Аннотация: Геннадий МАГДЕЕВ: "Если "героями нашего времени" становятся братки и качки, то становится как-то грустно..."
Геннадий МАГДЕЕВ:
'Если "героями нашего времени" становятся братки и качки, то становится как-то грустно...'
И.К.:
- Спасибо, Геннадий, что заглянули к нам в гости, как говорится, на огонёк. Хотелось бы узнать ваше мнение о том, что у нас в Каменске-Уральском появилась новая газета... 'Литературная пристань'!
Г.М.:
- На мой взгляд, появление в городе новой газеты - именно литературной газеты - большое событие. Дай вам Бог удачи!
И.К.:
- Спасибо. И всё же?
Г.М.:
- Городу необходима своя литературная газета. Общедоступная для всех желающих писать.
И.К.:
- Мы и задумали, чтобы в газете печатались как состоявшиеся авторы, так и начинающие.
Г.М.:
- Это хорошая задумка. Главное, чтобы творческая планка была на должном уровне.
И.К.:
- Постараемся держать её.
Г.М.:
- Так вышло, что всю жизнь я занимаюсь словом. И всю жизнь пытаюсь понять тайну слова. А через это и суть творчества, личности, таланта. Не претендую на звание ни поэта, ни писателя. Это большая ответственность. Да и даётся от Бога... Но какое множество развелось нынче и тех, и других. Сочинила девочка в гормональном возрасте стишок, рифмуя 'кровь - любовь', и - ура! - новая Марина Цветаева, как бы народилась. Или молодой человек настукал на компьютере опус о первом сексуальном опыте (чем пошлее и гаже рассказал об этом, тем лучше), и - ах! - это же просто второй Фёдор Михайлович Достоевский явился.
И.К.:
- Быть может, вы несколько преувеличиваете?
Г.М.:
- Да нисколько! Только вчера прочитал, что по сценарию так называемого писателя Сорокина сняли фильм. 'Четыре' называется. Цитирую текст: 'В этом фильме изъясняются исключительно матом, бабушки напиваются допьяна и устраивают стриптиз, в конце фильма возможна расчленёнка'...
И.К.:
- Что?!
Г.М.:
- Расчленёнка. Так в журнале написано.
И.К.:
- И кого будут... расчленять?
Г.М.:
- Не знаю. Но хотелось бы, чтобы расчленёнку сделали и автору сценария, и режиссёру за такой 'шедевр'.
И.К.:
- Но Владимир Сорокин - известный писатель.
Г.М.:
- И Пелевин известный, и Акунин... Но если это и есть русская литература, то простите. А ведь есть ещё компашка всяких Марининых-Донцовых и прочих кровожадных дамочек, штампующих дурные детективы.
И.К.:
- Тем не менее, публика это и читает, и любит.
Г.М.:
- Публика в Древнем Риме любила гладиаторские бои. Во все времена публика требует 'хлеба и зрелищ'. Сегодня она получает их по полной программе. Но вот качество и того, и другого - это 'осетрина второй свежести'.
И.К.:
- Пожалуй, вы правы. Действительно, 'осетрины второй свежести' нынче хватает: и на ТВ, и в кино, и в литературе.
Г.М.:
- Если подумать, то всё гораздо сложнее. Кто-то из умных сказал: 'В России после эпохи великого ханжества наступила эпоха великой распущенности'. Но тут имелась в виду сексуальная распущенность. Это уже отдельная тема. Ведь, в самом деле, после перестройки произошли глобальные изменения: ломка в психологии людей, в их нравственности, во взглядах на жизнь. Появились другие ориентиры. И не всегда хорошие. Искусство - это барометр. У Андрея Вознесенского есть такие строки: 'О златоустом блатаре рыдай Россия, какое время на дворе - такой мессия'. Это он писал когда-то о Высоцком... Любой вид искусства отражает жизнь. Искусство - это вторая реальность. Реальность, которая отражает жизнь, но которая и воздействует на неё. И если 'героями нашего времени' становятся братки и качки, то становится как-то грустно.
И.К.:
- Но, наверное, герой должен быть сильным, чтобы побеждать зло?
Г.М.:
- Не знаю, не знаю... Вся русская классическая литература обходилась без качков. Ибо задача русской литературы была другая.
И.К.:
- Какая же, по вашему мнению?
Г.М.:
- А у Александра Сергеевича Пушкина в его 'Памятнике' всё ясно сказано:
'И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу,
И милость к падшим призывал...'
'Чувства добрые' и 'милость к падшим призывать' - вот это и было главной задачей русской литературы. И герои были не братками и качками. А Акакий Акакиевич Башмачкин в 'Шинели' Гоголя, князь Мышкин в 'Идиоте' Достоевского, позже Мастер в 'Мастере и Маргарите' Булгакова. Эти герои побуждали к добру, милосердию, состраданию. То есть пытались делать человека лучше, добрее.
Думаю, это было - да и остаётся! - главной задачей и литературы, и любого вида искусства. Кстати, вырванная из контекста романа 'Идиот' и затасканная фраза 'Красота спасён мир' - чушь сплошная. Лишь доброта может спасти этот безумный мир. К сожалению, доброты становится всё меньше.
И.К.:
- Согласен.
Г.М.:
- А знаете, какой самый положительный герой в мировой литературе?
И.К.:
- Какой?
Г.М.:
- Бравый солдат Иосиф Швейк писателя Ярослава Гашека.
И.К.:
- Но ведь некоторые могут подумать, что он того, идиот, как бы...
Г.М.:
- Зато добрый очень. И зла никому не делал. А нынче положительный герой, увы, не такой.
И.К.:
- Кстати, в первом номере 'Литературной пристани' публикуется ваш рассказ 'Нормальная собачья жизнь', который, наверняка, кому-то покажется грустным и несколько странным. Это и говорящий бюст, и Богоматерь-пьянчужка из иконы, любимая, которая 'дематериализуется' из едущего автобуса... Что это? То ли это фантастика, то ли ещё что?
Г.М.:
- Как-то на концерте Владимиру Высоцкому прислали записку: 'Почему вы такой грустный?'. Он и ответил: 'А чего особенно веселиться-то?'... Ну, получился рассказ грустным. Какая жизнь - такие и рассказы. А то, что касается фантастики. Да нет, рассказ вполне реалистичен. Просто это взгляд героя с несколько изменённым сознанием. Точнее - взгляд с нормальным сознанием на ненормальную жизнь. Такой вот ракурс видения. Несколько преломлённый. Бывает иногда ощущение, что всё вокруг нас - сумасшедшее и ирреальное. Хотя так оно и есть. Мы просто привыкли к этому и часто не замечаем абсурдности нашей жизни. Думаю, ничего несуразного в рассказе нет. К тому же в городе достаточно умных читателей. Так что чего объяснять. Кто поймёт - слава богу. А нет... 'на нет и суда нет'!
И.К.:
- Итак...
Г.М.:
- Заканчивая наш разговор, ещё раз скажу, что задачу литературы - да и искусства вообще! - я вижу в том, из чего выросла вся русская классическая литература: милосердие, сострадание, доброта. К этому и желаю стремиться авторам 'Литературной пристани'! На ум приходят слова Александра Солженицына: 'Я говорил, что художник - это подмастерье Бога. Художник пытается угадать высшее дуновение, откровение истины, и через душу свою, через талант и перо каким-то образом передать людям. Вот это и есть истинная литература'. Больше и сказать-то нечего.
И.К.:
- И на этом спасибо, Геннадий.
Г.М.:
- Удачи и долгой творческой жизни газете 'Литературная пристань'!