Lib.ru/Современная литература: Кригер Борис Юрьевич. Маськин с Большой Дороги

Борис Кригер

Роман-шутка с подвохом

Llumina Press

2008

КРИГЕР БОРИС

Маськин с Большой Дороги: Роман-шутка с подвохом. - Издательство Llumina Press, 2010 .

Иллюстрации и оформление обложки Иры Голуб

Борис Кригер, 2008

Глава 1

Маськин и Большая Дорога

Сразу успокою: большая дорога тут ни при чем, в том смысле, что Маськин вовсе не стал разбойником, а просто по уже сложившимся неписаным правилам маськописания переносный смысл превратился в конкретный, а конкретный - в переносный. Так что не надо понимать буквально, что, дескать, опустился Маськин совсем, начал разбойничать и так далее.

Хотя, нужно признаться, некоторые редкие, но чрезмерно заботливые читатели умудрились усмотреть в Маськине тревожные элементы литературно-политического бандитизма. Но ведь это относится скорее к автору, а не к его милейшему герою?

Потом оказалось, что книжки про Маськина совсем несмешные. Я внимательно наблюдал за реакцией слушателей, когда главы из "Маськина" читали по радио. Если кто и прыснул от смеха, так только оттого, что у него пролился стакан чая или еще какая-нибудь житейская неурядица приключилась. Честное слово, я думал, что пишу смешно, но оказалось вовсе даже наоборот, задумчиво и грустно, и некоторые разнервничавшиеся читательницы, понимая, что назад им деньги за непонравившуюся книжку не получить, спускали ее в мусоропровод!

А между тем Маськин действительно жил неподалеку от большой дороги, и жители близлежащих населенных пунктов знали его именно как Маськина с Большой Дороги, только и всего. Более того, они и Плюшевого Медведя величали "Медведь с Большой Дороги", потому что Плюшевый Медведь весьма растолстел, сидя на своей каше-медовой диете, и по маленькой дороге уже пройти, в общем, не мог.

Ну такие уж они простаки, эти люди: они кличут тебя вовсе не как мама нарекла и не так, как тебе самому захочется, а как им Бог на душу положит (да еще хорошо, если Бог). Для этого ведь и были изобретены всяческие титулы, чтобы совсем уж обидно не обзывались, потому что как-то не звучит титул в сочетании с обидным словом. Но и тут людишки поднаторели злословить либо за глаза, либо посмертно. Мне же как автору повезло. Меня честно поносят в лицо, отчего у меня становится тепло и просторно под сердцем и хочется пропасть вместе со всеми своими героями тихо и достойно, и титулы тут ни при чем. Вообще люди очень хорошо устроились. Они донимают всех равномерно, а в укор живущим некоторых начинают посмертно превозносить до чрезмерности, и так до бесконечности. Хорошо вы устроились, мои замечательные люди. Мне уютно и трепетно живется подле вас, и титулы тут и правда ни при чем.

Что руководит вами, мои нежные маськоненавистники? Зависть? Так вы вроде сами-то ничего не пишете. Злоба? Излишняя серьезность в отношении ночных горшков и домашней обуви, не позволяющая вам расслабиться и ощутить глубину прикола?

Шушутка как-то взял и озаботился этим беспорядком и, славясь своим болезненным интересом к королям, а также к коллекционированию золотых монет (чаще всего с шоколадным содержимым), принялся списываться с поверженными монархами, пытаясь выклянчить у них какой-нибудь завалящий титул для себя и для прочих обитателей Маськиного дома, чтобы впредь к ним относились серьезно и даже изысканно.

Маськину он выпрашивал титул графа, но тот все время ходил в тапках и поэтому не годился для ношения благородного звания. Плюшевому Медведю Шушутка пытался выправить титул барона, но тот нередко, особенно в последнее время, поедал кашу лапой и потому не смог выдержать строгой критики баронствующей элиты... Остальным домочадцам титулов тоже не дали, да и что толку: как себя ни обтитуливай, все равно кто-нибудь равнодушный и трезвый обязательно припечатает, обозвав наших героев шпаной, а автора - обкурившимся школьником.

А я горжусь и таким званием. Я вообще в последнее время выловил свою излишнюю гордость и добровольно, сам, отправил в бессрочную командировку на Соловки.

Потому что "Маськина" нужно писать не для славы, не для почитания необузданной толпой, не для насильственного культивирования всеобщей масечности на государственном уровне, а для того, чтобы, когда так уютно-уютно горит лампа и в комнате тихо и тепло, а за окном шуршит метель или шелестит дождь, открыть глянцевую книжицу и наполнить комнату тихими словами, подробным жизнеописанием различных похождений и поступков, о которых и пойдет речь в вот уже третьей и по-прежнему никомушеньки не нужной книжке про Маськина, на этот раз - Маськина с Большой Дороги.

Глава 2

Маськин и Пузырик

Маськин по-прежнему оставался существом неопределенного пола. Иногда, если он появлялся в фартуке и банте, казалось, что он пола нежного и опрятного, но иногда, когда ему приходилось решать мировые раздоры, примирять враждующие континенты, прокладывать дорогу к звездам и поить всех воистину экзистенциональным компотом, он представлялся существом пола мужественного и решительного. Короче, вопрос с полом в отношении Маськина так и не был прояснен.

Кахабасечка, счастливо проживавшая в браке с Барабуськой, как-то ощутила себя в интересном положении, от чего Барабуська пришел в неописуемый восторг, потому что давно мечтал завести себе маленького барабуса, чтобы было кого обучать всяческой барабусначитанности и прочим тайным знаниям древнего рода барабусек.

Однако срочные дела требовали присутствия Кахабасечки в своем родовом поместье в Кахабасшире, и ей не хотелось раньше срока радовать своих родственников появлением дополнительного наследника. Кроме того, Кахабасечке было трудно надевать на себя свои самые любимые кисейные платьица, и поэтому она попросила Маськина временно поносить ее ребенка, которого пока назвали Пузырик, потому что более серьезное имя приберегали до торжественного вступления в права гордого наследника рода Кахабасов.

Маськин сразу согласился и стал от этого в какой-то мере существом материнским, а поэтому женским, потому что отцам материнство настолько же не свойственно, как матерям отцовство. И попробуйте сказать, что это бред. Это не бред, а хорошо известный научный факт.

Вместе с Пузыриком Кахабасечка выдала Маськину все прилагающиеся прелести беременности - тошноту по утрам, желание есть несъедобное и нежелание есть вполне съедобное, повышенную чувствительность и полное омоложение лица.

Маськин был доволен своим новым статусом и гордо демонстрировал всем свой округлившийся животик.

Вы скажете, что автор напрасно морочил вам голову на протяжении предыдущих романов, отзываясь о Маськине в мужском роде, но это - натуральная напраслина, дорогой и не очень дорогой мой читатель! Ведь от того, что Арнольд Шварцнегер однажды выносил и родил ребенка на глазах у миллионов кинозрителей, вовсе не следует, что теперь, когда он благодаря этому стал губернатором Какофонии, его следует именовать миссис Шварцнегер и облачать в кисейное платьице.

Итак, Маськин просто был настолько мужественен, что решился стать на некоторое время женщиной, ибо нет ничего, требующего столько смелости и решительности, как подобное предприятие.

Вообще нам редко приходит в голову мысль, что если все на своем мелко-домашнем уровне решат воздержаться от размножения, то наш биологический вид вымрет без всяких астероидов и глобальных ядерных войн. Действительно, каждый из нас волен решить судьбу человечества, хотя нам это кажется нонсенсом; мы полагаем, что всегда найдется масса бездумно размножающихся дикарей, которая заполнит образовавшийся пробел, спасет род человеческий и выведет нас к звездам, где мы будем гонять чаи со светилами разной мощности, как и завещал нам громкоголосый товарищ Маяковский.

Однако это не так. Каждый из нас держит в руках ключик к будущему человечества, и Маськин решил не отставать в этом отношении от прогрессивной общественности, приняв Кахабасечкиного Пузырика на воспитание, обычно начинающееся с подробного и нежного вынашивания.

Поскольку у Маськина животик был небольшой и Пузырику там было бы тесновато, Плюшевый Медведь разработал и сшил на машинке рюкзачок, в котором Маськин и начал вынашивать Пузырика.

А что ж в этом необычного? Некоторые таскаются со своими детьми и после родов. Даже когда те становятся вполне взрослыми, их носят на ручках, дают им пососать молочка и применяют прочие атрибуты нежного ухаживания, что приводит к обмладенчению человечества, которое не менее опасно, чем его одичание... Представьте себе, что завтра человечество будет состоять из годовалых младенцев. Вот вам еще один сценарий глобальной катастрофы без всякого вмешательства злополучного астероида.

Посмотрите на внешний мир: там шляются сорокалетние подростки. Раньше таким бородачам было в пору садиться за стол в окружении детей и внуков, а нынешние всё еще не вполне "определились", чем бы им в этой жизни заняться, и у них ни кола, ни двора, ни семьи, ни полушки, ни своей собственной подушки... Ибо спят они каждую ночь на новом месте, словно скрываются от вездесущих разведок. Но спецслужбам они не нужны: для того чтобы стать террористом, тоже нужна хоть какая-никакая маломальская инициатива.

Маськин не мог оставить ситуацию в таком виде, ибо завсегда болел о судьбах человечества, и решил вынашивать Пузырика добродушно, но строго, не позволяя ему засиживаться в пеленках. Конечно, это тоже ненормально, если вы застали своего будущего ребенка курящим сигаретку буквально внутриутробно, но засиживаться тоже нечего. Ту-ру-ру... Труба зовет! Пора восстанавливать человечество! Пора выводить его из вынужденного младенчества туда, к звездам: "Марш гонять чаи!"

И благодарное человечество пузырится пузыриками, и от этого становится на душе мягко и спокойно - значит, много еще будет разных забияк на этой планете!

Глава 3

Маськины нитки

Если вы думаете, что рожать детей трудно, это не совсем так. Нет, конечно же, муки женщины подчас бывают ужасны, но ведь все заканчивается максимум за один день. Мне всегда процесс родов напоминал перелет через океан. То есть как ни крути, но долететь надо, иначе хлобысь - и в пучину холодной воды. Таким образом, природа ставит нам свои обычные ультиматумы, столь напоминающие откровенный шантаж.

Поскольку Маськин был лицом неопределенного пола, то рожать, как обычная женщина, он не стал, поскольку, во-первых, это было бы слишком скучно, во-вторых, слишком неприлично, а в-третьих, слишком несправедливо по отношению к читателям. Разве они взялись листать роман-шутку с подвохом для того, чтобы наблюдать сцены обычных и ничем не примечательных человеческих актов? Ну уж нет. Народ требует жратвы и зрелищ, а подобное зрелище необычным не является. Итак, в угоду публике пришлось Маськину искать альтернативные пути рождения Пузырика. Как водится, обратились к древнегреческой мифологии. Чуть где слабость современного ума проявляется, обязательно его штопают древней мифологией. Ведь если нечто затеряно в веках, то на него можно свалить всё, что угодно: межнациональную ненависть, генетически обусловленное тупоумие, слабость характера, плевки в прохожих и даже перебои с городским транспортом в зимнее время.

Так у нас и повелось. Поскольку сами ни до чего додуматься не в состоянии, всё, что можно, черпаем из Гомеров с Платонами. Так привычнее, ничего не скажешь.

Рождение из пены морской в стиле Афродиты отпало сразу, поскольку в местности, в которой проживал Маськин, если что и пенилось, так только пиво.

Подражать Зевсу с рождением богини Афины-Паллады Маськин тоже не стал. Хотя совсем было уже решился, но потом позвонил Зевсу Кроносовичу, и тот его отговорил.

- Маськин, - прорычал Зевс в трубку, - выбрось эти глупости из головы... То есть я не имел в виду из головы... Ну, неважно.

- А все-таки, - залепетал Маськин, - позвольте полюбопытствовать... Как вам, статному мужчине, удалось родить Афину Зевсовну... из... извините... как это сказать... короче, из башки вашей... ой... извините...

- Да тут и рассказывать нечего, - вздохнул в трубку Зевс-громовержец. - Неприятная история вышла... Я знал, что у богини разума, Метис, будет двое детей: дочь Афина и сын необычайного ума и силы. Мойры, мои информаторши, а по- простому - богини судьбы, открыли мне тайну, что сын Метис свергнет меня с престола и отнимет власть над миром. Не то чтобы я испугался... Не впервой... Все-таки ведь не баран чихал... Как-никак я великий Зевс... Но береженого... Короче, нечего на зеркало пенять, когда... Сам не плошай... - Зевс запутался в пословицах и умолк.

- Зюс Кроносович, - пролепетал Маськин, от растерянности назвав Зевса на еврейский лад, - если вам неприятно это вспоминать, оставьте. Не нужно душу томить. Я как-нибудь сам...

- Ну, отчего же неприятно, - встрепенулся Зевс и так загромыхал громом в трубку, что у Маськина ушки отвисли больше обычного. - Чтобы избежать грозной судьбы, которую сулили мне мойры, я, усыпив богиню Метис ласковыми речами и обильно оросив ее кетчупом и прочими специями... - в трубку было слышно, как Зевс сглатывает слюнку. - Ну, и проглотил, короче, я ее... Лакомый кусочек, надо признать, да-с... А она ж еще не успела родить, вот от такого стресса, так сказать, и разрешилась непосредственно у меня в утробе.

Маськин Левый тапок, обуреваемый нездоровым интересом, сполз с Маськиной лапки и залез ему на плечо, чтобы лучше слышать, о чем вещает Зевс-громовержец, хотя все было и так слышно, потому что тот драл глотку так, словно разговаривал с Маськиным фиг знает откуда... На горе Олимп у них было плохо с телефонной связью, вот и привыкли боги Эллады орать что есть силы.

- Короче, - продолжил Зевс свой рассказ, - через некоторое время я почувствовал страшную головную боль. Это было просто нечто нестерпимое. Такого, Маськин, ты себе и представить не можешь... Я не выдержал и призвал своего сына Гефеста, и... И не поверишь! Приказал ему разрубить себе голову, чтобы избавиться от невыносимой боли! Взмахнул Гефест топором, мощным ударом расколол мне череп (аккуратно так треснул, почти не повредил), и вышла на свет из головы моей дочка моя Афинка... И не голая да беспомощная, а могучая, в полном вооружении, в блестящем шлеме и с автоматом Калашникова.

- Невероятно... - вздохнул в трубку Маськин, и Левый тапок от такой неожиданности упал с его плеча. - И бывают же такие чудеса... А как же вы с расколотой головой обошлись?

-А, Гефестик склеил... Он у меня мастер на все руки. Хотя, знаешь, шрам остался до сих пор и иногда в зимние ночи ноет...

- А вы компрессики прикладывайте, - посоветовал Маськин. - И вот еще, попробуйте заговаривать шрамик, ну, знаете, как принято в народе: "У вороны заболи, у сороки заболи, а у Зевса заживи, заживи, заживи..."

- Милый ты, Маськин... Пошлю я тебе какой-нибудь подарочек... Попрошу Гефеста соорудить тебе механическую громовержку среднего калибра. Хочешь? Будешь тоже - Маськин-громовержец.

- Нет, не надо. У меня Плюшевый Медведь - громовержец. Иной раз так пукнет, хоть туши свет.

Зевс неожиданно захихикал и тоже чем-то громыхнул в трубку. Маськин не мог достоверно сказать, чем именно.

Зевс был большим почитателем Плюшевого Медведя. Он частенько пукал ему со своего Олимпа, а также посылал различные предметы олимпийского быта. Особенно Плюшевый Медведь любил получать от Зевса в подарок нектар, из которого он лично готовил отличный плюшевый мед собственной закваски. Плюшевый Медведь вообще был личностью домовитой и со странностями. Вместо того чтобы позволять пчелам производить для него мед, он сам, собственной персоной, засучив рукава, в поте своей плюшевой мордашки, иной раз по два, а то и по три часа уговаривал Маськина изготовить ему мед. А Маськин был занят. Он ведь теперь вынашивал Пузырика и практически уже изготовился его родить.

Все разрешилось неожиданно. В один прекрасный день Пузырик прокусил рюкзачок - и выкатился наружу! Все были очень рады.

Дети появляются на свет с такой неповторимой решительностью, что кажется, они были здесь всегда, а в утробу матери их запихнули временно и насильно. Так появляется из коробки назло в ней запертый кот. Он сначала сам туда лезет, проявляя свою врожденную норность, а потом, когда захлопываешь крышку, начинает судорожно мяукать и проситься наружу. Откроешь крышку - и кот горделиво и недовольно выглядывает из коробки так, словно все окружающие ему чего-то задолжали.

Однако, в отличие от котов, детям все рады, и Плюшевый Медведь очень обрадовался, назвав новорожденного Петькой-Пузыриком, потому что ему нравилось имя "Петька". Медведь произносил его залихватски, примерно вот так: "Ппппппетька!". Наш плюшевый поэт сразу принялся сочинять приветственную оду, и вот что у него вышло:

Сделав в Маськине несколько дырок,

Появился наш Петька-Пузырик.

Первым делом на всех закричал,

Закатив очень громкий скандал.

Но увидев, что Маськин красивый,

Стал сосать его, прям что есть силы.

Видно, так уж устроен сей свет,

Что любви бескорыстной в нем нет!

С сосанием тоже случился подвох. Маськин же сам молока не давал. Корова Пегаска с потомством по-прежнему производила то кофе, то сгущенку, а то и пепси-колу - короче, все что угодно, только не молоко; Маськины козы снова ушли в самовольный отгул... Пришлось Маськину купить бутылку молока в магазине, ну а чтобы Пузырик не расстраивался, Маськин делал вид, что доится сам. Он засовывал себе бутылку под мышку и скрывал от Пузырика, что он, Маськин, увы, не молоконосный...

Так или иначе Пузырик наелся и заснул, а Маськин принялся зашивать свой рюкзак-животик своими собственными нитками, которые подарила ему девушка по имени Ариадна.

Когда Тесей со своими спутниками был заключен в лабиринт на Крите, где обитал чудовищный громила Минотавр, Ариадна, влюбившись в Тесея, спасла его, дав ему клубок нити, разматывая который он нашел выход из лабиринта. Ариадна тайно бежала с Тесеем, который, как водится, обещал жениться. Однако, не желая везти Ариадну в Афины, Тесей покинул ее, пока она спала. И тогда Ариадна смотала эти волшебные нитки и подарила Маськину в память о том, как ее кинул Тесей, чтобы Маськин не доверялся кому ни попадя.

Не зря ведь с тех пор говорится: "Бойтесь данайцев, на голову срущих..."

Глава 4

Маськин и данайцы

Прошлую главу мы закончили не по-масечному. Применили нехорошее слово. Но ведь книги о Маськине проникнуты истинным реализмом, а реальная жизнь полна полутеней и иногда даже вполне темных во всех отношениях углов.

Предательство врагов - это вовсе никакое не предательство. Это просто выполнение врагами их прямого предназначения. Предательство друзей - это трагедия, ее трудно пережить, но поскольку это весьма распространенное явление, за миллионы лет эволюции подлости мы научились справляться и с таким явлением.

Как же пережить, если собственные родители представляются тебе хуже врага злючего? Вы скажете, такого не может быть... Это как сказать. Ведь самое страшное, что всё, конечно же, совершается ими из наилучших намерений. Желаете примеров из классики? Извольте...

Возьмите хотя бы "Чайку". Почему Чехов выбрал именно эту птицу, а не воробья, или, скажем, голубя? Маськин посещал своего любимого Чехонте в маленьком мелиховском флигеле, как раз когда тот эту пьесу писал. Именно там Чехов, пожалуй, впервые высказал свою жизненную и эстетическую позицию так откровенно, ведь рядом с ним был Маськин и частенько говорил ему под руку.

- Послушай, Маськин, - злился Чехов. - Ты бы пошел чаю заварил, что ли... Ты не обижайся, но твои масечные предложения мне не подходят. Послушай, я тут серьезным делом занялся, а ты предлагаешь заменить чайку вороной, или того хуже - сорокой, и не доводить главного героя до самоубийства. С тобой, Маськин, никакая серьезная литература невозможна.

Маськин было насупился, но потом улыбнулся.

- Ладно, Чехонте, пойду-ка я тебе плюшек настряпаю, а ты пиши, пиши... Хотя я и не понимаю, чем вдохновила тебя эта крикливая птица, от которой от живой-то ровным счетом никакого толка, одни убытки, а от подстреленной - и подавно, сплошной швах, извини за фигуральность выражения, - Маськин был с чайками строг и не считал их "ути-ути" какими.

- Послушай, да не в чайке здесь дело... - завздыхал Чехов и отложил исписанный лист бумаги в сторону.

- Знаю, знаю, - залепетал Маськин, - сейчас ты скажешь, что эта пьеса вовсе не о птицах, а о людях искусства, о муках творчества, о беспокойных, мятущихся молодых художниках и о самодовольно-сытом старшем поколении, охраняющем завоеванные позиции.

- Да, Маськин, именно так! Послушай! Эта пьеса о мучительных поисках истинного смысла жизни, общей идеи, цели существования, "определенного мировоззрения", без которого жизнь - сплошная маета, ужас!

- Ну, и нашел ты этот смысл? Ведь не стреляться же теперь только затем, чтобы досадить свихнувшейся матери и прочим дундукам от искусства?

- А что ты, Маськин, предлагаешь? Послушай, не писать же все время шуточные рассказы? Люди не станут серьезно относиться к такому творчеству...

- Самые великие глупости...

- Знаю, знаю, самые великие глупости делаются именно с самым что ни на есть серьезным выражением лица...

- М-да...

- Послушай, но нельзя же уступать до бесконечности! Вот, Маськин, представь себе: в вечернем саду наспех сколочена сцена. Может быть, здесь рождается новое произведение искусства... Но пьеса остается недоигранной. Мать создателя пьесы, знаменитая актриса, демонстративно не желает слушать "декадентский бред". Представление сорвано. Так обнажается несовместимость двух миров, двух взглядов на жизнь и позиций в искусстве! "Вы, рутинеры, захватили первенство в искусстве и считаете законным и настоящим лишь то, что делаете вы сами, а остальное вы гнетете и душите! -- восстает непризнанный драматург против матери и ее друга, преуспевающего писателя. - Не признаю я вас! Не признаю ни тебя, ни его!"

- Сильно... но грустно... Хоть твоя пьеса названа комедией, в ней мало веселого, - вздохнул Маськин и ушел заваривать чай.

Чехов вскочил из-за стола и побежал за Маськиным. У Маськина была неприятная привычка: сказать что-нибудь очень важное, и тут же развернуться и уйти заваривать чай.

- Послушай, вся моя пьеса проникнута томлением духа, тревогами взаимного непонимания, неразделенного чувства, всеобщей неудовлетворенностью. Понимаешь?

- Угу, - согласился Маськин, насыпая побольше заварки в заварочный чайничек.

- Послушай, даже самый, казалось бы, благополучный человек в пьесе, известный писатель, - и тот тайно страдает от недовольства своей судьбой, своей профессией. Словом, печальную комедию я написал - до боли, до крика, до выстрела доходит здесь ощущение всеобщей неустроенности жизни. И всему виной - полное непонимание между поколениями!

Маськину казалось, что это не о нем. Маськин верил, что его масечное отношение к жизни защищает его самого и его дом от подобных трагедий. Поэтому он напоил Чехова чаем и попытался еще поотговаривать его писать такие "несмешные" комедии. Тогда Чехов серьезно посмотрел на Маськина сквозь слегка запотевшее пенсне.

- Маськин, помяни мое слово... Послушай... Будь ты хоть самый что ни на есть плюшевый герой, а этот конфликт поколений грозит и тебе, и никакого благодушия не хватит... Поверь мне на слово...

Маськин снова сказал "угу", но Чехову не поверил... На том тогда дело и кончилось.

Маськин вспомнил этот разговор, когда в его дом откуда ни возьмись ворвались данайцы-доставальцы, Маськины родители: Мамаськин и Папаськин. Это были существа, больные на всю голову. Именно поэтому мы не включали их в предыдущие повествования, чтобы не отвратить читателей от книг о Маськине, потому что большинство наших читателей, очевидно, само больно на всю голову, а кто же любит, когда в него тычут пальцем...

Стоит ли удивляться, что когда из Маськина рюкзачка наружу выбрался Петька-Пузырик, данайцы очутились тут как тут. Они всегда выбирали всякие нестандартные ситуации для своего триумфального прибытия. Когда-то Мамаськин и Папаськин входили в труппу Вильяма Шекспира, но тот выгнал их за то, что они переигрывали... Данайцы были сугубо трагическими действующими лицами и ни на какие компромиссы в этом вопросе не шли.

Как взрослые люди дорожат своей серьезностью! И именно поэтому практически никому не приходит в голову расслабиться и почитать "Маськина" в веселом настроении масечности и незлобливости. Дудки! Все кругом слишком серьезны! Это у них начинается с самого младенчества. Вот даже Маськин Пузырик родился насупленным и строгим, просил кушать исключительно криком, а во всю остальную повседневность хмуро и сосредоточенно спал, и только один разок обрадовал Маськина несмелой, очаровательной улыбкой.

Что уж тут говорить о данайцах? Они ворвались в Маськин дом в чреве троянского коня и принялись приносить дары. Маськин коня поставил в угол, чтобы не мешался на дороге, а дары - ничего не поделаешь! - принял, несмотря на то что знал, как опасно принимать дары от данайцев.. Родители всё ж как-никак! Увы, эта трагикомедия с дарами повторялась в жизни Маськина уже не первый раз.

Маськин принял своих данайцев, как водится... Устроил им уютный домик поблизости, обуютил их быт, как мог (а Маськин ведь был спецчемпионом во всякого рода обуючивании), но вскоре данайцы обвинили Плюшевого Медведя в шпионаже в пользу всех злых сил мира, перевернули весь Маськин дом вверх дном, растрясли Петьку-Пузырика так, что тот не смог ходить, - видимо, сильного от головокружения. Правда, он и раньше не ходил, поскольку новорожденным ходить не положено, но так ли важно, в чем данайцы в действительности были виноваты... Дело в том, что атмосфера в Маськином доме стала напоминать окопную войну времен затишья - на Западном фронте без перемен, - которое так живо описал Мария Ремарк, оказавшийся назло всем не девочкой.

Шушутку данайцы обозвали умником сраным. Котов - носителями заразы. Собак - вражескими элементами. Всех животных они предложили немедленно извести, а Плюшевого Медведя безотлагательно выгнать из дома.

Сначала жители Маськиного хозяйства улыбались и шутили-посмеивались над данайцами, но очень скоро оказалось, что Маськин больше никакой и не Маськин, а Плюшевый Медведь окончательно растерял всю свою плюшевость.

Вдоволь наигравшись в чеховские трагедии, данайцы собрали пожитки, швырнули Маськины подарки в масечное личико Маськина и собрались на край света подыхать под забором, - разумеется, исключительно Маськину и Плюшевому Медведю назло. Они часто так поступали - собственно, всю жизнь только так и поступали, но процесс подыхания под забором, видимо, затягивался, и переодически данайцы сдыхать передумывали, а потом все повторялось снова и снова с новой трагической силой.

На счастье, к тому времени, как раз после того как писатель Стивенсон отправился искать сокровища и исчез навек, к Кашатке прилетел воробей Кузя, замечательный вояка и очень милый герой. Он стал самым лучшим Кашаткиным другом.

И вот Кузя в одно прекрасное утро полетел к данайцем и начирикал им чего-то такого, что те внезапно решили пропустить стадию умирания под заборам и временно засели круговой обороной у себя в жилище, вполне обустроенном для них Маськиным.

Короче, воробей Кузя стал в какой-то мере голубем мира, хотя, говорят, из воробьев голуби никудышные.

Глава 5

Маськин и воробей Кузя

Воинственность - вещь полезная, когда она касается охоты. Воробей Кузя был отъявленным охотником. Кроме различных рогаток у него имелись луки со стрелами, арбалеты и даже ружье. Всю зиму воробей Кузя готовился к охоте на медведя. Нет, не подумайте, не на нашего Плюшевого Медведя, домоседа и кухонного философа. Кузя собирался охотиться на медведя настоящего!

Кашатка, услышав о таком намерении, сразу заволновалась, но Маськин всех успокоил, что, может быть, к весне у него эти экстраординарные потребности рассосутся.

Пришла весна, но идея пойти на охоту у Кузи не улетучилась, а наоборт, набрякла до черезвычайности и уже не умещалась в его воробушкиной голове.

Для начала, чтобы обеспечить успех охоты, Кузя по совету Плюшевого Медведя дал объявление в местную газету:

ТРЕБУЕТСЯ МЕДВЕДЬ

(ДЛЯ ОХОТЫ НА НЕГО).

ОБРАЩАТЬСЯ

КУЗЕ (ВОРОБЬЮ).

Однако объявление не сработало. Было пару звонков от лисиц, претендующих на ставку медведей, но это, конечно же, Кузю-воробья удовлетворить не могло.

Наконец пришел день, когда желание охотиться перехлестнуло ограниченную по объему воробьиную душу и выплеснулось на пол. Кашатка даже два раза поскользнулась.

Тогда Маськин, вздохнув, принялся собирать Кузю на охоту, поскольку очень уважал свободу выбора и верил, что если воробью приспичило охотиться на медведя, то нужно ему в этом обязательно посодействовать во избежание худших последствий: например, появления желания поохотится на мамонта или даже на динозавра. А где их взять? Они все давно уже съехали и нового адресочка не оставили. Кто знает, может быть, эти флагманы живодерного мира прежних эпох намеренно скрываются от алиментов, которые задолжали матери-природе за то, что не смогли удовлетворить ее как мать и как женщину?

Итак, собирая Кузю-воробья на охоту, Маськин вдруг заметил, что у того в обмундировании чего-то не хватает. Причем не мелочи какой-нибудь, шнурка или запонки, а серьезного элемента кузе-воробьиного оборудования. Читатель, напряженно следящий за развитием этих более чем волнительных событий, наверняка в нетерпении спросит: "Ну? Чего, писака, тянешь? Признавайся, чего у воробья не хватало?"

Ладно, не буду испытывать вашего кратко прошмыгивающего внимания, читатель. Кузя потерял крылья!

Как так? Что за бред? Нет, представьте себе... Именно крылья, и именно потерял. Он их отстегнул и бросил где-то в Маськином доме или в его обширных окрестностях. Все принялись искать Кузины крылья, потому что без такого важного элемента воробьиного самосоопределения воробью не то что на охоту, но и дома сидеть никак нельзя, - того гляди, кукушка из Маськиных часов на кухне засмеёт. Маськин часто бранился со своей кухонной кукушкой. Она была потомственной переводчицей и часто переводила Маськину сказки с кукушечьего языка на некукушечьий, однако при этом настолько перевирала текст, что Маськин журил ее нещадно, хотя и подчевал исправно всяческими угощениями, которые так любят кукушки, - куличами с вечностью да кулебяками с предсказанием исходов с терпимой степенью паршивости.

Кузя хотел было потрепетать крылышками по поводу потери оных, но не смог, потому что то, чем он хотел потрепетать, как раз таки и потерял.

Наконец крылья нашлись в каморке барабашки Тыркина. Он приспособил их в качестве опахал для индивидуального пользования. Барабашки иной раз так набарабанятся, что им требуется периодически опахиваться или, точнее сказать, опахаться.

Тыркин нехотя вернул крылья, но стоило Кузе пристроить их на старое место, оказалось, что он потерял хвост. Тут все население Маськиного дома принялось за поиски хвоста, но найдя его, обнаружило, что воробей потерял клюв. Найденный после долгих поисков носовой крючок, именуемый в просторечье клювом, приставить на место не удалось, поскольку Кузя потерял голову! Кашатка сначала подумала, что он потерял голову из-за нее, но потом оказалось, что голова потерялась самопроизвольно и была найдена только на следующий день.

Короче, ввиду патологической наклонности Кузи терять жизненно важные элементы воробьиного самоопределения, на охоту он так и не пошел.

А шкуру белого медведя приобрел Шушутка, поскольку полярному медведю она была больше не нужна, и он, ввиду глобального потепления, щеголял в набедренной повязке от фирмы "Популярная Ночь".

Забывчивость, растяпство... Что может быть волнительнее этих двух спутников прокуренного дымами безалаберности человечества? Как сладко предаваться этим необязательным филиалам природного пофигизма!

И я хочу туда, в пучины вседозволенного расслабона, где теплится веселый демон по имени Нуифигсним.

Но жизнь не позволяет всем эдак оттянуться в жизни... Вот и получается, что мировой запас деятельного безделия поделен не поровну. Несправедливость? Ну, не скажите... Вот Маськин, чтобы ничего не забыть, старался ничего и не запоминать. Так надежнее. А Плюшевый Медведь всё записывал на своих тарелках, полных манной каши, и потом медленно и вдумчиво навещал свои записи, елозя ложкой по тарелке и предаваясь глубокомысленным восторгам по поводу собственной организованности.

Что же делать, если на свет не все явились с четким предназначением? Некоторые проклюнулись просто пошататься да поглазеть. Ну и пусть глазеют! Пусть теряют свои воробьиные хвостики... Лишь бы были счастливы, веселы и любили своих Кашаток.

Глава 6

Маськин и Робинзон

На свете есть много робинзонствующей публики. Причем не то что бы они поголовно были жертвами кораблекрушений. Речь идет о робинзонстве добровольном, с позволения сказать сознательном, строго вымученном в процессе ненавязчивого превращения самого человека в необитаемый остров, на котором и себя-то самого не отыскать.

По улице ходила

Большая крокодила,

Она, она

Зеленая была...

А на таком острове нет ни улиц, ни зеленокожих пупырчатых прохожих. Динь-дон, динь-дон. Это звонит колокольчик. Точнее, Маськин колокол. И не то чтобы Маськин в него звонил. Это просто ветер раскачивает одинокий чугун на ветру, вот он и откликается грядами разительных звуков...

"Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши..." - бормочет Маськин колокол по прозвищу Джон Донн.

Маськин как раз работал на своем огородике. Проверял степень разбухания знаменитых Маськиных помидоров. Он прислушался к тому, о чем звонил его колокол, и услышал: "...если волной снесет в море береговой утес, меньше станет Европа, и то же будет, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе".

Маськин бросил сельскохозяйственный инвентарь на грядку и побежал к своему колоколу, но к тому моменту, как он достиг сей мудрейший инструмент звонильного искусства, тот уже умолк, и Маськину подумалось, не было ли услышанное всего лишь плодом его масечного воображения, особенно приходящего в волнительное состояние именно в процессе оценки разбухания помидоров.

Но вдруг на дорожке, ведущей к Маськиному дому, появился прохожий в козлиных шкурах, и Маськин понял, что к нему пожаловал мистер Робинзон собственной персоной. Этот замечательный индивид проживал в густонаселенных районах земного бублика (вы разве не знаете, что ученые скрывают от нас, что Земля вовсе не колобок, а бублик?), но при этом мистер Робинзон полагал, и нужно сказать, весьма настойчиво и убедительно полагал, что он проживает на необитаемом острове и что только Бог ему судья, и то нечасто, а в основном к закату жизни, а там, того гляди, всё снова отменят, крещение станет пустым развлечением и можно будет ловко отмазаться от грехов, будто они и не имели места... Ведь на необитаемых островах свидетели случаются нечасто, и в этом и заключается некоторое замечательное преимущество необитаемости. Ибо, что бы ни свершилось с нами в одиночестве, это нельзя отличить от наших фантазий и снов, поскольку свидетелей-то нет. А нет свидетелей - и взятки гладки...

Кстати, вы знаете, что выражение "взятки гладки" раньше звучало как "взятки гадки", но хитрющая буква "л" с детского азбучного кубика, изображающего лисицу, бесстыже дала взятку букве "г", которая была обижена на жизнь, потому что ее часто использовали в грязной фразе: "Всё у нас на букву "г"...", а пока буква "а" бегала жаловаться куда следует, коварная буква "л" влезла в это слово и совершенно изменила смысл словосочетания?

Так и мистер Робинзон решил для себя, что он человек-остров, не обращая внимания на то, что буква, даже очень хитрая сама по себе, не несет никакого смысла, и как бы она ни пыжилась и ни разбухала подобно Маськину помидору, все равно кроме шипения у "ш" или рычания у "р" ничего путного из отдельной буквы выйти не может.

Сначала мистер Робинзон занял крошечный островок Форвик, расположенный у западного побережья Шетлендских островов, к северу от фигообразного острова Британия. Поскольку Форвик оказался населенным всего одним человеком, а именно мистером Робинзоном, тот не преминул объявить свою независимость от Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, утверждая, что никогда не входил и не собирается входить в его и в ее состав.

Единственный житель Форвика заявил, что новая территория не признает ни британское правительство, ни Евросоюз, и должна стать исключительным владением Робинзона.

Кончилось все, как водится, плачевно. У мистера Робинзона разболелся зуб, и ему пришлось на время вернуться в криволикие объятия нашей цивилизации и отведать стоматологического сервиса. Когда же мистер Робинзон, отплевываясь и поглаживая разбухшую щеку, воротился на свой остров, там уже обосновался отряд солдафонствующих лихачей Ее Величества, которые заявили, что поскольку остров был временно не заселен, они его благополучно и заняли.

- Как же так? Што ше это шакое? - зашепелявил мистер Робинзон, активно отвлекаясь на недолеченный зуб. Но ответа не последовало. Остров был необратимо занят, и мистеру Робинзону пришлось обратиться к философии, которая позволяла поселиться на необитаемом острове, даже проживая в гуще копошащихся гомосоплиусов, которыми являются многократно повторенные на брачных и внебрачных постелях потомки Адама.

В городах всегда много инфекций. Народ чихает и с соплями лишается мозгов, а следовательно, и разума. От этого из человека разумного он становится человеком сопливым.

Итак, мистер Робинзон принялся робинзонствовать в гуще народа. Он просто мысленно отделил себя от всех остальных и, укутавшись в плащ безбрачного безразличия, принялся бродить по жизни строгим эгоистом и не наделенным добродетелями налогонеплательщиком. Он был настолько погружен в себя, что весь мир для него был зернышком в клюве его гордого сокола самолюбования. Мистер Робинзон не работал и не учился. Он только потреблял народные блага и в итоге был сослан в дальний поселок за тунеядство. Вот там-то ему и пришло в голову навестить Маськина, потому что как раз поблизости с его ссылкой и зиждилось немалоизвестное Маськино хозяйство.

- Маськин, - сразу приступил к делу мистер Робинзон, даже не поздоровавшись (на необитаемых островах привычка здороваться со временем угасает), - у меня возник и разбух до определенного внушительного масштаба один весьма животрепещущий вопрос.

- Я весь внимание, - вежливо и, как водится, масечно ответствовал Маськин.

- Вот ты, Маськин, - остров или ты, Маськин, - полуостров? А то я что-то не разберу. Вроде бы ты и индивидуалист-грядочник, а вместе с тем - фигура весьма общественная.

- Робинзонушка, - ласково произнес Маськин, взял гостя под ручку и повел в дом пить чай с московскими ванильными сухариками, - дело в том, что я - явление общественное, и отделению от соплечеловечества (ну, знаете, бывают соплеменники, а бывает соплечеловечество) не подлежу. Ты отвлекись от самого себя, и тогда для тебя не будет горя, смерти, несчастья, дурного времяпрепровождения, горьких кончиков огурцов и прочих житейских неурядиц. Все измельчает и станет природно-мягким, обволакивающим и натуральным, как компот из майских ветерков, как варенье из нагорных ягод.

- Как же так? - смутился Робинзон. - Как же я могу отказаться от самого себя?

- Да не придавай ты этому Робинзону большого значения. Ну скажи ты мне, мистер Робинзон, ну какое тебе дело до этого мистера Робинзона?

- И действительно! Какое мне дело до меня самого? - вдруг радостно закричал мистер Робинзон и немедленно прозрел до неузнаваемости.

И правда, отрицать наше единство с этим миром глупо. Не то, что мы там травинка-былинка... Нет! Нужно радоваться за весь мир, в его первозданном маськоопределении, как за ужасно масечного объекта, пригодного прежде всего для выращивания Маськиных помидоров!

Глава 7

Маськина пальма

Просто удивительно иной раз, насколько люди не склонны к взаимовыручке и поддержке, а наоборот, являются существами состязательными и кусачими. Зубастые аллегаторы, да и только. Всё им пальму первенства подавай.

Маськин, разумеется, был не такой. Ну в чем ему соревноваться? В масечности? Так это наука не соревнавательная, да и не наука вовсе, а так, привычка пить чай по вечерам и не задирать окружающих. Вот и всё определение масечности.

Шел как-то Маськин по лесу. Вы, наверное, думаете, грибы собирал. Нет. Маськин считал, что у грибов есть свои права на существование и не обижал их без надобности. Бывало, найдет маслят и гладит их по шапочкам. А маслятки ему песенки поют.

Мы прелестные маслятки,

Чтим мы местные порядки,

Свое место точно знаем,

Ну, и не бузим!

Нас же жертвы алкоголя

Безустанно лихо солят,

Чтоб, на вилку насаждая,

Нами закусить!

Жалко было несчастные грибочки, но сегодня Маськину было не до гриболюбия: он вдруг наткнулся на нетипичное в его широтах дерево! Так сказать, ботанический экземпляр, выпадающий из общего представления о хвойных лесах Маськиных окрестностей.

То была Пальма Первенства. Она торчала из земли гордо и неприступно и даже не поздоровалась с Маськиным, хотя тот явно был старожилом и мог рассчитывать на вежливую обходительность. Хотя какая тут обходительность... Нам самим все время приходится обходить деревья. В противном случае недолго и лоб расшибить. А как бы ни были мы твердолобы, дополнительные травмы головы нам ни к чему: компрессов не напасешься.

Итак, Пальма Первенства была хамкой, что, как мы знаем, типично для ботанического мира. Однако Маськин не смог пройти мимо, не заведя учтивой беседы.

- Уважаемая Пальма, - сказал Маськин, откашлявшись. - Как вас занесло в наши широты? Это там, на югах, люди бегают в спортивных трусах, состязаются до упаду. А в масечной стороне никто этим не увлекается. Даже мой Плюшевый Медведь мед наперегонки ни с кем не ест. Ну, нет у нас соревнавательного духа. Немасечно это.

Пальма сначала промолчала, но когда Маськин уже забеспокоился, что его засмеют местные белки, мол, совсем он, дескать, свихнулся - с деревьми разговаривает, вдруг все же соблаговолила ответить.

0x01 graphic

- Ты, Маськин, совершенное убожество. Посмотри на себя! В тапках по лесу расхаживаешь, всё в детские игры играешь... Оглянись вокруг - давно уже наступило время взаимного обскакивания. Гонка вооружений переросла в гонку взаимных унижений. Мир пыхтит и изрыгает всяческого рода состязания. А ты, Маськин, вообще не достоин внимания. Проходи себе мимо...

- Боже мой... Какое странное, увлеченное, я бы даже сказал, фанатичное хамство... - вздохнул Маськин, и ему захотелось плакать. - Ну чем я вам так мешаю со своими тапками?

- Тем, что ты, Маськин, идешь в своих тапках супротив эволюции, нарушаешь основы реального мира. Ты - вредный.

- Нет, я - полезный! - закричал Маськин настойчиво.

- Нет, вредный! - повторила Пальма.

- Нет, я - полезный! - заплакал Маськин...

Тут за него вступились тапки.

- Эй, ты, жердь недорубленная, - почти ласково поприветствовал Пальму Левый тапок. - Ты вот мутишь мозги, нагнетаешь обстановку, прокламируешь чего-то, а ведь сама-то де-ре-во! Понимаешь? Древесина! Вот мы сейчас с Правым тапком дунем-плюнем - от тебя и щепки не останется...

- Нашу песню не задушишь, не убьешь... - агрессивно-страдальчески проскрипела Пальма и зажмурилась в ожидании неминуемой расправы.

Но Маськин осадил своих агрессивных налапных друзей.

- Не нужно... Пусть растет...

- Да она же сорняк! - возмутился Правый Маськин тапок, которому вся эта история уже порядком надоела.

- Дерево не может быть сорняком, - парировала Пальма, разожмурившись. - Когда сорняк вырастает до размера дерева, он перестает быть сорняком, а становится важным видом лесохозяйственного населения. Учтите, умники, что с глобальным потеплением мы, пальмы, заполоним ваши леса, разгоним ваших елко-шишечных... Мы - новое дыхание планеты. Мы - настоящая сила и будущее эволюции. Пальмовая нация - вот то самое супер-дерево, ради которого затевалась Вселенная...

Маськин огорченно опустился на землю, даже не подстелив платочка. Он снял тапки и отправил их погулять на близлежащую лужайку. Те неохотно удалились.

0x01 graphic

- Пальмочка, милая моя, ну кто тебя так обидел, что ты агрессивничаешь? Ведь каждую минуту жизни можно провести либо в издерганной ненависти, либо в насладительном спокойствии и любви.

- Маськин, брось попытки меня увещевать. Тут вопрос ясен. Либо ты, либо я. Кто кого! Кто придет к финишу первым...

- Ну хочешь, я познакомлю тебя с молодым и очень симпатичным дубом? Он будет тебя любить и дарить тебе свои самые лучшие желуди...

- Мне не нужно любви. В состязании смысл моей жизни! Мы рано или поздно придем к тебе в дом и искореним твою масечность, наведем свои порядки. Так что руби меня скорее, пока твоя взяла... Потом, когда нас будет тысячи - уже не отыграешься.

- Да что ты! Я и грибы-то не собираю из любви к природе! Зачем мне тебя рубить?

- Чтобы принести в жертву...

- В какую жертву? Кому?

- Светлому пальмовому раю!

- Не буду я тебя рубить! - заупрямился Маськин.

- Ну, тогда берегись! Я - непримиримая.

- И нет ничего такого, что можно было бы сделать, чтобы ты стала милой и доброй?

- Нет!

Маськин вздохнул и поднялся с земли. Он был поражен упрямству повстречавшейся ему Пальмы. Деревья бывают исключительно упрямы... Но не упрямее самого Маськина...

Вернувшись домой, Маськин твердо решил каждый день навешать Пальму и угощать ее вареньем. Однако на следующий день Пальма обругала его еще страшнее, чем прежде, и оплевала Маськина его же вареньем. Тогда Маськин пошел на хитрость и стал уговаривать Пальму прийти к нему в гости.

- Ты что же, Маськин, совсем обезумел? Меня, твоего лютого врага, фанатичную состязательницу, к себе в дом пустить? - удивилась Пальма.

- Ну а что мне делать... Ты, Пальма, для меня как заноза в пальце... Как бревно в глазу... Не могу я дальше счастливо жить, пока не уговорю тебя не быть такой злючкой.

- И почему ты не можешь смириться с тем, что не все вокруг тебя масечные-премасечные? Мы хотим быть другими, мы хотим быть грязными, похотливыми проститутками, марать себя развратом и разгулом, мы хотим именовать это современной иронией и тонкой усмешкой над прошлыми и грядущими эпохами. Мы хотим быть плохими, превратив "плохо" в "хорошо". И все это повторяется настолько многократно, что не хватит у вас, у маськиных, терпения нас перевоспитывать, да и бесполезно это. Вы - обречены. Вы - случайная ошибка мироздания. Доброта не может властвовать, ибо она безвластна и слаба!

Маськин снова вернулся домой не солоно нахлебавшись. А Маськин любил соленые похлебки и потому такое положение вещей его очень расстраивало.

Тапки, глядя на Маськины муки, о чем-то долго шептались под кроватью...

Наутро в гости к Маськину пришла Пальма, вся нарядная и добрая. Она сказала, что пошутила, а по-настоящему она масечная и больше ругаться не будет. Маськин ей поверил, и они зажили вместе счастливо.

На самом же деле тапки Пальму подменили. Агрессивную срубили и пустили на производство палок, которых боятся собаки. А новую купили в магазине. То-то Маськин временами замечал, что Пальма у него вроде бы пластиковая...

Глава 8

Маськина баня

Чистота - вот к чему следует стремиться. Даже таким грязнулям, как Плюшевый Медведь. И гигиенические соображения тут ни при чем... Просто мир устроен так, что он обязательно должен к чему-то стремиться. А если дать ему неверное направление, то он сразу заваливается набок и хлюпается в канаву.

Именно поэтому Маськин был чистюлей: не из какого-нибудь горделивого чистоплюйства, а просто по убеждению. Он часто мыл лапки, уши и прочие принадлежности нашего мирского бытия. Он даже Плюшевого Медведя периодически протирал влажной тряпочкой, отчего медведю становилось свежо и просторно, и даже как-то легче на его медвежьей душе.

Всё было хорошо у Маськина, да только не было у него бани. Сколько ни мечтал он эту самую баню построить, руки всё никак не доходили. И это не удивительно. Ведь у рук нет ног. А как же без ног рукам дойти? Вот и не строилась баня никак.

0x01 graphic

Между тем баня в хозяйстве - вещь наинужнейшая. В жизни мы вечно пачкаемся, замызгиваемся и запыляемся, сами того не подозревая. Всякий раз, как приходит нам в голову дурная мысль, - сразу пятнышко на душе образуется, и слюнявь его не слюнявь, а без бани не обойтись.

Как-то приехал к Маськину в гости его школьный товарищ Мурмыш. Мурмыш не был ни котом, ни мышью, но сочетал в себе лучшие качества обоих животных, за что и получил свое кошко-мышиное прозвище.

Мурмыш сразу заметил недостаток в Маськином хозяйстве и безотлагательно принялся за строительство бани. Поскольку у Мурмыша на каждую пару рук приходилось примерно столько же ног, то руки у него до всего доходили, и работа спорилась отменно. Отменив всяческие споры и пересуды, Мурмыш не стал брать ссуды на строительство банно-прачечного комбината, а принялся за сооружение простенькой бани из подручного материала.

Вообще подручный материал встречается так же часто, как и подножный корм, только не все могут находить разницу между этими двумя понятими вынужденного воздержания от немыслимых потрат, которых требует от нас разрумянившееся в потребительской горячке общество.

Когда баня была готова, Мурмыш пригласил Маськина париться. Венички Мурмыш изготовил сам, и Маськин подумал: как жаль, что Маськина фирма веников не вяжет. Плюшевый Медведь сразу размечтался основать веничный завод, а потом и вовсе расширить производство до размеров веничной индустрии.

Натопили баньку знатно, так, что даже во дворе потеплело.

Но Плюшевый Медведь только заглянул в предбанник, дальше не пошел. Ему и этого хватило. Медведь не любил жары, так как считал, что от нее у него могут вылезти волосы и он облысеет настолько, что его начнут принимать за вождя мирового пролетариата.

Маськин Левый тапок, напротив, всеми силами пытался полысеть - именно чтобы походить на вождя, но у него это не получалось, и его лидерство в левых кругах оспаривалось, от чего бедняга очень страдал и подумывал о переходе в ультралевые, которые вполне могут быть и волосатыми. А ведь от количества волос в политике зависит очень многое. Лысого за волосы не потаскаешь, поэтому лысый политик более уверен в себе, чем волосатый. Обросший же лидер побаивается, что его оттаскают за шевелюру, потому становится более радикальным и нередко скатывается в терроризм, подвешивая и свою, и жизнь многих на волоске... Как часто мы позволяем себе полагать, что от нас что-либо зависит в этом мире. Тот, кто до сих пор еще не убедился, что гордым Бог противится, пусть попробует погордиться часок-другой. Несомненно, ему достанется по темечку. Но что делать с теми, кто ничего не боится? Они мертвецки бессовестны, и от этого смелы. Бога не бояться - словно по минному полю ходить босиком. Обувь, конечно, сбережешь, а вот себя - не знаю... Ведь в каждый момент мы прекрасно понимаем, какого поступка от нас ожидает Бог. Ан нет: дерзим, вредничаем. Почему так? Да потому, что не боимся Его расстроить. Как младенцы, отвернулись, не видим - и думаем, что и Он не смотрит.

- Ну и бог с ними, - вздохнул Мурмыш, когда ему на этакие сложности с волосами указал Маськин, и принялся парить Маськина, шлепая веничком по масечной спинке.

- Всё дело в том, Маськин, - сказал Мурмыш, - что мир кажется нам несовершенным не из-того, что он и правда несовершенен. Это всё по неразумию нашему кажется. Дети мы все, да и только. Хотя нам в это и не верится. Причем кто-то славный малыш, а кто-то и шалопай уличный...

- А как же мировая революция?- вмешался Левый тапок, который тоже залез в парилку и немедленно был шлепнут венечком.

- А как же борьба с мировым Злом? - перебил его Правый Маськин тапок в запотевших очках. Он не любил мыться, но не смог устоять и не пофилософствовать, поэтому тоже влез в самое пекло.

0x01 graphic

Мурмыш и его от души шлепнул веничком.

- Лучшее средство от мирового Зла - это баня. Зло правит бал - а ты чистишься. Зло ликует - а ты себя веничком. Зло напевает тебе разгульные песенки - а ты ему мыло в рот. Вот так... Одно спасение. Ничего лучшего не придумано.

- Только вот ведь в чем загвоздка, - процедил Левый Маськин тапок, которому париться вовсе не нравилось. - Скользко в бане. Того гляди - навернешься...

- Ну, не без этого, - вздохнул Мурмыш и снова шлепнул Левый Маськин тапок веничком. - Поскользнешься, упадешь - поднимешься. Снова поскользнешься, упадешь - снова поднимешься. И так до конца.

После бани все сели пить чай. Плюшевый Медведь очень гордился, что даже он сподобился в предбаннике погреться. Он считал, что лучше уж так проявить свое расположение к Маськиной затее, чем просидеть весь день на диване с трехдневным запасом манной каши.

- Все мы пытаемся изобрести нечто новое, - сказал Мурмыш, отхлебнув чайку, - а нет нового под солнцем. Нет его и выше! Начинаешь новшества - а все заканчивается грязью и скандалом. Гордые орлы опадают осенними листьями с небес. Нет ни одного гордеца, который остался бы в небе. Дробить нужно в себе гордые камешки, которые бренчат и зовут нас в даль эверестовую. Ежеминутная жажда покоя, чистоты и мира - вот что нам нужно, вот что нам грезится и днем и в темень. Вот что нам может дать настоящая парилка, в которую мы даже и не решаемся заглянуть, а всё топчемся в предбаннике, как Плюшевый Медведь!

Глава 9

Маськин и сведение счетов

Маськин был не дурак и вполне отдавал себе отчет, насколько мир далек от принятия его, маськиного, образа жизнепроведения. Дело в том, что мир давно вырос из коротеньких штанишек и более не желал вести себя приемлемо. Теперь он был сам себе на уме и не раз уже пытался Маськина привести к общему знаменателю. Мол, много тут вас таких ушастых развелось. Нечего попусту шастать и мир беспокоить. Будьте как все и не вякайте.

Маськин из последних сил сопротивлялся. Пытался выдумывать всякие масечные штуки, но силы оказались неравны. Некоторое время Маськину даже пришлось прожить как обычному плешивенькому гражданину, вовсе без заячьих ушей и наклонностей..

Но природу не загасишь. Она все равно вырвется на волю и вновь примет свои незыблемые формы. Вскоре Маськин сбросил с себя мирской антураж и снова забегал между своими пуговичными кустами и чайными деревьями.

0x01 graphic

Мир же твердо решил свести с Маськиным счеты. Для этого он обзавелся гигантскими счетами размером с Эфелеву башню и принялся подсчитывать, чего ему не так Маськин сделал. Набрался длиннющий список промахов, которые мир Маськину простить не мог.

И вот однажды мир заявился к Маськину в дом без стука и предъявил ему счет.

В общих чертах мир обвинял Маськина в следующем.

Список обвинений против Маськина

-- Не предложил Адаму и Еве альтернативного фрукта (например, манго).

-- Не завязал Змию-Искусителю бантик на хвосте, чем отвлек бы его от искусительных намерений. Змеи - тугодумы, и мысли у них ползучие. Тот так до сих пор и недоумевал бы, зачем ему к хвосту привязали бантик.

-- Не предотвратил Мировой потоп, вовремя не спустив воду во всемирном унитазе.

-- Не вразумил древних греков выдумать что-нибудь получше демократии.

-- Не остановил расширения Римской Империи, поставив ей подножку.

-- Не спас Римскую империю от уничтожения, забыв обнести ее надежным забором.

-- Не позировал для художников эпохи Возрождения, чтобы на их картинах вместо голых теток был сплошной голый Маськин. Это менее разрушительно сказалось бы на морали европейцев.

-- Не предотвратил Французскую революцию, от которой у мира до сих пор колет в боку и чешется шея.

-- Не сделал котлет Наполеошкину, чтобы тот наелся и умерил свои аппетиты.

-- Не помешал началу Первой мировой войны, заявив немцам, что у них на кухне пригорает штрудель.

-- Не заморочил Ленину голову вопросами, являются ли зайцы пролетариями, и допустил Октябрьскую революцию,

-- Прохлопал возникновение фашизма, забыв предложить Гитлеру застрелиться в начале его карьеры, а не в конце.

-- Не остановил Вторую мировую войну, громко крикнув: "Так, а теперь все цыц!"

-- Допустил развал восточной Сумасбродии, вовремя не подклеив ей бока.

-- И вообще был никчемным Маськиным, нес бред обкурившегося школьника, занимался ерундой и т. д.

- Ну, и что теперь делать? - растерянно спросил Маськин и заглянул миру в глаза. Тот отвел взгляд и стал нагло рассматривать обстановку Маськиного дома, словно приценивался, чего бы у Маськина унести в компенсацию за его неслыханные промахи в течение всей мировой истории.

- Ну а теперь ты, Маськин, предъяви мне счеты. Тогда и посмотрим, какой баланс получится, - предложил мир.

- А я всем доволен, - сказал Маськин.

Мир даже рассмеялся от такой наивности.

- Какой-то ты, Маськин, не от мира сего! Знаешь, что с такими делают?

- Знаю, - всхлипнул Маськин.

Но тут в комнату вошел Плюшевый Медведь.

- Это что за кавардак? - грозно спросил он.

Мир неприятно поежился. Медведя мир тоже ни во что не ставил, но не любил, когда с ним говорят строго.

- А вам, собственно, какое дело? - надменно процедил мир. - Может, у вас есть претензии?

Плюшевый Медведь почесал плюшевый затылок.

- Есть! - коротко ответил он и вышел из комнаты.

Мир немного растерялся, подумав, что у Медведя может оказаться не менее длинный список.

- Знаешь, Маськин, - сказал мир. - Оставлю-ка я тебя в покое. Мне Третью мировую войну организовывать надо, так что недосуг мне тут с тобой счеты сводить. Я как-нибудь после зайду.

- Хорошо, - согласился Маськин и проводил Мир к выходу. Как только тот исчез, появился Плюшевый Медведь с банкой варенья.

Маськин радостно бросился к нему.

- Как хорошо что ты сказал, что у тебя претензии есть!

-Ага, - сказал Медведь и принялся уплетать варенье. - Очень захотелось есть...

- В смысле кушать? - спросил удивленный Маськин.

- В смысле лакомиться, - ответил Плюшевый Медведь.

- А претензий к миру у тебя нет? - еще больше изумился Маськин.

- Есть! - ответил Медведь и снова удалился на кухню.

Так и осталось тайной, были у Медведя притензии к миру или он просто опять захотел есть.

С той поры Маськин стал очень осторожно обращаться с мировой политикой, чтобы мир снова не явился к нему сводить счеты. Ведь так уж повелось: мир начудачит, а обвинит во всем неприметного Маськина. Ну, мешает Маськин миру своей неагрессивностью, незлобливостью и наивностью. Драть таких надо, да миру некогда. Злой стал мир. Ну, его... И чего ему от Маськина надо?

Глава 10

Маськин и бардак

Бардак в Маськином доме начался, как только он принялся жить обычной, немасечной жизнью. Сначала все в доме пришло в запустение. Вещи перестали разговаривать, потому что их никто не слушал. Замолчал любимый Маськин чайник, и даже тапки как воды в рот набрали. Маськин отвинтил свои заячьи уши и сложил их на полку до поры до времени. Ведь обычный гражданин в заячьих ушах не нуждается. Более того, ему и простые уши не нужны. Недаром сказано: "Имеющий уши да слышит". Потому люди и предпочитают обходиться без ушей. Так спросу меньше. Чуть что - а с меня взять нечего. Ушей не имею. А посему ничего не слышал. Бог ведь не уничижит убогого, не обидит калечного. Ну а кроме того, безухому и по ушам не надаешь.

Маськин хорошо знал графа Безухова. Он ему частенько говаривал:

- Пьер, хотите, я вам свои уши одолжу?

Но Безухов рассеянно смотрел сквозь пенсне. За годы, прошедшие после завершения романа "Война и Мир", Пьер так потолстел, что был бы уродлив, ежели бы не был так велик ростом, крупен членами и так силен, что, очевидно, легко носил свою полноту.

- Нет, Маськин, - отвечал Пьер Безухов, - без ушей мне будет покойнее. De nos jours, il commence Ю devenir dangereux d'avoir des oreilles.

Без ушей характер у Маськина резко испортился. Он перестал быть чутким и принялся препираться с покупателями его морковки и укропа, от чего Маськины доходы снизились до удушливых уровней. Торговля завяла, и овощи завяли вместе с ней. А кому нужна вялая морковка?

Потом Маськин дом перенес два наводнения и один налет саранчи. Саранчу Маськин сам пригласил по доброте душевной, пытался ее урезонить и обучить бережному отношению к ресурсам. При поиске пищи саранча ест всё зеленое, всё равно, что это будет. Если она, к примеру, находится в замкнутом пространстве, то после того как будет съедена вся еда зеленого цвета, особи начинают поедать своих собратьев (зеленого цвета), мебель, стекло и даже керамику.

У Маськина неутомимая саранча съела его любимый зеленый диван, на котором так любил полеживать Плюшевый Медведь. Хотя Маськин и не был мелочным, но ему приходилось мелочиться и беседовать с каждой саранчушкой индивидуально. Но и это не помогало. Саранча сбивается в рой неумышленно, а в результате постоянного соприкосновения на протяжении длительного времени, в частности от постоянного трения с соседом одним из сочленений на задней лапке. Результатом данного трения становится команда в мозг: "сбиться в стаю и улететь с места, где происходит это трение", так как "если особей собралось так много, что они трутся друг о друга, значит, скоро закончится вся пища", и вся популяция погибнет. Таким образом, когда саранчи становится много, она сбивается в рой и летит завоевывать пропитание на новые, значительно удаленные территории. Это уникальное явление для изучения, ведь рой, по сути, организовывается без участия какого-либо общественного разума, и тем не менее достигает основных целей любого общества - агрессивного размножения и выживания. Нынче мировая экономика пользуется опытом саранчовых, в чем немало преуспела.

Короче, после того как саранча, поприев все, что можно, наконец улетела, бардак в доме Маськина и вовсе принялся править бал. Он был всеобъемлющ и убедителен. Соседи радовались - наконец-то Маськин зажил нормальной жизнью. А Маськины домочадцы, конечно, страдали.

Плюшевый Медведь бросил строить планы всего человечества и завалился спать почти без перерывов на обед. Плюшевому Медведю пришлось стать полуплюшевым из экономии. А в полуплюшевом состоянии бодрствовать совершенно неинтересно.

Шушутка заперся у себя в комнате и ни с кем не водился.

Даже маленький Петька-Пузырик осунулся и стал меньше смеятся.

Это однодневным бабочкам легко прожить жизнь на одном дыхании. А Маськин - тот был многодневным, потому без сбоев у него не выходило.

Маськин Невроз поначалу Маськина уговаривал:

- Давай вернемся к старому образу жизни!

Но Маськин строго отвечал:

- Нет! Хватит! Хочу жить нормально, как все.

Маськин Невроз принимался рыдать в три ручья, но Маськин ему не верил и говорил, что и двух ручьев было бы вполне достаточно и что вообще никакого Маськина Невроза нет и не было, от чего Маськин Невроз терял в весе и бледнел, как облачко.

0x01 graphic

Видать, накопилось у Маськина раздражение. Прежде он был очень масечный и казалось, ничем его с этих позиций не сдвинешь не столкнешь. Но прошла зима и снова наступило лет, а бардак в Маськином доме только усиливался и крепчал. Иногда он был настолько непредсказуем, что даже барабашка Тыркин побаивался оставлять без присмотра свои предметы личного пользования.

Причин отхода от масечного образа жизни было так много, что о них все давно позабыли. Так часто бывает, что все помаленьку чего-нибудь не так сделают, а потом как навалится - просто жуть. Превратились Маськины друзья и сам Маськин в скучных типов неприветливой наружности.

Те, кто раньше знал их и любил (хотя таких оказалось немного), считали, что Маськин дом сошел с ума. То есть он и раньше был не в себе - не как кантовская "вещь в себе", а именно не в себе, то есть весь нараспашку, но потом дом вышел из себя повторно и таким образом оказался дважды сумасшедшим. А минус на минус, как водится, - плюс, а плюс - это крест, который нужно всю жизнь нести нормальному человеку, безумно настаивающему на своей нормальности.

Короче, когда общество делало последнюю перепись населения, в графе Маськиных оно гордо проставило прочерк. Нет таких - и дело с концом.

Поначалу организация защиты животных насторожилась, но потом, убедившись, что Маськин не был животным, потому что пользовался ложкой и салфеткой, успокоилось. За неживотных эта организация не отвечала.

Это только кажется, что очень просто быть обыкновенным. Нет ничего страшнее иллюзии, что, став как все, проблем меньше и жизнь проще. Это вовсе не так. Став как все - просто перестаешь существовать. Если бы Бог желал, чтобы мы были одинаковые, он сэкономил бы на нашем разнообразии. Поэтому ему каждый динозаврик дорог, как нам бывает дорога забытая под шкафом детская игрушка. Найдешь ее - и выглядит она иначе, чем мы ее помним, а все равно какой-то мостик образуется, и жизнь представляется целостной песней, а не отрывочным набором случайных отбросов.

На этом бы и закончилась наша книжка о Маськине, если бы в одно прекрасное утро он не понял, что не быть Маськиным он не может, и что ни какие саранчовости его с Маськиного пути не свернут.

Глава 11

Маськина библиотека

Маськина библиотека отличалась от библиотек прочих граждан. Обычные библиотеки погружены в бесконечные пыльные сны. С ними хорошо и покойно. Хочется забраться куда-нибудь на полочку, свернуться клубочком и заснуть, чтобы мимо в нетревожном потоке текли столетия. Книги - надгробья своей эпохи. От них веет спокойствием, мертвенной вечностью, торжеством умеренной посредственности, перестающей быть таковой, как только ее заключают в крепость коленкорового корешка.

Многих знаменитых писателей никто не читал, ни при жизни, ни посмертно. Имя их у всех на слуху. Все его знают. Он что-то там пишет, издается. А потом у кого ни спросишь - никто не читал. И стоят его тома невостребованными. Передаются от поколения к поколению, пока не забывается самый язык, на котором они были написаны, пока не превращаются они в антикварную редкость, пока не продают их за изысканный переплет и не покупают из уважения к давности года издания.

Руки не доходят прочитать... Просто, как оказалось, у рук нет не только ног, но и глаз. А без глаз читать почти так же трудно, как без ушей - слушать.

С тех пор как Маськин прикрутил свои уши обратно, в доме у него все заговорило, затараторило, ожило.

Маськина библиотека была обширна и неспокойна. Она, скорее, напоминала восточный базар, где каждый кричит что-то свое, давно позабыв смысл своих выкриков.

Веселее всего в Маськиной библиотеке жили детские книжки с картинками. Маськин часто с ними играл, а с появлением Петьки-Пузырика так и вовсе с ними не расставался. Петька книжки любил и уважал. Научившись первому слову "мням-мням", он кормил книжки ложкой, и те облизывались закладками как язычками и просили еще каши. Детские книжки на полках практически не ночевали, все время валялись повсюду, и в теплые вечера загорали под яркими лучами торшера или настольной лампы. Книги, как мотыльки, стремятся к свету. Они порхают своими разноцветными обложками, и рассаживаются весело и говорливо, и читают свои детские непосредственности наперебой, вслух, звонкими голосами.

0x01 graphic

У Плюшевого Медведя, несмотря на то что он по-прежнему оставался полуплюшевым из экономии, было много заумных книжек. Книжки философов с полок не слазили. Они шикали друг на друга с места, чтобы не сходить со своих позиций.

Как-то собрание сочинений Льва Толстого спрыгнуло с полки и принялось расхаживать по комнате, решив распахать пол, как пшеничное поле. В плуг они пытались запрячь, по традиции, Маськины тапки, но те не соглашались и прятались под кровать. У каждой книжки Толстого росла длиннющая борода, и они часто падали, наступая друг другу на бороды. Вдруг промеж ними засуетились томики Гоголя. Они искали Пушкина и все время тревожно спрашивали у томов Толстого, не видели ли они Великого мэтра. А книжка Пушкина с повестями Белкина, притворившись книжкой Белкина с повестями Пушкина, залезла на полку Жорж Санд и принялась шептать на ушко ее книжкам такое, что нам стыдно записывать. И всё чистыми стихами, струящимися, как изысканный нектар. Ах, если б Пушкин рифмовал нечто менее мирское, чем ножки... И дались ему эти ножки! Ведь по сути говоря, ножки - это просто конечности. Топ-топ, и все дело... И какой они идеал?

0x01 graphic

Не найдя Пушкина, книжки Гоголя в отчаянии попрыгали в камин. Слава богу, было лето. Камин безмолвствовал и кроме сажи ничем себя не выказывал.

Вывозившись порядком, книжки Гоголя отправились на верхнюю полку вести духовные беседы с отцами Церкви, которых в Маськиной библиотеки было много. Они нравились Маськину степенностью нрава и аскетическим образом жизнь. Расход малинового варенья на них был практически нулевой.

Зато книжки Бальзака буквально обжирали Маськин дом. Они все время проникали на кухню и ухитрялись стащить разнообразную снедь.

Томики Лермонтова гордо взирали с высоты своей полки на весь этот балаган, считали себя героями нашего времени и участвовать в суете полагали ниже собственного достоинства. Только одна книжонка Лермонтова все время сбегала из Маськиного дома и выходила на Большую Дорогу. Она проверяла качество дорожного покрытия (нет ли в нем кремня, и достаточно ли он блестит). Кроме того, книжка занималась любительской астрономией, в частности вопросами межзвездной коммуникации. Маськину приходилось частенько вылавливать ее и водворять обратно на полку.

Книжки Достоевского обычно усаживались играть в карты и выигрывали друг у друга закладки. За игрой они толковали о счастье мира, слезе младенца, Великом Инквизиторе и топорах с процентщицами. Звучало со стороны очень интеллигентно, но заканчивалось всегда потасовкой.

Томики Лескова выловили и подковали всех блох в Маськином доме. Поэтому, когда блохи принимались скакать, поднимался такой шум, что соседи думали: не иначе, Маськин открыл ипподром. А иногда с их страниц сонно вываливался очарованный странник и наивно пытался заполучить себе дополнительную наташку в жены. Татары ему недодавали наташек, и это его не то чтобы опечаливало, но как-то напрягало.

Собрание сочинений Чехова внезапно собрало чемоданы и укатило на остров Сахалин, не попрощавшись.

Однако больше всего беспокойства Маськину доставляли книги Булгакова. Они вылазили из переплетов и в голом виде скакали по всему дому. Маськин пытался смести их в одну кучу метелкой, но книжки отобрали у Маськина метлу и, забравшись на нее, сели рядком и умчались в распахнутое окно. Впоследствии их частенько видели по ночам на берегу пруда, где они, по словам очевидцев устраивали книжный шабаш и вообще вели себя весьма непристойно.

Книжки Бунина прятались по темным аллеям. Один томик Карамзина соблазнил соседку Маськина - Бедную Лизу. Она бросилась в Маськин пруд, но ее спасли аквалангисты, проезжавшие мимо на велосипедах.

Лучше всех в Маськином доме вело себя Евангелие. Оно усаживало книжки вокруг себя и говорило им: "Вы - соль земли! Вы - свет мира!"

Но книжки не слушали и принимались беситься снова. Тогда Маськин начинал увещевать.

- Вы послушайте, что вам говорит Евангелие! Чего ж вам еще, гордецам, надо?

Но книжки были слишком горды, чтобы слышать кого-либо, кроме себя самих. Они бормотали только собственные цитаты и бродили, как слепые.

Есть ли на свете литература негордая, не зацикленная на себе самой?

Неужели, взявшись за перо, писатель уподобляется гордому демону, молящемуся в исступлении только на самого себя?

Глава 12

Маськин и Насос

Маськин дом иногда затапливало, особенно по весне или когда погода струилась дождями и не желала слушаться призывов вернуться в свою обычную сухо-мокрую умеренность.

Поэтому неудивительно, что Маськин завел себе Насос: с Насосом легче бороться с потопом. Однако Насос вовсе и не думал сосать воду. Он, не взирая на то, что в доме Маськина и так мало что осталось после посещения саранчи, планомерно сосал и сосал, таким образом окончательно расчистив Маськин дом от излишней загроможденности.

Маськин Насосу говорил:

- Насосик, ну хватит. Стулья-то хоть оставь. Сидеть же будет не на чем.

А Насос захлебываясь дерзил:

- Имеющий заднее место да сядет...

Особенно Насос пристрастился высасывать у Маськина всякие увещевания. Бывало, сядет напротив Маськина, когда тот рукоделием занят и начнет сосать.

Маськин:

- А!

А Насос:

- Чпок-чпок.

Маськин:

-У!

А Насос снова за старое.

Так у Маськина больше ни на кого увещеваний не хватало. Всё Насос усасывал.

Медведь (полуплюшевый из экономии) тоже от Насоса страдал. Насос усосал у него все благие мысли и добрые намерения. Бедный Медведь остался только с дурными мыслями и принялся хандрить, предаваясь сну пуще прежнего.

0x01 graphic

- Вампирище, а не насос! - возмущался Правый Маськин тапок, у которого Насос засосал стельку.

- Пора прибегнуть к высшей мере социальной защиты! - злобно цедил Левый Маськин тапок и целился в Насос из своего пулеметика, извлеченного из обширного подкроватного арсенала Левого Маськиного тапка. Между тем от долгого неиспользования прицел у пулеметика Максимки сбился, и он все время попадал в Маськин горшок, стоящий тут же, под кроватью. Горшок пожаловался Маськину, и тот отдал приказ о прекращении огня.

Инцидент с пулеметиком не произвел на Насос никакого впечатления. Насосу все было нипочем. Он сосал и сосал, потому что был вполне убежден, что если ты родился на этот свет насосом, то следует планомерно осуществлять свое предназначение. А если сам о себе не позаботишься, то кто ж о тебе позаботится?

- Уж не стяжателями ли мы стали? - сомневался Маськин. - Что нам, жалко? Пусть Насосик сосет...

Но когда Насос засосал любимую Маськину крынку, Маськин решился на радикальные меры. Он отвел Насос на берег моря и предложил сосать морскую воду. Авось не убудет. Море - большое.

На некоторое время все затихло. Но однажды Медведь (полуплюшевый из экономии) прибежал к Маськину и сообщил, что на Земле все океаны выпиты, кораблям приходится ковылять посуху пешком, инопланетяне пролетели мимо Земли, перепутав ее с Марсом, а Насос все продолжает сосать, хотя сосать объективно уже нечего.

Приглядевшись, Маськин обнаружил, что Насос, высосав все материальное, принялся за духовное. Он обсасывал жителей Земли со всех сторон и те оказывались совершенно лишены какой-либо духовности, от чего Бог, взглянув на планету, снова начал подумывать о Всемирном потопе, но, прикинув, что Насос и Потоп высосет, сделал вид, что у него дела в соседней Вселенной, которую Он создал недавно, и поэтому там еще не все было так запущено и безнадежно, как у землян.

Со временем Насос засосал всю Землю целиком, и Маськин, как Иона во чреве кита, почувствовал себя совершенно поглощенным изучением внутренней насосной анатомии.

- Так дальше нельзя, - строго сказал Маськин и полез за своим ящиком с инструментами. Он твердо решил, пользуясь случаем, что находится внутри насоса, кое-что в нем подкрутить и таким образом в очередной раз спасти мир.

Маськин внимательно осмотрел содержимое своего ящика с инструментами.

Список набора Маськиных инструментов:

-- Пила (почти не использовалась Маськиным, потому что страдала алкоголизмом).

-- Сверлилка для ловли сверчков.

-- Молоточек для прибивания друг к другу стихотворных строчек.

-- Сверла и буравчики для сверлящих взглядов.

-- Отвертки для проделывания дырок в тёрке.

-- Лобзик для лобзаний.

-- Рубанок для рубки банок.

-- Стамески для отместки.

-- Долото для добывания золота.

-- Топор для открытия внутренних пор.

Повозившись с полчаса, Маськин переделал Насос в Антинасос, и тот вместо того, чтобы сосать, принялся все выплевывать обратно. И понеслись наружу из насоса города и села, разные тропинки и полянки. Потом Насос выплюнул обратно Мировой океан, и уже напоследок, вернув Маськину его любимую крынку, замолк.

С тех пор Маськин зажил со своим Насосом счастливо. Тот почти никак себя не проявлял. Только иногда длинными зимними вечерами позволял себе пососать чаю с сушкой - всего-то и делов.

Маськин твердо решил в дом других насосов не приглашать, а с потопами бороться увещевательно.

- Просто не надо на себя слишком много брать, - рассудил Маськин, - пусть завтрашний день сам заботится о своем: довольно для каждого дня своей заботы.

Глава 13

Маськины ножницы

Маськины ножницы были очень крокодильчатые. Но несмотря на это Маськин с ними славно ладил. Они вместе вырезали заметки из журналов про коров и про прочие важности. Иногда Маськин со своими ножницами принимался рукодельничать и тогда весь дом превращался в карнавал ветреных красок и нестойких оттенков.

Медведю (полуплюшевому из экономии) Маськин сшил желтые штанишки на помочах. На материи было изображено много божьих коровок, цветочков, ягодок и даже пчелок! Медведь очень гордился своими штанами. Особенно ему нравилась большая пуговица, на которой крепились помочи.

0x01 graphic

Золотому коту Маськин выстриг своими ножницами шерсть в той части спины, куда кот по усугубившейся толстоте своей не мог доставать языком. Невылизанная часть спины приобрела жесткую шерстистость и нарушала эстетическую благообразность благородного животного.

Шушутка, наблюдая эту часть кота, открыл новый вид шампуня, достигающего эффекта немытых волос. Есть шампуни с эффектом мокрых волос, есть с эффектом растрепанных волос. А Шушутка изобрел именно эффект немытых волос. Он был настолько предан науке, что сам в течение длительного времени испытывал на себе действие своего нового шампуня, и Маськин в качестве объективного наблюдателя через некоторое время подтвердил, что волосы у Шушутки после употребления вышеозначенного шампуня выглядели действительно совершенно немытыми.

К сожалению, тайну формулы своего шампуня Шушутка раскрыть отказался, потому что в данный момент занят его патентированием, а разглашение тайны может повредить регистрации патента.

Маськины ножницы выкраивали замечательные платьица для Кахабасечки, которая как раз вернулась из Кахабасшира и нуждалась в обновлении гардероба. Барабуська внимательно осмотрел Петьку-Пузырика и, найдя, что тот больше похож на Маськина, чем на себя самого или Кахабасечку, назначил Петьку сыном полка и предложил воспитывать его всем домом.

Все было замечательно, пока у ножниц вдруг не начали проявляться агрессивные наклонности. Так, однажды ножницы погнались за наперстком и без всякой видимой причины попытались его укусить. Наперсток написал докладную записку Маськину, но тот не обратил должного внимания.

Через некоторое время Маськин нашел свою занавеску в совершенно изрезанном состоянии. Одновременно с Маськиными ножницами с ума посходили и его карандаши. Они принялись бегать по стенам и рисовать невнятные завихрюшки.

Маськины тапки принялись подозревать Петьку-Пузырика, который подрос и уже шустро бегал на своих маленьких крепких ножках.

Но Петька отвечал Маськиным тапкам, что это не он, и тапки верили, потому что под старость стали наивными и доверчивыми, как налоговые власти демократических государств.

Маськин же предположил: его ножницы стали слишком горды, вообразили себя сверхполезными и таким образом выражают протест против того, что их собратьев в целях безопасности перестали пускать в самолеты. Вскоре пассажиров на авиарейсах будут вообще облачать в смирительные рубахи с длинными, завязанными за спиной рукавами, чтобы быть уверенными, что никто из них не примется совершать террористический акт, пользуясь ножницами или тонко отточенным карандашом.

Если и это не успокоит службы безопасности аэропортов, то в дополнение к смирительным рубахам пассажиров будут усыплять на все время полета сильной дозой снотворных, а в будущем перейдут на использование наркоза.

Представляете, какая замечательная идея? Пассажиры, чисто вымытые шампунем с эффектом грязных волос, упакованные в смирительные рубашки и усыпленные наркотическим веществом, складируются штабелями в салоне самолета.

Кроме этого перед введением наркоза всем пассажирам будет производиться клизменная процедура с двояким или даже трояким назначением. С одной стороны, клизма освободит пассажиров от лишнего содержимого кишечника, что облегчит их вес и позволит впихивать в самолет больше пассажиров. Во-вторых, поможет работникам аэроперевозок удостовериться, что пассажир не скрывает внутри себя ножницы. Ну а третий эффект будет психологическим - ведь клизма всегда способствует воспитанию у пациента кротости и смирения, столь необходимых для перенесения прочих невзгод путешествия по воздуху в чреве летательного аппарата.

Господь Бог создал людей нелетающими именно потому, что счел произведение клизмы перед каждым взлетом излишним и напрягающим обычное течение бытия.

В конце концов Маськины ножницы пришлось посадить на цепь, потому что все в Маськином доме опасались, что у ножниц развился социопатический склад характера, особенно потому, что те взяли в привычку вырезать из цветной бумаги дули и подкладывать их всем обитателям Маськиного дома без разбора, и это некоторых обитателей обижало и опечаливало.

Гордые ножницы пришли в уныние, и однажды Маськин застал их за попыткой развинтить свой винтик и тем самым положить конец своему существованию в качестве ножниц на этой бренной земле.

Маськин пришел в ужас. Что гордыня с его ножницами сделала! Ведь именно гордыня является самым тяжким из семи смертных грехов и считается, что именно она привела к падению Люцифера, Ангела света, ставшего Сатаной.

Согласитесь, в облике всяких ножниц, даже маникюрных, есть что-то сатанинское.

Все бы закончилось очень плохо, если бы Маськин не догадался подменить у ножниц гордыню на гарбуз. Гарбуз является тоже бахчевым, но грехом не считается. С гарбузом Маськины ножницы пришли в нормальное состояние духа, и Маськин продолжил обшивать своих домочадцев.

Глава 14

Маськин и Чернослив

В одной стране каждые четыре года гражданам предлагалось сделать выбор, что им больше нравится: капуста или укроп, морковка или сельдерей. Например, в последний раз выбирать пришлось между репкой и черносливом. Вот такая вегетарианская политика!

К всеобщему удивлению, выбрали чернослив, хотя известно, что он приводит к некоторому ослаблению кишечника. Репа тоже не безгрешна в своем воздействии на кишечник, но, как говорится, лучше уж пусть гром победы раздается, чем всю страну пронесет по полной программе.

Однако народ был полон надежд, и перспектива слегка засидеться на горшке его не пугала.

Маськин же не любил участвовать в выборах. Он предпочитал разнообразную диету и полагал, что выбор между репкой и черносливом - не более чем отвлекающий маневр.

Волки в овечьих шкурах славно пасут своих овец, развлекают их выборами с вегетарианским уклоном, а сами втихаря разбойничают по закуткам.

В чем же выход? Маськин твердо знал, что увлечение страстями мира сего к добру не приведет. Поэтому он потреблял чернослив только в самых крайних обстоятельствах. Сколько ни прикидывайся, что все в руках наших, что мы сами кузнецы собственного счастья, сколько ни отворачивайся от Создателя, все равно рано или поздно дойдешь до ручки. Либо волки в овечьих шкурах доберутся, либо сам себя так изглодаешь, что никаких волков не потребуется.

Мы уподобляемся тому младенцу, что шлепается на попку в кроватке, и когда перекладина оказывается на уровне его глаз, малышу кажется, что мама, сидящая напротив, не видит его, потому что он не видит ее, и можно безнаказанно побезобразничать.

Так же и мы: плюхнемся на попку, заслонит нас перекладинка - нам и кажется, что Бог нас не видит или, того хуже, что Бога и вовсе нет. А ведь все ясно нам растолковано до буквочки. Ан нет, у нас новые иллюзии: вот выберем себе какой-нибудь Чернослив в идолы - и он поведет нас в очередное светлое будущее. А у Чернослива у самого уши отвислые, он сам недавно вылупился и слабо понимает, куда его привели и что ему надлежит совершить.

Мир полнится любовью. В этом несложно убедиться. Посмотрите вокруг. Разве этот мир - не любовь? Не свет ярчайший, не патока? От чего же подчас он так суров и безжалостен? Или мы смотрим на него не в той перспективе? И как же нам еще на него смотреть? Ведь мы можем только то, что нам под силу, и ведаем только то, что нам открылось... И никакой Чернослив тут не поможет.

Так или иначе Чернослив, выбранный и уполномоченный своим народом, прибыл к Маськину с дружественным визитом.

Маськин побежал открывать, едва заслышал шуршанье за дверью. Он рад был всякому гостю.

Медведь (полуплюшевый из экономии) тоже принял Чернослив приветливо. Он даже попытался его съесть, в чем и проявилось бы наивысшее расположение Медведя к объекту знакомства, но Маськин напомнил, что Чернослив может усилить медвежью болезнь, и Медведь благоразумно решил воздержаться.

0x01 graphic

- Мистер Чернослив, - приветливо сказал Маськин, - что это ваш народ наделал с мировой экономикой? Мой Медведь стал уже совершенно полуплюшевый из экономии, а жить легче все равно не становится.

- Это все Репка виновата. Восемь лет правила. Она - дура, вот экономику и запутала.

- А вы распутать можете?

- Yes, we can! - уверенно ответил Чернослив.

- Ну и как же вы это намереваетесь сделать? - полюбопытствовал Правый Маськин тапок, который с трудом мог скрыть ехидство своего вопроса.

- Мы восстановим уверенность потребителя... люди станут больше потреблять, и экономика заведется с пол-оборота, - вежливо разъяснил гость.

- Потре... что? Потреблять? Снова потреблять? - возмутился Левый Маськин тапок. - Вы и так превратили своих граждан в потребительских зомби. Шмотки, шмотки, шмотки... Сколько можно!

- Ну а как иначе? Ведь на потреблении и держится любая экономика. Обучи людей экономии, научи их скромности - и все. Пиши - пропало. Общество разорится, потом поднимет голову темный элемент, и цивилизация снова скатится в варварство, жестокость, безумие! - терпеливо растолковал Чернослив свою позицию.

- Что же получается: если человек не купит лишнюю жевательную резинку или не позарится на роскошный кадиллак, то неизбежно придут варварские времена? А это безумное потребление разве не варварство? - возмутился Шушутка. - Какая тебе польза, если ты приобретешь весь мир, сделаешься всемирным богачом, а душу свою потеряешь или погубишь?

- Так устроен мир, - вздохнул Чернослив.

- Нет-нет-нет! Это все просто даже смешно слушать! - закричал Маськин. Хорошо. Вы говорите, что для того чтобы человечеству выжить, ему обязательно нужно быть потребительскими хрюшками. Скажите, а не все ли равно для экономики, что именно человек потребляет?

- Ну, в общем, все равно. Главное, чтобы потреблял... - ответил Чернослив.

- Так в том-то и дело... Вы воспитываете из человека хрюшку. А вы воспитайте его так, чтобы он деньги свои тратил на светлые книги, на вещи, возвышающие душу, совершенствующие человека.

- В том-то и дело, что в демократическом обществе не правители воспитывают народ, а народ воспитывает правителей. Причем нередко для этого воспитания пользуется ремнем, - с грустной улыбкой ответил Чернослив.

- Ну, кто-то же воспитывает вкусы. Кто-то же диктует, что покупать, а что не покупать? - уточнил Маськин.

- Все дело в спросе...

- Ерунда! Спрос - вещь воспитуемая. Книга Гоголя "Вечера на хуторе...", когда вышла впервые, стоила 15 рублей. Вы знаете, что можно было тогда купить на такие деньги?

- А кто такой Гоголь? - спросил Чернослив.

- Ну... Это вроде вашего... Хотя у вас таких нет... - огорчился Маськин, не найдя эквивалента.

- Кстати, я не считаю "Вечера на хуторе..." высоконравственным сборником... - встрял Правый Маськин тапок.

- Да уж получше иной современной мутотени... - оборвал его Маськин. - Не в этом дело.

И снова обратился к Черносливу:

- Итак, мистер Чернослив, все дело не в том, что экономика неизбежно должна вести либо к опусканию человека, либо к его обнищанию, а через обнищание к варварству и катастрофе. Людям нужно дать альтернативу. Приучить их, что деньги нужно использовать на благо других, например стоить храмы, помогать обездоленным.

- Люди на это не пойдут... - смутился Чернослив.

- Конечно... Вы им еще больше рекламы покажите! Мол, если они будут прыскаться вашим новым одеколоном, девушки будут вешаться на них, как мухи на крынку с вареньем...

- Вы, Маськин, предлагаете переделать мир? Но вы же знаете, кому он принадлежит... Лукавый этого не допустит.

- Я предлагаю пользоваться лучшим, что дает этот мир, для того чтобы бороться с его худшими началами. И вы, мистер Чернослив, не делайте вид, что вам это все до репы, - несколько грубо возразил Маськин. Он сам от себя такого не ожидал и сразу извинился, но было поздно. Мистер Чернослив обиженно оттопырил уши и заявил:

- Я вам не репа! Change we need!

Маськин достал несколько монеток и сунул Черносливу.

- Это вам на подъем экономики и в компенсацию за перенесенную обиду.

Мистер Чернослив сразу просветлел лицом. До выборов избирателям пытались внушить, что Чернослив даже и не слива, а розовый персик, но после выборов это потеряло значение.

Когда Чернослив ушел, Маськин со вздохом сказал:

- Ну и фрукт же этот Чернослив.

- А был бы овощ, что же, было б лучше? - риторически спросил Медведь, все еще остающийся полуплюшевым из экономии.

- Фрукт, овощ - все один хрен, - подвел итог Маськин Левый тапок.

Глава 15

Маськины полеты во сне и наяву

Маськину, как и многим из нас, иногда снилось, что он летает. Правда, в отличие от многих из нас, Маськину это не нравилось. Он боялся этой сонной эквилибристики и не доверял свободному парению без средств, утвержденных к использованию соответствующей организацией, надзирающей за качеством крылатых аппаратов.

Многие считают, что полеты наяву это глупости. Однако Маськин к таким вещам относился со всей серьезностью.

0x01 graphic

Единственная надежда Маськина в свободном полете были уши. Он мог использовать их как крылья и таким образом фланировать на небольшой высоте. Кроме того, если он начинал вращать ушами достаточно быстро, получался вертолетный эффект, разряжающий воздух над Маськиным и поднимающий его вверх. Но даже при таких природных приспособлениях Маськин полетов опасался и предпочитал сидеть внизу. Если уж приходилось летать, он пользовался либо санями с вертикальным взлетом, либо ковром-самолетом - в зависимости от сезона.

Мы так часто в своем воображении летаем, летаем... плывем над предметами быта и медленно воспаряем все выше и выше. Что это? Воспоминание об утраченной свободе полета? Ожидание будущего счастья, когда гравитация более не будет диктовать нашим душам, обремененным телами, свои упрямые законы?

Маськины тапки летать умели и любили, - правда, без посторонней помощи (то есть не будучи подброшенными вверх) они не могли позволить себе полет на значительные расстояния и поэтому считались существами приземленными, с чем, впрочем, были не согласны, почитая себя существами воздушными и даже возвышенными.

Итак, извольте ответить на старый, как мир, вопрос: почему человеку не дано летать как птице? Бросьте! А как же полеты вдохновения? Полеты фантазии, наконец? Что же, обязательно носиться галками и гадить на головы прохожих? Человек может, более того - должен летать, конечно, если забыть о завистливых силках, которые расставляют любому творческому индивиду недоброжелатели. Он стремится ввысь, а они ему - вериги на ноги. Он воспаряет - а они ему нечто уничижительное вдогонку, как стрелу язвящую, как копье разящее. Скажешь слово - многословен. Промолчишь - молчун придурошный. Не угодишь никак. Как ни вертись, ни порхай - ничем себе не поможешь. Лукавый славно все обустроил: желающим глаголить - кляп в рот и стойкое желание исчезнуть, лопнуть, как воздушный шарик.

Хотя вот Гоголь Маськину писал, что критика благотворна и усмиряет нашу гордыню: "Вы, Маськин, напрасно негодуете на неумеренный тон некоторых нападений на "Мертвые души". Это имеет свою хорошую сторону. Иногда нужно иметь противу себя озлобленных. Кто увлечен красотами, тот не видит недостатков и прощает все; но кто озлоблен, тот постарается выкопать в нас всю дрянь и выставить ее так ярко наружу, что поневоле ее увидишь. Истину так редко приходится слышать, что уже за одну крупицу ее можно простить всякий оскорбительный голос, с каким бы она ни произносилась. В критике есть много справедливого, начиная даже с данного мне совета поучиться прежде русской грамоте, а потом уже писать.

Самые эпиграммы и насмешки надо мной были мне нужны, несмотря на то что с первого разу пришлись очень не по сердцу. О, как нам нужны беспрестанные щелчки, и этот оскорбительный тон, и эти едкие, пронимающие насквозь насмешки! На дне души нашей столько таится всякого мелкого, ничтожного самолюбия, щекотливого, скверного честолюбия, что нас ежеминутно следует колоть, поражать, бить всеми возможными орудиями, и мы должны благодарить ежеминутно нас поражающую руку".

Мы часто летаем во сне, причем нам кажется, что состояние полета для нас вполне обычно, словно мы всегда летать умели, и никогда летать не прекращали. Ангелы на небесах взирают на наши сны благосклонно, с пониманием. Им снятся наши простые земные радости, а нам - их обычные радости небесные. Так мудро устроен мир, всё друг друга дополняет и совершенствует.

Почему люди не летают как птицы? Кого спросить? Бога? Ну уж нет... Помните, как многострадальному Иову досталось за его вопросы?

- Кто ты такой? - спросил Бог Иова. - Кто ты такой, чтобы о чем-то вопрошать меня? Где ты был, когда Я создавал землю? Знаешь ли вообще, на чем она держится? Опускался ли ты в глубины моря? Знаешь ли законы неба? А откуда берется снег и град, лед и иней? Сможешь ли пролить дождь? Можешь ли посылать молнии? Знаешь ли, где и когда рождаются дикие козы и лани? По твоему ли слову летают орлы и ястребы? Ты ли дал силу коню?

И долго еще попрекал Бог Иова его невежеством.

- Не знаю, - отвечал Иов, - не знаю и молчу.

И раскаялся Иов в своих речах, и попросил прощения за свое дерзкое желание спрашивать Господа.

Поэтому Маськин предпочитал лишних вопросов Господу не задавать. Мало ли, почему люди не летают как птицы. Значит, так надо - и точка. Хотя, разве вы думаете, что если бы Маськин был летающим, к нему относились бы как-то иначе, больше уважали бы? Ну казалось бы, кому мог помешать наивный зайка с морковкой? Нет, нашлись-таки злопыхатели. Поплакав, поплакав, Маськин со временем стал разбираться в предъявляемых ему обвинениях, и поднаторел огрызаться. Когда книги о Маськине приняли политический оборот, нападки только усилились. Теперь ни полетать невозможно, ни в гнездышке уютном посидеть - тоже покоя не дадут. Но самое изысканное, что придумали люди против Маськина, - это полное забвение. Куда уж тут летать во сне, когда и наяву едва на ногах стоишь? Не знаешь, существуешь ли на самом деле, или это только кажется, что существуешь? А по-настоящему все совсем иначе. И вообще нет никакого "по-настоящему" - по крайней мере для нас, рядовых маськиных.

Поэтому Маськин настрого запретил себе летать во сне и решил, что если уж летать, так на Яву. Есть такой остров, входящий в состав Индонезии. Протянулся он на тысячу километров с запада на восток, и треть его территории занимают непроходимые джунгли.

Подлетая к острову, Маськин обратил внимание на то, что его форма напоминает обгрызанную морковку. Насупленный читатель спросит: "А какой остров не напоминает обгрызанную морковку?" Вот вам ответ: остров Пасхи напоминает пельмень, а обгрызанную морковку никак не напоминает. Еще примеры? Остров Таити напоминает две слипшиеся между собой оладьи. А остров Мадагаскар - обкусанную с севера картошку в мундире. Так что не нужно критиковать масечную географию. Тем более, что Маськин полетел на Яву не из праздного любопытства, а потому, что получил телеграмму от местного племени туго-тумко, в которой сообщалось, что они нашли в джунглях ранее никем не виданного зверька Тукодула и не знают, отнести его к животным, о которых нужно говорить: "ути-ути какой!", или к тем, коих нужно ловить и есть, пока тепленькие.

Поскольку Маськин был мировым экспертом в ути-ути-какойстве, он не преминул отправиться на помощь бедному растерявшемуся племени, которое всего лишь пару десятилетий назад отказалось от буквального людоедства и до сих пор об этом горько сожалело.

Прибыв на остров Яву, Маськин осмотрел новое животное. Тукодул оказался зверьком, похожим на выдру, и Маськин безошибочно определил, что он относится к царству "ути-ути-каких".

После данной консультации, чтобы не оказаться в благодарность съеденным представителями племени туго-тумко, у которых иногда от переизбытка чувств всплывали старые инстинкты, Маськин забросал туземцев загодя припрятанными в багаже конфетами и поскорее удалился. Тукодула он прихватил с собой от греха подальше и поселил у себя в доме.

Уже в спокойной обстановке Маськин обнаружил, что у Тукодула имеется небольшой хоботок и что он обожает музыку Вивальди.

Поэтому полная Маськина классификация животного в окончательном виде выглядела так:

Надцарство ЖИВОТРЕПЕЩУЩИЕ, Царство УТИ-УТИ-КАКИЕ, Подцарство ЗЕМЛЕТОПАЮЩИЕ, Тип ИНОГДА ПРИСАЖИВАЮЩИЕСЯ, Класс ПЕРВОКЛАССНЫЕ, Отряд ПИОНЕРСТВУЮЩИЕ МАЛОХОБОТКОВЫЕ, Семейство ВАРЕНЬЕМ ПИТАЮЩИЕСЯ, Род РОГОБЛУДНЫЕ, Ряд музыку-Вивальди-ОБОЖАЮЩИЕ, Вид ТУКОДУЛЫ, Подвид ТУКОДУЛ ОБЫКНОВЕННЫЙ.

0x01 graphic

Именно с такой классификацией Маськин Тукодул вошел в историю освоения новых пород острова Ява.

А вы говорите, что полеты наяву - это глупости.

Глава 16

Маськин на Луне

Прочитав критическую статью "Филологические аспекты романов о Маськине", Маськин наткнулся на следующую информацию: "По сведениям древних китайцев, на Луне живет лунный Маськин, занимающийся натуральным хозяйством: под сенью акаций толчет он в серебряной ступке снадобья, чтобы приготовить эликсир бессмертия. Говорят, именно из-за его протестов американцы свернули в середине 1970-х программу колонизации Луны. Так что возможно все".

Маськин потерял покой. Ему приспичило познакомиться с этим самым лунным Маськиным. Разыскав телефон автора статьи Сергея Кузнецова, Маськин позвонил, но ему не ответили. Тогда Маськин подумал: а зачем, собственно, звонить автору? Надо напрямую обратиться к древним китайцам и все у них выведать.

Звонок в Древний Китай оказался более плодотворным. Маськину сразу ответили и информацию подтвердили.

Маськин вне себя от радости забегал по комнатам, пакуя вещи.

- Ты куда собрался? - спросили домочадцы.

- На Луну! В гости к лунному Маськину.

- А... - сказали домочадцы и вернулись к своим обычным занятим. Никому лететь с Маськиным на Луну не хотелось, хотя, в общем, он и не предлагал.

Маськин собрал вещи и, наскоро надев тапки на босу лапу, выбежал на улицу.

Как раз стемнело, и показалась Луна. Он зажмурился и подпрыгнул что было сил. Однако до Луны не допрыгнул. Лестница тоже не помогла. Становилось ясно, что придется строить ракету.

Как ее строить, Маськин не знал и позвонил в NASA. Но там все еще обижались на телеграмму Плюшевого Медведя с предложением запустить на Марс Левый Маськин тапок и беседовать с Маськиным по существу отказались.

Русские ракетчики заломили такую цену, что у Маськина глаза вылезли на лоб, словно от перегрузок при достижении первой космической скорости.

Делать было нечего, пришлось отправиться в своей машине времени к Циолковскому. Но Константин Эдуардович Маськина обозвал недоразвитым и, заявив, что таким в космосе не место, отказался помочь.

В конце концов пришлось обратиться к тем же древним китайцам, которые, по всей видимости, выводили свои бамбуковые ракеты на околоземную орбиту и даже летали на Луну, раз им было известно про лунного Маськина.

Но у древних китайцев траектория бамбуковых ракет все время смахивала на коллапсоиду (это такая траектория, по которой все падает обратно на землю).

Маськин вернулся домой, сел на диван и заплакал. Ему так хотелось побеседовать с лунным Маськиным, осмотреть его хозяйство, узнать, что к чему...

Плюшевый Медведь, увидев, как тоскует его друг, сказал:

- Маськин, не грусти! Мы можем полететь на Луну!

- А что для этого нужно? - спросил Маськин.

- Трехдневный запас манной каши! - ответил Плюшевый Медведь, который, несмотря на экономические трудности, практически полностью восстановил свою плюшевость и уже не являлся полуплюшевым из экономии.

Есть вещи настолько важные, что никакие меркантильные расчеты не должны на них влиять. Вот, например, плюшевость. Ну как без нее? Лишишься плюшевости - и сразу станешь таким скучным и серьезным, что все окружающее превратится в топкий невежливый мир. А жить в таком мире неприютно до невозможности.

Маськин, недолго думая, отправился варить кашу. Когда все было готово, они с Плюшевым Медведем сели на диван и принялись эту кашу потреблять.

- А когда на Луну полетим? - спросил Маськин.

- А мы уже летим, - ответил Плюшевый Медведь, который всегда путешествовал, не слезая с дивана.

И действительно, не успели друзья доесть манную кашу, как их потянуло в сон.

- Ой, я, кажется, засыпаю, - сказал Маськин.

- Это ничего, это так положено, - сонно ответил Плюшевый Медведь. - Для космического путешествия нужно научиться впадать в космическую спячку.

И правда, через некоторое время диван приземлился на Луне, подняв облако лунной пыли. Маськин сразу зачихал. Но лунный Маськин, который наблюдал приземление дивана, протянул гостю лунный платочек, и Маськин проворно высморкался. На Луне ведь сморкаться в шесть раз легче, потому что сила притяжения сопли к носу там в шесть раз меньше. Но и на поверхность Луны сопля падает неторопливо, задумчиво осматриваясь и дивясь лунным пейзажам.

Маськин слез с дивана, несмотря на возмущенные протесты его тапок, которые не хотели ходить по такой пыльной поверхности.

Тапки лунного Маськина сразу надели Маськиным тапкам прищепки на носы, чтобы те не чихали. В чихающей обуви ходить не только неудобно, но и опасно. Не ровен час поскользнешься.

Маськин огляделся. Перед его взором разворачивалась сияющая панорама лунной поверхности. Пыль, поднятая диваном, осела и видимость стала хорошей. Маськин и Плюшевый Медведь прилунились на отлогой равнине, изъеденной кратерами. Горизонт казался неровным. Склоны больших кратеров создавали впечатление, что вдали поселилось множество пологих холмов. Лунная поверхность в момент прилунения была ярко освещена. Казалось, это не лунный грунт, а песчаная поверхность пустыни в знойный день. Но Маськин, взглянув на черное небо, вообразил, что находится на усыпанной песком ночной спортивной площадке, под ослепительными лучами прожекторов. Ни звезд, ни планет, за исключением Земли, не было видно.

0x01 graphic

Земля казалась выпуклой и очень яркой. Преобладали два цвета: синий - океанов и белый - облаков. Однако легко можно было различить и серо-коричневый цвет континентов. Размер Земли при наблюдении с Луны оказался в четыре раза больше, чем у Луны, наблюдаемой с Земли. Хотя Земля казалась малюсенькой, все же это было весьма красочное зрелище.

Маськин вздохнул. Он знал, что живет на самой прекрасной планете во Вселенной, но вот так непосредственно убедился в этом только сейчас.

Как это ни избито и пошло звучит, но где нам еще такое чудо отыскать? Пусть мир в целом немасечный. Пусть грехопадение или еще какая гадость вывели его из сени Божьей благодати, но посмотрите на это чудо! Плюшевость его совершенно очевидна и не требует никаких особых доказательств!

Маськину даже захотелось погладить плюшевую Землю. Он потянулся, но не достал. Тогда Маськин подпрыгнул. Конечно, в условиях лунного притяжения хочется прыгать вверх, однако прыжки на большую высоту, как известно, часто заканчиваются падением.

Маськин шлепнулся обратно на Луну, и лунный Маськин помог ему подняться.

Он пригласил гостей пить лунный чай, и они весело запрыгали по лунной дорожке в направлении домика лунного Маськина. Скачки их были похожи на бег вприпрыжку, потому что на Луне хочешь не хочешь, а запрыгаешь, как зайка.

Глава 17

Лунный Маськин

Домик лунного Маськина был аккуратный и чистый. Правда, с круглыми окнами. Такая у них на Луне была мода.

Маськин попил лунного чаю, а Плюшевый Медведь поел лунного варенья.

Лунный Маськин, конечно же, жил не один. Одиноких Маськиных вообще не бывает. Как только где-нибудь заводится Маськин, его немедленно окружают разные обитатели. Первым подтягивается какой-нибудь Плюшевый Медведь и начинает клянчить манную кашу. В этом заключается основной закон маськопроживания: всякому Маськину неизменно положен Плюшевый Медведь, клянчащий манную кашу. Ну а там уж не успеешь обернуться, как и прочие обитатели заводятся.

Однако в данный момент все сообитатели лунного Маськина спали, потому что на Луне принято спать еще больше, чем на Земле. Очень сонное небесное тело эта Луна, надо сказать... Ну представьте себе: встаете вы поутру полные сил, а на Луне кругом Луна, - сразу навевается зевота и хочется обратно в постельку.

0x01 graphic

Маськин, борясь с сонливостью, все внимательно осмотрел в лунно-маськином хозяйстве. Особенно ему понравились лунные утки, которые достигали размеров небольших слонят и крякали так громко, что жители соседних планет затыкали уши.

Наконец пришло время прощаться, и Маськин задал свой главный вопрос об эликсире бессмертия. Маськину очень хотелось посмотреть, чем кончится история с Булыжником, проживающим у него во дворе, а для этого требовалось жить очень долго.

Лунный Маськин усмехнулся и ласково промолвил:

- Рецепт эликсира прост. Две полные чашки веры в Бога, ведерко смирения, поварешка милостивого прощения, полный самовар любви - и все это помешивать до бесконечности.

Маськин все подробно записал и стал толкать Плюшевого Медведя, мол, пора лететь обратно.

Но Плюшевый Медведь откашлялся и смело заявил:

- Путь на Землю отрезан. Дивану требуется трехдневный запас манной каши, иначе он не полетит.

Маськину стало неудобно, что медведь выпрашивает у лунного Маськина кашу. Но тот сразу принялся ее варить, словно ожидал, что путешественникам она понадобится.

Лунная манная каша по вкусу была похожа на земную, но потреблялась холодной.

Плюшевый Медведь несколько раз снимал пробу, и лунному Маськину приходилось варить кашу заново, потому что у Плюшевого Медведя пробовалка была очень неэффективной и на пробу он потреблял всю кастрюлю.

Наконец друзья заполучили необходимый запас лунной манной каши и отправились домой.

Перед тем как улететь, путешественники облетели Луну, и Маськин почесал ей спинку. Дело в том, что Луна все время повернута к нам одной стороной и ей давно никто не чесал спинку, а спинка у нее очень чешется. Если будете пролетать мимо Луны - обязательно почешите ей спинку!

Потом Маськин посетил море Кризисов, в котором бушевал экономический кризис страшной силы. Маськин сказал Медведю: видишь, у них дела еще хуже, так что вовсе нет причин ходить полуплюшевым из экономии. Плюшевый Медведь согласился.

Потом их диван пронесся над морем Изобилия, где Маськин заметил очень высокий уровень благосостояния морских жителей.

- Вот видишь, - сказал он Плюшевому Медведю, - не всегда пусто, бывает и густо.

- Ага, - ответил Плюшевый Медведь и счастливо улыбнулся, потому что ему больше нравилось когда густо, чем когда пусто. Впрочем, это ведь исключительно дело вкуса.

Море Нектара встретило путешественников приветливо и подарило по ведерку нектара. Лунные пчелы были добрее земных и у них не было жал, потому что они боялись сами себя случайно ужалить, садясь на попки.

0x01 graphic

В море Спокойствия Маськин набрал полную кружку валерьянки для своих охапочных котов, а то они уже начинали беспокоиться, что у них не хватит спокойствия, если Маськин не пополнит домашний запас валерьянки.

В море Ясности Маськину все стало ясно, но море Дождей все опять затянуло туманом. Так обычно бывает, что в уме у нас присутствует переменная облачность, и после тонких прозрений наступает пелена из молочных хлябей. И тут попробуй разберись хоть в чем-нибудь. В море Холода Маськин замерз, а в море Паров - попарился. А океан Бурь друзья решили не посещать, потому что их диван был не очень устойчивым: одна ножка у него давно подломилась из-за поразительной усидчивости Плюшевого Медведя. А с тех пор как медведь начал позволять себе быть полуплюшевым из экономии, одна его половина, остававшаяся плюшевой, оказывалась тяжелее другой, и диван и вовсе перекосило.

Пролетев над Восточным морем, путешественники покинули Луну.

Дома Маськин сразу отправился варить эликсир бессмертия, потому что ему очень нужно было дожить до конца времен, чтобы его любимому Булыжнику во дворе не было скучно в одиночку проводить вечность.

Плюшевому Медведю бессмертие тоже нравилось. Он подсчитал, сколько можно сделать добрых дел за целую вечность. Получалась огромная уйма.

Плюшевый Медведь постоянно делал добрые дела тем, что никому не мешал и сидел на своем диване.

- А все-таки молодец этот лунный Маськин, - сказал Маськин, сварив большущую кастрюлю эликсира.

На вкус он был горьковатым но приносил приятное успокоение.

- Мне бы лучше компоту, - сварливо сказал домовой Тыркин, который маялся со своим бессмертием уже девятьсот лет, и компот его интересовал больше.

Тапки тоже отказались от бессмертия, потому что вечно быть обувью не желали.

Вечером Маськин вышел во двор и посмотрел на Луну. Ему показалось, что оттуда ему помахал лапкой лунный Маськин.

Маськин помахал ему в ответ.

Жизнь вечная - вещь полезная. Знаете, сколько морковки можно вырастить за целую вечность?

Глава 18

Маськина Конфета

Маскина Конфета была растением бахчевым. Росла она у него на специально выделенном участке, который Маськин любовно называл "конфетный огород".

Маськина Конфета обладала непростым характером, сформированным в условиях беспросветных тревог, которые выпадают на долю любым конфетным и сахаросладким. Конфета частенько заводила с Маськиным задушевные разговоры о смысле своей жизни, о своем высшем предназначении и, разумеется, о своих опасениях за свою конфетную судьбу. Будучи весьма начитанной, Конфета догадывалась, что конфетная участь не самая сладкая...

Маськин, конечно, не собирался съесть свою Конфету. Он выращивал ее исключительно из любви к общению со всякими конфетными и леденцовыми.

Но Конфету уверения Маськина успокаивали лишь ненадолго. Ей хотелось большего: гарантий своей неприкосновенности, абсолютной уверенности в собственной значимости, ненапрасности своего существования и, если нужно, то не тщетности приносимой жертвы.

- Что становится с конфетной душой, когда конфета прекращает свое существование? - нередко задавала Маськину непростой вопрос Конфета.

Маськин пожимал плечами, но в конце концов отвечал:

- Наверное, что-нибудь хорошее.

- Откуда у тебя такая уверенность, Маськин? - недоверчиво хмурилась Конфета.

- Ну, так мне кажется, - увиливал Маськин и принимался гладить Конфету по разноцветной обертке.

- Но ведь тебе иногда хочется меня съесть? - не унималась Конфета.

- Хочется, - простодушно признавался Маськин.

- И неровен час, Плюшевый Медведь придет и, несмотря на свое великодушие, съест меня, а фантик сложит так, словно бы в нем конфета. Ты и не сразу заметишь, - ужасалась Конфета.

- Ты довольно крупная, вряд ли он тебя сразу так уж и съест. Потом, ты можешь на помощь позвать. А кроме того, Плюшевый Медведь у меня тоже существо нравственное. Он не станет есть другое нравственное существо, даже если оно является конфетой.

0x01 graphic

- А если бы я была безнравственной? - заволновалась Конфета, у которой в последнее время участились помышления закрутить роман с Леденцовым Петушком, растущим рядом на грядке.

- Конфета, ты не беспокойся. Я твой друг. Я тебя в обиду не дам, - говорил Маськин, а сам в себе ужасался: "Как же так, ведь действительно, конфеты создаются не для высшей цели какой-нибудь, а просто для услаждения чревосластия... или сласточревия... Конечно, им никто высших целей и наград и не обещал... Или я ошибаюсь? Были у них конфетные мессии? А если нет, то как с конфетами беседовать? Чем их успокаивать, утешать? А что, если и мы, Маськины, тоже как конфеты... Какая нам высшая справедливость? Обман? Нет, так не должно быть. Так не может быть".

- А вдруг мир - не только наш видимый мир, но вообще все видимое и невидимое, все мироздание... Что, если этот мир тоже жесток и проворно хитер? - не унималась конфета. - В чем тогда выход? Не лучше ли выползти мне с бахчи на лужайку под палящее солнце и растаять, расплыться черной липкой лужицей шоколада?

- Ну, вот так устроена Вселенная. Так надо, Конфета! - пытался урезонить Конфету Маськин. - Значит, надо быть готовым ко всему. Пусть даже принести себя в жертву. Пусть усластить чью-то жизнь. Пусть пропасть. Пусть не быть высшим нравственным оправданием существования мироздания. Ну и что?

- Тебе легко говорить, ты - не конфета, - всхлипывала Конфета. - Вам, Маськиным, многое обещано.

- А почем ты знаешь, что нам, Маськиным, уготовано? Наши верования верны до тех пор, пока мы в них верим. Стоит отвернуться - и вот уже нет ни надежды, ни смысла. Но на это есть один ответ.

- Какой?

- А такой, что не нужно искать для себя лучшей участи.

- Неужели?

- Да! В этом единственное спасение. Как будет - так будет. Не нужно претендовать на собственную исключительность. Нужно верить в самое светлое, ждать самого чистого, жить самым веселым образом. Я верю в высшее справедливое устройство мироздания. Мне не дано знать, прав я или нет. Мне вообще очень мало что дано знать. Но если я неправ - ну, что ж, не велика беда, по крайней мере, я был счастлив в своей вере. А влачить бессмысленную лямку в безверии - какой смысл?

- Ну, если с тобой, Маськин, еще не все ясно, то ты же не будешь спорить, что судьба конфеты однозначна?

- Не буду. То есть буду!

- Послушай, я же не могу перестать быть конфетой? Соблазнительной для многих сладкоежек? Значит, я - соблазн? Значит, для меня закрыты врата рая?

- Конфеточка моя милая... - заплакал Маськин. - Ну не знаю я ответов на твои вопросы. Да и не должен знать. Я ведь всего лишь Маськин, а ты - всего лишь конфета. Мы не гиганты, вращающие звездные сферы. Мы не сонмы разумных небожителей. Я тебя поливаю - ты растешь. Я тебя люблю - ты меня любишь. Мы друзья. Я ни за что не дам тебя в обиду. Ну что еще мы можем? Сколько ни веди эти разговоры, здесь, на грешной земле, ничего не добьешься.

- Становятся ли конфеты богами, а боги конфетами? - задумчиво прошуршала Конфета, совершенно не слушая, что ей говорит Маськин.

- А тебе обязательно надо стать Богом? На меньшее ты не согласна? - удивился Маськин.

- Нет, Богом мне становиться ни к чему, - вздохнула Конфета. - Меня рано или поздно кто-нибудь съест. Конфета не может быть счастлива в этом мире, а иного мира для нее нет.

- Слушай, а хочешь, я тебя с Бубликом познакомлю? - вдруг догадался Маськин.

Бублик рос у Маськина на другой стороне огорода. Он был уже немолодым и черствоватым, хотя и весьма религиозным. Маськин очень его любил, и вспомнил, что последний раз Бублик жаловался Маськину на свое одиночество.

- Зачем? - вздохнула Конфета.

- Ну, он ведь тоже как бы съедобный... А вот веру не потерял!

- А кто несъедобный? - задала Конфета риторический вопрос.

Напрасно вы посмеиваетесь, мой читатель. Вы, наверное, тоже уверены, что уж вы-то точно несъедобны... Увы, увы... Святая простота. На свете нет ничего живого, что было бы несъедобным. Так что не нужно относиться к конфетам свысока.

Короче говоря, Маськин познакомил Конфету с Бубликом. Он пересадил Бублик поближе к Конфете и с интересом слушал, как тот пытался разрешить опасения Конфеты о бессмысленности конфетного существования.

- Вот ты, Конфета, по крайней мере имеешь внутреннее содержание, начинку. А я по сути дела полностью состою из дырки, пустоты. Вы, конфеты, слишком много о себе воображаете. Давайте радоваться тому, что у нас есть. Если Творец уготовил нам лучшую участь, то воспримем это как подарок, если нет, примем все, что нам надлежит принять, со смирением. Смиренный хотя бы приятен себе и окружающим. Для Бога нет ничего невозможного. Понимаешь? Ничего! Он и из бублика может сотворить небожителя!

- Да, но если мне гордость не позволяет смириться с судьбой конфеты? - спросила Конфета с раздражением. - Смириться с тем, что какой-то там Бог считает себя вправе создавать меня соблазнительной съедобной ничтожностью?

- Гордая конфета - это смешно, - хихикнул Бублик.

- Смиренный бублик - это тоже, увы, звучит занимательно, -- вздохнул Маськин, который так и не решил, на кого он больше похож - на Бублик или на Конфету.

Глава 19

Маськин и Светлячок

После разговора с Конфетой настроение у Маськина совершенно испортилось. Как ни странно, увещевания смиренного Бублика тоже не очень поспособствовали исправлению настроения. Надо признаться, что у Маськина настроение было очень инертным, и если портилось, то надолго. Вот у Шушутки и у Плюшевого Медведя настроение могло легко меняться. Они даже сами для развлечения меняли свое настроение по заказу. С Маськиным же все было гораздо сложнее.

После беседы с Конфетой Маськин ушел тихонько в дом, забился в уголок и заплакал. Ему было тяжело: ведь именно от него все ожидали ответов на неразрешимые вопросы.

Вдруг сквозь слезки Маськин увидел огонек. Огонек из-за капелек казался лучистым, как звездочка.

- Это что за чудо? - спросил Маськин, вытирая слезы.

- Я не чудо, я - Светлячок.

- Здравствуй, Светлячок! - приветливо поздоровался Маськин, продолжая, однако, всхлипывать.

Светлячок расспросил Маськина о причине его кручины и весело сказал:

- Маськин, не печалься. Меня к тебе Бог послал, не иначе. Ведь я - часть обещанного тебе Света.

- Почему же я чувствую себя несчастным, несмотря на то что мне обещан Свет? Почему гордая Конфета мучает меня, а рассуждения смиренного Бублика навевают на меня тоску?

- Потому что тот, кто искал и нашел Свет, - разумен и счастлив. Тот, кто ищет Свет, разумен, но несчастен, и станет счастливым только когда найдет его. А тот, кто и не пытается, - безумен и несчастен, и никогда счастливым не станет. Есть только три пути: забыться в заботах этого мира и омертветь душой, разочароваться в этом мире и умереть душой и телом, или же искать и найти Свет. Я Светлячок, и обо всем, что касается Света, знаю не понаслышке.

- Но почему я ищу и не нахожу Света? - спросил Маськин.

- Знаешь Маськин, однажды я летал по миру и среди дюн во Фландрии увидел массивный деревянный крест с образом Спасителя и почерневшей от времени резной надписью:

Я - Свет, а вы не видите Меня.

Я - Путь, а вы не следуете за Мной.

Я - Истина, а вы не верите Мне.

Я - Жизнь, а вы не ищете Меня.

Я - Учитель, а вы не слушаете Меня.

Я - Господь, а вы не повинуетесь Мне.

Я - ваш Бог, а вы не молитесь Мне.

Я - ваш лучший Друг, а вы не любите Меня.

Если вы несчастны, то не вините Меня.

- Правда? - удивился Маськин.

- Представь себе, это не значит, что нас оставили неприкаянными и не указали пути. Не значит, что у нас нет света, пути, истины, жизни, учителя, Господа Бога и Друга. Почему же мы не верим?

- Мы верим, - ответил Маськин, но, подумав, добавил: - Но не доверяем...

- Ну и кого же тогда винить? Какой смысл Всевышнему нас обманывать?

- Ну, я не знаю... Может, Ему как-то почетче надо было нам все растолковать...

- Да куда уж четче? Силками нас тянуть в счастье? Так это уже нечто иное получится. Не мудрствуй, Маськин, лукаво. Мудрствование - оно и правда от лукавого. Премудрость - от Бога, а вот мудрствование от хвостатого.

- Ну а что же мне Конфете сказать? Ведь ее съедобность очевидна!

- "Никогда не уповай на свою несъедобность!"

- Это кто сказал?

- А ты, Маськин, не знаешь? Это же девиз мухоморов!

- А кто ж их ест?

- Красными мухоморами лечатся сороки и больные лоси.

0x01 graphic

- То есть ты хочешь сказать, что между нами и Конфетой нет принципиальной разницы?

- Я хочу сказать, что уповающий на Бога никогда не погибнет.

- А Конфете нужны доказательства.

- Снять с нее фантик и отшлепать по мягкому месту! - сердито сказал Светлячок и собрался улетать.

- Погоди! - остановил его Маськин. - Скажи, что же делать, когда сам не сомневаешься, а окружающие принимаются веревки из души вить - докажи да докажи... И потом такая тошнотворность образуется!

- А ты, Маськин, не обращай на них внимания. Бог им судья. Не ведают, что творят. Своей волей или невольно, по чьему-то лукавому наущению, они тебя увещевают - нам не дано знать. Да и дела нам до этого быть не должно!

- Хорошо! - согласился Маськин, и Светлячок весело мигнул ему на прощание.

Когда Маськин прибежал на свой бахчевой огород, Конфеты там не было. Он бросился к Бублику.

- Что случилось? Ее кто-то съел?

- Нет, - ответил Бублик со смиренным вздохом. - Она ушла в лес. Сказала, что ты, Маськин, недооцениваешь ее беззащитность. Что сам ты существо безобидное. Что ей не на кого надеяться, кроме как на саму себя, и что она пойдет просить защиты у Енота, потому что тот воинственный...

- Так он же ее съест! - ахнул Маськин.

- А Конфета сказала, что лучше быть съеденной, боясь, чем бояться быть съеденной. Но вообще она уповает, что Енот не голоден и что у него весьма благородное сердце.

- Какой кошмар! - закричал Маськин. Он немедленно кликнул пса Колбаскина, вскочил на Бублик, и тот неохотно, но смиренно покатил Маськина в лес.

Подоспели они вовремя. Енот как раз развернул фантик и принялся облизывать обнаженную Конфету. Та, не чуя опасности, беззаботно щурилась и хохотала.

Колбаскин налетел без лишних разговоров, и Енот убежал прочь. Маськин бережно завернул Конфету в фантик и отнес обратно на грядку.

- Ну и зачем ты не оставил меня у Енота? - самоубийственным тоном спросила Конфета, поправляя на себе обертку. - У него я чувствовала себя в безопасности. Если уж суждено быть съеденной, то сильным существом, а не каким-нибудь червяком ползучим. Сильные - благородные. Он пообещал меня не есть. Сказал, что только полижет слегка, уж очень я ему нравлюсь. Тебе, Маськин, на меня наплевать. Ты меня сказками о справедливости потчуешь. Если я сама о себе не побеспокоюсь, кто обо мне побеспокоится?

- Боже мой, и откуда вы такие беретесь? И что вам все неймется? Ну что вам еще надо? - вскричал Маськин. - Я сейчас сам тебя съем, гордая, непокорная Конфета!

- Я так и знала, - усмехнулась Конфета. - Ну и ешь... Приятного аппетита.

Она сделала вид, что обиделась. Хотя день удался. Ей было приятно, что она привлекла к себе столько внимания.

- Не буду я тебя есть, - сказал Маськин, насупившись. - Ты противная.

Он развернулся и пошел в дом.

- А зря ты ее не съел, - проворчал Левый Маськин тапок. - Она все равно долго не протянет. С ее гордостью ей и жизнь не мила. А так хотя бы добро не пропало.

- А мне кажется, Маськин правильно поступил, - вмешался Правый Маськин тапок. - Когда сталкиваешься с такими конфетами - ничего другого не остается, как просто отвернуться и уйти. А то, неровен час, сам в такую конфету превратишься.

Глава 20

Маськины спички

Вот считается, что на всё нужно иметь свое мнение. Я и сам так грешным делом полагал. А ведь мысли, как спички. Они могут и свет зажечь, и дом поджечь. Так что формируя мнения, мы играем со спичками.

Маськин свои спички аккуратно держал в коробке и попусту их не тревожил. Обидит его кто-нибудь, а он мнения не формирует и не обижается. А как можно обидеть, если обижаемый не обижается? Ведь пока мнение не сформировал, не припечатал приговором - все пути открыты, злобы нет никакой. Просто ходишь себе Маськиным, посвистываешь. Правда, хорошо?

Мы торопимся порождать суждения, даже в тех случаях, когда можно не только промолчать, но и пронеподумать.

Однажды маленький Петька добрался до коробка со спичками и разбросал их по всему дому. Спички сначала растерялись, но потом словно ошалели. Каждая принялась высказываться по вопросам животрепещущим, но имеющим мало отношения к Маськину и его дому. А высказаться спичка может только чиркнув по коробку и воспламенившись.

Тут такая кадриль пошла, что хоть туши свет. Тем более, что спички хотя и сгорали скоро, но светили ярко. Так что и без электричества было все видно как днем, хотя была, разумеется, ночь. Потому что когда еще таким коллизиям приключаться, как не ночью?

- Мир несправедлив!- вспыхивала одна спичка.

- Все сволочи! - вторила ей другая.

- Нами все разбрасываются! - подхватывала третья.

- Боже мой, что же это такое! - запричитал Маськин.

- Бога нет! - тут же загорелась первая.

- Попы - воры и невежды! - не унималась вторая.

Маськин дом наполнился запахом паленой серы. А вы знаете, кто у нас традиционно источает серный запах?

Маськин прибежал с ведром воды и принялся спички тушить. Но они воспламеняли даже воду.

- Жизнь - бессмыслица! - чиркала одна спичка.

- Смерть все превращает в кучу тухлой плоти! - скреблась вторая спичка.

- Спички, спичечки, уймитесь! Вы ведь сгораете напрасно! Превращаетесь в обугленные палочки, никому не осветив дорогу. А того гляди и дом спалите!

Но спички не желали униматься. Словно цепная реакция с цепи сорвалась. А ведь цепную реакцию нужно держать на цепи. Не реагировать лишний раз на всякие дешевые провокации. А то как пойдет... Не остановишь! Просто Хиросима в домашнем масштабе!

И зря говорят, что делиться - это хорошо. Что, мол, делись! Не жадничай! Вовсе не всегда и не всем можно делиться. Вот ядрам тяжелых атомов строго противопоказано делиться. А то начнется цепная реакция! И получится Нагасаки на собственной кухне.

Слово за слово, мысль за мысль... И глядишь - а мир-то уже полыхает, созвездия на небе перепутались и норовят изобразить гигантский звездный кукиш.

Тогда Маськин рассадил спички вокруг себя и принялся с ними беседовать. Сказал он примерно следующее:

- Дорогие спички! Помните, что каждая из вас может принести либо радость и пользу, либо горе и вред. Зачем же вам торопиться? Зачем, не жалея своих головок, чиркать беспрестанно? Так ли много шансов светить предоставляет нам судьба? Так ли часто нам дано возжечься ненапрасно? Вы - спички, уж точно, - свет мира. Берегите себя. Не воспламеняйтесь без надобности. Не формируйте поспешных мнений и скоропалительных суждений.

Произошло что-нибудь - а вы посмотрите на это ясным взором и успокойтесь. Попытался обидеть вас кто-то - а вы лежите себе в коробке как ни в чем не бывало. Но придет время, и в темноте послышится отчаянный зов: "На помощь!" Вот тогда не раздумывайте зря. Светите, светите, светите! А как иначе? Ведь если ваш свет - тьма, то какова же ваша тьма?

Ведь сжигающих себя безверием так много, и сгорающих в кощунстве не счесть. Не думайте напрасно, не таите в себе злобу, не испепеляйте себя ненавистью.

В любой момент мы являемся заложниками собственных мыслей. Вещи, о которых мы думаем - о подгоревшей каше, о смерти, о ссоре с другом, о неполитых цветах, - управляют нашими жизнями помимо нас, не осознающих это.

Бывает, случится какая-нибудь мелкая неприятность, а мы уже делаем выводы, обобщения. Переносим эти обобщения сначала на всю свою нехитренькую жизнь, а потом уж и на более хитросплетенную Вселенную.

А иногда нам просто грустно. И от этого кажется, что причины нашей грусти реальны. Или чувствуем себя никчемными и обиженными, и, полагаясь только на это чувство, убеждаем себя, что это правда.

0x01 graphic

Мы видим всё либо в черном, либо в белом свете. А ведь основной цвет вселенной - это полутона. Мы воспринимаем что-то либо как огромное счастье, либо как невероятную беду. А на самом деле все гораздо спокойнее и проще.

Иногда мы помним только несчастные и гадкие вещи, которые случались в нашей жизни, и закрываем глаза на хорошие и счастливые.

Но самое страшное, когда мы плохо думаем о других только потому, что думаем, что кто-то плохо думает о нас.

Почему бы нам вместо поисков доказательств того, что нас никто не любит, просто взять и начать всех любить, не ожидая и не требуя взаимности!

Каждый раз, когда случится с нами что-то дурное, мы должны спросить себя, что хорошего мы сможем из этого извлечь. Ведь хотим мы того или нет, во всяком событии - свой урок.

Тогда вместо мыслей о несчастье и несправедливости мира у нас будет совершенно иной взгляд на жизнь, который наполнит энтузиазмом каждый наш день, и даже не совсем правильные мысли не испортят нам настроение!

Спички призадумались, перестали чиркать и склонили свои бедовые головы.

Маськин ласково, как деток, подобрал их и засунул в уютный коробок.

И горелые спички тоже засунул.

- Пусть отдыхают, - сказал Маськин. - Что может быть безумнее, чем выбрасывать сгоревшие спички? Ведь когда придет время и мы выгорим - может, и нас не выбросят.

Так Маськин и пожар предотвратил, и просветительскую беседу со спичками провел. Молодец этот Маськин! И нам впору у него поучиться.

Глава 21

Как Маськин был на выдумку хитер

С тех пор как Маськин понял, что жить как все он не может и что не быть Маськиным для него нестерпимо трудно, пришлось ему все время выдумывать различные хитрости, чтобы поддерживать и сохранять свою масечность в неувядаемом состоянии.

Бывает, что наипростейшие житейские неурядицы требуют нестандартного подхода. Но куда уж там. Большинство и на стандартный-то подход не способно. Вяло бродит человечество по жизни, вяло. Ничего у него не ладится, все из рук валится. Сонливость повсеместная, апатия. Иной раз просто диву даешься, и как вообще еще что-то работает? По инерции, наверное: просто завели один раз, а оно так и катится, катится, пока не докатилось...

Маськин же не позволял себе скатываться по наклонной... Он был на выдумку хитер. Для него не было ничего невозможного! Потому что всякое дело Маськин воспринимал как борьбу за масечный образ жизни, а следовательно, ему просто нельзя было подпортить собственную пропаганду!

Как-то прилетела к нему стрекоза лечить глаза. И что же вы думаете? Маськин вылечил! А потом прибегала скороварка подлечить себе визжалки. (Скороварка, когда скороварит, обязательно визжит.) Так Маськин ей и визжалки починил, и новый путь в жизни указал.

Новый путь в жизни скороварки, указанный Маськиным

-- Скороварка! Не спеши! Поспешишь - людей насмешишь.

-- В процессе скороварения важна не скорость, а количество варения.

-- Скороваркам лучше всего выходить замуж за утюги. И те и другие обладают весьма горячим темпераментом.

-- Скороварка все варит на скорую руку, а утюг - на скорую ногу. Шевели ногами, чтоб не ушибиться утюгами.

-- Скороварка! Скороварка! Дай поесть, если не жалко!

-- Даешь скороварную реформу в Маськином доме!

-- Не всякая скороварка скоро варит, как и не всякий утюг скоро гладит.

-- Скороварка лучше самосвала, потому что ни на кого ничего не сваливает.

С такими напутствиями Маськина скороварка стала одной из наиболее счастливых скороварок планеты, и многие умники стали подумывать, не уравнять ли скороварки в правах с прачками и кухарками. Если кухарка может управлять государством, то и скороварка справится. Не боги горшки обжигают, но и не боги об них обжигаются. По совести говоря, о горшок с горячим супом гораздо легче обжечься, чем обжечь его. Это известный термодинамический факт, не требующий неистового доказательства. Хотя при достаточной степени вовлеченности в процесс выдумывания выдумок можно исхитриться и горшок обжечь.

Ничего не поделаешь. Приходится быть на выдумку хитрым и расторопным. Вот уже и обезьян собираются уравнять в правах с людьми. Да, конечно, они шумные и сорят (я имею в виду обезьян), но ведь люди не лучше! Провели опрос большей части человечества, и оказалось, что оно стремится завладеть бананом и забраться назад на пальму. Опрос большей части обезьянства проводить не стали, потому что и так все стало ясно.

Маськин не боролся за права обезьян. Если вы помните, он не считал их ути-ути какими. Потому что однажды в Египте обезьяна его укусила. Маськин понравился ей на вкус, и с тех пор обезьяны его преследовали во снах и наяву. Маськин при знакомстве всех спрашивал:

- Вы случайно не обезьяна?

И если встречаемый оказывался обезьяной, Маськин знакомство отменял, учтиво извинившись и поклонившись, как в старых фильмах про аристократию. Правда, Маськин обожал мармазеток, но они были такими маленькими, что и за обезьян-то считались только из уважения к Дарвину.

Дарвин сам произошел от бородатой обезьяны по фамилии Дармоедов. Эта обезьяна была завезена в Европу для выведения специальной породы обезьян- дармодарвинов, которые впоследствии должны были указать всем нам эволюционный путь развития. Таков был план Божий по поводу нашего окончательного увещевания покаяться и стать хорошими. Но из всей породы вывелся только один Дарвин, и то со слабой наклонностью к размножению.

Дарвин составил завещание, которое публиковать не стал, а послал на хранение к Маськину.

Завещание Дарвина

-- Прошу кормить мою галапагосскую черепаху.

-- Прошу не считать меня атеистом.

-- Прошу не просить меня ни о чем, потому что все равно не дам, да и если бы дал, - все равно взять с меня нечего.

-- Моя страшная тайна (я все записал в блокноте): клювы доказывают эволюцию настолько же убедительно, как когти ее опровергают.

-- Динозавры - гадкие животные.

-- Не поминайте меня лихом, потому что если бы эволюция вызывала хоть какое-нибудь сомнение, то ради нее не положили бы в братские могилы лучшую часть человечества, дабы его окончательно улучшить

-- Лучше бы я стал поваром.

Прочитав завещание, Бог сказал Дарвину:

- Не шали! Играй себе со своими голыми погостами (Дарвин ловил там галапагосcких черепах). А во вселенские дела не вмешивайся!

Но Дарвин Бога не послушал. Его морально развратил подход английской королевы Елизаветы Первой. Она считала, что вера - это личное дело каждого гражданина. Дарвин каждым быть не желал, и хотя и верил, что в первую клеточку жизнь вдохнул именно Бог, но не был уверен, кто же выдохнет жизнь из последней клеточки.

Однако при всех неприятностях, созданных этим непоседливым естествоиспытателем, Дарвин своей теорией эволюции четко доказал, что голь на выдумку хитра. И с тех пор все, кому хотелось придумать что-нибудь хитрое и оригинальное, принимались обнажаться.

Обнаженность захватила мир настолько, что голые обезьяны теперь кажутся гораздо более одетыми по сравнению с некоторыми одетыми представительницами гомосапиенсов.

С другой стороны, люди стали подходить к эволюции критически. Ведь ни одна обезьяна до сих пор не обращалась к косметическому хирургу с просьбой что-нибудь у себя увеличить или уменьшить. Вообще изменением внешнего вида животных во все века занимались исключительно конокрады, а не косметические хирурги. Они перекрашивали лошадей до неузнаваемости и меняли им номерные знаки. Но теперь все иначе. Стоматологи исправляют бульдогам зубы, чтобы тех признали за породистых. А Дарвин за всем следит из клетки, в которую Бог вдохнул жизнь, и посмеивается. Ах, если бы ему пришло в голову заявить, что человек произошел от чемодана! Насколько больше было бы у людей внутреннего содержания!

Нынче конокрады возведены в ранг рыцарей, а рыцари крадут коней. Голь на выдумку хитра, а хитрость гола и неприкрыта. Дарвин болеет неизвестной болезнью и старается не лизать собственных конвертов, чтобы не заразить адресата.

Обнаженность вызывает эйфорию в широких кругах. Нам больше нечего скрывать. Мы чисты и совершенны, как хорошо почищенный зуб бульдога перед отправкой его носителя на выставку достижений собачьей красоты.

И при всем этом балагане Маськин пытался проявлять выдумку. Он не любил делать всё как все, а старался изобрести нечто хитренькое и нестандартненькое.

Это потому, что Маськин не происходил от обезьяны, а был прямым потомком Маськозавра с удивительными умственными возможностями.

Плюшевый Медведь тоже когда-то был на выдумку хитер, но в последнее время он словно бы устал выдумывать, и все смотрел на себя в зеркало, задавая всем вопрос, изменился ли он, или нет.

Маськин не любил перемен и всегда отвечал медведю, что он прежний и ничего в нем нового не наблюдается. Медведь успокаивался и шел спать, потому что только во сне ему по-прежнему приходили в голову хитрые идеи.

Самое трудное в жизни - это не устать жить. Не устать и не обозлиться.

Храните свою выдумку! Не позволяйте ей выветриваться! И тогда и у вас появится собственная прекрасная скороварка!

Глава 22

Маськин рандомальный бред

Не то чтобы Маськин в прежних главах не грешил рандомальным бредом. Случалось с ним такое и раньше. Но в этой главе рандомальный бред вырвался наружу и запрудил всё Маськино хозяйство.

Тут ведь как? Если полностью откажешься от собственной оригинальности, то как же жить? Как влачить непомерно привлекательную ношу нашего существования?

Хорошо, мы - cерые бездарности. Звучит слишком обнадеживающе? Ладно. Буду говорить о себе. Я - серая бездарность. Ну, и что дальше? Впадать в грех повсеместного осуждения, вершиной которого является самоосуждение, доведенное до абсурда?

Я не ропщу. И не надеюсь на поблажки. Жизнь продолжает течь, внезапно меняя направления и натыкаясь на подводные камни. Пусть будет так. Если в этом есть скрытый смысл, то почему бы не склонить голову пред его секретной сущностью? Пусть он нам никогда не откроется. Пусть мы недостойны... Недостаточно выстояли в очередях. Но все-таки, будучи истинными и неприкрытыми маськиными, нам нельзя унывать. Ведь уныние - один из смертных грехов. А с ними нужно поступать просто: пускай обжорство сожрет гордыню, гнев разгневается и убьет жадность, и растратит себя в порыве раздачи милостыни. Пусть уныние, предавшись блуду с завистью, произведет на свет отчаяние, которое, погубив своих похотливых родителей, превратит обжорство в строгий пост и само изойдет на мелкие всхлипывания в темное время суток.

Чем не решение вселенской раскоряченности человеческих чувств? Чем не выход из дурного двусмысленного положения, в котором находится человечество, мучимое первородными страстями?

Пушистые как перьевые всхлипы облака уютно убаюкивают нашу старушку планету. Чего ж еще нам нужно, бесстыжим? Куда еще нам стремиться и на что уповать? У нас все уже есть, всего в избытке...

Вот Маськин никогда не роптал и не вздыхал попусту. Однажды, проезжая на своей маськиной машине мимо помойки, он увидел ту самую лису, которая так его донимала своими визитами в самой первой книжке про Маськина.

Это было страшное и одновременно жалкое зрелище. Мех у лисы весь облез, она была больна и совершенно несчастна. Маськин вернулся домой и с криками "пиу-пиу-пиу" привез лисе колбасы. Правда, несчастной на месте не оказалось, и Маськин просто положил колбасу на пригорок.

А как иначе? Любищих нас любить легко. Попробуйте полюбить ненавидящих и обидящих нас... Вы им колбасу протягиваете, а они у вас руку оттяпать норовят. Вот и попрыгай с такими. А что поделаешь? Бог, как солнце, светит и слепым и зрячим. Только тем, что с больными глазами этот свет порой невыносим.

Только позже, уютно устроившись с Плюшевым Медведем пить чай с малиновым вареньем, Маськин спохватился, что колбаса-то у него была не настоящая, а вегетарианская, из морковки.

- Наверное, лисе моя фальшивая колбаса не понравится... - запереживал Маськин.

- Ничего, дареной колбасе в зубы не смотрят, - рассудил Плюшевый Медведь и засунул в рот большой кусок свежей булки с маслом, увенчанный шапочкой варенья.

- У колбасы нет зубов, - сухо, но учтиво уточнил Маськин.

- Это не важно, - проворчал Плюшевый Медведь. - Главное, что ты, Маськин, не оставил недруга в беде.

- А еще я по дороге встретил белочку. - вспомнил Маськин. - Она так засуетилась, словно вот-вот должна была найти смысл жизни, и мне пришлось попросить машину остановиться, чтобы белочка, найдя этот смысл, не потеряла бы его под колесами.

- А разве если находишь смысл жизни, сразу начинаешь суетиться? - для порядка спросил Плюшевый Медведь, который со всей очевидностью полагал, что смысл жизни - в варенье, которое он ест в настоящий момент. А поскольку Медведь ел нерасторопно и несуетливо, он удивился, зачем белочке было так нервничать.

- Может быть, для каждого этот смысл разный, и поэтому каждый и реагирует по-разному, когда его находит? - задумчиво промолвил Маськин.

-- Тем более, что этот смысл может быть разным в разное время шуток... - Плюшевый Медведь говорил с набитым ртом и поэтому у него вместо слова "сутки" получилось "шутки". А едва заслышав слово "шутки", он начинал самозабвенно шутить, иногда даже до икоты.

Плюшевый Медведь прожевал и сказал:

- В жизни ведь как... Это только кажется, что все неизбежно и кромешно. А вот тебе такая история.

Идет по лесу динозавр. Видит кто-то бежит навстречу...
- Ты кто? - спрашивает.
- Лиса.
Динозавр достает записную книжку.
- Записываю: ли-са. Придешь завтра, и я тебя съем на завтрак.
Лиса заплакала и убежала.
Идет динозавр дальше. Навстречу медведь.
- Ты кто? - спрашивает.
- Медведь.
- Записываю: мед-ведь. Придешь завтра, и я тебя съем на обед.
Медведь заплакал и убежал.
Идет дальше. Навстречу заяц.
- Ты кто? - спрашивает.
- Заяц.
Динозавр достает записную книжку.
- Записываю: за-яц. Придешь завтра, и я тебя съем на ужин.
- А можно не приходить?!!
- Можно, вычеркиваю.

Внутренний голос нам порой говорит: "Брось кочевряжиться! Живи как все! Приходи динозавру на съедение!" Но не всегда нужно слушать этот внутренний голос. Ведь вот находится такой маленький заяц Маськин, и догадывается спросить: "А можно не приходить?!!" А ему отвечают: "Можно!" Просто не надо бояться задавать, казалось бы, излишние вопросы, и тогда жизнь чаще всего будет говорить нам сладкое "можно", а не кислое "нельзя!"

Глава 23

Как Маськин свою крышу встречал

Отъезд крыш принял форму массового бегства. Нынче у всякого крыша едет. Уже не осталось ни одного строения, праведного продавца какой-нибудь застарелой утвари, ученого, профана, бомжа, да кого угодно, чтобы при достаточно строгом рассмотрении не становилось бы очевидно, что крыша у него явно съехала. Попробуйте прожить день как нормальный человек в ненормальном мире - и, бьюсь об заклад, до вечера не доживете, сорветесь, обязательно чего-нибудь такое отчебучите, что можно будет безотлагательно гасить свет.

Итак, если в мире больше нет нормальных, и нормальное стало ненормальным, то вообще непонятно, зачем по-прежнему пользоваться крышами. Пусть льют дожди в наши жилища, пусть их продувают ветры, пусть сыплются астероиды, тарабанит по роялям град. А что? Скажете, что это обманный эффект, что все кругом сошли с ума? Скажете, что это такая оптическая иллюзия? Но все они отрицают существование Бога. Это же еще большее безумие, чем настаивать на его непременном существовании! Отрицать существование Бога так же глупо, как отказываться верить в то, что у Земли имеется экватор. Ведь все мы выверяем каждый шаг по земле, увязывая его с тем, что где-то там, в нестерпимо влажной океанической дали, таки есть этот самый неотступный земной экватор. Но согласитесь, каждый раз добираясь до него и не находя красной жирной или хотя бы пунктирной линии на воде, становится обидно. Хочется сделать вид, что нам этот экватор вроде бы и не нужен: и без него нам светит солнце, чайки реют, рыбка в море брюхом рассекает бездну - ну и слава Богу. Не нужно нам этого очевидного удостоверения в наличии экавтора. Однако, видать, все-таки нужно, и разочарование надолго поселяется в наши слегка припуганные отсутствием экватора души. А вдруг и правда: приплывешь - а там ни полосы, ни пунктирчика? Пусть мы отмеряем по нему все маршруты. Пусть полюса устойчиво притягивают магнитные иголки нужным концом к северу, а ненужным - к югу. Но все равно. Ведь фокус линзы, столь очевидный, ставящий всё на свои места тоже ведь не существует объективно. Его нельзя пощупать. Так и экватор. Так и Бог? Согласны ли мы на это? Безумны ли мы настолько, чтобы с нас по милосердию сняли ответственность за подобные вопросы?

Маськин в отличие от остальных крышепровожателей предпочитал свою крышу встречать вареньем и в меру горячим чаем. Поэтому крыша к нему приезжала гораздо чаще, чем уезжала, и в доме у Маськина не было сыро и пусто, как в домах большинства жителей Вселенной, до отказа наполненной слегка подвяленными в собственных лучах созвездиями.

Маськина крыша была своевольной красавицей с кокетливой красной черепичкой, с флюгерами разного калибра - корабликами, лошадками, петушками. Съезжала крыша у Маськина обычно не чаще раза в месяц, и в такие моменты он становился совершенно обескрышенный. Не было ему ни дна ни покрышки, и в доме все гасили свет. Но Маськин был разумным и хитрым крышевладельцем. Он оставлял на столе в кухне большую плошку с вареньем и запиской:

ЭТО ВАРЕНЬЕ НЕ ДЛЯ МЕДВЕДЯ.

ВАРЕНЬЕ ДЛЯ МЕДВЕДЯ В ХОЛОДИЛЬНИКЕ.

ЭТО ВАРЕНЬЕ - ДЛЯ МОЕЙ КРЫШИ.

ВОЗВРАЩАЙСЯ СКОРЕЕ!

И как ни странно, крыша, завидев такое к себе индивидуально теплое отношение, неизменно возвращалась, садилась сверху на дом и потребляла варенье, столь заботливо приготовленное Маськиным специально для нее.

Плюшевый Медведь не осмеливался даже прикасаться к этой миске, понимая, что если в очередной раз крыша к Маськину не вернется, наступят темные времена. А Плюшевый Медведь хотя и старался казаться оптимистом, темных времен побаивался и предпочитал времена светлые, когда все весело тарабанят, думая что играют на одном рояле и даже Петька-пузырик пытается надавить на самую тонкую нотку, чтобы какафония была еще веселее. Вот такие светлые времена Плюшевый Медведь любил, когда все вместе и всем хорошо и весело.

Дружите со своими крышами, ведь все мы ходячие дома, храмы, если пожелаете, а как же храму без крышы? Скажете, что храму крышей служат небеса? Скажете, что мы никакие не храмы ходячие, а туалеты? Будки для отправления естественных ежедневных нужд? В таком случае это входит в резкое противоречие со всем тем, что Бог нам рассказал о Себе, о нас и об этом мире. Он ведь не сказал нам: " А ну, ничтожества склизкие, молчать! Кому сказал, молчать!" Нет, Он сказал нам, что МЫ - свет мира! Значит, не туалеты! Может быть, кто-то настаивает на своем туалетном праве, но это уже совершенно другой вопрос. Не уподобляйтесь человеку безрассудному, который строит дом свой на песке и позволяет крыше своей уехать; ведь пойдет дождь, и разлольются реки, и подуют ветры, и упадет дом, и будет падение его велико!

Глава 24

Маськин и экзистенциальный компот

Не нужно тонких усмешек. Автор не эстетствует и не умничает, а просто выражается как может. Экзистенциальный компот - это весьма широко потребляемое питье, а поскольку в силу своего названия сей напиток относится к экзистенции, то есть к существованию, бытию, то я даже возьму на себя проворную смелость заявить, что все мы сполна прикладываемся к чаше с экзистенциальным компотом. Не можем не прикладываться. Раз живем - значит, пьем. Раз пьем - значит, существуем. Круговая логика, скрученная в бублик.

Есть два подхода к жизни. Надеяться на себя и надеяться на Бога. Редко кто придерживается той или иной крайности. Чаще мы пьем именно компот, смесь того и этого. То есть на Бога надеемся, и сами не плошаем, но при этом все же помним, что Бог не матрешка, видит немножко, и что "мы людие Твои, и вси дела руку Твоею"...

И все страсти нашего бытия именно из-за этого недоверия половинчатого. Несмотря на то что вроде и умом зазубрили, и сердцем почуяли, что волосок не упадет с головы нашей без Божьей воли и так далее, однако недоверяем, ерничаем, пытаемся отложить в копилочку, подстелить соломку, заготовить на зиму и, главное, волнуемся, бушуем, переживаем. По пять раз на дню - то вроде Бог есть и мы на него надеемся, а то вроде как и нет, и не на что нам уповать, только на свои склизские силушки и козявочно-наивные расчеты.

Между тем Господь явно желает, чтобы мы полагались на Него ежечасно. Он - единственный ориентир, вынесенный за скобку обыденного существования. Игнорировать Его участие - это словно бы выбросить пилота из самолета и не глядеть в окно. Отказываться верить, что летишь. Полагать, что сидишь уютно у домашнего очага. Какое-то время все будет обыденным, пылинки будут садиться в медлительном реверансе на ткань кресла, часы будут тикать, будто в спальне, но вдруг все обрушится, потому что мы как раз не в уютной спаленке, а висим над бездной, и забыть об этом может только безумец, каковыми мы все и являемся, но хуже всего, при всем своем безумии мы не желаем с ним расстаться, и весьма горды своим званием идиотов, и пьяно хихикаем: "А вот поискушаю еще! А вот постою еще на краю!"

Вот от такой смеси маловерия с суеверием и возникает экзистенциальный компот. Боязно, закрыв глаза, рухнуть на руки Всевышнему. А вдруг ангелы не понесут? А вдруг ошиблись? Может, наша пухленькая жизнь еще продлилась бы пару мгновений? Еще могли бы заглотить пучок питательной морковки, а тут доверились и сгинули без следа!.. Но в том-то и дело, братцы, что терять нам совершенно нечего. Мы все записаны в расстрельные списки. Все без исключения подведены под высшую меру. Если не верить, что у Господа все живы, то мертвых во Вселенной накопилось примерно в двадцать раз больше, чем живых. Так что на каждого жующего морковку приходится по две футбольных команды тех, которые уже ничего не жуют. И если это единственная данная нам правда, то мы можем спокойно продолжать наши наблюдения за реверансами пыли, за скупыми лучами солнца в пробоинах иллюминаторов. Потому что лететь осталось недолго.

Если вся система координат находится только в этой жизни, то нет вопросов! Плюйте в колодцы из которых пьете, не имейте ничего святого, или будьте гуманистами по призванию, просто так. Но тогда при чем тут суеверие, граничащее с поганым язычеством? Ан нет... Атеист, а суеверен, как бабка с вокзальной площади, торгующая индульгенциями, завернутыми в сдобное тесто народных баек. Ты уж изволь всухомяточку. Без компотика. Вот как мама родила - голым и безбожным! А то хитро устроились.

Маськин знал за собой такую слабость. Он тоже любил устраиваться хитро, в вере был не крепок и по воде аки посуху не ходил. Но Маськин был милым, и Бог его любил. Потому что не надо быть буками ворчливыми, охальниками попрыгучими, а нужно удваивать количество любви в мире, если нет никакой возможности его утраивать!

Маськин клал в свой компот несколько ягодок отнекивания, свежий пучок травки забвения и целую плошку милого головотяпства. Зато в Маськином компоте было много любви, шуток и обожаний всяких ути-ути каких тварий. Поэтому экзистенциальный компот получался у Маськина вкусным. А другие кладут в свою кастрюлю ненависть, страх, зависть и убийственное нежелание любить и жертвовать, верить и плакать слезами умиления.

Вот все говорят: "Компот, компот... Фи, тоже мне яство, лакомство, нектар... Тьфу, да и только. Что такое компот? Пойло пионерских лагерей? Что там варить?" А вы попробуйте. Вот у вас и получится пойло. Именно так и есть, пойло. Потому что если уж не верите достаточно, то умейте в этом себе признаться. Вскричать в промозглую утреннюю камбалу неба, глядящего на нас в оба: "Господи помоги моему неверию!" Вера - единственная валюта, которую принимает у нас Спаситель. Ни подарков, ни благодарности, ни высокомерной почтительности, ни похлопования по плечу. Ничего этого не принимает. Только веру.

Ну раз Ему это так важно, столь ли это сложно - напрячься и поверить? Что мы теряем? Что? Свободу! Свободу мы теряем, скажете вы. Положившись на Всевышнюю волю, мы не можем более действовать самоуправно. Всё, что нам остается, - это благосклонно и с терпеливым умилением наблюдать словно бы со стороны, куда нас ведет Господь. А поведет он нас не легкими дорогами, не фешенебельными автострадами. Сами знаете, куда широкий путь прикатит... Поведет он нас, как и обещал, дорогами узкими, прострельными ущельями, вратами тесными, по тропинкам по-над пропастью, по тонким, дышащим на ладан мосткам, по которым без веры и длани Его не то что пройти, но и птицей вспорхнуть немыслимо! И каждый раз сомнение: ой, куда же он меня завел? А не сам ли я себя? Не сошел ли я с ума? Ведь вера наша для неверующего - соблазн и безумие.

Одна отрада - прикрыть глазки заячьми ушами и воображать, что шествуем мы не по-над пропастью, а в садах, обсаженных малиновыми кустами.

Многие считают, что у них много вариантов. Что путей несчетное множество и что вместо компота можно, например, настоять бормотуху, брагу или даже гнать самогон.

Если бы это было так, то нам давно сказали бы: мол, ищите любые дороги, истин много, а путей еще больше. Но нет. Спасителем сказано: "Я есмь путь и истина и жизнь"..

Почему-то считается, что вера нелогична. Но если ввести в бесчувственный компьютер всё, что сказано в Евангелии, то он как разумный объект, потрещав своими беспристрастными электронными внутренностями, станет отменным христианином.

Вот такой получается компьютерный компот...

Глава 25

Маськин и Паровоз

Паровозы редко можно встретить вдали от железнодорожного полотна. Ну, как-то они не склонны удаляться от семафоров и шпал, рельсов и привокзальных буфетов.

Каково же было удивление Маськина, когда одним зимним утром он встретил весьма упитанный Паровозик на своем дворе. Поскольку без рельс паровозам перемещаться чрезвычайно трудно, гость опирался на самодельные костыли и, жалко скрючась, пытался откопать из-под снега травку. Чувствовалось, что Паровозик голоден и весь продрог.

Разумеется, Маськин пригласил его в дом и напоил чаем. К чаю Маськин подал скромное угощение.

Первая группа закусок (назовем их сытными) включала в себя блюда, которыми можно наесться и с чаем, и помимо чая. В первую очередь, конечно, это были пироги и пирожки с основательными начинками: яйцом, капустой, рисом, грибами, картошкой и творогом. Баранки Маськин намазывал маслом. И, конечно же, подавал на стол блины с начинкой и без.

Вторая группа закусок (их обзовем легкими) состояла из блюд, которыми можно перемежать закуски сытные и (что очень важно), которые удобно есть. Причем удобно есть не только за столом. Поскольку чаепитие являлось неформальным, то с легкой закуской Маськин с Паровозом прохаживались по кухне и стояли у окна, погрузившись в мысли о судьбах родины всех паровозов - сказочной стране Паровозии, которую никто не посещал, но все совершенно уверены в ее неминуемом существовании. А иначе откуда же появляются все паровозы и куда они уезжают?

К легким закускам, в первую очередь, относились бутерброды и сэндвичи - именно их приятнее всего кушать во время беседы, - они и не отвлекают (в отличие от блинов, например, употреблять которые нужно сосредоточенно) и в тонусе поддерживают

Третья группа закусок (будем называть их сладкими, или лакомыми) состояла, конечно, из сладостей и лакомств. Эти закуски, как правило, подаются после сытных и легких - и еще после основательной паузы, во время которой Маськин и Паровоз отдыхали от предыдущих кушаний и вдумчиво беседовали, подражая русским помещикам середины XIX века, - обсуждали достоинства расстегаев и высказывали свои соображения по разнообразным глобальным вопросам. Лакомые закуски включали в себя сладкую выпечку, шоколад, варенье, мед, орехи, сухофрукты, блины со сладкими начинками. Паровозик обратил внимание на невероятно вкусно сочетание брусничного варенья со взбитыми сливками.

И наконец, четвертую группа закусок Маськин подал, когда блины с вареньем Паровоз есть уже не мог, и их (блины с вареньем) Маськин с успехом заменил свежими ягодами и фруктами. Он угощал гостя яблоками, грушами, виноградом, ломтиками арбуза, дыни, персиками, абрикосами, клубникой, земляникой, малиной - одним словом, всем, что можно достать из закромов современного супермаркета в зимнее время суток.

Из всего вышесказанного может показаться, что целью Маськиного чаепития с закусками было объесться. Это, конечно, совсем не так. Обжорство - это грех и качество, присущее конкретному человеку, а не чаепитию. И если культура наших гостей такова, что они просто объедаются - это плохие гости (хотя часто хозяевам такое поведение гостей льстит - но это уж кому что нравится). Хорошие гости и кушают с удовольствием, и с удовольствием беседуют, и даже если, уходя, жалуются на то, что теперь два дня будут голодать - в их словах звучит ирония, а не глубокое объедение.

Итак, Маськино чаепитие отличалось от обеда только тем, что он старался не подавать к чаю суп. В остальном Паровозик вкусил все прелести Маськиого гостеприимства и понемного размяк, пустил из трубы мягкий клуб дыма и принялся рассказывать свою историю.

ИСТОРИЯ ПАРОВОЗА, РАССКАЗАННАЯ МАСЬКИНУ ПОСЛЕ ЧАЕПИТИЯ

С самого рождения Паровозик не желал быть как все. Ему претило ходить по рельсам. Его братики и сестрички бегали как угорелые по железнодорожным путям, а он пыхтел трубой в сторонке и отсиживался в депо.

Однажды Паровозик решил бежать и найти свой собственный путь. Он смело сошел с рельс, но к превеликому его разочарованию кубарем покатился в кювет. Не могут паровозы перемещаться свободно. Для них раз и навсегда проложены железнодорожные пути.

Но Паровозик все же решил победить этот установленный принцип и, смастерив себе костыли, пустился в путь. Хромая и побираясь, Паровоз посетил святые места, побывал даже в Иерусалиме, стал знатным паломником, но все равно легче на душе ему не становилось. Паровоз никак не мог смириться со своей паровозной судьбой. Ему хотелось нестись вперед на всех парах, но совсем не туда, куда ведут удобные накатанные рельсы. Он хромал на костылях, но зато туда, куда звала душа. Однако, прибыв к заветной цели, Паровоз снова разочаровывался. Ничто его не насыщало, ничто не дарило ему спокойствия и света.

Паровоз всегда стремился во всем полагаться на себя и не замечал убегающих вдаль непознанных верст и неотверстых тайн маленького повседневного существования.

Вот такой бунтарь оказался носитель пламенной паровой машины. Так на костылях он и добрел до Маськиного двора.

- Почему паровозы не летают как птицы? - горько вопросил Паровоз в конце своего рассказа.

Маськин подумал и ответил:

- Просто когда маленькая козявочка - паровозик или зайчик - воображает, что ему нужно решить все противоречия Вселенной, то и получается хромое зрелище на костылях. А пробовал ли ты нестись по проторенному пути? По рельсам, которые для тебя в муках и смертях проложили первопроходцы?

- Нет, - признался Паровозик. Я никогда не бегал по проложенным рельсам. Я всегда искал свой путь.

- Давай попробуем! Ну чего тебе опасаться? - весело подзадорил Маськин.

- Нет, - забрыкался Паровозик, - ни за что. К чему тогда вся моя бродяжная жизнь? Мои пусть мнимые, но зато собственные находки и прозрения?

- Никто у тебя их не отбирает. Просто давай один раз попробуем прокатиться по проложенному пути. И тогда, может быть, к нам прицепят вогоны, и еще кто-нибудь доберется из точки А в точку Б. Разве не в этом предназначение паровозов?

Паровоз пыхтел и только грустно повторял:

- Почему паровозы не летают как птицы?

Маськин стал нетерпеливо подталкивать его, и так, толкаясь и препираясь, они дотащились до ближайшего железнодорожного полотна.

Паровозик неохотно и неуверенно встал на рельсы. Маськин отобрал и бросил в сторону его костыли, забрался на него верхом и залихватски закричал:

- У-лю-лю!!!! - что на Масечном наречии означало: "Полный вперед, ни шагу назад, позади свой огород, чужой морковки нам ненадо, поскольку у нас своей завались!"

Паровозик запыхтел, поднатужился и вдруг рванул вперед. Друзья неслись словно ветер. Нет, они мчались быстрее ветра.

- О-го-го! - кричал Паровоз и весело гудел в гудок. Ему показалось, что он наконец понял, зачем существует.

- У-гу-гу! - вторил ему Маськин.

А ведь при всем уважении к свободе оказывается, что иногда твой путь совпадает с тем, который проложили для тебя. Очень жаль, что мы так долго бродим на костылях и этого не замечаем.

Литературно-художественное издание

Борис Кригер

Маськин с большой дороги

Редактор Валентина Кизило

Издательство Llumina Press

2010

[*] John Donne (1572-1631) - английский поэт, крупнейший представитель метафизического направления. Автор ряда любовных стихов, элегий, сонетов, эпиграмм, а также религиозных проповедей.

[*] В наши дни становится опасно иметь уши (фр.).

[*] Да, мы можем (англ.).

[*] Нам нужны перемены (англ.). Второе значение: "Подайте несколько монеток на бедность".

[*] Гоголь, Николай Васильевич. Выбранные места из переписки с Маськиным.

Оставить комментарий © Copyright Кригер Борис Юрьевич (krigerbruce@gmail.com) Размещен: 18/10/2010, изменен: 19/10/2010. 178k. Статистика. Повесть: Детская Романы Иллюстрации/приложения: 32 шт.	Оценка: *2.375** Ваша оценка:

Кригер Борис Юрьевич Маськин с Большой Дороги

Кригер Борис Юрьевич
Маськин с Большой Дороги