Метс Михаил Сергеевич
Повесть о мелких понтах

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Метс Михаил Сергеевич (mets62@yandex.ru)
  • Обновлено: 27/05/2013. 63k. Статистика.
  • Глава: Юмор
  • Повесть о Нобелевской премии
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Не буду вам врать, что Вика была безупречно красива. Рост - метр пятьдесят пять, грудь - второй номер, маленький шрамик над бровью, нос с легкой курносинкой.Короче, не Анджелина Джоли.Но... эти огромные серые глаза. Эти по-детски припухлые губы. И божественный, чуть хрипловатый голос. Короче, в присутствии Вики все мужчины моментально теряли голову и где-то после рюмки с четвертой-пятой заводили речи о том, что жены их не понимают.
    •   
       Повесть о мелких понтах
      
       повесть-кино
      
       Посвящается Владе
      
      
      
      
      Кинематограф. Три скамейки.
      Сентиментальная горячка.
       О. Мандельштам
      
      
       I
      
      В среду вечером я изменил жене. Уже в пятницу шалость моя раскрылась и супруга с детьми переехала к матери. Последовавшее месяца через два примирение мы решили отметить в кафе.
      
      Всячески потакая супруге, я выбрал самое пафосное место нашего микрорайона - дорогущее арткафе 'Урания'.
      
      Экономии ради опустим детали: упорно не желавшие сходится на поясе брюки, лишь попытки с десятой завязанный галстук, вдруг сверкнувшее свежей дыркой пальто и т. д. и т. п. Забудем о купленном мною пучке белых роз, о нашем с женою конфузливом променаде от места встречи (киоск у метро) до мраморного входа в кафе, украшенного двумя алебастровыми львами, забудем о наших судорожных метаниях по огромному ресторанному залу в поисках столика понеприметней, - давайте пропустим все это и сосредоточимся на главном: на дробном цокоте каблучков, на шелковом шелесте желтого платья, на еле слышном позвякивании двух золотых сережек с настоящими крошечными бриллиантиками, короче, на том, что предшествовало появлению главной героини этой истории - хорошенькой официантки Вики.
      
      Не буду вам врать, что Вика была безупречно красива. Рост - метр шестьдесят четыре, грудь - второй номер, еле заметный шрамик над бровью, нос с легкой курносинкой.
      
      Короче, не Анджелина Джоли.
      
      Но... эти огромные серые глаза. Эти по-детски припухлые губы. Этот божественный, чуть хрипловатый голос. Короче, в присутствии Вики все традиционно ориентированные мужчины напрочь теряли голову и где-то с рюмки четвертой-пятой заводили речи о том, что жены их не понимают.
      
      К ее чести, Виктория никогда подобных бесед не поддерживала. Любые, даже самые заманчивые предложения: от романтического тура в Париж до уикенда в Майями - отвергались ею решительно и бесповоротно. Тому были две основных причины: во-первых, наличие парня - подающего немалые надежды менеджера из ООО 'Где-то как бы', а, во-вторых, присутствие в сердце у Вики МЕЧТЫ.
      
      Вика истово верила, что однажды к двум алебастровым львам подъедет белый 'Роллс-Ройс' под алыми парусами, из 'Роллс-Ройса' выйдет Молодой Миллионэр в костюмчике от Армани и предложит ей руку и сердце.
      
      Напарница Катя называла Вику "лохушкой".
      
       'Дура ты дура, - печально вздохнув, говорила она. - Гуляй, пока молодая. Потом и захочешь, а никто не предложит'.
      
      Но Вика не относилась к словам напарницы Кати серьезно. Дело в том, что Катя была лишена того, что заставляло мужчин ежевечерне терять голову и предлагать Виктории совместные туристические поездки. Катя была смазлива и только. Ее никогда не звали в Майями, и дальше Антальи она не ездила. И то это было только однажды, а все остальные ее приключения ограничивались пригородными дачами, почасовыми саунами да съемными холостяцкими квартирами.
      
      Короче, Катька ей просто завидовала, и гордая Вика продолжала хранить безупречную верность Сереже и Молодому Миллионэру.
      
      
       II
      
      - Итак: два греческий салата, два мяса по-монастырски, десерт 'Голодное детство', триста грамм 'Хеннесси',пятьсот грамм 'Мартини', одно мороженое, два кофе-эспрессо. Что-нибудь еще?
      
      - Да вроде как хватит.
      
      Вика сложила блокнотик и, вильнув бедрами, отправилась за заказом.
      
      Я грустно вздохнул.
      
       - В чем дело? - со злостью спросила жена.
      
      - Ни в чем, - торопливо ответил я.
      
      - А то я не вижу.
      
      - Послушай-ка, зайка, но ведь так жить нельзя. Надо верить друг другу. Ты лично мне веришь?
      
      - Ну... допустим, что... верю.
      
      - А это главное! - с пафосом выпалил я и приложил руку к сердцу.
      
      
       III
      
      Чем занималось ООО 'Где-то как бы' точно не знал даже его генеральный Василий Васильевич Медянников. ООО занималось всем: работало с нефтяными фьючерсами, строило Сколково, обеспечивало эксклюзивную растаможку, выдавало кредиты, а ровно полгода назад приобрело все права на гениальный бестселлер 'The Телки'.
      
      Все эти проекты были прибыльными и ООО процветало. И, пожалуй, обильнее всех плодоносил Подотдел Приятных Иллюзий, возглавляемый родным братом Медянникова Абрамом Иосифовичем Кацеленбогеном (отцы у братьев были разные, так что их, собственно, следовало бы назвать не 'родными', а 'единоутробными', но это старинное слово показалось мне слишком тяжеловесным для нашей, почти по-газетному злободневной повести).
      
      Возглавляемый Абрамом Иосифовичем подотдел занимал предпоследний (четвертый) этаж величественного пятиэтажного здания, расположенного буквально в паре минут ходьбы от станции метро 'Чкаловская'. В прочем, никто в ООО 'Где-то как бы' не пользовался шумными услугами метрополитена. Безусые клерки приезжали на 'Маздах', их мало-мальски оперившиеся коллеги - на 'Вольво' или 'Тойотах', начальники рядовых отделов запрягали классических черных меринов, Абрам Иосифович ездил на 'Лексусе', а Василий Васильевич - на 'Роллс-Ройсе'.
      
      'Роллс-Ройс', конечно, немного палил ООО и привлекал к нему внимание вышестоящих органов, но - что тут можно поделать! - больше всего на свете Василий Васильевич любил три вещи: петербургский 'Зенит', красивых женщин и ОЧЕНЬ дорогие машины.
      
      В прочем, в описываемую нами минуту Василий Васильевич находился у себя в кабинете и все три его главные слабости никак себя не проявляли: на шее не было зенитовского шарфа, на щеке - следов дорогой помады, пальцы рук не поигрывали автомобильными брелочками - короче, Василий Васильевич выглядел как обычный топ-менеджер, заурядный горный орел, по несколько раз за сутки принимающий судьбоносные для этой страны решения.
      
      Рядом с горным орлом стоял его брат Абрам Иосифович. На пухлых устах Абрама бродила неизбежная для лиц его вероисповедания скептически-ироническая улыбка.
      
      - Как сегодняшний трансфер? - спросил горный орел.
      
      - Никак, - равнодушно пожал плечами Абрам Иосифович, - ты же знаешь Быстрыкина.
      
      - Ну и...?
      
      - Не мычит и не телится. Хочет откат в пять процентов.
      
      - Три его не устроит?
      
      - Ой, навряд ли... навряд ли... - покачал головой Кацеленбоген, - а в следующий раз, зуб даю, запросит все восемь.
      
      - Может попытаться решить проблему через Емелина?
      
      - Но ведь Емелин - человек конкурентов.
      
      - А ты попытайся. Есть информация, что он начал смотреть налево.
      
      - А что делать с Быстрыкыным?
      
      - Пока что концов не руби. Води его в сауну, пои его 'Хеннесси', , но денег - ни-ни - не давай. Пошел-ка он на хрен. Ну, - горный орел решительно встал, давая понять, что деловая часть их беседы окончена, - какие у тебя планы на вечер?
      
      - Никаких. Вот поем - и в семью. У деда сегодня радость, в гостях обе внучки: Мелочь Пузатая Номер Один и... - Абрама расплылось в чадолюбивой улыбке, - и Мелочь Пузатая Номер Два.
      
      - Ох... и счастливые вы люди, евреи. И неужто на сторону не тянет?
      
      - Вась! Ну сколько же можно. Тебе же уже пятьдесят пять!
      
      - Вообще-то пока еще пятьдесят четыре, - оскорбленно поджал губы Медянников. - Пятьдесят пять мне исполнится только осенью.
      
      - Ну хорошо-хорошо, пусть будет пятьдесят четыре. Но ведь по-любому не мальчик.
      
      - Ох, Абраша-Абраша. Ведь в этом-то вся фишка! Вот сватаешь телочку и каждый раз думаешь: а вдруг последняя? И жутко боишься ее упустить. Прям наказание. Отчего так?
      
      - Не знаю, - равнодушно пожал плечами единоутробный брат.
      
      - Наверное... - Василий Васильевич секунд на десять замолк, помучил тонкими, как у музыканта пальцами свой узкий лоб и темно-каштановую (крашеную) шевелюру и, наконец, произнес чуть сконфуженным баритоном, - наверное... продолжает сказываться моя чересчур целомудренная юность. Ты помнишь?
      
      - Конечно, - Абрам философски взъерошил окаймлявший холеную лысину белый газончик. - Как все изменилось! А ведь наша сладкая парочка была когда-то известна всему потоку: злой бабник Абрам и тихий ботаник Василий.
      
      - Ну, положим, в те времена ты предпочитал, чтобы тебя называли 'Александром'. А в остальном - все верно. Эротику в годы застоя я знал в основном по романам Маркеса... Ты ужинать будешь?
      
      - Буду. Но только по-быстрому.
      
      - Тогда нам придется выбрать местечко попроще. Здесь рядом есть арткафе 'Урания'. Оно тебя устроит?
      
      - Вполне.
      
      - Место, как все говорят, отстойное, но надо быть ближе к народу.
      
      
       IV
      
      ...Сергей Крикалев был человеком нервным. Пишу об этом не понаслышке. Несмотря на огромную разницу в возрасте, мы с ним были друзьями и мне не раз приходилось выслушивать, как Серега, всосав пол-литра 'Финляндии', что есть силы орет:
      
      - Блядь! Понимаешь, она обычная блядь! Ее интересуют только мои карманы и то, что между карманами!.
      
      (После этих Серегиных слов я почему-то всегда представлял его никогда не виденную мною подругу в виде классической голливудовской стервы: водопад белокурых волос, шесть футов роста и силиконовая грудь пятый номер. Как же я ошибался!)
      
      - А я ее так люблю!!! - продолжал надрываться Серега. - Больше жизни люблю! А она на меня кладет с прибором. Подарил ей жемчужные бусы - не носит. Купил в 'Петербургском стиле' вечернее платье - та же история. Каждый вечер скандалы. 'Ты - нищий! Ты нищий! Ты получаешь жалких две тысячи евро в месяц. Если бы я захотела, я бы и то бы могла заработать больше'. Ха-ха-ха! - мужественное лицо Сереги приобретало вдруг выражение зверское. - Конечно б могла. Проституткой! В борделе! - здесь Серега обычно выдерживал паузу, высасывал стопочку и задавал мне один и тот же вопрос. - Как ты думаешь, она мне изменяет?
      
      - Нет! - убежденно отвечал ему я. - Такому парню, как ты, даже последняя тварь не изменит.
      
      - Ты уверен?
      
      - Да, я в этом уверен.
      
      - Понимаешь, соглашается выйти замуж, только если я получу начотдела. А начальник отдела - родной брат генерального.
      
      - Стань начальником какого-нибудь другого отдела.
      
      - Не отпустят. На мне все держится. Так ты, Михаил, уверен, что она мне - верна?!
      
      - Уверен.
      
      - Точно?!
      
      - Точно.
      
      - На все сто процентов?!!
      
      - Даже на тысячу.
      
      И так далее, и тому подобное...
      
      И кто б мог поверить, что каких-то полгода тому назад Сергей Крикалев был душою любого общества? Кто, глядя на этого неврастеника с воспаленными от бессониц глазами, сумел бы увидеть в нем прежнего шутника, враля и анекдотчика?
      
      Все-таки страшная штука любовь. Особенно неразделенная.
      
      А разделенная, но не до конца, - пожалуй, и того горше.
      
      
      
       V
      
      ...Даже не знаю, с чего это я вдруг припомнил Серегу, сидя все в том же огромном зале и задумчиво ковыряя вилкой в салате. Наш с женой романтический вечер откровенно не задался. Супруга молча цедила 'Мартини', я налегал на 'Хеннесси' и тоже - по большей части - безмолвствовал, что твой партизан на допросе.
      
      Мои отчаянные попытки разрядить напряженность хоть какой-то остротой ни малейшей поддержки со стороны супруги не находили.
      
      Тогда я решился на крайность и выложил свою коронную хохму, ни разу меня за последние десять лет не подводившую.
      
      'Фантастически старый, - осторожно начал я, - еле-еле живой от ветхости старичок заходит в православную церковь. Идет прямо к священнику и, ухвативши его за рясу, долго-долго шевелит губами. Явно хочет чего-то сказать.
      
      Жена поощрила меня полуулыбкой. Я расцвел и продолжил:
      
      Б а т ю ш к а: Что с тобою, сын мой?
      С т а р и ч о к (после паузы): Мне... девяносто пять лет...
      Б а т ю ш к а: Я слушаю тебя, сын мой.
      С т а р и ч о к: Мне... девяносто пять лет. Моя жена умерла сорок три года назад. Мне необходимо исповедоваться.
      Б а т ю ш к а: Я слушаю тебя, сын мой.
      С т а р и ч о к: Моя жена уже ровно сорок три года как ушла в мир иной. И с тех пор...
      
       двух-трехминутная пауза
      
      ...у меня ни разу не было секса.
      Б а т ю ш к а (крайне внимательно): Я слушаю тебя, сын мой.
      С т а р и ч о к: А вчера я... принял целую пачку виагры и всю ночь прогрешил с двумя молодыми девушками.
      Б а т ю ш к а (слегка смущенно): Да-да, сын мой... велико твое прегрешение, но Господь у нас милостив и Он простит. Надо лишь наложить на тебя епитимью. Когда ты последний раз был на исповеди?
      С т а р и ч о к (радостно): Никогда.
       Б а т ю ш к а (удивленно): Ты ни разу не был на исповеди за все свои девяносто и сколько там лет?
      С т а р и ч о к (радостно): Нет, ни разу.
      Б а т ю ш к а (грозно): Почему?
      С т а р и ч о к: Дело в том, что я... иудей.
      Б а т ю ш к а (малость опешив): Но, ежели вы иудей, то что вы, простите, делаете в православном храме?! И зачем вы вообще мне все это рассказываете?!!
      С т а р и ч о к (вздохнув): По-ни-ма-е-те, юноша... я такой счастливый, такой счастливый, я ВСЕМ об этом рассказываю!
      
      Супруга, изо всех сил пытавшаяся сделать как можно более постную мину, все-таки не выдержала и прыснула. Я горделиво приосанился и... и все уже было, казалось бы, на мази и неотвратимо, казалось, катилось к более или менее оптимистическому финалу, если бы... если бы то, что случилось минутою позже, не отвлекло нас с женою от такой малости, как наши с ней отношения.
      
      Сперва в ресторанном зале появилась охрана. Трое подтянутых молодых людей в недешевых, но скверно пошитых костюмах. Посновав минут пять по ресторанному залу, молодые люди исчезли. Потом в кафе зашел еще один телохранитель - очень высокий, иссиня-седой, в небрежно накинутой на необъятные плечи кожанке. Он внимательно осмотрел противоположный нам столик и вернулся к дверям.
      
      И вот, наконец, появился САМ - холеный джентльмен лет пятидесяти с надменным и узким лицом. Я не силен в элитной одежде, но все-таки сразу заметил, что его черный костюм выглядел много скромней, а сидел значительно лучше, чем у всех четырех бодигардов. На его узком запястье болтался 'Брегет' из белого золота. На нешироком малиновом галстуке блестела булавка с большим изумрудом. Узколицый явно был боссом, хотя сопровождавший его пузатый семит в неглаженной тройке и держался почти что на равных.
      
      ('Замзав' - мысленно определил я аида. Умный еврей при губернаторе).
      
       VI
      
      
      Обслуживавшая нас официантка повела себя странно. Я, естественно, ждал, что она бросит нашу скромную пару к чертовой матери и на цырлах помчится к пижону. Но не тут-то было! Вика продолжала терпеливо выслушивать пространные сетования моей супруги по поводу недостаточной охлажденности поданного нам 'Мартини' (жена, как вы понимаете, ставила ей каждое лыко в строку), и только напрягшиеся на ее загорелом лице желвачки выдавали, что наша красотка чем-то встревожена.
      
      Но вот моя половинка выговорилась. Вика смиренно кивнула, давая понять, что считает сообщенную ей информацию крайне ценной, после чего наконец-то отправилась к крайнему столику, за которым сидел изумрудоносец со свитой.
      
      Узколицый вальяжно надиктовал заказ. Потом порадовал хорошенькую официантку остротой. Красотка хихикнула, показав идеально ровные зубы. Полминуты спустя узколицый снова выдал какую-то шутку и Вика вновь захихикала, метнув в темень зала парочку ослепительных перламутровых молний.
      
      Что за черт! Ведь какой-нибудь час назад компания юных бездельников разве что из штанов не выпрыгивала, стараясь привлечь внимание этой, выражаясь их языком, классной чиксы. Но сколько ни старались бездельники, сколько не фонтанировали свежевыдранными из 'Одноклассников' хохмами, Вика ни разу не улыбнулась, демонстративно храня на красивом лице маску невозмутимого официоза.
      
      Как потели манагеры! А все, блин, без толку. Но стоило этому брегетоносцу изречь какую-то (наверняка, до предела тупую) остроту, как Вика тут же растаяла и заблестела зубками.
      
      O tempora! O mores !
      
      Между тем Василий Васильевич Медянников (мой мудрый читатель, конечно, давным-давно признал его) уже вовсю травил анекдоты. 'Поразительно древний, - донеслось до меня, - еле передвигающийся от дряхлости старичок заходит в православную церковь'.
      
      - Черт! - ругнулся я про себя. - Только не это!
      
      После чего хватанул граммов семьдесят 'Хеннеси'.
      
      - Ты чем-то расстроен? - тут же спросила жена.
      
      - Нет, - односложно ответил я.
      
      - А то я не вижу. Короче, так, дорогой. Когда эта стерва соизволит снова заняться нами, прикажи ей подать еще двести граммов 'Мартини'.
      
      - Хорошо, - буркнул я.
      
      Жена вынула пудреницу, обмахнула подушечкой носик и стала придирчиво изучать свое отражение.
      
       VII
      
      
      ...Когда минут через сорок экспресс-ужин богатых гостей наконец-то закончился и они шумной толпою направились к выходу, их узколицый предводитель у самых-самых дверей вдруг замешкался, быстро вернулся, распахнул оставленный Викой планшетик и положил в него свою визитку.
      
      Потом он вынул бумажку в сто евро и почти засунул ее в карманчик планшетика, но потом передумал, что-то пробормотал себе под нос (мне лично послышалось: 'Нет-нет, не тот случай!), вернул купюру в лопатник и резво догнал бодигарда с аидом.
      
      
       VIII
      
      
      ******************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************
      ******************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************
      ************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************
      
      
       IX
      
      
      - Ну, - ровно месяц спустя спросил Василий Васильевич Медянников у своего единоутробного брата, - как там поживает Емелин?
      
      - Да все отлично, - широко улыбнулся Абрам, - стал совершенно ручным, клюет крошки с ладошки и согласен на два с половиной процента.
      
      (На самом деле Емелин просил всего два, а дополнительные полпроцента составляла, так сказать, законные комиссионные Абрама. Начальник Отдела Приятных Иллюзий давно уже брал небольшие откаты с откатов и в глубине души полагал, что брат об этом догадывается и смотрит сквозь пальцы).
      
      - Это хорошо, - кивнул Василий, для которого, кстати, самая мысль - подозревать единоутробного брата в том, что тот может украсть хоть копейку, показалась бы дикой. - Очень хорошо. Но нужно учитывать, что конкуренты воспримут наш фокус с Емелиным как нарушение fair play и наверняка предпримут ответные меры.
      
      - Так и бог с ним, - пожал плечами Абрам, - пускай забирают себе Быстрыкина. Нам он не нужен.
      
      -- Банально мыслишь, - усмехнулся Василий, - извини, но банально. Насколько я знаю Андрея (так звали главного конкурента Медянникова), он ответит асимметрично и, скорее всего, попытается завербовать кого-нибудь из молодых сотрудников. Присмотрись-ка к нашим орлам получше. И дай соответствующие указания этой своре бездельников из Службы безопасности.
      
      
       X
      
      Нет, все же Василий Васильевич Медянников был поразительно умным человеком! Не миновало и часа, как прогноз его сбылся.
      
      ...Ровно пятьдесят пять минут спустя новенький сотовый старшего менеджера Отдела Приятных Иллюзий С. Г. Крикалева неожиданно вздрогнул и заиграл 'Полонез Огинского'. Серега поспешно скосил глаза. На синем дисплее горели крупные буквы: 'ВОВАСИК' (именно так - в отличие от сидевшего за соседним столом сослуживца Вовы - в Крикалевском мобильнике был поименован один из его старых университетских однокашников).
      
      В обычные дни с десяти до шести Сергей отвечал лишь начальству и Вике. Всем остальным - перезванивал, выкраивая во время перерыва минутку-другую.
      
      Но сегодня ответил сразу.
      
      - Привет, - сказал он Вовасику.
      
      - Привет, - удивленно ответил Вовасик, - ты что, не на службе?
      
      - Да нет, на работе.
      
      - И что - не занят?!
      
      - Не-а.
      
      - А чо так?
      
      - Да вот... решил раз в жизни расслабиться. От работы кони дохнут.
      
      - Такие сентенции из твоих уст слышать странно, - в очередной раз дался диву приятель. - Ну да ладно-ладно. Мы с тобой можем увидеться?
      
       - Да, можем.
      
      - А когда?
      
      - Хоть сейчас.
      
      - Ты в рабочее время уйдешь со службы?!! - вновь не поверил Вова.
      
      - Легко! Так где мы пересечемся?
      
      - Давай в арткафе 'Урания'.
      
      - Ну уж нет, - с неожиданной злобой ответил Серега, - я это кафе не перевариваю. Давай лучше встретимся в ресторане 'ВДНХ' на Ленина.
      
      
       XI
      
      Если кафе 'Урания' являло собою пример процветающего полугламурного места, то ресторанчик 'ВДНХ' являл пример заведения, откровенно дышащего на ладан. В нем, в частности, не было официантки и все ее функции выполнял высокий небритый бармен в синем фартуке.
      
      Друзья заказали ему две порции хинкали и четыреста грамм русской беленькой.
      
      - Ну, - произнес Вовасик, подымая свой первый тост, - Серег, за тебя!
      
      Повторную рюмку пришлось подымать, соответственно, за Вовасика.
      
      Третья была выпита за alma mater (юрфак СПГУ), а после четвертой Серега совсем уже было собрался заговорить о личном, но нетактичный приятель, некстати его перебив, завел речи о постороннем.
      
       - Ну как твоя служба? Сотку в месяц имеешь?
      
      - Да нет, - застеснялся Серега, - какая там сотка, хорошо, если восемьдесят. Есть еще правда тринадцатая...
      
      - Да какие сейчас тринадцатые!
      
      - Это точно. В прошлом году, стыдно сказать, отслюнили полтинник.
      
      - А как насчет роста? - не унимался Вовасик.
      
      - А никак, - печально ответил Сергей. - Застрял намертво в карьерной пробке. Там дальше чужих не пускают. А я им не свой.
      
      - А ты не думал о смене хозяина?
      
      - Ну... я не знаю... - задумчиво протянул Крикалев, - конечно, в принципе можно, но... от добра, как говорится, добра... да и... кому я, Вовасик, нахрен нужен? Кризис, блин, на дворе!
      
       - Умные люди всегда в дефиците, - как-то очень двусмысленно улыбнулся приятель, - и я здесь, Серега, не просто так. Я здесь, Серый, по делу. По очень важному делу. Ты, Серега... короче... хотел бы встретиться с Андреем Генриховичем?
      
      (Андрей Генрихович Полицеймако был главным начальником главного конкурента Медянникова - ООО 'Типа что-то').
      
      - С кем? - недопонял Серега.
      
      - С генеральным директором ООО 'Типа что-то'.
      
      - А... зачем?
      
      - Поболтать.
      
      - И... когда?
      
      - Да прямо сейчас.
      
      Серега, подумав, кивнул.
      
      После его кивка случилось немыслимое. Запросто, безо всякой охраны в кафе появился очень высокий и очень худой человек с мефистофельской острой бородкой . Скинув пальто прямо в руки бармену он подошел к вытянувшемуся во фрунт Сереге, положил ему обе ладони на плечи и проникновенно сказал:
      
      - Значит вот ты какой.
      
      После чего резко сел в подставленное барменом кресло.
      
      Вовасик с Серегой так и остались стоять навытяжку.
      
      - Ну, - удовлетворенно произнес Андрей Генрихович, - Владимир тебе уже рассказал о наших условиях?
      
      - Н-нет, - изумленно ответил Сергей.
      
      - Что же ты, Вова? - недовольно нахмурил брови Полицеймако. - Почему я должен делать твою работу? Короче, Сергей, условия наши такие: полгодика посидишь на отделе с окладом в пять тысяч, потом передвинешься в замы на восемь. Я бы взял тебя сразу, но мне неудобно ставить варяга на такую высокую должность - свои могут обидеться.
      
      - Вы имеете в виду евро? - писклявым от счастья голосом перепросил Серега.
      
      - Да-да, естественно, - кивнул Мефистофель. - зарплата считается в евро. Плюс новогодние бонусы. До кризиса было семь, сейчас два с половиной оклада. В отличие от Василия, я на тринадцатой не экономлю. Правда, и на 'Роллс-Ройсе' не езжу.
      
      - А какая у вас машина? - бестактно поинтересовался Серега.
      
      - Скромное синее 'Бентли'. Что скажете, Сергей Геннадьевич?
      
      - Меня, - облизал сухие губы Сергей, - меня... в вашей... фирме станут использовать в качестве... источника инсайдерской информации?
      
      - Ну что вы! Ну что вы! - замахал руками Полицеймако. - Как вы такое могли подумать! Я искренне презираю доносчиков. И никаких личных дел с этой публикой... гм... не имею. Так что насчет... гм-гм... ин-сай-дер-ской можете быть аб-со-лют-но спокойны. Никто ее от вас не потребует. Ну так что? По рукам?
      
      - По ру... - почти произнес Серега, но тут же осекся. - Но... все же? Все же?! Давайте обсудим этот пункт поподробней.
      
      - Мне нравится ваша дотошность, - улыбнулся Мефистофель. - Это бесценное качество для потенциального зама. Тем более, что сам я человек прямой и склонен рубить с плеча. Вы хотели б узнать все нюансы?
      
      - Да-да, - закивал Серега и тут же подумал: 'Если он от меня потребует бизнес-планы на нынешний год, я их отдам. Но больше - ни-ни - ни словечка'.
      
      - Так вот, - произнес Андрей Генрихович и чуть-чуть прищелкнул длинными пальцами. - Капучино без сахара, - бросил он подбежавшему на щелчок бармену. - Так вот, - продолжил он, обращаясь к Сереге, - лично мне от вас ничего не надо: никаких бизнес-планов, никаких... гм-гм ... тайн Ап-рак-си-на двора, никаких доказательств хронического воровства Абрама и прочей лирики. Во-первых, мне это не нужно. Во-вторых, я и так это знаю. Мне требуется исключительно ваша светлая голова и... и...
      
      - И что? - испугано пискнул Сергей.
      
      - И компромат на Емелина.
      
      - Но у меня его нету! - удивленно воскликнул старший менеджер.
      
      - Зато у вас есть свободный доступ к сейфу Абрама Иосифовича. А в этом сейфе на нижней полке лежит компакт-диск, опосля публикации коего карьере Степана Михайловича придет - уж простите меня, старика, за грубость - пиздец.
      
      Андрей Генрихович встал и, заложив руки за спину, немного прошелся по ресторанному залу.
      
      
      - Будучи, как я вам уже говорил, человеком прямым, - продолжил Полицеймако, - я вам раскрою содержание этого... гм... ком-пакт-а: на диске нет никаких пьяных оргий, никаких голых девочек-мальчиков и прочей... гм-гм... ску-ра-тов-щи-ны, на нем всего-навсего зафиксирован ряд опрометчивых высказываний Степана Михайловича по адресу глубоко уважаемой мной Зинаиды Петровны. Ну так что? По рукам?
      
      И здесь... я должен вам сразу сказать, что последовавшие чуть позже события попали в анналы и были при этом безбожно перевраны. Так вот, во-первых: в руках у Сереги была бесцветная водка, а не эффектный томатный сок. Во-вторых, содержимое Серегиного стакана ни в коем случае не было выплеснуто в лицо Андрею Генриховичу, хотя, если честно, именно таким и было его первоначальное намерение, но в последний момент Серега струсил и окатил стоявшего рядом Вовасика, а на манишку Полицеймако попало буквально несколько капель, после чего - хотя Андрей Генрихович был, вроде, совсем без охраны! - после чего несчастный Сергей Геннадьевич вдруг оказался лежащим ничком на полу с заломленными к затылку руками.
      
      ******************************************************************************************************************************************************************************************************
      
      ...Вы мне очень... гм-гм... пон-ра-ви-лись, - произнес удалявшийся Полицеймако. - Будучи человеком прямым, уточняю, что ваша сегодняшняя реакция на мое предложение лишь увеличила ваши... гм-гм... шан-сы стать моим замом. Насколько я знаю Васю, мы еще с вами встретимся. Вот, - он ловко нагнулся и положил на чисто вымытый кафель (поближе к Серегиному лицу) прямоугольный кусочек картона, - вот вам моя визитка. Не стесняйтесь, звоните.
      
      
       XII
      
      Прошло полчаса. Измазанный грязью Серега шел по пятому этажу родного офиса по направлению к кабинету шефа. Волосы старшего менеджера стояли дыбом. Изо рта струился крепкий водочный запах. Рукав пиджака был полуоторван, черный галстук закинут за спину, но сам он всей неприличности своего облика не замечал, а шарахавшихся от него коллег - игнорировал.
      
      Правой рукой Сергей Крикалев показывал фиги, а в левой сжимал поломанную в четырех местах визитку. Его разбитые губы упорно твердили короткую фразу: 'Как бы не так, не на того напали!!!'.
      
      Серега жаждал полной реабилитации, ужасного возмездия своим обидчикам и - только в третью очередь - награды за верность.
      
      Секретарша Василия Васильевича Инесса, издавна благоволившая к Сергею, узрев его в таком виде, широко распахнула красивый рот и на какое-то время лишилась бесценного дара речи.
      
      Серега этим воспользовался и проник в кабинет Большого Шефа.
      
      
       XIII
      
      Василий Васильевич Медянников в описываемую нами минуту ни черта, если честно, не делал. Он стоял и с блаженной улыбкой смотрел в окно. Услышав какой-то шум, он обернулся и увидел старшего менеджера Отдела Приятных Иллюзий Сергея, кажется, Коршунова.
      
      Сергей Коршунов выглядел так, как будто бы только что чистил помойку.
      
      
      - Что это с вами? - строго спросил генеральный.
      
      
      - Вот, - лапидарно ответил менеджер и протянул ему сломанную в четырех местах визитку.
      
      Василий Васильевич нахмурил брови, поискал очки, водрузил их на переносицу, но ненавистной фамилии конкурента прочитать не успел. Ему помешал звонок.
      
      Выложенный на стол черный 'Верту' Медянникова еле заметно вздрогнул и заиграл 'Can't buy me love'. На его просторном дисплее высветился поясной портрет потревожившего Василия Васильевича абонента. Это была чрезвычайно хорошенькая обнаженная девушка, прикрывавшая часть наготы футбольным мячом.
      
      Серега, отлично, естественно, знавший о вившемся вокруг шефа рое продажных женщин, подобной картинке не удивился, но...
      
      Но что-то его в ней смутило.
      
      - Здравствуй, Вика, - не по-служебному ласковым голосом произнес Медянников, глазами показывая Сергею, что он здесь лишний. - Да-да, конечно, люблю. И я, кстати, завтра хотел бы тебе подарить один скромный презентик. Нет-нет, не квартиру и не машину, такие подарки делают содержанкам, а у нас ведь с тобой все серьезно. Да нет-нет, не спрашивай. Все равно не скажу. Сама завтра увидишь. Ты почему это, кстати, такая пьяная? Раз в жизни решила поговорить с подругой? Нет-нет, конечно, раз в жизни можно, но...
      
      
       XIV
      
      
      ...Ослепший от боли Серега с трудом нашел дверь, с попытки четвертой-пятой справился с дверной ручкой и, спотыкаясь, вывалился в приемную...
      
      
       XV
      
      ******************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************
      ******************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************
      
      
       XVI
      
      ...Если вы меня спросите, чем женская пьянка отличается от мужской, я вам честно отвечу: только началом.
      
      Встреча Вики и Кати началась на редкость гламурно: со свежемолотого кофе с ликером 'Бейлис'. Потом пили какое-то чилийское полусухое. Потом Катька достала початую бутылку коньяка 'Кенигсберг', оставшуюся от давно испарившегося гражданского мужа, а в описываемое нами мгновение обе девушки пили (практически без закуски) отыскавшую в чулане водку 'Немиров' - наследство какого-то жутко древнего, чуть ли не позапозапрошлогоднего Катькиного кавалера.
      
      Привыкшая к алкоголю Катя еще как-то держалась, а вот Вика была уже никакущей.
      
       - Не, конечно же, я по-ни-ма-ю, - тяжко ворочающимся языком произнесла Катька, - 'Бентли'-хуентли, но...
      
      - У него 'Роллс-Ройс', - хмуро поправила Вика.
      
      - Хорошо. 'Роллс-Ройс'-пидоройс, но... - Катька надолго замолкла, собираясь с силами, - но... ты... его лю-бишь?
      
      - Честно?
      
      - Конечно, честно!
      
      - Если честно, то нет.
      
      - А он?
      
      - Ха! - плотоядно осклабилась Вика. - Как кошка!
      
      - А он с тобой с какой целью? - этот вопрос дался Кате почти без труда, но потом она все же минутку-другую передохнула. - Просто пошоркаться или... или... у вас что-то серьезное?
      
      - А кто этих мужиков разберет! - пожала плечами Вика. - Слушай, а давай мы сейчас ему позвонИм... или позвОним? ...как правильно?
      
      - А хрен его знает.
      
      - Давай мы, короче, ему позвОним и все-все-все выясним!
      
      - А если у него сейчас совещание? - всполошилась Катерина. - Если он сейчас разговаривает с... Путиным?
      
      - Ха! - еще раз усмехнулась Вика. - Для меня он ВСЕГДА свободен. Путин, Распутин, Брежнев, Хрущев - если я позвоню, он пошлет. На хрен. Любого.
      
      - Врешь! - не поверила напарница.
      
      Вика снова пожала плечами, достала их сумочки сотовый, с превеликим трудом натыкала номер, после чего у нее и состоялся тот самый роковой разговор с Василием Васильевичем.
      
      ******************************************************************************************************************************************************************************************************
      
      - Говорит, что любит, - недовольно сказала Виктория, пряча трубку обратно в сумочку. - Говорит, что не будет дарить квартиру, потому что не хочет превращать меня... в эту...
      
      - В блядину?
      
      - Да, но только он выразился по-научному... а! ...в со-дер-жан-ку.
      
      - Неужто хочет жениться?! - опять не поверила Катька.
      
      - А кто этих мужиков разберет! Понимаешь, - Вика разлила по рюмкам остатки 'Немирова', после чего обе подруги чокнулись и с отвращением приняли дозу, - понимаешь, - повторила она, запивая не очень пошедшую водку дорогой минералкой 'Эвиан', - он ведь, в сущности, дядька хороший. Умный. Простой. И надежный. Не из этих... ну ты понимаешь! Не из дедулек на 'Бентли'. Но я его НЕ ЛЮБЛЮ.
      
      - Ну, а этот-то твой ... - здесь Катя добавила одну интимную характеристику С. Крикалева, с которой мы наших читателей знакомить пока не намерены, - этот ... , как он тебе?
      
      - Б-р-р! - скорчила жуткую морду Вика. - Про этого даже не вспоминай. Остопиздел!
      
      - Да ты, подруга, зажралась! - не на шутку обиделась Катя. - Остопиздел он ей. Ведь нормальный мужчинка: при деньгах, молодой, на 'Тойоте' и .... , - Катя снова повторила характеристику.
      
      - Катюш, замолчи! - замахала руками Вика. - А то меня вырвет. Если он так тебе нравится, можешь забрать себе.
      
      - Да я бы с радостью, - печально вздохнула Катя.
      
      Здесь радио, располагавшееся на холодильнике и доселе певшее исключительно по-английски, вдруг решило побаловать слушателей отечественной попсой. Из старинной радиоточки раздался голос Г. Сукачева:
      
       Знаю я, есть кра-а-ая,
       Походи, поищи-ка, попробуй.
       Там такая земля, там такая трава,
       А лесов, как в местах тех,
       Нигде, брат, в помине и не-э-эт.
      
      
      - Слушай, Кать, да выключи ты этого идиота, - брезгливо дернув плечом, попросила Вика.
      
      - Щас, Викусь, погоди, - ответила ей напарница.
      
      - Он что - тебе нравится?
      
      - Да не-не, он, - задумчиво произнесла Катька, - он, конечно, тот еще марамойка. А вот песня здоровская.
      
       Там в озерах во-ода, будто божья роса
      
      Продолжал надрываться Гарик.
      
       Там искрятся алмазами звезды
       И падают в горы,
       Я б уехал туда, только где мне
       Достать бы билет.
      
      
      - Слышишь, Викусь, а у тебя когда-нибудь в жизни было ну... по-настоящему? - вдруг негромко спросила Катька.
      
      - Да, - кивнула Вика.
      
      - Наверное, первый?
      
      - Нет. Нулевой.
      
       А билету цена - медный грош
       Да простая копейка,
       Но его не найти, но его не купить.
      
      
      - Мы с ним вместе учились в девятом классе. Сразу же после выпускного вечера собирались пожениться. Нам обоим не было восемнадцати, но он мне врал, что у него в ЗАГСе блат.
      
      - Как его звали?
      
      - Тоже Сережа.
      
      - А фамилия?
      
      - Полубояринов.
      
      - Понятно. А почему вы не поженились?
      
      - Поссорились. Насмерть. Он принес мне кольцо с паучком... ну ты помнишь, такая байда когда-то во всех ларьках продавалось? Он, короче, принес мне эту грошовую бижутерию, а я, дура, не успела содрать настоящее золотое колечко, которое мне подарил мой взрослый поклонник Александр Абрамович. Ну и Сережка, увидев подарок Абрамыча, жутко обиделся, выбросил к черту кольцо с паучком и ушел. Навсегда.
      
      - А потом этот самый Абрамыч тебя и шпокнул?
      
      - Нет, Абрамыча я прогнала. А распечатал меня полгода спустя один залетный. На танцах.
      
       Мне один пассажир говорил,
       Будто ехал туда,
       Но была кем-то сломана стрелка.
       А другой рассказал о каком-то
       Случайном такси.
      
      
      - И после этого у тебя ничего настоящего не было?
      
      
      - Нет, - спокойно призналась Вика. - Уже целых шесть лет. Как отрезало.
      
      - А билету це-эна, - вдруг громко вывела Катька, - медный грош да дурная копейка!
      
      - Но его не най-ти, но его не ку-пить! - подхватила Вика.
      
      Дальше они пели уже втроем: Сукачев с холодильника и Вика с Катькой из-за стола с бутылкой. При этом Вика немилосердно фальшивила, а вот Катька пела довольно чисто.
      
      
      
       XVII
      
      Как отлично известно нашим читателям, больше всего на свете Василий Васильевич Медянников любил петербургский 'Зенит', красивых женщин и дорогие машины. А вот острее всего ненавидел - ходить в гости к родственникам. Особенно к единоутробному брату.
      
      Нет-нет, Василий Васильевичу в доме Абрама Иосифовича всегда были рады, но... но то ли радость эта была не вполне себе искренней, то ли Василий Васильевич был человеком не бытовым, но - так или иначе - атмосфера насиженного пятикомнатного гнезда на Большой Пушкарской была Василий Васильевичу тягостна и он окунался в нее лишь в самых крайних случаях.
      
      Сегодня был как раз такой случай. Наступило 22 апреля - совместный день рождения Ленина и единоутробного брата. Об очередной годовщине вождя в тот день так никто и не вспомнил, а вот к брату Василий Васильевич был категорически зван к шести, а пришел в половину девятого.
      
      Весь обычный ареопаг гостей был уже в сборе: и отец именинника, ветеран второй мировой Иосиф Ефимович, и жена именинника восьмипудовая Маша, и обе внучки: Мелочь Пузатая Номер Один, и Мелочь Пузатая Номер Два, и их мама Динара Абрамовна, и ее застенчивый муж Аркаша, и соломенная вдова самого Василия Васильевича Татьяна, и неизбежный десяток пузатых и лысых друзей именинника с их законными половинками, и т. д. и т. п.. Личный охранник Медянникова Степан Валерьянович при виде этого цыганского табора, как всегда, пробурчал, что за безопасность Василия Васильевича ручаться не может, а Василий Васильевич, как всегда, пропустил эту реплику мимо ушей: на каждый чих не наздравствуешься.
      
      К моменту прихода Медянникова свою небольшую восьмиминутную речь заканчивал Иосиф Ефимович Кацеленбоген. Отец новорожденного принадлежал к тому довольно распространенному типу физически очень больших, утомительно энергичных и оглушительно громогласных евреев, в присутствии коих никому из окружающих не удается ни рта раскрыть, ни слова сказать. Таким Иосиф Ефимович был еще несколько лет назад.
      
      Но сейчас годы взяли свое: прошамкав свою речугу, отставной командир разведроты выпил стопку 'Боржоми', обессилено рухнул в потертое кресло и больше свое присутствие никак в этот вечер не обозначал.
      
      Следующий спич произнесла жена именинника Марья Сергеевна - бывшая первая красавица второго потока.
      
      А потом наступил черед и младшего (по возрасту) брата.
      
      ...Если бы вместо произнесения этой речи В. В. Медянникову предложили бы отрубить себе большой палец, он бы, скорее всего, согласился. Но в реальности выбора не было, и гендиректору ООО 'Где-то как бы' пришлось минут пять сотрясать тишину набором пустопорожних банальностей.
      
      Отбыв тостовую повинность, Василий Васильевич вышел на кухню курнуть. Вообще-то В. В. Медянников завязал с никотином еще в девяностых, но в исключительных случаях позволял себе об этом факте запамятовать. Вот и сейчас Василий Васильевич, стрельнув у Степана 'Мальборо', вышел, как мы уже говорили, на кухню, прикурил от горящей конфорки и затянулся до кишок запретным дымом.
      
      ...Полминуты спустя на кухню вошла его экс-супруга.
      
      - Что? Снова травишься? - сказала она вместо 'здравствуйте'. - Ты же нас с понтом бросил?
      
      - Да это я так, - чуть-чуть засмущался Василий. - Просто балуюсь. Иногда можно.
      
      - Ну, смотри-смотри, - с ехидной улыбкой произнесла экс-жена, - гипертония прихватит, мне потом по телефону не жалуйся.
      
      - Это когда же я жаловался? - соколом взвился Василий.
      
      - Позавчера утром. Ну да ладно, - продолжила Татьяна Петровна, тоже закуривая 'Давидофф-лайт'. - Раз в тыщу лет встретились, давай поболтаем.
      
      - Давай, - закивал Медянников, сумевший, или, скорее, не помешавший бывшей супруге даже после развода сохранить с ним нормальные отношения.
      
      - Как твои контры с Полицеймако? - спросила жена. - Все грызете друг друга?
      
      - А что мне ему: конфетки дарить?
      
      - Понятно. Ну и что учудило сегодня это ничтожество?
      
      - Что-что... - печально вздохнул Медянников, - завербовало одного моего молодого сотрудника. Ты его, Танька, не знаешь. Он, гад, из новых. Некто Сергей Крикалев.
      
       - Теперь начнут сосать него инсайдерскую?
      
      - Естественно! У этого гада знаешь, какой был допуск? Весь бизнес-план полетел к чертям. Две трети проектов приостановлено.
      
      - Как накажешь иуду?
      
      - Никак. Его сам Андрей и накажет. Высосет и выкинет на помойку. А после этой истории ни одна фирма не возьмет Крикалева даже уборщиком. Будет жить так.
      
      - Понятно, - кивнула бывшая. - А как твоя личная жизнь? С этой... сисястой уже расстался?
      
      - Давно.
      
      - Я тебе это, кстати, еще год назад советовала, но ты меня, как всегда, не слушал. А сейчас с тобой кто?
      
      - М-м-м... - пожал плечами Василий Васильевич и покраснел.
      
      - Неужто холостякуешь? Что-то не верится. А ну-ка колись.
      
      Василий Васильевич вновь промычал нечто невнятное и покраснел еще больше.
      
      - Да у тебя все серьезно! - продолжала вовсю измываться супруга. - А ну-ка скажи мне...
      
      Здесь на кухню некстати впорхнула Мария Сергеевна.
      
       ****
      
      - Да что же ты, Танечка, - пропела она ангельским голоском, не лишенным, в прочем, некой доли ехидства (будучи мужней женой, Марья Сергеевна не могла разговаривать с брошенкой совсем уж на равных), - мы с Абрашей тебя обыскались, а ты...
      
      Здесь близорукая Маша наконец рассмотрела Василия.
      
      - А... вы с здесь воркуете, - произнесла она, обращаясь к Медянникову со смесью почтения и с опаски: т. е. разом и подольщаясь к нему как к всесильному боссу дражайшего мужа и одновременно боясь, что роящиеся вокруг Василия вирусы супружеской неверности могут в один прекрасный момент перекинуться и на Абрама. - Ну что же... - она смерила генерального хорошо отражающим эту сложную мешанину эмоций взглядом, - не буду мешать. Возвращаюсь к Абраше.
      
      - Машенька, я сейчас вернусь! - прокричала ей в спину Татьяна и тесно (пожалуй, что слишком тесно для брошенки) прижавшись к бывшему мужу, прошептала ему в самое ухо. - А я тебе видела с твоей новой. Хочешь совет?
      
       - Ну?! - поднял брови Василий Васильевич.
      
      - Не будь дураком и женись. Ты, кажется, встретил порядочного человека.
      
      
       XVIII
      
      
      Часа четыре спустя В. В. Медянников, заложив руки за спину, меланхолически брел по пустому Большому проспекту. Рядом ехал Степан на 'Нисане' и вполголоса матерился.
      
      - Василий Васильевич! - наконец осмелился он возмутиться вслух. - И долго вы будете надо мной издеваться? Мне Полянский (так звали начальника Службы безопасности) утром яйца отрежет и будет прав. Как я могу сейчас гарантировать вашу неприкосновенность?
      
      - Терпи, Степа, терпи, - назидательно ответил Медянников.
      
      - А что я скажу Полянскому?
      
      - Скажи, что шефу моча в голову ударила.
      
      
       ****
      
      ...Здесь на пути Медянникова неожиданно вырос круглосуточный ювелирный салон 'Ля Гранд' (ныне давно прогоревший). За толстой стеклянной дверью салона маячил охранник, очень похожий на увеличенного вдвое Алена Делона. Чуть в глубине улыбалась длинноногая продавщица, неприятно напомнившая Медянникову одну из его прежних любовниц. Сходство это настолько уязвило главу 'Где-то как бы', что он совсем уже было решился проскочить мимо, но в последний момент передумал, зашел в салон и провел в нем минут двадцать.
      
      Выходя, он держал в руках небольшую светло-сиреневую коробочку и широко улыбался. Встретившись с умоляющим взглядом Степана, Василий Васильевич устало махнул рукой: черт, мол, с тобой! - сел в джип с охраной и ровно через четыре минуты оказался в своих двухуровневых апартаментах на Большой Зеленина.
      
      
       XIX
      
      Василий Васильевич сильно бы удивился, если б узнал, что за полчаса до него тот же самый ювелирный салон посетил и Сергей Крикалев. Причем тоже - с охраной.
      
      Охрану изменнику выделил лично Андрей Генрихович Полицеймако.
      
      
       XX
      
      Удивление Медянникова стало б и вовсе безмерным, выясни он, что часа через два, под самое-самое утро в салон заходил еще один донельзя странный покупатель. Стоявший на входе охранник сперва решил его не пускать, но потом все же сжалился.
      
      В прочем, утренний гость пробыл в этом храме богатства недолго. Длинноногая продавщица, выслушав его сбивчивый монолог, враз потеряла манеры и, по-базарному взвизгнув: 'Мы бижутерией не торгуем!' - указала ему на дверь.
      
      Преувеличенный вдвое Делон не без злорадства помог посетителю отыскать к ней дорогу.
      
      
       XXI
      
      А вот дальше в нашем сверхдинамичном повествовании появляется незапланированная лакуна. Причина ее ясна любому читателю, не поленившемуся возвратиться назад и перечитать список вин, уничтоженных Катей и Викой. Полагаю, ни один из поклонников моего творчества не удивится, узнав, что обе девушки в арткафе на следующий день не появились.
      
      Оба же наших главных героя, дисциплинированно посетивших 'Уранию', вместо Кати и Вики повстречались с официантками Ноной и Инной, срочно вызванными на работу метрдотелем Вахтангом Автандиловичем. Ряд сочных эпитетов, которыми Нона и Инна наградили своих нерадивых сменщиц, мы цитировать в этой книге не будем.
      
      
       XXII
      
      А еще через сутки наша странная повесть наконец подобралась к финалу. Ваш покорный слуга при этом лично присутствовал.
      
      Что он в полугламурной 'Урании' делал?
      
      Тоже, что и все. Любовался Викой.
      
      На что он - старый, нищий и несвободный - рассчитывал?
      
      Да, собственно, ни на что. Хотя возможность какого-то чуда в глубине своей глупой души и не исключал.
      
      Но хватит об авторе. Давайте вернемся к двум главным героям.
      
      
      
       XXIII
      
       ...Серегино кольцо было очень дорогое и стоило двадцать тысяч рублей. Кольцо Василия Васильевича было довольно дешевеньким и обошлось ему в тридцать две тысяче евро. Василий Васильевич не гнался за ценой. Он любил элегантность.
      
      К месту встречи оба соперника подъехали почти одновременно. Василий Васильевич - на хорошо известном читателям черном 'Роллс-Ройсе', а Серега - на синей 'Тойоте', чья скромность, в прочем, отчасти в тот день уравновешивалась сияющим джипом с охраной.
      
      Заметив друг друга, конкуренты настолько разволновались, что принялись действовать очертя голову. Первый выстрел сделал Серега. Приблизившись к Вике, он пробурчал, глядя в пол: 'Пожалуйста, зайка, выходи за меня замуж', - и вручил ей кольцо с огромным фианитом.
      
      Василий Васильевич - как это ни странно - был тоже взволнован, как школьник. К Вике он подошел парадным шагом - словно кремлевский курсант к Мавзолею - и, вытянув руки по швам, отчеканил: 'Виктория Дмитриевна, станьте, пожалуйста, моей женой!!!'.
      
      После чего протянул ей колечко с изящным бриллиантом.
      
      Арткафе замерло. Метрдотель Вахтанг Автандилович уронил свой блокнотик. Обедавший за соседним столом манагер укусил пустую вилку. Сам же автор этой повести вместо 'Хеннесси' выпил яблочный сок и разницы не заметил.
      
      Вика, похоже, тоже была смущена не на шутку. Она переводила испуганный взгляд с кольца на кольцо и с претендента на претендента.
      
      И здесь вдруг в дверях послышался шум.
      
      В кафе ввалился высокий патлатый парень, сжимавший в руках какую-то красную коробочку.
      
      - Сережка? Полубояринов? - вскрикнула Вика. - Какого черта ты здесь?
      
      - Да так, - засмущался парень. - Проходил мимо. Это, кстати, тебе.
      
      Он неловко открыл коробочку и протянул Вике дешевенькое пластмассовое колечко.
      
      - Ой, спасибо... - тихо-тихо ответила Вика, после чего, оглушительно завизжав, бросилась парню шею.
      
      ******************************************************************************************************************************************************************************************************
      
       - Вахтанг Автандилович, - спросила Вика минутой спустя, - а можно я прямо сейчас уйду с работы?
      
       - Ну ты, Вика, совсэм обнаглела, - заворчал пожилой грузин, но потом бесшабашно махнул блокнотиком. - Ладно-ладно, иды! Я сам за тебя поработаю... Вспомню молодост. Да иды ты, иды!
      
       Прекрасная Вика, даже не переодевшись и так и оставшись в желтом форменном платье, направилась вместе с патлатым парнишкой к выходу. На ее безымянном пальце гордо светился пластмассовый перстенек с паучком.
      
       ****
      
       ...А о двух оставшихся на столике кольцах так никто и не вспомнил.
      
      
       Санкт-Петербург, Нарвская застава,
       25 августа 2012 года.
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Метс Михаил Сергеевич (mets62@yandex.ru)
  • Обновлено: 27/05/2013. 63k. Статистика.
  • Глава: Юмор
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.