Зато искренне
Памяти Юлии Вознесенской
"Чегой-то я ничего не понимаю."
(из письма Юлии Вознесенской, прочитавшей черновик этого текста)
- "Иллюзий у меня нет.
Люди.
Слабы и лукавы. Все. Очень нужны любовь и понимание. Всем.
Других людей. Которых сами - все - не понимают и не любят.
Хотя думают, все, что любят и понимают.
Взаимно.
И это иллюзия.
Моя Иллюзия о Людях. О себе.
Зато искренне."
- вздохнул NN. И еще раз вздохнул. И
посмотрел вверх.
Сегодня, думает, надо будет... но сначала... а потом...
По ТВ или из радио Человек услышал, увидел, или ночью - еще в Интернете - прочел, а утром - вот уже и приятель позвонил и спросил: " А ты знаешь, что сегодня!? Ты идешь?"
- А то! А ты?
А как иначе? За нашу и вашу свободу, когда мы едины-мы непобедимы, а ты выйдешь на площадь?
Крепкий чай, быстрый бутерброд не важно с чем.
Он вздохнул, заторопился, откашлялся и вышел, и приехал, и встал рядом с другими людьми, что утром проснулись и - см. выше.
Утренние люди стали толпой. Небольшой толпой внутри огромного города.
Куда они все едут и едут, мимо, куда идут и идут?...когда мы здесь... мы...
В мегафоны откуда-то сверху (это обязательно - хоть немного, но сверху, с грузовика, с балкона, со скамейки, с чьей-то блестящей машины, с плеч товарищей, изображающих корявую пирамидку, с высоты своего огромного Я) выбрасываются людям слова.
Визгливая тетка, мордастый дядька, дядька с бородкой козлиной...
Воодушевляют. Или раздушевляют. Не философствуй!
Слово и дело, хватит слов, наше дело правое, правое дело - делай! Мы победим, они это знают, они нас боятся, потому что мы сила, наша правда, вот вся правда, о которой!.. Пора! Так победим!
В едином порыве единой душой толпа орет, ликует, прет, сметает.
И сметена, скомкана, рассечена и рассеяна другими людьми, утром проснувшимися (см. выше), служивыми, охраняющими покой и порядок в государстве. Но сейчас они за людей не считаются, это они преградили дорогу в царство свободы, и имя им страшное ОМОН. И у них каски и маски, и щиты, и дубинки.
Душа толпы не знает сомнений и страха.
Неприятное чувство, где-то в середине тела, глубоко где-то, кричит "опасно!" и "нет!"
Но мы! мы!
Визгливые тетки и наглоглазые дядьки ускользают. До новых встреч, друзья, соратники! Мы победим!
А ведь они тоже были маленькими?
А потом они росли, учились, учились, учились...
Когда милые умненькие девочки и любознательные усидчивые мальчики становятся тетками и дядьками, охочими до власти и денег? До свободы и мира во всем мире и справедливости настоящей демократии bla-bla-bla.
Вот этот момент перехода - поподробнее, прошу, помедленнее, стоп-кадрами - как он случается и почему?
И это бывает со всеми или склонность надо иметь?
Когда в голове что-то такое щелкает и превращенье начинается, начинается... Куколка в бабочку, куколка в гусеницу, в червяка с потенцией полета.
Взгляд, скользящий из авто на "пипл-схавает", на "быдло", на "народные массы".
И вот он-она орет в мегафон свою правду, свою ложь, ложь, ложь свою, полуправду орет привычно, автоматом, прицельно, пристрелянно, и холодно смотрит на толпу, что утром еще была людьми.
А потом ужин, конечно. Еда нужна всем?
- Спрашиваешь!- Мы ведь такие же люди, как все. - Как все, конечно, как все, а ты сомневался?
- Я?!
В клубе, очень закрытом, среди своих. Совсем своих людей, своего круга. Узкого-узкого-узенького, узлом затянутого круга их, своих людей.
А толпа?
Толпа расходится, разбегается, разъезжается.
Домой или к друзьям, или домой с друзьями - разгоряченно пить и вспоминать, и спорить, и есть вкусную еду.
Еда нужна всем. И свобода всем нужна. Да-да-да! За нас!
Других скручивают в околоток, и они немного боятся неизвестности, и чувствуют себя героями.
Потом их отпускают, и друзья, подруги и свобода встречают их у выхода, щелкают фотоаппараты, все телекамеры мира снимают картинку, и еще, и еще.
"Хорошая картинка, и эта вот, эта, ха, пойдет, да. Да-да-да!"
Домой, домой! Или к друзьям. Или еще куда-нибудь, догуливать, выбрасывать адреналин во все стороны света и тьмы. Вот кафешка хорошая. А там еще лучше. И дешевле, кстати.
"Эй, люди, а где Васька-то?"
"Димон первым смылся."
"Вот не верю я этому, не верю."
"Он сам себе не верит. Трепло, блин. А что делать?!"
"Верю-не верю, прям девочка с ромашкой, блин!"
-Они нас за людей не считают, они, они. - Гады они продажные.- Ворюги.- Кровопийцы. - Кто? - Да все!
Давай, наливай. Кто милей? Никто! Я не за, я - против. Против всех, да! Ура! Да наливай же.
А сигареты где? Дым коромыслом, коромысло дымом, bla-bla-bla.
- К защите толпизма будьте готовы! - Всегда готовы!
Зато искренне.
Мятутся народы.
Огромный город зажигает огни. Желтые и белые фонари светят всем. И разноцветные фонарики рекламы. И окна.
Мне жаль одного Человека. И еще одного жаль. И еще.
Не унижай меня своею жалостью!
Я люблю его, наверное.
Ночь придет, сон придет, спать пора, просто спать, баю-бай, поцелуй меня.
Человек спит, как убитый. Имя ему Имярек.
- "Чегой-то я ничего не понимаю."- вздохнул NN, искренне зато.
Да, вот такие дела. Вот как бывает.
Москва. 2007
|
|
Связаться с программистом сайта.