Аннотация: Читатели требовали продолжения "МАМУТИ". Вот оно написано. Фантазии у меня не хватило, и я его назвал "МАМУТИ2"
МАМУТИ 1
1
На последней конференции я обедал с одним прелюбопытнейшим канадцем. С огромной рыжей бородой и веснушчатой кожей он выделялся среди пары сотен ученых. Звали его Брюс. Брюс отличался необузданным аппетитом, был высок, широк, я бы сказал необьятен. Ел он небрежно, оставлял порции и шел за новыми. Вдруг, не доев свой сладкий ванильный пудинг, Брюс бросил слово "Плейстоцен". Я ему рассказал, что название моей фирмы "Плейстоцен", и в моих лабораториях сильно продвинулись в клонировании мамонта. Мы ожидали в этом году решающих результатов. Ребята подсадили генетический материал слону. С недели на неделю ждали рождения чуда. Нас позвали на очередные доклады, но Брюс предложил сбежать. Оказывается у них тоже не отставали, занимались шерстистым носорогом и саблезубым тигром.
"Давай выпьем за новую фауну земли", - предложил я.
"За новую-старую", - подхватил Брюс.
У меня закружилась голова не от виски, а от фантазий. Это была мечта детства - возродить древнюю фауну. Малышом я ходил с папой в музей. До сих пор помню стеклянные цветные витрины с рисунками динозавров, мамонтов, мастодонтов. Все эти слова поразили на всю жизнь мое воображение. А протерозой, архиоптериксы, ихтиозавры. Ну и конечно, плейстоцен. Много лет назад смотрел "Юрский парк". Я начал тогда работать в палеонтологической лаборатории и решил первым клонировать динозавра.
Года три мы искали материал. Моя теория заключалась в том, что в динозавровой коже должны сохраниться клетки с ДНК животного. Их я и собирался клонировать. Проект так и назывался просто и со вкусом "Динозаврова кожа". Я истратил оба полученных гранта от поклонников "Юрского парка". Они надеялись заработать потом миллионы. Но кожа не далась, не было там ни одной молекулы для клонирования, одни окаменелости. И я переключился на мамонтов, назвав проект "Плейстоцен". Я силен в названиях. Еще четыре года ушло, пока мы нашли новый грант, потом мамонта, и подготовили всю молекулярную кухню. Брюс поймал меня в период ожидания рождения.
Мы надышаться не могли на слониху "Кохавит" - "Звездочка". Мы взвешивали нашу "Звездочку" каждый день по два раза, и еще ультразвук делали. Наблюдали за нашим мамонтенком по имени "Мамути" - "Мой мамонт". Пока повода для беспокойств не было. Вес каждый день увеличивался, и двигался он в "Звездочке". Я посылал письма и сообщения в лабораторию. По прогнозам до родов оставалось недели две. Я возвращался с симпозиума через пять дней, мне надо было из Торонто завернуть к своему другу-палеонтологу в Оклахому.
Когда я поднимался в самолет и читал последние сообщения перед взлетом, то из лаборатории написали "Сегодня утром родился "Мамути". Вес близок к прогнозируемому, сто двадцать семь кило. С первым клонированным мамонтом тебя!".
"Какая досада!" Предложили отключить все телефоны, дабы не мешать взлету. Я успел только ответить: "Закройте лаб только на электронный замок. Ключа нет. Из аэропорта сразу еду смотреть".
От возбуждения я не мог ни уснуть, ни фильм смотреть. Сосед что-то спросил меня, я ответил невпопад. Мне хотелось кричать, петь, а в самолете нельзя. Уже собрался рассказать соседу, потом раздумал, наверное примет меня за сумасшедшего. Вспомнил, что Брюс подарил мне электронный вариант своей научно-фантастической книги "Прошлое-будущее". Я открыл свой ноут-бук и постепенно вчитался, отвлекся от "Мамути" и даже задремал. Как мне это было надо!
Двигатели гудели ровно и мощно. Я пробудился, взглянул на часы, еще час лета. И новая волна возбуждения от приближения встречи с ним. Я открыл в компьютере новую рубрику "Мамути". Написал: "Несколько часов назад в мире родился первый клонированный мамонт. Близится "Плейстоцен"! После такого патетического начала следовала будничная запись. "Завтра позвонить.... следовало десятка три телефонов... встретиться.... перечень встречь... написать письма...". Да, еще пресса, телевидение... на это я отряжу мою секретаршу Сусану... она выглядит лучше всех телеведущих, и такое расскажет... мы ее обычно представляем как ответственного за связь со средствами массовой информации.... При воспоминании о Сусане я улыбнулся. И вдруг пришло спокойствие. Сусана, моя серьезная-несерьезная Сусана вытеснила, нет, поставила на место мамонтенка. И я... я стал обычным, привычным себе Роми Камборо... скептичным, чуть циничным любителем каламбуров и острот.
В вольере, окруженном электронным и обычным металлическим заборами, стояла слониха и между ее ног лежал шерстяной комок "Мамути". Было три часа ночи. Я их сфотографировал со всех возможных позиций. Как я и думал, замок висел, и открыть вольеру я все-равно бы сейчас не смог. Я вытащил из бокового кармана дорожной сумки самолетный паек - вафли в шоколаде. Развернул, просунул между толстыми прутьями наружного забора руку и с трудом протолкнул через сетку второго забора. Слониха подхватила вафли и с благодарностью тихо затрубила. Я был на вершине счастья. Дождался пока зашевелится "Мамути", чуть не расплакался, и пошел к машине.
Когда я подьезжал к дому - светало. В постели я пробыл часа два, как зазвонил первый телефон. И начался шквал звонков, сообщений, элетронных писем. Первыми назначили телеконференцию инвесторы проекта, потом просили встреч представители прессы и телевидения, еле живой я добрался до офиса. Мы решили посадить на связь Сусану, а сами начали совещание.
Я был словно пьяный от перелета через океан, бессонной ночи и встречи с "Мамути". Но мне надо было говорить, все-таки я босс. И я сказал:
"Ребята, я счастлив сегодня. Это наш с вами успех. Мы первые в мире клонировали доисторическое животное. Я уверен, что сегодня мы услышим много интересного от наших генетиков, молекулярных биологов, биохимиков, физиологов. Сегодня у нас будет трудный день, много встреч, в одиннадцать будет телеконференция со спонсорами. После обеда придут представители прессы. И кроме всего прочего, я не должен уснуть после Канады".
Все рассмеялись, и шумно друг с дружкой начали говорить. Я дал им расслабиться, я и сам разболтался с Иони, он сидел рядом, справа от меня. Он был в фирме руководитель исследований. Я передал ему бразды правления сегодняшним необычным совещанием. Пока он начал свое сообщение я вышел к Сусане и попросил ее сделать мне крепчайший кофе "всех времен и народов".
Наверное это был самый трудный и самый радостный мой день. Вечером в новостях мы смотрели про "Плейстоцен" и "Мамути" Хорошо хоть меня показали всего раз, я был нефотогеничен и не любил себя в фильмах. Героями дня стали Сусана и Иони. В проект хотели вложить более ста миллионов долларов, инвесторы стояли в очередь и ждали переговоров с нами.
"Мамути" рос послушным мамонтенком, физиологи и ветеринары были довольны. Договоры были подписаны, и часть инвестиций уже перечислена на наш счет. Обсуждались планы новых экспериментов. Искали коммерческий выход проекта.
2
Первые три месяца его младенчества пролетели быстро и без всяких происшествий. После первой недели эйфории настали будни. Бизнес-отдел вел переговоры со всем миром, ученые начали новые серии экспериментов, я суетился то тут то там, и казался себе самой малозначительной деталью в проекте. Просто я в свое время давно принес идею "Плейстоцена". Моей привычкой стало приезжать рано в фирму и навещать "Мамути". В те месяцы у нас в отношениях с женой наступил кризис, и мы решили пока не разводиться, но пожить отдельно. Дети были у нее, так что по утрам у меня оставалось время на своего нового ребенка "Мамути". Я приносил ему всякие угощения, которые по науке было запрещено давать. Как-то я принес консервированные ананасы, и он ел их с таким удовольствием, что я в тот же день заехал в супер и купил целую коробку.
Очередная неделя подходала к концу. Мне предстоял тяжелый день, ехать к нашему адвокату, а он на другом конце города. Дотошный парень, каждый раз из меня все кишки вынимает. После посещения его конторы я всегда чувствовал себя преступником, но не директором фирмы. Потом патентные дела, там я должен быть вместе с Иони. И наконец, встреча с двумя банкирами, которые больше месяца убеждали меня вложить деньги их банка в проект "Плейстоцен". Я специально сконцентрировал неприятные вещи в один день. Перед выходными.
Я выехал из дома в шесть утра и с ананасами поехал в фирму. Вначале зашел в офис, открыл компьютер, посмотрел бегло на факсы и сообщения, и пошел к домику с вольерой. Слониха трубила. Я достал из пакета банку с ананасами. Мамути был кажется сзади ее. Дни стали короче и светало только в семь. В вольере еще горели ночные огни, минут через десять они автоматически выключатся. Я открыл банку и как обычно позвал его "Мамути, мамути". Мне хотелось, чтоб он привык к имени. Мамути не шел. "Вот хитрец, - подумал я, - маленький а уже хитрец".
Я подошел вплотную к вольере и вдруг увидел что три толстых металлических прута разрезаны... Не поверил глазам... Рядом лежала неновая с ржавчиной пила по железу... Я крикнул: "Мамути"... и от тишины сразу понял ... нет его в вольере. Жалобно трубила слониха. Хотя светало, для меня все стало черным. Я не знал, что делать. Пила, "Мамути", кто-то распилил ограду. "Ну скоро служители придут", - подумал я. И ответил себе: "Так они сразу ко мне прибегут".
Я держу стресс плохо, но выхожу из него быстро. Вернувшись в кабинет, я позвонил сразу Иони, Сусане.
"Какой-то мерзавец распилил забор и выкрал мамонтенка", - сказал Иони.
"Звони сейчас же в полицию, - порекомендовала Сусанна, - я уже в машине, выезжаю".
Полиция занималась этим делом уже пятые сутки и не нашла никаких следов "Мамути". Одна из гипотез полиции следующая:
"Преступники подлетели на вертолете и почти у самого забора погрузили "Мамути". Поэтому и не было следов. Конечно об этом событии напечатали в газетах. Интерпол подключился к поискам. Как-то к концу рабочего дня в дверь кабинета постучали. Это был доктор Аарони, один из ведущих генетиков проекта. Я думаю, что многие его оригинальные подходы позволили нам первым в мире добиться положительного результата. Я очень его уважал и как можно продвигал, посылал на самые пристижные конференции, давал первому выступать. Он выглядел привычно спокойным и сосредоточенным.
"Как дела, Шимон? - спросил я, - как всегда кофе, или может что покрепче".
"Сегодня покрепче, босс"
"Ооо, что-то новенькое. Я заинтригован, Шимон"
Он выпил маленькую рюмку коньяка и начал издалека.
"Когда он исчез была одна деталь, на которую мало кто обратил внимание. Механический забор распилили, а электронный просто проломили, но... но предварительно его отключили, рубильник на щитке был поднят. Версию полиции о краже на вертолете я знаю. Но как они смогли отключить электронный забор?"
"Ты намекаешь, что в фирме были сообщники"
"Да"
"Шимон, сейчас придется выпить мне. Я доверял и доверяю всем нашим, как себе"
"И это правильно, босс. Но сообщник есть. Абсолютно точно"
Я опрокинул рюмку, и пауза повисла в кабинете.
"Это даже не сообщник, а виновник происшедшего. Короче, босс, это я".
"Что?"
"А теперь, слушай что произошло. История эта началась несколько месяцев назад, когда мы завершали эксперименты и готовились к подсадке слонихе. Как сейчас помню. Я подошел к "дюару" (специальный сосуд с двойными стенками), где в жидком азоте хранился генетический материал. Я открыл крышку и вынул "карусель" (круг с пробирками). Когда я наклонился, очки упали. Одно стекло вылетело и закатилось под шкаф, а второе разбилось. Я взял себя в руки и продолжил эксперимент. Взял пробирку и разморозил ее, набрал материал и ввел его в клеточную культуру. Потом надо было инкубировать и ввести еще одну порцию уже в десять раз большую. Я ввел из другой пробирки, потому что в первой материала почти не оставалось. Принкубировал снова и уже потом сотрудники начали подсадку в слониху.
На следующий день я пришел на работу, увидел что первую полупустую пробирку я забыл вернуть в жидкий азот. Когда я взял ее чтобы выбросить, а я уже был в очках, то по спине у меня прошел холод. На этикетке было от руки написано "Human"! А надо было взять "Mammoth". Без очков я спутал "H" и "М"! Значит первую порцию я ввел человеческий материал, а вторую мамонтовый. Я начал усиленно искать в интернете чего от этой ошибки можно ожидать. Почти ничего не нашел. Несколько дней искал и искал. Потом я думал рассказать об этом или не рассказывать"
"Шимон, пока еще я не очень понимаю связь твоей ошибки с тем, что произошло"
"Когда мамонтенок родился, я пытался найти сам и через других наших ребят какие-то отклонения в его биологии, в его развитии. Никаких признаков не было. И я успокоился. Но... опять это проклятое но! Человеческие гены сработали с запозданием. Наш "Мамути" умнее простого мамонта. Он сам хоботом приподнял ручку рубильника. Он сам пилой перепилил забор".
МАМУТИ 2
3
Страна меда и молока раскинулась перед мамути. Летняя жара и засуха сменились на первые дожди и ночную прохладу. Пологие холмы вокруг Иерусалима зазеленели травой, кустарниками, деревьями. Тут и там белыми свечками цвел хацав, знак осени. Воздух был свеж, прозрачен. Взошло солнце. Запахло соснами. Аромат нагретой хвои пьянил мамути. Оказывается сочетание животных и человеческих генов не только полезно, но и приятно. Его ощущения в лесу, каждый шорох, каждый запах были за пределами человеческих ощущений. Его интуиция, наитие, предчувствие были недоступны человеку. Пробудившееся человеческое сознание, логика в сочетании с физической силой делали его сверх-существом. Несмотря на полное одиночество он должен выжить. Самым развитым его чувством было приближение опасности. Он знал, он чувствовал, что его ищут. В один из вечеров он еще не успел закончить ужин сочными листьями с кустов. Неподалеку пролегала лесная каменистая дорога. Мамути уже выучил, что лучше не приближаться к дорогам. Но после дождя кусты ожили, листья налились соками. И на несколько минут он потерял бдительность. Услышал шум приближающейся машины. Спрятался за кустами, залег в неглубокой лесной ложбинке. Белая машина с синей полосой и маячком на крыше медленно приближалась. Мамути был маленьким человекомамонтенком, читать еще не умел, а на машине на двух языках написано "Израильская полиция". Но и не читая, он знал, что они "по его душу". Стекла на окнах опущены, трое людей в форме и с биноклями вглядывались в обе стороны от дороги в лес. Сердце его заколотилось, мускулы напряглись. Он знал, что сможет и убежать и раскидать этих людей пока они схватятся за пистолеты, но нельзя выдать себя. У них есть и видеокамеры и собаки и вертолеты и пули со снотворным, чтоб поймать его, вернуть в клетку. А у него есть свобода и свое предназначение. Мамути пока только чувствовал "предназначение". Он родился с какой-то целью. Не только чтобы есть, пить и спать, играть, размножаться и защищать свою территорию, есть еще что-то. В осеннем иерусалимском лесу мамути учился думать и задавать себе вопросы: "Для чего? Для кого? И зачем?"
Полицейская машина проехала. Он переждал, пока шум утих и продолжил вечернюю трапезу.
4
Сидя в своем кабинете, я думал о нем, о мамути. Повертел в руках маленькую керамическую статуэтку мамонтенка, что стояла у меня на столе. Пальцами потер шершавую поверхность тела, имитирующую его шерсть. Бросил взгляд на картину, висевшую на стене, изображавшую доисторическую охоту на мамонта.
"Как он там? Ему нужен север, снег. А мне нужны американцы, канадцы и русские, чтоб перевести его туда. Вернее, были нужны. Трехнедельные интенсивные розыски пока не дали результата. Да и интерес к сенсациям ослабевает быстро".
Я встал, заходил по кабинету, так думается лучше.
"Надо принять несколько решений. Продолжать ли и как продолжать проект? Многие инвестиции с потерей мамути были заморожены. Продолжать ли и как продолжать его розыски? Полиция и интерпол практически перестали его искать. Как это по-русски говорят "Из грязи в князи". Пока наоборот "Из князи в грязи". На иврите было заимствовано из арамейского "Ме игара рама ле бира амиката" - с высокой крыши в глубокую яму. Это я сейчас, это мы сейчас".
Когда ты в тупике надо выдержать паузу. Надо переключиться. Я открыл шкаф. Там на нижней полке в глубине лежал спортивный костюм, кроссовки, полотенце. Со всей этой лихорадкой в фирме больше месяца я не касался их. А сейчас... да сейчас. Пришло время. Обычно я сидел у себя до поздна, все к этому привыкли. Сегодня же в четыре часа звоню Иони.
"Дружище, мне надо срочно уехать, прикроешь меня?"
"Нет проблем. Было что-то запланировано?"
"Одну встречу я отменил. Надеюсь будет спокойно".
"Пока".
"Пока".
Голова вдруг опустела, очистилась. Я переодевался в раздевалке тренажерного зала. Вокруг то же делали несколько мужчин. Кто-то из них до тренеровки, кто-то после. Большинство молчали, но некоторые или тихо напевали про себя или покрякивали от удовольствия, полученного или в предвкушении. Один из них заговорил со мной. Так ни о чем. Он вытирался толстым махровым полотенцем после душа и обильно брызгался дезодорантом.
"Кажется это тебя я видел по телевизору. Про какого-то зверя рассказывал".
"Да было. Интересно?" - спросил я.
"Не очень. Сейчас каждый день чего-то выискивают. Я всему этому мало верю. Не обижайся, дружище".
"Может ты и прав", - буркнул я и поспешил в тренажерный зал.
Обычно я разогревал мышцы перед бегущей дорожкой, потом переходил на ходьбу, постепенно увеличивал темп до семи километров в час, еще и еще, наконец, бежал. Сегодня нет. Я выплеснул стресс в бег. Сразу же поставил девять километров в час, тут же побежал. Знал, что начнут болеть давно не тренированные ноги.
"Пусть. Зато сейчас на бегу я решил во что бы то ни стало продолжать проект. Сегодня же вечером я позвоню Брюсу, у них будет утро. Завтра попрошу ссуду в банке. Завтра мы сядем втроем, Иони, Шимон и я. Будет план работы. У нас будет новый мамути".
5
Полуденное солнце припекало. Обычно в эти часы он ложился где-нибудь в тени переждать пик жары. Сегодня ему снились сны про маму Кохаву, про человека, который приносил ему по утрам ананасы. Он запомнил сны, пробудили его крики и голоса. Они принадлежали не взрослым людям, скорее небольшим детям. Мамути мгновенно встрепенулся, побежал в сторону криков. Под упавшим деревом лежала девочка. Дерево придавило ей ногу, а трое остальных пытались приподнять ствол, чтоб освободить ее. Мамути знал, действовать надо быстро, очень быстро. На него нахлынула вдруг жалость, жалость, которую он испытывал впервые, Он видел ее бледное лицо и глаза, молящие о помощи. Подбежал к дереву, хоботом с легкостью приподнял его. От его трубных звуков, от вида неизвестного зверя дети перепугались, спрятались. Он же продолжать держать дерево и трубить. Наконец, они поняли его, подбежали к девочке, оттащили ее в сторону. А теперь бежать должен он. Дети не могли быть одни, неподалеку обязаны находиться взрослые. Мамути видел, как один из детей звонил по телефону. Он должен исчезнуть, быстро исчезнуть.
"Бежать, бежать", - подстегивал он себя. Тяжело дыша, выбежал на окраину леса. Неподалеку пролегало шоссе и находилась заправка. Мозг человекозверя принимал моментальные правильные решения. Незаметно, прикрываясь кустарниками, мамути сзади приблизился к зданию заправки. Сбоку стояли два огромных трейлера. Их шоферы сидели чуть поодаль, курили, пили, громко и увлеченно разговаривали. Мамути подкрался к трейлерам максимально близко. Тихо, словно большая мышь, залез внутрь. Он спрятался за большими ящиками. Окон не было. Он не сможет знать, где они едут. Можно надеяться только на счастливый случай. Закрыли двери. Абсолютная тьма накрыла его. Без часов и взаперти он прекрасно чувствовал время. Ехали часа два. Чуть больше. Мамути отдышался от бега. Здесь в неизвестности за ящиками вновь пришли мысли о предназначении. Лицо придавленной деревом девочки врезалось в его память. "Может быть это мое предназначение, помогать и спасать" - подумалось ему.
Остановились и открыли дверь. Мамути был доволен, что отъехали далеко. Даже если его начнут искать там с собаками. Теперь же главное выскочить незаметно. Когда он выглянул из-за ящика, увидел спину шофера, идущего в сторону туалета. И он выпрыгнул наружу, увидел вокруг похожие, знакомые леса. Он даже перепугался, что они вернулись обратно. Но это было другое место и другой лес. Называлось оно Хайфа. А леса, окружавшие ее, Кармель.
Мамути ликовал, ему повезло. С местом, с погодой, начался сезон дождей, ночи становились все длиннее и прохладнее. Он изучал этот новый лес. Где живут люди, где проходят дороги, где есть вода. В первую ночь в новом лесу глухая тоска и одиночество сменили его дневное ликование. Для мамути это были совершенно новые ощущения. Он рос, он взрослел. Он приобретал опыт, знание. Что же касается их, так у Экклизиаста (Коэлет) сказано:
"И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это - томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь".
6
Вторая подсадка слонихе Кохаве проходила успешно. Мы уже знали, должна родиться она - маленькая мамонтиха. Радостные, мы придумывали ей имя. Наконец, у Сусанны вырвалось "Мамути два". Зашумели, заспорили по-левантийски. Шумно, словно не десять человек спорят, а по меньшей мере пятьдесят. Я же в ту секунду понял "Это именно то нужное имя. Оно напомнит нам о мамути, о "мамути первом". А я, я во что бы-то ни стало должен найти его, моего маленького сыночка, ананасоеда. Беременность у слонов долгая, почти два года. У нас в лаборатории она длилась намного короче. Когда мы знали, что мамути в утробе слонихи жизнеспособен, вскоре делали кесарево сечение. Я много думал, сможет ли его организм выдержать наш жаркий пустынно-субтропический климат. Теоретически да, особенно зимой. Мамути исчез в преддверии зимы, поэтому шансы есть. Кроме того, в нем должны "работать" человеческие гены, а как они могли повлиять на его физиологию и поведение, никто не знает. Я же знаю только одно, если официальные каналы розыска не дали успеха, то я сделаю свое частное расследование. И я найду его".
Вообще я не люблю телевизор. В семье меня учили, что это средство для массовой промывки мозгов рекламой или политикой. Но каждое утро минут пятнадцать я смотрел новости. В конце новостей преподносят обычно разные сенсации. Например, акулы у берегов Эйлата или дикие кабаны на улицах Хайфы. Это как-то снимает напряжение после сообщений о терактах или погибших в автомобильных катастрофах. В то декабрьское утро с улыбкой рассказали, что дети в иерусалимском лесу видели какое-то странное животное, похожее на слона.
"Так это он, мой мамути!" - вырвалось у меня вслух. Я хотел сразу же звонить коллегам. При всем том, ситуация была необычной, пикантной. В тот памятный день, когда Шимон признался мне в своей ошибке со смешением генов, мы договорились с ним. Кроме нас двоих этого никто не знает. Про все отклонения в его поведении могли знать только он и я. А потому я решил пока сразу после новостей никому не звонить. Вместо этого начал собираться. Рюкзак с ананасами, бинокль, одел джинсы, полусапожки, куртку, несколько дней шли дожди. Я сел в свой полуджип "Юндай" и только из машины позвонил в фирму, что сегодня буду после обеда. Положение босса давало это преимущество свободы. Хотя наши либеральные нравы позволяли сделать это каждому сотруднику. Только сотрудника спрашивали о причине, а меня нет.
Через полчаса я уже был в иерусалимском лесу. Человек из городских джунглей асфальта, машин, домов, нашей невероятной скученности получает шок от тишины и звуков леса. Это был будний рабочий день. Зацепка только одна. В передаче говорили о поваленном ветром дереве. За лесом хорошо ухаживают, обычно такие деревья убирают. Но может быть не успели, зависит от времени, когда это произошло. Конечно, я мог позвонить на телевидение. Правда вряд ли получил бы что-нибудь вразумительное, об этом рассказали, как об анекдоте. Слон у нас. Смех. Я шел по лесу и каждой клеткой тела впитывал ароматы деревьев и мокрых трав, разноцветие первых пробивающихся цветов, щебетание птиц, струи утреннего еще низкого солнца, проходящие через кроны сосен. Поглядывал по сторонам, искал поваленные деревья. После четырех часов поисков я сдался, усталый поехал обратно.
Никто не знает, что произойдет с нами через год, через день, через десять минут. Меня всегда занимала проблема случайности ситуаций. Например, почему я полюбил палеонтологию? Почему начал заниматься мамонтами? Почему произошла ошибка с генами мамути? Почему он убежал? Сможем ли мы вернуть его?
Конец недели я проводил с сыном Натаном. Он в свои девять лет был неравнодушен к искусству и упросил меня поехать в Цфат к художникам. Я и сам любил эти старинные улочки Цфата с галереями. Каждая галерея имеет свое лицо. Невозможно сказать, какая из них более интересна. В одной почти классические пейзажи самого Цфата, в другой мотивы импрессионизма, в третьей современный абстракционизм. В галереях стоял запах старины. Сколько бы не делали ремонтов, сколько бы не красили стены, пахли чердаки, подвалы, кладовые, дворики, улочки, камни. В одной из галерей выставлялись картины животных. Орлы и попугаи, козы, овцы. Натан уже хорошо ориентировался в именах, и увидев картины овец, сразу вспомнил Кадишмана. Я же обратил внимание на джамуси, так называют наших местных бизонов. По пейзажам я узнал Голаны. Джамус в профиль, джамус в анфас, стадо джамус. И вдруг. Насколько джамус и кто-то рыжий между ними. В моих висках застучало: "Да это же мамути! Мамути среди джамуси!"
Я, как ни в чем не бывало, объявил сыну, что покупаю картину. Он одобрил выбор. Не торгуясь, я заплатил. Попросил телефон художника. Владелица галереи, богемного вида женщина лет пятидесяти, в просторных цветастых шароварах, в пирсинге в ушах и в носу, с множеством искусственных косичек на африканский манер, протянула мне визитную карточку. Завернула картину. По-прежнему скрывая свое крайнее волнение, я с сыном вышли из галереи. Тут же я набирал номер телефона с визитной карточки. Он ответил мне. Поблагодарил за покупку и кажется размяк от моих преувеличенных комплементов. Конечно же я настаивал на встрече сегодня, даже немедленно, сейчас. Он ссылался на какие-то дела. Тогда я выбросил козырную карту:
"Сейчас время одиннадцать часов. Я приглашаю вас на бранч". Втроем мы сидели в ресторане "ХаАри".
7
Его зовут Амос. Он ест питту с хумусом и пьет "Голдстар". Черная с проседью борода, длинные черные волосы, собранные сзади в небольшой хвост. Карие добрые глаза. Такие глаза подходят художнику, пишущему животных. Руки в красках. Натан с восхищением смотрит на него. Он сидит рядом с настоящим живописцем.
Наконец, я разворачиваю картину Амоса и спрашиваю:
"А где и когда вы писали ее?"
"Недели три назад. На Голанах".
"А точнее, где?"
"Я думаю не очень далеко от Мачдаль Шамс. Там паслось большое стало джамуси".
"Амос, а кто это?" - я спрашиваю и пальцем указываю на мамути.
"Ааа, - он улыбается, -вы заметили. Между джамуси двигалось какое-то животное. Мне даже показалось, что оно с хоботом и бивнями. Он все время двигался. Я спрашивал себя, откуда у нас может быть такое. В тот день я был усталый и выпил немало пива. Думаю, причудилось. Но все-таки решил нарисовать больше по памяти".
"Амос, а вы не смотрели передачи про...?", - я не успел закончить фразу.
"Я не смотрю телевизора", - прервал он меня.
"Хорошо. У меня к вам большая просьба. Мы скоро закончим трапезу, и я хочу поехать на то место, где вы рисовали тогда джамуси. Вместе с вами".
"Но..."
"Никаких но, Амос. Я заплачу вам за потраченное время. А если нам повезет, то расскажу потрясающую историю, в которой мы с вами и участники и свидетели".
Такого чистого и прозрачного воздуха, как на Голанах, нет нигде. По извилистому шоссе проезжали немногочисленные машины. Куски базальта чернели тут и там. Участки с колючей проволокой, военные базы, надписи "Осторожно, мины" напоминали о прошедших здесь уже в нашу эпоху войнах.
Натан и не мечтал о таком долгом путешествии, каждую минуту спрашивал: "А что это?". Наконец, Амос прервал молчание: "Где-то здесь я сидел тогда". Вышли из машины. Хорошо, что я в последнее время не расставался с биноклем. Высматривал стада джамуси и мы ехали туда. И первая и вторая и третья попытки оказались безрезультатны. Мы подьезжали вплотную к стадам, обходили их со всех сторон, разочаровынные возвращались в машину. Натан устал и заснул на заднем сиденье. Амос нервно посматривал на часы. Солнце близилось к закату.
"Давайте последний раз", - я умоляюще посмотрел на Амоса.
"Вы, как маленький ребенок, еще последний раз, и еще предпоследний - последний".
Мы дружно рассмеялись, приблизились к новому стаду. В красноватых лучах заходящего солнца я увидел его, с длинной рыжей шерстью, с выросшими загнутыми бивнями.
"Он, ооон!". Я пошел к нему, спотыкаясь о камни и цепляясь за колючки.
8
Тогда в лесу он понял, что быть одному нельзя. Одиночество убивает. И те и другие гены в согласии говорили одно и то же. Он искал выход. И нашел его среди быков джамуси. Однажды он увидел своего создателя. "Тот" шел к нему, спотыкаясь о камни и цепляясь за колючки. Мамути пошел к нему навстречу. Он протянул свой хобот, а "тот" обнял его.
Вскоре у него родилась сестра. Потом их перевезли на север, на Аляску.
Через двадцать лет их стало три больших семейства мамонтов. Все считали его самым старшим, самым сильным, самым умным.
Однажды утром на равнине стелился густой туман. Мамути словно причудилось. Две фигуры вынырнули из тумана. Его постаревший создатель, которого он не видел уже несколько лет. Чуть сзади с тяжелой одышкой шел необъятных размеров человек. Мамути не знал, что необъятного звали Брюс. Они приблизились. Его создатель что-то вынул из рюкзака. Всколыхнул воспоминания двадцатилетней давности. Это были ананасы. Мамути ел из его рук, а тот гладил ему шерсть длинную, рыжую, грубую, настоящую шерсть мамонта.