Юрганова Татьяна Александровна
"Автопортрет любви без ретуши" Часть вторая Глава 1

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Юрганова Татьяна Александровна (tatyanasolodilova@yandex.ru)
  • Обновлено: 21/05/2011. 51k. Статистика.
  • Глава: Проза
    •  Ваша оценка:

    Татьяна Юрганова

    Автопортрет любви
    без ретуши



    ( Роман в дневниках, письмах, записках и размышлениях)


    ЧАСТЬ ВТОРАЯ
    В любви супружеской - начала материнства...


    Я (осторожно): Ты думаешь, теперь у нас будет.... другая любовь?
    Он (с недоумением): То есть как "другая"?
    Я (неуверенно): Супружеская....
    Он (весело): А!.. Хочешь, я сочиню стихотворение на эту тему?
    Я (неуверенно): Прямо сейчас?
    Он (решительно): Да! (говорит медленно, нараспев). Слушай: "В любви супружеской начала материнства...(умолк)
    Я (растерянно): Что же ты замолчал?
    Он (немного смутившись): Ты знаешь...Муза, наверное, уже спать хочет... (с воодушевлением): А что? Разве это не ответ на твой вопрос?
    Я (целую его): Наверное... Ведь я - уже любящая супруга и ... мама. BR>

    Минск. 1971 г.
    Февраль. 2 часа ночи.


    Глава 1.
    Университеты супружества


    До рождения нашего первенца Алюни мы с Олегом поселились у Марины, моей университетской сокурсницы. Жила она в Зеленом Луге в трехкомнатной кооперативной квартире с мужем Юрой, пятилетней дочкой и котом Антошей - важным и толстым. То, что мы собирались гостеприимным хозяевам платить за постой, их даже обрадовало.
    Маринка трудилась в какой-то конторе и заочно училась на журфаке. Юра окончил РТИ и работал на Минском радиозаводе. Выплачивать кооперативную квартиру непросто, так что в роли платежеспособных квартирантов мы оказались для них очень кстати. Правда, жили мы у них недолго, позже нам удалось на два года арендовать квартиру на Волгоградской, но Маринка с Юрой нас тогда здорово выручили...
    ...5 января 1971 года мы втроем - Алька-младший в моем животике, Алька-старший, отпросившийся с работы, и я - пришли в ЗАГС, который располагался в том самом районе, где работал Боря С., друг Олега. Он-то нам все "по-быстрому" и устроил. Свидетелями были Наташа и Марина. Поначалу меня тревожило отсутствие кольца. Денег на покупку не хватило, и я немного растерялась. Что же делать? Но когда настал момент "кольцевания", Олег, загадочно улыбаясь, достал из кармана великолепное, сияющее и очень модное в то время широкое кольцо, торжественно водрузил его на мой средний палец и сказал чиновнице загса - молодой веселой женщине: "А я воздержусь от кольца, терпеть не могу бижутерию!" Все рассмеялись, мол, достаточно главного символа на руке молодой жены, а поцелуй мужа - лучшее тому дополнение...
    "Ларчик" с кольцом открывался просто. Накануне регистрации, узнав о моих тревогах, Олег попросил своего приятеля, токаря из механического цеха часового завода, где муж тогда работал, выточить из латуни кольцо. Накануне он снял размер с моего старого колечка, которое точь-в-точь подходило мне по размеру. Мастер выточил, отполировал. А уже через месяц на моей руке красовалось настоящее золотое кольцо, купленное Алькой-старшим на полученную им премию. То, первое, из латуни, я сохранила. На память...
    Итак, я стала женой... Такие понятия, как "супружество", "домашний очаг", "муж-жена", до моего брака были для меня малопривлекательными. Я родилась в семье, в которой смысл этих понятий уродовался моими родителями. Они очень старательно играли роль любящих супругов. Так и не разобравшись, кто они друг для друга, разошлись как раз ко времени серебряной свадьбы. Наконец-то мои родители согласились, что всю свою супружескую жизнь были чужими...
    У нас с Олегом не было свадьбы. Ни в обычном, бытовом смысле: собрались, напились, покричали "горько!", ни в том понимании, которое моя мама вынесла из абхазских нравов. Представления отца о свадьбе? Не знаю... Правда, еще в годы моего отрочества, при хорошем настроении он, мечтательно зажмурив глаза, говорил: "Свадьбу закачу тебе царскую!"
    Я была рада, что мы с мужем избежали шумных гульбищ, смятения перед расходами, а главное, зная об отношении к мужу моих родителей, - неизбежного их лицемерия.
    И вот передо мной встал главный вопрос: как мне жить в супружестве, под одной крышей с милым и дорогим мне человеком? Что теперь для меня будет самым важным, а что потерпит до полного привыкания к новой роли? Женская интуиция подсказала, что прежде всего нужно принести в дом, в те стены, которые предназначены мне судьбой и отныне будут называться семейным очагом, тепло, любовь и нежность к мужу и нашему будущему первенцу.
    Я не забыла первую попытку нашей совместной жизни у Юли, хозяйки квартиры, давшей нам кров почти год назад. Помнила, как металась тогда в своих лабиринтах, нося под сердцем Алюню. Теперь моя любовь, нежность станет для меня главным источником семейного счастья. Мне верилось, что это и будет сутью моей роли жены и мамы.
    ...Очень быстро пришлось убедиться: из домашних моих обязанностей жены я мало в чем разбираюсь и мало что умею. Честно говоря, об этом знали, увы! все, кто меня окружал или был со мной знаком более или менее близко. До замужества я не очень-то обращала на это внимание, но теперь, когда началась моя супружеская жизнь...
    Боже мой! Шить не умею. Готовить - тоже. Убирать квартиру - терпеть не могу! Хранить вещи на своих местах, гладить, штопать, беречь от порчи, всяческой нечисти типа моли - скучища! Покупать продукты, то ли впрок, то ли на стол - тоже, оказывается, надо уметь. Стирать? Мне приходилось делать это нечасто.
    У нас в доме установился свой порядок: отец стирал себе сам, мать - тоже, правда, мои вещи прихватывала. И, признаюсь, такое случалось частенько! Меня это не смущало - привыкла. И вот теперь... Стирать, оказывается, тоже надо уметь.
    Сколько денег надо тратить на семью в день, в неделю? Разумеется, деньги мне были нужны. Припоминаю, как я обходилась, не зарабатывая ни гроша в свои 16, 18, даже 20 лет. Все - просто: мать даст, отец "подкинет". Если денег у меня нет, ничего страшного...
    Что и сколько стоит в магазинах? Кто ж знает... Вообще-то я ходила за хлебом, за молоком, и цены на них, кажется, запоминала. Остальное - не моя забота! Ела без капризов, что было на столе.
    Родители часто затевали споры о деньгах. Долгие, шумные. Тогда я замыкалась в себе, подробности пропускала мимо ушей. Неинтересно мне было, кто сколько заработал, спрятал, потратил. Никогда не задумывалась, сколько мать или отец тратят на себя, на семью. Почти никогда не просила у родителей себе на одежду и развлечения...
    Муж, напротив, умел делать все! Он-то и учил меня. Я проходила его университеты супружества, материнства и любви - честной и нежной, доброй и страстной. Олег был терпеливым учителем. Я это хорошо знала... Он всегда успевал вовремя меня подстраховать, хотя и не чурался придирчивого контроля. И это понятно! Не так сваришь - будет плохо. Не так поставишь - может упасть и разбиться. Не там положишь - попробуй найди, когда надо!
    Примерно через месяц я поняла: оказывается, университетов супружества несколько. Первый - порядок в доме. Каждой вещи - свое место. Требования ужесточаются, если снимаешь квартиру, где хозяйка живет по своим, давно установившимся правилам и не желает делать тебе поблажек. Мало быстро найти нужную тебе вещь, надо помнить, что она тебе не принадлежит и обращаться с ней осторожно, непременно тщательно вымыть и положить на место. Ревнивые взгляды хозяйки, сопровождающие тебя, когда ты пользуешься ее вещами, неизбежны. Все верно! Свое-то ты еще не нажила! Никакого приданого не получила! Терпи и привыкай беречь чужие вещи и чужой порядок.
    Легко сказать! Я вообще человек неорганизованный, а на кухне - тем более! Мне труднее всего было запомнить, куда класть вещь, которую только что использовала. Вот кухонное полотенце. Оно мирно висит на крючке, прибитом к деревянной планке, ярко разрисованной петухами. Это у плиты, совсем рядом с окном. Сейчас мне нужно взять горячую кастрюлю с супом, который я, кажется, благополучно сварила. Мне хочется поскорее разлить суп по тарелкам, чтобы накормить мужа, да и самой поесть.
    Но где же полотенце? Его на крючке, том самом, "родном" для полотенца... нет! Муж стоит, смотрит на меня и смеется. Оказывается, минуту назад, желая попробовать суп и схватившись за горячую крышку кастрюли, я взяла полотенце, подняла крышку, попробовала, достаточно ли соли, а затем уже ненужное полотенце положила... мужу на плечо. Положила и забыла. Он так и ходит с полотенцем на плече по кухне. Помогает мне накрыть на стол, усаживается. Наконец и я замечаю свою оплошность...
    Еще один университет супружества: искусство тратить деньги. Он тоже давался мне нелегко. Поначалу наш бюджет был очень скромным. Работал только Алька-старший. Хоть и получал он неплохо, часто приносил домой премиальные, но у расходов, как я очень скоро обнаружила, есть одна особенность: они постоянно опережают доходы!
    И все же не было случая, чтобы получку мы ждали с "голодным блеском в глазах". Конечно, мои родители иногда приносили продукты, даже предлагали деньги. Но жизнь моментально продиктовала свои правила: от отца и матери денег лучше не брать! Во-первых, надо самим справляться с затратами - это просто "золотое правило" семейной жизни. Во-вторых, ни я, ни муж не верили в бескорыстие моих родителей. Олег рассуждал просто: "Каждый человек с трудом расстается со своими деньгами. Родители - такие же люди! С каждым их рублем, отданным на нужды детей, в их подсознании закрепляется идея компенсации за понесенные затраты. А это опасно! У нас одно мировоззрение, у них - другое. Неизбежен соблазн попрекнуть, мол, мы - вам, а вы? Ни к чему это!"
    ...Когда денег было мало, ежедневное меню мой разумный муж предпочитал составлять, пользуясь старой русской поваренной книгой "Рецепты на "черный день". Говорил, мама ему подарила. Пригодилась! И здесь меня ждали сюрпризы!
    Однажды по рецепту из этой книги Олег сварил луковый суп. И надо же! В этот же день к нам в гости пришли мои родители. Мы тогда жили в арендованной квартире и хозяйничали сами вовсю! Пришли, надо угощать! А в тот вечер показывать наше "благосостояние" было нечем. Рискнули - предложили "деликатес" - луковый суп с черным хлебом. Мама от супа отказалась. Женщина она осторожная, лишь искоса посмотрела на полупустую кастрюлю. Удивленно подняла брови, услышав, что отец просит добавки да и я - тоже...
    Примерно через неделю мне попался в руки какой-то журнал. В разделе "Их нравы" читаю: "На окраинах Лос-Анджелеса, среди множества недорогих закусочных и ресторанчиков, есть маленькая забегаловка, в которой каждый может попробовать "пищу трущоб" - луковый суп. Богатые клиенты приезжают попробовать это блюдо. Они одеваются "под бедных" и с удовольствием едят этот луковый суп".
    Однажды показываю журнал отцу. Читает, покачивая головой. Мама спрашивает: "Что-то страшное?" "Еще бы! - отвечает папа. - Олег угостил нас супом, который едят миллионеры в этом их Лос-Ан-джелесе!" Вот так! Знай наших.
    Признаюсь: гастрономические проблемы, которые молниеносно решались Олегом, увы, зачастую создавала я сама. То мне надо было срочно заканчивать курсовую или готовиться к экзаменам, то писала дипломную работу, то материал для диссертации собирала...
    Даже моя мама, которая в дни "оттепели" в наших отношениях приносила дочке полуфабрикаты, не могла помочь мне избежать "кухонного кризиса". Но Олег никогда не унывал, а его фантазия и находчивость при поиске выхода из "едальной проблемы" всегда приводили меня в состояние зрителя, сидящего в цирке в самом первом ряду и напряженно следящего за манипуляциями факира.
    Однажды, когда у нас уже немного подросли дети и надо было "подтягивать бюджетную дисциплину", муж признался, что с деньгами "не в ладах"! И тут же предложил "утихомирить" такой неприятный процесс, как затраты. Принцип "утихомиривания" был простым. Сначала надо было дать исчерпывающий ответ на вопрос: "Нужно ли это покупать?" Следовал перечень каких-то вещей, предметов, которые ждали своей очереди в специальных конвертах с надписями. Например, "Алюня". Это когда у нас был только первенец. Потом мы сменили название на конверте, написав: "Дети".
    Так вот, по мере обнаружения нужды в чем-то, в конверт клалась для памяти бумажка, на которой записывалось, что следует купить для малышни, как только появятся деньги. Причем на бумажке в конверте что-то постоянно зачеркивалось, а что-то приписывалось после наших дискуссий. Случалось, что для покупок из списка надо было деньги подкопить, поэтому туда же, в этот конверт, они и клались. Там же хранились деньги для ежедневных потребностей детей, например на питание, или на текущие - пеленки, мыло и прочее...
    Второй конверт имел такую же лаконичную надпись: "Еда". Сюда попадала бумажка с моими приписками, например: "праздничный стол ко дню рождения...", перечислялись продукты, которые надо было купить загодя, чтобы не мотаться по очередям в поисках дефицита. А вот конверт с надписью "Плата за квартиру". Тут-то уж все ясно, но, бывало, и здесь появлялась записочка: "Купить новые краны в ванную, шампунь, мочалку, зубную пасту". Каждый вечер просматривая конверты, я и Олег могли быстро сориентироваться с наличными деньгами и загодя знать, сколько потребуется денег на покупки, необходимые уже через неделю, день или три.
    Был еще один конверт, который я, по своей легкомысленности, всегда держала пустым. На нем красовались две таинственные буквы: "Ч. О."
    Шутливо поджав губы, Олег важно говорил: "Расшифровку названия конверта - "Чрезвычайные обстоятельства" - надо хранить от всех в тайне. Его суть должна быть понятна только нам с тобой..." Я рассеянно кивала, но едва заметив там "ассигнацию", положенную мужем в день получения очередной зарплаты, моментально отправляла ее то в конверт "Дети", то в конверт "Еда".
    Делала я это, скорее всего, из суеверия. Есть деньги в этом конверте, глядишь, и "чрезвычайные обстоятельства" не замедлят появиться. А вот нет там ничего и - "Ч. О." минуют нас!
    Потом, когда дети подросли и надо было приучать их уважительно к деньгам относиться, у нас появился "банк" - деревянный шкафчик со множеством отделений, в каждом из которых лежали деньги по номинациям: десятки, трешки, пятерки, мелочь. Рядом лежала книга текущих трат, в которую был вложен отпечатанный на машинке список часто употребляемых нами продуктов с ценами на них.
    Подросший Алька был у нас банкиром, и каждый, кто шел в магазин, мог сделать предварительный расчет и взять нужную сумму денег для покупок. Это касалось подросших детей, которых мы с раннего возраста старались приучить к аккуратному обращению с деньгами. Но об этом потом...
    Вернусь к семейной кулинарии. Этот "университет" был для меня самым необходимым и, что скрывать, непростым.
    Позже, кое-чему научившись, я все чаще и чаще стала заменять у кухонной плиты мужа. Скоро я поняла, что, оказывается, существует не только твой, "личный аппетит", есть и вкусы мужа, детей, есть обязанность жены красиво накрыть на стол, приготовить еду, вкусную для всех, забота матери - следить, чтобы дети ели вовремя и вели себя за столом прилично...
    Раньше я ела что под руку попадется, когда придется и то, что нравилось моей матери. У нее были свои вкусы, сложившиеся не в Белоруссии. Пищу по рецептам своей родной Абхазии мать готовила изредка, так что на столе ее любимые блюда, например мамалыга с сыром, появлялись нечасто. Отец, как я уже писала, предпочитал готовить себе сам или обходился консервами.
    Однажды я наткнулась в холодильнике на консервную банку с "многообещающим" названием: "Завтрак туриста". Это "блюдо" моего отца. Там же вижу еще пару банок: "Килька", "Солянка с грибами". Бр-р! И как мама это терпела? Муж все-таки!
    ...Когда я поняла, что Олег - хороший кулинар и знает толк в еде, мне неудержимо захотелось научиться готовить. Постепенно это удалось, чему очень была удивлена моя мама, хотя, приходя к нам, она присаживалась за обеденный стол нечасто. Даже за праздничный не удавалось уговорить присесть. Я никогда не настаивала, может же у человека быть природная брезгливость!
    Но бывали случаи, когда мама откровенно завидовала своему мужу, гораздо менее капризному. По-моему, у отца не было комплексов. Наоборот! Ему понравилось приходить к нам, чтобы покушать что-то приготовленное или мной, или Олегом. Мать пожимала плечами, но все же не решалась отведать с дочернего стола.
    Олег изобретал блюда не только во дни "едального кризиса", но и в благополучные периоды жизни, когда можно было себя и побаловать. Своим блюдам он всегда давал звучные названия. Например, "Творог по-бразильски". Сейчас, читая, как это блюдо готовится, вы, конечно, почувствуете в рецепте что-то "до боли знакомое"! Но зато звучит-то как!
    Итак, в маленькую глиняную чашку кладется половина творожного сырка. Наливается половинка чайной ложки воды. Затем поверх кладется десертная ложка сметаны и насыпается чайная ложка сахару. Все это отправляется томиться в заранее прогретую духовку. Проходит 5-8 минут, и "сюрприз" готов. Немедленно хочется попробовать это великолепие. Взламывается сахарная корочка, и творожная масса, выпущенная из сахарного плена, вспученная от тепла, устремляется вверх и манит своей дымящейся белизной.
    Если добавить в творог немного апельсиновой цедры, приготовленной из мелко нарезанной корочки, оставшейся от неизвестно когда съеденного апельсина, мандарина или лимона, то к чувству удивления примешивается еще и недоверие. Неужели это блюдо подано именно тебе? Неужели только тебе дано право съесть его, не медля ни секунды?!
    Конечно, о вкусах не спорят, но должна признаться, что простые рецепты и сами блюда, никак не претендующие на изысканность, были по душе и мне, и моим детям.
    Иной раз чай, распиваемый в семейном кругу, под галдеж детей, с ржаным сухариком, дороже всех кулинарных изысков!
    Кстати, о чае. Одна из "технологий" заварки была Олегом с шиком названа "Гондурасский чай". Я подозреваю, что подсознательно мой муж давно и безнадежно стремился побывать в Латинской Америке. Исключительно, как мне кажется, поглазеть на тамошних жгучих красавиц. Оттого у него и в наименованиях блюд преобладают соответствующие географические акценты...
    Так вот, как заваривать "Гондурасский чай". Надо налить три столовые ложки кипятку в заварник, который "...не жалко, если лопнет" (привожу выражение автора "технологии"). Поставить его на плиту на очень маленький огонек и подождать, пока не услышишь звуки, напоминающие взрывы петард. Затем заварник снимается с огня, и в его наполненную паром "утробу" засыпают три чайные ложечки (с "горочкой") сухого чаю. Огонь на плите все такой же минимальный. Затем надо посчитать до пяти и в "утробе" стрельба почти затихнет. После этого заливаем в "пузо" заварника кипятку до половины. Залили? Теперь заварник стоит там же, на плите, но уже без огня. Оказывается, и в этом есть смысл.
    Остаточным теплом от еще горячей, но погашенной газовой конфорки надо несколько секунд поддержать "баню" внутри чайничка. Через три минуты настаивания заливаем кипяток "под завязку". Еще потерпим минутку-две... Все! Теперь чай готов. Этот напиток я пила часто. Уж не знаю, надо ли оставлять за ним столь сомнительное название, но способ заварки явно стоит сохранить для потомков, что я и делаю.
    Из продуктов у нас часто появлялись всевозможные деликатесы, а уж про специи молчу. Они всегда ждали того часа, когда у моего мужа пробудятся гастрономические фантазии. Здесь я с ним не пыталась конкурировать, а предпочитала рецепты из кулинарных книг, которые потихоньку накапливала и осваивала.
    И все-таки игривая фантазия домашнего "шеф-повара" обнаруживала себя именно в названии задуманного блюда. Скажите откровенно, слышали вы когда-нибудь о таком блюде, как "Турецкие вареники"? Убеждена, что никто никогда ничего подобного не слышал! Но мой муж отлично знал, как делать эту экзотику, потому что сам же ее изобрел! Я же это ела!
    Точнее сказать - мы ели. То есть мои родители, даже мама! Отец, наши детки и, разумеется, сам автор фантастического кулинарного изо-бретения.
    Оказывается, делается все это великолепие очень просто. Берется телятина и режется на прямоугольные лоскуты размером с ладонь. Потом эти лоскуты отбиваются, желательно деревянным молоточком. В эту "ладошку" заворачивается несколько долек яблока сорта "шафран". Автор этого деликатеса настаивал именно на сорте "шафран".
    Придав лоскуту с завернутыми в него дольками яблока форму вареника, "шеф-повар" зашивает его толстыми белыми нитками, оставляя короткий хвостик, и укладывает в чугунок, посыпая черным немолотым перцем, и заливает почти доверху слегка разбавленной сметаной. Наконец чугунок ставится на плиту на маленький огонь. Через полчаса в чугунок сыплется чеснок, мелко нарезанный лук, укроп, лаврушка и многое из того, что есть на полке со специями. Очень скоро в доме, если при "священнодействии" случайно оказались гости, начинается "пресс-конференция", нетерпеливые намеки, мол, когда "это все" удастся, наконец, попробовать? Однако надо ждать! Должен пройти еще один час томления для "Турецких вареников".
    Наконец блюдо готово и все приглашаются к столу. В тарелку кладется два-три "вареника", а в качестве гарнира - румяная картошка, которая, поджарившись в горячем масле, отправляется на несколько минут для размягчения "искупаться" в соусе, в котором готовились "вареники".
    Оказывается, эти вареники едят руками. Предупреждаю: потребуется определенный навык. Перед тем как отправить "вареник" в рот, нужно большим и указательным пальцами схватить нитку, чтобы вытащить ее из зашитой "ладошки" вареника. Вообще-то он буквально тает во рту! Не скрою, миг поедания "Турецких вареников" во время моего "гастрономического университета" был для меня самым приятным!
    ...Был еще один очень трудный "университет супружества". Это когда строились отношения между моими родителями и мужем. Уж не знаю, где этому можно научиться, зато знаю точно: "зачеты" и "экзамены" по курсу этого "университета" я неоднократно пересдавала еще задолго до того, как стала женой и матерью.
    Привязанность к родителям складывается с раннего детства. Так было и у меня. Однако еще задолго до встречи с Олегом я начала испытывать к своим родителям отчуждение. И вовсе не потому, что мне иногда попадало от них за какие-то проделки. Нет! Я постоянно видела лживость, неуважение друг к другу в их отношениях. Мне было стыдно за отца, когда он напивался. Потом я поняла, что он изменяет маме. Я откровенно стала отвергать притязания отца учить меня "уму-разуму". Понимала, что это его злит, но ничего не могла с собой поделать!
    Его моральный авторитет для меня рухнул еще в годы моего отрочества, хотя мне всегда хотелось иметь отца, заслуживающего уважения людей...
    К матери я была все-таки ближе. Сочувствовала ей. Но когда поняла, что люблю и любима Олегом, когда, наконец, связала с ним судьбу, с горечью убедилась: мама не способна стать моим другом и союзником в моем супружестве. Быть справедливой к моему мужу ей мешала хроническая отчужденность к Олегу, которую питали глубокие обиды после того, как он сумел вырваться из кольца "мохнатых лап" моих родителей, спасая свою репутацию. Кроме того, в своих мечтах о до-стойном для меня муже мать так и не смогла отказаться от своих нелепых, а порой просто глупых мерок. То, что я счастлива, ее не интересовало. Об отце я уж и не говорю!
    У меня - прекрасная семья. Любимые муж и дети. Но невозможно было не видеть: мои родители моему счастью не рады. Они стараются найти в нашей жизни любые "пятна", чтобы укорить меня за сделанный выбор.
    Потому и пришлось нам с Олегом строить отношения с моими родителями как с сильным, но враждебным государством. "Дипломатия" давалась нелегко, однако Олег был склонен к компромиссам и постоянно призывал меня к тому же.
    Завидую тем, кто умеет жить, рассчитывая каждый свой шаг. У меня не получалось. Иной раз казалось, что не стоит смотреть слишком уж настороженно на действия родителей. В конце-концов, надо пытаться верить, что они добра мне, их дочери, желают. Однако наш с Олегом опыт чаще доказывал обратное!
    Помню, жили мы еще на частной квартире, но так случилось, что мы с Алькой-младшим заболели и, подчинившись настойчивым уговором матери "переждать невзгоду", я согласилась пожить с малышом в их квартире. Они вот-вот должны были получить новую. Олег приходил с работы посмотреть на меня и Альку. Я кормила его, а ночевать он уходил в "нашу" квартиру. Таково было условие родителей.
    Мне было ужасно неприятно соглашаться с его компромиссом, но муж хорошо знал, что произойдет, если он уступит моему желанию и попытается переночевать в квартире моих родителей.
    Устав от ночных бдений, когда к плачущему внуку надо было непрерывно вставать, мама немного смягчилась, когда Олег оставался, чтобы помочь мне укачивать капризничающего сына. Так было дважды, но малыш никак не вылезал из простуды и ему пришлось остаться в третий раз. Тут уж мои родители решили, что это уже посягательство на их жилплощадь!
    В конце концов я очень рассердилась, хотела взять сына и уехать. Мать стала убеждать меня остаться, но моему мужу все-таки указала на дверь. Это было настолько оскорбительно, что я решительно стала одевать малыша, чтобы немедленно уехать всем. Алюня-младший капризничал, не хотел одеваться, начал плакать, однако неожиданно, видимо, утомившись, задремал, и мы с Олегом присели отдышаться у коляски. Вернулся с работы отец, и мать стала рассказывает ему о нашей размолвке.
    Тихо открывается дверь, в гостиной появляется мама, зовет меня на кухню. Прихожу. Там сидит отец, очень злой, смотрит на меня из-под лохматых бровей. "Что он здесь делает?" - "Кто, - спрашиваю, - Олег?" - "Да!" - "Мой муж пришел с работы..." - "Вот пусть и убирается отсюда!" Отец был настроен агрессивно, но и у меня сдали нервы: "Я его жена и хочу, чтобы муж после работы по-человечески поел и посмотрел на сына, наконец, помог мне ночью. Я сама валюсь с ног!" Неожиданно отец ударил меня. Он и сам испугался, но свою растерянность старался замаскировать грозной гримасой. Мать сначала оторопела, но предпочла отмолчаться.
    Едва сдерживая слезы, захожу в гостиную. Смотрю умоляющими глазами на Олега, чтобы не взрывался. Он прошел в коридор, где стоял телефон. Едва сдерживая себя, снял телефонную трубку, позвонил в райотдел милиции. Сижу в гостиной, укачиваю расплакавшегося малыша. Слышу глухой голос мужа.
    Пока ждали милицию, отец молча удалился в спальню. Он уже явно понял, что не на того нарвался. В аналогичных случаях отец провоцировал драку, умело изображая "жертву" нападения хулигана. Друзья из правоохранительных органов тут же "заводили дело". Так было с Юрием Т., которого в подобной ситуации мой отец сумел дважды привлечь к суду. Однако сейчас все складывалось совсем по-другому!
    Пришел участковый. Мужчина лет 35. Открыла двери я и проводила на кухню. Наверное, увидев мой "фонарь" на щеке, он решил сначала выслушать меня. Отец остался в спальне. Рассказываю все, как было. Не выдержав, указывая рукой на Олега, который тоже пришел на кухню и спокойно смотрел на происходящее, мать почти кричит.
    - Этот человек...
    - Это мой муж, - тут же уточнила я.
    После моего уточнения мать, поперхнувшись, почти фальцетом завершает:
    - А я здесь основной квартиросъемщик и настаиваю, чтобы он (тычет пальцем в Олега) удалился из квартиры!
    Милиционер спокойно вытащил книжку квитанций и сказал устало: "Я все понял! Вопрос: вы сами его впустили или он ворвался в вашу квартиру насильно?" Мать оторопело смотрела на "представителя власти" и хватала ртом воздух от его неожиданной любознательности. Комизм ситуации был очевиден, и, едва сдерживая смех, я смотрела на весь этот "театр абсурда". Мать растерянно ответила: "Сама..." - "А вы прописали его здесь?" - продолжал допытываться страж порядка. Наверное, по-своему поняв вопрос участкового, мать с энтузиазмом ответила: "Нет! Я его не прописывала! Я же сказала, что он в другом месте прописан..." - "Ну так вот, - милиционер с трудом сдержал зевоту, - с вас штраф в размере 10 рублей за нарушение закона о прописке! Если бы вы заявили в милицию, что этот гражданин, - показывает на Олега, - насильно занял вашу жилплощадь, мы бы наказали его! А вы пустили его добровольно, и он живет у вас без прописки, а это нарушение паспортного режима, ясно?!"
    Мать потеряла дар речи! "Но он живет-то здесь всего день или два!" Как ни печален был миг этой глупой "разборки", я откровенно рассмеялась. Или у милиционера было врожденное чувство юмора и, устав от подобных конфликтов, он решил просто позабавиться, или он решил перевыполнить план по штрафам.
    Положив десятку в кожаный планшет и выписав квитанцию, участковый, еще раз глянув на мой "фонарь", сказал: "Снимите побои, и мы "пришьем" их к делу. Та-а-ак, а где же ваш папаша?" Постучав в дверь спальни, милиционер махнул рукой отцу, который, сидя на диване в позе затравленной зверушки, смотрел и слушал "сцены на кухне". Покорно встав, он подошел к двери. "Пройдемте в отделение, гражданин..." - сухо потребовал участковый и, повернувшись ко мне, повторил: "Идите в амбулаторию прямо сейчас и завтра мне принесите документ..." Он открыл дверь, взяв за руку отца, от которого несло спиртным. За дверью я слышала удаляющиеся шаги стража порядка и моего отца. Пожалуй, впервые в жизни он побывал в шкуре мелкого хулигана, схваченного за руку...
    Мать, ни слова не говоря, ушла в спальню, а мы с Олегом решили потихоньку собраться и ехать с нашим сынулей домой, к себе на Волгоградскую. Пока мы собирались, вернулся отец. Хоть и был он злой, но вел себя смирно. Так закончился этот нелепый конфликт.
    Враждебность к Олегу у моих родителей не утихла, но мне кажется, что-то после этого случая они стали понимать. Однако я все-таки поторопилась с оптимизмом. Сейчас, когда наш брак преодолел пятилетнюю планку, в отношении к нам мало что изменилось! Разве что отец уже не рисковал "размахивать руками", а мать перестала оскорблять Олега в моем присутствии.
    Тонкая нить, связывающая семью моих родителей с нашей, часто рвалась. Снова и снова приходилось ее связывать в непрочные узелочки. Теперь уже вместе с нами "старались" и внуки. Наверное, у матерей, ставших бабушками, перемены к лучшему все-таки происходят. Мне кажется, что моя мама стала терпимей, сдержанней. Что-то ей в моей семье даже нравится, а внуки наверняка радуют. Но нет-нет да и обнаружится в ее поведении застарелая болезнь - пренебрежение к нашим взглядам на жизнь, на воспитание детей, неуважение к человеческому достоинству - моему и моего мужа.
    Где та грань, перейдя которую мы, дети, вступаем в рискованную "зону" родительского неуважения, а то и отчуждения? Что нам самим следует делать, чтобы наше достоинство не становилось игрушкой в их руках? Опыт взаимоотношений с родителями у каждого свой. Хорошо, когда их зрелость, жизненный опыт служат гарантией моральной мудрости! А если нет?
    ...Вспоминается забавный, а по сути, горький случай. Мы прожили на частной квартире уже год. Мой отец решил в очередной раз, не припомню точно по какой причине, "выяснить отношения" с Олегом. Звонит, просит никуда не уходить... "Хочу поговорить с твоим мужем по душам!" - угрожающе уточнил он. Я почувствовала неладное, и, чтобы избежать конфликта, мы решили пойти на хитрость.
    Жила у нас во дворе молодая семья - Тамара и Олег Р. Муж Тамары был настолько похож на моего Олега, что очень часто соседи принимали их за родных братьев. "Двойник" - парень среднего роста, широкоплечий, с накачанными мускулами. По возрасту он мог сойти за младшего брата Олега - Александра, который жил в Краснодаре. Олег договорился с "двойником", что тот сыграет роль его брата, который якобы "приехал" погостить с Кубани. Объяснил причину, тот все понял и согласился.
    В свои 58 лет отец не был особо спортивным и сильным человеком, поэтому не мог причинить моему Олегу никакого вреда, но спровоцировать скандал или случайно нанести травму мог. Человек он злопамятный и вряд ли забыл, как его препроводили в "кутузку".
    Кстати, мама нередко специально провоцировала отца на скандал с Олегом. Так что я была почти уверена, что о предстоящей встрече она отлично знала, а может быть, даже "благословила". Отчуждение к Олегу сплачивало родителей. Нечасто они могли похвастать супружеской солидарностью. "Помогло" мое замужество... У них появился "общий противник" - отец их внука - Алюни!
    ...И вот, посреди нашей комнаты, сидит "двойник" младшего брата моего мужа. Олег показал ему фотографии Краснодара, назвал имена родителей, детей брата.
    Отец был явно ошарашен "приездом брата", с порога подозрительно вглядываясь в молодого мускулистого человека. Мы с Олегом весело сказали, что это сюрприз! Младший брат из Краснодара... Мы настроили "брата" вести разговор в раскованном тоне и на провокации не поддаваться. Мы все-таки допускали, что отец сорвется, полезет в драку...
    По-видимому, он сразу понял, что двое молодых мужчин моментально его усмирят, и вел себя вполне прилично. Правда, в какой-то момент разговора он все-таки попытался показать, что есть у него еще "порох в пороховницах". В его голосе появились нотки агрессивности, адресованные Олегу. "Двойник" спокойно встал, якобы желая размять "затекшие члены". Поиграл внушительными мускулами. Смачно хрустнули пальцы, сжатые в крутые кулаки. Все это было сделано с широкой и доброжелательной улыбкой, однако настолько недвусмысленно, что отец эту "демонстрацию силы" понял. Тут же сменил тон, "подобрел" и даже стал расхваливать кулинарные способности Олега. Расспрашивал "брата" о жизни в Краснодаре и признался, что там живет его дочь от первого брака. Наш сосед насколько мог поддерживал разговор.
    Наконец отец ушел. А утром мне позвонила мама: "Мы приглашаем брата Олега к нам на обед..." Я сказала: "Он отказывается иметь с вами дело!" - "Почему?" - с хорошо разыгранным недоумением спросила мама. "Можно подумать, что ты не знала, куда собирался отец и почему это ему приспичило поговорить с моим мужем "по душам" на повышенных тонах!" На том разговор и закончился...
    И тем не менее моя мама - человек отзывчивый. Она помогала сотням людей справиться с недугом. Ее наверняка еще и теперь помнят те, кому она помогла. Да и отец - очень веселый, знающий цену шутке человек. Он всегда был душой любой компании. Балагур, весельчак. И все же в отношениях моих родителей к людям преобладала корысть, а мозаика искренней добросердечности, уважительности так и не сложилась...
    ...Мы жили в арендованной квартире, и я уже ждала Игорешку на последних неделях, а тут Олега в командировку на неделю посылают. Затревожился: "Как же ты, а? Сроки-то поджимают!" Успокоила его, заверив, что уйду в родительский дом, если уж он так волнуется.
    Приходит как-то мать навестить меня. Осторожно спрашиваю, можно ли переждать, пока муж в командировке, в ее доме сроки моих "сносей"? То, что я услышала, вызвало и тогда, и теперь, как только вспомню этот случай, веселый смех. "Доча, - бодро говорит мне мама, - не надо так волноваться! Если начнутся схватки, выйди на балкон и кричи: "Помогите, вызовите "скорую"!" Моего веселья она не поняла, искренне удивилась, что я так легкомысленно оценила ее "совет".
    "Квартирный вопрос", как утверждал М. Булгаков, испортил москвичей. Не только их, осмелюсь добавить я. По-моему. всех подряд! Жуткий страх "оккупации" зятем квартиры вселял в мою мать отчаянную панику! Она не была способна понять, до чего же глупо выглядит! А я подумала, что, когда слышишь от родной матери такие нелепости, только юмор способен спасти душу от разочарования и желчи...
    Отношения с родственниками матери и общение родителей Олега, которые иногда приезжали к нам в Минск, с мамой и папой стали трудной семейной дипломатией.
    Пишу я родственникам матери письма в Абхазию. Туда же строчит и моя мать. Читают они наши письма, и уж точно знаю, голова у них кругом идет! Из моих писем следует - я счастлива в своем браке, а из писем матери "текут слезы горя"!
    Моя свекровь, мать Олега, в своих первых письмах к нам просит передать приветы моим родителям, не ведая и сотой доли тех проблем, которые пережил их сын по вине моих родителей. Знала бы, вряд ли дождались бы мои мать и отец этих дружеских родственных приветов!
    Все мы разные... Найти общий язык друг с другом без взаимных уступок трудно! Олега в этой "дипломатии" выручает терпение, способность к компромиссам. Но как я могу себя чувствовать, когда узнаю, что моя мать в письмах родственникам в Абхазию оповещает о "...большом горе, свалившемся на нее!". Это она о моем браке с Олегом. У моих двоюродных сестер, тетушек, дядьев, одним словом, в стане абхазской родни - переполох! Даже племянник моей матери, большой, грузный Ромик, неожиданно приехал в Минск из Сухуми "разбираться". Входит в нашу квартиру. Я, не ведая его "миссии", обнимаю, целую. Как-никак - двоюродный брат! Знакомится с Олегом, отлично общаются... А чуть позже узнаю, почему он приезжал к нам. Но дело сделано - "...тень наведена на плетень...", как говорит мама Олега.
    Лет через пять или шесть приезжаю в Абхазию отдыхать уже с двумя сыновьями - Алюней и Игорешей. Наиграются родственники с племянниками - и снова за свое: "Танечка, как же так получилось? Мама места себе до сих пор не находит..." Моему браку уже седьмой год, третьего сына родила, а они опять о том же. Воду в ступе толчем...
    Олег остается непреклонным: "Ждать! Терпеть. Против пожилой женщины, да еще с такой несчастной судьбой, как у твоей матери, выступать не могу! Поверь, я хорошо знаю ее характер. Годы идут, время меняет людей. Может быть, повезет и нам с тобой! В общем, надо терпеть, искать компромиссы".
    А ведь как просто было мне уехать в Краснодар и жить там в семье мужа. Ведь звали к себе родители Олега. Но он понимал, ч т о это значило бы для моей мамы. После смерти моего близняшки-брата я осталась у нее единственным ребенком!..
    Проходя "курс наук" в университете супружества, я усваивала правила отношений с родственниками, стараясь не "умничать". Все очень просто: "Дают - бери, но если попрекают дареным - навсегда откажись и, по возможности, все верни до последней копейки и вещи!" "Родственникам - пиши, но только тем, кто не оскорбил тебя ни словом, ни действием, кто научился уважать твоих близких и более всего - твоих детей, мужа и жену". "Тебе самому виднее, как реагировать на родственника, обидевшего тебя, но в любом случае никогда за рамки общепринятой вежливости не выходи, уважай свое достоинство, не пачкай его скандальным гневом и сварой".
    Были в этих отношениях и особо деликатные обстоятельства. Я, например, какое-то время не знала, как обращаться к родителям моего мужа. Традиционное "мама" чем-то меня стесняло. "Папа" - всегда вызывало во мне противоречивые чувства. Тут уж "постарался" мой отец. Впрочем, у моего мужа тоже непростые чувства возникали, как я чувствовала, когда такая же перспектива "родственного обращения" замаячила перед ним. Называть "мамой" женщину, которая причинила ему столько зла, а со словом "папа" обратиться к мужчине, который по числу пакостей от своей жены не отстал, и вовсе язык не повернется! Его можно понять.
    Я же обращение "мама" и "папа" привычно адресовала моим родителям, а уважительное имя-отчество в обращении к родителям мужа считала ничуть не меньшим по значимости, а в моем случае даже большим!
    Супружество взламывает старые границы между людьми. Соединяя в браке мужчину и женщину, оно создает новую, собственную родственность. Единая фамилия - тому свидетельство. Мужчине и женщине, еще недавно пребывавшим в своих отдельных родовых "званиях" - брата, сестры, дочери, сына, супружество дает новые родственные ранги: мужа и жены, зятя, невестки, потом, с появлением детей - отца и матери и, главное, - единую судьбу. Я воспринимала эти перемены непросто, но, осознавая их значение, понимала и новую ответственность, и новые свои права...
    Новая семья вступает в "дипломатические отношения" с другими "ячейками общества", обмениваясь после загса "верительными грамотами" с теми, кто теперь оказывается с ними в родстве. Со временем супружеской паре предстоит осознать отношение к ним людей, которые теперь уже не посторонние, а "родня".
    Мой опыт супружества показал, что баланс отношений мужа с моими родителями, с родней со стороны моей матери (тут уж она постаралась!) оказался очень хрупким морально, а психологически неустойчивым. Только когда абхазская родня узнала, что Олег написал книгу и мать прислала ее братьям, сестрам... мол, вот, и мы "не лыком шиты", наступило потепление. Надолго ли?
    А вот родители Олега меня приняли сразу! Никогда ничем не обидели. После моего замужества родство с ними осознавалось мной как естественное продолжение моих отношений с их сыном - моим мужем. Свекровь и свекор не предъявляли мне никаких претензий. Они с пониманием отнеслись к моему отказу обращаться к ним "мама" и "папа", довольствуясь уважительным "имя-отчеством".
    Возможно, им была небезразлична дистанция, возникающая при таком обращении, однако родители Олега сумели деликатно об этом умолчать, не требуя объяснений. Я сразу почувствовала: родители Олега меня уважают! Мне благодарны. Родству со мной рады! Моего первенца бабушка с дедушкой, живущие в Краснодаре, "приняли во внуки" безоговорочно! Однако им пришлось выдержать тяжкие испытания при первой же встрече с моими родителями. Зная их нрав и ту враждебность, с которой мои отец и мать воспринимали Олега, я очень опасалась этой встречи. И совсем не зря!
    ...Приезжает Борис Александрович с Зинаидой Никитичной в Минск погостить. Когда это случилось впервые, я с ними и познакомилась. Теперь предстояло по-родственному пообщаться с моими родителями. Накануне встречи папа Олега дотошно расспрашивал меня о жизни моего отца, его военной биографии. "Понимаешь, - говорит мне доверительно, - вдруг воевали на одном фронте, в одних и тех же местах... Так и разговор пойдет легче". Ну что я скажу свекру? Только однажды в детстве видела, как в День Победы пришли к отцу бывшие фронтовые друзья. Сели, выпили, разговорились. Песни пели. Мать мне кое-что рассказывала. От нее и узнала про "Поезд жизни", на котором она была военным хирургом. Служила капитаном медицинской службы.
    Однажды, в порыве откровенности, мать мне рассказала, что отец, уже после войны, служил на учебном аэродроме, пересек то ли случайно, то ли лихости ради границу с Турцией, а когда вернулся на свой аэродром, его - под арест! Все звания и ордена отобрали. Говорить об этом свекру ничего не стала. Зачем ему знать эти неприятные подробности?..
    Видит Борис Александрович, что из меня ничего не вытащишь, спрашивает: "Ну, а что любит твоей отец выпить, не с пустыми же руками в гости идти!" Я опять сконфуженно молчу. "Ну да ладно - совсем не женские вопросы я тебе задаю..."
    А вот разговор со свекровью у меня получился. Сидим на кухне, пьем чай. Олег с отцом заняты в соседней комнате, играют с Алькой и вполголоса о чем-то своем "гутарят". Это словечко ввел наш папка, и Альке оно страшно понравилось.
    Так вот, сидим с Зинаидой Никитичной, пьем чай и "гутарим". Подробностей уже и не припомню, но все про завтрашний день, когда родители Олега пойдут знакомиться с моими. У меня, конечно, язык не поворачивался в наших "отношениях" признаваться. Знаю, Олег очень скупо написал год назад о трудностях общения с тещей и тестем, так что я промолчала. Похвалиться-то нечем! Выбрали мы для себя "худой мир" и, как могли, избегали "доброй ссоры".
    Я очень боялась, что мой отец завтра что-нибудь "отмочит". Меня уже ничем не удивишь, но ужасно не хотелось портить родителям Олега пребывание в гостях у сына. "Ты можешь мне объяснить, чем он так ей не по нраву?" - спрашивает меня свекровь. "Главное, что ваш сын нравится мне", - это я уклонилась от неприятных объяснений.
    Потом свекровь рассказала, как намучилась она с Олегом, когда тот болел, потом учился ходить, потом снова болел... Сидим мы, две женщины, две матери и очень хорошо понимаем друг друга. Вот так бы и с моей...
    ...Назавтра приходит моя новая родня, свекровь и свекор, "из гостей". Скорее всего интуиция родителей Олега подсказала им, что не стоит нам быть на их встрече с моими "предками"! Я сразу согласилась, Олег - плечами пожал, мол, вам виднее. А сам, конечно, понимал, что почти на "заклание" послал своих родителей. Довез на такси до дому, где уже родители мои жили, в лифт посадил, этаж назвал и номер квартиры...
    Вернулись Зинаида Никитична и Борис Александрович сами. Быстро сориентировались! Правда, жили мы неподалеку от моих родителей. Вижу, свекор молчаливый, мрачнее тучи. Сразу ушел в комнату, которую мы выделили нашим гостям. Зинаида Никитична мне шепчет: "Мы про своего сына столько дурного век не слышали, сколько нам про него рассказали твои мать и отец!"
    О мудрости пожилых людей я много раз слышала, а вот теперь убедилась, глядя на поведение своей свекрови. Никаких обид на моих родителей, никаких упреков. Нет! Свекровь даже улыбается и говорит мне все так же тихо и доверительно: "Вот она, родительская ревность! Мама о тебе такие слова приготовила - заслушаешься! Любит, конечно, дочку... А вот наш сынок, твой муженек, совсем не ко двору им пришелся! Оно и понятно! Увел дочку из-под маминого крылышка, вот она и беснуется..." - "А как отец мой себя вел?" - спрашиваю я, не в силах удержать уже сорвавшийся с языка "проклятый" вопрос. "Тот по Олегу прошелся будь здоров как, - Зинаида Никитична опасливо посмотрела в сторону комнаты, куда удалился Борис Александрович. - Сижу рядом с ним, чувствую, как под столом кулаки сжимает. Перепугалась страшно! Человек он горячий, за словом в карман не полезет... Но твой папа, слава Богу, что-то, наверное, почуял! Осторожней стал высказываться. Откровенно скажу: про сына нашего старшего никогда столько гадких слов не слышала. Никогда! Ну да что с ними поделаешь? Это тебе, милая, терпеть и учиться отношения со своими родичами налаживать. Мы-то что... Завтра - домой. Уже и в дорогу собрались!"
    Ночью мы с Олегом долго не могли уснуть. "Неприятно, - говорит он, - но не смертельно! Сколько мы с тобой живем... Четвертый год... Привыкнут! Давай спать: утро вечера мудренее". Это он так пытался меня успокоить...
    В общем, "университет" родственных отношений оказался для меня делом нелегким. Но главную для себя мысль я тогда постигла: молодые супруги сами должны учиться разбираться в этой "родственной дипломатии". Готовность моего мужа к компромиссам очень мне помогала, а моя твердость в защите его от оскорбительных выходок моего отца и унизительных реплик матери позволяла сохранять равновесие. Пусть хрупкое, пусть очень неустойчивое, однако "худой мир" мы оба признали лучшим вариантом в наших отношениях с моими родителями.
    До брака никогда обо всем этом не задумывалась. Никогда! Все же было хорошо! Ездили каждое лето с мамой в Абхазию к ее родственникам. Виделась с тетушками, двоюродными братьями, сестрами, племянниками. А вот стоило мне выйти замуж... Не меня слушали мои тетушки и двоюродные сестры, когда обсуждали мой выбор. Так повелось - слову матери моей верят, а к моему прислушаться не хотят. Вот почему ехать туда с мужем так и не решилась, а с детьми поехала только после долгих и слезных уговоров матери. Кто ж ее знает, эту материнскую родню, как себя поведет?
    Но мне повезло: на Кубани тоже благодатный климат! Мои детки с папой отдыхали там летом под боком у бабушки с дедушкой. Им хорошо и мне спокойней.
    Лет через пять решилась я все-таки составить матери "компанию", погостить у нее на родине, встретиться с ее родней. И она научилась писать моей свекрови хорошие письма. Правда, не знаю, искренние ли?
    Вывод из моего опыта наведения родственных мостов был и остается простым: очень трудно сделать родными еще вчера чужих друг для друга взрослых людей. Дети, став супругами, ставят эту задачу перед своими родителями, и очень часто она так и остается нерешенной! По-моему, в нашем с Олегом случае именно так и случилось...
    ...Время моих "университетов супружества" заполнялось новыми открытиями и... экзаменами. Конечно, и ошибки случались. Мне повезло: мой муж на десять лет старше и очень часто его опыт выручал меня в трудные минуты. Я не зря повторяю, что у него училась компромиссам. Трудная, кстати, наука, а в супружестве просто незаменимая!
    Кто знает, где грань между самоуничижением и терпимостью при общении с людьми, для которых твое человеческое достоинство - пустой звук? Как заставить уважать и твое мнение людей, уверенных в своем праве быть категоричными? А как бороться с хамством, например, родного отца? Есть ли более сложные вопросы? Увы, сколько угодно!
    ...Неожиданно приезжает в Минск из Ленинграда фронтовая подруга моей матери. Маленькая, вся седая, но очень волевая и умная женщина. Она во время войны была вместе с матерью в "Поезде жизни". Как встретятся - наговориться не могут. "А помнишь?.. А ты не забыла, как?.." Так случилось, что в Минске проходила какая-то конференция медицинских работников, в которой принимала участие и она.
    Остановилась в гостинице, пришла в гости к бывшей фронтовой подруге, и теперь сидят они с матерью на кухне, разговаривают. Я в это время оказалась в ванной комнате. Олег был на работе и обещал прийти в обеденный перерыв, на Альку посмотреть, помочь мне. Сын болел, и я опять временно "квартировала" у матери.
    ...Стою перед умывальником, колготки сына стираю. Между кухней и ванной комнатой, под самым потолком, большое окно. Оно оказалось распахнутым. Занята своим делом, к разговору подруг не прислушиваюсь, о чем-то своем думаю.
    Через минуту, услышав имя мужа, насторожилась. Как боевой конь при звуках трубы. Подробностей сейчас не припомню, но одну фразу не забыла. Мать говорит: "Это несчастье на нашу семью свалилось так неожиданно, что уже второй год никак привыкнуть не могу!" Пока соображала, о каком несчастье мать говорит, Валентина Федоровна - кажется, так звали подругу матери, - "помогла".
    - Брак Тани, что ли? Ты писала мне об этом.
    - Ну да!
    Мать говорит уже тише, но мне слышно.
    - А чем этот Олег, так его, кажется, зовут... Чем он вам с Сашей не угодил?
    Слышу, мать, отвечает и явно нервничает. Тут уж я даю знать, что мне все слышно: открыла сильнее краны, полощу шумно. И все равно успела услышать. "Не такой муж моей дочке нужен!"
    Захожу на кухню повесить над плитой постиранные колготки, чтобы быстрее просохли. Спрашиваю с веселой, даже злой дерзостью: "Сплетничаете?" Женщины смущенно улыбаются. Не выдержала, сказала свое: "...Столько лет не виделись! Неужели не о чем поговорить двум фронтовым подругам?" Вышла, в сердцах хлопнув дверью. Себя уже ругаю, что сорвалась, но...
    В общем, ничего нового! О том, что мой брак - "несчастье", а Олег - "не тот муж", который мне нужен, мне все уши прожужжали. Об этом знала не только я. Теперь вот и мамина фронтовая подруга в курсе. Стоп, стоп! Не обращать внимания!
    Вечером мамина подруга пришла в гостиную, где я кормила Алюню. "Извини, Таня... Я очень давно знаю Женю и не могу не выслушать ее, понимаешь? Прости, что так получилось... Это - твой брак! Только тебе судить, хорош он или плох. Я старалась это внушить твоей матери, но, по-моему, бесполезно! Во всяком случае, прими мои пожелания семейного счастья на долгие годы..."
    Приятно иметь дело с умным человеком! Кажется, А. Пушкин сказал, что страдания - школа жизни, а счастье - ее университеты! Вот и я проходила свои университеты супружества, потому что была счастлива...
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Юрганова Татьяна Александровна (tatyanasolodilova@yandex.ru)
  • Обновлено: 21/05/2011. 51k. Статистика.
  • Глава: Проза
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.