Со слов: «Хотя поодаль я лежу...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал повествование о бхиккху, ослабевшем в усердии своем.

Увещевая этого бхиккху, Учитель говорил собравшимся: «О братия! Встарь мудрые мужественно превозмогали слабость, даже страдая от телесных ран, — и не убавляли своего усердия». И, сказав так, Учитель поведал монахам о том, что было в прошлой жизни.

«Но времена стародавние, когда в Бенаресе правил Брахмадатта, Бодхисатта родился на земле жеребенком синдской породы. Когда жеребенок подрос, его пышно разубрали и украсили, и стал он боевым конем бенаресского владыки. Кормили коня только рисом третьего урожая, и сдабривали этот рис самыми вкусными приправами, и подавали в золотом тазу стоимостью в целую сотню тысяч, стойло же его окропляли благовониями четырех видов. И стоял он под балдахином из красивых пестро-цветных тканей, затканных золотыми звездами. Вокруг него были развешаны венки и гирлянды из лучших цветов, а рядом всегда горел светильник, заправленный ароматным маслом.

Все окрестные цари в ту пору домогались владычества над Бенаресом. Однажды город окружили войска семи царей. Повелителю Бенареса направили послание на пальмовом листе. «Либо сдай нам царство, — писали цари, — либо выходи на бой!» Созвав советников, царь изложил им суть дела и стал спрашивать их, как ему быть. Советники сказали: «Государь, первым вступать в бой тебе не следует. Пошли сначала своего воина сразиться с ними; если он потерпит поражение, мы подумаем, как быть дальше».

Царь призвал к себе храбрейшего из воинов и спросил: «Не побоишься ли ты, почтеннейший, вступить в сражение с семью царями?» Храбрец ответил: «Государь! Если прикажешь снарядить для меня своего боевого коня синдской породы, то на этом коне берусь я победить не только этих семерых царей, но и всех владык в Джамбудвипе». «Что ж, почтеннейший, бери моего боевого синдского жеребца или любого другого коня, садись на него — и в бой!» — молвил царь. «Слушаю, государь!» — ответил храбрец и, почтительно простясь с царем, покинул дворец.

Храбрец облачился в боевые доспехи, взял меч, сел на снаряженного боевого коня синдской породы и поскакал за городские ворота. Словно гром с ясного неба, обрушился воин на становье первого царя, уничтожил его войска, захватил самого его в плен и отвез в темницу. После этого воин снова ринулся в бой. Один, без чьей-либо помощи, он разгромил становье второго царя, затем — третьего, четвертого и пятого — и всех пятерых забрал в плен. Покорил он затем и шестое становье, по, когда стал Орать шестого царя в плен, боевого коня синдской породы ранило, кровь хлынула ручьем, и конь зашатался от невыносимой боли. Видя это, воин спешился, уложил коня наземь возле дворцовых ворот, ослабил на нем упряжь и все снаряжение, а сам велел седлать ему другого коня.

Лежа на земле в некотором отдалении, Бодхисатта претерпевал великие муки. Приоткрыв глаза, он увидел, что хозяин седлает другого коня, и так помыслил: «Напрасно снаряжает он другого коня, ведь на том ему не взять приступом седьмой лагерь и не захватить в плен седьмого царя. Все мои старания пойдут прахом: храбрый воин, который до сих пор не знал поражений, погибнет, а государь наш попадет в руки врагов. Нет ведь никакой иной лошади, кроме меня, на которой воин мог бы разгромить седьмое становье и захватить в плен седьмого царя». Полный таких дум, Бодхисатта, продолжая лежать, позвал воина и сказал ему: «Хозяин, кроме меня, нет никакой другой лошади, на которой ты сумел бы разгромить седьмое становье и пленить седьмого царя. Я не допущу, чтобы плоды моих дел пропали зря, поэтому подыми и седлай меня». И в добавление Бодхисатта спел воину еще такой стих:

Хотя поодаль и лежу,

хоть грудь стрелою пронзена,

Ты лишь меня седлай — и в путь,

резвей не сыщешь скакуна!

Воин помог Бодхисатте подняться с земли, перевязал ему рану, вновь закрепил на нем все снаряжение и, оседлав его, помчался в бой. Разгромив и седьмое становье, он взял в плен седьмого царя и передал его ратникам царя бенаресского, а те отвезли его в городскую темницу. Бодхисатту привели к воротам дворца, и сам царь вышел поглядеть на него. Завидев царя, Великосущный обратился к нему с такою речью; «Великий государь! Не вели казнить этих семерых царей, а заставь их присягнуть тебе на верность и отпусти с миром. Все награды, которые мы вдвоем заслужили от тебя, сполна вручи воину, ибо не подобает поступать дурно с тем, кто пленил для тебя семерых царей. Будь щедросердым, храни благочестие и правь этим царством по дхамме и справедливости». В то время, как Бодхисатта говорил это царю бенарссскому, служители начали снимать с коня упряжь и военное снаряжение, и в тот же миг Бодхисатта покинул этот мир.

Повелев предать тело боевого коня огню, царь Бенареса оделил храброго воина великой славою, а семерых царей отправил по домам, взяв с них слово никогда более не воевать против него. Он правил царством по дхамме и справедливости и в положенный срок перешел в иное рождение, согласно накопленным заслугам».

И Учитель, повторяя: «О братия, и в прежние времена мудрые мужественно превозмогали слабости и, даже страдая от телесных ран, не убавляли своего усердия», наставил монахов в знании четырех благородных истин. И, вняв наставлениям Учителя, бхиккху, который ранее не проявил достаточного усердия, обрел теперь высший Плод и достиг арахатства. Заканчивая свое поучение, Учитель истолковал джатаку, так связав перерождения: «Царем в ту пору был Ананда, воином — Саршгутта, боевым же конем синдской породы — я сам».

Джатака о боевом коне (23)