Словами: «Святых отцов поверг в раздор...» Учитель — он жил тогда в роще Джетавана — начал повествование о царе Косалы. Как гласит молва, в те времена люди выказывали Всеблагому и его братии великий почет и подносили щедрые дары. Ибо сказано: «Всеблагой о ту пору был многославен и почитаем, и, поклоняясь ему и взирая на него с благоговением, люди дарили ему и братии богатые дары — одежды и яства, утварь и напитки, снадобья и все прочее, что было им потребно. Иным же общинам и бездомным скитальцам жертвовали самую малость, нисколько их не почитая». И вот те бхиккху, видя, что почета и подношений достается им все меньше, стали тайно сходиться днем и ночью и роптать: «С той поры как появился этот подвижник Готама, нас уже не чтут, как прежде, и не одаривают подношениями. Готама же осыпан дарами, ему — почет и слава! Отчего же, почему так везет ему?!» И один из них сказал: «Подвижник Готама заполучил себе наилучшее место во всей Джамбудипе, живет на высотах, вот отчего он и благоденствует!» И тогда бхиккху решили: «Раз так, устроим-ка и мы свой монастырь близ Джетаваны и тоже будем с подношениями!» Однако взяло их сомнение: «Ведь если поселиться там без ведома царя, братия Готамы воспротивится. Поэтому поднесем царю мзду, и, получив достаточно, царь не будет уже столь неколебим и дозволит нам обосноваться в Джетаване!»

И вот, умаслив придворных, они поднесли царю сотню тысяч монет и стали просить: «Великий царь, мы хотим основать свое поселение близ Джетаваны и молим тебя: если бхиккху Готамы станут тебя отговаривать, ты, государь, не слушай их». И царь, не устояв перед подношением, обещал: «Да будет по-вашему!»

Уладив дело с царем, подвижники наняли плотника и принялись строить монастырь, отчего сделался по всей округе великий шум. «Скажи-ка мне, Ананда, — спросил Учитель, — что это за шум и суета у нас?» — «Всеблагой, — отвечал Ананда, — это подвижники из других общин возводят себе поселение близ Джетаваны, вот оттого-то и шум!» — «Но здесь не место для чужого монастыря, о Ананда! — сказал тогда Учитель. — Подвижники из других общин так шумливы, что жить рядом с ними будет тяжко!» И он созвал тогда всех бхиккху и повелел: «Ступайте, братия, к царю и, рассказав ему обо всем, просите, чтоб он воспретил строить здесь чужой монастырь!» Бхиккху толпой направились к царскому дворцу и стали у ворот. Царь же, едва услыхал об их приходе, тотчас догадался, что привело к нему этих монахов. Но, памятуя о мзде, выслал своих прислужников сказать, что, мол, царя нет дома. Бхиккху воротились ни с чем и поведали обо всем Учителю. Тот догадался, что царя, должно быть, подкупили, и послал к царю с тем же поручением двух тхер — Сарипутту и Моггаллану. Но, проведав об их приходе, царь велел отвечать все так же. И любимые ученики Пробужденного, воротясь ни с чем, рассказали Учителю о неудаче. «И впрямь, Сарипутта, царя, видно, нет сегодня дома, — сказал тогда Учитель. — Верно, он удалился куда-то!»

Наутро Учитель надел чивару, взял чашу для сбора подаяний и, сопровождаемый пятьюстами бхиккху, отправился к царскому дворцу. Услыхав об его приходе, царь сошел вниз и принял из рук Учителя чашу для подаяний. Потом он усадил Всеблагого, повелел до краев наполнить — начав с Просветленного — чаши всех бхиккху лучшим рисом, сдобрив его растопленным коровьим маслом, почтительно поклонился Учителю и пришедшим с ним и скромно присел в сторонке. «О великий государь! — молвил тогда Учитель, желая наставить царя в дхамме. — Знай, что иные цари во времена, давно миновавшие, были мздоимцами и тщились перессорить людей, преданных дхамме, да только поплатились за то царством и нашли свою погибель!» И, уступая просьбам царя Косалы, Учитель поведал тогда историю о прошлом.

«Во времена стародавние некий царь Бхару правил своим царством Бхару. Бодхисатта же в ту пору водительствовал ушедшими в скитания. Ведя отшельническую жизнь, он обрел пять чудодейственных способностей и развил в себе восемь совершенств. Прожив так долгое время в предгорьях Гималаев, он спустился однажды, сопровождаемый пятью сотнями подвижников, в долину, чтобы раздобыть соли и пряностей. И вот наконец отшельники достигли столицы царства Бхару. Собрав там довольно милостыни, Бодхисатта вместе с братией вышел из города и, присев на корни огромного раскидистого баньяна, что рос у северных городских ворот, совершил трапезу, а после все расположились под тем же деревом на ночлег.

Так прожил подвижник со своими последователями полмесяца, когда в город явился иной предводитель святых людей и с ним другие пять сотен подвижников. Обойдя город и насобирав милостыни, они вышли из городских пределов и, сев у южных ворот под таким же точно баньяновым деревом, совершили там свою трапезу и там же и обосновались. Так прожили обе общины, сколько им было надобно, а потом отправились к себе в Гималаи.

Однако после их ухода то дерево, что росло у южных городских ворот, засохло. Когда в другой раз подвижники, которые жили прежде под этим баньяном, первыми явились в город, они увидели, что их дерево мертво. Обойдя город и насобирав довольно милостыни, они вышли за городские стены и расположились на корнях баньяна, что рос у северных ворот, совершили свою трапезу и там и остались. Другие же подвижники прибыли позже. Насобирав в городе подаяния, они направились к своему дереву и, совершив под ним трапезу, тоже расположились было там. «Это — не ваше дерево, а наше!» — закричали им пришедшие первыми. Святые люди принялись препираться из-за места под деревом, и в конце концов разгорелась шумная ссора. «Не занимайте места, где мы жили прежде!» — кричали одни. «На этот раз мы пришли раньше, вот вы и ступайте отсюда прочь!» — отвечали другие. Так, ссорясь и громко крича: «Мы — хозяева!» и «Нет, мы — хозяева!» — они и явились к царю. Царь повелел, чтобы те, которые жили здесь раньше, остались бы хозяевами баньяна. Тогда другие подвижники подумали: «Не можем же мы допустить, чтобы те утверждали, будто одержали над нами верх». И, исполнясь подобных мыслей, они, будучи наделенными чудесной способностью к всевидению, стали обозревать окрестности. Вскоре взоры их привлекла станина повозки, пригодная для колесницы. Тогда принесли они ее во дворец, предложили в дар царю, а взамен испросили у него дозволения тоже сделаться хозяевами баньяна. Царь принял подарок и исполнил их просьбу. Так обе общины стали владельцами одного баньяна! Однако другие подвижники сумели добыть украшенные драгоценными каменьями колеса к той станине и поднесли их в дар царю, прося у него: «Государь! Дозволь только нам одним владеть тем деревом!» И царь дал им на то свое дозволение.

И пожалели тогда первые подвижники о содеянном: «Мы, переборовшие в себе стремление владеть имуществом и победившие желания, мы, отринувшие мир, ссорились с другими из-за места под деревом и подкупали царя дарами! Негоже делать так!» И, снявшись с места, они поспешили прочь, пока не достигли своей обители в Гималаях. Божества же хранители, что обитали по всему царству Бхару, прогневались. «Негодное содеял Бхару, перессорив между собой святых людей!» — решили они. И напустили на царство Бхару потоки воды, так что все царство длиною в три сотни йоджан ушло под воду, как будто его никогда и не было, а жители все до одного погибли из-за своего жадного царя».

И, заканчивая это повествование о прошлом, Учитель, достигший к тому времени Всепросветленности, спел такие стихи:

«Святых отцов поверг в раздор царь Бхару —

И дом его за то воспринял кару.

Дурные помыслы не внидут в мудреца,

И чистым сердце быть не может у лжеца».

Заканчивая же наставление в дхамме, Учитель молвил: «Государь! Негоже позволять желаниям овладевать тобою, и не следует ссорить между собой две общины святых людей!» И, говоря это, он истолковал джатаку, так связав перерождения: «Вожаком отшельников в те времена был я сам».

Джатака о царе Бхару (213)