Гурьянов Сергей Иванович
Илья Усольский (юмористическая повесть-сказка)

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 24/08/2006.
  • © Copyright Гурьянов Сергей Иванович (gurkino@yandex.ru)
  • Размещен: 05/10/2005, изменен: 17/02/2009. 175k. Статистика.
  • Повесть: Юмор
    • Оценка: 6.79*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Бог в помощь! - позвал Илья - Как землица, не тверда ли? Старушка перестала копать и оглядела Илью. И Илья внимательно смотрел на пожилую женщину. Не красавица, отметил Илья, но и не так, что бы чересчур страшна. Клык торчит, на бабу Ягу похожа.- Ты часом не коммунист будешь? - спросила подозрительно баба Яга.- Упаси бог! А что, похож?- Откуда я знаю. Я их не видела.- И?- Боюсь я их жутко - призналась смущённо старушка. - Придут, съедят! Они ж за демократию!- Давайте я вам помогу, бабушка. А вы пока стол накрывайте. Там разберёмся.

    • Илья Усольский

    (повесть)

    автор - Сергей Гурьянов

      

    ***

       Ой, ты гой еси, добрый молодей, добрый молодец - да богатырь Илья Муромец! Да гой ты еси богатырь Добрыня Ники..... Так. Стоп. Извиняемся. Не ту педаль включили. Жмём другую.
      
       Ах, и хорошо ночью на кладбище. Особенно, когда луна полна и воздух свеж. Тихо. Уютно. Пацаны и девчонки лежат себе молчком, укрывшись могильными плитами, и плевать им на вас и ваши заботы. Отмучились.
       Но сегодня на сельском погосте было-то как раз тревожно. Глаза умерших на памятниках и фотографиях выглядели злыми, что для мёртвых, как всем известно, очень даже вредно. Живым-то злится не полезно, а уж о мёртвых и говорить нечего. И покойники недобро следили за двумя мужиками, идущими по их земле. Чёрные облака рвались закрыть звёздное небо. Иногда прорывалась бледная луна, и тогда явственно проступали холодные надгробия. На некоторых не хватало табличек с именами и лицами упокоившихся, виднелись лишь тёмные разбитые отверстия от креплений. И мёртвые цветы таились на могильных плитах. Мёртвая тишина звенела. Один из мужиков катил за собой ручную тележку. Тележке было жутко, она скрипела и ругалась.
       - Как же тебе, Митька, здесь не страшно-то? - с опаской глядя по сторонам, говорил шёпотом тот, что с тележкой, по имени Витька. - На кладбище?
       Тут взгляды усопших выразили сожаление по поводу такого идиотского отношения к упокоищам.
       - А чё бояться, Витька? - громко смеялся его напарник Митька. - Крестов, что ль? Ха-ха-ха. В школе надо было лучше учиться.
       Интеллигентная женщина со скромного обелиска застеснялась и отвела взгляд в сторону.
       - Не, ну а вдруг. Смотри, как смотрят. А если там что-то есть?
       - Дурак ты. Скажи лучше, точно Гаврилычу, участковому, памятник бронзовый сегодня ставили?
       - Да, точно. Чего ты переспрашиваешь постоянно? Дурацкая привычка. Чего бы я шёл с тобой?
       - Славно. Значит, сегодня мы будем веселы! - радовался Витька. - Там столько металла, неделю можно не просыхать.
       - Дай бог. Э, да вон он. Здоровый какой!
       Мужики остановились возле одного из памятников. Стало совсем тихо. В разрывах туч чуть проглядывала луна. Памятник выглядел необычно: в полный рост, в натуральную величину, гордо стоял человек в милицейской форме. Тускло и жёлто отблёскивала бронза.
       И где-то рядом сова глухо предупредила - УХ.
       - Не похож как-то - прошептал Витька.
       - Главное, чтоб внутри не пустой. Сейчас, у людей святого ничего нет, всё тащат, сволота. - Митька достал из мешка ножовку по металлу и подошёл к памятнику. - Голову отпилю, руки ты будешь. Посматривай по сторонам.
       Витька заворожено смотрел на своего отчаянного напарника, а Митька примерился ножовкой к шее памятника.
       И опять сова честно предупредила - УХ!
       И опять не послушал её Витька и собрался уже полоснуть ножовкой по бронзе, как вдруг у памятника раскрылись глаза. Статуя повернула голову в сторону Митьки и взяла его за шиворот. Митька оцепенел. А напарник его молча сел на корточки, глядя безумными глазами на страшное чудо.
       - Фамилия? - сердито спросил Памятник.
       - М-м-м...итька.
       - Опять шкодишь, Митяй? Отца вызову, шкуру спустит! А там кто?
       - Дядя Гаврилыч, пусти! Сердце щас лопнет!- закричал Митька.
       - Витька?! Иди сюда, сопля! Всё! Кончилась демократия! Приговариваю к смерти лютой посредством загрызания. Иди сюда, говорю, обоих грызть буду!
       - Пусти! Ой, пусти! - кричал Митька. С безумным воплем он вырвался из рук страшной статуи и бросился прочь. За ним, подвывая, бежал Витька.
       Памятник проводил взглядом сбежавших, довольно улыбнулся и, сильно прихрамывая, сошёл с пьедестала. Достал из-за оградки ведро с холодной водой, ополоснул лицо. Впрочем, лицо у памятника оказалось не бронзовым, а обыкновенным человеческим: лицо молодого мужика, возрастом эдак лет на тридцать пять. И лицо это выглядело осмысленнее живее и выразительнее, чем у сбежавших воришек цветных металлов, причём с явными признаками весёлого и злого лукавства в глазах. Молодой человек присел на деревянную скамеечку у могилки и с удовольствием закурил сигарету.
       - А табачок понюхать-то можно? - раздался тут низкий, непонятно откуда идущий, голос.
       Молодой человек с удивлением оглядел окрестности и вздрогнул. Рядом с ним на скамеечке уже сидел мужчина в милицейской форме. Да и не мужчина вовсе, а самый настоящий призрак! Сквозь призрачного милиционера просвечивалось голубым всё, что находилось за ним. Теперь уже молодой человек сам застыл в оцепенении.
       - Да брось ты, Илья! - отмахнулся призрак. - Ещё нам ментам друг друга боятся! Чё ты не мужик?
       - Ух, Гаврилыч, я не понял, ты живой что ли?
       - Ну, относительно, конечно. В том плане, что смерти нет и все мы живые. А ежели в плане материальности, то просвечиваюсь - философски заметил Призрак. - Отпросился поглядеть, как ты Витьку с Митькой отваживать будешь от моей заслуженной могилки. - Призрак чуть нагнулся к Илье и с удовольствием втянул носом сигаретный дымок. - Ай, молодец! С выдумкой работаешь, видно столичную косточку. Не, ну какие тварюшки выросли, а? Батя-то здесь извёлся, ждёт, пороть сыночка мечтает. Сейчас только и понял, что недопоротого не вернёшь, тупица! Ты как в деревню загремел? Ты ж в Питере, в уголовке работал?
       - Так ранили меня, нога вон совсем хромая стала - осторожно ответил Илья, постепенно отходя от шока. Он сделал несколько глубоких затяжек сигареткой, проглядывая насквозь необычного гостя. - Жена сразу к адвокатам ушла, детей не нажил. Ну и надоело! Все эти олигархи, бандиты, покойники. Да и гуманизм! Ни пожрать вовремя, начальство хитрозадое. Врагов много, а тыла нет. А, устал, плюнул, домой уехал. К маме, на природу, к нормальным людям. После вас место было, стал вот начальником райотдела.
       - С хромой-то ногой?
       - Да уж. Нога, конечно, мешает, зараза. Что за мент без погони? Но я теперь больше головой стараюсь.
       - Всё правду-матку начальству в глаза режешь? - хохотнул Призрак.
       - Крест на мне такой - печально вздохнул Илья.
       - Как ситуация в стране?
       - Бардак.
       - Понятно. Жить-то можно?
       Илья покурил, подумал. Ответил:
       - В деревне можно. Только, с цветным металлом у народа крышу сносить начинает, конкретно. Ну, да ничего. Обломаем рога-то. До каждого дойдём, каждому объясним. А так можно.
       Призрак помолчал, оценивающе разглядывая Илью. Решившись, веско сказал: - Ты главное запомни, Илья. Народ с ума сам не сходит. Правду ищи! В корень зри. Вот тебе мой сказ. Дай-ка нюхну табачок напоследок.
       - Нюх есть? Я думал призраки чувства теряют.
       - Ты до сего дня в призраков вообще не верил. И не верь. Мистика всё это. Иллюзия.
       С этими словами голубоватое привидение, пристально глядя в глаза Ильи, глубоко и сладко втянуло в себя дымный от сигареты воздух и растаяло тут же на скамеечке. Утёр Илья рукавом вспотевшее лицо, бросил в ведро сигарету и поспешил вон с этого чудного места.
      

    ***

       А лёгкий ветерок прогнал чёрные тучи, и ночное небо осветилось холодными огоньками звёзд. На поляне, окаймлённой с одной стороны лесом, с другой - рекой, горел большой костёр. Его теплом и романтическим, таинственно-красным светом, наслаждалась небольшая компания мужчин и женщин, мальчик лет десяти, и седой старец с длинными белыми волосами, такой же основательной белой бородой и в белой рубахе. В стороне мирно пасся табунок стреноженных коней. Старец вдумчиво напевал текст, в котором чувствовался ритм профессионального произведения. И кони и люди заворожено слушали сказителя.
       Не привлекая к себе внимания, у костра появился милиционер Илья. Он тихонько подсел к компании, привалил к себе двух симпатичных молодок, на что те благодарно улыбнулись, и стал слушать волнообразный ритм поэмы.
       ... И Правда Кривду вызвала на бой.
       Но победила Кривда и крестьяне
       С тех пор живут, обижены судьбой.
       Лишь далеко на океане-море,
       На белом камне, посредине вод,
       Сияет книга в золотом уборе,
       Лучами упираясь в небосвод.
       Та книга выпала из некой грозной тучи,
       Все буквы в ней цветами проросли,
       И в ней написано рукой судеб могучей,
       Вся правда сокровенная земли.
       Но семь на ней повешено печатей,
       И семь зверей ту книгу стерегут,
       И велено до той поры молчать ей,
       Пока печати в бездну не спадут.
       Старец замолк. Слушатели так же молчали, разглядывая картинки, рисуемые для их глаз красным светом костра.
       - Вот в той книге Голубиной, как Заболоцкий изведал, вся правда народная и прописана - возгласил мечтательно старец и стал считать звёзды на небе.
       - Победила Кривда, и крестьяне с тех пор живут, обижены судьбой - повторил очень серьёзно мальчик, глядя в костёр.

    ***

       На правом берегу широкой уральской реки Камы, разрывая сплошную стену зелёной тайги, раскинулось большое село Усолье. Было позднее утро, по улице ездила сельская техника, ходили озабоченно рабочие люди.
       - Сынок, вставай, завтракать пора. А то живот к спине прилипнет, лечить разоримся.
       Милиционер Илья лежал на большой железной кровати с шишечками, в горнице крестьянской избы и на слова матери попытался закрыть голову подушкой. Мама же, присев на краешек кровати, убрала подушку, взлохматила Илье волосы и с любовью, лёгкой иронией, но очень решительно и настойчиво стала на своём:
       - Подъём, Илюшенька. Пора уже начинать с бандитами-то бороться. Кто же, если не ты? И любовь свою, настоящую, может, встретишь, наконец, горемыка. Совсем уже я внуков ждать устала. Отец вот не дождался. А то в город съезди, в Пермь. Наши кобылицы никак на тебя хомут не накинут, а в городе девиц много, привезёшь прынцессу, жить останется. А что? Места у нас красивые. Сказочные места.
       Вздохнул тут согласно Илья - Да уж, мама. Сказки у нас хватает.

    ***

       - А я говорю, держись! Нет у меня людей! Нет! Сам в осаде сижу, не слышишь?! - Илья сердито оторвал от уха красную трубку телефона и сунул её в окно. С улицы слышалась интенсивная стрельба и бешеный рёв сильных двигателей. Илья находился в помещении райотдела милиции. Сам сидел за столом с телефоном, а двое его сотрудников, один - молодой лейтенантик, другой постарше, лет тридцати сержант, суетились у окон и, прячась за стены, торопливо стреляли из пистолетов в кого-то на улице. В комнате сильно пахло порохом.
       Илья коротко выглянул в окно.
       Там на улице, вокруг здания милиции, бесстрашно ездила большая группа мотоциклистов в чёрных кожанах. Весело и громко улюлюкая, пацаны стреляли по милиции из обрезов и охотничьих ружей. Три мотоцикла таскали за собой большую чугунную ванну, наполненную жёлтыми кранами, задвижками и другой металлической требухой. И на этом железе вольно сидел главарь мотоциклистов по кличке Мотороллер, сокращённо - Мотя: он щурился и пулял по милиции из огромной рогатки. Вид у нападающих был какой-то обкуренный. Ещё дальше стояла большая толпа деревенских жителей и с интересом наблюдала за происходящим. Левее выжидала группа пёстро одетых цыган.
       В помещении, за столом, недалеко от Ильи, сидели трое посетителей: одна - женщина среднего возраста, одна бабушка, и солидно, по-городскому одетый мужчина лет пятидесяти пяти. В красном углу стояла массивная статуя задумчивого бронзового Дзержинского.
       - Слышишь! Нет у меня людей! - зло кричал Илья в трубку. - Сам воюю! Сволота наркоманская наехала, хотят Феликса на металл увезти, понимаешь, ты?! Феликса нашего, железного! Подмогу вызвал, как отобьёмся, сразу к тебе. Ты держись, держись, сколько сможешь! А сдашь забор свой чугунный, лучше не быть тебе живым тогда. Лучше уйди в угол и застрелись как герой! Не вешай позора на Усольский райотдел! Всё! Всё я сказал! Патроны береги.
       Илья бросил трубку и, выглянув в окно, быстро расстрелял обойму. Потом перезарядил пистолет, сел за стол, взял ручку, открыл журнал и бодро спросил: - Так, Елизавета Матвеевна, ты - первая. Кратко и по существу.
       - С фермы сегодня ночью все фляги молочные, тридцать шесть штук, своровали - ответила виновато Елизавета Матвеевна, женщина средних лет. - Ну, ничего не помогает! Капкан медвежий ставили, водку отравленную на видном месте оставляли. Водку выпили. Капкан бил кого-то, по следам видно, а фляги утащили. Коллектив постановил голодать, пока правительство фляги не отдаст. Вот и весь сказ тебе.
       - Голодовка сухая или мокрая? - старательно записывая, спросил Илья.
       - Мокрая. Молоко пить разрешили, но только чтоб прямо из вымени! Корреспондентов позвали. Пускай президенту-то стыдно станет.
       - У тебя баб Нюр что? - спросил Илья у пожилой женщины.
       - Реформаторы приходили, кабель телефонный срезали. В шестой раз ведь уже! Ночью. Вроде и не спали с дедом, караулили, а не уследили. Хоть казни теперь, Илюша, а не уследили! - запричитала баба Нюра. - Одна надежда, я кабель-то соком из мухоморчиков натирала, может не зря? Может, где лежит теперь злодей-то сердешный, мучается?
       - Будем надеяться. Как протестовать думаешь?
       - А голодать здоровье нам не позволяет. Решили мы с дедом по глазу левому повязкой завязать. Сегодня, как корреспонденты пойдут, и завяжемся.
       - Ну и чудненько. О! А это уже наглёжь. - Илья выглянул в окно и старательно целясь, стрельнул два раза.
       С электрического столба, что стоял от милиции метрах в пятидесяти, упал с испуганным криком цыган с ножовкой в руках. Снизу его подхватили родственники и с жалобными причитаниями унесли в сторону.
       - Глаз алмаз - с удовлетворением пояснил Илья. - Прямо по тросу целил. Эй, орлы, вы полегче там! Куда ты, Иванов?! В тюрьму хочешь? Чуть не яблочко. По-доброму ведь говорю, стрелять только по колёсам! У вас что, Григорий Тимофеевич?
       - Садовый кооператив ночью весь обезметалили - грустно пояснил по-городскому одетый мужчина. - Ванну чугунную спёрли, кранов, заглушек немеренно. Решили собранием: во-первых, голодовку, естественно, провести. А чтоб внимание серьёзнее обратили, прекращаем посещение туалетов. Причём, обратите внимание, мужчины полностью, женщины только по большому. Вы имейте в виду, больше двух дней пузыри у них не выдержат. Прессу предупредили.
       - Это солидно - присвистнул Илья. - Что-что, а это солидно. Вот, сразу видно - город. Интеллигенция! А там, может, и центральная пресса увидит? И запросто. А там и президент! Ладно, давайте-ка, граждане потерпевшие, чёрным ходом отсюда. Ещё пуля шальная поймает кого.
       - Да ты не отвлекайся, сынок, работай. Что мы первогодки что ли? Чай обстреляны - сказала участливо баба Нюра.
       Но, уклоняясь от картечи и летающих вокруг осколков, Илья всё же выпроводил посетителей в дальнюю дверь. Потом подошёл к окну и, старательно целясь по колёсам мотоциклов, расстрелял ещё обойму. Перезаряжаясь, крикнул громко - Мотя, уймись, не доводи до серьёза!
       - Так отдай металл, начальник, не живи прошлым - насмешливо крикнул в ответ Мотороллер, он же главарь банды рокеров-наркоманов. - Всё равно твоему Феликсу мартен пришёл. Не я, так кто?
       Тут на столе зазвонил телефон. Уклоняясь от осколков, Илья взял трубку, послушал. Лейтенант с сержантом тактично прекратили стрельбу и, сдувая дымок с нагревшихся стволов, стали ожидать хороших известий.
       - Нет, мам. Я сегодня задержусь. Ужинай без меня, работы много. Ночевать буду. Конечно. Пока - заботливо молвил Илья и вновь вернулся к окну стрелять.
       А лейтенант с сержантом погрустнели. Им стало жаль свои молодые годы, проведённые вдали от бирж и залоговых аукционов. Да и творческих встреч с российской интеллигенцией, известной своей бескорыстной любовью к маленькому человеку, у них ещё не было. И им вдруг показалось, что они уже ничего не успеют исправить в своей жизни.
       Но завыли на улице милицейские сирены, и на площадь ворвались два крытых зелёных грузовика, из которых, словно космонавты в аварию, посыпались на землю бойцы в камуфляже и чёрных масках. Мгновенно окружив мотоциклистов, бойцы стали яростно стрелять вверх из автоматов, стаскивать балдеющих рокеров на землю и укладывать их носами в траву. Тут и Мотю грубо стащили с ванны. И всё это мероприятие ребята сопровождали такими родными и долгожданными криками - Вашу мать! Лежать! Бросай оружие! Зубы в землю! В землю я сказал!
       Утирая с закопченного лица пот, Илья вышел из дверей райотдела милиции, а два его уставших от боя сотрудника встали у него за спиной. И к ним на крыльцо легко взбежал молодой злой капитан в камуфляжной форме.
       - Все живы? - спросил капитан. - Хорошо. Пацанов я заберу, мотоциклы поховайте пока, потом разберёмся. Ну, я погнал?
       - Погоди, - остановил его твёрдо Илья. - Давай уж, раз такое дело, вот как поступим. Езжай сам в Леонидовку на одной машине. Там наш пост крепко прижали, хотят забор железный отнять. Но ребята за прутья зубами зацепились. А я со второй группой к Муханкину схожу: это наш приёмщик по металлу. Раз такая силища у меня сегодня, грех Муханкина-то не потрясти!
       - Без ордера?
       - Под мою ответственность.
       - Загремишь, Илья! Смотри, не говори потом, что не предупреждал. Адвокаты знаешь, как приёмщиков пасут?
       - Ничего. Под мою ответственность.
       - Ладно. Лейтенант, в распоряжение капитана. Первый взвод, по верблюдам!
       Капитан легко впрыгнул в кабину грузовика, бойцы его загрузились мгновенно, и машина умчалась на огромной скорости, обдавая липкой грязью любопытных от природной жизни деревенских жителей.
       Илья обратил внимание, как оставшиеся бойцы ОМОНа обходятся с задержанными. Бойцы заворачивали рокерам руки за спину, и вязали их туго бельевыми верёвками. На недоумённый взгляд Ильи, раздосадованный лейтенант неохотно пояснил:
       - Да каптёра, суку, поймали. Все наручники и все комплекты значков "Отличник службы" сдал на переплавку, тварь!
       - И?
       - Пока уволили.
       Илья уважительно присвистнул.
       - Круто.
       - Дальше что?
       - За мной.
       Илья двинулся по деревенской улице. За ним, насторожив в разные стороны автоматы и цепко контролируя окружающее пространство, потянулись бойцы ОМОНа. Кроме четверых злых воинов, оставшихся охранять лежащих на земле мотоциклистов.
       Рокеры лежали смирно, уткнув носы в землю, и молча слушали голос председателя садоводческого кооператива. Тот стоял возле брошенной Мотей ванны и радостно говорил кому-то по сотовому телефону: - Кончай страдания, пускай в туалет! Ну! Подействовало! А я говорил! С ними главное потвёрже! Скажи Грязнову, пусть возьмёт человек шесть и сюда. Всё железо отбили. Да всё, всё и ванну! Жду!

    ***

       Вскоре бойцы ОМОНа во главе со своим лейтенантом и хромающим Ильёй подобрались к крепкому окружённому высоким тёмным забором дому. Лейтенант провёл кистью круг над головой, и часть бойцов молча побежала окружать периметр участка Муханкина; лейтенант изобразил другой таинственный знак, и два бойца ловко прицепили к калитке Муханкинского забора устройство с весело мигающими разноцветными огоньками. Кивнул лейтенант утвердительно Илье, Илья подошёл к калитке и сильно постучал по ней кулаком.
       - Кто - недобро спросил из-за забора мужской голос. Впрочем, Илья сразу узнал в голосе хозяина дома - Муханкина.
       - Дед Пихто! - дружелюбно ответил ему Илья. - Дело есть, хозяин.
       - Повесткой вызывай. У меня настроя нет с тобой общаться.
       - Я как лучше хотел.
       Илья посмотрел на лейтенанта и отошёл от калитки, лейтенант махнул рукой, боец нажал красную кнопку. Раздался небольшой взрыв, и калитку вынесло вон. В брешь тут же просочились бойцы ОМОНа со своим командиром, и из-за забора донеслись знакомые крики:
      -- Лежать! Сидеть! Руки за головы! Хари в землю!
       Тогда и Илья проследовал в разбитую калитку. Сразу увидел, что бойцы уже вяжут верёвками руки Муханкину, невысокому лысому, но бородатому мужику лет пятидесяти пяти; чуть далее крутили руки знакомым по приключению на кладбище помощникам Муханкина - Витьке с Митькой и четверым цыганам, положенным бойцами на землю прямо у горы мятых молочных фляг. Вообще, по всему двору огромными кучами лежали различные металлические предметы, стояли разобранные сеялки и остовы комбайнов. Здоровые лбы, Витька с Митькой, утирали сопли и кричали вразнобой:
       - Ой, дяденька больно! Ой, руку не сломайте! - кричал Митька.
       - За что, дяденька!? Всё скажу, чё надо то?! - кричал Витька.
       А цыгане вели себя смирно и молча.
       Илья подошёл к Муханкину и знаком показал бойцам, чтобы арестованного подняли на ноги.
       - Ржавчина ты на теле народа, вот ты кто - сказал Илья прямо в глаза Муханкину. - Фляги-то, зачем принял? Ведь понятно, искать будем?
       - А ничо, ничо. Отольются тебе мои слёзы, не надейся - смело ответил ему Муханкин. - Ты на кого руку поднял, тля? Ты хоть понимаешь на кого замахиваешься? На каких людей? Силы какие тревожишь? Без санкции?!
       - Ну что, я забираю всех и поехал? - категорично спросил лейтенант. - Мне ещё три райотдела отбить надо. Документы пришлёшь? Цыган брать?
       - Всех бери. Кто ж ещё фляги сюда припёр? Я опись составлю, понятых организую, доказательства представлю.
       - Права не имеешь, начальник - тут же заметил один из цыган. - Мы здесь случайно, в гости зашли.
       Бойцы закидывали в машину арестованных. Лейтенант уже собирался было уйти но, вспомнив, повернулся к Илье:
       - Да. Тут какая-то банда новая объявилась, ориентировку спустили. Летучая бригада. Ездят на машинах, работают профессионально, провода электрические километрами снимают. Предельно опасны. Так что, гляди в оба, капитан.
       Лейтенант козырнул и убежал к машине. Хлопнула дверца кабины, заработал пламенный мотор и умчался милицейский грузовик к местам новых подвигов.
       Как только машина тронулась, в усадьбу к Муханкину повалил деревенский люд.
       - А вот и фляги-то наши! Ох, сволочь-то! - обрадовалась доярка Елизавета Матвеевна
       - И инициалы наши, фирменные - подтвердила другая женщина. - А что, Елизавета Матвеевна, титьку коровью на камеру можно и не сосать теперь-то?
       - Так! Спокойно! - прикрикнул Илья. - Несите стол, бумагу, будем опись делать. Э, ты! Ты там чего понёс?! А ну положь! Так, пошли-ка все лишние отсюда, не мешайте правосудию отправляться!
       Появившийся милиционер, один из героических помощников Ильи - лейтенант Иванов, начал теснить обиженный народ вон с захваченной территории.
       - Попрошу. Давайте, давайте. Миром пока прошу. За ворота.

    ***

       Летом на Урале, часов около десяти вечера, солнце ещё над горизонтом и довольно светло. Если не верите, можете специально выйти в это время на улицу с какой-либо книжицей, а хоть и с дорожной Донцовой в мягкой обложке и попробуйте почитать. Увидите, даже глаз не напряжётся! Вот какая замечательная тут природа. Да и лучины, опять же, большая экономия от этого выгорает, а это ведь всё высвободившиеся материальные ресурсы, которые необходимо охранять. Потому и народ уральский такой грамотный и упёртый получился. Всё может, ничего не боится! Но, не место здесь долго похваляться, есть для того и другие источники. Продолжим историю. Так вот.
       Илья вместе с молодым лейтенантом Ивановым сидели на мотоцикле в кустах, на небольшой зелёной горке. Иванов спал, устроившись калачиком в люльке мотоцикла, Илья смотрел в бинокль. Ему отсюда хорошо и далеко было видно линию электропередачи. Устал Илья. Он опустил бинокль, протёр глаза, достал фляжку, понюхал горлышко, сморщился от крепкого духа и чуть прихлёбнул. Осторожно разбудил лейтенанта.
       - Эй, Иванов, подежурь. Совсем глаза слипаются.
       Лейтенант тяжело проснулся, также хлебнул из фляжки, и стал смотреть в бинокль. Илья сошёл с мотоцикла, присел под дерево, закрыл глаза.
       - Может, хватит на сегодня, товарищ капитан? - недовольно проворчал Иванов. - Видно, в другом районе орудуют они теперь, эти летучие бригады. Мать у меня уже совсем ругается. Дома-то не бываем.
       Молчал Илья, дремал. Иванов неохотно вёл биноклем по электрической линии и вдруг замер. Он увидел, как в сереющем уже воздухе проявилась грузовая машина. Вот она остановилась у одного из столбов, и с борта машины ловко спрыгнули три человека. Ещё один вышел из кабины грузовика. Люди стали готовить некое оборудование.
       - Вон они, товарищ капитан! Тёпленькие.
       Илья вскочил, навёл на машину бинокль. Мгновенно, как старый бойцовый гусь, он вновь стал напряжён и весел.
       - Ну, гады! Сейчас мы вам борзоту-то пообрезаем!
       Пнул Илья рычаг завода, прыгнул в седло мотоцикла и выжал сцепление. Тяжёлый милицейский "Урал" торпедой рванул к подозреваемым гражданам. Удачно объехали несколько острых и твёрдых препятствий, и Илья резко притормозил у машины. Как ни странно, люди, работающие у электрического столба, не испугались. Один из них уже успел забраться по гладкому столбу на самый верх к проводам и теперь спокойно что-то подкручивал на изоляторе. Остальные выжидательно смотрели на Илью. Заглушив мотоцикл, Илья сошёл на землю, лейтенант за ним.
       - Бог в помощь - поздоровался Илья.
       Мужчины поморщились и один, высокий худой и решительный, ответил сухо:
       - Взаимно. Чем обязаны?
       - И документики на работу имеются?
       - Имеются. Мы дежурная бригада. Где-то фаза на землю пробила, ищем.
       Мужчина достал из кармана мятые бумаги и отдал их Илье. Илья стал внимательно смотреть накладные, а лейтенант подошёл к машине и, с трудом встав на грязное колесо, заглянул в кузов грузовика.
       - Фь-ю! - присвистнул лейтенант. - Товарищ капитан, да здесь проводов нарезано!
       - Сосун, гаси ментяр! - крикнул тут второй мужчина.
       - Держи водилу! - скомандовал Илья.
       Лейтенант бросился к кабине автомобиля, но оттуда выскочил такой огромный дядька и так врезал лейтенанту огромным кулаком под дых! А на Илью сразу напали трое мужиков. И началась тогда безобразная драка, в которой Илье здорово доставалось. Мало того, что у него и нога-то хромая, что успеху в бою естественно не способствовало, так мужики ещё и просто оказались какие-то супер быстрые. Двигались они стремительно, били резко и больно, лица у всех были злые и страшные.
       - Ох, вы так, да! А вот так! - выдыхал с хрипом Илья при каждом ударе. - А-а, вон вы как. Ах, ты ж сволочь, как нехорошо!
       - Держи, мент! - кричали яростно мужики. - На, мясо! Порву как муху! Лови!
       Илья пробился сквозь врагов и встал спиной к столбу. Достал пистолет, поискал глазами лейтенанта. Тот всё ещё шустро бегал от бугая вокруг машины.
       - Иванов, ко мне! - приказал Илья. - Вы что!? Побью всех к черту! Стой, говорю!!!
       Наконец, и лейтенант оторвался от своего преследователя и встал с Ильёй рядом. Пистолет почему-то не доставал, забыл, видимо. Но зато в руке мёртво зажал корявый дрын, подобранный с земли.
       С хмурыми лицами стояли мужики в десяти шагах от Ильи с лейтенантом. Главарь их, который первым начинал разговаривать с Ильёй и которого свои назвали Сосун, обратился с усмешкой к Илье:
       - Промашку ты дал, мент, не надо было нас трогать. Судьба. От неё, говорят, не уйдёшь.
       Мужики сделали шаг вперёд.
      -- Ещё шаг и стреляю на поражение - твёрдо предупредил Илья.
       Сосун как-то по-особому посмотрел на своих и кивнул. И тут потрясённый Илья с лейтенантом Ивановым увидели поразительное и страшное зрелище: их противники стали быстро трансформироваться. Сосун молча закрыл лицо руками, ещё вытянулся, а когда убрал руки, лицо его стало мертвенно бледно, верхнюю губу оттопыривали длинные клыки, глаза горели красным огнём. С двумя другими произошли ещё более крутые трансформации: они закрутились волчками, а, закончив, с земли поднялись два огромных серых волка с горящими так же красным глазами.
       - Мама - сказал испуганно лейтенант.
       - Сказочные места - прошептал Илья.
       Илья переводил пистолет с одного ужастика на другого. Он никак не решался на какое-то действие. Противники его напрягались, но броситься пока тоже не решались. Лейтенант одной рукой сжимал дрын, а другой нащупывал серебреный крестик с груди. Возникла пауза.
       И вдруг сверху на Илью упал огромный воняющий дичью волк: они совсем забыли, что на столбе сидел ещё один сборщик металла! Волк цапнул крепко Илью за больную ногу, и оборотни бросились в бой. Возникла тут куча мала из оскаленных зубов, кулаков и крестиков в кулаках, бьющих по вурдалачьим носам. Плохо пришлось нашей милиции.
       И тогда глухо прозвучал выстрел. Ещё один и ещё один. Куча распалась на тяжело дышащие индивидуумы, но один волк остался лежать. Он был ранен в бок, и из него толчками текла почти чёрная кровь. Лапой волк зажал рану, потянулся со стоном и вновь превратился в человека.
       Все остальные тоже преобразились в тех, кем казались до драки. Милиционеры тяжело дышали.
       - Вот ты и влетел, капитан - довольно сказал Сосун. - Человека из-за железа поганого чуть не убил. Всё. Хана тебе. Попался. Жди повестки.
       Сосун подал знак и помощники, бестрепетно пачкаясь кровью, закинули раненого в кузов, быстро погрузились сами, и машина унеслась прочь.
       Илья тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. А лейтенант горячо шептал - Отче наш иже еси на небеси, да святится имя твоё! Да ....
       - Сказочные места - потрясённо заключил Илья. - Вот президенту-то показать.

    ***

       Скоро сказка сказывается, да, по некоторой категории, тем и дело скоро делается. Уже через день, в зарешёченной комнате для допросов пермской тюрьмы, на казённом табурете посредине комнаты сидел хмурый Илья. Он весь, начиная с плеч и кончая ногами, был крепко перевязан белой бельевой верёвкой, одежда на нём была гражданская и мятая, он был небрит и выглядел очень усталым.
       Напротив него за столом сидел холёный господин в хорошем дорогом костюме.
       Господин, перебирая бумаги, говорил сухо Илье: - Дело ваше плохое, господин Усольцев. Вы ранили человека, вы не отрицаете этого, и оправдания вам никакие не помогут. Но, хотя дело ваше и очень трудное, я взялся за него, и, конечно, сделаю всё, что смогу. Для защиты мы встанем на твёрдый фундамент. Мы заявим, что стреляли вы из пистолета не по потерпевшему, к которому вы конечно же, не испытываете никаких отрицательных чувств. К счастью, нация у потерпевшего оказалась обычная, поэтому расизм у нас не пройдёт! Вы стреляли по белкам, стараясь компенсировать охотой малый оклад и нужду греть радикулит своей мамы именно беличьей шубой. Улавливаете мысль? И то, что случилось - несчастная случайность. Так мы минимизируем потери. Получим, конечно, но не пожизненно. Вы согласны меня поддержать?
       - А иди ты - вяло отвечал Илья, в принципе не возражая.
      

    ***

       Илья сидел всё в той же комнате с решётками, но руки у него теперь были свободны. Он жадно ел разложенную перед ним на казённом столе домашнюю снедь. Ел молча, слушая знакомого капитана омоновца, который ходил по комнате из угла в угол и зло говорил:
       - Тут дело чести, в натуре. Мы, короче, за тебя, и всем кому надо об этом сказали и подсказали. Земляки твои голодают, молодцы, требуют освободить. Мы тоже готовы пойти на самые свирепые страдания, если тебя осудят. Так что ты жуй и не бзди. Мы своих не сдаём. Отобьёмся!
       - Сам президент с цветным ломом ничего сделать не может. Понятно, - задумчиво отвечал Илья.
      

    ***

       В прохладном помещении суда заканчивался процесс. За решёткой, тяжело опёршись на костыль, Илья стоя слушал речь судьи. Среди зрителей он видел многих знакомых из милиции: и свои с райотдела, и омоновцы. Отдельно сидели кучкой высшее милицейское и прокурорское начальство: те на Илью смотрели высокомерно и осуждающе. На скамейке для потерпевших скромно сидели вампиры и оборотни, что дрались с Ильёй в лесу. Один держал на белой перевязи руку. Илья внимательно смотрел на потерпевших, всё в их поведении было ему интересно. Впрочем, лейтенант Иванов, так же находящийся на процессе, тоже не сводил испуганных глаз с нечисти, ищущей справедливости у государства и закона.
       Судья монотонным голосом зачитывал приговор: - Вышеназванный гражданин Усольцев, используя служебное положение, занимался охотой. Используя табельное оружие, вышеназванный Усольцев, стрелял по белкам, что само по себе есть факт незаконного использования государственного оружия, браконьерства, и несовместим со священным званием российского милиционера. Стреляя в нетрезвом виде по ни в чём не провинившимся перед российским законом животным, в двадцать два тридцать вечера по местному времени, ранил гражданина Волкова, который собирал там же грибы для своего больного отца .....
       А в это время возле здания районного суда города Перми митинговали человек десять женщин с плакатами и транспарантами. То были доярки, что просили Илью помочь отыскать фляги. На плакатах у них красовались разнообразные призывы освободить непримиримого героя. Там же голосила неприличные для власти частушки баба Нюра с перевязанным чёрной повязкой глазом. Руководил акцией председатель садоводческого кооператива Григорий Тимофеевич. Он, как дирижёр, махал руками, и женщины хором звонко кричали: - Долой цветную мафию! Президент, услышь правду! Свободу Илюше Усольцеву!
       А судья заканчивал читать приговор:
       - .... Уволить из органов российской милиции без права занимать должности в правоохранительных структурах и государственной власти в течение пяти лет. Лишить звания, наград и выгнать из зала суда вон! Всё.
       Илья поражённо обвёл глазами зал. Увидел, что довольный адвокат показал ему большой палец. Увидел, что какие-то солидные господа и дамы поздравляли и жали восхищённо руки его адвокату. И генералы с правозащитниками обменивались довольными репликами. И потерпевшие радовались и мяли руки своему адвокату и адвокату Ильи. Вот только друзья милицейские отчего-то хмурились.
       Митингующие же на улице земляки обнимались, баба Нюра сняла повязку.
       Конвоир открыл железную решётку, и Илья вышел из клетки. Подошли капитан - омоновец и лейтенант Иванов.
       - Зато на свободе! Чё ты работы не найдёшь? - урезонил его капитан.
       - Поехали домой, дядя Илья. Я на машине - позвал лейтенант Иванов.
       - А, гори оно огнём! Одна кривда осталась. А правда где? - сказал тогда огорчённо Илья.
      

    ***

       И ещё прошло какое-то, но совсем небольшое время. Илья мирно сидел дома у специально приспособленного места и бил баклуши. В прямом значении этого слова. То есть брал полешки и бил их на небольшие заготовки: у него образовалась уже целая горка баклуш. Рядом стояла мама и складывала к себе в сумку из другой горки ярко расписанные деревянные ложки. Мама внимательно, иногда критично, осматривала каждую ложку, раз даже положила одну обратно к Илье.
       - По субботам-то они расходятся, по субботам иностранцев интурист завозит соляные варни смотреть - говорила бодро мама. - Хорошо сегодня можно заработать. Ты баклуши, Илюша, кончай бить. Ложки режь. Не хватит, я за товаром прибегу.
       Илья безропотно отложил приспособление для битья баклуш и, взяв одну заготовку, начал резать её ножом.
       - Плесенью ты у меня уже весь покрываешься! - обозлилась тут горько мама. - Брось всё! Иди, погуляй лучше. Смотреть на тебя больно, ей богу. Ты же пермяк! Солёные уши! А ты прямо как в воду упал. Женщину тебе надо, Илюша. В городе был, в тюрьме, не познакомился с какой охранницей? Ты ж у нас мастер на такие дела-то. Отец всё гордился, радовался, мол, ген родовой тебе шибко сильный достался.
       - Что там на воле, мам? Как обстановка?
       - Да с ума все сходят, точно, говорю. У Иванова - лейтенанта, что вместо тебя начальником поставили, мозги набекрень встали, мне его мать плакалась. Представляешь, пули серебренные отлил, все цепочки в доме перевёл. Ночью ставни закрывает, это летом-то! И с револьвером спит! Нечистую силу боится, слух идёт, что с металлом нечисто. Сам чёрт его собирает, для конца света готовит что-то, а что непознано. А президент наш мышей уже не ловит. Сытый стал.
       - Ещё что?
       - Металлистов твоих отпустили всех, за неопасностью для общества. Штрафом малым обложили. Фляги опять стащили, доярки голодают, баб Нюра глаз перевязала. Провода электрические уже районами снимают, говорят, скоро и нашу деревню без сериалов оставят. Ну, бабы наши тогда устроят им страдание! Ну, пусть только! До ЮНЕСКО дойдём! Грамотных, слава богу, хватает! Знаем, как и куда писать.
       Мама собрала сумку и пошла к выходу. В дверях остановилась и, словно вспомнив что-то, быстро сказала: - К Пантелеевым Людка, дочка, да ты её знаешь, сопливая такая всё бегала, в отпуск приехала. Она сейчас в цирке работает, вот, навестила родителей, молодец. Я её в гости позвала, как раз сейчас будет. Поговори с девочкой, ей после города с нашими парнями скучно. - И не слушая Илью, она быстро вышла за дверь.
       Илья, вскочивший было в раздражении, охнул и присел на стул. Нога у него после приключений в лесу сильно болела. Плюнул тогда он на ложки деревянные, взял под мышку костыль и, тяжело ступая на здоровую ногу, вышел из дома.
      

    ***

       Глубоко вздохнул Илья чистого целебного деревенского воздуха, улыбнулся солнышку, сошёл с крыльца, присел на скамеечке у ворот своего дома и закурил. На улице неспешно шла обыденная деревенская жизнь: куры клевали, гуси гоготали, собаки бегали с деловым видом.
       Впрочем, скучать в одиночестве Илье долго не пришлось. Как и обещала мама, его навестила вернувшаяся отдохнуть на малую родину дочка Пантелеевых. Возле дома, громко урча двигателем, притормозил трактор "Беларусь", водитель приветливо помахал Илье чумазой рукой, с другой стороны от водителя открылась дверца кабины и на землю тяжело спрыгнула молодая женщина лет двадцати трёх, монументального телосложения. Трактор, почувствовав существенное облегчение, бодро унёсся вдаль по своим рабочим делам, а девушка - богатырша подошла к изумлённому Илье.
       - Людка? Ты как это? - спросил неуверенно, с трудом узнавая, Илья. - Тебя ж кепкой пришибали, а ты вона какая стала.
       - Так вот, дядя Илья. Ты тоже раньше без костылей бегал, думала, меня и не вспомнишь. Я ж ещё титьку у мамки сосала, а тебя уже ремнём драли за кобелизм.
       - Э. С тех пор много воды утекло. Ты чего такая здоровая?
       - В цирке я, дядя Илья, работаю. Номер у меня свой. Гири бросаю, машина мне на грудь наезжает, а я песни из под неё пою по-французски. Не слышал - Дульцинея Роландская? Это я. В Питере мы тоже выступали. Не слышал? Мужики там цветами сильно кидаются.
       - И никто не застолбил красоту-то такую?
       - Чего?
       - Не замужем?
       - Молода ещё, мир не посмотрела. Ну, ладно. Что дядя Илья, куда ты меня поведёшь? Мать твоя говорила, что ты ещё орёл, не остепенишься никак. В лес, что ль, пойдём гулять или на реку?
       - Гм. Так-то я, конечно, орёл, Людмила. В лежачем положении там, по-пластунски проползти или ещё как. Ходить только вот мне проблема, ногу в борьбе с врагами поранил. Заживает быстро, но ноет пока зараза. Пойдём лучше в дом, я тебе медали свои боевые покажу? - радушно предложил Илья.
       - Сразу в дом? Точно, орёл. Боязно мне вот так, вот сразу. А ты не обидишь девушку беззащитную? Жениться не допросишься потом.
       - Ну что ты, Людмила, я ж всё-таки из милиционеров. Мы люди ответственные, не матросы на рыбалке, отгарпунились и трава не расти? Мы так не умеем. А поговорить? А мороженное? А звёзды с ромашками? А танцы при луне? О! Вот так ни хрена себе! - прервался вдруг изумлённый Илья, увидев неожиданную картину.
       Мимо них проходили знакомые Витька с Митькой. Толкали они перед собой тележку на резиновых колёсах, а в тележке жёлтой грудой расчленённых деталей грустно лежали части тела распиленного таки железного Феликса из бывшего кабинета Ильи! Митька, увидев реакцию Ильи, остановился радостный и сказал:
       - Ничего святого у людей, Илья. Ты вот за железяку эту жизни не жалел, а он изнутри-то пустой!
       - Металла втрое меньше, чем ждали - пожаловался и Витька.
       - А ты ложки получше строгай, Усольцев. Мать на пристани немного продала, качество ваше иностранцам не нравится.
       - Это тебе не людей по камерам закрывать. Про санкцию или права человека и не думал никогда - укорил и Витька.
       - Не те времена нынче - напоследок добавил Митька, и они неспешно пошли дальше.
       - Люда, не в службу, а в дружбу, сбегай в райотдел, найди кого-нибудь из ментов, скажи, Феликса нашего к Муханкину понесли! - горячо зашептал Илья. - Успеем ещё спасти!
       - Фи, дядя Илья. Чему вы меня учите? В жизни я на людей не стучала, а тут ещё и знакомые. Так чем займёмся?
       И не успел ответить Илья, потому что увидел ещё более наглую картину: из-за поворота вышел озабоченный Муханкин; за ним цыгане шумною толпою (женщины, немного мужиков и дети) катили перед собой огромную катушку с намотанным толстым чёрным кабелем. Цыгане подбадривали себя криками из песни "Дубинушка". Исполняли её, правда, на ломаном языке и жалобно, словно выпрашивая что-то.
       - Ровнее, ровнее держите - командовал бодро Муханкин. - К Усольцевым не затолкайте золото наше. Привет, сосед. Скучаешь без службы?
       - Вот гады! - сдавленно сказал Илья, приподнимаясь. - Ничо. Отольются вам слёзы людские. Погоди!
       - Людка, ты чо здесь отираешься? С калекой нашим убогим? Пойдём со мной, нам богатыри-то нужнее.
       И довольный Муханкин пошёл с цыганами дальше.
       - Друзей немного у тебя, дядя Илья. Ну, ладно, пойдём уже медали смотреть.
       Молча пошёл к калитке Илья. Делать движения он старался легко и ровно, но у него это получалось трудно. Людмила критически оценивала его.
       Неожиданно послышался треск десятков мотоциклов и из-за поворота появились знакомые рокеры на своих тяжёлых мотоциклах: всё так же три мотоцикла тащили на привязи из цепей тяжёлую чугунную ванну. Остановились недалеко от Ильи. Мотоциклы ревели. Главарь Мотороллер, хлопнув чёрной перчаткой по сиденью своего мотоцикла, завлекающе крикнул, обращаясь к Людмиле: - Мой мустанг мечтает о вашей прекрасной ... улыбке! Прокачу!
       Покраснела Людмила мило, тут же присела позади Моти на сидушку, едва не посадив зад машины к земле.
       - Ты ногу лечи, дядя Илья! В бане попарь! Баня всё лечит! - задорно крикнула Людмила.
       С улыбкой победителя Мотя сделал Илье неприличный жест и уехал в ту же сторону, в которую уже проследовали и Витька с Митькой, и цыгане с Муханкиным. А один из мотоциклистов чуть не наехал на Илью, да так, что тот отскочить еле успел. Но развернулся упрямый пацан и переехал таки костыль. Костыль сломался надвое. Громко смеясь, рокеры умчались вслед за своим предводителем. Проводил их Илья тяжёлым взглядом, молча поднял сломанный костыль и, держась за забор, поковылял в дом.

    ***

       Во второй половине дня Илья тоскливо работал дома в углу за столом. Включил настольную лампочку, положил на стол острые обломки костыля и пытался как-то срастить это дело. Сверлил, болтики приспосабливал. Матери в доме не было.
       Неожиданно в окошке раздался нетерпеливый стук и сильный голос спросил: - Что, хозяин, дома, нет ли? Пусти странников божьих погреться?
       - Не заперто. Заходи - крикнул Илья.
       Дверь осторожно открылась, и в комнату вошли три незнакомых Илье седых старичка, по пояс бородатых и одетых весьма экзотично: в белых вышитых по краям красными узорами рубахах до колен, подпоясанных простенькими кожаными ремнями. Один старичок даже нёс подвешенные ремнём на плечо гусли. Старички чинно поклонились Илье, оглядели горницу, с удовлетворением увидели в красном углу божницу с иконами и степенно перекрестились.
       - Бог в помощь, добрый человек - сказал учтиво старичок вошедший первым.
       - Пусти обогреться, вина испить, на диванах заморских с дороги полежать - добавил напевно старичок с гуслями.
       - А вы к лампочке поближе садитесь, божьи люди. У лампочки теплее - радушно предложил Илья. - Летом печку мы редко топим, только когда уж совсем сугробы наметёт. А у лампочки хорошо. Тепло и мухи не кусают.
       - Тоже весёлый человек, удачно зашли - одобрил первый старичок. - А водицы испить, весёлый человек, не поднесёшь ковшик?
       - Кваску бы - степенно уточнил третий старичок.
       - Может пиво есть? Жигулёвское? Поднеси, русский богатырь, странникам пивка, не пожлобися уж! - с надеждой попросил старичок с гуслями. Был он, как заметил Илья, помоложе своих спутников, чуть побыстрее и повеселее.
       - Квасок вон там, в кадушке - показал Илья. - Хороший квасок, хмельной, ядрёный, с ног валит. А пива нету.
       Старички вопросительно смотрели на Илью.
       - Сами наливайте, - отмахнулся Илья. - Нога у меня порчена, ходить не могу.
       Старички многозначительно переглянулись, неспешно прошли к бочонку и, крякая от души, выпили по ковшику хмельного квасу. Внимательно наблюдал Илья за странными гостями, не переставая между тем чинить костыль. Напившись, старички захватили с собой по кружечке прохладного напитка, сели поближе к Илье. Шустрый старичок снял гусли и слегка тронул струны.
       - А что, добрый молодец, не желаешь ли послушать песню удалую? Потешу в благодарность, развеселю сердце ретивое!
       - Погоди - осадил его строго первый старичок. - Не ты ли будешь тот храбрый мент, что с оборотнями за провода бился? И пострадав за то безвинно, с заставы милицейской прогнан был?
       Поразился такой осведомлённостью старичков Илья.
       - Про оборотней, откуда знаете? Мне Иванов слово давал молчать. Э, молодёжь!
       - Иванов тут ни причём - сурово перебил первый старичок.
       - Ивановы, они, завсегда ни при чём! - горячо встрял старичок с гуслями. - На Ивановых Россия держится!
       - Родину любишь ли? Бога почитаешь? С кривдой бороться хочешь? - вступил твёрдо в разговор третий, наиболее молчаливый и видимо самый главный старичок.
       - Чё - то вы, старички, кваску не лишнего хватили? - растерялся Илья. - Квасок у мамы ядрёный, аккуратнее бы надо.
       - Беда пришла на Русскую землю! - воскликнул страдальчески первый старичок. - Беда страшная, беззаконная!
       - Провода у нас в пещере срезали надысь! - уточнил сердито старичок с гуслями. - Сволочи. Совсем нас в кельях наших каменных без телевизора оставили!
       - А. Так вы отшельники? С Солёной пещеры?
       - Плохо нам без телевизора - сказал печально первый старичок. - Как же без проповедей субботних митрополита Кирилла-то жить далее?
       - Вся Россия рыдает от сборщиков тех металлических. А сделать ничего не могут. Почему так? - спросил с досадой третий старичок.
       - Президенту бы сообщить - задумчиво сказал Илья.
       - А то он не знает?! - фыркнул первый старичок. - Не может он! Дюже сила сильная стоит за тем металлом цветным, даже президенту русскому невмоготу закрыть енто собирание!
       - Клянись, что провода нам вернёшь, мы тебе силу дадим! - воскликнул тут горячо старичок с гуслями.
       - Цыц, щегол! - осадил его первый. - Поперёк батьки не лезь!
       - Скажи, Илья, ты - патриот? - спросил с надеждой третий.
       Илья задумался. Отложил костыль, осторожно ответил: - Ну, демократы наши мне не нравятся, если вы это имеете в виду.
       - Сослужи службу России, Илья! Ждёт она, смотрит на тебя с надеждой - радостно возгласил первый.
       - Если не ты, то кто?! - горячо спросил с гуслями.
       - Стань богатырём русским, найди корень беды металлической, спаси Россию - твёрдо чеканил третий.
       - Мы тебе силу дадим, ты не бойся! - ободрил первый старичок. - Голым, на такое дело опасное, не пустим. Мы - не эти, не бюрократы.
       - Но сначала, Илюша, провода наши отыщи! - не унимался с гуслями.
       Не знал Илья, что сказать чудным старичкам, растерялся и молчал. И чинить костыль перестал. Третий же старичок, достав из-за пазухи армейскую фляжку, налил из неё в ковшик некой прозрачной жидкости. Перекрестил ковшик и с поклоном подал его Илье.
       Сказал: - А испей-ка ты, Илья, воду сильную! Воду сильную, семижильную. А и был ты Илья Усольцев капитан милицейский, пёс государев. Нарекаю, быть тебе отныне Ильёй Усольским. А заступником народным тебя народ должен наречь.
       Ещё больше растерялся Илья и не знал, как себя вести. На сумасшедших старички не похожи, и водица в ковшике таинственно мерцала голубыми с золотом звёздами. Взял он тогда ковшик, неумело поклонился в ответ и выпил холодную как лёд жидкость.

    И преобразился!

       Он выпрямился в полный рост. Морщины, рано осевшие на лице его, разгладились. Волосы, начавшие было покидать набитую проблемами голову, вновь стали густыми. И главное сила. Она полнила его. Он был весь полон энергии и силы!
       - Какую ты в себе силушку чувствуешь? - спросил торжественно третий старичок.
       - Такую, добрые люди, что если бы был столб одним концом в небо, а другим концом в землю вбитый, и кольцо, чтоб ухватиться, я бы повернул! - сказал, потрясённый, Илья.
       - Это ему много. Земля не удержит - понимающе заметил третий старичок. - Хлебни-ка ещё. А теперь?
       - Эй, вы полегче, старички! Вполовину сила убавилась!
       - Хватит - решил тогда первый старичок. - А вот мой тебе подарок, русский богатырь. То- перчатка железная, булатная, с руки самого Ильи Муромца. Умение воинское, ярость боевая великого воина святорусского в перчатке той. Коли почуешь, что силы одной не хватает ворогов одолеть, одень перчатку. Но помни. Три раза её можно одевать. Первый раз снял - нет умения. Второй. А после третьего, в тебя суть воинская и ярость боевая навсегда войдут. И быть тебе тогда заступником народным, пока жив будешь. Подумай, прежде чем третий раз-то одевать. Тебе это надо? Перчатка же просто памятью о герое святорусском останется.
       Старичок передал Илье боевую кольчужную перчатку. Илья с осторожностью принял её и поклонился в ответ.
       - А вот тебе мой подарок! - воскликнул ревниво старичок с гуслями. Он достал из-за пазухи старинное зеркальце на ручке из кованого серебра и передал его Илье. Илья удивился такому подарку, но дар принял молча.
       - По всему видать, непростые силы на твоём пути встанут. Ты уже сталкивался с ними - пояснял старичок с гуслями. - И вообще. Человек ты современный зелёный, про истинное устройство мира не ведаешь.
       - В школе по географии твёрдую тройку имел - с достоинством ответствовал Илья.
       - Тем более. Здесь, в зеркальце существо заключено. Кто его заточил, и кто оно было до этого - неизвестно. Существо не помнит ничего.
       - Амнезия - задумчиво пояснил первый старичок.
       - Чары на нём. Заговаривается - продолжил с гуслями. - Белое за чёрное принимает. Но оно может распознать любое другое волшебное существо, ибо само волшебное. Кто с тобой общается, человек или чудище болотное, не одно и тоже. Ну и по мелочам кое-что умеет. Ругается, правда, много, но ослушаться тебя не посмеет. Ты теперь зеркальца хозяин. Тебе пригодится, точно.
       - Как же его вызывать?
       - Никак. Оно всё слышит и видит, что вокруг делается. Посмотри в зеркальце, да спроси, оно и ответит.
       - И последнее, главное запомни, Илья - веско вступил вновь третий старичок. - Сила в тебе родилась великая. Возгордишься - дров наломаешь. Слёзы вместо радости земле родной принесёшь. Запомни, Илья. Сердце слушай. Любое действие с совестью своей согласовывай. Тогда не ошибёшься.
       - Совесть есть голос Бога, и он говорит тебе, хорошо или плохо ты поступил - строго сказал первый старичок. - Соотноси деяния свои с совестью и можешь спать спокойно.
       - Беда, если почуешь вдруг, что бог-то с тобой не разговаривает - покачал головой старичок с гуслями. - Совесть тебя покинула. Значит, ОН в тебе разочаровался. И это всем бедам беда!
       - В общем, богатырь, иди, служи народу - властно подвёл черту третий старичок. - Подарки получил, цель ясна. Разберись со сбором цветного и не цветного металла. Что же это за сила такая в отечестве нашем проявилася, что даже сам Президент Российской Федерации, прости господи, сделать ничего не может?
       Сказав, отшельники решительно встали и пошли к дверям. На пороге старичок с гуслями задержался и, обернувшись, горячо попросил: - Службу народную начинай с проводов наших, Илюша! Найди изверга, отмутузь хорошенько и чтоб к субботе свет в пещерах-то был! Невмочно уже нам без проповедей отца Кирилла! Во как.
       И отшельники, ещё раз поклонившись в дверях, покинули дом Ильи.

    ***

       Вслед за отшельниками Илья выскочил на крыльцо и сбежал во двор.
       - Святые отцы! А поесть? Мужики, стойте, чё спросить хочу! Да куда же вы?!
       Но старцев нигде уже не было. Ни во дворе, ни на улице. И тут Илья заметил, что он без костылей! Он схватился испуганно за деревянный столб и перенёс центр тяжести на здоровую ногу. Постоял. Понял, что только что бегал и ничего! С осторожностью перенёс вес на больную ногу. Не больно! Сделал шаг, ещё. Всё более уверяясь в чуде, прошёлся по двору. Подошёл к бане. Увидел огромную дубовую колоду, на которой рубят дрова. Неуверенно улыбаясь, взял шершавую колоду и неожиданно легко приподнял её над собой! И с криком торжества выбросил дровеняку вперёд. Огромная колода перелетела весь огород, а это метров так тридцать, и упала возле самого забора. Поразился Илья содеянному. Постоял, прислушался к себе. Подошёл к окну и, потянувшись, достал железную перчатку и серебряное зеркальце. Покрутил, разглядывая боевую перчатку, и осторожно положил её в карман.
       Взял зеркальце и осмотрел его со всех сторон. Заглянул в стекло и вздрогнул. Из зеркала на него смотрело прекрасное девичье лицо. Или женское? Кто ж их в зеркальцах-то разберёт? В общем, лицо молодой женщины. Красивой, решительной и твёрдой.
       - Значит, это будете вы? - сказала строгим, но очень красивым глубоким голосом девица. - Поспешно, поспешно старички работают. Скинул дело и гуляй смело! Меня Василисой зовут. Василиса Прекрасная или Премудрая - не помню. Я вам помогу. Но будут условия.
       - Как в сказку попал!
       - Вот-вот. Рот-то не разевайте так. О главном договоримся. Прежде чем в зеркальце заглядывать, стучитесь. Живу я в месте этом дурацком, как за стеклом. Оно всё показывает! А я, между прочим, и туалеты посещаю. Силы волшебные у меня остались, комфорт обеспечиваю, но за пределы сего пространства заколдованного проявить не могу. А вы женаты, мужчина?
       - Свободен я.
       - А я не помню про себя. Чары забвения. Но мне кажется - не замужем. Опять же, как устроен мужчина, знаю? Может в школе проходили? Не помню, гадство какое!
       - А может, делом займёмся? - предложил нетерпеливо Илья. Сила полнила его и требовала работы.
       - Вот, все мужики такие. Им дай силу, первым делом бегут морды бить. Главный уговор. Лица чужие бить в пределах необходимой самообороны. Мы не звери! Мы не они! Я принципиальный сторонник линии гуманизма и защиты прав человеков. Я за права, особенно женские, либеральные реформы и ненасильственную эволюционную линию развития всего. Я не очень сложно говорю?
       - Пока в пределах.
       - Давайте так, мужчина. Когда с металлом разберёмся, ты злодея найдёшь, что меня сюда запихал. Злодея судить будем, меня на свободу с прежней памятью.
       - Злодея найдём - твёрдо пообещал Илья. - Из зеркала вытащим. Гуманное поведение к провинившимся - основа нашего мировоззрения! Вы полежите пока в засаде, а я поработаю. Титул народный начну зарабатывать.
       С этими словами Илья убрал зеркальце за пазуху и, положив на плечо починенный костыль, решительно вышел за ворота своего двора.
       - Грудь береги, богатырь - пробубнила глуховато Василиса из-за пазухи. - Коли зеркальце треснет, неизвестно ведь, что со мной будет.

    ***

       Стайка деревенских мальчишек обсуждающих, как обычно на заборе свои важные дела, увидели решительно идущего по улице Илью с костылём на плече. Мальчишки затихли, оценили ситуацию, и сорвались с забора вон с радостным криком: - Дядя Илья Муханкина бить пошёл! Дядя Илья Муханкина бить идёт!
       Усталая женщина развешивала стираное бельё на верёвке у себя в огороде. Услышала крики мальчишек, увидела идущего с костылём на плече Илью. Бросила работу и, радостно вытирая передником руки, закричала соседке на другой участок: - Клавдия! Пошли смотреть! Усольцев Муханкина костылём убивать пошёл!
       - Давно его Ирода надо-то. Пошли быстрее, не успеем - торопливо ответила соседка, снимая фартук, и женщины поспешили вслед за Ильёй. Новость со страшной силой, мгновенно, разнеслась по деревне. Из всех дворов, из всех улочек и переулочков, выходили взбудораженные люди и шли за Ильёй. На вопросы людей не знающих еще в чём дело, люди понимающие радостно поясняли:
       - А Илюха Усольцев на мафию металлическую поднялся. Идёт Муханкина костылём железным убивать.
       Так что, когда Илья дошёл до дома Муханкина, за ним, вокруг него, и даже впереди него, шла огромная толпа возбуждённых деревенских жителей. В какой-то момент к ним присоединилась и жидкая кучка дачников во главе с Григорием Тимофеевичем.
       Илья растерялся от такого количества зрителей - свидетелей. Растерялся и остановился у ворот в подворье Муханкина. Но инициатива события уже не принадлежала ему. С зычным криком:
       - Братцы, поможем Илье супостата одолеть! - толпа, успевшая вооружиться мётлами граблями и штакетником, нажала на крепкий забор Муханкина и тот рухнул. И обнажил заваленный металлом двор и людей в нём находившихся.
       А были там как раз знакомые всё лица. Рядком сидели цыгане и старательно очищали от изоляции нарезанный длинными кусками кабель с огромной катушки. Витька с Митькой сидели с ножовками по металлу и пилили железного Феликса на более мелкие части. Муханкин с Мотороллером взвешивали на весах кучу латунных и бронзовых деталей различных кранов и заглушек. Рядом лежала чугунная ванна. Остальные рокеры внимательно наблюдали за ними. И Людка, здоровенная дура, повизгивая, неумело ездила по двору на мотоцикле Моти.
       Народ, испугавшись своих действий, притих. Муханкин поднял на людей удивлённые глаза. Впрочем, довольно быстро выражение на его лице стало очень злым.
       - Всех поимённо запомню. В тройном размере ущерб возмещу! - сказал он, грозно осматривая толпу.
       Народ робко глянул на Илью
       - Гм - сказал неуверенно Илья и откашлялся.
       - Люди! Поможем Илье-то! - горячо возгласила вдруг баба Нюра. - Он грамотный, в тюрьме сидел, знает что делает-то, ему и отвечать. Бей ворюг!
       И толпа, предводительствуемая героическими женщинами, ворвалась во двор Муханкина и вступила в бой со всеми любителями цветного металла. Впрочем, рокеры, цыгане и Витька с Митькой не смогли оказать достойного сопротивления. Всё это нерешительное размахивание цепями и ножами цыганскими быстро погашалось яростным тюканьем метёлками и граблями по головам и плечам обороняющихся. Людка, правда, отличилась. Схватила словно дитя Мотороллера на руки и с криком: - Не виноватый он! Он хороший! - протаранила толпу земляков и, не обращая внимания на свистящий над головой штакетник, выбежала на улицу и скрылась в проулке.
       Илья продолжал стоять в бездействии, с изумлением наблюдая за деяниями земляков.
      

    ***

       Лейтенант Иванов сидел в это время у себя в райотделе и заполнял журнал тревожной информацией. Неожиданно, резко открылась дверь, и в комнату вбежал деревенский житель.
       - Илюха Усольцев разбушевался! - крикнул, задыхаясь, вбежавший. - Всю банду металлическую костылём зашибает, Муханкина на куски рвёт, дом по ветру развеять хочет! А народ смотрит, одобряет!
       Выскочил лейтенант из-за стола и, оттолкнув информатора, бросился прочь из кабинета, забыв в спешке надеть милицейскую фуражку.
      

    ***

       Дом Муханкина стоял обрушенный. Народ собирал металлолом и вязал верёвками рокеров, цыган и Витьку с Митькой. Илья сидел на чурбачке возле стоящего перед ним связанного, и испуганно смотрящего по сторонам, Муханкина.
       - Значит на барже, говоришь? Где баржа-то? - спрашивал сурово Илья.
       - Да в Белом заливе, говорю же! - частил Муханкин. - Там место удобное для стоянки, пристань небольшая есть, металл подвозить до самого берега сподручно. Илюш, богом прошу, не оставляй меня с народом-то! Озверели колхозники. Вон, хоть в милицию сдай.
       - У-у, тварь! Народ ему не тот, реформатор - укорила баба Нюра и тюкнула Муханкина метёлкой по голове.
       Илья, как его учили отшельники, прислушался к голосу своего сердца и решил: - Нет. Я за гуманизм. Как раз с народом тебя и оставлю. Баб Нюр, веди задержанного к своим, сами решайте, как с ним поступить. Если что, говорите - я так велел. А я отвечу. Любому и за всё!
       Встал тяжело Илья с чурбачка, огляделся по сторонам. Тут к нему и подошёл лейтенант Иванов с сержантом, но сказать так ничего и не решились. Грозен был вид Ильи. И сквозь толпу к нему пробилась взволнованная мама.
       - Ой, Илюшенька, ты говорят, выздоровел совсем?! Вот радость-то! И нога совсем, совсем не болит? И когда дом рушил и Муханкина бил, совсем нигде не отдавалось-то? Вот радость! Вот так радость!
       - Мама и вы, люди добрые - Илья неуклюже поклонился. - Благословите меня на дело трудное. Велено мне мафию металлическую разоблачить и спокойствие в жизнь нашу через то принести. Пойду я. Цель ясна, здоровье позволяет. Чего тянуть?
       Мать и народ уважительно поклонились ему в ответ.
       - Иди, Илюшенька - сказала мама. - Раз на тебя крест выпал, иди. Баклуши найдётся кому бить. Цыган пристроим. Вот тебе моё родительское благословение - мама всхлипнула. - Отец-то героя не видит.
       Повернулся Илья и пошёл к тёмному лесу, что начинался уже на задах Муханкинского подворья. Люди провожали его глазами. Мама крестила вослед.
       Решившись, лейтенант Иванов догнал Илью.
       - Дядя Илья. Ты бы не ходил напрямки, через лес-то. Знаю, что короче, но ты ведь последние ориентировки не читал. Люди тут пропадать стали, как в бермудском треугольнике. Обойди по дороге. Или по реке? Я катер дам.
       - Иди, служи, Иванов - тепло улыбнулся напоследок Илья и, не слушая возражений, углубился в лес.
       Вздохнул Иванов и вернулся к людям и Муханкину, глядящему на лейтенанта с надеждой, впрочем, как и все повязанные любители металла. Подошёл лейтенант к распиленному железному Феликсу, посмотрел печально на останки. Тут притих народ.
       - Всех металлистов пороть - твёрдо приказал Иванов. - Илья так велел. А он знает. Он гуманист!

    ***

       Илья легко шёл по глухому таёжному лесу. Вспомнив, достал из-за пазухи волшебное зеркальце, заглянул в него и наткнулся на пронзительный крик Василисы. И увидел, что заколдованная девица сидит в пенной воде в ванной, поставленной на красивой лесной полянке, намылила голову и со злостью смотрит на Илью.
       - Не, ну как тут нервы сохранишь, а!? - возмущённо спросила Василиса - Ну, договаривались ведь! Стучаться надо, мужчина! Шоу карманное приобрёл, ага! За стеклом?!
       - Извиняюсь! Запамятовал - Илья поспешно отвернулся от зеркальца и решил положить его вновь в карман.
       - Ладно, ладно. Чего теперь, видел уже. В старые-то времена, после такого, под венец бы сразу. Или на плаху. Чего хотел-то?
       - Спросить хочу. А не было среди тех деревенских волшебных тварей каких?
       - Я тоже волшебное существо. Но не тварь!
       - Тьфу ты! Помощничка навязали, ядрёна корень.
       - Не выражайся. Некрасиво это. Не было там никого.
       - Ты, если что, оповещай. Гм, а если мы среди людей будем, как ты мне сигнал подашь? Услышат ведь.
       - Я твоя законная вещь. В смысле, зеркальце дадено тебе по всем правилам, поэтому услышать меня иль увидеть кроме тебя никто не может. Если сам не позволишь, конечно. - Василиса сполоснула пену с головы и с укором обратилась к Илье. - Претензия у меня к вам, гражданин. Не соблюдаете вы, Илья, права человека. Ты, почему бить и вязать народу позволил? Народ не судья. Ему только позволь, он тут же в погромы бросится или тиранов на шею посадит. А предпринимателей, России оплот, побьёт! Такой нам, Илья, тяжёлый народ достался. А если он ошибся? И безвинных людей бил и унижал? Собственность священна! Эволюция нам нужна, не революция. Терпимость. Ты телевизор смотришь? Рынок нам нужен, он всё поправит. А бить никого не смей! Чем мы тогда от коммунистов отличаемся?
       Илья с раскритиковавшейся Василисой шёл далее и скрылся за высокими елями. На полянке, где они только что разговаривали, из дупла старой сосны, вылезла поспешно рыжая белка, настороженно огляделась и, озабоченно пискнув, устремилась торопливо куда-то.
      

    ***

       Лес кончился у самого обрыва, что ограничил широкую уральскую реку с правого берега. Илья, сторожась, выглянул из-за деревьев. Увидел речной залив, самодельную деревянную пристань и большую ржавую баржу, стоящую на якоре у деревянных мостков. На берегу стоял знакомый грузовичок. Из него какие-то люди выгружали всякий металлический лом. Другие люди таскали лом из кучи на баржу. Работали люди по принуждению. Это понятно было из того, что их подгоняли энергичнее трудиться трое мужиков с резиновыми дубинками. А в мужиках Илья узнал тех самых оборотней, что бились с ним и лейтенантом Ивановым в лесу.
       Из-за пазухи подала голос Василиса: - Пахнет вурдалаком и ещё кем-то. Слабо, разобрать не могу. Вампир или василиск? Или леший? Нет, вампир, точно, мышами пахнет. Да. Набрёл ты, как специально искал. Может, обойдём, а? У тебя план есть?
       - Война план покажет, - отмахнулся Илья, идя неспешно, но твёрдо, к машине, стоящей под разгрузкой.
       - Первым только не бей - задушевно воззвала Василиса. - Ты же русский богатырь, пример законопослушания! Они хорошие. Закон тебе обороняться позволяет, и достаточно! Не нарушай закон, Илюш, в тюрьму посадят. Жить-то все право имеют. Они тоже люди, только особые.
       Наконец его заметили охранники. Тревоги не испытали, так, смотрели с любопытством и хмуро на приближающегося Илью. Один из тех, что бился с Ильёй в лесу, узнал его и презрительно крикнул: - Милиция, никак арестовывать идёшь?
       Работающие насторожились и прекратили работать.
       - Э, вы чего встали, алконавты - подогнал работничков другой охранник. - А ну шустрее шевелитесь! - Он замахнулся чёрной палкой, и испуганные люди споро продолжили работу.
       Илья приблизился к охранникам.
       - А есть ли у вас работнички старшой? - мирно спросил Илья. - Который все планы знает, цель видит, и объяснить сможет, зачем вы всё это делаете? Ну, не из-за денег же!?
       Тем временем на барже на палубу высыпала целая куча людей с дубинками. Одного, по кличке Сосун, Илья узнал - тот, из леса.
       - Постоянно эта деревенщина - засельщина под ногами путается - досадливо поморщился Сосун. - Молодцы, задайте-ка ему перцу и к делу полезному пристройте!
       И трое охранников пошли на Илью. Люди перестали работать, и присели смотреть на событие.
       - Ну, давай, давай, померяемся силой - пожал плечами Илья. Он засучил рукава, поплевал для порядка на ладошки и бочком пошёл на вурдалаков в людском обличье.
       Размахнувшись, как врезал от души ближайшему по челюсти, и упал на родную, твёрдую от глины землю, потому как охранник успел быстро уклониться от удара. Охранники рассмеялись. Илья вскочил и попытался поймать за грудки другого мужичка. Тот выскользнул и, подпрыгнув в воздух, ударил крепко Илью ногой. Опять Илья упал. И начался тогда свирепый бой! Выхватил Илья из кучи металлолома здоровенную железяку и пошёл с ней нечисть гонять. Как-то сразу загнал её на баржу и давай молотить железякой по железу же! Потому что нечисть двигается быстро, очень быстро, это Илья ещё по лесному бою помнил, и к тому же все оказались опытными каратистами! Уклоняются ловко, кричат - й-я, - и бьют больно Илью то ногой, то рукой. От ударов Ильи все борта, все надстройки палубные и лодки спасательные сворачивались в трубочки и разлетались вдрызг. Но Илье от этого не легче. Методично, с визгливом криком, его продолжали бить ногами и руками!
       И начал Илья уставать. Сделал он вокруг себя железякой круг, привалился к рубке отдышаться. Вурдалаки тоже решили отдохнуть, не железные. Возникла пауза.
       И услышал Илья испуганный голос Василисы - Уходим! Разобьют стекло-то!
       - Война. Или мы их или ... - отрубил упрямо Илья.
       - Это гордый и независимый народ, его не взять силой! - возразила Василиса. - Подход же нужен. Понимание!
       - Эхма! Вот спасибо, забыл!
       Быстро достал Илья из кармана боевую железную перчатку Ильи Муромца и натянул её на правую руку. Прислушался к себе.
       - Что-то я особо не чувствую ничего?
       - Слышь, дубина - крикнул тут презрительно Сосун - Не знаю, где ты сил набрался, словно и впрямь богатырь. Зря это. Забьём мы тебя в отбивную и съедим. Нет приёма против лома! Ха - ха - ха!
       Посмеявшись, Сосун подал знак, и началась всеобщая трансформация. Все вурдалаки стали терять человеческие обличья и превращаться: кто в волков, кто ещё в какое чудо. Сам Сосун обернулся огромным вампиром с крыльями серой летучей мыши. Он подал знак и вся эта шобла с ним во главе, визжа и воя, бросилась на Илью.
       И вот тут проявилась, наконец, перчатка Ильи Муромца. Илья преобразился. Он весь как-то подобрался, встал в незнакомую, но явно боевую стойку, глаза его загорелись неукротимым огнём боевой ярости. И с криком - Ура! - он вступил в бой. Причём крик его стал другим. Р-р-р выговаривалось сочно и протяжно, как рычание, техника боя его слегка напоминала технику боя, что иногда демонстрируют современные бойцы, заявляя, что это древнерусский боевой стиль, только отличие Ильи было в том, что он-то бился в полном боевом и страшном великолепии истинного русского витязя! Вурдалаки разлетались от него в разные стороны, будто резиновые мячики. Причём Илья, словно зная, как надо обходиться с подобной публикой, стал бить супротивников неким странным боевым ударом с оттяжкой по корпусу. И нечисть, отлетая от него, стала лопаться и взрываться с жалобным писком.
       - Чего это они? - спросил удивлённый Илья Василису в паузе между ударами.
       - Убийца! Волшебные существа не терпят сильной встряски! В плен бери, не будь зверем, ты другой!
       Тут попался Илье под горячую руку Сосун, и он так заехал ему, что вампир отлетел далеко назад и больно ударился спиной. Но не лопнул, подобно бешеному огурцу, а, оценив ситуацию, взлетел на своих кожистых крыльях и, тяжело загребая воздух, улетел вдаль.
       Люди с интересом наблюдающие за битвой Ильи, стали на глазах оживать и наполняться надеждой.
       Спустя некоторое время, Илья заметил, что врагов почти не осталось. Прижался в уголке испуганный вурдалак принявший уже облик человека. Он упал перед Ильёй на колени и жалобно заныл:
       - Пощади, русский богатырь! Дети малые по лавкам сидят, кушать просят! Кричат, где папка-то, а папку и убьют! Вот плакать будут! Пощади!
       - Врёшь, бесово отродье. Тебя пусти, ты человека задерёшь! - возразил хрипло Илья, снимая перчатку и отходя от боевого угара.
       - Что вы такое говорите, дяденька! Мы отродясь такого и не слышали! Мы ж за свободу и права человека! Не хочешь, чтоб тебя ели, кто ж будет-то! Я клятву дам! Самым сокровенным поклянусь!
       - Клятву даст, верь, - высокомерно подала голос Василиса - Если вурдалак пищей поклянётся, не обманет.
       - Хорошо - решил Илья - Клянись едой любимой, что людей трогать не будешь, а мне правду всю доложишь.
       С уважением поглядел вурдалак на Илью. Илья показал ему кулак. Вурдалак ойкнул и зачастил: - Клянусь чупа-чупсом малиновым, что ни раньше, ни в будущем человека не ел и есть не буду. А если нарушу сию торжественную клятву - жевать мне тогда всю жизнь импортное мясо, а не свежий отечественный продукт!
       - Говори, зачем металлоломом занимаетесь, кто у вас главный и какие цели ставите? - попытался сурово спросить, растроганный такой страшной клятвой, Илья.
       - Сошка я мелкая, в планы генеральные не посвящён. Официально, ради наживы. Хотя, что-то такое, поглубже, чувствовалось, конечно. Но про то Сосун знает. А может и Кукорякин? Это директор Втормета, в Перми. Сосун с ним общался много. Железо мы ведь ему отвозили, во Втормет.
       - В электричестве понимаешь?
       - Дипломированный электрик я - с достоинством ответил вурдалак. - Провода резать могу безбоязненно.
       Люди, наблюдавшие за битвой и беседой Ильи с вурдалаком, осмелели и кучкой подошли ближе.
       - Кто такие? - спросил вурдалака Илья.
       - Грибники. Мы их в лесу на самогонку подлавливали и к работе ставили. Не, ну а что, в самом деле! В стране такая страшная напряжёнка с трудовыми резервами, а они по грибы!
       - А что, мил человек - робко спросил один из пленников. - Что думаешь-то? Домой нам иль дальше работать?
       - Слушайте сюда, люди добрые. Ступайте в Усолье, в участок к лейтенанту Иванову. Всё ему обскажите. Вот этого электрика не отпускать. Вместе с ним линию электрическую протяните к Соляной пещере. Потом свободны. Понятно говорю?
       - Понятно. Сделаем - обрадовались бывшие грибники.
       - Места те я знаю. Я там работал - согласно покивал вурдалак.
       - Я надеюсь - сказал Илья. - Если что не так, я вернусь. И каждого найду и лично спрошу.
       Илья строго оглядел грибников с нечистым, потом оставил баржу и спустился в лодку, пришвартованную к левому борту посудины. Завёл мотор и удалился вдаль по реке.
       Люди вместе с вурдалаком почтительно провожали его глазами и прощально махали руками.
       - Душевный, какой человек - уважительно вздохнул один из мужичков. - Лично, говорит, спрошу. Вот надо-то как! Когда по людски, то ведь и петь хочется.

    ***

       А если бы мы с вами, уже на следующий день, часика так в три дня, попали бы на завод "Втормет", в городе Перми, то мы бы решили, что попал заводик под стихийное бедствие, наподобие торнадо. По крайней мере, ощущение такое точно бы возникло. Потому что время-то рабочее, а завод стоял пустым, ибо люди его покинули. Грузовики и иная импортная техника валялись перевёрнутыми, весь двор и все цеха были завалены разбросанным металлоломом. Металл разный, но больше всего было аллюминевой посуды: ложки, вилки, гнутые тарелки, толстым серым ковром устилали всю территорию завода, его цеха и коридоры. Некоторые механизмы подавали слабые двигательные сигналы, показывая, что жизнь ещё недавно кипела в этом месте.
       А где-то на территории предприятия в углу, примыкающего к бетонной стене внешнего периметра, в окружении битых бронзовых и медных памятников историческим деятелям, сидел Илья и директор завода Кукорякин: молодой крепкий мужчина лет тридцати с полоуголовными манерами. Сидели они на перевёрнутой деревянной тумбе. Кукорякин был одет в светлый костюм с оторванным рукавом и вырванной полой пиджака. Голова его была всколочена, под глазом стоял здоровенный синяк, одно ухо оттопыривалось и горело красным цветом. Илья сидел, нахмурясь. Между ними стояла бутылка коньяка, наполовину выпитая, стояли две аллюминевые кружки. Кукорякин, видимо, пережил очень эмоциональный момент своей жизни; что, в общем-то, было для него хорошо. Ибо - пережил. И, ибо сказано, что на закате жизни мы будем помнить только самые волнительные моменты своей жизни, и по их количеству будем судить о полноте своих прожитых дней. Но Кукорякин был молод и этого ещё не знал. Он пил коньяк из кружки, занюхивал кулаком и горячо, с обидой говорил Илье:
       - Вот так, Илья Иваныч! А ты сразу в ухо, не разобравшись! Это же страшные люди! А самый страшный - Слепой. Кликуха такая, видит-то он получше нас с тобой. Он всем здесь заправляет. Он и меня к делу этому пристроил, сам-то я в жизни железками не занимался. Приходят от него машины, мы их металлом цветным грузим, они уходят. Дальше не моя забота.
       - Где Слепого найти?
       - Днём он, иногда, нищим на рынке центральном подрабатывает. Не знаю, зачем ему это надо, но он за так ничего не делает. Зачем-то надо. А по ночам они собираются всей кодлой в клубе имени молодёжи. Это там, что раньше Дзержинским назывался. Да ты знаешь, там все шишки! Начиная от о-о-о и у-у-у! Все, короче. Я, что? Я шестёрка! Пожалей, Илья Иваныч. Отпусти. А я всё исправлю! Ты скажи, что сделать?! Я сделаю. Закон я блюду.
       Со стороны проходной послышался пронзительный вой многих милицейских машин, затем машины ворвались на территорию завода и из них высыпали милиционеры. Целясь вокруг из пистолетов и автоматов, они начали осторожно расходиться по территории.
       Илья оценил ситуацию, неторопливо встал, огляделся и заметил стоящий рядом бюст бронзового и массивного Карла Маркса, исполненного в пол-человеческого роста. Взял Илья поудобнее тёплый от солнца памятник этому забытому вождю и, размахнувшись, бросил его в бетонный забор. От резкого звука вся милиция присела. Забор разлетелся вдребезги! У Кукорякина начался нервный тик на левый глаз.
       - Ты по совести живи, - посоветовал ему мягко Илья. - Тогда не страшно. - И ушёл в пролом забора.
       К директору приблизились милиционеры с автоматами. Кукорякин допил коньяк из горлышка и широко перекрестился.
       - Я не подведу, Илья Иванович! Раз такое дело. На Украину сбегу! В Запорожье! А там выдачи нет! Хрен они меня достанут!

    ***

       На зелёной лужайке, перед фасадом длинного из стекла и бетона серого здания пермского облсовета, недовольные хмурой действительностью граждане разбили палаточный лагерь. Большой лагерь, палаток так на тридцать. Кашу варили, петиции властям засылали, к ожиданию лучшей участи морально настраивались.
       И вот среди протестующих горожан ходил Илья и с любопытством разглядывал стиль и формы борьбы жителей столицы края. На груди у него висело на верёвочке зеркальце с Василисой: видимо, выпросилась наружу девица, хочется и ей мир белый наблюдать, на людей смотреть, себя, правда, не показывать. Мы - то знаем, что её никто, кроме Ильи, не видит. И то на Илью из-за этого зеркальца некоторые смотрели удивлённо. Украшение уж очень необычное.
       А поучиться здесь было чему. Видел он брезентовые палатки решительно настроенных пенсионеров, протестующих против нищей жизни. Из содержания надписей на плакате узнал, что пенсионеры ведут сухую голодовку до полного поднятия пенсий. Тут же следом родная тематика; стояли палатки и плакаты протестующих против сбора металлолома. Эти тоже проводят голодовку, но мокрую. А далее сердитые слесаря из ЖКХ обещали прекратить мыться, коли им не поднимут зарплату. Этого же требовали и этим угрожали протестующие жрицы уличной любви. Лысые чернобольцы обещали не стричься, а крикливые водители общественного транспорта грозились перестать закусывать. С чёрными повязками на глазах, руках и ногах сидели под умеренными плакатами скромные из-за большого знания учителя, врачи и благообразные работники культуры.
       - Совсем смелый у нас народ стал, отчаянный - одобрял Илья. - Никакой несправедливости над собой уже не терпит.
       Тут же, перед палаточным городком, стояла трибуна, с которой перед людьми очень убедительно выступала красивая номенклатурная дама.
       - Согласитесь, что это справедливо - говорила задушевно дама. - Автомобилисты платят налог на дороги. Худо ли, бедно ли, а дороги строятся, ремонтируются. А кто же позаботится о пешеходных дорогах? О тротуарах? Кто если не мы? Ведь если есть, кто ходит по тротуарам, то кто же и должен платить за пользование? Не инопланетяне же! Хотите, назовём это налогом. Налогом на красивую жизнь! Можно, конечно, не платить и ходить по ямам да оврагам. Но мы, власть, не сделаем ни шага, пока не обсудим с вами в широкой дискуссии это доброе дело. И президент поручил правительству обязательно учесть мнения ветеранов и работников тыла. Ну, согласитесь господа, дороги же у нас невозможные, ходить опасно. Будем всем миром строить хорошие пешеходные дороги! Это же всё для нас, для простых людей!
       - Соловьём, курва, заливается - скривился Илья
       - Ну почему? - возмутилась Василиса. - Она всё правильно говорит! А народ счастья своего не понимает. Кто-то работает, думает о нём дни и ночи, радуйся, нет, они протестуют! Тёмные! Ладно, хоть мирно просят. Это уже неплохо. Нам для счастливой жизни, Илья, нужна эволюция. Нужны мягкие формы протеста. Пусть правящей элите станет неудобно от нравственных переживаний, пусть краснеют!
       - Дождёшься от них - хмыкнул Илья.
       - Ты- народ, мужик! Тебе трудно понять. Ты не элита. А я чувствую, я москвичка. Я вот тут ощущаю, на уровне живота, между прочим, плоского и красивого, что я москвичка и элита! Все москвичи - элита! Ты телевизор смотришь? Любая ведущая тебе скажет.
       - Ты чудо волшебное. Москвичка. Кстати, вопрос. Старец сказал, что истинного устройства мира я не знаю. Предположим, ты тоже не помнишь. А откуда вы, волшебные существа? Много вас? Я раньше с вами не сталкивался. Это ты помнишь?
       - Ну так, в общих чертах. Помню, что волшебные существа есть. В сказках и легендах о нас писали. Живём по-разному. Как и люди, разные среди нас: и злые и добрые есть. Я вот добрая. Больше ничего не знаю. Одно помню твёрдо - собственность священна, итоги приватизации пересматривать нельзя! Главное - терпение, понимание, законность, гуманизм и права человека. Женщин в особенности! И никакого насилия и альтернативная служба. И вообще, те с кем ты воюешь, в принципе, ничем от тебя не отличаются!
       - Отличаются - отрезал Илья.
       - Чем?
       - Они всё к себе гребут.
      

    ***

       Была летняя тёплая ночь, и город Пермь спал. По крайней мере, в районе дворца "Имени молодёжи" точно стояла тишина и покой. На площадке перед зданием разместились десятки легковых машин. Свет в них не горел, людей видно не было. Подсвеченная табличка у дверей напоминала, что это именно дворец культуры "Имени молодёжи".
       В одном из кабинетов дворца, по - шпионски прижавшись ухом к стене, сидел Илья. В руке держал волшебное зеркальце.
       - Что-то бормочут, не разобрать. Василиса, поможешь?
       - Не хочу. Нам нужны мягкие формы протеста. Нам нужно уважение к чужому мнению. Опять драться будешь?
       - Я приказываю!
       Василиса сморщила носик, но поделать ничего не может. С экрана исчезло её симпатичное изображение и на поверхности зеркальца проявилось действие, происходящее в соседней комнате. Илья пристроил зеркало к стене, уселся покомфортнее и приготовился терпеливо наблюдать.
       Увидел длинную полуосвещённую комнату, посредине которой стоял такой же длинный стол. Видимо, это кабинет директора, потому что на одном конце стола, перпендикулярно ему, стоял массивный начальственный стол с бронзовым бюстом Дзержинского в углу. Вокруг длинного стола сидели представительные, холёные и лощёные, выглядящие богато и номенклатурно, дамы и господа. Напротив каждого стояла полиэтиленовая табличка с обозначением имени и должности своего сидельца.
       Кого там только не было! И депутаты, и адвокаты, и президенты всяких солидных компаний, и олигархи различных выгодных бизнесов. Даже, в какой-то форме непонятных войск или служб, сидел подальше некто скучающий. Наконец, видел Илья кого-то, ух как сильно властного, под табличкой "Вице". Но без объяснения, вице-кого и вице-чего был сей надменный господин.
       А во главе стола возвышалась фигура, одетая напротив подчёркнуто просто. То был знакомый Илье вампир по прозвищу Сосун.
       Говорил мужчина под табличкой - адвокат Сидоров. Тоже знакомец, он защищал Илью на судебном процессе.
       - Надоело напузники эти возить. Скажите, Слепой или Сосун, как вашей милости угоднее, это обязательно? Что мы не знаем своих?
       - Трудно мне человеков различать - важно отвечал ему вампир Сосун. - Все на одно лицо. Ну, хорошо. Разоблачимся? Снимите маски, господа, станьте собою. Свои все.
       Господа и дамы с удовольствием восприняли призыв Сосуна и стали меняться. По разному. У кого какие возможности. Кто снимал некие подобия резиновых масок, кто трансформировал саму плоть, кто закрывался полой одежды, а поднимал уже не лицо, а какую-нибудь удивительную личину волшебного существа. Оказались здесь и вампиры, и василиски, и жабоподобные люди. Были и шишковатые лешие, были и змееподобные, были и ведьмы разных мастей и возрастов. Были и бледные упыри и оборотни. Несколько индивидуумов, кстати, так и остались людьми, то ли разоблачаться не хотелось, то ли на самом деле были хомо сапиенс.
       - Дамы и господа, прошу внимания. - Сосун требовательно постучал карандашом по графину с водой. - Я хотел бы сообщить вам новость. Неприятную. Нужен совет. Дело зашло далеко, САМ обратил на проблему внимание и требует ликвидировать немедленно!
       При слове САМ собрание отреагировало с почтением, благоговейно опустив глаза книзу.
       - Вы знаете наши цели и установки - продолжил высокомерно вампир. - Смыслом нашей жизни, содержанием ежедневной и многотрудной работы является для нас счастье людей. Простых российских россиян. Кто как не мы добился повышения денежного довольствия наших военных и пенсионеров? Кто как не мы строит заводы, открывает новые бизнесы, заводит рабочие места и кормит налогами и прямым продуктом Россию? Мы! На нас встала и отныне стоять будет русская земля. И всё благодаря провидческому и организаторскому гению САМОГО!
       Вампир, с поднятым на слове САМОГО пальцем, оглядел горящим взглядом собрание.
       - Но появился сильный враг! И имя ему - Илья! Как у того, из Мурома. Враги наши нового богатыря создают! Счастью простых людей завидуют. Миротворцы, пацифисты! Отшельники, боголюбцы, любовь провозглашают, а сами! И на кого?! На соль земли! На элиту! Интеллект нации! И на нас богатыря? Нас хотят вон! Мы должны сплотиться в кулак, ОН настаивает.
       - Но отчего такие крайности? - спросил холодно мужчина с табличкой вице. - Чего хочет этот Илья? Чем мы разбудили отшельников? Может, не стоило отменять прямые выборы?
       - Он напал на нас в Белом заливе, когда мы грузили собранный металл - ответил задумчиво Сосун. - Сегодня он разбил "Втормет". Кукорякин пропал, наверное, на Украину сбежал. По всему получается, не нравится им, что мы железо собираем.
       - Может, операцию "Металл" временно свернуть? И Москва предупреждала - предложил осторожно мужчина в непонятной форме.
       - А это не тот Илья, которого я от тюрьмы спас? Я мог бы с ним поговорить - с ещё большим упрёком сказал адвокат Сидоров.
       - Да, мы ставим в своей деятельности достижение вершин гуманности и человеколюбия. Но в этот раз не получиться! - отрезал Сосун. - Весь многовековой опыт говорит - богатырей надо мочить! Без разговоров!
       - Товарищи! - вдруг призвала внимание всех наиболее старая и противная на вид ведьма. - За нами смотрют?! Вон из-за той стены!
       И застыли все собравшиеся, ошарашенные неожиданным обстоятельством. На указанную стену тут же направили свои колдовские усилия несколько волшебных существ: стена стала размываться, и предстал перед собранием Илья. Он едва успел подхватить падающее зеркальце и застыл, растерянный, от столь внезапной смены декораций. Собрание так же оцепенело. Помолчали.
       Первым опомнился адвокат Сидоров, ставший после трансформации похожим на большую серую змею в костюме. Сделав своим предупреждающий знак хвостом, он миролюбиво обратился к Илье:
       - Приятная встреча. Только давайте не будем вокруг да около. Вы меня знаете, мы знаем, кто вас уполномочил. Я не буду говорить, что вас обманули, и ваши настоящие враги не здесь. Я не буду предлагать вам денег, знаю, вы работаете не из-за них. Вам, как и нам, хочется сделать народ российский достойным звания великой нации. Отлично! Далось вам это железо? Мы предлагаем вам совершить подвиг видный для истории и средств массовой информации. Хотите?
       - Чего? - растерялся Илья.
       - Хотите, мы сделаем вас великим искоренителем дедовщины в российской армии?! Это в наших силах, поверьте.
       - Соглашайся, Илья! - горячо призвала тут Василиса. - Дело благородное и живыми останемся!
       - А зачем вам железо? Из-за денег что ль? - упрямо спросил Илья.
       - Взять! - рявкнул Сосун.
       И в кабинете директора бывшего клуба имени Дзержинского началась тогда великая битва Ильи с нечеловеческими существами. Правда, чудо-юды, что собрались здесь, были в основном начальством. А когда начальство своими руками делало что-то хорошо? Это не простые работяги, вурдалаки, что бились с Ильёй в лесу и возле баржи. Эти оказались хоть и сильными, но не очень-то поворотливыми. Потому Илья к перчатке не прибегал, решил с нечистью так побиться. Грудь в грудь, кулачок на кулачок. И хотя существ было много, и лезли они в драку отчаянно, отпихивая друг друга в стороны, Илья всё же их всех побил. Не убил, а так, разметал по углам и стенам. Тем более что ведьмы, как представители женского пола, в драке участия не принимали, только повизгивали возле стен и ободряли упавших на продолжении сражения.
       В какой-то момент, когда основная масса дерущихся оказалась на полу, в битве возникла пауза. Тогда к Илье вновь обратился помятый изрядно змееподобный адвокат Сидоров:
       - Погоди, богатырь! Дай ещё слово молвить. Ну, хорошо. Не волнуют тебя слёзы материнские, хорошо! Но вот дело стоящее. В тюрьмах ваших бардак! Паханы там всякие, законы в законе. Что это? Зачем? В цивилизованной стране! Хочешь порядок справедливый в тюрьмах навести?! Мы поможем.
       - О я, я! Русский тюрьма плёхо - подтвердил печально какой-то упырь, утирая зелёную кровь с носа. - Бьют, бакшиш просят! То великое дело есть.
       - Берись, Илья! - вновь призвала Василиса - Нас с тобой в хельсинскую группу запишут!
       - Да идите вы! - отрубил Илья.
       Сосун вновь подал знак, и началась на Илью новая атака, но уже не такая неорганизованная. Пока Илья слушал адвоката, Сосун успел перемигнуться с нужными лицами. Поэтому сейчас на Илью напала только часть злобных существ, самые большие и страшные. Оставшиеся же, в особенности ведьмы, приступили к коллективной ворожбе и волшбе на нашего богатыря.
       И почувствовал Илья перемены в бою. Ему стало тяжело поднимать руки для ударов и толкания атакующих. Потом ему стало жарко и тут же холодно. А потом его сильно потянуло в сон. И как не пытался он сопротивляться, глаза его стали закрываться, и стал он пропускать удары. Откуда-то издалека слышал он крики Василисы - Грудь, грудь, прикрывай, деревня, разобьют стекло! - Илья как мог уворачивался, но всё медленнее и медленнее. Но и нечисть порядком устала. В какой-то момент опять все остановились, тяжело дыша.
       И опять, уже весь истерзанный адвокат Сидоров (ох, не бережёт мэтр себя в битве) взял слово:
       - Усольцев, смерть твоя возле тебя. Зачем? В последний раз дело великое предлагаем. Подвиг из подвигов! Искорени взятки у гаишников. Они оборотни-то настоящие в погонах! Скажешь трудно, невыполнимо!? Согласен, дело сие велико. Но мы поможем. Тебе народ памятник из чистого золота поставит! Ты же честный мент!
       Задумался Илья. На самом деле, он просто боролся со сном. И услышал издалека затухающий крик Василисы: - Щипни себя за ухо! - Илья из последних сил последовал её совету. Щипнул. И сон отлетел от него! Он с удивлением осмотрел торжествующую нечисть, окружившую его так плотно и так близко, и вспомнил о боевом подарке. Демонстративно отвернулся, вроде как в задумчивости и надел холодную от булатных колец боевую перчатку своего тёзки, святого богатыря русского Ильи Муромца. И вновь преобразился, как в случае с первым надеванием сей драгоценной реликвии. Ярость боевая забушевала внутри него. Никакой сонливости!
       И это заметил главарь собрания, вампир по прозвищу Сосун.
       - Ну, говорил же! Мочить надо богатырей, а не сопли разводить! - гневно вскричал он и расправил чёрные крылья. - Теперь всё. Теперь главное выжить. Слышите! Приказываю выжить!
       - Ни чо, ни чо - бормотала успокаивающе ведьма, та, что учуяла подслушивающего Илью. - Сейчас заколдуем молодца и в печь. Деревенские, они и без лаврушки вкусные.
       Ведьма, пронзительно бормоча, старалась что-то наколдовать, но бесполезно, Илья вновь разошёлся, как в битве на барже. Одни колдуны кидались в него фиолетовым огнём; другие бились кулаками, острыми когтями и подручными средствами типа стульев. Комнаты разрушались вдребезги. Стены разлетались штукатурной пылью от молодецких ударов Ильи и его противников. Бой шёл по всей территории дворца, вслед за перемещением Ильи. В какой-то момент Илья вновь стал бить нечисть коронным ударом с оттяжкой, от которой те лопались, словно воздушные шарики.
       Сосун не вступал в прямой контакт с Ильёй. Руководил в сторонке, показывая и приказывая тем, кто в пылу боя оказывался рядом с ним.
       - За загривок его кусайте! - яростно объяснял Сосун. - Здесь у них слабина!
       Подобрал Илья с пола бронзовый поясной бюст Дзержинского и кинул его в вампира. И снёс Сосуна в дальний угол.
       Бой продолжался далее, и для всех оставшихся в живых стало понятно, что победа клонится на сторону Ильи. Сосун, выбравшийся из-под обломков, с трудом взлетел к самому потолку вестибюля.
       - Приказываю всем отступить! - скомандовал он яростно. - Сейчас Я Ударю!
       Начался тогда массовый исход напуганной нечисти. Все ринулись в окна и двери.
       А возле дворца собрался любопытствующий народ и пожарные машины. Страхолюдский вид бегущих вызвал шок у зевак и пожарных; какая-то женщина страшно завизжала, когда на неё наскочила гигантская жаба.
       Пожарный, со шлангом наперевес, забрался по лестнице к горящему окну на втором этаже, заглянул внутрь. И ему навстречу, со счастливым воплем спасённого, кинулось что-то непонятное.
       - Спасибо, братец! С меня на водку! - кричало обрадованное существо.
       - Благодарствуем - ответил ошеломлённо пожарный, молодой паренёк, с серьгой в ухе. И скользнул по мокрой лестнице вниз, но его подхватил там нижестоящий товарищ.
       Существо же неловко прыгнуло с подоконника, мелькнуло голым задом и улетело в тёмное небо.
       Пожарные вместе свалились с лестницы, благо было уже невысоко.
       Сосун поднял торжественно руки и с воплем - Именем Самого повелеваю, сгори, чудо авторитарное! - выбросил из рук своих синее пламя, которое обрушилось на Илью. Пламя ярым столбом охватило богатыря, причиняя ужасную боль.
       - Больно-то как, мама родная! - охнул Илья. - Господи, больно-то как!

    ***

       Огненным болидом чиркнула по звёздному небу золотая полоска, и нечто горящее врезалось в лужу. Послышалось шипение, пламя тут же загасло, и из лужи выбрался весь разбитый и усталый Илья. Первым делом он схватил себя за пояс и вытащил волшебное зеркальце. Увидел, сидит Василиса на траве под деревом и перевязывает себе ногу бинтом. На Илью она демонстративно не смотрела. Илья улыбнулся и, убрав зеркальце, огляделся - вокруг кресты, оградки, памятные плиты и другое надгробное имущество. Он был на кладбище, причём на знакомом кладбище! Илья узнал местность и даже увидел рядом памятную бронзовую скульптуру участковому Гаврилычу.
       - Эх, Гаврилыч - ошеломлённо молвил Илья и хотел, было, положить усталую руку на плечо старшему товарищу, но памятник как-то знакомо ожил и с торжествующим криком - Попался, ворюга! - попытался завернуть Илье руку за спину. Впрочем, Илья и не таких приёмов навидался. И силы в нём много. Он легко вырвал руку и отскочил назад.
       - Иванов? - удивился Илья. - Лейтенант Иванов, ты что ли?
       - Дядя Илья? Ну, даёте! А я думал шпана за Гаврилычем пришла - обрадовался безмерно лейтенант Иванов. - Свои-то утихли, так чужие сегодня обещались быть. Стуканули нам, я и сел в засаду. Вы чего такой драный, товарищ капитан?
       - Не страшно?
       - Кого бояться-то? Гаврилыча, что ли?
       Лейтенант с облегчением рассмеялся. Илья поддержал его. Посмеялись немного. Потом услышали - рядом смеётся ещё кто-то. Они удивлённо огляделись и увидели на скамеечке, у оградки, сидящего в полной милицейской форме с орденами привидение Гаврилыча. Илье-то оно знакомо, а вот лейтенанту пришлось тяжко. Он оцепенел и смолк.
       - Здорово, Гаврилыч - обрадовался Илья. - Случаем не знаешь, как я сюда попал?
       - Должок за мной. Расплачиваюсь. Что выяснил, Илья?
       - Чего только не выяснил! Такого страха натерпелся, Гаврилыч. Силы тёмные за тем металлом стоят. Но зачем? И кто главный? Сосун всё на кого-то намекал, а на кого? Запутанная такая история.
       - Что тебе сказать, Илья? - задумчиво отозвался Гаврилыч. - Ищи. Вся правда сокровенная на блюдечке только в книге Голубиной прописана. Нам, ментам, правду самим добывать приходится. А то спроси, книгу-то. Вопрос серьёзный. С твоей силищей можно и пробиться.
       - А где она?
       - Стихи слышал? Заболоцкого. На белом камне, посредине вод, сияет книга. Вот. Но имей в виду, семь на ней повешено печатей, и семь зверей её стерегут. Как он всё разглядеть успел? Ладно. Закину я тебя в те края, а дальше ты сам. Спутница твоя, если что, выручит.
       - Да она дальше зеркала ничего не умеет.
       - А книга, по-твоему, где? Там, в стране её волшебной. Василиса подскажет. Ты ей, она тебе. Давай, время дорого, отправляйся!
       И не слушая возражений, Гаврилыч махнул по особенному рукой. Приподнялся Илья в воздух, успел крикнуть: - Что ты меня как мячик! - И став вдруг бесплотным, как дым втянулся в зеркальце.
       У могилы остались лейтенант Иванов и бывший грозный участковый Гаврилыч. Вернее, дух его.
       - Что дрожишь, Сергуня? - ободрил лейтенанта Гаврилыч - Я ж тебе, как отец. С Ильи пример бери! Вон, какой молодец-то на земле нашей уродился.
       - Дядь Федь, вы меня извините, только не могу я. Пойду. Я завтра приду. Мне свыкнуться только.
       - Погоди - мягко попросил Гаврилыч. - Зеркальце с земли подбери, и положи мне под плиту. Он, как дело-то сделает, может обратно, здесь же выходить будет. А может и не здесь? Так оно надёжнее.
       Дрожащей рукой положил Иванов серебреное зеркальце под плиту Гаврилыча. А в это время к могиле подошли двое ещё не пуганных и оттого отчаянных молодых парней с коляской и ножовкой по металлу. Иванов, сделав работу, приподнялся. Он, кстати, как и Илья из начала истории, тоже был измазан весь для правдоподобия бронзовой краской. Ребята как увидели его, так и застыли столбиками, а дух Гаврилыча взлетел в воздух метра на три, да как рявкнет: - В Морфлот, на три года! Там меди много!
       Любители металла, вопя от ужаса, бросились бежать. За ними пулей летел напуганный лейтенант. Воришки оглядывались, видели бегущего вслед бронзового Иванова и с криком неслись ещё быстрее.
       - В церковь, в церковь давай, туда им хода нет! - кричал воришка, бегущий вторым.
       - Ой, мама! Загрызёт! Живьём загрызёт! - скулил обречённо подельник.

    ***

       Илья упал сверху на зелёную солнечную полянку, ловко перекатился через плечо и встал на ноги. Огляделся в поисках Василисы. Увидел её всё там же под деревом у ручья. Она перевязала ногу и задумчиво смотрела на тихий лесной ручеек.
       - Ну, здравствуй, девица - красавица - сказал ласково Илья, подпустив в голос самый максимум мужского обаяния.
       - Виделись. Можешь не подлизываться - отмахнулась Василиса, не оборачиваясь. - Я в тебе разочаровалась.
       - Чем же?
       - Сущностью твоей звериной. Как ты мог так жестоко поступать с живыми существами?! Они же соль нации! Ой!? - Василиса обернулась, увидела Илью, испугалась и вскочила в сильнейшем волнении на ноги. - Ты как здесь?
       - Послан в ваши края для дальнейшего прохождения службы. Ты меня не бойся, Василиса. Когда это милиционеры девушек обижали?
       - Большие силы за тобой стоят, богатырь - молвила озадаченно Василиса. - А как ты злодеев искать будешь? Место сиё заколдовано, стеной невидимой обнесено. Недруг мой, память отняв, сюда заточил, чтобы я слугой зеркала была. Что ж нам вдвоём теперь здесь быть?! Предупреждаю, мужчина, я идейная феминистка с либерально - пацифистскими убеждениями. Будешь приставать, в памятник бронзовый превращу! Вот клянусь!
       - Только не надо клятв - остановил её Илья. - Жизнь, Василиса, сложная штука.
       И направился Илья к стене деревьев, окружающих полянку. Василиса шла за ним. Илья быстро пересёк редкий лесок и увидел большое изумрудно зелёное поле, с мирно пасущимся на травке красивым сильным белым жеребцом. Конь поднял голову, увидел Илью и призывно заржал.
       - Бурушка! - обрадовался Илья и вдруг смущённо замолчал.
       - Ты его знаешь? - удивилась Василиса.
       - Не пойму. Увидел, ровно друга старого. Это от перчатки Ильи Муромского видно память исходит.
       - Илья, пообещай мне. Перчатку в третий раз не надевай, пропадёшь! - волнуясь, заговорила тут Василиса. - Я помогала тебе, надеялась, что изменишься. Ведь человеком войны станешь! Что скажут в Брюсселе? Лорд Джад расстроится. И для меня навеки потеряешься.
       - А сейчас?
       - А сейчас у тебя есть шанс, хоть и небольшой.
       - А если я ограду невидимую сломаю, что будет?
       - Свобода будет! Только это невозможно.
       Илья молча пошёл вперёд. Сделал пять шагов и начал упираться во что-то невидимое, но твёрдое. Упёрся хорошенько и надавил так, что жилы вспухли на лбу. Не получилось. Отошёл немного. Василиса махнула рукой и пошла обратно в лес. Обернулась на опушке и увидела: Илья поднял огромный камень валун размером с телегу, поднял и бросил с силой вперёд. Камень ударил в невидимую стену. Послышался хрустальный звук, как от разбиваемого стекла, но усиленный в сотни раз, и от места удара вкруговую побежали цветные сполохи. Илья пошёл вперёд. Стены не стало! Он вышел в поле и призывно свистнул. От свиста того конь вначале присел, потом мотнул головой и стремглав помчался к нему. Они встретились, и обнял горячо Бурушку Илья. Достал перчатку, дал обнюхать её. Конь радостно фыркнул, прянул ушами и, отойдя к некоему каменному месту, ударил копытом. С глухим рокотом раздвинулась тогда земля и из щели встала огромная вешалка, на которой висела сверкающая серебром кольчуга, шлем, меч булатный, с узорами по лезвию, лук и иная воинская мелочь, вроде шестопёров и кистеней.
       Василиса робко переступила через место, где раньше была стена, подошла к Илье.
       - Интересно, а размер у неё чей? - спросил растерянно Илья, показывая на кольчугу.
       - Ты освободил меня! - сказала потрясённо Василиса. - Если и память вернёшь, в Москву возьму! А это уже очень серьёзно, знаешь, как там с пропиской тяжело?
       - Да знаю, знаю - проворчал Илья, надевая кольчугу и подпоясываясь ремнём. - Сзади садись, будешь экскурсоводом. Показывай, где тут у вас книга голубиная?
       Илья, как человек деревенский, легко вскочил на коня и показал Василисе на круп лошади. Подал руку. Но Василиса сама ещё легче запрыгнула на благородное животное.
       - Поехали! - радостно крикнула Василиса - Язык до Киева доведёт! Там память моя? Или в Москве?
       Илья оглушительно свистнул и Бурушка резво прыгнул вперёд. От скока того богатырского земля загудела.
      

    ***

       Лихо мчался белый конь с богатырём и красной девицей на спине. Мелькали мимо деревья, овраги и завалы на дороге. Конь их перепрыгивал.
       И вот вдали показалась лесная избушка, одиноко стоящая на небольшой полянке. Наполовину избушку опоясывал ров с высоким земляным валом. Соскочил Илья с коня, снял Василису, подошёл ко рву. Там внизу старушка со штыковой лопатой в руках шустро копала землю и лихо отбрасывала её на увеличивающийся вал.
       - Бог в помощь! - позвал Илья - Как землица, не тверда ли?
       Старушка перестала копать и оглядела Илью. И Илья внимательно смотрел на пожилую женщину. Не красавица, отметил Илья, но и не так, что бы чересчур страшна. Клык торчит, на бабу Ягу похожа.
       - Ты часом не коммунист будешь? - спросила подозрительно баба Яга.
       - Упаси бог! А что, похож?
       - Откуда я знаю. Я их не видела.
       - И?
       - Боюсь я их жутко - призналась смущённо старушка. - Придут, съедят. Они ж за демократию!
       - Давайте я вам помогу, бабушка. А вы пока стол накрывайте. Там разберёмся.
       Илья спрыгнул вниз, выставил бабушку наверх и, взяв лопату, словно землеройная машина, стал продолжать строительные работы. Бабушка уважительно оценила производительные успехи Ильи и понеслась в избушку. Василиса подвела коня к корыту с водой. Илья закончил рыть траншею. Потянулся, с удовольствием ощущая своё сильное тело.
       Подмигнул Василисе и взял сладкую плюшку с тарелки, что стояла посредине стола. Они уже сидели в избушке у бабушки. Илья, розовощёкий, с мокрой головой после бани, полотенце расправил на плечах, пил с блюдечка горячий чай и уважительно разговаривал со старушкой. Василиса кушала пока молча.
       - Зачем же Вам, бабушка, такая защита понадобилась? Хулиганит кто? - спрашивал заботливо Илья.
       - От феминизма страдаю - кротко объясняла Баба яга. - Чудо-юдская семейка достала, спасу нет! Шалавы. Мужей многоголовых выставили куда-то, угол свой женским царством нарекли и ну безобразничать. Звали меня к себе пенсионеркой, как имеющую заслуги. Ну, да мы мужчин уважаем. Правда, Григорий?
       Здоровенный чёрный кот спрыгнул с печки и ткнулся бабке в колени.
       - Бабушка, как у вас всё в голове перепуталось! - встряла тут горячо Василиса. - Демократия и феминизм благо! Это же когда в начале по - честному, а женщинам потом всё как мужчинам!
       - Нам это не надо - отрезала Яга. - Мы тёмные, нам и так хорошо. А проповедников-то не успеваю я долго послушать. Вкусные больно. Съедаю.
       - Как это? - ужаснулся Илья.
       - С чаем - пояснила Баба яга. - Они ж из теста все. Круглые, маленькие, сладкие, а наглые! Всю округу заполонили. И проповедають и проповедають! Боюсь, скоро войной придут. Ничо. Я готова.
       - Странные дела. Бабушка, ты не знаешь часом, где книга голубиная хранится? Нам туда срочно надо.
       - А что тут знать? На Севере она, посредине вод. Езжайте, мимо не проедете.
       - Спасибо бабушка - поблагодарил Илья.
       Василиса молча поклонилась.

    ***

       Несётся белый конь по волшебной стране. Всё так же быстро проносятся по сторонам зелёные поля и леса, голубые ручьи и тёмные овраги. Крепко держится Василиса за Илью. Ветер свистит в ушах от той скачки богатырской.
       Показалась впереди некая усадьба из нескольких огромных деревянных домов странной архитектуры, огороженная деревянным частоколом. Подскакал Илья к воротам усадьбы и осадил коня. И увидел большую толпу суровых баб собирающихся на войну. Женщины примеривали кольчуги, точили мечи, кидались в манекены копьями.
       У ворот стояли четверо крупных, но довольно-таки соблазнительных чертовок и внимательно смотрели на прибывших.
       - Здравствуйте, гражданочки! - по военному громко и задорно приветствовал их Илья. - А вы часом не знаете, как к книге Голубиной проехать?
       - Даже не слез - ледяным голосом сказала первая женщина.
       - Он же герой - презрительно процедила вторая.
       - Мужчина - обругала третья.
       А четвёртая, по виду самая главная, зычно скомандовала: - Феминистки! Вот он, наш главный враг! Бей его!
       Женщины со всего двора, насторожённо слушающие своих вождей, обнажили остро отточенное оружие и с визгом кинулись на Илью. От того крика пронзительного конь богатырский пошатнулся и прянул назад. Илья спорить не стал, а наоборот, понукнул коня скакать отсюда быстрее.
       Василиса растерянно кричала женщинам, кидающимся вслед камнями и дротиками: - Мы же свои! Мы за равноправие!
       Но конь быстро умчал их вперёд.
      

    ***

       И опять продолжалась бешеная скачка сквозь леса и поля. Впереди показалась речка средней величины и переправа в виде широкого и крепкого деревянного моста. У моста Илья заметил народ и притормозил.
       Справа от переправы сидели четыре зверя - Змеи Горынычи: один о трёх головах, один о шести, один о девяти и один о двенадцати. Сидели они по-простому, по-походному, в кружок, возле дымного костерка и обнимались со здоровенным парнем в светлой рубахе до колен. Перед ними на скатерти лежала еда и бочонки с брагой. Сидельцы были крепко навеселе и тихонько пели песню о суровых тяготах войны. Поскольку голов было много, получалось недурственное хоровое пение.
       Чуть в сторонке, на пеньке приплясывало маленькое круглое существо, похожее на печёный колобок. И оно кричало тонким голосом в закреплённый на краю пня рупор:
       - Нет грабительским налогам! Даёшь либеральные реформы! Свобода торговле! Экономика - локомотив истории! Частная инициатива накормит страну! Долой вмешательству государства в бизнес!
       А в сторонке, на досках моста пристроилась небольшая группа колобков же с дуделками и свистелками. Они музыкально поддерживали выступление своего проповедника.
       - Мир вам, добрые люди. Хорошо сидите - поздоровался Илья, разглядывая с опаской сказочных злодеев.
       Змей о 3-х головах повернулся двумя головами к Илье, оценил молодца и миролюбиво прошипел - Если подвигов ищешь, богатырь, езжай мимо. Мы ныне не воюем.
       - Торговля, вот наше дело - поддержали головы Змея о шести головах. - Вон с Ванькой, крестьянским сыном, замирились, гуляем. Пшеницу сторговали взаимовыгодно.
       - И без мордобою - сказал довольный Змей о девяти головах, выпивая сразу девять кружек хмельного питья.
       - А и то, богатырь, - позвал учтиво крестьянский сын Иван, - скидывай оружие, садись к костру. Песни споём, красну девицу порадуем.
       - Какой приятный мужчина - громко сказала Василиса и потупила взор.
       - Олигархи мы или кто!? - взревел Змей о двенадцати головах и треснул обглоданной костью о камень. - Нам положено с девицами веселиться!
       - Сидите-то вы хорошо. А жёны ваши на войну собрались! - упрекнул Илья. - Армию собрали. Хотят чего-то?
       - Гороха царя воевать хотят, дуры! Вот их дружинные-то и попарят! - сказал Змей о шести головах и грубо расхохотался.
       - Нас это не касается - отмахнулся Змей о девяти головах - Мы ныне эти, как их ... - Змей пощёлкал пальцами, и все головы вопросительно посмотрели на колобка - оратора.
       - Бизнесмены, соль нации! - отбарабанил лихо Колобок.
       - Кинга голубиная в какой стороне, не знаете? - спросил Илья.
       - В той - проревели дружно все головы Змеев Горынычей и показали в сторону моста. И Иван крестьянский сын согласно кивнул хмельной головой. Бурушка рванул с места, в миг пролетел мост и понёсся далее.
       - Мятежный. Правду ищет, - сказал Иван, тоскливо глядя вслед уносящемуся Илье.

    ***

       И вот Илья на своём коне Бурушке с Василисой за спиной, в окружении бодро спешащих по дороге туда и сюда местных жителей, въехал в средневековый русский город. Ворота в крепостной стене были распахнуты, стражи не видно. Илью это удивило. Проехав дубовые ворота, увидели на небольшой площади толпу дружинников. Все при блестящих кольчугах, с мечами на поясах и покачивающимися острыми копьями в руках. Собралась дружина на митинг. Стоят и заворожено, с горячим сочувствием, смотрят и слушают выступающих с зажигательными речами ораторов, знакомых Илье печёных колобков. Опять один выступает, а кучка поддержки в нужных местах бьёт в барабан и аплодирует с криками одобрения.
       - Миру - мир! Солнцу - май! - хрипло кричал Колобок. - Нет войне! Штыки в землю! Все люди - братья! Нам, простым солдатам, война не нужна! Жить имеет право каждый! И он и ты! Мы за пацифизм!! Даёшь альтернативную службу! Все в санитары, все в дворники! Город заплевали, убирать кто будет?! Александр Сергеевич!?
       Илья проехал далее и выбрался на площадь возле царского дворца: деревянного, двухэтажного, довольно таки крупного. На площади увидел волнующийся народ.
       К самым воротам дворца разношёрстная толпа волшебных существ (черти с рогами, лешие, заросшие зелёным волосом и другие) торжественно несли на носилках здоровенного чёрного кота с железными когтями. Кот был перевязан белыми бинтами, лежал расслабленно, но иногда стонал, приоткрывая в такой момент левый зелёный глаз.
       У ворот стояла компания сердитых русалок с водяным во главе. Держали в руках плакаты с надписями - Даёшь экологию на Смородине реке! Дьяков учёных, алкоголиков ядрёных - в омут! В гробу мы видали технический прогресс!
       Пришедшие остановились, и некий седой чёрт, теребя мозолистыми руками потёртую фуражку, начал волнуясь говорить:
       - Что же это, граждане, делается? Где демократия, где права человека? Нам обещали, что при задержании рёбра ломать не будут?!
       - Клятву давали - горячо поддакнула толпа.
       - Нам клялись разговаривать в пыточной вежливо?! Без тыканья!?
       - Конституцию писали! - горько откликнулась толпа.
       - Вот кот Баюн - показал рукой Чёрт. - Вы его хорошо знаете. Наш верный друг и товарищ. Да, он может оступиться! Природа его такая, как и у многих здесь присутствующих. Так вы арестовывайте его! Но вежливо, тихо, красиво, не тыкая в морду кулачищами! У него же усы! У него права, в конце концов, имеются! У него гордость есть и у него есть, кому защитить поруганные идеалы личной неприкосновенности!
       - Есть! Защитим! - взревела толпа. - Президента на мыло! Даёшь свободные выборы! И чтобы наблюдатели из тридевятого царства были! Знаем мы наших счётчиков! Знаем, ага, спасибо!
       Над воротами стоял и слушал все эти речи некий боярин в красном кафтане. Улучив паузу, он вклинился в выступления:
       - Не надо драматизировать - занервничал боярин. - Вы вспомните, какой путь мы прошли! А наши традиции? Всё будет. Президент работает. Перед органами поставлена задача, не бить. Хотя бы при задержании. Это же начало! Не надо только подталкивать под руку власть! Нам нужна не революция, нам нужна эволюция! Не раскачивайте лодку! - кричал гневно боярин, а толпа в это время раскачивала ворота и боярина на них. И в какой-то момент ворота раскрылись. Толпа замерла.
       - Нет! Мы не пойдём, это провокация! - страшным голосом возопил Чёрт-оратор. - Они хотят показать, что мы за насилие! Граждане, назад!
       Илья, воспользовавшись тем, что толпа отхлынула от ворот, проехал в них. Его, кстати, никто не задерживал и никто ничего не спрашивал. Боярин глянул мельком и убежал по своим вопросам. Илья въехал во двор дворца: здесь ходили важные господа, бегали слуги с подносами.
       - Подожди, Бурунчик, мы скоро - попросил Илья, оставляя коня у дверей.
       Илья с Василисой вошли в открытый парадный и пустой зал дворца, у мажордома Илья вежливо спросил: - Не знаешь, как проехать к книге Голубиной?
       - На втором этаже комната семь - рявкнул мажордом в лицо Ильи и ударил толстой палкой об пол.
       Илья толкнул дверь и оказался в просторной горнице. Комната вся была увешана портретами важных людей в коронах. Посредине стоял длинный стол, за ним разговаривали три молодых человека. Во главе стола, на золочёном троне, сидел мужчина более пожилого возраста, золотая корона была прикреплена у него над головой к спинке трона.
       К Илье с Василисой кинулся тонкий человек в белой ливрее, видимо, слуга. Он прижимал палец к губам и отчаянно шептал: - Тихо! Тихо! Тсс!
       Остановился Илья в дверях, за ним Василиса. Слуга беззвучно прикрыл входную дверь. Стал слышен разговор, что проходил между сидящими за столом.
       - Батюшка, вы обещали народу - твёрдо говорил старший из молодых людей. - А слово ваше президентское, по старому считай царское, крепко!
       - Два срока уже высидели, пора и выборы назначать - поддержал брата и средний.
       - Выборы будут, слово моё кремень - горячо возражал Царь. - Но я не понимаю, почему в третий раз-то я не могу выставиться? Пущай народ решает! Ему выбирать.
       - А конституция?! - ужаснулся старший брат.
       - А мы? Что нам всю жизнь в думе заседать?! - обиделся средний.
       Но тут, весомо и с угрозой, младший царевич сказал так: - Вот что. Кто молодильные яблоки батюшке привёз?
       - Ну, ты, ты, мы чо спорим, что ли - сказали с досадой братья.
       - А вот как Ваня-то младший скажет, так тому и быть - обрадовался Царь.
       - А с лягушкой спать, кому пришлось? - резал суровую правду в глаза младший.
       - Вот давай про лягушку-то не будем - горько сказал средний брат. - Вона, какая красавица получилась.
       - Мы не можем супротив воли народной идти - продолжал резать по живому младшой. - Конституции для народов пишутся, им и решать. Думаю, пусть батюшка ещё на один срок выставится.
       - Так тому и быть! - стукнул кулаком по столу Президент - батюшка. - А тебе, служивый, чего? - неожиданно, обратился он к Илье.
       - Вопрос личный или общественный? - злобно спросил старший брат.
       - Общественный.
       - Ну и прёшься чего?! - укорил тогда средний. - Видел же, на двери написано, по общественным вопросам по пятницам. С двух до четырёх, дерёвня! Неграмотный что ль?
       Илья немедленно начал заполняться злостью, и быть бы беде, но тут вмешалась Василиса: - Личный, личный вопрос. Книга Голубиная нам нужна. Дорогу, братьям и сёстрам по идейному лагерю, не подскажите? - И Василиса очень тепло и дружески улыбнулась сидящим за столом мужчинам.
       - Ну, что за привычка людей томить? - упрекнул тут братьев младший Иван царевич. - Бюрократию развели, народы ропщут. Надо людям, значит надо, об чём разговор. - С этими словами Иван царевич подошёл к шкафам, стоящим у стены, достал некий свиток из жёлтой телячьей кожи и протянул его Илье. - Карта это. Тут всё нарисовано. И крестик посредине вод, где книга-то.
       - Далеко - сказал озабоченно Илья, разглядывая свиток. - Проводника бы.
       - А конь тебе на что? - удивился Иван царевич. - У тебя же Бурушка? Богатырский конь куда угодно довезёт.
       - Ты откуда знаешь?
       - Работа у меня такая всё знать. Ступайте, у нас совещание судьбоносное.
       - Чем отблагодарить тебя, добрый молодец? - спросила Василиса.
       - Ничем - отмахнулся Иван царевич. - Запомните просто, меня зовут Иван. Просто Иван. Когда время придёт, вспомните. На выборы не забудьте прийти, это ваш гражданский долг. Ступайте, ступайте.
       - Там это - сказал Илья уже в дверях. - Видели мы войско. Войной готовятся на вас пойти.
       - И то я ведаю - не удивился Иван царевич.
       - А у вас дружинников колобки в альтернативщиков распропагандируют! - возмутился Илья.
       - Пусть с мётлами походят, чище будет - отрезал Иван царевич. - Ничо. Как рак на горе-то свистнет, да по огородам начнёт враг капусту резать, ничо. Тогда и армия соберётся. Злее будут.
       И легко подталкивая их в спину, он закрыл за гостями дверь. Повернулся к молча смотрящим на него братьям и батюшке.
       - Мудра лягушка, сынок, но до тебя ей далеко - сказал задушевно Царь-Президент и прослезился.
       Подойдя к коню, Илья остановился в растерянности. Бурушка ткнулся ему тёплыми губами в руку с картой.
       - Чего застыл? - поинтересовалась Василиса.
       - Да как ему путь-то объяснить? - растерялся богатырь.
       - А ты бумагу разверни, я не ясновидящий - фыркнул с достоинством Бурушка.
       - Разговариваешь?! - ахнул Илья.
       - Я богатырский конь, нам положено. Карту разверни.
       И развернул потрясённый Илья карту и дал посмотреть её животному.
       - Садись, Илья - громыхнул богатырский конь. - Понял я, где это. Плюс минус градус. Домчимся на мах!
       Илья с Василисой быстро уселись на лошадь, и Бурушка с места сильным прыжком взвился в небо!
       - Летим! - кричал восхищённо Илья.
       - Вот она, свобода! - пела звонко Василиса.
       А Иван царевич махал им из окна платочком.
      

    ***

       Конь с Ильёй и Василисой на борту плавно спустился на небольшой каменистый остров, стоящий посреди океана. Встал на землю возле входа в пещеру, что чернел провалом в серой горе.
       - Дальше пешком - объявил Бурушка.
       Илья с Василисой спрыгнули и направились в пещеру. Конь пошёл следом. Пройдя большим коридором, оказались в тёмном подземном зале.
       - Темно. Где здесь книгу искать? - спросила тихо Василиса.
       И на этих её словах ударили вдруг мощные и торжественные музыкальные аккорды, и пещера осветилась синим таинственным светом. Поражённые путешественники увидели перед собой огромный подземный зал, стены которого сверкали и переливались драгоценными камнями. Посредине зала лежал большой белый камень. На камне стояла Великая Книга. Свет, осветивший пещеру, исходил именно от неё. Он бил лучами в потолок пещеры и возникало ощущение, что лучи эти уходят далее, отражаясь полярным сиянием в небесах Севера. Книга была обтянута чёрной кожей, а на лицевой стороне её был изображён белый голубь.
       Между книгой и прибывшими лежала тёмная бездонная пропасть, доходившая одним краем до белого камня. На камне рядом с книгой, справа и слева от неё, сидели неподвижно семь зверей. Сильные крупные звери, от которых исходила такая мощь, что Илья сразу почувствовал - с этими ему не совладать. Даже с одним. Там были: Слон, Носорог, Буйвол, Лев, Медведь, Волк, Орёл. Звери внимательно и с угрозой смотрели на Илью.
       Сверху вниз на книгу было навешено семь печатей.
       Неожиданно, под сводами пещеры раздался звучный мужской голос. Говорящий был невидим, и это не был голос кого-либо из зверей. Они молчали.
       - Вы пришли спросить? - вопросил Голос.
       - Да - ответил Илья.
       - Узнай правила - продолжил Голос властно. - Запомни. Чтобы спросить раз, ответишь семь раз. Проиграешь - положишь голову.
       - Это касается меня или всех? - хмуро спросил Илья.
       - Всех, кто пришёл за ответом. Кроме животного.
       - Я Илью не покину - сказал Бурушка.
       - Мы заодно - твёрдо уточнила Василиса.
       - Зачем?! - рассердился Илья. - Я сам!
       - Помощь друга спасает! - одёрнула его Василиса - Это же важно в таких делах, бестолочь!
       - Вместе, так вместе - продолжил строго Голос. - Какую тему возьмём для испытания? Так. Кто к нам пожаловал? А, представительство правоохранительных органов. Так сказать, закон и правда. Что ж, тема определена. Вопрос о правах. Как правоохранители, уголовно-процессуальный кодекс должны знать наизусть. Проверим. Начинайте!
       И тогда лев впрыгнул на возвышение на белом камне, ударил нервно себя по бокам хвостом и свирепым голосом спросил, обращаясь к Илье:
       - Статья девятая, пункт первый.
       И вот тут Илья растерялся. Ну, кто же знает такие вещи наизусть, будь ты хоть семи звёздочек на погонах! Он стал оглядывать пространство, готовясь к схватке. Верный конь мгновенно понял ситуацию.
       - Ускачем? - предложил шёпотом Бурушка.
       Но инициативу забрала Василиса. Оценив момент, с горящими глазами, она выступила вперёд и торжественно сказала: - В ходе уголовного судопроизводства запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство, либо создающее опасность для его жизни и здоровья!
       Возникла краткая пауза. Лев нервно посмотрел на потолок.
       И тут верхняя печать с Голубиной книги, одновременно с мощным всплеском музыкального аккорда, рухнула в бездну, а следом за ней прыгнул и лев, уже в полёте обзаведясь кожистыми крыльями.
       Тогда на возвышенность поднялся чёрный Буйвол и проревел:
       - Статья десятая, пункт первый.
       - Никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований - горячо продолжила Василиса. - До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов!
       И вторая печать спала в бездну, и туда же бросился буйвол.
       Следующим спрашивал волк:
       - Статья четырнадцатая, пункт два!
       - Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения!
       И третья печать с жалобно заскулившим волком канула в бездну.
       Следующим вышел спрашивать Орёл.
       - Статья шестнадцать, пункт два.
       - Суд, прокурор, следователь и дознаватель разъясняют подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивают им возможность защищаться всеми не запрещенными способами и средствами!
       Следующим вышел Медведь. Он почесал в задумчивости макушку и с хитрецой спросил:
       - Статья девяносто вторая, пункт четыре?
       - Подозреваемый должен быть допрошен в соответствии с требованиями - сдержанно указала Василиса. - До начала допроса подозреваемому, по его просьбе, обеспечивается свидание с защитником наедине и конфиденциально.
       И медведь прыгнул за своей печатью, а следом вышел носорог.
       - Статья девяносто четвёртая, пункт третий?
       - Если постановление судьи о применении к подозреваемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо продлении срока задержания не поступит в течение 48 часов с момента задержания, то подозреваемый немедленно освобождается!
       И носорог бросился ловить свою печать. Последним на возвышенность грациозно поднялся слон и громко протрубил:
       - Статья шестая, пункт два!
       И Василиса торжественно и победно провозгласила: - Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию!
       Слон подхватил хоботом падающую с книги последнюю седьмую печать и, победно трубя, бросился в бездну.
       - Спрашивайте! - возгласил Голос.
       В последний раз ещё громче пропели фанфары, и в пещере наступила тишина.
       - Твой час Илья! Спрашивай! - велела Василиса.
       Илья откашлялся, сделал шаг вперёд и, глядя на таинственную книгу, неловко спросил: - Порядка на земле нет. Металл воруют, президент сделать ничего не может. Вообще, везде бардак! В чём дело?
       И тогда заиграла нежная музыка, лучи света, исходящие из книги, сменили цвет на золотой, и книга раскрылась! И поражённые, Илья, Василиса, да и грамотный конь Бурушка увидели огромную надпись, выполненную из фиолетовых роз, идущую через обе страницы Великой Книги: - ВО ВСЁМ ВИНОВАТ ЭЛЕКТРИК!
       - Во всём виноват электрик!? - объявил торжественно и удивлённо таинственный голос, в пещере погас свет, а друзья наши оказались вновь на солнышке у входа в пещеру.
       - Ну, Василиса! - с облегчением выдохнул Илья. - Ты-то, девица - красавица, откуда уголовно-процессуальный кодекс узнала?!
       - От верблюда! - обиделась почему-то Василиса.
       - Понятно. Но я не понял, при чём здесь электрик? Какой электрик? В чём он виноват? Как его искать? В чём здесь смысл?
       - Может, имеется в виду научно-технический прогресс? - предположила Василиса.
       - Знать бы, какой он, электрик - молвил грозно Бурушка. - Пахнет как? Я б нашёл.
       - По запаху? - удивился Илья.
       - Я не пёс. Как конь богатырский путь ищет? То наше, природное.
       Илья задумался. Что-то такое по теме вспоминалось ему. Он задрал кольчугу и начал рыться по карманам брюк. Достал крошечный карманный фонарик и вынул из него батарейку.
       - Вот электричество. Тебе хватит?
       - По коням! - вскричал Бурушка, понюхав батарейку.
       Илья с Василисой вновь оказались на спине коня, и Бурушка прыгнул в небо.

    ***

       Мчался Бурушка со своими наездниками высоко в студёном небе. В какой-то момент им пришлось преодолевать некую границу, потому как пространство вокруг озарилось вдруг вспышками разнообразных цветов, их толкало, а по коню было видно, что он с силой ломает воздушное сопротивление. Наконец граница осталась позади и вновь их окружала спокойная звёздная ночь. Бурушка нёсся по воздуху. Плыли внизу электрические огни больших и малых городов. Но вот опять понеслась тёмная земля с редкими огоньками, и они пошли на посадку.
       И приземлились возле большого частного особняка, огороженного бетонной стеной и стоящего одиноко посреди густого леса. Единственная дорога пересекала тот лес и упиралась в парадные двери особняка.
       Бурушка подошёл к дверям и обнюхал их.
       - Здесь.
       Илья увидел на дверях надпись - Компания "Электро". Офис главного электрика. - И снизу буковками помельче - Не влезай, убьёт!
       - Где мы? - поинтересовался устало Илья.
       - Москва верстах в тридцати двух к югу - сообщил довольный собой Бурушка. - Плюс минус аршин.
       - Там память моя? - молвила Василиса, прислушиваясь к чему-то внутри себя. - Хорошо бы съездить. Илья, ты обещал.
       - Мы уже не в сказке? - спросил Илья.
       - Мы и не были в сказке - заволновалась Василиса. - Илья, послушай. Не бей сразу кого увидишь. Электрик - он кто? Виноват во всём, это в чём? Надо выяснить. А потом, лошадь могла и ошибиться. Мало ли от кого чем пахнет!
       - Кони богатырские не ошибаются - с обидой проворчал Бурушка. - Здесь он, который виноват во всём. Электрик. Чую.
       - Война план покажет - миролюбиво обнадёжил Илья и, решившись, толкнул дверь. И прошёл в мраморный холл большого и богатого дома.
       Их сразу встретили. Группа молодых парней и девушек, одетых строго официально в чёрное и белое, с указателями имён на груди, дружелюбно грянули хором, едва увидев Илью и заходящую следом Василису:
       - Он любит вас!
       - Спасибо - сдержанно ответил Илья.
       Но тут следом за Василисой в дверь стал проходить Бурушка и вымытые до блеска лица встречающих вытянулись. Да и наряды, в которые были одеты наши искатели причин бед народных, стали понятны встречающим. Илья-то до сих пор в кольчуге блестящей, в шлёме русском, с мечом у пояса, Василиса в русском народном платье, а Бурушка, мало того, что конь и в помещение нагло прётся, так ещё и навьючен всякими булавами, луком со стрелами, щит червлёный сбоку приторочен.
       - Э! Сюда в таком виде нельзя - вскинулся растерянно первый парень - Вы что?! Что за наряд?! Вы откуда? Националисты? Почвенники? Тоже на съезд? Кому молитесь?
       Илья обратил внимание, что в холле помещения, чуть далее от входа, бродят ярко одетые люди: и в индусских одеждах, и в китайских, и европейских. А недалеко от входа висит длинная растяжка с лозунгом - Приветствуем участников Форума Нетрадиционных Поклонений!
       - Коню - уверенно ответил Илья.
       - Какому коню? - удивилась первая девушка.
       - Вот этому - показал Илья на Бурушку. Конь важно задрал голову.
       - Основа философии и религиозное направление? - ледяным голосом спросил второй паренёк.
       - Ну. Мы вообще - заверил с достоинством Илья - За всех, короче. Чтоб никак.
       Посуровевшие было лица встречающих, оттаяли и вновь подобрели.
       - Наши - кивнул дружелюбно первый парень. - Запиши, секта вообщетов. Заходите, он любит вас. Идите коридором до конца, там актовый зал, вам туда. Коня за ремешок держите, здесь такие правила. - И дал Василисе программку, на которой было написано - Он обожает вас!
       Илья со спутниками пошёл по длинному коридору. Стены вокруг были стеклянные. За этими стенами располагались многочисленные кабинеты, в которых до сих пор, а уже ведь ночь, у горящих экранов компьютеров усиленно работали многочисленные сотрудники. Илья обратил внимание, что не видит пожилых работников фирмы. За стенами или сквозь распахнутые двери кабинетов, туда и сюда с бумагами в руках сновали молодые парни в тёмных брюках и белых рубахах с тёмным галстуком; и красивые девушки в строгих костюмах, подчёркивающих ладность и стандартность их фигур. Все широко улыбались друг другу, нашим героям, все были причёсаны и отмыты до глянца.
       - Как здесь лепо! - воскликнула восхищённо Василиса
       - Скажи, Василиса, а волшебных существ ты здесь не чуешь?
       - Фон какой-то. Зудит. Не даёт прислушаться.
       - Лощёных не люблю - фыркнул Бурушка. - Чую, бой нас ждёт страшный.
       Наконец дошли до конца коридора и некая девушка, выйдя им навстречу, быстро стерев с лица изумление при виде Бурушки, широко улыбнулась, открыла двери зала и радостно доложила:
       - Он любит вас!
       И они оказались в большом актовом зале, полностью забитом многочисленными пёстро и необычно одетыми гостями съезда. Все смотрели на сцену, на лиловом заднике которой висел огромный портрет строго глядящего в зал мужчины средних лет. Илья сразу узнал его.
       - Косичкин? По телику часто говорит. Вот значит как?
       В зале было шумно. Гости постоянно хлопали в ладоши, и одобрительным гудением приветствовали слова мужчины, выкрикивающего со сцены в микрофон горячие лозунги.
       С удивлением узнал Илья в выступающем знакомого врага - вампира Сосуна.
       - Он любит вас! - кричал яростно Сосун - Он работает ради вас! Он готов умереть за ваше право поклоняться тому, кому вы желаете поклоняться! Он наше всё! Он наше начало и конец! Он наш отец! Он обожает вас! Он день и ночь работает на вашу свободу!
       - А-а! Вот он злодей. Бурушка, он? - осведомился грозно Илья.
       - Нет. Этот не электрик - презрительно откликнулся Бурушка.
       Сосун поднял глаза на смелый голос и, поражённый, увидел стоящих в проходе Илью с компанией.
       - Вот гадство! Ну, говорил же, богатырей сразу мочить! Граждане делегаты, бейте вон того, он не наш! Охрана! Того, в кольчуге, в клочья!
       В волнении вскочили делегаты со своих мест и с удивлением рассматривали Илью и Бурушку. Но с места не стронулись. Вид у Ильи был грозен. И Бурушка заржал гордым боевым кличем.
       - Илюшенька, ты только перчатку в третий раз-то не одевай - тревожно попросила Василиса - Навеки ведь бойцом станешь! Не надо! Я-то за мир!
       - Постараюсь, Василисушка! А и бить, изгонять неправду тоже кто-то должен!? Почему же не я? Ильи ведь мы!
       К ним уже бежали многочисленные охранники. Прямо на ходу некоторые из них стали трансформироваться в страшных, боевого и зубастого вида, чудовищ. Среди гостей послышались вопли изумления и ужаса, и делегаты, толкаясь и пинаясь, кинулись из зала вон.
       А для Ильи и его верного богатырского коня Бурушки грянул тут свирепый бой. Василису они прикрыли собой, и ну давай бить и лупить набежавшую нечисть. Илья попривык уже к такого рода переделкам. Хоть и без перчатки, а двигался быстро, успевая за действиями противника. Дрался люто и страшно. Про Бурушку и говорить нечего. Застоялась лошадка без утех богатырских! Звонко ржёт, лягается и кусается, грудью могучей толкает набегающих противников конь богатырский.
       Постепенно бой вырвался из недр актового зала и далее продолжался в стеклянном коридоре компании "Электро". Чистенькие сотрудники компании с ужасом наблюдали за свирепой удалью Ильи и Бурушки. С изумлением видели носящихся по их европейским коридорам страшных чудовищ.
       Тем временем Илья начал применять коронный приём по взрыванию чудовищ изнутри. И Бурушка, как оказалось, тоже знаком с этим методом. Бьёт копытами, чудища только успевают громко хлопать, разлетаясь вместе с забрызганными красным осколками стеклянных стен.
       - Посторонись, убогие! Зашибу! - гремел Илья, отпихивая зевак.
       И вот наступило затишье. И тогда вышел вперёд вампир Сосун и сказал:
       - Не замочили сразу. Беда. Но мы ждали такого, как ты. А попробуй-ка, богатырь, с этими бойцами совладать. Эти не лопаются!
       И двинулись на Илью с разных сторон чудища странные, истинно дети синтеза колдовства и научно технического прогресса. Напоминали они различные бытовые электрические приборы. Но только приборы огромные, приборы осмысленные, с глазами и различными опасными приспособлениями для утилизации богатырей. Были там и электрические кофемолки с рубящим острым винтом выставленным наружу. Были и электромясорубки в рост человека. И ещё много чего было. Сближало все эти чудища механика и электричество. От многих из них так и сыпались вокруг искры электрические. Некоторые, как боевое оружие, несли наперевес оголённые концы электрокабелей, от которых с треском и шмелиным гудением выставлялись голубые электрические дуги.
       И сам Сосун возглавил эту мощную атаку на Илью. Достал видно Илья высшего вампира, решил сам разделаться с надоедливым богатырём.
       - Буруш, конь мой верный - велел тогда Илья. - Слушай приказ! Прикрой Василису в углу и не вмешивайся! Твоя задача закрыть Василису. С этими я сам.
       И начался новый бой, в котором Илье пришлось ой как тяжело. Разбил он, конечно, несколько механизмов со злыми глазами, но и ему досталось от них по первое число. А ещё и Сосун постоянно нападал, каждую заминку, каждую открытость Ильи замечал и бил. Коротко и больно.
       Электрочудища упрямо наступали на Илью. Устал богатырь. С тоской посмотрел на Василису:
       - Эх, голуба!
       - Прощай, герой! - поняла Василиса и утёрла глаза платочком.
       - Не накаркай! - всхрапнул Бурушка.
       И надел Илья железную рукавицу Ильи Муромца на правую руку в третий последний, нужный для окончательной трансформации удалых милиционеров в русских богатырей, раз. И преобразившись, наполнившись по самую макушку исконной отчей силой, на мах разнёс на запчасти всю эту электрическую бригаду.
       Служащие и делегаты, открыв рот, только и смотрели на деяния Ильи. Последним под удар молодецкий попался Сосун.
       - Эх, сразу надо было! - прошипел тоскливо Сосун и лопнул.
       - Конечно, сразу - сказал непреклонный Илья. - Да вам, злодеям, всё поговорить хочется. Буруш, здесь побудьте пока. Я скоро. Назначаю старшим по группе. За порядок головой ответишь.
       - Да как ты смеешь, деревенщина! - вскинулась Василиса.
       - Слушаюсь! Ни чо, ни чо, девица. Мы тут, в сторонке постоим. Ему сейчас главное под руку не попадаться. Зашибёт!
       Илья без приключений прошёл по коридору, увидел схему с надписями на каком этаже что находится, и поднялся на этаж выше. Никто его не атаковал. Он подошёл к большим дверям с прикреплённой на ней золотой табличкой - Генеральный директор фирмы "Электро" - Э. Б. Косичкин. Зашёл в приёмную. Пусто. Он толкнул дверь и вошёл в кабинет. И застал одиноко сидящего бизнесмена за длинным столом. Перед Косичкиным лежала открытая шкатулка, доверху наполненная жёлтыми монетами. Над головой его висел поясной портрет толстой женщины в квадратных чёрных очках. Косичкин презрительно смотрел на Илью, женщина с портрета глядела на богатыря ещё более презрительно и ехидно. Илья молча прошёл в кабинет и сел на стул напротив Косичкина.
       - Чем обязан? - неприязненно спросил бизнесмен.
       - Зачем тебе железо? Всю страну ободрал.
       - А я причём?
       - Книга голубиная сказала.
       - Вот блинство! - сплюнул тогда Косичкин. - В каком мире работать приходиться. Трудишься, концы в воду рубишь, а букварь какой-то возьмёт и всю информацию сольёт! Всё гад знает. Как работать в таких диких условиях?
       - Не отвлекайся.
       - Да отвечу я, отвечу. Должен русский богатырь перед смертью узнать, за что он боролся, и жизнь свою молодую положил. А мог и жить!
       - Видели мы всяких грозных. Где они теперь?
       - Видел, да не таких - холодно заявил крутой, судя по словам, бизнесмен Косичкин. - Начнём с начала. Во-первых, убить ты меня не можешь. Так уж случилось. Смерть моя вне меня. На кончике иглы, а игла та в уточке, а уточка в сундуке, ну и так далее. Сказки читал, должен знать. Только где дуб тот растёт, один я знаю. Так что, Илья, смерть твоя за спиной у тебя стоит, и ждать ей недолго осталось. Или поживём ещё?
       - Кощей? - удивился и встревожился Илья.
     &;nbsp; - Царь Кощей! - гаркнул тут люто Косичкин. - Всё-таки титул у меня есть, хотя и за демократию я сейчас бьюсь, живота своего не жалею. Счастье для простого российского человека добываю. Путь мой такой. И ты ведь за это встал? Пойдём со мной, будем порядок на земле нашей строить. Искореним тоталитаризм, дедовщину, коррупцию! Об этом ведь мечтаешь? И я того желаю. Вместе приведём отчизну в семью цивилизованных наций!
       - Металл тебе зачем?
       - На счастье меняю! Для народа. Да, да! В самом прямом смысле. Вышли на меня заинтересованные господа. Не земляне. Надеюсь, что мы не одни во вселенной, для тебя это не новость небывалая? Ты, кстати, не ксенофоб? Не квасной националист?
       - Дальше.
       - Но это же сенсация! Контакт с другой разумной высшей расой! Сколько полезного можно почерпнуть от их техники, медицины. Все будут долгожители! Но нужно же с чего-то начинать? Они запросили металл. Особенно цветной, хотя и чёрный им подходит. Сколько поставим, весь заберут. Взамен предложили о-го-го! Космические чупа-чупсы! Смотри.
       Кощей выложил на стол несколько чупа-чупсов в необычайной по дизайну обёртке. Илья покрутил в руках одну космическую конфету.
       - Вкус необычайный! - возбуждённо продолжал Кощей. - Оторваться невозможно! Всё время хочется ещё. И главное. Видения! Тебя посещают прекрасные видения. Как после наркотиков. Но! Привыкания нет! Ломки нет! Здоровье только лучше становиться! Ты понимаешь, что это значит, Илья?! Мы же решаем вопрос с наркотиками!
       - А зачем им металл?
       - Да мне какое дело?! Я строю счастье для своего этноса! Начал с чупа-чупсов. Потом запрошу ещё что-нибудь. У меня предварительная договорённость с ними состоялась, будут зубную пасту космическую поставлять. М-м-м! Зубы всё время белые и запах изо рта приятный целые сутки исходит! Вот как. Представляешь, как это сразу по демографии ударит?! Рождаемость начнётся! Это же проблема из проблем. Важно начать, Илья. По шагу двигаться. Но мы не торопыги. У нас есть время, и мы придём к гармонии. А издержки. Как без щепок? Ты знаешь, сам такой. Богатыри слёз вокруг себя тоже пролили немало. Ты думаешь эти, что лопаются от ударов твоих молодецких, жить не хотят? Или детишки с жёнами их меньше плачут? Ладно, не будем. Ну, так что, Илья? Ты со мной? Будем счастье народное вместе строить? Или помирать всё же решил?
       - А за пасту зубную, что просят?
       - Металл. Чокнулись прямо. Говорят, нужен металл в неограниченном количестве. Особенно медь, бронза. Да нам то его что жалеть? Полно ведь!
       - Есть хочется - зевнул хмуро Илья. - Давай время тянуть не будем? Начнём, пожалуй?
       - Как хочешь - высокомерно пожал плечами Кощей. - Я предлагал.
       Так начался лютый бой между Кощеем Бессмертным и новоиспечённым богатырём Ильёй. Кабинет у Кощея был просторный, потолки высокие, есть, где развернуться, удаль молодецкую показать.
       Илья, впитав мощь, ярость и умение Ильи Муромца, просто-таки упивался чудесами древнерусского боевого стиля, как рукопашного, так и владения мечом. Но и Кощей преобразился. Вид причёсанного бизнесмена с него спал, он несколько вытянулся и рёбра его, как и положено Кощеям, выперли наружу. Лицо его потемнело и стало грозным, похожим на закопчённый череп. Он ловко махал огромным мечом, и тоже демонстрировал чудеса боевого умения и силы.
       В общем, Илья скоро понял, что нашла коса на камень. Не совладеть ему с Кощеем. И точно. По началу пропустил, было, Кощей несколько ударов, однако, бессмертный, быстро остановил чёрную кровь и зарастил раны. Потом бой некоторое время шёл на равных, но пришло время, и Кощей стал постепенно теснить Илью. Он стал побеждать, и Илье с каждым новым ударом становилось всё тяжелее и тяжелее.
       - Сейчас, Илья, сейчас - покрикивал холодно Кощей, помахивая тяжёлым мечом. - Немного осталось. Потерпи. Скоро уже. Потом отдохнёшь. Поспишь. Я не больно.
       Но и Кощей сильно устал. Бой временно затих и бойцы, тяжело дыша, застыли метрах в пяти друг от друга.
       - А может, передумаешь? - спросил, было, Кощей, но сам же и категорично оборвал себя. - Нет! Снимаю предложение. Прав Сосун. Богатырей надо мочить. Прямо в колыбели. Иначе беда.
       Тут в открытые двери Кощеева кабинета вошёл конь Бурушка. Рядом с ним шла встревоженная Василиса. Увидев Илью живым, Василиса вздохнула с облегчением. Посмотрела на Кощея. Кощей тоже глядел во все глаза на Василису. Смотрел с удивлением и даже со страхом.
       - Кто побеждает? - справляясь с волнением, спросила Василиса.
       - Сейчас как пну копытом! - сердито заявил Бурушка Кощею.
       - Силён, злодей - прохрипел Илья, собираясь с силами.
       - А что так много народу в моём кабинете? Здесь что, проходной двор? Ну-ка, пошли отсюда - Кощей добродушно замахал руками на прибывших, выставляя их из кабинета. - И то, Илья. Пойдём, выйдем в коридор, там продолжим. Нечего. Знаешь, почём ныне турки за ремонт берут? То-то!
       Удивлённая Василиса стала отходить спиной к дверям и вдруг, взгляд её случайно скользнул по висящему над столом Кощея портрету ехидной женщины в очках. Скользнул, прошёл мимо и вернулся. Кощей, пытающийся заслонить портрет спиной, застонал. В кабинете резко потух свет, и сверкнула сильнейшая световая вспышка. Раздался удар грома. И вновь освещение в кабинете стало светить ровно. Кощей чуть отступил. А Василиса, которая ладошками закрывала глаза, опустила руки и с удивлением огляделась вокруг.
       - Проснулась! - с досадой дёрнулся Кощей. - Эх, сразу надо было мочить! Ну, хорошо, хорошо, оставайтесь, а я пойду. У меня дела государственного масштаба.
       - Что с тобой Василиса? - спросил испуганно Илья.
       - Вспомнила я, Илюша! - молвила радостно Василиса - Всё про себя вспомнила. Это же вот злодеи-то, что память мою отняли, бредни свои дурацкие в голову мне втолкав! М-м! Ой мама! Вспомнить стыдно!
       - Не кощунствуйте, царица - мирно призвал Кощей. - Все самые прогрессивные идеи были вам вложены. Если это бредни то, что тогда прогресс?
       - Царица? - удивился Илья.
       - Илья, потом объяснимся - властно остановила его Василиса. - Что тебе злодей про смерть свою сказал? В яйце мол?
       - Лягну-ка я его в это место - решился тут Бурушка.
       - Непобедим я! - вскричал яростно Кощей.
       - Смерть Кощея в правде, а сила в кривде. Илья, охраняй портрет с этой тёткой, мне и с ней потолковать надо.
       Отдав властным голосом соответствующие распоряжения, Василиса решительно двинулась на Кощея. Тот явно струсил и не знал что делать.
       - В яйце значит? - уточнила Василиса. - Знаешь ли ты, пень старый, что нет его у тебя? Что лысый ты? Что тебя женщины не любят? Что идеи твои смешны? Что ничего ты в жизни для людей не делал? Что все твои дела - кровь и пот людской? Что молодёжь за тобой идущая, забудет тебя завтра же? Что память о тебе в народе не останется? Как и дела твои, и твоих заединщиков?
       Илья поражённо смотрел на преобразившуюся Василису. Нет больше капризной девицы, проповедующей странные для сказочного существа идеи. Есть властная и грозная царица. Наступает она на Кощея с суровыми правдивыми словами. Корчится от тех слов Кощей. Судороги корёжат его немилосердно. В конце концов, охватило его синее пламя и с громким хлопком, пропал он с глаз долой. Только облачко малое чёрное, пахнущее серой, осталось на месте том.
       Василиса повернулась к Илье и с угрозой посмотрела на портрет толстой женщины. Но холст был пуст! Пока Илья смотрел на бой Василисы с Кощеем, тётка с холста сбежала. Проследив за взглядом Василисы, Илья поразился случившемуся.
       - Сбежала, противная! - топнула запальчиво ножкой Василиса - Не захотела ещё раз бой принять, за власть поспорить! Ох, Илюша, значит, бед ещё много на земле будет.
       - Да кто же это?
       - Кривда! Вся сила Кощея Кривдой наполнялась, все дела его Кривдой направлялись. А я сидела в месте своём хрустальном, книги странные, фантазии искривлённые почитывала!
       - Ты - Правда?!
       - А ты богатырь! Судьба твоя отныне за народ, за справедливость стоять! До самой смерти, Илюша.
       Здание, в котором они находились, стало трещать и всё более и более подрагивать. Это началось сразу после исчезновения Кощея.
       Бурушка, тревожно прислушивающийся к этим нехорошим трескам, решил, что уже пора: - Поехали отсюда. Сейчас избушка заваливаться будет. - И двинул на выход.
       Быстро пошли за конём Илья с Василисой. Вышли из кабинета другим запасным ходом и там спустились на этаж ниже.
       Толкнулись в попавшуюся дверь и оказались в небольшой светлой комнатке, обставленной в стиле деревенской избы. За деревянным столом сидели дед с бабкой и ловко лепили колобки, на противнях уже стояли приготовленные к запеканию десятки сырых пока колобков. Дед с бабкой оторвались от работы и с удивлением и страхом смотрели на вошедших.
       - Зачем на злодея работаете? - нахмурилась Василиса, она же Правда.
       - Конфеты дюже скусные давал, - повинился испуганно дед. - Лакомство заморское, устоять невозможно.
       - Хорошо колобкам-то у Кощеича - робко запротестовала бабка. - Он их уважал, работу поручал ответственную, оклад положил.
       - Злодей он! И вы злодеи! - отрезала Василиса-Правда.
       Дед с бабкой заплакали.
       - Ладно, ладно - утешил их хмуро Илья. - Поправили уже. Вы это, уходите куда-нибудь, кончился кормилец ваш.
       - Возьми с собой, богатырь! - с жаром попросила бабка. - Куды ж мы в волшебной стране!? Страшно здесь! Домой хотим!
       - Идите за нами - велела Василиса-Правда. - Колобки не брать! Дома по сусекам скребите.
       И опять шли по пустынному коридору, а на одном из поворотов навстречу попалась им группа из трёх странных незнакомцев. Инопланетяне, сразу видно. Точно такие же, как их изображают в передачах об НЛО. Головы большие, глаза широкие, сами маленькие и рахитичные.
       Инопланетяне были взволнованы. В руках держали короткие трубки - оружие неведомое. Увидев наших героев, передний из пришельцев раздражённо воскликнул:
       - Не, ну этот бардак кончится, когда - нибудь?! Или что?!
       - Что? - опешил Илья.
       - Шарахнем по планетке вашей бомбочкой термоядерной, тогда сразу запоёте! - духарился всё тот же пришелец.
       - Чего хотели, гости заморские? - спросила нетерпеливо Василиса.
       - Купец металл поставлял, сговорились сегодня новую партию забрать, угощенья привезли, а он не встречает?! - пожаловался второй пришелец.
       - Нету того купца более - проворчал Илья. - И металла нету. Сделка отменяется.
       - У нас контракт! - яростно встрял тут третий пришелец. - Неустойку кто заплатит? Пушкин?! Великий и могучий певец седьмой галактики?
       - А я вот всё узнать хочу - строго сказал Илья. - Зачем вам столько металла? Чего делаете-то? Пушки, корабли?
       - А куда кроме памятников металл-то ещё используешь? - удивился первый пришелец. - Самая свободная нация мы во всей вселенной. И обязаны по всем планетам, обжитым и не обжитым, памятник Свободе поставить!
       - Великой и могучей Свободе поём мы песнь и служим ей всеми силами - пропел торжественно второй пришелец. - Миллиарды планет во вселенной, и на каждой мы оставим памятник Свободе!
       - Миссия у нас такая, всех просвещать - вставил горько первый пришелец.
       - И все нам потом спасибо скажут и признают наше интеллектуальное превосходство - добавил мечтательно третий инопланетянин.
       Илья внимательно оглядел свободолюбивых пришельцев и, решившись, поманил их пальцем к себе поближе. - Дело такое, мужики. Тоталитаризм у нас был - шепнул доверительно Илья.
       - Иди ты! - поразились пришельцы.
       - Был, да сплыл - сурово добавил Илья. - Свергли мы тех олигархов, и теперь сами памятники Свободе лить начинаем. В каждом городе, в каждом посёлочке поставим. Чтоб не вернулся более тот проклятый диктатор. В общем, самим металл нужен.
       - То дело святое! - категорично согласился тогда первый пришелец.
       - Всходы, нами посеянные, ростки дали! - воскликнул громогласно второй инопланетянин.
       - Лично вот этими руками рисовал лет двести назад для кого-то из ваших эскиз памятника Свободе! - промокнул глаза рукавом космического комбинезона третий. - Вишь, когда сработало!
       - Удачи вам! - Пришельцы отдали Илье честь и, нажав на животе кнопки, вылетели в окошко на пропеллерах, бешено вращающихся за их спинами.
       Илья с Василисой перекрестились и пошли дальше.
       Всей компанией вышли из Кощеева дворца. Вышли не с той стороны, где парадный вход, а с противоположной, выходящей в сад.
       По пути всё время попадались многочисленные гости с Кощеевой конференции и молодые работники его фирмы. Бродили они потерянно по саду, со страхом смотрели на начавший уже капитально разваливаться дворец Кощея. Со стороны дороги слышался нарастающий вой пожарных и милицейских сирен.
       - Садитесь - позвал осторожный Бурушка. - Пора нам, чую.
       Илья взобрался на коня, Василиса пристроилась сзади. Илья подхватил деда с бабкой и разместил их перед собой.
       - Вперёд, конь мой верный! - вскричал громко Илья.
       Бурушка с места прыгнул в небо и под изумлёнными взглядами и охами зевак улетел вдаль. И видел Илья, как внизу к дому подъезжали пожарные и милицейские машины.

    ***

       Впрочем, далеко в этот раз Бурушка не полетел. Приметил пустынную горочку и плавно на неё спланировал. Илья спрыгнул с коня и, бережно поддерживая, помог Василисе сойти на землю.
       - Ждите меня! Деда с бабкой домой отвезу, вернусь. Через час, плюс минус минута, буду! - бодро крикнул Бурушка.
       Дед ухарем пристроился в седле, на бабку молодецки покрикивал:
      -- Ну, старая, прокачу!
       И Бурушка, прыгнув с обрыва, вновь взмыл в ночное небо.
       Остались стоять на горочке Илья с Василисой. Помолчали. Наконец, Илья неловко спросил:
       - Значит ты царица Правда?
       - Илья, зови меня по-прежнему Василисой. Любо мне имя это. В твоих устах особенно!
       - Странно. Вся ярость боевая во мне, а я не чувствую её. Наоборот. Спокойно мне.
       - А так и бывает. Тот, кто знает, что может, всегда спокоен.
       - Интересно, как там старцы пещерники? Дали им электричество?
       Василиса достала из кармана сарафана зеркальце, похожее на то, что было у них и протянуло его Илье.
       И увидел Илья старцев; сидят они в своей пещере, на вырубленных в скале стульях, и молча смотрят телевизор. Ночные новости передают.
       А на экране телевизора показывали драматические события, развернувшиеся возле районного центра Усолье, родины Ильи. На въезде в деревню стояла внушительная колонна тяжёлых грузовиков, экскаватор, трактора. Но въехать в деревню они не могут из-за крепкой баррикады, лежащей посреди дороги. И местных жителей, воинственно стоящих на и перед баррикадой с лопатами в руках. Среди них Илья с удивлением узнал, видимо исправившихся и вновь ставших своими, Витьку с Митькой, Муханкина и цыган. С вершины баррикады бронзовый Дзержинский, сваренный, правда, неровно, но, в общем, надёжно, смотрел с прищуром на колонну прибывших машин. С изумлением увидел Илья гордо стоящего рядом с железным Феликсом того вурдалака, что пощадил он и отправил к старцам свет восстанавливать. Обвязался тот крест - накрест проводами электрическими, ровно матрос революционный патронными лентами, и ножницы по металлу, чуть не в свой рост, воинственно держит в руках. А рокеры в своих заклёпанных кожанках посадили позади себя на тяжёлые мотоциклы бабок деревенских с вилами и угрожающе построились свиньёй перед баррикадой. На кончике клина за рулём мотоцикла газует главарь их - Мотороллер. За его спиной грозно смотрит по сторонам девица - богатырь Людмила с гирей на плече.
       Камера телевизионная, панорамируя по событиям, случайно зацепила и лейтенанта Иванова с капитаном ОМОНа и частью деревенских милиционеров. Собрались они кучкой в сторонке, покуривают, пока ни во что не вмешиваются.
       Чуть далее попался в объектив сказитель с гуслями в неизменной белой рубашке с петухами. Собрал он вокруг мальчишек деревенских и вдохновенно декламирует им некое героические сказание. Мальчишки его слушают и с нетерпением оглядываются, ожидая развития событий.
       И вот на экране, на фоне всего этого конфликта, встал корреспондент и осуждающе заговорил в микрофон:
       - Позор, позор на всю Россию, уважаемые телезрители! Не, ну не хочешь ты могильник с отходами химическими на своей земле?! Хорошо, не хочешь. Предположим. А ты подумал, что если не ты, то кто? У кого?! Ну, хорошо. Не хочешь. Таким вот здоровеньким помереть хочешь? Хорошо. Ну, так протестуй! Голодай, в туалет не ходи, верёвками колючими обвяжись! Страдай! Есть же принятые, устоявшиеся, приличные, цивилизованные формы протеста! А они с вилами! Это куда мы так придём? Нам это не надо! Это мы проходили. Нам нужна эволюция! Цивилизация! Ну-ка спросим, чего они так?
       Корреспондент сунул микрофон знакомой нам бабе Нюре.
       - Только шаг сделаете, все колёса лопатами перерубим на хрен! - яростно предупредила баба Нюра. - А ОМОН пойдёт, оборону Брестской крепости получите! Нам Илья Усольский заповедовал - бить ворогов лопатой сразу в лоб! Вот так. А он за всё ответит, сам сказал. Он гуманист. Он заступник народный! И слово его твёрдо. А ну, езжайте со своими отходами к себе на огороды! И весь наш сказ!
       - Илья какой-то? - удивился озадаченный журналист. - Усольский? Вы слышали? Этого Илью в розыск объявили. Правда, пока непонятно, за что? Тёмная история. Мы будем держать вас в курсе.
       Пещера со старцами исчезла с поверхности зеркальца и на нём проявилась комната в доме Ильи. И увидел он маму свою. Уже ведь утро почти, а она не спит. Сидит, простоволосая, в ночной рубашке у окна, смотрит с тоской вдаль, думу думает невесёлую. Встрепенулась, словно почувствовала взгляд Ильи, оглянулась. Да чего там! Илья мог поклясться, что мама видит его и Василису. Негромко спросила удивлённо:
       - Илья?
       - Мам, у меня всё хорошо. Скоро дома буду.
       - Когда сынок?
       - Да сейчас, мам. Часика через два. Но ненадолго. Дел много, мам.
       - Блинов испеку. Чувствую, не один будешь. Девица с тобой. Ты её не обидь сынок. Вон она какая, правильная.
       Поверхность зеркальца потемнела и перестала отображать дальнее. На самом краю горизонта блеснул первый луч. Загоралась заря. Василиса убрала волшебный прибор и торжественно сказала, глядя на встающее солнце:
       - Рухнуло Кощеево царство! Все приёмные пункты цветмета закроются. Президент указ подпишет. А нет, я ему лично всю правду в глаза скажу! Давно не слышал, поди.
       - Василиса, ты со мной? - волнуясь, спросил Илья. - И вообще, мы как? Лично, так сказать, прости за грубость.
       - Как же Правде без своего богатыря? - лукаво улыбнулась Василиса. - Обидеть могут. А работы много. Кривда сбежала, колобки - проповедники комиссарят. В волшебной стране порядка нет.
       - Спасибо. Я тебя никому обидеть не дам! - поклялся Илья радостно.
       Илья с Василисой стояли на горушке и смотрели на разгорающуюся зарю. Неожиданно, увидели потрясающее видение.
       На ещё тёмном участке неба проявилось гигантское лицо участкового Гаврилыча в милицейской фуражке. Гаврилыч тепло улыбнулся Илье, улыбнулся Василисе, подчёркнуто торжественно отдал им честь и плавно растаял в светлеющем небе.
       - Душа неугомонная! - воскликнул Илья. - Вот истинный заступник! На заслуженном отдыхе почитай, а не лежится, за народ болеет. Знаешь, сколько он мне помогал? Его бы в главные в своё время! А не этих.
       - Илюш - мягко остановила его Василиса. - Гаврилыч, он, по-твоему, кто? Он и есть тут самый главный.
       Илья поражённо глядел на место, где растаял Гаврилыч. Василиса взяла Илью за руку. Вместе смотрели на встающее, радостное и чистое солнце.
      

    Эх, вот где хорошо-то! А вы говорите - на кладбище.

      
      

    КОНЕЦ.

    Copyright ©

    автор - Сергей Гурьянов.

    gurkino@yandex.ru

    г. Пермь 2005г.

      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       54
      
      
      
      
  • Комментарии: 1, последний от 24/08/2006.
  • © Copyright Гурьянов Сергей Иванович (gurkino@yandex.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 175k. Статистика.
  • Повесть: Юмор
    • Оценка: 6.79*9  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.