Словами «Не нравится, подружка, мне...» Учитель — он жил тогда в роще Джеты — повел речь об обуздании чувств.

Ибо в ту пору многие монахи не затворяли двери чувств своих. И сказал Учитель тхере Ананде: «Надобно мне наставить этих монахов!» — и повелел призвать в собрание монахов, которые не исполняли должного. Усевшись на богато изукрашенное сиденье, Учитель обратился к монахам с такими словами: «О монахи! Не пристало монаху упираться мыслью ни в материальное, ни в духовное, ни в какое иное, поддаваясь воздействию, пусть и блистательных, внешних свойств. Ибо если случится с человеком такое, то он, завершив свое нынешнее существование, следующее наверняка обретет в Чистилище или иных подобных местах. Поэтому при размышлении не упирайтесь мыслью в то, что имеет оболочку, прельщаясь только внешними, пусть блистательными, свойствами! Не пристало монаху питать мысль свою тем, что имеет название, оболочку и тому подобное, ибо пасущие мысль свою на материальном, духовном и прочем уже в этом мире, мире воспринимаемых дхарм, влекутся к погибели! Так уж лучше, о монахи, выжечь себе каленым железом глаза!»

И, разъясняя эту свою мысль, Учитель добавил: «Есть срок ваш созерцать то, что имеет оболочку, и срок не созерцать, но и созерцая, влекитесь не к тому, что блестит приятностию для чувств, а к тому, что не блестит и не имеет этой приятности. Так вы не сойдете со стези своей! А где она, стезя ваша? Вот она: четыре вида направленного внимания, Благородный Восьмиричный Путь, девять немирских дхарм. Идя этой стезей, вы останетесь недоступны искушениям Мары! И если кто-нибудь, попав в клещи страстей, станет взирать на мир, стремясь лишь к внешнему блеску, как это делал шакал Путимамса, тот сойдет со стези своей!» И, говоря так, он поведал монахам о прошлом.

«В стародавние времена, когда на троне в Варанаси восседал царь Брахмадатта, в одной пещере на склоне поросших лесом Гималайских гор обитали сотни коз и козлов. А неподалеку, в другой пещере, жил шакал Путимамса со своею женою, которую звали Вени. Однажды, когда он вместе с женою рыскал по округе, ему на глаза попались те козы, и он решил: «Надо придумать какой-нибудь способ отведать козлятины!» И, придумав, стал убивать козу за козой. И оба шакала, оттого что питались козлятиной, сделались сильными и полнотелыми.

Шло время, и коз с каждым днем оставалось все меньше и меньше. И была среди коз одна очень умная по имени Маламата. И как шакал, искусный в убийствах, ни исхитрялся, никак не мог он прикончить ее. И вот однажды он так сказал жене: «Коз, милая, почти не осталось. Надо придумать, как съесть и эту козу. Есть способ: ты станешь бродить в одиночестве, подружишься с этой козой, войдешь к ней в доверие. Я прикинусь мертвым и улягусь вот тут. Ты же, почтительно склонясь пред козою, станешь ее умолять: «Козушка, муж мой скончался, никого у меня не осталось, одна надежда — на тебя! Пойдем же вместе поплачем, попричитаем над ним и предадим его тело огню!» Такими речами ты козу улестишь и приведешь ее ко мне, а я, лишь только она сюда явится, вскочу и прикончу ее — перегрызу горло!»

Ответив на то: «Да будет так!» — шакалиха со временем подружилась с козою, вошла к ней в доверие и как-то сказала козе то, что велел ей шакал. Козу же взяло сомнение. «Подружка, — молвила она,— твой муж съел всех моих сородичей, и мне страшно идти с тобой!» — «Не бойся, подружка! Что может сделать мертвый?!» — «Хитроумен был муж твой, боюсь я!» — твердила коза. Но шакалиха не унималась и всякий раз опять подступала к ней с той же просьбой. Наконец коза уступила, думая: «Должно быть, и в самом деле он мертв!» — и отправилась вместе с шакалихой.

Но по пути она снова заколебалась: «Кто знает, что станется?» — и, мучимая сомнениями, она пропустила шакалиху вперед, сама же шла сзади, внимательно наблюдая за шакалом. А шакал, услыхав звук шагов, подумал: «Пришла все же козушка!» — и, желая в том удостовериться, поднял голову и стал озираться. Заметив это, коза поняла: «Этот погрязший в скверне шакал хочет меня сожрать, потому и валяется тут, прикинувшись мертвым!» И, повернувшись, она кинулась прочь, а когда шакалиха закричала: «Ты почему убегаешь?!» — коза, чтобы объяснить ей причину, пропела:

«Не нравится, подружка, мне,

что Путимамса так глядит!

От этаких приятелей

убраться лучше прочь скорей!»

И, повернувшись к шакалам задом, коза побежала восвояси. Шакалиха же не могла остановить ее, озлилась, потрусила к своему шакалу и, усевшись с ним рядом, принялась громко выть, сокрушаясь. И, желая выбранить ее, шакал спел:

«Совсем ты, Вени, спятила:

то про подругу мне плетешь,

А то горюешь по козе,

тобою же упущенной!»

Шакалиха же на то ответила таким стихом:

«Зачем таращишься, дурак?!

Ты просто тронулся умом,

Коль, мертвецом прикинувшись,

вскочил и озираешься!»

А вот на то стих Всепробужденного, исполненный высшей мудрости:

«В урочный час лишь зрит мудрец,

не в срок не открывает глаз!

До срока кто откроет их —

страдает, как страдал шакал!»

Но Вени же и успокоила Путимамсу, говоря ему: «Не тревожься, господин мой! Я сумею как-нибудь воротить сюда козу, ты же, когда она явится, не медли, хватай ее!» И с тем она опять пошла к козе и сказала: «Ты, подружка, сослужила нам добрую службу: едва лишь явилась, муж мой ожил и жив до сих пор!» И, приглашая козу: «Пойдем, потолкуешь с ним!», она спела:

«Да будет дружба промеж нас,

мне чашу дружбы ты подай!

Супруг мой ожил, приходи

и дружески почти его!»

Коза, услышав такое, рассудила: «Эта исполненная скверны шакалиха пытается меня обмануть! Но не следует действовать так, будто я в ней вижу врага! Найду-ка способ перехитрить ее!» И, подумав так, коза в ответ спела:

«Да будем мы дружить с тобой!

Я чашу дружбы подаю —

К тебе со свитою приду!

Ступай, подруга, пир готовь!»

Услыхав про свиту, шакалиха вопросила:

«А что ж за свита у тебя?

Ей пир готовить я должна?

Как прозывается она?

Скажи, подруга, я прошу!»

Коза ей отвечала:

«Чатураккхо и Малия, и Пингия, и Джамбука —

Вот имена моих друзей. Скорее пир для нас готовь!»

«И у каждого из них своя свита — в пятьсот псов, — продолжала коза. — Так что пожалую я к вам в сопровождении двух тысяч псов. И если угощения для них не найдется, они разорвут и сожрут вас обоих!»

Услыхав такое, шакалиха подумала в страхе: «Нечего ей больше сюда ходить! Найду способ избавиться от нее навеки!» И, порешив на том, она пропела:

«Коль к нам, оставив дом, пойдешь,

добро ты можешь потерять!

Так лучше оставайся тут,

сама, что надо, я скажу!

Для покидающих дома

объекты чувств незначимы,

Здоровый, скверны избежав,

пусть не уходит, здесь живет!»

Сказав так, шакалиха в смертельном страхе кинулась к мужу. Они умчались прочь и с тех пор больше не возвращались».

И, завершая урок дхармы, Учитель истолковал рассказ, так связав перерождения: «В ту пору я был духом дерева, обитавшим в дупле в том лесу».

Джатака о Путимамсе (437)