|
| |
В. Красногоров
АНТИАМОРИН
Райт пришел домой, как обычно, довольно поздно. Он молча съел ужин, подогретый ему женой, и направился в свой кабинет. К его удивлению, Дженни, вместо того чтобы взяться за посуду, последовала за ним и нерешительно села на край дивана. Райт вопросительно взглянул на нее: жена заходила в кабинет очень редко.
- Я должна поговорить с тобой, - произнесла она наконец неуверенно. - У нас стали совершенно ненормальные отношения. Ты начал пропадать вечерами на работе, дома все время молчишь и думаешь о чем-то своем. Я уж не говорю о том, что...- голос ее зазвучал еще тише - о том, что ты начал избегать меня, спишь в этом кабинете...
Она замолчала, с трудом сдерживая слезы. Райт нервно закурил, встал из-за стола и начал шагать по комнате. После нескольких минут тягостного молчания он снова сел в кресло.
- Ну хорошо, я все сейчас тебе объясню. Мне давно следовало сделать это. - Он снова закурил. - Несколько месяцев назад, занимаясь у себя в лаборатории, я открыл любопытное явление. Все началось с того, что я решил проверить сообщение швейцарского биохимика Цейхнера о способности одного синтезированного им вещества задерживать рост злокачественных опухолей. Я повторил описанный им синтез, получил вещество и ввел его мышам. Действительно, у некоторых из них развитие опухолей замедлилось.
Вскоре, однако, препарат Цейхнера показался мне недостаточно эффективным. Порывшись в литературе, я пришел к выводу, что активность вещества можно усилить, если метильную группу в одной из боковых цепей его молекулы заменить фенильной. Задуманный синтез прошел гладко, и вскоре я уже ввел свой препарат больным мышам. Моя теория оказалась великолепной, но у нее был один недостаток: она не сходилась с фактами. Рост опухолей не замедлялся. Вещество оказалось совершенно инертным. Я увеличивал дозы, вводил его внутримышечно, внутривенно, втирал, давал с пищей - никакого эффекта.
Пришлось прекратить эксперименты и искать причины неудачи. Опухоль растет вследствие ненормально быстрого деления тканевых клеток - это общеизвестно. Но почему делятся клетки? Как это ни странно, я никогда раньше не задумывался над этим вопросом. Семя превращается в дуб, зародыш - в ребенка, жизнь развивается и продолжается, организмы растут и существуют лишь благодаря делению клеток, а я даже не знал, почему они делятся!
Я опять зарылся в книги, но не нашел ничего, что бы давало ответ на мой вопрос. Разумеется, там были рассуждения о механизме деления клеточных ядер, о нуклеиновых кислотах, хромосомах, матрицах, генетических кодах, информации и тому подобных вещах. Но, видимо, всех исследователей интересовал вопрос "как?", и никто не задал себе вопроса "почему?". Почему клетка делится? Этот вопрос не давал мне спать. Тогда я решил оставить опухоли и начать, так сказать, ab ovo, с одной-единственной клетки. В ближайшем пруду я раздобыл воды и стал наблюдать через микроскоп за поведением Paramecium caudatum, обыкновенной инфузории туфельки. Десятки раз я с волнением следил за тем, как она словно опоясывалась шнурком и затягивала себя в талии все туже и туже, пока, наконец, не разрывалась надвое, образуя пару туфелек. Удивительный и непонятный процесс, диалектическое единство рождения и смерти! Теряет ли инфузория при делении свою индивидуальность, свою память, свой опыт, свое "я", или она продолжает жить в своих половинках? И почему бы не быть индивидуальности у этого столь сложно устроенного "простейшего"?
К сожалению, в наш век исследователи так заняты работой, что не имеют времени отойти немножко в сторонку и задуматься над тем, что они делают. Уже через несколько дней я не удержался и снова начал экспериментировать. Я растворил вещество Цейхнера в аквариуме с инфузориями и с завистью убедился, что их деление замедлилось. Мой же препарат не оказал на них никакого действия. Открытия не получалось. Надо было ставить на нем крест, но рука не поднималась выбрасывать колбы. Однажды, просматривая свой рабочий журнал, я вдруг заметил, что прозевал важную особенность поведения подопытных туфелек. Дело в том, что помимо обычного вегетативного деления, инфузориям время от времени присуща коньюгация - нечто вроде взаимного оплодотворения. При этом они сближаются, плавают вместе несколько часов и снова расходятся. И вот, оказалось, что в присутствии моего вещества коньюгация не происходила! Тогда я немедленно проверил действие препарата на грегаринах - простейших, продолжающих свой род только половым путем, и на амёбах, размножающихся только простым делением. Амёбы чувствовали себя превосходно и делились как ни в чем не бывало, но грегарины потомства не дали. Таким образом, мой препарат тормозил лишь один способ размножения.
Чтобы выяснить все до конца, я снова обратился к своим инфузориям. Они были здоровы и веселы, нормально двигались, питались, делились, реагировали на раздражения, но сближаться по-прежнему не хотели. Когда я подсаживал к ним свежих инфузорий, мои туфельки их избегали. И тогда меня осенила мысль: не кроется ли причина этого явления как раз в том, что они не хотят сближаться? Могут, но не хотят!
Райт торжествующе посмотрел на жену, но та молчала. С легким оттенком досады он сказал:
- Я совершил важнейшее открытие, доказав, что у инфузорий есть чувства, но тебя, видимо, это совсем не трогает.
- Ах, дорогой мой, чувства есть не только у инфузорий. Право же, я совершенно не понимаю, какое отношение имеет все это к теме нашего разговора.
Райт нахмурился.
- Сейчас поймешь. Я проверил действие моего препарата сначала на простейших организмах, затем на все более сложных. Во всех случаях антиаморин ( так я назвал это вещество) подавлял желание иметь потомство. Восприимчивость к нему оказалась универсальной. По-видимому, он влияет на какие-то фундаментальные свойства или центры, общие для всего живого - от простейших до человека. Наконец, наступил день, когда потребовалось сделать последний шаг.
- Ты испытал это ужасное вещество на себе? И не посоветовался со мной?
- Я не мог поступить иначе. Впрочем, ничего ужасного не произошло. Я чувствую себя прекрасно, ничто более не отвлекает моих мыслей от работы. Мои прежние желания мне кажутся нелепыми и смешными.
- Но мне это вовсе не смешно. Не пытался ли ты разработать какое-нибудь противоядие от антиаморина?
Райт задумался.
-Я не ставил еще себе эту задачу. Но ты права, такая проблема интересна с научной точки зрения. Этим стоит заняться.
Дженни вздохнула и медленно вышла из кабинета. Райт проводил ее взглядом, пододвинул к себе телефон и набрал привычный номер:
- Это ты? Я уже успел соскучиться. Завтра в шесть, как всегда. Спокойной ночи, крошка.
Контакты:
Тел. 8-812-492-3701
8-921-383-4948 (моб)
e-mail: v_krasnogorov@mail.ru
Другие произведения автора см. в сайте:
|
|