Гришем Джон
Завещание

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 27/09/2019.
  • © Copyright Гришем Джон (J.Katkovnik@gmail.com)
  • Размещен: 05/10/2009, изменен: 05/10/2009. 845k. Статистика.
  • Роман: Детектив
    • Оценка: 7.59*10  Ваша оценка:

       ДЖОН ГРИШЕМ
       ЗАВЕЩАНИЕ
      
       Перевод Ж.Я. Катковник
       Сентябрь 2002 - март 2003
      
       Один
      
       Мой последний день, теперь даже последний час.
       Я старик, одинокий и нелюбимый, страдающий и заставляющий страдать и уставший жить. Я готов к тому, что потом; оно не может быть хуже того, что сейчас.
       Я владею этим высотным зданием из стекла, в котором нахожусь, и кампанией, располагающейся внизу, подо мной. Земля на полмили по трем направлениям, и две тысячи человек, которые здесь работают, и еще двадцать тысяч, которые работают не здесь, тоже принадлежат мне. Мне принадлежит трубопровод, проложенный под землей, по которому подается газ с моих месторождений в Техасе в мое здание, и линии электропередачи, снабжающие его током. Я арендую невидимые мили спутника в вышине, чтобы давать команды моей империи, простирающейся далеко по миру. Мое состояние превышает одиннадцать миллиардов долларов. Мне принадлежит серебро Невады и медь Монтаны, кофе Кении и уголь Анголы, каучук Малайзии и природный газ Техаса, нефть Индонезии и сталь Китая. Моя кампания владеет кампаниями, которые производят электроэнергию и выпускают компьютеры, строят плотины, печатают книги и транслируют сигналы через мой спутник. Подразделения дочерних кампаний моей кампании можно найти в большем числе стран, чем любой может назвать.
       У меня были все возможные игрушки - яхты, самолеты, блондинки, дома в Европе, фермы в Аргентине, острова в Тихом океане, чистокровные лошади и даже хоккейная команда. Но я стал стар для игрушек.
       Деньги явились причиной моих страданий.
       У меня было три семьи - три бывших жены, которые произвели на свет семерых детей, шесть из которых еще живы и делают все от них зависящее, чтобы досадить мне. Насколько мне известно, я отец всех семерых, включая и того, которого похоронил. Следовало бы сказать, которого похоронила его мать. Меня не было в стране.
       Я порвал со всеми женами и детьми. Сегодня они собрались здесь, потому что я умираю. Пришло время делить деньги.
      
       Я давно готовился к этому дню. В моем здании четырнадцать этажей, протянувшихся, простершихся, охвативших тенистый внутренний двор, где когда-то в солнечные дни я любил устраивать приемы. Я живу и работаю на верхнем этаже. Двенадцать тысяч квадратных футов роскоши, которая могла бы шокировать многих, но меня это нисколько не трогает. Я создал свое богатство своим потом, умом и удачей. Мне решать, как его тратить. Кому его отдать, тоже выбираю я, но на меня идет охота.
       Какое мне дело, кто получит деньги? Я получил от них все, что возможно. Сейчас, когда я сижу здесь в инвалидном кресле, ожидая в одиночестве, я не могу придумать ничего, что я хотел бы купить или увидеть, ни одного места, где бы мне хотелось быть, ни единого приключения, которое хотел бы испытать.
       Все было. Я очень устал.
       Мне нет дела до того, кто получит деньги. Но я позабочусь о том, чтобы некоторые их не получили. Каждый квадратный фут этого здания спроектирован мною, поэтому я точно знаю, куда поместить каждого для этой маленькой церемонии. Они все здесь, ждут и ждут, впрочем, они готовы ждать. Они бы нагими вышли в пургу ради того, что мне предстоит сделать.
       Первая семья, Лилиан и четверо из ее выводка - четыре моих отпрыска, рожденные женщиной, которая редко позволяла прикасаться к себе. Мы поженились молодыми, мне было двадцать четыре, а Лилиан восемнадцать, так что Лилиан тоже уже старуха. Я не видел ее много лет, и сегодня тоже не увижу. Не сомневаюсь, что она продолжает играть роль горюющей, брошенной, но верной своему долгу первой жены. Она больше не выходила замуж и, уверен, не занималась сексом в течение пятидесяти лет. Удивляюсь, как нам удалось завести детей.
       Ее первенцу сейчас сорок семь, Трой младший. Ничтожество. Он порочит мое имя. Ребенком его называли Ти Джей*, и он до сих пор предпочитает эту кличку имени Трой. Из шестерых детей, собравшихся здесь сегодня, Ти Джей бездарнейший, хотя и остальные недалеко ушли. Его выставили из колледжа в девятнадцать за торговлю наркотиками.
       Ти Джею, так же как и остальным, были подарены пять миллионов долларов в тот день, когда ему исполнился двадцать один год. Так же как у остальных они протекли у него между пальцев.
       Не счесть постыдных историй, связанных с детьми Лилиан. Все они обременены долгами и практически нетрудоспособны без надежды на улучшение. Так что подписание мною этого завещания наиболее важное событие в их жизни.
       Возвращаясь к бывшим женам. От фригидности Лилиан я сбежал к пылающей страстью Джени, красотке, работавшей тогда секретарем в бухгалтерии, но немедленно получившей повышение, когда я решил, что она мне нужна во время поездок. Я развелся с Лилиан и женился на Джени, которая моложе меня на двадцать два года и была полна решимости держать меня в состоянии полного удовлетворения. Она родила двоих детей так быстро, как только смогла, чтобы использовать их в качестве якоря, держать меня вблизи от себя. Рокки, младший, разбился в спортивной машине вместе с двумя приятелями, в аварии, которая обошлась мне в шесть миллионов долларов, чтобы дело не дошло до суда.
       Я женился на Тайре, когда мне было шестьдесят четыре, а ей двадцать три, и она была беременна от меня маленьким монстром, которого назвала Рембл по причинам мне непонятным. Ремблу сейчас четырнадцать, однажды он был арестован за кражу в магазине, и еще раз, потому что у него нашли марихуану. Его немытые волосы прилипают к шее и лежат на спине, и он украсил себя кольцами в ушах, бровях и в носу. Мне было заявлено, что в школу он ходит тогда, когда ему этого хочется.
       Рембл стыдится того, что его отцу почти восемьдесят, а его отец стыдится того, что его сын носит серебряную бусину в языке.
       И он вместе с остальными ждет, чтобы я подписал завещание и сделал его жизнь лучше. Как бы ни было велико мое состояние, его ненадолго хватило бы этим дуракам.
       Умирающему старику не пристало ненавидеть, но я не могу ничего с собой поделать. Они все ничтожества. Их матери ненавидят меня, поэтому дети тоже научились меня ненавидеть.
       Они как стервятники с когтистыми лапами, острыми зубами и жадными глазами, кружат и дрожат от предвкушения несметной добычи.
      
       Сейчас мне предстоит подвергнуться психиатрической экспертизе. Они думают, что у меня опухоль, потому что я делаю странные вещи. Я говорю невпопад на совещаниях и по телефону. Мои помощники шепчутся у меня за спиной и думают про себя: да это правда, это опухоль.
       Два года назад я написал завещание, оставив все последней сожительнице, которая в это время расхаживала по дому в колготках леопардовой расцветки. Только. Да, меня сводят с ума двадцатилетние блондинки со всеми их округлостями. Но потом она получила под зад и завещание пошло под нож. Я просто устал.
       Три года назад я написал завещание просто так, оставив все благотворительным организациям, сотне самых разных. Как-то раз я проклинал Ти Джея, а он отвечал мне тем же, и я сказал ему о новом завещании. Они с матерью и другими моими детьми наняли бригаду хитроумных адвокатов и подали в суд, в попытке запихнуть меня в психиатрическую больницу для экспертизы и лечения. Это был действительно умный шаг их адвокатов, потому что, если бы я был признан умственно неполноценным, мое завещание было бы признано недействительным.
       Но у меня самого полно адвокатов, и я плачу им тысячу долларов в час за манипулирование законодательной системой в мою пользу. Поэтому я не был никуда помещен тогда, хотя и был несколько не в себе.
       У меня есть мой личный резак, которому я скармливаю мои старые завещания. Ни одного не осталось, маленькая машина поглотила их все.
       Я ношу длинные белые балахоны из таитянского шелка и брею голову как монах и ем очень немного, поэтому мое тело высохло и сморщилось. Они думают, что я буддист, но в действительности я последователь Зоротустры*. Впрочем, они не знают разницы. Я почти понимаю, почему они считают, что я теряю разум.
       Лилиан и первая семья находятся в зале заседаний директората на тринадцатом этаже, непосредственно подо мной. Это большая комната, отделанная мрамором и красным деревом, с драгоценными коврами и большим овальным столом в центре. Сейчас она полна очень взволнованных людей. Лилиан пришла со своим адвокатом, как и каждый из ее детей, за исключением Ти Джея, который пришел с тремя, чтобы показать свою важность и быть уверенным, что ему обеспечена профессиональная поддержка при любом развитии событий. Ти Джей имел больше конфликтов с законом, чем большинство приговоренных к смертной казни. Сбоку от стола большой цифровой экран, на который будет транслироваться вся процедура.
       У Ти Джея есть брат Рекс, возраст сорок четыре, мой второй сын, в настоящее время женат на исполнительнице стриптиза. Ее имя Эмбе. Бедняжка лишена мозгов, но имеет впечатляющую грудь. Подозреваю, что искусственную. Думаю, она у него третья жена, но может быть и вторая, вторая или третья, но не мне его упрекать. Она здесь, также как супруги и сожители остальных детей. Прохаживается нервно в ожидании дележа одиннадцати миллиардов.
       Первая дочь Лилиан, моя старшая, Либбигейл, ребенок, которого я очень любил, пока она не уехала в колледж и не забыла обо мне. Потом она вышла замуж за черного, и я вычеркнул ее имя из моих завещаний.
       Мари Роз последний ребенок, которого родила Лилиан. Она замужем за врачом, который считается очень богатым, но они по уши в долгах.
       Джени и вторая семья ждут в комнате на десятом этаже. Джени была замужем дважды после нашего развода много лет назад. Я почти уверен, что сейчас она живет одна. Я нанял детективов, чтобы быть в курсе, но даже ФБР не в состоянии перечесть всех, с кем она делила постель. Как я уже упоминал, Рокки, ее сын, погиб. Ее дочь Джина здесь со своим вторым мужем, слабоумным cо степенью магистра в администрировании бизнеса, вполне способным взять полмиллиарда и мастерски спустить его года за три.
       И мой младший сын, Рембл, развалившийся на стуле, в комнате на пятом этаже, постоянно трогающий языком золотое кольцо в уголке губ, запустивший пальцы в свои слипшиеся зеленые волосы, огрызающийся на мать, которая имела наглость появиться здесь сегодня с волосатым маленьким сутенером. Рембл надеется стать сегодня богачом только потому, что был зачат мной. Рембл тоже с адвокатом, хиппи радикального толка, которого Тайра увидела по телевизору и наняла, предварительно переспав с ним. Они ждут, также как и остальные.
       Я знаю этих людей. Я слежу за ними.
      
       Снид появился из глубин моего жилища. Он прислуживает мне почти тридцать лет, круглый невзрачный мужчина в белом жилете, всегда заискивающий и униженный, постоянно согнувшийся в талии, словно отдает поклон королю. Снид встал передо мной, руки сложены на животе, голова наклонена набок, угодливая улыбка, спрашивает:
       - Как вы себя чувствуете, сэр?- спрашивает он с неестественной интонацией, усвоенной им в Ирландии, где мы жили много лет тому назад.
       Я не отвечаю, потому что этого не требуется и не ожидается.
       - Кофе, сэр?
       - Ланч.
       Снид подмигивает сразу двумя глазами, кланяется еще ниже и вперевалку выходит из комнаты, отвороты его брюк волочатся по полу. Он тоже надеется разбогатеть после моей смерти, и я предполагаю, что он, как и остальные, считает дни.
       Беда, связанная с наличием денег, состоит в том, что каждый хочет немного от них. Только ломтик, малую толику. Что такое миллион для владеющего миллиардами? Дай мне миллион, старик, ты этого даже не заметишь. Дай мне в долг, и оба забудем об этом. Упомяни мое имя в своем завещании, там достаточно места.
       Снид чертовски любопытен, еще годы тому назад я застал его, когда он рылся в моем столе, искал, я думаю, последнее завещание. Он хочет, чтобы я умер, потому что надеется получить несколько миллионов.
       Какое право он имеет ожидать чего-то? Мне следовало его уволить много лет назад.
       Его имя не упоминается в моем завещании.
       Он поставил передо мной поднос: запечатанная пачка галет, маленькая баночка меда с крышкой, запечатанной пластиком, и банка "Фрески", двенадцать унций, комнатной температуры. Любое изменение, и Снид будет уволен на месте.
       Я отпустил его и обмакнул галету в мед.
       Последняя еда.
      
       Два
       Сижу и смотрю сквозь стены из затемненного стекла. В ясные дни мне видно вершину памятника Вашингтону* в шести милях отсюда, но не сегодня. Сегодня сыро и холодно, ветрено и пасмурно, неплохой день для смерти. Ветер сдувает последние листья с ветвей и гоняет их по двору внизу.
       Почему я так беспокоюсь из-за боли? Разве плохо немного пострадать? Я причинил больше страданий, чем десяток любых других людей.
       Я нажал на кнопку, и появился Снид. Он поклонился и покатил мою инвалидную коляску к двери в мраморное фойе и дальше через дверь в мраморный холл, к следующей двери. Мы все ближе, но я не чувствую волнения.
       Я заставил их ждать больше двух часов. Мы миновали мой кабинет, и я кивнул Николетт, моей последней секретарше, прелестной малышке, которую обожаю. Если бы осталось время, она могла бы стать четвертой женой.
       Но времени не осталось. Только минуты.
       Банда ждет. Группа юристов и несколько психиатров, которые будут определять в уме ли я. Они обступили длинный стол в моем конференц-зале, и мгновенно замолчали при моем появлении, уставясь на меня. Снид поместил меня с той стороны стола, где был мой адвокат Стаффорд, рядом с ним.
       В зале установлено несколько кинокамер, вокруг которых суетятся техники. Каждое слово, каждый вздох будет записан, потому что на карту поставлено сокровище.
       Последнее завещание, которое я подписал, давало моим детям совсем немного. Его, как и все предыдущие, подготовил Джош Стаффорд. Сегодня утром я уничтожил это завещание, как и все предыдущие.
       Я сижу здесь, чтобы доказать миру, что я достаточно психически нормален, чтобы написать новое завещание. Когда это будет установлено, никто не сможет оспаривать то, как я распоряжусь моим богатством.
       Прямо напротив меня сидят три психиатра, по одному от каждой семьи. На согнутых карточках перед каждым из них написано имя: Доктор Зейдель, Доктор Флоуви, Доктор Тайшен. Я вглядываюсь в их глаза и лица. Демонстрирую свою нормальность, не уклоняюсь от прямых взглядов.
       Они ожидают, что я немного сумасшедший, но я готов их поразить.
       Стаффорд дирижирует спектаклем. Когда все расселись и камеры установлены должным образом, он говорит:
       - Мое имя Джош Стаффорд, я адвокат мистера Троя Фелана, сидящего справа от меня.
       Я смотрю в глаза каждому из сидящих напротив меня экспертов, пока он не отводит взгляд. Все трое в темных костюмах. У Зейделя и Флоуви аккуратные бородки. Тайшен надел галстук-бабочку. Выглядит не старше тридцати.
       Семьям было дано право нанять любого, кого захотят.
       Стаффорд продолжает говорить:
       - Целью настоящей встречи является обследование мистера Фелана группой психиатров для определения его завещательной дееспособности. Предполагая, что он будет признан в здравом уме, он намерен непосредственно после этого подписать свое завещание, которое определит распределение его имущества в случае его смерти.
       Стаффорд постучал карандашом по завещанию толщиной в дюйм, лежащему перед нами. Я уверен, что камеры дают увеличенное изображение, и я уверен, что даже вид документа вызвал мурашки вдоль позвоночников моих детей и их матерей, наблюдающих за действом с отведенных им мест.
       Они не видели завещания, и права такого у них нет. Завещание является личным документом, который предается гласности только в случае смерти. Наследники могут только догадываться о его содержании. Моим наследникам были сделаны некоторые намеки, маленькая ложь, осторожно посеянная мною.
       Их подтолкнули к мысли, что мое богатство будет справедливо поделено между детьми, и экс-жены тоже не будут забыты. Они это знают, они это чувствуют. Они молились об этом неделями, даже месяцами. Для них это вопрос жизни и смерти, потому что все они по уши увязли в долгах. Завещание, лежащее передо мной, должно сделать их богатыми и прекратить споры. Его подготовил Стаффорд, и с моего разрешения, в разговоре с их адвокатами обрисовал широкими мазками его содержание. Каждый отпрыск получит сумму в диапазоне от 300 до 500 миллионов долларов, и дополнительно по 50 миллионов получит каждая из трех бывших жен. Эти женщины были очень хорошо обеспечены при разводе, но об этом, разумеется, давно забыто. Суммарно семьи получат примерно три миллиарда долларов. После того как государство возьмет свою долю, остальное должно пойти на благотворительные цели.
       Теперь вы понимаете, почему они здесь, сияющие и нарядные, трезвые (в большинстве своем), не сводящие с экранов напряженных взглядов, ждущие и надеющиеся, что я, старик, пройду через это. Я уверен, что они сказали своим экспертам: "Не нужно особенно наседать на старика, нам нужно, чтобы он оказался нормальным".
       Если все довольны, то зачем вся эта канитель с экспертизой? Потому что я собираюсь их всех одурачить в последний раз, и хочу сделать это наилучшим образом.
       Идея экспертизы принадлежит мне, но мои дети и их адвокаты слишком глупы, чтобы это понять.
       Зейдель начал первым:
       - Мистер Фелан, назовите, пожалуйста, сегодняшнее число, время и место.
       Я чувствую себя первоклассником. Я опустил подбородок на грудь, как слабоумный и обдумываю вопрос достаточно долго, чтобы заставить наследников заерзать на своих местах и шептать: "Ну же, старый шутник, конечно, ты это знаешь".
       - Понедельник,- говорю я мягко.- Понедельник, 9 сентября, 1996. Место - мой офис.
       - Время?
       - Примерно два тридцать по полудни,- отвечаю я. Я не ношу часов.
       - Где находится ваш офис?
       - Маклин, Виржиния.
       Флоуви наклоняется к микрофону:
       - Можете вы назвать имена и даты рождения ваших детей?
       - Нет. Имена, может быть, но не дни рождения.
       - Хорошо. Назовите имена.
       Я тяну время. Еще рано показывать острый ум. Пусть попотеют.
       - Трой Фелан, младший, Рекс, Либбигейл, Мари Роз, Джина, и Рембл.- Я произношу это так, будто мне больно даже думать о них.
       Флоуви позволяют продолжать:
       - Был еще седьмой ребенок, правда?
       - Да.
       - Вы помните его имя?
       - Рокки.
       - Что с ним случилось?
       - Он погиб в автомобильной аварии.- Я сижу, выпрямившись в моей коляске, голова поднята, взгляд переходит с одного эксперта на другого, демонстрируя перед камерами мою абсолютную дееспособность. Я уверен, что мои дети и мои бывшие жены гордятся мной, следя за происходящим на экранах мониторов в своих семейных группах, сжимая руки нынешним супругам и сожителям и улыбаясь своим жадным адвокатам, потому что старый Трой пока справляется с подготовительной частью.
       Мой голос тих и лишен эмоций и выгляжу я по-дурацки в этом белом шелковом балахоне и в зеленом тюрбане над морщинистым лицом, но я ответил на их вопросы.
       Вперед старик, они это признали.
       Тайшен спрашивает:
       - Как ваше здоровье в настоящее время?
       - Я чувствую себя лучше.
       - Ходят слухи, что у вас есть раковая опухоль.
       Прямо в лоб, не так ли?
       - Я думал это психиатрическая экспертиз,- сказал я, взглянув на Стаффорда, который не смог подавить улыбку. Но правила позволяли задавать любые вопросы. Это не зал суда.
       - Это так,- сказал Тайшен вежливо.- Но допустим любой вопрос.
       - Понятно.
       - Вы можете ответить на вопрос?
       - О чем?
       - Об опухоли.
       - Конечно. Она у меня в голове. Размером с мячик для гольфа. Увеличивается день ото дня. Мой доктор говорит, что я не проживу и трех месяцев.
       Я почти слышу, как хлопают пробки от шампанского подо мной. Опухоль подтверждена!
       - Вы находитесь в настоящий момент под действием каких-нибудь лекарств, болеутоляющих или наркотиков?
       - Нет.
       - Вам предписаны какие-нибудь препараты для снятия боли?
       - Пока нет.
       Опять Зейдель:
       - Мистер Фелан, три месяца назад ваше состояние оценивалось прессой в восемь миллиардов долларов. Это близко к действительности?
       - С каких пор пресса стала достойна доверия?
       - Так это не так?
       - Оно стоит одиннадцать - одиннадцать с половиной, в зависимости от состояния рынка.- Я говорю очень медленно, но слова точные, голос уверенный. Никто не сомневался в размере моего состояния.
       Флоуви решил продолжить разговор о деньгах:
       - Мистер Фелан, не могли бы вы в общих чертах описать организацию вашего корпоративного владения?
       Да, могу.
       - Сделайте одолжение.
       Пожалуйста. Я сделал паузу и позволил им понервничать. Стаффорд уверил меня, что я не обязан разглашать конкретную информацию. Просто дать общую картину.
       - Группа Фелана - является частной корпорацией, которой принадлежат семьдесят различных кампаний, из которых несколько являются публичными*.
       - Какая часть "Группы Фелана" принадлежит вам?
       - Примерно девяносто семь процентов. Остальные принадлежат большой группе служащих корпорации.
       Тайшен присоединился к охоте. Немного потребовалось времени, чтобы сфокусироваться на золоте:
       - Мистер Фелан, ваша кампания имеет долю в "Спин Компьютер"?
       - Да-- отвечаю я медленно, пытаясь вспомнить местоположение "Спин Компьютер" в джунглях корпорации.
       - Какова ваша доля?
       - Восемьдесят процентов.
       - "Спин Компьютер" является публичной кампанией?
       - Совершенно верно.
       Тайшен порылся в стопке бумаг, имеющих официальный вид, и я увидел со своего места, что перед ним лежит годовой отчет кампании и поквартальные данные, то, что доступно любому студенту колледжа.
       - Когда вы купили "Спин Компьютер"?- спросил он.
       - Примерно четыре года назад.
       - Сколько вы заплатили?
       - По двадцать баксов за акцию, на общую сумму триста миллионов.- Мне хотелось бы отвечать на такие вопросы не так быстро, но мне это не удается. Я сверлю взглядом дырки в Тайшене, предвкушая следующий вопрос.
       - И сколько они стоят сейчас?- спрашивает он.
       - Так, вчера при закрытии биржи они упали на один пункт и стоили по сорок три пятьдесят. Акции расщеплялись* дважды, с тех пор как я их приобрел, общая стоимость вклада сейчас примерно восемь пятьдесят.
       - Восемьсот пятьдесят миллионов?
       - Совершенно верно.
       Обследование в основном закончено к этому моменту. Если мои умственные способности позволяют мне оценивать вчерашние биржевые индексы в момент закрытия, мои враги вполне удовлетворены. Я почти вижу их глупые улыбки. Я почти слышу их победные крики. Ну-ка, старина Трой, покажи им, пусть знают наших.
       Зейдель хочет немного истории. Это проверка границ моей памяти:
       - Мистер Фелан, где вы родились?
       - Монклар, Нью-Джерси.
       - Когда?
       - 12 мая 1918.
       - Как девичья фамилия вашей матери?
       - Шоу.
       - Когда она умерла?
       - За два дня до Пирл-Харбор**.
       - А ваш отец?
       - Что мой отец?
       - Когда он умер?
       - Я не знаю. Он исчез, когда я был ребенком.
       Зейдель посмотрел на Флоуви, тот имел все вопросы в записной книжке. Флоуви спросил:
       - Кто ваша младшая дочь?
       - В которой семье?
       - Ну, в первой.
       - Это Мари Роз.
       - Верно ...
       - Разумеется, верно.
       - Где она училась в колледже?
       - "Тулэйн"***, Нью-Орлеан.
       - Что она изучала?
       - Что-то средневековое. Потом она очень неудачно вышла замуж, как и все остальные. Полагаю, они унаследовали это от меня.- Я могу видеть, как они напряглись и застыли. И я почти вижу кривые ухмылки их адвокатов и нынешних супругов и сожителей, потому что никто не может спорить с тем, что я неудачно женился.
       А потомство произвел еще того хуже.
       Флоуви неожиданно закончил этот раунд. Тайшен прикипел сердцем к деньгам. Он спрашивает:
       - Вам принадлежит контрольный пакет "Маунтин Ком"?
       - Да, я уверен, что это есть в той кипе бумаг, которая лежит перед вами. Это публичная кампания.
       - Каким было ваше первоначальное вложение?
       - Примерно по восемнадцать за акцию. Всего десять миллионов акций.
       - Теперь это ...
       - Вчера при закрытии акция стоила двадцать один. В течение шести лет был своп* и расщепление и сейчас общая стоимость моего пакета четыреста миллионов. Я ответил на ваш вопрос?
       - Да, спасибо. Сколько всего публичных кампаний вы контролируете?
       - Пять.
       Флоуви взглянул на Зейделя, и я подумал о том, долго ли это будет продолжаться. Я вдруг очень устал.
       - Еще вопросы?- спросил Стаффорд. Мы не хотим на них давить, потому что мы хотим, чтобы они были совершенно удовлетворены.
       Зейдель спрашивает:
       - Вы намереваетесь подписать новое завещание сегодня?
       - Да, таковы мои намерения.
       - Это то завещание, которое лежит перед вами на столе?
       - Да, это оно.
       - Дает ли это завещание значительную долю вашего состояния вашим детям?
       - Дает.
       - Вы готовы подписать это завещание прямо сейчас?
       - Готов.
       Зейдель осторожно положил карандаш на стол, сложил руки и посмотрел на Стаффорда:
       - По моему мнению, мистер Фелан обладает достаточной завещательной способностью в данный момент и может распоряжаться своим имуществом.- Он произнес это очень веско, словно мое поведение ставит их в неловкое положение.
       Двое других тоже поспешили высказаться.
       - Я не имею ни малейшего сомнения в его абсолютно здравом уме,- сказал Флоуви Стаффорду.- Я считаю, что он имеет очень острый ум.
       - Никаких сомнений?- спрашивает Стаффорд.
       - Абсолютно.
       - Доктор Тайшен?
       - Давайте не будем себя дурачить. Мистер Фелан абсолютно точно знает, что он делает. Его ум гораздо острее нашего.
       Вот, спасибо. Это так много значит для меня. Вы едва зарабатываете свою сотню тысяч в год, а я сделал миллиарды, и вы гладите меня по головке и говорите мне, какой я умный.
       - Итак, единогласно?- говорит Стаффорд.
       - Да. Абсолютно.- Они быстро кивают головами.
       Стаффорд подтолкнул ко мне завещание и протянул ручку. Я сказал:
       - Это последняя воля и завещание Троя Л. Фелана делает недействительными все предыдущие завещания и распоряжения.- В нем девяносто страниц. Подготовлено Стаффордом и еще кем-то из его кампании. Мне понятна основная концепция, но сам текст мне непонятен. Я его не читал, но мне и не нужно. Пролистываю до конца и подписываю так, что никто не может разобрать и затем кладу на него руки.
       Стервятники его никогда не увидят.
       - Встреча окончена,- говорит Стаффорд, и все быстро собирают свои вещи. Следуя моим указаниям, все три семьи просят поторопиться и покинуть здание.
       Одна камера остается направленной на меня, эта запись никуда не пойдет, кроме архива. Адвокаты моих наследников и психиатры быстро уходят. Я велю Сниду сесть за стол. Стаффорд и его партнер, Дюбан, тоже еще в комнате и сидят за столом. Когда мы остаемся одни, я вынимаю из-под моего балахона конверт и открываю его. Я достаю из него три страницы желтой деловой бумаги и кладу их на стол перед собой.
       Остались считанные секунды, тошнотворная волна страха поднимается во мне. Это потребует больше сил, чем я накопил за прошедшие недели.
       Стаффорд, Дюбан и Снид смотрят на бумаги, лежащие передо мной, ничего не понимая.
       - Это мое завещание,- провозглашаю я, взяв ручку.- Моя последняя воля, каждое слово написано мной всего несколько часов назад. Датировано сегодняшним числом, подписано сейчас.- Я снова пишу свое имя. Стаффорд слишком поражен, чтобы реагировать.- Оно аннулирует все предыдущие завещания, включая и подписанное здесь пять минут назад.- Я складываю бумаги в конверт.
       Сжимаю зубы и напоминаю себе, что очень хочу умереть.
       Передаю конверт Стаффорду и в ту же секунду встаю со своей инвалидной коляски. Ноги дрожат. Сердце стучит молотом. Остались секунды. Наверняка я умру раньше, чем ударюсь об землю.
       - Ой!- кричит кто-то, думаю, Снид. Но я удаляюсь от них.
       Паралитик идет, почти бежит, минуя ряд кожаных стульев, один из моих портретов, неудачный подарок одной из жен, минуя все на пути к двери, которая не заперта. Я знаю, потому что я все отрепетировал несколько часов назад.
       - Стойте!- кричит кто-то, и они бросаются за мной. Уже год никто не видел, чтобы я ходил. Быстро открываю дверь. Воздух обжигающе холодный. Встаю босыми ногами на узкую террасу, окружающую верхний этаж, и, не глядя вниз, ныряю между прутьев ограждения.
      
       Три
      
       Снид отстал от мистера Фелана всего на пару шагов, и на секунду ему показалось, что он сможет его удержать. Шок от зрелища старика не только вставшего и идущего, но практически бегущего к двери, заставил его остолбенеть. Мистер Фелан не мог быстро двигаться уже долгие годы.
       Снид подбежал к ограждению в момент, когда он мог только закричать в ужасе, беспомощно следя, как его хозяин молча падал, вращаясь и планируя, и уменьшаясь, пока не ударился об землю. Снид перегнулся через ограду, глядя и не веря своим глазам, а потом заплакал.
       Джош Стаффорд выбежал на террасу вслед за Снидом и стал свидетелем большей части падения. Все произошло так быстро, по крайней мере, прыжок, само падение, казалось, длилось час. Человек весом сто пятьдесят фунтов падает с высоты трехсот футов не более пяти секунд, но Стаффорд позже говорил, что старик падал вечность, паря как перышко на ветру.
       Тип Дюбан, выбежавший на балкон сразу вслед за Стаффордом, увидел уже только, как тело ударилось о плитки крыльца между главным входом и полукруглой подъездной дорожкой. Почему-то он держал в руках конверт, который, не задумываясь, схватил, бросившись вдогонку за старым Троем. Письмо казалось гораздо тяжелее теперь, когда он стоял на холоде, глядя вниз на сцену из фильма ужасов, наблюдая появление первых случайных свидетелей происшедшего.
      
       Прыжок Троя Фелана оказался не на том высоком уровне драматизма, о котором он мечтал. Вместо того чтобы опуститься на землю подобно ангелу, нырнуть прекрасным лебедем с белой шелковой мантией трепещущей за спиной и приземлиться мертвым перед потрясенными от ужаса семьями, которые в этот самый момент будут выходить из здания, его падение наблюдал только какой-то ничтожный клерк, спешивший после затянувшегося ланча в баре. Клерк услышал вскрик и посмотрел вверх, на последний этаж, и оцепенел от ужаса, увидев бледное нагое тело, нырявшее и кувыркавшееся, как будто бы с простыней завязанной на шее. Оно упало на спину, на брусчатку, c глухим ударом, которого и следовало ожидать при таком контакте.
       Клерк подбежал к месту как раз когда охранник заметил, что что-то случилось, и выбежал из своей будки на крыльце "Башни Фелана". Ни клерк, ни охранник никогда не встречались с мистером Троем Феланом, так что поначалу не знали, чьи останки они созерцают. Тело было окровавлено, со скрученными босыми ногами, нагое, с руками, замотанными простыней. И оно было мертвым.
       Еще бы тридцать секунд и желание Троя осуществилось. Так как они были размещены на пятом этаже, Тайра, Рембл, доктор Тайшен и их адвокаты должны были первыми покинуть здание. Поэтому они первыми оказались на месте самоубийства. Тайра закричала не от боли, не от любви, не от утраты, просто от шока видеть старого Троя, размазанным по брусчатке. Это был жалобный пронзительный крик, который услышали Снид, Стаффорд и Дюбан на четырнадцатом этаже.
       Рембл решил, что сцена ничего себе. Дитя телевизора и видеоигр, он находил притягательность в разлитой крови. Он отошел от своей скулившей матери и встал на колени рядом с мертвым отцом. Охранник положил руку ему на плечо.
       - Это Трой Фелан,- сказал один из адвокатов, наклонившись над трупом.
       - Вы этого не говорили,- сказал охранник.
       - Ну, дела!- воскликнул клерк.
       Из здания выбегали люди.
       Джени, Джина и Коди с доктором Флоуви и своими адвокатами были следующими. Но никто из них не кричал и не впадал в истерику. Они остановились тесной группой, подальше от Тайры и ее компании, и взирали, как и все остальные, на бедного Троя.
       Щелкнуло радио, на сцене появился еще один охранник и взял дело в свои руки. Он вызвал скорую.
       - Чем они могут помочь?- удивился клерк, которому случилось быть первым свидетелем, предполагая, что ему уготована более важная роль впоследствии.
       - Вы хотите отвезти его в своей машине?- спросил охранник.
       Рембл наблюдал, как кровь наполняет смертельные раны и стекает под идеальными углами вниз по пологому склону к замерзшему фонтану и флагштоку рядом с ним.
       В фойе остановился набитый лифт, двери открылись, появилась Лилиан с первой семьей и своими приближенными. Поскольку Ти Джею и Рексу когда-то было разрешено иметь офисы в здании, они поставили машины сзади. Вся группа повернула налево к выходу, когда кто-то крикнул около главного входа:
       - Мистер Фелан прыгнул! - Они изменили направление и выбежали через главный вход на мощеный двор около фонтана, где и нашли его.
       Ну, что ж, им не придется ждать.
      
       Уже спустя минуту Джошуа Стаффорд оправился от шока и начал мыслить снова как юрист. Он подождал появления внизу всех трех семей и после этого попросил Снида и Дюбана вернуться в помещение.
       Камера еще работала. Снид повернулся к ней лицом, поднял правую руку и поклялся говорить правду, затем, сдерживая слезы, рассказал о том, чему был свидетелем. Стаффорд достал из конверта три желтых листа бумаги и поднес их близко к камере.
       - Да, я видел, как он подписал их,- сказал Снид.- Всего несколько секунд назад.
       - Это его подпись?- спросил Стаффорд.
       - Да, это так.
       - Он заявил, что это его последняя воля и завещание?
       - Он назвал это своим завещанием.
       Стаффорд убрал бумаги прежде, чем Снид мог что-нибудь прочесть. Он повторил процедуру с Дюбаном, а затем сам встал перед камерой и рассказал о том, что случилось. Камеру отключили. Они втроем отправились вниз, чтобы почтить память мистера Фелана.
       Лифт был набит служащими Фелана, потрясенными и старающимися не упустить редкую и последнюю возможность взглянуть на старика. Здание пустело. В углу тихо всхлипывал Снид.
       Охранники оттеснили толпу, Трой остался один, в луже. Приближался вой сирен, кто-то щелкал фотоаппаратом, чтобы сохранить на память его посмертный образ, затем тело покрыли черным одеялом.
       У семей легкие позывы горя сменили шок от смерти. Они стояли, опустив головы, печально глядя на одеяло, пытаясь собраться с мыслями. Невозможно было смотреть на Троя и не думать о деньгах. Горе по враждебному родственнику, даже отцу, не может конкурировать с половиной миллиарда долларов.
       У служащих шок уступил место непониманию. Ходили слухи, что Трой живет где-то наверху над ними, но видели его очень немногие. Он считался эксцентричным, сумасшедшим, больным - слухи охватывали весь спектр. Он не любил людей. В здании работали важные вице-президенты, которые видели его раз в год. Если кампания работала без него так хорошо, то ничто не может угрожать их работе и теперь.
       Для врачей, Зейделя, Флоуви и Тайшена, момент был очень напряженный. Они признали человека психически здоровым, а он несколькими минутами позже совершает смертельный прыжок. Хотя даже сумасшедший может иметь периоды просветления, все вполне законно уговаривали они себя, пробираясь сквозь толпу. Абсолютно сумасшедший, но один явный период просветления и человек может сделать законное завещание. Они будут твердо придерживаться своего мнения. Слава богу, что была сделана запись. Старый Трой был в здравом уме и твердой памяти.
       У юристов шок прошел очень быстро. Никто из них не горевал. Они стояли с печальными лицами рядом со своими клиентами и наблюдали жалкую сцену. Гонорары будут огромными.
       Скорая вырулила на крыльцо и остановилась рядом с Троем. Стаффорд прошел сквозь кордон и что-то сказал охранникам.
       Троя быстро положили на носилки и увезли.
      
       Трой Фелан переместил штаб-квартиру корпорации в северную Виржинию двадцать два года назад, чтобы избежать налогов в Нью-Йорке. Он потратил сорок миллионов на землю и строительство "Башни", но сэкономил гораздо больше, переселившись в Виржинию.
       Он познакомился с Джошем Стаффордом, известным вашингтонским адвокатом, во время скандального судебного процесса, который Трой проиграл, а Стаффорд выиграл. Трою понравился его стиль и напористость, поэтому он нанял Стаффорда. За прошедшее с тех пор десятилетие, Стаффорд вдвое увеличил размер своей фирмы и разбогател на судебных баталиях на стороне Троя.
       В последние годы, никто не был так близок мистеру Фелану, как Джош Стаффорд. Он и Дюбан вернулись в конференц-зал на четырнадцатом этаже и заперли дверь. Снида отослали, приказав быть тише воды ниже травы.
       При включенных камерах, Стаффорд открыл конверт и достал три листа желтой бумаги. Первый лист был письмом Троя ему, Джошу. Он сказал, обращаясь к камерам:
       - Это письмо датировано сегодняшним днем, понедельником, 9 декабря 1996. Оно написано от руки Троем Феланом и адресовано мне. В нем пять параграфов. Я прочитаю его целиком:
       "Дорогой Джош, я умер. Это мои инструкции, и я хочу, чтобы ты им точно следовал. Судись, если придется, но я хочу, чтобы моя последняя воля была выполнена.
       Первое, я хочу, чтобы вскрытие было сделано как можно скорее по причинам, которые позднее станут важными.
       Второе, не будет ни похорон, ни поминальных служб. Я хочу быть кремирован, а пепел рассыпан с воздуха над моим ранчо в Вайоминге.
       Третье, я хочу, чтобы моя последняя воля не была обнародована до 15 января 1997. Закон не требует немедленного оглашения. Пусть полежит месяц.
       Пока. Трой".
      
       Стаффорд осторожно положил на стол первый лист и взял второй. Он изучал его несколько мгновений, потом сказал камерам:
       - Этот документ, размером в одну страницу, является последним завещанием Троя Л. Фелана. Я прочитаю его полностью:
       "Моим детям: Трою Фелану, младшему, Рексу Фелану, Либбигейл Джеттер, Мари Роз Джекман, Джине Стронг и Ремблу Фелану даю каждому сумму денег, необходимую для покрытия долгов каждого из них на сегодняшний день. Долги, появившиеся позднее, не будут включены в этот подарок. Если любой из детей попытается опротестовать это завещание, он лишается этого подарка.
       Моим бывшим женам, Лилиан, Джени и Тайре, я не даю ничего. Они были обеспечены должным образом при разводе.
       Остальное состояние я даю моей дочери Рашели Лейн, рожденной 2 ноября 1954 в католическом госпитале Нью-Орлеана, Луизиана, женщиной по имени Эвелин Каннингам, ныне умершей".
      
       Стаффорд никогда не слышал об этих людях. Ему пришлось перевести дыхание прежде, чем читать дальше.
      
       "Я назначаю моего доверенного адвоката, Джошуа Стаффорда, исполнителем моей воли и даю ему для этого все необходимые полномочия.
       Этот документ является олографом*. Каждое слово написано мной собственноручно и я его подпишу.
       Подписано, 9 декабря 1996, три по полудни, Трой Фелан".
      
       Стаффорд положил завещание на стол и на мгновение закрыл глаза. Ему нужно пройтись по улице, глотнуть холодного воздуха, но он должен продолжать. Он взял третий лист и сказал:
       - Эта записка содержит один параграф и адресована тоже мне. Я прочитаю ее полностью:
      
       "Джош, Рашель Лейн, миссионерка на границе Бразилии и Боливии. Она работает в отдаленном индейском поселении в регионе, называемом Пантанал. Ближайшим городом является Корумба. Мне не удалось ее найти. У меня не было с ней контактов в течение двадцати лет". Подписано, Трой Фелан.
      
       Дюбан выключил камеры и дважды обошел вокруг стола, в то время как Стаффорд снова и снова читал документ.
       - Ты знал, что у него есть незаконнорожденная дочь?
       Стаффорд отрешенно смотрел в стену.
       - Нет. Я написал для Троя одиннадцать завещаний, он нигде ее не упоминал.
       - Полагаю, нам не следует удивляться.
       Стаффорд неоднократно заявлял, что он бы ничему не удивился, если это сделал Трой Фелан. И в делах и в личной жизни этот человек вел себя необычайно странно и непоследовательно. Стаффорд сделал миллионы, туша пожары, запаленные своим клиентом.
       Но сейчас, надо признать, он был поражен. Он только что стал свидетелем самоубийства, при котором человек, прикованный к инвалидной коляске, вдруг вскочил и побежал. А сейчас он держит в руках его завещание, которое в нескольких кратких параграфах передает одно из крупнейших состояний неизвестной наследнице, даже не намекая на то, как следует распорядиться недвижимостью. Налоги на наследство в этом случае будут чудовищными.
       - Мне необходимо выпить, Тип,- сказал он.
       - Рановато, вроде бы.
       Они прошли в офис мистера Фелана, находившийся рядом, и нашли все нараспашку. Секретарша и все остальные, работавшие на четырнадцатом этаже, были еще во дворе.
       Они заперли дверь и просмотрели содержимое письменного стола и шкафов. Трой ожидал от них этого, иначе он не оставил бы свою личную документацию открытой. Он знал, что Джош немедленно войдет в его кабинет. В центральном ящике стола они нашли контракт, заключенный с крематорием в Александрии пять недель назад. Под ним была папка с материалами, касающимися миссии "Туземцы Планеты".
       Они собрали все, что смогли унести, затем нашли Снида и велели ему запереть офис.
       - Что в завещании, в том, которое последнее?- спросил Снид. Он был бледен, глаза опухли. Мистер Фелан не мог умереть просто так, не оставив ему ничего. Он тридцать лет служил ему верой и правдой.
       - Не могу сказать,- ответил Стаффорд.- Я буду здесь завтра с инвентаризацией, никого не пускайте внутрь.
       - Конечно, не пущу,- прошептал Снид и снова заплакал.
       Стаффорд и Дюбан провели полчаса с полицейским, отвечая на вопросы. Они показали, где Трой проскочил через ограждение, дали ему имена свидетелей, описали в общих чертах его последнее письмо и завещание. Это было самоубийство, без всяких сомнений. Они обещали копию результатов вскрытия, и полицейский закрыл дело, прежде чем покинуть здание.
       Они поехали с телом в морг и договорились о вскрытии.
       - Какая нужда во вскрытии?- спросил шепотом Дюбан, пока они ждали оформления необходимых бумаг.
       - Чтобы было точно известно, что он не был пьян, не находился под воздействием лекарств. Чтобы ничто не давало повода оспорить его волю. Он все продумал.
       Было почти шесть, когда они зашли в бар отеля "Виллард", недалеко от Белого Дома, и в двух кварталах от их офиса. Только хорошо выпив, Стаффорд наконец смог улыбнуться:
       - Он подумал обо всем, правда?
       - Он очень жестокий человек,- сказал Дюбан, выходя из глубокой задумчивости. Шок прошел, но реальность вставала в полный рост.
       - Он был, ты хотел сказать.
       - Нет. Он еще здесь. Трой еще правит бал.
       - Можешь себе представить, сколько денег истратят эти недоумки за месяц?
       - Кажется преступлением не сказать им.
       - Мы не можем. У нас приказ.
      
       Для адвокатов, чьи клиенты почти не общаются, встреча была редкой возможностью для кооперации. Наибольшим самомнением обладал Хаак Гетис, адвокат, известный скандальными процессами, представлявший интересы Рекса Фелана в течение ряда лет. Хаак стал договариваться о встрече сразу после возвращения в свой офис на Массачусетс Авеню. В действительности, он шепнул об этом адвокатам Ти Джея и Либбигейл, еще когда они наблюдали, как старика загружали в скорую.
       Идея была так хороша, что ни один адвокат не имел возражений. Они прибыли в офис Гетиса сразу после пяти. Здесь же были и Флоуви, Зейдель и Тайшен.
       Их ожидал судебный репортер и две видеокамеры.
       По очевидным причинам, самоубийство заставляло их нервничать. Каждого психиатра вызывали отдельно для дачи показаний и долго расспрашивали об их наблюдениях за мистером Феланом непосредственно перед прыжком.
       Ни у одного из них не было ни тени сомнения, что мистер Фелан точно знал, что он делает, что он был в здравом уме и в более чем достаточной завещательной способности. Не обязательно сходить с ума, чтобы покончить с собой, осторожно настаивали они.
       Когда адвокаты, все тринадцать, высказали все, что имели сказать по этому поводу, Гетис закрыл встречу. Было почти восемь вечера.
      
       Четыре
       Трой Фелан значился десятым в списке самых богатых людей Америки, если верить
       "Форбс". Его смерть уже была событием, но способ, им избранный, сделал ее сенсацией.
       Около особняка Лилиан в Фолс-Черч толпа репортеров ожидала появления представителя семьи. Они снимали друзей и соседей, когда те приходили и уходили, задавая банальные вопросы о самочувствии членов семьи.
       Внутри собрались четверо старших детей со своими супругами и детьми, чтобы принимать соболезнования. Когда в доме присутствовали визитеры, демонстрировалась подавленность, но настроение радикально менялось стоило посетителям уйти. Только присутствие внуков Троя, одиннадцати из них, заставляло Ти Джея, Рекса, Либбигейл и Мари Роз сдерживать радость. Это требовало огромных усилий. Было подано вино и даже шампанское, и в большом количестве. Старый Трой не хотел бы, чтобы они горевали, не так ли? Старшие внуки пили больше, чем их родители.
       Телевизор был включен на канал Cи Эн Эн, и каждые полчаса они собирались около него, чтобы посмотреть последние сообщения о трагической смерти Троя. В десятиминутном сегменте финансовый обозреватель постарался обрисовать огромность состояния Троя Фелана, и все заулыбались.
       Лилиан сохраняла печальное выражение лица и старательно играла роль вдовы горюющей. Завтра она займется необходимыми приготовлениями.
       Хаак Гетис появился в десять и объяснил семье, что он говорил с Джошем Стаффордом. Не будет ни похорон, ни какой бы то ни было службы, только кремация и рассеивание пепла. Так написано в завещании, и Стаффорд готов отстаивать в суде исполнение последней воли своего клиента.
       Лилиан было абсолютно безразлично, что они сделают с телом Троя, и ее детям тоже. Но они, тем не менее, протестовали и спорили с Гетисом, настаивая, что совершенно неправильно отпустить Троя без всякой службы. Либбигейл даже удалось прослезиться.
       - Я бы не стал за это сражаться,- мрачно сказал Гетис.- Есть письменное указание мистера Фелана, сделанное перед смертью, и суд примет решение исполнить его волю.
       Они не стали долго спорить. Нет никакого смысла тратить массу времени и денег на судебный процесс. Нет никакого смысла продлевать траур. Зачем ухудшать ситуацию? Трой всегда добивался своего, чего бы это ни стоило. К тому же, им совсем не хотелось ссориться с Джошем Стаффордом.
       - Мы готовы исполнить его желание,- сдалась Лилиан, и четверо за ее спиной согласно кивнули.
       Не было упомянуто ни завещание, ни время, когда они его увидят, хотя вопрос у каждого вертелся на языке. Лучше еще несколько часов погоревать подобающим образом, а затем они займутся делами. Так как не будет ни панихиды, ни похорон, ни поминок, возможно, они могут встретиться уже завтра и обсудить имущественные вопросы.
       - А зачем вскрытие?- спросил Рекс.
       - Представления не имею,- ответил Гетис.- Стаффорд говорит, что это в посмертной записке, но даже он не знает точно.
       Гетис откланялся, и они еще выпили. Визитеров больше не было, и Лилиан пошла спать. Либбигейл и Мари Роз со своими семьями уехали. Ти Джей и Рекс спустились вниз в бильярдную, заперли дверь и переключились на виски. В полночь они гоняли по столу шары, пьяные как сапожники, празднуя начало новой сказочной жизни.
      
       В восемь часов утра, на следующий день после смерти мистера Фелана, Джош Стаффорд выступил перед взволнованным директоратом "Группы Фелана". Два года назад Джош был введен в директорат мистером Феланом, но он тяготился этой ролью.
       В течение последних шести лет "Группа Фелана" работала со значительной прибылью без особой помощи со стороны ее основателя. По каким-то причинам, возможно, вследствие депрессии, Трой утратил интерес к каждодневной жизни своей империи. Он интересовался только состоянием бирж и отчетами о прибыли.
       Генеральным директором был Пат Соломон, ветеран кампании, которого Трой нанял почти двадцать лет назад. Он нервничал не меньше, чем семеро остальных, когда появился Стаффорд.
       Для волнения были весьма веские основания. Внутри кампании ходили легенды о женах и детях Троя. Даже намек на то, что собственность "Группы Фелана" может оказаться в руках этих людей, привел бы в ужас любой директорат.
       Джош начал сообщением о желании мистера Фелана, касавшегося его похорон:
       - Похорон не будет,- сказал он печально.- Собственно у вас нет возможности отдать ему последний долг.
       Они приняли это без комментариев. Если бы умер кто-то другой, такой полный отказ от принятой церемонии мог шокировать, но Трой - особая статья.
       - Кому достанется кампания?- спросил Соломон.
       - Я не могу этого сейчас сказать,- сказал Стаффорд, прекрасно понимая как уклончив и неудовлетворителен его ответ.- Трой подписал завещание за секунду до прыжка, и у меня инструкция не обнародовать его в течение некоторого времени. Я ни при каких обстоятельствах не могу разглашать его содержание. По крайней мере, сейчас.
       - Когда?
       - Скоро, но не сейчас.
       - Значит, работаем как обычно?
       - Совершенно верно. Директорат остается нетронутым, каждый продолжает выполнять свою работу. Кампания будет делать завтра то же, что и на прошлой неделе.
       Звучит замечательно, но верится с трудом. Кампания должна перейти в другие руки. Трой никогда не верил в совместное владение акциями "Группы Фелана". Он хорошо платил своим людям, но никак не способствовал тому, чтобы они стали совладельцами. Всего 3 процента принадлежали горстке служащих, к которым он благоволил.
       Еще час они занимались тщательным подбором слов для сообщения в прессе, а затем расстались на месяц.
       Стаффорд и Тип Дюбан встретились в фойе, и вместе поехали в приемную патологоанатома в Маклин; пришло сообщение, что готовы результаты вскрытия.
       Причина смерти была бесспорной. Никаких следов алкоголя или наркотиков.
       Никаких опухолей. Никаких следов рака. Трой был здоров в момент смерти, разве что немного истощен.
      
       Тип нарушил молчание, когда они переезжали Потомак по мосту Рузвельта*:
       - Он говорил тебе когда-нибудь, что у него опухоль мозга?
       - Да. Несколько раз.- Стаффорд вел машину, но не видел ни дороги, ни моста, ни улиц, ни машин. Сколько еще сюрпризов приготовил Трой?
       - Зачем он лгал?
       - Кто знает? Ты пытаешься понять человека прыгнувшего с крыши. Опухоль мозга оправдывала срочность. Все, включая меня, думали, что он умирает. Чудаковатость позволила экспертизу преподнести как замечательную идею. Он поставил ловушку, и они в нее попались, теперь выбранные ими психиатры поклялись, что Трой был абсолютно нормальным. Плюс, ему хотелось заботы.
       - Но он был сумасшедшим, да? Он все-таки помешался.
       - У Троя было множество странностей, но он точно знал, что он делал.
       - Почему он прыгнул?
       - Депрессия. Он был очень одиноким стариком.
       Они стояли на Конститьюшн авеню, застряв в пробке, оба отрешенно смотрели на тормозные огни перед собой, стараясь понять и принять.
       - Это выглядит жульничеством,- сказал Дюбан.- Он обманул их, пообещав деньги. Он убедил в этом их психиатров. Затем, в последнюю секунду, он подписывает совершенно другое завещание.
       - Это и было жульничеством, но это последняя воля, а не контракт. Завещание это подарок. По законам Виржинии человек не обязан оставлять своим детям ни гроша.
       - Но они будут бороться, тебе не кажется?
       - Вероятно. У них полно адвокатов, но рисковать придется очень большими деньгами.
       - За что он их так ненавидел?
       - Он считал их пиявками. Они позорили его. Они судились с ним. Они не заработали честно ни гроша, и растратили многие миллионы, заработанные им. Трой никогда не собирался им ничего оставлять. Он был уверен, что раз они спустили миллионы, то и с миллиардами совладают. И он был прав.
       - В какой мере семейные ссоры были его виной?
       - В очень значительной. Троя не легко было любить. Однажды он сказал мне, что он был плохим отцом и ужасным мужем. Он не мог не лапать женщин, особенно тех, которые у него работали. Он считал, что они ему принадлежат.
       - Я помню несколько обвинений в сексуальных домогательствах.
       - Мы их тихо замяли. Стоило больших денег. Но Трой не хотел скандалов.
       - Есть шанс существования еще каких-то неизвестных наследников?
       - Сомневаюсь. Но что я могу знать наверняка? У меня никогда не появлялось мысли, что есть еще наследница. Решение все оставить ей, я понять не могу. Мы с Троем часами обсуждали распределение его собственности.
       - Как нам ее искать?
       - Не знаю. О ней я еще не думал.
      
       Юридическую контору Стаффорда лихорадило, когда Джош вернулся туда. По вашингтонским стандартам она считалась небольшой, всего шестьдесят юристов. Джош являлся ее основателем и главой. Тип Дюбан и еще четверо назывались партнерами, что означало, что изредка Джош к ним прислушивался и делил с ними часть прибыли. В течение тридцати лет фирма участвовала во множестве шумных процессов, но в приближении своего шестидесятилетия Джош стал меньше времени проводить в залах суда и больше за своим заваленным бумагами столом. Он мог бы иметь сотню юристов, если бы нанимал бывших сенаторов, лоббистов и аналитиков, обычный контингент ДиСи*, но он нанимал только молодых адвокатов, у которых было на счету не меньше десяти судебных процессов в суде с жюри.
       Средняя длительность карьеры адвоката, выступающего в суде, двадцать пять лет. Первый инфаркт, как правило, заставляет их снизить обороты, чтобы отсрочить второй. Джош избежал общей участи, занимаясь правовыми обоснованиями действий мистера Фелона - страхование, антитрестовское законодательство, использование рабочей силы, объединение и десятки его личных дел.
       Большая группа сотрудников ожидала возвращения Джоша в приемной его большого офиса. Два секретаря устремились к нему с телефонограммами и текущими делами, как только он сбросил пальто и сел за стол.
       - Что из всего этого наиболее срочно?- спросил он.
       - Думаю, вот это,- ответила секретарша.
       "Это" пришло от Хаака Гетиса, человека, с которым ему приходилось говорить, по меньшей мере, трижды в неделю в последний месяц. Он набрал номер, и Хаак сразу снял трубку. После краткого обмена любезностями, Хаак перешел прямо к делу:
       - Слушай, Джош, ты понимаешь, конечно, что семья дышит мне в затылок?
       - Не сомневаюсь.
       - Они хотят увидеть это проклятое завещание или хотя бы узнать, что в нем.
       Следующие несколько фраз могли оказаться критическими, поэтому Джош их тщательно взвешивал.
       - Не так быстро, Хаак.
       Очень короткая пауза, потом:
       - Почему? В чем дело?
       - Меня беспокоит факт самоубийства.
       - Что? Что ты имеешь в виду?
       - Подумай, ну как человек может быть в здравом уме за секунду до самоубийства?
       Голос Хаака поднялся на октаву, в словах слышалось еще больше возбуждения:
       - Но ты же слышал наших психиатров. Черт, есть же запись!
       - И они продолжают настаивать на своем мнении, несмотря на самоубийство?
       - Можешь себе представить, это именно так!
       - У тебя есть тому доказательства? Знаешь, Хаак, мне здесь нужна помощь.
       - Джош, вчера вечером мы встречались с тремя нашими экспертами. Они железно стоят на своем. Каждый подписал подтверждение на восьми страницах, клятвенно утверждая, что мистер Фелан был в здравом уме.
       - Не мог бы я его увидеть?
       - Я немедленно отправлю с курьером.
       - Это было бы замечательно.- Джош положил трубку и улыбнулся, не адресуя своей улыбки кому-либо конкретно. Его помощники заполняли кабинет. Три группы одаренных, бесстрашных молодых адвокатов. Они рассаживались вокруг стола красного дерева, стоявшего в углу офиса.
       Джош начал с описания содержания последней воли Троя и тех юридических проблем, которые могут возникнуть на этой почве. Первой группе он поручил заняться всем, что связано с завещательной способностью. Джоша волновал промежуток времени между нормальностью и помешательством. Он хотел, чтобы было проанализировано каждое дело, даже отдаленно связанное с завещанием, подписанным человеком, считавшимся сумасшедшим.
       Второй группе надлежало изучить все аспекты, касавшиеся рукописных завещаний, а именно лучшие способы их опротестования и защиты.
       Когда он остался только с третьей группой, он расслабился и развалился в кресле. Им повезло. Им не придется следующие три дня просиживать в библиотеке.
       - Вам предстоит найти того, кто, как я полагаю, не хочет быть найденным.- Он рассказал им все, что знал о Рашели Лейн. Очень немного. Папка из стола Троя содержала совсем мало информации.- Первое, разузнайте все о миссии "Туземцы Планеты". Каким образом они действуют? Как подбирают людей? Куда их посылают? Все. Второе, в Ди Си есть несколько превосходных частных детективов, обычно бывшие агенты ФБР или государственные служащие, которые специализировались на розыске пропавших людей. Выберите двух лучших, и завтра мы примем решение. Третье, имя матери Рашели было Эвелин Каннингам. Она уже умерла. Постарайтесь восстановить ее биографию. Мы предполагаем, что они с мистером Феланом должны были где-то столкнуться, чтобы произвести ребенка.
       - Предполагаете?- спросил один из адвокатов.
       - Да. Мы ничего не принимаем на веру.
       Он отпустил их и пошел в конференц-зал, где Тип Дюбан организовал пресс-конференцию. Никаких съемок, только печатные издания. Дюжина репортеров, горевших желанием все знать, сидели вокруг стола, заставленного микрофонами и магнитофонами. Они работали на крупные газеты и известные финансовые издания.
       Посыпались вопросы. Да, было завещание, подписанное в последнюю минуту, но он не может огласить его содержание. Да, вскрытие было, но он не может обсуждать его результаты. Кампания будет работать в прежнем режиме, никаких изменений. Он не может сказать, кто будет новым владельцем.
       Никого не удивило, что семьи провели день в беседах с репортерами.
       - Ходят слухи, что мистер Фелан разделил свое состояние между шестью своими детьми? Можете вы это подтвердить или опровергнуть?
       - Я не могу. Это ведь только слухи.
       - Он действительно умирал от рака?
       - Это касается вскрытия, я не могу это комментировать.
       - Мы слышали, что группа психиатров проводила экспертизу незадолго до его смерти и нашла его в здравом уме. Вы можете это подтвердить?
       - Да,- сказал Стаффорд.- Это правда.- Следующие двадцать минут они расспрашивали о психиатрической экспертизе. Джош придерживался позиции, что мистер Фелан "казался" совершенно нормальным.
       Репортеры финансовых изданий хотели цифр. Поскольку "Группа Фелана" была частной кампанией, находившейся практически в одних руках, информацию о ней всегда было трудно получить. Это была возможность приоткрыть дверь, или им так казалось. Но Джош дал им совсем немного.
       Он откланялся через час и возвратился в свой офис, где секретарь сообщила ему, что звонили из крематория. Останки мистера Фелана можно забрать.
      
       Пять
       До полудня Ти Джей страдал похмельем, потом выпил пива и решил, что настало время подразмяться. Он позвонил своему главному адвокату узнать, как обстоят дела на данный момент, и тот посоветовал ему набраться терпения.
       - Это потребует некоторого времени, Ти Джей,- сказал адвокат.
       - Может быть, я не в настроении ждать,- огрызнулся Ти Джей. Голова просто раскалывалась.
       - Потерпите несколько дней.
       Ти Джей бросил трубку и отправился в дальние комнаты своего неприбранного дома, где, слава богу, не нашел жены. Они успели поругаться трижды, а еще едва перевалило за полдень. Возможно, она отправилась по магазинам, чтобы потратить малую толику его нового богатства. Теперь, это не повод для беспокойства.
       - Старый козел умер,- сказал громко Ти Джей. Никого не было поблизости.
       Двое его детей уже студенты, за их учебу платит Лилиан из денег, которые получила при разводе десятки лет назад. Так что Ти Джей живет только с Бифф, тридцатилетней разведенкой, чьи двое детей остались с отцом. Бифф получила лицензию на операции с недвижимостью, и продавала молодоженам хорошенькие маленькие домики.
       Он открыл еще одно пиво и посмотрел на себя в высокое зеркало в холле.
       - Трой Фелан, младший,- объявил он.- Сын Троя Фелана, десятого богатейшего человека Америки, оцененного в одиннадцать миллиардов, ныне покойного, оставившего своих скорбящих жен и детей, каждый из которых полюбит его еще больше, получив наследство. Вот так!
       Он решил с этого момента покончить с Ти Джеем и дальше идти по жизни с именем Трой Фелан, младший. Замечательное имя.
       В доме чем-то пованивало, потому что Бифф отказывалась заниматься хозяйством. Она была слишком занята со своими мобильными телефонами. Чего только не валялось по комнатам, но стены оставались голыми. Мебель была арендована в кампании, которая наняла адвокатов, чтобы все получить обратно. Трой Фелан младший пнул диван и крикнул:
       - Эй, заберите этот хлам! Я скоро найму дизайнеров!
       Ему хотелось поджечь дом. Еще одно - два пива, и он, пожалуй, мог бы взяться за спички.
       Он надел свой лучший костюм, серый, в котором был вчера, когда ДОРОГОГО СТАРОГО ПАПУ обследовали психиатры, и тот показал себя таким молодцом. Так как похорон не будет, не придется покупать новый черный костюм. "Армани, жди меня",- насвистывал он радостно, застегивая молнию на брюках.
       Хорошо еще, что у него была БМВ. Он может жить на свалке, и никто об этом не узнает. Машину, однако, видят все, поэтому он делал все возможное, чтобы наскрести необходимые для ежемесячной выплаты 680 долларов. Он выругался на свой дом, когда выруливал задним ходом со стоянки. Дом был одним из восьмидесяти, тесно окруживших мелкий бассейн, в перенаселенном районе Манасас.
       Трой младший привык иметь только все самое лучшее. Первые двадцать лет он прожил в роскоши и тепле, но потом получил отцовский подарок. Эти пять миллионов растворились прежде, чем он достиг тридцати, и отец возненавидел его за это.
       Они ругались ожесточенно и регулярно. Младший занимал самые разные позиции в "Группе Фелана", и каждый раз это заканчивалось каким-нибудь бедствием, и старший увольнял его. Идеи старшего приносили миллионы, идеи младшего вели к банкротствам и судебным разбирательствам.
       В последние годы ссоры почти прекратились. Ни один из них не мог измениться, поэтому они просто игнорировали друг друга. Но когда появилась опухоль, Ти Джей стал прикладывать усилия к сближению.
       Ах, какой дворец он себе построит! Он знает даже подходящего архитектора. Эта японская женщина с Манхэттена, о которой он читал в журнале. Уже через год он переедет в Малибу или Аспен, или в Пальм-Бич, где можно показать свои деньги, чтобы быть принятым всерьез.
       "Что делают, когда имеют полмиллиарда долларов?" - спросил он себя, набирая скорость на национальной трассе.- "Пятьсот миллионов долларов, не облагаемых налогом".- Он засмеялся.
       Знакомый Ти Джея был менеджером в кампании, представляющей БМВ - ПОРШЕ, там он и арендовал машину, на которой ездил. Трой младший прошествовал через выставочный салон как властитель мира, гордо и с улыбкой. Он мог бы купить здесь все целиком, если бы захотел. На столе у продавца он увидел утреннюю газету с крупным заголовком о смерти отца, но не нашел в себе никаких признаков горя.
       Менеджер, Дикки, вышел из своего кабинета и сказал:
       - "Ти Джей, примите мои соболезнования.
       - Спасибо,- ответил он, слегка нахмурившись.- Вы знаете, для него это, может, к лучшему.
       - Тем не менее, я сожалею.
       - Не будем об этом.- Они вошли в кабинет и закрыли дверь.
       Дикки сказал:
       - Газеты пишут, что он подписал завещание перед самой смертью. Это так?
       Трой младший уже просматривал глянцевые рекламные проспекты последних моделей.
       - Я был при этом. Он разделил свое состояние на шесть частей, по одной на каждого из нас.- Он говорил, не поднимая глаз, как о чем-то обычном, словно деньги уже были у него в руках, и даже стали обузой.
       У Дикки отвисла челюсть, и он опустился в свое кресло. Неужели он неожиданно оказался лицом к лицу с настоящим богачом? Этот человек, непутевый Ти Джей Фелан, теперь миллиардер? Как и каждый, кто знал Ти Джея, Дикки был уверен, что старик вычеркнул его имя из завещания безвозвратно.
       - Бифф хотела бы Порше,- сказал Трой, младший, все еще просматривая каталоги.- Красный 911 Carrera Turbo, с убирающейся крышей.
       - Когда?
       Трой, младший, взглянул на него.
       - Сейчас.
       - Конечно, Ти Джей. Как вы будете платить?
       - Я заплачу за эту, когда буду платить за свою, черную, тоже 911. Сколько они стоят?
       - Примерно девяносто тысяч каждая.
       - Нет проблем. Когда их доставят?
       - Мне нужно их найти сначала. На это может потребоваться день - два. Наличные?
       - Да, конечно.
       - Когда вы получите наличные?
       - Через месяц или около того, но машины я хочу получить сейчас.
       Дикки задержал дыхание и сменил положение.
       - Видите ли, Ти Джей, я не могу отдать две машины без какого-либо предварительного платежа.
       - Прекрасно. Тогда мы посмотрим Ягуары. Бифф всегда мечтала о Ягуаре.
       - Ну, перестаньте, Ти Джей.
       - Я могу купить все это заведение, знаете ли. Я могу пойти в любой банк прямо сейчас и попросить десять или двадцать миллионов или сколько оно стоит, это место, и они с готовностью дадут мне их на шестьдесят дней. Вы понимаете это?
       Дикки покачал головой, его глаза сузились. Да он понимает.
       - Сколько он вам оставил?
       - Достаточно, чтобы купить и банк тоже. Так вы даете мне машины, или мне пройти немного дальше по улице?
       - Давайте, я их найду сначала.
       - Умница,- похвалил его Ти Джей.- Поторопитесь. Я позвоню во второй половине дня. Не теряйте времени.- Он бросил рекламные проспекты на стол Дикки и покинул его офис.
      
       Вариант траура,выбранный Ремблом, заключался в том, что он заперся у себя в цокольном этаже и курил марихуану, слушая рэп*, игнорируя тех, кто стучит или зовет. Из-за трагедии мать разрешила ему не ходить в школу. Фактически, ему было разрешено не ходить до конца недели, но мать и представления не имела, что Рембл не был в школе уже месяц.
       Вчера, когда они ехали домой из "Башни Фелана", его адвокат сказал, что деньги пойдут в трастовый фонд, пока ему не исполнится восемнадцать или двадцать один, в зависимости от условий завещания. И хотя он не сможет пока самостоятельно распоряжаться деньгами, но, конечно, ему будет выдаваться приличная сумма каждый месяц.
       Он сформирует ансамбль, и на его деньги они будут выпускать альбомы. У него есть друзья в разных ансамблях, которые не могут пробиться, потому что у них нет денег, чтобы арендовать студию, но с ним все будет иначе. Его ансамбль будет называться "Ремблэ"**, решил он, и он сам будет играть бас и петь ведущую партию, и отбиваться от девчонок. Альтернативный рок с сильным влиянием рэпа, нечто новое.
       Двумя этажами выше, в кабинете их просторного дома, Тайра, его мать, не отходила от телефона, болтая с друзьями, которые звонили, чтобы выразить свои не совсем искренние соболезнования. Большинство друзей уже давно обсуждали то, сколько она может получить, но сама она боялась даже что-то предполагать. Она вышла замуж за Троя в 1982, в возрасте двадцати трех лет, и при этом подписала контракт, по которому в случае развода получала дом и десять миллионов.
       Они разошлись шесть лет назад. У нее осталось последних два миллиона.
       Ей было нужно гораздо больше. У ее друзей были дома в тишине укромных пляжей на Багамских островах; а она была вынуждена селиться там в дорогих отелях. Они покупали одежду у дизайнеров в Нью-Йорке, а она была вынуждена покупать ее здесь. Их дети учились в школах - интернатах, и не мешались под ногами, а Рембл сидел в цоколе и не желал выходить.
       Уж, конечно, Трой оставил ей миллионов пятьдесят. Даже один процент от его состояния составляет сто миллионов. Всего один процент, который и не заметишь. Она проделала эти вычисления на бумажной салфетке, разговаривая со своим адвокатом.
      
       Джине Фелан Стронг исполнилось тридцать. Она всеми силами старалась преодолевать неприятности, проистекавшие от брака с Коди, мужем номер два. Считалось, что его семья имеет "старые" деньги с Востока, но пока это были одни разговоры. Во всяком случае, Джина не видела из них ни гроша. Коди получил прекрасное образование: Тафт*** и Дартмаус,**** и Колумбийский университет. Он считал себя оракулом в сфере коммерции. Ни одна работа не могла его удовлетворить. Его таланты нельзя запереть в офисе. Его мечты не будут убиты приказами и желаниями боссов. Коди, конечно, станет миллиардером, и только благодаря самому себе. Возможно самым молодым в истории.
       Они прожили вместе шесть лет, а Коди все еще искал свою нишу. Его потери были просто невероятными. В 1992 они очень неудачно вложили в будущую медь и потеряли миллион из денег Джины. Двумя годами позже, он погорел на голых опционах* при резком падении биржи. После этого Джина ушла от него, но вернулась через четыре месяца. Идея "Цыплят на снегу" обернулась неудачей, и Коди потерял еще полмиллиона.
       Они очень много тратили. Их психотерапевт рекомендовал путешествия в качестве терапии, и они посмотрели мир. Молодость и богатство смягчали противоречия, но деньги таяли. От пяти миллионов, данных ей Троем, когда ей исполнился двадцать один год, осталось меньше миллиона, а долги росли. К моменту, когда Трой совершил свой прыжок с террасы, нагрузка на их брак достигла точки разрыва.
       Поэтому они провели утро очень активно, в поисках дома в Свингс-Милл, в месте, о котором всегда грезили. Их аппетиты росли час от часу и к полудню они интересовались домами стоимостью больше двух миллионов. В два часа, они встретились с очень деловым агентом по торговле недвижимостью, женщиной по имени Ли, с начесанными волосами, множеством золотых колец, двумя мобильными телефонами и сверкающим Кадиллаком. Джина представилась как Джина Фелан, произнося фамилию веско и внятно. Видимо, Ли не читала финансовых публикаций, потому что имя не произвело ожидаемого эффекта, и в самый разгар демонстрации третьего объекта, Коди был вынужден отозвать ее в сторону и нашептать правду о своем тесте.
       - Это тот богач, что прыгнул?- спросила Ли, прикрывая рукой рот. Джина была занята обследованием холла и примыкающей к нему сауны. Коди печально кивнул.
       К заходу солнца они уже смотрели дом за четыре с половиной миллиона, и всерьез подумывали о том, чтобы подписать предложение. Ли редко доводилось иметь дело с такими богатыми клиентами, поэтому она пребывала в сильном возбуждении.
      
       Рекс, сорока четырех лет, родной брат Ти Джея, на момент смерти Троя, был единственным из его детей, находившимся под следствием по уголовному делу. Его неприятности начались с банкротства банка, с различных судебных дел и расследований, с этим связанных. Ревизоры банка и ФБР проводили тщательное расследование всех операций за последние три года.
       Чтобы оплачивать своих адвокатов и роскошь привычного стиля жизни, Рекс купил несколько стриптиз - баров и клубов в округе Форт-Лодердейл, которые раньше принадлежали человеку, убитому в перестрелке. Демонстрация плоти оказалась очень прибыльным бизнесом; наличные было легко припрятать. Даже не будучи особенно жадным, ему удавалось положить в карман примерно двадцать четыре тысячи долларов в месяц, утаивая их от налогов. По четыре тысячи от каждого из шести заведений.
       Клубы были приобретены на имя Эмбе Рокуэл, его жены, бывшей танцовщицы, на которую он обратил внимание, когда впервые оказался ночью в баре. Фактически вся его собственность была записана на ее имя, и это вносило немалое беспокойство. Добавив немного одежды и сняв немного макияжа, Эмбе выглядела вполне респектабельно в их вашингтонском окружении. Очень немногие знали об ее прошлом. Но она была шлюхой по натуре, и тот факт, что все принадлежит ей, стоил Рексу множества бессонных ночей.
       На момент смерти отца, по праву наложения ареста на имущество, Рексу был предъявлен иск от кредиторов, партнеров и вкладчиков банка на сумму, превышавшую семь миллионов долларов. И сумма продолжала расти. Однако иск оставался не удовлетворенным, потому что кредиторам было нечего взять. У Рекса не было собственности, ему ничего не принадлежало, даже машина была не его. Они с Эмбе арендовали дом и две одинаковые машины, но все документы были оформлены на ее имя. Клубы и бары принадлежали оффшорной* корпорации, организованной ею, его имя даже нигде не упоминалось. Так что пока Рексу удавалось ускользнуть.
       Брак был стабильным, насколько это возможно для пары с опытом нестабильности. Они часто устраивали приемы, имели диковатых друзей, прилипал, клюнувших на имя Фелана. Жизнь была полна веселья, несмотря на финансовые трудности. Но Рекс фанатически боялся за свою собственность. Одна серьезная ссора, и оная просто может исчезнуть вместе с Эмбе.
       Со смертью Троя исчезло беспокойство. Его конец качелей оказался выше, неожиданно фамилия Рекса оказалась ценностью. Он скоро продаст свои клубы и бары и выплатит все долги подчистую, а потом найдет своим деньгам лучшее применение. Один неверный шаг, и она опять пойдет танцевать на столах, с влажными долларами засунутыми за подвязку.
       Рекс провел целый день со своим адвокатом. Он хотел быстро получить деньги и настаивал, чтобы Гетис позвонил Джошу Стаффорду и попросил показать завещание. Рекс строил величественные планы использования денег, и Хаак будет с ним на каждом этапе пути. Он хотел контролировать "Группу Фелана". Его часть, какой бы она ни была, вместе с долей Ти Джея и обеих сестер, наверняка обеспечат им большинство голосующих акций. Но были ли акции помещены в траст или даны аутрайт**, или связаны любым из сотен возможных способов, чтобы Трой и в могиле мог порадоваться?
       - Нам необходимо увидеть чертово завещание! - кричал он Хааку. Хаак попытался его умиротворить с помощью длительной трапезы с хорошим вином, затем они перешли на виски. Приехавшая Эмбе нашла их обоих пьяными, но не стала сердиться. Теперь Рекс ничем не сможет ее рассердить. Она любила его сильнее, чем когда-либо.
      
       Шесть
       Поездка на запад представлялась приятной передышкой среди хаоса, созданного самоубийством мистера Фелана. Его ранчо располагалось недалеко от Джексон-Хоул, в Тетонс. Здесь уже было снега по колено, и в ближайшие дни опять ожидались сильные снегопады. Что бы сказала мисс Мэннерс* о развеивании пепла над землей, покрытой снегом? Не следует ли подождать оттепели? Или рассыпать его в любом случае? Джош не собирался мучиться сомнениями, он вытряхнет пепел Троя Фелана при любых гримасах природы.
       Джоша преследовали адвокаты наследников Фелана. Осторожные намеки, сделанные Хааку Гетису по поводу завещательной способности старика вызвали ударную волну в семьях. Они реагировали с предсказуемой истерией. И угрозами. Поездка будет коротким отдыхом. Им с Дюбаном нужно подытожить результаты предварительного расследования и составить план дальнейших действий.
       Они вылетели из Национального аэропорта на самолете мистера Фелана, "Гольфстрим - 4". Джош только однажды удостоился чести летать на нем раньше. Это была самая новая и самая любимая игрушка мистера Фелана, стоимостью в тридцать пять миллионов. Прошлым летом они вместе летали в Ниццу, где старик ходил по пляжу голым и таращился на молоденьких французских девушек. Джош с женой, подобно остальным американцам, оставались одетыми и загорали у бассейна.
       Стюардесса принесла им завтрак и скрылась на кухне, как только они разложили на круглом столе свои бумаги. Лететь предстояло четыре часа.
       Подтверждения, подписанные докторами Флоуви, Зейделем и Тайшеном были длинными и многословными, их мнения подробно излагались во множестве параграфов и не оставляли ни малейшего сомнения в том, что Трой, всего за несколько мгновений до смерти, был абсолютно нормален и полностью отдавал себе отчет в своих действиях.
       Они читали подтверждения и не могли не веселиться, видя юмористическую сторону дела. Когда будет оглашено новое завещание, эти три эксперта будут, конечно, уволены и привлечены полдюжины других, чтобы привнести разного рода темные, вызывающие ужас, гипотезы о психическом заболевании бедного Троя.
       Относительно Рашели Лейн, богатейшей в мире миссионерки, удалось узнать совсем мало. Нанятые фирмой детективы лихорадочно копали.
       В соответствии с информацией, имевшейся на интернете, миссия "Туземцы Планеты" имеет штаб-квартиру в Хьюстоне, Техас. Основанная в 1920 году, организация имела четыре тысячи миссионеров, разбросанных по всему миру и работавших исключительно среди туземцев. Ее единственное предназначение и цель - распространение христианского учения в племенах, населявших удаленные уголки планеты. Очевидно, что религиозность Рашель унаследовала не от своего отца.
       Организация имела свои миссии не менее чем в двадцати восьми индейских племенах в Бразилии, и не менее чем в десяти, в Боливии. И еще три сотни в других частях света. Поскольку объектом внимания миссии были изолированные племена, удаленные от современной цивилизации, миссионеры получали всесторонний тренинг на выживание; жизнь в первобытных условиях, языки, медицинские навыки.
       Джош с большим интересом прочитал историю, написанную миссионером, который в течение семи лет жил в хижине в джунглях, пытаясь изучить язык примитивного племени, чтобы иметь возможность объясняться. Индейцы не хотели с ним общаться. Он был для них белым с Миссури, забредшим в деревню с мешком за плечами, не умея сказать ничего, кроме "здравствуйте" и "спасибо". Если ему нужен был стол, он его мастерил сам. А когда была нужна еда, ее нужно было самому добыть в лесу. Прошло пять лет прежде чем индейцы начали ему доверять. Прошло почти шесть лет прежде, чем он смог рассказать первую библейскую историю. Но его учили быть терпеливым, строить доверительные отношения, изучать язык и культуру и постепенно, очень постепенно, начинать учить библии.
       У племени практически не было контактов с внешним миром. Уклад жизни оставался неизменным в течение тысячелетия.
       Каким должен быть человек, чтобы иметь достаточно веры и убежденности, чтобы покинуть современное общество и уйти в доисторический мир? Миссионер писал, что индейцы не принимали его, пока не поняли, что он не собирается уходить, что он выбрал жить с ними всегда, что он любит их и хочет быть одним из них.
       Так что Рашель живет в вигваме или хижине и спит на кровати, которую сама соорудила, готовит на костре и ест то, что вырастила или поймала и убила, и учит библейским историям детей, и проповедует евангелие взрослым, и ничего не знает и, конечно, совершенно не интересуется событиями, заботами и тяготами мира. Она живет верой и вполне счастлива.
       Кажется, почти жестокостью ее беспокоить.
       Дюбан прочитал те же самые материалы и сказал:
       - Нам ее, может, и найти-то не удастся. Ни телефона, ни электричества; черт возьми. Чтобы добраться до этих людей придется идти пешком через горы.
       - У нас нет выбора,- ответил Джош.
       - У нас уже был контакт с миссией?
       - Сегодня попозже.
       - Что ты им скажешь?
       - Я не знаю. Но нельзя же им сказать, что мы ищем миссионерку, потому что она унаследовала одиннадцать миллиардов долларов.
       - Одиннадцать миллиардов - это до вычета налогов.
       - После этого останется тоже неплохая сумма.
       - Так что же ты им скажешь?
       - Мы скажем им, что неотложные юридические дела требуют встречи с Рашелью.
       Заработала одна из машин факсимильной связи, находившихся на борту. Первое сообщение пришло от секретаря Джоша со списком утренних телефонных звонков - почти все от адвокатов наследников Фелана. Два были от репортеров. Помощники рапортовали результаты предварительных исследований по различным аспектам законодательства Виржинии. С каждой прочитанной страницей становилась очевиднее неуязвимость жестокого завещания Троя.
       Ланч состоял из бутербродов и фруктов и снова был подан стюардессой, которая сразу ретировалась, и появилась снова в момент, когда опустели кофейные чашки.
       Они приземлились в Джексон-Хоул в ясную погоду, но по бокам взлетно-посадочной полосы громоздились сугробы. Они вышли из самолета и, пройдя восемьдесят футов, загрузились в любимый вертолет Троя, "Сикорский S-76C". Еще через десять минут они были над его любимым ранчо. Сильный ветер качал вертолет, и Дюбан побледнел. Джош приоткрыл дверь, медленно и очень неуверенно, сильный ветер ударил ему в лицо.
       Пилот сделал круг на высоте двух тысяч футов, и Джош вытряс пепел из черной маленькой урны. Ветер мгновенно подхватил его и развеял, так что останки Троя исчезли задолго до того, как опустились на снег. Когда урна опустела, Джош передал ее Дюбану и закрыл дверь.
       Технически дом был срубом из массивных бревен, чтобы создать впечатление примитивной избы. Но одиннадцать тысяч квадратных футов могут быть чем угодно, только не избой. Трой купил его у актера, чья карьера состоялась на юге.
       Дворецкий в вельвете отнес их вещи, а служанка приготовила кофе. Дюбан любовался охотничьими трофеями, развешанными по стенам, пока Джош звонил в офис.
       В камине ревел огонь. Появился повар узнать, что они хотят на обед.
      
       Адвокат Монтгомери работал в фирме Стаффорда четыре года, и был избран как наиболее подходящий человек для установления контакта с миссией. Прежде, чем ему удалось найти офис миссии, находившийся в дальнем конце первого этажа пятиэтажного здания, он трижды заблудился в закоулках Хьюстона. Он поставил арендованную машину на стоянку и поправил галстук.
       Он дважды разговаривал с мистером Триллом по телефону, и хотя опоздал на час, это, казалось, не имело значения. Мистер Трилл был вежлив, говорил мягко, но помочь не стремился. Они обменялись приветствиями, и Трилл спросил:
       - Чем могу служить?
       - Мне нужна информация об одной из ваших миссионерок,- сказал Монтгомери.
       Трилл кивнул, но ничего не сказал.
       - Рашель Лейн.
       Глаза пришли в движение, словно он пытался найти ее.
       - Имя мне ничего не говорит, но у нас четыре тысячи миссионеров.
       - Она работает вблизи границы Бразилии и Боливии.
       - Что вы о ней знаете?
       - Совсем немного, но нам необходимо ее найти.
       - С какой целью?
       - Юридические дела,- сказал Монтгомери, с едва заметным колебанием, чтобы звучало подозрительно.
       Трилл нахмурился, прижал руки к груди, улыбка исчезла:
       - Какие-нибудь неприятности?- спросил он.
       - Нет. Но дело очень срочное. Нам нужно ее увидеть.
       - А вы не могли бы послать ей письмо или посылку?
       - Боюсь, что нет. Необходимо ее присутствие и подпись.
       - Полагаю, это конфиденциально.
       - Абсолютно.
       Что-то щелкнуло, и лицо Трилла смягчилось.
       - Извините, я на минуту.- Он исчез из офиса, оставив Монтгомери изучать спартанскую обстановку. Единственным украшением стен была коллекция увеличенных фотографий индейских детей.
       Когда Трилл вернулся, он был другим человеком. Непреклонный, неулыбчивый и абсолютно не желающий оказать содействие.
       - Я сожалею, мистер Монтгомери, но мы не можем вам ничем помочь,- сказал он, не садясь.
       - Она в Бразилии?
       - Прошу прощения.
       - В Боливии?
       - Прошу прощения.
       - Она вообще-то жива?
       - Я не могу отвечать на ваши вопросы.
       - Ничего?
       - Ничего.
       - Могу я поговорить с вашим боссом?
       - Разумеется.
       - Где мне его найти?
       - На небесах.
      
       После обеда, состоявшего из сочного бифштекса под грибным соусом, Джош Стаффорд и Тип Дюбан перешли в гостиную поближе к ревущему огню. Другой слуга,
       мексиканец в белом жакете и джинсах, подал очень старое шотландское виски из кабинета мистера Фелана. Они заказали кубинские сигары. Откуда-то издали слышались рождественские гимны в исполнении Паваротти.
       - У меня идея,- сказал Джош, глядя на огонь.- Нам придется послать кого-то на поиски Рашели Лейн, правильно?
       Тип,пребывавший под затуманивающим воздействием глубокой затяжки сигарой, только кивнул.
       - И мы не можем послать любого. Это должен быть юрист, способный разъяснить правовые аспекты. По причине конфиденциальности, он должен быть из нашей фирмы.
       Тип продолжал кивать, задерживая дым во рту.
       - Так кого же мы пошлем?
       Тип медленно выпустил дым изо рта и носа, и он клубился перед его лицом и поднимался вверх.
       - Сколько времени это займет?- спросил он, наконец.
       - Я не знаю, но это не краткая поездка. Бразилия большая страна, почти как наша. И речь идет о джунглях и горах. Это такая глубинка, что там и машины-то народ никогда не видел.
       - Я не поеду.
       - Мы можем нанять местных проводников и носильщиков, но это все равно займет не меньше недели.
       - А каннибалы там есть?
       - Нет.
       - А анаконды?
       - Расслабься, Тип, поедешь не ты.
       - Спасибо.
       - Но ты понимаешь, какая перед нами проблема? У нас шестьдесят человек и все чертовски заняты, завалены работой. Никто из нас не может все бросить и отправиться на поиски этой женщины.
       - Пошли кого-нибудь из помощников.
       Джошу эта идея не понравилась. Он глотнул виски, затянулся и прислушался к потрескиванию огня в камине.
       - Это должен быть адвокат,- произнес он едва слышно.
       Снова появился слуга, чтобы наполнить рюмки и спросить, не желают ли господа, чтобы был подан десерт и кофе. Господа были вполне удовлетворены тем, что уже имели.
       - Что ты скажешь о Нейте?- спросил Джош, когда они снова остались одни.
       Было очевидно, что Джош все время думал о Нейте, и это слегка раздражало Типа.
       - Ты шутишь?- спросил он.
       - Нет.
       Они в течение некоторого времени обсуждали идею послать Нейта. Нейт О'Райли был партнером с двадцатитрехлетним стажем, который, в настоящий момент, был заперт в реабилитационном центре в Блю-Ридж-Маунтинз на западе Ди Си. В последние десять лет он бывал частым пациентом подобных заведений, каждый раз излечиваясь, избавляясь от зависимости, набираясь сил, полируя свой загар и теннисные навыки и уверяя, что никогда впредь. И хотя он клялся, что каждое падение было последним, что он достиг дна, за каждым следовало следующее, еще более болезненное. Сейчас, в возрасте сорока восьми лет, он был разорен, дважды разведен, и недавно обвинен в недоплате налогов. На светлое будущее надеяться не приходилось.
       - Он раньше любил всякие походы, так ведь?- спросил Тип.
       - О да. Плаванье с аквалангом, скалолазание, все эти сумасшедшие развлечения. Потом он начал пить и уже ничем, кроме работы не занимался.
       Падение началось, когда Нейту было уже далеко за тридцать, почти в то же время когда он блестяще выиграл целую серию дел против врачей, допустивших халатность.
       Нейт О'Райли стал звездой в игре против врачей, допустивших преступную небрежность при лечении больного, и начал спиваться и употреблять кокаин. Он забросил семью, полностью отдавшись своей страсти - большим вердиктам, алкоголю и наркотикам. Ему как-то удавалось оставаться в равновесии, но все время на грани катастрофы. Потом он проиграл дело и сорвался в первый раз. Фирма спрятала его в дорогостоящую частную клинику, где его держали, пока он не просох достаточно, чтобы снова блистать. За первым срывом последовали другие.
       - Когда его выпустят?- спросил Тип, не удивляясь больше сделанному выбору, который ему нравился все больше.
       - Скоро.
       Нейт превратился в настоящего наркомана. Он мог держаться месяцы и даже годы, но всегда ломался снова. Его тело и разум были отравлены. В его поведении появились странности, и в фирме поползли слухи о его ненормальности, которые быстро распространялись по сети юридических сплетен.
       Почти четыре месяца прошло с того дня, как он заперся в комнате отеля с бутылкой рома и пакетом таблеток, что многие из его коллег рассматривали как попытку самоубийства.
       Джош спасал его в четвертый раз за десять лет.
       - Это может оказаться очень полезно для него,- резюмировал Тип.- Отвлечется от всего на какое-то время.
       Семь
      
       На третий день после самоубийства мистера Фелана Хаак Гетис прибыл в свой офис еще до рассвета, уже уставший, но с нетерпением ожидавший начала нового дня. Накануне он имел поздний обед с Рексом Феланом, за которым последовали два часа, проведенные вместе в баре, где они говорили о завещании и разрабатывали стратегию. Поэтому глаза у него были красными и опухшими, а голова раскалывалась, но, тем не менее, он в темпе двигался, готовя кофе.
       Почасовая плата за услуги Хаака бывала разной. В прошлом году он занимался отвратительным разводом всего за двести долларов в час. Каждому перспективному клиенту он называл цифру 350, что было несколько низковато для честолюбивого адвоката из Вашингтона, но если их устраивали триста пятьдесят долларов на входе, он мог, конечно, подкачать счет и заработать в соответствии с заслугами. Как-то одна индонезийская цементная кампания, которая платила ему четыреста пятьдесят в час за небольшие услуги, когда он выставил счет, попыталась его прикончить. Ему удалось достичь соглашения в деле о смерти в результате противоправных действий, на котором он заработал треть от трехсот пятидесяти тысяч. Так что, когда речь шла о гонораре, Хаак был достаточно гибким.
       Хаак выступал адвокатом по делам, рассматриваемым в судебном порядке. Он работал в фирме, которая насчитывала сорок юристов. Заведение было второразрядным с историей внутренних споров и склок, которые мешали росту, и Хаак мечтал открыть свою собственную контору. Сейчас почти половина его годового заработка шла кому-то, вместо того, чтобы оставаться в его кармане.
       В какой-то момент бессонной ночи, он принял решение поднять свой гонорар до пятисот долларов в час прямо на текущей неделе. Последние шесть дней он ничем не занимался, кроме дела Фелана, и теперь, когда старик умер, его сумасшедшая семья стала тем, о чем мечтает каждый адвокат.
       Чего Хаак действительно хотел, так это опротестования завещания - долгой жестокой битвы с армией юристов, заполнявших тонны бумаг. Процесс будет замечательным, битва на высоком уровне за одно из крупнейших состояний Америки, и Хаак в центре этого. Конечно, хорошо бы выиграть, но не это главное. Он хорошо заработает и станет знаменитостью, в современной адвокатской практике только это имело значение.
       Пятьсот долларов в час, шестьдесят часов в неделю, пятьдесят недель в году, общий годовой доход Хаака будет полтора миллиона. На организацию нового офиса - аренда, секретари, ассистенты - полмиллиона более чем достаточно, так что Хаак получит чистый миллион баксов, если бросит эту жалкую фирму и откроет неподалеку свою собственную.
       Решено. Он глотнул кофе и мысленно сказал прощай своему загроможденному офису. Он вплотную займется делом Фелана и, может быть, еще парой других. Он возьмет с собой своего секретаря и ассистента, и делать это нужно быстро, прежде чем фирма выставит счет за что-либо по делу Фелана.
       Он сидел за своим столом, сердце билось сильно и учащенно в предвкушении будущего, он думал о возможных подходах к началу битвы с Джошем Стаффордом. Причин для беспокойства было более чем достаточно. Джош уклонялся от оглашения нового завещания. Он подвергал сомнению его законность в связи с самоубийством. Хаак был потрясен, насколько изменился тон Стаффорда сразу после самоубийства старика. А теперь он уехал и не отвечает на звонки.
       Хааку так хотелось хорошей драки.
       В девять он встретился с Либбигейл Фелан Джеттер и Мари Роз Фелан Джекман, двумя дочерьми Троя от первого брака. Встречу по настоянию Хаака организовал Рекс. Хотя обе женщины имели своих адвокатов, Хаак хотел, чтобы они стали его клиентками. Больше клиентов - больше влияния в споре за собственность и в зале суда. Опять же, он каждому из них может выставить отдельный счет по пятьсот долларов в час за одну и ту же работу.
       Встреча прошла в напряженной обстановке; ни одна из женщин не доверяла Хааку, потому что они не доверяли своему брату Рексу. Ти Джей имел трех своих собственных адвокатов, а их мать еще одного. Зачем им объединять силы, если другие этого не делают? При таких больших деньгах, разве не лучше каждому иметь своего адвоката?
       Хаак пытался настаивать, но мало чего достиг и был разочарован. Позднее он занялся осуществлением плана немедленного ухода из фирмы. Он чувствовал запах денег.
      
       Либбигейл Фелан Джеттер ребенком отличалась независимым нравом. Она не любила Лилиан, свою мать, и старалась привлечь внимание отца, который, к сожалению, редко бывал дома. Ей исполнилось девять, когда родители развелись.
       Когда ей исполнилось четырнадцать, Лилиан отправила ее в школу-интернат. Трою не нравились школы-интернаты, будто ему было что-то известно о том, как растить детей. Пока Либбигейл училась в старших классах Трой предпринимал несвойственные ему усилия, чтобы поддерживать с ней отношения. Он часто говорил ей, что она его любимица. Без сомнения, она была самой способной из детей Троя.
       Но он пропустил ее выпускной бал и забыл прислать подарок. Все лето перед колледжем она придумывала, как его наказать. Она сбежала в Беркли*, как бы для того, чтобы изучать средневековую ирландскую поэзию, но на деле не планировала утруждать себя учебой. Трой ненавидел саму идею ее поступления в колледж, где бы то ни было в Калифорнии, особенно в этот, известный своей левизной. Вьетнам заканчивался. Студенты победили, настала пора праздновать победу.
       Либбигейл с легкостью восприняла культуру наркотиков и случайного секса. Она жила в трехэтажном доме с группой студентов различной расовой принадлежности и сексуальной ориентации. Комбинации менялись каждую неделю, число их тоже было переменным. Они называли себя коммуной, но никакой структуры или правил не существовало. Деньги не были проблемой, потому что большинство из них принадлежали к состоятельным семьям. Либбигейл была известна просто как богатый ребенок из Коннектикута. В то время Трой стоил всего сто миллионов.
       Ради приключения она перепробовала все наркотики, пока не оказалась в плену у героина. Ее снабженцем был барабанщик из джаза по имени Тино, который каким-то образом оказался членом их коммуны. Тино было около сорока, он бросил какую-то высшую школу в Мемфисе, и никто не знал точно, когда и каким образом он оказался среди них. Но никого это и не заботило.
       Либбигейл предприняла необходимые усилия для своего очищения, чтобы отправиться на восток для празднования своего двадцать первого дня рождения, великого дня для каждого из детей Фелана, потому что именно в этот день старик награждал Подарком. Трой не верил в трастовые фонды для своих детей. Если к двадцати одному году они не определились, нет смысла водить их на поводке. Фонды требуют доверенных лиц и юристов, и являются источником постоянных конфликтов с вкладчиками, которым не нравится, когда деньги уходят с их счетов. Дать деньги им самим и пусть или плывут, или тонут, считал Фелан.
       Большинство из Феланов тонули и очень быстро.
      
       Трой пропустил ее день рождения. Он был в Азии по делам. К этому времени он уже давно был женат второй раз, на Джени. Рокки и Джина были маленькими, и он потерял всякий интерес к своей первой семье.
       Но и Либбигейл больше не скучала по нему. Адвокаты выполнили необходимые формальности, связанные с Подарком, и они с Тино залегли в роскошном отеле на Манхэттене на неделю, ловить кайф.
       Подаренных отцом денег хватило почти на пять лет. Длительный период, который включал двух мужей и без счету сожителей, два ареста, три длительных пребывания в клинике для лечения алкоголиков и наркоманов и дорожную аварию, которая едва не стоила ей левой ноги.
       Со своим нынешним мужем, бывшим байкером*, она познакомилась в клинике. Теперь он весил 320 фунтов и носил седую вьющуюся бороду, доходившую до груди. Его называли Спайком**, но в действительности, он оказался порядочным человеком. Теперь он занимался тем, что делал мебель в мастерской позади их скромного дома в Балтиморе, в районе Лазервиль.
      
       Адвокатом Либбигейл был неухоженный гражданин по имени Уолли Брайт, и выйдя от Хаака, она направилась прямо к нему в офис и подробно рассказала ему все, о чем говорил Хаак. Уолли никогда не вел крупных дел. Он помещал объявления о своих услугах по оформлению быстрых разводов на спинках сидений в автобусах, курсировавших в районе Бесезды. Уолли оформлял и один из разводов Либбигейл и ждал целый год, пока ему заплатят. Но он был терпелив. Она, все же, была Фелан. Она была его пропуском к большим гонорарам, которые он никогда не был способен потребовать.
       В ее присутствии Уолли позвонил Хааку Гетису и начал ужасную телефонную битву, продолжавшуюся пятнадцать минут. Он кружил позади своего стола, размахивал руками, выкрикивал ругательства и дошел до того, что сказал:
       - Да я убить готов за моего клиент! - чем поразил воображение Либбигейл.
       Положив трубку, он бережно повел Либбигейл к двери, обняв за плечи и поглаживая. На прощанье он даже поцеловал ее в щеку. Всю свою жизнь Либбигейл мечтала о подобном обхождении. Она не была безобразной. Пожалуй, несколько тяжеловата. Трудная жизнь оставила неизгладимые следы на ее лице, но Уолли видывал много хуже. Ему случалось спать с настоящими уродинами. В подходящий момент Уолли не своего не упустит.
      
       Восемь
       Гора за окном была покрыта свежевыпавшим снегом. Нейт был разбужен волнующей музыкой Шопена, проникавшей сквозь стены. На прошлой неделе это был Моцарт. Он не помнил, что было еще неделей раньше. Точно был Вивальди совсем недавно, но всего этого было так много, что все перепуталось.
       Как и каждое утро в течение последних четырех месяцев, он подошел к окну и окинул взором долину Шенандоу, раскинувшуюся перед ним тремя тысячами футов ниже. Она тоже была под белым покровом, и Нейт вспомнил, что скоро Рождество.
       Его выпустят как раз к Рождеству. Они - его врач и Джош Стаффорд, обещали ему это. Он подумал о Рождестве, и его охватила печаль. Не так уж давно, когда дети были маленькими, а жизнь стабильной, Рождество было радостным. Но теперь дети разъехались, выросли, или увезены матерями. Меньше всего ему хотелось еще одного Рождества в баре в компании с другими жалкими пьяницами, поющими рождественские гимны и делающими вид, что всем очень весело.
       Долина была белой и застывшей, только очень далеко, подобно муравьям, двигались машины.
       Ему следовало в течение десяти минут предаваться созерцанию с молитвой или с йогой, к которой его пытались приобщить в Уолнат-Хилл. Вместо этого он сделал несколько приседаний и пошел плавать.
       Завтрак состоял из кофе и кекса, которые он поглотил в обществе Серджио,своего консультанта, терапевта и гуру. В прошедшие четыре месяца Серджио был почти единственным собеседником Нейта, и знал все о загубленной жизни Нейта О'Райли.
       - У вас сегодня гость,- сообщил Серджио.
       - Кто?
       - Мистер Стаффорд.
       - Замечательно.
       Любые контакты с внешним миром были радостным событием, главным образом потому, что являлись редкостью. Джош приезжал раз в месяц. Двое других приятелей из фирмы только однажды проделали трехчасовой путь на машине, чтобы навестить его. Все они были очень заняты, и Нейт не мог обижаться.
       Телевидение в Уолнат-Хилл было под запретом из-за рекламы пива и множества спектаклей и фильмов, восхвалявших спиртное и даже наркотики. Наиболее популярные издания были убраны подальше в силу тех же причин. Для Нейта это не имело значения. После четырех месяцев, проведенных здесь, его не волновало происходящее на Холме* или на Уолл-Стрит, или на Ближнем Востоке.
       - Когда?- спросил он.
       - Попозже, утром.
       - После тренировки?
       - Разумеется.
       Ничто не могло помешать тренировке с личным тренером, оргии пота, вскриков и хрипов. Тренером была очень сильная и безжалостная женщина, которой Нейт тайно восхищался.
       Он отдыхал в своей комнате, снова глядя на долину и лакомясь апельсином, когда появился Джош.
       - Ты выглядишь великолепно,- сказал Джош.- На сколько ты похудел?
       - На четырнадцать фунтов,- ответил Нейт, похлопав по своему плоскому животу.
       - Очень стройный. Может и мне стоит провести здесь некоторое время?
       - Очень рекомендую. Пища абсолютно не содержит жира и не имеет вкуса, готовится поваром с акцентом. Порции покрывают половину блюдца, пара укусов и все. Ланч и обед занимают минут семь, если жевать очень медленно.
       - За тысячу баксов в день, нельзя не ожидать изысканного питания.
       - Ты принес мне печенья или еще чего-нибудь вкусненького, Джош? Наверняка у тебя в портфеле есть что-нибудь этакое.
       - Прости, Нейт. Я абсолютно чист.
       - Ни чипсов, ни сладостей?
       - Ничего.
       Нейт съел дольку апельсина. Они сидели рядом, наслаждаясь видом. Прошло несколько минут.
       - Как у тебя дела?- спросил Джош.
       - Мне пора отсюда выходить, Джош. Я превращаюсь в робота.
       - Твой врач сказал, что нужна еще неделя.
       - Замечательно. А что потом?
       - Посмотрим.
       - Что это значит?
       - Это значит, что будет видно.
       - Ну же, Джош!
       - Подождем и посмотрим, что будет.
       - Могу я вернуться на фирму, Джош? Скажи откровенно.
       - Не так быстро, Нейт. У тебя есть враги.
       - У кого их нет? Но это ведь твоя фирма, черт возьми. Эти люди согласятся со всем, что ты сделаешь.
       - У тебя есть пара проблем.
       - Ах, у меня их тысяча, но не можешь же ты меня вышвырнуть.
       - С банкротством мы можем совладать, но с обвинением не так-то просто.
       Нет, не просто, и Нейт это понимал. За период с 1993 по 1995 он не заявил о доходе размером 60 тысяч долларов.
       Он бросил в мусорную корзину кожуру от апельсина и сказал:
       - Так что же мне теперь целыми днями сидеть на скамейке около дома?
       - Если тебе повезет.
       - Что ты имеешь в виду?
       Джошу приходилось взвешивать каждое слово. Его друг выбирался из черной дыры. Шоков и сюрпризов необходимо избегать.
       - Ты думаешь, меня посадят?- спросил Нейт.
       - Трой Фелан умер,- сказал Джош, и Нейту потребовалось несколько секунд, чтобы переориентироваться.
       - О, мистер Фелан! - воскликнул он.
       У Нейта было отдельное небольшое крыло в фирме. Оно находилось в конце длинного коридора на шестом этаже, где он и еще один адвокат, три ассистента и полдюжины секретарей работали над исками, предъявляемыми врачам, и очень мало интересовались остальными делами. Он, конечно, знал, кто такой Трой Фелан, но никогда не занимался его делами.
       - Жаль,-- сказал он.
       - Так ты не слышал об этом?
       - Я здесь ни о чем не слышу. Когда он умер?
       - Четыре дня назад. Выпрыгнул из окна.
       - Без парашюта?
       - В точку.
       - Не смог полететь?
       - Нет, не пытался. Это случилось при мне. Он как раз перед этим подписал два завещания, одно, подготовленное мной, и второе и последнее, написанное от руки им самим. Затем вскочил и выпрыгнул.
       - Ты сам видел?
       - Да.
       - Ну, дела! Должно, сошел с ума греховодник.
       В голосе Нейта проскальзывали юмористические нотки. Его самого четыре месяца назад нашла прислуга в комнате отеля. Его желудок был полон таблетками и ромом.
       - Он все оставил своей незаконнорожденной дочери, о которой я никогда не слышал.
       - Она замужем? Как она выглядит?
       - Я хочу, чтобы ты поехал ее искать.
       - Я?
       - Да.
       - Она потерялась?
       - Мы не знаем, где она.
       - Сколько он ...?
       - Около одиннадцати миллиардов до вычета налогов.
       - Она знает об этом?
       - Нет. Она даже не знает, что он умер.
       - А она знает, что Трой ее отец?
       - Я не знаю, что она знает.
       - Где она?
       - Мы думаем, в Бразилии. Она миссионерка. Работает с дикими отдаленными племенами индейцев.
       Нейт встал и прошелся по комнате.
       - Я однажды провел там неделю,- сказал он.- Я был еще в колледже, а может уже в школе права. Был карнавал. Обнаженные девушки танцевали на улицах Рио, оркестры, миллионы людей, праздновавших всю ночь.- Его голос затих. Приятное воспоминание пришло и ушло.
       - На карнавал будет мало похоже.
       - Да, наверно. Кофе выпьешь?
       - Да, черный.
       Нейт нажал кнопку в стене и сделал заказ по внутренней связи. В тысячу баксов в день было включено обслуживание в комнате.
       - Как долго меня не будет?- спросил Нейт, снова усаживаясь у окна.
       - Трудно загадывать, но я бы сказал, дней десять. Особой спешки нет. И, возможно, ее трудно будет разыскать.
       - В какой части страны?
       - Запад, на границе с Боливией. Организация, для которой она работает, специализируется на отправке людей в джунгли, где они просвещают индейцев, живущих еще в Каменном Веке. Мы провели кое-какие исследования, и выглядит так, что для них предметом особой гордости является нахождение наиболее удаленных племен.
       - Ты хочешь, чтобы я нашел правильные джунгли, затем прочесал их в поисках правильного племени индейцев, потом каким-то образом убедил их, что я дружественно настроенный адвокат из Штатов, и они должны помочь мне найти женщину, которая, для начала, возможно, не желает быть найденной?
       - Да, что-то вроде этого.
       - Может оказаться интересно.
       - Рассматривай это как приключение.
       - Плюс, это позволит держать меня подальше от конторы, так ведь, Джош? Так, да? Отвлекающий маневр, пока ты со всем разберешься.
       - Кто-то должен это сделать, Нейт. Юрист из нашей фирмы должен встретиться с этой женщиной лицом к лицу, показать ей копию завещания, объяснить ей, что к чему и узнать, что она хочет делать дальше. Это нельзя поручить ассистенту или бразильскому юристу.
       - Но почему я?
       - Потому что все остальные заняты. Ты сам знаешь, как это. Ты жил так двадцать лет. Живешь в офисе, ланч в суде, постель в поезде. Плюс, это может быть полезно для тебя.
       - Ты что, пытаешься держать меня подальше от улицы, Джош? Потому что, если это так, то ты напрасно тратишь время. Я чист. Чист и трезв. Никаких баров, никаких вечеринок, никаких дилеров. Я чист, Джош. Навсегда.
       Джош кивал, потому что от него это ожидалось. Но он это уже слышал.
       - Я тебе верю,- сказал он, чего бы желал всем сердцем.
       Постучал слуга, принесший кофе на серебряном подносе.
       Спустя некоторое время, Нейт спросил:
       - Как же с обвинением? Мне нельзя выезжать из страны, пока оно не будет снято.
       - Я говорил с судьей, сказал ему, что дело совершенно неотложное. Он хочет тебя видеть через девяносто дней.
       - Он хороший?
       - Настоящий Дед Мороз.
       - Так что, если меня осудят, он меня отпустит?
       - До этого еще год. Давай будем беспокоиться об этом позже.
       Нейт сидел около маленького столика, помешивая свой кофе, глядя в чашку и обдумывая вопросы.
       - Что, если я скажу, нет?- спросил он.
       Джош пожал плечами, как будто это было несущественно.
       - Ничего страшного. Мы найдем кого-нибудь другого. Думай об этом как об отпуске. Или ты боишься джунглей?
       - Нет, конечно.
       - Так поезжай и развлекись.
       - Когда я должен выехать?
       - Через неделю. Для Бразилии нужна виза, и для этого придется воспользоваться некоторыми связями. Плюс здесь еще не все закончено.
       В Уолнат-Хилл требовали предупреждать не позднее, чем за неделю до предполагаемого выхода. Подготовка перед тем, как они отдадут своих клиентов снова волкам на съедение. Их воодушевили, протрезвили, прочистили мозги, привели в эмоциональную, психическую и физическую норму. Предварительная подготовка облегчала им возвращение к жизни.
       - Неделя,- сказал Нейт.
       - Да, около недели.
       - И это займет еще дней десять.
       - Я предполагаю, что не меньше.
       - Так что праздники я проведу там.
       - Выходит, что так.
       - Прекрасно.
       - Ты хочешь пропустить Рождество?
       - Да.
       - А как же дети?
       Их было четверо, по двое от каждой жены. Один был аспирантом в университете, дочь студентка, и двое в средней школе.
       Он помешал кофе маленькой ложечкой и сказал:
       - Ни слова, Джош. Почти четыре месяца здесь, и ни слова, ни от одного из них.- В голосе слышалась боль, плечи Нейта опустились. Он выглядел очень несчастным в эту минуту.
       - Мне очень жаль,- посочувствовал Джош.
       Джошу, конечно, приходилось общаться с его семьями. Обе жены имели адвокатов, которые звонили, вынюхивая относительно денег. Старший сын Нейта был аспирантом в "Северозападном". Ему были нужны деньги на обучение, и он звонил Джошу лично, не для того, чтобы узнать об отце, где он и что с ним, но о более важном, доле отца в доходах фирмы за прошлый год. Он был нахален и груб, и Джош, в конце концов, его отругал.
       - Я хотел бы избежать участия во всяких сборищах и празднованиях,- сказал Нейт.
       - Так ты едешь?
       - Это Амазонка?
       - Нет. Это Пантанал, самое большое в мире болото.
       - Пираньи, анаконды, аллигаторы?
       - Само собой.
       - Каннибалы?
       - Не больше, чем в ДиCи.
       - Я серьезно спрашиваю.
       - Думаю, нет. Они не теряли миссионеров последние одиннадцать лет.
       - А как насчет адвокатов?
       - Уверен, что они будут рады полакомиться. Брось, Нейт. Если бы я не был так занят, я бы поехал с удовольствием сам. Пантанал замечательный экологический заповедник.
       - Никогда о нем не слышал.
       - Потому что ты перестал путешествовать годы назад. Вошел в офис и так из него и не выходил.
       - Кроме как на реабилитацию.
       - Возьми отпуск. Посмотри другую часть света.
       Нейт пил кофе достаточно долго, прежде чем направить разговор в другое русло.
       - И что будет, когда я вернусь? Будет мой офис меня ждать? Я все еще являюсь партнером?
       - А ты бы этого хотел?
       - Конечно,- сказал Нейт, но в голосе слышалась неуверенность.
       - Ты уверен?
       - А что еще я могу делать?
       - Я не знаю, Нейт, но это четвертая реабилитация за десять лет. Срывы хуже раз от раза. Если ты сейчас выйдешь, ты пойдешь прямо в офис и в течение шести месяцев будешь самым великим адвокатом в мире по делам о профессиональной небрежности. Ты будешь избегать старых друзей, старые бары, старых соседей. Потом у тебя будет пара больших вердиктов, больших процессов, больших стрессов. Ты их выиграешь. Через год что-то даст трещину. Старый друг разыщет тебя. Девушка из другой жизни. Может быть, плохое жюри даст плохой вердикт. Я все время рядом с тобой, и никогда не могу сказать, когда начинается это сползание.
       - Никаких сползаний, Джош. Клянусь.
       - Я слышал это раньше, и хотел бы тебе верить. Но что, если твои демоны появятся снова, Нейт? В последний раз ты едва не угробил себя.
       - Больше никаких срывов.
       - Следующий срыв будет последним, Нейт. Нам придется сказать тебе прощай и похоронить. Я не хочу, чтобы это произошло.
       - Клянусь, этого не случится.
       - Тогда забудь о конторе. Там слишком велика нагрузка.
       Что Нейт ненавидел, так это долгое молчание или медитацию, как называл это Серджио. Ожидалось, что пациенты усядутся как монахи в сумерках, закроют глаза и обретут внутренний покой. Нейт мог сидеть с закрытыми глазами, но при этом мысленно возвращался в зал суда, сражался с налоговой инспекцией, обдумывал ходы против своих бывших жен, а главное беспокоился о будущем. Разговор с Джошем он проигрывал многократно. Но все умные отступления и стремительные выпады забылись под влиянием стресса. Почти четыре месяца эмоционального одиночества притупили рефлексы. Все что ему удалось, это выглядеть достаточно несчастным.
       - Послушай, Джош, ты не можешь меня просто вышвырнуть.
       - Ты выступал в суде больше двадцати лет, Нейт. Это средний срок. Пора заняться чем-нибудь другим.
       - Значит, мне придется стать лоббистом, встречаться за ланчем с пресс-секретарями ради тысячи мелких конгрессменов.
       - Мы найдем тебе место. Но оно не будет в зале суда.
       - Я не гожусь для ланчей. Я хочу выступать в суде.
       - Ответ, нет. Ты можешь оставаться в фирме и делать хорошие деньги, оставаться здоровым, играть в гольф, и жизнь наладится, если налоговая служба не зашлет тебя куда-нибудь.
       На какое-то время он забыл об этом. Теперь все вспомнилось и Нейт осел на стуле.
       Он выдавил мед из крошечной упаковки в чуть теплый кофе; ни сахар, ни его суррогаты не разрешались к употреблению в таком здоровом месте, как Уолнат-Хилл.
       - Пара недель в бразильских болотах обретают привлекательность,- сказал он.
       - Так ты поедешь?
       - Да.
      
       Так как у Нейта было сколько угодно времени для чтения, Джош оставил ему папку с описанием собственности Фелана и всю информацию, которую удалось найти о его загадочной наследнице. Там же были две книги об индейцах Южной Америки.
       Нейт прочитал все за восемь часов, не останавливаясь, забыв даже об обеде. Ему вдруг очень захотелось поехать немедленно. Когда Серджио заглянул к нему в десять, он сидел на кровати в позе буддийского монаха, вокруг бумаги, мыслями в другом мире.
       - Мне пора выходить отсюда,- сказал Нейт.
       - Да, пора. Я завтра начну оформлять бумаги,- откликнулся Серджио.
      
       Девять
       Разногласия между наследниками Фелана усугублялись тем больше, чем меньше они говорили друг с другом и больше времени проводили в офисах своих адвокатов. Прошла неделя, а завещание так и не было оглашено, и невозможно было ничего планировать. Богатство, находившееся так близко, но остававшееся недоступным, приводило наследников во все большее возбуждение. Несколько адвокатов было уволено, и вместо них наняты другие.
       Мари Роз Фелан Джекман уволила своего, потому что он был недостаточно дорогим. Ее муж, известный хирург - ортопед, имел множество деловых интересов. Ему приходилось почти каждый день общаться с адвокатами. Их новый адвокат, зажигательный снаряд по имени Грит, с шумом ворвался на поле битвы при оплате шестьсот долларов в час.
       Пока наследники ждали, они все больше залезали в долги. Были подписаны контракты на покупку особняков и шикарных машин, нанимались консультанты по вопросам проектирования дома с бассейном и покупки личного самолета, или по поводу приобретения чего-то престижного, чистокровного. Если они не ссорились, то делали покупки. Исключением являлся Рембл в силу того, что был несовершеннолетним, но и он проводил много времени со своим адвокатом, который не забывал вписывать это в счет.
       Тяжба обычно начинается с обращения в суд. При отказе Джоша Стаффорда обнародовать завещание, и брошенных им намеках на сомнительность завещательной способности Троя, адвокаты наследников начали паниковать.
       На десятый день после самоубийства старика Хаак Гетис пошел в Выездной Суд округа Ферфекс, Виржиния и подал прошение огласить последнюю волю и завещание Троя Л. Фелана. С гонором честолюбивого адвоката, который знает, как заставить считаться с собой, он сделал несколько заявлений репортеру "Пост". Они говорили около часа, сразу после подачи прошения. Некоторые комментарии не для печати, другие, во славу адвоката. Фотограф сделал несколько снимков.
       Замечательно было то, что Хаак подал прошение от имени всех наследников Фелана. Он перечислил их имена и адреса, словно они были его клиентами. Вернувшись в офис, он каждому из них отправил факсом копию поданного прошения. Уже через несколько минут все его телефонные линии были забиты.
       Заметка в утреннем выпуске "Пост" была дополнена фотографией нахмурившегося Хаака, поглаживающего бородку. Она занимала больше места, чем он мог мечтать. Хаак прочитал ее за кофе, сидя в кафе в Чеви-Чейз, затем поспешил в свой новый офис.
       Двумя часами позже, сразу после девяти, офис секретаря суда округа Ферфекс был запружен адвокатами больше, чем когда бы то ни было. Они прибывали небольшими тесными группами, переговаривались короткими фразами и всячески старались не замечать друг друга. Их петиции отличались некоторыми мелкими деталями, но все они хотели одного и того же: признания их адвокатами семьи и оглашения последней воли и завещания Фелана.
       В округе Ферфекс дела, касавшиеся завещаний, распределялись случайным образом между дюжиной судей. Дело Фелана легло на стол достопочтенного Ф. Пара Вайклифа, тридцати шести лет, юриста с очень небольшим опытом, но громадным самомнением. Он был очень взволнован, получив для рассмотрения такое важное дело.
       Офис Вайклифа располагался в здании окружного суда графства Ферфекс, и в течение всего дня он наблюдал подачу прошений в офисе секретаря. Его секретарь собрала петиции, и он немедленно принялся за чтение.
       Когда пыль осела, он позвонил Джошу Стаффорду, чтобы представиться. Они вежливо поболтали на обычные темы между юристами, сухо и осторожно, потому что предстоял непростой разговор. Джош никогда не слышал о судье Вайклифе.
       - Так завещание существует?- спросил, наконец, Вайклиф.
       - Да, Ваша Честь. Завещание есть.- Джош очень осторожно подбирал слова. В Виржинии считалось преступлением скрывать завещание. Если судья хочет знать, Джош обязан идти навстречу.
       - Где оно?
       - Здесь, в моем кабинете.
       - Кто является душеприказчиком?
       - Я.
       - Когда вы планируете оглашение?
       - Мой клиент просил подождать до пятнадцатого января.
       - Хм, какая-то определенная причина?
       Причина была, и очень простая. Трой хотел, чтобы его жадные дети почувствовали себя богачами в последний раз перед тем, как он выдернет ковер у них из-под ног. Это была простая и жестокая выдумка Троя.
       -Не имею представления,- сказал Джош.- Завещание является олографом. Мистер Фелан подписал его за несколько секунд до прыжка.
       - Рукописное завещание?
       - Да.
       - Разве вы не были с ним?
       - Это долгая история.
       - Возможно, мне следует ее выслушать.
       - Возможно, следует.
       Джош был очень занят в этот день, чего нельзя сказать о Вайклифе, но говорил он так, словно каждая минута у него была распланирована. Они договорились встретиться во время ланча, перехватить по сэндвичу прямо в офисе Вайклифа.
      
       Серджио не нравилась идея поездки Нейта в Южную Америку. После почти четырех месяцев, проведенных в условиях жесткой регламентации, в таком месте как Уолнат-Хилл, где двери и ворота на запоре, невидимые вооруженные стражи охраняют дорогу на расстоянии мили внизу, где телевидение, кино, журналы, игры и телефоны находились под надзором, возвращение даже в привычные условия бывало травмирующим. Само желание начать с поездки в Бразилию было более чем тревожным.
       Для Нейта это не имело значения. Он не был помещен в Уолнат-Хилл по решению суда. Его поместил сюда Джош, и если Джош просит его поиграть в прятки в джунглях, то так тому и быть. Серджио может ругаться и умолять сколько ему угодно.
       - Только представь, что тебя там ожидает,- сказал Серджио хитро.
       Они спорили во время сеанса терапии, что считалось нормой в Уолнат-Хилл. Кожа должна стать толще, зубы острее. Серджио начал постепенно отдаляться от своего пациента. Всегда было трудно прощаться, Серджио сокращал сеансы, стал официальней.
       Видя конец, Нейт уже отсчитывал часы.
      
       Судья Вайклиф спросил о содержании завещания, но Джош очень вежливо отказался рассказать ему. Они ели сэндвичи за маленьким столиком в маленьком кабинете Их Чести. Закон не требовал от Джоша разглашения содержания завещания, по крайней мере, в данный момент. И Вайклиф слегка превышал полномочия, спрашивая, но его любопытство было понятным.
       - Я склоняюсь на сторону подавших петицию, они имеют право знать, что в завещании,- сказал он.- Зачем же откладывать?
       - Я только выполняю волю моего клиента,- ответил Джош.
       - Вы обязаны огласить завещание раньше или позже.
       - Конечно.
       Вайклиф положил журнал для записи встреч рядом со своей пластиковой тарелкой, заглянул в него и посмотрел поверх своих очков для чтения.
       - Сегодня двенадцатое декабря. До Рождества собрать всех не удастся. Что вы думаете о двадцать седьмом?
       - Что вы имеете в виду?
       - Чтение завещания.
       Джош почувствовал себя загнанным в тупик. Собрать их всех вместе, всех Феланов с эскортом новых друзей и подхалимов, со всеми их жизнерадостными адвокатами, и запихнуть в зал суда к Вайклифу. Дать знать прессе. Он хрустел соленым огурчиком и просматривал свой маленький черный ежедневник, всеми силами стараясь спрятать ухмылку. Он представил себе вздохи и вскрики, и волну шока, полного горького недоверия, потом немых ругательств. Потом, возможно, всхлипывания, по мере того, как Феланы начнут осознавать, что их возлюбленный отец с ними сделал.
       Это будет жестокая победа, уникальное событие в истории американского права, и Джошу вдруг захотелось приблизить развязку.
       - Двадцать седьмое меня вполне устраивает,- сказал он.
       - Хорошо. Я поставлю в известность всех причастных, как только идентифицирую их. Там полно адвокатов.
       - Не забудьте, что там шестеро детей и три бывших жены, так что девять наборов адвокатов как минимум.
       - Надеюсь, они поместятся в моем судебном зале.
       Только если все будут стоять, чуть не сказал Джош. Люди прижаты друг к другу, конверт открывается в полной тишине, завещание разворачивается и невероятные слова читаются.
       - Я предлагаю, чтобы вы прочитали завещание,- сказал Джош.
       Вайклиф так и намеревался поступить. Он мысленно видел ту же сцену, что и Джош. Это будет одним из лучших моментов в его жизни, читать завещание одиннадцати миллиардов долларов.
       - Насколько я понимаю, завещание несколько спорное,- сказал судья.
       - Оно страшное.
       Их Честь широко улыбнулся.
      
       Десять
      
       До срыва Нейт жил в ветшавшем кооперативном комплексе в Джорджтауне, где поселился после своего последнего развода. Это жилье пало жертвой его банкротства, поэтому Нейту, буквально, негде было провести свою первую ночь на свободе.
       Но Джош, как обычно, тщательно спланировал процедуру его выхода на свободу. Он прибыл в Уолнат-Хилл в означенный день с дорожной сумкой, наполненной новыми, аккуратно сложенными шортами и футболками фирмы Джей Кру. Все необходимое для путешествия на юг. Он привез паспорт с визой, кучу денег, несколько путеводителей, билеты, план поездки и даже дорожную аптечку.
       У Нейта не было времени на то, чтобы расстраиваться. Он попрощался с теми немногими, кто оказался поблизости, но большинство старались держаться подальше, здесь избегали прощаний. Нейт с достоинством миновал главный вход после 140 дней удивительной трезвости; излечившийся, загоревший, в хорошей форме, похудевший на 17 фунтов до 174, вес, который он имел двадцать лет назад.
       Джош вел машину, и минут пять ни один из них не проронил ни слова. Снег, подобно одеялу, покрывал луга, но покров начал быстро ветшать, едва они миновали Блю Бридж. Было 22 декабря. Из радиоприемника были едва слышны рождественские гимны.
       - Не мог бы ты это выключить?- сказал, наконец, Нейт.
       - Что - это?
       - Радио.
       Джош нажал клавишу, и музыка, которой он даже не слышал, исчезла.
       - Как ты себя чувствуешь?- поинтересовался Джош.
       - Не мог бы ты завернуть в ближайший магазин?
       - Конечно. А зачем?
       - Хочу купить упаковку пива.
       - Очень остроумно.
       - Кажется, я способен убить за бутылку кока-колы.
       Они купили коки и арахиса в сельском магазине. Женщина, сидевшая за кассовым аппаратом, пожелала им веселого Рождества, но Нейт не нашелся, что ей сказать. Они вернулись в машину и продолжили свой путь в Даллес*, находившийся в двух часах езды.
       - Твой самолет делает посадку в Сан-Паулу, где тебе придется проторчать три часа, прежде чем пересесть на другой, который доставит тебя в город под названием Кампу-Гранди.
       - Народ там говорит по-английски?
       - Нет. Они бразильцы. Они говорят по-португальски.
       - Ну да. Конечно.
       - Но в аэропорту ты найдешь англо-говорящих.
       - Как велик этот Кампу-Гранди?
       - Полмиллиона жителей, но он не является пунктом твоего назначения. Там ты поймаешь местный рейс в город под названием Корумба. Города становятся меньше.
       - Как правило при этом самолеты делают то же самое.
       - Да, так же как здесь.
       - Почему-то, меня не вдохновляет идея местного рейса. Можно это как-то изменить? Помоги мне, Джош. Я что-то волнуюсь.
       - Можно воспользоваться автобусом. Это займет шесть часов.
       - Ну, давай дальше.
       - В Корумбе тебя встретит адвокат по имени Валдир Руз. Он говорит по-английски.
       - Ты с ним разговаривал?
       - Да.
       - Его можно понять?
       - Да, в основном. Он очень приятный человек. Работает за пятьдесят баксов в час, как ни трудно в это поверить.
       - Как велика эта Корумба?
       - Девяносто тысяч.
       - Так что, возможно, там есть вода, еда и крыша над головой?
       - Да, Нейт, у тебя там будет комната. Это больше, чем ты имеешь здесь.
       - И не напоминай.
       - Извини. Хочешь все переиграть?
       - Хочу, но не буду. Сейчас мне главное покинуть эту страну прежде, чем снова услышу "Джингл Беллз". Я готов спать в канаве следующие две недели, чтобы не слышать "Фрости Зе Сноумен".
       - Забудь о канаве, это хороший отель.
       - Что меня связывает с Валдиром?
       - Он занят поисками проводника, который доставит тебя в Пантанал.
       - Как? Самолетом? Вертолетом?
       - Вероятнее всего, катером. Если я правильно понял, там нет ничего, кроме болот и рек.
       - И змей, и аллигаторов, и пираний.
       - Ну, ты и трус. Я думал, ты хочешь поехать.
       - Я хочу. Прибавь обороты.
       - Расслабься.- Джош указал на портфель, стоявший за пассажирским сиденьем.- Открой его. Это то, что ты будешь постоянно носить с собой.
       Нейт потянул и пробормотал:
       - Он же весит тонну. Что в нем?
       - Стоящие вещи.
       Портфель был сделан из коричневой кожи, новый, но обработанный так, чтобы выглядел прослужившим долгие годы, достаточно большой, чтобы в нем уместилась маленькая библиотечка юриста. Нейт поставил его на колени и открыл.
       - Игрушки,- сказал он.
       - Этот крошечный серый инструмент - последнее достижение высокой технологии, цифровой телефон,- объяснил Джош, гордясь тем, какие замечательные вещи он собрал. - Валдир оформит для тебя местное обслуживание, когда доберешься до Корумбы.
       - Итак, у них в Бразилии есть такие телефоны?
       - Полно. В действительности система связи там очень хорошо развита. У каждого есть мобильник.
       - Уж эти мне бедные народы. А это что?
       - Компьютер.
       - Это-то на кой черт?
       - Самая последняя модель. Посмотри, какой маленький.
       - Я даже не различаю букв на клавиатуре.
       - Ты можешь присоединить его к телефону и иметь электронную почту.
       - Предполагается, что я буду этим заниматься посреди болота, кишащего змеями и аллигаторами?
       - Выбор за тобой.
       - Джош, я даже в офисе никогда не пользовался электронной почтой.
       - Это не для тебя, это для меня. Я хочу поддерживать с тобой постоянную связь. Когда ты найдешь Рашель, мне нужно немедленно знать об этом.
       - Что это?
       - Самая лучшая из всех игрушек. Это спутниковый телефон. Им можно пользоваться в любой точке планеты. Следи, чтобы не разрядились батареи, и ты сможешь всегда связаться со мной.
       - Ты только что сказал, что у них замечательная система связи.
       - Не в Пантанале. Это сотни тысяч квадратных миль болот, и ни одного города и совсем немного людей. Когда ты покинешь Корумбу, этот телефон будет для тебя единственным средством связи.
       Нейт открыл коробку из прочной пластмассы и внимательно изучил блестящий маленький телефон.
       - Сколько это тебе стоило?- спросил он.
       - Мне, ни гроша.
       - Хорошо, сколько это стоило Фелану?
       - Сорок четыре сотни баксов. И это того стоит.
       - А что, мои индейцы имеют электроэнергию?- спросил Нейт, просматривая руководство пользователя.
       - Нет, конечно.
       - Тогда каким образом я смогу подзарядить батарею?
       - Есть дополнительная батарея. Что-нибудь придумаешь.
       - Многовато для тихого отпуска.
       - Тишины будет достаточно. Ты поблагодаришь меня за эти игрушки, когда окажешься там.
       - Может, я уже сейчас могу тебя поблагодарить?
       - Нет.
       - Спасибо, Джош. За все.
       - Не стоит.
      
       В забитом людьми аэропорту, за маленьким столиком напротив оживленно торговавшего бара, они неторопливо пили жидкий экспрессо и читали газеты. Джош очень волновался из-за бара, но Нейт, казалось, его просто не замечал, хотя неоновая реклама пива просто лезла в глаза.
       Усталый и очень тощий Дед Мороз слонялся неподалеку, высматривая детей, чтобы достать из мешка очередной дешевый подарок. Музыкальный автомат проигрывал Элвиса "Блю Кристмас". Толпа была плотной, шум почти непереносимым, каждый стремился попасть домой на праздники.
       - Ты в порядке?- спросил Джош.
       - Все нормально. Зачем тебе ждать? Наверняка у тебя есть более приятное занятие.
       - Я подожду.
       - Слушай, Джош, я в абсолютной норме. Если ты думаешь, что я только и жду, чтобы ты ушел, чтобы броситься к бару и глотнуть водки, ты ошибаешься. У меня нет ни малейшей тяги к алкоголю. Я чист и тем горжусь.
       Джош выглядел несколько растерянно, в основном потому, что Нейт прочитал его мысли. О загулах Нейта ходили легенды. Если он сорвется, во всем аэропорту не хватит алкоголя, чтобы удовлетворить его потребности.
       - Я не об этом беспокоюсь,- солгал Джош.
       - Тогда иди. Я уже взрослый.
       Они попрощались, крепко обнявшись у выхода на посадку. Договорились созвониться при первой возможности. Нейт стремился поскорее занять свое место в первом классе. Джошу предстояли тысячи дел в офисе.
       Джош предпринял пару тайных шагов в качестве мер предосторожности. Во-первых, было забронировано место рядом. Нейт будет у окна, место у прохода останется незанятым. Опасно было бы иметь рядом с Нейтом большого босса, заливающего жажду виски и вином. Билеты туда и обратно обошлись в семь тысяч долларов, но деньги не имели значения.
       Во-вторых, Джош имел долгую беседу с представителем авиалинии о Нейте и его реабилитации. Ни в коем случае, Нейт не получит ни капли алкоголя. На борту было письмо Джоша администрации авиалинии, чтобы в случае необходимости, оно могло быть представлено Нейту.
       Бортпроводница подала ему апельсиновый сок и кофе. Он закутался в тонкий плед и наблюдал, как быстро смазывалась беспорядочность ДиCи. внизу, по мере того как самолет набирал высоту, проходя через облака.
       Нейт чувствовал облегчение, оставляя позади Уолнат-Хилл, Серджио, город с его лязгом и грохотом, неприятности с последней женой и банкротство, конфликт с налоговым управлением. На высоте тридцати тысяч футов он почти решил никогда не возвращаться в Вашингтон.
       Каждое возвращение в мир людей было трудным. Всегда присутствовал страх нового срыва. Особая опасность заключалась в том, что этих возвращений было уже столько, что он чувствовал себя ветераном. Он мог их сравнивать как жен или большие процессы. Неужели всегда нужно будет опасаться следующего срыва?
       Во время обеда Нейт понял, что Джош предпринял некоторые шаги за его спиной. Ему ни разу не предложили вина. Он ел с осторожностью как тот, кто почти четыре месяца наслаждался салатами со всего света, ни грамма жира, масла, сахара. Меньше всего ему хотелось получить расстройство желудка.
       Он немного подремал, но он устал спать. Занятой адвокат, к тому же полуночник, Нейт привык спать совсем мало. Первый месяц в Уолнат-Хилл его накачивали снотворным, и он спал по десять часов в сутки.
       Нейт разложил свои новые игрушке на свободном кресле рядом и начал читать руководства пользователя. Его заинтриговал спутниковый телефон. Трудно было поверить, что ему удастся воспользоваться этим устройством.
       В поле зрения попал другой телефон, последнее дополнение к комфорту полета, аккуратное маленькое устройство, почти скрытое в стенке рядом с его креслом. Нейт снял трубку и позвонил Серджио домой. Он оторвал его от позднего обеда, но тот был, тем не менее, рад его слышать.
       - Где ты?- спросил он.
       - В баре,- ответил Нейт, понизив голос, потому что свет уже был погашен.
       - Очень смешно.
       - Думаю, где-то над Майами, лететь еще восемь часов. Только что обнаружил этот телефон на борту и решил его испробовать.
       - Значит, ты в порядке.
       - В абсолютном. Ты по мне не соскучился?
       - Нет пока. А ты?
       - Ты шутишь? Я свободный человек, лечу в джунгли, меня ждет замечательное приключение. Я буду по тебе скучать, но потом.
       - Ладно. И ты позвонишь, если что-то случится.
       - Ничего не случится, Серж. Со мной больше ничего не случится.
       - Успеха тебе, Нейт.
       - Спасибо, Серж.
       - Не за что. Обязательно звони.
       Начался фильм, но никто его не смотрел. Стюардесса принесла кофе. Секретарь Нейта, проявлявшая долготерпение женщина по имени Элис, в течение десяти лет разбирала завалы, им создаваемые. Она жила с сестрой в Арлингтоне, в старом доме. Его следующий звонок был ей. За последние четыре месяца они разговаривали всего один раз.
       Разговор продолжался полчаса. Она была очень рада слышать его голос и узнать, что его выписали. Она ничего не знала о его поездке в Южную Америку, что было довольно странно, потому что обычно она знала все. Но она говорила осторожно, даже с опаской, и Нейт, адвокат с опытом многих судебных процессов, чуял малейшие попытки скрыть и сразу перешел к перекрестному допросу.
       Она по-прежнему занималась судебными делами за тем же самым столом, выполняя почти аналогичную работу, но для другого адвоката.
       - Для кого?- потребовал ответа Нейт.
       Новый парень. Чувствовалось, что она взвешивает каждое слово, и Нейт знал, что она прошла инструктаж Джоша. Кто мог бы сомневаться, что Нейт позвонит ей сразу, как только окажется на свободе?
       Какой офис дали новому адвокату? Кто у него в ассистентах? Откуда он перешел? Сколько дел о халатности в работе? Является ли ее работа у него временной?
       Элис была достаточно неопределенной.
       - Кто в моем офисе?
       - Никого. Там ни к чему не прикасались. До сих пор по углам кипы папок.
       - Что делает Керри?
       - Чем-то занят. Ждет тебя.- Керри был его любимым ассистентом.
       Элис отвечала на все вопросы и при этом почти ничего не рассказывала. Особенно скрытной она была в отношении нового адвоката.
       - Готовься,- сказал он, когда разговор иссяк.- Время возвращаться.
       - Без тебя скучища, Нейт.
       Он осторожно положил трубку и проиграл снова все ее слова. Что-то стало иначе. Джош потихоньку перестраивал свою фирму. Не потеряется ли Нейт во время этой перестройки? Вероятнее всего, нет, но его дням в залах суда пришел конец.
       Он будет об этом беспокоиться позже, решил Нейт. Еще так многим нужно было позвонить, и столько телефонов к его услугам, чтобы это сделать. Он знал судью, который излечился от алкоголизма десять лет назад, и он хотел похвастаться перед ним своей полной реабилитацией. Первая жена заслуживала порядочной порки, но Нейт был не в настроении для этого. Он хотел позвонить каждому их четырех своих детей, чтобы спросить, почему они не звонили и не писали.
       Но вместо этого он достал из портфеля папку с материалами о мистере Трое Фелане и том деле, которое было у них на руках. В полночь, где-то над Карибским морем, Нейт заснул.
      
       Одиннадцать
      
       За час до рассвета самолет начал снижение. Нейт проспал завтрак, и когда проснулся, стюардесса уже в спешке принесла ему только кофе.
       Город Сан-Паулу появился как громадный беспорядочный массив, занимавший почти восемьсот квадратных миль. Нейт смотрел на море огней внизу и поражался тому, как один город может вместить в себя население в двадцать миллионов
       На беглом португальском пилот пожелал им доброго утра и сказал еще несколько приветственных фраз, смысла которых Нейт не понял совершенно. Последовавший английский перевод прояснил содержание весьма незначительно. Хотелось бы надеяться, что не придется объясняться с помощью жестов и звукоподражания. Языковой барьер вызвал кратковременное ощущение тревоги, которое исчезло, когда хорошенькая бразильская стюардесса попросила его пристегнуть ремень
       В аэропорту было жарко и людно. Нейт получил свою багажную сумку и прошел через таможню, не удостоившись даже взгляда кого бы то ни было. После этого он сразу зарегистрировался на рейс на Кампу-Гранди и только потом разыскал кафе - бар с меню, вывешенным на стене. Он указал и сказал: "Экспрессо", и кассирша его поняла. Она нахмурилась, увидев американские деньги, но обменяла их, тем не менее. Один бразильский реал был равен одному американскому доллару. Таким образом, Нейт стал обладателем нескольких реалов.
       Он пил кофе, стоя плечом к плечу с японскими туристами. Была слышна немецкая и испанская речь, которая заглушалась португальской, несущейся из громкоговорителей. Нейт решил, что нужно купить разговорник, чтобы понимать хотя бы несколько слов
       Поначалу медленно, стало приходить ощущение обособленности. Он был одинок среди толпы. Он никого не знал, и почти никто не знал, где он находится в данный момент, да и мало кому было до этого дело. Вдруг Нейт ощутил, что в баре сильно накурено, и быстро пошел прочь в направлении главного вестибюля, где он мог видеть потолок двух верхних уровней и пол нижнего уровня. Он начал бесцельно пробираться сквозь толпы, волоча тяжеленный портфель, злясь на Джоша, наполнившего его таким количеством хлама.
       Через некоторое время он услышал громкую английскую речь и двинулся в том направлении. Несколько бизнесменов ожидали посадки у стойки "Юнайтед", и Нейт нашел место рядом с ними. В Детройте было полно снега; они торопились попасть домой к Рождеству. В Бразилию их привел трубопровод. Очень скоро Нейт устал от их трепа и исцелился от тоски по родине, если это она дала себя знать.
       Кого Нейту не хватало совершенно точно, так это Серджио. После предыдущей реабилитации клиника поместила его на неделю в "дом на полпути"*, чтобы облегчить возвращение. Он ненавидел и место, и программу, но в свете происходящего понимал, что идея не была лишена здравого смысла. Человеку нужно хотя бы несколько дней, чтобы переориентироваться. Возможно, Серджио был прав, когда настаивал на этом. Нейт позвонил ему из автомата и, конечно, разбудил. В Сан-Паулу было семь тридцать, но в Виржинии только половина пятого утра. Серджио не высказал недовольства, ночные звонки не были для него редкостью и являлись частью его работы.
      
       На рейсе вКампу -Гранди не было салона первого класса. Свободные места тоже отсутствовали. Нейт был приятно удивлен тем, как много лиц было скрыто за утренними выпусками газет, и тем, как велико их разнообразие. Ежедневные издания были не менее профессиональными и современными чем в Штатах, и их читали люди, жадные до новостей. Возможно, Бразилия не такая отсталая, как он думал. Народ любит читать! Авиалайнер был 747, чистый и недавнего выпуска. В ассортименте предлагаемых пассажирам напитков был спрайт и кока. Нейт почувствовал себя почти как дома.
       Сидя у окна в двадцатом ряду, он забыл о тех публикациях посвященных индейцам, которые достал из портфеля и положил на колени, чтобы прочитать во время полета. Вместо этого Нейт с восхищением наблюдал в окно сельские пейзажи внизу. В них был простор, ухоженность и свежесть. Зеленые холмы с точками пасщегося скота пересекали грунтовые дороги. Почва насыщенного оранжевого цвета, и дороги от одного маленького поселка к другому беспорядочно прорезали зелень. Казалось, что асфальтовых дорог просто не существует.
       В поле зрения появилась мощеная дорога, по которой двигался транспорт. Самолет пошел на посадку, и пилот приветствовал их с прибытием в Кампу-Гранди. Здесь были высокие здания, людный центр, обязательное футбольное поле, множество улиц и машин, и каждый частный дом под красной черепичной крышей. Благодаря усилиям одного из самых молодых сотрудников фирмы, Нейта снабдили информацией, в которой Кампу-Гранди описывался так подробно, словно сам город что-то значил в деле, которым занималась фирма. Шестьсот тысяч жителей. Центр торговли скотом. Множество ковбоев. Быстрый рост. Современные удобства. Приятно слышать, но зачем эта информация? Нейт не собирался здесь останавливаться.
       Аэропорт выглядел слишком маленьким для такого большого города. Нейт понял, что он все сравнивает с Соединенными Штатами. Необходимо это прекратить. Когда он вышел из самолета, жара поразила его как удар. До Рождества осталось два дня, и южное полушарие изнемогало от зноя. Он сощурился от яркого солнечного света и пошел вниз по трапу, крепко держась за перила.
       Ему удалось заказать ланч в ресторане аэропорта, и когда заказанное блюдо принесли, он был рад видеть, что это что-то, что он может есть. Сэндвич с цыпленком гриль и хрустящая картошка, не уступавшая качеством той, что подают в закусочных в Штатах. Булочка была необычной. Он неторопливо ел и наблюдал за взлетно-посадочной полосой. Когда Нейт съел примерно половину, он увидел, что приземлился двухмоторный турбовинтовой самолет "Эйр Пантанал", который подтащили к зданию аэропорта. Из самолета вышли шесть пассажиров.
       Нейта вдруг охватил такой страх, что он прекратил жевать. Именно о таких местных рейсах часто пишут и передают по CNN, но об этом конкретном рейсе дома никто никогда ничего не услышит, если он грохнется.
       Самолет, однако, внешне выглядел прочным и чистым, даже современным. Пилоты были хорошо одеты, выглядели профессионально. Нейт продолжил есть. Нужно быть оптимистом, сказал он себе.
       Он послонялся по аэропорту в течение часа. В газетном киоске ему попался на глаза португальский разговорник, который он купил, и начал заучивать некоторые фразы. Он перечитал все рекламные объявления о поездках в Пантанал в поисках приключений. По-английски это называлось эко-туризмом. Можно было арендовать машину. Был пункт обмена валюты. Бар с рекламой пива и бутылками виски, выстроившимися на полках рядами, как маленькие солдатики в яркой униформе. А около центрального входа тощая синтетическая елка с единственной гирляндой лампочек. Он смотрел, как они мигали в унисон с неким бразильским рождественским песнопением, и помимо своей воли думал о детях.
       Был канун Рождества. Не все воспоминания были болезненными.
       В самолет Нейт вошел со стиснутыми зубами и окостеневшим позвоночником, но мгновенно уснул и проспал весь час, который потребовался на путь до Корумбы. В маленьком аэропорту было душно. Он был забит боливийцами, ожидавшими посадки на Санта-Крус. Все были нагружены коробками и пакетами с рождественскими подарками.
       Нейт сел в такси с шофером, не знавшим ни одного английского слова, но это не имело значения. Нейт показал ему слова "Palace Hotel" на бланке резервации, и старая грязная "Мазда" набрала скорость.
       Если верить информации, которой его снабдили по указанию Джоша, в Корумбе проживали девяносто тысяч человек. Расположенный на реке Парагвай, на границе с Боливией, город давным-давно провозгласил себя столицей Пантанала. Он строился и поддерживал свое существование благодаря навигации по реке и торговле.
       Из жаркой духоты такси, Корумба выглядела ленивым маленьким городком. Улицы были мощенными и широкими и обсажены деревьями. Торговцы сидели в тени у витрин, ожидая покупателей и болтая друг с другом. Подростки на мотороллерах просачивались сквозь толпу. За столиками на улице босоногие дети ели мороженое.
       Когда они достигли делового центра, поток транспорта стал плотнее и движение застопорилось. Шофер что-то пробормотал, но не выглядел обеспокоенным. Тот же водитель в Нью-Йорке или Вашингтоне уже находился бы на грани неистовства.
       Но это была Бразилия, а Бразилия находится в Южной Америке. Часы здесь идут медленнее. Никакой суеты. Время не имеет большого значения. Сними свои часы, сказал себе Нейт. Вместо этого он закрыл глаза и вдохнул тяжелый воздух.
       Оказалось, что "Palace Hotel" находился в самом центре города, на улице, полого спускавшейся к реке Парагвай. Даже издали река выглядела грандиозной. Нейт дал таксисту горсть реалов и терпеливо ждал сдачу, затем поблагодарил его по-португальски. Таксист улыбнулся, и что-то сказал, чего Нейт не понял. Дверь в вестибюль была открыта, впрочем, как и все другие двери вдоль тротуаров Корумбы.
       Первые слова, которые он услышал, войдя в отель, проорал некто из Техаса. Группа бездельников находилась в процессе выписки. Они пили и пребывали в праздничном настроении и нетерпении скорей попасть домой на праздники. Нейт сел в кресло около телевизора и стал ждать, когда они уйдут.
       Его комната оказалась на восьмом этаже. За восемнадцать долларов в день он получил комнату размером двенадцать на двенадцать футов и узкую, очень низкую кровать. Если на ней и был матрас, то очень тонкий. И уж, конечно, он не был пружинным. Кроме того, здесь был письменный стол, кондиционер, вделанный в окно, маленький холодильник с минеральной водой, кокой и пивом, и чистая ванная с мылом и множеством полотенец. Не так уж плохо, сказал себе Нейт. Приключение. Не "Фо Сизонз", но вполне пригодно для жилья.
       В течение получаса он пытался дозвониться до Джоша, но ему не удалось преодолеть языковой барьер. Клерк у регистрационной стойки знал английский достаточно для того, чтобы найти внешнего оператора, но дальше в ходу был только португальский. Он попробовал воспользоваться своим новым мобильным телефоном, но он еще не был еще подключен к местному обслуживанию.
       Нейт растянулся на своей узкой кровати и заснул.
      
       Валдир Руз оказался коротышкой с тонкой талией, светло коричневой кожей, маленькой блестящей головой, утратившей почти все волосы за исключением нескольких пучков, которые были смазаны и зачесаны назад. Его черные глаза прятались в окружавших их морщинах, бывших результатом тридцатилетнего курения. Ему было пятьдесят два. В семнадцатилетнем возрасте он уехал из дому в качестве студента по обмену, и целый год прожил в одной семье в Айове. Он очень гордился своим английским, хотя ему не часто приходилось им пользоваться в Корумбе. Чтобы сохранить язык, он почти каждый вечер смотрел CиЭнЭн и американское телевидение.
       После года, проведенного в Айове, он поступил в колледж в Кампу-Гранди, а потом окончил юридическую школу в Рио. Валдир нехотя вернулся в Корумбу, чтобы работать в маленькой адвокатской конторе своего дяди и присматривать за стареющими родителями. Теперь он уже перестал отсчитывать годы своей неинтересной надоевшей адвокатской практики в Корумбе, мечтая о том, какой она могла бы быть в большом городе.
       Валдир был очень милым человеком, радовавшимся жизни, как это свойственно большинству бразильцев. В своем маленьком офисе, где кроме него была только одна секретарша, отвечавшая на телефонные звонки и выполнявшая печатные работы, он работал весьма плодотворно. Ему нравилось заниматься недвижимостью, сделками, контрактами и тому подобным. Он никогда не выступал в суде, главным образом потому, что судебное разбирательство не являлось существенной составляющей юридической практики в Бразилии. Судебные процессы были редкостью. Здесь, на юге, американский стиль судопроизводства не привился. Валдир поражался тому, что говорили и делали юристы на CNN. Зачем они так стараются привлечь к себе внимание, часто спрашивал он себя. Адвокаты устраивали пресс-конференции, торопились с одного интервью на другое, болтая о своих клиентах. В Бразилии о таком не слыхивали.
       Его контора находилась в трех кварталах от отеля "Палас", на обширном тенистом участке, купленном его дядей десятилетия назад. Мощные деревья затеняли крышу, поэтому даже в жару Валдир держал открытыми окна. Ему нравилось слышать уличный шум. В три пятнадцать он заметил мужчину, которого не видел никогда прежде. Мужчина остановился и рассматривал его офис. Человек, без сомнения, был иностранцем, почти наверняка американцем. Валдир не сомневался, что это мистер О'Райли.
      
       Секретарь принесла им "cafezinbo", крепкий очень сладкий черный кофе, который бразильцы пьют в течение всего дня из крошечных чашечек. Нейт полюбил его мгновенно, сделав первый глоток. Уже спустя десять минут, они обращались друг к другу по имени, и Нейт, сидя в кабинете Валдира, с восхищением рассматривал обстановку; жужжавший вентилятор под потолком, раскрытое окно, из которого доносился приглушенный шум улицы, аккуратные ряды пыльных папок на полках за спиной у Валдира, дощатый стертый пол под ногами. В кабинете было очень тепло, но не слишком. Нейт чувствовал себя персонажем фильма, снятого полвека назад.
       Валдир позвонил в Вашингтон и связался с Джошем. Они перекинулись несколькими фразами, и Валдир передал трубку Нейту.
       - Привет, Джош-- сказал Нейт. Джош сказал, что рад слышать его голос. Нейт подробно описал свой путь в Корумбу, особенно напирая на то, что с ним все абсолютно в порядке, он абсолютно трезв и горит желанием как можно скорее продолжить путь.
       Валдир делал вид, что поглощен работой над какими-то бумагами и абсолютно не интересуется их беседой, но ловил каждое слово. С чего бы Нейту О'Райли так гордиться своей трезвостью?
       Когда разговор по телефону был окончен, Валдир достал и разложил на столе авиационную навигационную карту штата Мату-Гросу-до-Сал, размером не уступавшего Техасу, и указал на Пантанал, который занимал всю северо-западную часть штата и продолжался в Мато-Гросу на севере и в Боливии на западе. Сотни рек и ручьев, подобно венам, прорезали заболоченные земли. Пантанал был закрашен в тусклый желтый цвет, и там не было ни больших, ни малых городов. Ни дорог, ни тем более шоссе. Сто тысяч квадратных миль болот, как следовало из информационных материалов, которыми его снабдил Джош.
       Валдир закурил сигарету, и они принялись изучать карту. Валдир проделал некоторую домашнюю работу. Вдоль западной границы карты, около Боливии, были нарисованы четыре красных креста.
       - Здесь живут индейские племена,- сказал он, указывая на красные кресты .- Гватоу и Айпикас.
       - Как велики эти племена?- спросил Нейт, впервые глядя на территорию, которую ему предстояло прочесать в поисках Рашели Лейн.
       - Мы практически ничего не знаем наверняка,- ответил Валдир, медленно и тщательно подбирая слова. Он старался произвести на американца благоприятное впечатление правильным английским. - Сто лет назад они были многочисленнее, но с каждым поколением племена становятся меньше.
       - Поддерживают ли они контакты с внешним миром?- спросил Нейт.
       - Почти нет. Их культура претерпела очень незначительные изменения за тысячу лет. Они ведут меновую торговлю с лодок, но совершенно не стремятся к изменениям.
       - Известно, где есть миссионеры?
       - Трудно сказать. Я разговаривал с министром здравоохранения штата Мату-Гросу-до-Сал. Я знаком с ним лично. В его офисе существует некоторое представление о том, где работают миссионеры. Кроме того, я разговаривал с работником "Бюро по делам индейцев",- Валдир указал на два крестика.- Здесь Гватоу. Наиболее вероятно, что миссии находятся где-то здесь.
       - Вам известны имена миссионеров?- задал пустой вопрос Нейт. Он знал, что Валдиру не было упомянуто имя Рашель Лейн, а говорилось просто о женщине, работавшей для миссии "Туземцы планеты".
       Валдир улыбнулся и покачал головой.
       - Это совсем непросто. Вы должны помнить, что, по меньшей мере, двадцать различных американских и канадских организаций имеют своих миссионеров в Бразилии. В нашу страну просто въехать, и просто перемещаться. Особенно в неразвитых областях. Никого особенно не интересует, кто там и чем занимается. Считается, что если они миссионеры, то наверняка хорошие люди.
       Нейт указал на Корумбу, потом на ближайший к ней красный крест.
       - Сколько времени займет путь из Корумбы до этого поселения?
       - Зависит от средства передвижения. Самолетом, около часа. Судном, три - пять дней.
       - Тогда, где мой самолет?
       - Не так все просто.- Валдир вытащил другую карту. Он развернул ее и положил поверх первой.- Это топографическая карта Пантанала. Здесь указаны " fazendas".
       - Что указано?
       - Фазенды. Большие фермы.
       - Я думал там сплошные болота.
       - Нет. Много мест достаточно высоких для занятия животноводством. Фазенды были построены двести лет назад и существуют до наших дней. На них живут и работают " pantaneiros". Только к немногим фазендам можно добраться на лодке, поэтому они пользуются маленькими самолетами. Голубым отмечены посадочные полосы.
       Нейт заметил, что вблизи индейских поселений посадочных полос почти не было.
       Валдир продолжал:
       - Как можете видеть, даже если вы долетите до тех мест, вам придется пользоваться лодкой, чтобы добраться до индейцев.
       - Что представляет собой посадочная полоса?
       - Это всегда трава. Иногда они стригут траву, но чаще этого не делают. Но главную опасность представляют коровы.
       - Как коровы?
       - Да. Коровы любят траву. Иногда трудно сесть, потому что коровы пасутся на полосе.- В тоне Валдира не слышно было даже намека на юмор.
       - Разве они не могут отогнать коров?
       - Могут, конечно, если знают, что вы должны прилететь. Но там нет телефонов.
       - На фазендах нет телефонов?
       - Ни одного. Они живут очень изолированно.
       - Следовательно, я не могу полететь в Пантанал и там арендовать лодку, чтобы добраться до индейцев?
       - Нет. Лодки здесь, в Корумбе, также как и проводники.
       Нейт смотрел на карту, на реку Парагвай, извивавшуюся и петлявшую на своем пути на север к индейским поселениям. Где-то у реки, хотелось бы надеяться, что в пределах досягаемости, в центре раскинувшихся болот, находится рядовая служительница Господа, проживавшая каждый день в мире и спокойствии, не задумываясь о будущем, тихо оберегая свою паству.
       И ему необходимо найти эту женщину.
       - Мне бы хотелось хотя бы полетать над этой областью,- сказал Нейт.
       Валдир свернул карту.
       - Я могу организовать самолет и пилота.
       - Как насчет судна?
       - Я работаю над этим. Сейчас сезон половодья и большинство лодок заняты. Вода в реках поднялась. В это время года движение по реке становится более интенсивным.
       Как мило со стороны Троя покончить с собой в сезон половодья. В соответствии с исследованиями, выполненными фирмой, дожди приходят в ноябре и продолжаются до февраля, и все низины и многие фазенды находятся под водой.
       - Я обязан вас предупредить,- сказал Валдир, закуривая новую сигарету и складывая первую карту.- Путешествие по воздуху не лишено риска. Самолет маленький, и если какие-то проблемы с мотором, то ...- Его голос затих, он поднял глаза и пожал плечами, словно не было никакой надежды.
       - То что?
       - Там нет мест для вынужденной посадки. Месяц назад упал самолет. Его нашли около берега реки в окружении аллигаторов.
       - Что случилось с пассажирами?- спросил Нейт, с ужасом ожидая ответ.
       - Спросите у аллигаторов.
       - Давайте сменим тему.
       - Еще кофе?
       - Да, пожалуйста.
       Валдир крикнул секретарше, чтобы принесла еще кофе. Они подошли к окну и стали наблюдать за движением транспорта.
       - Думаю, мне удалось найти проводника,- сказал Валдир.
       - Хорошо. Он говорит по-английски?
       - Да, очень хорошо. Это молодой человек, только что из армии. Прекрасный парень. Его отец был лоцманом на реке.
       -Это хорошо.
       Валдир подошел к письменному столу и снял телефонную трубку. Секретарша принесла Нейту еще одну маленькую чашечку кафезинбо, и он потягивал его стоя перед окном. На другой стороне улицы располагался маленький бар со столиками под навесом. Бросалась в глаза красная реклама пива "Антартика". За одним из столиков сидели двое американцев в рубашках с короткими рукавами и в галстуках, на столе перед ними большая запотевшая бутылка пива. Великолепная жанровая сценка. Жаркий день, праздничное настроение, холодный напиток, доставлявший удовольствие двум друзьям, сидевшим в тени.
       Неожиданно Нейт почувствовал дурноту. Реклама утратила четкость. В глазах потемнело, затем зрение пришло в норму, но сердце билось учащенно, перехватило дыхание. Он оперся на подоконник, чтобы не потерять равновесия. Руки дрожали, и Нейт поспешил поставить кофе на стол. Валдир находился у него за спиной и был погружен в разговор по-португальски. У Нейта на лбу выступили капли пота. Он чувствовал вкус пива. Появилась пробоина в броне. Трещина в дамбе, созданной за четыре месяца их совместными усилиями с Серджио. Нейт глубоко вздохнул и взял себя в руки. Он знал, что это пройдет. Ему неоднократно приходилось переживать подобные моменты.
       Он схватил чашку с кофе и выпил его залпом. Валдир положил трубку и объявил, что пилот не хочет лететь, куда бы то ни было, в канун Рождества. Нейт вернулся на свое место под феном и сказал:
       - Предложите ему немного больше денег.
       Валдир был поставлен в известность мистером Джошем Стаффордом, что деньги, необходимые этой экспедиции, не являются проблемой.
       - Мы договорились, что он перезвонит мне через час,- сказал Валдир.
       Нейт был готов в путь. Он достал свой абсолютно новый мобильный телефон, и Валдир вместе с ним выполнил процедуру выхода на англоязычного оператора. В качестве теста, он набрал номер Серджио и попал на автоответчик. Затем он позвонил Элис, своей секретарше, и пожелал ей счастливого Рождества.
       Телефон прекрасно работал, и Нейт был очень рад этому. Он тепло поблагодарил Валдира и покинул его офис. Им предстояло встретиться позже вечером.
       Нейт пошел к реке, протекавшей всего в нескольких кварталах от офиса Валдира, и оказался в большом парке, где рабочие расставляли стулья для концерта. Во второй половине дня стало очень душно. Рубашка пропотела и прилипала к телу. Краткий эпизод в офисе Валдира испугал Нейта больше, чем он готов был признать. Он присел на край одного из столов, предназначенных для пикников, и стал смотреть на великий Пантанал, лежавший перед ним. Откуда-то появился подросток в грязной одежде и предложил ему марихуану. Она была расфасована в маленькие пакетики и коробочки. Нейт махнул рукой, чтобы тот шел прочь. Может быть в другой раз.
       Музыкант настраивал гитару. Публика собиралась на вечерний концерт. Солнце закатилось за близкие горы Боливии.
      
       Двенадцать
      
       Деньги сделали свое дело. Пилот согласился лететь, хотя настаивал на раннем вылете с тем, чтобы к полудню вернуться в Корумбу. У него были маленькие дети и сварливая жена и, наконец, это был канун Рождества. Валдир обещал, что американец будет готов лететь рано утром, и заплатил приличную сумму наличными в качестве аванса.
       Аванс был выплачен также Джеви, проводнику, с которым Валдир вел переговоры в течение недели. Джеви было двадцать четыре, холостяк с накачанной мускулатурой тяжелоатлета. Когда он появился в фойе отеля, на нем была панама, джинсовые шорты, черные армейские ботинки, футболка без рукавов и блестящий охотничий нож, притороченный к ремню, вероятно на случай, если придется освежевать добычу. Он почти раздавил Нейту руку, здороваясь.
       - Bom dia,- произнес он, широко улыбаясь.
       - Бом диа,- ответил Нейт, стиснув зубы, когда его пальцы хрустнули. Нож приковал его взгляд, длинна лезвия составляла не меньше восьми дюймов.
       - Вы говорите по-португальски?- спросил Джеви.
       - Нет, только по-английски.
       - Ничего страшного,- сказал он, ослабив, наконец, мертвую хватку.- Я говорю по-английски.- Говорил он с очень сильным акцентом, но пока Нейт понимал каждое слово.- Выучил в армии,- добавил Джеви с гордостью.
       Парень вызвал у Нейта мгновенную симпатию. Он взял портфель Нейта, сказал что-то приятное девушке за стойкой. Та вспыхнула и явно готова была слушать дальше.
       Машина оказалась Фордом - пикапом 1978 года выпуска, грузоподъемностью три четверти тонны, и самым большим транспортным средством, которое видел Нейт с момента прибытия в Корумбу. Машина была оснащена для езды по джунглям: большие колеса, усиленный бампер, толстые защитные решетки на фарах, камуфляжная окраска, но без крыши. И без кондиционера.
       Они помчались по улицам Корумбы, притормаживая слегка только перед красными светофорами, но полностью игнорируя знаки "стоп" и не обращая внимания на машины и мотоциклы, выполнявшие невероятные маневры, чтобы избежать столкновения с "танком" Джеви. То ли вследствие конструктивных погрешностей, то ли из-за небрежного обращения, глушитель работал плохо. Двигатель отчаянно выл, но Джеви, в силу непонятных причин чувствовал необходимость поговорить каждый раз, когда переключал передачу на манер гонщика. Нейт не слышал ни слова, но улыбался и кивал, стараясь удержать равновесие, упираясь ногами в пол, одной рукой вцепившись в оконную раму, а другой, удерживая портфель. Перед каждым перекрестком у него замирало сердце.
       Очевидно, водители знали, как вести себя на дорогах, где правила дорожного движения полностью игнорируются, если таковые и существуют. Не было ни аварий, ни столкновений. Каждый, включая Джеви, умудрялся совершить необходимый маневр, чтобы дать дорогу или увернуться в последний момент.
       Аэропорт был пуст. Они оставили машину около маленького ангара, перед которым на бетонированной площадке увидели четыре маленьких причаленных самолетика. Один из них пилот готовил к полету. Пилот оказался человеком, с которым Джеви не был знаком. Процедура представления состоялась по-португальски. Имя пилота звучало как Милтон. Он был вполне дружелюбен, но дал понять, что предпочел бы не лететь и не работать накануне Рождества.
       Пока бразильцы говорили между собой, Нейт рассматривал самолетик. Первое, что бросалось в глаза, он давно нуждался в покраске, и сам этот факт вызывал сильное беспокойство. Если облезает снаружи, как может быть лучше внутри? Шины изношены. Отделение, где размещается мотор, в масляных пятнах. Это была старая одномоторная "Сессна 206".
       Заправка заняла еще минут пятнадцать, и необыкновенно ранний взлет, с приближением стрелок к десяти часам утра, стал казаться возможным. Из глубокого кармана своих шорт цвета хаки Нейт достал мобильный телефон и позвонил Серджио.
       Серджио пил кофе в обществе своей жены. Они были заняты составлением плана последнего предпраздничного похода по магазинам. Нейт опять порадовался, что уехал и избежал всей этой предпраздничной суеты. На среднеатлантическом побережье холодно и слякотно. Нейт уверил Серджио, что у него все в порядке, никаких проблем.
       Мне удалось удержаться от срыва, подумал Нейт про себя. Он проснулся утром полный сил и уверенности в себе. То была просто мгновенная слабость, которая исчезла. Поэтому он не стал упоминать об этом в разговоре с Серджио, а следовало бы, но какой смысл заставлять его волноваться сейчас.
       Пока они разговаривали, солнце скрылось за тучей, и на землю упало несколько дождевых капель, которые Нейт едва заметил. Он закончил разговор стандартным пожеланием веселого Рождества.
       Пилот оповестил, что он готов.
       - Вы считаете, что это вполне надежно?- спросил Нейт у Джеви, когда они размещали портфель и рюкзак.
       Джеви рассмеялся и успокоил его:
       - Все нормально. У этого малого четверо маленьких детей и красавица жена, по крайней мере, он так говорит, зачем ему рисковать своей жизнью?
       Джеви занял место справа от Милтона, поскольку хотел использовать возможность получить несколько уроков пилотирования. Нейт был этому рад. Он сел в кресло за их спинами и пристегнул ремень безопасности возможно плотнее. Двигатель завелся только после нескольких попыток, по мнению Нейта слишком многочисленных. В кабине было жарко как в печке, пока Милтон не открыл окно. Поток воздуха от пропеллера позволил им продышаться. Самолет вырулил по площадке в начало взлетно-посадочной полосы и остановился. Поскольку они были одни, ожидать разрешения на взлет необходимости как будто не было. Когда они, наконец, взлетели, рубашка у Нейта промокла насквозь, и пот струился ручьями вдоль шеи.
       Мгновенно под ними появилась Корумба. С воздуха город выглядел очень красиво. Аккуратные ряды маленьких домиков выстроились вдоль прямых улиц, подчинявшихся строгому плану. Город расположился на высоком косогоре над рекой. В центре царило оживление, он был забит транспортом и толпами людей. Они сделали круг и взяли курс на север, придерживаясь русла реки, постепенно набирая высоту по мере удаления от Корумбы. Изредка самолет попадал в облако или небольшую воздушную яму.
       Неожиданно, едва они вышли из большого одиночного облака на высоте четырех тысяч футов, под ними возник во всем своем великолепии Пантанал. К северу и к востоку десятки маленьких речушек петляли и пересекались, соединяя каждое болото с сотней других. Из-за дождей реки были полны и во многих местах сливались вместе. Вода была разных оттенков. Стоячие болота были темно-синими, в некоторых местах, где растительность была густой, почти черными. В более глубоких котловинах вода была зеленой. Маленькие притоки несли красноватую почву, и великий Пантанал был полноводным и коричневым, как растаявший шоколад. На горизонте, насколько хватало взора, вся вода была голубой, а земля зеленой.
       Пока Нейт смотрел на север и на восток, два его компаньона обратили свои взоры на запад, на дальние горы Боливии. Джеви указал на них Нейту. Небо позади гор стало темным.
       Первое жилье Нейт увидел минут через пятнадцать. Это была ферма на берегу Парагвая. Маленький, аккуратный дом, крытый красной черепицей. Белые коровы щипали траву на пастбище и иногда подходили к кромке реки напиться. На веревке, натянутой около дома, сушилось белье. Никакой человеческой активности заметно не было. Не было ни транспортных средств, ни телевизионной антенны, ни линии электропередачи. Тропинка вела к маленькому квадратному садику, обнесенному изгородью. Самолет снова попал в облако, и ферма исчезла из глаз.
       Облачность становилась плотнее, и Милтон снизился до трех тысяч футов, чтобы быть ниже облаков. Джеви сказал ему, чтобы он держался возможно ниже, так как они хотят взглянуть на миссию. До первого поселения Гватоу был час лету от Корумбы.
       Они немного отклонились от реки и вскоре увидели фазенду. Джеви обвел кружком на карте место и передал ее Нейту.
       - Фазенда де Прата,- сказал он, указывая вниз. На карте все фазенды были обозначены именами, словно они представляли собой огромные усадьбы. На земле Фазенда де Прата была немногим больше фермы, которую они видели раньше. Здесь было больше коров, пара вспомогательных строений, немного больше дом, и длинная прямая полоса земли, которая, как понял Нейт, и являлась посадочной полосой. Ни реки, ни дорог не было видно. Доступ был только с воздуха.
       Милтона все больше беспокоило наливавшееся темнотой небо на западе. Темнота распространялась к востоку, в то время как они продвигались на север. Встреча казалась неизбежной. Джеви отклонился назад и прокричал:
       - Ему не нравится та облачность.
       Нейту она тоже не нравилась, но он не был пилотом. Он пожал плечами, потому что не знал, как ему следует реагировать.
       - Последим за ней немного,- решил Джеви, хотя Милтон хотел возвращаться домой. Нейту хотелось хотя бы взглянуть на поселение индейцев. Его не оставляла надежда, что ему удастся добраться до местонахождения Рашели Лейн по воздуху, и встретившись с ней, уговорить ее вернуться с ним в Корумбу, где они могли бы пообедать в хорошем ресторане и обсудить все вопросы, касавшиеся собственности ее отца. Слабая надежда, которая казалась все более эфемерной.
       Можно было бы воспользоваться вертолетом. Безусловно, они могли бы себе это позволить. Нужно только, чтобы Джеви нашел нужную деревню и площадку для посадки, Нейт же мгновенно отыщет вертолет, чтобы взять в аренду.
       Еще одна небольшая фазенда. Эта находилась недалеко от реки Парагвай. Дождевые капли начали бить по стеклам самолета, и Милтон снизился до двух тысяч футов. Цепь величественных гор с запада существенно приблизилась, река змеилась у их подножья, пробивая путь сквозь плотные заросли.
       С вершин гор на них яростно набросился ураган. Мгновенно стало темно. Ветер подхватил самолет и швырнул его резко вниз, при этом Нейт ударился головой о потолок кабины. Его охватил ужас.
       - Мы возвращаемся,- прокричал Джеви, обернувшись. Его голос утратил уверенность, которая так нравилась Нейту. Милтон сохранял каменное выражение лица, но его авиаторские очки были сняты, и на лбу выступил пот. Самолет резко повернул вправо, к востоку, потом к юго-востоку и при завершении поворота к югу, их взорам предстала угрожающая картина, небо над Корумбой было черным.
       Похоже, Милтону это совсем не понравилось, он быстро повернул на восток, сказав что-то Джеви.
       - Мы не можем лететь в Корумбу,- прокричал назад Джеви.- Он хочет найти фазенду, приземлиться там и переждать бурю.- Его голос был высоким и тревожным, акцент стал гораздо заметней.
       Нейт попытался кивнуть с максимальной выразительностью. Его голова моталась из стороны в сторону и раскалывалась от боли вследствие удара о потолок. Желудок тоже начал выражать недовольство.
       В течение нескольких минут казалось, что они выиграли битву. Конечно, думал Нейт, самолет любого размера может обогнать шторм. Он помассировал макушку и решил не смотреть назад. Но тучи подбирались к ним теперь с обеих сторон.
       Каким безответственным должен быть пилот, чтобы отправиться в полет, не поинтересовавшись показаниями радаров? С другой стороны, радар, если таковой вообще имеется, мог быть устаревшим или отключен ввиду праздников.
       Дождь стучал по обшивке самолета. Ветер завывал. Тучи клубились вокруг них. Вихрь подхватил самолет, швыряя его из стороны в сторону, вверх и вниз. В течение двух долгих минут Милтону не удавалось вернуть себе контроль над машиной. Казалось, что он усмиряет мустанга, а не управляет самолетом.
       Нейт взглянул в окно и ничего не увидел, ни реки, ни болота, ни маленькой симпатичной фазенды с длинной посадочной полосой. Он высунулся еще больше, сжал зубы, стараясь справиться с дурнотой.
       Самолет провалился в воздушную яму, потеряв сотню футов за пару секунд, все трое вскрикнули. Нейт громко чертыхнулся по-английски, его бразильские приятели предпочли португальский вариант ругательств. Но главной составляющей восклицаний был страх.
       На краткий миг наступило затишье. Воздух был абсолютно спокоен. Милтон перевел ручку управления вперед и вошел в пике. Нейт обхватил обеими руками спинку кресла Милтона, и в первый раз в жизни, и дай бог, в последний, почувствовал себя пилотом - камикадзе. Сердце готово было выскочить из груди, желудок переместился в горло. Он закрыл глаза и вспомнил Серджио и своего инструктора по йоге в Уолнат-Хилл, которые учили его молиться и медитировать. Он попытался молиться, но в падавшем самолете это оказалось невозможным. До смерти оставалось несколько секунд. Раскат грома непосредственно над ними поразил как звук выстрела в темной комнате. Их сильно тряхнуло. Казалось, что барабанные перепонки готовы лопнуть.
       Милтон вышел из пике на высоте пятисот футов, обогнав ветер, и перевел самолет в горизонтальный полет.
       - Ищите фазенду! - прокричал Джеви , и Нейт нехотя высунулся в окно. Землю внизу секли дождь и ветер. Деревья гнулись и раскачивались, по маленьким лужам бежали белые барашки. Джеви рассматривал карту, но было совершенно ясно, что они безнадежно заблудились.
       Дождь пришел подобно сплошной белой простыне, которая сократила видимость до нескольких сотен футов. В некоторые моменты Нейт с трудом мог видеть землю. Они были окружены дождевыми зарядами, приносимыми со всех сторон жестоким ветром. Их маленький самолет швыряло из стороны в сторону подобно воздушному змею. Милтон старался удержать контроль, в то время как Джеви смотрел по сторонам в поисках жилья. Они не собирались сдаваться без борьбы.
       Но Нейт сдался. Как можно приземлиться, если земли не видно? Их ожидает худшее. Это конец.
       Он не будет вымаливать себе прощение у Бога. Он заслужил кару той жизнью, которую вел. Сотни людей погибают в падающих самолетах каждый год, он ничуть не лучше.
       Неожиданно Нейт увидел реку точно под ними и вспомнил об аллигаторах и анакондах. Его охватил ужас при мысли о падении в болото. Он увидел себя изувеченным, но живым, борющимся за жизнь, пытающимся заставить работать спутниковый телефон и одновременно отгоняющим голодных рептилий.
       Самолет содрогнулся от нового громового удара, и Нейт решил еще побороться. Он смотрел на землю в тщетной попытке найти фазенду. Вспышка молнии ослепила их на секунду. В двигателе возник перебой, он почти замолк, но заработал снова. Милтон снизился до четырехсот футов, безопасная высота для нормальных погодных условий. Хорошо, что в Пантанале не нужно беспокоиться хотя бы о горах или холмах.
       Нейт максимально затянул ремень безопасности и его вырвало на пол кабины, но он не почувствовал стыда из-за этого. Он не чувствовал ничего, кроме дикого ужаса.
       Их поглотила тьма. Джеви и Милтон кричали что-то друг другу, пытаясь вместе удержать штурвал. Их плечи были тесно сомкнуты и двигались вместе. Карта валялась у Джеви под ногами, абсолютно бесполезная.
       Шторм вдвинулся под них. Милтон снизился до двухсот футов, откуда уже была видна земля. Порыв ветра отбросил самолет в сторону, и Нейт понял насколько они беспомощны. И тут он увидел внизу что-то белое и закричал:
       - Корова, корова! - Джеви прокричал Милтону перевод.
       Они нырнули сквозь облака до восьмидесяти футов, при слепом дожде, и пролетели прямо над красной крышей дома. Джеви снова закричал, указывая на что-то с его стороны. Посадочная полоса была размером с подъездную дорожку в пригородной зоне, опасная даже в хорошую погоду. Но это не имело значения. У них не было выбора. Если они разобьются, по крайней мере, рядом будут люди.
       Они заметили полосу слишком поздно, чтобы садиться по ветру, поэтому Милтон развернул самолет против ветра. Порыв ветра ударил и практически остановил самолет. Дождь почти лишил их видимости. Нейт наклонился, чтобы посмотреть на полосу, но увидел только воду, стекающую по стеклу.
       В пятидесяти футах от земли самолет снова отбросило в сторону. Милтону удалось вернуть его на позицию. Джеви крикнул:
       - Вака, вака! - И Нейт сразу понял, что это значит корова. Нейт тоже ее увидел. Они избежали столкновения с первой.
       Во вспышке образов перед падением, Нейт увидел мальчика с палкой, бежавшего по высокой траве, насквозь промокшего и испуганного, и корову, бежавшую от полосы. Он видел Джеви, пристегивавшего себя и вглядывавшегося сквозь стекло, глаза дикие, рот раскрыт в беззвучном крике.
       Они упали в траву, но продолжали двигаться вперед. Все-таки это было подобие посадки, а не падение, и в эту долю секунды Нейт подумал, что может быть они не умрут. Новый порыв ветра поднял их футов на десять и снова бросил на землю.
       - Вака, вака!
       Пропеллер уткнулся в большую удивленную неподвижную корову. Самолет перевернулся, все стекла лопнули и вылетели наружу, трое мужчин прокричали свои последние слова.
       Нейт пришел в себя в боковом проходе, весь в крови, испуганный до ужаса, но живой. Неожиданно он заметил, что дождь продолжает лить. Ветер хозяйничал внутри самолета. Милтон и Джеви лежали друг на друге, но тоже шевелились и пытались отстегнуть ремни.
       Нейт нашел окно и выставил голову наружу. Самолет лежал на боку, крыло было сломано и смято под кабиной. Кровь была повсюду, но это была кровь коровы, а не пассажиров. Дождь, ливший сплошной стеной, быстро смывал ее.
       Мальчик с палкой довел их до маленькой конюшни рядом с полосой. Едва добравшись до укрытия, Милтон упал на колени, и произнес короткую искреннюю молитву пресвятой деве Марии. Нейт наблюдал за ним, и сам пытался молиться.
       Никто не был серьезно ранен. Милтон получил небольшой порез на лбу. У Джеви распухло правое запястье. Позже, наверняка, проявятся и другие ушибы и порезы.
       Они сидели на земле, глядя на дождь, слушая ветер, думая о том, что могло бы произойти, и не могли вымолвить ни слова.
      
       Тринадцать
       Хозяин коровы появился примерно через час, когда буря стихла, и дождь ненадолго прекратился. Он был босиком, в джинсовых шортах и сетчатой футболке с эмблемой Чикаго Буллз*. Его звали Марко. И настроение Марко не имело ничего общего с праздничным благорасположением.
       Он отослал мальчика и завел жаркий спор с Милтоном и Джеви о стоимости коровы. Милтона больше волновала стоимость самолета, Джеви беспокоился о своем распухшем запястье. Нейт стоял около окна, удивляясь тому, что вообще мог оказаться в канун Рождества в центре Бразилии. Живой, только благодаря случайности, страдающий от боли и весь в крови, слушающий спор троих мужчин на непонятном языке.
       Оценивая коров, пасшихся неподалеку, Нейт решил, что они не могут быть очень дорогими.
       - Я заплачу за проклятую корову,- сказал он Джеви.
       Джеви спросил Марко, сколько он хочет, и тот сказал, что хочет сотню долларов.
       - Он принимает American Express?- пошутил Нейт, но никто не понял юмора, поэтому он сказал:- Я заплачу.- Сто баксов. Он заплатил бы эту сумму только за то, чтобы Марко перестал кипятиться.
       Сделка состоялась, и они стали гостями. Марко проводил их в дом. Босоногая улыбчивая женщина накрыла на стол и приготовила для них еду, явно довольная их появлением. В силу очевидных причин, в Пантанале не слыхивали о гостях, но когда они узнали, что Нейт из Штатов, то послали даже за детьми. У мальчика с палкой было двое братьев, и мать сказала им, чтобы они внимательно рассмотрели Нейта, потому что он американец.
       Она забрала у мужчин рубашки и замочила их в дождевой воде с мылом. Они ели рис и черные бобы, сидя за маленьким круглым столом, голые по пояс и абсолютно не заботясь об этом. Нейт был рад, что имеет крепкие бицепсы и плоский живот. Джеви выглядел как настоящий атлет. Бедный Милтон демонстрировал свидетельства быстро приближающегося среднего возраста, но абсолютно не стеснялся этого.
       За едой все трое разговаривали очень мало. Ужас пережитой аварии был еще свеж в памяти. Дети сидели на полу около стола и ели простой хлеб и рис, следя за каждым движением Нейта. В четверти мили от дома протекала речушка, где Марко держал лодку с мотором. Чтобы добраться до реки Парагвай, требовалось пять часов, и Марко не был уверен, что у него достаточно бензина для такого путешествия. Но в любом случае, для троих в лодке недостаточно места.
       Когда небо прояснилось, Нейт в сопровождении детей пошел к разбитому самолету и разыскал свой портфель. По дороге он учил их считать до десяти на английском языке, а они его на португальском. Ребятишки были славными. Поначалу они очень смущались, но очень скоро прониклись к Нейту симпатией и доверием. Это канун Рождества, напомнил он себе, посещает ли Санта Клаус Пантанал? Было незаметно, чтобы его здесь ждали.
       На гладком плоском пне посреди двора Нейт осторожно распаковал и собрал спутниковый телефон. Приемная тарелка площадью в один квадратный фут и сам телефон, размером не больше компактного лэптопа, соединялись проводом. Нейт включил питание, ввел свой идентификационный номер и секретный код, затем начал очень медленно поворачивать тарелку, пока не поймал сигнал от спутника Astar-East, находившегося в сотне миль над Атлантикой, где-то около экватора. Сигнал был сильным, что подтверждал устойчивый бип. Марко и остальные члены его семьи еще плотнее сомкнулись вокруг Нейта. Он не был уверен, что им вообще приходилось видеть телефон.
       Джеви назвал номер домашнего телефона Милтона в Корумбе, и Нейт набрал его очень медленно, затем задержал дыхание и стал ждать. Если вызов не сработает, им придется провести Рождество с Марко и его семьей. Дом маленький, и Нейт решил, что он будет спать в конюшне. Дивно.
       Альтернативный план состоял в том, чтобы Джеви и Марко отправились на лодке до большой реки. Уже был час дня. Пять часов до реки Парагвай, и они будут там уже на закате, если конечно им хватит бензина. Оказавшись на большой реке, им нужно будет найти помощь, а это может потребовать многие часы. Если же бензина окажется недостаточно, они застрянут посреди Пантанала. Джеви не отвергал этот план полностью, но никто не считал, что он хорош.
       Были и другие факторы. Марко неохотно соглашался отправляться во второй половине дня. Обычно, если он собирался плыть к реке Парагвай по торговым делам, он делал это с восходом солнца. Возможно, они могли бы пополнить запас топлива у соседа, который жил в часе пути, но может у того его и нет.
       - Oi,- пришел женский голос из динамика, и все заулыбались. Нейт передал трубку Милтону, который поздоровался со своей женой и затем повел печальный рассказ об их неудачном полете. Джеви шепотом переводил Нейту. Дети с изумлением вслушивались в английскую речь.
       Разговор становился все более напряженным и вдруг прервался.
       - Она ищет номер телефона,- объяснил Джеви. Оказалось, что найденный ею номер другого пилота Милтон уже знал. Он пообещал быть дома к обеду и повесил трубку.
       Другого пилота не было дома. Его жена сказала, что он находится по делам в Кампу-Гранди и вернется только к ночи. Милтон объяснил, где он и почему, и она дала телефоны нескольких мест, где есть вероятность застать ее мужа.
       - Попросите его говорить быстрее,- сказал Нейт, когда Милтон начал набирать следующий номер.- Эта батарея не будет длиться вечно.
       Этот номер не отвечал. Пилот ответил по следующему, но объяснил, что его самолет в ремонте, и в этот момент сигнал прервался.
       Небо снова затянуло.
       Нейт смотрел на наливавшееся чернотой небо, не веря своим глазам. Милтон был готов заплакать.
      
       Ливень был кратковременным. Прохладный дождь, под которым дети играли, в то время как взрослые в молчании наблюдали за ними.
       Джеви пришла в голову другая идея. Рядом с Корумбой располагалась военная база. Он служил не на ней, но знал нескольких офицеров оттуда по соревнованиям тяжелоатлетов.
       Когда небо снова очистилось, они опять собрались вокруг пня, на котором пристроили аппаратуру. Джеви позвонил приятелю, который снабдил его нужными номерами телефонов.
       Армия располагала вертолетами. В конце концов, причина вполне уважительная, их самолет потерпел аварию. Когда второй офицер ответил на звонок, Джеви коротко объяснил, что произошло, и попросил помочь.
       Наблюдать за Джеви во время его разговора было настоящим мучением. Нейт не понимал ни слова, но язык жестов был достаточно красноречив. Улыбки и нахмуренные брови, просьбы и уговоры, напряженные паузы, затем повторение уже сказанного.
       Когда Джеви закончил разговор, он сказал:
       - Он поговорит со своим начальником. Сказал, чтобы я перезвонил ему через час.
       Этот час им показался неделей. Вышло солнце и нагрело мокрую траву. Влажность была очень высокой. Оставаясь все это время без рубашки, Нейт почувствовал, что сильно подгорел.
       Они переместились под большое дерево, чтобы спрятаться от солнца. Женщина потрогала их рубашки, которые оставались висеть во время последнего ливня, и поэтому были еще мокрыми.
       Джеви и Милтон имели гораздо более темную кожу, чем Нейт, и солнце их не беспокоило. Марко тоже не боялся солнца, и трое отправились к самолету, чтобы оценить повреждения. Нейт остался под деревом, где было безопасно. Послеполуденная жара набирала силу. Его грудь и плечи начали болеть, и ему пришла идея попробовать поспать. Но у мальчиков были другие планы. Ему удалось, наконец, усвоить их имена. Старшего, того, который сгонял коров с полосы за секунду до их падения, звали Луис. Средний был Оли, а младший Томас. Пользуясь разговорником, который был в портфеле, Нейту удалось преодолеть языковой барьер. Здравствуйте. Как поживаете? Сколько вам лет? Добрый день. Мальчики проговаривали фразы по-португальски, чтобы Нейт мог усвоить произношение, потом, он заставлял их повторять это по-английски.
       Джеви вернулся с картой, и они снова позвонили на базу. Казалось, что армия проявляла некоторый интерес. Милтон указал на карту и сказал:
       - Фазенда Эсперанса,- И Джеви повторил это с большим энтузиазмом, который, однако, испарился секундой позже, когда он положил трубку. - Он не смог найти командира,- сказал он по-английски, стараясь выглядеть оптимистично.- Сегодня же канун Рождества.
       Рождество в Пантанале. Девяносто пять градусов*, а влажность и того выше. Палящее солнце и никаких защитных кремов. Комары и мошка и никакой защиты от них. Веселые маленькие мальчики, не ожидавшие подарков. Никакой музыки, потому что нет электричества. Никакой елки. Никакой рождественской еды, вина или шампанского.
       Это приключение, уговаривал себя Нейт. Где твое чувство юмора?
       Нейт сложил телефон и захлопнул футляр. Милтон и Джеви пошли к самолету. Женщина ушла в дом. Марко занялся чем-то на заднем дворе. Нейт снова пошел в тень, думая о том, как это было бы замечательно услышать какую-нибудь рождественскую песенку и выпить чего-нибудь газированного.
       Появился Луис с тремя такими норовистыми лошадьми, каких Нейт никогда не видел. На одной из них было седло, странная конструкция из дерева и кожи, покоившаяся на ярко-оранжевой подкладке, которая когда-то была ворсистым ковриком. Седло предназначалось для Нейта. Луис и Оли сидели на спинах своих лошадей, не испытывая ни малейших неудобств от прыжков и подскоков, великолепно сохраняя равновесие.
       Нейт осмотрел свою лошадь, затем спросил:
       - Onde?- Куда?
       Луис указал на тропинку. Нейт знал из разговоров за столом, что тропинка ведет к реке, где Марко держит лодку.
       Почему не поехать? Это же приключение. Чем еще он мог занять свое время, вынужденный быть здесь? Он снял рубашку с веревки, взгромоздился на лошадь, даже не упав и не покалечив себя.
       В конце октября, Нейт и еще несколько пациентов Уолнат-Хилл провели одно из воскресений катаясь на лошадях по окрестным холмам и долинам. Тогда он так отбил себе зад и бедра, что они болели целую неделю, но страх перед животным ему преодолеть удалось. Частично.
       Он долго сражался со стременами, пока ему удалось всунуть в них ноги, потом он так подтянул уздечку, что животное не двигалось. Мальчики понаблюдали с изумлением, и поскакали прочь. Лошадь Нейта поскакала за ними. Это была тяжелая медленная рысца, при которой, он отбивал себе копчик и качался из стороны в сторону. Решив, что лучше перейти на шаг, он натянул поводья, и лошадь замедлила свой бег. Мальчики вернулись и пошли рядом с ним. Тропа вела через пастбище и поворачивала, так что вскоре дома стало не видно. Впереди показалась вода, болото, такое же каких сотни он видел с воздуха. Оно не вызвало у мальчиков ни малейшего беспокойства, потому что лошади не раз его переходили, так как тропа пролегала прямо посередине. Они даже не замедлили своего движения. Сначала вода была глубиной несколько дюймов, потом достигла фута, затем коснулась стремян. Конечно, мальчики были босы, с выдубленной кожей и абсолютно не беспокоились о воде и о том, что могло быть в ней. Нейт был в своих любимых кроссовках "Найк", которые вскоре стали абсолютно мокрыми.
       Пантанал кишел пираньями, маленькими хищными рыбами с зубами, острыми как бритвы.
       Нейту хотелось бы повернуть назад, но он не знал, как это сказать.
       - Луис,- позвал он, и голос выдавал его страх. Мальчики взглянули на него совершенно беззаботно.
       Когда вода стала лошадям по грудь, они несколько замедлили шаг. Несколько шагов, и Нейт снова увидел свои ноги. Лошади вышли на другой берег, где тропа продолжалась.
       Они миновали остатки изгороди слева, затем расчищенный участок. Тропа расширилась, превратившись в заброшенную дорогу. Вероятно, когда-то фазенда была больше, без сомнения вела большие операции со скотом и имела много работников.
       Пантанал начал обживаться двести лет назад и с тех пор мало что изменилось. Нейт почерпнул эти сведения из той справочной литературы, которой был снабжен при отъезде. Изолированность была просто поразительной. Никаких следов соседей или других детей, и Нейт не мог не думать о школе и образовании. Сбегают что ли дети, повзрослев, в Корумбу, чтобы найти работу и жен? Или заводят фермы поменьше и растят следующее поколение pantaneiros? Умеют ли читать Марко и его жена, и если да, учат ли они своих детей?
       Нужно спросить об этом у Джеви. Впереди снова появилась вода. Опять болото, еще большего размера с упавшими сгнившими деревьями по краям. И конечно тропа проходила прямо через его центр. Был сезон дождей, поэтому вода везде была высокой. В сухое время болота превращались в котловины, наполненные грязью, и новичок может переходить их, не опасаясь быть съеденным. Нужно будет вернуться сюда в такое время, сказал себе Нейт. Но вряд ли.
       Лошади вошли в болото без колебаний, и двигались подобно машинам, не обращая внимания на разбрызгиваемую воду, доходившую им до колен. Мальчики дремали. Движение замедлялось по мере увеличения глубины. Когда вода дошла Нейту до колен, он приготовился сказать что-нибудь существенное Луису, но Оли очень спокойно указал вправо, где из воды выглядывали две коряги, длиной футов по десять, а между ними низко в воде лежала большая черная рептилия.
       - Jacare,- сказал Оли, оглянувшись, просто, чтобы Нейт посмотрел. Аллигатор.
       Глаза возвышались над телом, и Нейт был уверен, что они следили именно за ним. Его сердце бешено колотилось, ему хотелось кричать и звать на помощь. В этот момент Луис оглянулся и усмехнулся, потому что знал, что их гость боится. И гость постарался улыбнуться, словно давно мечтал посмотреть поближе на такую живность.
       Нейт пнул свою лошадь под водой, но безрезультатно. Зато аллигатор погрузился в воду так, что остались торчать только глаза, и двинулся вперед, в их направлении, и исчез в черной воде. Нейт вскрикнул и, бросив стремена, подтянул колени к подбородку, чтобы целиком быть в седле. Мальчики что-то сказали друг другу и начали хихикать, но Нейту теперь было все равно.
       Они миновали середину, и вода сначала стала лошадям по грудь, потом по колено. Нейт облегченно вздохнул, когда они оказались на другом берегу. Ему вдруг стало смешно. Неплохо будет рассказать это дома. У него были друзья, которым нравилось испытывать себя в экстремальных условиях. Были любители путешествовать пешком, сплавляться по бурным рекам, наблюдать за гориллами, участвовать в африканских сафари. Потом, перебивая друг друга, они, захлебываясь от восторга, рассказывали о ситуациях близких к смертельным, в которых оказывались в отдаленных уголках планеты. Если бы им довелось оказаться в Пантанале, они бы с радостью заплатили десять тысяч долларов за возможность верхом на пони прочесать все болота, фотографируя змей и аллигаторов.
       Реки все еще не было видно, и Нейт решил, что пора повернуть назад. Он указал на часы, и Луис повел их домой.
      
       Сам комендант военной базы был у телефона. В течение пяти минут они говорили с Джеви о местах и людях, с которыми служили, в то время как индикатор батареи питания спутникового телефона показывал, что заряд кончается. Нейт указал на него Джеви, и тот сказал командующему, что это их последний шанс связи.
       Нет проблем. Вертолет готов. Команда ждет. Есть ли раненые?
       - Есть, но не тяжело,- сказал Джеви, взглянув на Милтона.
       По словам армейских пилотов, фазенда находилась в сорока минутах лета вертолета. Ждите нас через час, сказал командующий, и Милтон улыбнулся первый раз за весь день.
       Прошел час, и оптимизма поубавилось. Солнце быстро перемещалось к западу, а посадка ночью совершенно исключалась.
       Их притягивал разбитый самолет, где Милтон и Джеви напряженно работали всю вторую половину дня. Сломанное крыло было снято, пропеллер тоже. Он лежал в траве около самолета, по-прежнему весь в крови. Шасси справа было погнуто, но замены не требовало.
       Убитая корова была разделана Марко и его женой. Скелет был хорошо виден в кустарнике рядом с полосой.
       По словам Джеви, Мильтон планировал вернуться сюда на лодке, как только достанет крыло и пропеллер. По мнению Нейта, это было практически невозможно. Как можно погрузить такую крупную штуку, как крыло самолета, на такую маленькую лодку, чтобы она могла пройти по мелким притокам Пантанала, и затем доставить его по тому пути через болота, который проделал Нейт на лошади?
       Но это были не его проблемы. У него хватало своих.
       Хозяйка принесла теплый кофе и печенье, и они расселись на траве около конюшни. Три маленьких тени Нейта сидели от него в непосредственной близости, опасаясь, что он может исчезнуть. Прошел еще час.
       Томас, младший мальчик, первым услышал шум. Он что-то сказал, потом встал и показал, все замерли. Шум становился слышнее и стал характерным для вертолета. Они выбежали в центр посадочной полосы и стали смотреть в небо.
       Когда вертолет приземлился, на землю спрыгнули четверо солдат и побежали к группе. Нейт присел рядом с мальчиками и дал каждому из них по десять реалов.
       - Feliz Natal,- сказал он. Веселого Рождества. Затем обнял их, подхватил портфель и побежал к вертолету.
       Джеви и Нейт помахали рукой маленькой семье, когда вертолет начал взлетать. Милтон был слишком занят, рассыпаясь в благодарностях перед пилотами и солдатами. С высоты в пять тысяч футов Пантанал простирался до самого горизонта. На востоке уже было темно.
       Темнота опустилась и на Корумбу, когда спустя полчаса они пролетали над городом. Зрелище было великолепным: общественные здания и частные дома украшала рождественская иллюминация, улицы полны транспорта. Они приземлились на военной базе к западу от города, на высоком берегу реки Парагвай. Их встречал комендант, на которого они и излили переполнявшее их чувство благодарности. Комендант был поражен тем, какими незначительными оказались ранения, и был искренне рад, что спасательная миссия прошла удачно. Он отправил их в город на открытом джипе с молоденьким солдатом в качестве водителя.
       При въезде в город джип сделал неожиданный поворот и остановился у маленького магазина. Джеви вошел внутрь и вскоре возвратился с тремя бутылками пива. Одну он протянул Милтону, а другую Нейту.
       После некоторого колебания Нейт отвернул пробку и опрокинул бутылку. Пиво было холодным и вкусным. В конце концов, это же Рождество. Он вполне может себе это позволить.
       Трясясь в джипе по пыльным улицам, ощущая на лице влажный поток воздуха, с бутылкой холодного пива в руке, Нейт не мог не напоминать себе, что жив только благодаря случайности.
       Около четырех месяцев назад он пытался покончить с собой и тоже остался жив. Семь часов тому назад он пережил аварию самолета.
       Но для поисков этот день ничего не дал. Он не стал ближе к Рашели Лейн, чем был накануне.
       Следующая остановка была сделана у отеля. Нейт пожелал всем веселого Рождества и пошел в свою комнату. Он разделся и встал под душ, где и провел двадцать минут.
       В холодильнике оказалось четыре банки пива. В течение следующего часа он выпил их все, уговаривая себя с каждой новой открываемой банкой, что это не имеет ничего общего со срывом. Это не приведет к запою. Он вполне себя контролирует. Он обманул смерть, так почему бы не отпраздновать такое событие. Никто не узнает. Он в полном порядке.
       Кроме того, воздержание ничего не меняет. Он докажет себе, что может немного выпить. Что за проблемы. Пара пива здесь, пара пива там. Кому это может повредить?
      
       Чтырнадцать
       Нейта разбудил звонок телефона, но ему потребовалось некоторое время, чтобы добраться до аппарата. Пиво не вызвало никакого другого эффекта, кроме чувства вины, но небольшое приключение с самолетом давало себя знать. Его шея, плечи и талия были темно-синими из-за ровного ряда кровоподтеков, оставленных ремнями безопасности, удержавшими его на месте в момент падения самолета. На голове вздулись две шишки. Происхождение одной он помнил, но откуда вторая не знал. Он ударился коленями о спинку кресла пилота, и повреждение, казавшееся пустяковым, за ночь значительно ухудшилось. Шея и руки сильно обгорели на солнце.
       - Веселого Рождества,- приветствовал его Валдир. Было почти девять часов.
       - Спасибо,- сказал Нейт.- Вам того же.
       - Как вы себя чувствуете?
       - Прекрасно. Спасибо.
       - Хорошо, коли так. Джеви звонил мне вчера вечером и рассказал о самолете. Милтон, должно быть, сумасшедший, если полетел во время бури. Больше никогда не буду к нему обращаться.
       - Я тоже.
       - Вы, действительно, в порядке?
       - Да.
       - Может быть нужен врач?
       - Нет.
       - Джеви сказал, что с вами все должно быть в порядке.
       - Я в норме. Просто несколько ушибов.
       Последовала небольшая пауза, словно Валдир переключал передачу.
       - Мы сегодня дома празднуем Рождество. Только семья и несколько друзей. Не хотели бы вы присоединиться?
       В приглашении чувствовалась какая-то скованность. Нейт не знал, то ли Валдир приглашает его просто из вежливости, или дело в языке и акценте.
       - Вы очень добры,- ответил Нейт.- Но мне необходимо прочитать массу всякой всячины.
       - Вы уверены?
       - Абсолютно. Спасибо за приглашение.
       - Ладно. У меня есть хорошие новости. Вчера, наконец, мне удалось арендовать судно.- Переход от приглашения к аренде лодки был довольно стремительным.
       - Прекрасно. Когда я отплываю?
       - Возможно, завтра. Они уже все подготовили. Джеви знает это судно.
       - Я просто сгораю от нетерпения оказаться на реке, особенно после вчерашнего.
       Валдир пустился в подробные объяснения как торговался с владельцем, который первоначально требовал тысячу реалов в неделю. Ему удалось снизить цену до шестисот в неделю. Нейт внимательно слушал, но его это совершенно не волновало. Богатство Фелана не станет меньше.
       Валдир еще раз пожелал Нейту веселого Рождества и повесил трубку.
       Нейт надел не просохшие за ночь свои любимые "найки", шорты и футболку и решил попробовать размять члены с помощью пробежки или хотя бы ходьбы. Он чувствовал потребность в свежем воздухе и движении. Двигаясь медленно по комнате, он наткнулся взглядом на пустые банки из-под пива в мусорной корзине.
       Он разберется с этим позже. Определенно это не срыв и не приведет к запою. Вчера перед ним пронеслась вся его жизнь, и теперь все стало по-другому. Он мог быть сейчас трупом. Теперь каждый день - подарок, каждым мгновением нужно дорожить. Но почему он не может доставить себе немного радости? Немного пива или вина, ничего более крепкого, и, конечно, никаких наркотиков.
       Опять знакомая попытка обмануть себя, он не впервые лгал себе подобным образом.
       Приняв пару обезболивающих таблеток и намазав все открытые части тела кремом от солнечных ожогов, Нейт спустился в фойе, где по телевизору шло рождественское представление, которое никто не смотрел. Девушка за стойкой ему улыбнулась и пожелала доброго утра. Через открытые двери тяжелая липкая жара проникала внутрь. Нейт задержался, чтобы выпить сладкого кофе из термоса, стоявшего на стойке. Рядом с термосом большое число крошечных бумажных чашечек ждали любого, кто готов сделать паузу, чтобы насладиться унцией кафезинбо.
       Нейт выпил две порции, и весь покрылся потом еще до того, как покинул фойе. На пешеходной дорожке он попытался немного размяться, но все мышцы болели, а суставы плохо слушались. Не то что бег, даже ходьба без прихрамывания давалась с трудом.
       Но никто на него не смотрел. Все магазины закрыты, и на улицах пусто, как он того и ожидал. Через два квартала футболка прилипла к спине. Нейт чувствовал себя как в сауне.
       Авенида Рондон была последней асфальтированной улицей, проложенной вдоль обрыва над рекой. Нейт, немного прихрамывая, долго шел по пешеходной дорожке вдоль нее. Мышцы постепенно расслабились, и суставы стали немного подвижней. Он оказался в том же маленьком парке, в котором останавливался два дня назад, двадцать третьего, когда народ собирался, чтобы послушать музыку. Часть складных стульев еще не были убраны. Ноги Нейта нуждались в отдыхе. Он присел на тот же стол и огляделся вокруг в поисках подростка, пытавшегося тогда продать ему наркотик.
       Но вокруг не было ни одной живой души. Нейт осторожно массировал колени, глядя на Пантанал, простиравшийся до самого горизонта. Какая полная изолированность. Он подумал о ребятах, Луисе, Оли и Томасе, своих маленьких приятелях, имевших в карманах по десять реалов и ни единого шанса их потратить. Для них Рождество ничего не значило. Каждый день похож на любой другой.
       Где-то среди этих необъятных заболоченных земель, расстилавшихся перед ним, есть уголок, где находится Рашель Лейн, одна из многих незаметных служителей божьих, которой суждено стать одной из самых богатых женщин мира. Если ему удастся ее разыскать, как она воспримет известие о своем неожиданном огромном богатстве? Как встретит она его, американского адвоката, которому удалось ее выследить?
       Возможная реакция заставила Нейта почувствовать себя неуютно.
       Впервые Нейту пришло в голову, что Трой был не в своем уме. Как мог человек в здравом уме отдать одиннадцать миллиардов тому, кого совершенно не интересует материальное благосостояние? Человеку, которого практически никто не знает, включая самого написавшего завещание. Акт сумасшедшего, как это представлялось теперь Нейту, взиравшему на Пантанал, за три тысячи миль от дома.
       О Рашели Лейн стало известно совсем немного. Ее мать, Эвелин Каннингам, родилась в Дели, маленьком городишке штата Луизиана. В возрасте девятнадцати лет она перебралась в Бэтон-Руж, где нашла работу секретаря в кампании, занимавшейся поисками природного газа. Владельцем кампании являлся Трой Фелан, который во время одного из своих посещений и положил глаз на Эвелин. Очевидно, она была красива и наивна, как может быть наивна девушка, выросшая в крошечном городке. Трой действовал в своей обычной манере обольстителя, и несколько месяцев спустя Эвелин оказалась беременной. Случилось это весной 1954 года.
       В ноябре того же года люди Троя из его штаб-квартиры тайно поместили Эвелин в католический госпиталь в Нью-Орлеане, где на второй день и родилась Рашель. Эвелин никогда не видела своего ребенка.
       С помощью своих адвокатов, пользуясь своим влиянием, Трою удалось очень быстро найти для Рашели приемных родителей. Ее удочерили священник и его жена из Калиспелла, Монтана. У кампании Троя там были связи благодаря тому, что он покупал в этом штате месторождения меди и цинка. Приемным родителям было ничего не известно о настоящих родителях девочки.
       Эвелин не хотела ребенка и не хотела иметь ничего общего с Троем Феланом. Она взяла десять тысяч долларов и вернулась в Дели, куда, однако, добралась и молва об ее падении. Эвелин поселилась вместе со своими родителями, которые терпеливо ждали, когда сплетни стихнут, но этого не случилось. С жестокостью, характерной для маленьких городков, Эвелин была отторгнута теми людьми, в которых она наиболее нуждалась. Она редко выходила из дому, а потом и вовсе ограничила свой мир своей спальней. Именно здесь, в темноте своего крошечного мира, она начала скучать по своей дочери.
       Она писала Трою письма, на которые тот не отвечал. Секретарша собирала их и прятала. Спустя две недели после самоубийства Троя, эти письма были обнаружены следователем в личном архиве Троя, находившемся в его апартаментах.
       Шли годы, и Эвелин все глубже осознавала свою вину. Сплетни поутихли, но никогда не прекращались. Появление ее родителей в церкви всегда сопровождалось косыми взглядами и перешептываниями. Поэтому, по прошествии некоторого времени, они тоже замкнулись.
       2 ноября 1959 года, в день, когда Рашели исполнилось пять лет, Эвелин покончила с собой. Она воспользовалась машиной родителей, чтобы добраться до городской окраины, и прыгнула с моста.
       Некролог и статьи, появившиеся в местных газетах по поводу смерти Эвелин, также нашли свое место в папке с ее письмами, спрятанной в офисе Троя в Нью-Джерси.
       О детстве Рашели почти ничего не было известно. Священник и миссис Лейн дважды меняли место жительства. Из Калиспеллы они переехали в Бютте, а из Бютте в Хелену. Он умер от рака, когда Рашели было семнадцать. Она была единственным ребенком в семье.
       В силу причин, которые известны были только Трою, он решил вмешаться в жизнь Рашели, когда она заканчивала школу. Возможно, у него тоже появилось чувство вины. Может быть, он беспокоился об ее образовании и не был уверен, что у нее достаточно средств, чтобы учиться в колледже. Рашель знала, что она приемный ребенок, но никогда не проявляла интереса к тому, кто ее настоящие родители.
       Подробности неизвестны, но известно, что летом 1972 года Трой встречался с Рашелью. Четырьмя годами позже, она окончила университет штата Монтана. Нет никаких сведений об этом периоде ее жизни.
       Нейт подозревал, что ясность могли бы внести только двое - один из которых мертв, а другой живет как индеец где-то там, на берегу одной из тысяч речушек.
       Нейт попробовал немного пробежаться, но сильная боль заставила отказаться от затеи. Даже ходьба давалась с трудом. Его обогнали две машины, народ просыпался. Сзади послышался рев двигателя, и машина оказалась рядом раньше, чем Нейт успел оглянуться. Джеви врубил тормоз и крикнул, перекрывая шум двигателя:
       - Bom dia!
       Нейт кивнул.
       - Бом диа.
       Джеви заглушил двигатель и спросил:
       - Как вы себя чувствуете?
       - Все болит. А вы?
       - Я в порядке. Девушка за стойкой сказала, что вы пошли пробежаться. Не хотите покататься?
       Нейт предпочел бы бежать, преодолевая боль, езде с Джеви, но движение сейчас было слабым и улицы казались безопасными.
       Они проехали по центральным улицам. Их водитель как прежде не обращал внимания ни на светофоры, ни на знаки "Стоп". Джеви вовсе не смотрел вокруг, когда им случалось оказываться на перекрестках.
       - Я хочу вам показать лодку,- сказал Джеви в какой-то момент. Если у него что-то болело или плохо двигалось после аварийной посадки, этого совершенно не было заметно. Нейт просто кивнул.
       У подошвы обрыва на восточном конце города, в маленьком заливе с темной водой, покрытой маслянистыми пятнами, обнаружилась небольшая гавань. Печальное зрелище. Сильно потрепанные суда мягко покачивались на волнах. Два судна явно предназначались для перевозки скота: их палубы были разделены на отдельные стойла.
       - Она там,- сказал Джеви, указывая в сторону реки. Они оставили машину на стоянке, и пошли вниз к реке. Здесь было несколько рыбачьих лодок, владельцы которых то ли собирались на рыбалку, то ли уже вернулись. Нейт не мог бы сказать. Джеви обменялся шутливыми приветствиями с двумя из них.
       - Мой отец был капитаном,- объяснил Джеви.- Я проводил здесь дни напролет.
       - Где он теперь?- спросил Нейт.
       - Утонул во время бури.
       Лучше некуда, подумал Нейт. От бури нет спасения ни в воздухе, ни на воде.
       В качестве сходней служил прогибавшийся лист фанеры. Они остановились у кромки воды, чтобы рассмотреть судно, носившее имя "Святая Лаура".
       - Вам нравится?- спросил Джеви.
       - Даже не знаю.- Безусловно, оно было лучше, чем судно для перевозки скота. В его недрах кто-то стучал по металлу.
       Конечно, совсем не помешало бы его покрасить. Длиной не меньше шестидесяти футов с двумя палубами и мостиком, куда вела лестница. Оно было больше, чем ожидал Нейт.
       - Я буду один?- спросил Нейт.
       - Так точно.
       - Никаких других пассажиров?
       - Никого, кроме вас, меня и палубного матроса, который будет и готовить.
       - Как его зовут?
       - Билли.
       Фанера трещала, но не ломалась. Лодка немного осела, когда они прыгнули на палубу, на которой выстроились канистры с дизельным топливом и водой. Пройдя через дверь двумя ступеньками ниже, они оказались в каюте c четырьмя койками, застланными белыми простынями. Матрасами служили тонкие резиновые маты. Все тело Нейта откликнулось болью на мысль провести неделю на одной из этих коек. Потолок был низким, окна закрыты и сразу стало понятным, что кондиционера нет. Каюта наводила на мысль о духовке.
       - Мы достанем вентилятор,- сказал Джеви, прочитав его мысли.- При движении будет не так и плохо.- Верилось в это с трудом. По заставленному боковому проходу они перебрались на корму, пройдя мимо кухни с раковиной и газовой плитой, машинного отделения и, наконец, маленькой туалетной комнаты. В машинном отделении смуглый человек, обнаженный по пояс и отчаянно взмокший от пота, так взирал на плоскогубцы, которые держал в руке, словно они его обидели.
       Джеви знал человека и что-то сказал ему, что вызвало целое словоизвержение. Нейт прошел дальше на корму и увидел маленькую алюминиевую лодку, привязанную к "Святой Лауре". В лодке были весла и подвесной мотор, и Нейт вдруг представил в ней себя и Джеви пробирающимися по мелководью между водорослями и топляком, стараясь избежать встреч с аллигаторами, в поисках еще одного тупика. Приключение становилось все более захватывающим.
       Джеви рассмеялся, и напряжение спало. Он прошел на корму и сказал:
       - Ему нужен бензонасос, а магазины сегодня закрыты.
       - А завтра?- спросил Нейт.
       - Порядок. Никаких проблем.
       - Зачем маленькая лодка?
       - Для разных надобностей.
       Они поднялись по решетчатым ступенькам на мостик, где Джеви обследовал штурвал и тумблеры на щитке управления. Позади мостика была маленькая открытая каюта с двумя койками. Здесь будут спать по очереди Джеви и палубный матрос. А за каютой была еще одна палуба, примерно пятнадцать квадратных метров, затененная ярким зеленым тентом. На палубе висел гамак, казавшийся очень удобным, который сразу привлек внимание Нейта.
       - Это для вас,- сказал Джеви.- У вас будет масса времени для чтения и сна.
       - Замечательно,- ответил Нейт.
       - Это судно иногда используют для туристических немецких групп, которые хотят посмотреть Пантанал.
       - Вам приходилось плавать на нем?
       - Да, пару раз. Несколько лет назад. Хозяин не очень приятный человек.
       Нейт осторожно опустился в гамак, затем закинул свою травмированную ногу так, чтобы она полностью опиралась. Джеви раскачал гамак и пошел перекинуться еще несколькими словами с механиком.
      
       Пятнадцать
       Мечтам Лилиан Фелан об уютном семейном рождественском вечере было не суждено сбыться. Трой младший с женой появились с большим опозданием и двумя машинами, каждый в своем новом "Порше", которые отличались только цветом. Поскольку Трой уже был навеселе, немедленно вспыхнула ссора, когда Рекс, который тоже успел поднабраться, прицепился к старшему брату, что он своим опозданием испортил матери Рождество. Дом был полон. Четверо детей Лилиан: Трой младший, Рекс, Либбигейл и Мари Роз, а также одиннадцать внуков, которые привели с собой еще и друзей, большинство из которых приглашения не получали.
       У внуков Фелана, также как и у его детей, после смерти Троя появилось много новых задушевных друзей.
       До появления Троя младшего празднование Рождества проходило как нельзя лучше. Никогда раньше обмен подарками не был таким волнующим. Наследники Фелана накупили друг для друга и для Лилиан подарков, не считаясь с их стоимостью. Здесь и одежда от знаменитых дизайнеров, драгоценности, электроника, даже произведения искусства. На некоторое время деньги позволили им показать себя с лучшей стороны. Их доброта не знала границ.
       Оставалось всего два дня до чтения завещания.
       Муж Либбигейл, Спайк, бывший байкер, с которым она познакомилась в центре реабилитации, сделал попытку урегулировать конфликт между Троем младшим и Рексом и в процессе этого Трой младший обругал его, Спайка, "жирным хиппи с мозгами, сожженными ЛСД". Это вывело из себя Либбигейл, которая в ответ назвала Бифф, жену Троя младшего, неряхой. Лилиан убежала в свою спальню и заперлась там. Внуки вместе со своими приятелями переместились в цокольный этаж, где нашли холодильник забитый пивом.
       Мари Роз, сравнительно более здравомыслящая и определенно самая спокойная из четверых, уговорила братьев и Либбигейл прекратить крик и разойтись по разным комнатам. Они разделились на маленькие группы и разошлись кто на веранду, кто в гостиную. Наступило вооруженное перемирие.
       Многочисленные адвокаты семьи нимало не способствовали установлению спокойствия и взаимопонимания между родственниками. Они теперь работали командами, чтобы, как они заявляли, наилучшим образом представлять интересы наследников Фелана. Они тратили многие часы на изобретение способов отхватить от общего пирога кусок побольше. С адвокатами Джины и Рембла получалось шесть лихорадочно работавших команд юристов. И чем больше времени наследники Фелана проводили со своими адвокатами, тем меньше они доверяли друг другу.
       По прошествии часа Лилиан, наконец, покинула свое убежище, чтобы молча закончить приготовления к обеду. Теперь идея буфета пришлась кстати. Можно было подходить группами, чтобы наполнить тарелки, и затем ретироваться на безопасное расстояние.
       Таким образом, первой семье Фелана удалось сохранить благопристойность во время рождественского обеда. Трой младший ел ветчину со сладким картофелем, пребывая в одиночестве у бара, расположенного около выхода во внутренний дворик. Бифф ела вместе с Лилиан на кухне. Рекс со своей женой Эмбе, исполнительницей стриптиза, наслаждались индейкой, смотря по телевизору футбольный матч, в спальне. Либбигейл и Мари Роз со своими мужьями ели на веранде, пристроив тарелки на сервировочном столике.
       Внуки прихватили пиццу и снова спустились вниз, где пиво лилось рекой.
      
       Вторая семья Фелана вообще не отмечала Рождество, во всяком случае, в семейном кругу. Джени никогда не любила торжеств, поэтому она сбежала из страны в Клостерс в Швейцарии, где собирался народ со всей Европы себя показать и на других посмотреть, а заодно и на лыжах покататься. Она взяла с собой личного тренера по боди-билдингу, парня двадцати восьми лет, почти вдвое моложе ее, но готового на все ради того, чтобы иметь возможность покататься.
       Ее дочь Джина была вынуждена встречать Рождество с родственниками мужа в Коннектикуте, обычно унылая и тягостная перспектива, но не в этом году, когда все так радикально изменилось. Для мужа Джины, Коди, этот приезд в старое семейное поместье около Уотербери был триумфальным.
       Семья Стронгов разбогатела на торговых морских перевозках, но за последующие века бездарного управления и внутрисемейных браков почти все деньги исчезли. Имя и родословная еще гарантировали доступ к нужным школам и элитным клубам, а свадьбам в семье Стронгов пресса все еще уделяла много места, но богатство растаяло, слишком много поколений занимались только тем, что тратили не приумножая.
       Они принадлежали к той группе надменных людей, которым свойственно гордиться своим именем, акцентом и происхождением и, внешне, никак не проявлять беспокойства по поводу уменьшения состояния. Они делали карьеры в Бостоне и Нью-Йорке и тратили все, что зарабатывали, потому что фамильное состояние всегда играло роль страховочной сетки.
       Последний из Стронгов, имевший представление о реальности и понимавший, что все имеет конец, основал фонд на образование, мощный траст*, оформленный командой юристов таким образом, что он был защищен даже при самых ожесточенных атаках грядущих поколений Стронгов. Такие атаки не заставили себя долго ждать, но фонд выстоял, и любому юному Стронгу до сих пор было гарантировано первоклассное образование. Благодаря этому фонду Коди был сначала помещен в Тафт, а потом стал студентом Дартмауса, где не блистал особыми успехами, но затем получил степень магистра в администрировании бизнеса в Колумбийском университете.
       Его женитьба на Джине Фелан была воспринята семьей без энтузиазма прежде всего потому, что это был ее второй брак. Однако, тот факт, что ее отец на тот момент оценивался в шесть миллиардов долларов, помог облегчить ее внедрение в клан. Но на нее всегда смотрели свысока, потому что она была разведена и плохо образована, окончив университет, не принадлежавшй к Лиге плюща**. К тому же, и самого Коди считали несколько странным.
       Но в этот канун Рождества они все собрались здесь, чтобы приветствовать Джину. Ей никогда не приходилось видеть столько улыбок на лицах людей, которые ей так не нравились. Вытерпеть столько объятий, неуклюжих поцелуев, похлопываний по плечу. Она ненавидела их за эту фальшивость.
       Хватило пары рюмок, чтобы у Коди развязался язык. Мужчины собрались вокруг него в гостиной, и не потребовалось много времени, как был задан главный вопрос: "Сколько?"
       Коди нахмурился, словно деньги уже стали обузой:
       - Возможно полмиллиарда,- ответил он тоном, который тщательно отрепетировал в ванной.
       Некоторые раскрыли рты от удивления, другие скорчили рожи, потому что они знали Коди, потому что они были Стронги и понимали, что не получат ни гроша из этих денег. Их переполняла тайная зависть.
       Очень скоро сказанное стало известно за пределами мужского кружка, и женщины, перемещаясь с места на место, перешептывались о пятистах миллионов. Мать Коди, чопорная высохшая маленькая женщина, чьи морщины как бы давали трещину, когда она улыбалась, ужасалась непристойности этого богатства.
       - Это новые деньги,- сказала она дочери. Новые деньги, заработанные скандальным старым козлом с тремя женами и целым выводком детей, ни один из которых не получил приличного образования.
       Новые или старые, но это были деньги, предмет зависти молодых женщин. Они уже представляли себе самолеты и дома на берегу моря, семейные празднования на экзотических островах, трастовые фонды для племянников и племянниц, а возможно и просто подарки в виде наличных денег.
       Деньги подогревали Стронгов, и они демонстрировали теплоту, которую им несвойственно было изливать на посторонних. Деньги доводили их до точки плавления, учили их открытости и любви, делали празднование Рождества теплым и красивым.
       Вечером, когда наступило время торжественного обеда, и все расселись за столом, на улице пошел снег. Что за великолепное Рождество, не уставали повторять Стронги. Джина ненавидела их так сильно, как никогда раньше.
      
       Рембл провел Рождество со своим адвокатом, чье общество стоило шестьсот долларов в час. Этот заработок адвокат, конечно, постарается скрыть, если представится хотя бы малейшая возможность.
       Тайра уехала за границу с очередным юным жиголо и теперь нежилась на пляже, совершенно не обременяя себя мыслями о четырнадцатилетнем сыне.
       Адвокат Янси в настоящее время был не женат, но дважды разведен и от второго брака имел одиннадцатилетних близнецов. Мальчики были очень умненькими для своего возраста, а Рембл болезненно недоразвит для своих лет, поэтому все трое прекрасно проводили время, занятые видеоиграми, в то время как сам Янси смотрел в одиночестве по телевизору футбол.
       Его клиент непременно получит пять миллионов долларов на свой двадцать первый день рождения, но при его инфантильности и домашних условиях эти деньги будут им растрачены скорее, чем любым другим отпрыском Фелана. Но Янси не заботили эти пять миллионов. Он получит гораздо больше как гонорар за защиту интересов Рембла по завещанию.
       Но ему было о чем беспокоиться, однако. Тайра наняла новую, агрессивную столичную адвокатскую кампанию с большими связями. Тайра являлась бывшей женой, а не ребенком, поэтому ее доля заведомо будет меньше, чем та, что получит Рембл. Ее новые адвокаты, конечно, это понимали и уговаривали ее отказаться от услуг Янси и позволить им представлять интересы не только ее, но и Рембла. К счастью, мать мало заботят интересы сына, а Янси делает все возможное, чтобы отдалить их друг от друга.
       Поэтому счастливый смех детей звучал для него музыкой.
      
       Шстнадцать
       День клонился к вечеру, когда, бесцельно бродя по улицам, в нескольких кварталах от отеля Нейт наткнулся на маленький гастрономический магазин, который почему-то был открыт. Он вошел внутрь в надежде выпить пива, ничего больше, ну может быть, пару пива. Один на краю света. Один в Рождество. На него накатила волна одиночества и подавленности. Нейту стало себя жалко, и он не выдержал.
       Нейт увидел батареи бутылок с напитками, все полные, плотно запечатанные. Бутылки виски, джина и водки выстроились красочными рядами. У него мгновенно до боли пересохло в горле, рот непроизвольно открылся, глаза закрылись. Он ухватился за прилавок, чтобы сохранить равновесие, на лице появилась болезненная гримаса при мысли о Серджио из Уолнат-Хилл, о Джоше и бывших женах, обо всех тех, кому он делал больно так много раз, когда впадал в запой. Мысли бешено кружились, и он был на грани обморока, когда маленький человечек за прилавком что-то сказал. Нейт сконцентрировал на нем свой взгляд и показал на водку. Две бутылки, восемь реалов.
       Каждый новый срыв был отличен от всех предшествующих. Бывало, что болезнь подбиралась незаметно. Рюмка здесь, глоток там, трещина в дамбе увеличивалась постепенно. Однажды он сам обратился за помощью в центр реабилитации алкоголиков. В другой раз, он, придя в себя, оказался привязанным к кровати с капельницей на запястье. Последний раз его, в коматозном состоянии, обнаружила горничная в номере дешевого отеля.
       Нейт схватил бумажный пакет с бутылками и решительно направился к отелю, обходя стороной вспотевших мальчишек, гонявших футбольный мяч по пешеходной дорожке. Какие дети счастливые, подумал Нейт, ни ответственности, ни бремени прошлого. Каждый день новая игра.
       Не пройдет и часа как станет темно, и Корумба пробуждалась к жизни. Открывались уличные кафе и бары. На дорогах появились машины. В фойе отеля была слышна музыка, доносившаяся со стороны бассейна, и на секунду Нейт подумал присесть за стол, чтобы послушать пару песен.
       Но он не сделал этого. Он пошел прямо в номер, где наполнил льдом пластиковый стаканчик и поставил его рядом с двумя бутылками водки. Затем открыл одну бутылку и очень медленно наполнил водкой стакан со льдом и поклялся не останавливаться, пока не выпьет обе бутылки.
      
       Джеви уже ждал около магазина, когда в восемь утра появился торговец запасными частями. Солнце поднялось высоко и в небе ни облака. Тротуары стали горячими на ощупь.
       Оказалось, что подходящего бензонасоса нет. Торговец позвонил в пару других мест, и Джеви помчался в одно из них на своем грузовичке. Он приехал на окраину Корумбы, где торговец лодками держал склад, забитый останками разбитых судов. В отделе, где продавались двигатели, Джеви предложили сильно подержанный бензонасос, покрытый смазкой и грязью и завернутый в магазинную дерюжку. Джеви был вполне счастлив, заплатив за него двадцать реалов.
       Он понесся обратно к реке и поставил машину у самой кромки воды. "Святая Лаура" была на месте. Джеви был обрадован, увидев, что и Билли уже на месте. Билли, новоиспеченному палубному матросу, не было еще и восемнадцати. Предполагалось, что он может готовить, управлять судном, прокладывать маршрут, поддерживать чистоту и выполнять любую другую работу, если возникнет в том нужда. Джеви был уверен, что это далеко от истины, но такое хвастовство было обычным среди парней, искавших работу на реке.
       - Ты видел мистера О'Райли?- поинтересовался Джеви.
       - Американца?- спросил Билли.
       - Да, американца.
       - Нет. Никаких признаков.
       Рыбак, сидевший в деревянной лодке, что-то крикнул Джеви, но Джеви был погружен в свои мысли и не слышал. По грохочущим под ногами фанерным мосткам он поднялся на борт судна, с которого доносился треск двигателя. Все тот же чумазый механик копошился в машинном отделении. Он был голым по пояс и обливался потом. Машинное отделение было сродни душегубке. Джеви передал ему бензонасос, который тот прощупал своими короткими сильными пальцами.
       Мотор был пятицилиндровым однорядовым дизелем с насосом в самом низу у картера, чуть ниже колосниковой решетки. Механик пожал плечами, словно покупка Джеви могла бы помочь, только если случится чудо, затем медленно опустился на колени и низко наклонился, упираясь макушкой в выхлопную трубу.
       Он что-то пробурчал, и Джеви подал ему гаечный ключ. Замена насоса продвигалась довольно медленно. Уже через несколько минут шорты и рубашка Джеви промокли от пота.
       Видя, что двое мужчин забились в машинное отделение, Билли пришел спросить, не требуется ли и его помощь. Смахнув пот со лба, Джеви попросил его просто следить, не появится ли американец.
       Механик ругался и орудовал гаечным ключом в течение получаса, после чего сказал, что насос готов к работе. Запустив двигатель, он потратил несколько минут, чтобы отрегулировать давление топлива. Наконец улыбнулся и начал собирать инструменты.
       Джеви отправился в центр, в отель, чтобы разыскать Нейта.
       Скромная девушка за конторкой сказала, что сегодня мистера О'Райли еще не видела. Она позвонила ему в номер, но никто не взял трубку. Появившаяся в это время горничная слазала, что мистер О'Райли, насколько ей кажется, еще не выходил. После некоторого колебания девушка дала Джеви ключ.
       Дверь была заперта, но не закрыта на цепочку, и Джеви очень осторожно вошел. Первое, что ему бросилось в глаза, была пустая кровать со сбитыми простынями. Потом он заметил бутылки. Одна была пуста и валялась на полу, другая наполовину полная. В комнате было очень прохладно благодаря работавшему на полную мощность кондиционеру. Потом он увидел босую ногу, а подойдя ближе, самого Нейта, абсолютно голого, скрючившегося между кроватью и стеной, с простыней замотанной вокруг коленей. Джеви легонько ударил его по стопе, нога дернулась.
       По крайней мере, американец был жив.
       Джеви принялся тормошить Нейта и, наконец, раздался стон. Слабый и болезненный. Присев на кровать, и ухватив двумя руками Нейта за руку, Джеви осторожно приподнял его с пола у самой стены, а затем, обхватив, не без труда втащил на кровать, и поспешно прикрыл простыней.
       Болезненный стон повторился. Теперь Нейт лежал на спине, одна нога свисала с кровати, глаза заплывшие и пока закрытые, волосы спутаны, дыхание медленное и затрудненное. Джеви стоял у кровати и смотрел.
       Горничная и девушка администратор просунули головы в приоткрытую дверь, но Джеви махнул им рукой, чтобы не входили. Потом он запер дверь, поднял с пола пустую бутылку.
       - Время двигаться,- сказал он, но никакого ответа не последовало. Наверно следовало бы позвонить Валдиру, чтобы тот, в свою очередь, позвонил американцам, приславшим этого несчастного пьяницу в Бразилию. Возможно позже так и придется сделать.
       - Нейт! - громко позвал Джеви.- Вы меня слышите?
       Никакой реакции. Если он не придет в себя в течение нескольких минут, придется вызвать врача. Полторы бутылки водки за ночь могут убить человека. Может быть, у него отравление и его необходимо госпитализировать.
       Джеви намочил полотенце холодной водой и обернул им шею Нейта. Нейт начал ежиться и открывать рот в попытке заговорить.
       - Где я?- прохрипел он. Язык был толстым и неповоротливым.
       - В Бразилии. В своей комнате, в отеле.
       - Я выжил.
       - Более или менее.
       Джеви вытер Нейту лицо и глаза концом полотенца.
       - Как вы себя чувствуете?- спросил он.
       - Хочется умереть,- ответил Нейт, запихнув в рот конец полотенца и высасывая из него влагу.
       - Здесь наверняка есть вода,- сказал Джеви, открывая холодильник и доставая бутылку воды.- Вы можете поднять голову?
       - Нет,- простонал Нейт.
       Джеви капнул водой на язык и губы Нейта. Частично вода скатилась по щекам на полотенце. Нейт этого не почувствовал, голова раскалывалась от боли и гудела. Первая его мысль была о том, что его заставило проснуться.
       Один глаз, правый, открылся. Почти. Веки левого глаза оставались сомкнутыми. Свет прожег мозг, волна дурноты прошла от ног к горлу. С поразительной быстротой он перевернулся на бок, потом встал на четвереньки, извергнув фонтан рвоты.
       Джеви отскочил назад, и отправился в ванную за другим полотенцем. Он остался в ванной, прислушиваясь к происходившему в комнате. Право же, он вполне мог обойтись без зрелища нагого человека, стоявшего на четвереньках посреди кровати и извергавшего из себя внутренности. Он открыл душ и отрегулировал воду.
       По договору с Валдиром, ему полагалась тысяча реалов за сопровождение мистера О'Райли через Пантанал в его поисках нужного человека и доставку его обратно в Корумбу. Это хорошие деньги, но он не сиделка и не нянька. Лодка готова. Если Нейт не может держать себя в руках, он, Джеви примет другое предложение.
       Рвота прекратилась, и Джеви перетащил Нейта в ванную, под душ, где тот свернулся на полу.
       - Простите,- повторял он снова и снова. Джеви оставил его там. Пусть хоть утонет. Джеви свернул простыни и немного прибрал грязь, а потом спустился вниз за крепким кофе.
      
       Было почти два часа, когда Билли услышал шум приближавшейся машины Джеви. Джеви затормозил на берегу, разбрасывая камни и распугивая рыбаков. Американца видно не было.
       Затем откуда-то из глубины машины появилась голова в кепке надвинутой на глаза, прикрытые очень темными очками. Джеви открыл дверцу со стороны пассажира и помог мистеру О'Райли выбраться. Билли подошел к машине и взял с заднего сиденья сумку и портфель Нейта. Ему хотелось познакомиться с мистером О'Райли, но момент был явно неподходящим. Тот выглядел совершенно больным, очень бледным, абсолютно взмокшим от пота, и слишком слабым, чтобы самостоятельно держаться на ногах. Билли последовал за Джеви, практически несшим Нейта на руках, к воде и помог им перебраться по фанерным сходням на борт, затем по лестнице на мостик, а дальше на маленькую верхнюю палубу к ожидавшему Нейта гамаку, в который его и уложили.
       Когда они возвратились на палубу, Джеви запустил двигатель, а Билли отдал швартовы.
       - Что случилось с мистером О'Райли?- спросил Билли.
       - Он пьян.
       - Но сейчас только два часа.
       - Он давно начал.
       "Святая Лаура" отошла от берега и двинулась вверх по течению, оставляя позади кварталы Корумбы.
      
       Нейт смотрел на город, протянувшийся вдоль берега. Крыша над его головой представляла собой плотную зеленую парусину, натянутую на металлическую раму, приваренную к четырем столбам, закрепленным на палубе, два из которых служили стойками для гамака, слегка покачивавшегося вместе с судном. Снова подступила тошнота. Нейт старался не двигаться. Ему необходимо, чтобы все застыло в неподвижности. Судно медленно шло вверх по течению. Река была удивительно спокойной. Ветра не было, и Нейт мог лежать глубоко в гамаке и смотреть на темно-зеленую ткань над головой и пытаться собраться с мыслями. Это плохо удавалось, потому что голова болела и кружилась. Концентрация требовала невероятных усилий.
       Он позвонил Джошу перед тем, как выписаться из отеля. Положив пакет со льдом на шею и поставив мусорное ведро между колен, он набрал номер и приложил массу усилий, чтобы его голос звучал нормально. Джеви ничего не сказал Валдиру. Валдир не сказал Джошу. Никто ничего не знал, кроме них с Джеви. Так они решили. На судне спиртного не было, и Нейт поклялся не брать в рот ни капли до возвращения. Да и где он мог бы найти спиртное в Пантанале?
       Даже если Джош и учуял что-то, он этого никак не продемонстрировал. Фирма была еще закрыта на праздники, но сам Джош, конечно, работал как проклятый и т.д. Все как всегда.
       Нейт сказал, что у него все прекрасно. Судно вполне приличное, все ремонтные работы завершены. Они очень хотят поскорее отплыть. Его снова вырвало, как только он положил трубку. Затем он снова принял душ. Джеви помог ему дойти до лифта и провел через вестибюль отеля.
       Река имела небольшую излучину и за ней Корумба уже исчезла из вида. По мере того как судно, набирая скорость, удалялось от города, все меньше у них оставалось попутчиков. Со своего места Нейт мог наблюдать пробуждавшуюся жизнь и мутную коричневую воду, бурлившую за кормой. Река Парагвай была шириной меньше сотни футов и быстро сужалась за поворотом. Они обогнали, раскачав на волнах, лодку, груженую зелеными бананами, с двумя маленькими мальчиками, которые помахали им вслед.
       Равномерный стук дизеля не прекратился, как о том мечтал Нейт, но стал глухим гулом, постоянной вибрацией всего судна. С ним невозможно было бороться, оставалось смириться. Он попытался слегка качнуть гамак, словно налетел легкий ветерок. Тошноты не было.
       Не думать о Рождестве, о доме и детях. Не поддаваться горьким воспоминаниям о своих падениях. Все прошло. Он вышел из запоя, сказал себе Нейт. Лодка является лечебным центром, Джеви наставником, Билли санитаром. Он излечится в Пантанале от пьянства и больше никогда в жизни не возьмет в рот ни капли спиртного.
       Сколько можно себя обманывать?
       Аспирин, которым его накормил Джеви, прекратил действовать, и голова снова стала тяжелой. Он впал в забытье и пришел в себя, когда появился Билли с бутылкой воды и плошкой риса. Нейт ел рис ложкой, его руки так сильно тряслись, что часть риса просыпалась на рубашку и в гамак. Рис был теплым и соленым, и Нейт съел все до последней крупицы.
       - Еще?- спросил Билли.
       Нейт отрицательно покачал головой, затем выпил воду. Он глубже лег в гамак и попытался уснуть.
      
       Семнадцать
       Cпустя некоторое время равномерный шум двигателя, усталость и остаточное действие водки одержали верх. Оказал влияние и съеденный рис. Нейт погрузился в тяжелый глубокий сон. Билли приходил его проведать каждый час и неизменно докладывал Джеви в рулевое отделение:
       - Он по-прежнему дрыхнет.
       Это был сон, лишенный сновидений, который длился четыре часа, в течение которых "Святая Лаура" двигалась на север против течения и против ветра. Нейт проснулся с ощущением, что, несмотря на постоянный шум дизеля, судно почти не двигается. Он осторожно приподнялся в гамаке, чтобы взглянуть на берег и оценить скорость. Прибрежная растительность была очень густой. Река выглядела совершенно необитаемой. Вода бурлила за кормой и, наблюдая за деревом на берегу, можно было заметить, что они куда-то плыли, хотя и очень медленно. Из-за дождей вода стояла высоко, облегчая выбор маршрута, но снижая скорость движения против течения.
       Тошнота и головная боль исчезли, но движения еще были неуверенными. Нейт предпринял попытку выбраться из гамака главным образом для того, чтобы помочиться. Ему удалось без приключений спустить обе ноги на пол и он выжидал некоторое время в таком положении, когда тихо как мышь появился Билли с чашкой кофе.
       Нейт взял горячую чашку двумя руками и вдохнул упоительный аромат. Нет ничего лучше этого запаха.
       - Obrigado,- поблагодарил он.
       - Sim,- ответил Билли, одарив его широкой улыбкой.
       Нейт потягивал несравненный, сладкий кофе, стараясь не встречаться взглядом с Билли. Парень был одет в стандартный наряд молодежи, работавшей на речных судах: старые спортивные шорты, старую футболку и дешевые резиновые шлепанцы, защищавшие подошвы натруженных покрытых шрамами ног. Подобно Джеви и Валдиру и вообще большинству бразильцев, с которыми Нейту довелось встречаться до сих пор, Билли был черноволосым и темноглазым - черты, свойственные метисам, с кожей коричневого цвета, несколько светлее, чем у некоторых из них, но темнее, чем у других, ему одному присущего оттенка.
       Я живой и абсолютно трезв, думал Нейт, потягивая кофе. Снова побывал в преисподней и остался жив. Я побывал на самом дне, я сорвался, я не мог больше смотреть себе в глаза и призывал смерть, и все же жив, сижу и дышу. Дважды за три последних дня я прощался с жизнью. Должно быть, пока не мой черед.
       Все тело болело, напоминая об аварии. Остаточное действие водки давало себя знать дрожью в конечностях. Нейт заставил себя подняться, и стоял бесцельно в центре палубы, покачиваясь на полусогнутых ногах. Но он был способен стоять, и даже один этот факт много значил. Выздоровление было ничто иное, как серия маленьких шагов, маленьких побед. Выстраивая их друг за другом, стараясь не оступиться и не приходя в отчаяние, можно войти в строй. Не излечиться, но войти в норму, реанимировать, очиститься на время. Ему удавалось этого добиваться раньше, радуясь каждой малости.
       Неожиданно плоское днище судна зацепило песчаную мель и дернулось, Нейт с размаху упал в гамак, из которого затем вылетел на палубу, сильно ударившись при этом головой. Ему удалось подняться, ухватившись за стойку. Ощупав голову, он понял, что крови нет, но шишка уже появилась. Еще одна болевая точка на теле. Но удар привел его в чувство, и когда зрение пришло в норму, он, крепко держась за поручни, пошел на мостик, где, удобно устроившись на стуле, сидел Джеви, держа одну руку на штурвале.
       Широкая бразильская улыбка и вопрос:
       - Как вы себя чувствуете?
       - Гораздо лучше,- ответил Нейт, почти со стыдом. Но стыд относился к тем эмоциям, от которых Нейт давно избавился. Алкоголики не знают стыда. Они проходят через унижения так часто, что вырабатывают иммунитет против чувства стыда.
       Билли вскарабкался по трапу с двумя чашками кофе. Он подал одну из них Нейту, а другую Джеви и устроился на узкой скамье рядом с капитаном.
       Солнце готовилось скрыться за далекими горами Боливии. Прямо по курсу начинали группироваться облака. Воздух стал легче и много прохладней. Джеви разыскал и надел свою футболку. Нейт побаивался снова попасть в грозу, но река была неширокой. Без сомнения, в случае необходимости они могут причалить к берегу и привязать судно к дереву.
       Они приближались к маленькому квадратному дому, первому жилью, которое увидел Нейт с тех пор, как они отплыли из Корумбы. Было видно, что дом обитаем. Невдалеке паслись корова и лошадь, на веревке было развешано белье, у самой воды лежало каноэ. Мужчина в соломенной шляпе, истинный пантаньеро, вышел на крыльцо и лениво помахал им.
       Едва они миновали дом, Билли указал на место, где густой подлесок спускался к самой воде.
       - Jacares,- сказал он. Джеви взглянул, но не проявил интереса, он видел миллионы аллигаторов. Нейт видел только одного, со спины лошади. И теперь, когда он смотрел на изящную рептилию, наблюдающую за ними из прибрежного ила, то был поражен, насколько меньше она выглядит с палубы судна. Впредь он бы предпочел держать дистанцию.
       Что-то, однако, ему говорило, что еще не раз до завершения экспедиции придется оказаться на том расстоянии, которое вряд ли можно считать безопасным. Лодка, которой, возможно, придется воспользоватся при поисках Рашели Лейн, следовала за судном на расстоянии длины каната. Им с Джеви придется обследовать крошечные речушки, пробиваться сквозь заросли в темной воде. Вне всяких сомнений там будет полно аллигаторов и других хищных рептилий, поджидающих добычу.
       Но как ни странно, это мало заботило Нейта в данный момент. Он доказал свою жизнестойкость в условиях Бразилии, да и его проводник, судя по всему, не испытывал ни малейшего беспокойства.
       Цепляясь за поручни, Нейту удалось преодолеть лестницу и пройти по узкому проходу мимо каюты и камбуза, где Билли что-то готовил на газовой плите. Из машинного отделения слышался шум дизеля. Последняя дверь вела в крошечное помещение с унитазом, немытой раковиной в углу, и душевой головкой, плясавшей в нескольких дюймах у него над головой. Писая, он рассматривал шнур, приводивший душ в действие и, облегчившись, дернул за него. Теплая коричневатая вода полилась с вполне приемлемым напором. Это без сомнения была вода непосредственно из реки, не прошедшая никакой очистки, зато запасы ее были неограниченными. Над дверью висела корзина с полотенцами и сменной одеждой, так что не оставалось сомнений, что именно здесь, сидя на горшке, одной рукой дергая за шнур, другой нужно было изловчиться вымыться.
       Ну и черт с ним, подумал Нейт, не так уж часто придется пользоваться этим душем.
       Он заглянул в кастрюлю на плите и увидел в ней рис с черными бобами и подумал, что, вероятно, это будет их постоянной едой. Однако, ему было все равно что есть. Еда никогда не являлась его пристрастием, а в клинике заставляли голодать в процессе лечения от алкоголизма. Так что его аппетит сильно снизился уже несколько месяцев назад.
       Нейт уселся на ступеньках лестницы, ведущей на мостик, спиной к капитану и Билли, и стал смотреть на постепенно темневшую реку. Птицы низко проносились над водой, перелетая с дерева на дерево, высматривая последнюю рыбешку на ночь и перекликаясь, стоило судну миновать их. Птичьи крики звучали значительно громче равномерного шума двигателя. У берегов раздавались всплески, когда аллигаторы меняли позицию. Вероятно, здесь были и змеи, огромные анаконды, притаившиеся в глубине, но Нейт старался не думать о них. Он чувствовал себя в безопасности на борту "Святой Лауры". Легкий ветерок, овевающий их, стал теплее. Шторм не собрался.
       Где-то время неслось вскачь, но не в Пантанале, здесь оно не имело значения. Нейт постепенно начинал осваиваться с этим. Он думал о Рашели Лейн. Как деньги повлияют на нее? Никто, как бы ни была сильна его вера и приверженность идее, не сможет остаться тем же. Уедет ли она вместе с ним, чтобы вернуться в Штаты и взять в свои руки управление собственностью отца? Ничто не помешает ей в любой момент снова вернуться к индейцам. Обрадуется ли она? Как она встретит американского юриста, который выследил ее?
       Билли принес старую гитару, и Джеви добавил к ее переборам свой низкий не ахти какой чистый голос. Однако их дуэт был приятен слуху, действовал подобно успокоительному средству. Это была песня простых людей, живших по дням, не по минутам. Людей, которые почти не думают о завтрашнем дне, и уж абсолютно не задумываются о том, что случится или не случится в следующем году. Нейт позавидовал им.
       Это было признаком выздоровления для человека, пытавшегося напиться до смерти всего сутки тому назад. Нейт наслаждался этим мгновением, был счастлив, что остался жив и ожидал дальнейших приключений. Его прошлое осталось в другом мире, и казалось прошли годы с тех пор, как он покинул холод и сырость Вашингтона.
       Ничего хорошего там просто не могло произойти. Неоднократно было доказано, что ему не удастся удержаться от пьянства, оставаясь там. Общаясь с теми же людьми, выполняя ту же работу, и стараясь при этом изменить укоренившиеся привычки, он неизбежно срывался в очередной раз.
       Одинокий голос Билли отвлек Нейта от раздумий. Билли пел печальную балладу, которая длилась до тех пор, пока река не стала совсем темной. Джеви включил по прожектору с каждой стороны рубки. Река была простой с точки зрения навигации. Вода в ней поднималась или опускалась в соответствии с сезоном, но глубина никогда существенно не изменялась. Лодки строились с плоским дном, с учетом возможных песчаных отмелей, возникавших в русле. Джеви наткнулся на одну из них сразу после наступления темноты, и движение застопорилось. Двигателю был дан задний ход, затем снова вперед и после пятиминутного маневрирования они снова были на свободе. Судно было непотопляемым.
       В углу каюты, за столом, привинченным к полу, невдалеке от четырех спальных полок, Нейт в одиночестве съел свой ужин. Билли приготовил рис с фасолью и отварным цыпленком. Дополнял ужин апельсин и холодная вода из бутылки. Голая лампочка, висевшая на шнуре, раскачивалась в непосредственной близости над головой. В каюте было жарко и душно, и Билли предложил ему спать в гамаке.
       Пришел Джеви с навигационной картой Пантанала. Он хотел продемонстрировать их продвижение, хотя пока оно было совсем незначительным. Они, безусловно, двигались вверх по течению Парагвая, но между Корумбой и их настоящей позицией промежуток казался крошечным.
       - Высокая вода,- объяснил Джеви.- На обратном пути мы пойдем значительно быстрее.
       Нейт еще не думал о возвращении.
       - И прекрасно,- успокоил он капитана. Джеви указал несколько направлений на карте и произвел несколько вычислений.
       - Первое поселение индейцев находится где-то здесь.- Он указал на область, находившуюся в неделях пути, если судить по той скорости, с которой двигалась "Святая Лаура".
       - Гватоу?
       - Sim. Да. Мне, кажется, нам нужно начать с них. Если ее там нет, они могут знать, где ее искать.
       - Сколько потребуется времени, чтобы до них добраться?
       - Два, ну может быть три дня.
       Нейт пожал плечами. Время остановилось. Он спрятал свои часы в карман. Были забыты многочисленные ежедневники, в которых его время было распланировано по минутам на дни, недели и годы вперед. Календарный план выступлений в суде, правивший его жизнью, пылился в забытом ящике секретарского стола. Он обманул саму смерть, теперь каждый день стал подарком.
       - Мне необходимо прочесть кучу материалов,- сказал он.
       - Вы в порядке?- спросил Джеви, складывая карту.
       - Я великолепно себя чувствую, спасибо.
       Джеви хотел бы спросить еще о многом, но Нейт не был настроен откровенничать.
       - Я действительно в полном порядке,- сказал он снова.- Эта поездка очень полезна для меня.
       Он читал в течение часа при свете раскачивавшейся лампочки, пока не осознал, что совершенно взмок, тогда он взял со своей полки фонарик, средство от комаров и пачку заметок, подготовленных Джошем, и осторожно прошел на корму, затем поднялся по трапу к рубке, где Билли исполнял роль капитана, пока Джеви дремал. Нейт побрызгал средством на руки и ноги и долго устраивался в гамаке, пока его голова, наконец, не оказалась в нужной позиции. Когда баланс был найден, гамак начал слегка покачиваться. Нейт включил фонарик и продолжил чтение.
       Восемнадцать
      
       Предстояло простое слушанье, чтение завещания, но решающими могут оказаться любые мелочи. И в течение всех рождественских каникул Ф. Пар Вайклиф не мог думать ни о чем другом. В зале суда будут заняты не только все места, но и три ниши в стенах будут забиты зрителями. Он так волновался, что на следующий день после Рождества пришел в пустой зал суда, чтобы на месте представить, как все смогут разместиться.
       Конечно, трудно управлять прессой. Они хотели снимать внутри, но он отказал категорически. Они хотели поместить камеры в коридоре и снимать через маленькие окна в зал, имевшиеся там, но он снова сказал нет. Они требовали лучшие места, и снова получили отказ. Они хотели сделать интервью с ним, но он не хотел никаких интервью на данном этапе.
       С адвокатами было не легче. Одни требовали совершенно закрытого слушанья, другие, напротив, хотели присутствия телевидения. Одни хотели, чтобы бумаги оставались запечатанными, другие требовали прислать им копии факсом для предварительного чтения. В чем-то он старался пойти навстречу и тем и другим, например, в запросах на определенные места, в отношении того, кто будет допущен в зал суда, а кто нет. Некоторые адвокаты зашли так далеко, что предложили разрешить им ознакомиться с содержанием завещания. Просто взглянуть одним глазком, чтобы иметь возможность наилучшим образом разъяснить возможные недоговоренности.
       Вайклиф прибыл заранее и встретился с ассистентами, которые были присланы по его предварительному запросу. Потом вместе со своим секретарем и секретарем суда они разметили места в зале, проверили акустическую систему и пересчитали стулья. Вайклиф очень заботился о мелочах. Кто-то сообщил, что команда телевизионных новостей устроилась лагерем в нижнем холле, и он немедленно отправил одного из ассистентов очистить помещение.
       Убедившись, что приняты все необходимые меры для обеспечения безопасности и порядка в зале суда, он заперся в своем кабинете, чтобы заняться другими неотложными делами. Однако сосредоточиться не удавалось. По всей вероятности никогда впредь в его ежедневнике не будет планироваться что-либо столь же волнующее. Судья втайне надеялся, что завещание Троя Фелана окажется скандально - спорным. Что оно лишит наследства одну экс-семью и отдаст все другой. Или оставит с носом всех его ненормальных детей и отдаст все кому-то еще. Длительный, отвратительный спор по завещанию определенно расцветит его довольно мирную карьеру. Он окажется в эпицентре бури, которая будет бушевать годами с одиннадцатью-то миллиардами на бочке.
       Вайклиф был уверен, что скандал неизбежен. Запершись один, он в течение пятнадцати минут тщательно отглаживал свою мантию.
       Первым зрителем, прибывшим сразу после восьми, оказался репортер. Поскольку он был первым, на нем полностью была отработана процедура, предписанная службе безопасности. Он был остановлен перед запертыми дверьми, его удостоверение личности было тщательно проверено, с него потребовали журналистское удостоверение с аккредитацией для данного случая, его блокнот и ручка были обследованы на наличие взрывчатки, затем ему пришлось пройти сквозь раму метало - детектора под взглядами двух разочарованных охранников, так и не услышавших воя сирен. Журналист был рад и тому, что не подвергся раздеванию. Допущенный внутрь, он был передан под надзор еще одного охранника в форме, который провел его по центральному проходу до третьего ряда, где ему и следовало находиться. Он был рад, что получил сидячее место. Зал суда был пуст.
       Слушанье было назначено на десять, но уже к девяти в фойе перед залом собралась значительная толпа. Служба безопасности неторопливо выполняла предписанную процедуру, поэтому очередь протянулась через весь холл.
       Некоторые адвокаты наследников Фелана, спешившие поскорее попасть в зал суда, сразу же пришли в большое возбуждение из-за задержки на входе. Со стороны адвокатов последовали ругань и угрозы, ассистенты судьи отвечали им тем же. Кто-то потребовал присутствия самого судьи Вайклифа, но тот категорически запретил его отвлекать. Он, подобно невесте перед свадьбой, не хотел, чтобы гости его видели до начала. Однако наследникам и их адвокатам им было даровано преимущественное право на вход, и это несколько разрядило обстановку.
       Зал суда медленно заполнялся. Перед судейской скамьей были поставлены столы, за которыми предстояло разместиться наследникам и их адвокатам. Столы составляли три стороны четырехугольника, чтобы Его Честь мог со своего места видеть всех: наследников, адвокатов, а также и зрителей. Слева от судейской скамьи, перед ложей для жюри, были отведены места для наследников. Первым из них появился Трой младший в сопровождении Бифф. Им были указаны места ближайшие к судейской скамье, где они и сели в окружении трех адвокатов, всеми силами стараясь казаться трезвыми и не обращать внимания на народ, собравшийся в зале. Бифф была в бешенстве из-за того, что охрана конфисковала ее мобильный телефон. Вследствие этого она не могла использовать время ожидания для выполнения обязанностей агента по продаже недвижимости.
       Следующим появился Рембл. По этому случаю его волосы выглядели особенно запущенными. Они еще носили следы лимонно-зеленой окраски и были не мыты, по меньшей мере, недели две. Кольца были представлены во всем великолепии: в носу, в ушах, в надбровных дугах. На нем была кожаная безрукавка, тощие руки покрыты татуировками. Картина дополнялась мешковатыми джинсами и старыми ботинками.
       Все вместе смотрелось вызывающе. Он сразу обратил на себя внимание журналистов. Оберегая каждый его шаг, вокруг суетился адвокат Янси, имевший вид состарившегося хиппи, которому как-то удалось удержаться при своем многообещающем клиенте.
       Янси оглядел расположение столов, и попросил дать им места возможно дальше от Троя Фелана. Распорядитель выполнил его просьбу, посадив их напротив судейской скамьи. Рембл сел на указанное место, его зеленые волосы завесили спинку стула. Зрители взирали с ужасом на чудище, которое может унаследовать полмиллиарда. Потенциальный вред казался безграничным.
       В зал суда вошла Джина Фелан Стронг со своим мужем Коди и двумя адвокатами. Они оценили расстояние между Троем и Ремблом и разместились как можно дальше и от одного и от другого. Коди выглядел озабоченным и немедленно начал просматривать какие-то документы, консультируясь с одним из адвокатов. Джина в изумлении уставилась на Рембла, отказываясь верить, что это ее сводный брат.
       Эмбе, бывшая исполнительница стриптиза, поразила присутствовавших в зале своей короткой юбкой и глубоко декольтированной блузкой, обнажавшей большую часть ее дорогостоящей груди. Помощник шерифа, провожавший ее по проходу, не мог поверить своей удаче. Он болтал с нею всю дорогу, не отводя взгляда от кромки блузки. Рекс шел вслед за ними с набитым портфелем, словно ему предстояла большая работа. Замыкал шествие Хаак Гетис, самый деятельный из всех адвокатов. Хаак привел с собой двух новых помощников. Его фирма существенно разрослась за последнюю неделю.
       Джина и Эмбе не разговаривали друг с другом, поэтому Рекс поспешил вмешаться и сам выбрал места.
       Места за столом постепенно заполнялись. Промежутки становились все меньше, и скоро Феланам придется сидеть плечом к плечу.
       Мать Рембла, Тайра, привела с собой двух молодых людей примерно одного возраста. Одного отличали тесные джинсы и волосатая грудь, другой был в темном костюме в узкую полоску. Она спала с жиголо, очередь адвоката была следующей.
       Еще один промежуток был заполнен. По другую сторону барьера зал суда гудел от сплетен, пересудов и предсказаний. "Не удивительно, что старик прыгнул",- сказал один репортер другому, наблюдая за семьей Феланов.
       Внуков Фелана разместили вместе со зрителями. Они обменивались репликами со своими приятелями и сочувствующими и нервно смеялись в предвкушении подарков судьбы.
       Либбигейл Джеттер прибыла вместе со своим мужем Спайком, бывшим байкером, весившим триста двадцать фунтов. Их вид также не вызывал большой симпатии, но, как и остальные, они нашли свои места в зале суда. За ними шел Уолли Брайт, адвокат, имя которого им попалось в "Желтых страницах". На Уолли был пятнистый дождевик, волочившийся по полу, развевавшийся подобно крыльям шарф и галстук, вышедший из моды двадцать лет назад. Если бы зрителям нужно было голосовать, он без сомнения был бы признан наихудшим образом одетым адвокатом. Он держал в руках видавшую виды папку с документами, так как по какой-то причине никогда не имел портфеля. Брайт получил юридическое образование в вечерней школе и по результатам выпускных экзаменов был десятым в своей группе.
       Они сразу направились к наибольшему промежутку, имевшемуся за столом, и Брайт начал шумную процедуру освобождения от дождевика. При этом обтрепанная пола стегнула по шее одного из безымянных помощников Хаака, и молодой человек ощутил неприятный запах, присущий телу Брайта.
       -Нельзя ли аккуратней! - сказал он резко, пытаясь оттолкнуть Брайта левой рукой и промахнувшись. Слова прозвучали неожиданно громко. Все головы повернулись на голос, важные бумаги были мгновенно забыты. Как же они все ненавидели друг друга.
       - Ах, простите,- отозвался Брайт полным сарказма голосом. Двое ассистентов сразу направились к ним, чтобы вмешаться, если потребуется. Но дождевик нашел свое место под столом не вызвав новых инцидентов, и Брайт, наконец, устроился рядом с Либбигейл, имея с другой стороны соседом Спайка, теребившего бороду и глядевшего на Троя младшего так, словно хотел его ударить.
       Немногие в зале суда думали, что эта короткая перепалка будет последней среди адвокатов Феланов.
       Когда умирает некто, владеющий одиннадцатью миллиардами, людей интересует его последняя воля и завещание. Особенно, если есть шанс, что одно из крупнейших состояний будет растащено стервятниками. В зале суда были представители бульварной прессы и местных газет, а также всех основных экономические изданий. Уже к половине десятого три ряда, отведенные Вайклифом представителям прессы, были заполнены. Журналисты имели удовольствие наблюдать за отпрысками Фелана, собравшимися перед ними. Три рисовальщика лихорадочно работали. Картина, развертывавшаяся перед ними, давала богатую пищу для воображения. Панк с зелеными волосами удостоился большего внимания, чем того заслуживал.
       Джош Стаффорд появился в девять пятьдесят. С ним был Тип Дюбан и еще двое сотрудников фирмы и также пара ассистентов, на всякий случай. Официально одетые, со скорбными лицами, они заняли места за отведенным им столом, слишком просторным для них в сравнении с тем, где сидели Феланы со своими адвокатами. Джош положил перед собой одну толстую папку, и все глаза немедленно обратились на нее. Внутри находился, по-видимому, документ толщиной в два дюйма, очень похожий на тот, что старый Трой подписал при съемке на видео всего девятнадцать дней назад.
       Они не могли отвести от него глаз. Все, исключая Рембла. Закон Виржинии позволяет раннее распределение наследства, если собственность оценена, и отсутствуют неясности с уплатой долгов и налогов. Оценивая Феланов по их адвокатам, Брайт определил вес каждого из наследников не менее, чем в десять миллионов. Таким образом, он думал о пятидесяти миллионах, но Брайт за всю свою жизнь не видел и пятидесяти тысяч.
       Ровно в десять дверь в зал суда была заперта. Судья Вайклиф вошел через незаметную дверь, открывшуюся позади судейской скамьи. В зале установилась полная тишина. Вайклиф опустился в кресло, его накрахмаленная мантия опала красивыми складками вокруг него. Он улыбнулся и сказал в микрофон:
       - Доброе утро.
       Никто не мог удержаться от ответной улыбки. К полному удовлетворению судьи, зал был набит до предела. Он насчитал восемь помощников шерифа, пребывавших в полной боевой готовности. Все Феланы тоже были на месте. Их адвокаты сидели так тесно, что касались плечами друг друга.
       - Все стороны в сборе?- спросил Вайклиф. В ответ ему кивали головами за всеми столами.- Я должен идентифицировать каждого в отдельности,- сказал он, обратив взор к бумагам перед собой.- Первая петиция была подана Рексом Феланом.
       Прежде, чем отзвучали слова, Хаак Гетис вскочил, прочищая горло:
       - Ваша Честь, я Хаак Гетис,- выкрикнул он в сторону скамьи. - Я представляю мистера Рекса Фелана.
       - Спасибо. Оставайтесь, пожалуйста, на своем месте.
       Судья опросил всех, сидевших за столом, методически записывая имена истцов и их адвокатов. Всех адвокатов. Репортеры записывали их имена с той же скоростью, как и судья. Всего шестеро наследников от трех экс-жен. Присутствовали все.
       - Двадцать два адвоката,- пробормотал Вайклиф.
       - Вы имеете завещание, мистер Стаффорд?- спросил он.
       Джош встал, держа в руках другую папку.
       - Да.
       - Займите, пожалуйста, свидетельское место.
       Джош прошел вокруг стола мимо группы репортеров и занял место свидетеля. Он поднял правую руку и поклялся говорить только правду.
       - Вы представляете мистера Троя Фелана?- спросил Вайклиф.
       - Да, в течение целого ряда лет.
       - Это вы подготовили для него завещание?
       - Мне довелось подготовить несколько.
       - Его последнее завещание тоже было подготовлено вами?
       Возникла пауза, и чем дольше она была, тем более подавались вперед все Феланы.
       - Нет, оно подготовлено не мною,- сказал медленно Джош, глядя на стервятников. Слова были мягкими, но прозвучали они подобно грому средь ясного неба. Адвокаты среагировали гораздо быстрее самих наследников Фелана. Некоторые из них просто не понимали, что из этого следует. Но это было серьезно и неожиданно. Напряжение и ранее царившее за столом, стало еще больше. Мертвая тишина повисла в зале.
       - Кто подготовил последнее завещание,- спросил Вайклиф подобно плохому актеру, читающему сценарий.
       - Сам мистер Фелан.
       Этого не может быть! Они же сами видели старика, сидевшего за столом рядом со своими адвокатами, и трех психиатров- Зейделя, Флоуви и Тайшена- сидевших непосредственно напротив него. Он был признан ими тогда абсолютно нормальным. И буквально спустя секунды старик взял толстую папку, подготовленную Стаффордом и одним из его помощников, объявил ее содержимое своим завещанием и подписал его. Не может быть никаких сомнений относительно этого.
       - О, мой бог!- сказал Хаак Гетис со вздохом, но так, что его все услышали.
       - Когда он подписал это завещание?- спросил Вайклиф.
       - За считанные секунды перед тем, как покончить с собой.
       - Оно написано от руки?
       - Да.
       - Он подписал его в вашем присутствии?
       - Да. Присутствовали и другие свидетели, и велась видеозапись.
       - Пожалуйста, передайте мне завещание.
       Джош нехотя достал из папки один конверт и передал Его Чести, судье Вайклифу. Конверт казался крошечным. Было невероятно, чтобы он содержал достаточно текста, чтобы распределить между Феланами все, что им принадлежало по праву.
       - Что за чертовщина?- прошипел Трой младший на ухо ближайшему адвокату, но что тот мог ему ответить?
       В конверте был один единственный листок желтой бумаги. Вайклиф не спеша достал его, чтобы все видели, осторожно развернул и изучал его некоторое время.
       Феланов охватила паника, но они ничего не могли предпринять. Неужели старик снова их одурачил? Неужели деньги уплыли? А, может, в последний момент он дал им даже больше? Они тормошили своих адвокатов, но те хранили подозрительное молчание.
       Вайклиф прочистил горло и придвинулся к микрофону.
       - Я держу в руках документ, содержащий одну страницу и считающийся завещанием Троя Фелана, написанным им собственноручно. Я прочту его полностью:
       "Последнее завещание Троя Л. Фелана.
       Я, Трой Л. Фелан, будучи в здравом уме и твердой памяти объявляю недействительными все ранее написанные мною завещания и распоряжения и распределяю мою собственность следующим образом:
       Моим детям, Трою Фелану младшему, Рексу Фелану, Либбигейл Джеттер, Мари Роз Джекман, Джине Стронг и Ремблу Фелану, даю каждому сумму достаточную для покрытия всех долгов, имеющихся на сегодня. Любые долги, появившиеся после сегодняшней даты, не будут покрыты этим подарком. Если кто-то из моих детей сделает попытку оспорить это завещание, то этот ребенок лишается всякого подарка".
       Даже Рембл слышал и понимал слова. Джина и Коди начали тихонько плакать. Рекс наклонился вперед, положив на стол локти и уткнувшись лицом в руки. Он был совершенно ошеломлен. Либбигейл обежала взглядом всех от Брайта до Спайка и сказала:
       - Вот сукин сын. -- Спайк согласился. Мари Роз закрыла глаза, ее адвокат гладил одно ее колено, а муж другое. Только Трою младшему удалось сохранить невозмутимость, но тоже ненадолго.
       Но это еще не был конец. Вайклиф еще не закончил.
       - " Я ничего не даю моим бывшим женам, Лилиан, Джени и Тайре, поскольку они были достаточно обеспечены при разводе".- В этот момент Лилиан, Джени и Тайра спросили себя, что они вообще делают в зале суда. Неужели они надеялись получить еще что-то от человека, которого ненавидят. Они старались спрятаться от взглядов за спинами своих адвокатов.
       Репортеры и журналисты были просто в восторге. Им хотелось записывать, но они боялись пропустить хоть слово. Некоторые не могли подавить усмешки.
       - "Остальную собственность я завещаю моей дочери Рашели Лейн, рожденной 2 ноября 1954 года в католическом госпитале в Новом Орлеане, Луизиана, женщиной по имени Эвелин Каннингам, ныне умершей".
       Вайклиф сделал паузу, но не для пущего драматического эффекта. Осталось два маленьких параграфа. Весь возможный ущерб уже нанесен. Одиннадцать миллиардов отданы незаконнорожденной наследнице, о которой он никогда не слышал. Феланов, сидящих перед ним, просто освежевали. Он не мог не смотреть на них.
       - "Я назначаю моего доверенного адвоката, Джошуа Стаффорда моим душеприказчиком и наделяю его широкими полномочиями для исполнения моей последней воли".
       На минуту они забыли о Джоше. Но он был все там же, за барьером, как невинный свидетель бедствия, и они уставились на него со всей ненавистью, на которую были способны. Что ему было известно? Не был ли он в сговоре? Без сомнения в его силах было предотвратить это.
       Джош старался сохранять невозмутимость.
       - "Этот документ является олографом. Каждое слово написано моей рукой и я подписал его".
       Вайклиф опустил документ и сказал:
       - Завещание подписано Троем Л. Феланом в 3 часа по полудни, 9 декабря 1996 года.- Вайклиф отложил прочитанное завещание и оглядел зал суда, эпицентр. Тряска прекратилась, настало время, когда предстояло избавиться от шока. Феланы сидели глубоко погрузившись в свои кресла, кто-то тер глаза или лоб, другие обалдело уставились на стены. На некоторое время все двадцать два адвоката утратили дар речи.
       Шок не обошел стороной и ряды зрителей, где, как ни странно, можно было увидеть улыбки на некоторых лицах. Ну, конечно, репортеры первыми бросились вон из зала, чтобы начать свои репортажи.
       Эмбе начала громко рыдать, но быстро взяла себя в руки. Она встречалась с Троем только однажды, и он грубо приставал к ней. Она горевала не по причине утраты любимого человека. Джина тихо плакала. В том же состоянии пребывала и Мари Роз. Либбигейл и Спайк ругали старика как могли.
       - Не стоит так беспокоиться,- уговаривал их Брайт, словно он знал средство устранить эту несправедливость за считанные дни.
       Бифф посмотрела на Троя младшего, и мысль о разводе заняла прочное место в ее голове. С момента самоубийства старика, муж стал особенно заносчив и оскорбителен по отношению к ней. Она терпела такое отношение по известным причинам, но больше терпеть не желает. Она воспользуется первой же ссорой, которая, вне всяких сомнений, не заставит себя ждать долее, чем они окажутся вне зала суда.
       Были приняты и другие не менее радикальные решения. Толстокожими адвокатами шокирующая информация была принята, осмыслена и сброшена, подобно тому, как утка инстинктивно стряхивает воду. Они не теряли надежды разбогатеть на этом деле. Их клиенты погрязли в долгах, с которыми им не расплатиться. Поэтому у них нет выбора. Они будут вынуждены опротестовать завещание. Этот процесс будет тянуться годами.
       - Когда вы предполагаете утвердить завещание?- спросил Джоша Вайклиф.
       - В течение недели.
       - Прекрасно. Вы свободны.
       Джош вернулся на свое место, чувствуя себя победителем. Адвокаты начали шелестеть бумагами, делая вид, что все идет прекрасно.
       - Слушанье завершено.
      
       Девятнадцать
      
       В коридоре у выхода из зала суда произошли три стычки. К счастью, ни одной между членами семьи Феланов. Этому суждено случиться, но в другое время и в другом месте.
       Пока в зале суда адвокаты утешали и ободряли своих клиентов, толпа репортеров поджидала их за дверью. Первым вышел Трой младший, и немедленно оказался в центре стаи хищников. Мало того, что у него трещала голова с похмелья, так теперь еще он стал беднее на полмиллиарда долларов. Поэтому, был совершенно не в настроении говорить о своем отце.
       - Вы удивлены?- спросил какой-то болван с микрофоном.
       - Чертовски верно,-- ответил Трой, пытаясь проложить себе дорогу сквозь толпу.
       - Кто такая Рашель Лейн?- спросил другой.
       - Полагаю, моя сестра,- резко ответил Трой.
       Тощий низкорослый парень с глупым взглядом встал прямо перед Троем и, сунув диктофон ему к самому лицу, спросил:
       - Сколько незаконнорожденных детей было у вашего отца?
       Инстинктивно Трой отбросил диктофон, который угодил парню чуть выше носа, и отскочив, упал на пол. Вслед за этим Трой размахнулся и врезал парню по уху так, что тот упал. Охранник воспользовался возникшей неразберихой, подхватил Троя под руку и увел его прочь от толпы.
       Другому репортеру Рембл плюнул в лицо. Драку удалось предотвратить, только напомнив репортеру, что Рембл несовершеннолетний.
       Третья стычка произошла, когда Либбигейл и Спайк вышли из зала, следуя за Уолли Брайтом.
       - Без комментариев! - громко повторял Уолли окружившим их репортерам.- Без комментариев! Дайте дорогу, пожалуйста!
       Либбигейл, плача, споткнулась о телевизионный кабель и при этом случайно толкнула репортера, который не удержался на ногах. Начались крики и ругань, и пока репортер, стоя на четвереньках, пытался встать, Спайк ткнул его под ребра. Репортер вскрикнул и упал снова. Пытаясь встать, он схватился за подол платья Либбигейл, и теперь получил от нее хорошую затрещину. Спайк был готов его прикончить, но на счастье вмешался один из помощников шерифа.
       Помощники шерифа прекращали все столкновения, неизменно принимая сторону Феланов против репортеров. Они помогли осаждаемым наследникам и их адвокатам спуститься по лестнице в холл и пройти через холл к выходу на улицу.
       Адвокат Грит, который представлял Мари Роз Фелан Джекман, не устоял при виде такого количества репортеров. Для него первая заповедь была священной, во всяком случае, в его толковании оной, и он чувствовал себя просто обязанным говорить открыто. Обнимая за плечи свою обезумевшую от горя клиентку, он однозначно описал их реакцию на поразившее всех завещание. Оно, безусловно, написано человеком в помрачении рассудка. Как еще можно объяснить передачу всего состояния какой-то неизвестной наследнице. Его клиентка обожала своего отца, очень его любила, восхищалась им. По мере того, как Грит бормотал о взаимной любви между отцом и дочерью, Мари Роз, наконец, поняла намек и начала плакать. Казалось, и сам Грит был на грани слез. Да, естественно, они будут бороться. Они обратятся в Верховный Суд Соединенных Штатов, чтобы допущенная вопиющая несправедливость была ликвидирована. Почему? Да потому что это завещание было написано не тем Троем Феланом, которого они знали. Бог да благословит его. Он любил своих детей, и они любили его. И эта любовь выдержала все трудности и испытания. Они будут бороться, потому что их любимый отец был не в себе, когда писал это кошмарное завещание.
       Джош Стаффорд совсем не спешил уходить. Он тихо поговорил с Хааком Гетисом и несколькими другими юристами, сидевшими за столом. Он обещал им прислать копии ужасного завещания. Поначалу разговор велся в дружеской манере, но постепенно страсти накалялись. В холле ждал репортер Post, которого Джош знал, они проговорили десять минут, при этом Джош ничего не сказал. Конечно, главный интерес представляла Рашель Лейн и все, что с ней связано. Вопросов была уйма, но у Джоша не было на них ответов.
       Определенно одно, Нейт должен найти ее раньше, чем кто-либо другой.
       .
       История разрасталась. Она распространялась из здания суда на волнах самых известных агентств новостей, использующих самые современные средства связи. В своем стремлении передать информацию возможно скорее, репортеры и не задумывались о последствиях.
       Основные радиостанции передали первые сообщения спустя всего двадцать минут после окончания слушанья. А через час после этого, в круглосуточной программе новостей был показан видео-репортаж. Теле -журналистка, стоя перед камерой у входа в здание суда, взволнованно сообщила:
       - Здесь произошло ошеломляющее событие...- и затем рассказала всю историю, почти ничего не исказив.
       В это время в одной из дальних комнат здания суда все еще сидел Пат Соломон, человек, которого избрал Трой, чтобы руководить "Группой Фелана". Он исполнял обязанности генерального директора в течение последних шести лет. Доходных и очень благополучных шести лет.
       Пат Соломон покинул здание суда неопознанным ни единым репортером. Сидя сзади в своем черном лимузине, он пытался анализировать последнюю выходку Троя. Он не испытывал шока. После двадцати лет работы с Троем, ничто не могло его удивить. Реакция непутевых детей Троя и их адвокатов утешала. Однажды Соломону было велено найти для Троя младшего внутри кампании работу, выполняя которую, он не мог бы сильно повлиять на квартальный баланс. Это был просто кошмар. Избалованный, не знающий жизни, плохо образованный, не имеющий даже основных навыков управления, Трой младший терроризировал весь отдел "Минералы", пока Соломону не был дан сверху зеленый свет на отстранение старшего отпрыска от управления.
       Несколькими годами позже подобный эпизод был связан с Рексом и его погоней за расположением и деньгами отца. В конце этой эпопеи Рекс обратился к отцу в попытке убрать Соломона.
       В течение долгих лет другие жены и другие дети внедрялись в кампанию, но Трой соблюдал правило, как бы плачевно ни складывалась его личная жизнь, ничто не должно было повредить его любимому детищу, его кампании.
       Соломон и Трой никогда не были близки. Фактически никому за исключением, возможно, Джоша Стаффорда не удалось создать доверительные отношения с Троем. Парад блондинок, безусловно, обеспечивал сферу интимных отношений, но друзей у Троя не было. И по мере того, как он устранялся и слабел и умственно и физически, те, кто управлял кампанией, начали шептаться о возможном новом владельце. Одно было ясно, Трой никогда не оставит кампанию своим детям.
       Он и не оставил, по крайней мере, тем, кого они опасались.
       Совет директоров ждал на четырнадцатом этаже, в том самом конференц-зале, где Трой подписал свое завещание, а потом отправился в полет. Соломон описал сцену в зале суда, и его красочный рассказ звучал несколько юмористически. Мысль о наследниках, получающих контроль над кампанией, вызывала понятное уныние у членов совета. Трой младший не оставил их в неведении, что он со своими братьями и сестрами, получив контрольный пакет, планирует провести чистку среди управленцев с тем, чтобы начать получать настоящие доходы.
       Они расспрашивали о Дженни, жене номер два. Она работала в кампании секретарем, пока не была введена в разряд любовниц, а потом и жен. Забравшись на самый верх, она стала как-то особенно оскорбительно обращаться со многими служащими кампании. В конце концов, Трой просто запретил ей появляться в управлении корпорации.
       - Она плакала, выходя из зала,- сказал Соломон счастливым голосом.
       - А Рекс?- спросил директор финансового отдела, который однажды был уволен Рексом в лифте.
       - Счастливым парень не выглядел. Вы знаете, что он находится под следствием?
       Они расспрашивали о детях и женах Троя, и настроение становилось все более праздничным.
       - Я насчитал двадцать два адвоката,- сказал Соломон с улыбкой.- К слову о тех, кому невесело.
       Поскольку собрание было неформальным, отсутствие Джоша не имело значения. Глава юридического отдела провозгласил завещание большой удачей для них. Теперь им нужно думать только об одной наследнице, а не о шести идиотах.
       - Что-нибудь известно об этой женщине?
       - Ничего, разве что Джош может знать что-нибудь.
      
       Во второй половине дня Джош был вынужден сбежать из своего офиса в маленькую библиотеку, расположенную в цокольном этаже здания. Его секретарша перестала нумеровать телефонные сообщения после сто двадцатого. Холл при главном входе был забит репортерами еще с утра. Джош ушел из офиса, оставив секретарше строжайшую инструкцию не беспокоить его в течение часа. Поэтому, раздавшийся стук в дверь показался ему возмутительным.
       - В чем дело?- выкрикнул он.
       - Это неотложно, сэр,- ответила секретарь.
       - Войдите.
       Она просунула голову ровно настолько, чтобы только увидеть его и сказать:
       - Это мистер О' Райли.- Джош прекратил массировать виски и улыбнулся. Он огляделся вокруг и вспомнил, что выбрал это место, потому что здесь нет телефона. Секретарь сделала пару шагов внутрь, положила перед ним мобильный телефон и исчезла.
       - Нейт! - сказал он в трубку.
       - Это ты, Джош?- пришел ответ. Громкость была достаточной, но слышалось потрескивание. Однако лучше, чем в автомобильных телефонах
       - Ты меня хорошо слышишь, Нейт?
       - Да.
       - Ты откуда говоришь?
       - По спутниковому телефону, со своей яхты, плывущей вниз по реке Парагвай. Ты меня слышишь?
       - Да, прекрасно. Ты в порядке, Нейт?
       - В абсолютном, только имеем некоторое приключение с лодкой.
       - Что случилось?
       - Похоже, винт подцепил старый канат и двигатель заглох. Моя команда пытается его освободить. Я в роли супервайзера.
       - Звучит неплохо.
       - Это же приключение, не так ли, Джош?
       - Конечно. Какие- то следы девушки обнаружились?
       - Никаких. Мы еще, по меньшей мере, в двух днях пути, но в данный момент нас сносит вниз по течению, так что я не уверен, что мы когда-нибудь туда доберемся.
       - Ты должен это сделать, Нейт. Сегодня было открытое слушанье завещания в суде. Скоро весь мир отправится на поиски Рашели Лейн.
       - Думаю, мы можем не беспокоиться. Она в надежном месте.
       - Хотелось бы мне быть рядом с тобой.
       Проходящий фронт облаков ослабил сигнал.
       - Что ты сказал?- спросил Нейт громче.
       - Ничего. Так ты увидишь ее через пару дней.
       - Если повезет. Мотор работает круглосуточно, но нам приходится плыть против течения. Сейчас сезон дождей и вода стоит высоко, течение очень сильное. Плюс к тому, мы не вполне уверены, где ее искать. Два дня это самый оптимистический срок, и то, только если удастся решить проблемы с винтом.
       - Погода, стало быть, плохая,- сказал Джош. Больше говорить было, в общем-то, не о чем. Нейт был жив и здоров и, в основном, двигался в направлении цели.
       - Жарко, как в аду, дождь идет по пять раз на дню. А так, все прекрасно.
       - А змеи есть?
       - Да, видели парочку анаконд длиннее судна и полно аллигаторов. И еще крысы, размером с собаку. Здесь их называют капиварос. Они живут у берега среди аллигаторов, и когда местные совсем голодают, они их бьют и едят.
       - Ну вы-то, надеюсь, запаслись продуктами основательно?
       - Конечно. Наш груз состоит, в основном, из черных бобов и риса. Билли готовит их для меня три раза в день.
       Голос Нейта звучал резко и возбужденно.
       - Кто такой Билли?
       - Мой палубный матрос. Сейчас он под лодкой, на глубине двенадцать футов, задержав дыхание, пытается срезать веревку с винта. Я, как уже говорил, наблюдаю.
       - Не лезь в воду, Нейт, ни в коем случае.
       - Разумеется, можешь не волноваться. Я стою на верхней палубе. Слушай, пора кончать. Я еще не нашел способа заряжать батареи.
       - Когда ты опять позвонишь?
       - Давай подождем, пока я не разыщу Рашель Лейн.
       - Хорошая идея, но обязательно позвони, если что-нибудь случится.
       - Зачем мне звонить тебе, Джош, если что-то случится? Подумай. Как ты сможешь мне помочь?
       - Ты прав. Не звони.
      
       Двадцать
       Шторм разразился на закате, когда Билли варил в кухне рис, а Джеви наблюдал, как темнеет река. Нейта разбудил порыв ветра, неожиданный воющий взрыв, который тряхнул гамак, заставив его вскочить на ноги. Последовал раскат грома, и сверкнула молния. Он пошел к Джеви и стал смотреть на север на расширяющуюся черноту.
       - Сильный шторм,- сказал Джеви, казалось, абсолютно невозмутимо.
       "Разве не следовало бы пристать к берегу, или уйти на мелководье",- думал Нейт. Джеви сохранял спокойствие, и это успокаивало. Когда начался дождь, Нейт спустился вниз в каюту, чтобы поесть риса с фасолью. Они с Билли молча поели, и парень ушел. Лампочка плясала над головой, когда ветер налетал на судно. Тяжелые дождевые капли били по стеклам.
       На мостике Джеви надел желтое пончо в масляных пятнах и противостоял дождю, бившему прямо в лицо. Маленькая рубка не была застеклена. Два прожектора пытались освещать путь через тьму, но освещения едва хватало футов на пятьдесят впереди судна. Джеви знал реку очень хорошо, и ему приходилось попадать и в более сильный шторм.
       Чтение при такой качке было затруднительно, и через некоторое время Нейт почувствовал признаки морской болезни. В своей сумке он нашел длинную накидку с капюшоном. Похоже, Джош подумал обо всем. Крепко держась за перила, Нейт поднялся по трапу наверх, где, прислонившись к рубке, сидел совершенно вымокший Билли.
       Река поворачивала на восток, к центру Пантанала, и когда судно повернуло, ветер ударил им в борт. Судно накренилось и Нейта с Билли с силой бросило на борт. Джеви удалось зацепиться за дверь рубки и благодаря силе своих рук удержаться на месте. Порывы ветра следовали один за другим, и "Святая Лаура" больше не могла преодолевать течение. Ветром ее сносило к берегу. Дождь превратился в ливень и стал очень холодным. Джеви нашел длинный фонарь и подал его Билли.
       - Ищи берег! - крикнул он, стараясь перекричать вой ветра и шум дождя. Нейт вцепившись в поручни, встал рядом с Билли, ему тоже очень хотелось видеть то место, где им предстоит причаливать. Но свет фонаря выхватывал только стену дождя, такого сплошного, словно это был туман над рекой.
       На их счастье молния осветила на мгновение все вокруг, и они увидели темнеющие густые заросли на недалеком берегу. Ветер гнал их к зарослям. Билли крикнул, и Джеви что-то ему ответил, но в этот самый момент новый шквал налетел на судно и опрокинул его резко на правый борт. Неожиданный толчок выбил фонарь у Билли из рук, и они увидели, как он погрузился в воду.
       Они присели в проходе, хватаясь за поручни, мокрые и дрожащие от холода. Нейт полагал, что теперь возможны только два варианта развития событий, и в обоих от них ничего не зависит. Или судно опрокинется, или его прибьет к прибрежной трясине, где живут многочисленные рептилии. Он не очень боялся, пока не вспомнил о бумагах.
       Ни при каких обстоятельствах не должны пропасть бумаги. Нейт вскочил в тот момент, когда судно опять сильно накренилось, и едва не оказался за бортом.
       - Мне необходимо спуститься в каюту! - крикнул он Джеви, вцепившемуся в штурвал. Капитан был тоже напуган.
       Повернувшись спиной к ветру, Нейт начал спускаться по трапу. Палуба была скользкой от дизельного топлива. Бочка перевернулась и подтекала. Он попытался ее поднять, но для этого нужны были усилия, по меньшей мере, двоих. Он нырнул в каюту, сбросил в угол накидку и наклонился, чтобы достать свой портфель из-под полки. Новый порыв ветра ударил по кораблю, тот качнулся в момент, когда руки Нейта не имели опоры, и его швырнуло об стену.
       Есть две вещи, которые он не должен потерять, решил Нейт: бумаги и спутниковый телефон. Обе эти вещи были в портфеле, который был новым и красивым, но определенно не водонепроницаемым. Он прижал портфель к груди и лег на полку, в то время как "Святая Лаура" боролась со штормом.
       Стук прекратился. Нейт надеялся, что это Джеви выключил двигатель. Он мог слышать их шаги прямо над головой. Сейчас ткнемся в берег, подумал он, и для винта лучше быть выключенным. Наверняка с двигателем ничего не случилось.
       Свет выключился. Темнота была абсолютной.
       Лежа в темноте, ощущая толчки и качку, ожидая удара о берег, Нейт вдруг с ужасом подумал, что если она откажется подписать подтверждение и/или отказ, то потребуется повторить эту поездку. Через месяцы, а может быть через годы, кто-то другой, или он же, будет вынужден проделать путь по Парагваю, чтобы проинформировать самую богатую миссионерку в мире, что дела завершены и деньги принадлежат ей.
       Нейт читал, что многие миссионеры берут увольнительные, длительный отдых от своей работы, когда они возвращаются в Штаты, чтобы перезарядить батареи. Почему бы и Рашели Лейн не взять увольнительную и не полететь домой с ним вместе, и побыть дома, пока не удастся привести в порядок папины дела. Кажется, ради одиннадцати миллиардов можно бы пойти на это. Нейт обязательно посоветует ей так и сделать, если ему представится возможность ее увидеть.
       Толчком Нейта сбросило с полки на пол. Они достигли прибрежных зарослей.
      
       "Святая Лаура" была плоскодонкой, как и все суда в Пантанале, приспособленной чтобы скользить по песчаным отмелям и принимать удары речных зарослей. Когда шторм кончился, Джеви включил двигатель и в течение получаса движениями вперед - назад освободил судно из плена песка и ила. Когда лодка оказалась свободной, Билли и Нейт очистили палубу от сучьев и листвы. Осмотр судна не выявил новых пассажиров в виде змей и аллигаторов. В течение краткого перерыва на кофе, Джеви поведал историю об анаконде, забравшейся на судно и атаковавшей спящего палубного матроса.
       Нейт сказал, что он не любит истории про змей. Его поиск был неторопливым и осторожным.
       Облака исчезли, и над рекой появился прекрасный полумесяц. Билли сварил целый кофейник кофе. После бешенства бури, Пантанал, казался абсолютно неподвижным. Река была гладкой как стекло. Луна сопровождала их, исчезая при поворотах реки, и снова появляясь, когда река поворачивала на север.
       Так как Нейт теперь чувствовал себя почти бразильцем, он больше не носил часов. Время ничего не значило. Было поздно. Возможно, уже полночь. Дождь избивал их часа четыре.
      
       Нейт проспал в гамаке несколько часов и проснулся перед самым рассветом. Он увидел, что Джеви спит на лавке в крошечной каюте за рубкой, а за штурвалом Билли, тоже клюющий носом. Нейт послал его за кофе, а сам встал у руля "Святой Лауры".
       Снова появились облака, но дождя пока не намечалось. По реке плыли сучья и листья, последствия ночного шторма. Река широкая, никаких судов, кроме них, поэтому Нейт, хозяин, послал Билли поспать в гамаке, пока он у руля.
       Такая жизнь позволит забыть о залах суда. Без рубашки, босиком, с чашкой кофе в руке, за штурвалом судна, идущего к самому сердцу величайшего болота на Земле. В свои победные деньки он бы спешил сейчас на какой-нибудь суд, старался бы делать десятки дел одновременно. Честно говоря, он не скучал о тех временах. Ни один юрист, находясь в здравом уме, не может скучать по залу суда. Но никто в этом никогда не признается.
       Судно практически само выбирало дорогу. Вооружившись биноклем Джеви, Нейт рассматривал берег в поисках аллигаторов, змей и капиварас и считал высоких белых птиц с длинной шеей и красной головой, которые стали символом Пантанала. Он насчитал двенадцать в одной стае, расположившейся на песчаной отмели. Они застыли неподвижно и следили за проплывающим мимо судном.
       Капитан и его спящая команда держали путь на север, глубже и глубже в Пантанал, не имея представления, где закончится их путешествие. Небо стало оранжевым, наступил новый день.
      
       Двадцать один
      
       Координатором южно-американских миссий была женщина по имени Нива Колье. Она родилась в иглу в Ньюфаундленде, где ее родители работали в течение двадцати лет среди туземцев эскимосов. Она сама в течение семи лет работала в горных районах Новой Гвинеи, так что знала не понаслышке каким испытаниям и опасностям подвергаются те люди, чью деятельность она координирует.
       И она была тем единственным человеком, которому было известно, что Рашель Потер была когда-то Рашелью Лейн, незаконнорожденной дочерью Троя Фелана. Окончив среднюю школу, Рашель сменила фамилию, чтобы вычеркнуть прошлое из своей жизни. У нее не было семьи. Приемные родители умерли. Своих детей у них не было, так что не осталось ни братьев, ни сестер. Не было ни тетушек, ни дядюшек. Не было и двоюродных братьев и сестер. По крайней мере, она таковых не знала. Был только Трой, и именно его она хотела удалить из своей жизни. Окончив семинарию миссии "Туземцы Планеты", она открыла свой секрет Ниве Колье.
       Высшему руководству "Туземцев Планеты" было известно только, что у Рашели есть какие-то секреты, но ничего такого, что могло бы препятствовать ее служению богу. Она была врачом, окончившим семинарию, убежденной христианкой, стремящейся стать миссионеркой. Они согласились сохранять в тайне от всех ее местонахождение в Южной Америке и никогда не давать о ней никаких сведений.
       Сидя в своем крошечном офисе в Хьюстоне, Нива прочитала репортаж об оглашении поразительного завещания Троя Фелана. Она внимательно следила за прессой с самого дня самоубийства Троя.
       Связь с Рашелью являлась долгим процессом. Они обменивались почтой дважды в год, в марте и в августе, и раз в год Рашель звонила из Корумбы, когда ездила туда, чтобы пополнить запасы медикаментов. Нива разговаривала с ней год назад. Отпуск Рашель брала последний раз в 1992 году, и прервала его через шесть недель, чтобы вернуться в Пантанал. Рашель призналась Ниве, что ей неинтересно жить в Соединенных Штатах. Она чувствовала, что принадлежит другому миру.
       Судя по комментариям адвокатов, приводимых в статье, процесс был далек от завершения. Нива отложила папку и решила подождать. В соответствующий момент, когда это станет неизбежным, она проинформирует совет директоров о бывшей фамилии Рашели.
       Нива надеялась, что этого не потребуется, но понимала, что тайну Рашели будет трудно сохранить. Невозможно спрятать одиннадцать миллиардов долларов.
      
       Казалось, что адвокаты вообще не смогут согласовать место встречи. Каждая кампания настаивала, чтобы совещание состоялось в том месте, которое она считает наиболее подходящим. Сам факт достижения соглашения о встрече, являлся замечательным событием.
       Но встреча состоялась. Они собрались в отеле "Ритц" в Тайсонс Конэ, в банкетном зале, где столы были намертво свинчены в правильный квадрат. Когда была заперта дверь, внутри оказалось около пятидесяти человек, поскольку каждая фирма считала необходимым послать несколько лишних помощников, ассистентов и даже секретарей.
       В атмосфере ощущалась напряженность. Феланов не приглашали, только юристов, которые их представляют.
       Хаак Гетис попросил внимания и поступил весьма умно, начав свое приветствие веселой шуткой. Подобно шутке в зале суда, где люди напряжены и не ожидают ничего веселого, смех был громким и добродушным. Хаак предложил дать возможность высказаться представителю адвокатов каждого из наследников Фелана. Сам Хаак выскажет свои соображения последним.
       Разногласия появились немедленно:
       - Кого считать наследником?
       - Шестерых детей Фелана,- ответил Хаак.
       - А три жены?
       - Они не наследники. Они же бывшие жены.
       Это взбесило адвокатов жен, и в процессе жаркой перепалки они угрожали уйти. Тогда было решено дать им высказаться.
       Грит, адвокат, нанятый Мари Роз Фелан Джекман и ее мужем, поднялся и призвал к военным действиям.
       - У нас нет другого пути, кроме как опротестовать завещание,- сказал он.- Поскольку речь не может идти о каком-то давлении, нам нужно доказать, что старый осел был сумасшедшим. Он же покончил с собой. И он отдал кому-то неизвестному одно из самых грандиозных состояний в мире. Мне это кажется действием сумасшедшего. Мы, наверняка, сможем найти психиатров, которые это подтвердят.
       - Как быть с теми психиатрами, которые освидетельствовали его непосредственно перед прыжком?- перебил кто-то с другого конца стола.
       - Чушь,- огрызнулся Грит.- Это было подстроено, а вы, господа, поверили.
       Хаак и другие адвокаты, которые согласились на проведение психиатрической экспертизы, были возмущены.
       - Ретроспектива - лучше некуда,- сказал Янси и это заставило Грита замолчать.
       Команду юристов, представляющих Джину и Коди Стронг, возглавляла женщина по фамилии Лэнгхорн, высокая статная дама в платье от Армани. Она когда-то была профессором юридического факультета в Джорджтауне, поэтому ее обращение к собравшимся звучало так, словно она знает все и обо всем. Пункт первый: по законам Виржинии завещание может быть опротестовано только в двух случаях, если написано было под давлением, или написано невменяемым. Поскольку никто не знает Рашель Лейн, можно предположить, что у нее почти или вовсе не было контактов с Троем. Поэтому будет трудно или вообще невозможно доказать, что она каким-то образом могла влиять на старика, когда он писал свое завещание. Пункт два: забудьте об обмане. Конечно, Трой обманом добился психиатрической экспертизы, но завещание не может быть опротестовано на этом основании. Это ведь не контракт, а последняя воля. Они уже провели исследование, если кто-то интересуется, они представят несколько дел.
       Она сверялась с безупречно подготовленными материалами. Ей в поддержку было выделено фирмой не менее шести человек.
       Пункт четыре: опровергнуть психиатрическую экспертизу будет невероятно трудно. Она видела запись. Скорей всего, они проиграют эту битву, но им за это будет заплачено. Ее заключение: оспаривать завещание и надеяться на выгодное соглашение до суда.
       Ее лекция продолжалась десять минут. Ничего нового сказано не было, но слушали ее молча, потому что она была дамой, да еще и при деньгах.
       Уолли Брайт, выпускник вечерней юридической школы, был следующим. В противоположность мадам Лэнгхорн, он ходил вокруг да около несправедливости как таковой. Никаких подготовленных материалов он не имел: ни конспекта, ни записок, ни мыслей о том, что будет сказано в следующий момент, просто кипение скандалиста, который всегда действует наобум.
       Двое адвокатов Лилиан поднялись одновременно и казались сросшимися бедрами. Оба в черных костюмах, с бледными лицами людей редко бывающих на солнце. Если один начинал предложение, другой его заканчивал. Если один задавал риторический вопрос, у другого был на него ответ. Стоило одному упомянуть документ, другой немедленно доставал его из портфеля. Тандем продемонстрировал эффективность и точность и повторил в лаконичной манере то, что уже было сказано.
       Консенсус наметился очень быстро. Сражаться, так как
       а) им нечего терять,
       б) больше нечего делать и
       в) это единственный способ добиться соглашения. Не говоря уж о
       г) им очень неплохо заплатят за каждый час борьбы.
       Янси особенно убедительно высказался за возбуждение иска. Рембл был единственным несовершеннолетним среди наследников и не имел долгов, которые стоили бы упоминания. Траст выплатит ему пять миллионов при достижении им двадцати одного года, что было определено десятилетия тому назад и не могло быть изменено ни при каких условиях. С пятью гарантированными миллионами Рембл оказался в лучшем финансовом положении, чем другие отпрыски. Если нечего терять, почему не попытаться получить больше?
       Прошло не меньше часа прежде, чем кто-то упомянул спорный параграф в завещании. Наследники, за исключением Рембла, рискуют потерять и то немногое, что им оставил Трой, если они опротестуют завещание. Этот вопрос не вызвал оживленной дискуссии. Решение бороться уже принято, и они не сомневались, что жадность заставит их клиентов последовать их совету.
       Очень многие аспекты даже не были упомянуты. Начать с того, что судебный процесс неизбежно будет очень длительным. Для наследников умнее и экономически выгоднее было бы выбрать одну фирму, имеющую богатый опыт, чтобы представлять дело в суде. Все другие должны держаться в тени, но оставаться адвокатами своих клиентов, блюдя их интересы при любом повороте событий. Но такая стратегия потребовала бы тесного взаимодействия всех фирм, а кроме того, добровольного ухода со сцены большинства присутствующих индивидуумов.
       Но об этом даже не заикнулись в течение трех часов, пока продолжалась встреча.
       Хотя не было выработано общей стратегии, так как это потребовало бы взаимодействия, адвокатам удалось так поделить наследников, что не было даже двоих из них, которые пользовались бы услугами одной и той же адвокатской конторы. Пользуясь навыками, которые не приобретаются во время обучения на юридических факультетах, но вырабатываются со временем, адвокаты склоняли своих клиентов проводить больше времени с ними, а не с другими наследниками. Доверием друг к другу не грешили ни сами наследники Фелана, ни их адвокаты.
       Таким образом, предстоящее дело приобретало все больше черт затяжного и беспорядочного судебного процесса.
       Не нашлось ни одного смельчака, который бы подал голос в защиту последней воли Троя Фелана. Ни у кого из присутствующих не было ни малейшего интереса выполнять желания человека создавшего богатство, которое они сейчас сговорились растащить.
       После третьего или четвертого круга выступлений была сделана попытка определить размер долга каждого из шести наследников на момент смерти Троя Фелана.
       Но она потерпела фиаско из-за нагромождения юридических мелочей.
       - Должны ли быть включены долги супруга?- спросил Хаак, адвокат Рекса, чья жена, Эмбе, сама бывшая исполнительница стриптиза, являлась теперь хозяйкой клубов со стриптизом и, в основном, на долговых расписках стояла ее подпись.
       - Как быть с налогами?- спросил адвокат Троя младшего, который все пятнадцать лет своей деятельности пытался ловчить с налогами.
       - Мои клиенты не давали мне разрешения на разглашение финансовой информации,- заявила Лэнгхорн, и своей декларацией немедленно закрыла вопрос.
       - Это заявление подтвердило то, что и так всем было известно: наследники Фелана завязли по уши в долгах.
       Все адвокаты очень заботились о рекламе, о том, как их борьба будет отражаться в средствах массовой информации. Их клиенты не должны предстать просто испорченными жадными детьми, которых отец лишил наследства. Адвокаты опасались, что пресса может принять такую точку зрения. Создание образа было наиважнейшей задачей.
       - Я предлагаю нанять фирму для связи со средствами массовой информации,- предложил Хаак. Это была удивительная идея, одна из тех, которая каждым из них принималась безоговорочно. Нанять профессионалов, чтобы из наследников Фелана создать образ детей с разбитыми сердцами, которые любили человека, почти не уделявшего им внимания. Эксцентричный, бабник, полусумасшедший.......Да! Именно так! Сделать Троя плохим отцом, а их клиентов жертвами!
       Идея казалась великолепной, выдумка передавалась из уст в уста вокруг стола и всем нравилась, пока кто-то не задал вопрос, кто будет платить за такой сервис.
       - Насколько мне известно, подобные услуги очень дорого стоят,- сказал адвокат, которому платили шестьсот долларов в час и по четыреста каждому из трех его бесполезных помощников.
       Идея несколько утратила свою привлекательность, но в этот момент Хаак предложил, чтобы каждая из фирм внесла некую сумму на расходы. Стало очень тихо. Те, кто недавно никак не могли наговориться, погрузились в изучение бумаг.
       - Мы можем вернуться к этому позднее,- сказал Хаак, пытаясь сохранить лицо. Нет никаких сомнений, что больше об этом никто не заговорит.
       Разговор переключился на Рашель Лейн и ее возможное местопребывание. Не следует ли нанять частное агентство самого высокого класса, чтобы ее разыскать? Почти у каждого адвоката было на примете именно такое. Идея показалась привлекательной, и ей было уделено больше внимания, чем она того заслуживала. Какой же адвокат не захочет представлять избранную наследницу?
       Но, поразмыслив, они решили против поисков Рашели, главным образом потому, что не могли прийти к соглашению о том, что делать, когда ее найдут. Вне всяких сомнений она и так скоро появится, и можно быть уверенными, с достаточным числом своих собственных адвокатов.
       Встреча закончилась на приятной ноте. Адвокаты получили то, что хотели. Они покидали собрание с планами немедленно позвонить своим клиентам и с гордостью сообщить о замечательном прогрессе в делах. Они могли со всей определенностью заявлять, что все адвокаты наследников Фелана считают, что завещание нужно опротестовать.
      
       Двадцать два
       Вода в реке поднималась c каждым часом, постепенно выходя из берегов, проглатывая песчаные отмели, подбираясь к густому кустарнику, заливая маленькие, покрытые жидкой грязью, дворы перед домами, которые встречались с интервалом часа в три. Река несла все больше сора: вырванные с корнем растения, ветви деревьев и целые маленькие деревца. По мере того как река становилась шире и мощнее, встречное течение все более замедляло их продвижение вперед.
       Но никто из путешественников не смотрел на часы. Нейта вежливо попросили сдать командование, когда "Святая Лаура" наткнулась на ствол дерева, которого Нейт даже не заметил. К счастью это не привело к повреждению судна, но толчок заставил Джеви и Билли немедленно появиться в рубке. Нейт вернулся в свой гамак, где и провел все утро, читая и наблюдая за многочисленной живностью.
       Джеви присоединился к нему, чтобы вместе выпить кофе.
       - Ну, как вам нравится Пантанал?- спросил Джеви. Они сидели рядом на палубе, свесив за борт босые ноги.
       - Он просто великолепен.
       - Вы бывали в Колорадо?
       - Да, случалось.
       - В сезон дождей реки в Пантанале выходят из берегов и разливаются на площади равной Колорадо.
       - Вы бывали в Колорадо?
       - Да, у меня там живет двоюродный брат.
       -Где еще вам удалось побывать?
       - Три года назад мы с братом проехали на огромном автобусе "Greyhound" через всю страну. Не были только в шести штатах.
       Джеви, бедный бразильский парень двадцати четырех лет, видел в Штатах больше, чем Нейт, который был вдвое старше, и большую часть жизни имел полно денег.
       Нейт любил рестораны Рима и Парижа и именно там находил применение своим деньгам.
       - После половодья наступает сухой сезон,- продолжал Джеви.- Луга, болота, лагуны и топи невозможно перечесть. Чередование затоплений и сухих сезонов очень благоприятно для животных. Здесь их самое большое разнообразие в мире. Шестьсот пятьдесят разновидностей птиц. Больше, чем в Канаде и Соединенных Штатах вместе взятых. Больше двухсот шестидесяти видов рыб. Змеи, кайманы, аллигаторы, даже гигантские выдры живут в воде.
       Как бы в подтверждение, он указал на опушку маленького леска.
       - Смотрите, там олень. У нас очень много оленей. Полно ягуаров, гигантских муравьедов, каптиварас, тапиров, попугаев ара. Пантанал просто кишит животными.
       - Вы родились здесь?
       - Я появился на свет в госпитале в Корумбе, но моя родина здесь, на этих реках. Здесь мой дом.
       - Вы говорили, что ваш отец был речным лоцманом.
       - Да. Он брал меня с собой, когда я был еще совсем маленьким. Ранним утром, когда все спали, он разрешал мне стоять за штурвалом. Я знал все главные реки, когда мне было всего десять лет.
       - И он погиб на реке.
       - Не на этой. На Таквири. Восточнее. Он проводил судно с немецкими туристами, когда налетел ураган. Спасся только один палубный матрос.
       - Когда это случилось?
       - Пять лет назад.
       Как у юриста, у Нейта возникли десятки вопросов, касающихся несчастья. Ему хотелось знать подробности. Именно детали выигрывают процесс. Но он сказал просто:
       - Мне очень жаль.
       - Они хотят уничтожить Пантанал,- сказал Джеви.
       - Кто они?
       - Очень многие. Кампании, которым принадлежат большие фермы. На севере и на востоке Пантанала они расчистили огромные площади под фермы. Основная культура - соя, соевые бобы. Они хотят наладить их экспорт. Чем больше лесов расчищают, тем больше стоков в Пантанал. С каждым годом в реках увеличивается осадочная порода. Здешние почвы не годятся для земледелия, кампании используют множество химикатов, чтобы поднять урожайность. Химикаты тоже смываются в реки. Многие большие хозяйства строят дамбы в верховьях рек, чтобы создать новые пастбища. Это нарушает цикл разливов. Меркурий убивает рыбу.
       - Как сюда попадает меркурий?
       - Шахты. На севере добывают золото, они это делают с использованием меркурия. Он попадает в реки, а реки приносят его в Пантанал. Рыба глотает и дохнет. Все сбрасывается в Пантанал. На севере есть миллионный город Квиба. Никаких очистных сооружений. Догадайтесь, куда выведена канализация.
       - Куда же смотрит правительство?
       Джеви горько усмехнулся.
       - Вам приходилось слышать о Хайдровии?
       - Нет, никогда не слышал.
       - Это большой канал, который прорежет Пантанал. Предполагается, что он свяжет Бразилию, Боливию, Парагвай, Аргентину и Уругвай, что он спасет Южную Америку. Но он осушит Пантанал. А наше правительство поддерживает этот проект.
       Нейт чуть было не сказал что-нибудь ханжеское по поводу ответственности за окружающую среду, но вспомнил, что фермерские хозяйства его соотечественников являются самыми энергоемкими в мире. Поэтому он ограничился тем, что сказал:
       - Пока - он великолепен.
       - Вы правы,- сказал Джеви, допивая свой кофе.- Иногда я даже думаю, что он слишком велик, чтобы кому-то удалось его уничтожить.
       Они миновали узкий приток, который нес свои воды в Парагвай. Небольшое стадо оленей паслось на затопленном лугу, выискивая зеленые побеги, и совершенно игнорируя шум, доносившийся с реки. Всего семь животных, два из них еще пятнистые оленята.
       - Есть маленький торговый пост в нескольких часах пути,- сказал Джеви, поднимаясь.- Хотелось бы добраться туда засветло.
       - Что нам нужно купить?
       - Ничего, я думаю. Владелец лавки, Фернандо, знает обо всем, что происходит на реке. Возможно, он слышал что-нибудь о вашей миссионерке.- Джеви сполоснул в реке свою чашку и потянулся.- Иногда у него можно купить пива.Нейт смотрел на воду.-Я полагаю, что нам не следует его покупать,- сказал Джеви и ушел.
       "Ну и ладно",- подумал Нейт. Он осушил свою чашку до капли, вместе с осадком и гранулами сахара со дна.
       Холодные коричневые бутылки, может быть, "Антартики" или "Брахмы". Это две марки бразильского пива, которые он уже пробовал. Прекрасное пиво. В его любимом баре рядом с колледжем в Джорджтауне в меню было 120 сортов импортного пива. Нейт перепробовал их все. На закуску подавали жареный арахис, шелуху от которого бросали прямо на пол. Когда в город приезжал кто-нибудь из его однокурсников, они всегда устраивали встречи в этом баре, чтобы вспомнить молодость. Пиво всегда было ледяным, орехи горячими и солеными, шелуха трещала под ногами, а девушки вокруг оставались молодыми и доступными. Этот бар, кажется, существовал всегда, и именно о нем Нейт скучал больше всего, находясь в реабилитационном центре.
       Он вспотел, хотя солнце скрылось и дул свежий ветерок. Нейт лег в гамак и стал молиться, чтобы пришел сон, коматозное состояние, которое позволило бы ему проспать эту короткую остановку в ночи. Он потел все сильнее. Рубашка стала совершенно мокрой. Он попытался читать книгу о бразильских индейцах, потом снова постарался заснуть.
       Уснуть Нейту так и не удалось, когда был заглушен двигатель, и судно подошло к берегу. Послышались голоса, потом легкий толчок оповестил, что они причалили к пирсу торгового поста. Нейт выбрался из гамака и пересел на скамью у борта.
       Это напоминало сельскую лавочку. Маленькое строение на сваях под цинковой кровлей, с узким крыльцом, на котором пара местных отдыхали за чаем и сигаретами. Маленькая речушка извивалась позади постройки и терялась в Пантанале. Рядом с домом стояла большая цистерна с дизельным топливом.
       Хлипкий пирс служил причалом для лодок. Джеви и Билли очень осторожно провели судно вдоль пирса, так как течение было очень сильным. Они поболтали с пантаньрос на крыльце и вошли в магазин.
       Нейт решил оставаться на судне. Он перешел на другой борт, сел на скамью и, обхватив руками и ногами рейки ограждения, смотрел, как река всей своей мощью катилась мимо. Даже самое холодное в мире пиво не заставит его сдвинуться с места.
       Как он уже понял, такого понятия как краткий визит в Бразилии не существует. Особенно на реке, где посещения были редкостью. Джеви купил тридцать галлонов* дизельного топлива, чтобы восполнить то, что разлилось во время шторма. Двигатель снова заработал.
       - Фернандо говорит, что он слышал о миссионерке, которая работает с индейцами,- сказал Джеви, передавая Нейту бутылку холодной воды. Они, наконец, снова были в пути.
       - Где?
       - Он не знает точно. Есть несколько поселений на севере, около Боливии. Но индейцы не плавают по большой реке, поэтому он мало о них знает.
       - Как далеко до ближайшего поселения?
       - Мы будем вблизи него к утру. Но туда не добраться на этом судне, придется воспользоваться лодкой.
       - Похоже на приключение.
       - Вы помните Марко, фермера, в чью корову врезался наш самолет?
       - Конечно. У него трое мальчишек.
       - Да. Он был здесь вчера,- сказал Джеви, указав на магазин, исчезающий за поворотом. - Он бывает здесь раз в месяц.
       - Мальчики тоже были с ним?
       - Нет, слишком опасно.
       Как тесен мир. Нейт надеялся, что ребятишки потратили деньги, которые он подарил им на Рождество. Он смотрел на магазин, пока тот не исчез из вида.
       Возможно, на обратном пути он будет в лучшей форме и рискнет выпить холодного пива. Не больше пары, просто чтобы отпраздновать успешное завершение путешествия. Нейт забрался в гамак и стал ругать себя за слабость. В центре величайших первозданных болот он находится на грани запоя. Часами не может думать ни о чем, кроме алкоголя. Предвкушение, страх, потливость, выискивание способа добыть выпивку. Удалось проскочить на этот раз, но и то не только благодаря собственной выдержке. А теперь, когда опасность миновала, он продолжает грезить о своем романе с алкоголем. Можно, видите ли, себе позволить немного выпить, потому что он всегда может остановиться. Ложь, опять его любимая ложь. Он просто алкоголик. Лечи его в реабилитационной клинике, где каждый день стоит тысячу баксов, он по-прежнему останется алкоголиком. Пропусти его через АА (Ассоциация Алкоголиков), собирающуюся в церкви по вечерам в четверг, он останется пьяницей.
       Вожделение и отчаянье словно сгустились вокруг Нейта. Черт возьми, это ведь он платит за эту посудину; Джеви просто на него работает. Если он потребует, чтобы они развернулись и направились прямо к магазину, они это сделают. Он сможет скупить все пиво, которое есть у Фернандо, положить его на лед под нижней палубой, и потягивать "Брахму" на всем пути до Боливии. И никто не посмеет ему помешать.
       Подобно миражу появился Билли с широкой улыбкой и чашкой ароматного кофе.
       - Vou cozinbar,- сказал он.- Я собираюсь готовить.
       Еда должна помочь, подумал Нейт. Даже если это опять рис с фасолью и отварным цыпленком. Еда отвлечет его, перебьет вкус.
       Нейт ел очень медленно, сидя на верхней палубе в темноте и в одиночестве, отгоняя от лица комаров. Покончив с ужином, он покрыл составом от комаров открытые части тела. Искушение отступило. Только немного познабливало. Он перестал ощущать вкус пива и соленых орехов из любимого бара.
       Нейт вернулся на свое обычное место. Снова пошел дождь. Тихий дождь без ветра и грозы. Джош положил ему в портфель четыре книжки, чтобы было, что почитать для удовольствия. Все бумаги давно были прочитаны и перечитаны. Ничего, кроме книг не осталось. Он уже прочитал половину самой тонкой из них.
       Нейт устроился в гамаке и вернулся к чтению печальной истории аборигенов Бразилии.
      
       Когда португальский исследователь Педро Альварес Кабрал* впервые ступил на бразильскую почву на побережье Бахьи в апреле 1500 года, население страны состояло из пяти миллионов индейцев, принадлежащих к девятистам племенам. Они говорили на 1175 наречиях, и, в основном, мирно сосуществовали, исключая мелкие межплеменные стычки.
       В результате пяти веков европейских усилий по их цивилизации численность индейцев сократилась в десятки раз. Выжило только 270.000 в 206 племенах, которые говорят на 170 наречиях. Войны, убийства, рабство, территориальные захваты, болезни - ни один из способов уничтожения не был упущен носителями цивилизации.
       Это была удручающая история насилия. Если индейцы сохраняли мирные отношения с колонистами и старались идти навстречу их начинаниям, на них обрушивались неизвестные им болезни: оспа, корь, гепатит, грипп, туберкулез, к которым у них не было естественного иммунитета. Если они отказывались от взаимодействия, их безжалостно истребляли люди с несравненно более сложным оружием, чем копья и стрелы с обмазанными ядом наконечниками. Когда им удавалось побить тех, кто на них нападал, их называли дикарями.
       Их порабощали владельцы шахт, ранчо и каучуковых плантаций. Их сгоняли с земли предков все, у кого в руках было оружие. Их сжигали с благословения церкви, за ними охотились армии и бандитские шайки, их мог изнасиловать любой, имеющий такое желание, их можно было безнаказанно убивать. На любом этапе истории, важном или несущественном, когда интересы коренных бразильцев вступали в противоречие с интересами белых поселенцев, индейцы оказывались в проигрыше.
       Если пятисотлетняя история - это история непрерывных потерь, то вряд ли появится надежда на будущее. В наши дни главной проблемой племен являются многочисленные самоубийства среди молодежи.
       После пяти веков геноцида правительство Бразилии, наконец, решило, что пришло время защитить "благородных дикарей". Массовые убийства в наши дни чреваты неодобрением международного сообщества, поэтому были приняты законы по защите коренного населения и создана администрация для проведения их в жизнь. Под звуки фанфар некоторым племенам были возвращены их земли, а на картах были проведены линии, отмечающие так называемые зоны безопасности.
       Но и правительство было врагом. В 1967 году расследование деятельности агентства по делам индейцев выявило такие преступления, которые потрясли бразильцев. Отчет свидетельствовал, что агенты, они же торговцы землей и владельцы ранчо, были настоящими душегубами, заставившими агентство работать на себя. Они систематически использовали химикаты и бактериологическое оружие, чтобы избавиться от индейцев. Они снабжали индейцев одеждой, зараженной бактериями оспы и туберкулеза, сбрасывали на индейские деревни с самолетов и вертолетов бомбы, начиненные смертоносными бактериями.
       В бассейне Амазонки и других регионах владельцы шахт и ранчо не желают ничего знать о линиях на правительственных картах, отмечающих зоны безопасности.
       В 1986 году владелец скотоводческого хозяйства в Рондонии использовал сельскохозяйственную авиацию, для распыления ядохимикатов вблизи поселений индейцев. Он хотел засеять эти земли, но решил предварительно уничтожить их обитателей. Тридцать индейцев умерли, но преступник не понес наказания. В 1989 году владелец ранчо в Мато Гроссо предлагал наемникам награду за уши убитых индейцев. В 1993 году владелец золотодобывающих шахт в Манаусе атаковал мирное племя, не желавшее уходить со своей земли. Тринадцать индейцев были убиты, и никто не был арестован.
       В девяностых годах правительство активно искало способы освоения бассейна Амазонки, области с богатыми естественными ресурсами к северу от Пантанала. Но опять мешали индейцы. Те племена, которым удалось выжить, переместились в эту область. В общей сложности в джунглях Амазонки насчитывалось пятьдесят племен, которым повезло избежать контакта с цивилизацией.
       Но цивилизация опять была на марше. Разработка шахт, лесоразработки, создание ранчо, ведущиеся под покровительством правительства, оттесняли индейцев все дальше вглубь джунглей.
      
       История была захватывающей, хотя и угнетающей. Нейт читал в течение четырех часов без перерыва, пока не дочитал книгу до конца.
       Потом пошел в рубку, где выпил кофе за компанию с Джеви. Дождь прекратился.
       - Сможем к утру быть там?- спросил Нейт.
       - Думаю, да.
       Свет, падающий от судна, слегка покачивался вверх и вниз. Казалось, что они почти не двигаются.
       - В вас течет хоть капля индейской крови?- спросил Нейт после некоторого колебания. Это был очень личный вопрос, и в Штатах никто не осмелился бы его задать.
       Джеви улыбнулся, не отрывая взгляда от реки.
       - Во всех нас есть частица индейской крови. Почему вы спросили?
       - Я сейчас читал историю индейцев в Бразилии.
       - И что вы думаете по этому поводу?
       - Она довольно трагична.
       - Да, это так. Вы считаете, что здесь с индейцами плохо обращались?
       - Без сомнения.
       - А как насчет вашей страны?
       Почему-то первая мысль была о генерале Кастере*. По крайней мере, индейцы хоть чего-то добились. И мы не сжигали их заживо, не травили химикатами и не продавали в рабство. Или и такое бывало? А почему собственно были созданы резервации?
       - Боюсь, немногим лучше,- ответил Нейт. Ему не хотелось больше говорить на эту тему.
       После долгого молчания Нейт спустился вниз в туалет. Закончив свои дела, он дернул за цепь слива, и вышел из помещения. Коричневатая речная вода заполнила унитаз и смыла все через трубу прямо в реку
      
       Двадцать три
       Было еще темно, когда Нейт проснулся из-за того, что прекратился шум двигателя. Он дотронулся до левого запястья, но вспомнил, что больше не носит часов. Он слышал, как Джеви и Билли ходили по нижней палубе. Они прошли на корму и тихо о чем-то переговаривались.
       Нейт был горд тем, что встречает утро совершенно трезвым. Еще один день, который можно посвятить чтению. Шесть месяцев назад он каждый утро просыпался с заплывшими глазами, беспорядочными мыслями, пересохшим горлом и горечью во рту, и с непременным ежедневным вопросом: "Зачем я это сделал?". Нередко его рвало в душе, иногда он сам вызывал рвоту, чтобы добиться облегчения. После душа всегда возникал вопрос, что приготовить на завтрак. Что-нибудь горячее и питательное, чтобы успокоить желудок, или "Кровавую Мери", чтобы успокоить нервы. Потом он ехал на работу и был в офисе не позже восьми, чтобы начать новый отвратительный день адвоката в суде.
       Каждое утро. Без исключений. В последние дни перед запоем не было ни одного утра, чтобы он был трезвым. Чувствуя безысходность, он обратился за консультацией к специалисту и не смог ответить на его вопрос, когда он последний раз не пил в течение целого дня.
       Он скучал по выпивке, но не по похмелью.
       Билли подтянул лодку к борту "Святой Лауры" и крепко ее привязал. Когда Нейт спустился, они занимались ее загрузкой. Приключение вступало в новую фазу. Нейт был готов к смене декораций.
       Небо было затянуто тучами, собирался дождь. Наконец, в шесть часов утра солнце пробило облачность. Нейт знал точное время, поскольку снова надел часы.
       Прокричал петух. Они пристали около маленького фермерского домика, пришвартовавшись кормой к столбу, который когда-то служил опорой для причала. Западнее, слева от них, в Парагвай впадала маленькая речка.
       Предстояло загрузить в лодку все необходимое, но не перегрузить ее при этом. Мелкие притоки, по которым им предстояло плыть, переполнены, во многих местах берегов не видно. Если лодка будет сидеть слишком глубоко в воде, она может сесть на землю, или хуже, повредить винт подвесного мотора. На лодке был только один мотор, запасного не видно, только пара весел, которые Нейт разглядел с палубы, пока пил свой кофе. Весла пригодятся, особенно если их будут преследовать дикие индейцы или голодные звери.
       Три канистры с топливом по пять галлонов каждая были тщательно укреплены в середине лодки.
       - Этого нам хватит на пятнадцать часов,- объяснил Джеви.
       - Это долго.
       - Лучше иметь запас на всякий случай.
       - Как далеко до поселения?
       - Точно не знаю. Здешний фермер сказал, что часа четыре.
       - Он знает индейцев?
       - Нет. Ему не нравятся индейцы. Говорит, что никогда не видел их на реке.
       Джеви упаковал маленькую палатку, два одеяла, две москитных сетки, дождевую
       накидку для палатки, два ведра вычерпывать дождевую воду и свое пончо. Билли добавил коробку с продуктами и упаковку воды в бутылках.
       Сидя на своей койке в каюте, Нейт достал из портфеля копию завещания и форменные бланки подтверждения и отказа, сложил их вместе и положил в конверт. Официальный конверт юридической конторы Стаффорда. Поскольку никакого водонепроницаемого пакета найти не удалось, он отрезал кусок ткани от капюшона своего плаща и завернул в него конверт. Затем с помощью клейкой ленты залепил все стыки и, придирчиво осмотрев дело своих рук, решил, что пакет получился водонепроницаемым. Теперь он прикрепил пакет с помощью той же ленты поверх футболки на груди и надел поверх легкий пуловер из хлопка. В портфеле оставались еще дополнительные копии всех документов и, поскольку "Святая Лаура" казалась более надежным судном, чем их лодка, Нейт принял решение оставить спутниковый телефон на борту судна. Дважды проверив все бумаги и телефон, он запер портфель, и поставил его под койку. Сегодня, может быть, тот самый день, думал Нейт. Он ощущал нервное возбуждение от мысли, что сегодня, возможно, встретится с Рашелью Лейн.
       Завтрак был на скорую руку. Кусок хлеба с маслом и кофе, стоя на борту над лодкой и следя за облаками. Четыре часа в Бразилии могут обернуться и шестью или даже восьмью, Нейту хотелось как можно скорее пуститься в путь. Последней вещью, которую Билли загрузил в лодку, было блестящее мачете с длинной ручкой.
       - Это для анаконды,- сказал он, смеясь. Нейт старался не думать о подобных вещах. Он допил последнюю чашку кофе, помахал Билли на прощанье, и река сразу отнесла в сторону отвязанную лодку, пока Джеви запускал подвесной мотор.
       Туман стелился над самой поверхностью воды, и было прохладно. С момента отплытия из Корумбы Нейт наблюдал за жизнью на реке из безопасности верхней палубы; теперь он практически сидел в реке. Он посмотрел вокруг себя и не увидел ни единого спасательного жилета. Река плескалась о борта лодки. Беспокойным взглядом Нейт старался рассмотреть сквозь пелену тумана мусор, несущийся навстречу лодке. Одно не очень большое бревно с расщепленным концом, и от их лодки останется только воспоминание.
       Они двигались наперерез течению, пока не вошли в устье притока, который должен был привести их к поселению индейцев. Здесь вода была гораздо спокойней. Мотор завывал и оставлял бурлящий след. Парагвай быстро скрылся.
       На лоцманской карте приток официально именовался Кабикса. Джеви никогда прежде не доводилось по нему плавать, так как не было такой нужды. Река извивалась на своем пути из Бразилии в Боливию подобно змее и, видимо, приводила в никуда. Ее ширина в устье была примерно восемьдесят футов и сужалась до пятидесяти по мере продвижения вверх. В некоторых местах река вышла из берегов, кое-где прибрежные заросли были гуще, чем на берегах Парагвая.
       Прошло пятнадцать минут с того момента, как они вошли в приток. Нейт следил по часам. Он решил хронометрировать все этапы пути. Джеви сбросил обороты, когда они подошли к первому разветвлению, первому из тысяч. Река точно такого же размера ответвлялась влево, и капитану предстояло принять решение, которая из рек является Кабиксой. Они пошли вправо, но несколько медленнее и вскоре оказались в озере. Джеви заглушил мотор.
       - Надо посмотреть,- сказал он и забрался на сложенные канистры, чтобы посмотреть на водную гладь вокруг. Лодка оставалась абсолютно неподвижной. Внимание Джеви привлек неровный ряд низкорослых деревьев. Он указал на них и что-то пробормотал.
       Нейт не мог сказать точно, насколько сильны были у Джеви сомнения. Джеви изучил свои карты и жил на этих реках. Все они впадают в Парагвай, и если они свернут не туда и заблудятся, течение само вынесет их к тому месту, где ждет Билли.
       Они направили лодку к деревьям и затопленному кустарнику, которые в сухой сезон находились на берегу реки, и вскоре оказались на стремнине неглубокого потока, несущего сломанные ветви. Он не выглядел как Кабикса, но на лице Джеви невозможно было прочесть ни тени сомнений.
       Примерно через час они приблизились к первому жилью, маленькой земляной хатке крытой красной черепицей. Она была затоплена на три фута, и не было видно никаких следов присутствия людей или животных. Джеви сбросил скорость, чтобы они могли слышать друг друга.
       - В половодье многие живущие в Пантанале перебираются на более высокие места. Грузят на лодки коров, детей и уезжают на три месяца.
       - Я что-то не приметил высоких мест.
       - Да, таких немного. Но каждый пантаньеро имеет такое место, куда перебирается на сезон дождей.
       - А как поступают индейцы?
       - Они делают то же самое.
       - Чудесно. Мы не знаем, где они, и они любят перемещаться с места на место.
       Джеви пожал плечами и сказал:
       - Мы их найдем.
       Они проплыли мимо хатки. В ней не было ни окон, ни дверей. Не за чем особенно возвращаться домой.
       Прошло девяносто минут, и Нейт совершенно уже забыл о вероятности быть съеденным, когда за поворотом, они наткнулись на колонию аллигаторов, спавших вповалку на мелководье. Шум мотора разбудил их и спугнул. Хвосты забили по воде, вода заплескалась. Нейт посмотрел, на месте ли мачете, и посмеялся над собой.
       Рептилии не собирались атаковать. Они просто смотрели на проплывающую мимо лодку.
       Никаких животных в течение последующих двадцати минут. Река сузилась еще больше. Берега были так близко друг к другу, что кроны деревьев смыкались над их головой. Внезапно стало темно. Они плыли в туннеле. Нейт посмотрел на часы, "Святая Лаура" осталась в двух часах пути.
       Пробираясь сквозь болота, они иногда видели в мареве на горизонте горы Боливии, которые, казалось, становились ближе. Деревья расступились, и они оказались в большом озере, образованном десятками маленьких речек. Они медленно обошли озеро по периметру один раз, затем второй еще медленнее. Все речки выглядели одинаково, но только одна из них была Кабиксой, и капитан не имел ни малейшего представления, которая из них.
       Джеви, стоя на канистрах, обозревал водную гладь. Нейт сидел неподвижно. В зарослях у противоположного берега озера сидел рыбак. Если удастся его отыскать, это будет величайшей удачей дня.
       Рыбак сидел терпеливо в самодельном каноэ, выдолбленном и цельного дерева много лет тому назад. На нем была рваная соломенная шляпа, прикрывающая большую часть лица. Когда они были от него всего в нескольких футах, Нейт понял, что никакого удилища у него нет. Леска была просто обернута вокруг руки.
       Джеви сказал все необходимые приветствия по-португальски и передал бутылку воды. Нейт просто улыбался и прислушивался к мягким журчащим звукам незнакомого языка. Он был не таким быстрым как испанский, и почти таким же носовым, как французский.
       Если рыбак и был рад видеть живого человека в центре безмолвия, то он никак этого не проявил. Где он мог жить этот бедняга?
       Потом они начали активно жестикулировать, указывая, в основном, в направлении гор, хотя в завершение маленький человечек, похоже, включил всю область вокруг озера. Они еще поговорили, и у Нейта создалось впечатление, что Джеви стремится выжать всю информацию, которой мог располагать рыбак. Возможно, пройдут часы, прежде чем они увидят еще кого-нибудь. При таком разливе рек, навигация оказывается непростым делом. Прошло всего два с половиной часа с тех пор, как они вошли в реку, и уже заблудились.
       Облако маленьких черных комаров пронеслось над ними, и Нейт поспешил воспользоваться средством от комаров. Рыбак посмотрел на него с удивлением.
       Они попрощались и взялись за весла, подгоняемые легким ветерком.
       - Его мать была индианкой,- сказал Джеви.
       - Это хорошо,- сказал Нейт, разгоняя комаров.
       - В нескольких часах пути есть поселение.
       - В нескольких часах?
       - Часа три, может быть.
       У них было бензина на пятнадцать часов, и Нейт собирался считать каждую минуту работы мотора. Кабикса начиналась в маленьком заливчике, рядом с абсолютно идентичной речкой, покидающей озеро. Они вошли в нее на полной скорости.
       Нейт сполз пониже в лодку, и пристроился на дне между коробкой с едой и ведрами, прислонясь спиной к скамье. В таком положении брызги не попадали ему на голову. Он уже собрался подремать, когда вдруг заглох мотор. Лодка дернулась и замедлила ход. Нейт не отрывал взгляда от реки, боясь оглянуться. Потом взглянул на Джеви.
       Неполадки с двигателем до сих пор не приходили Нейту на ум. Было достаточно других мелких неприятностей. Потребуется несколько дней тяжкого труда, чтобы добраться на веслах до Билли. Им придется спать в лодке, питаться тем, что у них есть, пока не кончатся продукты, запасать питьевую воду во время дождя и молить бога, чтобы им удалось снова найти того маленького рыбака, чтобы он помог им спастись.
       Нейта охватил ужас.
       Мотор заработал снова так, словно ничего не случилось. Но история повторилась минут через двадцать и стала регулярной. Стоило Нейту расслабиться и задремать, равномерный шум мотора нарушался. Нос опускался. Нейт оглядывал окружающую поверхность воды в поисках живности. Джеви ругался по-португальски, колдовал с подсосом и дросселем, и все опять приходило в норму минут на двадцать.
       Они остановились под деревом перекусить сыром с печеньем. Шел дождь.
       - Этот маленький рыбак, которого мы встретили, знает индейцев?- спросил Нейт.
       - Да. Приблизительно раз в месяц они приходят к Парагваю для товарообмена. Он их видел.
       - Вы не спросили, не приходилось ли ему видеть женщину миссионера?
       - Спросил. Он никогда не видел. Вы первый американец, которого он видел.
       - Повезло парню.
      
       Первые признаки близости поселения появились почти через семь часов. Нейт увидел тонкую полоску дыма, поднимающегося над верхушками деревьев у подножия холма. Джеви был уверен, что они уже в Боливии. Они были вблизи гор, оставив позади затопленные земли.
       Они проплыли мимо редколесья, и увидели пару каноэ между деревьями. Джеви направил к ним лодку. Нейт мгновенно выскочил на берег, стремясь поскорее размяться и почувствовать под ногами твердую почву.
       - Не отходите от лодки,- предупредил Джеви, меняя канистру. Нейт посмотрел на него. Их глаза встретились, и Джеви указал кивком на деревья.
       Индеец наблюдал за ними. Мужчина, коричневая кожа, обнаженная грудная клетка, некое подобие юбки из соломы, свисающей с пояса, никакого оружия видно не было. Тот факт, что он не был вооружен, помог Нейту обрести равновесие, так как сначала он очень испугался, увидев индейца. У индейца были длинные черные волосы и красные полосы на лбу. Если бы Нейт заметил у него в руках копье, он бы немедля сдался.
       - Он настроен дружелюбно?- спросил Нейт, не сводя глаз с индейца.
       - Думаю, да.
       - Он говорит по-португальски?
       - Не знаю.
       - Почему вы не пойдете и не спросите?
       - Спокойно.- Джеви вылез из лодки.- Похож на людоеда,- прошептал он. Но им было не до шуток.
       Они сделали несколько шагов по направлению к индейцу, тот сделал несколько шагов им навстречу. Все трое остановились на довольно значительном расстоянии друг от друга. Нейту хотелось поднять руку и сказать: "Привет".
       - Fala portugues?- спросил Джеви, демонстрируя самую широкую из своих улыбок.
       Индеец мучительно долго обдумывал вопрос, и стало очевидно, что по-португальски он не говорит. Он выглядел молодо, не старше двадцати. Видимо, он случайно оказался вблизи реки, когда услышал их мотор.
       Они рассматривали друг друга с расстояния в двадцать футов, пока Джеви прикидывал, что делать дальше. За спиной индейца послышался шум и на берег вышли еще три его соплеменника, тоже без оружия. Итак, теперь численный перевес был на стороне аборигенов. Нейт был готов бежать. Они не выглядели особенно сильными, но они были на своей земле. Они не выглядели дружелюбными, ни улыбок, ни приветствий.
       Неожиданно из-за деревьев вышла молодая женщина и встала рядом с первым индейцем. Она тоже была коричневой и обнажена до пояса, и Нейт старался не пялиться на ее грудь.
       - Falo,- сказала она.
       Стараясь говорить очень медленно, Джеви объяснил, зачем они здесь и попросил о встрече с вождем племени. Женщина перевела его слова мужчинам, которые стояли тесной группой, и что-то обсуждали.
       - Одни хотят съесть нас прямо сейчас,- сказал Джеви едва слышно,- а другие предлагают оставить на завтра.
       - Очень смешно.
       Когда мужчины закончили дискуссию, они сообщили женщине о принятом решении. Она передала незваным гостям, что они должны ждать у реки, пока весть об их появлении не будет доставлена старейшинам. Нейт был вполне счастлив такому повороту событий, но Джеви несколько встревожен. Он спросил, живет ли с ними женщина - миссионер.
       Вы должны ждать, было ответом на этот вопрос.
       Индейцы исчезли в лесу.
       - Что вы об этом думаете?- спросил Нейт, когда они остались одни. Ни он, ни Джеви не смели сдвинуться с места. Они стояли в траве по колено и смотрели на деревья, густой лес, из которого за ними, без сомнения, наблюдали.
       - Они подхватывают болезни от посторонних, поэтому должны быть очень осторожны,- объяснил Джеви.
       - Я ни к кому не собираюсь прикасаться.
       Они возвратились к лодке, где Джеви занялся чисткой свечей зажигания. Нейт снял обе футболки и проверил содержимое самодельного водонепроницаемого пакета. Бумаги пока были сухими.
       - Это бумаги для женщины, которую мы ищем?- спросил Джеви.
       - Да.
       - Зачем они ей?
       Жесткие правила, касающиеся конфиденциальности информации клиента, казались менее обязательными в настоящий момент. На поверку, часто это было вопросом жизни и смерти, но сидя в лодке в центре Пантанала, без единого американца на горизонте, можно было несколько отойти от правил. Почему нет? Кому мог Джеви рассказать? Почему немного не посплетничать?
       В соответствии со строгой инструкцией Джоша, Валдир сказал Джеви только, что Рашель Лейн необходимо разыскать в связи с важным судебным процессом на родине.
       - Несколько недель назад умер ее отец. Он оставил ей очень много денег.
       - Сколько?
       - Несколько миллиардов.
       - Миллиардов?
       - Именно.
       - Он был очень богатым.
       - Это точно.
       - У него были и другие дети?
       - Мне кажется, еще шестеро.
       - И каждому он оставил несколько миллиардов?
       - Нет, им он дал совсем понемногу.
       - Почему же ей так много?
       - Никто не знает. Все удивлены.
       - А она знает, что он умер?
       - Нет.
       - Она любила отца?
       - Сомневаюсь. Она была побочным ребенком. Такое впечатление, что она пыталась от него скрыться. Вообще ото всех. Вам не кажется?- Нейт указал на Пантанал, говоря это.
       - Да, здесь есть, где спрятаться. Ее отец знал, где она, когда умирал?
       - Не совсем. Он знал, что она работает миссионеркой среди индейцев где-то в этих местах.
       Джеви забыл о свечах зажигания, которые держал в руках, и потрясенно смотрел на Нейта. У него было масса вопросов. А юрист был готов и далее разглашать строго конфиденциальную информацию.
       - Почему же он оставил такое богатство дочери, которая его не любила?
       - Возможно, он сошел с ума. Он выпрыгнул из окна.
       Это было уже слишком для Джеви. Он отвернулся и стал смотреть на реку, глубоко задумавшись.
      
       Двадцать четыре
      
       Индейцы принадлежали к племени Гвато, которое обитало в этих местах в течение очень долгого времени. Они строго соблюдали законы предков, предпочитая не вступать в контакты с посторонними. Занимались земледелием на небольших расчищенных от леса участках, ловили рыбу и охотились с луком и стрелами.
       Естественно, им не свойственно было спешить. Прошел час, когда Джеви почувствовал запах дыма. Он влез на дерево вблизи лодки. Забравшись на высоту в сорок футов, он увидел крыши деревенских хижин. Джеви предложил Нейту присоединиться к нему.
       Нейт не лазал по деревьям лет сорок, но в данный момент он не мог придумать ничего лучшего. Ему не без труда удалось забраться и устроиться на несколько тонковатой ветке, обхватив ствол одной рукой.
       Им были видны крыши трех хижин - толстый слой соломы, уложенной ровными рядами. Голубой дым поднимался с места между двумя хижинами, которое с их позиции не просматривалось.
       Возможно ли, что он так близок к цели путешествия, к встрече с Рашелью Лейн? Там ли она сейчас, участвует ли в разговоре и принятии решения? Пошлет ли она воина, чтобы привел их, или сама пройдет через лес, чтобы приветствовать их?
       - Деревня совсем маленькая,- сказал Нейт, стараясь не двигаться.
       - Там могут быть еще хижины, которых мы не видим.
       - Как вы думаете, что они делают?
       - Разговаривают. Просто разговаривают.
       - Не хочется об этом напоминать, но нам необходимо что-то делать. Мы оставили судно восемь с половиной часов назад. Мне бы хотелось увидеть Билли еще до темноты.
       - Нет проблем. Обратно мы будем плыть по течению, и я уже знаю дорогу. Это будет значительно быстрее.
       - Вы считаете, что повода для беспокойства нет?
       Джеви покачал головой, словно не могло быть сомнения в том, что он запросто найдет Кабиксу в темноте. Нейт почему-то сомневался в этом. Особенно беспокоили два больших озера, образованные множеством речек, совершенно идентичных даже при дневном свете.
       Он планировал просто представиться мисс Лейн, рассказать ей немного о деле и некоторых юридических аспектах с ним связанных, показать бумаги, ответить на основные вопросы, получить ее подпись, поблагодарить ее и завершить встречу как можно скорее. Он беспокоился из-за бесполезной потери времени, из-за сбоев в работе мотора по пути сюда, опасался обратной дороги. Возможно, она захочет поговорить, но может быть, и нет. Может, скажет несколько слов и попросит их оставить ее в покое и больше никогда не появляться здесь снова.
       Нейт слез с дерева и лег в лодке подремать, оставив Джеви одного наблюдать за индейцами. Спустя недолгое время, Джеви что-то сказал и указал на лес. Нейт посмотрел в указанном направлении.
       Они медленно приближались к реке, выстроившись в цепочку позади своего лидера, самого старого Гвато из всех, кого им пока довелось видеть. Он был приземистым с большим животом, и держал что-то типа посоха. Во всяком случае, предмет не был острым и не выглядел опасным и был украшен красивыми перьями на верхнем конце. Нейт решил, что это нечто вроде церемониального жезла.
       Лидер оглядел двоих чужеземцев и обратился к Джеви. Он спросил по-португальски, зачем они здесь. Лицо его при этом не было дружелюбным, но и агрессивности в нем тоже не чувствовалось. Нейт внимательно разглядывал жезл.
       - Мы ищем американскую женщину миссионера,- объяснил Джеви.
       Вождь, глядя пристально на Нейта, спросил Джеви, откуда он. Джеви ответил, что из Корумбы. Тогда вождь спросил, откуда Нейт, и все взгляды обратились на Нейта.
       Он американец, объяснил Джеви, и ему необходимо разыскать женщину.
       Зачем он разыскивает женщину, был следующий вопрос.
       Это был первый намек на то, что индейцы могут знать Рашель Лейн. Возможно, она была где-то рядом в деревне или даже рядом в лесу и слышала их разговор.
       Джеви начал подробно описывать какой длинный опасный путь проделал Нейт, едва не погибнув. Все это ради того, что считается очень важным для американцев, но чего ни он, Джеви, ни индейцы понять не в силах.
       - Ей грозит опасность?
       - Нет. Абсолютно никакой опасности.
       - Ее здесь нет.
       - Он говорит, что ее нет здесь,- сказал Джеви Нейту.
       - Скажите ему, что я думаю, что он лжет,- сказал Нейт мягко.
       - Я так не думаю.
       Джеви спросил, доводилось ли индейцам видеть женщину миссионера в этих местах.
       Вождь отрицательно покачал головой. Нет.
       Приводилось ли им слышать о ней, спросил Джеви.
       Сначала не последовало никакого ответа. Вождь пристально разглядывал Джеви, сузив глаза, словно оценивая, можно ли доверять ему. Затем, слегка кивнул.
       - Где она?- спросил Джеви.
       С другим племенем.
       - Где?
       Он не знает точно, но где-то в том направлении, показал вождь. Где-то на севере или на западе. Жезл очертил половину Пантанала.
       - Гвато?- спросил Джеви.
       Вождь поморщился и покачал головой, как если бы она жила среди неприкасаемых. Айпикас, сказал он с гримасой.
       - Далеко отсюда?
       - День пути.
       Джеви попытался выяснить необходимое время в часах, но вскоре понял, что время не имеет значения для индейцев. День не означал двадцать четыре часа или двенадцать часов, день - это просто день. Он попытался оперировать понятием половины дня и добился успеха.
       - Двенадцать - пятнадцать часов,- сказал он Нейту.
       - Но это ведь на одном из этих маленьких каноэ, не так ли?- прошептал Нейт.
       - Конечно.
       - Сколько это займет у нас?
       - Три - четыре часа. Если нам повезет их найти.
       Джеви достал две карты и расстелил их на траве. Индейцы были очень заинтересованы и сгруппировались теснее вокруг вождя.
       Чтобы выяснить, куда двигаться дальше, было необходимо определить, где они находятся в данный момент. И первой неприятностью было сообщение вождя, что река, по которой они сюда приплыли, вовсе не Кабикса. Они повернули не в ту сторону после встречи с рыбаком и наткнулись на Гвато. Джеви ужасно расстроило это известие.
       Нейт, узнав об этом, расстроился еще больше. Он-то доверил Джеви свою жизнь.
       Красочные навигационные карты ничего не значили для индейцев. Они вскоре были отложены в сторону, и Джеви начал рисовать свою собственную карту. Он начал с безымянной реки, на берегу которой они стояли, и постоянно консультируясь с вождем, прокладывал маршрут на север. Вождь получал информацию от двух молодых мужчин. Он объяснил Джеви, что эти двое отличные рыболовы и иногда плавают даже до Парагвая.
       - Наймите их, - прошептал Нейт.
       Джеви попытался это сделать, но в процессе переговоров стало ясно, что эти рыбаки никогда не видели Айпикас, и совсем не хотят их видеть, не знают точно, где их искать, и не понимают самой идеи работы ради оплаты. А главное, вождь не хочет, чтобы они отлучались.
       Маршрут прокладывали от реки к реке, в направлении на север до места, начиная с которого вождь и рыбаки не могли решить, куда двигаться дальше. Джеви сравнил свою схему с картами.
       - Мы нашли ее,- сказал Джеви, глядя на карту.
       - Где?
       - Вот. Здесь поселение Айпикас,- сказал он, указывая точку на карте.- К югу от Порто Индио, в предгорье. Следуя их схеме, мы окажемся совсем близко к нему.
       Нейт наклонился, чтобы рассмотреть пометки на карте.
       - Как мы туда доберемся?
       - Вернемся на судно, и полдня будем идти по Парагваю на север. Потом снова воспользуемся маленькой лодкой, чтобы добраться до поселения.
       Парагвай протекал сравнительно недалеко от их цели, и путешествие на "Святой Лауре" Нейту казалось великолепной идеей.
       - Сколько времени потребуется маленькой лодке?- спросил Нейт.
       - Приблизительно часа четыре.
       Все в Бразилии приблизительно. Но по карте расстояние выглядело меньше, чем то, которое они преодолели с утра.
       Так чего мы ждем?- спросил Нейт, глядя на индейцев и улыбаясь.
       Джеви начал благодарить хозяев, складывая свои карты. Теперь, когда они были готовы отплыть, индейцы расслабились и хотели проявить гостеприимство. Им предложили поесть, но Джеви отказался, объяснив, что им нужно спешить, чтобы добраться до темноты до большой реки.
       Нейт улыбался, возвращаясь к лодке. Индейцы хотели рассмотреть лодку. Они стояли у самой кромки воды, наблюдая с интересом, как Джеви возился с мотором. Когда мотор заработал, они отступили на шаг.
       Река, как бы она ни называлась, выглядела совершенно иначе при движении в обратном направлении. Когда лодка приблизилась к месту, где река меняла направление, Нейт оглянулся и увидел, что Гвато все еще стоят в воде и смотрят им вслед.
       Было четыре часа дня. Если им повезет, они пройдут оба больших озера до того, как стемнеет, и войдут в Кабиксу. Билли будет их ждать с рисом и фасолью. Нейт был занят этими подсчетами, когда ощутил первые капли дождя.
      
       Не грязные свечи были причиной сбоев двигателя. Через пятьдесят минут он заглох окончательно. Лодку несло по течению, пока Джеви, сняв кожух, возился с карбюратором. Нейт спросил, не может ли он помочь чем-нибудь, и был проинформирован, что не может. По крайней мере, не с двигателем. Но он может начать вычерпывать дождевую воду с помощью ведра. И он может сесть на весла и удерживать лодку на середине реки, как бы она ни называлась.
       Нейт сделал и то, и другое. Их несло течением, хотя и не так быстро, как Нейту хотелось бы. Периодически шел дождь. Река мелела по мере приближения к крутому повороту, но Джеви был слишком занят, чтобы обратить на это внимание. Лодка набрала скорость, на перекатах их понесло в густые заросли.
       - Мне нужна помощь,- сказал Нейт.
       Джеви схватил весло и развернул лодку таким образом, чтобы удар пришелся на нос.
       - Так держать! - сказал он, когда их потащило сквозь заросли. Лианы и ветви проносились вокруг Нейта, и он крушил их с помощью весла.
       Маленькая змейка упала в лодку рядом с Нейтом. Он этого не заметил. Джеви подхватил ее веслом и сбросил в реку. Лучше Нейту этого не знать.
       В течение нескольких минут они боролись с течением и друг с другом. Нейт каким-то образом умудрялся направлять лодку все время не туда, куда следует. Его энтузиазм заставлял лодку почти вращаться на месте.
       Когда они, наконец, вырвались из зарослей на свободу, Джеви забрал оба весла и нашел Нейту другое дело. Он попросил его держать расправленный плащ над карбюратором, чтобы в него не попадал дождь. Поэтому Нейт, умирая от страха, балансировал, стоя одной ногой на канистре, а другой на борту лодки, раскинув руки с плащом, подобно ангельским крыльям.
       Прошло двадцать минут, они по-прежнему были во власти течения узкой реки. Наследства Фелана хватило бы, чтобы скупить все новые подвесные моторы, имеющиеся в Бразилии, а Нейт вынужден наблюдать, как доморощенный механик пытается починить мотор, который старше, чем он сам.
       Джеви, наконец, закрутил крышку, потом, казалось вечность, возился с дросселем. Он дернул стартовый шнур, и Нейт поймал себя на том, что молится. После четвертого рывка чудо произошло. Двигатель заработал, хотя и не так ровно как раньше. Он захлебывался и трещал, и Джеви без особого успеха переключал провода на дросселе.
       - Нам придется идти медленнее,- сообщил он, не глядя на Нейта.
       - Не беда, если мы знаем, где мы сейчас.
       - Нет проблем.
       Буря разразилась в горах Боливии, затем достигла Пантанала. Она была подобна той, что едва не убила их в самолете. Нейт сидел низко в лодке, накрывшись плащом и глядя на запад, пытаясь найти что-то знакомое, когда налетел первый порыв ветра. Внезапно хлынул ливень. Нейт медленно повернулся, чтобы посмотреть назад. Джеви уже видел это, но ничего не сказал.
       Небо стало темно-серым, почти черным. Облака клубились очень низко над землей, так что горы не были видны. Они оказались под проливным дождем. Нейт чувствовал себя абсолютно беззащитным и беспомощным.
       Им было негде укрыться, ни спасительной гавани, где они могли бы переждать бурю. Ничего, кроме воды вокруг на многие мили. Они были в центре потопа, только верхушки кустарника и отдельные деревья могли служить им указателями на пути по рекам и болотам. Им придется оставаться в лодке, потому что у них просто нет другого выбора.
       Штормовой ветер налетал сзади и гнал лодку, ливень хлестал их спины. Небо совсем потемнело. Нейту хотелось забраться под алюминиевую скамью, вцепиться в надувную подушку и закрыться плащом, чтобы ничего не видеть. Но вода собиралась на дне лодки, и его ноги уже были в воде. Коробка с продуктами намокала, поэтому он вооружился ведром и начал вычерпывать дождевую воду.
       Они подошли к месту, где река разветвлялась, которого они раньше не проходили. Затем они оказались на пересечении рек, которое едва заметили из-за дождя. Джеви сбавил обороты, чтобы осмотреться, затем выполнил резкий поворот вправо и прибавил газу, словно точно знал куда плыть. Нейт был уверен, что они давно заблудились.
       Через несколько минут река исчезла в завале гниющих деревьев. Зрелище незабываемое, такого они еще не видели. Джеви быстро развернул лодку в обратном направлении. Теперь им пришлось плыть навстречу буре, и это было очень страшно. Небо стало абсолютно черным. Река покрылась белыми барашками пены.
       Оказавшись снова на пересечении и, на этот раз, посовещавшись, стараясь перекричать ветер, они решили плыть по другой реке.
      
       Уже почти ночью они миновали огромную затопленную равнину, временное озеро, которое выглядело несколько похожим на то, где они встретили рыбака. Теперь его здесь не было.
       Джеви выбрал реку, одну из многих, и направил по ней лодку, словно он плавал в этой части Пантанала каждый день. Сверкнула молния, и они даже смогли увидеть, что их ждет впереди. Дождь стал затихать. Буря потихоньку отпускала их.
       Джеви заглушил мотор и стал всматриваться в кромку реки.
       - Что вы хотите сделать?- спросил Нейт. Они практически не разговаривали во время бури. Они заблудились. Это было и так ясно. Но Нейт не собирался вынуждать Джеви признавать эту реальность.
       - Нужно бы сделать привал,- сказал Джеви. Это звучало скорее как предложение, а не запланированное мероприятие.
       - Зачем?
       - Потому что нам нужно где-то поспать.
       - Мы могли бы по очереди подремать в лодке,- сказал Нейт.- Так было бы безопасней.- Он говорил это с уверенностью опытного речного лоцмана.
       - Возможно. Но я считаю, что нам нужно остановиться здесь. Мы можем заблудиться, если будем продолжать плыть в темноте.
       Мы заблудились уже три часа назад, хотел сказать Нейт.
       Джеви направил лодку к берегу, где виднелось несколько деревьев. Они медленно плыли вдоль берега вниз по течению и внимательно изучали мелководье с помощью карманных фонарей. Две маленькие красные точки над самой поверхностью воды означали бы, что аллигатор тоже наблюдает за ними, но к счастью, они ничего не увидели. Они причалили с помощью каната обвязанного вокруг ствола дерева, росшего в десяти футах от кромки реки.
       Они поужинали подмоченными галетами, рыбными консервами, бананами и сыром.
       Стоило прекратиться ветру, появились комары. Они оба основательно намазались средством от комаров. Нейт намазал даже веки и волосы, не говоря уж о лице и шее. Крошечные кровососы были стремительными и агрессивными, они перемещались от одного конца лодки к другому в виде маленьких черных облачков. Несмотря на то, что дождь прекратился, ни Нейт, ни Джеви не снимали плащей. Комары нападали неутомимо, но им не удавалось проникнуть сквозь пластик.
       Небо совсем очистилось к 11 часам вечера, но луны не было. Течение слегка покачивало лодку. Джеви предложил, что первым он побудет на часах, и Нейт устроился с максимально возможными удобствами, чтобы поспать. Он подложил под голову палатку и вытянул ноги. Стоило при этом чуть распахнуться плащу, как комары ринулись под него и впились во все незащищенные участки тела. Раздался всплеск, возможно, незамеченная рептилия. Алюминиевая лодка была не приспособлена для отдыха.
       Нечего было и думать, что удастся заснуть.
      
       Двадцать пять
       Флоуви, Зейдель и Тайшен, которые несколько недель назад провели психиатрическую экспертизу Троя Фелана и представили единогласный отчет на бумаге и на видео, что он находился в здравом уме, были уволены. И не только уволены, но и ославлены адвокатами Феланов как некомпетентные, а возможно даже и жулики.
       Нашли других психиатров. Первого купил Хаак за три сотни баксов в час. Он отыскал его имя в журнале для адвокатов, в списках тех, кто занимался всем, от моделирования несчастных случаев до рентгеновских анализов. Это был доктор Сабо, отошедший от дел, и теперь готовый продать свои показания. Уже после краткого анализа поведения мистера Фелана он рискнул высказать мнение, что тот определенно не был в состоянии завещательной дееспособности. Прыжок из окна не является действием, свидетельствующим о здравом уме. А факт завещания состояния в одиннадцать миллиардов долларов неизвестной наследнице свидетельствует о глубоком личностном неблагополучии.
       Сабо с радостью согласился работать над делом Фелана. Было бы очень интересно опровергнуть выводы первой троицы психиатров. Очень привлекала известность. До сих пор ему ни разу не приходилось участвовать в нашумевших процессах. А деньги, которые он получит в качестве гонорара, позволят ему, наконец, совершить путешествие на Восток.
       Адвокаты Феланов рассматривали многие способы нейтрализовать свидетельства Флоуви, Зейделя и Тайшена, но видели единственную возможность в дискредитации их самих, в нахождении новых экспертов с новыми мнениями.
       Адвокаты, имевшие высокие почасовые ставки, встретились с непривычными трудностями. Наследники Фелана не могли выплачивать значительные суммы месячных гонораров, поэтому их адвокаты решили упростить ситуацию, милостиво согласившись на некоторую часть от наследства, если оно будет получено. Диапазон запросов был поразительным. Хаак потребовал 40%, но Рекс обругал его за жадность и в результате они сошлись на 25%. Грит выговорил себе 25% у Мари Роз Фелан Джекман.
       Но лавры достались Уолли Брайту, выговорившему себе равную долю с Либбигейл и Спайком. Он заберет половину того, что достанется им.
       Торопясь подать свой иск, никто из наследников не усомнился в правильности своих действий. Они доверились адвокатам, и, кроме того, ни один из них не хотел остаться в стороне, когда все остальные опротестовали завещание. Слишком многое было поставлено на карту.
      
       Поскольку Хаак был самым известным из адвокатов, нанятых Феланами, он и привлек внимание Снида, бывшего слуги Троя. После самоубийства старика, никому не было дела до Снида. Забыли о нем и при массовом обращении в суд. Он к тому времени был уже уволен. При оглашении завещания Снид сидел в зале суда отдельно от всех, спрятав лицо под шляпой и темными очками, никем не узнанный. Он ушел оттуда в слезах.
       Старый слуга ненавидел детей Фелана, потому что их ненавидел Трой. Многие годы ему приходилось выполнять массу неприятных поручений, чтобы защитить Троя от его семей. Снид договаривался об абортах, давал взятки полицейским, когда мальчишек ловили с наркотиками. Он врал женам, чтобы защитить любовниц, а когда любовницы становились женами, он лгал им тоже, чтобы выгородить новых подружек.
       В награду за его преданность старику, дети и жены презирали его.
       В награду за беспорочную службу мистер Фелан ничего ему не оставил. Ни цента. Ему хорошо платили все эти годы, и у него были вклады в нескольких фондах, но недостаточно, чтобы хватило на жизнь. Он пожертвовал всем ради своей работы и своего господина. У него не было личной жизни, потому что мистер Фелан требовал, чтобы он был в его распоряжении в любое время. Ни о какой семье не могло быть и речи. У него и друзей-то не было.
       Мистер Фелан был его другом, его наперсником, единственным человеком, которому он доверял.
       За эти годы старик не раз говорил о том, что он позаботится о Сниде. Ему было точно известно, что в завещании было его имя. Он лично видел документ. После смерти Троя Фелана ему должен был достаться миллион баксов. Это было в то время, когда Трой стоил три миллиарда, и Снид помнил, что подумал тогда, какую малую часть составляет его миллион. По мере того, как старик становился все богаче, Снид предполагал, что его доля становится больше с каждым новым завещанием.
       Иногда Снид осмеливался задавать вопросы. Очень осторожно. Ловя удобный момент, как ему казалось, но мистер Фелан ругал его и угрожал вычеркнуть его имя из завещания. "Ты не лучше моих деток",- говорил он, заставляя трепетать бедного Снида.
       На каком-то этапе его миллион превратился в ноль, и он очень горевал по этому поводу. Теперь ему придется присоединиться к вражескому стану просто потому, что у него нет другого выбора.
       Снид нашел новый офис Хаака Гетиса около Дюпон Секл. Девушка за стойкой на входе объяснила ему, что мистер Гетис очень занят. Снид грубо оборвал ее: "Я тоже". Так как он был близок к Трою, он большую часть своей жизни видел вокруг себя адвокатов и знал, что они заняты всегда.
       - Передайте ему это,- сказал он, передавая ей конверт.- Это срочно. Я жду здесь десять минут, а потом пойду в контору, что напротив.
       Снид сел на стул и уставился в пол. Новый дешевый ковер. Приемщица колебалась несколько секунд, затем исчезла за дверью. В конверт была вложена короткая записка такого содержания: "Я работал у Троя Фелана в течение тридцати лет. Я знаю абсолютно все. Малкольм Снид".
       Хаак появился буквально через мгновение, держа в руке записку и улыбаясь своей самой дружеской улыбкой, словно дружелюбие могло иметь значение для Снида. Они почти бегом направились через холл в большой кабинет. Секретарша следовала за ними. Нет, Снид не желает ни кофе, ни чая, ни воды, ни колы. Хаак захлопнул дверь и запер ее.
       В кабинете еще сохранился запах краски. Стол и книжные полки были новыми и не подходили по цвету. Вдоль стен стояли коробки с папками, которые еще не были расставлены. Снид внимательно осмотрелся.
       - Только что въехали сюда?- спросил он.
       - Пару недель назад.
       Сниду очень не понравилось место, и он не был уверен в самом адвокате. На нем был шерстяной костюм, но гораздо более дешевый, чем на Сниде.
       - Неужели тридцать лет?- сказал Хаак, все еще держа записку.
       - Именно так.
       - Вы были с ним, когда он прыгнул?
       - Нет, он прыгнул один.
       Неестественный смех, затем снова на лицо вернулась широкая улыбка.
       - Я имел в виду, что вы были в комнате, когда он прыгнул?
       - Да. Я почти поймал его.
       - Должно быть, это было ужасно.
       - Было. И до сих пор так.
       - Вы видели, как он подписывал завещание, то, самое последнее?
       - Да.
       - Вы видели, как он подписывал эту проклятую штуку?
       Снид был вполне готов лгать. Какая польза от правды? Старик его обманул. Ему теперь нечего терять.
       - Мне много чего приходилось видеть,- сказал он.- И я знаю очень многое. Я пришел сюда из-за денег. Мистер Фелан обещал, что он позаботится обо мне в своем завещании. Обещаний было много, и все они нарушены.
       - Так вы в одной лодке с моим клиентом,- сказал Хаак.
       - Надеюсь, что нет. Я не хочу иметь ничего общего ни с вашим клиентом, ни с его жалкими родственниками. Это должно быть ясно с самого начала.
       - Как вам угодно.
       - Никто не был ближе к Трою, чем я. Я видел и слышал такие вещи, о которых никто другой не имеет представления.
       - Вы хотите выступать в качестве свидетеля?
       - Я и есть свидетель, эксперт. Но я стою очень дорого.
       Их взгляды на мгновение встретились. Сигнал был послан и принят.
       - Закон говорит, что непрофессионал не может делать заключения о психическом состоянии человека, делающего завещание, но вы, конечно, можете свидетельствовать относительно определенных действий и дел, доказывающих пошатнувшийся разум.
       - Да знаю я все это,- грубо сказал Снид.
       - Он был сумасшедшим?
       - Был или не был. Для меня это не имеет значения. Я могу идти в любом направлении.
       Хааку требовалось время, чтобы переварить все это. Он тер лицо и смотрел в стену.
       Снид решил ему помочь.
       - Мне представляется это таким образом. Вашего парня провели, как и его братьев и сестер. Каждый из них получил пять миллионов, когда им исполнялось двадцать один, но всем известно, что они сделали с этими деньгами. Так как сейчас они по уши в долгах, у них нет иного выбора, как оспаривать завещание. Ни одно жюри не проникнется к ним жалостью. Они просто отпетые бездельники. Выиграть это дело в суде будет очень трудно. Но вы и другие законники опротестуете завещание и создадите грандиозное дело, которое немедленно станет предметом обсуждения в прессе, потому что речь идет об одиннадцати миллиардах. Но вам не с чем идти на суд, поэтому вы надеетесь договориться до суда.
       - Вы быстро схватываете.
       - Нет. Я тридцать лет наблюдал за мистером Феланом. Так или иначе, договор зависит от меня. Если мои воспоминания подробны и определенны, тогда возможно, мой старый хозяин не обладал завещательной дееспособностью, когда писал завещание.
       - Значит, ваша память приходит и уходит.
       - Моя память в моем распоряжении. Нет никого, кто мог бы оспорить ее.
       - Что вы хотите?
       - Деньги.
       - Сколько?
       - Пять миллионов.
       - Это громадные деньги.
       - Чепуха. Я возьму их или с той или с другой стороны. Не имеет значения.
       - Каким образом я могу дать вам пять миллионов баксов?
       - Этого я не знаю. Я не юрист. Я считаю, что вы с вашими дружками сумеете что-нибудь придумать.
       Наступила долгая пауза, словно Хаак уже начал изобретать способ расплатиться. У него была масса вопросов, но он подозревал, что не получит на большинство из них ответов. Во всяком случае, сейчас не получит.
       - Есть еще свидетели?- спросил он.
       - Только один. Ее имя Николетт. Она была последней секретаршей мистера Фелана.
       - Она много знает?
       - Не в этом дело. Ее можно купить.
       - Так вы с ней уже говорили.
       - Ежедневно. Мы едины.
       - И сколько ей?
       - В пять миллионов входит ее доля.
       - Выгодная сделка. Кто-нибудь еще?
       - Никого, кто бы был столь же важен.
       Хаак прикрыл глаза и помассировал виски.
       - Я не имею возражений против ваших пяти миллионов, но только не представляю, как мы сможем инвестировать их вам.
       - Уверен, что вы что-нибудь придумаете.
       - Дайте мне время, я должен поразмыслить на этот счет, хорошо?
       - Я не спешу. Я даю вам неделю. Если вы говорите нет, я обращаюсь к другой стороне.
       - Здесь нет другой стороны.
       - Не будьте так уверены.
       - Вы знаете что-нибудь о Рашели Лейн?
       - Я все знаю,- сказал Снид и вышел из кабинета.
       Двадцать шесть
       Рассвет не принес с собой ничего удивительного. Они были привязаны к дереву у кромки маленькой речки, точно такой же, как все другие, которые они видели. Облака по-прежнему были тяжелыми, и светало медленно.
       Завтрак состоял из маленькой пачки печенья, последней оставшейся от продуктов, которыми их снабдил Билли. Нейт ел очень медленно, думая о том, скоро ли им удастся поесть в следующий раз.
       Течение было быстрым, и они отдались ему, как только взошло солнце. Тишину нарушал только шум воды. Они берегли бензин и откладывали тот момент, когда Джеви будет вынужден попытаться запустить мотор.
       Течением их вынесло на водный простор, где три потока сливались воедино. В течение некоторого времени они сидели неподвижно.
       - Если я правильно понимаю, мы заблудились, да?- спросил Нейт.
       - Я знаю абсолютно точно, где мы.
       - Где?
       - Мы в Пантанале, и все реки впадают в Парагвай.
       - В конце концов.
       - Да, в конце концов.- Джеви снял крышку с мотора, стер влагу с карбюратора и попытался запустить мотор. С пятой попытки ему это удалось, но через краткий миг мотор заглох снова.
       "Я умру здесь,- сказал себе Нейт.- Утону, умру от голода или буду съеден, но это произойдет здесь, в этих топях я вздохну последний раз".
       К их великому удивлению, они услышали крик.. Голос был высоким, как если бы принадлежал юной девушке. Звук мотора привлек внимание другого человеческого существа. Голос пришел со стороны поросшего лесом болота, тянущегося вдоль кромки реки, впадающей рядом. Джеви тоже крикнул, и голос отозвался снова.
       Мальчик, не старше пятнадцати лет, появился из зарослей на маленьком каноэ, выдолбленном из ствола дерева. Орудуя самодельным веслом, он на удивление быстро двигался в их направлении.
       - Bon dia,- сказал он с широкой улыбкой. Его маленькое лицо было коричневым и несколько квадратным и таким прекрасным, каких Нейту не приходилось видеть. Мальчик бросил веревку, и две лодки оказались соединенными.
       Последовал долгий и неторопливый разговор. Спустя некоторое время Нейт был не в силах сдержать нетерпение и спросил Джеви:
       - Что он говорит?
       Мальчик посмотрел на Нейта, и Джеви сказал:
       - Americano.
       - Он говорит, что мы очень далеко от Кабиксы,- сказал Джеви Нейту.
       - Это и я мог бы вам сказать.
       - Он говорит, что до Парагвая полдня пути.
       - На каноэ, да?
       - Нет, самолетом.
       - Очень смешно. Сколько времени это займет у нас?
       - Приблизительно, часа четыре.
       Значит, пять, а может и все шесть. И это, если мотор будет нормально работать. Потребуется не меньше недели, если придется грести.
       Португальский зазвучал снова. Весьма неспешно. В каноэ ничего не было, кроме лески, намотанной на жестяную банку, и кувшина с землей, в котором, как предполагал Нейт, хранились черви или какая-то другая наживка. Но что он мог знать о рыбалке?
       Нейт вспомнил, как год назад поехал с сыновьями в Юту, кататься на лыжах. Напитком дня стала некая разновидность теквилы, которую он поглощал с большим удовольствием, пока не отключился. Потом два дня он не мог придти в норму.
       Разговор вдруг оживился, и они стали куда-то указывать. Джеви взглянул на Нейта, и тот спросил:
       - В чем дело?
       - Те индейцы, которых мы ищем, недалеко отсюда.
       - Как недалеко?
       - Час, может быть два.
       - Он может нас проводить?
       - Я знаю дорогу.
       - Не сомневаюсь, но мне будет спокойнее, если он будет с нами.
       Это было несколько болезненно для самолюбия Джеви, но в сложившихся обстоятельствах он не мог возражать.
       - Он может захотеть получить немного денег.
       - Нет возражений.- Если бы мальчик только знал. Состояние Фелана с одной стороны и худенький маленький пантаньеро c другой. Как насчет целой флотилии каноэ со спиннингами? Только назови, сынок, все будет твоим.
       - Десять реалов,- сказал Джеви после кратких переговоров.
       - Прекрасно.- За десять баксов их доставят к Рашели Лейн.
       Был разработан план. Джеви поднял мотор так, чтобы лопасти не касались воды, и они сели на весла. Они следовали за мальчиком в каноэ, пока не вошли в узкий мелкий ручей с очень быстрым течением. Нейт вытащил свое весло, отдышался и вытер пот со лба. Казалось, его сердце готово было выскочить из груди, он чувствовал ужасную усталость во всем теле. Тем временем в облаках появился просвет, и вышло солнце.
       Джеви обследовал мотор и сделал попытку его завести. К счастью, им повезло, и мотор заработал. Они едва поспевали за мальчиком в каноэ в своей плоскодонке с чихающим мотором.
      
       Был почти час дня, когда они добрались до более высоких мест. Постепенно реки обретали берега, заросшие лесом и густым кустарником. Мальчик почему-то хмурился и явно был озабочен положением солнца.
       Уже совсем близко, сказал он Джеви. Прямо за поворотом. Казалось, он боялся плыть дальше.
       - Я дальше не поплыву. Мне нужно возвращаться домой.
       Джеви отдал ему деньги, и они попрощались. Мальчик повернул обратно и скоро исчез из вида. Они двинулись дальше. Мотор работал с перебоями и на половинных оборотах, но работал, и они приближались к цели.
       Лес стал таким густым, что кроны деревьев образовали подобие крыши у них над головой и совершенно закрывали свет. Было темно, неровный шум двигателя отражался от берегов. У Нейта было отчетливое ощущение, что за ними наблюдают. Он почти чувствовал направленные на него стрелы, и готовился к атаке дикарей в военной раскраске, вооруженных стрелами с ядом, готовых убить любого белого.
       Но первыми, кого они увидели, были дети, счастливые коричневые малыши, плещущиеся в воде. Зеленый туннель заканчивался около деревни.
       Матери тоже были здесь. Абсолютно нагие, как и дети, и абсолютно этим не обеспокоенные. Сначала они отошли к берегу, когда увидели лодку. Джеви заглушил мотор и начал говорить и улыбаться, пока лодка плыла по течению. Девочка постарше выскочила из воды и побежала в сторону селения.
       - Fala portugues?- спросил Джеви, обращаясь к группе из четырех женщин и семерых детей. Они просто внимательно смотрели. Малыши прятались за спинами матерей. Женщины были приземистыми, крепкими с маленькой грудью.
       - Они настроены дружелюбно?- спросил Нейт.
       - Это нам скажут мужчины.
       Вскоре появились мужчины. Трое. Тоже приземистые, ширококостные и мускулистые. Слава богу, на них были маленькие кожаные набедренные повязки.
       Старший из мужчин сказал, что он говорит на языке Джеви, но его португальский был предельно примитивным. Нейт остался в лодке, где чувствовал себя в большей безопасности. Джеви, прислонясь к дереву, росшему около воды, пытался быть понятым. Индейцы окружили Джеви, который был на голову выше всех мужчин.
       После нескольких минут многократных повторений и жестикуляции, Нейт сказал:
       - Переведите, пожалуйста.
       Индейцы обратили лица к Нейту.
       - Americano,- объяснил Джеви, и разговор возобновился.
       - Как насчет женщины?- спросил Нейт.
       - До этого мы еще не дошли. Я пока пытаюсь уговорить их не сжигать вас живьем.
       - Проявите настойчивость.
       Подошли еще индейцы. Их хижины виднелись на расстоянии ста ярдов, на опушке леса. Выше по реке к берегу были привязаны полдюжины каноэ. Детям стало скучно, и они, оставив матерей, подошли к лодке и стали ее рассматривать. Нейт, со своим белым лицом тоже вызывал интерес. Он улыбался и строил рожи и скоро заслужил ответные улыбки. Если бы Билли не пожадничал с печеньем, Нейту было бы чем угостить ребят.
       Разговор продолжался. Индеец, ведущий переговоры, время от времени обращался к своим соплеменникам и сообщал им, о чем речь. Было очевидно, что его слова вызывали тревогу. Их речь представляла собой некое бормотание, прерываемое временами хрипами и вскриками, производимыми при едва заметном движении губ.
       - Что он говорит?- спросил Нейт.
       - Я не понимаю,- ответил Джеви.
       Маленький мальчик, положив руку на борт лодки, изучал лицо Нейта черными зрачками размером с четвертак. Неожиданно он мягко сказал:
       - Здравствуй.- Теперь Нейт был уверен, они в нужном месте.
       Никто, кроме Нейта, не слышал мальчика. Нейт наклонился к нему и сказал:
       - Здравствуй.
       - До свидания,- сказал мальчик, не двигаясь с места. Рашель научила его двум английским словам.
       - Как тебя зовут?- спросил Нейт шепотом.
       - Здравствуй,- повторил мальчик.
       Под деревом понимание было примерно на том же уровне. Мужчины были погружены в разговор между собой. Женщины молчали.
       - Так что известно о женщине?- повторил Нейт.
       - Я спрашивал, но ответа не получил.
       - Что это может означать?
       - Я не понимаю. Я думаю, что она здесь, но они чего-то опасаются.
       - Но чего им опасаться?
       Джеви пожал плечами и отвернулся. Откуда ему-то знать.
       Они еще поговорили, а затем все ушли. Первыми мужчины, потом женщины, а за ними дети. Они шли цепочкой по одному и скрылись в поселке.
       - Вы их чем-нибудь рассердили?
       - Да нет. Они хотят что-то обсудить.
       - Думаете, она здесь?
       - Мне так кажется.- Джеви сел на свое место в лодке и приготовился вздремнуть. Время - час дня. Хотя, кто знает, в какой часовой зоне они находились. Ланч состоял из остатков подмокших орехов.
       Было почти три часа, когда за ними пришли. Их сопровождала группа молодых мужчин. Протоптанная в траве тропинка привела в деревню, где около каждой хижины стояли люди и смотрели на них. Другая тропа вела из деревни к лесу.
       Это дорога к смерти, думал Нейт. Они ведут нас в джунгли для совершения какого-нибудь кровавого обряда каменного века. Он шел следом за Джеви, который выглядел вполне спокойным.
       - Куда нас ведут?- прошептал Нейт, словно военнопленный, опасающийся прогневить караульных.
       - Расслабьтесь.
       Лес расступился, и они снова оказались у реки. Индеец, что шел впереди, внезапно остановился и указал на реку. У самой воды на солнце растянулась анаконда. Около фута в самом широком месте, с желтыми и черными пятнами на нижней поверхности.
       - Какой она длины?- спросил Нейт.
       - Метров шесть - семь. Наконец-то вам повезло увидеть анаконду,- сказал Джеви.
       У Нейта тряслись поджилки, и пересохло во рту. А он-то все шутил по поводу змей. Вид живой змеи, длинной и мощной, приводил в трепет.
       - Некоторые племена индейцев поклоняются змеям,- сказал Джеви.
       "Что же тогда здесь делают миссионеры? - подумал Нейт.- Нужно расспросить Рашель.
       Комары, казалось, беспокоили только Нейта. На индейцев они не обращали внимания, а Джеви, похоже, не замечал их. Нейт бил их на себе, а потом до крови расчесывал укусы. Средство от комаров осталось в лодке, вместе с плащом и мачете и со всем остальным, чем он владел в настоящий момент. Нет сомнения, что все сейчас в руках детей.
       Первые полчаса поход казался интересным, но потом жара и комары сделали его утомительным.
       - Сколько нам еще идти?- спросил Нейт, не ожидая получить даже приблизительно правильного ответа.
       Джеви сказал что-то человеку, идущему перед ним, который что-то ответил.
       - Недалеко,- пришел ответ. Они пересекли одну тропу, потом еще одну, более широкую. Очевидно, движение здесь было более активным. Вскоре они увидели первую хижину и почувствовали запах дыма.
       Когда до хижины осталось двести ярдов, проводник указал на тенистое место под большим деревом около реки. Нейта и Джеви подвели к скамье, сделанной из стволов бамбука, связанных проволокой, и оставили там под присмотром двух человек, остальные отправились в деревню.
       Время шло. Их охранники устали и решили вздремнуть. Они прислонились к стволу дерева и быстро уснули.
       - Думаю, мы смогли бы сбежать,- сказал Нейт.
       - Куда?
       - Хотите есть?
       - Пожалуй. А вы?
       - Нет, я сыт по горло тем печеньем, что съел девять часов назад,- сказал Нейт.- Напомните мне дать нагоняй Билли, когда мы его увидим.
       - Надеюсь, что с ним все в порядке.
       - А что с ним может случиться? Он качается в моем гамаке, пьет свежий кофе, сухой и благополучный, и сытый.
       Они бы не повели нас в такую даль, если бы Рашели здесь не было. Сидя на скамье и глядя на крыши хижин вдали, Нейт задавался множеством вопросов относительно Рашели. Ему было интересно, как она выглядит. Ее мать, должно быть, была красавицей. Фелан знал толк в женской красоте. Как она одевается? Ее прихожане Айпикас обходятся без одежды. Когда в последний раз она была в цивилизованном месте? Первый ли он американец оказавшийся в этой деревне?
       Как она отреагирует на его присутствие? А на деньги?
       По мере того, как время шло, Нейт все больше волновался из-за встречи с ней.
      
       Оба охранника крепко спали, когда стало заметно движение со стороны деревни. Джеви бросил в них галькой и тихонько свистнул. Они вскочили на ноги и заняли должную позицию.
       Трава вдоль тропы была по колено, и на расстоянии можно было видеть людей, идущих по тропе. Рашель была среди них. Она приближалась. Среди коричневых торсов выделялась блузка кремового цвета и более светлое лицо под соломенной шляпой. Нейт разглядел ее уже с расстояния в сто ярдов.
       - Мы нашли нашу барышню,- сказал он.
       - Да, похоже, что так.
       Они не спешили. Трое мужчин впереди, и трое позади. Она была немного выше индейцев и двигалась с прирожденной грацией. Словно вышла в поле нарвать цветов. Никакой торопливости.
       Нейт следил за каждым ее шагом. Она была очень стройной, с широкими худыми плечами. Она стала смотреть в их направлении, только когда подошла уже довольно близко. Нейт и Джеви встали, чтобы приветствовать ее.
       Индейцы остановились на границе тени, но Рашель продолжала идти. Она сняла шляпу. Волосы были каштанового цвета с сединой и очень коротко подстрижены. Она остановилась в нескольких футах от Джеви и Нейта.
       - Boa tarde, senbor,- сказала она Джеви, затем посмотрела на Нейта. Ее глаза были темно - синего цвета, почти индиго. Ни морщин, ни косметики. Ей было сорок два года, и она старела красиво, подобно тем, кто редко подвергался стрессам.
       Она не протянула руки, не представилась. Следующий шаг был за ними.
       - Меня зовут Нейт О'Райли. Я юрист из Вашингтона.
       - А вы?
       - Я Джеви Кордозо, из Корумбы. Его проводник.
       Она осмотрела их с ног до головы с легкой усмешкой. Казалось, осмотр ее удовлетворил, и она была рада познакомиться.
       - Что привело вас сюда?- спросила она. Это был чистый американский английский, без всякого акцента, никаких следов Луизианы или Монтаны. Чистый английский из Сакраменто или Сент-Луиса.
       - Мы слышали, рыбалка здесь замечательная,- сказал Нейт.
       Никакого ответа.
       - Он просто неудачно пошутил,- сказал Джеви, извиняясь.
       - Простите. Я ищу Рашель Лейн. У меня есть причины считать, что вы и она одно лицо.
       Выражение ее лица осталось неизменным.
       - Почему вы ищете Рашель Лейн?
       - Потому что я юрист, и моей кампании предстоит решить важные правовые вопросы, касающиеся Рашели Лейн.
       - Что за правовые вопросы?
       - Я не могу их обсуждать ни с кем, кроме нее.
       - Я не Рашель Лейн. Сожалею.
       Джеви вздохнул. У Нейта опустились плечи. Она следила за каждым их движением, жестом, взглядом.
       - Вы голодны?- спросила она.
       Оба кивнули. Она подозвала индейцев и дала им какие-то указания, затем сказала:
       - Джеви, идите с ними в деревню, они вас накормят и дадут достаточно еды для мистера О'Райли.
       Они сидели на скамье, в сгущающейся тени, наблюдая в молчании за индейцами, ведущими Джеви в деревню. Джеви оглянулся только один раз, чтобы удостовериться, что Нейт в порядке.
      
       Двадцать семь
       Женщина не казалась высокой, когда рядом не было индейцев. Вероятнее всего, она была просто лишена той пищи, которая обычно заставляет женщин полнеть. У нее были стройные длинные ноги. Ее кожаные сандалеты выглядели странно здесь, где никто не носил обуви. Где она их взяла? А откуда эта блузка и шорты цвета хаки? Нейт хотел бы задать множество вопросов. Одежда была простой и сильно поношенной.
       Если она и не Рашель Лейн, она наверняка знает, где та находится.
       Их колени почти соприкасались.
       - Рашель Лейн прекратила существование много лет тому назад,- сказала она, глядя на деревню вдалеке. - Я сохранила имя Рашель, но отбросила Лейн. Должно быть, дело очень серьезное, иначе вы не были бы здесь.- Она говорила мягко и медленно, не опустив ни одного слога, произнося очень внятно каждое слово.
       - Трой умер. Он покончил с собой три недели назад.
       Она опустила голову, закрыла глаза и, казалось, начала молиться. Это была короткая молитва, за которой последовала долгая пауза. Молчание не тревожило ее.
       - Вы знали его?- спросила она, наконец.
       - Я встречался с ним однажды, очень давно. В нашей фирме много адвокатов, и я, персонально, никогда не занимался делами Троя. Нет, я его не знал.
       - Я тоже. Он был моим земным отцом, и я провела многие часы, молясь за него, но он всегда оставался чужим.
       - Когда вы видели его в последний раз?- Слова Нейта тоже звучали мягко и медленно. Ее присутствие действовало успокаивающе.
       - Много лет назад. До того, как поступила в колледж. Что вам обо мне известно?
       - Не многое. Вы почти не оставили следов.
       - Как же вы меня нашли?
       - Помог Трой. Он пытался вас разыскать перед смертью, но не смог. Он знал, что вы работаете для миссии "Туземцы планеты", и что вы где-то в этой части света. Мне удалось узнать детали.
       - Но как ему удалось получить информацию?
       - Деньги почти всегда помогают.
       - Это и есть причина, по которой вы здесь?
       - Да, именно поэтому я здесь. Нам необходимо поговорить о деле.
       - Должно быть, Трой оставил мне что-нибудь в своем завещании.
       - Можно сказать и так.
       - Я не хочу говорить о делах. Я хочу просто поболтать. Знаете, как часто мне удается послушать английскую речь?
       - Думаю, очень редко.
       - Я бываю в Корумбе раз в год, чтобы пополнить запасы. Оттуда я звоню в управление миссии и в течение десяти минут говорю по-английски. Это каждый раз меня пугает.
       - Почему?
       - Я нервничаю. Дрожат руки, когда держу трубку. Я знаю тех людей, с кем разговариваю, но я боюсь, что пользуюсь неправильными словами. Иногда даже спотыкаюсь. Десять минут в год.
       - Ну, сейчас-то вы прекрасно справляетесь.
       - Я очень волнуюсь.
       - Расслабьтесь. Я хороший парень.
       - Но вы разыскали меня. Я осматривала пациента, когда пришел мальчик и сказал, что здесь американец. Я побежала в свою хижину и начала молиться. Бог дал мне силы.
       - Я пришел с миром.
       - Вы кажетесь хорошим человеком.
       Если б она знала, подумал Нейт.
       - Спасибо. Вы сказали, что вы осматривали пациента.
       - Да.
       - Я думал, вы миссионерка.
       - Конечно. Но я еще и врач.
       Нейт специализировался на делах против врачей, допустивших халатность. Но сейчас было не место и не время говорить об этом.
       - Это не моя сфера.
       - Я сменила фамилию сразу после окончания колледжа. Потом поступила на медицинский факультет и в семинарию. Видимо здесь и оборвался след.
       - Именно так. А почему вы сменили фамилию?
       - Это сложно. По крайней мере, тогда было. Теперь не кажется важным.
       С реки дул легкий ветерок. Время приближалось к пяти. Облака над лесом потемнели и налились тяжестью. Она заметила, что он посмотрел на часы.
       - Мальчики принесут вам сюда палатку. Лучше переночевать сегодня здесь. Это хорошее место.
       - Спасибо. Думаете здесь не опасно?
       - Нет. Вы под защитой бога. Не забудьте помолиться.
       В этот момент Нейт был уверен, что он будет молиться истово, как проповедник. Близость реки особенно настораживала. Стоило закрыть глаза, и он видел ту анаконду, вползающей к ним в палатку.
       - Вы молитесь, не так ли, мистер О'Райли?
       - Пожалуйста, зовите меня Нейт. Да, молюсь.
       - Вы ирландец?
       - Я дворняга. Больше всего немецкой крови. По отцовской линии есть какие-то ирландские предки. Семейная история никогда меня не интересовала.
       - К какой церкви вы принадлежите?
       - К епископальной.- Какое это имеет значение? Католик, лютеранин, епископал, какая разница? Нейт не заглядывал в церковь со времени своей второй свадьбы. Меньше всего ему хотелось говорить о своей душе. Религия не входила в сферу его интересов, и он не хотел обсуждать это с миссионеркой. Воспользовавшись паузой, он сменил тему.- Индейцы миролюбивы?
       - В основном. Айпикас не воины, но они не доверяют белым.
       - А как же вы?
       - Мне повезло. Здесь до меня были миссионеры. Супружеская пара. Они выучили язык и перевели "Новый завет". А я врач. Я приобрела друзей, когда помогла женщине при родах.
       - Ваш португальский звучит очень красиво.
       - Я им свободно владею. Говорю по-испански, на айпикас и мачигуэна.
       - А это что такое?
       - Мачигуэна это аборигены, живущие в горах Перу. Я прожила с ними шесть лет. Только освоила язык, а меня раз, и перевели.
       - Почему?
       - Повстанцы.
       Ну и ну! Будто недостаточно аллигаторов, болезней и потопов.
       - Они похитили двух миссионеров из деревни неподалеку. Но бог спас их. Их отпустили через четыре года живыми и невредимыми.
       - А как здесь с повстанцами?
       - Здесь нет. Здесь Бразилия. Народ очень миролюбивый. Есть, конечно, нарко-дельцы, но так глубоко в Пантанал никто не забирается.
       - Тогда возникает такой вопрос: как далеко отсюда до реки Парагвай?
       - В это время года, восемь часов.
       - Бразильских часов?
       Она улыбнулась на это.
       - Вы уже поняли, что время здесь идет медленнее. От восьми до десяти часов по американскому времени.
       - На каноэ?
       - Это наш способ путешествовать. У меня была лодка с мотором, но она была очень старой и больше ею нельзя пользоваться.
       - За сколько можно добраться на моторке?
       - Пять часов или даже меньше. Но сейчас половодье и легко заблудиться.
       - Это я уже понял.
       - Реки сливаются вместе. Вам нужно взять с собой рыбака, когда вы будете возвращаться. Без проводника вам не добраться до Парагвая.
       - И вы раз в год проделываете этот путь?
       - Да. Но я это делаю в сухой сезон, в августе. Тогда прохладней и не так много москитов.
       - Вы путешествуете в одиночку?
       - Нет, у меня есть Лако, мой друг индеец. С ним я добираюсь до Парагвая. Когда вода стоит низко, для этого требуется шесть часов на каноэ. Там я жду судно и на нем добираюсь до Корумбы. Остаюсь в городе на несколько дней, чтобы сделать все необходимые дела, а потом возвращаюсь тем же путем.
       Джеви вспомнил, что он видел совсем немного судов на Парагвае.
       - Вы ловите любое судно?
       - Чаще всего это суда для перевозки скота. Капитаны всегда рады пассажирам.
       Она путешествует в каноэ, потому что лодка развалилась от старости. Ловит скотовозы, чтобы добраться до Корумбы, единственного места, где может соприкоснуться с цивилизацией. Что значат для нее деньги? Нейт спрашивал себя и не мог представить ответа на этот вопрос.
       Он все скажет ей завтра, когда наступит новый день, он отдохнет и поест и впереди будет достаточно времени, чтобы обсудить все детали. На окраине деревни появились люди, в их сторону шли мужчины.
       - Ну, вот и они,- сказала Рашель.- Мы едим незадолго до темноты, затем ложимся спать.
       - Полагаю, больше здесь и делать нечего.
       - Нечего из того, о чем мы могли бы говорить,- сказала она быстро, и это звучало странно.
       Подошел Джеви с группой индейцев, один из которых протянул Рашели маленькую квадратную корзинку. Она передала ее Нейту. В корзинке лежала маленькая буханка твердого хлеба.
       - Это маниок, наша основная пища,- сказала она.
       Вероятно, и единственная, по крайней мере, для этой трапезы. Нейт ел второй кусок, когда к ним присоединились индейцы из первой деревни. Они принесли палатку, москитную сетку, одеяла и бутылку воды из лодки.
       - Мы будем ночевать здесь,- сказал Нейт Джеви.
       - Кто это решил?
       - Это самое лучшее место,- сказала Рашель.- Я бы предложила вам место в деревне, но вождь должен сначала разрешить белому войти в деревню.
       - Это касается меня,- сказал Нейт.
       - Да.
       - Но не его?- Он указал на Джеви.
       - Он там ел, но не спал. Правила весьма запутанные.
       Это поразило Нейт. Примитивны до того, что еще не носят одежды, но уже изобрели сложную систему правил.
       - Я бы хотел отчалить завтра в полдень,- сказал Нейт.
       - Это тоже зависит от решения вождя.
       - Вы хотите сказать, что мы не можем отплыть, когда захотим?
       - Вы отплывете, когда он скажет, что вы можете это сделать. Не нужно волноваться.
       - У вас хорошие отношения с вождем?
       - Мы всегда находим общий язык.
       Она отослала индейцев в деревню. Солнце скрылось за горами. Тени от леса надвинулись на них.
       Некоторое время Рашель наблюдала как Нейт и Джеви сражались с палаткой. Она казалась очень маленькой, пока была в чехле, и стала немного больше, когда они ее растянули на опорах. Нейт не был уверен, что места внутри будет достаточно даже для одного Джеви, не то что для них обоих. В полностью расправленном состоянии она была Нейту по пояс и резко снижалась к краям. Слишком маленькая для двух взрослых мужчин.
       - Ну, я пошла,- объявила Рашель.- Вам здесь будет очень хорошо.
       - Обещаете?- спросил Нейт искренне.
       - Я могу поставить пару мальчиков в качестве охраны, если хотите.
       - Мы будем в порядке,- сказал Джеви.
       - В котором часу здесь принято вставать?- спросил Нейт.
       - За час до восхода солнца.
       - Я уверен, мы уже будем на ногах,- сказал Нейт, взглянув на палатку.- Могли бы мы встретиться прямо с утра? Нам нужно обсудить очень много вопросов.
       - Да. Я пришлю еду на рассвете. Потом мы поболтаем. Не забудьте помолиться, мистер О'Райли.
       - Обязательно.
       Она сделала шаг в темноту и исчезла. Мгновение Нейт видел ее силуэт на тропинке, а затем ничего. Деревня тоже растворилась в черноте ночи.
      
       Они просидели на скамейке долгие часы, ожидая прохлады и оттягивая тот момент, когда они будут вынуждены упаковать себя в палатку и спать бок о бок, оба пропотевшие и вонючие. Но выбора не было. Палатка защитит их от комаров и других насекомых, а также и от всех ползающих.
       Они говорили о деревне. Джеви рассказывал индейские сказки, которые всегда заканчивались чьей-нибудь смертью. Наконец он спросил:
       - Вы сказали ей про деньги?
       - Нет. Я отложил это до утра.
       - Теперь вы ее видели. Что она сделает, узнав о наследстве?
       - Представления не имею. Она здесь счастлива. Вмешательство в ее жизнь кажется жестокостью.
       - Тогда отдайте деньги мне. Мою жизнь они не испортят.
       Следуя иерархии, Нейт забрался в палатку первым. Всю предыдущую ночь он смотрел на небо со дна лодки, поэтому заснул мгновенно.
       Когда Нейт начал похрапывать, Джеви бесшумно забрался внутрь и пристроился на том крошечном пространстве, которое осталось. Сон его приятеля был сродни беспамятству.
      
       Двадцать восемь
       После девяти часов сна Айпикас поднимались за час до восхода, чтобы начать новый день. Женщины разводили небольшой огонь около своих хижин и отправлялись с детьми на реку, чтобы набрать воды и выкупаться. Как правило, они ждали рассвета, чтобы выйти на тропу. Было жизненно важно видеть, куда ставишь ногу.
       По-португальски эта змея называется юрату. Индейцы называют ее байма. Эта разновидность встречается повсеместно на водных просторах южной части Бразилии, и укус ее часто смертелен. Девочка по имени Аешь, семи лет, которая появилась на свет благодаря помощи белой женщины миссионера, шла впереди своей матери, вместо того, чтобы идти за ней следом, как того требовал обычай. Она почувствовала, как байма выгнулась у нее под босой ногой.
       Змея ужалила девочку у щиколотки, когда та закричала. К моменту появления отца ребенка, девочка была в шоковом состоянии, а ее правая нога вдвое увеличилась в размере. Пятнадцатилетний мальчик, лучший бегун племени, был отправлен за Рашелью.
       Вдоль двух рек, которые сливались недалеко от того места, где остановились Нейт и Джеви, было четыре небольших поселения Айпикас. Расстояние от места слияния до последней хижины Айпикас не более пяти миль. Поселения были обособлены и независимы, но они все были Айпикас, общий язык, те же обычаи, та же история. Они встречались, заключали браки.
       Аешь жила в третьем поселении от слияния рек, Рашель во втором, самом большом. Бегун застал ее за чтением библии в хижине, где она жила уже одиннадцать лет. Она быстро собрала свою медицинскую сумку.
       В этой части Пантанала было четыре разновидности ядовитых змей и, как правило, у Рашели было противоядие от укусов любой из них, но не в этот раз. Бегун сказал ей, что за змея укусила ребенка. Противоядие производилось бразильской кампанией, но ей не удалось его достать во время последнего посещения Корумбы. В аптеках не было и половины тех медикаментов, которые были необходимы.
       Она зашнуровала свои кожаные ботинки и, взяв сумку, вышла из дома. Лако и еще двое мальчиков из деревни присоединились к ней на тропе, ведущей в лес.
       По подсчетам Рашели, во всех четырех поселениях было восемьдесят шесть взрослых женщин, восемьдесят один взрослый мужчина и семьдесят два ребенка. Всего 239 Айпикас. Когда она начала работать среди них одиннадцать лет назад, их было 280. Малярия забирала самых слабых. В 1991 эпидемия холеры унесла двадцать человек в одной из деревень. Если бы Рашель не настояла на карантине, умерли бы большинство Айпикас.
       С усердием антрополога она вела запись рождений, смертей, браков, болезней и методов лечения. Она почти всегда знала, у кого и с кем есть связь на стороне. Она знала всех по именам во всех деревнях. Рашель крестила родителей Аешь в реке, где они мылись.
       Аешь маленькая и худенькая и вероятнее всего умрет, потому что необходимого противоядия в сумке у Рашели нет. В любом городе Штатов и в крупных городах Бразилии не было бы проблемы его купить. Оно и стоит-то не очень дорого. Даже ее скромный бюджет от миссии позволил бы это. Три инъекции в течение шести часов, и смерть отступила бы. Без противоядия появится фонтанирующая рвота, затем лихорадка, потом кома и смерть.
       Прошло три года с тех пор, как Айпикас наблюдали смерть от укуса змеи. И первый раз за два года у Рашели не было необходимого противоядия.
       Родители Аешь были христианами, новыми прихожанами, старающимися обрести новую религию. Примерно треть Айпикас были обращены в христианство. Благодаря стараниям Рашели и ее предшественников, половина из них умели читать и писать.
       Рашель молилась, торопясь вслед за мальчиками. Она была худой и сильной, потому что проходила ежедневно несколько миль и ела совсем немного. Даже индейцы восхищались ее выносливостью.
      
       Когда Нейт выполз из палатки, Джеви мылся в реке. У Нейта еще сохранились порезы и ушибы, оставшиеся после падения самолета, и сон на дне лодки и на земле не мог способствовать избавлению от болезненных ощущений. Он попытался немного размять спину и ноги, но боль не отпускала. Он чувствовал себя на все свои сорок восемь лет. Нейт позавидовал Джеви, стоявшему по пояс в воде, которая здесь много чище, чем в других местах Пантанала.
       "Я чувствую себя совершенно разбитым,- прошептал Нейт.- Я хочу есть. У меня нет туалетной бумаги.- Подводя печальные итоги, он осторожно ощупывал пальцы ног.- Но, черт возьми, это же приключение!"
       В эту пору все адвокаты стараются заработать больше часов, завершить большие процессы. Пытаются прыгнуть выше головы, чтобы принести домой больше денег. Он многие годы делал то же самое. Сейчас это кажется нелепым.
       Если немного повезет, то следующую ночь он будет спать в своем гамаке, раскачиваемом легким ветерком. Будет пить великолепный кофе. И что уж скрывать, он мечтает о черной фасоли с рисом.
       Джеви вернулся с реки, когда из деревни появился патруль индейцев. Их хочет видеть вождь.
       - Он хочет хлеба,- сказал Джеви индейцам, когда они шли к деревне.
       - Хлеб - это прекрасно, но спросите, нет ли у них бекона и яиц.
       - Они едят много мяса обезьян.
       Было непохоже, что Джеви сказал это в шутку. На окраине деревни их ждали дети, чтобы посмотреть на чужаков. У Нейта на лице застыла улыбка. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким белым, и ему очень хотелось им нравиться. Несколько нагих женщин выглядывали из ближайшей хижины. Индейцы бросали свои дела и смотрели им вслед.
       Костры догорали. Завтрак был окончен. Дым стелился над крышами подобно туману и делал влажный воздух еще тяжелее. Было несколько минут восьмого, и уже было очень жарко.
       С архитектурной точки зрения, деревня представляла собой произведение искусства. Каждое строение было абсолютно квадратной формы с островерхой соломенной крышей, доходящей почти до земли. Одни хижины были больше, другие меньше, но дизайн везде одинаковый. Они образовали замкнутый овал, все обращенные фасадом к большому ровному пространству, городской площади. В центре площади было четыре строения, два прямоугольных и два круглых. Все имели толстые соломенные крыши.
       Вождь ждал их. Не вызывало удивления, что его дом был самым большим в деревне. А он сам самым крупным из индейцев. У вождя не было ни морщин на лбу, ни большого живота, который с гордостью носят мужчины постарше. Он встал и одарил Нейта таким взглядом, который привел бы в трепет и Джона Вэйна*. Переводил более пожилой воин, и несколько минут спустя их пригласили сесть около огня, где обнаженная жена вождя готовила завтрак.
       Когда она наклонялась, ее груди раскачивались, и бедный Нейт не мог отвести глаз. Ничего особенно сексуального не было ни в нагой женщине, ни в ее груди. Поражало то, что она может быть такой голой, и абсолютно не замечать этого.
       Почему он не взял камеру! Мужики в конторе никогда не поверят его рассказам.
       Женщина подала Нейту деревянную тарелку с едой, похожей на вареную картошку. Он взглянул на Джеви, и тот утвердительно кивнул, будто был знатоком индейской кухни. Вождь получил свою порцию последним. Когда он начал есть руками, Нейт последовал его примеру. То, что они ели напоминало смесь турнепса со сладким картофелем.
       Во время еды, разговор поддерживал Джеви, и вождь явно получал от этого удовольствие. Время от времени, Джеви переводил содержание беседы на английский.
       Деревня никогда не подвергалась наводнению. Племя живет здесь двадцать лет. Почва хорошая. Они хотели бы никогда не покидать эти места, но иногда почва вынуждает к этому. Его отец тоже был вождем. Вождь, по словам вождя, самый мудрый, самый умный и справедливый из всех, и он не может иметь связь на стороне. Большинство других мужчин имеют, но не вождь.
       Нейт подозревал, что больше особенно нечего было делать, если не изменять жене.
       Вождь никогда не видел реки Парагвай. Он предпочитает охоту рыболовству, поэтому больше времени проводит в лесу, чем на реке. Он научился португальскому у своего отца и у белых миссионеров.
       Нейт ел, слушал и пристально изучал деревню, пытаясь разыскать приметы присутствия Рашели.
       Ее здесь нет, объяснил вождь. Она в другой деревне, пытается спасти жизнь ребенка, которого укусила змея. Он не знает, когда она сможет вернуться.
       "Просто великолепно",- подумал Нейт.
       - Он хочет, чтобы мы остались на ночь в деревне,- сказал Джеви. Жена вождя снова наполнила их тарелки.
       - Не знал, что мы вообще остаемся,- сказал Нейт.
       - Он говорит, что остаемся.
       - Скажите ему, что я подумаю.
       - Это вы сами ему скажите.
       Нейт ругал себя за то, что не взял с собой спутниковый телефон. Наверняка Джош уже мечется по офису вне себя от беспокойства. Они не разговаривали почти неделю.
       Джеви сказал что-то забавное, что после перевода стало невероятно смешным. Вождь захохотал, и вскоре уже смеялись и все остальные, включая Нейта, который смеялся над собой, смеющимся вместе с индейцами.
       Они отклонили предложение пойти на охоту. Патруль, состоящий из молодых мужчин, проводил их в первую деревню, к их лодке. Джеви хотел почистить снова свечи и подрегулировать карбюратор. Нейт не мог предложить ничего более интересного.
      
       Рано утром мистер Стаффорд позвонил адвокату Валдиру. После краткого обмена приветствиями, Стаффорд сказал:
       - Я уже давно ничего не слышал от Нейта О'Райли.
       - Но у него же есть один из его телефонов,- сказал Валдир, защищаясь, словно в его обязанности входило оберегать Нейта.
       - Да, это меня и беспокоит. Он может звонить в любое время из любого места.
       - А в плохую погоду он может пользоваться этим телефоном?
       - Думаю, что нет.
       - У нас здесь много гроз и бурь. Сейчас сезон дождей.
       - А от вашего парня вы имеете какие-нибудь известия?
       - Нет, они вместе. Проводник очень хороший. Судно очень надежное. Я уверен, что у них все в порядке.
       - Тогда непонятно, почему он не звонит.
       - Я не могу ответить на этот вопрос. Но небо затянуто все время. Возможно, он не может воспользоваться телефоном.
       Они договорились, что Валдир позвонит немедленно, если станет что-то известно. Валдир подошел к окну и посмотрел на улицы Корумбы. Река Парагвай была рядом, у подножия холма. Ходило множество историй о людях отправившихся в Пантанал и пропавших там бесследно. Они являлись составляющими фольклора, да и соблазна тоже.
       Отец Джеви был лоцманом на этих реках в течение тридцати лет, его тело так и не нашли.
      
       Билли разыскал юридическую контору Валдира часом позже. Он не был знаком с адвокатом, но знал от Джеви, что мистер Валдир оплачивает экспедицию.
       - Это очень важно,- сказал он секретарше.- И это очень срочно.
       Валдир услыхал препирательства и появился в дверях своего кабинета.
       -Кто вы?- спросил он.
       - Меня зовут Билли. Джеви нанял меня палубным матросом на "Святую Лауру".
       - На Святую Лауру!
       - Да.
       - Где Джеви?
       - Он еще в Пантанале.
       - А где судно?
       - Оно затонуло.
       Валдир понял, что парень устал и напуган.
       - Садись,- сказал он и послал секретаршу за водой.- Расскажи мне все подробно.
       Билли сжал руками подлокотники кресла и начал торопливо рассказывать:
       - Они уплыли на моторке искать индейцев, вместе Джеви и мистер О'Райли.
       - Когда?
       - Я не знаю. Несколько дней назад. Я должен был оставаться на "Святой Лауре". Разразилась буря. Такая буря, какой никогда не было. Среди ночи лодку унесло на середину реки и опрокинуло. Меня выбросило за борт, и потом меня подобрали скотовозы.
       - Когда ты добрался сюда?
       - Полчаса назад.
       Секретарша принесла стакан воды. Билли поблагодарил ее и попросил кофе.
       Валдир прислонился к ее столу и рассматривал бедного парня. Он был грязным и распространял запах хлева.
       - Значит, судно погибло?- сказал Валдир.
       - Да. Мне очень жаль. Я ничего не мог сделать. Я никогда не видел такой бури.
       - Где был Джеви во время бури?
       - Где-то на реке Кабикса. Я очень волнуюсь за него.
       Валдир вернулся в свой кабинет, закрыл дверь и снова подошел к окну. Мистер Стаффорд находился за три тысячи миль. Джеви вполне мог выжить в маленькой лодке. Нет смысла пороть горячку.
       Он решил не звонить несколько дней. Нужно дать Джеви время, и он обязательно вернется в Корумбу.
      
       Индеец стоял в лодке, обеспечивая себе устойчивость, вцепившись в плечо Нейта. Заметных улучшений в работе мотора не произошло. Он продолжал кашлять и захлебываться, и работал в полсилы.
       Они миновали первое поселение. Река делала петлю и почти замыкала круг. Затем разветвлялась, индеец указал направление. Двадцатью минутами позже они увидели свою палатку. Они причалили лодку в том месте, где Джеви утром мылся. Сложили палатку и остальные вещи и перенесли их в деревню, как того хотел вождь.
       Рашель еще не возвращалась.
       Поскольку Рашель не была одной из них, ее хижина не располагалась внутри овала. Она находилась на расстоянии сотни футов, около опушки леса, в изоляции. Она казалась меньше всех остальных, и когда Джеви спросил об этом, индеец, приставленный к ним в качестве сопровождающего, объяснил, что это так, потому что у нее нет семьи.Они все втроем, Джеви, Нейт и индеец, провели два часа под деревом на краю деревни, наблюдая жизнь и ожидая возвращения Рашели.
       Индеец научился португальскому языку у четы миссионеров, которые были здесь до Рашели. Куперы, миссионеры, научили его и нескольким английским словам, которые он вставлял в свою речь, когда обращался к Нейту. Куперы были первыми белыми, которых когда-либо видел кто-либо из Айпикас. Миссис Купер умерла от малярии, и мистер Купер возвратился туда, откуда пришел.
       Индеец объяснял им, что взрослые мужчины на охоте, а молодежь без сомнения где-то милуется со своими девчонками. У женщин много работы: им нужно готовить, печь, убираться, смотреть за детьми. Но работа выполнялась неспешно. Если время двигалось медленнее к югу от экватора, то Айпикас вообще не знали такового.
       Двери хижин были открыты и дети бегали из одной в другую. Девушки расчесывали волосы в тени дерева, пока их матери разводили огонь.
       Чистота была безукоризненной. Мусор из общественных мест был тщательно выметен соломенными метлами. Внутри хижин было чисто и аккуратно. Женщины и дети три раза в день ходили купаться на реку. Мужчины ходили мыться дважды, и всегда отдельно от женщин. Все ходили голыми, но некоторые интимные процедуры совершались без посторонних.
       Ближе к вечеру мужчины собрались около мужского дома, большего из двух прямоугольных строений в центре. Некоторое время они занимались своими прическами, расчесывая и подстригая волосы, потом начали бороться друг с другом. Бились один на один, лицом к лицу. Необходимо было бросить противника на землю. Борьба была жесткой, но со строгими правилами и последующими улыбками. Вождь разрешал все спорные ситуации. Женщины поглядывали с порога хижин, но не проявляли заинтересованности, как бы просто по обязанности. Маленькие мальчишки следовали примеру отцов.
       Нейт сидел под деревом и смотрел театральное действо из другой эры, и поражался, уже не в первый раз, тому, куда его занесло.
      
       Двадцать девять
       Совсем немногие из индейцев знали, что имя девочки Аешь. Она была просто ребенком, к тому же, из другой деревни. Однако все знали, что ребенок был укушен змеей. Они говорили об этом между собой весь день, и не отпускали от себя своих детей.
       Во время обеда стало известно, что девочка умерла. Прибежавший гонец сообщил об этом вождю, и в течение нескольких минут весть стала достоянием всей деревни. Матери собрали своих малышей еще ближе.
       Обед продолжался, пока не было замечено движение на основной тропе. Возвращались Рашель с Лако и другим индейцем, которые были с ней весь день. Когда она вошла в деревню, еда и разговоры прекратились. Все встали и стали на нее смотреть. Они опускали головы, когда она проходила мимо их хижин. Рашель улыбалась некоторым из них, что-то шептала другим, остановилась достаточно надолго, чтобы что-то рассказать вождю, потом пошла к своей хижине в сопровождении Лако, который сильно хромал.
       Рашель прошла мимо дерева, под которым почти с полудня сидели Джеви, Нейт и индеец, но не заметила их. Она и не смотрела. Она устала, страдала и хотела скорее попасть домой.
       - Что нам теперь делать?- спросил Нейт у Джеви, который повторил этот вопрос по-португальски.
       - Ждать,- пришел ответ.
       - Вот так сюрприз.
       Лако разыскал их, когда солнце уже готово было спрятаться за горы. Джеви и индеец пошли есть, что осталось. Нейт последовал за мальчиком по тропе, ведущей к жилищу Рашели. Она стояла в дверном проеме, вытирая лицо маленьким полотенцем. Ее волосы были мокрыми, и она переоделась.
       - Добрый вечер, мистер О'Райли,- сказала она тихим спокойным голосом, который не выдавал никакого волнения.
       - Здравствуйте, Рашель. Пожалуйста, зовите меня Нейт.
       - Садитесь, пожалуйста, Нейт,- сказала она, указывая на низкий, квадратный обрубок, как две капли воды похожий на тот, на котором он полдня просидел под деревом. Этот находился перед хижиной, рядом с местом для разведения огня, окруженного камнями. Нейт сел, все еще чувствуя боль.
       - Мне очень жаль девочку,- сказал Нейт.
       - Она в руках божьих.
       - Ее несчастные родители остались здесь.
       - Да. Они очень горюют. Это очень печально.
       Рашель села на порог, обхватив руками колени и глядя вдаль. Мальчик стоял на страже под деревом, почти неразличимый в темноте.
       - Я бы пригласила вас в дом, но это будет нарушением правил,- сказала она.
       - И здесь неплохо.
       - Только супруги могут быть в доме наедине в это время. Таков обычай.
       - В Риме, действуй как римлянин.
       - Рим очень далеко.
       - Все очень далеко.
       - Это точно. Вы голодны?
       - А вы?
       - Нет, но я мало ем.
       - Не беспокойтесь, я в порядке. Нам необходимо поговорить.
       - Сожалею, что так получилось сегодня, но я уверена, что вы понимаете.
       - Конечно.
       - У меня есть немного маниока и сок, если хотите.
       - Нет, спасибо.
       - Чем вы сегодня занимались?
       - Мы встречались с вождем и завтракали за его столом, ходили в первую деревню, забрали лодку, потом с ней возились, установили палатку за домом вождя и сели ждать вас.
       - Вы понравились вождю?
       - Наверно. Он хочет, чтобы мы остались.
       - Что вы думаете о моем народе?
       - Он ходит голым.
       - Так было всегда.
       - Сколько нужно времени, чтобы привыкнуть к этому?
       - Я не знаю. Пару лет. Это происходит постепенно, как все. Я очень скучала по дому в течение трех лет, и даже сейчас мне временами хочется сесть за руль, поесть пиццы, посмотреть хороший фильм. Приспосабливаешься постепенно.
       - Не могу даже вообразить, как можно начать.
       - Это призвание. Я стала христианкой в четырнадцать лет, и я знала, что Бог хочет, чтобы я стала миссионеркой. Я не знала точно, где, но я доверилась Ему.
       - Он выбрал адское местечко.
       - Мне очень нравится ваш английский, но, пожалуйста, не сквернословьте.
       - Простите. Могли бы мы поговорить о Трое?- Тени быстро захватывали пространство. Они сидели на расстоянии футов в десять, но пока еще могли видеть друг друга, но скоро темнота разобщит их.
       - Как желаете,- сказала она разочарованно, подчиняясь неизбежности.
       - У Троя было три жены и шестеро детей. Шестеро, о которых нам было известно. Вы, конечно, оказались сюрпризом. Со всей определенностью можно говорить о том, что он не любил всех шестерых, но очень любил вас. Он практически ничего им не оставил, кроме сумм, покрывающих их долги. Все остальное было завещано Рашели Лейн, рожденной вне брака 2 ноября 1954 года в католическом госпитале в Нью-Орлеане, женщиной по имени Эвелин Каннингам, ныне умершей. Вы и есть та самая Рашель.
       Слова падали тяжело в сгущающихся сумерках. Ее силуэт впитывал их, и, как всегда, она подумала, прежде, чем начать говорить.
       - Трой вовсе не любил меня. Мы не видели друг друга в течение двадцати лет.
       - Это не имеет значения. Он оставил свое состояние вам. Никто не имеет возможности спросить его, почему он это сделал, потому что он выпрыгнул из окна, подписав свое последнее завещание. У меня есть копия для вас.
       - Я не хочу ее видеть.
       - Кроме того, у меня есть документы, которые я бы хотел, чтобы вы подписали, по возможности завтра рано утром, когда станет светло, чтобы можно было видеть. Тогда я мог бы отправиться в обратный путь.
       - Что это за документы?
       - Юридические бумаги, все вам во благо.
       - Вам дела нет до моего блага.- Ее слова были быстрыми и жесткими, и Нейта поразил, звучащий в них упрек.
       - Это неправда,- попытался он защищаться.
       - Разумеется, это именно так. Вы не знаете, чего я хочу, или в чем нуждаюсь, что мне нравится, и что, нет. Вы, Нейт, меня не знаете. Как можете вы знать, что мне во благо, а что, нет?
       - Прекрасно, вы правы. Я не знаю вас, вы не знаете меня. Я здесь представляю вашего отца. Мне до сих пор не верится, что я сижу здесь в темноте около хижины в доисторической индейской деревне, затерянной посреди болота, размером равного Колорадо, в стране третьего мира, которой никогда раньше не видел, и разговариваю с очаровательной миссионеркой, которая, всего лишь, самая богатая женщина в мире. Да, вы правы, я не знаю, что вам во благо. Но очень важно, чтобы вы прочитали эти документы и подписали их.
       - Я ничего не собираюсь подписывать.
       - Да перестаньте вы, пожалуйста.
       - Мне совершенно неинтересны ваши бумаги.
       - Вы их еще не видели.
       - Расскажите, что в них.
       - Формальности. Моя фирма обязана выполнить последнюю волю вашего отца. Все наследники, названные в завещании, должны информировать суд лично или письменно, что они оповещены об этом и им была предоставлена возможность участвовать в процедуре. Того требует закон.
       - А если я откажусь?
       - Если честно, то мне это даже в голову не приходило. Это такая формальность, что выполняют ее без малейших колебаний.
       - Таким образом, я предстану перед судом в......?
       - В Виржинии. Суд по делам о наследствах может рассматривать ваши права даже в ваше отсутствие.
       - Я не уверена, что мне нравится эта идея.
       - Прекрасно. Тогда прыгайте в лодку и держим путь в Вашингтон.
       - Я не хочу уезжать-. Последовало долгое молчание. Казалось, темнота добавляла тишины к этой паузе в разговоре. Мальчик стоял под деревом совершенно неподвижно. Индейцы с наступлением темноты разошлись по своим хижинам. Тишину нарушал только плач младенца.
       - Пойду принесу сок,- почти прошептала Рашель, и вошла в дом. Нейт поднялся, чтобы немного размять мышцы. Попытался избавиться от комаров, но средство от них осталось в палатке.
       В доме появилось какое-то слабое освещение. Рашель держала глиняную плошку с маленьким огоньком в середине.
       - Это листья вон с того дерева,- объяснила она, ставя ее на землю около двери.- Мы жжем их, чтобы отгонять комаров. Садитесь поближе.
       Нейт с готовностью принял приглашение. Она вернулась с двумя чашками, наполненными напитком, которого не было видно.
       - Это сок макаджуно, похож на апельсиновый.- Они сели на землю, опираясь спинами о стену хижины, почти касаясь друг друга. Курящийся горшок недалеко от их ног.
       - Говорите тихо,- сказала Рашель.- В темноте голоса разносятся далеко, а индейцы пытаются спать, но им очень хочется знать все о нас.
       - Они не понимают ни слова.
       - Верно, но они все равно будут слушать.
       Мыло не касалось его тела уже много дней, и вдруг он почувствовал себя грязным. Он сделал глоток сока, потом еще один.
       - У вас есть семья?- спросила она.
       - У меня было две. Два брака, два развода, четверо детей. Сейчас я живу один.
       - Развод это просто, не так ли?
       Нейт сделал маленький глоток теплой жидкости. Ему пока удавалось избежать поноса, которым страдают обычно иноземцы. Наверняка, эта жидкость безопасна.
       Двое американцев одни в диком углу, которым необходимо обсудить так много. Почему они не могут избежать разговора о разводах?
       - На самом деле, они очень болезненны.
       - Но мы пережили. Мы женились, потом разводились. Находили кого-то еще, снова женились, затем разводились. Найдем еще кого-нибудь.
       - Мы?
       - Я просто использую местоимение. Цивилизованные люди. Образованные, сложные люди. Индейцы никогда не расходятся.
       - Им не приходилось видеть моей первой жены.
       - Она была неприятной особой?
       Нейт вздохнул, сделал еще глоток. Прости ее, сказал он себе. Она стосковалась по разговору с себе подобным.
       - Простите,- сказала Рашель.- Это не мое дело. Это не имеет значения.
       - Она не была плохим человеком, вначале. Я очень много работал, и еще больше пил. Если я был не в офисе, я был в баре. Она стала обиженной, потом жалкой, потом порочной. Она пустилась во все тяжкие, мы возненавидели друг друга.
       Признание было сделано на одном дыхании. Этого было достаточно для них обоих. Разговор о его брачных неурядицах казался совершенно неуместным.
       - Вы никогда не были замужем?- спросил он.
       - Нет.- Она сделала глоток. Она была левшой, и когда она поднимала чашку, ее локоть касался локтя Нейта.- Павел никогда не женится, вы же знаете.
       - Какой Павел?
       - Апостол Павел.
       - Ах, тот Павел.
       - Вы читаете библию?
       - Нет.
       - Мне кажется, однажды я была влюблена, в колледже. Мне хотелось выйти за него замуж, но Бог удержал меня от этого.
       - Почему?
       - Потому что Бог хотел, чтобы я была здесь. Парень, которого я любила, был хорошим христианином, но он был слабым физически. Он бы не выжил там, где работают миссионеры.
       - Как долго вы собираетесь здесь оставаться?
       - Я не планирую покидать эти места.
       - Значит, вас похоронят индейцы?
       - Вероятнее всего. Меня это мало волнует.
       - И что, большинство миссионеров, работающих под эгидой миссии "Туземцы Планеты", умирают там, где работают?
       - Нет. Большинство уходят в отставку и возвращаются домой. Но они имеют семьи, которые и будут их хоронить.
       - У вас будет огромная семья и множество друзей, если вы вернетесь сейчас домой. Вы будете очень знамениты.
       - Это еще одна причина не возвращаться. Мой дом здесь. Деньги мне не нужны.
       - Глупости это.
       - Вовсе не глупости. Деньги для меня ничего не значат. Это же должно быть очевидно.
       - Вы даже не знаете, сколько их.
       - Я не спрашиваю. Я работала сегодня, и ни единой мысли о деньгах даже не промелькнуло у меня в голове. Завтра будет то же самое, и послезавтра.
       - Их одиннадцать миллиардов.
       - Предполагается, что это должно поразить меня?
       - Мое внимание эта сумма привлекла бы.
       - Нейт, вы поклоняетесь деньгам. Вы принадлежите культуре, где все измеряется на деньги. Это ваша религия.
       - Правильно. Но секс не менее важен.
       - Согласна. Деньги и секс. Что еще?
       - Слава. Каждый хочет быть знаменитым.
       - Это печально. Люди живут в суете. Они работают все время, чтобы заработать деньги, чтобы купить вещи, чтобы вызвать зависть других людей. Они оценивают друг друга по размеру собственности.
       - Я тоже отношусь к их числу?
       - А вы относитесь?
       - Наверно.
       - Тогда вы живете без Бога. Вы очень одиноки, Нейт. Я чувствую это. Вы не знаете Бога.
       Он смутился и хотел возразить, но почувствовал себя обезоруженным правдой. Что он мог возразить? Он только сказал искренне, но слабо:
       - Я верю в Бога.
       - Это просто сказать,- сказала Рашель тихо и раздельно.- Я не подвергаю это сомнению. Но говорить - это одно, а жить - совершенно другое. Этот хромой мальчик под деревом, Лако, ему семнадцать. Он слишком мал для своего возраста и постоянно болен. Его мать рассказывала мне, что он родился недоношенным. Лако первым подхватывает любую болезнь, которую случается занести сюда. Я сомневаюсь, что ему удастся дожить до тридцати. Лако не беспокоится об этом. Он стал христианином несколько лет назад, и его вера тверже, чем у любого другого здесь. Он не испытывает ни беспокойства, ни страха. Он постоянно говорит с Богом. Думаю, что и сейчас он молится. Если у него возникают проблемы, он обращается к Богу и оставляет их ему.-Нейт посмотрел в темноту под деревом, где молился Лако, но ничего не увидел.Она продолжала:- У маленького индейца нет ничего на этой земле, но он запасает богатство на небесах. Он знает, что когда умрет, он будет пребывать в вечности рядом с Создателем. Лако очень богатый мальчик.
       - А Трой?
       - Сомневаюсь, что Трой верил в Спасителя, когда умирал. Если нет, он горит в аду прямо сейчас.
       - Вы сами этому не верите.
       - Нейт, ад - это совершенно реальное место. Почитайте библию. Прямо сейчас Трой отдал бы все свои одиннадцать миллиардов за глоток воды.
       Нейт был абсолютно не готов к теологическим дебатам с миссионеркой, и знал это со всей определенностью. Поэтому он ничего не говорил некоторое время, и Рашель поняла намек. Минуты бежали. Уже замолк последний плакавший в деревне младенец. Ночь была совершенно черной и тихой, ни луны, ни звезд. Единственный свет исходил от плошки с горящими листьями, стоявшей около их ног.
       Очень осторожно она дотронулась до руки Нейта и сказала:
       - Простите, мне не следовало говорить, что вы одиноки. Откуда мне это знать?
       - Неважно.
       Она продолжала касаться пальцами его руки, словно ей было необходимо опереться на что-то.
       - Вы хороший человек, Нейт?
       - Нет. В действительности я нехороший человек. Я сделал много плохого. Я слабый, неустойчивый, ранимый и я не хочу об этом говорить. Я пришел сюда не в поисках Бога. Было достаточно трудно и вас-то разыскать. Закон требует от меня вручить вам эти бумаги.
       - Я не буду подписывать бумаги. Я не хочу этих денег.
       - Пожалуйста....
       - Не нужно уговаривать. Мое решение является окончательным. Не будем больше говорить о деньгах.
       - Но деньги являются единственной причиной моего появления здесь.
       Она убрала пальцы, но придвинулась на пару дюймов ближе так, что их колени соприкасались:
       - Сожалею, что вы добрались сюда. Вы зря предприняли это путешествие.
       Опять воцарилось молчание. Нейту хотелось помочиться, но даже мысль о том, чтобы сделать несколько шагов в темноту, приводила в ужас.
       Лако что-то сказал и Нейт вздрогнул. Он был на расстоянии меньше десяти футов, но невидим.
       Лако нужно идти домой,- сказала Рашель, вставая.- Идите за ним.
       Нейт медленно поднялся. Растянутые мышцы болели, суставы плохо слушались.
       - Я бы хотел завтра уехать.
       - Хорошо, я поговорю с вождем.
       - Это ведь не будет проблемой, не так ли?
       - Вероятно, нет.
       - Мне потребуется тридцать минут вашего времени, чтобы вместе просмотреть бумаги и завещание.
       - Мы сможем поговорить. Спокойной ночи.
       Он практически дышал Лако в затылок, пока они шли по короткой тропе к деревне.
       - Идите сюда,- прошептал Джеви в темноте. Ему удалось обеспечить их двумя гамаками на крыльце мужского дома. Нейт спросил, как ему это удалось, но Джеви сказал, что утром расскажет.
       Лако растворился в темноте.
       Тридцать
       Судья Ф.Пар Вайклиф задерживался в зале суда, завершая очередное слушанье по скучнейшему делу. Джош ждал судью в его офисе, имея при себе видео. Он мерил комнату шагами, сжимая в руке мобильный телефон, мыслями пребывая совсем в другом полушарии. От Нейта до сих пор не было никаких известий.
       Уверения Валдира звучали убедительно. Пантанал велик, проводник хорош, судно надежное, индейцы не сидят на месте, индейцы не горят желанием, чтобы их нашли, все прекрасно. Он позвонит, как только что-нибудь узнает о Нейте.
       Джош обдумывал идею спасательной экспедиции. Но даже просто поездка в Корумбу уже казалась проблемой, а прочесывание Пантанала в поисках пропавшего адвоката казалось просто невозможным. Все-таки он мог бы туда поехать и сидеть рядом с Валдиром в ожидании известий.
       Джош всегда работал по двенадцать часов в сутки, шесть дней в неделю, а сейчас еще дело Фелана было на грани взрыва. Джош едва ли имел время нормально поесть днем, где уж тут думать о поездке в Бразилию.
       Он в который раз попытался дозвониться до Валдира с мобильного телефона, но линия была занята.
       Вайклиф появился в кабинете, рассыпаясь в извинениях и при этом снимая судейскую мантию. Ему хотелось произвести впечатление на известного адвоката, каковым являлся Стаффорд, важностью рассматриваемых им дел и своей занятостью.
       Джош и судья заперлись в офисе. Первую половину видео они смотрели молча. Начиналось все с изображения Троя, сидящего в инвалидном кресле, Джоша, устанавливающего перед ним микрофон, и трех психиатров, шелестящих бумагами, за столом напротив Троя. Экспертиза продолжалась двадцать одну минуту и завершилась принятием единогласного утверждения, что мистер Фелан знает совершенно точно, что он делает. Вайклиф не смог удержаться от ухмылки.
       Психиатры покинули комнату. Камера, направленная прямо на Троя, продолжала работать. Вот он достал рукописное завещание и подписал его. После завершения экспертизы прошло четыре минуты.
       - А потом он прыгнул,- сказал Джош.
       Камера не двигалась. Она показала, как Трой оттолкнувшись от стола, вдруг встал, и исчез с экрана, а Джош, Снид и Тип Дюбан в изумлении застыли на месте, а потом бросились вслед за стариком. Зрелище было волнующим.
       В течение пяти с половиной минут камера показывала пустые стулья и записывала голоса. Затем появился несчастный Снид и сел в кресло Троя. Было заметно, что его трясет, и он готов разрыдаться, но, взяв себя в руки, он рассказал перед камерой о том, чему только что стал свидетелем. То же самое сделали Джош и Тип Дюрбан.
       Вся запись длилась тридцать девять минут.
       - Как они собираются выпутаться из этого?,- задал Вайклиф вопрос, когда пленка закончилась. Что можно было на это ответить? Двое из наследников, Рекс и Либбигейл, уже подали петицию, оспаривающую завещание. Их адвокатам, Хааку Гетису и Уолли Брайту, удалось привлечь пристальное внимание прессы. Появились их интервью и фотографии.
       Остальные наследники, вне всяких сомнений, вскоре последуют их примеру. Джош разговаривал с большинством их адвокатов, все они были заняты подготовкой бумаг для подачи в суд.
       - Непременно найдутся предприимчивые психиатры, которые не прочь получить кусок от этого пирога,- сказал Джош.- Так что мнений, опровергающих заключение по экспертизе, будет предостаточно.
       - Вас не приводит в сомнение факт самоубийства?
       - Ну, разумеется. Но уж очень тщательно он все спланировал, даже свою смерть. Он точно знал, где и как он хочет умереть.
       - А что с другим завещанием, с тем толстым документом, который он подписал первым?
       - Он не подписал его.
       - Но я же сам видел. Это же на видео.
       - Да, но он нацарапал: Микки Маус.
       Вайклиф делал заметки в блокноте, его рука замерла в середине предложения.
       - Микки Маус?! - повторил он.
       - Такие вот пироги, судья. В период с 1982 по 1996 год, я составил для мистера Фелана одиннадцать завещаний. Одни были толстыми, другие тонкими. В них его состояние распределялось самым непредсказуемым образом. Закон требует, чтобы при составлении нового завещания старое было уничтожено. Поэтому я приносил ему новое завещание, мы правили его в течение пары часов, затем он его подписывал. Я хранил завещание в моем офисе и всегда приносил с собой старое. Когда он подписывал новое, мы с ним пускали старое под резак, который стоял у него рядом со столом. Это была настоящая церемония, которая доставляла ему огромное удовольствие. После нее он чувствовал себя счастливым в течение нескольких месяцев, затем кто-нибудь из детей приводил его в бешенство, и он начинал поговаривать о том, что хочет изменить завещание. Если наследники смогут доказать его недостаточную завещательную способность в момент подписания рукописного завещания, тогда завещания вообще не будет. Все предыдущие уничтожены.
       - В этом случае, он умер без завещания,- добавил Вайклиф.
       - Да. Как вам известно, по законам Виржинии, в этом случае его состояние будет поделено между его детьми поровну.
       - Семеро детей и одиннадцать миллиардов долларов.
       - Семеро - это те, о которых нам известно. Одиннадцать миллиардов - действительное число. Вы бы не опротестовали завещание при таком раскладе?
       Большой скандальный процесс по опротестованному завещанию - это то, что нужно Вайклифу. И он знал, что адвокаты, включая и Джоша Стаффорда, станут значительно богаче в результате предстоящей битвы.
       Но для битвы нужны две стороны, а на поверхности пока только одна. Кто-то должен защищать последнюю волю мистера Фелана.
       - Что-нибудь слышно от Рашели Лейн?- спросил Вайклиф.
       - Нет, но мы ищем ее.
       - Где она?
       - Мы думаем, что она миссионерка, где-то в Южной Америке. Но пока мы ее не нашли. У нас там есть люди.- Джош поймал себя на том, что говорит неопределенно.
       Вайклиф в глубокой задумчивости смотрел в потолок.
       - Почему он отдал одиннадцать миллиардов побочной дочери, которая работает миссионеркой?
       - Я не могу ответить на этот вопрос, судья. Он столько раз удивлял меня, что я просто устал от этого.
       - Похоже на сумасшествие, не так ли?
       - Странно, конечно.
       - Вы знали об ее существовании?
       - Нет.
       - Могут появиться и другие претенденты?
       - Не исключено.
       - Вам не кажется, что он был не в себе?
       - Нет. Эксцентричный, странный, непредсказуемый, мерзкий как дьявол, но он знал, что он делает.
       - Найдите девушку, Джош.
       - Мы пытаемся.
      
       Рашель разговаривала с вождем наедине. С места на крыльце мужского дома, где сидел Нейт, он мог видеть их лица и слышать голоса. Вождя беспокоило нечто в облаках. Он говорил, потом слушал Рашель, потом медленно поднимал взгляд вверх, словно ожидал с неба погибели. Нейту казалось, что вождь не только слушает Рашель, но и просит у нее совета.
       Вокруг них Айпикас заканчивали утреннюю трапезу и готовились к новому дню. Охотники собрались маленькими группами в мужском доме и занялись своими луками и стрелами. Рыбаки вытаскивали сети и леску. Молодые женщины начали ежедневную битву за идеальную чистоту вокруг хижин. Их матери собирались, чтобы идти на огороды, расположенные около леса.
       - Он думает, что будет буря,- объяснила Рашель, когда встреча была окончена.- Он сказал, что вы можете идти, но проводника он с вами не пошлет, потому что это слишком опасно.
       - Можем мы выбраться отсюда без проводника?- спросил Нейт.
       - Конечно,- сказал Джеви, и Нейт одарил его взглядом, таящим много невысказанных мыслей.
       - Это было бы неумно,- заметила Рашель.- Реки разлились. Легко заблудиться. Даже Айпикас потеряли как-то рыбака в сезон дождей.
       - Когда буря кончится?
       - Нужно подождать и увидим.
       Нейт глубоко вздохнул. Его плечи опустились. Он устал, у него болела каждая частица тела, он был абсолютно искусан комарами, голоден, и сыт по горло своим маленьким приключением. И нервничал потому что знал, что Джош не находит себе места от беспокойства. Его миссия не удалась. Он не скучал по дому, потому что такового не было, но ему хотелось снова оказаться в Корумбе, с ее уютными кафе, приличными отелями и неторопливой уличной жизнью. Он хотел, чтобы ему еще раз представилась возможность побыть одному, чистым и трезвым, и не боящимся допиться до смерти.
       - Мне очень жаль,- сказала она.
       - Мне действительно необходимо возвращаться. От меня ждут известий в кампании. Прошло уже много больше времени, чем предполагалось.
       Она слушала, но не принимала всерьез. Несколько обеспокоенных людей в юридической конторе в Вашингтоне не слишком трогали ее.
       - Могли бы мы поговорить?- спросил Нейт.
       - Мне нужно идти в соседнюю деревню на похороны малышки. Мы могли бы пойти вместе. Тогда у нас будет полно времени для разговоров.
       Лако шел впереди. Его правая ступня была развернута внутрь, поэтому с каждым шагом он нырял влево, затем рывком двигался вправо. Смотреть на это было больно. Рашель шла вслед за ним, а Нейт позади нее, нагруженный мешком, который она принесла. Джеви сильно отстал, чтобы не слушать их разговор.
       За деревней на их пути оказались маленькие возделанные квадратные участки земли, теперь находящиеся в запустении и зарастающие кустарником.
       - Айпикас растят свой урожай на маленьких участках, которые отвоевывают у джунглей,- объяснила Рашель. Нейт шел сразу позади нее, пытаясь не отставать. А она шагала широко своими крепкими ногами. Поход в две мили по лесу был детской забавой. - Они истощают почву, и через несколько лет она перестает плодоносить. Они забрасывают этот участок. Природа берет свое себе. Они вскапывают в джунглях новый участок. Идет время, и почва возвращается в нормальное состояние, не наносится ущерба. Для индейцев земля очень много значит. От нее зависит их жизнь. Но большую часть ее уже забрали более цивилизованные народы.
       - Звучит знакомо.
       - Да. Мы сократили их число в десять раз, убивая, насылая болезни и забирая у них землю. Потом мы поместили их в резервации и не можем понять, почему они не испытывают благодарности.
       Она поздоровалась с двумя обнаженными маленькими дамами, рыхлившими почву рядом с тропой.
       - У женщин тяжелая работа,- заметил Нейт.
       - Да. Но работать легче, чем рожать.
       - Я бы предпочел смотреть, как они работают.
       Воздух был влажным, но не чувствовалось дыма, который постоянно висел над деревней. Когда они вошли в лес, Нейт уже основательно вспотел.
       - Нейт, расскажите мне о себе,- сказала Рашель через плечо.- Где вы родились?
       - Это займет слишком много времени.
       - А вы охватите только пики.
       - Провалов там много больше.
       - Ну, давайте, Нейт. Вы хотели поговорить, давайте поговорим. Нам еще идти полчаса.
       - Я родился в Балтиморе, старший из двух братьев. Родители развелись, когда мне было пятнадцать. Закончил школу в Сент- Пол, потом колледж Хопкинса и юридическую школу в Джорджтауне. Я никогда не покидал округ Колумбия.
       - Детство было счастливым?
       - Думаю, да. Очень много спорта. Мой отец тридцать лет проработал на "Нэйшнл Бруэри", и у него всегда были билеты на игры "Colts" и "Orioles"*. Балтимор - замечательный город. Мы собираемся говорить и о вашем детстве?
       - Если хотите. Я была не очень счастлива.
       "Ну и сюрприз,- подумал Нейт.- Этой бедной женщине никогда не выпадал шанс быть счастливой".
       - Вы хотели стать адвокатом, когда станете взрослым?
       - Нет, конечно. Какой ребенок в здравом уме может хотеть стать адвокатом? Я мечтал о спорте. Играть за Colts или за Orioles, или за оба сразу.
       - Вы ходили в церковь?
       - Конечно. На каждое Рождество и Пасху.
       Тропа почти исчезла, и они шли в жесткой траве. Нейт шел, глядя на ботинки Рашели, но теперь он их не видел.
       - Что это за змея, которая убила девочку?- спросил он.
       - Здесь ее называют байма, но можете не волноваться.
       - Почему мне не нужно волноваться?
       - Потому что на вас ботинки. Это маленькая змейка, она кусает у лодыжки.
       - Меня найдет большая.
       - Расслабьтесь.
       - А Лако? Он же всегда босиком.
       - Но он все видит.
       - Насколько я понял, укус этой змейки смертелен.
       - Может оказаться, но существует противоядие. У меня раньше было, и если бы оно было у меня вчера, малышка не умерла бы.
       - Тогда если у вас будут деньги, вы сможете купить сколько угодно противоядия. Вы сможете уставить все полки лекарствами, которые нужны. Вы сможете купить маленькую хорошую моторку, чтобы добираться на ней до Корумбы и обратно. Вы сможете построить больницу и церковь, и школу, и распространять Евангелие по всему Пантаналу.
       Она остановилась и резко повернулась. Они оказались лицом к лицу.
       - Я ничего не сделала, чтобы заработать эти деньги. И я не знала человека, который их нажил. Пожалуйста, не упоминайте о них.- Ее слова были жесткими, но лицо не выражало раздражения.
       - Отдайте их. Пожертвуйте на благотворительность.
       - Они не мои, чтобы я могла их отдавать.
       - Их растащат, растранжирят. Миллионы пойдут адвокатам, а что останется, разделят между вашими родственниками. И, поверьте мне, вы бы не хотели этого. Вы представить себе не можете ничтожества и бессердечности этих людей, и того, что они сумеют натворить, получив эти деньги. То, что не смогут растратить, они оставят своим детям, и деньги Фелана развратят следующее поколение.- Она сжала его запястье и произнесла очень медленно:
       - Это не моя забота. Я буду за них молиться.
       Затем она повернулась и снова пошла вперед. Лако был далеко впереди, Джеви - далеко позади. Они шли молча мимо полей, расположенных вдоль реки, затем вошли в рощу высоких толстых деревьев. Стволы и ветви сплелись вместе, образуя темный навес. Воздух неожиданно стал прохладным.
       - Давайте передохнем,- сказала Рашель. Река вилась сквозь лес, и тропа пересекала ее по дну из голубых и оранжевых камней. Она наклонилась к воде и умылась.- Вы можете попить. Эта вода с гор,- объяснила она.
       Нейт присел рядом с ней и попробовал воду. Она была холодной и чистой.
       - Это мое любимое место. Я прихожу сюда почти каждый день, чтобы помыться, помолиться и подумать.
       - Трудно поверить, что мы в Пантанале. Здесь просто прохладно.
       - Мы на самом краю. Недалеко горы Боливии. Пантанал здесь начинается и простирается на запад без конца и края.
       - Я знаю. Мы летали над этими местами, пытаясь вас разыскать.
       - О! Неужели?
       - Да, это был короткий полет, но я получил представление о Пантанале.
       - И вы меня не нашли?
       - Не нашли. Мы попали в грозу и пришлось совершить вынужденную посадку. Мне повезло, что я могу ходить. Больше никогда не полечу маленьким самолетом.
       - Здесь вокруг негде посадить самолет.
       Они сели на камень, сняли ботинки и носки и опустили ноги в воду. Тишину нарушало только журчание ручья. Они были одни, ни Лако, ни Джеви не было видно.
       - Когда я была маленькой, мы жили в маленьком городке в Монтане, где мой отец, мой приемный отец, был проповедником. У городской окраины протекал маленький ручей, вроде этого. Там было место с высокими деревьями, похожее на это, куда я приходила, опускала ноги в воду и сидела часами.
       - Вы там прятались?
       - Иногда.
       - Вы и сейчас пытаетесь спрятаться?
       - Нет.
       - Я думаю, что да.
       - Нет, Нейт. Вы ошибаетесь. Я совершенно спокойна. Я доверила себя Христу много лет назад, и я следую туда, куда Он ведет. Вы думаете, что я чувствую себя одинокой. Вы ошибаетесь. Он постоянно со мной на моем пути. Он знает мои мысли, мои нужды, и Он избавляет меня от страха и беспокойства. Я целиком и полностью пребываю в согласии с этим миром.
       - Никогда не приходилось слышать ничего подобного.
       - Вы сказали вчера, что вы слабый, больной человек. Что вы имели в виду?
       Покаяние полезно для души, говорил ему Серджио во время сеансов терапии. Если она хочет знать, тогда он сделает попытку шокировать ее правдой.
       - Я алкоголик,- сказал он почти с гордостью, как его учили признавать это во время реабилитаци. - Я скатывался на дно четыре раза за последние десять лет, и вышел из реабилитационного центра, чтобы совершить это путешествие. Не могу сказать с определенностью, что я не запью снова. Я трижды пробовал кокаин и не уверен, что никогда не прикоснусь к нему снова. Четыре месяца назад, я был объявлен банкротом. Сам я в это время находился в реабилитации. В настоящее время я нахожусь под следствием за нарушение закона о налогообложении. С вероятностью 50/50 я могу быть посажен в тюрьму, и тогда потеряю лицензию на юридическую практику. О двух разводах вы уже осведомлены. Обе женщины меня ненавидят и отравляют ядом этой ненависти моих детей. Я поработал на славу, чтобы погубить свою жизнь.
       Ни удовольствия, ни заметного облегчения от этого душевного стриптиза Нейт не испытал.
       Рашель восприняла его признание без отвращения.
       - Что-нибудь еще?- спросила она.
       - О, да. Я дважды пытался покончить с собой. Два раза, которые я помню. Один раз прошлым августом, вследствие чего оказался в реабилитации. Второй раз несколько дней назад, в Корумбе. Кажется, это было в ночь перед Рождеством.
       - В Корумбе?
       - Да. В номере отеля. Я почти до смерти напился дешевой водкой.
       - Вы несчастный человек.
       - Я болен. Такая болезнь. Я многократно признавал это перед консультантами всех мастей.
       - Вы когда-нибудь приносили покаяние перед Богом?
       - Я уверен, что ОН знает.
       - Я тоже уверена, что Он знает, но Он не поможет, пока вы не попросите. Он всемогущ, он вы должны придти к Нему, с молитвой, преисполнившись духом всепрощения.
       - Что тогда произойдет?
       - Ваши грехи будут прощены. Ваши неприятности урегулируются. Пристрастия исчезнут. Господь простит все ваши проступки, и вы станете истинно верующим в Христа Спасителя.
       - Как насчет налогового управления?
       - Оно никуда не денется, но у вас появятся силы, чтобы решить эту проблему. С помощью молитвы, вы сможете преодолеть любые трудности.
       Нейту и прежде приходилось слушать проповеди. Он столько раз уже отдавал себя во власть Высших Сил, что мог сам читать проповеди. Его спасением уже занимались проповедники и терапевты, гуру и психиатры всех разновидностей и направлений. Однажды в течение трех лет трезвости, он сам работал в качестве советника в АА, обучая методике выхода из запоя других алкоголиков в цокольном этаже церкви в Александрии. А потом снова запил.
       Почему бы и ей не попытаться его спасти? Разве это не ее призвание спасать падших.
       - Я не знаю, как молиться,- сказал Нейт.
       Рашель взяла его за руку и крепко ее сжала.
       - Закройте глаза, Нейт, и повторяйте за мной: Господи, прости мне грехи мои и помоги мне простить тех, кто согрешил против меня.- Нейт невнятно повторил за ней и сжал ее руку. Это звучало очень похоже на обычную молитву.- Дай мне силу не поддаваться соблазнам и пристрастиям, и не пасовать перед трудностями, ожидающими впереди.- Нейт повторял слова за Рашелью, но этот маленький ритуал приводил его в смущение. Для Рашели молитва была естественна, потому что она привыкла молиться, но Нейту это было внове.- Аминь,- сказала она. Они открыли глаза, но не разомкнули рук. Они слушали, как вода шумела по камням. У Нейта было странное ощущение, будто с него сняли груз. Он чувствовал, что его плечам стало легче, голова стала ясной, а из души ушло беспокойство. Но груз забот, который он нес, был столь велик, что Нейт не мог бы сказать, какая часть груза была снята, а какая осталась.
       Его страшило будущее. Легко храбриться посреди Пантанала, где соблазны практически отсутствуют, но Нейт прекрасно знал, каково будет дома.
       - Ваши грехи прощены,- сказала Рашель.
       - Которые из них? Их так много.
       - Все, до единого.
       - Слишком просто. Позади очень много разрушений.
       - Мы вечером снова помолимся.
       - Это потребует больше усилий, чем для кого-либо другого.
       - Верьте мне, Нейт, и доверьтесь Богу. Он видел много хуже вас.
       - Вам я верю. Кто меня беспокоит, так это Бог.
       Она сжала его руку, и продолжала смотреть на воду вокруг них. После длительной паузы Рашель сказала:
       - Нам нужно идти,- Но продолжала сидеть.
       - Я подумал об этих похоронах малышки,- сказал Нейт.
       - Что именно?
       - Мы увидим ее тело?
       - Разумеется. Как же иначе?
       - Тогда я предпочел бы не ходить. Мы с Джеви вернемся в деревню и подождем вас там.
       - Вы уверены, Нейт? Мы имели бы возможность поговорить еще несколько часов.
       - Я не хочу видеть мертвого ребенка.
       - Хорошо. Я вас понимаю.
       Нейт помог ей подняться, хотя она определенно не нуждалась в помощи. Они по-прежнему держались за руки, пока она не потянулась за своими ботинками. Как обычно, из ниоткуда материализовался Лако, и вскоре они ушли.
       Нейт нашел Джеви спящим под деревом. Они пошли обратно в деревню, придерживаясь тропы и очень внимательно глядя под ноги, опасаясь змей. Шли медленно, поскольку опять было некуда спешить.
      
       Тридцать один
       Оказалось,что вождь не был мастером предсказывать погоду. Буря так и не начиналась. В течение дня дождь шел дважды, насколько могли судить Нейт и Джеви, периодически засыпавшие в своих арендованных гамаках. Ливни были короткими, и после каждого снова являлось солнце, подогревая намокшую почву и повышая влажность воздуха. Даже находясь в тени, двигаясь только при необходимости, оба изнемогали от духоты.
       Со своего места Нейт и Джеви могли наблюдать дневную активность индейцев, но и работа и игры прекратились из-за жары. Когда солнце было в зените, Айпикас спрятались в своих хижинах или в тени деревьев позади хижин. Во время ливней детей выпускали играть под дождем. Когда солнце скрывалось за облаками, женщины принимались за свои обычные дела или шли на реку.
       Нейт был поражен упорядоченностью жизненного уклада. Каждый день казался точной копией предыдущего. Веками ничего не менялось.
       Рашель возвратилась во второй половине дня. Вдвоем с Лако они сразу пошли к вождю с отчетом о развитии событий в другой деревне. Она перекинулась несколькими словами с Нейтом и Джеви, сказала, что очень устала и должна немного поспать прежде, чем говорить о делах.
       Велика важность, еще час пропадет, подумал Нейт, кто считает? Он смотрел ей вслед. Она была стройной и сильной и, вероятно, могла бы бегать марафоны.
       - Что смотрите? Нравится?- спросил Джеви с ухмылкой.
       - Просто смотрю.
       - Сколько ей лет?
       - Сорок два.
       - А вам сколько?
       - Сорок восемь.
       - Она была когда-нибудь замужем?
       - Нет.
       - Как думаете, был у нее когда-нибудь мужчина?
       - Спросите. Что вас останавливает?
       - Вы спрашивали?
       - Меня это не интересует. Абсолютно.
       Они снова уснули. Чем еще они могли заняться? Через пару часов начнутся состязания, потом ужин, потом темень. Нейт грезил о "Святой Лауре", весьма скромном средстве передвижения, в лучшем случае, но казавшимся совершеннее с каждым часом. Во сне она предстала перед ним стремительной элегантной яхтой.
       Когда мужчины начали собираться, чтобы заняться своими прическами и подготовкой к играм, Нейт и Джеви решили сменить место. Один из Айпикас крикнул им что-то, сверкнув зубами, что, казалось, могло быть приглашением принять участие в соревнованиях. Нейт ускорил шаги. Он вдруг представил себя поверженным посреди деревни, рядом маленькие, сидящие на корточках, воины, и повсюду обнаженные гениталии. Джеви тоже не хотел участвовать в действе. Их спасла Рашель.
       Она и Нейт пошли к реке, на старое место, где была узкая скамейка в тени под деревом. Они сели рядом, так близко, что их колени соприкасались.
       - Вы правильно сделали, что не пошли,- сказала Рашель усталым голосом. Сон не прибавил ей бодрости.
       - Почему?
       - В каждой деревне есть свой доктор. Здесь его называют шалун. Он готовит отвары из растений и корней для лечебных средств. Он же призывает четырех духов, чтобы они помогли в решении проблем.
       - Аа, старый целитель.
       - Что-то вроде. Скорее шаман. В мире индейцев очень много всяких духов, и предполагается, что шалун направляет их движение. Так или нет, но шалуны являются моими естественными противниками. Я представляю угрозу для их верований. Они постоянно атакуют. Они подвергают гонениям христиан. Преследуют вновь обращенных. Они хотят, чтобы я уехала, и постоянно убеждают вождей изгнать меня. В этой борьбе не бывает перемирий. В последней деревне по течению реки, у меня была маленькая школа, где я учила читать и писать. Она была предназначена для верующих, но любой мог ее посещать. Год назад был всплеск малярии, и трое умерли. Местный шалун убедил вождя, что это наказание деревне за мою школу. Теперь она закрыта.
       Нейт слушал молча. Восхищение, вызванное ее бесстрашием, достигло новых высот. Жара и неспешный ритм жизни Айпикас создали у него впечатление безмятежности их существования. Посторонний не мог заметить этой битвы за души.
       - Родители Аешь, девочки, которая умерла, христиане, и глубоко верующие. Шалун распустил слух, что он мог бы спасти ребенка, но родители его не позвали. Конечно, они хотели, чтобы я ее лечила. Эта разновидность змей водилась здесь всегда, и существуют местные средства, которые готовит шалун. Я ни разу не видела, чтобы хоть одно из них подействовало. Вчера после того, как Аешь умерла, и я ушла, шалун призвал неких духов и устроил церемонию в центре деревни. Он обвинил меня в смерти малышки. И он обвинил Бога.- Ее слова лились потоком. Быстрее, чем обычно. Словно она торопилась поговорить по-английски еще раз.- Сегодня во время похорон, шалун и еще несколько человек начали петь и танцевать неподалеку. Несчастные родители, которые безумно горюют, были оскорблены до глубины души. Я не смогла закончить службу.- Ее голос дрогнул, и она закусила губу.
       Нейт погладил ее по руке.
       - Все хорошо. Все уже кончилось.
       Она ни в коем случае не могла расплакаться на виду у индейцев. Она должна быть сильной и несгибаемой, неколебимо верующей и отважной, при любых обстоятельствах. Но она могла поплакать при Нейте, он бы понял. Он даже ожидал этого.
       Рашель вытерла глаза и постепенно справилась со своими эмоциями.
       - Простите,- сказала она.
       - Все нормально,- успокоил ее Нейт, испытывая сильное желание чем-то помочь. Женские слезы всегда растапливали его показную холодность, в баре ли, у реки ли.
       В деревне нарастало веселье. Начались состязания. Нейт подумал о Джеви. Уж не подключился ли и он к забавам парней?
       - Я думаю, что вам нужно отплыть прямо сейчас,- сказала резко Рашель, нарушив молчание. Ее эмоции были теперь под контролем, и голос звучал как обычно.
       - Что?
       - Да, сейчас. Как можно скорее.
       - Я, конечно, очень хочу уехать, но что за спешка? Через три часа стемнеет.
       - Есть причина для беспокойства.
       - Я слушаю.
       - Я думаю, что видела случай малярии сегодня в другой деревне. Она разносится москитами, и распространяется очень быстро.
       Нейт немедленно начал чесаться и готов был сразу вскочить в лодку, затем он вспомнил о таблетках.
       - Я в безопасности. Я принимаю хлоро-что-то.
       - Хлороквин?
       - Точно.
       - Когда вы начали принимать?
       - За пару дней до отъезда из Штатов.
       - Где таблетки сейчас?
       - Я оставил их на судне.
       Она осуждающе покачала головой.
       - Вы должны были их принимать до, во время и после поездки сюда.- Ее тон был врачебно - официальным, словно ему угрожала смерть.- А Джеви? Он тоже принимает таблетки?
       - Он служил в армии. Уверен, что с ним будет все в порядке.
       - Нейт, я не собираюсь спорить. Я уже говорила с вождем. На разлившихся реках можно заблудиться в первые два часа, потом вы окажетесь в судоходных реках. Вождь даст трех проводников на двух каноэ, и я пошлю Лако, помочь с языком. Как только вы попадете на реку Зико, вы окажетесь на прямом пути к Парагваю.
       - Как далеко это?
       - До реки Зико около четырех часов, до Парагвая - шесть. Вы пойдете вниз по течению.
       - Ну что ж, вы, похоже, все уже спланировали.
       - Поверьте мне Нейт. У меня дважды была малярия. Это не то, что можно хотеть. Второй раз я едва не умерла.
       Нейту никогда не приходило в голову, что она может умереть. Достаточно хаоса вносит то, что она прячется в джунглях и не хочет подписывать бумаги, но если она умрет, урегулирование дела о собственности Фелана займет годы.
       Нейт восхищался Рашелью. Она обладала всеми теми качествами, которых он не имел: сильная и смелая, убежденная в своей вере, чувствует себя комфортно в примитивных условиях, знает свое предназначение в этом мире и в том, загробном.
       - Рашель, пожалуйста, не умирайте,- сказал Нейт.
       - Смерть меня не пугает. Для христианина смерть является наградой. Но молитесь за меня, Нейт.
       - Я собираюсь больше молиться. Обещаю.
       - Вы хороший человек. У вас доброе сердце и светлая голова. Просто вы нуждаетесь в помощи.
       - Я знаю. Я слабый человек.- Нейт достал из кармана бумаги в конверте.- Могли бы мы хотя бы обсудить это?
       - Хорошо, но только ради вас. Вы проделали такой долгий путь, чтобы добраться сюда, так что я не могу отказать вам в короткой беседе по правовым вопросам.
       - Спасибо.- Нейт передал ей первый лист, копию завещания Троя, уместившегося на одной странице. Рашель читала медленно, с трудом разбирая рукописный текст. Покончив с этим, она спросила:- Это признается законным завещанием?
       - Пока да.
       - Оно такое примитивное.
       - Завещания, написанные от руки, являются законными. Так гласит закон.
       Она прочитала завещание еще раз. Нейт заметил, что тени от деревьев удлинились. Он боялся темноты и на суше и на воде. Ему не терпелось уехать поскорее.
       - Трой не позаботился о других своих отпрысках, да?- спросила она с изумлением.
       - Вы бы тоже не стали этого делать. Но я сомневаюсь, что ему вообще были свойственны отцовские чувства.
       - Я помню тот день, когда мама мне о нем рассказала. Мне было семнадцать лет. Лето кончалось. Мой отец только что умер от рака. Жизнь казалась безрадостной. Трой каким-то образом разыскал меня и уговаривал маму разрешить ему со мной встретиться. Мама рассказала мне правду о моих биологических родителях, но для меня это не имело значения. Эти люди для меня не существовали. Я их не знала и не имела ни малейшего желания встречаться с ними. Позже, я узнала, что моя мать покончила с собой. Что вы об этом думаете, Нейт? Мои биологические родители, оба, покончили с собой. Может быть, это в моих генах?
       - Нет, вы гораздо сильнее, чем были они.
       - Смерть мне кажется желанной.
       - Не говорите так. Когда вы встречались с Троем?
       - Время шло, они с мамой часто разговаривали по телефону. Она поверила в его добрые намерения, и однажды он появился в нашем доме. Мы выпили чаю с пирогом, и он уехал. Потом он прислал деньги на колледж. Потом он уговаривал меня пойти работать в одну из его кампаний. Он начал входить в роль отца, а мне он нравился все меньше. Потом мама умерла, я осталась наедине с миром. Я изменила имя и поступила на медицинский факультет. Я молилась за Троя многие годы, как я молилась за всех, кого знала. Я думала, он забыл обо мне.
       - Очевидно, нет,- сказал Нейт. Черный комар сел ему не ногу, и Нейт прихлопнул его с такой силой, что почувствовал боль. Если он нес малярию, дальше он ее не понесет. На коже появился красный след от руки.
       Нейт подал Рашели документ об отказе от наследства и документ, подтверждающий получение. Она прочитала обе бумаги очень внимательно и сказала:
       - Я не подпишу ничего. Я не хочу этих денег.
       - Просто держите их при себе. Молитесь на них.
       - Вы смеетесь надо мной?
       - Нет. Просто не знаю, что мне тогда делать.
       - Ничем не могу помочь. Но хочу вас попросить об одном одолжении.
       - Все, что угодно.
       - Никому не говорите, где я. Я вас умоляю, Нейт. Сохраните мою тайну.
       - Я обещаю. Но вы должны реально смотреть на мир.
       - Что вы имеете в виду?
       - История слишком привлекательна. Если вы деньги берете, тогда вы, возможно, самая богатая женщина в мире, а если вы от них отказываетесь, то шума будет еще больше.
       - Но мне-то до этого какое дело?
       - Слава богу, вы защищены от прессы. У нас сейчас круглые сутки гонят программы новостей по телевизору. Журналы новостей. Часами говорящие головы сообщают горячие новости. Не гнушаются любой малостью. Все превращается в сенсацию.
       - Но как они могут меня найти?
       - Хороший вопрос. Нам повезло, потому что Трой напал на ваш след. Насколько нам известно, он никому не рассказывал о вас.
       - Тогда я могу спать спокойно, так ведь? Вы не можете никому рассказать. Юристы из вашей кампании не могут рассказать.
       - Это абсолютно верно.
       - К тому же вы оказались здесь, когда заблудились, правильно?
       - Совершенно заблудились.
       - Вы должны меня защитить, Нейт. Это мой дом. Это мой народ. Я не хочу снова бежать.
      
       "СКРОМНАЯ ЖЕНЩИНА МИССИОНЕР В ДЖУНГЛЯХ ГОВОРИТ
       НЕТ НАСЛЕДСТВУ В ОДИННАДЦАТЬ МИЛЛИАРДОВ"
      
       Ну и заголовок. Стервятники наводнят Пантанал вертолетами и амфибиями, чтобы состряпать свои истории. Нейту было жаль Рашель.
       - Я сделаю все, что зависит от меня.
       - Вы даете мне слово?
       - Да, я обещаю.
       На тропе, ведущей от деревни к реке, появилась группа провожающих, возглавляемая самим вождем, за которым шла его жена, затем дюжина мужчин, затем Джеви, за которым шли еще человек десять.
       - Вам время уезжать,- сказала Рашель.
       - Да, похоже, что так. Вы уверены, что мы будем в безопасности в темноте?
       - Да, вождь посылает с вами лучших рыболовов. С вами Бог. Не забывайте молиться, Нейт.
       - Обещаю.
       - Я буду за вас молиться каждый день. Вы хороший человек с добрым сердцем. Вы достойны спасения.
       - Спасибо, не хотите ли выйти за меня замуж?
       - Я не могу.
       - Да все вы можете. Я позабочусь о деньгах, вы будете присматривать за индейцами. Нам отведут хижину большего размера, и мы тоже сможем сбросить одежду.
       Они оба рассмеялись, и все еще продолжали улыбаться, когда подошел вождь. Нейт встал, чтобы поздороваться или, скорее, попрощаться и вдруг, на секунду, утратил способность видеть. Приступ дурноты охватил грудь и голову. Нейт взял себя в руки, зрение возвратилось. Он взглянул на Рашель, чтобы узнать, не заметила ли она.
       Рашель не заметила. Теперь у Нейта болели веки, и возникла пульсирующая боль в локтевых суставах.
       Раздалось многоголосое ворчание на языке Айпикас, и все подошли к реке. Продукты разместили в лодке Джеви и еще двух узких каноэ сопровождения, где предстояло разместиться проводникам и Лако. Нейт поблагодарил Рашель, которая, в свою очередь поблагодарила вождя, и когда все прощальные церемонии были должным образом исполнены, настало время отправиться в обратный путь. Стоя по колено в воде, Нейт обнял Рашель и потрепал ее по спине, говоря:
       - Спасибо.
       - За что, спасибо?
       - Ах, не знаю. Спасибо за создание состояний из адвокатских гонораров.
       Она улыбнулась и сказала:
       - Вы мне нравитесь, Нейт, но мне нет никакого дела ни до денег, ни до адвокатов.
       - Вы мне тоже нравитесь.
       - Пожалуйста, никогда не возвращайтесь сюда.
       - Об этом можете не беспокоиться.
       Все ждали. Рыболовы уже были на реке. Джеви держал свое весло, горя желанием отплыть поскорее.
       Нейт закинул одну ногу в лодку и сказал:
       - Мы могли бы провести медовый месяц в Корумбе.
       - До свидания, Нейт. Просто скажите вашим людям, что вы меня не нашли.
       - Так и сделаю. Пока.- Он оттолкнулся и влез в лодку, где тяжело опустился на свою скамью. Голова снова кружилась. Когда они немного отплыли, он помахал рукой Рашели и индейцам, но их фигуры виделись ему расплывчатыми.
       Подгоняемые течением, каноэ скользили по воде, индейцы гребли слаженным тандемом. Они не растрачивали зря ни сил, ни времени. Они спешили. Мотор завелся с третьей попытки и, вскоре, они догнали каноэ. Когда Джеви сбросил обороты, мотор чихнул, но не заглох. Когда лодка подошла к первому повороту, Нейт оглянулся, ни Рашель, ни индейцы не сдвинулись с места.
       Нейт сильно вспотел. Он удивился этому, солнце спряталось за облаками, лицо освежал легкий ветерок. Руки и ноги Нейта были мокрыми от пота. Он провел пальцами по лбу и шее и увидел на пальцах влагу. Вместо обещанных молитв он шептал:
       - Черт возьми, я заболел.
       Температура была пока невысокой, но поднималась очень быстро. Его знобило. Нейт скорчился на своей скамейке и осматривался вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно было бы укрыться. Джеви заметил это и спросил:
       - Нейт, вы в порядке?.
       Нейт отрицательно покачал головой, и боль из глаз вонзилась в мозжечок. Из носа потекло.
       После двух поворотов реки, деревья стали тоньше, берега ниже. Река стала шире, затем влилась в переполняющееся озеро с тремя умирающими деревьями в центре. Нейт знал, что они не проплывали мимо этих деревьев на пути туда. Они избрали другой маршрут на пути обратно. При отсутствии течения каноэ несколько снизили скорость, но продолжали двигаться на удивление быстро. Проводники не тратили времени на изучение озера. Они точно знали, куда плыть.
       - Джеви, я подозреваю, что у меня малярия,- сказал Нейт хрипло. Горло уже болело.
       - Откуда вы знаете?- Джеви на секунду сбросил обороты.
       - Рашель предупредила меня. Она видела случай в другой деревне, вчера. Поэтому мы и отплыли так поспешно.
       - Вас лихорадит?
       - Да. И у меня проблемы со зрением.
       Джеви остановил лодку и позвал индейцев, которые почти скрылись из вида. Затем он отодвинул пустые канистры и остальные их пожитки и развернул палатку.
       - Вас будет знобить,- сказал он. Лодка раскачивалась взад вперед, когда он передвигался в ней.
       - У вас была малярия?
       - Нет, но большинство моих друзей умерли от нее.
       - Что?!
       - Неудачная шутка. Умирают немногие, но вам будет очень плохо.
       Двигаясь очень осторожно, держа голову неподвижно, насколько это было возможно, Нейт перелез через скамейку и лег в центре лодки, подложив под голову свернутую подстилку. Джеви расправил легкую палатку и прижал ее по краям двумя пустыми канистрами.
       Индейцы были теперь рядом с ними, очень заинтересованные причиной остановки. Лако спросил по-португальски, и Нейт расслышал слово малярия в ответе Джеви, что вызвало активное бурчание среди Айпакас. Затем они поплыли дальше.
       Нейту казалось, что лодка стала двигаться быстрее. Может быть потому, что он лежал на дне и чувствовал, как лодка разрезает воду. Иногда ветки, которых не замечал Джеви, задевали Нейта, но он не обращал на это внимания. В голове была такая сильная пульсирующая боль, какой ему не приходилось испытывать после самого страшного запоя. Все мышцы и суставы болели, сковывая движения. Ему было холодно, и это ощущение усиливалось. Его начинало трясти.
       Вдали послышался раскат грома. Потрясающе, подумал Нейт. Гроза - это то, чего не хватает в нашем положении.
      
       Дожди обходили их стороной. Река повернула к западу, и Джеви увидел оранжевые и желтые отсветы заката. Затем река снова повернула на восток, приближаясь к тьме, разливающейся над Пантаналом. Дважды каноэ замедляли ход, и Айпикас держали совет, какой из потоков выбрать. Джеви держался за ними на расстоянии сотни футов, но при приближении темноты эту дистанцию сократил. Он не мог видеть Нейта под палаткой, но знал, что его приятель страдает. Джеви лично знал одного человека, который умер от малярии.
       Они были в пути два часа. Проводники провели их сквозь путаницу узких протоков и широких лагун и когда вошли в более широкую реку, каноэ замедлили движение. Индейцам был нужен отдых. Лако позвал Джеви и объяснил, что теперь с ними ничего не случится. Трудная часть пути пройдена, дальше будет просто. Река Зико на расстоянии двух часов плавания. Она прямо впадает в Парагвай.
       Джеви спросил, не могут ли они дальше плыть одни, но получил ответ, что не могут. Впереди еще будут развилки, и индейцы знают на Зико такое место, которое не затоплено, они там переночуют.
       Лако спросил, как себя чувствует американец. Джеви ответил, что неважно.
       Американец слышал их голоса и чувствовал, что лодка не двигается. Он весь горел. Тело и одежда были мокрыми, и алюминий под ним был тоже мокрым. Глаза у него заплыли так, что не открывались, во рту пересохло, и было больно пошевелить губами. Он слышал, что Джеви спрашивал его что-то по-английски, но не мог ответить. Временами Нейт терял сознание.
       В темноте каноэ стали двигаться медленнее. Джеви держался к ним ближе, временами включая фонарь, чтобы помочь проводникам сориентироваться на развилках. Барахливший раньше мотор пришел в норму и на половинных оборотах работал ровно. Они останавливались только один раз, чтобы съесть по куску хлеба, выпить сока и помочиться. Они сцепили все три лодки вместе и на десять минут отдали себя во власть течения.
       Лако беспокоился об американце и спрашивал у Джеви, нужно ли говорить Рашели о его болезни. Джеви посоветовал сказать, что у Нейта малярия.
       Сверкание молнии вдалеке положило конец обеду и отдыху. Индейцы снова сели на весла и гребли так интенсивно, как только могли. Они не видели суши уже несколько часов. В случае грозы, укрыться было бы негде.
       Мотор заглох. Джеви подключил последний бак топлива и снова запустил мотор. При половинных оборотах топлива хватит часов на шесть, достаточно, чтобы добраться до Парагвая. Там уже будет движение, дома, люди и, наконец, "Святая Лаура". Он знал точно то место, где Зико впадает в Парагвай. Направляясь вниз по реке, они найдут Билли.
       Молнии продолжали сверкать, но они пока были вне грозы. Каждый новый разряд заставлял проводников налечь на весла. Но они уже начали уставать. В какой-то момент Лако ухватился за один борт лодки, проводник из второго каноэ, за другой, и они проделали некоторую часть пути на таком подобии баржи.
       Деревья становились мощнее, кустарник гуще, река стала шире. С двух сторон была твердая почва. Индейцы постоянно о чем-то переговаривались, и когда вошли в реку Зико бросили грести. Они были совершенно измучены и готовы остановиться. Прошло уже три часа от времени сна, подумал Джеви. Они нашли место, о котором говорили, и высадились.
       Лако объяснил, что он работает ассистентом у Рашели уже много лет. Ему приходилось видеть много больных малярией, он и сам болел трижды. Он откинул палатку и прикоснулся ко лбу Нейта. Очень высокая температура, сказал он Джеви, который стоял в жидкой грязи, держа фонарь над головой, и мечтая поскорее снова оказаться в лодке.
       Лако объяснил, что сделать ничего нельзя. Температура спадет, но через сорок восемь часов приступ повторится. Его несколько смущали опухшие глаза, ему не приходилось с этим встречаться при малярии.
       Старший из проводников что-то сказал Лако, указывая на темную реку. Лако перевел его слова Джеви. Ему следует держаться в середине реки, не обращая внимания ни на какие мелкие отвилки, особенно влево, тогда через два часа они будут в Парагвае. Джеви рассыпался в благодарностях и отчалил.
       Температура не спадала. Спустя час Нейт все еще горел в лихорадке. Он лежал свернувшись в позе зародыша, порой впадая в беспамятство, бормоча что-то бессвязно и бесконтрольно. Джеви влил ему в рот немного воды, остальную воду вылил ему на лицо.
       Река Зико была широкой и вполне судоходной. Они проплыли мимо дома, первого дома, казалось за месяц. Подобно маяку, манящему плывущий корабль, из-за туч вышла луна и осветила реку перед ними.
       - Нейт, вы меня слышите?- спросил Джеви, но не так громко, чтобы быть услышанным.- Нам улыбнулась удача.
       Джеви направил лодку по лунной дорожке, ведущей к Парагваю.
      
       Тридцать два
       Первым судном оказалась "чалана", плавучая коробка, тридцати футов длиной, восьми шириной, плоскодонка, приспособленная для транспортировки товаров по Пантаналу. Джеви многократно плавал на таких. Сначала он увидел свет, появившийся из-за излучины, и когда услышал стук дизеля, точно знал, что за судно он увидит.
       Он был знаком и с ее капитаном, который еще спал, когда вахтенный матрос застопорил двигатель. Было около трех утра. Джеви привязал лодку к судну и поднялся на борт. Пока он рассказывал, как здесь оказался, ему скормили пару бананов. Матрос приготовил сладкий кофе. Судно шло на север в Порто Индио, к находящейся там военной базе. Они везли на продажу товары, необходимые солдатам. Они, конечно, поделятся топливом, галлонов пять. Джеви обещал заплатить, когда они встретятся в Корумбе. Никаких проблем. На реке никто не откажет в помощи. Еще кофе и несколько сахарных вафель. Джеви спросил о "Святой Лауре" и Билли.
       - Она осталась в устье Кабиксы, там, где был старый причал,- объяснил Джеви. Оба собеседника отрицательно покачали головами.
       - Ее там нет,- сказал капитан, матрос был с ним согласен. Они знали судно, и они его там не видели. Его невозможно было бы не заметить.
       - Она должна быть там.
       - Нет. Мы прошли мимо Кабиксы вчера в полдень. Там нет никаких следов "Святой Лауры".
       Возможно, Билли решил пройти несколько миль вверх по Кабиксе в попытке их разыскать. Наверняка он очень беспокоился. Джеви простит его за то, что он самовольно ушел со стоянки, но сначала крепко отругает.
       Джеви был уверен, что судно уже на месте. Он выпил еще кофе и рассказал о Нейте и малярии. В Корумбе уже ходили слухи о новых вспышках болезни в разных областях Пантанала. Джеви слышал эти разговоры в течение всей своей жизни.
       Они залили в бак топливо из бочки, стоящей на борту чаланы. В сезон дождей движение по течению в три раза быстрее, чем против течения. Лодка с хорошим подвесным мотором будет у Кабиксы через четыре часа, около торгового поста через десять, а в Корумбе через восемнадцать часов. "Святой Лауре", когда и если они ее найдут, потребуется несколько больше времени, но зато у них будут гамаки и еда.
       Джеви планировал остановиться и немного отдохнуть на "Святой Лауре", но совсем недолго, потому что хотел как можно скорее поместить Нейта в нормальную постель. На судне он воспользуется спутниковым телефоном, чтобы связаться с Валдиром. Валдир сможет найти хорошего врача, и будет знать, что делать, когда они, наконец, доберутся до Корумбы.
       Капитан дал Джеви еще пачку вафель и еще кофе. Джеви пообещал разыскать их в Корумбе на следующей неделе. Поблагодарив их, он отвязал лодку. Нейт был жив, но неподвижен. Температура все еще держалась.
       Кофе взбодрило Джеви, и спать ему не хотелось. Он поиграл с двигателем, пытаясь найти наилучший режим. Когда начала рассеиваться ночная тьма, на реку опустился густой туман.
       В устье Кабиксы они были через час после рассвета. "Святой Лауры" там не было. Джеви привязал лодку у старого пирса и отправился на розыски хозяина единственного дома, стоящего неподалеку. Тот был в хлеву, доил корову. Он вспомнил Джеви и рассказал о буре, которая погубила судно. На его памяти, это была самая страшная буря. Она разразилась в полночь, почти ничего не было видно. Ветер был таким сильным, что они с женой и сыном спрятались под кровать.
       - Где она затонула?- спросил Джеви.
       - Я не знаю.
       - А что с парнем?
       - С Билли? Не знаю.
       - Вы ни с кем не разговаривали? Может, кто-нибудь видел парнишку?
       Никто не видел. Он говорил со всеми, кто появлялся на реке после исчезновения Билли во время бури. Он был очень расстроен и полагал, что Билли погиб.
       А Нейт был жив. Горячка существенно спала, и когда он пришел в себя, ему было холодно и хотелось пить. Глаза удалось приоткрыть только при помощи пальцев. Он увидел воду вокруг, кустарник на берегу и единственный фермерский дом.
       - Джеви,- сказал он. Горло саднило, голос был слабым. Он сел и помассировал вокруг глаз. Джеви не отзывался. В каждой частице тела затаилась боль, в мышцах, в суставах. В голове пульсировала боль. Кожа на шее и на груди была покрыта сыпью. Ему становилось дурно от собственного запаха.
       Фермер с женой шли за Джеви до самой лодки. У них не нашлось для Джеви ни капли топлива, и это очень его разозлило.
       - Как вы себя чувствуете, Нейт?- спросил он, влезая в лодку.
       - Я умираю,- выдохнул Нейт.
       Джеви потрогал ему лоб, осторожно прикоснулся к сыпи на шее и сказал:
       - Лихорадка пошла на убыль.
       - Где мы?
       - Мы у Кабиксы. Билли здесь нет. Судно затонуло во время бури.
       - Нам по-прежнему везет,- сказал Нейт, и поморщился от стреляющей боли в голове.- Где Билли.
       - Я не знаю. Можете вы потерпеть до Корумбы?
       - Я бы хотел умереть прямо сейчас.
       - Ложитесь, Нейт.
       Они отплыли от берега, где по колено в грязи остались стоять фермер с женой, махая им вслед, хотя их полностью игнорировали.
       Нейт немного посидел. Ему было приятно ощущать на лице дуновение ветра. Но прошло совсем немного времени, и его снова зазнобило. Нейт спрятался под палаткой. Он попробовал молиться о спасении Билли, но не смог сосредоточиться. Угораздило же его подхватить малярию!
      
       Хаак спланировал этот завтрак до мельчайших деталей. Он остановил свой выбор на небольшом банкетном зале отеля "Хей Адамс". Подавали устрицы с яйцом, икру и лососину, шампанское и мимозу*. В одиннадцать все были в сборе, одетые кто во что горазд, с бокалами мимозы в руках.
       Хаак убедил их, что встреча жизненно необходима и должна быть строго конфиденциальной. Он нашел свидетеля, который поможет выиграть процесс. Приглашены были только адвокаты детей Фелана. Ни одна из его жен пока не подала иска, и энтузиазма быть вовлеченной в процесс не проявила. С точки зрения закона, их позиция была очень слабой. Судья Вайклиф намекнул одному из адвокатов бывших жен в приватной беседе, что их иски не встретят благосклонности с его стороны.
       Но что бы ни говорил неофициально судья, а шестеро детей Фелана, не тратя попусту времени, опротестовали последнюю волю отца. Все шестеро поспешили ввязаться в драку, мотивировка была одинаковая у всех: Трой не был в состоянии завещательной способности, когда подписывал свое последнее завещание.
       Каждого их наследников должны были представлять не более двух адвокатов, а лучше, один. Хаак представлял Рекса. Уолли Брайт представлял Либбигейл. Янси был единственным адвокатом, которого знал Рембл. Грит представлял Мари Роз. Мадам Лэнгхорн, бывший профессор права, была здесь ради Джины и Коди. Трой младший со дня смерти отца уже сменил три бригады адвокатов. Присутствующие здесь, были из фирмы, которая насчитывала четыреста юристов. Их звали Хемба и Гамильтон.
       Хаак закрыл дверь и обратился к присутствующим. Он кратко поведал им биографию Малкольма Снида, человека, с которым он встречается с некоторых пор почти ежедневно.
       - Он был рядом с мистером Феланом в течение тридцати лет,- сказал мрачно Хаак.- Возможно, он помогал мистеру Фелану писать его последнее завещание. И может быть, он готов сказать, что старик уже совершенно спятил, когда писал это завещание.Законники были совершенно потрясены новостью. Хаак смотрел на их счастливые лица несколько мгновений, потом сказал: - Или, он может сказать, что ничего не знал о рукописном завещании, но мистер Фелан был абсолютно в здравом уме и твердой памяти в тот день, когда умер.
       - Сколько он хочет?- спросил Уолли Брайт, прекращая это хождение вокруг да около.
       - Пять миллионов долларов. Десять процентов сейчас, а остальные при достижении соглашения.
       Требования Снида не были шокирующими для адвокатов. Ставки были так высоки, что его требования казались умеренными.
       - Наши клиенты, разумеется, не имеют этих денег,- продолжал Хаак.- Поэтому, если мы хотим купить его свидетельские показания, это наша проблема. Мы можем подписать контракт с мистером Снидом по восемьдесят пять тысяч на каждого наследника. Я уверен, что он даст показания, которые или выиграют дело, или приведут к соглашению.
       Диапазон состоятельности присутствующих был весьма широким. На счету конторы Уолли Брайта было пусто. Весь кредит тоже выбран. Он еще не выплатил даже налоги. На другом конце диапазона находилась фирма Хембы и Гамильтона, в которой некоторые юристы зарабатывали по миллиону баксов в год.
       - Вы предлагаете, чтобы мы платили свидетелю, который лжет?- спросил Гамильтон.
       - А мы не знаем, лжет он или нет.- Хаак был готов к ответу на любой вопрос.- Этого никто не знает. Он один был рядом с мистером Феланом. Других свидетелей нет. Правда целиком определяется выбором мистера Снида.
       -Это как-то дурно пахнет,- заметил Хемба.
       - Вы можете предложить что-нибудь лучше?- взорвался Грит. Он допивал четвертую "мимозу".
       Хемба и Гамильтон были адвокатами из большой фирмы. Они не привыкли к грязи и нечистотам улиц. Не то, чтобы они или им подобные никогда не были замешаны в коррупции, но их клиентами были крупные корпорации, которые использовали лоббистов для подкупа, чтобы добиваться жирных государственных контрактов и прятать на швейцарских счетах деньги для зарубежных деспотов. И все с помощью их доверенных адвокатов. Но, поскольку они принадлежали к большой фирме, они довольно естественно выказывали неодобрение неэтичного предложения Хаака, поддержанного Гритом и Брайтом, и другими игроками.
       - Я не уверен, что наш клиент на это согласится,- сказал Гамильтон.
       - Ваш клиент будет счастлив,- сказал Хаак. Было смешно вспоминать об этике, когда дело касалось Троя младшего. - Мы знаем его лучше, чем вы. Вопрос только в том, хотите ли вы в этом участвовать.
       - Вы предлагаете, чтобы мы, адвокаты, выплатили начальные пятьсот тысяч долларов?- спросил Хемба тоном, полным презрения.
       - Именно так.
       - Тогда наша кампания не может участвовать в таком деле.
       - Тогда вашу кампанию заменят другой,- вклинился в разговор Грит.- Имейте в виду, что вы - четвертые за месяц.
       В действительности, Трой младший уже угрожал, что наймет других. Поэтому они притихли и стали слушать. Хаак снова был у руля.
       - Чтобы избежать разочарования, требуя, чтобы каждый из нас внес наличные, я нашел банк, который готов нам ссудить пятьсот тысяч долларов на год. Все, что требуется от нас, это поставить шесть подписей на заемном письме. Я уже подписал.
       - Я подпишу чертову бумагу,- сказал Брайт, чувствуя прилив энергии. Он ничего не боялся, потому что ему нечего было терять.
       - Если я правильно понял, мы сначала даем Сниду деньги, потом он дает показания. Так?- спросил Янси.
       - Так точно.
       - А нельзя ли послушать его версию сначала?
       - Его версия нуждается в проработке. В этом-то и есть вся прелесть. Как только мы ему заплатим, он будет наш. Мы сможем придать его показаниям необходимый для нас характер. Не забывайте, что других свидетелей просто нет, за исключением разве что секретарши.
       - А она сколько стоит?- поинтересовался Грит.
       - Ни цента. Включена в пакет Снида.
       Не часто выпадает шанс снять некий процент с десятого по величине состояния в стране. Адвокаты считать умеют. Конечно, сейчас придется идти на риск, но впереди ожидают золотые горы.
       Мадам Лэнгхорн удивила всех своим высказыванием:
       - Я буду рекомендовать моей фирме принять участие в этом деле, но это должно быть абсолютной тайной.
       - Абсолютной,- повторил Янси.- Нас всех могут лишить права практиковать, могут даже привлечь к ответственности. Подкуп лжесвидетеля - это преступление.
       - Вы не поняли,- сказал Грит. - Правда это то, что таковой считает Снид, и только он один. Если он говорит, что помогал писать это завещание, и старик в это время был совершенно невменяем, то никто в мире не может этого отрицать. Идея просто блестящая. Я подписываюсь.
       - Таким образом, нас четверо,- сказал Хаак.
       - Я подпишу,- сказал Янси.
       Хемба и Гамильтон мялись.
       - Нам нужно обсудить это в кампании,- сказал Гамильтон.
       - Нам нет необходимости напоминать вам, мальчики, об абсолютной конфиденциальности?- сказал Брайт. Это было комично. Недавно еще охотившийся за клиентами на улице выпускник вечерней школы напоминал об этике редакторам обзоров судебной практики.
       - Нет,- сказал Хемба.- Вам нет необходимости напоминать нам.
       Хаак позвонит Рексу и расскажет, как обстоит дело. Тот позвонит Ти Джею и скажет, что его адвокаты срывают договор. Хемба и Гамильтон станут историей в течение сорока восьми часов.
       - Поторопитесь,- предупредил их Хаак..- Если требование мистера Снида не будет выполнено, он вполне готов заключить соглашение с противоположной стороной.
       - Кстати о таковой,- сказала Лэнгхорн. - Известно что-нибудь еще о той, другой стороне? Мы все опротестовали завещание. Кто-то должен быть его защитником. Где Рашель Лейн?
       - Ясно, что она прячется,- сказал Хаак. - Джош уверяет, что они знают, где она. Что они с ней в контакте, и что она наймет адвокатов для защиты своих интересов.
       - Надеюсь, одиннадцать миллиардов того стоят,- добавил Грит.
       Они на несколько мгновений предались подсчетам их собственных процентов от одиннадцати миллиардов. Требование Снида выглядело вполне резонным.
      
       Джеви и Нейт добрались до торгового поста уже после полудня. Мотор то и дело глох, топлива почти не осталось. Фернандо, хозяин магазина, был на крыльце, в гамаке, пытаясь спастись от жгучего солнца. Он был уже стариком, усталый ветеран реки, который знал отца Джеви.
       Они вдвоем с Джеви помогли Нейту выбраться из лодки. Он снова горел в лихорадке. Ноги онемели и ослабли. Втроем они очень медленно и осторожно продвигались по узкому причалу, затем поднялись на крыльцо и уложили Нейта в гамак. Завершив эту процедуру, Джеви коротко поведал о событиях последней недели. Фернандо знал обо всем, что происходило на реке.
       - "Святая Лаура" затонула,- сказал он.- Здесь была очень сильная буря.
       - Вы видели Билли?- спросил Джеви.
       - Видел. Его спасли скотовозы. Они здесь останавливались. Билли сам мне все рассказал. Уверен, что он сейчас в Корумбе.
       Джеви почувствовал облегчение, узнав, что Билли жив. Потеря судна, однако, была трагедией. "Святая Лаура" была одним из лучших судов на Пантанале. И ее гибель на его ответственности.
       Фернандо рассматривал Нейта, пока они разговаривали. Нейт едва слышал их слова и не понимал их значения. Да ему и не хотелось.
       - Это не малярия,- сказал Фернандо, прикоснувшись к сыпи у него на шее. Джеви подошел к гамаку и посмотрел на своего приятеля. Его волосы были влажными и всклокоченными, глаза совсем заплыли.
       - Что это?
       - При малярии нет такой сыпи. Это денги, тропическая лихорадка.
       - Тропическая лихорадка?
       - Похоже на малярию, лихорадка и озноб, болят мышцы и суставы, разносится москитами. Но сыпь свидетельствует, что это денги.
       - У отца была она один раз, он был очень болен.
       - Тебе нужно доставить его в Корумбу как можно скорее.
       - Могу я позаимствовать ваш мотор?
       Лодка Фернандо стояла в сарае. Мотор был не таким ржавым, как у Джеви и имел дополнительно пять лошадиных сил. Они торопились быстрей переставить мотор и залить горючее. После часа пребывания в гамаке в коматозном состоянии, бедного Нейта снова протащили по причалу и положили в лодку, накрыв палаткой. Он был слишком слаб, чтобы понимать, что происходит.
       Была половина третьего. Корумба на расстоянии девяти-десяти часов пути. Джеви оставил Фернандо номер телефона Валдира. Случалось, что некоторые суда на Пантанале имели радиосвязь. Если Фернандо случайно встретится такое, Джеви хотел, чтобы он сообщил Валдиру новости.
       Они отчалили. Мотор работал в полную силу. Джеви был рад скорости.
       Тропическая лихорадка бывает смертельной. Отец Джеви был смертельно болен в течение недели, с ослепляющими головными болями и температурой. Его глаза болели так сильно, что мать держала его в темной комнате много дней. Отец был сильным человеком, привыкшим к ранам и боли, и когда Джеви услышал, как он плачет подобно ребенку, он знал, что отец умирает. Врач приходил ежедневно. Но, в конце концов, лихорадка все же отступила. Джеви хотелось верить, что и Нейт выживет.
      
       Тридцать три
      
       Придя в себя,Нейт понял, что он не видит. Он снова погрузился в забытье, а в следующий раз опомнился, когда уже было темно. Он попытался попросить у Джеви воды, хотя бы глоток, и может быть каплю хлеба, но у него пропал голос. Речь требовала усилий и движений, особенно, если нужно перекричать шум двигателя. Суставы были так сведены, что он лежал, свернувшись клубком.
       Нейту казалось, что Рашель лежала рядом с ним под провонявшей палаткой. Ее колени были подтянуты и касались его коленей так, как это было, когда они сидели вместе на земле перед ее хижиной, и потом, на скамейке у реки. Осторожное легкое касание женщины, стосковавшейся по прикосновению. Она жила среди Айпикас в течение одиннадцати лет, и их нагота создавала дистанцию между ними и любым цивилизованным человеком. Даже обычные жесты, выражающие дружеские чувства, были невозможны. Как обнять нагого человека? По какой части тела можно похлопать? Как прижать к груди? Совершенно ясно, что она никогда не прикасалась к мужчинам.
       Он хотел поцеловать ее, хотя бы в щеку, потому что наверняка прошли годы с тех пор, когда она могла подвергаться подобному испытанию. "Когда вы целовались в последний раз, Рашель",- хотел он спросить. "Вы были влюблены. Насколько чувственна была эта любовь?"
       Но он не задал этих вопросов. Вместо этого они говорили о людях, которых не знали. У нее был учитель музыки, чье дыхание было таким смрадным, что слоновая кость на клавишах рояля пожелтела. У него был тренер по лакроссу*, парализованный ниже пояса, потому что он повредил позвоночник во время игры. Девушка, ходившая с ней в одну церковь, забеременела, и ее отец проклял несчастную с амвона. Она через неделю покончила с собой, а у ее отца умер брат от лейкемии.
       Он погладил ее по коленям, и, похоже, ей это понравилось. Но на большее он бы не решился.
       Рашель была с ним, чтобы не дать ему умереть. Она дважды перенесла малярию. Лихорадка нарастала и спадала, холод заполнял живот, подобно льду, затем уходил. Волнами подкатывала тошнота. Потом часами все было нормально. Рашель гладила его по руке и обещала, что он не умрет. Она всем так говорит, думал Нейт. Он готов к смерти.
       Прикосновения прекратились, Нейт открыл глаза и потянулся к Рашели, но она исчезла.
      
       Джеви слышал, что Нейт бредит. Каждый раз он глушил мотор и откидывал палатку, укрывавшую Нейта, чтобы влить немного воды ему в рот и смочить голову сквозь слипшиеся от пота волосы.
       - Мы почти добрались,- повторял он снова и снова. - Почти добрались.
       Слезы выступили у Джеви на глазах, когда он увидел появившиеся из-за поворота первые огни Корумбы. Он видел их каждый раз, возвращаясь их своих многочисленных плаваний на север Пантанала, но никогда они не были такими желанными. Они вспыхивали на холме вдали. Он считал их, пока они не слились в единое сияние.
       Было почти одиннадцать вечера, когда Джеви спрыгнул на мелководье, и пришвартовал лодку к треснувшему бетонному столбу. Лодочный причал был пуст. Он побежал наверх, на холм, чтобы найти телефон.
      
       Валдир смотрел телевизор, уже в пижаме, докуривая последнюю за день сигарету, и слушая вполуха свою сварливую жену, когда зазвонил телефон. Он лениво взял трубку, но вскочил на ноги при первом звуке голоса.
       - Кто звонил?- крикнула жена, когда Валдир бросился бегом в спальню.
       - Джеви вернулся,- бросил он через плечо.
       - Какой Джеви?
       Проходя мимо нее на пути из дома, он сказал:
       - Я на реку.- Ей было все равно.
       Из машины по пути на пристань Валдир позвонил знакомому врачу, который уже лег спать. Валдир упросил его встретить их в больнице.
       Валдир нашел Джеви вышагивающим по причалу. Американец сидел на камне, положив голову на колени. Не говоря ни слова, они осторожно усадили его на заднее сиденье машины, и рванули с места так, что гравий полетел из-под колес.
       У Валдира было так много вопросов, что он не знал, с чего начать. С суровыми назиданиями можно и повременить.
       - Когда он заболел?- спросил он по-португальски. Джеви сидел рядом с Валдиром и тер глаза, чтобы не заснуть. Последний раз он спал, когда они были у индейцев.
       - Я не знаю,- ответил он.- Я потерял счет дням. Это денги. Сыпь появляется на четвертый - пятый день, мне кажется у него она уже два дня, но я не уверен.
       Они гнали через город, игнорируя светофоры и дорожные знаки. Город пустел, придорожные кафе закрывались. Машин было мало.
       - Вам удалось найти женщину?
       - Да, мы нашли ее.
       - Где?
       - Около гор. Думаю, это уже Боливия. День пути на юг от Порто Индио.
       - В одном из тех поселений, которые указаны на карте?
       - Нет.
       - Тогда как же вам удалось ее найти?
       Ни один бразилец никогда не признается, что он заблудился, особенно такой опытный лоцман, как Джеви. Это было бы не только ударом по его самолюбию, но, возможно, и по его бизнесу.
       - Мы были в затопленных районах, где карты ничего не значат, я разыскал рыболова, который нам помог. Как Билли?
       - С Билли-то все в порядке, но судно погибло.- Валдира больше волновала судьба судна, чем палубный матрос.
       - Никогда не видел такой бури. Мы попали под три заряда.
       - Что сказала женщина?
       - Не знаю. Я с ней практически не разговаривал.
       - Она очень удивилась вашему появлению?
       - Да нет, пожалуй. Она была очень спокойной. Думаю, ей понравился наш друг.
       - Как проходила их встреча?
       - Это нужно спросить у него.
       Нейт лежал свернувшись на заднем сиденье и ничего не слышал. Джеви мог ничего и не знать, поэтому Валдир прекратил расспросы. Адвокаты поговорят между собой позже, как только Нейт придет в себя.
       Когда они подъехали к больнице, кресло - каталка уже ожидала их у входа. Они перенесли в нее Нейта и повезли по специальной дорожке, следуя указателям. Воздух был теплым и влажным, все еще было жарко. На лестнице у входа в больницу дюжина санитарок, медсестер и врачей - интернов, одетых в белую униформу, курили и тихонько переговаривались. Больница не была оснащена климатическими установками.
       Друг - доктор, воплощение стремительности и деловитости, сказал, что все необходимые бумаги можно будет оформить утром. Они прокатили коляску с Нейтом через пустой вестибюль и серию коридоров и вкатили его в небольшой бокс приемного отделения, где ждала несколько сонная сестра. Врач и сестра, под неусыпными взглядами Валдира и Джеви, раздели пациента догола. Сестра протерла его тело мягкой тканью, смоченной спиртовым раствором. Врач внимательно рассматривал сыпь, которая начиналась под подбородком, и кончалась на поясе. Все тело было покрыто укусами москитов, множество из которых были расчесаны до крови. Нейту измерили температуру, давление крови и пульс.
       - Похоже, что это болотная лихорадка,- сказал врач, спустя десять минут. Затем он отдал целую серию распоряжений сестре, которая их едва ли слушала, так как для нее не было в них ничего нового. Она начала с того, что вымыла Нейту голову.
       Нейт что-то бормотал, но это не имело никакой связи с происходящим. Его глаза совершенно заплыли, он был неделю небрит. Будь он дома, он выглядел бы вполне на месте в сточной канаве около бара.
       - Температура очень высокая, он бредит,- сказал врач.- Начнем с антибиотиков и болеутоляющих, как можно больше воды, возможно, совсем немного пищи, но позднее.
       Сестра положила толстую повязку Нейту на глаза и закрепила ее от уха до уха с помощью липкой ленты, потом достала из шкафа желтый халат и одела Нейта. Затем она поставила ему капельницу.
       Врач снова измерил Нейту температуру.
       - Скоро должна упасть,- сказал он сестре: - Если этого не произойдет, позвоните мне домой.- Он посмотрел на часы.
       - Спасибо,- сказал Валдир.
       - Я посмотрю его рано утром,- сказал врач и ушел, оставив их около Нейта.
       Джеви жил на городской окраине, где дома были маленькими, а дороги не мощеными. Он дважды засыпал в машине, пока Валдир довез его до дому.
      
       Миссис Стаффорд занималась охотой за антиквариатом в Лондоне. Джош был один. Телефон звонил очень долго прежде, чем он взял трубку.
       - Это Валдир,- сообщил голос.
       - Слушаю, Валдир.- Джош взъерошил волосы, потер глаза.- Хотелось бы услышать что-то хорошее.
       - Ваш парень вернулся.
       - Слава богу!
       - Но он очень болен.
       - Что?! Что с ним случилось?
       - У него денги,тропическая лихорадка. Похоже на малярию. Переносится тоже москитами. Здесь это не редкость.
       - Я думал, у него есть прививки от всего.- Джош уже был на ногах.
       - От денги не существует прививок.
       - Но он ведь не умрет, нет?
       - О, нет. Он в больнице. У меня есть друг, он хороший врач. Ваш друг в хороших руках. Врач говорит, что все будет нормально.
       - Когда я смогу с ним поговорить?
       - Думаю, завтра. У него высокая температура, и он без сознания сейчас.
       - Он нашел женщину?
       - Да.
       "Вот молодец",- подумал Джош. Он вздохнул с облегчением и сел на кровать. Так она действительно там.
       - Дайте мне его телефон.
       - Здесь в палатах нет телефонов.
       - Но это отдельная палата? Послушайте, Валдир, деньги не проблема. Действительно ли для него делается все возможное?
       - Он в хороших руках, но больницы здесь отличаются от ваших.
       - Может, мне лучше приехать?
       - Как хотите. В этом нет необходимости. Вы не сможете изменить больницу, а врач у него хороший.
       - Сколько он пробудет в больнице?
       - Несколько дней. Утром будет ясно.
       - Сразу позвоните мне, Валдир. Понимаете, сразу. Мне необходимо с ним поговорить как можно скорее.
       - Хорошо. Я сразу позвоню.
       Джош пошел на кухню выпить воды со льдом. Потом он начал ходить по комнатам, не находя себе места. В три часа он сдался, сварил кофе и пошел с полным кофейником в свой кабинет, расположенный в цокольном этаже.
      
       Поскольку Нейт считался богатым американцем, они не хотели рисковать. Ему вливали в вены самые лучшие лекарства, которые имелись в аптеках. Лихорадка немного спала, прекратилось потение. Исчезли боли, смытые наилучшими медикаментозными средствами американского производства. Он тяжело храпел, когда сестра и санитар вкатили его в палату. Прошло два часа с момента поступления Нейта в больницу.
       В палате оноказался шестым. Его счастье, что у него были завязаны глаза, и он пребывал в коматозном состоянии и не мог видеть открытых ран старика на кровати рядом, и дрожащего безжизненного создания у противоположной стены, что не мог ощутить запаха нечистот.
      
       Тридцать четыре
       Рекс Фелан умел считать деньги, хотя никогда в жизни не имел собственности на свое имя, и всегда был в финансовой зависимости. Эта способность была одной из немногих черт, которые он унаследовал от отца. Он был единственным из наследников, которому хватило сообразительности и выдержки прочитать все шесть исков, оспаривающих завещание Троя. Когда он закончил, он понял, что шесть адвокатских фирм, в основном, дублируют работу друг друга. Фактически, некоторые петиции были просто идентичны.
       Шесть кампаний боролись за одно и то же, и каждая хотела от пирога кусок побольше. Пришло время установить гармонию в семейных отношениях. Он решил начать с Ти Джея, который являлся легкой добычей, так как его адвокатов заклинило на этике.
       Братья договорились встретиться тайно от остальных. Их жены ненавидели друг друга, но склоки можно избежать, если жены просто не будут знать о встрече. Рекс сказал Трою по телефону, что настало время сложить оружие. Этого требуют денежные проблемы.
       Они встретились за завтраком в пригородном кафе, и поговорив несколько минут о футболе, перешли к делу. Рекс рассказал о Сниде.
       - Это что-то совершенно неожиданное, и вполне может выиграть дело.- Он повествовал медленно, осторожно подводя рассказ к займу, на который подписываются все адвокаты, кроме адвокатов Ти Джея. - Все дело тормозят твои адвокаты,- сказал он, осторожно осматриваясь, словно это шпионы поедали вокруг них яичницы с беконом.
       - И этот сукин сын хочет пять миллионов?- изумился Ти Джей, все еще не вполне веря истории со Снидом.
       - Да это, считай, даром. Видишь ли, он готов показать, что он был единственным, кто был рядом с отцом, когда тот писал это завещание. И все, что нужно, чтобы опротестовать его. Сейчас он хочет всего полмиллиона. Мы сможем зажать остальные деньги.
       Это показалось Ти Джею дельным предложением. Ему было не привыкать менять адвокатов. Если говорить откровенно, фирма Хембы и Гамильтона была устрашающей.
       Четыреста адвокатов. Мраморные холлы. Антикварная мебель. Не хотелось оплачивать их хороший вкус.
       Рекс сменил тему.
       - Ты прочитал все шесть исков?- спросил он.
       Ти Джей положил в рот клубничину и отрицательно покачал головой. Он не читал даже того, который был подан от его имени. Хемба и Гамильтон обсудили с ним содержание, и он подписал готовый документ, который показался Трою младшему слишком объемным для чтения, тем более что Бифф ждала его в это время в машине.
       - Ну, так вот, я прочитал их все не торопясь и очень внимательно. Они неразличимы. Мы имеем шесть фирм, которые выполняют одну и ту же работу, опротестовывая одно и то же завещание. Это абсурд.
       - Я уже думал об этом,- сказал Трой младший.
       - И все шесть ожидают, что разбогатеют, когда мы достигнем соглашения. Сколько получат твои мальчики?
       - Сколько получит Хаак Гетис?
       - Двадцать пять процентов.
       - Мои хотели тридцать, но сошлись на двадцати.- Ти Джей был горд тем, что смог достичь лучшего соглашения, чем Рекс.
       - Давай посчитаем,- продолжал Рекс. - Предположим, мы нанимаем Снида, он говорит то, что нужно, мы выставляем наших психиатров, заваривается каша, и противоположная сторона готова к переговорам. Скажем, каждый из наследников получает двадцать миллионов. Это значит на этом столе - сорок. Пять пойдет Хааку, четыре - твоим мальчикам. Это девять. Нам остается тридцать один.
       - Я не откажусь.
       - Я тоже. Но если ты уберешь своих мальчиков с поля, и мы выступим вместе, Хаак срежет свой процент. Нам не нужны все эти адвокаты, Ти Джей. Они толпятся за спиной друг у друга и ждут, чтобы вцепиться в наши деньги.
       - Я ненавижу Хаака Гетиса.
       - Ну и что? Я буду иметь с ним дело. Вам не обязательно становиться друзьями.
       - Почему мы не можем уволить Хаака и оставить моих парней?
       - Потому что Хаак нашел Снида. Хаак нашел банк. Потому что Хаак готов подписать бумаги, а твои мальчики слишком совестливые. Это щепетильное дело, Ти Джей, и Хаак это понимает.
       - Он кажется мне жуликом.
       - Да, но он наш жулик. Если мы объединимся, он согласится на двадцать процентов. Если мы уговорим Мари Роз, то он снизит до семнадцати с половиной, если с нами будет Либбигейл, до пятнадцати.
       - Либбигейл никогда не объединится с нами.
       - Почему не попытаться? Если мы трое будем вместе, она может прислушаться.
       - А как насчет громилы, за которым она замужем?- Трой младший мог не стесняться в выражениях, поскольку разговаривал с братом, чья жена еще не так давно танцевала на столах.
       - Давай закончим сначала с одной из них. Если мы с тобой договорились, тогда давай встретимся с Мари Роз. Ее адвокат, Грит, не кажется мне семи пядей во лбу.
       - Да, нет смысла ссориться,- сказал Трой младший печально.
       - Это слишком дорого обходится. Пора уже посмотреть правде в лицо.
       - Мама будет гордиться нами.
      
       Высокие места на реке Зико использовались индейцами в течение десятилетий. Здесь разбивали лагеря рыбаки, если им нужно было ночевать на реке, здесь было место отдыха всех плавающих по реке. Рашель, Лако, и один из его соплеменников по имени Тен, пытались спрятаться под навесом с соломенной крышей, ожидая конца грозы. Крыша протекала, и ветер сек дождем их лица. Каноэ лежало около их ног, вытащенное из реки после часовой жестокой битвы со штормом. Одежда Рашели была абсолютно мокрой, но дождь был теплым. Индейцы одежды не носили, если не считать таковой ремешок на поясе с лоскутком кожи, прикрывающим срам.
       Раньше у Рашели была деревянная лодка со старым мотором. Она принадлежала еще Куперам, ее предшественникам. Когда был бензин, она пользовалась лодкой, чтобы перемещаться по реке между четырьмя поселениями Айпикас. Чтобы добраться до Корумбы требовалось два долгих дня. Туда и обратно - четыре.
       Мотор, в конце концов, совершенно вышел из строя, а на новый не было денег. Каждый год, представляя очень скромную финансовую смету в "Туземцы планеты", она молилась, чтобы была финансирована покупка нового подвесного мотора, или хотя бы подержанного, но в хорошем состоянии. Она нашла такой в Корумбе за триста долларов. Но финансирование миссий всегда было очень ограниченным, независимо от места на планете. Деньги отводились на закупку медикаментов и библейской литературы. Молитесь. Может быть, на будущий год средств будет больше.
       Она не роптала. Если Богу будет угодно, чтобы у нее был новый мотор, он у нее будет. На все воля Божья.
       Лишившись лодки, она ходила по деревням пешком, почти всегда вместе с Лако, хромавшим рядом с нею. Один раз в год, в августе, ей удавалось убедить вождя дать ей каноэ и проводника для поездки к Парагваю. Там она ждала скотовоз или чалану, идущие на юг. Два года назад ей пришлось ждать три дня. Спать приходилось на конюшне маленькой фазенды, расположенной на реке. За эти три дня она из чужого человека превратилась для хозяина и его жены в друга, а потом и в проповедника, когда они приняли христианство, следуя ее поучениям и молитвам.
       У них она и остановится завтра, чтобы ждать судно, идущее в Корумбу.
       Ветер с дождем врывался под навес. Рашель держала Лако за руку, и они молились. Не о своей безопасности, о здоровье их друга Нейта.
      
       Завтрак мистеру Стаффорду был подан в кабинет. Овсяные хлопья с фруктами. Он не желал покидать кабинет ни на минуту и заявил, что будет оставаться там весь день. Двум его секретаршам пришлось отменить, по меньшей мере, шесть различных встреч и совещаний. В десять он съел бублик, сидя за своим письменным столом. Он пытался связаться с Валдиром, но ему сказали, что того нет в офисе, он на совещании, где-то в городе. Джош знал, что у Валдира есть мобильный телефон. Почему же он не звонит?
       Один из помощников доставил требуемую информацию о тропической лихорадке, которую скачал с интернета. Он сказал, что ему бы нужно быть в суде, если мистеру Стаффорду не требуется от него еще какая-нибудь медицинская информация. Мистер Стаффорд юмора не оценил.
       Джош читал и жевал бублик .Тропическая лихорадка является вирусной инфекцией, распространенной в тропических поясах земли. Она переносится москитами Aedes, которые предпочитают кусаться в дневное время. Первым признаком является усталость, сопровождающаяся сильнейшей головной болью в области за глазами, затем повышается температура, начинается сильное потоотделение, тошнота, рвота. По мере нарастания температуры появляется боль в мышцах бедер и спины. Лихорадку часто называют "костоломкой" из-за жесточайших болей в суставах. Когда все вышеперечисленные признаки налицо, появляется сыпь. Через день лихорадка может исчезнуть, но обычно возвращается вновь с возрастающей интенсивностью. Примерно через неделю инфекция идет на убыль, лихорадка проходит. Против нее нет ни лекарств, ни вакцин. Чтобы придти в норму, требуется месяц отдыха и много жидкости.
       Это в легком случае. Денги может развиться в геморрагическую лихорадку или в шоковый синдром денги. Это часто приводит к смерти, особенно у детей.
       Джош чувствовал, что готов отправить в Корумбу личный самолет мистера Фелана, чтобы забрать оттуда Нейта. На борту будет врач и сестра со всем, что только может потребоваться.
       - Это мистер Валдир,- сказала секретарь по внутренней связи. Джош категорически запретил соединять его с кем бы то ни было, кроме Валдира.
       Валдир звонил из больницы.
       - Я только что был у мистера О'Райли.- Он говорил очень медленно, тщательно выговаривая слова. - Он в порядке, но не в полном сознании.
       - Он может говорить?
       - Нет. Сейчас не может. Ему дают наркотики против боли.
       - У него хороший врач?
       - Самый лучший. Это мой друг. Врач сейчас у него.
       - Спросите у врача, когда мистер О'Райли будет в состоянии вылететь домой? Я пошлю за ним в Корумбу специальный самолет с врачом.
       Последовали переговоры, которые звучали приглушенно.
       - Не скоро,- сообщил Валдир.-Ему потребуется отдых, когда он выйдет из больницы.
       - А когда он выйдет из больницы?
       Опять переговоры.
       - Он не может сказать сейчас.
       Джош покачал головой и запустил остатком бублика в мусорную корзину.
       - Вы разговаривали с мистером О'Райли?
       - Нет. Я думаю, он уснул.
       - Послушайте, мистер Валдир, мне очень важно поговорить с ним как можно скорее, вы понимаете?
       - Я понимаю, но вам придется потерпеть.
       - Я нетерпеливый человек.
       - Я понял это, но вам придется постараться.
       - Позвоните мне после обеда.
       Джош бросил трубку и стал шагать по кабинету. Какая глупость была посылать Нейта, больного, в нестабильном состоянии, в тропики со всеми их опасностями. Причина состояла в том, что так было удобнее. Отправить его подальше еще на пару недель, занять его где-то, пока фирма разберется со всеми его проблемами. В фирме было еще четверо партнеров, кроме Нейта. Четыре человека, которых Джош сам выбрал, нанял, стажировал. К чьим мнениям прислушивался в вопросах управления фирмой. Тип был одним из них, и единственным, кто подал голос в поддержку Нейта. Трое других хотели, чтобы Нейт ушел из фирмы.
       Секретарь Нейта была переведена. Его офис в последнее время занимал один из выдвинувшихся ассистентов, которому уже сказали присмотреть себе дом.
       Если беднягу Нейта не прикончит болотная лихорадка, его будет ждать налоговое управление.
      
       Мешок капельницы опустел в середине дня, но никто не обратил на это внимания. Спустя несколько часов после этого, Нейт проснулся. Голова была легкой и не кружилась, температуры не было. Мышцы были напряжены, но потеть он перестал. Нейт потрогал повязку на глазах, понял, что она закреплена с помощью липкой ленты, и решил, что стоит взглянуть, что вокруг. Капельница была поставлена на левую руку, поэтому он начал отдирать ленту пальцами правой руки. Он слышал голоса и шаги по твердому полу. Где-то суетились люди. Кто-то рядом стонал низким ровным болезненным голосом.
       Нейт осторожно отдирал ленту от кожи и волос и ругал того, кто налепил ее. Ему удалось отклеить повязку с одной стороны, и она повисла у него над левым ухом. Первое, что он увидел, была облезающая краска унылого кремового цвета на стене прямо над ним. Свет был выключен. В окно светило солнце. Побелка на потолке тоже облупилась, проглядывали большие темные пятна, окруженные пыльными лохмотьями. Старый фен, спускавшийся с потолка в центре палаты, раскачивался при вращении.
       Затем на глаза Нейту попались две ноги, две старых, искривленных ноги, покрытые шрамами, открытыми ранами и мозолями. Приподняв слегка голову, он увидел, что ноги принадлежат скрючившемуся маленькому человечку, чья кровать почти касалась кровати Нейта. Похоже, сосед был мертв.
       Стонал несчастный в другом углу палаты, чья кровать стояла у окна. Маленький человечек сидел в центре кровати, подтянув ноги и обхватив их руками. Он страдал, погрузившись в транс.
       Запахи застарелой мочи, испражнений и сильных антисептиков создавали ни с чем не сравнимую вонь. Из коридора слышался смех. Кроме своей, Нейт насчитал еще пять кроватей на колесах, впихнутых в помещение как попало. Ни малейшего усилия создать какой-то порядок заметно не было.
       Третий сосед Нейта, лежавший на кровати у самой двери, был голым, за исключением мокрого подгузника. Все тело у него было покрыто открытыми красными болячками. Он тоже выглядел мертвым, и Нейт надеялся, что он действительно умер, потому что это казалось наилучшим выходом для него.
       Он не обнаружил никаких кнопок, которые можно было бы нажать, никакой внутренней телефонной связи. В случае необходимости можно было только кричать, да так, чтобы мертвые очнулись.
       Нейту хотелось убежать. Спустить ноги на пол, сорвать капельницу и вырваться на свободу. Любое место лучше этого лепрозория.
       Но ноги не слушались его. Нейт изо всех сил пытался сдвинуть их хотя бы по очереди, но его попытки остались тщетными.
       Он откинулся на подушку, закрыл глаза. Ему хотелось плакать. Я в больнице, в стране третьего мира, повторял он снова и снова. Я бросил Уоллнат Хилл, стоивший тысячу баксов в день, где кнопки вызова персонала были натыканы повсюду. Массажисты и терапевты постоянно к услугам.
       Человек в болячках что-то пробормотал, Нейт глубже зарылся в постель. Затем он поместил на глаза повязку и снова закрепил ее лентой, так, как было раньше, только чуть поплотнее на этот раз.
      
       Тридцать пять
       Снид прибыл на встречу уже с контрактом, подготовленным самостоятельно без помощи адвоката. Хаак прочитал его и был вынужден признать, что работа выполнена на нужном уровне. Он был назван: "Договор на услуги свидетеля - эксперта". Эксперт может давать оценку. Снид же будет оперировать фактами. Но Хааку было неважно, что в контракте. Он подписал и передал сертифицированный чек на полмиллиона. Снид взял его с осторожностью, внимательно прочитал каждое слово, сложил и спрятал в карман пальто.
       - С чего начнем?- спросил он с улыбкой.
       Работы было много. Остальные адвокаты Феланов тоже хотели присутствовать. У Хаака было время только для введения.
       - В общих чертах,- сказал он, - что можно сказать о душевном состоянии старика в то утро, когда он умер?
       Снид нахмурился и как будто глубоко задумался. Он действительно хотел говорить то, что требовалось. Он чувствовал, что четыре с половиной миллиона могут стать реальностью.
       - Он был не в себе,- сказал Снид. Слова повисли в воздухе, пока он ждал одобрения.
       Хаак кивнул. Пока хорошо.
       - В этом было что-то необычное?
       - Нет. В последние дни он редко бывал в здравом уме.
       - Сколько времени вы с ним проводили?
       - Да практически двадцать четыре часа в сутки.
       - Где вы спали?
       - В своей комнате, на другом конце коридора, но у него был звонок, чтобы меня вызывать. Я был на вахте круглые сутки. Часто он просыпался среди ночи и хотел выпить сока или принять таблетки. Он просто нажимал на кнопку, и у меня в комнате звенел звонок. Я приносил ему то, что он хотел.
       - Кто еще жил с ним?
       - Больше никого.
       - С кем еще он проводил время?
       - Возможно, с юной Николетт, секретаршей. Она ему нравилась.
       - Он занимался с ней сексом?
       - Это имеет значение?
       - Да.
       - Тогда, они трахались как кролики.
       Хаак не мог не улыбнуться. Утверждение, что Трой волочился за своей молоденькой секретаршей, никого не удивит.
       Им не потребовалось много времени, чтобы спеться.
       - Послушайте, мистер Снид, что бы нам хотелось. Нужны причуды, маленькие странности, очевидные провалы в памяти, странные поступки и разговоры, которые все вместе убедили бы любого, что он был не в своем уме. У вас есть время. Сядьте и напишите. Соберите все воедино. Поговорите с Николетт, они обязательно должны были иметь секс. Послушайте, что она скажет.
       - Она скажет то, что нам нужно.
       - Прекрасно. Тогда прорепетируйте, чтобы не было ни единого пробела, который мог бы найти другой адвокат. Ваши свидетельства должны подтверждать друг друга.
       - Никто не может их опровергнуть.
       - Никто? А шофер, прислуга, бывшая любовница, другая секретарша?
       - Разумеется, они были. Но никто не жил на четырнадцатом этаже, кроме мистера Фелана и меня. Он был очень одиноким человеком. И определенно сумасшедшим.
       - Как же он мог так хорошо выступить перед тремя психиатрами?
       Снид задумался на мгновение. Воображение его подвело.
       - А вы как думаете?- спросил он.
       - Я бы предположил, что мистер Фелан знал, что экспертиза будет для него трудным делом, потому что он знал, что стал забывчив. Поэтому он попросил вас составить список ожидаемых вопросов, и вы вдвоем все утро посвятили заучиванию таких простых вещей, как дата; он никак не мог ее вспомнить, имена детей, которые он фактически забыл, где они учились, на ком женились и т.п. Затем вы проработали вопросы, касающиеся его здоровья. Два часа у вас ушло на вопросы по структуре "Группы Фелана": кампании, которыми он владеет, последние приобретения, цены на некоторые акции. Поскольку он все больше полагался на вас в получении финансовых новостей, вы имели нужную информацию. Эта подготовка была для старика очень утомительна, но только так можно было надеяться на успех. Похоже на правду?
       Сниду очень понравилось. Он был потрясен тем, как быстро адвокат придумал столько правдоподобной лжи.
       - Да, конечно, так это и было. Так мистер Фелан провел психиатров.
       - Тогда поработайте над этим, мистер Снид. Чем больше вы поработаете над своей историей, тем лучшим свидетелем вы будете. Адвокаты другой стороны постараются вас дискредитировать. Они назовут вас лжецом. Вы должны быть к этому готовы. Запишите вашу историю, чтобы она всегда была при вас.
       - Хорошая идея.
       - Время, место, случай, странность. Каждую мелочь. Аналогично для Николетт. Пусть она тоже все запишет.
       - Она не большой мастер писать.
       - Так помогите ей. Это зависит от вас, мистер Снид. Вы хотите получить деньги, заработайте их.
       - Сколько у меня времени?
       - Другие адвокаты и я сам хотели бы сделать видеозапись ваших показаний через несколько дней. Мы послушаем вашу историю, помучим вас каверзными вопросами, потом посмотрим, как это выглядит со стороны. Вероятнее всего, кое-что придется изменить. Мы вас потренируем, возможно, сделаем еще несколько видеозаписей. Когда мы почувствуем, что все лучше некуда, тогда вы будете готовы занять место свидетеля.
       Снид заторопился уходить. Он хотел поместить деньги в банк и купить новую машину. Николетт тоже не мешало бы сменить машину.
      
       Ночной дежурный санитар, обходя свое хозяйство, заметил, что мешок капельницы Нейта опустел. Согласно инструкции, написанной от руки и прикрепленной на оный мешок, процесс промывания не должен прерываться ни на минуту. Санитар снял мешок и отнес его в аптеку, где работающая неполный день студентка - медсестра, смешала химикалии и отдала мешок санитару. В больнице все знали о богатом американском пациенте.
       Уже спящий Нейт был обеспечен еще порцией наркотиков, которые ему были не нужны.
       Когда Джеви разыскал его перед завтраком, Нейт пребывал в полусне, глаза закрыты повязкой, потому что он предпочитал темноту.
       - Здесь Билли,- прошептал Джеви.
       Дежурная сестра помогла Джеви вывезти кровать Нейта из палаты в маленький внутренний дворик, залитый солнечным светом. Сестра повернула рычаг, и изголовье кровати поднялось. Нейт оказался в сидячем положении. Она отклеила ленту и сняла повязку. Нейт даже не почувствовал. Он медленно открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Джеви, находившийся рядом, сказал:
       - Отеки стали гораздо меньше.
       - Здравствуйте, Нейт,- сказал Билли, стоявший с другой стороны кровати. Сестра молча вышла.
       - Привет, Билли,- ответил Нейт. Его голос звучал хрипло, слова давались с трудом. Он был очень слаб, но безумно счастлив. Ему были хорошо знакомы эти ощущения, характерные для пребывания под кайфом.
       Джеви потрогал ему лоб и заметил:
       - Температура тоже упала.- Бразильцы улыбнулись друг другу, счастливые, что не угробили американца во время экскурсии по Пантаналу.
       - Что с тобой случилось?- спросил Нейт Билли, стараясь артикулировать свои слова, чтобы не говорить подобно пьяному. Джеви перевел его вопрос. Билли стал, активно жестикулируя, рассказывать о шторме и о том, как затонула "Святая Лаура". Джеви прерывал его каждые тридцать секунд, чтобы перевести его рассказ. Нейт слушал, прикладывая неимоверные усилия держать глаза открытыми, но временами он совершенно отключался от действительности.
       Валдир нашел их всех все там же, во дворике. Он тепло приветствовал Нейта, был доволен, что гость находится уже в сидячем положении и выглядит гораздо лучше. Он достал мобильный телефон, набрал номер и сказал:
       - Вы должны поговорить с мистером Стаффордом. Он очень этого хочет.
       - Я не уверен, что я... - Нейт замолк, снова отключившись.
       - Вот, садитесь повыше, это мистер Стаффорд,- сказал Валдир, передавая Нейту трубку и взбивая у него за спиной подушки. Нейт взял телефон и сказал:
       - Привет.
       - Нейт! - пришел ответ.- Это ты?
       - Джош.
       - Нейт, скажи мне, что ты ведь не собираешься умереть! Пожалуйста, обещай мне!
       - Я не уверен,- сказал Нейт. Валдир прижал трубку ближе к уху Нейта, помогая ему удерживать ее в нужной позиции.
       - Говорите громче",- прошептал он. Джеви и Билли отошли подальше.
       - Нейт, ты нашел Рашель Лейн?- прокричал Джош в трубку.
       Нейт помедлил секунду, потом сказал:
       - Нет.
       - Что!?
       - Ее имя не Рашель Лейн.
       - А как же ее зовут, черт побери?
       Нейт пытался сосредоточиться, но усталость сломила его. Он задремал, но еще пытался вспомнить ее фамилию. Возможно, она и не называла ему своей фамилии.
       - Я не знаю,- пробормотал он, едва шевеля губами. Валдир прижал сильнее трубку к уху Нейта.
       - Нейт, поговори со мной! Ты нашел ту, кого искал?
       - О да! С этим все в порядке. Не беспокойся.
       - Что за женщина?
       - Очень приятная.
       Джош колебался секунду, но времени совершенно не оставалось.
       - Это чудесно, Нейт. Она подписала документы?
       - Я никак не могу вспомнить ее имя.
       - Бумаги она подписала?
       Возникла долгая пауза. Подбородок Нейта опустился на грудь, казалось, он спит. Валдир похлопал его по руке, попытался подвинуть его голову, прижимая трубку к уху. Неожиданно громко Нейт вдруг сказал:
       - Мне она действительно понравилась. Очень.
       - Ты под кайфом, да? Нейт! Они посадили тебя на наркотики, да?
       - Угу.
       - Послушай, Нейт, позвони мне, когда у тебя прояснится в голове. Хорошо?
       - У меня нет телефона.
       - Воспользуйся телефоном Валдира. Обязательно мне позвони, Нейт.
       Нейт кивнул головой и закрыл глаза.
       - Я попросил ее выйти за меня замуж,- сказал он в трубку и заснул окончательно.
       Валдир взял телефон и отошел с ним в угол двора. Он попытался описать состояние Нейта.
       - Мне нужно приехать?- спрашивал Джош в который раз.
       - В этом нет необходимости. Пожалуйста, потерпите.
       - Я устал от ваших уговоров потерпеть.
       - Я понимаю.
       - Приведите его в форму.
       - Он в порядке.
       - Это не так. Позвоните мне позже.
      
       Тип Дюбан нашел Джоша стоящим у окна кабинета, уставившимся на кирпичные стены здания напротив. Тип закрыл дверь, сел и спросил:
       - Что он говорит?
       Джош продолжал смотреть в окно.
       - Он сказал, что нашел ее, что она очень милая, и он попросил ее выйти за него замуж.- В голосе Джоша не было даже намека на юмор.
       Тип, однако, нашел это смешным. Нейт всегда был не промах, когда дело касалось женщин. Особенно между разводами.
       - Как он?
       - Болей нет. Накачан наркотиками. В полубессознательном состоянии. Валдир сказал, что температуры нет, и он выглядит гораздо лучше.
       - Так что он не собирается умирать?
       - Кажется, нет.
       Тип начал хихикать.
       - Молодец Нейт. Ни одна юбка не бывает недостаточно хороша для него.
       Когда Джош обернулся, он выглядел изумленным.
       - Прекрасно,- сказал он.- Нейт банкрот. Ей всего сорок два. Белого мужика она не видела, может быть, годы.
       - Нейту неважно, хороша ли она. Она может быть уродиной. Она же самая богатая женщина в мире.
       - Это уже не кажется таким невероятным, когда я сейчас об этом думаю. Я считал, что оказываю ему услугу, устроив ему приключение. Мне не приходило в голову, что он попытается соблазнить женщину миссионера.
       - Думаешь, он переспал с ней?
       - Кто знает, чем они занимались в джунглях.
       - Вообще-то, я в этом сомневаюсь,- сказал Тип, подумав.- Мы знаем Нейта, но ее-то не знаем. Это, все-таки, партия для двоих.
       Джош присел на край стола, глядя в пол.
       - Ты прав. Я не уверен, что ей может быть интересен Нейт. Слишком велик багаж у него за плечами.
       - Она подписала бумаги?
       - До этого мы не дошли. Я уверен, что подписала. Иначе, он бы не уехал от нее.
       - Когда он вернется домой?
       - Как только будет в состоянии.
       - Не будь так уверен. Ради одиннадцати миллиардов я бы мог и задержаться.
      
       Тридцать шесть
      
       Врач нашел своего пациента похрапывающим сидя в постели. Рот открыт, повязка снята, голова склонена к плечу. Рядом в тени на земле дремал его товарищ по речному приключению. Врач проверил мешок капельницы и прекратил подачу жидкости. Он потрогал у Нейта лоб. Температуры не было.
       - Сеньор О'Райли! - позвал он громко, потрепав Нейта по плечу. Джеви вскочил на ноги. Врач не говорил по-английски.
       Врач хотел, чтобы Нейт был снова помещен в палату, но Нейт совершенно этого не желал. Нейт умолял Джеви, и Джеви умолял врача не настаивать. Джеви видел других больных, открытые язвы, судороги умиравших. Он пообещал врачу, что посидит рядом со своим другом здесь в тени до темноты. Врач отступился. Ему, в сущности, было все равно.
       На противоположной стороне двора находилось маленькое, стоявшее особняком здание с окнами, забранными решеткой из толстых черных металлических прутьев. Пациенты иногда выглядывали сквозь решетку во двор, но выйти не могли. Истерика началась поздним утром. Ее причиной послужило присутствие во дворе Нейта и Джеви. Больной, бившийся в истерике, имел коричневую пятнистую кожу и неровно выкрашенные красные волосы. Он выглядел сумасшедшим, и был таковым. Он вцепился руками в прутья решетки, просунул между ними голову, и начал вопить. Его голос вызывал озноб, и разносился по всей больнице.
       - Что он кричит?- спросил Нейт. Вопли сумасшедшего вывели его из забытья и помогли голове проясниться.
       - Я не понимаю ни слова. Он сумасшедший.
       - Меня поместили в одну больницу с сумасшедшими?
       - Да. Мне очень жаль. Это маленький город.
       Вопли усилились. Появилась сестра и крикнула, чтобы несчастный перестал шуметь. В ответ он обрушил на нее поток таких ругательств, что она убежала. Потом он сосредоточил свое внимание на Нейте и Джеви. Сжимая прутья решетки так, что побелели костяшки пальцев, он начал припрыгивать и раскачиваться, визжа и гримасничая.
       - Несчастный малый,- сказал Нейт.
       Визг превратился в завывания, и после нескольких минут безостановочного воя, за спиной у больного появился санитар и попытался его увести. Но больной не желал уходить, произошла короткая стычка. В присутствии свидетелей санитар был тверд, но осторожен. Руки больного словно приросли к прутьям решетки, их было невозможно оторвать от нее. Вой перешел в дикий вопль, когда санитар попытался рывком сзади оторвать больного от решетки.
       В конце концов, санитар отказался от попыток и исчез. Крикун спустил штаны и стал писать сквозь решетку, громко смеясь и направляя струю в сторону Нейта и Джеви, которые, к счастью находились вне пределов досягаемости. Пока руки несчастного были не на прутьях решетки, санитар неожиданно атаковал его сбоку, скрутил и потащил прочь. Вой прекратился, как только они исчезли из поля зрения.
       Когда разыгравшаяся драма завершилась, и во дворе снова стало тихо, Нейт сказал:
       - Джеви, заберите меня отсюда.
       - Что вы имеете в виду?
       - Выведите меня отсюда. Я себя чувствую нормально. Лихорадка прошла. Силы возвращаются. Пошли отсюда.
       - Мы не можем уйти, пока врач не выпишет вас. Кроме того, у вас же стоит капельница,- сказал Джеви, указывая на левую руку Нейта.
       - Да это чепуха,- сказал Нейт, выдернув иглу.- Найдите мне одежду, Джеви. Я съезжаю.
       - Вы не знаете, что такое болотная лихорадка. У моего отца была.
       - Она кончилась. Я же это чувствую.
       - Нет, она вернется. Будет хуже, чем было. Много хуже.
       - Я не могу этому поверить. Джеви, отвезите меня в отель, пожалуйста. Мне там будет лучше. Я заплачу вам, чтобы вы побыли со мной. Если лихорадка вернется, вы покормите меня таблетками. Ну, пожалуйста, Джеви.
       Джеви стоял около кровати. Он огляделся, словно кто-то мог понимать их английский.
       - Я не знаю,- сказал он с сомнением. Идея была не так уж плоха.
       - Я заплачу вам двести долларов за одежду и доставку в отель. И буду платить пятьдесят долларов в день, чтобы вы присматривали за мной, пока я совсем не поправлюсь.
       - Нейт, дело не в деньгах. Я твой друг.
       - И я твой друг, Джеви. Друзья должны помогать друг другу. Я просто не могу вернуться в ту палату. Ты же видел там этих несчастных. Они там гниют заживо, ходят под себя и умирают. Там пахнет дерьмом. Сестрам нет никакого дела. Врачи не обращают на меня внимания. Сумасшедшие прямо за стенкой. Пожалуйста, Джеви, забери меня отсюда. Я хорошо тебе заплачу.
       - Твои деньги утонули вместе со "Святой Лаурой".
       Нейт похолодел. Он совсем не думал о "Святой Лауре" и своих вещах, документах, портфеле со всей аппаратурой и бумагами, которые дал ему Джош. С момента, когда он простился с Рашелью, он был в памяти в течение отдельных отрывочных моментов. И в эти моменты он думал о жизни и смерти. Ни разу ему не приходила мысль о чем-то вещественном.
       - Я могу получить любую сумму, Джеви. Я просто переведу их из Штатов. Пожалуйста, Джеви, помоги мне.
       Джеви знал, что денги редко бывает смертельной, хотя она непременно вернется, но Нейт будет под контролем. Нельзя не понять его нежелание возвращаться в палату. Джеви еще раз огляделся. Они были одни во дворе.
       - Ладно. Я скоро вернусь.
       Нейт закрыл глаза и осознал до конца, что у него нет паспорта. Нет у него и денег, ни цента. Нет ни спутникового, ни мобильного телефона, ни телефонных карточек. Нет одежды. Нет даже зубной щетки. Дома дела обстоят немногим лучше. Из руин личного банкротства он может надеяться спасти лишь арендованную машину, одежду и современную мебель, а также деньги для налогового управления. Больше ничего. Аренда на маленький дом в Джорджтауне закончилась, пока он был в реабилитационном центре. Ему было некуда возвращаться. Семьи тоже нет. Двое старших детей сторонились его, до отца им не было дела. Двое подростков от второго брака были увезены матерью подальше от него. Нейт не видел их шесть месяцев и вспоминал только изредка в Рождество.
       На свое сорокалетие Нейт выиграл десятимиллионный вердикт против врача, который не смог диагностировать рак. Это был самый большой вердикт за всю его карьеру. Когда спустя два года было завершено рассмотрение последней апелляции, его фирма получила гонорар в четыре миллиона долларов. Гонорар, полученный Нейтом, составлял полтора миллиона. В течение нескольких месяцев он был миллионером, и купил новый дом. Было много всего: меха и бриллианты, машины и путешествия, сомнительные капиталовложения. Потом он стал встречаться со студенткой, которая любила кокаин, и стена дала трещину. Он сорвался, и был заперт на два месяца. Его вторая жена ушла с деньгами. Потом она вернулась ненадолго, но уже без них.
       Он был миллионером. Нейт представил себе, как он выглядит сейчас со стороны: больной, одинокий, разорившийся алкоголик. Он боялся возвращаться домой, с ужасом думая о поджидающих его там соблазнах.
       Необходимость разыскать Рашель позволила Нейту сфокусировать все свои желания на достижение этой цели. В этом присутствовало возбуждение охоты. Теперь этому пришел конец. Он снова на лопатках. Он вспомнил Серджио и реабилитационную клинику, запои и проблемы, ожидающие решения. Черная тоска охватила его.
       Он не может остаток жизни бороздить Парагвай на чалане с Джеви и Билли, чтобы держаться подальше он спиртного, наркотиков и женщин, предав забвению свои неувязки с законом. Он должен вернуться. Ему придется еще раз держать ответ.
       Пронзительный вопль вернул его к действительности. Красноголовый крикун был снова у решетки.
      
       Джеви вкатил кровать с Нейтом на веранду, затем выкатил в коридор, ведущий в холл. Он остановился около двери в кладовку уборщиков и помог Нейту слезть с кровати. Нейт чувствовал слабость, его трясло, но он очень хотел уйти из этой больницы. В кладовке Нейт снял халат и натянул пару широких футбольных шорт и красную футболку, резиновые шлепанцы, джинсовую кепку и пластмассовые темные очки. Хотя он и выглядел как все, бразильцем он себя не чувствовал ни в малейшей степени. Джеви не сильно потратился на его одежду. Нейт поправлял кепку, когда потерял сознание.
       Джеви услышал, когда он, падая, ударился о дверь. Джеви открыл дверь и увидел Нейта, погребенного под ведрами и швабрами. Он подхватил его под мышки и подтащил к кровати. Втащил его на нее и укрыл простыней.
       Нейт открыл глаза и спросил:
       - Что случилось?
       - Ты потерял сознание,- пришел ответ. Кровать пришла в движение. Нейт мог видеть Джеви позади нее. Они миновали двух сестер, которые, казалось, их просто не заметили. - Это плохая идея,- сказал Джеви.
       - Продолжай двигаться дальше.
       Они припарковались в вестибюле. Нейт слез с кровати и снова почувствовал себя на грани обморока, но начал идти. Джеви обхватил его за плечи, поддерживая, и сказал:
       - Не торопись, иди медленно и спокойно.
       Никто не смотрел на них. Не было больных, которые пытались бы войти. Не было удивленных взглядов сестер и санитаров, куривших на ступенях лестницы. Солнце палило немилосердно и Нейту стало еще хуже, он привалился к Джеви. Они перешли улицу к массивному "Форду" Джеви.
       На первом перекрестке они чудом избежали смерти.
       - Пожалуйста, помедленнее,- отрывисто сказал Нейт. Он взмок, подкатывала тошнота.
       - Извини,- сказал Джеви и существенно сбросил скорость.
       Используя весь свой шарм и обещая заплатить позже, Джеви получил комнату на двоих в отеле "Палас".
       - Мой друг болен,- прошептал он на ухо девушке за регистрационной стойкой, указывая на Нейта, который действительно выглядел очень больным. Джеви не хотел, чтобы у хорошенькой женщины создалось превратное представление о них ввиду отсутствия багажа.
       Оказавшись в комнате, Нейт рухнул на кровать. Их побег, потребовавший совсем немного времени, совершенно измотал его. Джеви попробовал смотреть повтор футбольного матча по телевизору, но через пять минут ему наскучило, и он ушел из номера, чтобы продолжить флирт.
       Нейт попытался дважды связаться с оператором международной переговорной станции. У него было неотчетливое воспоминание, что он слышал голос Джоша по телефону и подозревал, что должен был позвонить ему сам. Со второй попытки он добился отклика по-португальски. Когда она попыталась говорить по-английски, ему показалось, что она говорила о карточке. Он повесил трубку и заснул.
       Врач позвонил Валдиру. Валдир нашел машину Джеви у отеля, а самого Джеви, пьющим пиво около бассейна.
       Валдир обошел бассейн по краю.
       - Где мистер O'Райли?- спросил он, не скрывая раздражения.
       - Наверху, в своей комнате,- ответил Джеви, сделав еще один глоток пива.
       - Почему он здесь?
       - Потому что он хотел уйти из больницы. Вы можете его за это упрекнуть?
       Единственный раз, когда Валдиру была необходима операция, ему ее делали в больнице в Кампу-Гранди, в четырех часах пути отсюда. Никто из тех, у кого есть деньги, добровольно не ляжет в больницу в Корумбе.
       - Как он?
       - Я думаю, он поправился.
       - Оставайся при нем.
       - Я больше не работаю на вас мистер Валдир.
       - Это так, но вопрос о судне остается открытым.
       - Я не могу его поднять. Не я его утопил, это вина шторма. Что вы хотите от меня?
       - Я хочу, чтобы ты присмотрел за мистером О'Райли.
       - Ему нужны деньги. Вы можете организовать для него перевод?
       - Думаю, да.
       - И ему нужен паспорт. Он потерял все.
       - Ты просто присмотри за ним. Я позабочусь обо всем остальном.
      
       Лихорадка вернулась незаметно среди ночи, разогревая во сне лицо, постепенно набирая разрушительную силу для удара. Провозвестниками явились ровные ряды мельчайших капелек пота над бровями, затем стали мокрыми от пота волосы, разметавшиеся по подушке. Пока Нейт спал, котел лихорадки разогревался до кипения, до взрыва. Появилась дрожь, волны легкого озноба пробегали по телу, но Нейт так измучился и так был напичкан снотворными, что ничего не чувствовал и продолжал спать. Глазное давление поднялось. Когда Нейт открыл глаза, боль заставила его вскрикнуть. Во рту совершенно пересохло.
       Нейт застонал. У него было такое ощущение, что кто-то врезается отбойным молотком ему между висков, и если он откроет глаза, то увидит смерть. Пот лил с него градом на простыни, постель была абсолютно мокрой, лицо горело, коленные и локтевые суставы сведены болью.
       - Джеви,- прошептал он.- Джеви! - Джеви нажал на выключатель лампы на столике между кроватями, и Нейт взмолился: - Выключи скорей! - Джеви побежал в ванную и принес оттуда менее яркий светильник. На всякий случай он купил несколько бутылок воды, градусник, лед, аспирин и из-под прилавка болеутоляющих. Он считал, что хорошо подготовился.
       Прошел час, Джеви считал его по минутам. Горячка нарастала. Температура поднялась до 39. Нейт трясся от озноба. Тряска передавалась кровати, которая ходила ходуном и стучала по полу. Когда волна озноба проходила, Джеви впихивал Нейту в рот таблетки и вливал воду. Он обтирал ему лицо влажным полотенцем. Нейт страдал молча, сжав зубы. Он предпочитал страдать в относительно изысканных условиях маленькой комнаты отеля. Каждый раз, когда стон готов был сорваться с губ, он вспоминал облупившуюся побелку и вонь больницы.
       К четырем утра температура поднялась до 39.5, и Нейт начал бредить. Его колени почти касались подбородка. Он обхватил ноги руками очень крепко. Затем пришла волна озноба, он распрямился и начал дрожать.
       Последнее измерение температуры показало 40.5, и Джеви знал, что еще немного, и его друг будет в шоковом состоянии. В конце концов, он запаниковал. Не из-за температуры, а из-за вида пота капающего на пол с простыней. Довольно. В больнице доступны лучшие лекарства.
       Он разыскал швейцара, спящего на третьем этаже, и вдвоем они дотащили Нейта до лифта, потом через вестибюль, к машине Джеви, стоящей перед отелем. В шесть утра Джеви разбудил звонком Валдира.
       Когда Валдил сказал все, что он думает о Джеви, он согласился позвонить врачу.
      
       Тридцать семь
      
       Лечение было предписано врачом по телефону из постели. Намешать всякого добра в коктейль из медикаментов и поставить Нейту капельницу. Попытаться найти лучшую палату. Все палаты были полны, поэтому Нейта оставили в коридоре, рядом со столом, называемым сестринским постом. Зато он не останется без внимания. Джеви попросили уйти. Он ничем не мог помочь.
       В краткий момент утреннего затишья в других делах, появился санитар с ножницами, разрезал на Нейте новые шорты и красную футболку, чтобы их было проще снимать, и заменил их желтым халатом. В течение этой процедуры, занявшей минут пять, Нейт лежал абсолютно голым на виду у всех проходящих. Справедливости ради нужно сказать, что никто не смотрел, да и Нейту тоже было безразлично. Простыни сменили, потому что они были совершенно мокрыми. Обрезки шорт и футболки выбросили, и снова Нейт О'Райли не был обременен никакой собственностью.
       Если его трясло слишком сильно, или он стонал слишком громко, врач, сестра или санитар, находившийся поблизости в этот момент, немного приоткрывали краник капельницы. А когда он слишком громко храпел, краник прикрывал кто-нибудь из проходивших мимо.
       Умер раковый больной, и его место в палате освободилось. Кровать Нейта вкатили в палату и поставили между кроватью рабочего, только что потерявшего ногу, и кроватью умирающего, у которого отказали почки. В течение дня врач дважды забегал взглянуть на Нейта. Температура держалась 39 - 40. Во второй половине дня приехал Валдир, чтобы поболтать с Нейтом, но Нейт спал. Валдир доложил сводку событий мистеру Стаффорду, и тот был очень огорчен.
       - Врач говорит, что нет ничего необычного,- успокаивал Джоша Валдир, разговаривая с ним по мобильному телефону из коридора больницы. - Мистер О'Райли скоро поправится.
       - Не дайте ему умиреть, Валдир,- кричал Джош из Америки.
       Деньги были переведены, они решали проблему паспорта.
      
       Мешок капельницы опустел, и снова никто этого не заметил. Время шло, и наркотики постепенно переставали действовать. Когда Нейт выбрался из паутины сновидений и проявил признаки жизни, было абсолютно темно, стояла глубокая ночь, ни малейшего движения на трех других кроватях. Постепенно он стал различать предметы. Он увидел, что имеет трех соседей. Дверь в коридор была открыта, и оттуда пробивался очень слабый свет. Ни голосов, ни шагов не было слышно.
       Нейт потрогал халат, промокший насквозь от пота, и понял, что под халатом нет никакой одежды. Он потер опухшие глаза и попытался вытянуть ноги. Лоб был очень горячий. Ему хотелось пить, и он уже не помнил, когда последний раз ел. Он старался не двигаться, чтобы не разбудить соседей по палате. Наверное, скоро придет сестра, чтобы проверить, как он.
       Простыни были мокрыми, поэтому, когда его снова начало знобить, согреться было невозможно. Он трясся и дрожал, стараясь растереть ноги и руки, крепко сжав зубы. Когда приступ озноба прошел, он попытался заснуть, и ему удалось несколько раз задремать. А ночь все продолжалась, и когда стало особенно темно, возвратилась горячка. Боль в висках стала такой, что Нейт заплакал. Он обернул голову подушкой и прижал ее так сильно, как мог.
       Силуэт женщины появился в дверном проеме. Она вошла и, двигаясь в темноте комнаты от кровати к кровати, оказалась около Нейта. Она постояла немного наблюдая, как он извивался под простынями, пытаясь заглушить подушкой стоны, потом прикоснулась к его руке и позвала:
       - Нейт! - При других условиях он был бы поражен, но теперь галлюцинации стали обычным симптомом. Он положил подушку на грудь и попытался сфокусировать взгляд на фигуре. - Это я, Рашель,- прошептала она.
       - Рашель?- прошептал Нейт, тяжело дыша. Он попытался сесть, затем попытался пальцами открыть глаза. - Рашель?
       - Я здесь, Нейт. Бог послал меня защитить тебя.- Он дотронулся до ее лица. Она взяла его руку и поцеловала ладонь. - Ты не умрешь Нейт,- сказала она.-У Бога другой замысел.
       Нейту было трудно говорить. Постепенно зрение сфокусировалось, и он смог увидеть ее.
       - Это ты,- сказал он. Но может это просто сон?
       Он опустил голову на подушку, отдыхая, пользуясь моментом, пока его мышцы и суставы расслабились. Нейт закрыл глаза, но не выпускал ее руку. Пульсирующая боль в глазах ослабевала. Лицо перестало гореть, но приступ лихорадки отнял у него силы, и он глубоко заснул не благодаря химическим препаратам, а от усталости.
       Ему снились ангелоподобные юные девушки в белых одеждах, летящие в облаках над ним, поющие гимны, которых он никогда не слышал, но почему-то знал.
      
       Нейта выписали из больницы на следующий день, в полдень. Джеви и Валдир пришли вместе, чтобы забрать его. Врач советовал строго придерживаться предписанного режима. Не осталось никаких следов ни температуры, ни сыпи, только едва заметная болезненность в мышцах и суставах. Нейт настаивал на том, чтобы выписаться из больницы, и врач с готовностью пошел ему навстречу. В действительности, врач и сам был рад от него отделаться.
       Первый привал был сделан в ресторане, где Нейт поглотил плошку риса и тарелку отварного картофеля. Он избегал мясных блюд, чего нельзя было сказать о Джеви, который все еще ощущал голод после их приключений. Валдир удовлетворился кофе, сигаретой и наблюдением за приятелями.
       Никто не видел, как Рашель пришла и ушла из больницы. Нейт шепотом сообщил Джеви свой секрет, и Джеви поспрашивал у сестер и санитаров. Покончив с едой, Джеви их оставил и отправился пешком в центр, в попытке разыскать где-нибудь Рашель. Он пошел на пристань и поговорил с матросами скотовоза, пришедшего последним. С ними Рашели не было. Рыбаки ее тоже не видели. Казалось, никто ничего не знал о приезде белой женщины с Пантанала.
       Оставшись один в кабинете Валдира, Нейт набрал номер "Юридической конторы Стаффорда". Номер, который он с трудом вспомнил. Они вызвали Джоша с совещания.
       - Нейт! Слава богу! Как ты себя чувствуешь?
       - Лихорадка прошла,- сказал Нейт, раскачиваясь в кресле Валдира. - Чувствую себя прекрасно. Кое-где побаливает, немного устал, но вполне в норме.
       - Замечательно. Возвращайся немедленно.
       - Дай мне пару дней.
       - Я посылаю за тобой самолет. Он вылетит сегодня вечером.
       - Нет. Не делай этого, Джош. Это неудачная идея. Я доберусь сам, когда захочу.
       - Хорошо. Расскажи мне о женщине, Нейт.
       - Мы ее нашли. Она побочная дочь Троя Фелана, и она не хочет брать деньги.
       - Так как тебе удалось уговорить ее взять их?
       - Джош, эту женщину невозможно уговорить. Я пытался, но безуспешно, поэтому я прекратил свои попытки.
       - Перестань, Нейт. Никто не может отказаться от таких денег. Уверен, что тебе удалось пробудить в ней здравый смысл.
       - Ничуть не бывало, Джош. Она счастливейший человек, которого мне когда-либо приходилось встречать. Она с радостью готова провести остаток жизни среди своего народа. Потому что так хочет Бог.
       - Она подписала бумаги?
       - Нет.
       Последовала долгая пауза, пока Джош пытался осознать услышанное.
       - Ты, конечно, шутишь,- сказал он, наконец, едва слышно в Бразилии.
       - Нет. Сожалею, босс. Я сделал все возможное, чтобы уговорить ее, хотя бы подписать бумаги, но она не хочет раскрываться. Она никогда их не подпишет.
       - Она прочла завещание?
       - Да.
       - И ты сказал ей, что речь идет об одиннадцати миллиардах долларов?
       - Все сказал. Она живет в хижине с соломенной крышей, без водопровода и канализации, без электричества, простая пища и одежда. Ни телефонов, ни факсов, ни забот о том, что проходит мимо нее. Она живет в каменном веке, Джош. Именно там, где она хочет быть, а деньги это изменят.
       - Это не укладывается в голове.
       - У меня такое же чувство, хотя я там был.
       - Как у нее с мозгами?
       - Она врач, Джош. Кроме того, у нее диплом семинарии. Она говорит на пяти языках.
       - Врач?
       - Да. Но мы не говорили о судебных процессах медиков.
       - Ты сказал, что она одинока.
       - Я так сказал?
       - По телефону, два дня назад. Я подумал, что ты под кайфом.
       - Я был. Она одинока.
       - Она тебе нравится?
       - Мы подружились.- Не было смысла говорить Джошу, что она в Корумбе. Нейт надеялся разыскать ее скоро и обсудить дело Фелана в цивилизованных условиях.- Это было настоящее приключение,- сказал Нейт.
       - Я сон потерял от беспокойства за тебя.
       - Расслабься. Я пока цел.
       - Я переслал пять тысяч долларов. Они у Валдира.
       - Спасибо, босс.
       - Позвони мне завтра.
       Валдир пригласил Нейта на обед, но Нейт приглашение отклонил. Он забрал деньги и пешком отправился бродить по Корумбе. Сначала он зашел в магазин одежды, где купил белье, шорты, две простых белых футболки и туристские ботинки. К моменту, когда он донес свой новый гардероб до отеля "Палас", находящегося в четырех кварталах, он был совершенно измучен, поэтому лег и проспал два часа.
      
       Джеви не обнаружил никаких следов пребывания Рашели в Корумбе. Он присматривался к уличной толпе, разговаривал с людьми на реке, которых хорошо знал. Никто не слышал о ее приезде. Он прошелся по отелям в центре и поболтал с портье. Никто не видел американки сорока двух лет, путешествующей в одиночестве.
       В конце концов, Джеви усомнился в истории своего друга. Денгу приводит к галлюцинациям, человек может видеть что-то, слышать голоса, верить в привидения, особенно ночью. Тем не менее, он продолжал поиски.
       Нейт занимался тем же. Поспав и снова поев, он медленно шел вдоль улиц, стараясь держаться в тени, и обязательно с бутылкой воды в руке. Он присел отдохнуть на откосе над рекой, снова пораженный великолепием и бескрайностью Пантанала.
       Вдруг на него снова навалилась усталость, и он отправился в отель отдохнуть. Уснув мгновенно, едва голова коснулась подушки, он проснулся от стука в дверь. Это был Джеви, с которым они договорились встретиться в семь, чтобы вместе пообедать. Было уже восемь, и когда Джеви вошел в комнату, он сразу осмотрелся вокруг в поисках пустых бутылок. Их не было.
       Они съели жареного цыпленка в придорожном кафе. Ночь была полна музыки и движения. Пары с маленькими детьми покупали мороженое и возвращались домой. Бесцельно слонялись группы подростков. Из баров выставляли на улицу столики до самой проезжей части. Молодые мужчины и женщины переходили из бара в бар. На улице было тепло и безопасно; никто не был озабочен тем, что его могут пристрелить или ограбить.
       За столиком рядом мужчина пил пиво из запотевшей темной бутылки. Нейт следил за каждым его глотком.
       После десерта они попрощались и разошлись в противоположных направлениях, договорившись встретиться утром, чтобы продолжить поиски. Нейт чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, мысль о постели вызывала тоску.
       В двух кварталах от реки улицы стали тише. Магазины закрыты, дома погружены в темноту, транспорта почти не было. Впереди Нейт увидел свет в маленькой церкви. Она там, сказал он почти вслух.
       Двери главного входа были распахнуты, и Нейт увидел ряды деревянных скамей со спинками, пустую кафедру, фреску с изображением Христа, распятого на кресте, и спины молящихся. Звуки органа были низкими и мягкими, они влекли Нейта. Он остановился в дверях. Молящихся было немного, Нейт насчитал пять человек, сидевших отдельно друг от друга. Ни один из присутствующих, даже отдаленно, не был похож на Рашель. Скамья органиста, находящаяся под распятием, была пуста. Музыка звучала из громкоговорителя.
       Нейт был готов ждать. У него было время. Она может появиться. Он продвинулся вдоль последнего ряда скамей и сел, тоже отдельно. Он рассматривал распятие, гвозди, пробившие Его руки, меч у Него в боку, агония у Него в лице. Неужели Его убили именно таким изуверским способом? На каком-то этапе его неудавшейся жизни Нейту случалось читать или слышать основные истории о Христе; непорочное зачатие, отсюда Рождество, хождение по воде, еще пара чудес. Кажется, кит проглатывал не Его. Или Его? А потом предательство Иуды, суд Пилата, распятие на кресте, отсюда Пасха, и в конце Вознесение.
       Точно. Нейт знал основное. Может, это еще мама ему рассказывала? Ни одна из его жен не была любительницей ходить в церковь. Хотя та, что была вторым номером, была католичкой, и они посещали всенощную на Рождество, не каждый год.
       Еще трое одиноких пришли с улицы. Из боковой двери появился молодой человек с гитарой и взошел на кафедру. Было ровно девять тридцать. Он взял несколько аккордов и начал петь, его лицо одухотворялось словами веры и восхваления. Щуплая женщина, сидевшая на ряд впереди Нейта, начала прихлопывать руками и подпевать.
       Музыка должна привлечь Рашель. Она наверняка тоскует по настоящему богослужению в церкви с деревянными полами и витражами, с полностью одетыми людьми, читающими библию на современном языке. Наверняка, она посещает церковь, когда бывает в Корумбе.
       Допев, молодой человек немного почитал из Священного писания, а потом начал говорить. Его речь по-португальски была самой неторопливой из всех, услышанных Нейтом с начала его приключения. Он был очарован мягкими гортанными звуками и неторопливой манерой. Хотя он не понимал ни слова, он старался повторять фразы. Потом его мысли отвлеклись.
       Его тело справилось с лихорадкой и наркотиками. Он был сыт, здоров и бодр. Он снова стал самим собой, и именно это неожиданно вызвало подавленность. Настоящее вернулось рука об руку с будущим. Заботы, от которых, казалось, Рашели удалось его освободить, нашли его снова, сейчас и здесь, в церкви. Ему была нужна Рашель. Чтобы она сейчас села рядом, взяла его за руку и помогла ему молиться.
       Он ненавидел свои слабости. Он перечислил их одну за другой и испытал приступ тоски из-за их многочисленности. Демоны ждали дома: хорошие друзья и плохие друзья, привычки и привычные места, нагрузки, которые он больше не в силах переносить. Нельзя прожить всю жизнь под присмотром людей, подобных Серджио, платя за это по тысяче баксов в день, но и на свободе он тоже не выживет.
       Молодой человек молился, его глаза были закрыты, он слегка жестикулировал. Нейт тоже закрыл глаза и обратился к Богу и Бог ждал его.
       Крепко ухватившись двумя руками за спинку скамьи, стоящей впереди, Нейт повторил весь список, все слабости и излишества, несчастья и пороки, которым он подвержен. В одном долгом откровенном признании своей несостоятельности он предстал перед Богом. Он ничего не утаил. Когда он закончил, на глазах у него были слезы.
       - Прости меня,- прошептал он. - Пожалуйста, помоги мне!
       Также быстро, как лихорадка покинула его тело, он почувствовал, что груз спал с его души. Одним легким взмахом невидимой щетки вся мерзость была удалена. Он вздохнул с облегчением, но его пульс бился очень часто.
       Он снова услышал гитару, открыл глаза и вытер щеки. Вместо молодого человека он увидел лицо Спасителя, умирающего на кресте. Умирающего во спасение его, Нейта.
       Нейт услышал зов, голос, побуждающий его идти дальше, вглубь по проходу. Но приглашение сбивало с толку. Его переполняли противоположные эмоции. Глаза неожиданно стали сухими.
       Почему я плачу в маленькой церкви, слушая музыку, которой не понимаю; в городе, который никогда больше не увижу? Вопросы тревожили его, но он не мог найти ответов.
       Положим, Бог мог простить ему впечатляющий массив грехов, Нейт определенно чувствовал облегчение. Гораздо более трудным шагом было осознать себя верующим.
       Нейт слушал музыку и был в замешательстве. Бог не может звать его, Нейта О'Райли, алкоголика, наркомана и бабника, небрежного отца и ничтожного мужа, жадного адвоката, уклоняющегося от налогов. Печальный список можно продолжать долго.
       У него кружилась голова. Музыка прекратилась, молодой человек приготовился петь. Нейт поспешно покинул церковь. Дойдя до угла, он оглянулся, надеясь увидеть Рашель, но также, чтобы удостовериться, что Бог никого не послал следить за ним.
       Нейту было необходимо с кем-то поговорить. Он был уверен, что Рашель в Корумбе и поклялся разыскать ее.
      
       Тридцать восемь
      
       "Despachante" является неотъемлемой частью бразильской жизни. Ни один бизнес, банк, юридическая контора, медицинское заведение или человек с деньгами не может обойтись без услуг деспачанте. Он везде свой, знает всех и вся. В стране с косной и громоздкой бюрократией, деспачанте - это парень, который знает городских клерков, толпу в залах судов, бюрократов, таможенных чиновников. Он знает систему, и знает, как ее смазывать. В Бразилии ни одной официальной бумаги или документа невозможно получить, не отстояв в длинной очереди, и деспачанте - это тот, кто отстоит эту очередь вместо вас. За малое вознаграждение он отстоит восемь часов в очереди, чтобы пройти техосмотр вашей машины, затем прикрепит соответствующий талон на ветровое стекло, пока вы заняты на работе. Он за вас проголосует во время выборов, выполнит необходимые процедуры в банке, упакует, отправит почту и т.д. и т.п.
       Его не испугают никакие бюрократические рогатки.
       Кампании деспачанте вывешивают в витринах имена своих служащих, аналогично тому, как это делают врачи и юристы. Их телефоны можно найти на "желтых страницах". Работа не требует формальной подготовки. Все, что требуется, это коммуникабельность, терпение, и уверенность в себе.
       Деспачанте Валдира знал некоего деспачанте с необходимыми связями в Сан-Паулу. За две тысячи долларов Нейту обещали сделать новый паспорт.
      
       Джеви по утрам помогал в гавани одному из своих приятелей ремонтировать чалану. Он внимательно присматривался и прислушивался. О женщине он не слышал ни слова. К полудню пятницы он был уверен, что она не появлялась в Корумбе в последние две недели. Джеви знал всех рыбаков, лоцманов и матросов. И все они были любителями поговорить. Если бы американская женщина, живущая среди индейцев, появилась в городе, они бы это знали.
       Нейт продолжал поиски до конца недели. Он ходил по улицам, вглядываясь в лица, сидел в вестибюлях отелей, заглядывал во все придорожные кафе и нигде не встречал никого похожего на Рашель.
       В один из последних дней он зашел в офис к Валдиру и забрал свой новый паспорт. Они распрощались, как старые друзья и условились вскоре встретиться, хотя оба знали, что этого никогда не произойдет. В два часа Джеви повез его в аэропорт. Они просидели полчаса в зале ожидания, наблюдая, как разгружался единственный самолет, который сразу же был подан на посадку. Джеви хотел пожить немного в Штатах, и ему была нужна помощь Нейта.
       - Мне нужна работа,- сказал он. Нейт слушал его с симпатией, но не был уверен, что он сам еще трудоустроен.
       - Я посмотрю, что можно сделать.
       Они говорили о Колорадо и Западе, и других местах, в которых Нейт никогда не бывал. Джеви был влюблен в горы, и после двух недель в Пантанале, Нейт его очень хорошо понимал. Когда пришло время прощаться, они обнялись. Нейт шел по горячей асфальтовой дорожке к самолету, неся в руке маленькую спортивную сумку со всеми своими вещами.
       Турбовинтовой самолет на двадцать посадочных мест садился дважды прежде, чем они прибыли в Кампу-Гранди. Здесь пассажиры перешли в реактивный самолет, следующий рейсом на Сан-Паулу. Дама, сидящая рядом с Нейтом, заказала пиво. Нейту с трудом удалось отвести взгляд от банки. Никогда больше, сказал он себе, закрыл глаза и попросил Бога дать ему силы. Он заказал кофе.
       Рейс на "Даллес" вылетал в полночь. Он будет в Вашингтоне в девять утра. Поиски Рашели заняли у него почти три недели.
       Нейт не знал, где его машина. Ему было негде жить, и не было денег, чтобы купить жилье, но он был спокоен; Джош, наверняка, позаботится о деталях.
      
       Самолет вышел из облачности на высоте в девять тысяч футов. Нейт уже проснулся и пил кофе, разглядывая улицы родного города. Улицы были холодными и белыми. Земля спряталась под толстым снежным покрывалом. Приятно для взора, но очень скоро Нейт вспомнил, как он ненавидит зиму. На нем были тонкие брюки, дешевые кроссовки на босу ногу и рубашка, которую он купил за шесть долларов в аэропорту Сан-Паулу. Пальто не было.
       Сегодня он переночует в каком-нибудь отеле. Впервые с 4 августа он будет здесь без присмотра, впервые с той ночи, когда он пытался покончить с собой. Нейт всеми силами старался забыть об этом.
       Все это случилось с тем, другим, Нейтом. Теперь он новый человек. Ему сорок восемь. Через тринадцать месяцев будет пятьдесят, и он готов для новой жизни. Его направляет Бог, поддерживает его намерения. У него еще есть тридцать лет, и они не будут потрачены на разглядывание дна бутылок и на увиливание от правосудия.
       Снежные вихри носились по летному полю, когда самолет подруливал к терминалу. Взлетно-посадочная полоса была мокрой, снег падал крупными хлопьями. Ступив из самолета в пешеходный туннель, Нейт сразу попал в зиму, и вспомнил влажное тепло улиц Корумбы. Джош ждал его у багажного транспортера. Конечно, он прихватил с собой пальто для Нейта.
       - Ты выглядишь просто ужасно,- были его первые слова.
       - Спасибо.- Нейт схватил пальто и закутался в него.
       - Ты тощий, как кочерга.
       - Ты тоже можешь спустить фунтов пятнадцать, стоит только встретить нужного комара.
       Они двинулись с толпой к выходу. Люди протискивались и толкались, чтобы скорее пройти через дверь. Добро пожаловать домой, сказал себе Нейт.
       - Ты, я смотрю, путешествуешь налегке,- сказал Джош, указывая на маленькую спортивную сумку Нейта.
       - Это все, что у меня есть.
       Без перчаток и носков Нейт отчаянно замерз, ожидая, пока Джош ходил на стоянку за машиной. Снегопад продолжался всю ночь и теперь превратился в пургу. Сугробы у стен зданий достигали высоты двух футов.
       - Вчера в Корумбе было 34 градуса,- сказал Нейт, когда они отъехали от аэропорта.
       - Только не говори мне, что ты уже скучаешь по тамошним местам.
       - Но это так. Неожиданно, но действительно так.
       - Слушай, Гейл в Лондоне. Я подумал, что может ты остановишься у нас на несколько дней?
       В доме Джоша и пятнадцать человек могли бы разместиться, не стесняя друг друга.
       - Конечно. Спасибо. Где моя машина?
       - У меня в гараже.
       Какие могли быть сомнения. Это был "Jaguar", взятый напрокат. Без сомнения, он был вымыт, отполирован, прошел техосмотр, и ежемесячная плата вносилась вовремя.
       - Спасибо, Джош.
       - Твоя мебель в кладовой, одежда и мелочи - в машине.
       - Спасибо.- Нейт не был удивлен.
       - Как ты себя чувствуешь?
       - Прекрасно.
       - Слушай, Нейт, я почитал об этой лихорадке денги. Для полного выздоровления требуется месяц. Не пытайся меня провести.
       Месяц. Очередной этап в битве за будущее Нейта в фирме. Отдохни еще месяцок, старик. Ты еще слишком болен, чтобы работать. Нейт прекрасно понимал политику Джоша.
       Но битвы не будет.
       - У меня еще слабость, вот и все. Я много сплю и много пью жидкости.
       - Какой жидкости?
       - Смотришь в корень?
       - Стараюсь.
       - Я чист, Джош. Расслабься. Никаких проколов.
       Джош слышал это неоднократно. Разговор получался несколько острее, чем обоим хотелось бы, поэтому они хранили молчание некоторое время. Транспорт двигался медленно.
       Потомак частично покрыт льдом. Большие льдины медленно плыли в сторону Джорджтауна. Они застряли в пробке на Чейн-бридж. Нейт сказал как само собой разумеющееся:
       - Я не вернусь в контору, Джош. Эта часть жизни завершена.
       Не последовало никакой видимой реакции от Джоша. Он мог быть огорчен, что его друг и прекрасный юрист решил уйти. Он мог бы обрадоваться, что главная головная боль незаметно покидает фирму. Он мог остаться индифферентным, потому что уход Нейта неизбежен. В конечном счете, обвинение в неуплате налогов может стоить ему лицензии.
       Поэтому он просто спросил:
       - Почему?
       - По целому ряду причин, Джош. Давай считать, что я просто устал.
       - Многие адвокаты уходят с арены через двадцать лет.
       - Это не новость для меня.
       Достаточно говорить об отставке. Нейт принял решение, и Джош не собирался его отговаривать. Через две недели начинаются игры "Суперкубка", а "Redskins"* в них не участвуют. Они переключились на разговор о футболе, как обычно делают мужчины, когда им нужно поддержать разговор, ставший трудным.
       Даже укрытые толстым снежным покровом, улицы не радовали взор Нейта.
      
       Стаффордам принадлежал большой дом в Уэстли-Хайтс на северо-западе ДиСи. У них был еще коттедж в Чезапике и маленький домик в Майне. Четверо детей выросли и разъехались. Миссис Стаффорд предпочитала путешествовать, пока ее муж увлеченно работал.
       Нейт достал из багажника своей машины теплую одежду, затем в полной мере насладился горячим душем. В Бразилии напор воды был меньше. В отеле, вода в душе никогда не была ни горячей, ни холодной. Куски мыла меньшего размера. Он сравнивал вещи вокруг себя. Вспомнился душ на "Святой Лауре"; веревка над унитазом, которую нужно дернуть, чтобы из душевой головки потекла тепловатая речная вода. Он оказался выносливее, чем себе казался, в этом Нейта убедило его приключение.
       Нейт побрился и со всей возможной тщательностью вычистил зубы. Все-таки, хорошо вернуться в привычную среду.
       Офис Джоша в цокольном этаже дома был большего размера, чем его офис в городе, но беспорядка здесь было не меньше. Они встретились здесь, чтобы выпить кофе и обсудить ситуацию. Настало время рассказа о пережитом. Нейт начал с неудачной попытки найти Рашель с воздуха; вынужденная посадка, убитая корова, три маленьких мальчика, унылость Рождества в Пантанале. Он очень подробно описал свое путешествие на лошади и встречу с любопытным аллигатором. Затем спасение вертолетом. Нейт ничего не сказал о своем срыве на Рождество, это ничего не изменило бы, а ему и так было стыдно за себя. Он описал Джеви и Билли, и "Святую Лауру", и путешествие на север. Когда они с Джеви заблудились на моторке, он вспомнил, что тогда испугался, но был слишком занят, чтобы поддаться страху. Сейчас, в безопасности цивилизации, их плаванье выглядело устрашающе.
       Джош был потрясен выпавшими на долю Нейта приключениями. Он хотел попросить прощения за то, что отправил его в такие опасные места, но похоже, экскурсия Нейту понравилась. По мере продвижения рассказа, размеры аллигаторов стали больше. К единственной анаконде, гревшейся на солнце у реки, добавилась еще одна, плывшая рядом с их лодкой.
       Нейт описывал индейцев; их наготу, простую пищу, упорядоченную жизнь, вождя и его отказ разрешить им уехать.
       И Рашель. Джош вооружился блокнотом и ручкой и начал делать заметки. Нейт описал ее очень детально. От ее тихого мягкого голоса до ее босоножек и ботинок. Ее хижину и медицинскую сумку, Лако и его хромоту, и как индейцы смотрели на нее, когда она проходила мимо них. Он рассказал историю о смерти ребенка от змеиного укуса. Пересказал то немногое о самой Рашели, что она ему рассказала о себе.
       С точностью ветерана залов суда Нейт рассказал о Рашели все, что он узнал во время своего посещения. Он в точности повторил ее слова, касающиеся денег и документов. Нейт вспомнил ее замечание о примитивности вида рукописного завещания Троя.
       Дальше Нейт рассказал, что помнил, об их возвращении из Пантанала. Он не стал живописать все ужасы болотной лихорадки. Он выжил, и это удивило его.
       Служанка принесла суп и горячий чай. Съев несколько ложек, Джош сказал:
       - Дела обстоят таким образом: если она отказывается принять наследство Троя, тогда деньги остаются в его собственности. Если же это завещание будет признано недействительным по каким-то причинам, тогда завещания не существует.
       - Как завещание может быть недействительным? С ним же говорили психиатры за несколько минут до прыжка.
       - Уже появились другие психиатры, которым хорошо платят, и у них другие мнения. Неразбериха будь здоров. Все его предыдущие завещания пошли под нож. Если будет решено, что он умер без завещания, тогда его дети, все семеро, поделят его богатство поровну. Так как Рашель не желает получить свою часть, наследники все поделят на шестерых.
       - Каждый из этих дураков получит по миллиарду долларов?
       - Примерно.
       - Как велики шансы, что завещание может быть признано недействительным?
       - Не велики. Думаю, выиграем мы. Но все может случиться.
       Нейт ходил по комнате, обдумывая слова Джоша.
       - Зачем бороться за законность завещания, если Рашель отказывается от наследства?
       - Причин три,- сказал Джош быстро. Как обычно он все проанализировал со всех точек зрения. Это был генеральный план, который и будет доложен Нейту шаг за шагом.- Первое, и самое главное: мой клиент оставил законное завещание. Он распределил свою собственность так, как хотел. У меня, как его адвоката, нет другого выбора, кроме борьбы за неприкосновенность его завещания. Второе, я знаю, как мистер Фелан относился к своим детям. Он испытывал ужас от мысли, что деньги каким-то образом могут попасть им в руки. Я разделяю его чувства. Страшно подумать, что может случиться, если каждый из них получит по миллиарду. Третье, всегда есть шанс, что Рашель изменит свое решение.
       - На это особенно не рассчитывай.
       - Ну, знаешь, Нейт, она ведь только человек. Эти бумаги сейчас у нее. Пройдет некоторое время, и она начнет о них думать. Возможно, ей в голову никогда не приходили мысли о богатстве, но в какой-то момент она поймет, сколько хорошего она сможет сделать, если у нее будут деньги. Ты рассказал ей о трастовых и благотворительных фондах?
       - Я сам-то мало в этом понимаю, Джош. Не забывай, что я просто адвокат.
       - Мы будем бороться, чтобы исполнить последнюю волю мистера Фелана, Нейт. Проблема только в том, что главное место за столом пусто. Рашели нужен представитель.
       - Зачем он ей? Она отрешилась от всего.
       - Процесс не может состояться до тех пор, пока у нее не будет адвоката.
       Нейт не был стратегом, равным Джошу. Открывшаяся черная дыра просто засасывала его. Он закрыл глаза и сказал:
       - Ты просто шутишь.
       - Нет. И мы больше не можем откладывать. Трой умер месяц назад. Судье Вайклифу не терпится узнать подробности о Рашели Лейн. Подано шесть исков, оспаривающих завещание. На нас оказывают давление. Каждая мелочь становится достоянием прессы. Если просочится хотя бы намек на то, что Рашель Лейн планирует отклонить наследство, мы потеряем контроль. Наследники Фелана и их адвокаты сойдут с ума. Судья Вайклиф мгновенно утратит всякий интерес поддерживать последнее завещание Троя.
       - Значит, я ее адвокат.
       - Нет другого выхода, Нейт. Если ты решил уйти, это твое дело, но ты должен взять это последнее дело. Просто сесть за стол и защищать ее интересы. Мы всю тяжесть возьмем на себя.
       - Но существует одна неувязка. Я являюсь партнером в твоей фирме.
       - Никакой неувязки, потому что наши интересы совпадают. Мы, в чьем ведении состояние Фелана и Рашель, имеем одну цель: отстоять последнюю волю Фелана. Мы сядем за один стол. Формально, мы можем утверждать, что ты ушел из фирмы в августе.
       - Фактически так и есть.
       Оба признали эту печальную правду. Джош пил чай, не сводя глаз с Нейта.
       - Мы пойдем к Вайклифу и скажем, что ты нашел Рашель, что она не хочет пока появляться, что она еще не решила, что делать, но хочет, чтобы ты представлял ее интересы.
       - Получается, что мы лжем судье.
       - Это такая незначительная ложь, Нейт. Он будет нам за нее благодарен. Он хочет начать процесс как можно скорее, но не может, пока нет известий от Рашели. Если ты ее адвокат, можно начинать военные действия. Ложь я возьму на себя.
       - Итак, я сам - фирма, работающая над моим последним делом.
       - Точно.
       - Я уеду из города, Джош. Я не хочу там оставаться,-- сказал Нейт и усмехнулся.- Где мне там оставаться?
       - Куда ты хочешь перебраться?
       - Я не знаю. Даже не задумывался над этим.
       - У меня есть идея.
       - Не сомневаюсь.
       - Ты можешь поселиться в моем коттедже на заливе Чезапик. Мы не пользуемся им зимой. Это в Сент-Мишель. Два часа на машине. Ты можешь приезжать, когда будет нужно, и останавливаться здесь. У нас будет возможность работать вместе.
       Нейт некоторое время рассматривал книжные полки. Двадцать четыре часа назад, он ел бутерброд на скамейке у реки в Корумбе, ожидая появления Рашели. Он поклялся себе тогда, что ноги его не будет больше в зале суда.
       Но он был вынужден признать, что план хорош, и трудно найти лучшего клиента.
       Дело никогда не будет слушаться в суде. И он сможет заработать на несколько месяцев жизни.
       Джош доел суп и перешел к следующему пункту.
       - Я предлагаю гонорар десять тысяч долларов в месяц.
       - Это щедро, Джош.
       - Я думаю, мы можем уделить каплю от богатства старика. Это позволит тебе встать на ноги.
       - Пока...
       - Правильно, пока мы утрясем все с налоговым управлением.
       - Что-нибудь слышно от судьи?
       - Я звоню ему иногда. На прошлой неделе мы встречались за ланчем.
       - Стало быть, вы приятели?
       - Мы знаем друг друга очень давно. О тюрьме нет речи. Власти назначат большой штраф и приостановят лицензию практиковать право на пять лет.
       - Они могут забирать лицензию.
       - Пока нет. Она нам нужна еще для одного дела.
       - Сколько могут ждать власти?
       - Год. Нет никакой спешки.
       - Спасибо, Джош.- Нейт чувствовал сильную усталость. Ночной полет, разрушительное влияние джунглей, интеллектуальный поединок с Джошем. Ему была нужна только мягкая теплая постель в темной комнате.
      
       Тридцать девять
      
       Вшесть утра в воскресенье Нейт закончил принимать горячий душ, третий раз за истекшие двадцать четыре часа, и стал планировать свой отъезд. Одной ночи в городе достаточно. Его ждет коттедж. ДиСи был его домом в течение двадцати шести лет, и коль скоро он решил отсюда уехать, нужно действовать.
       Не имея дома, легко переезжать. Он нашел Джоша в кабинете за письменным столом, беседующим по телефону с клиентом, находящимся в Таиланде. Слыша только половину сказанного о месторождениях природного газа, Нейт уже почувствовал себя счастливым, оставляя юридическую практику. Джош был старше него на двенадцать лет, очень богат, и не находил другого интереса, как сидеть за своим письменным столом в шесть тридцать утра в воскресенье. Со мной не должно такого случиться, сказал Нейт себе, хотя знал, что такого и не произошло бы. Если он вернется в контору, ему скоро снова станет скучно. Четыре реабилитации неизбежно приведут к пятой. Он не так вынослив, как Джош. Через десять лет его уже не будет.
       Нейт испытывал беспокойство, хотя твердо решил уйти из фирмы. Судиться с врачами было противно. Он вполне может обойтись без этого. Не будет он скучать и по стрессам, неизбежным при работе такой влиятельной кампании, как их. Он сделал карьеру, знал триумфы. Успех не принес ничего, кроме страданий. Успех погубил его.
       Теперь, когда угроза тюрьмы устранена, он может наслаждаться новой жизнью.
       Нейт уехал, взяв с собой только одежду, оставив остальные вещи в кладовке у Джоша. Снегопад прекратился, но сугробы еще не были убраны. Дорога была скользкой. Проехав пару кварталов, Нейт осознал, что не сидел за рулем больше пяти месяцев. Транспорта не было, и он проскользнул по Висконсин в Чеви-Чейз, затем на Белтвэй, очищенный от снега и льда.
       Управляя великолепной машиной, Нейт снова почувствовал себя американцем. Он подумал о Джеви в его тряском, громыхающем Форде. Интересно, надолго ли его бы хватило на Белтвэй? Ему вспомнился Билли. Парень так беден, что в семье вообще нет машины. Нейт собирался в ближайшее время написать несколько писем, одно обязательно пошлет своим приятелям в Корумбу.
       Взгляд Нейта упал на телефон. Похоже, он работает. Наверняка Джош обеспечил оплату всех счетов. Он позвонил Серджио, и они поболтали минут двадцать. Серджио был удивлен тем, что он не звонил так долго. Он очень волновался. Нейт объяснил ситуацию с телефоном в Пантанале. Было много всяких сложностей. Осталось много неясностей, но его приключение продолжается. Он бросает свою профессию. Тюрьма ему больше не грозит.
       Серджио никогда не спрашивал, пьет ли он. Нейт говорил как здоровый трезвый человек. Серджио записал номер телефона в коттедже, и они договорились вскоре встретиться где-нибудь.
       Нейт позвонил своему старшему сыну в Эванстон и оставил сообщение на автоответчике. Где может быть двадцатитрехлетний парень в семь часов утра в воскресенье? Только не на утренней мессе. Нейт не хотел знать. Чем бы ни занимался его сын, он никогда не сделает столько глупостей, как его отец. Дочери Нейта был двадцать один год. Студентка "Питта"*. То бросит учебу, то возвращается. Последний раз они разговаривали о плате за обучение. Это было накануне того дня, когда он заперся в номере отеля с бутылкой рома и пакетом таблеток.
       Нейт не смог найти номера ее телефона.
       Их мать уже дважды выходила замуж после развода с Нейтом. Поскольку она была очень неприятным человеком, Нейт звонил ей только, если этого невозможно было избежать. Он решил подождать пару дней и потом позвонить, если так и не сможет найти номер телефона дочери.
       Нейт твердо решил обязательно совершить болезненную поездку в Орегон повидаться с младшими детьми. Их мать тоже снова вышла замуж, и что замечательно, опять за адвоката, но, разумеется, трезвенника. Он попросит у них прощения и постарается установить хоть какие-то отношения. Он не представлял, как к этому приступить, но поклялся сделать все возможное.
       В Аннаполисе Нейт остановился около кафе, чтобы позавтракать. Он слушал разговоры о погоде за соседним столом и просматривал "Пост". Судя по заголовкам, ничего интересного. Новости никогда не меняются. Беспорядки на Ближнем Востоке, беспорядки в Ирландии, скандал в Конгрессе, подъем на бирже сменяется падением, утечка нефти, новое средство от СПИДА, переворот в России, повстанцы убивают крестьян в Латинской Америке.
       Одежда висела на нем, как на вешалке, поэтому Нейт съел три яйца с беконом и бисквит. За соседним столом достигли консенсуса в вопросе о погоде: этот снегопад не последний.
       Он пересек Чезапик по Бэй-бридж. Шоссе на восточном берегу было плохо очищено. Ягуар дважды занесло, Нейт сбросил скорость. Эта машина у него год. Нейт не мог вспомнить, когда заканчивается срок аренды. Бумаги оформляла секретарша, он выбрал только цвет. Он решил избавиться от машины как можно скорее и купить подержанный автомобиль с приводом на четыре колеса. Адвокату было важно иметь классную машину. Теперь она ему не нужна.
       В Истоне он свернул на местную дорогу номер 33, покрытую рыхлым снегом в два дюйма толщиной. Он тащился в веренице других машин и вскоре миновал спящий поселок с гаванью, заставленной парусниками. Берега залива Чезапик были укрыты толстым снежным покрывалом, вода была ярко-синей.
       В Сент-Мишеле тринадцать сотен жителей. 33 дорога превратилась в Мэйн Стрит на длину нескольких кварталов, по которым она пересекала городок. По обеим сторонам ее располагались универмаги и маленькие магазинчики в старых зданиях, плотно прилегающих друг к другу, сохранившихся в таком великолепном состоянии, что хоть сейчас на открытку.
       Нейт слышал о Сент-Мишеле всю жизнь. Здесь есть морской музей, устричный фестиваль, оживленная гавань, десятки старомодных маленьких пансионов, привлекающих горожан на длинные выходные. Нейт проехал мимо почтового отделения, мимо маленькой церкви, где настоятель счищал снег со ступеней.
       Коттедж находился на Грин Стрит, в двух кварталах от Мэйн, фасадом на север, на гавань. Он был построен в викторианском стиле, с двускатной крышей и широким крыльцом, доходящим до боковых стен. Под голубой крышей, бело-желтый дом был завален снегом до самого порога. Маленькая лужайка перед домом и подъездная дорожка были под слоем снега не менее двух футов. Нейт оставил машину на улице и протоптал дорожку до крыльца. Включив в доме свет, он прошел к задней двери, где в кладовке нашел пластиковую лопату.
       В течение часа он с наслаждением занимался расчисткой крыльца и подъездной дорожки от снега, пока не добрался до машины уже со стороны дома.
       Не удивительно, что дом был богато декорирован предметами, принадлежащими той же эпохе. Он был удобно и со вкусом обставлен. Джош сказал, что прислуга приходит по средам, чтобы прибраться и постирать. Миссис Стаффорд проводит здесь две недели весной и одну неделю осенью. Джош ночевал здесь три раза за последние восемнадцать месяцев. В доме было четыре спальни с ванными комнатами. Неплохо для коттеджа.
       Но Нейту не удалось обнаружить ни грамма кофе, а это было сейчас предметом первой необходимости. Он запер дверь и отправился в город. Тротуары расчистили, но они были мокрыми от тающего снега. Если верить термометру в окне парикмахерской, на улице было 5 градусов. Магазины и универмаги оказались закрытыми. Нейт разглядывал витрины тех магазинов, мимо которых проходил. Впереди зазвонили колокола церкви.
      
       В соответствии с бюллетенем, врученным Нейту при входе, настоятелем был отец Фил Ланкастер, жилистый, низкорослый человек в толстых очках в роговой оправе, с вьющимися рыжими волосами с проседью. Ему можно было дать и тридцать пять, и пятьдесят. Его паства была немногочисленной и пожилой, возможно из-за погоды. Нейт насчитал двадцать человек вместе с отцом Филом и органистом. Большинство голов были седыми.
       Церковь была красива. Сводчатый потолок, скамьи и полы из темной древесины, четыре витражных окна. Когда служка занял свое место в последнем ряду, Фил, одетый в черную сутану, поднялся на кафедру и приветствовал их в Тринити Черч, где каждый должен чувствовать себя как дома. Его голос был высоким и гнусавым и не нуждался в микрофоне. В своей молитве он поблагодарил Бога за снег и зиму, за смену сезонов, которая служит напоминанием, что Он все держит под контролем.
       После нескольких гимнов и молитв Отец Фил начал свою проповедь и его взгляд упал на Нейта, одинокого посетителя, сидящего в предпоследнем ряду. Они обменялись улыбками, и Нейт испугался, что его сейчас представят всей толпе.
       Предметом проповеди оказался энтузиазм. Для аудитории такого возраста выбор казался странным. Нейт старался слушать, но постоянно отвлекался. Мысленно он снова был в маленькой церкви в Корумбе. Широко раскрыты двери, окна подняты, жара свободно втекает внутрь, умирающий Христос страдающий на кресте, молодой человек с гитарой.
       Чтобы не обижать проповедника, Нейт старался смотреть на тускло светящую лампочку на стене позади кафедры. Судя по толщине линз в очках Фила, можно было надеяться, что тот не заметит уловки.
       Сидя в маленькой теплой церкви, избежав, наконец, всех опасностей своего замечательного приключения, лихорадки и бурь, опасностей Ди. Си., своих пристрастий, духовной гибели, Нейт осознал, что впервые на его памяти, чувствует умиротворение. Ничего не боится. Бог направлял его куда-то. Он не знал, куда, но не испытывал страха. Терпение, говорил он себе, терпение.
       Он помолился шепотом, поблагодарив Бога за возвращение его к жизни, и за Рашель, потому что был уверен, что она молится за него. Просветление заставило его улыбнуться. Когда молитва была закончена, он открыл глаза и увидел, что Фил смотрит на него с улыбкой.
       После благословения они выстроились цепочкой у двери, чтобы попрощаться с отцом Филом. Каждый говорил ему несколько комплиментов по поводу проповеди и сообщал последние новости. Движение было очень медленным. Это был ритуал. Одного Фил спрашивал: "Как ваша тетя?" и внимательно выслушивал все подробности нынешнего состояния тети. "Как ваша нога?"- спрашивал он следующего. "Как вам понравилось в Германии?"- обратился он к третьему. Он пожимал руки, наклонялся пониже, чтобы расслышать каждое слово. Он знал, что у каждого из них на уме.
       Нейт терпеливо ждал в конце очереди. Он никуда не спешил. Делать было совершенно нечего.
       - Добро пожаловать! - сказал Фил, крепко пожимая Нейту руку. Нейт подумал, что, вероятно, он первый гость за годы.
       - Я Нейт О'Райли,- сказал он и добавил: - Из Вашингтона,- словно это как-то характеризовало его.
       - Как приятно, что вы с нами в это прекрасное утро,- сказал Фил, и его глаза смеялись. Вблизи было заметно по количеству морщин, что ему было, по меньшей мере, пятьдесят. В кудрях седина преобладала над рыжиной.
       - Я остановился в коттедже Стаффордов на несколько дней,- сказал Нейт.
       - Да? Очень красивый дом. Когда вы приехали?
       - Сегодня утром.
       - Вы один?
       - Да.
       - Тогда, вы должны придти к нам на ланч.
       Такая агрессивная гостеприимность заставила Нейта рассмеяться.
       - Спасибо, но..
       Фил тоже сиял улыбками.
       - Я настаиваю. Моя жена готовит баранье рагу каждый раз, когда идет снег. Оно сейчас на плите. У нас так редко бывают зимой гости. Ну, пожалуйста, дом прямо позади церкви.
       Нейт оказался в руках человека, который привык делить свою воскресную трапезу с другими.
       - Вы знаете, я просто забежал на минуту и я...
       - Сделайте одолжение,- сказал Фил, уже ухватив Нейта за руку и направляя его вглубь к кафедре. - Что вы делаете в Вашингтоне?
       - Я адвокат.
       - Что вас привело сюда?
       - О, это долгая история!
       - Великолепно! Мы с Лаурой обожаем слушать истории. Давайте не будем спешить и будем рассказывать друг другу истории. Мы замечательно проведем время! - Его энтузиазму было трудно противостоять. Бедняга жаждал новых знакомств. "Почему бы нет? -подумал Нейт.- К тому же, в доме совсем нет еды, а все магазины закрыты".
       Они миновали кафедру и вышли через дверь, ведущую на задворки церкви. Лаура выключала свет.
       - Это мистер О'Райли из Вашингтона,- сказал Фил громко, обращаясь к жене.- Он согласился разделить с нами ланч.
       Лаура улыбнулась и пожала Нейту руку. У нее были коротко подстриженные седые волосы, и выглядела она лет на десять старше своего мужа. Если неожиданный гость и вызвал у нее удивление, она никак его не проявила. Нейту подумалось, что это случается постоянно.
       - Пожалуйста, зовите меня Нейт,- сказал он.
       - Значит, Нейт,- произнес Фил, снимая сутану.
       Дом священника примыкал к церковному двору и фасадом был обращен на боковую улицу. Они осторожно пробирались по снегу.
       - Как тебе понравилась моя проповедь?- спросил Фил жену, когда они взошли на крыльцо дома.
       - Она была замечательной, дорогой,- ответила она без энтузиазма. Нейт слушал и улыбался уверенный, что многие годы, каждое воскресенье Фил задает тот же вопрос точно на том же месте и получает всегда тот же ответ.
       Колебания Нейта относительно того, удобно ли оставаться на ланч, рассеялись, как только они вошли в дом. Густой аромат бараньего рагу встретил их у самого порога. Фил мешал оранжевый уголь в камине, пока Лаура занималась подготовкой к ланчу. В узкой столовой, расположенной между гостиной и кухней, стол был накрыт на четверых. Нейт был рад, что он принял приглашение, хотя шансы не принять были невелики.
       - Мы так рады, что вы здесь,- сказал Фил, когда они сели за стол.- У меня было предчувствие, что сегодня у нас будут гости.
       - Кому предназначается это место?- спросил Нейт, указывая на лишний прибор.
       - Я всегда накрываю на четверых в воскресенье,- сказала Лаура, больше ничего не добавив для объяснения. Они держались за руки, пока Фил снова благодарил Бога за снег и смену времен года и за пищу. Закончил он словами:
       - Не давай нам забывать о нуждах и желаниях других.- Эти слова заставили заработать память Нейта. Он слышал их раньше, в далеком детстве.
       Во время еды они говорили о сегодняшней утренней службе. В среднем на одиннадцатичасовой службе бывает человек сорок. Снег всегда задерживает людей дома. Кроме того, сейчас многие больны гриппом. Нейт сказал, что церковь ему кажется очень красивой. Они в Сент- Мишеле уже шесть лет. Посреди ланча Лаура заметила:
       - Для января, Нейт, вы очень хорошо загорели. Наверно, ваш загар родом не из Вашингтона?
       - Нет, я только что вернулся из Бразилии.- Они оба прекратили жевать и придвинулись ближе к Нейту. Они ждали рассказа о приключениях. Нейт положил себе еще ароматного вкусного рагу и начал рассказывать.
       - Ешьте, пожалуйста,- напоминала ему Лаура не реже чем через каждые пять минут. Нейт брал кусок мяса, медленно прожевав, глотал и продолжал рассказ. Он говорил о Рашели только как о дочери клиента. Штормы стали еще страшнее, змеи длиннее, лодка меньше, индейцы менее дружелюбны. Глаза Фила возбужденно блестели под очками.
       С момента возвращения Нейт рассказывал о своем путешествии второй раз. Кроме некоторых незначительных преувеличений, он придерживался фактов. Случившееся с ним удивляло его самого. Для рассказа история была очень занимательной, и его гостеприимные хозяева наслаждались длинной подробной версией. Они задавали несчетное количество вопросов.
       Когда Лаура подала на десерт шоколадно - ореховый торт Нейт и Джеви только еще добрались до первого поселения Айпикас.
       - Она удивилась, увидев вас?- спросил Фил, когда Нейт описал сцену, как группа индейцев вела женщину на встречу с ним.
       - Нет. Было такое впечатление, что она знала, что мы появимся.
       Нейт старался наилучшим образом описать индейцев и их культуру Каменного века, но чувствовал, что ему не удается создать точный образ. Он съел два куска торта, сделав для этого короткий перерыв.
       Тарелки были убраны, и появился кофе. Для Лауры и Фила воскресный ланч был больше для разговора, чем для еды. Нейту было интересно, кто был последним гостем, приглашенным для разговора и еды.
       Ему не хотелось вспоминать ужасы болотной лихорадки. Он свел рассказ к тому, что провел два дня в больнице на лекарствах и после этого снова был на ногах. Когда он закончил рассказ, посыпались вопросы. Фил хотел знать подробности о миссионерке; к какой религиозной конфессии она принадлежит, во что верит, как находит общий язык с индейцами. Сестра Лауры пятнадцать лет прожила в Китае, где работала в церковной больнице. Это стало источником множества историй, рассказанных Нейту.
       Было уже три часа дня, когда Нейт прощался у двери с хозяевами. Сами хозяева с радостью просидели бы с Нейтом за столом или в гостиной до самой темноты, но ему хотелось пройтись. Он поблагодарил их за гостеприимство и, когда махал им рукой с крыльца, ему казалось, что знает их долгие годы.
       Часа оказалось достаточно, чтобы пройти весь городок из конца в конец. Вдоль узких улиц стояли дома столетней давности. Не было ничего лишнего; ни бездомных собак, ни незастроенных участков, ни заброшенных зданий. Даже снег был аккуратно счищен с подъездных дорожек и тротуаров таким образом, чтобы не создать ни малейшего неудобства соседям. Нейт постоял в гавани и полюбовался на парусники. Ему никогда не доводилось плавать ни на одном из таких.
       Он решил, что не уедет из этого очаровательного городка, пока это не станет совершенно необходимо. Он будет жить в коттедже, пока Джош не попросит его вежливо убраться оттуда. Так он сэкономит немного денег. Когда закончится дело Фелана, он найдет способ здесь задержаться.
       Около гавани он наткнулся на открытый маленький магазинчик, и купил там кофе, суп в банке и овсяных хлопьев на завтрак. В магазине можно было купить пиво многих сортов, и Нейт был счастлив ощущением, что его это не тревожит.
      
       Сорок
      
       Грит узнал, что уволен, придя в офис и прочитав факс, полученный рано утром. Мари Роз сделала это в понедельник после напряженных переговоров со своими братьями в выходные дни.
       Грит был чужд элегантности и молча не ушел. Он тоже отправил Мари Роз факс и выставил к оплате счет за свои услуги на данное число, а именно: за 148 часов, по 600 долларов в час. Итого: 88.800 долларов. Но не этих денег хотел Грит. Они были каплей в море по сравнению с тем гонораром, который он получил бы при благоприятном урегулировании спора о наследстве. Грит хотел кусок пирога; часть того, что получит его клиент, оговоренные 25%. Он надеялся получить миллионы. Запершись в офисе, он многократно перечитывал факс, не в силах поверить, что богатство ускользает от него. Он был действительно уверен, что после нескольких месяцев труднейших судебных баталий вопрос о наследстве Фелана будет урегулирован. Даже если каждому из шестерых детей отстегнут миллионов по двадцать, состояние Фелана существенно не уменьшится. Двадцать миллионов его клиентки означали пять миллионов для Грита. Он уже прикинул, как ими распорядиться.
       Грит позвонил в контору Хаака, чтобы поругаться, но был оповещен, что мистер Гетис в настоящий момент очень занят.
       Мистер Гетис представлял теперь троих из четырех наследников из первой семьи. Его процент упал с двадцати пяти до двадцати, а теперь до семнадцати с половиной, но потенциальный гонорар был гигантским.
       Мистер Гетис вошел в конференц-зал своей конторы и приветствовал остальных адвокатов наследников Фелана, собравшихся здесь для важной встречи. Было несколько минут одиннадцатого. Гетис начал с того, что оповестил собравшихся бодрым голосом:
       - Хочу вам сообщить, что мистер Грит больше не будет работать по этому делу. Его бывшая клиентка Мари Роз Фелан Джекман попросила меня представлять ее интересы, и после некоторых колебаний я согласился.
       Известие имело эффект разорвавшейся бомбы. Янси теребил свою бороду и пытался сообразить, каким образом удалось вырвать женщину из щупальцев Грита. Себя он чувствовал в безопасности. Мать Рембла делала все возможное, чтобы сменить ему адвоката, но Рембл ненавидел свою мать.
       Мадам Лэнгхорн была потрясена, потому что Хаак совсем недавно присоединил к своим клиентам Троя младшего. Однако, испытав кратковременный шок, она пришла к выводу, что ей ничего не грозит. Ее клиентка, Джина Фелан Стронг, презирает своих сводных старших братьев и сестер. Наверняка, она не захочет связываться с их адвокатом. Тем не менее, необходимо укрепить свои позиции. Она позвонит Джине и Коди сразу после окончания этой встречи. Они поедят на Променаде около Капитолия, и возможно, им повезет перекинуться несколькими словами с вице-президентом какого-нибудь правительственного подкомитета.
       Уолли Брайта бросило в жар. Хаак завоевывал клиентов, захватывал чужие территории. Из первой семьи осталась только Либбигейл, и Уолли Брайт убьет Хаака, если тот попытается ее переманить.
       - Держитесь подальше от моей клиентки, ладно?- сказал он громко и жестко, и в комнате наступила гробовая тишина.
       - Расслабьтесь.
       - Расслабьтесь! Как мы можем расслабиться, если вы переманиваете клиентов?!
       - Я не переманивал миссис Джекман. Это она позвонила мне, а не я ей.
       - Знаем мы ваши игры, Хаак. Не держите нас за дураков.- Говоря это, Уолли смотрел на своих соратников адвокатов. Они определенно не считали дураками себя, но не были уверены, что Уолли не является таковым. Правда заключалась в том, что никто никому не доверял. Дело касалось таких больших денег, что наивно было рассчитывать на порядочность, сидящего рядом адвоката.
       В зал вошел приглашенный Снид, и его появление изменило тему дискуссии. Хаак представил его собравшимся. Несчастный Снид выглядел так, будто его вели на заклание. Его усадили в конце стола, направив на него две кинокамеры.
       - Это только репетиция. Не волнуйтесь,- попытался успокоить его Хаак. Адвокаты достали блокноты и пересели так, чтобы быть ближе к Сниду.
       Хаак подошел к Сниду сзади, положил ему руку на плечо и сказал:
       - Когда вы будете давать показания, мистер Снид, адвокатам противной стороны будет разрешено первыми задавать вам вопросы. Поэтому в течение следующего часа вам нужно предположить, что мы ваши враги. Хорошо?
       Разумеется, ничего хорошего для себя Снид в этом не находил, но он взял их деньги. Отступать было поздно.
       Хаак открыл свой блокнот и начал задавать простые вопросы: дата рождения, семья, школа, интересы. Снид отвечал хорошо и несколько успокоился. Затем последовали вопросы о ранних годах с мистером Феланом и сотни других, казавшихся совершенно не относящимися к делу.
       После краткого перекура слово взяла мадам Лэнгхорн. Она расспрашивала о семействе Фелана, его женах и детях, разводах и любовницах. Сниду казалось, что не было необходимости копаться во всей этой грязи, но, похоже, адвокаты получали при этом огромное удовольствие.
       - Вы знали о Рашели Лейн?- спросила Лэнгхорн.
       Снид задумался на мгновение, потом сказал:
       - Я не подумал об этом.- Другими словами это означало: помогите мне с ответом. - Как вы думаете?- спросил он мистера Гетиса.
       Хаак моментально пришел ему на помощь.
       - Я полагаю, что вам было известно абсолютно все о мистере Фелане, и особенно о его женщинах и детях. Ничего не проходило мимо вас. Старик делился с вами всеми своими секретами, включая и наличие побочной дочери. Ей было десять или одиннадцать лет, когда вы начали работать у мистера Фелана. За эти годы он многократно пытался установить с ней контакт, но она не хотела этого. Я полагаю, что это его глубоко ранило, потому что он был из тех, кто привык получать все, что хотел. Когда Рашель отвернулась от него, боль превратилась в гнев. Я полагаю, что он был очень сердит на нее. Поэтому тот факт, что он все оставил ей, свидетельствует о том, что он не отдавал себе отчета в том, что делает.- Снова Снид подивился способности Хаака на ходу придумывать истории. Ему удалось поразить воображение и адвокатов тоже.- Что вы об этом думаете?- спросил их Хаак.
       Они согласно кивали головами.
       - Нужно дать ему всю информацию о Рашели Лейн,- сказал Брайт.
       Затем Снид повторил перед камерами историю, только что рассказанную Хааком, и при этом обнаружил неплохие способности к сочинению на заданную тему. Когда он закончил, адвокаты не могли скрыть своего удовольствия. Об этом свидетельствовали сказанные ими теплые слова. А главное, было отрадно, что никто не мог сказать, что это ложь.
       Когда Сниду при ответе на какой-то вопрос требовалась помощь, он отвечал на него словами:
       - Ну, я об этом не думал.- Адвокаты каждый раз приходили на помощь. Хаак, который лучше знал слабые места в рассказе Снида, обычно имел наготове ответ на вопрос. Однако и другие адвокаты старались внести свою лепту и показать свое умение импровизировать.
       Слой за слоем создавалась и тщательно отрабатывалась версия показаний, свидетельствующая, что мистер Фелан был не в своем уме в то утро, когда подписал свое последнее завещание.
       На создание истории ушло три часа. Потом в течение двух часов они пытались найти в ней слабые места и разрушить с помощью перекрестного допроса. Сниду не позволили сделать перерыв на ланч. На него кричали и называли лжецом. В какой-то момент Лэнгхорн довела его до слез. Когда стало ясно, что Снид абсолютно измучен, его отпустили домой с видеозаписями, чтобы он их многократно и очень внимательно изучил.
       Ему было сказано, что он еще совершенно не готов давать показания. Его история должна стать такой, чтобы комар носа не подточил. Несчастный Снид ехал домой в своем новом Range Rover' е, усталый и сбитый с толку, но полный энтузиазма шлифовать свою ложь до тех пор, пока не заслужит аплодисментов адвокатов.
      
       Судья Вайклиф наслаждался ланчем в тишине своего офиса. Джош, как обычно, покупал на ланч бутерброды в греческой закусочной около Дюпон-серкл. Распаковав их на маленьком угловом столике в своем офисе, он позвонил судье. Оба занятые едой, они сначала поболтали о своей занятости и незаметно перешли к делу Фелана. Было ясно, что что-то произошло, иначе Джош не позвонил бы.
       - Мы нашли Рашель Лейн,- сказал он.
       - Замечательно! Где?- По лицу Вайклифа было заметно, что он испытал облегчение.
       - Она взяла с нас обещание не говорить. По крайней мере, пока.
       - Она в Штатах?- Судья забыл о своем бутерброде с ветчиной.
       - Нет. Она в очень удаленной точке мира, и собирается там и остаться.
       - Как вам удалось ее найти?
       - Ее нашел ее адвокат.
       - Кто ее адвокат?
       - Парень, который работал в моей конторе. Зовут Нейт О'Райли. Был моим партнером. Ушел от нас в августе.
       Вайклиф прищурился, обдумывая услышанное. Вот так совпадение. Она нанимает бывшего партнера фирмы, обслуживающей отца.
       Никакого совпадения. Как адвокат Фелана я должен был ее разыскать. Я послал О'Райли. Он разыскал ее. Она его наняла. Все очень просто.
       - Когда она появится?
       - Сомневаюсь, что она когда-нибудь сама появится.
       - А что с подтверждением или отказом?
       - Придется подождать. Она хочет все хорошенько обдумать. Честно говоря, я не знаю ее планов.
       - Завещание опротестовано. Война объявлена. Нельзя ждать. Суд должен принять решение относительно ее прав.
       - Судья, она имеет законного представителя. Ее интересы под защитой. Начнем сражение. Посмотрим, что есть у противной стороны.
       - Могу я с ней поговорить?
       - Это невозможно.
       - Да бросьте, Джош.
       - Клянусь. Она миссионерка. Работает в очень удаленной точке, в другом полушарии. Это все, что я могу сказать.
       - Я хочу встретиться с мистером О'Райли.
       - Когда?
       Судья схватил ежедневник. Он был невероятно занят. Жизнь шла в соответствии с расписанием рассмотрения дел, судебных заседаний, предварительных слушаний.
       - Как насчет ближайшей среды?
       - Нормально. Ланч? Только нас трое. Неофициальная встреча.
       - Разумеется.
      
       Адвокат О'Райли планировал читать и писать письма все следующее утро. Однако его планы были нарушены телефонным звонком настоятеля.
       - Вы заняты?- спросил отец Фил; его сильный голос резонировал в трубке.
       - Да нет, пожалуй, не очень,- признался Нейт. Он сидел у камина в глубоком кожаном кресле, укрыв ноги пледом, потягивая кофе и читая Марка Твена.
       - Вы уверены?
       - Конечно, уверен.
       - Я в церкви, работаю в подвале, занимаюсь перестройкой. Мне нужна помощь. Я подумал, что вам, наверно, скучно. Здесь нечем заняться зимой. Сегодня опять обещали снег.
       Нейту вспомнилось баранье рагу. Там оставалось еще много.
       - Я буду через десять минут.
       Подвал располагался непосредственно под алтарной частью. Нейт услышал стук молотка и спустился осторожно по шаткой лестнице. Это была открытая комната, длинная и широкая, с низким потолком. Перестройка, видимо, продолжалась уже долго, и конца ей не было видно. Предполагалось выгородить несколько маленьких комнат вдоль наружных стен, оставив в центре свободное пространство. Фил стоял между двумя козлами для распилки, в руках измерительная рулетка, плечи покрыты опилками. В джинсах, фланелевой рубашке и рабочих ботинках он вполне мог сойти за плотника.
       - Спасибо, что пришли,- сказал он, расплывшись в улыбке.
       - Не стоит благодарности. Мне было скучно,- ответил Нейт.
       - Я пытаюсь повесить доску,- объяснил Фил, указывая на конструкцию.- Вдвоем это сделать много проще. Раньше мне всегда помогал мистер Фуко, но ему стукнуло восемьдесят и его спина уже не та, что прежде.
       - Что вы строите?
       - Шесть классных комнат, а в середине будет общая комната. Я начал два года назад. Наш бюджет не позволяет тратиться на новые проекты, поэтому я работаю сам. Позволяет мне оставаться в форме.
       Отец Фил был не в форме уже многие годы.
       - Ну что ж, руководите мной,- сказал Нейт.- И постарайтесь не забывать, что я адвокат.
       - Не привыкли к честной работе, да?
       - Именно.
       Они вдвоем ухватились за край доски и потащили ее по полу к той комнате, где велись работы. Доска была размером шесть футов на четыре, и когда они подняли ее на нужную высоту, Нейт должен был признать, что это работа действительно для двоих. Фил кряхтел и морщился и, когда им удалось вставить ее на место, сказал:
       - Теперь просто зафиксируйте ее здесь.- Нейт прижал доску, и Фил быстро вбил пару гвоздей, а потом еще шесть, уже не спеша. Он полюбовался на свою работу, затем достал рулетку и стал замерять следующее открытое пространство.
       - Где вы учились плотницкому делу?- спросил Нейт, с интересом наблюдая за пастором.
       - Это у меня в крови. Иосиф был плотником.
       - Кто он вам?
       - Отец Иисуса.
       - Аа, тот Иосиф.
       - Вы читаете библию, Нейт?
       - Не часто.
       - А следовало бы.
       - Я собираюсь начать.
       - Могу помочь, если хотите.
       - Спасибо.
       Фил записывал размеры на только что установленной доске. Он измерял тщательно, потом еще повторял измерения. Скоро Нейту стало понятно, почему строительство так затянулось. Фил не спешил и верил в живительную силу кофе. Через час они поднялись наверх и отправились в кабинет настоятеля, где было градусов на десять теплее, чем в подвале. Фил приготовил на маленькой плитке целый кофейник крепкого кофе. Наполнив две чашки, он окинул пристальным взором ряды книг на полках.
       - Вот замечательное руководство ежедневного благочестия. Одно из моих любимых,- сказал он, достав книгу и погладив ее, словно стирая пыль, подал Нейту. Она была в жестком переплете с суперобложкой. Фил выбрал еще одну книгу и протянул ее Нейту. - Это толкование библии для очень занятых людей. Очень хорошее.
       - Что вас заставляет думать, что я занятой человек?
       - Вы же адвокат в Вашингтоне, так?
       - Формально - да, но скоро этому конец.
       Фил сложил руки, соприкасаясь кончиками пальцев, и посмотрел на Нейта, как только священники умеют смотреть. Его взгляд говорил: "Продолжайте, расскажите мне. Я здесь, чтобы помочь".
       Поэтому Нейт рассказал о некоторых своих проблемах, в прошлом и в настоящем, особенно упирая на грозящее разоблачение со стороны налоговой службы и неизбежную потерю адвокатской лицензии. Ему не угрожает тюрьма, но предстоит уплатить штраф, который превышает его возможности.
       Несмотря на это, он не чувствовал себя несчастным. Честно говоря, он чувствует облегчение при мысли о смене профессии.
       - Что вы собираетесь делать?- спросил Фил.
       - Не имею ни малейшего представления.
       - Вы верите в Бога?
       - Кажется, да.
       - Тогда успокойтесь. Он укажет вам путь.
      
       Они разговаривали достаточно долго, чтобы растянуть утро до ланча. Тогда они вошли в соседнюю дверь и опять отдали дань бараньему рагу. Лаура присоединилась к ним позднее, так как учила малышню в детском садике, и у нее был только получасовой перерыв на ланч.
       Около двух они вернулись в подвал церкви, где с неохотой продолжили трудиться. Наблюдая за Филом, Нейт пришел к выводу, что проект не будет завершен до конца его жизни. Иосиф возможно и был прекрасным плотником, но место Отца Фила определенно было на кафедре. Каждый промежуток на стене должен быть измерен и неоднократно перемерен, рассмотрен под разными углами и снова измерен. Аналогичной процедуре подлежала каждая доска, которая должна была закрыть очередной проем. Наконец, после многоразовых разметок, которые могли бы ввести в заблуждение любого, Фил, с большим волнением, брал пилу и отпиливал доску. Затем они подтаскивали ее к проему в стене и фиксировали в нем. Доска каждый раз подходила безукоризненно, и Фил испытывал видимое облегчение.
       Две классные комнаты были закончены и готовы к покраске. Когда время стало клониться к вечеру, Нейт решил, что завтра попробует себя в малярном деле.
      
       Сорок один
      
       Два дня необременительного труда в холодном подвале церкви Святой Троицы не привели к заметным результатам в строительстве. Но кофе было поглощено много, баранье рагу было, наконец, съедено, несколько досок закреплено на своих местах и даже покрашено, возникшая дружба окрепла.
       Во вторник вечером Нейт соскабливал краску с ногтей, когда зазвонил телефон. Это был Джош с призывом вернуться в реальный мир.
       - Судья Вайклиф хочет видеть тебя завтра,- сказал он. - Я пытался до тебя дозвониться раньше.
       - Что он хочет?- спросил Нейт помертвевшим от страха голосом.
       - Полагаю, у него к тебе есть вопросы относительно твоей новой клиентки.
       - Я очень занят, Джош. Пилю, строгаю, крашу и все в этом роде.
       - Неужели?
       - Да. Я обустраиваю подвал церкви. Очень срочная работа.
       - Не предполагал у тебя таких талантов.
       - Мне обязательно приезжать, Джош?
       - Думаю, да, дружище. Ты согласился взять это дело. Я уже сказал судье. Ты нужен здесь, старик.
       - Когда и где?
       - Приезжай ко мне в офис к одиннадцати. Поедем вместе.
       - Я не хочу появляться в конторе. Плохие воспоминания. Встречу тебя в суде.
       - Хорошо. Будь в полдень. Офис судьи Вайклифа.
       - Нейт подложил в огонь полено и стал следить за кружением снежных хлопьев за окном. Он мог надеть костюм и галстук и всюду ходить с портфелем. Он мог выглядеть и говорить как они. Мог сказать: "Ваша Честь" и "Если суду будет угодно", мог выражать протест и мучить свидетелей. Он мог делать все те вещи, которые делают сотни других, но он больше не ощущал себя адвокатом. Слава богу, те дни прошли.
       Он мог сделать это еще один раз, но только один последний раз. Нейт старался уговаривать себя, что он должен сделать это ради своей клиентки, ради Рашели, но знал, что ей это не нужно.
       Нейт все еще не написал ей, хотя многократно собирался это сделать. Письмо Джеви на полторы страницы потребовало двух часов тяжелого труда.
       После трех дней снегопада, Нейт почувствовал, что скучает по влажной жаре улиц Корумбы, ее неторопливым жителям, уличным кафе, ритму жизни, при котором все может подождать до завтра. Снегопад усиливался с каждой минутой. Может снова будет пурга и дороги занесет, тогда ему не придется ехать.
      
       Джош распаковал на столе бутерброды из греческой закусочной и соленые огурчики, приготовил чай. Они ждали судью Вайклифа.
       - Вот дело,- сказал он, передавая Нейту красный скоросшиватель, набитый бумагами. - А это твой ответ,- сказал Джош, передавая папку.- Тебе необходимо это прочесть и подписать как можно скорее.
       - Управление имуществом уже представило ответ?- спросил Нейт.
       - Завтра. Ответ Рашели Лейн внутри, уже подготовлен, ждет только твоей подписи.
       Что-то неправильно во всем этом, Джош. Я пишу ответ на опротестование завещания от имени клиента, который не имеет об этом представления.
       - Пошли ей копию.
       - Куда?
       - По тому единственному адресу, который нам известен. Миссия "Туземцы планеты", Хьюстон, Техас. Адрес есть в папке.
       Нейт покачал головой, ощущая недовольство всеми этими приготовлениями Джоша. Он ощущал себя пешкой на шахматной доске. Ответ Рашели Лейн, был на четырех страницах и отклонял в целом и порознь претензии, выраженные во всех шести исках по опротестованию завещания. Нейт читал иски, а Джош вел переговоры по мобильному телефону.
       Если отбросить все голословные утверждения и юридическое крючкотворство, дело представлялось просто: осознавал ли Трой Фелан, что он делает, когда писал свое последнее завещание? Судебный процесс будет состоять из повторяющихся циклов, в которых адвокаты будут привлекать многочисленных психиатров и вызывать в качестве свидетелей служащих настоящих и бывших, старых подружек, швейцаров, служанок, шоферов, пилотов, охранников, врачей, проституток, каждого, кто провел со стариком хотя бы пять минут.
       Нейт уже испытывал отвращение ко всему предстоящему. Материалы по делу заполнят всю комнату, когда оно будет, наконец, завершено.
       Как обычно появление судьи Вайклифа было несколько суетливым. В двенадцать тридцать он стремительно вошел, извиняясь за свою занятость, сбрасывая на ходу мантию и протягивая руку Нейту.
       - Вы Нейт О'Райли,- сказал он.
       - Да, судья, рад познакомиться.
       Джош отключил свой телефон. Они сели за стол и принялись за еду.
       - Джош сказал, что вы разыскали богатейшую в мире женщину,- сказал Вайклиф.
       - Да, разыскал, две недели назад.
       - Вы можете мне сказать, где она?
       - Она просила не говорить, и я обещал.
       - Она готова дать показания, когда придет время?
       - В этом нет необходимости,- объяснил Джош. В деле было разъяснение, касающееся ее отсутствия на процессе.- Она ничего не знает о психическом состоянии мистера Фелана и не может свидетельствовать.
       - Но она является одной из сторон,- возразил Вайклиф.
       - Да, конечно. Но ей может быть позволено не присутствовать. Мы можем отстаивать ее интересы.
       - Позволено кем?
       - Вами, Ваша Честь.
       - Я подам прошение в соответствующее время,- сказал Нейт,- прося суд рассмотреть дело в ее отсутствие.- Джош улыбнулся ему через стол. Молодец Нейт.
       - Полагаю, у нас еще будет время обсудить это,- сказал Вайклиф.- Сейчас меня больше заботит представление доказательств. Сами понимаете, противная сторона рвется в бой.
       - Управление состоянием представит наш ответ завтра. Мы готовы начать.
       - А ваша клиентка?
       - Я еще работаю над ее ответом,- сказал Нейт серьезно, словно он был занят этим много дней. - Но я не смогу представить его завтра.
       - Но вы готовы представить сведения.
       - Да, сэр.
       - Когда можно ожидать получения документов от вашей клиентки?
       - Я не могу сказать с уверенностью.
       - Технически, я не могу вынести решение, пока их не будет.
       - Я понимаю. Уверен, что скоро мы их получим. Там, где она находится, почтовая связь требует времени.
       Джош одобрительно улыбнулся Нейту.
       - Вы действительно ее разыскали, показали ей бумаги, все разъяснили и согласились ее представлять?
       - Да, сэр,- сказал Нейт, но только потому, что не было другого выбора.
       - Вы готовы поместить в дело подтверждение этого?
       - Это как-то необычно, не так ли?- сказал Джош.
       - Возможно, но если мы открываем дело без ее подтверждения, я хочу, чтобы в нем была запись, что с ней связались, и она знает, что мы здесь делаем.
       - Хорошая идея, судья,- сказал Джош.- Нейт подпишет подтверждение.
       Нейт кивнул и откусил большой кусок бутерброда, надеясь, что это спасет его от необходимости еще лгать.
       - Она была близка с Троем?- спросил Вайклиф.
       Нейт старался жевать как можно дольше, прежде чем ответить.
       - Это не для записи?
       - Конечно. Просто сплетничаем.
       - Да, но сплетни могут помочь выиграть и проиграть процесс. Я не думаю, что они были очень близки. Они не виделись многие годы.
       - Как она реагировала, когда узнала о завещании?
       Тон Вайклифа свидетельствовал о том, что он рад посплетничать и поболтать. Нейт знал, что судья очень хочет знать все подробности.
       - Она была удивлена, если не сказать больше,- сказал он сухо.
       - Могу себе представить. Она спросила, сколько?
       - Не сразу. Думаю, она растерялась вначале.
       - Она замужем?
       - Нет.
       Джош понял, что вопросам о Рашели Лейн не будет конца. Это опасно. Вайклифу пока не следует знать, что Рашель деньги не интересуют. Если он будет и дальше задавать вопросы, а Нейт правдиво на них отвечать, то этого не миновать.
       - Вы знаете, судья,- сказал он, осторожно направляя разговор в новое русло, - это не такое уж сложное дело. Представление документов не будет длиться вечно. Они торопятся. Мы тоже. На кону куча денег, и каждый хочет их получить. Почему мы не можем в темпе ознакомиться с имеющимися сведениями и назначить день суда?
       Об ускоренном процессе, касающемся утверждения завещания, никто не слыхивал. Адвокаты управления собственностью были на почасовой оплате. Зачем спешить?
       - Это интересно,- сказал Вайклиф.- Что вы имеете в виду?
       - Провести встречу для ознакомления с материалами по делу как можно скорее. Собрать вместе всех адвокатов, потребовать с каждого списки представляемых свидетелей и документов. Назначить тридцатидневный срок для снятия свидетельских показаний и назначить дату суда через девяносто дней.
       - Это слишком быстро.
       - Мы так делаем в федеральном суде постоянно. Это работает. Коллеги, представляющие истцов, ухватятся за эту возможность, потому что все их клиенты на грани разорения.
       - Как вы на это смотрите, мистер О'Райли? Вашей клиентке тоже хочется поскорее получить деньги?
       - А вам бы не хотелось, судья?- спросил Нейт, и они дружно рассмеялись.
      
       Когда Гриту удалось, наконец, дозвониться до Хаака, его первыми словами были:
       - Я подумываю, не навестить ли мне судью.
       Хаак нажал кнопку записи на телефонном аппарате и сказал:
       - Добрый день, Грит.
       - Я могу сказать судье, что Снид продал свои показания за пять миллионов долларов и в них нет ни слова правды.
       Хаак рассмеялся.
       - Вы не можете этого сделать, Грит.
       - Еще как могу.
       - Вам изменяет благоразумие. Слушайте меня, Грит, и слушайте очень внимательно. Первое, вы подписали бумагу вместе с остальными, вы причастны ко всем нарушениям, в которых можете нас обвинить. Второе, и самое главное, вам известно о Сниде потому, что вы работали по делу как адвокат Мари Роз. Это конфиденциальные отношения. Если вы разгласите любую информацию, которую получили как ее адвокат, это будет нарушением конфиденциальности. Если вы сделаете глупость, она подаст жалобу в коллегию адвокатов, и я позабочусь о том, чтобы вас лишили лицензии. Вы поняли меня, Грит?
       - Вы ничтожество, Гетис. Вы просто украли моего клиента.
       - Если ваша клиентка была довольна вами, почему она искала другого адвоката?
       - Вам от меня так просто не отделаться.
       - Не делайте глупостей.
       Грит бросил трубку. Хаак злорадно ухмыльнулся и снова углубился в бумаги.
      
       Нейт в одиночестве кружил по городу, переехал Патомак, миновал мемориал Линкольна*, двигаясь неспешно в потоке транспорта. Хлопья снега падали на ветровое стекло, но снегопад не был сильным. При остановке на красный на Пенсильвания авеню, в обзор зеркала заднего вида попало здание, одно из дюжины других, где он провел большую часть последних двадцати пяти лет. Окна его офиса на шестом этаже. Нейт едва мог их видеть.
       В Джорджтауне на М - стрит Нейт видел бары, закусочные, кафе, где он провел долгие часы с людьми, которых теперь не мог вспомнить. Ему еще вспоминались имена барменов. У каждого бара была своя история. В дни запоев тяжелый день в офисе или в зале суда требовал многочасовых возлияний. Без этого он не мог идти домой. Нейт свернул на Висконсин и увидел бар, где однажды подрался со студентом колледжа, который был еще более пьян, чем Нейт. Причиной спора была разбитная студенточка. Бармен выставил их на улицу выяснять отношения. На следующее утро Нейт появился в суде с пластырем на лице.
       Вот маленькое кафе, где однажды он купил столько кокаина, что почти угробил себя. Пока он был на реабилитации, нарко - полиция прикрыла эту точку. Парочка его приятелей поставщиков попала за решетку.
       На этих улицах он растрачивал свои лучшие годы, пока жены ждали, а дети вырастали без него. Его мучили угрызения совести за те несчастья, которые принес. Покидая Джорджтаун, он поклялся никогда сюда не возвращаться.
       У Стаффорда Нейт погрузил в машину дополнительную одежду и кое-что из мелочей и поспешно уехал.
       В кармане у него лежал чек на десять тысяч долларов, предварительный гонорар за первый месяц. Налоговое управление требует шестьдесят тысяч в уплату налогов, и штраф будет не меньше, чем эта сумма. Долг второй жене в виде невыплаченных алиментов на детей вырос за время его пребывания под крылышком у Серджио до тридцати тысяч долларов.
       Эти долги не будут списаны на банкротство. Его ожидало суровое будущее с точки зрения финансов. Алименты на каждого из младших детей составляли три тысячи в месяц. Старшим требовалось почти столько же с учетом платы за обучение, жилье и питание. Пока платят деньги Фелана, он как-то может справляться, но поскольку Джош и Вайклиф планируют завершить процесс в кратчайшие сроки, это всего несколько месяцев. Потом ему придется предстать перед федеральным судьей, который признает его виновным в сокрытии доходов и лишит лицензии.
       Отец Фил учил его не беспокоиться о будущем, ибо Бог сам позаботится о нем.
       Интересно, не потребуется ли от Бога сделать больше того, чем Он рассчитывал?
      
       Нейт не привык писать ни на чем, кроме блокнотов с разлинованными страницами и широкими полями. Поэтому и письмо к Рашели он начал писать в одном из таких блокнотов. Он решил послать это письмо на адрес миссии "Туземцы Планеты" в Хьюстоне. На конверте сделать пометку "Лично, конфиденциально" и приложить записку "Тем, кого это касается".
       Кто-то в миссии знал, кто она и где. Вероятно, кому-то известно, что Трой - ее отец. Возможно, этот кто-то сложил два плюс два и понял, что это их Рашель является наследницей.
       Нейт предполагал, что Рашель сама свяжется с миссией, если уже не сделала этого. Она была в Корумбе, когда приходила в больницу. Вполне вероятно, что она позвонила в Хьюстон и рассказала о его посещении.
       Она упоминала свой ежегодный отчет миссии. Следовательно, существует способ связи по почте. Если его письмо попадет в нужные руки в Хьюстоне, тогда есть надежда, что оно найдет своего адресата в Корумбе.
       Нейт проставил дату и написал: "Дорогая Рашель,
       Прошел час. Нейт сидел и смотрел на огонь в камине и пытался найти умные слова. В результате, он начал письмо с описания снега. Не скучает ли она по воспоминаниям детства? Как это было в Монтане? У него за окном снега по колено.
       Он должен признаться, что действует в качестве ее адвоката. Как только он коснулся юридических вопросов, письмо написалось очень быстро. Он объяснил по возможности просто состояние дела в суде.
       Нейт рассказал ей об отце Филе, церкви и работе в подвале. О том, что он начал изучать библию и ему это интересно. Что он молится за нее.
       Когда письмо было закончено, оказалось, что он написал три страницы. Нейт был горд собой. Он перечитал его дважды и решил, что оно стоит того, чтобы быть посланным. Если письму суждено достичь ее хижины, Рашель будет перечитывать его снова и снова, не обращая ни малейшего внимания на погрешности стиля. В этом Нейт был совершенно уверен.
       И еще он понял, что мечтает увидеть Рашель снова.
      
       Сорок два
       Одна из причин того, что реконструкция подвала продвигалась так медленно, состояла в том, что отец Фил любил утром поспать. Лаура, уходя из дому ежедневно в восемь утра, чтобы идти на работу в детский сад, как правило, видела настоятеля еще спящим. В свою защиту он объяснял, что он - сова и любит после полуночи смотреть старые черно-белые фильмы.
       Поэтому, когда в пятницу он позвонил в половине восьмого, Нейт был очень удивлен.
       - Вы видели "Пост"?- спросил отец Фил.
       - Я не читаю газет,- ответил Нейт. Он оставил эту привычку, пока находился на реабилитации. Фил прочитывал пять газет в день. Они служили для него подспорьем для проповедей.
       - Возможно, сегодня вам следует изменить своей привычке,- сказал он.
       - Зачем?
       - Там пишут о вас.
       Нейт надел сапоги и, увязая в снегу, дотащился до кафе в двух кварталах от дома, на Мэйн-стрит. На первой странице "Метро" было помещено сообщение о том, что удалось разыскать пропавшую дочь Троя Фелана. Бумаги поступили в Окружной Суд Ферфэкса накануне вечером. Она действует через своего адвоката мистера Нейта О'Райли в полемике по искам, оспаривающим завещание ее умершего отца. Поскольку о самой Рашели информации практически не было, автор собрал сведения о ее адвокате. По утверждению мистера О'Райли, представленному в суд, ему удалось разыскать Рашель Лейн, показать ей копию рукописного завещания, обсудить с ней юридические стороны дела и быть нанятым ею в качестве адвоката. Однако нигде не указано, где именно находится сама Рашель Лейн.
       Мистер О'Райли является бывшим партнером "Юридической кампании Стаффорда". Некогда он был известным адвокатом в суде, но в августе ушел из фирмы, в октябре объявил себя банкротом, в ноябре был признан банкротом и обвинен в нарушении закона о налогообложении. Налоговая служба предъявила ему иск на шестьдесят тысяч долларов. Чтобы еще добавить остроты, репортер счел нужным сообщить о двух разводах. А чтобы довершить унижение, прилагалась отвратительная фотография Нейта с бокалом в руке, сделанная в баре несколько лет назад. Нейт долго рассматривал свое лицо на фотографии; глаза блестят, щеки покраснели от выпитого алкоголя, довольная улыбка, как у человека, находящегося среди тех, с кем ему приятно быть. Все вместе очень его расстроило, но это была уже прошлая жизнь.
       Конечно, нельзя было обойтись в рассказе без экскурса в статистику запутанной жизни Троя - три жены, семеро детей, одиннадцать миллиардов, полет с четырнадцатого этажа.
       Мистер О'Райли недоступен для интервью. Мистер Стаффорд от комментариев воздержался. Адвокаты наследников Фелана уже столько наговорили, что к ним за комментариями не обращались.
       Нейт сложил газету и вернулся в коттедж. Было восемь тридцать. До начала строительных работ в подвале церкви оставалось полтора часа. Теперь ищейки знают его имя, но взять его след будет трудновато. Джош организовал ему почтовый ящик в почтовом отделении в городе. У него новый номер телефона на имя Натана Ф. О'Райли, поверенного в суде. На звонки отвечает секретарша в офисе Джоша, которая принимает сообщения.
       В Сент-Мишеле только настоятелю и его жене известно, кто он. Молва считает его богатым адвокатом из Балтимора, который пишет книгу. Скрываться привлекательно. Может быть, у Рашели это уже просто привычка.
      
       Копии ответа Рашели Лейн были разосланы всем адвокатам наследников Фелана, которые, в целом, были взбудоражены новостью. Она действительно существует, готова к бою, хотя выбор адвоката кажется странным. Репутация О'Райли была определенной: опытный адвокат с проблесками гениальности, который не может работать под прессингом. Но адвокаты Феланов и судья Вайклиф подозревали, что Джош Стаффорд сам все организовал. Он вытащил О'Райли из клиники, дал ему в руки дело и отправил в суд.
       Адвокаты Феланов собрались утром в пятницу в офисе мадам Лэнгхорн, здании в стиле модерн, расположенном на авеню Пенсильвания, в деловой части города. Ее фирма была типичным образцом. Насчитывающая сорок юристов, она не являлась достаточно мощной, чтобы привлечь видных клиентов, но ее руководство было весьма честолюбиво. Обстановка была эффектной и вычурной, капкан, расставленный группой адвокатов, ожидающих звездного часа.
       Они договорились встречаться раз в неделю по пятницам с восьми утра не более чем часа на два, чтобы обсуждать прохождение дела Феланов и разрабатывать стратегию. Идея принадлежала Лэнгхорн. Она решила взять на себя функции миротворца. Мужчины пытались связывать концы с концами и постоянно ругались. Но деньги были слишком велики, чтобы рисковать их потерей во время процесса, в котором истцы одной стороны готовы всадить нож в спину друг другу.
       Наконец, враждебные действия прекратились, как ей казалось. Ее клиенты, Джина и Коди были ей верны. Янси завоевал полное доверие Рембла. Уолли Брайт практически не разлучался с Либбигейл и Спайком. Хаак имел трех остальных - Троя младшего, Рекса и Мари Роз, и казался удовлетворенным достигнутым результатом. На поле битвы между наследниками оседала пыль. Отношения стали почти дружескими. Все акценты были расставлены. Адвокаты знали, что должны работать командой, чтобы не проиграть дело.
       Фигурой номер один был Снид. Они потратили многие часы, просматривая первую видеозапись его предполагаемых показаний, и каждый подготовил длинный перечень замечаний, чтобы улучшить его выступление. Все они были бесстыдной фабрикацией. Янси, несостоявшийся кинодраматург, написал для Снида пятидесятистраничный сценарий, в котором Трой представал просто тупицей.
       Второй важной фигурой являлась Николетт, секретарша. Они планировали сделать видеозапись с нею, где она обязательно должна сказать некоторые конкретные вещи. У Брайта появилась идея, что у старика мог случиться инсульт во время секса с ней незадолго до его встречи с тремя психиатрами. Это могли показать на суде и Снид и Николетт. Инсульт означал снижение умственных способностей. Идею нашли плодотворной, она была одобрена, но вызвала длинную дискуссию относительно результатов вскрытия. Они еще не видели оных. Несчастный был размазан по брусчатке, голова бесспорно сильно пострадала. Может ли вскрытие показать инсульт?
       Не менее важными фигурами были их собственные эксперты. Психиатр, найденный Гритом ушел со скандалом вместе с адвокатом, поэтому осталось четверо, по одному от каждой кампании. Однако четверо - это нехорошо для судебного процесса. Особенно, если они придут к одинаковому заключению, но разными путями. Было решено, что психиатры тоже нуждаются в репетиции. Нужно, чтобы их показания не разлетелись под давлением.
       В завершение встречи они обсудили появление Рашели Лейн и ее адвоката.
       - В деле нет ни одной бумажки, подписанной этой женщиной,- сказал Хаак.- Она отшельница. Никто не знает, где она, кроме ее адвоката, а он не говорит. Чтобы ее разыскать, потребовался целый месяц. Она ничего не подписала. Технически, суд неправомочен. Насколько я понимаю, эта женщина не хочет появляться.
       - Совсем как тот, кто выиграл в лотерею,- вставил Брайт.- Старается спрятаться, чтобы соседи не стучали в дверь.
       - Что, если она не хочет этих денег?- сказал Хаак, и в комнате стало абсолютно тихо.
       - Это невозможно,- сказал Брайт.- Пока они пытались осознать невозможное и чесали в затылках, Хаак продолжал: - Это только одно из предположений, которое нужно иметь в виду. По законам Виржинии от завещанной собственности можно отказаться. Если это завещание будет признано недействительным, то при отсутствии других завещаний, все будет разделено между семью детьми Троя Фелана. Если Рашель ничего не хочет, ее доля будет разделена между нашими клиентами.
       Ошеломительные вычисления проносились в головах присутствующих. Остаток от одиннадцати миллиардов после уплаты налогов поделить на шесть, затем договорный процент от этой одной шестой. Получалось целое состояние. Семизначные цифры гонораров выросли на порядок.
       - Это несколько притянуто за уши,- медленно проговорила Лэнгхорн, продолжая подсчитывать в уме.
       - Я бы так не сказал,- ответил Хаак. Стало ясно, что ему известно больше, чем остальным.- Подтверждение очень простой документ. Предполагается, что мы можем поверить, что мистер О'Райли ездил в Бразилию и нашел Рашель Лейн, рассказал ей о Трое и был нанят ею в качестве адвоката, но при этом не получил ее подписи на простейшем документе, позволяющем начать рассмотрение? Здесь что-то кроется.
       - Янси откликнулся первым:
       - В Бразилию?
       - Да, он только что вернулся из Бразилии.
       - Откуда вы знаете?
       Хаак открыл папку и достал из нее бумаги.
       - У меня есть очень хороший детектив,- сказал он и все стихло.- Вчера, после получения ее ответа и подтверждения О'Райли, которые были получены и каждым из вас, я позвонил моему детективу. Спустя три часа он мне сообщил следующее: двадцать второго декабря Нейт О'Райли вылетел из аэропорта Даллеса, рейсом 882 авиа-кампании "Varig" на Сан-Паулу. Оттуда рейсом 146 той же кампании на Кампу - Гранди, затем местной авиалинией "Air Pantanal" в маленький городок Корумба, куда и прибыл 23 числа. Там он пробыл три недели.
       - Может, у него был отпуск,- пробормотал Брайт. Он был удивлен, как, впрочем, и все остальные.
       - Может, но я в этом сильно сомневаюсь. Мистер О'Райли провел всю осень в реабилитации, и это не в первый раз. Он был взаперти, когда Трой совершил свой прыжок. Его выпустили 22 декабря, и в тот же день он улетел в Бразилию. У него была только одна цель - найти Рашель Лейн.
       - Как вам удалось узнать все это?- спросил Янси.
       - Это не так трудно, как кажется. Особенно информацию о полетах. Любой приличный хакер может ее вытащить.
       - Откуда вам известно, что он был в реабилитации?
       - Нужно везде иметь шпионов. Возникла долгая пауза. Каждый пытался переварить откровение, испытывая к Хааку неприязнь, смешанную с восхищением. Казалось, он всегда располагает информацией, которая им недоступна. Хорошо, что он на их стороне. Они одна команда.- Это просто средство для достижения цели,- сказал Хаак. - Мы будем работать в полную силу с представлением свидетельских показаний. Мы будем атаковать завещание со всей жестокостью. И мы ни слова не скажем о неправомочности действий суда относительно Рашели Лейн. Если она не появится сама, или бумаги, подписанные лично ею, это будет означать, что она не хочет этих денег.
       - Я никогда не смогу в это поверить,- сказал Брайт.
       - Это потому, что вы адвокат.
       - А вы нет?
       - Я тоже, но не такой жадный. Верьте или нет, Уолли, но в мире есть люди, для которых деньги не главное.
       - Таких около двадцати,- сказал Янси,- и все они мои клиенты.
       Всеобщий смех разрядил атмосферу.
       Прежде, чем разойтись, они еще раз напомнили друг другу, что все сказанное на этой встрече является строго конфиденциальным. Каждый это понимал, но никто не доверял полностью никому. Новость о Бразилии была особенно деликатной.
      
       Сорок три
       На коричневом конверте несколько большего размера, чем обычный, кроме адреса миссии "Туземцы Планеты" в Хьюстоне было крупно написано: Для Рашели Лейн, миссионерки в Южной Америке, лично, конфиденциально.
       Письмо было вручено клерку, ведающему перепиской. Чиновник рассматривал его в течение некоторого времени, затем отправил его наверх, к своему начальнику. Письмо передавалось невскрытым из рук в руки все утро, пока не легло на стол Нивы Колье, координатора южно-американских миссий. Она взирала на него с изумлением; никто не знал, что Рашель Лейн была миссионеркой "Туземцев Планеты", никто, кроме нее.
       Очевидно, что никто из тех, кто держал письмо в руках сегодня утром, не связал имя на конверте с именем из последних газетных публикаций. Было утро понедельника и в офисах было еще пусто и тихо.
       Нива заперла дверь и вскрыла конверт. Внутри лежала записка, адресованная "Тому, кого это касается" и запечатанный конверт меньшего размера. Она прочитала записку вслух, пораженная уже тем, что кому-то было известно имя Рашели Лейн.
       "Прилагаемое письмо предназначено Рашели Лейн, одной из ваших миссионерок в Бразилии. Пожалуйста, перешлите ей его, не вскрывая.
       Я встречался с Рашелью около двух недель назад. Я нашел ее в Пантанале, живущей среди индейцев Айпикас, где, как вам известно, она находится уже одиннадцать лет. Причиной моего посещения были правовые вопросы, требующие ее неотложного внимания.
       Хочу сообщить вам, что у нее все в порядке. Я обещал Рашели, что, ни при каких обстоятельствах, никому не скажу, где она находится. Она не хочет, чтобы ее беспокоили снова посещениями, и я согласился на ее требование.
       Ей необходимы средства для покупки новой лодки и мотора и дополнительные фонды на лекарства. Я буду рад послать чек вашей организации в покрытие этих расходов, если вы сообщите мне ваши реквизиты.
       Я собираюсь снова написать Рашели, хотя с трудом представляю, каким образом она получает свою почту. Буду очень признателен, если вы сообщите мне о получении этой записки и о том, что письмо Рашели отправлено ей. Заранее благодарю".
       Письмо было подписано Нейтом О'Райли. Был дан номер телефона в Сент-Мишеле, Мэриленд и адрес юридической кампании в Вашингтоне.
       Сообщение с Рашелью было простым. Дважды в год, первого марта и первого августа, на адрес почтового отделения в Корумбе отправлялась посылка. В ней были медикаменты, христианская литература и все, что ей было нужно или хотелось. Почтовое отделение согласилось хранить августовскую посылку в течение тридцати дней, если она не будет востребована за этот период, то будет возвращена в Хьюстон. До сих пор, такого никогда не случалось. Каждый год, в августе, Рашель добиралась до Корумбы и звонила оттуда в управление. Десять минут практики в английском в год. Она забирала посылку и возвращалась к своим индейцам. В марте, после сезона дождей, посылка доставлялась чаланой вверх по течению на фазенду, находящуюся в устье реки Зико. Оттуда ее при случае мог забрать Лако. Мартовские посылки всегда были меньше августовских.
       За прошедшие одиннадцать лет Рашель никогда не получала личных писем. Во всяком случае, не через миссию.
       Нива переписала в свой блокнот номер телефона и адрес и спрятала письмо в ящик стола. Она отошлет его примерно через месяц, вместе с остальными вещами.
      
       Они проработали в подвале почти час, вырезая доски размером два на четыре для следующей классной комнаты. Пол был покрыт опилками, у Фила даже в волосах были опилки. Визг пилы звучал у них в ушах даже после ее выключения. Настало время выпить кофе. Они уселись на пол, прислонясь к стене, поближе к переносному обогревателю. Фил разлил крепкий кофе из термоса в чашки.
       - Вы пропустили сегодня замечательную проповедь,- сказал он с усмешкой.
       - Где?
       - Что значит, где? Здесь, конечно.
       - О чем была проповедь?
       - Супружеская неверность.
       - За или против?
       - Против, как всегда.
       - Мне не кажется, что это актуально для вашей паствы.
       - Я читаю проповедь на эту тему раз в год.
       - Ту же проповедь?
       - На ту же тему, но всегда другую.
       - Когда в последний раз в ваших рядах возникали подобные проблемы?
       - Пару лет назад. Одна из более молодых прихожанок думала, что у ее мужа есть женщина в Балтиморе. Он бывал там каждую неделю по службе, и она заметила, что он возвращается совершенно другим человеком. Более энергичным, более жизнерадостным. Это продолжалось два-три дня, а потом он снова становится угрюмым самим собой. Она решила, что он влюбился.
       - И что оказалось?
       - Он посещал хиропрактика.- Фил громко смеялся как-то носом. Странные звуки были заразительны и более смешны, чем сама причина их вызвавшая. Отсмеявшись, они приступили к кофе. Потом Фил спросил:- Нейт, у вас возникали когда-нибудь проблемы из-за супружеской неверности?
       - Никогда, никаких. Это были не проблемы, а способ существования. Я не пропускал ни одной юбки. Каждая женщина рассматривалась с точки зрения возможности с ней переспать. Я был женат, но мне даже не приходило в голову, что это измена. Это был не грех, а игра. Я был больным щенком, Фил.
       - Мне не следовало спрашивать.
       - Ну почему же? Признание облегчает душу. Я стыжусь того, кем я был. Женщины, пьянство, наркотики, драки, бары, разводы, брошенные дети - я был настоящее дерьмо. Хотелось бы, чтобы этого никогда не было. Но теперь важно не забывать о том, до чего я докатился.
       - У вас впереди еще много лет. Хороших лет, Нейт.
       - Надеюсь. Не знаю только, чем мне заняться.
       - Наберитесь терпения. Бог укажет вам путь.
       - Разумеется. При нашей производительности я могу сделать карьеру прямо здесь.
       Фил улыбнулся:
       - Изучайте библию, Нейт, и молитесь. Богу нужны такие люди, как вы.
       - Будем надеяться.
       - Верьте мне. Мне потребовалось десять лет, чтобы узнать Божью волю. Я пребывал в суете некоторое время, но потом остановился и прислушался. Постепенно Он привел меня к пастырству.
       - Сколько вам было тогда?
       - Я поступил в семинарию в тридцать шесть лет.
       - Вы были самым старшим из вновь поступивших?
       - Нет. В семинариях часто можно встретить слушателей старше сорока лет.
       - Сколько лет нужно учиться?
       - Четыре года.
       - Дольше, чем в юридической школе.
       - Там было совсем неплохо. На самом деле, было очень интересно.
       - Не могу сказать того же о юридической школе.
       Они проработали еще около часа, и наступило время ланча. Снег, наконец, растаял. Бесследно. Фил сказал, что в Тилгмане есть место, где потрясающе готовят крабов, и Нейт ухватился за возможность заплатить за ланч.
       Хорошая машина,- сказал Фил, пристегиваясь. Опилки с его одежды запятнали безупречно чистые кожаные сиденья "Ягуара".
       - Машина для адвоката. Конечно, взята в аренду, потому что купить ее я не мог. Восемьсот долларов в месяц.
       - Жаль.
       - Я бы хотел сдать ее и взять хороший маленький "Blazer" или что-то подобное.
       Дорога 33, ставшая значительно уже, как только они выехали из города, была проложена по самому берегу залива.
      
       Когда зазвонил телефон, Нейт был уже в постели, но еще не спал. Было только десять часов, но его тело еще помнило порядок "Уоллнат Хилл", не говоря уж о том, что давало себя знать его путешествие на юг, быстрая утомляемость как следствие перенесенной болотной лихорадки.
       Ему не верилось, что большую часть своей взрослой жизни он работал до девяти - десяти часов вечера, потом обедал в баре и пил до часу ночи. Теперь он чувствовал усталость, даже вспоминая об этом.
       Поскольку телефон звонил редко, он схватил трубку, ожидая какой-то беды. Женский голос сказал:
       - Нейта О'Райли, пожалуйста.
       - Слушаю.
       - Добрый вечер, сэр. Меня зовут Нива Колье. Я получила ваше письмо для нашей подруги в Бразилии.
       Сбросив одеяло, Нейт вскочил с кровати.
       - Да! Вы получили мое письмо?
       - Да, получили. Я прочитала вашу записку сегодня утром, я пошлю Рашели ваше письмо.
       - Замечательно! Как она получает свою почту?
       - Я отсылаю ее в Корумбу в заранее обусловленное время.
       - Спасибо. Я бы хотел продолжить переписку с ней.
       - Прекрасно, но, пожалуйста, не пишите ее имени на конверте.
       Нейт сообразил, что в Хьюстоне сейчас девять часов вечера. Похоже, она звонит из дома. Это странно. Голос приятный, но ощущалась некоторая напряженность.
       - Что-нибудь не так?- спросил Нейт.
       - Все так, за исключением того, что никто здесь не знает, кто она, кроме меня. Теперь, вместе с вами, нас двое во всем мире, кто знает, где она и кто.
       - Она взяла с меня клятву, что я сохраню ее секрет.
       - Вам было трудно ее разыскать?
       - Мягко говоря. Я бы не стал беспокоиться о том, что это удастся еще кому-нибудь.
       - Но как вам удалось?
       - С помощью ее отца. Вы знаете о Трое Фелане?
       - Да. Я читаю газеты.
       - Прежде, чем покинуть этот мир, он нашел следы Рашели, ведущие в Пантанал. Не знаю, как ему это удалось.
       - Он располагал множеством средств.
       - Это верно. Мы приблизительно знали, где искать. Я полетел туда, нанял проводника, мы заблудились и, благодаря этому, нашли ее. Вы ее хорошо знаете?
       - Я не уверена, что есть кто-то, кто хорошо знает Рашель. Я разговариваю с ней раз в год в августе, когда она звонит из Корумбы. Она брала отпуск, пять лет назад, и мы один раз встретились за ланчем. Но нет, я не могу сказать, что хорошо ее знаю.
       - А недавно она не звонила?
       - Нет.
       Рашель была в Корумбе две недели назад. Нейту это было точно известно, потому что она приходила к нему в больницу. Она с ним говорила, прикасалась к нему, а потом исчезла вместе с лихорадкой. И при этом она не позвонила в управление? Это странно.
       - Она чувствует себя хорошо,- сказал он. - Чувствует себя своей среди своего народа.
       - Зачем вы ее разыскивали?
       - Кто-то должен был это сделать. Вы понимаете, что сделал ее отец?
       - Пытаюсь понять.
       - Кто-то должен был поставить в известность об этом Рашель. И это должен был быть юрист. Просто так случилось, что в этот момент в нашей фирме только я был свободен.
       - А теперь вы ее представляете?
       - Так вы обратили внимание, не так ли?
       - Нас это касается. Она - одна из нас. И она, можно сказать, несколько не от мира сего.
       - Пожалуй, вы правы.
       - Что она планирует делать с наследством отца?
       Нейт потер глаза и выдержал паузу. Милая дама на другом конце провода переходит допустимые границы. Он, правда, сомневался, что она это понимает.
       - Я не хотел бы быть грубым, мисс Колье, но я не могу обсуждать с вами наш разговор с Рашелью относительно ее наследства.
       - Разумеется. Я и не пытаюсь ничего разузнать. Я просто не знаю, нужно ли миссии что-то делать.
       - Ничего не нужно делать. Вы никак не вовлечены, пока Рашель не попросит вас об этом.
       - Хорошо. Значит, я просто буду следить за печатью.
       - Уверен, что события будут описаны во всех подробностях.
       - Вы упомянули некоторые вещи, которые ей там необходимы.
       Нейт рассказал историю маленькой девочки, которая умерла от укуса змеи, потому что у Рашели не было необходимого противоядия.
       - Она не может найти некоторые необходимые медикаменты в аптеках Корумбы. Я был бы рад снабдить ее всем необходимым.
       - Спасибо. Пошлите деньги на мое имя в "Туземцы Планеты", и я побеспокоюсь о том, чтобы она получила все, что нужно. У нас четыре тысячи рашелей по всему миру, а наши средства совсем незначительны.
       - Они все такие же замечательные, как наша Рашель?
       - Да. Они все избраны Богом.
       Они договорились поддерживать связь. Нейт может посылать сколько угодно писем. Нива переправит их в Корумбу. Если Рашель свяжется с одним из них, тот даст знать другому.
       Лежа снова в постели, Нейт проигрывал весь разговор. Рашель, узнав от него, что отец оставил ей огромное богатство, добирается до Корумбы, потому что Лако ей сообщил, что Нейт болен. И уезжает оттуда, не позвонив в управление, чтобы рассказать о деньгах.
       Когда он прощался с Рашелью на песчаном берегу реки, Нейт уже знал, что деньги не представляют для нее ценности. Теперь у него отпали последние сомнения.
      
       Сорок четыре
       Приобщение показаний свидетелей к материалам дела было начато в понедельник, 17 февраля, в длинной голой комнате здания суда округа Ферфэкс. Эта комната была предназначена для свидетелей, но судья Вайклиф, используя свои связи, забронировал ее на последние две недели месяца. Должны были быть опрошены пятнадцать человек, а адвокаты не могли договориться ни о месте, ни о времени. Тогда вмешался Вайклиф. Процедура будет проводиться по старинке: один за другим, час за часом, день за днем, пока не будет завершена. Такой марафон был редкостью, но и такие ставки тоже. Адвокаты проявили похвальную готовность расчистить свой календарь для проведения первой фазы в деле Фелана. Назначенные судебные процессы были отложены, важные сроки отсрочены, отчеты возложены на других партнеров, с отпусками охотно соглашались подождать до лета. Менее важные дела переданы коллегам. Не было ничего более важного, чем запутанное дело Фелана.
       Для Нейта перспектива провести две недели в комнате, набитой адвокатами, допрашивая с пристрастием свидетелей, была равносильна попаданию в ад.
       Если его клиентке не нужны деньги, какое ему дело, кто их получит?
       Однако его отношение претерпело заметные изменения после первой встречи с наследниками Фелана.
       Первым свидетелем был Трой Фелан, младший. Судебный стенографист привел его к присяге говорить правду и ничего, кроме, но его бегающие глаза и покрасневшие щеки лишили к нему доверия за те несколько секунд, пока он усаживался во главе стола. Видеокамера была направлена на его лицо.
       Сотрудники Джоша подготовили для Нейта сотни вопросов, чтобы вывести этого свидетеля на чистую воду. Расследование было выполнено сотрудниками фирмы, с которыми Нейт даже не был знаком. Но необходимости в этом не было. Нейт и сам справился бы без всякой подготовки. Это было только представление свидетелей. Проба. Нейт участвовал в подобных процедурах десятки раз.
       Нейт представился Трою, который улыбнулся ему нервно, словно заключенный, смотрящему на него тюремщику. Казалось, его взгляд вопрошал: "А это не будет больно?"
       - Не находитесь ли вы в настоящее время под действием наркотиков, предписанных медикаментов или алкоголя?- начал Нейт приятным голосом, и это насторожило адвокатов на другом конце стола. Только Хаак понимал, что к чему, потому что сам участвовал в таких процедурах не меньше Нейта О'Райли.
       Улыбка исчезла.
       - Нет,- резко ответил Трой, младший. Голова у него трещала с похмелья, но в данный момент, он был трезв.
       - Вы понимаете, что только что поклялись говорить правду?
       - Да.
       - Вы понимаете, что такое клятвопреступление?
       - Конечно, понимаю.
       - Кто является вашим адвокатом?- спросил Нейт, указав на толпу напротив.
       - Хаак Гетис.
       Неосведомленность мистера О'Райли поразила адвокатов, включая и самого Хаака на этот раз. Нейт не потрудился узнать, кто из адвокатов представляет каждого из наследников. Это безразличие было просто оскорбительно.
       В течение первых двух минут Нейту удалось создать неприятную обстановку на целый день. Стало ясно, что он совершенно не доверяет Трою, младшему. Сомневается, что тот трезв. Этот трюк был очень старым.
       - Сколько раз вы были женаты?
       - А вы, сколько раз?- огрызнулся Трой, затем взглянул на своего адвоката, надеясь на одобрение, но Хаак изучал бумаги, лежавшие перед ним.
       Нейт остался невозмутимым. Кто знает, что адвокаты Феланов говорят за его спиной? Но ему-то это было безразлично.
       - Позвольте мне вам объяснить, мистер Фелан,- сказал Нейт без малейшего раздражения. - Я буду говорить очень медленно, поэтому просто внимательно слушайте. Я адвокат, а вы свидетель. Это вам понятно?- Трой кивнул.- Я задаю вопросы, а вы на них отвечаете. Это понятно?- Свидетель снова кивнул. - Вы не задаете вопросов, а я не даю ответов. Понятно?
       - Да.
       - Теперь, я думаю, у вас не будет проблем с ответами, если вы будете внимательны. Договорились?- Трой снова кивнул.- Что-нибудь еще непонятно?
       - Нет.
       - Прекрасно. Если вам что-то будет непонятно, вы вправе проконсультироваться с вашим адвокатом. Вы меня поняли?
       - Понял.
       - Великолепно. Давайте попробуем еще раз. Сколько жен у вас было?
       - Две.
       Спустя час они закончили с его браками, детьми и разводом. Трой, младший изнемогал и не знал, сколько ему еще мучиться. Адвокаты Феланов шуршали своими бумагами и задавались тем же вопросом. Нейт, однако, еще не приступил к вопросам, подготовленным для него коллегами. Он умел сдирать кожу со свидетелей, просто глядя им в глаза и задавая вопросы, проистекающие из их ответов. Ни одна подробность не казалась ему не стоящей тщательного рассмотрения. Какую школу окончила его первая жена, какой колледж, ее первое место работы? Где она еще работала? Был ли ее брак с ним ее первым замужеством? Давайте поговорим о разводе. Как велики алименты на ребенка, которые вы должны выплачивать? Выплачены ли они полностью?
       Большая часть этих вопросов преследовала целью не получение информации, а запугивание свидетеля. Дать ему почувствовать, что ни одного скелета не удастся утаить. Он подал иск и не может ждать пощады.
       История трудоустройства Троя младшего заняла все время до ланча. Он начал сильно заикаться, когда Нейт расспрашивал его о различных местах работы в кампаниях отца. Были десятки свидетелей, которых можно было бы вызвать, чтобы подтвердить версию его полезной деятельности. Нейт спрашивал имена его сотрудников на каждом месте работы, имена начальников. Нейт расставлял ловушки, и Хаак потребовал сделать перерыв и вышел со своим клиентом в коридор предупредить, чтобы говорил правду.
       Вторая половина дня была еще более мучительной для свидетеля. Вопросы Нейта касались тех пяти миллионов, которые Трой младший получил от отца, когда ему исполнился двадцать один год. Вся команда адвокатов Феланов затаила дыхание.
       - Это было так давно,- сказал Трой младший безнадежно. После четырех часов с Нейтом О'Райли он знал, что ему придется плохо.
       - Давайте попытаемся вспомнить,- сказал Нейт с улыбкой. Было незаметно, чтобы он чувствовал малейшую усталость. В действительности, казалось, что его интересуют все эти подробности.- Нейт держался великолепно. Ему ужасно не хотелось здесь быть и мучить людей. Он надеялся, что ему никогда больше не придется этим заниматься. С каждым новым вопросом в нем крепло желание сменить профессию.
       - Каким образом вам были даны эти деньги?- спросил он.
       - Они были помещены на счет в банк.
       - Вы имели доступ к этому счету?
       - Да.
       - Кто-нибудь еще имел доступ к этому счету?
       - Нет, только я.
       - Каким образом вы снимали деньги со счета?
       - Выписывая чеки.
       Да, чеков-то он навыписывал много. Первой его покупкой был темно-синий "Maserati". Не меньше пятнадцати минут они говорили об этой проклятой машине.
       Получив деньги, Трой младший уже не вернулся в колледж. Справедливости ради нужно отметить, что ни одно из учебных заведений, когда-либо им посещаемых, не делало попыток вернуть его под свою опеку. Трой младший полностью посвятил себя развлечениям. Разумеется, это стало ясно не из его откровенного признания. Нейт расспрашивал о том, где он работал с двадцати одного года до тридцати, и постепенно получил достаточно фактов, чтобы заключить, что Трой младший нигде не работал в течение этих девяти лет. Он играл в гольф и регби, с удовольствием менял машины, целый год провел на Багамах и еще год в Вейл*, окружал себя поразительным разнообразием женщин, пока не женился на одной из них в двадцать девять лет. Они обставили свою жизнь по самому высокому разряду и наслаждались богатством, пока не издержались вконец.
       Тогда многообещающий сынок подкатился к папе и попросил дать ему работу.
       День клонился к вечеру. Нейт приступил к визуализации того разрушения, которое грозит свидетелю и его близким, если в его руках окажется состояние Фелана. Он просто убьет себя с помощью этих денег.
       В четыре часа по-полудни Трой младший попросил отложить допрос до следующего утра. Нейт отказался. Во время очередного перерыва судье Вайклифу была передана записка с аналогичной просьбой. Ожидая ответа, Нейт впервые просмотрел список тех вопросов, которые были подготовлены командой Джоша.
       Ответная записка содержала требование продолжать опрос.
       Через неделю после самоубийства Троя Фелана, Джош нанял службу безопасности для расследования дел наследников Фелана. Главный интерес представляло их финансовое положение, а не их личная жизнь. Нейт ознакомился с результатами этого расследования, пока свидетель курил в коридоре.
       - Какая у вас сейчас машина?- спросил Нейт, когда перерыв закончился. Расспросы приняли другое направление.
       - Порше.
       - Когда вы приобрели эту машину?
       - Некоторое время назад.
       - Попытайтесь ответить на вопрос. Когда вы купили эту машину?
       - Пару месяцев назад.
       - До или после смерти вашего отца?
       - Я точно не могу сказать. Думаю, до.
       Нейт сверился со своими бумагами.
       - Когда умер ваш отец?
       - Дайте подумать. Это было в понедельник. Думаю, девятого декабря.
       - А машину вы купили до девятого или после?
       - Я уже сказал, мне кажется, это было до.
       - Опять неправильно. Во вторник, десятого декабря вы отправились в "Ирвинг Моторз" в Арлингтоне и купили черный "Порше Карера Турбо 911" за девяносто тысяч долларов, так?- спросил Нейт.
       Троя младшего снова охватила паника. Он взглянул на Хаака, тот пожал плечами, как бы говоря: "Отвечайте на вопрос. У него есть документальное подтверждение".
       - Да.
       - Вы покупали еще машины в этот день?
       - Да.
       - Сколько?
       - Всего две.
       - Два "Порше"?
       - Да.
       - Общей стоимостью сто восемьдесят тысяч долларов?
       - Да, около этого.
       - Как вы за них заплатили?
       - Я не платил.
       - Так вы получили машины в подарок от "Ирвинг Моторз"?
       - Не совсем. Я купил их в кредит.
       - Вы имеете кредит?
       - Да, во всяком случае, я его имею в "Ирвинг Моторз".
       - А теперь они требуют деньги?
       - Можно сказать, что да.
       Нейт заглянул в бумаги.
       - Фактически, они подали иск в суд на возмещение денег или машин, не так ли?
       - Так.
       - Вы приехали сюда на "Порше?
       - Да. Я оставил его на стоянке.
       - Значит, дело обстоит так: десятого декабря, на следующий день после смерти отца, вы отправляетесь в "Ирвинг Моторз" и покупаете две дорогих машины на одинаковых условиях кредита. Теперь, спустя два месяца, вы не выплатили ни цента, и вам был предъявлен судебный иск. Правильно?- Свидетель кивает.- Это не единственный иск, предъявленный вам?
       - Нет,- ответил Трой, подавленно. Нейт почти жалел его.
       На Троя подала в суд мебельная кампания за неуплату помесячных взносов, "American Express" требовал пятнадцать тысяч долларов. Банк подал иск на следующий день после обнародования завещания его отца. Трой выговорил себе заем в двадцать пять тысяч долларов, не обеспеченный ничем, кроме его имени. Нейт подробно расспрашивал свидетеля обо всех этих судебных делах.
       В пять снова был поднят вопрос об окончании опроса. Вайклифу снова была послана записка. Судья появился собственной персоной и спросил о достигнутом прогрессе:
       - Когда вы надеетесь закончить с этим свидетелем?- спросил он Нейта.
       - Конца пока не видно,- сказал Нейт, глядя на Троя младшего, пребывавшего в забытьи и грезившего о глотке спиртного.
       - Тогда работайте до шести часов,- сказал Вайклиф.
       - Можем мы начать завтра утром в восемь?- спросил Нейт словно назавтра предстояло уже судебное заседание.
       - Восемь тридцать,- объявил судья и удалился.
       В течение последнего часа Нейт задавал свидетелю самые разные вопросы о самых разнообразных вещах. Свидетель не мог понять, чего добивается его мучитель, но тот был мастером своего дела. Стоило им придти к пониманию по какому-нибудь вопросу, Нейт менял предмет разговора, и снова Трой чувствовал себя неуютно.
       Сколько он потратил денег за период со дня смерти отца до 27 декабря, дня, когда было оглашено завещание? Какие рождественские подарки он купил и как за них расплачивался? Что он подарил детям? Возвращаясь к пяти миллионам, поместил ли он какие-то деньги в фонды или облигации? Сколько зарабатывает его жена? Почему ее дети от первого брака остались с ее первым мужем? Сколько адвокатов он нанял и уволил с момента смерти отца? И т. д. и т. п., без конца.
       Ровно в шесть Хаак поднялся и объявил об окончании опроса свидетеля. Еще через десять минут Трой младший был уже в баре отеля за десять миль от здания суда.
       Нейт ночевал на гостевой половине в доме Джоша. Миссис Стаффорд была где-то в доме, но Нейт с ней не встретился. Сам Джош уехал по делам в Нью-Йорк.
      
       Второй день опроса свидетелей начался точно в назначенное время. Труппа была той же, хотя все были одеты менее формально. Трой младший предстал в красном свитере из хлопка.
       Нейт сразу узнал следы похмелья. Глаза покраснели и опухли, щеки и нос розовые, а надбровные дуги покрыты бисеринками пота. Он сам многие годы выглядел не лучше. Борьба с похмельем была неотъемлемой частью утреннего ритуала наряду с душем и чисткой зубов. Прием нескольких таблеток, поглощение воды и кофе в неимоверных количествах. Если вы хотите делать глупости, нужно быть сильным.
       - Вы понимаете, что находитесь по-прежнему под клятвой, мистер Фелан?- начал Нейт.
       - Да, я понимаю.
       - Вы находитесь под действием алкоголя или каких-то медикаментов?
       - Нет, сэр.
       - Хорошо. Давайте вернемся к девятому декабря, дню, когда умер ваш отец. Где вы находились, когда он подвергался освидетельствованию тремя психиатрами?
       - Я был в том же здании, в конференц-зале, вместе с моей семьей.
       - И вы наблюдали в течение всей этой процедуры?
       - Да.
       - В комнате было два цветных теле - монитора с экраном двадцать шесть дюймов, так?
       - Вероятно так, если вы говорите. Я их не измерял.
       - Но вы хорошо их видели?
       - Да.
       - Ничто не заслоняло вам вид?
       - Нет. Я хорошо видел.
       - И у вас была причина внимательно наблюдать за вашим отцом?
       - Да.
       - Вы хорошо его слышали?
       - Да.
       Адвокаты знали, к чему клонит Нейт. Это был неприятнейший аспект дела, но его невозможно было избежать. Каждому из шести наследников предстояло пройти этот путь.
       - Следовательно, вы видели и слышали все, что имело место во время экспертизы? Ничего не пропустили?
       - Ничего не пропустил.
       - Из трех психиатров, вашей семьей был нанят доктор Зейдель, правильно?
       - Правильно.
       - Кто его нашел?
       - Адвокаты.
       - Вы доверили вашим адвокатам найти психиатра?
       - Да.
       В течение десяти минут Нейт расспрашивал, почему был выбран именно доктор Зейдель для такого важного дела. В процессе этих расспросов он получил то, что хотел. Зейдель был нанят потому, что имел прекрасные рекомендации, был прекрасно образован и имел огромный опыт работы.
       - Вам понравилось то, как он проводил экспертизу?- спросил Нейт.
       - Вроде, да.
       - Может быть, вам что-то не понравилось в манере доктора Зейделя?
       - Нет, как будто.
       Хождение по краю пропасти продолжалось. Трой младший признал, что процедура и сам доктор Зейдель ему понравились, заключение психиатров его удовлетворило, и он покинул здание в полной уверенности, что его отец знает, что делает.
       - Когда вы впервые усомнились в том, что ваш отец в здравом уме?- спросил Нейт.
       - Когда он прыгнул.
       - Девятого декабря?
       - Точно.
       - То-есть, у вас сразу же появились сомнения на этот счет?
       - Да.
       - Что сказал доктор Зейдель, когда вы выразили свои сомнения?
       - Я не разговаривал с доктором Зейделем.
       - Не говорили?
       - Нет.
       - Сколько раз вы говорили с доктором Зейделем в период с девятого по двадцать седьмое декабря?
       - Я не помню, чтобы вообще с ним разговаривал.
       - Вы с ним не встречались?
       - Нет.
       - Вы ему звонили?
       - Нет.
       - Вам приходилось его видеть в период с девятого декабря?
       - Нет.
       Подведя к краю пропасти, оставалось только толкнуть.
       - Почему вы уволили доктора Зейделя?
       К этому вопросу Трой был готов.
       - Вам следует спросить об этом моего адвоката,- сказал он в надежде на кратковременную передышку.
       - Я снимаю ваши показания, мистер Фелан, а не вашего адвоката. Я спрашиваю вас, почему доктор Зейдель был уволен.
       - Спросите адвокатов. Это часть нашей стратегии судебного процесса.
       - Обсуждали ли с вами ваши адвокаты увольнение доктора Зейделя?
       - Я не уверен. Я, действительно, не помню.
       - Вы довольны, что доктор Зейдель больше не работает на вас?
       - Конечно, доволен.
       - Почему?
       - Потому что он ошибся. Знаете, мой отец был мастером на всякие выкрутасы. Он одурачил их во время освидетельствования каким-то образом, как делал это всю свою жизнь, а потом выпрыгнул в окно. Он запудрил мозги Зейделю и другим психиатрам. Они ему поверили. Он, наверняка, помешался.
       - Потому что прыгнул?
       - Да, потому что прыгнул, потому что отдал все деньги какой-то неизвестной наследнице, потому что не предпринял никаких шагов, чтобы уменьшить налоги, потому что он был сумасшедшим уже давно. Если бы он не вел себя странно, разве мы бы наняли психиатров для проведения экспертизы, прежде чем он подпишет завещание?
       - Но трое психиатров признали его нормальным.
       - И они были совершенно не правы. Он прыгнул. Люди в здравом уме не выпрыгивают из окон.
       - Если бы ваш отец выпрыгнул из окна сразу после подписания толстого завещания, вы бы тоже считали его сумасшедшим?
       - Нас бы здесь не было.
       Впервые за два дня Трой младший выдержал натиск. Нейт решил двинуться дальше, а потом вернуться к этой теме.
       - Давайте поговорим о гостиницах Рустера,- объявил он, и плечи Троя поникли. Это было еще одно из его обанкротившихся начинаний. Но Нейта интересовали мельчайшие детали. Одно банкротство следовало за другим. Каждая неудача рождала вопросы о других рухнувших предприятиях.
       Жизнь Троя была жизнью неудачника. Он не вызывал симпатии, но Нейт осознал, что бедный парень никогда не имел отца. Он старался заслужить уважение отца, но никогда ему этого не удавалось. Джош говорил, что Трой бывал очень доволен, когда очередное начинание его детей рушилось.
       Адвокат отпустил свидетеля в пять тридцать, на второй день. Следующим был Рекс. Он ждал в коридоре целый день и очень волновался.
       Джош вернулся из Нью-Йорка. Нейт присоединился к нему за ранним обедом.
      
       Сорок пять
       Большую часть того дня, когда Нейт О'Райли снимал стружку с его брата, Рекс Фелан провел в коридорах здания суда, разговаривая по мобильному телефону. Рекс был участником достаточного числа судебных процессов, чтобы знать, что юридические процедуры связаны с длительным ожиданием: приходится ждать адвокатов, судей, свидетелей, экспертов, начала суда, апелляционного суда, очереди давать свидетельские показания. Когда он только поднял руку и поклялся говорить правду, ему уже не понравился Нейт О'Райли.
       Оба, Хаак и Трой младший предупреждали его, что адвокат очень дотошный, влезает в душу и выворачивает ее наизнанку.
       Нейт снова начал с наиболее неприятных вопросов, и уже спустя десять минут в комнате чувствовалась напряженность. В течение трех лет Рекс был объектом расследования Федеральным Бюро. В 1990 обанкротился банк; Рекс был инвестором и директором. Вкладчики потеряли свои деньги. Заемщики потеряли свои займы. Расследование продолжалось уже несколько лет, и ему было не видно конца. Президента посадили, и следующим по близости к эпицентру был Рекс. Здесь хватало грязи, чтобы Нейт мог копаться в ней часами.
       Просто ради шутки, Нейт все время напоминал свидетелю, что тот находится под клятвой. Существовала вероятность, что ФБР тоже прислушивается к показаниям свидетеля.
       Было уже далеко за полдень, когда Нейт приступил к теме баров со стриптизом.
       Рекс был собственником шести таких заведений в окрестностях Форта Лодердейл. Все они были зарегистрированы на имя его жены. Рекс купил их у человека, которого потом застрелили. Эти бары были благодатной почвой для Нейта. Он подробно расспрашивал о каждом из них: "Леди Лак", "Лолита", "Клуб Тиффани" и другие. Он задавал сотни вопросов. Он спрашивал о девушках, демонстрирующих стриптиз: откуда они, сколько зарабатывают, употребляют ли наркотики, прикасаются ли к посетителям и т.д. и т.п. Он задавал вопросы, касающиеся экономических отношений в бизнесе, основанном на торговле плотью. После трех часов тщательного выписывания портрета самого сомнительного в мире бизнеса, Нейт спросил:
       - Ваша жена работает в одном из ваших баров?
       Ответ должен был быть утвердительным, но Рекс был не в силах его произнести. У него пересохло в горле, шея стала пунцовой, казалось, что он готов броситься на Нейта.
       - Она работала бухгалтером,- ответил он сквозь зубы.
       - Танцевала ли она когда-нибудь на столах?
       Снова пауза. Рекс ухватился руками за край стола.
       - Конечно, нет.- Это была ложь, и каждый в комнате это знал.
       Нейт порылся в своих бумагах, пытаясь выяснить правду. Все не сводили с него глаз, в уверенности, что он сейчас вытащит фото Эмбе в соответствующем наряде.
       В шесть вечера было решено разойтись до следующего утра. Когда были выключены видеокамеры, и судебный репортер убрала свои аппараты, Рекс остановился в дверях и сказал, обращаясь к Нейту:
       - Больше никаких вопросов о моей жене, понятно?
       - Это невозможно, Рекс. Вся собственность на ее имя.- Нейт указал на свои бумаги, как бы говоря, что вся информация известна. Хаак подтолкнул своего клиента к двери.
       Еще в течение часа Нейт в одиночестве просматривал бумаги, делал пометки и мечтал быть подальше от этого места, в Сент-Мишеле, сидеть на крыльце коттеджа и смотреть на залив. Ему захотелось позвонить Филу.
       Это последний процесс, уговаривал он себя, и ты делаешь это ради Рашели.
       На второй день в полдень адвокаты Феланов открыто обсуждали, потребуется три или четыре дня для снятия показаний с Рекса. По нескольким постановлениям суда он был обязан выплатить суммарно более семи миллионов долларов, но кредиторы не могли ничего получить, так как все имущество было записано на Эмбе. Нейт достал все постановления и разложил их перед собой на столе и подверг рассмотрению со всех точек зрения, затем собрал их и убрал в папку, где они могли остаться, но могли быть и изъяты. Все изнемогали от скуки, но не Нейт, кто честно отрабатывал все факты.
       Для сессии второй половины дня Нейт выбрал предметом разговора прыжок Троя. Он следовал той же стратегии, что и при опросе Троя младшего. Было очевидно, что Хаак натаскал Рекса. Его ответы на вопросы о докторе Зейделе были отрепетированы и вполне адекватны. Рекс твердо держался линии, что психиатры просто ошибались, потому что всего через несколько минут после экспертизы Трой выпрыгнул из окна.
       Знакомая история несостоявшейся карьеры в кампании Фелана. Затем в течение двух часов Нейт расспрашивал Рекса о том, как он растранжирил полученные в день совершеннолетия пять миллионов.
       В пять тридцать Нейт неожиданно сказал, что он закончил опрос свидетеля, и покинул комнату.
       Два свидетеля за четыре дня. На видеопленке было зафиксировано смывание камуфляжа с двоих мужчин, в результате чего они предстали в весьма непривлекательном виде. Адвокаты Феланов расселись по своим машинам и разъехались, надеясь, что худшее позади.
       Их клиенты были испорченными детьми, лишенными отцовской любви и внимания, вступившими в жизнь с толстой чековой книжкой в том возрасте, когда они были совершенно не готовы распоряжаться деньгами должным образом. Они ошибались, терпели неудачи, но виноват в этом был сам Трой. Таковым было юридическое обоснование для исков, данное адвокатами Феланов.
       Ранним утром в пятницу почетное место свидетеля было предоставлено Либбигейл. Ее седые волосы были очень коротко подстрижены. Она была буквально увешена бижутерией, и когда подняла руку для присяги, многочисленные браслеты с шумом спустились до локтя.
       В ее взгляде читался ужас. Братья предупредили ее, чтобы была готова к худшему.
       Но была уже пятница, и Нейту безумно хотелось уехать из города. Он ей улыбнулся и начал с простых вопросов о детях, работе, замужествах. В течение получаса разговор был очень приятным. Затем он обратился к ее прошлому.
       - Сколько раз вам приходилось проходить реабилитацию против алкоголя и наркотиков?- спросил он неожиданно.
       Она была шокирована, поэтому Нейт сказал:
       - Я сам прошел через это четыре раза, так что не стоит стесняться.- Его откровенность обезоружила Либбигейл.
       - Я действительно не помню. Но уже шесть лет не употребляю ни того, ни другого.
       - Это замечательно. Поздравляю,- сказал Нейт.
       Начиная с этого момента, они разговаривали так, словно были одни. Нейт извинился за те неприятные вопросы, которые ему необходимо ей задать. Он спросил о ее пяти миллионах. Либбигейл, без намека на юмор, рассказала историю о хороших наркотиках и плохих мужчинах. В отличие от братьев, Либбигейл нашла точку опоры. Его имя Спайк, бывший байкер, который тоже прошел через детоксикацию. Они живут в маленьком доме на окраине Балтимора.
       - Что бы вы сделали, получив шестую часть состояния отца?- спросил Нейт.
       - Купила бы массу всяких вещей,- сказала она.- Как вы, как всякий другой. Но в этот раз я была бы уже гораздо умнее. Я не стала бы их транжирить.
       - Что бы вы купили в первую очередь?
       - Самый большой "Harley", который только существует в мире. Для Спайка. Затем другой дом, попросторней, но, конечно, не особняк.- Глаза Либбигейл сияли, когда она говорила о том, как потратила бы деньги.
       Либбигейл была отпущена всего через два часа. Ее сестра, Мари Роз Фелан Джекман, была следующей. Она смотрела на Нейта, словно у него торчали изо рта клыки. Из пяти взрослых наследников Фелана только Мари Роз была замужем только один раз и по-прежнему жила в этом браке, хотя и не была первой женой для своего супруга. Ее муж был хирургом - ортопедом. Мари Роз была элегантно одета и носила со вкусом подобранные драгоценности.
       Вначале вопросы касались ее студенческих лет. Не было выявлено ни арестов, ни приверженности к наркотикам и алкоголю, ни отчислений из колледжа. Получив свои пять миллионов, она поехала в Италию на три года, а потом еще два года провела в Ницце. В двадцать восемь она вышла замуж за врача, родила двух девочек, которым теперь семь и пять лет. Осталось ли у нее что-то от тех пяти миллионов, было не известно. Вложениями в их семье ведал муж. Из чего Нейт сделал вывод, что они на мели. Богаты, но кругом в долгах. Исследование, проведенное командой Джоша, показало, что семья Мари Роз владеет фундаментальным домом, несколькими импортными машинами, коттеджем во Флориде и доходом от врачебной практики в семьсот пятьдесят тысяч долларов в год. Однако двадцать тысяч долларов ежемесячно выплачивалось банку в покрытие ущерба от неудавшегося совместного предприятия на севере Виржинии. Кроме того, у доктора была любовница, которой он снимал квартиру. Мари Роз очень редко появлялась в сопровождении мужа. Нейт решил не касаться этих вопросов. Он спешил, но старался не показывать этого.
       После перерыва на ланч в комнату ввели ссутулившегося Рембла. Его адвокат Янси суетился вокруг него, явно испытывая сомнения, что его клиент способен поддерживать осмысленный разговор. На этот раз волосы мальчишки были красного цвета, и это вполне соответствовало остальному прикиду. На лице не осталось не тронутой ни пяди, кольца и сверкающие булавки совершенно искажали его черты. Воротник черной кожаной куртки был поднят на манер Джеймса Дина* и касался затылка.
       После нескольких вопросов стало ясно, что глупость парня также находится в соответствии с его внешним видом. Поскольку у него еще не было возможности промотать деньги, Нейт оставил его в покое, выяснив, что в школу он ходит редко, живет один в цокольном этаже дома, никогда не выполнял никакой работы, за которую ему платили бы, любит играть на гитаре и планирует скоро стать звездой рока. Его новый ансамбль называется "Обезьяны Демона", но он не уверен, что они будут записываться под этим именем. Он не занимается никаким спортом, никогда не был в церкви, старается разговаривать с матерью как можно реже, и предпочитает смотреть телевизор, если не спит, а не играть на гитаре.
       Потребуется миллиард долларов, чтобы сделать человека из этого несчастного ребенка, подумал Нейт. Дознание заняло меньше часа.
       Последним свидетелем недели была Джина. Спустя четыре дня после смерти отца они с мужем подписали контракт на покупку дома за 3,8 миллиона долларов. Когда Нейт обрушил на нее эту информацию сразу после принесения ею присяги, она начала заикаться, покраснела и беспомощно посмотрела на своего адвоката миссис Лэнгхорн, которая тоже была немало удивлена. Ее клиентка не сочла нужным поставить своего адвоката в известность об этом контракте.
       - Как вы планируете платить за дом?- спросил Нейт.
       Ответ был очевиден, но Джина не была готова к признаниям.
       - У нас есть деньги,- сказала она, защищаясь. Это распахнуло ворота для вторжения. Нейт приобрел преимущества.
       - Давайте поговорим о деньгах,- сказал он с улыбкой. - Вам тридцать лет. Девять лет назад вы получили пять миллионов, не так ли?
       - Да, получила.
       - Сколько от них осталось?
       Она очень долго обдумывала ответ. Трудно сказать. Коди заработал очень много денег. Часть они инвестировали, очень много потратили, все достаточно перепутано. Просто глядя на балансовый отчет невозможно сказать, что сумма Х является остатком от пяти миллионов. Нейт подал ей веревку, а она медленно начала затягивать петлю.
       - Сколько у вас с мужем на чековых счетах?- спросил Нейт.
       - Я должна посмотреть.
       - Ну, приблизительно. Вы же должны знать.
       - Шестьдесят тысяч долларов.
       - Какую недвижимость вы имеете?
       - Только дом.
       - Какова стоимость вашего дома?
       - Цены растут. Нужно посмотреть.
       - Попытайтесь назвать приблизительную стоимость. Просто порядок.
       - Триста тысяч.
       - Какова закладная стоимость дома?
       - Двести тысяч долларов.
       - Сколько у вас в ценных бумагах?
       Она сделала какие-то вычисления на листке бумаги, закрыла глаза и сказала:
       - Примерно двести тысяч долларов.
       - У вас есть еще какие-нибудь вклады?
       - Практически, нет.
       Нейт проделал свои собственные вычисления.
       - Таким образом, за девять лет ваши пять миллионов долларов уменьшились приблизительно до трехсот - четырехсот тысяч долларов. Я прав?
       - Абсолютно нет. Я хотела сказать, что это как-то очень мало получается.
       - Так объясните нам, пожалуйста, каким образом вы собираетесь платить за этот новый дом?
       - Из тех денег, что получает Коди.
       - Как насчет богатства вашего умершего отца? Его вы не принимали в расчет?
       - Возможно, немного.
       - Насколько мне известно, бывший владелец дома подал иск, не так ли?
       - Да, но мы подали встречный иск. Там много всякой неразберихи.
       Она хитрила и изворачивалась, легко и быстро придумывала некую полуправду. Нейту она казалась самой опасной из всех Феланов. Они мельком коснулись предпринимательской деятельности Коди, и стало ясно, куда делись деньги. Он потерял миллион долларов в 1992 году на вложениях высокой степени риска в будущую медь. Полмиллиона пропали вместе с предприятием "Охлажденные цыплята". Разведение шелковичных червей в закрытом помещении стоило шестьсот тысяч долларов, когда волна жары погубила подкормку.
       Они были двумя неразумными детьми, живущими обеспеченной жизнью на чьи-то деньги и мечтающими о большом выигрыше.
       Почти в самом конце дня, с подачи Нейта, Джина заявила, честно глядя ему в глаза, что ее участие в опротестовании завещания отца никак не связано с деньгами. Она очень любила отца, он тоже ее любил, и если бы он был в здравом уме, он бы в завещании позаботился о своих детях. То, что он все отдал совершенно неизвестному человеку, доказывает, что он был болен. Она здесь, чтобы защитить репутацию своего отца.
       Это хорошо отрепетированное заявление никого не убедило, но Нейт решил не заострять на нем внимание. Было пять часов, пятница. Он очень устал от этой семьи.
       Влившись в густой поток транспорта на выезде из города по шоссе 95 на Балтимор, Нейт продолжал думать о наследниках Фелана. Он копался в их жизни, приводя их в замешательство. Он им сочувствовал, из-за того, как они росли, как учились, из-за их пустой жизни, где только деньги имели значение.
       Но Нейт был совершенно уверен, что Трой полностью отдавал себе отчет в том, что он делал, когда писал свое завещание. Большие деньги в руках его детей наделают немало бед и принесут несчастье многим. Он оставил свое состояние Рашели потому, что ей оно не нужно. Он лишил богатства тех, чьи жизни уже были изуродованы деньгами.
       Нейт решил сделать все возможное, чтобы завещание было признано действительным.
       Было уже поздно, когда Нейт добрался до Сент- Мишеля. Проезжая мимо церкви, он ощутил желание остановиться и зайти, чтобы помолиться и попросить прощения у Бога за грехи прошедшей недели. После пяти дней опроса свидетелей он чувствовал потребность в горячей ванне и покаянии.
      
       Сорок шесть
      
       Нейт, горожанин до мозга костей, постоянно загруженный работой, постоянно куда-то спешащий, совершенно не привык сидеть на месте. Фил же являлся воплощением спокойствия, терпения и неторопливости. Когда заболевал кто-нибудь из его прихожан, ожидалось, что Фил непременно навестит его и посидит с семьей заболевшего. Если соседу вздумалось заглянуть, независимо от времени суток Лаура и Фил пригласят его присесть, чтобы поболтать. Часто они практиковали посиделки вдвоем на крыльце дома, так сказать искусство для искусства. Среди прихожан церкви были два старика, которые привыкли, чтобы Фил навещал их раз в неделю, просто посидеть рядом с ними у камина в течение часа, пока они дремлют. Беседа являлась желательным, но необязательным дополнением. Хорошо было просто сидеть и наслаждаться спокойствием.
       Но Нейт быстро овладевал навыками. Они с Филом сидели на ступеньках коттеджа Стаффордов, оба в толстых свитерах и перчатках, и пили горячее какао, приготовленное Нейтом в микроволновке. Они созерцали залив, гавань и покрытую мелкой рябью воду вдали. Иногда возникал разговор, но большей частью они молчали. Фил понимал, что у его приятеля была тяжелая неделя. К этому времени Нейт рассказал ему подробно о деле Фелана. Их отношения стали очень доверительными.
       - Я планирую прокатиться,- сообщил Нейт.- Не хотите присоединиться?
       - Куда вы хотите поехать?
       - Мне нужно повидаться с детьми. Мои младшие, Остин и Анжела, живут в Салеме, Орегон. Думаю, начать с них. Старший сын аспирант в Иванстоне. Старшая дочь в Питсбурге. Получится славная поездка.
       - Надолго?
       - Куда спешить? Недели две. Я буду за рулем.
       - Когда вы их видели в последний раз?
       - Прошел год с тех пор, как я виделся с Даниэлем и Кэтлин, двумя детьми от первого брака. В июле я брал младших, но напился и даже не помню, как мы добрались до Арлингтона.
       - Вы скучаете по ним?
       - Должен бы, я полагаю. Но суть в том, что меня никогда не было рядом с ними. Я очень мало их знаю.
       - Вам приходилось очень много работать.
       - Да, я много работал и еще больше пил. Меня никогда не бывало дома. И в тех редких случаях, когда я мог отложить дела и поехать отдохнуть, я отправлялся в Вегас с приятелями, или играл в гольф, или отправлялся на глубоководную рыбалку на Багамы. Я никогда не брал с собой детей.
       - Это уже невозможно изменить.
       - К сожалению. Поехали со мной. Мы бы могли говорить часами.
       - Спасибо, но я не могу. Я интенсифицировал работы в подвале церкви, и не хочу останавливаться, чтобы не потерять скорость.
       Нейт был там утром и отметил, что кое-что было сделано за эту неделю.
       Единственный сын Фила, двадцати с чем-то лет, завалив экзамены в колледже, сбежал и бродяжничает по стране. Лаура проговорилась, что они не имеют представления, где парень сейчас находится. Он не звонил домой уже около года.
       - Вы надеетесь на успех вашего путешествия?- спросил Фил.
       - Я не знаю, что меня ожидает. Просто хочу обнять детей и попросить у них прощения за то, что был таким плохим отцом. Но я не уверен, что это им сейчас нужно.
       - Они знают, что вы были плохим отцом. Что толку заниматься самобичеванием? Нужно просто поехать туда, сделать первый шаг, попытаться наладить отношения.
       - В глазах детей я должен выглядеть абсолютным неудачником.
       - Перестаньте терзаться, Нейт. Постарайтесь забыть прошлое. Бог вас, наверняка, простил. Павел убивал христиан прежде, чем стал одним из них. Все прощено. Покажите вашим детям, каким вы стали теперь.
       Маленькая рыбачья лодка вышла из гавани, направляясь в залив. Это была единственная движущаяся точка в их поле зрения, и они наблюдали за ней неотрывно. Нейт вспомнил Джеви и Билли. Наверно, они сейчас плывут по реке на чалане, загруженной продуктами и всякой всячиной. Равномерно работающий дизель толкает их вглубь Пантанала. Джеви за штурвалом, а Билли перебирает струны гитары. Вокруг полное спокойствие.
       Много позже, когда Фил уже давно ушел домой, Нейт, растопив камин, начал писать новое письмо Рашели. Это было уже третье. Он поставил дату: 22 февраля, суббота. "Дорогая Рашель",- начал он. "Мне пришлось провести очень неприятную неделю с вашими братьями и сестрами".
       Он рассказывал о них, начав с рассказа о Трое младшем, и заканчивая третью страницу рассказом о Рембле. Он честно описывал их недостатки и вред, который они способны нанести самим себе и окружающим, если в их руках окажутся гигантские деньги Троя Фелана. Он не скрывал и своего сочувствия им.
       Он отсылает чек на пять тысяч долларов в управление миссии на покупку лодки, мотора и медикаментов. Она может получить все, что пожелает. Только проценты на ее капитал составляют два миллиона долларов в день, сообщил ей Нейт, и эти деньги можно было бы использовать, чтобы творить добро.
      
       Хаак Гетис и другие заговорщики от правосудия грубо просчитались, когда отказались от услуг докторов Флоуви, Зейделя и Тайшена. Адвокаты ославили, обвинили врачей в некомпетентности и тем самым нанесли непоправимый урон их репутации.
       Новая команда психиатров располагала сфабрикованными свидетельскими показаниями Снида, на основании которых и делала свои заключения. Флоуви, Зейдель и Тайшен этих показаний не читали. Нейт начал работать с ними в понедельник утром. Он задавал им аналогичные вопросы. Он начал с Зейделя и показал ему видеозапись экспертизы Троя Фелана. После просмотра Нейт спросил, не хочет ли доктор Зейдель что-нибудь изменить в своем заключении. Как и ожидалось, ответ был отрицательным. Видеозапись была сделана до самоубийства. Заключение на восьми страницах было написано спустя несколько часов после самоубийства по настоятельному требованию Хаака и других адвокатов Феланов. Нейт попросил Зейделя зачитать заключение психиатров для стенограммы.
       - Существуют ли какие-то причины, по которым вы хотели бы внести изменения в заключение экспертизы?- спросил Нейт.
       - Нет, таких причин нет,- ответил Зейдель, глядя на Хаака.
       - Сегодня 24 февраля. Прошло больше двух месяцев после освидетельствования мистера Фелана. Вы считаете сейчас, что мистер Фелан был в достаточно здравомыслящем состоянии, чтобы написать завещание, имеющее законную силу?
       - Абсолютно,- ответил Зейдель, улыбнувшись Хааку.
       Флоуви и Тайшен тоже улыбались, искренне радуясь тому, что могут досадить адвокатам, сначала их нанявшим, а потом уволившим. Нейт продемонстрировал запись каждому из них. Каждому задал одинаковые вопросы и получил одинаковые ответы. Каждого попросил зачитать заключение для протокола. Они разошлись в четыре часа пополудни в понедельник.
       Ровно в восемь тридцать утра во вторник место свидетеля занял Снид. Он был в темном костюме с галстуком - бабочкой, который придавал ему вид интеллигента, которым он не был. Адвокаты позаботились о его гардеробе. Они неделями натаскивали его, и бедняга уже сомневался, что сможет произнести случайное или честное слово. Каждый слог должен быть правильным. Он должен выглядеть уверенным, но избегать малейшего намека на высокомерие. Он и он один определяет истину. Было совершенно необходимо, чтобы его рассказ звучал правдоподобно.
       Джош знал Снида многие годы. Он был слугой, от которого мистер Фелан часто хотел избавиться. Из одиннадцати завещаний, подготовленных Джошем для Фелана, только в одном было упомянуто имя Малкольма Снида. Подарок в миллион долларов был дан и отобран через несколько месяцев, когда было составлено новое завещание. Мистер Фелан исключил имя Снида из завещания сразу после того, как тот спросил, сколько он может получить по завещанию.
       Снида слишком интересовали деньги, и это не устраивало его хозяина. Его имя в списке свидетелей могло означать только одно: здесь замешаны деньги. Ему заплатили за показания. Джош был в этом уверен. Двух недель поверхностного наблюдения хватило, чтобы выявить появление нового "Range Rover'а", вновь снятой квартиры в доме, где минимальная месячная плата была тысяча восемьсот долларов, и полет в Рим первым классом.
       Снид сидел напротив кинокамер и чувствовал себя довольно комфортно. У него было чувство, что он уже год провел перед камерами. Он провел всю субботу и половину воскресенья в офисе Хаака, еще раз репетируя свои показания. Он исписал десятки страниц сказками о последних днях Троя Фелана. Он репетировал с Николетт ее роль.
       Снид был подготовлен. Адвокаты проработали и ответы на вопросы о деньгах. Его тренировали отвечать ложью на вопрос о плате за его свидетельские показания. Это просто. Никто не может этого знать. Ни слова ни о получении пятисот тысяч, ни о четырех с половиной миллионов, которые его ожидают при благоприятном решении спора о наследстве. Ни слова о контракте, заключенном между ним и адвокатами. Если он может лгать о мистере Фелане, то уж, конечно, он сможет солгать о деньгах.
       Нейт представился и спросил довольно громко:
       - Мистер Снид, сколько вам заплатили за то, чтобы вы выступили свидетелем по этому делу?
       Адвокаты Снида предполагали, что вопрос будет звучать иначе, а именно: "Заплатили ли вам", а не "Сколько заплатили". Отрепетированный ответ был: "Конечно, нет!" Но на вопрос, который еще висел в воздухе, у него не было быстрого ответа. Колебание погубило Снида. Казалось, он пытался что-то придумать, с ужасом глядя на Хаака. Позвоночник Хаака закостенел, взгляд застыл.
       Снида предупреждали, что Нейт О'Райли не забывает выполнять домашние задания и похоже, знает все уже до того, как задать вопрос. В течение долгих секунд, которые последовали за вопросом, мистер О'Райли нахмурился, покачал головой и достал из папки несколько листков.
       - Ну же, мистер Снид! Я знаю, что вам заплатили. Я спрашиваю, сколько?
       Снид сжал кулаки. На лбу у него появились бусинки пота.
       - Ну, ах...мне не...
       - Да будет вам, мистер Снид. Вы купили или нет недавно новый "Range Rover"?
       - Ну, да. В сущности...
       - Вы сняли новую квартиру с двумя спальнями в "Пальм- корт"?
       - Да.
       - И вы только что вернулись из поездки в Рим, где провели десять дней, так?
       - Да.
       Ему было все известно! Адвокаты Феланов скукожились в своих креслах, стараясь стать меньше, опустили головы, чтобы пули рикошетом не задели их случайно.
       - Так сколько вам заплатили?- сердито спросил Нейт.- Не забывайте, что вы под присягой!
       - Пятьсот тысяч долларов,- с дрожью в голосе сказал Снид. Нейт уставился на него, не веря своим ушам, у него даже приоткрылся рот. Даже стенографист замер на мгновение.
       Пара адвокатов Фелана перевели дыхание. Как ни ужасен был этот момент, но мог быть еще более кровавым. Снид мог запаниковать еще сильнее и сообщить о пяти миллионах.
       Однако это было слабым утешением. В этот момент казалось, что свидетельство о том, что Сниду заплатили полмиллиона долларов, является фатальным для процесса.
       Нейт перекладывал бумаги, словно пытаясь найти какой-то документ.
       - Насколько я понимаю, вы уже получили эти деньги?- спросил Нейт.
       Не зная, что лучше, соврать или сказать правду, Снид просто ответил:
       - Да.
       Просто по наитию, Нейт спросил:
       - Полмиллиона сейчас, а сколько потом?
       Полный энтузиазма вернуться к разработанному сценарию, Снид ответил:
       - Ничего.- Это легко было отрицать, потому что казалось правдоподобным. Два других адвоката Феланов смогли перевести дух.
       - Вы в этом уверены?- спросил Нейт. Он просто старался ловить рыбу в мутной воде. Это была игра, и Снид включился в нее.
       - Конечно, уверен".
       - Кто заплатил вам эти деньги?
       - Адвокаты наследников Фелана.
       - Кем был подписан чек?
       - Это был сертифицированный чек банка.
       - Вы настаиваете на утверждении, что вам заплатили за свидетельские показания?
       - Ну, можно, наверно, и так сформулировать.
       - Вы сами пришли к ним, или они обратились к вам?
       - Я сам пришел к ним.
       - Почему вы пошли к ним?
       Наконец, они, казалось, приблизились к знакомым местам. Адвокаты Феланов несколько расслабились и даже начали делать какие-то заметки.
       Снид скрестил ноги под столом и посмотрел прямо в камеру.
       - Потому что я был с мистером Феланом перед тем, как он умер, и знаю, что бедняга был не в своем уме.
       - Как долго он был не в своем уме?
       - Весь день.
       - Он был сумасшедшим, когда проснулся?
       - Когда я подал ему завтрак, он не помнил моего имени.
       - Как же он к вам обращался?
       - Никак. Просто что-то бурчал.
       Нейт положил локти на стол и наклонился вперед, не заглядывая больше в многочисленные бумаги, рассыпанные перед ним на столе. Он принял вызов и наслаждался битвой, хоть и был уверен в исходе. Снид, однако, даже не предполагал, что его ожидает.
       - Вы видели, как он прыгнул?
       - Да.
       - Как летел?
       - Да.
       - Как ударился о землю?
       - Да.
       - И вы были с ним рядом, когда три психиатра проводили экспертизу?
       - Да.
       - Это было в два тридцать пополудни, так?
       - Да, насколько я помню.
       - И он весь день был сумасшедшим?
       - Да, боюсь, что это так.
       - Как долго вы работали у мистера Фелана?
       - Тридцать лет.
       - И вы все о нем знали, правильно?
       - Все, что один человек может знать о другом.
       - Так вы знали его адвоката, мистера Стаффорда?
       - Да, я встречался с ним многократно.
       - Мистер Фелан доверял мистеру Стаффорду?
       - Полагаю, да.
       - Я думал, вы все знаете.
       - Я уверен, что он доверял мистеру Стаффорду.
       - Был ли мистер Стаффорд с ним рядом во время психиатрической экспертизы?
       - Да, был.
       - Каким было психическое состояние мистера Фелана во время экспертизы по вашему мнению?
       - Он не был в здравом уме. Не отдавал себе отчета, где находится и что делает.
       - Вы в этом вполне уверены?
       - Да, уверен.
       - Кому вы сказали об этом?
       - В мои обязанности не входило что-то говорить.
       - Почему?
       - Потому что меня бы уволили. Я должен был молчать. Это называется благоразумием.
       - Вы знали, что мистер Фелан собирается подписать завещание, распределяющее его состояние. В то же время, вы были уверены, что он не в своем уме и, тем не менее, не поставили об этом в известность его адвоката, человека, которому он доверял?
       - Это не мое дело.
       - Мистер Фелан уволил бы вас?
       - Немедленно.
       - Тогда после того, как он прыгнул, кому вы сказали?
       - Никому.
       - Почему же теперь-то?
       Снид задержал дыхание и поменял положение ног. Ему казалось, что он вполне справляется со своей задачей.
       - Это, знаете ли, очень личное дело,- сказал он очень серьезно. - Я считал свои отношения с мистером Феланом конфиденциальными.
       - До настоящего момента. До того момента, когда вам предложили полмиллиона. Правильно?- Снид не нашелся, что ответить сразу, но ему и возможности такой не дали. - Вы продаете не только свои показания, но и свои конфиденциальные взаимоотношения с мистером Феланом, правильно, мистер Снид?
       - Я пытаюсь бороться против несправедливости.
       - Как благородно. Стали бы вы этим заниматься, если бы вам не заплатили?
       Снид не очень уверенно произнес:
       - Да,- Нейт разразился громким смехом. Он смеялся долго и с удовольствием, разглядывая мрачные, частично спрятанные лица адвокатов Феланов. Он откровенно смеялся над Снидом. Он прошелся вдоль своей стороны стола, бормоча: - Ну и процесс! - Затем снова сел на свое место. Нейт заглянул в свои бумаги и продолжал:- Мистер Фелан умер 9 декабря. Его завещание было оглашено двадцать седьмого. В течение этого периода вы говорили кому-нибудь, что он был не в своем уме, когда подписывал свое завещание?
       - Нет.
       - Конечно, нет. Вы ждали, пока будет оглашено завещание, и, узнав, что вам ничего не дано, решили пойти к адвокатам и заключить сделку, так ведь, мистер Снид?
       Свидетель ответил нет, но Нейт его игнорировал.
       - Был мистер Фелан психически больным?
       - Я не являюсь экспертом в этой области.
       - Вы сказали, что он был не в своем уме. Было это состояние постоянным?
       - Нет, оно приходило и уходило.
       - Как давно оно приходило и уходило?
       - Годы.
       - Сколько лет?
       - Может быть десять. Но это только предположение.
       - За последние четырнадцать лет своей жизни мистер Фелан писал завещание одиннадцать раз, в одном из них он давал вам миллион долларов. Вам тогда никому не хотелось поведать, что он не в своем уме?
       - Говорить не входило в мои обязанности.
       - Обращался ли он когда-нибудь к психиатру?
       - Насколько мне известно, никогда.
       - Обращался ли он когда-нибудь к специалистам по душевным болезням?
       - Насколько я знаю, никогда.
       - Вы когда-нибудь предлагали ему обратиться к подобному специалисту?
       - Мое положение не позволяло предлагать подобные вещи.
       - Если бы вы нашли его лежащим на полу в конвульсиях, вы бы обратились к кому-то за помощью?
       - Конечно.
       - Если бы вы увидели, что он кашляет кровью, сказали бы вы об этом кому-либо?
       - Да.
       У Нейта в руках была книга толщиной в два дюйма со списком собственности мистера Фелана. Он открыл ее на произвольной странице и спросил Снида, знает ли он что-нибудь о "Зион Дриллинг". Снид старался вспомнить, но его голова была забита таким количеством новой информации, что ничего не всплывало. А "Делста Комьюникейшн"? И снова, как ни старался Снид, никаких ассоциаций.
       Пятая названная кампания чем-то запомнилась Сниду, и он с гордостью сообщил адвокату, что эта кампания ему известна. Мистер Фелан уже давно является ее владельцем. Нейт начал задавать вопросы о продажах, производимой продукции, предприятиях, доходах и пр. Снид ни на один вопрос не смог дать верного ответа.
       - Вы располагаете сведениями о собственности мистера Фелана,- постоянно повторял Нейт, и далее следовали вопросы о составе "Группы Фелана". Снид заучил основные положения, но подробности улетучились. Он не мог вспомнить имен управляющих, принадлежащих среднему звену. Не знал имен бухгалтеров кампаний.
       Нейт забрасывал его вопросами о том, чего он не знал. Уже в конце дня, когда Снид чувствовал себя абсолютно выжатым, а Нейт насытившимся кровью, среди миллиона вопросов о финансовых отношениях кампаний, он вдруг спросил:
       - Вы подписали контракт с адвокатами, когда взяли полмиллиона?
       Простого нет было бы вполне достаточно, но Снид утратил контроль. Он взглянул на Хаака, потом на Нейта, который снова перебирал бумаги, словно в них была копия контракта. Снид колебался. Он не лгал в течение двух часов и теперь не смог ответить без задержки.
       Ах, конечно, нет,- сказал он, но уже никто ему не поверил.
       Нейт видел, что это неправда, но решил не останавливаться на этом. Были другие способы получить этот контракт.
      
       Адвокаты Феланов собрались в темном баре, чтобы зализать раны. После пары раундов крепких напитков впечатление от выступления Снида еще ухудшилось. Его, конечно, можно было выставить на суде, но тот факт, что ему заплатили за эту возможность, обесценивал его показания. Как об этом мог узнать О'Райли? Он был абсолютно уверен, что Сниду заплатили.
       - Это Грит,- сказал Хаак. Конечно, Грит, повторяли они.
       - Вот что мы имеем в результате того, что вы переманили его клиента,- сказал Уолли Брайт после долгой паузы.
       - Да замолчите, вы,- сказала мадам Лэнгхорн.
       Хаак слишком устал, чтобы ругаться. Он допил то, что осталось в бокале, и заказал еще одну порцию. В волнениях остальные адвокаты забыли о Рашели, а в деле так и не появились еще официальные документы с ее подписью.
      
       Сорок семь
      
       Допрос Николетт, секретарши, продолжался восемь минут. Она сообщила свое имя, адрес и послужной список. Адвокаты приготовились слушать подробные описания их с Троем Феланом сексуальных затей. Николетт было двадцать три года, стройная фигурка, высокая грудь, хорошенькая мордашка, роскошные волосы цвета золотого песка. Ее квалификация как секретаря вряд ли имела значение. Адвокаты надеялись на многочасовые разговоры на тему секса.
       Нейт сразу перешел к сути.
       - Вы занимались сексом с мистером Феланом?- спросил он.
       Николетт постаралась разыграть смущение, но ответила утвердительно.
       - Сколько раз?
       - Я не считала.
       - Как долго?
       - Обычно минут десять.
       - Нет, я имел в виду период времени. В каком месяце это началось и до какого времени продолжалось?
       - Ах, я проработала всего пять месяцев.
       - Скажем, двадцать недель. Примерно, сколько раз в неделю вы занимались сексом с мистером Феланом?
       - Пару раз в неделю.
       - Получается примерно сорок раз.
       - Я так полагаю. Кажется очень много, да?
       - Мне так не кажется. Раздевался ли мистер Фелан, когда вы этим занимались?
       - Конечно. Мы оба раздевались.
       - Так он оставался полностью обнаженным?
       - Да.
       - У него на теле были заметные родинки?
       Когда свидетели фабрикуют ложные показания, они всегда не учитывают что-нибудь совершенно очевидное. То же самое происходит с их адвокатами. Они поглощены своей выдумкой и упускают один - два факта. Хаак и компания имели доступ к женам Троя Фелана; Лилиан, Джени и Тайре, и любая из них могла бы сказать, что у Троя высоко на правом бедре большое красное родимое пятно.
       - Нет, насколько я помню,- ответила Николетт.
       Ответ удивил Нейта сначала, но потом он решил, что удивляться нечему. Он мог легко поверить, что Трой спал со своей секретаршей, как это делал многие десятилетия, но и то, что Николетт может врать, тоже неудивительно.
       - Ни одной заметной родинки?
       - Ни одной.
       Адвокатов Феланов охватил ужас. Неужели и второй их свидетель расколется у них на глазах?
       - Больше вопросов не имею,- сказал Нейт и вышел из комнаты, чтобы выпить кофе.
       Николетт смотрела на адвокатов, которые смотрели в стол, чтобы не встречаться с ней взглядом, думая, где же оно это родимое пятно могло быть.
       Когда Николетт ушла, Нейт подтолкнул к своим пребывающим в замешательстве врагам фотографии, сделанные при вскрытии. Он не сказал ни слова, да в словах и нужды не было. Старое разбитое тело Троя лежало на столе в морге; на фотографии бросалось в глаза родимое пятно размером с серебряный доллар у него на бедре.
      
       Остаток среды и весь четверг адвокаты провели с вновь нанятыми четырьмя психиатрами, которым предстояло доказать, что три уволенных эксперта не знали, что они делают. Их основной аргумент был предсказуем: люди в здравом уме не выпрыгивают из окон.
       Все они не были такими именитыми фигурами в своей области, как Флоуви, Зейдель и Тайшен. Двое из них, уже пенсионеры, подрабатывали время от времени в разных местах, выступая в качестве экспертов. Третий преподавал в муниципальном колледже. Четвертый едва сводил концы с концами в маленькой конторе на окраине.
       Но им платили не за представительность; их задачей было замутить воду. Трой Фелан был известен своими сумасбродствами и эксцентричностью. Четверо экспертов говорят, что он не обладал достаточной завещательной способностью. То, что он обладал таковою, сказали трое. Упирать на этот факт, не давая делу заглохнуть и надеясь, что стороне, поддерживающей завещание, однажды надоест эта морока, и она пойдет на соглашение. Если нет, тогда принимать решение придется жюри, продираясь сквозь медицинский жаргон и противоположные мнения экспертов.
       Новым экспертам хорошо заплатили, чтобы они твердо придерживались своих заключений, и Нейт даже не пытался подвергать их сомнению. Ему приходилось иметь дело в суде с таким количеством врачей, что он знал, что бесполезно вступать с ними в дискуссии на профессиональные темы. Вместо этого, он стал выяснять, где они учились, где работали, сколько времени. Он дал каждому из них просмотреть видеозапись психиатрической экспертизы Троя Фелана и потребовал от них критических замечаний в адрес трех психиатров, проводивших ее.
       Когда они разошлись во второй половине дня в четверг, процедура снятия показаний с пятнадцати свидетелей была завершена. Второй раунд был назначен на конец марта. Вайклиф планировал начать слушанье дела в середине июля. Те же свидетели будут снова давать показания, но уже на открытом судебном процессе со зрителями и членами жюри, взвешивающими каждое слово.
      
       Нейт сбежал из города. Он проехал Виржинию, затем на юг через долину Шенандоа. Он устал морально от девяти дней тягостного внедрения в интимную жизнь других людей. На каком-то этапе своей беспутной жизни, загнанный работой и запоями, он утратил благородство и стыд. Он научился лгать, дурачить, вводить в заблуждение, скрывать, шантажировать, нападать на невинных свидетелей, не испытывая ни малейшего чувства вины.
       Но в тишине машины и в темноте ночи Нейту было стыдно за себя. Ему было жаль детей Фелана. Он жалел Снида. Печальный маленький человечек просто старался выжить. Он бы хотел, чтобы ему не нужно было так жестоко атаковать новых экспертов.
       Ему было стыдно, и Нейт порадовался возвращению этого чувства. Он почувствовал гордость, что вновь обрел его. Он снова чувствовал себя человеком.
       В полночь Нейт остановился в дешевом мотеле на окраине Ноксвилля. Здесь на Среднем Западе, в Канзасе и Айове, лежал глубокий снег. Лежа в постели с географическим атласом в руках, он прокладывал маршрут через Юго-Запад.
       Вторую ночь он спал в Шоуни, Оклахома. Третью в Кингмэне, Аризона. Четвертую в Реддинге, Калифорния
      
       Дети от второго брака, Остин и Анжела, двенадцати и одиннадцати лет, учились, соответственно, в седьмом и шестом классе. Нейт видел их последний раз в июле, за три недели до своего последнего срыва, когда взял их с собой на игры "Ориолеса". Поездка, обещавшая быть очень приятной, закончилась безобразной сценой. Во время игры Нейт выпил шесть бутылок пива. Дети считали, потому что так им велела мать, и после этого он сел за руль и вел машину в течение двух часов от Балтимора до Арлингтона.
       Они тогда собирались переезжать в Орегон со своей матерью, Кристи, и ее вторым мужем, Тео. Посещение игр было прощальным подарком Нейта, перед возможной долгой разлукой, и вот вместо теплого прощания с детьми, он, под их пристальными взглядами, ругался с их матерью на подъездной дорожке к дому. Сцена была вполне привычной для детей. Тео положил ей конец, пригрозив сломать метлу об его спину. Проснулся Нейт в машине, стоящей на стоянке для инвалидов около "Макдональдса", рядом на сиденье - шесть пустых банок из-под пива.
       Когда они впервые встретились четырнадцать лет тому назад, Кристи была директором младшей школы в Потомаке. Она являлась членом жюри на процессе, где Нейт выступал как адвокат. На второй день суда она надела короткую черную юбку и Нейт не мог сосредоточиться на деле. Их первое свидание состоялось через неделю. Три года Нейт не пил. Времени хватило на то, чтобы жениться второй раз и завести двоих детей. Когда он снова начал пить, Кристи испугалась и хотела уйти. Когда у него начался запой, она уехала с детьми и не возвращалась целый год. Но брак продолжался в течение десяти хаотических лет.
       Теперь Кристи работала в школе в Салеме. Тео имел там маленькую адвокатскую контору. Нейту всегда казалось, что это от него они сбежали из Вашингтона на другое побережье, и не мог их винить за это.
       Нейт позвонил Кристи в школу из Медфорда, в четырех часах пути от города. Ему пришлось ждать минут пять. Вероятно, в это время Кристи запирала дверь и пыталась собраться с мыслями.
       - Привет,- сказала она, наконец.
       - Кристи, это я, Нейт,- сказал он, чувствуя себя глупо, представляясь женщине, с которой прожил десять лет.
       - Где ты?- спросила она, готовая к нападению.
       - Около Медфорда.
       - В Орегоне?
       - Да. Я бы хотел повидаться с детьми.
       - Хорошо. Когда?
       - Сегодня вечером, завтра. Я не спешу. Я уже несколько дней провел за рулем. Смотрю страну. Без всякого определенного маршрута.
       - Хорошо. Конечно, Нейт. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Но дети очень заняты; школа, балет, футбол.
       - Как они?
       - Очень хорошо. Спасибо, что спросил.
       - А ты? Как твоя жизнь?
       - Все хорошо. Нам нравится Орегон.
       - У меня тоже все нормально. Вылечился и от наркотиков и от пьянства навсегда. Вероятнее всего, я брошу адвокатскую практику, но у меня действительно все хорошо.
       Кристи доводилось слышать это и раньше.
       - Это замечательно, Нейт. - Она очень осторожно подбирала слова, планируя заранее, что сказать.
       Они договорились, что он придет на следующий вечер к обеду. У нее будет достаточно времени, чтобы подготовить детей и дом, и дать Тео время выбрать роль для себя. Достаточно времени отрепетировать и спланировать пути отхода.
       - Я не собираюсь нарушать вашу жизнь,- сказал Нейт перед тем как положить трубку.
      
       Тео счел за лучшее задержаться на работе и не участвовать во встрече. Нейт крепко обнял Анжелу и пожал руку Остину. Он запретил себе упоминать: как сильно они выросли. Кристи провела около часа в спальне, чтобы не мешать встрече отца со своими детьми.
       И он не будет засыпать их извинениями по поводу вещей, которые невозможно изменить. Они сидели на полу в гостиной и говорили о школе, балете, футболе. Салем был маленьким городком, гораздо меньше Вашингтона. Дети уже привыкли здесь, у них масса друзей, школа хорошая, учителя им нравятся.
       Обед состоял из спагетти и салата и продолжался час. Нейт рассказывал истории о своем путешествии в Бразилию на розыски пропавшей клиентки. Было ясно, что Кристи читала другие газеты. Она ничего не знала о деле Фелана.
       Ровно в семь Нейт сказал, что ему пора. Им нужно делать домашние задания, да и уроки начинаются рано.
       - У нас завтра футбольный матч, папа,-- сказал Остин, и сердце Нейта замерло. Он не помнил, когда последний раз его называли папой.
       - Это прямо в школе,- сказала Анжела. - Ты сможешь придти?
       Возникла неловкая пауза, они смотрели друг на друга. Нейт не знал, что сказать.
       Кристи разрешила неловкость, сказав:
       - Я буду там. Мы сможем поговорить.
       - Я приду с удовольствием,- сказал он. Дети обняли его на прощание. Сидя за рулем, Нейт подозревал, что Кристи хотела бы видеть его два дня подряд, чтобы заглянуть ему в глаза. Ей были известны признаки.
       Нейт провел в Салеме три дня. Он побывал на футболе и переполнился гордостью за своего сына. Он был снова приглашен на обед, но согласился придти только, если Тео присоединится к ним. Он завтракал в школе с Анжелой и ее друзьями.
       Но пора было уезжать. Детям необходимо вернуться к обычной жизни, без сложностей, вносимых присутствием отца. Кристи старалась вести себя так, словно между ними ничего не было. Нейт почувствовал привязанность к своим детям. Он обещал звонить и скоро снова приехать.
       Он покидал Салем с разбитым сердцем. Как низко нужно было пасть, чтобы потерять такую семью? Он почти ничего не мог вспомнить из раннего детства своих детей: ни школьных спектаклей, ни костюмов на Холлоуин*, ни рождественских утр, ни походов за подарками. Теперь они почти выросли, и растит их другой человек.
       Он повернул на восток и влился в поток транспорта.
      
       Пока Нейт кружил по Монтане, думая о Рашели, Хаак Гетис подал прошение об отклонении ее ответа на иск, оспаривающий завещание. Его мотивы были ясны и понятны, он излагал свои доводы на двадцати страницах, над которыми работал целый месяц. Было 7 марта. Прошло почти три месяца после смерти Троя Фелана, и около двух месяцев после появления Нейта О'Райли в качестве адвоката, почти три недели опроса свидетелей, всего четыре месяца до рассмотрения дела в суде, а суд так и не имеет личного подтверждения от Рашели. В деле нет ни одного документа с ее личной подписью.
       Хаак именовал ее "мистической наследницей". Они вынуждены выступать против тени. Женщина настаивает на наследовании одиннадцати миллиардов. Она должна хотя бы выполнить требования закона. Если она сумела нанять адвоката, то сможет отдать себя под юрисдикцию суда.
       Время работало на наследников, хотя им с трудом давалось терпение в ожидании богатства. Проходили недели, а от Рашели не было получено ни слова. И с каждой прошедшей неделей росло убеждение, что она не интересуется своим наследством. На очередной встрече в пятницу утром адвокаты обсуждали показания свидетелей, говорили о своих клиентах и разрабатывали стратегию поведения на суде. Но большую часть времени они делились предположениями о том, почему Рашель никак не заявила официально о себе. Они не могли отогнать мыслей о невероятной возможности того, что она не хочет брать деньги. Это казалось абсурдом, но, тем не менее, каждую пятницу всплывало на поверхность.
       Недели обращались в месяцы, а победительница лотереи, не требовала своего выигрыша.
       Была и другая важная причина оказывать давление на защитников завещания Троя Фелана. И этой причиной был Снид. Хаак, Янси, Брайт и Лэнгхорн несчетное число раз просматривали видеозапись дачи показаний их главным свидетелем и пришли к неутешительному выводу, что ему вряд ли удастся убедить членов жюри. Нейт О'Райли выставил его дураком, а это ведь не было судебным заседанием, только предварительное дознание. Можно представить, как жестко О'Райли будет допрашивать во время суда, перед жюри, состоящим главным образом из представителей среднего класса, с трудом справляющихся с ежемесячными платежами. Снид прикарманил полмиллиона за свой рассказ. Это будет трудно продать.
       Проблема со Снидом была очевидной. Он лгал, а лжецы, как правило, на суде попадались. После неудачного представления Снида во время предварительного дознания, адвокаты с ужасом думали о необходимости его появления в качестве свидетеля перед жюри. Еще одна ложь, выявленная во время суда и их дело можно спустить в канализацию.
       Родимое пятно превратило Николетт в совершенно бесполезного свидетеля.
       Их собственные клиенты симпатии не вызывали. Все они, за исключением Рембла, получили для начала по пять миллионов. Ни один из членов жюри не заработает таких денег за всю свою жизнь. Дети Троя выросли без отца, но и половина членов жюри будут из разрушенных семей.
       Исход схватки психиатров между собой предсказать трудно, но суда адвокаты боялись панически. Нейт О'Райли больше двадцати лет участвовал в судебных процессах против врачей и умел снимать с них стружку. Те четверо, которыми были заменены три опытных и именитых психиатра, не смогут выдержать перекрестного допроса, который устроит им О'Райли на суде.
       Они должны договориться, чтобы избежать суда. Чтобы договориться, нужно найти слабое место. Отсутствие самой Рашели и ее интереса к делу было вполне достаточно, и являлось их основным козырем.
      
       Джош с восхищением изучал иск об отклонении ответа Рашели. Он любил юридическое маневрирование, уловки и хитрости, и когда кто-нибудь, даже являясь противником, показывал мастерский прием, он аплодировал в душе. Все в этом действии Хаака было на уровне совершенства - выбранный момент, аргументация, чувство меры.
       У опротестовавших завещание была зыбкая почва под ногами, но их трудности не шли ни в какое сравнение с проблемой Нейта. У Нейта не было клиента. Им с Джошем удавалось держать это в секрете в течение двух месяцев, но все тайное когда-то становится явным.
      
       Сорок восемь
      
       Дэниел, старший сын Нейта настоял на том, чтобы они встретились в баре. Нейт разыскал место уже в темноте, на расстоянии двух кварталов от колледжа, на улице, где в каждом доме был клуб или бар. Музыка, сверкающая реклама пива, хмельная молодежь, задирающая прохожих, все было знакомым до боли, но больше не привлекало. Еще год назад он бы с удовольствием таскался с ними из бара в бар, в полной уверенности, что как они, двадцатилетние, способен всю ночь быть на ногах.
       Дэниел ждал его в переполненном баре. Он был с девушкой. Оба курили. Перед обоими стояло по паре бутылок из-под пива. Отец и сын обменялись рукопожатием, потому что любое более неформальное приветствие вызвало бы у сына чувство неловкости.
       - Это Стеф,- сказал Дэниел, представляя девушку.- Она работает фотомоделью,- добавил он торопливо, доказывая своему старику, что он общается со стоящими женщинами.
       Нейту хотелось бы провести с сыном несколько часов наедине, но, похоже, этому не суждено случиться.
       Первое, что ему бросилось в глаза при взгляде на Стеф, ее серая губная помада, наложенная толстым слоем на очень пухлые, чувственные губы, которые устрашающе раскрылись, когда она подарила Нейту дежурную полуулыбку. Она была без сомнения достаточно плоской и рослой, чтобы быть моделью. Руки тонкие как палки от швабры. Нейт не видел ее ног, но и так знал, что они растут у нее практически из подмышек и, без сомнения, украшены парой татуировок около лодыжек.
       Она ему не понравилась с первого взгляда, и он был почти уверен, что эти чувства взаимны. Неизвестно, что Дэниел мог ей рассказать о своем отце.
       Дэниел окончил университет в прошлом году, и лето провел в Индии. Нейт не видел его тринадцать месяцев. Он не приезжал на выпускные торжества, не послал ни поздравительной открытки, ни подарка, не позаботился даже позвонить, чтобы поздравить. Атмосфера за столом была достаточно напряженная и без непрерывно курившего манекена, смотрящего на Нейта немигающим взглядом.
       - Будешь пиво?- спросил Дэниел, когда официант оказался поблизости. Это был жестокий вопрос, имеющий целью ранить.
       - Нет, спасибо, просто воды,- ответил Нейт. Дэниел крикнул официанту, затем сказал:- Опять не пьешь?
       - Вообще не пью,- сказал Нейт с улыбкой, пытаясь держать оборону.
       - У тебя не было запоев с прошлого лета?
       - Нет. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
       - Дэн говорил, что вы были в реабилитации,- сказала Стеф, выпуская дым из ноздрей. Нейт был удивлен, что она смогла закончить начатое предложение. Слова давались ей с трудом, голос был безжизненным, как и ее глаза.
       - Я был там несколько раз. Что еще он вам рассказал?
       - Я была в реабе, - сказала она.- Но только один раз.- Казалось, она гордится своими достижениями, но сожалеет о недостатке опыта. Она опустошила уже две бутылки пива.
       - Это хорошо,- сказал Нейт, не глядя на нее. Он не хотел делать вид, что она ему нравится. Через месяц - другой она всерьез полюбит кого-нибудь другого.
       - Как дела в аспирантуре?- спросил он сына.
       - В какой аспирантуре?
       - В твоей аспирантуре.
       - Я бросил.- Он говорил отрывисто и напряженно. Чувствовалось, что нервничает. Нейт чувствовал, что каким-то образом он замешан в том, что Дэниел бросил учебу, но не мог понять, как и почему. Ему принесли воду.
       - Вы, ребята, ели?- спросил он.
       Стеф старалась не есть вечером, а Дэниел не был голоден. Нейт ужасно проголодался, но есть один не хотел. Он оглядел бар. Чувствовалось, что где-то курили травку. Это была рядовая забегаловка, какие он и сам любил не так давно.
       Дэниел закурил новую сигарету. "Camel" без фильтра, сорт, с точки зрения рака, самый опасный на рынке. Он выпустил густое облако дыма в светильник, висящий над их столом. Он сердился и нервничал.
       Девушка была здесь по двум причинам. Она предотвратит обмен оскорблениями, а возможно и драку. Нейт предполагал, что его сын потерпел неудачу и хотел отыграться на отце за недостаток поддержки, но боялся ссоры, потому что его старик был неустойчивым и мог сорваться и окончательно спиться. Стеф поможет ему сдерживать гнев и следить за словами.
       Вторая причина состояла в том, чтобы сделать встречу как можно короче.
       Все это Нейт понял уже через пятнадцать минут.
       - Как твоя мать?- спросил он.
       Дэниел попытался улыбнуться.
       - Она в порядке. Я видел ее на Рождество. Тебя не было.
       - Я был в Бразилии.
       Студентка в облегающих джинсах прошла мимо их столика, и Стеф окинула ее оценивающим взглядом сверху донизу, ее глаза, наконец, немного ожили. Девчушка была еще более тощей, чем Стеф. Как может истощенность быть привлекательной?
       - Что ты делал в Бразилии?- спросил Дэниел.
       - Клиент.- Нейт попытался рассказать о своих приключениях.
       - Мама говорит, что у тебя неприятности с налоговым управлением.
       - Не сомневаюсь, что ей это в радость.
       - Наверно. Но ее это не беспокоит. Тебя посадят?
       - Нет. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?
       - В этом вся проблема, папа. У нас нет ничего, кроме прошлого, но мы не можем говорить о нем.
       Стеф, рефери, обратила взор к Дэниелу, как бы говоря: "Довольно, прекрати".
       - Почему ты бросил аспирантуру?- спросил Нейт, стараясь найти новую тему.
       - По нескольким причинам. Стало скучно.
       - У него кончились деньги,- сказала Стеф, посмотрев на Нейта ничего не выражающим взглядом.
       - Это правда?- спросил Нейт.
       - Это одна из причин.
       Первым побуждением Нейта было достать чековую книжку и решить проблемы парня. Так он поступал всегда. Отцовство для него всегда ассоциировалось с оплатой. Если не можешь там быть, нужно послать деньги. Но Дэниелу уже двадцать три, он окончил колледж, встречается с девушкой. Настало время, когда ему самому нужно устраивать свою жизнь.
       Да и чековая книжка уже была не та, что прежде.
       - Это тебе полезно,- сказал Нейт.- Поработаешь немного. Это заставит тебя полюбить учебу.
       Стеф была не согласна. Двое ее друзей, которые бросили учебу, просто исчезли с горизонта. Пока она говорила, Дэниел откинулся на диване. Он выпил уже три бутылки пива. Нейт мог бы прочесть десяток лекций о вреде алкоголя, но из его уст они звучали бы нелепо.
       После четырех бутылок пива Стеф отключилась, и Нейт не знал, о чем говорить. Он написал на салфетке свой телефон в Сент-Мишеле и дал Дэниелу.
       - Я буду там еще пару месяцев. Позвони, если я тебе буду нужен.
       - Пока, пап,- сказал Дэниел.
       - Береги себя.
       Нейт вышел в стужу и пошел к озеру Мичиган.
      
       Еще через два дня Нейт был в Питсбурге, чтобы встретиться со своей дочерью от первого брака. Он дважды разговаривал с Кэтлин. Они обговорили все детали. Она встретит его в фойе отеля, где он остановится, и они пообедают вместе в ресторане. Ее квартира находится в двадцати минутах ходьбы. В 8.30 она позвонила, сообщив, что ее подруга попала в аварию, и она находится в госпитале, и все очень плохо. Нейт предложил встретиться на следующий день во время ланча, но Кэтлин сказала, что не сможет, потому что ее подруга очень сильно пострадала и находится в реанимации, и она хочет быть рядом, пока состояние не стабилизируется. Нейт спросил, где находится госпиталь, чтобы там увидеться со своей окончательно потерянной дочерью. Сначала, она не знала, потом не была уверена, что это хорошая идея, потому что она не хочет отходить от постели подруги.
       Нейт ел в своей комнате, за маленьким столиком около окна, смотрел на центральную улицу и пытался сообразить, почему его дочь не хочет его видеть. Может, она носит в носу кольцо? Или татуировку на лбу? Или принадлежит к какой-нибудь секте и ходит с бритой головой? Поправилась на сто фунтов или похудела на пятьдесят? Или беременна?
       Он пытался обвинять ее, чтобы не нужно было признавать очевидное. Неужели она ненавидит его так сильно, что не может видеть?
       Находясь в одиночестве в номере отеля, в городе, где он никого не знал, так хотелось себя пожалеть, еще раз вспомнить все ошибки прошлого.
       Он решил занять себя. Снял трубку и позвонил отцу Филу в Сент-Мишель. Фил болел гриппом, и поскольку в подвале холодно, Лаура не пускает его туда работать. Как замечательно, подумал Нейт. В его будущем полно неопределенностей, но одно известно наверняка, он обеспечен постоянной работой в подвале церкви на ближайшее будущее.
       Он позвонил Серджио, чтобы отчитаться. Демоны ведут себя смирно, и он чувствует себя удивительно уверенно. В комнате был мини-бар, но он даже не заглядывал в него.
       Он позвонил в Салем и очень приятно поговорил с Анжелой и Остином. Странно, что младшие дети разговаривают с большой готовностью, а старшие не хотят совсем.
       Он позвонил Джошу, который был в своем домашнем офисе, обдумывая как разрешить осложнения в деле Фелана.
       - Тебе нужно возвращаться, Нейт,- сказал он.- У меня созрел план.
      
       Сорок девять
       Нейт не был приглашен на первый раунд мирных переговоров. Были две причины его отсутствия. Во-первых, поскольку встречу организовал Джош, она должна была происходить на его территории. Нейт же обходил стороной свой бывший офис и хотел продолжать в том же духе и дальше. Во-вторых, адвокаты Феланов воспринимали Джоша и Нейта как партнеров, и были правы, а Джош хотел выступать в роли миротворца, посредника. Чтобы заслужить доверие одной стороны, ему было необходимо отделить себя от другой, хотя бы на некоторое время. В его планы входило встречаться в течение нескольких дней подряд поочередно с командой Хаака и Нейтом, пока стороны не придут к взаимоприемлемому соглашению.
       После длительного обмена приветствиями и шутками, Джош попросил внимания. Им необходимо обсудить много сложных проблем. Адвокаты Феланов с готовностью обратились в слух.
       Соглашение по делу может быть достигнуто в считанные секунды во время перекура, если в горячем судебном процессе свидетель допускает грубую ошибку, или новый генеральный директор хочет покончить с затянувшимся разбирательством и начать новую жизнь. Но соглашение может потребовать многомесячных переговоров в ожидании приближающейся даты суда. Адвокаты Феланов мечтали о скором достижении договоренности, и встречу в конторе Джоша рассматривали как первый шаг на пути к миллионам.
       Джош начал с того, что дипломатично выразил свое мнение относительно их иска, назвав его хлипким. Ему не было известно о намерениях его клиента вытащить из рукава собственноручно написанное завещание и породить хаос, но, тем не менее, это завещание является бесспорным. Он провел с мистером Феланом накануне два часа, шлифуя предыдущее завещание, и он готов свидетельствовать, что мистер Фелан прекрасно отдавал себе отчет в своих действиях. Он, также, готов свидетельствовать, что Снид при этом не присутствовал.
       Три психиатра, которые проводили экспертизу, были выбраны детьми Фелана, его бывшими женами и их адвокатами и имели превосходные рекомендации. Те четверо психиатров, которые наняты теперь, как говорится, им в подметки не годятся. Их заключения шиты белыми нитками. В борьбе экспертов победа будет на стороне первой команды, он в этом уверен.
       Уолли Брайт надел свой лучший костюм. Он слушал критику из уст Джоша, сжав челюсти, закусив нижнюю губу, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Он делал бесполезные заметки в блокноте, потому что так вели себя остальные адвокаты. Ему было абсолютно не по нраву сидеть и слушать подобные оскорбления, пусть даже из уст такого знаменитого адвоката, как Джош Стаффорд. Но ради денег, он был готов на все. В прошлом месяце, в феврале, его маленькая контора получила в виде гонораров 2600 долларов, а потратила 4000 долларов. Уолли ничего не принес домой. Конечно, основную часть времени он был занят делом Феланов.
       Джош ступил на тонкий лед, перейдя к обобщению свидетельских показаний их клиентов.
       - Я смотрел видеозаписи,- сказал он печально. - Если честно, я думаю, они все, кроме Мари Роз, будут на суде иметь бледный вид.
       Адвокаты восприняли это спокойно. Это была встреча по поводу выработки условий соглашения, а не судебное заседание.
       Джош не стал говорить о самих наследниках. Чем меньше, тем лучше. Адвокатам и без него понятно, что на суде перед жюри с них сдерут шкуру.
       - Теперь мы добрались до Снида. Я просмотрел видеозапись с его показаниями,- сказал Джош. - Если вы решите выставить его на суд в качестве свидетеля, это будет ужасной ошибкой. По моему мнению, это пахнет нарушением закона.
       Брайт, Хаак, Лэнгхорн и Янси еще ниже склонились над блокнотами. Имя Снида стало для них ругательством. Они обвиняли друг друга в его провале. Они мучились бессонницей из-за этого человека. Он стоил им полмиллиона и был бесполезен как свидетель.
       - Я знаю Снида двадцать лет,- сказал Джош и затем нарисовал портрет камердинера, недалекого, не всегда надежного, слугу, которого мистер Фелан неоднократно собирался уволить. Адвокаты верили каждому его слову об этом жалком человеке.
       Таким образом, Джош развенчал их главного свидетеля, даже не упомянув о взятке размером в полмиллиона, которую он от них получил, чтобы рассказать сказку.
       Что касается Николетт, так она просто лжет, заодно со Снидом.
       Больше свидетелей у них не было. Они пытались привлечь некоторых обиженных бывших служащих кампаний, но никто не захотел принимать участие в процессе. Были два конкурента Фелана из делового мира, которые потерпели крах, пытаясь соревноваться с Феланом, но они не могли оценивать его психическое здоровье.
       Все вышесказанное доказывает, что их иск не имеет под собой прочной основы, заключил Джош.
       Далее он говорил о Рашели. Говорил так, словно знал ее многие годы. Не вдаваясь в подробности, в общих чертах, но так, чтобы казалось, что Джош ее хорошо знает. Она очень милая женщина, которая живет простой жизнью, в другой стране, и не принадлежит к тому типу людей, кто понимает юридические тонкости. Она избегает споров. Не любит ссориться. И она была ближе к старому Трою, чем принято думать.
       Хааку хотелось спросить, видел ли Джош ее когда-нибудь? Встречался ли с ней? Слышал ли ее имя до того, как прочитал завещание? Но это было не время и не место для подначек. Настал момент, когда на столе могли появиться деньги, и его, Хаака, семнадцать с половиной процентов в том числе.
       Лэнгхорн почитала о городе Корумба и не могла взять в толк, чем может там заниматься американка сорока двух лет. Они с Хааком сблизились за спинами Брайта и Янси. Они много говорили о том, не допустить ли утечку информации о Рашели Лейн к неким репортерам. Пресса, наверняка, разыщет ее в Корумбе. Они выкурят ее оттуда, и в процессе мир узнает, что она намерена делать со своими деньгами. Если, как они надеются, она не хочет их брать, тогда их клиенты могут бороться за все состояние Фелана.
       Это было рискованно, но они постоянно возвращались к этому разговору.
       - Что Рашель планирует делать с этими деньгами?- спросил Янси.
       - Она еще не решила,- сказал Джош так, словно разговаривал с Рашелью каждый день. - Вероятно, какую-то небольшую часть оставит себе, а остальные отдаст на благотворительность. Именно поэтому, как я думаю, Трой поступил так, как он поступил. Он знал, что если деньги достанутся вашим клиентам, через девяносто дней от них ничего не останется. Оставив их Рашели, он был уверен, что они попадут к тем, кто в них действительно нуждается.
       Последовала долгая пауза. Итак, мечтам не суждено сбыться. Рашель Лейн действительно существует и не собирается отказываться от денег.
       - Почему она не появляется?- спросил, наконец, Хаак.
       - Чтобы ответить на этот вопрос, нужно ее знать. Деньги для нее ничего не значат. Она не ожидала, что ее имя вообще будет упомянуто в завещании отца. Затем, неожиданно она узнает, что унаследовала одиннадцать миллиардов. Она до сих пор в шоке.
       Опять пауза в разговоре. Адвокаты что-то писали в своих блокнотах.
       - Мы готовы дойти до Верховного суда,- сказала Лэнгхорн. - Она понимает, что это может растянуться на годы?
       - Да она это понимает,- ответил Джош. - Именно поэтому ее интересует возможность достижения соглашения.
       Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки.
       - С чего начнем?- спросил Уолли Брайт.
       Это был трудный вопрос. На одной стороне стола стоял горшок с золотом, стоимостью одиннадцать миллиардов. Налоговое управление возьмет больше половины. Останется пять миллиардов. На другой стороне стола наследники Фелана, которые все разорены, за исключением Рембла. Кто первым назовет цифру и какую? Десять миллионов каждому из детей? Или сто миллионов?
       У Джоша все было спланировано.
       - Давайте начнем с завещания,- сказал он .- Считая его действительным, видим, что оно содержит ясно высказанное исключение того наследника, который оспаривает волю отца. Это относится к вашим клиентам. Поэтому мы начинаем с нулевой отметки. Далее, каждому наследнику дана сумма денег, покрывающая его или ее долги, имевшиеся на момент смерти Троя Фелана.- Джош достал лист бумаги и изучал его несколько секунд. - Насколько нам известно, Рембл Фелан долгов не имеет. Пока. Джина Фелан Стронг на 9 декабря имела долгов на четыреста двадцать тысяч долларов. Либбигейл и Спайк были должны около восьмидесяти тысяч, Мари Роз и ее муж доктор к 9 декабря задолжали девятьсот тысяч долларов. Трой младший освободился от основных долгов посредством банкротств, но, тем не менее, еще имел долг сто тридцать тысяч долларов. Рекс и его милашка жена Эмбе, как нам известно, держат первенство. На 9 декабря их долг равнялся семи с половиной миллионам долларов. Есть возражения, касающиеся этих цифр?
       Нет. Эти цифры были точными, да и не они являлись предметом их интереса. Какой будет следующая цифра?
       Нейт О'Райли имел контакт со своей клиенткой. Чтобы покончить дело миром, она предлагает каждому из шести наследников десять миллионов долларов.
       Адвокаты никогда еще не писали и не считали с такой скоростью. Хаак, имея трех клиентов и 17,5% получит 5,25 миллиона долларов. Джина и Коди договорились с Лэнгхорн на 20%, значит, ее гонорар составит 2 миллиона. То же самое для Янси, что потребует утверждения в суде, потому что Рембл еще несовершеннолетний. И Уолли Брайт, недавно охотившийся за клиентами на улице, расклеивавший рекламу своих услуг по ускорению процедуры разводов на спинках сидений в автобусах, получит половину от десяти миллионов благодаря бессовестной сделке с Либбигейл и Спайком.
       Уолли отреагировал первым. Хотя его сердце при этом замерло, и к горлу подкатывала тошнота, он заставил себя произнести достаточно твердым голосом:
       - Моя клиентка не согласится меньше, чем на пятьдесят миллионов.
       Остальные согласно закивали. Они хмурились и пытались выглядеть оскорбленными жалкой подачкой, хотя про себя уже прикидывали, как распорядиться этой суммой.
       Уолли Брайт не мог даже справиться с написанием цифры пятьдесят миллионов; число нулей никак не получалось нужным. Но произнести-то это число он сподобился голосом богатого мота из Вегаса.
       Еще перед встречей они договорились, что если разговор пойдет о деньгах, не соглашаться меньше, чем на пятьдесят миллионов каждому из детей. Это звучало замечательно до встречи. Теперь и десять миллионов казались очень хорошими деньгами.
       - Это всего один процент от состояния,- сказал Хаак.
       - Можно, конечно, и так смотреть на это,- сказал Джош. - Можно смотреть на это по-разному. Но я предпочитаю брать отсчетом нулевую отметку, на которой вы находитесь, опротестовав завещание, и двигаться вверх, чем оценивать все состояние и спускаться вниз.
       Но Джошу было необходимо заручиться их доверием. Поэтому после кратковременного обмена вычислениями процентов, он сказал:
       - Откровенно говоря, если бы я представлял одного из наследников, я бы не взял десяти миллионов.- Они замерли и напряженно слушали.- Она женщина не жадная. Я думаю, Нейт О'Райли смог бы ее уговорить на двадцать миллионов каждому из наследников.
       Таким образом, гонорары мгновенно выросли вдвое. Больше десяти миллионов Хааку, по четыре Лэнгхорн и Янси. Бедного Уолли прохватил понос от мысли о 10 миллионах, и он был вынужден спешно покинуть офис Джоша.
      
       Нейт чувствовал себя счастливым и занятым человеком, нанося завершающий слой краски на дверь, когда зазвонил его мобильный телефон. Джош требовал, чтобы он постоянно имел при себе чертову штуку, чтобы иметь постоянную связь.
       - Если это меня, спросите номер,- сказал Фил, занятый сложными замерами.
       Это был Джош.
       - Все устроилось наилучшим образом,- объявил он.- Я договорился на двадцать миллионов. Они хотели по пятьдесят.
       - По пятьдесят!?- воскликнул Нейт в изумлении.
       - Они уже тратят деньги. Могу поклясться, что пара из них прямо сейчас уже выбирает в салоне "Мерседесы".
       - Кто тратит быстрее, адвокаты или клиенты?
       - Я бы поставил на адвокатов. Слушай, я говорил с Вайклифом. Встречаемся в среду в три в его офисе. Мы должны с этим развязаться.
       - Сплю и вижу,- сказал Нейт и отключил телефон. Настало время выпить кофе, поэтому они сели на пол у стены и разлили кофе из термоса по кружкам.
       - Они хотят по пятьдесят миллионов?- спросил Фил. Ему теперь были известны все детали. Одни в подвале, они мало что утаили друг от друга, занимаясь своим необременительным трудом. Беседа казалась более важной, чем прогресс в строительстве. Фил был богословом, Нейт адвокатом. Все сказанное подпадало под некую гарантию конфиденциальности.
       - Неплохое начало,- сказал Нейт.- Но они получат гораздо меньше.
       - Вы думаете, они договорятся?
       - Без сомнения. Мы встречаемся в среду у судьи. Он тоже окажет давление. Но к тому моменту адвокаты и их клиенты уже будут готовы.
       - Итак, когда вы уезжаете?
       - В пятницу, я думаю. Хотите поехать?
       - Я не могу себе этого позволить.
       - Да можете. Моя клиентка оплатит расходы. Вы можете быть гарантом моей нравственности во время путешествия. Деньги не являются проблемой.
       - Это было бы неправильно.
       - Да бросьте, Фил. Я покажу вам Пантанал. Вы познакомитесь с моими приятелями Джеви и Билли. Мы прокатимся на лодке.
       - Это не звучит достаточно соблазнительно для меня.
       - Это не опасно. В Пантанале процветает туристский бизнес. Это экологически чистая зона. Серьезно, Фил, если вам интересно, я могу это устроить.
       - У меня нет паспорта,- сказал он и отхлебнул кофе.- Плюс, у меня здесь полно работы.
       Нейт предполагал отсутствовать не меньше недели, и ему хотелось бы, чтобы подвал выглядел также как сейчас, когда он вернется.
       - Миссис Синклер может умереть со дня на день,- сказал тихо Фил.- Я не могу уехать.
       Событие ожидалось со дня на день уже в течение месяца. Фил со страхом думал даже о поездке в Балтимор. Нейт знал, что он ни за что не решится на поездку за границу.
       - Вам предстоит снова ее увидеть,- сказал Фил.
       - Да.
       - Вы волнуетесь?
       - Я даже не знаю. Я очень хочу ее увидеть, но совсем не уверен, что она хочет видеть меня. Она счастлива и не хочет никаких связей с этим миром. Она будет возмущена юридическими выкрутасами.
       - Тогда, зачем ехать?
       - Нам нечего терять. Если она снова откажется от денег, мы будем на той же точке, что и сейчас. Другая сторона заберет все.
       - Это катастрофа.
       - Да. Трудно найти группу людей менее способных распоряжаться серьезными деньгами, чем дети Фелана. Они убьют себя с их помощью.
       - Разве вы не в состоянии объяснить это Рашели?
       - Я пытался. Ей не интересно это слушать.
       - Так она не изменит своего решения?
       - Нет. Никогда.
       - Ваша поездка будет пустой тратой времени.
       - Боюсь, что так. Но я хотя бы попытаюсь.
      
       Пятьдесят
      
       ВСЕ НАСЛЕДНИКИ, кроме Рембла настаивали на своем присутствии во время встречи в здании суда или где-то рядом. Каждое из заинтересованных лиц вне и внутри офиса Вайклифа имело мобильный телефон.
       Как наследников, так и их адвокатов замучила бессонница.
       Не часто становятся миллионерами во мгновение ока. С детьми Фелана это уже случалось, и они говорили себе, что на этот раз будут гораздо умнее. Больше им такого шанса не представится.
       Они слонялись по коридорам здания суда, ожидая. Часто выходили покурить на лестнице у входа. Грелись в своих машинах на стоянке, не в силах сдерживать нетерпение. Смотрели на часы, пытались читать газеты, нервно болтали, когда наталкивались друг на друга.
       Нейт и Джош сели рядом. Джош, конечно, был в дорогом темном костюме, а Нейт в джинсовой рубашке с мелкими брызгами краски на воротнике. Без галстука. Джинсы и туристские ботинки дополняли ансамбль.
       Вайклиф обратился к адвокатам Феланов. Он проинформировал их, что не намерен отклонять ответ Рашели Лейн, по крайней мере, на настоящий момент. Речь идет о слишком больших деньгах, чтобы сбрасывать ее со счетов. Мистер О'Райли прекрасно справляется, представляя ее интересы. Поэтому дело будет рассмотрено в установленном порядке.
       Целью встречи была выработка соглашения; то, чего хочет каждый судья для каждого судебного дела. Вайклифу еще грезился долгий скандальный громкий процесс, но он никогда бы в этом не признался. Его обязанностью было побуждать, подталкивать, способствовать тому, чтобы стороны пришли к мирному соглашению.
       В данном случае побуждать и подталкивать было не нужно.
       Его Честь изучил все иски и документы, внимательно просмотрел все видеозаписи. Он оценил все свидетельства и пришел к печальному заключению, что ни Хаак, ни Брайт, ни Лэнгборн, ни Янси не имеют твердых оснований для иска.
       Они восприняли это спокойно. Для них в том не было ничего удивительного. На столе были деньги, и им не терпелось их получить. Можете оскорблять нас, говорили они себе, но давайте поскорее перейдем к деньгам.
       Но с другой стороны, продолжал Вайклиф, никогда не известно, что решит жюри. Он говорил так, словно еженедельно проводил заседания в присутствии жюри, но это было далеко не так, и адвокатам это было известно.
       Вайклиф попросил Джоша подробно рассказать о встрече в понедельник, двумя днями ранее.
       - Я хочу точно знать, на каком мы свете,- сказал он.
       Джош был краток. Все просто. Наследники хотят по пятьдесят миллионов. Рашель, единоличная владелица бенефиции, предлагает по двадцать миллионов только, чтобы закрыть дело, но не признает, что противная сторона имеет законные основания для иска.
       - Это существенный прогресс,- заключил Вайклиф.
       Нейту было тоскливо, но он старался выглядеть заинтересованным. Это были переговоры о разделе одного из самых крупных состояний в мире. Джош сделал ему выговор за внешний вид, но Нейту было наплевать. Он развлекался тем, что изучал лица адвокатов на другом конце комнаты. Они нервничали, не от страха или беспокойства, но от нетерпения поскорее узнать, сколько им достанется. Их взгляды были острыми и быстрыми, движения рук импульсивными.
       Вот было бы интересно, резко встать и объявить, что Рашель не предлагает им ни гроша и выйти из комнаты. Они останутся сидеть, в шоке, а потом бросятся за ним, как свора голодных псов.
       Когда Джош закончил, слово взял Хаак. Он говорил от имени всех остальных. У него были подготовлены заметки, и он потратил на них немало времени. Он привлек их внимание, признав, что дело приняло не тот оборот, к которому они стремились. Их клиенты оказались плохими свидетелями. Новые психиатры не так хороши, как прежние. Снид оказался ненадежным. Он признал это все, и его признание вызывало восхищение.
       Вместо теоретических правовых аргументов он говорил о людях. Он говорил о своих клиентах, детях Троя Фелана. Он признал, что к ним трудно испытывать симпатию, просто познакомившись. Но если узнать их ближе, так, как адвокат может знать клиента, то станет ясно, что у них никогда не было шанса. Детьми они росли богатыми и избалованными. Воспитывались няньками, которые приходили и уходили. Отца никогда не было рядом; он или покупал заводы в Азии или развлекался в офисе со своей очередной секретаршей. Хаак не намерен чернить умершего, но мистер Фелан был тем, кем был. Их матери представляли странную коллекцию, но и они прошли через ад, живя с Троем.
       Дети Фелана не были выращены в нормальной семье. Они были лишены тех знаний, которые дети в большинстве семей получают от родителей. Их отец был великим бизнесменом, чьего одобрения они жаждали, но никогда не получали. Их матери занимали себя клубной деятельностью, благотворительными мероприятиями и магазинами. Представление их отца о нормальном старте взрослой жизни не пошло дальше снабжения их громадной суммой в пять миллионов долларов по достижении ими двадцати одного года. Было слишком поздно и слишком рано. Деньги не могли обеспечить им ни мудрости, ни заботы, ни любви, в которых они нуждались, как все дети. И они со всей очевидностью доказали, что не были готовы распоряжаться такими деньгами.
       Подарки обернулись бедствием, но послужили также и средством взросления. Теперь, став старше, дети Фелана могут оценить свои ошибки. Они стыдятся того, как глупо они растратили те деньги, которые им были даны. Представьте, каково это, проснуться однажды промотавшим состояние сыном, как это случилось с Рексом в тридцать два года, разведенным, разоренным, под угрозой оказаться в тюрьме за неуплату алиментов. Представьте, каково это, просидеть в тюрьме одиннадцать дней, в течение которых твой брат, тоже разведенный и разорившийся, пытается уговорить мать дать деньги для залога. Рекс сказал, что, сидя за решеткой, он пытался понять, куда же могли деться деньги.
       Для детей Фелана жизнь не была легкой. Многие несчастья случились по их собственной вине, но многие из них были неизбежны из-за их отца.
       Последним актом полного пренебрежения со стороны отца явилось его рукописное завещание. Им никогда не понять злого умысла человека, который отталкивал их в детстве, наказывал, когда они стали взрослыми, и вычеркнул из завещания как наследников.
       Хаак завершил свой монолог словами:
       - Они Феланы. Плоть и кровь Троя, плохо ли это или хорошо, и они, безусловно, должны получить справедливую долю от состояния отца.
       Когда Хаак закончил, он сел, и в комнате было очень тихо. Он говорил от сердца, Нейт, Джош и даже Вайклиф были тронуты. Такое выступление было бы невозможно перед жюри, потому что в суде он не мог бы признать, что не имеет достаточных оснований, для возбуждения дела. Но здесь и сейчас защита Хаака была совершенно к месту.
       Предполагалось, что деньги в руках Нейта. Такова была его партия в представлении. Он мог бы торговаться часами, отрезая от пирога по малому кусочку. Но ему просто не хотелось этого делать. Если Хаак мог говорить прямо, он тоже может это сделать. В любом случае, это только уловка.
       - Каков ваш минимум?- спросил он, глядя прямо в глаза Хааку.
       - Мы не оговаривали минимума. Мне кажется пятьдесят миллионов на каждого вполне резонная цифра. Я знаю, что это выглядит огромной цифрой, да так оно и есть, но не по сравнению со всем состоянием. После вычета налогов это будет только пять процентов от целого.
       - Пять процентов это не очень много,- сказал Нейт и замолчал. Хаак смотрел на него, но остальные были уже заняты подсчетами в своих блокнотах.
       - Это действительно не много,- сказал Хаак.
       - Моя клиентка согласится на пятьдесят миллионов,- сказал Нейт. Его клиентка в это время, вероятно, разучивала с маленькими детьми стихи на библейские темы в тени под деревом.
       Уолли Брайт только что заработал двадцать пять миллионов долларов, и его первым побуждением было подбежать к Нейту и расцеловать его, но вместо этого он нахмурился и начал лихорадочно что-то писать, чего не мог прочесть.
       Джош знал наперед, что будет, но для Вайклифа это было полнейшей неожиданностью. Договоренность внезапно достигнута, никакого судебного процесса не будет. Ему полагалось быть довольным.
       - Хорошо,- сказал он.- Таким образом, мы имеем соглашение.
       Без всякой необходимости, просто по привычке, адвокаты Феланов собрались вместе вокруг Хаака. Они пытались завести какие-то разговоры шепотом, но не находили слов.
       - Неплохая сделка,- сказал Хаак, ставший богаче на двадцать шесть миллионов долларов.
       Естественно по чистой случайности у Джоша был с собой приблизительный текст соглашения, так что они принялись заполнять оставшиеся пробелы. Тут-то адвокаты и вспомнили о своих клиентах. Из карманов были извлечены мобильные телефоны, и вскоре адвокаты вышли из комнаты, чтобы переговорить со своими клиентами. Трой младший и Рекс ждали у автомата с прохладительными напитками на первом этаже. Джина и Коди читали газеты в пустом зале заседаний. Спайк и Либбигейл сидели в своей старой машине на улице. Мари Роз в своем Cadillac'е на автостоянке около здания суда. Рембл был дома в подвале, дверь заперта, на голове наушники, в другом мире.
       Соглашение не начнет действовать, пока не будет одобрено и подписано Рашелью Лейн. Адвокаты Фелана хотели, чтобы оно оставалось строго конфиденциальным. Вайклиф согласился закрыть судебное дело. Спустя час текст соглашения принял законченный вид. Оно было подписано всеми наследниками Фелана и их адвокатами. Нейт подписал его тоже.
       Недоставало всего одной подписи. Нейт сообщил, что ему потребуется несколько дней, чтобы ее получить.
       Ничего-то вы не знаете, думал он, покидая здание суда.
      
       В пятницу во второй половине дня Нейт и настоятель выехали из Сент-Мишеля в машине, арендованной адвокатом. Настоятель был за рулем, чтобы привыкнуть к машине, Нейт дремал в кресле пассажира. Когда они переехали Бэй Бридж, Нейт проснулся. Он прочитал Филу, который хотел знать все подробности, заключительные параграфы соглашения.
       Принадлежащий "Группе Фелана" "Гольфстрим - 4", ожидал в аэропорту Балтимор - Вашингтон. Он был изящным и сверкающим, достаточно большим, чтобы в нем с удобствами разместились двадцать человек, направляющиеся в любую точку мира.
       Фил хотел рассмотреть его поближе, поэтому Нейт попросил пилотов провести для него экскурсию. Кабина была отделана деревом и кожей, диваны, кресла для отдыха, стол, несколько телевизионных экранов. Нейт был бы рад путешествовать как простой смертный, но Джош был неумолим.
       Проводив Фила, Нейт поднялся снова на борт самолета. Через девять часов он будет в Корумбе.
       Договор о доверии был предельно кратким, написанный самыми простыми и короткими фразами, которые составителям удалось найти. Он переписывался бессчетное число раз. Если у Рашели возникнет хотя бы слабое намерение его подписать, она должна полностью понимать, что это значит. Нейт будет рядом, чтобы дать любые объяснения, но он знал, что у нее очень мало терпения для этих дел.
       Собственность, которую она получила в соответствии с последней волей и завещанием отца, будет помещена в трастовый фонд "Рашель Траст", если она не предпочтет другое название. Основное состояние будет оставаться нетронутым в течение десяти лет, только проценты на него и доход могут использоваться в целях благотворительности. После десяти лет, 5% основного капитала в год в дополнение к процентам и доходам, могут тратиться по усмотрению доверенных лиц. Годовая выплата может использоваться для многообразных благотворительных учреждений с упором на миссии "Туземцы Планеты". Но терминология текста договора была такова, что допускала широкое толкование, так что доверенные лица могли использовать деньги для любой филантропической деятельности. Главным доверенным лицом была Нива Колье из управления миссиями "Туземцы Планеты", и ей дается право выбрать дюжину других доверенных лиц для помощи в работе. Доверенные лица будут сами заниматься распределением средств и отчитываться перед Рашелью Лейн, если она этого захочет.
       Если таково будет желание Рашели, она никогда не увидит и не прикоснется к этим деньгам. Трастовый фонд будет основан при содействии адвокатов, назначенных миссией "Туземцы Планеты".
       Понять содержание документа не представит труда.
       Нужна была только подпись, один росчерк Рашели Лейн, или какая там у нее теперь фамилия. Одна подпись на договоре о доверии, одна подпись на соглашении, и состояние Фелана будет спасено, пожар потушен. Нейт сможет вернуться к своим проблемам, к своему лечению, к построению новой жизни. Ему не терпелось начать эту новую жизнь.
       Если она откажется подписать эти документы, Нейту нужна ее подпись на документе об отказе. Она имеет право отказаться от подарка, но обязана поставить суд в известность об этом.
       Ее отказ сделает завещание Троя бесполезным. Оно будет считаться законным, но не действующим. Состояние ничье. Это эквивалентно тому, что Трой умер без завещания. По закону состояние будет поделено между его шестью детьми.
       Как она его встретит? Нейту бы хотелось, чтобы Рашель была рада его приезду, но совсем не был уверен, что так будет. Он запомнил ее, машущей вслед лодке, перед тем как свалился в лихорадке. Она стояла среди своего народа, махая ему на прощанье, прощаясь навсегда. Она далека от забот нашего мира.
      
       Пятьдесят один
      
       Валдир встречал Нейта в аэропорту Корумбы. Аэропорт был пуст, поскольку был час ночи. На дальнем конце поля были видны несколько маленьких самолетов. Нейт взглянул на них и подумал о том, что не знает, вернулся ли из Пантанала самолет Милтона.
       Они поздоровались как старые друзья. Валдир был поражен, что Нейт выглядит так, словно никогда не валялся в бреду болотной лихорадки. Уезжая, он напоминал скелет.
       Нейт сел в машину Валдира. Пилоты разместились в такси. В открытые окна машины врывался теплый влажный воздух. Пыльные улицы были пусты. Ни души. В центре города они остановились у отеля "Палас". Валдир дал им ключи.
       - Я приду в шесть,- сказал он и уехал.
       Нейт проспал четыре часа и уже был на улице, когда поднимающееся солнце показалось между домами. Небо было безоблачным, это первое на что Нейт обратил внимание. Сезон дождей закончился месяц назад. Погода стала более прохладной, но днем в Корумбе температура воздуха не бывала ниже 24 градусов.
       В тяжелом ранце у Нейта лежали документы, камера, новый спутниковый телефон, пейджер, сильнейшее средство против москитов известное медицине, маленький подарок Рашели и две смены одежды. Все суставы закрыты; футболки с длинными рукавами, брюки хаки, никаких шорт. Возможно, ему будет не очень удобно и жарковато, но ни один москит не пробьет его броню.
       Валдир появился ровно в шесть часов, и они поехали в аэропорт. Город понемногу возвращался к жизни.
       За тысячу долларов в час Валдир арендовал в Кампу-Гранди вертолет, который мог взять на борт четырех пассажиров и двух пилотов. Дальность полетов - триста миль.
       Валдир и пилоты внимательно изучили карты Джеви, где была нанесена река Зико со всеми притоками. Теперь, когда вода спала, в Пантанале было много проще ориентироваться, как на воде, так и в воздухе. Реки вошли в берега. Озера обрели очертания. Фазенды поднялись из воды и могли быть найдены на полетной карте.
       Нейт погрузил свой ранец в вертолет, всеми силами стараясь не вспоминать свой предыдущий полет над Пантаналом. Приметы говорили в его пользу; не может же он попасть в аварию два раза подряд.
       Валдир предпочел остаться на земле, поближе к телефону. Он не любил летать, особенно вертолетом, особенно над Пантаналом. Когда вертолет взлетал, небо было безоблачным. Они летели над Парагваем, держа курс на Пантанал. Рыбаки махали им вслед. Детишки, играющие в реке, замирали, запрокинув головы. Они пролетели над чаланой, груженой бананами, направляющейся, как и они, на север, и над другой, старой и облезлой, направляющейся на юг.
       Нейт быстро адаптировался к шуму и вибрации. Он слышал через наушники болтовню пилотов между собой по-португальски и вспоминал "Святую Лауру" и свое похмелье, когда он покидал Корумбу, чтобы плыть на север.
       Они поднялись на две тысячи футов и перешли в горизонтальный полет. Через тридцать минут полета Нейт увидел на берегу реки торговый пост Фернандо.
       Он был поражен, насколько изменился Пантанал по сравнению с прошлым сезоном. Он был бесконечным множеством болот, лагун, рек, извивающихся во всех направлениях, но он оказался гораздо более зеленым, когда вода спала.
       Они продолжали лететь над Парагваем. Небо по-прежнему оставалось чистым и голубым под неусыпным взглядом Нейта. Он помнил аварию на самолете Милтона накануне Рождества. Тогда буря налетела со стороны гор мгновенно.
       Снизившись до высоты в тысячу футов и сделав разворот, пилоты начали показывать друг другу на то, что, вероятно, и было целью их полета. Нейт уловил слово Зико и увидел реку, впадающую в Парагвай. Он, разумеется, ничего не помнил о реке Зико. Первое свое путешествие по ней он провел укрытый палаткой на дне лодки, призывая смерть. Они повернули влево от большой реки и продолжили полет над Зико в направлении гор Боливии. Теперь пилоты внимательно смотрели вниз. Они искали сине-желтую чалану.
       Джеви, находясь на земле, услышал отдаленный шум вертолета. Он выстрелил из ракетницы. Ракета взорвалась яркой желтой россыпью, оставив после себя сине-серебристый дым. Билли выстрелил второй ракетой. Спустя несколько минут показался вертолет. Он медленно кружился над местом.
       Орудуя мачете, Джеви и Билли очистили от густого кустарника небольшую площадку ярдах в пятидесяти от кромки реки. Месяц назад это место было покрыто водой. Вибрируя и раскачиваясь, вертолет медленно пошел на посадку.
       Как только винт прекратил вращаться, Нейт выпрыгнул из вертолета, чтобы обнять своих друзей. Они не виделись больше двух месяцев, и сам факт, что он снова был здесь, был удивителен для всех троих.
       Но нельзя было терять время. Нейт боялся бури, темноты, наводнения и москитов, и хотел двинуться дальше как можно скорее. Они пошли к чалане, причаленной у берега. Рядом с ней была привязана длинная, сверкающая чистотой лодка с абсолютно новым подвесным мотором, которая, похоже, ждала своего первого плаванья. Все за счет Фелана. Нейт и Джеви попрощались с Билли и пилотами, сели в лодку и отчалили от берега.
       Джеви сказал, что до первого поселения два часа ходу. Они с Билли приплыли на чалане накануне после полудня. Река стала слишком маленькой даже для чаланы, поэтому они причалили там, где было достаточно ровно, чтобы вертолет мог сесть. Потом они провели пробное плаванье на лодке и доплыли до первого поселения. Он узнал подходы к нему, но решил повернуть назад до того, как индейцы могли их услышать.
       Два часа, ну от силы три. Нейт надеялся, что они не превратятся в пять. Ни при каких условиях он не будет спать ни на земле, ни в палатке, ни в гамаке. Ни единого сантиметра кожи не останется незащищенным перед джунглями. Память о кошмаре болотной лихорадки была свежей.
       Если им не удастся найти Рашель, он вернется вертолетом в Корумбу, пообедает в обществе Валдира, выспится в комнате отеля, а на следующий день повторит попытку. Если будет необходимо проклятый вертолет можно просто купить.
       Хотя Джеви демонстрировал уверенность в знании, это, однако, не всегда являлось гарантией. Лодка двигалась стремительно, мощные толчки двигателя заставляли нос подниматься над водой. Как приятно иметь мотор, работающий производительно, ритмично и непрерывно. Им ничто не может помешать.
       Нейт снова был зачарован Пантаналом; аллигаторы, соскальзывающие в мелкую воду при их приближении, птицы, носящиеся низко над водой, отрешенность от мира. Они достигли такой глубинки, где нельзя было увидеть ни одной фазенды. Они искали народ, который жил здесь веками.
       Прошло всего двадцать четыре часа с того момента, когда сидя на крыльце коттеджа укрывшись пледом, попивая кофе и наблюдая за движением лодок по заливу, Нейт ждал звонка Фила, чтобы пойти с ним работать в подвал. Потребовался час, чтобы привыкнуть к мысли, что он снова здесь, в Пантанале.
       Река не выглядела знакомой. В прошлый раз, когда они нашли Айпикас, они просто заблудились, были очень напуганы, голодны, промокли и могли рассчитывать только на описания, данные маленьким рыбаком. Вода была высокой, и никаких ориентиров не было видно.
       Нейт смотрел на небо так часто, словно ожидал, что начнут падать бомбы. Даже намек на темное облако, и они немедленно поворачивают обратно.
       Затем речная излучина показалась знакомой, возможно, они уже близко. Встретит ли Рашель его улыбкой, обнимет ли, захочет ли сесть в тени и поговорить по-английски? Есть ли хоть малая вероятность того, что она скучала но нему? Да и думала ли о нем вообще? Получила ли его письма? Уже середина марта, так что ее посылка должна была придти. Есть ли у нее уже новая лодка и все необходимые лекарства?
       Или она убежит. Договорится с вождем, чтобы ее избавили от настырного американца раз и навсегда. Представится ли ему шанс хотя бы увидеть ее?
       Он будет настойчивым, гораздо более жестким, чем в прошлый раз. Это не его вина, что последняя воля Троя была столь нелепой, и не в его силах изменить тот факт, что она побочная дочь Троя Фелана. И она тоже не может этого изменить, и он не требует от нее ничего, кроме проявления доброй воли. Согласиться на создание трастового фонда или подписать отказ от наследства. Он твердо решил, что не уедет, пока не получит ее подписи.
       Она может повернуться спиной к миру, но всегда будет дочерью Троя Фелана. И одно это обязывает ее к сотрудничеству. Нейт вслух практиковался в своей аргументации. Джеви не мог слышать из-за шума двигателя.
       Нейт расскажет ей об ее родственниках. Нарисует катастрофическую картину того, что может произойти, если им руки попадет все наследство отца. Он перечислит множество возможностей, которые появятся у нее, если она просто подпишет доверенность на основание трастового фонда. Он вновь и вновь шлифовал аргументы.
       Лес по берегам реки стал мощнее. Кроны деревьев сомкнулись над водой, образуя тоннель. Нейт узнал место.
       - Вон там,- сказал Джеви, указывая на место, где они в прошлый раз увидели купающихся детей. Он сбросил обороты двигателя, и они на малой скорости продолжали двигаться вдоль первого поселка, в котором было не видно ни души. Когда хижины скрылись из вида, река разветвилась на два потока меньшего размера.
       Все было знакомо. Они следовали зигзагами вместе с рекой, заплывая все дальше вглубь леса. Река делала почти замкнутые петли, временами между деревьями были видны горы. Около второго поселка они остановились у того большого дерева, где спали первую ночь в январе. Они высадились на том самом месте, где стояла Рашель, махая им на прощанье. Нейт тогда впервые почувствовал приближение лихорадки. Скамья была на месте. Немного кривоватая, из бамбуковых шестов, крепко связанных друг с другом. Нейт наблюдал за деревней, пока Джеви привязывал лодку. Молодой индеец бежал к ним по тропе. Шум работавшего мотора был услышан.
       Индеец не говорил по-португальски, но ворчанием и жестами смог донести до них сообщение, что они должны оставаться около реки и ждать дальнейших указаний. Если индеец и узнал их, то никак не показал этого. Он выглядел испуганным.
       Они сели на скамейку и стали ждать. Было почти одиннадцать часов. Тем для разговора было предостаточно. Джеви был все это время занят на реке. Гонял чаланы с товарами и продовольствием по Пантаналу. Иногда работал капитаном на туристских судах, где заработки лучше.
       Они вспоминали их прошлую экспедицию; как они торопились выбраться из Пантанала на лодке с мотором, заимствованным у Фернандо, об ужасах больницы, их попытках разыскать Рашель в Корумбе.
       - Говорю тебе,- сказал Джеви.- Я все время расспрашивал речников, леди не приезжала. И в больницу она не приходила. Тебе это просто приснилось, дружище.
       Нейту не хотелось спорить. Он и сам не был абсолютно уверен.
       Хозяин "Святой Лауры" распространял в городе клевету о Джеви, что судно затонуло по его вине, но каждому ясно, что виновата буря. Но мужик вообще придурковат.
       Как Нейт и ожидал, разговор вскоре перешел на будущее Джеви в Штатах. Джеви подал запрос на визу, но ему был нужен спонсор и работа. Нейт старался уклоняться от обещаний и гарантий, но у него не хватало мужества признаться, что в скором времени ему самому придется искать работу.
       - Я посмотрю, что можно сделать,- сказал он как в прошлый раз.
       У Джеви есть в Колорадо двоюродный брат, который тоже ищет работу.
       Нейт увидел москита, явно избравшего его руку в качестве посадочной площадки. Первым побуждением было обрушить сокрушительный удар, но он решил проверить эффективность патентованного защитного супер-средства. Проведя разведку, москит спикировал на кисть правой руки, но в двух дюймах от нее вдруг остановился, отлетел в сторону и исчез. Нейт улыбнулся. Его лицо, шея, руки были тщательно смазаны.
       Вторичное заболевание денги обычно приводит к внутренним кровоизлияниям. Оно протекает гораздо тяжелее, чем первое и часто со смертельным исходом. Нейт О'Райли не хотел пасть жертвой.
       Разговаривая, они смотрели на деревню. Нейт пытался уловить там движение. Он ожидал увидеть Рашель, идущую по тропе, чтобы их приветствовать. Теперь она уже наверняка знает, что белый мужчина приехал снова.
       Но знает ли она, что это он, Нейт? Что если индеец их не узнал, и Рашель в ужасе, что ее разыскал кто-то еще?
       Наконец они увидели вождя, медленно идущего к ним по тропе. Он держал длинное копье, его сопровождал индеец, которого Нейт узнал. Они остановились в конце тропы, футах в пятидесяти от скамьи. На их лицах не было приветственных улыбок. Вождь казался особенно недовольным. Он спросил по-португальски: "Что вам нужно?"
       - Скажи ему, что мы хотим видеть миссионерку,- сказал Нейт, и Джеви перевел.
       - Зачем?- пришел ответ.
       Джеви объяснил, что американец проделал огромный путь, чтобы добраться сюда, и ему очень нужно увидеть женщину. Вождь опять спросил:
       - Зачем?
       Потому что им нужно обсудить очень важные вещи, которые ни Джеви, ни вождю не понять. Если бы это не было очень важно, американец никогда бы здесь не появился.
       Нейт помнил вождя как улыбающегося, шумного, любящего посмеяться, умного человека. Теперь его лицо было лишено эмоций. Его взгляд был тяжелым. В тот раз он пригласил их к своему очагу разделить с ним завтрак. Теперь он стоял от них так далеко, как возможно, чтобы еще слышать друг друга. Что-то было не так. Что-то изменилось.
       Он сказал, чтобы они ждали, и медленно пошел в сторону деревни. Прошло полчаса. Теперь Рашель точно знала, кто они, вождь сказал ей. Однако она не пришла их встречать.
       Облако закрыло солнце. Нейт придирчиво его рассматривал. Оно было белым и легким и совсем не угрожающим, но Нейт тем не менее почувствовал тревогу. Первый раскат грома в отдалении и он будет готов уносить отсюда ноги. Они съели несколько крекеров с сыром, сидя в лодке на скамье.
       Вождь свистом прервал их завтрак. Он один шел по тропе со стороны деревни. Они встретили его на середине пути и пошли за ним. Футов через сто, он изменил направление и повел их по тропе, идущей позади хижин. Иногда Нейт мог видеть свободное пространство перед хижинами; там не было ни души. Ни единого индейца не появилось в поле зрения. Ни играющих детей, ни девушек, подметающих вокруг хижин, ни женщин, готовящих пищу. Ни звука. Только дым над очагами.
       Потом он заметил лица, смотрящие из окон, детские головки, выглядывающие из дверей. За ними наблюдали. Вождь держал их в отдалении от хижин, словно они были заразными больными. Потом они свернули на другую тропу, которая шла через лес, и скоро вышли на поляну перед хижиной Рашели.
       Не было видно следов ее присутствия. Вождь провел их мимо входной двери и сбоку, в глубокой тени деревьев они увидели две могилы.
      
       Пятьдесят два
       Два одинаковых креста из белой древесины, были старательно выпилены и отполированы. Они были высотой не больше фута, и воткнуты в свежую землю в изголовье могил. На них не было никаких надписей, указывающих на то, кто похоронен и когда.
       Под деревьями было темно. Нейт поставил свой ранец между могилами и сел на него. Вождь начал говорить мягко и быстро.
       - Женщина слева, Лако справа. Они умерли в один день, две недели назад,- переводил Джеви. - С тех пор как мы уехали, от малярии умерли десять человек,- сказал Джеви.
       Вождь что-то долго говорил, не останавливаясь, чтобы дать возможность Джеви перевести. Нейт слышал слова, но находился в прострации. Он смотрел на холмик слева, аккуратный прямоугольный холмик черной земли, окантованный вокруг веточками высотой четыре дюйма. Здесь была похоронена Рашель Лейн, самый отважный человек, из всех, кого Нейт знал, потому что она абсолютно не боялась смерти. Смерть была ей желанна. Она обладала спокойствием духа. Теперь ее душа в руках Господа. Ее тело навсегда останется среди народа, который она любила. И Лако рядом с ней.
       Шок понемногу проходил. Смерть Рашели была трагична, но и не была трагедией в то же время. Она не была молодой матерью или женой, оставившей семью. Она не имела широкого круга друзей, которые оплакивали бы ее безвременную кончину. На родине очень немногие даже когда-нибудь узнают, что она умерла. Для тех, кто ее хоронил, она всегда оставалась пришельцем.
       Нейт узнал ее достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что она не хотела бы, чтобы кто-либо ее оплакивал. Слез ей не требовалось, да у Нейта их и не было для нее. В течение нескольких секунд он смотрел на могилу не в силах поверить, но вскоре освоился с действительностью. Она не была его старым другом; он едва знал ее. Причины для ее розыска были абсолютно эгоистическими. Он нарушил ее уединение, и она попросила его больше никогда этого не делать.
       Почему же так болит сердце? Нейт думал о ней ежедневно с того времени как покинул Пантанал. Он видел ее во сне, чувствовал ее прикосновение, слышал ее голос, помнил ее мудрость. Рашель научила его молиться, возродила надежду. Она была первым человеком за последние десятилетия, кто увидел в нем что-то хорошее.
       Нейт никогда раньше не встречал людей, подобных ей, и чувство утраты было огромным.
       Вождь замолчал.
       - Он сказал, что мы не должны здесь оставаться надолго,- сказал Джеви.
       - Почему?- спросил Нейт, глядя на могилу.
       - Духи обвиняют нас в малярии. Болезнь появилась, когда мы приехали в первый раз. Они не рады нашему возвращению.
       - Скажи, что духи их дурачат.
       - Он хочет тебе что-то показать.
       Нейт медленно поднялся и повернулся к вождю. Они вошли в хижину, наклонившись, чтобы не задеть притолоку двери. В хижине был земляной пол. Она была поделена на две части. В первой комнате была такая примитивная мебель, что трудно поверить: стул, связанный из стволов бамбука, кушетка на пнях вместо ножек с подушками из соломы. Вторая комната служила спальней и кухней. Она спала в гамаке, подобно индейцам. На маленьком столе стояла пластмассовая коробка из под лекарств. Вождь показал на коробку и начал говорить.
       - Там вещи для тебя,- сказал Джеви.
       - Для меня?
       - Да. Она знала, что умирает. Она попросила вождя сохранить ее хижину, и если американец вернется, показать ему то, что в коробке.
       Нейту было страшно прикоснуться к коробке. Вождь взял коробку и подал ее Нейту. Нейт взял ее, вышел в первую комнату и сел на кушетку. Вождь и Джеви вышли из хижины.
       Рашель не получила его писем. Во всяком случае, их не было в коробке. Там была бразильская идентификационная карточка, которую необходимо иметь каждому не индейцу. Три письма из миссии "Туземцы Планеты". Нейт не стал их читать, потому что на дне коробки он увидел завещание Рашели.
       Оно было в белом стандартном конверте с бразильским именем в обратном адресе. На конверте очень аккуратно было написано: Завещание Рашели Лейн Портер.
       Нейт смотрел в изумлении. Его руки дрожали, когда он открывал конверт. Внутри было два листка белой писчей бумаги, скрепленных вместе. На первом листе, большими буквами сверху было снова написано:
      
       ЗАВЕЩАНИЕ РАШЕЛИ ЛЕЙН ПОРТЕР
      
       Я, Рашель Лейн Портер, слуга Всевышнего, житель Его мира, гражданка Соединенных Штатов, будучи в здравом уме, объявляю нижеследующее моим завещанием.
       1. Я не имею ранее сделанных завещаний, которые должна отозвать. Это является первым и последним. Каждое слово написано моей собственной рукой.
       2. Я имею копию завещания моего отца, Троя Фелана, датированного 9 декабря 1996 года, в котором он дает мне основную часть своего состояния. Я пытаюсь следовать его примеру.
       3. Я не отказываюсь и не отклоняю ту часть его состояния, которую он мне оставил. Я, однако, не хочу его иметь. Я хочу, чтобы его подарок был помещен в трастовый фонд.
       4. Прибыли, полученные фондом, должны использоваться для следующих целей:
       а) продолжать работу миссии "Туземцы Планеты" по всему миру, б) распространять по миру учение Христа, в) защищать права коренных народностей Бразилии и Южной Америки, г) кормить голодных, лечить больных, давать кров бездомным, спасать детей.
       5. Я назначаю моего друга Нейта О'Райли распорядителем фонда и наделяю его широкой свободой действий в администрировании траста. Я также назначаю его исполнителем моей последней воли.
       Подписано шестого января 1997 года. Корумба. Бразилия.
       Рашель Лейн Портер.
      
       Нейт перечитывал снова и снова. На втором листе был напечатан текст по-португальски. Это может подождать.
       Он разглядывал земляной пол под ногами. Воздух был влажным и абсолютно неподвижным. Мир хранил молчание. Из деревни не доносилось ни звука. Айпикас все еще прятались от белых людей и их заразы.
       Ты сама подметала пол, чтобы сделать его ровным и чистым? Что случалось, когда шел дождь, и протекала соломенная крыша? Он намокал и превращался в жидкую грязь? На стене перед ним было несколько самодельных полок с книгами: библии, теологическая литература. Полки были немного неровными.
       Это было ее домом в течение одиннадцати лет.
       Нейт еще раз прочитал завещание. 6 января он вышел из больницы в Корумбе. Она ему не приснилась. Рашель прикасалась к нему и говорила, что он не умрет, а потом пошла и написала свое завещание.
       Он пребывал в трансе, когда Джеви заглянул в дверь и сказал:
       - Вождь хочет, чтобы мы ушли.
       - Прочти это,- сказал Нейт, подавая ему бумаги таким образом, чтобы сверху был второй лист. Джеви повернулся к свету, падающему из двери. Он читал медленно, потом сказал:
       - Здесь два человека. Первый юрист, который говорит, что он видел, как Рашель Лейн Портер подписала свое завещание в его офисе в Корумбе. Она была в здравом уме и знала, что делает. Его подпись официально помечена буквой а, что ты скажешь...
       - Нотариус.
       - Да, нотариус. Второй, здесь в конце. Секретарь юриста, которая говорит то же самое. Нотариус удостоверяет ее подпись тоже. Что это значит?
       - Я потом объясню.
       Они вышли на солнце. Вождь стоял, сложив на груди руки. Похоже, его терпению пришел конец. Нейт достал из ранца камеру и начал снимать хижину и могилы. Он дал Джеви в руки завещание Рашели и снял его рядом с могилой. Потом Нейт держал завещание, а Джеви снимал. Вождь отказался сфотографироваться с Нейтом. Он старался держаться от них возможно дальше. Он бурчал, и Джеви беспокоился, что он может выйти из себя.
       Они вышли на тропу и снова пошли к лесу в обход деревни. Дойдя до леса, Нейт остановился, чтобы бросить последний взгляд на хижину. Ему хотелось взять ее с собой, перенести в Штаты, сохранить ее как памятник, чтобы у миллионов людей, облагодетельствованных Рашелью, было место, куда придти, чтобы сказать спасибо. И ее могилу тоже. Она заслуживает поклонения.
       Но Рашель не хотела бы ничего подобного. Джеви и вождя уже не было видно, и Нейт поспешил догнать их.
       Они дошли до реки, никого не заразив. Вождь что-то сказал Джеви, когда они забрались в лодку.
       - Он говорит, чтобы мы не возвращались,- сказал Джеви.
       - Скажи, что он может не беспокоиться на этот счет.
       Джеви ничего не сказал. Вместо этого он запустил двигатель, и они отплыли от берега.
       Вождь уже шел по тропе в сторону своей деревни. Нейту было интересно, скучал ли он по Рашели. Она прожила здесь одиннадцать лет и, казалось, имела на него влияние, но не смогла обратить его. Горевал ли он из-за того, что она умерла, или вздохнул с облегчением, что его боги и его духи теперь будут свободно властвовать. Что станет теперь с теми Айпикас, которые приняли христианство, когда ее нет?
       Он вспомнил о шаманах в деревнях, которые преследовали Рашель. Они, наверняка, радовались ее смерти, издевались над обращенными ею. Она была настоящим бойцом.
       Джеви заглушил мотор и сел на весла. Течение было медленным, вода спокойной. Нейт достал спутниковый телефон и установил его на скамейке. Небо было безоблачным, сигнал устойчивым, и две минуты спустя секретарше Джоша удалось разыскать его.
       - Скажи мне сразу, Нейт, она подписала траст?- были его первые слова. Он буквально кричал.
       - Не нужно кричать, Джош, я тебя прекрасно слышу.
       - Извини. Скажи, что она подписала его.
       - Она подписала траст, но не наш. Она умерла, Джош.
       - Нет!
       - Да. Она умерла две недели назад. Малярия. Она оставила рукописное завещание. Совсем как ее отец.
       - Оно у тебя!?
       - Да. Все в порядке. Все идет в траст. Я доверенное лицо и исполнитель.
       - Оно законное?
       - Думаю, что да. Написано целиком ее рукой, подписано, датировано, засвидетельствовано адвокатом в Корумбе и его секретаршей.
       - Кажется вполне законным.
       - Что будет теперь?- спросил Нейт. Он так и видел Джоша, стоящего у стола, закрыв глаза, чтобы сконцентрироваться. В одной руке телефон, другая теребит шевелюру.
       - Ничего не будет. Завещание законно. Наследство передается.
       - Но она умерла.
       - Его наследство передается ей. Случается постоянно при автомобильных авариях. Один супруг умирает, другой умирает на следующий день. Права переходят от одного к другому.
       - А как с другими наследниками?
       - Соглашение остается. Они получат свои деньги или то, что от них останется, когда адвокаты заберут свою долю. Наследники считают себя счастливейшими людьми на земле, за исключением разве их адвокатов. Нет ничего, что могло бы вызвать их нападки. У тебя два законных завещания. Получается, что ты сделал блестящую карьеру держателя траста.
       - С широкими полномочиями.
       - Это очень много значит. Прочти мне завещание.
       Нейт разыскал завещание в самой глубине ранца и прочитал его от слова до слова.
       - Поспеши домой,- сказал Джош.
       Джеви ловил каждое слово, хотя делал вид, что смотрит на реку. Когда Нейт положил трубку и убрал телефон, Джеви спросил:
       - Теперь деньги твои?
       - Нет, деньги пойдут в трастовый фонд.
       - Что такое трастовый фонд?
       - Можно рассматривать его как большой счет в банке. Он защищен и зарабатывает проценты. Попечитель решает, на что тратить эти проценты.
       Джеви не мог понять. У него было много вопросов. Нейт чувствовал это, но не мог сейчас заниматься ликбезом.
       - Заводи мотор,- сказал он.- Пора двигаться.
       Мотор заработал, и лодка понеслась, рассекая воду и оставляя позади широкий пенный след.
      
       Ближе к вечеру они добрались до места, где оставили чалану. Билли ловил рыбу. Пилоты на корме играли в карты. Нейт позвонил Джошу и сказал, чтобы он отозвал самолет из Корумбы за ненадобностью, поскольку Нейт решил не спешить.
       Джош возражал, но что он мог сделать? Неразбериха, созданная завещанием Фелана, разрешена. Спешить больше нет необходимости.
       Нейт попросил пилотов, вернувшись на базу, позвонить Валдиру, и отправил их в обратный путь.
       Команда чаланы следила за вертолетом, пока он не исчез, став похожим на стрекозу, затем отчалила от берега. Джеви встал за штурвал. Билли сел на носу лодки, свесив ноги над водой. Нейт нашел скамью и попробовал поспать. Но рядом работал дизель. Его непрерывный стук не давал заснуть.
       Судно по размеру было втрое меньше "Святой Лауры", даже скамьи были уже и короче. Нейт лежал на боку и смотрел на проплывающий берег.
       Каким-то образом Рашель знала, что он больше не пьяница, что демоны, которые управляли его жизнью, заперты навсегда. Она увидела в нем что-то хорошее. Каким-то образом она узнала, что он ищет Его. Бог ей сказал.
       Джеви разбудил его.
       - Посмотри, какая луна,- сказал он.
       Они сели вдвоем на носу, Билли встал к штурвалу позади них. Они плыли по лунной дорожке, лежащей на реке Зико, змеящейся на своем пути к Парагваю.
       - Лодка движется медленно,- сказал Джеви.- До Корумбы дойдем только через два дня.
       Нейт улыбался. Да хоть месяц. Ему некуда спешить.
      
       От автора
      
       ПАНТАНАЛ это регион Бразилии в штатах Мато Гроссо и Мато Гроссо до Сал, место несказанной красоты природы и потрясающе интересное для посещения. Хочу надеяться, что в моем описании он не выглядит одним большим болотом, таящим опасности. Это не так. Это экологическое сокровище, которое привлекает многих туристов, большинство из которых выживают. Я побывал там дважды и с нетерпением жду следующей поездки.
       Карл Кинг, мой друг и миссионер - баптист из Кампу-Гранди, взял меня в плаванье вглубь Пантанала. Я не могу сказать, насколько точна его информация, но мы замечательно проводили время в течение четырех дней считая аллигаторов, фотографируя диких животных, высматривая анаконд, поедая черные бобы с рисом и рассказывая истории, все это время, находясь в лодке, которая каким-то образом становилась от этого все меньше и меньше. Большое спасибо Карлу за это приключение.
       * T. J. -название начальных букв в словах Troy Junior, что означает Трой младший
       * Zarathushtra (628 - 551до н.э). - родоначальник монотеизма.
       * Джордж Вашингтон (1732 - 1799) - первый президент США (1789 - 1797)
       * Публичная кампания - акции которой свободно обращаются на фондовом рынке.
       * Расщепление акций - увеличение или уменьшение числа акций к продаже, акционерный капитал остается при этом неизменным.
       ** Pearl Harbor - нападение японцев 7 декабря 1941 года
       *** Tulane University of Louisiana- частный университет, основанный в 1884 году.
       * Cвоп - операция по обмену обязательствами или активами для улучшения их структуры по срокам или качеству, снижения рисков и издержек, получения прибыли
       * Олограф - рукописный документ
       *Franklin Delano Roosevelt (1882 - 1945) - президент США (1932 - 1945)
       * (D)istrict (C)olumbia - название начальных букв, означающих Округ Колумбия.
       * Рэп - речитатив в сопровождении ударных
       ** Rambler - бродяга, праздношатающийся
       *** Имя основателя частной школы - интерната для мальчиков, существующей с 1890 года. Horace Dutton Taft был бессменным директором и преподавателем школы в течение 46 лет
       **** Dartmouth - частный колледж, основанный в 1769 году
       * Голый опцион - вклад высокой степени риска, не обеспеченный никакими гарантиями в случае потерь.
       * оффшорный - не подпадающий под национальное регулирование.
       ** аутрайт - срочная валютная сделка на межбанковском уровне, включающая в себя премию или скидку
       относительно наличного курса.
       * Miss Manners - раздел для женщин в газете "Washington Post".
       * Berkeley - University of California, получил статус государственного университета 23 марта 1868 года.
       * Biker - член организованной банды мотоциклистов.
       ** Spike - шило, спица, шип, шприц
       * Capitol Hill - Капитолийский холм
       * Аэропорт имени Даллеса. Allen Dulles (1893 - 1969) был директором ЦРУ с1953 по 1961 год
       * Дом на полпути - это уже не заключение, но еще и не полная свобода. Обязательно соблюдение установленных правил, которые могут широко варьироваться
       * Chicago Bulls - Чикагские Быки - спортивный клуб баскетбольной лиги
       * 95 градусов по шкале Фаренгейта приблизительно 35 градусов Цельсия. В дальнейшем температура дана по Цельсию
       * Траст - денежная сумма или собственность, которой управляют попечители.
       ** Ivy League - группа старых престижных университетов восточного побережья США.
       * Галлон США - 3,785 литра
       * Pedro Alvares Cabral (1467 - 1520) - португальский аристократ, исследователь и мореход. Первый европеец, ступивший на землю Бразилии (22 апреля 1500 года)
       * Генерал Custer - выпускник Вест Поинта, сделавший военную карьеру во время гражданской войны. С марта 1867 года возглавлял походы против индейцев на высокогорных долинах Канзаса и Колорадо с целью загона их в резервации. Погиб в битве с индейцами 29 июня 1876года со всеми своими людьми.
       * John Wayne (Duke Morrison) (1907 - 1979) - актер, снявшийся в 250 фильмах, в некоторых из них выступал одновременно в качестве режиссера. Получил Оскара за фильм "True Grit" в 1969. В 1963 ему было удалено легкое по поводу рака. В 1978 он перенес открытую операцию на сердце. В его честь была выпущена медаль.
       * Colts - футбольный клуб. Orioles - баскетбольный клуб.
       * "Мимоза" - коктейль из шампанского и апельсинового сока
       * Lacrosse - игра на поле между двумя командами, вооруженными палками с сетками на конце, с помощью которых перебрасывают маленький твердый шарик.
      
       * Redskins - клуб американского футбола, существующий с 1932 года
       * Pitt - Pittsburgh Academy, основана в 1787 году. Стала государственным университетом в 1966 году.
       * Abraham Lincoln (1809 - 1865) - президент США (1861 - 1865), умер от огнестрельной раны, полученной при покушении, совершенном актером во время театрального представления.
       * Vail - высокогорный курорт в Колорадо
       * James Dean (1931 - 1955) - актер и автогонщик. Погиб в автомобильной аварии.
       * Halloween - ночь 31 октября. Старые поверья гласят, что в эту ночь являются духи всех умерших. Ночь традиционных молодежных карнавалов на Западе.
      
      
      
      
       233
      
      
      
      
  • Комментарии: 1, последний от 27/09/2019.
  • © Copyright Гришем Джон (J.Katkovnik@gmail.com)
  • Обновлено: 05/10/2009. 845k. Статистика.
  • Роман: Детектив
    • Оценка: 7.59*10  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.