С восклицания: «Глаза поранил и нагим остался...» — Учитель — он жил тогда в Бамбуковой роще — приступил к рассказу о Девадатте.

Рассказывают, что как-то раз, сойдясь в зале собраний, монахи бранили Девадатту. «Почтенные, — говорили они, — обгорелое, загаженное полено из погребального костра, хоть и тоже деревянное, не может сравниться ни с лесными деревьями, ни с дровами, заготовленными в деревне. Так и этот Девадатта, отринувший мир ради наилучшего вероучения, намного уступает и мирянину, и монаху, ибо скитальческая жизнь лишила его семейных радостей, отпав же от общины, не стал он и подлинным подвижником, так что, можно сказать, его постигла двойная неудача!» В этот миг в Залу вошел Учитель и спросил монахов: «О чем это вы, братия, тут беседуете?» Выслушав их ответ, он заметил: «О бхиккху, не только ведь ныне Девадатта потерпел двойную неудачу: он и в прежние времена тоже был кругом неудачлив!» И, сказав так, Учитель поведал им о том, что было в прошлой жизни.

«Во времена стародавние, когда на бенаресском троне восседал Брахмадатта, Бодхисатта был богиней дерева. Неподалеку лежала деревушка, где обитали рыбаки. Как-то раз один рыбак, прихватив с собой снасти, отправился вместе со своим маленьким сыном к омуту, где обычно ловили рыбу все деревенские рыбаки, и закинул бредень. Бредень зацепился за невидимую корягу. После долгих попыток вытащить его, рыбак наконец решил: «Должно быть, я поймал большущую рыбину. Пошлю-ка я мальчишку к матери. Пусть она затеет ссору с соседями, чтобы никто не смог явиться сюда и потребовать себе долю от моего улова». Придя к этому решению, рыбак научил сына: «Ступай, сынок, к матери и скажи ей, что я поймал большую рыбину, пусть она затеет ссору и отвлечет внимание соседей».

Отослав сына, рыбак снова стал пытаться вытянуть бредень, но это ему никак не удавалось. Опасаясь упустить рыбу, жадный рыбак скинул с себя одежду, сложил ее на берегу и прыгнул в воду. Бросившись на то, что он считал рыбиной, рыбак с размаху напоролся на сучья коряги и поранил себе сразу оба глаза, а тем временем вор утащил оставленную на берегу одежду. Терзаемый сильной болью, рыбак зажал раненые глаза ладонями, выкарабкался на берег и, дрожа от холода, принялся на ощупь отыскивать одежду.

Жени рыбака долго размышляла, как бы ей затеять свару и добиться того, чтобы никто не смог попросить своей доли от улова мужа, и наконец придумала такую уловку: повесила на ухо лист кокосовой пальмы, один глаз вымазала сажей с горшка, бережно, словно младенца, взяла на руки собаку и пошла по домам соседей. «Зачем это ты повесила лист, как серьгу, выпачкала глаз сажей и, взяв в руки, словно любимое дитя, собаку, бродишь по домам? — спросила жену рыбака подруга. — Уж не спятила ли ты?» «Я-то не спятила, — ответила ей жена рыбака, — а вот ты беспричинно оскорбляешь меня и поносишь, пошли к старосте; за это оскорбление ты мне заплатишь восемь монет». Завязалась перебранка, и обе женщины, продолжая ругаться, явились к деревенскому старосте. Разобравшись, кто зачинщик, староста решил наказать жену рыбака. «Всыпать ей как следует», — распорядился он. Люди связали виновнице руки за спиной и принялись бить ее палками.

Богиня дерева видела все, что произошло с женой рыбака в деревне, и все, что случилось с самим рыбаком в лесу. Встав во весь рост среди сучьев, она воскликнула: «О человек, и в воде и на земле все предпринятые тобой усилия оказались напрасными: ты потерпел двойную неудачу!» Сказав это, богиня дерева спела такой стих:

Глаза поранил и нагим остался,

жене твоей пришлось куда как худо.

Двойную потерпел ты неудачу,

в стихии водной и на суше — всюду!»

Заканчивая свое наставление в дхамме, Учитель так истолковал джатаку: «В ту пору рыбаком был Девадатта, богиней же дерева — я сам».

Джатака о двойной неудаче (139)