Словами: «Пути своей алчбе не преградила...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал рассказ о монахине, которая донимала всех своими предостережениями.

Монахиня эта, рассказывают, происходила из хорошей саваттхийской семьи, но и после того, как приняла монашество, она так и не усвоила дхаммы подвижницы, ибо оказалась склонной к обжорству и жадности. Она ходила собирать подаяние только в ту часть города, где не бывали ее сестры по вере, и люди подавали ей там обильную и вкусную пищу. И вот что придумала она, обуянная страстью к чревоугодничеству: «Если в эту часть города будут приходить и другие монахини за подаянием, на мою долю достанется меньше еды. Надо как-то отвадить отсюда других». И стала она предостерегать всех прочих: «Сестры, в той части города по улицам бродят свирепые слоны, лошади и псы. Место очень опасное. Не ходите туда собирать милостыню!» После таких предостережений ни одна монахиня не желала не только глядеть — даже голову поворачивать в ту сторону.

Но вот однажды, когда жадная монахиня, как обычно, собирала подаяние в той части города и как раз хотела зайти за милостыней в один из домов, на нее налетел взбесившийся баран и ударил ее с такой силой, что сломал ей бедренную кость. Тотчас же сбежались люди, соединили обломки кости, туго-натуго запеленали ногу, затем положили монахиню на носилки и отнесли в монастырь. Другие монахини долго потом насмехались над пострадавшей. «Ты отговаривала монахинь ходить в ту часть города, а сама собирала там подаяние. Вот баран и сломал тебе ногу!» — говорили они.

Весть о происшедшем незамедлительно достигла мужского монастыря. Как-то вечером, сойдясь в зале собраний, монахи толковали между собой о недостойном поведении обманщицы. «Вы только подумайте, почтенные, — восклицали они, — она предупреждала других монахинь, чтобы они туда не ходили, а сама собирала там подаяние, когда взбесившийся баран сломал ей бедренную кость». В эту минуту вошел Учитель и спросил, по обыкновению: «О ком это вы, братия, здесь беседуете?» «Да вот о такой-то», — ответили монахи. «О бхиккху, — молвил Учитель, — не только ведь ныне, но и в прежние времена она уже отваживала других от того, чем сама не гнушалась. И тогда, как и теперь, она терпела мучения из-за этого». II он поведал собравшимся о том, что было в прошлой жизни.

«Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал Брахмадатта, Бодхисатта родился лесной птицей. Когда он вырос, то стал старшим над птицами и в сопровождении многих сотен птиц отправился в Гималаи. Когда они все там обосновались, одна хищная птица повадилась летать за кормом на большую дорогу, где подбирала зерна риса, фасоли и всего, что высыпалось из подвод. И, подумав: «Надо сделать так, чтобы другим птицам неповадно было сюда летать», — эта алчная птица принялась предостерегать всю стаю. «Большая дорога, — возглашала она, — место очень опасное и страшное: но ней то и дело проходят слоны, лошади и другие крупные твари, катятся телеги, запряженные свирепыми быками, и всевозможные повозки. Мгновенно взмыть в воздух невозможно, поэтому лучше там и не бывать». Все птицы в стае за эти предостережения так и стали ее знать — «Анусасика» — «Остерегающая».

Однажды прожорливая птица бродила, подбирая корм, по большой дороге и вдруг услыхала грохот мчащейся с бешеной скоростью колесницы. Повернув голову на шум, она посмотрела на колесницу и, подумав: «Далеко еще», — продолжала как ни в чем не бывало скакать по дороге. Колесница же неслась с быстротой ветра и мгновенно ее настигла. Птица даже не успела взлететь, попала под колеса и была раздавлена. Когда вожак повелел всем птицам собраться, он сразу же увидел отсутствие Анусасики и приказал ее найти. Птицы полетели на поиски и, увидев на большой дороге перерезанное пополам тело алчной птицы, поспешили сообщить об этом вожаку. «Что ж, — заметил вожак, — она отговаривала других, но сама разгуливала по большой дороге, поэтому и погибла». И он спел такой стих:

Пути своей алчбе не преградила,

хотя других остерегала, птица.

И вот лежит без крыльев на дороге:

несчастную настигла колесница.

Заканчивая свое наставление в дхамме, Учитель истолковал джатаку, сказав: «В ту пору птицей по кличке «Анусасика», была та самая монахиня, которая донимала подруг своими предостережениями; вожаком же птичьей стаи был я сам».

Джатака о донимающей предостережениями (115)