Константинов Владимир Ефимович
Путешествия (в поисках редких лекарственных растений)

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 07/02/2020.
  • © Copyright Константинов Владимир Ефимович (akonst.im@mail.ru)
  • Размещен: 02/03/2015, изменен: 20/10/2015. 320k. Статистика.
  • Повесть: Проза
  • Медицина
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути, и так до самой старости..."

    • В.Е. Константинов

      

    Путешествия

    (в поисках редких лекарственных рстений)

    ГЛАВА I

    Я в дороге, я в пути...

    (Краткое описание моих путешествий и пользы от них)

      
       Если бы мне предложили прожить жизнь снова, я бы прожил ее так, как прожил, ничего не изменяя. Моя жизнь складывалась довольно интересно. Крутые, непредсказуемые повороты судьбы хотя и были не всегда для меня желанными и прогнозируемыми, но они неизменно выводили меня на новое, более высокое качество жизни.
       Судите сами. До тридцати лет я беспрерывно учился в самых престижных ВУЗах городов Львова и Минска. Затем тридцать лет прослужил в рядах вооруженных сил бывшего СССР, в том числе и на Востоке. Совершил несколько интереснейших путешествий по горам и пустыням Центральной Азии, Урала и Кавказа.
       Всю свою жизнь я увлекался философией, фитотерапией и восточной медициной. Собрал большую библиотеку - около пяти тысяч книг. Более тридцати лет занимаюсь лечебной практикой. Без ложной скромности могу заявить, что по некоторым направлениям в медицине, таким как профилактика и лечение доброкачественных опухолей и кожных дерматозов, я достиг достаточно высоких вершин. Об этом свидетельствуют многочисленные письма моих благодарных пациентов. И, наконец, писательская работа. Тихая и спокойная жизнь дала мне возможность написать и опубликовать более двадцати пяти книг и брошюр, как на медицинскую, так и на историко-героическую тематику. А теперь хочу остановиться на моих жизненных принципах.
       Жизнь прожить - не поле перейти. В свете этой всем известной поговорки, я хочу рассказать о моем философском кредо или о том, как я стал философом. В моей жизни было все - и безвременная смерть близких мне людей, и проблемы с жильем, и острый недостаток средств в студенческие годы. И тяготы, и лишения срочной службы, когда во время армейских учений в январе 1962 года на Яворовском военном полигоне из-за переохлаждения погибло 8 солдат срочной службы 7-го полка 24-ой железной дивизии, дислоцировавшегося в то время в г. Львове по ул. Боженко, где и я был на волосок от смерти.
       Преодолеть все трудности, тяготы, лишения жизни и превратности судьбы я смог благодаря тому, что научился относиться ко всему философски. Преодолевая их, я стал философом. Превратностям судьбы я всегда противопоставлял стойкость и мужество, страстям, в том числе и необузданным, таившимся в глубине моей души, я противопоставлял разум. А догмам законов, существовавшим в нашем обществе, - свое природное естественное влечение к мудрости. Это влечение и помогало мне объяснять самому себе необходимость исполнения законов, и никогда не противопоставлять себя этим законам.
       Поэтому, по моим понятиям, всегда был достоин уважения не только тот, кто мудр, но и тот, кто стремится к мудрости. У меня стремление к мудрости, т.е. исправлению самого себя и к искоренению своих недостатков, начало больше всего проявляться в восемнадцатилетнем возрасте. Это случилось тогда, когда я с упоением прочитал три трактата древнегреческого философа афинянина Диогена: "О добродетели", "Нищий" и "О благе".
       В то же время, изучая биографию этого философа, меня покорило изречение великого Александра Македонского "Если бы я не был Александром, то хотел бы быть Диогеном". Но мне нравилось в этом человеке больше всего его главное, на мой взгляд, свойство - постижение всех слабостей человеческой натуры, его ум, сарказм, его феерический юмор, его гомерический смех, его стойкость, бескорыстность и абсолютное равнодушие к богатству. Прочитав его трактаты, я понял раз и навсегда, что богатство без добродетели ничего не стоит. И что если богатство попадает в руки глупца или ничтожества, то оно может принести много бед не только его хозяину, но и его окружению.
       А вот изучение, кроме философии, еще и восточной медицины сформировали у меня стойкие представления о тождественности законов земли и неба, об огромных возможностях человеческого разума, вечно стремящегося к истине. Но только такого разума, который будет направлен на службу человеческой добродетели.
       Мне всегда был чужд догматизм, авторитаризм и диктатура. Я всегда свободно мыслил и имел свое собственное мнение, как по глобальным вопросам общественного развития, так и по самым сложным международным проблемам. А лозунг "Да не сотвори себе кумира", которого я строго придерживаюсь, спасал меня как от экзальтированной восторженности, так и от горечи разочарований.
       И вся моя жизнь, связанная с взаимоотношениями с окружающими меня людьми, была похожа на комическое, но на самом деле вполне серьезное, поведение Диогена, который ходил днем с фонарем по Афинам в поисках порядочного человека. Вот и я занимаюсь, правда, без фонаря, этим неблагодарным поиском.
       Когда я пооткровенничал и рассказал немного о себе, продолжу тему путешествий.
       Сейчас на склоне лет, когда я пишу эту книгу, я не могу позабыть всех прелестей моих многочисленных путешествий, даже если я их сравниваю с самыми комфортными условиями моей настоящей жизни. Мне по ночам и сейчас грезятся снежные вершины - "белки" горной Джунгарии - этого прекрасного ожерелья Тибетского нагорья. Меня всегда завораживали руины античных городов Крыма и колючая сухость его знойного и здорового воздуха, лечебные качества соленых озер его равнинного западного побережья. Горные обрывистые пики Кавказа, полонины и смереки Карпат, зеленая зелень Даурии - разве можно предугадать, что приснится в ту или иную ночь.
       Иногда просыпаюсь среди ночи в холодном поту от того, что мне приснилось, будто волки ночью напали и разогнали лошадей и мы, путешественники, остались без гужевой тяги в самом центре пустыни. Или мне сниться, что я остался один во время снежной бури, неистовствующей в преддверии Джунгарских ворот. И так вот уже на протяжении тридцати лет к ряду.
       Следует заметить, что в своих последних путешествиях к озеру Кукунор (Северо-Западный Китай) или в Даурию я уже выступал как опытный путешественник, на себе испытавший и тяготы движения по горным дорогам, и горячие пыльные бури Прибалхашья, и мучительную жажду от нехватки питьевой воды. В то же время у меня появился плодотворный опыт заготовки самых экзотических лекарственных ингредиентов, которые я с успехом использовал в лечебной практике.
       Физические трудности со временем забываются, а вот воспоминания о них терзают меня все время. Подтверждением моих слов является эта книга.
      
      

    ГЛАВА II

    Земли украинской прекрасный край (1964)

    Крым

      
       Первое путешествие в своей жизни я совершил по Крыму. В июле 1964 года во время летних каникул я отдыхал в спортивно-оздоровительном лагере Львовской политехники "Олимпийский", расположенном в рабочем уголке Алушты. Через неделю после приезда я сформировал группу из отдыхающих студентов, и мы отправились в горы. В состав группы входили: житель Симферополя двадцатилетний Андрей Кожух, а также две девушки - двадцатилетняя Марина Конюхова и двадцатилетняя Алла Комарова. Обе - жительницы Донецка. Мое первое путешествие в горы оставило у меня на всю жизнь приятное воспоминание. С этого времени могу твердо сказать, что я полюбил Крым, полюбил горы и путешествия по ним. Ведь природа горного Крыма - это горы, леса, ущелья, долины, исторические памятники: стоянки первобытного человека, руины античных городов и крепостей с остатками оборонительных стен, боевых башен, большого количества наземных и пещерных жилищ, храмов, которые остались в моей памяти на всю жизнь. Меня и раньше интересовали путешествия, но возможностей побывать в горах не было. И вот, наконец, я реализовал свою мечту.
       Экипировались как могли, вернее, как позволили нам скудные материальные ресурсы. Прихватив с собой выданный нам администрацией лагеря сухой паек на 10 дней и стеганые матрацы (вместо спальных мешков), мы ранним июльским утром двинулись в поход по маршруту - гора Демерджи (1356 м), затем гора Эклизи-Бурун (1525 м) и к расположенным в этой же местности сталактитовым пещерам. Андрей был уроженцем Крыма и хорошо знал местность. Маршрут движения выбрали наиболее разнообразный и мозаичный, так как, находясь в горах, я планировал заготовить по просьбе моей матери Анастасии Семеновны несколько довольно редких лекарственных растений, которые с успехом применяются при лечении многих хронических заболеваний. Моя мать была потомственным фитотерапевтом, но лечила в то наше советское время лекарственными травами только членов семьи, родственников и хороших знакомых. Постепенно она и мне привила любовь к фитотерапии. Она не читала лекций, а поручала мне заготавливать лекарственные травы во время моих поездок в местности, где можно было это сделать. Так, например, когда я со своим 10 "В" классом средней школы N6 города Кировограда находился в селе Лозоватка на уборке картофеля в сентябре 1957 года, она дала мне задание заготовить как можно больше травы тимьяна (чебреця). Я выполнил ее наказ и заготовил целый мешок хорошо просушенного душистого тимьяна, который мать затем успешно применяла при лечении бронхо-легочных заболеваний. Эта привычка настолько укоренилась в моем сознании, что сохранилась до настоящего времени. Где бы я ни был, то ли на экскурсии в горах, то ли в сельской местности, то ли на дачном участке у своих знакомых, то ли в санаториях или домах отдыха, я всегда, независимо от погоды и времен года, даже зимой, занимался заготовкой лекарственных средств природного происхождения. Так было и на этот раз.
       Крымские горы находятся на юге Крымского полуострова. Их длина составляет около 150 км, ширина - около 50 км. Сложены глинистыми сланцами, песчаниками и известняками. Состоят из трех гряд: Южной или Главной гряды (Яйлы), Средней или Внутренней гряды и Северной или Внешней гряды. Самой высокой точкой Крымских гор является гора Роман-Кош (1545 м). Прямо у подножья Главной гряды располагается узкая полоса Южного берега Крыма. Вершины гор, возвышающиеся над Ялтой, Алуштой, Гурзуфом скалисты и местами абсолютно лишены растительности. Склоны гор покрыты лесами, прорезаны речными долинами, балками и ущельями. До высоты 400-500 м - это дубравы, а выше, почти до 1300 м - буковый лес. Хвойные леса покрывают скалистые верхние склоны. Склоны Южной гряды - Яйлы - покрыты горно-луговыми разнотравно-злаковыми степями. Всего флора Крыма насчитывает около 1200 видов высших растений, среди которых много редких и экзотических. К таким растениям можно отнести и те, которые нам предстояло заготовить: синюха голубая, диоскорея ниппонская, астрагал и лавровишня крымские.
       Решили вначале подняться на плато, расположенное близ горы Демерджи. Сама гора Демерджи изобилует отвесными скалами, сложенными из горных пород, которые легко разрушаются и осыпаются. Поэтому при подъеме на вершину мы были особенно осторожны. Для движения выбрали более удобную и безопасную тропу к востоку от Ангарского перевала. Поднялись на плато и сделали небольшую остановку - привал. Затем начали подъем на вершину Демерджи. Подъем и спуск заняли более трех суток. Много времени уходило на сбор и сушку лекарственных трав. Спустились к подошве Демерджи. Подошву горы Демерджи омывает небольшая горная речка Улу-Узень. Спускаясь с гор, эта речка прорезала в скалах глубокое живописное ущелье Хапхакал, заросшее буком, сосной и тисом. В его глубине гремит водопад Джур-Джур. Вначале воды этой речки образуют серию порогов, а затем падают из известкового уступа с пятнадцатиметровой высоты. Меня и моих спутников этот водопад поразил своей живописностью и красотой. Дорога к нему тоже необыкновенно живописна. Хотя ветер не проникает в узкое ущелье Хапхакал, водяная пыль, образовавшаяся водопадом, разлетается во все стороны и слышен беспрерывный шум его падающей воды. Когда мы приблизились на более близкое расстояние, то перед собой мы увидели грозный поток, который всю свою ярость обрушивает на огромный камень, загородивший ему дорогу. Еще несколько непредсказуемых зигзагов и вода серебряными потоками падает в глубокую бездну. В нижней части водопада образуется озеро, где берет свое начало речка, впадающая в Улу-Узень, несущая свои воды в Черное море. Когда же над Крымским полуостровом неистовствуют грозы и тучи разверзаются сильными дождевыми потоками, Улу-Узень превращается в мощный водный поток, разливы которого при выходе на равнину достигают более сотни метров. А теперь можно только представить себе, в какое грозное явление природы превращается этот водопад во время ливней и гроз.
       Джур-Джур принадлежит к самым большим водопадам Крыма, а воды реки Улу-Узень не пересыхают даже в самые засушливые годы. Все, что мы увидели, полюбовавшись водопадом Джур-Джур, запомнилось мне и моим спутникам на всю жизнь.
       Подъем на другую гору - Эклизи-Бурун - начали из окрестностей села Изобильное, расположенного в 5 км от Алушты. На это тоже ушло около четырех суток. А к сталактитовым пещерам Чатыр-Дага добрались по туристической тропе с Ангарского перевала. Тропа к пещерам идет лесом к западу от Ангарского перевала через "ущелье тисов".
       Некоторые из увиденных нами сталактитовых (карстовых) пещер добыли себе славу природных феноменов. Так, в пещерах Тысячелоговка и Холодная есть огромные залы-гроты, где температура воздуха всегда составляет 6 градусов, а температура воды в подземных речках не превышает четырех градусов. В этих пещерах, кроме подземных рек, есть озера, водопады, родники холодной кристально чистой воды. Из одного из таких родников мы не только утолили жажду, но и запаслись на дорогу холодной ключевой водой.
       Пещер в Крыму очень много. Есть целые пещерные "города" - Инкерман, Мангун, Черкес, Ески-Кермен и другие. Цепь этих пещер протянулась в северо-восточном направлении от Севастопольской бухты к верховьям речки Альмы.
       Подъем на гору и спуск, а также путь к сталактитовым пещерам был особенно удачным в том плане, что именно в то время мы заготовили то нужное количество лекарственных ингредиентов, из-за которых фактически и был организован мной этот поход. Особенно тщательно мы осматривали при сборе лекарственных трав заросли кустарника, лесные поляны, пологие спуски гор, опушки лиственного леса, где, собственно, и росли интересующие нас лекарственные травы. Расскажу о них более подробно.
       Синюха голубая - многолетнее травянистое растение семейства синюховых. Стебель прямостоящий, высотой 40-100 см. Для медицинских нужд используется в основном корень. Растет в зарослях кустарника, на лесных полянах, на лугах. Отвар или настойка этого растения применяется в народной медицине как очень сильное средство для лечения острых и хронических бронхитов, бронхопневмонии и как незаменимое успокоительное средство (в 10 раз сильнее валерьяны). Синюхи голубой заготовили более 1 кг.
       Диоскорея ниппонская - многолетняя травянистая лиана семейства диоскореевых. В Крыму растет преимущественно в поредевших широколиственных лесах, по долинам рек, на пологих спусках гор, на лесных полянах. Используются в основном корни этой лианы. Обладает очень сильными антисептическими свойствами, понижает уровень холестерина в крови, является мочегонным и седативным средством. Заготовили диоскореи около 2 кг.
       Лавровишня - род вечнозеленых кустарников семейства розоцветных. Имеется в природе около 25 видов. Является хорошим медоносом. Обладает сильными антисептическими свойствами и не уступает в этом плане эвкалипту. Хорошо лечит вентиляционную систему. Я заготовил этого растения более 7 кг во время расчистки и подстрижки насаждений лавровишни работниками Никитского ботанического сада.
       Астрагал крымский относится к семейству бобовых. Это многолетнее травянистое растение около 70 см высоты с обильными стеблями и большим количеством листьев. Корни толстые, стержневые. В Крыму астрагал встречается по каменистым склонам, в зарослях кустарников и на опушках лиственных лесов. В народной медицине в основном применяется корень и цветы астрагала. Это растение имеет очень ценные лекарственные свойства. Обладает кровоочистительными и седативными качествами. Отвар этого корня принимают при усталости, истощении организма, потерях крови, а также как общеукрепляющее средство и при гипертонии. Мы заготовили этого растения более 2 кг.
       От моего первого в моей жизни путешествия в Крымские горы у меня осталось ощущение солнечной пустынности и сонного, едва заметного движения знойного воздуха. В эти дни жара стояла неимоверная. Земля была как бы колючая от своей сухости. По пути то и дело встречались плоские черные камни. До сих пор у меня сохранилась юношеская привязанность к Крыму, его прекрасным и неповторимым пейзажам. И каждый раз, когда я посещаю Крым, мне доставляет много радости новое свидание со старым другом. Последний раз я посетил Крым в 2005 году, а вернее, его равнинные просторы западной части полуострова. На этот раз все 66 дней моего пребывания в Евпатории (пос. Заозерное) я посвятил изучению грязей озера Мойнаки и других более мелких озер его окружающих. Чем же был вызван у меня такой интерес к озеру Мойнаки.
       В 1971 году, во время службы на границе в Восточном пограничном округе бывшего СССР, я, покоряя одну из вершин Джунгарского Алатау (на границе республики Казахстана и Китая), во время одного из крутых подъемов в горы очень сильно повредил позвоночник (упал в расщелину с высоты 7 метров). Слой снега смягчил моё падение, однако последствия оказались достаточно серьезными. Несмотря на то, что я пролежал два месяца в госпитале в городе Алма-Ате, всё равно функция моего позвоночника оказалась нарушенной. У меня образовались две межпозвоночные грыжи и постоянно преследовали боли в области поясницы. И только благодаря тому, что я много времени посвятил лечению своего позвоночника мойнакскими грязями, я полностью избавился от этого хронического недуга.
       Лечение грязями и глиной также прекрасно зарекомендовало себя во время реализации чернобыльской программы "Реабилитация". Поэтому у меня есть желание и достаточно оснований, чтобы остановиться на этом способе лечения более подробно. В военном санатории Министерства Обороны Украины (Пущеводица - 9 линия), в котором осуществлялся второй этап реабилитации жителей города Славутича, пострадавших от аварии на ЧАЕС, в лечебных целях чаще всего использовалась иловая грязь Мойнакского лимана, доставлявшаяся в санаторий специально выделенным для этого транспорта. А теперь немного истории. Берега Мойнакского озера, или как его сейчас называют - лимана, находится фактически в черте города Евпатория. Сам город расположен в западной части Крымского полуострова на берегу мелководного Каламитского залива. В 6-7 веке до новой эры, греки основали на месте современной Евпатории торговую факторию Керкинитиду.
       В 15 веке турки и татары восстановили захваченную ими средневековую крепость и дали ей новое название - Гёзлев (в русской летописи - город Козлов). После завоевания Крыма, указом Екатерины, город Козлов был переименован в город Евпаторию. Это название сама царица расшифровала так - "Евпатор и я".
       Являясь чернобыльцем первой категории, я неоднократно находился на отдыхе и лечении в санатории "Медики - Чернобылю", где постоянно изучал практическую пользу от применения иловых грязей, голубой глины и рапы не только на себе, но и на других отдыхающих, подробно интересовался у врачей и у самих пациентов, какова эффективность этого лечения. Метод грязелечения заслуживает особого внимания, прежде всего потому, что в нём ведущую роль играет матушка-природа. А так как человек, это частица той самой природы, то связь между природными предметами и нашим здоровьем является очевидной. В грязелечении основным природным фактором является почва, богатство и разнообразие целебных свойств которой, безграничны. А основными чудодейственными дарами является грязь, чаще всего добываемая в бассейне озера Мойнаки.
       А теперь коротко о самом озере. Мойнакское озеро протянулось от Черного моря в степь, огромным серебристо-голубым овалом. Возникло озеро более 5 тысяч лет назад, на месте степной балки, по которой стекали в море пресные воды. Со временем балка опустилась ниже уровня моря и заполнилась морской водой. Позднее море намыло песчаную насыпь и преградило паводкам путь. Так образовался неглубокий замкнутый водоём длинной 1,9 км, и шириной 860 м. Окружность береговой линии составляет 6 км, а площадь зеркала воды - 1,8 км 2 . Так образовался этот великолепный лиман, глубиной от 45 см. до 1 метра, дно которого выстлано сарматскими известняками, покрытыми толщей глины. На этой известковой водонепроницаемой подстилке лежит минеральный осадок - серый и чёрный ил, покрытый сверху солёной водой, которую в лечебной практике принято называть рапой.
       Одними из первых на Евпаторийских берегах Крыма поселились греки более двух тысяч лет назад, обосновав недалеко от озера Мойнаки на берегу моря пристань Керкинитиду. Озеро долгое время было безымянным, в пока в 14 веке на юго-западе Крымского полуострова не обосновалось племя мойнаков. Так называли себя воины одного из турко-язычных племен, входящих в состав Золотой Орды. К сведению, мойнак в переводе означает звезда.
       Я неоднократно находился на отдыхе в санатории "Медики Чернобылю", расположенном вблизи от Майнакского лимана (так сейчас называется Мойнакское озеро) и не переставал удивляться тому, что оно сохраняет постоянство водного объема и никогда не меняется. Что его водная гладь бывает полностью красной и что оно постоянно стерильно. А объяснение довольно простое. Постоянство водного и солевого баланса объясняется тем, что через пересыпку - песчаную насыпь, постоянно просачивается в озеро солёная вода. Красная окраска воды объясняется тем, что крошечный красный рачок, населяющий Мойнаки, в период наиболее интенсивного испарения воды усиленно размножается, и его становится настолько много, что их объём создаёт покраснение озёрной воды.
       Стерильным озеро считают учёные потому, что Мойнакское озеро и его составляющие - грязь, рапа, ил, голубая глина имеют стерилизующие свойства, что объясняется активной деятельностью микроорганизмов, которые участвуют в образовании грязи. Так, например, грязь в большом количестве населяют актинолицеты-низкие растительные организмы, имеющие форму тонких, ветвящихся ниточек. Погибая, они выделяют антибактериальные вещества. Действием этих веществ объясняется способность лечебного ила к очищению: достаточно двух-трёх месяцев "отдыха", чтобы в грязи, сброшенной в отстойник после процедур, были полностью уничтожены болезнетворные микробы и бактерии. Все эти и другие чудесные свойства рапы и грязи служат сегодня восстановлению здоровья людей. Как показывают анализы, в рапе, иле и голубой глине больше всего поваренной соли. Хлористый натрий и хлористый калий составляют 8% всего состава солей. В рапе обнаружены также гидрокарбонат кальция, сернокислые соли калия, магния. Синевато-маслянистая иловая грязь - состоит из воды, нерастворимых веществ: кремнезема, глинозема, железа и его окисей, кальция и растворимых: серно-кальциевых, натриевых, йодистого магния и других солей.
       В состав грязи также входят жиры, углеводы, соли летучих жирных кислот, остатки разложившихся растений и животных организмов. Присутствует в грязях Мойнакского лимана и радиоактивность, но она так слаба, что от неё нет ни малейшего вреда для организма человека. Теперь рассмотрим, в чём же конкретно заключается сущность грязелечения.
       Так вот, как показывает медицинская практика, механизм грязелечения базируется, прежде всего, на принципе рефлекторного действия рапы и грязи на организм лечащихся. При этом сущность грязелечения складывается из суммы физических, химических, биологических и других свойств. Грязь своими лечебными агентами влияет непосредственно на нервные окончания (рецепторы) расположенные под кожными покровами. В ответной реакции на эти раздражения в организме образуются активные биологические вещества, которые действуют на центральную нервную систему, а через неё на другие, в том числе и больные органы и системы. Результатом такого воздействия являются положительные изменения в тканях организма, приводящие к уменьшению или исчезновению болезненного или воспалительного процесса. Следовательно, нейрорефлекторный механизм действия грязи осуществляется нейрогуморальным и нейрогормональным путём. Исправление нарушенных функций, нормализация гормональной и иммунной деятельности организма составляет основу того восстановительного эффекта (реабилитации), который является целью грязелечения. Реакция нервной системы на повторяющиеся раздражения, в конечном счёте, приводит к восстановлению нормальной работы органов, к победе над заболеванием.
       При грязелечении следует помнить несколько правил:
       1. Лечебная грязь может регенерировать, восстанавливать свои лечебные свойства. В подтверждении своих слов, сошлюсь на эксперимент, который провели учёные. Они взяли немного серой мойнакской грязи, смешали с 1 кг бурой глины. Сюда же поместили 200 гр. бурой водоросли и залили сверху рапой. Через несколько недель, серо-бурая смесь превратилась в маслянистую, чёрную, пластичную массу, обладающую всеми качествами лечебной грязи.
       2. Нельзя лечиться в Мойнаках при наличии в организме воспалительных процессов, при активной форме туберкулёза, при острых инфекционных и сердечно-сосудистых заболеваниях с недостаточностью кровообращения 2 и 3 степени.
       А теперь ещё возникает и такой вопрос. А что же нужно сделать в домашних условиях, для того чтобы процесс грязелечения из года в год (в самые жаркие летние месяцы) был непрерывным. Нужно предусмотреть, чтобы запас грязи был достаточным для достижения положительных результатов лечения. Ведь не секрет, что лица, страдающие, например, такими заболеваниями, как полиартрит, деформирующий спондило-артрит, инфекционные артропатии и т. д. нуждаются в постоянном грязелечении, хотя бы один месяц в году, чтобы перевести болезнь в стадию стойкой ремиссии. Для всех желающих я даю свой рецепт приготовления такой грязи, если у вас нет в наличии рапы и мойнакской грязи. В деревянный бочонок поместить 10 кг бурой глины, хорошенько смешать её с 10 кг поваренной или морской соли. Положить туда же 2-3 кг бурой водоросли и 1 литр медицинской консервированной желчи. Всё залить водой и хорошенько вымешать. Хранить при комнатной температуре. Через несколько месяцев вся эта смесь превратится в лечебную грязь, которую можно использовать для лечения в жаркие дни лета (t0 воздуха 28-30 0с). В такие дни на берегу водоёма грязь нужно нанести тонким слоем на больные суставы, позвоночник и т. д., и в течении 20-30 минут (не больше) выгреваться под палящими лучами солнца, пока грязь не высохнет, потрескается и не начнёт отпадать, сворачиваясь как бы в сухие листочки. Затем нужно хорошенько вымыться в водоёме, t 0 воды не ниже 25-27 0с.
       Эту же грязь можно применять в домашних условиях в качестве компрессов на больные места, нагревая её, и добавляя по 20 гр. синтетичного ментола или чесночной кашицы или пчелиного воска. Время грязелечения - до 30 минут. Этой же грязью, предварительно смешав её с отваром петрушки или настойкой перца, или соком капусты, можно натирать больные суставы и т.д. Возможность применения лечебной грязи безгранична, а её отрицательные последствия, при правильном пользовании, отсутствуют. Последний раз я побывал на Мойнакском лимане в конце сентября 2005 года. Вместе с моей женой и помощником во всех начинаниях - Татьяной Васильевной, мы отдыхали уже в очередной раз, в санатории "Медики Чернобылю". Параллельно с лечебными процедурами, мы с женой продолжали изучение целебных свойств мойнакских грязей, рапы и голубой глины, заготовили их во время отдыха в достаточном количестве для использования в домашних условиях.
       По просьбе дирекции санатория я принял участие в обустройстве музея чернобыльцев в одном из помещений санатория. С этой целью я выслал в адрес санатория написанные мной и изданные издательством "Юниверс" книги по восточной медицине: "Лечись пока здоров", "Сердце без разрывов", "От чего умер царь Ирод", "Диагностика", "Практикум східної медицини в умовах України", а также 12 брошюр на эту же тему. Договорился с руководством санатория о дальнейшем совместном научном сотрудничестве, которое и в последнее время продолжает активно развиваться.
      
      

    ГЛАВА III

    Заветный край Черемоша... (1965)

      
       Моё знакомство с Украинскими Карпатами и Закарпатьем произошло в теперь уже далёком 1965 году, т.е. почти в середине прошлого столетия. Для меня это была пора студенческих лет, затянувшаяся почти на целое десятилетие. А так как моя семья входила в разряд малообеспеченных, то в студенческие годы, которые у меня в основном прошли в г. Львове и Минске с 1958 по 1968 год, рассчитывать на материальную помощь родителей мне не приходилось. Поэтому, даже учась на стационаре, я постоянно подрабатывал в качестве фельдшера ночными дежурствами то во Львовской психоневрологической больнице, то на скорой помощи. Но самый большой промежуток времени моей подработки у меня приходится на ночные дежурства в студенческом санатории-профилактории Львовского политехнического института. В этом лечебно-санаторном учреждении я проработал более четырёх лет, выполняя функции и дежурного фельдшера и диетолога, и администратора, и хозяйственника. Но в основном, конечно, была лечебная работа, так как в ночной санаторий ЛПИ поступали на оздоровление студенты, ослабленные недоеданием с различного рода хроническими заболеваниями: гастритами, тонзиллитами, лимфаденитами и др.
       В летнее время студенты Львовской политехники отдыхали и оздоравливались в Крыму (в г. Алушта) в Рабочем уголке и в Карпатах (г. Славское) на принадлежащих институту оздоровительных базах, которые функционировали в течение летних каникул.
       В 1966 году ночной санаторий-профилакторий ЛПИ перебазировался в летнее время на оздоровительную базу в г. Славское (Львовской обл.).
       Поселок городского типа Славское расположен в живописной долине рек Опир и ее правого притока Славки на высоте 501 метр над уровнем моря среди покрытых лесами и полонинами хребтов Высоких Бескидов. Это самый известный горнолыжный курорт Украины - центр горнолыжного спорта, туризма и отдыха. К услугам горнолыжников бесперебойно работают две канатные дороги и восемнадцать подъемников. Название Славское связано с Киевским князем Святославом, которого убил в 1015 году брат Святополк. Его могила находиться недалеко от Славского, над речкой Опир. Природное расположение гребней Бескидов и Горганов около Славского создает уникальный местный микроклимат, который обеспечивает постоянную безветренную погоду и большое количество снега, который покрывает горные склоны до мая месяца.
       На окраинах Славского находиться много удобных для катания на лыжах горных склонов. Горнолыжные трассы проложены по склонам гор Тростян, Погар, Менчил и других. А визитной карточкой Славского является гора Тростян высотой 1232 метра. Тут работает канатная дорога, а также семь бугельных и детских подъемников. Проложены горнолыжные трассы разной степени сложности. Они могут удовлетворить всех - от новичков до мастеров спорта.
       В Карпатах в общей сложности я бывал около десяти раз, но зимой - только однажды - в 1965 году. Несколько раз посещал село Тухля Сколевского района. Пил воду из того же колодца, которым пользовался Иван Франко, когда писал свою героическую повесть "Захар Беркут". В качестве туриста побывал в городе Свалява, Мукачево, Берегово, где в течении двух недель дегустировал в винных погребах сухие закарпатские вина.
       В Карпатах очень много рек и почти все они - горные. Назову лишь наиболее известные - Тиса, Уж, Прут, Чорная Тисса, Стрий, Черемош, Опир и другие. На них много водопадов, быстрин и иных экзотических мест. Большую часть своего времени я проводил на водопаде на реке Опир, недалеко от туристической базы "Львовская политехника", где я прожил более четырех летних месяцев в 1963-1966 годах. Я также полюбил водопад на реке Каменка. Дорога туда и обратно занимала около 3-х часов. Но это был самый любимый мой маршрут, а купание в пяти потоках, ниспадающих с каменных глыб, оставили во мне неизгладимые впечатления. Дорога к этим водопадам шла долиной реки Каменка, а заканчивалась у горного озера Журавлиное, которому местные жители дали еще одно название - мертвое из-за его безжизненности и холодной воды. Находясь в санаториях города Трускавца в 1976, 1991, 1996 и 1999 годах, я кроме ежедневных походов в горы, встреч с местными чабанами и пасечниками, часто бывал на небольших водопадах реки Тисменница. Беседуя с местными знахарями, путешествуя по бесчисленным полонинам и смерековым зарослях Прикарпатья, я получил бесценный опыт лечения многих тяжелых хронических заболеваний. Так что время, проведенное с ними, не пропало даром, а их интересные рассказы о местной флоре и фауне попали на благодатную почву. Именно в это время я научился практике внутреннего приема трускавецких минеральных вод, используемых для лечения самых разнообразных болезней. Главной лечебной водой курорта Трускавец является "Нафтуся" N1, характеризующаяся многообразным действием на организм человека. Она обладает эффективным мочегонным и желчегонным действием и употребляется при заболеваниях почек, печени, нарушениях обмена веществ, нейрогуморальной системы. "Нафтуся" - это вода, оригинальная по своему химическому составу и физическим свойствам и уникальная по своему физиологическому воздействию на организм. Назначая "Нафтусю" N1 в комплексном лечении заболеваний мочеполовой системы, я всегда достигал положительных результатов без существенных осложнений.
       Итак, лето 1966 года, и моё первое основательное знакомство уроженца равнинных просторов с украинскими Карпатами. Я пишу украинскими, так как ещё есть Карпаты польские, венгерские, румынские и словацкие. Значительно позже, уже в 90-е годы прошлого столетия, я, будучи уже директором медицинского центра "Авиценна", со всем коллективом по приглашению одной из фирм занимался лечебной работой в г. Есеники (бывшая Чехословакия), расположенном в предгорьях Словацких Карпат. В этот же период времени покорил самую высокую горную вершину всех Карпат - Герлаховски - Штит (высота 2635 м). В этот же отрезок времени довелось побывать, но уже в качестве туриста, в Польских и Румынских Карпатах.
       Чисто географически, Украинские Карпаты - это прямое восточное продолжение Альп, с которыми у них много общего в строении недр. Обе горные системы учёные относят к единому горному поясу Альпид, но в Карпатах горы более низкорослые. Они как бы недоразвиты, и их можно даже окрестить, как недоподнятые Альпы. Но внешняя скромность общей панорамы Украинских Карпат обманчива. Горы сложны и величественны. Карпаты в целом - это довольно внушительный горный вал, изогнутый в виде дуги длиной более полутора тысяч километров. Разделённый на множество отдельных хребтов, этот вал, шестая часть длины которого (около 250 км) приходится на территорию Украины, представляет собой решетчато-расчлененную и ступенчато-ярусную горную страну с обширными полонинами и древнеледниковыми кресловинами.
       Высоты хребтов всюду умеренные. Средневысотные достигают 1000 м, а самая высокая точка Украинских Карпат в хребте Черногора - Говерла достигает в высоту около 2061 м.
       Хвойных лесов больше на северных склонах гор, широколиственных массивов - на южных. К подножию гор лес сменяется лесостепью, а сверху со стороны полонин, на высотах 1100-1300 м. окаймлён криволесьем. Тут растут буки, кустарниковые клёны, рябина, ольховник и еле проходимые заросли можжевельника. Где бы и когда бы я ни был в дальнейшем в Карпатах, я всегда изучал флору и фауну посещаемой мной местности, знакомился с её историей и достопримечательностями. Я старался понять быт и искусство карпатских горцев - нагорных гуцулов и долинных бойков, эстетика которых формировалась под воздействием и в единстве с окружающими их горными вершинами, бурными реками, живописными лесами, луговыми долинами, называемыми по-местному - полонинами, а также величественных панорам горных перевалов и перевальных дорог. Я постоянно восхищался шедеврами, уходящего своими корнями в глубину древнего зодчества, карпатских горцев, которые так реалистически и с такой любовью изображают на дереве не только окружающие их прекрасные горные декорации, но всю прелесть и незатейливую простоту картин из своего домашнего быта. Но кроме всего Карпаты и Закарпатье - это прежде всего страна отдыха и здоровья. Прекрасный мягкий климат, множество минеральных источников, чистейший горный воздух - всё это привлекает сюда сотни тысяч курортников, туристов и спортсменов для того, чтобы не только насладиться прелестями этого горного края, но и значительно укрепить здесь своё здоровье, набраться силы и бодрости.
       Покоряя горные вершины, я не только испытывал свой организм в условиях, близких к экстремальным, но и занимался изучением и сбором лекарственных трав, а также постоянно встречался с интересными людьми - представителями других народностей, у которых интересовался историей их края, особенностями климата, рельефа, флоры и фауны. Я старался понять душу этих людей, проникнуть в их сокровенные мысли, угадать царящее в их душах настроение, услышать от них наиболее известные и знаменитые их родовые легенды.
       Во время пребывания в Карпатах я заготавливал, соблюдая все правила по заготовке лекарственных трав, такие экзотические растительные ингредиенты, как Крест Петра, корень карпатского шиповника и барбариса.
       Почему я, житель степей, уроженец Кировоградщины - центра степного края, так полюбил горы? Отвечу очень доходчиво, если смогу. Горы поражают меня прежде всего тем, что отличаются от равнины более разнообразными экологическими условиями. Именно в горах, в июле 1971 года, я смог найти такие места, где ещё не ступала нога человека. Конечно, это были уже не Карпаты, а другие горы. В горах почти всегда более разнообразна флора и фауна, а взаимосвязь между компонентами горных экологических систем намного сложнее, чем на равнине.
       Я хотел бы прежде всего выделить горный воздух, как одно из основных условий повышения устойчивости организма к воздействию болезнетворных микробов и вирусов. Горный воздух оказывает разностороннее положительное влияние на здоровый организм, вызывая в нём разнообразные положительные реакции. Под воздействием чистого горного воздуха в организме развиваются и усиливаются лечебные, восстановительные и профилактические эффекты. Происходит как бы тренировка термоадаптационных процессов в организме, в результате чего механизм термоадаптации к условиям пребывания в горах работает более устойчиво, более надёжно, поддерживая постоянство температуры тела и обеспечивая этим оптимальные условия не только для нормализации обменных процессов в организме, но и для их оптимизации, т.е. установления на уровне, наиболее благоприятном для жизнедеятельности организма. Впоследствии я бывал в Карпатах много раз и могу смело утверждать, что они прекрасны в любое время года - и зимой, и летом, и осенью, и весной. Я даже приблизительно не могу ответить, какому периоду отдал бы предпочтение.
       По прибытии в Славское сразу развернули, в соответствии с санитарными требованиями, свою лечебно-оздоровительную базу в благоустроенных помещениях спортивно-оздоровительного комплекса "Львовский политехник".
       Здесь в распоряжении отдыхающих было прекрасное питание, общеукрепляющее лечение, купание в горных речках и озёрах, турпоходы, турпоездки, экскурсии в Карпаты и Закарпатье. В общей сложности я проработал на этой базе около одного года - по три летних месяца в течение четырёх лет. Именно в это время я не только познакомился с флорой и фауной Украинских Карпат и минеральными источниками Закарпатья, но и впервые начал применять их в своей лечебной практике.
       На четвертый день после того, как мы развернули свой санаторий-профилакторий, ко мне обратилась девушка, которая была принята на работу уборщицей. Она была местной, и звали ее Стефанией, а короче - Стефой. Но проживала она не в самом Славском, а недалеко от него, в одном из сел. Если мне не изменяет память, из села Грабовец. Она зашла в кабинет главного врача санатория - Александра Кирилловича Школьного, где в это время находился и я, и со слезами на глазах начала рассказывать о своем горе. Два дня назад ее мать, пятидесятилетняя женщина, чем-то так тяжело заболела, что не помогают никакие лекарства, которые выписал ей врач сколевской районной больницы, прибывший по вызову. Так как село находилось недалеко, Александр Кириллович предложил мне посетить больную и попытаться установить диагноз, а если мне это удастся сделать, то и оказать помощь. Его самого вызвали в г. Львов на совещание в профком института.
       Село Грабовец находится по прямой примерно в 1,5-2 километрах от Славского, а по горам это расстояние удваивалось. Если говорить откровенно, то это было мое первое путешествие в горы, первое знакомство с горным ландшафтом этого прекрасного края. И хотя здесь горы были невысокими и достигали всего 1100-1200 м, этот переход доставил мне большое удовольствие.
       По прибытии в жилище Стефании, я увидел женщину лет 45-50, лежащую на деревянной кровати. Я сразу же приступил к ее осмотру. Лицо больной было бледным и измученным, женщину сотрясали приступы очень сильной боли, похожей на ту, которая возникает при приступах мочекаменной болезни. Мочеотделение вначале было достаточно интенсивным и с примесью крови, а затем вообще прекратилось. При постукивании определялась болезненность внизу живота. У меня уже не было сомнений, что у женщины на лицо приступы мочекаменной болезни с закупоркой мочеотделения. Кроме того, у нее на ногах я обнаружил множество маленьких нарывов, которые вызывали зуд и жжение. Желтизна лица показала мне, что у женщины не все благополучно и с желчным пузырем. А больной становилось все хуже, и крики, издаваемые ею, разносились по всему селу.
       Открыли окна, двери. Я попросил дать мне две простыни и тут же приступил к лечению. На улице развели костер и на него поставили большой казан с водой. В кипящую воду я бросил две горсти свежего хвоща полевого, медвежьих ушек и спорыша, а через 10-15 минут опустил туда и простыни. После десятиминутного кипячения простыни вынул, остудил, отжал и тут же при помощи родственников сделал большое обертывание всего туловища больной, предварительно напоив ее отваром из вышеназванных трав. Этот метод лечения я позаимствовал в книге "Мое водолечение" Кнейпа. Затем приготовил концентрированный отвар из семян укропа, корня хрена и травы спорыша (0,3 л). В отвар добавил 2 ложки меда и прокипятил его, а затем смешал с 300 мл 80® домашней сливянки (самогона). Больная начала принимать это лекарство по 1 капле с 1 столовой ложкой отвара вышеуказанных трав. Ноги также укутали прокипяченными в отваре простынями. Постепенно дозу с 1 капли увеличили до 1 чайной ложки.
       После проведенных процедур, через 4-5 часов больной впервые за двое суток стало легче, а через две недели такого лечения она полностью выздоровела. Я не могу описать благодарность этих простых людей. Впоследствии, уже выздоровевшая и окрепшая мать Стефы на протяжении трех или четырех лет в летние месяцы работала у нас в санатории (получала и выдавала со склада продукты).
       Так началась моя индивидуальная практика на ниве фитотерапии. Постепенно в огромные возможности фитотерапии поверили не только я, но и мои пациенты. И так продолжается уже более сорока лет.
       Как только мы приехали в Карпаты, нас постоянно влекли к себе вершины гор, широкие панорамы, открывающиеся с полонин, но больше всего карпатские леса. Поэтому в каждый погожий день мы уходили в горы. Двигаясь в основном по туристическим и просто лесным тропам, мы любовались высокоствольными буками, с которыми очень часто соседствовали древние дубы, ясени, клены. Выше, ближе к полонинам, мы часто встречали царство смерек (елей), стройных и величавых, которые просто завораживали нас своей красотой. Хвойных лесов - смерек и сосен больше на северных склонах, а широколиственные леса особенно пышны на южных. К подножьям гор лес сменяется на лесостепь, а сверху, со стороны полонин, на высоте около 1300 м окаймлен криволесьем. Тут обычны рябиновые заросли, кустарниковые клены, ольховник и густые-прегустые заросли можжевельника. Выйдя к таким зарослям, мы заготовили около 10 кг этого лекарственного растения. Это незаменимое средство при инфекционных заболеваниях мочеполовой системы. Отвар можжевельника используется также при патологических состояниях вентиляционной системы, а также заболеваниях опорно-двигательного аппарата.
       Целыми днями мы бродили по горам вокруг с. Славское, чтобы найти такое лекарственное растение, как Крест Петра. На четвертый день поисков нашли такое место в зарослях орешника, где из-под слоя опавших листьев поднимались довольно мощные бело-розовые ростки, согнутые наподобие крючков. Со временем они постепенно распрямляются и удлиняются. Название этого загадочного растения - Петров Крест. Белый толстый стебель растения в нижней части покрыт своеобразными листьями в виде крупных чешуек. А выше на стебле располагается много розовых цветков, плотно прижатых друг к другу. Подземный стебель (корневище) уходит глубоко в землю и многократно ветвится. Петров Крест - экзотическое растение. Поэтому его даже в Карпатах найти достаточно сложно. Настойка этого растения является незаменимым лекарственным средством для укрепления иммунитета и используется мной при лечении доброкачественных опухолей. За двухмесячное пребывание в Карпатах мы заготовили около 400 г подсушенных корней этого удивительного растения. Особенно много внимания мы уделили также сбору такого лекарственного растения, как любка двулистная. Цветки этого растения днем пахнут слабо, зато вечером и ночью издают сильный аромат. Это ночная красавица и растет она на лесных полянах. Применяется это растение при заболеваниях верхних дыхательных путей, гастроэнтеритах и язвах желудка. Семена любки двулистной используют также при эпилепсии.
       Так протекало мое знакомство с Карпатами. Прошло много лет, и я не один раз за это время побывал в Карпатах, но первое знакомство с ними запомнилось на всю оставшуюся жизнь.
      

    ГЛАВА IV

    Как сладкую песню люблю я Кавказ... (1969)

      
       Как сладкую песню люблю я Кавказ.... Такими строками из стихотворения М.Ю. Лермонтова я хочу начать главу о своем пребывании на Кавказе. Рассказать о покорении горных вершин в окрестностях городов Кисловодска, Железноводска и Пятигорска в районе Кавказских минеральных вод.
       Впервые я побывал на Кавказе в сентябре 1969 года с посещением городов черноморского побережья - Сочи, Гагры, Сухуми, а также столицы республики Грузия - Тбилиси. На меня Кавказ произвел большое впечатление. Многие миллионы лет назад, когда природа создавала величественные вершины Кавказского хребта, могучие тектонические силы подняли пласты земных пород. Но извержение вулканов не состоялось, а как бы наполовину замерло. Эти "почти вулканы" и образовали ту горную систему, которая называется Кавказом. Из-за своего неординарного тектонического происхождения, Кавказ оказался щедр на самые разнообразные минеральные источники, обладающие целебными свойствами. Я приезжал на отдых и лечение в район Кавказских минеральных вод на протяжении четырнадцати лет подряд. Двенадцать раз с 1974 по 1986 год я отдыхал в санаториях "Ессентуки" (12), "Железноводск" (І) и в 1991 году - в санатории "Кисловодск". И всегда Кавказ представал передо мною со своими прекрасными горами, долинами и предгорьями в самом разном обличье - в зависимости от времени года. Так что же представляет собою эта горная страна.
       Территория между Черным, Азовским и Каспийским морями площадью около 440 тысяч кв. км - это и есть Кавказ. Делится на Большой Кавказ, Предкавказье и Закавказье. Высокие вершины Большого Кавказа покрыты ледниками, общая площадь которых превышает 1430 тыс. кв.км. Предкавказье представляет собой южную часть Русской Равнины. Центральное место здесь занимает Ставропольское плато, склоны которого образованы небольшими равнинами. На юге Ставропольское плато как бы отрывается к продольной ложбине, отделяющей от предгорий Кавказ. В районе Минеральных вод, в Предкавказье, над Ставропольским плато возвышается группа островных гор-лакколитов высотой от 700 до 1400 м. Наиболее высокие из них Бештау (1402), "Развалка" (928), Машук (993), Железная (952), Тупая (772 м.). Дальше, за Предкавказьем, идет Кавказ.
       На Кавказе - масса минеральных источников, самые известные из которых располагаются в районе Кавказских минеральных вод в городах: Кисловодске, Пятигорке, Ессентуки, Железноводске. Я называю в основном те местности, где я отдыхал и набирался здоровья. На Кавказе множество рек. В основном все горные - Кура, Терек, Сулак, Кума, Риони, Итури. Из озер наибольше - Севан. Склоны гор, как в предгорьях, так и в горах, покрыты буковыми, дубовыми и хвойными лесами. Выше располагаются альпийские луга. Множество обрывов, пропастей, ущелий, горных перевалов и равнинных поверхностей.
       Растительность Колхиды, Черноморского побережья и Талышских гор - субтропическая, а плоскогорий Закавказья - степная и полупустынная.
       Кисловодск, 1991 год. Это было мое последнее посещение Кавказских минеральных вод. Тогда я еще этого не знал, но видно седьмое чувство все время толкало меня в горы, чтобы вдоволь налюбоваться горным ландшафтом Кавказа.
       История Кисловодска началась в 1803 году, когда недалеко от кислого колодца (источник нарзана), было сооружено укрепление. Около колодца и возник курортный центр, где А.Ф. Ребров построил частную гостиницу. В 20-х годах XIX ст. заложили парк вдоль реки Ольховки. К середине XIX века парк расширили в сторону правого берега реки. В это же время построили нарзановую галерею.
       Сам город Кисловодск образован в 1830 году. Расположен в северных предгорьях Большого Кавказа, на высоте 720-1060 м. Лето здесь теплое, зима умеренно мягкая, с сухой безветренной погодой и обилием солнца. Минеральные источники Кисловодска - это различные разновидности нарзана, которые представляют собой углекислые сульфатно-гидрокарбонатные воды, применяемые при заболеваниях сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта, обмена веществ и другие. Находясь на отдыхе на этом курорте я пил у источника минеральную воду нарзан, принимал минеральные нарзановые ванны и беспрерывно двигался по прекрасным горным терренкурам этого прелестного солнечного края.
       В Кисловодске побывали многие деятели науки, литературы и искусства. Это А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, А.П. Чехов, Ф.И. Шаляпин, С.В. Рахманинов, А.Н. Толстой, К.С. Станиславский и многие другие.
       Памятники природы являются главной достопримечательностью Кисловодска. Они отличаются необычностью своего вида и находятся или в самом городе или в его окрестностях. Лечебный парк, Красные, Синие и Серые камни в нем, Лермонтовский водопад и Лермонтовская скала в Ольховском ущелье, скалы Броненосец и Миноносец, Замок и Медовые водопады в Аликоновском ущелье, а также Кольцо - гора и весь соседний Эолов городок привлекают к себе постоянное внимание окружающих. Чтобы каждый, кто желает, мог подняться повыше в горы и полюбоваться Синими горами, можно воспользоваться канатной дорогой, нижняя станция которой находится около павильона "Храм Воздуха".
       Я, чтобы полюбоваться этими местами, иногда пользовался канатной дорогой, но чаще всего я со своим сослуживцем, тоже отдыхающим Ананьевым В.А., поднимались в горы своим ходом по маршруту Санаторий "Кисловодск" - "Храм Воздуха", "Малое седло", "Большое седло". Иногда эти прогулки по горам занимали по времени до двенадцати часов в день.
       Медовые водопады - одно из самых красивейших мест Кисловодска. В 8 км от скалы Замок, выше по течению реки Аликоновки, есть живописное урочище, где находятся Медовые водопады. Название связывают с дикими пчелами, которые собирают нектар на местных лугах. Ливни размыли спрятанные в расщелинах скал соты и сладкая медовая вода лилась в водопады, а над ущельем стоял медовый запах. Цветущие летом луга и вода пяти водопадов и сейчас пахнут медом. Большой медовый - это поток, падающий со скал бокового ущелья речушки Эчки-Баш. У его подножья большой котел, где разбрызгиваются водяные струи, и часто играет радуга. Чуть выше по реке Эчки-Баш находиться Малый медовый водопад, напоминающий порог. А выше Большого водопада есть еще три водопада.
       Путешествия по горам начну с пребывания в сентябре месяце 1986 года в санатории "Железноводск", который располагается в самом центре города Железноводска у подножья горы Бештау. Город - курорт Железноводск возник в 1830 году. Когда я его впервые увидел, то меня поразила, прежде всего своим видом, Железноводская долина, поросшая густым широколистным лесом. Она напоминает, если смотреть сверху, темно-зеленую поверхность моря с куполообразными и обрывистыми островами. Это - "скалистый архипелаг". Большое сходство с островами, на фоне безбрежной зеленой поверхности, имеют горы - лакколиты, окружающие железноводскую долину. Ранее по территории этой долины проходил участок древнего торгового пути, соединяющего Черноморское и Каспийское побережье. Торговые караваны останавливались здесь не только для того, чтобы отдохнуть, но и для того, чтобы оздоровиться и вдоволь насладиться прелестью "Живой воды", которой изобиловала эта местность. Так ранее называли путешественники и торговцы славяновскую и смирновскую минеральные воды. Самым популярным целебным источником в Железноводске на протяжении почти 150 лет является Смирновский (N1 и N2), расположенный в верхней части лечебного парка, на восточном склоне горы Железной. В названии источника увековечено имя С.А. Смирнова (1819-1911), талантливого московского врача, который внес вклад в развитие Кавказских минеральных вод.
       Кроме Смирновских минеральных источников в Железноводске есть еще и Славяновские. Эти целебные, не менее популярные, ключи находятся в городском парке в центре каштановой аллеи. Инженер Н.Н. Славянов (1878-1958) организовал в 1912-1914 годах гидроразведку с помощью ручной буровой установки в районе восточных отрогов горы Железной. С глубины 120 метров на поверхность ударил мощный горячий кальциевый источник с температурой воды 55® С.
       Воды и Славянского, и Смирновского целебных источников применяется для питьевого лечения при заболеваниях желудка, кишечника, печени и желчных путей, а также при нарушениях обмена веществ в организме человека (по назначению врача). Полезны и ванны из этих минеральных источников.
       Как только я приехал в "Железноводск", на третий день нашел среди отдыхающих таких же энтузиастов покорения горных вершин, как и я сам. Это были - москвич тридцатилетний Саша Мосин и киевлянин тридцативосьмилетний Николай Зубец. Мосин был кандидатом в мастера спорта по легкой атлетике, а Зубец - просто здоровый парень. В беседах с нами часто подчеркивал, что никогда и ничем не болел.
       Решили покорить вершины окружающих нас гор в такой последовательности: Развалка, Железная, Тупая, Машук и Бештау.
       Оделись в спортивные костюмы, кеды и куртки (на случай дождя) и двинулись по указанным маршрутам. Я, как всегда, чтобы походы не были бесполезны, предложил ребятам взять с собой вместительные сумки или пакеты, так как надеялся заготовить как можно больше плодов горного шиповника и боярышника. Заготовку начинали вести сразу же, как только начинался подъем на ту или иную гору, так как я не видел другой такой местности, где бы было так много этих растений. Нас встречали их целые заросли. Плоды боярышника и шиповника к тому времени уже поспели и густым ярко-красным ковром покрывали склоны гор. На нашем пути чаще встречались кусты боярышника, и мы его не пропускали. Но это растение очень колючее и его много не заготовишь, не хватит терпения. Поэтому заготовили плодов этого ингредиента всего около 2-х кг.
       Так как на обед в санаторий мы никогда не поспевали, то наша трапеза состояла в основном из нескольких горстей этих сладких плодов.
       С нетерпением ожидали подъема на гору Бештау, которая в этих местах была самой высокой. На главную вершину ведет хорошо заметная тропа. Бештау и некоторые другие горы - лакколиты при изучении оказались не лакколитами, как об этом думали раньше, а настоящими вулканами. Вулканическая магма застыла на склонах Бештау причудливыми скалами, которые имеют собственные имена - Трахит, Орлиные скалы, Кукла, Бастион и другие, которые сейчас являются заповедными. Начали подъем на Бештау в 9 часов 30 минут. Дорога с небольшими остановками заняла около четырех часов. Поднялись на вершину, и я увидел, что это прекрасный панорамный пункт, с которого открывается вид на окрестности Пятигорья и горы Центрального Кавказа во главе с двуглавым Эльбрусом.
       И здесь я вспомнил, что в 1820 году сюда, на вершину Бештау, поднимался с друзьями А.С. Пушкин и даже написал об этом стихотворение. От подножия, почти до главной вершины, Бештау покрыта широколиственным лесом. На крутых склонах цепко держаться корявые дубы, ясени, клены, боярышник, шиповник, представители ильмовых и другие.
       Среди них имеются и редкие виды, подлежащие охране. Так, занесенный в Красную книгу кизильник Нефедова - небольшой кустарник высотой до одного метра, растет на скалах в каменистых местах на площади всего до пяти гектаров.
       Спускаться было сложнее, так что в санаторий мы возвратились к 22.00, довольно уставшие и промокшие. К вечеру опять пошел дождь.
       Запомнилось мое пребывание в этих горах тем, что мне удалось заготовить, кроме шиповника (а мы заготовили его каждый по 10 кг) и боярышника, еще и такие экзотические лекарственные растения, как морозник кавказский и марена красильная, которые произрастают в основном в горах Кавказа. Морозник обладает кардиологическими свойствами. Принимается как сердечный гликозид. Обладает также противоопухолевыми качествами. Незаменим в сочетании с Адамовым Корнем при заболевании опорно-двигательного аппарата. Заготовил я этого редкого растения триста грамм. Морена красильная - тоже достаточно экзотическое растение. Его я заготовил всего 150 грамм, так как только однажды на Бештау, на высоте около 1200 метров, набрел на плантацию этого растения. Марена применяется для растворения камней - фосфатов, оксалатов и уратов в желчном пузыре. Является мочегонным желчегонным и спазмолитическим средством. Сушили заготовленное на балконе, расстилая тонким слоем на бумажной подстилке.
       Ессентуки. О пребывании на этом курорте я хотел остановиться более подробно, так как я приезжал сюда двенадцать раз, то есть находился здесь в общей сложности более одного года.
       Хочу описать причины, побудившие меня часто приезжать в район Кавказских минеральных вод. Во время срочной службы в рядах Советской Армии бывшего СССР, я несколько раз находился на стационарном лечении в военном госпитале Прикарпатского военного округа бывшего СССР в г. Львове с диагнозом: гипоацидный гастрит, хронический панкреатит. Врачи после выписки рекомендовали мне периодически принимать минеральную воду "Ессентуки-4" как наиболее эффективную при моих заболеваниях. Вот я и зачастил на курорты Кавказских минеральных вод, где мне особенно понравилась минеральная вода "Ессентуки-4". Кратко остановлюсь на пользе применения минеральных вод, которые я и сейчас использую в своей лечебной практике.
       История этого курорта такова. В 1798 году казаками было заложено второе русское укрепление на Кавминводах. Оно находилось на берегу речки Бурунты, недалеко от ее впадения в Подкумок, и представляло собой огороженный плетневым забором участок с вышкой. Вокруг насыпали невысокий земляной вал. Первоначальное название укрепления - Бургунтинский военный редут. От него к Югу и Западу были выдвинуты посты - Ессентукский и Пикет. По названию Ессентукского поста, который имел стратегическое значение, пост был переименован в Ессентукский редут. Слово Ессентуки переводится с адыгских языков как "обжитое место".
       В 1826 году на этом месте была основана Ессентукская станица, в которую входило 300 казачьих семей, переселенных сюда с Поволжья оборонять военную линию на Подкумке. Позже здесь разместилась штаб-квартира Волжского казачьего полка. В болотистой местности, где протекал ручей Кислуша, казаками были обнаружены солоноватые, неприятно пахнущие источники.
       Людям эта вода сразу не понравилась, но лошади почему-то как раз сюда направлялись на водопой. Видя такую картину, эту воду начали пить и казаки. Постепенно к ней привыкли, и добрая слава об этих источниках начала быстро распространяться по всей военной линии.
       В 1823 году профессор доктор А.П. Нелюбин детально описал все выходы минеральной воды на болоте и у подножия возвышенности. Косогор стали называть Щелочной горкой, потому что источники здесь щелочные. Всего Нелюбин описал 28 источников. Его нумерация сохранилась до наших дней: главные минеральные источники и сейчас это - "Ессентуки-4" и "Ессентуки-17". С 1840 года соляно-щелочную воду N4 и N17 стали назначать для лечебных целей.
       Находясь на курортах Кавказских минеральных вод, я очень внимательно изучил правила приема минеральных вод отдыхающих с функциональными заболеваниями желудка, хроническими гастритами и язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки. Это пригодилось мне в дальнейшей лечебной практике, особенно при реализации программы "Реабилитация" - лечении и реабилитации жителей г. Славутича, пострадавших от Чернобыльской катастрофы. Вкратце расскажу, в чем состоят особенности приема внутрь минеральных вод.
       Минеральную воду Ессентуки N4 и N17 надо пить у источника. Этим обеспечивается полная сохранность физических, химических и других ее свойств. Кроме того, питье у источника сочетается с прогулкой и воздействием климатических факторов на человека. Минеральные воды принимаются внутрь в зависимости от диагноза заболевания. Если секреция и кислотность желудочного сока понижены, то назначают Ессентуки N17 или Ессентуки N4 за 15-20 минут до приема пищи. Эти воды содержат углекислоту, которая оказывает стимулирующее действие на желудочную секрецию.
       Если же больной страдает хроническим гастритом с повышенной секрецией желудочного сока, то рекомендуется принимать Ессентуки N17 или N4 за 1 час 15 минут - 1 час 30 минут до приема пищи.
       При хроническом гастрите с пониженной секрецией и кислотностью, но с ускоренной эвакуацией (быстрым переходом пищи из желудка в кишечник), минеральную воду пьют непосредственно перед едой или во время еды. При хроническом гастрите с повышенной секрецией и кислотностью, но с замедленной эвакуацией или при явлениях атонии (пониженный тонус желудка) или при опущении желудка, Ессентуки N17 или N4 пьют за 30-40 минут до еды. Но эти все вопросы решает врач санатория. Таковы основные правила приема минеральных вод Ессентуки N17 или N4.
       В Ессентуках нет ни причудливых скал, ни водопадов. Местный ландшафт изменен волей и трудом не одного поколения садоводов, которые одели в зеленый наряд некогда унылую, однообразную, слегка наклонную предгорную степь.
       Главное богатство курорта -- его целебные ключи (N 4 и N 17). Для меня эти воды самые вкусные и самые полезные. При необходимости, я принимаю ессентукские воды, как для собственного оздоровления так и в своей лечебной практике при заболеваниях желудочно-кишечного тракта.
       Всегда, когда я бывал на отдыхе на Кавказе, я вспоминал поэзию М.Ю. Лермонтова и ту любовь, которую он выразил к Кавказу в своих стихах. Я полностью солидарен с ним в том, как он любуется Кавказом, и описание моего пребывания на отдыхе в районе Кавминвод является лишь подтверждением того, что и мне Кавказ запал в душу на всю оставшуюся жизнь. Я часто вспоминаю, как в ясную солнечную погоду с балкона санатория "Ессентуки" я любовался вершиной Эльбруса, покрытого вечными снегами. Эти "белки" очень часто ассоциировались в моей памяти с теми, которые я видел и которые покорял, во время своего пятилетнего пребывания в горах Джунгарии (Тибетское нагорье). А ночью, вглядываясь в эти "белки", я видел луну, которая всходила над горами. Луна в эти часы была окаймлена необычным каким-то розоватым кольцом. Это всегда навевало меня на романтический лад, возбуждало вдохновение и я часто, про себя, цитировал четверостишья М.Ю. Лермонтова, в которых он признавался в любви к Кавказу. Побывать на Кавказе и не посетить Лермонтовские места - это, на мой взгляд, настоящие преступление. Поэтому, где бы я ни был, в Кисловодске, в Пятигорске, Ессентуках или Железноводске, я всегда отдавал дань памяти одному из моих любимых поэтов. И если бы я высказал свою точку зрения по этому вопросу, то я бы сказал так: Кавказ прямо дышит М.Ю.Лермонтовым.
       Проходя по городу Пятигорску я увидел памятник поэту, посетил домик Лермонтова, где он жил. Неподалеку находиться дом, где произошла ссора между Лермонтовым и Мартыновым. Поднимаясь на гору Машук, на его склоне, увидел обелиск, установленный вблизи места, где произошла роковая дуэль. Несколько дальше, в крутой скале на отроге горы Машук я увидел грот Лермонтова. В своей повести "Княжна Мери" этот грот -- место встречи Печорина с Верой. И так на каждом шагу я прямо физически ощущал присутствие великого поэта. А вот и любимые поэтом водопады - Чертова мельница, Безымянный и Жемчужный. На мой взгляд, последний водопад самый красивый, так как сверкает на солнце крупными брызгами, как изумрудами.
       И еще хочу написать я о Серых камнях в г. Кисловодске. Они находятся в верхней части парка над большой полянкой среди старых сосен. Я увидел громады серо-желтого песчаника, которые назвали Серые камни. Это отличная смотровая площадка и я в ясную погоду по утрам приходил сюда полюбоваться двуглавым Эльбрусом. Курорт Кисловодск в своем развитии обогнал соседние курорты. И чтобы его подробно описать потребуется не одна книга. Я же ограничился лишь небольшой главой.
       Находясь на Кавказе я часто встречался с местными горцами - чабанами. Особенно мне запомнилось встреча с черкесом-чабаном Гази Могамедом, выпасавшим свою довольно большую отару овец в предгорьях Бештау.
       Он жил со своим многочисленным семейством в глинобитном доме на окраине Железноводска. У него была жена по имени Шакрия, довольно милая женщина лет 45, а также пять сыновей и две дочери. Я, в месте с Сашей Мосиным, были приглашены Гази на ужин.
       Во время беседы с нами Гази проявил себя как знаток флоры и фауны Кавказа. С гордостью заявил нам, что в его семье никогда не пользуются аптечными лекарствами, а только лекарственными травами, если в этом возникает необходимость. Завел нас в свой сарай, где у него в мешках хранились высушенные лекарственные растения - ястребинка Кавказская, бештаугорский мак, дикий шиповник и боярышник. Я обменялся с ним опытом использования этих растений в лечебной практике.
       К нашему приходу жена Гази приготовила роскошный ужин - жирный плов с рубленой бараниной в масле, а также горячий пшеничный с курдючным салом и изюмом хинкал (хинкали) с уксусом.
       Ужин был сдобрен несколькими бокалами домашнего вина, которое Гази привозили его друзья из Закавказья. Я подарил хозяйке прекрасно иллюстрированный альбом "Киев -- город герой", а Саша -- Поваренную книгу. Подарки Шакрия очень понравились. На прощание Гази, видя мой неподдельный интерес к лекарственным травам, ястребинке и бештаугорскому маку, поделился со мной запасами этих ценных лекарственных ингредиентов.
       На этом я хотел бы закончить краткое описание своих впечатлений от посещения Кавказских минеральных вод. Эта глава -- дань моей памяти и любви к этому прекрасному краю.
      

    ГЛАВА V

    Путешествие по Джунгарской пустыне

      
       Расскажу еще об одной своей очень интересной поездке. Как только я освоился на новом месте службы в 130 погранотряде, я сразу же решил совершить поездку в Джунгарскую пустыню, которая располагалась в предгорьях горного хребта Джунгарского Алатау и северо-восточного горного звена Тянь-Шаня. Вместе с двумя своими новыми товарищами по службе - старшим лейтенантом Петром Медвидем и лейтенантом Владимиром Нифаниным, после соответствующей экипировки - резиновых сапог, сухого пайка, оружия и трех лошадей, взятых в совхозе Уч-Аральский, мы двинулись в путь. Через трое суток похода были у входа в Джунгарские ворота, где рождаются самые свирепые в мире бури и ураганы, славящиеся не только своей силой. Бурые тучи песка и пыли синхронно и систематически возникают в девять-десять утра и стихают, как правило, к закату. И так 7-10 раз в месяц. Ветер мощный, порывистый, приходит сюда с севера и достигает 65-70 метров в секунду. Движение на время бури парализуется. Постепенно буря переходит в ураган, который периодически сносит крыши домов единственного здесь селения - Коктумы и ломает стволы даже таких особо крепких деревьев, как саксаулы и карагачи. От мест­ных жителей-скотоводов мне удалось узнать, что ветер с севера и северо-запада носит название "сайкан" (от слова сай - сухая балка, горная цепь в Казахстане), а ветер с юга - из Китая - "евгей" (китаец). Но это местные названия. Если путник попадает в такую бурю летом - у него просто ос­танется о ней тягостное воспоминание. Если это случается зимой, когда морозы в Джунгарии дости­гают 40 градусов, тогда это верная смерть, и никакая палатка, никакой тулуп от нее не спасут.
       Скудна растительность в Джунгарской пустыне. На всем ее протяжении - ни единого дерева, кроме саксаула, ветви которого уже не реагируют на солнце и ветер, да над песками местами сте­лется низкорослый хвойник эфедры. Возле редких ключей - сухая казахская полынь. Зато, словно в компенсацию за ураганы, бури и скудость растительности, природа наградила Джунгарию множе­ством прекрасных, богатых рыбой озер, которые как бы окаймляют ее по краям. Они - настоящие оазисы жизни в этом неуютном крае. К тому же озера Алаколь, Сасыкколь, Джаланашколь сла­вятся не только полусоленой водой. Прежде всего они известны своими целебными свойствами. В их водах много сероводорода и радона, поэтому купание в этих озерах имеет очень хороший оздо­ровительный эффект при болезнях суставов. Особенность Джунгарской пустыни - ее окаймленность высокими горами, очень красивыми и живописными.
       Особенно хорошо обеспечены влагой западные долины Джунгарии, в частности благодатно-плодородное Семиречье, где мне предстояло прожить наиболее памятные годы. Здесь на тридцатом году жизни я начал постигать тайны "целебной кладовой" природы, прошел азы расшифровки ее использования на благо человека. Именно Джунгария научила меня преклоняться перед окружающими нас растениями, понимать, что именно из них человек черпает все необходимое для своего существования. Высокие горы, быстрые и шумные реки с бесчислен­ными водопадами и водоворотами, перелески и рощи тянь-шанской ели, чередующиеся с пастби­щами джайлоо, - все это произвело на меня неизгладимое впечатление.
       Вначале Джунгария подавляла меня своей исключительностью, однообразием, малодоступностью и грозным величием. Особенно когда я оставался с ней один на один. Тогда все ее "прелести" - сильные бури, сухость воздуха, сильная испаряемость влаги, недостаточность атмосферных осадков, резкость колебаний температуры, бедность проточными водами, обилие солей в почве и ее пористость, своеобразие животного и растительного мира - все это вначале сказалось отрицательно на моем настроении. Но по мере того, как я изучал ее, я находил в ней все больше и больше таких особенностей, которые из отрицательных переходили в положительные: абсолютное отсутствие туманов, грязи, долгих ненастных дней, когда мелкоморосящий дождь все больше и больше навевает нестерпимую скуку, а солнца в такую погоду не видно целыми месяцами, ломит суставы, перед глазами стоит какая-то пелена, а магнитные бури в такие дни чувствительны даже для здорового организма.
       Кроме того, в любой, даже самой страшной пустыне, имеется множество ослабляющих факторов, например, наличие прекрасных оазисов с холодной ключевой водой и могучей растительностью, а также теплых, ласковых и богатых рыбой озер с их прибрежными тугайными зарослями, и богатого животного мира. На побережье таких озер, как правило, много заливов и заливчиков, с их соленой рапой - чем не бальнеологические курорты для лечения ревматизма и иных заболеваний позвоночника и суставов.
       А горные реки, рассекающие пустыню, - ведь это же кровеносная система, спасающая путника фактически от всех бед и превращающая жизнь из ада в рай. Даже эти перепады настроения и самочувствия полезны для организма, когда через 5-6 часов движения по ее бесконечным пескам, находишь, наконец, желанную прохладу и отдохновение. Все это я веду к тому, что пустыню надо не только любить, не только боготворить, смотреть на нее во всем ее неописуемом величии, но ее надо еще и хорошо знать.
       Хотелось бы подчеркнуть еще одну особенность пустынь. Большинство пустынь богато подземными водами. Эти грунтовые воды лежат очень близко от поверхности земли, и хотя вода эта сплошь и рядом соленая, все равно ее значение трудно переоценить. Зато грунтовые воды пустыни, залегающие на большой глубине, пресны, чисты и холодны.
       Ветер также постоянный спутник пустыни. Природа пользуется им как тонким резцом для вытачивания нередко крайне причудливых форм рельефа. Напряженность деятельности ветра достигает в пустынях таких размеров, о которых мы даже не подозреваем. Перенося огромные массы песка, ветер втирает и сглаживает поверхность скал, как бы полируя их. При этом менее стойкие породы разрушаются, в результате чего в скалах образуются причудливые ниши, а иногда ветер выступает в роли скульптора. Своим отточенным резцом он из сплошной скалы может сотворить такие огромные, причудливые скульптурные формы, пронизанные сквозными дырами, которые вызывают истинное восхищение всех, у кого еще не утрачена способность ценить все то прекрасное, что дарит нам царица природа.
       И все же, при всех ее прелестях пустыня есть пустыня. И одно дело приехать, полюбоваться нею и уехать, набравшись массы впечатлений, а другое - жить здесь.
       Крайняя своеобразность климатических и вообще физико-географических условий Джунгарии делает эту местность не очень привлекательной для оседлой жизни, связанной, как правило, с большей или меньшей степенью культуры. Поэтому здесь жили и живут преимущественно кочевники и рыбаки. Но, на мой взгляд, именно за этими местами будущее. Достаточно только приложить сюда руку и сердце, ну и, конечно же, денежные инвестиции, и эта местность из дикой и необжитой может превратиться в цветущий сад. Но это дело хотя и не слишком далекого, но будущего. Другая картина наблюдается в горах.
       Растительный покров и климат в горах Джунгарии постоянно изменяется. С высотой становится холоднее, уменьшается давление воздуха, он становится прозрачнее, а растения получают все больше и больше невидимых глазом ультрафиолетовых лучей. Эти лучи оказывают большое влияние на жизнь растений, которым для питания листьев и стеблей нужна солнечная энергия. Горные ущелья Джунгарии различаются по своим климатическим условиям. Склоны, нагреваемые солнцем, более теплые и сухие. Теневые склоны и дно ущелий - холодные и влажные. Поэтому растительный покров горных склонов отличается удивительным разнообразием. Пояс вечных снегов и скалистых вершин располагается в горах выше 3 500 м над уровнем моря. На скалах, обдуваемых ветром, опаляемых дневным солнцем и охлаждаемых, даже летом, ночными морозами, селятся микроскопические бактерии, водоросли.
       Поселяясь на совершенно безжизненных местах, они постепенно создают почву, на которой затем появляются высокогорные цветковые растения. А на ледниках и снежных пиках уже ничего не растет, кроме микроскопических водорослей, покрывающих их розовым слоем лишь в середине лета. В это же время начинает интенсивно таять нижняя кромка ледников и снежных пиков, тысячи ручьев с шумом пробиваются сквозь скальный грунт, образуя множество горных озер и рек. Семь наиболее крупных из них - Саркандка, Лепсы, Баскан, Каратал, Аксу, Тен-тек и Или, протекают по прилегающему к Джунгарии району Семиречья, названному так по количеству этих рек. Реки пользуются у местного населения заслуженной любовью за чистоту и прозрачность своих вод, большие заносы ценных пород рыб и прекрасные зоны отдыха, расположенные по их берегам. Их воды - основной источник орошения. А так как в почве во время таяния ледников накапливается много воды, то верхний ее слой оттаивает, а под ним остается вечная мерзлота. Здесь-то и располагаются участки высокогорной тундры. В Джунгарии они бедны растительностью, тут приживается только осока.
       Находясь в Джунгарии, мы сделали три остановки на ночь - в пгт Коктума и на пограничной заставе "Джаланашколь", которая только-только, как говорится, "пришла в себя" после описанных событий на сопке "Каменная". Рыбачили в озере Джаланашколь, трижды ходили на охоту в близлежащие горные массивы, и через полторы недели возвратились в отряд с массой впечатлений, которые попытался передать, хотя бы кратко, в этой главе.
      
      

    ГЛАВА VI

    Джунгария. Случай на охоте (1990)

      
       А теперь хочу рассказать об одном поучительном эпизоде, случившимся со мной в горах Джунгарии, во время поездки к своей родне в г. Сарканд (Казахстан).
       На двадцатый день моего пребывания в Джунгарии, в гостях у родственников жены меня пригласили лесники близлежащих лесных кордонов поохотиться на марала. Двух из них - Иванова Петра Ивановича и Кожахметова Турсунбая, я знал еще в 70-е годы, когда служил на границе в этих краях. С того памятного для меня времени прошло уже около 20 лет. И только в июле 1990 года наконец-то, сбылась моя давняя мечта - побывать в горах на охоте, да еще и на марала - самого красивого и крупного зверя Джунгарии.
       Рога этого животного - панты дают ценное лекарственное сырье. У самцов спиливают молодые рога, которые поступают в фармацевтическую промышленность для приготовления всем известного препарата - пантокрина.
       К предстоящей охоте мои знакомые экипировали меня соответствующим образом, вручив мне охотничье ружье, патронташ, хлопчатобумажную форменную одежду лесничего, резиновые сапоги. Лошадь попалась мне местная, из джунгарских табунов - невысокая, с большой головой, коротковатыми, но очень крепкими ногами, небольшой торчащей щеткой гривой и очень длинным и пушистым хвостом.
       Итак, ранним июльским утром мы двинулись в горы по начинающемуся прямо от городских окраин Саркандскому ущелью, к местам отстрела маралов. По дну ущелья протекает очень быстрая с кристально чистой водой горная река Саркандка. По обеим ее берегам есть чуть обозначенные тропинки, пригодные для верховой езды. По ним-то мы и двинулись в путь.
       Надеяться, что я подстрелю марала мне, честно говоря, и не стоило, так как я знал, какая трудная охота в горах на это редкое животное. Но как же хотелось мне, в прошлом заядлому охотнику, да еще после двадцатилетнего перерыва, добыть хотя бы парочку пантов. Настроен я был очень решительно, хотя прекрасно знал, что маралы очень чутки, осторожны, быстры и ко всему - малочисленны. За последние двадцать лет их количество сократилось втрое, и такие плановые, санкционированные отстрелы этих ценных животных осуществлялись уже не ежегодно, как раньше, а один раз в 2-3 года, и то по специальному разрешению центральных властей Казахстана. 1990-ый год как раз и был таким "счастливым" для меня годом.
       Проехав по ущелью около 30 км, сделали привал, затем снова в путь. Здесь тропинка уже начала подниматься вверх, а на высоте 800-900 м над уровнем моря мы повернули резко влево в одно из ущелий и поздно ночью, наконец, достигли базового лагеря охотников-профессионалов, которые и осуществляли выполнение "плана" по сбору пантов. Переночевав, рано утром мы двинулись снова в путь, но уже пешим ходом. Так как тропа шла уже по горам, лошадей пришлось оставить в базовом лагере. Здесь, при подъеме в гору и начались настоящие трудности - маральи тропы, оссыпи, русла горных потоков и камни, щебень, солончаки. Так, прыгая с камня на камень, неся на себе оружие, боеприпасы и продовольствие, мы медленно продвигались вперед. Спасали резиновые сапоги, обеспечивающие на камнях хорошее сцепление. За всю дорогу я ни разу не поскользнулся. Но, несмотря на трудности подъема, на душе было радостно, чувство чего-то необычного переполняло меня.
       Действительно, я как бы поднимался в неведомые дали сказочной "поднебесной империи". На меня навевали грусть воспоминания о прошедших здесь самых лучших годах моей пограничной молодости, а также мысли о том, что прошедшее уже никогда не повторится. Особенно поражали воображение пики близ лежащих вершин - высокие, как бы убеленные сединой пятитысячники. Кажется, что они совсем рядом - протяни руку и дотянешься до вершины, а в действительности расстояние до них исчисляется десятками километров. Меня всегда очаровывали не только горы, но и красота зелени альпийских лугов, целые острова - рощи тянь-шаньской ели, а также одинокие деревья - карагачи, корни которых как бы вросли в громады скал, а их небольшие наскальные плантации напоминали издалека сказочные висячие сады Семирамиды.
       Так, в движении прошел еще один день пути. Наконец-то и привал. Развели костер и начали жарить шашлыки с приправой из горного лука сарым-сака. А мясо раздобыл Кожахметов Турсунбай, подстрелив по дороге слишком смелого и любопытного сурка. Ведь этого зверья в Джунгарии - видимо-невидимо. Разговор у костра велся в основном под мою дирижерскую предприимчивость, так как оба мои спутника были по натуре молчунами. Я знал давно этих людей. Их жизнь проходит в непосредственных контактах с дикой и суровой природой. Казалось, что их души вообще не тревожили такие отрицательные стороны человеческого бытия, как ложь, клевета, злословие, насмешка. Не в чести у них были зависть, злоба, корыстолюбие. Неприемлемы для них ни убийство, ни воровство, ни разврат. Не мучили никогда их первозданные души ни грехи телесные, ни словесные, ни грехи сознания. Их души были как бы закрыты для входа туда посторонних и оживлялись они тогда, когда я начинал красноречиво вспоминать события двадцатилетней давности. Видно, что их трогали воспоминания молодости. Их жизнь протекала в согласии с самими собой, с окружающей их природой и всемогущим Богом, и это чувствовалось в той уверенности, которая сквозила в каждом их слове и движении.
       Так мы и продолжали свой путь по горам каждый со своими раздумьями.
       Маралов нигде не было. Только однажды одному из моих спутников, да и то в мощный военный бинокль удалось увидеть на противоположной стороне огромной пропасти маралье семейство - марала, маралиху и их детеныша, пришедших на водопой к небольшому озерцу. Но и они, почуяв недоброе, пустились в бегство. Раздосадованные мы продолжали подъем в горы - все выше и выше.
       Обогнув несколько небольших холодных, поэтому безжизненных горных озер, отчаянно уставшие мы на берегу одного из них развели костер, подкрепились и расположились ко сну. Утром продолжили подъем, но горы уже были безжизненны, растительности не было. Вокруг нас располагались кратеры потухших вулканов с потоками застывшей лавы. Создавалось впечатление, как будто я нахожусь на какой-то другой планете. Вокруг царила абсолютная тишина - ни шороха, ни звука, и только белые пики горных вершин виднелись в далекой полупрозрачной дымке, все больше рассеиваемой лучами восходящего солнца. А по горам вокруг, вместо тропинок и дорог - многочисленные оссыпи горных потоков от не очень частых в этих местах, но сильных дождей, да едва видимые на небольших песчаных барханчиках около сурчачьих норок отпечатки копыт то ли горных козлов - тау-теке, то ли горных баранов - архаров с красивыми многоступенчатыми рогами. О горных козлах тау-теке я расскажу ниже.
       Желание подстрелить архара было настолько велико, что мы для дальнейшего пути выбрали маршрут наиболее вероятного движения этих диковинных горных животных. Почему - диковинных, расскажу более подробно. Баран-архар в настоящее время - очень редкое и крупное животное. Редкое потому, что оно уже занесено в Красную книгу. Крупное, так как вес старых самцов достигает 170 кг. На голове самца - великолепные рога, закрученные в виде спирали.
       Живут архары на высокогорных пастбищах, а ночью они поднимаются до самых ледников, где опасность стать жертвой охотников меньше, чем у подножья гор. Там они отдыхают, а утром рано вновь спускаются на пастбища. Красивые рога и очень вкусное мясо этого животного делают его самой желанной добычей любого охотника.
       За этой добычей мы бросились резво в путь, но только в сказке все делается быстро. Пока мы достигли их предполагаемых мест ночлега наступила ночь, и мы улеглись страшно уставшие спать, даже не напившись чая.
       Ранехонько утром мы начали спуск на 800-900 м вниз - ниже ледников, чтобы перехватить архаров во время их движения на пастбища. Так мы провели в засаде около четырех часов самого томительного ожидания в моей жизни, но ничего не выждали. Местность была пустынна, было довольно прохладно, так как солнце спряталось за тучи и дул достаточно сильный холодный ветер. Я уже хотел возвращаться вниз, к подножью гор, как Иванов предложил подняться к седловине Саркандского перевала.
       Шаг за шагом, километр за километром, делая остановки для отдыха через каждые 30-40 метров, мы к вечеру добрались до желанной цели. Здесь, на самых отдаленных от цивилизации точках Земли, я вновь как бы ожил, взбодрился и стоял поглощенный созерцанием этой суровой и торжественной красоты.
       На этих каменных ступенях, как бы ведущих к Всевышнему, один на один с окружающей меня природой, я чувствовал себя одухотворенней, возвышенней. Будучи в глубине души философом, я все больше и больше проникался ощущением скоротечности жизни и никчемности всего того, что мы называем мирской суетой. Но именно здесь я остро проникся ощущением, что нужно успеть сделать хоть что-то полезное для людей до наступления своего последнего мгновения. Именно в это время, когда я поднялся в мыслях над грядами видневшихся вокруг вершин, я услышал выстрел. Это кто-то из моих спутников подстрелил наконец желанную охотничью добычу.
       Им оказался лесник Кожахметов, шедший впереди нас на расстоянии 600-700 м. Это была редкая удача, так как эти животные, перескакивая своими мощными ногами с камня на камень, быстро убегали от людей и были всегда настороже. Хотя нам и повезло, но достать тушу подстреленного архара было не менее сложно, чем убить его. Она упала в глубокую расщелину, крутые края которой были покрыты подтаявшим снегом. Здесь-то меня и поджидала неизведанная опасность. При спуске я поскользнулся, не удержался при падении и быстро полетел вниз, пытаясь ухватиться руками за что-нибудь, что бы предотвратить дальнейшее падение вниз. Катился я вниз по крутизне, как на салазках, все быстрее и быстрее.
       Сейчас это чувство, когда несешься вниз, в глубокую пропасть, нельзя передать. Но не успел я как следует испугаться, что я объясняю безразличием из-за крайней усталости и как оказался на самом дне первой расщелины. Метрах в пятидесяти находилась вторая, еще более глубокая. Весь исцарапанный, с окровавленными руками я остался жив благодаря глубокому снегу на дне расщелины. Поэтому мое приземление было не так трагично. Однако сильно болело левое колено и левый бок, которые дают о себе знать и сейчас, семь лет спустя. Когда я морально отошел от свалившихся на меня неприятностей, а во время падения я еще и выпустил из рук охотничье ружье, я начал внимательно осматриваться, а затем голосом дал знать своим проводникам, что я жив. И когда я сильно закричал, то вдруг на противоположной от меня стороне расщелины, увидел какую-то большую черно-бурую огромную кошку, которая удалялась в противоположную от охотников сторону. На белом снежном покрывале, как бы накинутом наспех на горные расщелины, этот зверь был отчетливо виден. А был это снежный барс, что позже подтвердили охотники, сопровождавшие меня. Даже увидеть его живым - этого царя горной Джунгарии - считалось для всех местных охотников большой удачей.
       Высокогорные хребты Джунгарского и Заилийского Алатау - родина снежного барса. Этих редких зверей становится все меньше и меньше, хотя они и занесены в Красную книгу. Снежный барс меньше тигра. В длину он достигает более 2-х метров. Неотступно, как тень, следует он за стадами горных козлов, которые по-местному называются тау-теке. Вплотную прижавшись к земле, он бесшумно подкрадывается из-за скал к стаду мирно пасущихся животных или подкарауливает их у водопоя. Огромный прыжок - и ударом мощной лапы барс валит горного козла, а страшные клыки рвут горло жертвы.
       Естественно, что ранее живого снежного барса я не видел. Но в 1973 году, перед моим возвращением в Украину, на память о нашей дружбе, мне подарил шкуру этого зверя мой хороший знакомый, Ахметов Виктор, охотник-профессионал. Я с ним часто вел отстрел диких животных, запутавшихся в проводах сигнализационной системы на участке бывшей советско-китайской границы, охраняемой Джаланашкольской пограничной заставой. Снежного барса охотник подстрелил дней 10-12 тому назад в высоких горах Архан-Киргена - одной из горных гряд Джунгарии, а выслеживал его три охотничьих сезона.
       Шкура убитого зверя тогда привела меня в трепет. Дымчато-бурая, с желтым оттенком, ее мех был весь усыпан черно-бурыми и черными пятнами. И теперь, находясь на дне расщелины, я узнал его. Ведь шкура этого зверя - самый памятный сувенир для всей моей семьи.
       Я не испугался, так как зверь находился на противоположной стороне огромной пропасти, да к тому же, я был так утомлен горными переходами и падением, что ко всему относился равнодушно. Зверь медленно, царственной походкой удалялся вверх по противоположному горному склону.
       А сверху уже спустили веревку, привязанную к ручной лебедке, неотъемлемому атрибуту снаряжения высокогорных охотников, с целью вытащить меня, тушу архара и охотничье ружье.
       Когда вся эта процедура закончилась, меня уложили возле огня и начали свежевать дичь. Из веток карагача сделали шампура и поджарили на костре мясо убитого горного барана. На вид - темно-красное с тонкими прожилками, оно было немного жестковатым, но сказочно вкусным. И, что удивительно, я не увидел в разделанной туши ни грамма жира. А почерневшее еще больше от поджарки мясо было как будто пропитано кровью. Вдоволь насытившись такой экзотической едой, я тут же уснул у костра.
       На следующий день все мое тело болело, я чувствовал приступы тошноты, головокружения и страшную слабость, к тому же меня слегка лихорадило. И когда мы двинулись в путь, то я уже шел налегке, не отягощенный поклажей и охотничьим снаряжением. А ведь нужно было нести большие, отделенные от костей и разрубленные на более мелкие части наши охотничьи трофеи. Все трудности возвращения выпали на долю моих спутников.
       Особенно мне тяжело было двигаться, когда начался крутой спуск вниз. К вечеру мы добрались наконец к базовому лагерю. А здесь шла полным ходом разделка туш подстреленных маралов. Выслушав рассказ о моих злоключениях, бригадир охотников заявил, что сейчас меня вылечит и куда-то исчез. Вскоре он пришел ко мне, неся в руках свежие панты и два маральих хвоста. Шкура с хвостов была содрана и это "лекарство" он заставил меня съесть. Все оставшееся около хвоста и пантов не срезанное мясо он рекомендовал хорошо пожевать, а кровь, сочившуюся с хвостов и пантов, обсосать. При этом он загадочно улыбался.
       Теперь мне хочется более подробно рассказать о марале.
       Это самый красивый и крупный зверь Центральной Азии. Его называют еще горный олень. Панты и хвост этого животного - самое ценное в марале. Местные чабаны-скотоводы относятся к пантам и хвосту марала с величайшим почтением как к божеству, так как это самое распространенное и эффективное лекарственное средство от всех болезней. Это местный эликсир жизни - лекарство от всего и для всех.
       Хвост и панты вялят, сушат, настаивают на спирту и применяют как естественный допинг при всех недомоганиях и болезнях, нередко сопровождающих людей, проживающих в тяжелых горных условиях.
       В медицинской практике пантокрин назначается при импотенции, астенических состояниях, а также при различного рода неврозах, неврастении и миокардите.
       Так вот, после того, как я в течение одних суток удовлетворял свой голод мясом марала, а в промежутках между едой лакомился его пантами и хвостом, на второй день я чувствовал себя абсолютно здоровым, ушибленные места болели только при надавливании, а главное, я чувствовал небывалый подъем сил и духа. После окончания моего пребывания в Джунгарии я привез с собой в Киев несколько пантов и хвостов марала, которые очень часто использовал в качестве естественных природных стимуляторов при переутомлениях или недомоганиях, вызванных гриппозной инфекцией.
       Эти эпизоды своей жизни я привел для того, чтобы показать вам, каким образом я познавал роль лекарственных трав и средств животного происхождения для их использования в своей медицинской практике. Пантокрин и сейчас назначается мною всегда, когда к его приему нет серьезных противопоказаний.
      
      

    ГЛАВА VII

    Пустыня манит, пустыня притягивает... (1992)

       Время шло, безжалостно сжирая,
       Лепестки лиловые его.
       И цветок засох с печалью, зная,
       Что прожил он сам, ни для кого.
       Владимир Константинов-младший
      
       Этим четверостишьем я хотел бы привлечь ваше внимание, уважаемые читатели, к моему рассказу о прекрасных цветах пустынь и полупустынь Центральной Азии, ознакомить вас с богатым растительным и животным миром Прибалхашья, рассказать о моем путешествии через пустыню Аралкум к берегам таинственного озера Балхаш. Ведь Восток - эта богатейшая кладовая и сейчас используется мной в качестве ежегодно посещаемой природной аптеки для пополнения моего лекарственного "восточного экспресса".
       Но целью повествования будет не только описание красот пустынь и полупустынь Казахстана, а также таинственных берегов озера Балхаш, на котором мне посчастливилось побывать. Нет, наряду с этим, я хочу поделиться с вами опытом того, как я во время этого похода смог избавиться от тех болезней, методикам лечения которых посвящена эта книга.
       Реализовать свою мечту по преодолению пустыни Аралкум я смог лишь в июле 1993 года, во время посещения Казахстана, где и сейчас, после развала СССР, проживают близкие родственники моей жены.
       Совершая это путешествие, в результате которого было пройдено более шестисот километров, я преследовал несколько целей. Прежде всего мне хотелось испытать свой организм на выносливость в необычных, экстремальных условиях. По возможности избавиться от лишнего веса. Увидеть своими глазами пустыню, а также озеро Балхаш, об экзотических и таинственных берегах которого среди местного населения ходят легенды. Но самой главной задачей этого путешествия была заготовка лекарственного сырья природного происхождения, используемого на Востоке при лечении заболеваний опорно-двигательного аппарата и их практическое апробирование на собственном организме в экстремальных условиях движения по пустынным дорогам Прибалкашья.
       Ведь опорно-двигательный аппарат нашего организма - позвоночник и суставы, являются, если образно выразиться, шарнирами нашей жизни. Содержание их в здоровом состоянии - наипервейшая задача. Отсюда и название этой книги.
       Известно, что болезни позвоночника и суставов особенно характерны для профессиональных кавалеристов, охотников, рыболовов, лиц тяжелого физического труда и начинают досаждать им, как правило, в пожилом возрасте. Замечу при этом, что речь здесь идет об изначально абсолютно здоровых людях. С возрастом не минула и меня чаша сия. Ведь в бытность офицером-пограничником я проскакал на лошадях многие тысячи километров. Будучи заядлым охотником и рыболовом, старался не пропускать своего любимого увлечения ни в какое время года. А это - ночевки высоко в горах, зачастую на снегу и под открытым небом, барахтанье в ледяных водах горных потоков, когда забываешь все на свете в пылу своей рыболовной страсти. И так на протяжении многих лет жизни в горах Джунгарии.
       Так что моя книга "Шарниры жизни" - это не только домашний лечебник ко всеобщей пользе, но и мои мемуары-воспоминания об этапах усвоения уроков тибетской медицины на собственном опыте. Этим эта книга и дорога мне.
       Итак, я хочу пригласить вас, уважаемые читатели, в надеюсь, увлекательное путешествие по горам, равнинам, полупустыням и пустыням Прибалхашья.
       Моими спутниками, кроме жены, Татьяны Васильевны, уроженки этих мест, были следующие лица. Шахов Николай - сорокалетний крепыш, лесник Лепсинского лесного кордона, откуда собственно мы и начинали свое путешествие. Николай - профессиональный охотник, следопыт, умеющий хорошо ориентироваться на местности.
       Уговорил я присоединится к этой поездке и шестидесятилетнего уйгура Орамбекова Ослана - известного в этих краях тибетского знахаря. Ослана я знал давно, еще со времен его эмиграции в 70-м году из Китая, когда он в поисках лучших условий жизни, бежал тогда в СССР от прелестей так называемой "культурной революции". Поддерживаю добрые отношения с ним и сейчас. Всегда буду благодарен ему, так как он был одним из первых моих учителей по приобщению меня к таинствам восточной медицины.
       Маршрут нашего движения был следующий: лесной кордон Лепсинского лесничества (в 20 километрах от границы с Китаем), населенные пункты - Лепсинск, Тополевка, Покатиловка, Сарканд, Каракоз, Жаналык, которые географически расположены в горных и предгорных районах Джунгарского Алатау, на благодатных равнинах Семиречья. Миновав Жаналык, самый северный и отдаленный от гор, населенный пункт, мы сразу же попадали в объятия солончаковых полупустынь и песчаных пустынь Прибалхашья. По ним мы должны были двигаться до озера Балхаш, которое было конечным пунктом нашего путешествия. Затем предстоял обратный путь. Так кратко выглядела карта-схема предстоящего движения.
       Для нашей поездки Шахов Николай снарядил три на вид довольно невзрачные, но как потом оказалось, выносливые казахские лошадки, приписанные к его лесному кордону. За это я был ему бесконечно благодарен, так как без лошадей наша экспедиция просто не состоялась бы. Двух лошадей мы снарядили вьючными седлами, а третью, с виду самую сильную, запрягли в двуколку, на которую Шахов приспособил довольно большой ящик. В него мы сложили оружие - два охотничьих ружья, карабин с оптическим прицелом и малокалиберную винтовку, боеприпасы к ним, два мешка овса для лошадей, палатку для ночлега и продукты питания. Предусмотрели место в ящике и для лекарственного сырья, которое предстояло заготовить в пути. На вьючные седла привязали два солдатских термоса с питьевой водой, а также мешок с токачиками. Это кусочки теста сваренные в масле. По местному они называются баурсаками. Их основное достоинство в том, что они полностью заменяют хлеб, а хранить их можно даже в жаркую погоду, в съедобном состоянии, на протяжении нескольких месяцев.
       Одеты мы были в военную хлопчатобумажную форму, резиновые сапоги и военные фуражки - предел мечтаний горных охотников. Были у нас и ватные фуфайки, которые служили нам холодными ветреными ночами вместо одеял. Ящик был накрыт большим брезентовым тентом, который тоже оказался не лишним во время двух пережитых нами песчаных бурь.
       Ранним солнечным утром, согрев свои суставы крепким чаем с гроздьями сотового горного меда, мы, оставив избушку лесного кордона, двинулись в путь пешим ходом, держа за узду наших навьюченных лошадей. С виду это было довольно забавное и экзотическое зрелище, но лица у всех были сосредоточены и задумчивы, так как впереди нам предстояла довольно длинная и нелегкая дорога. Продвижение вперед с самого начала давалось с большим трудом. Было очень жарко, температура воздуха достигала 40® в тени. Поэтому нам приходилось держаться ближе к горным речкам, колодцам, стоянкам чабанов. И конечно, тоску навевало предстоящее расставание с горными красотами, чистым и прозрачным воздухом Джунгарии, ароматами медоносных трав. А так как путь в низ лежал по щебнистой и пересеченной местности, то это требовало от нас и лошадей дополнительных усилий, как физических, так и моральных.
       Наш путь по горам и предгорьям занял более пяти суток. Распорядок дня у нас был следующий. Подъем в семь часов утра, завтрак и в путь. Привал на обед, послеобеденный отдых и сбор лекарственных трав занимал около пяти часов. Затем мы продолжали двигаться до самой темноты. Свободного времени не оставалось. День был очень насыщен. За эти пять дней спуска с гор и предгорий, мы заготовили несколько мешков корней лакрицы джунгарской (солодки голой), горного астрагала, корней пиона уклоняющегося, дикого шиповника, барбариса и шелковицы. Была проведена большая и трудоемкая работа, так как указанные растения добывать в щебнистом сухом грунте очень нелегко. Но, даже заготовив их, надо было ежедневно, во время привалов, вываливать их из мешков, просушивать на солнце, а затем опять собирать в мешки. И так ежедневно. А чтобы они не утратили своих лекарственных свойств в пути, их надо было еще и проветривать. Для этого в ящике двуколки пришлось высверлить круглые отверстия, диаметром до 10 см.
       Спустившись с гор, мы вынуждены были сделать небольшую вынужденную передышку в усадьбе матери моей жены, проживающей в Сарканде - небольшом зеленом городке в предгорьях Джунгарии. У двух лошадей начали хлябать подковы, и чтобы их привести в порядок Шахову Николаю - кузнецу по совместительству, потребовалось время. Вечером попарились в русской бане, выпили квасу и улеглись спать прямо на сеновале.
       Расскажу вкратце о своей жене. Ее дед - Погорелов-Синякин А. А. закончил Первую мировую войну Георгиевским кавалером 3-х степеней (Георгиевским крестом в царской России награждали генералов, офицеров, унтер-офицеров и рядовых солдат за военные отличия). Он приехал в эти края со своей семьей в 1919 году из Самарской губернии, спасаясь от неурядиц и лихолетья Гражданской войны в России. Запомнился дед моей жене домочадцам и знакомым своей добротой, отзывчивостью, а также тем, что давал поиграть внукам вместо игрушек своими "Георгиями". Мать жены - Серафима Анисимовна была третьей дочерью Георгиевского кавалера. Добрейшей души человек. Во время прохождения службы на бывшей советско-китайской границе я часто наведывался в гости к своей теще с постоянно сопровождающими меня 4-5 солдатами пограничной охраны. И для нее не было большей радости, чем сытно накормить защитников границы. Увлечение фитотерапией моей жене передалось от ее матери. Серафима Анисимовна прекрасно разбирается в целебных свойствах высокогорных лекарственных растений и по сей день является моим помощником в их заготовке и транспортировке. Почти ежегодно, в летние месяцы, на помощь к ней приезжает моя жена. Периодически приезжаю и я. Об одном из таких приездов я рассказываю в этой книге.
       Безветренным и безоблачным июльским утром мы снова двинулись в путь, с сожалением покидая дом, в котором хорошо отдохнули, и его гостеприимную хозяйку.
       Но как только мы отдалились на 10-15 км от околиц уютного, зеленого Сарканда, нас сразу же приняла в свои жаркие объятия полупустынная равнина. Ее характерная особенность - светло-белые, словно выцветшие, пятна соли на огромных солончаковых пространствах. На этих бескрайних просторах, вначале реже, а затем все чаще, нам начали встречаться соляные болота - мокрые, вязкие и зловещие. Но даже они в особенно жаркое лето, подсыхает, а их черно-соленая грязь трескается под палящими лучами солнца.
       Но самой приятной неожиданностью было то, что мы обнаружили в этих болотах ценное минеральное вещество, обладающее лечебными свойствами. Это были смолистые, темные куски балхашита- нефтеподобного минерала, с виду похожего на асфальт. Как потом мне удалось выяснить, его особенно много в окрестностях озера Балхаш и на его побережье. Отсюда и название. Образовался балхашит, как и нефть, из микроскопических организмов, накапливавшихся в толще зеленой коры многие тысячи и миллионы лет.
       О том, как я излечился, используя его, я расскажу позже, а сейчас еще раз переключу ваше внимание на пустыню. Аралкум предстала перед нами как-то неожиданно. В начале начались попадаться барханы, а затем и сплошные песчаные пространства - открытые и безлесые. Травянистой растительности почти не было, а кустарники, хотя и неравномерно, но повсеместно покрывали эту открытую, знойную равнину. По рельефу пустыня понижена к озеру Балхаш и представляет собой как бы Прибалхашскую низменность. Почва пустыни почти повсюду солончаковая, местами каменистая. Сверху грунт рыхлый, легко развевается ветром. Из него периодически образуются подвижные скопления песка и мелкого гравия - барханы. Пыльные бури - характерное явление природы в этих местах. Лето большей частью сухое, температура воздуха - выше 40® С в тени. Испарения с поверхности редко встречающихся водоемов необычайно велики и достигают 2 метров в год.
       Вот в таких условиях на всем пути нашего движения к озеру Балхаш и обратно, я на собственном опыте имел возможность проверить эффективность методов нетрадиционной восточной медицины в лечении позвоночника и суставов.
       Орамбеков Ослан, сопровождавший нас тибетский знахарь, применил для излечения моих болячек комбинированный метод лечения, который включал в себя грязевые аппликации, массаж и отвары лекарственных трав, заготовку которых мы проводили в пути следования. Подручные лекарственные ингредиенты природного происхождения, благоприятная для лечения жаркая погода и прекрасный врачеватель составляли основные слагаемые лечебного процесса. Во время привала, перед приемом пищи, он укладывал меня на берегу соленого озерца или болота, где вдоволь было грязи и балхашита и начинал лечение. Вначале он давал мне выпить 1 стакан теплого отвара корней и недозрелых подсушенных плодов персидской розы и чайную ложку порошка имбиря.
       Низкорослые кустарники персидской розы повсеместно встречались на всем протяжении нашего пути, и я заготовил этого ценного лекарственного сырья в достаточном количестве. В тибетской медицине это растение применяется в качестве средства для улучшения работы сердца, так как обладает сосудорасширяющими свойствами, а также является незаменимым при лечении бронхиальной астмы с аллергическим синдромом. С успехом я и сейчас применяю его в своей медицинской практике.
       Порошок имбиря Орамбеков заготовил заблаговременно, так как считал, что мое лечение без него будет малоэффективным. Об имбире я расскажу несколько подробно, так как он входит вместе с двумя другими ингредиентами - семенами конопли и ядрами кедрового ореха, в состав прославленного тибетского сбора для лечения патологических состояний опорно-двигательного аппарата. Имбирь - это тросниковообразное тропическое пряное растение. Выращивается в культуре во всех тропических странах Азии. Так как плодов имбирь не образует, то размножается исключительно кусками корневищ. Товарный имбирь представляет собой разрубленные на кусочки, высушенные и измельченные до порошкообразного состояния корневища растения. В обычной жизни имбирь применяют, в большей части на Востоке, как пряность, благодаря наличию в нем олеорезина, имеющего характерный резкий вкус. В народной тибетской медицине имбирь применяется для лечения обменных артритов, так как усиливает выведение мочевины из организма больного, а также при расстройствах пищеварения, хронических воспалительных процессах в тонком кишечнике, отеках, аденоме простаты. Противопоказан лицам с тенденцией к повышенной секреции желудочного сока и страдающих язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки. Я принимал эти снадобья всегда накануне аппликаций. Через 30-40 минут после их приема Орамбеков, растерев руки горячим овечьим жиром, в течении 25 минут массировал мои суставы и позвоночник. Эта процедура была направлена на то, чтобы еще более активизировать газовый, минеральный и белковый обмен в моем организме, увеличить выделение через кожу минеральных солей (натрия хлорида, неорганического фосфора) и азотистых органических веществ мочи (мочевины, мочевой кислоты). Затем наступала очередь грязевых аппликаций, при которых не предъявляется больших требований к организму, в частности, к сердечно сосудистой системе. Тем более, что эти процедуры проводились по нарастающей и постепенно. Первыми в лечение были вовлечены только голеностопные суставы, на второй день - коленные, третий - локтевые и плечевые, а затем очередь дошла до позвоночника.
       Аппликации готовились по следующему рецепту. Из соленого болота Орамбеков набирал 5-6 кг грязи или ила. Добавлял туда примерно 1 кг измельченного балхашита и 1 кг солероса - высушенных стеблей многолетних кустистых солянок - растений, произрастающих на соляных грязях и солончаках и являющихся ценным лекарственным сырьем. Обладают противовоспалительными и спазмолитическими свойствами. Весь состав он хорошо вымешивал, а из полученного материала готовил грязевые лепешки-аппликации по 1-2 кг, которые поочередно накладывал на больные суставы. Обычно такие аппликации были достаточно теплыми, а длительность процедуры не превышала 25 минут. Затем после их окончания подвергавшиеся прогреванию части тела обмывались почти горячей соленой водой из озера или болота, в зависимости от места проведения процедуры. Таких лечебных процедур за время путешествия я принял целую дюжину. А теперь расскажу, как мы попали в бурю.
       На девятый день пути мы миновали околицы небольшого казахского поселка - Жаналык, последнего населенного пункта на нашем пути к цели. Дальше приходилось двигаться по бездорожью, объезжая бугры песка, щебня, неглубокие балки и овраги. И чем дальше мы уходили в пустыню, тем расслабляюще действовали на нас знойные лучи жгучего солнца. Идти становилось все труднее. Однажды, как всегда, в 12 часов дня, сделали остановку на обед. Лошади тяжело дышали и были все в поту. Напоили лошадей, дав им по 5 литров воды из наших термосов. И только собрались разводить костер, чтобы закипятить чай, как началась песчаная буря, да такая сильная, что воспоминания о ней и по сей день вызывает у меня отрицательные эмоции. Не завидую я тому путнику, который окажется в одиночестве в пустыне, да еще в такую бурю. А если это случится в зимнее время года, тогда неминуемая смерть. Ведь температура зимой в этих местах опускается ниже 40®С. Мне и моим спутникам буря запомнилась внезапностью, силой и продолжительностью. Более 3 часов неистовствовала стихия. А началась буря так внезапно, что мы даже не успели забраться в двуколку и укрыться тентом. Пришлось делать это уже под ураганом песка и щебня. Через 1 час после ее начала у меня возникло какое-то паническое настроение и только ощущение, что рядом близкие мне люди успокаивало и спасало от отчаяния безысходности. Особенно повергал в уныние постоянный вой и свист ветра, сопровождаемый присущими только солончакам запахами соленой пыли, песка и мелкого щебня, которые как бы пронизывали насквозь. Под воздействием такого урагана в моем воображении возникали какие-то фантасмагорические галлюцинации и ассоциации-ощущения, что я не на нашей грешной Земле, а на другой планете. Так, прижавшись друг к другу и с головой укрывшись тентом, мы пролежали под двуколкой эти семь томительных часов, показавшиеся нам вечностью и которые запомнились на всю жизнь.
       Буря закончилась, так как и началась, мгновенно, а мы как лежали, так и остались лежать под двуколкой, ошеломленные такими причудами природы. Я первым высунул голову из-под тента и вместо солнца увидел огромный помутневший белесоватый шар. Пыль начала оседать, природа как бы виновато заискивая перед нами и извиняясь за свою непредсказуемость, вновь приглашала нас насладится ее прелестями - солнцем и тишиной. Несмотря на это приводить себя в порядок, избавляться от соленой пыли и восстанавливать психическое равновесие после такого "концерта", нам пришлось до конца дня.
       Успокоиться и почувствовать истинную радость жизни после перенесенной бури я и мои спутники смогли только к вечеру, когда приступили к заготовке лекарственного сырья. Интенсивность этого занятия у нас увеличивалась с каждым днем и я хочу остановиться на этом более подробно.
       Растительность солончаковых и песчаных пустынь очень своеобразна. Многие растения обладают ценными лечебными свойствами и используются в тибетской медицине. Так, заготовка корней и цветков солончаковой астры у нас заняла два дня. Это растение применяется на Востоке для лечения туберкулеза, а также хронических воспалительных процессов в легких и бронхах. Обладает антисептическими и отхаркивающими свойствами.
       На рыхлых песчаных почвах пустыни я увидел целые заросли мыльного корня, которого мы также заготовили в достаточном количестве. Это незаменимое кровоочистительное лекарственное растение не имеет себе равных при отеках, препятствует образованию камней в желчном пузыре и печени и является сильным отхаркивающим средством. А семена кумарчика - растение из семейства лебедовых, так понравились нам в качестве крупы, из которой мы готовили себе на ужин украинский кулеш, что мы заготовили этих семян целый мешок. В семенах кумарчика очень много белка и масла и их можно использовать для приготовления диетических блюд. Особое внимание уделили заготовке эфедры джунгарской. Ее зеленые незадеревенелые стебли я с успехом применяю при гипотониях, бронхиальной астме и коклюше.
       Собрали мы мешок селитрянки-кустарника, плоды которого по вкусу сходны с изюмом. Они очень сладкие на вкус и являются любимым лакомством местных чабанов и скотоводов, а в народной медицине Востока используются как общеукрепляющее средство при сахарном диабете.
       У меня есть несколько любимых растений - это тамариск, полынь джунгарская и корень солодки голой. Уж их то заготовили столько, сколько можно было увезти с собой на двуколке и двух вьючных седлах.
       В один из дней для того, чтобы как-то разнообразить свой путь, мы решили заняться охотой, чтобы удовлетворить свой охотничий азарт, а главное - запастись мясом, так как нам надоели консервы. Антилопа-сайга, а именно на нее мы направились на охоту, является типичным животным пустынь и полупустынь. Ее стихия - равнина, по которой она в поисках пищи и воды проделывает большие расстояния. Туловище сайги толстое, плотное, ноги тонкие, а голова в ее передней части имеет горб. Нос - хоботообразный и покрыт морщинистой кожей. На голове у самцов отрастают полые рога, у самок рогов нет. На ногах сайги развито по два пальца, покрытых роговыми копытами. Питается сайга злаками, полынью, солянками. Рано утром, в летнее время, когда еще прохладно, животные отправляются на водопой к какому-нибудь озеру, не успевшей пересохнуть речке или большим соляным болотистым топям. Здесь то и есть излюбленное место для засады у охотников. После водопоя сайга отправляется в пустыню, где кормится до наступления пика жары. Затем отдыхает в тени кустарников, а когда полуденный зной спадает, снова ищет прокорм. Зная наиболее вероятные маршруты сайги, опытные охотники устраивают засады или на пути вероятного движения стада к водопою, или на водопое, или во время их возвращения в пустыню. В связи с полным запретом в 70-е годы охоты на сайгу, к середине 90-х годов удалось восстановить ее былую численность и теперь стада этих антилоп в 50-100 и более голов не редкость. Это дало возможность охотникам-профессионалам осуществлять их плановую добычу, а лицензия, которую приобрел в охотхозяйстве Шахов Николай, стоила смехотворную сумму. Кстати, у сайги используется не только мясо, очень вкусное и питательное, но и шкура. Рога и хвост - ценное сырье для медицинской промышленности (общеукрепляющее средство для ослабленных людей).
       В раннее утро мы двинулись на охоту, держа путь к одному из озер, являющегося истоком местами пересыхающей речушки Сарыбулак (впадает в реку Лепсы). Озеро было довольно большое, примерно около километра по периметру, чистое и глубокое, но с горько-соленой водой. Сайга - осторожное животное. В пути движения мы ее видели несколько раз, но вдалеке. Он как бы мелькала перед нами и не успевали мы ее рассмотреть, как исчезала на горизонте. При подходе стада антилоп к водопою, эти животные держались небольшими, от пяти до пятнадцати голов, кучками под охраной старых самцов. Заходили в воду соблюдая как бы очередность. Обладая хорошим зрением и слухом, они, как только почуют опасность, немедленно обращаются в бегство. Спозаранку мы и устроили около этого озера засаду. Когда стадо подошло на расстояние прицельного выстрела, Николай нажал на спусковой крючок карабина. Выбор пал на самую большую антилопу. Ее рога и сейчас напоминают мне об этой охоте.
       Освежевав тушу антилопы, запасшись мясом, шкурой и рогами, мы двинулись обратно. Теперь нам мяса, которое мы посолили и завялили, как это делают местные охотники и скотоводы, должно было хватить и на обратный путь.
       Вкратце остановлюсь на животном мире пустыни. Самым многочисленным промысловым зверьком здесь является заяц-песчанник, по-казахски - толай. Живет он в норах других зверей - сурков, барсуков. У него хорошее мясо и неплохой мех, поэтому охотники проявляют к нему постоянный интерес.
       Много в этих местах корсаков и красных лисиц, славящихся своими красивыми шкурами. Хотел бы остановится и на варанах. Это большие ящерицы, достигающее в длину до 2 м. с песочно-желтой окраской. Их шкурки охотники добывают на изготовление дамских предметов - сумочек и кошельков. Поэтому с каждым годом их становится все меньше.
       В пустыне обитает также небольшое стройное копытное животное антилопа-джейран, относящаяся к разряду газелей. Джейраны легко преодолевают большие расстояния в поисках пищи и воды и могут развивать скорость до 60 км в час. Их злейшие враги лисицы, волки, беркуты и степные орлы. Джейран является ценным промысловым животным, предмет вожделенных желаний каждого охотника.
       Много в Аралкумах змей. Особенно опасна гремучая змея - щитомордник, имеющая длину около 55 см. На морде змеи темное четырехугольное пятно в виде щита. Отсюда и пошло ее название. Укус щитомордника смертелен и нам приходилось в пути остерегаться встречи с ней. Степной удав славится тем, что глотает и съедает животных целиком, иногда толще, чем он сам. Вначале своими кольцами он обвивает и душит свою жертву до полной ее гибели, а затем, облив слюной, заглатывает. Змея-стрела поедает ящериц и насекомых, очень быстро передвигается, взбирается даже на ветви саксаулов, ядовитая, но на крупных животных и человека ее яд не действует. Много в пустыне Аралкум и птиц. Это жаворонок, саксаульная сойка, дрофа-красотка. Хищные птицы - орел-могильник и канюк-курганник. Водится и степной орел. По ночам промышляют хищные филин и сыч. Хочу обратить внимание на ядовитых пауков-каракуртов. Их яд одинаково опасен, как для насекомых и животных, так и для человека. Не стоит забывать и про скорпиона, укус которого также может быть смертельным. А вот укус паука-фаланги, несмотря на его устрашающий вид, может вызвать только болевой синдром. Эти крупные насекомые безвредны.
       Так день за днем мы двигались по пустыне, заготавливая и подсушивая лекарственные травы. Попутно я проходил курс лечения, о чем я упоминал выше.
       На востоке есть такая поговорка. Там где сильно печет солнце, но много воды "растения как бы держат голову в огне, а ноги в воде". Этими словами я хотел бы начать рассказ о растительности и животном мире тугаев - прибрежных тростниковых зарослей в устьях рек, впадающих в озеро Балхаш - Лепсы, Аксу, Каратал, Или. Они как бы сжимают пустыню в своих объятьях. Берут начало эти реки высоко в горах Джунгарии. На своем пути вбирая в себя много мелких горных потоков, они несут свои воды в том же направлении куда двигались и мы - к озеру Балхаш. Вначале мы посетили берега реки Лепсы, до ее впадения в озеро, а затем Аксу, но уже при ее впадении в Балхаш.
       Растительный и животный мир тугайных, а по-нашему прибрежных, зарослей, вышеназванных рек, сказочно разнообразен и заготовкой лекарственного сырья мы занимались здесь очень основательно. Насушили коры пустынного тополя, ясеня, корней жимолости, дерезы и барбариса, а также недозрелых мучнистых плодов джиды. Джида - это кустарник, покрывающий большие площади тугайных зарослей. Весной джида цветет, источая густой пряный запах меда, а осенью ее ветки сгибаются от тяжести сладких мучнистых плодов. Кора, корни и подсушенные недозрелые плоды джиды применяются в тибетской медицине в качестве общеукрепляющего и витаминного средства. В моей практике - это незаменимые средства при патологиях эндокринной системы. А заготовленные нами ветки, корни и листья жимолости душистой в качестве антисептического средства (спиртовой настой) применяются для лечения круговидного облысения (гнездовой плешивости).
       Для лечения женских болезней и лихорадочных состояний мы заготовили кору тугайной ивы и шишек хмеля джунгарского, который широко используют тибетские знахари в качестве адапточенного и успокоительного средства при предраковых состояниях. В тугаях произрастает 3 вида полыни и все они лечебные. Отвар полыни показан при заболеваниях тонкого кишечника, печени, поджелудочной железы, а также он применяется как антидепрессант. В жару в пустыне, когда валишься от усталости, и ничего тебе не мило, ничто так не снимает напряжение и не поднимает настроение, как несколько глотков отвара полыни джунгарской. Насушили этой панацеи от многих болезней 2 мешка. Особое внимание мы уделили, по подсказке сопровождающего нас восточного доктора, заготовке девясила джунгарского, тугайной герани, корня ревеня тангутского и тугайного можжевельника. Эти лекарственные растения в тибетской медицине являются самыми прославленными и в различных рецептах применяются в качестве противоопухолевых средств при предраковых состояниях, для уничтожения бельма на глазах, а также при воспалительных процессах в мочевыводящих путях и для лечения инфицированных ран.
       Так, уже по берегу р. Лепсы, мы двигались к озеру Балхаш и на 16 день пути вышли на берег его тупиковой части, между дельтами двух рек - Аксу и Лепсы.
       А теперь расскажу о самом озере. Балхаш - это уникальное озеро и редкостный природный феномен. Его водная бледно-голубая гладь простирается на шестисоткилометровую длину на высоте почти 340 м. Особенно прекрасен пролив Азун-Арал, соединяющий две расширенные части озера, у которых к тому же различная соленость. Западная часть водоема, в которую впадает река Или, пресная, а тупиковая, восточная часть, сильнее испаряющаяся, соленая. Малая соленость Балхаша говорит о его геологической молодости, он еще не успел засолиться. По утверждению местных жителей, нет большего удовольствия, чем купаться и порыбачить в Балхаше или поохотиться в его прибрежных тугайных зарослях. В нем много рыбы, особенно аральского осетра, судака, сазана и маринки. А кому не хотелось бы поохотиться на обитающего здесь тугайского оленя, антилопу-сайгу, зайца, водоплавающих птиц. Поэтому, когда мы достигли берега озера Балхаш, радости нашей не было предела. Выкупавшись, отдохнув, постирав и посушив одежду, мы все хорошо выспались, накормили лошадей, сытно пообедали, а на следующий день двинулись по побережью к устью реки Аксу. Берег Балхаша песчаный, иногда болотистый, с заливчиками, заводями, много зелени, цветов осок. В общем, растительный мир очень разнообразен.
       Особенно прекрасны прибалхашские тугаи, которые представляют собой непроходимую чащу из тростника, деревьев, колючих кустарников и высоких трав. Эти заросли скрашивают мир прилегающих к озеру настоящих песчаных пустынь, которые зимой служат, из-за малого количества снега, местным животноводческим хозяйствам пастбищами для скота. Вокруг самого озера Балхаш много сухих тростников, а в устье впадающих в него рек - пойменные луга, растительность которых очень разнообразна. На них мы заготовили целый мешок живокости джунгарской и лапчатки гусиной. Первую я использую в своей практике в качестве прекрасного противоязвенного средства, а вторую - при патологических состояниях эндокринной системы. На небольших сопках вокруг озера я нашел целые плантации таволги вязолистной - многолетнего травянистого растения из семейства розовых. У нас ее больше называют гадючником обыкновенным или лабазником. Это незаменимое средство при папиломатозах мочевого пузыря и анацидных гастритах. А затем я увидел вдали желтую сопку. Вся она была покрыта желтушником - лекарственным растение, отвар которого я часто использую в медицине для лечения острой и хронической сердечно сосудистой недостаточности, а также почти при всех заболеваниях легких и бронхов. А целый мешок насушенной нами фиалки тугайной - незаменимое средство для лечения хронических бронхопневмоний. Так заготавливая лекарственные травы, мы медленно двигались по берегу озера Балхаш, тугайным лесам, зарослям, прибрежным лугам. И весь наш путь проходил под аккомпанемент пения певчих птиц. Все вокруг нас пело и щебетало. Эти места - любимое место фазанов - птиц, которые поражают великолепием красок своего оперения. Я решил поохотиться на фазана. Хорошо знаю его повадки. При появлении охотника фазан или уходит совершенно бесшумно между растениями или затаивается. Если его вспугнуть, он "свечей" поднимается вверх. Здесь то я и подстрелил его, как говорится, на взлете.
       Много в тугаях дятлов, золотисто-желтых иволг, прожорливых хищников-сорокапутов. А в тростниках гнездятся цапли, кулики, утки. Особенно много последних и мы устроили на них охоту, чтобы как-то пополнить и разнообразить свой обеденный стол. На берегах речек много трясогузок - изящных птичек, которые подергивают хвостом при своем передвижении. В водоемах обитают пеликаны, белые цапли, красные утки. Пеликанов два вида - розовый и кудрявый. Особый интерес у меня вызвала охота пеликанов за рыбой. Притаившись на берегу в тростниках, я наблюдал как они это ловко делают. Пеликаны вначале загоняют рыбу на мелководье, а затем прямо черпают ее огромными клювами.
       В сухих тростниках, глухих чащобах, которые являются великолепными прибежищами для зверей, водится много диких кабанов, а в тугайных зарослях Аму-Дарьи встречается тугайный олень. До недавнего времени там водились и тигры. Сейчас их уже нет. Не помогло и то, что они занесены в красную книгу.
       Вот и подошел мой рассказ к концу о том, как мы совершили путешествие к озеру Балхаш через пустынные просторы Аралкумов.
       Назад у нас дорога заняла меньше времени, так как мы передвигались с большей скоростью и через 6 дней пути были в Сарканде. Всего же путешествие по времени заняло 24 дня. Уставшие, но окрепшие, загоревшие, окрыленные тем, что поход прошел успешно, мы с удовольствием расположились на отдых.
      
      

    ГЛАВА VIII

    В створках Джунгарских ворот (1994)

      
       Я не зря себя понять пытался,
       Что так больно в сердце отдает.
       Понял я, что с юностью встречался,
       Побывав у каменных ворот...
       Владимир Константинов-младший
      
       Я хочу познакомить вас, уважаемые читатели, с сокровенными тайнами Джунгарии, ее пустынными просторами, овеваемыми непостижимыми ураганами Ибэ, с таинственными озерами Алаколь и Джаланашколь и необычайно полезными для здоровья человека дикорастущими лекарственными растениями, произрастающими на их берегах, со знаменитыми Джунгарскими воротами, а также целебными сероводородно-радоновыми термальными источниками, бьющими в горных ущельях, створки которых образуют эти знаменитые каменные ворота. Но чтобы все это описать, мне и моим спутникам пришлось совершить летом 1994 года далекое и трудное путешествие на таинственные и дикие берега вышеупомянутых озер, побывать в рыбацком поселке Коктума, дойти до железнодорожного полустанка "Дружба" - конечного пункта так и не достроенной знаменитой советско-китайской железной дороги.
       В этой главе я попытаюсь воспроизвести не только картину великолепия природы Джунгарии, но и рассказать о своих целенаправленных усилиях, использовать ее кладовые в своей медицинской практике на благо человека. Это была необычная поездка. И даже сейчас, пять лет спустя, при воспоминании о ней у меня начинает учащенно биться сердце. Такие же чувства испытывают и мои спутники. Она была не только увлекательной, но и достаточно сложной, так как кроме преодоления больших расстояний и сюрпризов природы, приходилось попутно заниматься сбором лекарственных трав и совершать довольно опасные путешествия в горы в поисках охотничьей добычи. Каждый день был максимально насыщен, а хотелось сделать как можно больше, чтобы обогатить свои знания, зафиксировать все то, что может принести в будущем пользу в моей медицинской практике. С такими планами и в таких условиях мы прошли более двухсот километров по глухим, необжитым и безлюдным местам Центральной Азии. Уже тогда, в конце этой поездки, у меня и возник замысел написать серию книг о своих путешествиях. Как мне это удалось, судить вам, мои уважаемые читатели, а я приступаю к своему повествованию.
       Итак, в начале июня 1994 года я со своей женой Татьяной Васильевной - верной спутницей жизни и помощницей во всех моих медицинских изысканиях, а также сыном Александром - только что закончившим КПИ, с горем пополам добрались до небольшого рыбацкого поселка Коктума, расположенного на берегу большого соленого озера Алаколь в Казахстане. Его площадь - 2200 квадратных километров, а глубина достигает 50 метров, что и делает его судоходным. Я сразу же оговорюсь, что эти места были мне знакомы, так как именно здесь я начинал в 60-е службу в качестве пограничника на бывшей советско-китайской границе и, как вы уже догадались, не безразличны. Эта поездка была как бы встречей с молодостью.
       По прибытии в Коктуму, остановились в одном из заброшенных домов, предварительно приведя его в надлежащий для проживания вид. Таких домов в то время в Коктуме было много. После распада СССР и его основного символа - колхозно-совхозной системы, большая часть жителей поселка, в основном русскоязычная, навсегда покинула эти края, побросав и жилище, и нехитрый скарб. В тот же день вечером, после непродолжительного отдыха, мы искупались в озере. Берега в нем песчаные, вода чистая, соленая, в озере много рыбы. В радиусе 300-400 километров нет ни одного промышленного предприятия. Вода была настолько теплая, что не хотелось выходить из нее. Купание не только нас освежило, но и сняло остатки усталости. В течении последующих трех недель мы загорали, благо температура воздуха все это время была не ниже 35-40о С и солнце жгло неимоверно. Отдыхали и упорно готовились к предстоящей поездке к берегам другого озера - Джаланашколь, расположенного у самого входа в знаменитые Джунгарские ворота. Более подробно о них я расскажу ниже.
       Наконец приготовления были окончены, и 8 августа наш маленький караван двинулся в путь. Шляпы, шорты, хлопчатобумажные рубашки и знаменитые сверхпрочные китайские кеды составили наш походный гардероб. Основной груз - продовольствие, спальные мешки, охотничье снаряжение и пресную воду в термосах, мы погрузили на неказистую казахскую лошадку и на огромного двугорбого верблюда - бактриана, по прозвищу Тамерлан. Он прихрамывал на одну ногу - отсюда и историческая аналогия с именем великого завоевателя. У Тамерлана были широкие мозолистые подошвы, а также многочисленные мозолистые утолщения на брюхе и ногах. Верблюд был уравновешен, неприхотлив, но стар и поэтому эти мозолистые утолщения как-то сразу бросались в глаза.
       Водрузив всю поклажу на лошадь и верблюда при помощи двух вьючных седел, мы, в сопровождении татарина Карима, заядлого охотника-профессионала и рыбака, уроженца этих мест, моего давнего и хорошего знакомого, двинулись в путь. Кариму исполнилось 55-ть. Он был моим ровесником. Всю свою жизнь Карим занимался промысловой охотой, а последние 5 лет проработал матросом на рыбацком траулере в совхозе "Коктуминский". С его закрытием остался безработным. Наняв для нас за умеренную плату вьючных животных, он согласился меня сопровождать в этом путешествии, любезно предоставив в наше распоряжение охотничье снаряжение - два ружья и боеприпасы к ним. Он же и оформил нам пропуск в пограничную зону (пока мы наслаждались отдыхом). С чувством радости и надеждой открыть для себя что-то новое, мы двинулись в путь. Передвигались медленно, по 10-11 километров в день. А вся прелесть нашего путешествия заключалась в том, что в течении 3 дней мы двигались строго на Юг вдоль берега Алаколя. Местность была абсолютно безлюдной. За все это время мы только раз встретили людей - бригаду лесозаготовителей, которые ехали в горы валить лес. Так что ничто нас не отвлекало, и мы могли полностью отдаться работе по заготовке лекарственных трав и минералов. Оставалось время и на путевые заметки.
       Три раза в день купались в этом благодатном озере. Особенно большое удовольствие получали от этого вечером, когда солнце клонилось к закату, а горячий воздух, после выхода из воды, не только согревал и ласково обволакивал каждого из нас, но и как бы самостоятельно продолжал священное действо по оздоровлению наших организмов. После купания усталость снималась, словно по волшебному мановению руки доброй феи. И хотя чисто внешне растительность Джунгарской пустыни - скудна, но не для искусного и наблюдательного путника. Присмотревшись, можно было заметить, что ближе к воде растительности встречалось больше. Чаще можно было видеть джунгарские саксаулы, с вызовом подставлявшие свои стальные, голые, скрюченные ветки неумолимым ветрам и неимоверно палящему солнцу.
       К тому же Джунгарская пустыня - это пересеченная местность с огромным количеством различных холмов и каменных уступов. Первые поражали воображение своими причудливыми формами, фантастическими впадинами и нишами. Некоторые из ниш были настолько большими, что в них мог бы спрятаться взрослый человек. Бродя ежедневно, особенно под вечер, с Каримом с охотничьими ружьями среди этих холмов и ниш, мы добывали себе мясо охотой на зайцев, которых здесь было довольно много. После купания в озере, изрядно проголодавшись, мы с удовольствием лакомились свежей зайчатиной, зажаренной на огромном саксаульном, долго негаснущем костре. Я и сейчас отчетливо вспоминаю этот приятный запах жареного мяса и аромат китайского плиточного чая, выпитого у такого костра.
       Первую остановку на ночь мы сделали в устье реки Иргайты, несущей свои воды в Алакхоль. Она как бы врезается своим руслом в восточную горную створку Джунгарских ворот. На берегах Иргайты растительности значительно больше и именно здесь мы произвели наиболее ценные заготовки лекарственных растений. В распадках между подножиями высоких холмов и на берегах реки, мы заготовили очень много корня ревеня тангутского, который является отличным детоксикатором. Тибетские целители применяли его еще в 220 году до н. э. как жаропонижающее средство. По их мнению, корень ревеня понижает жар в тонкой кишке, что свидетельствует о наличии токсинов в крови, которые являются причиной многих болезней. Стимулируя работу желчного пузыря, корень ревеня очищает организм от токсинов и шлаков, повышает аппетит и регулирует деятельность желудка и кишечника.
       Корень тангутского ревеня я применяю в своей медицинской практике в качестве эффективного противоопухолевого средства, особенно на ранних стадиях заболевания. Последние исследования в Токийском центре восточной медицины подтвердили его высокие противомикробные, антибиотические и противовоспалительные свойства, в связи с чем спиртовой настой ревеня является незаменимым средством при инфекционных артритах и ревматоидных полиартритах. Нужно только правильно подобрать дозу и время приема этого прекрасного детоксикатора.
       На берегах Иргайты и в распадках между холмами мы увидели плантации низкорослого хвойника эфедры джунгарской. Насушив под палящими лучами солнца целый мешок, я применяю ее с успехом в своей практике при лечении подагры, бронхиальной астмы и обструктивных бронхитах.
       Особо хотелось бы остановиться на джунгарских тюльпанах. Даже неисправимого скептика смогли бы привести в волнение и заставить сжаться сердце маленькие алые головки этого прекрасного цветка, которые показались нам особенно беззащитными в этой скудной и дикой пустыне. А для того, чтобы заготовить додарции - лекарственное растение, которое растет только на полянах и плоскогорьях, расположенных, в основном, в гористой местности, мне с Каримом пришлось добираться до горных кряжей восточной створки Джунгарских ворот. По местному это растение называется теке-сакал, так как по внешнему виду оно напоминает бороду дикого козла. Это прекрасное слабительное средство, особенно для лиц пожилого возраста. В медицинской практике я с успехом его применяю для лечения хронических колитов, а также при узловом и смешанном зобе.
       Однажды, когда мы спускались с гор, на закате солнца, в одном из ущелий, встретили трех чабанов - аксакалов, перегоняющих две отары овец. Чабаны разъезжали вокруг отар на маленьких, жилистых казахских лошадках с длинными пушистыми хвостами. Один из чабанов знал русский язык, и между нами завязалась беседа. У них закончились продукты, не было ковочных гвоздей, чтобы подковать двух прихрамывающих лошадей. Не было и охотничьих ружей. Как мы узнали, их забрали местные пограничники в наказание за охоту в пограничной полосе. Я поделился с ними ковочными гвоздями, консервами и сухарями, а они, в благодарность и в знак уважения, подарили мне великолепные рога барана-архара и плеть-камчу, сделанную мастером этого промысла с большим вкусом. Это было настоящее произведение искусства. Ручка камчи была не простая, а искусно сделанная из передней ножки горного козла - по-местному называемого тау-теке. Эти сувениры и сейчас напоминают мне о той памятной встрече.
       В первый же день нашего путешествия в горы, при подходе к месту стоянки на берегу реки Иргайты, я и Карим почти одновременно почувствовали какое-то беспокойство. Мне даже показалось, что воздух вокруг стал как будто вздрагивать. Не успел я поделиться с Каримом своими ощущениями, как мой слух начал улавливать вначале какой-то странный непонятный шум с присвистом. Еще несколько минут и мы почувствовали, что нам предстоит встреча с настоящим Ибэ - так называются в Джунгарии очень сильные ветры, вызывающие пыльные бури, которые периодически сотрясают все вокруг и поражают воображение своей силой, постоянством и внезапностью. Сила разбушевавшегося Ибэ, как мне рассказывали местные жители, иногда достигает 60 метров в секунду. Ибэ - это ветер-сказка, ветер-легенда. И когда он настиг нас - настоящий Ибэ - в самом начале пути, мне показалось, что я встретился с былинным Соловьем-разбойником, который, разъярившись, и набрав в легкие побольше воздуха, одним своим выдохом пытается нас уничтожить.
       Ибэ вырывается из узкой долины, расположенной между горами, называемыми Джунгарскими воротами, как бы из самых недр Центральной Азии, на просторы к озерам Джаланашколь и Алаколь и со страшной свирепостью обрушивается на равнинную часть Джунгарской пустыни.
       Расскажу кратко о знаменитых Джунгарских воротах. Это - горный проход между хребтом Джунгарского Алатау на Западе и хребтами Бирмектау и Майлитау на Востоке. Ширина этих ворот - около 10 километров и соединяют они Балхаш-Алакольную котловину и Джунгарскую равнину.
       Этот горный проход и прилегающая к нему Джунгарская пустыня представляют интерес и в историческом плане. Именно через Джунгарские ворота еще в XII веке бесчисленные тумены Чингис-хана, вырвавшись из глубин Азии и растекаясь ордами по степям Джунгарии и Казахстана, устремлялись все дальше и дальше на запад, захватывая большие и богатые города средней Азии. А с выходом на берега Волги уже реально угрожали и древнерусским княжествам. Знаменитая битва на берегу реки Калки в 1223 году была только предвестником великой беды, которая надвигалась на славянские народы. Эта живая, пульсирующая под моими ногами история не могла меня не волновать. Будучи по натуре человеком сентиментальным и впечатлительным, я с восторгом не только вспоминаю о пребывании в тех далеких краях, но и попытался выразить на бумаге чувства, которые тогда меня обуревали.
       ...А Ибэ продолжал набирать силу. Не мешкая, мы укрепили, как могли, нашу палатку, которая вздулась и напоминала, скорее, парус. Укрыли в ней оружие, продукты и собранные лекарственные растения. Верблюда Карим уложил на землю, а лошадь стреножил и отвел для выпаса на площадку у обрыва на берегу реки, где ураган был не так силен, и где было много зеленых лужаек. Ветер дул и с севера и северо-запада. Вначале нам в лицо, затем - в спину и казалось, не было этому конца. А Ибэ постепенно набирал свою, казалось, неиссякаемую силу и мощь. Вот внезапным порывом с наветренной стороны сорвало палатку, и мы лежали на наших вещах просто так, укрывшись ней как одеялом. Вокруг была беспросветная темень, а бурые тучи песка и пыли дополняли эту ужасающую картину. Но и это было еще не все. Затем, как нам показалось, начался камнепад. На нас посыпались целые тучи гравия и крупного песка.
       Но особенность Ибэ - не только внезапное начало, но и внезапный конец. В его характере есть еще одно обстоятельство: если буря начиналась утром, то Ибэ мог неистовствовать до самого заката солнца, а если возникала во второй половине дня, то обычно стихала через 3-4 часа. В течение месяца, в зависимости от поры года, здесь возникает 5-8 жесточайших бурь днем и 2-3 утренних. Бывало также, что Ибэ начинал свое движение, но, так и не достигнув кульминации, постепенно затихал, как бы извиняясь за свою временную слабость.
       Побушевав и на этот раз чуть более двух часов, буря заканчивалась. Мы оказались присыпаны толстым слоем земли и гравия и еле выбрались из-под своего укрытия. Тем более приятна и торжественна была царящая вокруг, но все еще напряженная, тишина. В течении почти двух часов мы приводили себя в порядок. Искупались в озере, напились чая и крепко уснули под открытым небом, забравшись в спальные мешки. Ночи в Джунгарии всегда холодные и зябкие, поэтому мы не раз вспоминали наших добрых приятелей в Алма-Ате (ныне Акмола), которые любезно предоставили нам на период экспедиции спальные мешки.
       Утром - снова в путь. Впереди нас ожидало озеро Джаланашколь, что в переводе на русский язык называется Змеиное. К вечеру достигли его вожделенных берегов, и сразу же появилось неотвратимое желание искупаться в нем. Вода в озере пресная, и хотя в ней много змей, но, по имеющейся у меня информации, купаться в нем было достаточно безопасно, особенно в северной части, где его берега были песчаными и пустынными, и где не было камышовых зарослей. Опресняется вода Джаланашколя впадающей в него довольно большой горной рекой Теректы, берущей свое начало высоко в горах Джунгарского Алатау. Впрочем, в особо засушливые годы, как утверждают местные чабаны, пересыхает и Теректы. Тогда мельчает и Джаланашколь. Из озера имеется сток в южную часть озера Алаколь. Так что Джаланашколь можно считать проточным озером. Вода в нем очень чистая и целебная. В ней много радона и именно поэтому я так стремился к нему. Когда мы в нем искупались, то почувствовали неповторимое воодушевление и бодрость, а у меня - воскресли в памяти воспоминания о купаниях в нем почти тридцатилетней давности.
       В чем же ценность таких естественных радоновых источников? Вначале рассмотрим вопрос в общем плане, коснувшись лечебных процедур путем воздействия на организм альфа-излучений, достаточных для получения лечебного эффекта. Сюда можно включить радоновые ванны, вдыхание воздуха, обогащенного радоном, микроклизмы из радоновой воды, орошения радоновой водой (например, в гинекологии), радоновые повязки для ног (например, при язвах голени, облитерирующем эндартерите, тромбофлебитах, общем склерозе сосудов нижних конечностей, мочекислом диатезе и т. д.). При радоновых процедурах происходит облучение отдельных органов и тканей организма вследствие оседания на них дочерних продуктов радона, находящихся в радоновых водах, грязях, воздухе. При этом следует акцентировать ваше внимание, уважаемые читатели, что при всех видах радоновых процедур благоприятный эффект удается получить только при весьма небольших поглощенных дозах излучения, значительно меньших, чем при других видах лучевой терапии.
       Радоновые ванны, а именно их мы все собирались принимать, достигнув этих целебных озер и источников, при их правильном применении, обладают выраженным успокаивающим и болеутоляющим эффектом. Они оказывают положительное влияние на процессы обмена веществ в организме, понижают функцию щитовидной железы, поэтому показаны при гипертиреозах, нормализуют гормональную деятельность в период климакса у женщин. Особенно полезны ванны при климактерических неврозах. Принимая эти ванны во время нашего путешествия, я почувствовал повышение общего тонуса организма, меня перестали беспокоить боли в суставах, а также одышка при подъеме в горы. Прекрасное самочувствие, легкость после купания в озере, активная заготовка лекарственных трав, прекрасные озера с радоновыми водами и радоновые источники так меня воодушевили, что мой каламбур о том, что этот радоновый край превратился для нас в родной, ни у кого не вызвал возражений. И мы стали называть его то родным краем, то радоновым раем.
       Особенно полезны радоновые ванны и грязи при заболеваниях сердечно-сосудистой и периферической нервной системы. Они не вызывают гиперемии (покраснения) кожи. Иногда при приеме этих процедур отмечается лишь ее побледнение, вследствие сосудосуживающего действия радоновых веществ. Зато после такой ванны сразу же наступает сосудорасширяющий эффект, который приводит к тому, что кровообращение в сосудах всего организма значительно улучшается. А так как действие на гемодинамику радоновых процедур очень мягкое, то и принимать их можно при более широком спектре сердечно-сосудистых и лимфатических патологий, как-то - сердечные аритмии, атеросклероз, язва голени, тромбофлебит, лимфостаз, гангрена, слоновость и т. д.
       И все же, конечной целью нашего похода было не озеро Джаланашколь, а долина Барлык-Арасан, где находится знаменитый радоновый источник. В 1970-м я посетил эту местность, и вот что мне тогда рассказали о ней местные чабаны-аксакалы. Когда-то, еще до Октябрьского переворота 1917 года, граница между Россией и Китаем охранялась 3-4 пограничными постами с той и другой стороны. Фактически эти предосторожности были направлены в основном против контрабандистов. Отношения с Китаем были дружественные, и переход границы не составлял никакого труда. Для местного населения эта граница существовала вообще чисто символически. Так как долина Барлык-Арасан находилась на территории России, то российские власти разрешили построить у источника ванное отделение на самом дне долины. Здесь же и возник маленький поселок, где останавливались приезжие на этот курорт, который функционировал только в летнее время. Лечились здесь, в основном, от ревматизма, кожных и венерических болезней, а также от катара желудка ваннами и питьем минеральной воды.
       Лечиться сюда приезжали не только жители Семипалатинска, Верного (Алма-Аты), но и Боротолы, Чугучака и окружающих их деревень. Из рассказов упомянутых аксакалов я узнал, что вода, вытекающая из подножья правого склона довольно узкой долины раньше, в те былые времена, попадала вначале в трубу, а затем - в ванное отделение, которое представляло собой довольно большое одноэтажное здание. Чисто географически этот минеральный курорт находился недалеко от горной реки Тасты, впадающей в несущую свои воды в озеро Алаколь реку Иргайты. Еще одним и очень большим преимуществом его, кроме наличия целебной минеральной воды было то, что приезжавших сюда на лечение пациентов особенно не беспокоил буйный Ибэ - ураган, о котором я упоминал выше. Во все времена года здесь стояла относительная тишина, а в период, когда неистовствовала буря, сразу же у выхода из долины, на курорте слышались отголоски ее свиста и завывания. Но иногда, когда Ибэ менял свое направление, доставалось и курорту. Горы, в большинстве случаев, надежно охраняли этот райский уголок от природных катаклизмов.
       Когда я приехал сюда в первый раз, то увидел только остовы, обозначавшие в прошлом какие-то строения, да груду камней. Время моего приезда пришлось на конец июля. В долине было душно. И лишь несколько живых деревьев скрашивали эту страшную картину опустошения. Незыблемой и прекрасной оставалась только сама природа и этот целительный источник. Я и сопровождавшие меня солдаты пограничной охраны разделись и приняли радоновые ванны в небольшом озерце, постоянно пополняющем свой водный запас из бьющего рядом ключа. Температура воды здесь всегда была постоянной и достигала 37-38Њ С. Говоря другими словами, была идеальной для ее использования в лечебных целях. Вода этих радоновых источников издает очень сильный запах сероводорода, имеет вкус серы и напоминает нашу минеральную воду "Куяльник".
       Вот, фактически, и вся информация, которой я располагал после своего первого посещения источника тридцать лет назад. Теперь нам вновь предстояло пройти этот путь по безжалостной Джунгарской пустыне, вернее, ее самому тяжелому участку, который простирался как бы между створками Джунгарских ворот - от озера Джаланашколь и до курорта Арасан. Именно здесь ураган Ибэ набирает свою наибольшую силу, унося с собой не только песок, но и щебень величиной с лесной орех. Целые гряды, от одного метра в высоту и до четырех-пяти в длину, такого крупного щебня, отвеянного от всей мелочи свирепым ветром, были характерны для этого участка пути.
       Теперь я хочу рассказать об одном случае, который произошел с нами в пути. Однажды ночью нас посетили степные волки. Их в Джунгарии видимо-невидимо. Я обратил на это внимание еще в те времена, когда служил в этих краях. Не было ни дня, чтобы мое ночное путешествие не сопровождалось волчьим воем. Особенно это запомнилось мне в зимнее время, когда, казалось, что волчья стая идет след в след за мной и моими спутниками. И это при том, что нас всегда было три - четыре человека, мы передвигались на лошадях, и были, как принято говорить, вооружены до зубов. Ведь офицерам-пограничникам было категорически запрещено появляться в пограничной зоне без вооруженного войскового сопровождения.
       Происшедший случай с нами напомнил мне те далекие времена моей пограничной службы. Это произошло ночью во время нашего пути от озера Джаланашколь до радонового источника. Местность, по которой мы двигались, была довольно пересеченной. Ведь Джунгарская равнина - это семьсот тысяч квадратных километров массивных, барханных и грядовых песков, сухих балок, с вычурными нагромождениями гранитных выступов и монументальных прекрасных и удивительных природных скульптурных изображений. Если напрячь воображение, они могут напомнить вам и грибные гранитные столбы, и эоловые башни, и меловые ханские гробницы, и гипсовые головы великанов, и загадочных сфинксов.
       Так что простора и условий для поселения в Джунгарии степных волков - предостаточно. Джунгарские степные волки, по сравнению с лесными, - меньше размером. Они - более светлой, тускло-желтой окраски. Живут в балках, вдоль обрывистых берегов рек, в упомянутых мною каменных нишах, в покинутых норах лисиц или сурков, расширив их до необходимых размеров. Охотятся джунгарские волки в степи на открытых пространствах и нападают, в основном, на зайцев, куропаток, лисиц, овец, телят. Преследуют и быстроногих сайгаков.
       На человека волки нападают очень редко. А вот своим вытьем, подействовать на нервы, могут независимо от времени года. Они как бы играют с человеком, то - приближаясь к его жилищу, то - уходя от него подальше.
       Так было и на этот раз. Летняя ночь - коротка. Посидев после ужина у костра, обменявшись впечатлениями о прошедшем дне, мы где-то около полуночи стали укладываться спать. Костер уже начал постепенно угасать. И вдруг наша единственная лошадь захрапела, забеспокоился и верблюд. Он лежал, мирно пожевывая зеленый тростник, но, очевидно, почуяв приближение серых хищников, видать, тоже особенно не возрадовался. Напротив, перестал жевать и насторожился. Я тут же подбросил в костер сухих веток саксаула, сухой полыни и, когда он запылал с новой силой, начал вглядываться в темень. То, что я увидел, вызвало у меня огромное удивление. Метрах в 30-40 от нашего костра я увидел несколько контуров хищных серых морд и светящихся глаз. Все мои спутники также вовсю разглядывали небывалое зрелище. Карим взял охотничье ружье и наугад пальнул из него в сторону непрошеных серых гостей.
       После этой процедуры волки исчезли из поля нашей видимости. Карим, комментируя случившееся, высказал предположение, что это были волки, которые уже привыкли охотиться на домашних животных - овец, лошадей, коз. Вот и в этот раз они хотели вспугнуть нашу лошадь, чтобы она начала бежать, загнать ее на холмистую пересеченную местность, где она и стала бы легкой добычей волчьей стаи.
       С целью предосторожности мы привязали нашу лошадь на довольно длинную казахскую узду к швореню, заостренному на конце, который Карим вбил в гранитную расщелину неподалеку от нашего ночлега. Прекрасно выспавшись, утром мы резво двинулись в путь с намереньем в этот же день достигнуть конечной цели нашего пути - источника. Без всяких приключений и неожиданностей мы справились с этой задачей и к закату дня уже двигались по ущелью - ведущему к источнику. Растительный мир, по мере нашего приближения к горам, становился все богаче и разнообразнее. Что нас особенно поразило - так это целые плантации на высоте 150-200 метров дикого джунгарского ириса, растущего прямо на каменистых склонах среди густых зарослей и кустарников диких ягод. Темно-фиолетовые цветы - с желтой продольной бородкой, с вызовом растущего прямо на склонах диких скал, вызвали у нас целую бурю восхищения. Цветы эти похожи, как две капли воды, на наши, выращиваемые как декоративные - касатики германские. У нас в Украине их называют пивныки. Они то и стали невидимым маленьким и тонким мостиком, который, как бы, соединил нас с родной Украиной. Когда надолго и на далекие расстояния человек удаляется от своей Родины и от своего дома, как правило, тогда наиболее ощутимо и проявляется в его душе, даже подсознательно, любовь к ней и все, что напоминает о родной земле, тоже сразу кажется таким своим, таким близким и таким родным. На плантации ириса, в силу своей природы разбросанные по склонам ущелья, мы выходили любоваться ежедневно, а заготовку этого ценного лекарственного сырья осуществляли за 15 километров от источника у подножья горных кряжей.
       Корень джунгарского ириса применяется как очень сильное отхаркивающее и противовоспалительное средство. Особенно эффективно применение отвара корней ириса и солодки голой при обструктивных бронхитах и аденоме легких. Так что наше дальнейшее нахождение и проживание в горном ущелье Барлык-Арасан, да еще и в окружении такой живой аптеки лекарственных растений, вызывало просто восторг.
       Когда мы подъехали непосредственно к источнику, картина, которую я видел 30 лет тому назад, ничуть не изменилось. Только заросли кустарников и трав вокруг источника были гуще, так как, по-видимому, не успели подсохнуть. Ведь был только июнь, и трава выглядела сочной и зеленой. Сразу же по прибытию к источнику - развели костер, поставили палатку, оборудовали место для купания в одном из каменных углублений и, сразу же, по очереди, приступили к принятию лечебных ванн. Так прекрасно начался и завершился этот день.
       Следующий день я спланировал по-новому. Решил хорошо изучить географию местности, проложить маршруты движения, изучить растительность окружающих нас гор и плоскогорий. Минеральный источник, около которого мы решили сделать остановку, был самым крупным во всей Джунгарии и его официальное название - Барлыкский Арасан. Арасан - по-казахски место отдыха. Его местонахождение - западный склон Арасанского горного массива - прямо напротив южной части озера Алаколь и северной части озера Джаланашколь. Барлык-арасан располагается в узкой долине среди довольно плоских высот, по дну которой течет небольшой ручей. Горячая вода выходит как бы из-под холма, на котором когда-то была построена довольно большая кумирня. В момент нашего пребывания от нее остались только основы стен. Почва холма и гор с обеих сторон источника представляет собой красноватый камень, напоминающий охру. Немного выше по этой же долине есть и холодный минеральный источник, который, по-видимому, и является началом текущего по дну долины ручья. Левый склон долины крутой и является естественной преградой для ураганов Ибэ.
       Что касается горячего источника, то вода здесь сернистая, с запахом сероводорода. По химическому составу она относится к слабоминерализованным, слаборадоновым, сульфатно-хлоридно-натриевым водам, газирующих азотом. На вкус вода солоноватая. Рядом с источником - небольшая роща тополей и тамариска. Долина, по которой течет ручей, представляет собой болотца с отцветами древних отложений солей. Берега ручья покрыты камышом и густым кустарником. Горячая вода, вытекая из холма, попадает сначала в гранитную яму глубиной примерно 60 см и таким же сечением. Из ее дна выделяется множество пузырьков, а затем, по желобу, она попадает в заплывший и осевший ящик, сложенный из каменных плит.
       Палатку мы разбили около тополевой рощицы, каменный ящик хорошо расчистили. Рядом с ним, в небольшой гранитной затоке, соорудили еще одну ванну. С этого и начались наши утренние и вечерние купальные моционы.
       Обосновавшись у источника, мы приступили к заготовке лекарственного сырья. День был насыщенным. Вставали на заре, принимали целебные ванны, пили чай с медом и сухарями и отправлялись в горы по самым различным направлениям. На дежурстве в базовом лагере оставалось постоянно два человека для приготовления пищи, присмотра за животными и сушки лекарственного сырья. Походы в горы становились с каждым днем все продолжительными, а наши организмы - более выносливыми. Стоило преодолеть 7-10 километров от источника, как перед нами открывались красоты Джунгарского Алатау во всем его разнообразии и неповторимости.
       Плоскогорья Кату, Тахты, Барлык окружающие нас были прекрасными плантациями для самых разнообразных лекарственных растений. Сразу за ними поднимались величественные горные кряжи, покрытые белками - снежными шапками. Если присмотреться, они похожи на былинных богатырей, убеленных сединой. Стоит только напрячь свое воображение, и перед вами может возникнуть любая картина с самыми невероятными пейзажами и причудливыми красками.
       До ближайшего горного хребта-лабиринта, казалось, подать рукой. На самом же деле, нужно было преодолеть десятки километров. Воздух был чист и прозрачен. Безоблачное небо казалось бездонным, а мертвая тишина нарушалась лишь пением птиц и шумом многочисленных горных потоков, которые становились тем полноводней, чем было жарче, так как шло интенсивнее таянье льдов.
       По мере нашего продвижения в горы все чаще стали попадаться участки, покрытые благодатными каштановыми почвами, на которых можно было увидеть целые плантации знаменитых лекарственных растений Джунгарии. Первыми мы встретили заросли джунгарской лапчатки и гребенчатого пырея. В тибетской медицине это парасочетание с успехом применяется при заболеваниях предстательной железы и почек. Особенно целительно применение этих двух ингредиентов в качестве антисклеротического и противоотечного средства при патологических состояниях сосудов нижних конечностей.
       Заготовке названных лекарственных растений мы уделили много времени. А на подступах к плоскогорьям, в пустынных уголках джунгарской равнины, я наконец-то разыскал очень интересное и довольно крупное зонтичное растение - ферулу, с неприятным, отталкивающим запахом. В тибетской медицине это растение применяется в качестве главного противоспазматического средства при таких заболеваниях как облитерирующий эндартериит, стенокардия, невриты, радикулиты, невралгии. Ферула обладает также анестезирующими свойствами. Нет ничего лучше для снятия болевого синдрома, чем компресс из маслянистого ферулового бальзама, приготовленный по рецепту тибетских знахарей. Я регулярно использую это снадобье для снятия боли и судорог мышц при облитерирующем эндартериите. Заготовив корней и листьев этого растения, мы аккуратно разложили его на просушку на каменную площадку рядом с нашим лагерем.
       А в один из ясных солнечных дней Карим предложил мне отправиться в горы поохотиться на дикого кабана. Его мясо очень вкусное, и один удачный выстрел мог разрешить все наши продовольственные проблемы. После недолгих раздумий я согласился, и мы начали тщательно готовиться к кабаньей охоте. На следующий день после нашего разговора Карим исчез, оседлав нашу единственную лошадь. Возвратился поздно вечером, позаимствовав у своих знакомых чабанов лошадь и для меня.
       В Джунгарии водится много диких свиней. Убежищем для них служат густые заросли тростника вдоль берегов рек, саксаульные леса, кустарники. Их размеры достигают 180 сантиметров, а масса до 230 килограммов. Эти всеядные животные откармливаются желудями, орехами, червями, ящерицами, улитками, рыбой. Тело кабанов покрыто прочным волосяным покровом - щетиной, имеющим бурую окраску. Это позволяет им без труда продираться через густые колючие заросли. Раздвигающиеся копытца увеличивают площадь опоры ног, что дает возможность передвигаться в непролазных топях болот и по снегу.
       В одно время в Казахстане охота на кабанов была запрещена, и к середине 70-х их развелось довольно много. Их было столько, что охотиться на них можно было на территории лесного кордона, не выходя из домика лесника. Нужно было только дождаться ночи, забраться повыше, например, на чердак, набраться терпения и не упустить момент, чтобы заметить кабанье стадо. Кабаны ведут бродячий образ жизни и передвигаются стадами по 8-12 особей. Это очень сильное животное, которое оказывать сопротивление как нападающим на него хищникам, так и охотникам. Действуя своими мощными загнутыми клыками, самцы - секачи наносили смертельные раны не только волкам, но и молодым медведям. При всем при этом, дикие кабаны очень осторожные звери, обладающие прекрасным слухом и обонянием. Поэтому, самое главное условие охоты - не вспугнуть зверей заранее. Ведь они могут передвигаться, убегая от охотника, с большой скоростью, легко преодолевая болота и переплывая реки, что делает их преследование затруднительным.
       Тщательно подготовившись, оседлав двух лошадей и вооружившись, мы двинулись в горы. Рассчитывали завершить поездку за семь суток. Первый три дня ушли на подъемы и спуски по горным тропам и ущельям, пока мы, наконец, не добрались до цели. В одном из урочищ плоскогорья Кату, когда начались кочковатые, высохшие болота, мы увидели следы этих животных. Хотелось бы немного рассказать и о местности, по которой мы передвигались.
       Пока двигались по волнистой местности, как бы предгорью, кустарники вокруг были довольно низкорослые. Среди них встречалось много лекарственных растений, в частности, карликовый миндаль, ракитник и таволга. Чуть выше, вдоль склонов гор начали попадаться целые плантации диких груш и яблонь. А между ними - захватывающее зрелище: красные и желтые тюльпаны, лиловые и голубые ирисы, бордовые пионы. Встречали мы здесь и голубой шалфей, и несколько видов красного горицвета, имели возможность полюбоваться и безвременниками, и крокусами, и гадючьим луком. Их сбором и сушкой мы занялись позже, после возвращения в базовый лагерь.
       Мы шли горными тропами уже более четырех суток. Мое терпение было на исходе. Вдруг Карим резко повернул на северо-запад, и мы вошли в глубокое ущелье. По его дну протекал небольшой, но очень бурный горный поток, который с шумом обрушивал свои воды в это же ущелье как будто бы из-под земли. Было очень жарко, и талая вода ледников Джунгарских гор была хорошим питанием для бесчисленного количества таких рек и речушек. Одолев этот водный рубеж, мы наконец-то попали в "Кабанью долину". Так среди охотников издавна называлась местность, где водились дикие свиньи. По дну протекала довольно внушительная горная речка, а холмистая пересеченная местность была идеальной для обитания стад диких кабанов. Обширные открытые пространства горных пастбищ дают широкий обзор, и животные могут спастись бегством прежде, чем их естественные враги, главным образом волки и, конечно, человек с ружьем, окажутся поблизости. Они, пастбища как бы разделены самой природой густыми зарослями, непроходимыми чащобами различных кустарников. Но даже эта густая растительность не образует сомкнутого наземного покрова. Все здесь как внезапно начинается, так и заканчивается. Только приходится удивляться. Пока мы ехали по еле различимым тропам этой долины, я успел полюбоваться и серебристо-белыми пространствами зарослей камфорной полыни, и кустарниками дикого барбариса, и эфедры. Здесь же - и плантации лавролистного тополя. А на менее сухих склонах можно увидеть и лиственные леса. Там, где влаги еще больше, особенно по берегам рек, озер и ключей, можно встретить и камышовые заросли. Охота на диких кабанов опасна, так как заросли довольно высокие, дорог здесь нет, а только множество кабаньих троп, которые человеческому глазу почти не видны. Опасность быть застигнутыми врасплох здесь во сто крат возрастает. И как только мы спустились в долину, сразу же почувствовали себя как в западне. На лошадях нас было хорошо видно, зато мы ничего не видели кроме безбрежного камышового простора. Вся надежда была на то, что мы первыми увидим кабанье стадо и что бы как-то провести спокойно ночь, мы вышли к берегу реки, и на самом высоком возвышении развели огромный костер. Благо сухих веток камыша и валежника было огромное количество. Пламя над нашим костром поднималось на несколько метров. Между костром и пологим берегом реки мы и расположились на ночлег. Ночь прошла спокойно, а утром мы вновь развели костер. Карим для большего обзора поднялся на высокую скалу и в военный бинокль начал тщательно изучать местность. Вокруг стояла абсолютная тишина, нарушаемая только монотонным шумом горной реки. Но мы уже привыкли к этой природной музыке. Карим хорошо знал повадки диких зверей, а на кабанов охотился уже много раз.
       В летний знойный день они лежат в своих грязевых купальнях, получая огромное удовольствие. Зато ночью добывают себе пищу, практически ничем не рискуя. Карим знал, что дикие кабаны являются самой желанной дичью для местных охотников. Звери боятся не только взрывов и выстрелов, но даже запаха людей, и разведенных ими костров. Почуяв запах дыма или пороховой гари, целые стада бросают свои ночные лежбища и стремглав убегают куда попало и подальше.
       Здесь, в этой горной долине кабаны добывали себе корм, разрывая клыками и рылом почву, доставая таким образом себе луковицы и корни различных растений. Любят они дикий виноград, желуди дуба, дикие ягоды - малину, ежевику, бруснику, землянику, плантации, которых в этих краях бескрайни и не имеют ни начала, ни конца. Своими длинными клыками кабаны постоянно бессовестно разрывают и расхищают запасы семян беззащитных тушканчиков. Норок этих зверьков было здесь большое количество, а вес семян в каждой норке был не менее пяти килограмм.
       Определившись с местностью, Карим начал строить план охоты. Для этого он выбрал не очень большую поляну, примыкающую на юге к густым зарослям камыша и плантациям кустарника, а на севере она упиралась в выступ - довольно высокое возвышение из камня и щебнистой земли. Вот на этом возвышении он и предложил мне устроить засаду. Для маскировки я использовал лежащие вокруг валуны, а также ссохшийся корень карагача - дерева из породы ильмовых, которое здесь является наиболее распространенным. За этим сооружением я и устроился в засаде, изготовившись к стрельбе. Теперь остановлюсь более подробно на нашем вооружении. Так как Карим был профессиональным охотником, то у него было разрешение как на владение оружием, так и на охоту в приграничных с Китаем областях Джунгарии. Снаряжаясь в поход, Карим по моей просьбе купил в Уч-Аральском охотхозяйстве две лицензии - на отстрел дикого кабана и горного козла (тау-теке). Оружие у нас было такое. Мне Карим вручил немецкое охотничье гладкоствольное переломное ружье "Забелла" 12 калибра и 20 пуль к нему. Сам он был вооружен нарезным дальнобойным ружьем калибра 7,65 известной чешской фирмы "Зброевка". В дороге наше оружие и патроны к нему хранилось в специальных кожаных фирменных футлярах, так как его потеря или поломка несли за собой довольно серьезные материальные санкции.
       Я со своим ружьем изготовился в засаде, а Карим решил выступить в роли загонщика. Пройдя по берегу речки около километра, он развел еще один огромный костер, все более усиливая шумовые эффекты. С этой целью в уже догоравший костер, он бросил две петарды и два боевых взрывпакета.
       Так, выступая в качестве загонщика, Карим проделал на лошади более 10 км, разводя костры по берегу реки через каждые 3-4 км. Сидя в засаде и наблюдая за действиями Карима, я как-то даже расслабился и потерял бдительность. Вдруг, справа от меня, этак в метрах 600-700, раздались 2 выстрела, а через 2-3 минуты на поляну расположенную прямо передо мной из чащобы выскочили два кабана. Щетина на обоих на хребте была вздыблена. Один из кабанов был окровавлен, но передвигался без видимых усилий. Видимо выстрел Карима только легко ранил животное.
       Кабаны были крайне напуганы и возбуждены. Один из них, был весь в крови, взъерошенный с комьями присохшей грязи к его черной щетине. Второй кабан был черно-бурый и тоже весь в грязи, но еще не засохшей на его дубовой коже. По всему было видно, что они ошеломлены происходящим, и, выскочив передо мной на поляну, сразу не могут сообразить, куда дальше бежать. Я сидел на возвышении, а в качестве упора для меня служил ствол карагача. Так как по прямой бежать было некуда, из-за того, что возвышенность была непреодолима, кабаны рванули вправо, пытаясь обойти мешающую им высоту. При повороте вправо, черный секач подставил мне свой левый бок, и я нажал на спусковой крючок.
       Вся эта сцена происходила в движении и была до предела насыщена драматизмом. Дело в том, что сзади на кабанов уже наседал Карим, и я уже слышал его возгласы.
       Для животных мой выстрел прямо в упор был полной неожиданностью и они, вместо того, чтобы двигаться в прежнем направлении, развернулись и бросились назад, прямо на приближающегося на лошади Карима.
       Из задней левой ноги черного секача лилась кровь фонтаном. В пылу борьбы он хотя и припадал на задние ноги, но ярость побеждала боль. Их встречная атака была такой неожиданной, что лошадь Карима испугалась, попятилась назад, а затем, под напором разъяренных животных, рухнула на землю. И тут началось. Дикое рычание, лязганье клыков и летящая с них клочьями слюна и кровавая пена, ржание испуганной лошади, которой что-то помешало сразу вскочить на ноги и возгласы Карима - все смешалось в одном каком-то незабываемом кошмаре. Раненый мной секач резкими толчками рыла в седло лежащей лошади пытался как бы подбросить ее и достать клыками ее брюхо. Но его силы были уже на исходе. Он потерял много крови и, осев полностью на задние ноги, уже не так яростно нападал на своих врагов.
       Остервенело вращая головой и своими огромными клыками, он изо всех сил пытался достать вскочившую на ноги перепуганную лошадь Карима, но и из этого ничего не вышло.
       Лошади же, в один из моментов, удалось лягнуть подстреленного кабана задними ногами по его забрызганными кровавой пеной клыкам. От этого удара раненый кабан, уже полностью обессилев, рухнул на бок и так лежал, безучастно издавая похрюкивающие жалобные звуки.
       Зато второй секач вступил в прямое единоборство с упавшим с лошади Каримом. Выбив оружие из рук охотника, он опрокинул его и начал неуклюже утюжить. Карим всем своим телом вжался в землю и, извиваясь вьюном, всячески пытался уклониться от рокового удара разъяренного животного. И хотя Кариму удалось этого достигнуть, в этом поединке он получил множество ссадин.
       Мой второй выстрел, чтобы не попасть в Карима, на этот раз в воздух, привел животное еще в больший ужас. Он замер, поднял свое рыло вверх, издал какой-то рык и сиганул в чащобу, оставив своего подстреленного приятеля на произвол судьбы.
       Карим был несколько удивлен поведением разъяренного животного, в частности, его бегством с поля боя, но объяснить мне его не смог.
       Кроме выстрела вверх я реально ничем не мог помочь Кариму, так как сидел на возвышении и быстрый спуск в такой ситуации был невозможен. Теперь же я быстро, как мог, очутился на "поле боя". Карим уже поднялся, выстрелом в голову добил раненого мной зверя и хлопотал около лошади, которая кроме как похрапыванием, ничем не выдавала своего неудовольствия происходящим. Так мы, думая, что отделались ссадинами Карима и тем, что звери затоптали в грязи новое ружье Карима, закончили нашу охотничью эпопею на четвертые сутки своей отлучки из лагеря.
       Еще пол дня ушло на разделку туши убитого кабана, чистку оружия и подготовку к возвращению. Лишь к концу шестого дня мы смогли возвратиться в свой лагерь, чему несказанно обрадовались. Вознаграждением за наши муки было около сотни килограмм вкусного мяса.
       Но не бывает постоянно все так хорошо, как хочется человеку. Не всегда ему сопутствует удача. И тогда, когда я уже радовался тому, что все закончилась благополучно, что все уже позади, мне пришлось пережить, пожалуй, самые тревожные и самые волнующие дни в своей жизни.
       Когда мы возвратились в лагерь после охоты под радостные возгласы моей жены и сына и начали освобождать лошадей от добычи, Карим вдруг зашатался, затем схватился за луку седла, еще не снятого с его лошади, и медленно со стоном повалился на землю. Я сразу заподозрил что-то недоброе. Еще в горах, во время разделки туши кабана, он немного прихрамывал, а на мой вопрос, что с ним, он промолчал.
       Теперь я понял, что хромал он не зря, на то была какая-то причина, и я тут же сразу приступил к его осмотру. Мы стянули с Карима его резиновые сапоги, а штанину брюк пришлось разрезать, так как она была вся в крови и присохла к телу. Когда мы ее отмочили теплой кипяченой водой, на тыльной стороне его правой голени, примерно на 10 см ниже коленного сустава я увидел большую синюшную припухлость. Сверху вниз по этой припухлости я увидел гноящуюся рану примерно 30 мм шириной, покрытую коркой запекшейся и присохшей крови. При тщательном осмотре я сделал такой вывод. Во время охоты на кабана и непосредственной схватки с ним в камышах, кабан своим клыком повредил ему ногу. В пылу борьбы и нервного напряжения Карим не придал этому значения, рана не была обработана и перевязана и таким образом в нее попала инфекция. Я констатировал острое, гнойное, воспаление не только подкожной, но и мышечной клетчатки. Диагноз, поставленный мной, был следующий - аэробная флегмона. На лицо была большая припухлость, отечность, болезненность, краснота. У Карима повысилась температура тела, очень болела голова, его знобило. Был поздний вечер, к тому же стояла довольно ветреная погода. Мы были очень уставшие и измотанные охотой. Поэтому, наложив на рану повязку из мази Вишневского, а также дав больному 3 таблетки тетрациклина и 1 анальгина - все, чем мы располагали в своей походной аптечке, мы улеглись спать и уснули как убитые. Карим утомленный дорогой тоже уснул, но проспал недолго. Проснулся он от боли в ноге и сильного озноба примерно в 2-3 часа ночи и больше не смог уснуть до утра.
       Когда я утром снова сделал осмотр больного, я ужаснулся. Нога была красная, синюшная, и вдвое толще обычной. Было видно, что идет процесс инфильтрации и некроза тканей, а также их плавление. В нижней части припухлости в области инфильтрата уже появился первый гнойник. Температура тела Карима резко повысилась, а процесс нагноения пошел в икроножную мышцу. Нужно было принимать срочные меры, а вокруг не было не только больницы или аптеки, а вообще ни одной живой души. Все это привело меня в какое-то замешательство, но и заставило сосредоточиться и принять решение, что же делать в таких обстоятельствах. И как только я принял решение, сразу же всякие волнения, неуверенность, колебания остались позади. Я вообще то по типу нервной системы, отношусь к холерическим личностям. Но длительные тренировки как физические, так и психологического плана привели к тому, что моя психика стала устойчивой. Я научился переносить большие психологические нагрузки, четко усвоив известный каламбур древних о том, что человек познается не тогда когда у него все хорошо, а лишь тогда, когда его жизнь сопровождается невзгодами, преодолеваемыми ним со стоицизмом и железной выдержкой. Короче, я нервничаю и колеблюсь только на стадии принятия решения. Когда я это решение принял - все ненужное отбрасывается в сторону, и я приступаю к реализации замысла. Так и на этот раз. Я решился на операцию, т.е. вскрытие флегмоны в полевых условиях. Надо подчеркнуть, что у меня был огромный опыт таких местных хирургических операций. Бывало, что я делал по 5-6 таких операций в день еще в те времена, когда был в 1962-1963 годах начальником медицинского пункта отдельного саперного батальона в г. Остроге Ровенской области. Вскрытие фурункулов, гидраденитов, карбункулов и ограниченных флегмон было для меня тогда обычным делом. При более тяжелых разлитых флегмонах с тяжелыми стрептококковыми инфекциями, военнослужащих приходилось госпитализировать.
       Итак, я приступил к подготовке операции. С этой целью я поручил сыну Александру найти подходящий точильный камень, а их здесь было сколько угодно, и хорошенько отточить кончик охотничьего ножа Карима, чтобы он был как бритва. В небольшом каменном углублении 20 см в 20 см в 20 см развели костер из сухих корней джунгарского пиона уклоняющегося и ревеня тангутского - сильных природных детоксикаторов. Уголь из сожженных корней я собрал в банку и смешал его с горячим соевым маслом и в течении 3-х часов вымешивал, пока эта смесь не превратилась в маслянистый бальзам.
       Удобно уложив Карима на берегу ручья, прокалив на костре остро отточенный нож, я после обработки раны йодом, приступил к операции. Для того, чтобы как-то обезболить операцию, я предложил Кариму выпить 150 г чистого спирта, что он и сделал, правда, не без отвращения, так как ранее он никогда не злоупотреблял спиртным и среди окружающих слыл человеком непьющим. 4 разрезами я вскрыл гнойник, а затем еще тремя движениями вскрыл все пораженные участки под кожей. Карим по настоящему не успел и закричать, как я закончил операцию. По моим предположениям из гнойника вышло около стакана гноя.
       Накладывая повязку на рану, я предпринял меры, чтобы не было осложнений рожей, не возник новый очаг и чтобы не было задержки гноя от закупорки тампоном.
       С этой целью перед наложением на рану тампонадной повязки я для улучшения оттока гноя на ране, сделал несколько противоотверстий - контрапертур. Затем я наложил на всю ногу еще одну повязку - из приготовленного бальзама. По моему назначению Карим принял также 3 таблетки тетрациклина и 1 анальгина, а также целый стакан отвара корня ревеня тангутского и валерианы лекарственной.
       После этого он крепко уснул и не просыпался в течении 24 часов. На второй день, как только он проснулся, я осмотрел его и убедился в том, что не наступило ухудшение, о чем могли бы свидетельствовать озноб, боли, повышение температуры. Больной чувствовал себя прекрасно. При этом он сообщил мне, что у него возникает просто физическое ощущение того, что нога становится тоньше и боли он уже почти не чувствует.
       У меня сразу отлегло от сердца, так как, если честно признаться, я больше всего боялся послеоперационных осложнений. В течении 7 дней, меняя повязки и применяя все более интенсивно детоксикационную фитотерапию - отвары мыльного корня, китайской розы, чистотела и аконита джунгарского, я фактически полностью добился полного выздоровления своего помощника. А передвигаться он фактически начал уже без особых затруднений на 4 день. Все эти дни своей болезни Карим находился на хозяйстве в нашем лагере, а мы, всей семьей, занимались заготовкой лекарственных трав. Так было много собрано и насушено горной арники, переступня белого, корня валерианы, горной мяты, джунгарской полыни, джунгарского хвоща и золотого корня. Время в заботах и тревогах пролетело быстро. Горные дороги, крутые спуски и подъемы, холодные кристально-чистые воды горных рек, радоновые ванны по утрам и вечерам, яркое солнце и прекрасное расположение духа, а главное, что время потрачено не зря, вот главные слагаемые того, что этот поход, это путешествие в далекие края можно было считать удачным, полезным и принесшим мне и моим спутникам глубокое удовлетворение.
       Около двух месяцев прошло с тех пор, как мы начали свой путь. И когда он был закончен, все вздохнули, но не с облегчением, а с сожалением, что это, может быть, уже никогда не повторится. Через 3 суток мы возвратились в Коктуму, а еще через 3 дня мы с борта снижающегося самолета уже любовались золотыми куполами нашего родного Киева.
       Окончание своего пребывания у родового источника Барлык Арасан мы решили отметить большим праздничным обедом, на который пригласить приятелей Карима, неоднократно выручавших нас в этом походе. Мяса дикого кабана было предостаточно, и моя жена предложила приготовить свое фирменное блюдо - плов. Какой же праздник на Востоке без плова.
       Мы с Каримом сразу же приступили к оказанию помощи Татьяне Васильевне. Раздобыли посуду и развели костер для его приготовления плова. А теперь вкратце расскажу о моей жене, уроженке этих мест. Как я с ней познакомился и как спустя почти тридцать лет вновь оказался в этих краях.
       Некоторые из тех, кто прочитает эту книгу, могут задаться вопросом, а зачем я это все рассказываю. Отвечу. После выхода в свет первых трех книг, в которых довольно подробно излагается её участие во всех моих путешествиях, мне очень много пишут и звонят читатели с просьбой рассказать поподробнее, как я познакомился со своей женой и какие испытывал и испытываю к ней чувства сейчас. А теперь, приступаю к рассказу о том, как же всё это было. А было это так. В сентябре месяце, сразу же после прибытия к новому месту службы в 130 погранотряд Восточного Пограничного округа бывшего СССР, я, вместе с начальником Покатиловской пограничной заставы Анатолием Шингаревым решили прокатиться на лошадях к озеру Жассыкколь, недалеко от которого находился один из лесных кордонов Саркандского лесничества. На этом кордоне проживал лесничий Жунуспеков Куспек -- давний и преданный друг пограничников. Его жена позвонила на заставу и сообщила, что ее муж серьезно заболел. Прихватив заставскую аптечку, в сопровождении четырёх солдат-пограничников ранним сентябрьским утром мы двинулись в путь. Я с удовольствием откликнулся на это предложение, так как это давало мне возможность побывать высоко в горах, ознакомиться с участком, охраняемым погранзаставой, и прокатится верхом на лошади, да еще и на такое большое расстояние. А путь предстоял немалый - около пятидесяти километров. По ходу повествования хочу рассказать об одной моей страсти кроме охоты и рыбалки - это любви к лошадям и верховой езде. Много написано страниц о лошадях - этих удивительных животных, а также об удивительной истории происхождения современной лошади от своего далекого предка, который ростом не превышал кошку и до одного из крупнейших животных на Земле. И я благодарен судьбе, что на почти пятилетнем промежутке моего жизненного пути мне ежедневно предоставлялась возможность удовлетворять свою страсть, проезжая на лошади до 60-80 км в день. Так, по моим самым скромным подсчетам, набежало за этот период до 40 тыс. верст по тяжелым и суровым горным дорогам и перевалам Джунгарии, а также пустыням и полупустыням Центральной Азии. А страсть эта началась с того, что летом далекого 1950 года на окраине села Лозоватка Кировоградской области, где проживала моя бабушка, и где проходило мое послевоенное детство, сельские ребятишки устроили конные скачки, в которых принял участие и я. Не было ни седел, ни уздечек, а было только полное ощущение свободы и счастья, когда я взобравшись на своего гнедого, хотя и захудалого от бескормицы коня, поскакал галопом по стелющейся передо мной дороге. И только прекрасные головки полевых цветов взлетали ромашковым облаком из-под копыт моего коня. Здесь же произошло и первое падение с лошади, и первые ушибы. С тех далеких времен при виде лошади я всегда испытывал и испытываю восторг. Каждое утро меня как магнитом тянуло на заставскую конюшню вдохнуть тот удивительный, неповторимый и ни с чем несравнимый запах, а также то, что меня ждала с нетерпением моя любимая кобыла Грация, на которой я очень любил ездить.
       Она косила глазами на дверь конюшни, ожидая меня с подношением, а затем своими трепетными губами аккуратно и благодарно съедала с моих ладоней хлеб и сахар и терлась своей головой о мое плечо. Все это вызывало у меня восторг, а еще больше - удивление этим прекрасным животным.
       Так, я на Грации, а Шингарев на своем офицерском жеребце Интале двинулись в путь. Через 3-4 часа нашего пути, когда мы проехали уже довольно приличное расстояние и находились в ущелье, по которому протекает быстрая и полноводная горная река Аганакатты, мы встретили четырех девушек, в руках которых находились плетеные корзинки. Как потом выяснилось, они по разнарядке Саркандской заготконторы занимались сбором плодов шиповника, боярышника и других лесных ягод. По субботам и воскресеньям утром и вечером их привозили и увозили на автобусе до одного из лесных кордонов. А затем пешком в горы.
       И так целое лето, и осень, в зависимости от того, когда наступает оптимальное время сбора того или иного лекарственного сырья. Например, плоды шиповника и боярышника, а также корень лакрицы джунгарской собирают осенью, т. е. тогда, когда плоды уже поспели, а корень лакрицы тогда, когда надземные части растения только начинают вянуть. Для учащихся местных школ, а именно они в своем большинстве, привлекались к заготовкам лекарственного сырья, это была довольно таки высокооплачиваемая работа. Многие из них, кто постоянно летом, а по выходным днем до глубокой осени занимались сбором лекарственных растений, мог заработать от 300 до 400 руб. за сезон, что по тем временам для сельской местности было довольно большой суммой.
       Одной из встреченных нами девушек и была моя будущая жена. На мое предложение познакомиться, а я именно к ней обратился с таким предложением, ее лицо залила густая краска, которую я заметил, не смотря на не сошедший еще летний загар. Но, несмотря на крайнее смущение, сказала, что ее зовут Татьяна. Одета она была в спортивные брюки, кеды, ярко-синий шерстяной свитер и капроновую коричневую куртку. Одежда хотя и не была богатой, но ладно на ней сидела, подчеркивая всю грациозность и безупречные линии ее прекрасной фигуры. Ее неподдельное смущение, блеск карих глаз и девичий румянец сразу же сразили сердце новоиспеченного пограничника. И когда мы познакомились и обменялись двумя-тремя ничего не значащими словами, я почувствовал, что между нами уже протянулась та невидимая тонкая нить, которая при бережном обращении может соединять людей крепче стального троса.
       Ей было 18 лет, а мне 28. Через 3 месяца после знакомства мы поженились. И всё же, было что-то необычное в том, что я, почти тридцатилетний "юноша", наконец-то принял решение стать семейным человеком. Ведь начав студенческую жизнь в 1958 году, в г. Львове сразу же после окончания средней школы, я закончил учёбу в январе 1969 года, т.е. мои университеты затянулись на 11 лет. За это время мне ни разу не приходила в голову мысль жениться, несмотря на то, что у меня было достаточно много за это время и коротких, и довольно продолжительных встреч с девушками. Повлияло же на мое решение обзавестись семьей, да еще фактически на "краю света", то, что я увидел в своей будущей жене такие качества, которые не только всколыхнули мою холостяцкую душу до самых ее артезианских глубин, но и подтолкнули принять немедленное решение - жениться. Фактически, встретившись накоротке, из-за отсутствия времени, всего 3-4 раза, мы сразу же пошли под венец. С того памятного дня уже прошло тридцать лет. Что же все-таки заставило меня принять так быстро это решение? Отвечу. Не только лю­бовь, но и подспудное сознание, что в этих глубоких долинах, высоких горах, в самом центре Центральной Азии я встретил человека особенного, абсолютно на меня не похожего, но обладающего, кроме прекрасной внешности, такими качествами, которые не смогли оставить меня равнодушным.
       Что же такого особенного было во встреченной мною девушке, фактически вчерашней школьнице, что не оставило меня равнодушным. Чем она поразила сердце 28-летнего офицера - пограничника. Чувство, которое я испытал при случайной встрече, кроме того, что влюбился с первого взгляда, было удивление. Удивление, что почти в конце 20-го века, на нашей "грешной Земле" можно еще встретить такого человека. А, вы, уважаемые читатели, про­читав мои откровения, подумаете: что может быть необычного в молодой девушке? Девушка как девушка, каких тысячи и миллионы. Но, позвольте вам возразить. Ведь что-то в ней должно было быть такое, что сразило сердце опыт­ного сердцееда? Это что-то и было то, что так в людях ценится, и особенно в женщинах: кротость и женственность. А если добавить к этому - выдержку, пунктуальность, немногословность, аккуратность - то я думаю, этого перечня будет достаточно, чтобы понять, какие чувства я испытывал от знакомства и встреч со своей бу­дущей женой. Это была, не боюсь громких слов, девушка моей мечты. Абсолютно все мои знакомые и друзья, кто хорошо знает мою жену, согласятся со мной и моими оценками, а при встречах всегда мне высказывают это свое восхищение ею. Наша семейная жизнь длится уже около сорока лет. Дети - старший сын, Александр, 1971 года рождения, работает менеджером в одной из фирм города Киева, закончил аспирантуру Института математики НАН Украины, подготовил к защите диссертацию на тему: "Колебания жидкости со свободной поверхностью при наличии заданных геометрических нелинейностей"; младший сын - Владимир, 1972 года рождения, поэт, автор сборников стихов: "А душа в одиночестве тайна", "Стрелял я в воздух, а попал в себя" и "Зріз долі", трагически погиб в ноябре 1996 года. Литературный архив Владимира хранится в Центральном государственном архиве-музее литературы и искусства Украины.
       И теперь, когда мы собрались в обратный путь, то решили отметить свое возвращение праздничным обедом, поручив это моей супруге.
       У своих знакомых чабанов Карим для приготовления плова позаимствовал большой котел, в котором обычно варят бешбармак.
       Пока мы разводили костер из веток саксаула и устанавливали котел, жена занялась приготовлением плова. На Востоке существует несколько рецептов его приготовления. Об одном из них я и расскажу более подробно. При­везенное нами с охоты мясо дикого кабана жена порубила на кусочки и на 4 часа залила холодной родниковой водой, добавив туда уксусной эссенции и сока тангутского ревеня, чтобы полностью избавить мясо от неприятного запаха. Через час в накалившийся на огне котел, она поместила мясо и хорошенько обжарила в собственном соку. Мне было поручено подкидывать в костер ветки саксаула и помешивать жарящееся в котле мясо. Когда мясо было готово, в котел жена добавила около 3 кг заготовленного мною дикого горного лука - сарымсака, а также черного перца, лаврового листа, имбиря, 0,5 л сока дикого винограда, корней дикой шелковицы, барбариса и китайской розы, а также более 1 кг дикой моркови. Когда все это было доведено до готовности, в котел было залито около 10 л холодной родниковой воды и мешо­чек оставшегося у нас риса. Котел накрыли крышкой, и огонь под ним был наполовину затушен. Через 4 часа, к моменту, когда собрались все гости, а их было 12 человек, знакомые Карима, которые помогали нам выживать в этих трудных условиях, все мы уселись на кошме /войлочное одеяло/ на берегу горного ручья и начали второй этап этого таинства - поглощение душистого плова. Первый этап - его приготовление, занял более 8 часов. Второй тоже занял изрядно время, в результате чего весь котел плова вперемешку с тостами рисовой водки, заблаговременно заготовленной Каримом, и остат­ками запаса моего спирта был полностью уничтожен.
       Гости уехали домой далеко за полночь. За время застолья мы так с ними подружились, что они предложили нам для продления нашего пребывания в этих краях свою юрту. Мы, естественно, отказались от предложения госте­приимных казаков, а взамен, в ответ на их любезность, оставили им все заготовленное нами на охоте кабанье мясо.
       Горные дороги, крутые спуски и подъемы, холодные кристально-чистые воды горных рек, радоновые ванны по утрам и вечерам, яркое солнце и прекрасное расположение духа, а, главное, что время потрачено не зря, вот - слагаемые того, что этот поход, это путешествие в далекие края можно было считать удачным, полезным и принесшим мне и моим спутникам глубокое удовлетворение.
       Около двух месяцев прошло с тех пор, как мы начали свой путь. И когда он был закончен, все вздохнули. Но не с облегчением, а с сожалением, что все это может уже никогда не повториться. Через трое суток мы возвратились в Коктуму, а еще через три дня с борта снижающегося самолета уже любовались золотыми куполами нашего родного Киева.
      

    ГЛАВА IX

    Улыбающаяся Даурия (1991)

      
       Продолжая уже начатую тему о своих путешествиях, хочу рассказать еще об одной своей очень интересной поездке.
       Летом 1991 года со мной приключилась история, настолько необычная, что я не могу не поделиться о ней своими впечатлениями с вами, мои уважаемые читатели. Я думаю, что и вас она заинтересует. Именно в указанное мною время я и мой постоянный спутник в моей полной путешествий и приключений жизни - Петр Иванович Медвидь, по приглашению его друга и сослуживца подполковника Короля Николая Васильевича, посетили Даурию - местность, где он заканчивал свою военную службу в одной из воинских частей 8-ой российской воздушной армии, дислоцировавшейся в то время в поселке Безречная-2, почти рядом с бывшей советско-монгольской границей. Расскажу, почему меня так заинтересовала эта поездка. Когда-то, еще в юношеские годы, я прочитал книгу "Даурия", в которой ее автор с любовью и симпатией описывал красоты этого далекого и прекрасного края. После того, как я побывал там, я тоже проникся его чувствами. Остановлюсь на том, что же такое Даурия, что означает это слово, где она расположена, и почему я решил совершить это увлекательное путешествие. Отвечу на этот вопрос так. В 1991 году в медицинском центре "Авиценна" фирмы "Медекол", исполнительным директором которого я был только назначен, во всю шла подготовка к реализации практической части государственной программы "Реабилитация", согласно которой фирма "Медекол", совместно с украинским институтом радиационной медицины (УНЦРМ), брали на себя обязательства по диагностике, лечению и реабилитации населения г. Славутича, пострадавшего от Чернобыльской катастрофы. А так как программа лечения и оздоровления включала в себя использование всех методов как традиционной (химиопрепараты), так и нетрадиционной медицины, (иглорефлексотерапия, гомеопатия, фитотерапия, водные процедуры, аэротерапия и т. д.), то я решил, что заготовка под эту программу экологически чистых и экзотических лекарственных трав, которыми так богата Даурская земля, будет как нельзя кстати.
       Время было еще советское, перелет у нас с Петром Ивановичем, как у пенсионеров-чернобыльцев, был бесплатный, а потому 2-3 дня на сборы и 15 августа мы уже любовались даурскими сопками. Как истинный любитель всяческих путешествий и приключений, а последних было очень много в моей жизни, я не могу не остановиться на описании Даурии, характере местности, особенностях природных условий, лекарственных травах, фауне и флоре этого далекого края. Даурия (Даурская земля) - русское название Забайкалья, а до ХVII века и Западного Приамурья.
       Добирались мы туда самолетом, затем машиной и на перекладных. И вот перед нами таинственная и далекая для нас - Даурия. Делится чисто географически на Западное Приамурье, Байкальскую Даурию и Южное Забайкалье до Яблонового Хребта. Есть еще Нерчинская Даурия - восточнее Яблонового Хребта и Селенгинская Даурия - самая южная часть Байкальской Даурии к востоку от реки Селенга. Мы гостевали именно в самой южной части Даурии, а поселок, где мы остановились (Безречная-2), находился примерно в 40 км от бывшей советско-монгольской границы.
       Уже при подлете к г. Чите мы имели возможность в яркий солнечный день, которых здесь более 300 в году, любоваться низкими и средневысокими хребтами гор, которые как бы выстроились в косую линейку в одном направлении, с продольными долинами между ними. На северных, теневых склонах этих хребтов довольно густые плантации даурской лиственницы, а южные, более теплые и покатые склоны как бы переходят в степи. Гряды, отроги, сопки, степи, озеровидные котловины, в которых, в прошлом, действительно существовали водоемы, а также большое количество озер, распластавшихся в плоскодонных долах - все это и есть Даурия. При взгляде с самолета у меня сложилось впечатление, что передо мной окаменевшая морская зыбь, и мы неумолимо приближаемся к ней.
       Нам посчастливилось провести свой отпуск в той части Даурии, которая представляет собой продолжение монгольских степей, перешедших в монголо-даурские. В подтверждение моих восторгов от красот этого края хочу привести слова А. П. Чехова, однажды посетившего эти места. Он писал: "Скажу только, что... в Забайкалье я находил все, что хотел: и Кавказ, и долину Псла, и Звенигородский уезд, и Дон. Днем скачу по Кавказу, ночью по Донской степи, а утром, очнувшись от дремоты, - глядь, уже Полтавская губерния, и так всю тысячу верст".
       Мы жили в местности, более напоминающей Донскую степь, но в этой, кажущейся однообразной степи, сочеталось огромное разнообразие местной флоры и фауны. Постоянно, на каждом шагу ощущалась великая щедрость природы Даурии. И хотя, при внимательном изучении рельефа местности, можно заметить даже отпечатки вечной мерзлоты, это не мешает путнику испытывать восторг от раскинувшихся вокруг красот этого диковинного края.
       Подполковник Король Н. В., по нашей же просьбе, поселил нас на жительство в пустующий летом дом местного жителя Хайзы, своего давнего и хорошего друга. Хайза - бурят по национальности, мужчина лет 45-50, был потомственным чабаном, героем социалистического труда бывшего СССР, и вообще известной личностью среди местного населения. Узнав, что в момент нашего приезда он вместе с семьей выпасал совхозный скот, а вместе с ним, и свой, где-то недалеко от советско-монгольской границы бывшего СССР, мы, после короткого отдыха устремились к нему.
       Юрта Хайзы располагалась на берегу единственной здесь, но довольно полноводной реки Онон, которая берет свое начало на возвышенностях пустыни Гоби и является правой составляющей реки Шилки. Ее длина достигает более 1000 км, а ширина от 50 до 100 метров. Вода в реке чистая, теплая (летом) и прозрачная, не загаженная современным цивилизованным обществом.
       Юрта Хайзы представляла собой довольно большое переносное жилище кочевых и полуоседлых народов Центральной и Средней Азии.
       Слово юрта происходит от тюркского семья, или род, ведущие самостоятельное хозяйство и представляет собой деревянный решетчатый остов конической или сферической формы, покрытый войлоком, а ее стенки дополнительно утепляются еще и циновками (в зимнее время года). В такой вот довольно большой юрте со сферической крышей в летнее время года жил Хайза со своей многочисленной семьей. В связи с переходом к оседлому образу жизни все чабаны и их семьи в зимнее время проживали в нормальных глинобитных домах, а летом в своих исторических национальных жилищах. Внутри юрта Хайзы была устлана кошмой (войлочный ковер), а сверху кошмы обычными коврами. Справа от входа в юрту стоял довольно большой круглый низенький деревянный стол, который предназначался для приема пищи, застольных бесед с гостями во время чаепития. Рядом со столом несколько подушек и сложенных аккуратно шерстяных и стеганых ватных одеял.
       Беседа началась с чаепития - мед, чай с молоком, баурсаки (кусочки теста, сваренные в масле) - вот обычное угощение для гостей. А вечером жена и сын хозяина угостили нас бешбармаком. Ужин организовали прямо на берегу реки Онон, на огромном ковре.
       Для любителей кулинарии даю краткий рецепт этого знаменитого блюда тюркских народов, о премудростях приготовления которого нам рассказал хозяин.
       Для приготовления этого блюда, по словам Хайзы, нужно: взять 3 кг баранины или конины (лучше молодой кобылицы), 5 стаканов пшеничной муки, 3 яйца, около 10 луковиц, молотый красный и черный перец (по вкусу), соль. Мясо отварить так, чтобы получился жирный бульон (около 2 литров) и добавить в него, в конце варки, соль и красный перец. Мясо вынуть и нарезать ломтиками шириной 0,5 и длиной около 5 см. Тесто замесить, как для лапши, тонко раскатать и нарезать крупными квадратами. Отварить их в полученном бульоне и откинуть на дуршлаг. Затем это все соединить вместе - мясо, квадраты теста, с нарезанными кольцами луком, политым бульоном. Добавить соль и только теперь черный молотый перец. Все - бешбармак готов. Бульон подается отдельно к каждой порции бешбармака. Вкусовые качества этого блюда зависят от качества мяса и кулинарных способностей приготовителя. Но, в общем - это одно из самых лакомых и изысканных блюд тюркских народов.
       На мой вопрос, почему Хайза выпасает свой скот так далеко от поселка, фактически в пограничной зоне, в 5-6 км от советско-монгольской границы, он ответил, что здесь самые высокие травы, много воды. Кроме реки Онон, прекрасные лазурные озера в ее пойме, на берегах которых устраиваются на отдых миллионы перелетных птиц - дрофы, серые гуси, утки - шилохвость, кряква, гоголь и множество других пернатых. В кустах и по речным долинам мы видели бесчисленное множество табунков даурских куропаток. Встречаются и северные гостьи - белые совы. Когда перелетные птицы делают здесь остановку для отдыха перед дальней дорогой на юг, чтобы раздобыть мясо для обеденного стола специально ходить на охоту не надо. Следует только поднять охотничье ружье стволом вверх и нажать на курок. Промаха не будет, потому что над головой как бы сплошной белый зонтик, трепетно раскинувший свои огромные крылья над прекрасной даурской землей.
       Ведь именно в Даурии сибирская тайга и монгольские степи настолько проникают друг в друга, что становятся как бы одним целым. А Монголия в переводе на русский язык обозначает "страна трав". Этот пейзаж, наиболее характерный для Даурии, поразил меня и моих спутников. Буйные, пышные, высотой более полуметра травы, раскинувшиеся здесь на невообразимых пространствах. Под дуновением ветра эта пышная степная растительность, усыпанная яркими цветами, колышется в своем беспрерывном движении. Если долго и пристально смотреть вдаль на это море зелени, оно и впрямь напоминает океанскую рябь, а пасущиеся там и сям стада крупного рогатого скота и овец - маленьких корабликов в этом беспредельном травяном океане. Воздух сухой, чистый, прозрачный. Триста дней в году солнечных. Дождей за лето выпадает мало. Зимы холодные, малоснежные.
       На второй день нашего проживания у Хайзы, ранним утром мы услыхали какой-то шум, возгласы, а затем в юрту зашел и сам хозяин. Вид у него был расстроенный. На мой вопрос, что случилось, несколько замявшись, ответил, что его терпение кончилось, и он через три дня решил организовать облавную охоту на волков, так как этой ночью он не досчитался 7 овец. В окрестностях развелось так много волчьих стай, что скотоводы уже прямо физически стали ощущать их беспощадное присутствие.
       Волки - самые крупные хищники мелкосопочной Даурии и являются настоящим бичом кочевников-скотоводов. Длина даурского волка более 1,5 м., а вес взрослой особи доходит до 60-65 кг. Свои лежбища они устраивают в сухих укромных местах, по оврагам, в густых сорных зарослях трав. Иногда сами роют неглубокие углубления или занимают норы красных лисиц, которых здесь водится великое множество. У волков хорошо развит слух, острое чутье и прекрасное зрение. На охоту они выходят ночью или в сумерках. Предпочитают охотиться волчьими стаями по 10-14 особей, которая постоянно кочует, постепенно расширяя районы своей охоты на 5-6 км. Чаще всего волки предпочитают охоты стаей или из засады. Подкравшись к стаду лошадей, они нападают на самых слабых жеребят, валят на землю и мощными зубами рвут на части, съедая каждый за один раз 5-7 кг мяса.
       В засаде волки очень терпеливы, внимательны, осторожны. Эти черты они могут утратить только тогда, когда их мучает нестерпимый голод. Только он - этот царь-голод может сделать волка отчаянным, агрессивным и теряющим всякую осторожность. В таком состоянии они могут напасть даже на человека с ружьем. Волки в Даурии настоящее бедствие. В районах, где с ними не ведется неустанная борьба, численность копытных резко уменьшается, так как серые разбойники наносят ощутимый вред животноводству. Поэтому встревоженность Хайзы нас ничуть не удивила, а его решимость покончить с серыми призраками вызвала у нас энтузиазм. Когда еще придется принять участие в облавной охоте, да еще в таких масштабах. Всего собралось около 25 человек охотников, и до 50 человек загонщиков. Все из местных жителей - скотоводы, чабаны, пасечники, охотники.
       Распорядителем всей облавы был наш хозяин Хайза, так как он, кроме того, что сам был профессиональным охотником, являлся еще и членом добровольного общества по борьбе с волками, которое было создано на общественных началах. Хайза проверил у всех участников наличие охотничьих билетов, исправность оружия, ознакомил с постановкой задачи, которая заключалась в том, чтобы в ходе этого грандиозного мероприятия, в котором, в конечном итоге, было задействовано более сотни человек, три грузовых автомобиля и пять бестарок, запряженных каждая парой лошадей, решить все поставленные задачи по уничтожению волчьих хищных стай.
       Был четко определен участок загонной охоты, а загонщики расставлены так, чтобы выход зверя в сторону от этого участка, был прегражден. Загонщики, в том числе и по флангам, были расставлены на расстоянии всего 7-10 метров друг от друга, так как местность была довольно пересеченной, и на ней превалировал в основном мелкосопочник перемежающийся с крупными сопками.
       Мы стали свидетелями, как началось это грандиозное мероприятие, в котором, в качестве загонщиков, уже как дополнительная сила, участвовали я и мои спутники, так как все являлись заядлыми охотниками. Загонщики, не спеша, с довольно таки громкими шумовыми эффективными шумовыми эффектами, от трещоток и до голосовых покрикиваний, выдерживая установленные между ними интервалы, двинулись в сторону расположения стрелков. Согласно нашей просьбе, чтобы быть в курсе всех событий, мы попросили, чтобы нас поставили в цепь загонщиков, но на несколько десятков метров сзади них, чтобы мы их не только подстраховывали, но и охотились за теми волками, которые прорвутся через их цепь. Естественно, что облавная охота была загодя тщательно подготовлена. Было точно определено, где, по ранее полученным сообщениям, обитают волки, в каких местах совершались наиболее часто их нападения на домашних животных, где предположительно могут находиться волчьи логова, с тем, чтобы в процессе отстрела старых волков, добыть как можно больше маленьких волчат, которых опытные охотники и скотоводы приручали и в дальнейшем использовали для охраны своих стад от их диких сородичей.
       Итак, по сигналу Хайзы, все зашевелились. Загонщики и мы широким фронтом двинулись в путь с шумом и гиканьем. Пройдя быстрым шагом 1,5-2 км, мы набрели на еще даже невысохшие кости, которые более всего можно было идентифицировать, как принадлежащие парочке бурятских овец, может быть и нашего Хайзы. Кто его знает? Во всяком случае, эта находка подтвердила наши предположения, что место загонной охоты было выбрано правильно. Итак, я и мои товарищи вместе с загонщиками образовали огромную сплошную полузакругленную по краям линию, которая с шумом и гиком начала свое устрашающее движение. Добавлю, что все это происходило на дикой не обжитой людьми местности, покрытой сопками, оврагами, откосами и различными нишами. Волки, а их тут по предположению охотников должно было находиться несколько десятков, смертельно напуганные голосами загонщиков и шумом, производимым ими, начали, сначала в одиночку, а затем и стаями по 3-5 особей, стремглав бежать, даже не пытаясь прорваться назад, через ряды загонщиков. Страшное, неповторимое зрелище началось тогда, когда впереди, перед волками, начали внезапно, как исчадия ада, появляться охотники и своими выстрелами по приближающимся к ним хищникам, вносить в ряды серых разбойников неимоверное смятение, страх и озлобленность. Впереди масса огня и смерть, а сзади - только страшная шумовая завеса.
       Волк - умный и бесстрашный хищник. Нападает, в основном, на свою добычу молча, яростно, беспощадно. Самые опытные из тех, что остались живы в этой кровавой свистопляске, сориентировались и дали задний ход, т. е. повернули вспять и начали сначала по одному, а затем по двое и трое прорываться в промежутки между загонщиками. Вот тут-то и началась наша работа.
       На меня и находящегося на расстоянии около десятка метров Петра Ивановича, ринулся прорвавшийся между загонщиками огромный волк с волчицей и одним переярком - примерно от одного до полутора лет, который еще не ушел от своих родителей и являлся членом волчьей стаи. Прогремели выстрелы, но и я и Петр Иванович промахнулись. Встреча с серыми разбойниками была настолько неожиданна для нас и непредсказуема, что мы, не имеющие опыта охоты на волков, попросту растерялись. Не буду до конца откровенным, если не признаюсь, по крайней мере, за себя, что здесь имел место и элемент страха, настолько меня поразил внешний вид волков, их оскал, ярость, с которой они пытались вырваться за пределы адского кольца. Так мы попали впросак, и гулять бы волчьей стае по даурским степям, но на расстоянии 70-90 м сзади от нас, для подстраховки, двигалось еще 6-7 человек всадников-бурятов. Зная повадки и ярость серых хищников, они готовы были к такому повороту событий. И вот здесь то и произошло неожиданное. Лошадь одного из загонщиков испугалась этих чудовищ, попятилась, а затем, из-за неровности местности и вовсе завалилась на бок, увлекая за собой седока. В этот-то промежуток и ринулась немногочисленная стая. Они бы проскочили в этот зазор освободившегося пространства, если бы не яростный монгольский волкодав, огромная пушистая черно-белая собака, порода которых специально выведена кочевниками-скотоводами для защиты своих стад от волков.
       Вид людей, собаки, невообразимый шум довели серых до крайней степени растерянности. В то время как собака легко и непринужденно, огромными прыжками бросилась навстречу волкам, матерый вожак, в свою очередь, устремил свои желтоватые глаза в глаза волкодава, и хотя собака была даже больше матерого вожака, он без страха принял вызов к единоборству. Яростное рычание волкодава, ощетинившаяся шерсть, оскал зубов слились в едином злобном вопле. Черные волчьи губы растянулись в яростном оскале и показавшиеся длинные клыки готовы были впиться в шею волкодава. Но это кажущееся превосходство над собакой было не только мгновенным, но и призрачным.
       Противник у волка был необычный. В процессе изготовки волкодава к борьбе его тело как бы вытянулось, стальные мышцы напряглись, а его проворство и хитрость всегда помогали ему избежать смертельной опасности с кем бы то ни было - был ли это дикий хищник, или натренированная для единоборства немецкая овчарка, или изготовившийся к мертвой схватке бульдог. Он, волкодав, превосходил всех в ярости, выносливости, терпимости, был умнее всех и ожесточеннее всех врагов. И когда дело дошло до схватки с волком, собака, ринувшись на встречу устремившемуся к ней хищнику, ударом своего мощного корпуса в предплечье сшибла волка с ног. Удар был такой силы, что волк как бы сделал сальто-мортале и грохнуться бы ему на землю, если бы он не извернулся в воздухе как леопард, и только это помогло ему упасть не навзничь, а на лапы. Волк уже было пришел в себя, но волкодав в следующее мгновение уже впился ему в горло своими клыками. И только здесь я и мои товарищи увидели, что такое ярость схватки. У нас лица побледнели то ли от страха от увиденного, то ли от неожиданности, а больше и от того, и от другого.
       Волк заметался из стороны в сторону, пытаясь вырваться из мертвой хватки, а волкодав, наваливаясь мордой и всем своим телом, пытался прижать его к земле. И так они метались в бешеном танце один вокруг другого, один - пытаясь вырваться, а другой - стараясь не допустить этого. И в тот момент, когда собака разжала зубы, волк с торжественным воем попытался навязать свои условия игры. Но слишком много у него было потеряно сил. Собака с разгона еще раз звезданула всей своей массой по туловищу волка, опрокинув его на спину и в мгновение ока оскал страшных клыков сошелся над горлом хищника. Хрип, стон и борьба закончились. Охотники убили двумя выстрелами волчицу и ее почти полуторагодовалого переярка.
       Так закончилась эта яростная схватка, и мы бросились догонять далеко вперед зашедших загонщиков. Через 6-7 часов охота закончилась. Тридцать семь шкур, а именно таков был результат так запомнившейся мне охоты, было здесь же сдано председателю заготпункта пушно-мехового сырья и здесь же за каждую шкуру было выплачено поровну определенную сумму денег каждому из участвовавших в охоте охотников-стрелков, загонщиков, егерей и т. д.
       Все, о чем я рассказал так подробно в этой главе, происходило, если привязать все события к местности, в 10-12 км от бывшей советско-монгольской границы, южнее поймы реки Онон. На западе это пространство как бы переходит в отроги Могойтуйского Хребта. После окончания охоты, прекрасно выспавшись и превосходно позавтракав кувардаком и запив кумысом, которым нас угостили чабаны-монголы, у которых мы заночевали, мы двинулись к реке Онон, а после переправы через эту реку вплавь, держась за луки седел наших лошадей, мы приблизились вплотную к советско-монгольской границе.
       Вечером, поужинав и попив чаю, так и заснули у разведенного костра. Зато на следующий день мы были награждены. Ранним утром, едва только забрезжил рассвет, к нам, запыхавшись, подплыли на лодках трое пограничников и торопливо начали расспрашивать, не видели ли мы кого-нибудь подозрительного за прошедшие двое суток. Мы ответили отрицательно. На мой вопрос, что случилось, старший погранотряда, узнав, что перед ним двое бывших пограничников, рассказали следующее.
       Часов около 19 вечера, во время их движения вдоль контрольно-следовой полосы (КСП), они заметили на ней чьи-то незнакомые следы, но следы не обычные, а какие-то особенные, не похожие ни на следы человека, ни на следы животного. Это сообщение нас страшно заинтересовало, и мы решили принять участие в мероприятиях по выяснению того, кто же мог оставить такие странные следы на контрольно-следовой полосе. Так началось еще одно наше приключение, о котором я расскажу более подробно.
       В конце 50-х начале 60-х годов теперь уже прошлого ХХ века, на страницах печати все чаще стала появляться тема о существовании "снежного человека". В своих статьях журналисты, альпинисты, туристы и под стать им некоторые ученые мужи во всю начали высказывать различные гипотезы о возможном существовании в самых отдаленных и высокогорных системах Земли - Гималаях, Каракорума, Куньлуня, Памира, Кордильер, Андов, Кавказа и наконец в степях Монголии, реликтовых гоминидов - предположительно живущих еще остатках вымерших биологических предках человека. Одни называют их "снежным человеком", другие "алмасом", т. е. диким человеком. Но как бы не называли его ученые и журналисты, статьи и сообщения в научных журналах все больше и больше будоражили воображение читателей. Подлила масла в огонь нашего интереса услышанная мною и Петром Ивановичем в сентябре 1969 г. легенда о тибетском царе Тисрон-Девцзане и его встрече со "снежным человеком" о чем я выше уже все изложил. Как люди не безразличные, а мыслящие, ищущие, мы вступали в дискуссии и споры о том, произошел ли человек непосредственно от обезьяны или было еще какое-то промежуточное звено в его происхождении, например, питекантроп, т. е. обезьяночеловек. Затрагивались в этих спорах и иные вопросы. Например, как и когда могла зародиться речь современного человека, его интеллект, социальное сознание и наконец трудовая деятельность. И что было первичным в этом процессе, а что вторичным, а, может быть, эволюционный путь развития проходил параллельно? Это все непростые вопросы и ответы на них мы пытались получить во все новых публикациях и все новых и новых спорах по этой теме. А публикаций и спорных гипотез в то время было немало. Ведь тема происхождения человека очень непроста, интересна и споры об этом, с переменным успехом, идут до настоящего времени в таких науках как фольклористика, мифология и религиоведение. Это погоня не только за чем-то неизвестным, но и погоня за правдой - т. е. научно доказанной истинной теорией происхождения человека.
       Все дело в том, что мы с Петром Ивановичем находились как раз в тех краях (Даурия) и в то время, когда во всем мире дискуссионный бум на эту тему достиг своего апогея, а местность, где мог обитать этот таинственный гоминид, была рядом с нами, совсем поблизости. О том, что снежный человек не только миф, но и частица реальности свидетельствовали очень многие очевидцы, о чем систематически появлялись сообщения в средствах массовой информации.
       Первые сведения об "алмасах" - "диких людях" Монголии я почерпнул в середине 60-х годов прошлого века. В это время в периодической печати появились статьи советского зоолога, профессора Г. П. Дементьева и монгольского академика П. Р. Рингена, в которых очень подробно обсуждалась проблема "алмаса" - "дикого человека" Монголии. Впервые упоминания об "алмасах" появились еще в 1939 г. от офицеров Красной Армии, участвовавших в боях у реки Халхин-Гол в Монголии. Именно в это время красные офицеры видели два трупа "диких волосатых людей", застреленных часовыми, принявшими их ночью за японских разведчиков. При опросе старых монголов были получены сведения о том, что в горах Монголии живут "дикие люди". "Дикие люди" или по-местному "алмасы" якобы проживали в горах Гоби-Алтайского аймака и Могойтуйского хребта. В последние годы и даже десятилетия их никто не видел.
       И вот теперь, когда встревоженные пограничники показали нам эти необычные следы на пограничной полосе, то, что мы увидели, заставило наше сердце сжаться от предчувствия появления чего-то неизвестного, загадочного. Что же мы увидели?
       На рыхлой, сухой, комковатой почве недавно вспаханной контрольно-следовой пограничной полосы (КСП) мы увидели какие-то странные, но четкие следы. Самое интересное то, что это были следы не животного или дикого зверя, а это были следы человеческой ноги. Пальцы на этой четкой поверхности КСП были сильно растопырены, ступня была такая плоская, что я бы сказал, что у этого живого существа врожденное плоскостопие, а большой палец - как-то вывернут и очень рельефно обозначен.
       В том, что это был след какого-то неизвестного нам человекообразного живого существа, мы уже не сомневались и после завтрака, посовещавшись со старшим пограничного отряда, решили следующее - попытаться проследить путь возможного "нарушителя границы", который, по нашим предположениям, продолжил движение в сторону возвышенностей Могойтуйского хребта. Так и поступили.
       Итак, Хайза, Петр Иванович и я, а с нами и двое пограничников двинулись по ВДНГ - так сокращенно в пограничных войсках называют маршрут вероятного движения нарушителя границы. Третьего пограничника из состава наряда послали доложить о случившемся на пограничную заставу.
       Местность была довольно пересеченной. Мелкосопочник, по мере приближения к горам, сменялся все более крупными сопками. Воздух был чист и прозрачен. И хотя к обеду солнце жгло неимоверно, вокруг была такая красота, что невольно сжималось сердце от мыслей о том, что скоро предстоит неизбежная разлука. Особую прелесть придавал запах трав. Нам казалось, что не только трава, но даже и воздух какой-то зеленый. Это нас постоянно взбадривало.
       Мы двинулись быстро и энергично. Останавливались, чтобы перекусить, выпить чая или кумыса и часик другой передохнуть. Эта остановка, как правило, приходилась на самое жаркое время дня - сиесту, так в некоторых жарких странах называют полуденный отдых.
       Первые два дня пути мы не встречали никаких следов ни мнимого, ни подлинного "нарушителя" границы. Но в третью ночь произошло следующее. Как только закончился этот запомнившийся нам день, мы развели костер, чтобы, наконец, хотя бы в конце дня, хорошенько подкрепиться жареной козлятиной, чаем и кумысом, которые нам время от времени добывал следовавший с нами на лошади Хайза у своих приятелей - чабанов и скотоводов, юрты которых то здесь, то там, где-то вдалеке на возвышенности, виднелись в этом сплошном безбрежном океане трав.
       Ночью все спали, за исключением дежурного, вокруг костра, огонь в котором ему же и надо было постоянно поддерживать. Топливом служили в основном усохшие ветки многочисленных зарослей облепихи - крупного кустарника высотой от 0,5 до 2,5 м.
       Даурия - местность, где имеются наиболее обширные и продуктивные заросли этого ценного пищевого и лекарственного ингредиента. Так, именно в Даурии, в пойме реки Темник и ее притока Цаган-Гол, расположен один из крупнейших в России массивов облепихи, протяженностью более 30 км.
       Ужин обычно затягивался на 3-4 часа. Вначале наслаждались шашлыками из козлятины или баранины. Затем длительное чаепитие, а уже перед отходом ко сну, когда, наслушавшись самых невероятных историй из жизни моих спутников, голова становится тяжелой, как чугунный казан и тело само прижимается к земле, 1-2 стакана кумыса как бы удваивают это прекрасное чувство сонливости. После приема этого чудодейственного напитка, я ни разу ночью не просыпался. Сон был глубокий, без кошмаров и утром меня всегда переполняло чувство бодрости, и жизнерадостности. Мне даже показалось, что за время моей долголетней службы в Казахстане на бывшей советско-китайской границе, я выпил кумыса меньше, чем за свое пребывание в Даурии. Нам его доставляли в бурдюках и бутылках столько, сколько мы его могли выпить. И все это благодаря Хайзе и его приятелям.
       Чем же так ценен кумыс - кисло-молочный напиток из кобыльего молока (реже из верблюжьего). Отвечу кратко. Нет ничего более эффективнее кумыса при лечении желудочно-кишечных заболеваний. Назначаемые мною курсы кумысолечения избавляли полностью моих пациентов от язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, желчнокаменной и почечно-каменной болезни. Полезен кумыс при болезнях сердца, бронхов и легких, а также в качестве средства, повышающего уровень иммунной защиты всего организма.
       После ужина, в этот памятный день, мы, как обычно, все улеглись спать вокруг костра, а бурдюк с остатками кумыса и запас жареного мяса оставленный нами на завтрак, мы спрятали в небольшом каменном углублении, метрах в 40-50 от костра. И каково же было наше удивление утром, когда наши припасы исчезли. Дежурили в эту ночь наши пограничники, но и они ничего не смогли добавить к увиденному нами. Напившись одного чая, мы, не солоно хлебавши, двинулись в путь, а Хайзу послали за продуктами. Но еще больше мы удивились, когда, пройдя 3-4 км, мы нашли пропажу - пустой бурдюк и несколько обглоданных костей на измятой и улежавшейся траве. Видно было, что кто-то из живых существ, стоящих по уровню развития явно ближе к человеку, не только полакомился нашим завтраком, но и прекрасно передохнул часа 3-4 после сытного угощения.
       На вторую ночь произошло тоже самое, хотя дежурил уже сам Хайза, охраняя привезенные им съестные припасы. Очевидно, что он не проглядел "вора", а проспал его, потеряв бдительность на 3-4 часа под утро, когда особенно хочется спать. Он заявил, что это у него произошло непроизвольно, когда костер почти погас и он не смог одолеть настигший его сон. Но наш интерес к этим событиям начал нарастать в геометрической прогрессии, и мы ринулись далее в путь - к горным вершинам уже как бы по видимым "следам" незваного нашего "обидчика" - примятой траве, сломанным веткам и т. д. Голод и усталость как рукой сняло. А вечером мы решили устроить засаду.
       Вновь, в стороне от костра, в свой импровизированный "холодильник" сложили продукты, приготовленные на завтрак, и с двух часов ночи начали неустанное дежурство. Дежурили в две смены. В первую смену, в которую дежурил и я, ничего не произошло. Зато во вторую, когда дежурил Хайза с пограничником, только-только начал на горизонте брезжить рассвет, как он увидел, вернее, просто физически почувствовал чужака, который, не долго раздумывая, подкрался к нашему запаснику, быстро схватил все то, что там было, и ринулся бежать. Но Хайза с пограничником так яростно накинулись на непрошенного гостя и так быстро его скрутили, что он и глазом не успел моргнуть.
       Подбросили в костер все, что могло гореть и с огромным любопытством начали сходиться к месту происшествия. Все то, что мы увидели, превзошло наши даже самые неожиданные предположения. Перед нами был, конечно же, человек, а не какое-то доисторическое существо, как это описывают некоторые ученые, утверждающие, что видели "снежного" человека. Но внешний вид и его поведение были необычны.
       Когда его поставили на ноги, мы увидели невысокого мужчину примерно 160 см ростом. Он был широкоплеч, лицо его было покрыто, кстати, как и его тело, рыжевато-черными волосами. Голова как бы заострена на затылке, особенно характерен был низкий лоб и сильно выступающие надбровные дуги с выдающимися вперед скулами. Руки - черные от солнечного загара, мускулистые, были непропорционально длинные, а большой палец ноги как бы вывернут наружу. Несколько старых-престарых шкур, теперь уже непонятных зверей или животных, были его одеждой - как мы поняли и повседневной и выходной. Но что особенно нас поразило, так это большое, толстое, железное кольцо, которое было на его шее. А в тех местах, где кожа с ним соприкасалась, она была огрубевшая, потрескавшаяся и как бы вся омозолевшая, что свидетельствовало о том, что это кольцо "украшает" нашего визави уже довольно длительное время. Было такое впечатление, что этот человек долгое время был рабом, а сейчас сбежал из рабства. Особенно запомнились его ноги. Они были все в кровоподтеках, струпьях и их вид был ужасен.
       В 60-70 годы прошлого столетия, во время моей службы в пограничных войсках бывшего СССР, мне приходилось сталкиваться с перебежчиками из КНР, т. е. реэмигрантами, которые в поисках лучших условий жизни бежали, как они утверждали, из коммунистического Китая в социалистический СССР. У многих из них, особенно тех, кто переходил границу не на равнине, а по горам, например, через перевалы Талды, Чулак (район гор Джунгарского Алатау), были обморожения, и мне приходилось оказывать им первую помощь - накладывать на обмороженные места бальзамические повязки. Но если честно признаться, такой ужасной картины, которую я увидел у нашего задержанного, я раньше не встречал.
       На местах отторжений на подошвах были гноящиеся раны, обвязанные каким-то подобием мешковины. От них исходил страшный гнилостный запах. Нет, не запах, а зловоние, да такое, что я вынужден был во время осмотра закрывать нос платком. Как у практикующего врача - это мой существенный недостаток. Я очень брезглив, не переношу зловонных запахов и вообще у меня обоняние - один из основных критериев диагностики. Я по запаху пота могу установить, притом без труда, диагноз заболевания.
       Я принялся его осматривать более тщательно. Он вел себя безразлично, а на наши вопросы не только не отвечал, но даже не реагировал на человеческую речь. Его лицо было непроницаемо. После осмотра я начал готовиться к тому, чтобы оказать ему первую медицинскую помощь. Вначале, самым простым способом, обработал, с помощью Хайзы, его ноги отваром полыни горькой, а затем наложил на пораженные места бальзамическую повязку. Бальзам приготовил тоже очень простым способом.
       Хайза раздобыл у чабанов около килограмма бараньего жира, а я на его основе приготовил полынную мазь. Готовится этот бальзам так. В разогретый на костре бараний жир (до 80®) добавляются 200-300 гр. срезанных цветущих верхушек полыни горькой, 2-3 часа помешиваю полученную смесь во время разогрева на костре. Затем бальзам настаиваю и охлаждаю. Через 3-4 часа он готов к употреблению. Большие куски полотна смазываю полученным бальзамом и накладываю на ноги, вплоть до колен. Этот бальзам очень эффективен и прост в приготовлении.
       Полынь горькая - это растение, которое произрастает по всей территории бывшего СССР. Бальзам, приготовленный на ее основе, является едва ли не самым эффективным средством при отморожениях и гнойных ранах, так как входящие в нее эфирные масла, дубильные вещества, органические кислоты, каротин, витамины и сисквитерпеновые спирты являются наиболее эффективными детоксикаторами, имеющими ярко выраженную противовоспалительную и антибактериальную направленность.
       В это же время, пока я занимался лечением своего подопечного, пограничники составили протокол задержания нарушителя границы и в этот же день, привязав его за кольцо вожжей, подаренной им Хайзой, двинулись в обратный путь, а мы продолжали свой маршрут в сторону горных хребтов. Благо до его высшей точки оставалось добираться не более одного дневного перехода.
       Через десяток дней, уже возвратившись из похода, мы поинтересовались судьбой задержанного нами "нарушителя" границы. Идентификация следа, замеченного на контрольно-следовой полосе, со слепком ноги задержанного нами неизвестного, показала, что это именно он тогда перешел российско-монгольскую границу. Дальше события развивались так. Его, как нарушителя границы, поместили во временный следственный изолятор до выяснения личности и установления истинных причин перехода границы. Но так как беседы и опросы ни к чему не привели, а задержанный упорно молчал, его возвратили монгольским пограничникам.
       Что необычного было в этом происшествии? Конечно же, личность задержанного. Очень и очень интригующее происшествие с неизвестным концом, с невыясненными деталями, а главное, судьбой его главного "героя" - все это и сейчас заставляет меня подолгу задумываться над превратностями и неизвестными поворотами в жизни.
       А теперь я хочу, наконец, остановиться и рассказать о последних днях нашей поездки в Даурию. В медицинской практике, при лечении сердечно-сосудистых и бронхо-легочных заболеваний, я систематически применяю такие лекарственные ингредиенты как плаун булавовидный, багульник болотный, тимьян ползучий и лепестки мака самосейки (дикого мака). Мой интерес к этим лекарственным растениям вызван тем, что все они широко используются в моей медицинской практике при лечении вентиляционной системы, которой придаю главенствующее место в системе иммунитета в организме человека. Заготовкой и сушкой этих ингредиентов я и мои товарищи занимались постоянно, где бы мы не находились в течение всего пребывания в Даурии.
       Особо хочу отметить прекрасные дикие маки Даурии, а также бледно-розовую торжественность цветущего багульника. И когда пристально смотришь на эту необычную красоту, раскинувшуюся на сопках от края и до края, невольно начинают приходить мысли о том, что плохо, не бережливо, все мы жители Украины, относимся к своей земле, ее природным ресурсам, сохранению фауны и флоры. Ведь красота спасет мир - это не просто лозунг, а аксиома. Аксиома потому, что именно на красоте и добре зиждутся основы нашей самобытной культуры, уходящие в глубь тысячелетий своими корнями. А представьте себе наши чувства туристов-путешественников, когда утром, после хорошего дождя, все сопки были белые-пребелые от выросшей за одну ночь на них бесчисленных плантаций белых грибов. Насушили мы их с помощью наших хозяев по целому мешку.
       А теперь о том, что я еще "приобрел" в Даурии, почему я так хорошо и надолго запомнил эту поездку. Расскажу об этом более подробно, так как именно даурская земля подарила мне за те несколько недель, которые я провел там, незабываемые впечатления, а главное, я приобрел там медицинские знания и практический опыт, которых я еще тогда не имел. Особенное, на мой взгляд, выдающееся значение в моей жизни и, конечно же, в лечебной практике, имела для меня встреча с одним из самых известных бурятских лекарей-шаманов или как их у нас называют, народным целителем, по имени Дамба. Имея неоконченное высшее медицинское образование (закончил 3 курса Казанского мединститута). Дамба обладал огромным объемом во всех областях медицинских знаний, которые остаются поразительными для меня и сейчас, спустя более десяток лет после встречи с ним. Особенно это касается его умения ставить правильный диагноз по одному или двум симптомам той или иной болезни. Поражал и интеллектуальный уровень, его способности полиглота. Он владел русским, латинским, немецким и арабским языками, обладал прекрасной памятью, наизусть знал бурятский фольклор. Но особенно меня поразили его знания в области медицины Востока. После многочисленных встреч и бесед с ним, я убедился, что он, как никто другой, сумел народную медицину восточных народов поднять на новую высоту и как бы приспособить к современным условиям существования. Именно он научил меня делать высокоградусные вина для приготовления лекарств. Так, путем перегонки обрата, настоянного на тех или иных травах, я научился получать спирт, который затем использовал для изготовления различных лекарственных настоев и экстрактов, которые с успехом применяются для лечения туберкулеза, коклюша, доброкачественных опухолей и язв различной этиологии. Дамба научил меня, как применять лекарственные растения при некоторых тяжелых хронических болезнях, которые полностью заменяют химиопрепараты. Например, облепиху - при почесухе, астрагал - при хромоте и остеохондрозе, софору - при простудных заболеваниях и т. д. Но главное его достоинство заключалось, конечно, в его диагностических приемах. Особенно я благодарен Дамбе за то, что он по внешним признакам локализации болезни на кожных покровах, научил меня ставить правильный диагноз. Например, если на бороде или щеке появляется у мужчин в устье волосяного мешочка гной, а в центре пузырька торчит волос и есть опасность перехода гнойного процесса на окружающие ткани, то это признаки стафилококкового вульгарного сикоза и т.д.
       Однажды Дамбу вызвали пограничники на один из постов, где были задержаны две семьи, двигавшиеся из Монголии якобы для того, чтобы погостить у своих родственников в России. У одного из задержанных была очень сильная рвота и высокая температура, что могло свидетельствовать о пищевом отравлении. Когда ему была оказана первая помощь (промыт желудок, поставлена очистительная клизма и т. д.). Дамба обратил мое внимание на то, что у больного на открытых участках кожи просматривались бугорки, а в некоторых местах и язвы с вывернутыми краями. При пальпации Дамба также зафиксировал значительно увеличенные региональные лимфоузлы. На основании этих симптомов, им же был поставлен диагноз - восточная язва или как ее еще называют - пендинка, вызываемая укусом комара-паразита южноамериканской разновидности, но редко встречающегося и на Азиатском континенте. Дамба тщательно смазал больному язвы и бугорки бальзамом из красного мумие, воска и порошка клопогона вонючего, и дал принять внутрь настой однолетнего растения из семейства маковых - хиазосперума прямого - прекрасного детоксикатора. Буквально на следующий день был виден положительный результат лечения. Язвы начали подсыхать, уменьшились лимфоузлы, снизилась температура, улучшилось его общее самочувствие. А ведь для лечения пендинки аллопатическими методами иногда уходит несколько недель, а то и месяцев.
       Вот еще интересный случай. Как-то в юрту Дамбы привезли на лошади женщину, тело которой было покрыто пузырьками с желто-бронзовыми струпьями. Я сразу же предположил, что это красная волчанка, так как на лице, в отличие от туловища и конечностей, сыпь напоминала именно это заболевание (крылья бабочки). Дамба молча выслушал мое предположение и начал внимательный осмотр больной. При пальпации обнаружил (под мышкой и в паху) увеличенные региональные лимфоузлы, вздувшуюся печень, болезненную головку поджелудочной железы. Его окончательный диагноз был таков - вульгарная пузырчатка с очень неблагоприятным прогнозом. Но самое интересное было в том, что после того как Дамба приступил к лечению, улучшение наступило уже на четвертые сутки. Я с изумлением наблюдал, как нестандартно он приступил к лечению этого тяжелейшего кожного дерматоза, причиной которого является вирусная интоксикация.
       В деревянный бочок была помещена в равных количествах свежая моча молодой кобылицы и настой лекарственных трав - конопли сорной, остролодочника тысячелистого и якутки полевой, обладающих мягчительным, детоксицирующим и адсорбирующим действием. Туда же Дамба поместил две небольшие холщовые простыни. Через 40-50 минут простыни он хорошо отжал и сделал больной полное обертывание. После этого уложил на солнце, на горячие, раскаленные при 40® жаре, каменные плиты на целый день, при этом смачивая и отжимая простыни через каждые 1,5-2 часа (как только они высыхали). Внутрь больная принимала 5-6 раз в день по 0,5 стакана настоя из вышеназванных лекарственных ингредиентов. На ночь пузыри он смазывал маслом миндаля монгольского, обладающего обезболивающими и успокаивающими свойствами.
       Через трое суток состояние больной значительно улучшилось, нормализовалась работа желудочно-кишечного тракта, прекратились запоры, которыми больная страдала на протяжении последних пяти лет, пузыри начали подсыхать, красная сыпь с лица исчезла. И это все за три дня. По правде сказать, я стал свидетелем великолепного врачебного действа, имя которому - высочайший профессионализм.
       Мы возвратились домой, в свой родной Киев, отдохнувшие, взбодрившиеся, полные творческих планов, а заготовленных нами лекарственных ингредиентов - соцветий мака, багульника, облепихи, левзеи, диоскореи и др. хватило мне надолго для моей медицинской практики.
      
      

    ГЛАВА X

    Драгоценные минералы Урала (1991)

      
       Мое первое знакомство с Уралом произошло из окон поезда, следовавшего из Одессы в Новосибирск в сентябре 1964 года. Этим поездом я следовал к новому месту службы - 130 пограничному отряду Восточного Пограничного Округа бывшего СССР, дислоцировавшемуся в Казахстане, поселке Учарал Алма-Атинской области.
       Пересекая южный Урал, я наблюдал, как постепенно, по мере приближения к горам, равнинные сентябрьские пейзажи с рыхлыми наносными грунтами сменяются более неровными, как появляются, а затем всё учащаются выходы на поверхность мощных гранитных пород. А когда рельеф местности стал повышаться, и долины становились глубже, а склоны круче, я по этим признакам определил, что начались Уральские горы. Местность, по которой я проезжал, была необычайно красивой и произвела на меня большое впечатление своим разнообразием и какой-то таинственностью. Именно в это время мне и запала мысль когда-нибудь побывать в этих краях и полюбоваться красотами обширнейшего Уральского каменного пояса.
       Такая возможность у меня возникла в 1992 году, когда я вместе со своей женой Татьяной Васильевной и со своим побратимом Петром Ивановичем Медвидем, решили провести свой отпуск у её родной сестры Екатерины, которая после окончания учёбы была направлена на работу в заводской городок в Челябинской области на юге Урала Юрюзать. Расположенный на небольшой, но довольно быстрой горной речке Юрюзань, по которой проводился ранее сплав леса, этот городишко возник в 1762 году на базе железодеятельного завода, который затем преобразился в механический. На нём-то и работала большая часть сорокатысячного населения Юрюзани.
       Теперь о моих спутниках. Мою жену Татьяну Васильевну я пригласил в свое очередное путешествие на Урал, потому что, являясь уроженкой г. Сарканда Алма-Атинской области, она вот уже на протяжении более трех десятилетий, занимается вопросами не только заготовки лекарственного сырья природного происхождения, но и его эффективного использования в медицинской практике. Занимая должность моего заместителя по лечебной работе во время реализации чернобыльской программы "Реабилитация" (1991 - 1995 гг.) (лечение и реабилитация персонала ЧАЭС и членов их семей, пострадавших в результате чернобыльской катастрофы), она систематически занималась заготовкой лекарственных ингредиентов природного происхождения.
       Перед поездкой я запланировал заготовить на горных пастбищах Урала целый ряд довольно редких и экзотических растений. При этом надо подчеркнуть то, что при заготовке лекарственных средств природного происхождения нами постоянно исповедуются те принципы, которые заложены в тибетском "Семичленном избранном руководстве", в котором ясно и четко изложены правила заготовки, сушки, хранения и использования лекарственных средств природного происхождения. Выполняя все эти требования, мы прекрасно справилась со своей задачей и в целости и сохранности доставили в г. Киев целый ряд целебных и лекарственных растений, используемых нами во врачебной практике. В свою поездку я пригласил своего побратима Медвидя Петра Ивановича - писателя и журналиста.
       В Юрюзани расположились там же, где жила сестра жены. Довольно большой пятистенный частный дом, в котором она снимала комнату на высоком берегу реки Юрюзани и принадлежал известному в тех краях коллекционеру редких уральских минералов, драгоценных и полудрагоценных камней Никитину Александру Ивановичу - учителю географии одной из юрюзанских школ. Именно ему я обязан первому знакомству с уникальными уральскими минералами, которых насчитывалось здесь около двухсот. Под руководством Александра Ивановича я начал постигать всю возвышенную и редкую красоту уральских минералов, их магическую силу и мощь их энергетического поля. Надо было только научиться использовать их в своей медицинской практике. А начал я это делать сразу же после возвращения из Юрюзани, где я с помощью Никитина собрал их довольно внушительную коллекцию. По прибытии в Киев я очень внимательно изучил природу собранной мною коллекции и пришёл к вводу, что если научиться правильно использовать минералы в комплексном лечении самых тяжёлых хронических недугов, то они могут занять там своё достойное место. Известно, что они обладают мощной энергетикой, а также индивидуальной цветовой и волновой характеристикой. Но все же их главное назначение я видел в огромном постоянном положительном влиянии на психику пациентов.
       Влияя на психику больного человека, минералы и полудрагоценные камни в первую очередь поднимают его настроение и вселяют уверенность в том, что ему удастся полностью избавиться от того или иного заболевания. Действуя на воображение человека, они как бы дополняют усилия врача по приведению психики больного в нормальное состояние. В этом минералы и драгоценнее камни - мои первые помощники.
       Чисто географически город Юрюзань находится на расстоянии примерно 100-120 км от горы Ямантау и 80-90 км от горы Иремель - двух самых высоких вершин Южного Урала. И когда хозяин дома Александр Иванович предложил нам совершить путешествие к этим вершинам, мы с удовольствием приняли его предложение, так как ради этого, собственно, мы и приехали в эти края. На четвёртый день своего пребывания в Юрюзани, ранним солнечным июльским утром теперь уже далёкого 1992 года, мы двинулись в одно из моих самых увлекательных путешествий. На сердце было радостно, потому что в душе каждого из членов нашей небольшой туристической группы горел неистребимый костер познания, стремление увидать что-то новое, прикоснуться к неизведанному.
       Возглавлял нашу группу Александр Иванович Никитин. Это был очень симпатичный сорокалетний, среднего роста уральский крепыш с умными проницательными карими глазами, пышной русой шевелюрой и такой же, уже седеющей бородой. Но особенно обращали на себя внимание, даже бросались в глаза, руки этого уральского "самородка" - большие, мозолистые, с набухшими венами, жилистые, с ухоженными большими ногтями, которые выделялись на фоне его тёмной, загорелой на солнце кожи. Это был настоящий уралец, который не только любил свои горы и хорошо знал эти края, но и неоднократно летом, во время школьных каникул, выступал в качестве проводника, преодолевая самые сложные туристические маршруты, которые достигали иногда озера Байкал.
       Июль в тот год выдался жарким, солнце пекло неимоверно и на душе было радостно оттого, что мы наконец-то сможем познакомиться с чудесами уральской природы, познать неизвестные нам ее горные тайны.
       В чистом небе было отчётливо видно, как кружат ястребы, высматривая для себя лёгкую добычу. Как только вышли на южную окраину Юрюзани, наш провожатый Никитин сразу же выбрал одно направление, по которому мы и двинулись в путь, ориентируясь в основном по уже проложенным здесь туристическим маршрутам. Местность была достаточно пересечённой, и нас сопровождали то густые рощицы зелёных берёзок, то деревья, которые стояли в одиночестве у самой дороги или тропы, по которой мы двигались, бросая нам под ноги только свою зыбкую узорчатую тень. По мере нашего движения на юг наша лесная дорога становилась всё извилистее, а березки сменялись густым смешанным лесом. Всё чаще нам встречались чащобы и такие густые заросли, что, вглядываясь в их бездонные глубины, мы невольно вспоминали о самых страшных картинах русских народных сказок.
       Затем нам начали попадаться всё чаще и чаще сосновые боры с чистыми и прозрачными холодными родниками. Но чтобы вдоволь насладиться их водами, приходилось делать зигзаги по 1,5-2 км в ту или иную сторону от пути нашего следования. Никитин прекрасно ориентировался на хорошо знакомой ему местности, и эти отступления только придавали нашему движению особенную прелесть.
       На третий день нашего пути перед самым заходом солнца на небе появилась грозная черная туча, блеснули молнии, загрохотал гром, и мы впервые ощутили на себе южно-уральскую грозу. Через 5-7 минут после нахлынувших черных туч на нас обрушился порывистый ветер, поднимая ещё не прибитую дождём пыль и унося её куда-то вверх по дороге. Вслед за этим хлынули тяжёлые капли дождя. Они, эти капли, запрыгали по зеленым листьям, а когда упали на землю, то она сразу же стала прохладной и от неё начал исходить такой знакомый до боли запах, который как бы перенёс меня в далёкое детство. Перенес в те дни, когда я и мои приятели во время летнего дождя с огромным удовольствием резвились под его холодными струями в жаркие летние дни.
       В продолжении всего нашего туристического похода мы питались в основном печёной картошкой, хлебом и ухой, так как на Южном Урале большое количество различных рек и речушек. А азарта порыбачить нам было не занимать. Рыба варёная, рыба, поджаренная на костре, а ещё Александр Иванович научил нас, как делать на скорую руку малосольную рыбу.
       Расскажу еще об одном интересном, на мой взгляд, эпизоде во время нашего пребывания на Урале. Маршрут наш проводник выбрал с таким учетом, чтобы мы обязательно провели несколько дней на реке Белой - левом притоке Камы. Это довольно большая река (1430 км), воды которой питаются многочисленными притоками, самые крупные из которых Уфа, Дема и другие. Река Белая судоходна только от г. Уфы. Это очень живописные места, так как матушка природа щедро одарила эту землю водой, драгоценными породами камней, прекрасной флорой и фауной. Местность глубоко изрезана долинами верховьев рек Белой, Уфы и их притоками. Как рассказал нам Александр Иванович, на правом берегу реки Белой находиться знаменитая Капова пещера, в которой обнаружены наскальные рисунки первобытного человека. И вообще, эта местность объявлена государственным заповедником. В этом прекрасном горно-лесистом крае есть целые районы, которые строго охраняются государством. Особенно ценны участки леса, где преобладают целые кварталы липы, и где водится очень много диких пчел. Ученые здесь занимаются не только изучением природы, но и исследуют жизнь диких пчел. А раз много воды, то много и рыбы. Этим мы не могли не воспользоваться и организовали двухдневную рыбалку. Мой побратим П. И. Медвидь, как самый заядлый рыбак, уговорил нашего провожатого взять с собой в дорогу рыболовные снасти. Я тоже люблю рыбалку, и когда была такая возможность, посвящал этому занятию многие часы. Но я все же по натуре больше охотник, чем рыбак. А Петр Иванович, наоборот, предпочитает рыбалку, всем иным увлечениям. Место для рыбной ловли выбрал Петр Иванович вместе с нашим провожатым. С этой целью облюбовали довольно большую, живописную и тихую заводь на одном из самых высоких берегов Белой. Здесь, по словам проводника, находится родина карасей - место спокойное, тихое, а вода настолько неподвижна, что по ней даже тина не шелохнется. Заводь настолько необычная, что кажется создана не природой, а руками человека. Из всех наших рыб карась, бесспорно, одна из самых неприхотливых рыб. И в том, что она водилась в этой чистой, покрытой тиной заводи, не было ничего удивительного. Вокруг было множество водяных трав, которые служили ему пищей. Это была чисто карасиная заводь. Других рыб здесь, по сути, и не водилось. Время было летнее и самое подходящее для ужения карася. Петр Иванович вместе с проводником спустились с крутого берега Белой вниз, нашли и расчистили от водяных трав небольшой островок. Шаг в воду и глубина сразу достигла одного метра. Ранним утром два заядлых рыболова с рыболовными снастями появились на заранее подготовленном островке. У них были самые простые снасти: 2 легких удилища длиной до 3,5м, без катушки, волосяная леска в 6 волос, легкие поплавки, с кусочками пробочки. И еще плюс небольшие грузила. Крючки на поводке, хорошая пахучая приманка - вот и все, что было нужно для успешной рыбалки. А мы, ослабленные бескормицей, в это время спали мертвым сном в 100 метрах от карасиной заводи. Все мы с нетерпением ожидали результатов этой рыбалки, так как к этому времени у нас полностью закончились мясные продукты. Два дня назад съели последние рыбные консервы, а так как вегетарианцев в нашей группе не было, то даже мысли о жареном карасе и душистой ухе вызывали у всех радостное возбуждение. Наши самые смелые ожидания подтвердились. К десяти часам утра у наших рыболовов было полное ведро почти килограммовых толстых неуклюжих карасей. Когда наши рыболовы возвратились к месту ночлега, они радостно и возбужденно рассказывали и о том какую прикормку они использовали, и какие из них наиболее эффективные. Пришли к выводу, что прикормкой и посадкой лучше всего служит для карасей черный хлеб. Как только наши рыболовы возвратились, мы сразу же приступили к приготовлению карасиного обеда. Моя жена Татьяна Васильевна большая мастерица по приготовлению рыбных блюд. Она аккуратно вынула из карасиных тушек только желчь, все внутренности оставила, начинив их рисом. Затем, таким образом приготовленные карасиньи туши, мы начали поджаривать на имеющейся у нас единственной, но довольно большой, сковородке. Рассказать о том, что мы испытывали, когда поедали с наслаждением зажаренные туши этой вкусной рыбы, просто невозможно. Я только хочу подтвердить, что от ведра этой рыбы к концу нашей трапезы, затянувшейся на 3 часа, почти ничего не осталось. На второй день наши рыбаки все повторили снова и таким образом заготовили провиант на остальную часть ожидавшего нас маршрута.
       Наконец перед нашим взором предстала гора Ямантау - первая цель нашего похода. День уже клонилось к вечеру, и мы довольно сильно устали в дороге. С первого взгляда гора показалась нам высокой-превысокой. Около Ямантау протекает какая-то быстрая и чистая речка, что нас особенно обрадовало, так как мы смогли не только вдоволь в ней накупаться, но ещё и наловить достаточно много рыбы. Мы сварили ведро ухи и всласть поделились своими впечатлениями от увиденного в пути. Улеглись спать далеко за полночь, а ранним июльским утром, наскоро позавтракав, двинулись покорять Ямантау.
       Местные пастухи и скотоводы называют "Ямантау" - худая гора, связывая это название с тем, что на склонах этого одного из наиболее высоких массивов Южного Урал, в прошлом разыгрывались кровавые драмы. В их основе всегда лежали легенды о драгоценных камнях и их счастливых и несчастливых обладателях. При подъёме на вершину Ямантау нас сопровождали сначала довольно густые смешанные леса.
       Когда добрались примерно до середины Ямантау, мы увидели огромную пропасть, склоны и дно которой были покрыты какими-то загадочными для нас скалами, напоминающими кремниевые. В этой пропасти мы провели несколько дней, раскапывая и изучая ценные уральские минералы под неусыпным руководством нашего уважаемого Александра Ивановича.
       Но главной особенностью нашего путешествия было то, что я и моя жена впервые увидали топазы, корунды, алмазониты, слюды и множество других красивых, драгоценных пород камней и минералов прямо в коренном залегании. В заброшенных копях и штольнях для их добычи мы находили их в качестве драгоценных сувениров. Затем наш путь лежал к горе Иремель. По дороге к этой южно-уральской вершине Александр Иванович рассказал нам интересную историю об одном из самых известных уральских изумрудов весом в 222 карата. Меня этот рассказ очень заинтересовал, так как впервые я услыхал легенду об этом драгоценном камне от своего хорошего знакомого киевского писателя Рустема Валаева в июне 1976 года.
       Я просидел у постели умирающего от тяжёлой болезни этого замечательного человека более четырёх часов, в течении которых он, как бы боясь, что времени у него остается не так уж и много, подробно рассказал мне и об этом известнейшем изумруде. На память о нашей последней встрече он подарил мне свою книгу "Легенды о драгоценных камнях".
       Еще в глубокой древности люди наделяли многие минералы, и в первую очередь, драгоценные камни магической силой. Писатели посвящали им свои восторженные отзывы. А.И. Куприн - известный русский писатель так писал об изумруде: "Он зелен, чист и нежен, как трава весенняя, и когда смотришь него долго, то светлеет сердце". Еще римский ученый Плиний Старший, описывая изумруды, указывал, что самые лучшие из них - скифские. В 1831 году в России на Среднем Урале были открыты крупнейшие месторождения изумрудов. Эти сведения, имеющиеся у меня и у Петра Ивановича, послужили одной из причин, почему мы решили организовать это путешествие на Урал.
       А теперь я хотел бы акцентировать Ваше внимание, уважаемые читатели, на одном очень интересном случае, который имел большое значение в моей медицинской практике. Я хочу рассказать, как я начал использовать минералы-самоцветы, вначале уральские, а затем и наши, украинские, на благо и здоровье своих пациентов. Ещё при подходе к Ямантау я заметил, что наш провожатый начал как-то таинственно улыбаться, и лицо было у него какое-то заговорщицкое. На второй день поисков всё наконец-то прояснилось. Александр Иванович заявил, что он решил поделиться с нами своей тайной - показать нам место, вернее штольню, где он всегда, когда бывает здесь, добывает ценные минералы. Горный ландшафт в местах, куда нас привел Александр Иванович, был многоярусен, а облик рельефа гор и покрывающей их растительности, на всём протяжении горной полосы, протянувшейся с Севера на Юг почти на 2,5 тысячи км, очень разнообразен. Здесь нет счёта пещерам, озёрам, окружённым сосновыми борами, удивительным скалам, напоминающим каменные распластанные палатки; тут много огромных утёсов, облик которых уподоблен нечистой силе и поэтому носящих такие имена как Шайтан, Чёртово седло и т.д.
       Обелиски, каменные столбы и колонны из сцементированных конгломератов различных окаменевших стойких пород гранитов в десятки метров высотой каждая - это и есть замечательная природная красота рельефа Урала и его гордость.
       В одну из штолен, расположенную в самом центре огромного обрыва у "Худой горы", и привёл нас Александр Иванович. Но чтобы в неё добраться, нам пришлось около трёх часов интенсивно потрудиться, чтобы разобрать гранитные валуны, которые закрывали путь в эту штольню. Зато когда мы в неё протиснулись, то каждый из нас почувствовал, что этот труд не был напрасным. Это как раз и была та штольня, в которой мы, если бы нам повезло, смогли бы добыть образцы декоративного коллекционного материала. Как известно, самой красивой разновидностью берилла является изумруд (старинное название "смарагд").
       Но то, что мы увидели в штольне, нас немного расстроило. Всё дело в том, что штольня была уже почти полностью выработана. И только в двух или трёх местах, после тщательного обследования, Александру Ивановичу удалось разыскать тонкие прослойки мутно-белого силикатного берилла, но зато в природном залегании. Это настроило нас на оптимистический лад, и мы принялись активно помогать Александру Ивановичу.
       Как бы читая наши мысли, Александр Иванович специальными приспособлениями (кирочка, молоток, два зубила и отвёртки) начал добычу этого ценного материала. Добыча частным лицам драгоценных камней и минералов на Урале была строго запрещена законом ещё в 1920 году, когда здесь был создан минеральный заповедник. Разрешена она была только лицам, занимающимся научной или коллекционной деятельностью по ходатайству геологических музеев, ювелирных предприятий, фабрик по огранке самоцветов и т.д. Да и то всё это - по специальному разрешению местных властей. Было такое разрешение и у Александра Ивановича. К концу дня после интенсивной разработки, он сумел добыть для нас несколько кусочков этого минерала (изумруда). Самый крупный достигал примерно 6 см в длину и 4 см в ширину, а общая его толщина была около 0,5 см. Конечно, в природном залегании.
       Самый мелкий был величиной с указательный палец. Это была для нас большая радость. Почему? Отвечу так.
       С незапамятных времён берилл и его разновидность изумруд (смарагд) является камнем мудрости и хладнокровия. Тибетская медицина, которая широко применяет минеральное сырьё и металлы при лечении самых тяжёлых хронических заболеваний, относит эти минералы к таким, которые помогают от бессонницы, укрепляют зрение, лечат печень, желудок, упорный кашель, туберкулёз, обладают целительной силой. Поэтому у меня была надежда на приобретение именно этого минерала.
       Вечером, уставшие, голодные, мы только развели костёр и уже подумывали о каком-то ужине, как к нам подъехала восьмёрка "Жигулей" и из неё вышли хозяин машины - здоровенный тридцатилетний сибиряк, житель г. Магнитогорска, Виталий, его жена Вера и их двое ребятишек - девятилетний сынок Данило и его сестра Оксана - симпатичная семилетняя девчушка. Они уже две недели отдыхали в пансионате на озере Увильды - одном из самых прекрасных и посещаемых отдыхающими озёр, так как вода в нём нежно-голубая, чистая, на нем много островков, а на прибрежных скалах как бы нависают над озером прекрасные сосновые боры. Множество бухт с их золотыми пляжами, а также радоновые источники и возникшая на них курортная зона являются предметом постоянного притяжения сюда людей, как для отдыха, так и для лечения.
       По словам Виталия, они приехали в эти места по совету врачей для того, чтобы подлечить дочь и жену. Вера уже давно страдала таким заболеванием, как ревматоидный полиартрит, а дочь Оксана, часто болела ОРЗ и бронхитами. Курс лечения радоновыми ваннами намного облегчили ее состояние и болезнь, по словам лечащих врачей, перешла в состояние ремиссии. Но после одного из купаний в озере простудилась и теперь её домагал хронический бронхит и ринит. Действительно, девочка постоянно кашляла, нос её был заложен, ощущалось затруднённое дыхание.
       Я посоветовался со своей женой Татьяной Васильевной и Александром Ивановичем, чем бы мы могли помочь их дочери здесь же, на месте, чтобы облегчить страдания. Постепенно у меня начал вырисовываться и курс лечения, который я ей хотел предложить. Поднявшись рано утром, я заготовил два больших пучка росшей между окрестных скал полыни, которую затем ещё подсушил на костре и из неё сделал три большие полынные сигары. Когда солнце уже начало припекать, я усадил девочку на один из уже хорошо нагретых камней лицом к солнцу и полынными сигарами прогрел ей воспаленные шейные лимфоузлы и гайморовы пазухи.
       Одновременно, учитывая, что температура воздуха достигала 26-28Њ С, Александр Иванович, в добытой им большой пластинке берилла просверлил по краям два отверстия и порекомендовал, чтобы Оксана носила эту пластинку как ожерелье на области грудины.
       На ночь эту пластинку в течении 2-3 минут нагревали, давали теплу рассеяться и клали подостывшую, но ещё достаточно тёплую пластину, на всю ночь на область грудины.
       Внутрь я приготовил ей пить по 2-3 ложки горячего отвара девясила, мать-и-мачехи и плодов шиповника, собранных здесь же, в междускалье. В течении трёх дней такого интенсивного лечения девочка полностью избавилась от всех своих болячек.
       Этот курс лечения я рекомендовал родителям повторять 1-2 раза в год в качестве профилактики, пока Оксана не перерастет, и у неё не сформируется полностью система иммунитета.
       На протяжении следующих пяти дней, под руководством Александра Ивановича, мы еще раз покорили вершину Ямантау, добыли более тридцати различных гранитов в виде толстых или тонких слюд и минералов, которые я затем использовал в своей медицинской практике.
       На обратном пути в Юрюзань мы покорили гору Иремель (1582 м), заготовили в достаточном количестве и подсушили на южно-уральском солнце корней валерианы лекарственной, шлемника байкальского, полыни горькой южно-уральской и желтушника.
       16 августа 1992 г. мы, отдохнувшие и загорелые, из окна поезда Новосибирск - Одесса, уже любовались окраинами нашего прекрасного Киева.

    ГЛАВА ХI

    Поездка в Тибет. Встречи с живыми божествами амдомского монастыря Гумбум (1993)

      
       Людей, которые хоть мало-мальски интересуются восточной медициной вообще и врачебной наукой Тибета в частности, глава о моих встречах с ее представителями во время пребывания в августе 1993 года в Китае, едва ли оставит равнодушными. Предвосхищая вопросы, которые могут возникнуть у читателей о целях этой поездки, отвечу, что их было несколько.
       Во-первых, мне интересно было узнать, какое практическое применение находят теоретические выкладки врачебной науки Тибета в тех местах, где она фактически достигла своего наивысшего развития, т. е. в знаменитых тибетских монастырях.
       Во-вторых, я хотел научиться диагностировать и лечить такие болезни, которые в современной медицине считаются трудноизлечимыми - стенокардия, псориаз, рассеянный склероз, красная волчанка, паркинсонизм, некоторые психические заболевания и пр.
       И, в-третьих, меня очень интересовали личные и профессиональные качества ламаистских врачей и их идеологические постулаты, так как именно в этом и заключаются основные секреты тибетской медицины и ее практические успехи. Развивая далее этот пункт, я хотел бы акцентировать внимание читателей этой книги на том, что интерес к тайнам тибетской медицины лично у меня больше всего зиждется на том, что согласно существующей практике, заниматься ею и достигнуть каких-то высот в тибетской медицине могут только те лица, которые желают свою жизнь провести разумно, постоянно совершенствуют свое профессиональное мастерство для того, чтобы со знанием дела лечить своих пациентов, изучать другие науки, жить в согласии с самим собой и быть буквально во всем примером для других. Я абсолютно не приемлю облик врача неряшливо одетого, небритого, в нечищеной обуви, с сигаретой во рту и запахом алкогольного перегара, да еще и страдающего одышкой или хроническим бронхитом, который, выписывая свои назначения, даже не удосуживается взглянуть в глаза своему пациенту. Дополнить эту мрачную картину и довести ее до полного абсурда может только наличие информации о том, что последний раз такой, с позволения сказать, врач знакомился с медицинской литературой еще 20-30 лет тому назад, т. е. во время подготовки к сдаче госэкзаменов в медицинском ВУЗе.
       К сожалению, такую картину я наблюдал довольно часто, встречаясь с представителями современной медицины. Врач, стремясь быть как все и ничем не выделяться среди других, фактически не понимает ни своей врачебной сущности, ни своего высшего предназначения - быть не только физическим, но и духовным пастырем своих пациентов и пользоваться у них у всех без исключения неизменным уважением и любовью. Поэтому, когда мой лучший друг - Белоногов Александр - бизнесмен, большой любитель и знаток Востока, предложил мне и моему побратиму, тоже бывшему пограничнику, журналисту и писателю Петру Ивановичу Медвидю (о котором я уже упоминал выше) совершить поездку в Китай, в частности г. Урумчи, где у него были коммерческие интересы и много знакомых бизнесменов из числа граждан КНР, мы без особых раздумий согласились. Через трое суток, совершив перелет Москва - Пекин - Урумчи, мы были на месте.
       Урумчи - один из самых больших городов в Северо-Западной части Китая, административный центр Синьцьзян-Уйгурского автономного района (Синьцьзян), распологается в долине реки Урумчи. Местность при подлете к г. Урумчи показалась мне до боли знакомой, а внешность самого города "расцвела" уже в духе великих китайских преобразований 70-х годов. Действительно, за последние десятилетия уходящего века и Центральный Китай и его автономные районы шагнули вперед в экономическом и социальном развитии семимильными шагами, и это чувствовалось даже здесь - на "диком Западе".
       На следующий день в сопровождении Турул-байхура, местного жителя, давнего приятеля А. Белоногова, мы на автомобиле направились в Турфанскую долину к основной первоначальной цели нашей поездки. Шестидесятилетний Турул был по национальности тибетцем и как он сам себя величал - ученым ламой. Тибетцами называется народность, проживающая на территории Китая в Тибете и прилегающих к нему районах Непала, Индии, Бутана. Население Тибета разговаривает на тибетском языке, но многие хорошо владеют китайским и русским. Турул в 60-е годы проживал на территории бывшего СССР в Казахстане (г. Джемсугурово) в качестве эмигранта из Китая, а затем, уже в конце 80-х годов, возвратился снова в Китай. Как человек всесторонне образованный, он кроме родного языка - тибетского, знал китайский, русский и казахский языки, разбирался в вопросах политики и экономики. И, конечно же, любил когда его называли ламой.
       Следует сразу же оговориться, что в Тибете существуют две категории лам. К первой относятся ламы, лечащие при помощи спиритизма, гипноза, заклинаний и ясновиденья. Таких лам в Тибете много, но они необразованны и только выдают себя за знатоков, но фактически не имеют истинного научного представления о сущности врачебной науки.
       Ко второй категории относятся ламы, которые досконально знают буддизм и владеют секретами восточной медицины. Их, по сравнению с первой категорией лам, немного и поэтому с ними довольно трудно познакомиться ввиду их недоступности из-за малочисленности. Именно поэтому я обрадовался, узнав от Белоногова, что нас будет сопровождать в поездке один из самых образованных представителей ламаистской касты - ученый лама, в совершенстве владеющий секретами тибетской медицины.
       В чисто литературном плане в переводе на русский язык слово "лама" означает - высший буддийский монах. В Тибете, где во главе местного самоуправления стоит далай-лама, как его духовный и светский правитель (кстати, находящийся в настоящее время в эмиграции), местные ламы, как представители высшего духовенства, выполняют не только религиозные обряды - богослужения, но и являются представителями исполнительной власти. Они же среди местного населения выступают как непререкаемые авторитеты врачебной науки Тибета, в совершенстве владеющие ее секретами и допущенные к священным медицинским книгам тибетских пещерных монастырей. Следует также подчеркнуть, что влияние лам распространяется только на те районы и местности, где имеет место тибетско-монгольская форма буддизма, как-то автономный район Тибета, Внутренняя Монголия (КНР), МНР, а также отдельные районы Непала и Индии.
       Наш новый знакомый Турул оказался интересным собеседником. По дороге в Турфанскую долину Турул, утоляя наше любопытство, рассказал, что он родился в 1932 году в г. Лхасе - столице Тибета. Его родители были людьми довольно состоятельными, неизменно чтили грамотность и приучали к ней своих детей. Турул получил прекрасное образование, пройдя полный курс обучения в знаменитом монастыре близ Лхасы-Ерба. Обучаясь сначала в низшей, а затем в высшей монастырской школе, он факультативно изучил полный курс нравственной философии, метафизики, диалектики, логики и медицины. Еще обучаясь в низшей монастырской школе, проявил повышенный интерес к медицине. А затем под руководством известнейшего в Лхасе врачевателя и прорицателя Лобсана, достиг на этом поприще наивысшей, пятой ученой степени - Лхарамба. Эта наивысшая степень хотя и не удостоверяется какими-либо официальными документами, а преимущества, даваемые ею, очень невелики, но ее получение имеет очень большое значение для народной молвы, а при благоприятных обстоятельствах дает право занимать высшие должности в духовной иерархии. Если подвести итог вышеизложенному, то я мог с полной уверенностью признаться себе, что моя мечта - на практике ознакомиться с секретами тибетской медицины, осуществилась. Мне кажется, что я должен был быть благодарен судьбе, что в ключевые, переломные моменты моей жизни она сводила меня с прекрасными людьми, наиболее выдающимися профессионалами: журналистами, литераторами, художниками, учеными, встреча с которыми предопределила мою дальнейшую судьбу и как медика, и как литератора.
       Именно такие мысли витали у меня в голове по дороге в Турфанскую долину и в процессе беседы с Турулом. Турфанская долина, или как ее еще называют Турфанская впадина, расположена в горах Восточного Тянь-Шаня. Это одно из самых интересных, загадочных и живописнейших мест не только Центральной, но и Средней Азии. Ее основная достопримечательность в том, что, несмотря на то, что ее дно на 154 метра ниже поверхности океана, из-за того, что здесь дождей выпадает немного, эта долина сухая. Окруженная со всех сторон горами, она является как бы истоком нескольких маловодных речек. Из них только одна река - Алгой, во время своего разлива прорывается к солончакам, но врезается в них абсолютно обессиленная. Попасть в Турфанскую долину лучше всего через горное ущелье Баенхо, по которому проложена хорошая автомобильная дорога и железнодорожная магистраль. Цивилизация берет свое. Когда закончилось ущелье Баенхо, мы выехали на наклоненную к Турфанской впадине долину, которая по климату и рельефу очень напомнила мне в Джунгарскую пустыню. Щебень вокруг, один только щебень. Здесь он и гладкий, и похожий на откатанную гальку и остросеребристый. На многие километры никакой растительности, а только лишайники на каменистых глыбах. Но что интересно, так это то, что все эти щебнистые плантации создаются водой. Во время редких, но сильных гроз, вода, обрушиваясь с гор мощными селевыми потоками, несет много щебня, валунов и грязи. Эти камни, по мере их схода с гор, дробятся, шлифуются и образуют, в конце концов, гаммаду. Так местные жители называют самую безжизненную пустыню, где вся земля как бы покрыта каменной броней.
       Вот промелькнул, наконец, последний, весь покрытый солевыми пятнами, хребет перед Турфанской впадиной, который по-киргизски называется "тузтаг" и являющийся как бы ее предместьем, и мы, наконец, достигли этого феномена природы.
       А теперь, уважаемые читатели, я хотел бы, хотя бы вкратце, остановиться на том, почему нам так хотелось побывать в Турханской долине.
       Во-первых, это родина долгожителей. Между пожилыми людьми очень много насчитывается таких, чей возраст перевалил за сотню лет, а меня этот вопрос всегда интересовал именно в практической плоскости проблемы долголетия. Ведь геронтология - наука о старении, всегда интересовала и будет интересовать всех, кто занимается медицинской практикой.
       Во-вторых, в Турфанской долине почти не наблюдается случаев внезапной, преждевременной смерти, что свидетельствует о том, что среди населения не существует проблемы сердечно-сосудистых заболеваний, сопровождающихся патологией общих или частных гемодинамических нарушений кровообращения.
       И третья, самая главная причина нашего страстного желания побывать в этих местах - это возможность встретиться с одним из самых прославленных представителей тибетской врачебной науки - ламой Гунча, бывшим преподавателем медицинского факультета - по-тибетски Манба-дацан, который находится в Лхасе, во дворце Потала и является единственным во всем центральном Тибете. По сведениям, полученным мною от Турула, Гунча являлся наставником лам, допущенных местными духовными и светскими властями к медицинской практике.
       В 60-е годы Гунча преподавал в Манба-дацане и являлся учителем Турула. На наш вопрос, чем же особенно прославился Гунча, Турул ответил: "Доскональным изучением священных книг пещерных тибетских монастырей, знание которых является как бы визитной карточкой тибетского врача". Он выучил их в молодости, в свою бытность монахом монастыря Ерба близ Лхасы (в 20 км). По преданию этот монастырь был основан одним из самых знаменитых представителей врачебной науки Тибета, врачом и философом царем Тисрон-Девцзаном (802-845), при котором и было положено начало написания этих священных книг. Эти книги и сейчас хранятся в пещерных монастырях Тибета. Так, по высочайшему повелению царя Тисрон-Девузана, текст "Жуд-ши" - основного памятника врачебной науки Тибета, был замурован в одну из колонн монастыря Самье и был открыт лишь через 150 лет. Так он дошел до наших дней.
       Ну и четвертая причина нашего желания побывать в Турфанской долине - это полюбоваться исключительной экзотикой этой местности. Сразу же попытаюсь удовлетворить ваш интерес, уважаемые читатели, и расскажу о ее особенностях.
       Турфанская долина - самое жаркое место в Китае и местные жители называют его "огненным краем". В жару птица, поднявшаяся в воздух, падает, обожженная солнцем на землю и погибает. В долине почти никогда не бывает никаких осадков: ни дождей, ни снегов, а температура в тени летом, постоянно, выше 40®, зимой - ниже 40®. Климат здесь резко континентальный. Долина славится своими громадными арбузами и дынями. Но в Турфанской долине, которая сама по себе является достопримечательностью северо-западного Китая, есть еще и своя жемчужина - Буйлюкская виноградная долина. Окруженная пустынными горами, орошаемая небольшой горной речкой и защищенная тополями и шелковичными деревьями от ветра, эта долина славится своими громадными арбузами, дынями, кишмишным сладчайшим, мягким, бескосточковым белым виноградом, а также длинноволокнистым хлопчатником, очень требовательным к теплу. Кроме белого винограда, в Буйлюке выращиваются еще такие его сорта как: дамские пальчики, а также сладкий белый, красный, черный и пурпурный виноград. Кроме винограда здесь растут сладчайшие абрикосы, белая огромная шелковица, инжир, персики, гранаты. А климат и система орошения Буйлюкской долины дает возможность сбора урожаев 2-3 раза в год.
       Теперь о системе орошения. В пустынях и полупустынях, где нет воды, там нет и жизни. В Турфанской долине за всю ее многовековую историю построена длинная сеть подземных водосборочных галерей, которые и являются основой всей системы искусственного орошения этого уникального оазиса в пустыне. Эта оросительная система - памятник гению и труду, самоотверженности и дисциплинированности местного населения. И еще об одной незабываемой особенности Турфанской долины. В самом центре Турфанской котловины находится ее самое низкое место - соленое озеро-болото Боджантекуль. Но, совсем рядом, с самым низким местом Центральной Азии, просто рукой подать, высятся высочайшие снежные вершины Тянь-Шаня, достигающие 5,5 км высоты. Они то и являются основным бассейном, питающим подводные резервуары Турфанской долины. Эти же вершины являлись на все время пребывания в Турфанской котловине причиной нашего восторга, когда мы ежедневно, в утренние и вечерние часы любовались их серебристыми, белоснежными пиками.
       А теперь я хочу рассказать, как мы обустроили свой быт. Естественно, на жительство мы остановились у ламы Гунчи. Гунча проживал в одноэтажном доме, покрытом белой глиной, на окраине небольшого города Турфана, названного по аналогии с названием долины. Дом состоял из четырех комнат, в одной из которых находилась довольно большая печь, в которой почти постоянно поддерживался огонь. В ней он нас и поселил. Гунче было около 90 лет, но на вид ему можно было дать и 60, и 70, и 80. Все в этом человеке было неопределенно.
       Как только мы привели себя в порядок и подкрепились с дороги, Гунча предложил нам спуститься в одно из подземелий, где жители города, в самую знойную пору прячутся от жары. Мы охотно приняли его предложение и не пожалели. Мы увидели подземную пещеру, по дну которой протекал холодный горный поток. Воздух был чистый и прохладный. Торговцы разносили различные фрукты, напитки, т. е. под землей жизнь текла своим чередом. Отдохнув три-четыре часа в таком раю, мы бодрые и посвежевшие возвратились в жилище Гунчи. А теперь я бы хотел рассказать, как мы переносил и этот жаркий климат. Хотя температура воздуха все время была выше +40® в тени, но влажность воздуха была такой ничтожной, что мы чувствовали себя на всем протяжении путешествия превосходно.
       Несмотря на свой довольно почтенный возраст, лама Гунча имел довольно обширную медицинскую практику, но это не было похоже на наш обычный врачебный прием. Здесь вся жизнь населения связана с религией и ее догмами, поэтому и отношения между людьми вытекают из этих особенностей общественного бытия. Ниже я остановлюсь на этом более подробно.
       Дни пролетали быстро, наполненные встречами с людьми, экскурсиями, беседами.
       Когда время нашего пребывания в г. Турфане в гостях у ламы Гунчи подходило к концу, Турул высказал мысль, что было бы полезно наведаться в Гумбумский монастырь, где у него прошли лучшие годы. Мы долго колебались, так как предстояло совершить поездку протяженностью более двух тысяч километров по самым малонаселенным и диким пустыням Западного Китая. По убедительному настоянию и уговорам Турула, мы все же согласились совершить длительное путешествие по железной дороге с целью посещения Гумбумского монастыря, в котором Турул в 60-е годы совершенствовал свои знания. Сила аргументов Турула была, как выражались древние, не в их числе, а в весомости. Медицинский аспект поездки склонил чашу весов, на противовесе которых были и трудности пути, и ограниченность времени, да и финансовые расходы. Мы поняли, что у нас это единственный шанс и согласились с его доводами. Маршрут поездки был следующий: города, железнодорожные станции и полустанки: Турфан, Хами, Цзюцюань, Гжанье, Увей и Синин. От г. Синина рукой подать до Гумбумского монастыря. Точнее - около 20 км. Доставка билетов на поезд до г. Синина, питание, обслуживание пассажиров и вообще весь сервис был на довольно высоком уровне. Это уже было время кардинальных экономических реформ, произошедших в Китае за последние два десятилетия (1973-1993), которые превратили страну в процветающий и благоухающий оазис. Достаточно сказать, что нам в поезд в качестве презента соседи нашего друга ламы принесли около 50 кг различных фруктов и овощей. Уже этого было достаточно, чтобы считать поездку довольно благополучной. Ведь до середины 70-х годов ХХ столетия 40% населения этой местности в буквальном смысле слова голодало.
       Проезжая по Хамийской пустыне, мы увидели бесплодную равнину, которая покато спускается к югу от подножия Тянь-Шаня. Если образно выражаться, пустыня, если смотреть на нее в окна вагона, как бы перпендикулярно уходила под рельсы мчащегося на юго-восток поезда. Отрадой на этом отрезке пути был оазис Хами, хотя и небольшой (примерно 15х15 км с востока на запад и столько же с севера на юг), но счастливый уголок пустыни. Расположенный в 60 км от южной оконечности Тянь-Шаня, оазис орошается небольшой речкой и, кроме того, обладает огромными запасами подземных вод, обнаруженных здесь во время шахтных разработок каменного угля. Кстати, на остановке в г. Хами нас этой родниковой водой угощали местные жители.
       Хамийскую пустыню сменило огромное плоскогорье Бейшань, а затем на горизонте появилась и пустыня Алашань - необозримая волнистая равнина, безводная и в большей части покрытая сыпучими песками. Над пустыней постоянно стоит желтовато-серая, пыльная атмосфера. Ее длина более 1000, а ширина - более 300 км. Встречаются в этой пустыне солончаки и лессовые глины, располагающиеся как бы полосками среди сыпучих песков. Когда местные жители говорят, что жарко, как под котлом чабана, в котором он варит баранину - это имеется в виду жара Алашани. Из окон поезда мы не видели никакой растительности. Только изредка встречался редкий кустарник хармак, солянки, чернобыльник и дырисун. Картина унылая и вызывающая в душе чувство безысходности и ощущения, что эта пустыня не закончится никогда. Такие или похожие чувства я испытал, когда первый раз ехал по маршруту г. Смипалатинск-Новосибирск. Только здесь, в Алашане, было больше песка, а там - щебня.
       Настроение, в лучшую сторону, начало меняться при приближении к г. Цзюцюань, и мы совсем повеселели при подъезду к г. Увей. На своем примере мы почувствовали, как окружающая нас природа, климат, время года влияют на наше настроение, бодрость духа, жизнерадостность. Эти же чувства мы испытали в г. Синине, когда почувствовали, что наше путешествие подошло к концу. Отсюда мы сразу же на автомобиле направились в Гумбум. Прибыли в монастырь к концу дня. При въезде в монастырь нас встретил лама по имени Агван, в доме которого мы и остановились. Нам отвели довольно большую комнату, где мы и прожили все 8 дней пребывания в монастыре.
       Следует сразу отметить, что Гумбум - один из самых почитаемых монголами монастырей, хотя вокруг проживает население довольно разношерстное по своему этническому составу. Это - китайцы, которых здесь большинство, а также дунгане, киргизы, черные и желтые тангуты и далды - по преданию, дальние родственники монголов. Легенда о том, как этот интересный народ оказался здесь, в окрестностях Гумбума, которую излагает великий русский путешественник Н.М. Пржевальский в своей книге "Из Зайсана через Хами в Тибет", гласит следующее. Чингисхан, во время пребывания в Китае, когда его ставка находилась на вершине Ордоского плато, в излучине реки Хуан-хе, решил поохотиться на зверей в окрестностях расположенного неподалеку озера Кукунор. Для охраны джихангира был выделен отряд монголов во главе с богатырем, обладающим недюжинной силой и умом по имени Рембдаба. После довольно удачной охоты Чингисхан вместе со своей личной охраной возвратился в свою ставку, а Рембдабе и его воинам поручил освежевать и доставить в ставку туши десятка куланов, подстреленных на охоте. Следует отметить, что на просторах Ордосского плато и вокруг озера Кукунор этих животных обитало бесчисленное множество. Кулан - непарнокопытное животное, по внешнему виду и размерам (длина около 2 метров) напоминает лошадь. Вкусное мясо и незаменимые в хозяйстве кочевников шкуры этих животных, пользуются большим спросом у местных охотников, которых в этих краях больше чем животных. Они то и были причиной того, что численность куланов в настоящее время сократилась до минимума и охота на них сейчас запрещена. Так вот, согласно преданию, богатырь Рембдаба, выполняя приказ Чингисхана, задержался на несколько часов, попал в сильнейшую бурю, заблудился и отстал от войск - личных туменов монгольского владыки, которые после возвращения его с охоты, сразу же продолжили свой путь на запад, к Джунгарским воротам. Рембдаба не растерялся, а вместе со своим войском остался жить в этих краях. В настоящее время наибольшее количество далдов проживает в этой местности. Почему я так подробно описываю эту народность? Дело все в том, что среди монголов и китайцев бытует мнение о том, что далды отличаются от окружающих их других народов своим умом и трудолюбием. Встретивший нас, хороший знакомый Турула, Агван являлся типичным представителем далдского народа. Он был чуть выше среднего роста. Так как он только что возвратился с богослужения, то одет он был не в обычную одежду монаха, на которой я остановлюсь ниже, а в длинный широкий плащ красного цвета, по-тибетски - "дагам", напоминающий мантию. В руках у него были четки, а на плече желтая шапка - "шасэр". Голова его была брита, а на затылке красовалась аккуратно заплетенная косичка. Умные карие глаза, немногословность и исключительное гостеприимство, оказанное нам, произвели на нас неизгладимое впечатление. Не могли мы пожаловаться и на то, как Агван организовал наше питание. На завтрак, обед и ужин всегда предлагалось 3-4 сорта чая. Чай зеленый, чай черный, с молоком и без молока, рис с изюмом, рис с медом, кумыс, айран, ячменное вино, китайская рисовая водка, китайские вина, мясо, рыба, свежие и разнообразные фрукты и овощи. После прекрасного почти двенадцатичасового сна, хорошо отдохнувшие и посвежевшие, мы приступили к осмотру монастыря. Нашими экскурсоводами были, естественно, Турул и Авган. Вот что мы увидели. Монастырь Гумбум расположен примерно в 30 км от г. Синина и в 150 км от озера Кукунор и располагается на вершине обращенного на север глубокого оврага, который в свою очередь, образуется из двух оврагов, соединяющихся на южном краю монастыря. Все общественные здания находятся на левой стороне. На правой стороне - сад и площадка для собраний и диспутов.
       Легенды об основании этого монастыря связаны с именем великого реформатора ламаизма Цзонхавы. Реформаторская деятельность Цзонхавы заключалась в том, что он создал новую религиозную школу ГЕЛУК, которая в ХVII веке стала государственной, но без притеснения других религиозных школ, как это случилось в Монголии.
       Цзонхава подчеркивал в своих сочинениях тезис о необходимости соблюдения строгой монашеской дисциплины и ввел для своих последователей головные уборы желтого цвета. В этой связи его последователей называют "желтошапочники", а все остальные верующие тибетцы - "красношапочники".
       В монастыри школы ГЕЛУК ("желтошапочники") допускаются только монахи, давшие обет безбрачия. Цзонхавой был также учрежден ежегодный молебен в честь новогоднего праздника Монлам Ченмо. Монастыри, построенные Цзонхавой и его последователями, превратились в мощные центры просвещения, независимые от внешнего мира. Так что монастырь Гумбум, в котором мы находились, был одним из центров, вокруг которого формировалась и укрепляла свои позиции школа ГЕЛУК - "желтошапочников".
       Легенды гласят, что именно здесь, где стоит главная святыня монастыря, большой субурган-ступа, в 1357 году родился сам великий реформатор. Главную святыню - субурган с изображением 100000 святых (отсюда и слово Гумбум) якобы построила его мать, которая этой постройкой заменила свидание со своим великим сыном. Цзонхава на предложение о встрече со скучающей по нему матери предложил построить монастырь, который будет равносильным их свиданию и принесет много пользы всем живым существам. В 1560 году около субургана-ступы появилась первая келья с ламой и десятью его учениками, а в конце 16 столетия, справа от ступы, был построен храм, в котором статуя двенадцатилетнего "спасителя Майтрен" - самого Цзонхавы была сделана из "лекарственной глины".
       В 1573 году по совету далай-ламы, лама Цзоньдуй строит уже настоящий монастырь на фундаменте из серого тесаного гранита. В результате постройки было возведено довольно красивое здание, а после того, как в начале 20 века, крыша храма была позолочена, этот большой храм стали величать золотым. Внутри храма красуется вышеупомянутый нами субурган, внутри которого помещено сандальное золотое дерево. Сам субурган облицован кованым серебром и задрапирован желтым китайским атласом. Золотая статуя Цзонхавы высотой более 70 см вставлена в углубление субургана. У основания субургана поставлен стол, на котором стоят большие горящие светильники - серебряные, золотые, каменные и из желтой меди, которые зажигают богомольцы. Рядом с этим золотым храмом - два здания поменьше и тоже со своими святынями. Впереди этих зданий - еще одно здание, покрытое черепицей, в котором выставлены статуи всех хранителей учения Будды.
       В большом сборном доме и на площади перед ним, происходят общие собрания монахов этого монастыря. Еще далее по оврагу располагается ряд зданий - храм долголетия, и еще один храм хранителей учения Будды.
       Монастырь имеет ряд факультетов - богословский и мистический, а ранее был и медицинский. Последний был задуман чубсанским 16 ламой еще в 16 столетии, а открыт врачом Няндаг в пятидесятых годах 18 столетия, но затем снова закрыт (в 50-е годы ХХ века). В настоящее время рассматривается вопрос о его открытии.
       Если говорить о том, что в монастырях существует факультативное изучение тех или иных наук в европейском понимании, то мы никогда не найдем в этом вопросе истины. Все дело в том, что в тибетских монастырях нет чисто медицинской или чисто философской, богословской или еще какой-либо из наук. Все науки тесно между собой переплетены и не может быть монах хорошим врачом, не будучи хорошим ламой, не владея в разностороннем плане всеми догмами и постулатами ламаизма. В то же время в обязанности каждого ученого ламы вменяется изучение и знание основных канонов врачебной науки Тибета и умения их использовать в практическом плане. Занятия начинаются, как правило, после 10 часов. Посещение занятий для студентов-монахов обязательно. После лекций, с наступлением сумерек, монахи должны забираться на крышу своих жилищ и здесь заучивать вслух наизусть тексты, предусмотренные программой обучения.
       По правилам монастыря жилище монаха состоит из 2-х комнатной кельи. Одна комната предназначена для сна, другая - для приготовления и принятия пищи. Печи отапливаются исключительно овечьим сыпучим пометом. Клозет и колодец находятся во дворе монастыря, но водой для питья разрешается пользоваться и из окружающих монастырь водоемов. Ворота и кельи монахов должны быть открыты постоянно для того, чтобы администрация монастыря могла наблюдать за строгим исполнением всех правил монахами, проживающими в монастыре. Уличенный в нарушении этих правил тут же наказывался розгами, а то и изгонялся из монастыря.
       О богатстве монастыря и его известности и значимости все судят по количеству монахов, которых может содержать монастырь.
       А теперь мне бы хотелось более подробно и доходчиво остановиться на буддизме и ламаизме, который является тибето-монгольской формой буддизма.
       Буддизм - одна из трех (наряду с христианской и исламом) мировых религий, возник в древней Индии в 6-5 веке до н.э. В центре буддизма - учение о "4 благородных истинах" - страдание, причина страдания, состояние освобождения от страдания и путь к этому освобождению. Страдание и освобождение - это субъективные состояния. Страдание - состояние беспокойства, напряженности, эквивалентное желанию, и одновременно пульсация Эхарм. Освобождение - нирвана, состояние несвязанности личности с внешним миром и одновременно - прекращение Эхарм. В буддизме нет души, как неизменной субстанции, нет противопоставления субъекта и объекта, духа и материи, нет бога, как творца и безусловно высшего существа. В ходе развития этой религии в ней постепенно сложился культ Будды - (дословно - просветленный) - таково было новое имя основателя буддизма Таутамы - по преданию выходца из царской семьи и достигшего состояния высшего совершенства. Вместе с культом Будды появились монашеские общины.
       Буддизм проповедует отрешенность от мира, индивидуализм, внутреннюю сосредоточенность. Ламаизм - тибето-монгольская форма буддизма имеет свои, только ему присущие особенности.
       Как известно, чистый буддизм запрещает все религиозные обряды. Ученые-ламаисты признают только духовное просвещение, достигаемое усилием духа и духовной тренировкой. В отличие от чистого буддизма, большинство высших представителей ламаизма признают некоторые погребальные церемонии, преследующие такие цели, как исцеление недугов, материальное благополучие, подчинение злых духов и руководство душами на том свете.
       Особенно популярны в горах Тибета церемонии похоронных обрядов, которые включают в себя довольно обильные пиршества, на которых монашеская братия дает волю своему аппетиту, особенно, если усопший был богатым человеком. Кроме еды, монахи, участвующие в похоронных церемониях, получают подарки деньгами и натурой (чаще всего продуктами питания и одеждой). Хотя лам в горах Тибета почитают больше, чем самозваных колдунов, которых здесь бесчисленное множество, все же последних считают более надежными в плане влияния на демонов и злых духов, которые, по их мнению, могут очень повредить и живым людям и душам умерших. Кроме посещения храмов, перебирания четок и вращения молитвенной колесницы в практику верующих ламаистов прочно вошла и медитация.
       Медитация - основная цель тибетского монаха. Сидя на земле с опущенными глазами, они полностью погружаются в свой мир, только им доступный. Это умственное действие направлено главным образом на приведение психики человека в состояние углубленности и сосредоточенности и сопровождается телесной расслабленностью, отсутствием эмоций, отрешенностью от внешних объектов. Некоторые приемы медитации носят ярко выраженный психотерапевтический аспект и используются ламаистскими врачами в медицинской практике.
       Монахи - основные носители ламаистской религии. Монахи одеты, как правило, в широкие тибетские одежды. Они обязаны носить одежду только установленной формы. У простых монахов она состоит из: унтов - сапог, нижняя часть которых делается из цельной некрашеной сыромятной кожи, а голенища - из местного красного сукна, нижней юбки из красного грубого сукна, жилета, надеваемого непосредственно на тело и верхней юбки, загибаемой в складки на бедрах и подпоясываемой кушаком, суконного покрывала, имеющего в ширину до 2-х метров. Один его конец надевался на левое плечо, а затем покрывало проходит спереди под правую руку и загибается назад так, что другой конец опускается на правое плечо. Как для меня, то одежда довольно сложная, непривычная и когда мне пришлось ею воспользоваться, то не обошлось и без курьезов, так как я никак не мог правильно соблюдать очередность при одевании. Чаще всего монахи тибетских монастырей - это простые неграмотные крестьяне. Для получения образования у них нет ни денег, ни времени. Монастыри, где они проживают, бедны и поэтому они вынуждены добывать себе хлеб насущный тяжелым трудом. Регулярных субсидий и пожертвований монастыри не получают, поэтому в большинстве своем монахи младшей категории бедны.
       Монахи высшей категории более обеспечены, более образованны и богаты и из них формируется ламаистская каста.
       В Тибете на титул истинного ламы (верховного владыки) имеют право только "тульку", т.е. исключительно сановники культа настоятельных монастырей, а также лица из духовенства, обладающие высокими учеными степенями: врачи, философы, правоведы, теологи и др. Все остальные монахи - только ученики. Если же эти простые монахи своим возрастом и знаниями вызывают уважение окружающих, то их тоже уважительно называют ламами.
       Главным источником доходов для всех монахов, проживающих в монастыре, кроме собственного труда, является отправление религиозных церемоний.
       Опытность ламы-наставника заключается в умении передавать своим ученикам умение в процессе медитации извлекать дух умершего из его телесной оболочки. В процессе медитации тибетские ламы умеют достигать такой степени сосредоточенности, при которой снимается всякая физическая чувственность, фактически они не ощущают боли. Высшая цель каждого ламы - добиться всеми способами, путем общения с существами оккультного мира, сверхъестественного могущества. Те из лам, кто этого достигал, вошли в историю ламаизма, стали его апостолами.
       Воздержание от спиртных напитков - одно из главных предписаний ламаизма и буддизма. Ученость и известность ламы-медика базируется на знаниях медицинских книг и молве о нем среди населения. Если память такого ламы-врача была похожа на волшебную библиотеку и готова была открыться в нужной медицинской книге и на нужной странице - такой лама причислялся к разряду ученых, а если он излечивал больных своим прикосновением, то его относили к категории мистиков, святых, и не только уважали и любили, но преклонялись, как перед божеством.
       Ламаисты считают, что для ловкого человека возможно изменить после смерти свою судьбу, возродиться на свет то ли в виде Бога, то ли Титана, то ли в виде человека, то ли духов, фей, животных или чудовищ, терзаемых голодом или жаждой, но цель одна - возродиться в более благоприятных условиях. По их мнению, кем стать после смерти зависит от самого человека именно во время его жизнедеятельности. Но жить хорошо - этого мало. Нужно еще хорошо умереть и не мучиться после смерти. Посвященные, т. е. избранные среди ламаистских проповедников, знают, что их ждет после смерти, так как во время медитаций уже проделывали этот путь. Эта категория посвященных не нуждается в успокоении и отправлении религиозных обрядов, это для них излишне. Среди монахов поощрялись находчивость, сметливость, изворотливость, ученость, ценились хорошая память, отличные знания, предприимчивость, работоспособность. Эти черты являются как бы предтечей того, что человек может готовить себя к секте посвященных, так как посвященные обладают искусством умирать, а все остальные простые смертные нуждаются в утешении, в назидании какой путь избрать непосвященному. Этому и учит их посвященный лама. Затем посвященный лама заставляет покинуть дух умирающего именно через темя, произнося при этом ритуальные восклицания, в результате которых в темени умирающего образовывается отверстие для выхода духа, который вместе с мозгами и кровью как бы вырывается наружу.
       Изучая довольно подробно и тщательно теорию ламаизма, я хотел бы отметить ее практическую сторону, которая помогает жить и умереть простому человеку. Смерть настигает всех - в этом ни у кого не возникает сомнений, но условия, в которых возрождается умерший через определенное время после смерти, зависят от того, какие дела он совершил при жизни. Так постепенно в тибетском буддизме сформировался и утвердился один из его основных постулатов, так называемый закон воздаяния (кармы), который гласит, что деяния, совершенные в прежних рождениях, определяют судьбу человека в его настоящей жизни. И здесь на первый план идеология ламаизма ставит сметливость, хитрость, изворотливость. И на том свете хитрый и умный человек окружен комфортом. Поэтому чем человек деятельней, чем проворнее, особенно под конец жизни, тем больше у него шансов, как бы по инерции, продолжать бороться и достичь лучшей участи и после смерти. Посвященные, обладая высоким искусством медитации и силы воли, сами себе делают отверстие в черепе при помощи ритуальных звуков. И если смерть запаздывает, они могут этими ритуальными звуками ее приблизить, т. е. совершить самоубийство.
       А теперь я бы хотел обратить ваше внимание, уважаемые читатели, на идеологические основы ламаизма - одну из основных составляющих фундамента врачебной науки Тибета. Сразу же оговорюсь и выскажу свое мнение об этих основах. По моему мнению, как это ни парадоксально звучит, но идеология ламаизма, если вдуматься в цели, которые она ставит перед собой, не имеет в своей основе ничего сверхъестественного, ничего оккультного, ничего чудесного, хотя чисто внешне, ритуально, это все и присутствует. Наоборот, чем больше я вникал в этот феномен тибетского ламаизма, так великолепно изолированный от всего мира госпожой природой, тем больше я убеждался в его приземленности и практицизме. Анализ, синтез и поставленная на высокий научный уровень работа по совершенствованию психики человека всегда приводили тибетских врачей к результатам, намеченным заранее, как бы запрограммированным всей многовековой системой врачебной науки Тибета. А почему я пришел к такому выводу? Отвечу. Потому, что все направлено на благо человека, укрепление его здоровья и совершенствование его психики даже в том случае, если все действия представителей тибетской медицины осуществляются эмпирически, даже если они нам не совсем понятны, и мы не всегда можем с ними согласиться. И вывод у нас напрашивался только один - во все, что нам пришлось увидеть необычного в действиях ламаистских медиков - вложен большой труд, большая душа и огромные, накопленные веками, знания, в том числе и по изучению, а главное, совершенствованию духовной жизни человека. Я пытался, изучая эти основы, не поддаваться ни легкомысленному легковерию, ни бессмысленному отрицанию всего, что видел, а старался во все вникнуть, изучить и поставить на службу своей медицинской практике. При этом я исходил только из одной непреложной истины. На Востоке, и в частности в Тибете, все - и люди, и животные, и растения - живут и подчиняются все тем же законам природы, что и мы, европейцы. Вот только понимать эти законы развития, с учетом географических, психологических и иных отличий, нужно основываясь на научных знаниях, руководствуясь здравым смыслом и с пользой для дела. Дело - вот что украшает человека и этому девизу, хотя и не новому, я посвящаю эту книгу, которую вы держите в руках. И каждый раз, когда я буду декларировать перед вами, уважаемые читатели, тот или иной эпизод, наиболее запомнившийся мне во время встреч с ламаистами - представителями врачебной науки Тибета, я попытаюсь сразу же и дать ему практическую, хотя и свою, сугубо субъективную оценку.
       Постоянные посещения монастырей, участие в религиозных обрядах не могли не оставить своего отпечатка на жителях "Страны снегов" - тибетцах. Любой человек, уже потому, что он родился в этой загадочной стране, является буддистом. Простые тибетцы, как правило, не вникают в сложные философские теории буддизма. Для них сосредоточением и олицетворением веры являются тибетский храм-молельня и местный лама, выступающий в роли и учителя, и наставника, и целителя.
       Тибетец-ламаист, начиная с детского возраста, посещает вместе с родителями храмы-молельни. В руках тибетца почти постоянно находятся перебираемые им четки или металлический цилиндр, вращаемый на деревянной палочке, называемый молитвенной колесницей. Внутри цилиндра спрятаны листы бумаги с мантрами - мистическими заклинаниями, спасающими верующих ламаистов от перерождения в этих мирах. Простые и бесхитростные практические действия верующих вселяют в них успокоение, укрепляют дух веры, а посещение храмов в тибетских монастырях как бы завершает духовное воспитание верующих тибетцев.
       Стать же серьезным практиком тайных учений он может только в том случае, если, во-первых, его в раннем детстве признают перерожденцем тулку какого-нибудь известного учителя, например, одного из основателей того или иного монастыря. В таком случае ребенка забирают в монастырь, где он проходит специальную подготовку, более интенсивную и глубокую. Во-вторых, возвышения над простыми смертными-ламаистами можно достичь также тогда, когда родители сами отдают ребенка в монастырь, т. е. с детства предрекая ему духовную карьеру. И, в-третьих, стать серьезным практиком-ламаистом тибетец сможет тогда, когда с детских лет пройдет полный курс обучения у практикующих йогинов-мирян ("накна") и пойдет по их пути.
       Это три основные условия приобщения к высшему сословию ламаистов. Чисто формально человек становится буддистом только после принятия обетов Прибежища в ходе особого ритуала по достижению разумного возраста. Новообращенный дает обет всегда полагаться на Будду, как Учителя, на духовную общину и ее членов, как товарищей по избранному пути и на своего личного учителя-ламу. После произнесения клятвы-Прибежища, лама, проводящий церемонию, срезает у него прядь волос и дает новое духовное имя.
       В вопросах веры ламаизм очень демократичен. От верующих никто не вправе требовать отчета - подтверждение истинности их религиозных убеждений. Здесь, как говорится, и не пахнет инквизицией. Они вольны в выборе какого угодно учения, могут быть в абсолютном смысле даже атеистами. Это их сугубо личное дело и никто не вправе вмешиваться в их духовную жизнь. На мой взгляд, это одна из самых сильных сторон ламаизма, так как в реальной жизни именно разнообразие является наиболее весомым аргументом в противостоянии с однообразием - родиной застоя. И как это ни необычно звучит, но именно наиболее часто встречающиеся просьбы к богам - улучшить их материальное благополучие, как бы ассоциируется с основным постулатом тибетской медицины о значении для здоровья человека рационального, разнообразного и калорийного питания, которое в реальной жизни невозможно без материального благополучия буквально на всех географических широтах. Ниже я остановлюсь и на других отличных особенностях тибетской врачебной науки, вернее, ее оригинальных, изысканных и тонких связях с философией буддизма, на которой она базируется.
       Вдоволь налюбовавшись картиной монастырской жизни в течении первых 3 дней своего пребывания здесь, на четвертый, по приглашению Агвана, мы совершили путешествие на озеро Кукунор. Располагаясь на высоте около 3,5 тысяч метров над уровнем моря, озеро Кукунор произвело на нас большое впечатление своей огромностью и величием. За свою жизнь я побывал на берегах многих озер, но Кукунор, наверное, было одно из самых загадочных и таинственных. Вокруг озера возвышались величественные пики горных вершин. Вода была прозрачной и отдавала какой-то переливающейся синевой, очевидно, в зависимости от глубины того места, на которое падал взор пытливого путника. Погода была теплая, стояла мертвая тишина. Мы остановились на восточном более мелком и песчаном берегу. Турул тут же заметил, что это затишье и покой только временные. По его словам Кукунор - обитель довольно сильных бурь - песчаных и пыльных, из-за которых озеро постепенно мелеет, уменьшается в размерах и солонеет. Причиной этого обмеления может быть и то, что в него мало впадает проточной воды. Фактически лишь река Бухайн-гол является единственным более-менее полноводным притоком озера Кукунор. Когда мы в ясный августовский день стояли на берегу этого великолепного озера и любовались темно-голубым цветом его водной глади, ни у кого из присутствующих не повернулся язык воспротивиться моему предложению искупаться в нем. Все дело в том, что по дороге от монастыря к озеру, которое мы преодолели верхом на лошадях монастырской конюшни, Агван, подробно ответил на все наши вопросы с помощью Турула выступавшего в данном случае в качестве переводчика. Из его рассказа мы поняли, что вода в озере значительно соленая и содержит, кроме поваренной соли, много ценных минералов, в частности, радона. Получив эту информацию, я воспрянул духом, так как дорога была утомительной, и в этом случае купание в таком радоновом водяном царстве было благодатью господней, что мы и почувствовали, когда окунулись в его теплую, для такой высоты, соленую купель. Так, по моим предположениям температура воды была +18-20® С. Что я еще заметил. По своему положению озеро Кукунор хотя и является горным, но по его берегам раскинулось много кочковатых болот, похожих на те, что я видел в Казахстане. Все остальное неболотистое пространство берегов Кукунор - это равнинные степи, кое-где, например, на востоке, переходящие в сыпучие пески, достигающие окраины гор. С севера озеро как бы упирается в отроги Тянь-Шанского хребта своей огромной приозерной степью, кстати, самой большой в акватории Кукунор. С юга озеро охватывает хребет Южно-кукунорский, но здесь уже горы стоят стеной недалеко от берега озера и отделены от него неширокой степной полосой. С востока горный хребет как бы переходит в высокое кукунорское плато, которое ограждает его от сининской равнины. Растительность из-за солончаковых почв представлена пустынной осокой, а в песках восточной части встречается ель и низкий тополь. Зато на равнинах Кукунора очень много степной травы, пригодной для выпасов, являющейся превосходным кормом для скота.
       Из крупных зверей встречаются: кулан, дзерен, тибетские волки, лисицы. В озере очень много рыбы, но разнообразие видов невелико - всего два или три вида. На озеро прилетает летом много орланов, чаек, горных гусей, куликов-красноножек. По болотам - множество тибетских жаворонков. Вдоволь накупавшись и отдохнув, мы двинулись в обратную дорогу. Вот краткое описание нашей поездки, которая запомнилась мне своей познавательностью и быстротечностью.
       А теперь хочу подвести итог всему, что я изложил выше и остановиться на основной сущности северного буддизма-ламаизма, какую они имеют практическую ценность и в частности для меня, практикующего врача, и для всех остальных, кто этими вопросами интересуется. То, что к ламаизму в последнее время во всем мире проявляется огромный интерес, свидетельствует факт, что с конца 60-х годов прошлого столетия, в связи со сложной внутриполитической обстановкой в Тибете (восстание в Лхасе и других городах против существующего в Китае режима, и преследование властей), многие тибетские учителя перебрались жить в страны Запада, где у них, особенно среди молодежи, появились тысячи новых приверженцев, для которых построены новые монастыри, учебные центры.
       Ламаизм, как тибетская разновидность буддизма, по своей популярности вышел в странах Западной Европы, Америки и стран Африканского континента на первое место. Очевидно, что это все неспроста. Для всего есть своя причина, свое объяснение. Так что же привлекательного в теории и практике ламаизма нахожу я, хотя исповедую православие и не являюсь ламаистом, что находят в нем его приверженцы во всем мире? Постараюсь ответить коротко и понятно, как я понимаю этот вопрос.
       Несмотря на то, что в Тибете существуют разные школы и традиции буддизма, и каждая из них делает упор на определенные священные тексты и линии передачи знаний от учителя к ученику, между ними нет никаких противоречий и антагонизмов. Здесь существует полная демократия, никаких "ересей", "гонений на ведьм", инквизиций, распрей на конфессиальной почве и т. д. То, что мы вкладываем в настоящее время в выражение демократизация всех сторон нашей жизни, в том числе и духовной, в тибетском ламаизме существует уже много столетий, несмотря на то, что ламаизм, если его рассматривать как религию с научной точки зрения, это собрание разнообразных буддийских течений, сохранивших, по мнению тибетцев, свою первозданную чистоту до наших дней.
       И что я особенно хотел бы выделить. При очень скромном быте тибетцы уже в течение многих сотен лет направляют все свои силы не на создание материальных и технических ценностей, а на постижения тайн бытия и собственного сознания. А то, что современная цивилизация не принесла человеку ожидаемого блаженства и умиротворения, видно и совершенно незрячему: сотни межнациональных и религиозных конфликтов, войны, гибель природы, нищета, расшатывание моральных устоев общества и т. д., а главное, непримиримое противостояние целых народов, как, например, палестинцев и израильтян - вот истинное лицо современной цивилизации.
       Им бы, этим непримиримым соперникам и врагам, чуть-чуть бы тибетской мудрости и все поняли бы, что земли хватит для всех, что можно и нужно жить в мире и дружбе всем народам и т. д. Вы можете возразить и спросить: что история тибетской цивилизации такая уж гладкая? Отвечу так. В Тибете наиболее кровавые события вершились тогда, когда китайские императоры или коммунистический режим пытались вмешиваться в духовную жизнь тибетцев. Вы думаете только в бывшем СССР взрывали церкви и расстреливали священнослужителей? Ошибаетесь. Из существовавших в 60-е годы ХХ века 6259 монастырей, после вторжения в Тибет китайской коммунистической армии, были разрушены почти все монастыри. Уцелело только 13 монастырей, а из 600 тысяч монахов и монахинь погибло около 110 тысяч. Остальных, под страхом смерти, заставляли отказываться от своей религии. В настоящее время в Тибете существует более 200 монастырей, однако власти строго регламентируют количество монахов и процесс образования.
       Отношения с природой у тибетцев особые и здесь есть чему у них поучиться. Как вы думаете, почему так много желающих посетить Тибет и с каждым годом их становиться все больше и больше. И это несмотря на то, что Тибет - это страна с достаточно суровым климатом и зачастую скудной растительностью. Я думаю, что стремятся сюда попасть не только потому, что это высочайшая горная система на Земле. И не только потому, что тибетская цивилизация, по мнению многих современных тибетологов, насчитывает более 4000 лет. Человека всегда и везде привлекала и будет привлекать первозданность природы, чистые горные реки, глубокие прозрачные озера, незагаженная человеческой "деятельностью" земля и люди, стоящие на страже этой чистоты, люди интересные, неординарные, самоуглубленные.
       Еще в глубокой древности в стране Бо (Тибете) в обязанности шенов, а по-нашему - шаманов, вменялось строго стоять на страже охраны живой и неживой природы. Они тщательно следили, чтобы человек вольно или невольно, не потревожил злых духов, например, при строительстве, рубке деревьев, пахоте, охоте и т.д. Поэтому под охраной шаманов до настоящего времени находится каждое озеро, каждая гора, дерево, поле и т.д. Шаманы проповедуют, что если гармония с природой по вине человека нарушится, то быть беде - неурожаю, болезням, голоду, землетрясениям, наводнениям и т. д. И народ постепенно и сам начал понимать это и следить за сохранностью природы. Так что и здесь нам нужно брать пример с тибетцев, и, наконец-то, подумать, как нам побыстрее рекультивировать сотни и сотни тысяч гектаров нашей прекрасной земли, очистить наши реки и озера, побережья морей от последствий "хозяйственной деятельности" и военного противостояния (с Западом) так бесславно и незаметно канувшего в небытие коммунистического режима.
       Мы все, и взрослые, и дети, любим сказки. А за что мы их так любим? Я думаю, прежде всего, за то, что они отрывают человека от суровой действительности и переносят его в волшебный мир добрых и злых людей, в котором всегда или почти всегда побеждает добро и поэтому в сказках всегда счастливый конец. Так вот Тибет - это суровая далекая сказочная страна, а героями этой сказочной страны всегда выступают люди, особо отличившиеся силой духа, смелостью, упорством, умом и трудолюбием. И как олицетворение всего этого - страна всеобщего благоденствия - Шамбала, расположенная в Тибете, среди высочайших мировых вершин. Шамбала олицетворяет мечты каждого простого верующего тибетца в то, что наконец-то наступит рай на земле, и все люди от мала до велика будут счастливы, так же как и жители этой чудесной страны. Как гласит легенда, в этой стране нет болезней, стихийных бедствий и даже плохой погоды, а населяют эту страну сильные и статные люди, живущие по сто и более лет. Но попасть в эту страну может лишь тот, кто постиг всю глубину буддизма. Если тщательно проанализировать все тексты о шамбале, то невольно приходишь к выводу, что это не какая-то реальная область Тибета, замкнутая в высокогорной долине, а скорее внутреннее состояние верующего буддиста, его особое внутреннее состояние сознания, которого можно достичь в процессе медитации. Отсюда и вывод - чем скорее каждый верующий буддист достигает в процессе медитации наивысшего внутреннего состояния сознания, тем быстрее он достигает полного счастья, которое ассоциируется с пребыванием в Шамбале. Следовательно, счастье тибетского буддиста - только в самосовершенствовании, достижении состояния просветленности, при котором достигший этого состояния буддист сам уже становится обладателем волшебной силы, как, например, Падмасамбава - сам основатель тибетского буддизма.
       А теперь поговорим о том, почему Тибет и тибетцы вызывают во всем мире и любопытство и восхищение. Почему мы называем Тибет и чудесной страной и одновременно страной чудес? Почему путник, попадая в страну снегов, уже оттого, что он видит вокруг, испытывает огромное потрясение. При этом, я подумал о тех тысячах и тысячах любителей приключений, различных паломниках, путешественниках, последователях различных буддийских магов, которые так и не вернулись домой после того, как вступили на тропы и перевалы ведущие в страну Бо. Может быть, их мученическая одинокая смерть на этих трудных дорогах и тропах становилась реализацией их сокровеннейшей мечты - закончить свою жизнь на земле Тибета. И хотя бывший коммунистический режим Китая в прошлом неоднократно осквернял землю и ламаистские ценности Тибета, но натворить с природой то, что коммунисты удосужились на территории бывшего СССР, и в частности нашей Украины, у них не хватило ни духу, ни сил.
       И я полностью поддерживаю и одобряю слова Уинстона Черчиля, который говорил, что капитализм - это неравномерное распределение богатства, а социализм - равномерное распределение бедности. Яркий пример этому - развитие Аляски и Чукотки за последние 70 лет. Поэтому природа, местность и народ Тибета с его многовековой историей, религией, медициной и культурой остаются в своем первозданном виде для всех окружающих его стран и народов пока неразгаданной тайной. Потому, что Тибет - страна Бо, Страна Снегов - это одновременно и страна таинств и чудес, и чудесная, таинственная страна.
       В силу своего географического положения Тибет, находясь как бы на отшибе Западной цивилизации, отгородившись от нее высокими горными хребтами и необозримыми пустынями, представляется всем, посетившим эту страну, до того таинственной и необыкновенной, что я готов специально посвятить этому небольшой экскурс.
       Я долгие годы жил в Джунгарии, которая является как бы северным ожерельем Тибета, а также посещал собственно Тибет, вернее его северо-западную окраину, вблизи г. Синина. И когда я неоднократно подымался в горы на высоту более 4,5 км, то всегда поражался той панораме, которая открывалась перед моими глазами. Вот и сейчас, сидя за письменным столом, я, вспоминая молодые годы, как бы переворачиваю страницы моей полной путешествий и приключений жизни. Июль месяц 1971 года. Я, в сопровождении моих сослуживцев-пограничников, ст. лейтенанта Анатолия Шингарева - начальника пограничной заставы "Покатиловка" (на бывшей советско-китайской границе) и его заместителя - Нифанина Владимира, покорили Большой Баскан - один из перевалов цепи гор Джунгарского Алатау. Достигнув перевала, двинулись еще выше. И вот здесь, на высоте более 4,5 тыс. метров, нам открылась такая восхитительная панорама, которую не увидишь и в самых фантастических снах. Я как будто побывал на Луне: огромные кратеры когда-то извергавшихся вулканов, застыли, укротив свою в прошлом свирепую сущность. А совсем рядом, снежная вершина убеленного сединой горного великана, который с безмятежным величием, как бы утверждает незыблемость и вечность окружающей его дикой природы. Но чтобы покорить его, нужно перебраться через водораздел, во многих местах многократно испещренный осыпями огромных каменных глыб. И невольно, с потрясающим ужасом, представляешь себе, какая должна быть мощь селевого или водного потока, чтобы можно было подбрасывать и играть этими глыбами с такой же легкостью как тибетский монах перебирает свои четки. И я теперь отчетливо понимаю, что никакое описание, никакие ощущения не могут передать увиденного. А мертвая тишина, нарушаемая только плавными движениями крыльев пролетающих иногда целых стай невиданных птиц, да шумом кристально чистых и холодных горных потоков, систематически вырывающихся на простор под огромным давлением как будто бы из самого сердца огромных ледников, потрясающих мощью своего холодного, то оживающего, то умирающего в лютые морозы тела.
       Я это все видел, все прочувствовал и поэтому мне так легко и так радостно повествовать о высоких горах, шумных, быстрых и хрустально чистых, холодных горных реках и мужественных людях преодолевающих все тяготы этих бесконечных горных дорог и перевалов для достижения одной единственной цели - насладиться горными вершинами Страны Снегов.
      
  • Комментарии: 1, последний от 07/02/2020.
  • © Copyright Константинов Владимир Ефимович (akonst.im@mail.ru)
  • Обновлено: 20/10/2015. 320k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.