Аннотация: Все мы вспоминаем детство, все мы рвемся на свободу
"Розовое" детство
Он обычно появлялся неожиданно. Словно хищник. Я до сих пор помню его нагловатую усмешку. Мой школьный рюкзак сразу оказывался на земле. Пока я наклонялся за ним, получал не сильный, но очень обидный тумак по попе. Как-будто отец наказывает провинившегося сына. Потом мне полагалось сказать ему спасибо и пожелать хорошего дня. Иногда я этого не делал, как-бы протестовал, и тогда моя шапочка сбивалась на землю. Я получал еще тумак посильнее и вдобавок его наглый смех.
Не было ни одного дня, скорее вечера, позднего вечера перед сном, чтоб я не фантазировал, как наказать его. Я решил ходить в кружок дзю-до и рукопашного боя. Я с жадностью впитывал и применял на занятиях все приемы. Я побеждал почти всех своих соперников в кружках. Но по-прежнему он держал меня в своем рабстве, заставляя нагибаться и получать тумаки. Как-то утром я не нагнулся, а вместо этого ударил его в плечо. Он сделал вид, что не заметил, но уже через мгновение ответил мне локтем в поддых, в солнечное сплетение. Я сложился пополам, ловя воздух как рыба на берегу. А когда отдышался и сдвинулся в сторону рюкзака, коварная подножка свалила меня на землю. Мы не разговаривали с ним никогда. Но было и так понятно, что я остался в рабстве.
В кружке я продолжал наращивать силу. Научился отражать удары. Надеялся вскоре применить все это в своем "восстании" против него. На занятиях нам говорили, что психологическая победа более важна, чем физическая. И я готовился, готовился, готовился... В какой-то из дней его не оказалось на моем пути в школу. Начинался ноябрь, а с ним и дожди. Я подумал, что дождь помешал ему. Но его не было еще день, еще, неделю, две. Вдруг из разговоров в школе я понял, что он посажен в тюрьму. Чувство удовлетворения мешалось с разочарованием, и разочарование оказывалось сильнее. Почему-то и несколько месяцев спустя желания мести, собственноручного освобождения не оставляли меня.
Пролетело несколько лет. Кончилась школа. Мои комплексы потускнели, ушли куда-то вглубь. Началась жизнь другая, не школьная. Лишь изредка, словно не до конца зажившая ранка начинала слегка кровоточить. Я вспоминал в эти минуты, как получал тумаки и наклонялся. Его образ почти исчез. Его заменили мгновения унижения и стыда. Я убеждал себя, что давно пора забыть школьные детские обиды, ведь давно закончилось "розовое" детство.
Как-то вечером после работы я припарковал машину около дома. Вышел из нее. Неподалеку стоял парень вполоборота ко мне. "Да это же он!". Я помнил его имя, окликнул его. "Вы ошиблись", - ответил парень. И я действительно понял, что ошибся. "Извините", - ответил я. Дня через три я оказался на свадьбе своего сослуживца. Было много шума, света, еды, питья. Я взял в буфете бокал белого вина, и положил на тарелку несколько кусочков суши. Рядом стоял мой повзрослевший школьный товарищ. Мы обнялись. Товарищ представил мне свою подругу и после нескольких фраз, сказал: "А ты знаешь, что недавно он умер, вернее был убит в тюрьме. Много разных слухов ходит...". Но я уже не слушал моего товарища, я слушал только свое внутреннее я. И оно повторяло: "Ты так и не вышел на свободу вместе с ним".