Милиционер возле посольства... Кто он? Что и от кого охраняет? "Как ему служится"? Нужен ли он здесь? На все эти вопросы согласился ответить человек, просивший только об одном: не называть его имени и фамилии. А наша встреча произошла больше десяти лет назад, когда и была опубликована в "Российской газете" эта исповедь. Думается, она не потеряла своей актуальности и сегодня.
- У французского посольства я стою лет пятнадцать. Довольно давно. Насчет нашей милицейской формы наверняка никто сегодня уже не заблуждается: все знают, кто мы такие. Называемся официально - охрана дипломатических и консульских представительств.
За последние годы изменилось так много, что не знаю даже, с чего лучше начать. Может быть, с того, что осталось неизменным? Это нагрузка. Только если раньше она окупалась деньгами - из-за них-то и шли сюда, что скрывать! - то теперь... Я капитан, а получаю... Да ладно! А наш график работы непростой: цикл - пять дней, стоим по двенадцать часов, потом отсыпаемся, дальше два выходных. Но часто в эти выходные дни нужно тренироваться, сдавать нормативы. Стрельба, лыжи, плавание, бег, гимнастика, борьба... В мае - обязательно кросс. Без такой подготовки у нас просто нельзя.
А стоять очень тяжело даже с нашей закалкой и тренировками. Снег, дождь, ветер... Теперь хоть можно спрятаться в деревянную будку, а раньше и того не разрешалось. В жару лили воду в ботинки - потом, смотришь, ангина. Врачи удивляются: откуда в этакую погоду?
Сейчас очень не хватает людей. Раньше помогали внештатные сотрудники, пенсионеры. Теперь их осталось немного, ведь охранять банк, например, и легче, и денежнее. А здесь каково маячить, пусть хоть и в будке?
Многие у нас стараются уйти на пенсию по болезни, но профессиональными наши болезни не считаются. Непонятно только почему. У нас чуть ли не у всех тромбофлебиты, язвы, геморрой, гипертония... Ну, уж если только очень "повезет", дадут П группу после аварии, инфаркта огнестрельного или какого-нибудь другого ранения...
Отбирали нас, конечно, раньше очень строго. Сейчас, очевидно, таких мер нет, хотя точно я этого не знаю. Молодые к нам идут не слишком охотно. А прежде кадровики сами подыскивали кандидатов среди отслуживших в армии. Часто дембелям предлагали пойти в охрану, когда они вставали после возвращения на учет в военкомате. Потом целый год проверяли - очень серьезная была анкета.
Если оказывался совсем "чистым", подходил по любой статье, то начиналось обучение в Ленинградской Краснознаменной школе либо в Москве, где проходили полный офицерский курс. Кроме физической подготовки, конечно, очень серьезной, изучали советские и зарубежные документы "в тему", инструкции, положение о советской милиции - много всего. Занимались и психологией, в частности, различными типами людей. Сколько их приходит в посольство! И здесь нужно быстро и правильно оценить ситуацию, уметь дать словесный портрет, понять сущность каждого по манере разговора, способу общения.
Территория, где мы стоим, - узкое пространство от ворот или калитки до дверей, откуда начинается уже территория другого государства. Туда мы практически не заходим. Только если пригласят.
Раньше наша задача была двоякой: с одной стороны, не пропустить в посольство инакомыслящих и желающих уехать, с другой - оградить работников посольства от нежеланных посетителей. Сейчас осталась лишь вторая.
Французские жандармы сами иногда просили помочь удалить какого-нибудь назойливого пришельца. Бывали и опасные перебросы на территорию, скажем, швырнут пакет. А что в нем? Не взорвется ли? В таких случаях связывались по переговорному устройству с жандармами, объясняли, что и где произошло. У них не было своих пиротехников, поэтому вызывали наших и забирали опасный предмет. Вот в этом случае мы могли войти на территорию посольства.
Раньше оттуда всегда наблюдали за нашими беседами с посетителями. Иногда выбегали к ним и вводили внутрь, если считали, что собеседник действительно заслуживает внимания. Вызывали специально людей из других отделов, занимающихся диссидентами, когда видели в окно, что разговор с посетителем явно затянулся, возник конфликт.
Сейчас в посольство можно войти свободно. Посетителей очень много, мы только по возможности регулируем этот непрерывный поток, и теперь сотрудники посольства все чаще и чаще обращается к нам за помощью. Они сами устают за день, иногда просят и не пропускать, не то что раньше. Например, ближе к лету большой наплыв желающих отдыхать во Франции, за визами приходит много иностранцев, особенно африканцев. Очереди, свары, все чего-то не могут поделить, толкаются, напирают друг на друга, на сотрудников посольства - вот тогда мы очень нужны.
Бывают и нападения, редко, конечно, в основном это душевнобольные. Один как-то ударил бутылкой сотрудника по голове.
Как было раньше? Конечно, приказ один: "Не пущать!". Старались мирно уговорить уйти, умышленно затягивали иногда разговор, просматривали документы, объясняли... Многие поддавались на уговоры и спокойно уходили: это как раз те, кто хотел уехать, или те, кому нужно поплакаться, найти жалость, сочувствие - таких оказывалось не так уж мало.
Приходили услышавшие о нашей практической помощи. Как ни странно, она тоже была: подошел как-то человек с жалобой по квартирному вопросу. Ему объяснили, что уехать во Францию он сможет вряд ли и лучше всего обратиться туда-то и туда-то. Он ушел. Обратился. И вдруг - помогли! Рассказал друзьям, знакомым - и к нам хлынули толпами "очередники". Это, конечно, курьез...
Бывали доведенные до отчаяния люди со своими сложными проблемами. Писатели, которых не печатали. Художники, которым не давали устраивать выставки. А однажды пришел мужчина, приехавший издалека: новая дорога прошла через его дом. Деньги отдали - но самую малую часть! - и нет у него ничего! Чем поможешь?
Но если долго не уходили, настаивали на своем, приходилось вызывать наряд либо доставлять в отделение милиции. Там был врач-психиатр. А тот считал так: раз пришел в посольство - все равно с чем! - значит, сумасшедший. Дальнейшая судьба этих людей тоже всем теперь довольно хорошо известна. И вот ведь недобросовестность врачей: раньше они всех считали больными, теперь не берут даже тех, кто и на взгляд непрофессионалов ненормален. А так, в среднем, среди посетителей насчитывалось примерно поровну больных и здоровых.
При приезде французских политических деятелей с нами всегда серьезно советуется офицер безопасности Франции - куда лучше ставить своих людей. Мы показываем опасные и безопасные места и вокруг посольства, и при осмотре города. Так что содружество наше пока держится, а люди в посольство все идут и идут...