С восклицания: «Он без родителей возрос...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал свой рассказ о бхиккху, который шумел в часы отдыха.

Рассказывают, что некий молодой человек из хорошей саваттхийской семьи уверовал в истинную дхамму и стал монахом, однако не отличался особыми успехами ни в поведении, ни в учении. Он даже не знал, что существует одно время для дел, другое — для молитвы, а третье — для учения. И в первую стражу иочи, и в полночь, и в последнюю стражу ночи, и утром, когда уже полагалось вставать, и в те часы, когда все бодрствовали, и даже по ночам он сильно шумел, и монахи не могли из-за него спать.

Как-то раз, сойдясь в зале собраний, монахи осуждали недостойное поведение этого бхиккху. «Почтенные, — восклицали они, — этот юноша, приняв монашество ради истинных сокровищ вероучения, не знает даже того, какое время для дел, а какое — не для дел, какое время — для учения, а какое — не для учения!» Как раз в этот миг в залу собраний вошел Учитель и спросил бхиккху: «О чем это вы, братия, здесь беседуете?» — и монахи откровенно ему обо всем поведали. «О бхиккху, — молвил тогда Учитель, — не только ведь ныне, но и в прошлые времени он точно так же не знал, когда можно шуметь, а когда нельзя, точно так же не понимал разницы между «вовремя» и «не вовремя», вот ему и свернули шею, и он умер в муках». И, поясняя сказанное, Учитель поведал собравшимся о том, что было в прошлой жизни.

«Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал Брахмадатта, Бодхисатта родился в облике брахмана, предки которого жили на северо-западе. До полнолетия Бодхисатта успел глубоко изучить все науки, стяжал себе всемирную славу как наставник и стал обучать в Бенаресе пятьсот юных учеников. Был у этих учеников петух, который по утрам, всегда в одно и то же время, поднимал их с постелей, побуждая приниматься за учение. Когда петух этот сдох, ученики принялись разыскивать по всей округе другого.

Как-то, собирая хворост в роще, близ места, куда свозят мертвецов, один из юношей нашел там петуха, поймал его, посадил в клетку и принес в дом к наставнику. Петух этот вырос близ свалки мертвецов, не жил с людьми и не знал, в какое время их следует будить, и кукарекал то посреди ночи, а то под утро. Заслышав крик петуха, ученики вставали среди ночи и усаживались за учение. К тому времени, как всходило солнце, они уже не в силах были продолжать занятия, клевали носами и не могли даже разглядеть того, что им задано. Если же петух кричал, когда уже давно наступил белый день, у учеников, вставших поздно, вовсе не оставалось времени для занятий. «Этот петух кричит и среди ночи, и среди бела дня, — возмущались юноши. — Из-за него мы никак не можем сосредоточиться на занятиях!» Они поймали петуха и свернули ему шею, лишив таким образом жизни. «Мы прикончили петуха, который кричал не ко времени», — сказали они наставнику. И тот, стремясь растолковать своим ученикам истинную суть вещей, молвил: «Петух погиб потому, что некому было воспитать его». И он спел такой стих:

Он без родителей возрос,

без воспитательных начал:

Не знал о времени петух

И не ко времени кричал!

Наставив своих учеников, Бодхисатта до самой смерти продолжал вести такую же жизнь, а с истечением отпущенного ему срока перешел в иное рождение в согласии с накопленными заслугами».

Заканчивая свой урок дхаммы, Учитель истолковал джатаку, сказав: «Петухом, кукарекавшим не ко времени, был в ту пору этот самый бхиккху, учениками брахмана были ученики Пробужденного, наставником же — я сам».

Джатака о шуме некстати (119)