( Роман в дневниках, письмах, записках и размышлениях)
Глава 10.
Домашние животные: трудные истины и деликатные вопросы
В семье, где я росла, не было ни кошек, ни собак, ни птичек, ни рыбок - в общем, никакой живности, хотя и отец, и мать - родом из деревни. В детстве и отрочестве я завидовала девочкам, у которых в доме жила кошка или собака, но в квартире родителей на домашних животных был запрет.
Мать - человек брезгливый и очень чистоплотный, любила наводить гигиенический глянец, который подобно бесцветному лаку покрывал наш быт. Отец на мои робкие просьбы: "Хочу кошку!", - всегда отвечал почему-то шепотом: "Нет, этого мать никогда не допустит!"
Когда я сама стала мамой и у нас появилась квартира, я долго не помышляла о животных в доме по очень простой причине - маленькие дети. Пришло время, когда мальчики подросли и тема "животные в доме" стала сама стучаться в дверь нашего жилища.
...Принес Игореша с улицы котенка. Все умилялись, в том числе и я. Однако Олег, как я уже знала, отчаянный кошатник, тут же отнес котенка к ветеринару, и оказалось, что животное болеет стригущим лишаем. После этого случая Олег строго предупредил детей, что бродячие животные - рассадник заразы. Вскоре я поняла, почему наш папа Олег так испуганно отреагировал на котенка, принесенного Игорем.
Накануне наш папа получил письмо из Краснодара, в котором бабушка Зина сообщала, что она и Саша попали в диспансер, в котором наше народное здравоохранение кожные болезни почему-то сочетало с венерическими. А попали наши краснодарские родичи туда потому, что подобрали красивого котенка, бродившего у дома. Он жил у них до тех пор, пока у бабушки Зины и у дяди Саши на коже не появились белесые проплешины и зуд. Это и были признаки неприятной болезни. Примерно в то же время Игоречек принес бродячего котенка и в наш дом. В общем, обжегшись на молоке...
Игоречку и нам повезло: папа вовремя заметил в доме живой "сюрприз", вовремя были вымыты руки, сразу же котенок был отвезен папой к ветеринару, и диагноз тоже вовремя узнали. Позже у нас стали жить даже несколько кошек, однако время, предшествовавшее этому событию, было явно "не нашим".
Тогда же в минских газетах стали появляться заметки о том, что, мол, пора отстреливать сизых голубей. Их количество превысило, как полагало городское санитарное начальство, все мыслимые нормы. Тон публикаций был серьезным, готовились даже специальные бригады "стрельцов".
В нашем дворе тогда же произошла драма: заболел и едва не погиб мальчик. Оказалось, что он играл с больной птицей и заразился от нее какой-то болезнью. Мальчишка почти пять дней был между жизнью и смертью. Слухи ползли от дома к дому, от семьи к семье и связаны были они именно с больными голубями, якобы разносчиками этой болезни.
Тогда же, на фоне этих событий, и мое отношение к животным стало осторожным. Я - мама, и мысль о том, что мои дети могут заболеть от стихийного общения с животными, пугала. Незаметно причины тревог ушли вместе с удалившимся в прошлое тревожным годом. Подросли дети, и снова, как бы сама собой, возникла тема "животные в доме".
Я работала лаборантом в университете на филфаке и одновременно готовилась в библиотеке факультета к кандидатскому экзамену по современному русскому языку. Приходилось "прихватывать" вечера, задерживаясь в читальном зале.
Уходя домой, я не раз сталкивалась в опустевших коридорах здания с улыбчивой уборщицей Аленой. Однажды она пришла на работу с... котенком. "Вот принесла одной нашей преподавательнице, а она отказалась. Котенка для дочки просила, но та неожиданно уехала в долгую командировку..."
В корзиночке среди тряпок мирно спала сиамская кошечка. Я погладила ее. Проснувшись, кошечка встала, выгнула спинку. Грациозная, с голубыми глазами, палевой спинкой, черными ушами, головой и лапками кошечка сразу покорила мое сердце! Узнав, что Алена собирается отнести ее домой, я спросила, не продаст ли она эту сиамку мне. Она немного смутилась и спросила: "Ты ведь не одна живешь. Я знаю, у тебя маленькие дети. Ты уверена, что они ее не покалечат?" Я стала убеждать Алену, что мои дети уже в таком возрасте, когда кошек не мучают, а, наоборот, защищают, и рассказала историю с Алькой.
Он увидел, как во дворе трое ребят играли в футбол, а "мячом" служило тело мертвого сизого голубя. Альке было пять лет. Увидев это, он расплакался. Дождавшись, когда ребята устали и разошлись по домам, сын взял мертвую птицу и закопал неподалеку от мусорных баков, где земля была рыхлой. Был он в перчатках, так как уже стояла глубокая осень и было холодно.
Малыш рассказал мне о случившемся. Мы выстирали перчатки, вымыли руки и решили эту историю сохранить в тайне, чтобы не тревожить нашего папу и не пугать "бабиню". Но Игореша выдал нас с головой, когда узнал от Алика о случившемся и тут же за ужином все рассказал папе. Может, это было и к лучшему. Папа посочувствовал, деловито спросил: "Руки хорошо помыли?" - и на этом все успокоились.
...Выслушав меня, Алена согласно кивнула, и кошечка уютно
устроилась у меня в сумке. Когда я пришла домой, дети уже спали. Папа сидел за своим столом и что-то строчил. Встав у него за спиной, я тихонько положила кошечку ему под руку. Увидев это чудо природы, Олег окаменел. Ах, как я жалею, что не сфотографировала его лицо в этот миг!
Сначала в его чертах еще оставались следы внутренней сосредоточенности. Две-три секунды отрешенным взглядом он смотрел на кошечку. Однако разочароваться я не успела. Глаза мужа вдруг
округлились, а лицо приобрело выражение клоуна Олега Попова. Он широко раскрыл рот, будто у него сейчас начнется приступ астмы, и уже через мгновение его лицо просияло от восхищения и восторга.
"Боже мой! - громким шепотом воскликнул папа Олег. - Какая прелесть!" Он осторожно взял кошечку и прижался щекой к ее мягкой шерстке.
Так состоялось их знакомство. У меня отлегло от сердца. Я немного тревожилась и не знала, как воспримет муж мой "подарок семье".
Хоть и прошел уже год с момента получения памятного письма из Краснодара и той истории с котенком, которого принес со двора Игорь, но настороженность, наверное, еще осталась.
Я, как человек импульсивный, нарушила заповедь цивилизованных родителей: заранее и тщательно готовить перемены в быту, который до краев заполнен детьми. Главное - ничто не должно угрожать их здоровью! Все это так, но...
Папа Олег предложил назвать кошку-сиамку Кнопочкой. То ли ему на глаза попалась кнопка, валявшаяся вверх острием на его столе, и образ "застрял", то ли сама кошечка чем-то напоминала кнопку. Но имя Кнопочка удивительно прочно к ней прицепилось. Моментально освоившись на столе у Олега, она свернулась клубочком и, замурлыкав, закрыла свои голубые глазки.
Назавтра было воскресенье. Дети, едва встав с постелей, как загипнотизированные смотрели на Кнопку. Папе пришлось с ними поговорить об отношении к кошке, подыскать ей место для еды, а потом мы долго совещались, где расположить "отхожее место" для нашего нового члена семьи.
Алька принес со двора песочек, мы его тщательно просеяли, прокалили в духовке, чтобы "убить всю опасную микрофлору", как выразился наш ученый папа. Остудив, насыпали в коробочку и поставили в туалет. Дверь туда мы плотно не закрывали, и наша кошечка беспрепятственно "справляла нужду".
"Гостинцы" Кнопочки надо было регулярно убирать, и папа попросил Игоря пожертвовать лопаточку, с помощью которой сын в дворовой песочнице строил лабиринты или замки. Малыш долго не соглашался "пойти на жертвы" ради пушистой красавицы. Наконец мы его уговорили, и мальчишка с гордостью сообщал нашим гостям, желающим вникнуть в подробности быта Кнопочки: "А это моя лопаточка. Это я ее дал, чтобы убирать Кнопочкины какашки".
Вслед за Кнопочкой в нашем доме появились... рыбки. Как-то Олег пошел с детьми на базар, расположенный неподалеку от нас, где устроились продавцы всяческой живности. Сначала детки попытались склонить папу к покупке собаки. Но он стойко убеждал их, что вражда между кошками и собаками непреодолима. "Собака кошку рано или поздно съест! - нагнетал страсти папа, пытаясь убедить детей в ошибочности их просьбы. - Вы же не хотите этого? Кнопочка вам нравится, правда?" Дети соглашались, но через минуту начинали все сначала. В поисках компромисса папа подошел к стойке, где торговали рыбками.
Прелестные создания с гибкими плавниками и чарующей расцветкой заставили детей отвлечься от "собачьей" темы. Папа "приклеился" к аквариуму и сказал сыновьям странную фразу: "Рыбки лечат от нервов..." "Собаки тоже", - попытался возразить шестилетний "эрудит" Алик, но папа оказался хитрее: "Сначала купим рыбок и убедимся в этом, а уж потом видно будет..."
Когда папа вернулся домой с детьми и с большим аквариумом, я растерялась. В доме - кошка, и, как мне казалось, появление рыбок явно будет плохо действовать на ее психику. "Не волнуйся, - сказал Олег миролюбиво, - я это учел" - и показал на кусок стекла, которым накрыл большую часть поверхности аквариума.
Через два часа, когда папа установил на кухне столик, поставил на него аквариум, налил воду, "посадил" водоросли, погрузил в грунт красивый грот, пустил рыбок, включил компрессор и зажег лампочку с тыльной стороны аквариума, мы всей семьей уселись перед ним... "лечить нервы". Дети смирно созерцали подводное царство, млели, видя, как рыбки мелькают между листьями водорослей, заплывают в грот, хватают корм.
Конечно же, Кнопочка сразу взгромоздилась на защитное стекло, быстро просунула лапу в щель между железным краем аквариума и положенным поверх стеклом. Дети замерли!
Папа был сбит с толку авантюрным интеллектом любимицы, но не терял надежды. Кнопочка еще раз опустила лапку в воду, но, недовольно фыркнув, спрыгнула с аквариума. Убедившись, что рыбки ей недоступны, мы успокоились.
Уже вечерело. Папа выключил на кухне верхний свет, и, погрузившись в полумрак, мы затихли. Маленькие блестящие, красные, полосатые с пушистыми хвостами рыбки неведомых мне видов медленно, сонно передвигались, шевеля плавниками.
Папа был счастлив. "Я как на курорте..." - взглянув на меня странными глазами, казавшимися в темноте больше обычного, прошептал муж. Сидящий у него на руках Ярослав мерно задышал с закрытыми глазами. "Представь! Он заснул!" - восхищенно прошептал папа Олег, а Игорь, желая удостовериться, даже тронул пальчиками веки спящего малыша.
Папа отнес его в кровать. Попросил Альку и Игоря тоже укладываться спать. Глядя, как они безропотно разделись и улеглись, Олег был просто ошарашен: "Вот это гипноз! Я сам, когда смотрю на аквариум, чувствую, что меня какая-то неведомая сила придавливает к стулу. Хочется закрыть глаза и..."
Пишу бабушке Зине в Краснодар письмо. "Погода у нас стоит расчудесная: рассыпчатый снег, каждая снежинка сама по себе и все сугробы, сугробы. Солнце сухое, в дымке, небо ясное. Деревья, как невесты в фате, - в инее, в снеге, нарядные. Вид из нашего окна на деревья и дворик просто как картина старых мастеров. Зима! Дети приходят со двора румяные, как купцы с базара. А мы дома завели рыбок - у нас большой аквариум, растения всякие там "заморские" и рыбки между ними снуют: алые, пестрые, золотистые - разные, большие и маленькие, узкие, толстенькие, пучеглазые и с хвостами-вуалями. Глядя в окно на зиму, с изумлением переводишь глаза на этот стеклянный квадратик лета с зеленью, запахом мокрой травки и рыбами, которые вытягивают губы трубочкой и что-то словно говорят, состоящее из одного "о-оо-ооо!" Олег может часами сидеть у аквариума, как мальчик. Посему мы теперь не пялимся в телевизор, а смотрим только новости и самое-самое важное и интересное: хороший фильм, передачу. А так как хорошее и важное в наших телепрограммах - редкость, то в доме теперь тишина, как на дне морском. Ну как может серо-серо, черно-черный телевизор, орущий во все горло, сравниться с этим, во-первых, цветным, во-вторых, бесшумным, в-третьих, практичным (хочешь - смотри, не хочешь - не смотри) экраном... Так мы полюбили аквариум, и вам советуем завести такой же. Успокаивает нервы, расчесывает и разглаживает спутанные нити в завихренной душе, радует глаз и дает занятие - ведь за рыбками надо ухаживать!"
А я оказалась "неподдающейся". В тот вечер, когда аквариумные рыбки "усыпили" детей, моя нервная система "позволила" мне посидеть над конспектами перед аквариумом на кухне еще часа два: через несколько недель я должна выступить на заседании кафедры по поводу моей диссертации...
Позже выяснилось, что на старших детей, а потом и на Ярика аквариум почему-то успокоительно больше не действовал. А через полгода взбудораженные начавшейся семейной игрой в корабль "Павел Корчагин" Игорь и Ярик устроили на водной поверхности аквариума "морское сражение". Они сняли с него защитное стекло, запустили кораблики, сделанные из бумаги, и "сражались", пока не обнаружили Кнопку на краю столика, на котором стоял аквариум.
"Моряки" бурно приветствовали ее появление, не сообразив, что у Кнопки были свои цели. Мгновенно сунув лапу с растопыренными когтями в воду, кошка ловко подцепила красную рыбку и выбросила ее на пол. "Моряки" онемели! Бросились дружно ловить конвульсивно прыгающую на полу рыбку, пока не прихлопнули тщедушное тельце своими ладошками.
...Папа увидел мертвую рыбку на поверхности воды и огорчился. Ярик стал подробно рассказывать, как "...Игорь пустил Кнопку, а Кнопка схватила рыбку, а Игорь рыбку прихлопнул, потому что она хотела убежать...". Игорь тут же стал излагать свою версию, по которой и Ярик, и Кнопка оказывались главными виновниками беды, а он сам спасителем несчастной рыбки...
Тут папа заметил на дне аквариума, рядом с гротом, разбухшую бумажку, сложенную лодочкой. Вытащив затонувший бумажный кораблик, папа развернул его. Расплывшийся чернильный след на бумаге заставил его испугаться: "Чернила! Это ж "химия" - рыбки сдохнут!"
...Через два часа, сменив воду, приведя все в порядок, папа сказал горестно: "Ну что за пацаны? Настоящие засранцы! Устроить морское сражение! Пустить Кнопку на "рыбную ловлю!" Я меланхолически изрекла: "Прежде чем приобретать рыбок, надо, оказывается, серьезно подумать..." Папа Олег не отреагировал. Он напряженно смотрел, как одна из рыбок, с трудом сохраняя равновесие, явно готовилась проститься с жизнью. "Смотри, она умирает..." - сказал он почти шепотом. При этом страшном слове мальчики окаменели. Через минуту рыбка всплыла брюхом кверху. Папа молча взял сачок, вытащил ее и выбросил в мусорное ведро. Красивое существо, еще вчера радовавшее нас всех, исчезло среди очисток лука, картофеля, клочков бумаги.
Папа сказал, грустно глядя на мальчиков: "Я купил рыбок, чтобы они радовали нас своей красотой. Я научил вас их правильно кормить и ухаживать за ними. Аквариум - не лужа и не таз с водой! Это жилище рыбок, и не надо им мешать, они не выдержат и все помрут! Хотите играть в морской бой, наполните ванну водой и плескайтесь там со своими бумажными лодками сколько хотите!"
Дети подавленно молчали. Папа ушел в свою комнату и сел за рабочий стол. Я выпроводила сыновей в их комнату и вошла в гостиную. Олег что-то писал. Я подошла к нему, обняла за плечи, пытаясь утешить "отца золотых рыбок". Он покачал головой: "Вот он, урок домашней зоологии: в доме, где живут еще маленькие социальные животные, при появлении представителей фауны, да еще таких беззащитных, как рыбки, расслабляться нельзя!" Он умолк, усмехнувшись каким-то своим, явно невеселым мыслям...
...Что заставило меня забыть уроки "домашней зоологии" уже через месяц-два после случая с рыбками и морским сражением, устроенным в аквариуме Игорем и Ярославом, не знаю. Помню только, что пошла я на базар с определенной целью: купить укроп и помидоры. Очень хотелось сделать салат из свежих, красных, "базарных" помидоров. Как меня угораздило вместо рядов с овощами попасть туда, где продавали собак, я тоже не знаю. В общем, я вернулась домой не с пустыми руками!
Когда у двери меня встретили дети, старший сын, желая мне помочь, взял сумку из моих рук и увидел там черный комочек. "Ой! - вскрикнул он. - Это кто?" Опустив сумку на пол, Алька широко раскрыл ее, и оттуда медленно и осторожно стал выползать... щенок. Да, я купила собаку!
В нашем доме, где уже жили рыбки, кошка, появилась... собака. Наверное, сам Зигмунд Фрейд не смог бы разобраться в том странном кульбите, который проделало мое подсознание, когда, идя за помидорами, я принесла домой песика!
Помню, что на рынке оказалась я у огромной, распластанной на земле сумки со щенками. Рядом стояла старушка с блеклыми голубоватыми глазами. Она ласково стала меня приглашать: "Доченька, посмотри, какие собачки красивые". "Это овчарка?" - спросила я осторожно. "Да, да, овчарка! Она самая", - поспешно ответила бабушка и, присев, раскрыла сумку пошире.
Там, внутри просторной кожаной "ямки", копошились беспомощные существа, попискивая и тряся изогнутыми хвостиками. Я взяла одного в ладони, и что-то теплое широко и нежно растеклось у меня в груди. Никакими силами я уже не могла положить щенка обратно и пойти по своим делам.
Расплатившись с бабушкой и уложив щенка в свою плетеную кошелку, я быстро пошла к трамвайной остановке. Минут через десять я была дома, даже не подозревая, что принесла с собой массу проблем!
...Увидев взгляд моего мужа, я сразу поняла, что сделала все-таки что-то из ряда вон! Описать, как он на меня посмотрел, не берусь! Скажу только, что наш разговор по поводу... собачки был очень трудным.
Пока дети ворковали вокруг щенка, а Кнопка взирала на все с высоты платяного шкафа, на который она буквально взлетела, спасаясь от собаки, я узнала от мужа массу сведений, о которых по своему легкомыслию и наивности не имела ни малейшего представления.
Во-первых, на это животное нужен паспорт, в котором указываются все прививки, в том числе от бешенства и чумки. За прививки надо платить... Во-вторых, неизвестна порода собаки. Возможно, это овчарка, но может вполне случиться, что это - обыкновенная дворняга с ужасно пошлой генеалогией и с врожденными дурными манерами.
Олег был расстроен... "Представь, - развивал свои убийственные доводы мой ужасно умный муж, - вырастет эдакий теленок, который будет есть такое количество пищи, которое даже мы все вместе не съедаем. Значит, его надо ставить на довольствие". Я легкомысленно расхохоталась, услышав этот "военно-морской" термин. Дети, с самого начала почувствовавшие в диалоге папы с мамой напряженность, теперь, услышав мой легкомысленный смех, распахнули дверь в "комнату переговоров" и громко спросили... Нет, скорее утвердительно произнесли: "Мы оставляем Джека..." Папа выдохнул, будто пробежал за-предельную дистанцию: "Этот... пес уже - Джек?" - и отрешенно махнул рукой. Открыв дверь и слегка отодвинув детей, папа тут же вляпался босой ногой в небольшую лужу, которую оставила после себя новоявленная "овчарка", которая оказалась "мальчиком".
Почуяв сырость, папа замер! Потом с каменным лицом, наступая на пятку, "прошкандыбал" в ванную комнату смывать следы, оставленные четвероногим несмышленышем с крюковатым хвостиком. Сквозь шум воды до меня доносился голос главы семьи и его "речи", о сути которых нетрудно было догадаться. Слышала я и горячий спор детей по поводу имени "овчарки". Выделялся голос Игореши, который горячо убеждал Алика назвать собаку не Джеком, а Рексом, "...как ту, которая живет у бабушкиной родни в Абхазии". Алик эту идею сразу отверг, презрительно заметив: "Рекс же не овчарка! Он просто охотничья собака, а наша - овчарка!" Игорь, по-видимому, поняв, что явно недооценивал "породистость" щенка, купленного мамой, смутился и сразу согласился с доводами старшего брата...
...В раннем детстве Олег жил в Баку у бабушки Нади, матери отца, а у той настоящей страстью были кошки. "Представь! Баку, центр города. В квартире бабушки Нади жило кошек пять или шесть. Сытые, ухоженные, гладкие. Тогда-то я и привязался к ним. Заметил, что их мурлыканье меня успокаивает, а тепло их тел, когда они усаживались на диван к моим ногам, снимало мою вечную боль. Жуткие любовные кошачьи серенады выводили мою мать из себя, а отец втихомолку ловил кошек, прятал их в сумку и увозил в дальний конец города. Однажды, увидев вернувшуюся через месяц кошку, которую он отвез на электричке куда-то в "тьмутаракань", отец их зауважал. Бабушка Надя сама регулировала вновь появлявшееся "кошачье поголовье". Она, не комплексуя, топила "избыток", оставляя кошке-матери на "отсос молока" одного котенка".
...Когда в нашем доме страсти по щенку уже как-то улеглись, Олег рассказал мне о своей первой и единственной собаке. "Мне было лет 16, и я, как и ты, пришел на базар. В кармане были заработанные на "халтуре" деньги, и я купил щенка. Мои родители дня три не знали, что в моей комнате живет собака, потому что было лето и в школу я не ходил. То, что я целыми днями не высовываюсь из своей комнаты на уличную жару, родителей не особо беспокоило. Я кормил щенка, убирал за ним, но однажды, разыгравшись, он заливисто залаял, когда домой пришла мама. Она рассердилась, но, увидев мое несчастное лицо, согласилась поговорить с отцом.
Настроение матери можно было понять. Она не разрешала нам с братом держать котенка, потому что мы, наверное, как и все пацаны, сразу же забывали, что за кошкой нужен уход, и все валили на плечи мамы! А когда у нас появился котик, мы даже не предполагали, какую он нам "свинью подложит"! Когда он подрос, то стал метить все углы нашего дома! Вонь стояла ужасная.
Теперь вот собака... Смотрит отец на щенка и спрашивает: "А как звать-то этого пса?" Я с гордостью ответил: "Джульбарс!" Но мои познания в собачьей анатомии оказались позорными. От клички Джульбарс пришлось отказаться, когда отец сообщил мне: "Тебе подсунули сучку..." Тогда я назвал щенка Пальмой. Даже обрадовался, потому что новое имя было благозвучней.
Мы с собачкой подружились, я даже купил книгу о дрессировке и стал ее штудировать, пытаясь растить и воспитывать свою овчарку по всем правилам. Из книги я и узнал все подробности развития организма собак.
Через полгода я попал в больницу с обострением болезни и мама, приходя ко мне в туберкулезный диспансер, рассказывала, как поживает моя Пальма. Однажды она пришла вся в слезах и рассказала, что Пальма сорвалась с поводка и убежала, а через два дня ее нашли с перебитым позвоночником. Кто-то из соседей ударил собаку чем-то тяжелым и оттащил прямо к порогу нашего дома. Мои родители враждовали с соседями, вот те и "отыгрались" на собаке. Спасти Пальму не удалось. Через месяц я уехал в Саратов, взяв с собой фотографию погибшей Пальмы..."
...Мы поместили Джека под кухонным столом. Папа сшил ему матрасик, выделил железную миску. Щенок был еще мал. Он спал на боку, постоянно подрагивая лапками и поскуливая во сне. Дети устраивались на кухне на полу перед спящим щенком и подолгу смотрели на него. На тумбочке, над щенком, в подсвеченном аквариуме мерно и величаво плавали рыбки, а на крыше белого посудного "столбика", стоявшего рядом с раковиной, удобно устраивалась Кнопочка, поглядывая из своего "безопасного далека" на существо, которое теперь отбирало у нее все внимание членов семьи.
Вскоре Кнопка поняла, что она все равно остается "хозяйкой дома", потому что неповоротливый Джек, получив пару раз когтистой лапой по носу, нашу сиамку зауважал и стал трусливо обходить стороной.
Дети спорили уже не о том, с кем будет спать Кнопка, а о том, с кем будет играть Джек. О своих привилегиях сразу и категорично заявил Алька: "Джека надо воспитывать, дрессировать, а он понимает только старших - меня и папу!"
Ярик брал Кнопочку на руки, "чмокал" губами, зовя Джека, и, едва простодушный пес подходил на его зов, бросал кошку ему на загривок. Кнопка шипела, жутко мяукала, царапала собаку, а пятилетний Ярик смеялся, считая, что его "четвероногие друзья" весело играют.
Алька сделал брату выговор. Не помогло. Потом он пожаловался "капитану первого ранга" - папе, и наш "боцман" получил два наряда вне очереди на кухне, то есть... на камбузе. Для Ярослава эти наряды пустяком не были - пришлось отрабатывать повинность по всем "военно-морским" правилам. Помогло! Он перестал баловаться.
Заметив, что Джек все вокруг кусает, Ярослав "предлагал" щенку собственные руки. Пока у собачки были слабые челюстные мышцы, Ярик, по-видимому, получал хоть и странное, но удовольствие. Но однажды уже подросший Джек крепко куснул "социальное животное" и "оно" в отместку ударило собаку машинкой...
...Наши беседы с детьми о животных, забота о них, прогулки с Джеком даром не прошли, но скоро детям это надоело и они стали увиливать от хлопот, связанных с уходом за собакой. Нравилось только то, что доставляло удовольствие: купание, чистка шерстки, наблюдение за бесконечными шалостями собаки. Однако надо еще каждую неделю стирать покрывало матрасика, мыть миску, мыть пол от брызг пищи, разлетавшихся вокруг миски, когда Джек, чавкая и хлюпая, поедал свою похлебку. Требовалось регулярно выгуливать собаку. Причем в определенное время, чтобы выработать прочные "гигиенические рефлексы". А пока эти рефлексы выработаются, надо терпеливо и кротко убирать все "гостинцы" песика. Вот тут-то и начались проблемы!
Алька сидит, смотрит по телевизору фильм. Пришло время выводить Джека во двор! Сын сидит до упора! Наконец Джек не выдерживает. Запах сообщает Алюне о случившемся.
Сначала он стыдился своей безответственности и быстренько за Джеком прибирал. Правда, делал он это не слишком старательно, логично заключая, что "раз дело сделано", гулять теперь ни к чему...
Когда собака была еще маленькой, Игорь и Ярик гуляли с Джеком вместе. Мы с папой не боялись отпускать во двор мальчиков со щенком. Я сама убедилась, что шестилетний Игорь вполне может справиться с прогулками. Но малыш был просто непредсказуем. Однажды он отстегнул ошейник и щенок, получив свободу, умчался от него во все лопатки и едва не угодил под колеса машины. Пес был пойман каким-то взрослым дядей, а Игорь получил нагоняй от меня и папы.
С каждым днем я стала понимать, что собака в квартире, при всех забавах и умилении, которые мы переживали с ее появлением, - настоящее стихийное бедствие. Щенок подрос, и мне - полной невеже в собачьих породах - пришлось согласиться с приговором папы Олега: "Это типичная дворняга. Ее навыки обучаемости минимальны! Джек - генетически дворовый пес, и все, что несет в себе его мозг, было поколениями его "родичей" почерпнуто из стихии улиц, дворов и подворотен".
Тем не менее наш "член семьи" нуждался в терпеливом воспитании. Однажды, на очередной "корабельной линейке", наш "капитан первого ранга" прочитал приказ, согласно которому ответственным за санитарное состояние "дома, где живет собака" объявлялся старший сын, его помощником - "мичман" Игорь. Иначе говоря, если обнаружатся "следы отбросов желудка Джека" и грязь, наряды вне очереди будут получать "первый помощник капитана" Алька и "мичман" - Игорь. И тут я слышу: "...руководителем по воспитанию щенка объявляется женщина-матрос, "...которая приобрела собаку..." Я пришла в ужас! Тут же на линейке стала слезно умолять "команду" избавить меня от такой "почетной обязанности", но "капитан первого ранга" был неумолим. Дети же были просто в восторге от того, что "генеральным опекуном" Джека буду я, и стали меня уговаривать "не бояться". Наконец папа, сжалившись надо мной, внес в приказ изменение: с завтрашнего дня он берет на себя обязанности "генерального дрессировщика".
Как же мне хотелось вернуть то время, когда я оказалась на базаре перед распахнутой огромной сумкой, чтобы решительно пройти мимо нее и просто принести домой свежие помидоры, за которыми туда и отправилась!
Миновал пятый месяц "собачьих радостей". Джек стал постепенно превращаться в неуклюжего, зубастого, нахального подростка. Теперь мы могли выводить его на прогулку только всем семейством, держась "всеми руками" за поводок.
Пес рвался на свободу, возбужденный свежим воздухом, множеством запахов и звуков. Мускулистое, откормленное животное настырно требовало независимости, ведя себя в полном соответствии со всеми "стихиями подворотен", которые уже бурлили в его крови, едва это дитя слепой дворовой "собачьей страсти" оказывалось за дверями подъезда!
Непростыми были проблемы с прогулками уже с самого первого дня появления у нас собаки. Надо встать рано утром, чтобы дать возможность дворняге "облегчиться". Пока дети умывались, одевались и завтракали, то есть готовились к школе, мы с Олегом спускались с Джеком во двор. Кобель тащил нас к каждому кусту, который ему непременно нужно было окропить, или, с той же целью, к каждому столбу. Очень скоро я поняла, что во дворе у нас великое множество деревьев, кустарников, столбов, а Джек - просто бездонная бочка! Завидев четвероногих представительниц "прекрасного пола", он с восторженным визгом мчался к ним, таща нас за собой! Своей бесцеремонностью он пугал не только хвостатый "слабый пол", но и сопровождавших хозяев. Было ужасно стыдно!
Как раз в это время я сдавала философию и стала прятаться за спасительную мысль бородатого классика: "Что естественно, то не безобразно!" Но от этого легче не становилось. Обладатели пуделей, болонок и прочих элитных пород, завидя нас с Джеком, пускались наутек в паническом ужасе, уже зная о жутких манерах нашего пса, один вид которого заставлял слабонервных сучек биться в истерике, заливаясь возмущенным лаем.
Нескольких минут, которые Джеку давались для того, чтобы оставить на улице свои "визитные карточки", ему не хватало! Накопив силы после ночного сна, пес рвался на все четыре стороны! Возбуждение "за-шкаливало". "Генетически" не приученный к дисциплине, он не воспринимал команд хозяев, которые, нетерпеливо ожидая "гостинцев" хвостатого члена семьи, только и думали, как бы поскорее помчаться на пятый этаж, затолкать "четвероногого друга" в квартиру, проверить, разбрелись ли дети - кто в школу, а кто в сад,- и, наконец, самим бежать на работу!
Вечером, перед сном, в доме начиналась детско-собачье-кошачья вакханалия. Спастись от детского визга, смеха и звонкого лая было невозможно. Наконец, стиснув зубы, мы с папой начинали разводить "домашних и социальных животных" по разным комнатам.
Однажды в субботу я рискнула прогулять собаку одна. Мои пальцы не выдержали, и я упустила поводок. Джек обрел долгожданную свободу! Как ни жалостливо звучал мой голос, как ни пыталась я уговорить "члена семьи" утихомириться, пес гонялся в неистовом восторге то за голубями, то за воробьями, то за кошками. Его лай был полон счастья от обретенной, наконец, свободы!
Заметив, что Джек взял что-то в пасть и стал старательно пережевывать, и помня наставления "главного дрессировщика", я постаралась очень грозно крикнуть: "Фу!" Джек снисходительно вильнул хвостом и тут же нашел еще какую-то косточку. Улегшись на живот, он стал грызть находку и, казалось, забыл о бдительности. Стараясь быть незаметной, я подкралась к нему сзади, чтобы схватить конец поводка, лежавший на асфальтовой дорожке, но не тут-то было! Бдительный Джек, оскалившись, будто в улыбке, рванул в сторону и снова улегся, грызя свою находку... Я быстро поняла, что поймать это животное мне не удастся и надо идти домой за подмогой.
Как на Голгофу, поднимаюсь на пятый этаж к нашей квартире. Олег, распахнув дверь на мой звонок (я забыла ключи), мгновенно оценил ситуацию. "Знаешь что? - нехорошо улыбаясь, сказал "капитан первого ранга", - представим, что Джек держит сейчас экзамен на верность нашему дому, нашим детям и нам. Если он вернется сам - значит, мы чего-то стоим и он, кстати, тоже".
Это было очень слабым утешением! Увидев меня без собаки, дети приуныли, а Ярик даже расплакался. Сыновьям папа сказал: "Каждый человек сдает экзамены. Только школьникам, например, ставят пятерки, если экзамен выдержан, а собака получит вкусную еду, если она поймет, что с нами лучше, чем на улице". Дети с надеждой слушали папу, а Игорь спросил: "А можно мы ему подскажем? Пойдем на улицу, найдем его и позовем домой. Если он нас послушается, ты ему дашь вкусную косточку, хорошо?" На том и порешили.
Как назло, в то утро зарядил дождь, и мальчики, облазив всю округу, вернулись грязные, с чумазыми физиономиями и... без Джека. Тут уж и папа немного запаниковал: "Он будет общаться с бездомными собаками, еще чего-то подхватит!" Помня о страшном скандале, который нам закатила "бабиня", увидев Джека, я не на шутку испугалась. Однако ничего не оставалось, как ждать возвращения запропастившегося "брата нашего меньшего" уже размером в половину теленка.
Да, каюсь, мы еще не сделали Джеку прививок - не было ни денег, ни времени - и теперь кусали локти. Спрашивали друг друга: как быть дальше? Что делать с Джеком? Но вопросы задавались шепотом, потому что мы видели глаза детей, полные слез и отчаяния.
Каждый из нас переживал по разным причинам. Мы с папой думали о возможных инфекциях, а дети - о гибели собаки под колесами машины!
Вернулся Джек только назавтра, глубокой ночью. Он царапался в дверь и жалостливо поскуливал. Я открыла ему и тут же побежала спасаться от его грязных лап и мокрого языка. Папа громким шепотом цыкнул на пса и повел в ванную мыть. Потом он его покормил и, улегшись в постель к трем утра, сказал то ли с облегчением, то ли осуждающе: "Пришел все-таки, стервец!" Спросонья я так и не поняла, чего было больше в его реплике - разочарования или удовлетворения...
Дня через три меня положили в больницу. Мне предстояла операция, и я провалялась недели три... В больничном коридоре, где был телефон, я стояла и слышала в трубке, как Джек громко лаял, подчиняясь папиной команде: "Голос!" Даже не предполагала, что дворняга могла продемонстрировать хоть какие-то способности к дрессуре. "Это он приветствует тебя!" - весело сообщил Олег.
Я не знала, сколько хлопот принес Джек нашему папе в мое отсутствие! Только вернувшись домой, я поняла, какие за это время произошли с Джеком неприятности...
После того как наш внушительно подросший член семьи, побродив сутки в округе, возвратился домой, папа решил сделать ему все прививки. Но, как это часто у нас бывает, нашлось время отвезти его к ветеринару, чтобы привить только от бешенства. Остальные прививки снова ждали своей очереди.
В один из дней папа увидел на кухне Джека, лежавшего на боку. На все призывы "главного дрессировщика" пес не хотел вставать. Он лишь слегка помахивал кончиком хвоста, когда, обеспокоенные странным поведением собаки, дети и папа попытались его растормошить. Описав все симптомы своему приятелю, "отпетому собачнику", Олег услышал слово "чумка". Это - распространенная болезнь собак 7-8-месячного возраста. Она не была заразной, так что дети ничем не рисковали, но собака могла погибнуть голодной смертью, потому что при этой болезни она теряет аппетит.
Олег работал на телевидении, и у него был свободный график. Когда старшие дети, как обычно, уходили в школу, а Ярик - в садик, папа все время посвящал уходу за больным Джеком,
Ветеринар ответил отказом на просьбу по телефону - посетить заболевшее животное. Как ни убеждал Олег, что "оплату гарантирует", ветеринар, узнав, что собака не зарегистрирована, так и не согласился приехать.
У Олега был опыт лечения наших детей, а уколы он делал лучше квалифицированной медсестры. Домашняя аптечка была забита всевозможными лекарствами. Был там и пенициллин, инъекции которого, на свой страх и риск, Олег и решил делать захворавшему Джеку.
Я ничего не знала о случившемся, потому что, не желая меня расстраивать, и папа, и дети хранили "страшную тайну".
Трудно даже представить себе, каково приходилось Олегу. Он не скрывал, что боролся с соблазном пойти на поводу у многочисленных советчиков, отнести Джека, когда детей дома не было, к ветеринару с просьбой усыпить собаку. "Доброжелатели", среди которых были, конечно, и мои родители, резонно говорили: мол, в такой ситуации "удобнее всего" объяснить детям исчезновение пса неизлечимой болезнью или гибелью.
Не хочу врать, и я, узнав, какие хлопоты с собакой и с тремя детьми легли на плечи мужа, когда я лежала в больнице, подумала, что надо было так и сделать. Чувство вины перед собакой, детьми и мужем еще долго меня угнетало!
Я - дома... Вижу Джека здоровым и веселым. Он окреп, вырос, хотя так и остался вислоухим, глупым, бесконечно добродушным псом.
Он быстро меня вспомнил, но мне от этого легче не стало. И все же я заметила, что в собаке произошли перемены к лучшему. Пес уже с уважением относился к паркету, на дворе не рвал поводок, потому что папа приобрел "строгий ошейник" и Джек чувствовал боль, если пытался дернуться вслед за местными четвероногими "дамами". Однако гулять с ним мог теперь только Олег, потому что после операции я была слаба, а детей Джек совсем не слушался, наверное, считая, что если гуляют с ним они, то играть можно бесконечно!
...Излечившись от чумки, Джек, наверное, "понял", что жизнью обязан Олегу, и не давал ему проходу. Непрерывно лизал, радостно встречая папу с работы громким лаем и "объятиями". Но именно папа от Джека и пострадал. Эта четвероногая бестия однажды съела очень важный документ, который хоть и был размером с аптечный рецепт, но достался Олегу Юрганову, преподавателю института иностранных языков, огромными усилиями.
Потом Джек невесть как открыл ящик, в котором хранились микрофильмы, переснятые с большими трудностями в "Ленинке" из американских книг по менеджменту. Читая лекции в институте народного хозяйства, Олег иллюстрировал лекции оригинальными вставками из американских источников. Обнаружив куски микрофильмов, разбросанные по всей комнате, он рассердился и не хотел верить, что это дело пса, но, взглянув на глубокие вмятины, оставленные клыками Джека, папа понял, что "криминальный талант" этой дворняги он явно недооценил.
Между тем наши "собачьи будни" попали даже на страницы всесоюзной печати. Однажды соседка, собкор "Комсомольской правды", симпатизируя Алюне, тогда уже призеру конкурса местной детской газеты "Зорька" на лучший материал, написала заметочку, в которой рассказывалось, как "...мальчик Алюня счастлив, потому что у него появился верный друг - собака Джек!" Я тогда записала в своем дневнике: "С Джеком целая история! Стоит только купить на базаре за трешку собаку, как об этом уже пишут центральные газеты. Другие за сто и двести рублей покупают, а пресса, даже местная, молчит!"
Вообще-то в моих записях нет и тени того беспокойства и реальных хлопот, о которых я рассказываю сейчас. Пишу даже весело: "Алюня обычно так рассказывает историю появления Джека у нас в доме: "Это - Джек. Очень хорошая собака. Овчарка. Мама ее купила на базаре (!) за три рубля". Публика, конечно же, в шоке!"
Еще одна запись: "...Наш папа долго издевался над моей нелепой покупкой, говоря: "Вот у меня была собака! Настоящая породистая, овчарка! Ее звали Пальма. Красавица: лапы - во! Корпус - во! Я купил ее за десятку у одного дядьки". Я защищаюсь как могу. Задаю вопрос с подвохом: "А в каком году это было?" Папа, ничего не подозревая, мечтательно вспоминает: "Да, это было давно, молодым был... Году в 59-м..." Прерываю его воспоминания еще одним вопросом: "Говоришь, за десятку купил? В 59-м? Так по новым деньгам это выходит 1 рубль! А я за три рубля, а эти деньги в тот момент в десять раз дороже были. Значит моя собака стоила 30 рублей по старым ценам 59 года, не то что твоя, понял?" Олег застывает в изумлении, потом безудержно хохочет. Любит и понимает наш папа шутку..."
А вот новая запись о собаке:
"Джек растет и... хорошеет. Может быть, мне это только кажется. Дети играют с ним, визжат от удовольствия и уже немного побаиваются, когда пес легонько прихватывает их зубами за уши и руки. Папа Олег тоже возится с ним и даже пытается имитировать собачий лай, страшно раззадоривая этим Джека. Тот встает на задние лапы, "вырастая" почти с папу. При этом уши пса неожиданно встают торчком, ну совсем как у настоящей овчарки. Папа в восторге восклицает: "Таня, смотри, смотри! У Джека уши встают! Может быть, все-таки один-два овчарных гена, ответственных за уши, у него есть?"
...Однажды я обратила внимание на открытую входную дверь. Такое случалось крайне редко. Может быть, кто-то из сыновей, убегая во двор, не успевал ее захлопнуть. Гулять с псом время не пришло, да и нашего папы дома не было. Я позвала собаку, прошла по комнатам - Джека в доме не было. Убежал? Похоже на то...
В этот раз я, признаюсь честно, особого сожаления не испытала. Даже не смогла скрыть облегчения. Понимаю, это не самые лучшие мысли и чувства в такой ситуации, но скрывать не стану, что было, то было! Добросовестно покрутившись в нашем и соседних дворах, мы стали ждать возвращения Джека. Нет, не пришел... Спустя неделю я заметила, что дети уже меньше тоскуют и не просят нас звонить в милицию и писать объявления: "Пропала собака по кличке Джек".
Через месяц кто-то из коллег Олега по институту иностранных языков, расположенному напротив нашего дома, в случайном разговоре рассказал, что на его глазах машина переехала довольно крупного размера собаку, попавшую под переднее колесо. По описаниям это мог быть наш многострадальный Джек.
Пес стал жертвой моего безрассудства, нашей неготовности осо-знать право животного на безопасность и, если уж на то пошло, на "счастливую собачью жизнь".
...После гибели Джека жизнь в нашем доме, где теперь обитали только Кнопочка и рыбки, шла своим чередом. Предвидеть неожиданности взаимоотношений домашних и "социальных" животных, членов нашей семьи, чтобы хоть как-то подготовиться к сюрпризам, от которых иногда "крыша едет", нам с папой, увы, не удавалось...
В самом начале этой главы я писала о своем старшем сыне, который в пятилетнем возрасте увидел жуткую картину, когда несколько ребят пинали ногами мертвого голубя, будто играя в футбол. Олег и я рассказывали детям случаи из нашего детства, когда мы оказывались свидетелями издевательств над животными со стороны дворовых подростков.
"Представь, - рассказывал мне Олег, - несколько пацанов решили удостовериться, что если сбросить кошку с пятого этажа, то она все равно упадет на лапы и убежит как ни в чем не бывало! Поймали кошку, притащили ее на крышу нашего пятиэтажного дома в Баку и сбросили. Она же оказалась беременной! Страшная картина..."
Наш старший сын, казалось, ничем не обнаруживал в своем поведении признаков жестокости. Ему шел седьмой год, и только его слишком уж драчливое общение с младшими братьями меня немного тревожило. Мне казалось, что все стычки между братьями, заканчивавшиеся слезами и обидами, - естественны и временны. Я видела соперничество Альки с братьями за внимание родителей, за обладание игрушками и старалась со всеми детьми быть одинаково ласковой и внимательной.
...И тут, наблюдая за отношением Альки к домашним животным, мы с папой затревожились. Играя с собакой, сын мог сесть, например, верхом на нее, ударить Джека палкой, когда замечал его "гостинцы" на паркете. Собаке доставалось от мальчугана особенно в ее младенчестве, хотя сам же Алька и был виноват, потому что вовремя собаку не прогулял!
Стравливание Кнопочки и Джека стало его не таким уж и редким "грехом". А ведь еще месяца два-три назад Алька очень сердился, когда видел, как Ярик хватал кошку и бросал на холку Джеку! Тогда же он очень толково и убедительно объяснял Ярику, что так поступать нельзя!
Мы с папой растерялись. Не знали, что же нам делать. Просьбы, уговоры слабо помогали, недолго действовали на сына и наши наказания. Что с ним стряслось? Беседы Олега с друзьями-психиатрами и психологами о тревожных фактах поведения старшего сына ничего не дали. Скорее, даже разочаровали мужа, да и меня тоже.
Я слушала мнение специалиста, черноволосого, худощавого психиатра, которого Олег привел "на ча ек" в наш дом. "Все дети в возрасте от пяти и выше - жестоки, потому что они все-таки еще и сами "животные", - прихлебывая "Гондурасский чай", разглагольствовал гость. - Жестокость детей обычно не целенаправленна. Так может показаться лишь на первый взгляд, когда ребенок играет с кошкой или собакой, доводя ее порой до жалобного писка или визга. Вообще-то жестокость детей один из "...сюрпризов эволюции", сигнал из подсознания, в котором за сотни тысяч лет эволюции сформировались сценарии к самозащите или расправе с теми, кто слаб и приговорен естественным отбором быть съеденным".
Вот и получалось со слов психиатра, что "социальное животное" Алик чувствует себя сильнее в минуты ощущения своего превосходства во время игры с животным реальным. "В такие минуты сознание резко сужается. Мальчик не готов в этой ситуации сочувствовать, остановиться. Со временем, в результате воспитания, его агрессивность может быть ослаблена. Конечно, не у всех людей так получается к зрелым годам, но у большинства..." Такая хладнокровная "логика" нас с папой, конечно, расстроила.
Случай, о котором я расскажу, произошел еще до появления в доме "овчарки Джека". Алику только минуло шесть. В тот день он болел и я не пустила его в школу. Пошла в магазин купить кое-что к завтраку и быстро вернулась. Открываю двери и вижу такую картину: мой сын продел толстый шпагат в кольцо, прикрепленное к верхней планке дверного проема детской комнаты. Мы прикрепляли на два кольца качели, когда дети были совсем маленькими.
Один конец шпагата был в его руках, второй - завязанный петлей, был надет на шею Кнопки. Она смирно сидела, с петлей на шее, на пороге детской комнаты. Алька был в глубине комнаты и меня не заметил. Я вижу, что шпагат натягивается и петля начинает сжимать горло кошки. Кнопка заметалась. Разуваясь на пороге, ничего не понимая, я хотела уже крикнуть. Едва я сделала шаг по коридору к дет-ской комнате, как заметила, что шпагат резко натянулся и Кнопка повисла!
Я ворвалась в комнату, подскочила к сыну, схватила шпагат, быстро избавила от петли нашу сиамку и, чувствуя, что собой уже не владею, надавала в сердцах сыну по щекам.
Никогда не забуду его глаза в тот момент, когда он, неожиданно увидев меня, замер, инстинктивно продолжая тянуть шпагат к себе. Его глаза были огромными и... удивительно пустыми. Какими-то равнодушно-плоскими, как две оловянные пуговицы. Никогда не думала, что увижу у своего мальчика такие глаза!
Запершись в ванной, я едва могла сдержать рыдания, которые душили меня! Как хватило у меня сил не звонить Олегу на работу и не звать его домой разбираться по горячим следам, не знаю. Что-то меня удержало.
В тот день я общалась с Алькой, едва сдерживая отчуждение и гнев. Вспомнила, как год назад сын пришел в слезах, увидев, как дворовые мальчишки играли в футбол мертвым голубем, а теперь не могла понять, что случилось с моим мальчиком? Что? Почему он мог такое сделать?
Я люблю своего старшего сына, как и всех своих детей. Однако я убедилась, как трудно, почти невозможно удержаться от гнева, когда твое дитя, на твоих глазах, совершает что-то непонятно гадкое.
...Вечером за ужином шел разбор этого случая. Я рассказала обо всем уже без гнева и возмущения, но все еще с болезненным недоумением. Папа и дети молчали. Позже Олег признался, что впервые за годы нашей жизни откровенно растерялся.
Молчание нарушил Ярослав:
- Тебя бы так! Ты что, не знаешь, что Кнопочка умерла бы?!
- Не умерла бы, - неожиданно резко и даже убежденно ответил старший брат, - я тихонечко...
- Как же так?! Ты понимаешь, что делаешь? Папа говорил громко и возмущенно. Он уже едва сдерживался, а я была готова к худшему, причем с нелепым чувством одновременного согласия с его гневом и в то же время страхом перед суровым наказанием, казалось, сейчас неминуемым. Олег тяжело вздохнул, медленно встал и вышел из кухни. Весь вечер мы были подавлены. Младшие сыновья сторонились Альки, по-видимому, инстинктивно чувствуя идущую от него опасность.
Мы с мужем никогда не оставляли без внимания мало-мальски плохой или хороший поступок наших детей. При нашей загруженности всегда находилось время достучаться до их ума и чувств, чтобы убедиться, насколько они сумели понять, "что такое хорошо и что такое плохо!" Вот почему дети очень рано уверенно и ясно представляли, что и как называется в человеческом поведении. "Воровство", "обман", "лень", "предательство", "жадность" и, конечно, "жестокость".
Разбираться в сути понятий, особенно тех, которые обозначали реальные проступки наших детей, - занятие отца. Он с ранних лет разговаривал с детьми, заставляя их сознание впитывать его комментарии. Позже, когда дети подросли, папа приучал их самих докапываться до сути поступков и их причин. Богатый словарный запас, хорошо развитая в "домашней школе" и ранним чтением речь позволяли, например, Альке четко оценивать моральную суть своих проступков или провинностей младших братьев, которые обсуждались то ли на кухне во время "разбора полетов", то ли на вечерней линейке на "палубе" нашего "крейсера".
В этот раз очевидность нелепого зла, совершенного старшим сыном, разрушила душевный уют нашего дома, выбив нас из колеи. Ни мне, ни мужу даже в голову не пришло, что теперь о случившемся надо с Алюней говорить, требовать какой-то оценки его поступка, выяснять причины такого жуткого обращения с Кнопочкой. Все было очевидным и без объяснений!
Потом мы познакомились с Жорой М. - партнером Олега по телепрограмме "Акценты". Психолог по профессии, он как-то рассказал нам случай, как трое подростков играли "в партизан". Двое были "гестаповцами", третий - "партизаном, попавшим в плен". "Гестаповцы" накинули "партизану" на шею петлю и заставили встать на скамейку. Потом один из них выбил табурет и "партизан" повис, дергая ногами в страшных конвульсиях. Его руки "по всем правилам казни", увиденной детьми в кинофильмах, были связаны за спиной... Спасти жертву игры "в партизан" не удалось.
Рассказывал Жора спокойно, без эмоций. Мне же стало холодно, едва я представила эту картину. Детям из рассказа Жоры было лет по 9-11. "Такие "фокусы", - продолжал он, - с детьми случаются, но фатальных исходов все-таки меньше, чем нам кажется, потому что инстинкт самосохранения у детей обычно срабатывает и сознание успевает "учуять" опасность"...
...Алька готовился встретить свой девятый день рождения, неплохо учился в школе и больше не создавал нам каких-то особых проблем. Отшумела наша "собачья история", в доме продолжали жить Кнопочка и рыбки. И вот однажды приходит Игорь из магазина и вытаскивает из кармана... цыпленка. "Я иду с хлебом из магазина, - рассказывает Игореша, - вижу: в телефонной будке - цыпленок! Нельзя же оставлять, правда?"
Что же делать? Нашли коробочку, вырезали в ней маленький квадратик для дыхания и пристроили ее на окне. В доме - кошка, как-никак хищник, и папа сразу скептически оценил ситуацию. "Если Кнопочка будет все время сыта, возможно, этот цыпленок и уцелеет!" Птичка выглядела облезлой и жалкой до такой степени, что вызывала у меня не столько сочувствие, сколько... брезгливость. Но я сдержалась...
Дети приняли цыпленка с энтузиазмом. Решили внимательно следить за Кнопочкой, чтобы она его не съела. Игорь сразу и безоговорочно заключил, что цыпленок - курочка, скоро начнет нести яйца, и даже уже заранее меня попросил, чтобы из "его яиц", поскольку это была "его курочка", я никому не "делала яичницу!"
Однако "эрудит" Алик Игоря моментально разочаровал. Он сообщил изумленным младшим братьям, что курица несет яйца только если у нее есть петух. Ярик вместе с Игорем не согласились и требовали от старшего брата доказательств: "А что этот петух делает? Как он помогает курочке нести яйца?" Алька был загнан в угол упрямым вопросом братьев, но "процесс яйценоскости" с участием петуха объяснить так и не смог.
Тогда неугомонный Ярик отправился за ответом к папе. Олег считал, что цыпленок все-таки петух, и предложил назвать его... Петей, а выслушав вопрос Ярослава, папа "нелогично" предложил компромисс: "Пусть Петя подрастет, а там все вместе и посмотрим, появятся все-таки яйца или нет!"
Цыпленок Петя подрастал. Как ни странно, но Кнопочка не проявляла к нему ни малейшего интереса. Птичка немилосердно пачкала, но постепенно приобретала приличный вид. У нее подросли перышки, обозначились крылышки, а в центре темечка даже появился явный намек на гребешок.
Иногда мы Кнопку запирали в гостиной, ставили Петю на пол детской комнаты, рассматривая со всех сторон это худосочное, жалкое существо. Всем нравилось, что он бегал за нами, как собачонка. "Каждый из вас - его мама!" - говорил Олег, показывая, как даже движение руки может вызвать у цыпленка неудержимое желание следовать за ней. Это забавляло детей, и каждый хотел, чтобы цыпленок представил его мамой, за которой надо бежать, чтобы поклевать чего-нибудь...
В нашем присутствии игры детей с цыпленком выглядели безобидно и мило. Мальчики лежали на полу, наблюдали, как Петя клюет хлебные крошки, рассуждали о том, что если он петушок, то скоро закукарекает и будет по утрам будить всех...
Нам с Олегом и в голову не могло прийти, что может вскоре случиться. Теперь я пишу уже спокойнее. Может быть, потому, что основательно разобралась в подоплеке случившейся беды?
Однажды, вернувшись с работы, я обратила внимание, что Петя сидит в своей коробочке какой-то поникший. Утром, перед уходом на работу, я подбросила ему хлебных крошек, которые цыпленок, весело попискивая, тут же принялся клевать. Теперь он сжался в неподвижный комок и умолк. Пока готовила ужин, я не обратила на это особого внимания. День у меня был хлопотный, шумный, и теперь, не слыша привычных споров мальчиков, я вскоре удивилась. Из садика пришел Ярик и тихо прошел в детскую комнату. Дети вели себя необычно смирно, даже порадовав меня этим. Позвонил Олег, сказал, чтобы к ужину его не ждали, придет поздно...
Положив трубку на рычаг телефона, я обратила внимание на скукожившегося в своей коробке Петю. Взяла его в руки и сразу заметила, что правая лапка цыпленка странно вывернута, а на кончике клюва засохла красная точка. Тут же подумалось, что Кнопочка все-таки помяла Петю. Позвала детей, укоряя их, что недоглядели. Мальчики как-то странно и подавленно молчали. Это меня и вовсе насторожило! В их глазах был испуг и та самая виноватость, которая яснее любых слов говорила мне, что у случившегося были причины, хорошо известные моим мальчикам.
Я спросила: "Расскажите, что произошло с Петей? Вы же все были дома... Что вы с ним делали?"
Почти шепотом Алька ответил: "Мы учили его... летать". Оказывается, восьмилетний "экспериментатор" и два его "ассистента" подбрасывали цыпленка к потолку, пытаясь заставить его расправить еле видимые крылья. Услышав "аргумент" Ярослава: "Это же птица, она должна уметь летать!", я была совершенно обезоружена. Нам с отцом, взрослым людям, уже кое-что познавшим в этой жизни, и в голову не пришло, что могут появиться причины, которые заставят трех наших мальчиков проделывать такое с Петей! Вспомнила рассказ Олега о проделке мальчишек старше наших, по-моему, им было лет по десять-двенадцать, которые сбросили кошку с крыши пятиэтажного дома, чтобы убедиться, что она успешно "приземлится"...
Вечером, разбирая этот случай, папа, в отчаянии схватив уже мертвого цыпленка, показывал детям крохотные отростки, которые через много-много недель, возможно, и стали бы подобием крыльев. Дети подавленно молчали, согласно кивая.
И тут настала очередь старшего сына ошарашить нас: "Давайте его съедим! Мы же покупаем цыплят, и папа их жарит очень вкусно..." Алька тут же понял, что ляпнул совсем уж непотребное. Папа еле сдерживался: "Мало того, что ты равнодушно смотрел, а может, и сам участвовал в том, что твои глупые братья проделывали с Петей, теперь ты предлагаешь его, полумертвого, добить и съесть? То, что мы покупаем в магазине, - просто куриное мясо! А это - живое существо! У него даже была своя судьба: каким-то образом он попал на городскую улицу, его спас Игорь, принес к нам домой, мы дали ему имя Петя, кормили, сберегли от Кнопочки. Даже она к нему привыкла. Петя стал нас всех считать своей мамой и за каждым бегал. Вы, хоть еще и маленькие, но - люди! Двое из вас уже в школе учатся и все-таки не сумели понять, что он - живое существо, что к нему, такому беспомощному, надо относиться, как к слабому. Вы бы посмотрели внимательно - у него же нет крыльев! Просто крохотные отростки! Вы были для Пети гигантами, которых он не боялся, потому что верил, что вы - добрые и защитите его. И вот вы - люди-гиганты - его сгубили! А теперь один из вас предлагает Петю... съесть!"
...Едва Петя на наших глазах превратился в твердый холодный комочек, я почувствовала необъяснимый страх. Молча ушла в другую комнату, села на диван и выключила свет. Оказывается, я не знаю, правильно ли воспитываю своих мальчиков. Я не могу влиять на них так, чтобы они, прежде чем что-то совершать, старались думать! Ну, Игорь с Яриком, быть может, еще все-таки по глупости увлеклись "идеей" научить Петю летать. Но Алька! Он же думать мог! Он же действительно умный и развитый мальчик!
Мы с Олегом знали многих детей - сверстников наших сыновей и тех, кто был уже значительно старше. Мы виделись с ними во дворе, приглашали к нам домой. Признаюсь, чаще получалось так, что только плохие поступки дворовых ребят, привлекая наше внимание, невольно заставляли нас судить, на что они были способны. Выходит, точно так же и с нашими детьми? Если они сделают что-то умилившее нас, мы готовы приплюсовать этот поступок к нашим воспитательным усилиям. А когда сделают что-то дурное? Кто тогда виноват?
...Наш район считался спокойным, а двор вполне благополучным. Но именно в нашем дворе был выбит глаз у мальчугана - единственного сына одинокой мамы. Неподалеку от нашего дома был убит подростками полупьяный бомж. В двух шагах от нашего подъезда, я уже рассказывала об этом, пятилетний Алька видел, как орава мальчишек пинала ботинками мертвого голубя, восторженно и лихо изображая футбол. Но годом позже старший сын уже весело рассказывал, как мальчишки, привязав к хвосту приблудного кота консервную банку, с гиканьем гоняли его, заливаясь смехом...
...Папа завернул тельце цыпленка в промасленную бумагу, крепко перевязал сверток тесемкой и отдал детям. "Идите и закопайте его за домом, в кустах", - сказал он тихо. Была осень, накрапывал мелкий дождь, полумрак сглаживал контуры кустов, фонарный столб и стволы деревьев. С балкона было видно, как маленькой игрушечной лопаткой Алька сделал ямочку, Игорь положил туда сверток и засыпал его землей. Ярослав молча стоял в сторонке...
...Кажется, только Кнопочка не собиралась доставлять нам хлопот. За год жизни в нашей семье она выросла и стала всеобщей любимицей. Пережив Джека, Петю, она оставалась полноправной хозяйкой нашего внимания и времени. Мы все одинаково ее любили, а она только выбирала, к кому пойти посидеть и помурлыкать. Бесспорным любимцем Кнопочки был папа, потом она выбрала своим фаворитом Игоря, особенно когда тот укладывался спать. Алька, быстро забыв про свой жутковатый "эксперимент" с Кнопкой, тоже боролся за ее внимание...
Конечно, наша сиамка периодически громко требовала "жениха", настойчиво кричала и грациозно "соблазняла" всех нас, извиваясь на полу посреди комнаты. В такие минуты мы с папой говорили, что Кнопочка "немного болеет" и сообщает нам об этом недомогании. Ее не надо трогать, она скоро "поправится" и все будет в порядке.
И все же мы с папой решили привести ей "жениха". Среди прознавших о наших планах друзей и знакомых сразу нашлись желающие разобрать будущих котят, что нас очень вдохновило.
Теперь предстояло рассказать детям "про это", и мы знали, что потребуются и особый подход, и особые слова. Предстояло приготовиться к тому, чтобы рассказать детям, почему кошка и кот так себя ведут, а заодно рассказать, как родились они - наши сыновья.
Кажется, в то время Альке было почти восемь, Игорю - почти семь, Ярику около пяти. Каждый из мальчиков что-то уже подмечал, невольно слышал и как-то приближался к "деликатной теме".
Наблюдая за беспокойным поведением кошки, каждый из мальчиков делился со мной своими мыслями. "Мама, - рассказывает Ярик. - Кнопочка прыгает ко мне на колени и все время поворачивается ко мне попкой!" Игорь: "Я ее глажу по спине, а она подымает свой зад и хвост. Я ее поворачиваю к себе мордочкой, а она снова поворачивается задом. И все время мяучит и мяучит!" Алька о чем-то уже явно догадывается, но молчит. Мой мальчик ну прямо "вещь в себе"!
Полгода назад приходит с прогулки во дворе и говорит: "У нас на дворе две собаки друг на друге катались!" Папа сразу понял, о чем речь, а мама, то есть я, оказалась не очень сообразительной: "Это как в цирке?" Наивно отреагировала я, да? Слышу "нехороший" смех папы Олега, а старший сын посмотрел на меня с укоризной и неуверенно проговорил: "Лешка сказал... - кстати, этому мальчику - десять лет. Живет он с одинокой мамой и развивается с опасной скоростью, - Леша сказал... что так собаки щенков делают!"
Тогда ни я, ни папа не стали вдаваться в подробности. Очень кстати подоспело время ужинать, потом по "телику" начинался "клевый мультик". Однако мы все-таки поняли, что "рано или поздно...". Стало быть, надо готовиться!
Впрочем, "деликатные неожиданности" подстерегают родителей и совсем "из-за угла"! Одному из наших сыновей было лет пять, и воспитательница детского сада рассказала нам, что несколько раз замечала, что он прячет руку в колготки, как ей кажется, с каким-то "не очень хорошим намерением". Осматривая детей, воспитательница заметила, что крайняя плоть у нашего мальчика - красная. Пошли к урологу, и врач объяснил нам, что мы недоглядели. Это нам урок! Каждый вечер, перед сном, обязательна - полная гигиена. С тремя детьми, при постоянных перебоях с горячей-холодной водой это делать нелегко, вот мы и попались! Когда крохотные капли мочи застревали в складках крайней плоти и раздражали ее, мальчик пытался избавиться от возникавшего при этом зуда с помощью руки. Ну а дальше...
Разговор проходил при сыне, потому что врач показывал ему, что и как надо делать и почему возникали неприятные ощущения. Прошло время, он все понял, да и мы, крепкие "задним умом", уже придирчивей следили за гигиеной, и, кажется, причины для беспокойства исчезли.
Через месяц-два, от той же воспитательницы, я снова услышала предостережения: "Ваш мальчик опять и довольно часто держит руку в колготках". Как же так? "...Мне кажется, - продолжает воспитательница, - что раньше он действительно пытался спастись от зуда, а теперь я боюсь, не ищет ли он таким образом приятных ощущений?"
Снова пошли к урологу. Тот, отправив сына в коридор, сказал нам: "Ваш мальчик, по-видимому, очень возбудим. Случайно он мог испытать приятные для него ощущения".
Тут уж папе пришлось исподволь, осторожно объяснять тогда уже шестилетнему сыну, что "этот" орган "очень чуткий" к прикосновениям. Его можно "испортить", если трогать руками. К тому же, "руки в штанах"... это так некрасиво! Неудобно, наконец! Сын согласно кивал...
Я занервничала. Заметив руки сына в колготках, вытаскивала их и шлепала мальчишку. Пошла к детскому невропатологу. Ничего страшного доктор не заметила, но попить валерианку в таблетках порекомендовала. "Не волнуйтесь... Отвлекайте и следите ненавязчиво. Наказывать не следует. Все постепенно само пройдет..." Миновало месяца три-четыре, и "конфузные дела" сына действительно благополучно исчерпались.
...И вот в нашей квартире появился сиамский кот, "жених" для Кнопочки. "Новобрачным" была отведена гостиная со стеклянной дверью, и дети могли, как студенты-медики, наблюдать за "процессом". Правда, стекла были декоративными, очень "картинку уродовали", но кое-что разглядеть все-таки было можно. Алена, которая подарила мне Кнопочку и предоставила напрокат "жениха", объяснила нам, что "все получится" только через двое-трое суток. Поначалу мы ошарашенно переглянулись: а где же нам спать и как работать за своими письменными столами? Но потом решили, что деваться некуда, придется нам с папой переночевать в детской комнате, на полу, оставив "новобрачных" в гостиной. Там же поставили еду, "отхожее место", чтобы "молодые" не испытывали никакого стеснения.
Прильнув к стеклу, дети ждали от хвостатых "супругов" каких-то немедленных действий. Однако кот с королевским именем Филипп грациозно вышагивал по комнате или часами сидел в отдалении, присматриваясь к "невесте".
Наконец мальчикам надоело глазеть в мутное стекло и они ушли в детскую играть. Ночь прошла спокойно, и нам даже не пришлось ничего детям объяснять. Назавтра дома были папа и я. Дети - кто в школе, кто в саду. Кнопочка и Филипп, немножко, даже вполне "прилично" повозившись, не мешали нам с папой заниматься своими делами.
Вечером из школы пришел первоклассник Алюня, а из садика Игорь с Яриком. Как только мы сели ужинать, воздух стали сотрясать душераздирающие вопли "новобрачных". Как ни старался папа опередить своих реактивных сыновей, сделать это ему не удалось. Ярик пулей вылетел из-за стола, вслед за ним - Игорь и Алик! Через секунду, уже навстречу папе, который поспешно готовил вразумительное объяснение происходившему в нашей гостиной, несся Ярослав с воплем: "Папа! Филипп душит нашу Кнопочку! Она орет, просит, чтобы ее спасли!"
Мы понимали, что дети будут реагировать на увиденное по-своему и наверняка попытаются вмешаться в "естественный процесс". Чтобы этого не случилось, Олег высоко на дверях прикрепил крючок. Ярик стал дергать дверь, Игорь уже тащил табурет, чтобы достать до крючка... Только Алька с нескрываемым любопытством, молча пытался рассмотреть сквозь мутное стекло, что же там происходит?
Папа мягко увлек детей на кухню, усадил за стол и начал объяснять: "Наша Кнопочка уже выросла и стала взрослой кошкой. Вы это заметили, правда?" Дети согласно закивали, нетерпеливо ожидая продолжения. "Так вот, - продолжил папа, уже не глядя на меня и слегка воодушевляясь, - каждая кошка, собака, любое животное хочет оставить после себя потомство, деток..." Неожиданно Ярослав спросил: "А человек тоже хочет?" Папа не успел и глазом моргнуть, как его выручил Алька: "Тебе говорят про животных, про Кнопочку, что она хочет!" Игорь тоже укоризненно посмотрел на Ярика и попросил: "Давай сначала про кошек, ладно?"
И тут папу подвела его привычка во всем быть объективным. "Ну, если быть совсем точным, то мы с вами тоже животные..." "Вот, - восторженно закричал Ярик, - что я вам говорил!" Начался галдеж. Игорь настороженно смотрел на папу, явно ничего не понимая. Алька был спокоен. По-видимому, догадываясь, что папа не зря отнес и себя, и его, сына, к разряду животных, он ждал продолжения папиных объяснений.
В это время из гостиной снова раздались сладострастные кошачьи вопли. Ярик с недоумением спросил меня: "А почему они так кричат. Им что, больно?" Алька перехватил взгляд Ярика и, наверное, по-своему поняв мою секундную заминку, сказал: "Это они от удовольствия так кричат!" Слегка ошарашенная такой осведомленностью Альки, подумала: уж не дворовые ли "авторитеты" начали "просвещать" наших детей?
Сказок про капусту, в которой находят детей, и про аистов, которые приносят их в клюве, мы своим детям никогда не рассказывали. Понимая, что если не от нас, то от чужих дети все равно узнают про э т о , мы стали потихоньку готовиться.
Наверное, первый звоночек к щекотливой теме прозвучал в момент, когда с Алькой случился тот злополучный конфуз, замеченный воспитательницей детского садика. Помогая мальчику избавиться от случайного "рефлекса удовольствия", мы и прибегли к осторожной полуправде, рассчитывая, что она застрянет в его памяти. А дворовые "эрудиты" могли что-то и добавить из своего "опыта". Вот и получилось, что среди своих младших братьев старший сын был гораздо осведомленнее.
Между тем Игорь с Яриком заспорили о том, откуда в животике у мамы появились они и Алюня.
- Не помню, как я появился там, - честно признался Ярик, - но я там точно был, правда, мама?
Я не успела ответить.
- Я тоже там был, - с некоторой обидой произнес Игорь.
- А как ты туда попал?
Это спросил Алик. Как мне показалось, вопрос прозвучал провокационно. Наверняка он все-таки что-то уже слышал...
Я красноречиво посмотрела на папу. Тот, по-видимому, уже созрел для более точных разъяснений, однако его опередил Ярик.
- Я знаю! Человек рожается через попку. Он из животика падает, как какашки!
Никто не засмеялся. Алик ошарашенно смотрел то на Ярика, то на меня и на папу. Может быть, он ждал объяснений? Игорь растерянно вертел головой, и мне даже показалось, что в его лице появилось что-то брезгливое.
Между тем в соседней комнате "хвостатые новобрачные" отдыхали. Папа оставил без внимания "открытие" Ярика, но внести ясность в вопрос "Откуда берутся дети?" все-таки решился.
- Как я уже говорил, все живое на земле не исчезает и оставляет себе подобных. Детки есть у всех, у жучков, паучков...
- И у комариков тоже? - звонко спросил Ярик.
- Конечно! - рассмеялся папа и продолжил: - Кнопке тоже хочется деток, но она может деток родить, только если кот положит в ее специальный мешочек своих кошачьих семечек.
Дети моментально насторожились. Они смотрели на папу с надеждой и любопытством. Однако пока папа раздумывал над продолжением мысли, не выдержал Игорь.
- Когда семечки попадают Кнопочке в особый мешочек, они там начинают разрастаться и превращаются в крохотных котят. Сколько семечек попадет Кнопочке, столько котяток у нее и родится.
Мальчики были ошарашены услышанным. В это время из гостиной снова раздался истошный крик кошек. Ярик хотел снова побежать и посмотреть, но папа уговорил его не мешать "супругам": "Давай-ка не будем мешать Филиппу делать очень важное дело: класть Кнопочке в специальный мешочек свои семечки, а то она их может потерять и тогда у нее не родятся котятки!"
- Она может семечки потерять?
Алька изумленно смотрел на папу. Мальчик, который, как мне казалось, уже кое-что успел во дворе услышать от старших ребят, оказывается, воспринимает все, что рассказывает папа, с искренностью первооткрывателя. Папа почему-то долго собирался с мыслями и явно запаздывал с ответом. Игореша воспользовался паузой.
- А как же Филипп эти зернышки кладет Кнопочке в мешочек? - спросил он. Папа взглянул на меня почти умоляюще, но вступить в разговор на равных с папой я не была готова.
...Обсуждая с Олегом накануне приглашения "жениха" к Кнопочке эту щекотливую тему, я настаивала на очень умеренном, лучше "художественном", с юмором изложении сексуальных комментариев. Олег же был сторонником точного обозначения, "что есть что" и "как это делается".
Раскопав где-то микрофильм одной книги по половому воспитанию детей от пяти до семи лет, изданной то ли в Голландии, то ли в Дании, муж показывал иллюстрации, которые своей откровенностью привели меня в оторопь!
Я никогда не считала себя ханжой, но показывать детям, как рекомендовалось в той книжке, женские и мужские гениталии, рассказывать об их роли в процессе зачатия, наконец, показывать "веселеньких сперматозоидов", бегущих к маленьким яичкам - женским яйцеклеткам, - это, как мне показалось, уж слишком для младшего возраста!
Олег пожал плечами, мол, тебя бы на мое место, и, наверное, решил остановиться где-то на "золотой середине".
Игорь настойчиво теребил папу: "Ну как Филипп кладет Кнопочке зернышки, а?" Пришлось нашему папе излагать великое таинство зачатия!
- У котика есть такой крохотный... м-м-м хвостик... А находится он у него под большим хвостом. Ну вот... Этим хвостиком он попадает Кнопочке прямо в дырочку, которая у нее тоже расположена под хвостом и... за-пус-ка-ет в ее особый мешочек мно-о-ого-мно-о-го семечек!
Дети замерли! То, что у кота и кошки есть хвост, не было новостью. Но что есть еще какой-то специальный хвостик, предназначенный для того, чтобы кот запустил кошке семечки!.. Справившись с первым недоумением, Ярослав спросил почему-то меня:
- А у нас, человеков, есть такой хвостик?
- Это совсем и не хвостик... - со странным скепсисом промолвил старший сын. По-моему, он уже готовился свою мысль развить дальше, но не успел. Вмешался папа.
- Ну, как хочешь, так и называй! - папа лукаво на меня посмотрел, и я увидела, что он готов был весело рассмеяться. - "Хвостик", "кончик", "пистолетик", "перчик"... Дети дружно и громко рассмеялись.
- Вот он, мой пистолетик, - с наивным бесстыдством заорал Ярик, пытаясь тут же снять колготки и показать.
- Ярик, хочешь молочка? Это я попыталась отвлечь слишком догадливого младшего сына. Он сразу согласился и подошел ко мне. Папа продолжил "урок".
- Да... И у всех мальчиков, и у кота Филиппа тоже есть пистолетик, который помогает Кнопочке получить то, чего у нее нет, - его семечки...
Алька напряженно прислушивался к словам папы, но что-то его явно не устраивало. Наверное, те сведения, которые он почерпнул из моих разговоров с врачами и воспитательницей детского садика о его "нежданных обстоятельствах", в памяти сына "застряли". Понятно, что мальчишке далеко не все было ясно, но спросить меня или папу он не решался.
- А это можно посмотреть?
Этот вопрос задал Игорь, и Ярослав, отдав мне стакан с молоком, тут же поддержал его любопытство, готовый бежать к дверям гостиной. Тут нас "подвел" Филипп. Наверное, его страсть достигла апогея, и в "арендованной" для "новобрачных" комнате раздался истошный вопль кошек. Дети мгновенно повскакивали с мест и, прибежав к дверям, прильнули к стеклам.
- А я вижу, как Филипп кладет семечки Кнопочке, - решительно заявил Игорь. В его голосе была такая убежденность, что Алька недоверчиво пробормотал:
- Где, где, как?
Игорь, гордый своей "зоркостью", ткнув пальцем в стекло, ответил:
- Вон, смотри...
Ярик с Алькой, мешая друг другу, пытались что-то разглядеть, но "брачная пара" неожиданно распалась. Кнопочка, сладострастно передергиваясь, грациозно переворачивалась на спину, нервно дергая хвостом.
Благополучно уведя мальчиков на кухню, я отвлекла их свежими пирожными, а папа рассказал им новую "историю в лагере", героем которой был кот Антон, который храбро сцепился с крысой!
Поздно вечером пришла Алена и, положив уставшего от любви Филиппа в корзинку, удалилась...
Давая детям, с помощью кошек, урок "полового воспитания", мы, конечно же, испытали неудобства в обозначении деталей при в сравнении животных с собой. Но теперь нас это не смущает. Когда дети подрастут и нам придется снова коснуться этой деликатной темы, то, скорее всего, это будет уже иная ее грань, скорее всего, нравственная, духовная...
...У каждого из нас могут быть свои стереотипы и комплексы, каждые папа и мама по-своему могут представлять себе ответы на вопросы детей. И далеко не всегда в этих ответах родителей можно заметить следы настоящей начитанности, культуры. Мы с Олегом в этом не исключение! Не берусь никого поучать или осуждать, могу только сказать, что добывать нам с мужем воспитательный опыт оказалось непросто!
Вспоминала начало своей "половой" осведомленности, а Олег рассказывал мне о своем опыте. "Обо всем, что надо было знать "про это", меня просветили старшие ребята в санаторной палате еще в Прочноокопске. Двадцатилетний сосед в один из таких "сеансов откровений" бесцеремонно растянул мне крайнюю плоть, мгновенно "сделав меня мужчиной".
Я в ужасе всплеснула руками: "Как это?" Пришлось выслушать от мужа некоторые анатомические подробности, о которых, уж не знаю, стыдиться мне или не стоит, я не имела ни малейшего представления. Мои родители никогда ничего мне не рассказывали обо мне, а тем более, о противоположном поле. Отец помалкивал, а мать старалась вызвать в разговорах "про это", с приближением моих шестнадцати, стойкое отвращение и брезгливость...
Мое просвещение она годам к тринадцати начала. Уведя меня в спальню, мама начала мое "половое просвещение" с предупреждения о "сюрпризах" моего тринадцатилетнего возраста, призывая не бояться вида крови на моих трусах. Когда случилось так, как она предупреждала, я не волновалась. Зато потом мама стала настойчиво меня пугать "опасностями", которые могут случиться, если я буду "...оставаться с мальчиком наедине". Она все-таки вызвала у меня что-то вроде чувства гадливости к "этим" делам, но мальчиков бояться я так и не стала!
"Откуда берутся дети", я узнала из маминых книжек. Множество медицинских учебников стояли на книжной полке у нас дома. Ни о чем маму не спрашивая, я "образовывалась" сама, перелистывая солидные фолианты по гинекологии.
Потом пришел и мой первый женский опыт. Случилось это как-то вскользь... С ощущениями, о которых я могла догадываться и даже знать из тех же маминых книжек...
Олег рассказывал: "Все взрослые ребята, с которыми я лежал в палате, когда мне было лет двенадцать-тринадцать, конечно, мастурбировали. По ночам они, захлебываясь от возбуждения, рассказывали о своих "подвигах" с женщинами до больницы. Я был пацаном и мало что понимал, а спрашивать стеснялся. Вернувшись домой, я никогда с родителями эту тему не затрагивал. Да они и сами избегали об этом говорить. Но жили-то мы все скопом. Мать с отцом, я с братом в одной комнате! Бывало, проснусь ночью от какого-то шороха. Лежал я на раскладушке, а в дальнем углу комнаты стояла кровать родителей... Накроюсь с головой и стараюсь побыстрей заснуть...
Когда женился, понял, что я - дурак дураком в "половом вопросе", а моя первая жена - тем более..." Так и хочется сказать: "О времена, о нравы!"
...Итак, "деликатная тема" с помошью сиамской супружеской пары Филиппа и Кнопочки была благополучно преодолена. Но время шло, и наша красавица Кнопочка округлилась, отяжелела. Дети это заметили, притрагивались ладошками к набрякшим соскам и гладили по мягкой шерстке низа живота. Папа попросил детей обращаться с кошкой осторожней, бережней. Они поняли, а мы с удовольствием замечали, как Игорь, Ярик или Алька, мягко подхватив Кнопочку, переносили ее в большую комнату со словами: "Мы в войнушку играем в нашей комнате... Пусть она побудет у вас, а то еще раним..."
К сожалению, трагедия с нашей кошкой все-таки случилась. Уж не знаю, по каким причинам, но Кнопочка так и не смогла разродиться. Ветеринарной помощи на дому не было, а ветеринар из цирка, которому мы позвонили в надежде на его гуманность и профессиональную любовь к животным, к нам так и не пришел.
Февральской ночью наша Кнопочка умерла. Игорь с Яриком всплакнули, Алька сурово сжал губы и молчал. Уложив нашу любимицу в коробку из-под обуви, тепло одевшись, пошли мы всем семейством в дальний угол соседнего с нами парка. Папа выкопал под мохнатой елкой глубокую ямку, и мы тайком опустили туда Кнопочку. Нашли какой-то камень и положили его сверху...
...Через два месяца Алена принесла мне котика той же сиамской породы. Удивительным в нем было то, что спал он, вытянувшись, как по линейке, и тогда ушастая темная головка, длинное тело и острый конец хвоста отдаленно напоминали гвоздь. Первой это заметила наша подруга Людмила Т. С ее "подачи" мы и назвали Гвоздиком нашего нового члена семьи.
Прошло около года, и Гвоздик стал истошно звать "невесту". Сыновья, все уже понимая, сочувственно гладили кота, утешали его.
Однажды братья переступили порог гостиной, подошли к папе, поглаживая Гвоздика, удобно устроившегося на руках у Альки. Старший сын осторожно сказал: "Папа! Надо бы ему невесту найти... Гвоздик очень хочет кошке в мешочек семечки положить. У него много их накопилось, и он кричит об этом". Ярик с Игорем горячо закивали. Едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться, я поглядывала на "делегацию", ожидая ответа папы. Он усмехнулся, погладил Гвоздика, сладко мурлыкавшего на руках Альки: "Хорошо, мальчики. Мы с мамой что-нибудь придумаем. А пока дайте-ка мне поработать". И снова уткнулся в книгу...