Со слов: «Кто друга наставлений не приемлет...» — -Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал повествование о жадном и завистливом монахе. О том, как выказывал этот монах свой нрав, мы узнаем из Джатаки о вороне, которая содержится в Девятой книге, а пока скажем лишь, что Учитель однажды обратился к этому жадному, завистливому бхиккху: «Брат мой, правду ли говорят, что ты жаден и завистлив?» «Правду, почтенный», — ответил монах. «О бхиккху, — молвил Учитель, — ведь и прежде ты был жаден и завистлив, тем и погубил себя, мудрые же но твоей вине лишились крова!» И Учитель поведал о том, что было в прежней жизни.

«Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал царь Брахмадатта, Бодхисатта родился в облике голубя. В ту пору бенаресцы, в стремлении творить добро, развешивали повсюду сплетенные из соломы птичьи домики, дабы птицы могли спокойно вить свои гнезда. Повесил такой домик у себя на кухне и повар одного бенаресского торговца. Там и поселился Бодхисатта. На заре вылетал искать корм, с наступлением вечера возвращался. Так и жил.

Однажды некий ворон, пролетая над кухней, учуял запах рыбы и мяса, которые готовились там с острыми приправами. Позарился на них ворон и подумал: «Кап бы отведать мне рыбы и мяса?» II, размышляя так, сел на землю неподалеку и просидел до вечера, пока не вернулся Бодхисатта, летавший на поиски корма. И когда он влетел в кухню, подумал ворон: «Вот этот голубь и поможет мне отведать мясо и рыбу».

Едва настало утро, ворон снова прилетел на то же место. Увидел Бодхисатту, который, как обычно, отправлялся на поиски корма, и последовал за ним, летя так близко, что Бодхисатта у него спросил: «Зачем ты, друг, преследуешь меня?» «Господин, — ответил ворон, — меня влечет сиянье твоей славы, я везде и всегда хочу следовать за тобой». «Но, друг, — ответил Бодхисатта, — ты ешь одно, я ем другое, и следовать тебе за мной не надо». Но ворон стал просить: «О господин, ты будешь есть свое, а я — – свое. Позволь мне только рядом быть с тобой». «Что ж, — согласился Бодхисатта, — лети, но помни, ворон: ты должен довольствоваться малым». Дав такое наставление ворону, Бодхисатта опустился на землю и принялся искать зернышки. Пока Бодхисатта насыщался, ворон шел за ним и выклевывал из-под коровьих лепешек жуков и ко-зявок. Набив живыми тварями брюхо, ворон приблизился к Бодхисатте и сказал ему: «Уж сколько времени ты насыщаешься, о господин! Есть лищнее — негоже!» К вечеру Бодхисатта насытился и вернулся в кухню, где жил; вместе с ним прилетел и ворон. Повар увидел его и сказал: «Наш голубь привел с собой какую-то птицу». Сказав так, повар подвесил еще один соломенный домик — для ворона. С той поры обе птицы стали жить вместе на кухне.

Однажды торговец, у которого служил повар, закупил много рыбы. Повар взял рыбу и развесил ее на кухне. Ворон смотрел на рыбу жадными глазами и думал: «Завтра непременно останусь дома и уж тогда наемся вволю». Всю ночь ворон не спал, мучаясь от жадности. Утром Бодхисатта снова собрался лететь на поиски корма и сказал ворону: «Полетели, дружище!» Но ворон ответил: «Лети, господин, без меня, а я не могу: животом маюсь». «Вот уж, друг, — отвечал Бодхисатта, — никогда не слышал, чтобы ворон животом маялся. Что слабость одолевает ворона в одну из ночных страж — про это слышал! Но стоит ему фитиль проглотить — и слабость как рукой снимет. Может, тебе охота полакомиться рыбой, что тут развешана? Так ведь рыба для людей лакомство, а не для тебя. Полетим-ка лучше вместе искать корм». «Не могу, господин», — отвечал ворон. «Что ж, — сказал Бодхисатта, — посмотрим потом, правду ты говоришь или нет. Об одном лишь прошу: не поддавайся соблазну, довольствуйся малым». Сказал так Бодхисатта и улетел.

Повар тем временем нарезал рыбу. Потом приоткрыл крышки горшков, чтобы еда, которая варилась, не выкипала, на один из горшков положил сито, вышел на улицу и стал вытирать пот. Ворон, сидевший в домике, тотчас же высунул голову, оглядел кухню и, убедившись, что повара нет, подумал: «Наконец-то исполнится мое заветное желание, и я полакомлюсь! Не знаю только, за что лучше приняться: за целую рыбу или за ту, что нарезана?» Ворон подумал-подумал и решил: «Нарезанной рыбой будешь долго набивать брюхо, утащу-ка я лучше целую рыбину к себе в домик и там, не торопясь, съем». Решил так ворон, вылетел из своего домика и сел прямо на сито. Раздался грохот. На шум прибежал повар и спросил: «Что еще там стряслось?» — и тут увидел ворона. «А, — воскликнул повар, — этот злодей хочет сожрать рыбу, которую я приготовил для хозяина! А кто, спрашивается, меня кормит: хозяин или этот глупец? Да что проку от этого ворона?» С этими словами повар запер кухню, поймал ворона, повыдергивал у него все перья, растолок в миске имбирь, добавил тмина и других пряностей, насыпал соли и, перемешав всеэзто со скисшим пахтаньем, густо намазал этим месивом ощипанного ворона, а потом забросил его в соломенный домик. Там ворон и валялся, мучаясь от нестерпимой боли.

Вечером прилетел домой Бодхисатта, увидел ворона в столь бедственном положении и воскликнул: «О алчный! Не послушался ты меня и терпишь ныне из-за своей жадности великие муки!» И он спел такой стих:

Кто друга наставлении не приемлет,

Словам заботы дружеской не внемлет,

Поплатится, как ворон, что советам

Не внял — и горько пожалел об этом.

И, добавив к этому: «Отныне и я не могу оставаться здесь!» — Бодхисатта улетел прочь, а ворона на кухне настигла смерть. Повар выкинул его вместе с соломенным домиком в помойную яму».

И Учитель повторил: «Не только ныне, бхиккху, жаден ты и завистлив, прежде ты был таким же, и еще тогда из-за твоей жадности и завистливости мудрые принуждены были покинуть свое жилище!»

И, наставив слушателей в дхамме, Учитель разъяснил им суть четырех благородных истин, после чего бхиккху сделался «невозвращающимся». Учитель же, связывая прошлую жизнь с нынешней, так истолковал джатаку: «Вороном в ту пору был жадный и завистливый бхиккху, голубем — я сам».

Джатака о голубе (42)