Lib.ru/Современная литература: Ляпин Виктор Вениаминович. Шалости Жизни или Нелюбимые Любимые

ВИКТОР ЛЯПИН

ШАЛОСТИ ЖИЗНИ

или

нелюбимые любимые

(Семь историй о любви)

-- ГРИГОРИЙ И КЛЕОПАТРА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ГРИГОРИЙ Рогнедин, местная достопримечательность, 55-57 лет, в последнем соку, по совместительству сторож клуба

ГРУШЕВА Виолетта, заезжая актриса областного театра

СЕМЕН Архонтов, блюститель нравов, тоже сторож, сменщик

Картина первая

Отдаленный заволжский поселок Островки. Глухомань.

Старый поселковый клуб. Гримерка. Актриса областного театра Виолетта Грушева ввиду отсутствия транспорта вынуждена заночевать здесь после выездного концерта.

Усталая Грушева разгримировывается и брезгливо осматривает топчан, на котором ей придется спать.

ГРУШЕВА. ( В костюме Клеопатры) Господи, занесет же черт в такую глухомань. Телефон не работает. Директора клуба так и не нашли. Куда приехали? Зачем? Сборов никаких. Во всем зале пять старух да три алкоголика.

Буркин ускакал к какому-то леснику за самогоном и пропал. Антрепренер хренов. "Мы с тобой в золоте купаться будем, в Ницце отдохнем"! ..."В золоте"... Как же. Еще попутку искать, чтобы до города довезли. Клюнула, дура. Да и мужичонка никакой. Плешь и стоны. С Буркиным больше никуда. Где вот он? Сиди тут. Одна. Без копейки в кармане. Посреди необъятной родины.

Где-то воют то ли волки, то ли собаки. Грушева испуганно ежится. Достает из реквизита бутылку дешевого коньяка и допивает остатки.

ГРУШЕВА. Буркин! Сволочь! (Глядится в осколок зеркала)

Привет, Клео. Ты сегодня была прекрасна как никогда. Моя милая, моя единственная Клео. Все предано, все продано. И только мы с тобой еще барахтаемся в этой грязи. Буркин, Клео, нас предал. Попользовался и бросил. ( Всхлипывает, потом обнажает плечи, смотрит в зеркало) А разве можно бросить такую красоту? (Роняет слезу) ...Выходит, что можно.

Грушева внимательно разглядывает в зеркало прыщик на лице. Бесшумно в гримерке появляется Григорий. Грушева замечает его в зеркале и от неожиданности падает в обморок.

Григорий спокойно садится на стул. Ждет. Грушева приходит в себя.

ГРУШЕВА (Тихо и неестественно визжит). А-а-а...

ГРИГОРИЙ. Значит, стал быть, здравствуйте. Потрясен вашим талантом. Заглянул выразить свою признательность и благодарность.

ГРУШЕВА. Как вы здесь очутились? Кто вам позволил?

ГРИГОРИЙ. Охраняю вас. Места глухие. Народ дикий. По поручению напарника вашего. Я ему стакан самогона налил, он мне вас и сдал на попечение. А сам в лес подался, на делянку. Там у нас гуляют. С цыганами.

ГРУШЕВА. Буркин?

ГРИГОРИЙ. Не знаю. Рыжий, косоглазый. Лицо склизкое, набок. В спектакле вам подыгрывал. По пьесе великого английского драматурга Уильяма Шекспира. Слабака и слюнтяя вроде себя изображал.

ГРУШЕВА. Буркин. Вы кто?

ГРИГОРИЙ. Человек. Любитель театра.

ГРУШЕВА. Я закричу.

ГРИГОРИЙ. Кричите.

ГРУШЕВА. (Вскакивает) Слушайте, вы! Немедленно отвезите меня туда, к Буркину. Иначе я, не знаю, я в полицию пойду.

ГРИГОРИЙ. Хым, в полицию. Это хорошо, это правильно. Я бы тоже каждый день в полицию ходил. Да... никак. Далеко полиция. Нет полиции.

ГРУШЕВА. Почему?

ГРИГОРИЙ. Потому что нет. Потому что я этого случая всю жизнь ждал.

ГРУШЕВА. (Испуганно) К-какого случая?

ГРИГОРИЙ. Любви.

Григорий тяжело опускает голову. Грушева замирает.

ГРУШЕВА. Вы ...пьяны?

ГРИГОРИЙ. Нет. Об этом не беспокойтесь. Только с вашим напарником чуть пригубил. По стакану. Мне напиваться ни к чему. Я от другого пьян.

Я всю жизнь о вас мечтал. У меня жизнь корявая получилась. Что тут у нас? Пустыня. Душе прислониться не к кому. Дебош да телевизор. И тот с помехами. Мастера из города вызывали. Три раза. Деньги с каждого дома собирали. Поили его, сволочь. Антенну специальную ставил. Три дня работала. А потом..., опять. Ветром что ли согнуло. А через неделю совсем исчезла. Потусторонние силы. И мастер ехать боится. Правильно боится. Ждут его.

ГРУШЕВА. Зачем мне про вашу антенну? Я ничего не знаю...

ГРИГОРИЙ. Само собой. Это я чтоб разговор завести. Сблизиться. Извините. Чтобы не сразу наброситься.

Я пять лет как библиотекарем устроился. И сторожем в клубе по совместительству. Надо мной все смеются. Мужик -- и библиотекарь. Я тут один. Вас там, в городе, много. Любителей высокого искусства. А я тут один. Били меня, учили. Бабами соблазняли, вином. Все стерпел. Не загубил душу. Ждал. Тебя ждал, Клеопатра.

ГРУШЕВА. Постойте... Я не понимаю. Вы пьяны. Это недоразумение.

Я устала. Оставьте меня. Какое мне дело до вашего этого всего? Мне нужно выспаться и поскорее уехать отсюда. У меня голова идет кругом.

ГРИГОРИЙ. Выпьем?

ГРУШЕВА. Убирайтесь.

ГРИГОРИЙ. Пейте. Это самогон.

ГРУШЕВА. Не буду.

ГРИГОРИЙ. Я вас ударю.

Григорий разливает в подвернувшиеся чашки самогон. Пьют.

ГРУШЕВА (Откашливаясь и смахивая навернувшиеся слезы). Гадость. Мерзко. Фу. Зачем я? Долго вы собираетесь надо мной издеваться?

ГРИГОРИЙ. Хочешь, чтоб я ушел?

ГРУШЕВА. Да. Немедленно.

ГРИГОРИЙ. Что ж.

Григорий ухмыляется, распахивает дверь и растворяется в ночи.

Грушева этого не ожидала. Она оглядывается, хватает свои вещи и тоже спешит к распахнутой двери. Воют волки. Грушева в ужасе захлопывает дверь и бросается на топчан. В окне гримерной появляется морда огромного волка. Грушева визжит и закрывает лицо руками.

Входит Григорий.

ГРУШЕВА. Где? Где вы были?

ГРИГОРИЙ. Воздухом дышал. Космосом. Курил. Думал о смерти. О вас.

ГРУШЕВА. Не уходите.

ГРИГОРИЙ. Ясное дело. Куда я от вас?

ГРУШЕВА. Вы слышали? Это волки?

ГРИГОРИЙ. Возможно. Природа. Дикость. Инстинкты. Садись поближе, страх и уйдет.

ГРУШЕВА. Зачем я согласилась? Зачем поехала? Голодала бы лучше в своей коммуналке. По крайней мере, среди людей.

Все разладилось, все рассыпалось. И Буркин предал. И отпускные в театре не дали. А тут волки. Может, выйти в окно, раскинуть руки и ждать... когда они кинутся мне на белую грудь.

ГРИГОРИЙ. Грудь у тебя, как из мрамора. И глаза теплотой светятся.

ГРУШЕВА. (Глядит на него) А вы... тоже милый. Я хотела сказать, по сравнению с волками. То есть, если просто поговорить. Я ведь знаете, восемь лет в театре без ролей, в массовке. Потерялась. Вы не представляете, как унизительно. Поэтому и поехала с Буркиным.

Опять воют волки.

ГРИГОРИЙ. Потешаются над кем-то. Звери.

ГРУШЕВА. Вы не боитесь?

ГРИГОРИЙ. Чего же бояться? Или ты его, или он тебя. Все по правде.

ГРУШЕВА. Да. По правде. Вы мужественный. А я трусиха.

Пауза.

Грушева внимательно смотрит на Григория. Потом обреченно расстегивает несколько пуговиц на платье, обнажая красивую грудь. Снова смотрит на Григория.

Григорий отрицательно мотает головой. Грушева застегивает пуговицы.

ГРУШЕВА. (Смущенно) ...И что же мы теперь будем делать?

ГРИГОРИЙ. Мне нужно по любви. (Достает из целлофанового пакета мухомор) Вот.

ГРУШЕВА. Что?

ГРИГОРИЙ. Мухомор. Свежий.

ГРУШЕВА. Не понимаю. Я, наверно, много выпила. Все как в тумане. Проклятый самогон. Я не пью. Я мало пью. Я только с друзьями пью. Собственно, у меня нет друзей.

ГРИГОРИЙ. У меня тоже. Я хочу, чтоб эта ночь была НАШЕЙ, чтоб ты ее на всю жизнь запомнила. Ты не женщина. Ты Клеопатра.

Теперь смотри. (Ест мухомор и запивает самогоном) К утру я помру. Я хочу купить у тебя эту ночь. Я покупаю у тебя эту ночь. За мухомор и самогон. Отдай мне теперь всю свою любовь, до капли. Таких ночей больше у тебя не будет.

ГРУШЕВА. Господи... Может, я за "Скорой" сбегаю?..

ГРИГОРИЙ. Какая "Скорая"? Где? Цыц. Слушай, что я говорю. Нет у меня времени на "Скорые" и прочие шалости. Нету "Скорых", нет ничего. Только ты и я. И одна ночь. Соловьино-волчья ночь. Раздевайся.

Грушева раздевается.

ГРИГОРИЙ. За дверью таз с дождевой водой. Омой мне ноги.

Грушева послушно приносит таз с водой и омывает Григорию ноги.

ГРУШЕВА. Боже мой. (Обнимает его ноги) Сон какой-то... Единственный мой, я твоя раба...

ГРИГОРИЙ. Расстилай постель.

ГРУШЕВА. Любовь моя.

ГРИГОРИЙ. Поживей, Клеопатра.

ГРУШЕВА. Ты любишь меня?

ГРИГОРИЙ. Люблю. И ты меня любишь. Зачем же я мухомор ел?

Ложатся на топчан. Гаснет свет. Поют соловьи. Воют волки.

Картина вторая.

Утро. Грушева блаженно спит на топчане.

За столом сидят и пьют самогон Григорий и его сменщик, местный блюститель нравов, Семен Архонтов.

СЕМЕН. Успел все-таки?

ГРИГОРИЙ. Успел.

СЕМЕН. Поздно мне твоя Клавдия сказала, что в клуб актеры приехали. Сейчас сама сюда прибежит. (Смотрит на Грушеву) Хороша, стерва.

ГРИГОРИЙ. Божественна.

СЕМЕН. Прикрой хоть ее, жалко. Никак ты Григорий не угомонишься.

ГРИГОРИЙ. Природа. Кому что. Тебе мораль, мне любовь.

СЕМЕН. Сопротивлялась?

ГРИГОРИЙ. Любила.

СЕМЕН. За Клавдию обидно.

ГРИГОРИЙ. Стерпит, куда денется.

Выпивают.

СЕМЕН. Хороший самогон. На мухоморах?

ГРИГОРИЙ. На мухоморах.

СЕМЕН. Целебный.

ГРИГОРИЙ. Ты когда-нибудь думал, что ты исчезнешь?

СЕМЕН. Пока мало выпили, чтобы об этом думать.

ГРИГОРИЙ. Был, любил, горевал - и нет, и не было. Причудилось природе. Померещилось на глади вод. И зачем все было?

СЕМЕН. Тебе, Григорий, вредно с актрисами.

ГРИГОРИЙ. Я исчезну. Я исчезаю. Меня не было. Понимаешь, не было.

СЕМЕН. Как же не было? А с кем я самогон пил?

ГРИГОРИЙ. То-то и оно.

СЕМЕН. Ты мой единственный друг. Не исчезай.

ГРИГОРИЙ. Не могу. Я ей слово дал. ...Ну, пойду. Счастливого дежурства. Ночью что-то волки опять шалили.

СЕМЕН. Ничего. Мы уж привыкли.

ГРИГОРИЙ. Пойду. Отлежаться хочу. Брюхо болит. И сердце. Прости нас, Петрович.

СЕМЕН. Да ладно. Все не без греха. (Снова смотрит на Грушеву) А хороша... Горожанка.

ГРИГОРИЙ. Прощай, Клео.

Григорий, в последний раз грустно взглянув на Грушеву, уходит.

Семен раскрывает окно. Грушева просыпается. Видит Семена, вскрикивает и прикрывается одеждой.

ГРУШЕВА. Что вы тут делаете?.. Где Гриша?..

СЕМЕН. Нету больше Гриши, ластонька. Исчез.

ГРУШЕВА. Как?

СЕМЕН. А так. Меньше... э-э... извини..., меньше любовями-то заниматься надо было. Больше о природе думать, о вечности. Забудь теперь о нем. Был человек - и нет. Все. Исчез, сгорел, приснился. Пойдешь лесом по тропинке, два километра. Потом проселком. Там автобус ходит. До райцентра. Скажешь актриса -- даром довезут.

Эх, интеллигенция. Скромнее жить надо. Пространства - они вам не всегда, они знаешь, какие кренделя с людьми выкидывают. А какой мужик был - ...сокол, голубь, почти ангел.

Грушева испуганно и торопливо, отворачиваясь от бесстыдно глядящего на нее Семена, одевается, собирает свои вещи и убегает.

СЕМЕН (Глядя ей вслед). Уплыла, голубка. Протрясешься в автобусе, проплачешься и забудешь. И правильно. Чего уж там? Будешь, как анекдот, подружкам рассказывать. А тут - человек. И все у вас так. ...А если он всерьез тебя принял? Как ему теперь жить? Вот как с бабами.

Семен роется по карманам.

СЕМЕН. Ах, тетеря, Гриша - ключи не отдал. (Уходит)

КАРТИНА ТРЕТЬЯ.

Григорий во дворе собственного дома качается в гамаке и читает Шекспира. Нога его закована в колодки, увесистая цепь тянется в дом.

ГРИГОРИЙ. (Читает книгу)

"... О солнце! Мне уж больше не увидеть,

как ты восходишь. Счастье и Антоний

здесь, расставаясь, руки жмут друг другу.

Вот он - конец. Приверженцы мои,

отказа не слыхавшие ни в чем,

лизавшие мне пятки по-собачьи,

сиропом растеклись..." ...Слышишь, Клавдия? "Сиропом растеклись". Молчишь? Нечего сказать. Если бы не братья, хрен бы вы меня приковали.

Из дома - молчанье.

ГРИГОРИЙ (Продолжает читать)

О лживая египетская тварь!..

О колдовство! Ей стоило взглянуть -

и я бросал свои войска в сраженья.

Подумать, что ее объятья были

венцом моих желаний, целью жизни!

И вот она, как истая цыганка,

меня мошеннически обыграла,

и нищим стал я. Эрос! Эй, ко мне!"

Из-за забора выглядывает Семен.

СЕМЕН. Тут я. Гриша, слышь, Гриш. Ключи отдать забыл. Закурить не найдется? Подь-ка сюда.

ГРИГОРИЙ. (Хмуро) Не видишь? Не могу.

СЕМЕН. Опять заковала?

ГРИГОРИЙ. Опять.

СЕМЕН. А ты бы не давался.

ГРИГОРИЙ. Она с братьями. И у самой - сто килограмм живого весу и кулачищи, как у ее дядьки кузнеца. Порода.

СЕМЕН. А я предупреждал?

ГРИГОРИЙ. Когда ты предупреждал?

СЕМЕН. Раб на галерах. Игрушка судьбы. И как ты теперь?

ГРИГОРИЙ. Одиноко и странно. Ничего. Через день на смену. Выпустит.

СЕМЕН. Любит она тебя.

ГРИГОРИЙ. Прибьет когда-нибудь. Все всех любят. Только никому от этого не легче. Я вот что думаю, Семен. В город я подамся, в артисты.

СЕМЕН. Поймает.

ГРИГОРИЙ. Не поймает.

СЕМЕН. Тогда сам пропадешь.

ГРИГОРИЙ. ...Может, и пропаду. А здесь разве не пропадаю?

СЕМЕН. Здесь ты, Гриша, живешь. Здесь ты, как сыр в масле. Здесь она тебя балует, лелеет, чудить позволяет.

А там ты без нее - как щенок в океане.

ГОЛОС ЖЕНЫ ИЗ ДОМА. (Сурово) Григорий! Кого еще там принесло?

СЕМЕН. Никого... Это я, Семен... За ключами приходил... Я так, ненароком... Уже исчез, Клава, уже исчез... (Исчезает)

ГОЛОС ЖЕНЫ ИЗ ДОМА. Опять со своим Шекспиром? Дров наколи.

Григорий мрачно берет топор и, гремя цепью, колет дрова. Неожиданно он распрямляется.

ГРИГОРИЙ (Глядя в даль). Клео!.. Эх, Клео...

Охает, хватается за сердце и, раскинув руки, с безумной улыбкой падает в траву.

И затихает.

ГОЛОС ЖЕНЫ ИЗ ДОМА. Гриша! ...Гриша??? (Воет) Гри-и-и-ша!!!

Занавес.

-- БЛАГОДЕТЕЛЬ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ГЛАДЫШЕВ Иннокентий, хозяин квартиры

ЧЕБОТУХИН Федор, гость

ВАРВАРА Чеботухина, его жена

КАРТИНА ПЕРВАЯ. ВСТРЕЧА.

Квартира Гладышева. Солнечный летний полдень. Гладышев глядит в раскрытое окно на блестящую в лучах реку.

Звонок в дверь. Гладышев открывает. На пороге -- Федор Чеботухин.

ЧЕБОТУХИН. Иннокентий Гладышев?

ГЛАДЫШЕВ. Да.

ЧЕБОТУХИН. Ну?

ГЛАДЫШЕВ. Что?

ЧЕБОТУХИН. Я войду?

ГЛАДЫШЕВ. Извините.

Чеботухин легко заталкивает сопротивляющегося Гладышева в комнату.

ЧЕБОТУХИН. Не признаешь, что ли?

ГЛАДЫШЕВ. Извините, нет.

ЧЕБОТУХИН. Ну, Иннокентий?!.. Неделю назад. На речке. Я с моста спьяну спрыгнул. Топиться. А ты на лодке плавал. Меня спас. Люди говорят, геройски нырял. Я-то не помню. По причине... ну, сам понимаешь.

Вот пришел поблагодарить. Выразить, одним словом, свою признательность.

ГЛАДЫШЕВ. Вы??? Лица-то я... Да, конечно, конечно. Да-да-да. Спасибо, что зашли. Как же вы меня отыскали?

ЧЕБОТУХИН. В больнице интересовался. Потом в полиции. Я бы тебя и из-под земли достал.

ГЛАДЫШЕВ. Очень, очень рад, что у вас все хорошо.

ЧЕБОТУХИН. У меня-то?.. Да. Можно сказать, что хорошо. Лучше некуда. А у тебя?

ГЛАДЫШЕВ. Что?

ЧЕБОТУХИН. У тебя все хорошо? Не мучаешься? Не застудился? Не покалечился? Я чуть бронхит не подхватил.

ГЛАДЫШЕВ. Нет, спасибо. Бог миловал.

ЧЕБОТУХИН. Ну и ладно. ...Что ж мы все в дверях стоим? Пройдем в комнату.

Чеботухин решительно проходит в комнату и садится за стол. Гладышев за ним.

ЧЕБОТУХИН. Ну вот.

ГЛАДЫШЕВ. Что?

ЧЕБОТУХИН. (Задумчиво) Выписался, стало быть, из больницы. И прямо к тебе. Дома только жене записку оставил.

А твоя-то где?

ГЛАДЫШЕВ. Холостой я. Нет у меня никого.

ЧЕБОТУХИН. Бобыль, значит. Это хорошо. Надо мне было сразу догадаться. Женатый бы не полез. Точно. Женатый бы прежде сто раз подумал. С женой посоветовался. В церковь сходил. На курсы спасателей.

ГЛАДЫШЕВ. Может, чаю?

ЧЕБОТУХИН. Вот-вот, чаю. И закусить. (Вынимает бутылку водки)

ГЛАДЫШЕВ. У меня только салат свекольный. Я вегетарианец, мяса не ем. И не пью.

ЧЕБОТУХИН. Да... Еще и вегетарианец. (Разливает водку в стаканы)

ГЛАДЫШЕВ. Вы извините, конечно. Я вас очень уважаю и рад, что все так удачно получилось, но пить я не буду. Я действительно не пью.

ЧЕБОТУХИН. (Спокойно) Выпьешь. Ты меня спас, ты со мной и выпьешь. А как же иначе? Это, брат, продолжение.

ГЛАДЫШЕВ. Продолжение, извините, чего?

ЧЕБОТУХИН. Начинаю тост. За тех, кто убивается, и тех, кто спасает. За их дружбу и сосуществование. Спасибо тебе, дорогой товарищ. Не обманулась в тебе твоя первая учительница. Ты, брат, полностью доказал свое превосходство над всякой там швалью, отбросами, лишними кусками жизни, швыряющимися по пьяни в реки с мостов и обрывов.

Теперь пей. До дна. Так надо, Иннокентий. Меня, если не знаешь, Федором зовут.

Почти насильно заставляет Гладышева выпить и пьет сам. Иннокентий мучительно закашливается, глядит на Чеботухина выпученными глазами.

ЧЕБОТУХИН. Вот так. Теперь тебе станет легче. И мне станет легче. Стало легче?

Гладышев только кашляет и мотает головой.

ГЛАДЫШЕВ. Нет.

ЧЕБОТУХИН. Ничего. Не сразу. Как ни крути, а я, получается, твой должник. А я гордый. Я никому ничего должен быть не люблю.

Что мне делать? Я долго об этом думал. Совестно мне. Понимаешь? Стыдно. Больно. Мерзко. Вот если бы теперь ты в реку прыгнул, а я тебя спас, тогда бы у меня совесть сразу в покой пришла... А?..

ГЛАДЫШЕВ. Но я не хочу.

ЧЕБОТУХИН. Я вижу. "Не хочу"..., как будто все мы в жизни делаем только то, что хотим. То-то и оно.

Мучаюсь я. Врачи говорят: психическая травма. Говорят, тебе уж или не выныривать надо было или не прыгать. А так, мол, ты застрял между..., понимаешь? Между. Учиться заново жить рекомендуют. У таких, стало быть, как ты.

Вот я и пришел. Учиться. И жене сказал, чтобы приходила. Пусть тоже учится, стерва.

Из-за нее я это. Люблю очень. Так люблю, что невыносимо. Вою как зверь. Стулья грызу. И срываюсь. Позволяю себе. А потом опять. Люблю.

Трагедия. Шекспир. Айвазовский.

Так что, учи меня, Иннокентий, учи. (Еще разливает)

ГЛАДЫШЕВ. Я не могу. Что вы? Я ведь... ну, как это... Я ведь случайно, не нарочно. Без задней мысли.

ЧЕБОТУХИН. Знаю. Если бы нарочно, другой бы разговор был. "Нарочно". Ну, ты и ляпнешь. Это каким же Иудой надо быть, чтобы нарочно?

ГЛАДЫШЕВ. Понимаете, все как бы само собой получилось. От чистого сердца. Ну, послушайте. Ну, разве вам плохо?

ЧЕБОТУХИН. Плохо, Иннокентий, плохо. Если бы не ты, еще бы хуже было. Застрял. Между. Как кот в мусоропроводе.

ГЛАДЫШЕВ. Не понимаю. И что вы теперь собираетесь делать?

ЧЕБОТУХИН. Я у тебя хотел спросить. Жить. Наверное.

Ну, давай, показывай, что тут у тебя? Что читаешь, чем занимаешься?

ГЛАДЫШЕВ. Я, право, не совсем понимаю. Какое это имеет отношение? Мы ведь с вами -- так, шапошные знакомые. Извините, конечно.

ЧЕБОТУХИН. Не извиняйся. За правду, хоть ты мне ее как нож в сердце вонзил, не извиняйся. Это я извиняться должен. Что с моста именно под твою лодку прыгнул. Что сейчас к тебе пришел.

ГЛАДЫШЕВ. Ну, зачем вы так?

ЧЕБОТУХИН. (Рассматривает книжную полку) ...Гегель, Маркс. Гегеля читаешь?

ГЛАДЫШЕВ. Я методистом работаю. По дошкольному воспитанию.

ЧЕБОТУХИН. Ну да, в детском саду только Маркса и читать.

ГЛАДЫШЕВ. Это для самообразования, для развития личности.

Чеботухин внимательно смотрит Гладышеву в глаза. Пауза. Гладышев опускает глаза.

ГЛАДЫШЕВ. ...Извините.

ЧЕБОТУХИН. Музыку, наверное, любишь? Художников? Ван-Гога? А? Сам не балуешься?

А бабы-то почему нет? Без любви, брат, туго. Даже постирать некому.

ГЛАДЫШЕВ. Я сам стираю. Уже привык.

Я, Федор, тоже любил. Она уехала. В Крым. Растворилась в тумане, как теперь говорят. В Крыму и пропала.

ЧЕБОТУХИН. Понятно. Курорт.

Странно как-то все у нас. Вот, не знал тебя, ведать не ведал. А теперь -- родной человек. Сидим душевно. Беседуем.

ГЛАДЫШЕВ. Да? Вы так считаете?

ЧЕБОТУХИН. У меня ближе тебя никого теперь нет.

Молчат.

ГЛАДЫШЕВ. Федор, а...вы, извините, кто?

ЧЕБОТУХИН. В каком смысле?

ГЛАДЫШЕВ. По профессии.

ЧЕБОТУХИН. А что? Вот, любопытно. На кого я похож?

ГЛАДЫШЕВ. Ну, не знаю. Я не умею угадывать по лицам. На слесаря?

ЧЕБОТУХИН. Учитель литературы. А? Нет? Для разных балбесов. Правда, сейчас не учу. Устал. Взял отпуск. Отдыхаю. Работаю иногда. Грузчиком. Много пью. Но родословная безупречная. Дворянские корни. Стажировка в Кембридже, и все такое прочее.

ГЛАДЫШЕВ. В каком Кембридже?

ЧЕБОТУХИН. Шучу. Шутить люблю. Сторож я по нынешней должности. Стало быть, сторож - и баста. И больше ко мне в душу не лезь. Закрыто. Задраено.

Звонок в дверь.

ЧЕБОТУХИН. О!.. Это жена.

ГЛАДЫШЕВ. Чья?

ЧЕБОТУХИН. Наша. Варвара. (Идет открывать дверь)

...Проходи, Варвара, проходи. Обувь сними.

Чеботухин вводит Варвару.

ВАРВАРА. Сталинка, старый фонд. В подъезде плесенью пахнет. У вас, наверное, одни вшивые интеллигенты живут? (Осматривает квартиру) Вроде, моего Феди.

ЧЕБОТУХИН. Не начинай, Варвара. Не пугай человека. Потолки, конечно, высокие. Ремонт делать трудно. Как у нас. Все, как у нас. Было. Когда-то.

ВАРВАРА. Обоев уйдет, краски. Санузел, естественно, раздельный. Так, кухня большая. Ну, что же. Мебель уж больно ободранная.

ЧЕБОТУХИН. Познакомься, Варвара. Это Иннокентий.

ГЛАДЫШЕВ. Здравствуйте.

ВАРВАРА. Пьете?

ГЛАДЫШЕВ. Я совсем не пью.

ВАРВАРА. Я вижу. Не слепая.

ЧЕБОТУХИН. Разговариваем.

ВАРВАРА. (Гладышеву) Мне только чашку кофе. Со сливками.

ГЛАДЫШЕВ. Сливок нет. А кофе наш, растворимый. Я не ожидал...

ВАРВАРА. Чего уж тут ожидать? (Неожиданно плачет) Искалечили людям жизнь..., и сидите..., пьете...

ЧЕБОТУХИН. Да ладно тебе, Варвара.

ВАРВАРА. Что ладно?! Что ладно?! (Гладышеву) Вот берите теперь его и живите с ним. Прописывайте, обстирывайте, кормите, а он вам за это в реку бросаться будет... (Плачет) При посторонних идиотах.

По двору пройти нельзя. Соседи в глаза тычут. Участковый пристает.

ЧЕБОТУХИН. Гад, подлец. Я ему врежу.

ВАРВАРА. Молчи.

ГЛАДЫШЕВ. Позвольте, что же я-то могу сделать? Я ведь совершенно ни при чем.

ВАРВАРА. Да вы все уже сделали.

ЧЕБОТУХИН. Ты, Варвара, слишком круто взяла. Он же не нарочно.

ВАРВАРА. А ты не защищай. Спелись уже. "Не нарочно". Знаю я. Не маленькая дурочка.

...Ну, так что, Иннокентий?

ГЛАДЫШЕВ. Что?

ВАРВАРА. Что дальше?

ГЛАДЫШЕВ. Я не понимаю.

ВАРВАРА. Что дальше, спрашиваю? У меня теперь жизни никакой. Хоть в петлю. Весь город смеется. Он, можно считать, инвалид. Да и был всю жизнь инвалидом. И чего мне с ним? А, Иннокентий?

ЧЕБОТУХИН. Ты не дави на человека-то, не дави. Он дошкольный методист.

ГЛАДЫШЕВ. Я не понимаю, при чем тут я? Я случайно выполнил свой гражданский долг. И все.

ВАРВАРА. Нет, не все. Утопленника закопать можно, а живого человека не закопаешь. Попробуй его, такого лося, закопай! О живом заботиться надо. Так бы я что-нибудь придумала. Случайно в реку прыгнул, ошибся, хулиганы подтолкнули - мол, девушку защищал от них, а они на него набросились. Он и не сдюжил, прыгнул. Герой, мученик. Цветы бы на могилу носила, памятник поставила, в местной газетенке статейку бы писнули. "Гражданский подвиг", "Пример детям", "Родина гордится". Пенсию бы мне дали, как вдове героя. ...А теперь?

ЧЕБОТУХИН. Зачем мне цветы на могилу? ...Представляю тебя - с новой прической, в окружении твоих..., с каким-нибудь новым твоим... Ты думаешь, я не знаю, с кем ты там и чего накручивала, пока я на северах для тебя корячился?

ВАРВАРА. Молчи.

А, Иннокентий? Что теперь?

ГЛАДЫШЕВ. Простите, это абсурд. Вы надо мной издеваетесь?

ВАРВАРА. Вон как заговорил. "Издеваетесь"!

ЧЕБОТУХИН. Ты, Иннокентий, не кричи. Крикунов много. Только криком тут не поможешь. Ты послушай. Варвара права. Ситуация, брат, хреновая, пикантная. Ее понять можно. Тебя понять можно. Про меня и говорить нечего, меня никто никогда не понимал. Ты представляешь, сколько родственников, сколько друзей, сколько знакомых, сколько благодарных учеников и учениц... - и все за нами бегают, и все шепчутся, подробности выясняют, сочувственно руки жмут, глаза прячут. Как это? Как с этим жить? Поди к нам, сходи. Одной желтой прессы с десяток корреспондентов набежало. Каждому интервью дай, каждому душу открой. Чего я им только не наговорил...

ВАРВАРА. Невыносимо, мучительно, стыдно, больно, грязно. ...И все - из-за вас.

ЧЕБОТУХИН. Короче, мы решили так. Мы поживем у тебя немного.

ГЛАДЫШЕВ. Что?

ВАРВАРА. А у кого? Где? Ну, пойдем на мост - сбросишь нас двоих в реку. Кирпичи себе на шею сами привяжем. ...Не хочешь? Что ты глаза-то прячешь?

Варвара по-хозяйски берет чашку, засыпает в нее кофе из банки, заливает кипятком из чайника.

ВАРВАРА. Сахар где?

Гладышев швыряет ей на стол пачку сахара.

ЧЕБОТУХИН. Мы пока решили для начала - пару дней. Ну, максимум неделю-две. Пусть рассосется, забудется. Еще кто-нибудь с моста спрыгнет. И Варвара отойдет, пообмякнет. Гегеля нам почитаешь. Чай пить будем, беседовать. Ты меня научишь жить.

ВАРВАРА. Квартира мне нравится. И район хороший.

ЧЕБОТУХИН. Район хороший. Тихий. Нас никто не знает. Скоро осень. Лес рядом. Будем по грибы ходить.

ВАРВАРА. Осень я привыкла проводить в Швейцарии, а Рождество в Альпах.

Гладышев бросается к окну и взбирается на подоконник.

ГЛАДЫШЕВ. (С подоконника) Уходите! Или я выброшусь в окно. Я не шучу.

ЧЕБОТУХИН. Какой этаж?

ГЛАДЫШЕВ. Пятый.

ЧЕБОТУХИН. Пойдем, Варвара. Разобьется гад.

ВАРВАРА. С какой стати? Я еще кофе не допила. Скучно. Не чувства, а содрогания.

ГЛАДЫШЕВ. Я... Я считаю до трех. Раз..., два..., я буду кричать!..

ЧЕБОТУХИН. (Направляется к нему) Кричи. Если душа кричит, кричи. Экий ты! Цыганское что-то в глазах, родное. Нам бы с тобой тройку гнедых.

ГЛАДЫШЕВ. Не подходите!.. А-а-а!.. (Чуть не вываливается из окна)

ЧЕБОТУХИН. Стой, Иннокентий. Эх, и я с тобой. Летим же, брат! Как птицы! (Вскакивает на подоконник, хватает Гладышева и выпрыгивает с ним в синь окна)

Варвара с чашкой кофе спокойно подходит к окну и смотрит вниз.

ВАРВАРА (Кричит вниз). Ага. Молодцы.

Садится в кресло и пьет кофе. В квартиру влетают возбужденные и окровавленные Чеботухин и Гладышев.

ЧЕБОТУХИН (Смеется). Там кусты сирени, как парашюты! Качаешься на кровавых волнах! А летели - в глаза друг другу смотрели. Гипноз! Блаженство! Еще, Иннокентий? Кеша, еще?

Чеботухин тащит Гладышева к окну. Гладышев упирается и ошалело мотает головой.

ЧЕБОТУХИН (Трясет Гладышева). Судьба намертво связала. Никуда не денешься. Ведь это судьба, да? Судьба?

Гладышев рыдает.

ЧЕБОТУХИН. Не плачь, Иннокентий. Все образуется. Мы поможем.

ГЛАДЫШЕВ. Прекратите. Прекратите. Я вас не знаю, и знать не хочу. Уйдите.

ВАРВАРА (Смотрит на Гладышева) А ты милый.

Федя, голубчик, принеси чемоданы из подъезда.

ЧЕБОТУХИН. Непременно. Сей момент. Ты, Иннокентий, пока поухаживай за дамой.

Гладышев мокрыми глазами смотрит на Варвару.

ВАРВАРА. Что глядишь? Не получится, приятель, "Знать не хочу". Справку из больницы показать? Показать, что ты с ним сделал, во что ты его превратил? Не человек, одно воспоминание.

ГЛАДЫШЕВ. Чего вы от меня хотите?..

ВАРВАРА. Не знаю. Не знаю. В таком состоянии - не знаю. Посмотрим. Пока давай свои грязные вещички. Постираю заодно. (Идет в ванную комнату) В корзине, что ли?

ГЛАДЫШЕВ. Я сам.

ВАРВАРА. Уйди. "Сам". Сам ты уже все сделал.

Варвара выталкивает Гладышева из ванной.

ВАРВАРА. Сходи лучше в магазин. Купи курицу, картошки пару килограмм, луку, майонез, перец горошком. И хлеба. Деньги есть?

ГЛАДЫШЕВ. Есть.

ВАРВАРА. Молодец. Я тебе говорила, что ты милый?

ГЛАДЫШЕВ. Нет. Не помню.

ВАРВАРА. Ты - милый. Дикий, но милый. (Ерошит ему волосы) Тебе только прическу поменять. Я тебя сама подстригу. Иди.

Гладышев надевает пальто. Входит Чеботухин с чемоданами.

ЧЕБОТУХИН. Ты куда?

ГЛАДЫШЕВ. В магазин.

ЧЕБОТУХИН. А-а... Видишь, брат, как получилось. Никто не думал.

Если б знал, что ты такой привередливый - дождался бы другой лодки, честное слово. Хочешь, я тебе свои часы подарю? От деда достались, фамильная реликвия. Последняя. Сегодня пропить хотел. А вот сейчас тебе дарю, как самое дорогое, что у меня осталось. Не криви так рожу, умоляю, а то уж очень смешно. На Гегеля прям похож.

ГЛАДЫШЕВ. ...А если я не вернусь?

ВАРВАРА (Подходит и целует Гладышева). Вернешься, Иннокентий, вернешься. Сумел спасти - вернешься.

ЧЕБОТУХИН. У тебя кровать-то - одна? Ничего. Поместимся как-нибудь. (Берет Гладышева за плечи) ...Тебе совесть не позволит. А то мы - камни к ногам, и оба в реку. И письмо во все газеты, что это из-за тебя мы, что это ты нас, просящих, стоявших на краю, жаждавших твоего сострадания, молившихся тебе в реку спихнул...

Такие дела, Иннокентий..., такие, благодетель мой, дела!

Занавес.

-- КУБЫШКА И ПРИВИДЕНИЕ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ГОЛОПЯТОВ Андрей Иванович, учетчик АО "Глуховское"

МАРИАННА, его жена

ГРИБАНОВ Леонид Петрович, участковый, младший лейтенант полиции, по совместительству местный удачливый предприниматель

САПОГОВ Николай, сосед

Картина первая.

Двор Голопятовых. Справа - баня. На дровах перед домом сидят Голопятов и Грибанов. Курят.

ГРИБАНОВ. Сиди, не дергайся. Нет ее. В огороде.

ГОЛОПЯТОВ. Я не дергаюсь.

ГРИБАНОВ. А то я не вижу. Подкаблучник ты, Андрюха. Тщедушная особа. Вон у меня жена. За мной с блинами бегает. "Стопочку не желаете, Леонид Петрович?", "Огурчиков малосольных, Леонид Петрович, рыбки вяленой?".

ГОЛОПЯТОВ. Ты начальство. В форме ходишь. Деньги зарабатываешь. У тебя тут в каждой деревне по шинку.

ГРИБАНОВ. А ты докажи, что они мои. Или не мели языком. При чем тут форма? Поставить себя надо, уважения добиться.

Люди говорят, она тебя бьет.

ГОЛОПЯТОВ. Врут. Зачем ерунде веришь?

ГРИБАНОВ. Говорят, в сарае запирает и бьет. Слабак. Мужицкий род позоришь.

ГОЛОПЯТОВ. Да не было ничего такого. Повздорили один раз, а соседи и разнесли.

ГРИБАНОВ. Надо было ко мне обратиться. Протокол составить за увечья. Глядишь, содрали бы с нее на коньяк.

ГОЛОПЯТОВ. С нее сдерешь. Скряга. Плюшкина. Лишний кусок хлеба за столом не выпросишь.

ГРИБАНОВ. А сама-то она последнее время вон как раздалась.

ГОЛОПЯТОВ. На моих слезах. Все сердце вымотала. Денег, видишь ли, мало несу. А где их взять, когда нет?

ГРИБАНОВ. И не будет.

ГОЛОПЯТОВ. Нет, ты прав. Этот геноцид пора кончать. Что я, не человек? Рабство, средневековье. Никакой конституции.

ГРИБАНОВ. Правильно. Хоть путное слово от тебя слышу. Вот поди ей все и скажи.

Голопятов сидит. Курит.

ГРИБАНОВ. ...Ну? ...Что сидишь? ...Пустозвон.

ГОЛОПЯТОВ. Жарко сегодня. Парит.

ГРИБАНОВ. Вот если б ты ее по всей деревне прогнал. Да с вожжами. Сразу бы разговоры все стихли. Зауважали тебя. Глядишь, и на работе бы по-человечески относиться стали. Михалыч крепких мужиков ценит. А завфермой скоро на пенсию. И выборы депутата в следующем году.

Голопятов молчит.

ГРИБАНОВ. ...Нет. Не выйдет из тебя, Андрюха, ничего путного.

ГОЛОПЯТОВ. Поздно.

ГРИБАНОВ. А где она кубышку прячет?

ГОЛОПЯТОВ. Какую кубышку?

ГРИБАНОВ. Не юли. Вся деревня знает, что она все ваши деньги с книжки сняла, у цыган на золото поменяла и в кубышку спрятала.

ГОЛОПЯТОВ. Откуда???

ГРИБАНОВ. У нас бабы, знаешь какие - гестапо, ЦРУ. Почище космической съемки всю деревню просматривают.

Голопятов вздыхает.

ГОЛОПЯТОВ. Прячет. Каждую ночь перепрятывает. Как ни проснусь, она в огороде шарахается. Свихнулась. Озверела.

ГРИБАНОВ. Ума - палата. Всю деревню на уши подняла со своей кубышкой.

ГОЛОПЯТОВ. По ночам у окошка с ружьем сидит - стережет.

ГРИБАНОВ. Эх, Андрюша, поверь моему опыту - не устережет.

ГОЛОПЯТОВ. Разводимся, говорит. Ты, мол, мне только мешаешь. Я себе лучше найду.

ГРИБАНОВ. А ты?

ГОЛОПЯТОВ. Молчу.

ГРИБАНОВ (Тушит папиросу). Пойду, поговорю с ней. Проведу воспитательную работу.

ГОЛОПЯТОВ. Не надо. Бесполезно.

ГРИБАНОВ. Додумалась. С ружьем сидит. А пристрелит кого? Мне же начальство шею намылит, премии лишит.

ГОЛОПЯТОВ. Днем уже как тень ходит. Привидения ей всюду мерещатся. Я знаешь, что, Петрович, подумал. Помоги мне!

ГРИБАНОВ. Бабу исправить - легче пристрелить.

ГОЛОПЯТОВ. Есть выход. Я придумал. Я все в голове перебрал. Тоже не сплю ночами. В юности ее вспоминаю - красавица, певунья, душа нараспашку. Чтоб вы вашими долларами все глотки себе набили и подавились...

...Я предсмертную записку напишу. Мол, умираю из-за тебя и буду являться тебе привидением по ночам за все твое предательство и злодейство. Она привидений, как мышей, боится. Ты ей и сообщишь, и записку передашь. А меня вроде как в район в морг увезешь.

...Ночью я и явлюсь. Она мне не только про кубышку, она мне про всю свою жизнь от первого шевеления в утробе матери как на духу расскажет - со всеми грехами и подробностями!

Пауза. Грибанов срывает травинку, жует, выплевывает.

ГРИБАНОВ. А если с перепугу пристрелит?

ГОЛОПЯТОВ. Значит, такая моя судьба.

ГРИБАНОВ. Это ты хорошо придумал - меня под статью подвести. Ладно. Попробуй. Посадят - хоть посмеемся. Красиво нарисовал.

(Вынимает из планшета бумагу и ручку) Пиши, Гоголь.

ГОЛОПЯТОВ. Что писать?

Грибанов диктует, Голопятов пишет.

ГРИБАНОВ (Диктует). "В моей смерти прошу винить мою жену Марианну Мартыновну. Ты, Марьяна - сволочь. Ты меня довела, и я накладываю на себя руки. Но не думай, что станешь теперь купаться в роскоши и поедешь в Париж. Я буду являться тебе каждую ночь, и грызть твою совесть. Твой несчастный муж, уже одной ногой в могиле Андрей Голопятов".

ГОЛОПЯТОВ (Дописывает). "...Голопятов". ...Хорошо. Даже слезы подступили.

ГРИБАНОВ (Забирает письмо). Двадцать процентов. За сотрудничество.

ГОЛОПЯТОВ. Грабишь?

ГРИБАНОВ. Выручаю. Такие времена, такие нравы.

ГОЛОПЯТОВ. Согласен.

ГРИБАНОВ. Иди ко мне, жди. Только - шмыгни огородами. Костюмчик тебе присмотрим. У меня жена в самодеятельности выступала. У нее есть белое платье - как парус. А руки поднимет - крылья. Для привидения - идеально. И белое сомбреро - из Мексики привез. Ездили по обмену опытом. С местными полицейскими ихнюю текилу пили. (Останавливает Голопятова) Подожди. Дай руку. (Жмет руку) Мужик. Уважаю. Но в случае чего - смотри. Я выкручусь, а ты - как знаешь.

ГОЛОПЯТОВ. А мне все одно. Мне терять нечего. Все равно не жизнь, а мука. Если что, Леня, брат у меня в Нижнем, на Мызе. Напиши ему, что так, мол, и так, жил его младший брательник, но скушали его за милую душу. Как вишенку.

ГРИБАНОВ. Если выгорит - возьмем отпуск. Купим себе путевки. В круиз. По Средиземному морю. В сомбреро.

ГОЛОПЯТОВ. В сомбреро.

Голопятов уходит.

Грибанов вздыхает и кричит Марианну.

ГРИБАНОВ. Марьяна! Марьяна! Иди скорей сюда! Да где ты там?! Полиция!

Из огорода выходит Марианна.

МАРИАННА. А, Грибанов. Разорался. К дружку пришел? Нет его. Умотал куда-то.

ГРИБАНОВ. Сядь, Марьяна. Приготовься.

МАРИАННА. Ну, что? Что он еще натворил?

ГРИБАНОВ. Не любила ты его, Марьяна. Из моих рук дам почитать. Вещественное доказательство. Прощальное письмо.

...Повесился твой Андрюха. Читай. (Показывает Марианна бумагу)

МАРИАННА (Читает). ..." В моей смерти прошу винить мою жену..., ...ты, Марьяна - сволочь..., ...буду являться тебе каждую ночь..., грызть совесть..." (Ноги у нее подкашиваются, садится на поленницу)

...Это..., а..., э..., это... как же так, Леня?

ГРИБАНОВ. Вообще-то, доведение до самоубийства - статья. А он тут прямо пишет - довела... Это уже политика, это серьезно.

МАРИАННА. Как же это он?

ГРИБАНОВ. Поскольку идет следствие, ничего сказать тебе не могу. Но скажу. Он, Марьяна, прав - насчет того, кто ты. Такой мужик у тебя был, а ты его... Он перед тем, как в лесу на дубу повеситься мне позвонил. Говорит: "Леня, в петлю влез, на ветке сижу. Довела". Я его минут двадцать уговаривал. Умолял, песни ему пел. Чего только не предлагал - и выпить со мной, и круиз по Средиземного морю, и Тамарку из Анкудиновки. Ни в какую! "Не-е, - говорит, - люблю только Марьяну, но она - сволочь, и выхода у меня нет. Буду ей по ночам являться, за собой звать". И потом слышу - т-т-реск, и ветки в телефоне зашумели...

МАРИАННА. И где же он теперь? Что же мне делать?

ГРИБАНОВ. Сухари суши. В морг, в район повезли. А ты завтра со мной на опознание. До утра объявляю тебя под домашним арестом. Из дома - ни шагу. И ...того, смотри у меня - если он явится (кто их покойников знает?)...

МАРИАННА. Да что ты такое говоришь?

ГРИБАНОВ. Ничего не говорю. Просто предупреждаю. Вон Авдотьиной, бабке, дед три месяца являлся. Никто не верил. Пока она фотокарточки не показала. Так что, ... ничего не говорю..., но предупреждаю - ни-ни у меня..., запрись и сиди до рассвета, думай о жизни и о своих грехах.

Иди. Утром поскромнее оденься.

Марианна уходит в дом.

ГРИБАНОВ (Один). Пошла плясать губерния... (Тоже уходит)

КАРТИНА ВТОРАЯ.

Та же поленница. Ночь. На поленнице - Марианна и сосед Николай Сапогов. Рядом лежит ружье. К стене дома приставлена лопата.

МАРИАННА (Прижимается к Николаю, целует). Колюшка, любовь моя, вот ты мне - сосед, а остался роднее всех. Колюшка, боюсь я. Засудят меня.

САПОГОВ. Не грусти. Он же сам. Ты-то при чем?

МАРИАННА. Довела. Участковый приказал - из дому ни-ни, завтра в район повезет.

Появляется одетый как привидение Голопятов, прячется за углом дома. Подсматривает, подслушивает.

САПОГОВ. Это еще доказать надо. Меня, вон, бригадир каждый день доводит - так что теперь? Никакого срока ему не хватит. А живет, не чешется, только жиреет и жиреет, как тюлень. Баньку затопила?

МАРИАННА. Затопила.

САПОГОВ. Ну и не грусти. Щас попаримся - про все печали забудешь. Помнишь, как я тебя напарил, когда он в район уезжал?

МАРИАННА. Слушаю тебя - и сердце тает. Оно действительно, может, и к лучшему. Нам меньше хлопот. С твоей еще разобраться.

САПОГОВ. Ты что, дура? Как у тебя с языка только такое может?

МАРИАННА. Поженились бы. Огороды объединили.

САПОГОВ. Ты это брось. Не надо. Без этих твоих фортелей. Нам и так неплохо. Соседи - и баста.

МАРИАННА. Колюшка, а любовь?

САПОГОВ. А любовь в чужой баньке только шибче греет. Я уже проверял. Пойду, парку поддам! Ты не засиживайся, приходи огороды объединять! (Уходит в баню)

Голопятов выходит из-за угла, подкрадывается сзади в Марианне и кладет ей руки на плечи.

ГОЛОПЯТОВ. Вы..., вы..., вы верующая, Марианна Мартыновна?

МАРИАННА (Заикаясь от страха). Вя..., вя..., мамочки мои... (Валится к поленнице и с одной стороны хватается за ружье)

Голопятов хватается за ружье с другой стороны.

ГОЛОПЯТОВ. Я спрашиваю, вы верующая? Совесть у вас есть? Совесть? Знаешь такое слово? Понимаешь? Ах ты, стерва огородная! Муж только повесился, а она уже в бане с соседом огороды делит!

Вырывает у нее ружье. Марианна валится перед ним на колени.

МАРИАННА. Пощади, милый..., пощади, спаси и сохрани... Кто ты, что ты - не знаю, только пощади...

ГОЛОПЯТОВ. Таким, как вы, женщина, никакой не будет пощады. Никогда! Нигде! Ни на том, ни на этом свете. Таких, как вы, мы забираем с собой - в ад, в район, в полицию, в котел огненный, в геенну с горящей смолой!!! Вы растоптали мою жизнь. Вы превратили меня в животное. Я мечтал о семье, о счастье, о потомках, о благополучии рода. Я родину любил. Мне в седьмом классе даже грамоту дали за лучшее сочинение, как я морковь пропалывал. Я мог бы бригадиром, депутатом стать. Ты все растоптала. Теперь я скот, быдло, ничтожество, ничтожество, ничтожество. И это все - вы, ваша желчь, ваша жадность, ваша злоба.

МАРИАННА. Ноги твои, милый, целовать буду, только не забирай, только отпусти! (Бросается к его ногам)

ГОЛОПЯТОВ. Не подходите ко мне! Прочь! Все. Хватит. Я - человек... был..., а теперь я кто?! Призрак! Дымка! Белое чучело в бабских нарядах! Скупердяйка!.. Старорежимница!.. Говори, где кубышка? Где кубышка, говори, пока не пристрелил тебя с твоим полюбовником?

МАРИАННА. Все скажу, все отдам, только отпусти...

ГОЛОПЯТОВ. (Хватает ее за волосы) Ну???

МАРИАННА. В углу, в углу здесь у дома закопана, под кустом, где мы с тобой еще до свадьбы целовались.

ГОЛОПЯТОВ. Стерва! Раскапывай. (Отпускает ее, дает ей лопату)

Марианна лихорадочно откапывает кубышку.

МАРИАННА (Бормочет, плачет). Все возьми, все возьми, только отпусти...

Достает кубышку и отдает ее Голопятову.

Из бани выходит Сапогов.

САПОГОВ. Марьяш, самый пар! Сколько тебя ждать?

ГОЛОПЯТОВ. (С кубышкой в одной руке, другой неловко вскидывает ружье) А-а-а!!! Ложись, стреляю!!! (Со страха стреляет в Сапогова)

Сапогов от испуга падает, как убитый, и замирает.

ГОЛОПЯТОВ (Визжит). ...Отпарился, голубь в чужой бане???

Марианна лопатой бьет сзади со всей дури по голове Голопятова. Голопятов падает бездыханный.

На выстрел вбегает перепуганный Грибанов. Видит лежащих Голопятова и Сапогова.

ГРИБАНОВ. Так, Марьяша. Два трупа. Ну, все, подруга, доигралась.

Я ж тебя предупреждал. Я ж тебя просил - дома сидеть, о грехах думать. А ты??? Любовника соседского притащила и мужа укокошила. ...Как говорится, заказывали морг - получите, что хотели.

ГОЛОПЯТОВ (Стонет). О-о-о..., где я?..

ГРИБАНОВ (Подскакивает к Голоопятову). Один, вроде, живой. Ты, Андрюха, в раю, потому что со мной. (Пытается взять у него кубышку, но Голопятов вцепился в нее намертво) А в кубышку-то как вцепился! Молодец! Хоть на тот свет - а свое добро не отдам. Да, Андрюха? Да?

САПОГОВ (Лежа, с опаской). Я тоже, собственно, так лежу. Отдыхаю. От страха. Больше из опасений. Вдруг опять палить начнет. Этот чудик в меня похоже не попал.

ГРИБАНОВ. Ты, Сапогов, не просто так лежишь, ты на месте преступления лежишь. Я бы тебе не советовал. А то, Дон-Жуан иерихонский - протокол, бумага на работу, цветные фотографии жене с места происшествия, арест за совращение и прочие благодеяния в полном объеме. Ноги в руки - и махнул через забор к себе в огород. Забудь все, что было, как дурной сон, пока я добрый. Понял?

САПОГОВ (Мигом вскакивает и исчезает). Спасибо, участковый. Прощай, Марьяна, парку-то я там поддал. Но - не судьба...

Марианна нежно прикладывает свой платок к тому месту на голове, по которому шандарахнула Голопятова.

МАРИАННА. Андрей Иваныч, ты, что же это, родненький мой, получается - ...жи... жи-вой? ...вернулся?

ГРИБАНОВ. Сук на дубу под ним сломался. Не хотел тебя раньше времени расстраивать.

Грибанов все-таки вырывает у Голопятова кубышку и вынимает из нее несколько золотых цепочек.

ГРИБАНОВ (Осматривает и пробует на зуб золото). А это, Марьяш, не золото. Не-а. Так, ...не поймешь, что. Надули тебя цыгане. Паленое золото. Я его возьму на экспертизу. Протокол составлять будем?

Марианна уже сидит на траве, положив себе на колени голову Голопятова, и нежно обихаживает его рану.

МАРИАННА. А это ты теперь, участковый, не у меня спрашивай, а у моего Андрея Иваныча. Я теперь - как он. Он - хозяин, он - живой. Что он скажет, так и будет. (Гладит и целует Голопятова) Любимый..., единственный..., солнце мое..., месяц мой ясный...

ГРИБАНОВ. Понятно. Любовь-то лучше тюрьмы. Давно бы так. Что скажешь, Андрюха - составлять протокол о нанесении тебе женой увечий из хулиганских побуждений с перспективой двух-трех лет колонии строгого режима?

ГОЛОПЯТОВ. Ничего не скажу. В баню хочу.

ГРИБАНОВ. Ну, тогда, Марьяша, мы с ним в баньку - попаримся. А ты пока на стол собери - чтоб уж раз праздник, так праздник, чтоб стол ломился и стекла звенели. Соседа не надо, не зови, лишнее. А там посмотрим, что и куда протоколировать!

МАРИАННА. Спасибо вам, милые! Радость-то какая! Уже бегу!

Марианна пробует забрать у Грибанова кубышку. Вцепилась и вырывает. Грибанов не отдает.

ГРИБАНОВ. Это что? Это зачем? Вторая серия, что ли? Опять и снова? Быстро ты, Марьяша, очухалась...

ГОЛОПЯТОВ. Цыц, малахольная! Убери руки, пока не отрубил. Сказано - на экспертизу, значит - на экспертизу. За свое принялась?!

МАРИАННА. Да что ты, Андрей Иваныч? Просто радость у меня. От радости я. Растерялась.

ГОЛОПЯТОВ. Шагай, шагай!.. "От радости"!.. Радость у нее... Чему тут радоваться? Что мужа чуть не убила? Теперь, когда скажу, тогда и будешь радоваться. Учить вас надо, радостных, поперек хребта. Иначе ни бельмеса не понимаете!

Грибанову удается оторвать руки Марианны от кубышки.

МАРИАННА. Андрей Иваныч, ну, ...что? ...ну, тогда я ...пошла? ...да?

ГОЛОПЯТОВ. Иди. И не просто иди. А с радостью иди. (Хватается за рану на голове) Ой-й!..

ГРИБАНОВ. Что?

ГОЛОПЯТОВ. Болит...

ГРИБАНОВ. Увечье. Ничего. В бане полечим. (Заботливо поддерживая Голопятова, уводит его в баню)

Занавес.

-- СЛЕДСТВЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ГРИБАНОВ Леонид Петрович, участковый

ЗЕМНОВОДОВА Мария

ЗЕМНОВОДОВ Петр, муж Марии

КАРТИНА ПЕРВАЯ.

Дом Земноводовых. За столом Грибанов, развалившись на стуле, пьет молоко. На кровати сидит Земноводова. Земноводов смотрит в окно.

ГРИБАНОВ. Пацаны опять балуют. У Спицыных всю клубнику обобрали. К дачникам в дом через крышу залезли. Бензопилу сперли. Доиграются.

ЗЕМНОВОДОВ. (Нервно) ...Что делать-то будем?

ГРИБАНОВ. А что?

ЗЕМНОВОДОВ. С нашим делом.

ГРИБАНОВ. Хочешь оформлять?

ЗЕМНОВОДОВ. А куда мне теперь? Как мне теперь? (Земноводова всхлипывает) Заткнись.

ГРИБАНОВ. Излишек у меня заявлений в этом месяце. Перебор. Опять в районе шею мылить будут. Кулёмиха, вредная, подвела. Вот старуха. Не старуха, а ядерная война. Двенадцать анонимок на Гришку-телефониста накатала. Три недели за ним шпионила. Он, тоже, поумней ничего придумать не мог! Как похмелиться надо, перережет у кого-нибудь телефонные провода и ждет. Его вызовут - "пузырь" заработает. Рационализатор. Кулибин. Год условно схлопотал. И штраф. А мне - замечание, не досмотрел.

ЗЕМНОВОДОВ. (Мрачно) Не тяни. Давай поскорее.

ГРИБАНОВ. Значит, настаиваешь? Ну ладно.

Тогда рассказывай, Мария.

ЗЕМНОВОДОВА. ...Я не знаю. Не помню. Может, не стоит, Петя?

ЗЕМНОВОДОВ. Не стоит? А позорить меня на всю деревню стоит?

ЗЕМНОВОДОВА. Я же не виновата.

ЗЕМНОВОДОВ. К другим бабам почему-то в окна не лазят.

ГРИБАНОВ. Так. Значит, преступник проник через окно. В котором часу?

ЗЕМНОВОДОВА. Сериал кончился. Около девяти.

ГРИБАНОВ. А ты где был?

ЗЕМНОВОДОВ. В мастерской с мужиками карбюратор перебирали.

ГРИБАНОВ. Карбюраторщики. Какой, к лешему, в девять вечера карбюратор? Много "перебрали"?

ЗЕМНОВОДОВ. Порядочно.

ГРИБАНОВ. Вот результат. Да. А что ж ты не кричала?

ЗЕМНОВОДОВА. Чего кричать-то? Он нож со стола схватил, к горлу приставил. Сказал: "Пикнешь - убью".

ГРИБАНОВ. Грамотный. Приметы?

ЗЕМНОВОДОВА. Какие приметы? Чулок на голове. Свет сразу потушил. Руки сильные. Пахнет хорошим одеколоном. У нас в чэпке такого одеколона нет.

ЗЕМНОВОДОВ. (Скрежещет зубами) Одеколон ей понравился.

ГРИБАНОВ. И что он сделал?

ЗЕМНОВОДОВА. ...Снасильничал. Потом бутылку на стол поставил. "Кагора". Заставил выпить. Еще раз снасильничал. Слова нежные говорил.

ЗЕМНОВОДОВ. Стерва.

ЗЕМНОВОДОВА. Что ты, Петя? (Плачет)

ГРИБАНОВ. (Смотрит в свой блокнот) Не густо. Но на выговор тянет.

ЗЕМНОВОДОВ. Что ты все свои шкурные интересы нам представляешь? Тут... жизнь ломается.

ГРИБАНОВ. (Смотрит в окно) Слива нынче хороша. А вишня не уродилась.

Будем осуществлять розыскные действия в полном объеме. Следственный эксперимент проводить. Ты, Мария, предупреждаешься об ответственности за дачу ложных показаний. (Земноводову) А ты за препятствия сотруднику милиции при исполнении своих служебных обязанностей. Здесь распишитесь.

ЗЕМНОВОДОВА. Зачем это, Леня? Ты что нас, как преступников?

ГРИБАНОВ. Расписывайтесь. (Земноводовы расписываются) Все ваши дальнейшие противоправные действия подпадают под статью закона.

ЗЕМНОВОДОВ. А че ты меня пугаешь?

ГРИБАНОВ. Я не пугаю, а предупреждаю.

Короче, хватит риторики. Начинаем следственный эксперимент. Я, Маша, вроде как преступник. Залезу в окно. Ты мне будешь показывать, как все было. Соврешь - тюрьма.

Грибанов выходит на улицу и влезает в дом через окно. Тесная милицейская форма при этом на нем трещит по швам. Отпыхивается. Берет со стола нож.

ГРИБАНОВ. Ну? Что дальше? Иди сюда. (Земноводова подходит)

ЗЕМНОВОДОВА. Сначала за горло взял. Потом за талию. Потом ласкать начал. Блузку расстегнул.

ГРИБАНОВ. Так что ли? (Расстегивает ей блузку и ласкает) Эх, горячая ты, Марья, баба.

ЗЕМНОВОДОВА. (Застенчиво) Еще мне грудь целовал, нашептывал что-то.

ГРИБАНОВ. Так? (Целует ей грудь)

ЗЕМНОВОДОВ. (Взрывается) Да ты что делаешь, хамло милицеское?! Да в каких это законах написано, чтобы над людским горем издеваться? Убери руки, а то я сам за нож возьмусь!

ГРИБАНОВ. Так. Срыв следственного эксперимента. Тьфу, блин! Ты что, Петя? Ополоумел? Ты следственный эксперимент от секса, что ли, не отличаешь? Комик.

Ну и что теперь делать? Как я психологический портрет преступника составлю? Какие наводящие сведения пошлю в райотдел? Это, брат, пособничество называется. Ты, может, не хочешь, чтобы я преступление раскрыл? Ты, может, знаешь этого бандюгу, укрываешь? Не с ним ли вы карбюратор-то? В девять вечера?

ЗЕМНОВОДОВ. Ты мне зубы не заговаривай. Карбюратор ему дался! Ты чего мою жену щупаешь?

ГРИБАНОВ. Иди тогда сам щупай. На тебе блокнот, на фуражку. Пистолет с кобурой могу отдать. Она у тебя, когда к доктору на прием идет гланды проверять, ты тоже ему морду бьешь? За щупанье?

ЗЕМНОВОДОВ. Я не знаю... как будто по-хорошему нельзя.

ГРИБАНОВ. А у меня работа такая, что я с хорошим редко сталкиваюсь. Все больше с разным дерьмом. Понял?

Давай, Петя, вали отсюда и не мешай следствию.

ЗЕМНОВОДОВ. Куда?

ГРИБАНОВ. Куда хочешь. На работу сходи. С какой это стати ты рабочий день прогуливаешь в разгар уборочной?

ЗЕМНОВОДОВ. Меня бригадир отпустил. По важному делу. С женой разбираться. Вошел в положение.

ГРИБАНОВ. А я тебе говорю, что ты тут не нужен. Только мешаешь следствию. И ему так же скажу. Короче, вот тебе записка. (Пишет) "Отсылаю Земноводова ввиду ненадобности. Участковый Грибанов". Отдашь своему бригадиру. Ступай, дорогой, трудись на благо общества. (Сует ему записку в карман пиджака)

ЗЕМНОВОДОВ. Да я, да я в район поеду! Жалобу твоему начальству! За самоуправство! За издевательство!

ГРИБАНОВ. Ты, Петь, всегда нервным был. Еще в школе. Скатертью дорога. Сапоги надеть не забудь. Мокро. И паспорт возьми. В райотделе с тобой без паспорта разговаривать не будут.

ЗЕМНОВОДОВ. (Со злобой натягивая сапоги) Не забуду, я ничего не забуду. Ты еще эти сапоги лизать будешь, участковый. Ну, Марья, смотрите тут у меня! (Выскакивает из дома)

Слышно, как во дворе он заводит трактор и, ничего от ярости не видя перед собой и ломая изгородь, выезжает на улицу.

ЗЕМНОВОДОВА. Ой, батюшки, что будет теперь.

ГРИБАНОВ. (Снимает китель и ложится в постель) Озверел Петька. Теперь до райцентра, как Гагарин, погонит. Иди ко мне, Марьяша.

ЗЕМНОВОДОВА. (Ложится и прижимается к нему) Снимут тебя, Леня.

ГРИБАНОВ. Ну что ж? Жизнь любит течение, перемены. Снимут, так снимут. Хотя не думаю. (Обнимает ее) Жаркая ты моя, Марьяшечка. Соскучился.

А этого сосунка-гада я найду. Из дачников какой-нибудь. Наркоман или писатель. Догадываюсь.

ЗЕМНОВОДОВА. Да ладно, Лень. Не надо, ей-богу. Он сам дрожал. Коленки мне целовал. В любви объяснялся.

ГРИБАНОВ. (Задумчиво) В любви... Не пойму я вас, баб. Чего вам надо? Как вас судить?

А меня ты за что любишь?

ЗЕМНОВОДОВА. Не за что, Леня. По страсти.

Дверь распахивается, и в комнату вваливается Земноводов. Руки у него дрожат, в глазах отчаяние.

ГРИБАНОВ. (Легко отстраняя от себя Земноводову) ...Так, вот здесь гражданка Земноводова распишитесь. Отлично. Проходи, Петя, проходи. Помешал ты немного, не дал закончить эксперимент. Случилось что? Ну, да ладно, дальше я и так картину представляю. (Надевает штаны и китель) Найдем мы твоего обидчика, привлечем по всей строгости. Так бригадиру и скажи.

...Ну, может, чайку на дорожку? А то у меня сегодня тяжелый день, еще два ограбления в Дальних Огнях.

А, Петя?

ЗЕМНОВОДОВ (Опускается на стул). ...Трактор... заглох...

Занавес

-- ДОЛГОЖДАННЫЙ ДЕД МОРОЗ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ВАЛЕНТИНА, женщина сорока трех лет

ЕРОХВОСТОВА Вероника Григорьевна, подруга из соседнего подъезда

ПЕЧНИКОВ Михаил, Дед Мороз

Новогодний вечер. Квартира Валентины. Обычная мебель - стол, тахта, шкаф с зеркалом, сервант с посудой.

Только что двенадцать раз пробили куранты. Валентина Ниточкина в одиночестве сидит за праздничным столом и смотрит телевизор.

ВЕДУЩИЙ (По телевизору). С Новым Годом, дорогие друзья! С новым счастьем! Пусть в этом году сбудутся все ваши самые светлые мечты! Пусть любовь и счастье поселятся в вашем доме!

ВАЛЕНТИНА. ...Пока только мыши.

Ну, все. Платье можно снимать. (Снимает праздничное платье, оценивающе оглядывает себя в зеркале, надевает халат) Прошлый год хуже было. И платье хуже. И стол. И я хуже была. В этом году веселее.

Плачет. Вытирает слезы. Снова садится за стол.

ВАЛЕНТИНА. Ничего..., ничего. Нормально. Чем, Валентина Петровна, себя побалуем? Селедочки не желаете? А грибочков? ...И грибочков не желаете. Зазнались, Валентина Петровна. Заелись. Запраздновались. Ничем вам не угодишь. Давай еще выключи телевизор, позови мышей, открой окно ...и вой. Впрочем, что я? У меня не хуже, чем у других. У Мартыновой со всеми гуляет, ни одну юбку до шестидесяти пяти не пропустит. У Клавдии Борисовны спился, с работы выгнали. У Юлечки - ...такой, что со скуки сдохнешь. Сидорова вообще рехнулась, на баб заглядывается. А у меня - ...мыши. Сорок три ...и мыши. Нормально. Терпимо. Класс. С кем поменяться, не глядя?

И ведь - не страхолюдина. Симпатичная. Особенно при свечах. Или в ресторане. В ресторане - нет, в ресторане - дура, в ресторан больше ни-ни. Не хочу. И вспоминать не хочу.

Звонят и колотят в дверь кулаками: "Хозяева! Хозяева! Открывайте!"

ВАЛЕНТИНА. Кто там?!

ПЕЧНИКОВ. Валентина Петровна, открывайте!

Валентина открывает дверь. На пороге стоит Печников в костюме Деда Мороза.

ПЕЧНИКОВ. Шел я улицей знакомой,

Поглядел - Валюша дома,

Заглянул на огонек...

Ну, здравствуй, Валюшенька-душенька! Ждешь, наверное, от Дедушки подарочка?

ВАЛЕНТИНА. Извините, вы кто? ...Я..., я не понимаю..., вы адресом ошиблись?

ПЕЧНИКОВ. Приятно, когда тебя встречают философским вопросом. В каком-то смысле мы однажды все ошиблись адресом. Летим в пространстве, неведомо куда, оставляя позади себя слезы и радости.

Валентина Петровна Ниточкина, урожденная Ниточкина Валентина Петровна?

ВАЛЕНТИНА. ...Н-нет..., д-да.

ПЕЧНИКОВ. Я - к вам. Именно к вам. К вам, моя нежная, моя милая, моя неповторимая. (Проходит в комнату)

Разрешите, дорогая Валентина Петровна... Можно, я буду звать вас Валя? ...Разрешите, Валя, от лица ваших друзей поздравить вас с Новым Годом, пожелать большого, просто огромного личного счастья..., такого огромного, что..., ну, просто..., ...что не унести!

ВАЛЕНТИНА. Николай, что ли? Коля, ты? Золушкин?

Нет! ...Вы... вы из отдела снабжения? Новенький?

ПЕЧНИКОВ. Какое это имеет значение? Никакого не имеет значения. Я, Валя - ваша мечта, ваша сказка, ваша нежданная радость. Загадывай, Валя, любые желание - если не добьет склероз, все исполнит Дед Мороз!

ВАЛЕНТИНА. Девчонки, стало быть, пошутили? Дуры. Я сейчас Верке позвоню, пусть уж тогда сюда приходят. Они там, что ли - за дверью? На улице?

ПЕЧНИКОВ. Никому не надо звонить. Никого не надо звать. У нас был такой уговор, что никому не надо звонить. Святое новогоднее правило. Лучше, Валя - про желания, про желания...

ВАЛЕНТИНА. Ну, вот, и не знаю даже..., как-то растерялась..., все так..., вы как снег на голову... Я все-таки позвоню. (Берет телефон)

ПЕЧНИКОВ (Отнимает у нее телефон). Валя! Сказка! Не разрушайте сказку! Я - у вас. Что вам еще нужно, Валя? Каких девчонок? Какого Николая? Все потом, все остальное потом. А сейчас - волшебство. Почувствуй свое счастье. Окунись в детство. Погляди, какая волшебная ночь. Ты - такая красивая. Кстати, почему в халате?

ВАЛЕНТИНА. Господи! Забыла! Я сейчас! Вы подождете?

ПЕЧНИКОВ. Конечно, Валя. Для этого я и пришел.

Валентина забирает праздничное платье и уходит переодеваться.

Печников идет к серванту. Заглядывает во все сахарницы, чайники и шкатулки. Находит какие-то кольца, цепочки, ожерелья, деньги. Пересыпает все в карманы своей дедморозовской шубы. Идет к входной двери.

Входит Валентина в праздничном платье.

ВАЛЕНТИНА. А вы куда? Вы уходите?

ПЕЧНИКОВ. Нет. Почему? С чего вы взяли? Ноги разминаю. Ноги затекли. Уставать стал Дедушка. (Возвращается за стол)

ВАЛЕНТИНА (Стоит перед Печниковым в платье). Вот.

ПЕЧНИКОВ. Изумительно. Царевна. Богиня. Венера. Афродита без пены.

ВАЛЕНТИНА. Правда? ...Не шутите? ...Сама шила.

ПЕЧНИКОВ. Не может быть. Сейчас уже нет женщин, которые сами шьют. Немодно.

ВАЛЕНТИНА. Сама. ...Вы спрашивали про желания.

ПЕЧНИКОВ. Появились?

ВАЛЕНТИНА. У вас какой размер?

ПЕЧНИКОВ. Какой размер?

ВАЛЕНТИНА. Ну, на глаз - пятьдесят второй.

ПЕЧНИКОВ. Пятьдесят четвертый. А что?

ВАЛЕНТИНА. Пятьдесят второй подойдет.

ПЕЧНИКОВ. Зачем? Зачем мне пятьдесят второй?

ВАЛЕНТИНА. Вы же говорили про желания. Сначала я не поверила, что так бывает. А теперь верю. Пусть хоть на одну ночь. Пусть в сказке. Пусть ненадолго. Вам за сколько часов заплатили?

ПЕЧНИКОВ. Ну, вообще-то за полчаса.

ВАЛЕНТИНА. Я доплачу.

ПЕЧНИКОВ. Извините. Меня ждут. График. Тариф. Другие заказы.

ВАЛЕНТИНА. Я понимаю. Хотя бы чуть-чуть. Когда еще судьба постучит в мою дверь? Можно, я буду называть вас Ростиславом? (Вынимает из шкафа мужской костюм) Я хочу, чтобы его надели. Это костюм мужа. Свадебный. Я его любила. Одну ночь. После свадьбы. А утром он сбежал. Выпрыгнул в окно.

ПЕЧНИКОВ. Без костюма?

ВАЛЕНТИНА. Без костюма. ...Вы меня осуждаете?

ПЕЧНИКОВ. Я? За что? Нет.

ВАЛЕНТИНА. А его?

ПЕЧНИКОВ. Так сразу сложно сказать. ...Третий этаж. Всякое бывает. (Щупает ткань) ...Шерсть?

ВАЛЕНТИНА. Шерсть. Примерьте.

ПЕЧНИКОВ. Боюсь, не подойдет.

ВАЛЕНТИНА. Подойдет.

Печников осторожно снимает шубу и надевает штаны и пиджак, которые ему маловаты.

ПЕЧНИКОВ. Маловат. ...Надел чужой костюм, словно примерил чужую судьбу...

ВАЛЕНТИНА. Ростислав..., ...ты, ...ты пришел...

ПЕЧНИКОВ. Только на пятнадцать минут.

ВАЛЕНТИНА. Садись, Ростислав. (Печников садится) ...Все-таки ты вернулся.

Ну, вернулся и вернулся. ...Зачем? Хочешь посмотреть, в кого я превратилась? Или вдруг совестно стало? Ну, смотри. Живу я хорошо. Сносно. Работаю. Есть подруги. Я всегда тебя любила. И всегда тебя ждала.

ПЕЧНИКОВ. Что во мне такого особенного? Ничего во мне нет особенного, чтобы ждать. Можно было найти кого-нибудь другого - мало ли мужчин одиноких. И неплохих. Сносных. Лучше меня.

ВАЛЕНТИНА. Лучше тебя нет. ...Ну, а ты? Что ты?

ПЕЧНИКОВ. Я? Я - вор. Мелкий воришка. Граблю старух. Все деньги проигрываю в карты. Болезнь. Эпидемия. Короче - так, шваль, отбросы, опустившаяся личность.

ВАЛЕНТИНА. Не может быть. Ты же подавал такие надежды?

ПЕЧНИКОВ. Подавал. Когда это было? А кто их не подавал?

ВАЛЕНТИНА. А помнишь, как ты меня первый раз поцеловал?

ПЕЧНИКОВ. Напомни.

Валентина садится к нему на колени.

ВАЛЕНТИНА. В конце сентября, поздно ночью, на остановке. Шел дождь, было холодно и мы целый час ждали автобуса. Ты посадил меня к себе на колени и сначала целовал мои ладони..., (Подставляет Печникову свои ладони, он целует) ...потом волосы, (Печников целует ее волосы)

ПЕЧНИКОВ. А ты красивая. Я сразу не рассмотрел.

ВАЛЕНТИНА. ...шею, лоб, нос... (Печников целует)

ПЕЧНИКОВ. Хочешь свести меня с ума?

ВАЛЕНТИНА. ...и... губы... (Печников целует)

ПЕЧНИКОВ. Это ужасно. Глупо и ужасно. Нам нужно было встретиться не так..., не теперь..., не здесь..., не в эту ночь...

ВАЛЕНТИНА. Чем плоха эта ночь?

ПЕЧНИКОВ. Ее не исправить.

Печников повторно целует Валентину в шею, в лоб, в нос и в губы.

ВАЛЕНТИНА. Тебе хорошо?

ПЕЧНИКОВ. Хорошо. Как в детстве. Я маму так любил целовать. Я уже несколько лет так не целовался.

ВАЛЕНТИНА. Губу мне прикусил. Ты ничуть не изменился. Такой же бабник и тюлень.

ПЕЧНИКОВ. Мне неловко в чужом костюме. Я пришел совсем не за этим.

ВАЛЕНТИНА. А зачем ты пришел? (Встает с его колен) Зачем ты вообще ко мне пришел? Я старалась тебя забыть. Я почти тебя забыла. Я забыла звук твоего голоса, вкус твоих губ.

ПЕЧНИКОВ. Я тебя разочаровал?

ВАЛЕНТИНА. Немного. Не знаю. У меня кружится голова.

ПЕЧНИКОВ. Это всего на пятнадцать минут. Мы же договорились - всего на пятнадцать минут...

Подходит к Валентине, обнимает ее.

ВАЛЕНТИНА. Скажи мне, что любишь меня.

ПЕЧНИКОВ. Я..., я..., я... тебя... люблю. ...Нет. Не могу.

В комнату врывается Ерохвостова.

ЕРОХВОСТОВА. Валя!!! Слава богу, ты дома!!!

Валентина выскальзывает из объятий Печникова.

ВАЛЕНТИНА. Вероника Григорьевна? Как вы...?

ЕРОХВОСТОВА. У тебя дверь настежь. (Смотрит на Печникова) Здравствуйте..., и-и..., э-э... ...Валя???

ВАЛЕНТИНА. Это Ростислав.

ЕРОХВОСТОВА (Разглядывает Печникова и протягивает руку). Вероника Григорьевна.

ПЕЧНИКОВ (Растерявшись, жмет руку). Михаил. Знакомый. Сослуживец. Из другой организации.

Ерохвостова внимательно разглядывает Печникова.

ПЕЧНИКОВ. Что?

ЕРОХВОСТОВА. Ничего. Вам еще бороду и усы...

ПЕЧНИКОВ. Мне и так неплохо. Зачем мне борода и усы?

ЕРОХВОСТОВА. У него..., у того..., который..., у него была борода и усы. (Валентине) Валя, выйдем! Меня ограбили.

ВАЛЕНТИНА. Что??? Когда???

ЕРОХВОСТОВА. Выйдем! Представь, только что. И кто, Валя? Ты не поверишь, Валя!

Ерохвостова уводит Валентину, Печников остается в комнате один. Печников хватает костюм Деда Мороза, осматривается, открывает окно и ...выбрасывает костюм в окно. Закрывает окно.

Возвращаются Валентина и Ерохвостова.

ЕРОХВОСТОВА (Валентине). Дай мне твои очки. И поставь музыку. Я не уверена. Я никогда ни в чем не уверена. Я - неуверенная женщина. В этом моя беда.

Валентина достает из серванта очки, дает Ерохвостовой, включает музыку.

Ерохвостова танцует с растерявшимся Печниковым.

ЕРОХВОСТОВА. Вы понимаете, я была без очков. Я куда-то задевала свои очки. Но вы так похожи.

ПЕЧНИКОВ. Мне все говорят. Просто у меня тип лица...

ЕРОХВОСТОВА. Откуда вы, говорите?

ПЕЧНИКОВ. Из другой организации. Совершенно. А с Валей меня познакомили ее подруги.

ЕРОХВОСТОВА. Покажите документы.

ПЕЧНИКОВ. В шубе. То есть, дома. Дома забыл. Дома есть.

ЕРОХВОСТОВА. Какой вы, однако, странный новогодний гость. Дон Жуан. Обольститель. Танцуете, как Магомаев. Даже обидно. К кому-то приходят грабители, а к кому-то импозантные мужчины.

ПЕЧНИКОВ. В Новый Год все гости странные. И одинаковые. Не замечали?

ЕРОХВОСТОВА. Как я могла заметить без очков?

ПЕЧНИКОВ. Понимаю. Без очков сложно.

ЕРОХВОСТОВА. Но голос-то ...ваш?

ПЕЧНИКОВ. Про голос мне тоже говорят. Хотите спою?

Танцуют. Печников старательно кружит Ерохвостову. Ерохвостова тает. Кладет голову Печникову на плечо.

ЕРОХВОСТОВА. В вас определенно есть какая-то магия. Когда с вами танцуешь, кажется, что мы уже где-то встречались и даже были хорошо знакомы, что вы такой близкий, почти родной..., в ваших объятиях так уютно...

ПЕЧНИКОВ. Раньше не замечал.

ВАЛЕНТИНА. Вероника Григорьевна, мне кажется, вам пора.

ЕРОХВОСТОВА. Да. Ухожу. Я редко пью шампанское. Когда выпью шампанского, у меня все плывет перед глазами. Валя, я буду дома. Я хочу, чтоб ты знала - я буду дома.

ВАЛЕНТИНА. Хорошо.

Ерохвостова уходит.

ПЕЧНИКОВ. Ну, все. Я ухожу.

ВАЛЕНТИНА. Нет. (Закрывает собой дверь) Я вас не отпущу.

Печников садится к столу.

ПЕЧНИКОВ. Хорошо. Что мы будем делать?

ВАЛЕНТИНА. Продолжим. Надеюсь, у вас получится.

ПЕЧНИКОВ. Не знаю.

ВАЛЕНТИНА. Попробуйте.

ПЕЧНИКОВ. Она уже вызвала полицию?

ВАЛЕНТИНА. Какую полицию?

ПЕЧНИКОВ. Она говорила, что ее ограбили.

ВАЛЕНТИНА. Какое это имеет значение?

ПЕЧНИКОВ. Никакого.

ВАЛЕНТИНА. Никакого. Вы же - Ростислав.

ПЕЧНИКОВ. На пятнадцать минут.

ВАЛЕНТИНА. Не хочу ничего знать. Ты - Ростислав, и все.

...Ростислав. ...Ростислав, ты очень изменился.

ПЕЧНИКОВ. Столько лет прошло.

ВАЛЕНТИНА. Ты даже похорошел.

ПЕЧНИКОВ. Что?

ВАЛЕНТИНА. Да, похорошел. Теперешний ты мне больше нравишься. ...А я?

ПЕЧНИКОВ. Ты..., ты... удивительная. Как..., как луна. Если б я знал, что ты меня до сих пор ждешь, давно вернулся. Устал мыкаться по чужим углам.

ВАЛЕНТИНА. Тогда - почему? ...почему ты такой робкий? Подойди ко мне. Поцелуй.

ПЕЧНИКОВ. Боюсь, опять прикусить губу.

ВАЛЕНТИНА. Перетерплю.

ПЕЧНИКОВ. Если бы...

ВАЛЕНТИНА. Что "если бы"?

ПЕЧНИКОВ. Если бы я мог остаться Ростиславом..., ...для тебя, ...хотя бы на время, ...у меня в жизни никогда не было той, для которой я..., как ты..., я не сразу понял..., а сейчас даже сердце болит...

ВАЛЕНТИНА. Глупый, ...иди же ко мне.

ПЕЧНИКОВ. Я не хочу тебя обманывать. Понимаешь, я не могу тебя обманывать. Нам нужно сесть и поговорить.

ВАЛЕНТИНА. Сначала поцелуй.

Печников целует Валентину.

В комнату врывается Ерохвостова с дедморозовской шубой.

ЕРОХВОСТОВА. Валя!!! Я нашла!!! Под окнами, Валя!!! Ты посмотри, каков подлец!!!

Ерохвостова садится с шубой на пол и выворачивает карманы. На пол сыплются безделушки и драгоценности Ерохвостовой и Валентины.

ЕРОХВОСТОВА. Это мое.

ВАЛЕНТИНА (Изумленно). А это мое.

ЕРОХВОСТОВА. Мои любимые сережки! Господи, я думала, я их давно потеряла. ...Мои очки! Украл даже очки...

ВАЛЕНТИНА (Со слезами на глазах). Мое кольцо с поддельным бриллиантом. Ростислав, это ты мне подарил.

Разбирают свои вещицы. Ерохвостова вынимает из кармана шубы паспорт Печникова.

ЕРОХВОСТОВА. "Печников Михаил Сергеевич". А это ваше. (Отдает паспорт Печникову) Вас он тоже ограбил?

ПЕЧНИКОВ. ...Да. ...Сначала он меня ограбил. Потом я его ограбил. Короче, не все ли равно.

Ерохвостова смотрит на Валентину, потом на Печникова.

ЕРОХВОСТОВА. Собственно, ...я пошла. ...А? Валя, я пойду. ...Безделушки, конечно, но все же.

Ерохвостова отдает Печникову бороду и усы.

ЕРОХВОСТОВА. Ваше.

Уходит.

Пауза.

ПЕЧНИКОВ. ...Она ушла.

ВАЛЕНТИНА. ...Да. Она ушла.

...Вы ведь не профессионал?

ПЕЧНИКОВ. Куда там? ...Любитель. ...Дилетант.

ВАЛЕНТИНА. Объясните... зачем?

ПЕЧНИКОВ. Не хочу.

ВАЛЕНТИНА. Не хотите - как хотите.

ПЕЧНИКОВ. Мне стыдно говорить.

ВАЛЕНТИНА. А воровать не стыдно?

ПЕЧНИКОВ. Не так стыдно.

ВАЛЕНТИНА. ...А откуда вы узнали адрес?

ПЕЧНИКОВ. Работал полгода почтальоном в вашем квартале. Пока не выгнали. Вот, пригодилось.

ВАЛЕНТИНА. И Веронику Григорьевну?

ПЕЧНИКОВ. И Веронику Григорьевну.

ВАЛЕНТИНА. Скольких еще?

ПЕЧНИКОВ. Остальных не успел. ...Не тяните уже, звоните.

ВАЛЕНТИНА. Куда?

ПЕЧНИКОВ. В полицию.

ВАЛЕНТИНА. Объясните, зачем вам деньги?

ПЕЧНИКОВ. Все банально. Проигрался. В карты. Тридцать первого декабря.

ВАЛЕНТИНА. Неужели существуют сумасшедшие, играющие в карты тридцать первого декабря?

ПЕЧНИКОВ. И немало.

... Несчастный человек. Все не как у людей. Почему? Я не знаю. С детства, с младенчества, с пеленок. Да, что с пеленок - с того самого мига, когда мой папаша затащил в постель мою матушку, а наутро растворился в тумане.

ВАЛЕНТИНА. Знакомая история.

ПЕЧНИКОВ. Я, Валя - картежник. Плохой картежник. Плохой человек. Ничтожество. Кем был в прошлом - неважно.

...Проигрался. Весь проигрался. До нитки. А мечтал за вечер разбогатеть, уехать в Париж, начать новую жизнь. Если к утру я не верну двести тысяч, меня разрежут на куски и скормят лабрадорам. Серьезные ребята. Деньги небольшие, но у меня ничего нет - ни дома, ни семьи, ни любви, ни счета в банке, ни знакомых в ломбарде, ни мозгов в голове. Только костюм Деда Мороза. И тот украл. ...Это был мой последний шанс.

ВАЛЕНТИНА. Я и Вероника Григорьевна?

ПЕЧНИКОВ. И другие. Восемь адресов.

Пауза.

Валентина подходит к шкафу, роется в своих платьях.

Оборачивается к Печникову, в руках у нее деньги.

ВАЛЕНТИНА. Здесь сто пятьдесят тысяч. Больше у меня нет. Хватит?

Пауза.

Печников дрожащими руками со слезами на глазах берет деньги.

ПЕЧНИКОВ. ...Хватит. ...Я знаю, я сумею, чтобы хватило..., комбинация в голове...

ВАЛЕНТИНА. И больше не будешь грабить?

ПЕЧНИКОВ. И больше не буду грабить.

ВАЛЕНТИНА. Никаких старух?

ПЕЧНИКОВ. Никаких старух.

ВАЛЕНТИНА. И не будешь лгать?

ПЕЧНИКОВ. И не буду лгать.

ВАЛЕНТИНА. Никогда?

ПЕЧНИКОВ. Тебе никогда.

ВАЛЕНТИНА. Я тебе верю. Почему-то я тебе верю.

ПЕЧНИКОВ. Мне никто никогда не верил. Ты первая.

Печников встает перед ней на колени, целует ей ноги.

ВАЛЕНТИНА. Встань. Мы могли бы начать с тобой новую жизнь, Ростислав.

ПЕЧНИКОВ. Только не здесь. Лучше уехать.

ВАЛЕНТИНА. Хорошо. Я продам квартиру. Купим дом в деревне.

ПЕЧНИКОВ. Да, дом. Рядом с рекой. Буду рыбачить. Буду ловить тебе зубастых щук и жирных карасей.

ВАЛЕНТИНА. А в огороде обязательно посадим крыжовник. Обожаю крыжовник.

ПЕЧНИКОВ. И клубнику. Чтобы по утрам я кормил тебя клубникой со сливками. Пять..., десять грядок отборной клубники.

Валентина набрасывает на Печникова дедморозовскую шубу. Он идет к двери.

ВАЛЕНТИНА. Отдашь долг и сразу возвращайся.

ПЕЧНИКОВ. Да, дорогая. Конечно, дорогая. Отыграюсь и вернусь.

ВАЛЕНТИНА. Что ты сказал?

ПЕЧНИКОВ (В дверях). А что я сказал? Отдам долг - и вернусь. Отдам долг - ...и вернусь! ...Если отыграюсь... (Исчезает)

ВАЛЕНТИНА (Одна). Я буду ждать. Ты же недолго. Я сяду за стол и буду ждать. (Садится за стол)

...Вообще-то я не люблю клубнику со сливками. Вот крыжовник..., крыжовник...

Занавес.

-- ДЕСЯТЬ БАКСОВ НА КОНЬЯК

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

АНТОН СКВОРЕШНЯ, капитан российской армии

ЛЕОНИД ПУТЯГИН, журналист

ЛАРИСА МЫЗИНА, интересная женщина

Летнее кафе на берегу Волги. Шестой час пополудни. Жара спадает. За столиком сидит Путягин. Перед ним чашка кофе и плитка шоколада. Рядом букет цветов.

К столику подходит Скворешня с остатками коньяка в бутылке.

СКВОРЕШНЯ. Не помешаю?

ПУТЯГИН. (Поморщившись) Пожалуйста.

СКВОРЕШНЯ. (Показывая на цветы) Тоже свидание?

ПУТЯГИН. А что?

СКВОРЕШНЯ. Ваша -- как? Опаздывает?

ПУТЯГИН. Когда как.

СКВОРЕШНЯ. А моя -- кошмар. Я уж приспособился. Назначаю свидания в кафе. Беру себе, знаете ли, коньячок, чтобы время зря не пропадало. Не желаете рюмашку за компанию? Вы кофе допили? Разрешите в вашу чашку? Это чтоб официант не косился. Ну, за вас! (Выпивает) Да вы не стесняйтесь. Со мной можно запросто. (Отламывает себе шоколад и ест) Антон! (Подает руку)

ПУТЯГИН (Мрачно). Леонид.

СКВОРЕШНЯ. Ну, еще по глотку? Не желаете? А я выпью. Эх, мать моя, Роза Люксембург! (Пьет) Пари не хотите -- чья первая придет? Нет? Может, на "ты"?

Путягин пересаживается за другой столик. Скворешня идет за ним.

СКВОРЕШНЯ. И то верно. Здесь солнца больше.

Я люблю такие случайные встречи. Чужому человеку душу излить не стыдно. Исповедовались -- разбежались, больше не встретимся.

Ты, Леонид, служишь где? Или не нуждаешься?

ПУТЯГИН. Кто сейчас не нуждается? Кормлюсь в одной мелкой газетенке.

СКВОРЕШНЯ. Писатель? Я люблю писателей. Меня хоть на шампуры нанизывай, двух слов не напишу. Не дано.

ПУТЯГИН. А я бы в армии не смог. Свободы там нет. Одно солдафонство, извините: ать-два, ать-два.

СКВОРЕШНЯ. Это ты зря. В армии свободы, как грязи. Ты только ей попользоваться сумей. Думаешь, форму надели -- все, тюрьма? Армия, Леня, -- квинтэссенция жизни. На гражданке тебя прижали -- ты в сторону вильнул, за другой столик пересел. А в армии -- только лоб в лоб. Или ты, или тебя. Так-то. Каждый день - дуэль. (Доливает в чашку коньяка) Будешь?

ПУТЯГИН. Ты, капитан, философ.

СКВОРЕШНЯ. Крыса я тыловая, но с погонами. За удачное знакомство!

ПУТЯГИН. За удачное знакомство! Навязался ты на мою голову, но придется тебя за коньяк отблагодарить. Официант!

СКВОРЕШНЯ. Э-э, нет! Вот чего не надо, того не надо. Официант, не надо! Поговори -- и достаточно. Я всякими благодарностями по крышку гроба сыт.

Один раз помог одному очередную звездочку досрочно получить. И начал он меня благодарить. Приходит и приходит домой -- то с тортом, то с шампанским, то с цветами. А я тогда с одной машинисткой из части жил. Смотрю: меня уж и дома нет, а он все приходит и приходит, благодарит и благодарит. Кончилось тем, что увел он у меня машинистку-то. Из благодарности.

С бабами, с ними так. Не женат?

ПУТЯГИН. Бог миловал.

СКВОРЕШНЯ. Вот и я говорю. Женитьба страшнее смерти. Только двадцать процентов жен в России рожают от мужей. Остальные как придется. Мы, холостые, помогаем.

Я раньше красивых боялся. Думал: с моей-то рожей! А оказалось красивые -- самые несчастные в этом смысле. Им порой труднее всего стоящего мужика найти.

Я тебе о бабах могу целую лекцию прочитать. Женщину надо создать, вылепить по своему образу и подобию. Где кнутом, где французскими духами.

Вот у меня время подошло. Никуда не деться, надо семью заводить. Без семьи полковником не станешь. Так я сейчас из одной обычной бабенки "леплю" для себя жену. Так сказать, Галатею, что ли, в некотором роде. Но уж, извините, я -- не как все. Со мной не шути. Я все наперед просчитываю.

Неделю держу на голодном пайке. Она сейчас прибежит, как кошка сердитая. А я ее -- лаской, лаской. Женщину, как деталь на экспорт -- с точностью до микрона вытачивать надо.

Вот ты с цветами пришел. Правильно. Но не перебарщивай. Избалуешь. Вон их сколько вокруг. Всегда помни: их много, а ты один.

ПУТЯГИН. Ерунда это -- вся твоя метода. У нас в редакции тоже один такой работал. Философ. Знаток. Взял соцобязательство -- за год сто женщин поменять. И поменял. Сотую вообще на вокзале в новогоднюю ночь прихватил. Решил их всех на банкет собрать. Тридцать две пришли. Гарем! По рюмке выпили и так его отколошматили -- ни одна "Скорая" не забирала.

Главное, Антон, все равно любовь. Тонкое влечение страсти.

СКВОРЕШНЯ. Заладил ты со своей любовью. Ну, вот ты любишь. Хорошо. Верю. И что?

ПУТЯГИН. Что? Стихи пишу, шампанское покупаю. В музеи ходим, на выставки. Всего не расскажешь. Это, брат, жизнь. Вдохновение.

СКВОРЕШНЯ. Она что у тебя -- неполноценная, что ли, раз ты ее воспитываешь? Ты бы лучше ее в Гурзуф свозил, в Париж.

ПУТЯГИН. Она не такая. Тебе, Антон, такие не встречались. Почти Джоконда. Извини, конечно.

СКВОРЕШНЯ. Да у меня даже негритянка была.

ПУТЯГИН. Обиделся?

СКВОРЕШНЯ. Так... Может, ты и прав. Я всяких там мудреных не люблю.

Мы с моей один только раз в оперу сходили. Чуть не сдохли со скуки. На сцене воют, и в буфете уборщица причитает -- пять стаканов у нее свистнули. Ушли со второго действия.

ПУТЯГИН. Кому что.

СКВОРЕШНЯ. Опаздывают. Вон эта, матрона, не твоя?

ПУТЯГИН. Шутник. У меня -- классические пропорции. Грация. Стебелек.

СКВОРЕШНЯ. А моя -- ма-тро-на... Я вообще женщин в теле люблю. Чтоб было к чему щекой прижаться.

Незаметно к столику подходит Лариса. Кашляет.

ПУТЯГИН. Лариса!..

СКВОРЕШНЯ. Лариса???..

ПУТЯГИН. (Изумленно) Что???..

СКВОРЕШНЯ. Как???.. Ты???.. Она???..

ЛАРИСА. (Садится, закуривает) ...Познакомились?

СКВОРЕШНЯ. В к-к-каком смысле "познакомились"??? ...Что??? ...Кто это???

ЛАРИСА. Не хнычь, Антоша.

ПУТЯГИН. Что? Что все это значит?

ЛАРИСА. Решила вас познакомить. Сколько можно тянуть? А вы, гляжу, уже сами...

ПУТЯГИН. Тянуть???.. Позволь, мы живем с тобой шесть месяцев.

ЛАРИСА. (Спокойно) По пятницам. А с ним - по средам.

СКВОРЕШНЯ. Я тебя застрелю!!! Ты не могла!!! (Хватается за кобуру, вынимает пистолет)

ПУТЯГИН. Посадят.

СКВОРЕШНЯ (Прячет в кобуру пистолет). Лариса! Лариса! Боже мой!

ПУТЯГИН. Заткнитесь! ...Как же так, Лариса?

ЛАРИСА. Вот так.

ПУТЯГИН. Мне -- что, полицию вызывать?

ЛАРИСА. Дурак.

ПУТЯГИН. Я требую, чтобы ты мне все объяснила.

ЛАРИСА. А я вас для этого сюда и пригласила.

Успокойся, Путягин. И ты, Антоша. Послушайте, что скажу.

СКВОРЕШНЯ. Лариса!.. Я же на тебя жизнь положил... Ты меня похоронила... ...Сердце..., "Скорую", вызовите "Скорую"...

ПУТЯГИН. Коньяка отхлебни.

СКВОРЕШНЯ. (Пьет) Да... Вот... Так легче. (Стонет) ...Опозорила..., предала...

ЛАРИСА. Опозорила. И предала. В общем-то, вы оба хорошие. Но что-то у нас не так. Не могу я больше.

Я, когда тебя, Путягин, встретила, думала: -- Все! Вот оно. Нашла.

Ты, извини, Антоша, но в тебе такого шика нет. Умеет он, подлец, словами голову заморочить. Но потом гляжу: ча-ча-ча!.. Та же песня. Нужна я ему раз в неделю -- его вдохновение потешить, красиво отдохнуть. А в остальное время -- гуляй, Лариса. Молчишь, Путягин? Молчи. Дуйся. Что тебе остается?

Вот Антоша -- он душевнее. Плачешь, Антон? А о чем ты плачешь? Что ж ты не брал меня? Брал бы. Пока я в коленях у тебя валялась, взять меня замуж просила, в голос выла.

СКВОРЕШНЯ. Боже мой, Лариса! Боже мой! Что я не так делал? Я же в воспитательных целях..., я же из тебя Галатею делал...

ЛАРИСА. Не получилось, Антоша, Галатеи. Скучно. Все, Антоша. Понимаешь?

...Оба вы как дети малые.

ПУТЯГИН. Я дарил тебе самое дорогое, что у меня есть.

ЛАРИСА. Твою богатую душу, что ли? Так это ты себе ее дарил. Я тебе, Путягин, как зеркальце нужна -- на свою красоту глядеть да прихорашиваться. А потом опять в свой мирок нырять.

...Короче, шутки шутками, а жизнь проходит. Надоело! Шутить надоело.

Беру я одного из вас замуж или в старых девах остаюсь и -- разбегаемся...

СКВОРЕШНЯ. А... кого?

ЛАРИСА. Решайте.

Пауза.

ЛАРИСА. Понятно. (Берет свою сумочку, встает) ...Ребенок у меня будет.

ПУТЯГИН. ...Чей???

ЛАРИСА. Наш.

ПУТЯГИН. ...И что - ...посчитать никак нельзя?

ЛАРИСА. Почему? Можно. "Эники-беники, ели вареники. Эники-беники -- бумс".

...Ну? Не слышу предложений?

СКВОРЕШНЯ. (Плачет) Я хотел на тебе жениться!.. Ты меня предала...

ЛАРИСА. Так женись, Антоша? А вдруг твое чадо?

СКВОРЕШНЯ. А если?!..

ЛАРИСА. Усыновишь. Или отцу отдадим на воспитание.

ПУТЯГИН. Лариса, неужели ты не понимаешь, как это все... пошло?!..

ЛАРИСА. Пошло? ...Ну, да. Легче было обмануть. Тебя. Или тебя. И жили бы долго и счастливо. А я вот, дура, вас тут свела. И правду вам сказала.

ПУТЯГИН. Так нельзя, нельзя! Мы -- живые люди. Ты обманула наши лучшие чувства.

ЛАРИСА. А они у вас были? Лучшие чувства, где вы? Дайте на вас взглянуть хоть одним глазком, просто до зарезу хочу взглянуть.

Уж очень вам было удобно с вашими лучшими чувствами. Одному по средам, другому по пятницам. Красота.

СКВОРЕШНЯ. (Отчаянно) Ты не имеешь права так с нами говорить! Что ты от нас хочешь?!

ЛАРИСА. Замуж. ...Или хоть пострелялись бы.

ПУТЯГИН. Я был о тебе лучшего мнения.

СКВОРЕШНЯ. Я тоже был лучшего мнения.

ЛАРИСА. Ну, вот и поговорили. Все выяснили. Что пошло, что не пошло.

...Я пошла. (Встает)

ПУТЯГИН. Не шути так, Лариса. Ты горько пожалеешь.

ЛАРИСА. До свиданья, любимые. Чао.

СКВОРЕШНЯ. (Тихо) Оставь хоть что-нибудь на память о тебе...

ЛАРИСА. Мне ребенок. А вам (вынимает деньги) - десять баксов на коньяк. (Лариса уходит)

Пауза.

СКВОРЕШНЯ. (Путягину) Сердце разбито... Надо бы побежать за ней. И не могу. Ноги отнялись.

...Зачем она так с нами, Леонид?..

ПУТЯГИН. Она нам дорого заплатит.

СКВОРЕШНЯ. ...Побежим?

ПУТЯГИН. Подожди. (Берет деньги, грустно смотрит на них) ...Официант!!! Коньяк!!!

Занавес

-- ЛЮБОВЬ (ЛЯМУР)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

АНТОН, семьянин

ГАЛИНА, подруга

РИТА, жена

ПОЛИСАДОВ, председатель ЖСК

ГРУЗЧИК, грузчик

КАРТИНА ПЕРВАЯ.

Антон растерянно стоит посредине комнаты в ночной пижаме и тапочках с телефонной трубкой в руках. Наконец кладет трубку на рычаг. Оглядывается. Идет к постели, наспех заправляет ее. Переставляет на журнальном столике бутылку шампанского и вазу с фруктами. Вынимает из серванта и ставит на столик два бокала. Раскрывает окно. Осматривает комнату. Закрывает окно. Подумав, снова открывает окно. Садится в кресло.

Входит Галина. На мгновение останавливается и осматривает комнату. Потом кашляет.

Антон вздрагивает и вскакивает с кресла.

Пауза.

ГАЛИНА. Я звонила из автомата внизу. Очень неосмотрительно было давать мне ключи.

АНТОН. Я не ждал... Я не верил... Вернее, я ждал, но... Который час?

ГАЛИНА. Я опоздала на пятнадцать минут.

АНТОН. Конечно, конечно! На улице дождь. Воскресенье. Автобусы ходят безобразно.

ГАЛИНА. Я брала такси.

АНТОН. Я не подумал. Наверно, нужно расплатиться. Я сейчас найду деньги. Они здесь, в пиджаке. Сколько? Возьми!..

ГАЛИНА. Глупый. Не надо. Успокойся. Я могу присесть?

АНТОН. Да! Вот кресло, бокалы, шампанское, фрукты. Хочешь, я приготовлю кофе?

ГАЛИНА. Я не пью кофе. У меня больное сердце. Сядь.

Антон садится. Пауза.

АНТОН. У меня есть музыка. Не очень современная. Пластинки. Правда, проигрыватель барахлит. Хрипит.

ГАЛИНА. Открой шампанское.

АНТОН. Господи, я совсем забыл об этом. Растяпа. (Пытается открыть шампанское)

ГАЛИНА. Не облей мое новое платье. Впрочем, как получится. Все равно.

АНТОН. Я осторожно, аккуратно. (Наконец открывает шампанское и разливает в бокалы)

Галина делает глоток. Антон тоже отпивает.

Галина смеется.

ГАЛИНА. Как неловко пить шампанское в чужой квартире. С чужим мужчиной. Так и мерещится, что сейчас откроется дверь и войдет твоя жена. Ничего не говори.

Можно я уберу с серванта ее портрет? И затворю окно? (Она убирает портрет, закрывает окно; подходит к кровати и ложится на нее) Ты когда-нибудь раньше изменял ей?

АНТОН. Глупый вопрос. Какое это имеет к нам отношение?..

ГАЛИНА. И все-таки?

АНТОН. Не знаю. Не помню. Нет. Иди сюда, давай пить шампанское.

ГАЛИНА. Где она?

АНТОН. Уехала с детьми на дачу.

ГАЛИНА. Это далеко?

АНТОН. Да. Почти два часа на электричке. Потом пешком. Домик в деревне.

ГАЛИНА. Я еще месяц назад поняла, что так будет.

АНТОН. Что будет?

ГАЛИНА. Что ты меня любишь.

АНТОН. Неужели было так заметно?

ГАЛИНА. Да. Страшно заметно. Особенно, когда вокруг вся эта мерзость, сальные взгляды, разговоры, бессмысленная суета. Ты светился, как будто тебе в сердце вкрутили лампочку в тысячу вольт. Или ватт. Как правильно? Какая разница!

Я просто с ума сходила от блаженства, когда ты смотрел на меня. Мне завидуют все бабы в нашем отделе.

АНТОН. Они знают?

ГАЛИНА. Все знают.

АНТОН. Со мной никогда такого не было. Наверное, со мной случилось что-то ужасное.

ГАЛИНА. Еще не случилось. Мы только выпили по глотку шампанского. Ты можешь встать, взять плетку и преспокойно вышвырнуть меня за дверь.

АНТОН. Ты шутишь.

ГАЛИНА. Нет. Если ты не сделаешь этого сейчас, потом будет поздно. Я знаю. Чувствую, как кошка.

У меня были мужчины до тебя. Но никогда не было такого, как ты. Таких, как ты, для меня вообще в природе больше не существует. Единственный экземпляр. Раритет.

АНТОН. Пожалуй, я выпью весь бокал.

ГАЛИНА. Что ты во мне нашел? Я обычная баба.

АНТОН. Не говори так. Ты... Ты необыкновенная. Ты не знаешь, кто ты, какая ты. Я задыхаюсь, когда смотрю на тебя, слышу твой голос.

ГАЛИНА. Как вы живете?

АНТОН. Обычно. Ты же знаешь. День, ночь, работа, выходные. Отпуск на даче. Болезни детей. Телесериалы. Моя кандидатская на кухне.

Иногда мне страшно, как быстро летит время. Но потом все проходит. Спокойно подсчитал, что лучшие годы жизни прожиты. В прошлом веке людей в моем возрасте уже называли стариками. Ты появилась внезапно.

ГАЛИНА. Случайно. Мой прежний начальник попал под машину, и меня перевели в ваш отдел.

АНТОН. Я знаю. Я все знаю о тебе. Мне кажется, я знаю каждую черточку твоего лица, каждую твою интонацию, хотя мы никогда не были вместе.

ГАЛИНА. Не надо, не подходи ко мне. Я еще не готова стать твоей любовью. Мне доставляет удовольствие играть с тобой, болтать, чувствовать, как ее вещи ощериваются, готовые броситься на меня и разорвать в клочья. Эти картины, например.

АНТОН. Это мои картины. Я случайно купил их на улице у какого-то художника-пропойцы. Очень давно. Все говорят, они согревают дом, излучают тепло. Ты так не считаешь?

ГАЛИНА. Не знаю. Возможно, потом мы с ними станем ближе. Как с тобой.

Я бы хотела, чтоб она была сейчас здесь. Если б я знала телефон, я позвонила бы ей. Заплатила ей за такси, за билет на электричку.

АНТОН. Я понимаю. То есть, я не понимаю.

ГАЛИНА. Я чувствую себя здесь шлюхой. А я твоя любовь.

Может, ты просто хочешь развлечься? Разве твоя семейная жизнь так уж тяжела?

АНТОН. Нет. Скорее скучна. Главное зарабатывать деньги. И иногда ходить в церковь.

Последние годы я чувствую себя таким живым, словно со мной никогда ничего не происходило и никогда ничего уже не сможет произойти. Хоть человека зарежь, только будь добропорядочным семьянином, вовремя приноси зарплату, обсуждай семейный бюджет и корми детей.

...Когда-нибудь через много лет, старый и немощный, я расскажу жене о нас с тобой. Она будет долго дуться на меня, а потом все равно простит.

ГАЛИНА. Никогда. Этого не будет никогда. Поздно. Ты попал в омут.

АНТОН. (Смеется) И что теперь? Неужели ты проглотишь меня, как жадная хищная рыба?

ГАЛИНА. Хуже. Мы оба станем безумными. Мы больше не узнаем мир, в котором раньше жили. Мы будем проходить сквозь стены и сквозь людей, раня и убивая их и даже не замечая этого.

АНТОН. Ты говоришь странные вещи.

ГАЛИНА. Я говорю о любви. А любовь, как пожар. Сначала греет. Потом сжигает.

АНТОН. Я уже испугался. Может, вернемся назад?

ГАЛИНА. Попробуй. В конце концов, ты мужчина. Тебе решать, что с нами будет.

АНТОН. Хорошо. Пока, моя безумная, все пожирающая богиня, я предлагаю выпить еще по глотку шампанского.

ГАЛИНА. Хорошо. Подчиняюсь.

АНТОН. Расскажи мне о своих мужчинах.

ГАЛИНА. Я приведу их всех сюда. В эту комнату. Чтобы они видели, какое сокровище подарила мне судьба. Чтобы они теряли сознание от стыда и вспарывали себе животы тупыми ножами один за другим, как кукольные болванчики в плохом театре. О, я припомню им все свои унижения. Все свои разрезанные вены и заплаканные ночи в подъездах.

Иди сюда, любимый. (Снимает платье) Любовь моя. Моя единственная любовь. Моя опоздавшая любовь. (Они целуются в постели)

Появляется жена Рита. На мгновение задерживается в дверях. Потом резко проходит в комнату.

РИТА. Извини, я забыла сандалики для Бориса. Ему там не в чем будет ходить. Вообще, мы решили ехать на машине. Я возьму ключи от машины. Еще я возьму деньги. Возможно, нам что-то захочется купить в дороге.

Здравствуйте, меня зовут Рита. Не вставайте. Я ненадолго. Ты не будешь возражать, если мы возьмем с собой еще и бабушку? Ей абсолютно нечего делать в городе. Она здесь скучает. Когда ты приедешь? Впрочем, это неважно. Ни о чем не беспокойся. Делай свои дела. Может, глоток шампанского? Нет. Не стоит. Я же за рулем. Вы очень красивы. Это не комплимент. Я хорошо разбираюсь в красоте. Я косметолог. Где же сандалики? Ты не знаешь, где Борины сандалики? Извините, вы не видели детские сандалики? Нет? Хорошо. Придется заехать в магазин и купить ему новые сандалики. Все равно те уже почти порвались. Сколько может ребенок ходить в рванье? Это я могу ходить в рванье, а ребенок должен быть одет с иголочки. Как твоя работа? Ах да, я уже спрашивала. Извини. Дети сидят в машине. Я велела им сразу идти в гараж и забираться в машину. У нас хорошие дети. Очень умные и понятливые дети.

Предложи даме кофе. Ты предлагал даме кофе? Он прекрасно готовит кофе. Это единственное, что он умеет делать. Хорошо, не буду вам мешать. У машины отказывают тормоза. Займись ее ремонтом. Когда ты найдешь время на ремонт? Может быть, в выходные? До свиданья. Желаю вам приятно провести время. Говорят, в ближайшие дни ожидается похолодание и дожди. Когда дожди, в деревне скучно и сыро. И одиноко. К старости больше всего боишься одиночества. Почему-то не смерти, а именно одиночества. Хотя мама всегда смеялась, когда выпивала лишнего: - Хочешь испытать одиночество, выйди замуж.

Пришли телеграмму, когда приедешь. Я встречу тебя с машиной на вокзале.

(Она уходит)

ГАЛИНА. Великолепно. Теперь, надеюсь, нам больше никто не будет мешать. Только запри все-таки дверь на щеколду.

Антон идет и запирает дверь на щеколду.

ГАЛИНА. Душно. Гадко. Я открою окно.

Галина открывает окно. В комнату с пожарной лестницы вваливается председатель ЖСК Полисадов.

ПОЛИСАДОВ. Антон Борисович, как хорошо, что я вас застал. У вас уже два месяца не плачено за электричество и лифт. Не могу же я индивидуально ходить за каждым жильцом. У меня полно своих забот. Тем более вы человек не бедный. На шампанское хватает.

АНТОН. Я заплачу, я немедленно заплачу.

ПОЛИСАДОВ. (С любопытством глядя на Галину) А вы не из нашего ЖСКа.

ГАЛИНА. Нет.

ПОЛИСАДОВ. Паспорт покажите? Прописку?

ГАЛИНА. С какой стати?

ПОЛИСАДОВ. Я, конечно, извиняюсь. Антон Борисович почти профессор. Но... террористы. Бдительность. Государственное мышление.

ГАЛИНА. Подите вон.

ПОЛИСАДОВ. В таком случае прошу следовать со мной в ближайшее отделение милиции.

Полисадов с неожиданной силой ловко берет Галину на руки и прямо в неглиже уносит ее из квартиры Антона.

Антон растерянно садится в кресло, наливает себе шампанского и залпом выпивает.

В раскрытую дверь входит Грузчик и начинает выносить мебель.

АНТОН. Что вы делаете? С какой стати? По какому праву?

ГРУЗЧИК. Маргарита Дмитриевна Сырохлебова съезжает с этой квартиры и забирает свою мебель.

АНТОН. Я не знаю никакой Маргариты Дмитриевны Сырохлебовой.

ГРУЗЧИК. Вы Сырохлебов?

АНТОН. Сырохлебов.

... Маргарита... Рита... Почему?

ГРУЗЧИК. (Вынося кресло за дверь) "Прощай, дорогой. Одиночество легче унижения. Дети останутся со мной". (Возвращаясь и забирая журнальный столик) "...Я любила тебя. Я буду любить тебя всегда. Но я не хочу тебя больше видеть". Приписано. "Заплати этому доброму человеку хорошие чаевые. Он все тебе объяснит".

Грузчик ждет чаевых. Антон растерянно отдает ему деньги. Грузчик идет к выходу.

ГРУЗЧИК. ( В дверях) Это была любовь. Лямур.

Занавес.

Оставить комментарий © Copyright Ляпин Виктор Вениаминович (snybegemota@yandex.ru) Обновлено: 02/02/2018. 115k. Статистика. Пьеса; сценарий: Драматургия Скачать FB2	Ваша оценка:
Аннотация: "ШАЛОСТИ ЖИЗНИ или НЕЛЮБИМЫЕ ЛЮБИМЫЕ", новая комедия. Семь историй о любви. Продолжение (вторая часть) пьесы "ГОСПОДА, ТОВАРИЩИ, СВОЛОЧИ И ДАМЫ"

Ляпин Виктор Вениаминович Шалости Жизни или Нелюбимые Любимые

Ляпин Виктор Вениаминович
Шалости Жизни или Нелюбимые Любимые