Благо, я догадывался о том, кто может мне звонить в двадцать минут третьего.
Я не ошибся.
- Привет, Лёня. Это Гуляев. Не спишь?
Я сдержанно солгал:
- Нет.
- Знаешь, чего звоню?
...С Гуляевым мы знакомы лет пять. За эти годы он звонил мне десятки раз. Исключительно ночью. По совершенно разным причинам. Рассказать новый анекдот. Выяснить за кого я голосовал. Узнать который час. Просто поболтать.
Однажды позвонил под утро.
- Лёня, извини что разбудил. Ты ведь в курсе, что Высоцкий был наркоманом?
...Откуда я мог знать, почему Гуляев звонит мне на этот раз?..
- Ума не приложу, - сухо признался я.
- Ты знаком с Пербудько?
- Пербудько? Что-то не припомню.
- Жаль, - огорчился он и замолчал.
Я подождал, но пауза затягивалась.
- Ты позвонил лишь за тем, чтобы выяснить знаком ли я с каким-то Пребудько?
- Пербудько, - поправил он.
- Хорошо, Пербудько. Какая разница? Я не знаком ни с тем, ни с другим.
- Сергей Пербудько. Мы с ним учились вместе на телережиссуре. Он очень хочет с тобой встретиться.
- На предмет чего?
- Точно не скажу, не знаю... Но... Я рассказал ему, что ты написал сценарий. Он кажется заинтересовался. Говорил, будто читал какие-то твои вещи. У него есть к тебе предложение. Короче, перезвони ему сам. Запиши телефон.
- Ладно, - говорю. - Диктуй.
2.
В идеале каждый писатель хочет, чтобы за его работу платили деньги. Это справедливо. Однако ныне интеллектуальный труд ценится крайне дёшево. Если бы я вдруг решил жить исключительно на свои литературные заработки, то наверняка бы умер от голода ещё в самом начале своей карьеры - двенадцать лет назад. Это при том, что меня публиковали с завидной регулярностью. В литературных альманахах, журналах, газетах и в парочке книжных сборниках малой прозы. (Я уж не говорю о моей единственной книге, тоненькой и убыточной.) Тем не менее, если сложить все-все-все мои гонорары вместе, то полученной суммы не хватило бы даже на приличный костюм.
Что же делать человеку, который не может не писать и в то же самое время остро нуждается в деньгах?
Можно попробовать стать популярным. То есть гнать километровые тексты в модном ныне жанре фентезятины, и выпускать по дюжине романов в год, не особенно беспокоясь о качестве выпускаемой продукции.
Но во-первых, я не очень-то люблю фентези, так как твёрдо убеждён, что наша реальная жизнь куда интересней и занимательней выдуманной. А во-вторых, не терплю халтуры. Ведь если работа стоит того, чтобы её сделали, то она стоит того, чтобы её сделали хорошо. А иначе... Уж лучше тогда совсем не браться.
В общем, я нашёл другой выход. Так мне казалось. Я решил попробовать себя в качестве сценариста. Как-никак до сих пор "важнейшим из искусств для нас является кино".
Мне сказали, за хороший сценарий можно выручить от десяти тысяч долларов и выше. Ну а с такими деньгами писателю гораздо легче и намного приятней переносить свою бедность.
3.
У меня уже был опыт написания сценария. В соавторстве с одним бывшим кавеэнщиком. То была своего рода проба пера. Ничего путного, на мой взгляд, из той пробы не вышло. Сценарий получился смешной, но пустой и примитивный. А фильм, который по нему сняли, вышел и того хуже. Акценты сместились, финал переделали, текст переврали... Актёры кривлялись, и те немногие шутки что остались, они подавали с таким наигрышем, что меня аж передёргивало всего от стыда и омерзения.
Над вторым сценарием я работал один. В этом были свои плюсы и свои минусы. Главный минус заключался в том, что всё написанное мне приходилось набирать на компе самому. А меня это и сейчас больше всего утомляет.
"Подонок" - так я назвал свой сценарий. Лирическая комедия о журналисте.
Когда-то я пару месяцев работал в газете. С желтоватым таким оттенком. Тема была близка. Понятна.
Над сценарием я работал около года. Я не спешил. Хотелось написать нечто стоящее. И по моему скромному субъективному мнению - мне это удалось.
Я прочёл сценарий знакомому режиссёру. Он специализировался на "ситкомах", мог дать полезный совет. Его мнение имело для меня большое значение.
Но Александр Бондаренко - так звали режиссёра - обрадовал меня сверх меры.
- Я сам хочу снять этот фильм, - сказал он. - Сценарий блестящий! Написан талантливо. Диалоги - супер! Бездна юмора! Но есть мелкие замечания. Учтёшь их, и я или продам сценарий какому-нибудь телеканалу, который оплатит съёмки или найду спонсора. Идёт?
- Идёт, - согласился я.
Почему бы, думаю, не учесть пару-тройку замечаний опытного режиссёра. Сделаю кое-какие поправки и - дело в шляпе!..
Не стану вдаваться в подробности...
Я переписывал сценарий одиннадцать раз. В конце концов между первым вариантом моего сценария и последним - было столько же общего, как между современным человеком и питекантропом. Но самое интересное и одновременно с тем - самое обидное, что после трёх месяцев споров и пререканий, после всех изменений, переделок, добавлений и сокращений, Бондаренко сказал:
- Вчера у меня резался зуб мудрости. Я всю ночь не спал и много думал. В общем. Мне кажется твой изначальный вариант сценария всё-таки, наверное, лучше всех последующих. Единственное на чём я настаиваю - главного героя необходимо сделать гомосексуалистом. В крайнем случае, бисексуалом. Сейчас это снова модно.
Как передать что я чувствовал? Мне казалось я проглотил вулкан.
Конечно же, первым порывом было его загрызть. С этим порывом я совладал. Но за первым хлынул другой... Захотелось затолкать ему в глотку все одиннадцать вариантов сценария...
Я справился со своими эмоциями...
Послал я его к такой-то матери и попытался забыть всю эту историю.
Однако история только начиналась...
4.
Утром я позвонил Пербудько.
Поздоровался. Представился.
Сонный голос в трубке оживился:
- О, безмерно рад вас слышать живым и здоровым!
Мне даже послышался вздох облегчения. Как будто до этой минуты он всерьёз опасался услышать меня мёртвым и больным.
Я сказал:
- Мне звонил Гуляев и просил связаться с вами. Насколько я понимаю - по поводу моего "Подонка"...
- Какого подонка? - спросил Пербудько. - Нет, я хотел бы встретиться именно с вами. Это не телефонный разговор. Вы со мной согласны? Доверьтесь. Думаю, вы заинтересуетесь нашим предложением. Я лично много слышал о вас, читал... Где и когда вам удобно? В любое время, в любом месте, где угодно... Например, сегодня? Например, возле цирка? Например, в кафе "Колибри"? Около четырёх? Нет, лучше ровно в шестнадцать ноль-ноль. Вы на машине?
- Нет, я...
- Хорошо! После встречи я вас подброшу до метро. Договорились?
Такой напор был для меня слишком порывистым. Чувствовалось, что мой собеседник - человек сверхэнергичный. А с подобными людьми, для сохранения в мире гармонии и баланса, я себе беру противоположное поведение, то есть становлюсь медленным, спокойным, я бы даже сказал, вялым.
- Договорились - о чём? - уточнил я. - О встрече?
- Ну конечно! Чего тянуть? Время - деньги. Тем паче в наш мобильный век. Просто это не телефонный разговор. Лучше возле цирка. В кафе "Колибри". Ровно в четыре. Нет, если вы не можете, тогда в пять.
- Да чего там... В четыре так в четыре.
- Ладно, как скажите, мне всё равно...
... Сергей вполне соответствовал тому призрачному представлению, какое я составил о нём по нашей короткой телефонной беседе. Низенький суетливый крепыш лет тридцати.
Он влетел в уютное помещение кафе, быстро осмотрелся и, встретившись со мной глазами, бросился к столику за которым я сидел. По пути он столкнулся с проплывающей мимо официанткой, с извинениями обогнул её, засмотрелся на её ноги, сбил стул, подхватил его на лету, не дав упасть, и наконец уселся напротив меня и протянул руку:
- Сергей.
- Лёня.
- Ну что? Чай, кофе, сок?
Я не успел ответить, как он уже подозвал официантку и попросил два чёрных кофе.
- Курите, - предложил он, увидев в моих руках пачку сигарет.
- Спасибо, подожду кофе. - Я решил взять инициативу в свои руки. - Итак, вы заинтересовались моим сценарием...
- Каким сценарием? - встрепенулся он и вроде как занервничал.
- Я написал сценарий... Подонок. Это название. Гуляев сказал, что...
- Вашего сценария я не читал!
Он глянул на циферблат наручных часов.
Я растерялся:
- Тогда...
- Но у меня была ваша книга, - затараторил он. - Да, книга. Она осталась у жены. Мы развелись. Как говорится, не сошлись характерами. Всему виной её комплексы. Остальное я не замечал. Мы люди творческие, вы должны меня понять. Я бы легко мог сделать её звездой, наподобие Татьяны Руссовой, но мне нужно слепо доверять. Она должна была верить мне, как эта... Орлова Александрову. Давайте перейдём на "ты". Мы ведь ровесники.
Я не совсем успевал за крутыми переходами его мыслей. Он говорил быстро и легко перескакивал с одной темы на другую. Признаюсь, я так никогда до конца и не привык к этим скачкам.
- Ты женат? - спросил он. - Впрочем, не важно. В этом деле у каждого свой опыт. Но рано или поздно всякий мужчина приходит к одному выводу: бабы - отдельный вид, не изучённый досконально. Согласен? Хотя книгу твою она хвалила. Её понравилось. Я это отлично помню. Потому что редкий случай когда б она оставалась чем-то довольной. Обычно она всё критиковала. Характер, как у старой одинокой учительницы химии - всё её раздражает. Ты, наверное, здорово пишешь.
- Наверное.
- Я-то не читал. Ведь книга осталась у неё. Я оставил ей всё! Пусть подавится. Мне ничего не надо. Взял лишь самое необходимое - зубную щётку, ноутбук и машину. А зачем её машина? Пробки в городе устраивать? Ты не торопишься, время есть? Скоро подойдёт один товарищ. Он всегда опаздывает, но при этом сын дипломата. Старший. Представляешь? Только это строго между нами.
- Что именно?
- Наше предложение.
- Какое предложение?
- Наше.
Официантка принесла кофе. Вновь Сергей открыто залюбовался её ножками. Когда та зашла за барную стойку, он вздохнул и снова глянул на часы.
- Уже скоро, - сообщил он. - Больше, чем на сорок минут он никогда не опаздывал. Порода.
И в это мгновение в кафе вошёл высокий молодой человек в дорогом элегантном костюме. Молодой человек был красив и подтянут. Внешность была идеальной до пошлости: светлые волосы, высокий лоб, голубые глаза... В советском кинематографе актёры с похожей внешностью играли адъютантов белогвардейских генералов или немецких аристократов, служивших в СС.
- А вот и Трубецкой! - воскликнул Пербудько.
Ну конечно, подумал я. Разве могла быть у этого благородного франта фамилия Соскин или Пупков.
- Андрей Трубецкой, - представился он, коротко и чётко кивнув головой.
Я ожидал услышать щелчок каблуков, но его не последовало. Вероятно Трубецкой догадывался, что это было бы уже слишком.
- Присаживайся, Андрюша. Это Лёня. Тот самый сценарист, о котором я тебе говорил. Что-нибудь хочешь? Чай, кофе, сок?
- Пожалуй, - ответил Андрей. - Сто коньяка и ломтик лимон.
Подозвав официантку, Сергей повторил заказ Трубецкого. А тот, лишь девушка отошла, сразу приступил к делу.
- Как говорил Антон Павлович Чехов, - он выдержал маленькую паузу, - не будем тянуть кота за яйца.
Это выражение было знакомо мне с самого детства, оно не могло меня покоробить, и тем не менее я чуточку опешил. Как-то не вязалось оно с благородным образом сына дипломата. Да и вряд ли этим выражением пользовался автор "Чайки", не переносивший, как известно, грубости и хамства.
- Мы далеко не новички, - продолжал он. - Но теперь нам нужен высококачественный сценарий. Не банальный животный трах, бессмысленный и беспощадный, а что-нибудь эдакое... На основе крепкого классического сюжета.
Возвратилась официантка, поставила перед Трубецким рюмку с коньяком и блюдце с нарезанными дольками лимона. Трубецкой учтиво поблагодарил.
Воцарилось молчание, и я поспешил признаться:
- Видите ли... Я не совсем понимаю о чём речь.
Трубецкой глянул на Пербудько.
- Ты ни чего не объяснил?
- Мне казалось, будет правильным дождаться тебя.
Хлопнув себя по колену, Трубецкой неожиданно громко воскликнул:
- За...ись! - и перейдя на шёпот, добавил: - Как говорил Уинстон Черчилль.
В дальнейшем выяснилось, что Трубецкой обожал приписывать великим людям низменные, порой совершенно нецензурные выражения.
Андрей с достоинством выпил и закусил, и даже не скривился, ни от коньяка, ни от лимона. После чего спокойно предложил:
- Ну, разъясняй. Самое время.
Я был заинтригован.
Сергей Пербудько сказал:
- Леонид, дело в следующем... Значит... Делаем мы фильмы, категории три икса. Проще говоря, порнографические. Мы уже третий год на рынке. В основном вся продукция уходит на запад. Ты сам-то... как относишься к порно? На западе порнокультура развита и легализирована. Проводятся ежегодные фестивали, присуждаются премии. А у нас в этом вопросе, как и во всём, безнадёжно отстали. Порнография под запретом, фильмы снимаются подпольно и в основном, уж поверь мне на слово, весьма низкого качества. Но всё-таки снимать в нашей стране очень выгодно: аренда помещений, актёры, вспомогательный состав - всё это гораздо дешевле, чем заграницей. Правда, вынужден признать, в настоящее время наш бизнес приносит нам куда меньше прибыли. В отличие от прошлых лет. Во-первых интернет... Но главное весь рынок перегружен продукцией западного производства, с которой мы до сих пор не в силах конкурировать, хотя нынче над нашими фильмами работает целая съёмочная группа с профессиональными операторами, монтажёрами... Короче, мы наконец решили снять хорошую дорогую художественную полнометражную - я настаиваю - полнометражную порнокартину... У нас есть около двадцати тысяч долларов... Ну чуть больше... Знаю, о чём ты подумал! Что это ничтожно мало... Но возможны инвесторы. Тут главное - заинтересовать. К тому же примерно такая же сумма составляла бюджет "Глубокой глотки", которая кстати, принесла миллионы своим создателям, на минуточку. Ты смотрел "Глубокую глотку"? Если нет, тебе должно быть стыдно. Это классика. Это надо знать. - Пербудько на секунду передохнул, он хватанул в лёгкие побольше воздуха и продолжил с ещё более усиленной энергией. - Повторяю лишь на постсоветском пространстве порнография - нечто постыдное и ужасное. Варвары, честное слово! И они ещё мечтали вступить в НАТО. С такими взглядами! Почти во всём цивилизованном мире это культура, в которой работают свои бездари и таланты, мастера и ремесленники... Можешь считать нас чокнутыми романтиками, но мы хотим сказать своё громкое слово, хотим оставить свой чёткий след в истории... порноиндустрии. Страна ещё спасибо нам скажет. Когда-нибудь. Нам.
Он замолчал и довольный собой откинулся на спинку стула.
- Ваше мнение, поручик? - спросил меня Трубецкой.
(При чём тут поручик? Почему поручик? Видимо Трубецкой порой заигрывался.)
Я промямлил что-то нечленораздельное о безнравственности и нелегальности. Но Сергей оборвал меня и ушёл в следующий монолог.
- Ты же писатель, Леонид, - протянул он со стоном в голосе. - Инженер человеческих душ. Извини за банальность фразы. Уж ты-то должен понимать, что всё это предрассудки. Америка поняла это давно и теперь порнобизнес приносит ей ежегодно около пяти миллиардов в год. Больше, чем их грёбаный бейсбол!
И на этот раз монолог Сергея был связным, логичным и последовательным, чувствовалось - Пербудько сел на своего любимого конька. Это было сродни лекции.
Он говорил:
- С предрассудками тяжело бороться, но рано или поздно на помощь приходит время. Пройдёт время, порнографию легализируют и тогда выяснится, что у истоков отечественного порно - качественного порно - стояли мы! Относись к нам как к революционерам. Но снимать нужно не просто пахабщину, как другие, а именно произведение искусства.
Он помолчал, подумал, и продолжил:
- Безнравственность... Всё это так зыбко. Вот в одна тысяча девяносто каком-то лохматом году, на экран вышла короткометражечка под нехитрым названием "Поцелуй". В трёхминутном фильме демонстрировался всего лишь поцелуй Мэри Ирвин и Джона Райса. Они были одеты полностью. Всего лишь поцелуй! Ну с языком, естественно. По-взрослому. Но всего лишь поцелуй!.. Так вот критики квалифицировали фильм как порнографический, утверждали будто это... как там? Короче, демонстрация животной, скотской похоти. М? В американском прокате "Поцелуй" - по цензурным соображениям - был порезан и шёл лишь две минуты. И только в Европе шла полная трёхминутная версия. Вот так вот, мой дорогой. А сейчас такие поцелуи в каждом втором фильме по нескольку раз. В конце концов, почему кто-то должен решать за нас - что нам можно смотреть, а что - ни-ни.
Сергей глянул на Андрея, тот утвердительно закивал и с тяжёлым вздохом произнёс:
- Абсолютно верно. К нашей следующей встречи я захвачу для вас книгу Самуэля Гарднера "История порноиндустрии". Ознакомьтесь. Вот когда я работал с российским порнобароном Сергеем Прянишниковым...
- Всё это, конечно, хорошо, - сказал я. - Но зачем вы пригласили меня?
- Напиши для нас сценарий, - попросил Сергей.
Я не поверил своим ушам, хотя логика событий именно к такому предложению и вела.
- Но у меня нет опыта в подобных жанрах.
Хмыкнув, Сергей устало разъяснил:
- Всё тоже самое, как в обычном сценарии, только меньше диалогов и чуть больше секса. Что тебя смущает? За добротный сценарий мы готовы заплатить полторы тысячи долларов.
Предложение становилось заманчивым.
Я закурил.
- Сроки?
- Мы тебя не торопим, - успокоил Сергей.
Я посмотрел на Трубецкого. Он ободряюще улыбнулся и выдал очередную лжецитату:
- Как писал Виктор Гюго: "Быстро только кролики е...тся".
- Идея такова, - взял Пербудько деловой тон. - По мотивам Гоголевского рассказа. За основу берётся сюжет "Ночь перед Рождеством". Должна получится бомба. Украинский колорит. Исторические костюмы. Персонажи - пальчики оближешь. Секси Оксана. Здоровяк Вакула. Кум, дьяк, голова, казаки... В общем алкашня злое...чая. Опять же Екатерина Великая, знаменитая своей глубокой сущностью. Или там фигурировала Елизавета? Не важно! Все они там были бл...ями. Кто ещё? Казак Чуб вот с такой булавой. Солоха с большой буквы бэ. И наконец - чёрт! О-о! Тут тебе и секс, и мистика, и поэзия! Есть где развернуться! Согласись, простор для художника - главное в нашем деле. Словом, красивое, поэтическое порно.
Пербудько наклонился ко мне и понизил голос до таинственного шёпота:
- Между нами - девочками, мы серьёзно настроены получить "Порно Оскар".
- А что есть такой? - искренне удивился я.
Они переглянулись.
- Ты что - вчерашний? - спросил Сергей. - Конечно. Давно уже. Вручается ежегодно. И масштабы этого фестиваля ничуть не уступают классическому.
- У нас серьёзная группа, - сказал Трубецкой. - Все - профи. Вы с нами?
- Даже не знаю... Мне всегда казалось, порно это для малолеток и извращенцев.
- Не надо цинизма, - попросил Сергей. - Порно смотрят все, если есть возможность.
- Вы - с нами? - повторил Трубецкой.
- Ну, хорошо... Я попробую.
- Барышня! - позвал официантку Трубецкой - Будьте любезны, три по пятьдесят!
- Я за рулём, - напомнил Пербудько.
Трубецкой подмигнул:
- Я тоже. Но мы должны непременно выпить за успех нашего безнадёжного предприятия.
Так начиналась моя сомнительная карьера сценариста.
5.
Обещанную книгу Трубецкой мне так никогда и не дал. Но зато прислал по электронной почте пару-тройку статей по истории порноиндустрии. Из них я узнал, что большинство всех порнофильмов производится в Америке, Германии, Италии и Франции.
Порно снятое в Соединённых Штатах, в основном, считается эталоном красоты и гармонии, и классифицируется как "порно для семейного просмотра". В Германии же чаще всего производят продукт брутальный, жёсткий и неэстетичный. Италия и Франция постоянно колеблется между двумя этими крайностями.
Фильмы, где присутствует зоофилия, делается в Дании и в Голландии. Оказывается, что в этих странах такая гнусность не является запрещённой.
Всё остальное дерьмо, вплоть до всяких извращений - вроде педофилии и геронтофилии, производят в странах третьего мира.
В бывших республиках Советского Союза по большому счёту снимают ролики и фильмы с простой и слабой сюжетной линией. Главное событие, оно же и единственное, обычно указано в самом названии. К примеру, "Вечеринка у Юли Толкуновой". Или "Пересдача экзамена в институте", "Наказание бесстыжей секретарши", "Зоя Космодемьянская в гестапо"...
Работа актрис и актёров - не только тяжёлый физический труд, но ещё и заслуженно считается опасной профессией. Она чревата не только венерическими болезнями и СПИДом, но и психологическими расстройствами. Немалое число актёров этого жанра прошло курс психотерапии, а многие даже доходили до суицида. Тем не менее, желающих сниматься в порно не уменьшается, их гораздо больше, чем может себе представить обыватель.
Спрос рождает предложение. Ежегодно в мире снимается около десяти тысяч порнографических картин.
Люди нуждаются в порно. Одни только американцы тратят в год на порнографическое видео пять миллиардов долларов. (Вот откуда почерпнул свои знания Пербудько. Там же была и фраза, мысль которой он пытался мне донести.) "Это больше, чем ежегодная прибыль бейсбольной лиги, матчи которой некоторые до сих пор прозаически считают самым любимым национальным досугом".
6.
Стыдно признаться, но я такое "кино" смотрел лишь дважды.
Едва мне исполнилось шестнадцать лет, я остался один. Мать покончила жизнь самоубийством. Отец "блистал отсутствием своим". Старшая сестра жила в Таллинне, металась между мужем и любовником.
Я жил один. По вечерам у меня собиралась шумная компания. Пили. Пели под гитару... Песни группы "Кино", "ДДТ" и т.д.
Я и сам начал сочинять. Но петь свои песни не решался. Выдавал их за чужие. Например, за ранние песни Розенбаума; за малоизвестные, редко исполняемые песни Высоцкого... Авторитет громкого имени действовал на сто процентов. Обычно после исполнения очередного никому неизвестного шедевра, друзья легко признавали талант мастера.
- Да, - говаривали они, - мощно!
А вот стоило мне спеть что-нибудь под собственным именем, друзья категорически заявляли:
- Лёнька, без обид, это не твоё...
И вот однажды Антон Гудков принёс видеокассету с немецкой порнушкой.
Мы сели смотреть. В нашей компании в тот вечер присутствовали три девушки. Все мы смущались, поэтому много комментировали и громко смеялись каждому комментарию.
Затем перекрутили кассету, и стали смотреть с самого начала. Немецкий никто из нас не знал, но мы принялись "переводить" то, что не понимали, то есть практически все фразы - их было не так много. Теперь получалось действительно смешно.
Помню там женщина готовила на кухне ужин. Раздался звонок в дверь. Она шла открывать, впускала в дом молодого человека похабной наружности. Они беседовали... Парень снимал брюки. Его детородный орган был нечеловеческих размеров, нереально гигантский... Она ласкала его орально минут пять. Потом они раздевались донага и занимались сексом. Сперва в гостиной, потом в спальне, потом на кухне... После чего к ним присоединялся ещё один мужик...
Эту простенькую историю мы озвучили следующим образом:
- Здравствуйте, - якобы говорил молодой человек похабной наружности. - Я ваш новый участковый.
- К сожалению, документы я не захватил, но у меня есть милицейская дубинка.
- Ох, какая дубинка, - восхищалась дама, опускаясь на колени. - О, я преклоняюсь перед нашей милицией. О, моя милиция меня бережёт!
- Что вы делаете? Отпустите дубинку! Это уже нападение на представителя власти во время исполнения служебных обязанностей. Успокойтесь! Это противозаконно!
- Тут очень жарко, я разденусь...
- Ответьте лучше, где ваш муж-рецидивист Алиев?
- Я не знаю, мне жарко.
- Придётся вас пытать. Придётся применить допрос с пристрастием.
Парень долго "пытал" безвинную домохозяйку.
- Где рецидивист Алиев? - повторял он свой вопрос то и дело.
- Я не знаю, - стонала она.
- Это фантастика, - говорил он. - Пойдёмте поищем его в спальню.
Но и в спальне Алиева не было.
И только когда парень перенёс допрос на кухню, вошёл мужчина и, раздеваясь, сообщил:
- Я рецидивист Алиев. Позвольте присоединиться.
После этого они уже вдвоём допрашивали хозяйку дома...
Второй раз я смотрел кино подобного жанра для прямого предназначения: скрасить одиночество.
В тот год я расстался с женой, и у меня около полугода не было никаких связей. Вероятно, в тот период времени я и не желал иметь отношений с кем бы то ни было, а разовый секс меня не устраивал и пугал. Я не приемлю малознакомых партнёров.
Словом, съездил я на книжный рынок - что на Петровке. Я убеждал себя, что еду за новыми книгами, что мне попросту нечего читать... Но я слишком легко и резво откликнулся на рекламное бормотание небритого мужчины:
- Кино для взрослых, кино для взрослых...
- По чём? - спросил я.
Мне было неловко, мне было стыдно, поэтому я напустил на себя вид человека искушённого и в то же время равнодушного.
Небритый назвал цену. Поинтересовался:
- Какое направление?
Небритый заметил мою растерянность и поспешил разъяснить свой вопрос:
Он продолжал задавать уточняющие вопросы, с опаской осматриваясь по сторонам. Отвечал я невпопад, наугад выбирая варианты, сожалея в душе о том, что связался с этим дотошным типом, желая побыстрее покончить с неудобной для меня ситуацией.
Наконец он прекратил свои расспросы, нырнул под прилавок и вынырнул с пятью дисками на выбор. Я взял первый же, не глядя на название, расплатился и поспешил убраться.
Следует признать, мой выбор оказался более чем удачным. Это был "Калигула". Отличный художественный фильм, всего лишь с элементами откровенной порнографии.
7.
После встречи с Пербудько и Трубецким, я, придя домой, первым делом включил комп, отыскал диск с Калигулой и пересмотрел. Фильм мне так же понравился как и десять лет назад. Но тогда мне было двадцать два, и понравился он мне по иным причинам. Теперь я смотрел не как зритель, а как человек, имеющий к сей продукции отношение, с профессиональной точки зрения.
Созревало окончательное решение принять предложение Сергея. Последние сомнения покинули мою мятежную душу. Сверх того, идея создания отечественного порнографического фильма меня серьёзно увлекла.
Хотя, если быть до конца откроенным, то самым сильным стимулом оставались деньги. Те самые полторы тысячи. Эта сумма могла бы здорово поддержать моё шаткое финансовое положение. Я бы раздал долги, уплатил за квартиру, выслал бы жене алименты и починил бы, наконец, телевизор (в нём звук пропал).
На следующий же день я сходил в книжный и приобрёл "Вечера на хуторе близ Диканьки".
Ранние вещи Гоголя мне никогда не нравились, а равно как и поздние. Вот первый том "Мёртвых душ" - это да! Это поистине шедевр. Это гениально. А всё остальное... Я, конечно, помню, что русская проза началась именно с Гоголя, и все мы "вышли из гоголевской "Шинели"", но ведь не все, кое-кто мог выскользнуть из журнала Печорина...
Я не принялся сразу перечитывать "Ночь перед Рождеством". Я пролистал всю книгу от начала до конца, почитал пару фрагментов из разных мест... Помимо того чтобы воскресить в памяти ход событий, а с ним имена и характеры героев рассказа, мне хотелось пропитаться духом великого малоросса.
Рождественский рассказ про чёрта - ну никак не вязался с порно. Только Солоха будила кое-какие эротические мыслишки.
Рассказ прочёл. Картина будущего сценария потихоньку вырисовывалась. Были найдены некоторые неожиданные решения; более-менее простроена сюжетная линия фильма. На полях страниц я делал коротенькие пометки: "трах", "минет", групповушка"...
Около часу отяжелевшие веки стали слипаться. С книгой в руках я и уснул.
Чтение не прошло даром: я увидел странный сон. Солоха полночи хлестала по спине уздечкой обнажённого Гоголя, а тот орал благим матом и рычал. Мне было жаль Николая Васильевича, но я ничего не мог поделать. Во сне я был вороном, сидел на соломенной крыше деревенского дома и почему-то не в силах был пошевелиться. Я был парализованным вороном, вынужденным смотреть на страшные муки великого классика.
Кошмар прервал телефонный звонок.
Я открыл глаза. Глянул на часы. Пятнадцать минут второго. Я поднял трубку.
- Приветульки.
- Привет, - ответил я.
Был уверен, что Гуляев будет расспрашивать о Пербудько, но ошибся.
- Дружище, можешь уделить мне пару минут. Хочу прочесть тебе начало своей новой поэмы.