Словами: «Что было одному благословеньем...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал свой рассказ о брахмане, подданном царя Косалы. Этот брахман мог по особым приметам предсказать, сулит ли меч удачу или нет.

Рассказывают, что каждый раз, когда кузнецы выковывали новый меч и приносили его к царю, брахману стоило только понюхать клинок, и он уже мог сказать, сулит меч удачу его владельцу или же нет. Брахман этот, однако, был нечист на руку: дадут ему денег, он говорит, что меч непременно сулит удачу, а ничего не дадут, он сердито ворчит: «Этот меч сулит неудачу!»

Однажды некий кузнец, выковав меч, насыпал в ножны мелко помолотого порошка черного перца и принес меч к царю. Царь призвал брахмана и велел ему осмотреть меч. Брахман вытащил клинок из ножен и понюхал его. Крупицы перца попали ему в нос и стали щекотать ноздри. Не удержавшись, брахман чихнул изо всей мочи. И когда чихал, ударился об острие ножа и рассек нос надвое!

История о том, как брахман рассек собственный нос, стала известна всем монахам. Как-то раз, сойдясь в зале собраний, монахи говорили между собой: «Вы слышали, почтенные? Брахман, который похваляется умением узнавать, сулит ли удачу меч, порезал себе нос, когда обнюхивал царский меч». В это самое мгновение в залу вошел Учитель и спросил собравшихся: «О чем это вы, братия, Здесь беседуете?» Когда монахи рассказали ему обо всем, Учитель заметил: «О бхиккху, не только ведь ныне брахман этот, нюхая меч, ухитрился порезать себе нос, но и в прежние времена с ним уже случалось подобное». И он поведал им о том, что было в прошлой жизни.

«Во времена стародавние, когда на бенаресском троне восседал Брахмадатта, был при царе некий брахман, который умел предсказывать, принесет ли меч удачу своему владельцу или же нет. С ним произошло все то, о чем уже рассказывалось. Как и первый брахман, он, чихая, отхватил себе мечом кусок носа. Царь тотчас же призвал знахарей, и они сумели как-то прилепить к носу брахмана нашлепку и подкрасить ее в естественный цвет, так что нос опять стал таким, как и прежде, и брахман снова мог исполнять свои обязанности при царе.

Здесь самое время сказать, что у бенаресского правителя не было сына, а только малолетняя дочь да еще племянник, сын сестры. Оба ребенка жили и воспитывались вместе в царском доме. Когда же они выросли, то почувствовали друг к другу сердечное влечение. Царь, узнав о том, призвал к себе своих советников и сказал: «Мой племянник — законный наследник трона; если я решусь выдать за него свою дочь, мне придется возвести его в сап первого наследника». В тот миг, когда царь произносил эти слова, пришла ему в голову другая мысль: «Мой племянник — и без того человек мне близкий. Женю-ка я его на дочери другого царя и провозглашу наследником престола, а дочь выдам еще за какого-нибудь властителя. Так у меня повсюду окажется полно родни, и род наш будет править сразу двумя царствами». Обсудив это со своими советниками, царь пришел вместе с ними к решению, что лучше всего разлучить обоих влюбленных, и велел поселить племянника в одном крыле дворца, а дочь — в другом.

В это время царской дочери и племяннику было лет по шестнадцати, их взаимное любовное влечения стало непреодолимым. «Как бы мне сделать так, чтобы дядина дочь вышла из другой половины дворца», — долго размышлял молодой человек и, наконец, придумал одно средство. Он велел привести к себе женщину, искусную в предсказании судьбы, и дал ей тысячу золотых монет. «Что я должна для тебя сделать?» — спросила его вещунья. «Матушка, тебе везет во всех твоих делах, — сказал юноша. — Сделай так, чтобы дочь моего дяди вышла из женской половины дворца». «Хорошо, господин, — согласилась вещунья, — я пойду к царю и скажу ему: «Государь, в твою дочь вселился злой дух. Это случилось давно, и он уже не так всесилен, как прежде. В один прекрасный день я велю посадить твою дочь в повозку, и мы с ней под охраной хорошо вооруженных стражников отправимся на то место, куда свозят мертвецов. Там я прикажу очертить волшебный круг на земле и поставить в этот круг ложе, под ложе я велю положить мертвое тело, а на ложе — твою, государь, дочь. Затем я прикажу выкупать твою дочь, для чего одной розовой воды потребуется сто и еще восемь кувшинов. И так изгоню злого духа из тела твоей дочери…» Сказав это государю, — продолжала вещунья, — я отвезу царскую дочь на то место, где сваливают мертвецов. Ты же, как только узнаешь, что мы отправились туда, садись в колесницу и в сопровождении хорошо вооруженных воинов поезжай к тому же месту и обязательно поспей прежде нас. Да не забудь прихватить с собой толику молотого черного перца... Когда прибудешь на место, вели своим людям спрятать колесницу, а самим укрыться в тамошнем лесу. Потом ступай прямо туда, где сваливают мертвецов, войди в очерченный круг, ляг наземь и притворись мертвым. Я приду туда и велю поставить ложе прямо над тобой. Сверху положат царскую дочь; ты же в этот миг сунь себе в нос крупинку черного перца да хорошенько чихни два-три раза. Услыхав твое чихание, мы, забыв про царскую дочь, кинемся наутек; ты же вылезь из-под ложа, выкупай царскую дочь с ног до головы, потом сам вымойся и вместе с; царской дочерью поезжай во дворец». «Превосходно придумано! — обрадовался юноша. — Просто замечательно!» — и принял предложение вещуньи. Вещунья отправилась к царю и убедила его, как было уговорено, что царевна больна. Государь принял предложение вещуньи, затем вещунья поговорила с самой царевной, и та тоже изъявила согласие. И вот настал день, когда решено было ехать на свалку мертвецов. Предупредив заранее юношу, вещунья в сопровождении огромной свиты отправилась в путь. Стараясь напугать своих спутников, она сказала им: «Когда я уложу царскую дочь на ложе, мертвец, что будет внизу, примется чихать; чихнув раз-другой, он выскочит из-под ложа и схватит первого попавшегося. Будьте осторожны!» Юноша приехал раньше их и, как было уговорено, лежал, притворяясь мертвецом. Вещунья взяла за руку царскую дочь, ввела ее в очерченный .круг и, шепнув: «Не бойся!» — уложила царевну на ложе. В тот же миг юноша сунул себе в нос крупинку черного перца и принялся чихать. Вещунья тотчас же выпустила руку царской дочери и с громким воплем кинулась прочь, увлекая за собой остальных. Видя, как она удирает, никто не смог устоять на месте, все бросились кто куда, побросав захваченное из дому оружие. Юноша сделал все, что ему было наказано, и вместе с царской дочерью поехал во дворец.

Вещунья же явилась к государю и сообщила ему о том, что дочь его и племянник случайно соединили свои судьбы. «Что ж, — подумал царь, — дочь моя с самого рождения предназначалась в жены племяннику. Они столь же хорошо подходят друг другу, как жидкое топленое масло и рисовая каша». И он дал согласие на брак дочери и племянника. Со временем он передал племяннику престол, а дочь свою сделал царицей. Племянник, став царем, жил со своей женой в мире и счастливом согласии и правил царством в соответствии с дхаммой. Брахман же, который судил о мечах по приметам, начал служить новому повелителю.

Случилось однажды этому брахману прислуживать царю. Стоял он против солнца, лак на носу у него растаял, нашлепка свалилась на землю. Брахман, сгорая от стыда, стоял перед царем, низко опустив голову. Заметив его смущение, государь сказал со смехом: «О наставник, пусть это не тревожит тебя: ведь одному чих приносит несчастье, а другому — счастье. Ты чихнул — рассек себе нос, а вот я чихнул — и получил в жены дядюшкину дочь да и царство в придачу». И он спел такой стих:

Что было одному благословеньем,

другому только горе принесло.

И стало быть, не все на свете благо,

и стало быть, не все на свете зло.

Так, в стихах молодой царь разъяснил тем, кто там был, суть происшедшего. Всю остальную жизнь он прожил, подавая милостыню и творя иные добрые дела, а с истечением срока перешел в другое рождение в согласии с накопленными заслугами».

И, желая показать слушавшим всю многогранность мира, в котором благостное переплетено с дурным, Учитель так истолковал джатаку: «Брахманом, который судил о мечах по приметам, был в ту пору этот самый брахман; царским же племянником, унаследовавшим престол, был я сам».

Джатака о приметах мечей (126)