"Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человечества уязвлена стала... Обратил взоры мои во внутренность мою - и узрел, что бедствия человека, происходят от человека... Ужели, вещал я сам себе, природа толико скупа была к своим чадам?.. Ужели сия грозная мачеха произвела нас для того, чтоб чувствовали мы бедствия, а блаженство николи?" А. Радищев, "Путешествие из Петербурга в Москву"

  

  

  В Альпах русский не в ходу

  

  Это путешествие замаячило передо мной призрачным облачком с ноября прошлого года. Фирма-поставщик газомоторной электростанции - одно из европейских подразделений "Дженерал Электрик" - должна была провести техническое обучение на заводе-изготовителе, что было запланировано на первые числа марта. Но, как это обычно и бывает, сначала не было загранпаспорта, затем не удалось вовремя получить визу, и поездка стала плавно отодвигаться на неопределенное время. А потом, буквально за неделю до очередной даты начала курсов, всё вдруг срослось.

  Как бы то ни было, 19-го марта мы вдвоем с напарником вылетели в столицу, где, выкупив забронированные билеты по маршруту Шереметьево-2 - Вена - Инсбрук и обратно, впервые в жизни преодолели пограничные и таможенные заслоны и оказались на борту воздушного лайнера Австрийских авиалиний.

  Через полторы тысячи километров и два с половиной часа огромный аэропорт Вены встретил отсутствием снега и пятнадцатиградусным теплом, строгим на вид пограничником, оттиснувшим в наших паспортах въездной штамп, шумным и пестрым людом зала прибытия, яркими вывесками реклам и указателей, и полным отсутствием у нас понятия - куда бежать на посадку в Инсбрук. Пока топтались в очереди к пограничнику, почти физически ощущая утекающие минуты, между нами культурно вклинилась стильная сухонькая старушка, этакая мисс Марпл с английскими извинениями о том, что она только что прилетела из Рима и спешит на посадку в Париж. У нас тоже между рейсами один час, но даму, конечно, мы пропускаем.

  В самолёт, напоминающий наш "Ан-24" с шести-лопастными винтами, вошли первые, уселись на свои места, и вот мы уже летим над Альпами. И сразу же начался туман, плавно перетекающий в сплошные облака. Только заснеженные вершины, облитые розовым заходящим солнцем, проступают из белой пелены, словно острова над поверхностью океана.

  

  

  

  Альпы с самолета

  

  Полёт занял всего полчаса, началось снижение и острые пики гор обступили нас со всех сторон. Они были настолько близки, что стало страшновато, казалось, здесь просто негде приземлиться. Самолёт нырнул в облака и вот уже под нами Инсбрук - горнолыжная столица Австрии, административный центр округа Тироль. Шасси мягко коснулись бетонной полосы, мы облегчённо вздохнули, а радостные австрийцы начали громко аплодировать экипажу, благополучно доставившему их драгоценные тела на грешную землю. Мы тоже вяло подхлопнули мужественно улыбающимся пилотам, показавшимся из кабины, надеясь, что им не придёт в голову повторить своё мастерство "на бис".

  Смеркалось. В аэропорту нас никто не встретил и мы минут тридцать болтались по пустому залу, немного напоминающему наши типовые провинциальные "аэродром?", и по привокзальной площади. Народ с рейса потихоньку рассосался, остались лишь несколько человек возле стойки бара, которые, по-моему, торчали тут и раньше. Как только терпение наше стало иссякать, в дверях показался человек в спортивном костюме, подошёл к нам и произнес вопросительно только одно слово: "Йенбахер?". Так называется завод, куда мы направлялись, и мы, конечно, усиленно и обрадовано закивали головами, начали трясти руку смущённому встречающему, который оказался просто водителем такси, по имени Марио. Мы подхватили сумки и загрузились в машину.

  Ночь ласковой темнотой обступила нас со всех сторон. Огни строений не прекращались на протяжении всего пути. Тридцать пять километров до городка Йенбах промчались минут за двацать. Нас привезли к отелю, судя по названию "Йенбахер хоф", принадлежащему заводу. Водитель знаками показал, что центральный вход закрыт, указал на лесенку, ведущую на крыльцо соседнего здания и, сказав "Ауфвидерзейн!", укатил.

  

  

  

  Наш отель

  

  Каменные ступени, кованые перильца, неизвестные зелёные растения в глиняных горшках по сторонам деревянной двери, цветное витражное стекло, сквозь которое виден тускло освещённый пустой холл, и домофон с кнопками кодового замка на правом косяке. Мы долго толклись на крыльце, стучали в дверь, нажимали кнопки - безрезультатно. Лишь громкий шум близкой горной речки в ответ. Нужная кнопка оказалась на вид похожа на бугорки светодиодов, поэтому мы и не сразу её определили. Случайный нажим отозвался сахарной далёкой музыкой звонка и сразу же желанный девичий голосок ласково пролаял что-то по-немецки.

  "Ви а фром Рашша!" - только и нашелся выпалить я, после некоторой заминки.

  "О кей!" - отозвался голос, следом щёлкнул замок.

  Спустившаяся в холл девушка лет двадцати пяти с улыбкой выдала нам ключи от номеров и, нащебетав целую английскую поэму, из которой я понял только фразу "с семи до девяти часов", тут же скрылась в неизвестном направлении.

  Мы двинулись по лестнице и через переход во втором этаже поднялись на третий, бросили вещи в уютных, отделанных натуральным деревом, номерах и решили тут же пойти прогуляться. Местное время было восемь часов вечера, усталости ещё особо не чувствовалось, да и сидеть просто взаперти, оказавшись первый раз в жизни в чужой стране, было бы настоящим преступлением против эры постсоветских великих географических открытий и самих себя. Была лишь одна проблема - как снова попасть в гостиницу после возвращения с променада.

  Пока менжевались на площадке между этажами, пытаясь сообразить, где искать хозяйку, из соседней комнаты вышел молодой парень в стильной бородке и направился к лестнице. Я остановил его своей дежурной фразой "экскьюз ми" и, подбирая слова, обозначил ему нашу проблему. Он с ходу "врубился в тему" и высыпал на меня целую кучу "импортных" слов. Я беспомощно развёл руками. Он понял, что я ничего не понял, и мы вместе пошли вниз.

  Всё оказалось просто, как мычанье. Наружная дверь открывалась любым ключом от любого номера!

  

  Люди, изучайте иностранные языки!

  Вечерний городок пуст и притягателен своей чарующей новизной. Прямо возле гостиницы протекает горная речка, стиснутая облитыми бетоном кубическими берегами и перегороженная деревянной плотиной, в обход которой быстрая вода снова срывается в русло по отвесной стене, а одним рукавом утекает прямо под стену соседнего дома. Именно этот громкий и настоящий природный шум падающей воды и услышали мы в первую очередь, когда высадились из такси.

  А вода, уходящая под дом, пока была загадкой.

  Узкая извилистая улочка, по которой мы приехали, вела под уклон между двух-трёх-этажными домами, затянутыми по первым этажам в сплошное стекло магазинных витрин, освещённых изнутри яркими цветными светильниками. По микроскопическому тротуарчику, постоянно перебегающему с одной стороны дороги на другую, мы спускались метров двести, пока не обнаружили на одной стене вывеску "Бар". Снаружи больше не было ни одного намёка на то, что здесь находится злачное заведение.

  "Ну, что ж, зайдём", - решили мы и открыли дверь.

  В небольшом зальчике почти пусто. Вешалка на стене возле двери, несколько столиков в глубине помещения, круглые одноногие стулья вдоль стойки, деревянная лестница на второй этаж. У стойки небольшая компания оживлённо беседует с двумя барменшами. Все курят. Одеты довольно легко, на открытых частях тел у многих видны цветные татуировки.

  Мы снимаем пальто, проходим и усаживаемся на высокие стулья, осматриваемся, не подавая виду, что всё нам тут внове. Барменша постарше тут же подходит к нам, улыбается, спрашивает, что мы желаем. Я тут же предупреждаю её, что говорю по-английски, но очень плохо. Она кивает. Прошу подать нам что-нибудь из еды и пива. Она говорит - из еды только пицца, кусками не подают, только целую. Пицца не вызывает у нас энтузиазма и я отказываюсь. "Оунли бир", - говорю я.

  Всё в порядке, пьём пиво, с интересом наблюдаем за местными. Со второго этажа спускается пара - мужик с пышной, почти по-русски, бородой, в варёном джинсовом костюме и ковбойской шляпе, рядом подруга - ярко накрашенная женщина средних лет с сигаретой. Подключаются к разговору компании у стойки, громко хохочут и обсуждают какие-то свои дела.

  Мы потягиваем пиво, берём по второму и по третьему бокалу и потихоньку, смакуя, вместе с пивом впитываем первые впечатления австрийской жизни. Посетители постепенно прибывают. Заняты уже два столика в зале, возле нас у стойки расположились двое мужичков, лопают пиццу, запивают пивом. Старшая барменша подходит к нам, что-то говорит очень быстро. Я успеваю уловить только одно слово "тугезе", думаю что она спрашивает, как мы будем платить, раздельно или вместе. Киваю, что вместе. Уходит.

  Сидим дальше. Основная компания продолжает веселиться. Младшая барменша между делом и разговорами разогревает в микроволновке большую пиццу и вдруг ставит её перед нами, желая нам приятного аппетита. Немая сцена. Мы удивлены и отказываемся. Они удивлены и смущённо отставляют пиццу в сторону. Я говорю, что мы не заказывали пиццу, и пытаюсь объясниться. Старшая барменша говорит: "Ноу проблем". Окружающие несколько секунд смотрят на нас, потом продолжают свои разговоры.

  Допиваем, ставшее вдруг безвкусным, пиво, я расплачиваюсь двадцаткой ("натикало" что-то около шестнадцати евро), категорически отказываясь от сдачи, мы одеваемся и уходим в ночь, не понявшие и не понятые. Ничего страшного, конечно, не произошло. Просто неуютно чувствовать себя тупым. Ну, да ладно.

  Напарник абсолютно не расстраивается. И правильно делает. Начхать на всё, мы в Европе! (Потом я, конечно, сообразил, что барменша спрашивала, будем ли мы пиццу одну на двоих - умная мысля приходит опосля!)

  На сегодня хватит впечатлений. Возвращаемся в гостиницу по пустынной улице, открываю дверь своим ключом, расходимся по апартаментам. Глаза слипаются, ведь у нас уже два часа ночи. Принимаю душ, разбираю постель, включаю телевизор и благополучно отключаюсь.

  Проснулся в четыре утра. Телевизор бормочет что-то себе под нос. Нащёлкал порядка двадцати каналов - все на немецком. Только два на общеземном: по одному показывают костёр - дрова горят, потрескивают и выстреливают искры; на другом дети, переодетые овечками, играют в бесконечную чехарду - считай, сколько влезет! И так до шести утра, пока не становится пора вставать.

  "Ноу комментс!"

  

  "Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь..."

  Утром, умывшись и прикинув, что вчерашнее хозяйкино "с семи до девяти", скорее всего относится к завтраку, находим ресторан на первом этаже и столуемся по-шведски.

  На улице приятная свежесть чистого воздуха, солнце забралось уже довольно высоко, но освещены пока только крыши домов. Сквозь туманную дымку вокруг городка угадываются близкие горы, речка бежит рядом с нами, бормочет свою бесконечную песню, по дороге срываясь несколько раз бурливыми водопадами с небольших рукотворных обрывчиков. У заводских "ворот", если так можно назвать широкий проезд-проход между заводским производственным корпусом и центральной проходной, пристроенной к административно-столовскому зданию, нас встречает подтянутый охранник. На вид лет сорока, в форменной ярко-зелёной светоотражающей куртке и с такой колоритной внешностью - пальчики оближешь! Залихватски закрученные усы и узкий клинышек бородки а-ля Д"Артаньян, широкая улыбка, свободный неторопливый английский выговор.

  

  

  

  С охранником

  

  Охранник вручает нам подготовленные заранее нагрудные визитки, объясняет маршрут с помощью карты-схемы заводской территории, - и через две минуты мы безошибочно идём к учебному центру, затерявшемуся в довольно хаотичном, на первый взгляд, нагромождении производственных зданий.

  Нас ждут. Герман - невысокий, немного косолапый, чернявый переводчик, с заметным акцентом и правильным выговором, и Мартин - наоборот, довольно высокий и полный преподаватель, со здоровым румянцем во все щёки и упакованной в пластмассовую шарнирную конструкцию правой ногой.

  

  

  

  Переводчик и "тренер"

  

  Никаких претензий, нервов или косых взглядов по поводу нашего "небольшого" опоздания. Как мы потом поняли, это не только из-за их врождённой тактичности, но и из-за того, что время обучения - это наше время и мы вольны распоряжаться им по своему усмотрению. Хоть вообще не появляться на занятиях - как говорится "за всё уплочено!", и они-то уж в любом случае находятся на работе.

  Классы учебного центра соседствуют со стендовым цехом, в котором установлена действующая газовая электростанция мощностью 1,5МВт и пара старых двигателей для усвоения навыков разборки-сборки и проведения техобслуживания. В холле центра установлены тренировочные пульты управления различных типов электростанций. Кроме нас в других классах центра занимались еще две группы: пара работяг-немцев и пара японцев, сервисных инженеров из Токийского представительства "Дженерал Электрик Йенбахер". Общаться с нами им было особо некогда. В отличие от нас, свой персонал завод муштрует без передыха по восемь часов в день в течение четырёх недель.

  По ходу первого занятия мы рассказали немного о себе и познакомились поближе с нашими хозяевами. Мартин несколько лет работал на заводе, закончил здесь же курсы инженеров и, затем, инструкторов (по-ихнему - тренеров). На ногу просил внимания не обращать - сломал весной при катании на лыжах, - уже заживает.

  Обед подкрался незаметно, и Герман повёл нас в заводскую столовую. Огромное помещение в два этажа без перекрытий, напоминает школьный спортзал, куча народу, среди синих спецовок рабочих мелькают белые (а так же зеленые, жёлтые, красные и др.) воротнички ИТР, длинная очередь движется очень быстро.

  Подходим к раздаче, начинается знакомство с австрийской народной стряпнёй. Суп-пюре неизвестного химического и физического состава; огромный ковшик отварных макарон ("А в тюрьме сейчас ужин - макароны...") с половником кислющего, даже на вид, соуса с проблесками мясного фарша. Салат, опять же с соусом (где-же наша родная сметанка?!). Десерт, типа пирожного, и напитки на выбор из автомата - пепси, кока, фанта, спрайт (ни чаю тебе, ни кофе). Основной вывод: самое знакомое и самое вкусное блюдо местной кухни - это хлеб.

  После обеда прогулялись спокойным шагом, беседуя "за жизнь". Герман рассказал подробнее о своей работе. У него собственная переводческая фирма, скорее виртуальная, но самая настоящая - офис находится на дому, в Инсбруке. Сотрудники - он и жена (она, кроме этого работает в местном университете), свой сайт в Интернете, персонал постоянный, но внештатный, нанимаемый на разовые работы, что значительно упрощает ведение дел и взаимоотношения с налоговыми органами. При такой постановке, содержание работников удешевляется почти в два с половиной раза. Не нужно делать отчисления в страховые и пенсионные фонды, платить больничные, отпускные и другие соцвыплаты.

  Фирма выполняет переводы на немецкий примерно с двадцати языков и обратно, и, при необходимости, может организовать перевод с любого языка на любой (при сегодняшнем обилии способов коммуникаций, теоретически, а я думаю и практически, проблема небольшая). Сам Герман владеет "всего лишь" двумя иностранными языками - русским и итальянским и имеет два гражданства - австрийское и итальянское. Что связано с тем, что Тироль является не только австрийской провинцией - южный Тироль находится в Италии, и там живут родители жены Германа, Хельги.

  Русский язык он изучил по собственному хотению, когда понял, что на этом можно зарабатывать, в связи с наплывом в Европу и, в частности, в Германию, российских переселенцев. Для ускорения процесса и более полного погружения в изучаемую языковую среду, восемь лет назад он отправился на свой страх и риск в Волгоградский университет, ни бельмеса не понимая по-русски (как тут не вспомнить искромётную "Железную волю" незабвенного Лескова!). Где и проучился свободным слушателем на факультете русской филологии (!) девять месяцев. Первые два или три за свой счёт, а потом бесплатно, отрабатывая на кафедре немецкого языка.

  В общем, судя по всему, ставку он сделал верную, работа есть постоянно, в основном переводы различных документов, необходимых для ассимиляции и удачного выхода "в замуж" русскоязычных барышень на территории матушки Европы. Так же у него постоянный контракт с заводом и иногда случаются сопровождения российских групп и отдельных богатеньких туристов по горнолыжным курортам, так как он является ещё и лыжным инструктором (ну ещё бы!). Это, кстати, отменяет необходимость в отпуске.

  Известность его фирмы потихоньку расширяется, что уже привело к паре интересных встреч со знаменитыми представителями нашей, ранее необъятной, Родины. Одна - с небезызвестным Никитой Михалковым, который приезжал поохотиться на оленей в Шварцвальдских лесах (нет, ты подумай, он у нас оленей не нашёл, а!). Впечатление на Германа он произвёл нормальное, только обхитрил немного сам себя. Егеря дали ему подготовленное пристрелянное ружьё, да и он хвалился, что бьёт без промаха, а тут, что ни выстрел, то недолёт и в землю. Он мужественно промазал раз десять, краснея, потея и поминая матушку, что просил не переводить, пока разобрались, что ружьё-то тут ни при чём. Просто он, как истинный русский охотник патроны привёз с собой, с самодельными пулями-жаканами, а они тяжелее немецких раза в полтора! Вот смеху-то было!

  Вторым из известных клиентов был сам Нурсултан Назарбаев, со товарищи (то бишь со свитой). По оценке Германа (а она, думаю, дорогого стоит, так как происходит из уст "простого" европейского жителя) - непритязательный и скромный мужик, интересный собеседник, а вот его окружение оставляет желать много лучшего. Уж не знаю, кто там с Назарбаевым был в этой поездке в Австрию, но, я думаю, не мелкие служащие казахстанского правительства. Как я понял, больше всего Германа возмутила их неряшливость, нечистоплотность и байские замашки. Но я, кажется, немного отвлёкся. Прошу извинения.

  После обеда нам устроили экскурсию по заводским цехам, в которых мы не увидели ничего экстраординарного. Про железяки рассказывать не буду. Отдельные, бросившиеся в глаза, впечатления: двери и ворота, большей частью, автоматические; на дверях плакаты, обязывающие надеть перед входом защитные очки, за нарушение - штраф; рабочие трудятся спокойно, особо не напрягаясь (нереальных планов и задач, типа - две нормы за смену, - никто им никогда не ставил), и, если представить их где-нибудь на Владимирском тракторном, например, от наших работяг не отличишь, разве что спецовка немного почище; курят прямо на рабочих местах, не мешает работе - и ладно; много молодёжи - для качественного обновления кадров прямо на заводе есть другой профессиональный учебный центр, типа нашего ПТУ, где местные пацаны и девчонки с шестнадцати лет могут одновременно учиться и работать на всяких подсобных работах, зарабатывая себе на кусок хлеба с маслом. Начальная зарплата персонала рабочих специальностей - восемьсот евро в месяц.

  Вернулись в класс, порасспрашивали наших хозяев о том, как лучше съездить в Инсбрук на прогулку. Поняли, что никаких проблем с этим не будет - проходящие поезда мотаются туда-сюда с интервалом в полчаса, не больше. Вокзал рядом, билеты продают просто на направление, можешь садиться в любой поезд. Двадцать минут, и там.

  На этом первый учебный день был завершён, Мартин с Германом скоренько распрощались с нами, и пошли мы, ветром гонимые, на все четыре стороны.

  

  Где кончается Йенбах?

  А ветерок действительно был - лёгкий, ласковый, весенний. День в самом разгаре, солнце пригревает. Близкие горы с острыми заснеженными пиками столпились вокруг, очистились от тумана и облаков. Журчанье речек неотступно сопровождает нас. Воздух чист и сладок. Так и хочется крикнуть - "сво-о-бо-о-да"!!! Идём по улице, крутим головами, пальто нараспашку, блаженные улыбки блуждают по нашим счастливым физиономиям, встречные жители посматривают на нас с интересом. Нет, не понять австрийцам загадочной русской души! Как нам не понять их спокойной и размеренной, безпроблемной жизни.

  Вернувшись в город, берём правее и поднимаемся по узкой улочке, осматривая по дороге жилые дома, из которых нет двух одинаковых, фотографируя местные виды и пейзажи. Дома есть и новые и старые, но все очень добротные, крепкие и красивые. Некоторые лепятся вплотную, почти налезая друг на друга. Около других, ближе к окраинам попадаются приличные земельные участки, засаженные кустарниками и невысокими деревьями. Огородов не видно, хотя кое-где мелькают небольшие теплицы, а около одного дома мы обнаружили длинную пристройку, поделенную на несколько отсеков (похожи на наши гаражи без ворот), в которых стоят коровы! На стенах некоторых домов видны деревянные распятия, у дверей других - резные скульптурки, игрушки, венки из цветов. На улицах грязновато, видно, что снег сошёл совсем недавно, но никто особо не спешит убирать постзимний вытаявший мусор (может, ждут общегородского ленинского субботника?).

  

  

  

  Дома Йенбаха

  

  Мы свернули на центральную улицу и вышли к своей гостинице с другой стороны. Солнце ещё не село, хотя и спряталось за остроконечные вершины, и мы решили пойти дальше, "вперёд и вверх, а там...", и посмотреть, где кончается наш тихий городок.

  Ну да, решили найти в густонаселённой Европе не занятые территории! Да здесь, наверное, ещё в средние века было не протолкнуться между рыцарскими замками, тавернами и ветряными мельницами. В общем, наша экскурсия завершилась на очередном мосту через очередную речку в кромешной темноте. Вокруг на склонах лежал обильный, ещё и не думавший таять снег. Тротуары вдоль дороги уже закончились, но дома продолжали тянуться вереницей, по крайней мере с одной стороны сузившегося ущелья.

  Проезжающие на больших скоростях машины в испуге шарахались от наших зловещих тёмных фигур, вырастающих на обочине под яркими фарами. Заискивающе повизгивая тормозами и поджимая выхлопные трубы, они опасливо объезжали нас, а потом с облегчением давали "по газам" и улепётывали дальше без оглядки.

  Вершины гор белыми острыми зубами вгрызлись в чёрное яркозвёздное небо прямо над нами, ледяное дыханье местного Санта Клауса обдавало нас неповторимой свежестью "Mintons", грозя превратить в сосульки, и мы решили вернуться.

  

  Цвета австрийского флага

  На второй день занятия закончили ровно в четыре. Герман приготовил нам подробное расписание с вечерними поездами туда и обратно, и мы помчались на вокзал. Касса была открыта и мое "Гив ми плиз ту тикетс ту вейз ту зэ Инсбрук тудэй." (ох, кое-как выбрался из этих бесчисленных "ту") возымело свое действие. Кассир-мужчина выдал нам два билета в оба конца, пожелал счастливого пути и обратил наше внимание, что ближайший поезд будет проходить по второму пути ровно через пять минут.

  Сквозь подземный переход выскочили на перрон, вошли в плавно подкативший вагон второго класса (общий по-нашему), и поехали. Поезд шёл - я успел обратить внимание на вагонную табличку, - из Мюнхена в Вену. Сиденья сдвоенные, мягкие, похожие на самолётные. Людей мало. Мы уселись напротив упитанного бюргера с соответствующей дочерью лет десяти. Они расслабленно растеклись в четырёх креслах и вяло переговаривались, с паузами между предложениями в несколько минут. Но мы больше глазели в окно, а не на них. Напарник снимал на видеокамеру бегущие за окном пейзажи. Движение сопровождалось лишь лёгким шумом, стыков у здешних рельсов, похоже, вообще нет.

  Железная дорога почти на всём протяжении огорожена с обеих сторон стеклянным (!), метра три в высоту забором, ещё и украшенным вырезанными в стекле изображениями птичек с раскинутыми крыльями. Пару раз за забором мелькнули изумрудной травкой футбольные поля, на которых молодые австрийцы, утомлённые тяготами изнурительного трудового дня, резво гоняли мяч.

  По приезде прошли один квартал и на первом же перекрёстке обнаружили витрину с матрёшками и самоваром и вывеску над ней "Магазин "Алексей". Зашли ради интереса, поздоровались. Хозяин, ответив на наше приветствие легким литовским акцентом, продолжает непринуждённую беседу по-немецки с моложавой дамой. Ассортимент в магазинчике самый разнообразный: маринованные огурцы и помидоры, варёная колбаса, ржаной хлеб, русская водка, книги, кассеты и диски с фильмами. Дама прощается с хозяином на чистом русском языке и выходит. Мы ещё пару минут разговариваем на отвлечённые темы, извиняемся, что ничего не берём, и тоже уходим, получив доброжелательную информацию, по какому маршруту лучше прогуляться, чтобы увидеть основные достопримечательности и сувенирные лавки.

  

  

  

  Дороги Инсбрука

  

  Народу в городе довольно много, видно, что в основном это туристы. Местные, судя по всему, пешком ходят мало, а предпочитают мотаться на велосипедах. Велосипеды стоят повсюду у входов в здания, просто на тротуарах и в сквериках, а кое-где оборудованы специальные велосипедные стоянки.

  

  

  

  Стояка для велосипедов

  

  Как они потом разбирают где чей, уму не постижимо, или, может быть, просто берут первый попавшийся?

  

  

  

  Улицы Инсбрука

  

  Периодически среди разноязыкого говора всплывает русская речь. Лица у многих очень красные, с белой полосой возле глаз от виска к виску - надо полагать, они только что спустились с гор и сняли защитные очки.

  

  

  

  Вечерний Инсбрук

  

  Доходим до речной набережной, где развлекаются прыжками на скейтах и велосипедной балансировкой на невысокой чугунной ограде разнузданные детишки, поднимаемся на старинный мост. Уже привычные горы так же притягательно круто вздымаются вокруг, радуя глаз розовыми закатными вершинами. Начинает быстро смеркаться и, следовательно, нам пора выдвигаться обратно.

  

  

  

  Река Инсбрук

  

  Простой крестьянский ужин дома, после такого приятного путешествия, показался нам верхом блаженства. Ноги, с непривычки, гудели чугунным неслышным баском. Но и это было хорошо!

  На другой день Герман пояснил нам боевую раскраску туристских лиц - они просто приняли в горах природные цвета австрийского флага - красный, белый, красный!

  

  Австрия, как она есть

  Последующие дни нашего пребывания на австрийской земле не отличались особым разнообразием. После занятий мы продолжали обследование окружающей среды вдоль, поперёк и по диагонали, чтобы до конца прочувствовать тихую прелесть местной жизни.

  

  

  

  Дороги Йенбаха

  

  Узкие извилистые улочки с выпуклыми зеркалами на перекрёстках для лучшего обзора. Предупредительные водители, казалось только и ожидающие, когда же мы соизволим подойти к полосатой зебре перехода. И вот они уже стоят и чуть ли не выскакивают из кабины, чтобы с поклонами проводить уважаемых пешеходов на другую сторону.

  

  

  

  Улицы Йенбаха

  

  Полнейшее отсутствие на улицах даже намёка на полицию, а магазины спокойно обходятся без охранников, тем более что часть товаров у них обычно выставлена прямо у дверей и витрин на тротуаре. Герман пояснил потом, что полицейские просто быстро появляются, в случае необходимости, а так они никогда не мозолят глаза и не "пасутся" на дорогах.

  

  

  

  Мэрия Йенбаха

  

  Здание муниципалитета с бронзовым орлом на гранитном постаменте перед входом, зелёный скверик рядом, и в нём, у асфальтовой дорожки камень с чугунным барельефом городского герба, славящего труд рабочих и крестьян.

  

  

  

  ЦПКИО Йенбаха

  

  Самое высокое здание в городке - это башня с часами и строгим шпилем над черепичной крышей старинного католического костёла. Среди отдельных жилых домов, по-нашему коттеджей, мы обнаружили только одну пятиэтажку, до боли в сердце напоминающую своей архитектурой классические образцы российского панельного домостроения и окрашенную в "приятный" ядовито-зелёный цвет (может это специальный домик для советских переселенцев?!).

  

  

  

  Водопады Йенбаха

  

  Говорливые речки с разнообразными деревянными и чугунными мостиками через них и прозрачной зеленоватой водой, в которой лениво помахивают хвостами некрупные форели. Рыбаков не видно - рыбачить имеют право только владельцы участков реки, а в горах - члены спортивных клубов, имеющие соответствующую лицензию. Благодаря разъяснениям Мартина мы, наконец-то, поняли, для чего речки затекают под стены домов.

  

  

  

  Речка под домом

  

  Оказывается, в этих домишках установлены ещё лет сто назад маленькие гидроэлектростанции, и их владельцы, по традиции из поколения в поколение продолжают вырабатывать электроэнергию для собственных нужд, а излишки продают в общую городскую сеть! ("Если бы я был царь, я бы жил лучше, чем царь, - я бы ещё немножко шил на дому...")

  По дороге нам попался городской этнографический музей, к сожалению уже закрытый, а перед ним расположился один из первых паровозиков, изготовленных на заводе "Йенбахер".

  

  

  

  Первый паровоз

  

  Наш профессиональный взгляд постоянно обращался на организацию городского электрохозяйства: на кабельные и воздушные линии электропередачи (сделано всё как у нас, или у нас, как у них), трансформаторные подстанции, с виду похожие на обычные жилые дома (совсем не как у нас).

  А единственный центральный общественный туалет, бесплатный (!), вообще можно отличить от жилья, только заметив неброскую табличку "WC" над резной деревянной дверью. Внутри почти идеальная чистота, все необходимые аксессуары для приятного и удобного времяпрепровождения, а так же, пардон, автомат с презервативами на стене.

  Кстати, насчёт автоматов со всякой всячиной: брелоками, жвачками, игрушками, водой, сигаретами, и т.д., и т.п. - они порой висят в самых неожиданных местах. Например, у увиденных кое-где на улицах "лежачих полицейских", которые установлены только для того, чтобы заставить водителей, для их же пользы, снизить скорость в узких местах дороги. Эти автоматы висят рядом на стенах домов, чтобы бедный, ограниченный в своих правах, водитель, притормозив, тут же утешился и купил, не выходя из машины, какую-нибудь безделушку.

  В магазинах и магазинчиках вас встречает заинтересованное внимание, но не как у нас ("А посмотрите вот это, если оно вам большое, то со временем сядет, а если маленькое - то растянется..."), а просто благожелательный взгляд, полный ожидания откликнуться в любую секунду, как только вы соизволите о чём-нибудь поинтересоваться. Маленькие симпатичные магазинчики, скорее всего, держат просто из интереса люди или уже имеющие за душой энный капитал, или находящиеся на пенсии. Эти лавочки, на мой взгляд, совершенно не приносят прибыли из-за отсутствия постоянного потока покупателей. Пример - случайно обнаруженный магазин рукоделий, - битком набит полками с цветными нитками, верёвочками, бисером, пяльцами, заготовками деревянных сундучков и шкатулок, красками, лаками, глиной, глиняными фигурками для раскраски и готовыми скульптурками. Хозяйка его в рабочее время спокойно занимается прямо в зале творческим делом, а к кассе подходит только в случае, если редкий покупатель подобрал себе приглянувшуюся вещицу. Или цветочный магазин, хозяин которого целый день копошится в земле с рассадой и с горшочками. Цены в таких магазинчиках обычно кусаются - ручная работа.

  Вообще, как я понял, будучи страной, с довольно высоким уровнем жизни и социальной защищённости жителей, Австрия предоставляет своим гражданам полную свободу работать или "гонять балду". Работая, ты будешь жить немного или много лучше тех, кто бездельничает, а, не работая, ты всегда имеешь возможность получить всё, что тебе необходимо и достаточно, на обычное пособие. Как им это удается? Не знаете, случаем?..

  А то вот мы у себя всё строим, строим чего-то, а человеческую жизнь никак не построим. ("Я тебе один умный вещь скажу, ты только не обижайся".) Может быть, прав Радищев, и всё дело в нас самих?.. Только не подумайте, упаси Бог, что я завидую австрийцам. Нет, и ещё раз нет. Просто "за державу обидно"! Пора каждому из нас научиться быть гражданином своей страны, - и тому, кто наверху руководит и тому, кто внизу дело делает. ("Я так думаю!")

  Пару часов в предпоследний вечер мы провели с нашими хозяевами - Мартином, Германом и его женой Хельгой - в уютном ресторанчике, в одном из соседних городков (они их называют деревнями.) Герман взял с собой жену специально в двух целях: чтобы она попрактиковалась с нами в русском языке и, как он сказал: "Бесплатный водитель на обратную дорогу". Так как, прожив год в России, он знает, что бокалом вина наш ужин не обойдётся. Мы не стали его разуверять, и Мартин тут же заказал напитки и порекомендовал нам попробовать шнапс, который делает сам хозяин ресторана.

  В итоге, как могли бы написать местные газеты, ужин прошёл в тёплой, дружественной обстановке, хотя шнапс оставлял желать много лучшего (безвкусная жидкость в двадцать градусов с фруктовым запахом - десятиграммовыми мензурками под язык...). Мы провели для австрийцев, в духе советского воспитания, краткую политинформацию о текущих делах в России, поделились впечатлениями об их стране и рассказали подробнее о наших Сибирских краях ("Ну, будете у нас на Колыме - милости просим!" - "Нет, уж лучше вы к нам!").

  Каждый вечер поглядывали мы с интересом на противоположное крыло гостиницы, где на открытой площадке росла красивая голубая ель. В последний день всё же прошли через переход второго этажа, отыскали в закутке хитрую лестницу, которая привела нас неожиданно в великолепный зал с сауной, солевой пещерой и небольшим бассейном, наполненным тёплой голубой водой! Искомая терраса оказалась как раз за окном и была засажена можжевеловыми кустами, среди которых проложена игрушечная железная дорога! И вид отсюда был гораздо интересней, чем с нашего балкона.

  

  

  

  Вид с террасы

  

  Это же надо, а! Мы ведь могли уехать, так и не узнав этой изюминки. Пришлось навёрстывать упущенное. Быстро сбегали за полотенцами и, раздевшись догола, отвели душу, избороздили бассейн вдоль и поперёк.

  

  Вот и пролетела неделя, наступила суббота, мы позавтракали, попрощались с гостиничным персоналом, собрали сумки и вышли на улицу в зябкое ещё утро.

  

  Венские этюды

  В Инсбрук доехали за полчаса, поболтались в аэропорту, накупили всяких сувенирчиков и благополучно вылетели в Вену, где у нас было часов шесть до регистрации на Москву. Об этом позаботились, ещё выкупая билеты, специально, чтобы иметь время на хотя бы беглое знакомство с австрийской столицей.

  В самолёте напротив нас оказались двое мальчишек, один из которых весь полёт запоем читал "Золотого телёнка". Отец их сидел позади нас и, после приземления, я поинтересовался у него, сколько стоит такси до центра. Оказалось, что тридцать пять евро, и он посоветовал лучше воспользоваться электропоездом "САТ".

  Двухэтажный короткий поезд-тянитолкай зелёного цвета курсирует между Венским аэровокзалом и аэропортом через каждые полчаса и мы, в пути сориентировавшись по захваченному возле билетного автомата буклету, пересели на метро и укатили дальше в центр.

  Вышли через пару остановок возле огромного средневекового собора, серой готической громадой нависшего над толпами праздношатающихся туристов, и пошли заниматься тем же самым по окрестным улочкам. Возле замка тянется длинная вереница открытых двуконных шарабанов под управлением кучеров в чёрных фраках и котелках, которые катают желающих.

  

  

  

  Венский транспорт

  

  В остальном стольный город не вызвал у нас особого восхищения, так как он неуловимо похож чем-то на другие крупные города, например на Москву, беспорядочным смешением старинных и современных зданий и массой народа.

  

  

  

  Новая старая Вена

  

  Одно только можно сказать точно - ни Бетховен, ни Моцарт, ни Штраус, никто из них даже не думал, прогуливаясь в своё время по улицам Вены, что через какие-то полтора века россияне-сибиряки будут свободно топтать те же мостовые, заходить в те же дома и дышать тем же воздухом, правда сейчас испорченным автомобильными выхлопами. Хотя, что это я - ведь во времена знаменитых музыкантов русские как раз свободно передвигались по Европе! Потом был некоторый перерыв, лет этак в семьдесят.

  И вот, радуйтесь, европейцы, мы снова здесь!

  

  

  

  Улицы Вены

  

  Ну, а местные жители, которые и сегодня и всегда привычно взирают из дверей своих магазинов на броуновское движение приезжих, я думаю, только материалистически относятся к бесцеремонным туристам, и с готовностью опустошают их кошельки от денежного жирка, повышая собственное благосостояние.

  Побродив пару часов, мы наткнулись на спрятанный между двумя высотными бастионами уличный итальянский ресторан "Фрателли" ("Братцы" по-русски), полупустые столики которого, под раскидистыми красно-белыми зонтами, сразу привлекли наше внимание и напомнили о проснувшемся ещё раньше голоде. Усевшись за стол, мы получили от официанта меню, полистали его бесцельно, перебрасываясь короткими фразами, что видимо сразу уловил подошедший метрдотель.

  Я попытался собраться с мыслями и выразить разбегающимися английскими словами, чего мы хотим. Жизнерадостный итальянец лет сорока лучезарно улыбаясь, дослушал мою корявую речь и просто сказал, с заметным акцентом: "Может уже перейдём на русский?!"

  Мы просто "варежки" открыли, подскочили, начали трясти смуглую руку. Чем, я думаю, немало позабавили как самого метрдотеля, так и окружающих. Тем не менее, наша неподдельная искренность произвела на него впечатление и он, сообщив, что знает какое блюдо нам приготовить, лично нас обслуживал, пока его не отвлекли к соседнему столику.

  Там, судя по доносившимся возгласам, оказались наши земляки, но совсем не чета нам. Они разговаривали нарочито бесцеремонно, громко и развязно, толи в подпитии, толи просто рисуясь (а вернее, и то и другое сразу), и с ними наш итальянский знакомец вёл себя совсем не так вежливо, хотя и корректно. Русские, за которых почему-то стыдно было нам, на публику обсуждали, где лучше ходить по магазинам - в Париже, Лондоне или в Вене. Матерились, в том числе и "дамы", курили, развалившись в пластмассовых креслах.

  Метрдотель принял от них заказ, распорядился на кухне и, увидев, что мы уже поели и киваем ему, тут же подошёл, принял деньги по счёту, поблагодарил за оказанную его заведению честь, спросив между делом, откуда мы и чем занимаемся в Австрии, и сердечно распрощался с нами.

  Мы пошатались по магазинчикам ещё с час и вернулись уже знакомым маршрутом в аэропорт.

  

  Ночью прибыли в Москву, устроились на сутки в гостиницу "Россия", прогулялись днём по нашей столице, где сразу же поняли, что находимся дома - холод, грязь везде, и двери приходилось почти всегда открывать самим (я и не думал, что к хорошему, действительно, привыкаешь очень быстро и отвыкать почему-то не хочется, пока не стукнешься лбом). Ну, и в завершение нашего путешествия, чтобы окончательно уверить нас в реальности родного бытия, недалеко от Красной Площади я был покусан шайкой бездомных собак, охранявших покой столичного бомжа. Если бы не напарник, с пинками набросившийся на разъяренных псов, я вряд ли отделался бы парой укусов.

  Получив в медпункте "Гостиного двора" первую помощь и выяснив, что приезжим прививки от бешенства не ставят, мы вздохнули с облегчением (дома, дома!) и, нетерпеливо досидев в номерах несколько часов, отправились в Домодедово, а оттуда скоренько в родные края.