Леденев Виктор Иванович
Адская машина (часть вторая)

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • © Copyright Леденев Виктор Иванович (ew1afster@gmail.com)
  • Размещен: 03/09/2008, изменен: 03/12/2010. 184k. Статистика.
  • Повесть: Проза
  • Скачать FB2
    •    Ранним утром Павел отпер двери сарая. Внутри было довольно
       светло и прохладно. Три пары горящих ненавистью глаз встретили
       его появление.
       - Ты что, мужик, заморозить нас хочешь?
       Павел удивленно поднял бровь.
       - Глупый ты парень, Сема. Я бы на твоем месте думал, как мне
       живым остаться, а ты про легкую прохладу толкуешь.
       Семен и Шварц насторожились, только Стас равнодушно прикрыл
       глаза.
       - Так ты что, сука, кончать нас задумал?
       - Вы сами себя кончили, ребята. А я - упаси Бог. Я от вас
       максимальную прибыль хочу получить, а заодно и поучить вас, что
       такое хорошо и что такое плохо. Видать, вы в детстве Маяковского
       не читали, а зря.
       Семен захлебнулся от ярости, дернулся головой, засучил нога-
       ми.
       - Отвяжи, гад! Сдавай нас ментам, но отвяжи, не могу я, как
       скотина...
       - Вот, наконец, я слышу разумные речи. И отвечаю: никаким
       ментам я вас сдавать не собираюсь, вы же отделаетесь легким ис-
       пугом. Второе, - ты, подонок, глубоко заблуждаешься, когда причис-
       ляешь себя и твоих дружков к людям. Вот вы и есть скоты безмоз-
       глые, хотя скотине оскорбительно такое сравнение, она не творит
       того, что делаете вы. Но придется вам, ребятки, побыть здесь у
       меня на воспитании, проведу, так сказать, опыт по превращению
       скотины в человека. Посмотрим, что получится.
       Разговаривая с Семеном, Павел неторопливо делал свое дело
       вытащил большое корыто, подготовил подставки и теперь устанав-
       ливал корыто на уровне подбородков пленников, прибил его гвоз-
       дями, попробовал надежность крепления и остался доволен.
       - Вот, ребята, я вам и кормушку подготовил, чтоб вы с голоду
       не сдохли, сейчас принесу жратвы от пуза.
       Едва Павел скрылся за дверью, в сарае начался оживленный об-
       мен мнениями.
       - Что он такое задумал?
       - А ты что, не понял? Будет здесь держать нас, как скотину...
       Он - псих, у него, наверно, еще в этом Вьетнаме крыша пое-
       хала, а теперь мы ему попались. Под горячую руку...
       Стас сначала слушал перепалку безучастно и вдруг подал голос
       - А чего ты к нему ехал, чай с ним пить?
       - Ты, белобрысый, молчи лучше, пасть заткну.
       - Попробуй, если дотянешься... Ты лучше не дразни его, давай
       попробуем откупиться, сам говорил - кулак, мужик жадный...
       Шварц заржал.
       - Ну, ты даешь! Ехали за двадцатью кусками, а теперь отку-
       паться? Чем, у тебя и сотни не наберется...
       Семен примолк, обдумывая положение. Пожалуй, это можно:
       предложить мужику деньги, пусть отпустит, а там, когда будем на
       свободе, еще посчитаемся, кто кому должен.
       - Точно, предложим ему деньги или что-нибудь еще...
       Павел вошел в сарай с двумя ведрами вареной холодной картош-
       ки, высыпал ее в корыто.
       - Вот вам и завтрак, извините, что холодная, к обеду что-ни-
       будь тепленькое хозяйка приготовит.
       - Ты что, мужик, вот это мы жрать должны?
       - Кто сказал, что должны? Не хотите, не ешьте. Просто друго-
       го не будет. А уж будете или нет это жрать - ваше дело. На день
       я вам руки развязывать буду, если баловать не будете. На всякий
       случай сообщаю, что никуда уезжать не собираюсь, дома буду и
       что ружье у меня хорошее, зря вы его под комод засунули - пыль-
       но там. Стрелять буду сразу, как только увижу что-нибудь нехо-
       рошее. Понятно или еще повторить?
       Павел ножом разрезал веревочные узлы. Все трое энергично и
       дружно задвигали до невозможности затекшими руками.
       - Слышь, хозяин, а может ты совсем нас отпустишь? Ну, поте-
       шился и хватит. А мы в долгу не останемся.
       - Да ты никак меня купить захотел. Интересно, сколько же я
       стою?
       - Маг возьми в машине, импортный... Не меньше двух сотен
       баксов тянет.
       - Так, две сотни... Маловато оценили, дешево. Ничего, поси-
       дите еще, цена мне, думаю, возрастет. Кушайте, поправляйтесь...
       Ведро с водой здесь поставлю. Достанете, если очень захотите.
      
      
      
       Павел вымыл руки, прошел на кухню, где уже пили чай Алексей и
       Светлана.
       - Как там они, не шумят? Пусть теперь попробуют. За что бо-
       ролись, на то и напоролись...
       - Помолчи-ка, Алеша, не болтай.
       - А что? Разве не так?
       - Так-то, оно так, но злорадствовать не смей.
       - Как это? Как они с тобой обошлись, они что, не издевались
       над тобой?
       - Они, да, а вот ты, пожалуйста, не делай этого.
       Светлана в который раз за последние сутки удивилась мужу -
       опять он повернулся к ней стороной, о которой она тоже не зна-
       ла, как оказалось, ничего.
       - А что ж с ними делать будем?
       - Ничего, пусть живут пока, как свиньи. Может научатся че-
       му.
       - А это не издевательство?
       - Нет. Это урок. Не всегда уроки бывают приятными, но это
       только уроки.
       - И ты всерьез думаешь, что можешь их научить чему-то хоро-
       шему?
       - Хорошему - нет, а вот отучить от привычки бить людей и
       грабить можно попробовать. Ведь самое страшное, что их вдохнов-
       ляет, это их безнаказанность. Милиция их ловит с пятого на де-
       сятое, а сами жертвы и ведут себя, как жертвы. Потому такие,
       как они, после одного дела идут на другое, пока не попадутся.
       А там отсидят половину срока и снова на дело. А тут у них осеч-
       ка вышла, есть над чем подумать, если еще мозги есть...
       - Паша, а может все-таки лучше сдать их в милицию и все?
       - Сдать... Это можно, конечно, но ты не слышала, как они уг-
       рожали вот его наводчиком объявить, что он сам привел их ко
       мне. Они так и сделают, будь уверена. Алешка столько наворотил
       за два дня, что ни один адвокат его оттуда не вытащит. Так что
       и ему наука, с кем пить, с кем дружбу водить... И еще одно обс-
       тоятельство - не верю я ни в нашу милицию, ни в наше правосу-
       дие. Эти жлобы не сами по себе - за ними кто-то стоит, повыше и
       поумнее их. Тот, кто их прислал сюда. Только вот, кто? Это мне
       тоже очень интересно узнать...
      
      
      
      
      
       В сарае было шумно. Потревоженные громкими выкриками, за-
       волновались свиньи в соседнем загоне.
       - Что ты ему предложил, идиот? У него на кармане почти
       четыре десятка кусков, а ты ему паршивый маг предлагаешь...
       У тебя деньги есть дома, настоящие?
       - Откуда... Так, пара сотен...
       - А у тебя?
       - То же самое...
       - Слушай, а Валера? Ведь у него-то бабки есть. Пусть нас и
       вытаскивает.
       - Ты что, сдурел, Валеру сюда припутывать! Тогда нам точно
       кранты. Про Валеру ни звука, а этому психу и подавно, он же его
       прибьет.
       - А что ты так за него хлопочешь? Он что, брат, сват?
       Он нас сюда и навел, не предупредил... Мы из-за него здесь си-
       дим, если на то пошло...
       - А жрать хочется....
       - Тебе же наложили полное корыто.
       - Офонарел, это жрать...
       - А что, картошка, как картошка...
       - Иди ты...
      
      
      
      
       Уже смеркалось, когда Павел снова вошел в сарай. Трое налет-
       чиков были угрюмые и молчаливые,- выговорились, накричались за
       целый день.
       - Что я вижу, жратва не тронута... Этак вы совсем отощаете,
       мне же убыток: у хорошего хозяина и скотина должна быть справ-
       ная. Но должен вас огорчить - другого ничего не получите. Воды
       дам, а вот с едой - ешьте, что есть.
       - Слышь, хозяин, может отпустишь нас в город, бабки при-
       везем, рассчитаемся и забудем все, а?
       - Не то говоришь. Я-то как раз и хочу, чтоб вы получше все
       запомнили, а ты говоришь - забудем...
       - Да я тебя, падла, с дерьмом смешаю, на куски порежу, я те-
       бя удавлю, как собаку!
       - Ну-ну, брось истерику закатывать, меня пугать... Ты, если
       орать будешь, надолго у меня застрянешь, все равно искать тебя
       никто не будет, никому ты не нужен. Если б деньги привез, тогда
       и тебе что-нибудь перепало, а без них ты никому, даже твоему
       пахану, или как там у вас он именуется, ты ни к чему без денег.
       Бросит он тебя, не захочет себя марать.
       Семен, понимая правоту Павла, от бессилия заскрежетал зуба-
       ми, но ничего не сказал. В разговор внезапно включился Стас.
       - Ладно, хозяин, поучил ты нас и все - забирай мою машину и...
       отпусти.
       - Ты что, Стас! Такую машину отдавать! - у Шварца не хватало
       слов от возмущения. Он даже попытался дотянуться и стукнуть
       Стаса по спине.
       - Кажется, я поднимаюсь в цене. Быстро вы, однако... Но еще
       не вечер, ребята, поживем - увидим.
       Стас замолчал, поняв бесполезность предложения, зато Шварц
       не мог уняться, так его потрясло видение расставания с автомобилем
       вот просто так, даром...
       - Дурак ты, Стас, такую тачку отдавать...
       Стас устало возразил:
       - Это у тебя мозгов нет и не было, кажется, никогда. Что она
       стоит, эта тачка, если мы вот тут с голода сдохнем... Подумай,
       если можешь.
       - Вижу, ребята, у вас есть о чем поговорить. Только не дери-
       тесь, а то убьете кого-нибудь, а мне лишние хлопоты... Здесь
       вокруг болота непроходимые, если туда человека или... труп за-
       кинуть - никто в жизни не найдет. А теперь прощайте, ребята,
       приду только послезавтра, чтоб у вас время было подумать. Руки
       связывать не буду, вижу, что вам и руками побаловаться охота.
       - Слышь, хозяин, а если мне с...ть охота...?
       - Так я ж тебе руки развязал - расстегни штанишки и давай...
       - Прямо здесь, что-ли?
       - А где ж еще? Как и положено скотине - где жрать, там и
       с...ть.
      
      
      
      
       За семейным столом все эти дни, а прошла уже неделя, о пленни-
       ках в сарае не разговаривали. Алексей каждый день ездил в те-
       лятник, где с наемной бригадой занимался его ремонтом, а вече-
       рами докладывал отцу о сделанном.
       - Сегодня починили крышу в дальнем углу. Иван скаэал, что
       еще нужен рубероид, завтра поедет за ним. Досок хватает, завтра
       будем настил переделывать. Мужики все спрашивают, когда Алексеич
       поправится, даже наведать хотели...
       - Этого не надо, скажи, что дня через два приеду, мол, сам...
       - А еще сегодня милиционер заезжал, со мной не разговаривал,
       а мужиков расспрашивал, не видали ли машину светлую... Откуда
       он знает?
       Павел задумался. Да, свысока эти мальчики спланировали - ми-
       лиция уже беспокоится. Не о нем, а о них! Вот это да... Что-то
       новенькое в уголовном розыске - забота о налетчиках, как бы
       не случилось с ними чего.
       - Ты ни о чем не знаешь, ничего не видел. Тебя в их машине
       никто не засек, так что ты в стороне. И будь там. Не вздумай
       делать никаких намеков или, не дай Бог, хвастать... Держись
       незнайкой, и все. А участковый наверняка и к нам заглянет, вот
       я у него кое-что и узнаю...
       Павел понимал, что участковый, конечно, никак не связан с
       налетчиками, но почему-то ищет их... А может они вообще в ро-
       зыске, еще где-то наворотили дел?
       Светлана настороженно смотрела на Павла, но вопросов не за-
       давала. После того разговора на кухне она перестала интересо-
       ваться судьбой налетчиков и полностью положилась на мужа, ни о
       чем не спрашивая и ничего не советуя. Павел оценил это и
       сейчас, чувствуя ее тревогу, решил сам рассказать о ситуации.
       - В общем, все нормально, волноваться нечего. Участковый сам
       не знает, кого ищет. Ему кто-то задание дал, где и кого искать,
       вот он и носится, как наскипидаренный. Скоро к нам заявится.
       Так что делаем, как уговорились - вы ничего не видели, никого
       не встречали. Я пойду на машину посмотрю, не торчит ли из
       соломы...
       Павел вышел во двор, придирчиво осмотрел копну соломы над
       "девяткой", остался доволен. Подошел к забору, посмотрел на до-
       рогу - по ней пылил "уазик" участкового. Легок на помине...
       Участковый был небольшого роста, полноват, с мятыми погонами
       и подозрительно красным лицом - толи от солнца, толи от чего еще...
       Павел знал его давно, вместе частенько ходили охотиться на
       уток. Правда, Павел не любил быть с ним на охоте рядом - участ-
       ковый был нетерпелив и потому стрелял часто и бестолково. У не-
       го первого кончались патроны и он клянчил их у других. Павел,
       который стрелял только наверняка, к концу охоты обычно бывал
       самым богатым на патроны и часто становился снабженцем
       участкового.
       Участковый остановил машину, не въезжая во двор и, утирая вспо-
       тевший под фуражкой лоб, подошел к Павлу Алексеевичу.
       - Здоров, Алексеич! Видал, сколько уток в этом году? Вот поо-
       хотимся... Ты на патроны не богат? А то я в район поеду, могу и
       тебе купить...
       - Здоров, Марьян. Нет, ты же знаешь, я сам патроны набиваю,
       не люблю заводские. Заряд у них слабоват...
       - Это точно, "живят" иногда, сам знаю. Слушай, Алексеич, я ведь
       не просто так к тебе, спросить хочу: не видал ты в последние
       дни в поселке машину, светлую "девятку"? Три человека в ней,
       молодые ребята, а?
       - Нет, не видал. Я в последние дни прихворнул что-то, дома
       сижу... А что, пропал кто или бандитов каких ищешь?
       - Да каких бандитов, три заготовителя пропали. Уехали и не-
       делю ни слуху ни духу.
       - А почему решил, что они к нам уехали, может они где в дру-
       гом районе крутятся?
       - Да нет, мне из города звонили, из управления: ищи у себя,
       к вам поехали.
       - Ишь ты, из управления. Выходит не простые заготовители,
       если о них так заботятся. Тут этих заготовителей за лето сотня
       бывает, а что-то не помню, чтоб хоть об одном беспокоились...
       Ничего, заготовители ребята ушлые - завалились к какой-нибудь
       бабенке на самогон и гуляют. Погода хорошая, отдохнуть можно...
       - Да кто их знает, может и так. Я и сам удивился, что такая
       спешка, сроду такого не было, чтоб начальство из города лично
       мне приказы отдавало... Даже в район сказано не сообщать... Ну
       их к едрене фене, этих заготовителей. Ты мне лучше кабанчиков
       своих покажи, говорят какие-то они у тебя необыкновенные.
       Милиционер направился к сараю. Павел эамер: хотя на сарае висел
       замок и Костя не мог войти внутрь, однако одуревшие налетчики
       могли поднять шум и тогда... Что могло быть тогда, Павел уточ-
       нять не стал и пошел вслед за участковым, на ходу лихорадочно
       перебирая варианты, как отвлечь его от кабанчиков.
       - Это ты хорошо сделал - соломы столько заготовил, а у меня
       кончилась, надо бы еще подвезти... Ну, показывай своих...
      
      
      
      
       Трое в сарае прислушивались к происходящему во дворе. Всех
       слов разобрать не удавалось, но понятно было, что кто-то инте-
       ресуется их судьбой и этот кто-то - милиционер, кажется. Семен
       шикнул на друзей, принявшихся было обсуждать ситуацию, и заду-
       мался: шуметь или не стоит? А подумать ему было о чем. Если бы
       на нем не висело кроме этого случая еще кое-что, он бы уже
       орал, как резаный... Он посмотрел на друзей. Стас по-прежнему
       был безучастным, а Шварц явно собирался крикнуть. Семен одной
       рукой погрозил ему, а другой нашарил ведро и запустил его в со-
       седнее стойло, к свиньям. С перепугу те подняли дикий визг...
      
      
      
      
       Свиньи начали визг так внезапно, что Марьян вздрогнул. И тут
       его окликнула с крыльца Светлана.
       - Эй, мужики, да вы никак к свиньям собрались? А ну марш на-
       зад! Я им чай приготовила, а они в свинарник наладились, за
       стол не пущу грязных...
       Павел взял расплывшегося от внимания хорошенькой женщины
       милиционера под руку и заговорщицки сказал:
       - Пошли, Марьян, не возражай ей... Видишь, как расстаралась
       ради твоего прихода, не то, что мне... Пошли чай пить, а то рас-
       сердится и мне же хуже будет.
       Марьян без колебаний забыл о кабанчиках и пошел с Павлом в
       дом, где их ждал наскоро накрытый стол с нехитрым угощением. За
       столом сидели недолго, участковый куда-то торопился и о ка-
       банчиках больше не вспоминали. О пропавших заготовителях разго-
       вор тоже не заходил...
       Павел посмотрел вслед "уазику" и пошел к сараю. У дверей ос-
       тановился, послушал, было тихо. На вошедшего Павла никто из
       троих почти не обратил внимания: последняя вспышка активности,
       вызванная приездом милиционера, погасла от слабости. Все трое
       почти висели на досках, на лицах, обросших щетиной, голодно
       сверкали глаза. На ругань сил уже не оставалось...
       Павел покачал головой.
       - Да, дошли супермены до ручки. Вижу, что и соображения при-
       бавилось: не стали орать, когда за вами милиционер приезжал.
       - Так он нас разыскивал? Продал Валера! - Шварц застучал ку-
       лачищами по корыту.
       - Заткнись, ботало! Язык отрежу! - Семена явно вывело из
       равновесия упоминание о Валерии Петровиче.
       Павел заметил это и понял, что это и есть, видимо, тот, кто
       их сюда послал.
       - Вот что, ребята, то что вас продали, это ежу понятно. И не
       просто продали, а еще и наводят на вас милицию. Ведь он вас ис-
       кал, у него даже приметы ваши есть,- для убедительности добавил
       Павел. - Так решайте, или вы остаетесь у меня еще на недельку
       или расскажете про вашего Валеру все, что знаете и поедете до-
      мой. Решайте.
       Не дожидаясь реакции на свое предложение, Павел быстро вышел
       и загремел снаружи замком.
      
      
      
      
       Алексей приехал под вечер, умылся и, как обычно, приготовил-
       ся за столом рассказать отцу о работе в телятнике. Отец сидел
       озабоченный и выслушал отчет сына без комментариев, просто при-
       нял к сведению и все. Сын замолчал, посматривая на Светлану,
       мол, случилось что? Светлана незаметно махнула на него рукой,
       молчи, не спрашивай... Павел, наконец, допил чай и тихо сказал,
       ни к кому не обращаясь.
       - Сегодня они проговорились насчет того типа, который их сюда
       послал. Хочу узнать и потолковать с ним по душам. Их отпущу,
       если скажут, как его найти. Сейчас не скажут, завтра скажут,
       они уже сломались, а будут артачиться - картошку на них окучи-
       вать буду, вместо лошади... Скажут.
       Голос его был негромким, но настолько жестким, что Светлане и
       Алексею стало не по себе, чем-то неведомым повеяло от этого го-
       лоса, словно заглянули они в темную комнату и не решились вой-
       ти...
       Лицо Павла затвердело, словно кулак перед ударом. Он посмот-
       рел на жену, на сына и закончил:
       - Хватит с ними возиться, работать надо. И так столько вре-
       мени из-за этих поганцев потерял. Вот только узнаю имя и отпущу
       на все четыре стороны, потом, попозже займусь и этим самым Ва-
       лерой или как там его зовут.
      
      
      
      
       Уже смеркалось, когда Павел и Алексей пошли к сараю. В руках
       сына была отцовская двустволка. Павел плотно прикрыл за собой
       дверь, включил свет. В тусклом свете слабенькой электрической
       лампочки налетчики выглядели совсем неважно. Грязные, небритые,
       с впалыми щеками, они не походили сейчас на тех наглых молод-
       цов, что еще неделю назад глумились и издевались над семьей Ле-
       мешонков...
       Павел показал сыну, где занять позицию с ружьем, а сам сел
       на табурет перед стойлом.
       - Видите, я устроился надолго, надо мной не каплет, могу и
       подождать. А вот для вас я работенку нашел. Колхоз мне лошадь
       не дает, так я на вас завтра с утра пораньше картошку окучивать буду,
       все-таки скотина какая никакая...
       У Семена на ругань не было ни сил, ни желания. Он только по
       привычке заскрипел зубами. Шварц ошалело замотал головой - па-
       хать, на нем? Стас тоже замычал от стыда и унижения. Павел сде-
       лал вид, что не заметил никакой реакции и продолжал валять
       ваньку...
       - Хорошо завтра поработаем, у меня картошки восемь соток
       думаю, к вечеру управимся. А потом я что-нибудь новенькое для
       вас придумаю, работы у нас хватает. Вижу, вы тут застоялись,
       пора размяться.
       - Слышь, мужик, а если мы тебе Валеру сдадим, точно отпустишь?
       - Глупый ты человек, Семен. На что мне вас после этого дер-
       жать? Все, что мне надо, я о вас знаю, теперь вы мне про Валеру
       вашего расскажете и катитесь отсюда, пока вас ноги держат.
       - Ладно, у нас выбора нет. Пиши...
       - Ты говори, я и так запомню. Только, не вздумайте мне лапшу
       на уши вешать, каждый по отдельности мне выкладывать будет...
       Павел подошел к Стасу, наклонился к нему. Услышав несколько
       негромких слов, Павел кивнул и перешел к Шварцу. Тот неожиданно
       схватил Павла и попытался провести захват. Павел не сопротив-
       лялся, дал Шварцу возможность захватить его за руку, потом рас-
       смеялся.
       - Ну и дурной же ты, первый раз такого встречаю. Ты хоть по-
       думал, где твоя голова дурная находится? Вот я сейчас легонько
       надавлю...- Павел положил свободную руку на голову Шварца, тот
       завопил и отпустил Павла.
       - Слава Богу, сообразил, а то бы всю жизнь со сломанной ше-
       ей так и прожил... Давай, выкладывай, только не так громко.
       Шварц, все еще морщась от боли, охотно выложил, что знал.
       - А теперь твоя очередь, бугор. Говори вслух, пусть они тоже
       послушают.
       - Чего это - они тихо, а я вслух. Иди, я тебе скажу...
       - Нет, ты громко говорить будешь, я посмотреть хочу, как ва-
       ша воровская порука работает, как вы один другого сдаете за
       свою шкуру.
       Семен чуть не взвыл, но только опять заскрипел зубами.
       - И что ты все время скрипишь, зубов не жалко? Ладно, хватит
       посторонние звуки издавать, говори. Только быстро, не останав-
       ливайся.
       - Пугачев... Валерий Петрович... живет, не знаю где ... ра-
       ботает ... не знаю... на проспекте, какой-то начальник... теле-
       фон 244-12-52... все...
       - Быстро, еще раз телефон.
       Семен бросил быстрый взгляд на друзей и повторил.
       - 244-12-62... ошибся.
       - Ну вот, а ты боялась...
       Павел подошел к стойкам и начал ключом развинчивать болты,
       освобождая пленников. Те, вытащив головы из ярма, сидели на по-
       лу и ощупывали свои натертые шеи. Павел бросил им куртки.
       - Вот ваши шмотки. Кстати, вам так хотелось узнать, где
       деньги лежали?
       Как ни слабы были налетчики, любопытство взяло верх.
       - Где?
       - В сумке, что под вашими же куртками висела, на вешалке...
       - А в ящике?
       - А ничего, там мои охотничьи припасы хранятся.
       - Ну, мужик...
       Шварц, вскочил на ноги и попытался броситься на Павла. Тот
       легко увернулся и несильно толкнул Шварца в грудь, от чего он
       снова шлепнулся на пол.
       - Сейчас в тебе наглости гораздо больше, чем силы. Ты, как
       весенняя муха, только жужжать можешь. Так что сиди и не рыпай-
       ся, а то передумаю...
       Качаясь, налетчики вышли во двор.
       - Сука, машину все-таки взял...
       Павел усмехнулся.
       - Алексей, подержи их на мушке, в случае чего - стреляй по
       ногам, с них и этого хватит.
       Он зашел с обратной стороны соломенной копны и через нес-
       колько секунд из-под соломы выползла "девятка". Шварц снова невольно
      восхитился.
       - Ну, мужик...
       Троица стояла у машины. Павел внимательно смотрел в их лица.
       - Вот так, ребята. Думаю, больше неповадно будет в наши края
       заезжать. Если мстить задумаете, не советую, хуже будет. Валере
       привет передайте, расскажите, что вы его мне продали с потроха-
       ми и что я с ним очень хочу встретиться. Думаю, он вам благодарность
       в приказе объявит. А это вам от меня зарплата, ведь столько потратились,
       а у самих в кармане вошь на аркане. Пока, разбойнички, и
       не дай Бог вам еще раз со мной встретиться.
       - А это уж мы поглядим, может и встретимся...
       Павел кротко согласился и засунул каждому в карман по тонкой пачке "зайчиков".
       - Может, только я не советую...
       Машина отъехала. Павел еще несколько мгновений смотрел ей
       вслед, потом повернулся к сыну, взял ружье, зачем-то переломил
       стволы, снова закрыл затвор и тихо пошел к дому...
      
      
      
      
       "Девятка" неслась по дороге, практически не соблюдая ни еди-
       ного правила движения, кроме тех, что обеспечивали лишь ее соб-
       ственную безопасность. Стас включил дальний свет и не выключал
       его, несмотря на мигания встречных машин, которые, ослепленные
       мощными фарами, метались по полосе дороги, тормозили, сбрасывали
       скорость или вовсе останавливались. Водители на чем свет стоит
       материли Стаса...
       Шварц и Семен притихли на заднем сиденье, закрывая глаза при
       особенно крутых маневрах машины. Наконец, Семен не выдержал.
       - Не гони, сука, убьемся ведь...
       Стас даже не повернул к нему головы.
       - На такие дела нас водишь, а по простой дороге быстро прое-
       хать боишься? А, бугор? Так тебя тот мужик называл? Или ты уже
       не бугор?
       Семен опешил: какая-то сявка, шмаровоз, над вором
       шутки шутит! Он уже размахнулся, чтобы ударить Стаса сзади по
       голове, но тот заметил его движение в зеркале и продолжал:
       - Давай, давай, ударь! Еще за руль можешь схватиться... Зна-
       ешь, что с тобой будет, если мы сейчас во что-нибудь стукнемся?
       Хочешь попробовать?
       Стас вывернул руль и машина понеслась прямо на столб, стоя-
       щий на обочине метрах в ста пятидесяти, у поворота дороги...
       Семен посмотрел на этот бетонный столб, приближающийся с
       жуткой быстротой и завопил:
       - Куда ты прешь, тормози!
       Голос его сорвался и перешел в истошный вопль...
       Стас медленно, чтобы не сорвать машину с полотна, повернул
       руль влево и прошел почти впритирку со столбом. Машину все-таки
       немного занесло, несколько мгновений она повихляла по шоссе и,
       выровнявшись, снова понеслась сквозь ночь.
       Семен и Шварц, вцепившись в спинки передних сидений, выпу-
       ченными глазами смотрели вперед и тяжело дышали. Семен пришел в
       себя первым и, отдышавшись, решил даже извиниться. Черт его зна-
       ет, этого Стаса, может он малость свихнулся, пока сидел в сарае у этого
       мужика, разобьет еще, к едрене фене...
       - Ты, Стас, извини, не хотел я тебя бить... так, машинально...
       Стас сжал губы и не ответил. Шварц ничего не понял,
       кроме того, что они только что чуть не сыграли в ящик, а уж от из-
       винения Семена у него глаза на лоб полезли.
       - Ты, че, перед ним извиняешься? Во, дела!
       Резкий удар тыльной стороной ладони по губам заставил его
       изумленно замолчать. Он ничего не понимал, но драться с Семеном
       не стал, кто их знает, чего они таки вздернутые? Ну, посидели,
       так не в тюрьме же? Теперь на свободе еще поквитаются с этим
       мужиком, это уж точно... Так чего психовать?
       Больше в машине разговоров не было до самого города...
      
      
      
      
       Павел не мог заснуть, ворочался, считал верблюдов, приказы-
       вал себе спать, но ничего не получалось. Утомленный бесплодным
       ворочаньем, он осторожно, чтобы не разбудить жену, встал и тихо
       пошел н кухню, на свое излюбленное место в этом доме. Он пом-
       нил, как мальчишкой иногда заставал здесь своего отца, украдкой
       курившего по ночам крепчайший самосад... Ему казалось невозмож-
       ным, что кому-то может не хотеться спать и что есть такая бо-
       лезнь со смешным названием "бессонница". Теперь вот сам частенько,
       несмотря на физическую усталость, сидит здесь, курит и не хочет
       спать. Не может.
       Поставил на плиту чайник, зажег настольную лампу, пригнул
       абажур к столу, чтобы не разбудить Светлану. Но она тоже не
       спала. Впрочем, она с трудом засыпала почти все ночи, пока в
       сарае сидели эти... И сейчас она слышала, как Павел осторожно
       пробирался на кухню, как прикуривал сигарету, звякнул чайни-
       ком... Потом наступила тишина, только чайник завел тоненьким
       голосом свою песню. Она прислушалась - Алексей спал сном пра-
       ведника, слегка посапывая, как ребенок.
       Павел не удивился, почувствовав на плече руку жены. Он дога-
       дывался, что она тоже не спит, только проверять догадку не
       стал...
       - Садись, полуночничать будем. Помнишь, когда я за тобой
       ухаживал, мы по ночам чай пили?
       - Помню... Только ты тогда другой был...
       - Как это другой, такой же.
       - Может и так, может это я тебя другим видела. Проще, понят-
       ней.
       - Вот уж, нашла сложную личность...
       - Да уж куда проще, казалось, вот он, весь на ладони. А ока-
       залось, что дура я была.
       - Жалеешь?
       - Что ты, Паша. Я ведь не о том... Мне ведь казалось, что
       люблю тебя без памяти, а потом - нет, не люблю, а жалею... По-
       том снова так к тебе тянет, так тянет... Кажется, еще полчаса
       тебя дома не будет и умру. А иногда, как тебя нет дома подолгу,
       думаю, что не нужна я тебе, что тебе вообще никто не нужен... Я
       только теперь поняла, чем ты меня тогда взял - ты, Паша, надеж-
       ный... Тебе можно довериться на всю жизнь. Я не понимала, толь-
       ко ощущала это, а теперь...
       - Теперь поняла. Набил морду подонкам - поняла, так что ли?
       - Нет, поняла я другое: не могу я без тебя. Вот увидела, как
       они тебя... и знаю: пусть меня убьют вместе с тобой, но без те-
       бя мне не жить. Люблю я тебя, Паша...
       - Ну-ну, на высокие материи потянуло... Сколько лет не слы-
       шал от тебя таких слов.
       - А сам-то? Я эти слова от тебя когда слышала в последний
       раз, а?
       Павел смущенно рассмеялся, поднял руки вверх...
       - Сдаюсь на милость победителя. Права ты, Светланка, такой
       характер дурной, лишний раз боюсь слово ласковое сказать, не
       идет оно из меня, хоть ты режь...
       - Знаю, не обижаюсь... Страшно мне стало за тебя.
       - Это когда эти жлобы на меня навалились? Ну что ты, все уже
       позади.
       - А мне сейчас страшно, когда ты их отпустил. И не пони-
       маю, как в тебе уживаются два человека, таких непохожих?
       - Каких?
       - Один - сильный, решительный и жестокий - как ты их бил,
       мне жутко вспомнить, а другой - наивный, как ребенок - отпустил
       бандитов на все четыре стороны. Поучил их немного, повоспитывал
       и... отпустил. Приезжайте, мол, еще. '
       - Ну, это ты преувеличиваешь, не вернутся они. Им подавай
       все на блюдечке, как их герой Остап Бендер учил, а если им за
       деньги шкурой рисковать придется, так они не очень-то и поторо-
       пятся.
       - Ох, Паша, ошибаешься. Этот маленький тебе своего позора не
       простит. Ты ж его растоптал, его воровской авторитет перед
       дружками в свином дерьме утопил. Этот - не простит.
       - Простит, не простит. Много чести думать о его прощении. Я
       подарил ему жизнь - вот пусть и живет.
       - Да не о нем я говорю, о тебе. В тебе какой-то механизм за-
       ложен, пружина какая-то... и как будто его завели когда-то, а
       выключить забыли. Вот он и тикает до поры до времени. А слу-
       чилась вот такая ситуация, он и заработал. Как курок кто-то
       внутри тебя нажал. Я ведь наблюдала за тобой - ты был какой-то
       автоматический, дрался, как машина... прости, как машина для
       убийства.
       Павел слушал ее, упрямо глядя в стену. Немного было у него
       слов, чтобы опровергнуть ее или хотя бы успокоить. Он сам ощутил
       в тот вечер, как проснулась в нем та адская машина, которую в него
       вложили почти тридцать лет назад. Никогда за прошедшие годы не дума-
       лось ему, что такое может произойти, казалось, что все уже по-
       забыто, нет ситуации, которая могла бы пробудить ее. А вот, слу-
       чилось... Он понимал, как это должно быть страшно видеть женщине,
       которая его любит.
      
      
      
      
       В город "девятка" въехала поздней ночью. Стас продолжал
       вести машину, не обращая внимания на знаки, только сбросил
       скорость. На одном из поворотов Семен взял его за плечо.
       - Заедем на вокзал... Шварц, гони в буфет, он всю ночь рабо-
       тает. Возьми жратвы, а то я скоро дуба дам от голодухи...
       Шварц выскочил из машины и бросился к буфету, расталкивая
       очередь. Здоровенные кулаки, грязная небритая физиономия сдер-
       живали естественное возмущение граждан и он беспрепятственно
       нагрузился ворохом пакетов с нехитрой вокзальной едой.
       На площади кучкой стояли таксисты и любители заработать на
       ночных пассажирах дурные деньги. Некоторые лениво торговались,
       всем своим видом показывая полное презрение к людям с чемоданами и
       сумками.
       Семен вытащил из потайной заначки деньги и, размахивая
       купюрами над головой, приблизился к толпе.
       - Водка есть?
       Один из таксистов подозрительно покосился на небритую семе-
       нову физиономию, но ничего не сказал, только поманил Семена к
       машине. Торг был коротким и через минуту Семен плюхнулся на си-
       денье "девятки", прижимая к груди пару бутылок водки.
       - Поехали к Шварцу. У тебя никого нет?
       - Не знаю, Веронику оставлял, а есть она или нет...
       - Сплавишь, нам свидетели не нужны.
       Вероника действительно была в квартире, но даже не просну-
       лась, когда троица довольно шумно ввалилась в дверь. Семен грубо
       растолкал ее. Она увидела Шварца и защебетала, но Анатолий бес-
       церемонно отодвинул ее и сказал, не глядя в глаза:
       - Собирайся, вали отсюда...
       - Куда я ночью пойду, меня ж домой не пустят?
       Шварц растерянно посмотрел на Семена, тот не обращал на него
       никакого внимания - был занят открыванием бутылки, поиском по-
       суды. Нашел, налил полный стакан и залпом выпил, даже не помор-
       щившись. Вероника поняла, что с друзьями произошло что-то нео-
       бычное и тихо присела в уголке, мечтая, чтобы ее подольше не
       замечали. Шварц оставил ее и последовал примеру Семена. Налил
       Стасу, тот поколебался, но тоже выпил. Теперь они сиде-
       ли, кто где, и ожидали расслабления после изнурительной гонки.
       - Шварц, звони Валере, пусть дует сюда...
       - Да спит он сейчас, лучше уж утром.
       - С..ать я хотел, что он спит, звони.
       Шварц нехотя набрал номер, долго ждал, пока, наконец, Валерий
       Петрович взял трубку.
       - Валерий Петрович, это я, Шварц... Мы вернулись... Нет, не
       по телефону. Да что вы кричите, все мы здесь, у меня, ждем...
       Шварц, не дожидаясь ответа, быстро дал отбой. Видно было,
       что таким тоном он разговаривал с Валерием Петровичем впервые.
       Когда это до него дошло, он даже повеселел и пошел в ванную
       умываться и бриться. Стас одобрительно хмыкнул, потер свою ще-
       тину и пошел за Анатолием. Семен покосился им вслед, но остался
       на месте, только выпил еще водки.
       Размягченный безопасностью и выпитой водкой, он обратил вни-
       мание на Веронику, которая пыталась незаметно проскользнуть на
       кухню.
       - Стой, ты почему до сих пор не слиняла? Тебе что сказали?
       - Некуда мне до утра линять...
       - Ладно, сиди на кухне и помалкивай. Сюда не показывайся и
       не подслушивай, целее будешь.
       Валерий звонил в дверь требовательно и долго. Шварц, вытира-
       ясь на ходу полотенцем, бросился открывать. Валерий, сердитый
       за прерванный сон, и, догадываясь о неудаче, сразу взял резкий
       начальственный тон.
       - Ну что, напортачили? Что у вас там? Пьянствовали, небось,
       неделю?
       - Ты бы так попьянствовал... Об одном жалею - тебя с нами не
       6ыло!
       Стас с Анатолием, несмотря на паршивое настроение, предс-
       тавили Валерия в сарае Лемешонка вместе с ними и расхохота-
       лись. Да, это была бы картинка. О том, как они сами выглядели
       в этом сарае, им вспоминать не хотелось.
       - Что ржете, мудаки, лучше расскажите, чем вы там занима-
       лись? Где деньги, зажилить хотите?
       - Шварц, покажи ему деньги. И ты, Стас. Тут все. Бери любую
       половину.
       - Издеваешься, подонок...
       Валерий не договорил. Семен наотмашь врезал ему по лицу...
       - Заткнись и слушай. Ты куда нас послал? Ты знал, что он из
       спецвойск?
       - Н-нет.. а что, он действительно...?
       - Еще как действительно, погляди на Шварца.
       Валерий повернулся к Шварцу - на умытой физиономии ясно вид-
       нелись следы ударов Лемешонка. Анатолий невольно прикрыл лицо
       рукой.
       - Он что, вас троих... один? Ну, налетчики, ну, рекетиры...
       - А ты заткнись, сам бы попробовал. Храбрый только командо-
       вать, да планы составлять. Плевать тот мужик хотел на твои пла-
       ны! Знаешь, где мы неделю сидели? В хлеву, как свиньи...
       Семен не стал вдаваться в подробности, ему вовсе не хотелось
       рассказывать, как его уравняли со свиньей и жрал он свинячий корм...
       Валерий обдумывал ситуацию. Значит этот мужик вломил его
       громилам, посадил их в хлев, но в милицию не заявил... А может
       заявил?
       - А в милицию почему он вас не сдал? Или сообщил все-таки?
       - Нет, не сообщил, это точно. Нас кто-то другой заложил...
       Скажи-ка, Валера, зачем ты нас сдал ментам? Решил, что мы эасы-
       пались и решил от нас отмазаться по быстрому?
       Семен встал и взял Валерия Петровича за горло. Шварц и Стас
       подошли и расположились позади. Валерий попробовал вырваться,
       но Семен посильнее надавил, а Шварц вполсилы стукнул ладонью
       плашмя по голове. Валерий задохнулся, выпучил глаза и захрипел:
       - Вы с ума сошли... Я же своим людям звонил, просил, чтоб в
       районе ваши следы поискали... вы ж пропали... это я вас страхо-
       вал...
       Семен медленно разжал пальцы. Валерий потер горло, закашлялся...
       - Я звонил майору, он - через управление сообщил, что пропали
       заготовители, то есть вы... Чтобы выяснили, где вы, и сообщи-
       ли...
       - Так... Выходит этот мужик и тут нас купил К нему мент
       приходил, о нас спрашивал, он и сказал, что нас милиция ищет,
       даже приметы, мол, у них есть...
       - Кретины безмозглые! - к Валерию возвращался начальственный
       тон. - Может вы и обо мне ему рассказали?
       Семен молчал. Шварц поспешно выпалил:
       - Что вы, Валерий Петрович, могила!
       - Могила... Ладно, поверю. Только вот что: никаких действий,
       больше этого мужика не трогать, пусть тешится, что вас проучил.
       И все, сидите тихо.
       - Пусть тешится? А тебя бы к свиньям посадить, г..ном кор-
       мить, как бы ты запел?
       Валерий Петрович не выдержал и высокомерно усмехнулся.
       - Не мое дело по сараям сидеть, я вас клиентами и безопас-
       ностью обеспечиваю. Мое дело - голова!
       - Где твоя голова будет, когда этот мужик к тебе заявится?
       - Как заявится? Вы что, все-таки сдали меня, суки?
       Стас вздохнул и неожиданно признался:
       - Сдали...
       - Кто сдал, ты? Ты?
       - Все сдали... По очереди.
       Валерий Петрович вскочил с места, забегал по комнате, мате-
       рясь от страха и возмущения, Вот она, благодарность... Сдали...
       Связался с дерьмом! Что же делать? Замирая от непонятного ощу-
       щения обреченности, тихо сказал:
       - Кончать с этим мужиком надо, как хотите, а сделать, чтоб
       замолчал. Только я в этом деле сторона, мне вас прикрывать на-
       до... Но без мокрухи. Напугайте его, избейте, бабу тоже припуг-
       ните по настоящему, но только без мокрухи.
       Семен рассмеялся.
       - Ишь, как заметался... Мы его уже пугали, и били - не пугает-
       ся, гад, и сам дерется. Вот ты с нами и поедешь, ты его будешь
       пугать и бить.
       Валерий замолчал и только смотрел на Семена, как удав на кро-
       лика. Он понимал, что выхода у него нет, и если эти трое ска-
       жут, чтобы он ехал с ними на дело, придется ехать... Повязались
       накрепко.
       - Ладно, на сегодня все, спите, отъедайтесь, а то на вас
       смотреть тошно. А мужик пусть успокоится, решит, что научил вас
       уму-разуму. Я подумаю, как лучше сделать...
       Напряжение в комнате спало, давали знать о себе и недоедание,
       и усталость и бессонная ночь... Никто не возразил Валерию Пет-
       ровичу и, не прощаясь, он быстро ушел. Семен разлил водку по
       стаканам...
      
      
      
      
       В семье Лемешонков после отъезда налетчиков быстро установил-
       ся привычный жизненный ритм. Павел Алексеевич и Алексей рано ут-
       ром отправлялись на ферму, где полным ходом шел ремонт. Павел
       спешил - осенью он хотел взять новую партию бычков, а ферма к
       зиме была явно не готова. Старое помещение, которое колхоз от-
       дал в аренду Лемешонку, годилось только на слом, но Павел пони-
       мал, что в умелых руках и при должном порядке оно еще послужит,
       пока не наберутся деньги на строительство или покупку нового.
       Потому торопил, загонял на работе и себя, и сына, и наемную
       бригаду шабашников.
       Светлана, оставаясь одна дома на целый день, боялась, что вот
       она выглянет сейчас в окно и увидит ненавистную белую машину.
       Но в окне кроме грузовиков, деловито сновавших по дороге и
       мальчишек на велосипедах, никого не было и она постепенно успо-
       каивалась. К вечеру запирала дверь на надежный засов и ждала
       приезда мужчин, не зажигая света.
       Павел замечал ее страх, но не пытался погасить его словами,
       он знал, что это пройдет само и не мешал Светлане обрести уве-
       ренность. Алексей было пошутил над ее страхами, но отец так
       резко одернул его, что больше таких шуток не последовало. Муж-
       чины держались спокойно и уверенно, говорили только о насущных
       делах и это было лучшим лекарством для растревоженных нервов
       Светланы.
       И все-таки какое-то неизвестное чувство постоянно напоминало
       ей, что опасность существует, она рядом. Не раз перед ней вста-
       вали горящие злобой глаза этого плюгавого уголовника. Уж
       кто-кто, а этот не простит... Но за делами, разговорами, домаш-
       ними хлопотами страхи уходили, рассеивались, забывались.
       Павел достал из ящика патроны, набил патронташ и положил не-
       подалеку от ружья. Это не укрылось от Светланы.
       - На всякий пожарный случай, береженого - Бог бережет,- успо-
       коил Павел. Он показал ей, как заряжать ружье, снимать его с
       предохранителя, заставил несколько раз проделать эту процедуру,
       пощелкать курком... Все это он делал, как бы в шутку, но Светла-
       не от этого легче не становилось. По-прежнему предчувствие уг-
       нетало ее и она боялась поделиться с Павлом.
      
      
      
      
      
       Семен первую ночь провел у Шварца, а потом исчез на несколь-
       ко дней. Он сидел безвыходно в своей грязной комнатушке, пил
       водку и обдумывал план мести. При каждом воспоминании о днях,
       проведенных в хлеву, он едва не сходил с ума от ярости и еле
       сдерживался, чтобы не разнести все вокруг. Только боязнь сосе-
       дей, которые могли вызвать милицию, удерживала его. Милиции он
       не боялся, но мысль о том, что это может помешать его мести,
       заставляла только бессильно ругаться и привычно скрежетать зу-
       бами.
       Чтобы забыться, пробовал спать, но сон получался нервный, от-
       рывистый и не давал желанного отдыха. Проснувшись в очередной
       раз, Семен больше не пробовал уснуть. Выпил немного водки, по-
       мотал всклоченной головой и решил заняться подготовкой к поезд-
       ке к этому гаду, мужику, мать его так... Пусть он хоть из "зе-
       леных беретов" будет, против пистолета не попрет. Это провере-
       но, не такие ломались... В том, что он убьет его, Семен не сом-
       невался, но еще хотелось заставить горько пожалеть, что он так
       обошелся с ним, Семеном... Чтоб на коленях прощения просил, су-
       ка.
       Семен достал из тайника пистолет, вынул обойму. Почистил
       ствол самодельным шомполом, пересчитал патроны, пошарил еще в
       тайнике, достал полиэтиленовый пакет, отсыпал из него еще пат-
       ронов, набил запасную обойму. "Макаров" был хоть куда, Семен
       усмехнулся, вспомнив, как они забрали этот пистолет у одного
       мента, тот даже пикнуть не успел, как ему врезали по голове и
       оттащили в подворотню... Тоже мне, борец с мафией... И рацию
       забрали, жалко что одна, а то бы пригодилась завтра.
       Он аккуратно завернул пистолет, запасную обойму и патроны
       россыпью в тряпку, уложил в "дипломат", достал из тайника нож.
       Это был, нож неизвестно почему называемый финским. Не добрый
       надежный армейский клинок, а хищное тонкое оружие убийства,
       специально придуманное для внезапного нападения, с наборной ру-
       коятью. Нож тоже последовал за пистолетом в "дипломат".
       Встала новая задача: видимо, уходить нужно оттуда сразу далеко,
       сюда возвращаться нельзя. Он вздохнул, пошарил по ящикам, карманам,
       разложил на столе скомканные деньги, паспорт один, другой. Забирать
       надо было все...
      
      
      
      
      
       Валерий Петрович встретился с Семеном без посторонних. Он по-
       нимал, что от второй поездки в Крисвяты ему отговорить этого
       уголовника не удастся. Что ж, надо из этого получить максималь-
       ную выгоду. И все-таки, не мог заставить себя говорить открыто,
       хотя и знал, что Семен не обращает внимания на его лицемерную
       маскировку и видит в его словах истинный смысл.
       - Семен, надо избежать мокрухи, хотя я понимаю, что тебе это
       трудно... Но ведь сколько свидетелей будет, ты об этом подумал?
       Знаю я тебя, начнешь, так не остановишься...
       - Не знаешь ты меня, Валера, только догадываешься и трусишь,
       как бы я тебя не замарал. А ты в дерьме по самые уши: все, кого
       мы потрошили, это твои клиенты. И дурной ты к тому же - мне
       из-за обиды, но без денег тоже незачем мочить этого мужика, на-
       до заставить деньги отдать, а там посмотрим. Но ты прав, свиде-
       телей много и расколются они, как пить дать...
       Валерий не выдержал.
       - Сам-то ты тоже не долго продержался, как я понял, так что..
       - За меня не бойся, за своих ребят молись, ненадежные. Один
       дурак, другой жалостливый оказался.
       - Оба пойдут, сделают, что скажешь, только ты прав, не наде-
       жные...
       - Валера, я тебе вот что скажу: самый ненадежный - это ты. И
       когда я вернусь, мы с тобой еще поговорим, сколько ты мне за
       все-про-все должен будешь, а за тобой должок, запомни. Приготовь
       кусков десять, не меньше.
       Валерий побледнел, закусил губу: вот оно, ждал ведь такого,
       что этот бандит потребует деньги, и вот потребовал... Валерий
       знал, что Семен от своего не отступится и тогда... Тогда повя-
       заны они будут так, что дальше уже все равно...
       - Ты что, Сема? Какие деньги? Ты возьмешь у мужика, мне ниче-
       го не надо... Ребятам дашь малость, пусть отстанут. А тебе все деньги,
       мало?
       - Мало, мне линять надо будет отсюда и залечь надолго, понял?
       Или растолковать? Половину принесешь сегодня вечером, ос-
       тальные, когда позвоню, скажу куда. Попробуешь зажать - сам
       знаешь, что с тобой будет, а то я вижу, ты многого хочешь - и
       мальчики уже не нужны, и мужику рот заткнуть. Соображаю, к чему
       клонишь. Я б тебя послал подальше, да все это и мне надо самому,
       потому тебя пока не трону, только заплатишь, Валера. Поедем завтра
       рано утром, надо подготовиться, не так как в прошлый раз...
       Позвоню, жди.
      
      
      
       Валерий Петрович пришел домой подавленный: влип в историю,
       из которой не выбраться. Даже если у Семена все пройдет гладко
       и он слиняет и заляжет надолго, все равно спокойствия не будет.
       Останется только ждать, что вот-вот возьмут этого уголовника,
       он расколется и тогда... С другой стороны, если Семен натворит
       дел, а этот мужик, как его, Лемешонок, останется, то опять-таки
       несладко придется, мужик, видать, тертый, просто так этого дела не
       оставит... Хорошо, если бы никого не осталось...
       Валерий даже привстал с любимого кресла при этой мысли. Нико-
       го, даже Семена... Тогда все было бы по другому - перебили друг
       друга эти бандиты, и все. Он тут не при чем. Остается Валя и
       бывшая жена этого мужика, так ведь тут никаких доказательств
       нет, разве что знакомство с Анатолием, но это можно и отмазать,
       прямых улик нет, а это главное.
       Валерий, возбужденный открывшейся перспективой, налил себе
       коньяку и... отставил рюмку в сторону. Взял табуретку и полез
       на антресоли, вытащил оттуда запыленный длинный сверток. Брезг-
       ливо отряхнул пыль, разложил сверток посередине комнаты на ков-
       ре. В нем оказалась охотничья малокалиберная винтовка с патро-
       нами. Винтовка оказалась в полном порядке, патронов почти две
       пачки... Валерий проверил затвор и все снова завернул в тряпку.
       ...Часы показывали половину третьего ночи, когда "Волга" Ва-
       лерия Петровича выехала из города на шоссе.
      
      
      
      
       Около шести стасова "девятка" тихо подъехала к дому Анато-
       лия. Сам Шварц, поеживаясь от утренней прохлады и недосыпа,
       ждал на углу. Семен встретил машину около парка, стремительно
       сел на заднее сиденье, едва Стас успел притормозить, захлопнул
       дверцу и приказал:
       - Гони.
       Стас вел машину не так, как той ночью, но достаточно быстро и
       уверенно. Все молчали, говорить было не о чем, все уже обгово-
       рено и продумано, оставалось только определиться на месте, как
       осуществить задуманное...
      
      
      
       Против обыкновения Павел встал довольно поздно, около восьми.
       Светлана еще спала и он осторожно прошел на крыльцо. Утро было
       свежее и солнечное. День обещал быть жарким и сухим. Павел об-
       лился водой у колонки и пошел к машине - сегодня надо было бы
       съездить в район, разузнать насчет стройматериалов. Ремонт за-
       тягивался и Павел беспокоился, успеют ли они закончить его до
       дождей. Павел осмотрел мотор, проверил и долил масла, захлопнул
       капот. Все в порядке, можно ехать.
       Светлана проснулась от стука капота и, не вставая, сладко
       потянулась. Вспомнила, что Павел собирался в район, вскочила и
       побежала на кухню - он не любил ждать свой любимый чай...
       - Может и мне с тобой съездить? Кое-что купила бы...
       - Как хочешь, только ничего не купишь, день будний, базара
       нет...
       - И то верно. Ты-то долго будешь?
       - Нет, думаю, засветло вернусь, но не раньше. Много успеть
       надо. Вы тут без меня чем-нибудь займитесь, не скучайте.
       - Где уж нам скучать, я займусь сегодня уборкой, а Леша...
       - Леша пусть забор починит, а то дожди пойдут, опять на зиму
       останется с дырками, перед людьми неудобно.
       Павел наскоро собрался, поцеловал жену и его "луноход" через
       пару минут запылил по дороге в райцентр. Светлана проводила его
       взглядом через окно, переоделась в старый халатик и энергично
       принялась за уборку.
       Проходя с ведром мимо алешиной комнаты, весело закричала:
       - Подъеи, лентяй! Петушок пропел давно.
       Заспанный Алексей, подражая отцу, сразу же побрел на кухню за
       чаем. Не обнаружив налитой чашки, начал что-то ворчать про по-
       рядки в доме, но Светлана весело ответила на его ворчание:
       - Не велик барин, сам нальешь. Вот будешь зарабатывать, как
       отец, так тебе и в постель кофе подавать будут.
       - Кто это мне подавать будет?
       - А это уж, не знаю, кто. Тебе видней, из города привезешь
       кралю, у тебя их много, видать?
       Алексею было приятно, что Светлана шутит с ним, не пытается
       "воспитывать", особенно после всего случившегося, понимает
       его. Он сидел на отцовском месте, прихлебывал чай и улыбаясь
       слушал Светлану.
       - Еще отец наказал, чтобы забором занялся, стыдно, говорит,
       фермеры, а забор дырявый. Так что, топор-пилу в руки и давай,
       марш отсюда, я хоть в доме приберу...
       Алексей взял в сарае инструменты и пошел к дальнему концу
       огорода. Вскоре оттуда послышалось веселое постукивание и не
       менее веселое пение.
      
      
      
      
      
       Валерий Петрович остановил машину у поворота на грунтовую
       дорогу. Табличка на придорожном столбе указывала направление и
       расстояние - "Крисвяты 12 км". "Волга" медленно съехала в неболь-
       шую низину и укрылась в кустах. Валерий Петрович вышел из маши-
       ны, захватив сумку с провизией, и принялся за завтрак, внима-
       тельно поглядывая на дорогу.
       С завтраком было давно покончено, тянуло в сон на свежем воз-
       духе... Валерий начал поклевывать носом, когда на повороте поя-
       вилась знакомая "девятка." Она, не останавливаясь, проскочила
       поворот и небыстро пошла по грунтовке. Валерий не спеша выехал
       на дорогу и пошел следом, стараясь не обнаружить себя, а глав-
       ное, вовремя заметить остановку "девятки" и не наткнуться на ее
       пассажиров...
       Когда машина свернула к Крисвятам, Семен насторожился и сно-
       ва стал похож на небольшого хищного зверя. Он вертел головой
       по сторонам, замечая все ответвления дороги. Наконец, сказал
       Стасу:
       - Свернем сюда, посмотрим.
       Машина, переваливаясь по корням деревьев, катилась по лесу.
       Неожиданно большие деревья закончились, дорога стала ровной, но
       мокрой. Стас вышел, потопал ногами по земле.
       - Болото начинается, как бы дальше не застрять.
       - Давай еще немного...
       "Девятка" осторожно поползла по мягкой дороге. Через полкило-
       метра стало, ясно, что дальше ехать некуда...
      
      
      
       Валерий потерял "девятку": по спидометру вроде бы и Крисвяты
       должны вот-вот показаться, а машины впереди не было. Валерий не
       решился повернуть обратно, чтобы не наткнуться на дружков, а
       снова повторил маневр - загнал машину в кусты и стал наблюдать
       за дорогой. Расчет не подвел - минут через двадцать "девятка"
       проползла мимо него. Проехав метров двести, она вдруг свернула
       в лес по мало наезженной дороге. Валерий не сразу решился прес-
       ледовать их, подождал, не возвратятся ли... Примерно через час
       и его "Волга" поползла по болотистой, едва заметной колее. Че-
       рез некоторое время дорога поднялась повыше и стала песчаной, а
       еще через минуту Валерий неожиданно для себя выехал почти на
       берег озера. Интуиция подсказала ему не показываться на откры-
       том месте. Снова укрыв машину, он пошел разведать обстановку.
       Дорога кончалась на берегу, однако в сторону вела свежая колея - значит
       проехать все-таки можно. Валерий вернулся к машине, про-
       верил надежность маскировки и снова стал ждать.
       И опять он не ошибся: "девятка" показалась на берегу. Вале-
       рий удовлетворенно хмыкнул, но их машина вдруг остановилась всего
       метрах в пятнадцати от него. Он быстро втиснулся в кусты, однако
       тревога была ложной - Стас вышел посмотреть на колею.
       - Здесь быстро не поедешь, машину надо оставлять ближе к до-
       роге, иначе мы тут засядем на скорости и все...
       - Ладно, умник, так и сделаем. Садись, еще успеешь оглядеть-
       ся, когда вернемся.
       У Валерия отлегло, значит они наметили это место для стоянки,
       что ж, очень хорошо... Едва "девятка" скрылась за деревьями, он
       отправился по ее следу в обратную сторону. Колея довольно быст-
       ро оборвалась и он сначала не понял, почему. Оглядевшись, даже
       присвистнул - метрах в ста, почти на берегу стояла бревенчатая
       избушка, по виду - нежилая. Валерий, держась кустов, осторожно
       приблизился - никаких следов людей не было видно. Он обошел из-
       бушку. Вокруг была засохшая чешуя, в полураскрытом чулане сва-
       лены ящики из-под рыбы, но рыбного запаха не было, видимо, ры-
       баки или браконьеры были здесь давно, не меньше нескольких дней
       назад. Отличное убежище, ай да Семен...
       Валерий быстро пошел к машине. Перегнать "Волгу" в удобное
       место было делом нескольких минут, еще полчаса заняла тщатель-
       ная маскировка ее ветками и травой. Теперь снова надо было
       ждать...
      
      
      
      
       Машину оставили в лесу, не доезжая до поселка. Дальше шли
       пешком. Перед поворотом к дому Лемешонков, Семен круто взял в
       сторону и стал обходить дом со стороны небольшой возвышенности,
       откуда хорошо просматривался двор. Друзья залегли в кустах,
       разделись, словно загорая на августовском солнце.
       - Стас, дай-ка сюда бинокль.
       Стас вытащил из сумки бинокль в чехле и подал Семену. Неожи-
       данно, зацепившись за ремень бинокля, из сумки вывалился охот-
       ничьий нож. Семен с любопытством поглядел на Стаса.
       - Да мы никак вооружились? Это зачем же, неужели хотите чело-
       века зарезать, а? Ка-а-ак интересно!
       Стас быстро уложил нож в сумку и ничего не ответил. Семен то-
       же не стал больше подкалывать его и занялся наблюдением. Алек-
       сея он засек сразу - тот работал в углу огорода. Больше никто
       из дома не показывался.
       - Так, пащенок дома, а вот кто еще - не знаю. И где этот гад
       сейчас? Трудится, наверно...
       В дом идти Семену не хотелось, особенно днем, не будучи уве-
       ренным в том, что хозяина нет дома. Он помнил и кулаки Павла и
       ружье, что висело на стене. Этот мужик может и пристрелить, че-
       го доброго. Правда, Семен кокетничал сам с собой, он был уве-
       рен, что против пистолета Павел не попрет, поймет, на чьей сто-
       роне сила и уж второй раз он так не отделается...
       - Будем ждать до шести - приедет мужик, будем брать всех тро-
       их, не приедет - только этих. Загорай, ребята, вдруг больше
       никогда так позагорать не придется.
       - Не каркай...
       - А ты закрой хавало и заткнись, я не каркаю, а рассуждаю...
       Больше никто не промолвил ни слова до самого вечера.
      
      
      
      
      
      
      
       Павел мотался по райцентру из одной конторы в другую, от од-
       ного начальника к двум другим. Они вырастали на его пути, как
       новые головы у дракона. Стоило договориться с одним, как тут же
       возникала необходимость подкрепить договор еще двумя, а то и
       тремя подписями. Павел собрался в кулак, чтобы не дать волю
       эмоциям и не высказывать в каждом кабинете все, что он думает о
       его владельце. В последней конторе, где наконец-то подписали
       заказ, Павел обратил внимание на человека в кожаной курточке,
       внимательно следившего за борьбой Павла с бюрократами. Когда Павел
       облегченно закурил на крыльце, пряча заветные договоры в карман,
       человек в кожаной куртке окликнул его.
       - Здравствуйте. Вы - Лемешонок?
       - Да, он самый, а вы, простите, кто?
       - Степанов, из газеты. Мне тут про вас столько рассказывали -
       лучший в районе арендатор, фермер. Хотелось бы поговорить, вы
       не торопитесь?
       - Да нет, уже не тороплюсь. Не думал, что до конца рабочего
       дня все успею подписать, загоняли проклятые по кабинетам...
       - Идемте, посидим где-нибудь, перекусим.
       - Это бы не помешало, целый день пообедать некогда было. Са-
       дитесь в машину, поедем в ресторан, пока там пусто.
       Ресторан мало чем напоминал своих городских собратьев по наз-
       ванию - столовая и столовая, только по вечерам здесь подавались
       и спиртные напитки. Тогда здесь было не протолкнуться, пили за
       столами, на подоконниках, в коридоре, вестибюле, на лестнице.
       Что нельзя было выпить здесь, уносили с собой...
       Сейчас пока была тихо, только за двумя-тремя столиками видне-
       лись посетители, явно командировочные. Степанов и Павел сели у
       окна и стали тоскливо поджидать официантку, одну-единственную
       на весь зал.
       - Я пишу на сельхозтемы, вот и решил с вами познакомиться,
       хотел даже к вам домой ехать, но вот так получилось...
       - А что вас интересует, я ведь фермер без году неделя и успе-
       хов пока особенных нет. Взял бычков, откормил, продал - вот и
       вся работа.
       - Мне не хотелось бы писать о вашем хозяйстве, о вашей рабо-
       те, меня интересует ваша политическая позиция, философская...
       - Ого, куда вас потянуло. Это не ко мне, какая у меня филосо-
       фия, я уже рассказал вам только что: откормил - продал, вот и
       все.
       - Слышал я, что вы враг колхозов и здесь я с вами полностью
       солидарен.
       - Скажите, сколько лет вы пишете на эту самую сельхозтему?
       - Я, можно сказать, ветеран - лет пятнадцать по районам мотаюсь.
       - Ну, вот, а теперь другой вопрос: давно ли вы стали таким
       врагом колхозов?
       - Ну, это демагогия. Некорректный вопрос, сами понимаете, ка-
       кое время было.
       - А какое было? Такое же. Для вас ведь ничего не изменилось:
       вы как ели хлеб, мясо, картошку из магазинов, так и едите...
       А вы не задумались над тем, почему вы за мной охотитесь, как эа
       редким зверем? Потому, что я и есть пока очень редкий зверь.
       Мало пока нас, фермеров.
       - Колхозы мешают...
       - А чем это колхоз мне помешать может? Председатели, началь-
       ники - эти могут, да и то не все. Колхозы разломать можно очень
       быстро. Согласен, они народ плохо кормят. И распускать их надо, но как?
       Вот когда мы, фермеры, станем по-настоящему на ноги, тогда делайте с
       ними, что угодно.
       - Честно скажу, не ожидал я от вас таких реакционных, прямо
       скажем, взглядов...
       - Лгать грешно, но еще более страшный грех - говорить правду.
       Человек стал человеком только потому, что научился лгать, а
       значит испытал, что такое радость и забвение. С тех пор челове-
       честву всегда хочется радости. А какая радость от той правды,
       которая идет с экрана телевизора? Пара таких вот правдолюбцев
       может погубить в сто раз больше людей, чем армия лжецов.
       Посмотрите внимательней вокруг и вы увидите эти жертвы...
       - Странная у вас философия, прямо какой-то Лука из пьесы
       Горького... Как вы можете оправдывать все, что творится у нас?
       - Ничего вы, однако, не поняли и не поймете. Страну спасут
       обыкновенные человеческие чувства: любовь, сострадание, дружба,
       долг, наконец... Хотя мы это уже проходили: я - должен, ты - дол-
       жен... Никому я ничего не должен.
       Вам тоже могу посоветовать - зарабатывайте побольше и не будете
       никому ничего не должны.
       - Как просто у вас, все свели к материальному благополучию.
       - А к чему еще сводить? Что вы делаете в жизни такого, чтобы
       вас это отличало от остальных людей. Как вы пишете, не знаю, не читал,
       а возраст уже не детский, значит пишете не очень, платят вам мало.
       Вот вы и ищете, чтобы еще разломать, чтобы стать знаменитым в
       одночасье, все вас любить будут, автографы просить. Нравится вам такая
       правда?
       - Какая же это правда, вы же совсем меня не знаете?
       - А вот так! Это моя правда и неважно, прав я на самом деле
       или нет. Моя и все тут. Вам, я вижу не нравится, а мне может не
       понравиться ваша, так что же делать? Вот и идет война разных
       правд, а страдают люди и кровь льется настоящая, людская...
       - Вы, я слышал, тоже воевали, ранены... Но ведь воевали за
       неправое дело, вмешивались в чужие дела, как же быть с этим? И,
       наверно, пенсию за это получаете, льготы имеете?
       - Вот вам и еще одна правда: война была преступная, участники то-
       же чуть ли не преступники: воевали не там, где надо - эначит
       просто плохие люди. Одни, мол, протестовали против войны, а вы
       отправились воевать. Тоже правда. Только вам этого не понять
       никогда. Для этого надо было быть там...
       Павел помолчал, заканчивая ужин, отодвинул тарелку, взял ста-
       кан с компотом, посмотрел на подозрительную жидкость и отставил
       в сторону.
       - Нет, дорогой товарищ Степанов, пишущий на сельхозтемы, пен-
       сию я не получаю, льгот не имею, не заслужил. А деньги я зарабатываю,
       чего и вам желаю.
       Положив на стол деньги, Павел Алексеевич, попрощался с журна-
       листом кивком головы и пошел к выходу.
      
      
      
      
      
       Семену уже надоело наблюдать за домом и двором Лемешонков.
       Алексей все еще возился с изгородью, жена часто выбегала во
       двор выбивать половики, ковры, выносила мусор... Уборка у нее.
       Мужик трудится, жена дом стережет. А фрайерок эабор чинит. Чи-
       ни, чини, не поможет твой забор против настоящих воров... Глав-
       ного не видать, но скоро будет: что-то те, во дворе, часто на
       часы посматривать стали и на дорогу. Пора начинать, но хоте-
       лось, чтобы они были в доме, хотя... Семен привстал на коленях.
       - Шварц, тебя он сразу узнает, а вот Стасу наденем кепочку...
       Так, ты подойдешь со стороны дороги к фрайерку, пусть он на те-
       бя смотрит, пусть узнает, он сразу не сообразит. А я пойду за
       сараем. На меня не смотри, будет разговаривать - поговори со
       старым другом. Шварц на месте пока, а как только я этого дурач-
       ка уговорю, быстро в хату и чтоб баба не пикнула. Только не вы-
       рубай, пусть своими ногами идет. Я за тобой в хату, а Стас бе-
       гом за машиной. Сдавай задним ходом, чтоб сразу рвануть. Пошли.
       Стас неторопливо шел по дороге, намереваясь пройти вдоль за-
       бора, где возился Алексей. Уже подходя ближе, он вдруг со-
       образил, что у Алексея в руках топор! Ничего себе задачка! А
       что, если он меня этим топором? Настроение упало, но Стас про-
       должал двигаться, как автомат. Семен кустами проскочил к другой
       стороне забора и теперь тоже приближался ко двору, стараясь,
       чтобы между ним и домом все время находился сарай и укрывал его
       до поры до времени. Алексей был занят упрямой перекладиной и
       заметил Стаса только метрах в пяти от себя. Рука невольно под-
       тянула к себе топор, но вид у Стаса был самый, что ни есть,
       мирный, да и припомнился ему такой задушевный разговор тогда, в
       машине...
       - Опять приехали... Что еще надо?
       Стас не спускал глаз с топора и боялся, как бы Алексей не ог-
       лянулся - Семен был уже в двух шагах с обрезком палки в руках.
       - Я один приехал... Порыбачить, сам ведь говорил...
       - Нечего тут рыбачить, катись, откуда приехал.
       Алексей показал рукой, куда следовало катиться Стасу и заме-
       тил тень, легшую ему под ноги, резко повернулся, но топор под-
       нять не успел. Семен ударил его сильно, с оттяжкой, прямо в
       лоб. Алексей мешком осел на землю.
       Шварц хорошо видел эту короткую стычку и почти бегом бросил-
       ся к дому. Но и Светлана, случайно глянув в окно, увидела тех
       двоих, упавшего Алексея и бросилась в комнату, где висело
       ружье. Сорвав его со стены, она неумело попыталась переломить
       стволы, но все уроки Павла вылетели из головы и теперь она,
       чуть не плача от досады, ломала стволы о колено...
       - Ну, ружье не сломай, красотка.
       Светлана подняла голову - в дверях стоял тот здоровенный де-
       тина, которой бил тогда Павла. Она вскинула ружье, почти упер-
       лась в грудь Анатолия и нажала курок... Анатолий взялся за
       стволы и рванул ружье к себе.
       - Заряжать сначала надо...
       Он открыл затвор и побледнел - в обоих стволах желтели патро-
       ны. У него предательски подкосились ноги. Вот стерва, чуть не
       убила... Хорошо, что с предохранителя не сумела снять. Светлана
       тоже оторопело смотрела на заряженное ружье и не понимала, по-
       чему же оно не выстрелило?
       - И с предохранителя снимать, стерва,- пришел в себя Шварц и
       ударил Светлану по лицу. Ошеломленная неудачей, она слабо попы-
       талась защититься, но в комнату вошли те двое: маленький уго-
       ловник и белобрысый водитель. Силы внезапно покинули ее.
       Все, это конец, сейчас они просто убьют меня и все... Светлана
       села на стул и тоненько заголосила...
       - Заткни ей пасть, а то всю деревню поднимет. Стас, ты еще
      здесь? За машиной, быстро!
       Стас исчез, а Шварц завязал Светлане рот какой-то тряпкой и
       быстро шарил по шкафчикам. Обнаружил бижутерию, женские безде-
       лушки, сунул в карман. Семен тоже не стоял на месте - он тороп-
       ливо заглядывал в ящики, шкафы, не особенно надеясь найти
       что-либо ценное, но все-таки - а вдруг деньги где-то близко...
       При этом не забывал посматривать на дорогу, чья машина появится
       первой. Потом подошел к сидящей на стуле Светлане.
       - Деньги где, знаешь?
       Светлана замотала головой.
       - А муж скоро приедет?
       Светлана снова замотала головой и замычала.
       - Ладно, заткнись, и без тебя управимся, мужик сам принесет,
       чтобы тебя выручить, кисонька...
       Светлана замолчала и испуганно уставилась на Семена - что
       еще они задумали? Семен взял со стола Алексея лист бумаги и ручку,
       стал что-то писать. Шварц выглянул в окно и сообщил:
       - Стас приехал, потащили...
       Семен закончил писать, укрепил записку в середине стола и
       подошел к Светлане, показывая ей стасов нож.
       - Сейчас сама пойдешь и сядешь в машину, а то я тебя немного
       пощекочу.
       Не отводя глаз от сверкающего лезвия, Светлана бочком ста-
       ла медленно двигаться к двери.
       - Быстрее, сука, не надейся, муж твой еще далеко. Шварц, та-
       щи фрайера.
       Светлана села в машину, все время ощущая острие ножа на спи-
       не и втиснулась в угол, подальше от этой хромированной смерти.
       Шварц дотащил Алексея до машины, вбросил его на колени Светла-
       не. Алексей слабо застонал, но в сознание не пришел. Кровь на
       лбу запеклась, и рана только слегка кровоточила. Светлана пла-
       тьем попыталась стереть кровь, Алексей вновь застонал.
       - Ты глянь, сестра милосердия! Ты его своим бюстгальтером
       перевяжи, ему приятно будет... и мне!
       Шварц еще ржал, когда Семен резко вкинул свое тело на перед-
       нее сиденье и приказал Стасу:
       - Вперед. А ты положи их на сиденье, пусть не торчат в маши-
       не.
       "Девятка" быстро проскочила участок дороги, где им могли
       повстречаться люди, но на всякий случай Стас надел большие тем-
       ные очки, Семен все время противно сморкался в грязный платок,
       а Шварц подтянул Светлану к себе, облапил ее своими ручищами и
       сам навалился на нее, отпуская грязные шутки.
       - Не прозевай поворот, - голос Семена вновь приобрел команд-
       ные нотки.
       Машина плавно скатилась с дороги и осторожно пошла по узкой
       колее между болот. Не доезжая берега, Стас повернул к избушке,
       остановился.
       - Шварц, погляди, нет ли там чего?
       Шварц взял нунчаки и, поигрывая ими, медленно пошел к избе.
       Через минуту он призывно помахал рукой. Все было тихо. Машина,
       завывая мотором, преодолела последние метры болотистой почвы и
       застыла под кустами.
      
      
      
      
      
      
       Валерия Петровича разбудил как раз этот последний надсадный
       вой мотора. Он укорил себя за то, что чуть не проспал, и заду-
       мался. Одни они приехали или нет? Кто с ними, или дело сорва-
       лось? Выходить сразу было опасно, сейчас они начеку и могут
       засечь... Надо подождать темноты...
      
      
      
      
       Павла немного расстроил разговор с журналистом, однако не
       очень. Он понимал этого человека с его желанием поскорее до-
       биться успеха и признания, видел его попытки найти простые ре-
       шения всех проблем, при которых достаточно произносить громкие
       слова о демократии, частной собственности, плюрализме и все тут
       же обернется изобилием. Он не мог понять, как такие люди до сих
       пор не могут понять, что булки растут не на деревьях, что вымя
       у коровы не находится не между передними ногами, а совсем нао-
       борот, но при этом со всех газетных страниц, телеэкранов учат
       крестьян уму-разуму и гордо именуют себя их защитниками и раде-
       телями. А стоит кому-нибудь сделать что-либо стоящее, его тут же
       либо душат бесчисленными проверками, либо вообще объявляют жуликом...
       Скоро мысли переключились на дом. Обещал приехать засветло,
       а солнце вот-вот сядет и тогда через полчаса будет темно... Не
       выполняете обещание, Павел Аленксеевич, нехорошо, надо бы поторо-
       питься. Ужин в этом ресторане был паршивый, а может разговор
       этот дурацкий всю пользу от еды уничтожил? Есть вдруг захоте-
       лось до боли в желудке. Сейчас неплохо бы блинов со шкваркой...
       Он прибавил газу.
       Настроение улучшилось. Павел даже эамурлыкал старую
       песню, которую пел редко и то, только когда бывал один.
       Эх, трали-вали, а мы того не знали,
       Не думали, не ведали, ребята, не гадали,
       Что где-то в центре Азии
       На брюхе будем лазить мы
       По джунглям за останками "фантомов".
       Над нами самолеты и Джонсона пилоты
       Сегодня отбомбились стороной....
       Съезжая к озеру, Павел успел заметить, что в доме не было
       света, спят что ли? Вроде бы рановато... Павел почувствовал,
       как где-то внутри него сработал сигнал опасности. Это было нас-
       только явственно, что он усмехнулся, вспомнив слова Светланы,
       что в нем заложен адский механизм, который забыли выключить. Но
       усмешка быстро исчезла - Павел доверял этому сигналу и все меч-
       ты о блинах улетучились навсегда.
       К дому машина подошла накатом, мотор у вездехода был шумный и
       Павел не захотел рисковать. Во двор он тоже не стал въезжать, а
       остановился в воротах, загородив их. Минуту он неподвижно си-
       дел, всматриваясь в темные окна дома и надеясь заметить ка-
       кое-либо движение в нем. Занавески не шелохнулись, а вот дверь,
       ему показалось, вроде бы приоткрылась. Мишень из меня сейчас
       знатная, пали по стеклу - не промажешь. Так, проверим реакцию.
       Павел тихо приоткрыл дверцу, включил фары и вывалился из
       машины... Выстрела не было. Павел из-под машины осторожно выгля-
       нул - дверь была приоткрыта и неподвижна. Иллюиинацию пора кон-
       чать. Он привстал и выключил свет. В наступившей темноте рывком
       бросился к двери и стал у косяка, стараясь не дышать громко. В
       доме было тихо. Так тихо, что Павел понял без дальнейших прове-
       рок - дом пуст.
       Сигнал близкой опасности вроде затих, но не уходил. Медленно
       открыв дверь, Павел осторожно вошел в дом, настороженно ожидая
       нападения, хотя понимал, что сейчас нападения не будет, здесь
       его ждет что-то другое. Проклятая язва заныла в левом боку
       весьма некстати и Павел понял, как он сейчас волнуется - язва
       была прибором безошибочным. Нащупав выключатель, он включил
       свет в гостиной и отпрянул назад за дверь, успев, однако заме-
       тить беспорядок. Теперь у него сомнений не было - Светланы и
       Алексея здесь нет. Во всяком случае, живых...
       С обычными предосторожностями он осмотрел весь дом. Затем
       взял фонарь и вышел во двор. У забора лежали инструменты, на
       крыльце валялся окурок сигареты с фильтром... Сарай встретил
       его визгом голодных свиней. Жена и сын исчезли. Павел вернулся
       к машине, хотел по привычке поставить ее на место, но переду-
       иал. Он тщательно запер дверь на все засовы, потом методично
       задвинул шторы на окнах, стараясь не показываться в проемах
       окон, вместо люстры включил торшер. Он стоял в углу и опреде-
       лить, где находился Павел по его тени на шторах мог только про-
       фессионал. Павел Андреевич сейчас не раздумывал, он действовал
       так, как срабатывала в нем эта самая машинка внутри.
       Теперь можно было осмотреться основательно. Записка на столе,
       заботливо прикрепленная Семеном, не сразу бросилась в глаза
       из-за кавардака в комнате, но Павел заметил ее. Она было напи-
       сана корявыми печатными буквами.
       "мы ждем тебя в рыбацкой избе на озере. Прехвати бабки и не
       зави ментов сам знаеш что будит с твоей бабой и сыном".
       Павел энергично потер щеки и снова перечитал записку. Сон,
       дурной сон, этого не может быть, не должно быть... Теперь он
       понял, что все его меры предосторожности были бесполезны. Эти
       сволочи и так держали его за горло. Им не надо было рисковать,
       они обошлись без этого, сыграли в одни ворота. Сыграли? Или
       только выиграли первую схватку? Ее-то они выиграли, это точно,
       тут уж никуда не денешься. Просчитаем их ходы. Светлана и Алек-
       сей там, значит, здесь они не решились... Что не решились, день-
       ги отобрать? Нет. Первый раз они так и сделали, сейчас - нет.
       Сейчас у них другая цель. Светлана говорила, что этот уголовник
       не простит унижения... Она оказалась права, а вот он опять...
       Унижение и страх. Страх, что они проболтались про своего паха-
       на? Может быть, но тогда еще один человек в игре? Это хуже.
       Четверо, пожалуй, многовато. Страх... Самое опасное, что они
       чего-то боятся и от страха сделают все, что угодно. Вывод, де-
       лай вывод, не бойся сказать вслух, что они приехали тебя убить.
       Убить. Тебя. И твою семью, так как свидетели им не нужны, это
       элементарно. Варианты? Отдать деньги и пообещать молчать. Про-
       тивно, но можно. Что это дает? Отпустят? Изобьют и отпустят?
       Маловероятно, но могут. Только при этом заставят унижаться, бу-
       дут долго бить... Черт с ними, пусть бьют, унижают, пусть берут
       деньги... Перетерпим.
       Стоп. Хватит болтать и прятать голову в песок. Ничего ты не
       перетерпишь, ничем не откупишься - у них в руках твой сын и
       твоя жена. Это ты тоже собрался терпеть, толстовец недорезан-
       ный? Вот то-то...
       Павел пошел на кухню и заварил чай. Бежать сейчас, ночью,
       сломя голову, бесполезно. Он хорошо знал эту избушку - если там
       закрыться изнутри, можно высидеть долгую осаду... Они вооруже-
       ны, сомнений нет. Привезли с собой и здесь ружье прихватили.
       Оставлял для защиты, а выходит сам вооружил этих жлобов. Хоро-
       шо, что на этот раз не устраивали обыск - надеются, что сам на
       блюдечке деньги принесу. Принесу...
       Время у него есть, до рассвета еще далеко, в темноте они сами
       никуда не двинутся - мест не знают, а там такие болота, что
       ночью из них и местный не выберется, не то что эти... Время у
       него есть, а у жены, у Алешки? Этот гад еще в тот раз так смот-
       рел на Свету, что... И сейчас она у них! Павел рубанул ладонью
       по спинке стула: она с треском разломилась. Он отбросил ногой
       искалеченный стул в сторону и пошел старому шкафу в углу кухни.
       Под обычной фанерной дверцей оказалась еще одна, стальная. Па-
       вел открыл ее ключом, распахнул. Это был его оружейный сейф,
       где хранились любимые ружья. Рука привычно вытащила оружие из
       стойки, другой он прихватил коробку с патронами.
       Точными скупыми движениями, почти не глядя, он разобрал
       ружье, тщательно осмотрел затвор, механизм подачи. Это ружье,
       "Браунинг" он редко брал на охоту, если бывал не один. Ему
       надоедало выслушивать восторги, осточертели просьбы подержать,
       выстрелить и все это, в общем понятное, но надоедливое внимание
       к замечательному оружию. Он сам любил его той сдержанной
       страстью, которая отличает хорошего охотника, от любителя даро-
       вой дичи.
       Сейчас он смотрел на разобранное ружье, как на верного друга,
       стоящего рядом и на которого можно положиться. Павел протер
       масляной тряпкой затвор, спуск, собрал ружье и аккуратно вытер
       его чистым полотенцем, удаляя лишнее масло. Пора приниматься за
       патроны, в его распоряжении было еще часа два, надо успеть. Он
       вывалил на стол содержимое коробки и стал отбирать патроны. Из
       нескольких десятков на столе осталось всего штук пять, а ос-
       тальные снова перекочевали в коробку. Павел поставил их перед
       собой: на картонных накладках четко выделялась буква "И". Мало-
       вато для такой "охоты", надо бы снарядить еще. Кажется кое-что
       осталось... Из оружейного ящика Павел достал гильзы, снаряжен-
       ные только порохом, и яркую пачку с надписью "Wingstar". Это
       был подарок старого друга, который неизвестно как из инженеров
       попал в дипломаты и при встрече вдруг вспомнил о страсти Павла
       и пообещал привезти что-нибудь необыкновенное. Павел и думать
       забыл об этом, однако через полгода вдруг получил посылку с
       оказией: вот эти знаменитые пули на крупного зверя... Сейчас
       они лежали в коробке и даже тут от них исходило ощущение мощи.
       Тупорылые, с аэродинамической нарезкой, они напоминали миниа-
       тюрные космические корабли из фантастических фильмов. Лишь од-
       нажды он применил такую пулю при охоте на кабана. Загонщики
       выгнали зверя прямо на его номер. Кабан серьезный, пудов на
       восемь, не меньше. Павел повел стволом и, поймав в прицел голо-
       ву, нажал на спуск. То, что произошло, заставило его опустить
       ружье и застыть в удивлении: кабан почти не проскочил вперед по
       инерции, пуля практически остановила его... Когда Павел увидел
       рану, ему стало не по себе. Товарищи по охоте не поверили своим
       глазам и стали наперебой просить хоть одну единственную пулю.
       Павел твердо отказал и сам больше не брал их даже на кабана,
       обходясь обычными, из охотничьего магазина.
       Теперь "Wingstar" лежали перед ним, спеленатые, как дети,
       тонкой цветной бумагой. Он снарядил еще около десятка патронов,
       тщательно завертывая гильзы и проверяя их по размеру. Несколько
       раз прошел прогонкой и удовлетворенный поставил снаряженные
       патроны рядом с ружьем цепочкой, как домино...
      
      
      
       Я ПОМНЮ, что такое тропический дождь и жара. Это гнусное со-
       четание заставляло ржаветь даже нержавейку. Оружие за два дня
       покрывалось налетом противной слизи, его прятали под куртками,
       заворачивали в промасленные тряпки, чистили, не переставая, но
       оно все равно ржавело. Толька фантастическая неприхотливость
       "калашей" спасала положение. Их не брало ничто: покрытый
       слизью, грязный, нечищеный он все равно стрелял, не то, что эта
       капризуля М-15. И все равно, даже зная все это, чистили и холи-
       ли эти смертоносные сгустки железа, как любимых лошадей. Почти
       каждый день все, кто не был на задании, обязаны были ходить на
       стрельбы в соседние заросли. У Лехи были замашки старшины-свер-
       хсрочника, но ему прощали все за его стрельбу. Это нужно было
       видеть. Падая с вышибленной из под ног доски, редко кто из нас
       попадал в импровизированную мишень. У Лехи меньше двух пробоин
       не бывало...
       Помню, как он прикрывал меня, пока я возился с радиостанцией,
       когда вьетнамские рейнджеры прищучили нас на склоне горы.
       Лихорадочно свертывая станцию, я только боковым зрение успевал
       увидеть, как он мгновенно перекатывался по каменному склону
       и вел прицельную стрельбу. Пули над нами свистели где-то высоко,
       значит он их прижал так, что палили они в белый свет, для
       поддержки штанов. Когда я, наконец, присоединился к нему со
       своим "стечкиным", он повернулся с жутковатой гримасой, отдаленно
       напоминающей улыбку, и сказал:
       - Вот черт, даже устал убивать...
      
      
      
      
       Павел подошел к шкафу и снял стоявший наверху старомодный
       чемодан. Замки были сломаны, ничего дорогого и ценного в нем
       давно не хранилось. Аккуратно сложенные десантные куртка и брю-
       ки лежали в самом низу, на дне. Павел неторопливо переоделся,
       вытащил из кармана кепку, примерил... Подпоясался патронташем,
       часть патронов уложил в нагрудные карманы. Из оружейного ящика
       он достал старый десантный нож с рукояткой из наборной кожи,
       укрепил ножны на ноге, под правую руку, и несколько раз прове-
       рил, как он вынимается. Взгляд его упал на записку, лежащую на
       столе - она напомнила о страшной действительности. Той, о кото-
       рой Павел заставлял себя не думать все время с того момента,
       как прочел безграмотное послание уголовника...
       Павел еще раз перечитал записку, плюнул на измятый листок
       бумаги и с размаху пришлепнул его к входной двери, Пройдя не
       оглядываясь через всю комнату, он резко развернулся. Коротким
       блеском сверкнуло лезвие и тяжелый нож вонзился в середину за-
       писки...
      
      
      
       Алексей уже пришел в себя, только голова разламывалась от
       боли. Светлана нашла в его кармане платок и парень теперь сидел
       на полу, опершись на бревенчатую стену, и прикладывал мокрый
       компресс ко лбу, чтобы унять прыгающий внутри комок боли. Те
       трое, казалось, не обращали на них внимания. После приезда
       пленников заперли в доме, а сами пошли обследовать окрестности,
       пока не наступила темнота. Осмотром Семен остался доволен: про-
       ехать к избушке можно было только одной дорогой, той самой, по
       которой они сами добрались сюда. Она легко держалась под конт-
       ролем, кусты были далеко, метрах в ста от избушки, и подобрать-
       ся незаметно было невозможно. Мужику волей-неволей придется
       выйти на открытое место, будет как на ладони под его, Семена,
       прицелом. Посмотрим, как он тогда запоет... Лишь бы только при-
       нес деньги с собой, чтобы не пришлось возвращаться в поселок и
       искать их в доме. Найти-то их он найдет, только сматываться на-
       до будет по быстрому, а на поиски надо время. Ничего, мужик ви-
       дать, любит и бабу и щенка своего, принесет, куда он на хрен
       денется...
       Пора настала подумать о том, как отсюда скоренько удрать, по-
       сле всего.
       - Стас, машину перед рассветом перегонишь поближе к дороге,
       поставишь на краю болота, укроешь чем-нибудь и будешь ждать нас
       там. Мы тут утром и без тебя управимся.
       Шварц привычно загоготал, потрясал лемешонковским ружьем.
       - Мы ему устроим прием-люкс...
       - Устроим, - кротко согласился Семен, хотя внутри он весь ки-
       пел от предвкушения мести. - А для начала у нас есть с кем поба-
       ловаться. Вы ведь и прошлый раз хотели, оба, я же видел, да
       только быстро спать вас этот мужик отправил.
       - А сам-то? Ты сам не валялся?
       - И я валялся, вот он и заплатит мне... С бабой поразвлекать-
       ся можно, время есть, ночью он не сунется. А утром ему негде
       больше проехать, кроме как здесь. Там горка, там озеро, камыш,
       вот тут мы и устроим, как ты говоришь, прием. Ладно, пошли в
       дом, а то нас гости заждались...
       В избе Шварц отыскал керосиновую лампу, взболтнул - керосин
       был. На деревянных полатях валялись несколько старых одеял и
       одним из них Стас завесил единственное окно. Семен запер дверь,
       просунув в железную скобу крепкую палку. Теперь они чувствовали
       себя в полной безопасности - даже если этот мужик сунется
       ночью, ничего у него не выйдет. Заложники в любом случае оста-
       нутся здесь в их полной власти, пусть караулит снаружи сколько
       желает. А пока...
       Семен уселся на скамью перед дощатым грубым столом, заляпа-
       ном, как почти все в избе, рыбьей чешуей и открыл "дипломат".
       Шварц, Стас и даже Светлана с любопытством наблюдали за его
       действиями. Он сначала неторопливо достал сверток, развернул
       тряпку, вынул пистолет, матово блестевший на свету керосиновой
       лампы.
       - Видишь дура, что я твоему мужику припас? Скоро он сам сюда
       придет за тобой, а мы его... Пиф-паф! Для тебя тоже кое-что. -
       Семен достал нож. - Это тебе лично подарок, глянь-ка... И знаешь,
       куда я тебе его засажу? Вот у них спроси, они для начала тебе
       кое-что другое засадят...
       Семен неожиданно рассмеялся, даже Стас с Анатолием вздрогнули
       смех Семена они слышали впервые. Он смеялся удивительно тон-
       ким голосом, как ребенок, почти пищал. Светлана передернула
       плечами, словно от озноба. Смеялся Семен долго и так же неожи-
       данно прекратил, как будто его выключили...
       Из "дипломата" Семен вынул бутылку водки, два стакана. Стас
       спохватился и из своей сумки тоже начал вынимать свертки с
       едой. Голод давал себя знать - целый день они ничего не ели и
       сейчас набросились на еду, забыв о водке. Когда первый голод
       был утолен, все почти одновременно посмотрели на бутылку.
       - Пожрали - теперь можно, - милостиво разрешил Семен.
       Пили по очереди, Семен налил себе больше, поднял стакан и из-
       девательски поклонился Светлане:
       - За вас, мадам! Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким
       помрет!
       Светлане было почему-то не страшно, только омерзительно до
       рвоты. Эти подонки казались ей придуманными, не настоящими и все,
       что происходит, все не взаправду, не может быть такой мерзости.
       Но все-таки постепенно страх вытеснял все остальные чувства, мед-
       ленно овладевал сознанием, заставлял холодеть кончики паль-
       цев...
       Прикончив бутылку, трое налетчиков молча курили и Светлана
       несколько успокоилась - когда они молчали, то выглядели обык-
       новенными нормальными людьми. Вот они приехали на рыбалку, на
       охоту, ждут утра, чтобы отправиться на озеро... Она не раз наб-
       людала такие картины, когда к Павлу ночью, задолго до рассвета
       приходили наиболее нетерпеливые охотники и они сидели на кухне,
       пили чай или водку, молчали или разговаривали шепотом. Она лю-
       била наблюдать за ними, даже посмеивалась - дети, ну просто де-
       ти... Этих - детьми она не считала. Даже когда они молчали, от
       них исходили миазмы ненависти и грязи, даже ожидание было на-
       полнено подлостью желаний. Что с ней произойдет, она знала и
       неожиданно для себя успокоилась. Она заметила, что двое из них
       жадно поглядывают на нее, ожидая, наверное, команды от своего
       главаря, но тот пока сидел, уставившись на пустую бутылку, и
       молча курил. Алексей, видимо, получил тяжелое сотрясение мозга:
       его неожиданно стало рвать прямо на пол... Шварц выругался,
       вскочил, ударил ногой беспомощного парня, тот молча завалился на
       бок и затих.
       - Убери за своим пасынком, нагадил тут, воняет...
       Светлана встала, решительно начала развязывать повязку на го-
       лове, но Семен прикрикнул:
       - Не трожь, а то кляп воткну. Не хватает еще твоего визга.
       Один гадит, другая верещит - что за семейка! Платье сними и
       убери блевотину. Шварц, помоги мадам, она стесняется.
       Светлана уже перешагнула через страх, сейчас она уже не дума-
       ла о себе, впервые она испытала такое чувство. Самое главное
       было для нее - помочь Алексею, облегчить его страдания и как-то
       предупредить Павла. Ей передалась на расстоянии уверенность му-
       жа и она верила, что он придет, что он поможет, выручит. Глав-
       ное - не спровоцировать этих подонков, не дать им разъяриться.
       Тогда все, они не остановятся ни перед чем и любые жертвы будут
       напрасны, она не поможет ни Павлу, ни Алексею, ни... себе. Ста-
       раясь казаться спокойной, он сняла платье, оторвала полосу тка-
       ни от подола, вытерла пол, бросила изуродованное платье на по-
       лати. Полосой перевязала Алексею рану, которая вновь стала кро-
       воточить.
       Троица безмолвно наблюдала, только у Шварца просыпалось вож-
       деление при виде ее полуобнаженного тела. Он нетерпеливо ожи-
       дал, когда она закончит возиться с Алексеем... Семен заметил
       его подрагивающие губы и насмешливо сказал:
       - Что, это не твои шлюхи? Тут кайф другой, ни разу что ли не
       пробовал? Так попробуй...
       Шварцу уже разрешение не требовалось. Не сводя глаз со Свет-
       ланы, он зацепил пальцем лифчик и потянул. С треском оборвались
       застежки и ничем не прикрытая грудь зрелой женщины колыхнулась
       перед его глазами. Он издал короткий смешок и, схватив Светлану
       за голову, начал ее неистово целовать. Она этого не ожидала. То,
       что он хотел ее тело, ей было понятно и она готова была к это-
       му, но поцелуи насильника? Это не укладывалось в ее сознании.
       Он попыталась увернуться от его слюнявого рта, но железная рука
       Шварца не позволила. Наконец он утолил порыв нежности и толкнул
       ее к полатям, расстегивая молнию на своих потертых джинсах. Она
       взяла себя в руки, легла на грязные одеяла и подняла вверх ком-
       бинацию... Шварц рычал от возбуждения, старался причинить ей
       боль, но она закрыла глаза и, полумертвая от ужаса и отвраще-
       ния, каким-то чудом сохраняла молчание, удерживала стоны, когда
       было особенно больно...
       Шварц мял своими ручищами ее равнодушное тело и все больше
       свирепел от этого равнодушия.
       - Кричи, стерва, сопротивляйся, сука! Чего валяешься, как
       подстилка? Дергайся, мать твою... Ах ты, падла... Получи, полу-
       чи...
       Шварц начал хлестать по лицу, голова ее моталась по скомкан-
       ным тряпкам, она лишь вздрагивала от каждого удара. Наконец,
       верзила задергался... Она открыла глаза... Неужели все кончи-
       лось или это только передышка? Шварц с ненавистью смотрел на
       нее.
       - У, сука...
       Семен тем временем достал еще бутылку и отковырнул пробку.
       - Ну, как тебе понравилась мадам? На-ка выпей, подкрепись, а
       то на второй раз не хватит.
       Шварц опрокинул полстакана водки, сел, тяжело дыша, на ска-
       мейку. Семен повернулся к Стасу.
       - Теперь твоя очередь, пока наш чемпион очухается.
       Светлана глядела на Стаса и почему-то надеялась, что этот па-
       рень с льняными волосами и простым лицом сейчас откажется вы-
       полнять распоряжение главаря и попросту пошлет его... Стас тоже
       еще час назад, когда Семен впервые заговорил о том, как они бу-
       дут развлекаться с женщиной, думал, что под любым предлогом от-
       кажется, благо предлог в таком деле всегда найдется. Но сейчас
       он и думать об этом забыл: пришла, наконец, и его очередь...
       Стас заворожено смотрел на распластанное обнаженное тело жен-
       щины - Шварц разорвал последние остатки ее одежды - и медленно
       раздевался. Глядеть на его приготовления было особенно противно
       и Светлана, не выдержав, застонала от унижения. Ощущать его
       скользкое голое тело на груди, бедрах, животе было мукой.
       Этот, скользкий, хотел быть ласковым. Он ее не бил...
      
      
      
      
       Павел повертел в руках продырявленную записку, чиркнул спич-
       кой и поджег ее. Пепел он растер в руках, подошел к зеркалу и за-
       камуфлировал лицо косыми полосами от лба к подбородку, остатка-
       ми пепла натер тыльные стороны ладоней. За окном было темно, но
       угадывался уже близкий рассвет. Он на несколько секунд присел
       на стул и быстро, не оглядываясь, вышел из дому. Мотор завелся
       сразу и Павел, не прогревая его, чтобы не сильно шуметь в по-
       селке, осторожно вывел машину на дорогу. Здесь он прибавил ско-
       рость, включил фары, не опасаясь, что его заметят - машина дви-
       галась в направлении, противоположном тому, куда поехали налет-
       чики. В лесу Павел поехал медленней, пристально вглядываясь
       вправо. Скоро он свернул прямо в заросли, где дорога, как та-
       ковая, исчезла. Это была скорее просека и проехать по ней, по-
       пожалуй, легкий вездеход мог. Павел давно знал эту просеку, не
       раз пользовался ею, но только поздней осенью или в очень сухое
       лето. Там, впереди было болото, которое можно было преодолеть
       только когда оно замерзало или подсыхало... Он давно не был на
       этой просеке и теперь молил Бога, чтобы ему немного повезло.
       Вот оно, это проклятое место, здесь не раз по уши садились даже
       мощные "уазики" и сутками ждали трактора. Сейчас засесть ему
       было никак нельзя, да и время поджимало, восток уже начинал
       светиться. Павел осмотрел брод в свете фар, снова сел за руль,
       включил задний мост, заблокировал дифференциал, перевел рычаг
       на пониженную передачу и медленно вполз на болото, стараясь вы-
       держивать постоянную скорость. Машина буквально поплыла по жид-
       кой грязи, но колеса зацеплялись за дно и вездеход помалу приб-
       лижался к твердой почве. Еще через несколько секунд рифленые
       покрышки, наконец, ухватились за нее своими выступами и машина
       выпрыгнула на небольшой пригорок. За ним лежало озеро...
       Павел оттер пот со лба, сосредоточенный и спокойный, акку-
       ратно повел вездеход по самой кромке воды через заросли камы-
       шей. Скоро они закончились, машина оказалась в большой излучине
       озера, которое оловянно блестело в первом рассветном полумраке.
       У кромки леса чернел стожок сена и вездеход уткнулся в него ра-
       диатором. Мотор заглох. Наступившая тишина не нарушалась ника-
       кими звуками. Ветер еще не поднялся и озеро казалось зеркалом
       черной воды... Павел забросал охапками сена машину, впрочем не
       особенно заботясь о маскировке, хотя он знал - отсюда до избуш-
       ки рыбаков не более километра - просто он был уверен, что от-
       сюда они его не ждут. Прижимаясь к кустам, он бесшумно прошел к
       воде, безошибочно угадав направление к стоящему среди деревьев
       рыбацкому сараю - хорошо, что эти сволочи плохо знают места,
       они бы меня здесь ждали, отсюда выбраться труднее, да где ж им
       на своей нарядной таратайке проехать... Размышлять, впрочем,
       было некогда, рассвет наступал неумолимо, а сделать надо было
       еще много. Торопливо Павел отпер дверь сарая, вытащил подвесной
       мотор и весла. Взялся за топливный бак, встряхнул его - почти
       половина... Это хорошо, не надо тратить время на заправку из
       машины... Его моторка лежала на берегу и сейчас Павел пожалел,
       что она белого цвета. Перетащить и установить мотор, уложить
       весла, подсоединить бак, все это было делом нескольких минут,
       но вот белый цвет... Нарядный и красивый в той, обычной жизни,
       сейчас он был смертельно опасным. Павел разозлился на себя - не
       подумал, - но выхода не было, приходилось рисковать. Он принес
       несколько пригоршней грязи, наляпал их на белоснежное изящное тело
       лодки, сам почувствовал нелепость своих действий и невольно усмех-
       нулся - о чем он думает, о чем заботится? О какой-то паршивой
       лодке, когда там... Но тут же одернул себя - о них он и забо-
       тится: если его засекут раньше, чем он их, значит он и проигра-
       ет. Проиграет так, что некому будет сожалеть о просчетах.
      
      
      
      
      
       Семен приподнял край одеяла и выглянул в окно. Небо над озе-
       рои уже посветлело. Он задул лампу и сдернул одеяло с окна.
       Шварц сидел, пресыщенный и еще не отрезвевший окончательно, на
       Светлану он не смотрел, надоела, стерва деревенская... Стас
       положил голову на скрещенные руки и уже несколько часов почти
       не двигался, не вмешиваясь во все происходящее. Ему мало было
       известно, что такое совесть, но сейчас он, быть может впервые в
       жизни, понял, что то состояние стыда и раскаяния за себя, своих
       друзей, за то гнусное, что он сделал и делает, и есть муки со-
       вести... Понимал и ничего не делал, чтобы остановить этих по-
       донков, издевавшихся над беззащитной женщиной. А сам? Его начи-
       нала бить крупная дрожь, едва он вспоминал себя самого, какой
       скотиной он был всего несколько часов назад... Вспоминал шуточ-
       ки и реплики Семена, понуждавшего к новым гнусностями, тот жал-
       кий лепет, когда он придумывал причину, чтобы не делать их. Ис-
       кал причину, а не откаэывался. На другое духу не хватило. Перед
       рассветом его начал охватывать страх: что они наделали, и что
       им еще предстоит сделать! Ведь женщину и парня придется
       убить... В памяти всплыло лицо того мужика, Павла, в ту ночь.
       Что он сделал с ними тогда! С тремя здоровенными парнями, один
       старый мужик... Какой он к черту старый... И этот - не простит.
       Выходит и его тоже надо убивать. А он согласиться быть убитым?
       Чем больше Стас думал об этом, тем сильнее убеждался, что ниче-
       го у них с этим мужиком не выйдет. Его не покидало ощущение,
       что его самого уже поставили к стенке, и помилования не ожида-
       ется. Они приговорены этим мужиком к смерти... И ничего изме-
       нить нельзя. Надо бежать, бежать отсюда... Пусть эти двое дела-
       ют, что хотят, но ему, Стасу, надо бежать...
       Семен похлопал его по затылку.
       - Эй, водила, пошли, перегоним машину, скоро рассветает.
       Они вышли, осторожно оглядевшись по сторонам. Стас завел дви-
       гатель и "девятка" медленно поползла по скользкой траве. Далеко
       отгонять машину Семену не хотелось, но спрятать ее было необхо-
       димо, чтоб не торчала перед избой.
       - Стой. Вот здесь и поставим в кустах.
       Стас свернул влево, но потом снова выехал на прежнюю дорогу.
       - Ты что, чокнулся? Я же сказал, гони туда.
       - Никуда я не погоню, я домой еду, управляйтесь без меня.
       Для Семена это не было неожиданностью, он давно присматривался к
       Стасу и замечал в нем желание развязаться с ними, но, увидев,
       как он сегодня ночью навалился на эту бабу, подумал, что это
       был просто страх новичка, а теперь все позади... Но, как видно,
       ошибся.
       - Что, струсил? Решил заложить, а себе снисхождение за чисто-
       сердечное раскаяние вымолить у ментов?
       Семен задыхался от злобы, но неожиданно успокоился и почти
       примирительным тоном попросил:
       - Ты пока поставь машину туда, куда я просил, не торчать же
       ей тут, на дороге... Поговорим еще.
       Стас задним ходом снова загнал машину в кусты, но не тронулся
       со своего сиденья.
       - Давай, говори, только я все знаю, что ты скажешь и что я
       тебе отвечу. Да, я боюсь. Ты не боишься, а я боюсь. И знаешь
       кого? Не ментов, о которых ты говоришь. Они нас не найдут, а
       если найдут, то не скоро. Я боюсь этого мужика. Он - крутой, я
       и не знал, что такие крутые бывают. Ты, по сравнению с ним,
       шавка.
       Семен вздрогнул от оскорбления, но сдержался, только рука в
       кармане крепче стиснула рукоятку "макарова". Убирать этого соп-
       ляка рано, он должен вывезти меня отсюда, но ничего не подела-
       ешь, придется сейчас, как-нибудь сам доведу тачку до ближайшего
       вокзала. С ним было бы быстрее и безопаснее, но представится ли
       еще такая возможность избавиться от него тихо? Пожалуй, нет...
       Семен вытащил пистолет и упер его в бок Стасу.
       - Все сказал? Теперь вылезай.
       Ствол больно уткнулся в ребра. Стас похолодел от страха и
       застыл. Теперь даже крутой мужик не казался ему страшным,
       смерть сидела рядом с ним. Он медленно, боком выползал из маши-
       ны, Семен двигался следом, не отрывая дула от стасовых ребер.
       Он раздумывал: стрелять или нет и жалел, что нож остался в из-
       бушке. Его сомнения разрешил сам Стас, отчаянно бросившись бе-
       жать. Семен выстрелил и тот, пробежав всего несколько метров,
       свалился на траву...
       Матерясь, Семен потащил тело Стаса к небольшому обрывчику и
       столкнул вниз. До болота тело не докатилось и неподвижно засты-
       ло у самого края трясины. Семен выругался еще витиеватее, но
       вниз не полез, надо было спешить - выстрел в утреннем лесу
       прозвучал особенно гулко и мог спугнуть мужика. Вдруг ему еще
       показалось, что Стас шевельнулся. Семен поднял пистолет, разду-
       мывая, стрелять или нет. Потом опустил - сам подохнет, а не по-
       дохнет, прихлопну на обратном пути...
       Семен засунул пистолет в карман и бегом направился к избушке.
      
      
      
       Валерий Петрович уже не спал, когда услышал выстрел. Из пис-
       толета, определил он, значит, стрелял Семен. Только вот в кого?
       Больше выстрелов не было... Валерий открыл термос, налил в
       крышку горячий кофе, с наслаждением выпил... Сверток с винтов-
       кой лежал за передними сиденьями. Перегнувшись, он достал его,
       развернул и начал неторопливо заряжать винтовку...
      
      
      
       Павел греб длинными неторопливыми гребками. Лодка двигалась
       небыстро, но бесшумно, только вода, стекая с весел, негромко
       капала в тихое озеро. До избушки оставалось совсем немного и
       если бандиты караулят все направления, они могут обнаружить
       лодку. Павел прижимался к камышам: пока они были его надежным
       прикрытием, но в заливе перед избушкой их не было, и он решил
       рискнуть. Из двери или окна залива не видно, надо выйти прямо к
       берегу, а там место открытое. Если кто-нибудь там маячит, я его
       первым засеку...
       Он осторожно привстал в лодке и глянул поверх камышей - бе-
       рег пуст. Но и лодке скрываться больше было негде и Павел налег на
       весла, торопясь побыстрее проскочить открытый кусок воды.
      
      
      
       Светлана не могла сдвинуться с места. Все тело, покрытое си-
       няками, безжалостно ныло, руки и ноги не повиновались воле...
       Ей недолго пришлось притворяться равнодушной - неистовство
       этого зверей, побои, издевательства почти выключили ее созна-
       ние. Она уже не реагировала ни на что: завеса полного отключе-
       ния чувств спасла ее от безумия...
       Алексей временами приходил в себя, видел, что творилось в из-
       бушке и только беззвучно плакал, бессильный что-либо изменить,
       хоть что-то сделать. Голова раскалывалась от малейшего движения
       и единственное, чем он мог помочь Светлане - стараться закры-
       вать глаза, когда она останавливала на нем полный невыносимого
       страдания взгляд. К утру ему стало легче, он даже встал и, не
       обращая внимания на окрик Шварца, сел на полати рядом со Свет-
       ланой и стал гладить ее избитое лицо, развязал стягивающую рот
       повязку... Шварц ухмыльнулся, глядя на них. Телячьи нежности...
       Ничего, пусть потешатся, все равно... Баба пусть хоть перед
       смертью покричит, а то ведь так и молчала, только стонала. Да,
       славная была ночка и чего это он, дурень, раньше такого не поп-
       робовал? Хорошо...
      
      
      
       Выстрел Павел услышал, когда оставил лодку у едва приметного
       в камышах мосточка и вброд добирался через заросли к берегу.
       Патронташ он положил на голову, а ружьем придерживал его свер-
       ху. Выстрел раздался справа. Стреляли из пистолета. Значит у
       них два ствола. Наверняка пистолет у этого уголовника, вряд ли
       он доверит его амбалу. Значит в избе либо двое, либо один. Плюс
       его ружье... с картечью. Алешка и Света тоже здесь, если жи-
       вы... А если нет?
       Ничего в этом раскладе он изменить не мог. Надо было идти.
       Идти туда...
      
      
      
       Я ПОМНЮ те полкилометра каменистой дороги, где они нас жда-
       ли, терпеливо и безмолвно, как умеют ждать только на Востоке.
       Впереди они оставили приманку: ту самую ракету, за которой мы
       безуспешно охотились два месяца. И двое наших уже поймались на
       этот крючок: Генка и Костя ушли за ней вчера вечером и исчезли.
       Пришла наша очередь, только теперь мы плевать хотели на эту же-
       лезяку и они тоже понимали это. Генкина "walkie-talkie" подала
       сигнал тревоги всего три часа назад... Кто включил ее, сам Ген-
       ка или они? Сейчас это было неважно, кто. Был шанс один из ты-
       сячи, что хоть один из ребят жив, а значит, ловушка была открыта и
       мы в нее собирались влезть. Только не закрыв глаза. Это и было
       главным препятствием - глаза хорошо видели эти полкилометра от-
       лично пристрелянной ими дороги. Спрятаться или разделиться на
       обход можно было только под их прицелом. Они это тоже понимали
       и потому ждали.
       Три часа прошли не напрасно, командир выпросил старый фран-
       цузский БТР у местного командования. Это была старинная колыма-
       га, напоминавшая слегка бронированный ящик на колесах. Славка
       постучал по броне кулаком и невесело пошутил, что такую штуку
       навылет не прострелишь, все пули залетят внутрь, пошумят и об-
       ратно не вылетят.
       Командир, как всегда, не приказал, а вроде бы попросил, изви-
       няющимся, но до жути бесстрастным голосом.
       - Ребята, один шанс у нас есть, а может быть и два. Надо до-
       ехать на этой кофемолке вот до того бугорка. Там трое смогут
       спрыгнуть во-о-н в ту ямочку. Пока они будут добивать нас в
       этом гробу, трое будут сбоку, а это косоглазым сильно не понравится...
       Если сумеем, мы вас поддержим огнем и маневром этого дедушки
       мирового танкостроения. Как минимум, еще двое, если они нас не
       накроют с первой ракеты, тоже выскочат во-о-н на тот камушек и
       внесут свой посильный вклад. Вы меня поняли, ребята? Больше мне
       вам нечего сказать, сами все сделаете, как сможете. Там наши...
       Славкин язык не удержался на месте.
       - И еще ракета...
       Командир обвел всех своими близорукими глазами и повторил:
       - И еще ракета.
       Я впервые сидел на водительском сиденье этой коробки, руль
       казался чужим, педали - неудобными... Ладно, пилить по прямой,
       никакого искусства не надо, только тормозить вовремя. А с этим
       делом у дедули все было в порядке - тормозил мертво... Ребята
       скрючились возле заднего люка, первым был Леха с ручником -
       прикроет высадку. Остальные нашпиговались гранатами до упора.
       Если начнем гореть все вместе - далеко слышно будет. Командир
       положил мне руку на плечо.
       - Поехали, Паша...
      
      
      
       Выстрел услышали и трое в избушке. Никто из них не мог раз-
       личить, кто и из чего стрелял, но все трое отреагировали на
       раскатистый звук. Алексей и Светлана с надеждой, Шварц - с бес-
       покойством. Кто стрелял, Семен? В кого? Неужели мужик объявился
       так рано? Или еще что случилось?
       Шварц осторожно выглянул в окно, сжимая в руках ружье. Нико-
       го не было видно, только поднявшийся легкий ветерок шевелил
       кусты. Солнце появилось не надолго и теперь скрылось за грядой
       облаков. Погода явно портилась. Шварцу было наплевать и не по-
       году и на солнце - его интересовало, кто стрелял. Однако из из-
       бы выходить он не решался, лучше подождать Семена... Шварц нем-
       ного успокоился, хотя еще с минуту продолжал наблюдать за поля-
       ной.
       Увлекшись наблюдением, он не заметил, как Алексей, покачива-
       ясь , но стараясь шагать тихо, медленно подошел к двери. Палки
       в скобе не было, Шварц дверь не запер...
      
      
      
       Семен быстро выдохся. Закололо в боку, пересохла глотка...
       Он перешел на шаг, успокаивал себя тем, что вряд ли мужик су-
       нется к избе так рано. Еще его беспокоил Шварц, от него тоже
       надо было избавиться, но ведь ружье... Дал дураку, надо было
       припрятать по дороге, из него убирать было бы надежнее
       ружье-то мужика... Вот пусть и копают, если захотят, конечно.
       Ну, об этом думать будем позже, сейчас надо приготовиться к
       встрече хозяина ружья, а там посмотрим...
      
      
      
      
      
       Павел последние метры в кустах прополз на животе. Теперь он
       хорошо, на дистанции выстрела, видел дверь в избушку. Она была
       прикрыта. Сколько бы их там не было, надо было спровоцировать
       их на действия. Павел сложил руки рупором и громко крикнул:
       - Эй, подонки, что ж не встречаете гостей?
       Дверь распахнулась, точно кто-то только и ждал его крика...
       Алексей услышал голос отца и, не сознавая, что делает, рванул
       дверь, выскочил наружу. На поляне перед избой никого не было и
       он растерянно шарил глазами по кустам. Отец словно вырос из-под
       земли прямо перед ним, почти незаметный в своей камуфляжной
       униформе. Нервы Алексея не выдержали, он совсем по-детски вск-
       рикнул:" Папа!" и бросился навстречу отцу...
       Шварц, услышав голос Павла, сначала пугливо пригнулся, ожидая
       выстрела, затем заметил, как распахнулась дверь. Фрайер-то
       ожил, сученок! Шварц рванулся за ним. Алексей, пошатываясь,
       пробовал бежать к какому-то человеку в десантной форме, в кото-
       ром Шварц не сразу узнал Лемешонка. Ноги Алексея заплетались,
       голова отчаянно моталась и он изо всех сил пытался не упасть...
       За спиной сына Павел увидел Шварца с двустволкой в руках и
       чуть не взвыл - Алексей шатался и почти полностью перекрывал
       сектор обстрела. Павел рванулся вправо, пытаясь переключить
       внимание Шварца на себя, закричал что-то, но Шварц был дура-
       ком...
       В этом огромном теле мозгам досталась самая малая часть.
       Анатолий, по прозвищу Шварцнеггер, сделал последнюю в своей
       жизни глупость. Он увидел, как Лемешонок бросился в сторону, пы-
       таясь заставить его, Шварца, отвлечься от бегущего фрайерка и
       стрелять по нему. Может он и сообразил бы, где для него была
       главная опасность, но для этого надо было чуть больше времени и
       мозгов. При полном отсутствии того и другого, в нем сработал
       заложенный неизвестно кем и чем инстинкт подлого убийцы: Шварц
       выстрелил в спину...
       Алексей даже не взмахнул руками, он просто сложился вдвое и
       застыл на траве.
       Шварц еще только переводил ствол в сторону Павла и в эти пос-
       ледние мгновения своей глупой и подлой жизни он увидел замедле-
       ние времени. Ему показалось, что он переводит ствол с упавшего
       Алексея на фигуру в пятнистой одежде ужасно быстро. Сейчас он
       нажмет на спуск и эта фигура тоже сложится пополам и замрет
       на траве, ведь он даже не успел поднять ружье от бедра, ло-
       пух...
       С этой нехитрой мыслью в своих крохотных иозгах Шварц и уиер.
       Ствол ружья Павла дернулся дважды. Первая пуля "wingstar" отб-
       росила огромное тело Анатолия на бревенчатую стену и он на
       какое-то мгновение прилип к ней. Вторая пуля проделала еще одну
       дыру в этом, уже мертвом, теле и была лишней.
      
      
      
      
       Семен услышал три выстрела, прозвучавшие быстро, один за дру-
       гим, и остановился. До избушки оставалось еще метров триста и
       сто из них лежали через открытую поляну. Похоже, что роли пере-
       менились и теперь ему придется в открытую подходить к избе.
       Стреляли двое, выстрелы были немного разными: гулкий первый и
       посуше - два других. Кто же выстрелил последним? Это раз. А
       второе неприятное открытие - у мужика, значит, есть еще одно
       ружье? Хитер, сука... Одно на виду, а другое где-то прятал?
       Семен, пригнувшись, стал приближаться к избе.
      
       Павел держал голову Алексея на левой руке, а правой по-преж-
       нему сжимал ружье, ожидая выстрелов. Было тихо и он перевернул
       сына на спину - три картечины... Одна в ногу, это ерунда, дру-
       гая в плечо, тоже не страшно, но вот третья... чуть ниже ребер.
       Изо рта Алексея показалась маленькая струйка крови. Если из
       легких, еще терпимо, а вот если ниже... Печень или почка? Павел
       лихорадочно соображал, что же делать? Ясно было одно - оста-
       ваться на открытом месте, когда рядом бродят двое вооруженных
       уголовников нельзя. Так, двое или один? Один стрелял, другой
       лежит, а третий? Павел взглянул на дверь. В проеме двери стояла
       Светлана в каких-то лохмотьях... Он подхватил сына и бегом бро-
       сился к дому, не посмотрев даже толком на жену. Она вошла сле-
       дои и прикрыла дверь. Павел обернулся и только сейчас разглядел
       ее опухшее от побоев лицо, неуверенную походку и багровые кро-
       воподтеки на руках, ногах, груди - разорванное грязное платье
       еле-еле прикрывало наготу...
       - Боже, что они с тобой сделали... родная... Помоги мне.
       Здесь, в кармане, пакет. Достань и перевяжи ему плечо, я пос-
       мотрю живот.
       Павел задрал рубашку сына - выходного отверстия на животе не
       было, плохо дело... Вот если бы была водка, влить ему сейчас
       хоть несколько граммов. Да и позже, когда придет в себя, не вы-
       держит ведь болевого шока без лекарств... И нечем его снять. Он
       проверил бутылки, валявшиеся на полу - допивали, гады, до пос-
       ледней капли. Он даже застонал от бессилия помочь сыну. Светла-
       на со слезами на глазах смотрела на отца и сына...
       Павел вышел, осторожно обошел избу, брезгливо отбросив в сторону
       руку амбала, который так и остался лежать с недоуменным выраже-
       нием лица... У дальней стены лежала короткая деревянная лестни-
       ца. Павел осторожно приставил ее почти вплотную к бревнам и
       поднялся на несколько перекладин. Теперь его голова была на
       уровне кровли. Осторожно выдвинувшись вперед, он осмотрел эту
       сторону. Ничто не выдавало присутствия людей, только вот там,
       слева над кустами трещала сорока. Значит они там. Боятся выйти
       на открытое пространство... Пожалуй, можно успеть. Павел спус-
       тился вниз.
       - Идем, Света. Как он? Пульс есть?
       - Есть, но слабый... Прости меня, Паша!
       - За что, глупая? Помолчи лучше и помоги.
       Он проверил повязки и подхватил сына на руки - на плече нес-
       ти было опасно с такой раной. Выйдя наружу, он жестом приказал
       жене прихватить ружье, патронташ он еще раньше набросил на шею,
       и показал, куда им идти. Светлана без страха вырвала ружье из
       руки Шварца, взглянула, не видит ли Павел, и дважды изо всей си-
       лы ударила прикладом неподвижное тело между ног...
       Павел ломился через камыш, мало эаботясь о тишине. Эти не
       сразу осмелятся вылезти, будут выжидать, а Алексей ждать не
       мог. Светлана следовала за ним, он слышал ее дыхание. Вот и
       лодка. Павел опустил Алексея на рыбины и начал заводить мотор.
       Он чихал, хватал было, но никак не хотел работать. Павел прек-
       ратил бесполезные попытки и внимательно осмотрел двигатель. Так
       и есть, мало подкачал горючего... Мотор взвыл на холостых обо-
       ротах - теперь эти подонки точно засекут их. Ну и пусть, даже к
       лучшему, осмелеют...
       - Света, родная, гони на ту сторону. Может успеешь в больни-
       цу довезти. Пожалуйста, родная...
       Светлана шагнула в лодку, поцеловала Павла и взялась за рум-
       пель мотора. Резко лязгнуло сцепление, но шпонка выдержала.
       Лодка, мгновенно набирая скорость, развернулась и рванулась к
       далекому берегу, где была больница и где, быть может, ждало
       спасение...
      
      
      
       Семену не было видно, что происходило за камышами, но когда
       лодка появилась на открытой воде, он понял - удирает баба, му-
       жика рядом не видно. Значит Шварцу капут... А мужик остался на
       берегу. Ему по камышам ползти, а я смогу бегом до избы добрать-
       ся. Бегом...
      
      
       Павлу не повезло. Он попытался пройти к берегу другим путем,
       вляпался на топкое место и теперь с трудом выбирался из густых
       камышей. Хватаясь за жесткие стебли, он не переставал думать о
       сыне: довезет его Светлана живым? Из горького опыта знал, что
       два таких ранения без возможности остановить внутреннее крово-
       течение... Шансов у сына не было. Да и у него положение было не
       лучше - застрял, как приклеенный. Каждый шаг давался с трудом,
       нельзя было спешить. На болоте спешка плохо кончается, а уме-
       реть вот так, за здорово живешь, он просто не имел права, пока
       живым ходит хоть один из этих подонков, а их пока двое. И оба
       живы.
      
      
       Павел ошибался, охоту за ним продолжал только один, зато са-
       мый опасный из этой троицы. Недостаток опыта, он восполнял зве-
       риной хитростью и избытком злобы, которая и делала его еще бо-
       лее опасным. Сейчас он угадал, что Павел ему не страшен, что-то
       там случилось, так как он уже пробежал метров пятьдесят совер-
       шенно беспрепятственно. Дверь в избушку было открыта и Семен
       чувствовал, что за ней никто не прячется. Подбегая к избе, он
       успел заметить тело Шварца в луже крови и его дважды простре-
       ленную грудь.
       Только отдышавшись, он понял, что его поразило неосознанно,
       когда он увидел мертвого Шварца.
       - Ох, ни хрена себе, чем он стреляет, этот мужик? Такие дыры
      делает...
       Его продрал озноб. Кажется, мужика разозлили основательно.
       Рано я Стаса убрал, сейчас бы пригодился, хоть отвлек бы.
       Теперь одному расхлебывать. Семен схватил свой "дипломат", ко-
       торый так и лежал в углу, судорожно рассовал по карманам день-
       ги, документы, нож... Теперь отсюда надо было смываться и по-
       дождать мужика неподалеку, наверняка он сюда вернется... Он вы-
       глянул из двери и рывком рванулся к кустам на берегу. Из них
       хорошо просматривалась избушка, подходы к ней. И дистанция для
       стрельбы подходящая, отсюда он не промахнется.
      
      
      
       Павел прекратил шумную возню в камышах и выбирался с особой
       осторожностью, он потерял темп и теперь не мог диктовать свои
       условия игры. Упустил противника из поля внимания: придется
       снова искать и заставить обнаружить себя. Если только эти двое
       не успеют первыми. Он взглянул на часы - прошло всего полчаса с
       того момента, как он высадился на берег. Всего полчаса... И нет
       Алешки. Он уже видел такие безжизненные лица, наливавшиеся той
       неизвестной художникам мира краской, которая предвещает смерть.
       Помочь ему он был не в силах. Оставалось покарать. Один мертв.
       Он свое уже получил. Павел подумал о Шварце мельком, как о вы-
       полненной работе, вернее, только части работы - оставались еще
       двое...
       Светлана... Может быть она успеет и свершится чудо. Боже,
       помоги сыну и ей, если можешь. Он понимал, даже знал наверняка,
       что с ней случилось, что произошло в эту ночь в избушке и был
       рад, что сейчас жене некогда было размышлять о случившемся, по-
       ка у нее была другая цель - спасти, ну, постараться спасти
       Алексея...
       Павел, наконец выбрался из трясины и внимательно рассматривал
       избушку и соседние заросли. Где они сейчас?
      
      
      
       Семен заметил легкое колебание веток, ему даже показалось,
       что он увидел какое-то жуткое лицо, но длилось это всего
       несколько мгновений и выстрелить наугад он не решился, чтобы не
       обнаружить себя. Мужик был там, в кустах, он не сомневался,
       пусть только покажется... Семен встал за кустами, изготовился к
       стрельбе. В этот момент он стал виден со стороны озера.
      
      
      
      
       Светлана плакала не переставая, беззвучно, без всхлипов и ры-
       даний. Просто слезы текли безудержно, размазывались встреч-
       ным ветром, снова текли и текли. Она выжимала из мотора все,
       что он мог дать, но все равно казалось, что лодка движется
       ужасно медленно. Струйка крови изо рта Алексея не унималась,
       тихо стекая на настил лодки. Светлана сбросила обороты мо-
       тора, оставила румпель и склонилась над Алексеем.
       - Что, Алешенька, потерпи еще немного, потерпи, скоро приедем...
       Алексей открыл глаза, он пришел в себя и на него навалилась боль.
       Боль жуткая, взрывающая все внутри...
       - Свет... ла...
       Кровь хлынула фонтаном на ее лицо, руки... Алексей вытянулся
       и затих. Она схватила его руку, торопливо нащупывая пульс. Его
       не было. Светлана медленно вернулась к мотору, зачерпнула за
       бортом воду, плеснула в лицо, смывая кровь Алексея, залившую ей
       глаза... Затем еще и еще зачерпывала воду, пила ее из ладони,
       снова смывала кровь. Затем дала полный газ, развернулась "на
       пятке" и на полной скорости погнала лодку к избушке. Она интуи-
       тивно выбрала верное направление - прижималась к камышам, пов-
       торяла все изгибы берега.
       Перед эаливчиком она уменьшила скорость до малой, нагнулась
       за ружьем. Неумело переломив стволы, зарядила ружье, осторожно
       спустила предохранитель, который так подвел ее вчера вечером...
       Семена она увидела сразу, как только лодка обогнула последние
       камыши. Он стоял за кустами и целился из пистолета. Он хотел
       стрелять в ее Павла... Светлана, не вставая с банки, подняла ружье
       и, эакрыв глаза, надавила на спуск, потом на второй. Отдача от
       дублета чуть не выбросила ее из лодки. Лодка вильнула и это
       спасло Семена. Картечь прошла слишком высоко, не причинив ему
       вреда. Он обернулся и несколько раз выстрелил. Одна пуля, про-
       бив тонкие борта, прошла рядом с ногами Светланы, другие пропе-
       ли рядом. Лодка вертелась на месте, пока Светлана пыталась пе-
       резарядить ружье. Семен прицелился тщательней - женщина в лодке
       выпустила ружье и схватилась за руку...
      
       Выстрелы с озера Павел оценил сразу и однозначно - сына
       больше нет и Света решила помочь ему... Это было некстати. Те-
       перь на него ложилась двойная нагрузка - добавилась забота о
       Светлане. Из кустов напротив захлопали выстрелы. Павел выстре-
       лил на звук и выскочил на поляну. Противник был закрыт густыми
       зарослями и Павел наугад стрелять больше не стал. Еще выстрел
       из-за кустов и Павел заметил, как присела Светлана. Теперь все
       решали секунды, проскочит он это открытое пространство или...
      
      
      
       Пуля прошла рядом и Семен вжал голову в плечи чуть не до
       пупа. Звук был противный, с шелестом, будто по гравейке рядом
       прошел грузовик. Вспомнив о дырах в груди Шварца, он ощу-
       тил дикий страх, что следующая дыра останется в его голове. Не
       думая ни о чем, он бросился к машине. В узком просвете между
       кустами он заметил бегущего Павла, не целясь выстрелил в его
       сторону и изумленно заметил, как тот словно споткнулся... Но
       страх продолжал гнать его вперед. Сейчас он думал только об од-
       ном - скорее в машину и бежать от этой верной смерти в пятнистом
       комбинезоне...
      
      
       Пуля задела бедро. Рана была неопасной, кость цела - это Па-
       вел понял сразу, когда почувствовал, как обожгло огнем ногу. Он
       резко бросил тело вправо, прокатился несколько метров и залег,
       держа в прицеле подозрительный сектор кустов. Но выстрелов
       больше не последовало, в наступившей тишине слышался лишь дале-
       кий треск сучьев под ногами убегающего человека. Павел встал,
       стараясь не опираться на простреленную ногу. Да, с ней не побе-
       гаешь...
       Лодка кружила неподалеку, Светлана наскоро затянула поцара-
       панную пулей руку и держалась вне досягаемости выстрелов. Павел
       взмахнул рукой и поковылял к воде. Светлана поняла и на полной
       скорости погнала лодку. Через полминуты Павел уже сам повел
       ее к месту, где оставил машину. Время, время! Оно сейчас стало
       его главным врагом...
       Лицо Алексея Светлана прикрыла куском брезента. Павел смотрел
       на тело сына, сжав зубы так, что побелели скулы. Когда лодка с
       размаху вылетела на песок, брезент свалился и Алексей увидел
       мертвое лицо сына...
       Вездеход сорвался с места, как застоявшийся конь. Павел не
       стал выезжать прежним путем, а повел машину по краю озера. За-
       тем свернул к лесу и, лавируя среди деревьев, пошел на пе-
       рехват. Здесь была доля риска - куда поедут эти сволочи, он не
       знал... Через поселок? Там дорога лучше, можно гнать побыстрее,
       но больше машин и людей... Вправо? На Оболь? Там перерыли доро-
       гу строители, на "девятке" не проскочишь... Значит, все равно
       они вернутся сюда. Только бы не пропустить их на хорошую доро-
       гу, там они меня обштопают в два счета...
      
      
      
       Валерий Петрович был терпелив, как гиена. Уже хлопали выст-
       релы, что-то там происходило, а он ждал. Короткая разведка под-
       твердила его предположения: никуда им не деться, поедут здесь,
       больше негде. Место для стрельбы было отличное, а в том, что не
       промажет на таком расстоянии, он не сомневался. Выстрелов было
       много и Валерий ждал развязки. Лучший вариант - побольше тру-
       пов, которые будут молчать и пусть тогда разбираются, кто кого
       и за что пристрелил. Неясную тревогу вызывали три выстрела,
       какие-то отличные от остальных, от них веяло страхом. Но вот
       выстрелы прекратились, последний был пистолетный. Ай да Семен,
       молодец, кретин... Тебя я пришью с удовольствием. Валерий поу-
       добнее расположился на пригорке.
      
       Стас пришел в себя от холода. Все тело было налито тяжестью
       и холодом. Попробовал пошевелить рукой и вскрикнул от боли. Хо-
       тя ему только показалось, что он закричал. Этот сдавленный звук
       напоминал скорее хрипенье...
       Но боль была настоящей. Он отдохнул и попробовал пошевелить
       другой рукой. Это ему удалось, рука действовала. Он пошевелил
       еще и услышал плеск воды. С трудом приподняв голову, он увидел,
       что лежит наполовину в болоте...
       Он ощупал себя правой рукой, левая по-прежнему не подчинялась.
       На груди рука нащупала липкое, кровь. Откуда? И здесь Стас от-
       четливо вспомнил, что с ним произошло: попытку уехать, разговор
       с Семеном, выстрел в спину... Пора было выбираться из болота.
       Он попробовал перевернуться на правый бок. С нескольких попыток
       это ему удалось. На живот лечь оказалось полегче и он медленно,
       часто отдыхая, пополз по песку на небольшой пригорок, который
       показался ему самой высокой горой мира...
      
      
      
      
       Семен подбежал к машине совершенно обессиленный - кросс по
       лесу был для него непосильным занятием. Сейчас он повалился ря-
       дом с машиной на землю и бессознательно гладил полированный бок
       "девятки". Он любил ее, зту машину, она могла увезти его от
       смерти... Хорошая, самая лучшая в мире машина...
       Водить машины вообще он умел, хотя и давно не сидел за ру-
       лем. На такой он сидел впервые. Подергав рычаг переключения
       скоростей, он запомнил порядок включения и врубил стартер.
       Машина послушно заурчала. Но первые попытки тронуться с места
       были неудачными - мотор глох. Семен нервничал. Наконец рывками
       машина пошла. В управлении она оказалось легкой и на малой ско-
       рости он без труда вел ее по пустой лесной дороге. Ехать быст-
       рее он не решался, множество корней и поворотов делали такую
       попытку опасной, можно было разбить машину, а ею он как раз и
       дорожил...
      
      
       Стас уже забрался на вершину своего Эвереста, когда услышал,
       как Семен пытался стронуть машину с места. Еще несколько усилий
       и он увидел, что его "девятка" медленно увозит уголовника. Все,
       теперь конец... Этот гад убил всех, теперь удрал... На его ма-
       шине. А Стас остался здесь - отвечать за все или... подыхать.
       Злость придала ему силы. Он сел, попробовал разорвать майку и
       перевязать рану. Ничего не вышло. Тогда он уложил майку большим
       тампоном на грудь и стянул ремнем. Неподалеку валялась толстая
       палка и он на четвереньках добрался до нее. Отдохнув, попробо-
       вал встать. Качаясь, постоял несколько минут и медленно побрел
       к дороге.
      
      
       Валерий Петрович увидел "девятку", когда она, покачиваясь на
       ухабах, выехала на дорогу и остановилась. Он поудобнее прист-
       роил локоть и прикинул: на повороте Стас притормозит и тогда...
       Семен вылезет из машины, если останется живой, когда эта краси-
       вая игрушка вломится во что-нибудь.
       Но следующий маневр "девятки" заставил его забыть об осторож-
       ности и вскочить на ноги: машина повернула... вправо и медленно
       удалялась, поднимая пыль. Ругаясь, Валерий побежал к своей
       "Волге". Несколько секунд ему потребовалось, чтобы расшвырять
       ветки, укрывавшие машину от посторонних глаз, и машина, выбра-
       сывая землю из-под задних колес, рванулась вперед.
       Что-то его смущало, что-то здесь не так. Стас ведь так мед-
       ленно ездить не любит... Он не подозревал, что Стас сейчас бре-
       дет к этой самой дороге, часто останавливаясь и падая от боли и
       потери крови. Он не знал, что за рулем "девятки" тот самый Се-
       иен, которого он хотел убить с удовольствием. Он не догадывался
       о том, что мужик, из-за которого и началась вся эта карусель,
       находится в своем джипе всего в пятидесяти метрах от него...
       Валерий Петрович прекратил погоню и остановился.
      
      
      
       Еще из-за деревьев на вершине небольшого холма Павел заметил
       облачко пыли справа и успокоился. Так и есть, решили похитрить,
       подонки. Ну-ну... С такой ногой я много не набегаю, стало быть
       надо что-то придумать. Съезжая с холма, он успел заметить голу-
       бую "Волгу", стоявшую у дороги. К своему удивлению, он не уви-
       дел ее за собой через несколько секунд. Куда же она девалась,
       таи ведь некуда ехать... Но размышлять о какой-то посторонней
       машине было некогда: времени хотя и хватало, но в обрез. Два ки-
       лометра до раскопок, - это пять минут по такой дороге. Еще пять
       минут для того, чтобы сообразить, что проехать нельзя и развер-
       нуться. И три минуты еще... Павел уже знал, где он встретит ма-
       шину, которая привезла в его дом столько горя...
      
      
       Семен уже освоился с управлением и порадовался, что избрал
       эту дорогу. Вряд ли мужик решит, что он выбрал дальний путь,
       скорее всего подумает, что он рвется на хорошую дорогу. Нет,
       Семену спешить в город незачем, уходить надо в глушь, куда по-
       дальше. Пока. А потом поезд увезет его в какой-нибудь город в России.
       Ищите!
       Он миновал крутой поворот, слева - чернело болото, справа - невы-
       сокий взгорок, густо поросший травой. За поворотом открылся до-
       вольно длинный участок прямой дороги и Семен прибавил газу.
       "Девятка" послушно ускорилась и он, довольный собой, покрови-
       тельственно похлопал ее по рулевому колесу. Его настроение рез-
       ко ухудшилось при виде земляных увалов на дороге. По традиции
       строители, видимо, попытались сровнять этот участок, начали ра-
       боты, да на этом и закончили. Брошенный бульдозер одиноко напо-
       минал о благих намерениях. Семен остановил машину, вышел, поис-
       кал объезд. Он был, но проехать там мог, пожалуй, только вот
       тот бульдозер...
       Возвращаться не хотелось, но другой дороги не было. Бросить
       машину? Но тогда он будет выбираться отсюда не день и не два...
       Вся милиция будет на ногах. Нет, машину бросать нельзя, на ней
       он прорвется. Только надо спешить, надо спешить...
       Разворот на узком месте был делом нелегким, но, наконец, ма-
       шина снова послушно пошла по дороге. Вот и прямой участок, мож-
       но добавить...
      
      
       Валерий увидел вездеход Лемешонка вовремя и ударил по тор-
       мозам. "Волга" застыла в нескольких метрах от дороги, когда на
       нее вывалился из леса этот "луноход" и устремился за "девят-
       кой". Да, игра, как оказалось, не кончена и трупы так быстро на
       машинах не ездят... Придется еще ждать. Но теперь ситуация из-
       менилась, прежнее место засады стало невыгодным и Валерий решил
       ждать в машине, предварительно перегнав ее повыше по склону,
       откуда просматривался довольно большой участок дороги. "Волга"
       чуть-чуть скатилась на обочину и замерла.
      
      
       Павел ждал "девятку" на повороте, развернув машину почти
       перпендикулярно дороге. Несколько минут ожидания он потратил,
       чтобы перевязать куском ткани ногу поверх штанины и дозарядить
       "Браунинг". Затем подогнал привязной ремень и, привстав на под-
       ножке, стал глядеть на дорогу, поверх куста. "Девятка" шла быс-
       тро. Павел сел за руль, застегнул ремень и вслух начал
       отсчет.
       - Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь...
       Он надавил на газ и отпустил сцепление, мало заботясь о том,
       переживет ли оно еще хоть один раз такое варварское обращение.
       Вездеход появился перед "девяткой" неожиданно, как чертик из
       табакерки, так, как и задумал Павел. Удар пришелся в переднее
       левое крыло. "Девятка", отброшенная вправо, вылетела с дороги
       и, описав красивую дугу, грохнулась плашмя в болото, подняв
       фонтаны воды, перемешанной с ряской. Павла бросило на руль, но
       ремень удержал от удара, машина с изуродованным передком
       крутнулась на месте, на несколько мгновений встала на два ко-
       леса и снова шлепнулась на все четыре...
       "Девятка" тонула медленно. Семен был оглушен, но не постра-
       дал. Мгновенно поняв, что произошло, он попытался открыть
       дверь. Она не поддавалась. Тогда он метнулся к противоположной
       дверце, судорожно завертел ручку стекла и полез через окно,
       стараясь не сорваться с машины. Когда он вылез на крышу тонущей
       "девятки" и огляделся, ему стало жутко. Смерть пришла к нему
       совсем не в том виде, в каком он ее боялся. Его смерть была в
       этом вонючем болоте, среди пузырей, поднимающихся вокруг обре-
       ченной машины. До берега было всего метров пятнадцать, но это
       были пятнадцать метров бездонного болота... И все-таки он ошиб-
       ся опять.
       Его смерть стояла в старом десантном обмундировании, с пере-
       вязанной наспех ногой, и в руке у этого ненавистного Семену че-
       ловека было то самое ружье, которого он так боялся. Семен, стоя
       на коленях, замолотил кулаками по крыше машины.
       - Нет, нет! Вези меня в ментовку... Меня должны судить по за-
       кону... Это все не я сделал, Это Шварц твою жену трахал, я не
       при чем... Меня суд оправдает, слышишь, ты... Вытащи меня отсю-
       да, ты не имеешь права...
       Павел стоял неподвижно. Этот слизняк внизу не вызывал у него
       никаких чувств. Никаких, даже ненависти. Он просто был непонятным
       и ненужным для природы и для Павла существом, достойным чело-
       веческих эмоций. Так, грязь на подошвах, которую надо соскрести
       и забыть.
       Вода дошла до открытого окна и машина резко пошла вниз. Те-
       перь Семен стоял почти по колено в воде. Еще пара минут и сто-
       ять ему будет не на чем. Павел медленно отвернулся и направился
       прочь, ему противна была агония этого подонка, пусть подыхает
       один. Он уже сделал первый шаг, тяжело переставляя прострелен-
       ную ногу, как боковым зрением заметил резкое движение бандита.
       Семен выхватил из мокрых брюк пистолет.
       Павел вскинул ружье, коротко дернулся ствол и на месте головы
       у Семена распустился пышный красный цветок... Его тело медленно
       погрузилось в черную болотную воду, ненадолго окрасив ее в бу-
       ро-красный цвет. Ряска уже начала смыкаться над инородными
       предметами, потревожившими вековую тихую жизнь болота.
      
      
      
       Машина была изуродована, передок выглядел так, словно побывал
       в мясорубке, но мотор завелся, как всегда, с пол-оборота. Павел
       с трудом втиснулся на сиденье, нога совершенно онемела и каза-
       лась набитой мешком дроби. Он несколько секунд размышлял,
       где искать Светлану? Сейчас, когда все закончилось, он почувст-
       вовал, как ему нужно быть в эту минуту рядом с ней и сыном.
       Он вел машину медленно, каждый ухаб отдавался острой болью в
       бедре. У поворота к озеру среди деревьев мелькнула странная, но
       знакомая фигура - льняные волосы, на груди что-то непонятное...
       Ого, да это же еще один. Павел взял ружье и приоткрыл дверцу.
       Стас, полуживой от непосильной ходьбы, выбрался все-таки на до-
       рогу и стоял, уцепившись за сосенку, глядя на подходившего Пав-
       ла. Он увидел страшное от камуфляжа и горя лицо этого человека
       и понял, что сейчас умрет. У него уже не было сил даже двинуть-
       ся с места, но мозг работал удивительно ясно и в нем билась
       единственная мысль - о прощении. Пусть простит и... делает с
       ним, что хочет. Ему было все равно, только бы простил.
       Павел подошел ближе и увидел, что парень совсем плох, повяз-
       ка сползла и рана на груди была весьма нехорошей...
       - Кто тебя? Тот, дружок твой?
       Стас кивнул и посмотрел на Павла так, что ему стало не по
       себе, впервые с того самого момента, как он понял, что случи-
       лось с женой и сыном и когда он прочел ту страшную записку. Па-
       рень напоминал ему больную собаку, которую он так и не смог
       пристрелить когда-то, потому что посмотрел перед выстрелом ей в
       глаза.
       Стас медленно опустился на колени и обнял Павла за ноги.
       - Простите, простите меня... Делайте, что хотите, но прости-
       те... Не могу больше, простите... Если можете...
       Павел растерялся. Он ожидал чего угодно, но не настоящих
       детских слез и этой доверчивой мольбы о прощении. Он поднял
       парня, который, как заведенный, просил, молил простить...
       - Вставай, пойдем к машине... Надо жену забрать.
       Стас вздрогнул, как от удара.
       - Нет, нет, не-е-е-т!
       - Так, значит, и ты, ублюдок?
       Павел хотел уже просто стряхнуть его с себя, как вдруг увидел
       ту самую голубую "Волгу".
      
      
      
       Валерий Петрович услышал знакомый выстрел и понял, что стре-
       лял Лемешонок. Семена больше нет, но остался этот мужик и все
       пошло прахом. Кретины, недоумки, садисты, сволочи... Валерий
       колотил ладонью по баранке пока не ощутил боль... Рука была залита
       кровью, он рассадил ее о рычаг поворотов. Валерий слизнул кровь
       и опустошенно уставился на дорогу перед собой. Как всякий жлоб,
       он винил своих бывших помощничков, верой и правдой служивших
       ему, плативших ему, в своей неудаче. Даже если бы не удалось
       расправиться с Семеном, ему не было бы так страшно. Но этот му-
       жик... Это все. Он либо сам до него доберется или милиция, пос-
       ле такого побоища. И все "схваченные" намертво полковники отре-
       кутся от него - не такое дело, чтобы мараться. Провалившихся не
       любит никто и ни на чью помощь Валерию Петровичу рассчитывать
       было нечего. Он это понял в короткие минуты, когда сидел за ру-
       лем любимой "Волги" на проклятой деревенской дороге...
       По дороге медленно катил голубой вездеход с разбитым носом.
       Лемешонок был один и явно не видел машины Валерия Петровича, а
       если и видел, чего ему бояться обыкновенной "Волги". А может и
       не все потеряно? Маленькое дорожно-транспортное происшествие на
       глухой дороге и все? Это еще лучше, чем пускать в ход винтов-
       ку... Валерий завел мотор.
       Вездеход неожиданно свернул к лесу и остановился. Из машины
       Валерию не было видно, что там случилось и он, крадучись, подо-
       шел к краю пригорка. Открытие его поразило - еще один свидетель
       живой, хотя, кажется, и не очень... Итого двое. Один из них во-
       оружен и неплохо владеет этим оружием. Валерий мог ввязаться в
       дело, если ему самому это ничем не грозило, как, например, в
       засаде на Семена... Но связываться с этим головорезом не хотелось
       ни за что. Лучше тюрьма завтра, чем пуля сегодня.
       Оставался вариант с машиной. Валерий снова сел за руль и вы-
       вел "Волгу" на дорогу. Метров за сто он увидел, что Лемешонок
       тащит Стаса к машине. Вот они остановились, заспорили...
       Валерий взял правее и дал полный газ. Машина понеслась по
       обочине, чтобы потом, после наезда, успеть выскочить на дорогу
       и не врезаться в деревья.
      
      
       "Волга" взревела двигателем и понеслась прямо на них. Чело-
       века за рулем Павел не мог разглядеть, но мгновенно понял:
       сворачивать он не собирается. Больше ни о чем он подумать
       не успел, заработали другие механизмы его тела. Он отпустил
       Стаса, тяжело отпрыгнул в сторону, чтобы мелкие сосенки не ме-
       шали прицеливанию, и вскинул ружье. Две пули "wingstar" с
       ревом сокрушили стекла "Волги", превратив их в серебристую пыль,
       и по пути разворотили грудную клетку человека за рулем...
       Водитель был мертв, но машина этого не знала и продолжала
       свой последний смертоносный путь. Она неслась на Стаса, который
       от слабости не мог сдвинуться с места и только глядел на надви-
       гающуюся голубую смерть.
       Она была уже рядом и Стас зажмурился, настолько страшен был
       вид обезумевшей машины с мертвым водителем. Павел рванулся впе-
       ред, обхватил Стаса за шею и рванул на себя. Оба покатились по
       траве и машина пронеслась рядом, обдав их запахом сгоревшего
       бензина и смерти. Манекен за рулем был уже никудышным води-
       телем - отвернуть от стоящих на пути сосен он не сумел. Машина
       ударилась боком в огромный ствол, отлетела рикошетом на дорогу,
       дважды перевернулась и застыла, уткнувшись радиатором в кювет...
      
      
       Стас лежал на спине и смотрел на небо. Оно было облачное и
       совсем не красивое, обыкновенное небо перед дождем. И все-таки
       не было для него сейчас картины более великой, красоты большей,
       явления более величественного, чем эти серые облака над землей.
       Они означали жизнь. Он приподнялся.
       Павел сидел рядом. Его руки неподвижно свисали с ружья, лежащего на коленях. По его лицу, промывая извилистые дорожки среди копоти и грязи, текли слезы.
      
  • © Copyright Леденев Виктор Иванович (ew1afster@gmail.com)
  • Обновлено: 03/12/2010. 184k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    • Связаться с программистом сайта.