Утром я не вышла гулять, и мы с мамой поехали в "Детский мир" покупать мне новое пальто. Уж мы мерили, мерили, сто штук перемерили... Наконец выбрали. Серенькое в клеточку, с пушистым капюшоном. Такого пальто у меня никогда не было! Продавщица наколола чек на гвоздик и вручила пакет не маме, а мне. Дома мама маня еще в новом пальто повертела туда-сюда и отпустила в нем гулять.

Ребята играли в прятки, и я сразу же пошла "на новенького". Водить пришлось долго. И все из-за Толика. Ух, и хитрый он: знает, где прятаться! То залезет в пустой помойный бак, то в щель между гаражами, а тут забрался под мотоцикл, накрытый брезентом. Но меня тоже не проведешь - я наблюдательная. Где это видано, чтобы у мотоцикла, кроме колес, еще и ноги были, да еще в красных носках?! Все! Попался Толик! Теперь тебе водить!

Толик водил и водил. "Обознатушки-перепрятушки" - орали все время ребята и хохотали над растерянным Толиком, который то и дело ошибался. "Палочка-выручалочка, Катька!"- кричал он. А это была вовсе не я, а Наташка в моем пальто! Чтобы Толик подольше ее не узнавал, она нарочно пониже опустила капюшон и, задом-задом, на коленках выползала из большой трубы, валявшейся возле нового дома. Тут много чего осталось после стройки: проволока, ведра из-под краски, всякие ящики.

"Палочка-выручалочка, Наташка!"- кричал в другой раз Толик. А мы с ней уже давно переоделись. Наташка в платочке до самых бровей неслась выручать "за всех". Ух и весело было! Когда прятаться надоело, мы решили строить шалаш. Мне сразу повезло: я нашла в строительном мусоре ржавый лист железа. Грохоту было на всю улицу, когда я волокла его к нашему шалашу! А ребята перевернули вверх ножками старую железную кровать с сеткой. Сперва на сетке все попрыгали, а потом стали прилаживать к кровать со всех сторон фанеру. Вот и получились стенки. "Ура! Крыша едет!" - закричали все, увидев, что я тащу. Дружно ухватившись за ржавые края, мы втянули "крышу" на верх шалаша. Потом нашли совсем еще хороший матрац. Все! Крыша над головой есть. Сидеть тоже есть на чём, можно влезать.

Хорошо в шалаше, будто в норке. С одного бока- Толик, с другого - Светка, сзади к спине тоже кто-то привалился. Дождичек накрапывает, а здесь тепло, таинственно. Ржавые капли иногда за шиворот падают, но это ничего: отодвинуться можно чуточку и снова сухо. Сиди и смотри, как злится непогода, да слушай страшные истории. Рассказывали долго. Уже зажглись фонари и окна в доме напротив. Я отсидела ногу и она у меня сделалась резиновой, ее покалывало иголочками. Я стала ее вытаскивать из кучи-малы, все завозились и тут шалаш не выдержал - с лязгом рухнул на нас. Когда я вылезла из-под щепок и железок, то увидела: уже почти ночь! И побежала домой.

Мама как открыла дверь, так и зажмурилась. Потом втащила меня в прихожую и поставила перед зеркалом. Я не узнала себя. Из волос торчали стружки, на лбу и щеках размазались коричневые полосы, а новое пальто было без пуговиц. И вовсе не серое в клеточку, а какое-то пятнистое в полосочку.

От ремня мне удалось улизнуть под кровать. Я забилась в дальний угол и мама пыталась меня выковырнуть оттуда щёткой. Но у неё ничего не получилось.

- Вот только вылези! - стучала она по полу рукой.- Будет тебе, вылези только!..

Но что будет, не говорила. Потом села на кровать, и мне теперь были видны одни её пятки.

- Это что же за чудовище такое на мою голову! - ругалась она.

-Ну ничего не жалеет! Что ни купи! Такое пальто уделать! А?! Такую дорогую вещь! - и мама заплакала.

Мне и маму стало жалко, и пальто, и себя. Я тоже стала потихоньку плакать. Я же не нарочно!

- А помнишь, когда ты пол подметала, чулок разорвала,- припомнила я ей, - то сама себя не ругала! И когда папа двери красил и весь вымазался, ему тоже ничего не было. Помнишь?

- Это же совсем другое дело! Это нечаянно, во время работы! - снова опускаясь на коленки и заглядывая ко мне под кровать, говорила мама. - А ты...Ты из озорства...

- И ничего не из озорства...Просто так получилось...

Мне было очень обидно. Вот так и останусь лежать здесь навсегда, и есть не буду, и пить не буду...Ничего не буду. Так и умру...Потом сами же плакать будете, да поздно...

...Проснулась от того, что кто-то крепко ухватил меня за ногу. Сразу и не сообразила спросонок, где это я и что происходит. А тем временем меня уже вытянули на середину комнаты. Это был папа. Он с работы пришел.

- Я то думал, что под кроватью наш кот Бублик спит. Он как нашкодит, так сразу же под кровать прятаться. А это, оказывается, ты! Кто же тебя так вымазал? - папа смотрел на меня с нескрываемым у довольствием.

- Любуешься с любимой доченькой? - это мама вошла в комнату. - Порадуйся, порадуйся! Такая умница подросла. - Мама бросила на пол моё новое пальто. - Вот! Сегодня купили...Как отделала!

- А что? Нормально! - одобрил папа. - А ты что хотела? Ты бы видела меня, каким я домой приходил, когда был маленький!.. Ужас просто какой-то!

Папа обнял маму, потом меня. Мама оттерла меня под душем мочалкой, Папа почистил пальто бензинчиком, и они с мамой, уже посмеиваясь и качая головами, о чем-то шептались, зашивая дырки и пришивая на место пуговицы. А я ходила на цыпочках. Помыла стаканы из-под киселя и поставила чайник, чтобы после такой работы вместе попить чайку с вареньем, будто никакой ссоры и не было, а, наоборот, праздник.

Вскоре пришла зима. Снег засыпал двор, и мотоцикл соседа под брезентом, и кучку железок и фанерок в углу двора, где был наш шалаш.

Я вышла с санками. Дворничиха тетя Таня разметала дорожку метлой, оставляя за собой полукруги чистого асфальта. А немного погодя всё снова покрылось снегом, будто и не мели.

- Ну что за пропасть! - ворчала тетя Таня и бралась за лопату.

А я села на санки и съехала с горки прямо на дорогу, под ноги к тете Тане.

- Куда тебя несет на проезжую часть! - закричала она, не переставая скрести лопатой. - Под машину захотелось?!

- А машин-то нет...

- Когда будут- поздно будет! Давай, давай отсюда!

А я потихоньку мимо тети Тани- опять на горку. Тетя Таня насыпала в большую старую корзину снежных комьев, ухватилась за обмороженную веревку и поволокла ее со двора. Мне с высокой горки хорошо было видно, как тетя Таня вывезла корзину и вывалила у края дороги в кучу снега. Приехал снегоуборочный комбайн и стал загребать огромными лопатами. Вот хищник! Во обжора! Чав-чав-чав! - и от огромного сугроба ростом чуть ли не со слона только несколько снежных комочков осталось!

Прокатилась я еще несколько раз и пошла под окно Толика покричать, чтоб выходил. Толик высунулся в форточку, но ничего крикнуть не успел, как его кто-то ухватил сзади и оттащил от окна. Форточка захлопнулась. Всё! Толик не выйдет, это точно. Тогда я поднялась на пятый этаж во втором подъезде, где живет Наташка. Сердитая девушка, отперев дверь, сказала, что она уехала к бабушке. Я села возле своего подъезда на санки и стала смотреть, как тетя Таня насыпает в корзину снег. Тетя Таня, нагнувшись, долго шарила по земле, отыскивая веревку. Я-то вижу, что конец веревки под корзиной, а она не догадывается. Мне смешно стало. А она обиженно посмотрела на меня и медленно разогнулась:

- Чем сидеть-то сложа руки да надсмехаться, лучше бы помогла веревочку-то поднять. Ишь расселась... барыня.

Мне так неудобно стало. Даже уши под шапкой стали горячие. Я встала и отошла с санками в сторонку. Тетя Таня в это время вернулась со своей корзиной. Она волокла ее за собой. Корзина моталась из стороны в сторону и подпрыгивала. И тут я сразу одну вещь придумала.

- Теть Тань! Я помогу! - И сразу подбежала к ней.

Схватив корзину, втащила ее на свои санки. - Вот!

- Ишь ты! Шустра! -засмеялась тетя Таня. Потом мы вместе насыпали снег в корзину и повезли ее со двора.

- Гляди, дело-то как подвинулось! - оглядывая чистый двор, радовалась тетя Таня.

-А можно, я немного ломом потюкаю?

- А подымешь?

- Это я-то?! Да знали бы вы, какая я силачка! - Я подняла лом и ударила об лед. Откололся маленький кусочек.

- Ну, когда так, поработай чуток, а я домой сбегаю.

Раз, два, три... После пятого удара я почувствовала, что больше не могу. Тогда прижала лом к себе и, ударяя, всякий раз приседала. Стало намного легче. Когда пришла тетя Таня и отобрала у меня лом, я даже обрадовалась. И руки мои сразу стали такими легкими, что, казалось, сами поднимаются вверх. И тут я увидела свои варежки. Из красных они превратились в коричневые. А обледеневшие рейтузы в снежных катышках напоминали люстру с висюльками. Я посмотрела на свои окна. Там горел свет. Пришла с работы мама. Что-то теперь будет?!

Снег повалил сильнее. Тетя Таня стала вся белая, как медведица, и я, скосив глаза на свои засыпанные снежинками плечи, подумала, что я теперь будто медвежонок. И вдруг я увидела возле нашего подъезда еще одного белого медведя- папа! Я бросила лопату и с разбегу прыгнула ему на шею.

- Пора домой, работяга! Я уж давно смотрю: ты или не ты?

- Я... Только, пап, я домой не пойду... я опять вся измазалась.

- Да... дела...- Папа покачал головой. - Теперь влетит! Ты, как придешь, сразу лезь под кровать, а я начну за тебя заступаться. Потом крепко взял меня за руку, подхватил мои санки, и мы пошли домой.

Когда мама открыла, папа сказал:

- Мы пришли с работы, устали и хотим щей.

- Раздевайтесь, работнички! -вздохнула мама. - Видела, видела в окошко, как некоторые старались...- И она стала меня раздевать. - Устала? - спросила мама и прижалась ко мне горячей щекой. И мы крепко обнялись...