Городское лето задохнулось от жары, и жизнь остановилась.

   Люда поняла это внезапно, прокрутив в памяти дни и слепленные из них последние недели, месяцы и годы, и ужаснулась их серой неотличимости. Каждое утро время начинало вливаться в застывшую гипсовую форму, и к вечеру очередной нумерованный календарем слепок, замкнувшийся сам на себя в круговой петле, будто День cурка, занимал место в бесконечном ряду. Неприятное открытие настолько поразило девушку, что она несколько минут отрешенно смотрела в окно, за которым ветер раскачивал кроны деревьев, люди спешили по делам, мчались по дороге машины. Там текла настоящая жизнь, а здесь застыла пустая обыденность. Кухня, уборка, телевизор, ожидание мужа, бесцветные разговоры за ужином, спальня... и далее по кругу.

   Пора было что-то делать. Людмила упрямо тряхнула головой, подхватилась со стула, раздвинула створки шкафа-купе и окинула взглядом свой гардероб. Все было не то - то, что висело на плечиках. На нижней полке откопала джинсы и футболку, в обувной тумбе нашла кроссовки, переоделась быстро. В этот момент в гостиной противно запиликал телефон, она нехотя сняла трубку.

   - Мила, я сегодня улетаю в срочную командировку, собери мне "баул" к двенадцати и перекусить, - голос мужа, как обычно, был требовательно спокоен и тускл. - Забегу на полчаса, жди.

   Чувствовалось, что он хочет отключиться, но ждёт её ответа. Люда представила его постное лицо вечно занятого человека и улыбнулась, выдав свой сюрприз:

   - Мне некогда этим заниматься, я спешу.

   В трубке возникло удивленное молчание, затем осторожный вздох.

   - Твои дела подождут, отложи до моего отъезда, - пауза, - пожалуйста.

   - Извини, не могу. Я тоже собираюсь ехать, поэтому мы можем не увидеться.

   - Ты, ехать?! - голос на той стороне раздраженно вскинулся. - Куда это ты намылилась?

   - В отпуск.

   - Куда-куда?!

   - В отпуск, дорогой. Думаю, за пять лет беспорочной службы в качестве домашней прислуги я заработала себе небольшой отпуск. Недели через две вернусь. А баул собери сам. Пока.

   - Подожди, не клади трубку. Объясни, что это за дурацкая выходка, что ты надумала?

   - Это не выходка. Я на самом деле хочу отдохнуть от всего. И ты как раз летишь в командировку, так что даже не заметишь моего короткого отсутствия. - Людмила говорила быстро, с досадой поглядывая на часы. - Давай попрощаемся, милый, и займемся делами. Ты ведь тоже спешишь. Поговорим потом.

   - Я ничего не понимаю. Скажи хоть, куда ты собралась?

   - Сама еще точно не знаю, куда-нибудь в горы. Все будет в порядке, не расстраивайся и не забивай себе голову. Целую и отключаюсь.

   Люда решительно опустила трубку на стилизованный под старину телефонный аппарат, подхватила в прихожей сумочку, кинула взгляд в зеркало, подмигнула отражению и вышла из квартиры. Лифт тихо гудел где-то наверху, она не стала его дожидаться и поскакала по лестнице, как девчонка, прыгая через две ступеньки.

   "Фольксваген-жук" откликнулся радостным свистом на призыв электронного ключа, дверца мягко щелкнула, и сиденье услужливо приняло ее в свои объятья, загудел мотор.

   Первым делом Люда подъехала к "Спорттоварам" и, войдя в магазин, приятно удивилась шикарному выбору туристического снаряжения. Долго не раздумывая, прикупила объемистый рюкзак и отправила в него друг за дружкой: двухместную палатку, легкий, как пушинка, спальный мешок, энцефалитный костюм, штормовку и толстый шерстяной свитер. Ботинки на рифленой подошве, "кошки", ледоруб, моток капроновой веревки, портативная газовая плитка, фонарик и маленький стул-раскладушка в рюкзак не влезли, пришлось взять корзину на колесиках. Прокрутив в уме получившийся список, она добавила к нему горнолыжные очки, респиратор, фонарик и несколько пар теплых носков. Продавец-консультант довёз тележку с покупками до машины, едва сдерживая скептическую усмешку, помог загрузить багажник и ушел, насвистывая с намёком "Скалолазку" Высоцкого. Люда проводила его хмурым взглядом, но тут же одёрнула себя, вскинула тонкие брови и улыбнулась.

   "Двоечник, - бросила шёпотом вслед, - у меня первый разряд... был". Кликнув брелоком, снова заперла машину и отправилась за продуктами. Затарившись всем необходимым, глянула на часы и вернулась к дому.

   Муж уже уехал, его "Лендкруизер" громоздился на лужайке напротив подъезда, вдавливая изжеванную траву в антрацитово-чёрную грязь. Люда аккуратно приткнула авто к бордюру в парковочном кармане, посмотрела на мужнин вездеход и тряхнула решительно головой. "В горы - лучшей техники не найти, чем на своей "божьей коровке" тащиться", - подумала и нырнула в бардачок за запасными ключами.

   Перетаскать груз из машины в машину большого труда не составило. Через полчаса, добавив к покупкам сумку с личными вещами, Людмила сказала себе мысленно "С богом!" и порулила со двора на улицу. Старушка с болонкой у подъезда в четыре глаза демонстративно не замечали соседку, пока она собиралась, а после уставились вослед номерному знаку из трёх семёрок, с негодованием отфыркиваясь от сизого выхлопа, повисшего в воздухе.

   До Бийска Люда добралась к вечеру, переночевала в обшарпанном мотеле и с рассветом двинулась на Горно-Алтайск и дальше. Туда, где обрывалась просёлочная дорога, и откуда вели туристские тропы в святая-святых Алтая - к матушке-горе Белухе.

   В Тюнгуре без всяких проблем, за совсем небольшие деньги удалось оставить под присмотром машину на турбазе и нанять проводника с лошадью. Парнишка-алтаец с "лунным" безусым лицом и щелястыми глубокими глазами был немногословен.

   - Пойдем по Кучерле, через Кара-Тюрек до базы спасателей на озере Аккем. Там оставлю вас. Приду потом, если надо.

   - Хорошо, - согласилась девушка. - Во сколько выходим?

   - К семи будьте готовы, - сказал и ушёл.

   Утром Люда, поёживаясь, выбралась из спальника в одном свитере и тонких трусиках, шагнула из двери босиком на крыльцо бревенчатого домика и остановилась, поражённая.

   Меж деревьев, над полегшей от тяжелой росы травой, рваными прядями стелился туман, накатывая волнами с берега реки. Подвесной мост на ржавых толстенных канатах, издали напоминающий Манхэттенский, проявлялся в белом мареве призрачной ажурной филигранью. Над ним зеленым бастионом вздымались горы, подпирая острыми макушками лиственниц ярко-синее, слепящее глаза небо, беззвучно замершее в ожидании солнца. Конечно, восход уже давно состоялся, а сюда в долину горячие лучи еще не проникли, и томительная стылость не выпускала из оков сна окружающий мир. Но чувствовалось, что в одно мгновенье всё оживёт, сбросит наземь паутину тумана, лишь только раскалённое светило выглянет из-за горных вершин...

   А проводник, оказывается, и так уже не спал, подвёл лошадь к крыльцу, остановился, не поднимая глаз.

   - Давайте вещи, вязать будем.

   Людмила смешалась, одёрнула свитер, прикрывая голые бедра, и юркнула в комнату.

   - Почему вы используете лошадей, а не роботов? - спросила она алтайца, вытащив на крыльцо доверху набитый вещами рюкзак и мешок с продуктами. - С ними ведь проще.

   - Разве уже сделали робота-коня? - проводник удивлённо посмотрел на девушку без тени улыбки в глазах, и непонятно было, шутит он или нет. - Какой робот может заменить живое существо? И разве с ним можно поговорить по-человечески? К тому же, в высокогорных путешествиях слишком много риска, и ни один робот не позволит человеку почувствовать горы по-настоящему, слиться с ними душой...

   Столько слов, произнесенных за раз, было для алтайца, по всей видимости, из ряда вон выходящим событием. Поэтому за все остальное время, после выхода с турбазы, он обошелся в общении со спутницей двумя-тремя короткими фразами, а с лошадью они понимали друг друга и без слов.

   Сутки назад прошел затяжной дождь, и тропа превратилась в сплошное месиво жирной грязи, поблескивающей отстоявшимися лужицами в ямках-следах от копыт лошадей и людских ног. Поутру было безлюдно, но через пару часов навстречу стали попадаться пешие и конные туристы, группами по трое-четверо человек, а иногда и целыми "шайками" в полтора-два десятка ободранных, заляпанных глиной личностей, с трудом различимых по половым признакам. Лица были усталые, но веселые, хотя встречались и изрядно хромающие субъекты. С Людой и её провожатым здоровались громко, с шутками, справлялись о примерном расстоянии до Тюнгура и спешили дальше. Деревня - рукой подать, там их ждет долгожданный отдых, и раскисать на последних километрах трудного пути было уже некогда, да и ни к чему.

   Сумерки застали путешественников у самого устья речки Текелюшки, перед впадением ее в Кучерлу. Здесь народ уже устраивался на ночлег, на вытоптанных полянках внизу по берегу горели костры, слышались разговоры, смех и негромкое пение под гитару. Свободное местечко осталось только возле тропы, и тут же пустовал жердяной навес над дощатым столом и вкопанными в землю широкими лавками. Ужин Люда споро сварила на газовой плитке, пригласила к столу проводника, но он согласился только на чай. После чего пожелал спокойной ночи и исчез вместе с лошадьми в кромешной тьме.

   Палатку Людмила разбирать не стала. Раскинула спальник прямо на плоской скале, подстелив "пенку" и умостив под голову ботинки с верхней одеждой, забралась в синтепоновое тепло и застегнулась до подбородка, оставив лицо дышать настоящей свободой.

   Ночёвка под открытым небом в горах - память на все времена!

   Густое чёрное небо прямо над головой, в еще более черной оправе горных вершин, усыпанное лучистыми звездами и пересеченное через всю сферу искристым полотном Млечного пути. Огромный ковш Большой Медведицы, зачерпнувший миллионы лет назад свет далеких галактик и медленно проливающий его на хаос скалистых отрогов. Желтая, как горчичник, "обгрызенная" горбушка Луны, с приветливой улыбкой взирающая с невидимого пьедестала на свои владения и всегда желанных гостей. Воздух студеный и сладкий, который чувствуешь на языке и пьешь, словно колодезную воду, полной грудью вбирая в себя медовые запахи разнотравья и горькой смолы. Шум реки - глухой и звонкий одновременно, как послезвучие православных колоколов...

   Сон вековым поцелуем упал на веки и отпустил девушку лишь в разгар яркого раннего утра. Ночь стекла по крутым склонам в глубокие ущелья и уступила просторы неба кристаллу медного купороса, острые грани которого сошлись в одной точке - в центре ослепительного солнечного диска, выглянувшего из-за ближнего "остроухого" гребня.

   К полудню выбрались на перевал Кара-Тюрек - Чёрное Сердце. Люда, хоть и сидела всю дорогу верхом на лошади, вымоталась порядочно и подумала, что название такое дали ему совсем не напрасно. От Кучерлы тропа пошла вверх на очередную горную ступеньку под углом градусов в сорок. Лошади оскальзывались на глине, приседали, запинались о корни деревьев и все же упорно шли вперед. На плоскогорье восстановили немного дыхание и силы, наверстали упущенное время и к затяжному подъему приступили сходу, не остановившись даже у призывно журчащего ручейка.

   Лысый горб перевала, усыпанный скальными обломками, с одной стороны обрывался в долину реки Аккем полуторакилометровой стеной, с другой тропу подпирал язык вечного снега, сползающий с соседней макушки. Вид отсюда был потрясающий. По правую руку, казалось - совсем рядом, вздымалась красавица Белуха, с развивающимися над обеими вершинами ослепительно-белыми стягами облачного тумана. Люда спешилась, достала фотоаппарат и в упоении щелкала окружающие пейзажи, пока пронизывающий ветерок не напомнил об обманчивом климате высокогорья.

   Вниз дело пошло веселее, хотя и приходилось постоянно отклоняться назад в седле, отчего поясница и пресс с непривычки "гудели" органными трубами. Тропа извилистыми уступами скатилась с перевала к метеостанции и, минуя ее, вывела на берег озера, прямо в "городок" МЧС, состоящий из нескольких вагончиков-бочек и пары дощатых домишек.

   - Прибыли, - коротко отрапортовал проводник, спрыгнул на землю и помог спуститься "хозяйке". - Здесь вам помогут к кому-нибудь "прицепиться".

   Дверь в ближайшей бочке распахнулась и на крылечко вышел лохматый парень в тельняшке с чёрными полосами и брезентовых штанах.

   - Здорово, Абак! Что за красавицу привез?

   - Здравствуй, Стас! - проводник улыбнулся в первый раз за всё время пути. - Сильно хочет девушка на Гору сходить, да не с кем. Найдёшь кого?

   - Что-нибудь придумаем, заходите.

   - Нет, я сразу назад, - помотал головой Абак и обернулся на Людмилу. - Возвращаться за вами, нет?

   - Не надо, - ответил за девушку Стас. - Я вас к двум крепким ребятам "прикреплю", с ними и обратно пойдете, - он прищурился и подмигнул, - хозяйка в дороге мужичкам всегда пригодится. Как вас зовут?

   Люда назвала себя и поинтересовалась:

   - Они уже здесь? Откуда?

   - Да, как раз вчера пришли, в бане душу отводят. Столичные ученые из Академгородка.

   - Вот как! - Люда вскинула удивлённые брови. - Земляки, значит.

   - Да?! - хохотнул Стас. - Вечерком познакомлю. Палатку можете неподалеку ставить, или - хотите, ночуйте в вагончике. Моя команда на днях ушла на дельтапланах проветриться, так что шконок свободных хватает. Давайте, вещи помогу занести.

   Он спустился с крыльца, принял у проводника рюкзак и мешок с продуктами, распрощался за руку. Потом провел Людмилу в соседний вагончик, указал спальное место.

   - Распакуетесь, заглядывайте на огонёк, скоро картошка поспеет с грибами. Поболтаем за чайком.

   Вечерние посиделки затянулись к полуночи. Что Стас, что его давние знакомцы, Влад с Сергеем, не раз штурмовавшие вершину по своему хотению и по научным делам, оказались отличными рассказчиками. Люда просто упивалась живым разговором, открытыми лицами собеседников, добрыми, не всегда интеллектуальными шутками и неподдельной искренностью взглядов и улыбок.

   Через полчаса ужина мужики, а им всем оказалось порядочно за тридцать, уже были с ней на "ты", и даже без спиртного. Перед штурмом Горы не полагается расслабляться, она этого не любит.

   - А рассказывал я вам, как прошлой зимой ко мне французов занесло? Нет? - Стас отвалился от стола и кивнул на стену, сверху донизу заставленную по полкам разномастными пустыми бутылками. - Вон "Наполеон" виднеется.

   Сижу, короче, топлю печку на ночь покруче, чтоб до зари тепла хватило. А морозяка на улице под тридцатник заворачивает, да с ветерком. Вдруг открывается дверь, и падают на пол две мумии - мужик с бабой. Одеты, правда, грамотно, только глаза в прорезях видны, но по такой погоде один хрен, как ни одевайся, а надолго не хватит, даже с автономным подогревом. Раздел я их махом до трусов, растер спиртом, и внутрь, конечно, по полстакана заставил принять. Накормил горячим, чтоб не развезло, и спрашиваю, какая нелёгкая их принесла в январе. А они по-русски ни бельмеса, на своём шпарят. Это нам нисколько не помешало. Выпили коньячку ихнего, потом водочки, разговорились за милую душу. Они мне про Францию, про Париж, Лувр там, Нотр Дам, Монт Сан-Мишель... Я им про Сахалин, с Чукоткой и Камчаткой в придачу. До утра просидели - и ни в одном глазу. Спали до обеда, пока не замёрзли снова. Печку раскочегарил, супу наварил. Поели они, собрались и ушли. Вот такая история.

   Стас замолчал, раскурил папиросу.

   - Куда ушли-то? - спросил Влад, удивлённо посмотрев на товарища.

   - Да хрен его знает. Я, чего-то, совсем перестал их понимать на другой день. Так что, не скажу...

   Люда смеялась до слез, и парни оценили репризу, но смотрели всё же недоверчиво, с ожиданием.

   - Соврал я, а вы и уши развесили, - улыбнулся Стас, прищурившись. - Куда я их пущу, одних? Отправил в тот же день на попутном вертолёте, от греха подальше. Туристы...

   За ужином гостья изредка посматривала в окно, где, как на ладони, светились искрящиеся вершины Белухи. Гора, розовая в закатных лучах, притягивала взгляд, и что-то ещё, какая-то легкая несуразность, заставляла Людмилу возвращаться к живописному пейзажу, пока она внезапно не поняла, что в нём не так. На улице падал снег! Сначала это были редкие снежинки, которые пролетали перед глазами, не успевая "зацепить" сознание, а вскоре за окном разыгралась настоящая метель.

   Хозяин "берлоги", обратив внимание на изумлённое лицо девушки, так и покатился со смеху, его поддержали и старые знакомцы. Людмила же сидела в полной прострации и беззвучно открывала рот, пытаясь выдавить из себя хоть слово. - Не пугайся, всё в порядке, - Влад похлопал её ладонью по коленке. - Это такой необычный материал - "медленное стекло". В 2002 году мы с Сергеем работали одну фантастическую идею...

   - Что это значит? - девушка, наконец, снова обрела дар речи.

   - В двух словах - стекло, которое "тормозит" проходящий через него свет. Ты видишь сейчас за окном то, что происходило на самом деле лет пять назад. Это подарок Стасу на именины, мы его забросили сюда однажды вместе с оборудованием на вертолёте, когда бурили ледовый керн на Седле Белухи. Эксперимент, в общем, удался, только полученный временной сдвиг не совпал с сезонами текущего года. Но это придает "окну" дополнительный колорит, не правда ли?

   - Разве такое возможно? - спросила Людмила, кивнув машинально. - И чем вы вообще занимаетесь в Академгородке?

   - Да всем понемножку, - Сергей улыбнулся, - чистой наукой в Институте геологии и промышленными задачками в Технопарке. В частности, визуальный эффект "медленного стекла" получен как побочный во время поиска новых материалов для аккумулирования солнечной энергии, по заданию робозавода. Название мы позаимствовали из одного старого романа, потому как вещество в копеечку похоже на "предсказанное" автором.

   - Ну, что, закругляемся? Пора спать, а то наша компаньонка не успеет отдохнуть, как следует, - Влад поднялся. - Спасибо за ужин, Стас. Спокойной ночи!

   Наутро Сергей навел ревизию в рюкзаке Людмилы, упаковал все компактно, добавил сверху часть продуктов, остальное велел оставить у Стаса до возвращения. Проверил вес поклажи и забрал себе палатку, а девушке к обмундированию добавил каску с теплой вязаной шапочкой и пару карабинов. Влад больше молчал, поинтересовался только альпинистским стажем новой компаньонки, кивнул неопределенно, услышав ответ о студенческих тренировках, и зашагал вперёд по берегу.

   Над молочно-голубой водой висела лёгкая дымка. Озеро питалось тающим ледником, бесчисленными ручейками из-под многокилометровой спрессованной глыбы, веками ползущей с Аккемской стены Белухи по глинистому ложу межгорной котловины. Поэтому и вода была такой мутной и стылой, даже на вид.

   Первое серьезное препятствие встретилось сразу за болотистой оконечностью озера. Когда-то ледник "доставал" до узкого перешейка между хребтами, и буквально натолкал перед собой гигантский завал из скальных обломков, сквозь который с рычанием и гулом рвался в долину бешеный талый поток. Переправившись на другой берег по шаткому мостику в две доски, маленькая экспедиция углубилась в замшелые каменные джунгли по еле-заметной тропке. И это все ещё были "цветочки".

   Завал Люда одолела за час, под присмотром Сергея. Влад дожидался их в бревенчатой часовенке, примостившейся на взгорке. Отсюда начинался главный маршрут восхождения на Белуху. И именно здесь в начале тысячелетия добрые люди поставили православную веху в память о тех, кто не вернулся, и как напутствие тем, кто попал в сферу притяжения Великой Горы и откликнулся на ее "вечный зов".

   Помолчав несколько минут перед кроткими ликами святых, они двинулись дальше, забирая все выше и выше по левому склону. Язык ледника, усыпанный скальным крошевом, остался внизу, а под ногами "дышала" крутая осыпь каменных глыб, сочилась влагой морены, грозя сбросить с себя неосторожного путника за один только неверный шаг. Людмила потеряла счет времени. Солнце палило нещадно, глаза заливал пот, рюкзак давил на бедра и тянул плечи назад, ноги осторожно "пробовали" каждый обломок на устойчивость, пальцы вцеплялись в расщелины мертвой хваткой, а двухмерному лабиринту, казалось, не будет конца...

   Но всё же к полудню тройка выбралась, наконец, на кромку ледника и устроила короткий привал. Люда отстегнула лямки, выпросталась из-под отяжелевшей поклажи и привалилась спиной к рюкзаку, мстительно придавив его к скале. Закрыла глаза, восстанавливая дыхание.

   - Смотрите, спасатели летят! - раздался вдруг громкий крик Сергея.

   - Скоро осень... - невозмутимо добавил Влад.

   В ослепительно синем небе, распахнувшемся над головой меж острых сверкающих зубцов, беззвучно плыли две радужные птицы. Людмила вскинула ладонь козырьком ко лбу, проводила взглядом дельтапланы до самого поворота котловины, пока они не скрылись, растаяв в воздухе под солнцем, словно чудесное виденье.

   - Вот безбашенные ребята! С Белухи сиганули, всё им нипочем, - восхищенно пробормотал Сергей, а Влад только усмехнулся, поглядывая внимательно на девушку, но она держалась молодцом и не выглядела чересчур уставшей.

   Накормив компаньонов на скорую руку чаем с бутербродами, Влад быстро сложился. Закинул за спину неподъёмный вьюк и снова зашагал впереди, уводя свою команду на самый гребень ледника, чтобы миновать большую часть поперечных трещин и обойти ручьи, избороздившие глубокими желобами ноздреватую поверхность.

   Сплав льда и камня тянулся гигантским серпом вдоль Аккемской стены. Здесь были свои "хребты" и "ущелья", "речные долины" и "степные" террасы, - дикое нагромождение препятствий очень напоминало лунную поверхность, какой Люда ее видела однажды в телескоп. Настолько нереальным и, самое главное, огромным представлялось это вздыбившееся великолепие. Маршрут не был монотонным, но конца и края ему, казалось, никогда не будет.

   - Сколько ещё? - спросила Людмила Сергея на очередной короткой остановке, переводя дух.

   - Тебе в чём лучше ответить: в часах или в километрах? - улыбнулся напарник.

   - А в чём меньше?

   - В часах - ещё три, примерно, и будем на месте.

   - Хорошо бы...

   Зря они занялись прикидками - небесная канцелярия не любит самонадеянности.

   Через пару часов солнце вдруг спряталось за белки. Небо в один миг прижалось к земле, потемнело, заклубилось, заворочалось, порыкивая глухо, словно потревоженный в берлоге медведь. Ветер скатился по отвесным склонам, хлестал в лицо, сыпал вперемежку градом и дождевыми струями. Молнии ежеминутно проскакивали между тучами параллельно земле, будто огненный след исполинского чабанского бича, в исступлении стегающего непокорные скалы. Воздух наполнился незатихающим гулом и грохотом.

   То-то весело стало путешественникам, аж душа в пятки! Сгрудились они в кучку, как отбившиеся от стада бараны, шли друг за дружкой вслепую, дрожа от холода и усталости. Не спасали от ледяной воды, льющей со всех сторон, ни плащи, ни куртки. Сухой нитки не осталось в одежде, и кожа, казалось, насквозь промокла. Люда и ругала себя в голос, и смеялась, и кричала что-то в обезумевшее небо, и продолжала идти, понимая, что остановка смерти подобна. Две-три минуты без движения, для передышки - и начинаешь превращаться в ледяной столб, всеми фибрами ощущая стекающие с одеревеневшего тела остатки тепла. А где-то недалеко ждал их в серой мгле жестяной домишко гляциологов, примостившийся к изгрызенному краю верхнего ледника Арбуз, "стекающего" с перевала Делоне, на единственном более-менее ровном пятачке под названием Томские Ночёвки.

   Об этом кричал-рассказывал на ходу Сергей, стараясь отвлечь и подбодрить упавшую духом спутницу. К девяти вечера, дружно выстукивая зубами "Танец с саблями", добрались они, наконец, до обжитого островка на "лунной" поверхности, где их встретила группа профи-альпинистов, только что вернувшаяся с восхождения. Первым прибежал Влад, освободился в домике от поклажи и тут же вернулся к своим товарищам, отставшим метров на семьсот. Забрал у Людмилы рюкзак, что заметно прибавило ей оптимизма и прыти.

   Через полчаса компактный походный примус оглушительно гудел на дощатом столе, спирт, припасенный для такого случая, загулял по жилам ходоков, разгоняя стылую кровь. Канул в небытие долгий переход, и под жестяной крышей на краю земли стало жарко от душевного тепла, от весёлых разговоров и искрящихся в пляшущем свете горелок и свечей взглядов - четырнадцать человек набилось в крошечную хибарку!

   А на улице, конечно, тут же и гроза прекратилась, разъяснилось, и светло стало под яркими звездами и просто холодно. Вокруг молчали заснеженные вечные горы... Благодать!

   - Ну, как ты? - глянул Влад на Людмилу, пригревшуюся в спальнике на деревянных нарах.

   - Хорошо-о, спа-а-си-и... - она улыбнулась, попыталась разлепить веки, да накативший сон не дал закончить фразу.

   Разбудил ее тихий шорох. Люда открыла глаза, в домике никого не было. За маленьким оконцем ослепительно сияли зубцы Короны Алтая. Яркий луч сквозь щель под крышей прострелил наискось комнату, выхватив из сумрака кусочек половицы, а в самом центре солнечного блика сидела мышка и грызла сухарик, внимательно следя чёрными дробинками глаз за проснувшейся гостьей.

   - Привет, - шепнула девушка, осторожно расстегнув молнию и выпростав голову из капюшона спальника. - Значит, ты здесь хозяйка. Как же ты сюда попала, бедняжка?

   Мышка прервала завтрак, замерла на секунду и, не услышав больше ничего достойного внимания, снова принялась за дело. Люда с удовольствием потянулась, ощущая во всем теле звонкую истому, и рывком подскочила на ноги, совсем забыв про низкий потолок. Он тут же напомнил о себе, стукнув ее по голове. Девушка ойкнула, почесала макушку и осмотрелась в поисках своих вещей. Но кроме еще двух спальных мешков, раскинутых рядом на досках нар, ничего не обнаружила. Мышка неторопливо убежала под стол.

   Тут в тамбуре за занавеской скрипнула дверь, и в домик тихонько вошел Сергей. Увидев, что компаньонка уже на ногах, причем, очень красивых и голых от шерстяных носков до самого обреза свитера, он расхохотался:

   - Ой, сейчас ослепну! - и прикрыл ладонью глаза.

   - Ага, сами меня без штанов оставили, - Люда юркнула в спальник и шутливо рассердилась: - Верните вещи быстро, пока я снова не замерзла!

   - Да они сушатся на улице. Пойду, проверю, а ты пока чаю завари, пожалуйста, - Сергей поставил на примус котелок с водой, разжег горелку и развернулся к двери, посмеиваясь на ходу. - Соседи наши ушли давно, а ты все дрыхнешь...

   Людмила дождалась, пока закипит вода, погасила пламя и сыпанула под крышку заварки. Тут и Сергей с Владом вернулись, принесли подсохшие вещи.

   - Надо же, и в рюкзаки вода пробралась, пришлось всё вытряхивать. Но ничего, позавтракаем, и можно будет упаковываться и двигать дальше. Не передумала? - Влад посмотрел на девушку. - А то оставайся, подождешь нас здесь.

   - И не надейтесь! - Люда оделась, обула ботинки и прищелкнула каблуками, задорно тряхнув головой.

   На Арбузе, покатом, но относительно ровном леднике Сергей потренировал немного Людмилу, чтобы она освоилась в "кошках" и прочувствовала связку. А Влад за это время поднялся на гребень перевала Делоне и натянул веревочные "перила" вдоль едва заметной тропки следов, натоптанных в ноздреватом снегу альпинистами.

   Пока девушка настраивалась на очередной переход, разминая гудевшие от непривычных ежедневных нагрузок ноги, позади захрустел снег и раздался приветственный возглас:

   - Здравствуйте, коллеги! Разрешите воспользоваться перилами?

   - Да пожалуйста, - обернулся на голос Сергей.

   Подошедший альпинист-одиночка, экипированный с ног до головы в профессиональный термокостюм, в маске и тёмных очках под оранжевой каской, кивнул и, не останавливаясь, споро перебирая руками шнур, буквально взбежал по трехсотметровому склону наверх. Пожал руку встретившему его на козырьке Владу, поправил ремни небольшого рюкзака и скрылся за белым перевалом. Людмила, как зачарованная, проводила его глазами, открыв рот. Смутилась собственной реакции, скользнула взглядом по невозмутимому лицу напарника и, защёлкнув карабин на верёвке, полезла вверх, сердито вгрызаясь передними когтями на ботинках в оплавленную снежную корку. "Я тоже так могу!" - упрямо твердила она себе, и эта весёлая злость помогла ей позабыть ноющую боль в икрах ног.

   Компаньоны оценили выдержку и решимость своей спутницы, взяли приемлемый для нее темп ходьбы, чтобы не сбивалось дыхание в разреженном воздухе, и через несколько часов размеренного подъема миновали Берельское седло. Останавливаться не стали, чтоб не сбиваться с ритма восхождения, и зашагали дальше - вперёд и вверх. Тем более, и погодка стояла, как по заказу, безветренная и ясная, надо было ловить момент, пока Гора "пускала" к себе.

   Солнце полыхало в зените ярым костром, стараясь прокалить путешественников до седьмого пота, а вокруг них, под ослепительным синим небом, рассыпались лучистыми искрами заснеженные склоны и макушки горных хребтов, окутанные вечной морозной дымкой. Воздух звенел в ушах нескончаемой тишиной и ласкал губы студеными дыханьем. Было и жарко и холодно одновременно.

   - На ночевку станем на перевале под самой вершиной, где с японцами керн отбирали, - предложил Влад, Сергей кивнул. - Только прошу сразу, Люда, - к козырьку ближе полста метров ни ногой! Вид оттуда, конечно, исключительный - весь ледник под Аккемской стеной и долина как на ладони, но очень опасно. Наст не надёжен.

   - Без вас я никуда, - улыбнулась девушка устало, - да и не смогу...

   - Держись, подруга, чуть-чуть осталось! - Сергей подмигнул ей в ответ, но за темными очками этого конечно никто не увидел.

   Пока Влад варил дежурную кашу с тушенкой, растопив снегу в котелке, его друг споро раскинул палатки. Благо, обычный для Белухинского перевала ветер куда-то пропал и не рвал из рук тугую парусину. Темнело здесь позже, чем внизу, но путешественники не стали дожидаться ночи и, отужинав, тут же отправились на боковую.

   Утро снова встретило их горячими солнечными лучами, впору было загорать. Но близкая вершина манила к себе неудержимо, и компаньоны, не сговариваясь, обули "кошки", обвязались веревкой и налегке пошли к ней в гости, вытянувшись цепочкой по сглаженному настом скальному гребню. Люда поднялась второй, вслед за Владом и замерла на полушаге. Сердце ухнуло вниз от восторга и страха - шершавый изогнутый язык ледника волнами "стекал" в долину и казался сверху детской горкой - садись на пятую точку и катись с ветерком!

   - Как раз одни уши доедут, - негромко сказал подошедший сзади Сергей, будто услышал мысленный всплеск девичьих эмоций.

   Люда улыбнулась, задрала на лоб очки и маску и присела на выступающий из подтаявшего снега камень. Стоять во весь рост было неуютно, до противной дрожи в коленках, - так сладко манили открывшиеся перед глазами высота и простор, затягивали в себя. Хотелось оттолкнуться с разбегу и, раскинув руки, полететь на упругих воздушных потоках, поднимаясь еще выше и выше над окрестными вершинами. Оставляя навсегда суету и пустые хлопоты обыденного существования. И горы отозвались на ее душевный порыв глухим рокотом ледопада - на склоне Короны заклубился снеговой пылью далёкий, но ясно различимый отсюда, обвал. Сама вечность дышала вокруг тысячелетней неподвижностью, на самом деле отчаянно хрупкой, как и все в этом мире...

   - Ради таких ощущений стоило взобраться, а? - Влад тоже снял очки и впитывал взглядом окружающее. - Заряжаешься жизнью, и хватает надолго... до следующего раза, по крайней мере.

   - В колокольчик позвони, отметься в анналах, - Сергей указал рукой в сторону и чуть ниже, - иначе, вершина забудет тебя. Шучу. Примета местная - не позвонишь, значит, не была на Белухе!

   Людмила поднялась, шагнула к прямоугольному скальному выступу, возле которого на воткнутом в расщелину ледорубе висел бронзовый колокольчик. Но сначала ее внимание отвлеклось на привинченные к камню металлические таблички с фотографиями и надписями - память о тех, кто остался здесь навсегда. Девушка внимательно прочла фамилии погибших и осторожно притронулась к язычку миниатюрного колокола, откликнувшегося чистым долгим звуком. Оглянулась на парней. Они молча стояли рядом.

   - Ну что, пора двигать назад, - тряхнул Влад головой, выныривая из воспоминаний. - Похоже, погода собирается испортиться.

   Его слова подтвердил резкий порыв ветра, взметнувший снежную пыль под ногами.

   Внизу, на седле, в белёсой мути невесть откуда взявшегося тумана, они без лишних слов упаковали рюкзаки, отставив завтрак до следующей стоянки. Нужно было срочно убираться с неуютного, скованного ледяным безмолвием поля. Людмила сложилась первая, вытянула из твердого наста дюралевые колышки, накинула на правый ботинок капроновую петлю растяжки, чтобы палатку не унесло набиравшим силу ветром, и склонилась над рюкзаком.

   Но не успела она расстегнуть боковой клапан, как воздух вдруг уплотнился, больно ударил в глаза струёй мелкой сечки. Отчего девушка зажмурилась на мгновение, потеряла равновесие и тут же повалилась лицом вперед - ноги как будто выдернули из-под нее - и заскользила на животе, увлекаемая непонятной силой. Скользила все быстрее и быстрее, с ужасом понимая, что тащит ее прямиком к обрыву. Она крутанулась на спину и тут же пожалела об этом - надо было тормозить передними зубьями "кошек", а так правую ногу задрало еще выше, следом за поднявшейся в небо, раздутой бешеным ветром палаткой. И Люда закричала, не в силах оторвать взгляда от парящего разноцветного купола, неумолимо увлекающего её в бездну...