Якшин Николай Васильевич
Из книги "Веки светлеют"

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 3, последний от 09/03/2010.
  • © Copyright Якшин Николай Васильевич (yalok50@mail.ru)
  • Размещен: 09/02/2007, изменен: 09/02/2007. 5k. Статистика.
  • Сборник стихов: Поэзия
  • 2006. Прописи
  • Оценка: 7.56*7  Ваша оценка:

    Из книги 'ВЕКИ СВЕТЛЕЮТ'


    * * *

    Лук на полу.
    Мышка в углу.
    Синяя ваза на подоконнике белом.
    Это душа расстаётся с телом —
    Так, на часок,
    Нить серебристую, как паучок,
    Из себя выпуская.
    Вот ведь какая
    В мире привязанность есть серебристая,
    Чистая.

    Надо-то ей на кончике ножика соли,
    Света — с напёрсток — звезды
    И на донышке воли.
    Вот погуляет чуток —
    И скорее обратно,
    Чтобы свернуться в клубок
    Под диафрагмой.

    Утром — молчок,
    Будто нигде не бывала.
    А расспросить — и что бы она рассказала?
    А подыграть — и что бы такое пропела?..
    Лук на полу,
    Мышка в углу,
    Синяя ваза на подоконнике белом.


    * * *

    Негромко истина живёт.
    Молчит, вина набравши в рот,
    А то по улице тишком
    От сих до сих идет пешком.

    К речистым в гости забредя,
    Она не выкажет себя,
    Не взгорячится, не вскричит,
    А улыбнется и — смолчит.

    Её как будто бы и нет.
    Но чей тогда светлеет след
    То на асфальте, то в строке,
    То в придорожном васильке?

    Она, она — горчит в меду,
    Она, она — сластит беду,
    Она — в дыхании твоём.
    Везде она. Ей всюду дом.


    Дуплет

    1

    Хриплый вечер отмечен отвесным дождём.
    Что-то нужно уже, но давай подождём.
    И куда-то сейчас, но болит голова,
    Потому что больные бормочет слова.

    Было время менять и винить наглазок,
    Стало время ронять часовой поясок,
    И простое крутить на мизинце кольцо,
    И за чёлку падучую прятать лицо.

    До патрона дожечь стосвечовую нить,
    Чтобы некому не за что было винить,
    И вздохнуть напослед, и забыться легко,
    Безымянно в речное ступив молоко.

    2

    Срок всему, а читай: всё имеет предел.
    Вот и волос, как список друзей, поредел.
    Две пластинки пилить граммофонной иглой,
    Белизну отмерять перетёртой золой.

    И тропинка была, да уже не сыскать,
    А и вспомнить кого, так ему не икать,
    А и нужен кому, так не нужен никто.
    Это жизнь, уходя, надевает пальто.

    Так вставай, провожай, да попомни добром —
    Это был ей не самый нерадостный дом.
    Это было уже, это будет теперь —
    Провожай, да оставь неприкрытою дверь.


    * * *

    Позвольте, кроме естества,
    Не знать иного божества.

    Позвольте противоречивым,
    Неправым быть, и некрасивым,
    Не заготовленным вчера,
    Как с лета веники для бани,
    Как загодя готовы к балу
    И серпантин, и мишура.

    И я позволю ненарядной
    Быть, не утешной, не усладной,
    Не нравиться что было сил,
    Но дайте срок, и без надлома
    Вручу ключи от части дома,
    Куда б не каждого впустил.


    * * *

    Вышли снег и пьяница куда-то
    И никак не могут добрести
    То ли до конечной, то ль до даты,
    То ли до развилки на пути.

    Замечали добрые дехкане,
    Многое познавши на веку,
    Как пьянеет снег в его дыханьи
    И бледнеет пьяница в снегу.

    Из окошка матушка Тереза,
    Поправляя белые виски,
    Подавала новые протезы,
    Но не видел пьяница ни зги.

    Осенил его крестом воздушным,
    Прошептав умильно: 'Будь здоров!' —
    Лекарь, и учитель, и послушник,
    Сам босой, Порфирий Иванов.

    Все народы, нации и веры
    Пьяницу жалели горячо,
    И хотел ему сам Питер Первый
    Епанчу накинуть на плечо.

    Юлиус, судить привыкший круто,
    Звал к себе и бровью отмякал,
    Предлагал и место вместо Брута —
    И на что он этим намекал?

    И Лаура старого Петрарку
    Бросила и волоклась как бред:
    'Без сонетов мил ты, без подарков!..'
    Долго шла, да потеряла след.

    Били его в бок автомобили,
    Он вставал, да по сугробам — вкось.
    Что ж тебя на улице забыли?
    Что же испытать тебе пришлось?

    Может, хватит вечно быть героем
    В рамочке дорожных новостей?
    Заходи — я форточку закрою
    Да чайку налью погорячей.

    Пьяница хихикнул: мол, зачем нам?
    Шёл как шёл, со снегом обнявшись,
    Бормоча тепло и задушевно:
    'Ты, браток, не падай, ты держись'.


    * * *

    Что ты кровушкой колотишься,
    Рвёшься горлом из груди?
    В лепестках небесных лотоса
    Червоточину найди.

    Всё равно она отыщется,
    Хоть не хочется искать.
    Вот и утро в окна тычется...
    Да не велено впускать.


    * * *

    На дне начищенной кастрюли,
    Но с оборотной стороны,
    Такие гении уснули! —
    Сквозь темноту едва видны.

    Но узнаю фламандской охры
    Чуть подгоревший свет ночной:
    Адама там вихры — и ВОХРа
    За провинившейся спиной.

    А дева Ева — уж не дева,
    Уже она вполне жена,
    И пусть глядит ещё налево,
    Дорога с мужем ей одна.

    И изгоняющий пинками
    (Не Самому ж Ему — в тычки!) —
    Зачинщиком в бессмертной драме
    Писанья твёрдыя руки.

  • Комментарии: 3, последний от 09/03/2010.
  • © Copyright Якшин Николай Васильевич (yalok50@mail.ru)
  • Обновлено: 09/02/2007. 5k. Статистика.
  • Сборник стихов: Поэзия
  • Оценка: 7.56*7  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.