Власть над этим городом - немалый систематический труд, а не только скромное удовольствие под большим знаком вопроса. Город, будучи достаточно широк и просторен, на практике понятен и обозрим. По крайней мере, если не брать в расчет причуды, страхи и беды его обитателей - это отдельная и печальная повесть. А по утрам, еще не совсем проснувшись, он пуст и прозрачен, даже легок и туманен. Если успеть, можно двинуться в любом направлении. Нужно только помнить пути и проходы к дверям магазинов через рукотворные рвы теплотрасс и крошащиеся от старости горные хребты. На самом деле спешки нет, иные древние книги ждут тебя годами - в стопках на окраинах. Перелистывая их за прилавком, каждый раз узнаешь что-то новое о мире и себе, правда не всегда полезное.
Некоторые желтые и красные дома, невысокие, обычно двух- или трехэтажные, вызывают хронический детский восторг. Деревянные избы темные и обычно тронуты пожаром. В инвентарный список входят также храмы и библиотеки, аптеки и ларьки с булочками, радиотовары, киоски союзпечати. И конечно вокзал, в коридорах которого можно найти все; по нереальности и веселой абсурдности к нему приближаются крытые рынки и многоступенчатые универмаги. Торговые отношения в городе - вещь противоречивая: повезет - кое-что отдашь и получишь, а скорее много потеряешь, особенно если торопишься и поддаешься лукавой страсти (видать, не даром как-то у них возник благой порыв - закрывать магазины в субботу). Даже имея благородные цели, разумно ограничить ставки и не дрожать за игрой, когда тебя не понимают, - все равно обманут.
Городские водоемы - приятная летом тема, но их разветвленная сеть содержит подземные тайны. Чтобы наверняка добраться до моря, следует держаться правого берега реки, однако вряд ли кто-то способен не отступить до конца. Преграды все уплотняются и набирают высоту, включая кусты и заборы, колючую проволоку и железные листы, горы и заводы. Река тем временем теряет свою мощь и обещания. Не идти же напролом по воде, утопая ногами в ил и злобно разбитые бутылки. Акул давно нет, взамен развелись мелкие всеядные хищники - рыбки ратаны. Есть верный опыт и намерение - можешь метаться с одного берега на другой по сомнительным и шатким переправам-переходам или пройти под мостами по канализационной трубе и плачущим веткам деревьев, с трудом храня равновесие, но тогда изначальная идея под сомнением. В запасе всегда отговорки: на арктическом севере разве чего найдешь, кроме льдов и печальных усталых зверей, а речного истока не знает никто.
В передвижении по городу возникают и другие сезонные проблемы. Берегитесь шумных площадей, где власть имеют духи и вообще ничего не ясно. Особенно опасен западный ветер, с коварным присвистом проникающий в голову и горло. Северный не яростен, хотя требует некоторого упорства, южный - пародия на шторм далеких морей, восточный кажется слабым, но несет холодное свирепое предсказание. Звездные лабиринты улиц рабочих окраин дают свободу маневра - в попытке выбрать правильный курс. Когда набираешь скорость, даже думать не надо: все сложится и сбудется на автомате, никто не успеет остановить, зацепить и поранить твою дрожащую в сумерках тень. Если же день неудачный, вихрь отразится от стен и настигнет, чтобы резануть лицо под острым углом; не стоит и выбирать, наказание неминуемо.
Пользоваться общественным транспортом надо весьма умеренно, иначе грозят иллюзии - очень пропадает пространство. К тому же он не придет на помощь, когда путь лежит через дыры в наклонившихся заборах гарнизонов и секретных районов, складов и баз с ракетно-танковым ломом. Другое дело - обратная дорога, здесь уже время берет свое, нечего бояться и терять. Интересный вариант - ожидать трамвая на перекрестке трех стальных путей, открытом всем ветрам, и бежать по кругу, чтобы успеть вскочить в вагон - хотя бы на одной из остановок. Синие троллейбусы - нелепый компромисс, автобусы еще хуже: шесть копеек себя в упор не оправдывают из-за пролитой солярки, скрипа и качки, но в пригородах без них не обойтись, хотя цена проезда растет до глупых номиналов 11 или 16.
На крайний случай опоздания, жажды и голода годятся светлые советские столовые и кабаки, где дадут гуманный чай без кофеина, бледный и мутный в граненом стакане. Прохладные напитки не рекомендуются, особенно в жару - быстрые неровные глотки заставят дорого заплатить за минутную радость и разорвут на части лихорадкой. Лучше просто идти по теневой стороне, а в щелях между домами прибавлять шагу, искусно закрываясь подручными средствами. Запах бензина и пыль - не самые страшные наркотики, но их долговременный эффект несомненен. Когда дорога ныряет в лес, может стать еще тяжелей - так, что вообще не вернуться домой. Зонт в портфеле не превратится в сверкающий меч, чтобы спасти всех от дождя, без которого обувь начнет жечь. Неплохо успеть до темноты, совсем без риска - до обеда. А потом можно спать. Или, пока горит надежда, делать еще что-то хорошее, если не слишком кружится голова.
С неуклонным развитием и претворением апокалиптических идей хорошее постепенно меркнет-исчезает. Всего описанного выше уже почти что нет и больше никогда не будет. Дешевое кино теперь не показывают, небесные знамения на закате неблагоприятны. Новые яркие краски уличных стен и реклам, карнавалы и фейерверки не введут в заблуждение. С неба спускаются только серые плотные облака, дышать и летать по ночам становится тяжелее. Нависает все больше железобетона; даже вода обретает привкус железа, и кто станет бросать в беспощадный горький океан серебряные рубли? Офисы и банки нагло вытесняют патриархальные булочные и мирные книжные магазины. Зеркальные окна свинцовых башен вавилонского пошиба слепят с высот и зияют отсутствием внутреннего содержания. Карты и схемы города, что нынче в открытом доступе, обнажают нищету и пустоту его смысла, лишая нас последних упований на спасительные тайны. Утешает, что есть лазейки: расписания и сроки пока не соблюдаются.
Страдания живых существ усиливаются; лишь немногие, самые умные, пытаются найти выход; грохот салютов и петард мешает услышать остальным. Зоопарк постепенно пустеет, дикие люди и лошади гуляют по тротуарам. Последние белочки покидают сквер; как-то в тамошней стае воробьев я заметил зеленого попугая, но сумел ли он показать им путь? Город может стать чересчур жестоким для жизни, и тогда он превратится в поле изнурительной битвы или площадку для бартерного обмена душами между соседними мирами. Охранять его трудно: много ворот и дорог снаружи, а улицы внутри прочно забиты пробками. Транспорт и оружие, искусства и науки роняют рентабельность и высокое предназначение. Что же, свет здесь не сошелся клином - систему мировых осей и колес можно и повернуть-подвинуть. Возникают мысли сдать город или отдать в хорошие руки, но пока достойных не очень много, и у них другие заботы.
![[]](/img/i/irhin_w_j/gorod/parliament_sunset.jpg)