Кривошеин Никита Игоревич
"Белая Армия победила"

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 2, последний от 07/02/2007.
  • © Copyright Кривошеин Никита Игоревич (nikita.xenia@gmail.com)
  • Размещен: 06/02/2006, изменен: 17/02/2009. 21k. Статистика.
  • Интервью: Политика
  • Скачать FB2
    • Оценка: 4.93*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Под этим названием в сокращённом виде интервью данное Михаилу Гохману было опубликовано в "Московских Новостях". Мной было вскоре получено анонимное электронное письмо со словами: "Попал в Париж, сиди и сопи в две дырки"...

    •    "Неопубликованное интервью"
      
       Журналист М.Гохман разговаривал в 2002г. В Париже с Н.Кривошеиным. Интервью было опубликовано в "Московских новостях" но в урезанном виде.
       Здесь приводится его полный текст
      
      
      
       Никита Игоревич Кривошеин - прекрасный переводчик-синхронист, переводивший встречи на самом высоком уровне. А кроме этого еще и замечательный рассказчик, тем более, что ему есть о чем рассказать. Его дед, Александр Васильевич Кривошеин, был одним из творцов столыпинской реформы, отец, Игорь Александрович - участником Сопротивления во Франции, где семья оказалась после большевистского переворота. После войны Игорь Кривошеин, талантливый инженер и масон одной из высочайших степеней посвящения, освобожденный в 1945 году из немецкого лагеря смерти, где оказался за активное участие в движении Сопротивления в конце сороковых годов принял решение репатриироваться с семьей в СССР. Там на свободе он прожил недолго, уже в сентябре 1949 года был арестован. Срок отбывал в знаменитой Марфинской шарашке, том самом "Круге первом", кстати, вместе с Солженицыным и Копелевым. А в 1957 году был арестован и его сын Никита... Четверть века Кривошеины прожили в СССР, прежде чем им удалось уехать обратно во Францию.
      
       Каковы, на Ваш взгляд самые важные вехи в истории вашей семьи?
       Не знаю, найдется ли еще хоть один человек, оба деда которого, как мои, были персонально, поименно и обстоятельно обруганы вождем мирового пролетариата. Алексей Павлович Мещерский был назван эксплуататором и акулой империализма в связи с забастовками в Сормово, где он был управляющим заводов и генеральным директором, а про Александра Васильевича Кривошеина скромнее, что он "как всегда врет".
       Честно говоря, не знаю, какие вехи могут быть наиболее важными. Если бы мне легко сочинялось, то написал бы текст, который назвал бы "Наши аресты", поскольку арестам подвергался и Александр Васильевич Кривошеин и кинематографически от него ушел. Аресту подвергался и Алексей Павлович Мещерский, ему семь раз читали постановление о расстреле в Таганской тюрьме. Этот арест и освобождение - первый, официально зафиксированный случай взяткоимства "людей с чистыми руками". Уже в 18-м году. Так что не только в застойные времена это началось.
       Аресту, окончившемуся смертью, подвергся мой (покойный) дядя Олег Кривошеин, многочисленным арестам подвергся мой отец. Бесчисленным арестам и расстрелам подверглась та часть семьи, которая не смогла покинуть РСФСР. В конце концов, и я сам был арестован. Вот эти события, наверное, и есть наиболее значительные в истории нашей семьи.
       Ваш дед был соратником Столыпина в деле земельной реформы.
       Он был главным управляющим земледелия и землеустройства, то есть министром сельского хозяйства с 1908 по 1915 год. Причем, он был не только их исполнителем, но вместе со Столыпиным был их изобретателем и соавтором, поскольку книга "Путешествие в Сибирь" имеет двух авторов - Столыпина и Кривошеина.
       Как сложилась жизнь Александра Васильевича после этого?
       Он не принял Февраля. В 1918 году пытался спасти Государя при этапировании из Томска в Екатеринбург, что не удалось. Он создал в Москве действующий, а не опереточный антибольшевистский заговор, сумел уйти от ареста, когда этот заговор провалился. Наконец, вместе с адмиралом Колчаком, они, пожалуй, были единственными белыми деятелями, у которых была целостная государственная концепция. Дед был главой правительства генерала Врангеля в Крыму - правительства Юга России.
       А потом, когда для Белого движения в России все было кончено?
       Мне так не представляется. Я думаю, что то, что произошло в России в 1991 году является торжеством контрреволюции. То, за что нас сажали, называлось контрреволюционная деятельность. Эта деятельность привела, может быть, и не совсем к тому, к чему стремилось Белое движение. Но одна из важнейших целей - поражение красного оппонента -- все же была достигнута.
       Господь уберег Александра Васильевича от долгого пребывания в эмигрантском круге. В 1922 году, на смертном одре (это зафиксировано свидетелями) дед сказал: "Россия вступила в полосу мрака и ужаса, которая продлится 80 лет, после чего страна наша возродится".
       Ваш дед был монархистом и именно поэтому не принял Февраля?
       Он был умным консерватором и реформатором. Одно без другого не бывает, иначе получается глупый консерватор. Он был монархистом, но его оценка последнего государя была более чем критичной. Он был ему лично верен, но низко ценил его как правителя. В программе врангелевского движения прямой реставрации монархии не намечалось.
       А вы, какая форма правления на ваш взгляд более других подходит России? Видите ли вы в ней место императору?
       Не зря коронование называлось венчанием на царство и считается церковью одним из таинств наравне с крещением, венчанием, соборованием... Когда таинство разбивается, то очень трудно восстанавливается. Если вы возьмете для примера Европу, где еще много монархий (гораздо больше, чем обычно думают), то видите, что не было ни одной успешной реставрации.
       А как же Испания?
       Ну что вы! Испания никогда не переставала быть монархией. Франко был всего лишь местоблюстителем, регентом и посадил на трон Хуана Карлоса. Династическое наследование не было прервано. Франко сумел обеспечить монархическую преемственность. В Италии, Греции были попытки реставрации, но закончились они неудачно.
       Когда заканчивается единство государя и народа, восстановить его трудно, и я не вижу к этому прецедентов. Что же касается возврата Романовской династии, я думаю, что это несерьезно. Легитимность каждой ветви оспаривается, также, как спорят между собой во Франции Орлеанская и Бурбонская ветви.
       Мне кажется, что русская монархия нашла чудодейственное разрешение в том, что Владимир Кириллович, светлой памяти, человек знающий и любящий Россию сподобился найти упокоение в Петропавловской крепости в одном малом временном интервале со своими старшими родственниками. Думаю, что великолепная речь президента Ельцина на погребении Государя и его семьи, со вскоре последовавшей канонизацией и была окончанием русской монархии.
       Как ваша семья жила в эмиграции?
       Хорошо, насколько в эмиграции можно хорошо жить. Алексей Павлович Мещерский обладал, пусть и в немолодом возрасте, инженерно-техническим и организационным потенциалом. У семьи моего отца были не очень большие сбережения. Впрочем, они были достаточны, чтобы он смог закончить Сорбонну и высший электротехнический институт. Зная три языка, не считая родного, он стал блестящим, хорошо зарабатывающим инженером. Один из немногих эмигрантов, он не был чужим на улице, стал частью французской интеллигенции, не оставив и русскую.
       Это была редкость в те годы?
       Огромная редкость. Врачей русских эмигрировало множество, а в Париже их практиковало всего лишь человека 3-4, сумевших пересдать экзамены.
       Ведь уезжали лучшие. Почему же не нашли они себя в новой жизни? С чем это может быть связано?
       С неуслышанностью того, о чем на смертном одре сказал Александр Васильевич Кривошеин, который говорил о восьмидесяти годах мрака. Они воспринимали Советы, как что-то временное, сиюминутное. Многие принципиально не учили своих детей французскому. Их жизнь была сидением на чемоданах. Кстати, эти картины я много позже узнал, когда мне пришлось бывать в Женеве в обществе богатой персидской эмиграции после падения шаха. Эти люди так же сидели на чемоданах и не пытались внедриться в местную жизнь.
       Но ведь дети, внуки эмигрантов уже адаптировались? Говорят ведь, что первая волна давно офранцузилась.
       Первой волны больше нет, а что до детей, то я - второе поколение первой эмиграции и первое поколение третьей эмиграции. Что касается моих сверстников из второго поколения первой эмиграции, то и среди них есть люди, сидящие на чемоданах, хотя купить билет сейчас очень просто. Но эти люди хотят ехать не в реальную Рязань, а в еще недовырубленный вишневый сад.
       А вообще, что такое эмиграция?
       Я не знаю более точной формулировки, чем та, которая была дана Александром Исаевичем Солженицыным. "Эмигрант - это человек, живущий желанием вернуться в страну исхода или стремлением ускорить возможность своего возвращения". Человек, не ставящий перед собой таких задач, немедленно переходит из категории эмигрантов в категорию этнического меньшинства той страны, где он пребывает.
       И кем вы, исходя из этого, считаете себя?
       Мой сын, человек православный, полутораязычный, увы, двуязычным его назвать трудно, о себе говорит: "Я француз русского происхождения". Этим определением я доволен и отношу его также и к себе, поскольку возврат в Россию, где я бываю сейчас довольно часто, новая репатриация, мне представляется довольно трудной, а, скорее всего, просто невозможной.
       Вам довелось пережить репатриацию 48 года. Ваш отец был незаурядным человеком. Неужели он не понимал, куда везет семью? Неужели не знал что из себя представляет СССР?
       Вы спрашиваете, был ли он умным человеком? Когда человек, наделенный умом, переезжает в другую квартиру, он предварительно выясняет что это за квартира.
       Есть ли там отопление, горячая вода...
       Например. Скажу вам, в Ульяновске отопление было очень скверное. Зимой, когда мы просыпались, вода в сенях была замерзшая, а температура в комнате была градусов 6-7. Но ведь к уму это отношения не имеет. Это другое. Игорь Александрович мне не раз говорил, что если бы постановление о журналах "Звезда" и "Ленинград" застало нас в Париже, он бы не поехал. И не только он, многие эмигранты придерживались того же мнения. А кроме того, репатриация была каким-то подсознательным стремлением ускорить желаемое. Так расположились звезды в 1945 году, что можно понять и простить людей, которые решили, что настала перестройка. Конечно, была надежда на дебольшевизацию страны.
       С каким чувством вы, четырнадцатилетний мальчик, ехали в незнакомую страну, о которой столько слышали?
       Насчет незнакомой, я вас поправлю. Когда я оказался в ульяновской средней школе, кстати, в той же, где получил аттестат зрелости безобразный Ленин, то выяснилось, что я читал русских книг больше чем одноклассники.
       Но реальной страны вы в отличие от них не знали.
       А знали ли они ее? Реальную, настоящую страну. Очереди и хлебные карточки я видел и в оккупированной Франции. Тотальный террор... Да, с ним я познакомился только в России.
       Но, знаете, сам себя не похвалишь, как оплеванный сидишь. Так вот, сознательным, оформленным антикоммунистом я стал еще до ареста своего отца, (которого арестовали) в сентябре 1949 года. (Но) Он еще (и) до ареста ждал его. На него было жалко смотреть, он все понял.
       И, наверное, он понял самое страшное - что ждет его семью, которую он сам привез сюда.
       Совершенно верно.
       А каким было ваше первое впечатление о Советском Союзе?
       Когда теплоход "Россия"... Но, помилуйте, это же фильм "Восток-Запад". Его создатели, люди, судя по всему, малоучтивые, иначе у них хватило бы вежливости хотя бы одной строкой упомянуть в титрах книгу моей покойной матери "Четыре трети нашей жизни". Множество сцен взято оттуда. Вот вам мои первые впечатления: грузовик, конвой, тряская дорога, колючая проволока и вышки. Не столь оригинальные впечатления.
       Вы еще не поняли в тот момент, что произошло?
       Не понял, но был очень удивлен. Понимание - момент кристаллизации, когда восприятие из диффузного становится оформляемым. Так что я четко могу сказать, когда у меня понимание произошло. Это было 2 сентября 1949 года в Ульяновске на траурном митинге по товарищу Жданову. Я увидел фанерную плохо выкрашенную, хлипкую трибуну. На ней пятнадцать серолицых, похожих на свиней людей в шляпах, а перед ними толпа в ватниках. Вот тут и произошла кристаллизация. До этого я видел з/к вагоны, колонны заключенных на улицах. Это меня удивляло, а тут я все понял.
       Тем не менее, вы закончили школу...
       Рабочей молодежи, работая токарем на заводе, том самом, где отец до ареста был инженером. Токарем был плохим, переживал, что у меня эта работа плохо получается... Поступил в институт иностранных языков, окончил его, в год окончания был арестован. Как поступал - это целая история, о которой можно повесть написать. Но Господь помог.
       Вы не прерывали связи с родственниками за границей?
       Никогда. Даже при жизни товарища Сталина я писал обстоятельные письма, естественно, без слов об арестах.
       А впоследствии и контакт с французами, живущими в Москве, возник.
       Но это уже после смерти Сталина. Я стремился к этому общению. Если бы мне предложили без наркоза руку или ногу отрезать, я не задумываясь согласился, лишь бы вернуться в Париж. Но это было до тех пор, пока я не оказался на лагерных нарах.
       Ваш арест был связан с письмом в "Монд" против советского вторжения в Венгрию. Как происходил сам арест?
       Очень театрально. Меня вызвали на какую-то неумно организованную конспиративную встречу и по ходу этой встречи на меня с громким криком: "Этот человек государственный преступник! Его разыскивают органы безопасности!", -- прыгнули четверо, несмотря на жару одетые в ватники. Первый же вопрос, который я задал на Лубянке: "Кто под кого работает: Мосфильм под вас или вы под Мосфильм?"
       И нетрудно догадаться, что вам тут же ответили: "Здесь вопросы задаем мы". Так и было?
       Конечно.
       Вы в то время представляли себе лагерный быт?
       Конечно, по рассказам отца и вышедших вслед за ним репатриантов.
       Что было тяжелее всего в лагере?
       Невозможность хотя бы на минуту остаться одному. Впрочем, я благодарен Комитету Государственной Безопасности. Он подарил мне самых близких друзей, с которыми нас сблизила зона.
       В лагере вы оставили мысли о возвращении во Францию?
       Да. Можно сказать, что в мордовских лагерях совершилась моя репатриация. После лагеря я почувствовал возможность своего малого участия в ускорении падения Советов. На месте в стране.
       И всё-таки вернулись в Париж?
       Так биографически сложилось. Я в течение шести лет подавал заявления на поездки к родственникам. Мне систематически отказывали безо всяких объяснений. В последний раз мне прямо сказали: "Хоть вы и родились во Франции, вам её не видать, как своих ушей." А тут как раз "самолётное" дело.
       Вы были причастны к нему?
       Я знал участников. Этого было достаточно для ареста и лагеря. Но где-то решили, что высылка -- менее дорогостоящее дело, чем вторая посадка. Родители последовали за мной через полтора года. Мой отец получил паспорт 13 февраля 1974 года, в день ареста Солженицына.
       Франция приняла своего блудного сына?
       О, да. Франция приняла меня щедро. Гораздо лучше, чем принимал Советский Союз в Одессе и Ульяновске.
       Адаптироваться заново не пришлось?
       Сидя на Лубянке я развлекал себя мысленными прогулками по Парижу. Теми же маршрутами я прошёл, они оказались похожими. Многое мне было в диковинку: чековая книжка, социальное страхование. Я уезжал из Парижа послевоенного, карточного, несытого, а вернулся в город веселящийся, кутящий, процветающий. Вы сразу начали работать по специальности?
       Мне повезло с профессией, она оказалась применяемой, на синхронистов был большой спрос, а я уже умел это делать. Правда, я отказывался ездить не только в СССР, но и в так называемые социалистические страны. Отказывался ездить в Варшаву, Дрезден, Софию. Боялся неприятностей.
       Для этого были основания?
       Береженого Бог бережёт.
       Какая реакция была на вас у советских коллег, с которыми вы сталкивались на конференциях, конгрессах?
       Разные коллеги, разные реакции. Переводчики первого поколения, старой школы знали меня по московской практике. Те, кому было по тридцать лет, вышли с ООН-овских курсов, которые курировала далеко не ООН. С ними я испытывал классовое отвержение. Надо сказать, что оно было вполне взаимным.
       Первый раз вы оказались в новой России...
       Ещё в СССР. В 1989-м году. А поскольку меня впустили и выпустили, я с тех пор стал бывать там каждые два года.
       Ну и как?
       Замечательно. Контрреволюция!
       Вам нравится теперешняя Россия?
       Могу уподобиться отцу и деду и сказать, что мне нравится будущая Россия, ну и, соответственно, теперешняя. Можно сказать, что Белая Армия победила, но осталось огромное поле руин внутри людей. Впрочем, это временно, оно починится.
       Бывший и нынешний президенты. Первый - плоть от плоти советской системы, второй - офицер КГБ.
       Первый - плоть от плоти русского народа, его до семилетнего возраста водили каждое воскресенье на православную литургию.
       Вы считаете, это остаётся?
       Он из того поколения людей, которое преуспело при советском режиме, но внутри которых сидела память о разграблении и разрушении России. Я к нему очень хорошо отношусь. В Путине, несмотря ни на что, я всё-таки усматриваю волю к реформам. Мы говорили о Столыпине. И вот на днях был подписан Указ, вводящий в силу новое законодательство о земле. Это немало. То, что он вышел из спецслужб - это противно. Как говорили старые эмигранты: "Не захотели царя - получили псаря". Но, в конце концов, люди бросают пить, курить. У людей, работавших не в сталинских, а уже разлагающихся брежневских спецслужбах, восприятие реальности может взять верх над желанием сажать. К тому же, насколько мне известно, кроме Пасько, узников совести в России сейчас нет.
       Если, конечно, не называть Лимонова узником совести.
       У него нет совести. Он просто сукин сын.
       Когда-нибудь приехавшие из Советского Союза проявляли познания в вашей родословной?
       Когда в конце восьмидесятых начались контакты между французской и советской армиями, я переводил на одной из таких встреч в Министерстве обороны. На фуршете я оказался рядом с многозвёздным советским генералом. Мы разговорились, он оказался начальником Военно-политической Академии имени Ленина.Он спросил "кто я". Когда я себя назвал, была сорокасекундная пауза, после чего он на меня посмотрел и сказал: "Я тоже дворянин".
       Эмиграцию во Франции что-то объединяет? Например храм Александра Невского на рю Дарю?
       Это было не так даже в довоенное время. Я помню храм Александра Невского, когда там не то, что на пасху, а и в обычное воскресенье было не протолкнуться. Когда на подворье продавалось по две ежедневных газеты. И то этот храм не был местом, объединяющим русскую эмиграцию. Были представители Зарубежной церкви, не признававшие митрополита Евлогия и церковь на улице Дарю. Было сильное присутствие левоэсеровской эмиграции,вообще никакой церкви не признававшей.
       Что-то может объединить четыре волны эмиграции?
       Нацизм царствовал всего лишь 11 лет. За это время было сделано настолько много плохого, что этот одиннадцатилетний период нами воспринимается почти как тысячелетие. А ведь 11 лет - это очень мало. А в отсутствие телевидения - вдвойне меньше. Это недостаточно для того, чтобы изменить народ и тем более задуматься о выработке нового человека. Большевизм же правил пять поколений. Так вот между этими волнами есть огромные различия. От мутации зиновьевского "гомосовьетикуса"в сторону "нового человека" и надеждой на постепенное излечение.
      
      
      
      
       9
      
      
      
      
  • Комментарии: 2, последний от 07/02/2007.
  • © Copyright Кривошеин Никита Игоревич (nikita.xenia@gmail.com)
  • Обновлено: 17/02/2009. 21k. Статистика.
  • Интервью: Политика
    • Оценка: 4.93*6  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.