Косс Елена Борисовна
Александр Борисович В Стране Великанов

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Косс Елена Борисовна (ElenaKoss1@gmail.com)
  • Размещен: 26/03/2020, изменен: 28/03/2020. 46k. Статистика.
  • Глава: Проза
  • Скачать FB2
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Социальная проза, сатира..,

  •   
      Все совпадения имён и событий - случайны.
      
      
      Конечно, хотелось бы родиться одновременно в нескольких местах, в сферическом временном потоке собственного сознания.
      
      Глава 1
      
      
      Ах, Александр Борисович!
      
      Этого человека выкинул на солнечную поляну моего веселого внимания ко всему происходящему космос интернета. Я порывисто рванулась с криками " ура" к его рассуждениям о чужой чести, как собственно его честности, навстречу.
      
      Судьба же, спровоцированная моей доверчивостью, распорядилась отнести это послание темноты к разряду гербария, который хранит моя судьба, где шелесту страниц предаю свою коллекцию ловких и живучих аферистов, которых, несмотря на живость ума и яркую их самобытность, я, если бы довелось мне быть физиологом, отнесла бы к разряду паразитов обыкновенных.
      
      Кто заподозрит в многодетном отце манипулятора, когда уверенно превышающая один разряд численность детей в семье, кормящейся от социальной молочной кухни, говорит о непосредственной манере отсутствия какой-то сдержанности?
      
      - У религиозных людей, к каковым относится моя жена, горячо шептал он мне на ухо, форму которого он, поклонник, равно как и двигатель физиогномики, предусмотрительно подглядел при первом же порыве ветра, смахнувшего прядь волос с моего лица и опрометчиво оголившего мое ухо вниманием к этому существу.
      
      - У религиозных людей по средам запрещено заниматься сексом, ныл он мне горячей жалобой.
      
      Получается, если бы не религия, то молочная социальная кухня целого района была бы вынуждена работать исключительно на постоянно растущую семью одного только критика.
      Признаться, критик - это главное для чего закричал Александр Борисович, вырвавшись из молчания околоплодных вод, окружавших его немотой целых девять месяцев.
      
      Конечно же, он был литературный критик. Из принадлежности к этой профессии главное, и для многих судьбоносное, это то, что литературный критик обладает беглым, неотступным и, тем самым, переходящим в нагловатость умением писать. С возрастом, а он уже был на грани выхода из детородного возраста в возраст становления космическим объектом, в силу накопления хранимых им и собираемых годами амбиций, как щупальца осьминога, чутко следящих за любым внешним движением, писательство его становилось чаще и жестче. Сходство осьминога и Александра Борисовича заканчивались исключительно на жажде жертвы, методы захвата абсолютно отличались. Если осьминог был откровенен, хоть и изворотлив, и вступал в борьбу плоти, включая в это понятие и разум, против плоти, то Александр Борисович был изворотлив настолько, что отделил давным давно плоть от разума. И жадным разумом своим, разрушая через навыки писать, окружающее пространство, включая жизни, судьбы и плоть окружающего, собственной плотью не жертвовал совершенно, а, наоборот, позволял ей то полежать на диване, то с жаждой жизни погрызть баранки, запивая их громкий хруст социальным молоком с детской кухни. И, только правая рука его взмахами одному ему понятному колдовства постоянно чертила зигзаги над перепуганной и послушной бумагой, давно привыкшей к тому, что он давно уже превратил жанр литературной критики, как и чисто литературные свои порывы, в лаконичный откровенностью цели жанр 'Жалобной книги'.
      
      Этот человек был практиком управляемого хаоса, предаваясь, одновременно и жизни и мечтам, он кричал, отвоевывая себе пространство везде: на ученых советах, в очередях, куда он стремился всей душой, чтобы оказаться первым, создав, буквально, в считанные минуты, ситуацию или, даже, право обслужиться вне очереди, кричал в музеях, где он работал то научным сотрудником, то сторожем, охраняя прошлое от других соискателей для своих будущих статей, кричал дома, пробираясь среди своих детей, заметно переросших его, к холодильнику, хранящему социальный сыр, каждое утро получаемый им на государственной кухне. Не дожидаясь милости ни от кого, включая природу, он поставил себе густой зловещий бас, громкость которого легко подстраивал под ситуацию ради победы вне зависимости от размеров и форм таковой, что являлось в быту, практически, апогеем вседозволенности, приводящей к истощению желудка: его ела изнутри собственная плоть, он не был способен поменять манеру поведения, даже перед зеркалом он часами критически рассматривал самого себя, придираясь и бранясь.
      
      
      
      Глава 2
      
      
      Его дом был единственный, где можно было увидеть мух зимой, огромных и черных, головокружительно жужжащих, даже несколько свысока на Александра Борисовича, увлеченного хаосом. Он развешивал липучие ленты на осветительных приборах и неосторожные множеством мухи прилипали к этим бумажкам- щупальцам хитроумного хозяина. Как и люди, доверчивые и влекомые кто любовью, кто жаждой познания, кто жалостью к многоликости его многодетности навсегда протыкались его пером, и отравленными чернилами выводились под грубыми прозвищами, отсекающими саму жизнь, на бумаге, готовности и белизне, которой не довелось порадоваться таланту.
      
      Интернет, скрывавший почерк, дал возможность критику, привыкшему писать от имени писателя, объясняя его мысли и чувства, писать за всех, уговаривая кого-то через океан
      
      - вот, я написал письмицо для Вас, подпишите и вышлите со своего адреса, предлагал он пикантностью, так напоминающей изюминку. Отказавшийся, как-будто сразу же ломал зуб косточкой, таившейся во всем, что шло от имени критика, и критик приходил в ночных кошмарах зубной болью.
      
      - подпишите, подпишите, подпишите, забывая свое место вторичности, он настаивал, кричал на еще живого писателя:
      
      - подпиши мой текст своим именем, подпиши! - плохого хочешь?!
      
      Любви и вниманию критиков подвергались исключительно писатели, праху которых обещан был мир, создавая для остальных судьбы переполненные непризнаниями и гонениями.
      
      Грозный Критик был властителем праха и той части почвы, где царили и жучки, и червячки поменьше.
      
      - я подпишусь, именем входящего в историю, успею первым, и мне дадут ученый статус, густым басом гнусавил головастый опарыш, скрывавший отсутствие лица за ширмой науки с откровенным названием-'Физиогномика'.
      
      По линиям и, даже, своеобразным инженерным измерениям пропорций и целых частей чужих лиц опарышам удавалось создавать себе лицо- маску патриота.
      
      Почему же муха, казавшаяся зрелой формой опариша, не становилась критиком?
      
      Мешали крылья!
      
      Муха была более шумной и более способной на чувства. К тому же, мухи не имеют глубинного и физического доступа в историю.
      
      
      Глава 3
      
      Александр Борисович собрал огромный рюкзак, полный бутылочек, пакетов и прочих доступных емкостей для их последующего плотного заполнения на молочной социальной кухне, как он это делал ежедневно, по будням. Позвонил перед самым выходом Алочке, сорокалетней деве, пошушукался, помурлыкал. Приход жены напомнил ему о долге перед растущим постоянно семейством.
      
      Алочке, он только буркнул сухое, почти стеклянное:
      
      - ты, только, подпиши.
      
      Он упал, взбираясь на холм, больно стукнув копчик тяжелым рюкзаком.
      
      Жалел ли он себя? Возможно, но он плакал, горько и безнадежно.
      
      Звезды пустые и такие маленькие на утреннем небе, еще ночью, бывшие блестящими и пышными, наобещали ему блеска, величия и груды денег,
      
      а вместо величия и вседозволенности, ради которых он и добивался денег, он смиренно влачился на холм, наполнившись молоком, как дойная огромная корова, где вымени была отдана вся тщедушность существа. Закружили городские вороны, которым, здесь, в огромном городе, удача заменила жизненный опыт.
      
      Он еще какое-то время лежал на спине, придавивши рюкзак, наполненный молоком, сыром и творогом.
      
      Ему хотелось, чтобы вокруг собрались дети, жена, сослуживцы, почитатели, обещанные звездными. Алочка подбежала бы запыхавшись, она всегда начинала часто и сбивчиво дышать в его присутствии; и чтобы все они принялись бы жалеть его и хвалить, хвалить и жалеть пока он жив и может порадоваться или, хотя бы, пожурить их за нерасторопность.
      
      Он поднялся, и не отряхиваясь, уныло продолжил взбираться на холм:
      
      - Плохого хочешь, думал он, мысленно обращаясь то к одному, то к другому врагу своему, объединяя в это кольцо и всех им встреченных.
      
      - Плохого хочешь???!!!!!
      
      Ужасной силы крик потряс покои королевы. Со стола свалилась чашка тонкого фарфора и разбилась на мелкие осколки.
      
      Такой голос мог принадлежать только великану принцу.
      
      Не обратив внимания на саму суть прозвучавшего вопроса, королева бросилась к окну.
      
      Во дворе медленно бродили, пощипывая травку, две белые козочки.
      
      Придворный повар внимательно смотрел на стаю диких гусей, опрометчиво остановившуюся в королевском дворе на одну только ночь.
      
      Пастух рассказывал пастушке сказку, которую еще его дед рассказал его бабушке.
      
      Второй министр стоял за спиной первого министра, в то время, как первый министр сидел на скамеечке и тихонько похрапывал, пригревшись на солнышке во время обеденного перерыва.
      
      Сразу за оградой виднелся холм. Никто не спешил к королеве навстречу по единственной дорожке королевства. Солнце поднялось над двумя яблонями дворцового сада, почти касающимися своими верхушками горячей круглой солнечной сковородки. Белоснежные цветы на верхушках деревьев превратились в яблоки, в то время, как на нижних ветках деревьев по прежнему цвели цветы. Через несколько минут на самых верхних ветках яблоки уже стали печеными, на средних яблоки только зарумянились, как щеки королевы, а внизу, по- прежнему, цвели прекрасные белые цветы.
      
      В тот же час в сад прибежали поварята и посбивали печеные яблоки с верхушки деревьев. Мальчишки оборвали румяные яблоки и запрятали их по карманам. В цветах зажужжали шмели, и горничная сломала несколько веток, чтобы украсить белым прекрасным букетом покои королевы.
      
      Солнце близилось к закату, а королева растерянно стояла у окна. Надежда, заметно ослабевшая за несколько последних лет, оттеснила к снам тот облик молодого сильного и прекрасного принца, которого ждала прекрасная королева, грустно принимая комплименты от придворных рыцарей, которые в самые лучшие их годы не вырастали выше королевских плеч.
      
      - Ах! вздохнула королева
      
      - наутро яблони снова расцветут, и к обеду поварята насобирают печеных яблок, и за обедом первый министр снова сделает доклад о целесообразности зимних заготовок уже моченых яблок. Второй министр напомнит, что в королевстве и раньше то не было зимы, а теперь с наступлением глобального потепления заботиться о зиме, значит, расходовать казну на ненужное.
      
      Второй министр верил в новые технологии и предлагал откупорить королевскую казну для непонятного.
      
      
      
      Королева же считала, что до тех пор, пока есть яблоки на яблонях, сокровища ее предков могут подождать своего часа в огромном сундуке, в котором они хранились уже более столетия.
      
      Вздохнув, уставшая от ложного ожидания королева хотела уже позвать горничную переделать кабинет в опочивальню. Как вдруг:
      
      - Плохого хочешь?!
      
       Вновь потряс покои и сознание королевы страшный вопль великана уже рядом с ней.
      
       По привычке королева снова бросилась к окну, гипнотизирующему ее дорогой, ведущей с неведомой стороны холма в королевство. Сумерки густой лиловой тревожной краской затопили природу. В этой близорукой невнятности очертаний жила надежда. Сердце королевы билось навстречу долгожданному и, одновременно, новому.
      
      Александр Борисович, охваченный раздражением, которое так свойственно состоянию критика, пытался разглядеть великаншу, что довольно ловко ему удалось, несмотря на близкое свое местоположение к объекту превышающему его самого по величине раз, примерно, в десять. Он нашел великаншу хорошо сложенной брюнеткой с пышными волосами и правильными, почти, безукоризненными чертами и пропорциями лица. Но что-то в ней ему было крайне неприятно. Рост, она была, очевидно, выше его. Привыкший быть ниже собственных детей, Сашхен, так его дружелюбно называла жена, не третировал женщин за более высокий, чем у него рост, хотя и недолюбливал. Но в силу яркого своего темперамента он не мог дожидаться встречи с гипотетическим субъектом противоположного пола ростом менее полутора метров, особенно в эпоху акселерации. Поэтому, он и приучил себя довольствоваться в женщине пропорциями и формами, а не размерами. Сначала, он попробовал щипать постоянно вздыхающую великаншу за лодыжки, но лишь натер себе мозоли на ладонях. Вдобавок к разбитому при падении копчику это было больше, чем он мог вытерпеть.
      
      - Плохого хочешь, вопил Александр Борисович с яростью достойной королей.
      
      - Плохого хочешь?!
      
      Разрумянившаяся счастьем королева металась по комнате, ища великана.
      
      Увлекшись поисками, в конце концов, она случайно и стыдливо, сама не понимая зачем, заглянула под стол.
      
      Так королева нашла его, своего великана. Он стоял под столом, умудряясь удивительным образом смотреть на нее сверху вниз, правда, при этом не видя ничего кроме пряжек ее башмаков, украшенных, кстати, прекрасными сапфирами.
      
      Сапфиры горели красным светом, а вместе с ними пылало и лицо Александра Борисовича. До этого момента он думал о себе исключительно как об интеллектуале, обремененном заботами о семействе.
      
      После встречи с лучезарными сапфирами он продолжил думать о себе как об интеллектуале, но уже обремененным мыслями о сапфирах великанши.
      
      Он быстро вышел из-под прикрытия стола на середину комнаты, направляясь прямо на потрясенную своей находкой королеву. Он шел уверенно и быстро. Королева, смутясь, уступила ему дорогу. Наконец, он остановился, стремительно обернувшись на великаншу, с надеждой смотревшую ему вслед. Взгляд его был холоден, как стальной клинок. Королева вскрикнула от неожиданности. В королевстве до появления Александра Борисовича никто и не задумывался о войне. И никто, даже и королева, не видел оружия, и сталь во взгляде критика королева опрометчиво не восприняла применением оружия.
      
      - что стоишь? Я
      голоден, вели подавать ужин, густым басом пригрозил он.
      
      Пришлось разбудить поварят.
      
      Подали холодного гуся, еще вчера летевшего мимо королевства в жаркие страны, сегодня фаршированного яблоками.
      
      После ужина Александр Борисович долго ходил по комнате, потом потребовал чернил и перо. Разбудили обеих писателей королевства, но у них чернила закончились еще неделю назад. Пришлось разбудить и критиков, но у них затупились перья.
      
      Пришлось Александру Борисовичу, критику, талант которого поддерживался, исключительно, ежедневными упражнения в письме, ложиться спать так и не написав ни строчки.
      
      Ему постелили кровать в комнате рядом с королевскими покоями. Он поворочался в огромной, как публичная площадь кровати, встал и попытался открыть дверь в спальню королевы, но не смог даже дотянуться до дверной ручки. Иногда, наедине с самим собой, он бывал откровенен. Чувства захватили его, в горле запершило жалобой и он расплакался. Странно, но отчаяние порой приносит выход из тупика. Внимание его привлек свет под дверью королевской спальни. Он лег на пол рядом с дверью, сначала думая послушать, что твориться в комнате королевы, потом оказалось, что он также может и посмотреть на то, на что вначале надеялся только послушать.
      
      Верная своему одиночеству королева снова была у окна, на этот раз она сидела, напевая приятным голосом мелодию и сверкающим гребешком расчесывала волосы, смотрясь в окно как в зеркало. Даже Критик залюбовался грациозной простотой как признаком спокойной совести.
      
      Королева встала и начала раздеваться. Она стояла обнаженная босиком. Она была настолько прекрасна, Александр Борисович, в силу профессии привыкший к сравнению, даже, позавидовал королеве.
      
      Опомнившись, он поднатужился и вполз как сквозняк в щель между дверью и полом в ее спальню. Нет, он не стал прятаться. Он стоял и смотрел на великаншу, застывшую, как мраморное изваяние. Королева почувствовала, что это ее судьба пришла за ней. Она слегка нагнулась и хотела взять на руки прекрасного незнакомца.
      
      - на колени, встань на колени , строго и жалобно потребовал он.
      
      Королева встала на колени перед будущим королем.
      
      Но даже и так она казалась ему невероятной.
      
      Он рассматривал ее вблизи, он касался своими ладошками ее обнаженного тела. У нее была мягкая кожа удивительной белизны. Александру Борисовичу казалось невозможным такое счастье. Сердце его стучало и этот стук толкал его к безумным и страстным поступкам.
      
      - возьми меня на руки, сказал он ей.
      
      - поднеси руки к исходу ног.
      
      Еле дыша королева повиновалась.
      
      Он рассматривал ее внимательный и строгий, потом коснулся рукой источника жизни.
      
      Великанша заметалась и застонала, он не отпускал ее.
      
      Никогда еще он не пытался обладать женщиной с таким восторгом и жаждой.
      
      Ему показалось это смыслом всей его жизни.
      
      Он наслаждался ее покорностью и своей дерзостью.
      
      Великанша упивалась счастьем, чувствуя себя беззащитной в его руках. Она казалась себе маленькой как песчинка рядом с огромным неведомым океаном.
      
      Он овладел ей, представив маленькой, она отдалась ему, вообразив великаном.
      
      Ночь молча смотрела на них своими темными глазами.
      
      В эту ночь чуть не погиб критик внутри Александра Борисовича. Все казалось ложью пылкому Александру Борисовичу рядом с его великаншей и собственным восторгом.
      
      Она спала, а он все смотрел на нее, все трогал ее своими ладошками, все ласкал ее, доводя до исступления. Она просыпалась от ласк, благодарно стонала и замирала от наслаждения.
      
      Утром он вышел из нее как будто родился и заснул, так и оставшись у нее между ног. Она слегка раздвинула ноги и рассматривала его, поднеся зеркало к своему животу.
      
      Александр Борисович стремительно ходил, почти бегал, осматривая королевство, отважно отказавшись от двух охранников, прикомандированных к нему королевой, которая с тревогой, доводящей ее, практически, до галлюцинаций, могла думать только о том теперь, как опасно быть маленьким. Ей, казалось, что беспечные великаны, ее подданные, могут затоптать его и ее, их королеву, кто-то не заметит и наступит. Она даже начала ссутулится как-то неловко, одним боком, особенно, наедине с собой, нагибаться к чашке во время чаепития, как это делал он, вместо того, чтобы привычно поднести чашку ко рту.
      
      Александр Борисович, веселый и строгий с цветком яблони в ладошке спешит к ней. Ее сердце стучит радостно и нетерпеливо, ей, конечно же, хочется выбежать ему навстречу, но она ждет его, как ждала всю свою жизнь, у окна. Окно распахнуто, и аромат цветущих яблонь хозяйничает в покоях королевы. Она уже не думает о спорах своих министров, не читает при свете свечи праздничных стихов, созданных в ее честь, не любуется пастухом и пастушкой, проходящими мимо ее окна. Ей чужды чужие чувства. Он, ее избранник, исчезает у входа во дворец, она слышит звук приближающихся шагов. Не зная, что делать с собой, с нахлынувшим затопить ее счастьем, она бросается к двери, понимая, что он не может сам открыть дверь. Стук заставляет ее вздрогнуть: он не может так постучать в дверь.
      
      - войдите, машинально приглашает она, уже берясь за ручку двери, чтобы распахнуть ему навстречу все свое существо.
      
      Дверь внезапно открывается сама и на пороге стоят два поваренка с яблочным пирогом, заказанным на завтрак Александром Борисовичем.
      
      Его нет, под ногами поварят беспризорно валяется цветок с яблони, серый, как безнадежный больной. Она озирается бегло, стараясь не обнаруживать признаков беспокойства, которое может разозлить ее избранника. Она научилась находить его по его строго-внимательному взгляду. Внезапно, королева поняла однозначность происходящего. Отбросив всякие церемонии, она заставила мальчишек- поварят показать ей подошвы своих башмаков. Королева никогда не сталкивалась с неживыми уже людьми, но она сразу поняла, что поварята раздавили Александра Борисовича в служебном порыве, пытаясь накормить. Он лежал на подошве гигантского ботинка, он стал совсем другим, совершенно не похожим на самого себя, и что было самым страшным: он молчал.
      
      Глубина скорби королевы наполнилась внезапной яростью, она схватила перепуганных поварят, решивших, что она заметила, как они отщипнули кусочек королевского пирога, и потащила их к окну. За окном бушевала буря. Она разжала руки, толкнув их перед собой, ветер зло подхватил двух мальчиков. Дети не успели еще упасть на землю, как мираж прекратился, светило солнце, Александр Борисович, весело напевая, нес ей в ладошках яблоневый цветок, он вдыхал его аромат и был рад отдохнуть за завтраком с королевой, он с детства любил яблочный пирог, но не с чаем, конечно, а с молоком. Странно, но молока в королевстве не было.
      
      В дверь королевских покоев постучали, на пороге стояли двое поварят, яблоневый цветок лежал измятый, как бывает измят лист невинной бумаги, когда его швыряют, убивая сомнением в мусорную корзину, едва коснувшись чернилами.
      
      Александр Борисович как опытный отец кричал на поварят, за то, что они отщипнули по кусочку от пирога. Поварята красные с головы до пят торопливо дожевывали ту часть пирога, которую успели положить в рот, одновременно отрицая некой веселой беспечностью сам факт кражи. В этот момент остаток пирога выпал из кармана одного из мальчиков. Другой мальчик заметил это и быстро наступил ногой на кусочек. Одновременно, Александр Борисович с фразой:
      
      - а вот и доказательство, жестом указывая на выпавший из кармана кусок пирога, также, поспешил к вещественному доказательству.
      
      Но опытный психолог, ожидая, что мальчишка попытается скрыть улику, он успел выскочить невредимым из-под башмака поваренка.
      
      Королева, вновь потерявшая из вида Александра Борисовича, хранившего теперь все ее огромное счастье в своих маленьких ладошках, смешных оттопыренных кармашках, ставшего символом всего желанного, почувствовала, как с ним исчезает за ботинком поваренка и ее собственная судьба.
      
      Глава 4
      
      В королевстве было две гадалки. Королева шла без отдыха и сна три дня и три ночи, бесчисленно по кругу обходя королевство, пока дверь дворца колдовства ни отворилась. Ночь стояла у дверей каждого дома и заглядывала в каждое окно, как будто, она заблудилась и хотела вернуться домой.
      
      Королеву провели в маленькую комнату. Гадалка ждала ее, сидя на стуле, другая спала на кровати с нависающим балдахином в виде королевской короны. Гадалка зажгла свечи:
       -Ты ждешь короля, потому что тебе велика корона. В любом королевстве будет король.
      
      - будет ли он великан? Робко тогда спросила королева.
      
      - он станет больше целого королевства,
      
      Сначала он поднимется на холм, затем, начнет с него спускаться. С горы идти легче и он не сменит пути. Тогда, он станет меньше, пока не скроется из вида.
      
      
      
      Вспомнив предсказание, королева расплакалась и тем еще больше перепугала поварят.
      
      Александр Борисович с видом победителя, с которым он всегда представал перед людьми и часто даже перед зеркалом, вышел из-за ботинка мальчика.
      
      Его взгляд журил королеву:
      
      - видишь, ты боялась. Никогда не сомневайся в том, что я делаю, прочла королева в усмешке его губ.
      
      Началось утренние чаепитие, которое закончилось событиями повторившими в той или иной степени вечерние.
      
      Устлавшая королева заснула прямо на полу, вместо того, чтобы сидеть все утро у окошка, как это было раньше.
      
      Глава 5
      
      Александр Борисович отправился по государственным делам.
      Он сразу же созвал совет безопасности. Два генерала на трибуне, чуть ниже, в зале, два майора, два капитана, два сержанта и два солдата, являли собой всю оборонную мощь королевства.
      
      После доклада оказалось, что у королевства совершенно нет внешних врагов.
      
      - прекрасно, сказал Александр Борисович, возложивший на себя полномочия главнокомандующего, займемся внутренними врагами.
      
      Генералы, робко посмотрев друг на друга, сделали, все же, заявление, что и внутренних врагов в королевстве нет.
      
      - нет!? Дал им последний шанс отличиться на службе государству Александр Борисович .
      
      - Кажется нет, попытались робко отказаться генералы от протянутой им с утра ставшей королевской руки.
      
      -А лень, обжорство, невежество, жадность? Напомнил критик.
      
      Оказалось, что никто в зале и понятия не имел, что означают невежество и жадность. Хотя каждый признался, что встречались с обжорством и ленью.
      
      О !!! Кричал король банальные истины, которые дети в обычных школах постигают в первый же год обучения: -Жадность и приводит к обжорству, а лень порождает невежество.
      
      Генералы не на шутку разволновались и после отсутствия каких-либо прений с Александром Борисовичем подписали указ о внутренних врагах королевства. Через несколько минут в зал вошли два внутренних врага королевства, робко приглядываясь куда бы им сесть в зал или на трибуну. Генералы тоже не знали, что им делать, они помахали врагам руками, как бы приглашая их к себе, на трибуну.
      
      Александр Борисович решил сначала, что генералы смеются над ним и, даже, приготовился спрятаться на всякий случай, убежать-то он бы не успел, но потом быстро понял, глубину наивности ответственных лиц королевства.
      
      Он принял абсолютное командование страной на себя, упразднив советы как идею и арестовав обеих критиков как врагов народа.
      
      Уже к обеду каждый государственный чиновник носил на себе лестницу-стремянку, длина лестницы выбиралась по принципу длины обычных лыж: чиновник вытягивал вверх руку и получал соответственной длины лестницу.
      
      Ношение лестницы на спине заставляло чиновника постоянно быть согнутым, что было необходимой мерой безопасности для Александра Борисовича, появлявшегося по делам королевства везде и одновременно. Сгорбленные великаны старались из-за всех сил 'не причинить непоправимого ущерба королевству': так совет безопасности сформулировал возможность не заметив, раздавить Александра Борисовича.
      
      К вечеру добросовестными великанами были раскуплены все очки , бинокли и увеличительные стекла и был сделан государственный заказ на новую партию.
      
      Как вдруг, вышел закон, запрещающий пользоваться очками и увеличительными стеклами в иных целях, кроме оборонных нужд государства, признанных таковыми, исключительно, письменным приказом Александра Борисовича.
      
      Великаны- чиновники никак не могли привыкнуть к окрикам Александра Борисовича, но к вечеру уже каждый чиновник по свистку Александра Борисовича научился выполнять его приказы. Один свист означал, что чиновник должен снять со спины стремянку, установить ее на землю и, закрыв глаза, ждать, когда Александр Борисович окажется на верхней ее ступеньке, чтобы иметь возможность кричать на отловленного подобным образом великана сверху вниз. На два свиста чиновник должен был сделать шаг влево, на три - вправо. На долгий свист чиновник должен был остаться недвижим с закрытыми глазами и ждать высочайшего повеления, разъясняющего дальнейшее поведение. Если никаких разъяснений не поступало, чиновник мог продолжать движение по истечении двух часов.
      
      Чиновники, не усвоившие новые указы, были отчислены со службы за нерадивость и не соответствие таковой.
      
      Великаны ходили согнувшись к земле, выискивая Александра Борисовича, вздрагивая от хруста веток под ногами. Они с ужасом ждали наступления темноты, делавшей невозможным разглядеть мелкие объекты.
      
      С наступлением вечера в королевстве появился свистящий и кричащий столп света. Это Александр Борисович велел приделать к своей короне фонарик дальнего освещения. Змейка света быстро ползала по всему королевству, очаровывая и пугая его обитателей. Верноподданным запретили включать свет после наступления темноты. В первую ночь царствования Александра Борисовича в вечернем освещении не было совершенно никакой необходимости: чиновники, закончив трудовой день, сдав лестницы на государственный склад, смогли еле дойти до своих домов, чтобы, наскоро проглотив два-три яблока, упасть в кровать и промучаться там до утра, преследуемые одинаково то бессонницей, то ночными кошмарами.
      
      Наутро королева проснулась в своей кровати одна. В комнате жужжали мухи, большие и черные, королева спряталась от них под одеяло и проплакала там до самого завтрака.
      
      Все поменялось в королевстве.
      
      Поварята принесли яблочный пирог, но к завтраку королева Александра Борисовича так и не дождалась.
      
      По королевству поползли слухи, изменяя привычное, как в сумерках, через сине- прозрачную завесу, наброшенную на все обозримое пространство, очертания предметов теряют твердость, и все выглядит неуверенным и неловким, наполняя душу предчувствием.
      
      Появившейся, наконец- то, в покоях королевы Александр Борисович притащил с собой огромную коробку. Коробка была настолько больше самого Александра Борисовича, что королева, решив, что он хочет пошутить с ней, весело рассмеялась.
      
      - лучше вели подать гуся к обеду, прервал Александр Борисович удивление королевы по поводу коробки.
      
      - хочешь быть королевой? Спросил Александр Борисович королеву.
      
      Вопрос озадачил королеву: первый раз в жизни ей пришлось усомниться в своем статусе. Она, даже, мельком глянула в зеркало, она ли это.
      
      Действительно, это была она, произнеся тихим голосом:
      
      - хочу, королева вдруг поняла, что все навсегда поменялось, даже, скорее, потерялось.
      
      Повеселевший Александр Борисович стал нравоучительно объяснять ей, что королевой можно быть только при абсолютной чистоплотности, что даже ему, мужчине, неприятна атмосфера королевских покоев.
      
      - плесень кругом, вещи навалены друг на друга, по полу разбросано черти что, уже кричал он на бедную женщину.
      
      - все, что увижу на полу или валяющимся без дела буду складывать вот в эту коробку и выбрасывать, выбрасывать!!!
      
      
      
      Уже через пять минут в комнату постучал повар, он выглядел ужасно. Его колпак еле удерживался на своем месте, лицо было красным, а местами бледным, как будто раскаленную сковороду пытались обвалять в муке.
      
      - прислуживать не надо, оставь гуся и уходи, небрежно произнес Александр Борисович.
      
      - Гуси улетели, смог еле вымолвить испуганный повар.
      
      - куда улетели? неожиданно тихим голосом, вселившим некую, даже, надежду в повара, произнес Александр Борисович.
      
      - мы не знаем куда улетели.
      
      - когда опять прилетят?! заорал уже Александр Борисович.
      
      - Александр, гуси прилетают к нам два раза в году, и мы по соглашению, подписанному еще моим прадедом Иторием Умным, имеем право на отлов одного гуся при перелете стаи через наше королевство.
      
      Через час криков и отчаяния смешанного то с испугом , то с надеждой, выяснилось, что основным источником питания в королевстве великанов являются плоды двух яблонь, растущие прямо под окнами королевских покоев.
      - А если яблони засохнут, что же вы будете жрать? ловко озадачил своих собеседников все тот же Александр Борисович.
      
      - Александр, яблони не могут засохнуть, мы же поливаем их.
      
      Александр Борисович выскочил из покоев королевы и бросился к яблоням.
      
      Несколько печеных плодов упали с дерева на землю. Цветы на нижних ветках, как бы, приветливо улыбаясь, благоухали навстречу яростному в желании съесть, хотя бы, и холодного гуся Александру Борисовичу. Он, вдруг, вспомнил сад его бабушки и то, как радовался жужжанию мух, летавших около яблонь, полных созревшими плодами. Отогнав от себя милые воспоминания детства как лишние:
      
      - ничего, жрать нечего будет, найдут способ как раздобыть гуся, помочился Александр Борисович под дерево.
      
      К утру обе яблони засохли.
      
      Изумленное испуганное, еще минуту до того царственно восходящее солнце, не узнав в засохших пустых стволах пышных яблонь, щедро усыпанных плодами, подумало, что заблудилось. Сначала, солнце хотело даже бежать, скрыться куда-то, чтобы понять, что же случилось и где же оно оказалось. Солнце, конечно, знало, что, когда оно остынет, то как ни странно, начнет гореть или превратиться в звезду и будет поглощено иной солнечной системой и будет само согреваться чужим солнцем. Но, восходя сегодня над королевством великанов, оно не ожидало, что это, возможно, его последний восход. Прищурившись на землю, Солнце увидело столпившихся на площади великанов около пустых стволов и,наконец-то, догадалось, что это яблони засохли. Смущенному солнцу стало, как-то, зябко, и оно поспешило к закату раньше обычного.
      
      Конечно, Александру Борисовичу польстило бы, что он своими поступками мог смутить и само Солнце, но он об этом, к счастью, никогда не узнал и продолжал командовать голодным разрушенным королевством.
      
      - вот она и пришла зима, тихим голосом говорил кому-то первый министр, не послушали меня, не заготовили яблок.
      
      - а ты бы стал есть заготовленные яблоки, если бы он в них помочился, совсем тихо спросили министра.
      
      
      - Милейшие, услышали оба собеседника после свиста, голос Александра Борисовича.
      
      - а подскажите, где у вас тут почтовое отделение, мне посылочку домой отправить надо.
      
      Почта королевства занималась только отправкой или приемкой писем.
      
      Огромная великанша, служившая на почте уже лет сто, не увидев Александра Борисовича загороженного стойкой подумала, что разговаривает с призраком.
      
      - вот и пришла за мной, пора, значит, подумала она.
      
      - посылки мы не принимаем, объясняла она голосу, мы не знаем кому отправлять, наше королевство одно на земле.
      
      - а письма, вы же письма принимаете, а кому они?
      
      - мы пишем друг другу.
      
      - зачем писать, королевство маленькое, вы все рядом? не унимался Александр Борисович, все еще надеясь вывезти из королевства тщательно отобранные им, в качестве лишних вещей в картонную коробку драгоценности из королевских покоев.
      
      - Королевство маленькое, и, что же, нам теперь и писать не надо учиться, задумчиво, как будто, обращаясь к самой себе, произнесла почтальонша.
      
       - посылку отправь, именем короля, слышишь!
      
      До почтальонши, жившей при почте, далеко от центральной площади, еще не дошли слухи о том, что королевством правит теперь не королева, а король.
      
      Но, тем не менее, она страшно перепугалась своего нерадивого поведения и тихим голосом спросила адрес получателя.
      
      Адрес Александр Борисович умышленно называть не хотел, разумно опасаясь преследований.
      
      - позже зайду, наконец, резюмировал он, с трудом оторвавшись от головоломки, любезно предоставленной ему самой судьбой.
      
      Уже через минуту он снова вернулся, да так, что почтальонша, вышедшая из-за стойки, чтобы позвонить куме, смогла, наконец-то, увидеть Александра Борисовича.
      
      - да, измельчали короли, с грустной задумчивостью проговорила она, внимательно разглядывая Александра Борисовича, который был настолько увлечен своими собственными идеями, что не воспринимал чужие домыслы, его даже не обидело, что старуха сделала недвусмысленный намек на его рост.
      
      - есть в королевстве, кто-то, кто не умеет писать, говори, старая?! жадно глотнув воздуха, он теперь наспех его выдыхал.
      
      - все умеют, сама всех и научила, поджав губы и строго выпрямившись ответила женщина не без гордости.
      
      Так вот она ему кого напоминает: Валентину Федоровну, первую учительницу, добрую, одинокую великаншу, всю свою жизнь посвятившую детям.
      
      Он даже зажмурился и как-то сладко поежился, как от приятного сна.
      
      Открыв глаза спросил:
      
      - Валентина Федоровна, неужели же всех научили?
      
      - Иванов не умеет до сих пор ни читать, ни писать.
      
      - да, Ивановых же много, как его найти?
      
      - у нас тут только двое Ивановых, оба и не умеют писать.
      
      - один на площади живет, напротив фонтана, а другой за площадью.
      
      - ты, Саша, не очень тут шали и бегай, а то затопчат тебя, поаккуратней.
      
      - не затопчат- я - король им.
      
      - старая, процедил он сквозь зубы, наглея.
      
      В среду поймали Ивановых, они уносили уже четвёртую посылку по адресу, указанному им Александром Борисовичем. В посылке были обнаружены драгоценности из покоя королевы.
      Оба Ивановых писать не умели, и говорить, как выяснилось тоже: на вопрос охраны службы безопасности, что они в рот воды набрали или языки проглотили они открыли рты и оказалось, что их постигла неприятность высказанная во втором варианте, языков на привычном месте ни у кого из них, действительно, не оказалось. Конечно, было бы лучше, если бы они набрали в рот воды.
      
      До этого события Ивановы считались веселыми и разговорчивыми, теперь они жалобно мычали, пытаясь что-то сказать. Страшно было подумать, что неумение писать могло привести к подобной трагедии. Теперь была только оставлена возможность показывать жестами наверх.
      
      - король, невольно воскликнул один из солдат охраны.
      
      Раздался длинный свист, и все замерли по команде на два часа.
      
      - 'пришла беда отворяй ворота', кричал Александр Борисович у двери королевских покоев.
      
      Привыкшая ждать королева широко распахнула двери, радостно ему улыбаясь, она не думала о его словах, перестав понимать, когда он шутит, а когда браниться, и упрямо радовалась каждому его появлению.
      
      Стали ходить слухи, что в саду видят обнаженную пастушку, стоящую на коленях.
      
      Придворные, оба министра и два врача, решили проверить правдивость слухов. Они уже подобрались к самым темным закоулкам сада, но раздался свист и они привычно замерли, позаботясь закрыть глаза, чтобы не увидеть того, что они собирались проверить.
      
      Пастушка, замерзшая стояла на коленях.
      
      - озолочу, задорно кричал ей Александр Борисович.
      
      - королевство под ноги брошу...
      
      - королева!
      
      Пастушка послушно склонила голову, держа Александра Борисовича в прохладных руках. Ей становилось страшно от мысли, что она его может раздавить. Ей страшно хотелось его раздавить. Она знала, что пастух недалеко и видит ее. Пастушка заплакала, Александр Борисович закричал, пастух вздрогнул, королева проснулась.
      
      - Александр, позвала королева, переворачиваясь с бока на бок.
      
      -Александр!
      
      Через два дня в покоях королевы появились все дети Александра Борисовича, а спустя два часа в королевство въехало такси. Первый министр нехотя расплатившись с водителем, бежал за маленькой женщиной, которая с криками, - где мои дети? ворвалась в спальню королевы. Дети сидели на королевской кровати и играли в карты, самый маленький сосал грудь королевы, родившей утром наследного принца, крепкого и здорового малыша, который уже ползал по полу. Малыш схватил вбежавшую в комнату женщину и хотел уже бросить на пол, как мать предостерегла
      - Александр, будь осторожней - это твоя маленькая сестра.
      Но королева ошиблась, вбежавшая женщина оказалась ее соперницей - женой Александра Борисовича.
      
      В королевстве свирепствовал голод. Жена Александра Борисовича открыла благотворительный фонд для детей сирот и собирала пожертвования, целыми днями обходя по кругу королевский двор. С ней шли оба Ивановых с огромными коробками, вечером они уносили набранное по указанному адресу.
      
      
      
      Свисты раздавались все чаще, и придворные целыми днями стояли навытяжку с закрытыми глазами. Начались голодные обмороки, которые правительственные источники информации обозначали как саботаж.
      
      В субботу убили первого министра, временно исполняющей его обязанности стала жена Александра Борисовича.
      
      Александр Борисович с любопытством смотрел на наследного принца: ему нравилось, что он такой огромный.
      -хочешь конфетку? спросил он малыша.
      Была ночь и казалось, все, кроме Александра Борисовича и наследного принца Александра спали, разместившись на королевской кровати. Но при слове 'конфета' остальные дети Александра Борисовича, как по команде простонали
      - хочу...
      
      -Александр, ему нельзя конфет ответили хором его обе жены.
      
      Но мысли Александра Борисовича уже были далеко: он думал о пастушке, одновременно томясь и побаиваясь своих же мыслей, ему казалось, так он сам, король, может внезапно превратиться в пастуха, но ее румяные ладони, черные глаза и тихий голос бросали его на жаровни любовного огня.
      
      Он посмотрел рассеянно на обеих женщин:
      - пошли спать, выключив свет он повернулся лицом к королеве, пристроившись у нее на груди, одновременно поглаживая свою обычную жену, державшую его крепко за руку.
      
      Наследный принц Александр остался спать на полу, чтобы, в силу своего роста, не нанести травмы остальным детям Александра Борисовича. Он засыпал на полу, мечтая стать маленьким.
      
      Ночь, покровительница заговоров, притаилась рядом с дворцом.
      
      На берегу озера сидели два великана, они говорили о чем-то тихим голосом, чуть поодаль - еще два великана, затем еще два. Самые дальние виднелись у самой линии горизонта. Огромное собрание заканчивалось восходящим Солнцем. Это были заговорщики, оскорбленные, напуганные великаны, их жены все чаще и чаще стояли на коленях перед 'голосом', так они называли Александра Борисовича.
      
      Второй министр, предлагал свержение монархии в целом . Большинство великанов, страстно мечтающих о прошлом, предлагали избавиться поскорее от одного только Александра Борисовича.
      Но они не знали как.
      
      
      
      

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Косс Елена Борисовна (ElenaKoss1@gmail.com)
  • Обновлено: 28/03/2020. 46k. Статистика.
  • Глава: Проза
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.