Аннотация: Сказка, принесенная драконом Каэтримусом из горячих песков пустыни Сахары
Это очень старая Алжирская сказка, которую дракон Каэтримус запомнил со времен своих приключений в этой засушливой стране. Конечно, никакого Алжира, тогда и в помине не было. Разрозненные людские племена в ту пору кочевали от одного оазиса к другому по бескрайней пустыне, где глоток воды был равноценен жизни. Впрочем, в этом мире не так много мест, в которых людям не приходилось бы вести борьбу с неблагоприятными условиями жизни. Но гораздо сильнее, чем трескучий мороз или испепеляющая жара, муссонные дожди или горные лавины, Судьба испытывает человека на прочность. У всех народов есть сказки об этом. И это одна из них, напетая ветром пустыни знойным Сирокко. Она называется:
Орех Лотоса и Перекати-поле.
Жил-был вождь племени, которому принадлежал такой большой оазис или остров Живой Земли, что посередине его было не высыхающее озеро. Так получилось, что теперь никто не помнит его имени, которое он носил, когда был вождем. Поэтому его можно называть, как угодно. Например, Абу. И он едва ли станет возражать. Позже у него появилось другое имя. В то время он уже не был так молод, смел и очень мечтателен, как в юности.
Однажды Абу услышал от путешественников о прекрасном Лотосе. Внимая рассказам о чудесном цветке, вождь полюбил его всем сердцем и пожелал, чтобы тот непременно благоухал над волнами его озера. Он приказал снарядить караван к берегам Большой Желтой Реки, что текла на восточной оконечности Великой Пустыни.
Караван ушел, а вождь погрузился в сладостное ожидание. Он всем и каждому рассказывал о том, как прекрасен станет его остров Живой Земли, когда в водах озера распустятся Лотосы. В его народе не было ни одного человека, который бы не удостоился этого рассказа. Вождь знал, что путь к Большое Реке долог и опасен, но не ведал, насколько он труден на самом деле. Ожидание уже начало утомлять Абу, когда в оазис приполз человек. Он умирал от солнечных ожогов и жажды, и вождь не сразу узнал в нем одного из своих послов.
Посла отнесли в шатер и дали напиться, но он слишком сильно пострадал за время скитаний по пустыне. Он умирал, однако перед смертью он поведал, что их караван не дошел до Большой Реки. Коварные разбойники напали на них посерди пустыни. Отняли верблюдов и воду, а путешественников заковали в цепи. Прежде, чем счастливчику удалось убежать, почти все люди, посланные вождем, погибли от жажды.
Опечалился вождь. Однако повелел отрядить еще один караван. В охрану ему он дал десяток воинов. Но и этот караван ждала та же участь. Лихих людей оказалось больше, чем вождь предполагал. Когда на соплеменников Абу напали, то даже охрана их не спасла. Только трое самых отважных бойцов вернулись в оазис, усушенные солнцем по полусмерти.
Крепко задумался вождь. Хотел, было, отказаться от своей мечты, но не смог. Собрался сам в поход. Взял своих лучших людей, верблюдов и отправился на поиски Лотоса.
Долго шел караван Абу по пустыне. И каждый день путники ждали, что из-за барханов появятся сини одежды налетчиков. И каждую ночь. Путешественники так и спали, сжимая в руках оружие. Караульные зорко охраняли ночные стоянки. Только однажды они заметили на песке еще не стершийся след от десятка верблюжьих ног. Но были ли это разбойники, или в пустыне пересеклись пути двух караванов, о том ничего не известно, поскольку на отряд молодого вождя так никто и не напал. Уже и Живой земли стало попадаться больше, чем песка, а лиходеев все не было и не было.
И вот перед путниками открылась чудесная картина. Зеленые луга от одного края горизонта до другого. Рощи диковинных деревьев, так не похожих на пальмы, весело играли листвой то там, то здесь. А посередине этого благодатного края текла широкая, совсем даже и не желтая, а напротив, голубая Река. Шумный тростник стеной стоял вдоль ее берегов. Торопя верблюдов, караван направился к большой воде, слаще которой Абу в жизни не пробовал.
- Скажи, о, житель этого удивительного края, где я могу увидеть прекрасный цветок Лотоса? - обратился молодой вождь к крестьянину, шедшему мимо с мотыгой на плече.
То ли прохожий его не понял, то ли был не в духе, но он ничего не ответил, а лишь махнул рукой в сторону верховий реки. Вождь хотел немедленно повернуть своего верблюда в этом направлении, но люди в его отряде воспротивились и потребовали отдыха возле Большой реки. И молодой вождь согласился. Вокруг простиралась такая мирная, такая счастливая долина, что, казалось, беды не откуда ждать. То была первая ночь за все время путешествия, когда путешественники спали без опаски.
На другое утро вождь начал снаряжать своего верблюда, но его усталые спутники возмутились тому, что отдых был столь коротким. Они хотели остаться возле реки еще на несколько дней. И не было никакой возможности уговорить их двинуться дальше. Народная мудрость гласит: если утром верблюд не поднялся с песка по первой команде, значит, к вечеру он может пасть. И молодой вождь оставил своих людей отдыхать там, где они хотели, а сам отправился к верховьям.
Весь день Абу ехал вдоль плотной стены высоченных тростников, но к вечеру заросли расступились, и юноша увидел гладь реки. Вдоль всего берега вода была покрыта огромными плоскими листьями. А стоило солнцу коснуться горизонта, повсюду начали распускаться огромные желтые цветы. Они точно старались заменить собой уходящее светило.
- Ах, вот ты какой, прекрасный Лотос! - восхитился вождь. Он сошел с верблюда и уселся на самом берегу. Всю ночь при свете луны он любовался желтыми цветами, вдыхал их аромат и думал, как довезти этот прекрасный и нежный цветок до своего родного острова Живой Земли.
Утром к реке подошла девушка. Она не заметила молодого вождя, скинула с себя одежду и вошла в воду. Она долго плавала среди закрывшихся на день цветов, а, насладившись купанием, вышла на берег. Юноша сидел неподвижно и любовался ею. Когда девушка оделась, то, наконец, увидела Абу. Их глаза встретились, и не возможно было понять, кто из них смущен больше. Юноша хотел было стыдливо потупить глаза, но девушка улыбнулась ему.
- Скажи мне, о, прекрасная жительница этой зеленой долины, как мне унести с собой этот прекрасный цветок? - спросил он, стараясь не поднимать на прекрасную купальщицу глаза полные неги и смятения.
- Тебе нужно прислать сватов моим родителям, - ответила девушка, и ее глаза лукаво заблестели.
- Нет, - еще больше смутился вождь, смекнув, что его неправильно поняли: - За таким прекрасным цветком как ты я еще не готов ухаживать. Я говорю о прекрасном Лотосе, что цветет здесь по ночам. Его я хочу увезти с собой на мой остров Живой Земли в сердце Мертвой Пустыни. А когда он разрастется в водах нашего озера, я смогу думать и о других красотах жизни.
- О Лотосе? - переспросила его девушка. Надо ли говорить, что ответ вождя расстроил ее, поскольку ей очень понравился чужестранный стеснительный юноша.
- Да, - ответил тот, еще больше краснея. Мало того, что он был вынужден огорчить столь прекрасную девушку, так, похоже, он еще и обознался, приняв за Лотос какой-то другой водный цветок.
- Но Лотос не так просто найти. А те цветы, что ты видел здесь ночью это лишь его слабое подобие. Это всего лишь кувшинки Изиды. Но они желтые и распускаются к ночи, а обычный лотос - розовый и открывает свою чашу с восходом солнца. Самый же драгоценный цветок - это серебристый Лотос. Но найти его очень сложно. А сохранить и того сложнее.
- А не подскажешь ли мне, о, прекрасная девушка, как все-таки я могу увезти с собой хотя бы то, что ты называешь обыкновенным лотосом, - молодой вождь все больше расстраивался из-за того, что не сразу рассмотрел, сколь умна и красива его собеседница. Он был так ослеплен своей мечтой о прекрасном Лотосе, что, не желая того, оттолкнул искреннюю и наивную девушку, принявшую слова о прекрасном цветке на свой счет. Абу и хотел бы исправить положение, но не знал как. Приходилось продолжать начатый разговор.
- Если ты собираешься перенести Лотос в другое место, то тебе надо взять с собой его вместе с корнем. Но если ты хочешь унести его действительно далеко, то тебе следует искать Орех Лотоса, - отвечал девушка.
- А как выглядит Орех Лотоса и где его искать? - не унимался с расспросами юноша.
- Этого я не знаю, - промолвила красавица: - Хотя я и живу на берегу этой реки, но еще ни разу не видела живого Лотоса. Однажды влюбленный в меня юноша принес мне срезанный цветок. Но тот уже почти не пах и очень быстро пожух, не смотря на то, что я положила его в воду. По этому я не знаю: ни как выглядит орех, ни где его искать.
С этими словами девушка в последний раз взглянула на юношу и пошла своей дорогой.
Абу хотел побежать вслед за ней. Сказать, что он передумал и только и мечтает прислать сватов ее родителям. Но этот поступок выглядел бы слишком легкомысленным, а вождь большого острова Живой Земли не мог так поступать. Какого будет выражение лиц его спутников, если вместо прекрасного Лотоса он явиться к ним с молодой женой.
И юноша решил, что он обязательно добудет Орех Лотоса, посадит его в своем озере и, когда тот, наконец, зацветет, Абу вернется на берега Большой Реки и посватается за эту девушку. И эта счастливая мысль озарила его поиски новым светом, а его самого наделила еще большим упорством.
Несколько дней ехал молодой вождь вдоль берега Большой Реки. По вечерам он останавливался на ночлег там, где находил прореху в камышах и любовался яркими, точно сияющими при свете луны кувшинками Изиды. Глядя на них, он представлял себе: как же прекрасен Лотос, если кувшинки - это лишь слабое его подобие.
Вскоре он заметил, что Большая Река становится все уже. Юноша уже мог рассмотреть пучки травы на другом ее берегу. Заросли тростника редели, да и другие водные растения попадались все реже. Длинные языки песка вонзались все глубже в зелень травы, а порой даже достигали кромки воды. Пустыня все явственнее напоминала о своем суровом нраве. Путник приближался к истокам. А Лотоса все никак не попадался ему на пути.
Когда Большая Река превратилась в тоненький ручеек, юноша развернул своего верблюда и поехал назад. Достигнув того места, где ему встретилась девушка, он остановился на отдых, хотя путешествие по Зеленой долине реки ни капельки его не утомило. Три долгих дня при свете солнца он ждал появления прекрасной незнакомки, под луной он думал о ней, глядя на кувшинки. Но девушка так и не появлялась.
И вот он до местности, где оставил свой отряд отдыхать. Но земляков нигде не было видно. Впрочем, следов битвы тоже.
Абу обшарил окрестности и обнаружил довольно свежую тропу. То там, то здесь вдоль нее на ветвях пестрели разноцветные тряпочки. Точно кто-то хотел, чтобы юноша непременно заметил их. В этих метках было что-то праздничное и в то же время тревожное. Ехать пришлось недолго и, вскоре, взору молодого вождя открылось обширное селение. Каменные и глиняные дома, были так не похожи на родные полотняные шатры. Возделанные поля окружали деревне. Абу осмотрел ее из укрытия и понял, что все его спутники находятся здесь: их верблюды стояли во дворах многих домов. Что бы это могло значить?
Вождь подъехал к одной глиняной хижине и заглянул в окно. Там он увидел своего воина возлежащим на тростниковой циновке в объятиях молодой женщины, а вокруг стояло множество блюд с едой и сосудов в питьем.
Увидев в окне удивленное лицо своего вождя, воин с далекого острова Живой Земли нехотя отстранился от женщины и вышел из дома.
- Рад приветствовать тебя, вождь, - полусонно сказал воин: - Хорошо, что сюда приехал. Теперь ты сможешь жениться на вдове местного вождя, и счастье, наконец, вернется в этот благословенный край.
- О чем ты говоришь? - спросил его вождь.
- Тот, кого ты оставил командовать нами, когда уезжал за своим цветком, все тебе объяснит - промолвил воин: - Кстати, ты нашел то, что искал?
- Еще нет.
- Жаль. Может быть, если бы ты его нашел и принес в подарок вдове местного вождя, то нас полюбили бы здесь еще сильнее. Если это возможно, - и всадник с Острова Живой земли лениво потянулся и потер заплывшие от многодневной обильной трапезы и ласк глаза.
Абу направился к одному из самых больших домов в селении.
- Брат, - громко крикнул он, войдя во двор: - выходи. Твой вождь вернулся.
- Рад приветствовать тебя, вождь, - раздался голос того, кого юноша оставил командовать своими войнами на время отсутствия. Его верный помощник даже не вышел из дома. Для война пустыни, это было неслыханное разгильдяйство: - Заходи в дом и насладись плодами этой благодатной земли.
Встревоженный и возмущенный юноша шагнул под тростниковую крышу. Ему не понравилось то место, куда он попал. В шатрах кочевников днем всегда светло, ветер колышет полотняные стены, свежий воздух свободно проходит сквозь ткань. В глиняном доме под тростниковой крышей было темно, точно на дне колодца: свет попадал внутрь только через дверь и окно. Масляные лампы наполняли комнаты тяжелым ароматом и копотью.
- Как ты можешь здесь жить? - спросил вождь.
- Не спеши, скоро сам привыкнешь.
- К чему я должен привыкать? - удивился Абу.
- А разве тебе еще не рассказали?
- Нет, меня привели к тебе, для того чтобы это сделал ты. Ну, и что же произошло за то время, пока меня не было?
- О, светлый и могучий вождь, да продлятся твои годы за то, что ты привел нас в эти земли, - начал свой рассказ соратник юноши: - Мы так благодарны тебе и твоему Лотосу, что будем петь тебе хвалы до конца своих дней...
- Можно ближе к делу? - перебил его Абу.
- Можно. Через день после того, как ты уехал, мило нас прошло стадо коров. Это такие животные, вроде верблюдов, только на них нельзя ездить, а их молоко - самое вкусное из всего, что создала природа. Стадо гнала женщина. Увидев нас, она испугалась и просила не убивать ее и не отнимать деревенское стадо. Когда мы сказали ей, что не собираемся этого делать, она повеселела и в благодарность надоила нам молока. Женщина долго расспрашивала нас кто мы и откуда, а, узнав все, что ей хотелось, удалилась вместе со стадом.
Вечером в наш лагерь пришло целое посольство, состоявшее из десяти женщин и одного немощного инвалида. С собой они принесли корзины вкуснейшей еды и устроили для нас настоящий пир. Мы не поняли в чем дело, но возражать не стали. Когда наши животы заурчали от проглоченной пищи, а головы зашумели от выпитых напитков, калека поведал нам о том, что все это значит.
А случилось так, что все мужчины их селения от подростков до стариков ушли на войну с другим племенем, а обратно вернулся только он один. Выживший утверждал, что среди бойцов противника никто не уцелел. Но от этой победы жителям селения было мало счастья, поскольку теперь оно осталось без защиты и его могло захватить даже самое слабое племя. Единственная надежда на спасение - благородные воины пустыни, пришедшие издалека.
Через этого убогого женщины селения умоляли нас стать их мужьями и защитниками. За это они обещали кормить нас и поить до отвала. И мы согласились.
- Все? - поинтересовался вождь.
- Все, - ответил воин: - А кто откажется от вкусной пищи и веселящего питья. Пустыня сделала нас выносливыми и умелыми войнами, так что мы сможем справиться с любым врагом нашей новой родины. И если ты, о, великий вождь, согласишься нас возглавить, мы и вовсе будем непобедимыми. Мы подчиним себе все окрестные племена, изнеженные в этой благодати...
- А как же наш родной остров Живой Земли?! Наше озеро?! Что будет с вашими невестами и женами, что ждут вас на его берегу? - негодовал юноша.
- Они далеко. Жизнь на Острове среди мертвой пустыни во много раз тяжелее, чем в этом благодатном краю, - спокойно ответил бывший спутник молодого вождя. Даже тени сомнения не было в его голосе: - Потом, когда мы, как следует, приживемся здесь, когда дородные женщины этой долины нам наскучат, то, может быть, пошлем караван за нашими иссушенными солнцем, невестами и женами. Пусть и они насладятся сытой жизнью возле Большой Реки.
- Но кто будет за их охранять от набегов все это время, пока вы будете приживаться на новом месте? - спросил молодой вождь. Грозные предвестники песчаной бури слышались в его голосе.
Но его лучший воин ни капельки не испугался гнева своего вожака и бестрепетно отвечал вопросом на вопрос:
- А ты подумал об этом, когда отправлялся за своим Лотосом? Кто сейчас защищает наш остров Живой Земли? Немногие оставшиеся войны, подростки и старики?
- У меня и в мыслях не было, что мы можем не вернуться! Все соседние племена знают, что воинство нашего народа уехало ненадолго. Опасаясь возмездия, они не посмеют напасть!
- Ой ли? - усомнился бывший спутник юноши, и яд ехидства звучал в его вопросе.
Абу задохнулся от негодования. Но разум мудрого правителя говорил ему, что в словах война была заключена горькая правда. Юноша желал блага для своей земли, хотел украсить воды ее озера прекрасными цветками Лотоса, а в результате оставил ее на разграбление всякому сброду. Если же все воинство племени останется в тенетах благодатного края на берегу Большой Реки, то это станет приговором его народу. Без своих бойцов Абу терял даже слабую надежду вернуться в родные края вождем своего, некогда могучего племени.
- Как вам не стыдно, - начала он совестить своего земляка: - разве достойно война пустыни "приживаться" на чужой земле. Не вы строили эти дома, не вы возделывали плодородные поля, не вы зачинали детей, которые теперь станут называть вас отцами. Вы ничем не лучше низкого отребья, которое может быть уже захватило наш родной Остров Живой земли! В пришли на все готовое. Вы даже не завоеватели. У тех, кто отстоял свои притязания на землю в честном бою, есть хотя бы право пролитой крови! А у вас? Это же воровство! Вы, воины Пустыни, стали ворами!
- Или любимцами удачи, - усмехнулся собеседник вождя: - Судьба избрала нас за смелость и мужество. По твоей прихоти мы пересекли Великую Пустыню и остались в живых. Мы оказались рядом с этой деревней в лихую для нее пору. За этом нам была подарена возможность сменить полную лишений жизнь на небольшой острове Живой Земли на блаженство возле Большой Реки. Еще раз говорю тебе, вождь, мы благодарны тебе за все, что ты для нас сделал. Мы готовы и впредь повиноваться тебе как нашему правителю, но если ты найдешь хотя бы одного воина, который откажется от этого подарка судьбы, то пусть моя вода навечно станет твоей водой и я буду умолять тебя даровать мне каждый ее глоток.
- Всего одного? - коварно спросил Абу.
- Одного единственного, - беззаботно ответил бывший спутник вождя.
- В таком случае до скончания времен твоя вода - это моя вода! - прогремел голос юноши: Ибо я - тот воин, который откажется от этого "подарка".
- Что ж, вождь, попробуй забрать с собой Большую Реку. Если сможешь!
И громкий хохот наполнил дом под тростниковой крышей.
Рука юноши легла на рукоять ножа, через мгновение из горла наглеца вместо смеха, могла брызнуть кровь. Но не переставая смеяться воин пустыни выхватил из под подушек свой клинок, показывая, что готов и к этому повороту событий. Нож вождя вернулся в ножны, а разгневанный Абу поспешил прочь из душного глиняного дома: поднять руку на соплеменника - самый большой грех на Острове Живой Земли.
Надежда найти хотя бы еще одного безумца, который подобно ему пожелает вернуться в родные края, была меньше самой маленькой песчинки, вождь все-таки переговорил со всеми своими людьми. Во многих их них Абу чувствовал угрызения совести. В то время, пока молодой вождь увещевал их, они не смели оторвать глаза от земли. И все же ни кто из них не оказался настолько безрассуден, чтобы отказаться от жизни на всем готовом на берегу Большой Реки. Если бы священное проклятье жителей Пустыни могло действовать ее за пределами, то к концу дня молодому вождю принадлежала бы все вода его бывших спутников.
Что же натворил ты, прекрасный Лотос? Не в добрый час услышал Абу рассказ о твоей волшебной красоте.
Утро следующего дня молодой воин встретил один на один с нелегким выбором: срочно возвращаться в родные края или продолжить поиски удивительного цветка!
С одной стороны, юный вождь был силен, отважен и умен. Он один стоил в бою многих. Его народ воодушевленный его словом и делом, возможно, и сумеет дать отпор разбойным племенам даже в отсутствии воинства.
Но с другой стороны, сколько скрытых и явных насмешек придется Абу вынести, если он вернется на остров Живой Земли, так и не найдя Лотоса.
Всю весь день бродил он по берегу реки, всю ночь ворочался на своем походном ложе, решая как поступить. Недоброе утро осветило дальний берег Большой Реки, а в сердце молодого вождя мечтатель все еще боролся с мудрым правителем.
В результате Абу решил дать своей мечте еще пару дней: уж очень сильно хотелось юноше увидеть прекрасный цветок. Ну, а если по истечении этого срока он не найдет Лотос, то верблюду вождя придется спешить в родной остров Живой Земли не жалея сил.
Так и пошло.
Каждое утро юноша давал себе слово, что это последний день поисков, а каждый вечер находил самые ничтожные предлоги, дабы забрать утреннее слово обратно. За это время он добрался до устья Большой реки. Необъятная пойма была сплошным болотом, укрытым сплошным ковром кувшинок. Но желтые цветы более не радовали взор путника. Сколько раз он отгонял от себя мысль о подмене: взять с собой кувшинку и в родных краях выдать ее за Лотос. Но эта уловка могла обмануть разве что несведущий земляков. А как заставить себя самого поверить в подмену?
Ну, где же ты Лотос?
И вот, однажды вечером Абу встретился пожилой пастух, гнавший домой немногочисленное стадо.
- О, почтенный старец, да приумножатся овцы в твоем стаде, не найдется ли у тебя времени, чтобы ответить на мой вопрос? - обратился вождь к пастуху.
- Конечно, о, учтивый чужестранец, у меня есть время, чтобы ответить на любые вопросы. Вот только не знаю, найдутся ли у меня ответы на них.
- Видишь ли, любезный, вот уже много дней я езжу вдоль берегов Большой Реки в поисках дивного цветка. Я уже побывал там, где река так узка, что газель может перепрыгнуть ее без разбега. Теперь мой верблюд привез меня сюда. Но на протяжении всего пути я нигде не встретил прекрасной Лотос. Скажи, произрастает ли он еще в этих землях или это лишь древняя легенда?
Юноша ничего не оставалось, как поведать старику всю историю, начиная с того дня, когда заезжие путешественники рассказали ему о прекрасном цветке. Они проговорили всю ночь, а утром старик сказал:
- Может быть, тебе не стоило тратить столько сил на его поиски? Судьба дважды указывала тебе на то, что это не самая лучшая затея, но ты был упрям. И вот сейчас ты стоишь на краю этого болота и не знаешь, существует ли то, ради чего ты рискнул своей жизнью и благополучием своего народа.
- Я сделал то, что я сделал, - холодно ответил юноша: - Я не прошу у тебя совета. Мне нужен ответ на вопрос о том, растет ли в этих землях прекрасный Лотос.
- Извини, странник, - спокойно ответил пастух: - Я и забыл, что каждый человек учится только на собственных ошибках. А предостерегать другого об опасности - только злить его. Но поверь мне, что я говорю так не из-за досужих помыслов. Дело в том, что много лет назад я сам пришел сюда в поисках удивительного цветка. Он был нужен мне, чтобы подарить самой красивой девушке на свете. Месяц ползал я по этим болотам, пока не набрел на целые заросли лотосов. Я сорвал три самых больших цветка и поспешил обратно. Но когда я вернулся, родители моей возлюбленной уже выдали ее за муж за другого. Вместо цветов мой соперник преподнес им шесть овец. С тех пор я пасу свое стадо и даже не вспоминаю о Лотосе.
Страх перед содеянным сжал сердце молодого вождя: прошло почти три месяца с тех пор, как он со своими лучшими воинами покинул родной остров Живой земли ради призрачной фантазии. Рассказ о зарослях прекрасных Лотосов взволновал его еще сильнее. И молодой вождь запер страх на дне своего сердца и спросил старика:
- Помнишь ли ты, о, почтенный, как добраться до того места, где ты сорвал три заветных цветка?
- Помню ли я? Я хотел бы сказать, что забыл его как страшный сон, что вычеркнул его из своей памяти, но, к сожалению, помню все до мелочей. Много ночей подряд я видел это место, но сквозь волшебное очарование Лотосов всегда сочилась горечь утраты. Уверяю тебя, никакая красота ни стоит того, чтобы губить свою жизнь.
- И все же, расскажи, как туда проехать, - настаивал мечтательный упрямец.
- Проехать туда нельзя, - старец явно не оставлял надежду отговорить юношу: - Туда надо пробираться по колено, а то и по грудь в грязи. Дорога, ведущая туда, опасна, как игра в пятнашки с крокодилами...
- Мне некуда отступать, - промолвил юноша, - я должен туда добраться во что бы это ни стало, или я сам перестану себя уважать: отступиться от мечты, стоя на ее пороге, - это недостойно воина пустыни.
- Ну, что ж, гордец, тогда слушай.
И пастух рассказал юноше, как найти на болоте то место, где много лет назад цвели дивные Лотосы.
- Не будет ли тебе сложно, о, почтенный, позаботиться о моем верблюде, пока я хожу за прекрасным цветком? - просил пастуха молодой вождь.
- Если это единственное, чем я могу тебе помочь в твоей погоне за мечтой, то изволь, - ответил старик, принимая поводья.
- Да, чуть не забыл, - спохватился юноша: - а не знаешь ли ты, как выглядит орех Лотоса?
- Орех? Хм, - нахмурился пастух: - Нет, но могу сказать лишь то, что это, видимо, семя цветка, а оно, как и все семена на свете, появляется только тогда, когда умирает чудо самого Лотоса.
- Еще раз спасибо тебе, - сказал молодой вождь и шагнул на зыбкую почву болот.
Вначале дорога показалась путнику не такой уж и тяжелой. Ноги, конечно, проваливались в жидкую грязь, но не так глубоко, как это описывал старик. Однако, вскоре юноша изведал все прелести ползанья по болотам. Самым страшным испытанием оказались для него комары. Житель пустыни не привык к укусам кровососов и вскоре весь покрылся волдырями. Не сразу юноша сообразил измазать лицо и руки болотной грязью, чтобы насекомым было сложнее добраться до кожи.
Справился путник с одной напастью, как на пути его встала другая. Судя по приметам, о которых поведал старик, до зарослей Лотоса оставалось рукой подать. Вот только поперек тоненькой тропинки, что вела туда, грелись на солнышке сразу четыре крокодила. Справа непроходимая топь. Слева непролазная трясина. Как пройти и остаться в живых?
Сел Абу на кочку и вновь крепко задумался.
Надежда на то, что его остров Живой Земли дожидается его в неприкосновенности, уже давно умерла в его сердце. Силой или хитростью, но ему предстояло возвращать себе свою вотчину. А вот как он будет смотреть в глаза землякам, если явится в разграбленный и порабощенный дом предков без Лотоса, - этого юноша не мог себе представить.
Однако, любой из тех крокодилов, что преграждал ему дорогу, мог проглотить юношу, не разжевывая. Страшная смерть. И все же, выбирая между позором и смертью, гордый воин пустыни выбрал второе.
Но не успел он вступить в неравную схватку с крокодилами, как на другой оконечности тропинки ведущей через топь появилось стадо огромных и на вид добродушных животных. Это были гиппопотамы числом больше двух десятков. Игривые детеныши, заботливые мамаши и ревнивые отцы. Увидев, что проходу мешают зубастые хищники, болотные увальни недовольно запыхтели и остановились. Десяток крупных самцов вышли вперед и изготовились к бою. Они разевали огромные с устрашающими клыками розовые пасти, громко ревели и медленно надвигались на крокодилов. Кто бы мог подумать, что травоядные лентяи могут быть такими бесстрашными задирами.
Численное превосходство было на стороне гиппопотамов, и крокодилы не могли не признать это. Они заворочались. Несколько раз для порядка клацнули зубами, но в драку вступать не стали, а соскользнули в темные воды топи и уплыли прочь.
Когда стадо бегемотов миновало перешеек, и путь к заветным зарослям Лотоса оказался свободен, Абу не стал ждать особого приглашения. Боги благоволили упрямцу.
Вскоре он добрался до места, которое описал ему пастух.
Но, о, ужас! Вместо тихой заводи с прекрасными цветами молодой вождь увидел покинутое пастбище гиппопотамов: что не было съедено, то оказалось вытоптано. То там, то здесь на поверхности плавали розовые лепестки, которые могли принадлежать только Лотосу, но самих цветов заметно не было. Очевидно, для недавних спасителей юноши они были любимым лакомством. Пир удался. Повсюду на сухих местах возвышались зловонные кучи бегемотьего навоза.
В глубокой печали обошел юноша заводь, всматриваясь в заросли тростника. И вдруг в самой глубине поеденных и переломанных камышей он заметил что-то ослепительно белое. Это могла быть птица, но время шло, а белое нечто не шевелилось. Неужели это уцелевший Лотос!
Юноша никак не мог поверить вспыхнувшей надежде. С замирание сердца он направился в глубь зарослей. Но стоило ему сделать один шаг с тропинки, как он погрузился в болотную жижу по грудь. Надо быть бегемотом, чтобы плавать в трясине, однако видение Серебристого Лотоса придало молодому вождю силы, и он двинулся вперед. Он пополз. Они поплыл. Не важно, как это назвать, главное, он приближался к своей цели.
И вот Абу наконец увидел Лотос целиком. Он оказался даже прекраснее, чем юноша представлял его себе. Как завороженный смотрел он на нежные серебристые лепестки и не замечал больше ничего: ни болотной грязи, в которой находился по грудь, ни туч комаров, что роились над ним, ни солнца, уже клонившегося к закату. Да, один взгляд на прекрасный Лотос стоил всех испытаний, что выпали на долю молодого вождя.
Что-то тихо зашуршало в зарослях тростника. Абу встревожился: а вдруг это крокодил, но все равно продолжал взирать на удивительный серебристый Лотос. Если это и впрямь кровожадный зубастый хозяин болот идет на него охотится, то у юноше нет ни малейшего шанса спастись, а потому он решил провести последние мгновения своей жизни глядя на прекрасный цветок. Но время шло, а крокодил не появлялся. Абу осмелел и стал оглядываться и с удивление увидел возле себя длинноносую птицу по имени Ибис. Молодой вождь и раньше видел этих родственников цапли, но тот, что стоял перед ним, был не совсем обычным ибисом. Во-первых, он был ростом почти с человека, а во-вторых, его ноги были погружены в болотную топь всего на два пальца, точно под слоем тины находился камень или кочка, на которой он стоял. Ибис, не отрываясь, смотрел на человека то одним, то другим глазом. Абу даже показалось, что птица печально покачивает головой.
- Ты все-таки пришел, - промолвил Ибис после долгого молчания.
От неожиданности Абу аж присел, от чего погрузился в болото по шею.
- Вы меня знаете? - спросил юноша у волшебной птицы.
- Нет, но в придании этих болот говориться, что в лихую для Серебристого Лотоса годину придет Человек и спасет прекрасный цветок.
- В лихую годину? - переспросил Абу.
- Да, - ответил Ибис: - В незапамятные времена все эти необъятные болота были покрыты огромными серебристыми цветами. Но в отличие от всех прочих то были не просто цветы, а жилища прекрасных духов-антодисов. Антодисы - безобидные проказники и шутники. Их любимое занятие летать в зарослях сухого тростника и нашептывать друг другу разные сплетни о жителях болот. И вот однажды парочка влюбленных антодисов сидела на тростниковой метелке и от души хихикала. Они так увлеклись, что не заметили как мимо проплывал царь бегемотов Толстокожий Хоп. В это время они как раз от души веселились, высмеивая неуклюжих подданных Хопа. И конечно же царь не смог стерпеть такого надругательства, хотя в словах антодисов не было ни слова клеветы на бегемотов, только правда, которую и так все знали. Тем ни менее Хоп рассвирепел и попытался наказать обидчиков. Да куда там. Никому не дано поймать большеглазых быстрокрылых антодисов. Увидев, как неуклюжий толстяк пытается выскочить из воды, они взмыли в воздух и, хохоча все громче, начали летать над Хопом. Тот гонялся за ними до изнеможения, но так и не смог ничего сделать. "Ну, погодите", - пообещал в ярости царь бегемотов: - "Я еще разделаюсь с вами. С вами всем вашим народцем. Не жить вам на берегах Большой Реки!" С тех пор прошло много лет, на протяжении которых бегемоты поедают не только цветы Лотоса, но и листья, и корни. Хоп уже давно умер, но его обещание поквитаться с антодисами все еще исполняется его потомками. Понял, что их беззаботной жизни пришел конец, шаловливые духи решили покинуть эти болота. На спинах перелетных птиц они с хохотом улетели куда-то на север. Говорят, что там они взяли себе другое прозвание и живут теперь в могучих деревьях, которые не сможет свалить ни один бегемот. Но даже это не изменило судьбу прекрасных Лотосов, - они продолжали быть излюбленным лакомством толстокожих большеротых потомков Хопа. Прочие обитатели болот ни на шутку обеспокоились исчезновением серебристых цветом, но как мы могли противостоять бегемотам, если даже великие Крокодилы не смогли защитить Лотосы от поедания. Но мы знали, что на берегах Большой реки проживает одно существо, которое может спасти прекрасный цветок от полного уничтожения. Оно может уходить достаточно далеко от болот, чтобы перенести орех лотоса туда, где его не достанут тупые подданные праправнука Толстокожего Хопа. Существо это называется человек.
Ибис умолк и еще раз очень внимательно посмотрел на Абу.
- Ведь ты - Человек? - спросил он у юноши.
Молодой вождь кивнул в ответ.
- Так вот, Человек. Сегодня самый черный день в истории Большой Реки. Сегодня бегемоты уничтожили последнее место где еще рос Серебристый Лотос. Тот цветок, что ты видишь пред собой - последний. И он уцелел лишь чудом. Мы, жители болот, не знаем далеко ли собираются уйти бегемоты, что побывали здесь сегодня утром, и когда они вернуться сюда. Сумеет ли за это время последний Лотос дать достаточно ростков, цветом и семян чтобы не возродиться... Скорее всего нет. И потому мы просим тебя, Человек, о помощи, если ты конечно согласишься принять на себя эту нелегкую ношу...
И волшебная птица опять замолчала.
Множество мыслей пронеслось в голове у Абу. Значит, не даром он так рвался найти прекрасный цветок. Значит, это судьба позвала его в путь, чтобы сделать спасителем Лотоса. А уж он знает водоем, где не водится ни единого бегемота, и это озеро в его родном оазисе, в его Острове Живой Земли! Вот только не понятно, почему Ибис называет все это непосильной ношей.
- А скажи, о, Ибис, - спросил наконец Абу: - В чем непослиность этой ноши?
- Даже не знаю, как тебе это сказать, чтобы не очень напугать тебя... Но лгать тебе я тоже не имею права... Впрочем, если ты тот Человек, о котором говорилось с предании, то ты страх тебе не ведом... Итак... Видишь ли, Орех Лотоса не просто семечко, которое можно запросто положить в клюв и полететь на поиски реки или озера, где не водятся бегемоты. Орех наделен таким неукротимым желание стать цветком, что невольно начинает пить жизнь из всякого, кто попытается вынуть его из воды и куда-нибудь унести... Если бы ни это, то ибисы давно отнесли бы Серебристый Лотос на юг к другой Великой Реки или на восток, где большие и малые реки текут в невиданном изобилии. Но к сожалению...
- Что "к сожалению"? - спросил Абу, когда Ибис внезапно умолк на полуслове.
- К сожалению, ни одна птица, даже быстролетный пеликан не может пролететь с Орехом Лотоса в клюве больше тысячи взмахов крыльев, так стремительно он выпивает из них силы. Известно, правда, что стоит Ореху коснуться воды, как он начинает возвращать жизненные соки тому, у кого их отнял. Но даже это знание не помогает птицам преодолеть страх. Ведь никогда не знаешь, успеешь ли ты долететь до воды прежде, чем силы оставят тебя окончательно и ты замертво упадешь на землю... Знай так же, что если орех Лотоса набухнет и дать росток, вынимать его из воды все равно, что растоптать или съесть. Проросшее семя умирает без воды навсегда. Так что опускать его в воду прежде, чем ты доберешься до места, где собираешься его посадить никак нельзя. Теперь ты слышал все, что должен был услышать, о, Человек. Пришло время решать: тот ли ты, о ком гласила легенда.
Призадумался Абу. Странные слова Ибиса пугали его. Но не сильно. Ведь он был еще очень молод, жизненные силы так и бурлили в нем, и он не очень представлял, как Орех может пить их из него. На всякий случай юноша решил вначале посмотреть на семя Лотоса дабы понять, каким образом том может отнимать силы у того, кто вынул его из воды. Может быть у него есть какие-то шипы или отростки, которыми он это делает. Тогда стоит завернуть Орех в тряпку, и он перестанет быть опасен.
- Могу я прежде посмотреть на Орех, - попросил Абу.
Ибис пошарил клювом в воде возле своих ног и положил на огромный плавучий лист лотоса небольшую невзрачную "чашечку". В ней было восемнадцать маленьких отделений, четырнадцать из которых пустовали, а в четырех находились семена размером с большую горошину. Были они абсолютно гладкие, серые и невзрачные. Только на одном боку у них было более светлое пятнышко, посредине которого находилась темная точка, что делало орех лотоса похожим на глаз. И эти серые глазки точно смотрели на Абу и ждали его ответа.
- Это последние четыре семени, - сказал Ибис.
Абу с опаской протянул руку и коснулся одного из семян. Но ничего не почувствовал.
- Так ты спасешь Серебристый Лотос? - спросила волшебная птица.
- Я постараюсь, - ответил юноша, а немного подумав добавил: - Я сделаю все, что в моих силах.
С этими словами он взял три из четырех семян и спрятал в маленький мешочек на груди.
- А четвертый Орех пусть остается здесь. На всякий случай. Может быть, ему повезет и он еще возродит Лотос и на берегах этой Реки, - сказал Абу и кинул "горошину" в самую чащу тростника.
- Это мудро, о, Человек, и благородно. Спасибо тебе за твое желание помочь. И пусть удача сопутствует тебе, - промолвил Ибис и зашагал в глубь зарослей. Абу смотрел ему в след и поражался, тому, что ноги птица почти не погружаются в топь, точно Ибис был настолько невесом, что мог ходить по воде.
По дороге из сердца болот на твердую землю молодой вождь все время прислушивался к себе: убывают ли его силы. Но сил у него было хоть отбавляй, а вот приметы рассказанные старым пастухом он позабыл и потому чуть не заблудился среди трясин и заводей. И все же Абу повезло и, проплутав два дня, уставший, грязный и голодный он все же вышел на край болота в каком-то незнакомом месте.
Плохо представляя себе, где находится, молодой вождь очень огорчился, не увидев пастуха, которому оставил своего верблюда. Юноша даже подумал, что коварный старик украл его пустынного скакуна и скрылся. Посылая на голову вору всевозможные несчастья, Абу двинулся по краю твердой земли.
Какова же была его радость, когда на следующий день он увидел небольшое стадо овец, среди которых пасся и его верблюд. Молодой воин пустыни мысленно попросил у пастуха прощения за ту брань и проклятия, что пришли в его неразумную голову накануне.
- Ну, что, странник, нашел ли ты то, что искал, - спросил его старик после того, как они с Абу обменялись приветствиями.
- И да, и нет, - ответил юноша и рассказал о своих приключениях на болоте.
Молодой вождь недоумевал. Он уже давно закончил свое повествование, а пастух все хранил молчание. Под взглядом его мудрых глаз юноше было немного страшно и даже грустно.
- Что же ты молчишь, о, почтенный старец? - решился он, наконец, нарушит тишину.
- Мне нечего сказать тебе, нечего посоветовать, не от чего предостеречь. Ведь именно этих слов ты ждешь от меня, о, странник с удивительной судьбой. Ты узнал то, что до тебя не ведал никто, ты готовишься совершить то, что прежде не доводилось сделать никому. Какие слова я могу сказать тебе? К тому же, что бы я ни говорил, ты уже избрал свой путь и, если я правильно понял тебя, то с этого пути ты не свернешь никогда. Поэтому, пусть удача сопутствует тебе, - сказал старик и погнал прочь свое стадо.
Абу долго смотрел в след уходящему пастуху, и ему казалось, что в сгорбленной фигуре старика, в его походке нечто неуловимо, делавшее его похожим на большую болотную птицу.
Как бы то ни было, а надо было собираться в дорогу.
Молодой вождь провел за этим занятием весь остаток дня: он выстирал в реке свою одежду, наполнил водой все бурдюки, насобирал фиников и инжира. В переметных сумках осталось еще довольно много вяленого мяса. Словом на пути в родной Остров Живой земли ему предстояло бояться только одной напасти - разбойников. Но висящий у него на шее мешочек с тремя орехами лотоса наполнял Абу решимостью и отвагой: во что бы это ни стало, прекрасный Серебристый Лотос будет цвести в водах его родного озера!
И вот, наконец, юноша повернул своего верблюда прочь от Большой Реки, и через пару дней пути пышущая жаром пустыня открылась его взору. Там далеко за барханами его ждал родной оазис. Но до него было еще двенадцать дней пути и всего четыре колодца.
Никогда еще молодой вождь не чувствовал себя в песках так одиноко и беззащитно. Орлы-пустынники все время кружились в небе над его головой. Еще бы, ведь одинокий путник в пустыне скорее найдет смерть, чем целый караван. Абу хорошо знал, что именно эти птицы подают разбойникам сигнал, но ничего не мог поделать. Оставалось надеяться только на удачу.
И она улыбалась молодому вождю. По крайней мере до первого колодца.
Когда Абу прибыл на первый остров живой земли, что лежал по дороге к его вотчине, то увидел там огромный караван.
- Приветствую вас, о, путешественники, да будет легкой ваша дорога через пустыню, - приветствовал он собравшихся у колодца.
- И тебе привет, о, почтенный, - ответили ему.
- Почему вы называете меня почтенным? - спросил Абу.
- Мы обращаемся к тебе в соответствии с твоим возрастом, - было ответ: - На лице твоем оставили свой след долгие годы, проведенные в скитаниях по пустыне, а это заслуживает почтения.
- Это не важно, - промолвил Абу, потому что в это время пришла его очередь черпать воду из колодца. Юноша напился сам, заполнил походные бурдюки, а затем набрал большое ведро, из которого поил верблюда.
Когда он поднял это ведро, то оно показалось уж слишком тяжелым, хотя раньше молодой вождь поднимал его очень легко. На полпути к тому месту, где лежал его верблюд Абу был вынужден остановиться и передохнуть. За это время вода в ведре успокоилась. И когда юноша наклонился, чтобы поднять его, то увидел свое отражение. И чуть не вскрикнул от ужаса. На него смотрело лицо его отца или даже старшего брата его отца. Кожа, натянутая на скулы, была сплошь покрыта сеткой морщин. Глаза глубоко впали. Черты заострились.
В отчаянии Абу сорвал с шеи мешочек с орехами Лотоса и хотел отшвырнуть прочь, но тут вспомнил, что в руках у него возможно последние семена этого прекрасного цветка, и призадумался.
Это, конечно, было ужасно, что за неделю он состарился на двадцать лет или больше. Если так дальше пойдет, то к концу пути он будет уже совсем древним стариком, едва передвигающим ноги. Однако он помнил слова Ибиса о том, что, попав в плодородную почву, Лотос начинает возвращать жизненные соки, которые раньше так безжалостно забирал. Выходило, что если Абу избавится от опасной ноши, до того как семена цветка погрузятся в воду его родного озера, то так и останется "почтенным" странником. Точно кто-то украл из его жизни целых двадцать лет...
- Позвольте, я вам помогу, почтенный, - услышал Абу звонкий девичий голос.
То была прекрасная девушка, с которой вождь, тогда еще молодой вождь, познакомился на берегу Большой Реки. Странник поднял на нее полные отчаяния и надежды глаза. От его пристального взгляда девушка потупилась.
- Ты меня не узнаешь? - спросил ее Абу.
- Нет, - ответила девушка: - Хотя, впрочем... вы похожи на одного юношу, что как-то смутил меня на берегу Большой Реки. Он искал Лотос, а я самонадеянно подумала, что говоря о прекрасном цветке, он имел в виду меня. Вы должно быть его отец или дядя? Тогда не скажите ли, о, почтеннейший, нашел ли он то, что искал?
- И да, и нет, - сказал Абу.
В этот момент он как никогда раньше сожалел о том, что не поступил так, как советовала ему девушка в день из первой встречи, и не пошел к ее родителям, чтобы договориться о свадьбе. Тогда он был молодым и могучим вождем, воином пустыни. А кто он сейчас? Человек уже миновавший вершину бархана жизни. У него нет ни власти, ни молодости. Да и острова Живой Земли, скорее всего уже тоже нет. Есть лишь три ореха Лотоса, которые капля за каплей пьют из него соки жизни.
- Что значит: и да, и нет? - удивилась девушка.
- Это сложно объяснить, - отвел глаза Абу. Красавица ни за что не поверит, что пред ней все тот же юноша, так зачем зря смущать ее рассказами о болотах, бегемотах, антодисах и исчезнувших лотосах, - Как зовут тебя, прекрасное дитя, - сказал он вместо всех долгих слов, которые мог бы произнести. Он ведь так и не знал, как зовут прекрасную незнакомку.
- Лали, - ответила та: - А как зовут вас, о, почтенный? И как зовут того юношу, что без сомнения является вашим сыном или племянником.
- То, наверное, был мой племянник, - ответил странник: - Его назвали в честь меня. И зовут его Абу.
Молодому вождю все легче давалась роль собственного дяди. В детстве он всегда восхищался этим человеком смелым и добрым, веселым и мудрым. Люди любили дядю Абу. Но во время одного из набегов разбойников на их остров Живой Земли он погиб, закрая собой семью своего младшего брата, отца Абу. Девять стрел торчало у него из груди, а он все продолжал биться. Лишь когда нападавшие, побросав убитых и раненых, ускакали обратно в пустыню, дядя Абу сел в тень пальмы и тихо умер. Последнее, о чем он просил, это не зарывать пленных по шею в песок, как это обычно делали со злодеями, а вылечить и отпустить на все четыре стороны.
Когда Абу был маленьким мальчиком, когда был подростком и позже, став вождем, он всегда хотел быть похожим на брата своего отца, но он никогда думал, что это может произойти так быстро. Однако, разговаривая Лали, юноша был даже немного рад тому, что выглядит как его благородный дядюшка. Такая "разница в возрасте" позволяла молодым людям чувствовать себя совершенно непринужденно.
Верблюды были напоены. Вечерняя еда съедена. А они все болтали и болтали.
- Я никогда не встречала таких мужчин в возрасте, которые бы были так молоды душей. Но я никогда не встречала и юношей, которые были бы так мудры, - сказала Лали, когда собралась, наконец, пойти к палатке своей семьи. И тут только Абу понял, что не спросил, куда направляятся девушка и ее семья. Ему вдруг стало страшно, а вдруг девушку везут для того, чтобы выдать замуж за кого-нибудь из вождей пустыни. Он знал, что у жителей долины Большой Реки было принято отдавать одну из дочерей пустынникам, тем самым ограждая себя от возможных набегов с их стороны.
- Мы всей семьей едем в гости к брату моего отца, - ответила Лали на его "не по годам" смущенный вопрос и назвала место, путь в которое лежал как раз через его родной остров Живой земли.
Абу очень обрадовался этому. К тому же он надеялся присоединиться к большому каравану и добраться домой в обществе прекрасной девушки. Если ему повезет, и он успеет посадить семена Лотоса, прежде чем караван двинется дальше, если, прорастая, цветок вернет ему жизненные соки, то юноша непременно попросит у родителей Лали отдать ее ему в жены.
Юноша так замечтался, что совсем забыл, что его оазис, скорее всего, уже захвачен каким-нибудь воинственным племенем, до сей поры влачившим жалкое существование на крохотном островке Живой Земли вокруг единственного колодца. Даже если бы молодой вождь не терял силы так стремительно и был бы по-прежнему таким же могучим и ловким, как раньше, то все равно в одиночку ему не удалось бы отвоевать свою вотчину.
На следующее утро большой караван выступил в направлении оазиса Абу. Узнав, что прибившийся к ним странник - вождь пустынников, караванщик даже не стал брать с него плату, рассчитывая меньше заплатить за воду, которую будет брать из его озера. Мало того, этот заносчивый и грубый, как все пустынные проводники, человек выказывал юноше почести, даже большие, чем то заслуживал по своему положению вождя. Он поставил верблюда Абу сразу за своим, таким образом избавив почитаемого спутника от необходимости дышать горячей пылью, поднятой караваном.
Не за долго до полуденного привала, караванщик подъехал к молодому вождю и стараясь чтобы его голос звучал как можно вежливее сказал:
- О, почтенный Абу, да пребудет вода в озере вашего Острова Земли, позвольте мне выразить свою несказанную радость тем, что известие о вашей смерти оказались ложными.
- Какой смерти? - переспросил Абу.
-Ну, как же, почтеннейший Абу, - потупился караванщик: - Лет пять или шесть назад вся пустыня только и говорила о том, что погиб великий Абу, пал закрыв собой своего племянника и его мать. Но теперь я вижу, что это не так. И очень этому рад.
Юноше ничего не оставалось, как свыкнуться с мыслью, что все окружающие принимают его за его же дядюшку. Если орех будет и дальше высасывать из него соки, то очень скоро он станет похожим на своего деда или даже прадеда...
Караванщик тем временем пристально вглядывался ему в глаза и явно недоумевал.
- Разве почтенный Абу не узнает меня? - спросил он, наконец.
Молодой вождь поступил так, как и подобает почетному гостю каравана и гордому жителю пустыни: он промолчал, вопросительно подняв одну бровь.
- Это же я Джанданг. Разве вы не помните, как семнадцать лет назад спасли от разбойников наш караван. Я тогда был молодым стражем. И то был мой первый поход через Великую пустыню. Он мог бы стать последним, если бы на Вы с вашими воинами. В самый последний момент, когда казалось, судьба окончательно решила похоронить нас в горячих песках, вы явились как добрые джины и разогнали бандитов по пустыне. В тот день я поклялся, что непременно отплачу вам добром за добро. Неужели вы не помните ту стычку?
- Много всего было, всего не упомнишь, - произнес Абу фразу, которую обычно говаривал его дядюшка, когда детвора просила его рассказать что-нибудь героическое. Вместо былин о битвах и походах старый вождь обычно удивлял маленьких слушателей рассказами о Большой Реке, что течет на восточной оконечности пустыни, о Бескрайнем Соленом озере, что омывает песчаное море с севера и запада, и о плодородной саванне, примыкающей к пустыне с юга. Просто поразительно, как он успел побывать во всех этих местах, сумел столько увидеть и узнать. Скольких верблюдов он потерял на этом пути?
- А где вы были все это время, о, почтенный Абу? - не унимался караванщик, - За это время я десятки раз проводил караваны через ваш Остров Живой Земли, да прибудет его вода во веке веков, но вас там не было. Знаете ли вы, о, почтенный, что ваш легкомысленный племянник, этот сумасбродный мальчишка, бросил родной оазис на произвол судьбы и уехал куда-то, забрав с собой лучших воинов?
- Что вы говорите?! - нахмурился Абу.
- Именно так, о, благородный вождь, уехал и пропал.
- И что же мой Остров Живой Земли? - с замиранием сердца спросил юноша.
- Когда я последний раз вел караван через ваши владения, все его жители пребывали в глубокой печали. Ходили слухи, что сразу три кочующих племени хотят захватить оазис в отсутствие молодого вождя.
- И?
- Но вы же знаете законы кочевников: они прежде должны выяснить между собой, кому из них будет принадлежать оазис. В одну луну назад они все еще воевали друг с другом за это право.
Абу облегченно вздохнул. Он и забыл об этом законе пустыни: возле воды не должна проливаться кровь. Когда одно племя претендует на воду другого, оно присылает вызов. И битва обычно проходит вдали от оазиса. По этому же негласному закону нельзя было воевать с жителями оазиса, если там на отдыхе стоят караваны, иначе путь через пустыню перестанет проходить через него, и путешественники больше не будут привозить туда еду, одежду и оружие в обмен на воду. А родной для Абу Остров Живой Земли всегда был полон гостей. Раньше юноша с трудом скрывал возмущение если караваны задерживались возле его озера дольше, чем положено, но теперь он был рад тому, что все проводники в пустыне стремятся проложить путь через его оазис.
- Вижу, вы обеспокоены делами в родном доме, - посочувствовал Джанданг: - Похоже, вашему племяннику было еще рано передавать власть. Может, вам не стоило так надолго уезжать? И где вы были все это время, о, почтенный? Поведайте мне эту тайну...
- Я искал... - начал Абу и чуть не сказал: "Лотос", но спохватился и продолжил: - ... дыру Салталдинаха.
Когда старший Абу был жив, то часто говорил, что хотел бы отправиться на поиски этого места. Не раз и не два, он рассказывал детям это предание. То была печальная повесть о человеческой беспечности. Все слушали ее затаив дыхание, а потом долго мечтали о том, чтобы этого никогда не произошло.
Согласно этой легенде, давным-давно на месте Великой Пустыни была цветущая равнина, покрытая сетью рек и озер. И люди, населявшие ее даже и не думали о том, как хорошо им живется. Они стали так беззаботны, что однажды забыли пригласить вождя алдинахов, Салталдинаха, на весенний пир Новой Воды. Детям пустыни было сложно себе представить, как реки и озера могли выходить из берегов, затопляя прибрежные поля. Именно этот момент делал легенду так похожей на сказку.
Так вот, разгневанный Салталдинах все-таки явился к людям на пир. Он оглядел из горящими глазами и высыпал на землю мешок сухого песка.
"Да поглотит он все ваши земли", - произнес гость.
А люди засмеялись: как может несколько горстей песка поглотить целую равнину.
Это взбесило вождя ночных демонов еще больше. Однако он не подал вида. И даже принял приглашении присоединиться к весеннему пиру. Когда же люди пошли спать, он призвал могучих джинов и те за одну ночь вырыли глубоко под землей русла для всех рек.
На утро счастливые люди пошли за водой и увидели на берегу Салталдинаха.
"Вчера вы смеялись над моими словами!" - гневно молвил владыка ночных страхов: "Посмотрим, как вы посмеетесь теперь!"
И вождь алдинахов проткнул копьем дно реки. Вода устремилась в подземное русло, и больше люди ее не видели. А песок, тот самый песок, что лежал маленькой кучкой посредине селения, поднялся в воздух и засыпал все вокруг.
С тех пор люди могут жить в пустыне лишь на крошечных островках живой земли да возле колодцев, которые удалось прорыть до подземного русла реки. Но джины под землей все роют и роют, от чего течения подземных рек все время меняется, и колодцы рано или поздно умираю.
Однако ходит среди пустынников легенда, что если найти дыру от копья Салталдинах, и завалить ее камнем, то реки вернуться из-под земли и пустыня вновь превратится в цветущую равнину.
- Как я сразу не догадался, что такой благородный вождь, как почтенный Абу, не мог не поехать на поиски дыры Салталдинаха, - сказал караванщик и, пряча лицо в край бурнуса, отъехал от юноши: - Что старый, что малый, - бурчал он себе под нос.
Дело в том, что с некоторых пор даже разговоры о таких поисках стали считаться уделом глупцов или, того хуже, сумасшедших. Легенда - это всего лишь легенда, сказка для тех кто живет в постоянном страже остаться без воды. Но если про кого-нибудь говорили, что он "поехал искать дыру Салталдинаха", то это означало, что человек тронулся умом.
"Ну и пусть он считает меня сумасшедшим", - подумал Абу.
Он был даже рад тому, что начальник каравана наконец оставил его в покое. Молодой вождь незаметно снял с шеи мешочек с орехами Лотоса и сунул в дорожную сумку. И как это раньше ему в голову не пришла эта умная мысль: убрать смертоносные семена подальше.
Стоило крошечному шелковому мешочку оказаться в переметной суме на боку верблюда, как Абу почувствовал себя намного лучше и сильнее. Прошла усталость, от которой он страдал последнюю неделю. Даже дышать стало легче.
Однако к концу дневного пути заметно уставать начал верблюд. А ведь это был молодой, сильный и выносливый скакун пустыни. Один из лучших. К ночному привалу он подходил, низко опустив голову, точно уже неделю провел в пустыне без воды и пищи. А до заветного Острова Живой Земли оставалось еще три дневных перехода.
"Ничего, ничего", - думал Абу: - "Когда Лотос начнет прорастать, то вернет силы и моему верблюду тоже. Надо лишь добраться до родного оазиса".
За день уже все попутчики молодого вождя знали, кто едет сразу за караванщиком. Юноша то и дело ловил на себе испуганные и насмешливые взгляды. Не каждый день жители долины Большой Реки могли видеть великого вождя одного из самых сильных пустынных племен, и при этом еще и сумасшедшего. Готовясь к ночевке в пустыне, путники были очень уважительны к нему, но старались расположиться подальше от того места, где опустился на колени его усталый верблюд. Абу все высматривал среди походного лагеря Лали, но ему никак не удавалось видеть ее тонкий стан. Лишь после того, как была съедена вечерняя еда, девушка появилась возле одинокого костра пустынника.
- Это правда? - спросила она после приветствия, которое показалось Абу слишком уж наигранным.
- Что правда? - спросил молодой вождь.
- Что вы ходили искать дыру Салталдинаха?
- А что в это странного? - поинтересовался юноша. Ему стоило многих усилий сохранять спокойствие, которое подобало хранить человеку в том возрасте, на который он выглядел. В конце концов, девушка не виновата в том, что глупцы всегда стараются высмеять то, чего сами не в силах понять или совершить. А ведь именно такие глупцы и поведали ей в том, что "на самом деле" значит: "пойти искать дыру Салталдинаха".
- Не знаю, - смутилась Лали: - но все в караване говорят...
- Нельзя верить тому, что говорят невежды, - повторил юноша еще одно любимое выражение своего дяди: - Даже свои глаза иногда обманывают, не то что чужие языки.
Девушка смутилась и даже собиралась уйти. По всему было видно, что она разочаровала вождя пустынного племени.
- Сколько времени ты провела в пустыне? - спросил ее Абу, когда она уже поднялась, чтобы пойти к месту ночевки совей семьи.
- Неделю, - ответила Лали: - Это мое первое путешествие по Великой Пустыне.
- А я провел в ней всю свою жизнь, - и хотя на самом деле молодой вождь был не на столько старше девушки, но он говорил от имени своего великого дяди и слова его звучали глубокой мудростью: - Всю жизнь я путешествую по этим смертоносным пескам. И вот, что я заметил: на востоке, в долине Большой Реки солнце такое же жаркое, как и здесь, но Река не высыхает даже в самую сильную засуху. Она продолжает нести свою воду. В саваннах на юге, где солнце еще нестерпимее, чем над пустыней, колышутся травы и шелестят листвой деревья в пять обхватов толщиной. И там тоже есть вода. А куда она девается здесь?
Девушка молчала.
- Должна быть причина, по которой этот край лишен воды, - продолжил Абу говорить словами старшего брата своего отца: - И пусть трусы и лентяи смеются над самой мыслью о поисках того места, где вождь андинахов спрятал под землю наши реки, настоящий воин пустыни не может не мечтать о том, чтобы найти его и вернуть воду в пустыню. И пусть на это уйдет сотня жизней, но рано или поздно это произойдет. И тогда мы посмотрим, кто был более сумасшедшим: те, что соглашались влачить жалкое существование на крошечных островках живой земли, или те, кто уходили искать дыру Салталдинаха и не возвращались...
Лали смотрела на Абу огромными глазами, в которых отражались яркие звезды. Юноша очень гордился словами своего дядюшки, которые запомнил еще с детства. Ему даже на миг показалось, что он на самом деле ходил на поиски утерянной воды.
- И вы нашли это место? - спросила девушка.
"Нет, он не нашел. Он даже не искал его. Он искал другое. Он искал прекрасный Лотос. И нашел его. А еще он нашел тебя, Лали, прекрасную, как самый лучший из лотосов".
Абу очень хотелось сказать эти слова, но не посмел. Скажи он так, девушка наверняка решит, что перед ней самый настоящий сумасшедший. И по этому юноша лишь грустно покачал головой.
Утром караван тронулся дальше.
Верблюд Абу сдавал прямо на глазах. Чтобы облегчить его учесть юноша пол дня шел пешком, как простой погонщик, а на вечернем привале сделал то, что никогда не совершил бы ни один путешественник по пустыне: он напоил своего верблюда водой из походного бурдюка. Глядя на такую бессмысленную трату драгоценной влаги, попутчики Абу окончательно убедились, что имею дело с умалишенным.
И вот наконец, сквозь мираж показались пальмы большого и гостеприимного острова живой земли. Юноша едва удержался от того, чтобы пустить уставшего верблюда бегом. И правильно сделал, потому что на фоне пальмовых стволов он не сразу разглядел длинную шеренгу всадников выстроившихся не вдалеке от оазиса. Подъехав ближе, Абу увидел, что на копьях всех наездников вместо наконечников были острые рога пустынных антилоп, - сайгаков. Так вооружались только воины племени, которое четыре поколения назад на несколько лет отняло эти земли у предков Абу, но потом было вновь изгнано. И сейчас они решили еще раз попытать счастья и захватить благодатные владения. Очевидно, они прослышали, что оазис остался почти без защиты и уже послали жителям оазиса вызов на бой за землю и воду, а теперь ждали, когда те примут его и выйдут для сражения.
Появление большого, хорошо защищенного каравана явно нарушало планы сайгачьего племени. Теперь им придется ждать в пустыне еще день или два, прежде чем вереница людей и верблюдов покинет оазис и его жители, наконец, соизволят поступить по законам пустыни и сразятся за право владеть оазисом и озером.
Подъезжая к родному острову живой земли Абу лихорадочно соображал, каким образом исправить сложившуюся ситуацию. Он мог уговорить Джанданга задержать караван в оазисе не на два дня, а на пять. За это время у нападающих должна была кончится вода, и они оказались бы перед выбором либо нарушать законы пустыни, либо уходить к своему колодцу. Если в отчаянии племя сайгаков нападет на племя Абу, когда у них в гостях такой большой караван, то люди Джанданга будут иметь полное право выступить на стороне нынешних владельцев озера. А если...
Тем временем путешественники уже поравнялись с линией всадников, вооруженных рогатыми копьями. Те расступались с большой неохотой.
- И пристало ли столь благородным путникам пить эту тухлую воду, - кричали они: - Проезжайте мимо! Нечего вам здесь делать!
- Вам ли не знать, что кувшин воды в пустыне дороже золота, - ответил им Абу, тут же спохватился, но ни сколько не пожалел о своем юношеском безрассудстве.