Словами: «Па это дерево залезть нетрудно...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал повествование о некоем мирянине, весьма искушенном в распознавании всяких плодов.

Как-то раз один саваттхийский землевладелец пригласил к себе всю общину во главе с Пробужденным, усадил за стол в своем саду и, досыта накормив гостей сладкой рисовой кашей и другими яствами, наказал своему садовнику: «Пройдись с монахами по саду. Пусть они отберут для себя манго и любые иные плоды, какие только пожелают». Выполняя распоряжение хозяина, садовник пошел с монахами и сад; едва взглянув на какое-нибудь дерево, он говорил монахам, что такой-то плод на нем зелен, такой-то — созрел наполовину, а такой-то — вполне зрелый, и каждый раз его слова оказывались чистой правдой. Монахи, воротясь к Татхагате, принялись наперебой рассказывать; «Почтенный, этот садовник столь искушен в распознавании плодов, что может, едва глянув с земли на дерево, сказать, какой плод зелен, какой поспел наполовину, а какой совсем уже спелый, и все, что он говорит, оказывается верным». Выслушав их, Учитель молвил: «В распознавании плодов, монахи, искусен не один лишь этот садовник — и прежде были умные люди, хорошо разбиравшиеся в этом деле». И он поведал собравшимся о том, что было в прошлой жизни.

«Во времена стародавние, когда на бенаресском троне восседал Брахмадатта, Бодхисатта появился на свет в семье торговца. Став взрослым, он посвятил себя торговле и странствовал с пятьюстами повозками. Как-то раз он оказался на большаке, что вел в глубь леса. Бодхисатта приказал остановиться на опушке, собрал всех своих спутников и строго предупредил их: «В этом лесу могут расти ядовитые деревья. Смотрите, не пробуйте без моего разрешения незнакомых вам листьев, цветов или же плодов!» «Хорошо», — ответили спутники Бодхисатты, и караван углубился в лес. На самом его краю, возле какой-то деревушки, росло дерево — все в плодах. Ни стволом, ни ветвями, пи листьями, ни цветами — ничем не отличалось от манго это дерево. И плоды его и цветом, и формой, и запахом, и вкусом были — ну точь-в-точь манго. Да только всякий, кто их пробовал, тотчас погибал от смертельного яда.

Несколько жадных торговцев, что ехали впереди, приняли ядовитое дерево за манго и набросились на плоды. Остальные же решили: «Спросим сначала у нашего старшего» — и, держа в руках плоды, стали дожидаться Бодхисатты. Когда показался Бодхисатта, они обступили его и стали спрашивать: «Почтенный, можно ли нам есть эти плоды?» Бодхисатта же, увидев, что это вовсе не манго, объяснил им: «То, что вы называете манго, на самом деле плоды ядовитого дерева, не ешьте их». Затем он стал помогать тем, кто уже наелся плодов: вызвал у них рвоту, накормил смесью из четырех видов сладостей и тем исцелил.

Тут надо сказать, что до того дня все торговцы, которые останавливались на привал у этого дерева, наевшись отравленных плодов, погибали мучительной смертью. Наутро деревенские жители выходили из своих домов, хватали мертвецов за ноги и уволакивали в укромное место, а потом забирали себе повозки со всеми товарами и всем, что было у мертвых торговцев. Так и в тот день: едва показалось солнце, жители деревни поспешили к дереву, договариваясь по дороге: «Мне достанутся быки». — «А мне — повозки». — «А мне — товары». Увидав, однако, живых и невредимых торговцев, они изумились: «Как вы догадались, что это дерево не манго?» «Это не мы догадались, — ответили крестьянам торговцы, — это узнал наш старший». Крестьяне обратились тогда к Бодхисатте: «Расскажи, мудрейший, как ты сумел догадаться, что это дерево не манго?» «По двум признакам», — сказал Бодхисатта и спел такой стих:

На это дерево залезть нетрудно,

и от села оно — рукой подать.

Плоды его не могут быть съедобны —

едва взглянув, сумел я угадать.

Наставив таким образом все множество собравшихся в дхамме, Бодхисатта в полном здравии продолжил свое путешествие».

И, завершая урок дхаммы, Учитель повторил: «О бхиккху, были ведь и в прошлом мудрецы, которые знали толк в плодах». Слив воедино стих и прозу и связав прошлые и нынешние существования, он так истолковал джатаку: «В ту пору торговцами были последователи Пробужденного, старшим же — я сам». завершая наставление в дхамме, Учитель так истолковал джатаку: «Пьяницами были тогда эти самые пропойцы, бенаресским же торговцем — я сам».

Джатака о плодах (54)