Словами: «Видны следы, ведущие к воде...» – Учитель начал свой рассказ о тростниковых стеблях. В ту пору он ходил по святым местам царства Косалы и забрел как-то в деревню Налакапану – «Деревню утоляющих жажду через тростинки» – и обосновался в роще Кетакаване, раскинувшейся по берегам озера неподалеку от Налакапаны. В тот день случилось так, что бхиккху, омыв тела свои в озере Налакапаны, послали молодых монахов за тростниковыми стеблями, в которые втыкали иглы, и так те иглы хранили. Но монахи, сколько ни искали, находили только полые стебли. Тогда они пошли к Учителю и обратились к нему с такими словами: «Достопочтенный, нам ведено отыскать тростниковые стебли, чтобы хранить в них иглы, но стебли, которые мы находим, от корня до верхушки полые; в чем же тут дело?» «О монахи, – отвечал Учитель, – так было мною устроено еще в прежнее время». И, сказав так. Учитель поведал бхиккху о том, что случилось в прошлой жизни.

«Говорят, будто во времена стародавние на месте этой рощи были джунгли, а посреди джунглей – озеро, где обитал ракшас – хранитель вод, и всякого, кто спускался к воде, этот ракшас пожирал. Бодхисатта же в ту пору был царем обезьян и окрасом своим походил на детеныша красной антилопы. Он тоже жил в джунглях, водя и охраняя обезьянье стадо в восемьдесят, а может, и более тысяч голов. И наказывал царь подданным своим, обезьянам: «Прежде нежели отведать плоды или что-нибудь другое, растущее в джунглях, чего вы не пробовали, прежде нежели испить воду из озера, которую еще никто не пил, испросите у меня дозволения, ибо есть в лесу ядовитые деревья, есть озера, где обитают демоны». И обезьяны обещали царю делать так, как он велит.

И вот зашли как-то обезьяны в такое место, куда прежде не заходили, и, когда, мучимые жаждой, ибо шли целый день, стали искать воду, чтобы напиться, вдруг увидали озеро. Но пить из него не стали, а уселись на берегу в ожидании Бодхисатты. «Отчего же вы не напьетесь воды?» – спросил у них Бодхисатта. «Ждем, пока ты подойдешь», – ответили обезьяны. «И хорошо делаете», – сказал Бодхисатта и пошел вдоль озера, разглядывая следы на берегу; он заметил, что все они ведут к воде и нет ни одного, который вел бы из воды к берегу. «Наверное, здесь хозяйничает какой-нибудь демон», – подумал Бодхисатта и вновь обратился к обезьянам: «Хорошо, говорю, вы сделали, что не стали пить из этого озера: здесь водятся демоны».

Ракшас, стороживший воды, между тем понял, что обезьяны не спустятся к озеру, и, приняв устрашающий облик, синебрюхий и беломордый, с пурпурно-красными руками и ногами, раздвинул воды озера и, выйдя к обезьянам, спросил их: «Почему вы сидите здесь, почему не спускаетесь к озеру и не пьете воды?» Вместо ответа Бодхисатта сам обратился с вопросом к ракшасу:

«Не ты ли тот ракшас, который обитает в здешних водах?» «Ну, я», – отвечал тот. «И ты губишь всякого, кто спустится к воде?» – допытывался Бодхисатта. «Да, всякого, – отвечал ракшас, – даже птицу не пощажу, если сядет на воду, и вас всех сожру». «Нет уж, – нас сожрать тебе не удастся, – воскликнул Бодхисатта, – не дадимся!» «Попробуйте только напиться воды», – грозно сказал ракшас. «Что ж, – молвил на это Бодхисатта, – и воды попьем, и тебе в лапы не дадимся». «Как же это? – удивился ракшас. – Как сумеете вы напиться воды?» «А так, – пояснил Бодхисатта, – ты ведь думаешь, что мы спустимся вниз, а мы и шагу отсюда не ступим. Каждая обезьяна возьмет по тростниковому стеблю и через него напьется воды из твоего озера – точно так, как пьют воду с помощью лотосовых побегов, и никак ты не сможешь сожрать нас». И, вразумляя ракшаса, Бодхисатта спел ему такой стих:

Видны следы, ведущие к воде, но нет ни одного, чтоб вел оттуда.

Напьюсь через тростинку – и тобой погублен, неповинный, я не буду.

Сказав так, Бодхисатта велел принести ему тростниковый стебель, взял его в рот, мысленно сосредоточился на десяти совершенствах и, с силою дунув в стебель, мгновенно явил всем плод истинного знания: ни единого узла не осталось внутри тростникового стебля, и весь он сделался полым. Затем Бодхисатте подносили еще и еще стебли, и все их он продувал таким же точно способом.

Это могло бы длиться до бесконечности, поэтому не следует думать, что все было так просто. Ведь Бодхисатта обошел вокруг озера и повелел: «Пусть весь растущий здесь тростник станет полым внутри»,–а надобно знать, что велико подвижничество Бодхисатт, свершаемое ими ради общего блага, и силою этого подвига исполняются все их веления. Потому с того самого дня весь тростник на берегах того озера и стал полым внутри.

Добавим еще, что в Мировом Веке, который длится поныне, есть всего четыре извечных чуда. Вы спросите: «Какие?» Вот какие: первое – заяц на Луне, который пребудет там до скончания Мирового Века. Второе – огонь, который до конца Века не коснется места, пощаженного лесным пожаром, как о том рассказывается в джатаке о перепеле. Третье – жилище Гхатикары-горшечника, над которым до скончания Века не прольется ни капли дождя. И, наконец, – стебли тростника, растущего вокруг озера близ Налакапаны, которые до конца Века пребудут полыми внутри. Вот те четыре чуда, которые были, есть и будут в этом Мировом Веке.

Так вот, после того как по велению Бодхисатты тростник на озере сделался полым внутри, царь обезьян, взяв в руку тростинку, уселся на берегу, и вслед за ним все восемьдесят тысяч обезьян сорвали каждая по тростинке и, разбредясь по берегу озера, уселись у самого края воды. И когда Бодхисатта, опустив в воду конец тростинки, принялся пить, обезьяны стали пить вслед за ним тем же способом. Ракшас же, стороживший воды, не мог их достать и в ярости удалился в свое жилище, а Бодхисатта и все его стадо, напившись, разбрелись по лесу».

Завершая свое наставление в дхамме, Учитель со словами: «Еще в давние времена, братия, моими усилиями тростник этот сделался полым внутри», – дал истолкование джатаке и связал перерождения. «В ту пору, – сказал он, – ракшасом, обитавшим в водах, был Девадатта; восемьдесят тысяч обезьян – это ученики Пробужденного; царем же обезьян, столь находчивым в средствах, был я сам».

Джатака о тростинке для питья (20)