Константинов Владимир Ефимович
Аскольд и Дир. Поход на Царьград

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Константинов Владимир Ефимович (akonst.im@mail.ru)
  • Размещен: 27/05/2014, изменен: 20/10/2015. 382k. Статистика.
  • Повесть: Проза
  • История
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Флотилия русов под стенами Царьграда - столицы Византии. Это знаменательное событие произошло после того, как киевские князья Аскольд и Дир внезапно, как гром среди ясного неба, в июне 865 года со своей огромной флотилией кораблей и стопятидесятитысячной конницей своих союзников хазар появились под стенами Царьграда, намереваясь взять столицу Византии штурмом. Обо всех перипетиях этого похода, как он закончился и какие имел последствия, как для Руси, так и для Византии, повествуется в этой книге.

    • "Русь изначальная"

    Владимир Константинов

    Аскольд и Дир. Поход на Царьград

      
       Флотилия Русов под стенами Царьграда - столицы Византии. Это знаменательное событие произошло после того, как киевские князья Аскольд и Дир внезапно, как гром среди ясного неба, в июне 865 года со своей огромной флотилией кораблей и стопятидесятитысячной конницей своих союзников хазар появились под стенами Царьграда, намереваясь взять столицу Византии штурмом.
       Обо всех перепетиях этого похода, как он закончился и какие имел последствия, как для Руси, так и для Византии, повествуется в этой книге.
      

    Предисловие

      
       Книга основана на достоверном историческом событии - походе в 865 году русских дружин на Царьград. Это событие сыграло решающую роль в утверждении международных позиций Киевской Руси.
       В книге я не претендую на то, чтобы соперничать с трудами историков-профессионалов. Моя книга - это больше художественное произведение, чем историческое, и главная ее цель - представление собственной точки зрения на те события, которые происходили на территории Украины во второй половине IX столетия.
       Если говорить откровенно, то я всю свою сознательную жизнь чувствовал в себе какую-то раздвоенность. Это выражалось в моем увлечении медициной и историей одновременно, и никаких предпочтений у меня не было. Но при более глубоком проникновении наедине с собой в свои мысли и чувства я начал понимать, что никакого раздвоения нет. Просто в различные периоды жизни я проявлял себя по-разному. Вывод один - время формирует те или иные увлечения, ту или иную тематику. И если я двадцать пять лет своей жизни посвятил медицине, а последние десять лет - истории, то в этом есть какая-то закономерность. Ибо, пока я с увлечением занимался медицинской практикой и написал на эту тему более десятка книг, внутри меня интерес к изначальной истории Украины-Руси все более возрастал. В конечном итоге, этот интерес выплеснулся выходом в свет моей первой книги "Змиевы валы" (2008 г.), а затем и второй - "Спокуса" (2010 г.).
       И вот перед вами, уважаемые читатели, моя новая книга "Аскольд и Дир. Поход на Царьград". В своем художественно-историческом повествовании о событиях тех далеких лет я рассказал о походе флотилии русов на Царьград и о его результатах. В книге я разделяю точку зрения многих историков о том, что веховой и самой значимой датой в истории Украины-Руси изначальной было 25 июня 865 года. В этот день в окрестностях Царьграда был заключен мирный договор между государством Русь и Византией. Этим договором мировая держава Византия не только признала существование могучего славянского государства, но и вступила с ним в дипломатические и торговые отношения. Это, в конечном счете, привело к христианизации Руси и появлению на карте Европы могучего и цивилизованного славянского государства с хорошо развитой инфраструктурой управления.
       В книге я довольно однозначно трактую вопрос о решающем влиянии варягов на становление Руси как государства. В этом вопросе я придерживаюсь точки зрения известного шведского историка Андерса Стриннгольма, которую он изложил в своей книге "Походы викингов", и которая мне кажется наиболее исторической.
       Я надеюсь, дорогие читатели, что моя книга хоть немного расширит ваше представление о событиях тех далеких дней в Украине и поможет нам, гражданам нашей прекрасной страны, воспрянуть духом при воспоминании о великих деяниях наших предков.
      
       Владимир Константинов
      

    Глава I. Приходите править нами...

      
       В IX веке нашей эры славянские племена занимали половину Европейского континента - от Адриатики до верховий Итиля* и от Лабы до верховий Бузана. Это была огромная территория, которая представляла собой обширную зону расселения и ассимиляции славянских племен, восточная ветвь которых населяла значительную часть великой Русской равнины, доходя на севере почти до Финского залива, а на юге до Понта Эвксинского и низовий таких рек, как Истр, Тирас и Данаприс. Историческим центром восточного славянства было среднее течение Данаприса. Здесь строились, начиная с первого столетия нашей эры, "Змиевы валы" - земляные сооружения, ограждавшие славян от набегов кочевников. Здесь находились три самых древних города славян - Куяба (Киев), Славля (Переяслав), Арта (Родень-Родня, в устье реки Рось). Размещались восточно-славянские племена крупными группировками и большими устойчивыми племенными союзами. Эти племенные союзы на юге граничили с большим числом малых и больших степных племен, кочевавших по бескрайним просторам Большой степи - местности, простиравшейся от реки Данаприс и до берегов Эвксинского, Сурожского и Гирканского морей. Эти орды воинственных кочевников были объединены в Хазарский и Мадьярский каганаты, которые вели почти беспрерывные войны, как с Киевской Русью, так и с другими, не входящими в ее состав, славянскими объединениями. Победы и поражения в разные времена были уделом и тех, и других противоборствующих сторон.
       Одним из самых крупных и мощных славянских племен были поляне. Они размещались на берегах Данаприса и Десны. Им принадлежали такие города, как Киев, Чернигов и Переяслав, составлявшие ядро Русской земли. В южной части этого пространства на реке Рось и южнее, по реке Тясмину, находилось большое поселение первичного славянского племени русов, постепенно превратившееся в мощный союз славянских племен, распространивший свое имя и влияние на всю Полянскую землю. Южная граница этого мощного племенного союза русов доходила до Эвксинского и Сурожского морей. На севере территории расселения русов доходили до самых холодных и безжизненных равнин северо-востока. Этот мощный "суперсоюз" русских племен формировался постепенно, в процессе объединения старой шведской Руси, Русского каганата и новой Руси, в основе существования которой было первичное шведско-славянское племя русов.
       Восточными соседями полян были северяне, занимавшие лесостепное левобережье Данаприса. Центрами северян были Новгород-Северский, Севск, Северский Донец. Граница северян на юге была степной границей Руси и славянских поселений вообще.
       На запад от полян располагались древляне. Их городами были Овруч и Искоростень. Древляне занимали южную часть бассейна Припяти, ограниченную с запада рекой Горынью, а с востока - Ирпенем.
       Хорватами в Прикарпатье и волынянами по Гипанису заканчивалась та широкая полоса восточно-славянских племен, которая шла в степи по древним славянским землям. Непосредственно к полянам на севере примыкали земли таких племенных союзов, как дреговичей, радимичей и вятичей. А их соседями на севере были союзы племен - кривичей, полочан и славен новгородских, которые занимали большие пространства Валдайской возвышенности, Верхнего Итиля и Двины. Северные племена - кривичи, полочане, славен, чудь, мерю, весь и многие другие платили дань варягам, а племена, располагавшиеся южнее Киева - радимичи, поляне, вятичи, хотя и не платили постоянной дани хазарам и мадьярам, но все же находились от них в номинальной зависимости, так как им приходилось платить степнякам большие торговые пошлины. На Севере в это же время обитало много варяжских племен и народов: шведы (свен), норвежцы (урмане), англы (англяне), готы - жители Готланда (готе) и датчане (русы), которые были очень воинственны и оказывали постоянное давлении на своих южных соседей.
       Варягами на Руси называли жителей Скандинавии - дружинников и купцов, торговавших на пути "из варяг в греки". Первыми скандинавами, которые начали проявлять себя за пределами Скандинавии, были народы Швеции и балтийского острова Готланд. Они начали расселяться за пределами своей родины и основывать свои колонии по всему побережью Варяжского моря. Причин такого расселения было несколько. Скандинавию окружают два моря. Необозримый берег, шхеры с широкими проливами и бесчисленными бухтами, островами разной величины и утесами - такая местность разлучала жителей Скандинавии. Между собой по морю они могли друг с другом лучше общаться, нежели сухим путем. Море было для всех них обильной житницей. Так что жизнь скандинавов была разделена между водой и сушей. Итогом этого было то, что они с детства дружили с морем и вырастали моряками. Большая населенность по отношению к малому количеству возделанной земли заставляла их искать чужих берегов для добывания мечом способов к существованию, которых было недостаточно дома.
       Датчане (русы) постепенно проникли на северные территории славян, где вместе со шведскими русами - первичным славянским племенем русов - образовали тот новый мощный "суперсоюз" русов, который стал в будущем основным стержнем Киевской Руси.
       На юге соседями славян был Хазарский каганат, в состав которого входили болгары-кочевники (черные булгары), орды которых постоянно перемещались в степях нижнего Данаприса. У Сурожского моря и в степях Прикавказья обосновались хазарские печенеги, которые, вместе с печенегами турецкими, расположившимися по обеим берегам реки Итиль, совершали набеги на славянские земли, пытаясь покорить славян и сделать своими данниками. По соседству с волжскими булгарами располагались племена кипчаков, которые постоянно передвигались в поисках все новых и новых пастбищ для своих бесчисленных отар овец, лошадей и крупного рогатого скота.
       Наиболее воинственным племенным союзом, входящим в Хазарский каганат, были мадьяры, которые занимали обширные пространства западнее Данаприса. Мадьяры и хазары систематически осуществляли свои разбойничьи набеги на Киев и территории славянских племен, граничащих с хазарским каганатом, -- северян, вятичей, радимичей.
       Особенно опустошительным было нападение мадьяр на Киев в 840 г. Город был разграблен, множество его жителей было захвачено в плен. Затем этих несчастных мадьяры везли в Карх на берег Боспора Киммерийского и в порту на пристани продавали славянских пленников грекам.
       Врагов было много, и полянские верховные вожди - правители Киева - вынуждены были пойти на мирное соглашение. В результате этого соглашения часть территории Киева была подчинена мадьярам, их основной лагерь расположился в урочище Угорское, а киевляне вынуждены были платить захватчикам дань.
       Это произошло потому, что в самом Киеве и на подвластных ему территориях не было централизованного управления, род восставал на род, племя на племя, постоянно велись междоусобные войны. Та система власти, которая сформировалась в Киеве, была сложной, громоздкой и многоступенчатой. В результате этого даже между союзными племенами часто возникали распри и междоусобицы, которые несли разруху, голод и гибель людей.
       А независимые от Киева славянские племена - тиверцы, хорваты, вятичи, кривичи - иногда сами выступали инициаторами набегов на Киев в союзе с кочевниками - мадьярами, болгарами и хазарами.
       Прекратить эти набеги можно было только одним способом - подчинить кочевые племена власти Киева. Но предпринятые попытки это сделать не принесли желаемого результата.
       Часть киевской земли, захваченная мадьярами, постепенно начала ими осваиваться. Мадьяры строили себе дома, обзаводились домашним скотом, а занятое ими урочище назвали на свой лад - Угорское. Такое положение дел не устраивало ни киевскую старшину, ни волхвов - духовных пастырей киевлян, ни самих жителей Киева.
       В IX веке на Русь стали проникать варяги и постепенно расселяться на берегах Варяжского и Северного морей, а затем еще южнее. Толчком к их дальнейшему продвижению на юг стали послы славян новгородских, кривичей, чуди, веси, называвшихся у себя на родине русами, к варягам из Швеции, просивших у них себе государей. "Земля наша велика и обильна, - говорили послы, - а наряда в ней нет. Приходите княжить и владеть ей". Варяги ранее долго господствовали над племенами северных славян, облагали их умеренной данью и пользовались властью благоразумно. Но однажды славяне и чудь восстали на своих варяжских властителей, отказались платить им дань и выгнали из страны.
       Но управляться сами собой они не смогли. Начались междоусобицы и раздоры, сопровождаемые таким беспорядком и неустроенностью, что славяне вынуждены были просить себе государей у варягов. Варяги прислушались к просьбам северных славян, приняли их приглашение, переправились в их землю и стали ими править, наведя в стране порядок и обеспечив безопасность населения от набегов бесчисленных шаек грабителей и насильников.
       Все это было известно киевской старшине, верховному волхву всех полян Рутичу и родовой знати, которых все больше беспокоило состояние дел в собственном государстве. По вине трех самых влиятельных в Киеве полянских вождей - Метлы, Зубра и Фриза, их алчности, чванства и неуступчивости, между ними постоянно велась скрытая от посторонних глаз, но ожесточенная борьба. Они никак не могли решить, кому же в Киеве принадлежит единоличное право распоряжаться данью, взимаемой с населения. Особой остроты этот вопрос достигал при формировании военно-торговых караванов, осуществлявших сбыт собранной дани в другие страны, и при дележе торговых барышей после возвращения караванов в Киев.
       Тем временем отрицательные стороны этих распрей все заметнее отражались на состоянии дел в государстве, делали его слабым и беззащитным. Это облегчало иноземные вторжения, как это имело место с захватом части Киева мадьярами. Попытки военным путем выдворить захватчиков не увенчались успехом, так как в Киеве вместо боеспособной военной дружины на постоянной основе было лишь городское ополчение. Оно собиралось в случае крайней нужды и состояло в основном из не обученных военному делу ремесленников, торговцев и иного посадского люда.
       В то же время, по мере продвижения все большего количества кочевых тюркоязычных племен -- мадьяр, тюрко-болгар, хазар, кипчаков, гузов, а затем и печенегов - с берегов Итиля на запад к Карпатам, "плотность" кочевников в пространстве между реками Итилем и Данаприсом все время возрастала, а, следовательно, усиливалась и военная угроза с их стороны.
       От распрей племенных вождей страдала и торговля Руси с другими странами. Свобода и безопасность торговых путей из Руси на восток, юг и запад была полностью зависима от паразитарного государства хазар, жившего за счет огромных таможенных пошлин, а иногда и прямого грабежа русских торговых караванов.
       К середине IX века дела в государстве дошли до самого крайнего плачевного состояния. Ни один важный вопрос нельзя было решить путем взаимного согласия. Тогда верховный волхв Рутич решился на такой шаг. Он созвал в Киеве всех племенных вождей, родовую знать и волхвов и предложил им, по примеру северных славян, обратиться к язычникам-варягам из Швеции и передать им свое приглашение стать государями на киевской земле. Метла, Зубр и Фриз выступили категорически против приглашения варягов на киевскую землю. Зато все остальные племенные вожди, которые больше всего страдали от неурядиц в государстве, горячо поддержали предложение Рутича пригласить варягов на княжение в Киев. После долгих препирательств, доходящих иногда и до рукоприкладства, Метла, Зубр и Фриз все же вынуждены были присоединиться к большинству, и вопрос с призывом варяг на киевскую землю был решен. Сразу же приступили к выполнению принятого решения.
       Посольскую миссию возложили на купеческого старшину Киева Евдокимия Катка, который вместе со своими братьями вел торговлю со шведским торгово-ремесленным центром - городом Биркой.
       В начале месяца травня 858 года посольский и купеческий караван из 20 лодий двинулся вверх по Данапрису. В середине месяца червеня корабли посланцев из Киева причалили к пристаням города Бирка. Евдокимий Каток сразу же приступил к выполнению данного ему задания. Через управляющего городом Биркой ярла Греттира он узнал, что самыми могущественными людьми в городе являются шведские короли Аскольд и Дир, которые в настоящее время готовятся к походу в южные страны. Короли-братья богаты, у них есть большой флот и довольно многочисленная дружина. Евдокимий Каток преподнес ярлу Греттиру богатые дары и попросил его представить послов русов шведским королям, к которым у них есть важное дело. Греттир согласился выполнить просьбу русов, и в конце червеня такая встреча состоялась. А через две недели после этой встречи варяжская флотилия стремительно двинулась в задуманный Аскольдом и Диром поход в южные страны с посещением Гардарики и города Киева.

    Глава II. Путь из Бирки в Киев

      
       Лето уже в полном разгаре развернуло свои крылья над более чем тысячей островов шведского озера Милар, которое в течение столетий оставалось жизненно важным центром коммерческой жизни северных стран. Конечным, самым западным пунктом этого озера был замечательный во всех отношениях остров Бьерке. Здесь, на нем, возник и достиг своего расцвета г. Бирка - крупнейший центр торговли в Швеции. В девятом столетии он стал особо притягательным для многочисленных торговцев и воинов из Швеции и острова Готланд, которых называли колбягами. В город Бирку они собирались по призыву своих вождей, чтобы затем под их предводительством плыть в другие страны и покорять новые народы.
       Один из таких воинственных потоков колбяг возглавили шведские короли Аскольд и Дир - воины сильные, смелые и властные. Когда в 855 году Аскольд и Дир приплыли на своих тридцати кораблях - драккарах и кнерах - в город Бирку, у них были все признаки королей - большой военный флот, воинская слава, богатство и свита из двух десятков прославленных в боях ярлов и конунгов.
       Город Бирку Аскольд и Дир выбрали не случайно. Он покрывал площадь более 30 акров и был защищен своим географическим положением, весьма отдаленным от открытого моря, а, следовательно, и от многочисленных пиратских шаек, рыскавших на море и на суше в поисках легкой добычи. Город был укреплен скалистым холмом высотой более 20 саженей. Одна сторона этого холма представляла собой отвесную скалу, три другие были отгорожены от внешнего мира крепостным земляным валом с четырьмя башнями и двумя воротами.
       В самом центре этой крепости стоял на каменном фундаменте длинный дом, в котором было шесть комнат. Этот дом для себя и своей свиты избрали Аскольд и Дир.
       В Бирке Аскольд и Дир объявили о наборе среди колбяг дружинников для похода в южные страны. Колбяг всячески прельщали огромными богатствами этих стран, которые станут для них легкой добычей, а также воинской славой, которую они добудут, отправившись в поход. Желающих плыть в южные страны оказалось очень много, и дружина из двух тысяч колбяг была набрана за несколько дней.
       Свободное время, которое появлялось у Аскольда и Дира в самые ранние часы, они посвящали изучению города и его окрестностей. Для этого поднимались на возвышающуюся рядом с их домом скалу или объезжали остров на парусном суденышке. Со скалы открывался очаровательный вид на все подходы к Бирке. Побережье острова было изрезано многочисленными бухтами, вместившими и торговые суда, и военные корабли Аскольда и Дира. Боевые суда варягов не требовали сложных пристаней и причалов. Легкие корабли-кнеры вытащили на покатый берег, а более тяжелые драккары прикрепили цепями к столбам, вкопанным в землю на мелководье.
       Стоя на вершине скалы, Аскольд и Дир видели перед собой море, притягательно поющее свою вечно молодую песню, зовущую в далекие странствия, видели свои прекрасные в утренних лучах солнца драккары и кнеры, изготовившиеся к далекому походу. В глубоких раздумьях здесь, на самом высоком месте на острове, короли не только строили свои планы на будущее, но и вспоминали уже давно прошедшую молодость, когда они, прежде чем стать известными вождями, не без успеха занимались военными предприятиями и торговлей и нажили себе большое состояние.
       Следует заметить, что варяги были не только хорошими воинами, но и отличными торговцами. Воинская слава варяг нередко затмевает тот факт, что значительная часть их богатств была приобретена благодаря успешной торговле. Поэтому все, кто симпатизировал варягам, как торговцам, так и воинам, отзывались о них, что это отважные и выносливые люди, простые и героические мужчины, сильные телом, хорошо сложенные, статные, по большей части красивые, зачастую подлинно античной красотой. В торговле они удачливы, в битве - бесстрашны, в дружбе - верны. Три добродетели - честь, рыцарство и любовь к свободе - часть их бессмертного наследия. В то же время все, кого они завоевывали в жарких сражениях, называли их "грубыми варварами, грабителями-головорезами", бичом окружающих их стран. И это то же чистая правда. Потому что грабить и завоевывать чужие территории без убийств и насилия невозможно.
       Но поражает в облике варяг не только их смелость, жестокость и страсть к обогащению, но и их ремесленное мастерство, их умение строить прекрасные, быстроходные и устойчивые корабли. Казалось, что душа варягов воплотилась в их ладьях. Они создали и в VIII - IX веках довели до совершенства судно, которое, имея небольшую осадку, могло проходить или становиться на якорь в любых бухтах и заливах. Созданные варягами корабли отличались красотой линий, устойчивостью конструкции и могли выдерживать самые яростные бури морей и океанов.
       Люди, управлявшие этими кораблями, в основном были добровольцы, показавшие в бою свою смелость, умение сражаться и побеждать. Экипажи отбирали из многих соискателей, столь же ловко владеющих рулем и веслом, как и мечом. Те, кто был зачислен в экипажи кораблей, были подчинены строгим правилам "Военного кодекса".
       Единственное место в Бирке, которое Аскольд и Дир особенно часто посещали, было торжище - центральная, довольно большая площадь города. Здесь они узнавали все, что их интересовало, от купцов из разных стран. Бросалось в глаза невидимое ими ранее такое скопление людей - как продавцов, так и покупателей. Здесь были купцы из Византии, Хазарии, Гардарики, Китая, Индии, Персии, Греции и многих других стран. Торговали янтарем, рогами северных оленей, китовым жиром, шкурами медведей, куниц, песцов, чернобурых лисиц, нерпы. Аскольд и Дир очень удивились, когда увидели на торжище так много шелков и гобеленов из Византии, тончайшего шелка из Китая, кожаных поясов с золотыми заклепками из Персии. Складывалось впечатление, что эти страны совсем рядом. Продавцы из Рейнской области торговали стеклом, керамикой и даже железной рудой из города Хедебю - одного из процветающих городов Северной Европы. Здесь, на торжище, Аскольд и Дир узнали, что навклеры - торговцы из Византии - привозили сюда сотни и тысячи серебряных монет, а рынок в Бирке был основным, откуда эти монеты расходились по всей Швеции.
       В один из теплых летних дней в крепости-резиденции шведских королей Аскольда и Дира было особенно многолюдно. Это прибыл управитель города Бирки ярл Греттир, а вместе с ним - больше десятка послов русов во главе со своим купеческим старшиной Евдокимием Катком. Греттир сообщил Аскольду и Диру, что славянские послы прибыли из Киева для переговоров со шведскими королями по очень важному делу. Аскольд и Дир согласились выслушать прибывших.
       Как и полагалось при этом, обменялись взаимными словами приветствия и вежливости. Затем Аскольд предложил высказаться главе славянских посланцев. Евдокимий Каток кратко сообщил варягам, кто они, откуда, а также о том, что послы имеют полномочия по поручению полянских вождей города Киева встретиться со шведскими королями для того, чтобы, убедившись в их высоком положении и могуществе, передать им приглашение стать государями на киевской земле. Далее Каток заявил, что племенные вожди полян и верховный волхв Рутич призывают варяг к себе для того, чтобы они обеспечили на киевской земле безопасность, порядок и защитили Киев от частых набегов кочевников - черных булгар, мадьяр и хазар, которые не дают киевлянам спокойного житья.
       Аскольд и Дир внимательно выслушали посланцев киевлян, поблагодарили их за столь высокое доверие и приглашение посетить Киев. При этом Аскольд и Дир сообщили послам, что они в настоящее время закончили приготовления к походу в южные страны. Их путь на юг лежит через Гардарику, и они обязательно сделают остановку в Киеве, так как принимают предложение киевской старшины взять город под свою руку.
       Находясь в Бирке, Аскольд и Дир изо дня в день ожидали прибытия из острова Готланд подкреплений - отряда берсерков. Они должен был приплыть на двух драккарах во главе с молодыми, но уже покрывшими себя воинской славой ярлами Эрлингом Упрямым и Ормом Могучим. Следует отметить, что у варяг, у всех известных воинов - участников военных походов, были прозвища, отображающие то или иное характерное отличие, присущее каждому. Наконец, приплыли и они. Собрался Большой Совет для того, чтобы окончательно решить - каким путем двигаться в славянские земли.
       За длинным столом, на котором были развернуты карты, сидели Аскольд и Дир. По правую руку от них конунг Густафсон по прозвищу Мудрый, начальник личной охраны варяжских королей. Рядом с ним его помощник, начальник тайного сыска ярл Бруни по прозвищу Черепаха, никогда и никуда не спешивший. Далее сидели командиры драккаров: "Великого Змея" - конунг Магнус Неудержимый, "Медведя" - Вотан, вождь племени венедов по прозвищу Морж, "Журавля" - конунг грек Гризластос по прозвищу Мореход. Чуть далее от них находились молодые, но опытные мореплаватели, командиры легких драккаров: "Зубра" - ярл Небрик, "Человеческая голова" - ярл Галстуф, "Лошадиная голова" - конунг Цикраст. Напротив них разместились ярлы Эрлинг Упрямый и Орм Могучий. За ними - старшие дружинники-берсерки: ярлы Моварет, Шумбис, Якунф, Юнфирет и конунг Вербостер. Сидевшие в самом конце стола лоцманы Воркей и Рот сосредоточенно прокладывали предполагаемые маршруты движения флотилии на картах.
       Обращаясь к собравшимся, Аскольд сказал: "Мы собрались, чтобы окончательно решить, каким путем нам двигаться, коротким или длинным. О коротком пути нам сообщит лоцман Воркей, хорошо знающий Варяжское море и территории, к нему прилегающие". Воркей, не раздумывая, предложил двигаться коротким и самым безопасным путем, который освоили торговые караваны. Начинался этот путь с озера Милар, через Варяжское море в земли корсов и венедов и, далее, по реке Двина до Данаприса. Лоцман Рот предложил другой путь - через Варяжское море до Ладоги, затем до озера Ильмень, и от реки Ловать до Данаприса. Когда оба маршрута нанесли на карту, все убедились, что путь, предложенный Воркеем, почти вдвое короче. Поэтому Аскольд и Дир приняли решение двигаться коротким путем.
       На следующий день ранним утром варяжская флотилия из 30 военных кораблей и 16 торговых судов, вызвавшихся осуществлять плавание совместно, двинулись от озера Милар через Варяжское море в земли корсов и венедов. Пересекая Варяжское море, попали в сильный шторм, который повредил несколько кораблей. По маршруту, проложенному лоцманом Воркеем, дошли до большого залива, отделенного от моря группой островов. В залив впадают реки Даугава, Лиелупе и Гауя. Через залив двигались до устья Даугавы, затем вверх по реке до поселения, которое называлось Руга. На морском и речном побережье вокруг Руги варяги увидели множество крупных судов и рыболовецких лодок. С трудом нашли причалы для своих больших кораблей, а малые вытащили на берег.
       Поселение Руга располагалось на приморской низменной равнине на правом берегу реки Даугава, в 6 верстах от ее устья. Это поселение было административным и торговым центром поморских славян - корсов и венедов. Они проживали на южном побережье Варяжского моря между впадающими в него реками Даугавой, Нямуном, Вислой и Одрой. Основным занятием жителей поселения были рыболовство, скотоводство, звероловство, бортничество, земледелие, добыча янтаря, различные ремесла. Занимая выгодное географическое положение, Руга являлась крупным торговым центром наряду с такими прибрежными городами как Хайтхабу, Рерик, Волин, Зеебург и другие. Селение было вытянуто по побережью Даугавы на несколько верст. Дома в селении были большие, построенные на каменных фундаментах из бревен, искусно вытесанных досок и обнесенных деревянной оградой, более служившей для украшения, чем для защиты. В каждой усадьбе варяги увидели довольно большие каменные бани, что их несказанно обрадовало - было где отдохнуть от тяжелого плавания и настигшего их шторма.
       Наконец, непогода миновала, ярко засияло солнце и на побережье высыпало почти все население Руги. Прибытие варягов не было для местных жителей чем-то неожиданным. И корсы, и венеды давно были данниками варягов, но эта зависимость не была непосильной и заключалась в следующем. Местные власти обязались не взимать пошлину с варяжских торговых судов и караванов. Варягам разрешалось также вести льготную торговлю на всей прибрежной территории от Руги до расположенного в устье Одры островного города Волина и осуществлять набор добровольцев для варяжских дружин, участвующих в набегах на другие страны.
       А общее положение дел было таково. С одной стороны, варяги, проникая все глубже и глубже в земли славян, взимали с местного населения дань и обращали многих жителей в рабство за неуплату этой дани. С другой стороны, они сами все больше и больше становились славянами, соблюдая местные обычаи, принимая участие в языческих обрядах и вступая в брак со славянскими женщинами. Варяги хорошо знали местный славяно-варяжский язык, усвоили обычаи и нравы славян, и не только вжились в их быт, но и стали наполовину славянами.
       Поэтому, когда появились управители Руги - особые племенные старшины и волхвы, никак их языковых трудностей при общении с ними Аскольд и Дир не испытали. Беседа между Аскольдом, Диром и старшинами венедов и корсов - Тулсом, Медонаусом и верховными волхвами Кулдигаем и Валкасом прошла в дружелюбной доброжелательной обстановке в доме Тулса. Аскольд рассказал им о целях своего прибытия в земли корсов и венедов, а также о задуманном ими походе в южные страны и на Царьград.
       Аскольд и Дир попросили у властителей Руги помощи в ремонте пострадавших от шторма кораблей, а также не препятствовать молодым людям из числа жителей поселения принять участие в походе по их желанию. Старшины с пониманием отнеслись к просьбам варяг, и все их пожелания были удовлетворены.
       На следующий день приступили к ремонту и переоснастке кораблей. Затем начался набор добровольцев в варяжскую дружину. Желающих принять участие в походе было много - набралось более тысячи молодых людей, которые органически влились в состав варяжской дружины.
       У корсов и венедов на случай вражеского вторжения была своя дружина. Она была хотя и немногочисленна, но хорошо обучена и дисциплинирована. Это было пешее войско, вооруженное копьями, секирами и мечами. Называли их щитоносцами, потому что во время битвы они использовали большие, особо прочные щиты. Эти щиты дружинники, после метания копья или нанесения удара мечом, плотно смыкали и создавали трудно преодолимое препятствие для противника. Так что добровольцы-новобранцы отличались достаточной выучкой и подготовкой.
       Через несколько недель все было готово к движению. Желая облегчить варягам плавание по рекам Даугава и Друти, и особенно во время волочения судов по суходолу, старшина Тулс приказал сопровождать варяг до реки Данаприса двум своим самым опытным и знающим лоцманам.
       20 кресеня при большом стечении народа флотилия Аскольда и Дира взяла курс от Руги по рекам Даугаве и Друти к Данапрису. Через 20 дней, преодолев все трудности волочения судов по суше, варяги с радостью созерцали гладь Данаприса - великой славянской реки. Плавание вниз по реке было стремительным. Этому способствовал попутный ветер, который с силой надувал черно-желтые в ромбик паруса варяжских кораблей, попутное течение Данаприса и яростные взмахи веслами гребцов, которые как будто бы соскучились по присущему только варягам стремительному, как полет стрелы, плаванию.
       Плывя по Данапрису, варяги увидели на возвышении город. От встретившихся им на пути рыбаков узнали, что этот город называется Киев. На вопрос рыбаков, кто они и куда плывут, ответили, что плывут они в Киев по приглашению киевской старшины, чтобы освободить от хазарской наруги. Поверив варягам и почувствовав их миролюбие и дружелюбное отношение к себе, рыбаки на вопрос, где находится гавань, чтобы там сделать остановку, указали им на Притыку. Так называлась, находящаяся на Подоле в устье реки Почайны, самая удобная гавань для кораблей. Доплыли до Рыбачьего залива, а затем по нему до того места, где Почайна впадает в Данаприс.
       В удобном просторном заливе варяги увидели множество лодий, скодий и барж, пришвартованных к пристаням и клетям. К свободным пристаням приткнулись самые крупные корабли варягов - драккары, остальные бросили якоря недалеко от берега, не заходя в залив. Аскольд и Дир высадились на берег, где уже собралось достаточно большое количество киевлян. Притыка находилась в том районе Киева, который назывался Подолом. Располагается Подол в правобережной низине между устьем реки Почайна, впадающей в Данаприс, и склонами Старокиевской горы, Замковой горы и гор Хоревица и Щековица. Отсюда происходит и название местности - Подолис, долинная местность. В IX веке Подол был торгово-ремесленным центром Киева. Здесь были целые кварталы гончаров, дегтярей, кожемяков, а также гавань, таможня и торжище.
       Для киевлян прибытие варягов было невиданным зрелищем. Особенно большое впечатление на жителей произвела варяжская флотилия с позолоченными головами животных на носах кораблей. Не меньший интерес вызвали и варяжские дружинники со щитами, раскрашенными в белый, черный и желтый цвета.
       Аскольда, Дира и варяжскую старшину сразу же окружили плотным кольцом подоляне, которые с интересом рассматривали северных соседей. Быстро наладилось языковое понимание. Через некоторое время к варягам подошел главный управитель подольской таможни Гордей Свищ. Он поинтересовался, кто они такие и куда плывут. Аскольд, чтобы развеять все его сомнения о миролюбивом характере их прибытия, сразу же объявил всем присутствующим о том, что они прибыли в Киев по призыву полянских вождей, чтобы освободить город от хазар и их дани. По толпе прокатился одобрительный ропот, и киевляне еще теснее обступили варягов, а Гордей Свищ немедленно послал конных посыльных, чтобы сообщить киевской старшине о прибытии желанных гостей.
       Пока ожидали приезда вождей, варяги с интересом присматривались к гостеприимным хозяевам. Их поразила красота и добродушие славянских мужчин и женщин. Мужчины, стоящие перед ними, были совершенны телами, белокуры, красны лицом. Это были в основном грузчики с пристани, рыбаки, торговцы. Одеты они были в широкие холщовые или сермяжные штаны, из такого же материала рубахи, подпоясанные на бедрах, у многих на головах были вяленые или соломенные плетеные шляпы. Ноги у славян были обернуты портянками с подвязанной подошвой из невыделанной бычьей шкуры. Некоторые мужчины были одеты в кисы, которыми они охватывали один бок, причем одна из рук выходила из кисы наружу. При каждом мужчине у пояса висел топор или длинный нож в чехле.
       Славянские женщины, которых увидели варяги, были необычайной красоты. Одетые в белые холщовые рубахи, сарафаны и блузки, они так кокетливо были украшены различными серебряными и медными диадемами, кольцами, обручами, что гости не могли отвести от них своих восторженных взглядов.
       Только успели варяги и киевляне присмотреться друг к другу, как на дороге, ведущей к мытнице, показалась колонна всадников. Впереди колонны на горячих скакунах, которые подтанцовывали от нетерпения под своими знатными седоками, гордо восседали полянские племенные вожди - Метла, Зубр, Фриз и верховный волхв всех полян Рутич. Не доезжая метров тридцати до стоящих на небольшом возвышении Аскольда и Дира со своей старшиной, прибывшие спешились. Варяги с удивлением увидели перед собой настоящих славянских богатырей - высоких, мускулистых и статных. Они были одеты в туникообразные, наполовину открытые черные кафтаны с длинными рукавами, подпоясанные кушаками, широкие шаровары и высокие сапоги из толстой кожи. На перевязи у каждого из них висел тяжелый славянский меч.
       Первым нарушил молчание Аскольд. Он сообщил вождям, что он и его брат Дир - варяжские короли, и что они вместе со своей дружиной плывут в южные страны. Перед своим отъездом из города Бирки они получили от киевских послов приглашение княжить на киевской земле и владеть ею. И вот они здесь и готовы выслушать славянскую старшину и обсудить с ней дальнейшие планы.
       Когда Аскольд закончил, заговорил Захарий Метла. Он поблагодарил шведских королей за то, что они откликнулись на призыв киевлян о помощи, поприветствовал их на киевской земле и пригласил почетных гостей к пиршественному столу, чтобы не только отпраздновать прибытие варягов в Киев, но и обсудить дальнейшие дела.
       Перед тем, как двинуться в "Городище Кия", где была расположена усадьба Метлы, хозяева очень внимательно осмотрели варяжские корабли и дружинников на них и высказали Аскольду и Диру свое восхищение увиденным. Метлу, Зубра, Фриза и Рутича поразили красота и мощь варяжских кораблей, а также то, как Аскольд и Дир превосходно изъяснялись на славяно-варяжском языке и как были дружелюбны и приветливы с ними.
       Как гости, которых так хорошо встретили хозяева, Аскольд и Дир в знак благодарности преподнесли дорогие дары полянским вождям и их женам - прекрасные янтарные ожерелья, золотые кольца, обоюдоострые варяжские мечи, серебряные кольчуги и многое другое, что очень понравилось хозяевам. Это был самый блестящий, хотя, возможно, и небескорыстный дипломатический ход, который сделали варяги сразу же по прибытию в земли полян. Они как чувствовали, а, возможно, и надеялись, что на этом их добрые отношения с полянскими вождями не закончатся. Уж очень им понравились и гавань, и река, и местность, на склонах которой возвышался город.
       Наконец, двинулись все - и хозяева, и гости - по дороге, которая вела к дому Метлы.
       Следует отметить, что варяжские короли и их свита произвели на славянских вождей, как и на всех подолян, большое впечатление не только мощью и красотой своих кораблей, но и своей одеждой и вооружением. Аскольд и Дир были одеты в суконные кафтаны ярко-красного цвета, подбитые дорогим мехом, с золотыми застежками и подпоясанные поясами с золотыми пряжками. Серебряные браслеты охватывали их локти и кисти рук. Плащи из тончайшего китайского шелка, усаженные золотыми колечками, небрежно покрывали их плечи. На головах варяжских королей красовались позолоченные шлемы с защитными пластинками для лица, украшенные орнаментом, так что шлем был похож на страшную маску. На кожаных поясах в золотых ножнах у королей высоко на левом боку висели варяжские мечи с рукоятками, отделанными полосками олова и меди, изображающие какие-то геометрические фигуры. Их грудь прикрывали небольшие роскошные щиты с изображением сцен из сказаний о богах и героях, обитые золотыми пластинками с драгоценными камнями. У всех, кто сопровождал Аскольда и Дира, тоже было богатое убранство и оружие. Отличным был только цвет суконных кафтанов - черный, а оружие было отделано серебром.
       Не прошло и часа, как хозяева и гости оказались в "Городище Кия", в большом деревянном двухэтажном доме, где проживал Захарий Метла со своей семьей. Дом был расположен слева от ворот, которые вели в "Городище Кия". Здесь же, рядом с его домом, расположились еще три довольно больших деревянных строения, в которых находились помощники, советники, телохранители, курьеры, статские и десятские дружинники.
       Когда все привели себя в порядок после долгой дороги, гости сразу же были приглашены в самую большую комнату в доме Метлы, где слуги накрыли пиршественный стол. Все расселись вокруг стола, заставленного всевозможными яствами и напитками. Славяне проявили сказочное гостеприимство, которое по достоинству оценили варяги, когда увидели, какое угощение их ожидает. Жареная дичь, кулебяки, пироги с рыбой, грибами, брусникой, фаршированные щуки, запеченные в сметанном соусе кролики и поросята, медовуха, квас - здесь было все, чего только пожелает душа. Кубок осушался за кубком, и пиршеству не видно было конца.
       Варяжские и славянские вожди пришлись друг другу по душе, и трапеза затянулась до утра. Аскольд рассказал собравшимся о намерении варягов совершить поход в южные страны и овладеть богатейшим городом мира, столицей Византии - Царьградом. При этом он так красочно и ярко рассказывал о сказочных богатствах Царьграда, о куполах его церквей из чистого золота, о богатейших дворцах его вельмож и богатствах, которые хранятся в подвалах императорского дворца, что славянские вожди сидели и слушали как завороженные. Богаты и предместья столицы, продолжал Аскольд. Разграбив и опустошив их, варяги и славяне станут несказанно богатыми, а население Византии превратят в своих рабов. Дополнил рассказ Аскольда Дир. Он высыпал на стол больше сотни новеньких сверкающих солидов - золотых византийских монет. При этом он заявил, что тысячи таких золотых монет хранятся как в подземельях императора и византийских вельмож, так и в сундуках патриарха Византии Фотия.
       Когда варяги увидели, какой живой интерес они вызвали своими рассказами о богатствах Византии, Аскольд заявил, что для задуманного ими предприятия сил у них еще недостаточно. Царьград - столица мира, продолжил Аскольд, а Византия имеет лучшие в мире армию и флот. Но в настоящее время Византийская империя ведет постоянные войны с мощными многотысячными армиями Арабского халифата, как на западе, так и на востоке. Донимают Византию стычки с болгарами, средиземноморскими пиратами, а также набеги горских племен из граничащих с империей стран. Из-за этого столица Византии Царьград бывает полностью беззащитной, так как все войска рассеяны по театрам военных действий. В настоящее время у нас есть дружина, состоящая из трех тысяч воинов, и флот из тридцати средних и легких кораблей. Чтобы совершить успешный поход на Царьград, надо довести численность дружины до 20 тысяч воинов, а количество кораблей - до 200, на которых дружину можно будет доставить под стены византийской столицы. Такой конец речи Аскольда настолько заинтересовал славянских вождей, что они даже кубки отставили в сторону.
       Аскольд закончил свой рассказ, и в зале наступила тревожная тишина. Чтобы как-то разрядить эту тишину, Аскольд не то в шутку, не то всерьез заявил, что если бы варяги совершили этот поход совместно со славянами, то тогда можно было бы рассчитывать на успех. Такой поворот событий хотя и был неожиданным, но он крайне заинтересовал славянских вождей. Все заметно оживились. Предложение Аскольда их так заинтересовало, что они каждый в отдельности и все вместе провозгласили, что согласны участвовать вместе с варягами в походе на Царьград. Горячо поддержал в этом вопросе Метлу, Зубра и Фриза верховный волхв Рутич, чья неистребимая ненависть к христианскому Царьграду не имела границ. Эта ненависть оказалась решающей. Узнав, что Аскольд и Дир являются язычниками, он не только одобрил решение Метлы, Зубра и Фриза об участии в походе, но и пошел еще дальше. Он предложил варяжским королям Аскольду и Диру стать князьями на киевской земле. На это предложение Рутича варяги без раздумий согласились.
       Для того чтобы узаконить варяжских королей князьями на киевской земле, вождь полян Захарий Метла созвал на совет всех славянских племенных вождей и волхвов. На совете Метла кратко и доходчиво изложил, по каким причинам они вынуждены обратиться за помощью к варягам. Поблагодарил присутствующих на совете Аскольда и Дира и всю варяжскую старшину за то, что они откликнулись на их призыв. Предложил всем принять Аскольда и Дира князьями земли киевской и отныне считать их своими законными повелителями. На том и порешили.
       Через несколько недель князья собрали варяжскую и славянскую старшину на большой совет. Перед собравшимися держал речь князь Аскольд.
       По существующим в то время и у славян, и у варягов обычаям было важно, чтобы правитель, повелевающий своими подданными, выделялся личными достоинствами - был сильным, владел оружием лучше любого из своих воинов, и выглядел так, чтобы его легко можно было увидеть и узнать, когда собралось много людей. Лучшим показателем для правителя была его красота, нарядная одежда, красноречие.
       Аскольд и по внешнему виду, и по красноречивости полностью соответствовал этим условностям. В этом убедились все собравшиеся. Это был мужчина сорока пяти лет, высокого роста, широкоплечий, мускулистый, изысканно одетый. На его поясе висел тяжелый варяжский обоюдоострый меч. Аскольд говорил на смешанном варяжско-славянском языке, и у всех, кто был на этом собрании, не оставалось сомнений в том, что перед ними выступает человек, обладающий исключительной способностью не только руководить событиями, но и предвидеть их ход.
       В своей речи он очень благосклонно отозвался о славянской старшине и верховном волхве Рутиче, а также поблагодарил их за радушный прием. А после того, как Аскольд четко и без всяких оговорок определил конкретно не только цели и задачи, но и сроки начала предстоящего похода варяжских и славянских дружин на южные страны, все поняли, что это человек, которого природа щедро наделила остротой ума, умением быстро принимать решения и добиваться их исполнения. Еще поход и не начинался, а онзаявил, что надо делать в случае возникновения в походе тяжелых непредвиденных обстоятельств как-то неблагоприятные условия плавания, случайная встреча с сухопутной армией или флотом Византии. Нельзя полностью исключить и природные катаклизмы, и ко всему нужно быть готовым - подытожил Аскольд свои доводы.
       Чтобы эти обстоятельства не возникали неожиданно и были не так губительны, надо хорошо подготовиться к походу и выбрать наиболее безопасный путь движения на юг. Прежде всего, необходимо собрать как можно больше сведений о южных странах, в частности, о Византии и ее вооруженных силах. Все наши подготовительные мероприятия должны основываться на главном - на дисциплине и исполнительности участников похода.
       Аскольд говорил, а все, кто присутствовал на этом собрании, не могли отвести своих глаз от его решительного и сурового широкоскулого лица, несколько сплюснутого носа и глубоко посаженных голубых глаз. Короткие каштанового цвета волосы и аккуратно подстриженная борода придавали его лицу какое-то торжественное выражение, и потому произносимые Аскольдом слова звучали для всех как клятва.
       В отличие от своего брата Аскольда, больше похожего на славянина, чем на варяга, Дир был невысокого роста, щуплый, белокурый красавец, в которого были влюблены все молоденькие женщины города Бирка в Швеции. Это не был стратег, готовый вести войска в неведомые страны. Это был прекрасный исполнитель и тактик, умеющий во время и в срок выполнить все предначертания своего брата.
       В короткой, но содержательной речи князь Аскольд изложил собравшимся программу своего совместного с братом правления. Она заключалась в том, чтобы освободиться от зависимости мадьярского каганата, создать боеспособную дружину и флот для того, чтобы осуществить запланированный поход в южные страны, подчинить соседние, пока еще неподвластные Киеву, славянские племена. На границе с хазарами, мадьярами и черными болгарами построить ряд поселений-крепостей с гарнизонами воинов для отражения внезапных набегов кочевников, причем использовать при строительстве уже имеющиеся земляные оборонительные сооружения на юге от Киева, на правом и левом берегу Данаприса и вдоль его протоков, которые в народе называются "Змиевыми валами".
      
      

    Глава III. На киевской земле

      
       Киев очень понравился Аскольду и Диру, и они решили остаться здесь навсегда. Да и как мог не понравиться красавец Киев?
       Главный город славянского племени полян раскинулся на многочисленных горах, урочищах и оврагах. Каждая гора имела свое название: Юрковица, Старокиевская, Киселевка, Детинка, Щекавица, Лысая. Они поднимались более чем на 100 м над уровнем Данаприса. Особенно радовались варяги обилию лесов, садов, огородов и лугов на территории вокруг Киева, а также многочисленным рекам и речушкам, несущим свои кристально чистые воды в Данаприс. Основные из этих небольших рек - Лыбидь, Почайна (с гаванью), Глыбочица, Киевлянка, Юрковица, Светомль, Крещатик, Клов.
       Постепенно князья все больше и больше проникались привязанностью не только к красавцу Киеву, но и к его добродушному и трудолюбивому народу. С середины IX века Киев начинает интенсивно застраиваться, площадь города быстро растет, увеличивается и количество его жителей. Строительство ведется в основном на склонах Старокиевской и Замковой гор, на Юрковицком мысе Лысой Горы и на Подоле, который в IX веке представлял собой вполне сложившийся посадский район, где успешно шла торговля, развивались ремесла, много было иностранных купцов и иных заморских негоциантов. Основными партнерами киевских торговых людей были купцы Хазарии, Волжской Болгарии, Средней Азии, Ирана, Кавказа и Византии. К Юрковицкому городищу на Лысой Горе примыкал огромный языческий могильник, располагающийся вдоль первой и второй террас Кирилловских возвышенностей, где постоянно приносились в жертву волхвам осужденные на смерть киевляне и иностранцы.
       Жилища киевлян и языческие святилища занимали в основном Замковую гору и северный выступ Старокиевской горы. У их подножия, как на ладони, раскинулся Подол со своим торгово-ремесленным посадом и с гаванью на Почайне.
       Уже в то время Киев был хорошо спланированным городом. В центре располагались кварталы бояр и воевод, богатых дружинников и управленцев, купцов и ремесленников. Несмотря на то, что Киев в основном был деревянным, взор современников поражало разнообразие архитектурных форм, тонкая художественная резьба, а также размеры строений и тщательность их отделки. Некоторые добротные дубовые срубы имели 2, 3, а иногда и 4 этажа. Началось интенсивное укрепление киевской крепости, окружающей центральную часть города.
       Начиная с IX столетия, Киев застраивается по единому плану. Это планирование было улично-усадебным. И центральная часть города, и Подол перерезались главными улицами, которые шли от городских ворот. На Подоле улица перерезала посад с юга на север и проходила через центр Подола, где располагалось торжище. Сюда же, к центру Подола, подходил и Боричев Узвоз, который соединял Подол с центральной частью города. Довольно большая улица соединяла Подол с Оболонью, с пристанью на Почайне и другими районами, расположенными на побережье Данаприса. Весь простор между улицами был четко разделен на усадьбы, на территории которых размещались 2 -- 3 строения. Тут же находились хозяйственные ямы, огороды, сады и левады. Киев весь утопал в зелени парков и садов и имел очень привлекательный вид. Улицы и переулки были огорожены деревянными, чаще всего дубовыми, заборами, изукрашенными различными росписями и узорами. Дороги были широкими, от 3 до 4 саженей в ширину с деревянными тротуарами шириной 1-- 2 сажени, дубовыми арками и мосточками через речки, ручьи и рытвины дождевых водостоков. Так как улицы на Подоле располагались в основном параллельно горам или Данапрису, то пересекающих их во время обильных дождей таких водостоков было предостаточно. Особенно радовали взоры киевлян и гостей киевские колодцы со студеной, чистой родниковой водой. Их было бесчисленное множество. Сделанные искусными мастерами из дубовых колод и осиновых досок, они гордо возвышались, накрытые такими же крышками, на каждой улице и почти в каждой усадьбе. Около колодцев устроители оборудовали небольшие палисады с 2-3 мощными дубовыми лавками, столиком, на котором стояло ведерко с железной цепью для забора воды. Около таких палисадов росли 2-3 фруктовых дерева, так что можно было не только утолить жажду, но и отдохнуть в их тени.
       Население города Киева в IX веке было очень разношерстным. Сюда, кроме варягов, приезжало из Царьграда и Рима много иностранцев. Греки, половцы, хазары, мадьяры, болгары и многие другие народы с превеликим удовольствием пользовались гостеприимством славянской столицы. Не все они приезжали с добрыми намерениями. Многие из них под видом миссионеров занимались сбором секретных военных сведений, вели открытую пропаганду христианства, настраивая жителей Киева, как против языческих богов, так и против их языческих вождей. Государство и волхвы тоже не оставались в долгу и ежегодно отправляли сотни таких агитаторов и миссионеров, а то и просто шпионов, на сожжение на ритуальных кострах.
       Став полновластными хозяевами Киева, Аскольд и Дир изгнали из Киева мадьяр, перестали платить дань хазарам. Затем киевские князья предприняли походы на те славянские племена, которые еще не были присоединены к Киеву. Они действовали быстро и решительно. Вскоре территории, на которых проживали племена древлян - по рекам Ирпень и Тетерев, дреговичей - по рекам Припять и Данаприс, кривичей и полочан - по рекам Десна и Данаприс, северян - по рекам Десна и Сейм и родимичей - по реке Сож, стали неотъемлемой частью государства Киевская Русь.
       Для того, чтобы укрепить внешние границы государства, воспрепятствовать проникновению на его территорию непрошенных гостей, Аскольд и Дир установили заставы на важнейших речных путях. Гнездовская застава запирала на севере подходы к реке Данапрису. Застава Руса у устья реки Ловать защищала с севера подходы к городу Смоленску, который стоял на том месте, где начинались волоки из Данаприса в реку Ловать. Застава у городища Полоцк перекрывала доступ к реке Двина. Такая же застава на берегу реки Волхов контролировала торговые пути по Данапрису в Византию и Арабский халифат. В этих же целях непосредственно вокруг Киева был построен ряд мощных крепостей-поселений.
       На правом берегу реки Ирпень, в 25 верстах от Киева, была построена крепость-поселение Белогородка. Она охранялась довольно значительным отрядом княжеских дружинников, состоявшим из варяжских и славянских воинов. Крепость была расположена на возвышенности и окружена довольно мощными стенами и глубоким рвом. Двое дубовых, окованных всплошную железом, ворот надежно защищали въезды в крепость от непрошеных гостей - степных разбойников, ватаги которых постоянно кружили вокруг Киева. На территории крепости был построен княжеский дворец и множество хозяйственных построек - амбары, скотный двор, конюшни, псарня, несколько бань. Недалеко от княжеского дворца возвели дома-срубы для семейных воинов и помещения для тех, кто еще не обзавелся семьей.
       В 100 кверстах от Киева и в 20 верстах от Чернигова над поймой реки Десны в урочище Коровель-Шестовица была построена еще одна крепость-поселение с мощными укреплениями, предназначенная для тех же целей, что и Белгородка. Во второй половине IX века такие же крепости-поселения были основаны на реке Данаприсе выше Киева - городище Любеч, на реке Десна - крепость-городище Выползов-Остер, в верхнем течении реки Стугна в 35 верстах от Киева - крепость-городище Мины.
       Обезопасив себя от внезапных нападений степных кочевников, Аскольд и Дир начали подготовку к походу на Царьград. Именно столица Византии с ее несметными богатствами как магнитом тянула к себе этих двух великих воинов, не страшившихся ни бурь, ни "греческого огня", ни легионов византийцев.
      
      

    Глава IV. Михаил Херуларий

      
       Князья Аскольд и Дир сидели за столом в каприне корабля "Великий Змей", о чем-то увлеченно беседовали и небольшими глотками потягивали дорогое, очень приятное на вкус, греческое вино. Накануне полянский вождь Ут привез десяток больших металлических амфор этого напитка в подарок киевским князьям от греческих купцов за разрешение обосновать в поселке Мины торговую факторию.
       Греческая посуда, расписанные золотом амфоры, оружие, инкрустированное серебром и драгоценными камнями, греческие вина пользовались в Гардарике большим и неизменным спросом. На Руси греки скупали в больших количествах янтарь, дорогие меха, золото в слитках-самородках, которые втридорога продавали в соседних странах. Многие волхвы и славянские вожди не только владели греческим языком, но и имели довольно обширные домашние библиотеки латинских и греческих авторов. У славянского вождя Ута и волхва Акунда в поселке Мины домашние библиотеки насчитывали более трехсот томов в каждой, а у верховного волхва Рутича в Киеве - более тысячи.
       На столе, за которым сидели князья, были разложены различные географические карты, довольно точно изображающие границы суши и моря, окружающих стран и народов, а также рельеф местности. Началась интенсивная подготовка к походу на Царьград, и над этими картами в поте лица трудились греческий картограф Патрикий и славянский лоцман Воркей. Князьями были четко определены те препятствия, которые могли замедлить движение всей армады к Царьграду. Этими препятствиями были пороги на реке Данаприсе, крепости Византии на пути той части армии, которая будет двигаться на Царьград сушей, а также императорский флот Византии в Эвксинском море.
       Не успели князья осушить свои бокалы, как зашел начальник стражи конунг Харальд Густавсон и доложил, что задержанные три дня назад византийские соглядатаи-миссионеры ромеи Харитон Гиподиастрис и Михаил Херуларий допрошены. Харитон Гиподиастрис не согласился отвечать на поставленные ему вопросы, был подвергнут пытке и передан в руки волхвов, которые сожгли его на костре. Второй ромей Михаил Херуларий выразил желание сотрудничать с властями и готов сделать все, что от него потребуют. Кивком головы князь Аскольд дал понять Густавсону, что они готовы выслушать ромея. Через несколько минут стража ввела Михаила Херулария, закованного в кандалы.
       Перед князьями стоял довольно молодой человек, лет 30-35, одетый в дорогой, но изрядно потрепанный и грязный камзол темно-гранатового цвета. Высокий, гибкий, как тростник, атлетически сложенный ромей вызвал у князей невольную симпатию. Оливковый цвет его потрескавшейся на лице кожи и большие черные, как уголь, страдальческие глаза только подчеркивали, какие испытания выпали на его долю за последнее время.
       Аскольд приказал снять с ромея кандалы и, усадив его за стол, налил бокал вина. Ромей с благодарностью выпил вино и, удобно усевшись на лаву, начал свой рассказ на чистом варяжском языке: "Я родился в семье византийского сенатора Петра Херулария. С юных лет проявлял склонность к изучению языков. После окончания гимназии, поступил в престижную Мангравскую высшую дипломатическую школу в Царьграде, которую окончил с отличием. Получил диплом ритора-полиглота. Владею шестьюдесятью тремя языками и наречиями окружающих Византию народов. Мой диплом "с отличием" хранится в храме Святой Софии в Царьграде. В качестве дипломата в течение нескольких лет представлял Византию в Арабском Халифате, Хазарском Каганате (в Тавриде) и в Болгарии.
       После Болгарии я вместе со своим руководителем Харитоном Гиподиастрисом по приказу канцелярии византийского императора был направлен в Киев. Нам было поручено завязывать знакомства среди славянских племенных вождей с целью получения от них заблаговременно сведений о возможных массовых вторжениях славянских дружин на территорию Византийской империи, как это имело место в совсем недалеком прошлом, а также проповедовать христианство, создавать христианские общины, расширять как можно больше круг симпатиков Византии. Для этих целей империя денег не жалела, и мы располагали довольно значительными средствами.
       Вначале меня и Харитона тайно доставили на византийской военной галере до порогов Данаприса, а затем на лошадях мы достигли поселения Триполье. Передохнули несколько дней у осведомителя Византии в Триполье по имени Родислав. Он по совместительству возглавлял созданную им же в этом районе христианскую общину. В сопровождении Родислава мы добрались на лошадях до Киева. Поселились в доме известной у славян ведьмы-врачевательницы Зорицы. Огромный дом-сруб Зорицы был построен в Киеве у подножья Лысой Горы ее любовником Харитоном Гиподиастрисом. Эта красавица-ведьма проживала в доме со своей дочерью Ланикой, отцом которой был Харитон. В свое первое посещение Киева еще будучи молодым человеком он влюбился в Зорицу и приобщил ее к христианским истинам. Проживал с ней как со своей женой. Плодом любви Зорицы и Харитона была их шестнадцатилетняя дочь Ланика. Как только я увидел Ланику, она покорила меня своей красотой с первого взгляда. Я влюбился в нее и ожидал подходящего момента, чтобы жениться на ней и увезти ее к себе на родину.
       Но, очевидно, моим планам не суждено сбыться. Недавно мне стало известно, что византийский император Михаил III, по доносу своих соглядатаев, обвинил моего отца Петра Херулария в том, что он среди сенаторов осуждал поведение императора, обзывал Мефистом, что обозначает по-ромейски пьяница, открыто издевался над его приверженностью к лесбиянкам, называл непутевым Нероном. Император потребовал от отца публично опровергнуть свои оскорбительные слова в его адрес. А в знак того, что он раскаялся, любит и боготворит своего императора, он должен совершить "проскинезу". Ему надлежало пасть перед императором ниц на ковер с выставленными вперед ладонями и попросить покаяния. Мой отец наотрез отказался выполнить волю Михаила III, за что был ослеплен. Ему вырвали язык и отправили до конца жизни в один из византийских монастырей. Это известие, переданное мне Харитоном, который получил его по "голубиной почте", полностью разрушило все мои жизненные планы. Я решил отмстить развратному деспоту, и вот я перед вами и готов ответить на ваши вопросы".
       Когда Херуларий произнес слова "голубиная почта", Дир знаком руки остановил рассказ ромея и попросил его сообщить более подробно о том, как была налажена у них "голубиная почта". На это ромей сообщил следующее: "Сведения различного характера, которые добывал я и мой напарник Харитон Гиподиастрис, передавались нами при помощи "голубиной почты". База - голубятня - размещалась в Царьграде на территории загородной виллы византийского адмирала Никиты Орифы, а в Киеве - на территории усадьбы Зорицы на Лысой горе. Хозяйку усадьбы мы использовали "втемную", она ни о чем не догадывалась. Кроме двух стационарных голубятен, существовала еще и подвижная, морская голубятня, которая базировалась на византийской военной галере "Кастелуса", что в переводе с ромейского означает защита. Она стоит на якоре вблизи берегов византийского города Херсонеса Таврического и вот уже более года несет свою службу как морская голубятня. Здесь, отправленные из Киева, голуби делают небольшую передышку, а затем снова продолжают свой полет в Царьград".
       Услышанное особенно заинтересовало Дира. Он тут же велел вызвать к нему ярла Бруни, которому приказал взять под стражу тех обитателей дома на Лысой горе, которые были причастны к организации "голубиной почты". При этом он заметил, что эту операцию он должен осуществить совместно с Михаилом Херуларием, который поступит в его распоряжение.
       После этой небольшой паузы Херуларий продолжил свой рассказ: "Теперь я не думаю о своей карьере, все мои мысли направлены на то, чтобы отомстить проклятому императору-мефисту за издевательства над моим отцом. Я знаю о готовящемся вами походе на Царьград, поэтому готов сообщить все, что мне известно о военной мощи Византии, поделиться с вами своими соображениями, как одолеть ее и учинить расправу над Михаилом III. Он должен ответить за все, что совершил".
       Херуларий закончил свою речь и приготовился ответить на возможные вопросы. Князья молча внимательно выслушали ромея. После небольшой паузы князь Аскольд сказал: "Все что ты сообщил, ромей, мы услышали. Но чтобы мы поверили тебе, ты должен, по обычаю варяг, дать "роту", то есть клятву, что будешь говорить только правду и верно нам служить. За нарушение "роты" будешь "надет на кол". Херуларий побледнел, и как истинный христианин, перекрестился. Затем заявил: "Я даю "роту" и торжественно клянусь, что буду говорить только правду и служить вам до самой смерти".
       Высказав удовлетворение от услышанной из уст ромея торжественной клятвы, князь Аскольд сказал: "С сегодняшнего дня ты будешь жить в каприне - каюте корабля "Зуб дракона" и сообщишь князю Диру все то, что он от тебя потребует. В этом походе ты, Херуларий, сможешь исполнить свои планы мести византийскому императору, так жестоко поступившем с твоим отцом. А сейчас вместе с ярлом Бруни немедленно возьмите под контроль "голубиную почту" и подумайте над тем, как ввести в заблуждение адмирала Орифу, направив в его адрес сведения о том, что Киев не вынашивает никаких военных предприятий против Виантии, а занят укреплением своих границ против кочевников. Необходимо также немедленно взять под стражу и допросить осведомителя Византии Родислава, проживающего в поселении Триполье, и попытаться использовать его как источник получения сведений о действующих и прибывающих в Киев византийских миссионерах-осведомителях".
       На этом беседа Аскольда и Дира с Михаилом Херуларием была закончена. Ромея поместили на драккар "Зуб дракона". Через несколько дней, когда Херуларий пришел в себя после допросов Густавсона, его пригласил к себе князь Дир. В каюте князя уже на ходился картограф Патрикий. В руках он держал харатию - хорошо выделанную шкуру трехлетнего ягненка, плотно внатяжку заправленную в дубовую рамку. Увидев вошедшего ромея, князь взял из рук Патрикия харатию, вручил ее ромею и сказал, чтобы он изобразил на ней карту Византии и все города-крепости на западном побережье Понта Эвксинского. Когда Херуларий выполнил задание князя, он все начертанное им на харатии углем пояснил на словах.
       Византия занимает огромную территорию, которая разделена на две префектуры или территориально-административные единицы: префектуру Восток и префектуру Иллирик. В префектуру Восток входят пять диоцезов или округов: Восток, Египет, Азия, Понт, Фракия. В префектуру Иллирик - два диоцеза - Македония и Дакия. В каждый диоцез входит от пяти до шестнадцати провинций. Главным административным центром каждой провинции является город-крепость. И тут же, по памяти, Херуларий перечислил все пятьдесят восемь провинций Византии. Назвал их главные административные центры, а также численность населения каждой провинции. В сжатой форме, но четко и ясно, сообщил, где находится каждая провинция, с кем она граничит, наличие в ней крепостей и гарнизонов. Рассказал, когда и при каких обстоятельствах возникали за последнее время войны Византии с ее соседями. Указал все участки на границах Византии, где уже имеются пограничные конфликты или только намечается их возникновение. Особо подчеркнул, что в настоящее время империя ведет довольно тяжелую войну с дикими арабскими варварами - агарянами. В ней вынужден участвовать даже сам император Михаил III. В последнем сражении на Черной речке арабы нанесли тяжелое поражение византийцам, во главе которых стоял сам император. Но Михаил III, под давлением патриарха Фотия и своих родственников, которые не смирились с поражением, начал готовиться к новой войне с арабами.
       Затем Херуларий начал свой рассказ об укреплениях Царьграда, но князь Дир остановил его, заявив, что это он изложит на большом княжеском совете в присутствии полянских вождей и варяжских конунгов. Совет состоится, как только соберутся все участники похода.
       Тогда Херуларий особо заострил внимание Дира на наличии у Византии грозного оружия - "греческого огня". Это горючая смесь смолы, селитры, нефти и серы. Около метательных машин, которые установлены на башнях крепостных стен, заготовлены сотни горшков с этой горючей смесью. Каждая бойница оборудована медной трубой и специальным снарядом. Труба с жутким воем изрыгает зажигательную смесь. При попадании этой смеси на воду горит даже вода.
       "Греческий огонь" изобрел инженер и архитектор Калинник из греческого города Гелиополя. Этот огонь он назвал "ад небесный". За свое изобретение он заплатил страшно высокую цену. Его единственная дочь, восьмилетняя Леолина, войдя в комнату, в которой отец занимался экспериментами с "греческим огнем", случайно опрокинула на себя горшок с горючей смесью. Произошла мгновенная вспышка. Дело в том, что эту адскую смесь нельзя трясти или ударять по ней. От этого она мгновенно вспыхивает. От такой вспышки девочка сгорела в считанные минуты на глазах у своего обезумевшего от горя отца, который за это время полностью поседел. Мать в своем безутешном горе потеряла рассудок и ночью утопилась в бухте Золотого Рога. Калинник, спустя три года, также наложил на себя руки.
       Я еще раз хочу предупредить об особой осторожности, которую должны соблюдать те, кто будет штурмовать Царьград. Нельзя, чтобы корабли с десантом и штурмовыми отрядами подплывали к городским стенам на близкое расстояние. Катапультированные горшки с "греческим огнем", в случае попадания на корабли, в считанные часы сожгут весь флот. Экипажам кораблей тоже не будет спасения, так как не попавшие по кораблям катапультированные горшки с горючей смесью образуют на воде вокруг кораблей сплошную стену огня. Таким образом, спасения нет ни на кораблях, ни в воде. Штурм Царьграда начинать надо ночью, позаботившись о внезапности нападения. Тогда обороняющиеся не смогут в темноте вести прицельный огонь, что значительно снизит его эффективность.
       И последнее, что я хотел бы особенно подчеркнуть, так это необходимость создать внутри Царьграда отряд преданных князьям людей, которые в условленное время смогли бы нанести обороняющимся удар изнутри: открыть хотя бы несколько ворот и поджечь катапульты и горшки с горючей смесью.
       Это предложение ромея особенно понравилось князю Диру, и он поручил Густавсону подобрать сотню наиболее опытных дружинников, обучить их перед началом похода и заслать в Царьград. Их задача будет состоять в том, чтобы в день штурма нанести обороняющимся удар изнутри.
       Далее Херуларий продолжал.
       Учитывать следует и другие обстоятельства. Пороги на Данаприсе ниже Киева можно преодолеть на больших кораблях только во время половодья, где-то между пятнадцатым днем березовца и двадцатым днем травеня. И если упустить время, то суда придется перетаскивать волоком по берегу Данаприса. А на это уйдет очень много времени и сил. Особенно опасен один самый большой порог, на "совести" которого тысячи загубленных судов и человеческих душ. Он может преподнести сюрприз и в половодье, если вода недостаточно высока, чтобы его полностью обезопасить.
       Чем больше слушал Дир ромея, тем больше удивлялся образованности и обширным знаниям этого молодого человека. Откровенность Херулария, его эрудиция и знание военного дела, географии и истории произвели на князя Дира большое впечатление. Важную роль сыграла и личная симпатия к ромею. Он поднялся, подошел к Михаилу Херуларию почти вплотную и сказал: "Все, что ты нам рассказал, имеет для нас громадное значение. Учитывая твою искренность, знание военного дела и разностороннюю образованность, мы решили назначить тебя в качестве главного конунга по подготовке похода от его начала и до самого конца. Ты дал "роту". Я и князь Аскольд верим тебе. Приступай к своим обязанностям с завтрашнего дня". Но все же Дир дал указание Бруни не спускать глаз с ромея.
       Беседа Дира с Херуларием закончилась только тогда, когда на горизонте показалась первая багряная рассветная заря. Дир вышел из каприны и сошел на берег. Стоя на берегу великой славянской реки, Дир поднял руки вверх, потянулся и стал задумчиво любоваться восходом солнца. Он очень любил смотреть на горизонт, наблюдая все очарование восходов и закатов, которые всегда навевали на него мысли о прошлом.
       Он вспомнил, как они вместе с братом в жестоких сражениях победили всех своих противников в Швеции - далекой варяжской родине - и сами себя короновали на трон. Его приводило в радостное возбуждение воспоминание о прошедших битвах. Как он, предводитель безумных берсерков, не чувствующих боли и не знающих пощады к врагам, всегда оказывался победителем и триумфатором в самых тяжелых сражениях. И сейчас, стоя на берегу реки, он чувствовал ту же уверенность, которая помогала ему в каждом сражении одерживать победу.
      
      

    Глава V. Голубятня на Лысой горе

      
       На следующий день Михаила Херулария рано утром, еще затемно, разбудил ярл Бруни. Они вместе должны были решить задачу, которую поставил перед ними князь Аскольд по ликвидации "голубиной почты" на Лысой горе. Слуги быстро оседлали лошадей, и Херуларий вместе с ярлом Бруни и отрядом стражников двинулись в путь.
       На дворе весна. После солнечной, снежной, но не очень холодной зимы, весеннее солнце не казалось такой уж очень большой неожиданностью. Но как только оно пригрело, сады, рощи и дубравы по обоим берегам Данаприса и его притоку, Лыбиди, сразу же покрылись нежной зеленой дымкой. Почки на деревьях не только набухли, но и увлажнились, покрываясь за ночь нежной прозрачной изморозью. Весенние талые воды то там, то тут образовывали ручьи, которые сливались с водами множества родников в бурные шумливые потоки. Эти потоки, низвергаясь с оврагов, с яростью впадали кто в протекающий неподалеку Юрковский ручей, кто в другие многочисленные ручьи, а большинство в реки Данаприс и Лыбидь. Некоторые из ручьев образовывали неподалеку от берегов этих рек небольшие озерца. Они радовали глаз так же, как и окружающая их весенняя зелень и веселый шум клокочущей и ниспадающей с оврагов талой воды. Куда ни бросишь взгляд - всюду была непередаваемая, неописуемая, первозданная красота. В такой прекрасный солнечный весенний день так и хотелось закричать: "Весна, здравствуй, весна! Как хочется жить и как хочется любить!"
       Но не было никакого дела до всех этих красот и прелестей природы небольшому отряду всадников на черных, хорошо упитанных вороных лошадях, которые не проехали, а пронеслись по самой широкой центральной улице спящего Киева. Несмотря на свою малочисленность, а отряд насчитывал немногим больше десяти всадников, вид у них был довольно устрашающий. Сосредоточенные лица всадников, их большие бороды и мощное телосложение дополнялись надетыми на каждого из них блестящими кольчугами - паутинками, а также изукрашенными серебром и золотом боевыми поясами с висящими на них длинными обоюдоострыми варяжскими мечами. Серо-голубые глаза дружинников только подчеркивали их варяжское и славянское происхождение, а покрытые островерхими шапками русые волосы были тому ярким подтверждением. Поверх кольчуг на каждом из всадников была надета белая кирея - рубаха, которая скреплялась прищепкой на правом плече. На ногах были надеты поршни - сапоги без каблуков с голенищами выше колен, до самого паха, чтобы спасать ноги от клещей, докучавших воинам во время походов. За спиной у каждого из них висела боевая варяжская секира, а к седлу прикреплены ремнями копье-дротик и длинный, суженный книзу щит.
       Этот смешанный варяжко-славянский отряд у всех, кто его видел, вызывал не только любопытство, но и инстинктивный страх. Это был отряд гридней, дружинников-телохранителей князей Аскольда и Дира, во главе со знатнейшим из них - старшим дружинником ярлом Бруни. У него, в отличие от других, была наголо сбрита борода, а на голове красовался длинный русый чуб (оселедец) с подбритой наголо чуприной. Бруни был не только особо доверенным лицом киевских князей, но и начальником тайной сыскной службы.
       Рядом с Бруни на вороном жеребце скакал ромей Михаил Херуларий - с недавнего времени доверенное лицо и ближайший советник по военным вопросам киевских князей. Выполняя особое задание князей, этот отряд стремительно двигался в урочище Лысая гора.
       Верхний княжеский город, также как и весь остальной посадский Киев, ранним утром, когда рассвет только-только начал брезжить еще где-то там, за горизонтом, раскинувшись по горам и урочищам своими деревянными срубами, ни сном, ни духом не ведали, какие дела творятся под пробуждающимися покровами их любимого города. А дела были далеко не простые, дела были срочные и особой государственной важности. Поэтому и была у отряда такая спешка. Прошло немного времени, и всадники были у цели. Перед ними простиралось урочище Лысая гора.
       Урочище Лысая гора расположено на Подоле, западнее Выдубичей и севернее горы Щекавицы на правом берегу реки Лыбидь, поблизости от места ее впадения в Данаприс. Ее назвали Лысой потому, что вершина этой довольно большой возвышенности в течение многих веков оставалась лысой. На ней не растут никакие деревья по той причине, что, по преданию, эта местность давно проклята. Среди населения было распространено много поверий и легенд о шабашах ведьм и перевертышей, которые они устраивали на этой горе. Несмотря ни на что, эту местность киевляне любили, потому что она была очень живописной, а вода в реке Лыбидь была настолько чистой и приятной на вкус, что сюда приходило много народу со всех концов Киева и его окрестностей, чтобы напиться этой целительной воды и полюбоваться природными красотами.
       На Лысой горе находилось довольно большое городище киевлян, которое входило в городскую черту Киева. Особенно интенсивно шло строительство жилья на одном из мысов Лысой горы - Юрковском. Река, по берегам которой раскинулись сотни киевских домов-срубов, получила свое название по имени Лыбеди, сестры 3-х братьев, основателей города Киева - Кия, Щека и Хорива. Лыбидь была полноводной рекой, ее длина составляла около 14 верст. Русло реки питалось прозрачной, искрящейся на солнце водой из многих сотен родников, струящихся на дне глубоких и многочисленных оврагов, которые вдоль и поперек пересекали Лысую гору.
       Здесь, на правом берегу реки Лыбидь, в нескольких сотнях шагов от ее впадения в Данаприс, разгоряченные быстрой ездой всадники увидели большую одиноко обосновавшуюся усадьбу. Открывшаяся перед ними красочная картина окружающей местности и великолепных строений усадьбы очаровали и поразили всадников, остановивших своих лошадей у ее ворот. Стоя на возвышенности, Бруни и сопровождавшим его всадникам хорошо был виден весь двор и строения внутри него. Вся усадьба занимала довольно большую территорию, огороженную высоким забором из закопанных плотно друг к другу хорошо обструганных бревен, заостренных на конце. Из таких же бревен были сделаны ворота и калитка с возвышавшейся над ними тщательно подогнанной дощатой крышей.
       Во дворе стоял большой двухэтажный сруб размером 18 в 10 саженей, сложенный из сосновых колод в "обло". Стены сруба были плотно подогнаны, а между бревнами для утепления были зашпаклеваны специальные прокладки из мха и смолы. Крутые, дубовые, хорошо выструганные ступени вели вначале на галерею, а затем уже в жилые помещения. Небольшие окна сруба с резными наличниками были застеклены прозрачными ажурными заморскими стеклами.
       Справа от входных ворот всадники увидели деревянный колодец, а слева - еще один сруб, но значительно меньший, с возвышающейся слева от него трехэтажной голубятней, на каждый этаж которой вела деревянная лестница. Еще левее стояли построенные также в "обло" три подсобных строения для хозяйственных нужд.
       Поразила всадников не сама усадьба, а тонкая художественная резьба и тщательность отделки не только дома-сруба, но и голубятни, колодца и всех подсобных помещений. На фасадах срубов, голубятни, стенах колодца искусными резьбьярями были изображены сцены из жизни древних славян, а чаще всего встречались картины природы - небо, восход солнца, Лысая гора с примыкающим к ней могильником и множество сцен, изображающих волхование. Сектора крыш срубов, голубятня, колодец, ворота и калитка были украшены деревянными флюгерами в виде петушков, коньков, медведей, зубров.
       Подъехавшему к усадьбе отряду сразу бросилось в глаза то, что здесь жили люди состоятельные. Особенно всадников поразило, как искусно были выложены булыжником дорожки, соединяющие между собой строения внутри усадьбы, а также стоящая в самом центре усадьбы большая беседка, внутри которой стоял стол, а по ее периметру - хорошо отшлифованные дубовые лавы. Это очень напомнило Бруни его далекую родину - Скандинавию. На то, чтобы все это увидеть и оценить своим испытывающим взглядом, Бруни потребовалось всего несколько секунд, и он тут же дал команду своим подчиненным открыть ворота.
       Двое дружинников бросились выполнять приказ конунга, но не тут-то было. И калитка, и ворота были закрыты наглухо. Убедившись в тщетности своих усилий, дружинники начали колотить в створки ворот рукоятками своих огромных мечей, да так сильно, что заволновались даже голуби в голубятне. На этот неистовый стук первыми среагировали четыре огромные черные, кудлатые собаки со злющими мордами, которые ринулись с бешеным лаем к воротам. Глухие удары рукоятками мечей в ворота и яростный лай собак привели к тому, что из меньшего сруба вывалился одноглазый детина лет сорока и бросился открывать ворота.
       Уже больше десяти лет он был штатным голубятником и одновременно охранником усадьбы. Это был славянин по имени Турд, а по кличке Острис. На левом глазу у Турда чернела кожаная повязка. Из-за того, что в одном из сражений с мадьярами он был ранен наконечником стрелы, попавшей ему по касательной в глаз, часто гостившие в усадьбе ромеи дали ему прозвище Острис - от византийского слова "острисик", что означает наконечник стрелы.
       Острис открыл ворота и, увидев целый отряд всадников под княжеским черно-бордовым штандартом, на котором был изображен викинг-берсеркс, побеждающий змия, страшно перепугался, потерял дар речи и только молча беспрерывно кланялся. Бруни приказал Острису унять разлаявшихся собак, и, как только голубятник запроторил их в две большие собачьи будки, взял Остриса под стражу. Ему связали руки, а на шею надели ременной ошейник. Затем Бруни обратился к Острису и заявил: "Готовься к допросу и не смей передо мною лукавить. Ты должен все подробнейшим образом нам сообщить, чтобы этим хотя бы как-то искупить свою вину".
       В общих чертах Михаил Херуларий дорогой уже рассказал Бруни о хозяйке дома на Лысой горе, о голубятне и "голубиной почте". Теперь Бруни пожелал все знать до мельчайших подробностей из уст самого Остриса.
       По крутым ступеням большого сруба вначале поднялись на галерею, а затем зашли в горницу. Так как было раннее утро, хозяйка еще спала. Когда Бруни в сопровождении Херулария и двух дружинников последовали за Острисом, то, войдя в горницу, они были поражены и ее размерами, и отделкой. Горница располагалась на втором этаже и была хорошо меблирована. В одном из углов комнаты они увидели большую каменную печь с просторной лежанкой. В противоположном от печи углу непрошенные гости увидели деревянную ляду, которая прикрывала вход на первый этаж.
       Когда Острис ответил на интересующие Бруни вопросы, все спустились в нижнее помещение. Это тоже была большая комната, вдоль стен которой стояли дубовые лавы, покрытые мягкими, хорошо выделанными звериными шкурами. В углу горницы стояла большая, с высокими спинками, дубовая кровать, на которой спала хозяйка этой усадьбы - сорокалетняя красавица Зорица - известная в Киеве и его окрестностях ведьма-прорицательница и целительница.
       О ней ходили слухи, что она не только продала душу дьяволу, но и является его верной служительницей. Люди верили, что Зорица обладала сверхъестественными способностями вредить людям и животным. Прекрасная, как демон, но злая, как дьяволица, она наводила ужас не только на простой люд. Ее побаивались и волхвы, и даже верховный волхв Рутич, которому были хорошо известны ее доверительные отношения с самыми влиятельными людьми Киева. Политикой колдунья не интересовалась, а интересовали ее больше всего золото, драгоценности и ее возлюбленный, казненный волхвами Харитон Гиподиастрий, о страшной казни которого ей стало известно.
       От шума и громких голосов Зорица сразу же проснулась. Увидев растерянное и перекошенное от страха лицо своего охранника и голубятника, с петлей на шее, Остриса, она не испугалась, а только смутилась и, небрежно убрав с лица упавшие на глаза свои роскошные волосы, спросила: "С чем пожаловали, дорогие гости? Проходите к столу и угощайтесь. Поди, голодные с дороги". И жестом своей прекрасной оголившейся руки пригласила всех садиться на лавы и угощаться всем, что стояло на столе.
       В горнице стоял большой тяжелый стол и около десятка таких же табуретов. На столе стоял полуметровой высоты глиняный кувшин с изображением на его наружных стенках символов всех двенадцати месяцев года. Рядом с кувшином - две большие "макотры-обильницы", а слева от них - "просилища" - гадательная трехручная чашка, на которой была изображена оживленная торговля славян хлебом, медом, шкурами, рыбой, лыком. Над столом, на стене, висел народный календарь, овеществленный в виде деревянных четырехгранных бирок с нарезкой дней, месяцев и праздников, которые были на Руси. В двух саженях от стола стоял большой шкаф, в котором была выставлена разнообразная посуда - ковши, горшки, глиняные и деревянные, расписанные прекрасными мастерами, разной величины тарелки и блюда. Но что особенно бросилось в глаза внимательно рассматривавшему комнату Бруни -- наличие в посудном шкафу дорогих, серебряных с позолотой чаш для всяческих напитков, а также расписных греческих амфор.
       Рядом с печкой стоял рогач, а на припечке - большая сплетенная из бересты ваза с горой напеченного душистого хлеба, пирогов, пампушек, расстегаев. Такая же ваза с выпечкой стояла на столе. На них-то и упал голодный взгляд Бруни, и он, долго не раздумывая, принялся с яростной быстротой наполнять свой, очевидно давно уже изголодавшийся, желудок. Особенно ему понравились пышные расстегаи, которых он одолел большое количество. Остальные дружинники тоже последовали примеру своего командира.
       Насытившись и как-то даже подобрев, Бруни обратился к Острису с вопросом: "Когда была последняя "голубиная почта"?" Этот вопрос не был неожиданным для Остриса, но вызвал зойк удивления и гнева со стороны Зорицы. Она истерически закричала: "Отвечай, негодяй, немедленно посланнику князя!" Острис, ошеломленно поглядывая на Херулария, молчал. И только тогда, когда Херуларий сказал: "Говори все, что ты знаешь, им уже все известно и нечего скрывать", Острис торопливо заговорил. "Три дня назад ко мне приходил ромей Геллос, который послал в Царьград восемь почтовых голубей с какими-то экстренными сообщениями. Он был очень взволнован и так торопился, что даже отказался от обеда. С этого момента я его больше не видел и не знаю, когда опять он появится, так как Геллос всегда приходит внезапно, без предупреждения".
       Зорица от удивления даже приподнялась на кровати, обнажив свои прекрасные ноги. Все услышанное ею было для нее полной неожиданностью, так как она даже не догадывалась о другой, далекой от миссионерской, жизни ее возлюбленного Харитона Гиподиастриса, его друга Геллоса и их помощника Остриса. Голубями она никогда не интересовалась, а когда Харитон Гиподиастрис без всяких объяснений за свои деньги построил голубятню, а Остриса нанял за ней приглядывать, она без возражений и лишних вопросов согласилась. Выслушав ответы голубятника, Бруни приказал развязать ему руки, и все поднялись на голубятню.
       Голубей было так много, что, казалось, им нет счета, хотя, по утверждению Остриса, он знал каждого голубя по присущим только ему приметам: оперению, ошейнику, полоскам и т. д. Но вся эта масса голубей состояла из двух видов: сизого голубя и кольчатой горлицы. Только эти виды могли использоваться для "голубиной почты". Острис дал Бруни в руки вначале сизого голубя. Эти голуби имели темно-сизое оперение, чуть более светлое в нижней части спины. На шее - широкий ошейник из пурпурно-зеленых перьев. Рулевые перья имели черную вершинную полосу, а размах крыльев сизого голубя достигал одной маховой сажени. Осмотрев его внимательно, Бруни передал сизого голубя Херуларию, а сам взял из рук Остриса для осмотра кольчатую горлицу. У этого голубя голова розовая, на зашейке - узкий черный полуошеек. Спина буровато-глинистая, а брюшко имело слегка розоватый оттенок. Размах крыльев чуть меньше маховой сажени. В природе эти голуби гнездятся в скалистых горах Тавриды, по обрывистым берегам Сурожского и Эвксинского морей.
       От Херулария Бруни уже было известно, что Острис и Геллос поддерживали голубиную связь непосредственно с управляющим виллы адмирала Орифы - Прасатисолом. Он встречал и отправлял письма в Киев, привязывая их к ножкам голубей.
       Ликвидация вражеской "голубиной почты" имела особенно большое значение для киевских князей Аскольда и Дира в связи с их предстоящим походом на Царьград. Это хорошо понимали и Бруни, и Михаил Херуларий. Еще раз подробно опросив Остриса, Бруни приказал ему и трем дружинникам остаться в усадьбе для ее охраны, ухода за голубями и на случай появления византийских миссионеров. Им объяснили, как они должны действовать в той или иной ситуации, включая и обязательный двухразовый осмотр почтовых голубей, прилет которых ожидался из Царьграда.
       Закончив все дела, Бруни и Херуларий отправились в княжескую резиденцию для доклада князьям. Выслушав их, князья приказали продолжать обмениваться с Никитой Орифой письмами-криптограммами, в которых всячески убеждать адмирала в мирных намерениях Киева. Михаил Херуларий как ближайший помощник казненного Харитона Гиподиастриса был посвящен в секреты криптографии - систему изменения письма с целью сделать текст непонятным для непосвященных лиц. Поэтому он сразу же приступил к исполнению приказа князей по введению в заблуждение канцелярии византийского императора. Такая связь с Византией через голубей продолжалась до начала похода киевских князей га Царьград, так и не вызвав никаких подозрений у адмирала Орифы.
      
      

    Глава VI. Знакомство с Царьградом

      
       Главной заботой князей в период подготовки к предстоящему походу было создание двадцатитысячной дружины и флотилии кораблей, на которых можно было бы доставить сухопутное войско под стены Царьграда. По подсчетам Херулария, вся флотилия вместе с грузовыми лодиями должна была насчитывать 296 судов. На это и были направлены усилия ромея.
       Однажды, собрав всю свою старшину, князья решили представить своего главного советника по Византии Михаила Херулария. В предисловии к знакомству ромея со своими сподвижниками князь Аскольд сказал:
       -- Пользуясь случаем, я собрал вас всех, славные рыцари и конунги, бояре и племенные вожди, для того, чтобы рассказать вам о целях и задачах нашего похода на Царьград - самый богатый и могущественный город мира. Его осуществление и успешное завершение - наша слава, наше доброе имя и наша воинская честь. Наш девиз всегда таков: лучше умереть храбро со славой, чем показать свою трусость и уклониться от сраженя. Этими своими словами я хочу зажечь у вас, сидящих в этом зале, желание битвы, желание победы и желание славы. Человек смертен, а слава, добытая им в боях, бессмертна. Я уверен, что этот поход, который мы намерены осуществить, сделает нас бессмертными, а наша слава, слава великого славянского народа и его государства Киевской Руси, переживет века. О нас по-настоящему узнают великие и малые народы, живущие вокруг южных и северных морей, а также вдоль больших и малых рек.
       Надо срочно завершить комплектацию кораблей. На каждый корабль надо распределить не более 80 человек. На корабли не брать тех, кому меньше 18 лет и больше 50. Каждый воин на корабле должен знать свой маневр и мстить за смерть другого. Никто в походе не имеет право ни словом, ни жестом выдавать свой страх. О планах похода, его маршруте надлежит знать только высшим командным лицам. Особенно тщательно надо беречь в тайне сроки начала похода и его маршрут. За разглашение этой тайны надлежит судить по законам войны. Ни один воин не имеет право отсутствовать ни одного дня на корабле или в лагере. Никто не имеет права затевать ссоры, а все должен решать суд командира корабля или конунга. Ни одна женщина не должна ступать на палубу корабля. Суровая дисциплина и выполнение всех предписанных мною правил должны строго соблюдаться во время похода.
       Всех нас объединяют три великие добродетели: честь, рыцарство и любовь к свободе. Мы в битве должны быть бесстрашными, а в дружбе верными. Моя жизнь проходит бок о бок с вами, мои соратники и побратимы. Мы всегда верили друг другу, и в этом походе наша сплоченность и единство помогут нам одолеть всех наших противников.
       Мои доблестные рыцари, наступило время великих свершений. Мы, я уверен, успешно достигнем Пропонтиды и возьмем штурмом самый великий и самый богатый город вселенной - Царьград. Клянусь, что каждый участник похода после его удачного завершения будет сказочно богат. Он будет жить, окруженный роскошью и славой победителя.
       Речь князя Аскольда все время прерывалась одобрительными возгласами присутствующих, а когда все услышали слова князя о роскоши и славе, то взревели от радостного возбуждения. Когда же князь Аскольд высоко поднял свой огромный обоюдоострый меч и, потрясая им, яростно прокричал: "На Царьград!", то этот клич, поддержанный всеми присутствующими, буквально сотряс помещение, в котором они находились. Так собравшиеся военачальники в едином порыве поддержали своего вождя.
       Когда князь Аскольд закончил свою речь, он внимательно посмотрел в сторону сидящего за столом ромея и произнес: "Сейчас вам сообщит сведения о Царьграде наш главный советник по подготовке похода ромей Михаил Херуларий". При этом Аскольд подчеркнул, что Херуларий - житель Царьграда и добровольно изъявил желание служить киевским князьям. Князь рассказал о причинах, которые заставили ромея это сделать, а также о "роте" - клятве верности, данной ромеем. Приказы Херулария, продолжил князь, обязательны для всех начальствующих лиц, как если бы они исходили от него самого или князя Дира. С тех пор, как началась подготовка к походу, собрано достаточно сведений об укреплениях Царьграда и военной мощи Византии. И сказанное ромеем лишь подверждает достоверность этих сведений.
       Речь князя Аскольда вызвала у всех необыкновенный интерес, а молодость Михаила Херулария, его яркая внешность и богатая одежда, усыпанная золотыми и серебряными украшениями, - всеобщую симпатию. Херуларий обладал выдающимися способностями ритора, полиглота и дипломата. Вот о чем сообщил ромей княжеским конунгам и воеводам.
       Государство Византия возникло в результате окончательного распада Римской империи в конце IV столетия. Столицей этого государства является город Константинополь, а население Византии составляют греки, сирийцы, копты, армяне и другие народности. На Руси Константинополь называют Царьградом, а население Византии - ромеями. Государственный язык - греческий. Царьград является одним из самых богатых и величественных городов мира. Этот город соединил в себе в одном месте и красоту, и безопасность, и богатство. Поэтому Царьград является постоянной и вожделенной добычей для всех окружающих его народов, в связи с чем ему приходится вести с ними почти постоянные войны за свое существование и расширение своих границ.
       Царьград был основан римским императором Константином I Великим в 395 году на месте древнегреческого города Византий. Новый город был назван в честь императора Константинополем. Его территория расположена на полуострове, по конфигурации напоминающем голову орла и имеющем форму неправильного треугольника. Тупой угол этого треугольника, выдающийся к востоку и к побережью материка, упирается в береговую линию пролива Босфора Фракийского.
       Сказав это, Михаил Херуларий пригласил всех посмотреть расположение Царьграда на лежащей на столе географической карте. Далее ромей продолжил.
       Северная часть города граничит с гаванью, а южная омывается морем. Основанием треугольника, обращенным к западу, заканчивается Европейский континент.
       Затем Херуларий преподал собравшимся краткий урок географии, рассказав им, что представляет собой река Данаприс, Эвксинское море и Пропонтида, а также огромные участки суши - Европа, Азия и Африка, и показал их на карте.
       Территория Царьграда омывается морями -- Эвксинским и Пропонтидой, а извилистый канал, сквозь который воды Эвксинского моря текут к Средиземному морю, называется Босфором. Гавань Царьграда является одним из рукавов Босфора и называется Золотой Рог. Кривую линию побережья, которую эта гавань омывает, можно сравнить с рогом быка. Ее длина по побережью составляет около 3 верст. На берегу этой обширной, светлой, опаленной солнцем бухты с песчаным дном располагается Царьград.
       Для защиты от врагов вокруг города воздвигнуты внутренние, а когда территория города расширилась, и внешние стены, которые простираются от берега Золотого Рога до берега Пропонтиды в виде немного выгнутой дуги. Первые стены вокруг города были воздвигнуты еще жителями Византия. Особенно неприступны стены со стороны суши, откуда в любой момент можно ожидать вражеского нападения. Стены вокруг города сложены из огромных четырехугольных камней. Искусная кладка стен и чрезвычайная их крепость создают впечатление, что они высечены из цельной скалы. Внутренние стены высотой около 9 саженей и шириной около 3 саженей через каждые 32 сажени укреплены шестиугольными либо восьмиугольными башнями высотой 13 саженей. Нижний ярус башен приспособлен для складов с продовольствием. Внешние городские стены немного меньше внутренних и по высоте, и по ширине. Общее количество башен доходит до 100. Перед стенами вырыт широкий ров, заполненный водой, шириной 13 саженей и глубиной до 7 саженей. Из 96 башен внешней стены десять - проездные.
       Во внутренних и внешних стенах более сорока ворот. Одна их часть используется населением, другая предназначена для военных целей. Они так и называются - военные ворота. Парадными являются Золотые ворота, состоящие из трех мраморных триумфальных арок, увенчанных крылатой статуей Победы. Через эти ворота всегда въезжает император, когда возвращается из походов или загородных поездок, охоты, рыбалки.
       Кроме внутренних и внешних стен, есть еще морские стены. Они прикрывают город со стороны Золотого Рога и Пропонтиды и почти вплотную подходят к воде. Общая протяженность морских стен составляет более 20 верст. Здесь же расположены две небольшие гавани для судов. Морские стены имеют 16 ворот, которые выходят прямо к воде. По побережью бухты между стенами и водой образовалась береговая полоса, которую можно использовать при осаде города. Морские стены являются довольно мощными укреплениями, хотя возможность нападения со стороны Золотого Рога считается наименее вероятной. Не предполагается также, что залив будет полностью в руках нападавших. Из предосторожности вход в гавань, имеющий около полверсты в ширину, перегорожен протянутой поперек этого входа толстой железной цепью, чтобы предотвратить внезапное нападение на гавань и город. Полуостров в этом месте имеет форму округлой дуги, береговое течение настолько быстрое, а рифы и мели настолько многочисленны, что десантные корабли не смогут подойти вплотную к основанию стен. Всем, кто будет участвовать в осаде города со стороны бухты Золотой Рог, необходимо учитывать особенности его оборонительных укреплений.
       Царьград господствует, по примеру Рима, с высоты своих семи холмов над противоположными берегами двух огромных участков суши - Европы и Азии. Главным преимуществом города является то, что он возник и вырос на одном из важнейших пересечений торговых путей, которые ведут из Азии в Европу и из Европы в Африку. Оживленной морской торговле способствует также то, что превосходная естественная гавань бухты Золотой Рог позволяет кораблям укрываться от частых бурь и ураганов, свирепствующих в Эвксинском море.
       Верховная, ничем не ограниченная власть в Византии принадлежит императору. В настоящее время им является Михаил III - правитель жестокий и развращенный. В народе его за пьянство прозвали "Мемфис", что по-ромейски означает пьяница. Среди сенаторов и придворной аристократии - Нероном, за его страсть к театральным представлениям. Некоторые из его современников присвоили ему еще и прозвище Косноязычный за его молчаливость и угрюмость. Император смотрит на удовольствие, как на цель своей жизни, а на добродетель - как на врага удовольствия. Но постоянные и длительные войны, которые ведет Византия со своими соседями, в частности, с арабами, вынуждают его на длительные периоды времени отлучаться от своих любимых удовольствий, что значительно отравляет ему беззаботное существование в окружении любовниц и любимых артистов.
       Резиденцией императора является Священный или Великий дворец. Это великолепное здание вместе с примыкающими к нему строениями, дворами, садами и портиками занимает значительное пространство на берегу Пропонтиды и располагается между ипподромом, Софийским собором и садами, которые спускаются множеством террас к берегу залива. От трона, с которого император смотрит игры и цирковые представления на ипподроме, вьющаяся лестница ведет прямо в императорский дворец. Золотой трон императора находится в главном зале дворца - Манграве. Перед троном на ступеньках лежат два льва, изваянные из золота. За троном стоит золотое дерево, на ветвях которого сидят золотые птицы из золота и эмали.
       При этих словах глаза у присутствующих загорелись от алчности и желания сделаться хозяевами таких богатств. А Херуларий продолжал.
       -- В подземных хранилищах и кладовых императорского дворца, который постоянно расширяется и укрепляется следующим императором, хранится вся императорская казна. Эти богатства в настоящее время составляют около 3 тысяч пудов золота и более 10 тысяч пудов серебра.
       При упоминании о богатствах по залу прокатился удовлетворительный ропот, а затем послышались громкие возгласы к ускорению начала похода.
       -- Кроме императорского дворца на территории города есть много других прекрасных архитектурных сооружений, -- продолжал ромей. -- Главными из них являются - собор Святой Софии и строения тринадцати великолепных церквей, ипподром (цирк) для всевозможных представлений и состязаний, Капитолий или "Школа для изучения наук", а рядом с ним форум, на котором возвышается статуя императора Константина. Два театра и четыре обширных залы для заседаний сената и судебной палаты дополняют перечисленные строения. Кроме этого, в Царьграде расположены 12 прекрасных дворцов, выделенных императором для своих 12 министров, а также около 6 тысяч домов, которые по своим размерам и красоте выделяются среди строений городской бедноты. Все морское побережье Царьграда застроено великолепными виллами вельмож. Сады этих вилл украшают мраморные сооружения, которые выставляют на показ богатство владельцев и искусство архитекторов.
       Из всех провинций, как европейских, так и азиатских, реки золота и серебра текут в императорские хранилища. Высокие дворцы и башни ежегодно наполняются драгоценностями, шелками, пурпуром и золотом. Своему государю Царьград выплачивает ежегодно более тысяч пудов золотых монет - налог, собираемый с лавок, трактиров и рынков, а также с приезжающих в столицу заморских купцов.
       В городе действует более 40 выдолбленных в цельном граните подземных водохранилищ - цистерн и акведуков. В них хранится городской запас питьевой воды. Размеры этих хранилищ поражают воображение. Так, цистерна Базилика имеет длину более 100 саженей и ширину - 40 саженей. Цистерна Филоксена имеет длину 45 саженей, ширину - 35 саженей, и расположена на 10 саженей ниже поверхности земли. Большие размеры имеют и другие хранилища. В цистерны и акведуки вода доставляется из источников Белградского леса, расположенного в 19верстах к северу от Царьграда, что нам надо будет учесть при осаде города, - подчеркнул ромей.
       Водная артерия города - река Лик, образовывающаяся от двух небольших потоков, постоянно изливает в гавань Царьграда свежую воду, которая очищает ее дно и привлекает в гавань много рыбы.
       И все же самым значительным строением Царьграда является собор Святой Софии, расположенный в самом центре города. "Соломон, я превзошел тебя!" - такие слова произнес император Юстиниан, войдя в отстроенный по его указанию собор. Здесь же находится резиденция патриарха Фотия и церковная казна. Фотий всеми силами способствует распространению христианства, как на Руси, так и в Болгарии, Польше, Моравии. Здесь же, на территории храма Святой Софии, находится знаменитая Мангравская дипломатическая школа, которая готовит дипломатов, риторов, миссионеров и других государственных служащих.
       Царьград прекрасно распланирован и имеет прямые и широкие улицы. Главная улица проходит через весь город и, начинаясь у собора Святой Софии, пересекает площадь Тавра - самую большую в Царьграде. Далее эта улица продолжается и доходит до филадельфийского квартала, где заканчивается небольшой Амастрианской площадью.
       Византийский император Михаил III осуществляет управление империей при помощи огромного государственного аппарата. На ступеньку ниже своего императора стоит назначаемый им верховный логофет - блюститель законов и хранитель государственных сокровищ. Он фактически является канцлером империи. Еще на ступеньку ниже правителя стоит помощник императора по военным делам и главнокомандующий императорской армией. Им в настоящее время является куропалат Бардас - талантливый полководец и профессиональный военный. Во главе императорского флота в настоящее время стоит эпарх, адмирал флота Никита Орифа. В отсутствие императора в столице он является комендантом Царьграда и высшим должностным лицом для всех подданных Византии. Двенадцать назначаемых императором министров осуществляют управление всеми 58 провинциями Византии.
       Гражданское управление в Византии разделено на 7 диоцезов. Это большие военно-административные территории, в которые входит несколько провинций, управляемые наместниками или вице-префектами, имеющими фактически неограниченную власть и подчиняющимися непосредственно императору и его канцелярии.
       Византия имеет более чем 150-тысячную армию, укомплектованную частью из наемников - варягов, русов, англов, франков, германцев и других народов, частью из ополченцев-стратиотов, которых поставляют государству фемы - военно-административные округа Византии. В настоящее время армия насчитывает 200 воинских частей, из которых более 50 являются кавалерийскими. Структурно армия состоит из линейных и гвардейских конных частей и армейских легионов, а также гвардейских вспомогательных отрядов. Сухопутная армия разделена на два разряда: пограничные войска, находящиеся в крепостях и пограничных укреплениях, и действующая, которая расквартирована внутри провинций и по первому требованию выступает в назначенный пункт для военных операций. Командуют воинскими частями магистры-генералы - один пехотный, другой - для конницы. В пограничных частях командирами являются старшие офицеры. Численность конного полка в настоящее время достигает 500 человек, легиона - 1000 человек. Для примера - армия магистра, расквартированная в диоцезе Иллирик, насчитывает в настоящее время около 20 тысяч человек, в диоцезе Фракия - 24 тысяч человек.
       Византийский флот состоит из 120 галер и 75 более крупных линейных кораблей и подчиняется непосредственно адмиралу Никите Орифе. Легкие византийские галеры имеют только два ряда весел. Каждый ряд насчитывает 25 скамеек, а на каждой скамейке сидит два гребца, которые работают своими веслами с той и другой стороны судна. Возглавляет галеру офицер-центурион, который во время сражения стоит на мостике вместе со своим оруженосцем. У руля каждой галеры стоит два кормчих, а капитану помогают управлять галерой два офицера. Один стоит у якоря, а другой наводит и приводит в действие установленную в центре галеры мощную машину, метающую греческий огонь, большие камни и стрелы.
       Здесь Михаил Херуларий прервал свое повествование и подробно рассказал присутствующим об истории создания и применении в боевых условиях "греческого огня", так же подробно, как он рассказывал об этом князьям Аскольду и Диру во время своего допроса. Это его сообщение вызвало много вопросов у присутствующих, на которые ромей обстоятельно ответил. Далее ромей продолжил.
       Команда галер несет двойную службу - матросов и солдат, вооружением которых являются луки со стрелами, мечи и длинные копья для нанесения поражения солдатам противника через отверстия, имеющиеся в бортах галер. Линейные корабли византийцев имеют большие размеры, чем галеры. Они более широкие и имеют достаточно прочную конструкцию. На них вмещается 230 матросов и 70 солдат. Тактика морского боя довольно прямолинейная. Эскадра выстраивается в бой в форме полумесяца и нападает на неприятеля с фронта, стараясь острыми носами своих судов протаранить борта неприятельских кораблей. При сближении с вражеским судном абордажные команды забрасываются при помощи подъемной машины, установленной на корабле. Сигналы - двигаться вперед, нападать, остановиться, выйти из строя и т.д. - передаются посредством огней, зажженных на передовой галере. На суше огневые сигналы передаются с одной горы на другую. Цепочка из восьми таких сигнальных постов передавала нужные известия на расстояние 600-700 верст за несколько часов.
       При обороне городов осажденные гарнизоны эффективно используют как "греческий огонь", так и катапульты и баллисты. Поэтому при осаде Царьграда, оборона которого очень хорошо налажена, судам надо соблюдать осторожность, чтобы не попасть в ловушку, подплыв к стенам на расстояние, доступное для поражения "греческим огнем".
       Михаил Херуларий закончил свой увлекательный рассказ о столице Византии и уже хотел приступить к ознакомлению присутствующих с картой Византии, как вдруг поднялся молодой конунг, командир отряда "берсерксов" Шумбис и под одобрительные возгласы военачальников попросил рассказать Херулария о семейных традициях византийцев, в частности, есть ли у них публичные женщины. Херуларий охотно согласился, заявив, что это очень интересная тема, и он с удовольствием начинает свой рассказ. Начал он с религии ромеев.
       Христианство в Византии было возведено императором Константином в степень государственной религии. Как при нем, так и после него, до настоящего времени в Византии продолжаются привычные публичные зрелища, за исключением гладиаторских боев, а также даровые раздачи хлеба городской бедноте, народные гуляния и увеселения. Но с принятием христианства все постепенно началось меняться в нравственном состоянии общества. Новая религия возвела в ранг религиозного культа моногамию - мужчина может иметь только одну жену.
       Принятие христианства имело благотворное влияние на повседневную жизнь каждого византийца, в том числе на интимно-семейную. Вся прошлая жизнь преломляется у ромеев через призму христианства. Общество очень религиозное - строго соблюдаются посты, много молятся. Заключают брак достаточно рано - юноши в 14-15 лет, девушки - в 13-14 лет. Браку предшествует обручение, проходящее по инициативе родителей невесты. Акт обручения носит официальный характер и находится под контролем государства. В случае отказа вступить в брак после обручения без серьезных причин виновная сторона выплачивает штраф.
       Повторные браки не запрещаются, но и не одобряются обществом. Третий брак осуждается, а четвертый вообще запрещен церковью. Форма заключения брака достаточно проста - благословение священнослужителя. У обеспеченных людей церемонию заключения брака продолжает свадьба. При заключении брака существует традиция - жених дарит невесте кольцо и пояс.
       Византийцы считают, что главное в женщине - преданность семье, красота, любовь к детям. Отсутствие красоты воспринимается женщинами как трагедия.
       Но есть в Византии, а особенно в Царьграде, и множество блудниц - уличных проституток, которые предлагают себя за деньги. В Царьграде их называют куками. Как это происходит, расскажу сейчас подробнее. Мужчина при встрече с такой женщиной мило улыбается, разговаривает с ней и при этом скрывает за полой хитона, но так, чтобы женщина видела знак приматов - кукиш. Этот знак не является в Византии позорным. Кукиш является паролем женщине на блудное соитие. В случае обоюдного согласия мужчина и женщина моргают друг другу левым глазом. По числу морганий договариваются о времени свидания. Как только не старались все императоры выслать из столицы блудниц, у них из этого ничего не вышло. Блудниц ссылали в диоцезы Понт и Пафлагонию - самые удаленные от столицы провинции империи. Но они с примерным мужеством и дерзостью возвращались в Царьград. Особенно им нравится искушать молодых легионеров из числа федератов, среди которых на проституток всегда спрос. Федератам платят за службу большое жалование, да и здоровьем их бог не обделил. В городах есть много питейных заведений, притонов, таверн, игорных домов, где можно хорошо развлечься и потратить деньги.
       Закончив на такой веселой ноте свой рассказ, Михаил Херуларий разложил на столе огромную карту и показал на ней не только расположение Царьграда, но и весь путь к нему от града Киева.
      
      

    Глава VII. Женитьба. Новоселье

      
       Аскольд, Дир и все прибывшие с ними увидели в Киеве такое большое количество красивых девушек и женщин, что многие из них решили жениться, избрав себе в жены одну из полянских красавиц. Для варягов, как и для славян, семья, супружество и семейные узы были очень важны.
       По старинным варяжским и славянским законам, богатые мужчины -- короли, князья, племенные вожди, ярлы, бояре имели право кроме законных жен иметь постоянных наложниц, которые фактически ничем не отличались от законных жен. Единственным отличием законной жены от наложницы было то, что муж за законную жену платил выкуп, а наложницами могли быть все женщины, которых хозяин приводил к себе в дом. Как правило, это были полонянки, захваченные в плен во время военных походов, или дамы сердца, которые доставались как приз во время кровавых поединков между могущественными ярлами, конунгами или боярами. Положение детей в семьях не зависело от положения матери -- незаконный сын нередко становился хозяином имущества.
       Так получилось, что князьям Аскольду и Диру свою семейную жизнь на киевской земле пришлось начинать сначала. На родине, в Швеции, у них были законные жены, но в силу разных причин в город Бирку и в славянские земли они прибыли без них. Аскольда сопровождал только двадцатичетырехлетний Свейн - единственный сын князя. Пока не были построены дома для дружинников, Свейн жил на корабле вместе со своим другом и ровесником ярлом Астридом - оруженосцем князя Дира. Князьям, решившим остаться в Киеве навсегда, пришлось подумать о том, как обзавестись семьями. На предложение Метлы временно поселиться в его доме ответили согласием.
       Полянский вождь Метла был самым могущественным и авторитетным среди всей старшины Киева. Это был мужчина среднего возраста, высокого роста и необычайной физической силы. Он властно повелевал своими слугами и рабами, которых у него было так много, что ему завидовали все киевляне. Его доходы исчислялись десятками тысяч серебряных арабских дирхемов, а в погребах запасы меда составляли сотни бочек, а на лугах выпасались тысячные стада крупного рогатого скота и отары овец.
       Жилище Метлы, как и все дома знатных киевлян, было из дерева и глины - традиционных строительных материалов, искусством обращения с которыми непревзойденно владели славянские мастера. Дом Метлы поразил Аскольда и Дира своими размерами, высотой и количеством комнат, живописностью форм, изумительной художественной резьбой и красочностью отделки. Дом был двухэтажным, в нем уже не было "огнищ", а обогревался он настоящими каменными плитами, которые согревали все комнаты.
       Хотя Метла и выделил несколько комнат своего дома для жилья Аскольду и Диру, пока строился княжеский дворец, князья все же большую часть своего времени проводили в каприне командирского драккара "Великий Змей". В доме Метлы они, как правило, вместе со славянскими племенными вождями и конунгами собирались на ужин, который иногда затягивался до полуночи. Вот тогда и пригождались комнаты, выделенные Метлой для ночлега.
       В доме Метлы, кроме самого хозяина, проживали его жена, сорокалетняя красавица Варвара, и две дочери - восемнадцатилетняя Зоряна и шестнадцатилетняя Руслана. Девушки были необычайной красоты, любовью и гордостью полянского вождя. Обе стройные, белолицые, с нежным девичьим румянцем, длинными русыми косами и прекрасными формами молодых девичьих тел, они сразу же привлекли к себе пристальное внимание князей. Не прошло и года, как обе они стали сначала невестами, а потом и законными женами правителей: Зоряна - женой Аскольда, Руслана - женой Дира.
       Судьба женщины в любой стране и обществе, материальная и нравственная, неразрывно соединена с теми условиями жизни, в которые она поставлена. С ними женщина возвышается, с ними и падает. Славянские женщины всегда были образцом семейных и гражданских добродетелей, которые так выгодно отличали их в течение жизни в ту или иную эпоху, от женщин многих более благополучных стран. И, несмотря на тяжелые материальные условия существования, славянская женщина с честью всегда выполняла свой долг - была хранительницей семейного очага, а если вынуждали условия, например, нашествия врагов на родную землю, то была и ее защитницей.
       А жизнь в IX веке для большинства бедного люда была достаточно тяжелой. Особенно донимали Киев и его окрестности набеги степняков - мадьяр, черных болгар, хазар и других разбойников, чьи шайки рыскали вокруг славянской столицы в поисках рабов и легкой добычи.
       Строить большие срубы и высокие столбовые заборы вокруг своих усадеб киевской бедноте было не по карману. Беднейшие киевские семьи просто выкапывали себе, как правило, на окраине Киева, в земле что-то вроде погреба, который покрывали деревянной остроконечной крышей. На крышу накладывали слой зеленого дерна. В таких погребах бедный киевский люд проживал целыми семействами. Набрав дров и камней, они разжигали в таких землянках "огнища". А зимой, в холода, на "огнищах" раскаляли камни докрасна и поливали их водой, отчего распространялся пар, нагревающий жилье до того, что приходилось снимать все свои одежды. В таком жилье они жили до весны. А летом строили из стволов деревьев легкие, довольно просторные, клети-сараи с деревянными настилами для отдыха после тяжелого трудового дня.
       Семьи у славян были большие и им были присущи высокие морально-нравственные качества. Скромность киевских женщин превышала всякую человеческую природу. Большинство женщин считало смерть своего мужа своей смертью, и добровольно удушали себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь. Женщины, исполняя древнейший славянский обычай, не хотели переживать мужей и добровольно сжигались на костре вместе с трупом мужа. Живая вдова бесчестила семейство. Это жестокое обыкновение введено было у славян для того, чтобы отвратить тайные мужеубийства.
       У славян был еще и такой обычай. Когда в роду кто-нибудь умирал, труп его сжигали. Женщины при этом царапали себе ножом руки и лица. На другой день после сожжения покойника они приходили на место, где это происходило, собирали пепел и клали его на холм. По прошествии года после смерти покойника, они брали бочонок или несколько бочонков меда, отправлялись на этот холм, ели и пили там напитки, а затем расходились. И если у покойника было три жены, и одна из них утверждала, что особенно его любила, то она приносила к его трупу два столба. Их вбивали стоймя в землю, а затем клали третий столб поперек, привязывали к этой перекладине посредине веревку. Жена становилась на скамейку, и конец веревки завязывала сама себе вокруг шеи. После того, как она это сделала, скамью убирали из-под ее ног, и она оставалась повисшей, пока не задыхалась и не умирала, после чего ее бросали в огонь, где она и сгорала.
       Женщины являлись своеобразными берегинями древнеславянского общества. Они часто ходили на войну со своими мужьями, отцами и братьями, не боясь смерти. Так, при многих осадах Царьграда и других городов Византии, ромеи находили женские трупы между убитыми воинами-славянами. Мать, воспитывая детей, готовила их стать воинами и непримиримыми врагами тех, кто посягал на их родину и свободу.
       Подобно другим языческим народам, славяне стыдились забывать кровавые обиды и всегда стремились отомстить обидчику сполна. Таков был закон: око за око, зуб за зуб. Особенно в чести было у славянского населения Киева женское целомудрие. Но это касалось также и мужчин. Требуя от невест доказательств их девственности, они считали за святую для себя обязанность быть верными супругами. Конечно, и среди славянок распространены были прелюбодеяния. И если женщина влюблялась в мужчину, то сближалась с ним. И если оказывалась девственницей, то он делал ее своей женой. А если нет, то говорил: "Если бы в тебе был прок, то сохранила бы себя...". Если же, став женой, женщина предавалась прелюбодеянию, то муж убивал ее, не принимая извинений.
       Были у славян и архаические законы, восходящие к расцвету язычества. Так, всякая мать имела право умертвить свою новорожденную дочь, когда семейство было уже слишком многочисленным, и в семье имели место материальные затруднения, и нечем было кормить большую семью. В тоже время ей вменялось сохранить жизнь новорожденного сына, как будущего защитника отечества. Было и право детей умерщвлять родителей, обреченных старостью и болезнями, которые становились обузой для семейства и не приносили никакой пользы согражданам. И это притом, что, согласно не писанному языческому закону, дети славились почтением к родителям и всегда пеклись об их благосостоянии.
       Одной из характерных особенностей Киева являлось возведенное в своеобразный культ гостеприимство. Ко всем находящимся в Киеве иноземцам киевляне относились ласково и оказывали им знаки своего расположения. В случае надобности киевляне даже охраняли чужеземцев. А в случае, если иноземец терпел ущерб по нерадению того, кто его принимал, то вся ответственность возлагалась на принимавшего. Киевлянин, выходя из дому, всегда оставлял дверь открытой и пищу, готовую для гостя. Купцы, ремесленники, послы и другие иностранные гости охотно посещали Киев и вообще славянские земли, где не было ни врагов, ни разбойников.
       Гостеприимство киевлян базировалось, как на сложившихся морально-нравственных нормах, так и на экономической заинтересованности киевлян в бесперебойной торговле с окружающими их народами. Торговали, в основном, различной пушниной, медом, крупным рогатым скотом.
       Эти все прекрасные душевные качества и гостеприимство киевлян почувствовали по отношению к себе прибывшие в Киев варяги. Началась подготовка к свадьбам.
       У полян, как и у других славянских племен, свадьба являлась обрядом, сопровождавшим заключение брака и отличавшимся особой торжественностью. Так сложилось, что уже к IX веку женщины славянского племени полян частично утратили право на проявление свободной воли. Главную роль играли родители или родственники невесты.
       Поэтому князья, приняв решение жениться, вначале встретились с родителями невест. Переговоры с Метлой и его женой о том, чтобы взять их дочерей в жены, закончились для Аскольда и Дира успешно. Метла и Варвара не только согласились породниться с киевскими князьями, но и заявили, что выдать замуж своих дочерей за шведских королей для них великая честь. Не смели противиться родительской воле и их дочери.
       Не желая нарушать варяжский обычай, по которому за невест нужно было давать выкуп, Аскольд и Дир предложили Метле избрать выкуп по своему вкусу. Метла не смутился и неожиданно для князей попросил в качестве выкупа самый маленький, но и самый красивый варяжский корабль-кнер, высокую корму которого украшала позолоченная голова селезня. Неожиданно даже для себя князь Аскольд согласился на такую необычную просьбу Метлы, и последний стал хозяином этого быстроходного красавца. Это был действительно королевский жест.
       В Киеве Аскольд и Дир были встречены киевлянами с большим радушием и гостеприимством. Наряду с постройкой жилища для себя и своих сподвижников князья очень внимательно знакомились с жизнью киевлян, их обычаями, привычками и нравами. Киевские красавицы не оставили равнодушными ни князей, ни варяжскую старшину, ни рядовых воинов. Многие из них нашли свое счастье, обручившись с киевлянками.
       Теперь князьям предстояло назначить день своей свадьбы. Таким днем должен был стать 24 кресеня. На этот день приходился языческий праздник Ивана Купала, который должен был обеспечить всем хороший урожай, здоровье и благополучие, а молодоженам - семейное счастье. Местом свадьбы Рутич назначил капище Перуна в "Городище Кия". На этот день многие молодые варяги также назначили свои свадьбы с киевлянками. Поэтому этот день превратился во всенародное празднество, в котором принял участие весь Киев.
       Городище Кия располагалось на Старокиевской горе в ее юго-западной части. Его длина была 200 саженей, ширина - 100 саженей. С юго-запада крутые склоны горы служили природной защитой "Городища", к тому же укрепленного со всех сторон высоким земляным валом и глубоким рвом. Вал начинался у северо-восточного склона Старокиевской горы, тянулся вдоль холмистых берегов Данаприса на юг с незначительным отклонением к востоку, поворачивал на юго-запад и перерезал всю площадку горы, заканчиваясь Гончарным яром.
       В самом центре "Городища" находился алтарь языческого бога-громовержца Перуна. Алтарь являлся языческим святилищем и был сложен из камней серого песчаника на глине. Он имел эллиптическую форму размером 4 х 3 сажени. По углам алтаря располагались выступы, обращенные к четырем сторонам света. До прибытия в Киев Аскольда и Дира этот жертвенник был культом славянского бога Световида, а с воцарением в Киеве княжеской власти его заменил княжеско-дружинный бог Перун с янтарными глазами, посеребренной головой, золотыми усами и в серебряных доспехах. В капище постоянно поддерживался огонь, причем в ритуальный костер бросали лишь поленья дубового дерева. Жреца-смотрителя, по вине которого огонь угасал, казнили.
       На свадебные торжества были приглашены полянские вожди Киева и его окрестностей, Рутич и племенные волхвы, княжеская старшина и самые богатые и знатные люди полян. Рядом с алтарем Перуна были установлены десятки свадебных столов, покрытых белыми вышитыми скатертями.
       Как только все собрались, на площади появился верховный волхв всех полян Рутич с золотым посохом в руке. Ему не было еще и пятидесяти лет, но его влияние и власть в Киеве были огромны. Это был типичный представитель могущественной касты волхвов - служителей языческих культов. Он возглавлял племенной совет Киева, куда кроме него входили верховные вожди - Метла, Зубр и Фриз. Этой четверке была подвластна вся жизнь киевлян. По мановению руки Рутича "грешники" без промедления отправлялись на костры. А причин, чтобы быть сожженным на костре, было много. Это умышленные убийства, антиязыческая миссионерская деятельность, оскорбление статуи Перуна и многое другое.
       Рутич был одет в белоснежные холщовые просторные одежды - длинную полотняную рубаху и широкие штаны, на ногах - сапожки коричневого цвета из сыромятной кожи, отделанные золотым орнаментом. Его всегда суровое не улыбчивое лицо, особенно если он был чем-то недоволен, принимало зловещее выражение и повергало в трепет того, кто мог вызвать это недовольство. Пронзительные серые глаза, аккуратно подстриженные усы и борода очень гармонировали с распущенными длинными волосами, ниспадавшими на его широкие плечи. На его груди красовалась большая гривна, посредине которой была мастерами-ювелирами вмонтирована миниатюрная статуэтка идола Перуна. На пальцах Рутича сияли дорогие золотые перстни, а на руках - серебряные обручи, инкрустированные драгоценными камнями. Взгляд его серых пронзительных глаз на бледном, каком-то изнуренном лице, был тяжелым и беспощадным, особенно если он был устремлен на того, кто уже нанес или мог бы нанести вред его языческой вере.
       Увидев прибывших на площадь перед капищем князей и их избранниц, верховный волхв распорядился поджечь девять крадов - свадебных костров вокруг статуи Перуна. Как только костры достигли высоты 8-12 саженей, Рутич поднялся на возвышение. В это время молодожены образовали процессию, которая медленно двинулась к тому месту, где торжественно возвышался верховный волхв. Аскольд и Дир со своими невестами приблизились к Рутичу и остановились. Затем они отвесили ему глубокий поклон, а князь Аскольд попросил верховного волхва освятить их брак. В ответ Рутич произнес песню-молитву, в которой благословил князей и их избранниц. Затем, воздев руки к небу, обратился к Роду - богу-творцу, покровителю земли и создателю всего живого, и к громовержцу Перуну - с просьбой не лишать князей и их жен взаимной любви, солнца, солнечного тепла и материального благополучия. Как только Рутич закончил молитву, князья, старшина, волхвы, остальные гости, взяв друг друга за руки, образовали круг вокруг капища Перуна, а затем с песнями, прославляющими языческого бога, несколько раз обошли вокруг статуи.
       Начался свадебный пир. Все уселись за столы, на которых были выставлены яства, приготовленные к свадьбе - разнообразные печенья, пироги с луком, грибами и творогом, жареная рыба, запеченная в тесте пернатая дичь, зайцы и кролики в сметане и многое, многое другое. Такого изобилия гости еще не видели никогда. Особенно всех поразили огромные чаны варяжского эля, славянской медовухи и сотен амфор заморских вин, выставленных для гостей на самых видных местах. Разнообразной еды и питья было так много, что даже не верилось, что все это можно съесть и выпить.
       Начался пир со здравиц новобрачным. Особенно много внимания было уделено двум сестрам, Руслане и Зоряне, ставшими по мановению руки верховного волхва Рутича женами киевских князей. Свадебный пир получился веселым, с песнями, музыкой и хороводами.
       Князья, их молодые жены, славянские вожди и Рутич сидели на высоком деревянном помосте за длинным столом в роскошных креслах, инкрустированных золотом и серебром. Начались веселые хороводы. Первыми на площади появились скоморохи, плясицы, дудочники, ложечники. Казалось, что вся площадь взорвалась от этого буйного веселья, этого молодого задора, этой цветущей молодости. Никого не оставили равнодушными и хороводы вокруг костров молодых женщин и девушек, а также добрых молодцев, холостых и женатых. Все пели, плясали, музыканты играли на музыкальных инструментах, а потом садились за столы и провозглашали здравицы киевским князьям и их молодым женам.
       Так все продолжалось до полуночи. Затем все закончилось. Остатки еды и питья волхвы и их помощники под контролем смотрителя-волхва Блуда перенесли за верхний вал капища и поделили между собой. Дележ совершался под охраной огромных псов-волкодавов, которых спускали с цепи после захода солнца. Эти патрульные псы не допускали никого в ночное время внутрь внешнего вала капища.
       Все, кто мог наблюдать эту веселую свадьбу с большим скоплением людей, а затем видел опустевшую молчаливую площадь после веселья, еще раз могли убедиться, что все проходит, всему есть начало и всему будет конец.
       На следующий день после свадьбы князья пригласили всю варяжскую и славянскую старшину в новый каменный дворец на новоселье. Дворец был гордостью киевских князей. Они приступили к его строительству сразу же, как только стали полновластными хозяевами города. Дворец возвышался в самом центре "Городища Кия". Он не только возвеличивал княжескую власть, но и стал дополнительным символом государственности, тем узлом прочности, который утверждал княжескую власть над Киевом и большой людской массой присоединенных славянских племен. В постройке этого дворца принимали участие строители и ремесленники Киева - каменщики, плиточники, художники, землекопы, плотники, золотых и серебряных дел мастера, всего две тысячи человек. Всем строительством дворца руководил греческий архитектор Панталеон из Херсонеса Таврического.
       В начале строители заложили недалеко от языческого капища мощный фундамент из больших валунов бутового гранита, высотой более двух метров. Середина этого фундамента была засыпана битым кирпичом, мелким гравием и залита известковым раствором. Этот способ закладки фундамента назывался "забутовывание в ящик". В отличие от фундамента, кладка стен дворца была сделана из тонкого кирпича - плинфы, который в большом количестве изготовили мастера русов. Длина дворца достигала 20 саженей, ширина - 13 саженей, толщина его стен - более 1 саженя.
       Крышу дворца покрыли красивым красным резьбленым шифером, а веранду, возведенную также на массивном каменном фундаменте, - ярко-желтой черепицей. И шифер, и черепица были изготовлены и привезены в Киев по заказу Панталеона из Херсонеса Таврического.
       Дворец был двухэтажный, с высокими потолками и небольшими окнами. Стены дворца были украшены фресковой росписью желтого, красного, зеленого и голубого цвета. Эту работу выполнили ученики греческого мастера - Ириней, Плиний и Павел. Полы были устланы специально изготовленными для этого половыми плитами.
       Дворец представлял собой прямоугольник, обе длинные стороны которого были обращены к югу и северу. Во дворец вели два входа. Один, с восточной стороны через веранду, был главным. Второй, с западной стороны, был хозяйственным. Рядом с дворцом были построены отдельно помещения для слуг и хозяйственные кладовые, а также комнаты для княжеских гридней. Эти постройки были деревянными, построенными русскими мастерами в "обло" - бревно на бревно. Лестница на второй этаж вела из княжеской канцелярии.
       Строительство дворца завершилось через два года. Князья были удовлетворены постройкой, а Панталеон и его ученики щедро вознаграждены князьями.
       После того, как постройка дворца была закончена, началась его меблировка, которая была хорошо продумана Панталеоном. Первый этаж занимала большая зала - гридница, где в обычные дни собирались все старшие дружинники и телохранители князей. Во всю длину этой гостевой комнаты, по обеим сторонам, установили широкие, сделанные деревянных дел мастерами, дубовые лавы, которые назывались длинными. В середине этих лав, как с южной, так и с северной стороны, установили по два высоких кресла. Те, что с южной стороны, предназначались для князей, а те, что с северной, - для почетных гостей. Перед лавами в самом центре залы установили большие, мастерски сделанные дубовые столы на узорчатых ножках. Поверхность столов была украшена тончайшим орнаментом. На первом этаже, вслед за гридницей, находилась небольшая по размеру княжеская канцелярия, отделенная от большой залы мощной деревянной перегородкой. Через дверь в этой перегородке можно было попасть из большой залы в княжескую канцелярию.
       На втором этаже разместились две спальные комнаты князей и греческий зал, в котором находилась большая княжеская библиотека. В двух спальных комнатах все было предназначено только для сна. В каждой комнате стояли две двухспальные кровати значительной ширины на высоких ножках с устроенным спереди для удобства приступом. На кроватях была уложена соломенная подстилка, покрытая заморским сукном. Затем был уложен тюфяк, набитый птичьим пухом, и одеяло, сшитое из хорошо выделанных звериных шкур.
       Дворец обогревался настоящими печными плитами с дымоходом на крыше. Поэтому жилые комнаты дворца еще назывались печными. Освещался дворец масляными светильниками и свечами, из которых были изготовлены лампы, подсвечники и фонари.
       Князья, когда дворец был закончен и меблирован, осмотрели все строение, а также хозяйственные пристройки, которые возводились одновременно с главным строительством. Через несколько дней Аскольд и Дир вместе со своими молодыми женами поселились в новом дворце.
       Позднее такой же каменный дворец, но уже вне "Городища Кия", был построен для князя Дира на горе, которая с этого времени стала называться Замковой. Были также построены два деревянных двухэтажных княжеских дворца. Один возведен после изгнания мадьяр в урочище Угорском, второй - в княжеском селе Берестовом. Деревянные дворцы расположились в очень живописной местности и были излюбленным местом пребывания князей, особенно в жаркое время года.
       Размеры и пышность новых построек подчеркивали мощь и величие киевских князей. В своих летних резиденциях Аскольд и Дир любили устраивать воскресные пиры. На таких пирах в княжеской гриднице собиралось множество людей - вся княжеская старшина, гридни, нарочитые мужи, бояре, племенные вожди, знатные заморские гости. Численность гостей на этих пирах иногда достигала сотни человек.
       Прошли свадьбы, новоселье, закончились и веселые пирушки. Настало время, когда князья Аскольд и Дир полностью сосредоточились на подготовке похода в южные страны.
      
      

    ГЛАВА VIII. Важные решения

      
       Первый осенний месяц рюень был еще по-летнему теплым. Вокруг могучего тысячелетнего дуба, свободно раскинувшего свои роскошные кроны, сидят князья Аскольд, Дир и их верные старшины. Рядом, в небольшой лощинке, пылает огромный костер, светлые блики которого освещают мужественные и суровые лица собравшихся. Только что закончилась большая охота - всюду много убитых пиками диких кабанов, стрелами - оленей, особенно много тушек пернатой птицы. Челядь уже приступила к разделыванию и приготовлению на десятках костров охотничьей добычи. Тихие сумерки обволакивают деревья и кустарники. Запах жареной дичи приятно щекочет ноздри всех собравшихся. Все были очень голодны и с нетерпением ожидали возможности отведать жареной дичи, эля и хмельного меда, бочки которого были аккуратно расставлены недалеко от костров. Все собравшиеся весело забавляются рассказами о недавних охотничьих приключениях. Смех несется веселыми ручьями, долетая по прогалинам до самых далеких участков леса. Как только дичь была готова, а напитки разлиты по большим серебряным чашам, князь Аскольд произнес краткий, но значимый тост.
       -- Меня радует настрой перед походом всех присутствующих здесь. Нас, военачальников, и все наше воинство, вера в успешное завершение похода, который мы задумали, объединяет в единое целое. Именно от вас, мои соратники, передается эта вера всем участникам нашего военного предприятия. И я хочу, чтобы вы своими героическими подвигами, своим стремлением достичь того, чего у вас еще никогда не было, были образцом для подражания своим подчиненным. Так выпьем же за удачное начало похода и победоносное его завершение.
       Все громкими возгласами, да такими, что осенние еще не опавшие листья зашевелились на деревьях, встретили тост своего любимого вождя. Пили, ели, затем снова ели и снова пили, но никто не пьянел даже от такого количества выпитого. Слишком хороша была жареная на кострах дичь и слишком серьезными и значимыми были сказанные Аскольдом слова.
       Наконец все насытились. Князь Аскольд, обращаясь к рядом сидящему с ним Михаилу Херуларию, спросил у него.
       -- Скажи мне, Михаил, что ты считаешь самым главным в боеспособности воинов, в чем залог их успеха в сражении?
       На это молодой человек, чуть задумавшись, ответил.
       -- Я считаю залогом успеха всякого военного предприятия дисциплину и боевую выучку. Сейчас я на конкретном примере попытаюсь убедить вас в правдивости моих слов. Я расскажу вам о древнегреческом государстве Спарта, городе-полисе, расположенном в южной части полуострова Пелопоннес на юге Европы. В начале своего возникновения Спарта была слабой и беспомощной в борьбе с врагами. Во главе этого государства стояли два царских рода, которые постоянно боролись за господство в стране. Смотря по успеху, власть попеременно доставалась царям из обоих родов. Это положение разрушительно действовало на государство, раздираемое внутренними распрями, и довело его до самого беспорядочного состояния. Так все происходило, пока в государстве не нашелся человек, который навел в нем надлежащий порядок. Таким человеком был Ликург. Он принадлежал к царскому роду Эврипонтидов и начал управлять Спартой как опекун своего несовершеннолетнего царя-племянника. Проживая до совершеннолетия племянника на острове Крит, Ликург изучил законы мудрого древнего мифического царя Миноса, а затем привез знание о них в Спарту. Для сохранения мира в Спарте Ликург уничтожил разницу между богатыми и бедными, разделив между ними царские земли и создав имущественное равенство. Таким образом, земля была разделена между 9000 спартанских семейств на 900 равных наделов. Всех мужчин разделили на роты и заставили постоянно вместе жить, есть и учиться. Спали все на подстилке из камыша. Послушание, неукротимость в бою, неутомимость в труде - вот главные условия спартанского воспитания. Во главе роты стоял старшина, который приучал их к голоду и жажде, холоду и жаре, утомительному труду и боли. Строгая дисциплина распространялась на всех - на взрослых и детей, и каждый спартанец жил не для себя, а для общества. Таким образом, в Спарте постепенно уклад жизни был построен строго с установленными законами Ликурга. Эти законы в военном отношении были направлены на то, чтобы воспитывать воинов в суровых условиях. Новорожденных, если они рождались слабыми, выносили на гору Тейгет и оставляли там. До семи лет мальчики жили в семьях, а после их брало на попечение государство. Вся жизнь спартанцев после принятия законов Ликурга была рассчитана на то, чтобы сделать из них хороших воинов, строгой дисциплиной и постоянными военными упражнениями поддерживать оборонительную силу народа. В результате введения этих законов в жизнь Спарта стала одним из самых могущественных государств Эллады.
       Херуларий закончил свой рассказ, а в зале продолжала стоять мертвая тишина - таково было впечатление от услышанного.
       На следующий день после охоты состоялось заседание малого княжеского совета, на котором присутствовали Михаил Херуларий, боярин Доброфет, конунг Густавсон, славянские вожди Метла, Зубр и Фриз и верховный волхв Рутич. Князь Аскольд сообщил, что новым членом малого княжеского совета будет присутствующий здесь двоюродный брат Михаила Херулария Юлиан, который, как и его брат Михаил, дал "роту" - клятву верности киевским князьям.
       Юлиан бежал из Царьграда от преследований императора Византии Михаила III, который сослал его отца - Михаила Херулария - в ссылку за то, что последний оказался таким же непокорным, как и его брат - Петр Херуларий. Имущество отца Юлиана было конфисковано, а сам он по дороге в ссылку умер.
       О Юлиане я могу сообщить, что он с отличием закончил мангравскую дипломатическую школу, имеет большой опыт работы в посольском диване византийского императора, а также в области государственного управления, владеет более пятьюдесятью языками и наречиями окружающих Византию стран. Сейчас Юлиан Херуларий поделится с нами своими соображениями - на что нам обратить особое внимание во время подготовки к походу.
       На предложение князя высказаться Юлиан внес несколько соображений, которые сводились к следующему.
       -- На сегодняшнем заседании совета я предлагаю решить самые неотложные вопросы управления войсками, которые связаны непосредственно с предстоящим походом. Мы должны помнить, что наша дружина, только хорошо обученная и дисциплинированная, сможет помериться силами с армиями южных стран, которые укомплектованы в основном легионерами-наемниками. А чтобы создать такую армию и построить флот, надо создать единый штаб для руководства флотом и сухопутной армией.
       Это предложение Юлиана было единогласно одобрено советом. Такой штаб было решено создать, а его начальником, по предложению князя Аскольда, совет назначил Михаила Херулария. В течение ближайшего времени он должен был укомплектовать его нужными людьми и приступить к подготовке предстоящего похода.
       Далее ромей продолжал.
       -- Новые обстоятельства требуют от нас и новых решений. Поэтому для того, чтобы наладить союзнические отношения с хазарами и арбами - врагами Византии, я предлагаю создать отряд полномочных послов, которые должны провести переговоры с Хазарским каганатом и Арабским халифатом и попытаться договориться о совместных военных действиях против Византии.
       Это предложение Юлиана также было одобрено. Старшиной вновь созданного посольского отряда был назначен боярин Доброфет, а его помощником - Юлиан Херуларий. Им было поручено подготовить и направить посольства в Хазарию и к арабам.
       Затем выступил Харальд Густавсон - всемогущий старшина княжеского специального отряда стражников. В своей речи он подробно остановился на происках соседних держав против Киевской Руси. В качестве примера он назвал такие цифры. За последнее время в капищах Киевской Руси было сожжено 586 православных соглядатаев-миссионеров, которые по заданию правительства Византии и Ватикана занимались не только миссионерской деятельностью, но и активно собирали различные сведения обо всех сторонах жизни славянского государства. Поэтому я предлагаю существенно укрепить уже существующий отряд стражников опытными варяжскими и славянскими воинами-дружинниками, которые знают греческий язык, обучить их методам сбора интересующих нас сведений, а также взять под контроль деятельность всех миссионеров, осведомителей, соглядатаев и информаторов иностранных государств не только в Киеве, но и на всех подвластных ему территориях.
       Густавсон поставил в известность членов совета, что в последнее время от осведомителей все чаще стали поступать сообщения о том, что между Византией и Арабским халифатом назревают непримиримые противоречия за малоазийские территории, и в скором времени следует ожидать полномасштабных военных действий с обеих сторон. Нам необходимо не упустить этот момент и воспользоваться благоприятно складывающимися для нас обстоятельствами, чтобы осуществить с арабами совместные военные действия против Византии. Желательно привлечь к этому и хазар, имеющих территориальные претензии к Византии.
       Совет согласился с доводами Харальда Густавсона. Князь Аскольд в заключение подытожил все сказанное им. На этот специальный отряд осведомителей возлагается также обязанность по обеспечению безопасности внутри нашего государства, при этом особо важным является выявление способов связи иностранных осведомителей всех мастей со своими хозяевами. Князь приказал взять под особый контроль голубиную почту. Для этого Густавсону вменялось в обязанность выявить всех голубятников в Киеве и его предместьях и установить за ними круглосуточное наблюдение. Харальду Густавсону было также приказано приступить к созданию на территории всех государств, окружающих Киевскую Русь, сети осведомителей из числа жителей этих стран, и наладить с ними постоянную связь для получения нужных сведений. Этими странами, в первую очередь, были Византия, Хазарский каганат, Болгария, Арабский халифат.
       Князь Аскольд высказал свои требования к подбору дружинников и моряков. Он сказал: "Воины-участники нашего похода должны быть в основном молодые и среднего возраста, которые жаждут приключений, добычи и славы. Принцип их отбора - только добровольный. По их желанию они могут проводить на службе большую часть своей жизни и постепенно стать ядром княжеской дружины".
       Князь поручил также вновь назначенному начальнику штаба Михаилу Херуларию создать в княжеской дружине отряд "берсерков". Это должен быть особый отряд из молодых и могучих варяжских и славянских богатырей, которые готовы были бы выполнить любое задание князей. Слово "берсерк" в переводе с варяжского означает "медвежья или волчья шкура". Эти воины, одеваясь в шкуры убитых животных, бесстрашны в бою. Ритмичный вой, бой барабана, разнообразные прыжки и другие методы самозащиты делали их не чувствительными к боли и стимулировали их боевую ярость.
       Когда заседание совета уже подходило к концу, по просьбе членов совета Юлиан Херуларий коротко ознакомил присутствующих с историей Хазарского каганата и Арабского халифата и взаимоотношениях этих стран с Византийской империей. Вначале Юлиан остановился на Хазарии, ее территории и народонаселении, а также на тех сведениях об этом государстве, которыми он располагал, когда состоял на службе в посольском диване императора Византии.
       В настоящее время ближайшим соседом Киевской Руси на юге и юго-востоке является хазарский каганат - огромное и мощное иудейское государство. В Хазарский каганат входит множество больших и малых степных племен, кочующих по бескрайним просторам "Большой Степи". В состав Хазарского каганат также входит мадьярский каганат на правах союзника и вассала. Само слово хазары происходит от арабского слова Khasar - имени народа тюркского происхождения - и обозначает "путешествовать, кочевать". Каган - название титула хазарского владыки, произошедшее от иудейского слова коен, что означает "князь".
       Хазары считают себя прямыми наследниками Тюркского каганата - племенного союза тюрок, располагавшегося на территории Центральной Азии, Северного Китая и части Средней Азии (до реки Джейхун). После разгрома в 745 г. Тюркский каганат вначале распался на Западный и Восточный, а спустя 50 лет и вовсе прекратил свое существование. Остатки некогда могущественного тюркского рода Ашина бежали на Запад, осели у хазар и основали новую правящую династию. В конфедерацию хазарских племен входят и многочисленные болгарские роды. Это были те болгары, которые остались жить на территориях, прилегающим к Сурожскому Лукоморью, и не откочевали за Истр во главе с князем Аспарухом, основавшем на новом месте Дунайскую Болгарию. Когда сурожские болгары были присоединены к хазарам, каганат стал не только могучим объединением двух народов, но и могущественным государством, имеющим сильное войско и флот на двух морях - Эвксинском и Гирканском, а также три столицы - летнюю, зимнюю и военную. Зимней, главной, столицей был город Итиль, летней - Саркел (на реке Бузан) и военной - Таматарха (Тмуторокань) на берегу Боспора Киммерийского.
       Хазарский каганат ведет почти беспрерывные войны то с арабами, то со славянскими союзами, то с Византией. Победы и поражения в разные времена были уделом и тех и других противоборствующих сторон.
       В IX веке Хазарский каганат занимает огромную территорию. Его восточная граница проходит по итильским степям, южная - вдоль кавказского хребта, западная - по Тавриде. Северная граница включает в себя частично и южно-русские земли. Два столетия назад предки хазар были многочисленны и кочевали в основном в степях, раскинувшихся к западу от Гирканского моря. Но, ведя войны с более многочисленными народами, хазары победили их и заняли их территорию. Все население этого государства стало называться хазарами, а главой их державы стал каган. Власть кагана ничем не ограничена и передается в роду от отца к сыну. Каганом мог стать только хазарин - тюрк из древнейшего рода Ашина.
       Кочевья Хазарского каганата размещаются в степях, окруженных реками Итиль, Бузан, Маныч и Гирканским морем. На западном рубеже этих кочевий построены две крепости - Саркел и Семикаракоры, переросшие в города. На восточной границе кочевий находится зимовище кагана и зимняя столица всего хазарского государства - город Итиль. Итиль служит зимовищем не только самому кагану, но и всей окружающей его свите, состоящей в основном из богатой болгарской знати. Ранней весной каган и его свита отправляется на летние пастбища в свои родовые кочевья, которые располагаются по берегам и поймам рек Итиль, Бузан, Чир, Изимла, Аксай и др. Приближенные к кагану знатные болгары также окружают свои зимовища стенами, сложенными из белого камня. Вокруг этих белокаменных зимовищ группируются оседлые поселения крестьян, ремесленников, пастухов, находившиеся под защитой своего феодала. Окруженные большими поселениями, белокаменные зимовища, особенно располагавшиеся на торговых путях, постепенно разрослись в города. Так возникли города-крепости Хазарии - Итиль, Беленджер, Семендер, Хамлидж, Байда, Савгар, Сур, Масмада.
       Хазары имеют свой язык - хазарский, и свою письменность, что значительно облегчает центральной власти управление государством. На территории каганата, кроме хазар, проживает много других народностей. Повсюду можно слышать, кроме хазарского языка, греческий, славянский, еврейский языки. Основных религий четыре - язычество, иудаизм, христианство и мусульманство. Правители Хазарии долго не могли остановиться на какой-то определенной религии. В конце концов, после ряда военных поражений в сражениях с войсками арабских властителей каган принимает мусульманство. Но это была религия основного врага хазар - Багдадского халифата, и она вряд ли могла бы стать популярной в каганате. Так, враждебные отношения с халифатом, а также с Византией, которая также как и арабские правители, стремилась захватить хазарские владения в Тавриде, привели к тому, что хазарское правительство официально приняло иудейскую религию. Это все произошло при кагане Обадии во времена арабского халифа Харун-ар-Рашида. После принятия Обадией иудаизма в Хазарию хлынули массы евреев из Ирана, Аравии, восточного Предкавказья, но заселяли они в основном кварталы хазарских городов, особенно Тавриды. Каган Обадия, приняв иудаизм, стремился не только к противопоставлению своего государства Византии и халифату, но и к ослаблению языческих пут. Но новая религия, в силу внутренних догм, не только не объединила и усилила хазарское государство, а, наоборот, постепенно разъединила его.
       Хазарию начали потрясать внутренние междоусобицы. Так, вспыхнувшая в каганате междоусобица привела к гибели не только самого кагана Обадии, но и двух его сыновей - Езекия и Манасия. В результате междоусобицы Таврида откололась от Хазарии, а некоторые города на морском побережье присоединила к себе Византия. Таким городом-твердыней на морском побережье стал Херсонес - оплот Византии в Тавриде. Возвратить себе былое господство в Тавриде - такова была цель нового кагана Ханнуки, который взошел на престол после гибели кагана Обадии и двух его сыновей. Как только Ханнуки взошел на престол, то сразу же занялся укреплением городских стен и крепостей в хазарских городах Тавриды - Фанагории, Суроже, Таматархе (Тмуторокани), усилил в этих городах военные гарнизоны, а также начал искать себе союзников в борьбе против Византии. Такими союзниками стали арабы, которые к тому времени уже вели войну с империей, и Киевская Русь, которая также начала активную военную подготовку к походу на Царьград.
       Затем Юлиан кратко остановился на истории Арабского халифата, его отношениях с Византийской империей и Русью.
       В настоящее время между Русью и Арабским халифатом существуют очень тесные торгово-экономические отношения, а арабская серебряная монета дирхем является самой распространенной на Руси монетой.
       Арабский халифат - целая группа народов, населяющих почти всю нам известную территорию на запад от Византии - Западную Азию и Северную Африку. Изначально эти народы населяли территорию только Аравийского полуострова, которая находилась между Персией, Сирией, Египтом и Эфиопией.
       Вся поверхность Аравийского полуострова, кроме прибрежной полосы, каменистая и песчаная. Беспредельная песчаная равнина Аравийского полуострова перерезается остроконечными и обнаженными горами, а лишенную всякой тени степь опаляют жгучие лучи тропического солнца. Ветры не освежают, а, наоборот, распространяют смертоносные туманы, и то вздымают, то развевают по воздуху песчаные горы - барханы. Во время песчаных вихрей-ураганов под песками погибают целые караваны. В Аравии постоянно ощущается недостаток воды. Поэтому вода является предметом желаний и споров целых народов. Когда выпадают дожди, то все стараются запастись как можно большим количеством дождевой воды, наполняя нею все свободные емкости - каменные колодцы, кубышки, ведра, кувшины и т.д. Поэтому в пустыне особо ценятся колодцы и оазисы, где путники могли бы отдохнуть и утолить свою жажду.
       На побережье Индийского океана леса и воды встречается больше, а, следовательно, больше и плодородных почв, на которых произрастают богатые урожаи овощей и фруктов. Жители здесь более многочисленны, а обилие продуктов садоводства и земледелия привлекает множество иноземных торговцев. Эта прибрежная часть Аравии носит название Счастливой Аравии, а остальная - Аравии каменистой и песчаной.
       Почти все арабские племена, населяющие эти земли, ведут кочевой образ жизни, перегоняя своих лошадей, верблюдов и баранов от одного пастбища к другому, от одного родника к другому. Особая гордость арабов - арабские скакуны, в которых арабы души не чают. Эти лошади воспитываются в палатках среди арабских детей с такой же заботливостью, как и сами дети. Но на просторах песчаных равнин Аравии есть еще одно замечательное животное, которое купцы-русы назвали верблюд, священный и драгоценный дар природы. Верблюжье молоко и обильно, и питательно, а мясо нежное и имеет вкус телятины. Из верблюжьей мочи извлекают лечебную соль, а их испражнения заменяют топливо. Из длинной шерсти верблюдов, которая ежегодно отваливается и снова нарастает, арабы-бедуины делают грубую материю для изготовления одежды, мебели и палаток.
       Славянским купцам, издавна ведущим торговлю с Арабским халифатом, это животное хорошо известно. Славяне со своими товарами уходят на юг, далеко за пределы Хазарии, преодолевая Гирканское море длиною около двух с половиной тысяч верст. Высадившись на берегу, как правило, в области Джибел, принадлежащей арабам, они продают здесь часть своих товаров, а то, что осталось, грузят на верблюдов и доставляют эти товары через город Рей в город Багдад. Это животное за свою выносливость и неприхотливость пользуется у славян большим уважением. Поэтому и названо оно своим славянским словом, состоящим из двух корней, обозначающих "множество", "хождение", "блуждание", т.е. "вельблудъ" ("много ходящий") или "велеблудъ" ("много блуждающий"). Для того, чтобы дать верблюду такое название, выражающее его способность преодолевать большие расстояния, славянские купцы испытали его на достаточно длинном караванном пути - из города Рей в город Багдад диной около 700 верст.
       Этот рассказ о верблюдах члены совета выслушали с большим интересом. Далее ромей продолжил.
       Жизнь кочующего араба-бедуина полна лишений и опасностей. Постепенно многие арабские племена начали собираться на жительство в города, чтобы заниматься торговлей и земледелием. Так и возникли сорок два знаменитых арабских города. Наиболее известные из них - Мераб, Багдад, Мекка, Басра, Дамаск, Самарра и другие. У всех кочующих арабских племен язык арабский, который происходит из того же корня, что и еврейский, сирийский, халдейский. Но самым ясным из всех многочисленных диалектов арабского языка является тот, на котором говорят в Мекке.
       На протяжении многих столетий арабскую нацию не могли покорить ни могущественные армии Рима, ни многочисленные полчища персов. А основными причинами независимости арабов являются героический характер этого народа, а также песчаные и безводные пустыни и плоскогорья, неприступные для вражеских нашествий. Арабские воины-бедуины обладают личной свободой и в полной мере пользуются общественными благами. В каждом племени есть одно или два семейства, которое возвышаются над всеми благодаря личным качествам их членов. Это семьи шейхов и эмиров, титулы которых переходят по наследству. Но порядок наследования непрочен, и потому имеют значение личные качества, возраст, умение руководить племенем и знание, как сохранить мир и спокойствие в племени. Временное объединение нескольких племен у арабов образует армию, а их более прочное и многочисленное объединение - нацию. Верховный вождь - эмир из эмиров, который развертывает во главе нации свое знамя, приравнивается к королевскому титулу.
       В 30 годах VII столетия у арабов возник ислам - религия мусульман. Его основателем был Мухаммед, который основал первое в мире теократическое государство и почитается как пророк, посланник Аллаха. Эта религия довольно быстро распространилась на Ближнем и Среднем Востоке, а также во многих странах Азии и Африки. Этому способствовало то, что ислам в переводе означает покорность, что дает дополнительные возможности шейхам, имамам, халифам, эмирам держать в железной узде своих подданных. Арабский язык стал господствующим на всех покоренных арабами территориях.
       Начав свои захватнические войны против соседних народов, арабы в конечном итоге завоевали страны Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки и Юго-Западной Европы. В ходе этих завоеваний был создан Арабский халифат. Во главе этого государства стоит халиф - верховный правитель, объединивший в своих руках духовную и светскую власть.
       С созданием халифата нашествия арабов против других народов значительно участились. После покорения Сирии и Месопотамии арабы обратили свои взоры на Армению, Грузию, Албанию, а также на города хазар - Беленджер, Дербент, Семендер. Война была упорной, довольно продолжительной и велась с переменным успехом, но закончилась она в конечном итоге несомненной победой арабов и полным разгромом хазар. Но Хазария не стала вассалом халифата. Арабы, не обладая значительными силами, не захотели остаться в стране, так как им не понравилась холодная и мрачная северная земля.
       Хотя Хазарский каганат и потерпел от арабов сокрушительное поражение, Хазария сыграла большую роль в истории других народов. Она явилась щитом, заслонившим их от арабов, щитом, выдержавшим атаки непобедимых арабских армий. Значительна роль каганата и для Византии. Войны с хазарами постоянно оттягивали большие силы арабов от границ империи. Все годы, когда шла война Хазарии с Халифатом, Византия имела некоторый перевес над арабами. Но как только война прекратилась, и арабы ушли из Хазарии, военное положение Византии резко ухудшилось, так как теперь арабы начали против нее интенсивные боевые действия. Летом 858 года византийский флот был разгромлен арабами у берегов Апулии. В начале 859 года арабы взяли штурмом византийскую крепость Кастродисованны в Сицилии, захватив огромную добычу и множество пленных. Византийский флот, посланный на выручку сицилийским грекам, был также разбит. Византия потеряла 100 кораблей, тогда как арабы - только три человека убитыми.
       В настоящее время отношения между арабами и Византией вновь обострились. И нам этим надо воспользоваться - закончил свой рассказ ромей.
       Решения малого княжеского совета вдохнули во всех новую жизнь. Сразу же снарядили посольский караван в города Итиль - столицу Хазарии и Самарру - столицу халифата. Возглавили посольский караван боярин Доброфет и Юлиан Херуларий.
      
      

    ГЛАВА IX. Посольство в города Итиль и Самарру

      
       В конце месяца березовца 864 года Аскольд и Дир для переговоров с хазарами и арабами направили посольскую миссию в города Итиль и Самарру - столицы Хазарии и Арабского халифата. Посольство возглавил боярин Доброфет, хорошо зарекомендовавший себя на переговорах с дунайскими болгарами. Это был доблестный воин и прекрасный дипломат, хорошо владеющий греческим и хазарским языками. Вторым лицом в посольстве был сорокалетний ромей Юлиан Херуларий. Дипломат, полиглот, вельможа высокой культуры и образованности, Юлиан хорошо знал самый чистый арабский язык. Таким считался тот, на котором говорили в Мекке - главном религиозном центре ислама. Здесь он совершенствовал свои знания еще в юношеском возрасте во время учебы в Мангравской высшей дипломатической школе в Царьграде.
       Вместе с посольским караваном двинулись в дорогу со своими товарами арабские, хазарские, китайские и киевские купцы, путь которых лежал в Китай через Переднюю и Среднюю Азию по "великому шелковому пути".
       Объединенный посольский и купеческий караван был довольно большой. Охрана каравана насчитывала более сотни княжеских дружинников. Опасаться было чего. Вокруг караванного пути рыскало огромное количество разбойничьих ватаг, готовых в любую минуту поживиться добром, как княжеским, так и торговых людей. А этого добра было более чем достаточно - подарки хазарскому кагану и арабскому халифу и их окружению, товары торговых людей - пушнина, серебряная и золотая посуда, оружие, отделанное драгоценными камнями, множество других ценных вещей, не считая сотни бочонков прекрасного лесного меда. Все эти богатства были уложены на десять возов со сплошной деревянной обивкой, напоминающих огромные сундуки. Их охранял специальный отряд лучников и княжеских гридней. Личная охрана послов состояла из двенадцати воинов-берсерков. В составе посольства были толмачи, картографы, десяток проводников, хорошо знающие караванные пути, ведущие на Русь из других стран. Кроме того, у каждого из торговых людей были свои проводники, охранники и те, кто знал язык и нравы других народов.
       Когда весна уже полностью вступила в свои права, караван без лишнего шума и суеты двинулся в путь. Стояла прекрасная погода. Яркое весеннее солнце радовало всех своими ласковыми теплыми лучами. Путь, который предстояло пройти каравану, был таков: город Киев, хазарский город Саркел, город Итиль, столица Хазарского каганата и, наконец, город Самарра, новая столица Арабского халифата. Дорога, по которой двигался караван, была хорошо утрамбована, и передвигаться по ней было одно удовольствие, так как не было еще той пыли, которая так досаждала путникам в жаркие июльские дни. Караван двигался к цели без остановок с раннего утра и до позднего вечера. Привалы делали только для приема пищи и чтобы накормить и напоить тягловой скот. Спали вокруг костров, выставляя на ночлег караулы на дальних подступах к лагерю. Посольский караван растянулся на несколько верст, и это осложняло охрану расположившихся на отдых людей. Но пока все происходило без каких-либо неожиданностей. Перед глазами путников по обе стороны дороги простирались бескрайние лесостепи, которые ранняя весна превратила в сплошной цветник. Иногда лесостепные равнины переходили в холмы, которые тонули в лиловой дали. И не было ни конца, ни края, ни этим равнинам, ни этим холмам. Иногда на вершине какого-нибудь холма виднелось несколько деревьев, берез или тополей, а у подножия белели черепа диких зверей или огромные камни. Вдоль дороги, по которой двигался караван, тянулись сплошные плантации степных кустарников, а за ними - снова цветы и цветы. Вот все ехавшие, и пешие, и конные, и сидевшие на возах и арбах, залюбовались огромными полянами красных маков. Между полянами маков красовались желтые и красные тюльпаны. Эти поля чередовались и перемешивались с многочисленными лютиками, низкорослыми ирисами с фиолетовыми и желтыми цветками, пахучими фиалками, темно-зелеными кустиками дикой спаржи. Проехали уже более половины пути - и увидели поля дикой конопли, молочая и множество сорняков. Наступившее лето подарило всем великолепную, незабываемую картину. Жизнь как будто бы возродилась в этот период года. На этих огромных пространствах выпасались табуны антилоп-сайгаков и диких лошадей - тарпанов. В девственных лесах, сосновых борах и дубравах жили олени, косули и даже могучие туры и дикие зубры. В лесных чащобах, которые бескрайними полосами располагались в поймах рек и озер, было много лосей, диких кабанов и барсуков. Все без исключения малые и большие реки и озера изобиловали рыбой. Ночью, когда все погружалось в глубокий сон, о себе давали знать своим протяжным воем степные волки, которые здесь, в лесных чащобах и крепях, устраивали свои лежбища. В степи и лесостепи было много грызунов, вследствие этого - много хищных птиц. Это рыжеватые пустельги, серые с белым брюшком луни. Кобчики, орлы-могильники, орлы-карлики, коршуны сооружали свои гнезда на растущих в лесных полосах вершинах вязов, черной ольхи, высоких соснах и могучих дубах.
       Самым многочисленным обитателем степи, по которой двигался караван, была небольшая, весом от 2 до 3 пудов, антилопа-сайгак. Любитель луговых и злаковых растений, эта антилопа отличается чрезвычайно быстрым бегом и превосходно развитыми слухом, обонянием и зрением. Сайгак имеет густой, длинный, белесый зимний мех, защищающий его от холода зимой и хорошо маскирующий его на фоне снежной степи. Уши и ноги сайгака короткие. Обращает на себя внимание его огромная, покрытая шерстью, горбоносая морда, что объясняется исключительно большими носовыми пазухами. У сайгака очень острое зрение и быстрый бег. Поэтому охота на него требует, чтобы охотник знал повадки этого дикого животного, места его водопоя и выпаса. Мясо антилоп-сайгаков и диких лошадей тарпанов очень вкусное и ценится наравне с говядиной и бараниной. Тарпаны сравнительно небольшого роста, имеют стоячую гриву, серую мышиную масть. Нижняя часть тела более светлая. Вдоль хребта, от начала гривы и до хвоста, проходит узкая темная полоса - ремень. Издали табуны сайгаков и тарпанов напоминали отряды разбойников-степняков, и тогда путники брались за оружие. Но тревога всегда была ложной.
       В поймах рек и на лугах, богатых растительностью, обитало множество крупных птиц - дроф, весом до одного пуда, которые большими стаями мирно отдыхали в тени зеленых кустарников, спасаясь от утренней жары. Родина дроф - богатые растительностью ковыльные степи и разнотравные луга. Окраска оперения дроф сверху рыжая с черными пестринками, снизу - белая. Дрофа хорошо бегает и неплохо летает, хотя поднимается в воздух тяжело, с разбега. Летит затем низко, против ветра, постепенно набирая высоту. Мясо дроф очень вкусное, похожее на индюшачье. Поэтому дрофа для всех участников каравана была самой любимой пищей, так как очень много в караване было охотников - умельцев охотиться на эту осторожную, но немного медлительную птицу.
       Пока не достигли стен города Саркела, охотились на дроф, зайцев-русаков, а если повезет, то и на сайгака и тарпана, которые обитали в основном в лесостепной зоне между реками Данаприс и Бузан. А когда наловчились охотиться на антилоп и диких лошадей, то использовали не только их мясо, но и шкуры, которые научились выделывать у местных охотников. Особенно шкуры пригодились во время преодоления караваном пустынь и полупустынь, растянувшихся вдоль побережья Гирканского моря.
       Караванный путь, по которому двигалось посольство русов, был хорошо обустроен. По обеим сторонам дороги встречались колодцы, обложенные белым камнем, предохраняющим колодец от высыхания. Колодцы накрывались деревянными крышками, в них всегда была холодная ключевая вода. Около некоторых колодцев стояли палатки, покрытые шкурами домашних животных, а также строения из дерева с горбатыми кровлями и множество юрт. В них жили хазары, греки, болгары, славяне и иудеи, которые связали свою жизнь с обеспечением караванов, двигавшихся по этому пути, всем необходимым. Прежде всего, купцов интересовал тягловый скот, лес, оружие, продовольствие. Около колодцев путники всегда видели довольно многочисленные базары, на которых можно было что угодно купить и продать. Около строений - множество больших хозяйственных ям-погребов - хранилищ для зерна и овощей, выращенных на видневшихся неподалеку полях и огородах.
       Первый город, встретившийся каравану на пути, был Саркел, раскинувшийся на берегу реки Бузан в устье реки Цимла. Приблизившись к нему, русы увидели хазарский город-крепость, расположенный на мысе - искусственном острове, образованном рекой Бузан и глубоким проточным рвом, с внутренней стороны которого проходил земляной вал. Дальнюю оконечность мыса, где стояла кирпичная крепость, защищал второй вал. Крепость имела форму четырехугольника, обведенного кирпичными стенами с многочисленными башнями. Размеры крепости были довольно внушительными - 150 х 100 саженей, а толщина стен достигала двух с половиной саженей. Квадратные башни крепости были построены без фундаментов, прямо на выравненной земле. Главный въезд в крепость находился в пролете северо-западной башни. Поперечная стена разделяла город на две части. Меньшая часть крепости была цитаделью, внутри которой стояла квадратная башня. Население города-крепости Саркел состояло в основном из болгар, славян и тюрок -гузов и хазар. Из них же состоял довольно значительный гарнизон крепости, в обязанности которого входила охрана города от внешних врагов и взимание в полном объеме пошлины с купцов, проезжавших по реке Бузан или переправлявшихся с берега на берег по деревянному мосту, построенному близ города византийскими инженерами. Пошлину взимали также с купцов, проезжавших по дорогам, проходившим через Саркел с севера на юг и с запада на восток. На перекрестках этих дорог и моста через реку Бузан стояло несколько довольно больших строений из сырцового кирпича. Это были помещения таможни. Как только караван приблизился к мосту, таможенные служащие, как голодные волки, накинулись на прибывших, заглядывая в каждую щель и пытаясь заполучить пошлину даже с тех товаров, которые принадлежали посольству и предназначались в качестве даров кагану и халифу, но потом, хорошенько поразмыслив, оставили посольское имущество в покое, выместив свою алчность на находящихся в караване купцах, в том числе и хазарских.
       Проезжая по территории Хазарии, все члены посольского каравана обратили внимание на большое количество таможен, контрольно-пропускных пунктов и других бюрократических учреждений, которые встречались на их пути. А путь этот был довольно длинный. От Киева до Итиля он составлял около 2 тысяч верст, а от Итиля до Самарры - более 2,5 тысяч верст. Даже покупка у местного населения продовольствия контролировалась местными чиновниками. Все эти препятствия задерживали движение каравана.
       Население разговаривало в основном на распространившимся по всей территории каганата смешанном хорезмийско-печенежском наречии. Письменность у хазар была руническая, перенятая от тюрко-язычных народов, и распространялась в основном от лесостепей до нижнего течения реки Бузан.
       Вокруг крепости русы увидели множество строений простого люда - полуземлянок, юрт, небольших безцокольных домиков из сырцового кирпича. Много зелени - садов и огородов, особенно в пойме реки Бузан и в окрестностях города. Поразили прибывших многочисленные загоны для скота и множество колодцев - их они увидели почти в каждой усадьбе.
       Переправившись по мосту через реку Бузан, сделали в Саркеле двухдневную остановку для отдыха и пополнения запасов продовольствия и питьевой воды. Боярин Доброфет и ромей Юлиан нанесли визит вежливости хазарскому военачальнику тудуну Уюру.
       Это был типичный болгарский аристократ. Важный, разодетый в разноцветные шелка, но простой и откровенный в беседах с послами русов. После обмена приветствиями и дарами русы были приглашены на торжественный обед, который проходил в одном из залов крепостной цитадели. Закончился пир далеко за полночь. При прощании были объятия и клятвы в вечной дружбе и заверения в добрососедстве.
       Посольский караван продолжил свой путь рано утром, когда солнце еще не показалось из-за горизонта. Двигались быстро, и не прошло и 2-3 дней, как все участники этого похода даже не заметили, как лесостепь перешла в степь - совершенно ровные пространства с каменистыми или твердыми глинистыми почвами. На этих почвах росли огромные плантации ковыли, простирались, точно посыпанные пеплом, солончаки, на которых зелеными низкорослыми кустиками выделялись обширные участки полыни. На этих просторах обитало еще большее количество больших и малых табунов сайгаков, тарпанов, стай дроф и множество хищных птиц.
       Все пашни и пастбища, рыбные и охотничьи угодья были в Хазарии распределены между родами. Каждый из хазарских родов имел собственное наследственное владение, полученное им от предков. Так что, для того, чтобы на всем своем пути свободно охотиться и заниматься рыбной ловлей, послам пришлось брать специальное разрешение хазарских властей. От местной управленческой знати к ним не было никаких претензий. Взятки решали все вопросы.
       Летние кочевья кагана размещались в степях, ограниченных реками Итиль, Бузан, Маныч - притоком Бузана, и Гирканским морем. На западном рубеже владений кагана были выстроены два города-крепости - Саркел и Семикаракоры. Н а восточной границе каганата находилось зимовище кагана и столица всего государства - город Итиль. Впрочем, город Итиль служил зимовищем не только кагану, но и всей его свите, состоящей в основном из богатой болгарской аристократии. Весной все они, как и каган, отправлялись в свои родовые кочевья, расположенные в непосредственной близости от владений кагана по рекам Чир, Цимла и Аксай, а на осень и зиму возвращались вместе с каганом в столицу.
       Итиль был городом, который вырос из замка кагана и превратился в столицу каганата. Он состоял из двух частей: кирпичного замка-дворца, построенного на острове, и собственно города, соединенного с замком плавучими мостами и также окруженного мощной стеной, сложенной из сырцовых кирпичей. Обожженный кирпич мог использоваться только при строительстве зданий и сооружений для кагана. Крепость кагана в Итиле называлась "Сарашен", что означает "белая крепость". Эта крепость и стала постепенно центром большого города Итиль.
       Город Итиль занимал немалую по тем временам площадь - вдоль берега реки он растянулся более чем на 5 верст. В городе было много общественных зданий: бани, базары, синагоги, минареты и даже медресе. Беспорядочно разбросанные частные постройки представляли собой глинобитные домики различных размеров и юрты. Население города, насчитывающее более 10 тысяч человек, было многонационально.
       Город утопал в садах, которые почти полностью заполняли участки между расположенными довольно далеко друг от друга жилищами.
       По прибытии в Итиль посольство русов радушно встретил тудун болгарин Турис - советник и правая рука кагана по дипломатическим вопросам. Караван разместился за чертой города на берегу реки Итиль. На следующий день после прибытия посольства была назначена аудиенция у хазарского кагана Ханнуки.
       Когда русские послы Доброфет и Юлиан с толмачами и советниками посольства зашли в тронный зал белокаменного замка-дворца, каган сидел на широком низком троне, сделанном искусными индийскими мастерами из слоновой кости, инкрустированной золотом. Прибывшие, согласно обычаям русов, низко поклонились кагану и попросили у него разрешения молвить слова приветствия. Ханнуки кивнул и на чистейшем древнеславянском языке произнес: "Можешь говорить. Я с удовольствием выслушаю послов моих друзей князей русов Аскольда и Дира". Доброфет сделал шаг вперед и сказал: "Могучие и непобедимые киевские князья Аскольд и Дир - владыки всех русов - приветствуют и желают тебе, владыка хазарского царства, и твоему народу здоровья и благополучия. Киевские князья направили нас, чтобы мы выказали свое уважение к тебе, великий государь, и попросили дать свое согласие принять участие в совместном грандиозном походе на Царьград - столицу Византии, который они замыслили осуществить в союзе с тобой".
       Выслушав краткую речь послов, каган жестом руки пригласил всех сесть, и начались переговоры. Доброфет и Юлиан раскрыли перед каганом план предстоящего похода, а также сообщили, что после окончания своей посольской миссии в Хазарии продолжат свой путь в столицу арабских халифов. Послы подчеркнули, что им известно, что арабский халифат ведет постоянную войну с Византией. Они же, направляясь к халифу по заданию киевских князей, намерены согласовать по времени военные действия халифата против империи с военными мероприятиями русов.
       Каган после небольшого вступления не только выказал свое доброе отношение к киевским князьям, но и заявил: "Я давно вынашивал намерения начать военные действия против Византии, которая испокон веков является врагом хазарского каганата, так как захватила у нас и удерживает территории на южном берегу Тавриды, которые ей не принадлежат. А исконный хазарский город Херсонес превратила в мощный военный форпост своего владычества в Тавриде". Послов русов поразило умение кагана сочетать свои жесты с речью. Он был немногословен, но каждое его слово, каждый жест были настолько красноречивы и понятны, что зачастую уже не требовали дополнительных разъяснений. Послы сообщили кагану примерную дату начала похода, а обо всем остальном ему сообщат киевские князья после возвращения посольства в Киев.
       Когда после окончания приема хазарский каган поднялся, то русы увидели, что это был высоченный мужчина в возрасте примерно 45-50 лет - типичный представитель хазарской аристократии -- белолицый, с румянцем на выхоленном ухоженном лице. Голубые, чуть прищуренные глаза с тенью лукавой усмешки делали его лицо не только привлекательным, но и каким-то загадочным и непредсказуемым. Кроме военного дела, которое он постоянно изучал, его интересовали и другие науки, а также риторское искусство. Поэтому его крепость-дворец всегда была полна иностранными учителями-риторами, полиглотами, дипломатами. Особенно ему нравились различные приемы выражения мыслей на разных языках - хазарском, иудейском, греческом и славянском, которыми он в совершенстве владел. Его подданные смотрели на него как на энергичного военачальника, мудрого государственного деятеля и справедливого верховного судью, умеющего держать в ежовых рукавицах всех судейских чиновников, требуя от них, чтобы они судили христиан по христианским законам, мусульман и иудеев по Корану и Торе, язычников - по закону общин.
       Ханнуки не допускал вмешательства церкви в государственные дела и пытался всегда быть на страже справедливости, насколько ему позволяло его высокое положение. Его руки были белые, хорошо ухоженные, а на указательном пальце правой руки был надет золотой перстень, служивший личной печатью кагана. На голове у него была надета по иудейскому обычаю повязка, изукрашенная золотым шитьем и свернутая тюрбаном. На нем был свободного покроя белый халат из тончайшей виссонной ткани, отороченный горностаевой каймой. Талию его охватывал вышитый золотом кушак, легко обрисовывая все его большое тело. Своим внешним видом и своей незаурядной личностью Ханнуки произвел на киевских послов благоприятное впечатление, особенно тем, что согласился помочь русам в задуманном походе. Конкретизируя свою помощь киевским князьям, Ханнуки заявил послам, что готов направить совместно с русами на взятие Царьграда сухопутным путем свою стотысячную армию. В конце беседы послы вручили кагану богатые дары киевских князей. После приема у кагана послы были приглашены на обед, который был дан советником кагана Турисом в честь послов русов.
       На следующий день рано утром посольский караван продолжил свой путь в столицу арабских халифов. Не прошло и двух дней пути, как все заметили перемены в местности.
       Наконец, добрались до полупустынного плато Устюрт. Плато расположено между большим полуостровом на западе и дельтой реки Джейхун на востоке. Эта полынно-соляная устюртская пустыня-плато надолго запоминалась путникам, которым пришлось ее преодолевать. Бесконечные ветры, бескормица для тягловых животных, почти полное отсутствие пресной воды и протянувшиеся по бокам этого плато чинки - ограниченно-крутые обрывы, которые хоть как-то спасали от ветра. Выручили посольство двадцать верблюдов, которыми русов снабдил хазарский каган, когда узнал об их предстоящей поездке к арабскому халифу. На них погрузили самый тяжелый груз каравана. Когда прошли плато Устюрт, двигаться стало легче, стало встречаться больше колодцев и родников с пресной водой - все это очень обрадовало всех членов посольского каравана.
       Двигались вдоль побережья Гирканского моря - вначале вдоль его восточной части, а затем - южной. Дорога была извилистая, и караван то удалялся от морского побережья, то приближался к нему, то поднимался вверх по дороге, идущей по самым низким склонам изолированных возвышенностей, образовавшихся в результате выветривания, то полностью обходил эти островные возвышения. Особенно много времени уходило на то, чтобы обогнуть многочисленные морские заливы, которые органически вписывались в побережье Гирканского моря. С самого начала пути происходило постоянное чередование песчаных массивов пустыни с опесчаненными солончаками. Чем дальше на восток, вглубь пустыни, тем их становилось все больше и больше. Пока двигались вдоль морского побережья, не выпало ни одного дождя, поэтому было много трудностей с добычей пресной воды. Но помогало население - рыбаки, пастухи, охотники за тюленями. Их небольшие глинобитные хижины, землянки и юрты ютились вблизи не очень часто встречающихся тугайных зарослей, раскинувшихся в долинах рек и озер. В тугайных зарослях путники увидели даже высокие деревья - тополь-туранчу, иву, тамариск, а рядом с тугаями - пойменные леса и озера. Эти места изобиловали кабанами, косулями, оленями и тиграми. Рыбы в Гирканском море, особенно ценных пород, было очень много - белуги, осетра, севрюги, сазана, плотвы, сельди. Нередко вылавливали осетра весом в несколько пудов. Но особенно поразило путников зрелище, когда местные рыбаки разгружали из своих больших лодок тюленей - обитателей холодных морей. Здесь же тюлень обитал в море, ограниченном раскаленной пустыней. Десятки тысяч лет назад Гирканское море было частью огромного моря Тетис, составлявшего одно целое с Северным Ледовитым океаном. Впоследствии из-за сближения континентов на месте моря Тетис осталось несколько морей помельче, в их числе Гирканское море. В нем тюлени приспособились к изменившимся условиям. Лето тюлени проводят в глубоководной южной части Гирканского моря, а к зиме перекочевывают к северу, где опресненная мелководная часть моря покрывается льдом. Здесь, на льдинах, как и его северные собратья, тюлень размножается. Впадающие в Гирканское море крупные реки не только опресняют его воды, но и приносят много ила, поэтому побережье богато растительностью. Далеко в море по мелководью заходят тростники, дающие прибежище множеству птиц - лебедям, фламинго, уткам, гусям, а подводные луга из валлиснерии и других растений обеспечивают их кормом. Пеликаны и бакланы устраивают шумные охоты за рыбой. Для всех членов каравана пищи в пути было более чем достаточно. Постарались караванные охотники и рыболовы.
       Первую большую остановку караван сделал в древнем городке Рей, основанном в VI веке. Затем был город Хамадан, бывший древнегреческий город Экбатаны. Двигаясь дальше, встретили довольно большое поселение с мечетью и постройками при ней для приюта дервишей, расположенное на юго-западной оконечности Гирканского моря. Далее путь до столицы арабского халифата лежал по горам высотой до 2 верст.
       Закончились горы, и перед всеми раскинулась прекрасная равнина, прилегающая к реке Тигр. Когда караван начал свое движение по равнине, всех удивило огромное количество финиковых пальм, которые стройными рядами украшали не только дорогу, по которой они двигались, но и другие пути, которые ее пересекали.
       Наконец, вдалеке, в раскаленной солнечно-пыльной дымке замаячили шпили минаретов бывшей столицы арабских халифов - города-круга Медины-эль-Мудаварру. В 762 году халиф Абу-Джафар-эль-Мансур основал на западном берегу реки Тигр этот город и сделал его своей столицей. Ранее на этом месте было селение с персидским названием Багдад. Город Мансура построен по совершенно оригинальному плану. Он имел форму круга, окруженного стеной. В стене было четверо больших ворот - по четырем частям света, с входными арками и обширными помещениями для гвардейцев халифа. Все четверо ворот выходили на центральную площадь, где находился только дворец халифа, соборная мечеть и диваны - аппарат управления государством при халифе. Диванов было девять.
       Когда послы приблизились к одной из арок, ведущих в город, к ним вышел начальник гарнизона гвардейцев, охраняющих столицу. Узнав о цели прибытия послов, он сообщил, что арабского халифа и его дивана в Медине нет. В настоящее время халиф и его диваны находятся в новой столице халифата - городе Самарре, которая также расположена на реке Тигр, в трех переходах севернее Медины. Попросив двух проводников, послы, после короткого отдыха, двинулись вверх по течению реки Тигр, и на четвертый день достигли города Самарры.
       К моменту прибытия послов политическая обстановка в халифате была напряженной, и халифам, чтобы удержаться на троне, приходилось менять в целях безопасности даже столицы. В начале столицей был город Медина, затем - Самарра. Но никакие ухищрения не спасали халифов от заговоров, в которых самое активное участие принимали гвардейцы правителей. Гвардия халифов в IX веке состояла из представителей иранской военной аристократии, частично из купленных рабов-мамлюков, среди которых преобладали турки из Средней Азии. В 861 году халиф аль-Мутаваккиль стал жертвой заговора, который возглавил его сын, и был убит в собственной спальне. Под именем аль-Мутасира сын занял трон, но не прошло и года, как в 862 году он был убит в результате заговора придворных тюрков и гвардейцев-мамлюков. В этом же году на тайном совете тюркских вождей халифом был избран аль-Мустаин. Советником и визирем нового халифа стал тюрк Атамиш, который правил халифатом по своему усмотрению. Фактически власть в халифате оказалась в руках тюрков - ставленников Атамиша.
       Ко времени прибытия послов русов отношения между Византией и Халифатом вновь обострились. Хотя в течение последних пятнадцати лет баланс военных успехов в целом был не на стороне Византии в битвах с арабами, однако кампании, предпринятые арабами против византийцев, в последние годы оказались неудачными. Поэтому приезд послов русов в халифат был особенно своевременным и желанным. По прибытии в Самарру послам был отведен отдельный дворец, обустроенный в соответствии с их высоким рангом - со слугами и тем, что было нужно для "души и тела".
       Вначале со всей торжественностью их принял визирь Атамиш. Перед началом беседы ему были вручены дары киевских князей - дорогостоящие меха, золотые чаши и кубки, инкрустированные драгоценными камнями. Среди даров было много прекрасных женских плащей из шелков различных расцветок, отороченных дорогими мехами, для наложниц визиря и халифа. Понравились Атамишу и бочонки с золотыми обручами, в которых находился мед диких лесных пчел.
       На переговорах были обсуждены все вопросы, которые интересовали обе стороны, а главное - был заключен договор о совместных военных действиях против Византии. Согласно этому договору халифат должен был активизировать и так уже ведущиеся военные действия против Византии и направить летом 865 года в Малую Азию тридцатитысячную армию. В это же время флот русов должен был не только блокировать Царьград с моря, но и осуществить штурм византийской столицы совместно с хазарскими ордами, которые к этому времени должны были достичь Царьграда по суше.
       Когда все дипломатические переговоры были закончены, послы русов стали дожидаться приема у халифа. Во время ожидания участники посольства знакомились с архитектурой и культурой арабской столицы. Нужно отметить, что город Самарра произвел на послов большое впечатление, как своими размерами, так и архитектурой. Это был город ученых, писателей, поэтов, философов и восточных мудрецов. Ширина его была незначительна, но в длину город растянулся с севера на юг по берегу Тигра более чем на 10 верст. Гости увидели в городе много больших капитальных построек, в том числе два дворца халифа - большой и малый. Большой дворец халифа был огромен и состоял из собственно дворца и строений для членов дивана. Рядом - казармы гвардейцев, охранных отрядов халифа и одновременно средоточие всех его бед. Ведь ни один переворот не обходился в халифате без их участия.
       Особенно поразила русов Великая мечеть Аскария с ее знаменитым минаретом в виде спирали высотой 34 сажени и шириной более 20 саженей. Это было самое крупное сооружение исламского мира.
       Посетили гости из далекого государства русов и огромные базары, раскинувшиеся на окраинах города Самарры. Их было более десятка. Знакомились с обычаями и повседневной жизнью мусульман. Были удивлены, как преданы арабы исламу и как свято чтут его догмы.
       На четырнадцатый день пребывания послов в столице Аббасидов их принял халиф эль-Мустаин. Чтобы поразить гостей своим богатством и военной мощью, гостям был оказан торжественный прием. Когда посольство русов приблизилось к дворцу, они увидели незабываемое зрелище. По обеим сторонам дворца, справа и слева от дороги, стояли длинные стройные шеренги одетых в черное гвардейцев халифа при полном вооружении. Там же ыли расставлены все высокие государственные чины в великолепных нарядах с перевязями, покрытыми золотом и драгоценными камнями. За ними были выстроены шеренги белых и черных евнухов. Пройдя через весь этот строй, олицетворяющий собой богатство, могущество и военную мощь халифата, послы оказались во дворце халифа.
       Стены и пол дворца и тронного зала украшали тысячи настенных и напольных ковров. Половина из них были шелковыми с богатым золотым шитьем. В тронном зале, на золотом троне восседал во всем своем великолепии халиф эль-Мустаин. Это был мужчина в возрасте около 40 лет. Густая, чуть подстриженная, черная как смоль борода, густые брови, смуглое лицо и большие на выкат карие с суровым прищуром глаза подчеркивали его неукротимый нрав. На бритой голове халифа была чалма из шитого золотом полотна длиной более 50 локтей, украшенная в центре огромным бриллиантом. Он был одет в черный келад (халат) из самого тончайшего шелка, отделанный золотом и обшитый по краям дорогим мехом. Черный цвет был родовым цветом Аббасидов. Поэтому вся одежда халифа и его окружения была черной. На золотой перевязи халифа красовался небольшой по размерам, но очень красивый нож (дшенби), несколько округленные ножны которого были сделаны из чистого золота и украшены драгоценными камнями. Золотой перстень с печатью, надетый на указательный палец правой руки, был особой гордостью халифа. По преданию, этот перстень обладал магической силой, и халиф ним очень дорожил. По правую руку от халифа сидел на пятках визирь Атамиш, а по левую - главный евнух Мухтаб. На значительном расстоянии от халифа стоял толмач. Но так как посол Юлиан в совершенстве владел арабским языком, то услуги толмача так и не понадобились.
       Послы отвесили халифу глубокие поклоны и кратко изложили ему цель своего приезда, которая была ему давно известна. После приема послы получили почетную одежду и по 10 тысяч дихремов.
       Возвратилось посольство в Киев в конце студенца 864 года. Послы доложили киевским князьям Аскольду и Диру о результатах своей поездки и удостоились от них похвалы. Началась непосредственная подготовка к походу на Царьград с тем, чтобы теперь совместными усилиями русов и их союзников - хазар и арабов - нанести Византийской империи сокрушительное поражение.
      
      

    Глава X. Поход на олгар

      
       В 681 году на западной границе Руси, на берегах реки Истр, в результате переселения кочевых болгарских племен, которое продолжалось около трехсот лет, сложилось первое Болгарское царство. Вождь одного из самых воинственных болгарских племен Аспарух на вечные времена дал государству имя - Болгария, которое сохранилось за той частью болгар, которая смешалась с восточно-балканскими славянами и начала вести оседлый образ жизни. Вторая половина кочевых болгар так и не смогла приспособиться к оседлому образу жизни и продолжала вместе с печенегами набеги на южно-славянские земли.
       В середине IX столетия в Болгарии на ханском престоле восседал смелый, инициативный и достаточно дальновидный политик хан Борис. Столицей Болгарии был город Преслав. В 862 году хан Борис принял христианскую веру от Византии. Обращение Бориса в христианство обуславливалось преимущественно политическими соображениями, которые заставляли его искать теснейшего сближения с Византией. Позднее приняли крещение и его подданные. Борис, однако, видя, что Византия не соглашается дать болгарской церкви полную независимость, и опасаясь попасть в политическое подчинение империи, изгнал греческое духовенство из страны, а на их место пригласил латинских священников из Рима, которые не замедлили появиться в столице Болгарии. Они крестили болгар повторно.
       Эти переговоры хана Бориса с христианскими Византией и Римом вызвали большое недовольство со стороны болгарской языческой знати. Своей высшей точки недовольство достигло, когда Борис принял христианство от Византии. В случае принятия христианства болгарская знать боялась раствориться среди многочисленных местных славянских племен. Поэтому сто "чистых" болгарских родов, составивших заговор, подняли восстание. Опытному и решительному хану Борису удалось быстро и беспощадно его подавить. Пятьдесят два старинных болгарских рода были полностью истреблены. Но и это не сломило болгарских язычников. Они тайно обратились за помощью к языческому Киеву, где у них была надежная опора в лице верховного волхва Рутича и многих племенных вождей. И они эту помощь получили.
       На совете славянских племенных вождей и волхвов во главе с Рутичем было принято решение оказать военную поддержку болгарским заговорщикам. Возражения князей Аскольда и Дира о том, что княжеская дружина еще не готова к походу, советом не были приняты во внимание. Поэтому князь Аскольд вместе со своим сыном Свейном, выразившем желание участвовать в походе, вынужден был подчиниться решению совета. Без особой подготовки дружина славянских воинов, насчитывающая до шести тысяч человек, в последних числах березовца 863 года на лодиях спустилась по Данапрису в Понт Эвксинский, доплыла до устья реки Истр, а затем вверх по этой великой реке до болгарского города Доростола.
       Город возник еще во времена владычества Рима как крепость Дорусторум. Высокие мощные каменные стены крепости всегда спасали городских жителей в случае вражеского нашествия.
       Около Доростола сделали остановку. Лодии вытащили на берег, надежно закрепили и выставили охрану. Во время стояния под Доростолом к дружине русов присоединились два болгарских конных полка, которых направили заговорщики на помощь князю Аскольду. Прибывшие сообщили, что многочисленная армия хана Бориса находится недалеко от Доростола, и надо готовиться к сражению. Конные княжеские дозоры подтвердили это сообщение.
       Болгария в IX веке была могущественным государством, занимающим большую территорию, включая Фракию и Македонию. Она имела сильное, хорошо организованное войско, перед которым не могли устоять армии даже византийских полководцев. Главным родом войск болгар была конница, которая считалась лучшей в мире. Джигитовка всадников начиналась в 3-4 года от роду, и к совершеннолетию такой воин достигал высокого мастерства во владении лошадью и оружием.
       Все это было хорошо известно князю Аскольду и его старшине. Поэтому он построил свою дружину так, что создал из своих воинов сплошной глубокий строй. Затем он приказал им плотно сомкнуть свои щиты и выставить удлиненные копья таким образом, чтобы удар болгарской конницы разбился о сплошную подвижную "стену" русов. Эта "стена" в бою отличалась большой силой удара в атаке и стойкостью в обороне. Глубокое сплошное построение - "стена" - издавна было излюбленной тактикой русов в бою. Князь Аскольд с отрядом берсерксов находился на левом фланге, сын князя Свейн и его друг ярл Астрид - на правом. По бокам Аскольд, чтобы обезопасить войско от фланговых ударов, выставил по 500 лучников.
       Сражение началось, как и ожидали русы, массированной атакой многотысячного отряда болгарской конницы, которая по замыслу хана Бориса должна была смять все на своем пути. Когда болгарские всадники приблизились к "стене" русов, все с удивлением увидели, что всадников на лошадях нет. Создалось впечатление, что скачут одни лошади. Но это было не так. Чтобы избежать потерь от славянских лучников, которые выпустили град стрел по болгарским всадникам, болгары, благодаря своей отменной выучке, спрятались от стрел, кто под брюхо своего коня, кто сбоку у левого или правого стремени. А отдельные, явно куражась и пытаясь вызвать восхищение и своих и врагов, стояли во весь рост на спине своей лошади и лихо размахивали мечами.
       Первая массированная атака отряда болгарской конницы против ощетинившихся мечами и копьями русов не принесла ожидаемого результата. Русы выстояли, не дрогнули и не побежали. Тогда на правый фланг русов хан Борис бросил мощный отряд болгарской конницы, находившийся в засаде. В него входили молодые и горячие витязи - цвет болгарских родов, оставшиеся верными Борису и принявшие христианскую веру. Они должны были уничтожить лучников и протаранить "стену" русов с фланга.
       Этого бокового флангового удара русы не ожидали. Болгарам этим маневром удалось рассечь войско русов пополам и частично окружить его. В рядах русов произошло некоторое замешательство. Их воинский пыл не угас, но чувствовалось - еще один такой натиск численно превосходящего противника, и сражение может закончиться полным разгромом русов. На одного воина русов приходилось по три болгарских всадника.
       Князь Аскольд правильно оценил сложившуюся на правом фланге обстановку. Он снял со своего фланга отряд берксерков и под предводительством боярина Вербы бросил его на правый фланг в самое пекло сражения. Князь поручил ему попытаться выровнять положение на правом фланге и, если удастся, спасти его сына от гибели. Со звериной злобой и яростью набросились берсерки на болгарских конников и даже привели их в замешательство своей силой и напором. На какой-то момент силы уравновесились.
       Потерь убитыми и ранеными было много с обеих сторон. Сына Аскольда спасти не удалось. Он был изрублен мечами окруживших его болгарских всадников. Вместе с ним погиб и его друг ярл Астрид.
       Наступившая темнота развела оба войска. Поле между ними было сплошь укрыто убитыми и ранеными болгарами и русами. По взаимному согласию остановили битву, чтобы оказать помощь раненым и похоронить убитых. Когда нашли тела Свейна и Астрида, уже была глубокая ночь. В скорбном молчании они были доставлены на лодию князя Аскольда.
       Хотя русская дружина и не была разгромлена подчистую, но из-за больших потерь, смерти сына и понимания бессмысленности всего происходящего, князь Аскольд вынужден был заключить с ханом Борисом мир на поставленных им условиях.
       Согласно этому договору, князь Аскольд брал на себя обязательство никогда не оказывать военную помощь болгарским заговорщикам. А для того, чтобы гарантировать выполнение этого пункта договора, хан Борис потребовал, чтобы князь Аскольд и его старшина приняли христианскую веру от находящейся в его стране миссии римского папы во главе с одним из самых известных папских дипломатов - епископом Формозой Портуэнским. В состав этой миссии входил также племянник папы и его доверенное лицо -- Артур Альбергати. Князь Аскольд дал согласие выполнить требования хана Бориса, и епископ Формоза Портуэнский окрестил князя Аскольда и его старшину. При этом Аскольд пожелал, чтобы его крестным отцом стал римский папа Николай I Великий, который в это время занимал папский престол. Епископ согласился, и Аскольд получил по имени своего крестного отца еще одно имя - Николай.
       Перед поездкой в славянские земли папа Николай I поставил перед своими дипломатами конкретные цели - крестить хана Бориса и его старшину, а также выяснить, какие имеются перспективы у папской курии крестить Русь, и этим упредить посягательство Византии на первенство.
       Для того чтобы выполнить это поручение папы римского, Формоза Портуэнский принял решение сопровождать князя Аскольда из Болгарии до самого Киева, чтобы на месте выяснить те вопросы, которые интересовали Рим. В дороге и во время пребывания в Киеве епископ всячески настраивал князя и княжескую свиту против византийского патриарха Фотия и его политики, направленной на раскол вселенской церкви.
       После возвращения в Киев факт крещения в Болгарии Аскольда и его старшины от Рутича и племенных вождей был скрыт. Разговоры по этому поводу начальником княжеской стражи Густавсоном всячески пресекались. Но приезд в Киев папских послов, и длительное нахождение князя Аскольда в их обществе послужили причиной недовольства славянских волхвов. Робкие попытки князя Аскольда дать большую свободу проповедникам христианства в Киеве успеха не имели и только еще более обострили отношения Аскольда с Рутичем и племенными волхвами, которые и так уже подозревали, что князь симпатизирует христианам и готов на более тесные отношения с ними. Однако Рутич до поры до времени не предпринимал никаких действий против князя до его похода на Царьград. Рутич имел надежду, что князья не возвратятся из этого похода живыми, и вопрос веры решится сам собой. Поэтому волхвам оставалось только ждать.
       Прошло более года после возвращения Аскольда из неудачливого похода в Болгарию. Этого времени князьям хватило на то, чтобы восстановить численность и боеспособность княжеской дружины, которая понесла довольно большие потери в сражении с войском хана Бориса. Русы потери более трех тысяч убитыми и около тысячи ранеными.
       Начавшийся 865 г. для князей был особенно хлопотным. Когда же численность княжеской дружины была восстановлена, решено было произвести смотр, чтобы определить ее готовность к походу.
       Собранная для похода двадцатитысячная дружина состояла из варяжских и славянских воинов, мореходов и рыбаков из Северного Поморья, лоцманов, рулевых и просто искателей приключений разного возраста и происхождения. Всю эту разношерстную массу народа надо было одеть, накормить, вооружить и сделать ее боеспособной.
       Князь Аскольд поручил Диру задействовать всех кузнецов, проживающих в Киеве и на его околицах, для того, чтобы удовлетворить просьбу степных племен мадьяр, хазар, каттиаров, хандриков, морандиков, киеров, заявивших о желании участвовать в походе, и выковать им 6 тысяч скифских мечей - акинаков. Эти мечи киевские кузнецы-умельцы ковали из булатной хоролунской стали. Она имеет своеобразную структуру и узорчатую поверхность. Обладает высокой твердостью и упругостью. Изготовленные из нее короткие, от одного до полутора локтей длиной, скифские мечи - акинаки обладали исключительной твердостью и остротой. А для того, чтобы сталь стала еще более твердой и упругой, кузнецы при ковке использовали мочу рыжих юношей. Проверяли мечи на рубке трофейных ромейских панцирей - лорик. По заказу князей было изготовлено две тысячи варяжских секир. Боевая секира варягов имела одну особенность. Весь секрет ее заключался в том, что топорище этой секиры, весившей около половины пуда, было изогнуто вперед, и при броске эта изогнутость удваивала скорость ее полета, а силу удара увеличивала в три раза. Кроме того, по приказу князей киевскими умельцами были изготовлены тысячи луков, копий, щитов, шлемов, топоров, десятки тысяч стрел, сотни кистеней.
       Когда все было готово, князья решили провести смотр дружинникам, которые будут непосредственно участвовать в штурме Царьграда. Все воинство плотными рядами было выстроено на большой площади перед княжеским дворцом. Князья Аскольд и Дир в сопровождении Херулария медленно двинулись вдоль стройных шеренг. Первым в строю стоял полк старших дружинников, знатных бояр, племенных вождей, конунгов, княжеских гридней, командиров всех степеней и рангов. Князья залюбовались ними. Стоящие в строю были высокого роста, русые с серыми глазами богатыри. Они брили бороды и носили длинные усы. На голове - оселедцы-чубы с подбритым затылком. Поверх кольчуг одеты белые киреи-рубахи, которые скреплялись застежкой на правом плече. Это были богатые воины-дружинники, владеющие рабами и слугами, которых у них было много. Все они поверх рубах были разодеты в парчовые кафтаны с золотыми пуговицами, высокие островерхие шапки или серебряные шлемы. На шее у них красовались золотые обручи (гривны), подтверждающие их богатство и знатность. Они были отлично вооружены. У них были боевые топоры, длинные ножи, луки со стрелами, а у пояса висели мечи - варяжские, франкские, скифские. Многие были вооружены варяжскими секирами и славянскими кистенями, сагайдаками, а также большими суженными к низу щитами. Вся эта боевая единица знатных воинов-дружинников владела всем: кораблями, пленными, захваченными на полях сражений, военной добычей. Их доходы исчислялись десятками тысяч серебряных дирхемов, очень популярных на Руси, а запасы меда исчислялись сонями бочек. Кроме того, все они были владельцами больших участков земли - пашен, лесов и других угодий. Около каждого из знатных дружинников стоял знаменосец, на флагштоке которого красовалось белое знамя со змеем. Признаком их знатности и богатства было многоженство. Их жены носили на груди тяжелые золотые и серебряные цепи, подтверждающие, что они относятся к высшей знати. Каждый из стоящих в этом полку рыцарей-бояр платил киевскому князю "десятину" - десятую часть своих военно-торговых прибылей.
       Проходя мимо шеренг вновь созданного полка варяжских и славянских воинов-берсерков, князья приветливо отвечали на их громкие возгласы одобрения и любви к своим сюзеренам. Они любовались их мужественными лицами, серебряными кольчугами и шлемами, их тяжелыми обоюдоострыми мечами и яркими черно-желтыми и белыми щитами, на которых были начертаны кресты красной или синей краской.
       Как знак отличия берксерксов от других воинов на их плечи и головы поверх шлемов были накинуты хорошо выделанные шкуры волков или медведей со страшным оскалом зубов.
       В следующих плотных шеренгах один к одному стоял отряд славянских дружинников-богатырей. Все они были как на подбор высокого роста, совершенны телами, стройны, белокуры, красны лицом и белы телом. Они были одеты в длинные, ниже колен, прочные холщовые рубахи, перепоясанные широкими кожаными поясами. На ногах у них были надеты высокие сапоги из сыромятной кожи, а поверх рубах -- кожаные куртки с подкладкой. В подкладку курток были вшиты костяные или деревянные пластины. Такие куртки отражали удар не хуже, чем любая кольчуга, и носили их даже знатные дружинники. У каждого дружинника имелся меч, острый топор и нож, притороченные к поясу. Щиты у них были длинные, прочные, обитые бычьей сыромятной кожей. Из такой же кожи были и шлемы. Кроме того, каждый из них держал в правой руке копье или обитую шипами тяжелую палицу. Этих палиц особенно боялись враги славян. В сражении этими палицами славянские богатыри совершали чудеса, целыми десятками повергая в прах своих врагов. Эти палицы вызвали особое одобрение у князя Аскольда. Он подошел к одному из стоящих в строю полянских богатырей Блуду, который выделялся среди всех своей статью, и сказал ему: "Покажи нам, славный богатырь, как ты владеешь своим оружием. Дай нам полюбоваться твоим воинским мастерством". Блуд широко и добродушно улыбнулся князю, вышел из строя и, пройдя метров тридцать, показал всем, как он виртуозно владеет этим тяжелым боевым оружием, вызвав этим одобрительные возгласы всех стоящих на площади воинов. А от Аскольда богатырь получил кроме ласковых слов благодарности еще и золотую нагрудную цепь.
       Со стороны союзников хазар на смотре присутствовали тудуны, которых хазарский каган Ханнуки назначил согласно заключенного с русами военного союза для похода на Царьград. В строю первым стоял тудун мадьяр Завулон и назначенный ему в помощь княжеский ярл Шамброст. Их более чем двадцатитысячная орда воинственного кочевого племени черных мадьяр кочевала между реками Итиль и Бузан. Им предстояло захватить город Томы - главный форпост Византии на западном побережье Понта Эвксинского. Флотилия русов одновременно со степняками должна будет блокировать Томы с моря, что гарантировало русам успех всей операции по захвату этого важного для Византии морского порта.
       Стоящему рядом с ним тудуну Угину и ставленнику князей ярлу Востасу во главе орды воинственного кочевого племени морандиков предстояло захватить город Мавропотам, расположенный недалеко от Царьграда. Тудуну Савиру и его помощнику ярлу Цикасту во главе тридцатитысячной орды кочевого племени хандриков предстояло захватить город Адрианополь. Двадцатитысячной орде кочевого племени киеров во главе с тудуном Аваром и его советником ярлом Моваретом город Филиппополь. Особая задача возлагалась на тридцатитысячную орду племени каттиаров во главе с тудуном Януром и его советником ярлом Мандрусом. Князья поручили им первыми прибыть под стены Царьграда, разорить его окрестности и заготовить продовольствие для всего воинства, которое будет принимать участие в штурме Царьграда.
       Каждому своему советнику при тудунах кагана князья выделили по сотне варяжских воинов, имеющих опыт взятия штурмом вражеских крепостей и городов, умеющих устанавливать стенобитные машины, баллисты и тараны, закладывать мины под стены.
       Строевой смотр был закончен. Теперь князья решили проверить, как подготовлены суда к далекому плаванию. По приказу князей все старые мореходные средства были починены и заново проконопачены. Строительство новых и починку старых кораблей развернули вниз по Данапрису в трех верстах от Киева. Для этих целей было создано несколько десятков артелей мастеров корабельного дела, которых специально вызвали из варяжских земель. Во главе каждой артели стоял мастер-корабел. Большинство мастеров были варяги, но много было умельцев и из числа славянских кораблестроителей. Каждый мастер со своей артелью специализировался на какой-нибудь одной операции. Ответственность за постройку и ремонт кораблей князья возложили на ярла Хакунда, а скодий и лодий -- славянского вождя Трувора, которые не подвели князей, и более двухсот кораблей были готовы двинуться в путь по первому их знаку.
       Одним из важнейших этапов в постройке кораблей было найти подходящий лес. Подбирались в основном самые высокие дубы и сосны. Дубы пускались на киль и доски для обшивки. Килем на корабле называлась балка, проходящая посредине днища судна от носовой до кормовой оконечности. Мачту, реи и весла делали из сосны. Дубы, выросшие на открытом пространстве, имевшие кривой ствол и ветки, пускали на поперечное ребро жесткости бортовой обшивки судна, так называемые шпангоуты. Верхний упор мачты и рулевое перо делали из цельного толстого ствола. Для уключин подбирали небольшие гнутые ветки, которых было всегда достаточно при обработке больших стволов. Подходящие деревья заранее искали сразу же, как только холодало, и появлялся первый снег. После грудня было проще определить рисунок ветвей, а транспортировка срубленных стволов по первому снегу была не столь сложной. Кроме того, свежесрубленное дерево более устойчиво на холоде, когда уменьшается вероятность того, что древесину поведет или она треснет. Выбранные деревья рубили топорами, аккуратно валили, а затем раскалывали на месте. Отбирали лес для постройки кораблей мастера-корабелы. Доски изготавливались методом раскалывания бревна в радиальном направлении. Для этого использовались топоры, долота, а также деревянные и железные клинья. Сначала бревно раскалывали пополам, затем на четверти, на восьмые части и так далее. В результате из бревна диаметром в половину сажени получалось около 20-ти досок. Пилы при этом не использовались, так как расщепление шло по естественно слабым зонам, а получившиеся доски отличались прочностью и гибкостью. Отходов оставалось очень немного, практически вся древесина шла в дело. Из дерева изготавливались блоки, скосы, зажимы и подпорки, которые удерживали корабль в вертикальном положении. Лубяные волокна, находящиеся под корой, собирали и делали из них канаты. Опилки и стружка шли на растопку, а также использовались при копчении мяса, рыбы и сыра. Заготовки, которые планировалось использовать в будущем, хранили на болоте, чтобы они не рассыхались.
       Основным рабочим инструментом был топор. Кроме того, мастера пользовались теслом, полукруглым долотом, рубанком, молотком, сверлом, резцами разных форм и ножом. Пилой пользовались очень мало, лишь от случая к случаю.
       С корабелами тесно сотрудничали киевские кузнецы, которые изготовили необходимые инструменты, а также выковали тысячи гвоздей и шайб, необходимых при сборке корабля.
       Корабелы не пользовались чертежами, но работали по традиции, освященной многими предшествующими поколениями. Опыт мастера определяет обводы корпуса и его размеры.
       Кромки досок обшивки обрезались не ровно, а применялись к конкретному участку корпуса. Верхняя кромка доски убиралась внутрь корпуса, закрываясь доской следующего пояса. Вдоль нижней кромки с внутренней стороны прорезался желоб. В желоб укладывался трос из шерсти, пропитанный сосновой смолой. Благодаря этой мере стык между двумя поясами обшивки становился водонепроницаемым.
       Укладка обшивки требовала опыта и практики. Для того, чтобы облегчить контроль, мастер пользовался корабельным коленом. Этот измерительный прибор представлял собой длинную палку, на которой были заранее отмечены необходимые длины. Этим измерителем мастер проверял размеры в заранее определенных участках корпуса. Для контроля за ходом слоев обшивки использовали уровень.
       Устанавливалась мачта, к которой крепилась рея. Боевые ладьи имели от 30 до 60 весел различной длины. Настилалась палуба, корабль украшали и оснащали различными приспособлениями. Устанавливали железный якорь и паруса.
       Паруса ткались из грубой шерсти, их делали двойной толщины. Для защиты от стихии паруса пропитали воском и маслом. Чтобы парус не провисал и не терял форму, по диагонали его усиливали, нашивая канат или кожаную полоску. Рифовые лини вплетали в толщу паруса. Потянув за концы линя можно было собрать полотнище паруса и взять, таким образом, риф. Паруса усилили, нашивая вдоль края тросы, которые также служили местом крепления такелажа.
       Тросы сплели из конского волоса, лыка, пеньки, а также из моржовой, тюленьей или китовой кожи.
       Еще ниже по Данапрису было построено более 150 лодий и скодий. Суда славян - лодии и скодии - были одноствольные. Они делались из длинного букового или ивового ствола, и на это легкое и узкое основание клались вверх и в обе стороны доски. Такое судно было в длину около 20 саженей, а в высоту - около 2 саженей. Эти суда строились без палубы, но с двумя рулями, с мачтой для плавания под парусами и при помощи весел. На скодиях и лодиях помещалось от 40 до 70 человек вместе с оружием и запасом пресной воды и солонины.
       По указанию князей были построено несколько десятков лодий, предназначавшихся для доставки под стены Царьграда таранов, заборов, приметов, присп, разнообразных гаков и штурмовых лестниц. Было изготовлено и погружено на корабли несколько сот щитов, размером в рост человека, покрытых сырыми бычьими шкурами. Перед штурмом воины должны были их намочить, чтобы они не загорались при попадании на них огня. Положив такие щиты на спины друг друга, они тесными рядами устремлялись на штурм. Изготовили из таких же щитов несколько десятков деревянных заборов на колесах. При штурме эти заборы приближались к стенам окруженного города и предохраняли наступающих от бесчисленного количества стрел обороняющихся. Также погрузили на лодии несколько сот деревьев для приспы - специального сооружения, которое строилось вблизи от стен осажденного города для удобства проведения штурма. Иногда высота такой приспы доходила до уровня крепостных стен. Кроме того, загрузили несколько огромных деревянных таранов - осадных орудий для разрушения стен крепостей и крепостных ворот со стальными наконечниками на концах. Здесь же поместили и множество "кошек" как для преодоления стен, так и для абордажей вражеских кораблей. Особенно большое внимание уделили изготовлению сборных штурмовых лестниц для подъема на стены. Их загрузили на один из транспортных драккаров, накрыв сырыми шкурами. Несколько драккаров, в том числе и главный корабль флотилии, оборудовали выступами с металлическими наконечниками в носовой подводной части, предназначенных для нанесения удара в корму вражеских кораблей. Борта больших драккаров укрепили железными пластинами.
       Новые корабли были построены, а старые отремонтированы. Князья Аскольд и Дир тщательно их осмотрели и, выразив удовлетворение проделанной кораблестроителями работой, дали команду произвести оснастку кораблей.
       Позаботились и о продовольственных заготовках на время похода. Была удовлетворена просьба варяжских торговых людей, и в связи с подготовкой к походу киевские князья сняли налоги с торговцев на поставки хлеба, сушеной рыбы, солонины, сала. Заготовленный хлеб юные девственницы под неусыпным наблюдением языческих волхвов резали на сухари и укладывали его, после сушки, в специальные мешки. Действия князей с большим энтузиазмом поддержали как верховный волхв Рутич, так и языческие волхвы на всей территории Киевской Руси.
      
      

    Глава XI. Ланика - лунный свет

      
       Красавица Ланика с нетерпением ожидала в светлице дома на Лысой горе своего возлюбленного мужа - Михаила Херулария. Впереди им предстояла долгая разлука, так как никто не мог знать, как и когда закончится предстоящий поход на Царьград. В последнее время из-за огромной занятости Михаил приходил поздно ночью, а уходил, когда рассвет только-только начинал брезжить.
       В этот день Михаилу Херуларию удалось прийти домой немного раньше, когда еще только наступали сумерки. Это было их прощание перед дальней дорогой, которая предстояла ромею. Когда он зашел в светлицу, Ланика с огромной любовью устремила на него свой взгляд. И только сей час заметила, как осунулся за последний год ее возлюбленный муж. Он так вымотался, что коричневая смуглая кожа его прекрасного лица начала отливать синеватым блеском, а из ввалившихся больших глазниц лихорадочно блестели огромные черные глаза. Не проходили бесследно исступленные ночи любви и для Ланики. Ее глаза горели любовным пламенем, а на лице все время светилась еще детская счастливая улыбка. Иногда ее лицо омрачалось, но это было лишь тогда, когда ее пронзала, как ударами молнии, мысль о предстоящей разлуке с любимым.
       Во время одного из своих посещений Руси Михаил Херуларий впервые увидел Ланику и по уши влюбился в пятнадцатилетнюю богиню красоты. Эта прекрасная блондинка была плодом страстной любви казненного волхвами византийского миссионера Гиподиастриса и красавицы-славянки, ведьмы и целительницы Зорицы. Ланика родилась в обеспеченной, богатой семье, так как Харитон Гиподиастрис был у себя на родине в Византии знатным и богатым. Последние двадцать лет он прожил в Киеве, выполняя различные задания канцелярий императора и патриарха Фотия. Обосновавшись на жительство в столице Киевской Руси, он тратил на содержание Зорицы и своей дочери Ланики огромные деньги. Был в их семье еще один, и очень солидный, источник благополучия. Так как мать Зорицы была известной целительницей и, благодаря своим выдающимся способностям, исцеляла людей от самых тяжелых болезней, в их дом страждущие несли в знак благодарности не только деньги, продукты питания, но и дорогие подарки. В их усадьбе всегда было много торговцев, иноземных негоциантов, знатных дружинников и даже вельмож, которых, как магнитом, тянуло к этим двум славянским красавицам. Это были и славяне, и "проворные даны" варяги и греки, и представители многих других народов - настоящее прибежище для всех и вся. И все они, даже не желая себе в этом признаться, ставили перед собой цель понравиться хозяйке этого дома, а в особенности ее дочери, и всячески услужить им.
       Ланика - лунный свет. Такое имя дали девочке ее родители при рождении. Чем больше взрослела девочка, тем она становилась все прекраснее. Особенно красивы были у нее волосы, которые, ниспадая на ее округлые плечи, при каждом повороте ее головы переливались желто-перламутровым лунным светом. Озаряющая ее лицо лучезарная улыбка и огромные голубые глаза были постоянно в какой-то завораживающей истоме, которую подчеркивали блестяще-темноватые круги под глазами. В ней, как и в облике ее прекрасноликой матери, было что-то сатанинское, загадочное, роковое. Это что-то сулило, как необыкновенные любовные утехи и радости, так и гибель, и бесконечные страдания. Поэтому женщины, которые знали Зорицу и ее дочь, без особой надобности старались не попадаться им на глаза, боясь их красоты, колдовских чар и сглазу. Зато мужчины всех возрастов и званий постоянно толпились в усадьбе, стараясь хотя бы глазком увидеть этих двух красавиц и, по возможности, услужить им. Так, один негоциант из Венеции по имени Себастьян-Золотарник для того, чтобы угодить хозяйкам усадьбы и обратить на себя их лучезарные взоры, подарил матери и ее дочери целую коллекцию золотых монет, в которую входили монеты многих стран.
       Ланика ответила взаимностью на ухаживания и дорогие подарки византийца, и между ними возникла неземная, всепоглощающая любовь. С тех пор Михаил Херуларий стал постоянным гостем в усадьбе на Лысой горе, где проводил с солнцеликой все свое свободное время. Затем он сделал ей предложение стать его женой. Она приняла христианскую веру, дала согласие не только стать его женой, но и уехать вместе с Херуларием на жительство в Царьград. Херуларий и Ланика тайно обвенчались в единственной в Киеве православной церкви святого Ильи Пророка. Соединил их брачными узами иеромонах - отец Владимир. Их бракосочетание держалось в строжайшей тайне, так как, если бы об этом стало известно верховному владыке волхвов Рутичу, это могло бы иметь для Херулария и Ланики трагические последствия, вплоть до сожжения на костре. Но внезапный арест Херулария и его напарника Харитона Гиподиастриса, казнь последнего, переход Михаила на службу Киевским князьям и предстоящий поход на Царьград резко изменили ситуацию.
       Киевские князья поручили Херуларию всю работу по подготовке похода. Теперь уже ни о какой поездке Херулария вместе с женой в Царьград после бракосочетания нечего было и мечтать. Но предстоящая долгая разлука еще больше обострили их чувства. После того, как Херуларий дал клятву верности Киевским князьям - "роту", князь Аскольд, по рекомендации Дира, возвел Херулария в ранг конунга - приближенного к князьям воеводы, обладающего фискальными, судебными и административными полномочиями. Согласно его новому положению, ему была предоставлена охрана из шести дружинников, которые должны были его охранять.
       Теперь им предстояла последняя ночь любви перед походом.
       Их встреча, как всегда, сопровождалась долгим и страстным поцелуем. Затем ромей взял свою возлюбленную на руки и бережно отнес на кровать. Они оба понимали, что скоро наступит разлука, поэтому не теряли времени зря. Встреча сулила им неземные наслаждения, и они оба это чувствовали, захлебываясь от любви и переполняющей их радости.
       Светлица Ланики была на втором этаже дома, украшенная и обставленная на византийский лад. Большая деревянная кровать с красивой узорчатой резьбой на спинках была убрана тюфяками, одеялами и подушками из лебяжьего пуха. Кровать стояла у противоположной от входной двери стены. На деревянном, хорошо отесанном и отполированном полу - дорогие византийские ковры. Большая серебряная с узорчатыми стеклами и свечой внутри лампа висела на таком же серебряном подсвечнике справа над изголовьем. Стены были украшены дорогими картинами и иконами, привезенными из Византии. На большом с резьбой дубовом столе, стульях и двух лавах у стен был знак высокого мастерства столяра, который их сработал. И вообще, в комнате было много различных статуэток, склянок с различными ароматическими маслами, и всего того, что необходимо в жизни богатых молодых женщин и девушек, и что так скрашивает их быт.
       На Ланике была длинная полупрозрачная из тонкой византийской вязи ночная рубашка, подаренная ей ромеем. Она прижалась к Михаилу и обдала его теплом своего юного прекрасного тела, окутав его тем неповторимым запахом, тем необыкновенным, присущим только ей ароматом, природу которого Михаил даже не мог определить. Этот запах Херуларий просто почувствовал и у него от этого запаха проснулась неутолимая жажда обладания ею, а по телу прошла дрожь от нетерпеливого изнеможения. Вначале он неистово обцеловал все тело своей прекрасной женушки. Затем его пальцы начали страстно и нежно гладить ее прекрасную упругую грудь с четко очерченными ярко-красными кругами вокруг сосков. Это так нравилось Ланике, а ощущение этой ласки было для нее столь сильным и сладострастным, что довело ее почти до полуобморочного состояния. Ее розовые ноздри вздрогнули от страсти, и она ответила взаимностью. Ее рот жадно покрыл его губы и усики над ним, и их тела слились в едином любовном страстном порыве.
       Когда Херуларий женился на Ланике, она была неопытной девственницей. Но теперь любовная страсть и ласки любимого сделали ее готовой на самые невероятные фантазии, что очень нравилось Михаилу. Ни с кем он не был так счастлив, как с Ланикой. Никто так не владычествовал над ним в этой сладострастной истоме, как она - эта хрупкая и нежная девчушка - его возлюбленная жена. И хотя Херуларию было уже за 30, и он имел большой опыт посещения самых злачных мест столицы Византии, несмотря на то, что его в Царьграде ждала невеста - богатая, знатная и красивая девушка Мария, которая его любила, и с которой он был обручен, - эти обстоятельства только усиливали его любовь к Ланике, а все настоящие и мнимые препятствия делали ее еще желаннее.
       Восторг и предвкушение близости у нее был так велик, что, оказавшись в его объятиях, она всегда билась, как в судороге, жадно и страстно отвечая на его поцелуи. Затем обхватывала его своими трепетными руками за шею, сцепив ладони и откинувшись назад, и с трепетным стоном отдавалась ему. Затем были еще взаимные признания в любви, трепетные объятия и поцелуи.
       Наконец, Михаил грустно произнес: "Поход продлится недолго, и я постараюсь, чтобы он закончился успешно. Я на это надеюсь. Ты же помни одно - я тебя люблю и никого так раньше я не любил, и ты будешь всегда со мной, даже если нас будут разделять большие расстояния". На его лице застыла маска страдания. Ланика, услыхав слова Михаила о предстоящей разлуке, залилась горючими слезами и, обхватив его голову своими горячими руками, начала его так неистово и горячо целовать, что в нем чувство любви и страсти к ней снова пробудилось, несмотря на огромную усталость. И они снова, уже в который раз, оказались на самых высоких гребнях всепоглощающей их страсти и обладания друг другом. Наконец, когда истекли последние мгновения, Ланика, прижавшись к Михаилу всем телом, произнесла: "Я жду тебя сейчас, сегодня, завтра и буду ждать тебя каждое мгновение, мой любимый, мой самый благородный муженек".
       На следующий день Аскольд и Дир, а с ними и Херуларий, отправились в поход в южные страны добывать богатства и воинскую славу.
      
      

    ГЛАВА XII. Поход

      
       Как только на Данаприсе сошел лед, князь Аскольд отдал приказ начать непосредственную подготовку к походу. Херуларий, услышав этот приказ, заявил, что все готово к отплытию, и ждут только княжеского повеления.
       И вот этот день настал. 28 березовца 865 года по приказу киевских князей Аскольда и Дира флотилия русов изготовилась к движению вниз по Данапрису. Наступил торжественный момент, когда все ждали только сигнала к отплытию. Стоял теплый весенний день, украшенный ярким солнцем. Как только в Киеве и его окрестностях стало известно об отплытии флотилии, все население ринулось к Данапрису. Провожающих было бесчисленное множество. Весь правый берег реки, его кручи и холмы были усыпаны людьми, казалось, что яблоку негде было упасть. Внезапно по всему берегу великой реки раздался стон, заглушающий резкий, громкий и призывный звук большого рога, означавшего сигнал о начале похода. По сигналу варяга Олафа Кнута, опытного морехода и бесстрашного берсерка, флотилия русов тремя колоннами драккаров, кнёров, скодий и лодий двинулась вниз по Данапрису. Двадцать тысяч воинов-дружинников, хорошо обученных военному и морскому делу, отправились на более чем двухстах кораблях в это далекое плавание.
       Экипажи кораблей состояли как из варяжских моряков и местных рыбаков, так и из славян-поморов. Много киевской молодежи также решило принять участие в походе. Это были физически сильные и выносливые молодцы из местного племени полян, проживающих как в самом Киеве, так и на его околицах. Из них же были сформированы специальные отряды для предстоящего штурма византийской столицы. Возглавили эти отряды полянские вожди, старшие дружинники, конунги, бесстрашные варяги-берсерксы, сотские, десятские и приближенные киевских князей, гридни и нарочитые мужи. Толпе, собравшейся на берегу, было от чего охать и стонать. Все понимали, что их родные и близкие отправляются на жестокую и кровавую сечу, а не на пир, и что многие так и не вернуться домой. Матери и жены рыдали и с различными причитаниями прощались, возможно, навсегда, со своими сыновьями и мужьями. Никто не знал, какое будущее их ожидает.
       Флотилии руссов необходимо было успеть по большой воде проскочить пороги великой реки. В центре первую колонну тяжелых кораблей - драккаров и кнёров - возглавляли князья Аскольд и Дир. Князья стояли на палубе драккара "Великий Змей". Его командиром был конунг Мандрус. Драккар "Великий Змей" был довольно большой корабль. На нем размещалось 46 скамей для гребцов. На носу корабля красовалась золоченая голова дракона. Паруса на "Великом Змее", как и на других кораблях, были изукрашены синими и зелеными полосами, а надводная часть была покрашена в яркий желтый цвет. Впереди всех, на палубе, стоял князь Аскольд, олицетворяя собой образец уверенности и бесстрашия. Поверх серебряной кольчуги на нем был надет корзно - укороченный красный плащ с золотой застежкой на груди. Его голову украшал обитый золотом шлем, а в руках он держал инкрустированный драгоценными камнями жезл - символ княжеской власти. Рядом с ним стоял его любимый брат Дир - в серебряной кольчуге и варяжском серебряном шлеме. Опоясывал его складную фигуру широкий кожаный пояс, к которому был приторочен большой обоюдоострый меч. Князья внимательно наблюдали за происходящим, перекидываясь словами со стоящим рядом Михаилом Херуларием. Вторую, правую от князя колонну, возглавлял любимец князей, конунг, грек по национальности, Гризластос на своем драккаре "Журавель", нос которого украшала искусно вырезанная из дерева позолоченная голова этой благородной птицы. Третью колонну возглавлял приближенный князя Дира славянский вождь и опытный мореход Вотан. Он возвышался на палубе своего старого, хорошо оснащенного драккара "Медведь", на корабельном носу которого красовалась деревянная, выкрашенная в красный цвет, ощерившаяся в страшном оскале медвежья пасть. Вдоль бортов кораблей расположились славянские и варяжские витязи со щитами ярко-желтого и черного цветов. Для всех провожающих киевлян это была красочная и грозная панорама, не виданная ими никогда ранее. "Аж дух захватывает" - воскликнул старый, известный в Киеве, бывалый воин, полянский старшина Ефрем Булатко, участник многих битв и походов. - "Я такого зрелища еще не видел" - сказал он в восхищении, обращаясь к окружавшим его киевлянам.
       Как только прозвучал воинственный сигнал большого рога к отплытию, гребцы всех кораблей мощными и синхронными движениями, подгоняемые течением и попутным ветром, ринулись вниз по великой реке. Три колонны кораблей прямо с места не поплыли, а понеслись, как прекрасные птицы, все дальше и дальше от родных мест.
       Когда до устья реки Самары, притока Данаприса, осталось где-то около 30 верст, сделали остановку. Причалив к берегу, развели большие костры. Собрался малый княжеский совет, на который были приглашены два главных лоцмана флотилии Воркей и Стрий, которые заблаговременно были направлены Херуларием изучить пороги Данаприса и определить дальнейший маршрут движения всей флотилии. Главные лоцманы сообщили, что в этот год самым благоприятным временем для преодоления порогов будет месяц кресень. В этот период будет большая вода, и можно проскочить и тяжелым кораблям. Сейчас до кресеня еще было далеко, и преодолевать пороги Данаприса было бы большим риском - можно было потопить все тяжелые корабли.
       Но главная причина, которая заставила князей изменить первоначально запланированный маршрут движения флотилии вниз по Данапрису до Эвксинского моря была та, что, двигаясь этим путем, флотилия русов должна была неминуемо встретиться с византийским галерным военным флотом, который бдительно охранял морское побережье и устья рек Данаприса и Гипаниса. Византийские галеры регулярно поднимались вверх по Данапрису вплоть до нижних порогов.
       Встреча с византийскими галерами была нежелательна для русов. Галеры византийцев были вооружены "греческим огнем", и флот русов мог сгореть в этом адском огне, от которого у них тогда еще не было противоядия. Терялся и момент внезапности нападения на столицу Византии даже в том случае, если русам удалось бы без боя проскочить мимо флота византийцев. Скрыть целую армаду кораблей от вездесущих галер и бдительных, рыскавших по побережью византийских шпионов, было абсолютно невозможно.
       Особенно бдительность византийцев повысилась после того, как в 30-х годах IX века было совершено внезапное нападение Руси на Византию, в частности, на северное побережье Малой Азии, в результате которого были полностью разорены области вокруг Царьграда от Боспора Фракийского до Амастриды. После этого набега Русь была буквально нашпигована шпионами, как императорской канцелярии, так и канцелярии патриарха Фотия. Поэтому у князей не было никакого сомнения в том, что как только флотилия русов двинется вниз по реке, об этом сразу же станет известно в Царьграде.
       Все эти аргументы были тщательно взвешены. И для того, чтобы обеспечить момент внезапного нападения на Царьград, избежать встречи с византийскими галерами и риска при преодолении порогов Данаприса, князья Аскольд и Дир на малом княжеском совете решили двигаться на Царьград совсем иным путем. Этот другой, более длительный, но и более безопасный путь предложили князьям Михаил Херуларий и главные лоцманы Воркей и Стрий, которые хорошо изучили все впадающие в Данаприс реки и готовы были обеспечить благополучное плавание флотилии русов. Аскольд и Дир утвердили новый план движения флотилии на малом княжеском совете и приступили к его реализации на деле.
       Плывя вниз по Данапрису, теперь не тремя колоннами, а строем кораблей, следующих один за другим по линии курса, флотилия, как только достигла устья реки Самары, резко повернула влево к ее устью и на всех веслах и парусах понеслась против течения по этой полноводной в то время реке. А так как этот маневр был совершен внезапно и ночью, в совершенной тайне, то все византийские шпионы и военные галеры остались "с носом". Флот русов будто провалился сквозь землю. Быстро преодолев реки Самару и Волчью, остановились в верховьях этих рек и начали готовиться к "сухопутному плаванию", т.е. волочению всех кораблей к верховьям полноводной в это время реки Кальмиус, впадающей в Сурожское море. Лоцманы Воркей и Стрий хорошо изучили дорогу, которая называлась "залозный путь" - древний торговый путь от Сурожского моря до Данаприса. Этим самым коротким и самым безопасным путем купцы везли на Русь железо, которое было очень ценным металлом и доставлялось из Китая и других мест Азии. Прибывшие увидели по берегам реки обширные и дремучие леса и болота, по которым очень четко пролегал "волок" - дорога, по которой купцы без особых усилий перетаскивали свои большие лодки и скодии от верховий реки Волчьей до верховий реки Кальмиус и назад. "Волок" русам помогли осуществить своими тягловыми лошадьми и волами их союзники хазары и проживающие в этих местах потомки скифов. Через две недели "сухопутного плавания" русы приволокли свои корабли к верховьям Кальмиуса, и в травене месяце 865 года, не понеся никаких потерь, оказались в Сурожском море.
       После небольшого отдыха флотилия стремительно ринулась к проливу Боспор Киммерийский, и вскоре их корабли бросили якоря в гавани хазарского города, который славяне называли Тмуторокань, а хазары - Таматарха.
       Этот город располагался на вершине большого холма на берегу пролива Боспор Киммерийский. Город возник на развалинах античного города Гермонассы и был в Тавриде крупнейшим центром торговли и гончарного ремесла. Это был большой перевалочный пункт, где скрещивались многие морские и сухопутные торговые пути. Город занимал всю площадь холма и был густо заселен, а в его гавани бросали якоря множество торговых судов. Управителем города - тудуном - был родственник хазарского кагана - мадьяр Якунфа, который радушно принял гостей, обеспечил их всем необходимым и устроил русам торжественные проводы. В спешном порядке запаслись вином, провиантом и родниковой водой. Как неожиданно появились русы у берегов Тмуторокани, так быстро покинули их.
       Впереди флотилию ожидал хазарский город Сурож - оплот каганата на юге Тавриды. Плыть помогали дружные взмахи веслами гребцов, попутный ветер и начинающееся у берегов Тмуторокани морское течение. Лоцманы Воркей и Стрий прекрасно знали морские течения в Эвксинском и Сурожском морях. Им было доподлинно известно о том, что в Эвксинском море существует основное замкнутое кольцо течения шириной от 35 до 90 верст, проходящее в 3-6 верстах от берега против часовой стрелки. Средняя скорость течения в этом кольце достигает 0,5-1,2 узла, а при сильных штормовых ветрах она может достигать и 2-3 узлов. Весной и в начале лета, когда реки приносят в море большое количество воды, течение усиливается и становится более устойчивым. Морские течения зарождаются в устьях больших рек и в проливе Боспор Киммерийский. Речные воды, вливаясь в Эвксинское море, уходят вправо. Затем направление формируется под влиянием ветра, конфигурации берега и рельефа дна. От пролива Боспор Киммерийский течение идет вдоль берегов Тавриды. У южной оконечности Тавриды происходит разделение. Основное течение уходит на север к устью Данаприса, а часть этого течения направляется к устью Истра. Приняв воды Данаприса и Тираса, основное течение направляется к Истру, а затем к Пропонтиде. Усиленное водами Истра и течением вдоль берегов Тавриды, течение набирает здесь наибольшую силу. В 865 году было много дождей, реки были полноводны, и поэтому морские течения Эвксинского моря были довольно значительны, что давало возможность доплыть до Пропонтиды за короткий промежуток времени. А это обеспечивало внезапность появления морской армады русов у берегов Царьграда, что было уже половиной успеха.
       А пока армада русов, используя все благоприятные для нее факторы, на всех парусах неслась вдоль берегов Тавриды. Вскоре перед киевскими князьями и их флотом предстал во всей красе древнейший из городов Тавриды - Сурож. Михаил Херуларий коротко изложил князьям историю этого города.
       Сурож был основан древними греками и ранее назывался Сугдеей. В третьем столетии он был опорным пунктом Боспорского царства, занимавшего большую часть Тавриды. В VI - VII веках город перешел в руки Византии, но по мере усиления мощи Хазарского каганата, влияние империи в Суроже стало ослабевать. С начала восьмого столетия хазарам постепенно удалось вытеснить византийцев из города. Однако, несмотря на это, отношения с Византией у хазар сложились довольно лояльные. Благодаря этому Сурож стал центром православной епархии во главе с архиепископом, назначаемым канцелярией патриарха Фотия.
       Наместником-тудуном Хазарского каганата в Суроже был хазарин Юрий Тархан. О том, что перед ними Сурож, Херуларий сообщил стоящим на палубе корабля князьям. Вскоре ровная береговая линия закончилась довольно большим скалистым возвышением, за которым все увидели как на ладони Сурожскую гавань, наполовину занятую торговыми судами. Передовые корабли бросили якоря поближе к берегу, а остальные там, где их настигла команда "суши весла".
       Князья с Херуларием, сопровождаемые воеводами, племенными вождями и конунгами, сошли на берег. Перед их глазами предстал прекрасный город на морском побережье, раскинувшийся в широкой, защищенной горами зеленой долине. Вокруг города возвышались невысокие горы с причудливыми вершинами. Морское побережье представляло собой бухту, открытую к морю. Ее окаймлял широкий песчаный берег, который разрезала небольшая, но полноводная река. Начинаясь в горах, она стремительно несла в Эвксинское море свои кристально чистые воды.
       Пока до кораблей русов было далеко, никто из жителей города, даже увидев сидевших в них вооруженных людей, не обратил на них никакого внимания. Но когда корабли руссов заняли более половины бухты, всполошились и направили посыльного к Юрию Тархану с сообщением о прибытии чужеземцев. Но их тревога была недолгой. Появление на побережье Юрия Тархана с многочисленной свитой развеяло все их страхи. Горожане с большим интересом и без всяких опасений вышли из своих добротных кирпичных домов и усыпали все самые высокие точки побережья. Они с большим интересом рассматривали все то, что происходило в бухте и у входа в нее. Поджидая Юрия Тархана, князья продолжали любоваться долиной и прекрасным горным ландшафтом. Прибывшие увидели на побережье возвышающуюся перед ними гору, обнесенную двумя линиями укреплений, построенными еще древними греками. Далее, за горой, на вершине высокой скалы - большой замок. Это была, по словам Херулария, резиденция наместника Хазарского кагана - тудуна Юрия Тархана. Замок был построен еще в те времена, когда Сурож принадлежал Византии. О его красоте слагали легенды. Мы увидим его внутреннее убранство, так как всех прибывающих в г. Сурож послов и почетных гостей Юрий Тархан принимает в этом замке, подчеркнул Херуларий.
       Встреча русов с Юрием Тарханом и его свитой была теплой и доброжелательной. Юрий Тархан был молодым человеком лет 35. Высокого роста, широкоплечий, с вьющимися русыми волосами, белолицый, он всем своим видом как бы утверждал, что он настоящий хазарин. Красивый темно-бордовый кафтан, блестящая, переливающаяся на солнце кольчуга, сабля, притороченная к дорогому поясу, только подчеркивали его красоту и неординарность. Это был человек высокообразованный, хорошо знавший греческий, еврейский и древнерусский языки.
       Юрий Тархан был выходцем из знаменитого хазарского рода Тарханов. Его отец - Алп Тархан - был приближенным хазарского кагана Манассии и входил в число "лиц одного класса" с ним. Он погиб в одной из пограничных стычек с печенегами, когда Юрию было всего пять лет. Воспитанием и образованием сына занималась его мать Лебедия. Она была славянкой. Во время одного из набегов хазар на окраины Киева была пленена и воспитывалась при дворе хазарского кагана. Среди придворных дам Лебедия выделялась своим благородным нравом и блистательной красотой. Правильные черты лица, высокий лоб, тонкий нос, маленький рот, припухлые алые губы так и притягивали взоры всех мужчин, которые ее видели. Большие карие живые глаза с томной паволокой заставляли содрогаться сердца мужчин, которые встречались с ней взглядом, пытаясь проникнуть в ее потаенные мысли - но получалось все наоборот. Все это дополняли гибкий стан, стройная изящная фигура и прекрасные покатые плечи. Мягкие русые кудри были обрамлены золотой диадемой. Прекрасное одеяние из белой тончайшей ткани, обшитой золотом, делало ее еще более желанной. Она привораживала к себе всех, кто ее видел. Каган Манассия хотел сделать ее своей наложницей, но желая поощрить своего любимца Алп Тархана и зная о его чувствах к Лебедии, дал согласие на их свадьбу. Плодом их страстной любви стал любимый сын Юрий, с которым встретились князья русов для переговоров.
       Приняв от князей дары - сорок песцовых шкурок и десять бочонков хмельного меда, процессия гостей и хозяев, растянувшись на сотню метров, двинулась к замку - резиденции тудуна.
       По дороге к замку гости внимательно рассматривали город. Все у них вызывало удивление. Особенно им понравились улицы - широкие, вымощенные большими плоскими камнями, по бокам которых, вдоль домов, были проложены прекрасные тротуары. Почти во всех двориках сурожан русы увидели красивые одно - и двухэтажные дома. Стены некоторых из них были украшены фресковой живописью, а другие, у которых хозяева были победнее, покрыты ярко-красной или желтой краской. Особенно поразили гостей крыши домов, покрытые прекрасной греческой ярко-желтой черепицей. В этом ярком единообразии было что-то сказочное. В центре каждой усадьбы внутренние дворики также были вымощены большими каменными плитами.
       Сначала двигались по одной из боковых улиц, затем - по магистральной, шириной более 7 сажен, которая вывела их в общественный центр - Агор. Это была площадь, окруженная большими зданиями, похожими по строению на греческие города. Все эти строения напоминали о том, что город был когда-то византийской вотчиной. На всем пути следования гости увидели многочисленные греческие статуи и высеченные на известковых и мраморных блоках надписи, прославляющие богов и выдающихся жителей Сурожа. Почти во всех двориках сурожан возвышались винодельные и рыбозасолочные ванны. Это только подчеркивало, по словам Юрия Тархана, то, что почти все население города, кроме торговли, занимается рыбной ловлей и виноделием. Почти вся производимая продукция продается в другие страны. Поразила гостей и существующая в городе система водопровода, водоотводящих каналов и отстойных колодцев, в которых очищались от грязи сточные воды. Около одного из источников чистой холодной воды сделали остановку, чтобы утолить жажду. Удивленным гостям Юрий Тархан рассказал, что и водопроводные трубы, и водосточные каналы проложены под уличными каменными плитами.
       Приблизились к замку, и все невольно залюбовались красотой и совершенством его архитектурных форм. Сложенное из гранитных тесаных блоков и хорошо обожженного кирпича, это трехэтажное строение, несмотря на всю громоздкость и монументальность, при подходе к нему казалось каким-то воздушным и одухотворенным. Эту иллюзию создавала целая галерея греческих кариатид - скульптурных изображений женских фигур в полный рост, служащих опорами балочных перекрытий замка. Многие из этих фигур были как бы не настоящими, а только образно выражающими свою опорную конструкцию. Массивные ворота из кованого железа охраняло шесть стражников.
       Прошли ворота, и попали во внутренний двор, вымощенный большими, украшенными разноцветной мозаикой, плитами. Стоя во дворе замка на небольшом балконе, который как бы нависал над пропастью, гости увидели, как горными дорогами беспрерывно двигались в Сурож и из него караваны верблюдов и вьючных лошадей, груженные разнообразными товарами. Видя, с каким интересом русы рассматривают открывшуюся перед ними картину, Юрий Тархан заметил, что уже более десяти столетий город ведет торговлю со многими странами и народами. Особенно интенсивно ведется торговля с купцами русов, которые даже одно из морей, омывающее Тавриду, называют Сурожским.
       Наглядевшись вдоволь, как к причалам на берегу бухты бесконечной чередой пришвартовывались иноземные торговые корабли, гости переключили свое внимание на красоты замка. Кроме кариатид, замок украшали прекрасные колонны и капители из серого мрамора. Таким же мрамором были отделаны крыша и карнизы замка, а окна, двери и балконы - декоративными фронтонами. Внутренний дворик, окруженный колоннами, был украшен греческими статуями, установленными между колоннами. По подсказке Херулария, гости залюбовались мраморной статуей Афины Паллады - богини войны в греческих мифах и легендах. Кроме нее обратили особое внимание на статую Аполлона - сына Зевса, и на бронзовую статую Афродиты - покровительницы Сурожа, которая особенно заинтересовала гостей своей красотой и изяществом.
       Прошли все в большой зал на первом этаже замка. Он был освещен пламенем восковых свечей, установленных в бронзовых светильниках, украшенных рожками, отделанными драгоценными камнями.
       После того, как гостей разместили по комнатам замка, начался большой пир. За огромным столом, стоящим в центре большого зала, разместились и гости, и хозяева. По знаку тудуна слуги начали наливать гостям самые выдержанные сурожские вина в изысканные греческие канфары - сосуды для питья, которые стояли перед каждым из сидящих за столом. На столах стояли большие серебряные блюда, на которых призывно переливались самые лучшие сорта сурожского винограда - черного, розового и белого. Как только вино было налито, Юрий Тархан поднял свою канфару и торжественно произнес: "Я пью за здоровье моего сюзерена - кагана Ханнуки, за здоровье киевских князей и всех присутствующих в этом зале. Хочу пожелать всем нам удачи и счастья в предстоящем военном походе". Все выпили по полной канфаре до дна, закусывая гроздьями спелого винограда. Затем поднял свою канфару князь Аскольд. Он сказал: "Благодарю преданного слугу кагана тудуна Юрия Тархана за гостеприимство и радушный прием. С таким союзником, как великий хазарский каган, мы не только совершим этот поход от начала и до конца, но и добудем все те богатства, которыми так славится великий город Царьград. Слава великому кагану и его слуге тудуну Юрию Тархану. Да свершиться воля божья и его предначертания". После этих слов князь Аскольд торжественно перекрестился, давая понять всем присутствующим о своем поклонении христианскому богу.
       А в это время на кухне, чтобы достойно угостить дорогих гостей, уже изжарили доставленных жителями Сурожа быков и баранов, после чего немедленно подали их к столу. Мясо и приправы к нему подавались в больших глиняных кастрюлях, горшках, мисках, чашках и тарелках, сделанных искусными руками гончаров из расположенного недалеко от Сурожа на берегу Боспора Киммерийского города Горгиппии. Их посуда отличалась особой прочностью, чем и славилась среди соседних народов. Вино, прекрасный виноград и сытная вкусная мясная и рыбная пища вызвали у всех присутствующих приподнятое настроение. Как бы выражая общее состояние души, князь Дир поднялся со своего места и, высоко подняв свою канфару, наполненную белым золотистым вином, произнес тост: "Я хочу выпить за того первого человека, который придумал этот напиток"! Все дружно поддержали этот тост. И когда на вопрос князя, кто был этот первый человек, в зале наступила тишина, сидящий рядом с князем Аскольдом Михаил Херуларий поднялся и сказал: "Я попытаюсь удовлетворить, князь, и твое любопытство, и всех присутствующих. В одном из греческих мифов рассказывается о пастухе по имени Эстафилос, который совершенно случайно обнаружил неведомое доселе прекрасное растение. Он искал пропавшую овцу и под вечер обнаружил животное, с удовольствием жующее виноградные листья. Листья показались Эстафилосу чрезвычайно привлекательными на вид, и, к тому же, между ними, подобно драгоценным камням, тускло мерцали большие налитые соком ягоды. Пастух собрал с лозы несколько темно-красных ягод и, вернувшись домой, показал их своему хозяину по имени Ойнос, который также нашел плоды чрезвычайно привлекательными. Ойнос решил выжать сок из неизвестных ягод, их вкус, сладкий и терпкий, превзошел все его ожидания. К тому же со временем выяснилось, что чем дольше этот сок хранился, тем ароматнее и вкуснее он становился. Этот напиток буквально кружил голову и создавал великолепное настроение. Так, по греческой легенде, ягоды винограда превратили в вино". Когда ромей закончил, все за столом одновременно заговорили, высказывая свое одобрение то ли вину, поданному на стол, то ли ромею, рассказавшему о первом человеке, его получившем. Пир продолжался до поздней ночи. Здравицы, тосты и просто громкие возгласы продолжались почти до самого утра, пока самые стойкие из гостей не уронили на столы свои буйные головы то ли от выпитого вина, то ли от надвинувшейся как гора усталости. Слуги развели по комнатам подгулявших гостей, откуда до полудня раздавался могучий храп.
       Проснувшись, гости обнаружили в каждой комнате под одной из стен небольшой столик, на котором стоял на большом расписанном яркими красками подносе греческий самовар. Это был бронзовый сосуд с краном в виде человеческой головы. Через открытый рот при повороте вставленного в голову стержня лилась вода. Этот цилиндрический сосуд стоял на бронзовой подставке с ножками, что позволяло подкладывать под дно сосуда угли, которые нагревали налитую в сосуд жидкость - воду или вино. Гостеприимные хозяева в этих цилиндрических сосудах приготовили для своих гостей подогретое вино с добавками различных заморских пряностей. Этот бодрящий напиток пришелся всем по вкусу. Выпив стакан такого напитка, каждый почувствовал бодрость духа и ясность ума. Это очень для всех пригодилось, так как предстояла еще очень дальняя дорога к заветной цели - Царьграду.
       Следующие дни пребывания русов в Суроже были очень насыщенными. На каждый корабль доставили вино, съестные припасы и родниковую воду, а также засоленную сурожанами рыбу в огромных деревянных бочках. Все закрепили на кораблях так, что не страшны были даже самые сильные штормы.
       Когда флотилия русов уже готова была покинуть гостеприимные берега Сурожа, состоялся расширенный военный совет киевских князей Аскольда, Дира и Юрия Тархана. На совете присутствовали все воеводы, племенные вожди и иные начальствующие лица как со стороны славян, так и со стороны хазар. В своей речи князь Аскольд рассказал о предстоящих действиях флотилии русов против твердыни Византии в Тавриде - Херсонеса, как только они достигнут ее морским путем. Блокаду Херсонеса с суши должен был осуществить Юрий Тархан со своим пятнадцатитысячным туменом конницы. Результатом этой блокады, а возможно и штурма Херсонеса, должно быть его падение.
       Утром следующего дня, в торжественной обстановке, под радостные возгласы высыпавших на набережную сурожан, военная флотилия русов подняла паруса и двинулась в путь.
       Покинув гостеприимный Сурож, флотилия русов, используя морское течение, попутный ветер и весла, устремилась к своей главной цели на побережье Тавриды -- византийской твердыне г. Херсонесу. Взятие Херсонеса русами и хазарами и присоединение его к хазарскому каганату -- таково было главное условие участия хазарского кагана Ханнуки в этой кампании.
       Историю Херсонеса князьям изложил Михаил Херуларий, ранее неоднократно посещавший этот город по поручениям канцелярии византийского императора.
       Херсонес раскинулся на одном из небольших полуостровов на юго-западном берегу Тавриды. Этот полуостров в древности заняли греки и основали здесь город Херсонес, что в переводе означает полуостров. Начиная с 60-ых годов до Р.Х., Херсонес принадлежал сначала Риму, а с IV века, после раздела Римской империи на Западную и Восточную -- Византии. Длительное время Херсонес был базой сначала римских войск, а затем -- византийских. Население города насчитывает более 50 тысяч человек, состоит из греков, хазар, славян, варягов, иудеев и других народностей, в основном исповедующих христианство. Горожане общаются между собой на многих языках -- греческом, хазарском, еврейском. В городе много христианских храмов и монастырей, а при них библиотек, в которых хранятся книги на разных языках. К христианству постепенно приобщается и полуязыческое население прилегающих к городу окраин.
       Площадь города составляет более 40 десятин. В нем 9 продольных улиц и 27 поперечных. В центре города находится Акрополь -- возвышенная и укрепленная часть Херсонеса, так называемый Верхний город. Верхний город представляет собой крепость и является убежищем для населения в случае войны. Но наиболее укрепленной центральной частью города является цитадель, приспособленная к обороне, -- последнее убежище защитников города при штурме. В верхней части Херсонеса находится Агора -- площадь для народных собраний. По сторонам Агоры располагаются храмы, портики, постройки управленческих учреждений. Недалеко от Агоры находится городской рынок.
       Важной частью города является порт. По приказу из Константинополя в начале IX века на всей территории от Херсонеса до Сурожа были обновлены старые мощные укрепления, предназначенные для защиты городов Тавриды -- Алустона, Горзувита и Гаспры. Это позволило Византии контролировать морские коммуникации между Херсонесом и проливом Боспор Киммерийский, а также защищать военные и торговые суда империи от внезапных нападений пиратов.
       В городе хорошо налажено водоснабжение. Строились, как правило, цистерны и колодцы. Цистерны обычно вырубались в гранитных скалах, их самая распространенная форма -- кубическая, размерами 1 х 1 х 2 сажени. Впрочем, очень часто цистерны строились во дворе или помещении. Колодцы чаще строились в помещении. Каменная горловина такого колодца была выложена в форме квадрата из плит известняка диаметром в 1 сажень, а глубина колодца достигала 8 саженей. Были также колодцы, вырубленные в скалах, диаметром 1 сажень и глубиной 8 саженей.
       К моменту появления флотилии русов в Херсонесе были укреплены оборонительные стены, порт, построены новые башни с морскими воротами.
       До 30-ых годов IX века исполнительная власть в городе находилась в руках магистральных коллегий. Верховными магистратами были демиурги -- особая коллегия, состоящая из купцов, ремесленников, поэтов, философов. Рядом с ними -- стратеги, члены специального военного магистрата, и предки -- судебные магистраты, связанные с институтом судей. Городскими финансами управляли особые магистраты с титулами диэтеков. В центре политической жизни Херсонеса стояли народное собрание и совет. Все важнейшие дела сначала обсуждали в совете, а затем обсуждение переносилось в народное собрание. Членом совета, магистратом и жрецом мог стать любой взрослый гражданин города.
       Главными промыслами городского населения являются скотоводство, рыболовство, виноградарство, виноделие и различные ремесла. Хлеб поступает из западных областей Тавриды.
       Но в 30-ые года IX века положение Херсонеса резко изменилось. В городе было введено прямое византийское правление. В это же время была создана Херсонесская фема (военно-административный округ), которая включила земли Южной и Западной Тавриды. В 834 г. стратигом этой фемы становится Петрона -- шурин византийского императора, получивший от правителя чин протоспафария. С деятельностью Петроны в Херсонесе начинается новый этап в жизни города. Херсонес лишается сохранявшегося здесь на протяжении веков самоуправления и переходит к обычной для Византии фемной организации власти. Со времен Петроны власть в городе разделена между выборным правителем из местной знати -- протевоном и чиновником из Царьграда. В Херсонесе по-прежнему действовала коллегия архонтов, но в ней теперь заседали представители местной знати, которые старались угодить византийскому наместнику, исправно собирая с населения подати в пользу императора. Оборона южного побережья Тавриды осуществляется назначенным в Царьграде стратигом, которому подчиняются гарнизон города, состоявший из частей регулярной армии, и городское ополчение. В отсутствие наместника из Царьграда гражданская власть в городе принадлежала коллегии архонтов, а военная -- стратигу.
       С начала IX века Византия вела постоянные войны с арабским халифатом. На счету был каждый солдат, поэтому гарнизон Херсонеса из года в год уменьшался в количественном отношении, и сейчас он сократился с пяти тысяч солдат до двух.
       Флотилия русов, плывя вдоль берега Тавриды, неуклонно приближалась к ее южной оконечности. Эта оконечность не выдавалась в море каким-то одним уступом, а довольно плавной линией. Город расположен в чрезвычайно удобном месте -- на обширном мысе в северной части полуострова, образованном берегом моря и морской бухтой. Здесь же располагается исключительно прекрасная гавань. Удобные заливы и глубоко вдающиеся в сушу бухты создают исключительные условия для мореплавания.
       Приблизившись, русы увидели в одном из заливов две стоящие на якоре военные византийские галеры. При виде множества кораблей с вооруженными людьми команды галер в суматохе не оказали никакого сопротивления и были пленены. По приказу Херулария команды обеих галер были высажены на берег, а их капитаны были оставлены в качестве военнопленных для выяснения у них сведений военного характера. Осмотр захваченных галер показал, что они буквально напичканы снарядами "греческого огня". Эти снаряды были перегружены на те корабли флотилии русов, которым предстояло штурмовать Царьград с моря. Захваченные греческие галеры также были включены в состав флота русов в качестве транспортных судов.
       На подходе к Херсонесу в одну из ночей пришлось вступить в схватку с морскими пиратами, корабли которых скрывались во множестве удобных бухт. Пираты напали внезапно после полуночи, но, получив достойный отпор и потеряв более сотни человек убитыми, бежали восвояси. Рано утром, решив достойно наказать пиратов, Херуларий возглавил отряд из десяти кораблей, который, осмотрев все побережье, обнаружил стоянку пиратской флотилии в одной из удаленных бухт. Внезапное нападение обеспечило быструю победу над морскими разбойниками. Пираты не ожидали такого быстрого ответа, были застигнуты врасплох и практически не оказали сопротивления. Захваченные пиратские корабли также пополнили флотилию русов. Пленных пиратов в дальнейшем использовали в качестве гребцов.
       Приблизившись к Херсонесу, флотилия стала на якоря на безопасном расстоянии от городских стен, опасаясь "греческого огня".
       Ограничение в Херсонесе городского самоуправления Византией не могло не сказаться на отношении горожан к империи. Тем более у жителей города еще свежи были воспоминания о том, как Херсонес в 710 году заключил военный союз с хазарами и с их помощью не только устоял против военной карательной экспедиции императора Юстиниана II, но и принял активное участие в его свержении.
       Получив от киевских князей требование сдать город, магистрат вместе с императорским стратигом Константином Довкой долго совещались, но так и не пришли к какому-то определенному решению. За них этот вопрос решили горожане, открыв ворота русам и хазарам, конникам Тархана, прибывшим под стены города. Под ликующие возгласы толпы отряды дружинников-русов и хазарских конников вошли в город. Началось братание. Горожане угощали своих освободителей от византийского ига местными винами и виноградом, а девушки увенчивали головы венками из ярких цветов.
       Затем начались переговоры победителей и побежденных о будущем Херсонеса. Встреча князей Аскольда и Дира и сопровождающих их лиц с верхушкой Херсонеса состоялась в одном из помещений Акрополя. Кроме князей, со стороны русов в переговорах участвовали Михаил Херуларий, его брат Юлиан, боярин Доброфет и командиры трех самых больших драккаров -- "Большого Змея", "Журавля" и "Медведя" со своей личной охраной, а также хазарский тудун Юрий Тархан со своей свитой. Херсонес представляли стратиг Константин Довка, полномочный представитель императора Кустидис, протевон Сократос, выражающий интересы местной знати, и шестеро горожан, являющиеся членами народного собрания.
       Речь князя Аскольда была краткой и лаконичной: "Я прибыл сюда, чтобы восстановить справедливость. Город Херсонес отныне возвращается во владение хазарского кагана. Власть в городе отныне будет принадлежать хазарскому тудуну Юрию Тархану. В Херсонесе будет постоянно находиться гарнизон из пяти тысяч хазарских воинов. Византийский гарнизон во главе с Константином Довкой должен будет в течение дня покинуть город..." На членов магистрата Херсонеса князь Аскольд наложил контрибуцию в сумме 10 тысяч солидов, а также обязал выдать русам все катапульты и снаряды "греческого огня". Горожане Херсонеса, в знак признательности за сохранение города и отсутствие грабежей и убийств, загрузили на русские корабли двести бочек вина и триста бочонков солонины.
       Наконец, настал день отплытия. На рассвете флотилия русов неслышно подняла якоря и взяла курс на город Томы. Расстояние от Херсонеса до Том по морю составляет около 400 верст. Это расстояние русская флотилия преодолела менее чем за двое суток. Встреча с византийским военным флотом, охранявшим устья рек Данаприса и Гипаниса, не состоялась. Русы умелым маневром перехитрили византийцев и оказались у них в глубоком тылу. Путь на Царьград был открыт.
      
      

    ГЛАВА XIII. Томы

      
       12 червеня 865 г. флотилия русов достигла византийского города Томы -- административного центра четырнадцатой скифской фемы на западном побережье Понта Эвксинского. Историю возникновения этого города князьям попеременно излагали Михаил и Юлиан Херуларии.
       Город Томы основан ионийскими греками в VI веке до Р.Х. В 29 году Томы захватили римляне, а при разделе Римской империи на Западную и Восточную город вошел в состав Византии.
       Город Томы расположен на морском берегу и достаточно сильно укреплен. Его окружают высокие каменные стены и мощные башни с железными воротами. С моря город прикрывает военная флотилия, которая несет боевое дежурство в прибрежных водах.
       Как только корабли русов достигли акватории порта, им удалось сразу же перекрыть выход из порта и, тем самым, блокировать все стоявшие в порту торговые и военные суда. Внезапный и хорошо организованный налет позволил быстро и без потерь захватить все византийские корабли, так что команды вражеских кораблей не смогли оказать никакого сопротивления. Иностранные торговые корабли получили приказ покинуть порт по специально оставленному для них коридору.
       Флотилия русов бросила якорь на достаточно большом расстоянии от побережья, чтобы избежать всяких непредвиденных действий со стороны византийцев -- опасались атаки снарядами "греческого огня". Князья Аскольд и Дир, а вместе с ними Михаил Херуларий, оба лоцмана и другие военачальники стояли на палубе драккара "Большой Змей" и внимательно рассматривали город Томы и его укрепления. Они ожидали известий от хазарского тудуна мадьяра Завулона, который должен был наладить связь с князьями для совместных действий по захвату города.
       Город Томы в IX веке был крупным экономическим и культурным центром со множеством кирпичных и каменных зданий, украшенных мозаикой. Город прекрасно спланирован, с мощеными прямыми улицами, термами, складами, византийскими базиликами. Вокруг города множество минеральных источников, в связи с чем сюда приезжают на лечение минеральными водами не только из Византии, но и из других стран. Это приносит городу дополнительные финансовые вливания.
       Как сообщили осведомители Херулария, гарнизон Том довольно внушительный и насчитывает около 9 тысяч легионеров. Это наемники -- франки, славяне, англы, варяги. Они хорошо обучены, дисциплинированы и попеременно несут службу. Те, кто не был задействован на дежурстве, находятся в городской цитадели с мощными стенами и бойницами. Командует этим гарнизоном констебль Коментиол, несмотря на свой молодой возраст, храбрый и опытный военачальник. Но по приказу императора Византии Михаила III он, буквально за несколько дней до прибытия русов, с пятитысячным отрядом легионеров отбыл в Афины, где во главе 22-тысячного войска должен был снять осаду арабов. Вместо него командиром гарнизона стал молодой и неопытный стратиг Евпатерий. Этим и воспользовались киевские князья. Михаил Херуларий совместно с тудуном Завулоном разработали хитроумный план взятия города под названием "Троянский вол". Этот план заключался в следующем. К моменту прибытия конницы Завулона в окрестности города к его армии присоединилось большое количество горцев из диоцеза Иллирик, а также много крестьян-парикий из окружающих Томы деревень. Это были сербы, фракийцы, болгары, скифы-землепашцы, которые хорошо знали местность и были враждебно настроены по отношению к византийским властям за большие налоги и иные различные притеснения.
       Тудун Завулон, выступая перед своими воинами, особо подчеркнул роль местных жителей в реализации задуманного им плана. Он в частности сказал: "Если вы сожжете хоть одно селение или хутор, вы лишитесь поддержки местного населения. А это значит, что вы лишитесь как корма для своих боевых лошадей, так и харчей для себя. Ваша цель -- крепость г. Томы, а местное население мы сделаем своими союзниками и помощниками".
       Реализация всего мероприятия по захвату города Томы была поручена советнику тудуна ярлу Шамбросту. По его приказу скупили всех мулов и волов, выпасаемых на пастбищах в окрестностях города. На спинах животных укрепили большие глиняные кувшины с вином, медом и пресной водой. Более 20 валок и арб запрягли лошадьми и волами и доверху загрузили их мешками с зерном, солью, свежим мясом и овощами. На дне, под провизией, были спрятаны мечи. Мнимых торговцев было более 100 человек, и все они, за исключением командиров и 50 воинов-берсерков, были из числа местных жителей. Рано утром, когда город приходил в себя после сна, этот мнимый караван под видом торговцев из Синопа без всяких помех вошел в город. В субботу должна была состояться ярмарка, которая длилась обычно две недели. Так что прибытие торгового каравана из Синопа ни у кого не вызвало подозрений. Тем более что мнимые торговцы, чтобы усыпить бдительность стражи, сразу же приступили к строительству рундуков и занимались этим целый день до самого захода солнца. В 10 часов вечера четверо городских ворот крепости Томы затворились, и город постепенно погрузился в глубокий сон. А ночью, вооружившись мечами, проникшие в город мнимые торговцы перебили стражу, охранявшую северные сухопутные ворота, и впустили конные отряды хазар во главе с Завулоном и княжеских дружинников-берсерков с кораблей Аскольда и Дира. Взятие города Томы произошло быстро, организованно и без кровопролития. Вслед за отрядами воинов в город торжественно въехали Аскольд, Дир и лица, сопровождающие киевских князей.
       На всех перекрестках города были выставлены возы с отрядами хазарских каттиаров. Стратигу Евпаторию вместе с отрядом из 2000 легионеров удалось выскользнуть из города через западные ворота, не захваченные осаждающими. Да их никто и не пытался остановить. Как только русы и хазары овладели городом, князья приказали конунгу Гризлестосу взять под охрану арсенал города и городскую казну. По полученным от своих осведомителей сведениям Михаил Херуларий знал, что город Томы был основным арсеналом Византии на западном морском побережье, где хранился большой запас снарядов "греческого огня", а также несколько сот катапульт, баллист и другой военной техники. Все это было немедленно захвачено русами и доставлено на транспортные корабли флотилии.
       Как только войска осаждавших вошли в город, повсеместно начались грабежи и насилия. Все самые богатые и знатные горожане были пленены, и по незыблемому закону победителей за свободу от рабства их принудили платить огромные суммы золотых солидов не только за себя, но и за членов семей. Тех из них, кто был неплатежеспособен, убивали, насиловали или делали рабами. Таких плененных в рабство жителей города Томы было несколько тысяч, и все они в качестве "приза" достались тудуну Завулону и его воинам. Так распорядились князья Аскольд и Дир. Кроме этого, из захваченной городской казны им было выдана 1/3 от общей суммы, которая насчитывала 13 тысяч солидов.
       Так продолжалось трое суток. Пьяные солдаты находили в домах винные погреба. Из бочек вино выливали в ведра, корыта, горшки, пилосы. Победители не только лакали вино в огромных количествах, но даже купались в нем, наполняя вином приусадебные бассейны для отжима винограда. Веселились победители, веселились побежденные, особенно та их часть, которой не было чего терять -- рабы, городская беднота, женщины легкого поведения, цыгане, спустившиеся с гор горцы и все те, кому веселье и попойки были всегда по нутру. Веселились и гуляли так, что после того, как город был оставлен победителями, он напоминал большую, опустошенную и разоренную харчевню.
       Молва о взятии и разграблении русами и хазарами города Томы прокатилась по всему западному побережью Понта Эвксинского и Пропонтиды. Во всей Византии люди, проживающие на морском побережье, бросали свои жилища и устремлялись под защиту императора в Царьград.
       Не отказали себе в удовольствии повеселиться после победы и киевские князья. Один из крупнейших городов-крепостей Византии был покорен фактически без людских потерь. И в честь этой победы Михаил Херуларий устроил для победителей большой пир на загородной вилле богатого византийского вельможи Деступиса, который, не дожидаясь прихода русов, покинул Томы вместе со своей семьей.
       Вилла располагалась в нескольких милях от города на берегу искусственного озера с берегами, выложенными гранитом и мрамором, и заполненным минеральной водой. Вилла -- большое двухэтажное здание, а вокруг него -- хозяйственные строения, парк, виноградники и сад с искусственным гротом. В здании много комнат, а самая большая на нижнем этаже предназначалась для приема гостей. Внутренние стены дома были покрыты мрамором, лепными украшениями и живописью, полы выложены мозаикой, а потолки -- кассетонами. Комнаты первого этажа были разделены не сплошными стенами, а колоннами для того, чтобы произвольно увеличивать размер большого пиршественного зала. Огромные окна с ажурными стеклами делали помещения первого этажа еще более просторными. В центре зала стоял длинный тяжелый стол, под стенами, между окнами, -- буфеты из редких пород деревьев, а между колоннами -- кресла, диваны и лавы, покрытые блестящими покрывалами и полавочниками.
       Князья Аскольд и Дир, а также тудун Завулон заняли весь второй этаж виллы. Они любили знатно попировать со своими соратниками, друзьями, сподвижниками. Поэтому на пир были приглашены вся хазарская старшина, ярлы, бояре, племенные вожди и конунги, а также самые заслуженные воины-берсерки. Многие из них пришли на пир со своими новыми избранницами. Традиция, как у варягов, так и у русов была такова, что на пиры приглашенные гости могли приходить со своими женами и наложницами.
       Когда все собрались, в зал вошли князья Аскольд и Дир. в сопровождении двух молодых красавиц-гречанок. Темноволосую, которая шла рядом с Аскольдом, звали Аркадией, а ту, что с Диром, блондинку, звали Спартой. Чтобы князья не скучали, Херуларий, зная их большую любвеобильность и пристрастие к женскому полу, заблаговременно побеспокоился о том, чтобы на пиру князья были не одни. Аркадию и Спарту -- этих красавиц, жриц любви, Херуларий нашел в доме самой известной и богатой в городе Томы сводницы-гетеры Апполонии. Она, узнав о цели прихода к ней Херулария, сразу же предложила ему двух самых известных в Томах красавиц, за которыми увивались богатые городские мужчины-ловеласы. Девушки были из хороших семей, достаточно образованны, обладали независимым характером и вели свободный образ жизни. Несмотря на свою молодость, они были уже достаточно опытными в любовных делах. Хорошо зная мужчин и их слабости, они при встрече с Аскольдом и Диром сразу же поняли, как им надо себя вести. Возбужденно-радостные лица князей, во все глаза глядевших на этих красавиц, сразу же натолкнули их на мысль, как им воспользоваться княжеским расположением и извлечь наибольшую выгоду из этой встречи. И они начали играть роль двух влюбленных в князей неискушенных девушек. Это очень импонировало княжескому самолюбию, и с первой же встречи они одарили девушек своей привязанностью и ценными подарками. Тут как раз случилось, как гласит варяжская пословица: "подарок всегда ищет отдарок". Отдарком со стороны девушек была их готовность выполнить любое желание князей.
       Князья полностью реализовали все свои привилегии и без раздумий окунулись в любовный вихрь. А появление их на пиру со своими пассиями только подтверждало тот факт, что князья уже приняли решение сделать девушек своими наложницами. Нарушая варяжский обычай, при котором женщины на пиру сидели отдельно от мужчин, князья посадили своих избранниц в самые высокие и красивые кресла. Справа от князя Аскольда и Аркадии сидели в роскошных креслах хазарский тудун Завулон, а рядом с ним его любимая наложница красавица София, которая сопровождала хазарина во всех его походах. Слева от Аскольда - Дир со своей избранницей Спартой. Остальные женщины сели на более низких лавах напротив своих мужчин. Всем ходом этого пиршества заправлял Херуларий, у которого все было продумано до мелочей. В зале было установлено два стола. На длинном столе были поставлены различные кушанья. На другом столе, поменьше, стояли золотые кубки, чаши и кружки, наполненные вином, хмельным медом и пивом.
       Как только все расселись, мужчины сосредоточили все свое внимание не на своих избранницах, а на Аркадии и Спарте. Девушки были настолько красивы, что от них нельзя было оторвать взгляда. Особенно выделялась среди всех Аркадия -- изумительной красоты гречанка, пассия князя Аскольда. Ее молодость прекрасно уравновешивалась ее природными дарованиями и манерами искусной обольстительницы, которыми Аркадия была наделена от природы. Серебристый смех, льющийся с пухлых чувственных губ Аркадии, голос, протяжный и полный истомы, совершенная грудь под плотно облегающей тканью, взгляд, который она бросала на князя Аскольда, и ее наигранная стыдливость -- все это произвело на князя огромное впечатление. А томные и страстные позывы ее очаровательных огромных глаз просто заворожили Аскольда. Белая туника из тончайшей шерсти так плотно ее облегала, что скорее выявляла, чем скрывала все совершенства фигуры. Белая, как алебастр, кожа и блестящие, черные, густые длинные ниспадающие на плечи волосы, только подчеркивали совершенство этого чуда природы. Князь Аскольд не мог отвести от нее своего восторженного взгляда. Такое же впечатление произвела Аркадия на всех сидящих в зале мужчин -- как на тех, кто были со своими спутницами, так и на тех, у кого их не было.
       Девушка князя Дира -- Спарта -- была блондинкой. Она была одета в черное шелковое платье, которое подчеркивало белизну ее кожи. Сидящие напротив и поодаль от нее мужчины также, как и глядя на ее сестру, теряли разум при виде этого природного совершенства. Белые, длинные и густые волосы волнами спадали на ее округлые плечи. Грудь молодой гречанки под почти раскаленными взглядами княжеского рыцарства высоко и нервно вздымалась. Князь Дир был поражен не столько прелестями своей спутницы, сколько той реакцией, которую вызывала Спарта у глазеющих во все глаза на нее мужчин.
       В здравицах и тостах быстро пролетело время. Когда пир уже близился к концу, Херуларий, который очень любил преподносить приятные сюрпризы, предложил всем желающим искупаться в искусственном озере, заполненном минеральной водой. Это предложение было с радостными криками принято, и многие закончили пир приятным омовением. Князья с Аркадией и Спартой после купания в озере отправились в свои покои.
       Наконец пришла пора двигаться дальше на Царьград. Князья решили сделать девушек своими наложницами, выделили для их охраны отряд гридней и приказали сопроводить сестер в свою новую резиденцию-крепость - поселение Белогородку в 30 верстах от Киева. Девушки в княжеском замке должны были дожидаться князей из похода. Такова была воля киевских князей.
       Когда все приготовления к плаванью были закончены, армада кораблей русов на всех парусах и веслах ринулась к златоверхому Царьграду -- своей вожделенной мечте.
       Итак, путь лежал на Царьград. Тудун Завулон, оставив в Томах пятитысячный гарнизон, со своей конницей также устремился к Царьграду, но только сухопутным путем. У стен столицы Византии должны были встретиться все участники похода, чтобы совместными усилиями взять штурмом столицу мира.
      
      

    ГЛАВА XIV. Адрианополь

      
       В то время, когда Аскольд и Дир вместе с хазарским тудуном Заву лоном овладевали византийским городом-крепостью Томы, тридцатитысячная орда племянника хазарского кагана тудуна Савира приблизилась к дальним предместьям византийского города Адрианополь. Конница Савира состояла из самого воинственного кочевого племени хандриков. Соседи по кочевью называли это племя разбойниками. Поэтому Савиру приходилось сдерживать воинственную ярость своих всадников. И все же вся их жадность и жестокость обрушилась на население как близлежащих, так отдаленных от города поселений.
       Адрианополь расположен в 30 верстах к северо-западу от Царьграда на реке Марице, впадающей в Эгейское море. Этот город был очень важен для Византии в стратегическом плане, так как здесь соединяются не только долины трех рек - Марицы, Тунджи и Арды, но и перевалочные пути через горы, которые ведут от южных проходов Балканского хребта к Пропонтиде. Город был основан на месте древнего поселения Ускадамы в 215 году римским императором Адрианом и назван в его честь.
       Адрианополь расположен в прекрасном месте. Несмотря на то, что с трех сторон он окружен довольно высокими горами, что являлось естественным барьером, особенно для вражеской конницы, город также обнесен высокими каменными стенами, что делает его неприступной твердыней, высота стен которой достигала 30 саженей, а высота каждой из 16 башен - до 35 саженей. Гарнизон города насчитывал более 8 тысяч хорошо вооруженных и обученных конных федератов. Их военачальником был констебл Никанор - командир опытный и решительный.
       Населяли город греки, болгары, варяги, хазары, славяне и другие народности.
       Гордостью горожан являлся старинный водопровод, а также множество колодцев. Вода в резервуары поступала из холодных источников с близлежащих гор и горных речушек. Да и речку Марицу жители города любили как прекрасное место отдыха. Кристально-чистая вода Марицы, обилие зелени и солнца, холмистая местность придавали городу особое очарование.
       В центре города располагалась большая рыночная площадь, окруженная прекрасными архитектурными сооружениями из гранита и мрамора. Одним из них было здание префектуры и городской управы.
       Префектом в городе был хотя и назначенный императорской канцелярией, но достаточно быстро заслуживший своей деятельностью авторитет среди городского населения Феоктил Друзд. Его вилла, похожая по внешнему виду на афинский Парфенон и построенная по индивидуальному проекту зодчим из Афин, возвышалась на самом высоком месте в городе. Ее все так и называли - Парфенон.
       Префект Друзд и констебл Никифор, как и все население города, жили постоянно в предчувствии военной угрозы, как со стороны арабов, так и со стороны диких и враждебных племен горцев, расселившихся на самых высоких вершинах близлежащих гор. Поэтому они принимали все меры предосторожности, чтобы избежать внезапного нападения с их стороны. На крепостных башнях и в специально оборудованных горных пещерах часовые и сигнальщики бдительно, днем и ночью, следили за перевалами и дорогами, ведущими в город. И как только они замечали что-нибудь подозрительное, то немедленно сообщали своему старшему постовому. Он, в свою очередь, подавал нужный сигнал стражникам, дежурившим на городских башнях.
       Было прекрасное летнее утро. Небо было безоблачно. Феоктил Друзд вместе с женой Аристидой и двумя дочерьми - девятилетней Аталантой и семилетней Эврикой - находились в великолепной беседке, расположенной в самом центре двора его только-только построенной виллы. В четырех саженях от беседки было обустроено отделанное мрамором возвышение для музыкантов. Они уже прибыли и собирались приступить к исполнению любимых музыкальных произведений хозяйки этой виллы. В этом доме все любили музыку. Поэтому было заведено, что выходные дни всегда начинались с прослушивания оркестра.
       Друзд был дальним родственником императора Михаила III. Всегда аккуратный, подтянутый, с короткой стрижкой и небольшими усиками, этот сорокалетний грек внушал всем окружавшим его согражданам большое уважение. Своими справедливыми, без доли жестокости, мерами управления, он сумел организовать работу городской управы так, что она работала как слаженный механизм.
       Его жена Аристида была под стать своему мужу. Эта красавица гордилась тем, что в самые критические моменты жизни могла дать ему дельные советы и оказать всяческую поддержку.
       И такой момент наступил.
       Орда хазарского тудуна Савира стремительно приближалась к Адрианополю. Одна единственная дорога вела к восточным, самым большим и самым укрепленным воротам города.
       О том, что на дальних подступах к городу появилась большая масса конницы, префект и констебль узнали от сигнальщиков. Ворота были закрыты и дополнительно укреплены. Городские стены ощетинились тысячами железных копий, заостренных деревянных колов, большими грудами булыжников, котлами с кипящей смолой и маслом. Были приведены в готовность и метательные машины - катапульты со снарядами греческого огня.
       Тудун Савир был известен в степи своими неожиданными, но правильными решениями. На рассвете он вместе с ярлом Цикастом произвел разведку местности и грунта у стен города. Вместе с ним были племенные вожди горцев - сербов, скифов-землепашцев, даков, болгар и других недовольных византийским владычеством племен. Они хорошо знали эту местность и дали Савиру несколько ценных советов.
       Так, на решение Савира взорвать восточные ворота путем закладки под них мин, вождь племени даков Лупар категорически возразил, заявив, что грунт вокруг города твердый, каменистый, и рыть подкопы под стены будет очень трудно, а, главное, потребует много времени. Тогда ярл Цикаст предложил применить стенобитные тараны, при помощи которых разрушить восточные ворота и, таким образом, проникнуть в город. С помощью новых союзников - горцев - изготовили два мощных тарана. Огромные дубовые бревна с железными концами подвесили на прочные подставки. Затем соорудили из бревен башню для защиты от стрел, камней и "греческого огня" обороняющихся. Тараны поместили внутрь этой башни, и начали двигать ее к воротам. Но чем ближе продвигали нападавшие эту башню, тем яростнее был ответ защитников города. Когда башня вплотную приблизилась к воротам, работающие внутри нее рабы начали раскачивать бревна и со страшной силой ударять в ворота, и казалось, что они не выдержат таких ударов. В это самое время на башню и находящихся в ней людей со стен полилась кипящая смола, полетели огромные камни, тысячи стрел и копий, а затем и снаряды "греческого огня". Ворота же города оказались настолько крепкими и так хорошо укрепленными изнутри, что выдержали мощные удары тарана и не рассыпались. В то же время усилия защитников города достигли своей цели. Башня от атаки "греческим огнем" вспыхнула как свечка, хотя и была покрыта слоем грязевого дерна. Находиться в ней атакующим уже не было никакой возможности, и Савир принял решение прекратить штурм, так и не достигнув своей цели.
       Появление хазарской конницы в окрестностях Адрианополя стало для населения настоящим стихийным бедствием, страшной бедой. На многие десятки километров вокруг города запылали подожженные дома, склады зерна, стога сена, купеческие закрома. Степняки грабили дома перед их поджогом, разоряли гробницы, разрушали и предавали огню все, что нельзя было унести с собой. Буйное неистовство воинов, насилия над женщинами, пьяные вакханалии победителей - все это было характерно для воинства Савира. Теперь путь у него был один - под стены Царьграда.
      
      

    Глава XV. Под стенами Царьграда

       17 червеня 865 года флотилия русов, подняв все паруса, налегая на весла и используя сильное попутное морское течение, стремительно двигалась вдоль западного побережья Понта Эвсксинского к своей конечной цели -- златоглавому Царьграду. В это же время Фракия содрогалась от топота копыт многотысячной конной хазарской армии. У города Средец все степные орды соединились и под командованием тудуна Савира двинулись к Царьграду, где их должна была поджидать флотилия русов. Так оно и произошло, встреча состоялась точно в обусловленное время.
       Утром, 19 червеня 865 года флотилия русов во всей своей красоте и мощи внезапно для византийцев появилась у входа в Суд -- так называлась бухта Золотой Рог. Чтобы еще больше поразить воображение византийцев, Михаил Херуларий и княжеские лоцманы так искусно сманеврировали, что все большие корабли выстроились в бухте Золотой Рог в первую линию, в которой находились драккары "Великий Змей", "Журавель", "Медведь", "Зубр", "Человечья голова", "Лошадиная голова" и другие. Вторую линию составляли средние корабли-кнеры, которые хотя и были поменьше драккаров, но тоже имели грозный вид и великолепную оснастку. Третий ряд состоял, в основном, из скодий и лодий, которых из-за большого количества стоящим на стенах горожанам было трудно сосчитать. Грозная сила этих кораблей состояла в их мощи и красоте. Корабли были столь великолепно украшены, что они ослепляли стоящих на стенах защитников Царьграда. Всем, кто смотрел на эти корабли, казалось, что они были сделаны из чистого золота. И когда солнце проливало на них сияние своих лучей, в одном месте блистало оружие, в другом -- сверкали подвешенные на внешней стороне кораблей щиты, покрашенные в черный и желтый цвета. Висели они таким образом, что каждый щит отчасти перекрывал соседний. Чтобы навеять как можно больше страха на защитников города, воины специально выставили все свои щиты напоказ, как бы демонстрируя, что все их корабли готовы к атаке.
       Носы кораблей были украшены скульптурами в виде голов людей или животных. И все это зрелище навеяло на защитников Царьграда великий страх. Ибо кто смог бы смотреть и не почувствовать ужаса перед такой страшной военной мощью.
       Но не меньшее впечатление произвела на русов и открывшаяся перед ними панорама Царьграда. Все те, кто стоял на палубах кораблей русов, не просто рассматривали, а впитывали в себя открывшуюся перед ними величественную панораму столицы Византии. Они даже вообразить не могли, что на свете может существовать что-либо подобное тому, что они видели перед собой. Особенно поразила всех величина города, высота его стен и башен, глубина и ширина рва вокруг него, многочисленные великолепные строения, которые хорошо были видны даже издалека. Предчувствие того, что этот богатейший город скоро станет их добычей, заставило их сердца учащенно биться. А когда из их глоток самопроизвольно, без всякой команды вырвался страшный и оглушительный рев, с которым они собирались штурмовать Царьград, от страха замерли сердца его жителей, которыми были усыпаны стены Царьграда. Появление флотилии русов в водах Пропонтиды, а сухопутной армии -- под стенами столицы империи, стало для всех жителей Царьграда полной неожиданностью.
       План совместных действий сухопутных армий и морских десантов для штурма Царьграда был разработан Михаилом Херуларием в самом начале похода.
       Согласно этому плану началась высадка войск. Было прекрасное летнее утро, на море -- полнейший штиль. Никто и ничто не мешало русам высаживать большие отряды на берег согласно плану, а князьям руководить всеми приготовлениями к штурму.
       В это время большая часть византийского флота вела войну с пиратами острова Крит, которые грабили и топили византийские корабли в Эгейском и Средиземном морях. Другая часть флота патрулировала северное побережье Понта Эвксинского, чтобы помешать флотилии русов внезапно напасть на Царьград, но безрезультатно.
       В течение двух дней Царьград обложили и с суши, и с моря. Со стороны моря были блокированы все морские ворота, которые располагались на морском побережье. Там, где были прибрежные полосы, высадились крупные отряды дружинников. Вся армия после сосредоточения у крепости Иерон разделилась на шесть отрядов, в каждом из которых было более 20 тысяч воинов. Всадникам пришлось спешиться, и теперь, кроме сабли, у них главным оружием стали лук, колчан со стрелами и копье. Боевой дух выделенных для штурма степняков был невысок. Они, продвигаясь к Царьграду, разграбили пять византийских провинций. У каждого из них уже было припасено по 2-3 кибитки награбленного добра, у многих был и живой товар -- по 2-3 наложницы или несколько рабов. И думали кочевники только о возвращении домой.
       Все, кто не был в штурмовых отрядях, занимались охраной лагеря, лошадей и всего награбленного добра. Когда начали формировать отряды для штурма, у многих лучников уже закончились стрелы, поэтому их пришлось срочно довооружать, доставляя стрелы с транспортных кораблей.
       Отряд тудуна Угина расположился напротив Хариспийских ворот и ворот Святого Романа. Советником у него был варяг ярл Востас. Напротив Золотых, Регийских, Ливийских, вторых и третьих военных ворот сосредоточились орды тудунов Савира, Авара и Янура. Помощниками у них были ярлы Цикаст, Моварет и Мандрус -- опытные и храбрые военачальники. Они не только сформировали отряды лучников, но и в короткий срок обучили их, как им надо действовать, какой выполнять маневр, какие надо знать сигналы, чтобы не попасть стрелами в своих при штурме города. Остальная масса дружинников была равномерно распределена между штурмовыми отрядами степняков.
       Эпарх Орифа правильно оценил, какая грозная опасность угрожает городу. Поэтому он, не мешкая, направил гонца к императору с сообщением о вторжении. Одновременно он сформировал представительное посольство для ведения переговоров с русами, чтобы дипломатическим путем избежать штурма Царьграда или потянуть время и дождаться помощи из других провинций империи. Посольство, представляющее Византию, возглавил великий чиарус Ефимий Скорда, опытный дипломат и полиглот, а в заключительной стадии переговоров император Михаил I. В состав делегации входило девять влиятельных граждан Царьграда.
       Делегация руссов была такой же численности. Ее вначале возглавлял боярин Доброфет, а на завершающей стадии переговоров -- князь Аскольд.
       Переговоры между делегациями были засекречены и проходили в византийской крепости Иерон, которая на это время была объявлена нейтральной территорией. С небольшими перерывами эти переговоры длились семь дней, и их исход больше зависел от многих, не зависящих от обеих сторон обстоятельств, чем от реального соотношения противоборствующих сил.
       Пока шли переговоры, над Царьградом все больше и больше сгущалась военная угроза. После того, как обложили столицу империи с суши и с моря, славянские, варяжские и хазарские богатыри начали демонстрировать перед горожанами, наблюдавшими за ними со стен Царьграда, свою силу, боевой дух, ловкость и неустрашимость. Их ликующие отряды проходили перед городскими стенами военным строем, держа на вытянутых руках обнаженные, сверкающие на солнце, мечи, острия которых удерживались на плечах впереди идущих. На этих мечах, в свою очередь, стояли во весь рост особо искусные воины. У каждого из них в руках было по три меча, которыми они ловко жонглировали, подбрасывая вверх и не давая мечам упасть на землю. Этим они вызывали возгласы удивления не только у ромеев, но и у своих. И все новые и новые отряды русов, как бы подстегиваемые таким огромным числом зрителей и их удивленными возгласами, продолжали демонстрировать свою силу и ловкость. Большого роста, мускулистые, бородатые, они вращали над своими головами огромные деревянные балки, да так быстро и ловко, как будто они были игрушечные.
       Другие отряды русов и степняков старались показать, как метко и далеко они могли бросать довольно большие камни, метать обеими руками два копья сразу, ловко ловить дротики, брошенные в их сторону, и возвращать броском их обратно, метко стрелять из лука. В единоборствах они демонстрировали, как можно драться с противником, держа меч в одной руке, а копье в другой. Все это воины делали весело, непринужденно и с таким искусством, что вызывали у зрителей не только страх и ужас, но и невольное восхищение.
       Пораженные, смотрели ромеи на демонстрацию могущества и дерзости своих противников. Вся жизнь столицы империи разом переменилась. Страх и неуверенность овладели людьми. Затихли песни и танцы на улицах, прекратился пьяный разгул, который так обличал в своих проповедях патриарх Фотий. Греховодники молились, прося милости и прощения у Бога. Царьград оцепенел.
       Именно в это время патриарх Фотий обратился к своей пастве с проповедью, в которой ярко обрисовал впечатление, произведенное нашествием русов на жителей Царьграда. "Что это? Что за удар и гнев, столь тяжелый и поразительный? Откуда нашла на нас эта северная и страшная угроза? Какие сгущенные облака наших страстей и каких судеб мощные столкновения воспламенили против нас эту невыносимую молнию?" Далее в своей проповеди Фотий говорил о грозной силе русов и их жестокости: "Народ вышел из страны северной, устремляясь на другой Иерусалим, и племена поднялись от краев земли, держа лук и копье. Они жестоки и немилосердны. Голос их шумит как море. Мы услышали весть о них, или лучше, увидели грозный вид их и руки у нас опустились... Не выходите в поле и не ходите по дороге, ибо меч со всех сторон".
       Если так удручен увиденным патриарх Фотий, то что уже говорить о простых людях. Жители столицы были в панике и могли надеяться лишь на крепость городских стен, которые возводились и совершенствовались на протяжении столетий. Немного вселило бодрости в жителей Царьграда известие, что император Михаил, рискуя жизнью, сумел пробраться в окруженный город и вместе с патриархом встать во главе его защитников.
       Кто же был на самом деле император Византии Михаил III, о котором в народе было столь много разноречивых сведений? Что это была за личность?
       В 842 году умер император Византии Феофил (829 - 842 гг.). В это время наследнику престола Михаилу было всего четыре года. Из-за малолетства наследника регентство было назначено самим императором Феофилом еще при его жизни и состояло из императрицы Феодоры, патриция Феоктиста и протомагистра Мануила - дяди императрицы. Но самая важная роль в регентстве постепенно перешла к Варде - брату императрицы, человеку образованному и способному. Но Варда специально потакал рано проявившимся дурным наклонностям малолетнего Михаила, мало заботясь о его нравственном развитии. Его цель заключалась лишь в том, чтобы сделать цесаревича неспособным к серьезным занятиям и по возможности на продолжительное время остаться для него необходимым, удовлетворяя его капризы и страсти.
       С юношеских лет Михаил приобрел вкус к веселому обществу сверстников, охоте, пирушкам и пьянству. Он стал страстным любителем цирковых представлений, в которых принимал личное участие в качестве наездника. Более всего он дорожил популярностью среди циркачей, на которых тратил большие суммы денег. Миллионы, накопленные золотом и серебром на государственные потребности, были безрассудно истрачены на самых недостойных людей, потакавших его страстям. За свое царствование он довел государственную казну до такого состояния, что был вынужден для ее пополнения обращать в деньги самые ценные украшения своего дворца и церквей. Среди этих развлечений он забывал и о своем личном достоинстве, и о безопасности своих владений.
       В молодые годы Михаил позволял себе многочисленные связи с женщинами. Даже женитьба, по настоянию матери, в семнадцатилетнем возрасте на девице знатного рода Декаполитов не остепенила его. Самостоятельное правление Михаила началось с 864 года, когда ему исполнилось семнадцать лет. Вся его жизнь состояла из бесконечных попоек и увеселений, цирковых забав и скоморошецких процессий. Уравновешивалась эта беспутная жизнь только тем, что он сумел окружить свою персону людьми с высокими характерами и просвещенными умами, умными и талантливыми.
       Его заслугой являлось также то, что он поставил в империи военное дело на должную высоту. Михаил III старался лично вести войска на самые опасные участки границы с мусульманами.
       Это был человек молчаливый и даже угрюмый, если дело не касалось увеселений или пьяных пирушек. Его лицо всегда было серьезным и сосредоточенным, особенно во время военных действий. Несмотря на то, что между Византией и Арабским халифатом велись постоянно дипломатические переговоры, император Михаил в них не участвовал, а только сидел и слушал. Говорил один переводчик, а император утвердительно кивал головой, если он был согласен со сказанным, а если нет, то "говорил" головой, вращая ее то вправо, то влево.
       Положение Византии в это время было довольно трудным. 865 год не принес облегчения империи. Византийцы вновь потерпели поражение в боях за сицилийский город Чефалу. После поражения у города Чефалу, несмотря на перемирие и обмен пленными, произведенный, как было в обычае, на реке Ламус, между империей и халифатом вновь возобновились военные действия.
       На этот раз арабы начали в месяце червень 865 года свои наступательные операции после того, как получили данные от своих разведчиков и дипломатов о том, что флот русов и союзная им сухопутная армия хазар двинулись под стены Царьграда. Предположительно флот русов должен был прибыть под стены столицы Византии в середине червеня 865 года. К этому времени должна была подоспеть и конная армия хазарского кагана.
       Получив сведения о наступлении арабов, император Михаил III и его полководец Бардас возглавили сорокатысячную византийскую армию и двинули ее в Малую Азию в район Каппадокии навстречу арабам. Обе армии встретились на Черной речке, но военных действий не начинали. Обе стороны чего-то выжидали. Византия бросила все регулярные войска на борьбу с арабами. О том, что Византию ожидает в ближайшем будущем еще и нашествие русов, ни император, ни его двор даже не предполагали. Усугублялось положение Византии еще и тем, что в это же время ее флот ушел к острову Крит на борьбу с пиратами. Таким образом, столица Византии оказалась фактически беззащитной. В городе не было ни достаточного количества войск, ни флота, который мог воспрепятствовать высадке русов с моря.
       Оставшийся в Царьграде адмирал флота Никита Орифа, видный военачальник и государственный деятель, принимавший активное участие в войнах с арабами, мог надеяться, в случае вражеского нашествия, лишь на мощь стен, окружающих город, и небольшое ополчение из его жителей. Неожиданным оказалось нападение русов на Царьград и для патриарха Фотия, слова которого говорят сами за себя: "Мы услышали весть о них или лучше увидели грозный вид их".
       Итак, первой вестью о русах стало само их появление под стенами Царьграда. Это же и послужило толчком к тому, что Никита Орифа немедленно послал гонца офицера Деметрия Лонгина для того, чтобы известить императора Михаила о той грозной опасности, которая черной тучей нависла над столицей империи.
       Был теплый летний день. Император Михаил III, полководец Бардас и несколько высших чинов армии сидели в большом шатре, установленном в сотне саженей от берега Черной речки. Стол в центре и несколько лавок вокруг него составляли все убранство шатра. В глубине шатра стояло большое раскладное кресло, в котором сидел император. За креслом располагалась его походная кровать. Все присутствующие активно обсуждали план предстоящих военных действий с арабами. На столе были разложены карты местности и чертежные принадлежности.
       Гонец Никиты Орифы Деметрий Лонгин быстрыми шагами вошел в шатер императора, упал перед ним на колени и, не переводя дыхание, прерывисто, но связно и толково изложил все то, что ему поручил адмирал Орифа - о нашествии русов, о том, что Царьград окружен и над ним нависла смертельная угроза. Город может быть взят штурмом, так как для его обороны нет ни армии, ни флота. Император молчал и за все это время не проронил ни слова. К гонцу посыпались вопросы присутствующих в шатре военных, на которые он обстоятельно ответил. Император не произнес ни звука. Бардас, понимая, что озвучить решение императора придется ему самому, сказал в своей краткой речи следующее: "Судьба империи решается сейчас не здесь, на берегах Черной речки, а там, под стенами Царьграда. Поэтому мое предложение такое. Наш всемилостевийший император должен покинуть наш лагерь и попытаться тайно проникнуть в осажденную столицу, чтобы возглавить ее оборону. Я уверен, что его появление в городе принесет нам победу. Если сарацины не начнут в ближайшее время активных военных действий, то армия тоже двинется к Царьграду на помощь осажденным".
       Воцарилось гробовое молчание. Император не произнес ни одного слова. Его лицо стало каким-то сумрачно-зловещим. А свою волю, которая заключалась в том, что он одобряет слова Бардаса, он выразил кивком головы. После этого он поднялся и, переодевшись простолюдином, немедленно двинулся в путь в сопровождении небольшого отряда легионеров. Судьба до поры до времени была к нему благосклонна, и он сумел, хотя и с большим трудом, пробраться в осажденный город и встать во главе его защитников. Адмирал Орифа по прибытию Михаила III в столицу сообщил ему о ведущихся переговорах с русами. Император выслушал это сообщение Орифы с угрюмым молчанием.
       Сразу же было сформировано из остатков гарнизона и гражданского населения городское ополчение, которое взяло на себя защиту города.
       С минуты на минуту ожидался штурм города и его неизбежная гибель. Император вместе с патриархом Фотием и эпархом Орифой первую ночь после своего возвращения в Царьград провел в молениях. Покинув дворец в одежде простолюдина, Михаил распростерся ниц на каменных плитах Влахернского храма, испрашивая помощи у Бога. Вместе с ним усердно молилась и его свита.
       Пока император, патриарх и Орифа усердно молились, русы и хазары опустошили пригороды Царьграда и близлежащие острова. Жители были ограблены, их жилища и нивы сожжены, множество детей, женщин и стариков перебито. Вода в реках обратилась в кровь. Источники и водоемы нельзя было узнать, так как все они были завалены мертвыми телами. Патриарх Фотий, обращаясь к народу с проповедью, вещал: "Этот скифский народ, жестокий и варварский, выползя из самых предвратий города, будто полевой зверь объел окрестности его. Кто же будет сражаться за нас? Кто выступит против врагов? Мы лишены всего, беспомощны со всех сторон. Какая скорбь сравнится с этими бедствиями? Какой плач сможет выразить безмерность обступивших нас несчастий? Приди ко мне, сострадательнейший из пророков! Оплачь Иерусалим, не тот древний, -- столицу одного народа, от одного корня давшего двенадцать отраслей, -- но тот, что над всей вселенной, какую только озаряет христианский закон, господствует древностью и красою, величием и блеском, богатством и обилием жителей. Оплачь со мной сей Иерусалим, еще не захваченный и не павший в прах, но стоящий на грани захвата и потрясаемый видимым; оплачь царицу городов, не уведенную пока в плен, но чья надежда на спасение уже пленена".
       На центральной площади Царьграда около главного в империи собора Святой Софии уже более шести дней денно и нощно молились толпы людей, умоляя Богородицу, покровительницу столицы, защитить их. Пресвятая Богородица спасала столицу во время нашествий врагов не один раз. Ризу Божьей матери привезли в Царьград из Палестины еще в V веке. Во Влахернах, районе Царьграда близ берега залива Золотой Рог, недалеко от императорской резиденции, был воздвигнут храм в честь Богородицы. 2 июля 458 года византийский патриарх Геннадий торжественно перенес ризу Божьей матери во Влахернский храм. Впоследствии в тот же ковчег были положены ее святой омофор и часть ее пояса. Влахернский храм стал своеобразным мавзолеем или реликварием - центром православного почитания Пресвятой Богородицы, источающим множество чудес.
       Перед угрозой штурма патриарх Фотий и император Михаил, взяв из Влахернского храма ризу Божьей матери, крестным ходом, в котором приняли участие тысячи горожан, обнесли ее вдоль городских стен. Затем с молитвой край ее ризы погрузили в воды залива Золотой Рог, а затем перенесли ее в центр Царьграда - собор Святой Софии.
       Когда погружали ризу Божьей матери в воды залива, стояла мертвая тишина, и море было спокойно. Но после окончания крестного хода внезапно поднялась буря, и стали вздыматься огромные волны. Эти волны показались больше обычных всем, кто их видел - и русам, и защитникам Царьграда. Это произошло потому, что в 25 день червеня 865 года недалеко от берегов Тавриды произошло землетрясение, которое вызвало огромную волну от разлома земной коры. Хотя и потеряв часть своей мощи, волны докатились до Пропонтиды, где в это время находился флот русов, и нанесли ему довольно ощутимый урон - разметали и потопили часть их кораблей. Несколько больших судов - драккаров - выбросило на берег, значительно повредив их.
       Вскоре буря утихла, море вновь стало спокойным. А утром 26 червеня 865 года жители Царьграда с радостью и удивлением увидели, что русы внезапно начали снимать осаду и отходить от стен города. Византийский патриарх Фотий в своей проповеди перед верующими в соборе Святой Софии особо подчеркнул, что "русы сняли осаду, как только ризу Богородицы обнесли вдоль стен города". Патриарх с амвона громовым голосом вещал, что Богородица и на этот раз спасла Царьград от варварского разрушения.
       На самом деле все было иначе. Решение о снятии осады Царьграда князья русов приняли еще до наступления бури и ее разрушительных последствий сразу же после завершения переговоров 24 червеня с императорскими послами.
       На этих переговорах были достигнуты соглашения, важные для обеих сторон. Эти соглашения были оформлены в виде договора "любви и мира". В условия мирного договора входили положения о снятии осады Царьграда, выплате Византией русам дани в виде подарков князю и его окружению. Договорились также о разрешении русам служить в византийской армии и вести льготную торговлю на территории империи, прежде всего в Царьграде, а византийцам - торговать на Руси. Императору Михаилу III и патриарху Фотию было известно от римского папы Николая I о крещении князя Аскольда и его окружения. Поэтому они предложили включить в договор отдельным пунктом согласие киевского князя на посещение Киева греческими священнослужителями, а Киевская Русь должна была стать шестьдесят первой митрополией в списке епархий Византийского патриархата. Согласие князя Аскольда на это предложение ромеев было получено, и этот пункт включили в текст договора. О том, что переговоры были важными для обеих сторон, свидетельствует тот факт, что для утверждения достигнутых договоренностей князь Аскольд встретился лично с императором Михаилом III. Не имея военной возможности победить русов, император склонил их к миру богатыми дарами и не только подписал все пункты договора, но и заверил их своей печатью. В заключительной части переговоров была достигнута договоренность об обмене дипломатическими миссиями.
       Объяснение всем этим событиям князь Аскольд изложил в своей речи на военном совете 26 червеня 865 года. На совете присутствовал весь начальствующий состав русов и хазар. Князь Аскольд сообщил собравшимся о снятии осады Царьграда и заключении мира с императором Византии Михаилом III. "Мы заключили мир с Византией, -- продолжил князь Аскольд, -- по нескольким серьезным причинам. Я их вам сейчас изложу. Нам предстоит еще нелегкий путь домой, а все корабли и сухопутные войска перегружены добытым нами добром и живым товаром -- рабами. Осведомители, направленные нами в Каппадокию, доложили, что византийская армия во главе с куропалатом Бардасом должна в ближайшее время двинуться к Царьграду на помощь осажденным. Таков приказ императора Михаила III. Поэтому мы можем оказаться зажатыми между ней и городскими стенами. Мы располагаем также сведениями, что к Пропонтиде из Средиземного моря приближается императорский флот, несущий на своих бортах смертоносный "греческий огонь". Теперь, когда осада Царьграда снята, нам надо в ближайшее время отремонтировать поврежденные бурей корабли. У нас повреждены три драккара, затонуло 16 скодий и лодий и все транспортные корабли, на которых находились осадные орудия. Условия мира с Византией для нас выгодны, и я думаю, что вы все, собравшиеся здесь, поддержите принятое мною решение". Это решение о прекращении осады Царьграда было советом одобрено. Началась подготовка к возвращению в Киев.
       Поход на Царьград был русами тщательно подготовлен. Его масштабы, стремительность, широкий территориальный охват, а также глубокая тайна, с какой он был предпринят, говорит о хорошем знании военного дела его организаторами. Это было действительно крупное военное предприятие, которое поставило столицу Византии на грань катастрофы. Город был осажден, городская округа опустошена. Русы захватили огромные ценности. Всякие попытки сопротивления были жестоко подавлены.
       Набег русов затронул не только окрестности Царьграда, но и все близлежащие к столице города и селения, такие как Средец, Мессемврия, Скопле, Охрид, Филиппополь, Мавропотам и другие. Везде и всюду воины русов и хазар набрасывались на загородные виллы богачей и купеческие склады. Они грабили дома, разоряли гробницы, разрушали и предавали огню все, что нельзя было взять с собой. Буйное неистовство воинов, насилия над женщинами, пьяные вакханалии победителей - вот что сопровождало захват территорий вокруг Царьграда. Так, опальный византийский патриарх Игнатий, находясь в ссылке на одном из Принцевых островов в Пропонтиде, едва избежал гибели во время набега русов, которые, грабя все драгоценные сосуды и сокровища, не пощадили и патриарших монастырей. Добравшись до них, они захватывали все, что ни находили. Схватив там двадцать два благороднейших жителя, они доставили их на один из кораблей и изрубили секирами. "Спасение Царьграда находилось в руках русов, и сохранение его зависело от их великодушия. Город не взят по их милости, и присоединенное к страданию бесславие от этого великодушия только усиливает болезненное чувство пленения". Так высказался патриарх Фотий после того, как русы ушли из-под стен Царьграда, удовлетворившись огромной добычей. По словам патриарха, "неожиданным оказалось нашествие врагов - нечаянным явилось и отступление их".
      
      

    ГЛАВА XVI. Возвращение

      
       После завершения переговоров князя Аскольда с византийским императором Михаилом III и заключения "мира и любви" началась подготовка к возвращению в Киев. В течение нескольких дней починили пострадавшие от волн Пропонтиды корабли. Суда, нуждающиеся в капитальном ремонте, пришлось оставить, но их было немного. Надо было торопиться, так как были получены сведения о приближении к Царьграду императорского галерного флота, который нес сторожевую службу вдоль северного побережья Понта Эвсксинского. Командующий византийским флотом адмирал Анастасий получил приказ императора заблокировать выход из устья реки Данаприс, встретить и разгромить флот русов, и тем самым не дать врагу приблизиться к стенам Царьграда. Но так как князья избрали совсем другой путь следования к Царьграду, византийский адмирал узнал о том, что флот русов находится под стенами столицы империи только тогда, когда русы уже собирались возвращаться в Киев. Тогда он и бросился наверстывать упущенное.
       Было известно, что главным и самым грозным оружием византийских галер был "греческий огонь". На носу каждой галеры была установлена труба, выложенная внутри медным листом, которая предназначалась для метания малых снарядов "греческого огня". Для метания более крупных снарядов в бочках, трубах и шарах применялись установленные на галерах около мачты катапульты. Поэтому встреча с императорским флотом для русов была нежелательна. Адмиралу флота византийцев ничего не было известно о результатах переговоров между Аскольдом и Михаилом III и о заключении между ними договора "мира и любви". Если же до него дошли сведения об этом, он мог их просто проигнорировать и, воспользовавшись благоприятной ситуацией, уничтожить флот русов, прикрывшись маской неведения.
       Но этого не произошло. Сведения о приближении императорского флота были получены князьями заблаговременно, и корабли русов подготовились к отплытию еще до того, как византийский флот достиг Пропонтиды. Корабли русов были вдвое легче, маневреннее и быстроходнее византийских галер. Византийская галера была деревянной. Ее длина составляла около 30 саженей, ширина - 4 сажени, осадка - 2 сажени. На галере был установлен один ряд весел (от 16 до 25 пар гребцов), паруса использовались как вспомогательный движитель. Самые большие корабли русов - драккары - имели длину всего 15 саженей, осадку - 1 сажень, а количество весел было одинаковое с галерой. Поэтому русы предприняли все меры, чтобы не сближаться с флотом византийцев. Корабли русов следовали друг за другом вдоль западного побережья Понта Эвскинского так близко к берегу, насколько позволяла осадка. Подняв паруса, налегая на весла, используя ночное время, флотилия русов ускользнула прямо из-под носа византийцев и оказалась для них недосягаемой. Когда византийский флот скрылся за горизонтом, и угроза столкновения с врагом миновала, с княжеского драккара поступил приказ "сушить" весла и идти под парусами, используя попутный ветер. Теперь, когда спешить уже не было необходимости, князь Аскольд решил дать отдых корабельным командам, чтобы, плывя вдоль побережья Понта Эвксинского, моряки могли насладиться его красотами.
       Возвращаясь морем домой по выбранному князьями маршруту, русы могли собственными глазами увидеть всю красоту и величие Понта Эвксинского. А мощь его волн русы почувствовали на себе, когда разыгрался очень сильный шторм. Над всей флотилией нависла черная туча, подул северо-восточный ветер, и началась буря, чуть не погубившая корабли. В короткое время ветер так взволновал море, что вода начала захлестывать корабли не только с бортов, но и через нос и корму. Спасло флотилию только то, что русы, будучи опытными мореплавателями, не дрогнули перед разбушевавшейся грозной стихией. Они в этой смертельно опасной обстановке приняли правильное решение и спасли свои корабли. Имея большой опыт судовождения, они большинству кораблей нашли подходящее место, где они пристали к берегу и спаслись. Особенно обрадовались небольшой гавани, которая встретилась им на пути перед самым началом шторма. В этой гавани разместились почти все большие корабли, она же спасла их от сильного юго-восточного ветра. Поздним вечером послышались глухие раскаты грома, засверкали молнии, ветер сменился на северный, носящий у ромеев название апарктия, море совершенно рассвирепело, и тогда в бухте, укрывшей большие корабли, стало небезопасно. Пришлось суда вытаскивать на берег. Все корабли выдержали бурю и остались невредимыми, только два больших корабля, сделавшие неудачный боковой маневр, были выброшены на берег и серьезно повреждены. Буря продолжалась два дня, а когда прекратилась, корабельных дел мастера, имевшиеся на каждом судне, приступили к ремонту повреждений, используя корабельный лес, которого было очень много на берегах Понта Эвксинского. Через несколько дней суда были полностью восстановлены, и флотилия продолжила свой путь.
       Плаванье проходило без существенных остановок вдоль западного побережья Понта Эвксинского. Примерно в 10-15 верстах от устья Данаприса сделали остановку в удобной гавани в северо-восточной части полуострова Березань, который выдавался далеко в море в виде длинного мыса, заканчивающимся скалистым останцом. Гавань была очень обширной, и в ней разместились все большие и средние корабли. Полуостров пользовался у мореходов большой популярностью. На нем гнездилось много птиц - чаек, нырок, морских ворон. Но особенно понравилось русам большое количество разнообразной рыбы в прибрежных водах. Это объяснялось близостью устья рек Данаприса и Гипаниса. В течение нескольких дней, проведенных на полуострове, русы полностью восстановили свои силы после перенесенного шторма, починили поврежденные корабли, сделали их переоснастку, запаслись пресной водой и провизией, и продолжили путь домой.
       Перед началом пути князья, братья Херуларии и оба лоцмана держали совет - каким путем возвращаться обратно. Херуларий первым высказался за то, чтобы возвращаться тем же путем, каким они плыли к Царьграду. Его поддержали и лоцманы, и князья, так как по-прежнему опасались императорских галер, а больше всего порогов Данаприса. Эти пороги очень затрудняли движение крупных кораблей вверх по Данапрису. Поэтому решение плыть по старому маршруту было принято всеми без всяких возражений.
       Преодолев немало трудностей в пути, флотилия русов причалила к киевским горам 25 паздерника 865 года. Союзники-кочевники, обремененные награбленной добычей и рабами, вернулись в свои кочевья только к середине студенца.
       Походом 865 года на Царьград Древняя Русь впервые громогласно заявила о себе как о государстве. Всего за неполных 10 дней, проведенных под стенами Царьграда, русы сумели в виде вознаграждения не только получить огромную сумму золотых солидов от Византии и заключить с ней мир, но и утвердила официальное признание со стороны империи и ее соседей. Но еще более значимой победой была не очень заметная на первый взгляд начавшаяся христианизация Руси, ее превращение в цивилизованное государство.
      
      

    Глава XVII. И избиша Аскольд множество печенег...

      
       Прошло около десяти лет после возвращения киевских князей Аскольда и Дира из похода на Царьград. За это время многое изменилось на Руси. Государство Киевская Русь стала могущественной державой, с которой приходилось считаться всем ее воинственным соседям.
       Произошли и большие изменения внутри страны. Первое поколение варяг, прибывшее на Русь с Аскольдом и Диром, полностью вжилось и смешалось с местным населением. Варяжская знать - ярлы и конунги - стали русскими боярами. Правителя Аскольда в Швеции называли королем Осколдом, а на Руси на славянский лад стали называть князем Аскольдом. Ярлы Шумбис и Якунф стали боярами Шубой и Яковом, конунг Вербостер - Вербой, Эрлинг Упрямый и Орл Могучий - Упром и Ормом. Так произошло с каждым из варяжского окружения князей.
       Постепенно было сформировано управление огромной державой. Его главными задачами были - защита границ Киевской Руси от посягательств орд степных кочевников, пополнение казны государства за счет расширения торговли с другими странами. Огромную дань, которую киевские князья собирали с подвластных им территорий, надо было выгодно продать. Поэтому торговля велась по пяти основным направлениям - "гостинцам". Самым главным и первым из этих направлений была Византия, торговля с которой, после заключения с нею договора "мира и любви", во много раз возросла. Вторым направлением была торговля с Арабским халифатом, третьим - с внутренней Булгарией со столицей в городе Булгар на реке Итиль, четвертым - с крупным торгово-экономическим центром Европы городом Регенсбургом, пятым направлением было северное, через город Новгород, с северными странами - Швецией, Норвегией, Данией.
       К середине IX века караванные пути в страны, с которыми торговала Русь, уже были хорошо наезжены, достаточно измерены и снабжены "станами гонцов", которые систематически сообщали в Киев о движении торговых караванов по тому или иному пути. Следует отметить, что каждый торговый караван, по какому бы пути он не двигался, в любое время года был подвержен большой опасности, как со стороны степных кочевых племен, так и со стороны карапшиков. Так называли на Руси степных разбойников, ватаги которых рыскали по бескрайним просторам юга Европы в поисках легкой добычи. Потери, которые несли купцы русов от этих нападений, были значительны, но с этим приходилось мириться как с неизбежным злом. Каждый караван русов представлял собой военно-оборонительную линию, в которой начальник каравана - караван-баши, проводник и охрана были, прежде всего, воинами, а уже затем торговцами.
       875 год для киевских князей был особенно прибыльным. Собранную дань со всех славянских территорий разместили в таких опорных пунктах, как Смоленск, Любеч, Чернигов, Белоозеро, Дедославль (на берегу реки Прони), Родень (в устье реки Рось), Переяслав, Ростов (на озере Неро). Старосты сотен и главы родовых или соседских общин, как и обычно, заранее приготовили все, что полагается с каждой сотни поселян. Поэтому, когда княжеские сборщики приехали, то сразу же, не мешкая, все забрали. Все было посчитано, аккуратно сложено и упаковано. В составе дани - пушнина, мед в бочонках, а также его производные - медовуха и хмельной мед. Маточное молочко, прополис и воск были особенно востребованы как в Византии, так и в других странах. Дань пушниной включала в себя шкурки чернобурой лисицы, песца, белки, куницы, бобра, а также медведей, кабанов, лосей и многих других диких животных. Всю собранную в зимние месяцы дань переправили в Киев, но товаров было так много, что они не поместились в княжеских хранилищах, и пришлось построить дополнительные складские помещения.
       В этот год привезли больше обычного товаров из города Болгар, Арабского халифата и Китая. К уже имеющимся местным товарам добавились восточные шелка, дорогое оружие, драгоценности, китайский фарфор и посуда, различные пряности. Теперь активная роль по их дальнейшей перепродаже переходила к киевским князьям и купцам русов.
       В начале лета киевские князья, не мешкая, снарядили большой торговый караван в Царьград. Караван-баши - старшиной всего каравана - был назначен князьями опытнейший торговец, самый богатый человек в Киеве, приближенный киевских князей боярин Радегаст, а его помощником и начальником охраны каравана - боярин Верба.
       По приказу князей были собраны все лодии, которые строились в течение зимы опытными корабелами в обширных землях кривичей и полочан. Местами сбора кораблей были города Новгород (бассейн Ильменя), Смоленск (бассейн верховий Данаприса), Чернигов (бассейн рек Десны и Сейма), Любеч (бассейн рек Березины, части Данаприса и Сожа), Вышгород (бассейн рек Припяти и Тетерева). В Киеве, в урочище Почайна, все построенные лодии окончательно оснастили доставленными сюда уключинами, веслами и парусами. В большие лодии погрузили самые тяжелые бочонки с медом, воском, медовухой, а в более легкие - меха, шкуры диких зверей, ремесленные изделия.
       Когда все было готово, торговый караван из Киева и соседних с ним городов - Вышгорода, Витачева, Переяслава и Родне - пошли вниз по Данапрису к общему месту сбора всего каравана - городу Желни (городище Воинь). Здесь находилась самая южная гавань русов - крепость на пограничной реке Суле, притоке Данаприса. Расстояние от крепости до устья Сулы составляет 10 верст. В этой своеобразной гавани-крепости могли укрыться в случае опасности все суда торгового каравана. Внутрь этой крепости суда заплывали прямо с реки Сулы. В городе Витечеве была сигнальная башня, извещавшая огнем о приближении опасности - орд степных разбойников тюрко-булгар, хазар или мадьяр.
       Караван насчитывал более 100 лодий. В пути к нему присоединилось еще несколько десятков судов купцов русов.
       В гриднице княжеского замка, в урочище Угорское, человек невысокого роста. Глубоко посаженные глаза двигаются неспокойно, бросая во все стороны настороженные взгляды. Но на вопросы отвечает четко и уверенно. Перед Михаилом Херуларием один из его самых опытных сикофантов. Так по-ромейски Херуларий называл своих соглядатаев. Его многочисленные сикофанты систематически снабжали ромея сведениями о передвижении орд степных народов, кочующих на бескрайних просторах юго-восточной Европы.
       Сведения, которые сообщил Хазаран, а именно такой был псевдоним сикофанта, были очень тревожными. Орды степных кочевников-печенегов в результате засухи, а также под давлением соседних племен кимаков и огузов, перешли реку Итиль и оказались в степях, где раньше кочевали мадьяры, ушедшие в Карпаты. За мадьярами на Запад двинулись и печенеги. В настоящее время, продолжал Хазаран, их орды быстро приближаются к южным границам Руси. Далее Хазаран изложил Херуларию все, что ему было известно об этом народе.
       Печенеги - это союз кочевых племен. Название печенег произошло от имени "Бече". Так звали одного из известных вождей печенежского племенного союза. Количество печенего бесчисленно. Они разделены на восемь племен - орд. Каждое племя составляет одну орду, в которую входит пять родов. Орды возглавляются великими князьями, а каждый род - меньшими. Они же являются военачальниками. Семьи печенегов селятся в одной войлочной кибитке и собираются вокруг одного походного котла. Ведут кочевой образ жизни и не строят постоянных поселений. На стоянках обустраивают свой табор из связанных и поставленных в круг телег. Кроме войны, главным их занятием является кочевое скотоводство - овцы, крупный рогатый скот, лошади.
       Хазаран по заданию Херулария долго находился в среде печенегов. Поэтому его сведения были достаточно полными. В своем изложении Хазаран особо подчеркнул, что печенеги народ храбрый, воинственный, внушающий ужас другим народам своей жестокостью, беспощадностью и кровожадностью. Печенеги промышляют в основном военной добычей, работорговлей, вступают в союзы с другими народами для участия в военных походах.
       Основное оружие печенегов - тяжелый лук с мощными костяными накладками, которым они отлично владеют. Кроме лука на вооружении печенегов - длинные копья для метания и удара, прямолезвийные сабли и трехгранные обоюдоострые мечи. На длинном копье прикреплялся отличительный значок печенега - прапорец. Предохранительным снаряжением является кольчуга и деревянный щит, покрытый сыромятной кожей. Единственный род войск печенегов - легкая конница. Воины носят серебряные и кожаные пояса, а на них - поясные подвески и амулеты. Чем их больше на поясе, тем славнее и храбрее такой воин. Печенеги узколицы, бреют бороды и по внешнему виду мало чем отличаются от славян.
       Все эти сведения Хазаран изложил Херуларию на одном дыхании. Получив за свои донесения достойную плату, он отправился отдыхать после долгого и трудного пути.
       А Херуларий полученные сведения немедленно сообщил князьям, которые приказали ему установить постоянное наблюдение за печенегами. Выполняя приказ, Херуларий выделил более десяти конных разъездов, которые систематически докладывали о перемещении печенежских орд. Вскоре от дозоров поступили сведения, что печенеги уже находятся вблизи южных границ Руси. Четыре орды кочевников установили свои вежи на правом берегу Данаприса, а еще четыре - на левом берегу. Получив такие сведения, киевские князья и Херуларий были глубоко обеспокоены.
       А в это время торговый караван русов уже доплыл до крепости-гавани Воинь. Никаких тревожных вестей Радегастом и Вербой получено не было, и караван продолжил свой путь по Данапрису, не делая больше никаких остановок.
       Плавание проходило спокойно. Проплыв 200 верст от гавани-крепости Воинь, достигли порогов на Данаприсе. Эти пороги представляют собой выходы коренных горных пород в русле реки. Всего имеется десять порогов и тридцать каменных гряд общей длиной 75 верст. Высота падения воды на самом большом пороге достигает 30 саженей, а скорость течения - 2,5 сажени в секунду. Пороги начинаются в нескольких верстах от устья реки Самары, впадающей в Данаприс, и заканчиваются, не доходя 20 верст до Крарнийской переправы "Кичкас", которой всегда пользовались купцы города Херсонеса-Таврического, ходившие с товарами на Русь.
       Приблизились к порогам, через которые тяжелые лодии пришлось перетаскивать, используя заготовленные заранее шесты, бревна, жерди. Это выглядит так. Целая толпа людей толкает нос лодии, другая - середину, третья - корму. Это был каторжный труд. Напрягаясь изо всех сил, люди скользили по мокрым камням, падали, поднимались и так протаскивали лодии одну за другой.
       Дошли до пятого порога, который русские купцы называли "Не спи". Выглядел этот порог очень грозно. Посредине порога выступали наподобие островков обрывистые и высокие скалы. Устремляясь с этого порога, а затем низвергаясь с него, вода производила сильный шум, который вызвал невольный страх у всех членов каравана. Особенно непреодолимым порог "Не спи" оказался для больших лодий, груженых тяжелыми бочками с медом, воском и медовухой. Посовещавшись с купцами, караван-баши Радегаст приказал этим лодиям пристать к левому, более пологому берегу, а командам приготовиться к волочению судов. Предстояло перетащить все тяжелые корабли по суше на расстояние до 6 верст.
       В караване было три большие лодии, на которые по приказу караван-баши в Киеве были загружены более сотни волош - приспособлений для волочения грузов по суше. Это были деревянные кузова, а также оглобли, шесты, лесины и жерди к ним. Все это выгрузили на берег вместе с деревянными катками и колодками для волочения лодий по суше. Чтобы ускорить процесс волочения, Радегаст решил привлечь на помощь жителей близлежащих поселений с их тягловой силой - лошадьми и быками. Ему еще не было известно, что печенеги разграбили и сожгли в округе все славянские поселения, а людей увели в рабство.
       Степняки давно заметили караван. Одинокие всадники сопровождали его, скача галопом по побережью, как бы соревнуясь с лодиями наперегонки, не причиняя никому накакого вреда. Этим они в какой-то степени усыпили бдительность караван-баши Радегаста. А печенеги только дождались выгодного для них момента, чтобы совершить нападение на караван. И дождались.
       Когда все тяжелые лодии причалили к берегу, и люди начали разгружать их, на караван "словно удар молнии" обрушилась из засады легкая конница печенегов. Вначале они совершили обстрел русов из луков. После этого начали метать копья. Затем в ход пошли сабли и мечи. Через некоторое время все было закончено. Русы- купцы и дружинники отряда охраны оказали степнякам отчаянное сопротивление, но силы были слишком неравными, все они были или убиты, или ранены. В этом разбойничьем нападении приняли участие все четыре орды, кочевавшие на левом берегу Данаприса.
       Следует подчеркнуть, что печенеги были необычными врагами. В своих набегах они были столь стремительны, что даже опережали слухи о своем нападении. Их отступление после набега было легким и тяжелым одновременно. Легким от скорости, так как для набегов они использовали только легкую конницу, тяжелым - из-за тяжести огромной захваченной добычи.
       Не разграбленными остались только легкие лодки-однодревки, которые греки называли моноксилы. Они сумели проскочить между большими порогами, не приставая к берегу. Это были в основном лодки купцов, присоединившихся к каравану, и чуть более десятка лодок князей. Но и они до самой переправы Кичкас подвергались ожесточенному обстрелу из луков печенежскими всадниками. Наконец, пройдя пороги, достигли острова, который византийские купцы называют остров Святого Георгия. Здесь все, кто остался жив, совершили свои жертвоприношения вокруг растущего там огромного дуба.
       От острова Святого Георгия русы поплыли к полуострову Березань близ устья Данаприса. Здесь они дополнительно оснастились перед плаванием по морю, затем отправились к устью реки Тирас, а оттуда к устью реки Истр и вдоль западного берега Понта Эвксинского благополучно достигли Царьграда.
       О случившемся с торговым караваном князю Аскольду сообщили оставшиеся в живых пятеро дружинников из охраны каравана. Уже будучи ранеными, они сразили несколько конных печенегов мечами и, воспользовавшись их лошадьми, добрались до Киева. С трагической вестью о гибели людей и разграблении каравана они предстали перед Аскольдом и Диром. Велик был гнев и скорбь киевских князей. Князь Аскольд закрылся у себя в гриднице и сутки просидел в глубокой задумчивости. Погибло много людей, и среди них его самые преданные сподвижники - бояре Радегаст и Верба, разграблены все большии лодии, государству нанесен большой материальный ущерб. Выход был только один - нанести по печенегам внезапный и сокрушительный удар, который бы заставил их повернуть свои орды на юг, в Тавриду, куда они и намеревались двинуться изначально.
       Тишина ночи. Время от времени в открытые окна гридницы доносится ровная поступь дружинников, охраняющих княжеский замок - летнюю резиденцию князей в урочище Угорском. Аскольд и Дир уже больше месяца жили в этом очаровательном уголке, где воздух был необычайно чист, прозрачен и наполнен благоуханием окружающей замок первозданной природы. Несмотря на позднее время, в гриднице собрались все члены боярской думы - бояре Михаил Херуларий, Прокуда, Шестак, Гневаш, Булатко, а также нарочитые мужи, доказавшие свою преданность князьям, члены старшей дружины, крупные землевладельцы, племенная знать.
       Все собравшиеся угрюмо молчали, ожидая, что скажет князь Аскольд. Наконец, он, обращаясь к своим приближенным боярам Михаилу Херуларию, Гневашу и Булатко, произнес, что поручает им незамедлительно и скрытно подготовить пешую дружину и конницу для нанесения по печенегам внезапного и сокрушительного удара. Далее князь Аскольд продолжил, что надо застать печенегов на берегу Данаприса, где они, по данным сикофантов-осведомителей Херулария, все еще делят между собой награбленное добро каравана. По их сведениям, кочевники расслабились. В огромных котлах варят мясо баранов и молодых кобылиц, пьют хмельной кумыс, поют песни, прославляющие их великих князей. Почти вся печенежская конница находится на берегу Данаприса, и только немногие возвратились в свои вежи. Этим решили незамедлительно воспользоваться князья.
       На большом столе разложили карту-харатию, на которой черным грифелем были обозначены не только кочевья печенегов на пастбищах по берегам рек Самары, Волчьей, Кильчени, но и расположение их таборов, а также точно указано место, где они совершили нападение на караван русов. Табор самой большой печенежской орды Иртим, во главе которой стоял великий князь Вайцу, раскинулся на берегу реки Самары в 10 верст от ее впадения в Данаприс. Остальные три орды - Цур, Гила и Кулпей, во главе которых стояли великие князья Куела, Куркутэ и Ипаоса, раскинули свои вежи восточнее орды Иртим. Сикофанты также сообщили, что численность легкой конницы каждой орды составляет около 5-7 тысяч человек, а вместе они представляют довольно грозную силу - 22-28 тысяч всадников. В настоящее время между великими князьями идет настоящая междоусобная война - они никак не могут поровну поделить захваченную у русов огромную добычу. Великие князья так увлеклись грабежем, а затем дележом награбленного, что даже не обустроили как следует свои таборы. Сикофанты не увидели вокруг таборов связанных между собой телег. А это делало табор беззащитным в случае внезапного на него нападения, и это было на руку князьям. Херуларий, Гневаш и Булатко учли многочисленность степняков и их умение хорошо стрелять из лука, поэтому позаботились, чтобы щиты у дружинников были во весь рост - только так можно было защитить воинов от печенежских стрел.
       По замыслу князей, удар по печенегам решили нанести комбинированный - со стороны реки Данаприса и со стороны суши. Чтобы эти удары были одновременными, стараниями Михаила Херулария между сухопутными дружинами и теми, кто будет плыть на лодиях, наладили хорошее взаимодействие. Князь Аскольд возглавил дружину, которая на лодиях поплыла вниз по Данапрису к лагерю печенегов. Пешую дружину возглавил боярин-воевода Гневаш, конную - боярин-воевода Булатко. На Михаила Херулария была возложена задача, используя своих осведомителей, сообщать обо всех передвижениях печенежской конницы.
       Поздно ночью более сотни лодий с 3000 дружинников и 400 лучниками поплыли вниз по Данапрису. В этот же день три конных полка витязей-русов и 3000 пеших дружинников, по варяжскому обычаю посаженные на лошадей, чтобы не отстать от конницы, двинулись по левому берегу Данаприса вниз, к кочевьям печенегов.
       Местность представляла собой степь, бескрайние луга, высокие травы, дубовые перелески и сосновые рощи. На пути встречалось много рек и речушек. Почвы были здесь луговочерноземные, но все же преобладала степь. Реки форсировали по примеру кочевников на заранее приготовленных кожаных мешках, плотно набитых соломой, держась за хвост плывущей впереди лошади. Такие мешки у хазар назывались турсуками. Самой большой водной преградой была река Самара, но и она была преодолена в ночное время скрытно от печенегов.
       Караван лодий русов во главе с князем Аскольдом тем временем приближался к порогам. Его печенеги заметили давно, но обстреливать не стали, чтобы усыпить бдительность русов. В отношении этого каравана они решили применить ту же тактику, что и против предыдущего, предполагая, что караван торговый и станет легкой добычей. На эту мысль их натолкнули сведения печенежских конных разъездов, которые сообщили, что суда плывущего по Данапрису каравана большие и не смогут преодолеть мощные пороги реки без волочения. Они вынуждены будут сделать остановку в том же месте, что и предыдущий караван. Чтобы скрыть свои замыслы, печенеги свою конницу укрыли в урочище, недалеко от берега, намереваясь нанести внезапный удар по каравану, когда он сделает остановку для волочения своих тяжелых судов.
       Это было только наруку князю Аскольду. У него был совершенно другой план. Он решил причалить свои лодии к берегу не там, где его уже поджидали, по сведениям сикофантов, печенеги, а недалеко от того места, где, по указке Херулария, укрылась в засаде конная дружина русов.
       Корабли русов причалили к берегу перед первым порогом. По приказу Аскольда перед лодиями соорудили десяток засек, представляющих собой заграждения из деревьев, поваленных крест-накрест. Между их стволами укрепили большие щиты. За засеками князь укрыл четыре сотни своих лучников. Все это русы успели сделать за те несколько часов, которые понадобились печенежской коннице, чтобы определить новое место стоянки русских лодий и преодолеть расстояние до них - около 40 верст.
       Великие князья печенегов, получив сообщение от конных разъездов о новом месте стоянки каравана, не мешкая, бросили против него всю свою конницу. Как только Аскольд получил от дозорных сигнал о приближении печенегов, он приказал всем дружинникам возвратиться назад, в лодии, а лучникам занять свои места в засеках, прикрывшись щитами. Многоопытный князь Аскольд заранее предусмотрел, как избежать людских потерь. Он приказал еще перед началом похода по варяжскому обычаю прочно подвесить большие щиты к бортам лодий. Расстояние между щитами служило бойницами для дружинников на лодиях, а сами щиты защищали их от печенежских стрел. Так русы во всеоружии встретили атаку печенежской конницы, весь смысл которой заключался в том, чтобы скача галопом на лошадях, меткими выстрелами из луков перебить всех, кто находился на берегу.
       Но весь замысел степняков сорвал князь Аскольд. Засеки и укрывшиеся за ними лучники русов не дали возможности всадникам печенегов с разгона приблизиться к лодиям на дистанцию прицельной стрельбы. В то же время все русы на лодиях и в засеках, метко стреляя из луков, нанесли степнякам ощутимый урон. Для печенегов оказалось полной неожиданностью, что русы оказались хорошими стрелками не только из луков. Со стороны русов летели пики, копья и даже камни, заготовленные ими заранее, которые русы метали с большой точностью. Каждый такой бросок по плотной массе конников поражал или всадника, или лошадь, из-за чего многие конные печенеги превратились в пеших воинов и стали скапливаться на берегу.
       Но на этом неожиданности для печенегов не закончились. Прозвучал сигнал трубы, и вся дружина русов быстро и слаженно высадилась из лодий на берег и тут же построилась в шеренги, прикрываясь от стрел печенегов своими большими щитами. Дружина князя Аскольда была сильна своей дисциплинированностью, строевой выучкой и умением вести бой с любым противником - пешим или конным, в зависимости от обстановки.
       Выстроившись для боя в несколько шеренг, русы, прикрываясь своими большими щитами, начали наступление на скопившуюся на берегу конницу и оставшихся без лошадей печенегов и навязали им ближний бой. Этот маневр дружина русов, ведомая князем Аскольдом, сделала так стремительно, что печенеги не успели даже перестроиться для новой массированной конной атаки. Когда в ближнем бою печенеги почувствовали на себе разящие удары варяжских секир, тяжелых топоров и мечей русов, а также длинных копий и пик с крючками на конце, они решили прибегнуть к хитрости, которую они всегда использовали, и обратились в бегство. Таким образом, они попытались разломать строй русов и заманить их в засаду.
       Но русы, ведомые таким вождем как Аскольд, не стали преследовать печенегов, а остановились, дожидаясь, пока, по сигналу Херулария, дружинники и конница из засады не нанесли по печенегам внезапные удары во фланг и тыл. Как только печенеги в замешательстве остановились, князь Аскольд снова двинул свою дружину вперед, чтобы удар по степнякам был одновременным с трех сторон. Это оказалось для печенегов большой неожиданностью, так как русы наседали на них теперь и спереди, и сзади. Боевой порядок воинов князя Аскольда напоминал форму лука, где тетивой была княжеская дружина, а дугой - конница Булатко и дружинники Гневаша. В этом пространстве и начала метаться печенежская конница. Это их еще больше ожесточило, и напряжение боя еще усилилось.
       Исход этого упорного и кровопролитного сражения долго колебался то в одну, то в другую сторону. Иногда казалось, что массированная атака конницы степняков вот-вот сметет все на своем пути. Но боевая выучка русов, их хорошо налаженное взаимодействие между конницей и дружинниками не давала степнякам реализовать свое более чем двукратное численное превосходство. Плотное построение конницы печенегов лишило их маневренности. Они оказались в полном окружении.
       Тем временем оставшаяся довольно многочисленная и боеспособная конница печенегов во главе с великим князем Ипаоса всей своей массой навалилась на правый фланг дружины Аскольда, пытаясь смять его и открыть таким образом путь к отступлению на юг, вдоль берега Данаприса. Это им возможно удалось бы осуществить, если бы Аскольд вовремя не разглядел нависшую над правым флангом опасность. Он, не медля ни минуты, направил на правый фланг находившийся у него в резерве отряд из ста пятидесяти варяжских берсерков, а затем и сам со своими гриднями и нарочитыми мужами ринулся вслед за берсерками на помощь своим дружинникам.
       Сражение стало еще ожесточеннее, особенно в том месте, где сражался князь Аскольд и его верные слуги. Под ударами смертоносного меча Аскольда каждый из печенегов, на кого он опускался, проваливался как будто бы под землю. Широкая грудь князя высоко вздымалась от переутомления. Лицо горело огнем от азарта и напряжения боя.
       Особенно поразили печенегов ярость, бесстрашие, презрение к смерти и внешний вид берксерков. Дословно берксерк на варяжском языке означает медвежья или волчья шкура. Поэтому шлемы на их головах были в точности похожи на головы этих зверей, но со страшным звериным оскалом зубов. Один только вид берксерков наводил ужас на печенежских всадников. Ярость и самогипноз делали берксерков нечувствительными к боли. Даже получив тяжелейшие ранения, берксерки не только не покидали поле битвы, а, наоборот, сражались с еще большей яростью. Печенеги от удивления даже прекратили сражение, когда увидели, как берксерк-варяг Хакон продолжал бой даже после того, как накинувшийся на него сзади печенежский богатырь Айлам отрубил ему правую руку. Как ни в чем не бывало, Хакон продолжал бой левой рукой, и только когда ему в шею вонзилась печенежская стрела, упал замертво.
       А битва все продолжалась. Конница под началом Булатко, развернувшись в несколько линий, с интервалом в пять саженей между всадниками, сразилась с легкой конницей печенегов под предводительством великого князя орды Гила-Куркутэ. В сражении стрела попала великому князю печенегов в глаз, и он беспомощно свалился со своего коня.
       Самым уничтожающим для печенегов оружием витязей русов были боевой кистень и тяжелый славянский меч. Такое оружие было сделано оружейниками русов по специальному заказу Аскольда для своих самых могучих воинов. Боевой кистень - деревянная палка, на одном конце которой на ремне или цепи подвешен металлический шар довольно большого размера с шипами разной величины. На другом конце палки крепилась петля из прочного сыромятного ремня для надевания на руку.
       Боярин Булатко - любимец киевских князей, человечище необыкновенной физической силы - во время битвы одним ударом своего меча в правой руке рассекал печенежского воина пополам от плеча до седла. А каждый взмах кистеня в его левой руке заканчивался гибелью для того, на кого он обрушивался. Печенеги в ужасе не могли даже приблизиться к нему. И только несколько вражеских стрел, застрявших в серебряной кольчуге богатыря, немного умалили его воинственный пыл. Но Булатко и его витязи с успехом продолжали сражение, навязав кочевникам рукопашный ближний бой. Битва распалась на целый ряд поединков, где русы, как правило, выходили победителями.
       Когда печенеги поняли, что им не видать в этом сражении победы, то решили прорваться в самом центре образовавшейся дуги, на стыке конницы и пеших дружинников русов. В этом им помогли несколько сот конных печенегов, которые прискакали с опозданием на поле боя с самого своего дальнего кочевья - Кулпеш. Они ударили в тыл сражающимся русам. Поняв, что им придется сражаться на два фронта, дружинники русов по команде Гневаша образовали несколько тесных кругов, в которых щит каждого воина соприкасался со щитом его товарища. Так русы отбили все атаки печенегов, но пресечь их бегство не смогли. Оставшимся в живых печенегам и трем их великим князьям - Ипаосу, Вайцу и Куеле - удалось вырваться из окружения и ускакать на юг по левому берегу Данаприса.
       К вечеру уже все было закончено. Тысячи печенегов, убитых и раненых, остались лежать на бранном поле. Победа русов над одним из самых жестоких и беспощадных врагов была полной. Решающую роль в этом сражении сыграли боевой дух русов, их прекрасное вооружение и выучка воинов. Особенно пригодились в бою дружинникам длинные пики, копья и дубовые колья с крючьями на конце. Так как русам часто приходилось отбивать набеги конницы степных кочевников на свои территории, князь Аскольд приказал задолго до нападения печенегов снарядить таким вооружением каждого своего дружинника. Это очень помогло пешим дружинникам в сражении с печенегами. Воины русов сначала стягивали печенегов крючьями с лошадей, а затем добивали врагов мечами и топорами.
       Со стороны русов также были большие потери убитыми и ранеными. Знахари-зелейники сразу же приступили к оказанию первой помощи всем, кто в ней нуждался. Затем отдали последний долг погибшим в этой битве. Их тела сожгли на огромных погребальных кострах-крадах с верой в то, что с пламенем их души попадут прямо на небо.
       Организовав надежную охрану своего лагеря, русы двинулись прямо к таборам печенегов. Однако стоянки врага были уже пусты. Население таборов, побросав скот и награбленное у русов добро, погруженное на сотни арб и повозок, разбежалось в разные стороны. По приказу Аскольда все телеги и арбы были освобождены от груза и переданы раненым, которых под присмотром знахарей отправили в Киев.
       На Руси первоначальными хранителями медицинских знаний были народные врачеватели. Их называли в разных местностях по разному: "волхв", "врачь", "лечец", "балий", "зелейник", "чародей". По существующему у славян представлению волшебство - это высокое искусство, мастерство, волшебная хитрость, а волхв есть "премудр", человек с большим опытом и знаниями. Поэтому такие мудрецы пользовались большим доверием и любовью населения. Они хорошо владели приемами прижигания, кровопускания, очистки и сшивания ран, наложения на раны "привузы" - повязок и пластырей с различными лечебными мазями, присыпками, отварами трав.
       Из-за постоянных стычек с воинственными соседями-кочевниками на Руси всегда были легко- и тяжелораненые, которых усиленно лечили волхвы-врачеватели, использующие огромное количество растений, животных и минеральных средств чисто славянской природы. При лечении раненых дружинников почти повсеместно применяли продукты пчеловодства - мед, воск, маточное молочко и прополис, которые ускоряли заживление даже самых тяжелых ранений с увечьями.
       Вот таких волхвов-мудрецов собрал в Киеве князь Дир, который получил известие от брата о приближении к Киеву большого обоза с ранеными дружинниками. По призыву Дира в Киев съехались со всех местностей волхвы-мудрецы со своей тягловой силой, а это, как правило, были лошадь и телега, чтобы забрать раненых к себе домой и лечить по всем правилам врачевания.
       Как только обоз с ранеными прибыл в Киев, волхвы-врачеватели занялись их лечением. Лечение раненых и больных у врачевателей имело свой ритуал. По прибытию к месту проживания целителя раненого укладывали на удобное ложе. Прежде чем приступить к лечению, целитель намазывал свое лицо сажей и так ходил до полного выздоровления раненого или больного. В день, когда лечение было закончено, целитель выпивал с выздоровевшим одну чашу на двоих с таким содержимым: бычья кровь - 5 частей, мед - 4 части, сок чеснока - 1 часть. И только после этого ритуала целитель смывал сажу с лица. А излеченный больной становился подопечным целителя на всю жизнь
       Все товары, которые захватили печенеги при разграблении торгового каравана русов, были вновь погружены на суда и под предводительством нового караван-баши боярина Рака благополучно доплыли до Царьграда.
       Русам в качестве добычи достались тысячные табуны лошадей, овец, крупного рогатого скота и сотни пленных, которых кузнецы тут же заковали в кандалы, приготовив их для продажи на невольничьих рынках на побережье Сурожского, Эвксинского и Гирканского морей. После этого вся пешая и конная рать русов, кто на княжеских лодиях, а кто на лошадях, двинулась назад в Киев с огромной добычей и славой победителей печенегов. В Киеве Аскольду и всему воинству был оказан населением торжественный прием.
       Несмотря на радость победы, "бысть в Киеве плач великий по усопшим". Но киевские князья Аскольд и Дир не забыли свой долг перед павшими в этом сражении. По варяжскому обычаю все богатства, захваченные у печенегов, разделили, в первую очередь, среди тех, чьи родственники погибли в битве, а также среди дружинников. Не обидели и жителей Киева, разделив среди них поровну весь захваченный у печенегов скот, чем вызвали у горожан чувство любви и благодарности к своему князю.
       Победа русов над печенегами была достигнута благодаря умелой тактике боя, сплоченности, моральной стойкости, прекрасной боевой выучке каждого воина и их преданности своему князю. Большое значение имели личный пример князя Аскольда и его воевод в бою, где каждый из них находился на самых опасных участках сражения.
       Победа русов над печенегами надолго отбила охоту у кочевников нападать на Русь и ее торговые караваны. Эта победа дала право летописцам торжественно написать: "И избиша Аскольд множество печенег".
      
      

    ГЛАВА XVIII. Гибель

      
       На территорию славянских земель христианство начало постепенно проникать из византийского города Херсонеса Таврического - оплота христианства в Тавриде. Главным путем проникновения этой новой для славян религии была река Данаприс. Но был еще один путь - из стран Болгарии и Великой Моравии, народы которых раньше славян приняли христианскую веру. По мере активизации торговли с южными странами расширялись религиозные и культурные связи. Этому способствовало то, что славяне в IX столетии уже сами многого достигли и в экономике, и в повседневной жизни. В славянских городах все более частыми гостями становились последователи христианства - купцы, ремесленники, торговцы вином, растительным маслом и дорогими тканями. Здесь же стали появляться выходцы с побережья реки Итиль и Гирканского моря - хазарские иудеи, персы, волжские булгары. Одновременно и купцы-русы активно утверждались на рынках, расположенных на побережьях Понта Эвксинского и Гирканского моря. Здесь они знакомились с идеями христианства, иудаизма и ислама. У язычников на Руси появились мощные религиозные соперники. Из-за этого языческие волхвы стали еще более нетерпимее. Только с 660 по 862 гг. в капищах Киевской Руси было сожжено 586 православных миссионеров, которых волхвы, после их изобличения, приносили в жертву своим богам-идолам. Сожжения были организованы волхвами так, что на них стекалось большое количество народа. После таких зрелищ верующие-язычники целую неделю в своих песнях прославляли волхвов и посылали проклятия в адрес "крижа". Так на Руси с презрением и ненавистью называли православный крест. При упоминании об Иисусе Христе поднимали крик, а проповедников христианства связывали, плевали им в лицо и отдавали в руки волхвов на сожжение.
       При княжеском дворе у Аскольда и Дира всегда было много иностранцев, и большинство из них были христианами. Это братья-ромеи Михаил и Юлиан Херуларии, греки-строители, некоторые из старшины и много других, которые верой и правдой служили киевским князьям. Михаил Херуларий с первых дней пребывания на службе у князей не только познакомил их с основами христианского вероучения, но и приложил немало усилий для того, чтобы склонить князей к принятию христианства. А основными доводами в пользу принятия христианского вероучения у Михаила Херулария были следующие. Этот всесторонне образованный ромей, имевший на князей большое влияние, всегда в беседах с ними подчеркивал необходимость усиления княжеской власти, укрепления ее авторитета в народе. А для этого требовалось религиозное обоснование и оправдание господства этой власти, приобретающий наследственный сословный характер. Согласно христианскому учению, князь для простого народа - посланник божий. А раз так, то все должны ему беспрекословно подчиняться. Следовательно, христианская религия не ослабляет, а наоборот, укрепляет княжескую власть, делая ее безграничной. Эти размышления братьев Херулариев находили в сердцах князей горячий отклик, так как после начала княжения в Киеве князья прилагали много усилий, чтобы утвердить и укрепить свою власть в городе и на подвластных ему территориях, которые во время правления Аскольда и Дира были значительно расширены, но на всех этих территориях проживали язычники.
       Язычество у славян имело глубокие корни, уходящие в толщу веков. Служителями языческих культов были волхвы - кудесники, волшебники, прорицатели, целители, гадатели, маги, составители снадобий. Из-за длинных волос их называли волохатыми волшебниками или волхвами. Они были выходцами из народа и разделяли вместе с ним радости, беды и тяготы сельской жизни.
       Городов на Руси было мало, и основная масса славян жила в селищах и городищах, которые представляли собой небольшие крепостцы с земляными валами, усиленные тыном или забором из заостренных на концах стволов деревьев. Городища являлись как постоянным поселением для людей, так и местом убежища на случай опасности для населения селищ и лесных заимок.
       Жилища в селищах и городищах представляли собой полуземлянки, углубленные в землю на одну сажень. Площадь самого помещения, где находилось огнище, составляли две с половиной сажени в длину и две сажени в ширину. Внутри такой полуземлянки по бокам вдоль стен располагались помещения для сна - полати длиной около полутора саженей, которые были теплыми, так как примыкали с двух сторон к основному помещению и были также покрыты крышей, как и сама полуземлянка. Топились эти полуземлянки "по-черному", а дым выходил через отверстие в крыше.
       Над такой селищной патриархальной массой волхвы имели абсолютную власть, которая была обусловлена тем, что волхвы знали природу и ее тайны, и по неуловимым признакам для простых людей - поведению диких зверей, домашних животных, дуновению ветра - определяли, какой будет год - засушливый или дождливый, какая будет весна - ранняя или поздняя, и такой перечень предсказаний можно было продолжать и продолжать. Эти знания делали волхвов могучими и всесильными в глазах людей. В случае болезней славяне обращались к волхвам, которые знали не только различные снадобья из лекарственных трав, но и использовали лечебные свойства глины, огня, гранита, воды, грязей, металлов, а также минералов и драгоценных камней - солнечного камня (янтаря), бирюзы, малахита, аметиста, которые в их руках, как и молитвы, приобретали чудодейственную силу.
       Чтобы волхвы ни делали, они делали это с вдохновением. Поэтому вдохновение и называется душой язычества, ибо только одухотворенный человек может постичь тайны природы и поставить их на службу людям. Глубина, величие и красота языческого мировосприятия основывались на доверительных отношениях сильных, мужественных, прямодушных людей, сохранивших честь и достоинство перед ликом могущественных сил - солнца, неба, грома, молнии, которых они почитали своими старшими родичами. Языческой верой была для славян сама великая мать-природа, которую они представляли в своем воображении живой и внемлющей человеку, и к которой они обращаются за советом и помощью.
       Самым могущественным верховным божеством у славян вначале был Род - бог неба, грозы и плодородия, которого впоследствии сменил бог-громовержец Перун - покровитель дружинников. Славяне были солнцепоклонниками, и у них в почете были солнечные боги: Дажьбог, Стрибог и Мокошь, а также боги земледелия Хорс, Симаргл и Велес. Кроме них, у каждого племени славян были менее значительные божества. Священным древом славян был дуб. Большие дубы обносили изгородью с уверенностью, что он защитит окружающую территорию от ужасной силы, которую несет удар молнии. Молебны у славян всегда превращались в торжественные праздники и зачастую заканчивались ритуальными пирами, которые проходили на свежем воздухе и преимущественно в предсказанную волхвами хорошую погоду.
       На праздниках-молебнах зажигали крады - священные кострища, высота пламени которых доходила до 8 - 10 саженей. На этих кострах готовили, а затем, после молебна, потребляли жертвенную пищу, освященную волхвами. Это нравилось простому народу, который в своем большинстве жил впроголодь. Наиболее значимыми праздниками-молебнами были день Перуна (20 червеня) и день летнего солнцестояния (20 кресеня), который славяне называли праздником Купалы.
       День Перуна всегда отмечался славянами торжественно с обязательным молебном и большими жертвоприношениями животных и птиц. Частой жертвой на обычных праздниках был петух. Иначе обстояло дело с праздником Перуна, на который жертвенных животных отбирали заранее. Для этого 12 червеня устраивали молебен, на котором решали каких зверей или птиц будут подносить в жертву Перуну - быка, козла или медведя. Животных умерщвляли, чтобы потом, в праздничный обед съесть, поскольку, как им внушали волхвы, они во время церемонии жертвоприношения наполнялись силой от своего бога-создателя, которая передавалась людям во время праздничной трапезы.
       День Купалы отмечался 24 кресеня -- в канун дня летнего солнцестояния. Название праздника происходит от слова "купать" и сопровождается зажиганием множества костров и массовым купанием в водоемах. Перед праздником славяне изготавливали соломенную фигуру Купалы в женском облике. Во время праздника ее ставили на каком-нибудь видном месте. Затем находили дерево, например, березу. Все ветви этого дерева связывали у вершины, а само дерево украшали венками и цветами. Вокруг такого дерева всегда водили хороводы.
       Популярны были праздничные молебны в честь первых ростков -- 2 травеня, о ниспослании дождей -- 15 травеня, 15 кресеня и 10 червеня. Особенно красивым был праздник об окончании жатвы и сбора первых зрелых плодов (7 серпеня). Были и другие праздники. Торжественно и при большом стечении народа праздники-молебны проходили в Киеве вокруг капища Перуна. С особым нетерпением ожидали проповеди верховного волхва всех полян Рутича, на которой очень часто присутствовали киевские князья Аскольд и Дир со всей старшиной, особенно до принятия ими христианства.
       Проповеди-молитвы Рутича всегда были хорошо продуманы и преследовали одну цель - как можно сильнее повлиять на религиозные чувства соплеменников и укрепить в них веру в языческих богов. Обращаясь к небу, звездам, солнцу, Рутич прежде всего просил рассеять страхи и слабость, царящие в душах людей, вселить в них силу, уверенность и жизнестойкость, поднять их дух и стремление выстоять в тех испытаниях, которые им преподносит жизнь. А это и набеги орд степняков и каракапшиков, и тяжелый изнурительный труд, и природные катаклизмы. Как только Рутич заканчивал свой молебен, будто бы по мановению волшебной палочки все страхи у присутствующих рассеивались, уходила напряженность в движениях, появлялась уверенность и успокоение. Под мощным воздействием Рутича и его молебна люди всегда чувствовали, как тепло, которое у каждого сосредотачивалось на макушке, опускалось вниз до самых пят. Тела присутствующих расслаблялись, а дыхание становилось более глубоким.
       Затем Рутич рисовал такие чудесные картины окружающей природы, животного и растительного мира, что людей начинала наполнять любовь к ближнему и матушке-природе. И они сразу же начинали чувствовать на себе действие ее заповедной силы. Те, у кого были какие-то болезни, переставали чувствовать боль, голова у всех становилась ясная как будто после глубокого и длительного сна, тело наполнялось силой и здоровьем, а воля к жизни и борьбе проявлялась у всех с неисчерпаемой силой.
       В своих молитвах Рутич обращался к богам с просьбой сохранить полянский народ от всяческих напастей, не лишать его солнца, света и тепла, сохранить посевы, корни, семена и ростки от засухи, наводнений и иных природных бедствий, посылать ему дожди, чтобы были хорошие урожаи. Затем Рутич обращал взоры всех на окружающую природу и призывал любить и охранять ее. Заканчивал верховный волхв свой молебен, возвысив голос, подняв голову и руки к небу со словами: "Что может быть красивее храма, куполом которого является небесный свод?" И, обращаясь к верующим, отвечал: "Тогда зачем же нам строить каменные храмы и поклоняться в них чужим богам, придуманных чужими людьми, если у нас есть свои? Зачем же нам молиться незнакомыми словами, если слова молитвы придуманы не нашими богами и не для нас? И если вы будете произносить чужие молитвы, то это будут не ваши слова и просьбы к богам о милости, а потому никакой милости божьей вам не будет ниспослано. Ваши истинные боги не требуют от вас никаких жертв и никаких десятин на свое содержание. Поднявшись на возвышение, ставьте камни, пейте из чаши и молитесь для себя - и наши боги услышат вас и помогут вам".
       Проповеди-молитвы Рутича не только внимательно выслушивались собравшимися, но часто сопровождались выкриками и проклятиями в адрес христиан, так как все понимали, против кого эти проповеди были направлены.
       В системе государственной власти Рутич и племенные волхвы занимали свое особое место. Верховный волхв стоял на одной ступеньке с князьями, был постоянным членом княжеского совета с правом решающего голоса при обсуждении спорных вопросов. А что уже говорить о влиянии волхвов на сельских жителей? Здесь их власть была безграничной, и к ним всегда прислушивались племенные вожди.
       Городское население, более открытое внешнему миру, активно усваивающее достижения христианских народов, было уже готово к христианизации. А вот патриархально-деревенская языческая масса, упорно державшаяся за свой традиционный быт, верования и культы, была смертельным врагом христиан.
       Вот в такой патриархально-деревенской среде, под руководством верховного волхва Рутича, постепенно начал созревать заговор против князей. В заговоре приняли участие даже приближенные к Аскольду племенные вожди: полянского племени - Ут, древлянского - Радегаст, северянского - Люд и Ярило. Особенно козни языческих главарей усилились после того, как в 874 году Киев стал шестьдесят первой метрополией Византии.
       Аскольду докладывали, что среди племенных вождей зреет заговор против него и Дира, но он, выслушивая Бруни, не придавал этому большого значения и не принимал никаких предупредительных мер. А круг заговорщиков все расширялся, но не в самом Киеве, а на подвластных ему территориях, на которых проживали племена радимичей, древлян, вятичей, северян. Язычникам не нравились вводимые на Руси обычаи по византийскому образцу, что было неизбежно в период сближения с Царьградом. Усиление власти служилой прослойки в столице и на местах подрывало позиции родо-племенной знати. Но языческие лидеры тоже не дремали, чувствуя за собой огромную поддержку простых деревенских жителей окрестностей Киева и других городов на Руси.
       А в это время Аскольд продолжал действовать как союзник Византии, с которой у него после возвращения из похода на Царьград сложились хорошие отношения. Заключенный Аскольдом с императором Византии Михаилом III договор "о мире и любви", а также щедрые дары киевскому князю и его приближенным сделали свое дело.
       Это, а также крещение Аскольда, Дира и их окружения, подтолкнуло язычников к тому, что заговор славянских племенных вождей - поборников язычества - начал расширяться. Постепенно нити заговора из ближайших к столице городов - Чернигова, Переяслава, Родне, Любеча - стали тянуться все дальше и дальше на северо-запад, в Новгород.
       Понимая, как развиваются события, и, пытаясь повлиять на их ход, Аскольд и Дир пригласили в Киев из Византии архиепископа Михаила со свитой, чтобы они в своих проповедях попытались склонить "старцев" - представителей языческой племенной знати - к принятию христианства. Князья Аскольд и Дир тепло приняли архиепископа Михаила и дали ему возможность выступить перед всеми волхвами Киева и окружающих его территорий.
       Архиепископ изложил суть христианского учения и рассказал о чудесах, после чего старцы потребовали от него чуда. Тогда в костер было брошено Евангелие, которое осталось невредимым от огня, но это не произвело особого впечатления. Аскольд в своей речи открыто поспособствовал успеху христианской миссии, а когда произносил свою речь, то выглядел достаточно образованным и свободомыслящим правителем, способным со знанием вопроса рассуждать о язычестве и христианстве. Но ничто не смогло сломить непреклонность языческой племенной знати, связанной с традиционными культами и жречеством. Они выступили ярыми противниками христианства и в своей ненависти к князьям-христианам и их окружению решились на самые крайние меры - на заговор и убийство Аскольда и Дира.
       Заговорщики, воспользовавшись тем, что все внимание Аскольда и Дира было сосредоточено на отношениях с Византией, устанавливают связь с северным объединением восточных славян, которое возглавлял князь Рюрик, а после его смерти - князья Олег с Игорем, которые нуждались в том, чтобы заполучить в свои руки торговые пути по рекам Данапрису и Итиль на юг. Это дало бы им возможность торговать своими несметными пушными сокровищами с южными странами - Византией, Арабским халифатом, Персией, Китаем, Индией. Поэтому они с радостью приняли заговорщиков и договорились с ними о совместных действиях.
       В 897 году умирает князь Рюрик, в руках которого находились все нити заговора против киевских князей. Княжение по завещанию Рюрика перешло в руки его родича Олега, опекуна его малолетнего сына Игоря, который значительно расширил территорию заговора.
       В начале 882 года к князю Олегу в Новгород тайно прибыло посольство волхвов шести самых могущественных славянских племен, которые попросили Олега убить Аскольда и Дира - врагов языческой веры - и занять киевский престол. Новгородский князь согласился выполнить просьбу волхвов, и в середине месяца серпеня 882 г. флотилия северян, состоящая из 60 кораблей, похожих на купеческие, причалила к киевским горам в точно указанном заговорщиками месте. От этого места на берегу Данаприса брала начало широкая, хорошо укатанная грунтовая дорога, которая вела на подъем до урочища Угорское, где располагалась летняя резиденция киевских князей - деревянный княжеский дворец.
       Как только причалили к берегу, князь Олег по этой дороге послал в Угорское в резиденцию князей несколько своих бояр, переодетых купцами, и велел сказать Аскольду и Диру такие слова: "Мы купцы князей Олега и Игоря и плывем к грекам с большим количеством пушнины и янтаря. Мы хотим в знак уважения и дружбы преподнести вам, прославленным князьям города Киева, и вашим боярам, дары от новгородских князей Олега и Игоря". Аскольд и Дир выразили свое согласие принять эти дары, так как у них не возникло никаких подозрений.
       Вскоре прибыли купцы с дарами, упакованными в расписанные разноцветными узорами деревянные лари. С купцами прибыл одетый в купеческие одежды князь Олег. Всего прибывших купцов было более двух десятков, кроме них вокруг дворца в лесных зарослях прятались переодетые купцами более сотни дружинников князя Олега.
       Прибывшие разложили перед Аскольдом и Диром свои дары, которые князьям понравились. В знак благодарности они пригласили прибывших в большой зал княжеского дворца, где был накрыт стол в честь приезда гостей. Начался пир. Гости беспрерывно провозглашали здравицы киевским князьям, восхищались ими, их походами и подвигами, и всячески их восхваляли.
       Когда же князья Аскольд и Дир захмелели, по сигналу князя Олега заговорщики набросились на них и спрятанными под кафтанами острыми ножами вначале убили их, а затем отрубили князьям головы и изрубили их тела.
       Идея захвата Киева возникла у князя Олега гораздо раньше, чем когда он начал свое плавание к киевским берегам. И она осуществилась при полном соучастии славянских языческих волхвов во главе с Рутичем. Слишком все у Олега вышло гладко. Овладеть Киевом силой у Олега не было никаких шансов. Что могла сделать сравнительно небольшая северная дружина, пусть даже пополненная отрядом кривичей, с укрепленным городом, в котором располагался значительный отряд дружинников? Вряд ли помогла бы и хитрость с укрыванием воинов. Ведь коварное убийство Аскольда и Дира в Угорском в загородном княжеском дворце вовсе не гарантировало Олегу беспрепятственное вступление в столицу Руси. Между тем, овладел он ею без малейших усилий.
       У Аскольда и Дира было две летних загородных резиденции - в урочищах Угорское и Берестове. "Старцы" точно указали место и время нахождения князей именно в Угорском и тем предопределили их трагическую гибель. Все это подтверждает еще раз мысль о том, что Аскольд и Дир стали жертвами не столько воинства Олега, сколько собственных "старцев", которых не устраивала внутренняя политика князей.
       Так трагически закончилась жизнь первых киевских князей, объединивших разобщенные славянские племена в единую великую державу на берегах Данаприса под названием Киевская Русь. После их гибели новгородский князь Олег занял киевский престол и стал киевским князем.
       Князья Аскольд и Дир похоронены в урочище Угорском. Рядом с их могилой боярин Ольмин построил церковь святого Николая, чтобы увековечить второе, христианское имя Аскольда - Николай.
       В настоящее время в Киеве на месте гибели князей Аскольда и Дира располагается парковый павильон "Аскольдова могила".
      
      
      

    * Краткий пояснительный словарь

    Названия морей, озер, рек и проливов в средние века

       Варяжское море -- Балтийское море
       Понт Эвксинский -- Черное море
       Сурожское море -- Азовское море
       Пропонтида -- Мраморное море
       Гирганское море -- Каспийское море
       Боспор Киммерийский -- Керченский пролив
       Боспор Фракийский -- пролив Босфор, соединяющий Черное и Мраморное моря
       Данаприс -- Днепр
       Итиль -- Волга
       Лаба -- Эльба
       Бузан -- Дон
       Истр -- Дунай
       Гипанис -- Южный Буг
       Врут -- Прут
       Тирас -- Днестр
       Джейхун -- Амударья
       Сейхун -- Сырдарья

    Названия месяцев в древней Руси

       Январь -- Просинец
       Февраль -- Сичен
       Март--Суханец
       Апрель -- Березовец
       Май -- Травень
       Июнь -- Кресень
       Июль -- Червень
       Август -- Серпень
       Сентябрь -- Рюень
       Октябрь -- Паздерник
       Ноябрь -- Грудень
       Декабрь -- Студенец

    Метрология древнерусского государства

       Пядь -- размер колебался от 19 до 23 см (19 см - малая пядь, 23 см - большая пядь)
       Локоть -- ? 54 см
       Маховая сажень -- ? 152 см
       Верста -- ? 1100 м ? 500 саженей
       Десятина -- ? 2400 кв. саженей ? 1,09 гектара
       Акр -- 4007 кв. м.
      
      

    Названия стран и городов в средние века

       Боспорское царство -- рабовладельческое государство на территории Крымского полуострова (V век до н.э. - IV век н.э.)
       Амастрида -- византийский город на западном побережье Черного моря. В настоящее время - турецкий город Амасра
       Царьград -- Константинополь (современный Стамбул)
       Гардарика -- Русь в летописях варягов
       Руга -- Рига до 1198 г.
       Карх -- Керчь
       Бирка -- торговый и ремесленный центр эпохи викингов (800 - 975) на озере Бьерке (озеро Меланен, Швеция)
       Самарра -- столица Арабского халифата в середине IX столетия
       Херсонес Таврический -- древний город, до середины XV века назывался Херсон. Развалины на окраине современного Севастополя.
       Томы -- Констанца (Румыния)
       Адрианополь -- Эдирне (Турция)
       Поселок Мины -- поселок на территории современной Киевской области рядом со станцией Боровая на месте современного поселка Мотовиловка
       Сугдея -- Судак на Крымском полуострове

    Общеупотребительные слова в древней Руси

       Вежа -- древнерусское слово, обозначающее шатер, кибитка, башня
       Каприна -- каюта капитана на варяжских кораблях
      

    Другие термины

       Валлиснерия -- род подводных многолетних трав семейства водокрасовых
       Руническая письменность -- вырезавшиеся на дереве и камне (II - XII века) буквы алфавита у скандинавских и германских народов, а также у азиатских тюрков
       Термы -- общественные бани в городах Византии в IX веке. Подавалась теплая, горячая и холодная вода
       Базилики -- большие прямоугольные здания, разделенные в середине рядами колонн или столбов на продольные части
       Парфенон -- храм Афины Парфенос на горе Акрополь в городе Афины в Греции
       "Шелковый путь" -- общее название (до XVI в.) торговых караванных путей из Китая в Переднюю Азию через Среднюю Азию, по которым в значительной мере перевозились шелковые ткани
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       119
      
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Константинов Владимир Ефимович (akonst.im@mail.ru)
  • Обновлено: 20/10/2015. 382k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.