Lib.ru : Козлов Виктор Алексеевич. Валя

В А Л Я

БОРИС РАТНИКОВ

В Вооруженных силах СССР, в каждом военном округе были дивизии кадра. Это такие воинские части, где служили одни офицеры, и была техника, а солдат там практически не было. Это как кадрированная пасека, где мёд есть, а пчёл нет. В Калининскую дивизию кадра собирали все сливки Московского военного округа - снятых за разные прегрешения командиров полков, курсантских батальонов и рот, пьяниц и алкоголиков, с большим понижением в должностях и воинских званиях - вот они и составляли костяк этой дивизии кадра.

"Посчастливилось" и мне там послужить, прибывшему по замене из Группы советских войск в Германии (ГСВГ). Мой однокашник по училищу, Сашка Сидоров, по прозвищу "СИД" заверил меня, что буду я служить в Штабе Варшавского Договора. Эти обещания прозвучали, когда Сашка приехал в Германию на учения, которые проводились на Магдебургском учебном полигоне. Обещал он уверенно, получая от меня в подарок палас, кофейный сервиз, хрустальную вазу и разную другую мелочь - с этим в Союзе было тогда туго. Но после двухнедельного ожидания назначения в Москву, пришлось ехать служить в город Калинин, ныне - Тверь.

Дивизия размещалась в трех военных городках. В одном из них находились мотострелковые полки, в один из которых я и получил назначение. Каждый полк занимал один этаж в трехэтажной казарме.

Представившись командиру полка подполковнику Бицутину, я отправился представляться командиру батальона. Поднявшись на третий этаж, спросил помощника дежурного по полку - расхлябанного сержанта: "Где находиться штаб батальона"?

Через минуту я стоял перед дверью, за которой слышались пьяные голоса. Поправив фуражку, решительно постучал в дверь и, не услышав разрешения войти, открыл ее. Штаб батальона находился в маленькой комнатке, посредине которой стояли два стола, сдвинутые вместе. За столом сидело несколько офицеров. На кровати, которая стояла рядом со столами, спал ещё один полураздетый человек. Они явно сидели уже давно. На грязных столах стояли полупустые бутылки, на газете, расстеленной на одном из столов, была раскидана какая-то закуска. Духан от самогона пронизывал всё пространство комнаты. Невооруженным взглядом можно было заметить, что застолье продолжается уже не первый день, и скорого окончания празднества явно не планировалось. Водка была выпита уже давно и, товарищи офицеры баловались другим крепким напитком, самогоном местного пошиба.

Во главе стола сидел щупленький капитан в кителе и при портупее, с повязкой дежурного по полку. Это был капитан Филиппов - командир восьмой роты, временно исполняющий обязанности командира батальона.

Я, приняв строевую стойку и приложив руку к головному убору, представился ему, - что назначен на должность командира седьмой роты.

- Третий - услышал я голос с боку.

- Не понял?! - воскликнул я.

- Кроме тебя на этой должности еще двое - объяснил капитан Филиппов.

- Ротой будете командовать поочередно, а сейчас ноги в руки и бегом в магазин. Представляться нужно, как положено, - почти в приказном тоне сказал мне беззубый майор, с красным лицом, у которого на кителе висел поплавок об окончании академии БТВ.

Минут через тридцать, столько времени было необходимо, чтобы сгонять в магазин и обратно, за закуской и спиртным, я стоял с полным стаканом водки в руке, перед офицерским коллективом. Поначалу никого не интересовало кто я, и откуда приехал, где служил, а вот после того как все приняли водки, посыпались вопросы, на которые, я охотно отвечал.

- Еще один "москвыч"! - произнес вставший с кровати, а до этого спавший на ней, полураздетый человек.

- Ну, ну, - оскалив золотые зубы - С прибытием в клоаку! - закончил он, потянувшись за бутылкой.

-Ба, да это капитан Мельников, командир курсантской роты, из

Мос ВОКУ, - пронеслось у меня в голове.

- Товарищ капитан, а вас сюда на вышестоящую должность направили? - спросил я у него.

- Да, на вышележащую, - смеясь беззубым ртом, выдавил из себя майор с академическим знаком

- Командиром роты - вот какое моё повышение, - закончил он.

- Боря, здесь служат те, кто влетел по полной программе с предыдущей должности, а такие как ты, здесь долго не задерживаются, и будут отправлены в ДВО, ЗАБВО или Афганистан, а кто там уже побывал, отправят за кордон. Так что ты здесь и года не прослужишь. Только нас уже никуда не пошлют, потому что мы - отбросы офицерского корпуса, - подытожил капитан Филиппов.

- Вот товарищ майор - бывший командир полка - сейчас заместитель начальника штаба. Мельникова сняли за пьянство, с курсантской роты. А вот и Валентин! Капитан Козлов собственной персоною! - вставая по стойке смирно, воскликнул капитан Филиппов:

- Товарищи офицеры! - шутливо подал команду беззубый майор, протягивая руку зашедшему в комнату капитану.

Вошедший капитан был высокого роста, в шитой фуражке, как и его сапоги. Всё это шилось в Московском военторге на Калининском проспекте. Одет был в безупречно подогнанную и отутюженную форму и был тщательно выбрит.

- Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! - официально и немного холодно, поздоровался со мной капитан Козлов.

- Присаживайтесь и рассказывайте, откуда прибыли, и как судьба вас забросила в наш славный гвардейский полк, которым так успешно командует кавалер ордена Красной Звезды подполковник Бицутин?

Невольно, как по команде, принимаю положение строевой стойки, сидя, и начинаю повторять то, что недавно рассказывал офицерам. Мгновенно прекращаю повествование после взрыва хохота. Смотрю по сторонам, все ржут, как лошади, а беззубый майор скатился на пол от смеха.

- Не обращайте на них внимания, товарищ старший лейтенант, продолжайте, - без тени улыбки на лице, невозмутимо произнёс Валентин. Только через мгновение его губы расплылись в широкой улыбке и он, обняв меня за плечи, сказал: - Не обижайся Боря, все нормально.

Вот так я познакомился с моим другом Валентином, который достоин, того, чтобы про него знали.

***

Капитан Козлов - выпускник Московского ВОКУ. После окончания училища с золотой медалью, был направлен в ГСВГ, в Берлинскую отдельную мотострелковую бригаду, на должность командира взвода. Служил отменно и через два года стал командиром роты, что удавалось не многим. Охранял самого Гесса в Шпандау. После службы в Германии был аттестован на должность командира батальона в Таманскую мотострелковую дивизию. В этом назначении огромную роль сыграл его дядя - член Военного совета МВО.

Но командиром батальона стать ему было не суждено. Получив предписание в штабе округа, он решил отметить это в ресторане "Националь" со своим лучшим другом. Погуляли они на славу, вместе с иностранцами и по полной программе... . С танцами и с выпивкой на "брудершафт". Представьте себе капитана Советской Амии, пляшущего в обнимку с представителями "Запада"!? В те времена, недремлющее око КГБ было везде, в том числе и в близлежащих к Кремлю ресторанах. Не много танцев успел сплясать дуэт под руководством капитана Козлова, когда появился комендантский патруль. Только начальник патруля не учел одного, что разгулявшемуся Валентину, не нравилось, когда кто-то вмешивается в его конституционные права гражданина СССР!

Итогом гулянки стала драка и порванная форма, как у начальника патруля, так и у Валентина. И, как следствие, - пятисуточное пребывание последнего на Московской гарнизонной гауптвахте и подмоченная репутация его патрона. Дядя этого ему не простил, и отправил племянника подальше от Москвы, то есть, за "сотый" километр, в город Калинин. Так капитан Козлов оказался в "отстойнике".

Впоследствии дядя еще не один раз пытался выдвинуть его на вышестоящую должность. Но "подвиги", которые постоянно совершал племянник, ломали все планы высокопоставленного родственника. В конце концов, на карьере капитана Козлова был поставлен жирный крест.

***

На всю жизнь запомнил случай... .

Когда мы после утреннего развода покинули нашу воинскую часть и были уже за пределами КПП, Валентин достал из кармана две маленькие звездочки, которые были его последним воспоминанием о недавнем пребывании в звании капитана, и сказал мне: "Коли!". Эту просьбу товарища я выполнял уже не первый раз. Привычными движениями пальцев я прикрутил звезды в имеющиеся на погонах дырочки и тут посмотрел в лицо "капитана".

Сильно помятое лицо Валентина выражало только одно желание - опохмелиться.

- Где транспорт? - спросил владелец сивушного лица.

- Перед КПП, - был ответ хозяина транспортного средства.

- К машине. По местам! - скомандовал Валентин.

- Куда поедем, товарищ капитан?

- К цыганам! - был ответ.

Интересно? - подумал я, садясь за руль, своего "Москвича", который приобрел на деньги, скопленные во время службы в Германии.

Раньше, до покупки "Москвича", мы ездили с Валентином на его "Волге", которая была белого цвета и с передними пластмассовыми крыльями. Эти крылья он менял почти каждый раз после поездки в нетрезвом виде. При каждом неудачном маневре, они, зацепив преграду, рассыпались на мелкие кусочки и восстановлению не подлежали. Не то что пьяным, но и трезвым на его машине ездить было непросто. Люфт руля был градусов тридцать. Представьте себе водителя, который во время езды постоянно перебирает руками рулевое колесо и влево, и вправо. Тут никакая реакция не поможет, обязательно куда-нибудь да въедешь. И Валентин въезжал. Запас крыльев, которые он привез из Германии, закончился, и теперь его "Волга" сиротливо стояла припаркованная у КПП.

Основной причиной того, что "Волга" не ездила, были не только крылья. У Валентина уже не раз отбирали права. Но в местной милиции работали хорошие люди, которые всякий раз входили в тяжелое положение капитана Козлова и возвращали ему водительские документы. У него было столько друзей милиционеров, что любой автолюбитель мог ему только позавидовать. Свидетельством этого было несколько милицейских фуражек, лежащих у заднего стекла его "Волги", и похожих на греющихся на солнышке котов.

- Едем в шашлычную, что возле ресторана "Волга", - поставил задачу старший машины, с трудом втискивая свое, совсем не худенькое тело на переднее сиденье "Москвича".

- Но сначала нужно "полирнуть"- уточнил он ближайшую задачу.

Это означало, что необходимо остановиться у ближайшей пивной точки, где Валентин (за мой счет!) вольет в свой жаждущий и пылающий организм пару кружек пива.

Так и сделали. На точке мы встретили еще нескольких офицеров, поправлявших свое здоровье, пошатнувшееся накануне. Так что последующую задачу, т.е. посещение шашлычной, пришлось отложить на пару часов. Причиной тому стало свежее пиво и большое количество знакомых Валентина, собравшихся у пивного ларька и жаждущих личного общения с выдающимся офицером Вооруженных Сил СССР...

...Только ближе к обеду мы подъехали к зданию шашлычной, которое было похоже на штатовскую таверну. Выйдя из машины, Валентин поправил форму, надел фуражку и, приказал следовать за ним. При этом он не забыл мне напомнить, чтобы я не проболтался, что он уже не капитан. Изнутри тихо доносилась цыганская музыка. Подойдя к входу, он сильным ударом ноги открыл двухстворчатые входные двери так, что обе половины дверей замерли в открытом положении, словно часовые на посту N 1, у Мавзолея. Войдя вовнутрь, Валентин остановился и вскинул правую руку вверх, как Ленин. Музыка прекратилась.

- Але, цыгане! - обратился он к сидящим на сцене людям.

- Что Валя? - спросили те его.

- Хмелите меня! - произнес Валентин и под встречную цыганскую песню, исполняемую под гитары и бубен, пустился в пляс.

После его дикой пляски, из-за штор на сцене появилась умопомрачительной красоты цыганка, средних лет, с рюмкой водки на подносе. Она подошла к Валентину. Музыка прекратилась и снова началась вместе с необыкновенно красивым и хорошо поставленным голосом встречающей хозяйки. Я уверен, что многие смотрели фильм Михалкова "Жестокий романс" с великолепными цыганами в массовых сценах. То же, только наяву, увидел и я.

Это был неописуемый и запомнившийся на всю жизнь момент. Пропев несколько куплетов вместе с остальными цыганами, очаровательная хозяйка преподнесла Валентину запотевший, со слезой, фужер водки. Он, под возгласы цыган: "Пей до дна, пей до дна!", выпил его жадными глотками. После чего, размахнувшись, разбил пустой фужер об пол, и, достав из нагрудного кармана портмоне, бросил на поднос хозяйке пятидесятирублевую купюру.

"Дела!" - возмутился я, про себя, - "То денег нет, а тут такая сумма!" Словно угадав мои мысли, он бросил взгляд в мою сторону и сказал, обращаясь ко мне:

- Боренька, живем один раз и прожить эту жизнь надо так, чтоб было что вспомнить на старости лет!

Было видно, что здесь он бывает часто, и каждого знает по имени. Через некоторое время в помещение вошел огромного роста пожилой цыган и направился к Вале. Он крепко обнял Валентина и трижды поцеловал его в губы. Потом пригласил всех в отдельный кабинет. За ними последовал и я.

- Знакомься Будулай. Мой подчиненный Борис, - представил он меня пожилому цыгану.

- Очень приятно, - сказал Будулай, внимательно посмотрев на меня, и протянул для рукопожатия свою огромную ладонь.

Расположившись за столом, Будулай расспрашивал Валентина о здоровье его дяди и о его делах, причем, спрашивал с неподдельным интересом. Из их неспешной беседы я узнал, что Будулай был артистом Московского цыганского театра "Ромен", и что волею судеб вместе с семьей, насчитывающей около полутора десятков человек, лет десять тому назад поселился в Твери. Он был лично знаком с дядей Валентина с незапамятных времен, когда тот ещё молодым майором учился в академии, и уже тогда питал любовь к цыганским песням и к цыганам.

Тем временем очаровательными цыганками был накрыт стол. Они иногда и на меня искоса бросали взгляды, что мне очень льстило. Спасибо Богу, что я был за рулем.

За весь вечер Будулай с Валентином выпили не одну бутылку водки и съели не одну тарелку закусок. Периодически тихая гитарная мелодия, исполняемая младшим сыном Будулая, словно волна перерастала в темпераментную дикую цыганскую песню, которая поднимала посетителей шашлычной со своих мест и заставляла вместе с очаровательными дочерями Будулая пускаться в пляс.

Вечер подходил к концу, и посетители с сожалением покидали заведение. Валентин с Будулаем были, мягко говоря, выпивши, но вечер в гостях у цыган еще не закончился, а только подходил к своей золотой середине. Свидетельством этого была колонна из нескольких машин, выстроившаяся у шашлычной. С помощью сыновей хозяина Валентина усадили в один из автомобилей, и колонна, в которой находился и я, взяла курс к месту жительства семьи Будулая.

Квартира Будулая находилась недалеко от центра города, в десяти минутах езды от шашлычной. Каково же было мое удивление, когда мы вошли в четырехкомнатную квартиру, где из мебели... не было ничего!!! Только на полу по всей квартире были разостланы неимоверной красоты ковры. Создавалось впечатление, будто идешь по травяному футбольному газону, только красок на газоне столько, сколько цветов в радуге после дождя. В большой комнате прямо на ковре была расстелена скатерть, на которой стояли бутылки с вином, водкой, шампанским, ликером и те же красивые девушки цыганки передавали друг другу, как на конвейере, тарелки с едой и угощениями.

Когда все уселись на коврах, снова зазвучала гитара, и молодые цыганки начали петь и танцевать. Так продолжалось до четырех часов утра, пока Будулай не сказал что-то по-цыгански, и это стало сигналом для завершения вечера.

Полуживого Валю погрузили на заднее сидение моего "Москвича" и мы, распрощавшись с хозяевами, покатили по пустынным улицам Твери в направлении дивизии. Остатки ночи я думал провести в канцелярии роты, так как в общежитие нас так поздно уже не пустили бы. Но ошибся: я не смог разбудить Валентина, и остаток ночи нам пришлось провести в машине, припарковавшись у КПП - исходного пункта, начала наших приключений. Рядом стояла Валина "Волга". У Валентина из бокового кармана кителя выглядывал кончик пятидесятирублёвой купюры. Туда на прощание её засунул Будулай... .

***

Командир полка подполковник Бицутин был небольшого роста, полноватый, и чем-то внешне напоминал легендарного полководца - маршала Г. К. Жукова. До назначения на этот полк он командовал развернутым полком в городе Вюнсдорфе, рядом со штабом ГСВГ. Было видно, что там он командовал успешно, и был награжден орденом "Красной Звезды". Но, заменившись в Союз, попал сюда командовать полком кадра.

Полк был "трудным". И не в плане проведения разного рода занятий и всевозможных мероприятий. Трудным был офицерский коллектив. Если учесть, что таких, как Валентин Козлов, в полку было большинство, то можно понять, почему командиру полка было трудно. Когда офицеры батальонного звена - пьяницы и дебоширы - это одна беда, а когда ещё и с заместителями не повезло, тогда служить становится вдвойне трудней.

Начальник штаба полка, майор Петров - сын заместителя начальника "Завидовского" охотхозяйства и зять начальника того же хозяйства.

Замполит полка - зять генерал-полковника из ГЛАВПУРа. Каково?!

***

Легендарный Андрюша Петров, закончил Московское ВОКУ и, прослужив всего лишь год в бригаде охраны Генерального штаба на должности командира взвода, поступил в Военно-политическую академию имени В. И. Ленина. Проучившись там один год и порядком устав от конспектирования трудов великих классиков, стараниями отца и тестя был переведен в академию имени М. В. Фрунзе. По окончании уже командной академии был направлен в ГСВГ, где в течение последующих четырех лет командовал батальоном. После Германии был назначен начальником штаба полка кадра.

Командиру с ним было совсем нелегко.

Начальник штаба по натуре был очень ленивым и тяжелым на подъём. Командиру от него помощи было не много. Однажды по просьбе начальника штаба я повез его к родителям в Завидово. Как только я вошел в двухэтажный дом его родителей, то сразу понял, кто такой майор Петров. На стене в прихожей висела большая фотография, на которой был запечатлён сидящий Л. И. Брежнев в окружении двух генералов, а на коленях у него, с одной стороны сидела девочка, а с другой мальчик, который и был Андреем Петровым. Девочка впоследствии стала женой Андрея Петрова, а второй генерал - его тестем.

***

Заместителем командира полка по политической части тогда был майор Левков. Личность, просто уникальная! Он окончил Львовский фармацевтический институт, и удачно женился на дочери генерала с тремя большими звездами на пагонах. По гражданской специальности работать он не захотел, и был призван в ряды Советской Армии на два года с присвоением воинского звания "лейтенант". "Двухгодичники", каким он и являлся, могли служить только на территории СССР. Но благодаря тестю Левков поехал служить в Германию, на должность начальника склада медикаментов. Языком, как известно, болтать легче, чем деревья рубить. Через год он становится комсомольцем полка, а еще через год - замполитом батальона, что дает ему возможность поступить в академию имени В. И. Ленина. Закончив академию уже майором, Левков становится замполитом нашего полка. Обалденный карьерный рост! За восемь лет дослужиться от студента до майора - отнюдь не каждому смертному дано.

Интересно и другое, что оба эти два кадра после того, как в полку произошло грандиозное ЧП, были переведены на вышестоящие полковничьи должности в Москву. Один районным военкомом, а другой - в ГЛАВПУР.

Скажу больше. Уже через десять лет Левков, уйдя на гражданку, закончил престижный американский ВУЗ и возглавил финансовую кампанию "Хопер-Инвест". Многие видели рекламу, когда капитан врывается в офис компании и восклицает: - Наконец-то я в "Хопре"! Тот капитан из рекламы сильно напоминал нашего командира роты, капитана Филиппова.

А в те далекие восьмидесятые годы этот майор учил всех нас, как правильно жить согласно "Кодексу строителя коммунизма"... .

Командиру полка не повезло больше всех. После ЧП, его отправили в "тьму-таракань", преподавателем на военную кафедру в какой-то гражданский ВУЗ.

***

...Командир полка обладал тонким чувством юмора. Когда на партийных собраниях он брал слово, аудитория умирала от хохота. Он говорил вроде о серьезных вещах: боевой готовности, боевой подготовке, воинской дисциплине. Сам прекрасно понимая, какая может быть боевая готовность, и какая боевая подготовка в полку, где этого нет, и уже никогда не будет? И где основная задача начальника разведки полка, ответственного за распределение нарядов - с утра поймать первого попавшегося на глаза офицера и заставить его расписаться за наряд, потому что чуть позже на территории части уже никого днем с огнем не сыщешь.

Манера выступления командира полка была схожа с манерой директора Дома культуры, товарища Огурцова, из комедии "Карнавальная ночь". На партийных собраниях, в которых принимал участие подполковник Бицутин, даже беспартийные офицеры не упускали возможности поприсутствовать.

С докладом на собрании традиционно выступал секретарь партийной организации. В докладе, как правило, поднимался вопрос воинской дисциплины среди членов партийной организации. После доклада слово предоставляли командиру полка.

Тут начинался цирк.

Подполковник Бицутин выступал в свойственной ему манере: стоя у трибуны, он одной рукой опирался на неё, а другой жестикулировал. В своем выступлении он кратко отмечал позитивные моменты из доклада секретаря партийной организации, а затем сосредотачивал основные усилия на негативщине. Объектом критики, конечно же, был коммунист, тогда еще капитан Козлов:

- Товарищи коммунисты!

Не так давно, я присутствовал на собрании партийной организации вашего подразделения.

Такой могучий и здоровый коллектив, как ваш с достоинством и честью осудил проступок коммуниста Козлова, который, будучи в наряде по парку, самовольно покинул место несения службы и на своем автомобиле решил поехать поужинать. Вместо того, чтобы поужинать в обычной столовой, или в кафе, где нет спиртных напитков, как это делают воспитанные красные офицеры, он в девять часов вечера, выбрал ресторан "Волга" в центре города.

Коммунист Козлов, разве вы моряк? Нет! Вас наверно в детстве тянули морские просторы? Раз руль вашего автомобиля вам заменил штурвал белоснежного парохода, который, я надеюсь, назло вашему желанию служить Отчизне, пришвартовал вас и вашу машину у входа в этот ресторан.

Одним из напоминаний о том, что вы находитесь в наряде, был швейцар, одетый почти в военную форму, который за закрытыми дверями напомнил вам о том, что уже поздно и вам пора вернуться к месту службы. Но закрытые двери ресторана были не помехой для вооруженного коммуниста Козлова. Это сразу стало понятно после первого сделанного им предупредительного выстрела из пистолета вверх. Швейцар это понял и любезно распахнул вам двери ресторана.

И какой искренней радости предался комендант гарнизона, подполковник Попов, когда вы, поужинав (кстати, в кредит!), выпив бутылку водки, съев салат "столичный", селедочку под шубой, котлету "по-киевски", а на десерт ещё съели мороженое "Московское", согласились по его просьбе занять камеру N 8. А он во время всего вашего ужина, терпеливо дожидался окончания вашей трапезы за колонной в соседнем зале ресторана. Как же иначе можно было наблюдать за вашими действиями?

Тогда партийная организация сурово оценила проступок своего коммуниста, поставив вам на вид. И вот снова, через огромный срок, а это месяц - достаточный период, мы разбираем очередной подвиг - этого выдающегося нашего товарища!

...Такие выступления преподносил командир полка аудитории коммунистов нашего батальона. Причем все это говорилось совершенно серьезно, без тени улыбки на устах, что добавляло этому комедийному представлению особый оттенок.

После выступления командира полка - большая часть партийного коллектива просила объявить перерыв, и предложение поддерживалось "единогласно". Хватаясь за животы, партийный коллектив выбегал из помещения, где проводилось собрание и, повторяя отрывки из речи командира, отправлялся курить и перетирать сказанное им, в туалет.

***

Как правило, в девять часов утра, полк строился на развод. После доклада начальника штаба о том, что полк построен, командир полка подавал команду: - Офицеры и прапорщики, ко мне! По этой команде весь личный состав подходил ближе к командиру, а на месте построения оставалось два-три солдата. Комедия!

Во время постановки задачи на день, командир заодно, подводил итоги и предыдущего дня. На средину строя вызывались нарушители воинской дисциплины - офицеры, которые не заступили в наряд, и т.д. и т.п., и вообще шел разбор полетов за прошедшие сутки. Соответственно командир внушал всем, о недопущении таких поступков впредь.

После чего офицеры возвращались на свои места. Командир полка подавал команду: "Равняйсь! Смирно! По местам занятий и, добавлял, работ, шагом МАРШ!"

По этой команде весь личный состав полка, отправлялся, в парк боевой техники, который находился в другом военном городке, через трамвайные пути. Большая часть офицеров до парка не доходила, а та часть, которая туда дошла, искала повод оттуда слинять. И, пытаясь уйти из парка, попадалась навстречу командиру, идущему в парк. Поравнявшись с командиром, офицер мог услышать тихую команду: "За мной!".

И вот в парк заходит одноколонный строй, во главе с командиром полка, человек этак двадцать. Этот строй перестраивается по подразделениям в развернутый двух шереножный строй. И тут, в зависимости от настроения подполковника Бицутина, им произносился монолог.

Основной темой монолога была техника и употребление спиртных напитков. Его выражения можно поставить в один ряд с афоризмами Козьмы Пруткова.

Чего только стоит такой афоризм: - Пьют офицеры, пьют. Утром пьют - день начался, в обед пьют - полдня прожили, ну и "х..." с ними! А вы придите вечером домой трезвыми, жена увидит вас и сама вам бутылку поставит.

Или насчет техники: - Технику надо любить! Ты подойди к машине, возьми большой гаечный ключ и крути что надо и не надо! - все эти слова сопровождались сочетанием мимики и жестов. Правда, были случаи, когда он не на шутку выходил из себя. Но это бывало не часто.

Он попадал и в анекдотические ситуации. Был случай, когда полк подняли по тревоге, а командир не прибыл. Ждем час, ждём два. Командира нет. Стоим на плацу. Командир дивизии ходит перед строем взад-вперед. Тут приезжает командир полка в повседневной форме одежды. Оказалось, что водитель командира, когда приехал к нему для оповещения, нажал на кнопку звонка и два часа держал её, думая, что командир полка спит и не слышит. Как потом оказалось, дверной звонок срабатывал только при каждом нажатии на кнопку. Ох, и влетело же ему тогда от комдива.

Был случай, когда командиру полка на присяге самому пришлось нести полковое знамя, ввиду того, что знаменщики перепутали время начала мероприятия.

Это сейчас я с улыбкой на устах вспоминаю то, что было двадцать с лишним лет тому назад, а тогда, для меня всё это, было просто - ДИКО.

Офицеры не хотели служить в таких частях, рвались куда угодно, писали рапорта. Но их никто и никогда не рассматривал...

Козлов Виктор Алексеевич Валя

Козлов Виктор Алексеевич
Валя