( Роман в дневниках, письмах, записках и размышлениях)
Глава 7.
Когда малыш пробуждается...
Это - прекрасная минута, когда малыш пробуждается ото сна! Может быть, я пристрастна, хотя иначе и быть не может, но мои дети были удивительно хороши в миг, когда просыпались...
Теплое, мягкое, удивительно "вкусное" существо смотрит распахнутыми, как вымытые окошки, глазами, и радостно тебе от того, что это твое дитя, на твоих, родительских руках. Позже, когда его уже не возьмешь на руки по причине веса и роста, исчезает умиление, возникшее в дни их младенчества и детства...
Алька - прелесть, потому что у него румянец во всю щеку! Игорь - потому, что в глазах его моментально загорается озорной огонек. Недаром мы между собой, вслед за бабушкой Зиной, зовем его Огонечек! Ярик - лапушка, потому что он после сна бесконечно ласков и нежен. Особенно по утрам. Именно от него первого мы слышим с папой: "Доброе утро!" Но чудеса после пробуждения - впереди!
Итак, дети проснулись, наградили меня ароматом, теплом, уютом детских объятий. Детки умылись, сели за стол, завтракают. Чаще всего завтрак, как, впрочем, и ужин, превращались в нашей семье в подобие клуба. Каждый наш ужин, особенно в воскресенье, - время раздумий, советов, подведения итогов прожитого дня и, конечно же, "выговоров" за проделки и явные грехи. Но с большим интересом мы обсуждаем, конечно, "проблемы", даже если это обыкновенная заноза, невесть как попавшая в пятку кого-то из моих вкусных юргашек.
Очень скоро я отметила, что предметом наших "парламентских дебатов" все чаще становились увиденные сны. Признаюсь, видеть и рассказывать сны мы любили все. Конечно, до языческого страха и трепета не доходило, но для нас сон являлся как бы полотном, на котором неведомые силы рисовали красочные картины наших прошлых переживаний или будущих надежд и тревог.
Во сне происходили важные события, случались неожиданности, и, конечно, героями сновидений были мы сами. Охотнее всего сны рассказывали дети. Мы с папой слушали их фантастические сюжеты и понимали: это тоже... творчество и в нем - следы прошлых, настоящих обстоятельств и фактов нашей жизни.
Обычно вечером, перед тем как лечь спать, начинался ритуал. Папа приходил к детям в комнату, иногда один, иногда вместе со мной. Если папа задерживался на работе, приходила пожелать спокойной ночи только я. Пожелания и у меня, и папы были обычными и нежными: "Спокойной ночи, Алюня, Игореша, Яруся". "Спокойной ночи, мамочка и папочка", - слышим в ответ. Целовали мальчиков, и они тоже прикасались к нам своими теплыми, влажными губами. Нередко я добавляла: "Пусть вам приснится рыжая собака Марья Ивановна".
Когда я впервые услышала такое пожелание, а произнес его Олег, очень удивилась. Муж объяснил мне, что рыжая собака Марья Ивановна - символ чего-то очень доброго, сердечного, что должно сопутствовать во сне маленькому спящему человеку. Мне образ понравился, а когда однажды у подруги я увидела пушистого, рыжего шпица-самку по кличке Марьяна, мне и вовсе показалось обязательным пожелание детям увидеть ее во сне, чтобы она нашептала им свои смешные истории или терпеливо выслушала их, а может, и утешила, если в неведомых далях сновидений неожиданно случится с нашими малышами неприятность.
Мальчики очень быстро "раскусили" мое желание поскорее услышать их рассказы о тех приключениях, которые случились с ними во сне. Правда, я и не скрывала от них своего любопытства и нетерпения.
...Начало рассказываемого ребенком сна может быть действительно следом какого-то приключения, "увиденного" дремлющим мозгом, или отпечатком пережитого детьми сюжета из их жизни. Это может быть толчком к фантазиям уже "по мотивам сна". Мне так кажется. Ну и пусть! Сон увлекает чувства и разум ребенка, подталкивая их к творческой "работе", когда малыш спит.
...Одно время Алька очень боялся Бармалея, ему хорошо известного по сказке К.Чуковского "Доктор Айболит". Не помогало даже то, что папа мастерски читал историю про доброго доктора Айболита, стараясь разбойника Бармалея представить как можно комичнее. И вот однажды просыпается Алька и рассказывает, что видел во сне... Бармалея. Я сразу насторожилась, но сын не плачет, не ужасается, как это накануне было не раз. Нет! Трехлетний малыш деловито рассказывает, что он ходил по берегу реки Лимпопо с Бармалеем и тот срывал бананы и... угощал Алюню. Дальше - больше! В Алькиных снах Бармалей полностью потерял свою свирепую сущность и очень скоро стал для него чуть ли не близким другом.
Рассказывает:
- Я видел сон, когда спал...
- И что же ты видел?
- Я видел Бармалея, мы сидели с ним у него в квартире... Да, в собачьей будке (?!).
- Значит, Бармалей живет в собачьей будке? - оторопела я.
- Да, - отвечает сын, - тот, "сонный", Бармалей...
Сын вошел во вкус и, видя, с каким интересом я слушаю его утренние истории, рассказывает мне все новые и новые сны. И, честное слово, не хочу задумываться над тем, видел он их или откровенно фантазирует, сочиняет. Хочу просто слушать сына. Мне действительно интересно!
- Я видел сегодня ночью много снов. Видел маленькую, беленькую, кудрявую собачку. Она как будто сидит на стульчике рядом с моей кроваткой и со мной разговаривает...
Замечаю про себя, что это не рыжая собака Марья Ивановна. Предполагаю, что, наверное, это собачка из цирка. Мы как раз в прошлую субботу в цирк ходили. Спрашиваю:
- И о чем же она с тобой говорила?
- Она говорила собачьим голосом, а вот о чем она со мной говорила, я не расслышал, мама. Не успел - проснулся.
На моем лице, наверное, было написано явное разочарование от того, что не услышала его разговор с собачкой. Вижу, глядит на меня Алька хитро-хитро!
- Это шутка такая... Смеется.
Решила уточнить:
- Это про собачку шутка?
Однако мне показалось, что ему самому от этого правдивого признания в лукавстве стало невесело. Сочинить что-то завлекательное, сразу после пробуждения, чтобы мама заслушалась, - не получилось! Но как же хотелось внимания заинтересованного слушателя! Сыну не хотелось врать, повторяться, пересказывать сейчас маме что-то из уже слышанного ею. К правдивости в нашей семье мы взываем денно и нощно. Снисходительно его целую - ладно, в следующий раз что-то, может, и привидится интересное!
Однажды в воскресенье, за завтраком, когда не надо спешить на работу и можно все изобразить в лицах, как это мастерски умел делать наш папа, услышали мы его историю, которая "приключилась" с ним во сне.
- Я видел во сне нашу маму. Она скакала на лошади и кричала "Ура!"
Алька, ему было уже пять лет, тут же взволнованно вскакивает и с восторгом кричит: "Папа, папа, и мы тоже слышали!" Такое "соавторство" в порядке вещей, если оба - отец и сын - большие фантазеры.
Возникали и забавные ассоциации сна ребенка с реальностью. Алька рассказывает: "Лечу я на коньке-горбунке..." Я спрашиваю: "Наверное, когда тебя конек-горбунок поднял высоко в небеса... холодно было?" - "Да!" - отвечает сын уверенно. "Это с тебя одеяло сползло... - иронически уточняет папа, - и ты замерз". Мы весело смеемся, и Алька тоже, уже явно понимая все эти "реальности".
Конечно, и теперь братья очень ревниво следили за авторскими правами на свои рассказы о "сонных приключениях". Хитрюнчик Игорь мог через неделю "увидеть" во сне то, о чем уже рассказывал Алюня. Хорошо, если плагиат прозвучит в отсутствие автора. Но если Игорь потеряет бдительность, автор немедленно потребует "сатисфакции".
Каждый из детей рассказывает о своих снах по-своему, с присущим ему подходом ко мне, их главной слушательнице.
Ярик, едва проснувшись и увидев меня, тут же начинает:
- Доброе утро, мама! А я видел такой сон: я во дворе катаюсь на слоне. Слона зовут... Вася.
Ох уж этот Вася! Был у нас и микроб с таким именем. Папа, требуя мыть руки перед едой, частенько разыгрывал малышню, поднимая в ужасе брови и восклицая: "Вон бежит микроб Вася! Он несет в зубах грязь и заразу! Скорее мыло в руки и смыть его в канализацию!"
На этот раз Васей оказался слон. Ярик продолжает: "...сам я катаюсь на лошади. Ее зовут Красавица. Слон, когда меня увидел, очень удивился..." Почему удивился слон Вася и как во двор, где он гулял, попала лошадь Красавица, а особенно что же было дальше, узнать не удалось, потому что сон Ярика может неожиданно "оборваться". Он умолкает и - никаких подробностей от него уже не услышишь. То ли сон действительно кончился, то ли иссякла фантазия...
И все же назавтра или дня через два-три Ярослав может продолжить рассказанные накануне сны и, как ни странно, в точности напоминает мне конец той его части, на которой прервал свой рассказ. Ну как не позавидовать малышу? Его сон может продолжаться и три, и четыре, и пять дней, превращаясь в многосерийный фильм.
Ярику - четыре года, и слушать о его приключениях во сне мне очень интересно. Память малыша меня удивляла. Однажды шутки ради спрашиваю его: "Посмотри, пожалуйста, Яруся, еще раз свой вчерашний сон. Уж очень он мне понравился!" Сын обещает с готовностью: "Хорошо, мама..." - и назавтра рассказывает мне то, что "видел" день или два назад. Правда, случаются и "проколы". Говорит немного смущенно: "А на каком месте я остановился вчера?" Обычно он спрашивает об этом, укладываясь спать, собираясь отправиться в царство Морфея, как в далекое увлекательное путешествие. Тут уж и мне нельзя упасть в грязь лицом, слушать стараюсь внимательно, чтобы сыну помочь припомнить "избранные места" из его сновидений.
Однажды, по просьбе автора вспоминая его утренний "репортаж", я допустила "отсебятину". Ярик страшно обиделся: "Нет, ты не то рассказываешь! Я это не видел, я другое видел!" Напрягаюсь, вспоминаю, рассказываю. Теперь - в точку! Поворачивается на бочок со словами: "Ладно, завтра расскажу, что дальше там было..." - и тут же засыпает.
Бывает, что назавтра, проснувшись по утру, Ярослав молчит. Деловито одевается и ничего не сообщает о своих "путешествиях" в сонное царство. Так же молча завтракает и, если остается по каким-то причинам дома, идет играть в свою комнату. Я ни о чем не расспрашиваю, потому что уже по опыту знаю: сын сам сообщит, почему в этот раз ничего мне не рассказывал. И точно, через час-два подходит ко мне и говорит доверительно: "Я ничего мама не рассказал тебе, потому что просто этот сон не видел. Вот посмотрю сегодня ночью и завтра тебе все расскажу".
Пятилетний Ярослав иногда мог нас своими сновидениями и ошарашить. Встает как-то: "Доброе утро!" - и тут же сообщает - на этот раз и папа Олег был дома:
- Мама, папа, мне очень красивый сон приснился! Меня такая красивая женщина полюбила!
Папа очень натурально вздыхает.
- Как я тебе, Ярик, зави-и-и-идую!
Сын утешает:
- Ничего, папа, тебе скоро тоже она приснится!
Вот так-то!
Да, мы слушаем сновидения детей не только ради забавы или из праздного любопытства. Нас не смущает, что в "оболочке сна" может скрываться сиюминутная фантазия ребенка, которая пришла на ум сейчас, в миг рассказа кого-нибудь из братьев о своих приключениях в царстве Морфея. Я даже убеждалась, что, рассказывая сон или даже сочиняя фантастическую историю, ребенок обнаруживает что-то им усвоенное или "застрявшее" в памяти, возможно, такое событие, которое приключилось в реальности или было кем-то рассказано во дворе, в школе, в садике. Даже что-то увиденное в кино, прочитанная нами книга могут вызвать в их снах невероятные фантазии. Кто знает, какой "миксер" смешивает в их внутреннем мире впечатления каждого дня жизни, но слушать их "коктейли" из снов мне очень интересно и даже поучительно!
Альке - четыре года. Он знает слово "фашист", его смысл, хотя и в своем, ограниченном, но в общем-то верном смысле, олицетворяющем зло. Понятие это у него отчетливо ассоциируется с именем Гитлера, со словом "война" и очень часто - с образом сожженных детей. Знает свастику, то есть чей это был символ. И вот однажды, сразу после утреннего пробуждения, говорит мне:
- Я видел сон про фашистов, про тех, которые детей убивают, сжигают их.
- А что ты во сне делал?
- Я с ними сражался! Была большая огненная война, и я фашистов убивал!
Рассказывает горделиво, но, по-моему, как-то отстраненно. Наверняка в его рассказе - отпечаток фильмов про войну, фрагмент одного из которых крепко "впился" в его детскую память, ну а "участие" в благородном сражении со злом - неизбежно! Как же иначе?
Если Ярик рассказывает, как по написанному, громко, то Алька любит подойти ко мне близко-близко, прикрыть ладошкой мое ухо и доверительно рассказать свою "сонную" историю. Правда, он долго не выдерживает такой "интимной" обстановки. Желание расширить аудиторию берет верх. Игорь и Ярик, если уже "отстрелялись", рассказали свое, внимательно слушают брата. Однако Игорь не выдерживает. Ему быстро надоедает пассивная роль слушателя, и он начинает ерзать. Без всеобщего внимания к себе ему трудно!
Случается, что Алька позволяет ему прервать себя. Правда, такое случается редко. Если Игореше удается дорваться до "трибуны", он тут же начинает рассказывать какую-то свою "новую-старую" историю, однако... быстро иссякает. Или бдительная "аудитория" безжалостно разоблачает его: "Ты это уже вчера рассказывал!" Тогда Алька полон праведного гнева, мол, уступил "трибуну", а он, этот Игореша... И снова требует к себе внимания. Поначалу, попав впросак, Игорь смущается, но через секунду сообщает: "А я думал, что вы про это еще не слышали! Теперь я расскажу, что видел сегодня!" Но недоверчивая "аудитория" просит помолчать и готова слушать Алика, которого Игорь прервал.
Манера изложения обычно соответствует сюжету сна, который рассказывает ребенок. Если излагается какое-то виденное во сне приключение, малыш, едва ли не глотая слова, стремится заразить нас, слушателей, теми переживаниями, которые якобы он во сне испытал. Ино-гда сон рассказывается спокойно, размеренно, с подробностями. Тут уж я рада делать пометки в своей тетради, не рискуя что-то потерять по ходу повествования.
Дети нередко рассказывали сны, в которых они видели себя преодолевшими какие-то реальные и сложные для них проблемы, с которыми жизнь сталкивала их, как говорится, лицом к лицу. "Мама, - говорит Алька, - я видел сегодня во сне, как Ирина Александровна поставила мне пятерку за красивые буквы". Лицо у старшего сына мечтательное, в глазах - надежда. Увы! Не всегда ему давалось чистописание, и буквы непослушно раскорячивались в разные стороны. Нередко папа, который строго следил за прилежанием при заполнении прописей, сердился, и сын за нерадивость получал "штрафные очки". И во сне мальчик видит, что наконец-то самая неприятная на это время проблема "решена"!
Рассказала об этом случае Олегу. Он меня предостерег. Да, ребенок хочет удовлетворить свои и наши желания: показать, что у него все получается, однако работать с напряжением и старанием пока не приучен, а успеха то ох как хочется! В итоге возникает конфликт между желанием хорошо выполнить трудное задание учительницы - аккуратно написать прописи - и пока еще слабыми навыками в аккуратности и усидчивости.
В таком случае во сне и возникает иллюзия достижения цели. Папа считал, что мне, как "доверенному лицу" автора сновидений, надо осторожно, но настойчиво внушить, что сон может быть "в руку", но только если Алька хорошенько поработает. Это - установка разуму: проблему можно решить! Однако, работая наяву, надо хорошо постараться! Если же все оставить без внимания, то у ребенка после приятного для него сна может возникнуть ощущение достигнутой цели и появится иллюзия решения проблемы...
Я не спорила, но мне показалось, что уж слишком далеко он заглядывает и слишком придирчиво оценивает такой мимолетный след в детской душе, как сон. Пусть даже такой "тематический", как вожделенная "пятерка", якобы полученная за "неподдающиеся" прописи.
Прошло немного времени, и я поняла, что поспешила с такими выводами. Даже стала задумываться над тем, как мне научиться, не отвергая прелесть фантазии дремлющего сознания и чувств, увидеть в снах моих мальчиков действительные их заботы, боль и надежды.
...Воскресенье. Сидим завтракаем всей семьей. Игорь - мрачен. Он у нас уже заканчивает первый класс. Ему нелегко, потому что в классе он - самый младший и по росту самый маленький, потому что отдали мы его в школу в шесть лет. Наступило время, когда шестилеток брали в порядке эксперимента, да и то в отдельных, специальных школах. Папа подготовил сына хорошо. Игорь читал, прекрасно обращался с цифрами и вообще был очень сообразительным мальчиком. Наш мальчишка гордился тем, что пошел в школу, когда его сверстники еще "дохаживали" в детский сад.
Однако школьные будни заставили Игоря почувствовать не только учебные нагрузки, но и отношение к нему учителя и одноклассников.
Трения с учительницей возникли у нашего непоседливого мальчишки с первых же месяцев учебного года. Просидеть урок для него оказалось делом нелегким. Понятно, что в классе требовалось послушание, прилежание, и учительница Игоря добивалась этого довольно строгими методами. Дисциплинарные записи в дневнике нашего второго ученика стали появляться в таком количестве, что мы едва успевали их прочитывать и как-то урезонивать нашего среднего сына! Конечно, нас это тревожило, хотя мне, например, казалось, что учитель предъявляет дисциплинарные требования к малолетним ученикам уж слишком прямолинейно и однообразно! Дети же не роботы!
Олег считал "дисциплинарный пресс", в который попал Игорь, делом нормальным и не особенно тревожился, когда сын приносил записи. Внимательно выслушивал оправдания нашего пацанчика и мягко просил "не расстраивать учительницу". Я расскажу подробности школьных будней в отдельной главе, а теперь о сне Игоря в эти трудные для него дни...
Детки пробудились, умылись, оделись, сели завтракать, а с ними и мы с папой. Сегодня воскресенье, все в сборе. Ну и, конечно, или я, или папа задаем традиционный вопрос: "Кто и что видел сегодня во сне?" Сны оказались очень краткими, ну совсем как ролик кинохроники. Ярик рассказал о червячке Грише, имя "Вася" у него уже не в почете. Гриша выполз из земли и рассказал, как его чуть было не поймали рыболовы для наживки. Алик сообщил, что видел ночью только прописи. Бедняга! На тетрадных строчках плясали буквы и дразнились!
Игорь мрачно молчал. Я спросила о его сне, и мой Игорь... расплакался. Мы всполошились. Что случилось? Немного успокоившись, он стал рассказывать, хотя и очень неохотно, о своем сне. Чувствовалось, что ему рассказывать очень не хочется, и я готова была уже оставить его в покое, рассчитывая чуть позже выяснить причины такого горестного настроения. Но он, вытерев слезы, стал рассказывать.
Ему приснился его класс. Вызывают к доске, а он идет к ней и не знает, как решить задачку, которую задала учительница.
- Я стою у доски, думаю, а на меня смотрит Сашка Лазарев и рожи корчит! Я не могу решить задачку, а он дразнится!
Все-таки не выдержал наш мальчишка, опять расплакался. Слезы в три ручья. Решили больше не докучать ему. Пропустив мимо ушей беды Игоря, братья убежали играть во двор, а он, горестно вздохнув, стал смотреть мультики.
Пошептались мы с папой и решили, что надо мне идти в школу, разведать обстановку. На другой день отправилась туда с сыном. Объясняю причину: "Хочу посмотреть, как у вас в школе на переменке, весело?" Лукавлю намеренно, чтобы мой приход не слишком был связан с его проблемами. Сын, кажется, настроен бодро. Шагаем по солнечной улице, я слушаю его щебет и думаю, как мне построить разговор с учительницей, но не на "больную" тему дисциплины нашего школьника, а чтобы посмотреть на Сашу Лазарева, "пробравшегося" в тревожный сон моего сына.
Приходим в школу. Так как мы особо не спешили, на первый урок опоздали. Пришлось подождать звонка. Сидим в холле, молчим. Смотрю я на сына и, быть может, впервые серьезно задумываюсь о том, что жизнь ребенка в каждую минуту его бытия в этой "формальной системе", как называет иногда школу наш умный папка, наполнена такой массой событий и переживаний, что, в сущности, ему не удается расслабиться и побыть самим собой!
Мы - взрослые - гораздо искушеннее во взаимоотношениях со своими "формальными системами", в которых живем и трудимся. Что-то нам удается "вытеснить" из ума, на какое-то событие просто не реагируем, можем, наконец, отвлечься, на худой конец, рюмку опрокинуть!
Ребенок переживает все! Поначалу происходящее в классе для него - событие! Тот же вызов к доске, чтобы задачку или пример решить. Наверняка ребенок переживает, ощущая себя объектом внимания двадцати с лишним человек. Событие эхом отзывается в его памяти, в чувствах, расползается по лабиринтам его мозга и нервов...
- Что-то у вашего сына не ладятся отношения с классом. Правда, он и сам отчасти виноват в этом, - говорит учительница, высокая чернобровая дама с манерами отставной оперной певицы. - У него странное поведение: его ругаешь, а он... улыбается! Не могу понять вашего мальчика, - разочарованно вздыхает она. И тут же без всякой связи с предыдущей репликой жеманно улыбается и гладит Игоря по голове.
Прошу сына отойти в сторонку. Он с удовольствием убегает в класс. Мне хотелось поговорить с учительницей откровенно, и я рассказала ей сон Игоря. Смотрю - смеется. Искренне, весело...
- Ну вот видите, как бывает! Это ж надо! Действительно, так и рассказывал? Странно, право... Впрочем, ничего особенного в этом не вижу, это ж дети, что вы от них хотите...
Решила разговор далее не развивать. Уходя, махнула Игореше рукой. Тот, сидя за своей партой, подмигнул мне, весело улыбнулся.
Кстати, Саша Лазарев в тот день болел. Так я и не увидела пацанчика, который "рожи корчил" нашему сыну наверняка не только во сне - наяву, когда у Игоря задачка у классной доски никак не решалась...
Шла домой, корила себя, что не сумела разговорить учительницу, убедить ее в том, что слезы ребенка заслуживают более серьезного внимания, чем наша обыденная реакция на "детские глупости". Стоит задуматься и над взаимоотношениями детей в классе, особенно если учесть, что Игорь - шестилетка и все ребята в классе на год старше его. Неудовлетворенность от разговора с учительницей меня не оставляла.
Папа решил применить свои методы в этой ситуации. Возможно, рассуждал он, у Игоря и существует проблема взаимоотношений с одноклассниками, но раз уж он учится в школе, ему придется приспосабливаться! Нам, родителям, следует научить сына выходить из затруднительных положений самостоятельно, а для этого надо внушить ему... самоуважение.
Олег стал применять "хитрую" тактику. Утром на зарядке папа "официально выдвинул" Игоря на "пост" тренера. Всем сыновьям было "дано указание" слушаться его.
Лукавый малыш моментально оценил прелести своего нового положения. Он то командовал братьями слишком сурово, то помыкал аж самим папой! "Команда" иногда ворчала, но "тренера" слушались все! В общем, какая ни есть, а эта "власть" помогала Игорю самоутверждаться.
Потом, в отсутствие Алика и Ярослава, папа в гостиной стал с Игорем устраивать на ковре инсценированные схватки. Смысл заключался в том, что папа боролся очень хитро. Сначала он Игоря "клал на лопатки", но потом все чаще и чаще стал жаловаться, что слабеет и вся сила переходит к Игорю. Ну, казалось бы, какие секреты? Наверное, и малыш понимал, что в этих инсценировках больше намеренной папиной игры, чем на самом деле к нему переходит от отца какая-то "сила". Но, быть может, мальчик, проживая напряженные ситуации в классе, нуждался в намеренном внушении ему силы, "переходящей" от авторитетного для него папы? Трудно сказать...
Через неделю-две Игорь заметно повеселел. Тогда же мы с Олегом внимательно следили и за тем, чтобы старший брат не "тюкал" младшего. Стали чаще разговаривать с Алькой об Игоре, пытались растолковать ему, как нуждается братик в его поддержке. Старший, конечно же, не всегда понимал проблемы Игоря. Однако наши с папой просьбы слушал и задирал брата гораздо реже.
Тогда же папа стал активнее заниматься с Игорем математикой и чтением. На стене он повесил длинный транспарант с собственноручно сделанной надписью: "Игорь! Поразим твоих противников в самое сердце скоростью чтения и сообразительностью!"
Я решилась уточнить у папы, кто это - противники? Уж не учительница ли? Он поморщился, мол, "не порть песню!", и уточнять не стал. Игорь лозунг прочитал, каверзных деталей не понял, но неожиданно взялся за дело с энтузиазмом, который, впрочем, быстро улетучился. Я-то знала, что особым прилежанием мой парнишка не отличался. Спасали его хорошая память и умение "схватывать" все на лету. Но папа все-таки нашел подход к сыну-сладкоежке.
Раздобыл где-то большую коробку шоколадных конфет, изготовленных в форме разнообразных зверушек. Показал призы Игорю, объяснил, при каких условиях он может добраться до вожделенных конфет, и сластена дрогнул!
Через неделю успехов в чтении и математике поедание шоколадного "зоопарка" пошло такими темпами, что я забеспокоилась, как бы мой сын не заработал какую-нибудь золотуху! Скорость чтения действительно заметно возросла. Учебник арифметики за месяц занятий с папой Игорь почти полностью освоил, хотя до конца учебного года оставалось еще шесть месяцев! Папа радостно потирал руки: "Вот что значит найти верный стимул!"
Однажды Игорь пришел из школы сияющий: "Я читаю быстрее всех в классе!" Дней через пять приносит вторую новость: "У меня в четверти будет пятерка по математике! Галина Аркадьевна сказала, что я настоящий Лобановский!"
- А кто это такой? - искренне удивился папа.
- Это великий русский математик. Так сказала Галина Аркадьевна. Голос Игоря немного упал, он почувствовал, что папа смеется не зря. Что-то напутал? Папа уточнил: "Лобановский - это великий футбольный тренер, а Галина Аркадьевна, наверное, имела в виду Лобачевского". Нам было радостно, что Игорь праздновал справедливую победу...
Примерно недели через две после этих событий, опять же в воскресный день, сидим всем семейством за столом и завтракаем. Свой сон рассказывает Ярослав. Оказывается, его во сне катал на своих крутых боках воздушный шарик и сажал на пушистые облака. Алька молчал, был хмур, скорее всего, встал не с той ноги. Бывает.
Наконец Игорь, едва сдерживая нетерпение, начал рассказывать.
- Я сегодня видел во сне соревнование по самбо. Зал большой, как в телевизоре показывают. Я участвую в соревновании, а Сашка Лазарев (это тот самый дразнила-кривляка!) не участвует. Я слышу, меня судья вызывает. Выхожу. У меня - большой противник, - сын все больше воодушевляется. - Грудь - во, ручищи - во!
И тут Алька изрекает с издевкой:
- Ты что, не на свой ковер попал, что ли?
Это, как я поняла реплику старшего сына, - не в свою весовую категорию.
- Почему не на свой? - не понял Игорь подвоха.
- Потому что, - все так же с издевкой стал разъяснять Алька, - если у твоего противника все такое большое, то он и сам большой, а ты - маленький! У вас разные весовые категории, ясно?
Поражаюсь, до чего же грамотные у меня дети!
Игорь окончательно растерялся. Он еще не был искушен во всех спортивных тонкостях, поскольку Алька ходил на гимнастику уже полгода, а Игорь на свое самбо не больше месяца. Я замерла! Думаю, сейчас разобидится на брата и мы не узнаем, что же там, во сне, у Игоря произошло. Уже чувствую: совсем не зря сын начал сон рассказывать! Явно туда "просочились" из реальной жизни какие-то его неурядицы.
Выручил папа. "Да ладно, Алюня, не придирайся! Это же во сне происходит, Игорь здесь ни при чем!" Игорь вновь воодушевился и продолжил:
- Здоровается со мной противник и говорит, что зовут его Мухаммед Али.
Тут Алька возмутился!
- Да это же чемпион мира по боксу! Американец. Ты же про соревнование по самбо рассказываешь? Как боксер на твой ковер попал?
Этот "прокол" Игоря обескуражил. Он выдавил из себя: "Мне так показалось во сне, что у него такое имя..."
Как раз в это время Мухаммед Али приехал в Советский Союз и очень часто его показывали по телевизору. Наверняка Алька видел его в репортажах.
- Ну, Алюня, не придирайся, - снова попытался сгладить ситуацию папа. - Может, во сне у Игоря и был такой противник...
Старший сын махнул рукой, мол, что с вами, невеждами, говорить, а папа продолжал допытываться у Игоря: "Ну и что же было дальше?" Поощренный папой и моим внимательным отношением к его "сонной истории", Игорь продолжал:
- Ну, я стал с ним бороться... - Игорь умолк. Замешательство, возникшее от суровых реплик "правдолюбца" - старшего брата, ему все-таки преодолеть не удалось. Только Ярик слушал Игоря, не спуская с него разгоревшихся глаз. Он даже сел к нему поближе. Видя, что Алька из кухни ушел, Игорь решил закончить свой рассказ.
- Ну, я применил приемчик такой...
Однако ему захотелось показать мне и папе, какой же "приемчик" он применил в схватке с "Мухаммедом Али". Он попросил Ярика поассистировать, и тот охотно согласился. "Противники" встали посреди кухни. Игорь, резко захватив руку брата в локте, быстро подвел ее к спине. Ярик явно не ожидал, что "приемчик" будет исполнен так натурально. Он охнул, а потом жутко взревел и стал медленно опускаться на пол.
На его крик в кухню из детской прибежал Алька. Ни слова не говоря, он ударил Игоря кулаком по лицу:
- Ты что, в своем уме? Самбист!
- Дурак ненормальный, - отчитывал Игоря пострадавший "ассистент". Игорь растерянно моргал, потирая место, куда приложился старший брат. Он не заплакал, а, скорее всего, не знал, что же теперь делать. Утешать Ярика или бросаться с "ответными мерами" к Альке?
Папа при общем гаме и моем "столбняке", в который я от неожиданности впала, сохранял редкое спокойствие. Случившееся могло папу рассердить, так как он строго пресекал драки между братьями, сурово выговаривая каждому после пацаньих потасовок: "Нечего кулаками размахивать друг перед дружкой! Никогда не забывайте: вы - братья!"
Сейчас он хладнокровно смотрел на происходящее, будто оценивая последствия "физических издержек" Ярика после "иллюстрации" Игоря.
Я молча ждала, что ж будет дальше. Папа отпил глоток чаю, попросил Алика выйти, начал растирать Ярику травмированную "самбистом" руку и, наконец, обратился к автору затянувшейся "сонной эпопеи".
- И все-таки, чем же кончилась ваша схватка?
Вопрос прозвучал настолько искренне, что даже я почувствовала в голосе папы неподдельный интерес. Игорь молчал. Он все еще потирал лоб, куда "приложился" кулак старшего брата. Ярик успокоился и снова готов был слушать брата. Я хотела подойти к Игорю и посмотреть покрасневшее место на его лбе, но сын быстро шагнул к папе и громко прошептал ему на ухо: "Я победил его!"
Сказав это, Игорь убежал в гостиную, и мы услышали оттуда его громкие рыдания. Я ушла вслед за ним, "зализывать его раны", а папа, позвав Альку, усадил его рядом с Яриком и начал свой, мужской разговор.
Не знаю, о чем он с ними говорил, но поздно вечером, когда все дети уже спали, мы с мужем стали размышлять о том, что еще не все благополучно в "нашем королевстве", да и в классе у Игоря, по-видимому, опять проблемы.
Между тем учиться Игорь стал значительно лучше. Сменила гнев на милость и его учительница. Однако, даже став отличником, сын в классе выглядеть фаворитом не мог! Правда, я не была уверена, стремился ли он к этому? Вряд ли. Однако, вырвавшись в число первых учеников, Игорь так и остался лицом к лицу со "змеем-горынычем" Сашкой Лазаревым. Тот все время подтрунивал над нашим мальчишкой и, явно пользуясь тем, что был значительно крупнее Игоря, постоянно его задирал. Почему?
По натуре наш сын был мальчиком мягким, добрым, но, переступая порог класса, вливаясь в компанию пацанов, тут же чувствовал влияние тех законов, которые уже проявлялись и среди первоклашек. По-требность найти свое место была у каждого одноклассника Игоря. Но ему самому это пока не удавалось. Наверное, он примыкал то к одной группе, то к другой. Саша Лазарев, похоже, не хотел оставить Игоря в покое. То ли он самоутверждался таким образом, то ли ему нравилась робость окружавших его одноклассников. Иначе, как вожаком, он себя не видел!
В итоге, побеждая во сне Мухаммеда Али, Игорь хотя бы "там", в царстве Морфея, одолевал своего "главного" обидчика и достигал пика вожделенного самоуважения! Когда его "соломенная хитрость" была сожжена "испепеляющим" гневом старшего брата, он разрыдался. Наверное, папа выбрал верную тактику - через занятия спортом укрепить характер сына. Усваивая азы самбо, а папа отправил его именно в эту секцию, Игорь постепенно, месяц за месяцем, стал чувствовать себя уверенней и, наконец, научился давать сдачи. Конечно, потребовалось время, чтобы главный противник - Саша Лазарев - понял, что издеваться над Игорем уже опасно! Пока же сон Игоря поведал нам не о реальных его возможностях справиться с настырным одноклассником, а только о мечтах добиться этого.
...Вызывают папу в школу. В этот раз - не меня. Удивилась: почему именно папу? Возвращается домой и еле сдерживает удовольствие. Рассказывает мне почти шепотом в гостиной:
"Учительница недовольна! В классе драка была". Я ужасаюсь: "Игорь дрался?" - "Да!" Олег усмехается. Я нетерпеливо тереблю его: "Причина-то в чем?" - "Да все тот же Лазарев..." Олег снова усмехается.: "Игорь, как учили его в секции самбо, подошел и сказал Лазареву, что, мол, не приставай и не кривляйся, а то могу покалечить!" Я ужаснулась: "Так и сказал?" - "Ну, может, не так", - Олег пожал плечами. Мои опасения ему явно не понравились. Папе хотелось рассказать в красках, как Игорь проучил обидчика, а я тут со своими охами и ахами. Продолжает: "Ну, Лазарев считал, что наша малявка ему угрожает, дал Игорю подзатыльник. Наш парень тут же свалил Лазарева через бедро на пол, а руку заломил в болевом приеме! Наверное, как тогда с Яриком, перестарался! Стал Сашка орать благим матом! Все пацаны - в хохот, но тут некстати вбегает учительница...
В общем, поговорили с ней. Но, сдается мне, ничего она не поняла. И ты ей объясняла, и я пытался. Но главное не в этом. Что-то в классе теперь изменится в отношении к нашему сыну".
С той поры своих снов Игорь больше никогда не рассказывал. Наверное, побаивался сарказма старшего брата, а может быть, просто подрос, научился свои отношения с классом регулировать и не нуждался в том, чтобы утверждать себя в миражах сновидений. Наверное, Лазарев стал его побаиваться, и теперь никто в классе не смел приставать к самому маленькому, но, как оказалось, "удаленькому" мальчишке.
Психологией я никогда серьезно не интересовалась. В университете сдала экзамен по этому курсу - и все. Муж изучал этот предмет
основательно. Написал две книги по психологии управления и десятки острых статей по психологии семейных отношений. На собственном родительском опыте, часто с привкусом горечи, убеждаюсь, что наше невежество дорого обходится прежде всего детям.
Наверняка сны детей вызывают у большинства родителей лишь умиление. Происходит это "под настроение", если есть время послушать нескладные или фантастические, страшные или смешные истории, приключившиеся с детьми во сне.
Однако теперь я уверена: сон - предвосхищение будущих поступков наших детей, отпечаток прошедших событий, новых желаний или потребностей растущего человечка. Мне кажется, надо учиться серьезно осмысливать сны детей, постараться найти в них следы пережитых ребенком событий! Тогда гораздо легче будет предвидеть его проблемы, помочь ему успешно их преодолеть...