Ученица Паустовского, она всегда берегла память о нем и даже выпускала журнал в его честь. Нечасто это бывает - такая неизменная благодарность Учителю. Значит, заслужил. Нашел отзвук. И душа его ученицы, в свою очередь, оказалась глубокой, доброй, памятливой...
Книг у писательницы вышло не так уж много. Но каждая запоминалась и оставалась безусловным событием в литературе. Не отмеченным премиями и пресловутым пиаром - настоящие произведения неизменно далеки от мирской литературной суеты.
Каждую книгу отличала удивительно тонкая, выверенная до буквы стилистика - школа Паустовского! - и редкое по гармонии единство реализма и фантазии, обыденности и власти мистики, порой даже элементов детектива.
Хотя Галина Корнилова по-прежнему остается мастером реалистического плана.
Да что там план... Сухое, казенное слово... Мало применимое к прозе Галины Петровны, умеющей так преподнести любую картину - будь то пейзаж или образ - что поневоле улыбаешься ее искусству и радуешься ему, и восхищаешься...
"Прямо передо мной лежал пруд с потемневшей, потерявшей свой блеск водой. Он чуть дымился, напоминая тарелку с остывающим супом. На темной воде незаметны были закрывшиеся на ночь бутоны лилий. А в кустах жасмина все так же спал крылатый, мраморный юноша. Крепкий его сон все длился и длился, а за его спиной вместе с ним крепко спала, закутавшись в белую ночь, как в одеяло, вся Ингерманландия с ее топкими болотами, угрюмыми еловыми лесами, серыми, покрытыми мхом и вросшими по пояс в почву валунами, сырыми лугами и холодными медлительными реками". ("Кикимора").
"Ржавая от опавшей хвои земля была пробита цепочкой четких следов, ведущих к лесу. Ветер не успел еще разгладить борозды узоров, еще не успел распрямиться притоптанный стебель скабиозы, и казалось - только что, за несколько секунд до моего прихода, тяжелое крупное животное обогнуло березу и скрылось в сосновой чаще. Однако темная стена сосен передо мной была неподвижна и беззвучна. Тесно сгрудившись, деревья всматривались в меня с вершины холма, не торопясь расступиться. Едва заметно покачивались вверху густые вершины, тускло посвечивали в глубине стволы". ("Щарняс").
Но не одной стилистикой сильна проза Корниловой.
У автора несколько основных мотивов - неудовлетворенность жизнью героев, их поиск себя и своего пути, своего "я", их душевные изменения, память прозаика... Тяжкая и налагающая обязательства на всех нас...
Память о Великой Отечественной...
Когда ведут евреев из гетто на смерть, и стоят вокруг молча литовские крестьяне... И вдруг женщина в отчаянии буквально швыряет двухлетнюю девочку в эту молчаливую неподвижную толпу... И ребенка тотчас подхватывают крестьянские руки, и передают подальше от дороги, и прячут за спинами, и уносят... И тогда другие начинают бросать своих детей в ту же толпу... Помогите, люди добрые! Спасите наших детей! И их снова подхватывают те же заскорузлые, обветренные руки, и повязывают им поспешно платочки по-крестьянски, и надевают картузы, чтобы скрыть эти темные головы... И уносят детей торопливо подальше от дороги... По которой гонят на смерть их родных... А пока гитлеровцы опомнятся... Какие еврейские дети? Вам померещилось! Это наши, крестьянские, в этой вот избе выросшие!
Память о сталинской эпохе...
Обездоленная ею странная девочка Леля, ставшая психически неполноценной после ареста родителей в середине тридцатых... И погибшая, несмотря на преданность двух теток, пытавшихся ее вылечить..
Память об отвергнутых талантах...
Мэтр не удостоил вниманием присланные ему два рассказа, мэтр занимался собой и пробивал свою бездарную прозу... И загубил чужую, великолепную...
Галина Корнилова неизменно сочетает лирическую и горькую интонацию. И трудно сказать, чего здесь больше: лирики или горечи.
Как несчастна талантливая немолодая крестьянская художница-примитивистка, которой писать картины повелела сама Богородица и от которой отказались все родные и соседи, посчитав ненормальной...
И как поражена простая машинистка, уставшая от своего нудного серого существования и внезапно взмывшая в небо...
Великая мощь условности, непременной спутницы прозы Галины Корниловой... Автор решает вечные философские проблемы с помощью мистики. И это в данном случае - вполне оправданный, разумный метод. Параллель такова: вот мы, обычные люди - а вот силы, ведущие нас по жизни... Силы добрые и силы злые - ангелы и ведьмы. И условная бесконечность нашей дороги, стремящейся... Куда? И для чего нам предназначено пройти сей путь?
Слишком часто человек не понимает этого. Как ему догадаться... Мечется он, мучается, ищет чего-то... И появляются тогда рядом ни с того ни с сего таинственные незнакомцы - наяву или нет? - которые в одночасье открывают правду, что никак не желала проявляться. Странные люди, не оставляющие формальных следов, способные ходить по воде и порой даже роняющие отдельные фразы...
"...тебе все чудится от твоей жадности-ненасытности. Сам признаёшься - все в жизни было, а все-таки мало тебе. Людям всегда всего мало, до краев хотят свое получить, а где он, этот край, и не знают. Да при вашей-то жадности каждый норовит не один век прожить, а и второй ухватить. Лишь бы не упустить чего".
Могут эти незнакомцы и просто промолчать, но после них - остается другая жизнь... Другая жизнь начинается. И все - ради нее, ради этого, пока бессознательного начала, полета, изменения... Каким оно будет?.. Обязательно хорошим - ради такой метаморфозы души и приходят на помощь непонятные нам, неизведанные силы. Или это сами герои ведут разговор с собой? Со своей душой? Со своей совестью? Все возможно...
Но всегда ли мы вправе рассчитывать на такое чудесное вмешательство? Стоит ли его ждать, на него надеяться? Когда человек устал от жизни, когда неожиданно осознал, что она - не его, что ему нужна совсем другая?..
В сущности, те силы, которые способны помочь, - они ведь реально не помогают в рассказах Корниловой, а только открывают глаза человеческие и зовут, зовут за собой к тому выбору, который должен сделать сам человек. И он его сделает, поскольку вера в него у прозаика велика и неизменна. И Вера в Небо тоже...
А поэтому все мирские дела, все фокусы в прямом и переносном смысле приводят каждого героя Галины Петровны к рубежу и ведут затем к родной земле, к дому своему, к своим истокам, к людям, к себе самому - другому, новому...
Больно, трудно жить на Земле... И хорошо одновременно. Если оценишь правильно свои мысли и поступки, свое бытие... И тогда дорога окажется прямо у твоих ног... Шагай по ней вперед и не сворачивай... Не ошибешься...