Когда мне будет много-много лет,
Когда пойму, что жизнь была ошибкой,
И где ходила — топью было зыбкой,
И в том тоннеле вовсе был не свет,
И зря рвалась, стремилась за пределы,
И часто было наперекосяк...
Еще не поздно. Можно что-то сделать.
Наверно, можно. Только что? И как?
Мечусь по жизни, как по краю крыши, —
Полшага, полминуты до беды.
Зачем же мне хотелось выше, выше?
Как больно падать с высоты.
* * *
Вот облако, похожее на вату,
Плывет куда-то — всклочено, мохнато —
И наблюдает с выси-высоты:
Цветут сады, разводятся мосты;
Вот люди разрушают города,
Сквозь плач и стон хихикает беда
И на планете сиротеют дети —
Выходит, что они за все в ответе...
И начинает облако сердиться,
Нахмурившись, стремится превратиться
В седую тучу и косым дождем
Упасть на землю, растворяя в нем
Все зло, что мы остановить не в силах.
Оно бы утопило, смяло, смыло,
Но то, что свыше жить обречено,
Увы, не может утопить оно.
* * *
... По лезвию бритвы, по нити каната,
По краешку бездны, по тонкому льду...
Так изо дня в день, как под звуки набата,
Боюсь, не могу, не хочу, а иду...
* * *
В тишине — то ли крик, то ли шепот.
В темноте — то ли плач, то ли смех.
За стеной — то ли брань, то ли ропот.
А в судьбе — то провал, то успех.
Над землей — то ли зной, то ли грозы.
То ли тень, то ли след на траве.
В голове — то ли стих, то ли проза,
То ли попросту блажь в голове.
* * *
Упав на мятную траву,
Гляжу на бархатное небо.
Я есть. Я все еще живу.
Я — быль, а где-то бродит небыль.
Встряхнув постель из облаков,
Умывшись теплым лунным светом,
В мерцание всех звезд одета, —
Ни покаяний, ни грехов.
И в длинной череде веков
Ей никогда не кануть в вечность,
И нет границ, и нет замков,
Ее обитель — бесконечность.
И никогда не подойдет
К ней ни один закон природы.
И с легкостью она войдет
Семь раз в одну и ту же воду...
Земная наша суета
Лежит на нас дорожной пылью.
А может быть, что небыль та
Была когда-то тоже былью?
* * *
Я постою еще чуть-чуть
И вспомню все, что было мило,
Что я, имея, не ценила
И что так давит — не вздохнуть.
Я постою, ведь мне не к спеху.
Как будто зная, время ждет:
Вдруг что-нибудь произойдет,
И мне не нужно будет ехать?
Зачем-то катится слеза...
Там тоже есть и лес, и небо.
Наверно, это жжет глаза
Свет свежевыпавшего снега.
* * *
Где взять еще один такой же год,
В котором все вокруг меня кружилось,
Когда творилось, пелось, то есть жилось,
И приходилось вплавь, когда не вброд.
Где взять еще один такой же день,
Когда безумство обращалось в норму,
И видя с крыши собственную тень,
Взмываешь ввысь, а попадаешь в омут.
Где взять еще одну другую жизнь,
Несвязную, нестройную — другую,
Неправильную, может, никакую
И прожитую, может быть, впустую,
Но где же взять ее — другую жизнь?
* * *
...И в будущем себя почти не мысля —
Ни шагу вверх, увы, вперед ни шагу —
Старательно украденные мысли
Слагаю на безмолвную бумагу.
Не опасаясь, что вот-вот устану,
Во весь опор на месте снова мчусь я
И, наслаждаясь собственным обманом,
Отвечу на украденные чувства.
Сутулит время горы, реки сушит.
Что с нами станет, не хочу узнать я.
Я раздарю украденные платья.
Я сберегу украденные души.
* * *
Чужие мысли, мозг одолевая,
В мою чужую голову вползают,
И боль моя, какая-то чужая,
Все время гложет и не отпускает.
Чужого тела робкие движенья.
Душа чужая, точно подменили.
И в зеркале чужое отраженье...
— Но я была!
— Мы все когда-то были...
* * *
... И вот стою на грани тьмы и света.
Что сделано? Что сказано? Что спето?
Куда за это? Вверх иль камнем вниз?
Вся жизнь перед глазами как эскиз.
И лишь обрывки мыслей в голове.
И тень моя на выцветшей траве
Бледнеет. Воздух — и тяжел, и душен —
Так давит... Но Господь великодушен...
И вдруг, как будто взбалмошный старик,
Он даст мне время, подчинясь капризу,
И, ухватив подаренный мне миг,
Создам шедевр по этому эскизу.