Край родной, два русских слова,
А куда ни глянь, —
Всей судьбы моей основа —
Золотая ткань.
От беды рожден бедовым...
Не найти следа.
Где казалась мне медовой
В страшный голод, в год суровый
Наша лебеда.
С каждым годом хорошеет
Край мой — чудеса.
У гусей свои озера,
У грачей — леса.
Я и сам, идя вдоль пашен,
Здесь не пилигрим:
Называю это нашим
И навек своим.
1968
* * *
Тогда мне было десять лет.
За речкой — синих гор громады,
Не знал я, счастлив или нет,
В лапту играя у ограды...
Пылал закат.
Вставал рассвет.
Над головой синело небо.
Не знал я, счастлив или нет,
Жуя сухую корку хлеба...
Босой.
Без шапки голова.
Пускай хоть бедная, да хата,
И жив отец, и мать жива.
И в том была мая отрада.
И я не ведал, почему
Отец был жизнью недоволен.
Казалась жизнь тогда ему
Бесплодным, выгоревшим полем.
Душа скорбела у отца,
И совесть властно говорила,
Что против гнета и свинца
Народная восстанет сила...
И наконец-то грянул бой!
Сметая белых окруженье,
С большевиками батька мой
Пошел в великое сраженье.
Так в вихре жгучего свинца
Душа народная мужала!
...Убили недруги отца.
И мать родную потерял я.
Но Октября лучистый свет
Победу одержал над тьмою.
Я с десяти сиротских лет
Усыновлен родной страною.
И понял я, что жизнь — борьба.
И я пошел на зов Отчизны.
И подняла меня судьба
На светлый гребень
Новой жизни.
1963
* * *
Деревня та,
Что родиной зовется,
Деревня та,
Где вырос я большим,
Была глухим,
Заброшенным колодцем
Под вечным небом
Темно-голубым.
Но все же мне
Она казалась другом,
Хотя немало
Видел в ней беды.
И, как за тачкой,
Я ходил за плугом,
Запахивая
Ног моих следы.
Нередко мне
Соседи говорили:
— Ты не бросай
Ни ниву, ни покос.
Мы и без грамоты
Живем и жили,
С неграмотного
Меньше спрос.
Но как-то вышло,
Я уж плохо помню,
В двадцать девятом,
Раннею весной,
С тех пустырей,
Из деревенской сони
Решил поехать
На Магнитострой.
Теперь я здесь,
В грохочущей столице.
Здесь жизнь моя
С другими встала в ряд,
Здесь камни с гор,
Как вспугнутые птицы,
Под облака
Отчаянно летят.
Теперь я жизнь
Встречаю по-иному.
Хоть трудно мне
Бывает иногда:
Моей деревни
Голубая дрема
Порой меня
Сбивает со следа.
Мне говорят,
Что я шагаю косо,
Что мне учиться
Следует немало.
Так для чего же,
Помню на покосах, —
«С неграмотного меньше спроса» —
Моя деревня
Мне порой болтала?
Но понял я:
Пора оставить жмурки,
Над старой песней
Забиваю кол.
С тобою я,
Столица металлургии,
С тобою я,
Товарищ комсомол!
1931
Магнитострой
Ветеранам Магнитостроя
А. И. Бричко, П. Г. Кычакову,
И. В. Голубеву и другим
посвящаю
Я Магнитку знаю
С колыбели —
Не моей,
А нашей, заводской.
Был июнь,
Свистели коростели,
Жаворонки
В синеве звенели —
Первые
Рабочие артели,
Как умел,
Встречал Магнитострой.
Был он молодым
И седовласым.
Чтоб нам снились
Розовые сны,
Из уральской
Голубой сосны
Набивал опилками матрасы,
Заносил в палатки
Топчаны.
До чего же
Был он неприглядным...
Ни тебе землянки,
Ни двора.
Дом холщовый —
Наш очаг бригадный
И как бог —
Магнитная гора.
Вот ведь — неказиста,
А богата!
Не уходит в тучи,
Как Памир,
Камениста,
Рыжа да горбата,
А молва о ней
На целый мир!
Знали мы,
Что дело наше свято,
Не молва призвала нас,
А жизнь.
Чтоб одеть страну
В стальные латы,
Без Магнитки нам
Не обойтись.
Получив на складе
Рукавицы,
Острые лопаты.
Топоры,
Сдуру мы могли
Перекреститься,
Скинув шапки
У Магнит-горы.
Начинался день,
И был он жарок.
Мы мужали,
А завод наш рос.
Вой моторов.
Пенье циркулярок
И грабарок
Тысячи колес.
Как на ринге,
Проверяли силы:
Тот из Тулы,
Этот из села.
На плечах мы
Бревна подносили,
В котлованах
Землю «молотили»
Острием двуглавого кайла.
Сотни рук
На каждом повороте
Поднимали гулкие цеха...
Невозможно
При такой работе
Обойтись без песни
И стиха!
И тогда, склонившись над тетрадкой,
На исходе
Яростного дня
Строчками про первую палатку
Друг мой
Подзадоривал меня
Вспоминаю, веря и не веря,
О былом-далеком
Как в бреду,
Что ходил в лаптях не по размеру
У невест Магнитки
На виду.
Не смущали
Лапти и папахи!
Красный флаг —
Был символ и пароль.
Ближе к телу
Та была рубаха,
На которой
Выступала соль.
1979
* * *
Налево и направо гляну
И замечаю тут и там:
В косынке легкого тумана
Весна шагает по полям.
Весна,
Ты мне такой и снилась.
А наяву еще милей!
За дальней сопкой опустились
Десанты первых журавлей.
Бездонна синь,
И воздух светел,
Шумит ручей, как водопад,
И молодой, веселый ветер
Играет косами девчат.
Зеленым шелковым убором
Недаром бредят тополя:
Уже за синим косогором,
Как море, вздыбилась земля!
Пойду ее волнам навстречу.
Пойду, как в сказке,
Как во сне,
Через огонь:
Горит, что свечи,
Стерня на бывшей целине.
Здесь встанет спелая пшеница,
И думы все мои о ней...
Готов я низко поклониться
Прилету первых журавлей!
1958
Гуси
Откуда,
Из Туниса иль Марокко?
С тревогой жду ваш
На озерах грай.
Летите
Над полями невысоко
В далекий-дальний
Свой родимый край.
Спешат ручьи,
Журчат на поворотах.
Весна.
За лесом назревает дождь.
Холмы.
Овраги.
Кочки на болотах:
Садитесь, —
Мягче почвы не найдешь.
Спускайтесь ниже,
Ниже,
Вас не трону.
И в час, когда
Уйдете в камыши,
Я вспомню,
Что забыл патроны,
И буду рад,
Что не забыл души.
1965
* * *
М. Д. Львову
У мороза — валенки со скрипом,
У весны — зеленые носки...
Желтые соцветия на липах,
А у яблонь — белые виски.
С каждым днем все ближе,
Все милее
От Чамганских каменных хребтов
К нам весна торопится, алея
Яркими букетами цветов.
За рекою, у лесной опушки,
Замечаю я средь бела дня:
У берез такие же веснушки,
Как когда-то были у меня.
Да они остались и поныне, —
Про меня известно всей родне:
Был в атаках, воевал в Берлине,
Чтоб всю жизнь не думать о войне.
Каждый раз весна сияет новью,
Я бессмертием земли горжусь.
Самой сокровенною любовью
Я люблю тебя, родная Русь!
1946
За окном густеет синь
За окном густеет синь,
Синь нежнее шелка.
И опять синицы «дзинь»
Слышу я из колка.
Слышу говор я родной
С полевого стана.
Распростерлись предо мной
Степи Казахстана.
Миражи плывут вдали
От лесов Сибири.
Сколько, сколько здесь земли,
Самой лучшей в мире!
Сяду утром на прицеп, —
Все как есть примечу...
Поплывет родная степь
Трактору навстречу.
Зеленеют и встают
Пышные массивы...
До чего же сладок труд
Для людей счастливых!
1968
* * *
К нам пришла пора в нарядном платье,
Разыгралась молодым дождем.
Эта непогода очень кстати
Злаковым посевам за селом.
Значит, будут горы урожая,
Сладкий мед, вино.
Пусть гроза грохочет, угрожая,
Не покину пашни все равно.
Не заглохнет трактор от ненастья.
Дождь с него стекает, словно пот.
А весна — всегда начало счастья —
День весенний кормит целый год.
Радуюсь душой, куда ни гляну —
Дороги мне рощи и река.
Радуги, как расписные краны,
Разгружают в небе облака.
1962
Гляжу на мир влюбленными глазами
Гляжу на мир влюбленными глазами.
Дымится степь, кочуют облака,
И, рукавами тростников касаясь,
На север пробирается река.
Над нею чайки — плачущие скрипки.
О чем кричат? Кого они зовут?
Роняя в речку белые улыбки,
Доярки по-над берегом идут.
Они идут, еще почти девчонки,
С серебряными ведрами в руках.
В колючих кофтах низкие сосенки
Рассыпались на сонных берегах.
В зеленых камышах ныряют утки.
Шумят леса, краснеет земляника,
И кланяются низко незабудки,
И туфли девушки шнурует повилика.
1966
* * *
Поэту-другу Б. А. Ручьеву
Пожалуй, не бывает дня —
Хожу я в лес,
Себя не жалко.
Поймите,
Это у меня
Своеобразная рыбалка.
Пусть скажут:
«Правды нет в ногах», —
А у меня
Родились строчки:
На всех березах,
Тополях
Висят зеленые замочки.
— Попробуй,
Отомкни их свет, —
Шутя заметит
Мой попутчик.
Он не поймет, что я поэт,
А не какой-то
Ванька-ключник.
Здесь все мое
И не мое,
И восхищаюсь я немало —
У каждой молнии свое
Необычайное кресало.
1969
Судьба
Здравствуй, лес с зеленой крышей,
В твой июньский зной
Прихожу не ради вишен
Я в шатер сквозной.
Грибникам давай ненастье.
Ходят — книзу лбы.
У меня другие страсти:
Нет стихов, и нету счастья —
Нет моей судьбы.
Я ищу ее не в книгах,
Сидя за столом.
Выйду в поле, в поле мигом —
Звуков целый том.
Выбирай из них любой:
Он звучит как песнь.
...Не ищу судьбы другой,
Кроме той, что есть.
1972
Яблоко
Чудесный плод!
Он весь из нежных клеток.
Как сквозь стекло, в нем вижу семена.
Наверное, в саду
Под сенью веток
Влюбилась в небо яблонька одна.
Наверно, молодая садоводка,
Когда стояла яблоня в цвету,
К ней подходила
Тихою походкой,
Чтоб не спугнуть
Такую красоту.
Кому мне яблоко отдать —
Не знаю.
В фату садов одеты города,
А та, о ком наедине вздыхаю.
Горячим сердцем чьим-то привита.
1964
* * *
Новолунье.
Снова непогоду
Предвещает зарево небес.
Речка,
Что плывет у огородов,
На себя взвалила
Целый лес.
Он упал
На отмели и мели
Так бесшумно,
Как с березы лист...
Падают нахохленные ели,
А за ними сосны
Во весь хлыст.
Погрузила
Все как есть мгновенно.
Хоть сама изогнута в дугу,
Как плоты,
Лежат на ней антенны
И дома на правом берегу.
Облик их причудливый, хороший.
И огни в пучине
Темно-синей.
Нелегко ей
Под такою ношей.
Здесь пейзаж,
А впереди — турбины.
Но на это речка
Не в обиде,
Стала шире, залила луга...
Светит месяц —
Знаю, через месяц
Не узнать
И эти берега.
1968
На субботнике
Мы на лугу.
Мы травы косим.
Взметнулись скирды и стога.
К нам из стерни взывает осень
И листьев первая пурга.
Во всех лощинах и низинах
И по ракитовым кустам
Так пахнет спелою малиной!
И прилипает мед к усам...
Пьянящий хмель обвил боярку,
В расцветах каждая верста.
Здесь у поэтов и доярок
Одна заветная мечта:
Трудиться дружно, без обиды,
Чтоб благоденствовал совхоз.
Июль душистый спрятать в скирды,
Чтоб он зимою не замерз.
...Я робким становлюсь с годами,
Но в тех юнцах себя найду.
На сене девушки гадают
На кружевную резеду.
Гадайте, милые,
Гадайте...
Дарите взглядом по рублю
И, если можно, угадайте,
Которую из вас люблю.
...Мы на лугу.
Мы травы косим.
Взметнулись скирды и стога.
К нам из стерни взывает осень,
А в сердце — знойная пурга.
1968
Урожай
Разбуди меня до зорьки,
Ласковая мать.
Коль настали дни уборки,
Некогда лежать.
Мы уйдем с тобой, родная,
Утром из села...
Впереди стена ржаная дол заволокла.
За рекою степь без края,
Пашни без конца,
Наклонилась рожь густая —
Тяжелей свинца.
Шепчут тучные колосья, и шумит овес,
Много хлеба в эту осень
Снимет наш совхоз.
Вышли, устали не зная,
Сотни человек:
— Мы такого урожая не видали век!
Прикоснись рукой к косынке,
Посмотри на ток:
От глубинки до глубинки
Золотой поток.
1970
* * *
Ночь,
Тобольщине не спится,
Звезды падают в траву.
Пусть за нас другим приснится
То, что видим наяву.
Тальники и перелески,
Обмелевшие луга.
И на сжатом поле тесно,
К небу тянутся стога.
Гром копыт
И гул моторов,
Льется песня за рекой.
Ты спросила:
— Час который?
Я ответил:
— Рейс шестой.
1971
* * *
По Уралу бродит осень,
Бабье лето...
Благодать!
Я хотел подняться в восемь,
А поднялся
Снова в пять.
Знать, родился я поэтом
Под иконой и дугой.
Вот в такое ж бабье лето —
В Святодуховке родной.
Вот в такое ж бабье лето
Породила меня мать,
Когда бабы до рассвета
Выходили жито жать.
Я люблю такую пору:
По лугам бредут зароды,
На токах пшеницы горы,
Полнокровьем помидоры
Расписали огороды.
Потому мне все здесь мило,
Каждый кустик и мираж,
Я познал косу и вилы —
С детских лет,
Как карандаш.
Есть и дети,
Есть и внуки,
Но не спится старику —
Пригодятся мои руки
В эту пору на току.
Распахнула дали осень,
Шепчет ласково: «Взгляни,
Ты вот здесь, а люди спросят
Про стихи в такие дни».
1963
Осенний вечер
На поля ложится:
Прохладней воздух,
Чище аромат.
Сомкнуло небо
Темные ресницы
И спрятало
Малиновый закат.
Ах, вечер, вечер!
Новые тревоги:
На что смотреть?
Куда направить взгляд?
Проносятся
Машины по дороге,
Наполненные песнями девчат.
И там, и здесь
Комбайны-самоходы
Плывут, плывут
До утренней зари.
...Тускнеет даль,
Мерцают фары-звезды.
И в колках дремлют
Чутко глухари.
Осенний вечер
На поля ложится:
Прохладней воздух,
Гуще аромат.
Сомкнуло небо
Темные ресницы
И спрятало
Малиновый закат.
1971
* * *
Кем написано, не знаю, на роду:
То пою, то сочиняю на ходу.
Хоть тружусь порой до пота больше дня,
С песней спорится работа у меня.
На досуге за грибами в лес хожу.
Но язык свой за зубами не держу.
Удержать его нет силы, хоть убей, —
Будет жить в нем до кончины соловей.
1962
* * *
Спасибо, лес,
За все твои красоты.
За ягоды, орехи.
За грибы.
Ты дорог мне.
За каждым поворотом
Я жду...
Чуть не решения судьбы.
Вот здесь,
Где зародилась речка,
Где пахнет мятой
Терпкая трава,
Где по ночам
Почти по-человечьи
В кудрявых соснах
Ухает сова, —
Я нахожу
Сон ветра,
Буйство красок,
Звон тишины,
Той, что в душе рождает дрожь.
Спасибо, лес,
Наверно, не напрасно
В тебе судьбу
За поворотом ждешь.
1965
* * *
На нивах проса и овса
Давно умолкли перепелки.
И по-осеннему леса
Листвой засыпали проселки.
И мелкий дождик по утрам,
И грай грачиный на закате.
Куда ни гляну —
Тут и там
Шагает осень в сизом платье.
И, оторвавшись от земли,
Еще по-летнему горячей,
Станицы птиц поют вдали,
А может, на прощанье плачут,
Своей судьбе они верны.
Счастливый путь,
Летите, птицы,
Над ширью бывшей целины,
Чтобы весною возвратиться.
1971
Седина
Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветер вдаль.
С. Есенин
Вот и осень голубая,
С ней я, как в бреду...
Шестьдесят она седая
На моем роду.
Много ль их еще осталось?
Сколько впереди?
И нередко мне усталость
Шепчет: «Помоги...»
Снежный волос на макушке.
Видно, старику
Надоело всем кукушкам
Повторять «ку-ку».
На твоем лице — морщины,
В бороде — метель.
Скоро явится кончина,
Сядет на постель.
Закует тебя прохладой
С головы до пят.
Ей не скажешь, что не надо,
Что не виноват.
Что на свете жил для песен,
Для простых людей,
Не дослушал в поднебесье
Клекот журавлей.
Вновь они летят цепочкой
В даль твоих равнин.
В недописанные строчки
Загоняют клин.
...Сколько я за эти годы
Видел непогод.
Но нигде не канул в воду,
Раз не мой черед.
Полюбил я мир красивый,
В нем я царь и бог,
Всюду матушку-Россию
Защищал, как мог.
И теперь, при всем при этом,
В тот незримый час
Всем товарищам-поэтам
Дам такой наказ:
Пусть себе тускнеют дали.
Ветры бьют до слез —
На груди у нас медали
С кленов и берез.
1965
* * *
День короче.
Ночь длиннее.
Холодна река.
И над городом густеют
Тучи-облака.
Над лесами ветры реют,
Словно вздох, тяжки.
Обрывают на деревьях
Желтые флажки.
Снова бродит волчья свадьба
За Медведь-горой.
Над колхозною усадьбой
Месяц голубой.
За верблюжьими горами
Клекот журавлей.
От завода над полями
Зарево огней.
Трактористу вновь не спится:
Пашет целину.
И сквозь пыльные ресницы
Видит он весну.
1936
Моя березка
Счастливо живу в Магнитогорске,
Рад хорошей весточке о том,
Что моя целинная березка
Стала выше крыши в Боровском.
Мне станица отческая снится
В час, когда луна плывет в ночи,
Дремлют желтогрудые синицы,
Черные качаются грачи.
Много лет, в любую пору года,
Служит мне живым календарем,
Весело танцует в непогоду,
В изморозь сияет серебром,
Зимним днем постукивает гулко,
И по-лебединому бела,
В тихом Айвазовском переулке
Стала украшением села.
Плещет кроной в поднебесной сини,
Отряхает росы, словно дождь...
Ты жива, березка, и поныне,
Да и я, неугомонный, тож...
Не лежится по утрам в постели,
Все спешу куда-то.
Недосуг.
Снегири на север загляделись,
Смотрят гуси-лебеди на юг.
Над Магнитной птицы пролетают,
Опадают клены на траву,
Мне моей березки не хватает
В городе,
В котором я живу.
1971
В саду
Горожане садят сад
Не густо, не редко,
И встают за рядом ряд
Яблони-ранетки,
Подойду, как старожил,
К этим садоводам
И припомню: как я жил,
Как влюбился, с кем дружил
Я в былые годы.
То, что было, то прошло,
Больше не вернется.
Это место не селом —
Городом зовется.
И в груди весенний зной.
Манят все дороги.
Старый я, иль молодой? —
Не пойму, ей-богу.
От души помочь вам рад
(Что ж, что близорукий!).
Что глаза не разглядят,
То увидят руки,
Буду ямки рыть до дна.
До живучей почвы,
Чтоб проникла вглубь весна,
Чтобы яблони сполна
Распустили почки.
Не любим и не влюблен.
Пригодится сыну:
Посажу на память клен,
Посажу малину.
1970
На охоте
Иду с ружьем наперевес.
Пусть не охотник, —
На охоту.
Бреду за косачиный лес
И в журавлиное болото.
Попробуй на него ступи!
Оно обманчиво, хоть мелко.
Как на войне:
По всей степи
Идет сплошная перестрелка.
Смолкают птичьи голоса,
Мне не хватает их для строчки.
...Не потому ль у нас в лесах
Поют лишь птички-одиночки?
...Березки белые вдали,
Чуть тронутые позолотой.
Трубят в болоте журавли,
Трубят,
Видать, перед отлетом.
Трубят!
К прикладу вдруг прижмусь,
Но — нет.
Себя не пересилю —
Без журавлей какая Русь,
Какая без берез Россия?!
1968
* * *
Октябрь. Он вечно был таким —
И серебристым, и багряным.
Плывут над степью, словно дым,
Оледенелые туманы.
Плывут лавиною сплошной
На расставанье осень с летом.
Поземка с бронзовой листвой
В «орла» играет по кюветам,
На травы снег ложится ниц.
Люблю Октябрь я не за это —
Он песней флагов, а не птиц
Продлил сиреневое лето.
1966
* * *
Жмет мороз по утрам,
Выбеляет озимь.
Шапки гнезд по лесам
Обнажила осень.
Гаснет, гаснет в небе зной,
А на сердце радость —
Все, что сеял я весной,
Превратилось в сладость.
В воротник не прячу нос,
Поучаю сына:
Чем сильнее жмет мороз,
Тем вкусней калина!
1972
Люблю тебя, январь
Последний лист календаря
Срываю я. И вот
Уже минуты января
Считает Новый год.
Он входит в комнату мою
Погреться от пурги —
Где я живу,
Где я пою,
Где я пишу стихи.
Пейзаж садов к окну прилип:
Рябин и тополей.
И ветра свист,
И ставней скрип,
Как песни лебедей,
Напоминает мне весну,
Которая придет
И вновь в свои венки
Украсит Новый год.
1971
* * *
Опять всю ночь шумела вьюга,
Кружила белая метель.
Зима, — от севера до юга, —
Стелила пышную постель.
Она разглаживала складки,
Да так, что и примять их жаль.
И вновь спешила без оглядки
Вперед, в распахнутую даль!
Земля сливалась с небесами.
Туман иль сумрак на полях?
Зима рвала его когтями
И превращала в пух и прах.
...А мне совсем не это снилось, —
Иную видел красоту:
Кругом пшеница колосилась,
Была гречиха вся в цвету.
Бряцанье гусениц тяжелых
И смех девичий на току.
И птичий хор в лесу веселый,
Кукушки знойное «ку-ку"...
И я проснулся на рассвете —
Неугомонная пурга
Ловила все живое в сети,
Взъерошив скирды и стога.
По свежей замшевой постели
Иду пурге наперерез,
Пусть эти белые метели
Не покидают наших мест!
1971
Размышление у заводского пруда
О былом
Нередко я скучаю,
И тогда
Мне хочется вдвойне
Посмотреть,
Как тень мою качают
Чьи-то руки
В голубой волне.
Медленно,
И плавно
Так качают.
У зеркальной глади
На краю
Полюбуюсь часик,
Помечтаю
И припомню
Молодость свою.
В юности
Свое село покинул,
На Магнитке
Землекопом стал.
Возводил бетонную плотину
На реке
По имени Урал.
Знал, что не напрасно
Землю рою
И струится пот
По бороде.
Берега скрывались
Под водою,
Не тонул мой облик
На воде.
Город мой —
Милей его не знаю,
Тем доволен
И горжусь собой,
Годы не по паспорту сверяю —
Знаю их
По книжке трудовой.
В юности
Свое село покинул,
На Магнитке
Комсомольцем стал.
Возводил
Бетонную плотину,
Жил в палатке,
На топчанах спал.
Разным был —
Улыбчивым
И скучным,
Жил среди людей,
А не в лесу.
У больших умельцев
Был подручным.
Приучая руки
К ремеслу.
Молодость...
И с ней мне
Не расстаться.
На зеркальном
Заводском пруду
Будет моя тень
Мне улыбаться
До тех пор,
Покуда не уйду.
1978
* * *
Строителю первой плотины на реке Урал,
генерал-лейтенанту, заслуженному строителю РСФСР,
кандидату военных наук Е. И. Майкову посвящаю
Нет, не напрасно говорят —
Рождается большое в малом.
И плох, конечно, тот солдат,
Что стать не хочет генералом.
Нас не прельщали ордена,
Не украшали грудь медали.
Металл...
Его ждала страна —
Святей святых мы это знали.
И мы работали до звезд,
«Козлами» надрывая спину,
Но, будто в будущее мост,
Воздвигли первую плотину.
И в том крещении труда
Мечтали мы о первом слитке,
И ратным подвигом тогда
Гремел наш подвиг на Магнитке.
1971
Звериноголовская дорога
Н. Г. Кондратковской
Я давно живу не на Тоболе,
В городе живу
Огня и стали,
Но дубравы наши,
Наше поле
Сниться до сих пор не перестали.
То зовет,
То манит Притоболье —
Птичий край,
Людское хлебосолье.
Девушки на редкость чернобровы,
Поцелуи их
Хмельней вина —
Родина поэзии Ручьева
И моей поэзии весна.
Полюбил наш край
Не понаслышке,
Взбудоражив ветром волоса,
Обошел его без передышки,
Оттого
В моих стихах полкнижки
Про озера наши и леса.
Свои годы лирикой врачую,
Той, что там,
У зарослей куги.
На рассвете
Гладят рябь речную
Утки,
Как живые утюги.
По лугам цветут
Кипрей и рута,
Дикий мак,
Пестреют васильки.
Хвойные вздувая парашюты,
Сосны приземлились у реки.
А еще мне снится
Дом крестовый
На углу Воздвиженской в Зверинке,
Сруб сосновый —
Отчий кров Ручьева,
Под окном березонька в косынке —
Белой в январе,
Зеленой летом,
В октябре
Пылающей как флаг.
Словно наряжалась для поэта,
Чтобы он любил ее за это,
Чтобы он из дома — ни на шаг.
Круглолицым рос,
Голубоглазым,
И в словах звенела синева.
Что ни фраза,
То и рифма сразу —
И звучат поэзии слова.
Час рожденья —
Только лишь начало,
А окрепли ноги,
Так иди...
Позабудь ту зыбку, что качала,
Песни те,
Что мама напевала,
Самого себя опереди.
Голову склоняя над тетрадкой,
Не кичись,
Что ты уже поэт,
Поспеши за жизнью без оглядки,
Так иди,
Чтоб оставался след.
Помню, как покинули станицу,
Шли пешком
С восхода на закат.
И теперь,
Когда сомкну ресницы,
Та дорога
Золотой мне снится.
О, года!
Они летят как птицы.
Но...
Не возвращаются назад.
Шли вперед...
Уже тускнели дали,
За верстой
Была длинней верста.
Косачи у каждого куста,
Жаль до слез родимые места!
А куда идем!
Еще не знали,
Где он, исполин
Огня и стали,
Город без единого креста!
Но размахом
Первой пятилетки
Притянула нас
Магнит-гора.
Город начинался от рулетки,
Счастье начиналось с топора.
Колыбелью был тот дом сосновый,
А теперь я вижу,
Как во сне:
Есть в Магнитке улица Ручьева
И стихи о нашей стороне.
Оттого, родные,
Как ни странно,
Налегке,
С дубовым батожком
Соберусь я —
Поздно или рано,
Поездом доеду до Кургана,
До Зверинки доберусь пешком.
Поклонюсь соседям у калитки,
От села дорога
До села.
Нам она крещением была,
Мы по ней спешили до Магнитки,
А она в поэзию вела.
1978
* * *
Вспахал бы всю,
Когда бы разрешили,
И даже там,
Где древний был погост.
...Живу мечтой:
На собственной могиле
Воскреснуть и подняться
Во весь рост.
Не мраморным подняться,
Не гранитным.
Держа за полы
Пасмурную тень, —
Подняться кукурузой,
Маком,
Житом,
Подсолнухом в фуражке набекрень.
И в каждый год,
Когда наступит осень
И выйдут поле желтое косить,
Я б думал так:
То режут не колосья,
А в жаркий полдень
Бреют мне усы,
Чтоб стал я вновь безусым,
Светлолицым.
Не разлюбив родимые места,
Хочу подняться
Стеблями пшеницы —
Не чучелом
Подгнившего креста.