Юрганова Татьяна Александровна
"Автопортрет любви без ретуши" Часть первая Глава2

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 4, последний от 21/09/2021.
  • © Copyright Юрганова Татьяна Александровна (tatyanasolodilova@yandex.ru)
  • Размещен: 16/05/2011, изменен: 16/05/2011. 76k. Статистика.
  • Глава: Проза
  • Скачать FB2
  • Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

    Татьяна Юрганова

    Автопортрет любви
    без ретуши



    ( Роман в дневниках, письмах, записках и размышлениях)


    Глава 2.
    Мое время- "до"


    Когда случается встреча, невероятная изначально, когда она вроде бы невозможна, но все-таки случилась и наша судьба меняется, жизнь разделяется на два периода: "до ..." и "после...". Схема очень простая, но сколько людей ощутили ее неукоснительную логику!
    Так было и со мной. Финальным мгновением моего времени "до..." стало письмо от Наташи из Саратова: "Милый Туз! Очень хочу, чтобы ты познакомилась с Олегом Юргановым. Подробно о нем я тебе расскажу в Минске, а пока только штрихами... Изящный, интеллигентный человек. Очень солнечный. С белокурыми волосами и белокурой бородой..."
    Я читала эти строчки и ловила себя на мысли, что в письме - характерная для подруги словесная шелуха. Портрет Олега получился нереальным, будто сотканным из дыма.
    Впрочем, тогда я совсем не была готова воспринимать рядом с собой другого мужчину, потому что была в ужасном кризисе. Слово "кризис" - самое точное определение тогдашней моей жизни...
    Нет, я не хочу рассказывать сейчас о встрече с Олегом, случившейся в Наташиной квартире в самом начале 1970 года. Постараюсь быть логичной. Именно поэтому читатель сейчас встретится со мной - шестнадцатилетней. Встретится в том времени, которое я и назвала "до...". Тогда возникла первая моя глубокая и очень противоречивая привязанность. Любовь... Душевные страдания, о которых я рассказывала страницам дневника осенью... 1966 года. До февраля 1970-го мне предстояло пережить четыре трудных года моих душевных блужданий во времени "до...".
    Кстати, и время, в котором Олег жил своей жизнью, тоже можно называть "до...". Оно на десять лет обогнало день моего появления на свет и заполняло его судьбу событиями, пересказанными в письмах приятелю, прозванному им "хронологом". Теперь - моя очередь откровений...
    ...Время и события, отмеченные в моем дневнике, буквально переплелись со временем жизни моей школьной подруги Наташи. Той самой одноклассницы, которая однажды постучит в дверь саратовской квартиры Олега и очень скоро приедет с ним в Минск, скажет, показывая на мужчину с "белокурыми волосами и белокурой бородой": "Знакомься! Это и есть Юрганов..." Тогда и наступит миг начала нашего с ним времени, которое потом я назвала одним словом - "после...".
    А пока...

    * * *

    В шестнадцать лет разрешить посторонним читать страницы своего дневника я бы не решилась. На откровенность согласилась лишь сейчас, потому что наша встреча с Олегом и события во времени "после..." были тесно связаны с моей жизнью "до...". Дневник - часть моего автопортрета, а записи Наташи, устроившиеся в той же тетради под одной обложкой с моими, я публиковать не буду. Не имею на это права. Ну что ж, начнем благословясь?

    * * *

    10 сентября
    Мы договорились с Наташей писать дневник вместе, заклеивать страницы, а когда тетрадь закончится, распечатать и вместе же прочесть. Сегодня 10 сентября. Я сижу в комнате, пишу и слышу, как Наташа играет "Осенний сон". Вспомнила сегодня одно стихотворение (просто настроение было "не очень..."), показала Наташе. Ей понравилось.


    Мерцают сумерки вечерние,
    А в них кружится снег.
    И все сомнения никчемные
    Ушли... Их больше нет.
    Лишь снег задумчиво
    падает
    И бьется, глупый, в окно...
    Ничто уж давно не радует
    И не печалит давно...


    А Наташа играет "Осенний сон". Под эту музыку смешно писать такие стихи. Пришла Джемма и сказала, что М. пьет и окончательно бросил школу. Это ужасно для него и для Наташи. Это - жестоко, глупо, наконец, гадко, что он так с ней поступает. Что же делать? Наташа не знает, как его вернуть. Но он должен, должен вернуться! Ведь это предательство перед собой! Они любят, ну, любили друг друга. К чему такой кошмар? Зачем так глупо, так, именно так, все рвать?! Признаюсь, я считала его лучше... Я начинаю думать, что он не стоит Наташки. Но как же быть? Я как-то привыкла, и М. уже неотделим от Наташи. Это подло! Она его любит...


    11 сентября
    Пришла из школы. Мама сердита. Кое-как помирились. Она ушла. Я пообедала, убрала все, потом взяла ножницы и отрезала себе косу. Не всю, но больше половины. Потом завязала "хвост", закрутила концы и позвонила Анне Петровне. Сообщила ей эту новость и попросила подготовить маму. Анна Петровна позвонила маме, потом мне. Сказала, что мама была в ярости и обещала избить меня до синяков. Но приговор был заменен хорошей словесной каторгой. Потом я сама позвонила маме (не без страха) и просила ее не волноваться, потому что получилось очень красиво. Она ответила, что еще поговорит со мной дома, что я сведу ее с ума, что она растит в доме врага и т. д. и т. п. Теперь вопрос: почему я это сделала? Ответ: мне нравится Р.! Конечно, глупо, но я бы не решилась, если бы не он.
    Потом я позвонила Наташе. Она сказала: "Я почти уверена, нет, я больше чем уверена, в общем, мне кажется, что я уверена, что ты ему нравишься". Неубедительно. А если нравлюсь? Тогда вопрос: к чему было отрезать косу? Совет: семь раз отмерь, один раз отрежь. Очень глупо.
    Днем мир с мамой восстановила. Я и не думала, что она примет все так трагично. Ну, отрезала я волосы. Конечно, это дерзость... Но ведь я спрашивала у нее все время. Умоляла, просила... А она все отказывала. А коса у меня никудышная. Одно название. Все, кто видел, советовали отрезать. Мама сказала, что это легкомысленно, что сегодня я без разрешения отрезала волосы, завтра я сделаю еще что-нибудь. Что я связалась с компанией (с какой компанией, я всегда одна!). И в довершение всего она сказала, что все кончится тем, что приведу кого-нибудь домой.
    Ну, пошло! Это же гадко! Она сказала, что я глупая, что меня любой одурачит, что у меня ни капли здравого смысла и что, конечно, если какой-то мальчишка поведет меня куда угодно, то я, несомненно, пойду не задумываясь. Сказала, что я была скромной, хорошей девочкой, а теперь все, у нее нет дочери, она хочет умереть!
    Все мамины подозрения и упреки безосновательны. Я уверена, что в нашем классе вряд ли найдется кто-нибудь, кто так повинуется матери. Я ей ответила, что прическа не делает человека хуже. Она еще долго плакала. Я тоже не выдержала. Так мы ревели, и я утешала ее и сама ревела. Потом она приняла валидол. Сказала, чтобы я ушла, и добавила, что она так бы не убивалась, если бы знала точно, что я еще худшее завтра что-нибудь не выкину. Я ответила, что мне не 5 лет, что я уже могу что-то решать сама, иначе я буду безвольной тряпкой. Сказала, чтобы она за меня не беспокоилась, что компании у меня нет, мальчиков тоже нет. Если мне предложит дружбу мальчишка, я соглашусь (если он мне понравится). Нет, я этого не говорила, но подумала. А вслух сказала: "Если будет что-то получаться, я тебе скажу". Она ответила, что я ее не ценю и что она мне больше не доверяет. И тут я вспомнила слова, которые мне недавно сказала Елизавета Васильевна: "Чем меньше доверия, тем легче его нарушить. И наоборот: чем больше доверия, тем труднее его обмануть".
    Мама лежит.. Я сказала, что с косой не пойду в школу. Коса до плеч - смешно! Раньше она мне говорила, что я могу оставаться дома, могу бросать школу и вообще делать что хочу. Но это раньше. Теперь она махнула рукой и сказала: "Иди, занимайся..." Я пошла и закрутила кончики "хвоста".
    Что-то будет завтра! А вдруг я ему разонравлюсь с этим хвостом. Тогда, несмотря ни на что, пойду и сделаю стрижку. Но обязательно спрошу у мамы. Обязательно, потому что еще одна сегодняшняя сцена - и мы обе попадем в сумасшедший дом. Кончаю, пора за уроки.


    14 сентября
    Какой удивительный, счастливый, неповторимый день!!! Я, кажется, уже люблю его. Уже! Как быстро... И как все чудно! В субботу, в половине двенадцатого, мне кто-то позвонил. И кто же, кто?! ОН!!! Это счастье, сон: я все боюсь, что он вот-вот оборвется... Нет, нет!!! Я нравлюсь ему. Да, да, да!!! Я хочу без конца смотреть на него. Он стройный. Ната говорит, что обаятельный. Не знаю: я так мало говорила с ним. Я без конца, постоянно думаю, думаю о нем. Я счастлива. Он звонил мне. Сегодня он говорил со мной, и так будет завтра, послезавтра... Как хорошо, как легко и радостно!.. Пусть! Пусть всегда будет так хорошо!
    У него день рождения 13 июня. Он лишь на неделю старше меня! Сегодня ужасно счастливый день!!! Даже солнце и тепло... А вчера был дождь. Жора забрал мой чертеж. Странно, я даже не думаю о нем, а постоянно чувствую, что он существует, что он есть, что завтра я увижу его! Мне очень хорошо... Когда он позвонил и спросил: "Ты узнаешь меня?" - я хотела сказать: "Да, да! Ведь это ты, Жора!" Боже! Как трудно поверить, что я ему нравлюсь! Я так счастлива!
    А Нате плохо. Ей трудно. Я никогда не думала, что у них это так серьезно. Она страшно подавлена. Сегодня сказала: "Он больше звонить не будет. Это - конец!" Но они любят друг друга! Мне достаточно звонка для счастья, а ей нет... Почему у нее все так? Почему? Она мне как сестра... Она - самая близкая подруга! Но, может быть, они все-таки помирятся? Ната говорит: "Не сейчас, а много позже". Пусть позже, лишь бы помирились. Я-то ей все уши прожужжала о Жорке. Надоела, наверное, смертельно. Но что делать, если я такая и если все так получилось? Так дивно получилось!
    (Сейчас, читая дневник, а вместе с ним и страницы, написанные Наташей, я все же решилась показать те из них, где подруга пишет обо мне. - Т.Ю.)


    15 сентября.
    Наташа
    Таня! Как хорошо, что ей нравится Р. Она начала жить! Жить в полном смысле слова. Пускай бы и она нравилась ему. Так хорошо! Это было бы просто прекрасно... В последнее время мы здорово сблизились с Таней и я по-настоящему начинаю любить ее как человека. Мне больно, когда ей плохо, и радостно, когда ей хорошо. Пусть она понравится Жоре! Да поможет ей Бог! Вот я даже к Библии обратилась: пускай все будет хорошо!"


    16 сентября.
    Это снова я
    Вчера сделала страшную глупость. На уроке поговорила с Жорой, потом отвернулась и от нечего делать стала считать, сколько лет было Исааку Ньютону, когда он открыл закон всемирного тяготения. Оглянулась: С. спрашивает у Жорика время, а он ей любезно отвечает. Я не думала, что это особенно удивит меня: Жора - человек, и ему не запрещено разговаривать с кем он хочет. Он даже имеет право влюбиться в ту же С. Именно так я подумала, снова отвернулась и долго сидела, уставившись в затылок Андрею С. У меня было такое чувство, будто меня медленно душат. Я не выдержала и разревелась. Так и сидела, отвернувшись, а слезы капали, капали... Наташа сказала: "Перестань! Не глупи! Ничего не произошло". Я и сама это знала. Но ведь от этого не легче! На перемене он подошел к нашей парте, потом вдруг повернулся и ушел. Ни слова! Испугался? Гордый он, что ли?


    18 сентября
    Ходили на завод... Самое лучшее в Жорке то, что он почти не смотрит на меня. Я странно успокоилась. Он сегодня болтал с Женей, с другими, с Наташей. На химии - со мной... Нам сделали замечание. Надо лучше узнать его. Нет, к чему? Я чувствую, что он отдаляется и становится мне почти безразличен. Мы несколько раз говорили и уже привыкли к этому. Если я ему нравлюсь, то хорошо! Я даже счастлива. А если нет, то не знаю... Ко всему привыкаешь. Вчера до часу писала стихи. Много набросков, но закончила только одно.


    Не подходи ко мне, не говори!
    А только изредка, вот как сейчас,
    Из-под ресниц задумчиво смотри.
    Нет мне дороже взгляда этих глаз...
    *
    Я ночью просыпаюсь. Мне не спится...
    Так в мире одиноко, тяжело.
    Что тебе стоит
    Мне хоть раз присниться?
    Сегодня...
    Нет, сейчас!
    Пока не рассвело...


    Страшно хочется, чтобы Жорик позвонил. Но он этого не сделает. Он - гордый. И это мне в нем нравится. Звонил Г. В его голосе есть что-то от голоса Жоры... И я начинаю сомневаться: может быть, в субботу звонил Г.? И все же нет! Нет! Не знаю. Я хочу, и пусть будет так, пусть это звонил Жора. Завтра идем на "Горе от ума". Разговаривать с Жорой, когда он занят, не буду.


    19 сентября
    Всю анатомию веселились. Придумывали, кто на кого похож. Придумали: Б. - на тощую завитую корову, я - на кошку с бантом (?), Зоя К. - на муравья, Наташа Т. - на сову. Учительница биологии напоминает мятую бумагу (промокательную, добавила Наташа). Она сказала: "Как ты думаешь, что будет, если Петеньку Р. раздеть?" Я ответила, что это было бы Явление Христа народу.


    21 сентября
    Я люблю этого дикаря Жорку! Боже, как тяжело! Люблю до ужаса и совсем стала на себя не похожа. Женька сердится на меня и терпеть меня не может. Ведь Жорик нравится и ей! Кажется, ему нравится Женя. Он болтает с ней. И со мной тоже. Нет, нет, нет!!! Я не хочу! Не хочу этого. Все, не буду говорить, писать, думать об этом. Я ничего не знаю, кроме того, что люблю этого странного мальчишку. Жора, Жора, Жора... И так без конца. Целыми днями думаю только о нем. Опять стала писать стихи. Вернее, не стихи, а коротенькие строчки.
    Недавно написала еще одно стихотворение в том же духе. А перед этим написала последнее стихотворение, посвященное Ю. Н. Оно начинается так: "Над городом спустился тихий вечер..." Наташе так понравилось, что она переписала. Я думаю, что это просто под настроение. Но я рада, что она поняла его. Сегодня хотела попросить Жору, чтобы он со мной не разговаривал...


    22 сентября.
    Наташа
    "Таня... Странный человек. В ней еще очень много наивности, и вместе с тем она совсем не ребенок. Сказывается воспитание. Таня влюбилась по уши в Р. Ну что ж. Приветствую. Это превосходно. Человек может жить настоящей, глубокой жизнью лишь тогда, когда любит. Иногда мне кажется, что я люблю эту Тузову за все: за лицо, улыбку, мысли. А сегодня она просто светилась изнутри и не в силах была сдержать улыбку. Ничто ее не интересовало кроме Жоры..."


    27 сентября.
    Снова я
    В четверг была практика. У нас - вторая смена: с 2 до 5. С практики шла вместе с Жорой. Я оставила в школе пальто, а ему домой идти все равно мимо школы. Болтали с ним целый день: и когда сдавали инженеру технику безопасности, и до этого, и после. Я по дороге (надо же что-то говорить!) рассказала ему, как комично сдала т. б. Все - в диалоге. Он слушал, а когда я кончила, заметил: "Вообще вы, слабый пол, предпочитаете выражаться диалогом..." и т. д.
    Я удивилась и сказала, что незачем выражаться таким высоким слогом... Поболтали о том, о сем. Говорила, собственно, я. При моей способности болтать редко кому удается вставить слово.
    Дошли до школы. Он сказал: "Пока!" Я: "До свидания!"
    Между прочим, уже подходя к школе, я начала вслух беспокоиться о своем пальто, как будто это меня интересовало. Ладно...Чудный день!
    Потом зашла к Наташе. У нее окончательный разрыв с В. Она очень переживает. Еще бы! Говорит, что он эгоист. Что она любила иллюзию... Я совершенно теряюсь.
    В пятницу Х. между прочим сказала, что я делаю успехи. Мы шли всей школой на стадион. Был День здоровья. Я удивилась и спросила, что это за "успехи". У меня две двойки по химии. Она ответила, что так ей сказала Наташа. Я рассердилась, но не подала виду и стала расспрашивать. Оказалось, что в четверг все девочки шли домой по одной дороге, а Юра с Ларисой и я - по другой. Жора пошел с нами. Со стороны это выглядело так: Юра и Лариса - на одной стороне, я и Жора - на другой. Из этого девочки сделали вывод, что Жора провожал меня! Я не думаю, что он хотел проводить меня, но было приятно это слышать. Девчонки сделали вывод! А я пока не решаюсь делать никаких выводов! Во всяком случае, Женя Л. ему уже не нравится.
    Есть такое стихотворение:


    Слышишь, светлый мой, слышишь, милый,
    Я тебя подарила, я сама
    тебя подарила,
    Подарила девчонке с курносым
    Личиком...


    У меня была такая же философия: дарить. Понравился кто-нибудь (я их почти не помню), а приглянется ему другая, я не огорчалась. Подумаешь!..
    Но Жорика я никому дарить не намерена! Ни Жене, ни Наташе! Сегодня звонила Наташе и между прочим спросила (в который раз!): хорошо или нет? Это значит: нравлюсь я или нет? Она ответила: "О, Боже мой! Ну да! Да! Конечно! Он даже когда говорит с тобой, у него глаза светятся!"
    Я: А с другими не светятся?
    Н: Нет! Не замечала!
    Я: А я не помню.
    Н: А ты помни! Я на химии обернулась и мельком видела!
    На химии меня вызвали решить домашнюю задачу у доски. Я ее дома не делала. На переменке попробовала - не получилось. Встала, а Ната шепотом спрашивает: "Знаешь?" Я - тоже шепотом: "Ни в зуб ногой!" Вдруг Жора подсовывает свою тетрадь, и я слышу: "Смотри..." Настроение у меня подскакивает с космической скоростью. Я чуть поворачиваю голову и, улыбаясь Жорке, говорю: "Я сама!" И иду к доске решать задачу с риском получить третью двойку. По странной случайности решаю! Ответ - 4. Сверяю с ответом в задачнике, там 2. Мгновенное замешательство, потом хватаю тряпку, стираю. Еще раз решаю. Опять 4. Тогда беру мел и аккуратно вывожу:
    4:2 = 2.
    И записываю ответ: 2. Не прибегая к цифрам, объясняю ход решения (он почти одинаков во всех химических задачах). Учитель стоит спиной к доске и слушает. Потом поворачивается и смотрит на ответ - 2. Говорит: "Хорошо, правильно". Я быстро вытираю доску (заметаю следы). Из-за прежних двух двоек получаю 3 балла...
    Жорик все спрашивает, когда я пойду фотографироваться на пропуск. Отвечаю, что еще успею. Скорее бы понедельник. Сейчас читаю В.Беляева "Прыжок в ничто". Космос...
    Да, кстати (хотя вовсе некстати!), когда Ната говорит, что я нравлюсь Жорику, я ей верю, хотя и не совсем.. Откуда ей знать? А когда она в классе говорит мне об этом, я ей совсем не верю, потому что мне кажется, что она сама хочет понравиться Жорке. Я сегодня ей это сказала. Она удивилась и ответила: "Я даже не строю ему глазки, как другим!" И скорчила мину опытной соблазнительницы. Я не выдержала и рассмеялась. Вообще-то я много болтаю и смеюсь. Жора сказал, что ему не интересно болтать на уроках. Значит, надо отучиться. Вообще, надо поумнеть. Боже!!! Что за глупость я написала!!!
    Сегодня я спросила у мамы: "Это яйцо свежее?" Она отвечает: "Ну да! Пахнет яйцом!" Я пристально взглянула на нее и, покачивая чайной ложечкой, изрекла: "А я нисколько не сомневаюсь в том, что плохое яйцо будет пахнуть плохим яйцом, а не прожаренным крокодилом..." Мама испуганно взглянула на меня и поспешно вышла из кухни. Я кончала завтракать. Мама причесывалась. Ей надо к одиннадцати в парикмахерскую. Все часы в доме испорчены. Диктор по радио сказала: "10 часов 50 минут". Мама не расслышала и спросила: "Сколько, сколько?" Я ответила тоном автомата: "Одиннадцать часов 10 минут!" Мама заохала, надела шпильки и убежала. Я спокойно встала, закрыла дверь и пошла читать. Завтрак кончился, и, если бы мама еще задержалась, мне пришлось бы делать уроки. Во всяком случае, начать делать.
    Вообще, такие невинные шуточки почти не вызывают угрызений совести...


    28 сентября.
    Наташа
    ...Сколько еще однако в Тане ребячества и наивности. Я часто наблюдаю за ней "старушечьими глазами" и действительно чувствую себя старухой по сравнению с ней. Если бы во мне сохранилась хоть капелька той наивности, которая есть в Тане. Ее представления о жизни основаны на книгах и на наблюдениях за жизнью собственной семьи и знакомых. Она всеми силами старается понять меня, но это невозможно: ведь она не пережила и сотой доли того, что пережила я...
    Таня меня подозревает в том, что мне нравится Жора Р. Неужели она не понимает, что такие, как Р., не могут мне нравиться. Ведь он еще ребенок! Да, Тане очень нравится Р., и, по-моему, она ему - тоже. А вообще, кто его знает? Андрей сказал: Д. заметил, что Р. смотрит на меня. Я была бы очень рада, если бы он ошибался. По-моему, Р. смотрит на Таню. Да будет так! Не хочу из друга делать врага. Ведь она и так жутко ревнует...


    29 сентября.
    Снова я
    ...Предложила Наташе заняться Жориком. Как все надоело! Он не говорит со мной. Даже не подходит. Пару коротких фраз за день. И все. Это даже не отношения одноклассников, а так, как в трамвае: вежливо, прохладно. Как говорится, "мы с тобой случайно в жизни встретились, потому так скоро разошлись!.." Собственно, какое МЫ?! Нас нет и не было. Печально. Остается теперь понять, нравился он мне или нет, и как нравился, и почему?
    1. Безусловно, нравился. Я даже была влюблена в него некоторое время. Но это прошло довольно быстро.
    2. Как нравился? Понятия не имею. А впрочем... Есть люди, которые привлекают издали, без знакомства. Пожалуй, Жорик мне нравился именно издали.
    3. Он самый симпатичный в классе. Высокий. Мне нравилось в нем, что он именно "мальчик". Обычно девчонки называют так робких, еще не знающих ни девочек, ни увлечений, в общем, мальчишек, не умеющих быть циниками. Но именно это мне в нем нравилось. Ну, может быть, еще рост, глаза, голос. В общем, тысячи мальчишечьих черточек, которые не подходили под общую мерку. Разрисовал мой портфель дикобразами: теперь выводи чем хочешь. Я сказала, что художественного в этом, с позволения сказать, рисунке очень мало!


    3 октября
    Эх, урок биологии! Дождик... Учительница ставит задачу: "Дать понятие о тканях". Замираю. Не имею понятия об этом... понятии. Сегодня идем на "Грозу"... Наташа посоветовала не устраивать конфликтов и, если в воздухе запахнет скандалом, повернуться на 180 градусов и уйти.


    5 октября
    Мне нравится Жорж. Опять. Ната говорит, что и я ему нравлюсь. Сегодня она мне сказала, что я нравлюсь М. Зачем мне М.?
    Сегодня Жора подошел и спросил: "Ну как портфель?" "Все так же", - ответила я. Достаю портфель и кладу на парту. Он совершенно машинально начинает чистить его маленьким кусочком стирки. Стоит, разговаривает и трет. Я даже удивилась, но взяла чернильную стирку и, продолжая разговаривать, протянула ему. Он взял и некоторое время продолжал свое занятие. Потом, видимо, спохватился, мол, как это так? Я чищу ей портфель! Бросил свое занятие и сбежал. Да, он мне нравится!


    А ты уходишь...
    Останься!
    Так просто: ты и я.
    Останься!
    Ночь...
    Кружатся звезды.
    Осень.
    Я без тебя - лодка без весел.
    Протяни мне руку молча.
    Не хочешь.
    Уходишь?
    Уходишь...
    Останься!
    Так просто: ты и я.
    Останься!
    Уйдешь
    и будет иначе...
    Все ближе будет снег
    На черных крышах.
    И я буду смеяться,
    Услышав,
    Что ветер свистит,
    Как грустный мальчишка:
    Останься!
    Так просто: ты и я.
    Останься!
    Так просто: ты и я.
    Останься...


    7 октября (5 часов)
    Что же произошло? Почему все так жестоко оборвалось? Кто виноват? Он? Наташа? Я? Никто. Никто. Как страшно, как ужасно, когда человек рядом и почти потерян, быть может, навсегда потерян!


    Как жесток этот дружеский взгляд,
    Безразличия светлого полный.
    Впереди - ничего...
    назад возвращаться
    Не стоит.
    Довольно!


    Да, тут заговоришь стихами! Ната говорит, что рисунок лица у меня не получается. Как будто у меня вообще что-то получается! Анна Петровна видела меня в субботу с Жорой. Больше не увидит... Реветь опять, как вчера? Пусто, все пусто. Хожу сжав зубы, молчу. А вообще мне никто не нужен, не хочу никого видеть! Как это я вчера смеялась и плакала! Безумно весело! Я знаю, что Наташа ни при чем. И он - тоже. Не все ли равно, кто ему нравится? Ведь не я! Остальное - детали. Отбивать? У кого? Зачем? Не умею и не буду! Скоро переезжаем на другую квартиру. Подальше! Говорить с ним? Нет! Бежать! Бежать! Смешно... А так хочется исчезнуть! Совсем... Ната говорит, что надо бороться! За что? За то, чего не было? Даже рвать нечего. Что же это? Забыть, забыть все! Скорее!!! Это так больно. Но плакать я больше не могу. Больно и дышать нечем. Ничего не хочу и никто не нужен. Пусто. Звонила недавно Г. Мне теперь все равно: не Жорка, так пусть Г., или М., или, или...
    Никого не могу видеть. Со всеми надо шутить, улыбаться или быть спокойной. А я не могу. Если Жоре нравится Наташа?
    Не нравится сейчас - понравится после маскарада? Что ж, неужели это значит: дарить? Нет, чтобы дарить, надо иметь. В добрый час! Но я не смогу с ней дружить. Я люблю Жорку. Больше, больше, чем Н. когда-то. Больше, а я думала, что нет. Что же теперь будет? Что?


    7 октября (6 часов)
    Надо чем-то заняться. Но чем? Что-то надо делать! Вот так буду сидеть и писать все, что придет в голову. Стихи, он пишет стихи. О чем? Нет, не то! О ком? Все равно не обо мне. Л.Ф. сказала, что нельзя добровольно отказываться от любимого человека. А разве человек вообще делал когда-нибудь что-то добровольно? Если он не зависел от других, то все равно зависел от своего настроения, от многого... Зачем я это пишу? Надо же с кем-то поговорить. С кем? С Наташей? Уже шесть... Она, наверное, скоро придет из кино. Я сегодня отказалась идти с ней на "Зорге". Я не могла пойти. Поймет она меня или нет? От одиночества можно с ума сойти! Позвонит ли мне, когда придет? Нет, наверное, нет. Она обиделась. Да и что за радость со мной говорить? Все ною, ною. Она уже не говорит, что я ему нравлюсь, это лучше, чем если бы она обманывала. Да если и скажет - я не поверю. Я теперь никому уже не поверю, кроме него. Никому... А он мне ничего не скажет. Почему я не могу, как другие, говорить с ним, шутить.


    Зачем ты, глупая, плачешь,
    Руками лицо закрыв?
    Почему не можешь иначе,
    Все зачеркнув и забыв?
    Попробуй, скрывая беспечность,
    Смеясь, в глаза заглянуть,
    А может, как первому встречному,
    Руку ему протянуть?
    А он уходит с другими,
    И ничего уже нет...
    Как будто бы тронул иней
    Едва расцветший букет.


    Глупость. Как плохо... Я какая-то невменяемая стала. Внешне живу кое-как, а внутри - одна боль, одна мысль, даже не мысль, а только боль, боль...
    Наташа говорит, что если ей кто-то нравится, то она подходит, заводит разговор, короче, постоянно о себе напоминает. Я не умею быть такой. Не хочу напоминать, хочу, чтоб меня так помнили. Разве Жорка напоминает о себе? Но я все равно о нем думаю. Если он говорит с кем-нибудь, я никогда не подхожу и не перебиваю. Не могу. Мне даже подумать страшно, что он не ответит или ответит так, лишь бы ответить. А когда он говорит со мной, я иногда отвечаю, а чаще вообще молчу, потому что когда он говорит, я не слышу слов, а только смотрю на него. Вообще я стараюсь делать вид, что мне все равно, в классе он или нет. Раньше я даже не думала о нем, а только была очень счастлива, когда говорила с ним...
    А теперь... Теперь, когда все так плохо, я не хочу, но постоянно думаю о нем. Если бы не думала, мне было бы не так тяжело. Я - гордая. Странно. Наташа услышала бы - удивилась. Но все же это так. Мне страшна даже мысль о том, что я могу быть навязчивой или бегать за Жорой. Я не хочу и никогда не хотела, чтобы он бегал за мной! Нет! Пусть он будет таким, как есть. Пусть будет всегда гордым, умным, пусть никогда не волочится. Я не хочу, нет, он не должен быть ни с Г., ни с С.
    Андрей - друг Наташе. Но даже ради дружбы я бы не хотела, чтобы Жора дружил с девчонкой. Был таким, как Андрей. Даже если бы он дружил со мной. А это, если не пройдет так скоро, то утихнет, притупится.
    Но почему? Ведь я думала, что счастлива. Как теперь каждый день видеть его? Как?
    Что это? Почему я не могу привязать его к себе, постоянно говорить, шутить с ним, спрашивать, даже надоедать, но добиться своего? Почему не могу? Это пройдет. Мне вспомнились одни стихи, которые давно написала:


    У каждого есть тайное мгновенье,
    ему не позабыть,
    В нем вечное, мятежное сплетенье
    Того, что было
    И могло бы быть...


    Так и я сейчас... Я уже путаю то, что было, и то, чего я хотела, но что не сбылось.
    даже не сержусь на него. Я не могу сердиться. Исчезнуть бы! Теперь все, все сделать для того, чтобы забыть о том, что он мне нравился. Пусть и он забудет, если знал. Я не хочу, чтобы меня жалели, утешали. Не хочу! Пусть одиночество, пусть что угодно, только бы Жора не презирал меня. Опять эта глупая гордость! Трудно. Все. Больше не ныть, не думать, не думать и не думать...


    8 октября.
    Снова Наташа
    Таня, милая моя Таня! Девочка моя дорогая! Как тебе сейчас тяжело! Почему, почему ты добровольно отказываешься от своего счастья? Почему ты перестала верить в него? Почему ты думаешь, что все потеряно? Неужели все это равносильно смерти? Нет! Нет! Нет! Пойми, пойми одно - если это любовь, то невозможно, тысячу раз невозможно забыть. Я знаю, ох как знаю это по себе! Ты не забудешь его. Так почему же ты так слабовольно отказалась от всего, что дорого?! Не смей этого делать, не смей! Потом тебе будет тяжелее. Я сделала страшную, непростительную глупость, а зачем же тебе делать ее?!
    Подумай, ради Бога, подумай обо всем хорошенько, пойми, наконец, как мучаюсь теперь я, и ты не сделаешь этого! Почему ты думаешь, что не нравишься ему? Разве можно заглянуть человеку в сердце? Если я буду говорить тебе какие-то слова утешения, ты все равно не поверишь мне. Но если он нужен тебе, как небо, как воздух, если ты не сможешь жить, не сможешь существовать без него, то почему же ты, черт возьми, заводишь свою старую песню о "дарении". Нет! Нет! Нет! Это твое счастье - и никому его не дари, никому не отдавай, держи в руках и не забывай о нем. И нельзя, нельзя, нельзя отказываться от него без борьбы. Пойми это и выбрось из головы муть. Пойми, иначе случится непоправимое! Допустим, он нравится какой-нибудь другой девочке. Ну и что же? Ты любишь его! Он нужен тебе, так на кой черт ты должна отдавать его кому-нибудь другому? Не смей! Сейчас нужно плюнуть на всех и на все, но удержать, оставить его себе. Нужно бороться. Ведь он нужен тебе! Нужен!!!


    8 октября.
    Это я
    Распечатали страницы нашего дневника и все прочли. Удивительно, до чего хорошо иметь друга, от которого нет нужды ничего таить. Теперь нас с Наташей не разлучит даже ОН. Как записано в дневнике: "Д. сказал, что ОН смотрит на Наташу..." Но зачем об этом думать? Ведь я запретила себе об этом думать! Сегодня не пошли на физику. Явились на теорию производства. Ч. и ОН сидели на нашей парте. Ч. на Наташкином месте, ОН - на моем. ОН обрадовался и глядел на Нату. Пусть. У НЕГО мания портить мои вещи. Разрисовал мой портфель и что-то выжег на парте. Что, не знаю. Еще не видела. Вообще-то он был очень грустным. Опустил голову, повернулся спиной. Всадник без головы да и только! Мне действительно кажется, что он глядит на Нату. Тогда я как-то застыла внутри. Обернулась, стала болтать с Н. без конца. Л. слепил меня солнечным "зайчиком"... Я сидела и ни о чем не думала, от нечего делать глядела на Г., и Г. сиял! Боже, который год я ему нравлюсь. Не надоело так безнадежно?
    Ната говорит: "Обернись!" - "Зачем?" - спрашиваю. "Да обернись ты, глупая! ОН на тебя смотрит!" - "Не буду!" - "Почему?" - "Не хочу!"
    Я не обернулась, потому что была уверена и сейчас уверена, что это была случайность. Как легко раньше верила каждой случайности.
    Сегодня О. говорит Жоре: "Я тебя оболью керосином и подожгу!" Я слышу и замечаю: " Не сгорит...!" - "Почему?" - спрашивает он. "Сухой, но несгораемый..." Жора: "Нет, я уже сгорел". - "Как?" - спрашивает О. "Дотла", - отвечает Жора.
    Какой простор воображению! Если бы я нравилась ему, это можно было бы принять за объяснение в любви. А теперь... Если это и объяснение, то кому-нибудь другому, той же О. например.
    ...Я верю, я любил,
    Для сердца нужно верить...
    Мудрый, милый Пушкин! Несмотря ни на что, сегодня - хороший день, первый такой день в моей жизни: я не одинока. Все малейшие движения души, все мысли Наташи открыты мне, а мои - ей. Чувство одиночества исчезло. И даже о том, что он смотрел на нее, я говорила Нате без злобы, а так, как делятся горем с близким человеком, не требуя помощи. Просто чтобы высказаться. Почему это? Потому что мы прочли дневник. Этот наш общий дневник.
    Может быть, это было только сегодня, может быть, только сегодня мы были так близки друг другу и не стыдились того, что все друг о друге знаем. Может, это не повторится, но я этого никогда не забуду. Ната никогда не верила, что я ему нравлюсь. Она только хотела этого для меня. Странно, но где-то еще звучит и не умирает: а вдруг!


    14 октября
    Урок химии. По контрольной - 2. Сегодня писали вторую. Тоже будет 2. До лампочки! Плакать не могу. А жаль. Нареветься бы и успокоиться.
    Я - ужасная, некрасивая. Человек красив, когда кому-то нравится, а я не нравлюсь. Дура! Сидела бы уроки лучше делала! Г. надоел до смерти. Начинаю его ненавидеть. С ним все кончено. Ничего не поделаешь, но это ужасно.


    Эта ночь - чернота.
    Эта ночь -
    Только тихие всплески
    Да квадраты окон
    В фиолетовой дымке домов.
    Замерцали огни перекрестков.
    Витрины - нелепы. Шелест...
    Шепот прохожих...
    Сигарет ярко-красные точки...
    Фонари - тени людей
    Вырывают
    Из тьмы.
    А вечерние люди
    На утренних так непохожи!
    И смеются вечерние,
    Когда утренние грустны...


    15 октября
    Звонила Г. Вообще, часто ему звоню и просто болтаю. И он мне звонит. Г., наверное, счастлив. Не понимаю. Жора Р. взял билеты в кино. Правда, Ната спросила: "Кто возьмет мне билеты?" Он сказал: "Я!" Меня еще не было в школе. Я пришла, и Ната рассказала мне об этом. Она уверяет, что не нравится ему. Значит, он сделал это из-за меня. К тому же Ната говорит, что у него уже были билеты. Я с ним не разговариваю. По возможности объясняюсь жестами. Недавно он подошел. Я читала журнал "Искусство кино". Он проходил около нашей парты, поговорил с Натой, ушел. Вернулся, постоял у окна, потом раза два прошел мимо меня, остановился и спросил (без иронии): "Что читаешь?" Я молча показала обложку. Он спросил: "Интересно?" Я кивнула с таким видом: мол, не приставай. Он ушел.
    Ничего примечательного, но Ната сказала, что когда Р. говорил, то смотрел на парту, потом на журнал. Потом быстро, искоса бросил на меня взгляд и ушел. Трудно поверить, что уже конец.
    "Если бы знала, если б ты знала, если б можно было все начать сначала..."
    У нас поселился симпатичный сосед. Лет семнадцати. Уступает мне дорогу. Однажды я стояла, он оглянулся и, споткнувшись, чуть не упал с лестницы. Сегодня утром я шла на практику, а он чистил туфли. Так и застыл со щеткой. Симпатичный. К черту их всех! Был бы он - настоящий. Один, самый любимый и никого, никого не надо! А где он? Может, он - это Жора, может - другой. Где он сейчас? Ходит по Минску с шайками. Не хочу такого!


    16 октября
    Наташа прочла мою запись и сказала: "Бред!" Я спросила: "Почему?" Она говорит: "Ты сама не знаешь, чего ты хочешь!"
    Сосед как в воду канул. Не жалею. Звонил Г. У меня была сестра Лена. Она подошла к телефону, и Г. ее перепутал со мной. Потом извинялся. Лена передала мне трубку. Г. спросил меня подозрительно:
    - Послушай, это точно была не ты у телефона?
    - Нет, это моя сестра.
    - У вас голоса похожи...
    - Неудивительно, сестры все-таки...
    Мило поболтали с ним. Г. сказал, что у него болит рука: мама линейкой ударила.
    Я спросила: "Мама у тебя дерется?" - "Да вот, погорячилась", - отвечает. Спросила: "Ну так что ты хотел мне сказать?" В том смысле, мол, чего звонишь? Он стал рассказывать, что вчера подрался с братом, потом жаловался на Лену З. В общем, поболтали на славу!
    Сегодня Жора сказал, что на "Онегина" не пойдет. Я сидела в первом ряду, Ната в шестом или седьмом. Рядом было свободное место. Я подумала, что на "Гамлете" мы с ним сидели рядом. Хорошо бы и сейчас. Но тут же вспомнила, что он вообще не пришел.
    После сеанса выходили втроем. Ната, Андрей и я. Андрей прощается и идет домой. Мы - к троллейбусу, на остановку. Выходим на улицу, видим: Жора, Таня О. И человек десять девчонок. Мы как раз проходили мимо, и я прямо у него за спиной громко спросила у Наташи: "А где Андрей?" Он мгновенно отделился от этой группки и пошел впереди нас, путаясь под ногами. Шел с Ч., потом тот "испарился".
    Жора быстро пошел вперед. Затем стал идти медленнее, медленнее. Зачем-то остановился у киоска, пропустил нас с Натой и через минуту догнал. Сначала, как бы случайно, пошел с нами рядом. На остановке мы уже разговаривали.
    Мне фильм очень понравился, только этот красноватый фон не совсем...
    Он сказал, что ему не понравилась Татьяна. Я ответила, что Онегин хорош и спросила, чем ему не понравилась Татьяна. Он сказал: "Не знаю... Но, понимаешь, неопределенная антипатия". Я ответила, что, напротив, она очень мила, хотя и не вполне соответствует роману: ведь у Пушкина Татьяна не была красавицей.
    В разговор вступила Наташа. Так проговорили несколько минут. Потом я что-то ему сказала, а он, как обычно, демонстрируя свою невоспитанность, сделал вид, что не слышит, хотя я стояла рядом, говорила громко и обращалась к нему.
    Тогда я сказала: "Жорик, ты слышишь? Ведь я с тобой разговариваю!" Ему ничего не оставалось, как повернуться и слушать. Скоро разговор оборвался: подходил троллейбус. Он отошел шага на два. Я сказала: "Ната, мы непременно должны сесть в этот троллейбус". А очередь стояла огромная, троллейбусы переполнены. Он сорвался с места, влез раньше всех в троллейбус. Мы - не шевельнулись. Троллейбус тронулся, и он уехал.
    Если я ему нравлюсь, то он будет зол за такую шутку, когда доедет. Ведь мы выходим на одной остановке...
    Ната идет на вечер в 23 школу. Там будет М. Любят друг друга, а наладить ничего не могут.
    Плохо. И все-таки мне кажется, они помирятся.
    Сегодня в школе Жора не решился со мной заговорить. Ходил вокруг, а я улыбалась про себя. Соня К. подозвала меня и сказала, что я влюблена. Вот кумушка! Терпеть их не могу! Кстати, они меня тоже не жалуют.
    Я воспитаю Жоржа-дикаря! Шахматист! Ну, если я ему нравлюсь, то он попался!
    Во-первых, он будет выслушивать меня до конца... Во-вторых, я буду нравиться ему все больше. Я добьюсь, что он будет звонить мне - даже из автомата. Пусть булочку не купит, а побережет денежки на то, чтобы мне позвонить. Но это если я ему нравлюсь...
    Кстати, Оскар Уайльд сказал, что все женщины хотят взять мужчину очень плохим, а бросить до противности хорошим. Смешно!


    Как выплыть мне из этой глубины,
    Как разгадать значенье слов и взглядов...
    Из окруженья громкого парада
    Уйти в прохладный сумрак тишины?
    Безмолвен снег, заметены дороги.
    Легко ступать мне в мягкий, белый мох.
    Больное звуком горло - долгий вздох
    К губам не отпускает строгим.
    Кривые вездесущи зеркала.
    Мой ум усталый верит снам и зыби,
    Когда глаза для зренья внутрь закрыты,
    Полна теней ночного леса мгла...
    То лживо все и нет тебе пощады.
    То даже взглядом страшно обмануть...
    Проснуться б, детски радуясь, однажды,
    С порталов радуг - в бездну заглянуть.
    *
    ...Я одинока, как цари и ведьмы,
    Зажженная свеча в покинутом дому.


    17 октября.
    Наташа
    Таня не любит Жору. Это не любовь, а очередное увлечение из тех, которые забываются через месяц. Я просто судила по себе. Мне казалось, что если я люблю кого-то, то и другие на это способны. Нет, у Тани не любовь. Не так, не так любят! Не знаю, нравится ли Таня Жоре Р. Я вообще его не понимаю и не питаю к нему никаких чувств. Обыкновенный мальчишка, вихрастый... Но больше я в нем ничего не вижу. Вообще, Таню тянет к вихрастым и таким же наивным, как она сама...


    18 октября.
    Снова я
    Сегодня воскресенье. В субботу звонил Г. А много, много недель назад мне звонил Жора. Один раз. Первый и последний. Я не знаю, нравится он мне или нет, но я хочу говорить с ним, видеть его, наконец, хочу, чтобы он смотрел на меня, улыбался только мне, был рад только мне. Все это - общие фразы, но я хочу этого!
    А порой мне Жорик кажется чужим и ненужным. И все же что-то в нем есть. И это "что-то" мне нравится. Хочу ходить с ним в кино, но не хочу, чтобы при этом судачили в классе наши кумушки.
    Интересно, настоящая любовь - сразу или постепенно? Наверное, и так и эдак. Я не знаю о себе ничего. Знаю только, что Жора мне нравится. Надолго или нет? Не знаю. Но сейчас нравится, и пусть сейчас все будет хорошо.
    Я нравлюсь Г. Давно. Я немного горжусь, что я - его первая любовь. Говорят, что первая любовь бывает одна и на всю жизнь. А что, если я буду нравиться Г. всю жизнь? Ужас, как хорошо для меня и как ужасно для него! Бедный! Хорошо было бы, если бы человеку никто-никто не нравился, а потом понравился. Сразу и на всю жизнь! И еще, если бы любимому нравиться сразу и тоже на всю жизнь.
    Вот прочла этот бред и подумала, что где-то внутри я серьезнее, чем меня считают и чем я кажусь дневнику. Я - неопределенность? Хорошо бы хоть во сне увидеть себя лет через десять или хотя бы пять.


    19 октября 1966 г.
    Безобразный урок черчения: кричат все, а кто не кричит, тот, значит, уже охрип. Жорик ушел после пятого урока. Куда? Все! Сегодняшний день зачеркнут. Что будет завтра? Он мне нравится, когда я его не вижу. Почему? Он не говорит со мной. Я с ним тоже. Он мне нравится.
    Что за видение: Жорка! За 15 минут до конца последнего урока! Чудак милый! Явился! Был у зубного врача. Люблю, люблю этого дикаря!!!
    Пришла домой. Настроение - ужас...
    Жора пришел, но все внимание Тане О. Я к ней равнодушна. Умная девочка. Мне не она нужна, а Жорка. А если она ему нравится?
    Извечный вопрос. Сейчас он нравится мне. А завтра? Сегодня на биологии Таня О. несколько раз искоса на меня поглядывала. Я смотрела на нее. Она отвернулась. Он смотрел на меня. Я - на нее. Комедия.


    20 октября
    Он мне не нравится, и слава Богу. Кажется, это его огорчает. В чем я изменилась? Примерно это выглядит так: раньше я хотела читать письмо Татьяны, теперь - ее монолог. Раньше: "Я жду тебя, единым взором..." Теперь: "Я вас прошу меня оставить..."
    Кстати, Ната сказала, что по характеру я похожа на Татьяну Ларину. Странно, это говорят мне люди, незнакомые друг с другом и совершенно разные: вчера это сказала Лена, сегодня - Наташа. Потом я узнала, что Х. и С. тоже так думают. Неужели? Я польщена. А Жора, кажет-ся, сказал, что ему Татьяна не нравится. Кстати, Ната сегодня наговорила мне о нем массу гадостей: подлиза, эгоист, болван и т. д. Причем не со зла, а так... Некоторые черты и я замечаю. Все. С этим надо кончать. И я закончила. Странно: еще недавно я так убивалась, а теперь все прошло...


    Вот прошла
    Колдовская ночь...
    Ворожила.
    И ветром развеяна.
    Выпью пепел с вином -
    К черту все,
    В чем была уверена!
    Как ребенок потерянный,
    Бреду я по сонному городу.
    В закоулки его загляну,
    Где еще не была с тобою.
    Улыбаюсь...
    В год ушедший смотрю,
    Как из окон поезда -
    На
    Поворотах...


    28 октября
    Как давно я не открывала эту тетрадь! Натка поставила число, подумала, а потом, закрыв тетрадь, сказала: "А писать-то не о чем!" Мне тоже не о чем. Но я пишу о том, о чем думаю.
    Я ненавижу Г.! Терпеть его не могу, гадок он мне! И жалко его, и знаю, что со мной он не такой, как с другими мальчишками и девчонками. Знаю, что я ему нравлюсь. Н. тоже об этом знает. Что-то в последнее время он хочет подружить меня и Г. Зачем мне это "сватовство"? Не нужен мне Г. Не нужен! Влюбился бы, что ли, в кого-нибудь!
    Н. вызывает во мне отчуждение. Я даже теперь с трудом представляю, что он мне когда-то нравился. Только помню, что нравился, а почему - забыла. Как ни плохо все с Жоркой, но спасибо ему, что он излечил меня от Н.
    Г. ни с того ни с сего перестал со мной разговаривать... Звонить тоже перестал.
    Если бы его еще и не видеть! Как только он появляется, у меня сразу портится настроение! Теперь еще новость: М. я нравлюсь, он ждет меня после уроков, под разными предлогами садится рядом, вертится все время под ногами. Болтает о том, что занимается борьбой, в общем, старается казаться мужчиной со стальными нервами и стальными мускулами. Пусть болтает. В конце концов, я его не слушаю. Несколько дней назад я на его предложение сесть вместе ответила: "Ах, оставь, сегодня я хочу сидеть одна!" С тех пор таких предложений не было. Но он продолжает цепляться при каждом удобном случае. Зачем он мне? Все пусть убираются!
    Некоторые в классе меня не любят. Почему? Ведь я не вредная. Не сплетничаю, не подлизываюсь, не жалуюсь, наконец, мальчиков ни у кого не отбиваю. Впрочем, мальчишки некоторые считают самым лучшим - меня избегать. Может, они считают меня легкомысленной? Наверное, думают, что голова забита мальчишками, нарядами и поэтому на уроки времени не остается. Я не думаю о мальчиках, но я не могу не думать о Жорке. Что значит "не могу"? Можно сделать все! Можно не думать. Но я не хочу не думать. Я хочу помнить, видеть, хочу, хочу нравиться ему!!!
    М. со мной не разговаривает, а в душе вообще презирает. Считает, что я опытная кокетка. Теперь я понимаю почему. На биологии я повернула голову и вижу, что Жорик на меня смотрит. Случайно. Я взглянула на него. Все исчезло. Какой-то миг - только я и он. Это не случайность. Ему хотелось смотреть на меня, а мне - видеть его. Потом я вдруг заметила, что М. улыбается. Уже позже он что-то сказал Жорке. С этих пор все оборвалось окончательно. М. сделал вывод, что я, выражаясь Наташиными словами, наглая девка. Я не знаю, что подумал Жора, и вообще не хочу об этом!
    Если Таня О. будет впредь меня так ненавидеть, значит, ты меня любишь. Глупая девчонка эта О. Ты говоришь с ней, и я тебя оправдываю, а к ней не питаю ничего. Она для меня не существует. Для меня существуешь только ты и то, как ты относишься ко мне, а не к ней. Я вижу, что она умна, у нее много достоинств. Тебе нужно подтянуться, чтоб дружить с ней. Перестать подлизываться и замыкаться. А со мной этого не нужно. И плохо, что не нужно.
    Ты мне нравишься.
    И порой я презираю себя.
    С тобой мне трудно и обидно, что ты даже не подходишь. А когда тебя нет, я хочу, чтобы ты был здесь. Ходил, не замечал, но был. Когда ты смотришь на нее, я хочу, чтобы ты смотрел на меня. А когда ты смотришь на меня, я не верю тебе, не хочу, чтобы ты смотрел, не хочу лжи.
    Все, кажется, решено. Теперь скорее забыть. Мне думается, что я и не любила тебя. Просто надо же в кого-то влюбляться, чтоб не скучать.
    Дружи с Таней О. Оставь меня в покое. Исчезни из моей жизни. Мешать я тебе не буду, бегать за тобой - никогда! Я знаю, что очень нравилась тебе, что Таня О. - это потому, что я молчала, потому что я не сумела. Я нравилась тебе. Так или иначе, но ты меня не забудешь. Остается только вздохнуть и сказать: "А счастье было так возможно! Так близко..."
    Наташа говорит, что для нее день закончен, когда бьет последний удар кремлевских курантов. Для меня время и день обрывались, когда уходил Жора. Он возвращался - и продолжался день. Как тогда, на уроке черчения. Он ушел, и я подумала: "Все, день окончен, до завтра". Он вернулся: "Нет, еще нет! Он - здесь. Еще может быть что-то хорошее". Так и теперь. Когда это кончится? Что хорошего?
    Сегодня ночью долго не могла заснуть: постоянно какой-то голос читал монолог Татьяны. И без конца, как бред, измученное: "Довольно... Встаньте... Довольно..." Потом вдруг: "Что ж ныне меня преследуете вы, зачем у вас я на примете?" И почти криком: "Отдать... тдать я рада всю эту ветошь маскарада, весь этот шум, и блеск, и чад..." И как пластинка: "видела я вас... видела я вас..." И наконец вдруг: "Вы поступили благородно... Я благодарна всей душой... Благодарна, благодарна, благодарна..." Мне вдруг начало казаться, что я - Татьяна. Я не помню, чтобы мне было страшно, но все похолодело. Мне было очень холодно, хотя с головой я залезла под одеяло. Что это? Так странно. Я помню все, я поняла Татьяну. Но как? Словами не скажешь. И в чем поняла? Не знаю. Но это уже не героиня. Осталось чувство, будто во сне она была рядом, будто на мгновение переселилась в меня, а затем исчезла. Чей это был голос? Я его не знаю. Вообще, у меня было странное состояние. Меня лихорадило. Наконец я закрыла глаза и постаралась отогнать все мысли. А затем мне приснилось, что кто-то сказал: "А счастье было..." И будто хотелось плакать.
    Бред какой-то. Но это так.
    Не люблю своего отца... Ленку люблю. И Дианку. Ната молчит. А мне хочется, чтобы она сказала: "Ты ему нравишься".


    ...Кружится голова,
    Солнце вверху
    Кажется маятником
    И останавливается,
    Упав.
    Небо покачивается...
    Крыши покачиваются...
    * * *
    Не так ли счастье
    Над жизнью прохаживается?


    31 октября
    Сегодня суббота. В школе устраивают "Огонек". Пойду. Если Он придет и будет со мной, а не с Таней О., то, может быть, хорошее настроение вернется. Сегодня Наташа пришла в школу. Он говорил с ней. Я влезла в разговор. Он, как ни странно, отвечал. Впрочем, ему, может быть, нравится Наташа или Таня О. Мне кажется, что если он вернется (...я пишу, что мне все равно, а мысль, что я ему нравлюсь, страшно радует)... Так вот, если он вернется, будет ли все по-прежнему? Нет. Как жаль.
    Говорят, есть "любовь взгляда". Это любовь без слов. Это даже еще не любовь, а только ее рождение. Когда любовь рождается, она всегда прекрасна и всегда, почти всегда, счастлива. Я расфилософствовалась! У меня и у Жоры была эта любовь. Когда же мы познакомились, поговорили, то наступила необходимость говорить чаще. А я не умела этого. Он - тоже. Нам было так хорошо, пока мы не говорили. Я помню, как Он говорил, а я смотрела на него и улыбалась. Не словам, а голосу. И глазам. Тогда он почему-то тоже улыбался. Начинал путаться или спрашивал что-нибудь и, наклонившись, смотрел на меня и ждал ответа. Я несколько секунд молчала, и мы смотрели друг на друга. Как хорошо, когда слышишь голос, когда не надо вдумываться в слова, а просто, как во сне: мелькают тысячи лиц, среди них только одно лицо, только один голос. Это так чудесно!
    Я слышала и понимала, что ты говорил. Но мне не хотелось отвечать на какие-то ненужные ни тебе, ни мне вопросы. Ты ждал. Но как только нужно было что-то говорить, я принимала высокомерный вид и отвечала. Зачем вообще слова? Если бы ты спросил меня или о химии, или об алгебре... Я бы ответила тебе о другом. Мысленно я говорю тебе тысячи мелких глупостей. Мол, что ты там стоишь с М.? Брось его, подойди ко мне! Ну что ты боишься? Глупый - повернись!
    А когда ты оборачивался (бывают совпадения), я продолжала мысленно с тобой говорить и примеривалась к выражению твоего лица, придумывала вопросы, болтала с тобой на расстоянии. А когда ты подходил ко мне, я не знала, что тебе сказать. Ну какая нежность может звучать в моих словах, когда ты спрашиваешь меня о ненавистной химии?! Ты всегда подходил ко мне с радостью, а уходил обиженный.
    Я не знаю, почему так получалось. Таня О. умеет по-другому.
    Сегодня я постаралась говорить с тобой искренним тоном. Но, поболтав, подумала, что со стороны это выглядит так, будто я что-то выпрашиваю. К тому же исчезло все очарование наших коротких разговоров. Понимаешь, раньше в твоем лице, в твоих глазах я невольно видела свое отражение. Я улыбалась - и ты улыбался. Я чуть хмурилась - и ты тоже был серьезен. Теперь я знаю, что нравилась тебе. Ты ловил не только слова, но и жесты, мимику, потому что ты смотрел на меня и перенимал все это, потому что хотел запечатлеть. Ты следил не столько за словами, сколько за лицом. Как и я. Я отражалась в тебе. Ты был зеркалом. А теперь у меня такое чувство, будто это зеркало повернули другой, черной стороной. Что, всегда открытый, ты теперь другой. Я потеряла тебя. Когда исчезнувшее находят - это не потеря. Потерять - это значит не найти никогда! Я не могу терять.
    Вчера пришла домой после школы и долго ходила по комнате, не зная, за что взяться. Думала о Жоре, о Тане О., о себе. Ведь я нравилась ему. Постояла. Помолчала...
    Потом вдруг начала читать:


    Слышишь, светлый мой, слышишь,
    милый,
    Я тебя подарила, я сама тебя
    подарила.
    Подарила девочке с курносым личиком,
    с робким взглядом,
    И была так счастлива, и была
    так рада!
    И ходила, мучилась и собой
    гордилась...
    Мне было тогда шестнадцать.
    А в шестнадцать не знают,
    Что этого надо бояться!
    Что любимых не дарят!
    Что в счастье с другой - не верят!
    Были двери, черные, с белыми пятнами
    двери,
    И трава, и синее небо...
    Я не знаю, был ли ты...
    А вдруг тебя просто не было?
    У девчонок курносых есть любимые,
    Есть влюбленные. У девчонок - слезы соленые,
    Отбежали - и словно не было...
    У девчонок из солнца волосы,
    А в ресницах - частички неба...
    И в прохожих ищу похожего...
    А они и рады...
    Вот идет девчонка и плачет...
    Ах, зачем это город тебя
    Так ревниво прячет?!
    Он, наверное, помнит... Я ему говорила:
    "Я - тебя подарила,
    Я сама тебя подарила..."


    Читала будто свое. Будто говорила. И плакала. А кончила - ни слез, ничего. Просто высказала все. Только сегодня я не хочу дарить! "За любовь надо бороться!"
    А есть любовь, как судьба, от которой не уйдешь, за которую не надо бороться, которая есть и не может не быть, не может уйти только потому, что ты молчишь? Есть любовь, которой достаточно сознания того, что любим? Или нет такой? Неужели за любовь нужно бороться, нужно хитрить, обдумывать? Неужели нельзя без этого?
    Вообще-то все условности заложены в самом человеке и пробуждаются вместе с любовью. Например, я могу шутя пококетничать с Г., с М., с кем угодно, даже с Л., но с Жорой это невозможно. Легко могу приставать с вопросами ко всем, но даже при необходимости не обращусь к Жоре. Постоянная мысль: "Как бы он не подумал, что пристаю". Все эти условности исчезают, когда человек перестает нравиться. И даже чуть-чуть презираешь его за то, что он перестал нравиться.
    Почему плохие стороны характера - вздорность и пр. люди показывают без стеснения, а любовь всегда скрывают? Может, потому, что боятся насмешек? Но над чем смеяться? Может, боятся, что любовь будет безответной, и чтобы легче это перенести, скрывают ее от других, чтобы не жалели? Но почему должны жалеть? Разве отвергнутая любовь унижает человека? Почему скрывают самое чудесное?
    Может быть, боятся, что другие опошлят это чувство? Но ведь любят все! Если бы каждый, прежде чем смеяться, подмигивать или многозначительно улыбаться, вспомнил о своей любви, пошляков бы не было.
    Я не за то, чтобы все - наружу. Нет. Как хорошо понимать без слов! Как чудно глядеть в любимое лицо и думать, что он тоже любит тебя, понимает, что он тоже рад тебе и твоей любви!
    Но что же будет сегодня? Если она - Таня О.? Ах, я не знаю, что будет! Я не могу разобраться. Я лишь хочу нравиться ему!


    1 ноября
    "Огонек" был веселый. Молодцы, ребята! Я надолго запомню его. Но лучше все по порядку.
    Я надела белую кофточку и прямую юбку цвета "электрик", каблучки. К тому же мой "хвост". Надела голубое пальто. Одним словом - была вся "дама в голубом". Наташа окинула взглядом и сказала: "Прическа чудесная, только, ради Бога, не трогай руками!" Спрашиваю: "А пальто?" "Пальто - шикарное!", - отвечает Наташа.
    На ногах Наташки - красные шпильки. Сравнить с моими - невозможно! Мои - колодки каторжника. Разглядываю ее наряд дальше. Клетчатое платье - красное по серебристому фону. Красиво... Про шпильки, что они были красными, говорила. Шаль - тоже красная. В общем, красная девица...
    Весь вечер Наташа танцевала. Мне бы так танцевать!
    Между прочим, М. была изумительна. Даже Н. оценил и пригласил на танец. Д. не было. А жаль. Ю. ее заметно не хватало, особенно в начале "Огонька".
    А что же я? Я зашла в оживленный, праздничный зал: с потолка свисали разноцветные шары, а сквозь них светили огни люстры. На стене три огромных плаката-рисунка. На первом - черт, лежащий на боку. Черный с огненным брюхом. На втором что-то непонятное: поверхность Луны? Или Марса? На третьем рисунке - танцующая пара. Расстояние - пионерское. Он и Она целуются. Изумительно! Никакой пошлости. Только смешно. Мальчишки и те не подмигивали и не хмыкали, настолько все было чудесно сделано. Я все это видела, но настроения не было. Где Жорка? А вот и Таня О. Очень мила. Сиреневое платье и белые шпильки. Очень мила. И совершенно счастлива.
    Я обернулась, ища Наташу, и почти сразу увидела Жорку. Он стоял на стуле в своем обычном школьном костюме и привязывал шар. Удивительная способность нигде не смущаться! Привязал, пошел в радиорубку, вернулся. Я из-под ресниц следила за ним и думала: "Неужели не заметит?" Куда там! Он даже не оглянулся!
    Подошла к девчонкам, пригласила перекочевать двум или трем за наш столик. Мы с Натой сидели вдвоем, потому что ни Андрей, ни Володя Д. не пришли. Алла Д. удивленно на меня посмотрела и сказала: "Почему вы только вдвоем? Ведь за вашим столиком еще сидят Нина А. и Жора Р.".
    Я еще немного поболтала и вернулась к своему столику. М. подошел и спросил своим скрипучим голосом: "У вас два места свободны?" Я сделала Наташе умоляющие глаза, и она ответила: "Нет, заняты". Я была и рада, и огорчена тем, что Жора - за нашим столиком. Рада потому, что мне хотелось говорить с ним, видеть его, вместе смеяться, радоваться, шутить. И была огорчена, потому что боялась: "А если он хочет сидеть с Таней О.? Зачем же его насильно привязывать, портить ему вечер?"
    Все решилось очень просто: он не сел ни со мной, ни с Таней О. Он сел совсем в противоположном углу зала.
    Наши столики оказались напротив. Он иногда глядел на меня, иногда на Таню О. Я была рада, что Он здесь! Он поглядывал на меня через голубой шар, который держал в руке, а потом откровенно отворачивался и глядел на О. Та - сияла!
    Самодеятельность была хорошая. Потом объявили танцы. Таня О. танцевала со Светой, я не танцевала.
    После танцев Жора увидел такую картину: Таня О. и я сидели к нему спиной. Что он мог видеть? Только наши спины.
    Снова - танцы, и Жора пригласил Таню О., однако опоздал, музыка почти сразу кончилась. Он пересел к их столу, и они без конца смеялись. Я тоже смеялась. В общем, весь вечер смеялись и веселились, а я на Жорку больше внимания не обращала.
    Но вот заиграла музыка, и он встал, а я подумала: "Сейчас он пригласит Таню О. на танец".
    Мне почему-то подумалось, когда он сидел с Таней за столиком, что все могло быть иначе... Что я нравлюсь ему больше Тани О. Что я... я... подарила моего Жорку ей. И вот он встал... Нет, никого не пригласил. Сел напротив меня у другой стены. Правда, мне было уже все равно. Я просто смотрела на него. Это право у меня осталось!
    Он исподлобья несколько раз взглянул на меня, а потом повернулся и, улыбаясь глазами, упорно смотрел на Таню О. Зачем мне это демонстрировать? Разве и без этого не больно? Я встала, подошла к Тане Ч. и спросила, можно ли мне почитать стихи? Та ответила: "Хорошо, я тебя объявлю". Вскоре Таня объявила последний номер, а мне передала, что я читать не буду. Но мне повезло. Последний номер задерживался. Я посмотрела на Жору. Он улыбался Тане О. Я чувствовала, что он улыбается не столько ей, сколько мне, чтобы показать, что я ему больше не нравлюсь.
    Тогда я встала. Было тихо. Выйдя на середину зала, я сказала:
    "Ребята, тише! Я сейчас прочту стихотворение". Все затихли.
    Не знаю почему, но голос у меня был громким и каким-то особенно взволнованным. Я начала: "Наталья Ктовщикова. Стихотворение без названия". Потом помолчала. В зале - тихо. Я подняла голову. "Слышишь, светлый мой, слышишь, милый..."
    ...Я закончила. Все молчали. Я быстро прошла на свое место и села. Каких усилий стоило мне, чтобы не разреветься! Я подняла глаза и увидела, что Он сидит на том же месте, опустив голову.
    Грянула музыка. Г., Н. и Наташа молчали. Жора глядел в пол. Я встала и, чувствуя, что уже плачу, что слезы катятся и что Жора видит это, поменялась местами с Наташей, чтобы сесть к нему спиной. В окне я видела его отражение. Он, кажется, поднял голову и смотрел на меня.
    Мы с Натой встали и вышли из зала. Я умылась, успокоилась. Попробовала рассмеяться. Получилось. Через несколько минут вернулась в зал, веселая и спокойная.
    В коридоре столкнулась с ним. Он опустил глаза и быстро прошел мимо. Я сделала вид, что не заметила его. Вообще, когда он меня увидел, я шла с Натой и смеялась.
    Ната сказала мне потом, что у Жорки был вид побитой собаки. Не понимаю. Он был очень веселый, а после стихотворения всю его веселость как ветром сдуло. Я сидела с Наташей. Неподалеку сидела Д., он подошел к ней и пригласил на танец. Танцевал перед нами с высокомерным видом. Ната показала на них глазами и сказала мне: "Что за финты?" Но меня это почему-то не тронуло. Если бы он танцевал с Таней О., может быть, я и обратила бы на это внимание. Я совершенно спокойно (сама удивляюсь!) взглянула на него. Так смотрят на незнакомых. Лицо у него было скорее напуганным и растерянным, но из-за натянутой улыбки казалось высокомерным.
    В конце концов, я читала стихи тому, моему Жорке, а не этому. Ната говорит, он не понял. А я знаю, что понял! Иначе не слонялся бы потом весь вечер, как неприкаянный. Теперь пусть дружит с Таней О. Я сказала ему все, что хотела сказать.
    После "Огонька" мы бродили по городу. Жора тоже. Чудный вечер! Д. очень понравилось, как я читаю. Зоя спросила: "Ты что, плакала?" Я засмеялась и ответила: "Нет!"
    Какая-то девчонка из "А" класса подошла ко мне и восторженно сказала: "Ты читала так, будто сама это чувствовала". Я улыбнулась и сказала глупейшую фразу: "Артисты - великое дело!"
    Алла Д. сказала: "Мы попросим, чтобы ты прочла письмо Татьяны на литературе". Но я не смогу прочесть письмо Татьяны. И монолог тоже. А завтра - литература.
    Мне хочется, чтобы Жорка вернулся. Я хочу, чтобы все вернулось. Может быть, не бороться за любовь - это и значит дарить? Я люблю Жорку. Конечно, в своей жизни я буду любить еще многих. Так говорит Наташа. Но я не хочу так! Многих... Разве можно любить многих? На моем счету уже Н. Увлечения артистами не в счет. Что будет завтра?
    Ната говорит: "Ты сама во всем виновата". Я знаю. Но зачем говорить мне об этом? Зачем? Это жестоко. Она говорит: "Ты его не забудешь". Я говорю: "Забуду". Она: "Нет, неправда!" А когда я спрашиваю: "Почему он мне нравится?", она отвечает: "Все пройдет!" Она что, забавляется?
    Ната порой говорит грубые вещи. Грубые не по форме. Она скажет, совершенно не думая, что это может быть неприятно. Может, она не понимает, что не все говорят вслух? Я предвижу, что, прочтя это место, она скажет: "Так что, я не могу сказать другу то, что я думаю?" Я думаю, что друг, как я это понимаю, не только для того, чтобы ему все рассказывать. Надо еще уважать взгляды и чувства.


    2 ноября
    Вот он, долгожданный понедельник! Как я боялась и хотела, чтобы он наступил! Сегодня должно было произойти что-то необыкновенное. И произошло. Все кончено!
    Странно: чем хуже, тем сильнее я его люблю! Странно читать такое в дневнике девчонки, это так серьезно, что даже смешно. Я смотрю на него, как бы со стороны, и вижу мальчика. Даже не юношу. Просто мальчика. Небрежного, даже чуть глуповатого на вид. И вдруг девочка пишет такое о мальчике, да еще об этом! Так я думаю, когда смотрю на него, когда рассуждаю. Сегодня мы шли к вешалке, а он вверх поднимался.
    Он шел в своем новом пальто, которое ему очень идет. Ну и что? Да ничего! Он мне нравится в этом пальто. Вот где собака зарыта! Как все просто. И глаза его нравятся.
    К Н. я в те давние времена чувствовала нежность независимо от фасона костюма. К Жорке я не чувствую никакой нежности. Он меня угнетает, потому что имеет надо мной какую-то власть. Удивительно. Так было всегда. Но когда я нравилась ему, эта власть была таким счастьем. Он никогда не знал этого. И сейчас не знает. Итак, будем считать, что все дело в пальто. Наступит зима, он наденет другое - все изменится.
    Забыть всегда можно, но не хочется забывать. Ведь с иллюзиями жить интереснее, чем без них.
    Сегодня на биологии я рискнула посмотреть на него. Он что-то искал, случайно повернулся и очень испугался, когда увидел, что я смотрю на него. Признаться, у меня тоже душа ушла в пятки.
    И все-таки - Таня О. Кстати, сегодня она села со мной на черчении: ну что ж, лежачего не бьют, да протянет победитель руку побежденному... И так далее.
    Уже через пять минут я от нее освободилась. Пришла Наташа, и я так радостно ее позвала, что Таня встала и сказала: "Садись, Наташа!"
    Он мне нравится. Я запретила Наташе вообще говорить об этом. Она пыталась, но я сказала: "Наташа, не надо!" Тогда она сказала: "Последний раз. Ну, ответь на последний вопрос: сколько ты Н. из головы вышибала? Помнишь? Четыре года". Я ответила: "Клин клином!" Наташа: "Клином..." Я: "Все! Довольно!"
    Если б я знала! А собственно, чего я не знала? Я знала все: знала, что нравлюсь. Правда, не знала, что разонравлюсь. Не хотела верить в это. Наташа предупреждала. Но я делала все так, как могла. Веди я себя по-другому, это была бы уже не я. Хотя, может быть, тогда все было бы иначе! Я сейчас пишу, и мне кажется, что я вру. Что ничего этого нет, я все придумала. Пишу и думаю: все! Кажется, ЭТОГО нет. Просто надо же кого-то любить. Но если все только кажется, зачем я читала на вечере стихи? Зачем ТАК читала?
    Кстати, сегодня девочки просили, чтобы я почитала стихи на следующем вечере. Я отказалась. "Хватит, все, не буду я читать стихи!" Таня О. (проницательно) сказала: "Ну не эти, а другие..." Я ответила: "Ломаюсь, как дешевый пряник? Не обижайтесь, но стихов я читать не буду!"
    Я суеверна: мне кажется, что человеку дана определенная доза любви. Поэтому Жорке я не нравлюсь. В общем, глупость.
    Больше не говорить ни с кем о Жорке! Это все. Даже сегодня я надеялась, что-то изменится. А если не говорить, значит, зачеркнуть сразу и не исправлять. Исправленное уже не то... Почему у всех хорошо, а у меня плохо? Почему? Не сумела с Жоркой, и с другими будет так же. Я иначе не могу. А сегодня выпал снежок.


    День наряжен в белый бархат,
    Он росы не пригубил.
    На руке его усталой
    Солнце - перстнем золотым...
    Ах, упасть бы!
    Ах, оставить
    И от света убежать!
    Как устал он,
    Как устал он
    Величаво выступать.
    Сяду в детские качели...
    Буду тень свою дразнить.
    Полетели, полетели...
    И опять -
    Вниз!
    Камни темные, немые
    Вам не жаль?
    Ах, как вы бы,
    Ах, как вы бы -
    Мне лежать...
    День наряжен в белый бархат
    И ликуют трубы.
    Гаснут долгие дороги.
    Отдохнуть бы!..
    И багряный, словно в кубке,
    В цепи гор - закат
    Пригубить,
    Допить до сумерек
    И - спать...
    На плечах большие птицы,
    Даль дорог и звезд шипы,
    А земля, земля дымится:
    Пить!
    Пить!
    Ах, упасть бы!
    Ах, оставить!
    И глаза закрыть...
    И костров горящих пасти
    Пеплом усыпить.


    2 ноября.
    Наташа
    Боже мой! Как мнительна Таня! Ей кажется, что на нее кто-то смотрит, кто-то за ней следит, что все обращают на нее внимание. И этот Жорка, черт бы его побрал! Нужно же, чтобы он оказался в нашем классе! Такая злость берет. Какой-то ребенок будет портить нервы! Взять бы его да оттрепать хорошенько! В конце концов, когда он вернет мне Блока? М. ничтожество! Вот уж кто, действительно, - жалкая букашка!
    Честное слово, Таньке надо подлечиться, у нее настолько расшатались нервы, что просто невозможно. А я вообще зла на всех. Вдарилась в науку. Читаю "Занимательную психологию" и т. д. и т. п. Скоро стану законченным психом...


    3 ноября.
    Снова я
    Опять прочли наш с Натой дневник. Он уже заканчивается. Сидели, читали. Ничего нового: Ната любит М. Ново лишь то, что я люблю Жорку.
    Сегодня наревелась у нее. Она читала, а я стояла у нее за спиной и слушала. И... расстроилась! Потом сидели во дворе. Она сказала: "Можно, я задам тебе один нескромный вопрос? Даже не знаю, спрашивать или нет..." "Почему же нескромный, - полюбопытствовала я, - ты хочешь, чтобы я сказала "да"?" Тут она собралась с духом: "Слушай, Таня, только честно: тебе никогда не хотелось, чтобы Жорка Р. тебя поцеловал?" Я ответила: "Нет, никогда". Потом я добавила: "Когда мне нравился Н., хотелось. А вот с Жорой... Нет, никогда". Ната не унималась: "Ну, а если бы вы очень нравились друг другу?" Я ответила: "Все равно не хочу". И я ушла домой...
    Ната! Я люблю его по-другому. Не хочу никаких поцелуев. О чем я? Ведь ничего и не будет! Но я люблю его не так. Говорят, есть платоническая любовь. Не знаю, какая она, но я не хочу целоваться с ним. Ничего не хочу. Хочу только видеть и любить его. Хочу все вернуть, когда уже конец.
    Сегодня в книге "Психология" я прочла, что "взаимное влечение, не подкрепленное дружбой, исчезает, как дым". Фраза "исчезает, как дым" не выходит из головы. Я не хочу верить, что я "исчезла, как дым". Я верну его! Еще завтра - день! Еще завтра! Скорей бы завтра! Почему он мне нравится? Исчезни, как дым, Жорка!


    Нет, не исчезай! Я не хочу.
    ...А в снах моих такое солнце!
    Как гнев в языческих глазах,
    Как меда золотая вязь,
    Как шелк восточного узора.
    А в снах моих - степная мгла...
    И всадник факел поднимает.
    Мой пленник дерзкий точно знает,
    Что мне он не заплатит дань.


    4 ноября
    Сегодня был последний день. Исправила все двойки.


    5 ноября
    Ната хочет уйти из нашей школы. Был скандал с математицей. У Наты две двойки в четверти.
    Украшали зал к празднику. Я вместо десяти пришла в 10.30. Жорка сидел спиной к двери. Я вошла, он обернулся и просиял. Потом, видно, опомнился и все поворачивался ко мне спиной. Ч. очень предупредителен. Остряк!
    Жорка стоял на лестнице, а я все боялась, что он упадет. Но этот страх был глубоко внутри. А внешне я совершенно спокойно сидела в противоположном конце зала, зубрила стихотворение и болтала то с Ч., то с М.
    Жорка не упал. Слез, достал откуда-то шарик и подошел к нам. Стал напротив, шагах в десяти. М. и Ч. начали играть с шариком. Жорка стоял напротив, а шарик без конца летел в мою сторону. Я делала вид, что не замечаю. Когда шарик летел на меня, я смотрела на Жорку. Это кончилось тем, что М. не выдержал и заорал на Жору: "Ты чего, косой?"
    Я встала и ушла оттуда. Они перестали играть.
    Наконец я подошла к газете "Наш пресс-центр". Стою, читаю. Жорка где-то сзади молчит. Наконец подходит. Стоит и молчит. Потом: "Что ты читаешь?" "Газету, - отвечаю я и добавляю: - В общем хорошо, только это я бы не напечатала..." Показываю пальцем на несколько стишков. Он соглашается, кивает: "Да, да..." Подходит Ч. Жорка радостно хватает его за плечи и подталкивает ближе к газете. Я ухожу. Оборачиваюсь. Жорка показывает Ч. те же стихотворения и с сияющим лицом что-то говорит. Что - я не слышу.
    Снова пришла в школу уже в конце дня, потому что был вечер. Я все время танцевала. Пришел М. и тоже меня пригласил. Жорки не было. Он пришел в самом конце вечера. Не знает, что я провалила стихотворение. Правда, провалила так, что мне очень хлопали. Если не считать остановок, то я читала выразительно. Интересно, что когда меня слушают, я читаю лучше, чем когда одна - сама себе.
    Лидия Федоровна сказала, что я буду играть Нину в "Маскараде" Лермонтова. Я тут же спросила: "А Ната?" Она говорит: "Мы теперь будем делать все с дублерами".
    Ч. об этом уже кто-то сообщил...
    Ну вот и Жорка пришел! Выутюжен до невозможности! Темно-серый костюм. Однако он из него чуть вырос. А! Какая разница? Дикарь, шахматист, ты все же пришел!
    С вечера шли всем классом. Потом так получилось, что половина из нас ушла вперед и Таня О. с ними. Другая половина отстала. Между этими двумя группками и шли: М., несколько неизвестных мне мальчишек, Ч., Л. и... Жорка.
    Жорка говорил о политике. С кем? Со мной! Шли мы позади, мальчишки - впереди. Я уже не помню, о чем он еще говорил. Потом я чуть отстала, а он прошел немного вперед. Я стояла и смотрела на него. Он еще говорил. Потом вдруг остановился, обернулся и замолчал. Так мы и стояли шагах в шести друг от друга. Он спросил: "Ты чего?" "Мне надо домой, Жора", - сказала я. "А куда?" - решил уточнить он. "На Красную".
    Он молчал и смотрел на меня. Потом вдруг неожиданно попросил: "Пойдем еще немного погуляем...". Я удивленно взглянула на него, потом улыбнулась и сказала: "Пойдем!" Шли молча. Я спросила: "Жора, так что же Китай?" Это я вспомнила его разговор о политике... Он нахмурился и махнул рукой. Вскоре группки собрались. Он что-то сказал Ч. и тут же исчез. Ч. провожал меня до дома с каким-то незнакомым мальчишкой. У Жоры - строгая мама.


    Я родилась на умершей планете.
    Я помню сумрак. Вековой покой.
    Песок да камни. Лед. И солнце светит -
    Тяжелый шар. Огромный. Голубой.
    Я помню эту мрачную планету,
    Ее холодную, стальную седину.
    Я помню в небе алую комету
    И мерзнувшую в сердце тишину...
    ...А здесь трава, другое светит солнце,
    Прохладные цветы и теплые глаза.
    Мне снятся сны, хоть у меня бессонница.
    Как мошка в янтаре, в моей любви - тоска.
    Ей - миллионы лет, она пришла оттуда,
    Где голубого солнца тусклый, блеклый свет...
    Сейчас я - хрупкий миг. Я - ожидаемое чудо.
    Меня не видишь ты. Меня там больше нет.
    Упрямо ждешь меня в холодном, синем свете,
    И до тебя доносится молва,
    Что на другой, неведомой планете
    Твои я слышу нежные слова.


    9 ноября
    Что будет завтра? Ната перешла в двадцатую школу. Вчера смотрела КВН. Масляков очень мил. Детское лицо. Так и хочется по головке погладить!
    Честное слово, не знаю, нравится мне Жора или нет! Сегодня шли из школы с девчонками, и Д. закричала на всю улицу: "Жорик! Я его люблю!"
    Поразительная искренность! Никто не принял ее слова всерьез. Даже я. А ведь я знаю, что он ей нравится. Хороший ребенок эта Д.
    Ната сказала, что хочет побить Жорку. Я хочу его понять...


    Ты не веришь мне...
    И я себе не верю.
    Помню только,
    Как ты шел ко мне:
    Мимо всех
    Красивых,
    Умных,
    Верных -
    Шел ко мне...
    В ветвях
    Кружатся тени...
    Или птицы?
    Как сухой огонь,
    Как письма дикарей,
    Притаились
    Под ногами листья
    Щедрой
    Обреченностью своей.
    Листья
    Дарят
    Себя
    Снегу.
    А во мне
    Сейчас -
    Всех слов
    Твоих напев.
    Я молчу...
    В тебе такая
    Нежность
    И такая
    Тишина в тебе!
    Ожиданье ласки -
    рабство,
    Добровольное.
    На всей земле...
    Я с тобой, как
    Разуверившийся
    Пастор,
    Служащий
    Праздничный
    Молебен...

  • Комментарии: 4, последний от 21/09/2021.
  • © Copyright Юрганова Татьяна Александровна (tatyanasolodilova@yandex.ru)
  • Обновлено: 16/05/2011. 76k. Статистика.
  • Глава: Проза
  • Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.