В те смутные годы мои права на престол были не всем очевидны и казались неоднозначными. Пока приходилось считаться с братьями, дальними родственниками, даже придворными наглецами и хитрыми самозванцами. Но долго так тянуться не могло, мое терпение тогда имело узкие границы. Интригами и колдовством, ядом и кинжалом не занимаюсь и даже не владею, и не слишком помогают все эти методы в затравленном мире, привычном ко всякому злу. Поэтому в дело шли мечи, которые я покупал на рынке и свободно раздавал. Мне надоели древние турниры: до упаду носиться с копьем, в жарких латах и шлеме, одному на коне против всех.
Армии сближались на рассвете, недалеко от старого города, призывно играла труба. Я стоял посреди поля, не боясь колючих стрел, бертолетовых бомб и тяжелых снарядов: они не могли причинить заметного зла до времени. События на флангах развивались стремительно. Надо было только не забыть: вовремя отдать приказ, чтобы развернули, прочистили и зарядили хотя бы лучшие орудия, тонущие в грязи. Основное действие этих махин - слепящий свет и грохот, который заставит упасть на колени самых упорных врагов. Мой гнев и ярость обычно были излишними, и я держал их в тайне как стратегический резерв.
Кроить этот маленький глобус - довольно простая задача, главное не размышлять. Пока еще хватало чистых красок и бумаги, я лихо и ровно вертел барабан лотереи, под музыку и танцы вытаскивал подарки, делил посты и должности, провинции и континенты - всем искренним друзьям, коллегам и товарищам по школе, зла не держа за старые обиды. Такая тактика была весьма надежной: претензий, жалоб и доносов вообще не принималось и не могло родиться в головах лихих искателей фортуны, ритм был найден верный и веселый, зал был вечно полон и шумел овацией.
Настала пора и для важных свершений, не минули нас и чудеса. На наших пирушках вино лилось бурлящим потоком из середины стола - прямо в бокалы, ничуть не пятная одежд. В меру хмельной напиток и общность интересов подхватывали нас на небеса, где компания ширилась и крепла. Было легко и ясно, прозрачно и счастливо, хотя кружилась голова; в садах светило солнце - мягко и без всяких перерывов на ненужный сон. Все быстро духовно росли, радостно умнели на глазах. Здоровье это позволяло, но именно там и тогда я разучился пьянеть.
Любые азартные игры тоже пускались в работу, чтоб ярче разжечь костер. На кону стояли замки и деревни, королевства, империи, звезды. Однако бывали моменты, что стоили этих потерь, - когда в бреду и смехе вдруг все становилось возможным, и карта ложилась вверх брюхом, сверкая дивным глазком. Иногда играли чересчур жестоко, на выбывание - почти что русская рулетка, им видно мало было острых ощущений. Несчастный покидал наш круг - ловить удачу и стяжать карьеру под знаменем других господ - и был способен в отчаянии предать меня.
Пусть поражения случаются нечасто, они всегда обидны и противны. Волшебные силы моих полководцев и мощь слонов огромны, но не беспредельны, да и сгоравшие запасы блага однажды близились к концу. Колесо судьбы скрипело, брызгало искрами и чадило, чтобы пойти вразнос и полностью потухнуть. Мирные переговоры меня не прельщали - в чем убеждать глупцов, не ведавших причин событий? Нас вели со скрученными руками, не давая открыть рта и завязав глаза - настолько опасны были наши взгляды, их пламя еще не угасло.
Впереди замаячило рабство или изгнание в дальние страны. Не вникая в суть вопроса, недруги спешно писали проекты, в лихорадке ваяли бумажные замки, стремясь успешно завершить ночь своего торжества. Однако чрезмерный конвой на галерах не мог защитить от рока, спешившего прямо навстречу на черных как смерть парусах. Пираты были кровожадными, но не скупыми: все летело за борт. Паря над морем, я смотрел сурово на погружение в пучину корабля. Для спасительной благотворительности не осталось даже щели - листать нужные книги и учиться плавать следовало вовремя.
Дальше шло падение на социальное дно, прозябание на дождливых бульварах, в грязных кабаках и мрачных университетских коридорах. Ничему хорошему я там не обучился, разве что портил паяльником транзисторы и зря изводил реторты, держа их над сильным огнем. Мой почерк, стихи и рисунки всегда были корявыми, произношение на иноземных языках осталось скверным, старые навыки фехтования приходили в негодность от дурного употребления. Но развлекались мы неплохо - гоняли по узким городским улицам и монастырским паркам львов, медведей и красных драконов. Будучи практически бесплотны, последние были особенно безопасны и убедительны.
![[]](/img/i/irhin_w_j/junost/filonov_pir.jpg)