Тело, зачатое в любви и явившееся на свет из лона женщины, является лишь бесконечным потоком тел, созданных по образу и подобию, замкнутое само на себя, поэтому каждому телу внутри себя кажется, что оно индивидуально, но это заблуждение, бессчетное количество тел приходит и уходит, а жить остаются лишь создавшие себя в Слове личности, или, как я говорю о своих друзьях, избравших жизнь вечную, бессмертники.
Юрий КУВАЛДИН
МИХАЙЛИН-ПЛАВСКИЙ (1935-2008)
Он был Михайлиным. Я окрестил его в Михайлина-Плавского. Чтобы был один в литературе, поскольку "Михайлиных" в отечестве без счёта. Писатель должен быть один. Сергей Иванович принял это сразу. Вообще, он был самым лучшим и послушным моим учеником. Ибо я помимо творческой с каждым любимым моим учеником веду и педагогическую работу. До встречи со мной Михайлин писал только стихи. В них я увиделобручи, как на бочке, сковывавшие глубинный талант. Такие стихи пишут тысячи. А ты, повторю, должен быть один. Я сказал Сергею Ивановичу, что буду печатать только его прозу (я и в журнале тогда печатал только прозу, а на бумаге я напечатал с 1999 по 2008 год 100 номеров). И он принес прозу. Моё ясновидение оправдалось. Передо мною во весь рост стоял замечательный оригинальный прозаик. При каждой нашей встрече он вооружался блокнотиком, куда заносил все мои мысли, как он считал, "великие", и даже обрывки каких-то моих фраз. Более преданного ученика я в писательской своей практике не встречал. Он умер в августе 2008 года. Тело его в земле. Но Сергей Иванович Михайлин-Плавский бессмертен.
КЛЫГУЛЬ (1937-2008)
Приближенность Клыгуля к документалистике обеспечивает ему положение писателя-художника. В этом парадоксе и таится весь путь русской высокой литературы. Она балансирует на грани "жизнь-литература". Но этот баланс неимоверно труден и, по себе знаю, требует мужества и каждодневной самоотдачи. Собственно, это противоречие и побудило меня создать свой журнал "Наша улица". С одной стороны, он стал приманкой для всей самодеятельной литературы, в основном, стихов, которые я перестал воспринимать, как литературу, и, практически, за редким исключением, не печатаю; и, другой стороны, в журнал хлынули те, кто в советское время литературу сделал средством для зарабатывания денег. Эта категория (скоро она вымрет) меня особенно раздражает. Я даже вывел формулу: там, где начинаются деньги, там кончается искусство. Тот, кто чего-то и добивается в искусстве, тот уходит в монастырь ежедневной работы, напрочь порывает со всем мирским.
Эдуард Викторович Клыгуль родился 16 марта 1937 года в Москве. Окончил Московский авиационный институт. Работал в самых разных сферах. Кандидат технических наук. С 2002 года печатался в журнале "Наша улица", вступил в Союз писателей Москвы. В 2003 году Юрий Кувалдин в своём издательстве "Книжный сад" выпустил книгу прозы Эдуарда Клыгуля "Столичная". Умер в 2008 году.
КУЗНЕЦОВ-КАЗАНСКИЙ (1942-2010)
Слушайте сюда, и только сюда!
Федор Михайлович Достоевский смутно представлял, что такое национальность. Как и прочие авторы прошлого, да и большинство нынешних считают национальность врожденным качеством, говорят о национальных генах, и о национальной крови. Для таких патриотов и таблица умножения является национальной гордостью. Я всегда всех и всюду разочаровываю - национальность можно изменить в любую сторону, ее нет, как нет имени, фамилии и отчества. Они есть, но их нет. Вот 16 апреля 2010 года умер Виктор Кузнецов. В поисковике интернета наберите "Виктор Кузнецов", и выскочат сотни Кузнецовых, причем Викторов. Я его перекрестил в Виктора Кузнецова-Казанского - и он есть! Проверьте!
Виктор Кузнецов-Казанский написал выдающуюся работу о врачах, ставших писателями "Гиппократ и Аполлон", которую я напечатал в своей "Нашей улице" в марте 2003 года...
Виктор Владимирович Кузнецов-Казанский родился 8 июня 1942 года в селе Газалкент Бостандыкского района Ташкентской области Узбекистана. Окончил геологический факультет Казанского университета. Очерки публиковались в журналах "Дружба народов", "Новое время", "Наука и жизнь" и в центральных газетах. В "Нашей улице" дебютировал очерком "Баранка - хлеб насущный..." (12-2000). Член Союза писателей Москвы. Приставку к паспортной фамилии "Кузнецов", чтобы Виктор Владимирович выделился среди тысяч однофамильцев и тезок, "Казанский" придумал Юрий Кувалдин. Теперь ясно, что в литературе Виктор Кузнецов-Казанский один, как и подобает писателю. Умер 16 апреля 2010 года.
БАЧУРИН (1934-2015)
Евгений Владимирович Бачурин родился 25 мая 1934 года в Ленинграде. Долгое время с родителями жил в Сочи. Окончил полиграфический институт. Работал художником в периодической печати. Член Союза художников СССР. Выставлялся в ФРГ, США, Франции, Японии, Швеции и др. Автор многих пластинок. Поэт и композитор, исполнитель под гитару собственных песен. Самая известная песня: "Дерева". Печатался в журналах "Юность", "Знамя", "Наша улица", "Сельская молодежь" и др. Большая книга, вобравшая практически все произведения Евгения Бачурина, "Я ваша тень", выпущена Юрием Кувалдиным в его издательстве "Книжный сад" в 1999 году. Презентацию книги "Я ваша тень" Юрий Кувалдин организовал в мемориальной квартире Александра Пушкина на Арбате. В презентации принял участие выдающийся режиссер Леонид Хейфец. Евгений Бачурин пел под гитару лучшие свои песни. В 2005 году по ходатайству Юрия Кувалдина и Сергея Филатова Евгению Бачурину присвоено почетное звание Заслуженный деятель искусств Российской Федерации. Умер в 2015 году.
Евгений Бачурин является одним из самых значительных или даже самым значительным бардом. Хотя сам он не любит этого определения. Но что делать. Так мы называем поющих под гитару поэтов.
А Бачурин еще и художник. Личность, так сказать, полифоничная. Конечно, нельзя не сказать о том, что его стихи далеко не всегда совершенны. В них нетрудно обнаружить, как и в стихах Пушкина, неточные и даже неудачные строки. Но в стихах Бачурина нет и тени фальши, искусственности. Лирике Бачурина присуща единственная в своем роде образная подлинность и проникновенность. Песни и стихи его наполнены живой жизнью, они уходят своими корнями в глубины русской поэзии и славянских языческих верований.
Бачурин безгранично предан поэзии. Многие песни Бачурина отмечены печатью подлинной народности и человечности.
Хочу оговориться насчет "подлинной", потому что сочиняются горы стихов и песен, которые лишь претендуют на эту народность. В таких произведениях много говорится о народе, о труде, о тяжелой доле, рисуются картины русской природы. Но все это остается лишь внешней темой. Поэзия же Бачурина не просто говорит нечто "о народе" (а также об истории и природе), но в ней как бы говорит сам народ, русский человек, русская природа, история.
И везде у него это нагружено мыслью, везде Бачурин выступает, прежде всего, как смысловик. Вот я точно попал на основное качество у него. Бачурин - лирик-философ. Ничего он просто так не напишет и не споет. Во всем ищите Канта или Бердяева. Те - трактатами, а Бачурин - строчкой. А один и тот же объем воссоздается и отражается. Об одном и том же можно, оказывается, написать роман, толщиною с "Войну и мир"(кстати, существует мнение, что его можно сократить до названия - то есть до Чехова!), и стихотворение в две строфы.
Доступные самым широким кругам общества, песни Бачурина равно волнуют и тех, кто равнодушен к другим видам искусства, и людей, искушенных в философии, науке, поэзии и музыке. Каждый найдет в песенном мире Бачурина то, что многое скажет его уму, чему отзовется его душа...
Между тем, под молодое виноградное вино в доме Волошина я спросил: "Кто это поет?". - "Бачурин", - ответили мне. - "Первый раз слышу", - сказал я и выпил. А что я еще мог сказать? Сказал и сказал. Потому что нужно было что-то сказать, чтобы не прослезиться после "Шахмат на балконе". Сейчас, оглядываясь назад, я слышу тот голос: "В шахматы играют на балконе..." Да, вот играют в шахматы на берегу моря, ни о чем не подозревают, а завтра - война. И останется в живых только этот мальчик... Только он. Один. Поэт.
НАГИБИН (1920-1994)
Ушла эпоха. Ушел Нагибин. Все пошло вкривь и вкось. Рушатся догматы исторического развития. Вообще, мне кажется, у этой самой истории нет никаких законов. Все идет стихийно, спонтанно, вот, как выплеснешь из стакана на пол воду, как растеклась, так и растеклась. Ловлю себя на том, что иногда смотрю на людей как бы из космоса. Ну вот, вращается Земля, всякие там существа рождаются, умирают. Какие-то машины ползают, стреляют. Смешно, конечно. Что они там делают, чего суетятся, какие-то границы охраняют от себе подобных, когда их цель в совершенно другом?! В чем? Нагибин записывает в дневнике: "Литературная бездарность идет от жизненной бездарности. Ну, а как же с людьми нетворческими? Так эти люди и не жили. Действительность обретает смысл и существование лишь в соприкосновении с художником. Когда я говорю о том, что мною не было записано, мне кажется, что я вру" (1949).
- Я слышал, что вы страстный футбольный болельщик? - спросил я как-то.
- Да! С нетерпением жду открытия чемпионата мира в Штатах... Было время - болел за московское "Торпедо", бывал в команде, дружил с игроками, тренерами. Помню, играли на кубок в финале. Игрокам сказали, что если победят, каждому дадут по "Волге"!
- Вы сказали: "Было время..." Теперь вы за другую команду болеете?
- За "Милан", - улыбнулся Нагибин.
Юрий Маркович Нагибин (1920-1994) умер 17 июня 1994 года в день открытия чемпионата мира по футболу в США.
РАССАДИН (1935-2012)
Слушать Рассадина - жить во второй реальности: литературе. Дельвиг, Денис Давыдов, Языков, Бенедиктов, Вяземский... Рассадин говорит быстро, словно боится что-то упустить, не успеть. Он человек импульсивный, с особым складом таланта - размышляет на ходу, в разговоре ли, в писаниях. И эта особая пульсирующая жилка смысла придает необычайную прелесть его книгам, его разговорам. Нервное время, нервный век, нервная вечность. Талант Рассадина - в его потрясающем перевоплощении, вхождении в образ: Крылова ли баснописца, Фонвизина, Чехова, Лескова, Сухово-Кобылина... Я хохотал над рассказом Рассадина о том, как Крылов съедал по десяти блюд, а затем и за одиннадцатое принимался, приговаривая, поглаживая себя по огромному животу, что есть еще местечко на галерке, и принимался за двенадцатое. Тут и у нас аппетит заметно разгуливался, и рюмочка была нелишней. А под нее разговор еще веселее. Он читает только что написанные главы о Чехове, о Лескове... Эпиграф к Чехову: "Вы святые? - спросила Лила у старика". - "Нет. Мы из Фирсанова". Простота и ясность - верный признак истины, ложь вычурна и многословна...
Умер 20 марта 2012
БЛАЖЕЕВСКИЙ (1947-1999)
На Большой Ордынке, 17, в 1996 году я организовал "Ахматовский культурный центр" и вскоре устроил блестящий поэтический вечер Евгения Блажеевского в приведенной в божеский вид квартире Ардовых, где часто останавливалась Анна Ахматова, приезжая из Ленинграда, где она жила, в Москву...
Веселое время!.. Ордынка... Таганка...
Страна отдыхала, как пьяный шахтер,
И голубь садился на вывеску банка,
И был безмятежен имперский шатер.
И мир, подустав от всемирных пожарищ,
Смеялся и розы воскресные стриг,
И вместо привычного слова "товарищ"
Тебя окликали: "Здорово, старик!"
И пух тополиный, не зная причала,
Парил, застревая в пустой кобуре,
И пеньем заморской сирены звучало:
Фиеста... коррида... крупье... кабаре...
А что еще надо для нищей свободы? -
Бутылка вина, разговор до утра...
И помнятся шестидесятые годы -
Железной страны золотая пора.
1992
Выдающийся поэт Евгений Иванович Блажеевский родился 5 октября 1947 в городе Кировабаде (ныне Гянджа) Азербайджанской ССР - умер 8 мая 1999 года в Москве. Я знал Женю Блажеевского с 1978 года, с той поры, когда возобновилось издание журнала "Литературная учеба", где мы оба опубликовались со стихами. Помню, обмывали публикацию в пельменной на Селезнёвке, и он увлеченно рассказывал, как играл левого края за "Динамо" Кировабад. В 1995 году я издал его книгу стихов "Лицом к погоне". Через какое-то время я попросил критика Станислава Рассадина написать о Жене. Он написал. Потом были дефолты, развал издательского дела и смерть Жени. Его похоронили в Кунцево на Троекуровском кладбище.
КУПЧЕНКО (1938-2004)
Оставив позади недовольство от соприкосновения с толпами в метро, ставлю на проигрыватель диск Густава Малера, поднимающего меня над поверхностью жизни к ангельским высотам. "Песни странствующего подмастерья" переносят меня в Коктебель в дом Волошина, где Володя Купченко читает своим глуховатым голосом стихотворение Макса "Подмастерье":
Ты должен отказаться
От радости переживаний жизни,
От чувства отрешиться ради
Сосредоточья воли;
И от воли - для отрешенности сознания.
Когда же и сознанье внутри себя ты сможешь погасить -
Тогда
Из глубины молчания родится
Слово...
Мощный фундамент под все творчество Максимилиана Александровича Волошина подвел мой друг, как говорится, закадычный, поскольку выпито нами было несметное количество разного вина, Владимир Петрович Купченко, пришедший пешком в Коктебель после Свердловского журфака, чтобы на всю жизнь себя посвятить этому выдающемуся поэту. Он и внешне косил под Макса, носил бороду и ходил всегда босиком. Володя положил свою жизнь за другого. Как я ему ни тесал кол на голове, к творчеству он был равнодушен. Из-под палки, моей палки, написал пару повестей, которые спустя десятилетия я напечатал в своем журнале "Наша улица". По натуре Володя был человеком одержимым, фанатичным, жертвовавшим всем для осуществления поставленной цели - собрать все произведения Волошина и дать им научное описание, а также составить подробное жизнеописание. В сущности, Владимир Купченко в одиночку всю эту работу осуществил. Конечно, я чем мог помогал ему. Разумеется, он всегда устраивал меня с женой и сыном в Доме Волошина, а сам постоянно останавливался у меня в Москве.
Владимир Петрович Купченко родился в 1938 году в Свердловске. Окончил факультет журналистики Уральского университета в 1961 г. Прозаик, исследователь творчества Максимилиана Александровича Волошина, член Союза писателей с 1990 г. Книги: "Остров Коктебель", "Странствие Максимилиана Волошина", "Киммерийские этюды" и более трехсот статей и публикаций (Максимилиан Волошин, поэты Серебряного века). Основатель и первый директор Дома-музея М.А. Волошина в Коктебеле (1979-1983 гг.). Как прозаик дебютировал в "Нашей улице" в N 6 за 2000 год. Умер в 2004 году.
ЛАКШИН (1933-1993)
Лакшин сразу мне сказал, когда почитал мою первую прозу: "Вы готовый писатель, но печатать вас не будут, вы не так пишете..." Это мнение для меня было существенным. Я бывал у Владимира Яковлевича на Красноармейской, в "Новом мире", в "Иностранной литературе", в "Знамени", в писательском коттедже в Коктебеле поднимали бокалы под рокот моря, и он пел густым баритоном романсы. Я перестал ориентироваться на оценку редакторов, да и вовсе перестал к ним заглядывать. Твёрдо усвоив, что литературу делают волы, писал ежедневно.
В постперестроечный период Лакшин оказался в растерянности. Как же так, без его мнения, без согласований с редакциями разрешили публиковаться всем!
Я создал свое издательство и выпускал книгу за книгой один, без всяких там сотрудников-"совков", и выпустил более ста названий книг общим тиражом более десяти миллионов экземпляров. Меня стали печатать все журналы. Так что Лакшин даже не заметил, как рухнула государственная литературная пирамида... При всем при том сегодняшним литераторам нужно знать, что Твардовский и Лакшин были недосягаемыми людьми, то есть, говоря на современном сленге: не было доступа к их телам.
С кончиной Твардовского истинный "Новый мир" прекратил своё существование.
Владимир Яковлевич Лакшин родился 6 мая 1933 года в Москве. Окончил филологический факультет МГУ (1955). Прославился статьями в советском литературном журнале "Новый мир", где играл при главном редакторе Александре Трифоновиче Твардовском роль ведущего критика-идеолога. Умер 26 июля 1993 года.
ШТЕЙНБЕРГ (1907-1984)
Не надо молодым ходить по издательствам, надо идти к мастеру. Аркадий Акимович Штейнберг, которого мы просто звали "Акимыч", прочитал мои первые вещи, дал своё басисто добро и сам попал как персонаж в мою "Улицу Мандельштама". Могучим басом, помню, читал мне своё "Напутствие":
Аркадий Штейнберг
НАПУТСТВИЕ
Пускай на службу человечью
Идет мой затрапезный стих
И вровень с обиходной речью
Простейшим будет из простых.
Пусть он гнушается притворством
Картонной булки показной.
И станет откровенно черствым,
Насущным, как ломоть ржаной.
Пусть будет он подобен хлебу,
Чье назначение и честь -
На повседневную потребу
Тому служить, кто хочет есть.
Я сам вышел из самиздата, читал Мандельштама и Волошина, А Акимыч был знаком с обоими. Первоклассный поэт и переводчик, после выхода "Потерянного рай" Джона Мильтона, купил себе домик на Волге и лодку. У него была огромная чёрная собака, ньюфаундленд по имени Фома, который всех при встрече гостей вылизывал лопатой языка. Акимыч умер прямо в лодке с этой собакой. Фома сидел и смотрел на неподвижного хозяина. Тело его в могиле, но Аркадий Штейнберг бессмертен.
Аркадий Акимович Штейнберг родился 28 ноября 1907 года в Одессе Поэт, переводчик, художник. В 1925 поступил во ВХУТЕМАС. Стихи писал с 16 лет, печататься начал в 1928, с начала 1930-х мог публиковать только переводы. В 1937 был арестован, но вскоре освобожден. Участник Великой Отечественной войны, второй раз был арестован и осужден в 1944. Освобожден в 1953. Жил в Тарусе, в Москве, затем в Калининской области. Входил в редколлегию альманаха "Тарусские страницы" (1961), где впервые после долгого перерыва были опубликованы его оригинальные стихи. Перевел эпическую поэму Джона Мильтона "Потерянный рай". Значительная часть написанного Аркадием Штейнбергом при его жизни опубликована не была.
К верховьям. М.: Совпадение, 1997; Вторая дорога. М.-Торонто: Русский импульс, The University of Toronto, 2008.
Умер 7 августа 1984 года в Юминском Калининской области.
ГЛЕЗЕР (1934-2016)
4 июня 2016 года в Париже умер Александр Давидович Глезер. Коллекционер, поэт, переводчик, издатель Александр Глезер - один из столпов российского неофициального искусства. Александр Глезер стоял у истоков "бульдозерной" акции, после которой ему пришлось покинуть Советский Союз. Наделенный бешеным темпераментом и неиссякаемой энергией, он посвятил проведенные на Западе годы созданию музеев, организации экспозиций, издательской деятельности. Его самого называют "бульдозером", а живущий во Франции писатель Владимир Марамзин однажды заметил, что Глезер - это паровоз, под который надо только подкладывать рельсы...
В середине 80-х годов в Москву из США реактивно ворвался знаменитый коллекционер Александр Глезер. Мы его встретили достойно с редакторами издательства "Московский рабочий" в старинной квартире на улице Мархлевского. После десятилетий советского ига, запрета на всё новое и мало-мальски умное, когда накладывался запрет на авангардное искусство как таковое, приезд Глезера открыл нам глаза на мир, как будто мы вышли из подполья. Жизнь тогда понеслась с невиданной скоростью.
ШАМАРДИН (1938-2014)
И вот на сцену клуба МВД на Дзержинке выходит золотоголосый Анатолий Шамардин. На ту самую сцену, на которую выходил в юности Юрий Кувалдин в студии Владимира Высоцкого и Геннадия Яловича, организовавших здесь свой Молодежный экспериментальный театр из выпускников курса Павла Массальского Школы-студии МХАТ (1961). Никому в ту пору не известный очень молоденький Высоцкий именно в клубе милиции надрывно пел блатные песни, а блат по известным причинам тогда был на пике моды...
Когда Анатолий Шамардин слушал мои наставления и обращался к отечественному репертуару, пел, скажем, "Где ж ты мой сад..." или "В кармане маленьком моём есть карточка твоя...", то я готов был писать о нём в возвышенном ключе, примерно так: "Анатолий Шамардин опровергает все устоявшиеся правила тенорового сольного пения, наполняя свой возвышенный религиозный голос семантикой надмирного понимания гармонии звуков, исходящих из самых потаённых глубин души, наделённой божественной искрой гениальности, равной свечению звёзд в ночном небе, близком и одновременно недосягаемом. Я полагаю, что такой же силой убедительности в трансцендентной сущности голосового эйдоса, правда, в другом диапазоне, обладал лишь стихийный и заземлённый Фёдор Шаляпин. То что певец Анатолий Шамардин самородок, говорить не приходится, об этом сказано много и аналитично поэтессой Ниной Красновой, я лишь напомню о том, что певец поёт не сам по себе, а по воле ангелов".
Действительно, у него был ангельский голос...
Анатолий Викторович Шамардин родился 11 января 1938 года в селе Ольгино на Ставрополье, вырос в греческом селе Хасаут, недалеко от Ольгино. Окончил Горьковский институт иностранных языков, преподавал немецкий и английский языки в разных вузах страны, читал лекции по лексикологии, стилистике и истории немецкого языка. Кроме того, окончил очное отделение музыкального училища им. Октябрьской революции по классу вокала (ныне высший музыкальный колледж им. Альфреда Шнитке). В 1971 году был приглашен в оркестр Леонида Утесова в качестве солиста-вокалиста и работал в Росконцерте, в разных филармониях, объездил всю страну, пел песни народов мира и свои собственные на стихи известных поэтов и русские песни, и романсы. Выступал с концертами в Европе, в Германии, в Греции и т. д. Автор множества статей, рассказов, эссе, переводов. Печатался в журналах "Наша улица", "Огонек", "Смена", "Турист", "Юность", в альманахах "Истоки, "Эолова арфа", в "Литературной газете", в газете "Слове" и др. Член Российского Союза профессиональных литераторов.
Умер 27 апреля 2014 года.
БЕК (1949-2005)
Тень Ахматовой ложится на женскую поэзию. Татьяна Бек стремилась выйти из-под этой тени, обрести свой собственный голос. Большой шум стоял, когда появилась первая тоненькая книжка в 70-х годах под брэндом "Бек". Да, Александр Бек в то время считался классиком, с оговоркой - "советской литературы". Эта известность отца сначала помогла Тане, а потом, когда иные настали времена, сильно мешала. Татьяна Бек не желала быть "советской поэтессой". Я бывал на её вечерах, она - на моих, и на вернисажах художника Александра Трифонова. Таня работала в "Воплях", как мы называли журнал "Вопросы литературы", сидела в комнате на высоком этаже дома Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке, где я неоднократно бывал в той самой комнатке, где снимались эпизоды фильма Шахназарова "Курьер". Помню её глубокий голос:
Менялся нрав, ломался голос.
Не помню лета - помню стужу.
Какой-то стыд, какой-то тормоз
Мешал мне вырваться наружу.
Мой внешний мир с одной читальней,
Троллейбусом и телефоном
Завидовал дороге дальней,
Лесам глухим, морям бездонным!
Не знала я, что суть не в этом,
Что дух, невысказанный, пленный,
И был бескрайним белым светом,
Огромной маленькой вселенной.
Татьяна Александровна Бек родилась 21 апреля 1949 в Москве. Дочь писателя Александра Бека. Окончила факультет журналистики МГУ. Автор книг стихотворений: "Скворешники" (М.: Молодая гвардия,1974), "Снегирь" (М.: Советский писатель, 1980), "Замысел" (М.: Советский писатель, 1987), "Смешанный лес" (М.: ИВФ "Антал". 1993), "Облака сквозь деревья" (М.: Глагол. 1997), "Узор из трещин" (М.: ИК "Аналитика". 2002), "Сага с помарками" (2004).
Умерла 7 февраля 2005 года. Похоронена на Головинском кладбище.
МЕЛАМЕД (1961-2014)
Мрачноватым и замкнутым был Игорь Меламед. Всегда плёлся где-нибудь в хвосте, неприметно. Невысокий, плечистый. Ходил за Женей Блажеевским хвостом. Блажеевский и привёл его ко мне в Ахматовку. Но телом ведь я не интересуюсь, хотя три тела тут ж сообразили на троих. Потом подоспел Боря Ардов с артистом Старыгиным, добавили. Потом я отделил тело от слова, протянул руку со словами: "Стихи?!". Раскрасневшийся круглолицый Меламед, пол-лица прикрыто очками, тут же вытащил из портфеля увесистую стопку. На другой день я вчитался, обнаружив очень талантливые, даже совершенные стихи абсолютно в духе классической поэзии.
Но вскоре там тебя уже забыли.
И длился сон. И Реквием смолкал.
И ночи шли. И память слоем пыли
легла на пустоту твоих зеркал...
С ходу решил издать его. Игорь Меламед "В чёрном раю", "Книжный сад", Кувалдин точка ру. Игорь Меламед "уехал" в Переделкино. Стал работать в Музее Пастернака. Потом внезапно умер Блажеевский, а Меламед, не пережив такого, выбросился из окна, но не разбился. Покалечился, и ещё лет десять не вставал, либо двигался по стенке на костылях. Я много раз заезжал к нему проведать. Слушал новые стихи. Хвалил.
Игорь Сунерович Меламед родился 14 июля 1961 года во Львове. Окончил Литературный институт им. М.Горького. Стихи печатались в "Литературной газете", "Новом мире", "Октябре", "Юности", "Огоньке", "Дне поэзии", "Континенте" и др. Книга "В черном раю" издана в 1998 году Юрием Кувалдиным в своём "Книжном саде". Умер 16 апреля 2014 года.