Константинов Владимир Ефимович
Автобиография, написанная мною под диктовку времени

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 29/08/2020.
  • © Copyright Константинов Владимир Ефимович (akonst.im@mail.ru)
  • Размещен: 17/11/2016, изменен: 17/11/2016. 221k. Статистика.
  • Очерк: Проза
  • История
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:

    В.Е. Константинов

      
      

    АВТОБИОГРАФИЯ, НАПИСАННАЯ МНОЮ ПОД ДИКТОВКУ ВРЕМЕНИ

      
      
      

    Семейная тайна

       Сколько себя помню, от самых младенческих лет, в нашей семье всегда присутствовала какая-то тайна, а в воздухе витала легенда о том, кто были наши пращуры, и кто является основателем нашего рода.
       При этом и мой отец - Константинов Ефим Иванович, и дед - Константинов Иван Петрович, не раскрывая этой тайны, с особой гордостью подчеркивали, что основателем нашего рода был Константин Константинович Константинов. Дальше наступало молчание. О том, кем был этот человек, чем занимался, и какой его жизненный путь, никто не произносил больше ни слова. Вызывал у меня много вопросов хранящийся в нашем доме сундук с царскими вензелями, изувеченный немецкой авиабомбой во время Великой Отечественной войны. В этом сундуке хранились старинные книги, которые систематически перечитывал мой дед. Вызывала у меня удивление и бытовавшая в нашей семье легенда о том, что в нашем роду были лица и княжеского титула, что еще больше возбуждало мое любопытство и стремление раскрыть эти семейные тайны. В этой связи вопросов к отцу и деду у меня было немало, я часто им задавал их, но, увы, ни на один из них я не получил тогда вразумительного ответа. Теперь я их понимаю. Это были 50-е годы прошлого столетия. Время расцвета культа личности И. В. Сталина, послевоенной разрухи и голода. Было не до титулов и не до званий, тем более, дворянских, и мои родители и дед Иван это хорошо понимали. Поэтому и хранили глубокое молчание. Единственное, что я запомнил - это доверительные беседы моего отца с дедом на политические темы. Конечно, делали они это так, чтобы я не слышал. Но меня не так-то просто было провести. С детских лет я был эдаким пронырой и пытался всегда быть в курсе всех дел. Я часто слышал, как и отец, и дед неизменно отрицательно относились к существующему в СССР строю и предрекали ему неминуемую гибель. И когда это произошло в 90-х годах прошлого столетия, это даже не вызвало у меня никакого удивления, так как гибель советской власти предсказывали мои отец и дед почти за пятьдесят лет до того, как это произошло в реальной жизни. Вызывало у меня некоторое удивление и поведение моих родителей. В них всегда была заметна внутренняя культура, какая-то одухотворенность, снисходительность к слабостям других и много жизненного юмора. Ни разу в жизни я не видел ни своего отца, ни деда в нетрезвом состоянии, сквернословящими в компании знакомых или приятелей. Никаких послаблений они себе не позволяли, а все свободное от хозяйственных забот время посвящали чтению книг, газет, журналов. Так что наша квартира была больше похожа на избу-читальню, чем просто на семейное прибежище. Повзрослев, научившись писать и читать, я также приобщился к этому роду занятия и стал заядлым книгочеем. Отец и дед, несмотря на огромную тягу к знаниям, больших высот в науке так и не достигли. Сыновьям и внукам тех, кто был раскулачен в 30-е годы по полной программе, путь в науку был закрыт. Об этом позаботилась как сама власть, так и "благожелатели"-соседи, по доносам которых отца и его братьев исключали из ВУЗов, как неблагонадежных. А что стремление к учебе существовало, свидетельствует такой факт.
       Однажды у нас в гостях был одноклассник по училищу землемеров, которое отцу удалось закончить, Степан Завирюха. Он, даже по прошествии многих лет, не без зависти, рассказал, как моему отцу на выпускном вечере директор училища вручил все бывшие в одном экземпляре учебники с дарственной надписью, как лучшему ученику.
       Семейные тайны и легенды так меня заинтересовали и заворожили, что я всю свою жизнь посвятил сбору сведений о моем генеалогическом древе. А когда отец, наконец-то, рассказал мне о том, что наш пращур - Константинов К. К., был генералом царской армии и одним из первых создателей в Росси ракет и ракетных двигателей, я утроил свои усилия в поисковой работе. Однако, документальных материалов о моих пращурах удалось добыть немного. Архивы "Крепости" в г. Кировограде почти полностью сгорели во время Великой Отечественной войны. Не сохранилось никаких архивных документов о существовании вокруг г. Елисаветграда (Кировограда) военных поселений, таких как 7-я рота, 8-я рота, 10-я рота и т. д., где проживала семья Константинова К. К. Дома, в которых жил генерал по ул. Разъезжей N3 в Санкт-Петербурге и ул. Купеческой N18 в г. Николаеве, тоже не сохранились. Здания ракетного завода в г. Николаеве были разрушены, а о его существовании напоминает лишь район Ракетное урочище. Советская власть потрудилась и над биографией К. К. Константинова, запустив легенду о том, что его отцом был купец 2-ой гильдии. А чтобы хотя бы в какой-то степени уменьшить число белых пятен в моей родословной, я решил написать книгу, изложив в ней все то, что было мною собрано. Начиная писать свою автобиографию, я все собранные мною материалы о моих пращурах объединил с описанием своей собственной жизни, надеясь пробудить у читателя интерес к написанному мною.
       Преследуя эту цель, я поделился секретами своей, более чем успешной, на мой взгляд, тридцатилетней медицинской практики и сделал попытку как можно подробнее рассказать о своих пращурах - о генерале Константине Константиновиче Константинове, и, как было мною установлено позже, его отце - цесаревиче, великом князе Константине Павловиче Романове, незаконнорожденным сыном которого был знаменитый генерал. Как мне это удалось, судить вам, уважаемые читатели. А непосредственным поводом, который подтолкнул меня взяться "за перо", было следующее. Как-то, рыская в сети Интернета летом 1999 года, я нашел довольно большую статью об одном из первых русских изобретателей ракет генерале царской армии Константинове Константине Константиновиче. Внимательно изучив эти материалы, я с удивлением обнаружил, что жизнь этого человека мне удивительно знакома. Вспомнил, что я уже читал книгу о генерале Константинове К. К., когда был старостой исторического кружка в Кировоградской средней школе N6. Я удвоил усилия в поиске материалов об этом человеке. Чем больше я накапливал сведений о его жизни, тем больше убеждался в том, что речь идет о моем далеком пращуре, о котором мне в свое время рассказывали мой отец и дед. Вспомнились и сундук с царскими вензелями полный старинных книг, и неуклюжие попытки моего деда рассказать все, что он знал о своей родне. Большую помощь в сборе сведений о генерале Константинове К. К. мне оказал мой брат - житель города Кировограда Константинов Анатолий Максимович, который самостоятельно, еще ничего не зная о моих исследованиях, также начал сбор материалов о нашей родословной. И преуспел в этом. Он не только сообщил мне много ценной информации о наших пращурах, но и восстановил в полном объеме все наше генеалогическое древо, начиная от начала XIX века и до наших дней. Картина получилась очень впечатляющей, и это еще больше пробудило во мне желание довести начатое дело до конца.
       Некоторую помощь в сборе сведений о наших пращурах оказала моя сестра - Константинова Любовь Владимировна, 1936 года рождения, кандидат биологических наук, в настоящее время пенсионерка, проживает в г. Кировограде, а также сотрудники областных архивов и краеведческих музеев городов Николаева, Херсона и Кировограда, за что я им благодарен.
       Особую благодарность хочу выразить моему племяннику - жителю г. Москвы, Константинову Дмитрию Александровичу, который внес большую лепту в этот поиск. Он впервые добыл материалы, используя Интернет и архивы гг. Санкт-Петербурга и Москвы о том, что генерал Константинов К.К. был незаконнорожденным сыном цесаревича Константина Павловича Романова и французской актрисы Анны Клары де Лоран.
       Это еще более подтолкнуло меня к написанию своей автобиографии. Сыграло роль и еще одно обстоятельство при решении написать эту книгу. Как специалист в области восточной медицины и практикующий врач-фитотерапевт, а также как писатель, я получаю много писем от своих пациентов и читателей с просьбой написать все о моей семье, жизненном пути и о моем медицинском кредо, - что я и сделал с большим удовольствием.
       В книге, которую Вы держите в руках, уважаемые читатели, я не претендую ни на абсолютную истину, ни на документальность изложенного. При ее написании я был больше всего озабочен тем, чтобы чтение книги было увлекательным и интересным, а главное, настраивало читателя на философский лад и заставляло задуматься о собственной судьбе.
      
      
      

    Второе рождение

      
       Один из зимних дней теперь уже далекого военного 1943 года выдался особенно хмурым. Вторую неделю погожие дни чередовались со снежными бурями. Ветер иногда достигал такой силы, что казалось, вот-вот снесет ветхие, прохудившиеся соломенные крыши неказистых избушек села Лозоватовка Компанейского района на Кировоградщине. Потухшие от дождя и снега черноземы Кировоградщины не выдерживали военных невзгод, тяжести орудий и иной немецкой военной техники, которая беспрерывными потоками двигалась вначале на Восток, навстречу своей окончательной гибели, а затем то, что от нее осталось - на Запад. Здесь, на этом участке будущего фронта, предстояли тяжелые бои с большим количеством танков и артиллерии. Сторонний наблюдатель, если бы заглянул в окно одной из таких невзрачных под соломой "шевченковских хат", что стояла на окраине Лозоватовки, то увидел бы такую картину. В горнице, единственной комнате этой хаты, в центре стоял довольно большой стол, накрытый белой простыней. На столе стояла самодельная лампа - сплюснутый по краям патрон от большого снаряда с вдавленным фитилем, которая яростно коптила в итак уже закопченный потолок. За столом трапезничали четверо немцев: трое военных и одно гражданское лицо. Хозяйка дома, моя бабушка, еще не старая сорокалетняя женщина по имени Агафия, по требованию немцев, скрепя сердце, подавала на стол разные блюда (печеная картошка, ряженка, зажаренные двое курей, которых немцы принесли с собой и приказали их зажарить, различные соленья). Огромный штоф мутного самогона, стоящий рядом со снедью, говорил о том, что немцы, как у себя дома, расположились всерьез и надолго. Пока шло это обычное гулянье, а оно продолжалось уже часа четыре, ничто не предвещало грозовых туч, которые вот-вот нахлынут на хозяев этой хаты.
       В это же время по квартире неустанно сновал внук хозяйки - двухлетний, не по возрасту сноровистый, пострел по имени Владимир. Он то залезал под стол, за которым пьянствовали немцы, то вскарабкивался на печь, где скрывался от угона в Германию четырнадцатилетний сын хозяйки Иван. У него был декомпенсированный порок сердца, и это было трагедией для всей семьи. Но немцы, если бы его нашли, вряд ли стали бы интересоваться его состоянием здоровья. Поэтому приходилось все время скрываться. С ним-то и общался мальчик, когда залезал на печь. Но немцы не обращали на него никакого внимания. Хорошая закуска, выпивка, веселый смех, а затем и игра на губных гармошках сентиментальных немецких песен - таков, казалось, был счастливый ход этой пирушки. Если бы не одно но...
       Пострел Владимир облюбовал полевые сумки всех троих военных, выпотрошил их и, сидя на глиняном полу, с огромным усердием рвал содержащиеся в них документы. Да еще на мелкие-премелкие кусочки. Вначале, увидев такую картину, немцы остолбенели от неожиданного поворота событий, в результате которых были порваны их документы, и просто потеряли дар речи. А малыш продолжал свое черное дело, сидя на полу.
       Когда немцы пришли в себя, один из военных немцев вырвал у малыша сумки, выхватил пистолет, взвел курок и, что-то яростно выкрикивая, навел на мальца. Агафия рухнула ему в ноги и, обхватив его колени, со слезами и причитаниями молила пощадить несмышленыша. Немцы никак не могли прийти в себя. Заступился за маленького Владимира немец в гражданской форме одежды. Затем, ругаясь и чертыхаясь, они быстро оделись и покинули хату, так и не наказав малыша за тяжкий проступок. Этим малышом был я - автор этой книги.
       Так для меня закончился один из множества моментов в моей богатой приключениями жизни, когда она, эта жизнь, висела на тонкой-тонкой волосинке.
       А теперь на том, как в дальнейшем сложилась моя жизнь, я хочу остановиться более подробно. Теперь меня уже смело можно было назвать "баловнем судьбы". Ведь известно, что уцелел и в очень непростой ситуации.
       Я родился 14 марта 1941 года в городе Кировограде в семье коммунального служащего. Через несколько месяцев после моего рождения началась война, и мать вместе со мной переехала жить к своей матери (моей бабушке) Агафии в село Лозоватка Кировоградской области. Отец Ефим Иванович в первые дни войны ушел на фронт и находился в действующей армии до своего ранения. После длительного лечения в госпиталях он получил инвалидность и был из армии демобилизован в 1944 году. Осколком отцу полностью раздробило кисть левой руки, да на такие мелкие кусочки, что они периодически выходили из этой раны почти двадцать лет. Надо было жить, работать, содержать семью. И мои родители - и отец, и мать Анастасия Семеновна - были готовы к тяжелому, мало оплачиваемому изнурительному труду для жизнеобеспечения семьи.
       В 1944 г. наше семейство возвратилось после ухода немцев на жительство в г. Кировоград, район Арнаутово, где мы до войны жили в большом на две семьи (жил брат отца со своей семьей) одноэтажном доме, напоминающем флигель. Но, возвратившись, прожили в нем недолго. Летом 1945 г. отец с матерью купили большую трехкомнатную квартиру в одноэтажном особняке на трех хозяев по улице Алексеевской, 48. Комнаты были с высокими потолками, с лепкой, с деревянными, хорошо выкрашенными полами и большими окнами. Этот дом и квартира, в которой мы жили после войны, сохранились до настоящего времени. Во время пребывания в Кировограде у своей матери в 2002 г., я в один из погожих дней, посетил места, где прошли мои детские годы. К моему удивлению, дом, благодаря хорошему уходу современных хозяев, стоял такой же, каким я его запомнил более пятидесяти лет назад. Это навеяло на меня грустные воспоминания. Перед глазами промелькнуло и давно ушедшее детство, и начало школьных будней, и вся та нелегкая в материальном плане жизнь, которая выпала на долю людей в послевоенный период.
       Хотя мы жили в городе, семье приходилось заниматься и сельским хозяйством. Сколько себя помню, все лето мы всей семьей колготились то на огородах, которых мы набирали до пятидесяти соток, то на левадах, расположенных в пойме реки Ингул. Выращивали в основном картошку, огурцы и помидоры. Рядом с домом построили сарай, в котором держали две-три свиньи, корову, а когда ее продали, то держали коз. Задача по обеспечению кормом этого подсобного хозяйства ложилась полностью на одного меня. В мои обязанности входило заготовлять ежедневно в летние месяцы два огромных мешка травы лободы, которую подавали скотине в различных вариантах - и свежую, и запаренную, и вареную с различными добавками: картофелем, кукурузой, иными крупами. И, конечно, пасти скотину.
       Запомнилось мне это время огромными массами инвалидов на инвалидных колясках, а чаще на подшипниковых низеньких тачанках или костылях. Их истошные крики, зазывающие клиентов: "Ножи - ножницы!" или "Порошки от мух, от блох, от тараканов!", - иногда и сейчас мне снятся по ночам. Да огромные очереди за хлебом, заполучить который по карточкам можно было, только отстояв в очереди часов 5 или 6. Все это было... было... было...
       Молодым людям сейчас трудно даже представить, что в областном центре в г. Кировограде в 50-е годы основная масса людей не только не пользовались такими благами цивилизации как газ, электричество, телефон, холодильник, но даже - водопровод. Хотя мы жили в самом центре города, воду приходилось носить из колодца, расположенного в трех кварталах от нашего дома. А история с вечерним освещением комнат была такова. Вначале был патрон снаряда, сплющенный на конце, с вставленным фитилем, затем керосиновая лампа, а уже затем и электричество, появившееся у нас в квартире в начале 50-ых годов. Это была огромная, несказанная радость! Жизнь, в общем-то, протекала монотонно, однообразно, без всяких, даже маленьких, приятных элементарных новостей. Как только я научился читать, я начал собирать свою первую библиотеку. Этому начинанию в большой степени способствовало то, что с нами вместе проживал мой дед по отцу, Иван Петрович, - человек образованный и начитанный.
       Но все по порядку. Вначале о моих родителях. Моя мать, Анастасия Семеновна, всю жизнь была домохозяйкой и занималась воспитанием своих четырех сыновей. Но кроме этой обязанности, у нее была и другая. Она была классной швеей-надомницей, и, фактически, все экономическое благополучие семьи легло на ее плечи. Отец - Константинов Ефим Иванович, инвалид Великой Отечественной войны до самой пенсии проработал в системе горкоммунхоза, заведуя городскими складами. Работа у него была нетяжелая, поэтому весь остаток невостребованной на работе энергии уходил у него в основном на наше домашнее подсобное хозяйство.
       В детские годы я был эдаким пронырой, мне все надо было знать и участвовать во всех семейных делах. Редко когда мои родители могли уйти из дому по делам, даже ранним летним утром, в 5-6 часов, чтобы я проспал, не услышал их сборов и не попытался присоединиться к ним. Если же мне это не удавалось, я оставался дома со своим дедом Иваном и тяжело больным родным братом моей матери, тоже Иваном, о котором я упоминал выше. Они проживали в нашей семье до самой смерти обоих в 1953 году. Когда мой дед в 1945 году переехал к нам на жительство из пригорода г. Кировограда Арнаутово на улицу Алексеевскую, 48, у него с собой не было никакого имущества, кроме сундука, в котором он хранил несколько десятков книг. Но это был не простой сундук, а увенчанный по бокам золотыми двуглавыми орлами объемный деревянный ларь, довольно таки сильно пострадавший во время войны от взрыва немецкой авиабомбы. Дед кое-как его починил, используя все свое столярное мастерство. В этом сундуке-ларе хранились очень ценные старинные книги, доставшиеся ему, с его слов, по наследству от его родственников. Все книги, и те, что были без обложек, и те, что были в старинных переплетах, перечитывались ним множество раз. Это были книги по русской военной истории, такие как "О том, как росло Московское княжество и сделалось Русским царством", Москва, 1866 год; "Повести и рассказы Жюля Верна", Санкт-Петербург, 1865 год; "Смутное время Московского государства", Москва, 1869; и другие.
       Содержание прочитанного мой дед Иван Петрович очень подробно мне рассказывал, но от кого по наследству перешли к нему сундук и его содержимое, он мне так и не сообщил. Очевидно, что-то такое его останавливало, что он так и не решился на откровенный разговор со своим любопытным внуком. Зато дед, когда я был совсем еще мальчуганом, рассказывал мне множество известных ему исторических эпизодов о героях Полтавского и Бородинского сражений, о запорожских казаках и их морских походах на своих знаменитых чайках на басурман. Любимым героем деда был Тарас Бульба и его героические подвиги во славу Украины. Единственное, что мне, двенадцатилетнему мальчугану, удалось выведать у деда о своих пращурах, так это то, что основателем нашего рода был Константинов Константин Константинович - человек очень образованный, талантливый и в свое время довольно хорошо известный. Большего от деда мне узнать ничего не удалось. Я помню только ответ на мой вопрос, кто был К. К. Константинов, и кем он нам приходится? "Когда ты вырастешь, то тогда я тебе все подробно расскажу об истории нашего рода, и кто были наши пращуры". Но внезапная смерть в 1953 году от ущемившейся грыжи разрушила все его планы по информированию своего внука. Это сделал мой отец - Ефим Иванович, но уже позже, когда мне был 31 год, и я служил офицером в пограничных войсках бывшего СССР. На этом более подробно я остановлюсь ниже. Разговоры с дедом твердо засели в моей памяти.
       К десяти годам у меня твердо сложился стереотип моих увлечений, который, можно сказать, сопутствовал мне всю мою жизнь.
       На первом месте - книголюбие. За свою жизнь я собрал три довольно большие библиотеки. Часть книг пропала, но те, что остались, влились в мою самую последнюю библиотеку, которая сейчас насчитывает более пяти тысяч томов.
       На втором месте - любовь к медицине и истории. Это постарались мои отец, дед и мать. Отец и дед привили мне любовь к истории, мать - к медицине, особенно к фитотерапии, которой она увлекалась и хорошо в ней разбиралась.
       Но все же самой сильной моей страстью, которая прошла через всю мою жизнь, был театр.
      
      

    Школьные годы

      
       В жизни, наверное, каждого человека имеют место какая-то хорошая непредвиденная встреча, необычный случай или вообще фактор везения, которые иногда играют огромную, я бы даже сказал, судьбоносную роль.
       У меня же все наоборот. События всей моей жизни как бы вытекают одно из другого. Новый этап как бы зреет внутри старого, того, что уже в прошлом, и проявляется во времени не сразу, а постепенно, давая мне шанс самому как бы подтолкнуть то или иное событие. И так вся моя жизнь, как запутанный клубок, который, не смотря ни на какие жизненные препятствия, удалось распутать. Сказать, что этот процесс распутывания шел далеко непросто, значит не сказать ничего. Еще в детские, очень тяжелые в материальном отношении годы, я пытался, конечно, с учетом возможностей скудного семейного бюджета, посещать концерты заезжих артистов, а также театр и кино. Но и сам я был не промах. На другой день после такого посещения пытался дома, оставаясь наедине с собой, разыгрывать сцены, перевоплощаясь в героев, увиденных накануне. Как известно, телевидения в то время не было, а посещать кинотеатр или концертный зал удавалось один, от силы два-три раза в месяц. Связь с большим искусством осуществлялась в основном через большой черный круг, который в семье называли кратко, но емко - "тарелка", то есть наша домашняя радиоточка.
       И если меня сейчас спрашивают, кто на меня имел самое большое влияние в детские годы, я однозначно ответить не могу. Но именно родителям и прекрасным учителям, а также огромному количеству прочитанных книг, я обязан тем, что мой характер, общительный, но склонный к самоуглублению и различного рода импровизациям и мысленным перевоплощениям, с полным отрицанием коллективных инстинктов, формировался как бы целеустремленно и предсказуемо. Никто из соседей не видел меня праздношатающимся в компании моих сверстников, да еще и с сигаретой во рту и ножичком за пазухой. А ведь это было тяжелейшее послевоенное время, когда сиротство было таким же распространенным явлением, как и инвалидность. И когда я вспоминаю послевоенный Кировоград, а это 1945-1951 гг., перед глазами стоят ватаги бездомных оборванных босяков, особенно на окраинах города, таких как Балка, Чечеры, Госпиталь, Кущевка, Мотузянка.
       Поэтому вырваться из этого кошмара бедности, разжать тиски обыденности, стать счастливым героем хотя бы какой-то истории или значительного события, можно было только перевоплотившись мысленно в этого героя, совершив вместе с ним воображаемое путешествие во времени и пространстве. Материалом для таких перевоплощений, для такого лицедейства, стали для меня герои Шекспира, Мольера, Расина, Пушкина, Островского. А если добавить, что в доме во все времена была достаточно большая библиотека, постоянно пополняемая всеми членами семьи даже с учетом скромного материального достатка, то можно понять, с каким благоговением я смотрел на тома целой плеяды величайших драматургов и писателей, на корешки, которые соблазнительно выглядывали из-за стеклянных дверок книжного шкафа и простеньких этажерок.
       А по сему, как только родители уходили, я, оставаясь вдвоем со своим младшим братом Александром, приступал к розыгрышу различных сценических действ, где я выступал, как правило, в роли трагического героя. Публику мне полностью заменял мой спокойный молчаливый братик, рано ушедший из жизни в результате трагической, можно сказать, роковой ошибки хирурга Кировоградской областной больницы Бердичевского, который не смог правильно поставить диагноз. Вследствие чего у брата, после того, как лопнул гнойный аппендицит, открылся обширный перитонит, и он умер, так и не дожив до своего совершеннолетия. Фамилию этого врача наша семья запомнила навсегда. Эта трагедия случилась в июле 1953 года.
       Смерть брата была таким ударом для нашей семьи, что даже сейчас, когда я вспоминаю эти страшные дни, у меня по телу бежит дрожь. И я содрогаюсь от жалости, что семилетний мальчик, цветущий, здоровый, прекрасный телом и душой, на пороге жизни, ушел из нее по причине нелепой, непростительной ошибки этого, извините за резкость, хирурга-коновала. Вот почему я в своей медицинской практике придаю огромное, главенствующее значение диагностике. К сожалению, даже одна диагностическая ошибка врача, в особенности хирурга, не имеет никаких оправданий, и если он спас многие сотни людей, одна-единственная смерть по его вине перечеркнет все его прежние достижения на ниве медицины. Это мое глубокое убеждение и я останусь верным ему до конца своей жизни.
       А вскоре у нас произошло пополнение семейства. В 1955 году родился мой средний брат Юрий, а в 1956 г. - младший, Александр. Эти события в корне изменили мою жизнь, так как теперь главная забота по уходу за малышами легла на меня. И я с ней справился с честью. В настоящее время оба моих брата живут в Москве, имеют семьи, занимаются бизнесом.
       С детских лет и почти всю оставшуюся жизнь я принимал участие в художественной самодеятельности; участвовал во всех школьных олимпиадах, на которых неизменно получал памятные призы (книги, альбомы, принадлежности для рисования и т. д.). Я был постоянным конферансье на всех школьных вечерах-концертах, которые в то время проводились систематически. Учился я в средней школе N6 г. Кировограда, которую закончил в 1958 году. Это была образцово-показательная школа. Она и сейчас существует, но располагается теперь уже в новом здании в самом центре Кировограда по ул. Карла Маркса в двух шагах от центральной городской площади имени С.М. Кирова.
       В то время директором этой школы был прекрасный педагог и выдающийся организатор - Петр Дмитриевич Еремин. И хотя у меня наряду с любимыми предметами были и нелюбимые, как, впрочем, и учителя, но знания, полученные в школе по гуманитарным дисциплинам, были настолько глубокими, всесторонними и основательными, что и сейчас помогают мне в моей литературной деятельности. Приведу один пример. По русской литературе, которую в нашем классе преподавала Задиянюк Ольга Николаевна, для того, чтобы написать сочинение на тему "Образ Печорина", я использовал столько материала, что сочинение получилось объемом в две школьные тетради.
       В школе заставляли думать, творить, фантазировать. Из стен этой школы вышло много замечательных людей - прекрасных профессионалов своего дела. Так, мой путь пересекся уже, правда, более чем через тридцать лет, с замечательным человеком, моей бывшей одноклассницей, доктором медицинских наук, врачом-педиатром - Иванченко Людмилой Ивановной (девичья фамилия Гребенюк). По моей инициативе она в 1992-1994 гг. принимала участие в реализации программы "Реабилитация" - лечение и реабилитация детей г. Славутича, пострадавших от аварии на ЧАЭС.
       В 1956-1958 гг. по инициативе директора школы Еремина П.Д., в порядке шефской помощи, под руководством артиста Русского Драматического Театра народного артиста Украины Г. Рябовола на базе нашего класса была организована театральная студия. За два года ее существования под его началом, нашим творческим коллективом была осуществлена постановка нескольких пьес. Особенно большой резонанс в городе вызвала постановка пьесы А. Корнейчука "Гибель эскадры", где я играл роль комиссара, умирающего на сцене в конце первой части. Успех был так велик, что об этом даже писала местная пресса. Мы чувствовали себя не только артистами, но и настоящими героями.
       Театр был и остается моей настоящей страстью до настоящего времени. Я считаю себя театралом, любителем театральных подмостков, и лет до 45 являлся постоянным участником всех концертов, монтажей, КВНов и постановок, в которых мне предлагалась та или иная роль. С раннего детства я постоянно, по мере возможности, старался попасть на представления двух существующих в Кировограде театров - Русского драматического и Украинского областного музыкально-драматического театра им. М.Л. Кропивницкого. Этому способствовало еще и то, что наша соседка по дому работала кассиром в Русском драматическом театре и очень часто приглашала меня на бесплатные театральные представления, за что я был ей несказанно благодарен.
       Наш руководитель студии Г. Рябовол был очень талантливый артист и режиссер, и мы старались изо всех сил, чтобы оправдать оказанное нам доверие.
       А теперь перенесемся в далекий 1958 год. В январе, во время школьных каникул, кажется, это было 7 января, в Кировоградской областной филармонии, которая была недавно построена, была запланирована показательная постановка пьесы А. Корнейчука "Гибель эскадры". В качестве зрителей был приглашен партийный актив города, учителя нашей школы, члены гороно и облоно в полном составе. Новое здание филармонии, торжественная обстановка, солидная публика, играющий до начала постановки и в ее перерывах оркестр филармонии - все это создавало в моей душе да и в душах моих коллег, участников спектакля, такой подъем, такую колоссальную энергетику, что начало спектакля повергло замерших в зале зрителей в восхищение. Ведь участниками этого сценического действа были всего лишь ученики десятых классов нашей школы. В конце первого акта мой герой умирал со словами: "Сыграй, браток, о кочегаре старому кочегару". Когда умирающий комиссар под музыку запел: "Раскинулось море широко...",- весь зал рыдал, а затем, уже стоя, неистово аплодировал. Когда я это увидел, в моей душе было столько радости за то, что нам, школьникам, удалось проникнуть в души сидящих в зале, в общем уже немолодых людей и вызвать такую непосредственную, очень сильную эмоциональную реакцию, что казалось, будто у меня выросли крылья, и в будущем я смогу стать великим, нет, самым великим, актером. Но не вышло, актером, к сожалению, я так и не стал. Очевидно, судьба готовила мне совсем иную стезю. В 1957 году, по инициативе директора школы, преподавателя истории П.Д. Еремина в нашей школе создается исторический кружок, старостой которого избрали меня. Первое же заседание кружка я посвятил теме "История города Кировограда и Кировоградщины". Доклад на эту тему я подготовил и озвучил на заседании кружка через год после его создания. Ровно столько потребовалось мне времени на его подготовку. В процессе изучения множества первоисточников по истории этого степного края, мною были добыты материалы о том, что город Кировоград возник в 1752 году как Елисаветградская военная крепость для защиты южных границ России от нападения татар. С 1775 года крепость стала именоваться городом Елисаветградом, который с 1865 года входил в состав Херсонской губернии. В первой половине XIX столетия весь этот район превратился в военное поселение, а его жители - в селян-поселенцев, что на несколько десятилетий затормозило его экономическое и культурное развитие. Ведь в их обязанности входило не только обрабатывать землю, но и нести сторожевую службу. На остальное времени никогда не хватало. Здесь даже села вокруг "крепости", находящейся в самом центре города Елисаветграда, имели военные названия: "Седьмая рота", "Восьмая рота", "Десятая рота". Местность, где жил я и мои родители, до войны называлась Арнаутово (здесь размещался в XIX столетии полк арнаутов). В крепости, после окончания ее строительства, было установлено несколько батарей тяжелых орудий. На ее территории располагались также учебные артиллерийские стрельбища, на которых испытывались новые образцы орудий и только зарождающейся в России военной ракетной техники.
       Наш директор школы П.Д. Еремин во время Великой Отечественной войны был артиллеристом и командовал батареей гаубиц. На заседании нашего кружка, а чаще на уроках истории, которые он у нас преподавал, он очень любил рассказывать о самых напряженных моментах великих сражений под Москвой, Сталинградом и на Курской Дуге, в которых он был непосредственным участником. И даже если он немножко во время своих рассказов и "перегибал палку", распаляясь от своих еще и не очень далеких воспоминаний, то мы, его ученики, ему это прощали, так как искренне его любили и уважали. Будучи до глубины души артиллеристом, Петр Дмитриевич любил рассказы и о славном пути, который прошла русская артиллерия за период своего существования. Особенно много и с восторгом он рассказывал, как истинный артиллерист, о родоначальнике русской ракетной техники, генерале царской армии, артиллеристе Константинове Константине Константиновиче. А однажды он принес на заседание исторического кружка книжку, которая так и называлась: "Константинов Константин Иванович". Автор: А.В. Хромой. М. 1951г. С озорством, прищурившись, он вручил эту книжку мне и сказал: "Вот, вручаю тебе жизнеописание человека, который стоял у истоков российской ракетной техники. Это твой однофамилец", - подчеркнул он, обращаясь ко мне, - "и я думаю, тебе будет интересно ознакомиться с жизнедеятельностью этого великого человека. Тем более, это будет интересно еще и потому, что свои новые образцы орудий и первые ракетные установки он испытывал на артиллерийских стрельбищах в "Крепости", расположенной у нас, в г. Кировограде". Я с благодарностью взял эту книгу из рук своего уважаемого наставника.
       Книга содержала довольно подробный обзор жизни и деятельности одного из замечательных русских изобретателей и ученых XIX столетия Константина Ивановича Константинова. Книга имела целью восстановить приоритет России в областях приборостроения, автоматики и ракетной техники, в которых Константинову принадлежит по праву роль пионера и первооткрывателя. Я внимательно ее изучил, и на ней фактически и был построен мой доклад на заседании исторического кружка. Хотя, как потом мне удалось выяснить, в книге отчество генерала - Константинович на Иванович было, вместе с другими вехами в его биографии, изменено.

    Я - студент медик

      
       В нашей семье из-за тяжелой болезни с 1945 г. до конца своей жизни (умер в 1953 г.) постоянно проживал родной брат матери - мой дядя Иван Семенович, о котором я ранее уже упоминал. Когда он умер, ему было всего 23 года. Диагноз его болезни - декомпенсированный порок сердца. В четырнадцатилетнем возрасте он попал во время войны под бомбежку. А было это так. Он ехал на подводе, в которую была запряжена пара лошадей. Когда немецкие самолеты начали сбрасывать бомбы, лошади испугались и понесли. От сильного испуга и падения с подводы у парня началось сильное сердцебиение, и сердце как будто бы вылетало из груди. Так началась эта страшная болезнь, которая, в конечном счете, и свела его в могилу. После войны Иван Семенович получил первую группу инвалидности и переехал из с. Лозоватки жить к нам. Периодически два-три раза в год он по одному месяцу находился на лечении в госпитале инвалидов Великой Отечественной войны. Я ежедневно по два-три часа в день беспрерывно находился у его постели: подавал ему воду, помогал подняться и сесть на кровати, приносил еду, а иногда, когда ему было особенно плохо, и кормил его!
       А однажды произошло следующее. Был обеденный перерыв. В коридоре госпиталя не было ни медсестер, ни врачей. А моему дяде стало плохо. Он стал задыхаться, а каждый слышимый мною удар его сердца молотом отдавался в моем мозгу. Выглянув в коридор и никого не увидев, я поудобнее усадил Ивана Семеновича на кровати, дал ему немного воды. Смочил холодной водой полотенце, приложил его к груди и начал очень осторожно массировать его шею и темя. Постепенно боль в сердце прошла, и больному стало лучше. С тех пор Иван Семенович начал относиться ко мне с большим доверием и теплотой и всегда просил подольше побыть с ним в палате.
       Делал я это инстинктивно, не осознавая, нравится мне это или нет, но мне это никогда не было в тягость. Я любил своего дядю, и когда он умер, я рыдал в своем безутешном горе. Кстати, плакали и все медсестры госпиталя, видя, как уходит из жизни молодой красивый парень, которому бы только жить да жить.
       Так, поневоле, с девятилетнего возраста началось мое знакомство с медициной. Каждодневные уроки траволечения со стороны моей матери Анастасии Семеновны, которая была талантливой целительницей-самоучкой, пребывание в сельской местности во время каникул в гостях у своей бабушки Агафии - все это сближало меня с природой и ее бесценными лекарственными кладовыми.
       Я очень любил комнатные растения. Постоянно за ними ухаживал, обменивался их отростками со своими одногодками, соседями по двору - мальчишками и девчонками. Они, глядя на меня, тоже увлеклись этим благородным занятием, и между нами даже возникло соперничество - у кого красивее тот или иной цветок, то или иное комнатное растение.
       Моя мать всячески поощряла мою увлеченность комнатными растениями и всегда старалась передать мне опыт их применения в лечебных целях.
       Свои знания она не только использовала в повседневной жизни семьи, при болезнях кого-либо из нас, но и делилась ними со мной, старалась привить мне любовь к растениям. Она всегда подчеркивала, что природа - это настоящая лечебница. Она заготавливала такие лекарственные растения, как чистотел, мята перечная, хвощ полевой, горец птичий и пижма. Эти травы не только присутствовали в нашей домашней аптеке, но и постоянно применялись нею при лечении заболевших членов семьи.
       Мать всегда заявляла: "Помните! Лечебница у нас находится на подоконнике", - имея в виду многие десятки комнатных лекарственных растений, которыми были заставлены вся наша квартира и свободные ниши в ней. Еще с детских лет от матери я усвоил, что самым полезным комнатным растением является морской (японский) лук, который в четырех больших глиняных вазонах стоял на кухонном подоконнике, на самом видном месте. Фактически это было лекарство от всех болезней. Ним мать лечила не только членов нашей семьи, но и многочисленных родственников и знакомых. Сваренным с сахаром японским луком мать успешно излечивала такие болезни, как водянка, различные виды доброкачественных опухолей, желтуху, бронхиты, желудочные заболевания и даже астму. Применяю его и я в своей медицинской практике. Но надо помнить, что японский морской лук ядовит, и не допустить передозировки.
       На второе место моя мать, Анастасия Семеновна, по лечебным свойствам ставила лавровшиню лекарственную, которую полюбил и я. Это декоративное лекарственное растение, которое и моя мать до самой своей смерти в 2003 году, и я постоянно выращиваем в комнатах. Мать пользовалась лечебными прелестями этого растения в основном при лечении нервной системы, как успокоительным средством. Я же использую его в основном при лечении гипертонии, эпилепсии, тяжелых поражениях вентиляционной системы. Мною используется в лечебной практике в основном порошок листьев лавровшины.
       Особенно я любил ухаживать за стоящим на подоконнике в моей комнате небольшим по высоте, с маленькими темно-зелеными листьями и нежно-белыми цветками, деревцом. Это - мирт. Довольно скромное растение; его очень почитали в Древней Греции. Оно было символом наивысшей власти и почета, а римляне посвятили это растение богине красоты - Венере.
       Еще с древних времен считали, что мирт обладает чудодейственными свойствами: возвращает молодость стареющим людям, восстанавливает иммунитет и предохраняет от инфекционных заболеваний. Мирт обладает фитонцидными свойствами и способствует очищению воздуха. Поэтому воздух в моей комнате всегда был чист и ароматен.
       В настоящее время я использую листья мирта в виде порошка. Беру бутылочку "Каберне", чайную ложку измельченных листьев мирта и полстакана меда. Настаиваю в темном месте в течение 13 дней. Принимать этот чудодейственный бальзам "вечной молодости и красоты" я рекомендую по 1 столовой ложке за 15 минут до еды.
       К таким же любимым мною комнатным растениям относятся цитрусовые, прекрасный шалфей, а также кактусы и агава. Мезгу натертых на терке листов агавы я использую при лечении радикулита, растирая соком отжатой мезги агавы пораженные части тела. Пользуюсь этим средством и я, как застарелый радикулитчик.
       Так постепенно, изо дня в день, из года в год вырисовывался тот контур интересов, который постепенно привел меня к желанной цели - посвятить свою жизнь служению медицине.
       Школьные годы быстро пролетели. Чтение интересных книг, футбол, посещение кино и театральных представлений - вот, что скрашивало серые будни. Кировоградская школа N6, которую я закончил, очень многое дала мне в гуманитарном плане. Мой аттестат зрелости пестрил пятерками по гуманитарным дисциплинам, поэтому и вопрос о том, куда идти учиться, был мною решен быстро и бесповоротно.
       На летние каникулы приехала моя двоюродная сестра Константинова Люба - студентка 4-го курса Львовского ветеринарного института, которая посоветовала мне поступать на учебу во Львове - столице Галиции. При этом она заявила, что красивее города у нас в Украине нет. Это город студенческий, молодежный, и я не пожалею ни при каком раскладе. Куда поступать, если везде в ВУЗах надо сдавать вступительные экзамены если не по математике, то по физике и химии. Но сестра предусмотрела и это и дала мне газету, по-моему "Львовская правда", в которой был объявлен набор в военизированную группу фельдшеров, которых специально готовили для бывшей Советской Армии. Государством предусматривалось массовое сокращение офицерского корпуса со средним медицинским образованием. Планировалось их заменить старшинами и сержантами срочной службы, окончившими гражданские средние медицинские училища. Сдавать надо было такие экзамены: сочинение по русскому языку и историю. Успешно сдав эти экзамены, я стал студентом Львовского медицинского училища N1, и был зачислен в одну из двух групп, которые готовили военных фельдшеров. Конкурсы в то время в ВУЗы были огромные. Шансов поступить в ВУЗ, не имея ни стажа, ни каких-либо иных преимуществ, у меня не было. Поэтому я считаю, что мой выбор был сделан правильно, и как показала дальнейшая жизнь - безошибочно. Итак, я студент. Когда я первый раз приехал во Львов в июле 1958 года для сдачи экзаменов, то был в полном восторге от этого города. После разбитого войной и в основном одноэтажного Кировограда, Львов был настоящей сказкой. Все мне нравилось в этом городе - и архитектура, и бурлящая студенческая жизнь, и отсутствие каких-либо экологически вредных производств на его территории. Нравились его сады, парки и скверы и вообще вся атмосфера спокойствия, солидности и уравновешенности, царящая в нем. Тогда, в далеком уже 1958 году, Львов насчитывал всего 300 тысяч жителей. Нового Львова еще не было и в помине. Поэтому мы, его население, были вполне удовлетворены и узкими улочками, и небольшими магазинами, и уютными кафе и ресторанами. Особенно мне и моему товарищу по комнате Эдуарду - студенту Львовского кинотехникума, с которым мы снимали жилье по ул. Горького, 24, нравились вечерние танцевальные клубы Львова - такие как клуб "Трамвайщик", "Рокс", "Швейник", "Милиции", "Дом ученых", "Стеколка" и другие, которые мы посещали каждые субботу и воскресенье. Нравились нам и львовские девушки, с которыми мы знакомились на танцах, а затем проводили с ними все свое свободное время.
       Будучи студентом Львовского мед. училища N1, я, кроме стипендии в 200 рублей (новыми, после реформы 1961 г., 20 рублей), из дому не получал никакой материальной поддержки. Поэтому мне, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь, приходилось подрабатывать ночью то санитаром на скорой помощи или в Львовской психоневрологической больнице (на ул. Кульпарковской), то на разгрузках кирпича и каустической соды на железнодорожном вокзале (хорошо платили - более 90 рублей старыми за ночь). Деньги у меня всегда были. Учился я хорошо, хотя, честно говоря, лекции не очень любил посещать. Зато практические занятия у меня вызывали массу восторга. Особенно я любил терапевтическую практику. Именно здесь, в непосредственном контакте с больными, я начал шлифовать самую основу основ медицины - диагностику. Тогда я и пришел к выводу, что с каким бы диагнозом пациент не находился в больнице, первопричиной его нынешнего болезненного состояния является перенесенное когда-то, может быть и 10-20 лет назад, и не долеченное инфекционно-простудно-вирусное заболевание: то ли грипп, то ли ангина, то ли бронхит и т.д. Эта убежденность уже тогда помогала мне правильно ставить не диагноз, который и так уже был поставлен, а определять истинные причины, которые в конечном итоге привели к тому болезненному состоянию, в котором находился тот или иной пациент. Это было для меня главнейшей задачей. В этом меня постоянно убеждал известный во Львове врач, который преподавал у нас курс терапии - доктор Бук. Он любил студентов и никогда не жалел времени для своих любознательных единомышленников.
       И еще я хотел бы продемонстрировать, как я тренировал свое воображение и врачебную интуиции на таких примерах. Я брал диагноз болезни, с которой я был абсолютно не знаком, и которую мы еще не изучали, и на основании ее симптомов пытался назначить самостоятельно наиболее эффективный, на мой взгляд, курс лечения. А затем сравнивал с тем, что было написано в учебнике. И чем чаще я проводил такие эксперименты, тем расхождения в моих методиках лечения и общепринятых сводились к минимуму. Или еще один пример. Я в учебнике по инфекционным заболеваниям произвольно выбирал одну из болезней, с которой я был не знаком, и которая была опасна в эпидемическом плане. Затем самостоятельно я описывал от себя все те мероприятия, которые, на мой взгляд, могли бы предупредить распространение этой болезни (например, брюшного тифа). Затем сравнивал все то, что я наметил предпринять в профилактическом плане по предотвращению распространения брюшного тифа, и то, что написано в учебнике. Эти сравнительные характеристики помогали мне мыслить творчески и нестандартно, что затем пригодилось мне в моей лечебной практике. Я обычно импровизировал, но моим главным лозунгом всегда был лозунг, являющийся святая святых медицины, - "НЕ НАВРЕДИ".
      
      

    Студент университета

      
       После окончания в июне 1960 года медицинского училища, я сразу же был призван на срочную службу в ряды Советской Армии бывшего СССР. Меня направили в военно-медицинскую школу в г. Славутиче. После ее окончания я получил звание сержанта и направление - начальником медицинского пункта танкового батальона 7 мотострелкового полка 24 железной дивизии, дислоцировавшегося в г. Львове по ул. Боженко. Учения в этом полку продолжались круглогодично, и только здесь я понял, что такое фунт лиха. Летом и зимой, осенью и весной наш полк на Яворовском полигоне совершенствовал свою боевую выучку. Я был все-таки не рядовым солдатом, а начальником медицинского пункта, сержантом, и то не могу сейчас без содрогания вспоминать это время, а представляете, каково было простому солдатику?! Из-за крайнего напряжения во время военных учений, которые проходили, как правило, с боевой стрельбой, в полку были потери личного состава (отравления угарным газом, переохлаждения, автокатастрофы, различные иные несчастные случаи). Зато редкие были случаи пьянок и дедовщины. Прошло два года, и меня переводят в г. Острог Ровенской области, на должность начальника аптеки, а затем, через 6 месяцев, начальника медицинского пункта отдельной войсковой части и присваивают воинское звание - старшина. Каждый день в течение 6 часов я вел прием больных. В медпункте других медицинских работников больше не было, кроме двух санитарных инструкторов-сверхсрочников. Именно в это время я научился не только качественно диагностировать болезни, но и лечить их. Именно здесь, в г. Остроге, я постиг, как надо "читать" кожу, видеть в ней отголоски внутренних патологий. Решающего успеха я добивался в тех случаях, когда сочетал разработанные мною противоаллергические методики с диетическим питанием, а также мазями и бальзамами. Этот комплекс мер и сейчас применяется мною при лечении многих хронических аллергодерматозов.
       Я научился прекрасно лечить фурункулез, карбункулез и грибковые поражения нижних конечностей, которые очень сильно донимали наших солдатиков. Используя соль и хлорную известь, а также жесткий контроль за качеством пищи, я добился того, что среди личного состава воинской части не было инфекционных болезней, эпидемий, отравлений и так далее.
       Профилактика, контроль за качеством и количеством пищи, а также за соблюдением санитарных норм личным составом и многое другое, позволило сократить уровень заболеваемости среди военнослужащих части.
       Несмотря на высокую требовательность, которую я проявлял к поварам, командирам отделений, я всегда пользовался у личного состава части уважением за профессионализм, чуткое отношение к ним и, особенно, за то, что питание личного состава было на должном уровне.
       Поэтому не удивительно, что на общем собрании нашей воинской части все военнослужащие проголосовали единогласно за предоставление мне права вступить в ВУЗ, не дожидаясь сроков демобилизации.
       И вот здесь-то и произошел первый фантастический, но совершенно оправданный, поворот в моей судьбе. Я успешно сдал экзамены и поступил на учебу, но не во Львовский мединститут, как это должно было произойти, а во Львовский университет им. Ивана Франка, на исторический факультет. Я уже писал, что у меня в детстве была наклонность к гуманитарным наукам. И только одна мысль, что мне придется сдавать вступительные экзамены в мединститут по физике и химии, вызывала у меня просто физическое отвращение.
       И, во-вторых, я привык прислушиваться к советам умных и знающих людей. Таким человеком в моих глазах был командир нашей 24 железной дивизии полковник, а впоследствии генерал, Самаркин.
       Как-то, выступая перед нами, он заявил, что учиться никогда не поздно. И что, не смотря на то, что ему уже около пятидесяти лет, он учится заочно на историческом факультете Львовского университета. Закончил он свое выступление перед нами такими словами: "Historia est magistra vita" - что в переводе с латыни - "история есть учительница жизни". И посоветовал тем, у кого есть склонность к гуманитарным наукам, заняться историей. А чтобы его слова звучали еще более убедительно, рекомендовал прочесть книгу английского лорда Болингброка "Письма об изучении и пользе истории". Он добавил, что именно после прочтения этого выдающегося памятника исторической мысли эпохи Просвещения первой половины XVIII века он решил стать историком. При этом добавил, что все видные политические деятели, чьи имена известны всему миру, или были историками, или увлекались историей.
       Эти слова Самаркина, которого любили в полку за интеллигентность, сдержанность, за уважительное отношение к рядовому солдату, засели у меня в памяти. И как только у меня появилась возможность приобрести этот памятник исторической мысли, я, уже проходя службу в г. Остроге, не только приобрел его за довольно крупную по тем временам сумму (25 рублей), но и несколько раз прочел.
       Рассуждая о прочитанном, я уже тогда склонялся к мысли, что человек, философствующий на исторические темы, то есть автор этой книги, обладает очень обширными знаниями и даром предвидения. Судите сами о его рассуждениях о роли первых лиц в государстве и вы поймете, что это напрямую касается нашего времени.
       Болингброк пишет, что "первое лицо в государстве, как только он занимает это место, должен управлять с самого первого момента своего вступления на должность главы государства, ибо уже первые его шаги на стезе правления создадут первое впечатление, как бы станут провозвестниками духа его правления. Первой его заботой должно стать очищение правительства и привлечение на службу честных, умных и достойных людей.
       Потому что, если у предшественника дела шли плохо, то можно представить себе, какой это был состав правительства. Это были, без сомнения, люди, стоящие у кормила власти и сумевшие своим авантюризмом, суетой и наглостью пролезть как можно скорее и проникнуть, как можно глубже, и в партийные интриги, и в управление государством ради одного - достижения своих корыстных целей. Это люди, которые и не помышляют больше ни о чем, кроме как "сколотить состояние".
       Если мы вдумаемся в смысл написанного, мы увидим, что как раз это те слова, которые мы можем, как трафарет, наложить на нашу действительность.
       В университете я учился очень легко. Участвовал в художественной самодеятельности, на многих университетских вечерах выступал в роли конферансье. Не порывал я и с медициной. Написанные мною три реферата на тему "История развития медицинских знаний от античности до нашего времени" получили положительную оценку кафедры и моего научного руководителя.
       Учась на стационаре ЛГУ, и, сдавая экзаменационные сессии на отлично, я получал повышенную стипендию, а это была немалая по тем временам сумма - 48 рублей. Кроме этого я подрабатывал в качестве фельдшера в студенческом ночном санатории-профилактории Львовской политехники, что вполне обеспечивало мое материальное благополучие. Ночные дежурства в санатории-профилактории я использовал для повышения уровня своих знаний. За это время я активно изучал памятники исторической мысли - сочинения таких древних авторов, как Плутарх, Фукидид, Арриан, Аппиан, Геродот и многих других. Не утратил я интереса и к медицине. Особенно большой интерес вызвали у меня трактаты по философии и медицине таких выдающихся ученых древности и средневековья, как Гиппократ (460-370 гг. до н. э.), Авиценна (980-1037гг.), Маймонид (1135-1204 гг.) и Парацельс (1493-1541 гг.). Их сочинения стали моими постоянными спутниками и друзьями. Это позволило мне с позиции историка соединить в единое целое историко-философскую концепцию развития медицинских знаний от древнейших времен до наших дней, найти то общее, что соединяет их в единое целое. Сейчас я не представлю себе врача, который был бы далек от истории медицины и всегда сопутствующей ей историко-философской мысли.
       После успешного окончания в 1967 году Львовского госуниверситета им. Ивана Франка, я был назначен, по рекомендации комитета комсомола университета, на должность заведующего орготделом Кировоградского городского комитета комсомола.
       Но проработал в этой должности всего три месяца. По моему согласию, в декабре 1967 года, был направлен на учебу на юридический факультет военного института в город Минск, который успешно закончил в 1969 году. В этом же году был направлен в пограничные войска офицером штаба 130 пограничного отряда Восточного Пограничного округа бывшего СССР, который дислоцировался в пгт Уч-Арал Алакольского района Алма-атинской области республики Казахстан.
      
      

    Судьбы крутой поворот

      
       Военный городок, куда я прибыл для прохождения дальнейшей службы и в котором дислоцировался 130 пограничный отряд Восточного пограничного округа бывшего СССР, располагался на отдаленной окраине Уч-Арала, на берегу быстрой горной речки Тентек, что в переводе с казахского означает то ли дурак, то ли балбес. Хотя оба перевода не звучат комплиментом для этой прекрасной горной реки, на самом деле местное население дало ей такое название за то, что во время весеннего половодья, когда в горах начинается таяние снегов, Тентек становится неуправляемым, непредсказуемым и ежегодно меняет свое русло. В летнюю жару эту реку нетрудно перейти вброд без специальных средств страховки, а в половодье на Тентек бывает страшно смотреть даже стоя на берегу. Но в тихую, солнечную и жаркую погоду нет ничего более замечательного, чем искупаться в его водах, которые, спустившись с гор, протекают несколько километров по абсолютной равнине и успевают нагреться до такой степени, что купание в такой чистой, прозрачной и теплой воде может заменить все блага цивилизации. А если учесть, что в этом районе выпадает осадков в год всего 200 миллиметров, а вокруг каменистая и щебнисто-глинистая пустыня, покрытая полынью и солянками, то значение Тентека вообще трудно переоценить, как и то, что рядом с военным городком пограничников, где мне предстояло жить и служить, располагался на самом берегу Тентека совхозный виноградник, протянувшийся по побережью на несколько километров. Перемешавшись с зарослями тугайного леса, этот виноградник придавал особое очарование окружающей местности.
       Военный городок был типовой и состоял из десятка разноэтажных зданий из белого кирпича. Две пятиэтажки предназначались для офицеров, прапорщиков и членов их семей. В остальных зданиях размещались: штаб и казармы для личного состава погранотряда, а также клуб, гостиница, офицерская и солдатская столовые, военторг, спортивный зал, медицинский пункт со стационаром на 25 коек, складские помещения.
       В начале 60-х годов, еще будучи студентом, мне представилась возможность посмотреть американский фильм "Лисы Аляски" о буднях американских летчиков, проживающих с семьями в военном городке на самом севере Американского континента. В этом фильме мне особенно понравилось, как была обустроена их жизнь и быт.
       Теперь, когда я, наконец, добрался до Уч-Арала, моему взору предстало что-то похожее на то, что я увидел в ранее просмотренном фильме. Особую прелесть военному городку придавал воинский порядок и чистота, царящая вокруг. Красочно оформленные витражи, разноцветные колонны и даже наглядная агитация пограничников вызывала восхищение, так как не было и тени казенщины, однообразия и идущего за ними вслед безобразия. Из штабных окон были хорошо видны в дымке каменные, абсолютно голые, серые гряды цепей горного хребта Кайкан, которые самой природой как бы были предназначены для того, чтобы служить защитной стеной от страшных бурь и ураганов, вырывающихся на просторы Казахстана из самых недр центральной Азии. Эти бури во все времена года - от 7 до 10 раз в месяц и продолжительностью от 2 до 3-4 часов, стали достопримечательностью моей жизни в этих краях. Это были досадные, но несущественные дополнения к тому, что я увидел, и что так радовало мое воображение. Несколько гроздей винограда к обеденному столу ежедневно, бассейн на свежем воздухе с проточной водой из Тентека, спортивный комплекс с несколькими футбольными и волейбольными площадками, почти триста солнечных дней в году, компенсировали неудобства от джунгарского ветродуя.
       Дома для офицерского состава и прапорщиков состояли из отдельных благоустроенных квартир с газом, центральным отоплением, горячей и холодной водой круглосуточно, а также бесперебойным электроснабжением, и были мечтой не только для меня, но и для любого офицера, который прибывал для прохождения службы в этих далеких, забытых Богом и людьми краях.
       Итак, первое впечатление от увиденного и как меня приняли на новом месте службы, вызвало у меня только положительные эмоции. Вначале я поселился в офицерской гостинице или как у нас ее называли - приезжей, а затем, уже после женитьбы, мне была выделена отдельная двухкомнатная квартира.
       Не могу не сказать несколько теплых слов и о своем новом руководстве - начальнике бывшего 130 погранотряда, подполковнике Карпове И.Г. (в настоящее время - генерал-лейтенант, проживает в г. Москве). Сразу же, как только я прибыл в отряд, Иван Григорьевич, вызвал меня на ознакомительную беседу и очень доходчиво и со знанием дела рассказал мне о непростой обстановке, сложившейся на бывшей советско-китайской границе. Это был хорошо подготовленный офицер, умный, проницательный, интеллигентный и даже сердечный. Мое первое впечатление о нем было очень благоприятным, и я благодарен Богу, что и по прошествии 5-ти лет, которые мне довелось прослужить под его руководством, мне ни разу не довелось в нем разочароваться. А это бывает очень не часто. События у сопки "Каменная" остались позади.
       Вначале я поселился в офицерской гостинице. В комнате по соседству, почти одновременно со мной проживал еще один офицер-пограничник. Мы сразу же познакомились, а затем и подружились. Поддерживаем эти отношения и по сей день. Старший лейтенант Медвидь Петр Иванович, а именно так звали моего нового знакомого, был корреспондентом газеты "Часовой Родины", бывшего Восточного пограничного округа и находился в Учаральском погранотряде в служебной командировке. Если говорить более конкретно, то он собирал материалы для своей новой книги, в которой он хотел описать свое видение причин, почему так стало тревожно на бывшей советско-китайской границе в конце 60-х годов ХХ столетия. С этой же целью у него была запланирована поездка в поселок Жарсаут, расположенный примерно в 20 км от Учарала, на берегу озера Сассыкколь.
       Петр Иванович предложил мне принять участие в этой поездке, заявив, что у него ожидается встреча с очень интересным человеком. Я с радостью принял его предложение, и ранним субботним утром на легковушке политотдела мы тронулись в путь.
       Хотя встретились мы на краю земли, в неведомой Ойкумене, у меня с Петром Ивановичем оказалось много общего. Мы оба были уроженцами Украины (я с Кировоградщины, он - Черниговщины), почти одногодки, учились многие годы в одном из самых прекрасных городов не только бывшего СССР, но и всей Европы - столице Галиции г. Львове. Оказалось, что Петр Иванович в начале 60-х годов проходил свои университеты на факультете журналистики Высшего военно-политического училища, а я в это время тоже делал свои первые шаги на поприще медицины. Как выяснилось в процессе длительного общения с Петром Ивановичем, нас объединяла страстная любовь к литературе, библиофилии, мы оба любили дальние путешествия, особенно по неведомым краям, страстно увлекались рыбалкой, охотой, оба любили природу и особенно поездки по горам и горным перевалам. Мой новый знакомый кроме всего, что я уже перечислил, был прекрасным журналистом и талантливым писателем.
       Он автор многих книг и брошюр на пограничную тему. В 70-80-е годы вышли книги: "Свет зеленой ракеты", "Застава за облаками", "Всегда на чеку", "Дни и ночи границы", "Поднятые по тревоге", "Застава", множество интересных статей и репортажей с мест событий. Он автор сценариев к четырем документальным фильмам.
       Закончил свою пограничную карьеру Петр Иванович в звании полковника, начальника пресс-центра Пограничных войск уже независимой Украины, в марте 1995 года. В настоящее время он - заместитель главного редактора газеты "Урядовый курьер". Женат, имеет жену Надежду Ивановну и двух дочерей - Татьяну и Оксану. Нас с Петром Ивановичем объединяла глубокая и по-настоящему сыновья любовь к нашей Родине - Украине, и мы часто долгими вечерами (а телевидения тогда еще в тех краях не было) беседовали с ним о непростой и даже, можно сказать, архисложной исторической судьбе нашей страны.
       Вот с каким человеком я не только познакомился, но и подружился на всю свою жизнь и совершил с ним замечательные путешествия. Одну из таких поездок в поселок Жарсаут, расположенный на берегу озера Сассыкколь, я совершил в самом начале своей службы на границе вместе с Петром Ивановичем Медвидем. В п. Жарсауте у него была обусловлена встреча с его внештатным корреспондентом Тенджунем.
       Расположились в небольшом глинобитном домике Тенджуня, где проживал он, его жена и шестеро детей. Так звали знакомого Петра Ивановича, к которому мы приехали погостить. Тенджунь был перебежчиком-реэмигрантом из Китая. Прошло всего несколько месяцев, как он покинул КНР, где проживал в окрестностях г. Чугучака (СУАР). Работал чабаном в одной из сельхозкоммун. В поисках лучших условий жизни перешел с семьей нелегально бывшую советско-китайскую границу в районе перевала Чулак, где был задержан пограничниками, а после решения всех необходимых процедур, связанных с нарушением им и его семьей госграницы бывшего СССР, был расселен в пограничной зоне в одном из домиков брошенном хозяевами, уехавшими на жительство в иные края.
       Тенджунь был довольно образованным сорока пяти летним мужчиной, с умными карими глазами, высоким загорелым лбом с большими залысинами. Хорошо владел русским языком, так как его семья (отец, мать и братья) в пятидесятые годы проживали в бывшем СССР, в поселке Лепсинск Алма-Атинской области Казахстана. Решили поискать лучшей жизни в Китае, не нашли ее и вновь возвратились в бывший СССР. К сожалению, такова судьба и многих тысяч эмигрантов и реэмигрантов, которые по несколько раз меняли Родину, но так и не нашли ожидаемого достатка и благополучия.
       Беседа состоялась за обедом, после того, как мы приняли предложение отведать бесбармак - очень вкусное блюдо из баранины и лапши (ниже я сообщу подробно рецепт его приготовления). Обед проходил на берегу озера, в одной из заток озера Сассыкколя. Для почетных гостей, а у востояных народов все гости почетные, Тенджунь расстелил на берегу озера яркую кошму (восточный ковер). Угощение подавала его жена - симпатичная смуглая женщина по имени Зауре. После сытного обеда Тенджунь со знанием дела ответил на все вопросы, которые интересовали Петра Ивановича для написания своего очерка. Это были житейские вопросы - о материальных условиях жизни в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР, снабжении населения продовольствием и одеждой, а главное - причинах массового перехода населением КНР бывшей советско-китайской границы.
       Затем, по моей инициативе, разговор зашел о восточной медицине. Поводом к этой беседе послужил проявленный мною интерес к целым тюкам каких-то сухих растений, сложенных аккуратно у входа в дом хозяина. Тенджунь не без гордости ответил, что это лекарственные травы. Он их собирает ежегодно, так как именно они составляют арсенал его домашней аптеки. Кроме них он никакими медикаментами не пользуется. Удовлетворяя мое все возрастающее любопытство, он рассказал, что давно увлекается восточной медициной, а находясь в Китае, учился у тибетских лам этому искусству. Продолжает это интересное дело и здесь, так как в расположенных неподалеку горах Джунгарии имеет возможность заготавливать все интересующие его лекарственные растения (лакрицу, ирисы, пионы и т.д.), минералы (балхашит, озокерит, лечебные глины и т.д.).
       Из длительного повествования о его медицинской практике в КНР, мне удалось запомнить только то, что много лет тому назад высоко в горах, в столице Тибета - Лхасе жил тибетский царь Тисрон-Девцзан, который всю свою жизнь посвятил медицинским наукам, но очень рано трагически погиб. Он был главным проповедником буддизма а Тибете, который принял в этой стране самые причудливые и разнообразные формы. Об этой и иной деятельности царя и приключившимися с ним бедами я расскажу ниже, так как все достоверные и более подробные сведения об этом царе-врачевателе и экспериментаторе, я добыл значительно позже, а точнее, спустя почти тридцать лет.
       Как это произошло, и какие обстоятельства сопутствовали тому, что этот царь-врачеватель стал примером для меня в моей будущей медицинской практике, я расскажу более подробно в следующих главах моей книги.
       Прошло еще несколько лет. Наступил новый, теперь уже такой далекий, 1972 год.
       В этом году свой очередной отпуск я провел в г. Кировограде у своих родителей, которые проживали в то время в частном особняке по улице Поселок мира, 13. По случаю моего приезда в одно из октябрьских воскресений собралась вся моя родня, как по линии отца, так и матери. Все хотели не только увидеться с настоящим пограничником, но и услыхать новости о событиях на бывшей советско-китайской границе. Ведь события на острове Даманском (1967г.), у сопки Каменная (1969г.) и в других "горячих" точках были в то время у всех на слуху. Далекая Джунгария, где протекала моя пограничная служба на границе с недружественным тогда нам Китаем, была для всех собравшихся неизведанной страной. Так что вопросов было много. Родственников собралось более тридцати человек. Тост сменялся тостом, анекдот - анекдотом. Незаметно наступила полночь, и все стали расходиться. За столом остались только мои родители, а также родные братья отца, Владимир и Павел, с женами. Стало необычно тихо. Первым нарушил тишину мой отец. Обращаясь ко мне, он сказал, что настало время, когда они решили рассказать мне о том, кто был основателем нашего рода, и как сложилась судьба его сыновей и внуков после Октябрьской революции 1917 года. Дальше он продолжил: "Нашим пращуром был генерал царской армии Константинов Константин Константинович, выдающийся ученый и один из создателей ракетной техники в России. Это первый Константинов, от которого и пошел наш род", - провозгласил довольно торжественно мой отец. Сведения сообщил ему его отец - Константинов Иван Петрович. А ему, в свою очередь, это стало известно от его родного старшего брата - Константинова Петра Петровича, эмигрировавшего в Польшу вместе со своей семьей в 1918 году. Петр Петрович рассказал брату также о том, что у генерала Константинова К.К. была жена и сын Петр, судьба которого после переворота 1917г. неизвестна. У Петра было пятеро сыновей. Проживал Петр Константинович со своим многочисленным семейством в большом кирпичном доме с мансардами в г. Елисаветраде (г. Кировоград) в районе Арнаутово по ул. Вишневая 6. Дом в Арнаутово не сохранился, а флигель, после капитального ремонта, служил верой и правдой наследникам Петра Константиновича до 1980 года. В настоящее время на том месте стоит совершенно новая двухэтажная постройка.
       Петр Константинович и его сыновья, за исключением сына Петра, занимались арендой крупных наделов земли, на которых выращивали и продавали продукцию сельского хозяйства, в основном зерновых культур. Имели, кроме Арнаутовского дома, большие дома и усадьбы в селах Оситняшка и Родниковка на территории современного Александровского района Кировоградской области.
       Старший сын - Афанасий Петрович - с распростертыми объятиями встретил Советскую власть и стал большевиком. Будучи человеком высокообразованным, занимал ряд ответственных постов в ГУБкоме КПБ(у). Работал также директором совхоза "Большевик" в Николаевской области, а затем директором педучилища. Расстрелян немцами в 1941 году.
       Второй сын Петра Константиновича - Павел Петрович - до Октябрьского переворота был вначале волостным старшиной, а затем волостным писарем. В тридцатые годы был раскулачен. Детей у него не было. Всю свою жизнь до глубокой старости он прожил в селе Сентово (Родниковка) на Кировоградщине.
       Средний сын Петра Константиновича - Петр Петрович - пошел по стопам своего деда и стал офицером царской армии, дослужившись до полковничьего чина. Последняя должность, которую он занимал перед Октябрьским переворотом - начальник военных продовольственных и вещевых складов Херсонской губернии. В 1918 году вместе с женой и двумя дочерьми уехал в Польшу. Перед отъездом посетил своих братьев, подарил жене каждого по шерстяному платку. Переписку с ним до начала Великой Отечественной войны вела его двоюродная сестра Анюта, (в настоящее время живет в Кировограде). С началом войны переписка прекратилась.
       Остальные сыновья Петра Константиновича - Максим и Иван - хотя и остались живы, но лишились после революции своего имущества и земли. Они были переселены из своих домов в полуразвалившиеся хибары крестьян-бедняков. После таких сокрушительных поворотов судьбы родня генерала Константинова К.К. начала разъезжаться, кто куда - бежали от голода, нищеты, самоуправства красных. Мой дед - Иван Петрович - жил в Арнаутово во флигеле, который ему достался по наследству от отца, и который не догадались конфисковать красные.
       В 1941 грянула война, и все братья ушли на фронт. Отец в 1941 году в одном из первых сражений был тяжело ранен и отправлен в тыловой госпиталь. Для него война была закончена.
       Моему деду - Константинову Ивану Петровичу - в наследство от генерала, кроме флигеля в поселке Арнаутово (Кировоград), достались еще и два сундука, о которых я упоминал выше, изукрашенные двуглавыми орлами, с книгами, которые были его постоянными спутниками. После его смерти сундуки с книгами хранились вначале у его жены, потом - у его сына, Петра Константиновича. Затем - у его внука - полковника царской армии Петра Петровича Константинова. Перед отъездом Петра Петровича в Польшу в 1918 году, он передал эти сундуки своему брату, а моему деду, Константинову Ивану Петровичу. Библиотека, хранившаяся в этих заветных сундуках, постоянно пополнялась наследниками генерала.
       Я тоже очень люблю книги и собрал за свою жизнь вместе со своим сыном Александром довольно большую библиотеку. В ней как бесценные реликвии хранятся книги, доставшиеся по наследству от моих пращуров.
       Судьба двух сундуков такова. Один из них, хранившийся в погребе, был разбит прямым попаданием немецкой бомбы. Взрывом этой же бомбы была убита сестра моего отца, двадцатипятилетняя Анюта. Книги из второго сундука, по крайней мере, часть из них, сохраняются и сейчас в моей библиотеке.
      
      

    На поприще медицины

       В 1990 году я закончил свою службу в рядах Вооруженных Сил бывшего СССР. Как только я стал военным пенсионером, без всяких раздумий с головой окунулся в медицину. Вопрос трудоустройства разрешился сам собой. Мне позвонил мой сослуживец Юрий Ралко, занимавший в то время должность начальника отдела кадров медико-производственной фирмы "Медекол". Он предложил мне возглавить научно-производственную лабораторию Киевского медицинского центра "Авиценна" - структурного подразделения этой фирмы. Я с радостью принял его предложение и через два дня приступил к исполнению обязанностей на своем новом рабочем месте.
       Для того чтобы освежить свои знания в области традиционной медицины и повысить их в области фитотерапии, вначале 1991 года я прослушал курс лекций на коммерческих курсах повышения квалификации врачей на кафедре терапии Московского мединститута N1. Несколько позже сдал экспертные экзамены по фитотерапии комиссии при Киевском институте народной медицины. Занимался пополнением своих медицинских знаний я очень прилежно, и вскоре это дало положительные результаты. Особенно большое значение имело назначение меня на должность исполнительного директора центра "Авиценна" и руководителем практической части государственной чернобыльской программы "Реабилитация", о чем более подробно я изложу ниже. Справиться с поставленными передо мной сложными медицинскими задачами помогал мне уже имеющийся довольно значительный опыт в области организации медицинской службы и медицинской практики. В Советской армии бывшего СССр я более трех лет (1960-63 гг.) прослужил в качестве начальника медицинского пункта отдельной войсковой части в г. Остроге (отдельный инженерно-саперный батальон), а затем более четырех лет проработал фельдшером ночного санатория-профилактория Львовского политехнического института (1963-67 гг.).
       Cтаринный романтический Острог, со следами средневекового медицинского коллегиума, каким-то образом приучил меня к пониманию умиротворенности и книжности, как основы успешного врачевания. Не случайно именно здесь, в небольшом городке, была впервые разгадана тайна ревматизма, лишь впоследствии названная болезнью Сокольского-Буйо.
       В те годы знахарство на Украине преследовалось, но все-таки на Острожском рынке пожилые женщины продавали лекарственные травы и соцветия, могли дать толковые советы. Я учился у них. И действительно, введя на свой страх и риск фитотерапию в свою лечебную практику, убедился - она успешно соперничает с официальной рецептурой, с предписанными в войсковой медицине строгими стандартами лечения.
       А затем был Львов с его богатыми библиотеками, музеем-аптекой, где хранятся гербарии лекарственных растений. Эти годы были прологом моего профессионального становления, удачной прелюдией Джунгарии... Затем был Восток, Джунгария и незабываемые путешествия по горам и долинам Центральной Азии.
       Чем серьезнее я углублялся на Востоке в практику китайской медицины, тем больше я приходил к выводу о том, что панацеей при лечении самых тяжелых хронических заболеваний является разумное сочетание традиционной медицины с народной. Еще там, в Джунгарии, я стал понимать, что секреты избавления человека от страданий, его полного физического и нравственного исцеления следует искать в неразрывной связи человека с природой, в единении человека с водой, землей, воздухом и растениями. Все это становится предметом моих постоянных изысканий. Я начинаю признавать только то, что помогает человеку, облегчает его страдания. В это время в моем представлении начинает формироваться образ врача-целителя. О его знаниях, опыте, профессионализме, ценности его научных изысканий я начинаю судить только в плоскости практического приложения всего этого для полного излечения больного. И здесь передо мною встает вопрос. А что же надо сделать, чтобы научиться облегчать страдания больного в самых критических ситуациях, когда все шансы на излечение уже кажутся потерянными, когда впору от врачебного бессилия опустить руки? Вот тогда я по-настоящему осознал, каким должен быть настоящий врач-профессионал. Он должен быть ученым-медиком, фитотерапевтом, психологом, философом, теологом, знать исто­рию медицины, иметь врачебную интуицию, обладать чувством юмора, быть коммуникабельным, ну и конечно, через всю его сущность должна проходить самая главная черта - сострадание к боль­ному. И я начинаю постепенно изучать лекарственные растения, применяемые в лечебной практике древними врачевателями Востока, ищу средства облегчения человеческих страданий.
       А теперь несколько тезисов о моем видении проблемы.
       В предлагаемой читателям главе я попытаюсь раскрыть источники создания системного под­хода при лечении тяжелых хронических заболеваний, а также роль фитотерапии в их профилак­тике. Наиболее значимыми из этих источников являются: результаты моей медицинской практики в Украине, России и на Востоке, теоретическое наследие индотибетской медицины, четырехтом­ный трактат "Чжуд-ши", оздоровительные системы японского профессора Канундзо Ниши, "Канон врачебной науки" Ибн-Сины (Авиценны), методики японского массажа "Шиацу" и китайского "Туй-на", а также изучение информации о прежних и нынешних географических особенностях про­явлений болезней.
       Изучить эти особенности было необходимо по той простой причине, что в восточной меди­цине встречаются описания болезней, с которыми медицина географических широт с умеренным климатом, в частности Украины, мало знакома. Существенный акцент в разработку этих "систем" вносил и фактор последствий Чернобыльской катастрофы для населения нашей страны. На необхо­димости создания таких "систем" я акцентирую внимание еще и потому, что речь идет о профилак­тике или полном излечении без хирургического вмешательства или химиопрепаратов таких слож­ных заболеваний, как узловой и смешанный зоб, мастопатия, фиброматоз, полипоз, аденоматоз и других разновидностей предопухолевых состояний. Изучив это множество методик и подходов, я разработал целостную систему профилактики и лечения упомянутых выше заболеваний, которая обобщила все необходимые взаимозаменяющие друг друга направления. Основные из них - фито­терапия, гомеопатия, психотерапия, апитерапия, водолечение, дыхательная и восточная гимнастика, массаж, минералотерапия и многое другое. Но все же главная роль принадлежала фитотерапии и лекарственным средствам природного происхождения, как наиболее рациональным и общедоступным. Лекарствен­ные средства, назначаемые больному при системном подходе, должны быть адекватны натуре, а также условиям существования пациента. Этот подход должен быть многогранным и иметь на­учно-практическую значимость. Многогранность его обусловлена тем, что существующему коли­честву симптомов болезней обязательно должно соответствовать пропорциональное количество эффективных лекарственных средств, устраняющих эти симптомы независимо от этиологии заболе­вания. Его научно-практическая значимость - многочисленными положительными результатами в излечении самых сложных заболеваний.
       Я применяю в своей медицинской практике фактически все имеющиеся в моем арсенале восточные средства природного происхождения. Кроме трав, они включают в себя лекарства из камней, деревьев (корней, пней, коры, сока стволов, веток, цветков и плодов), живот­ных, огородных, зерновых и злаковых культур, солей, воды, смол, земли, драгоценностей (серебро, ртуть, бирюза, медь и т.д.). Вставал только вопрос, на каких принципах и в каких пропорциях и сочетаниях применять это богатство с наибольшей пользой. Ведь только в одной Джунгарии и при­легающих к ней районах насчитывалось более полутора тысяч видов лекарственных растений и средств природного происхождения.
       Я пришел к выводу, что ценность любого сбора трав или иных природных лекарственных средств заключается не в их количестве, а в удачном подборе и сочетаемости друг с другом. Надо признать откровенно, что есть и на Востоке врачи-фитотерапевты - сторонники длинных рецептов. Но, как показывает практика, эти назначения имеют, как правило, общий характер и несут для больного отрицательный психологический заряд, так как вселяют в него страх, что он не сможет приобрести тот или иной, зачастую редко встречающийся ингредиент. Поэтому я пришел к выводу, что наиболее эффективны будут такие сборы лекарственных трав, в которые входят 2-3 наименова­ния, названия которых должен подбирать сам врач. А основой для рецепта могут быть: мед, медо­вуха, маточное молочко, воск, прополис, мумие, различные масла (сливочное, подсолнечное, персиковое, кукурузное, соевое, арахисовое, оливковое), жиры (бараний, козий, барсучий, говяжий, медвежий), молоко (коровье, козье, кобылье), напитки (кумыс, айран), различные сыры, а также смолы, березо­вый деготь, панты марала, минеральные грязи и рапа, нафталан, озокерит и др. А вот мумие обязательно нужно проверить - настоящее ли оно? Кстати, интерес к этому удивительному природному эликсиру возник у меня летом 1971 года и был вызван конкретным случаем.
       Как-то в горах Архан-Киргена (один из хребтов Джунгарии) я стал свидетелем такой сцены. Маралиха повредила ногу. Марал нашел горную расщелину с натеком мумие. Долго слизывал его, а затем этот налет бережно перенес на рану. И представьте, через трое суток маралиха пошла. Это ли не прямая подсказка медицине? И в дальнейшем, не раз вспоминая этот случай, я постоянно использовал мумие для приготовления различных бальзамов - незаменимых средств для лечения пред­раковых изменений кожи, инфицированных ран, трофических язв и других тяжелейших заболева­ний.
       Особо хочу остановиться на прополисе и вине, так как мне приходилось их применять и по­лучать хорошие результаты. Вино, в частности, я ставлю в профилактике опухолей на первое ме­сто, используя различные виноградные вина не только в качестве растворителя или как основу для нового лекарства, но и как самостоятельное лечебное средство. Этой мудрости я научился у тибет­ских знахарей. В лечебных целях при анемии, хронических бронхитах, астенических синдромах, пневмонии, онкологических заболеваниях обычно используются натуральные виноградные вина и хересы, однако непременно с четким соблюдением соответствующей дозировки. А как основа вино может служить во время лечения урологических и гинекологических заболеваний, сахарного диа­бета, желтухи, туберкулеза и некоторых других инфекционных болезней. И, конечно, для приготовления противоопухолевых средств по рецептам восточных знахарей и врачевателей, в которых, кроме вина, как правило, применяется только сок соответствующего диагнозу ингредиента.
       Свои лечебные познание и практический опыт я стал применять для создания оздоровитель­ных систем и лечения тяжелых хронических заболеваний. При этом учитывался диагноз пациента, состояние его психики, иммунной системы, возраст, семейное положение, функционирование желу­дочно-кишечного тракта, костно-мышечная конституция, тонус сосудов. Помогало и то, что вос­точные знахари научили меня быстро и почти безошибочно диагностировать больных по цвету и упругости (тургору) кожи и радужной оболочки глаза (иридодиагностика). Я начал применять сис­темный подход. У меня есть множество примеров, когда вовремя поставленный диагноз, умножен­ный на правильную систему лечения, давал хорошие результаты в борьбе с тяжелейшими недугами. Особую роль я всегда отводил изучению психики больного, его способности выполнить до конца программу лечения. Дело в том, что болезни, о которых идет речь, требуют длительного лечения, упорства, дисциплинированности, внимания к назначенным мною процедурам, в какой-то степени даже фанатизма. К сожалению, были в моей практике и случаи, когда пациенты самостоятельно прекращали курс лечения, хотя причина недуга еще не была устранена, и поэтому болезнь вновь ре­цидивировала. В этом плане врач должен постоянно оказывать положительное влияние на психоэмо­циональный настрой пациента.
       Всем уже давно известно, что большую часть наших болезней вызывают нервные стрессы, различные неврозы. Так, вспышка гнева нарушает работу печени, страха - почек, горе ос­лабевает деятельность селезенки, длительные заботы и неприятности отражаются на работе легких, способствуют появлению камней в почках и печени, а стойкие страх и тревога ведут к хроническому катару желудка и кишечника, сильный стресс - к нарушению функции пищеварения. И в то же время сильная и неожиданная радость может повлиять на работу сердца, вызвать одышку, а мни­тельность, повышенная чувствительность могут привести к появлению туберкулеза. Все перечис­ленное - лишь свидетельство того, как сложно устроен человек, как много надо знать, чтобы ус­пешно лечить больных. С учетом этого я разработал свою систему диагностики больного, изучения его психологии, наследственности, семейного анамнеза. Так, система психотерапии состоит в том, чтобы во время беседы с пациентом вселить в него уверенность в выздоровлении и внести в его психику заряд успокоения. На человека влияет даже взгляд, не говоря уже о мимике, тембре го­лоса, внимательном отношении к больному врача. Как все это сочетается? Тайна сия великая есть. Но поверьте, в медицине не бывает случайностей. Удача - всегда упорный труд. И хотя не все здесь однозначно в научном плане, ясно одно: наши психическое и физическое состояния связаны тес­нейшим образом. Поэтому перед врачом стоит главная задача - поднять дух больного, приобщить к процессу его собственного исцеления. Он должен быть не просто информированным потребителем медицинских услуг, но и активным участником всего процесса лечения, и ни в коем случае не зани­маться самоле­чением, которое таит в себе большую опасность. Например, у человека переутомле­ние, усталость, ипохондрия, низкая трудоспособность, и ему захочется себя подстегнуть, улучшить физическое со­стояние. Кому сегодня не известны такие могучие биостимуляторы, как элеутерок­окк, лимонник китайский, женьшень? Почитаешь в популярной литературе - настоящая панацея. Но некоторым от этих препаратов становится настолько плохо, что и врачебной помощи бывает недостаточно, приходится больного госпитализировать. В то же время следует знать, что для кате­гории больных, страдающих нейроциркулярной дистонией, вышеперечисленные растения мо­гут только подстегнуть это заболевание. А при бессоннице, гипертонии, нервном возбуждении, яз­вен­ной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, некоторых хронических заболеваниях сердца эти растения вообще категорически противопоказаны.
       А кто в настоящее время не слыхал об уникальных свойствах чистотела? Но если больной страдает гиперацидным гастритом (повышенная кислотность желудочного сока), чистотел только ухудшит его состояние. Очень осторожно надо относиться к лечению такими ядовитыми лекарст­венными растениями, как болиголов, лавровишня, пижма, аконит, папоротник и многие другие.
       Мы всегда должны помнить, что лекарственные растения - это тоже лекарства и применять их надо со знанием дела и под руководством опытного фитотерапевта. И не следует нам из "химического огня" бросаться в "растительное пламя". Теперь еще раз о системном подходе.
       Системный подход, как метод лечения самых тяжелых хронических заболеваний, избран мною в процессе многолетней лечебной практики и является самым эффективным и научно обоснованным. Используя системный подход, я разработал комплексные методики лечения того или иного заболевания, которое раньше считалось неизлечимым. Мой девиз сводится к следующему: "Системным заболеваниям системные методы лечения". Это ориентирует меня на раскрытие целостности картины болезни во всем многообразии ее симптомов и сведение этих симптомов в единое целое, т.е. в целостную картину болезни.
       При помощи анализа и синтеза я соединил в единое целое лекарственные ингредиенты природного происхождения с их различными, разнообразными терапевтическими свойствами в единую, совместимую систему лечения. Так возникли комплексные системы лечения псориаза, витилиго, демодикоза, рассеянного склероза, болезни Паркинсона, доброкачественных опухолей и многих других тяжелых болезней, которые ранее считались или вовсе неизлечимыми, или только операбельными. В процессе поиска нужных лекарственных растений в недрах различных медицинских систем (восточной, индийской, вьетнамской, украинской), я нашел такие, в которых эффективно используются одни и те же виды ингредиентов природного происхождения, что подтверждает их высокую лечебную ценность.
       Болиголов, аконит, крест Петра, лавровишня, чистотел, лакрица, марена красильная, мордовник, тангутский корень - вот далеко неполный перечень тех растений, эффективность которых получила и научное подтверждение.
       При комплексном лечении того или иного заболевания, я всегда большое значение придавал тому, что лекарственные средства природного происхождения, в отличие от синтетических, имеющих нестойкий эффект, более "бесконфликтно" включаются в процессы жизнедеятельности человека, имея при этом высокую лечебную эффективность.
       Клетки человеческого организма более "родственны" растительным клеткам, чем синтетическим препаратам, и человечество, в процессе своего эволюционного развития, сумело лучше подготовиться к лечению лекарственными средствами природного происхождения, чем химическими препаратами.
       Многие из тех, кто меня знает - журналисты, мои пациенты и просто знакомые часто спрашивают меня какой системе лечения я отдаю предпочтение, научной или нетрадиционной, народной. Я отвечаю, что всегда объединяю в борьбе против болезни достижения научной медицины и вековой народный опыт, в том числе и восточной медицины, а также гомеопатию, иридодиагностику, бальнеологию, грязелечение и т.д. Народный опыт я использую потому, что растительное лекарство - это цельный, биогенетически сложившийся комплекс, включающий в себя активнодействующие вещества и другие вторичные метаболиты, протеины, энзимы, микроэлементы, неорганические соли и ионы, хлорофилл, витамины, терпеноиды, неорганические соединения, фенолы, алкалоиды, полцеллюлозы, сердечные гликозиды. Такой комплекс, сформировавшийся в живой клетке, имеет большее сродство с человеческим организмом, чем изолированное химически чистое действующее вещество. Он легче ассимилируется в организме больного и дает меньше побочных эффектов, чем химиотерапия.
       Химические препараты я применяю всегда, когда в этом есть медицинская необходимость, и когда сочетание формы химиотерапии и препаратов природного происхождения просто жизненно необходимо для больного. Например, при таких заболеваниях, как псориаз, красная волчанка, рассеянный склероз и многих других тяжелейших хронических недугах.
       Меня также часто спрашивают, каким растительным препаратам я отдаю предпочтение при лечении своих пациентов, восточным или нашим родным, украинским? Я всегда отвечаю, что в плане поиска ассортимента лечебных средств, сложившийся в течение столетий в недрах различных медицинских систем, наблюдается использование одних и тех же видов растений в разных странах, территориально отдаленных друг от друга. Так, в системе врачебной науки Тибета и в народной медицине нашей страны - Украины одинаково популярны и имеют прекрасный лечебный резонанс более 100 видов растений. Назову некоторые из них: чистотел, корень солодки голой, корень лопуха, валерьяна и т.д. Я также очень эффективно использую народную медицину Востока. Главными компонентами при лечении мною самых тяжелейших хронических недугов являются вода (родниковая, талая, дождевая), поваренная и морская соль, камень - гранит, воздух (кислород), лечебная грязь, различные масла, вина, продукты пчеловодства. Эти же принципы я исповедую, можно сказать, повсеместно, так как это залог успеха в лечении. Но кроме этого у меня есть еще ряд наработок, которые в комплексе с вышеперечисленными компонентами стали решающими при лечении мною самых тяжелейших заболеваний.
       С учетом вышеизложенного, мною разработаны комплексные методики, которые не только излечивают основное заболевание, но и устраняют причину его возникновения в человеческом организме. Это следующие методики лечения: питанием, теплом, водой, "болтушкой", гомеопатическими средствами и т.д.
       Хочу также остановиться на сущности медицины вообще и восточной медицины в частности.
       Медицина - это область науки и практической деятельности, направленная на сохранение и укрепление здоровья людей, предупреждение и лечение болезней. Опытным путем в течении многих веков были накоплены лечебные средства и приемы, которые сохранились в народной медицине и позднее вошли в научную медицину. В процессе своей медицинской практики, изучая труды Гиппократа, Галена, Авиценны, Парацельса, а также основной канонический источник тибетской медицины - четырехтомный трактат "Чжуд-Ши", я на протяжении более чем сорока лет накапливал средства и приемы, которые были бы эффективны при лечении самых тяжелейших хронических недугов.
       Оглядываясь назад на пройденный мною путь, я с большим удовольствием, без ложной скромности могу смело утверждать, что я достиг много положительного на этом тернистом непростом пути. Об этом свидетельствуют письма моих благодарных пациентов и читателей. В написанных мною книгах: "Лечись, пока здоров!", "Сердце без разрывов", "Шарниры жизни", "От чего умер царь Ирод", "Диагностика", "Профилактика", "Щитовидные проблемы" и др. я попытался раскрыть такие философские категории в медицине, как сущность и явление, причина и следствие, а также объективную закономерность причинной обусловленности всех болезней. И только тогда, когда я вник в сущность патологического процесса, причины образования опухолей и иных тяжелых недугов на фоне понижения иммунитета, я, наконец, понял причины перехода сущности болезни в явление и наоборот - явления в сущность. Подобные переходы сущности в явления и обратно в процессе развития той или иной болезни можно рассмотреть на примере гипертонии.
       Известно, что сущность гипертонической болезни заключается в длительном повышении кровяного давления, что в свою очередь приводит к склеротическим изменениям в почечных артериолах.
       Такие изменения в артериолах почек приводят к включению в действие ренина - гипертензивной системы, вторично вызывающей повышение артериального давления. В этом случае явление повышения артериального давления становится сущностью процесса, а вызванные этим патологическим процессом изменения в почках - проявлением этой сущности. В медицине подобные смены философских категорий сущности и явления, причины и следствия надо четко понимать и разграничивать. А главное, уяснить, что речь идет лишь о переходе одной сущности в другую при развертывании патологического процесса в организме больного.
       Другими словами, надо никогда не путать причину и следствие. При диагностировании того или иного заболевания надо всегда руководствоваться именно этим медицинским постулатом.
       Отец медицины Гиппократ, рассуждая в своих сочинениях о том, кто хочет и может стать настоящим врачом и приобрести себе действительное познание в медицине, утверждал, что ему необходимо иметь: природное расположение, обучение, удобное место, наставление медицине с детства, любовь к труду и время. Тибетская медицина по вопросу о том, кто может быть врачом, во главу угла ставит врачебную интуицию, опыт и умение безошибочно ставить диагноз. Очень важно также умение предсказывать появление в организме человека той или иной болезни за 1-2 года и таким образом предотвратить ее.
       Авиценна - великий среднеазиатский врач и ученый-энциклопедист, рассуждая о том, кто может стать настоящим врачом, подчеркивал следующее. Настоящим врачом может стать только тот, кто глубоко и всесторонне постиг, что такое медицина как наука, и как применять эту науку на практике, то есть имея в виду то, что в медицине теория и практика неразделимы.
       И на второе место Авиценна ставил умение врача диагностировать существование в организме скрытых симптомов болезней и умение указать на их причину и периодичность.
       Я всегда в своей лечебной практике руководствовался этими наставлениями великих. Поэтому, уже имея опыт в области традиционной медицины, я систематически занимался расширением своих знаний и в области нетрадиционной медицины, всячески пытаясь как можно более крепко соединить их в единое целое.
       А теперь я хочу поделиться своим более чем тридцатилетним опытом излечения таких тяжелых хронических заболеваний, как псориаз, демодикоз, экзема, атопический нейродермит, витилиго, узловой и смешанный зоб, мастопатия, фибромиома матки, аденома предстательной железы и других недугов без хирургического вмешательства и применения химических препаратов. То есть методами нетрадиционной медицины. Хочу раскрыть "секреты" моих методик лечения этих заболеваний для того, чтобы они были в полном объеме использованы на благо человека.
       Без лишней скромности могу утверждать, что мною излечены тысячи людей от перечисленных выше болезней. Многие из них прислали и присылают до настоящего времени благодарственные письма в мой адрес, часть которых я передал на хранение в Киевский музей медицинской статистики, расположенный на Георгиевском переулке 9, и центральный музей медицины Украины на улице Богдана Хмельницкого 37. А началось все с того времени, когда, находясь на Востоке, я познакомился с основами врачебной науки Тибета.
       Изучая тибетскую медицину, я обратил внимание на ее основную концепцию - целостность человеческого организма и системный подход. Из этой концепции вытекает, что тибетская медицина лечит не болезнь, а больного, а свои лечебные и профилактические рекомендации тибетские врачи строят с учетом конституциональных признаков и темперамента пациента. Я обратил особое внимание на то, что все жизненные функции в организме тибетские врачи разделяют на три основные жизнедеятельные системы: "рлунг", "мкрис" и "бад-кан". На первом месте стоит система "рлунг". Это система вентиляции. Она способствует вдыханию и выдыханию воздуха из организма и воздействует на физическое состояние тела. Это основная система в организме. Без пищи человек может прожить 15 дней, без воды - 3 дня, без воздуха - считанные минуты и секунды.
       Вторая система "мкрис" находится в поте и крови и содействует пищеварению. Она отделяет питательный сок и отбросы, находится в тесной связи с телесной теплотой, придает основу силам, содействует ясности и деятельности духа и порождает сознание, разумность, желание, дает возможность видеть образы предметов, производит отчетливую ясность кожи. А если говорить на понятном языке - это система пищеварения.
       И третья, последняя система - "бад-кан" заключается в том, что питательный сок циркулирует в мягких тканях, костном мозге, почках, то есть речь идет о лимфатической системе.
       Патологические состояния "рлунг", "мкрис" и "бад-кан" в тибетской медицине являются тремя основными причинами, приводящими к болезням. Они, в свою очередь, связаны с четырьмя обстоятельствами, способствующими усилению или ослаблению течения болезней. Это - времена года, характер питания, образ жизни, возраст больного и т.д.
       Современная медицина рассматривает "рлунг", "мкрис" и "бад-кан" как физиологические регулирующие системы организма. Так, функциональная роль "рлунг" заключается в регуляции всех процессов жизнедеятельности, включая психические, двигательные, пищеварительные, выделительные и т.д. "Мкрис" представляет собой гуморальный механизм регуляции, участвующий в энергетических процессах. "Бад-кан" является регулятором водного и жирового обмена. Я очень внимательно изучил эти системы и их взаимодействие между собой. Главное, что я уяснил себе, заключалось в следующем.
       Если "рлунг", то есть вентиляционная система, руководит процессами восприятия, уподобления, всасывания, усвоения, удаления-очищения, расходования воздуха, рассуждал я, следовательно, это и есть самая главная система регуляции в организме. Иными словами, если у человека здоровые бронхи и легкие, то и поступление в организм кислорода не затруднено. Следовательно, в органах и системах нет недостатка в кислороде, то есть, нет гипоксии и причин для возникновения патологических процессов. У такого человека высокая сопротивляемость организма к различным микробам и вирусам, стойкость к простудам и переохлаждениям, короче говоря, высокий иммунный статус. Таким образом, в основу своей лечебной практики я положил борьбу за здоровую жизнедеятельную систему "рлунг", то есть борьбу против болезней, которые поражают в организме человека систему ухо - горло - носа. Это не только самые распространенные, но и самые опасные по своим последствиям болезни. ОРЗ, бронхит, фарингит, отит, ларингит, тонзиллит, гайморит, ангины, фронтит и т. д. - эти болезни в результате осложнений могут привести к самым тяжелым последствиям для организма больного. Они опасны еще и потому, что будучи перенесенными даже в детском возрасте и недостаточно излеченными, они в результате длительного негативного воздействия на организм приводят к тому, что в организме образовываются очаги местных фокальных инфекций, которые могут привести к угнетению симпатико-адреналовой системы и системы гипофиза, нарушениям в работе эпифиза, коры надпочечников, дисфункции щитовидной железы и половых желез, нарушению обменных процессов и т.д. На этой основе в таком, пораженном очагами хронических инфекций организме, могут возникать серьезные системные заболевания, такие как псориаз, красная волчанка, нейродермит, витилиго, гнездная плешивость, демодикоз и иные хронические патологии. Тибетская врачебная наука тщательно изучила существующие и известные ей микроорганизмы, но вывод сделала неожиданный. Эти микроорганизмы не являются причиной болезней. Причиной болезни всегда является больной организм с патологическими изменениями в системах "рлунг" и "мкрис". Расстройство в вентиляционной системе и расстройство в физиологической деятельности желчи являются теми причинами, которые как бы подготавливают почву для привлечения в организм различных микробов, которые могут вызвать самые различные осложнения. Так, катар верхних дыхательных путей может перейти в туберкулез, хронический тонзиллит - в псориаз, острый бронхит в экзему, простая ангина - в дифтерит и т. д., т. п. Именно на эти моменты я обращаю особое внимание в своей врачебной практике. И теперь, на склоне лет, имея за плечами уже большой опыт врачебной практики, я могу с твердой убежденностью заявить, что зачастую причиной почти всех болезней являются патологические состояния в системе "рлунг" - ухо - горло - носа.
       Почему я пришел к такому выводу? Да потому, что основной причиной любого из вышеперечисленных мною заболеваний является прорыв на каком-то промежутке жизненного пути в системе иммунитета больного. Именно в этот-то прорыв и движется вся масса болезнетворных вирусов и микробов, готовая доконать и так уже больной организм. Это происходит потому, что над иммунитетом больного, начиная с детского возраста, очень "плодотворно" потрудились стрептококки, пневмококки, стафилококки, дифтерийная палочка, палочка Коха и т. д., и т. п.
       Многие из тех, кто меня знает - журналисты, мои пациенты и просто знакомые спрашивают меня, какой системе лечения я отдаю предпочтение - научной или нетрадиционной, народной? Я отвечаю, что всегда объединяю в борьбе против болезни достижения научной медицины и вековой народный опыт, в том числе и восточной медицины, а также гомеопатию, иридодиагностику, бальнеологию, грязелечение и т.д. Народный опыт я использую потому, что растительное лекарство - это цельный, биогенетически сложившийся комплекс, включающий в себя активнодействующие вещества и другие вторичные метаболиты, протеины, энзимы, микроэлементы, неорганические соли и ионы, хлорофилл, витамины, терпеноиды, неорганические соединения, фенолы, алкалоиды, полцеллюлозы, сердечные гликозиды. Такой комплекс, сформировавшийся в живой клетке, имеет большее сродство с человеческим организмом, чем изолированное химически чистое действующее вещество. Он легче ассимилируется в организме больного и дает меньше побочных эффектов, чем химиотерапия.
       Химические препараты я применяю всегда, когда в этом есть медицинская необходимость, и когда сочетание формы химиотерапии и препаратов природного происхождения просто жизненно необходимо для больного. Например, при таких заболеваниях, как псориаз, красная волчанка, рассеянный склероз и многих других тяжелейших хронических недугах.
       Меня также часто спрашивают, каким растительным препаратам я отдаю предпочтение при лечении своих пациентов, восточным или нашим родным, украинским? Я всегда отвечаю, что в плане поиска ассортимента лечебных средств, сложившийся в течение столетий в недрах различных медицинских систем, наблюдается использование одних и тех же видов растений в разных странах, территориально отдаленных друг от друга. Так, в системе врачебной науки Тибета и в народной медицине нашей страны - Украины одинаково популярны и имеют прекрасный лечебный резонанс более 100 видов растений. Назову некоторые из них: чистотел, корень солодки голой, корень лопуха, валерьяна и т.д. Я также очень эффективно использую народную медицину Востока. Главными компонентами при лечении мною самых тяжелейших хронических недугов являются вода (родниковая, талая, дождевая), поваренная и морская соль, камень - гранит, воздух (кислород), лечебная грязь, различные масла, вина, продукты пчеловодства. Эти же принципы я исповедую, можно сказать, повсеместно, так как это залог успеха в лечении. Но кроме этого, у меня есть еще ряд наработок, которые стали решающими при лечении мною самых тяжелейших заболеваний. Об этом я остановлюсь ниже.
      
      

    На вершине. Я во главе Чернобыльской программы

      
       Если бы меня попросили ответить на один единственный вопрос, - какое время в своей жизни я считаю наиболее значительным, запоминающимся, а, главное, четко определяющим мои дальнейшие ориентиры как практикующего фитотерапевта, гомеопата и специалиста в области восточной медицины, я без раздумий назвал бы ноябрь 1991 года.
       В это время я занимал должность заведующего научно-производственной лаборатории фитотерапии Киевского реабилитационно-оздоровительного Центра "Авиценна" фирмы "Медекол".
       Вечером 29 ноября 1991 года меня вызвал президент фирмы Владимир Павлович Зотов и заявил, что он назначает меня исполнительным директором центра "Авиценна" и одновременно руководителем практической части программы "Реабилитация". Научную часть этой программы в полном объеме должен был осуществлять УНЦРМ - Украинский Национальный Центр Радиационной Медицины. Я ответил согласием на его предложение и на следующий день приступил к выполнению своих новых обязанностей.
       Моим заместителем В.П. Зотов назначил мою жену - Константинову (девичья фамилия Ермакова). Ее родословная также довольно примечательная. Родилась 3 января 1951 года в г. Сарканде Алма-Атинской области (Республика Казахстан). Ее отец - Ермаков Василий Федорович, 1919-1991 гг. работал главным бухгалтером Саркандского районного управления сельского хозяйства. Инвалид Великой Отечественной Войны. Отец Василия Федоровича, дед моей жены, Ермаков Федор Иванович, был подъесаулом казачьих войск (чин соответствовал штабс-капитану регулярных войск) в царской армии. Активный участник І Мировой и Гражданской войн. Воевал против красных в составе армии генерала Анненкова. После ее разгрома был вместе со своей женой Татьяной Васильевной повешен большевиками.
       Мать моей жены Погорелова-Синякина Серафима Анисимовна, 1926 года рождения, вырастила и воспитала четверых дочерей. Домохозяйка. Ее отец, Погорелов-Синякин Анисим Андреевич, закончил Первую мировую войну, участником которой он был, Георгиевским кавалером 3-х степеней. Приехал в г. Сарканд в 1919 году из Самарской губернии России, спасаясь от неурядиц Гражданской войны.
       Дед моей жены по матери, Анисим Андреевич, запомнился моей супруге и домочадцам своей добротой, отзывчивостью, а также тем, что давал поиграть внукам вместо игрушек своими "Георгиями".
       Татьяна Васильевна - фитотерапевт с сорокалетним стажем. С шестнадцатилетнего возраста Татьяна Васильевна была бригадиром на коммерческой основе по сбору и заготовке лекарственных трав в горах Джунгарского Алатау (северо-западные предгорья Тибета). А заказчиком было Саркандское аптекоуправление Алма-атинской области. В 1969-1975 гг. прошлого столетия я служил в этих краях в качестве офицера-пограничника бывшего СССР. Здесь же познакомился со своей будущей женой. Ей тогда было 18 лет, мне - 28. Как показала наша дальнейшая семейная жизнь, а она насчитывает уже 46 лет, это была взаимная любовь с первого взгляда.
       Положительную роль в семейной жизни сыграло увлечение восточной медициной, которое нас сплотило и сделало целеустремленнее. Как говориться, жизнь обрела новый смысл, стала еще более интересной и захватывающей.
       Уроки фитотерапии, с детских лет и до настоящего времени, моя жена получает у своей матери, Ермаковой Серафимы Анисимовны, во время ежегодных длительных посещений Джунгарии. Серафима Анисимовна всю свою жизнь прожила в г. Сарканде. Также профессионально занималась фитотерапией. Не ведя никаких лабораторных исследований, чисто интуитивно, и основываясь на своем собственном опыте еще в 60-х годах прошлого столетия, пришла к выводу о высокой эффективности экстрактов китайской мяты при лечении онкозаболеваний. Через тридцать лет к такому же выводу пришли ученые-медики из Великобритании. При тщательном лабораторном исследовании они установили, что экстракт китайской мяты, при его применении внутрь, действует анестезирующее за счет воздействия на кровеносную систему таких кислот, как пальмитиновая, миристиновая и других.
       Экстракт китайской мяты так сужает кровеносные сосуды, питающие злокачественную опухоль, что доступ крови к ней абсолютно прекращается и опухоль погибает от "голода". Получив такие данные, медики Великобритании уже приступили к лабораторному изготовлению препарата из экстракта китайской мяты.
       Ответственное отношение к делу Татьяны Васильевны, ее исполнительность, принципиальность, аккуратность, трудолюбие и профессионализм во многом способствует тому, что мы в течении пяти лет (1991-1996 гг.) успешно решали задачи лечения и реабилитации сотрудников ЧАЭС и членов их семей, пострадавших от чернобыльской катастрофы и заслужили массу благодарственных отзывов от своих пациентов. В настоящее время моя жена продолжает совершенствоваться на ниве восточной медицины. Она - заместитель директора Департамента медицины "Дома Европы в Киеве", постоянный помощник и консультант в моей лечебной практике.
       А теперь я хочу кратко и доходчиво рассказать в этой главе, какую цель я преследую, освещая события 10-15-летней давности. Цель у меня одна - показать на конкретных примерах из моей медицинской практики, какое значение в системе медицинского обеспечения населения имеет профилактика, основанная на правильно поставленной диагностике. Доказать, что при современном уровне медицины ранняя диагностика, умноженная на профилактику, заблаговременное выявление негативных симптомов на ранней стадии заболевания дает возможность не только ликвидировать эти симптомы, но и избежать осложнений, к которым они могут привести. Например, ликвидация упорных запоров является профилактикой таких тяжелых заболеваний как узловой зоб, геморрой, спастический колит, трещина или даже рак прямой кишки и т.д. Выявление и ликвидация хронических бронхитов является одновременно профилактикой таких заболеваний как стенокардия, гипертония, инсульт, инфаркт, некоторых кожных болезней и т. д.
       Перед медицинским персоналом центра "Авиценна" и УНЦРМ ставилась одна, но очень большая задача - организация работы и ее научное сопровождение по качественному диагностированию, профилактике, лечению и реабилитации персонала ЧАЭС и членов их семей, пострадавших в результате Чернобыльской катастрофы, в основном жителей г. Славутича.
       Финансирование этой программы осуществлялось профсоюзным комитетом Чернобыльской станции, председателем которого был Алексей Васильевич Лыч.
       Это были нелегкие времена для нашей Украины, только вступившей на путь независимого государства. И, тем не менее, программа "Реабилитация", несмотря на очень скудные финансовые ресурсы, была одобрена властными структурами. Всю программу и её практическую и научную часть возглавлял директор УНЦРМ доктор медицинских наук, профессор Владимир Григорьевич Бебешко.
       Свое видение, как обеспечить высокий уровень функционирования программы, я изложил в докладе, который был представлен на рассмотрение руководству фирмы "Медекол" и полностью одобрен. В докладе я указал, что в основу программы я планирую заложить такие принципы детерминизма, как анализ и синтез, а также системный подход с его многогранностью и научно-практической значимостью. Многогранность его была обусловлена тем, что существующему количеству симптомов болезней обязательно должно существовать пропорциональное количество эффективных лекарственных средств, устраняющих эти симптомы, независимо от этиологии заболевания. Его научно-практическая значимость - многочисленные положительные результаты в процессе лечебной практики.
       Изучив множество методик, соединив в единые лечебные комплексы традиционную и нетрадиционную, в т.ч. и восточную медицину, я, в конечном итоге, разработал целостную систему профилактики и лечения тяжелых хронических заболеваний, которая обобщила все необходимые взаимозаменяющие друг друга направления.
       Основными из них являлись: диагностика, профилактика и лечение с использованием всех новейших достижений традиционной медицины (осуществлялось специалистами УНЦРМ), а также - нетрадиционной, в том числе восточной медицины (осуществлял центр "Авиценна").
       Остановлюсь подробно на методиках нетрадиционной медицины: на первом месте стояла иридодиагностика (метод неспецифической диагностики, основанный на исследовании адаптационно-трофических изменений оболочки радужки глаза), а также фитотерапия (лечение лекарственными растениями) и гомеопатия - метод лечения "подобного подобным".
       Это регулирующая терапия, целью которой является воздействие на процессы само регуляции с помощью нетрадиционных методов, подобранных строго индивидуально и с учетом реакции больного.
       Диетическое питание. Применение различных диет для оптимизации рациона питания для людей с учетом диагноза заболевания.
       Разрабатывая свою собственную концепцию лечения персонала ЧАЭС и их семей, я пытался подойти творчески, используя как можно полнее весь накопленный мною опыт по практическому применению лекарственных средств природного происхождения, в том числе и тех, которые я успешно использовал в восточной медицине. Я исходил из того, что растительные средства и их производные - цельные биогенетически сложившиеся комплексы, включающие в себя активно действующие вещества и другие вторичные метаболиты, протеины, энзимы, микроэлементы, неорганические соли и ионы, хлорофилл, витамины, полицеллюлозы, фенолы, алкалоиды, терпеноиды, сердечные глюкозиды.
       Такой комплекс, сформировавшийся в живой клетке, сродни человеческому организму и легче ассимилируется в нем, дает меньше отрицательных побочных эффектов, чем химиопрепараты. Особенно так происходит тогда, когда врачом правильно рассчитана дозировка того или иного изолированного из растения эстерифицированного алкалоида, назначенного больному человеку.
       А так как возникшая на всей территории Земли народная медицина складывалась под влиянием особенностей географического положения, климата, формирующих в каждом уголке Земли собственную патологию болезней, то я в медицинской практике пытаюсь постоянно учитывать эти особенности. При этом я исхожу из того, например, что на Сахалине и в Северной Америке при лечении всяческих заболеваний предпочтение отдается тем лекарственным средствам, которые хорошо воздействуют на вентиляционную систему организма (отхаркивающие и противовоспалительные средства природного происхождения). Например, лавровишня, черная вишня и т. д.
       В то же время в Сибири упор местными врачевателями делается на профилактику и лечение патологии опорно-двигательного аппарата, в Тибете - на патологию сердечно-сосудистой системы, а в Индии и Китае предпочтение отдается тонизирующим и общеукрепляющим средствам.
       Изучив и проанализировав все эти средства, я убедился в том, что в странах, даже территориально отдаленных друг от друга, с успехом применяются одни и те же лекарственные растения и иные вещества природного происхождения. Этот вывод позволил мне сформировать эффективные лечебные комплексы, с успехом применяемые при лечении сердечно-сосудистых заболеваний, туберкулеза, кожных болезней, бесплодия, диабета, заболеваний нервной системы и опорно-двигательного аппарата. Лекарственные ингредиенты, входящие в комплексы распространены как на территории Украины, так и на территории бывшего СССР, а их эффективность подтверждена в процессе моей медицинской практики.
       А теперь я хочу более подробно проинформировать вас, уважаемые читатели, в чем же конкретно проявляются удивительные лечебные свойства разработанных мною лечебных комплексов.
       Отвечу так. При составлении лечебных комплексов я использую как логичные, так и алогичные лекарственные ингредиенты, которые не напрямую, а как бы косвенно положительно влияют на весь лечебный процесс. Например, такое лекарственное растение как имбирь я применяю не только для лечения желудочно-кишечного тракта, но и при лечении атеросклероза, стенокардии. Все дело в том, что опытные врачи, как на Востоке, так и на Западе при лечении сердечно-сосудистых заболеваний огромное значение придают нормализации работы печени и всего желудочно-кишечного тракта. Ведь патологические сдвиги в них в конечном итоге и приводят к сердечно-сосудистым заболеваниям.
       Такая же алогичность присутствует, когда в состав лечебного комплекса при гипертонии я включаю, например, пастушью сумку. Но это только для неискушенных. В действительности, являясь средством, которое достаточно эффективно стимулирует работу желудочно-кишечного тракта, пастушья сумка выступает в моем лечебном комплексе уже как гипотонизирующее средство.
       И все же следует подчеркнуть, что основным направлением всей программы "Реабилитация" была профилактика. Почему я это утверждаю? Да потому, что каких бы результатов я не достиг на поприще медицинской практики, я всегда отдавал предпочтение профилактике заболеваний, а не лечению.
       Особое внимание я обратил на то, что все годы после Чернобыльской катастрофы, болезни систем кровообращения и дыхания по распространенности заболеваний, общей смертности, инвалидности, временной нетрудоспособности занимают первое место среди всех других болезней. При чем эти болезни значительно превышают распространенность болезней органов пищеварения, нервных болезней, новообразований и болезни крови. А в самой структуре системы кровообращения и дыхания первые места среди всех категорий занимают гипертоническая болезнь и абструктивный бронхит. При этом заболеваемость в трудоспособном возрасте составляет 60%. Это свидетельствует о том, что преимущественно болезни кровообращения и дыхания диагностируют в возрасте, когда еще можно эффективно влиять на развитие этих болезней и заниматься активной профилактикой, чтобы не допустить осложнений. При этом необходимо учитывать, что у пострадавших от Чернобыльской катастрофы, кроме фактора радиационного воздействия, существуют иные негативные факторы психологического плана, например, невыплата вовремя зарплаты работникам ЧАЭС, которые еще более усугубляют основное заболевание. С этим тоже приходится считаться при назначении курса лечения больным. Как утверждают специалисты Всемирной организации здравоохранения, составные части нашего здоровья на 49-53% зависят от способов жизни, на 18-22 % обусловлены генетическими факторами и на 17-20% - состоянием окружающей среды (экологией). В тоже время медицинское влияние на состояние здоровья не превышает 8-10%. Поэтому, по моему глубокому убеждению, подкрепленному медицинской практикой, на первый план при организации наблюдения за состоянием здоровья пострадавших вследствие аварии на ЧАЭС, выступают два основные фактора. Первый - это изменение способа жизни, безусловно, в лучшую сторону и профилактические меры, направленные на раннюю диагностику и лечение выявленных болезней в специализированных лечебно-профилактических учреждениях. При этом желательно, чтобы профилактика и лечение такой категории больных были комплексными и включали в себя не только методы традиционной медицины, но и санитарно-курортное лечение, новейшие методики народной медицины, самые современные диагностические достижения, калорийное питание и нормальную психологическую обстановку.
       В процессе реализации программы "Реабилитация", весь этот сложнейший процесс был разделен на несколько этапов. В Славутиче врачами медсанчасти проводилась большая работа по комплектованию групп из числа лиц, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, нуждающихся в оказании медицинской помощи. Всего в каждую группу подбиралось по 15 человек. Две такие группы ежемесячно, систематически направлялись в Киев. Группы комплектовались добровольно по нозологическим признакам, иногда в состав группы входили целые семьи, так что врачи имели возможность заниматься реабилитацией не только взрослых, но и детей. По прибытии в г. Киев в УНЦРМ (г. Киев, Пуща Водица, 7 линия), все прибывшие под руководством координатора программы "Реабилитация" размещались согласно нозологическим признакам по палатам. После того, как прибывшие были размещены, начиналась работа координатора. Перед ним стояла задача - в течение пяти суток решить вопросы высококачественной диагностики прибывших людей, без учета того, проходили или не проходили они медицинское обследование в медсанчасти Славутича при оформлении поездки в Киев. При этом глубокое визуальное обследование и опрос членов группы всеми, без исключения, специалистами УНЦРМ. К этому процессу мною были подключены абсолютно все научно-исследовательские и медицинские учреждения Киева, а именно: институт отоларингологии, институт геронтологии, институт ортопедии и т.д. Со многими из них заблаговременно были заключены договора о сотрудничестве, которые действуют и до сегодняшнего дня. Эти же медицинские учреждения в большей или меньшей степени участвовали в научном сопровождении программы "Реабилитация". Координация всей программы, практической и научной части, осуществлялась опытнейшим врачом УНЦРМ Ляшенко Людмилой Александровной, с которой сложились прекрасные деловые отношения. Это помогало решать самые сложные вопросы в процессе выполнения Программы. Во время пятидневного пребывания в УНЦРМ, врачи успевали не только провести тщательное медицинское обследование чернобыльцев, но и определиться в каждом конкретном случае, что делать дальше с каждым пациентом. Тех, кто по показаниям не нуждался ни в хирургическом, ни в стационарном лечении, через пять дней пребывания в УНЦРМ, переводили для дальнейшей реабилитации в санаторий Министерства обороны, который находился рядом (Пуща Водица, 11 линия). С руководством санатория мною был подписан договор, которым предусматривалось, что чернобыльцам, конечно, за дополнительную оплату, будет организовано не только усиленное питание, но и квалифицированное лечение. Но и это еще не все. В санатории работала также подобранная мною группа врачей, которая состояла из опытнейших специалистов, профессионалов. В нее входили: врач отоларинголог 1-ой категории, кандидат медицинских наук, Юрьев Леонид Порфирьевич (освоил методику раннего диагностирования злокачественных опухолей, автор атласа по микрохирургии лорзаболеваний), врач иглорефлексотерапевт, доктор медицинских наук, Собецкий Владимир Витальевич (автор ряда монографий по иглорефлексотерапии); врач высшей категории, а также врач иридодиагностики. Перед ними ставилась задача не только подтвердить или не подтвердить уже существующий у того или иного чернобыльца диагноз, но и выявить по радужной оболочке глаза ранние, пока еще глубоко спрятанные те или иные симптомы возможных болезней.
       Я не только руководил практической частью всей программы "Реабилитация", но и принимал в ней непосредственное участие в качестве фитотерапевта и гомеопата. Передо мной стояла задача при помощи методов нетрадиционной медицины добиться положительных результатов в лечении таких заболеваний, перед которыми традиционная медицина бессильна. Псориаз, нейродермит, аллопеция, демодикоз, узловой и смешанный зоб, сахарный диабет и т.д. И я могу заявить без лишней скромности, что вместе со своими вышеназванными коллегами, мы добились на этой ниве выдающихся результатов. Это стало возможным потому, что мы сумели объединить усилия врачей для достижения поставленной цели - качественной диагностики, лечения и реабилитации всех членов прибывающих групп. Качественная диагностика с применением новейших достижений науки в сочетании с методиками диагностирования нетрадиционными методами (иридодиагностика, диагностика по пульсу, языку и т.д.), соблюдение режима санаторно-курортного лечения с использованием бальнеологии, грязелечения, лечебной физкультуры, климатолечения, лечебных массажей, иглорефлексотерапии, гомеопатии, фитотерапии и высококачественное, насыщенное белками питание делали то, что раньше было не под силу сделать никаким врачам. Особое внимание при реабилитации чернобыльцев я уделял высококачественному диетическому питанию и, в особенности, тому, чтобы у моих пациентов была пища, содержащая достаточное количество белка.
       Белки выполняют много важных функций в организме. Во-первых, они определяют структуру волос, кожи и костей. Белки отвечают за формирование почти всех структур организма, вплоть до самой клетки. Во-вторых, они делают возможным транспортировку химических веществ в клетку и из нее. Белки разбросаны на всем протяжении мембраны клетки. Они притягивают важные питательные вещества и делают возможным прохождение их через мембрану в клетку. В-третьих, белки выступают также в качестве гормонов организма. Они могут координировать все физические процессы на молекулярном уровне. И, в-четвертых, они выступают в качестве антител, укрепляющих иммунную систему. Антитела прикрепляются к чуждым (посторонним) физическим "захватчикам" (например, вирусам) и выводят их из строя таким образом, что от них можно избавиться. И, наконец, белки действуют как ферменты в том отношении, что они способствуют всем химическим реакциям в организме. Организм постоянно выделяет и образует разные химические соединения, и именно белки делают это возможным.
       На сегодняшний день у меня уже полностью сформировалась убежденность в том, что секреты избавления человека от страданий, его полного физического и нравственного исцеления следует искать в неразрывной связи человека с природой, в единении человека с водой, землей, воздухом и растениями. Поэтому, лечение фитотерапевтическими сборами и бальзамами тщательно подобранными каждому больному согласно нозологическим признакам, также имело огромное значение для достижения конечного результата. А он мог быть только один - полное выздоровление чернобыльцев.
       Главная задача, стоящая перед сотрудниками УНЦРМ на этом первом, важнейшем, этапе реабилитации состояла в том, чтобы при помощи высококачественной диагностики выявить на ранней стадии, не только болезни у каждого чернобыльца, но и предпосылки к ним. Тем более что в распоряжении врачей были самые современные методики диагностирования: рентгеновские методы исследования, компьютерная томография, биопсия, радионуклидная диагностика, термография, УЗИ и т. д.
       Когда же диагноз был поставлен, мы приступали непосредственно к лечению того или иного заболевания, выявленного у наших пациентов.
       Кроме традиционных и нетрадиционных методик лечения были активно задействованы и такие, как терапия питанием, бальнеологические процедуры, лечебная физкультура, грязелечение. Активно использовались гомеопатические препараты.
       Результаты своих теоретических исследований и практической врачебной деятельности я обобщил в монографиях "Лечись пока здоров", "Сердце без разрывов", "От чего умер царь Ирод", "Диагностика", "Практикум східної медицини в умовах України", а также 12 брошюрах. И книги, и брошюры я старался писать простым, понятным языком, чтобы их содержание было доступно не только практикующим врачам, но и далеким от медицины людям, решительно настроенным на основе изложенных рецептов избавиться от собственных хронических недугов и улучшить качество своей жизни.
       Мои усилия в области нетрадиционной медицины были отмечены избранием в 1999 году членом-корреспондентом, а 2002 году - академиком Украинской экологической академии наук.
       На этом я хотел бы завершить краткое описание самого замечательного периода моей лечебной практики. Хочу только подчеркнуть, что я всегда в дороге, пока хватит моих сил и возможностей. Но дорогу осилит идущий. Именно того я желаю своим моим неизвестным читателям.
       А теперь я приступаю к краткому жизнеописанию тех из моих пращуров, которые являлись не только известными в свое время людьми, но и оставили заметный след в истории России. Речь пойдет о генерале царской армии Константинове Константине Константиновиче - выдающемся русском ученом, создателе ракетной техники в России.
      
      

    Цесаревич Константин (1779 - 1831)

      
       Цесаревич Константин Павлович Романов родился 27 апреля 1779 года в Царском селе и был вторым сыном будущего российского императора Павла I. Уже тогда при дворе ходили слухи, что Павел I не был сыном Петра III, мужа императрицы Екатерины II, а был незаконнорожденным сыном ее любовника - графа Сергея Васильевича Салтыкова. Узнав об этом, император Александр I перекрестился и сказал: "Слава Богу, хоть из хорошей семьи!". Эта "незаконнорожденность" уже тогда наложила свои какие-то неуловимые или невидимые блики на взаимоотношения между Екатериной II, ее сыном Павлом I и внуками. Цесаревич уже с трехлетнего возраста воспитывался вместе со своим братом Александром под неусыпным наблюдением своей бабки - императрицы Екатерины Великой, которая возлагала на своих внуков большие надежды. И Константин, и Александр получили прекрасное образование, поскольку государыня-императрица Екатерина Алексеевна была чрезвычайно озабочена правильным воспитанием и образованием маленьких Александра и Константина. Она удалила обоих внуков, Александра и Константина, родившегося через полтора года после брата, от родителей, великого князя Павла Петровича и его супруги Марии Федоровны, с которыми государыня не сходилась во взглядах по многим общественным вопросам, в том числе и по вопросу о задачах воспитания детей.
       Поэтому оба мальчика жили постоянно при бабушке, и к ним на первых порах детства были приставлены, по выбору самой императрицы, воспитательница и гувернантка - жена генерал-майора Бенкендорфа и англичанка Прасковья Ивановна Гесслер, женщина редких достоинств, сумевшая передать первые хорошие привычки и наклонности царственным питомцам. Иногда, раза два в неделю, к своей державной матери приезжал из Гатчины великий князь Павел Петрович с супругой, и тогда только родители получали возможность, в присутствии посторонних лиц или под наблюдением самой Екатерины, видеться с детьми, приласкать их и сделать им скромные подарки. Редкая встреча с родителями внесла в сердца детей некоторое отчуждение, и последние дарили всю свою привязанность и любовь бабушке, находившейся при них неотлучно.
       Для Константина обстановка детства была несколько иной, да и тип он был другой; в нем явно преобладала голштинская наследственность, по отцу и деду, а в Александре - вюртембергская, по матери, как и в младших Павловичах. Эта разность приводила зачастую к тому, что между братьями часто, особенно в детстве, возникали ссоры, которые иногда приводили и к дракам. Побеждал во всех этих детских "баталиях", конечно же, Константин. Он же зачастую и был инициатором примирений. В духе своих педагогических воззрений, Екатерина стремилась дать внукам не столько широкое и солидное образование, сколько идеологическое воспитание. Поэтому она и поручила их воспитание республиканцу, питомцу французской просветительной литературы XVIII века - Лагарпу. Лагарп казался позднейшим поколениям явлением парадоксальным. Но надо помнить, что Екатерина всегда пыталась казаться перед окружением "республиканкой" по духу. Под этим духом витали зачастую не республиканские политические воззрения, а скорее некие моральные ценности - благородство, "гражданская добродетель", принципы справедливости, общественного долга, человеческого достоинства и стоического мужества. На образах героев античности из произведений Плутарха, Арриана, Тацита, Геродота и других и на демагогических рассуждениях о свободе, равенстве, братстве между людьми, и Константину и Александру были привиты идеально-отвлеченные представления о содержании этих лозунгов. Эти отвлеченные лозунги, конечно же, не имели ничего общего с реальной действительностью. И это отложило свой отпечаток на обоих братьях. Но в Константине, в его дальнейшей жизни, этот привитый "гражданский идеализм", в отличие от Александра, проявлялся значительно реже, а иногда и совсем отсутствовал. Например, как это было во времена его пребывания в Польше в качестве главнокомандующего польской армии. Для того чтобы держать Польшу в рамках покорности и порядка, Константин использует все законные и незаконные приемы, лишь бы прекратить и обезвредить развитие в Польше конституционных начал. Но это было уже гораздо позднее.
       Внуки Екатерины значительно разнились между собою и внешним видом, и характерами. В то время как Константин был не очень красив и крайне настойчив, Александр, в противоположность брату, представлял собою очаровательного ребенка: красивой наружности, стройный и ловкий.
       В обиходе внуков Екатерина требовала возможной простоты. Они всегда спали под ситцевыми одеялами, и за ними строго следили, чтобы они не мучили и не истязали птиц и насекомых. Мальчики не любили игрушек и всему предпочитали книжки и легкие учебные занятия; поэтому, когда они чересчур расшалятся, у них отбирали любимые книги и заставляли забавляться именно игрушками.
       Стремясь развить в детях здравые понятия, вкус к изящному, Екатерина сама составляла для них "Бабушкину азбуку", а также сочиняла, в тех же видах, сказки, из которых до нас дошла сказка - "Царевич Хлор". К такого рода работе государыню побуждало убеждение, что существовавшая тогда детская литература очень плоха и не удовлетворяет своему назначению.
       Екатерина, находившаяся в то время под влиянием выдающихся европейских писателей, очень интересовалась вопросами воспитания. В области этих вопросов на нее оказали сильное впечатление сочинения французского философа Руссо "Эмиль" и английского ученого Локка "О человеческом разумении". Под влиянием, главным образом, названных ученых-мыслителей она выражала и в своих письмах к знакомым европейским писателям, и в беседах с окружающими придворными, что в деле воспитания, на первом плане должно стоять "знание людей и жизни, благоволение к роду человеческому, снисхождение к ближнему, познание вещей, как они должны быть и каковы они на самом деле".
       Развитию ловкости, проворства и мускульной силы в Константине и Александре, главным образом, содействовало то, что Екатерина обращала тщательное внимание на физические упражнения своих внуков. Они копали в саду землю, сеяли горох, сажали капусту, пахали сохой, боронили, ловили сетью рыбу, правили лодкою и учились грести. Эти физические упражнения летом в Царском Селе или Петергофе имели хорошие результаты: уже шести лет великие князья легко надевали на себя панцирную рубашку и бегали в ней; а рубашка эта была настолько тяжела, что бабушка с трудом поднимала ее одною рукою.
       Но вот Александр и Константин подросли, и Екатерина решила, что пора детских забав для них миновала, что наступило уже время подумать о серьезном и правильном распределении их занятий. Тогда она отстранила воспитательницу Ливен и няньку Гесслер и поручила их воспитание графу Н.И. Салтыкову, который и должен был подыскать им подходящих учителей. Сам Салтыков не представлял собою опытного и сведущего воспитателя и отвел себе очень скромную роль: следил, чтобы великие князья не простужались, не болели, знакомил их с придворными обычаями и светскими манерами, а также служил посредником между императрицею и учителями. Помощником Салтыкова был назначен Протасов, человек глубоко религиозный, вполне русский и строгий хранитель дворянских преданий. Впоследствии он имел значительное влияние на обоих князей, и с его мнением они всегда считались.
       Из учителей были приглашены - по Закону Божьему - протоиерей Самборский, по русскому языку - небезызвестный писатель М. Муравьев, особенно увлекавшийся изящной французской литературой и ее лучшими представителями. Что касается новых языков, и в особенности французского, то поиском для этих предметов опытного наставника Екатерина была очень озабочена и просила своего советчика и друга, Гримма, рекомендовать для этого подходящего человека. Зная настроение государыни, ее любовь к философии и уважение к просвещенным и выдающимся деятелям Европы, он остановил свое внимание на швейцарце, Фридрихе-Цезаре Лагарпе, который только что очень удачно выполнил возложенное на него поручение семьи генерала Ланского.
       Фридрих-Цезарь Лагарп происходил от небогатых родителей Ваадского кантона в Швейцарии и уже с детских лет обращал на себя внимание учителей своими выдающимися способностями, любознательностью, прямотою характера и правдивостью. Он рано начал чуждаться детских игр, сообщества сверстников; любимое его времяпровождение было - удаляться в одиночестве в горы и глухие места, уноситься в мир грез и пылких мечтаний. Наибольшей привязанностью мальчика пользовался его отец, почтенный швейцарский патриот, который много рассказывал своему сыну о бедствиях их отечества и о народных героях. Эти беседы с отцом имели сильное влияние на молодого Лагарпа, и он тогда впервые понял уже цену свободы и поклялся любить справедливость и простой народ. Бродя по живописным берегам Женевского озера, Фридрих-Цезарь любил воскрешать перед своим умственным взором картины древнеримской и древнегреческой жизни, воображал себя деятелем Афинской и Римской республик, видел себя свидетелем великих событий из жизни классических народов и в особенности таких, среди которых ему как бы приходилось являться защитником слабых и угнетенных.
       Получив основательную подготовку дома, он поступил сначала в учебное заведение философа Наземана - в Гальденштейнскую семинарию, которая была устроена наподобие Римской республики: воспитанники представляли собою здесь народ и избирали из своей среды должностных лиц: консулов, трибунов и т.д. По окончанию семинарии, которая своим своеобразным устройством имела громадное влияние на его убеждения, он переехал в Женеву, где и погрузился в изучение вопросов философии и педагогики. Получив от местного университета звание "доктора права", двадцатилетний Лагарп посвящает себя адвокатской деятельности в Лозанне. Общество широко открывает перед ним двери лучших провинциальных домов, и он сходится здесь с самыми выдающимися швейцарскими писателями и учеными. Но вскоре ему пришлось поссориться с некоторыми представителями высшего общества и правительства, и его положение в отечестве сделалось небезопасно: он должен был удалиться из Швейцарии и потерять доходную деятельность адвоката. На счастье Лагарпа, ему почти тут же предложено было место у Ланских, а затем - и при дворе Екатерины II.
       Нечего и говорить, с каким трепетом сердца, с какою радостью прибыл швейцарский гражданин и вольный мыслитель в таинственную северную русскую столицу, про которую на родине пришлось слышать столько сказочных страшных вещей. Возбуждала его любопытство и Екатерина Великая, которая своим просвещенным умом, своей решительной и твердой политикой так много заставляла говорить о себе всех выдающихся людей Западной Европы. Лагарп знал о ее близких, дружеских отношениях с писателями - Вольтером, Гриммом, слышал много про ее смелые начинания в области законодательства и государственного управления и горел желанием поскорее предстать пред очи "северной Семирамиды". И действительно, вскоре по своем прибытии в Петербург, Лагарп был представлен Екатерине, обласкан со свойственною ей очаровательностью, но - и только: об определенных занятиях с великими князьями, о сущности его обязанностей при них ему ничего не было сказано, и он оставался довольно долгое время в неведении, что же ему делать и не лучше ли уехать для поисков себе более подходящих и определенных занятий.
       Между тем Екатерина, озабоченная воспитанием своих возлюбленных внуков, составила руководство этого воспитания, в основание которого положила взгляды английского философа Локка. Это руководство состояло из семи наставлений, касательно: 1) здоровья и его сохранения, 2) наклонностей к добру, 3) добродетели, 4) учтивости, 5) поведения, 6) знания и 7) обхождения наставников с воспитанниками. В этом наставлении отведено много места познанию России и условий ее жизни, а также обращено особенное внимание на изучение русской грамоты. "Русское письмо и язык надлежит стараться, чтобы знали, как возможно лучше",- писала она. Прочим языкам предположено учить не иначе, как в разговорах, "но чтобы притом не позабывали своего языка русского, и для того читать и говорить с детьми по-русски и стараться, чтоб говорили по-русски хорошо". Екатерина указывает далее на необходимость изучения законов российских, "ибо, не зная оных, и порядка, коим правится Россия, знать не могут". В наставлении предписано "употреблять по несколько часов в день для познания России во всех ее частях", так как "сие знание столь важно для их высочеств и для самой Империи, что познание ее главнейшую часть знания детей занимать должно; прочие знания, лишь применяя к ней, представить надлежит, и для того приказать по временам составить таблицы частей, водя их высочества от части до части. Карта всей России и особо каждой губернии с описанием, каковы присланы от генерал-губернаторов к тому служить могут, чтобы знать: слой земли, произрастания, животных, торги, промыслы и рукоделия, также рисунки и виды знаменитых мест, течение рек судоходных с назначением берегов, где высоки, где поемные, большие и проселочные дороги, города и крепости знаменитые, описание народов, в каждой губернии живущих, одежда и нравы их, обычаи, веселья, вера, законы и языки". Точно также и историческим судьбам родной земли в своем наставлении отводит она широкое место, в целях изучения каковых она и приступила самолично к составлению по летописям своего рода учебника отечественной истории, стараясь отыскать в событиях русской исторической жизни тот нравственный смысл, в котором иностранные историки ей отказывали, стараясь внушить маленьким внукам любовь и уважение к былой отечественной старине. От воспитанников она требовала безусловной покорности, а для наставников считала непозволительным допускать в своем обращении с детьми льстивость, вмешиваться в их игры и смущать их неуместными и бесполезными выговорами.
       Лагарп, ознакомившись обстоятельно с руководством Екатерины, ответил на него памятной запиской о воспитании, которую и предоставил через Салтыкова на благоусмотрение государыни.
       В своей записке он часто ссылается на руководство Екатерины, разъясняет порядок преподавания наук и вводит в учебный курс новый предмет - преподавание философии, которая, по его мнению, должна быть знакома каждому человеку, если только он стремится к истинному просвещению. Екатерина осталась чрезвычайно довольна запиской Лагарпа и положила на ней решение: "действительно, кто составил подобную записку, тот способен преподавать не один только французский язык". Таким образом, судьба швейцарского гражданина была решена: он был сделан помощником Салтыкова, и ему поручено главное руководство учебными занятиями обоих великих князей - Александра и Константина.
       Лагарп ревностно принялся за уроки с великими князьями. В этих занятиях он видел особенное покровительство к себе судьбы, которая дает ему возможность воспитать наилучшим образом императорских детей.
       Спокойная речь наставника, его непреклонная воля оказывали на великих князей доброе влияние. Но трудности на пути их воспитания были достаточно большие. Немало хлопот доставлял Лагарпу очень вспыльчивый Константин Павлович. И на долю последнего выпадали наказания: высылки из класса, прекращение урока и вывешивание неудовлетворительного журнала на стене. Когда наставник, рассерженный, уходил домой, прекратив свои занятия, или высылал ученика из классной комнаты, Константин спешил, подобно старшему брату, которому он старательно в детстве во всем подражал, послать Лагарпу письмо. "Господин де Лагарп! - писал он ему. - Умоляю Вас взять меня к себе. Я очень желаю исправиться. Я очень чувствую, что сделал дурно, противореча Вам. Буду стараться вести себя хорошо. Примите меня, пожалуйста. Вы можете делать со мной, что угодно. Прошу Вас, возьмите меня к себе учиться, окажите мне эту милость". В другой раз он прислал своему учителю следующую записку: - "Умоляю Вас прочесть мое письмо. Будьте снисходительны ко мне и подумайте, что я могу исправить свои недостатки; я сделаю усилие, не буду мальчишкой, ослом - "Аsinus" и пропащим молодым человеком. Прошу Вас пустить меня придти учиться. Я могу быть в комнате с тем даже, чтобы Вы мною не занимались, но мне нужно будет слушать, что Вы будете говорить брату".
       А вот образчик того, как великий князь Константин Павлович каялся в своих провинностях.
       "С тех пор, как я на даче, мне не было другого дела, как выучить наизусть имена провинций и главных городов Испании, и хотя мне не поручили никакого другого занятия, такова моя небрежность и таково равнодушие ко всему, что есть образование, что я ничего не сделал из того немногого, что мне было задано; поэтому неудивительно, что меня не хотят знать и что меня оставляют на произвол печальной судьбы, ожидающей меня. В двенадцать с лишком лет я ничего не знаю..."
       Насколько великий князь Александр выказывал всем своим поведением, наклонностями и характером любовь к мирным занятиям, к чтению, к мечтательности, настолько брат его, Константин, проявлял воинственный пыл и пристрастие ко всему военному. Он хотел стать военным, особенно его интересовала артиллерийская наука.
       В отношениях Лагарпа к своим ученикам, сплошь и рядом, проглядывала неровность; в то время как к старшему он относился скорее снисходительно и, во всяком случае, с сердечной теплотой, младший встречал со стороны наставника более строгое, холодное отношение.
       Екатерина II была чрезвычайно довольна ходом занятий и успехами своих внуков. Государыня внимательно следила за уроками Лагарпа и с интересом прочитывала его учебные записки, а также - дневники учеников, представляемые ей Салтыковым. Государыня показывала эти записки некоторым своим приближенным, и все наравне с нею хвалили швейцарца-учителя.
       - Начала, которые вы проводите, укрепляют души ваших учеников, - сказала она ему однажды, - я читаю ваши записки с величайшим удовольствием и чрезвычайно довольна вашим преподаванием.
       В другой раз, когда до ее сведения дошло, что Лагарп продолжает сноситься со своими швейцарскими и французскими друзьями, которые не пользовались у себя на родине расположением и любовью правительства, - Екатерина сказала наставнику своих внуков:
       - Я знаю, что вы честный человек, и этого мне довольно; оставайтесь при моих внуках и ведите свое дело также хорошо, как вели его до сих пор.
       Этими словами государыня показала Лагарпу и всем его недругам, что его положение при ее дворе вполне прочно, и что никакие злые наветы не могут поколебать ее доверия к воспитателю. Так продолжалось до 1794 года, когда во взглядах Екатерины на европейские дела и в ее чувствах к представителям французской литературы и философии - произошел перелом, но занятия его с великими князья ми продолжались.
       Однако интриги при дворе сделали свое дело, и Лагарп вынужден был подать в отставку. Великие князья, а также Елизавета Алексеевна, были глубоко огорчены предстоящим скорым отъездом Лагарпа. Екатерина также сожалела в душе об отъезде Лагарпа и, щедро наградив наставника своих внуков, на прощание ласково заметила ему, чтобы он берег себя на родине. С отъездом Лагарпа можно считать законченным образование великих князей Александра и Константина. Но и после отъезда великие князья писали письма своему любимому учителю.
       Письма Константина к Лагарпу были сдержанны и отличались описательным характером, но в них слышится неподдельное чувство любви и привязанности к наставнику: "Я бы желал, когда буду женат, приехать на целый месяц к Вам с женою, и надеюсь, это исполнить, - писал Константин Павлович. - Прощайте, любезный де Лагарп, не забывайте меня, я очень Вас люблю, и будьте уверены, что Вы мне всегда будете очень дороги". Особенной теплотой и сердечностью дышали письма Константина Павловича к Лагарпу после смерти императора Александра I в (1824 г.). В память дружбы его с Александром, царствующий брат его возвратил Лагарпу все его письма и записки к покойному государю. Сознавая важность этих исторических памятников, Лагарп снял с них копии, а подлинники возвратил Николаю Павловичу, прибавив сюда еще копии с писем к нему Александра Павловича.
       Екатерина Великая старалась приготовить для себя подходящую смену. Поэтому и роли своим внукам она распределила заранее. Так, Александр должен был занять российский престол, а Константину Екатерина пыталась надеть на голову корону императора Греции со столицей в освобожденном от турок Константинополе. Задача по изгнанию турок из Европы, так называемый "Греческий проект", была возложена на фаворита Екатерины - светлейшего князя Григория Потемкина. Одна из основных ролей по изучению возможностей реализации этого плана предназначалась русскому полководцу и дипломату Михаилу Кутузову, которого императрица по-свойски и для конспирации называла "зятем". В Турцию было направлено русское посольство, а в роли посланца русской императрицы выступил М.И. Кутузов, на которого была возложена задача по глубокому зондажу возможностей военной реализации "Греческого проекта". М.И. Кутузов блестяще выполнил поставленную перед ним задачу и, используя все свои возможности, в том числе и негласные, сумел составить для Потемкина довольно подробную картину с дислокацией турецких оборонительных и фортификационных сооружений. Также ему удалось получить информацию о численности, вооружении и тактическом построении турецкой армии. Но в окружении Екатерины Великой вынашивали еще более грандиозные, но и более авантюрные планы. Так, в мозгу последнего любовника императрицы и, пожалуй, самого глупого, Платона Зубова, гнездился план создания Великой Российской Империи с шестью столицами: Санкт-Петербургом, Москвою, Берлином, Веною, Константинополем и Астраханью. Благодаря безудержной лести и рабской покорности вельмож, Зубов, хотя придворные и называли его между собой "дуралеюшкой", возомнил себя великим дипломатом и стратегом и в глубине души лелеял мечту затмить славу гениального Потемкина. Для достижения этих целей Зубов решил создать мощную армию и приказал объявить дополнительный рекрутский набор по десять человек с тысячи. Тут уже было недалеко и до объявления новой войны. По замыслу Платона Зубова Россия должна была занять все возможные торговые пути от Персии до Тибета, поставить там гарнизоны, а потом двинуться вправо, к Анатолии, взять Анапу и отсечь Константинополь с востока. Суворову надлежало, согласно этому плану, двигаться с армией через Балканы и Андрианаполь к Константинополю с запада, а адмиралы императрицы должны были осадить столицу Турции с моря. Но Екатерина Великая внезапно умирает. После смерти государыни "дуралеюшка" уже явственно ощущал крах своей "великой идеи" и больше с ней не высовывался.
       При жизни своей бабушки императрицы Екатерины Константин вместе со своим братом Александром ездили (вначале один раз в неделю) в Гатчину к своему отцу. Они с большим удовольствием принимали участие во всех гатчинских учениях и вахтпарадах. Особенно эти учения нравились Константину, в котором с детских лет проявлялась любовь к военному делу. Вместе со своим братом Константин часами мог делать ружейные приемы. Ему, да и Александру, это было приятнее, чем выслушивать нравоучения своего учителя Лагарпа. И вообще, все наставники, приставленные к великим князьям, не могли их увлечь больше, чем отец своей марсоманией. Им нравились такие яркие и красивые прусские мундиры, целодневные маршировки, военные учения, вахтпарады. Особенно им импонировало то, что они занимали в Гатчине довольно высокое положение и уже не ими кто-то помыкает, а они командуют другими. Так, постепенно, они стали себя считать капралами не русской, а гатчинской армии, а Гатчину стали посещать с 1795 года не раз в неделю, а четыре. Как только Павел I стал императором, он 23 декабря 1798 года подписал договор с Турцией о совместных действиях против Франции. Членами этой антифранцузской коалиции стали также Великобритания, Австрия и Неаполитанское королевство. Коалиция ставила перед собой цель: положить конец успехам французского оружия, возвратить Францию в прежние границы, восстановить в Европе положение, которое было до революции 1784-1794 гг. во Франции. Задача по руководству всей этой войной была возложена на А.В. Суворова, который и возглавил свой знаменитый итальянский поход против наполеоновской Франции. Итальянский фронт, который образовался в Италии после прибытия туда А.В. Суворова и союзных войск, был единственным, где союзники добились весной 1799 года решительных успехов против армии Наполеона. Успехи союзников в Италии у Адды, реки Требии и города Нови, где французским армиям были нанесены серьезные поражения, вызвали у австрийцев еще большие аппетиты. Австрия и Великобритания решили использовать эти победы над Францией для нанесения французам окончательного поражения. С этими целями ими был спланирован Швейцарский поход Суворова через Альпы, на который император Павел I не без колебаний дал свое согласие. Ведущиеся Россией успешные военные действия против Франции не оставили равнодушным великого князя Константина. Ему в 1799 году исполнилось двадцать лет, возраст особенно романтический и безрассудный. Отчаянный храбрец, любимец солдат, по характеру необузданный, вспыльчивый и готовый к разным авантюрам, он не смог усидеть в Петербурге. Весной 1799 года великий князь Константин прибыл по направлению своего отца в Итальянскую армию А.В. Суворова. К 26 апреля 1799 года вся союзная армия Суворова расположилась по обеим берегам По. На левом - русские войска Розенберга, на правом, южном, - австрийцы Меласа, и у Вогеры выдвинутый авангард Наполеона. Им противостояли 2 армии французов - генералов Моро и Макдональда. Сюда же прибыл направленный Павлом I в качестве волонтера (поучиться военному делу в действующей армии) великий князь Константин Павлович. Накануне он присутствовал при капитуляции Пескиеры, осажденной генералом Краем. Прислав Константина к Суворову, Павел I высказал ему (Суворову) почти неограниченное доверие. Однако двадцатилетний Константин, отличавшийся необузданной вспыльчивостью и боявшийся только своего сурового отца, легко мог стать для Суворова обузой. Он и не думал вести себя скромно и с великим послушанием. Ему нужны были слава, победы, ордена, любовь солдат, а не спокойная, размеренная обстановка. Представив Суворову генерала Дерфельдена и своих четырех адъютантов, - Озерова, Сафонова, Комаровского и Ланга, великий князь с удовольствием наблюдал, как обнимаются и целуются два старых товарища - Суворов и прибывший с великим князем генерал Дерфельден Вилем Христофорович. Ему предстояла и другая миссия: кроме того, что он сопровождал Константина, он должен был возглавить армию, если бы что-то случилось с 69-летним фельдмаршалом.
       На следующий день утром Суворов в полной форме австрийского фельдмаршала посетил Константина и отдал ему строевой рапорт. Взглянув прямо в лицо Константину, Александр Васильевич с удивлением отметил, что великий князь был очень похож на своего отца - и осанкой, и внешностью, и неправильностью черт лица: курносым носом и вспыльчивым, неуравновешенным характером. Предвидя его возможное неуставное поведение, Суворов, покидая великого князя, решил предупредить его от опрометчивых поступков. При этом он сказал: "Помните, великий князь, я не переживу вас, если с вами случится какое-нибудь несчастье". Первое же участие в крупном сражении вылезло Константину боком, хотя, без сомнения, он надеялся на крупную победу. А было все так. Против авангарда русских, занявших позиции у небольшого острова Мугароне, отделенного от неприятельского берега только узким и мелким рукавом реки По, располагались довольно значительные французские части. В это время к русскому авангарду прибыл великий князь Константин с генералом Милорадовичем и тремя адъютантами. Он медленно проехал низким и болотистым левым берегом По до самой Валенсы и убедился в том, что по правому крутому берегу По стоят французские пикеты, открывшие по всадникам огонь. Утром весь авангард русских войск, которым руководил генерал Чубаров, собрался на островке Мугароне. Оставалось перейти рукав и ударить по французам, но командующий корпусом опытный и осторожный генерал Розенберг медлил. Он считал, что русский авангард еще очень слаб для того, чтобы нанести мощный удар по правому высокому берегу По, где находились французские части. Но горячность великого князя сыграла роковую роль. Константин, обращаясь к Розенбергу, сказал: "Нечего мешкать, надо вести людей в атаку". Розенберг засомневался и заявил, что мы еще очень слабы, и нужно дождаться подкрепления. Но когда великий князь обозвал его чуть ли не трусом, который все осторожничает, оскорбленный старый солдат не проявил твердости характера и, вынув шашку, с криком: "Я докажу, что я не трус!", - ринулся вперед, в атаку. Три русских батальона и казачий полк сбили с окружающих высот французских стрелков и заняли деревню Печетто. Константин Павлович во главе двух гренадерских рот смело и яростно атаковал артиллерию французов и заставил ее замолчать. Однако это был лишь пролог к кровавой драме, так как против русского авангарда оказалась вся французская армия во главе с Моро. Началось яростное сражение, но силы были слишком неравные. Две с половиной тысячи русских солдат против всей французской армии. Великий князь сам поскакал за подмогой. Появился Милорадович с одним батальоном, за ним еще несколько рот пехоты. Но французы все прибывали и прибывали. Завязалось ожесточенное сражение. Русские стояли насмерть, но под напором французских дивизий под началом Гринье и Виктора вынуждены были отступить на тот же островок Мугароне, откуда и началась эта атака. Здесь пришлось дожидаться утра. На переправе всю ночь царила суматоха, во время которой едва не погиб и сам великий князь Константин. Его лошадь испугалась и понесла всадника в реку, из которой он с помощью солдат еле выбрался. К утру русские подогнали паром и их остатки начали переправляться на левый берег реки По. В этом нелепом сражении, благодаря опрометчивости великого князя, было убито, ранено и пленено семьдесят русских офицеров, один генерал и тысяча двести солдат. У французов потери были гораздо меньшими. Это была первая крупная неудача русской армии в этой войне. Чувствуя себя виноватым, Константин Павлович не сразу приехал на вызов главнокомандующего. Суворов встретил его низким поклоном и закрылся с ним на целых тридцать минут. О чем была беседа никому не известно, но через полчаса Константин вышел от Суворова с лицом красным от слез. А свиту великого князя обозвал мальчишками и пообещал заковать их и отправить с фельдъегерем в Петербург. Но что интересно. Суворов так и не доложил о серьезном проступке великого князя государю, а в реляции на его имя всю вину за поражение и потери взял на себя.
       С этой поры Константина Павловича словно подменили. Посланный к Суворову в качестве волонтера учиться полководческому мастерству, он сделался тише воды, ниже травы и более не допускал таких опрометчивых промахов. Во всех военных операциях до самого конца этой войны и в кровопролитных сражениях, и в тяжелейших переходах через горные альпийские перевалы и стремнины великий князь проявил себя геройски, снискав себе своей храбростью и осмотрительностью любовь, как офицеров, так и начальствующего состава Суворовской армии.
       По выражению А.В. Суворова великий князь Константин проявил себя, несмотря на молодость, дерзким в атаках для достижения решающих побед на тех участках сражений с французами, куда бы его ни посылали вышестоящие командиры, или сам Суворов. Не боялся ни пуль, ни штыков неприятельских, что особо импонировало русскому фельдмаршалу, который и сам был "храбрец среди храбрецов". Но Бог миловал Константина. За мужество и героизм его полюбила вся российская армия. "Он истинно наш: воин!", - так говорили полюбившие его солдаты, мнением которых он очень дорожил. Константин так же, как и А.В. Суворов, частенько присаживался вечером на бивуаках к солдатам и своей серебряной ложкой с изображенным на ней российским гербом ел с общего котла солдатскую пшенную кашу с салом. Любили его солдаты еще и за то, что он был строг с офицерами-интендантами и за каждую провинность или нерадивость строго с них взыскивал. Отличившимся в дневном бою наливал со своей манерки (фляги) по 100 грамм спирта. Вся российская армия, когда встал вопрос о наследнике императорского престола после насильственной смерти Павла I, желала иметь наследника именно в лице Константина. Французские офицеры, которые видели великого князя в атаке, так его характеризовали перед Наполеоном Бонапартом: "Он всегда шел в бой со шпагой в одной руке и саблей в другой. Рубился с обеих рук и словно мамелюк в своем бешенстве всегда ловко уходил от штыка, чтобы нанести укол шпагой в сердце. Вторым ударом - саблей словно сбривал голову противника с плеч".
       В битве при Требии, третьем по счету сражении, выигранным А.В. Суворовым у французов в Италии за очень короткое время, цесаревич Константин личным примером увлек солдат в штыковую атаку. Сам зарубил шестнадцать французских солдат и троих офицеров. Рубился с двух рук, да так, что французы шарахались в разные стороны от того места, где сражался великий князь, и где их ждала неминуемая смерть. В конце победоносного для русских сражения захватил как трофей полковое знамя французов.
       Услыхав отзывы офицеров о храбрости великого князя Константина, Наполеон даже заметил: "Жаль, что он не в моей армии. Маршальский жезл он знал бы от меня без всяких оговорок". Очевидно, до Наполеона дошли все же слухи о том, что Константин высказывал свои симпатии французам и их гениальному полководцу, был франкоманом. За это он был отцом сослан на перевоспитание в Царское село, где находился более полугода.
       После победы у Требии А.В. Суворов расцеловал перед строем великого князя, а в рапорте императору Павлу I отзывался без лести о его подвигах.
       Это очень обрадовало императора. 28 октября 1799 года Павел I пожаловал своему сыну Константину титул Цесаревича, что по закону означало, что он с этого момента является законным наследником престола.
       27 ноября 1799 года Константин Павлович оставил армию и уехал в Петербург, где 20 мая 1800 года именным указом Павла I он был назначен шефом лейб-гвардейского конного полка.
       Цесаревич Константин не участвовал в заговоре против своего отца. Он крайне эмоционально воспринял известие об убийстве Павла I и призвал Александра I, унаследовавшего трон, провести расследование и примерно наказать заговорщиков: повесить злоумышленников на площади.
       Великий князь, по характеристике современников, честен, несколько прямолинеен, вспыльчив и упрям. Любит поэзию, и сам в юности увлекался написанием стихов, но, как он заявлял, только для собственного удовольствия. Из поэтов особенно любил А.С. Пушкина. В свою очередь А.С. Пушкин в письме к П.А. Катенину из Михайловского, 4 (16) декабря 1825 года выказал свое отношение к личности великого князя Константина. Он писал: "Как верный подданный, должен я, конечно, печалиться о смерти государя Александра I, но, как поэт, радуюсь восшествию на престол Константина I. В нем очень много романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем-де Толли напоминает Генриха V. К тому же он умен, а с умными людьми все же как-то лучше; словом, я надеюсь от него много хорошего". И все же Константин вошел в историю, прежде всего как несостоявшийся (хотя и провозглашенный) император, чей необычно оформленный отказ от престола привел к политическому кризису.
       В 1801 году после гибели отца Константин становился, в соответствии с завещанием Павла I от 1799 года, наследником престола, но отказался в пользу своего брата Александра. В 1823 году Константин, ссылаясь на морганатический брак (хотя положение об императорской фамилии, препятствовавшее наследованию престола детьми от неравного брака, и не лишало лично его права на престол) и неспособность к государственному управлению, навсегда отрекся от престолонаследия. Это отречение было оформлено в виде манифеста Александра I от 16 (28) августа 1823 года, который следовало огласить после его кончины. В силу этого решения наследником престола становился следующий брат, великий князь Николай Павлович.
       После получения известия в Москве, а затем и в Петербурге о кончине Александра I в Таганроге 19 ноября (1 декабря) 1825 года посмертный манифест был вскрыт и оглашен. Однако большинство членов Государственного совета и сам Николай Павлович не сочли возможным выполнить волю покойного императора из опасения создания юридически небезупречного прецедента не обсуждаемой "посмертной воли" государя. Они присягнули императору Константину I, к присяге была приведена армия, была отчеканена монета с его профилем - знаменитый редчайший константиновский рубль (вскоре засекреченный). Константин, находившийся в Варшаве, потребовал соблюдения манифеста 1823 года и дважды подтвердил отречение. После этого 13 (25) декабря 1825 года Николай Павлович провозгласил себя императором Николаем I, причем цесаревич Константин с официальной точки зрения никогда не царствовал (начало правления Николая задним числом было определено как дата смерти Александра).
       На другой день, 14 (26) декабря 1825 года, произошло восстание декабристов, формальным поводом которого был отказ от присяги Николаю и защита прав Константина. Существует распространенный рассказ о том, что будто бы декабристы заставляли солдат кричать "Да здравствует Константин, да здравствует Конституция", объясняя, что Конституция - жена Константина. Скорее всего, этот рассказ апокрифический (хотя требования Константина и конституции действительно могли быть лозунгами восставших).
       После отказа от престола Константин до конца жизни продолжал титуловаться цесаревичем (хотя из очереди престолонаследия был исключен: согласно манифесту 1826 г., после Николая и его сыновей престол наследовал четвертый брат, Михаил Павлович).
       При Александре I цесаревич Константин принимал участие в войнах против Наполеона. В кампании 1805 года против французов в августе месяце великий князь Константин выступил из Петербурга во главе всей русской гвардии. Перед сражением при Аустерлице 15 ноября 1805 года находился в резерве, прикрывая главную квартиру, где находились российский и австрийский императоры. В дальнейшем, участвуя в Аустерлицком сражении, цесаревич Константин неудачно атаковал французов несколькими эскадронами улан. Французы произвели несколько залпов из орудий по наступающим, и атака захлебнулась. Попытка повторной атаки также успеха не имела. Мало того, гвардия, которой он командовал, была отрезана от главных русско-австрийских сил. Цесаревич был крайне недоволен тем, что М.И. Кутузов не выделил в его распоряжение ни одной пушки. Он заявлял: "Французов надо бить их же тактикой. Атаку надо вершить при фланговом обеспечении артиллерии. Гвардейские части понесли большие потери в основном от залпового огня французских пушек. Моей вины здесь нет. А нам будет наука в дальнейшем".
       В проигранном Аустерлицком сражении Константин Павлович винил не М.И. Кутузова, а своего брата - императора Александра I, о чем и сказал ему прямо в глаза. Александр ничего не ответил на эти обвинения и никак на них не среагировал. Просто промолчал и все.
       После Аустерлица вернулся в Петербург. В кампанию 1806-1807 гг. вновь поставлен командовать гвардией. После неудачи при Гейльсберге 15 мая 1807 года генерал Беннигсен удалил Константина из армии, направив его к Александру I в Тильзит с сообщением. Возглавил так называемую "партию мира", настаивавшую на прекращении военных действий против Франции. Участвовал во встрече Александра I и Наполеона в Тильзите и 27 июня 1807 г. награжден орденом Почетного легиона. Осенью 1808 г. сопровождал Александра I в Эрфурт. Весной 1812 г. при реорганизации русской армии получил в командование 5-ый (резервный) пехотный корпус (гвардия, 1-я кирасирская и 1-я сводно-гренадерская дивизии) в Витебской губернии.
       С началом Отечественной войны 1812 г. корпус сначала действовал в Витебской губернии, а затем вошел в состав 1-ой Западной армии. Во время военного совета под Смоленском настаивал на наступлении. Возглавил оппозицию главнокомандующему генералу М.Б. Барклаю-де Толли, чем сильно затруднил его действия. Из Витебска Барклай отправил Константина с донесением к императору в Москву, удалив его таким образом из армии. На его место во главе 5-го корпуса был назначен генерал Н.И. Лавров. Александр I сначала поручил Константину формировать кавалерийский полк в Москве, но вскоре главноначальствующий в Москве генерал Растопчин попросил удалить Великого князя. Отказавшись формировать ополчение в Нижнем Новгороде, Константин вновь отбыл в армию, куда и прибыл 6 августа, причем заявил смолянам: "Не русская кровь течет в том, кто нами командует". После этого Барклай потребовал от императора немедленно убрать Константина из армии и из Дорогобужа отослал его в Петербург. После бегства французов Константин присоединился в Вильне к армии. В Бауценском сражении командовал гвардией. Отличился в сражении при Дрездене 14 августа 1813 года В "Битве народов" при Лейпциге командовал резервом, но все же смог принять участие в бою. За это сражение Константин был награжден 8 октября 1813 года орденом св. Георгия 2-й степени. При Фер-Шампенуазе лично возглавил кавалерийскую атаку лейб-драгун. После занятия Парижа отправлен в Петербург с известием о поражении Наполеона (прибыл в город 9 июня 1814 г.). Отказался от бала, готовившегося в честь его дворянством и купечеством, и, предложив деньги эти отдать пострадавшим под Фер-Шампенуазом, ездил с императором Александром на Венский конгресс, открытый в октябре 1814года; по возвращении Наполеона с острова Эльбы во Францию сопровождал императора Александра в кратковременном походе 1815 года ...
       В 1816 году был назначен императором Александром I главным предводителем польских войск в Царстве Польском с очень широкими полномочиями, которые превращали его фактически в вице-короля.
       После разгрома Наполеона, на Венском конгрессе, открывшемся осенью 1814 года, основные противоречия между державами вскрылись именно при обсуждении польского вопроса. Австрия, Пруссия, Франция и в основном Англия ожесточенно оспаривали выдвинутый Александром I проект присоединения территории Княжества Варшавского к России. В последние дни заседаний Венского конгресса 22 мая 1815 г. его членами все же были подписаны "Основы конституции Царства Польского". Эта конституция рассматривалась членами Венского конгресса как акт, который связывал Польшу с Россией по существу в автономное единое государство. Указ императора Александра I преобразовывал Временный Верховный Совет Польши во Временное правительство. Однако организация войска была изъята из ведения правительства и передана Военному комитету под председательством Константина.
       27 ноября 1815 года в Варшаве император Александр I подписал конституцию Королевства (Царства) Польского. Согласно этой конституции польский сейм лишался законодательной инициативы, не имел права изменять по собственному усмотрению бюджет и отсрочивать на неопределенное время созыв сейма. Конституция устанавливала, что вся полнота власти принадлежала русскому царю - Александру I, а законодательную власть он должен был осуществлять вместе с сеймом. Организация польской армии была изъята из ведения польского правительства и передана Военному комитету. Председателем этого комитета был назначен великий князь Константин Павлович Романов. Существование Военного комитета, независимого от правительства, стало источником конфликтов между польскими властями и Константином, что и привело, в конце концов, к восстанию 1830-1831 гг., которое чуть не привело к гибели цесаревича.
       Резиденцией председателя Военного комитета Константина был великолепный замок Бельведер, что в переводе с итальянского означает "имеющий прекрасный вид". Конец XVIII и начало XIX столетия характеризуется в Польше началом гражданского строительства. Возводятся прекрасные общественные здания, строятся большие городские ансамбли, фабричные помещения и пр. В первое тридцатилетие XIX века в Варшаве складываются такие крупнейшие ансамбли, как Театральная и Банковая площади, улица Новый Свят и другие, а также здание Большого театра в Варшаве, дворец Сташица, которые были построены в духе польского классицизма и одновременно в стиле большой монументальности и строгости. Архитектура этих лет стала надолго образцом для большинства польских архитекторов последующего времени. Она превратила Варшаву в один из красивейших городов Европы, а замок Бельведер - в один из образцов новых веяний в гражданском строительстве Польши.
       Наместником в царстве Польском был назначен генерал Зайончка, который был полностью зависим от цесаревича Константина и всячески поддерживал антипольские идеи великого князя. Например, об укреплении тайной полиции, об ужесточении некоторых статей нового уголовного кодекса и т. п. Это и немудрено. Покидая Варшаву в 1820 году, царь предоставил Константину полную свободу действий. Эти и иные негативные действия царских наместников постепенно расшатывали тот очень зыбкий и неустойчивый социальный мир, который царил в Царстве Польском. Все дело шло к тому, что в королевстве Польском назревали социальные условия для национально-освободительного движения и польского восстания 1830-1831 гг. Впрочем, польские аппетиты не смогли удовлетворить никакие, созданные с участием Александра I и Константина, конституционные учреждения. В крови всех поляков навеки укоренилась идея Великой Польши, Речи Посполитой "от можа и до можа". Созревание и реализация этой идеи, в конечном итоге привело к тому, что Польша, в конце концов, стала тем, чем она есть на самом деле сейчас - свободным, демократическим, уважаемым в Европе государством. Но путь к этому был и долгим, и тернистым. А пока в Польше, накануне грозных событий, наблюдались все больше и больше признаки политического возбуждения. Эти признаки особенно усилились после воцарения на российском престоле царя Николая I (1825 г.). Ненависть к нему и его сатрапам, в том числе и к цесаревичу Константину, все более и более нарастала. Революционно настроенными, радикальными депутатами польского сейма и частью офицерства выдвигались идеи похищения, ареста и даже убийства царя Николая I. Эти действия должны были возвестить поляков о начале вооруженного восстания. Но разногласия в тайном военном обществе польских депутатов сейма и офицеров, где не было единства, привели к тому, что эти радикальные меры были отложены до лучших времен. Пока ограничились только идеей подачи петиции о восстановлении публичности заседаний сейма, свободы печати и упразднения следственных комитетов. Но и эта идея не была реализована. Петицию не все депутаты сейма согласились подписать. Тогда левое крыло военного общества решило действовать самостоятельно и установило контакт с демократическими элементами варшавской интеллигенции и учащейся молодежи.
       А что же великий князь Константин? Он внимательно держал руку на пульсе тех трагических событий, которые неумолимо приближались. Но постоянные светские балы, любовные приключения, разгульная жизнь приводили к тому, что он и его окружение только фиксировали происходящее в Польше. На одном из таких балов, происходящих в резиденции Константина Павловича в Бельведере, и произошло его знакомство с французской эмигранткой, актрисой красавицей Кларой-Анной де Лоран. И вот как все произошло. Но вначале я хочу остановиться на личной жизни цесаревича, так как, на мой взгляд, это и определило его дальнейшую судьбу.
       Личная жизнь цесаревича Константина складывалась несчастливо. В свой первый брак Константин вступил 15 февраля 1796 года по настоянию императрицы Екатерины II. В Петербурге он женился на Юлиане Генриете Ульрике, третьей дочери герцога Саксен-Кобург-Заальфельдского Франца Фридриха Антона (в православии Анна Федоровна). Семейная жизнь цесаревича не заладилась сразу же. В первую же брачную ночь он учинил скандал якобы за то, что принцесса оказалась не девственницей. Он выгнал принцессу из дому вон и приказал своим лейб-гвардейцам, стоящим в карауле, не пускать без его разрешения принцессу и на пушечный выстрел. К тому же принцесса оказалась бесплодной, и этот брак 1 апреля 1820 года распался. 24 мая 1820 года в Варшаве Константин женился повторно (морганатически)* на дочери графа Атония Грудна Грудзинского и Марианны Дорповской, Иоанне, получившей от Александра I титул ее светлости принцессы Ловицкой (княжна Жанета Константиновна Лович). Но и эта жена оказалась неспособной одарить Константина наследниками. Поэтому и этот брак фактически оказался неудачным.
       У цесаревича Константина было трое внебрачных детей. Внебрачный сын цесаревича Павел Константинович Александров стал генералом русской армии, получив фамилию по крестному отцу - Александру I. Александровы имели герб, на котором была изображена половина двуглавого орла. Второй внебрачный сын - Константин Константинович Константинов (1818-1871 гг.), русский ученый и изобретатель артиллерии и ракетной техники, также генерал русской армии. Его матерью была французская актриса Клара-Анна де Лоран (1799-1857 гг.), любовница великого князя. Плодом самоотверженной и страстной любви цесаревича и де Лоран была также дочь - Констанция - любимая сестра генерала. Так как и Константин и Констанция были внебрачными детьми цесаревича, то их нарекли по имени отца - великого князя Константина.
      

    Бал

      
       А как произошло знакомство цесаревича с Анной де Лоран, я остановлюсь более подробно.
       Январь 1817 года. Варшава. Бельведерский дворец - загородная резиденция председателя Военного комитета и главнокомандующего польской армии цесаревича Константина, родного брата российского императора Александра I. Как только один из солнечных и морозных декабрьских дней начал клониться к закату и быстро надвигающиеся сумерки уже почти поглотили его, в Бельведер начали съезжаться на бал именитые гости - лучшие люди не только Варшавы, но и всего Царства Польского. На бал были приглашены люди самые разные по возрасту, характеру, но одинаковые по богатству и занимаемому ими высокому положению. Цесаревич Константин хотел поближе познакомиться с высшей знатью Варшавы, с которой ему теперь надо было решать важные государственные дела. В зале, украшенном золотой росписью и освещенном тысячью свечей, собрались, разбившись на кружки: вице-президент польского правительства Адам Чарторыский, генерал Зайончка с супругой. Зайончка был назначен на высокую должность - наместника. Он полностью зависел от Константина и смотрел всегда сквозь пальцы на частые нарушения цесаревичем польской конституции. Зато всегда был желанным гостем в доме брата русского царя.
       * Морганический брак - брак, заключенный членом царской семьи с лицом нецарского происхожденияю
       Здесь же, оживленно беседуя с А. Чарторыским, находился императорский комиссар при Административном совете Царства Польского - Н.Н. Новосильцев с супругой. Рядом образовали еще один кружок известные польские вельможи, которые явились на бал вместе со своим многочисленным семейством - женами, дочерьми, племянницами. Это были: министр финансов Матушевич, военный министр генерал Вельгорский, министр просвещения Потоцкий, кандидат на должность генерального цензора махровый реакционер Грабовский. В другом конце зала образовался кружек, в котором блистали генералы и высшие офицерские чины польской армии. Среди них - генерал Красиньский, генерал Чаплиц, польские магнаты, крупнейшие землевладельцы - Потоцкие, Конецпольские, Вишневецкие и много других известных в Польше знатных фамилий.
       Третий кружок, который расположился в самом дальнем углу залы, был самый привлекательный. В него входил министр внутренних дел К. Любецкой, его супруга, а также двадцатилетняя дочь министра красавица Нелли и ее подруга, восемнадцатилетняя французская актриса Анна Клара де Лоран.
       Анна де Лоран была дворянского происхождения, но их родовое поместье во Франции было дотла сожжено санкюлотами во время Великой Французской революции, земля конфискована, родители расстреляны. После этого род де Лоран так уже и не смог избавиться от материальных проблем, навсегда пополнив ряды разночинной интеллигенции. И только благодаря меценатской помощи со стороны нескольких богатых польских магнатов, Анна не только смогла продолжить обучение в балетной студии Варшавского оперного театра, но и стать с июня 1817 года его прима-балериной. Главным режиссером этого театра и симпатиком французской балерины в то время был талантливый и демократически настроенный Кароль Курпиньский.
       Особняком от этих троих уже сформировавшихся кружков, стояли, занимая весь центр зала, будущий председатель сената - магнат Станислав Замойский, несколько иностранных дипломатов, сенатор Леон Дембовский, генералы польской армии Потоцкий, Трембицкий и несколько других военных со своими женами и взрослыми дочерьми. Здесь же, мило беседуя с дамами, находился бессменный адъютант великого князя Константина - князь Иван Александрович Голицын.
       Наконец, по знаку И.А. Голицына, заиграл находящийся в зале большой сводный военный оркестр, и под звуки военного марша в зал торжественно вошли разодетые в пух и прах цесаревич Константин и его супруга Юлиана Генриетта. На цесаревиче был новенький генеральский мундир польской армии, шитый золотом. Его богатырскую грудь украшали множество, как российских орденов, так и наград других государств, в том числе и поверженной Франции - Орден Почетного легиона. Орден был предметом особой гордости цесаревича и поблескивал на его груди на самом видном месте. Эти высокие награды были той дорогой оправой, в которой прочно покоилась слава великого князя.
       Юлиана Генриетта была в длинном парчовом, украшенном изумрудами платье, которое доставили ей на днях прямо из Парижа. Несмотря на музыку и радостные лица гостей, настроение у жены цесаревича было невеселое. Да и радоваться, собственно, особенно было нечему. Совместная жизнь с цесаревичем дала трещину из-за бесплодия Юлианы, и дело шло к разводу. Оставалось уладить только некоторые формальности. Зато цесаревич был радостно возбужден и милостиво приветствовал собравшихся на балу высокородных гостей.
       Все, наконец, были в сборе, и гости начали обряд приветствия цесаревичу и его супруге. Но взгляд цесаревича и Юлианы был какой-то рассеянный. Они даже и не попытались с первого раза запомнить все лица и имена приглашенных гостей, которые их приветствовали. Когда пришла очередь министру К. Любецкому поприветствовать цесаревича и его жену, он очень элегантно, на прекрасном французском языке представился сам, а затем представил свою жену, дочь и ее подругу - француженку Анну Клару де Лоран. Дочь К. Любецкого, Нели и Анна стояли несколько в стороне, как бы спрятавшись за широкую спину министра. Но все же их и там настиг пристальный, изучающий взор цесаревича, и они обе съежились под этим оценивающим взглядом. Когда же цесаревич сделал шаг вперед и по очереди начал целовать ручки у этих прекрасных девушек, и при этом задержал ручку Анны дольше в своей руке, чем это было предусмотрено этикетом, она чуть не упала в обморок от этой неожиданности. Как бы объясняя свое поведение, цесаревич сказал: "Красота покоряет не только сердца простых смертных, но и монархов, и тех, кто близок к ним. Я очень рад знакомству, очарован красотой вашей дочери и ее подруги и надеюсь на взаимность. Добро пожаловать!". Анна испуганно подняла глаза и посмотрела на цесаревича. Цесаревич при этом вздрогнул, побледнел, и по лицу его прошла судорога. Этот взрыв чувств Анна не только уловила в поведении великого князя, но и как бы ощутила физически всем своим естеством.
       Когда Любецкие уже собирались уступить место другим гостям, цесаревич, круто повернув голову и обращаясь только к Анне, не сказал, а приказал: "Помните! Все танцы с вами на этом балу - мои! Не забудьте, что я вам сказал". Так цесаревич всего несколькими фразами решил свою и ее судьбу. Анна, услыхав эти слова, а главное, поняв, что они обращены только к ней, смертельно побледнела, и ничего не ответив, шагнула вперед, как в пустоту, потупив свои ничего не видящие от поразившего ее страха глаза.
       Закончился обряд приветствия, и бал начался. Но вначале, как было заведено у русских, на первом месте было обильное застолье. Время было уже позднее, все были голодны и как только старшины объявили, что кушанье подано, все двести пятьдесят человек гостей ринулись в столовый зал. Разместились по именам и важности. Кто познатнее, тот садился ближе к цесаревичу и его супруге. Остальные - где придется. Любецкий и Анна Клара де Лоран сели напротив цесаревича. Обе девушки были смущены всем происходящим и поражены тем великолепием, которое они увидели, может быть, впервые в своей жизни. В течение всего обеда Анна сидела, потупившись под безотрывно устремленным на нее взглядом цесаревича. Так она и просидела все застолье, не поднимая головы и не притронувшись ни к яствам, ни к вину и, казалось, только и ждала, когда все закончится. Но все только начиналось.
       Великому князю Константину было тридцать восемь лет, и он был в расцвете своей силы и мужественной красоты. Хотя он и не был писаным красавцем, как его старший царственный брат Александр или младший Николай, но его крепкая геркулесовского сложения фигура, мускулистые, покрытые вздувшимися венами руки, легко разгибавшие подковы, большие серые выразительные глаза и властный, пронзительный взгляд, вызывали у каждого, кто его видел и знал, невольное уважение и восхищение. На его лице как бы запечатлелись те жестокие сражения и нечеловеческие испытания, которые выпали на его долю еще в ранней юности. И битва с французами при Требии, и участие в героическом переходе в составе армии Суворова через Альпы, и незабываемые баталии с армиями Бонапарта в 1805-13 гг., - все это было составляющими его биографии. Его сила, храбрость и необыкновенное везение стали не только легендарными, но и создали ему целую армию поклонников, как среди солдат и офицеров, которыми он командовал, так и среди представительниц слабого пола, которых цесаревич никогда не обходил своим вниманием. Участвуя в сражениях на протяжении почти двадцати лет против войск наполеоновской Франции, он ни разу не был серьезно ранен или контужен - вот это действительно везение, счастливая судьба, не правда ли? Но она, судьба-злодейка, так же коварна и непостоянна как ветреная женщина и ей никогда нельзя полностью доверять. Но об этом ниже.
       Когда все уселись за великолепно сервированный стол, цесаревич легко поднялся. Держа в руке большой хрустальный бокал шампанского, он кратко, но с глубоким смыслом на прекрасном французском языке (школа Лагарпа) громогласно провозгласил тост под звуки бравурного марша "Гром победы, раздавайся": "Здоровье государя императора Александра!". Все вскочили со своих мест, выкрикивая то русское "Ура!", то польское "Виват!", и с увлажнившимися глазами, выпив каждый свой бокал, начали швырять их на пол. Еще долго не утихал гул и выкрики отдельных наиболее ярых сторонников шумных увеселений. Под их аккомпанемент слуги быстро собрали разбитую посуду, и обед продолжался своим чередом.
       Подаваемое слугами шампанское, дорогие бордосские вина, разнообразная фаршированная рыба, запеченная дичь и многие другие яства были, как бы единым взмахом руки, сметены со стола проголодавшимися гостями. Последовало множество других тостов и тоже с битьем посуды. И так продолжалось, пока все не было выпито и съедено, и пока старшины не пригласили гостей в большой зал.
       Все последовали в сияющий бальный зал с зазывно играющим оркестром. Обе подруги, Нели и Анна, сразу же оказались в центре внимания, как польских, так и российских офицеров, которые не спускали с них восхищенных взглядов. Девушки были в белых глубоко декольтированных по тогдашней моде бальных платьях с глубоким вырезом на груди. Из-за этого белизна девичьих плеч, груди и почти до талии открытой спины делали их настолько лучезарными и обворожительными, что от них не могли отвести восхищенных взглядов не только молодые офицеры, но даже старики и находящиеся рядом женщины.
       Нели была настоящей красавицей с прекрасными уложенными короной, украшенными бриллиантами рыжими волосами, насмешливыми огромными серыми глазами и выразительным большим, немного скуластым, без единой морщинки лицом. Молодость как будто искрилась от ее гибкой очаровательной фигурки и обольстительной улыбки, казалось, созданной для того, чтобы покорять мужчин. Но Анна была очаровательнее даже по сравнению со своей красавицей-подругой.
       Ей было всего восемнадцать лет. Черные, вороньего крыла, волосы глянцево блестели, оттеняя ее перламутровую кожу лица, плеч, спины и груди. Огромные карие задумчивые бархатистые глаза, высокая, упругая, едва прикрытая вырезом декольтированного платья конусообразная грудь, как магнитом притягивала взгляды молодых повес-офицеров. Узкие плечи и пышные, соблазнительно колышущиеся бедра, еще более подчеркивали ее тонкую талию и придавали ее фигуре невообразимую привлекательность. Между чувственными губами, как жемчужины, блестели ее ровненькие белоснежные зубки. Кисти рук, обнаженных до локтей, и ступни ног были крошечные, почти детские, что вызывало у всех, кто ее видел, неподдельное восхищение. В то же время, несмотря на то, что это была настоящая красавица, выражение ее лица, походка и манера поведения внушали каждому, кто видел ее, мысль о том, что эта девушка - образец целомудрия и скромности. Она с восхищением и с испугом смотрела на все то, что вокруг нее происходит и, казалось, стоит кому-либо из стоящих вокруг кавалеров сделать по отношению к ней какой-либо двусмысленный жест или произнести в ее адрес какое-либо фривольное слово, как она придет в полуобморочное состояние.
       Каждый, стоящий рядом мужчина, надеялся, что ему удастся пригласить кого-либо из девушек на первый танец только вошедшей в моду мазурки. Но не тут-то было. Великий князь, как только музыканты набрали в легкие воздуха, очень быстрыми шагами, расталкивая молодых офицеров, особенно тех, которые стояли к нему спиной, не подошел, а почти подбежал к Анне и широким жестом пригласил ее на танец. Не дожидаясь ее согласия, он взял девушку за руку, таким образом, дав ей понять, что никаких других решений с ее стороны, кроме согласия, он не потерпит. Беспрерывно танцуя все танцы с Анной и так и не подпустив к ней ни одного кавалера, великий князь не обращал никакого внимания на то, что делается в зале. Дождавшись конца бала, весело болтая с француженкой и делая ей комплименты, он всячески пытался покорить ее сердце.
       Когда бал закончился, цесаревич Константин усадил Анну в свой экипаж и приказал кучеру двигаться к дому министра Любецкого, где проживала красавица со времени своего приезда в Варшаву. Это был какой-то рок, но все, что ни делалось в этой жизни, имело свои, присущие только этой жизни, закономерности. Так состоялось знакомство великого князя Константина Павловича Романова с французской актрисой, красавицей Анной Кларой де Лоран, которое наложило свой отпечаток на всю их дальнейшую судьбу.
       На следующий день цесаревич приказал своему адъютанту, князю Голицыну, тайно, соблюдая все меры предосторожности, на свое имя снять недалеко от резиденции великого князя Константина - Бельведерского дворца - подходящий особняк для свиданий с Анной де Лоран, своей новой возлюбленной.
       Зная нетерпеливый характер Константина, Голицын, не мешкая, приступил к исполнению воли своего сюзерена. Его внимание привлек довольно большой трехэтажный особняк на территории Краковского Предместья, где начинался Королевский тракт - одна из красивейших улиц Варшавы. Она соединяет Королевский замок с летней резиденцией польских королей в Пазенках и ведет через Краковское Предместье, Новый Свет и Уяздовские аллеи к Бельведеру. В XVIII столетии это была вначале загородная дорога, затем - пригородная улица, которая затем, наконец, стала городской аллеей.
       Особняк понравился не только Анне, но и Константину. Здесь двое влюбленных провели самые замечательные, самые счастливые мгновения своей жизни.
       Плодом их сладострастной и самоотверженной любви стали двое внебрачных детей - сын Константин и дочь Констанция, - которых родила Анна своему возлюбленному. Однако цесаревич Константин был не только любовником прекрасной француженки. Есть сведения, что он был ее мужем и любимым супругом, так как был с ней тайно обручен после развода со своей второй женой православным священником при русском корпусе, дислоцировавшимся в Польше. В этом случае внук Екатерины II пошел по стопам своей бабушки, которая, по слухам, состояла в тайном браке со светлейшим князем Григорием Потемкиным.
      
      

    Генерал К.К. Константинов (1818 - 1871)

      
       В апреле 1818 года при загадочных обстоятельствах Анна де Лоран родила мальчика, отцом которого являлся Константин Павлович Романов. Так как новорожденный был внебрачным ребенком цесаревича, то его нарекли Константином Константиновичем Константиновым (по имени отца). В дальнейшем обстоятельства жизни цесаревича Константина Павловича Романова сложились так, что этих двоих своих внебрачных детей - Константина, а через несколько лет и родившуюся Констанцию, - он вынужден был отдать на воспитание князю Ивану Александровичу Голицыну, своему адъютанту. Именно по этой причине впоследствии, после безвременной кончины цесаревича в 1831 году, изменилось отчество детей. Сын цесаревича стал Константином Ивановичем, но в этом повествовании я буду называть его по имени, данному ему при рождении - Константин Константинович.
       Великий князь Константин тратил большие средства на образование и воспитание своих внебрачных детей. Например, уроки музыки Константину и его сестре Констанции давал юный Шопен. Единственным серьезным увлечением цесаревича была страсть к военному делу. Но именно эта страсть передалась по наследству его внебрачному сыну - Константину Константиновичу Константинову - будущему русскому ученому и изобретателю в области артиллерии, ракетной техники и автоматики.
       В Польше цесаревич Константин правил до 1830 году, то есть фактически до начала восстания 1830-1831 гг. Во время антирусского восстания в Варшаве поляки напали на загородный дворец Бельведер, в котором жил Константин Павлович. Предупрежденный вовремя великий князь успел спастись и, став во главе русских войск, дислоцировавшихся в Польше, отвел их на границу Царства Польского и России. При усмирении восстания Константин Павлович, находясь под начальством генерала Дибича, командовал русским резервным корпусом. В июне 1831 года оставил армию и 15 июня по пути в Витебск умер от холеры.
       Это привело к тому, что князь Голицын с тринадцатилетним Константином, восьмилетней Констанцией и их матерью Анной Кларой де Лоран обосновываются в Петербурге в доме N3 по Разъезжей улице. Здесь, выполняя волю покойного Константина Павловича Романова, Голицын определяет пятнадцатилетнего Константина юнкером в Михайловское артиллерийское училище, бывшее одним из лучших учебных заведений того времени как по составу учителей, так и по способам преподавания. Среди учителей Константинова следует выделить, прежде всего, Павла Петровича Мельникова (1804-1880 гг.) - талантливого профессора практической механики, автора первого научного труда "О железных дорогах" (1835 г.), в котором на научной основе решались вопросы возведения земляного полотна, выбора типа рельсов и т. д. Крупную роль сыграл П.П. Мельников в деле организации железнодорожного хозяйства в России. В 1851 году он руководил постройкой первой крупной железнодорожной линии в России (Москва - Петербург), позднее был министром путей сообщения.
       Как преподаватель П.П. Мельников выделялся "обширностью практических сведений и глубоким знанием математического анализа"1. В своем курсе он излагал "...начала гидравлики и три главные отдела механики: движители, придаточные механизмы и механизмы исполнительные"; заканчивал курс он сообщением некоторых сведений о железных дорогах 2.
       Прекрасная подготовка в области практической механики позволила Константинову впоследствии стать одним из виднейших механиков и машиностроителей своего времени.
       Баллистику преподавал профессор Петербургского университета Викентий Александрович Анкудович (1792-1856 гг.) - весьма образованный математик и механик, автор изданной в 1836 году книги "Теория баллистики" (приложение математического анализа к определению различных обстоятельств, сопровождающих движение твердых тел, брошенных какой-нибудь силой). С 1843 года почти до самой смерти В.А. Анкудович был членом артиллерийского отделения военно-ученого комитета.
       Химию и физику преподавал профессор Степан Яковлевич Нечаев (1799-1862 гг.) - чрезвычайно одаренный человек, широко образованный в самых различных областях химии, физики, медицины и математики, член Российской Академии наук с 1839 года, С.Я. Нечаев отличался необыкновенным красноречием; как отмечает его биограф Е. Ястребцев, он был "одним из красноречивых импровизаторов на пяти языках"3. Своими лекциями он буквально очаровывал слушателей. Живой и впечатлительный, Константинов под влиянием С.Я. Нечаева еще в училище увлекся химией и на всю жизнь сохранил страсть к химическим исследованиям, которыми занимался с одинаковым рвением как на заре своей творческой деятельности, работая над порохами и взрывчатыми составами, так и в последние годы своей жизни, изучая состав и свойства различных пищевых веществ.
       Лекции по русской словесности читал профессор Александр Васильевич Никитенко (1804-1877 гг.). Это была чрезвычайно колоритная фигура - крепостной, ставший в условиях царской России профессором, а впоследствии академиком и известным писателем. А.В. Никитенко принадлежал к прогрессивным общественным кругам того времени и прививал своим слушателям гуманные идеи.
       Рисование преподавал известный художник того времени Михаил Иванович Теребенев (1795-1864 гг.). Он, несомненно, оказал большое влияние на Константинова и сообщил ему не только хорошие навыки и технику живописи, но и большой вкус, который впоследствии проявился в замечательных по своему художественному оформлению фейерверках Константинова.
       Учился Константинов в училище превосходно. В январе 1836 года, по окончании училища, он был произведен в прапорщики "...с состоянием по артиллерии и при Артиллерийском училище для продолжения курса высших наук"4. В апреле 1837 года "за отличие в науках" Константинов был произведен в подпоручики, а в мае 1838 года, по окончании курса наук в старшем офицерском классе Артиллерийского училища, он был зачислен в чине прапорщика в 3-ю легкую батарею гвардейской конной артиллерии. В 1839 году Константинов был назначен преподавателем дивизионной фейерверкской школы, а с февраля 1840 года - помощником заведующего учебной лабораторной командой, организованной в Петербурге "...для показания правил единообразного приготовления различных лабораторных предметов"5.
       Лабораториями назывались тогда мастерские при артиллерийских складах, крепостях, парках и бригадах, служившие для окончательной подготовки снарядов и зарядов, для приготовления разных средств воспламенения заряда (например, трубок), для изготовления метательных и сигнальных ракет и т. д.
       1 октября 1840 года Константинов был послан в длительную заграничную командировку (до 1 июня 1844 года) в качестве одного из помощников генерала Винспиера6 "...для собирания полезных сведений до артиллерии относящихся". Во время этой командировки Константинов знакомился с состоянием артиллерийской техники, побывал на многих заводах, арсеналах, полигонах. Вместе с тем, он много и плодотворно работал над осуществлением возникшей у него еще в училище идеи создания прибора для точного измерения скорости полета артиллерийского снаряда.
       Осенью 1844 года на Волковом поле в Петербурге Константинов продемонстрировал в действии первую в мире электробаллистическую установку.
       15 ноября 1844 года "...за полезное изобретение электробаллистического прибора для измерения скорости полета снарядов и за отлично усердную службу"7 Константинов был награжден орденом Владимира 4-ой степени и 2000 рублей серебром.
       В июне 1845 года вышла работа Константинова о способах проверки электробаллистического прибора, вписавшая новую страницу в историю отечественной метрологии.
       В октябре 1845 года Константинов был назначен командующим "...школой мастеров и подмастерьев порохового, селитренного и серного дел" при Охтинском пороховом заводе. (Эта школа впоследствии была преобразована в Пиротехническую школу). Помимо большой преподавательской и организационной деятельности в школе он проводил большую исследовательскую работу в области пиротехники, занимался вопросами баллистики, в частности разработал в 1845 году диоптр для навесной стрельбы8.
       В сентябре 1846 года Константинов был направлен за границу для изучения порохового дела. Возвратившись в 1847 году, он осуществил ряд блестящих фейерверков, которые по своей программе и художественно-техническому оформлению оставляли далеко позади достижения пиротехники того времени. Своими фейерверками Константинов проявил себя не только как глубоко образованный и искусный пиротехник, но и как талантливый изобретатель и конструктор. В октябре 1847 года Николай I наградил Константинова "...за изобретение новых декораций (программ фейерверков - А.Х.) и рисунок орла при устройстве и сожжении фейерверка в Петергофе"9.
       В этот же период Константинов разработал вопрос о цвете "пиротехнических составов" (в "Артиллерийском журнале" появилась его статья "Прибор для исследования цвета и напряжения цвета пиротехнических составов")10, занимался механизацией процесса набивки сыпучих составов и изобрел "копер для замены ручной набивки сыпучих составов в военной и потешных лабораториях"11, сконструировал прибор для измерения высоты полета сигнальных ракет12 и, вместе с тем, напряженно работал над усовершенствованием своего электробаллистического прибора и изобрел автоматический переключатель цепей (распределитель), электромагнитный телеграф и станок для оплетки проводов.
       В то же время Константинов не оставлял и ранее начатых работ по оптическим приборам. В 1848 году он разработал конструкцию оптического дальномера13. В том же году он добился большой победы: изобретенный им выдвижной прицел для навесной и рикошетной стрельбы успешно прошел испытания.
       С 1849 года этот прибор принят на вооружение армии и был штатным прицелом осадной артиллерии до 1856 года, пока на смену ему не появился прицел В.Ф. Петрушевского14.
       С 1847 года Константинов систематически работал над конструированием и производством боевых ракет. Начиная с этого года, он был занят разработкой своего ракетного баллистического маятника, этого главного орудия научного анализа ракеты и ее баллистических свойств.
       Одновременно в зданиях, отведенных ему администрацией Охтинского порохового завода, он организовал и наладил опытное производство боевых ракет.
       В марте 1849 года Константинов был назначен командующим Петербургским ракетным заведением, а спустя два месяца также и начальником Охтинского капсюльного заведения. Вместе с тем, он не порывал с Пиротехнической школой, где состоял "надзирателем", а также преподавателем пороходелия и рисования. В этом же году Константинов был произведен в полковники. Он получил широкую известность среди технической интеллигенции того времени. Высшее военное начальство очень считалось с этим выдвинувшимся талантливым, разносторонним, широко образованным офицером, к тому же обладающим невероятной трудоспособностью.
       Помимо основной деятельности он был загружен работой в различных ответственных комиссиях по важным техническим вопросам.
       В январе 1849 года он был назначен членом "Комиссии для освидетельствования и приема машин для вновь возводимого Петербургского Арсенала". В сентябре 1849 года Константинов был включен в состав особой комиссии "...для испытания и введения в России системы электрического освещения, предложенной французским химиком Аршро"15. В августе того же года он был введен в состав Морского ученого комитета, а с июня 1851 года принимал участие в работе комитета (в качестве члена комитета) по устройству электромагнитного телеграфа.
       Но главным направлением деятельности Константинова становится ракетное дело. С марта 1850 года К.И. Константинов - командир Петербургского ракетного завода. Он сразу же приступил к разработке проекта реконструкции завода на основе того опыта, который приобрел на своем небольшом опытном производстве ракет в Охтинском пороховом заводе. Он спроектировал ряд прославивших его машин и станков для производства боевых ракет, разработал вопрос о применении ракетного оружия в Морском флоте, изобрел для этой цели специальные станки для спуска ракет и изготовил их в 1851 году на Ижорском заводе.
       В 1851 году Константинов получил Михайловскую премию за два изобретения: электробаллистический прибор и выдвижной прицел для навесной и рикошетной стрельбы.
       Нависает угроза Крымской войны (1853-1856 гг.). Ракетное дело приобрело особую значимость. Константинов получил несколько большие возможности для завершения начатой реконструкции ракетного завода. Внедряя новые методы и средства изготовления боевых ракет (агрегаты для приготовления ракетного состава, сверлильные станки, прессы для набивки ракет), Константинов разработал вопрос об "уравномерении вращательного движения, производимого ручными способами или механическим движением"16. Он отчетливо представлял себе, что регулирование скорости машин имеет чрезвычайно существенное значение для производства ракет, и принялся за его разрешение со свойственной ему энергией. В течение короткого времени он создал несколько типов регуляторов, автоматический "разобщительный механизм со счетным прибором", разработал замечательную схему управления и регулирования гидравлического пресса для набивки ракет. Артиллерийское отделение военно0ученого комитета, которое обследовало Петербургский ракетный завод в 1852 году, высоко оценило деятельность Константинова: "...в перестройке мастерских и устройстве новых станков и механизмов в этом заведении последовали весьма важные улучшения, а в самом ракетном производстве усовершенствованиями, постепенно введенными, - сделаны значительные успехи"17. За работу по реконструкции ракетного завода Константинов получил благодарность инспектора всей артиллерии.
       В 1853 году у Константинова проявился интерес к проблемам воздухоплавания, которым он посвятил в дальнейшей своей деятельности много внимания и труда. В этом году он написал работу "Устройство, приготовление и употребление военных воздушных шаров"18.
       Незадолго до Крымской войны Константинов был командирован для ознакомления с состоянием ракетного дела в Австрию, где работал в то время видный зарубежный специалист в этой области Аугустин, признавший Константинова крупнейшим авторитетом, понимая, какой огромный вклад сделал Константинов в науку о ракете изобретением ракетного баллистического маятника. По приезде из-за границы Константинов был назначен в конце 1852 года членом артиллерийского отделения военно-ученого комитета. Во время Крымской войны К.И. Константинов резко увеличил производительность Петербургского ракетного заведения, и в январе 1855 года Константинов был награжден за "...изготовление боевых ракет для войск Южной Армии"19. В августе того же года Константинов был командирован в Равель во главе специального ракетного отряда для действия против неприятеля.
       За время войны, в самый разгар практической и организационной деятельности, Константинов опубликовал ряд важных работ: "Артиллерийские снаряды, разрывающиеся при ударе в поражаемый предмет" ("Морской сборник", 1854, N11), "Об ударных трубках для разрывных артиллерийских снарядов, испытанных в Прусской, Нидерландской и Бельгийской артиллериях" ("Морской сборник", 1855, N5) и др.
       После войны, в марте 1856 года Константинов был назначен главным распорядителем по устройству фейерверка во время торжеств по случаю коронации Александра II. Задачу свою он выполнил на высоком техническом и художественном уровне. Он привлек А.И. Шпаковского, который обеспечил электрическое освещение при помощи изобретенных им регуляторов. Что касается пиротехники и художественного оформления разнообразной программы, коронационный фейерверк оказался выше всяких похвал.
       Константинов применил здесь много изобретательности, вкуса и высокое техническое мастерство.
       В этом же 1856 году Константинов был произведен в генерал-майоры и получил предписание наблюдать "...в Кронштадте за опытами по применению боевых и зажигательных ракет к морскому делу"20. Одновременно он приступил к проектированию большого нового ракетного завода в Николаеве, и в марте 1857 года уехал за границу для ознакомления с производством ракет в Западной Европе, а также для заказа оборудования для будущего ракетного завода в Николаеве.
       В 1856-1857 гг. Константинов создал свой первый фундаментальный труд о боевых ракетах (V отдел в книге "Артиллерия. Продолжение курса, начатого г. Весселем", СПБ, 1857), опубликовал работу об артиллерийских прицелах (Петербург, 1856 г.), напечатал большой труд о воздухоплавании ("Морской сборник", 1856, N8). Вместе с тем, Константинов, заинтересовавшись вопросами подводного плавания, написал работу "Некоторый сведения о домогательствах разрешения задачи подводного плавания" ("Морской сборник", 1857, N2, а также отдельной брошюрой Петербург, 1857).
       В 1858 году Константинов опубликовал свою работу о боевых ракетах на французском языке в Париже (см. библиографию).
       Константинов стал общепризнанным мировым авторитетом в области ракетного дела. Его работы в этой области получают признание и в России. В 1859 году ему присуждают за них Михайловскую премию и награждают орденом Станислава 1-й степени.
       В августе 1859 года К.И. Константинов получил назначение заведующим изготовлением и употреблением боевых ракет, и в том же году, после реорганизации Артиллерийского отделения военно-ученого комитета во временный Артиллерийский комитет, он был назначен совещательным членом последнего и непременным членом трех комиссий:
        -- пороховой, лабораторной и ракетной частей и по снабжению парков боевыми припасами,
        -- по материальной части и вооружению крепостей,
        -- по машинной части.
       В этой последней комиссии Константинов работал вместе с И.А. Вышнеградским и А.В. Гадолиным.
       В августе 1859 года он снова уехал за границу для выяснения ряда вопросов, связанных с заказом машин для Николаевского ракетного завода.
       В период 1859-1861 гг. Константинов прочел цикл лекций о боевых ракетах для артиллерийских офицеров. Эти лекции, изданные в Париже в 1861 году, вызвали ряд восторженных отзывов во многих иностранных военных изданиях.
       В конце 1860 года Константинов наконец-то выбирает место на юге России для строительства ракетного завода. Этим местом стал город Николаев, куда Константинов переезжает на постоянное место жительства. Под его руководством начинается строительство завода. Он сразу же стал пользоваться популярностью среди местной интеллигенции и буквально покорил всех своими энциклопедическими знаниями, личным обаянием и способностью объединять вокруг себя людей. В Николаев была перевезена и его библиотека, а самые дорогие его сердцу книги хранились в двух больших кованых сундуках, инкрустированных царскими гербами. К истории этих сундуков мы вернемся позже более подробно.
       В Николаев из Франции лишь в октябре 1861 года, т. е. почти через пять лет после окончания Крымской войны, было доставлено оборудование завода. Чтобы ускорить его строительство, которое сильно затянулось, он в августе 1867 года окончательно переезжает на жительство в Николаев. По приезде, К.И. Константинов купил собственный дом по улице Купеческой N18 (ныне это улица Потемкинская). Дом не сохранился, на его месте в настоящее время находится здание школы N15.
       Постоянным местом испытания ракет и новых образцов орудий Константином Ивановичем, еще до переезда в Николаев, была избрана Елисаветградская крепость, находящаяся на окраине города Елисаветграда. Она была построена на реке Ингул в 1752 году для защиты южных границ России от нападения турок и татар. В 1775 году крепости было дано название г. Елисаветград (ныне г. Кировоград), который, начиная с 1865 года, входил в состав Херсонской губернии. Будучи в 1958 году старостой исторического кружка в Кировоградской средней школе N6, я подготовил реферат на тему "История города Кировограда и Кировоградщины". В процессе изучения множества первоисточников по истории этого степного края мною было установлено, что в первой половине XIX столетия весь этот район превратился в военное поселение, а его жители - в селян-поселенцев, что на несколько десятилетий затормозило его экономическое и культурное развитие. Ведь в их обязанности входило не только обрабатывать землю, но и нести сторожевую службу. На остальное времени никогда не хватало. Здесь даже села вокруг крепости имели военные названия: Седьмая рота, Восьмая рота, Десятая рота, пос. Арнаутово (размещались казармы полка арнаутов). Одна из улиц Кировограда и в настоящее время называется Крепость, а земляные валы, раскинувшиеся справа и слева от нее, и сейчас поражают своими размерами и мощью.
       В крепости были установлены несколько батарей тяжелых орудий (в настоящее время они стоят у въезда в "Крепость"). Здесь же, на территории Крепости, было несколько учебных стрельбищ, где испытывались новые образцы военной техники.
       В марте 1862 года Константинов представил вполне законченный проект Николаевского ракетного завода, а в апреле 1863 года проект перевода Петербургского ракетного завода в Николаев. Проектирование не мешало ему вести напряженную работу по конструированию новых усовершенствованных им ракет и в том числе боевых ракет, примененных к метанию "спасительных линей". В 1863 году он опубликовал две работы о ракетах: "Боевые ракеты в России с конца 1861 года по начало 1863 года" ("Артиллерийский журнал", 1863, N5 и 6; отдельной книгой, СПБ, 1863), "Применение боевых ракет для спасательных змеев" (СПБ, 1863) на французском языке.
       Работа, связанная со строительством, оборудованием и подготовкой кадров для Николаевского ракетного завода, отнимала у Константинова много времени и сил. Все же он не оставлял научной работы и опубликовал ряд важных результатов своих исследований, в частности "Применение вращательного движения к направлению ракет" ("Артиллерийский журнал", 1866, 1867, N 5 и 6).
       В 1866 году вышла в свет работа Константинова о способах уменьшения вредного действия порохов на стволы пушек. В процессе выполнения этой работы он изобрел регистрирующий динамометр для определения изменения давления в стволе орудия. В том же году им была опубликована статья о заинтересовавшей его отрасли промышленности "Искусственное произведение холода" ("Морской сборник", 1866, N10).
       С 1867 года Константинов жил в Николаеве и Елисаветграде. О результатах работы Константинова за последние два года - 1868 и 1869гг. - в некоторой мере свидетельствует полтора десятка статей, опубликованных в "Николаевском вестнике". Он продолжал работу в области ракетного дела, писал на пиротехнические темы (большая работа "Усовершенствование фейерверков", печатавшаяся в десяти номерах газеты с приложением 12 фигур), разрабатывал совершенно новые для него темы о сохранении и консервировании пищевых продуктов. Значительный интерес представляет его довольно большая работа "Об улучшении народного продовольствия в России в экономическом и гигиеническом отношениях", печатавшаяся в пяти номерах газеты. С особенным вниманием он следил в последние годы жизни за применением ракет, посвящая свои заметки и статьи спасательным ракетам, ракетам для охоты на китов и применению ракет англичанами против Абиссинии. На эту тему Константинов написал свою последнюю статью в "большой" печати. Мы имеем в виду "Боевые ракеты в абиссинской экспедиции. Вращательное движение для направления ракет" ("Артиллерийский журнал", 1869, N8).
       О личной жизни генерала Константинова известно то, что он, будучи внешне человеком привлекательным, образованным, общительным и занимающим достаточно высокое общественное положение, пользовался большой популярностью у женского пола и отвечал взаимностью.
       По воспоминаниям его знакомых, в том числе и лиц женского пола, он говорил всегда последовательно, неторопливо, но с особенной силой и убежденностью. Необыкновенная начитанность и образованность делали его общество желательным и для женщин. Известно также, что любимой женщиной основателя ракетной техники в России была вдова Софья Хворостовская. И когда Константин Константинович предложил ей через некоторое время после смерти мужа свою руку и сердце, она дала свое согласие, так как давно его знала и глубоко ему симпатизировала. Они обвенчались без широкой огласки в сельской церквушке "Десятой роты", а в 1845 году у них родился сын Петр, который получил фамилию своего отца - Константинов.
       Сестра генерала Константинова, Констанция Константиновна, вышла замуж за офицера царской армии А.Ф. Лишина (впоследствии генерал-лейтенант). Известно, что у нее было много детей: пятеро сыновей и одна дочь. Дальнейшая судьба известна лишь младшего, Григория (1854-1888 гг.) - поэта-либреттиста, известного композитора (4 оперы, 40 романсов). В круг его знакомых входили П.И. Чайковский, М.И. Мусоргский, А.П. Майков. Похоронен в Александриевской лавре.
       После внезапной смерти в ночь на 12 января 1871 года генерала Константинова К.К. его похоронами занимались его жена Софья и сестра - Констанция. Жители Николаева проводили тело покойного до Бугского моста, и после последнего долга, отданного войсками и артиллерией, гроб был положен в специальный цинковый ящик и в сопровождении жены, сына, сестры и ближайших сподвижников генерала был отправлен для захоронения в склепе, расположенном в селе Нивное Суражского района Брянской области (село в то время принадлежало генерал-лейтенанту Лишину А.Ф.).
       Время, к сожалению, не пощадило ни имени Константинова, ни даже его праха. На долгое время его имя как бы ушло с переднего края российской науки, так что даже выдающиеся ученые следующих поколений, работавшие в области ракетной и космической науки, не все знали об уже сделанном Константиновым.
       А в годы Гражданской войны в России (1918-1921 гг.), когда под лозунгами отрицания старого общества и беспощадной классовой борьбы разорялись дворянские имения и даже усыпальницы (зачастую единственная память о выдающихся людях России!), красные взломали склеп Константиновых и выбросили останки на улицу. Лишь позже они были захоронены местными жителями уже в двадцати шагах от церкви, где и покоятся до сих пор.
       В годы второй Мировой войны церковь была окончательно разрушена. Рухнувший купол засыпал разломанный склеп...
       Я полагаю, что после публикации этой книги историческая справедливость будет восстановлена, и читатели, хотя бы вкратце, смогут ознакомиться с биографией генерала К.К. Константинова - родоначальника ракетной техники в России.
      

      
      
      
      
      
      
      
      
       5
      
      
      
  • Комментарии: 1, последний от 29/08/2020.
  • © Copyright Константинов Владимир Ефимович (akonst.im@mail.ru)
  • Обновлено: 17/11/2016. 221k. Статистика.
  • Очерк: Проза
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.