Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
РАССКАЗЫ ОТ ДЯДЮШКИ ВИКТОРА
Рассказ первый. ДВА ДНЯ.
Два дня, которые могли перевернуть всю мою жизнь, сначала в плохую, а затем в хорошую сторону. Окончательно я это осознал только сегодня ночью. Сейчас февраль 2014 года. С вечера я не мог уснуть, и события из моей военной молодости всплыли в памяти.
А дело было так....
Случилось это 33 года назад. Стоял февраль 1981 года. За полмесяца до описываемых событий, я две недели "воевал" на тактических учениях в Гороховецком учебном центре. Как это иногда случается в жизни, командир роты, Миша Шпанов, выпускник Московского ВОКУ, в последний день перед началом учений лёг в госпиталь. Может из-за февральских морозов, а может, по какой другой причине, но он почему-то стал плохо слышать. Ещё один командир взвода по непонятным причинам тоже не поехал на учения, а остался во главе рабочей команды ремонтировать казарму. Был ещё один взводный, но он только числился таковым на бумаге, а сам "служил" где-то в ЦСКА - стрелял из пистолета. Я ни разу его не видел, он был спортсменом и жил в Москве. Была такая категория военных, которые стояли на должностях в боевых подразделениях, получали причитающиеся им оклады и надбавки, стреляли из спортивных пистолетов, бегали на лыжах, плясали и пели в ансамблях, а их работу в войсках делали другие. Итог, на период учений командование ротой было "доверено" мне - ст. лейтенанту Козлову. Иногда я сам не понимал, почему меня не повышают в должности, не дают роту, если я уже пятый год ВРИО и ИО - командую ротой за всех, и за ротного и за взводных?!
Мотострелковые роты нашего батальона были развернуты по штату военного времени, т.е. были укомплектованы личным составом полностью и насчитывали порядка ста человек. Рота, с которой я поехал на учения, была укомплектована солдатами одного призыва. Были такие порядки, чтобы не было дедовщины. К тому же она была ещё и парадная - мы выступали с карабинами на Красной площади. В мае этого 1981 года, рота должна была в полном составе уволиться в запас. Личный состав на момент этих учений, как считаю я, был во всех отношениях подготовленный, как в боевой, так и в политической, и, особенно, в строевой подготовке. Работать с солдатами было легко. Кто служил с дембелями - знает, что это самые умные, хитрые и где-то очень ленивые бойцы - не перетрудятся, лишнего не пробегут и всегда найдут способ отдохнуть вместо того, чтобы поработать. Особенно, когда их - 100 человек! Но когда они понимают важность и исключительность момента - могут сделать многое, с полной отдачей сил, творческой инициативой и в кратчайшие сроки. Учения доказали это самым лучшим образом. Пока остальной батальон морозил сопли, тюкая ломами, кирками и лопатами метровый слой льда под палатки, мои успели вперёд всех его выдолбить, поставить лагерные палатки и спрятаться в них, отогреваясь у горячих печек.
Со мной на учениях из всего командного состава роты остался только техник роты, старший прапорщик Драгулин. Бойцы и офицеры звали его за глаза Дед Драгулин, - он служил в Кантемировке чуть ли не с 1945 года. Старшину роты - штатного "кормильца", Мишку Кукушонка, на учения забрали начальником батальонного ПХД.
Это все я рассказываю для общей картины, чтобы обрисовать события, предшествующие моим дальнейшим поступкам и проступкам.
Как проходили зимние учения в Гороховцах, некоторые знают. Но я обязательно расскажу о них в другой раз - небезынтересные истории! А сейчас поведаю о том, что случилось со мной по возвращению с учений, после двухнедельного пребывания на свежем морозном воздухе в Гороховецком учебном центре.
По-прибытии эшелона в Кантемировку, в родной Наро-Фоминск, железнодорожники подали состав на разгрузку где-то к обеду, было ещё светло. Разгрузку техники пришлось организовывать самому и всю работу, связанную с прибытием в место постоянной дислокации тоже делать самому. Из ротных офицеров, которые все эти две недели просидели в тепле и уюте, ко мне так никто и не подошёл: А зачем?- Есть же чудак, который всё это сделает? Вот пусть и пашет! Уже ближе к 22-м часам ко мне подбежал запыхавшийся посыльный из штаба полка и сообщил мне "радостную" весть: я завтра заступаю начальником караула. Моя реакция на это поразила даже меня самого: я распсиховался и в этом состоянии уже ближе к 24.00 тронулся в сторону дома, матерясь про себя и вслух, проклиная всех и вся, чувствуя всю несправедливость какого-то скотского отношения ко мне.
Дома меня встретила супруга, она уже собиралась ложиться спать, завтра ей нужно было на работу. Мы поужинали, я выпил немного водки, но успокоиться так и не смог. Несправедливость момента меня бесила.
Не помню, с чего всё началось, только сосед по коммунальной квартире, Володя Огуреев, с утра тоже не пошёл на работу, как и я. У нас с женой была комнатка площадью 7,5 кв.м. в трёхкомнатной квартире и это было счастье - не нужно было снимать жильё. До этого мы жили на съёмной квартире. Ходить на улицу в туалет в минус 43градуса и носить воду из колодца - это "погано" до отвращения! Встретились мы с ним на общей кухне, и решили отпраздновать нашу встречу. Мы с соседом не виделись две недели, хотя до этого особо-то и не дружили. А тут решили пообщаться в непринуждённой обстановке, один на один, т.е. без жен. В те годы водка в магазине была всегда, впрочем, как и теперь. Володя по-быстрому сбегал в магазин за бутылкой - и мы завелись... После первой не остановились, продолжили нашу неспешную беседу со второй и третьей... Крайней была, кажется, пятая бутылка водки, но ручаться за это не буду, мог что-то и запамятовать. За всё платил я, а он только успевал бегать. Сначала я думал, что через пару часов после этого смогу встать, пойти на развод и заступить начальником караула. Но потом почему-то мне уже не захотелось идти не только в караул, а вообще куда-либо, я уснул праведным сном. Меня перестала волновать действительность (так бывает, когда не знаешь меры).
Сосед, чтобы не встречаться со своей женой (его Лида была девушка строгая, могла сгоряча и огреть чем-нибудь тяжёлым), от греха подальше отвалил в неизвестном направлении, сказал, что пойдёт на работу (работал он то ли водителем, то ли автомехаником). Он свалил, а я остался. Ни на какой развод я не пошёл, и ни в какой караул не заступил.
Таков был первый день моего грехопадения, который мог перевернуть мою всю жизнь с ног на голову. В Кантемировке такие номера просто так не прокатывали, это можно было подвести под суд офицерской чести, под прокурорскую проверку, уголовное дело и ещё чёрт знает подо что!
В продолжение первого дня, я и на второй день на службу выйти не смог. Я - отравился водкой. В таких случаях говорят: "Лучше бы я умер вчера!" Общее состояние здоровья находилось между жизнью и смертью: "Кто Я? Где Я? ОХ, ОХ, ОХ - что ж я маленьким не сдох?!"
Кто в жизни хоть раз перебирал водки, а потом мучился от этого, тот должен меня понять и вспомнить то "поганейшее" состояние... Дичайшая головная боль, полный отказ желудка работать, непонимающий взгляд и такие же бессвязные мысли, слабая координация движений и т.д. и т.п. Стресс я снял, а родной организм отравил, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Прийти в себя после вчерашнего, даже проспав ночь, у меня не получилось. Полотенце, смоченное холодной водой - на голову, и холодная вода из крана - в желудок, это всё, чем я мог облегчить свои страдания. Отходняк мой растянулся на сутки...
В карауле меня ждали практически до конца, т.е. до смены. Хорошо, когда есть подготовленные заместители командиров взводов из числа сержантов. Мой зам. комвзвода был именно таким, службу организовал должным образом, пока его командир, (т.е. я) умирал дома. Сдавать караул пришёл другой командир взвода.
Командир батальона - Володя Маркузов, так мы его называли между собой, всегда отличался благоразумием, и сор из нашей батальонной избы старался не выносить. В том памятном году он собирался поступать в академию и любое пятно на подчиненных его батальона "автоматом" могли отразиться и на нём. Он, насколько позволяла обстановка, старался быть мудрым, справедливым и дальновидным. Я всегда поражался его работоспособности, он мог находиться на службе по 24 часа в сутки и при этом ни пить, ни есть и ни спать. Он ясно видел свои цели и упорно шёл к их достижению. Академия для него была одной из них, и его уже ничего не могло остановить. Даже старший лейтенант Виктор Козлов этому помешать никак не должен был.
Когда я, в самом скверном состоянии духа и предчувствии большой беды на мою, и без того больную голову, прибыл на службу, то оказалось, что по приказу командира полка, я вот уже двое суток как нахожусь в очередном отпуске! Вот тебе бабушка и Юрьев (Витькин) день... Мне осталось только сходить в штаб и забрать отпускной билет. Без меня, меня женили - обидно, понимаешь: учения, караул, отпуск... Всё как в нашей военной поговорке: "На дворе январь (был уже февраль) холодный, в отпуск едет Ванька взводный". Это был Я!
Я стоял на плацу и думал, что мне делать? Решение пришло как-то само собой. Нужно идти к ПНШ (помощнику начальника штаба) полка и с ним решать все мои вопросы. Тогда ПНШ полка, был капитан, года на два старше меня - высокий, большой, статный, неторопливый... В общем - шкаф. Я объяснил ему свои проблемы. Он секунду-другую подумал и сказал, чтобы я подходил к часам восьми вечера, но не пустой!
Литр водки купил в магазине, закуску прихватил из дома, и к назначенному времени потопал в штаб. С ПНШ мы посидели очень душевно. Оказалось, что мы все - очень хорошие люди и можем нормально общаться, когда этого захотим. Короче говоря, он все мои вопросы решил. Отпускной билет выписал сегодняшним днём и ещё выписал проездные на поезд, до Красной Поляны и обратно. Мы расстались друзьями.
На следующий день в турбюро Московского военного округа я взял путевки в Красную Поляну - Кудепсту, там находилась военная турбаза. Стоимость путёвок на 20 дней была где-то около 60 рублей. Проезд по железной дороге туда и обратно для нас был бесплатный (это я пишу, чтобы вспомнить цены на жизнь в 80-е годы прошлого столетия). В отпуске, на юге, на побережье Черного моря даже зимой скучно не было. В Сочи и Адлере жизнь била ключом круглый год, работали все профсоюзные здравницы и ведомственные санатории, народ валил сюда со всего СССР, и все этому были безумно рады. Зимой у трудящихся было больше возможностей побывать на юге, чем летом, поэтому и ездили. Это потом, уже в 90-е, они здесь всё разрушат и всё загубят.
Отпуск у меня заканчивался 8 марта, и мне нужно было выходить на службу в этот день. Но кто же выходит работать в Международный женский день - святой праздник для всего Советского народа? - Только недоумки! Мы вернулись в Наро-Фоминск, на свою улицу Шибанкова, только 8 марта вечером. С мимозой и с какими-то ещё цветами, купленными в Сочи перед отъездом. Когда мы уезжали, температура там была плюс 20 градусов и светило солнце. Юг! В Наро-Фоминске лежал снег. Весна приходить ещё не собиралась.
9 марта, утро, 7.20. Я бегу на развод в своё родное подразделение. Возле штаба меня окликнул, теперь уже знакомый ПНШ, и спросил, - а не хочу ли я послужить на КУБЕ? Не задумываясь ни секунды, я прокричал: - ДА!!! И только спросил: - КОГДА НУЖНЫ ДОКУМЕНТЫ?
Это был второй день, который кардинально поменял направление моей жизни.
За неделю, данную мне на сбор документов, кроме медицинской комиссии, которую мы проходили с женой в госпитале, я успел вступить кандидатом в члены КПСС. Собрал партийные характеристики и на партийном собрании нашей первичной батальонной организации, меня единогласно приняли в эти самые кандидаты, которые перед членами. Мои документы, т.е. моё личное дело, ушло в округ, и дальше. Потом ещё пару раз я ездил в штаб округа на собеседование с ЧВС (членом военного совета округа), и с кем-то из политаппарата. Они должны были поставить свои подписи в моих документах. Отбор был очень серьезный. На эти собеседования нас собирали человек по двадцать, а география стран для спец. командировок, была - весь земной шар, куда нас господ офицеров только не посылали!
Я должен был убыть на Кубу где-то в конце мая, но всё почему-то перенеслось на ноябрь. Сколько событий произошло за это время в моей жизни... Три раза меня пытались отправить в Афганистан в разных сборных командах: то автобат, то какие-то склады, то ещё что-то срочное. Осенью дважды предлагали стать командиром роты, правда, не мотострелковой, а тылового обеспечения дивизии. Но в дивизии не было моего личного дела, и меня никуда не могли ни сбагрить, ни назначить - я был командиром взвода пятого года службы. Я ждал свою КУБУ.
2 ноября из округа пришла телеграмма, что ст. лейтенант Козлов В.А. вместе с супругой, 7 ноября 1981 года должен быть в городе Пушкино (г. Ленинград), в такой-то части. Дело свершилось!
Случилось так, что руками этого капитана - ПНШ полка, руководило само ПРОВИДЕНИЕ, если не сказать что-то большее. Через него мне достался счастливый лотерейный билет, на ближайшие два года, и, как потом оказалось, что и на последующие события моей жизни.
В Афганскую кампанию я не попал, хотя имел все шансы туда попасть. Как в этом случае сложилась бы моя судьба - сложно даже предугадать. Как сказал один мой знакомый полковник (начальник штаба моего батальона по Казахстану), что в Афгане он "наработал" на Героя Советского Союза. Но как-то с награждением не получилось, и Героя не дали. Потом служил на генеральской должности, но генерала так и не присвоили.
Как только я вспоминаю про Героя Советского Союза, мне тут же на ум приходит анекдот, как мужик попросил золотую рыбку сделать его Героем. Мужик открывает глаза и видит, что стоит он в поле, один, идёт Курская битва. Он под Прохоровкой, на него идут три фашистских Тигра, а у него в руках всего одна граната... Страшно!
Со мной всё могло бы быть точно так же. Мог быть и убитым, а если не убитым так раненым, а там последствия не предсказуемые. А мог бы и на Героя "наработать". Дури и отваги у меня хватало. Я никогда не боялся Афгана. Ещё весной 1980 года, мы все как один под диктовку замполитов, писали рапорта об отправке нас туда в добровольном порядке, по зову сердца, для выполнения интернационального долга.
Два дня и две встречи с капитаном из штаба полка, и с его лёгкой руки, моя судьба повернулась для меня самым лучшим образом.
Связаться с программистом сайта.
