Александр Викторович Логинов
...Что душа живет вечно, об этом узнаём из
согласного свидетельства всех народов.
Цицерон
Смерти нет, потому что ниточки исчезают, а шарик остаётся.
Данное исследование является попыткой доказать ошибочность мистической доктрины, изложенной в книгах американского антрополога Карлоса Кастанеды и названной в честь его наставника учением дона Хуана. В своих книгах Кастанеда объявил себя продолжателем древней магической традиции мексиканских индейцев. Одним из главных постулатов этой традиции является утверждение, что физическая смерть человека есть смерть окончательная. Наставник писателя - дон Хуан, многократно повторял, что так называемая душа после смерти гибнет практически у каждого человека. Свою концепцию он обосновывал данными особого мистического восприятия - видения* человеческой смерти.
Дон Хуан также утверждал, что ему известен способ спасения от неизбежной гибели. Он состоит из комплекса сложных магических приёмов, которые нужно практиковать достичь максимального совершенства - "безупречности", чтобы суметь обмануть неизбежную смерть. Получается, что учение дона Хуана оказывается "неблагой вестью" для всего человечества, обречённого на полную гибель, и шанс получить бессмертие, как исключение, есть только у крохотных групп мексиканских магов. После выхода книг Кастанеды, которые практически сразу стали бестселлерами, круг счастливчиков расширился - к ним могут причислить себя тысячи сторонников новой религии, но для остальных людей дверь в бессмертие закрыта.
Однако я полагаю, есть веские причины для сомнения в истинности категоричных утверждений Кастанеды. Сопоставление видения дона Хуана и мистического опыта большинства традиционных религий позволило обнаружить удивительный феномен - действительно в момент смерти человека происходит распад сияющего кокона, окружающего физическое тело и невидимого обычным зрением. Данный факт может быть расценен как подтверждение достоверности описаний мистической реальности, сделанных Карлосом Кастанедой. Однако независимые друг от друга и зачастую противоречащие друг другу в догматах религиозные традиции удивительно схоже представляют, так сказать, внетелесную анатомию человека. Согласно опыту мистиков разных вероисповеданий и культур, она представляет собой многоуровневую систему, и магическое восприятие смерти, известное дону Хуану, относится лишь к самому первому уровню этой системы.
Мистический опыт подвижников различных религий совпал с другим важным тезисом учения дона Хуана - о подверженности разума негативному влиянию потусторонних существ, которые сверхъестественным образом паразитируют на каждом человеке, порабощая его разум и делая слабым и неумным рабом страстей. Знание об этой порабощённости, по мнению Кастанеды, никак не отражено в религиозном опыте человечества и расценивается им как эксклюзивное открытие его учителей. Это ещё одна ошибка - негативное воздействие потусторонних существ на человека известно с давних времён и неоднократно упоминается в текстах, приписываемых выдающимся религиозным подвижникам. К сожалению, данная тема не получила пока должного внимания со стороны религиоведов, теологов и историков, что можно объяснить одним из последствий этой порабощённости.
Исследуя опыт мистиков различных религий и свидетельства людей, переживших клиническую смерть, мы увидим, что процесс перехода человека в инобытие оказывается сложнее как материалистического представления о "прекращении всех функций организма", так и упрощённой религиозной формулы о "расставании души с телом". Главный тезис учения дона Хуана оказался ошибочным - бессмертие для каждого человека столь же неизбежно, как и встреча со смертью.
То, чего боится каждый,
Чего нельзя не бояться,
Так это оказаться в одиночестве перед лицом смерти,
Но никому не миновать этого!1
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ НОВЫХ ВИДЯЩИХ
Об учении дона Хуана и его практическом применении рассказывается в десятке книг, написанных Карлосом Кастанедой. Главный герой повествования - дон Хуан, был лидером группы мексиканских магов и обладал особой энергией, позволяющей быть их проводником в Неведомое, нагвалем.* Его доктрину Кастанеда называет в разных книгах по-разному: путём знания, путём воина, учением толтеков** или новых видящих и даже шаманизмом, хотя в антропологии этот термин имеет иное значение.
Согласно рассказам дона Хуана, на территории Мексики в течение столетий сохраняется и развивается особое знание, которое получено от Орла - мистической первопричины Вселенной. Разумеется, эта первопричина не имеет никакого отношения к хищным птицам, просто маги (они же видящие, толтеки, "воины"), сумели по-особому воспринять её - увидеть, и нашли в ней что-то общее с орлом.* Знание получено от Орла не как откровение, то есть непосредственное обращение Божества к людям, а в результате видения - экстрасенсорного восприятия энергии. Людей, способных на это восприятие, дон Хуан называл видящими. Эти видящие в течение столетий наблюдали, как некая неописуемая сила образует непрерывный поток энергии, создающий и уничтожающий все живые существа Вселенной. Постепенно видящие попытались интерпретировать результаты своего наблюдения. Так родилось особое знание - Правило, описывающее истинную, с точки зрения толтеков, причину бытия.
Дон Хуан разделил видящих на древних и новых. Древние видящие - это множество поколений магов прошлого, которые стремились приобрести власть над людьми, пережить фантастические приключения в других мирах и т. д. Традиция новых видящих возникла несколько столетий назад, после крушения цивилизации толтеков, которую никакие магические приемы не спасли от захватчиков - испанских конкистадоров. Новые видящие сосредоточили все свои усилия на достижении абстрактной цели - обретении полной свободы.
Главное "действующее лицо" Правила - потусторонняя сила, названная Орлом. Как сказал дон Хуан, называется она так "не потому, что это орёл или что-то, имеющее нечто общее с орлом, или как-то к нему относящееся, а потому, что для видящего она выглядит как неизмеримый и иссиня-чёрный Орёл, стоящий прямо, как стоят орлы, высотой уходя в бесконечность...Четыре вспышки света освещают его сущность. Первая вспышка, подобно молнии помогает видящему охватить контуры тела Орла. Тогда можно видеть белые мазки, выглядящие как крылья. Вторая вспышка молнии освящает колышущуюся, создающую ветер черноту, выглядящую как крылья Орла. С третьей вспышкой видящий замечает пронзительный нечеловеческий глаз. А четвёртая, последняя вспышка открывает то, что Орел делает. Орёл пожирает осознание** всех живых существ, живших на земле мгновение назад, а сейчас мёртвых, прилетевших к клюву Орла как бесконечный поток мотыльков, летящих на огонь, чтобы встретить своего Хозяина и причину того, что они жили. Орел разрывает эти маленькие осколки пламени, раскладывая их, как скорняк шкурки, а затем съедает, потому что осознание является пищей Орла".1
Этого пожирания не может избежать и человек. "Орёл... видит всех этих существ одинаково. Поэтому у человека нет никакого способа разжалобить Орла, просить у него милости или надеяться на снисходительность".2 Быть съеденным - вот, с точки зрения магов, действительный смысл человеческой и всякой другой жизни. Орёл "создаёт живые существа... чтобы они в процессе жизни могли обогащать осознание, полученное вместе с жизнью".3
Конечно, ужасно, что человеческое осознание исчезает в клюве вселенского хищника, но, по мнению дона Хуана, это закономерно, поскольку именно Орёл даёт людям жизнь. И чудовищный пир, описанный доном Хуаном, по сути, порождение слабого человеческого осознания: после восприятия чего-то совершенно неописуемого, оно "вмешивается и принимается за построение интерпретаций. Но в действительности Орла... не существует. Уяснить же истинную сущность того, что существует на самом деле, не в состоянии ни одно живое существо".4
Грозный образ Орла, по словам дона Хуана, возник по вине неуравновешенных и впечатлительных видящих, которые поспешили описать в привычных образах нечто принципиально неописуемое. Но их слабость стала традицией, и поколения магов оказались накрепко приклеены к образу хищной птицы. (В дальнейшем Кастанеда будет постоянно менять имя первоисточника Вселенной, называя его Духом, Нагвалем и даже Тёмным морем осознания).
ПРЫЖОК В ПРОПАСТЬ КАК ОБРЕТЕНИЕ БЕССМЕРТИЯ
Итак, Орёл порождает человека, точнее, его энергетическую структуру, похожую на сияющий кокон. Для глаз обычного, не умеющего видеть человека, этот кокон совершенно не заметен. Как утверждал Дон Хуан, все магические действия основаны на манипуляциях с энергетической структурой, центром которой является так называемая точка сборки. Сдвигая точку сборки, маг изменяет собственное восприятие и переносится в другие миры, или, точнее, другие миры становятся для него реальностью.
В этих мирах тоже есть жизнь, но принципиально отличная от нашей и названная Кастанедой неорганической. Неорганические существа присутствуют и в этом мире, видящие вступают в контакт с некоторыми из них. Прирученных особыми магическими способами неорганических существ маги называют "союзниками".
Но управление потусторонними существами и приключения в бесконечных мирах не являются главными целями магии толтеков. Цель их абстрактной магии чрезвычайно конкретна - спасение своего осознания от пожирания Орлом.
В Правиле о возможности спасения говорится так: "Хотя Орла не волнуют обстоятельства жизни любого живого существа, каждому из них он сделал дар. По-своему, своими собственными средствами, каждое из них, если пожелает, имеет власть сохранить силу осознания, силу не повиноваться зову смерти и тому, чтобы быть сожранным. Каждому живому существу была дарована сила, если оно того пожелает, искать проход к свободе и пройти через него. Для того видящего, который видит этот проход, и для тех существ, которые прошли через него, совершенно очевидно, что Орёл дал этот дар для того, чтобы увековечить осознание. Для того, чтобы к лазейке существовал проводник, Орёл создал нагваля".5 Нагваль - это лидер видящих, обладающий особой силой и знанием Правила.
Сохранение осознания от пожирания его Орлом и обретение полной свободы может быть достигнута при слиянии энергетической структуры - сияющего кокона мага, со всеми бесконечными потоками энергии Вселенной. Это слияние толтеки называют Огонь изнутри. Чтобы таким образом слиться со Вселенной, видящему необходимо пойти на самоубийственный поступок - прыгнуть в пропасть. Смертельная угроза должна за доли секунды мобилизовать все магические ресурсы воина, и он, вспыхнув, исчезнет из этого мира, навсегда растворившись в Неизвестности.
При этом толтеки рассчитывают сохранить свою индивидуальность, "в определённом смысле" остаться самими собой. Как сказала одна из учениц Кастанеды: "Мы рассчитываем... обрести возможность увидеть бесконечность в течение следующего миллиарда или пяти миллиардов лет".6 Если же воин не приобрёл достаточного магического мастерства, то он попросту упадёт и погибнет на дне пропасти.
Как гласит учение дона Хуана, достигнув Огня изнутри, видящий уходит в Вечность. Через много лет его ученики также прыгают в пропасть и сливаются с Вселенной, обучив перед этим новую партию воинов. И так, группа за группой, горстки видящих обретают свободу, в то время как остальное человечество, ничего не зная о данном Орлом шансе, идёт к окончательной смерти.
МАГИЧЕСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ СПАСЕНИЯ
В последние годы своей жизни Кастанеда излагал учение дона Хуана несколько по-иному. Оказывается, что в исключительных случаях Огня изнутри можно достичь, не прыгая в пропасть. Соответственно, всем многочисленным поклонникам "пути воина" можно осваивать техники толтеков, не имея учителя-нагваля и не состоя в группе видящих, достаточно читать книги и применять на практике описанные в них магические приёмы. О таком "облегчённом" варианте достижения бессмертия рассказывали на своих семинарах и ученицы Карлоса.
Но в любом случае, чтобы успешно уйти из этого мира, маг должен долгие годы отшлифовывать свои техники, которые сводятся, в общем, к перепросмотру и сдвигу точки сборки. При применении перепросмотра видящий постепенно вспоминает все события своей жизни и все контакты с людьми. При воспоминании он возвращает свою энергию, потраченную при контактах с людьми, и очищает себя от чужой энергии с помощью особого дыхания. Цель - сформировать точную копию своих жизненных переживаний, которую необходимо "подсунуть" всепожирающему Орлу вместо настоящего осознания. Неописуемой причине Вселенной, утверждал дон Хуан, не нужно осознания-"души" людей, он их съедает "между прочим", его единственная потребность - их жизненный опыт, совокупность всех воспоминаний и эмоций. Если воин сумеет создать точную энергетическую копию этого опыта - вселенский хищник откроет ему путь к свободе.
Другая магическая техника, овладение которой дон Хуан считал необходимым для сохранения осознания - сдвиг точки сборки. Точкой сборки он называл особую область на энергетическом коконе, в которой некоторые из неисчислимых потоков энергии Вселенной сходятся в один пучок. "Содержание" этих эманаций и порождает мир, который воспринимает человек. Каждое изменение положения точки даёт изменение восприятия, вплоть до перемещения толтека в какой-нибудь из других миров. Для достижения Огня изнутри точка сборки должна распространиться по всему кокону, что приведёт к восприятию в один миг всей необъятной Вселенной. Осознание человека станет всем, он полностью и исчезнет, но останется навсегда во всех мыслимых и немыслимых мирах.
Чтобы подготовить себя к Огню изнутри, маги практикуют постоянные сдвиги точки. Прежде всего, это контроль над сновидениями, которые сами по себе есть результат хаотического перемещения точки сборки во время сна. Жёсткая фиксация точки с помощью специальных упражнений упорядочивает восприятие в сновидения, делает их "плотными". Маг из своих снов образует иные миры, он может надолго задерживаться в них с помощью особого тела сновидения, энергетического "дубля" физического тела.* Сдвиг точки сборки в состоянии бодрствования меняет строение энергетического кокона, и позволяет трансформировать своё земное тело. На этом основаны практикуемые магами техники оборотничества, контакты с неорганическими существами и т. д.
В последние годы жизни Кастанеда сформулировал ещё задачу видящих: освободить своё осознание от влияния воладоров. Воладоры (voladores, в переводе с испанского "летуны") - неорганические существа, которые паразитируют на людях - пожирают сверкающую оболочку осознания, особую энергию-свечение вокруг кокона. Летуны являются частью огромного хищника, пришедшего на Землю из глубин Вселенной после какой-то потусторонней катастрофы. Увидеть его целиком невозможно, он проявляется только как разрозненное хаотическое скопление летающих чёрных теней. Главный вред, наносимый воладорами, заключается в том, что эти потусторонние сущности научились контролировать поведение человека, внедрив ему свой разум, лживый и алчный.
Подчиняясь этому внедрённому разуму, человек действует не как магическое существо, наделённое особой силой, каким он был изначально, а как слабый, никчемный, погрязший в глупом эгоизме субъект. Объедание летунами энергетического кокона людей с возрастом усиливается: дети "светятся" достаточно сильно, но, обучаемые взрослыми поведению, построенному на законах внедрённого ума, они постепенно становятся объектом энергетической эксплуатации. Увидеть воладоров довольно легко: как чёрные тени они летают вокруг людей, и в сумерках даже обычный человек краем глаза может заметить их зловещие метания.
Поработив людей, воладоры заставляют их расходовать энергию на борьбу с самими собой и окружающими, а не на обретение свободы. Устранить воладоров как таковых нельзя, утверждал дон Хуан, но им можно противодействовать с помощью дисциплины - способности "спокойно противостоять обстоятельствам, не входящим в наши расчёты". Дисциплина прерывает работу навязанного летунами разума, его действие раз за разом уменьшается, пока, однажды, не прекращается совсем. Воладоры, по мнению нагваля, не способны есть сверкающую оболочку осознания, восстановленную дисциплиной, она "выше понимания" их хаотичного разума. Но всему человечеству от влияния воладоров не освободится: летуны, контролируя мышление, навязывают свою оценку всего, и истину об их существовании представляют в уме человека как абсурдную выдумку.
У магов есть абстрактная цель - свобода, но что ждёт их после растворения осознания по всей неизмеримой Вселенной, доподлинно неизвестно. Почему же видящие согласны пойти на исчезновение в Огне изнутри, который на "обывательский" взгляд является настоящим самоубийством?
Как было сказано, концепция мироздания мексиканских магов основывается на видении - особом восприятии энергетической "изнанки" физического мира. Толтеки знали, что Орёл проглатывает жизнь всех живых существ. Тогда маги попытались увидеть, что же при этом происходит с сутью человека - осознанием. Их видение смерти оказалось убивающим всякую надежду зрелищем.
Первое описание магического видения смерти появляется у Кастанеды в книге "Отдельная реальность". Дон Хуан рассказывает, как он увидел смерть собственного сына. "На него свалился обломок скалы, когда мы работали на строительстве Панамериканской магистрали... Подойдя к месту обвала, я понял, что он уже практически мёртв... Я остановился перед ним и сказал парням из дорожной бригады, чтобы они его не трогали... Я стоял рядом, но не смотрел, а сдвинул восприятие в положение видения. Я видел, как распадается его жизнь, расползаясь во все стороны подобно туману из мерцающих кристаллов. Именно так она разрушается и испаряется, смешиваясь со смертью. Вот что я сделал, когда умирал мой сын. Это - единственное, что вообще можно сделать в подобном случае. Если бы я смотрел на то, как становится неподвижным его тело, то меня бы изнутри раздирал горестный крик, поскольку я бы чувствовал, что никогда больше не буду смотреть, как он, красивый и сильный, ступает по этой земле. Но я выбрал видение. Я видел его смерть, и в этом не было чувства печали, не было вообще никакого чувства. Его смерть была равнозначна всему остальному".7
В той же книге дон Хуан подробно рассказывает Карлосу о стадиях увиденного магами умирания. "Первая - отключение, провал в черноту. Она не имеет особого значения... Человек ощущает легкость. Она дает иллюзию счастья, целостности и ощущение тотального спокойствия всего бытия. Но эта стадия весьма поверхностна. Скоро она проходит, и человек попадает в другую сферу - сферу жестокости и силы. Эта вторая стадия... В это мгновение мы снова становимся в каком-то смысле самими собой. И смерть с силой бьёт нас снова и снова, яростно и спокойно, пока наша жизнь не растворится, превратившись в ничто". Далее дон Хуан говорит Кастанеде, что смерть "войдёт в тебя с бешеной неуправляемой силой и заставит тебя рассеяться. Ты станешь плоским и рассеешься по всей земле, по всему небу и за его пределами. И ты будешь похож на туман из мельчайших кристаллов, которые будут уплывать, уплывать, уплывать".8
Немного по-иному описание смерти было повторено в книге "Сказки о силе". В момент удара смерти тональ - всё, что относится в человеке к миру повседневности, включая физическое тело и психику; по сути, это обычный "немагический" человек - начинает осознавать самого себя. "Такое осознание - это всегда потрясение, потому что оно разрывает пелену нашей умиротворённости. Я называю его целостностью существа, которое умрёт... В момент смерти другой член истинной пары - нагуаль - становится полностью действенным. Все осознание, воспоминания, восприятие, накопившееся в наших икрах и бедрах, в нашей спине, плечах и шее, начинают расширятся и распадаться. Как бусинки бесконечного разорванного ожерелья, они раскатываются без связующей нити жизни".9
Здесь гибель осознания дон Хуан описывает не как пожирание его Орлом, а как рассеивание в Нагвале, но, по сути, это одно и тоже. "Как только сила жизни оставляет тело, все единые осознания распадаются и возвращаются туда, откуда они пришли - в нагуаль".10 Это возвращение частиц осознания означает их уничтожение и окончательную смерть человека. После такого растворения в Нагвале, согласно учению дона Хуана, невозможно никакое новое включение частиц распавшегося осознания в круговорот бытия, как это происходит, согласно буддистской доктрине, при перевоплощении. "Когда сила жизни иссякнет - не будет никакого способа вновь собрать пучок".11
Итак, смерть с точки зрения мексиканских магов означает разрушение энергетической структуры, рассеивание составляющих её энергий. Осознание человека - "сердцевина" кокона, образованная сочетанием эманаций, также гибнет, навечно исчезая в Нагвале. Потусторонняя жизнь души, таким образом - лишь миф, созданный для собственного утешения людьми, не способными увидеть смерть.
Вывод об окончательной и неизбежной смерти каждого человека стал основой мировоззрения толтеков и главным стимулом для их весьма рискованных занятий. Убеждение, что они навсегда и полностью исчезнут из этого мира, но обретут подлинное бессмертие, помогало видящим с огромной энергией совершенствоваться в магических техниках. С их точки зрения, обычные люди, не отдающие себе отчёта в собственной скорой гибели, заполняют свою жизнь бесполезной суетой, "бесконечной глупостью". Для воина же смерть - вызов, поэтому его жизнь становится возвышенной и осмысленной борьбой с собственным исчезновением. По сути, без убежденности в скорой смерти не было бы самих новых видящих и их абстрактной магии.
Дон Хуан требовал от Кастанеды, чтобы он, отбросив сожаление, печаль и тревогу, постоянно осознавал факт собственной смертности. "Сосредоточить внимание на том факте, что у тебя нет времени. И пусть действия твои текут соответственно. Пусть каждое из них станет твоей последней битвой на земле. Только в этом случае каждый твой поступок будет обладать законной силой. А иначе всё, что ты будешь делать в этой жизни, так и останется действиями робкого и нерешительного человека... Если тебе предстоит умереть, у тебя просто нет времени на проявления робости и нерешительности. Нерешительность заставляет тебя цепляться за то, что существует только в твоём воображении. Пока в мире - затишье, это успокаивает. Но потом этот жуткий таинственный мир разевает пасть, намереваясь тебя проглотить, и ты с полной очевидностью осознаёшь, что все твои проверенные и надёжные пути вовсе такими не были. Нерешительность мешает нам испытать и полноценно использовать свою судьбу - судьбу людей".12
На идее окончательной и полной смерти толтеки построили впечатляющую религиозную систему. В ней, как в каждой религии, сообщается о трансцендентном источнике бытия, об иных мирах и дружественных или враждебных человеку потусторонних силах, о приобретении бессмертия как награде верным последователям их учения. Культивирование магами самодисциплины и безупречности близко к этическим правилам подвижников традиционных конфессий: смирению, целомудрию и нестяжанию. Однако во взглядах на душу и посмертную судьбу человека толтеки непримиримо расходятся со всеми другими религиями.
Почему в отличие от видящих, мистики традиционных религий учат о продолжении жизни в инобытии? Может быть, им оказалось недоступным знание о неизбежном разрушительном финале каждого человека? А может быть, сами видящие ошиблись в своём приговоре?
Этим термином обозначают комплекс различных культов, основанных на вере в духов - потусторонних невидимых существ, связанных с силами природы и влияющих на человека. Считается, что анимизм является первой и самой древней формой религии и присущ человеческому обществу на ранних стадиях развития. Сам термин был введён в XIX веке знаменитым английским этнологом Э. Б. Тайлором; сейчас он часто подвергается критике, и многие антропологи предпочитают называть архаичные формы религии "племенными культами".
Представления анимистов о составе внутреннего человека* вызвали у первых европейских исследователей серьёзные затруднения. Учёные привыкли к созданной христианскими теологами-рационалистами концепции, согласно которой человек состоит из тела и души, высшие способности которой условно можно назвать духом. После смерти душа навечно уходит в инобытие, и её загробная участь - рай или ад, неизменна. Для людей, придерживающихся материалистического мировоззрения, эту концепцию легко было трансформировать в представление о сознании, единственно присущем человеческому организму.
Антропологи же услышали от "дикарей" сразу о нескольких "душах", посмертная участь которых совершенно различна. Это ставило европейских исследователей в тупик, и они приходили к выводу, что аборигены "совершенно не в состоянии объяснить" своё понимание человеческой души и её посмертной судьбы. Некоторые учёные пытались сгладить кажущиеся противоречия, убирая "ненужные версии" или подстраивая их под привычное им мировоззрение. Так возникали антропологические описания, как потом выяснялось, весьма приблизительно соответствовавшие реальным верованиям аборигенов.*
Эта проблема относится не только к исследованиям анимистических культов, проводившихся в XIX веке, но анализу данных религиозной антропологии всех религий, проводимому вплоть до настоящего времени. Главной помехой оказывается здесь отсутствие личного мистического опыта, не позволяющее отнестись к свидетельствам духовидцев других религий с должным пониманием и искренностью. "Концептуальный барьер оказывается куда более серьёзным препятствием, чем те, на которые обычно ссылаются, - недостаток источников и специфической информации... Человек Запада, по-видимому, не способен, а в глубине уши и не желает понимать подобные религии, рассматривая их под искажённым углом антикварного интереса и апологетических претензий".1
Вину за невнятность и путаность в своих описаниях анимистических верований европейские учёные XIX века возлагали на своих информантов. "Дикаря никакая приманка не заставит открыть чужестранцу тайное убежище своей души, и тем самым подставить под удар само её существование. Поэтому нет ничего удивительного в том, что главная тайна его жизни в течение столь длительного времени оставалось тайной, и что её нужно было склеивать из разрозненных намеков и фрагментов".2
Анимистическая концепция души также была малопонятной для западных исследователей из-за отсутствия адекватной терминологии в европейских языках.** Для описания различных составляющих внутреннего человека европейцам приходилось употреблять одно слово - "душа", но с разными прилагательными (например, под "животной душой" подразумевались психоэнергетические структуры). Термин "дух", активно используемый антропологами при описании верований анимистов, весьма многозначен и потому неудобен: одни подразумевали высшее начало в человеке, другие - жизненное "дыхание", витальную силу, присущую всем организмам.
Но, несмотря на все ошибки при передаче исходной информации и терминологические расхождения, при внимательном анализе данных исследователей можно обнаружить, что сторонники племенных культов, принадлежавшие к разным этносам и жившие в разные времена, описывали внутреннего человека примерно одинаково - как сложный комплекс из нескольких последовательно "утончающихся" нетелесных уровней. Первый уровень - некая витальная структура, представляющая собой невидимую обычным зрением оболочку вокруг физического тела. Это энергия, дающая силы жить и действовать, она есть у всех живых организмов. Второй уровень внутреннего человека - само сознание, "душа", индивидуальность, действующая в этом мире. Третий уровень - энергетический двойник человека, который может называться по-разному: призраком, "тенью", "дублем" и т. д. Главное свойство "дубля": он есть энергетическая копия сознания, способная проникать в иные миры и встречаться с духами. Его можно развить определёнными мистическими практиками, но иногда "дубль" активизируется у человека спонтанно, чаще всего, во время сновидений. Наконец, четвёртый уровень - дух, вечное надъиндивидуальное начало в человеке, превосходящая его личность-Я "частица Бога". У сторонников племенных культов часто встречается более подробное описание внутреннего человека, бывает и более простое. Главное - человек есть сложная структура, составляющие которой принципиально отличаются друг от друга, и после физической смерти их ждёт, соответственно, различная участь.
Анимистические описания внутреннего человека приводятся уже в работе Э. Б. Тайлора "Первобытная культура", вышедшей в 1871 году. "Туземцы островов Фиджи различают "тёмную душу" человека или тень, которая идёт в Аид, и его "светлую душу", или отражение в воде, которое остаётся там, где он умирает. Малгаши говорят, что "сайна", или ум, исчезает при жизни,* "айна", или жизнь, превращается в воздух, но "матоатоа", или дух, носится над могилой". "Карены различают "ла", "кела", которые могут быть представлены как личные жизненные духи, и "тхах", представляющее ответственную нравственную душу. Учетверение души у кондов заключается в следующем: первая душа переходит в блаженное состояние и возвращается к Бура, великому божеству; вторая остаётся среди племени кондов на земле и возрождается из поколения в поколение... третья душа отправляется в потустороннее странствование, оставляя тело в безжизненном состоянии, и эта-то душа может переходить на время в тигра и в наказание испытывать различные муки; четвёртая душа умирает вместе с распадением тела".3
Мы видим, что Тайлор пересказал известные ему верования сторонников племенных культов очень путано и небрежно. Например, чем всё-таки являлись по мнению каренов "личные жизненные духи". Непонятно, сколько времени "дух, носится над могилой" или "светлая душа" остаётся у места смерти. Вечно? Или вскорости гибнет? Сам Тайлор отказывался признавать реальность составляющих внутреннего человека. Исследователь считал, что "жизнь" и "призрак" являются, "проявлениями одной и той же души", ошибочно разделяемые архаичным религиозным сознанием.4
Путаница в работах первых антропологов при описании разрушаемых и бессмертных составляющих внутреннего человека и их посмертной участи была замечена многими учёными. На это, например, указывал российский религиовед Л. Я. Штернберг в начале XX века. "Следует все же различать природу души витальной от двойника, который переживает человека, потому что сплошь и рядом получается путаница представлений. Мы, например, читаем про чукчей, что у них важный дух Кэле питается душами... Даже у египтян было представление, что в загробной жизни покойники питаются - как ни покажется странным - богами! Впрочем, так как у них для понятий бог, дух и душа был один и тот же термин, то нужно понимать под словом "боги" какие-то души. Но поедание душ относится только к душам витальным, то есть к тем, которые оживляют человека при жизни, и не касается двойника: так, Кэле может съесть душу человека, который от этого умрёт, но человек будет в то же время жить на том свете, следовательно, другая душа не съедена".5 Рекомендация Штернберга отличать разрушаемую витальную структуру от других, в том числе и бессмертных, составляющих внутреннего человека как будто специально написана для Э. Б. Тайлора и видящих Кастанеды.
О вере анимистов в множественность "душ" пишет в своей книге "Золотая ветвь" другой известный антрополог - Дж. Фрэзер. "Батаки полагают, что у них имеется семь, а по более скромным подсчётам - три души... Часть даяков с острова Борнео и с Малайского полуострова верит, что у человека есть семь душ. Альфуры из Посо на острове Целебес придерживаются мнения, что у человека есть три души".6 Какова посмертная судьба этих душ после смерти Фрэзер по каким-то причинам не указывает. Но мы вполне обоснованно можем сделать вывод, что различная - об этом свидетельствуют данные, собранные другими исследователями, да и нелепо думать, что "дикари" верили в посмертное существование нескольких душ одного человека в раю или аду.
Советский этнолог С. А. Токарев в работе "Первобытная религия" также подтверждает, что сторонники племенных культов представляют внутреннего человека как сложную многоуровневую структуру. Однако, прежде всего, он, как пропагандист атеизма и борец с религиозными предрассудками, старается обнаружить свидетельства того, что в архаичных формах религии ещё не было веры в бессмертие души. Например, папуасы понятием "куш" обозначают тело умершего, а после его сожжения - особую оставшуюся от человека нетелесную субстанцию. "Папуасы не считают, что куш - это душа человека: душа не может сохраняться после смерти, тогда как куш начинает жить после кремации".7 Далее Токарев пишет, что и "в Африке у большинства народов отмечается чёткое различение двух представлений - представлений о душе живого человека и о духе умершего. Первая исчезает в момент смерти, второй появляется именно в этот момент".8
Советский этнолог нашёл у анимистов данные, идентичные результатам видения толтеков - душа "исчезает в момент смерти". Однако, упускает из виду, что анимисты, говоря о разрушимости "души", имеют в виду только низшую витальную структуру, одну из многих составляющих внутреннего человека. Она получила название души только при переводе на европейские языки, и не является тождественной душе-личности христианской теологии. При этом Токарев вынужден признать, что, по мнению сторонников племенных культов, высшая часть внутреннего человека - дух, после смерти тела продолжает жить в инобытие.
Веру анимистов в многосоставность души описывает и другой советский исследователь - В. Р. Арсеньев. Согласно ему, народы Западной Африки признают существование жизненной силы "ни" - тонкой материальной субстанции, своего рода "овеществлённого дыхания".9 Помимо "ни", всё живущее имеет особую энергию "ньяма". Она определяет индивидуальные черты человека, по сути, образует его душу-личность, которая после физической смерти начинает существование, независимое от своей прежней телесной оболочки. Что происходит с жизненной силой ни - учёный не сообщает, но мы можем сделать вывод, что как всякая материальная структура, она разрушается после прекращения физической жизни человека.
О верованиях анимистов в многосоставность внутреннего человека сообщает французский исследователь религий народов Африки Б. Оля. "...Бамбара имеют две, йоруба - три, а фон - четыре "души". Согласно местным племенным верованиям, у каждого человека есть какое-то количество жизненной силы. Она распространена по телу, но имеет некоторое сосредоточение в каком-либо органе, крови или дыхании. Эта жизненная сила может стать жертвой колдуна - пожирателя душ, который по ночам покидает физическое тело в образе призрака-вампира и нападает на людей. Если колдуну удавалось пожрать жизненную силу жертвы, то её душа начинала поддерживать "все деяния покорившего её человека".10
В сообщении французского учёного видно явное противоречие: если жизненная сила человека "пожрана", каким образом он тогда продолжает жить? Такое несоответствие можно объяснить тем, что антрополог плохо понял племенные верования. Из самого слова "вампир" следует, что колдун забирает у своей жертвы только часть витальной энергии, которую, как тонкую материальную субстанцию, вполне можно "съесть". Также мы видим упоминание дущи-"призрака", которую колдуны могли вполне сознательно использовать в своих тёмных делах. Надо полагать, что своих жертв они подчиняли, оказывая воздействие на их энергетические дубли собственным "призраком". Итак, согласно Оля, африканские анимисты признают существование у человека витальной силы, энергетического "двойника", и души - индивидуального сознания.
О вере индейцев, в потустороннюю жизнь сообщали уже испанцы - первые покорители Америки. Исследователи нового континента, конкистадоры и миссионеры, отмечали, что индейцы самостоятельно и с давних пор верят в посмертное попадание души в рай или ад, имеют свои описания загробной жизни. Вот что писал о верованиях майя епископ Диего де Ланда. "Этот народ всегда верил в бессмертие души более, чем многие другие народы, хотя не имел такой культуры. Ибо они верили, что была после смерти другая жизнь, более хорошая, которой наслаждались души, отделившись от тела. Эта будущая жизнь, говорили они, разделяется на хорошую и плохую жизнь, тягостную и полную отдыха. Плохая и тягостная, говорили они, для людей порочных; хорошая и приятная для тех, кто хорошо жил по своему образу жизни... Наказание за дурную жизнь, которое, по их словам, должны были получить злые, состояло в том, чтобы идти в место более низкое, чем какое-либо другое - они его называют Метналь, что означает ад, - и в нём подвергаться истязаниям демонов и мукам голода, холода, усталости и печали".11
Верования индейцев майя к началу испанского вторжения уже трансформировались из анимистического культа в классически оформленную религию со своим священным преданием, пантеоном, жречеством и храмами. Но признание бессмертия человека индейцы майя вынесли из глубин своего прошлого: "этот народ всегда верил в бессмертие души", и эту веру нельзя объяснить каким-нибудь поздним заимствованием или влиянием христианства. Мексиканские маги, о которых рассказал своим читателям Кастанеда, были близки майя по культуре, религии и традициям, а некоторые коллеги дона Хуана были их прямыми потомками. Поэтому видящие Кастанеды, отрицая бессмертие человека, противоречат мистическому знанию своих предков. Народ майя не был обделён талантливыми мистиками, известно их поразительно точное предсказание завоевания Мексики испанцами, но окончательной смерти человека они почему-то увидеть не смогли. А может быть, всё-таки маги Кастанеды не смогли увидеть бессмертия души?
Сторонники анимистических верований знают, что низшая, витальная часть души гибнет вместе со смертью тела. Её разрушение - "рассеивание в воздухе", чрезвычайно схоже с распадом энергетического кокона, описанным видящими Кастанеды. Очевидно, что анимисты и толтеки говорят об одном и том же процессе. Но сторонники племенных культов считают, что разрушение витальной структуры не означает окончательного уничтожения человека. Он продолжает жить в потустороннем мире, причем даже в нескольких ипостасях. Это мнение анимистов основывается не на умозрительных выводах а, как и у толтеков, на видении. В религиях архаических обществ широко практикуется экстрасенсорное восприятие энергетической "изнанки" мира, и их данные не менее авторитетны, чем опыт видящих Кастанеды.
М. Элиаде, крупнейший знаток шаманизма, определяет его как сибирское и центральноазиатское религиозное явление, суть которого - использование особого мистического экстаза. Этот экстаз генерируется камланием - танцем под ритмичные удары в бубен, во время которого душа шамана, "как принято считать", покидает тело и проникает в потусторонние миры. Шаманизм был широко распространён в Азии (прежде всего, в Сибири), Америке и на островах Тихого Океана. Опыт посещения иных миров породил специфическое мировосприятие, которое выделяет шаманизм из многообразных анимистических культов.
Шаман - специалист-практик по потустороннему, который не приносит жертвы, как жрец, и не воздействует на людей и события, призывая тёмные силы, как колдун, а непосредственно сам посещает иные миры для решения необходимых задач. Способность к достижению экстаза приобретается им через особое призвание сверхъестественными силами. Шаман возносится на Небо и встречается с духами, спускается в преисподнюю и сражается с демонами, болезнями и смертью. Элиаде называет шамана защитником психической монолитности архаичного общества, дающим уверенность людям, окружённым потусторонними, часто враждебными силами. Учёный предполагает, что опыт шаманских путешествий обогатил темами эпическую литературу и народные сказки, и, возможно, был одним из источников вдохновения первых поэтов.
Элиаде считает, что "именно благодаря способности путешествовать в сверхъестественные миры и видеть сверхчеловеческие существа шаман мог внести решающий вклад в познание смерти. Вероятно, многие элементы "погребальной географии", как и некоторые темы мифологии смерти, являются результатом экстатических переживаний шаманов... Неизвестный и страшный мир смерти приобретает форму, организуется вокруг специфических образов, чтобы в итоге проявить собственную структуру и со временем стать близким и достижимым. В свою очередь, существа, населяющие мир смерти, становятся видимыми... Постепенно мир умерших становится познаваемым, а сама смерть расценивается, прежде всего, как ритуал перехода к духовному способу бытия".12
Благодаря своим мистическим способностям шаманы не только действовали в иных мирах, но видели внутренний космос человека, его болезни, прошлое и будущее. Что же увидели эти "специалисты по потустороннему", воспринимая процесс умирания? То же, что и мистики других народов: человек имеет сложную структуру, и его составляющие различаются в своих посмертных судьбах. Описания внутреннего человека шаманов поразительно совпадают с представлениями анимистов о "множественной душе".
"Как и другие "первобытные" народы - особенно индонезийцы - североазиатские народы считают, что человек может иметь три или даже семь душ. После смерти одна из них остаётся в гробу, другая уходит в Царство Теней, а третья возносится на Небо. Но... это только одна из многочисленных идей, касающихся судьбы трёх душ после смерти. Другие народы верят, что, по меньшей мере, одна душа исчезает после смерти или её пожирают демоны и т. д.".13 Например, буряты признают посмертное исчезновение одной из трёх "душ". "...Первая /из душ/ размещена в костях; вторая, которая, вероятно, находится в крови - может покидать тело и летать в виде осы или пчелы; третья, совсем похожая на человека, является своего рода фантомом. После смерти первая душа остаётся в скелете, вторую пожирают духи, а третья показывается людям".14
Российские исследователи тоже сообщают о вере шаманистов в многоуровневый состав внутреннего человека, хотя их описания зачастую весьма поверхностны и показывают непонимание мистической антропологии архаичных религий. "Для многих народов Сибири характерны представления о наличии двух и более жизненных сил. Одна (или несколько) из них... способна покидать тело и вести самостоятельное существование (поэтому она получила название свободной души)... Другая жизненная сила всегда связывается с телом... откуда и получила название телесной души... Близкие угорским воззрения о жизненных силах селькупов, которые в термин ильсат вкладывали содержание "то, чем живут". Однако... живым тело может быть при наличии и другой жизненной силы, называемой тика (ти - тень). Нганасаны под словом нилу-нилы понимали жизнь, жизненность, сосредоточенную во всём теле... Кроме того, в воззрениях нганасан фигурировала жизненная сила нилти... ведающая психическими функциями. После смерти человека она покидает тело и существует в "верхнем мире", откуда вновь посылается божеством на землю, где воплощается в новорождённого".15
Согласно представлениям нанайцев, у человека три души: эрген - "жизнь", дающая силы для существования; она умирает вместе с телом, когда злые духи убивают вторую душу - уксуки. Эта вторая душа после смерти остаётся на могиле, а о дальнейшей её судьбе пояснений нет. Можно предположить, что речь здесь идёт о душе-"призраке", "дубле", которая какой-то срок сопровождает мёртвое тело, потом "отслаивается" от него и постепенно исчезает. Третья душа, олицетворение психики человека, "яркая и светлая" панян продолжает жизнь на том свете или возвращается в этот мир с рождением ребенка. Здесь представления о душе-личности, сохраняющей свою индивидуальность на том свете, и надъиндивидуальном духе, образующем нового человека в этом мире, соединены в одно целое. Возможно, это вызвано неспособностью антропологов отличить сознание-"Я" от трансперсональной составляющей внутреннего человека. В любом случае, нанайцы знали различных вариантах посмертной участи нескольких "душ".16
Тюркоязычные народы Западной Сибири - алтайцы, шорцы и телеуты, также подразделяют внутреннего человека на четыре составляющих: тын, кут, сюне и узют. Тын - жизненность, её название происходит от слова тынын - "дышу". Она присуща не только человеку, но и растениям и животным. Тын исчезает, когда айна - злой дух украдёт душу кут.
Кут - энергетический зародыш человека. По одним представлениям, его создал бог верхнего мира Ульгень, по другим - нижнего, Эрлик.* Кут способен отделяться от человека во время сна, обморока или при сильном испуге. Отделившись, он может быть схваченным злыми духами айна, кермес, и это приводит к болезням или смерти. Кут является душой-"двойником" или энергетическим дублем, описанным в книгах Кастанеды.
Сюне - духовная субстанция, появляющаяся после физической смерти человека. Её изгоняют из дома особым камланием шамана, и она становится узют, духом, часто приносящим вред живым людям. После поминок сюне стараются побыстрей проводить в мир мёртвых.17
Практически аналогичные воззрения на душу у якутов. У неё три части: тын, кут и сюр. Тын - "дыхание", воплощение жизненности, оно неотделимо от телесного дыхания и погибает вместе с ним. Кут - "душа", которая летает во сне; её могут похитить злые духи, и тогда человек гибнет. Сюр - психическая индивидуальность человека, продолжающая жить после смерти. Тувинские шаманисты сообщали о трёхчастном составе внутреннего человека: витальной энергии - "дыхании" тын, сознания - сагыш, и проявляющемся после смерти духе гунезин.18
Во множественность души верят и шаманисты финно-угорских народов. В частности, нивхи считают, что у человека есть большая душа, распространённая по всему телу, и маленькая душа, "помещающаяся в голове большой души". Когда большая душа умирает вместе с телом, маленькая сама становится большой и продолжает жить в другом мире. По сути, "большая душа" - это энергетическая структура человека, включающая в себя и разрушаемые, и бессмертные составляющие внутреннего человека.
По верованиям чукчей, признающих два вида душ, злые духи келет охотятся на жизненную душу, как люди охотятся на тюленей: они уносят к себе и пожирают. Другая душа, однако, остается жить, и после совершения погребального обряда переносится в верхний мир. Эвенки считают, что у человека есть телесная душа бэен, от существования которой зависит вся жизнедеятельность человека. "Если духи болезней съедят бэен, то, по рассуждению эвенков, человек умирает". Также считают и буряты: смерть наступает, когда злой дух похитит и съест "свободную душу".19 Однако другую "душу" демоны съесть не могут, то есть она не подвержена разрушению, и продолжает своё существование в инобытии.
Очень примечательно, что процесс поедания "жизненной души" известен толтекам. Ученики Кастанеды утверждают, что энергией осознания питаются потусторонние злые существа - воладоры. "На... вопрос о том, чем является смерть для людей, не совершивших прыжка (прыжка в пропасть, по мнению толтеков, дающего бессмертие - А. Л.), можно ответить... осознание людей, не принимающих во внимание возможность смерти растущего осознания, съедается "летунами".20 То же самое увидели шаманисты, сообщающие о пожирании витальной силы демонами. Однако видящие почему-то не знают о посмертном продолжении жизни человека, что прекрасно известно шаманистам.
Родственники коренных народов Сибири - американские индейцы, увидели посмертную судьбу "душ" практически так же, как и сибирские шаманы. Так, индейцы дакота считают, что после смерти одна душа остаётся при теле, другая - в селении, где жил умерший человек, третья - развеивается в воздухе, четвёртая - улетает в страну духов.21 Индейцы племён белла коола, шошоны, лиса оглала и многих других считают, что человек имеет, по крайней мере, две души: жизненную, пребывающую у эмбриона с зачатия, и свободную - душу-сознание, данную Повелителем Жизни при рождении. У свободной души также есть свойства души-"призрака": она может покидать тело во сне или трансе, посещать другие миры (отсюда и её название).22
Коренные жители Малых Антильских островов также считали, что человек обладает несколькими душами, и у каждой своя судьба. Одна из них после смерти идёт на Небо, и в пути её сопровождает добрый дух-покровитель умершего. Остальные души остаются на земле, где одна воплощается в животное, а другая становится призраком - злым духом.23
Перуанские индейцы признают наличие у человека двух душ: юккуи айайо и аткун айайо. Юккуи айайо "создает телу защиту от болезней, поддерживает равновесие между... телом и аткун айайо" - душой-личностью. Как мы знаем, промежуточной структурой между телом и сознанием является "животная душа", и поддерживать здоровье и жизненные силы - это её прерогатива. Также, по мнению перуанских индейцев, юккуи айайо обладает свойствами души-"призрака", и, когда тело спит, путешествует, передавая впечатления в образах сновидений. Аткун айайо - это душа-личность, она продолжает существовать на том свете. Юккуи айайо гибнет в течение первой недели после смерти тела (по мнению многих мистиков, за такой срок исчезает душа-"призрак").24
Индейцы тропического леса Южной Америки верят, что "из нескольких душ, которыми наделён человек, та, что продолжает жить после его физической смерти, может посещать живых, и даже приносить им пользу".25
Итак, шаманы-видящие архаичных обществ видят смерть практически так же, как дон Хуан. Энергетическая структура - "жизненная душа" распадается на части в потустороннем "пространстве" и пожирается демонами. Шаманы признают существование души-"двойника", "призрака", который идентичен энергетическому дублю, описанному Кастанедой.* Но главное, что увидели шаманы, и что почему-то оказалось недоступным воинам дона Хуана: душа-личность и дух человека не исчезают, бесследно растворяясь в потустороннем, а продолжают жить дальше. Сознание-"Я" оказывается на других уровнях инобытия, а дух перевоплощается на земле.
Рассказы о встречах с Повелителем Жизни, сохранившиеся в мифах североамериканских индейцев, лучше всего доказывают их знание о посмертной жизни души. Так, согласно преданию племени алгонкинов, один воин отправился в мир духов искать свою неожиданно умершую невесту. Чтобы попасть туда, он расстался с собственным телом. Когда индеец встретил свою невесту, "с ними заговорил чей-то ласковый голос; это был Хозяин Жизни. Хозяин Жизни сказал им, что молодой воин должен вернуться в мир живых тем же путём, что и пришёл сюда; его время ещё не настало".
Это описание - больше, чем просто выражение веры в бессмертие. Оно практически совпадает с мистическими переживаниями людей, оказавшихся за порогом смерти. "...Это был свет абсолютного понимания и совершенной любви. Мысленно я услышал: "Любишь ли ты меня?" Это не было сказано в форме определённого вопроса, но думаю, что смысл можно выразить так: "Если ты действительно любишь меня, возвращайся и закончи в своей жизни то, что начал". И всё время я чувствовал себя окруженным всепоглощающей любовью и состраданием".26
Индейский миф сообщает, что в мире духов каждого "судят по его личным заслугам", и воину удалось успешно пройти посмертные преграды, потому что он был праведен. Мистики практически всех религий утверждают то же самое - загробная участь определяется земными мыслями и поступками умершего, и сразу после смерти его ждут нелёгкие испытания. Это, плюс "совпадение" рассказа с современным опытом людей, переживших клиническую смерть, показывают, что в основе мифа, весьма вероятно, лежал реальный трансперсональный опыт. Этот опыт лишь единичный результат множества путешествий в мир мёртвых, предпринятых шаманами, которые доказывают главную мистическую истину - каждый человек продолжает жить за порогом физической смерти.
РЕЛИГИИ ЕГИПТА И ДРЕВНЕГО ВОСТОКА
Древнеегипетские описания загробной жизни имеют такой же почтенный возраст, что и сама религия страны Кем. Самый известный текст, посвящённый посмертной участи человека - так называемая "Египетская книга мёртвых" (настоящее название - "О восхождении к свету"). Он был написан около середины второго тысячелетия до нашей эры, но ещё раньше возникли погребальные "Тексты пирамид" и "Тексты саркофагов". Все они повествуют о множественном составе внутреннего человека и судьбе его бессмертной сердцевине.
Древнеегипетские антропологические воззрения сильно озадачили европейских исследователей. Они считали, что религиозные представления о душе должны соответствовать формалистическим схемам средневековых теологов, тем более, что каждый психически здоровый человек осознаёт себя как одно неделимое "Я". В таком случае, все сообщения древних мистиков о "множественности души" нелогичны и недостоверны. "Эти две диаметрально противоположные, даже взаимоисключающие тенденции /представления о двух различных посмертных судьбах одного человека - А. Л./ сосуществуют на протяжении всей истории египетской религии. Более того, с течением времени они сливаются в единое, внутренне противоречивое целое. В этом, конечно, нет никакой логики, но представления египтян о потусторонней жизни... не та область, в которой плодотворны поиски последовательности".1
Возможно, именно непонимание самой концепции "множественности души", породило несколько вариантов интерпретаций терминов мистической антропологии древнего Египта. Один из первых египтологов, живший в XIX веке - Уоллис Бадж, в своей книге "Путешествие души в царство мёртвых" сообщает о девяти составляющих человека. Сначала идёт Кхат - подверженное разложению физическое тело. Следующее составляющее - Ка, "абстрактная индивидуальность, обладающая внешностью и качествами человека". После смерти Ка живёт в гробнице вместе с телом, но может и выходить из неё, она нуждается в подношениях. Далее идёт Ба - "душа сердца", она навещает тело, когда ей угодно. Аб - сердце, тесно связано с душой, и является как источником животной жизни, так и добра и зла в человеке. Кхаибит - "тень", подобно Ка, она существует отдельно от тела. Кху - "душа духа"; "по-видимому она считалась эфирным существом, то есть той самой душой, которая не может умереть не при каких обстоятельствах".2 Секхем - бестелесное воплощение жизненной энергии человека, обитает в раю среди духов. Рен - "имя", от его сохранности зависит сохранение посмертной жизни. Наконец, Саху - духовное тело; оно развивается из физического и не подвержено разложению.
Описание древнеегипетских представлений о составляющих внутреннего человека у Баджа крайне невразумительно и противоречиво: их свойства дублируют друг друга, непонятна их взаимосвязь. Например, Саху "не подвержено разложению", а Кху "не может умереть не при каких обстоятельствах". Значение витальной структуры здесь отводится одновременно Аб - "сердцу", и Секхем - жизненной энергии, причём последняя после смерти обитает с духами в раю. Как витальная сила, по определению неразрывно связанная с физическим телом человека, может продолжать существовать в инобытие? Видно, что Бадж совершенно не понял мистическую антропологию древних египтян и считал их способными верить в откровенный бред.
Советский историк Л. Я. Штернберг, также полагал, что Хэт (у Бажда оно называется несколько по-иному - Кхат) - это физическое тело, Ба - душа, Хайбет (Кхаибит у Баджа) - тень, имя - Рэн. Но Сах (Саху) у Штернберга лишь мумия, которую изготовляют после смерти. О жизненной энергии Секхем он вообще не сообщает.
Кроме того, учёный приводит несколько известных ему представлений о природе Ка. Преобладающее мнение о Ка основывалось на взглядах египтолога Масперо, который считал, что это двойник человека, переживающий "хозяина" после смерти, и требовавший регулярной "подпитки". Другие учёные согласны с немецким египтологом Штерндорфом: Ка есть только дух-покровитель, а не главная душа, которая переживает человека. Наконец, новейшие исследователи полагают, сообщает Штернберг в середине 30-х годов XX века, что Ка и Хайбет-тень в сущности тождественны друг другу. Ба, согласно этим исследователям, душа дыхания, которая вылетает после смерти человека и превращается в птицу. Сам Штернберг полагал, что Ка все-таки витальная душа, оживляющая тело только при жизни.3
Как разрушимую витальную структуру понимает Ка современный апологет учения Кастанеды Н. Классен. Он пишет, что "древнеегипетское учение о душе различает по крайней мере три аспекта души: ка, ах /очевидно, саху - А. Л./ и ба. Ка - принцип жизненной силы, и поэтому может пониматься как... "жизненная душа". Ах находится в непосредственной связи с ней. Ба - свободная душа какого-нибудь живого существа...". Она бессмертна, в отличие от Ка.4
Прямо противоположное утверждает литовский ученый М. Касперавичюс в работе "Мистическая анатомия". Ка у него - бессмертный двойник, а жизненную силу содержит Сехем (упоминавшаяся ранее "сила" Секхем). Другие толкования "душ" у него совпадают с общепринятыми.5
По-особому пытается представить древнеегипетские представления о внутреннем человеке российский исследователь И. В. Рак. "Ка - "Двойник", подобие человека и его жизненная сила... Для Ка строили гробницу - его жилище, и приносили ему жертвенные дары; в то же время считалось, что Ка обитает в некоем "четвёртом измерении" и не встречается с человеком ни в земной, ни в загробной жизни. "Душа" Ба... тоже "жизненная сила" человека: человек умирает, когда Ба покидает тело, вылетая через рот, и оживает после возвращения Ба к мумии. Именно поэтому и бальзамировали умерших: чтобы сохранить тело нетленным для "души" Ба".6
Российские учёные П. Симонов, П. Ершов, Ю. Вяземский вынуждены были признать неудовлетворительные результаты реконструкции древнеегипетских представлений о составе внутреннего человека. "...Учёные блуждают в потёмках. Те, что поосторожнее, заявляют, что ни в одном современном языке невозможно найти термин, полностью раскрывающий содержание Ка и Ба в древнеегипетском понимании, что эти и другие духовные сущности в многогранном своём значении остаются полностью неразгаданными. Те же, что посмелее, определяют, как бог на душу положит".7
Сами учёные предложили следующее понимание древнеегипетской мистической антропологии. Человек состоит из пяти "духовностей": - "тени", Рен - "имени", Ба - "диалогирующего сознания", Ка - "интуиции", Сах - "сверкающего духа". По крайней мере, три из них имеют определённое сходство с анимистическими представлениями о внутреннем человеке. Ба оказывается душой-сознанием, а Сах - надъиндивидуальным духом. Шуит, возможно, считалась энергетическим "двойником".
Симонов, Ершов и Вяземский не стали упоминать витальную силу в своём описании мистической танатологии древних египтян, указав, что проигнорировали составляющие, общие для животных и людей, которые назвали "силовыми духовностями".8 Очевидно, что эти энергетические составляющие, общие для всего живого, являются сложносоставным энергетическим коконом.
Несмотря на серьёзные противоречия в описаниях учёных, в общем, можно утверждать, что древние египтяне признавали душу-личность, душу-"двойника" и витальную силу. Душа- осознание, по их представлениям, бессмертна: согласно "Книге мёртвых", человек может рассчитывать на потустороннее продолжение жизни на блаженных полях Иару. Но, чтобы попасть на эти поля, душе необходимо оправдаться перед богами на посмертном Суде* за свою земную жизнь.
Помимо посмертного попадания на блаженные поля Иару, египтяне, согласно Геродоту, верили в переселение душ. Геродот пишет, что они "первыми высказали вот какое учение: что душа человека бессмертна и с гибелью тела вселяется /собственно "входит внутрь"/ в другое животное, которое всякий раз /в этот момент/ рождается. Когда же она обойдёт всех земных, морских и пернатых животных, то снова вселяется в /как раз/ рождающееся тело человека, причем /полный/ круговорот она совершает за три тысячи лет".9 Мы можем предположить, что, учение о перевоплощении дополняло веру древних египтян в воскрешение на блаженных полях Иару. Переход из тела в тело совершала трансперсональная часть человека - его дух, в то время как душа-Я после смерти переживала видения в соответствии со своим земным опытом.
Указание на то, что древние египтяне знали о распаде витальной структуры, содержится в описании загробного суда Осириса. Согласно "Египетской книге мёртвых", в нём принимает участие особое мистическое существо - Пожирательница, которая "поглощала только греховную, тёмную часть сущности человека, когда вторая, светлая входила в свет Осириса".10 Тёмной стороной души мистики всех религий единодушно объявляют "плотскую" часть, ответственную за инстинкты и "силу жизни". Эта часть неразрывно связана с витальной энергией и гибнет вслед за смертью тела, а её останки становятся пищей Пожирательницы. Может быть, образ этого существа является метафорическим описанием гибели низших энергий человека, но, по крайней мере, тибетские мистики и ученицы Кастанеды едины во мнении, что остатки распавшейся витальной структуры служат пищей для демонических потусторонних существ (см. седьмую главу).
Итак, смерть "представлялась древним египтянам не полным уничтожением, переходом в небытие, а лишь отмиранием некоторых компонентов сложной сущности человека, в тот мир отправляются существовать наиболее сущностные его компоненты - душа ба и двойник ка...".11 Толтекам Кастанеды оказалось недоступным знание, на котором основывалось величественная религия древних египтян - человек бессмертен. "Как истинно жив Осирис, так живёшь и ты, как истинно, что не умирает он, так не умрёшь и ты".12
О верованиях народов Месопотамии - шумеров и аккадцев, выпущено много исследований, в которых подробно описываются мифы и предания, пантеон богов, обряды и ритуалы. Зафиксированы и представления древних жителей Двуречья о составе внутреннего человека.
Согласно американскому исследователю А. Л. Оппенхейму, жители Двуречья считали, что у человека есть душа-сознание, носитель "индивидуальных характерных свойств", которую они называли ламассу. Жизненная сила, витальная и сексуальная энергия называлась по-шумерски алад, а по-аккадски шеду. Элемент божественного, надличностного, который присутствует в людях - это "духовный дар" илу (в буквальном переводе - "бог"). Древние жители Месопотамии также считали, что у каждого живущего есть иштару (по-аккадски - "богиня"), которая является "очеловеченным воплощением и носителем шимту" (по-шумерски - нам-тар).13 Последняя переводится как "судьба", "удача" и даётся человеку богами. Возможно, что иштару является потусторонним спутником человека, подобно ангелух-хранителю в христианстве.
Можно предположить, что представления древних жителей Двуречья были близки, так сказать, к общемистической концепции внутреннего человека. В описании Оппенхейма отсутствует душа-"двойник", возможно, она просто осталась неупомянутой учёным. По крайней мере, у них были представления, что умерший, который "был бездетен или забыт своими потомками... выходил из-под земли в образе голодного духа".14 Голодный дух - это возможное состояние души-"двойника", если она по каким-то причинам не прекратила своё существование вскоре после смерти тела.
В мистической антропологии жителей Двуречья мы находим признание у человека судьбы-шимту, "божественного акта дарования свойств и качеств". Подобное верование в особый удел каждого, данный ему свыше и реализуемый в течение земной жизни, можно встретить у многих народов. В Библии, например, судьба уподобляется "чаше" (Пс.10:6, 15:5, Мф. 20:22, 26:39). Возможно, что шимту-судьба в своём первичном смысле была аналогична карме, как её понимали в индуизме и буддизме - порабощающей силе, погружающей духовную сердцевину человека в этот мир греха и страдания. Также негативно оценивали нам-тар жители древнего Шумера: "Судьба - это зверь, готовый всегда укусить. Как грязная одежда, она прилипает...".15
Что было известно жителям древней Месопотамии о процессе умирания и, в частности, о распаде витальной структуры, Оппенхейм не сообщает. Может быть, данных на эту тему просто не сохранилось; однако точно известно, что шумеры и аккадцы признавали загробную жизнь. По аналогии с уже знакомым описанием внутреннего человека в анимизме, шаманизме, а также в других религиозно-мистических системах (которые мы рассмотрим ниже), можно сделать следующее предположение: они знали, что витальная и сексуальная энергия шеду не может пережить тело - своего носителя. Лишь высшие составляющие человека достойны бессмертия.
Основатель зороастризма, легендарный пророк Заратуштра (Зороастр) когда-то* отверг традиционных арийских богов и провозгласил новую веру благого Господина Мудрость - Ахура-Мазды (в других вариантах Ормузд, Ормазд - в литераткре встречаются разные варианты написания имён зороастрийских богов и имени самого создателя). Зороастризм быстро распространился в границах древней Персии и более тысячи лет господствовал на территории современного Ирана и Средней Азии. Наступление ислама практически уничтожило это учение; лишь небольшие общины в Индии и Иране продолжают его исповедовать.
В своей проповеди Зороастр прямо сообщает, что в человеке содержится смертная часть - жизненная сила, но его дух бессмертен: "Дух человеческий, как дух, нисшедший с неба, и существующий независимо от тела, живёт и по разрушении его и исчезновении жизненной силы. После смерти тела он восходит на гору Альберда, от которой к жилищу Ормузда... ведёт мост... Сикват, страшный для нечестивых и безопасный для праведных. Только те проходят через него, кто верно служил Ормузду; нечестивый же низвергается в бездну ада".16
В зороастрийских текстах присутствует несколько вариантов описания внутреннего человека. Первый вариант: у человека есть "душа" руван, "живая душа" гиан, "предсуществующая душа" фраваши и "сознание" бод. Под "живой душой" здесь понимается витальная структура. Второй вариант: "живая душа", "душа" руван, "предсуществующая душа" фраваши и "форма" - эвенаг. "Душа" руван - бессмертная сущность, но, находясь в теле, относится только к этому миру. "Форма" и "предсуществующая душа", принадлежа живому человеку, одновременно находятся как бы в другом измерении. "Живая душа" гиан неразрывно связана с телом. Третий, самый поздний вариант описания внутреннего человека просто разделяет душу на "телесные", "душевные" и "духовные" компоненты.17
В Авесте - священной книге зороастрийцев, есть описание витальной силы, она называется Вахуфрйана и объявляется родственной священной стихии огня Атару. Вахуфрйана - это "огонь, который в телах животных и людей", он переваривает пищу и согревает тело, его видимое проявление - блеск в глазах.*18 Когда витальная сила - Атар-Вахуфрйана, покидает мёртвую плоть, труп коченеет. Таким образом, зороастрийцы знали, что жизненная энергия человека уходит из его тела сразу после смерти.
Процесс исчезновения витальной силы, как его описывают зороастрийские тексты, напоминает распад энергетического кокона, как он представлен в книгах Кастанеды. Дон Хуан говорил, что в момент смерти человека какая-то сила, подобно ветру, рассеивает его разрушающийся энергетический кокон по всей Вселенной. В Авесте же сказано, что смерть приносят Асто-Видоту и Вайу - злые ипостаси бога ветра (иногда их объединяют в один образ). Метафорические описания силы, развеивающей витальную структуру, у зороастрийцев и толтеков практически совпадают. Может быть, это результат видения одного и того же процесса?
Зороастрийцы подробно описали странствия души после её расставания с телом. В течение трёх ночей после смерти душа витает над телом. В первую ночь душа созерцает слова своей прошедшей жизни; во вторую ночь она созерцает свои мысли; в третью - свои поступки. Затем душа попадает на Суд, где оцениваются итоги земной жизни. В иной мир душе приходится переходить по "мосту разлучения" Чинват, становящимся широким для праведников и узким, как меч, для грешников. Праведники переходят его уверенной поступью и идут на Небеса, а грешники срываются в ад. Там души умерших находятся до воскрешения и Последнего Суда.
Как видим, сторонники зороастризма знали о посмертном исчезновении сияющей витальной энергии, но не считали это доказательством полной гибели человека - его душа продолжает жизнь в инобытие.
Согласно мифам древних греков, умершие, в подавляющем большинстве, попадают в царство теней аид или Гадес. Они сохраняют память, эмоции и индивидуальность в целом, и заняты тем же, что и на земле. У Гомера души в преисподней грустят о своей земной жизни и переживают за свои незаконченные дела. В том же аиде или на краю мирового океана античные греки располагают свой рай - "елисейские поля" или "острова блаженных". Туда после смерти попадают герои и благочестивые люди, а также идут все убитые молнией. Особо же отличившиеся персонажи переносятся на Олимп, где продолжают жизнь в качестве "младших" богов. Таким образом, в мифологических представлениях древних греков мы видим признание бессмертия души-личности.
Уже у Гомера можно найти представление о внутреннем человеке как сложной многоуровневой системе, что отмечено исследователями великого поэта. "...У гомеровских героев... по крайней мере, три "сердца" ("крадиэ", "этор", "кар"), два из которых одновременно могут быть "душами"; три собственно "души" или "духа" ("тюмос", "френес", псюхе"), также "менос", "биэ" и прочие "силовые духовности".1 Последние относятся к общей для всех живых существ витальности, о чём красноречиво свидетельствует само название - "биэ". Витальная сила также обозначается словами "стенос", "дюнамис" - сила, энергия. Высшие способности души-сознания называются "ноос" - рассудок, разум. Гомер признаёт существование посмертной "тени" (по-гречески - "скиа"), которую мы можем посчитать аналогом "энергетического дубля", описанного Кастанедой.
Есть достаточно оснований считать, что Гомер знал о разрушении энергетической структуры. "...При смерти из человеческого тела "исчезают", "выпадают", "освобождаются", в нём "истощаются", "кончаются", "кончаются", "разрушаются", с ним "разъединяются"... и дух и сила-менос, однако в потусторонний мир отправляется, как правило, психея. (душа-личность - А. Л.) Что происходит с другими духовными составляющими? Если они "высвобождаются", а не "оставляются" вместе с телом, как "младость" и "крепость", то куда деваются? Гомер даёт весьма противоречивые свидетельства...".2 Однако главное свидетельство гения о посмертной участи человека - душа-личность бессмертна. "Дух сокрушённый его погрузится в обители Аида".3
Поэты не склонны к точной терминологии, и Гомер может назвать витальную энергию "духом" или "силой". Для нас важно другое: он знал о многосоставности внутреннего человека, и что какие-то его части гибнут вслед за смертью тела, при этом "разрушаются" и "разъединяются" Также поэт сообщает, что сначала тело покидает "горячая жизнь", а после "как сон" уходит душа ("Одиссея", XI, 220). Таким образом, с потерей "горячей" витальной энергии процесс умирания только начинается, необратимым же он становится после ухода в иной мир души-сознания.
Своё знание о посмертной судьбе человека греки приобретали в мистических практиках, имеющих древние индоевропейские корни. Ритуально оформленным выражением этого знания стали мистерии - "таинства", участники которых символически проходили этапы духовного преображения и посмертного перехода в Вечность. Мистерии были доступны только духовно одарённым и подготовленным людям. Прошедшие посвящение в самые знаменитые - элевсинские, мистерии считали, что после смерти смогут попасть в рай. Участники этих мистерий знали об энергетических центрах, расположенных в центре лба, в основании шеи, в центре живота, и использовали их для видения таинственного инобытия.4 Поскольку эти центры расположены на энергетическом коконе, можно предположить, что древнегреческие мистики умели управлять им и знали о его посмертном разрушении. Это, однако, не мешало участникам элевсинских мистерий надеяться на посмертное блаженное существование.
Блаженную жизнь после смерти обещал своим сторонникам легендарный певец и поэт Орфей. В сочинённых от его имени поэмах говорится о "великих пиршествах" в аиде, уготованных всем, кто подавил в себе злое "титаническое" начало. Нечестивых противников учения Орфея в том же аиде ждут загробные муки. На золотых пластинках, клавшихся в могилу при погребении, орфики писали своеобразные инструкции по путешествию в загробном мире:
"Как только душа покинет свет Солнца,
Иди направо, тщательно остерегаясь всего.
Радуйся, испытав испытанное,
Прежде ты не испытывал этого никогда.
Ты стал богом из человека!".5
Помимо мифологического отображения бытия, у древних греков достиг совершенного развития другой способ миропостижения - философия, наиболее выдающимся представителем которой был Платон. Он верил в бессмертие души и считал, что она участвует в круговороте жизни, воплощаясь из тела в тело. "...Разделяя представления и вкусы тела, душа, мне кажется, неизбежно перенимает его правила и привычки, и уже никогда не прийти ей в Аид чистою - она всегда отходит, обременённая телом, и потому вскоре вновь попадает в иное тело и, точно посеянное зерно, пускает ростки". (83 D-E) Если человек при жизни был "наполнен мудростью", то его душа (точнее, её надъиндивидуальная часть), побывав на том свете, старается вселиться в "будущего поклонника мудрости и красоты или человека, преданного Музам и любви". Каждую душу ждёт соответствующее её склонностям воплощение. Самая пропащая душа даже может оказаться в теле животного.
Но если "душа" - трансперсональный дух, переходит из жизни в жизнь, забывая о своём прошлом, что тогда происходит с порождёнными в процессе перевоплощений личностями-Эго? Они уничтожаются? Возможно, Платон считал, что только духовно совершенный человек может после смерти сохранить свою индивидуальность, и, прервав процесс перевоплощений, придти к Богу. "Душа, самая безвидная и удаляющаяся в места славные, чистые и безвидные - поистине в Аид, к благому и разумному Богу...". (80 D)
Также необходимо добавить платоновское описание души-"двойника": "...Душа, смешанная с телесным, тяжелеет, и эта тяжесть снова тянет её в видимый мир. В страхе перед безвидным, перед тем, что называют Аидом, она бродит среди надгробий и могил - там иной раз и замечают похожие на тени призраки душ". (81 C) Философ здесь не отмечает отличие души-"призрака" от души-сознания и трансперсонального духа. Однако способностями путешествовать во время сна и находиться в этом мире после физической смерти обладает душа-"призрак", которую древние греки называли skia - "тень". Именно о ней в этом фрагменте говорит Платон.
Знал ли мыслитель о распаде витальной структуры? Вполне возможно. В диалоге "Федр" он образно представил душу как повозку, которую ведут двое коней. Один конь благородный и прекрасный, другой страстный и строптивый, а правит ими осторожный возничий. Эту метафору традиционно истолковывают как описание трёх частей души: разумной, страстной и вожделительной, то есть, говоря современным языком - рационального мышления, эмоций и инстинктов. Эти части, согласно античному историку философии Диогену Лаэртскому, имеют свою локализацию в теле - разумная часть души помещается в голове, страстная - в сердце, а вожделение - в животе. Это весьма напоминает энергетические центры, описываемые индуистами, буддистами, мусульманами-суфиями, и даже некоторыми христианскими мистиками: чакра разума - в районе переносицы, любви - практически там же, где сердце, цакра "воли" - чуть ниже пупа.
Эти центры, как утверждают мистики, размещаются не на физическом теле, а на энергетической структуре, которую можно увидеть как сияющий кокон. Разумеется, "части души" только проявляют себя через чакры, а сами "размещаются" в виде полей энергии вокруг физического тела человека. Философ считал, что части человека, отвечающие за страсти и вожделение физических удовольствий, не могут быть бессмертными. "Платон часто говорит, что в телесном рождении мы живём, по большей части следуя смертной части души".6 Соответственно, гибель этих смертных частей будет происходить как разрушение энергетической структуры, отвечающей за витальную силу и низшие формы психики. Лишь "осторожный возничий" - душа-сознание, бессмертен.
"...Неужели душа, чьи свойства и природу мы сейчас определили, немедленно, едва расставшись с телом, рассеивается и погибает, как судит большинство людей? Нет, друзья, ничего похожего...", (80 E) - возражение философа как будто адресовано толтекам, провозгласившим разрушение энергетического кокона человека его единственным посмертным уделом. Может быть, античные отрицатели бессмертия тоже основывали свои взгляды на видении его распада?
Великий ученик и оппонент "божественного Платона" - Аристотель, также понимал душу как сложную структуру. Хотя у него понятие души "едино",* её свойства как бы растут друг из друга, весьма при этом различаясь. В основе лежит растительная или "питающая" душа, её дело - воспроизведение и питание организма. Она имеется у всего живого "от рождения и до смерти". ("О душе", III 12, 434а, 20) Следующая душа или "способность" - ощущающая. Наконец, есть высшее начало, присущее только людям - ум. Только он, по мнению Стагирита, неразрушим из всей трёхчастной души, остальные её составляющие связаны с телом, и гибнут вместе с ним ("О душе", III 4, 429а, 20-30). Средневековый мыслитель Пьетро Помпонацци, ссылаясь на Аристотеля, также утверждал, что античный философ "...явно доказывает отделимость и нематериальность разумной души и, следовательно, её вечность...".7
Зенон из Китона - основатель стоической философии и его последователи считали, что душа - это "огневидное дыхание". Она телесна и подвержена разрушению, но не полностью - её основа остается жить, поскольку является частицей общей души всех живых существ. Также стоики могли представлять внутреннего человека как ум, содержащийся в "ведущей части души", и исходящее из этой части "дыхание".8 Это дыхание даёт силу для работы органов чувств, из чего можно сделать вывод, что речь идёт о витальной структуре. Кроме того, стоики признавали некую всюду проникающую душу, "ум" или эфир, содержится во всём, в том числе в растениях, животных и человеке. Эта душа-эфир весьма напоминает ци китайских мистиков и описанные Кастанедой потоки энергии - "эманации", исходящие от Орла.
Религия римлян во многом схожи с древнегреческой; много общего у них и во взглядах на внутреннего человека. Согласно Варрону, описавшему верования своего народа, душа разделяется на три составляющих: жизненную силу - она есть у растений, животных и человека; "воспринимающую душу" - она присутствует у животных и человека; и дух - анимус, которым обладает только человек. Дух после смерти уходит к богам, но через некоторое время возвращается для нового воплощения. Также римский учёный признаёт существование традиционных персонажей римской народной религии - манов,* которых мы можем отождествить с душой-"призраком".9
Советский этнолог С. А. Токарев кратко сообщает, что "в древнеримской религии душа... называлась гением. Гений человека погибает в момент смерти. Духи же умерших назывались "манами".10 Изначально гением называли витальную энергию, потом это слово стало обозначать духа-покровителя мужской силы, а затем покровителя мужчин вообще. Женщинам покровительствовала богиня Юнона. Мы видим, что римляне знали о гибели "души" - витальной силы в момент физической смерти.
Согласно Л. Я. Штернбергу, римляне считали, что посмертная участь составляющих внутреннего человека весьма различна: умбра-"тень" кружит вокруг места гибели тела, мана - душа-личность, уходит в подземный мир, а спиритус - дух, возносится к звёздам.11 Витальная структура у Штернберга не упоминается, однако она, очевидно, просто пропущена автором, поскольку не относится к душе в строгом смысле слова, а является витальной силой, присущей всему живому.
Концепция многосоставной души присутствует в работах мыслителей времён Римской империи. Например, философ Нумений (II век н. э.) считал, что душа свергнута из Космоса в наш мир и физическое тело, что для неё большое несчастье. Цель души - вновь освободиться от плоти. Также Нумений считал, что, помимо двойной высшей души (которую мы можем определить как трансперсональный дух и сознание-личность), у человека есть ещё материальная, низшая душа. Она носитель страстей, и потому не может перейти в инобытие и умирает вместе с телом.12
Многосоставную душу признавали сторонники митраизма - религии, широко распространившейся по территории Римской империи в первые века нашей эры. Античный историк Фирмик Матерн свидетельствует, что "почитатели Митры признавали у души три части и, вслед за Платоном, одну из них помещали в голову, другую - в сердце, и третью - в печень...". По мнению известного исследователя митраизма Кюмона, "вполне вероятно, что в этом случае лишь наиболее возвышенная её часть, то есть разум, должен был обрести бессмертие...".13 И здесь мы видим указание на гибель витальных сил и посмертное существование высшей составляющей человека.
В последние века существования римской цивилизации учение Платона стало основой для нового философского направления - неоплатонизма. Самый яркий его представитель - Плотин, во взглядах на душу, во многом, повторяет своего прославленного учителя. Согласно Плотину, душа - как бы капля Мировой Души. Она занимает промежуточное положение между реальностью ниже её - телом и материальным миром, и реальностью выше - интеллектуальной жизнью, которая в чём-то подобна Божественному разуму. "Неправда, что какая-то душа, в том числе и наша, может быть полностью погружена в материальный мир; в ней всегда есть нечто, принадлежащее духовному миру". (IV,8,8,1) Духовная часть внутреннего человека предназначена для возвращения к Единому, своему первоначалу, и, соответственно, неуничтожима.
У человека есть низшая часть души, смешанная с телом - "животное начало". В ней рождаются страсти, именно она чувствует удовольствие и страдание, толкает человека ко злу. Мудрец, учит Плотин, старается освободиться от всего, "что связывает нас с животным началом. Он обладает созерцательными добродетелями, живущими в душе, которая отрывается от тела; отрывается и даже уже оторвалась полностью, будучи ещё здесь". (I,1,10,7) Таким образом, Плотин описывает душу как двухчастную структуру: её высшая часть бессмертна, а низшая, не способная оторваться от тела, гибнет вместе с ним.
Другим выдающимся представителем неоплатонизма является Прокл (V век нашей эры). Он также учил о сложном составе внутреннего человека: "Тело, в котором поселяется разумная душа, принимает шарообразный вид, подобно эфиру и его [отдельным] существам; а если в теле поселяются разумная и неразумная души, оно принимает прямо стоящий вид, подобно человеку. Тело, в котором поселяется только неразумная душа, принимает прямой и вместе с тем наклонный вид, подобно неразумным животным. Тело же, лишённое как той, так и другой души, в котором нет ничего, кроме питательной силы, принимает прямой и одновременно искривлённый и перевёрнутый верхом вниз вид... - каково положение растений. Поскольку это противоположно положению человека, то человек есть небесное дерево, корень которого направлен к его [исходному началу], то есть небу, подобно тому, как корень растения обращён к его [исходному началу], то есть к земле".14
Таким образом, философ признаёт у человека неразумную (простейшие свойства психики и инстинкты) и разумную души, последняя как бы "прорастает" в небеса. Также есть особая "питательная сила", которая есть у растений, и, надо полагать, у любого живого (и потому растущего) существа вообще. Направление тел, о которых рассуждает Прокл, у него является символом посмертной судьбы душ. "Растительная сила" направлена к земле, соответственно в "землю" она возвращается после смерти. "Неразумная душа" также имеет "наклонный вид", и, скорее всего, она тоже разрушима. Лишь "разумная душа" - высшая часть внутреннего человека, продолжит своё существование в инобытие.
Возможно, что в "разумной душе" Прокл объединил свойства души-личности и надъиндивидуального перевоплощающегося духа. Ведь стать духовно совершенным - "прорасти" к небесам, за одну жизнь может только очень немногие. Значит, путь к небесному первоначалу требует многократных перевоплощений. "Способность вспоминать и забывать присуща разумной душе. Вполне очевидно, что она не переставала существовать. Отсюда с необходимостью следует, что она всегда познавала и забывала: она была знающей, когда покидала тело, и забывала, когда соединялась с телом. Действительно, когда она существует отдельно от тела, она относится к области разума и потому знающа, а когда она соединена с телом, она спускается из области разума, и к ней приходит забвение, так как над ней берёт верх какая-нибудь сила". *15
Наконец, одним из крупнейших представителей неоплатонизма и герметизма III-IV веков н. э. является Ямвлих Халкидский. Он подробно описывал происхождение сложного состава внутреннего человека. "Нужно представить тебе более детальное истолкование истинного положения дел, исходя из герметических представлений. Ибо человек, как гласят эти книги, имеет две души: одна существует благодаря Первому умопостигаемому и причастна силе демиурга, а другая вкладывается круговращением небес, в которое дополнительно привнесена богосозерцающая душа. Поскольку это на самом деле так, душа, нисходящая к нам из космоса, следует его круговращениям, а та, что умно присутствует благодаря умопостигаемому, превосходит созидающее становление** окружение, и благодаря ей и возникает и освобождение от рока, и восхождение к умопостигаемым богам...".16
Ямвлих полагает, что одна из двух душ человека даётся космосом и "следует его круговращениям", то есть подчинена судьбе и страстям, а вторая превосходит энергии мира - "созидающее становление окружение", и способна постигать Бога. В таком случае, под первой душой понимается душа-сознание, носительница своей судьбы и страстей-страданий, вторая же является надъиндивидуальным духом. Последний может освободиться от рока-кармы (который греки называли созвучно индийцам - гемармен) и новых воплощений в этом мире. Для этого необходимо познать опыт своих прошлых жизней, понять причины страданий и освободиться от них: "...Те, кто превосходят нас, знают всю жизнь души и все её предшествующие жизни,* и если в действительности оказывают какую-то помощь... то предоставляют её не без праведного суда, а имея в виду прегрешения душ, страждущих в прошлых жизнях. Люди же, не ведая об этих прегрешениях, полагают, будто они несправедливо попадают во власть случайностей, от которых и страдают".17
Помимо "богосозерцающей души" - духа и "страстной" души-личности в человеке присутствует особая способность, которую можно сравнить с "двойником" шаманистов или "телом сновидения" толтеков. "...Душа обладает двоякой жизнью: одной - вместе с телом, а другой - отдельной от всякого тела... Во время же сна мы всецело освобождаемся от неких как бы сопутствующих нам оков и живём обособленной от становления жизнью. Так вот, тогда-то в нас пробуждается и действует, как положено по природе, разумный, или, что одно и то же, божественный или даже единый и, во всяком случае, сущий сам по себе вид жизни. Итак, поскольку ум созерцает сущее, а душа охватывает смыслы всего возникающего в ней, совершенно естественно, что на основании объемлющей причины она предвидит будущие события, заключённые в идущих впереди них смыслах".18
Наконец, Ямвлих прямо пишет о существовании в человеке особых "телесных сил", объединённых в "единую совместную связь".19 Естественно, что при смерти тела его "силы" эту связь потеряют и распадутся, как красочно это описано у Кастанеды.
Представления древних славян о посмертной судьбе человека оцениваются большинством этнографов и историков как путанные и противоречивые. "Представления о смерти, загробном мире, о душе - сложны, противоречивы, непоследовательны".20 Ведь согласно данным многочисленных источников, славяне считали, что душа после смерти "либо принимала образы ветра, огня, пара, облака, дыма и т. д., либо вселялась в новое тело" животных или человека.21 Также они верили, что душа после сожжения тела "тотчас идёт в рай" - ирий.22 Кроме того, до наших дней сохранилось верование, что души умерших до 40 дней расстаются с родным домом или кружат над могилой.**
Такое разнообразие сбивало с толку учёных, считавших, что религиозные люди должны придерживаться воззрений, схожих с хорошо знакомой им доктриной современного христианства - одна душа "заселяет" одно тело, а после его смерти идёт или в ад, или в рай. Поэтому, сталкиваясь с иными представлениями, европейские антропологи, чаще всего, отвергали их без серьёзного анализа, объявляя суевериями тёмных людей. Однако если рассмотреть собранные исследователями данные как описания посмертных судеб нескольких составляющих одного внутреннего человека, то все противоречия разрешаются. После смерти витальная структура развеивается подобно пару; душа-"призрак" какое-то время существует на земле, но потом также рассеивается; душа-индивидуальность - идёт на Небо или в преисподнюю; дух - перевоплощается.
Разумеется, славяне признавали загробное существование души-личности. Покойник, уйдя в иной мир, начинает своё посмертное путешествие, в котором преодолевает многие препятствия.
"Уж ты пойдёшь, сердечно дитятко,
Пойдёшь по тем путям-дороженькам,
По лесам да по дремучим,
По болотам по седучим....
Уж как встретишь-то, моё сердечное,
Моих-то родных родителей".23
Также у славян были представления, что "дух умерших праведников, замечательных личностей, обретает жизнь на звёздах; их звёзды не гаснут, а сияют вечно".24
Знание о посмертном продолжении души-личности соседствовало у древних славян с верой в перевоплощения. Исследователи признают, что у них "...древнеиндоевропейская идея перевоплощений оставалась подспудной основой представлений о жизни и смерти...".Так, у южных славян "прослеживаются рудименты представлений о переходе души умершего в новорождённого ребёнка, а также о перевоплощении душ умерших в животных".*25 В перевоплощение верили родственные древним славянам балты и пруссы. "По свидетельству хрониста Винцента, "повсеместное прусское безумие - верование, будто бы высвободившееся из тела души перевоплощаются вновь в человеческое тело, иные же звереют, приобретая тело зверя".26
В славянском фольклоре отражена вера в способность душ некоторых умерших людей подолгу находиться в этом мире. По поверьям славян, они становились демонообразными существами, пугающими и преследующими людей по ночам. Это весьма напоминает посмертную судьбу некоторых магов древней Мексики, которые трансформировались в "призраки", которые могут нападать на живущих людей, чтобы поглощать их энергию.
Наконец, есть все основания считать, что славяне-язычники видели распад энергетического кокона. Витальную силу они представляли в виде особого "пара", и считали, что у животных вместо полноценной души есть именно он.27 После смерти тела этот "пар" развеивается, что практически соответствует описанию распада осознания, сделанному доном Хуаном.
Другая метафора этого распада - растекание по каплям. "Тело человека из четырёх составов [частей] создано. [Оно] имеет: от огня - теплоту, от воздуха - холод, от земли - сухость, а от воды - мокроту. Отторгается душа от телесного рождённого союза по божественному повелению: и тогда тело в землю растекается, [разлагаясь на изначально составлявшие его части], а каждая его часть [состав] к своему [изначальному природному] назначению приходит. Как ртуть находится в сосуде, [так и] душа в теле. И когда прольётся на землю [ртуть], то на многие части растечётся, к пыли земной прилепится. [И это будет до тех пор], пока [не] придёт некий Творец, чтобы опять соединить её в одно тело и в один сосуд влить".28
Согласно древнерусскому апокрифу, перекликающемуся здесь с ведическими описаниями посмертного распада человека на стихии, душа растекается "на многие части" и сливается с элементами Вселенной. Но этот процесс мог происходить только с низшей - витальной структурой внутреннего человека, так как славяне знали о бессмертии души-Я и перевоплощении духа. Он "родится на смерть, а умирает на жизнь".
То, что в текстах Ветхого Завета слово "душа" обладает несколькими значениями, даёт основание предполагать, что его авторы также придерживались концепции сложносоставного внутреннего человека. Древнееврейское слово нефеш в известном нам синодальном переводе Библии переведено как "душа". Однако в Ветхом Завете "нефеш" обозначает не только душу - индивидуальную психику, но и способность к жизни, живое существо вообще. "...Да произведёт земля душу живую по роду её, скотов и гадов, и зверей земных...". (Быт. 1:24) "...Всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся на земле, в котором душа живая...". (Быт. 1:30) "Душа живая" есть и у животных, и у человека: "и вдунул в его лице дыхание жизни, и стал человек душою живою". (Быт. 2:7). Принято считать, что авторы Библии не признавали наличие у животных души-личности. Тогда "дыхание жизни" - присутствующая в "скотах" и человеке "жизнь", то есть витальная структура.*
Библейский запрет на употребление в пищу крови также может быть доказательством того, что словом "душа" в Ветхом Завете часто обозначается витальная структура. Этот запрет обосновывается тем, что "душа тела в крови..." (Лев. 17:11). "Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша..." (Быт. 9:5). Понятно, что человек в принципе не может съесть душу-сознание животного, поэтому "душой тела" здесь может быть только витальная энергия, присущая всем организмам, в том числе и употребляемым в пищу. Также необходимо отметить, что, согласно представлениям некоторых мистиков, эту энергию действительно можно съесть, правда, не людям, а демонам.
В "Книге Иова" мы можем найти трёхчастное описание внутреннего человека. "Жив Бог, лишивший меня суда и Вседержитель, огорчивший душу мою. Что доколе дыхание моё во мне и дух Божий в ноздрях моих, не скажут уста мои неправды..." (Иов. 27:2-4). Человек обладает "дыханием" ("нефеш") - витальной силой, душой-личностью, которая "огорчилась" от ниспосланных свыше бедствий, и надъиндивидуальным духом Божьим (который автор текста фигурально размещает в ноздрях). Витальная энергия упоминается особенно часто: "В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти" (Иов. 12:10); потеря её приводит к смерти: "Если бы Он... взял к Себе дух её и дыхание её, - вдруг погибла бы всякая плоть, и человек обратился бы в прах" (34:14-15). Душа-личность после смерти продолжает существование в шеоле - царстве теней. "Отойду, - и уже не возвращусь - в страну тьмы и тени смертной, в страну мрака..." (Иов. 10:21).
Подтверждение реальности существования надъиндивидуального духа можно увидеть в "Книге Бытия", где сообщается, что "сотворил Бог человека по образу Своему" (Быт. 1:27). "Образ" Творца содержаться в каждом человеке как бы они не различались между собой. Особые качества духа,* как надъиндивидуальной части внутреннего человека, выражены у Екклезиаста: "И возвратится прах в землю, а дух возвратится к Богу, который дал его" (12:7). Такое возвращение можно понимать как временное состояние перед новым воплощением, ведь у духа и души-Эго разные посмертные судьбы: "Человек по злобе своей убивает, но не может возвратить исшедшего духа и не может призвать взятой души" (Прем. 16:4).
Вопрос о том, признают ли ветхозаветные тексты потустороннюю жизнь души, вызывает много споров. Так, отталкиваясь от равного наделения "живой душой" человека и животных (Быт. 2:7, 2:19), часть иудеев - саддукеи, считали, что душа человека смертна. Также многие христианские богословы расценивают фрагментарность ветхозаветных описаний посмертной участи как свидетельство того, что от древних евреев была сокрыта тайна бессмертия души. "В Ветхом Завете нет вообще ясных мест, утверждающих посмертное выживание человека".1
Однако тексты Библии достаточно часто свидетельствуют о вере древних иудеев в потустороннюю жизнь души. Об Аврааме известно, что, когда он, "насыщенный днями", умер, то "приложился к народу своему" (25:8). Таким же образом описывается и смерть другого библейского персонажа - Измаила. Сотрудники Российского библейского общества - авторы современного перевода "Книги Бытия", полагают, что "за этими словами стоит некое представление о посмертном существовании".2 Пророк Исайя предсказывал, что: "...На живущих в стране тени смертной /то есть в шеоле - А. Л./ свет воссияет" (Ис. 9:2). О посмертной жизни человека сказано и в псалмах: "...Все уповающие на Тебя вечно будут ликовать..."; "...да живут сердца ваши во веки!" (5:12; 21:27). Доказательством того, что древние евреи верили загробное существование, является запрет на вызывание духов и вопрошание мёртвых (Втор. 18:11), что мы видим в "Первой книге Царств", где волшебница по просьбе царя Саула вызывала дух пророка наставника Самуила: "И отвечала женщина: вижу как бы бога,** выходящего из земли..." (1Цар. 28:13). Наличие такого призрака однозначно доказывает признание ветхозаветными иудеями загробной жизни. Наконец, вождь еврейского восстания Маккавей видел в "достойном вероятия сновидении", что умерший первосвященник Ония молился на том свете за весь народ иудейский (2 Мак. 15:11-12).
В "Третьей книге Ездры"* упоминается перевоплощение душ. "...Владыко Господи! А мы все наполнены нечестием. И, может быть, из-за нас не наполняются житницы праведных... На это он отвечал мне: пойди, спроси беременную женщину, могут ли... ложесна её удержать в себе плод? Я сказал: не могут. Тогда он сказал мне: подобны ложеснам и обиталища душ в преисподней. Как рождающая спешит родить, чтобы освободиться от болезней рождения, так и эти спешат отдать вверенное им" (4:38-42). Согласно данному тексту, души из шеола возвращаются на землю для поддержания определенного количества праведников. В преисподнюю эти души попадают, очевидно, после смерти (представить, что преисподняя является местом зарождения душ - нелепо и кощунственно), и через какой-то срок, искупив прегрешения прошлой жизни, они воплощаются в новое тело. Описание перевоплощения можно увидеть и в загадочной фразе книги "Премудрости Соломона": "Я был отрок даровитый и душу получил добрую; притом, будучи добрым, я вошёл и в тело чистое" (8:19-20). Еврейский историк I века н. э. Иосиф Флавий писал о верованиях фарисеев: "Души, по их мнению, бессмертны; но только души добрых переселяются после их смерти в другие тела, а души злых обречены на вечные муки" (Иудейская война. II, 8, 14).
Итак, в библейских текстах присутствуют свидетельства о том, что внутренний человек представляет собой многоуровневую структуру из витальной энергии нефеш, души-личности нешама и духа руах. Есть ли описания распада витальной структуры, которое толтеки считали своим уникальным знанием?
На разрушение витальной структуры указывают строки 77-м псалма: "Они плоть, дыхание, которое уходит и не возвращается..." (77:39). Метафорическое описание распада энергетического кокона можно увидеть и в поэтическом описании у Екклезиаста смертного часа, содержащем образы распада: "Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы; - доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка,** и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодцем. И возвратится прах в землю, а дух к Богу..." (12:5).
Более того, в Библии есть прямые высказывания против представлений нечестивцев, практически также как дон Xуан описывавших окончательную гибель витальной структуры. "Книга Премудрости Соломона": "Неправо умствующие говорили сами в себе: "коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти... Случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших - дым, и слово - искра в движении нашего сердца. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух..." (2:2-3). Описание рассеивания духа "как жидкого воздуха" здесь удивительно совпадает с видением гибели витальной структуры шаманами, славянскими язычниками и мистиками традиционных религий. Вполне обоснованно предположение, что "неправо умствующие" сами смогли увидеть распад энергетического кокона. Возражение автора "Книги Премудрости": "Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего" (2:23), - также, возможно, базируется не только на умозрительных религиозных представлениях, а личном на мистическом опыте.
Филон Александрийский - мыслитель и богослов I века н. э., представитель "эллинизированного" иудаизма, описывал внутреннего человека как сложную структуру. Чаще всего Филон разделял его на низшее жизненное начало, душу-Эго и высшую, связанную с Богом, часть. Также встречается деление на смертное и бессмертное начала, а иногда даже упоминается деление на пять частей. Но всегда философ отличает бессмертную часть, созданную Богом, от остальных частей, которые созданы служебными силами - ангелами, или возникают вместе с телом. Соответственно, эти низшие начала души после смерти тела тоже ожидает гибель.
Библейское понимание души как сложной структуры подтверждают сторонники талмудического иудаизма. Б. И. Берман в книге "Библейские смыслы" приводит следующее толкование стихов "Книги Бытия". "И сказал Б-г: да воскишат воды кишащими живыми душами и птица полетит по лицу небосвода". Что такое "нефеш хая"? "Хая" - сама жизненность, та особая энергия, которая заряжает жизнью тело, делает его живым существом...". "Нефеш" - душа... содержит сознание единичности существования, выделенности из Всего... "Нефеш хая" - живая душа...".3 Она порождает стремление к жизни какого-либо организма.
По мнению Бермана, на шестой день творения была создана только животная душа человека. О его высшем начале сказано лишь во второй главе: "...и вдохнул в его лицо дыхание жизни". Именно тогда у человека появляется вторая, после животной души нефеш, душа - "дыхание Бога, нешама". Она - "божественная доля свыше" (Иов. 31:2), и, естественно, бессмертна.4
А. Штайнзальц в своей книге "Роза о тринадцати лепестках" - популярном изложении основных идей Торы и каббалы, сообщает, что самый низший уровень души, "животная душа", присутствует у всех живых существ. Она отвечает за жизнедеятельность организма, но также является источником качеств, определяющих личность. Индивидуальное "я", таким образом, оказывается на уровне "животной души", материальной и разрушимой. Далее идут уровни божественной души. Первый уровень - нефеш - "проблеск высшего сознания и высшего восприятия. Второй - руах (дух), соответствует в своей сущности ангелу. Третий - нешама, ещё выше - хая, а над ними расположена йехида, "точка соприкосновения души с сущностью Божественности".5 Такие представления весьма напоминают суфийскую мистическую антропологию (Об этом - ниже).
Сложный состав внутреннего человека описывается в текстах каббалы. "Раби Шимон сказал... Душа сына человеческого, когда восходит он на ложе своё, покидает его и возносится вверх. А если ты скажешь, что любая из них возносится, - не всякой доводится видеть лик Царя. Но вот как. Душа возносится, и не остается от неё в теле ничего, кроме отпечатка отмеренной жизненности сердца. А душа уходит и хочет подняться. И плывёт, возносясь от ступеней к ступеням, и встречается с искрящимися оболочками нечистоты. Если чиста она и не осквернилась днём, то возносится кверху. А если она нечиста, то еще больше оскверняется между ними и прилепляется к ним, и уже не поднимается выше. И там сообщают ей слова, и она покрывается знанием о делах ближайшего времени. А иногда насмехаются над ней и сообщают ей слова лживые. И так она блуждает всю ночь, до тех пор, пока не пробудится человек, и тогда возвращается назад...
Душа моя томится по Тебе в ночи - Следуя за Тобой и не соблазняясь иными чуждыми существами. Приди, взгляни. Душа моя - это душа, которая преобладает ночью, следуя к своей ступени. Дух же - днём. Как написано: Душа моя томится по Тебе в ночи - это душа, господствующая ночью. А дух мой в груди моей взыскует Тебя - это дух, господствующий днём. А если ты скажешь, что это две разделенные ступени, - не так это. Они - одна ступень, чета, слившаяся воедино. И нечто высшее властвует над ними и прилепляется к ним, и они прилепляются к нему, и оно называется Дыханием...
Душа - это пробуждение нижнего, и она опирается на тело и питает его, и тело удерживает её, а она держится за тело. Потом, пробуждаясь, эта душа, удерживающая себя в теле, преобразуется и становится престолом, на котором почиет дух...". (Зогар 1, 83а-83б)
В данном отрывке мы видим, прежде всего, описание сновидения, как его представляли средневековые иудейские мистики. "Душа, господствующая ночью" или, как её назвал дон Хуан, "тело сновидения", способна странствовать по различным уровням инобытия - "возносясь от ступеней к ступеням". Как и в учении толтеков, душа-"двойник" является орудием мистического постижения инобытия, и может оказаться в мирах демонских существ - "искрящихся оболочек нечистоты", и узнать от "союзников" правдивую или ложную информацию о будущем.
Также в данном отрывке "Зогар" упоминается душа-личность, она названа "преобладающим днём духом". Превосходящая её и связанная с Богом трансперсональная часть человека названа "Дыханием". Витальная структура определена как "отпечаток отмеренной жизненности сердца". Эта "отмеренность" означает временность существования витальной силы человека, но его высшие составляющие, причастные Дыханию, продолжат свою жизнь в инобытие.
О множественной структуре внутреннего человека повествуют практически все религии Индостана. Уже в Ведах - священных гимнах ариев, созданных несколько тысячелетий назад, присутствует описание сложного состава человека. Он обладает плотью шарира и витальной силой, "жизненным дыханием" прана. Высшей составляющей человека является манас (этот термин принято переводить как "ум" или "дух").
Уже в "Ригведе" говорится о посмертном исчезновении витальной структуры. В описании погребального сожжения человека сообщается, что его составляющие отправляются к соответствующим им стихиям Вселенной. Глаза идут к Солнцу, мочевой пузырь - к воде и т.п. Дыхание - прана, которое понимается авторами Вед, прежде всего, как жизненная сила, возвращается ветру и развеивается в нём.1 Древнеиндийские представления о том, как разрушается и исчезает жизненная сила человека, практически совпадают с увиденным толтеками рассеиванием осознания. Конечно, архаичные представления о сотворении человека из природных стихий не соответствуют действительности. Но, может быть, предание о посмертном рассеивании витальной энергии отражают реальный мистический опыт?
Повторение антропологической концепции "Ригведы" мы найдём в одном из самых почитаемых индуистских произведений - "Гаруде-пуране" (IX-X вв.). "Когда живые существа умирают, ветер, приняв крошечную форму, выходит... Когда главный жизненный ветер покидает тело, оно падает".2 Жизненная сила в "Гаруда-пуране" отнесена к физическим составляющим человека, и после смерти она, как самый "тонкий" из телесных элементов, претерпевает распад. "Ветер" человека - его витальная энергия, растворяется во вселенских потоках "ветра"-праны,* более "тонкие" энергетические уровни, названные переводчиком эфиром, разрушаясь, вливаются в общемировой эфир. Лишь "всепроникающая душа", под которой, очевидно, следует понимать надъиндивидуальный дух, растворяется в Боге - Индре.
В текстах Упанишад неоднократно описывается многоуровневый состав внутреннего человека. Согласно "Тайттирия упанишаде", он состоит из тела (аннамайя), "жизненности" (пранамайя), ума-сознания (манамайя), "развёрнутого" сознания (виджнянамайя) и трансцендентного сознания блаженства (анандамайя).3 Бывает и несколько иное описание например, в "Брихадараньяка упанишаде" человек разделяется на телесный (витальные и эфирные энергии) и "различающий" (душа-Эго) Атман, а также надъиндивидуальный дух - пурушу.
Смерть авторы Упанишад описывают как расставание бессмертной сердцевины человека с физическим телом. "Как тяжело нагруженная телега движется со скрипом, так же и этот телесный Атман, обременённый познающим Атманом, движется со скрипом, когда человек испускает дух. Когда истощается это тело, истощается от старости или болезни... этот пуруша, освободившись... снова спешит... к месту новой жизни. Конец его сердца начинает светиться, и с этим светом этот Атман выходит через глаз, или через голову, или через другие части тела. Когда он выходит, за ним выходит жизненное дыхание, когда выходит жизненное дыхание, за ним выходят все жизненные силы. Он становится познанием... Им овладевает знание, и деяние, и жизненный опыт".**
Какова здесь судьба витальной энергии, покинувшей тело? Тот самый распад, о котором свидетельствовали мексиканские маги, считая это своим уникальным знанием. Но они не увидели бессмертную сердцевину человека, продолжающую свою жизнь за порогом физической смерти. "Катха упанишада": "Когда этот плотский, находящийся в теле атман распадается, что остаётся здесь?... Этот пуруша, который бодрствует в спящих. Он - Брахман, он зовётся бессмертным".4
Среднеазиатский мыслитель и энциклопедист Бируни (XI век н. э.) описал антропологические представления индуистов подробно, но достаточно путано, что не удивительно для человека, придерживавшегося иных религиозных взглядов. "...По представлениям индийцев, растения составляют один из видов животного мира... Животное делает животным его способность чувствовать... Затем следует воля, которая управляет чувствами в их различных проявлениях; помещается она в сердце, и называют они её манас. Животная природа делается совершенной благодаря пяти необходимым действиям [функциям], которые они называют кармендрияни, то есть "действующие чувства". Первые дают в результате познавание и знание, а последние - деятельность и работу".5
Бируни сразу утверждает, что, согласно представлениям индуистов, растения и животные подобны самым первым уровням внутреннего человека - витальной энергии и чувственному восприятию. "Животную природу" превосходит воля манас, которая отличает человека от животных. Высший же уровень - "Всеобщая душа", или пуруша - "человек",*** "так как она есть истинно живое и существующее в мире". 6
Индийцы считали, что духовное видение человека даёт освобождение от жизни в мирах страдания. "...Вьяса, сын Парашары, говорит: "Познай двадцать пять с их отличиями, определениями и подразделениями, как ты познаёшь доказательства и несомненности, и не только на словах. Затем ты можешь исповедовать любую религию - воздаянием тебе будет спасение".7 Речь здесь идёт не о рациональном - "только на словах", познании, а об особом мистическом постижении 25 "элементов", из которых, как считали индуисты, состоит внутренний человек. К этим элементам относятся, например, воля-манас или "действующие чувства". Очевидно, что они могли быть только увидены, примерно так, как видели энергетический кокон толтеки.
Мистики средневекового индуизма видели витальную силу - прану. "Индийцы считали, что когда образуются различные тела, в них входят пять ветров, два из коих служат для вдоха и выдоха, третий для смешения пищи в желудке, четвёртый для передвижения тела с места на место и пятый для передачи чувственных восприятий от одного тела к другому".8 "Ветры" праны здесь описываются как постоянно движущиеся потоки энергии, отвечающие за жизнедеятельность организма и первичное восприятие. Индийцы знали то же, что и толтеки - витальная сила представляет собой соединение множества подвижных энергетических потоков-эманаций. Но индуисты знали также то, что оказалось недоступно магам Кастанеды: помимо энергий жизнедеятельности и восприятия, в человеке есть более высшие составляющие, не разрушающиеся после физической смерти.
Сложная структура внутреннего человека описана в джайнизме и сангхье. Джайнизм, возникший в VI веке до нашей эры, отрицает священный авторитет Вед, но признает закон кармы и перерождение души. С точки зрения джайнистов, трансперсональный дух джива нематериален, и, находясь в теле, оказывается в плену материи шарира. Цель бессмертной дживы - вырваться из круга перевоплощений, достичь освобождения - мокши, нирваны. Помимо духа и физического тела, джайны признают у человека манас - сознание-"ум", отвечающий за восприятие и мышление. Он материален и также обладает своеобразным невидимым телом, которое состоит из атомов и распадается после смерти.
Кроме того, в состав внутреннего человека входят также несколько "тонких" тел: "изменчивое", "выделяемое", "огненное" и "кармическое". При перевоплощениях "огненное" и "кармическое" тела переходят вслед за дживой, поскольку составлены из энергии совершённых в прошлом поступков - "кармической материи". Но "изменчивое" и "выделяемое" тела, образованные из более "грубых" энергий, гибнут вместе со смертью тела. "Смерть в джайнском понимании есть отделение этих "дополнительных" тел от триады [дживы, "кармического" и "огненного" тел], переходящей из одного воплощения в другое".9 Как видим, джайны представляли физическую смерть практически так же, как толтеки: распад энергетических структур-"тел" вслед за гибелью организма.
Сангхья ("анализ", "размышление") - система религиозной философии, возникшая в Индии в VII-VI веках до нашей эры. Она учит, что человек состоит из материи пракрити и заключённого в ней духа пуруши. В поздней сагхье Пуруша уже становится высшим принципом бытия, наподобие индуистского Брахмана. Сторонники сангъи к материи пракрити в человеке относят и манас - внутренний "орган" восприятия и мышления, и танматры - пять "тонких" материальных сущностей. Даже основа всего существующего - сознание-буддхи, тоже является продуктом развития материи. Смерть человека означает освобождение вечного духа пуруши от всех материальных структур, в том числе, и от энергетической оболочки, которая распадается при этом на составляющие элементы. При следующем воплощении пуруша вновь соединяется с материальными структурами, "составленными" уже несколько иным способом. Последователи сангхьи стремятся освободить своего бессмертного пурушу от смешения с пракрити и прекратить перевоплощения.
Выдающийся исламский мыслитель Средневековья Бируни, описывая учение сангхъя о "тонкой" материи. "Что касается книги "Сангхья", то она относит действие к материи по той причине, что разнообразие форм, являемых материей, происходит в следствие трёх первичных сил, одна или две из которых достигают преобладающего положения. [Под этими тремя силами] я имею в виду ангельскую, человеческую и животную [силы]. Эти три силы принадлежат материи, а не душе".10 К материи, как видим, относят и "ангельскую силу", которая по определению, не имеет никакого отношения к видимой обычным зрением плоти. Очевидно, что речь идёт об энергиях, которые, однако, разрушимы, к которым с полным основанием можно отнести "животную силу" - витальную энергию тела.
Вот рассуждения о процессе умирания, приводимые в книге "Сангхья": "Почему смерть не наступает в момент прекращения действия /тела/?" Мудрец отвечает: "Потому что отделение вызывается неким душевным состоянием в то время, когда дух ещё в теле. Душу и тело разъединяет ничто иное, как природное состояние, которое разрывает их связь. Ведь часто действие продолжает сохраняться некоторое время после устранения вызвавшей его [причины]; оно ослабевает в течение этого времени и постепенно затихает, пока не исчезнет полностью... Точно также обстоит дело и с телом: после прекращения [жизне]-деятельности в нём остаётся след до тех пор, пока тело, [пройдя] через состояние движения и покоя, не придёт к исчезновению природной силы и стиранию следа предшествующей [жизне]-деятельности".11
Итак, природная сила, поддерживающая жизнедеятельность, после смерти исчезает. Откуда это известно сторонникам сангхьи? Согласно тому же Бируни, приверженцы сангхъя признают способность человека к особому мистическому познанию. "...На верный путь душу направляет разум, изливаемый на неё Богом, да славится Он! Этот разум они изображают таким, что при его посредстве постигают истину вещей, и что он ведёт к познанию Всевышнего Бога и таких деяний, которые всеми любимы и всеми хвалимы".12
Постижение "истины вещей", известное сторонникам сангхья, в очередной раз доказывает, что не одни лишь видящие Кастанеды могли развивать мистическое восприятие - такие практики были известны подвижникам всех религий. Но они были свидетелями перехода высшей части человека в инобытие для новой жизни, что оказалось совершенно неизвестным толтекам.
МИСТИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ КИТАЯ
Мистическая антропология религий Китая - конфуцианства, буддизма и даосизма, представляет внутреннего человека практически одинаково - как комплекс духовных и телесных (разумных и животных; небесных и земных) душ - хунь и по. Духовные души хунь состоят из положительной пневмы ян-ци, и ответственны за сознание, телесные души по - из отрицательной пневмы инь-ци, и дают силы для жизнедеятельности человека. Такое представление присутствует, по крайней мере, уже в текстах с середины I тысячелетия до нашей эры (авторы - Ли Цзи, Цзо Чуань и др.).
После смерти сложный комплекс "душ" распадается. Духовные души следуют за бессмертной сердцевиной человека - духом шэнь, на Небо, или, отделяясь от шэнь, растворяются в небесной ци. Телесные души гибнут, растворяясь в земной ци, или превращаются в демона-призрака гуй. Демон-призрак, в свою очередь, уходит под землю, где или превращается в тень, живущую в преисподней, или гибнет. С самых давних времён китайцы верили, что души почивших мудрецов и справедливых правителей, если соблюсти соответствующие похоронные ритуалы, отправляются блаженствовать в небесный рай.
Согласно древнекитайскому медицинскому сочинению Нэй цзин - "Канон внутреннего" (IV-III вв. до н. э.), человек, помимо физического тела, состоит из духа шэнь, разума и, воли чжи, высшей и низшей душ. Высшая душа хунь представляет собой "способности ощущений, элементарных переживаний и несложной рассудочной деятельности". Низшая душа по "контролирует дыхание, двигательные функции и регулирует энергетику организма".13 Функции тела, за которые ответственна по, прекращаются в момент смерти, соответственно, тогда же гибнет и сама телесная душа. Высшая душа хунь, отвечающая за эмоции и "несложную рассудочную деятельность" также исчезает через какой-то срок, растворившись в "резервуаре" вселенской энергии ци. Однако разум и дух, как считали средневековые китайские медики, продолжают свое посмертное существование.
Сложный состав человека описывают мастера китайской энергетической гимнастики Цигун, сформировавшейся в глубокой древности и дошедшей до нас без значительных изменений. Человек состоит из "трёх сокровищ" (сань бао): "семени" цзин, внутренней энергии ци и духа шэнь. Цзин - "это первоисточник и фундаментальная часть каждого живого существа, определяющая его природу и качества. Это корень всей жизни человека".14 Данная характеристика цзин очень напоминает описание энергетического кокона, данного доном Хуаном. После смерти цзин гибнет вместе с телом.
Ци - внутренняя энергия тела. Она "получается отчасти при преобразовании цзин, полученной вами от родителей, отчасти из воздуха и пищи". Шэнь - "то, что делает вас человеком. Животные не имеют шэнь... Дух-шень невеществен, однако именно он придаёт выражение и проявление семени-цзин. Шэнь также является центром управления ци. Если шэнь силён, ци также будет сильной и эффективно управляемой. Корень духа-шэнь находится в вашем И ("уме мудрости", воле или намерении)... При обильном снабжении ци ум легко энергетизируется и позволяет поднимать шэнь и увеличивать жизненную силу".15 Ци рассеивается после смерти тела. Только дух-шэнь может сохранить себя в Вечности.
Мистические практики новых видящих Кастанеды чем-то напоминают "внутренние стили" китайских боевых искусств. Последователи дона Хуана прямо отмечают зависимость своих энергетических упражнений, которые они называют "тенсёгрити", от Цигун. "...Названная практика [Цигун - А. Л.], возможно, более близка к Тенсёгрити, чем всё остальное. Наверное, это происходит от того, что один из нагвалей прошлого, Лухан, был азиатского происхождения и занимался боевыми искусствами. Движения Тенсёгрити зарождались в сновидениях, и возможно, некоторые сновидения нагваля Лухана были навеяны его происхождением и практикой боевых искусств".16
Но почему-то этот нагваль Лухан (Лу Хань?), один из наставников в череде лидеров новых видящих, не смог воспринять мистические традиции своей родины и увидеть, что потоки энергии ци объединяет и направляет неразрушимый смертью тела дух-шэнь. О бессмертии высшей составляющей человека прекрасно знают адепты Цигун: "...Если вы всё ещё подвержены... эмоциям и желаниям, то после смерти должны будете пройти цикл перевоплощения. Чтобы избежать перевоплощения, вы должны тренировать свой дух. Он должен достичь очень высокого уровня и стать достаточно сильным для того, чтобы быть независимым после физической смерти. Такой дух попадёт в небесное царство и обретёт там вечный мир".17
Традиционно считается, что Конфуций воздерживался от изложения своих взглядов на потустороннее. Китайский историк Сыма Цянь пишет: "Учитель не высказывался о чудесном, силе, смуте, духах".18 То же утверждает ученик Конфуция Цзы-гун: "Можно изведать просвещённость нашего учителя, но слов о пути Неба и судьбе, природе человека от него не услышишь".19
Однако в "Книге ритуалов" - "Ли цзи", всё-таки мы можем найти информацию о взглядах Конфуция на посмертную участь души: "Цзюй-Во спросил: Я слышал название гуй и шэнь, но я не знаю, что они означают. Учитель сказал: Благородный дух по природе - шэнь и проявляет это в полной мере; душа животного по природе своей гуй и проявляет это в полной мере... Всё живое должно умереть, а умерев, возвратиться в землю, - вот это называется гуй. Плоть и кровь разлагаются в земле и, сокрытые от глаз, становятся почвой на полях. Но дух свободно истекает и являет себя в вышних в сиянии славы".20
Можно предположить, что в действительности в этом отрывке говорится, что гуй является "природой" животной души, а не души животного, ведь Конфуций отвечает на вопрос о посмертной участи человека. Кроме того, мы знаем, что словом гуй означали демонообразного призрака, который мог образоваться из низшей составляющей внутреннего человека после его смерти (см. раздел "Анимистические культы древнего Китая" данной главы). Переводчик, скорее всего, просто не понял, что у человека возможно существование какой-то другой души, и перевёл "животная душа" как "душа животного" (тем более, что витальные структуры животных и человека, как свидетельствуют мистики, имеют сходную природу). Тогда Конфуций, говоря о гуй, описывает посмертную судьбу "животной души" как и остальные китайские мистики. Она разрушается после смерти, и её энергия возвращается в общий энергетический резервуар Вселенной - "возвращается в землю". Но дух человека продолжает свою жизнь в инобытии.
Описание внутреннего человека, сделанное даосами, близко к "общекитайскому" - он состоит из трёх небесных душ хунь и четырёх земных душ по, которые после смерти, соответственно, или воспаряют в Небо, или уходят в землю. Но даосов не устраивает потустороннее бессмертие души без единства с телом, оно кажется им неполноценным. Значительная часть сторонников этого учения вообще отрицают возможность вечной жизни духа, отделённого от тела. Даосы ставят себе задачу-максимум: сохранение всей структуры человека, включая его тело и разрушаемую часть души, "на бесчисленные века", чем очень напоминают новых видящих Кастанеды.* "Так как человек не осознает всей важности сущностной природы и вечной жизни, то он потворствует всяким излишествам и... становится неспособным поддерживать жизнь. Как же избежать смерти? ...Наш самосущный дух должен вновь вернуться к состоянию зародыша, чтобы создать сущностную природу и вечную жизнь", - писал даосский мастер Чжао Би-чень.21
С помощью "внутренней алхимии" - биоэнергетических практик, дыхательных упражнений, визуализации и медитации, даосы создают в себе "бессмертный зародыш", который в последствии должен перерасти в особое бессмертное тело. Очень важным аспектом этой "алхимии" является трансформация - сплавление земных и небесных душ между собой и с тонкими энергиями вселенской пневмы-ци. Даосы считают, что рецепт этого сплава содержится в "Дао дэ цзин" - главном и единственном тексте, написанным основателем их религии Лао-Цзы:
"Если объять воедино, соединить
"по" - души земные и "мин" (другой вариант - "инь") - дух небес,
то им больше никогда не расстаться.
Если сосредоточить пневму ци
и мягкость этим обрести,
тогда возможно уподобиться дитяти".22
Этот стих российский исследователь даосизма А. А. Маслов комментирует так: "...Речь идёт о единении "инь" и "по". Считается, что в даосской психопрактике они представляют то же самое, что два типа души - "хунь" и "по", символизирующих единство телесного и духовного... После смерти все души возвращались в изначальное состояние - воспаряли на Небо и уходили под землю, в то время как их единство, символизировало полноту жизненности человека, которая и есть постижение Дао, то есть Единого".23 "Уход под землю" здесь может означать растворение низших витальных энергий в общемировом потустороннем "резервуаре".
Сам Лао-Цзы признавал реальность перевоплощения, которое служит развитию надъиндивидуального духа.
"Рождение - это выход, смерть - это вход.
Тринадцать следуют к жизни,
Тринадцать следуют к смерти,
Но и тринадцать -