Скоро Новый Год! Елки несут. А у меня нет елки. Осталось два листочка календаря. На последнем - картинка: тридцать первое число висит на елке, украшенной большими шарами. И написано: "С Новым Годом!" У всех будет елка. У Толика на балконе давно лежит. Большая, с улицы макушку видно. У Наташки тоже есть - ее запеленали в бумагу и на веревочках спустили за окно, на карниз, а веревочки крепко накрепко к форточке привязали. Снежком ее присыпало - не завянет. Завтра достанут, наряжать будут. Наташка меня звала помогать. У нее игрушек! Три большие коробки. А мы свои, когда на эту квартиру переезжали, не память маленькой Люсеньке подарили. Мы тогда все, что можно было всем на память дарили - тете Зое наши цветы. Она так радовалась! А бабе Мане - большое кресло. Она в нем любила сидеть, когда приходила к нам в гости.

Ничего - у меня тоже все будет: и елка, и игрушки. Папа обещал. Просто ему сейчас некогда - конец года и работы много. А вечером какие же елки, на базаре одни палки остаются. А мама после работы сразу -в магазин, и бегом домой - ужин готовить.

Папа сегодня сказал, когда мы пили утром чай: " А может, мы без елки? А? Нарядим щетку, повесим лампочки и плясать будем. На что ж теперь делать, - нет елки и все тут. Даже искусственных приличных нет, все маленькие. И сам так виновато на меня и на маму посмотрел. Ну все! Раз он так говорит - значит елки не будет. Я носом в чашку уткнулась, а слезы у меня прямо в чай так и закапали. Тут мама и папа вскочили и давай меня гладить, жалеть и уговаривать. Так и разошлись мы грустные- я в школу, мама на свою работу, папа на свою. Папа, когда уходил, обнял меня покрепче и сказал: "Не плачь, я постараюсь."

Я как из школы прибежала, так сразу стала ждать. Уселась на подоконник, грызу сухарик с маком и смотрю на улицу. Идут, идут люди с сумками, с елками, с тортами... Елок насчитала пятнадцать штук. А папы все нет. И мамы почему-то тоже... И темнеть стало. Я раньше никогда не замечала как темнеет. Гуляешь, гуляешь - и вдруг уже темно, и мама завет домой с балкона. А тут я увидела, что сперва зажегся огонек в доме напротив, потом зажглись фонари и все как-то поголубело и снег и деревья, а окна стали быстро зажигаться в домах.

И небо стало все синеть, синеть, а огней все больше и больше. И наступил темный вечер. Я стала смотреть, в каких окнах уже горят елочные огоньки и считала эти окна. Я загадала, если насчитаю четное число "елочных окон", то елка у меня будет, а если нет, то нет. И только я начала считать, как в дверь так сильно и долго зазвонили, что я испугалась. Папа так не звонит. Он звонит, как будто на звонке играет: сначала один раз, потом три раза кряду и получается: "Я пришел, пришел, пришел!" У мамы тоже свой сигнал: пять длинных звонков: "Ва-ша- мать- при-шла!" А тут какой-то бандитский звонок. Я подтащила табуретку к глазку. А звонок еще громче, еще сильней! Смотрю в дырочку: там за дверью темно и что-то лохматое шевелится. Страшно! -Кто там? - спрашиваю. А папа из-за двери кричит:

-Я, открывай! Скорей!

Только я дверь отперла, как на меня полезла целая куча еловых веток: холодных, колючих, дремучих! И папа в них барахтается. Никак вместе с елкой в квартиру не влезет. Пришлось вторую половинку дверей открывать. И...!Вот она! Елка! Елочка моя! Пушистая! Душистая! Зеленая моя!

А по лестнице мама поднимается и в руках у нее огромный картонный ящик, крест-накрест бечевкой завязанный. И на крышке нарисован Дед Мороз с елкой - игрушки! Ура! Ура! Ура! Мы втащили елку в большую комнату и прислонили ее к стенке. И она уперлась макушкой в угол потолка. А ветки заняли чуть ли не полкомнаты. Папа сбросил пальто и шапку на диван, и я от радости запрыгнула ему на спину, и мы с ним так проскакали по всем комнатам и в спальне повалились на большую кровать. А мама тоже смеялась, хотела нас разнять, но тоже упала на нас и получилась куча мала. И мы все хохотали, обнимались и орали: "С новым Годом! С Новым Годом!" У мамы растрепалась коса, и папа от такой красотищи зажмурился и сказал, что он умирает от счастья. И мы тихо сидели обнявшись втроем и смотрели на елку через открытую дверь.

Если табуретку перевернуть вверх ножками, опустить туда ведро с водой и поставить в ведро елку, - конечно же, ее надо привязать покрепче к табуреткиным ножкам, - то она будет стоять очень долго. И наша елка стояла весь январь. Мы подливали воды в ведро и она почти не осыпалась. Вечером мы зажигали на ней лампочки, она светилась, как в первый новогодний вечер зелеными и золотистыми огоньками, и не надо было включать торшер, и все знакомые удивлялись, что у нас не кончается праздник.

Наташка свою елку выбросила на второй день нового года - осыпалась. Елка сиротливо валялась у подъезда, и дворничиха тетя Таня воткнула ее в сугроб - пусть, будто растет. Толик тоже через несколько дней вынес свою елку - сухую, желтую, с обрывками дождя и ваты на веточках, и бросил ее на помойку. Братишки Кошкины свою елку выбрасывать не стали. Они катались на ней с горки весь день и бросили ее среди фанерок прямо тут же, в конце ледяной дорожки, упирающейся в сугроб.

А я из-под своей елки выгребала сухую хвою по два-три совка до тех пор, пока она не перестала осыпаться. Наконец, остались только хрупкие высохшие веточки без хвоинок и на них шары и бусы, потускневшие от пыли.

- Пора. -сказала как-то раз мама и вздохнула. -Всему приходит конец. И молча сняла с ветки пыльный шар и стерла с него ладошкой пыль.

- Пора, - согласился с ней папа, но...вместо конца можно сделать продолжение. И он приставил к маминому носу большой серебряный шар, и мамино лицо в нем вытянулось и превратилось в сплошной толстый нос, а глазки стали, как у муравья. Она засмеялась, а папа обнял ее и в шарике отразилось два толстых носа.

- Нет, я отказываюсь выбрасывать елку, сказал папа. - Она мне слишком дорого досталась! Я с ней чуть в милицию не загремел, все думали, что я ее спилил в Александровском саду.

- А правда, где ты отхватил такую?

-Секрет!

- Ну, папа!

- Секрет! Обещал молчать, а то в следующий раз не дадут.

Так мы от него ничего и не добились. А потом наступил вечер и я побежала смотреть по телеку Филю с Хрюшей. Папа тоже все заглядывал ко мне в комнату и ждал, какую погоду объявят на завтра. И очень был доволен, когда сказали, что ночью будет мороз и метель.

Я долго не могла уснуть. Свистела за окном вьюга и качался фонарь. Я лежала и все прислушивалась: что там происходит на кухне. А там жужжала кофемолка, мама смеялась и пап что-то рассказывал. И то и дело скрипела балконная дверь.

-Секрет...,-думала я, - какой, интересно, секрет? А секрет был вот какой. Утром на балконе стояла белая от сосулек и снега наша елка.

А вечером папа снова поливал елку из ковшика: наращивал сосульки. Но мне он не разрешил, чтоб я не простудилась, а разрешил смотреть в окно.

Мы теперь каждый выпуск новостей караулили прогноз погоды. Объявляли, что морозы будут и дальше сильные. От радости мы танцевали на кухне перед нашей елкой, сосульки на которой делались все длинней и длинней.

- Опять мороз, да здравствует мороз, - пели мы на все голоса.

- А давайте повесим шарики! - сказала мама. И мы достали из коробки три самых больших шара. Красный -мама, синий- папа, а зеленый -я.

- А давайте, проведем на балкон проводочек под дверью, - сказал папа, - и включим в розетку на кухне. И будет гореть. Так мы и сделали. Стало так волшебно, что мы не зажигали свет, а стояли на кухне в темноте и смотрели через стекло на елку. Мама нас всех обняла и сказала:

- Какое счастье, что мы такие дураки!

Я побежала звонить по телефону всем ребятам, чтобы они скорее смотрели на мой балкон. А там, в синих сумерках падали снежинки и, застревая в обледеневших веточках, светились зеленым, розовыми и золотыми искорками.

Один раз, в воскресенье, мы с мамой и папой ходили гулять на овраг. Там была такая широкая ледяная горка, как дорога. И все ехали с нее прямо так, без санок: садились и ехали. Лед - он же чистый, как зеркало, не изваляешься. Ну, мы маму уговорили, и тоже съехали, втроем. Мама визжала, как девчонка, а потом мы хохотали и гонялись друг за другом в салочки. Мы шли от оврага тихими улочками мимо садов, заваленных снегом и папа все удивлялся, как много рябины. Рябиновые гроздья висели красными люстрочками. Папа поднял меня и я нарвала рябины полную папину шапку.

-Зачем тебе столько? - удивилась мама.

- Секрет, - подмигнул мне папа.

Дома мы развесили рябину на веточках нашей елки.

К нам на балкон всегда слетались птицы, а тут вдруг пожаловали снегири! Папа нечаянно увидел их рано утром. Он разбудил нас и мы тихонько ступая и прижимаясь к стенкам пробрались в кухню, полюбоваться снегирями и не спугнуть их. Один раз целых целых шесть штук уселись на нашу елку, когда мы пили чай. Мы так и замерли, и сидели не дыша, пока они не улетели. Даже чай остыл.

Ребята спрашивали, когда мы свою елку выбросим, а я сказала: "Никогда. Зачем же такую красоту выбрасывать?" А Толик покрутил пальцем у виска.

В конце марта мама убиралась на балконе.

- Нет смысла дольше держать елку. Ее и елкой -то назвать уже нельзя. Уж больно жалкий вид. Я лучше цветы в ящиках посажу.

- Во! Правильно! - обрадовался папа. -Посадим много цветов: вьюнов, табаков, бобов и бешеных огурцов побольше! Только елку-то зачем выбрасывать!

На дворе июль. Наша елка зеленеет. Да вот! И цветет вовсю! Сиреневыми граммофончиками! И растут вовсю горох, огурцы и тыква. А елку даже и не видно стало под этой дремучей зеленью.

А мы с папой пританцовывали и пели:

Что растет на елке?

Шишки да иголки!

Баклажаны и бананы

Выросли на елке!

И вот, на елке созрел урожай. С верхушки свешивался огурец, а горох так и завивался вокруг каждого сучка. Соседи с соседних балконов удивленно и восхищенно улыбались нам, когда мы поливали наш еловый огород.

- Ну, что? -торжествуя спросила я у Толика, когда он с ребятами пришел к нам. - Теперь веришь, что на елке растут огурцы? Проиграл? Гони ножик.

Прошла солнечная осень, наступила дождливая и холодная. Урожай мы убрали, и елка, снова голенькая, мокренькая притулилась в уголке балкона.

И вот, как-то поздно вечером, когда выключили телевизор, папа сказал:

-Сон отменяется, будет ночной поход и прощальный костер. У мамы округлились глаза, а я заорала ура!

Папа вытащил елку с балкона и вынес ее на лестницу. Мы быстренько оделись и вышли в наш гулкий двор. Мы шли по темным переулкам, и нам встретился всего один запоздалый прохожий. В окнах гасли последние огни. Громко шуршали листья под ногами. Мы завернули за гаражи и очутились на пустыре.

- Ну, вот и пришли, - сказал папа и воткнул елку в груду битых кирпичей. Мы молчали. Папа чиркнул спичкой и поднес ее к елке. Огоньки побежали по сухим, хрупким веточкам, сжигая и сворачивая их в раскаленные завитки. Елка вспыхнула ярко, теплом пахнуло на меня, осветило мамино грустное лицо, сверкнуло золотым огоньком в папиных зрачках и пучком красных искр, как салют взлетел в небо. Все. Мы смотрели туда, где они растаяли и превратились в звезды.

- Вот и все. -сказала мама. - Как жаль...

- Ничего, осень кончается, скоро Новый Год. - ответил ей папа.

- И снова у нас будет елка! - сказала я.