И что, вы думаете, он не знает Маросейку? Нет уж! У метро Маросеев купил "Московский комсомолец", просматривал, пока ехал, на "Китай-городе" в статье Андрея Яхонтова "Тени Дома литераторов" выхватил: "Один не слишком грамотный литератор накарябал заявление: "Прошу принять меня в Союз пЕсателей" и пришел просить рекомендацию для вступления к Шукшину. Василий Макарович начертал на этом заявлении: "В пЕзду таких пЕсателей".
Маросеев захохотал так сильно, что все на него оглянулись.
От центра если идти по левой стороне мимо Большого Златоустинского переулка, который сочетается в глубине с Лучниковым переулком, где пьянствовали в своем цэкамоле подручные партии, дальше по левой стороне, или уж совсем назад взглянем, через улицу Ильинку, прямо от Спасской башни Кремля, так и пойдем по левой стороне от Кремля, минуем три линии в арках ГУМа, пройдем мимо Ветошного переулка на задах ГУМа, который в советские времена назывался проездом Сапунова и где располагалось издательство "Советская Россия", где во времена междуцарствия, то есть в 1990 году, издали настоящего автора романа "Тихий Дон" Федора Крюкова, после проезда Сапунова-Ветошного оставим позади Богоявленский переулок, в коммунизме именовавшийся проездом Куйбышева, и Ильинка была, чтобы не забыть, улицей этого самого Куйбышева, затем пройдем серое тяжелое времен капитализма 13-го года здание минфина, и продолжением Ильинки на площади Ильинских ворот будет восьмигранная часовня с шатром, увенчанная короной в виде шапки Мономаха и с золотым крестом. От этого памятника архитектора Владимира Шервуда прямо пойдет и Маросейка, с Лучниковым, и вот, наконец, налево проулок с большой аркой в глубине. На стене внутри арки черная мемориальная табличка с фамилиями тех, кто ушел из этого дома и не вернулся. Маросеев даже на крышку люка колодца с крестом перекладин посмотрел на повороте с Маросейки под арку во дворы, ведущие к Малому Златоустинскому переулку. Но вот что странно, сразу за этой очень высокой, в дом величиной аркой он внезапно обнаружил очень крутой обрыв. Надо же, неизвестно когда успели уже огромный котлован под новый дом в старом дворе выкопать. В начале сотворил Бог небо и землю.
Но внимательнее приглядевшись, Маросеев понял, что на котлован эта пропасть совсем не походила. Как издевательство, под ногами у него сочными кустами росла крапива. А почему, собственно, издевательство?! Никакого издевательства. Крапива самое красивое растение земли русской.
При словах о земле русской пропасть как-то очень сильно расширилась и кругом образовалась тьма. Насколько хватало у Маросеева глаз - беспорядочно косились на него колючие звезды. Кромешная тьма была пронизана яркими точками. И вдруг он увидел женщину, которая только что проснулась. Не остывшее от поцелуев тело сладостно напомнило ей о том, что было между ней и Маросеевым в это утро. И он сделал эту женщину из своего ребра, как было давно написано.
Если раньше Маросеев предполагал, что пропасть не столь широка, поскольку он каким-то лобовым зрением видел полуразрушенную стену с проломом окна на той стороне, то теперь это домик девятнадцатого века, который попал в кадр фильма Михаила Козакова "Покровские ворота", совершенно исчез из виду. Пропасть, что удивительно, простиралась бессодержательно. В ней не было воды. Конечно, сразу бы море тут появилось, если расширить пространство до горизонта. Но в том-то и дело, что в расширенном пространстве от арки ворот ушедших людей пространство было пустынно. Даже воздуха не было. Одна крапива.
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Там же должны быть ступеньки к Златоустинскому переулку, под деревьями. Какими деревьями? Никогда здесь деревьев не было. Кто это говорит за спиной Маросеева? Да это Мартынова из его молодости. Действительно, он уже заканчивал институт, а Мартынова Марина еще училась в школе и жила на улице Богдана Хмельницкого, которую старые москвичи всегда называли Маросейкой. И сейчас она легонько притронулась к Маросееву. И он начал падать в бездну. А голос Мартыновой зазвучал как в трубе густо и металлически, каким-то невероятным эхом. Перпендикулярно звучанию было стремительное падение. Казалось, Маросеев тонет в море, но безводном, и даже не имеющим цвета. Только тут он догадался зацепиться пальцами за стену пропасти. Стена была гранитная с мерцающими прожилками. Но пальцы начали выскребать гранит, который под пальцами крошился, как порода на мысе Хамелеон. Часто можно обнаружить смешанную туфолавовую породу, образующуюся в том случае, когда на еще не остывшую лаву в большом количестве падал туфогенный материал. Особенно характерны отложения грязевых потоков, которые образуются вследствие обильных дождей, следующих за извержением вулкана. В грязевой поток вовлекается все: пепловый материал, адсорбированный дождевыми каплями в атмосфере; свежий, еще не успевший уплотниться туфогенный материал на склонах; обломки лавы; почва и рыхлые осадочные породы (обломки осыпей и обвалов). Вся масса грязевых потоков, плохо сортированная и очень разнообразная по составу, отлагается у подножия вулканических конусов.
Да это и был самый настоящий мыс Хамелеон, выступающий из-за Златоустинского переулка.
Вот именно в этом стиле летишь со скалы, сделанной из глины. Ибо глина когда-то была песком, а песок был гранитом. Так что Маросеев пролетел сразу целые геологические эпохи от гранита, даже от вулканической лавы до глины, за которую царапается ногтями.
На углу Армянского переулка старичок с приклеенной синей бородкой и в красном колпаке спрашивает: а почему Маросейкой называется улица, что это за название непонятное такое?
Маросеев тут сам не понял, как он прозрел, и все смыслы и буквы стали ясны ему до точки. Он сам ведь Маросеев, и всегда думал, что фамилия его от дождика происходит, который не льет, а так это неспешно моросит. И губами на вопрос кукольного старика Маросеев зашевелил, и кто-то другой как будто за него заговорил.
Что ж тут непонятного?
Всё тут понятно без слов. То есть и со словами. Марос - это херос. И Борис - это херос. То есть почти прямое без маскировки упоминание Бога единого для всех миров и человеков, делающихся Богом в страстном возвратно-поступательном эротическом экстазе как под копирку. Входит и выходит в вагон и из вагона. Запертый сад - сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник: рассадники твои - сад с гранатовыми яблоками, с превосходными плодами, киперы с нардами, нард и шафран, аир и корица со всякими благовонными деревами, мирра и алой со всякими лучшими ароматами; садовый источник - колодезь живых вод. Ездит без билета и ездит в поезде родном. Вот почему правильнее будет писать "пезда", от "езда". Вагон и поезд. Вагина и пизда, или как она называется в "Библиографическом словаре" Александра Меня - шехина, то есть место пребывания Господа. Мой возлюбленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы пасти в садах и собирать лилии. Вы чувствуете поэзию живой речи, построенной на божественном, сакральном, то есть тайном фундаменте!? Грязевые потоки, проносясь по рыхлым, часто еще не окончательно закрепленным склонам вулканического конуса, резко изменяют его очертания. На величественных склонах вулкана образуются многочисленные промоины - овраги, радиально расходящиеся от вершины вулкана. Эти промоины именуются барронкосами.
Поэтому для полного понимания предмета к обрыву ты и подведен, чтобы понял, что такое Бог. Все слова мира есть имя Бога, только в замаскированном виде. А маскировок столько, что и кажется, что в мире миллионы слов. А слово одно. Но оно дает миллион слов. Не ругайся матом, то есть не произноси имя Господа всуе, а придумывай другие слова. Куй! Хуй всегда выступает в повелительном наклонении глагола, приказывает: Куй! Страхуй! Сей! Тут в Маросейке и Россия сидит, Росейка. При советах Маросейку переименовали в улицу Богдана Хмельницкого, по тому месту, где было посольство старой Украины времен воссоединения с Россией. Женщина, как и мужчина, сделаны ребром. Понятно? Хуй был тверд, как ребро! Установить природу образования вулканокластических пород древних потухших вулканов часто бывает очень трудно, поэтому классифицируют их главным образом по составу, а не по условиям образования. Среди них выделяют: лавовые брекчии, состоящие из обломков лавы, пирокластические породы ("пир" по-гречески - огонь), состоящие из спекшихся обломков туфов и вулканических брекчий, и пирокластически-осадочные породы, которые состоят как из вулканического материала, так и из осадочных пород.
Она взяла руку Маросеева и поднесла ее к своим губам, поцеловала и прижалась к ней щекой.
Но самое главное, что на Маросейке, вправо от центра, чуть под горку дом Бога-отца стоит, красуется, в Большом Спасоглинищевском переулке, высится квадратными углами Синагога, слово греческое, в первом значении - собрание, в главном и тайном - дом Бога Хуя обрезанного Син-А-Го-Га, или Си-най, то есть хер-хуй, и Го-га, еще раз хер-хуй. По-еврейски же этот дом будет называться Бет-Кнессет, что тоже ведет к хую-херову. В стране первой мира, где человек возник, в стране Яхъебет, Ях-Ебёт, по-современному Египет, Яхнатон стал поклоняться Богу Хую, благодаря жрецам своим верным, египтянам, в том числе и египтянину Моисею. Квадрат - два треугольника составили. После молитвы подошли прихожане друг к другу, и поцеловали друг друга в плечо и в бороду, и поздравили друг друга с субботой, и разошлись по домам с субботним благословением. Из двух треугольников - шестиконечная звезда может получиться или квадрат. Что хочешь, то и делай. Во всем мире Господа нашего великого Хуя практикуется свобода творчества! Любите ли вы в праздник Обрезания Господня прогуляться по Маросейке? Любите ли вы Херохуйку больше, чем театр?
Китай-город. И все люди смотрят в сторону Китая. При чем здесь Китай, когда я вам кол на голове тешу, что все слова мира происходят от Хуя и его сына Хера! Так что Китай - это Херхуй! Еще раз - "Ки" - это "хер", "Тай" - это хуй. Всё замаскировано в этом мире, все люди говорят иносказательно, говорят, как Христос, притчами.
Тогда Мартынова еще училась в школе. Как и договорились, Маросеев пришел к Мартыновой вовремя. Он предусмотрительно явился заранее, чтобы пройти никем не замеченным. Ему пришлось переждать нескольких прохожих и задержаться из-за нескончаемой беседы двух женщин у подъезда. Когда же они распрощались, он выждал некоторое время, надвинул кепку на глаза, и, наконец, торопливым шагом вошел в подъезд, которые в советские времена не закрывались.
Чуть пренебрежительным жестом Маросеев отверг кофе, который предложила ему Мартынова. Ему не терпелось. Когда Маросеев увидел Мартынову раздетой, глаза его загорелись. Это походило на сбывшийся сон - Мартынова лежала на животе совершенно обнаженная. Сначала Маросеев слегка похлопал ее по спелым дыням ягодиц и провел пальцами по крепким бедрам. На спину Мартыновой упала ниточка тягучей слюны, он растер ее ладонью. Мартынова не выражала никакого сопротивления и даже нежно улыбалась, когда Маросеев, раздевшись, в полном восторге, посадил ее к себе на колени. Он сказал себе, что Мартынова - настоящее чудо.
Восторженная эрекция не заставила себя ждать. Он взял Мартынову под мышки, приподнял и посадил ягодицам на свой член. Уже давно он не приходил в такое возбуждение. Мартынова, ощутив выпуклость, потерлась об нее розовым кустом, словно губкой, чем еще больше распалила Маросеева, который нетерпеливо взял член в руки и продемонстрировал его Мартыновой. Она рассмотрела фиолетовую штуку, которую теребил Маросеев, и тут же протянула к ней ладони. Рука Мартыновой была настолько изящна, что не смогла обхватить и половины огромной головки члена.
- Не хочешь ли поцеловать моего дружка? - спросил ее Маросеев, и Мартынова, которую, казалось, позабавило, как "ее" возлюбленный именовал эту штуку, улыбнулась, ее улыбка показалась Маросееву откровенно сладострастной. Да, это подходящее слово "сладострастие"! Никогда раньше ему не приходилось видеть такой чудесной склонности у женщин. Как и просил Маросеев, она приблизила губы к его члену - теперь уже совсем твердому и вставшему сильнее, чем когда-либо, в том числе в дни юности, - и поцеловала его. Мартынова при этом закрыла глаза и провела губами вокруг купола. Маросеев сидел, выкатив глаза, и трепетал, как лист. Словно вскормленная не грудным молоком, а млеком члена - великолепно в совершенстве овладев искусством фелляции, - Мартынова раскрыла рот, насколько смогла, и забрала туда всю головку целиком. Маросеев не верил своим глазам.
Из пропасти полилась музыка. Мелодия разливалась по нефам, порыв ветра тронул Эолову арфу, которая то стонала голосом страдающей женщины, то гремела подобно торжествующему органному аккорду, то затихала, переходя в задумчивую грусть гобоя. Она то нарастала, то гасла, то набирала силу, то понижалась до еле слышного шепота. Маросеев не видел, откуда доносится музыка и каков ее источник. Он просто парил в пропасти. Колдовское эхо отзывалось в расщелинах и отдушинах невидимых стен, вздыхало в просветах между звездами, звенело и верещало под необозримым нависающим куполом. Постепенно, странным образом видоизменяясь, песнь обрела размеренный ритм торжественного шествия. При этих звуках Яхуй неспешно поднялся из бездны до звезд. Тени в тигровых шкурах выстроились бесплотными рядами по обе стороны. Призраки, украшенные ожерельями из клыков саблезубых львов, подобно служкам, следовали по стопам своего иерарха.
Прекрасно яблоко на дереве высоком. Так материя обрела язык. У русского языка целью является соединение всех мировых языков, стартовавших в Египте, в один мировой язык, понятный всем людям Земли.
Прежде всего, люди, кстати говоря, интересное слово "люди", это ведь чудесное слово "юде", которое просто обожают товарищи сталины и товарищи гитлеры! Там "Ю" - хер, а "Де" - хуй, для маскировки впереди "Л" приписали, и стали "люди", которые ищут смысл поверхностный в словах, не догадываясь, что все слова означают имя Бога, и старого - Яхуй, и нового - Херхуй. Им понятно слово "стол", а как скажешь "хуй", так они под стол от страха залезают, хотя все как один сделаны Хуем, Богом во множестве и Богом в единстве. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. Тираж по Образу и подобию. Для приличия первого египетского Бога замаскировали как Яхве или по-простому как Яков, или, как автора статьи в "Московском комсомольце" под Яхонт, или как Ян, или как Исай, или как Илья, или как Иван, ну Иван тут уж всем понятен - это же продукт входа Мара в Вагон, вот и получается Ебан, в паре к букве "Б" для маскировки стоит буква "В", вместо "Ебан" мы пишем "Иван", вместо имени "Еба" мы пишем "Ева", вместо слова "Ебля" мы смело и очень красиво пишем слово "Лебля", "Любовь", или "Явление", или, на худой конец, "Яблоко", билейское срывание "Яблока", запретного плода, есть метафора ебли. Сорвать яблоко, значит иносказательно выебать подругу. А второго Бога как Христеоса, где Хри - это Хер, с - одной буквой обозначен Бог-отец Яков (Яхуй) и прибавлено греческое слово теос - Бог. Херохуйка - превратилась в Маросейку. Херохуйя - в Россию, и в любые слова мира всех времен, языков и народов. И на Марсе - Херхуе - будут яблони - цвести - ебля будет процветать. Ибо без ебли нет человека. Понятно? А то украинцы, русские! Бог, всюду Бог, всюду матерщина. Особенно этот Хуй бывший - Куйбышев - революционер, в честь которого Ильинку совки назвали.
Маросеев смотрел на золотую головку стройной высокой церкви, на памятник Богу Хую, чье имя произносить запрещается. А мы произносим его всю дорогу. И с Хуем нам легче по жизни идти! Его улыбающиеся глаза были устремлены на звучащее золото храма, на высовывающуюся из-за крыш пряничных особняков залупу Хуя с крестом жизни и смерти.
Нет, чтоб сразу уйти на работу! Нет! Будет шлепать по квартире два часа, пока все нервы не вывернет наизнанку, как пододеяльник при стирке, не найдешь прорехи, с водой тяжелеет, пузырем всплывает в воде. И стучит каблуками, как будто гвозди забивает тебе в лоб. Приставит десятку ко лбу и молотком вколачивает с хрустом. Вон, смотри, сзади хрустит. Нет, пошла налево, там какой-то диспансер травой зарос. Перед пропастью стоит. Малая Росейка. А по-французски "зло" будет "мал". Конечно, и то и то к Богу нашему Маросею (это Маросеев замаскировал настоящего): "зло" - это "зеро", "херо), и "мал" - это "мар", то есть "хер". Буква "Л" всегда прикрывает "Р".
И Маросеев невысокого роста, можно сказать - маленький, иными словами - злой. Конечно, стоит посмотреть на его деревянное лицо. Нет, оно, конечно, сделано не из дерева, а из мяса с костями и кожей, но лицо Маросеева на самом деле очень похоже на деревянное, с тяжелой челюстью, с узким разрезом глаз. Мать у него была казашка, из Казахстана, хотя писала и читала в бухгалтерии колхоза по-русски, но вышла замуж за заместителя треста прессованного картона Маросеева, с лицом тульским, квадратным с льняными волосами и круглыми голубыми глазами. Вот от сих чудодейственных семян и получился современный Маросеев, который летел в пропасть Златоустинского переулка, где были сплошные краны и котлованы, подъемные краны, поставленный во дворах, чтобы с улицы Херохуйки их не было видно, как будто старинную Москву вовсе не разрушают. Вулканокластические породы, особенно ископаемые, распространены значительно шире, чем собственно лавы. Они широко развиты на Маросейке среди отложений юрского и третичного возраста, неогенового возраста, палеозойских, мезозойских и кайнозойских отложений.
Глинистые осадки откладываются зимой, а песчаные летом и весной, таким образом, каждая пара таких слоев результат годичного накопления осадков, стало быть, последний ледник на Маросейке прекратил свое движение примерно 13 тысяч лет назад.
Церковь есть слово замаскированное от херхуй, как в германском языке Kirche "церковь" < греческое Kyriakos, то есть Господь Херияхуй. Праславянское hьrhy > церковь в результате сокрытия x > ц, цьркъве, аналогичные морковь, свекровь, Москов, - кстати говоря, по-английски "Москов" означает "мечеть", - и так далее, потому что все слова происходят от прекрасного, величественного, всемогущего сочетания Херхуй. При легкой маскировке это слово можно представить как Эрос. Маросеева окрестили и исповедали, и он по доброй воле согласилась лечь фундаментным камнем Слова. Русоволосая красавица Мартынова в мерцающих белых одеждах наклонилась и трижды поцеловала его в лоб.