На столе, в пластиковом пакете из-под молока появилась жизнь. Пакет стоял здесь почти четверть миллиона лет. Жизнь появилась нитевидным пульсом и вздрагивала, замирая от шагов. "Пульс, пульс", - повторяла жизнь. "Жизнь!", - внезапно догадалась она. "Жизнь!"
Люди были бессмертны. Сегодня они ругались целый день. Пластиковое солнце города, заслонив собой вечную Луну, горело миллиардами копошащихся внутри микробов. Был день. Кажется, воскресенье. Женщину раздражали запахи, мужчину -женщина. Они ругались.
На работу они пойдут только через две тысячи лет. Бессмертие застало их тридцатилетними. Хотя мужчина был моложе на год. Ему не было тридцати. Из-за этого они тоже ругались.
Морщина тонкой, но глубокой ложбинкой появилась у нее на лбу.
- Что вы хотите, - говорил врач каждый раз. - вам тридцать лет: природу обмануть нельзя".
- А медицина?
- Медицина - бессильна.
Очки в золотой оправе подпрыгнули, стукнув его по переносице. Он закричал на них, они сначала разломились на две ровные половины, потом плотно слиплись заново, но послушались и снова серым золотом замерцали вокруг глаз.
"Вот, видите, - добавил он напоследок. - Что тут поделаешь!"
Все, кто был старше тридцати, в бессмертие не вступили.
Она была самой старой на Земле.
Они ругались.
Окна раздулись наружу от звука, как щеки, когда дуешь с нетерпением на что-то вкусное, но горячее. Опять соседи могли видеть их крики, хотя, она могла бы и петь. Она пела иногда.
" Жизнь проходит", - подумала она. - А он вечно орет". Она бросила в него книгу. Страницы разлетелись и стали, кружась по комнате и задевая ругающихся, собираться обратно в переплет. Буквы попадали на пол.
Он запустил в нее пакет из-под молока. Жизнь вздрогнула в глубине пакета. Пульс остановился, ударившись в стенку.
Через несколько секунд пакет снова появился на столе. Но внутри него, кроме космоса, уже ничего не было.