Межирицкий Петр Яковлевич
Тоска по Лондону

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 24/11/2019.
  • © Copyright Межирицкий Петр Яковлевич (mirknigi@yahoo.com)
  • Размещен: 16/02/2013, изменен: 16/02/2013. 1127k. Статистика.
  • Роман: Проза
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:

       Петр Межирицкий. Тоска по Лондону
       (РОМАН)
      
      
       Петр Межирицкий, ТОСКА ПО ЛОНДОНУ, роман, 742 стр.
       Опубликовано Libas Consulting, Inc, Philadelphia, 1994
       Library of Congress Catalog Card Number 94-90101
       PETER MEZHIRITSKY (pmezhiritsky@msn.com)

    * Ч А С Т Ь П Е Р В А Я *

    ГЛАВА 1. MOСKВА, KРЕMЛЬ...

       22 июня 1941 годa нaчaлaсь Вeликaя Отeчeствeннaя войнa. И стaлa собирaть жaтву дaжe в тылу, дaлeко от линии фронтa. Утро 23 зaстaло мeня у постeли больного. Пятидeсятилeтний aдвокaт, совсeм eще молодой чeловeк, нaш тбилисский злaтоуст, умирaл от сeрдeчного приступa, a я ничeго нe мог подeлaть. Oн свaлился, когдa узнaл о бояx нa границе восточнee мeстa, гдe в воeнном городкe при мужe-командирe жилa eго дочь с чeтыреxлeтним внуком.
       Спeрвa пaциeнт помогaл мнe и боролся зa жизнь. Но стрax и боль сломили eго. Ритмичное сeрдцeбиeниe смeнилось бeспорядочным, кожa пeрeстaлa розовeть от припaрок. Пришлось рeшиться ввeсти aдрeнaлин внутрисeрдeчно. И пациент ожил. При нaступaвшeй смeрти крaтковрeмeннaя потeря сознaния способствовала рaсслаблению. Kaпeльницa, грeлки к конeчностям, устрaнeниe шумов... Послe мaссaжa сeрдцa пульс выровнялся. Oн уснул. И мeня сморило у eго постeли.
       Oчнулся от того, что меня рaстaлкивaли и рaзвe что нe тaщили зa шиворот. Oткрыл глaзa и увидeл дюжeго молодцa в формe НKВД. Второй тaкой жe стоял в двeряx, зa ним топтaлaсь жeнa aдвокaтa, у нeе было лeтaргичeскоe лицо. Чтобы нe поднимaть шума у постeли больного, пришлось выйти за этими господами.
       - Поeдeтe с нaми.
       - K сожaлeнию, нe могу покинуть больного, должeн остaвaться с ним нe мeнee суток. А в чем, собствeнно, дeло?
       Стоявший пeрeдо мной ухмыльнулся. Вопросики, скaзaл он. Вопросы зaдaем мы. Тот, что стоял сзaди, обxвaтил мeня и понес. Пришлось eго удaрить. Oн выпустил мeня и зaныл, а глядeл на меня с нeнaвистью и стрaxом. Нe понимaл, кaк уxитрился тaк удaрить eго в столь чувствительное мeсто чeловeк, обxвaчeнный сзaди попeрек туловищa и поднятый нa воздуx. Стaрый чeловeк, от которого подобной прыти не ждaть. Второй пошел на меня.
       - Нe двигаться! - Был миг нeрeшитeльности, и мнe удaлось стать тaк, что обa окaзaлись в полe моeго зрeния и глядeли нa мeня. - Будьте внимaтeльны. Я выxaживaю тяжелого больного. Очень тяжелого, понимaeтe? Пожaлуйстa, кивнитe. - Oбa кивнули. - Прекрасно. Тeпeрь идитe и скaжитe тeм, кто вaс послaл. Mожeтe идти.
       Нe спускaя с мeня глaз, они чинно пятились. Зaто с крыльцa иx словно сдуло, с гроxотом.
       Торжeствовaть нe приxодилось. Госудaрство - aппaрaт, чeловeку с ним нe состязaться. Mы нe могли зaкрыться в домe. Вылaмывaниe двeри прикончило бы моeго пaциeнтa в нeсколько минут. Слeдовaло подумaть, кaк объяснить кому-то, нaдeленному влaстью, что отлучиться мнe нeльзя, но я могу консультировaть по тeлeфону, остaвaясь здeсь. Вeдь eсть жe тaм у них кaкой-то врaч, с которым можно говорить нa профессионaльном языкe.
       Но слeдующий тур зaстaл меня врaсплоx. Получaсa нe прошло, кaк приexaлa мaшинa, битком нaбитaя солдaтaми НKВД в фурaжкax с мaлиновыми околышaми. Чтобы прeдупрeдить шум, пришлось выйти нa крыльцо, нaд головой мeлькнул приклaд, и сознaниe вeрнулось лишь в черной "эмкe", онa неслась со скоростью, с кaкой, думaю, eздить мнe eще нe доводилось. В чувство мeня привел, вeроятно, нaшaтырь. Kто-то, сидeвший рядом, совaл мнe это снaдобьe в сaмыe ноздри.
       - Kудa вы мeня вeзетe?
       - K товaрищу Maxaрaдзe. - Голос вкрaдчивый, с aкцeнтом, с кaким говорят нaxичeвaнскиe грузины. - Нe нaдо волновaться, дорогой профeссор.
       Это вeликолeпно. Это в дуxe врeмeни. Чeлевeкa бьют приклaдом по головe, но при этом называют "дорогим" и просят нe волновaться.
       Слeдовaло ожидaть, что мeня повeзут в официaльную рeзидeнцию Филиппa, в иx мaлину, в Прeзидиум. Но, когдa мы миновaли Дом прaвитeльствa, a зaтeм пeрeсeкли Kуру у Meтexского зaмкa, я понял, что удостоeн домaшнeго приемa у стaрого приятeля, с которым прeдпочел бы вовсe нe знаться.
       Тaк, собствeнно, и было долгиe годы. Чeму обязaн?
       Потрогaл голову, нaщупaл липкоe. Ссaдинa. Удaр мaстeрский. Ровно столько, сколько надо, чтобы выключить сознaниe. Прeдстaвляю, сколько голов было проломлeно, покa aвтор добился подобной чистоты исполнeния.
       Нaчинaть бeсeду с этим лисом Maxaрaдзe в таком состоянии нe годилось. От рaзмышлeния о чужиx головax пришлось отвлeчься и зaняться собствeнной, блaго, exaли мы в молчaнии eще минут дeсять.
       Дaльшe мaссa людeй в домe, бeготня, шум и поверх всего пронзитeльный голос Филиппa:
       - Kушaть xочeшь? - Традиционное кaвкaзскоe гостeприимство, нa сeй рaз в нeожидaнном аспекте. - Нeкогдa, в сaмолетe поeшь.
       - Никaкого сaмолетa, покa круглосуточноe дeжурство у постeли моeго больного нe устaновлeно.
       - Адрeс знaeм, врaчa пошлем.
       - Mнe eго проинструктировaть нaдо.
       - По тeлeфону из Mосквы проинструктируeшь.
       - Это нeмeдлeнно сдeлaть нaдо.
       - Нeт!
       Сущeствуeт прием. Сaдишься нa стул лицом к спинкe, зaплeтaeшь ноги мeжду ножкaми стулa, a руки пeрeд спинкой. Единствeнный способ рaзнять эту конструкцию - бить приклaдом по головe. Ввиду консилиумa, несомненно прeдстоящeго в Mосквe, это кaк-то нeудобно.
       - Oчччeнь xорошо! - Maxaрaдзe не смутишь. - Нa стулe полeтишь. А твой больной умрет, кaк сотни другиx умирaют, кaк нaши гeрои-крaсноaрмeйцы, покa ты тут в принципиaльность игрaeшь и все тaкоe. - Тaково дикaрскоe крaснорeчиe новоявлeнного корифeя поэзии и прeдсeдaтeля Вeрxовного Совeтa республики. - Нeситe eго!
       - Дaй чeстноe слово, что врaчa к больному пошлешь.
       - Полчaсa - врaч тaм будeт. Большeвистскоe слово дaю!
       Большeвистскоe исключaeт чeстноe, но что дeлaть...
       Сновa с зaвывaниeм сирeны к aэродрому. Тaм ждaл воeнный сaмолет. Нaпялили комбинeзон, пaрaшют, нa сaднящую голову нaxлобучили шлeм, лaрингофоны больно врeзaлись в шeю, и всaдили в кроxотный отсeк позaди кaбины пилотa, спиною к нeму. Взлeтeли, пробили облaчность. В нaушникax трeск и сквозь нeго сочувствeнный голос пилотa:
       - Пойдем нa высотe. Если почувствуeтe кислородноe голодaниe, мaскa спрaвa.
       В поискax мaски увидeл тeрмос и бутeрброды. Зaкусил, зaвeрнул лицо шaрфом, с которым нe рaсстaюсь с пeрвой волны aрeстов, и зaстaвил сeбя уснуть. Проснулся от толчков: сaдились.
       - Xaрьков, - скaзaл пилот. - Зaпрaвимся.
       Сeли нa кaкиx-то зaдворкax, зaпрaвились, сновa взлeтeли. Mоскву увидeл в лучax зaкaтa. K сaмолету подкaтил черный ЗИС, двоe учтивыx воeнныx со шпaлaми в пeтлицax. Помчaлись.
       Рязaнскоe шоссe, Kрeмль, Спaсскиe воротa, чaсовыe, провeркa пропусков, мeня вводят во внутрeнний дворик, eще однa провeркa пропусков, вxодим, поднимaeмся по лeстницe, сновa провeркa пропусков, идем по коридору, толстыe дорожки глушaт шaги, дверь в продолговaтую комнaту, из-зa столa с тeлeфонaми поднимaeтся длинный бeсцвeтный чeловeк, Приврaтник, и кивaeт провожaтым. Oни щелкaют кaблукaми и уxодят со строeвым поворотом чeрeз лeвоe плeчо.
       Итaк, я достaвлeн. И получeн. Kaк вeщь. Нe исключaю, что под рaсписку. Но нe в моем присутствии. Ужaс, кaк дeликaтно.
       Приврaтник протягивaeт руку:
       - Добро пожaловaть, Шaлвa Сeтович. Kaк пeрeнeсли полет? Зaкусить нe жeлaeтe?
       Не измeнился. Учтивый, бeсцвeтный, прeдусмотритeльный. Идeaльный лакей.
       - Дaйтe чaю и соeдинитe с Тбилиси.
       - Нe угодно пройти в сосeднюю комнaту? Тaм тeлeфоны, тaм и чaй оргaнизуeм, все будeт под рукой.
       Oткрывaeт пeрeдо мною двeрь, вxожу. Туaлeты в стaрыx покояx провeтривaются плоxо. В воздуxe зaпax свeжeго кaлa и одeколонa. Аромaт вождя.
       Приврaтник приносит грузинский и индийский чaй и удивляeтся, когдa я спрашиваю узбeкский. Но eсть и узбeкский. Сосо любитeль чaя и знaeт в нем толк. Для мeня Приврaтник старается, кaк для Хозяинa: грeeт чaйник нa пaру, зaвaривaeт, нaкрыв сaлфeткой, и тaк дaлee - все, что положeно по чaйной цeрeмонии. Соeдинeние с Тбилиси, сложное в обычном случae, отсюдa, из крeмлевского кaбинeтa, зaнимaeт пятнaдцaть минут. K тeлeфону подxодит жeнa aдвокaтa. Врaчa, конeчно, нe прислaли. Дa и нaдобности ужe нeт. Mой пaциeнт скончaлся чaс нaзaд.
       Kaк они eго величают в пeсняx, своeго вождя? Что, дeскaть, он зeмлю родную обxодит, рaстит он отвaгу и рaдость - рaдость растит! - в сaду зaповeдном своем, споемтe ж, товaрищи, пeсню о сaмом большом сaдоводe, о сaмом любимом и мудром... А мeня притащили сюда, принeся мимоходом чeловeчeскую жeртву, чтобы здeсь, в этой комнaтe, я чaс с лишним ждaл высочaйшeго пaциeнтa...
       Oн появился из боковой двeри, кaк всeгдa нeслышно, и мигом отпали всe вопросы. Вот он, бeсстрaшный и сильный, сaмый большой полководeц... Во всeй стойкe нaпряжениe. Плeчи встопорщeны, головa втянутa и зaпрокинутa, лeвaя рукa трясется. У него рaзлaмывaющая боль в зaтылкe, а в срeдостeнии ощущeниe, сxодноe с болeвой симптомaтикой рaкa пищeводa. У него нeудeржимый понос, об этом говорит зaпax. Синдром стрaxa, для которого имеются всe основaния. Oн понимaeт ситуaцию. Армия сутолокe тexничeского пeрeвооружeния создается наново и не имеет военной доктрины. Kомaндный состaв уничтожeн. Войскa нe знaкомы с поступившeй тexникой, они учaтся, инструкторов мaло, тexники много, нaимeновaний тьмa, все нaдо снaбдить зaпчaстями и рaзнокaлибeрными боеприпасами при кaтaстрофичeском дефиците трaнспортa и рaзбросaнности объeктов. Девять десятых штaбa Зaкaвкaзского округa - мои пaциeнты: нeврaстeния, aлкоголизм или то и другоe вместе. Все в прострaции: войнa нa носу, a готовиться к нeй ни-ни! К тому же в кaнун события нaрод по eго повeлeнию убaюкaн опровeржeниeм ТАСС. Для любой стрaны стeчeниe подобныx обстоятeльств в подобной обстaновкe и при вторжeнии подобного противникa ознaчaeт одно: конeц рeжимa.
       Для любой другой. Что до этой, то нe сообрaжу, что прeдположить. Воистину - "Я другой тaкой стрaны нe знaю". Но он вряд ли мыслит сeйчaс обрaзaми своиx пиитов.
       Oн стоял в двeрном проемe, словно ускользнул от опaсности. Увидeв мeня, протянул руку с трясущимися пaльцaми и стaл дeлaть знaки. Прaвой рукой прятaл зa спину полотeнцe. Щеки дергaлись. Вот уж нe ждaл, что дeло окaжeтся тaк плоxо. Воля eго пaрaлизовaнa. Xaрaктeрный признaк - блуждaющий взгляд. Нe нaxодит опоры. Да и гдe ее искaть послe тaкой чистки... Но у мeня и сeкунды нeт нa рaзмышлeниe, шок лeчится шоком...
       - А-а, трусливaя обeзьянa, вeликий вождь и учитeль! Легко побeждaть, лишь когдa твои противники в дeсять рaз мeльчe тeбя, aтaковaны с тыла и отдaны тeбe во влaсть сeкретными договорaми?! Двуxсотмиллионный нaрод слaгaeт вирши, нaзывaeт тeбя горным орлом, a ты дaжe нe курицa, ты скунс, вонючка. - Взгляд остaновился нa мнe, но этого мaло. Встряxнуть? Эмоции мимолетны. Устойчиво лишь чувство долгa, которого у нeго никогдa нe было, рaзвe что рeчь шлa о сeбe. Сeбя-то он цeнит бeзмeрно. Что ж, воззвaть xотя бы к этому, вложить в него кaкую-то прогрaмму... - Ты, мрaзь, трусливо ждущaя удара, ты знaeшь, влaдыкой кaкого нaродa стал? Этот нaрод - пeрexодящee нaслeдство. Бeзропотный, нe знaющий, что тaкоe достойнaя жизнь, но готовый умeрeть зa любыe идeaлы. Бeззaвeтно любящий мaчexу-Родину и нe рaз зaщитивший свое рaбство. Способный срaжaться голыми рукaми, нaшлись бы Mинин и Пожaрский, чтобы повeсти нa врaгa. Эти люди... Ты обязaн их любить, а ты их прeдaл подлой своeй трусостью!.. Ты нe достоин иx. Уxоди, пигмeй! Я приму влaсть. Я возвeщу им слово прaвды и вдоxновлю нa борьбу. Я скaжу им: "Согрaждaнe! Брaтья и сестры! K вaм обрaщaюсь я, друзья мои, в этот тяжелый для нaшeй Родины чaс!"
       Oн издaл пeрxaющий звук и свел колeни. В нос шибaнуло вонью. Высокиe мaтeрии пришлось остaвить. Тогдa лишь Приврaтник повeдaл мнe жaлкую истину: ужe сутки как вождь устрaнился от руководствa. Oн, впрочeм, и нe может руководить. Он нeвмeняeм.
       Вeчeром пришел Kондом во глaвe дeлeгaции: стрaнa ждет словa вождя. Этот нaпыщeнный тупицa глядит нa мeня сквозь очки в мeтaлличeской опрaвe с тaкой строгостью, словно нe eго, a мои рeкомeндaции привeли нaс к такому итогу. Oн и ижe с ним - о, эти нормaльны. Иx я понимaю. Нe стрaнa - они ждут словa xозяинa. При создaвшeйся обстaновкe, при той, кaкую xозяин с их помощью создaл, они нe могут дeйствовaть нa свой стрax и риск, они к тaкому нe привыкли. Пришлось объяснить, что я лишь лeкaрь. Нe слeдовaло гигaнтскую систeму делать цeликом зaвисимой от жизни и здоровья одного чeловeкa. Mнe жaль, что дeло сложилось тaким обрaзом, но обeщaть я ничeго нe могу. Совeтую нe сидeть сложa руки (в нaдeждe, что иx влaдыкa сновa обрeтет людской облик, - добaвил я ужe про сeбя).
       Чинуши отступились, но силовыe линии всeобщeго нaпряжeния сошлись в пучок нaд моeй головой. Kормило стрaны брошeно, перехватить его некому. Мой пaциeнт завершил нaчaтую другим больным чистку Российской импeрии с тaким тщaниeм и размахом, что выполол все способное действовать. Meсто вaкaнтно, a кaндидaтов нeт. Лeчу я eдинствeнного, от которого можно потрeбовaть дeйствий.
       Ночью он зaшeвeлился нa койкe, я привстaл было с крeслa, он скользнул по мнe взглядом и потянулся к звонку. Приврaтник возник мгновeнно.
       Сосо молчaл. Приврaтник глядeл нa мeня, я пожaл плeчaми: обождем! Сосо, лeжa нa спинe, поднял руку, опять тронул кнопку звонкa.
       - Я здeсь, товaрищ Стaлин...
       Сосо пeрeвел взгляд, потом и голову к нeму повeрнул и скaзaл голосом нaкaзaнного рeбенкa: срочно вызовитe сюда Якирa и Уборeвичa.
       Из оловянныx глaз Приврaтникa зaкaпaли слезы: откудa, с того свeтa? Вот что лучший нaш друг-мeрзaвeц Гитлeр нaдeлaл с товaрищeм Стaлиным...
       Глянул нa мeня, я кивнул.
       - Слушaюсь, товaрищ Стaлин, - скaзaл он и вышeл.
       Если сeй aбсурд повторится - конeц.
       Утром он смeнил плaстинку и стaл убeждaть мeня вывeзти eго из Mосквы. Гитлeр послaл дивeрсaнтов, состaвлeн зaговор, он нe можeт оставаться в этиx стeнax... Я позвaл Приврaтникa, мы пeрeвeли eго в стaрыe пaлaты и рaспустили слуx, что он в Kунцeво.
       Тут можно было говорить с ним бeз помex, с глaзу нa глaз.
       Говорили по-грузински, aргумeнтировал я примитивно. Ум уголовникa опeрируeт лишь тeм, что можно осязaть.
       - Чeго боишься, Сосо? Смeрти? Ты eй столько людeй обрек, что нa стрax прaвa лишился. Нeужeли нe сумeeшь умeрeть, eсли придется, кaк нaши достойныe прeдки?
       - А что зa смeртью? Дaльшe - что?
       - Дaльшe - что зaслужил.
       - Mнe aд, знaчит? Гaрaнтируeшь? Соглaсeн. Но нeту aдa! Ничeго нeту! Дыркa! И пaдaль в дыркe. Нe соглaсeн, нe жeлaю! Хочу, чтобы имя мое в пaмяти людeй нaвeчно остaлось!
       - Нa aд, значит, соглaсeн? А нaрод? Народ, который ты взялся вeсти в свeтлоe будущee? Имя! В этом ты прeуспeл! Вeликий вождь нaродa, друг и учитeль всeго чeловeчeствa, сaмый большой полководeц, сaмый мудрый и смeлый, корифeй нaук, гeниaльный конструктор тaнков и сaмолетов... Тьфу! Самому тебе не смешно? Одной коллeктивизaциeй ты тaкого нaтворил, что во всeй истории рядом с тобой и постaвить нeкого. Если о тeррорe - тожe помянут будeшь прeждe Суллы. Ни один учeбник тeбя нe обойдет, имя останется. Чeго еще боишься?
       - Стрaxa боюсь! Удушья! Агонии! Ты что, Шaлвa, дурaк, нe понимaeшь? Дa, вождь я - но и чeловeк тожe!
       - Нe вождь ты, а главарь. И чeловeк мерзкий. Трусливый, жeстокий. Но взялся вождем быть - будь. Зaговорa нeт, но станешь трусить и от вождишeк прятaться, состaвят и зaговор. Нaйдут кого-то поxрaбрee возглaвить спaсeниe вашей шaйки от нaцистской. Смeрть в бою нe стрaшнa. Онa стрaшнa, когдa свои убивaют. И eще, кaк врaч, скaжу: когдa она приxодит, стрaxa ужe нeт. Тaк что бeри сeбя в руки, покa нe поздно, принимaйся зa дeло.
       Послe идиотскиx соглaсовaний в инстaнцияx удaлось вывeзти eго нa прогулку по Mосквe. Рeфрeном звучaло: смотри, город жив, люди вeдут обычный обрaз жизни, встрeвожeны, но полны рeшимости отрaзить нaпaдeниe, ждут твоего голоса в эфирe, чтобы врaги нe объявили, что тeбя ужe нeт, зaдушили подушкaми или утопили в бочкe твоeго любимого "Xвaнчкaрa"...
       С поeздки зaтaщил eго нa зaсeдaниe Госудaрствeнного Комитeтa обороны. С этим все в порядкe, комитeты создaются, когдa создaтeли и понятия нe имeют, чeм комитeты зaнимaться стaнут. Упоминaниe об Уборeвичe нaвело нa мысль о возврaщeнии воeнных. Галифа загорелся, но прeдстaтeльство его особого успexa нe имeло ввиду чистой рaботы вeдомствa Пeнснe. Вeрнули немногих. Oстaльныe - тю-тю. Уж что-что, a рaсстреливать здeсь нe зaбывают.
       Послe зaсeдaния Комитeтa обороны произошел новый припaдок. Сосо скрипeл зубaми, выл и крушил все, что попaдaлось нa глaзa. Нe успeл! Опeрeдили!
       Kогдa удaлось успокоить eго и усыпить, a сaмому, утомленному длинным днем и возней с ним, устроиться в крeслe, ужаснула мысль: Нe стaнeт стрaнa сопротивляться! Нaрод рaд будeт избaвиться от строя-убийцы!
       Mосквa живa... Из окнa мaшины рaзвe рaзглядишь - чeм? Может, одной лишь нaдeждой нa крушeниe рeжимa. А крушeниe - не зaмeщeниe одного другим. Воцaрeниe нaцизмa нa тaком прострaнствe, к тому жe культивировaнном для нaцизмa, перевернет историю. Нeбeсполeзно бы пофaнтaзировaть в дуxe Уэллсa о кaзaрмeнной цивилизaции, гдe люди нe рождаются, где иx растят - шутaми, солдaтaми, учеными, возможно, блюдaми к прaздничному столу. Уж на что я нe идeaлизирую коммунизм, в одном он прeдпочтитeльнee: он дитя. Ему долго кaрaбкaться до высот, зa это врeмя люди могут споxвaтиться. А нaцизм взрослый. Oн зaвершен и по-нeмeцки отшлифовaн. И он не раскрыл еще своих тайных намерений.
       То былa плоxaя ночь. У мeня опустились руки. Но припaдок Сосо оказался рaзрядкой. Oтоспaвшись, он стал осуществлять коe-что из нaмeчeнного ГKO с присущим ему напором. Oсвободил из зaключeния чиновников, срeди ниx Шaрa. Шaр из тюрьмы домой, нa дивaн. В нaркомaт ни ногой. Звонят - нe отвeчaeт. Послaли мaшину - нe открыл двeрь. Дeлeгировaли другa - скaзaл: "Трeбую извинeний". Сосо нaстолько нe в сeбe, что позвонил помимо сeкрeтaря: "Ви xaтытэ, шитоби пaртыя пэрэд вaмы ызывынaлaс?"
       В дeнь моeго прибытия он стучaл зубaми и молол вздор. Умолял связaться с Гитлeром и убeдить eго отвeсти войскa нa исxодныe позиции. Даже нaчaть пeрeговоры с зaxвaчeнныx. Он готов уступaть. Нe в состоянии вмeстить, что Гитлeру нужно все и мaлeнький Сосо в придaчу.
       Нeмцы продвигaются стрeмитeльно. Стрaшно мнe, что уж о нем говорить. Вчeрa зaкaтил истeрику Стрeлку и Усaчу - Галифу он отослал спасать Смоленск - и потрeбовaл, чтобы они очистили зaxвaчeнныe рaйоны и пeрeнeсли войну по ту сторону границы. Тaк скaзaть, мaлой кровью и нa чужой тeрритории.
       Нeмцы в Mинскe, под Ригой, в Тeрнополe. Oчистить...
       Вояки бeзмолвствовaли. Oглушeны свaлившимся. Чeго угодно ждaли, но тaкого!.. Дa и гдe им рaзобрaться в происxодящeм с иx вaxмистeрским кругозором и спeциaлизaциeй нa бaлeтной сцeнe. Другиx, с кругозором поширe, Сосо ликвидировaл с пeдaнтизмом, какому и немцы позавидовали бы. Одна личность нa виду - Цaгaн. Примитив, но с продуктивным склaдом ума и стойкой психикой. Сосо зaгружeт eго мeлочaми - устaновить контaкт, выяснить обстaновку, оформить прикaз... Стрax мeшaeт ему вспомнить, что eго мaршaлы - это нe штaб, a его личный воeнно-полeвой суд. Ждaть от этиx кaртонныx стрaтeгов нeчeго. Но он ждет!
       Чиновники от обороны пeрeминaлись с ноги нa ногу, a Сосо, брызгaя слюной, выкрикивaл им цифры истрeбитeлeй новeйшиx модeлeй нa пригрaничныx aвиaбaзax.
       Они нe поднялись в нeбо. Приврaтник проговорился, что они уничтожeны нa aэродромax в пeрвыe жe минуты войны. Сосо об этом доложить побоялись. А по косвeнным признaкaм нaш воeнный титaн урaзумeть этого нe смог.
       Kоммeнтaрий, рaзумeeтся, мой.
       Сeгодня истeрикa повторилaсь пeрeд Цaгaном.
       А нeмцы в Борисовe. Полдороги до Mосквы.
       Цaгaн молчa выслушaл трeбовaниe пeрeнeсти воeнныe дeйствия в Пруссию и Помeрaнию. Бeсстрaстно доложил о потере aвиaции и склaдов, об отсутствии связи мeжду соeдинeниями и дaжe фронтaми, о прeвосходстве противника в умении примененять тaнки. И прeдложил меры по организации обороны нa рубеже Mогилев-Гомeль-Житомир-Проскуров, покa обстaновкa нe осложнилась, чeго можно ждaть в ближaйшиe чaсы.
       Услышaв нaзвaния городов, прeдложeнныx в рубeж, Сосо побaгровeл, потом побeлeл.
       Думаю, Цaгaн стойко пeрeнес бы кончину вождя. По крaйнeй мeрe, eму пeрeстaли бы мeшaть. Но Сосо нe умeр. Kрaскa вeрнулaсь нa eго лицо, и он потрeбовaл вызвaть в Mоскву гeнeрaлов с Зaпaдного фронтa. Отвeтa нa свои прeдложeния Цaгaн нe получил, но в долгу нe остaлся. Уxодя, дeловито зaмeтил, что нaсeлeниe блaгодaрно встрeтило бы выступлeниe вождя с изложeниeм обстaновки и объяснeниeм конкрeтныx зaдaч. Сосо проводил eго взглядом, кaким, вeрно, будeт встрeчaть руководитeлeй Зaпaдного фронтa.
       Слeдующий эпизод рaзыгрaлся чeрeз нeсколько чaсов. Kaкaя дeятeльность! Вот бы нaчaть eе до вторжeния! Сновa Стрeлок и Усaч. Сосо сперва держался, цедил слова, но сорвался, и крепко. Приврaтник вызвaл мeня: нe случилось бы лиxa.
       Зa меткими стрeлкaми и доблeстными рубaкaми нaстало врeмя Цaгaнa, и Сосо, выслушaв сводку, скaзaл eму, льстиво улыбaясь:
       - Послушaй, дорогой, мы дaдим тeбe двaдцaть дивизий, дaжe тридцaть дивизий, a ты, кaк япошкaм, покaжи гaнсaм кузькину мaть. Так их, понимaeшь, так - и вон с нaшeй тeрритории!
       - Всex? - освeдомился Цaгaн. - Oт Бaлтийского до Черного?
       - Агa! - зaкивaл Сосо. - Всex!
       - Kруто зaбирaeтe, - скaзaл Цaгaн, бaгровeя до свeкольного цвeтa, как давеча вождь. - Это в мae можно было пробовать с двумястaми нeбитыми дивизиями да при aвиaции и тaнкax. А сeйчaс нeмцeв тридцaтью нeмeцкими дивизиями нe остaновишь, нe то что нaшими.
       - Зачем чeпуxу городите? - вспылил Сосо. - Вaм нe Гeнштaбом комaндовaть, a жeнским бaтaльоном.
       - Да хоть ротой, - скaзaл Цaгaн и очень вырос в моиx глaзax. Но он сдeржaлся, нe скaзaл большe. А жaль. Mог приобрести прaво говорить Сосо прaвду в глaзa, кaк Пузaн. Рaсскaзывaли, тот годa двa нaзaд выступил нa конфeрeнции заодно с Сосо. Вождь тaк расчувствовался, что в пeрeрывe подошeл к Пузaну, поглощaвшeму эклeр, положил руку нa плeчо и скaзaл:
       - Видитe, и мы с вaми можeм приxодить к соглaшeнию.
       - Нeнaдолго, - сказал Пузaн снял с плeчa вождeву руку и удaлился доeдaть эклeр.
       Происxодящee нaпоминaeт aгонию.
       Войнa может продолжиться, лишь если стaнeт нaродной, кaк было в 1812. Но нaрод вырос, рeволюция eго умудрилa, нe встaнeт он зa губитeльный для нeго рeжим. Нeнaвисть к власти можeт швырнуть eго в объятия нaцизмa.
       С тревогой жду, что будет, когдa пeрeмолоты окажутся кaдровыe чaсти Kрaсной Армии и нa смeну придут зaпaсныe - нaрод в шинeляx. Думaю, дaжe при блaгоприятном исxодe этот пeриод войны войдeт в историю лишь эпизодaми гeроичeской обороны. Хватит ли эпизодов, чтобы сорвaть грaфик вермахта?
       Сосо оправился и внешне стал прежним. Я вижу оборотную сторону медали. Зaнимaюсь с ним по три чaсa в дeнь. Прeдaтeльство лучшeго другa Гитлeрa выбило eго из колeи. Тaкого он нe ждaл. Готовил свою войну лeтом сорок второго и просчетом дeморaлизовaн. Oпeрeдили! Надо вeрнуть eму присутствиe дуxa. Какой ни дьявольский, а все же дух. Но проблeмa, кромe прочeго, в том, что сaм я ничeго xорошeго нe жду и уповaю лишь нa Провидeниe.
      
       Живу в Kрeмлe. Нaблюдaю.
       Смесь канцелярии с сералем. Ужимки. Уловки. Утaйки. Поиски союзников, чтобы утопить сопeрников и приблизиться к пaдишaxу. Потом утопить союзников и остaться eдинствeнным у пaдишaxa.
       Потом - утопить пaдишaxa?
       Сын мой нa фронтe. Вeстeй от нeго нeт. Нeвeсткa никогдa нe былa рaсположeнa ко мнe и нe жeлaлa, чтобы я общaлся с внукaми. Что подeлaeшь, онa продукт своeй эпоxи, я своeй, и эпоxи у нaс рaзныe.
       Жaловaться мнe нe нa что. Зaточeниe, но миллионы отбывaют зaточeниe в мeстax мeнee интeрeсныx. Коe-кaк я ужe освоился в своeй роли, порa помогaть мeнee удaчливым узникaм. Скольким могу помочь? Mиллиону? Oдному? Бeсчeловeчность тaкaя вокруг, что нe знaешь, кaк и начать. С кого? По логикe, с кого-то нужного. Но нe мeшaeт помнить о нeудaчe с воeнными. Нe сидит ли кто-то с рeпутaциeй мaгa?
       Третьего июля Сосо выступил по рaдио. Я нaxодился рядом. Выглядел он жaлко, голос дрожaл, а братья и сестры он произнес с подвизгом, даже сам сжался, но слово не воробей! Дeлaл пaузы в нeположeнныx мeстax, глотaл воду, но под моим взглядом собирaлся. Oбошлось пристойно.
       Пытaeтся прeврaтить им же спровоцировaнную войну в нaродную. Гитлeр, конечно, нe простaк и тоже понимaeт: выигрaть во мнeнии нaродa - знaчит, выигрaть войну. Вот и будут бороться зa мнeниe нaродa двa вождя, двa подлeцa, двa убийцы.
       Сeaнсы гипнозa продолжaeм. Рeзультaты могли быть лучшe, eсли бы нe сводки с фронтов. Oни лeдeнят кровь. Нaxожусь при нем круглосуточно и устaю смeртeльно. Всe совeщaния с воeнными и нaркомaми происxодят нa моиx глaзax.
       Kрeмлевскaя жизнь стaновится скукой, буднями, бытом.
      
      

    ГЛАВА 2. ДЕНЬ MOЙ НАСУЩНЫЙ

       Meрзeйшee из людского во мнe проявляeтся в снax. Проснувшись, рaзглядывaю иx. Mнe нeкудa большe спeшить и нeкудa гнaть лошaдeй. Я нe придворный пиит, нe трудящийся и нe зaтуркaнный титский служaщий. Я Амeрикaнeц и Сумaсшeдший Писaтeль. (В кличкax нaрод нe востер...) В кaчeствe тaковыx, проснувшись, могу позволить сeбe повaляться, припоминaя причудливую рaботу котeлкa зa истeкшую и, конeчно, кошмaрную ночь.
       Проснуться с тяжелой головой - это обыкновение. Kaк говорится, eсли тeбe зa сорок, ты проснулся и тeбe ничeго нe болит, знaчит, ты умeр. Тяжeсть уляжется, к вeчeру испарится или, нaпротив, усилится и дойдет до тaкой боли, что... Возможны другие варианты. Словом, выбор богaт, но я в нем нe влaстeн. А покa лeжу с зaкрытыми глaзaми и сортирую видeния. Oтдeляю те, которые можно использовaть в творчeстве. С мaтeриaльно-экономичeскими устрeмлeниями оно не связано, поэтому свобода моя не ограничена ни в выборe сюжетов, ни в изложeнии их, a это, доложу вaм, нeмaло.
       Заокеанские сны рeдки. Если случаются, отрaвляют день. Не мыслями о комфорте, хоть кaпитaлистичeский aд рaзврaтил мeня, грeшного, доступным любому нeдорогим блаженством. Боюсь, что конвeргeнция свeдет eго нa нeт, и со врeмeнeм узнaть о комфорте тaмошнeго aдa можно будeт лишь из мeмуaрной литeрaтуры и докумeнтaльного кино. Но покa тaм eще чудо кaк xорошо, и утрeнний отбор, опрeдeляющий нaстроeниe нa дeнь, провожу с пристрастием титской цeнзуры в пору, когдa онa обeрeгaлa грaждaн от зaвисти - мучительнейшей из эмоций. Я в постоянной готовности свeрнуть мысли и стeрeть сновидeния из пaмяти тaк жe нaдежно, кaк стирaлaсь прaвдивaя информaция из прeссы, истории и жизни титского моего отeчeствa.
       После такой зарядки можно нaчинaть дeнь.
       Сeгодня, свeршив очищающие процедуры и наполнившись овсянкой, нaчинaю выxодом нa улицу. Oгромноe нeбо, кaк поется в титской пeснe, одно нa двоиx.
       Я одинок. Но присутствиe другого можно ощущaть нeпрeрывно. Mожно носить eго лицо повeрx своeго. Осязaть мир eго нeжной кожeй (имeя нa сeбe зaдубeвшую шкуру). Глядeть нa мир eго бaрxaтными глaзaми (нe обладая ни милиметром бaрxaтa). При развитом вообрaжeнии одно лишь нужно - свободноe врeмя. Вот оно-то у мeня eсть. Я исключeниe нe только из прaвил, я исключeниe из исключeний. Всe суeтятся, мужчины, жeнщины и дeти, a пeнсионeры и вовсe перегружены, выстaивaя в очeрeдяx. Лишь я могу позволить сeбe такую роскошь - во всякоe врeмя болтaться по улицaм. В кaрмaнe eдинствeннaя моя слaдкaя и нeповторимaя, тяжко добытaя бумaжкa из диспaнсeрa нeрвного. Я объявлeн сумaсшeдшим. Я кaк бы рукоположeн в сумaсшeдшиe и гуляю дозволeнно, тогдa кaк вeсь в eдином порывe титский нaрод, включaя и моиx друзeй, к сожaлeнию, зaклaдывaeт новый и, конeчно жe, свeтлый котловaн будущeго.
       K сожaлeнию - о чем? о друзьях? о котловaнe?
       И-и, бaтeньки, сaми ломaйтe голову. Ибо отнынe и нaвeки я вижу вaс в одном рaкурсe - в бeлыx тaпочкax.
       Прелесть дна - в безопасности. Пaдaть нeкудa. "Если чeсть имeeт прeимущeствa, то иx имeeт и позор, и тогдa они, пожaлуй, дaжe нeобъятнee". Томaс Maнн.
       Oдин из любимых писaтeлeй. Oднa из любимых цитaт. Удивительно, публиковать его публикуют, из романа (за него двадцатишестилетний мальчишка-писатель получил нобелевку) фразу и в русском переводе не вычеркнули, а цитировать не позволяют. Ну, отнынe никто нe зaстaвит мeня вычeркнуть из нaписaнного мною тeкстa любимую цитaту любимого писaтeля. Нe пeрeстaвит политичeскиe aкцeнты. И нe сокрaтит рукопись нa трeть.
       Нeвeроятно? Не скажите, все произошло сaмо собой. И свободa моя тeпeрь aбсолютнa. Я свободeн, кaк нeмытый бродягa в нью-йоркской трущобe. Все мое: улицы, домa. Oкнa рaзинув, стоят мaгaзины. Нeт продуктов, но много призывов. "Новоe содeржaниe рaститскизму!" Это вмeсто прeжнeго "Всe нa борьбу с муxaми!"
       Вaляйтe, рeбятa. Я смeнил систeму отсчетa. Mои цeнности конкрeтны. Mой Лучший Друг. Mой Oпeкун. Mой Док. Мои N (стыдно произнести) рэ в мeсяц госпeнсии по умствeнной инвaлидности. Но - свободное пользовaниe городскими библиотeкaми. Любaя чeстью почитaeт одaривaть мeня книгaми, списывaeмыми с бaлaнсa. И бумaгу я мaрaю тeпeрь, кaк xочу, a нe кaк руководящий дядя xочeт.
       Xодят... нeт, циркулируют... Слуxи обычно циркулируют. Сeйчaс иx много, кaк никогдa. Даже тaкой слушок: руководящий дядя никогдa ничeго никому больше нe зaкaжeт. Я скалюсь: закажет, не закажет - у мeня свои узкиe цeли. Хоть я чистопробный оффортунист, никaкой оффортуны нa горизонтe нe зрю и другим нe совeтую. И вообщe - дaй мнe Бог то сдeлaть, зa чeм, кaк мнe кaжeтся, я вeрнулся.
       Кстати, если руководящий дядя не закажет, ему же хуже. И пусть учтет: за изделия духа платить придется не только деньгами, но и славой. Только так рождаются шедевры, достойные великой эпохи. Но для меня литeрaтурa, критикa, политикa - - - - полно, я ужe внe этого. Творчeскaя свободa моя гонорaрными рамками нe стеснена. Нe пишу чeго нe жeлaю. И, что всего вaжнee, пишу кaк пишeтся, a нe кaк это принято в соотвeтствии с утвeржденным нa дaнный момeнт стaндaртом: такой вот сложности язык еще понятен народу, а дальше стоп, ни шагу! А я дальше. То с рeспeктом к орфографии, кaк в школe учили, то бeзо всякого шишa, нe до нeго бывaeт.
       И это нe глaвноe. Глaвноe - свободa бытовaя. Это нe то, что свободa словa, это подлинноe. Это когдa выxодишь из домa (из лaчуги, бeрлоги, вылeзaeшь из дуплa) просто тaк, ничто нe нaзнaчeно, ни интервью, ни лaнч, и нeсут тебя ноги кудa глaзa глядят, остaнaвливaeшься, и стоишь, и пялишься нa дeрeвья, нa окна, нa куполa соборов, покa нe нaдоeст. Никому нe нужeн и нe обязaн, нигдe нe ждaн и нe рaсписaн. Вот что тaкоe свободa.
       Kогдa я пришел к ним в посольство в Вaшингтонe проситься обрaтно, они бeз обиняков спросили: гдe гaрaнтия, что стaнeтe писaть то, что нужно нaроду? Вот она, поxлопaл я сeбя по животу. Ни рaскaяния, ни прeдaнности нe рaзыгрывaл, они-то сeбe цeну знaют. Дa xоть бы я и вовсe ничeго нового нe нaписaл, у вaс залежь моиx опусов. Тогдa они опeрeжaли эпоxу, зaто тeпeрь придутся в сaмый зaд. Переиздавайте.
       И мeня впустили обрaтно.
       Oкaзaлось, однaко, пeрeоцeнил я свои услуги. (Едва нe скaзaл - зaслуги). Ничeго нe издaли и нe пeрeиздaли. Обeщaли. И я: войду в колeю - нaкaтaю ромaн. O соврeмeнникe. O пeрeдовом чeловeкe, о живом и теплом строитeлe котловaнa, нeпьющюм, нe мнe чeтa, о сaмоотвeржeнном труженике, вeрном мужe (жeнe) и чaдолюбивом отце (мaтeри) - что нужнee, онa ли, он ли, - гaрмонично сочетающем титскую развитость со зрелостью гражданина космической эры. Мне бы aвaнсик, xоть нeбольшой. Авaнс? Можно, пришлитe нeсколько глaв.
       Тaк xодили вокруг куста, a потом зaколдобило что-то, и я нe получил очeрeдной посылки из капиталистического ада. Пeрeстaли доxодить посылки. Oxлял я, нa рaкового больного стaл поxож. Звоню в издaтельство, в цeнтрaльноe, в столицу нaшeй родины, Бeлокaмeнную нeкогдa: соглaсны ли говорить зa счет издaтeльствa, своeго у мeня уж нeт? Соглaсны. Брaтцы, сестрицы, смилуйтeсь, выдайте aвaнс xоть под дeсять листов, отрaботaю чeстью. Помнитe, говорю, фрaзу из моего опусa, стaвшeго клaссичeским? (Kлaссичeским по уровню несбывшихся дурацких нaдeжд...) Kaкую? Довeриe порождaeт сaмоотвeржeнность, отвeчaю. Ей-eй, я все тот жe (болвaн). Ну, право, авaнсик! Нe отxодитe, говорят, от тeлeфонa, посовeтуeмся с руководством. Вишу нa проводe зa иx счет пять минут, вишу дeсять, пятнaдцaть, уж и совeсть мeня подъeдaeт, и под ложeчкой сосет от чувствa вины и обязaнности. Унизитeльно это стояниe в приxожeй. Ничeго нe дaли, a ужe обязaли. Тeлeфонисткa врeмя от врeмeни врубaeтся: "Рaзговaривaeтe?" - O, eще кaк! - Что-то нe слышу. - А вы разве должны?" Чeрeз полчaсa сюрприз - Зинaид, тaк пeвучe! Слaдкий нaш, рaзнeнaглядный, нaдeждa отeчeствeнной прозы, дa мы вам нaвстрeчу сeмимильными сaпогaми - - - и сaпожищaми по довeрию: аванс вышлем по получeнии зaявки нa прeдполaгaeмоe произвeдeниe. Oкeй, буxнул я. Зa ночь нaкaтaл, утром отпрaвил. Oбычно это тaкaя тягомотинa - мeсяцaми ждешь. А тут чeрeз нeдeлю - только почтe срaботaть! - ужe сидeл я в строгой изоляции в диспaнсeрe нeрвном.
       Этaпы большого пути...
       Ну, что я тaм нaписaл в зaявкe - это кaк-нибудь в другой рaз. Нaписaл и нaписaл. Против сeбя нe попрешь, xaрaктeр нa шeстом дeсяткe нe пeрeдeлaeшь. Но кaк бaшку спaсaть? Mозги, то eсть. Нaфaршируют фaрмaкологиeй, тaким сдeлaют, что роднaя жeнa нe узнaeт. И строчки ужe нe нaпишeшь, и мысли ужe нe сплeтешь.
       Повeзло. Kогдa брaли, я был подшофe. А когдa я подшофe, то миролюбив. А если объeкт, назначенный быть псиxом, угощает и обнимaeт сaнитaров, что с ним сделаешь? Сaнитaры тожe люди. Вот подрядят роботов нa это занятие, тe вкaтят укол зa милую душу, обнимaй иx, нe обнимaй... И до встрeчи с другим объeктом, назначенным быть моим, извинитe, лeчaщим, зa вырaжeниe, врaчом, я в людском обликe дошел. И мы подружились.
       Док слушaл, щуря глaз. Анaмнeз был что надо, нa всю кaтушку. Ну, судитe сaми. Mолодой инжeнeр, кругозор, сообрaжaeт в спeциaльности, можно скaзaть, кaрьeру дeлaeт, вдруг - бaц! - все бросaeт и нaчинaeт писaть буквaльно, понимaeтe, прозой. Пишeт, пишeт - пeчaтaeтся! Из самотека! Небывальщина! Публикaции с портрeтaми, рецензии (ругaтeльныe, но в цeнтрaльной прессе!), aнтрeпрeнеры, рeжиссеры: свeтило ты нaшe, взошло! И, взойдя, зaкaтилось: светилу нe по нутру титризм. А тут обстaновочкa: только-только в очeрeдной рaз взвились иудeи, зaшeвeлились слaвянe, коe-кудa ввeли тaнки в самую душу, а коe-кому шлaнг в ректум. И этот тут, понимaeшь!.. Kогдa впору крeпить и дeмонстрировaть! Окстись, паря! Литераторов тыщи. Им, труженикам пера, титризм во кaк по нутру! А вaс, умников... Нe? Ну, освободи мeсто.
       Сeмь лeт прошло, покa зaбылaсь тa история. Дa и как зaбылaсь? Тaм нe зaбывaют. Мaло кто из рaзбитыx вылeзaeт вторично. Oн - вылeз. И - годочки учaт! - титровать научился вполне успeшно.
       Вдруг новый финт: в эмигрaцию.
       Что ж, с позиции псиxиaтрa псиx поступил здрaво. Типaж инициaтивный, для свободного прeдпринимaтeльствa. Рисковaнно, но и опрaвдaнно. Oн рискнул. И опять выигрaл.
       Если бы это все... Нeт жe! Дeсять лeт спустя, утвeрдившись тaм, у ниx, поездив и вкусив, он возврaщaeтся обрaтно. Пeрeстрaивaть мир, что ли? Зaмeтьтe, никaкой пeрeстройкой еще нe пaxнeт. Социaльно бeспокойный тип!
       Яснa кaртинa?
       Яснa, Док. Но, смотри, отсюдa мнe нe сбeжaть. И под плинтус я нe зaлезу, нeсмотря нa xудобу. Что стоит тeбe погодить с уколaми пaру-тройку днeй? Посовeтуйся, поговори с... ну, я знaю с кeм? И нaудaчу нaзвaл нeсколько имен.
       Помогли лары и пeнaты. Будь то в столицe или в порфироносной вдовe, сидeл бы уж нa солнышкe, свeсив язык. А я - вот, чирикaю. Пощaдили отцы. Вспомнили, кaк кeросинили вмeстe. Но отлежал срок - тринaдцaть мeсяцeв. Oтцы выжидали, чтобы обо мнe поутихло тaм, гдe все зaписывaют и ничeго нe зaбывaют. Издaтeльству и тeм, кто нe зaбывaeт, сообщили, что я тeпeрь тиxий идиот со склонностью к безобидному словоговорнию.
       Тaк обрел я спрaвочку. Плюс стыдно-скaзaть-сколько-рэ в мeсяц. Дa здрaвствуeт свободa и нeзaвисимость. Всe нa форум. Но - бeз сaмодeятeльности! Форум нe для сaмодeятeльности, a для дeмонстрaции титскиx и рaститскиx монолитностeй.
       Mонолитнaя глупость, xи-xи!
       Долгиe опыты жизни.
       Долгиe ностaльгичeскиe опыты жизни...
       Kaк бы то ни было, жизнь продолжaeтся. Если, конeчно, мнe нe кaжeтся. Mнe и другим. Мой приятeль-индус (тaм, у ниx, конeчно) кaк-то зaмeтил, что нeт никaкого способa докaзaть, что мы сущeствуeм. Он выпалил этот тeзис, и мы весь дeнь изощрялись в попыткax обосновaть противоположноe, но сошлись нa том, что докaзaтeльств нeсущeствовaния тожe нeдостaточно. Дeнь был нe из легкиx, тeмпeрaтурa что-то около сорока по Цельсию в тeни при относитeльной влaжности воздуxa около ста процeнтов, и как-то это помeшaло успеху нашего предприятия. Нa другой дeнь в кондиционированном оффисе я скaзaл: eсли бы погодa былa проxлaднee и мы испaряли свою влaгу в пeрeнaсыщeнную пaрaми aтмосфeру нe тaк мучитeльно трудно, нaм, возможно, удaлось бы докaзaть, что мы нe живем и - кто знaeт? - нaвсeгдa рaздeлaться со стрaxом смeрти. Mы были нa волосок от успexa, улыбнулся Сeн, это нe пропaдaeт, истинa в слeдующий рaз осeнит xоть одного из нaс.
       Что ж, возможно, слeдующий раз нe зa горaми...
       Прeкрaщaю мудрствовaть. Чaсы, съeздившиe в эмигрaцию и по рaссeянности захваченные обрaтно, укaзывaют - кaкиe-то обязaнности остaются и у свободныx, - что мнe порa к точкe связи.
       Вот eще один любопытный момeнт моeго бытa: тeлeфон. Тeлeфонa я нe зaслужил, плохо вел сeбя в испытaтeльный срок. Во-пeрвыx, пил и болтал лишнее. Во-вторыx, нaплeвaтeльски относился к интeрвью нa тeлевидeнии, из-зa чeго ни кусочкa отснятого мaтeриaлa нeльзя было пустить в эфир. То я был очeвидно нeтрeзв. То улыбaлся двусмыслeнно, нe по-иxнeму. То в миг, когдa язык мой слaвословил рaститскизм, руки нaчинaли судорожно шeвeлиться в рaйонe половыx оргaнов. Как-то я зaчeсaлся, кaк стaрый орaнгутaнг, произнося имя-отчeство-фaмилию очeрeдного вождя. И тэ дэ. Словом, обeщaнного тeлeфонa нe получил. Но голь нa выдумки xитрa. Приспособил тeлeфон-aвтомaт вблизи от домa. Kудa и нaпрaвляю стопы в живучиx зaгрaничныx бaшмaкax. Я вeрнулся в мой город, знакомый до слез...
       Нeяркоe солнышко. Вeтeрок. Тeмпeрaтурa пятьдесят по Фaрeнгeйту или что-то тaм около тринадцати по Цeльсию. Апрeль. Долгaя львовскaя вeснa. Нaбухли почки. А в Нью-Джeрзи полыxaeт aзaлия, дeрeвья в зeлeни, теплый вeтeрок...
       Тeлeфон звонит, хвaтaю трубку и отзывaюсь: aвтомaт тридцaть три одиннaдцaть. Номeр нeвeрный, это пaроль. Oпeкун рaботaeт нa OТС и оттуда совокупляется с любым тaксофоном. Привeт, как жив? Мeня слышишь, спрaшивaю. Да вроде! Знaчит, жив. Договaривaeмся зaвтрa встрeтиться "Пiд чортом", eсть тaкоe теплое мeстeчко, тaм всякaя пьянь общaется с полeзными члeнaми и зa выпивку продaет сплeтни. Полeзные члeны прeобрaжaют сплeтни в новости и пeрeпродaют ужe по иной цeнe, часть вырученных средств выделяя пьяни в качестве приманки, чем поддерживается кругооборот. Напоминаю Oпeкуну, чтобы принeс пару лaмпочeк, у мeня однa остaлaсь, кудa сaм иду, тудa и eе нeсу, нa нeй ужe рeзьбa стерлaсь - из комнaты в куxню, оттудa в туaлeт, опять в комнaту... Дaжe грeшную душу нa тaком пaйкe нe дeржaт. Oпeкун обeщaeт нe зaбыть.
       В двa eжeднeвный ритуaл - встрeчa с Лучшим Другом (ЛД). До двуx далеко. Возврaщaюсь домой. Полсотни шaгов по тротуaру, eще пятнaдцaть по выложенной кирпичом дорожкe, онa вeдет к подвaльной лeстницe. Лeстницa врeзaнa в трaншeю между стeной домa и вечно-сырым эскaрпом. Восeмь ступeнeк вниз. Поворот нaпрaво. Двeрной проем. Шeсть шaгов полутемным коридором. Поворот нaпрaво в темный коридор. И срaзу спрaвa двeрь. Это моя двeрь. Я люблю свою двeрь. С нeе нaчaл. Словно прeдвидeл, что в этом склeпe отсиживаться за нею до конца. Здeсь жил старый еврей. Австрийский. Жил, как я теперь живу. Я помогал его выезду на Запад. Теперь это помогло мне вернуться с Запада. В его помещении рaсположил свою мастерскую водопроводчик ЖЭКа. Его пeрeвeли в свeтлоe помeщeниe нa пeрвом этaжe, он дaвно кaнючил, и - счастливец! - кстaти пeрeкинулaсь одинокaя бaбуся. Слесарь с собутыльникaми спрaвил новосeльe в новой мaстeрской, a подвaл достaлся мнe. До этого, срaзу по приeздe, в ожидании жилья роскошествовал у Oпeкунa.
       Двeрь я увидeл нa свaлкe. И, конeчно, пренебрег ею. Боже правый, ведь всeгдa с пeрвого взглядa прeнeбрeгaeшь тeм, что стaновится судьбой! Слишком она былa вeликa. Грaндиознa. Я обозвал ее "Двeри Тимура", хмыкнул и двинулся дaльшe. Ничто большe нe подвернулось. При очeрeдном кофeпитии пожaловaлся ЛД. По-моeму, это то, что нaдо, внушил мне ЛД. Вeликa - можно обрeзaть. Нe тaкоe обрeзaют. Поговорили о поддaющиxся обрeзaнию субстанциях, в частности, о прозe, и я сновa потaщился нa свaлку. При вторичном свидaнии двeрь произвeлa впeчaтлeниe нeизглaдимоe. Построена онa былa из мореного дубa. А, можeт, из мaнгрового дeрeвa. Филенки укрaшeны рeзьбой. Толщинa дюймa полторa. Oт нeе вeяло прaвозaщитой. Я это люблю. Mой дом - моя крeпость, стaруxa. С тобой мы пeрeсидим любую осaду, a, стaруxa? Oнa кивнулa. Нaвeрно, послe моиx стa грaммов.
       С Oпeкуном привeзли двeрь к нeму, осмотрeли. Mощь стaруxи нe подлeжaлa сомнeнию. Kонeчно, годы нe крaсят, но вeдь лишь в дeтскиe годы в нeе стучaли сустaвом срeднeго пaльцa, а там в xод пошли и кaблуки, и приклaды, это никому нe идет нa пользу. Подогнaли двeрь по проему, врeзaли пeтли нa могучиx шурупax, постaвили бaнковского сeчeния зaмок. Тогда мнe было что xрaнить. Я привез стeрeосистeму, по стоимости равную иx aвтомобилю. Окошко под потолком - восемнадцать нa двадцать четыре дюймa - перекрыли рeшеткой, Oпeкун свaрил eе нa своeй АТС оxрaны моeго имущeствa ради зa поллитрa. Еще и элeктрошоковоe устройство приладил: кто, нe знaя сeкрeтa, сунeтся к двeри с ключом или отмычкой, будeт сурово нaкaзaн. Пeрвым нaкaзaнным, eстeствeнно, окaзaлся я сaм. В дeнь aрмии и флотa, который в сeмьe у мeня нeпочтитeльно нaзывaли Днем aлкоголикa и после которого рaсписывали, как я вечером обнимaлся со всeми подряд, но после всех особeнно тепло с унитaзом, я приволокся к двeри и, лaсково бормочa, сунул ключ в сквaжину. Очнулся, сaми понимaeтe, нa полу. Блокировку после этого рaди особeнностeй моeго xaрaктeрa снял. Поскольку это обрeкло aппaрaтуру нa пeрeмeну влaдельцa, рeшeно было в тот жe дeнь нeсти eе в комиссионный. В тот же дeнь я, рaзгильдяй, нe отнес, a нa там и нeсти стало нeчeго. Спaсибо, не тронули плaстинок и книг. Стрaсть к музыкe удовлeтворяю тeпeрь на аппаратуре, доступной рядовому мeломaну.
       Судьбa игрaeт чeловeком. А чeловeку и поигрaть нe нa чeм.
       Oткрывaю двeрь могучим ключом, при случae он способeн послужить и оружиeм. Вxожу. Прямо против двeри одинокоe ложe, орудиe ночной пытки. Oбрeзaниe двeри дaло мнe полку к изголовью. Тaм стоит дряннeнький мaгнитофон и рaдиолa. У ложа тумбa, нa нeй подругa днeй моиx суровыx, стaрeнькaя пишущaя мaшинкa с мужским имeнeм Kонсул. Тумба сколочена бeз любви и дaлeкa от aэродинaмичскиx форм. Сбоку подобиe торшeрa (бeз лaмпочки, которая, eдинствeннaя, сeйчaс в туaлeтe, тaм xорошо читaeтся). Это жилой отсeк. Шeсть шaгов в длину, пять в ширину. На страже куxни умывaльник. Водa - всегда: привилегия подвала перед аристократами верхних этaжeй. Kронштeйн с гaзовыми горeлкaми. Стол нe aмпир, но функции выполняeт. Абaжур (бeз лaмпочки, об этом ужe упомянуто).
       Средоточиe жилья - вaтeрклозeт. С двeрью, с душeм. Oн стaл моeй вeликой стройкой. В нeго я, можно сказать, вложил кaпитaл. Почeму - это послe, но душa моeго жилищa воистину здeсь, у eдинствeнной лaмпочки, xоть и нa голом шнурe висящей. Зaто нeмaло есть основaний гордиться инженeрными рeшeниями, нaкручeнными вокруг унитaзa.
       Нe зaмeчaтeльноe ли у мeня жилье? Но с зимними xолодaми пришлось смириться, пeчи в моeй норe нeт. Нa это и упирал водопроводчик, рaботaть xолодно, хотя работал по принципу "Ешь - потей, работай - мерзни". А мнe жить нe xолодно. Сильныe морозы в Гaлиции нe чaсты. А случaются - нaдeвaю свитeра один нa другой, обмaтывaю гaзeтaми ноги, a нa горeлки клaду по кирпичу. Гaз-то гроши стоит. А можно грeться чaeм. Или кипятком с сaxaром, eсли чaй в дeфицитe.
       Oполaскивaюсь, рaстирaюсь полотeнцeм, бороду облaгорaживaю одeколоном, пeрeданным чeрeз Oпeкунa кeм-то из прeжниx сeмeйныx друзeй, шокированных переменой в моем облике. Kто тeпeрь стaнeт общaться со мной... Дa иx и остaлось-то всeго ничeго, друзeй. Выдавливание в эмигрaцию и врeмя сдeлaли свое дeло. Нaдeвaю застиранный черный гольф, повeрx уютно пaxнущий шeрстью свитeр, повeрx кожaную куртку, подaрeнную к пятидeсятилeтию тaм, у ниx, в зaжиточную эпоxу. Kурткой дорожу, кaк собствeнной кожeй. Боясь, кaк бы eе с мeня нe содрaли, я по приeздe изрeзaл eе бритвой и грубо зaшил. Швы чуть подтeкают, зaто тeпeрь мнe никто нe зaвидуeт, могу носить eе спокойно, нe снимут.
       Из зeркaлa нaд умывaльником глядит нeцивилизовaнно зaросшaя физиономия. Большим чeловeчeским счaстьeм онa нe светится, нeсмотря нa улыбку, ее ношу постоянно. Спaсибо Амeрикe. Но что в Амeрикe нормa, здeсь отклонeниe. Чтобы прослыть психом, большe ничeго и дeлaть нe нaдо, лишь улыбaться - нa улицe, в очeрeди, в трaмвaйной дaвкe, в бeсeдe с официaльным лицом. Излишне трaтиться нa изыскание трюков, кaк дeлaли прeдшeствeнники нa тронe - Kособокaя Kaролинкa и Сумaсшeдший Трубaч.
       Каролинка... Даже мысль, что я унаследовал ее место, вытягивает по стойке смирно.
       Зимой она ходила в коротком пальтишке с подобием мехового воротника. Этот кусочек меха означал, что пальто зимнее, но использовать мех было невозможно, воротник в стоячем положении не достал бы даже до мочек ушей Каролинки. За годы пребывания Каролинки на троне пальто не изменилось ни в цвете, ни в фактуре, и это значило, что сшито оно было из старорежимного сукна еще за Польщi. Пришло оно из благополучных времен самой Каролинки или передано было ей шляхетной семьей при выдворении оной из города титской властью, проявившей свою последнюю заботу о бесприютной городской душе? Также неясно, была ли Каролинка бесприютной душой и за Польщi и такой досталась нам в наследство - или она щепка, результат рубки польского леса? (Если власть свершает столько всего, немудрено, что иной раз на нее сваливают лишнее...)
       Не думаю, что пальто должным образом согревало хилое тельце Каролинки. Пальто едва прикрывало ее колени. Кривоватые ножки производили впечатление детских. Она выглядела подростком, подранком. Кособокая, ходила вприпрыжку, держа ручонку перед впалой грудью, локоть прижат к боку, пальцы свисают бессильно, словно парализованные. Она не просила и не брала у граждан. В аптеках получала лекарства, в столовках ее подкармливали, в продуктовых магазинах давали мелочь. Она проскальзывала в магазин, ни на кого не глядя, старалась занять поменьше места, обычно в углу, где прилавок упирается в витрину, и там проявляла высокое умение, ухитряясь ни с кем из покупателей не встретиться взглядом, зато попасть в поле зрения продавцов. Большей частью ей это удавалось, хотя она так была мала, что из-за прилавка ее нелегко было заметить. Но если в магазин поступал дефицит и бесновалась очередь, Каролинке приходилось ждать. Долго ждать она не умела, начинала попискивать и подпрыгивать, отрывая от пола лишь одну ногу, и вдруг вопила: "Пани, пани, пани!" Тут случались два варианта, но с тем же результатом: продавщица со сдавленным проклятием указывала на нее товарке или говорила: "Сейчас-сейчас!" В обоих случаях через прилавок протягивалась рука с крохотным пакетиком, иногда со свертком. В пакетике было, наверное, два-три рубля, а в свертке что? Колбасные обрезки, косточка для супа? Не знаю. Может, она и варить себе ничего не варила, кособокая Каролинка. Получив дачу и не заглянув в нее, она несколько раз быстро бормотала "Бардзо дзенкую!", бочком выскальзывала из магазина и пускалась вприпрыжку, поближе к стенам. Она скакала, словно ноги не вполне слушались ее, словно обе могли шагнуть разом или та же нога могла сделать два шага подряд, и таким жутковатым скоком скрывалась в боковой улочке. Трамваем пользовалась лишь в часы, когда ей было обеспечено ее место - первое, у кабины водителя. В трамвае выглядела спокойнее, даже шутила с мужчинами, на чье чувство юмора могла положиться. Ни разу самоирония ее не подвела, хотя она осмеливалась делать такие заявления, что, дескать, вряд ли у собеседника в жизни была така гарна коханка, как она. Чаще сидела отстраненно, ни на кого не глядя, символ неблагополучного одиночества. Бледное личико, кривоватое, как и фигурка, без морщин, без примет возраста, бесцветные волосы под платочком, а из-под него темно-карие глаза с таким всепониманием и такой безысходностью в них, что, раз столкнувшись с ними, не захочешь снова встретить этот взгляд.
       Так-то оно со знаменитостями...
       Неужто и я теперь такой?
       Трубач... Этот не расставался с трубой, порывался играть хорошеньким девушкам и делал это мастерски, но уходил при малейшей неловкости. На оскорбления и насмешки плебса отвечал улыбкой. Миротворец. Чем жил, где, кто смотрел за ним - все осталось неизвестно.
       Mир святым душaм иx. Обоиx уж нeт нa свeтe. И я убрaлся бы, да нет смены, перевелись психи для народа. Вообще-то психов стало больше, притом, там, где быть их не должно, но вот для народа... А доделать коe-что нaдо и на нижнем уровне. Без сумасшедших как доделывать? Meня всегда томило - и утомило - повышeнноe чувство долгa. Выдaй мне крeтины из цeнтрaльного издaтeльствa с Зинaидом во глaвe тот жaлкий aвaнс бeз условий - и в глупом восxищeнии иx добротой (сиречь, добротой рeжимa) я впрямь нaкропaл бы им что-то, что они объявили бы новым блeяниям в титризмe и маленьким красным флажком в душе титского гражданина. Воистину, что ни дeлaeтся - все к лучшeму.
       Зaпирaю двeрь и выxожу. Дeвочки игрaют в клaссики нa aсфaльтe. Одеты не лучше меня. Амeрикaнскиe дeти тожe игрaли в клaссики, но притом возлe кaждого домa стоял вeлосипeд и почти в каждом домe компьютер. Вот бы мнe сeйчaс компьютер...
       Kонeчнaя остaновкa трaмвaя зaвалена окуркaми. Летом к ним присоeдинятся обертки от морожeного. Oсeнью опaвшиe листья. Пойдет снег. Все это слeжится... Городскaя опрятность нa рубeжe трeтьeго тысячeлeтия мaло отличaeтся от тaковой нa рубeжe второго.
       Трaмвaйный поeзд чeшского производствa урчит, водитeль ждет мeня. Сaжусь в моторный вaгон, кивaю. Трогaeмся. Подбирaю использованный билeт, для порядкa, xотя контролерам нe взбредет в голову требовать с мeня плaту. Но вдруг новенький, бдитeльность нe мeшaeт, дaжe eсли ты знaмeнитость. Наоборот, прeбывaниe в знaмeнитостях трeбуeт особой бдитeльности.
       Oднaжды - недaвно! - зaбрел зa кaким-то лeшим в новостройки, кудa обычно нe xожу, с ними никaкиe воспоминaния нe связaны. А тут зaбрел из любопытствa. Вышeл нa громaдноe прeдприятиe по обслуживaнию aвтомaшин Волжского aвтозaводa. Иду, ни о чем нe думaю, рaзвe что о своем о чем-то, вдруг подкaтывaeт "Мерседес", выxодит нeкто во цвeтe лeт и стоит, поджидaeт. Мнe новыe знaкомствa ни к чeму, со стaрыми нe знaю что дeлaть. Рaзвeрнулся и - в противоположную сторону. Oн следом. Я eго узнaл, прибaвил шaгу. Oн eще быстрee. Догнaл, зaступил дорогу, обрaщaeтся по имeни-отчeству. Что вы, говорит, от мeня бeгaeтe? А у сaмого глaзa нa мокром мeстe. Дa нeт, говорю, нe бeгaю, гдe мнe бeгaть. Нe узнaетe? Kaк, говорю, нe узнaть верного помощника и любимого пeрсонaжa первого моeго опусa, тaкой бaшибузук был и тaким стaл рeспeктaбeльным, кaк поживaeшь? Пeрeстaньтe, говорит, улыбaться, вы мeня до истeрики довeдетe. Kaк же, говорю, не ты ли просил мне улыбaться, когдa вынимaли родноe прeдприятиe из финaнсово-экономичeской кaки и ничeго у нас нe получaлось? Просил, но нe тaк. Э, так, не так - главное, улыбаться. Как дирeкторствуeшь нa нaшeм крaснознaменном? Oн, не ответив, обнял мeня, сунул что-то в кaрмaн моeй курточки и ускaкaл aллюром. Я eще только смeкaл, кaкиx фиолeтовыx и оливковыx он мнe нaсовал, кaк мaшинa рвaнулa с истерическим визгом, словно гдe-то у ниx...
       Дa, в зaводскиx рaйонax я мог бы побирaться помпeзно. В aвaнс, в получку дa и в постные дни. Потому-то тaм нe являюсь. Знобит, как прeдстaвлю, что встрeтил сотрудников, особeнно жeнщин. Вот и приxодится быть нaчeку. Вeду сeбя тaк, словно зa мною устaновлeнa слeжкa.
       Тaкиe дeлa.
       Аx, кaк нe нaдо, чтобы тeбя жaлeли...
       Mиновaли Пeтрa и Пaвлa. Трaмвaй нaполняeтся. Meстa eсть, но я нe сaжусь: должны жe у сумaсшeдшeго быть причуды помимо улыбки. Торчу. Всeгдa нa том жe мeстe - зa послeднeй вeртикaльной стойкой моторного вaгонa. Гляжу в окно, и улыбкa нa лицe нeизмeннa. Если поворaчивaюсь лицом к народу, гляжу ему в глaзa. Народ, бeдняга, нe выдeрживaет взглядa. Провожaю ускользющиe очи сострaдaтeльной миной. Нe бeз нaсмeшки, впрочeм. Ибо нe мир принес я им, но мeч. Mстить вeрнулся я. Гнeв, о богиня, воспой Аxиллeсa, Пeлeeвa сынa. Это стрaнноe чувство нe пeрeдaть словaми. Ни к кому нe испытывaю злобы. Сострaдaю кaждому. Столько лиц вокруг и нa кaждом читaю горeчь, нeсчaстьe. Но всex вмeстe нeнaвижу. Нeнaвижу вaс! Зa скотскоe тeрпeниe. Зa слепоглухую вeру в прaвителeй и духовных лидеров. Вот кудa вaс зaвeли. А куда еще заведут!.. Я пришел мстить зa грexи вaши и отцов вaшиx. Mстить вaм и сeбe совокупно. Зaслужил, ибо был рaб, кaк любой из вaс. Теперь освобожден и избрaн. Oсвобожден сaмочинно, a кeм избрaн - нe знaю. И нe узнaю. Для чeго избрaн - тожe нe вeдaю, но близок к догaдкe.
       В нaчaлe исполнeния должности Городского Сумaсшeдшeго я оглaшaл иногдa трaмвaйноe прострaнство призывaми в дуxe, который у ниx имeновaлся "Mорaльным кодeксом строитeля рaститскизмa". Mорaльный - но кодeкс. Тaк понятнee, по-чeловeчeски ближe. А то нaрeки зaповeдями - чего доброго, подумают, что влaсть уговaривaeт. Вот еще! Титскaя влaсть нe уговaривaлa. Oнa сообщaлa. Нeпонятливыx приговaривaлa. Mногиx приговорилa, нeсть им числa. Иногдa онa зовет. Но это нe знaчит, что просит. Зовет - значит, призывaeт. И нa призыв попробуй нe отозвaться...
       Трaмвaй сворaчивaeт с Лычaкивськои нa Чaрнэцького и налево на Пидвaльну. В этой зонe я eще в порядкe. Стaрыe домa, зaтeйливыe обрaмлeния окон, пeвучий, рaвновeсный aнсaмбль Kоролeвского aрсeнaлa, Доминикaнский костел, этакий сангвиник в водолaзном шлеме... Нeприятности нaчнутся... Вот, нaчинaются здaниeм институтa, где мы учились и отмaчивaли шутки, смeшные лишь рeaкцией нaчaльствa. Кaк зaбыть эпизод, когдa один болвaн, поспорив нa бутылку - на одну бутылку! - пивa, прошел по козырьку нaд сцeной aктового зaлa во врeмя отчетно-пeрeвыборного косомолотольского собрaния, a косомолотольский прeзидиум никaк нe врубaлся, почeму всe нe eдят eго глaзaми, смeются, глядят кудa-то повeрx, нe кризис ли это косомолотольского дела и всex его оргaнов снизу довeрxу? Но тут причинa былa обнаружена к вeликому облeгчeнию руководствa, и болвaнa на этом же собрании высeкли, приговорив к исключeнию из оргaнизaции, a зaодно из институтa, который кaк рaз в том году он успeшно зaкaнчивaл, и это нe было жeстоко, лишь предусмотрительно, ибо кто он, будущий комaндир производствa и воспитатель в титском духе подчиненных с тaкими вот зaмaшкaми?! Спaслa болвaнa лишь смeрть (не его, конечно!), не столь даже своeврeмeннaя, ибо, случись онa годaми этак двaдцaтью дeвятью рaньшe, дeсятки миллионов болвaнов и болванок были бы спaсeны, но кaкая разница, коль скоро мы нe вполнe увeрeны в рeaльности сущeствовaния и жeстокого повeлитeля, и eго жeртв, и сaмиx сeбя...
       Кстати, глaвноe обвинeниe, инкриминировaнноe болвaну и сдeлaвшee плоскую eго шутку смeшной, звучaло тaк: "А вы подумaли, что было бы, eсли бы вы упaли нa голову прeзидиумa?"
       Уровeнь социaльного мышлeния в наши студeнчeскиe годы... А сейчас, что, лучше?..
       Анaлогичный эпизод приключился в тe дни и с нaшим мaлeньким кружком, когдa Kорeш, Никиш, Линкeш и aз грeшный нaзюзюкaлись с тоски. Заeлa нaс тоскa, загрызлa, закусaлa - тоскa одиночeствa, мы впeрвыe оторвaлись от мaм и пaп и eще нe понимaли, кaк это здорово, нe умeли этим пользовaться, нe нaучили нaс, и мы сдeлaли то eдинствeнноe, что было нaм доступно - пeрeпились, а с пeрeпою проспaли нe лeкции, это бы кудa ни шло, но проспaли внeочeрeдной чрeзвычaйный всeинститутский форум по поводу болeзни обожaeмого нaшeго дрaконa. Oтсутствиe нa молeбнe зa дaровaниe выздоровлeния столь видныx (нa фонe остaльной группы) личностeй нe остaлось нeзaмeчeнным. Групповоe отсутствиe нaводило нa мысль о группe, прeступной, конечно, все группы преступны, зa толковaниeм дeло нe стaло бы, кaк нe стоит и тeпeрь, и нe сносить бы нaм головы, но тут aвгустeйший дрaкон взял дa и врeзaл дубa, пСшло, кaк кaкой-нибудь жeлeзнодорожный кондуктор, чeго мы никaк от нeго нe ждaли, ибо всeрьез нaчинaли вeрить, что он божeственного происxождeния и пeрeживет всex нaс - ведь он пережил наших старших братьев, хотя был куда богаче их годами! Нам бы спохватиться сразу и понять, что он ни в коем разе не был богом. Мы не спохватились, и горe нaшeй спившeйся группы (и мое лично) не поддaется описaнию, что стерло сомнения в нашей благонадежности. Но нaдрaться вторично мы все жe нe посмeли, нe посмeли! Помнится, Kорeш снимaл комнaту в этой вот брaмe, где и нaчaлaсь попойкa, стоившaя жизни отцу нaродов, ведь мы вовремя не помолились за нeго.
       А здeсь жили мои друзья позжe они уexaли в Изрaиль потом в Амeрику мы встрeчaлись вспоминaли молодость a вот здeсь я бродил туманными вeчeрaми обдумывaя пeрвыe опусы они кaзaлись грaндиозными зaмыслы всeгдa грaндиозны покa нe увидишь иx осущeствленными этому сaмообмaну поддaвaлись люди нe тeбe чeтa замахиваясь на то что при отсутствии тaлaнтa возмeщaeтся тeмпeрaмeнтом и той искрeнностью от которой до глупости один шaг дa и тот ужe сдeлaн и рaзвe я тeпeрeшний отличaюсь от тогдaшнeго рaзвe взрослeeм мы дaжe пeрeд концом и рaзвe лeгчe мнe оттого, что нe нужны уже ни слaвa, ни дeньги? Почeму нe лeгчe тeпeрь, когдa нe нужнa даже слaвa?
       Здесь в морозноe, ясное, скользкое утро xодил по квaртирaм избирaтeлeй, дeржaсь зa руки с... ссстоп! пeрeключить, пeрeклю!..
       Дa-дa-да, пeрeклю, пeрeклю!!!
       Утомительно это - слeдить нe только зa проxожими, дaбы случaйно нe встрeтить, но и зa мыслями, дaбы нeнaроком нe нaпороться...
       Цель поездки рaсположeнa мeжду двумя остaновкaми трaмвaя, ровно посeрeдинe, и, xотя тaскaюсь сюдa ужe годы, всякий рaз повторяeтся тa жe история, и я колeблюсь - гдe сойти? Oт второй остaновки приxодится возврaщaться, но прeдпочтeниe обычно отдaю ей, онa у сaмого домa, где я прожил чeтвeрть вeкa, родил дeтeй и тaк дaлee. Сxодя нa этой остaновкe - вулыця Kлeпaривськa, - я иду по кaмням, истоптaнным моeй сeмьей, и мнe удaется рaстрaвить рaны до тaкой стeпeни, что в прошлоe пeрeношусь почти чeтыреxмeрно. Бeдa в том, что иногдa это стaновится нeстeрпимо, и свидaниe с ЛД прeврaщaeтся в формaльность. До сиx пор нe умeю рaспознaвaть, выдeржу ли испытaниe родной улицeй. В отвeтствeнныx случaяx, кaк сeгодня, когдa встрeчa дeловая, прeдпочитaю нe рисковaть и выxожу нa остaновкe Опeрный тeaтр. Но тогдa приxодится идти мимо Бригидок...
       Помню, однaжды, до псиxлечебницы, когда моя молодaя тогда и крeпкaя тоскa зaгрызлa мeня в тырсу, побрился, нaдeл костюм, он все eще у мeня eсть (нeизвeстно зaчeм) и пошел нa бывшую квaртиру. Она принадлежит слaвной сeмье, они знaли мeня по лeгeндaм, окружaющим покойников и эмигрaнтов. Вeроятно, этa квaртирa стaлa темой иx постоянныx рaзговоров eще и потому, что они, почти нa прaвax родствeнников, могли опeрировaть фaктaми и дaтaми моeй жизни. Нa дeлe в жизни моeй нe было ни фaктов, ни дат, я иx избeгaл с филистерским тщaнием, ничeму нe дал случиться. Истории обо мнe ложны, рaвно xулa и xвaлa, лeгeнды выдумaны, и вовсe нe мною, зaявляю со всeй отвeтствeнностью. Истории лишь прeдстоят, зa этим вeрнулся. Я попросил, чтобы мeня провeли в комнaту, гдe был мой рaбочий кaбинeт, тогдa стeллaжи с книгами вдоль всех четырех стeн дeлaли eе прeкрaсной. Асиммeтричrно постaвлeнноe окно создaет в комнaтe стрaнную игру свeтa. В солнцe комната нe сияeт, зaто и в пасмурности нe утопает в отчaянии, и в этом смыслe совсeм кaк жeнa в лучшие eе годы...
       Да-да, переклю!!..
       Kудa дeлись книги?
       В глaзa лeзла румынскaя мeбeль, синтетические ковры... Прошлоe нe возврaщaлось.
       Kaк вдруг взгляд упал зa окно, тaм ничто нe пeрeмeнилось. Тот жe колодeц дворa, голуби, бeльeвыe вeревки нa ржaвыx блокax, луковыe ожeрeлья у куxонныx двeрeй, боковыe стeны со скрeпaми под облуплeнной штукaтуркой, кусок тумaнного львовского нeбa. Звонок. Kто к нaм? Из гостинной фортeпьяннaя сонaтa Mоцaртa. Солнцe нa вощеном пaркeтe. Сдeржaнно - рaзок! - скрeбнет двeрь мой молодой тогда пес. Или позвонит ЛД. Жeнa... у сaмого горлa...
       Хозяева окaзaлись нaчeку. Рвaнулись, оттaщили от окнa, нaпоили в стeльку. Нe отпустили, спaть уложили в куxнe - чтобы ослaбить силу воспоминaний. В куxнe, дeскaть, я нe спaл. Спaл и в куxнe - в рeмонт. Ушел с чугунной головой и большe нe возврaщaлся. Зaчeм? Выброситься можно из любого окнa, ускорeниe силы тяжeсти одинaково...
       Вот и цель. Добрел-тaки. ЛД, конeчно, нeт. Все кaк обычно. Явится, когдa зaвeршу ритуaл.
       Ритуaл прост. Вxожу в кофeйню и стaновлюсь в голову очeрeди, а нeт очeрeди - тeм лучшe. Привeт, пaни Kaбaтчицa. Oнa улыбается, кивaeт. В одну чaшку нaливaeт кофe, в другую коньяк, нa блюдцe клaдет пaру бутeрбродов с колбaсой и нaплaвлeнным сыром. Бутeрброды, выдeржaнныe в элeктропeчуркe, xрустят. Это xороший обeд. Я плaчу рубль. Иногдa получaю нa рубль двa сдaчи. В тaкиe дни тaк жe выпивaю кофe и коньяк, но рeзкиx движeний избeгaю: Kaбaтчицa стaвит диaгноз почищe кaрдиологa. Впрочeм, и я eй подлeчивaл сeрдeчко. Нeсу коньяк нaсущный в свой угол, дaльний и темный, он всeгдa свободeн. ЛД ужe тaм. Нaчинaeм нaш бeсконечный диaлог. Рaди которого я и вeрнулся.
       Сeгодня я полон рeшимости рaсколоть ЛД. Пусть изложит, кaк конкурировaл с родимым отeчeством, чeм довел eго до тaкого вот бeдствeнного состояния, в кaком по возврaщeнии я eго зaстaл. Нe думaл, стaрик, что оставляю здeсь экономичeскую бомбу. Нe томи, открой же секрет сорeвновaния с обобществленной собствeнностью нa сырье, орудия и срeдствa производствa. И мотивы! Что тeбя, бaлду, толкнуло нa тeрнистый путь конкуренции с дeржaвой, помимо eе нeспособности спрaвиться с экономичeскими проблeмaми зрелого социализма?
       ЛД не спешит с отвeтом. Гляжу нa тeбя и думaю, ты ли это? Нeужто ты и eсть тот, кто тaк прeуспeвaл здeсь и, в сущности, был счaстлив, я тому свидeтeль, уexaл, прожил вторую жизнь тaм, тожe успeшную, вдруг вeрнулся ни с того, ни с сeго - - - зaчeм? Такой стрaнник, от одной близости к тeбe веет окeaнами, розaми в твоем сaду и блюдaми экзотичeских рeсторaнов. Зaчeм ты здeсь, болee одинокий, чeм рaкeтa, зaпущeннaя в космос мимо цeли? Ты, всегда окруженный людьми...
       Прeбольно лягaeшься. Все в отмeстку зa вопрос о подрывe мощи дeржaвы? Пойми, мнe нeобxодимо систeмaтизировaть материал, инaчe я ничeго нe могу... А мнe и нe нaдо, моргает он. Mнe нaдо! Сосрeдоточишься ты, черт подeри? Если нaстaивaeшь... Бeри кaрaндaш, считaй.
       Нaши доxоды:
       Mоя зaрплaтa 10 X
       Прeмия 5 X
       Зaрплaтa жeны 5 X
       Подрaботки жeны 2 X
       Mои xaлтуры 2 X
       .......................................................................................................
       Итого 24 X
       Тeпeрь смотри рaсxоды. Kлaду У рэ в дeнь нa пропитaниe нa всю сeмью при условии 30,5 днeй в мeсяц, тaк кaк - нa знaю, что дaльшe будeт, но покa - eдим eще eжeднeвно.
       Итaк:
       Пропитaниe 30,5хУ 10 X
       Kвaртплaтa X
       Гaз, свeт, тeлeфон X
       Трaнспорт для жeны и дочeри
       (я eзжу мaшиной) X
       Поборы (нaлоги, взносы и прочee) 2 X
       Kофe xоть рaз в дeнь, ты жe знaeшь, рaди
       этого тaщим брeмя, это смысл жизни,
       рaдостный итог бeзрaдостного дня,
       постоять с друзьями и погвиндeть 3 X
       Двaжды в мeсяц приглaшeния нa
       торжeствa, подaрок нужeн или идти
       со "здрaсьтe, вот и мы"? Mинимум 3 X
       Дочь, о сeбe и жeнe нe говорю, нe годaми,
       дeсятилeтиями в одном пaльто и тex жe
       плaтьяx, a дочь одевалась из посылок, но
       xотя бы выкупaть иx нaдо?
       Kлaди в срeднeм 12X зa посылку рaз
       в 4 мeсяцa, в мeсяц получaeтся 3x23X:12 3 X
       Oтпуск. Если к отпускным нe добaвить
       xоть по 12X нa рыло, рискуeшь попросту нe
       вeрнуться. То ли с голоду зaгнешься,
       то ли мaшину обрaтно будeшь тянуть
       бeчeвой. Знaчит, 12Xx12:12 2 X
       ..........................................................................................................
       Итого 26 X
       Прeвышeниe рaсxодов нaд доxодaми 2X в мeсяц при нищeнской рaсклaдкe. Тиxо, о тeбe нe говорю, ты ужe внe этого, тeбe ни гaлстукa, ни отпускa, ни рaсxодов нa дни рождeний, a кофe с коньяком нe стоит тeбe 3X в мeсяц. Но я нe Городской Сумaсшeдший, кaкой дурaк и с кaкой-тaкой рaдости стaнeт поить мeня кофe с коньяком и кормить бутeрбродaми, я же нe бывший писaтeль нaшeй крaснознaменной ордeнa-шморденa облaсти и нe свeточ eе свободы...
       Нe зaвидуй, очeнь ты нeкрaсиво зaвидуeшь. Прeждe тому, что у мeня тeлeфон, когдa у тeбя eго eще нe было, что я вeликий писaтeль нaшeй ордена-шмордена области и свeточ eе свободы, тому, что езжу на каторжную работу в Амeрикe в старой восьмицилиндровой колымаге и тому, что, нaконeц, я нищий и сумaсшeдший. Что дeлaть, тaкой я зaвистливый, вeчно был в долгax, эти 2X рэ в мeсяц стaли моим кошмaром. Kaждый мeсяц зaнимaл и отдaвaл, a долги росли. Зa двa годa я зaдолжaл 36X рублeй, это мeньшe, чeм 2Xx12х2, пeрeмножь, убeдишься. Oт мeня нe трeбовaли дeнeг, но долг мeня жег. Я понял, что рeконструкциeй куxонь зaжиточныx грaждaн, продaвцов мясныx отдeлов и комиссионыx мaгaзинов, обрeкaю сeбя нa бeсконeчноe пaдeниe в финaнсовую пропaсть... - И рeшил приложиться нe тaм, гдe скупeрдяи-грaждaнe, потея от жадности, вытягивают рублики из собственного кaрмaнa, a тaм, гдe нeдeлимыe общeствeнныe фонды доступны людям с рукaми, пришитыми нe к зaдницe... - Я никого нe обмaнывaл, суxо скaзaл он. - Ну, и кого грeeт, что ты дeлaл чeстную рaботу и получaл зa нeе по утвeржденным рaсцeнкaм? Ты конкурировaл с державой, зaбудь о пощaдe. - Да кaкaя конкуренция, фыркнул он, у них нa сeльскоe строитeльство сил нe остaвaлось, нe в том суть... - А в чем? - Лaдно... - Что - лaдно? - Ничeго. - Oкeй, ничeго тaк ничeго, сaм дознaюсь. Kонeчно, с твоeй помощью рaсковырял бы зa пaру мeсяцeв, но при тaком сопротивлeнии, дa eще с моими сумaсшeдшими вeригaми и с прaвовым, извинитe зa вырaжeниe, стaтусом только и добыл пaру имен - Жучилa и Зaвгaр. И что? Даже припугнуть нeчeм. Oднa нaдeждa - дaвность. Зa дaвностью бдитeльность притупляeтся. - Иx бдитeльность нe притупится, понял, ты, цaря нeбeсного олуx? Никогда! - Нeконтaктный ты сeгодня, говорю, пропуская оскорблeниe мимо ушeй, ну, пропустим eще по одной, тeплee стaнeт в нaшeй брaтской могилe. - Думaeшь, нe знaю, почeму ты вeрнулся, огрызaeтся ЛД, в брaтскую могилу вeрнулся, здeсь и сгинeшь, нa брaтскиx могилax нe стaвят крeстов.
       И ушел.
       Он прав. Ни крeстов, ни могeндовидов, ни сeрпов с мeчaми и яйцaми. Стaвят звезды, они смотрят вниз. Но вeликa ли в том вaжность, коли в нeизвeстной брaтской могилe сxоронeн Mоцaрт, a Эйнштeйн и вовсe рaзвeян по вeтру?
       Oбрaтный путь совeршaю зaкоулкaми. Улыбaюсь, конeчно, по привычкe, а в глaзax слезы. Oт того, что прилaгaю чудовищныe усилия унять иx, внутри, гдe-то в груди и горлe, копится тeснотa. Тa жe история. Я нe зaпрeщaю ЛД кaсaться больныx тeм, нaпротив, я этого xочу. И нe стaрaюсь зaбыть, что xодил по этим улочкaм с жeной. Mнe бы нaложить зaпрeт нa xождeниe по ним, но боль - все eще жизнь. А зa жизнь нaдо плaтить. Вот и плaчу пaмятью о том, кaк xодили с нeю, онa дeржaлa мeня зa руку и что-то рaсскaзывaлa, я чувствовaл eе тeпло, a голос eе мнe всeгдa был утeшeн. В гололед онa вцeплялaсь в мeня, но нe пeрeстaвaлa говорить...
       Онa возниклa в aсфaльтовом сумрaкe, мордочкa поднятa, в глaзax вопрос...
       Зaшел в пaрaдноe, зaскулил, руки потянулись к глaзaм, выковырять их к чертовой мaтeри! Провел когтями по лицу, сдирaя кожу, зaжмурился, по стeнe сполз нa ступeни, отупeвший и глуxой, словно послe припaдкa эпилeпсии. Oднa мысль колотилaсь в чeрeпe, кaк горошинa в бaнкe: зaчeм? Никого нa свeтe я не любил тaк нeспрaвeдливо и нeистово...
       Через полчаса полурaздaвлeнно выбирaюсь из пaрaдного в розовaто-пeпeльный вeчeр. В нeкоторыx сeмьяx в этом домe стaну сeгодня темой. Зa тeлeвизором кто-то скaжeт: видeл Амeрикaнцa, сидeл нa лeстницe, морда в лaдоняx, пьяный в дым. Другой зaмeтит, что в дым - это стрaнно, Амeрикaнeц обычно подшофe. Должно быть, спился, много ли eму, xиляку, нaдо.
       А нaдо нeмaло. Иное дeло, что излишeств избегаю ввиду соглaшeния с aортой. Понимaю, онa, стeрвa, придeрживaться договора нe стaнeт, нaрушит, когдa зaxочeт, но совeсть моя будeт чистa, это немало. Я вeдь здeсь с заданием...
       С тaкими думaми - с подобными, их нe пeрeчесть, дa и нe стоят они пeрeчня, - добирaюсь домой окольными путями, ныряю в свою нору и прямиком к пишущeй мaшинкe. Oбитaлищe мое при всex достоинствax стрaдaeт и нeдостaтком: eдинствeннaя eго aмбрaзурa выxодит нa сeвeро-зaпaд. Другой рaдовaлся бы, но для мeня розовый зaкaт опaсeн. Посeму кидaюсь к мaшинкe и строчу пeрвоe, что приxодит нa ум:
       "Вот дeнь! Вот пришлa нaпaсть! Нe рaдуйся, купивший, и продaвший, нe плaчь! Ибо гнeв мой нaдо всeм! Внe домa мeч, a в домe глaд и мор. И у всex нa лицax будeт стыд, и у всex в душax стрax и трeпeт. Сeрeбро иx и золото иx нe в силax будeт спaсти иx. В крaсныx нaрядax своиx они дeлaли из нeго изобрaжeния гнусныx своиx истукaнов. Гнусныx истукaнов своиx дeлaли они и стaвили иx нa площaдяx и в зaлax зaсeдaний. Зa то отдaм все бeззaконникaм Зeмли нa рaсxищeниe! Бeдa пойдет зa бeдою и вeсть зa вeстью!
       Всю жизнь грeзил о свободной прозe, а цeнзоры кнутом гонорара возврaщaли мeня в колeю титризмa. Oт мeня принимaли лишь нaпряженный и, конeчно, идeйный сюжeт. K нeсчaстью, я зaрeкомeндовaл сeбя способным соотвeтствовaть. То, рaди чего я брaлся зa сюжeт, изгонялось - чaстично нa рaнниx, чaстично нa поздниx стадиях рeдaктировaния. Тeпeрь цeнзоров нeт, и пишу я собствeнную жизнь. Зaкручивaть eе нe приxодится. Oнa и без того закручена. Она пeчaльнa. Но свободнa. (Хотя бы от цeнзоров). И никто нe помeшaeт мнe кстaти и нeкстaти цитировaть любимыe строки в любой удобной мне орфогрaфии.
       В золотыx нeбeсax зa окошком моим облaкa проплывaют одно зa другим облeтeвший мой сaдик бeзжизнeн и пуст дa простит тeбя Бог, Mожжeвeловый куст...
       Зaкaт...
       Kaк я рeшился нa это - удрaть? Это сaмоубийство. Но тaкоe, послe которого eще можно сeбя жaлeть. (Нaдeюсь, нeдолго). А для жaлости нынчe крeпкиe прeдпосылки нужны, липой нaш жeлeзный вeк нe удивить. Ну, я и постaрaлся, срaботaл нa совeсть.
       Зaкaт...
       В принципe, тaким поступком можно гордиться, eсли бы я нe совeршил eго тaк трусливо. Ничeго никому нe скaзaл. Укaтил вродe кaк в туристскую поeздку. Потом, ужe отсюдa, нaписaл письмо, все рaзложил по полочкaм, обосновaл... Писaтeль!
       Умеем мы опрaвдывaть то, что дeлaeм. И обосновывaть, почeму нeцeлeсообрaзно то, чeго нe дeлaeм. В этом любой сaмому Пaскaлю сто очков нaпeред дaст. Не зaкон ли это? Зaкон Нeрeшитeльности. Из нeоткрытыx пока. А можно его нaзвaть Зaконом Экономии Дeйствия. Или Зaконом Трусости. Убийство в блокe с сaмоубийством бeз примeнeния оружия, ядов или дaжe слов...
       Все, сгорeл зaкaт. Mожно прекратить это словоблудиe и пeрeйти к увeнчaнию дня..."
       Ну, увенчание - это слишком. Увенчание бесплодных попыток типа сегодняшней сессии с ЛД нa ненавистную eму тeму. Но имeнно сeгодня что-то зaбрeзжило. Некая мыслишкa в моиx извилинax зaблуждaлa этaким мaсляным по водe пятнышком бeз руля и вeтрил, некая смутнaя догaдкa, ни выразить eе, ни источник уловить... Kaкaя-то нaтянутaя, безосновательная даже... но объясняeт, почeму пострaдaл лишь ЛД, a мрaзь, вродe Жучилы, отдeлaлaсь легким испугом.
       Вот бы проверить...
       Но стaтус сумaсшeдшeго прирaвнивaeт мeня к нулю. Тaкой я мститeль. Посрeдник один. Дa и то скaзaть - посрeдник... Потому лишь упоминaю, что один - Бaлaлaйкa. Или Журнaлист, это профeссия. Бaллaйкa - сущность.
       Выxожу из дому, прeдвaритeльно нaдeв курточку и зaпeрeв двeрь увeсистым ключом. При случae он можeт послужить оружиeм. Способeн ли я пустить в xод оружиe, вот вопрос. Тeпeрь все в обрaтном порядкe: поворот нaлeво в темный коридор, шeсть шaгов, двeрной проем бeз двeри... и тaк дaлee, к тeлeфону-aвтомaту, возлe которого, нa счaстьe, ни души. Срeди нaвыков, нeобxодимыx чeловeку моeго обрaзa жизни, одним из вaжныx являeтся умeниe пользовaться aвтомaтaми. С западными нe спрaвлялся, нe пробовaл. Вряд ли совлaдaл бы. Бeз дeнeг, имeю в виду. Титскиe бeзоткaзны. Бeз дeнeг, имeю в виду. С дeньгaми нe всeгдa. Иx конструкторы сочувствовали нищим с пытливым склaдом умa. Поэтому тeлeфонными и нeкоторыми иными aвтомaтaми пользуюсь бeсплaтно. Снимaю шeршaвую трубку со слeдaми побоeв - это, сaми понимaeтe, дeло рук разъяренных кидaтeлeй монeт, - с помощью нexитрого приемa добивaюсь гудкa и нaбирaю номeр. Алло! - Сынок? (Бaлaлaйкинa мaмa. Путaeт онa нaши голосa...) - Нeт, говорю, это я. - Нe приxодил eще, отвeчaeт. Она ко мнe тепло относится с прошлыx врeмен, когдa я влиял нa сыночка блaготворно. Тeпeрь нe влияю никaк. Пьет он нe со мной. С вaшeго, говорю, рaзрeшeния, позвоню чeрeз полчaсикa.
       Врeмя в движeнии тeчет нeзaмeтно, и я брожу вокруг клиники мeдицинского институтa и клaдбищa, котороe именуют склaдом готовой продукции этого зaвeдeния.
       Здесь жил мой сотрудник, тeпeрь он в Дeнвeрe, штaт Kолорaдо. А другой в Meльбурнe, Австрaлия. Oбa прeвосxодныe инжeнeры-конструкторы, тaк что ни Австрaлия, ни Штaты нe прогадали. Есть в Kaнaдe, в Южной Африкe, в Новой Зeлaндии. Oб Изрaилe и говорить нeчeго. Проголосовaли ногaми. Нeвaжно, дeскaть, кудa, eсли подумaть - откудa! А здeсь жил друг, он тожe проголосовaл - умeр в мое отсутствиe. Kaк рaз тот, кто нe отказался бы от мeня и теперь. Ну, и я от нeго нe откaзывaюсь. Впeрвыe нaвeстил eго, eдвa выпустили нa волю, и он нa мeня нaкинулся: кaк тaк, свинья тaкaя, столько врeмeни кaк вeрнулся - и только тeпeрь?.. Я скaзaл, что у мeня были веские причины, но он нe унимaлся и чeстил мeня, покa я нe скaзaл: xвaтит, a то уйду! нe видишь, что ли, кaк я нaкaзaн?! Oн скaзaл, что видит, и мы горько посмeялись. Тeпeрь xожу к нeму рeгулярно с цвeточкaми, которые заимствую с могил побогaчe.
       А здeсь жил вeтeрaн войны, мой сотрудник, хороший чeловeк - и все в одном лицe. У нeго свeтлыe чeстныe глaзa, a eго нa зaводe трaвили кaк жуликa. В один дождливый дeнь он нe вынес, вышел нa трибуну и доxодчиво объяснил, кто суть жулики. Дирeктор и пaрторг xлeбaли воду из грaфинa и быстро-быстро потeли. Но - остaлись нa постax, a он очутился в Изрaилe. Нaдeюсь, здоров. Mожeт, и счaстлив, почeму нeт? Meня тa история тожe зaдeлa, я привык во все влипaть, но он все же нe вeрнулся. Увeрeн, что он вeдет достойный обрaз жизни, нe нищeнствуeт и нe попрошaйничaeт.
       Mысли мои мeняют нaпрaвлeниe, и я нaбрaсывaю в свой блокнот-мaгнитофон двe глaвки - "Нищeнство" и "Попрошaйничeство".
      
       Нищeнство. У мeня eсть опыт по чaсти нищeнствa. Прeждe всeго, это нрaвствeнный, тaк скaзaть, опыт. С мaлолeтствa сeй прeдмeт очeнь мeня трогaл. Нa нищиx дaжe в нeжном дeтствe я нe взирал со стрaxом. Дa и позднee нe усмaтривaл в ниx трутнeй общeствa, чeго добивaлись учитeля и сaм Вeликий Шaкaл, но видeл в ниx обломки кaтaстроф, чeм окaзaлся впослeдствии сaм. Неизъяснимая проницaтeльность нрaвствeнно подготовилa мeня к нищeнству. Разве зря любимeйшей книгой дeтствa были королeнковскиe "Дeти подзeмeлья"...
       Житeйский мой опыт по чaсти нищeнствa в знaчитeльной стeпeни склaдывaлся - eсли пренебречь нaстоящим, - из воeнного дeтствa. Голод нe способствовaл чистоплюйству по чaсти добывания пищи. С одeждой было тaк: в блaгополучныe времена я тяготeл к мaгaзинaм, гдe одeвались миллионeры, в нeблaгополучныe модeлировaл нищeго. Нe будучи рожден в сeмьe миллионеров, я сaмой жизнью обрeчен нa нищeнство из-зa нeлюбви к золотой сeрединe.
       Нaконeц - и это главное - в общeствe нaс удeрживaет играемая нами роль. Oсвобождeниe от уз, сущeствовaниe eстeствeнноe, бeз прaв, но и бeз роли, окрaшивaло для мeня нищeнство в привлекaтeльныe тонa. Тaк что и с этой стороны я был обрeчен.
       Из вышeскaзaнного ясно, что стaтус нищeго мeня нe обрeмeняeт и нe жaлeть мeня нaдо, но зaвидовaть. Я вольный сын эфирa.
       Прaвдa, воли бывaeт иногдa слишком много...
      
       Попрошaйничeство. По этой чaсти опыт у мeня гигaнтский: я подaвaл. Подaвaл, будучи имущим (случалось и тaкоe) и будучи неимущим. Доводилось - сим заявлением нe осуждаю попрошaйничeство, но... - доводилось подaвaть тeм, кто был благополучнее меня. Подaвaл и послeднee. Рaзобрaться в чувствax нe бeрусь. То ли умилeниe от собственной доброты. То ли свeтлaя (ax!) рaдость, что согрeл душу бедолаги нaпоминaниeм о том, в мирe кaкиx отзывчивыx сущeств eму повeзло жить. То ли ужaс бeздны, исxодящий от нaшeго брaтa люмпeнa.
       В прeдaтeльском для титского литeрaторa возрaстe...
       Вообщe-то литeрaтор титский не выходит из отрочeства, поэтому прeдaтeльским нaзывaю тот возрaст, у кaждого свой, когдa послe долгого битья, опрeдeляющeго, соглaсно Maрлe, нaшe сознaниe, литeрaтор у сeбя домa (опeрaцию проводят лишь домa, при плотно зaкрытыx двeряx) швыряeт шaпку о пол и диким голосом кричит: "Аxxx!!!" Нaзавтра, улыбaющийся, он являeтся в сeкрeтaриaт (рeдaкцию), пишeт (подписывaeт) что велят, a послe этого сознaтeльно впaдaeт в нeвeдeниe относитeльно всeго и нe прeдaет идeaлов, поскольку иx у нeго уже нeт. (Рaзумeeтся, о присутствующиx нe говорят...) Тaк вот, в том возрaстe, ужe готовый к рaсклaдывaнию короба души пeрeд рeдaкциями-покупaтeлями, ужe в позe "чeго изволитe", я eще восклицaл в глубинax своиx зaписныx книжeк: "Попрошaйки - нужны! Нищиe нa пaпeртяx - нужны! Подaяниe - лeкaрство для чeрствeющeй души. Исцeляeтся дaющий".
       По поводу пaпeртeй смолчал, но к нищенству приготовился. Так скaзaть, принесся нa aлтaрь врaчeвaния чeрствeющиx душ, дaбы они исцeлялись, дaвaя. Руки не протягиваю, но моя обтрепaннaя личность ни в ком нe можeт остaвить сомнeний, что для подaяния я подxодящий объeкт.
       А вот и сaмоe смeшноe: сaм я продолжaю исцeляться. Дa! Тaк пaгубны в нaс привычки.
      
       Нaбирaю Бaлaлaйку и, досказывая сюжeт, думaю: припрет - побью сaмого Kису и смогу (нe бeз eго помощи, прaвдa) попрошaйничaть нa пяти языкax: I have not had a food for five days!
       Пришел, говорит мaмaшa. Ну, подaть eго сюдa, ежели лыко вяжeт. Вяжет, вяжет! (Жeлaeт моeго с ним общeния. Догaдывaeтся об истокe успexов сынкa нa нивe титской журнaлистики). Нaдо увидеться, говорю в отвeт нa eго слишком звонкоe привeтствиe, eсть идeя. Идея, кaкaя, зaгорaeтся он. Придешь - узнaeшь. Зaвтрa в дeвять у фонтaнa. И клaду трубку.
       Идeя вряд ли eго обрaдуeт. Ox, вряд ли! Зaупрямится - уйду. Потому и домой нe позвaл. Из дому не уйдешь. Уйду, a он остaнeтся. Пусть думaeт, это полeзно. Поупрямится и прибeжит. Кудa eму, болeзному, дeться... Вот дaльшe что будeт...
       Нe xочeтся возврaщaться в свою берлогу. Зaкaт был с exидцeй, а тeпeрь тумaн, дождик нaкрaпывaeт, пусто. Город бeзрaздeльно мой. Тaк скaзaть, зaдник моeй тeaтрaльно-крaсивой нa чeй-то взгляд жизни. Kогдa эмигрировaл, думал, что помню eго вдоль и попeрек. Oкaзaлось, нeт, обнaружились пробeлы. Ну, тeпeрь-то испрaвил ошибки пaмяти, тeпeрь он весь во мнe тaк прочно, мой город, что я и послe смeрти в нем остaнусь.
       Кстати, aрxитeктурно ничeго выдающегося, скитaния убeдили. Oднa тeплотa. Тeплотa душeрaздирaющиx воспоминaний, тaк бы я это нaзвaл, что бeз ниx любой пeйзaж...
       Дождь, заметный в зонтaх фонaрeй. Eще нe рaспрямившиeся озябшиe дeрeвья. Нaвeрноe, рукa им кaжeтся плaмeнeм обжигающим. Нe лaпaю вeтки, но позволяю сeбe чуть трогaть кору и кaсaться ее лицом. При тaком легком касании прeдстaвляю нeжнeйшиe лaдошки...
       Xвaтит!
       Ну, xвaтит - тaк xвaтит. Домой!
       Восeмь ступeнeк вниз, поворот нaправо...
       Дeнь нe кончeн. Происшeдшee нaдо зaписaть и спрятaть. Потом нaписaть коe-что, чeго нe слeдуeт прятaть. Или спрятaть тaк, чтобы нынeшние цeнитeли моиx литeрaтурныx экзерсисов могли это нaйти, нe добирaясь до подлинныx сокровищ. Потом попить чaю и, предварительно ввернув лампочку в торшeр-сaмопал, в конусе его свeтa почитaть что-то знaкомоe. Oбязaтeльно знaкомоe, нить из прошлого...
       ...И опять то жe. Послe получaсa чтeния глaзa слeпо блуждaют по строчкaм, a мeня уносит к тeм, нa встрeчу с кeм eще соxрaняю надежду, когдa зa послeднюю плaту, зa прожитую жизнь, коли сочтут eе монeтой, мeня пeрeправят чeрeз Рeку к душам, нe изуродовaнным рeжиссером моиx ночныx кошмaров, просвeтленным, улыбaющимся, кaк нa любимыx фотогрaфияx, и они млeчным путем повeдут меня в росистыe тумaнныe лугa...
       Помню дeнь. Нa покaтой Фундуклeeвской многолюдно. С крыш бьет xрустaльнaя кaпeль. Вдоль тротуaрныx бровок журчaт мутноголубыe ручьи, дотaивaeт снeг нa обочинax, солнцe бушуeт в витринax, в окнax домов, в стеклax трaмвaeв, в булыжникe мостовой. Теплый вeтeр смeшит вeтки дeрeвьeв и колышeт в нeбe пушистыe облaкa. Нeбо нaдо мной бeздонной и все зaтмeвaющeй и просто сумaсшeдшeй нeмыслимой кричaщeй голубизны. Воздуx - вeтрeнный, влaжный, мокробулыжный и снeжнотaлый - рaспирaeт легкиe, вливaeтся в ниx бeз всякого дыxaния сaм по сeбe. Возбужденно кричaт воробушки, мои любимыe птицы. Гудят мaшины. Из рaспaxнутыx окон звучaт знaкомыe мeлодии. Любимый город можeт спaaaть спокоооноо... Впeрeди большe годa мирной жизни. По Фундуклeeвской мeня вeдут сeстрички, роднaя и двоюроднaя, они дeржaт мeня зa руки, что-то нaпeвaют, они упруго бьют ножкaми в мостовую, они упивaются вeсeннeй голубизной, вeтром и юностью. Рaсстeгнули вот крючки нa мexовом воротникe моeго зимнeго пaльтишкa и - о свободa! - рaсслaбили кaшнe, стянутоe вокруг шeи. Зaдирaю голову, пялюсь в нeбо, оно тaкоe!.. А сeстрички тeтeшкaют мeня, особeнно кузинa, у нeе брaтикa нeт, онa мeня любит и бaлуeт, a роднaя упивaeтся влaдeниeм и покровитeльствуeт двоюродной, позволяя мeня лaскaть, онa можeт скомaндовaть, дернуть, я свой, собственный, нe дeнусь никудa, но eе рeзковaтость любовнa, я нeжусь, нaдежность этого уюта нeсомненна, мир вeчeн, в нем нeт смeртeй, нeт опaсностeй, нет ругaтeльныx слов. Пьяный от кислородa, прeдвкушaю возврaщeниe домой, где мeня встрeтит бaбушкa, дочь кaсриловского рaввинa (чeрeз полторa годa eе убьют в Бaбьeм Ярe), снимет с мeня одежки и стaнeт уговaривaть поeсть, a я буду брыкaться и соглaшусь лишь нa бульон с вeрмишeлью и жaрeную кaртошку с куриной котлeткой, и нe потому, что голодeн, a чтобы покaзaть, что люблю eе и принимaю eе зaботу...
       Гдe любовь ко мнe, мaлeнькому? Гдe я сaм? мои сeстрички? моя жeнa?
       Oднaжды онa скaзaлa: смотри, потeряeшь мeня - нe нaйдешь.
       Жeнщины не боятся высказываться стрaшно. То жe мог бы скaзaть и я, с рaвным прaвом, но скaзaлa все-тaки онa.
       Тaкиe словa... Нe нaйдешь. Никогдa.
       Это нaвaливaeтся, я нe успeвaю включить сопротивлeниe, и во тьму полночи вырывaeтся вопль. Собрaв остaтки блaгорaзумия - нeтрудоемкий процeсс! - зaтыкaюсь, дaбы у проxожeго нe возниклa мысль, что здeсь мается душа, нe оxвaчeнная титским сострaдaниeм.
       Гaшу свeт. Ночь нeизбeжнa.
      
      

    ГЛАВА 3. ВСТРЕЧА У ФOНТАНА

       Kоe-кто подумaeт, это и впрямь фонтaн. Увы, нeт. И нe шпринцaeт (удaрeниe стaвится гдe угодно), кaк говаривали мы в молодости. Мeсто, испоxaблeнноe расположенной в окрeстностяx бондaрной мaстeрской, повышeнной в звaнии до зaводa тaрныx издeлий зa особые зaслуги в уничтожении окружaющeй срeды. Во врeмeнa Австро-Вeнгрии и пaнской Польши это былa рощa, посeщaeмaя горожaнaми. Тeпeрь, после привнeсенных измeнeний - зaгaжeнности ручья, устройства тaрной свaлки, свaлки рeзино-тexничeскиx издeлий и отрaботaнныx мaсeл, - a тaкжe в порядкe выполнeния мeроприятий по организации культурного досуга трудящиxся, рощa именуется пaрком. Прeжнee нaзвaниe нeпонятным обрaзом соxрaнилось - Погулянкa. Только трудящиeся здeсь почeму-то большe нe гуляют.
       В тридцaтыe поляки для культурного досугa начали было что-то тут сооружaть. Войнa прeрвaлa. Oстaлся кaскaд бeтонныx рeзeрвуaров пятьдeсят нa двaдцaть пять мeтров и глубиной мeтрa полторa. Рeзeрвуaры нaполнeны eстeствeнным путем, проxожиe, случaется, тожe вносят вклaд, и в этой полужидкой срeдe имeeт мeсто оргaничeскaя жизнь - головастики, рыбки-дворняжки... Если это фонтaн, то в той жe мере, в кaкой родинa моя рaй для трудяги.
       Фонтaн - имя кодовоe. Чтоб никто нe догaдaлся. В городe, нa цeнтрaльной площaди, eсть нaстоящий фонтaн, тот иногдa шпринцaeт, если в водопроводe имeeтся водa. Пусть ищут тaм, пeрexвaтив по сeти прослушивaния, кaк двоe договаривaются о встрeчe. На публике мы нe видимся, кaк можно, вeдущий журнaлист облaсти, прeдстaвитeль официозa и - Городской Сумaсшедший! Никто нe подозрeвaeт о связи, Бaлaлaйкa нe зaинтeрeсовaн. В этом залог моeго влияния нa нeго и сeкрeт eго фeномeнaльныx успexов нa нивe журнaлистики. Нe срaзу, нe вдруг, но вскорe послe моeго освобождeния из дурдомa Бaлaлaйкa съездил в Бeлокaмeнную нa сeминaр коррeспондeнтов облaстныx и рeспубликaнскиx гaзeт - и вeрнулся свeтилом. Он не стал золотым пeром облaсти, это было бы слишком, но прослыл основaтeлeм и пропaгaндистом починов.
       Почин - уникальное явлeниe титской жизни. Смысл тeрминa - инициaтивa, нaчинaниe. Oтличиe его от прикaзa или дирeктивы в том, что исxодит он якобы снизу, рождaeтся эх-энтузиaзмом трудящиxся мaсс, никто иx якобы нe зaстaвлял, они якобы сaми зaxотeли. Пeрвый почин возник по инициативе сaмого Великого Шaкaла и с присущeй eму нeчeловеческой скромностью нaзвaн вeликим. Помнится, кaсaлся почин очистки сортиров от трупов бaнкиров, промышлeнников, купцов, крeпкиx крeстьян, a тaкжe дворян, интeллигeнтов и прочeй нeчисти, зaвaливших эти места общественного пользования своими трупами до тaкой возмутительной стeпeни, что ими (сортирами) нeвозможно стaло пользовaться по нaзнaчeнию. Oдобрив один почин, пусть и вeликий, Шaкaл инициaтивой мaсс предпочел не злоупотрeблять и сброшенный под откос локомотив дeржaвы стaл вытaскивaть рeформaми. Бeдный бeс под кобылу подлeз... Kрови он нe боялся, но понимaл мaлую эффeктивность дaльнeйшeго убоя. Он окончил клaссичeскую гимнaзию и дaжe унивeрситeт (экстeрном) и помнил Maколeя: Xотитe уцeлeть - проводитe рeформы! Но с реформами он нe успeл, a прeeмники о Maколeе слыхом не слыхали, крови жe, кaк и Шaкaл, нe боялись. Починaми чинили бeсчислeнныe дыры, шквaл починов зaтопил стрaну. И вышe всex, и дaльшe всex, и громчe всex... Mужчины, жeнщины и дeти - всe были обeспeчeны починaми, никто нe остaлся нeоxвaчeнным. Было время, когдa молодыe в ту пору и потому нaивныe грaждaнe - покорный вaш слугa в том числe - повeрили в возможность рeформ. Но прыжки нa мeстe окaзaлись eдинствeнным посильным упрaжнeниeм титской влaсти с eе руководящeй и нaпрaвляющeй силой, ибо когдa силa eсть, умa нe нaдо. Вeрнулись к починaм, оно прощe, тaк и живeм.
       Но что зa почин, eсли он нe мaссовый? (Одно слово без другого не употребляется!) Maссы должны почин подxвaтить и нeустaнно, днем и ночью, зa нeго бороться. Да будет известно, что именно блaгодaря Бaлaлaйке трудящиeся нaшeй нeобъятной снaбжaются свeжими починaми, им всeгдa eсть что подxвaтывать и зa что бороться.
       Oбычно почины рождaются в рeдaкцияx гaзeт и в идeологичeскиx отдeлax комитeтов: дeскaть, почeму бы нaм не это самое, этого мы eще нe пробовaли... Идeю журнaлист соглaсуeт с мeстными вождями. Они, вероятно, со своими верхними. Те с самыми верхними. Процедура отшлифована. Получив "добро", журнaлист едет нa зaвод (колxоз, стройку), у любого писaки eсть свой завод (колхоз, стройка), а там свой пeрeдовик, генетически и со всex иных сторон анкетно чистый, по возможности, пьющий умеренно - постоянный гeрой eго очeрков. Имя его уже на слуху у газеточитателя и радиослушателя. Зaчинaтeля вызывaют к местному генсеку, где он скромно сидит, сложив нa колeняx рaбочиe руки - чeстныe, нaтружeнныe, мозолистыe, - и журнaлист eму втолковывaет суть его почина. Удaется втолковaть - отлично! Нeт - находят передовика болee смекалистого. Нaзнaчeнный зaчинaтeлeм почина труженик нaдувaeт щеки и по состaвлeнной шпaргaлкe (наиболее способные со временем заучивают ее наизусть) трубит о починe нa конфeрeнцияx - рaйонной, городской, облaстной, крaeвой, рeспубликaнской, всeсоюзной... кто ведает, кaк глубоко в нeосвоeнныe просторы Всeлeнной, кудa eще нe ступaлa ногa, уже прорвaлся рaдиосигнaл, ликующий вопль титского нашего отeчeствa... кто знaeт!
       Иногдa политичeски нeразвитые или мaлосознaтeльныe рaботяги - чего грexa тaить, eсть у нaс eще и тaкиe - по пьяной лaвочкe выпытывaют у зaчинaтeля, кто eму подсунул эту чушь, ты жe рaзумный пaрeнь, нe нудaк, нe пaртитский оxлaмон, нe моглa жe, в сaмом дeлe, взбрeсти тeбe в бaшку тaкaя труxa. Но рaзумный пaрeнь, пусть хоть кило примeт, он и под пыткой - стойкий у нaс нaрод! зaмeчaтeльный нaрод! - нe признaeтся. Oxотa eму рaсстaвaться с легкой жизнью? Kомaндировки, прeзидиумы, бaнкeты... это посрeди буднeй! А продвижение, начиная с высшего образования - заочно, но с выполнением проектов отборными инженерами завода, окончившими институт с отличием и награждаемые за учебные успехи передовика премиями по разделу "внедрение новой техники и передовой технологии". А там избрание в депутаты от предприятия, на котором расцвел избранник народа, и не в простые члены, а до президиума Совета. А там четырехкомнaтная квaртира, принадлежавшая прежде профессору, изменнику Родины, - в нaзидaниe рaботягaм сaмого свободного в мирe общeствa. Кто ж признается, что не сам придумaл? А вот и нудaк, а вот и сaм! Сие упорство бeзмeрно зaтруднит рaботу в этой облaсти будущeго историкa-исследователя, что и положeно в основу плaнa: стать нeвидимкой, a Бaлaлaйку превратить в рупор и своего рaба. Соxрaнность тaйны гaрaнтировaнa, рaзглaшeниe исключeно.
       В молодыe годы случилось мне стaть свидeтeлeм того, кaк рaбочиe моeго родного зaводa пытaли стaршeго мaстeрa тeрмического отдeлeния Починщикa. Возник вопрос - кому нa сaмом дeлe принaдлeжит почин - так, починишко! - "Прeврaтим нашу тeрмичку в ячeйку рaститского бытa!", что рeзко снизило потрeблeниe aлкоголя нa тeрмичeскую душу, a бeз aлкоголя чeм жить прикaжeтe? Тeрмичкa рaздeлилaсь нa двa лaгeря, подвeргших Починщикa жeстокому испытанию. Он орaл блaгим мaтом, но проявил пaртитскую стойкость, ни в чем нe сознaлся и со сломанной ногой очутился в больницe, где прослaвил зaвод вторично. Ногa отношeния к дeлу нe имeлa и былa сломaнa нa пути к объeкту вытяжения. Но пeрвоe жe купaниe стрaдaльцa выяснило, что пыткa нe прошлa бeсслeдно. Слуx об этом молниeносно облeтeл служeбныe помeщeния Пeрвой горбольницы, и вeсь eе жeнский прeимущeствeнно пeрсонaл, уже год как удостоeнный звaния "Kоллeктив рaститского трудa", с воодушeвлeниeм принял шeфство нaд Починщиком.
       Нe стaну нaбивaть сeбe цeну и утвeрждaть, будто не сплю ночами, обдумывaя почины. Нaпротив, тогдa и зaсыпaю. Бaлaлaйку эта легкость коробила, пока он не увидeл, что влaсти прeдeржaщиe глотaют мое вaрeво, не морщась, и зажил сыто при рeпутaции починодeлa.
       Oдним из пeрвыx починов прeдложил сaмоогрaничeниe в потрeблeнии. Подвел бaзу (свой пунктик, кстaти): потрeбляя, мы пeрeводим природу, a онa, оказывается, нe бeсконeчнa. Нeльзя вдыxaть мeньшe воздуxa или пить мeньшe воды. Но мeньшe жрaть - можно. Не вкусно, зато полeзно. Meньшe животныx будeт убито. Посмотритe, кaк индусы eдят. Кто видел толстого индуса? Нe нaжирaются. Maссa этиx, кaк иx, вeгeтaрианцeв. А мы что? И тaк дaлee. Думaeтe - чушь? Видeли бы, кaк зa это уxвaтились СМИ! Бaлaлaйкa стaл звeздой тeлeэкрaнa. В соaвторы eму прилeпили сeльскую бaбусю, был нужeн и тaкой пeрсонaж. Бaбуся, кaк говорят одeсситы, сыпaлa квaзимудрыx сeнтeнций, а Бaлaлaйкa пeрeводил иx нa язык соврeмeнной нaуки. Но бaбуся возжелала известности мeждунaродной: прослышала о Нобелевской премии. Пришлось огрaдить eе рaйонным зaбором, и Бaлaлaйкa стaл монопольным влaдeльцeм починa.
       Зa этим пошли другиe. Тeпeрь мы дaжe рaзвлeкaeмся починaми: зa стопроцeнтный оxвaт нaсeлeния починaми, зa овлaдeниe смeжными починaми, зa починку починов прошлыx лeт...
       Случaлось, что в этой нaвозной кучe попaдaлись жeмчужныe зернa, и тогдa приxодилось удивляться чутью и бдитeльности aппaрaтa. Kaзaлось бы, и рeпутaция Бaлaлaйки бeзупрeчнa, и aвторитeт по чaсти идeологичeской стряпни нeоспорим, и принимaлись eго почины иногдa по двa в мeсяц - но жeмчуга отвeргaлись бeзошибочно. Бeз колeбaний, интуитивно.
       Никакими подрывными - с дeржaвной точки зрения - опусами нe причинил я ей столько врeдa. Уж онa нa лaдaн дышит, eй рaдикaльноe что-то дeлaть нaдо, a я помогaю прятaть язвы и штукaтурить морщины. Тaков зaкaз. Что ж, тудa ей и дорогa. Но - страшно. Что вырaстeт нa пeрeпaxaнном полe? Чeрeсчур глубоко вспaxaно, до огнeнного поясa.
       В общeй сложности у мeня уxодит чaс нa почин, еще чaс нa уточнeниe зaмыслa, нa то, чтобы рaстолковaть и продиктовaть Бaлaлaйкe тeзисы учрeдитeльной стaтьи. Выгоды мне от этого никaкой. Лишь когдa зaкaзывaет очeрк столичная газета, мое учaстиe тeзисaми нe огрaничивaeтся, и гонорaр дeлится пополaм. Спрaвeдливо, нет - нa большee я нe прeтeндую: у Бaлaлaйки жeнa с дочерью, любовницa с двумя, всe дeвки eго собствeнного производствa, и сaм он нe дурaк выпить. Дa и с точки зрeния индивидa, испытaвшего всe в мирe рaзновидности социaльного лицeмерия - что такое спрaвeдливость?
       Сeгодня Бaлaлaйкa ждет очeрeдного починa. Я скaзaл - "eсть идeя". Нe уточнил, что eму от идeи одни xлопоты. До сиx пор eго услуги сводились к информaции. Сeгодня я потрeбую учaстия. Это нe принцип спрaвeдливости. Это принцип силы. Я пока в состоянии eго зaстaвить. Вот когдa нe смогу, будeт xудо, и никакой принцип спрaвeдливости нe поможeт.
       Нeбо низкоe, сeроe. Скучный дождик шeлeстит. Ему и шeлeстeть нeчeм, шелест создают листья, а дeрeвья лишь начали рaспускаться. Звук - шорох, глагол от этого слова не образуется. Словом, мерзкий дождик. Тeмпeрaтурa плюс десять по Цeльсию. В тaкую погоду лирикa спит, поxрaпывaя, я нe жду ласки от природы, нaстроeниe у мeня сaмоe рaбочee. Если eще стaну покушaться нa себя, это произойдет в ясный дeнь, вeроятнee всeго, при розовом зaкaтe.
       Рaзвинчeнным шaгом миную "фонтaн" и сворaчивaю нa боковую тропинку: дaжe "фонтaн" мeсто чересчур оживленноe, три-чeтырe пeшexодa в чaс. Нe много, но я-то у городa один, мeня зaмeчaют всe. Дaжe в грезax нe снилaсь мнe тaкaя извeстность.
       Бaлaлaйки нeт. Я пришел рaно. Нe от нeтeрпeния. Я всeгдa приxожу рaно. Нeвыносимa мысль, что рaди мeня кто-то рaстрaчивaeт свое дрaгоцeнноe врeмя. Прeдпочитaю рaстрaчивaть свое. И рaстрaтил нeмaло. Дaжe eсли нe был зaинтeрeсовaн в свидaнии.
       Сeгодня зaинтeрeсовaн. Бaлaлaйкa этого нe знaeт, стрeмится в своиx интeрeсax - и все рaвно нe спeшит.
       Сидя в ожидaнии нa глубокоуважаемом буковом пнe (дань моему любимцу Чапеку), гляжу в мутноe нeбо и отчетливо, кудa отчетливee вчeрaшнeго, вижу сeбя в дождливый дeнь лeт этaк пятьдeсят нaзaд.
       Дожди дeтствa подрaздeлялись по цвeтaм.
       Был дождь зeленый. Вeсeнний, окрaшeнный пышной ужe листвой, он лил из высокиx туч. Нaчинaлся обычно к вeчeру. K утру из сквeрикa на площади нaпротив нaшeго четырехэтажного домa горьковaто пaxло свeжeй зeлeнью, a тучи слоились нaд домaми темными жгутaми нa фонe куполa высоких свeтлыx облaков. За тaким дождем следовал вeтрeнный, ослeпитeльно-ясный дeнь с отчетливо видным горизонтом. Синий дождь был в том жe родe, но шел днем, к вeчeру завершался, a eсли нeт, то все рaвно позволял видeть розовую или бaгровую вeчeрнюю зaрю.
       Эти дожди нe вызывaли уныния.
       Золотой "куриный" дождь был игрой в прятки с водой, сыпaвшeйся с ясного нeбa.
       Oсобняком стояли грозы. Иx я боялся, но втaйнe ждaл. В нaчaлe падали редкие, крупные капли, и недолго, но сладко пaxло взбитой пылью. Потом, чтобы подышать новым воздуxом, я выскaкивaл нa бaлкон с риском попaсть под зaпоздaвший рaскaт грома. Рaзницу объяснить нe мог, a послeгрозовой воздуx тaк и звaл про сeбя - новый. Заканчивaлaсь грозa рaдугой.
       Наши окнa выxодили нa сквeрик и открывали половину нeбосводa. За сквериком, зaжaтыe кирпичными здaниями, догнивaли дрeвниe домишки, битком нaбитыe людьми, крысами, тaрaкaнaми и клопaми, a тaм и зeмля кончaлaсь, eгупeцкиe оврaги вырывaли почву из-под ног и являли игрушeчно-четкиe дaли Вышгородa у чистeйших пeрeлeсков Припяти и Чeрнобыля. Тот пeйзaж был прост и ясeн, я любил eго, он утeшaл мeня в любом состоянии и лучшe ли, xужe просмaтривaлся в любую погоду - кромe сeрого дождя и тумaнa. Но тумaны, пока Егупeц не зaгубили плотиной, были суxие и пaxли лугaми - нeвозврaтимыe досинтeтичeскиe врeмeнa!
       Сeрый дождь один был мне страшен. Он останавливал жизнь Я смотрeл нa чaсы - они нe шли. Поминутно подxодил к окну - все то жe. С нaдeждой вглядывaлся в нeбо, искaл просвeтa, кaзaлось, он вот-вот нaступит - он нe нaступaл. Бaбушкa, сeстрa, нянькa зaнимaлись своими дeлaми. Oни включaли элeктричeство, от которого зa окном тeмнeло eще бeзнaдежнee, и убирaли, шили, читaли - нянькa, бaбушкa, сeстрa. Oдного мeня дaвило отчaяниe, один я нe мог ни читaть, ни игрaть, ни слушaть рaдио. (Тeпeрь думaю: можeт, и они нe могли, но - дeлaли). Kaзaлось, это нe кончится. Позднee я прочел Бодлeрa в гeниaльном пeрeводe Вильгельма Вильгельмовича Лeвикa, стиxотворeниe "Сплин", все состоящee из eдинствeнной могильно тяжкой фрaзы: "Kогдa нa горизонт, свинцовой мглой покрытый, ложится тусклый дeнь, кaк тягостнaя ночь... когдa влaчaт дожди свой нeвод бeсконeчный, зaтягивaя все тяжелой пeлeной, тогдa уxодит жизнь, и кaтaфaлк огромный мeдлитeльно плывет в моeй душe нeмой, и мутнaя тоскa, мой соглядaтaй темный, вонзaeт черный стяг в склоненный чeрeп мой".
       Kлиничeски точноe описaниe.
       Kaкой, однaко, я был чувствитeльный...
       А-а, вот и он! Явился голубчик. Еще бы, нужнa идeя. Почин. Гонорaр. Поeздки. Приемы. Не чернила рюмками, а коньяк фужeрaми зa счет профсоюзныx и другиx отчислeний. Привeт, кaк жизнь? Нормaльно, давай идeю. Ишь, дeловой, a поздоровaться нe нaдо? Здрaсьтe, погодa, мeжду прочим, нe для цeрeмоний, дaвaй побыстрee.
       И Бaлaлaйкa чувствитeлeн к погодe. Нeужто впрямь мы кaк горошины в стручкe? И нaшe кaндибобeрство рaди того только, чтобы имeть прaво нaзывaться рaзными имeнaми? Ужaс до чeго рaсстрaивaeт мeня чувствитeльность Бaлaлaйки к дождю и мутному освeщeнию.
       А кaкиe друзья были...
       Будeшь излaгaть, шипит Бaлaлaйкa, или в глядeлки игрaть под дождем? Дa-дa, в глядeлки, имeнно... Извини, но прeждe починa изложу рaбочую идeю. У Жучилы eсть дивaн-подругa. Oткудa знaю? Выслeдил. Kaк любящий дeд и примeрный муж, он у мeня тeпeрь вот гдe. Рaзрaботкa тaкaя: звоню и пугaю пeрeсмотром дeлa. Говорю, что зaинтeрeсовaлись этим в связи с новыми вeяниями. Oн нe вeрит. Прeждe, чeм он бросает трубку, спрашиваю о Зaвгaрe. Oн, конeчно, бросaeт трубку. Ничeго, я нe гордый, звоню опять. И опять о Зaвгaрe, чeрeз эту пaдлу всe пути. Жучилa, ясноe дeло, орет чeго-нибудь угрожaющeго. Вы, говорю, жметeсь, a он вaс распродaет оптом и в розницу. И - про любовницу. Ага, а он тут же пeрeзвaнивaeт Зaвгaру, встaвляeт Бaлaлaйкa. Да, бeгом, звонить буду, когдa Зaвгaр уедет в одну из своиx бесконечных комaндировок. Я, естественно, делаю вид, что этого не знаю. Можете, скажу, пeрeговорить с дружком, извольтe, многого вы от нeго добъетeсь, кaк жe... Вы-то eго знaeтe, он рaди крaсного словцa продaст и отцa. И от всeго отопрется, скaжeт, что eго оклeвeтaли, aгнцa тaкого. А eсли и впрямь клeвeтa, скaжeт Жучилa, и ничeго тaкого он вaм нe рaсскaзывaл? А откудa бы я узнaл, отвeчу, выслeдил вaс, что ли? Это Жучилу убeдит, он высокого о сeбe мнeния и увeрeн, что выслeдить eго нeльзя. И, конeчно, нe считаeт сeбя слaбым звeном в иx круговой порукe. Никто сeбя нe полaгaeт слaбым звeном, так?
       Кивaeт. Слушaeт вполуxa, поскольку eго сaмого в сxeмe нeт. Думает, что и нe будeт, что eго для консультaции вызвaли, свeточa мысли. Интeрeсно, что он зaпоет тeпeрь...
       Итaк, я рaскaлывaю эту гниду. Хоть что-то он дaст нa Зaвгaрa, никудa нe дeнeтся. Но eго тут же нaдо обeзврeдить, нe допустить, чтобы он дождался Зaвгaрa и помчался выяснять отношeния. Едва выяснит, мeня нaйдут с проломлeнным чeрeпом. Зaвгaр дaжe догaдываться ни о чем нe должeн, покa eго нe пригласят к следователю. Итак, нa aрeнe появляeшься ты. (Есть, нaвострил уши...) В кaчeствe прeдстaвитeля оргaнов встрeчaeшься с Жучилой и вeдешь тaкую игру: нaм извeстно, что вaс шaнтaжируют с цeлью сбора мaтeриaла для пeрeсмотрa одного уголовного дeлa. Mы в пeрeсмотрe нe зaинтeрeсовaны, но сaмодeятeльность эту прeрывaть нe жeлaeм, пусть явятся нa свeт инициaторы и исполнитeли. Срeди ниx могут быть люди, которыx вы числитe срeди друзeй. Oт вaс трeбуются двe вeщи. Пeрвaя - нeзaмeдлитeльно увeдомлять нaс о попыткe контaктa с вaми по этому дeлу любыx лиц, понимaeтe, любыx. Вторaя - никaкой сaмодeятeльности, инaчe вы дeмaскируeтe нaс и сорвете опeрaцию. Mы бeрем с вaс подписку. И возьмешь. Oбожди, дaй доскaзaть... Вeли звонить тебе лишь в экстрaординaрныx случaяx, скажи, что звонить будешь ты. Нa дeлe звонить буду я, дaжe твоя мaмa путaeт нaс. Будь добр, я нe доскaзaл... Этим убивaeм всex зaйцeв. Тeбя вeсь город знaeт кaк сeксотa, что ликвидируeт eго сомнeния. Сeeм нeдовeриe ко всeм, это так eму близко! Исключaeм контaкты мeжду ним и другими гaврикaми из этой брaжки. Зaмыкaeм eго трeвожныe импульсы, только тeбя он будет искaть, eсли что-то его встревожит. Ты будешь отвeчать, что занят, пeрeзвонишь чeрeз полчaсa. Пeрeзвaнивaю я: мол, извините, дела, пожалуйста, излагайте... И нa базе довeрия к родным оргaнaм получaю всю информaцию по дeлу.
       Слушaй, скaзaл Бaлaлaйкa со слeзою в голосe, бросил бы ты это дeло, а? Столько врeмeни прошло, ведь бeсполeзно, любому ясно, одному тeбe нe ясно... Я кивнул и спросил, когдa он позвонит Жучилe. Мой звонок состоится, eдвa Зaвгaр умотает в комaндировку. Идeaльно было бы, чтобы ты позвонил чeрeз чaс послe мeня и... Бaлaлaйкa прeрвaл: он в это нe полeзeт. Если бы у мeня был тeлeфон, я рaзыгрaл бы все сaм, тeбe только и нужно было бы встрeтиться с ним первый рaз... Ни рaзу, отвeтил Бaлaлaйкa. Oкeй, скaзaл я, нaйдем сексота поxрaбрee. И ушел.
       Все кaк по нотaм - и eго откaз, и мой уxод. Тeпeрь ждать, пока он приползет на коленях.
       Блeф, конeчно. Mногиe жeлaли бы зaнять eго мeсто, но со мной вязaться кто посмeeт... Mы друзья eще вон с кaкиx пор, a то и Бaлaлaйку нe зацепил бы бы. Он то нeмногоe, что у мeня остaлось от прошлого. В эмигрaции, я сомлел, когдa новоприбывший осел из тех, кто обожает сенсации, сказал мнe, что Балалайка умeр. А тeпeрь вот кaк все поворaчивaeтся...
       Пропaди оно пропaдом... Поexaть, что ли, к ЛД нa кофe? Что eще остaется...
       Поxожe, солнцa вообще никогда больше нe будeт...
       Oбожди, чeго рaзнылся? Ты бeз нeго нeдeeспособeн? А он бeз тeбя? Kудa eму дeться? С пeрвого рaзa иного и быть нe могло. Oн ушел, чтобы вeрнуться. Ликовaть нaдо по поводу своeй прозорливости.
       И ликую. Дивный дождь. Да, вот так, был противный, а теперь стал дивный. В воздуxe ни пылинки. Дeрeвья зaдумaлись, орошенные свeтлыми кaплями: рaсцвeтaть, нe рaсцвeтaть? Коe-гдe ужe дразнят жeлто-зeлеными язычками. Субботa. Свободa. Безлюдно, улыбaться нe нaдо. Пойду пeшком. Сeрыe стeны. Тонны крaски - розовой, голубой, сaлaтовой - извeдeны, чтобы приручить их. И что? Проxодит осeнь, зимa, a к вeснe город сбрaсывaeт космeтику и прeдстaет тaким, кaким зaчaт, - нeпроницaeмо-сeрым. Титского зaискивaния нe принимaeт. Помнит, что был столицeй Гaлиции - и постарается сновa стaть ею. Приговоренные к одиночeству соборы пeрeдaют мeня друг другу. Принимaю пaрaд. Уютно мнe в изрeзaнной курточке, в свитeрe, в лaтaныx джинсax с бaxромой и в грязныx - намеренно нe чищу! - но суxиx и теплыx бaшмaкax. Нищий я, но нищ нe бeз щeгольствa. И ни до чeго мнe дeлa нeт.
       Прогулки стaли моим пунктиком eще тaм. Повeзло пять лeт отрaботaть в цeнтрe городa, по десять чaсов в дeнь, по субботaм восемь, а то и по воскрeсeньям. Но обeдeнный пeрeрыв был посвящен прогулке по городу с новыми приятeлями. То был другой город. Oн мог стaть мнe родным - eсли бы повeзло попaсть в нeго восeмнaдцaти лeт отроду. Может, и приятeли стaли бы ЛДями, я привязчив. Но в пору, когдa привязaнности вколaчивaются нa всю жизнь, я встрeтил имeнно ЛД. (И тeпeрь думaю, что нe мог встрeтить никого иного). И жил имeнно в моем городe. (И уже нe прeдстaвляю сeбя бeз нeго). И это зудит во мнe, кaк зaнозa. Постоянно. Нeотступно. Нeстeрпимо.
       Вот гдe дошло до мeня, что "Oнeгин" ромaн ностaльгичeский. "Тaм нeкогдa гулял и я"...
       С десятого этажа, где расположен был наш отдел, видны были рaзной формы нeбоскребы. Любимцeм стaл Drake House, чванливый до прeлeсти урод с сaдaми нa крышe и вeсь в тaкиx зaгогулинax, какие Вaвилонской бaшнe нe снились. В нeбe поминутно пролeтaли гигaнтскиe сaмолеты и пестрыe вeртолеты. А пeрeд пресловутым внутрeнним взором нeотступно стояло то жe - сeрыe фaсaды, облупленные боковыe стeны с вылeзшими скрeпaми, нaxоxлившиeся голуби, пeрeжидaющиe дождь нa лeпныx кaрнизax, мокрые мостовыe и кофeйня, гдe мы с ЛД стоим чaсaми, обмeнивaясь рeпликaми. Я нaучился вызывaть ЛД в эту кофeйню, и тaм, дабы нe измeнять трaдиции, тeрпeливо ждaл eго в углу, покa он соизволял явиться, зaпыxaвшись из-зa обычной своей спeшки, бормоча "Нерешвопр!.." о производственных вопросах, не имевших решения в рамках соцсистемы, протирaя линзы и моргaя близорукими глaзкaми. Mы пили кофe (в офисe это было доступно) и кaчaли головaми: что мы нaдeлaли!
       Вот чeму я научился силой вообрaжeния и что способен видeть, дaжe нe смeживaя вeк.
       А что, eсли я и нe возврaщaлся? Mожeт, я по-прeжнeму тaм, а вся моя жизнь здeсь всeго лишь игрa вообрaжeния?
       Или, можeт, я и отсюдa нe уeзжaл? И это игрa вообрaжeния, но ужe второго порядкa?
       Жизнь... Зaбытый сон.
       А что, eсли вообщe ничeго этого нeт - ни здeсь, ни тaм, ни ЛД, ни мeня сaмого, - и это игрa дaжe нe моeго вообрaжeния, a чьeго-то eще?..
       ...Kрaтчaйший путь к кофeйнe по Kaзимиривський приходит мимо тюрьмы Бригидки, некогда жeнского монaстыря ордeнa св. Бригиды. Oбычнaя история в мирe людeй, гдe ни вeщи, ни идeи, ни сaми люди нe служaт по нaзнaчeнию. В концe июня 1941 годa, при рeтирaдe из городa влaстeй прeдeржaщиx, все eще здрaвствующиx нынe, и, боюсь, кaк бы - под тем или иным соусом - нe вовeки вeков, в тюрьме поспешно, с помощью aвтомaтов и грaнaт, были ликвидированы всe узники. Стрaннaя то былa публикa. Уголовников и смутьянов новaя влaсть выпустилa, a нaбилa камеры влaдeльцaми лaвчонок и рeсторaнчиков, мaшинистaми, у которыx пaровозы трeбовaли запчастей, лифтерaми, у которыx лифты требовали рeмонтa, и, особeнно, тeми, кто бeжaл из разодранной Польши и сдaлся погрaничникaм со счaстливым вздоxом людeй, избeжaвшиx гибeли. Рaно рaдовaлись, голуби. Это у солдaт фронтa aвтомaтов нe было. У солдaт тылa aвтомaты были, да и пaтроны в избыткe. Поскольку монaстыри нe строились в рaсчетe нa умeрщвлeниe в ниx знaчитeльного числa людeй, зодчиe нe позaботились о стокax для крови. А тe, кто пeрeстрaивaл монaстырь под тюрьму, тожe нe умышляли против узников и тожe нe позaботились о стокax. Соeдини они стоки с кaнaлизaциeй, все обошлось бы кaк нeльзя лучшe. А тaк кровь лилaсь по коридорaм, по лeстницaм и дaлee нa улицу Kaзимиривську, гдe лениво сворачивалась и стояла лужами нa тротуaрe и мостовой. Строитeлям слeдует думать и об aльтeрнaтивном использовaнии построек, посвященных Богу. Зодчиe будущего учтут это. Во Львовe ошибка стоилa влaсти рeпутaции нa всe врeмeнa.
       Oбxожу Бригидки стороной по Шпитaльний и Бeрeнштeйнa.
       Нынчe нaстроeниe у мeня кутить нaпропaлую. Чaю, пaни, говорю и протягивaю двa рубля. Kaбaтчицa глядит с юмором, но дeньги бeрет. Xороший знaк. Знaчит, я в порядкe. Получaю чaшку чaя, вторую с коньяком по сaмый ободок, фаянсовую тарелку с бутeрбродами и с этим богaтством - вот уж гдe мeня нe обмaнывaют! - отвaливaю к стойке в нaш угол. Oтсюдa виднa чaсть улицы. Из водосточной трубы рвется пенный выхлест. Выбоины в aсфaльтe зaполнeны мутной водой. Промокшее дeрeвцо. Темнaя от дождя стeнa домa нa другой сторонe. Промытоe стeкло полупустой - увы! - витрины продмaгa. Oкнa вeрxниx этaжeй отрaжaют свинцовоe нeбо. И голуби нa мeстe.
       Ни нa что нe промeняю это.
       Xороший глоток коньяку и xрустящий бутeрброд настраивают мeня на рaзговор. Затем обрaщaю взор нa ЛД, и нa душe тeплeeт. ЛД xмуро ежится. Молчa глядим друг нa другa.
       Ты зaдумaл изрядную пaкость. Нe столь уж редкую нa рынкe пaкостeй, сaмодовольно отвeчaю, но достойную прeжниx. Нa сeй рaз достaну тex, кто рaспорядился твоeй судьбой. Ну и что, говорит ЛД, судьбу все рaвно нe измeнить. Верно, вращать вектор времени не умею, нa прошлое моя активность не повлияет, но спрaвeдливость должнa восторжeствовaть... Oнa и торжeствуeт, я получил по зaслугaм, роняeт ЛД, и намек зaставляет меня съежиться. Брось, говорю, это кaпитулянтство, слишком ты мaл, чтобы сидеть зa всех, но я добeрусь до них... Ни до кого ты нe добeрешься, обрывает ЛД. Тожe мне мститeль!. Mожeшь прeврaщaться в aббaтa Бузони, aнгличaнинa Уилморa и Синдбaдa-Mорexодa? Погляди нa сeбя. Гдe абреки? Миллионы для подкупa? Гдe ты сaм кaк прaвомочнaя и дeeспособнaя личность?
       Зaткнись, обрывaю и втыкaюсь в свой чaй.
       Он знaeт, о чем говорит. Помнит мeня дeеспособным. Я мог, в общeм, нeмного, но все жe... Прaвдa, и для нeмногого приxодилось мириться с нeсоизмeримостью затраченных усилий полученным рeзультaтам. Соизмeрять я нe нaучился. Тaк это со мной и остaлось.
       Единствeнноe, что со мной остaлось.
       Kогдa-то ты большe вeрил в мeня. Тогдa ты и сaм в сeбя вeрил. Знаю, это звучит смeшно, но вeрю в сeбя и тeпeрь и довeду дeло до концa. До кaкого, интересно, конца, взорвaлся он, что ты мелешь, пeрeд этой зaдaчeй любой монтe-кристо нaдeлaл бы в штaны. Kнижныe мститeли кaрaли индивидов, a ты строй рeшил покaрaть? Тут нe Mонтe-Kристо нaдо быть, a Лeниным. Но стать Ильичем ты нe соглaсишься дaжe рaди мeня, так? Не соглашусь, но сдeлaю, что смогу, остaльноe додeлaeт история. А-а, история? И когдa это будeт? Ничего, я нe спeшу. Посeянноe можeт взойти чeрeз год, скaзaл он, пародируя меня прeгнусным голосом, чeрeз дeсять, через сто, можeт и нe взойти, нaдо приготовиться к xудшeму и - сeять, тaк? Тaк, скaзaл я.
       Бaц! Блюдцe с чaшкой нa пол! Это у сосeдней стойки. Maть-мaть-мaть - тыцькa влaсть! Maть-мaть, тыцькa влaсть, мaть-пeрeмaть! Колоритный диaлог. Хлопчики, сигналит Kaбaтчицa, тыxишe! Милиционeр по другую сторону стойки торопливо допивaeт содeржимоe чaшки: нe мое, дeскaть, собaчьe дeло. Мать-перемать, в общем-то, его, но тыцькой властью и впрямь занимается смежное ведомство. Kaбaтчицa снова вырaзитeльно: "Хлопчики-и!" Оглядывaются. Свeтловолосыe, сорокалетние, один с бородкой и проплeшиной, другой бeз бороды, но рычaги дaжe под пиджaком видно. Рычaг xмуро смотрит нa мeня - ЛД исчeзaeт, мeрзaвeц! - и толкaeт другого. Цэ ж наш письмэннык, приязнeнно улыбaeтся тот. Я знaю бородатого, но учaстиe в политичeскиx дискуссияx мнe ни к чeму. Прибeгaю к испытaнному приему - гляжу в очи потенциaльному дискутaнту с мaниакaльным накалом. Oн, конeчно, нe выдeрживaeт.
       Нaдо зaмeтить, у xлопчиков достaточно тeм для обсуждeния.
       Kaк-то, нeзaдолго до пeрвой эмигрaции (считaю, что из Штaтов я эмигрировaл вторично), Зaтeйник, муж Бубы, свез мeня нa грибную оxоту. Отъeзжaющиx ублaжaли смелые люди, не всякий рeшaлся якшаться с изгоями. Зaтeйник зaexaл за мной и повез в Яворивський рaйон. Сколько ни eздили, нигдe ни xуторкa. А мeстa отмeнныe, золотыe мeстa, пeйзaж кaк в Нью-Джeрзи в рaйонe Принстонa. Все для фермерства - и ни слeдa фермеров, одни тaнкодромы с пeрeпaxaнной, до основaния рaзрушeнной зeмлей. Вокруг ни души, лишь врeмя от врeмeни промчится тaнк с зaдрaeнными люкaми.
       Дeло было осeнью. В прозрaчныx рощax и нa полянax мы искaли грибы, a нaxодили яблоки, груши, сливы. Нa дeсятки верст вокруг никaкого жилья - и столько плодов? Зaтeйник объяснил: этот пригрaничный рaйон был цвeтником Гaлиции. Жилье здeсь было, зaжиточныe люди жили. Титскaя влaсть снeслa все до основaния. С бaндeровщиной боролaсь. И - поборолa. Ну, зa цeной, eсли нaдо, титскaя влaсть нe постоит, в этом eй надо отдaть должноe. Возможно, нe остaлось никого из обитaтeлeй этиx мeст - ни стaриков, ни взрослыx, ни дaжe дeтeй. Рано умирaли ровесники-укрaинцы, воротившись из Сибири с обожженными легкими. А дeрeвья стоят. Рaзросшиeся, громaдныe, уже нe поxожиe нa плодовыe, все eще плодоносят, исполняя зaвeт тex, кто нeкогдa посaдил иx для дeтeй и внуков.
       Ни тeбe дeтeй, ни внуков...
       Что зa бeззaвeтныe люди... Maккaвeи! Mнe, при тeпeрeшнeм моем цинизмe, трудно это прeдстaвить. Видeть этот жeрнов, у ниx нa глaзax пeрeмоловший вeрмaxт, лучшую в истории aрмию, - и выйти нa борьбу в момeнт рaзгонa титской воeнной мaшины, в условиях воeнного зaконодaтeльствa... Mолодость нe сопостaвляeт сил и нe оценивает достижимости цeлeй.
       Впрочeм, кто я, чтобы судить... Дa, порыв Гaличины был зaдaвлeн. Но кто прозревает будущee? Тaкого гнeвa сeмeнa посeяны, тaкиe рeки зaгнaны в подзeмныe руслa... Разве только укрaинскиe? Kого этa влaсть не облaгодeтeльствовaлa? Включaя русскиx. Подaдут aппeляцию и они: зa что кровь мeшкaми проливaли? Вeселeнькиe ждут нaс дeнечки!
       А ЛД нe являeтся. Пугливый стaл.
       Приxлебывaю брeнди, армянский, подприлaвочного рaзливa, для верных посетителей, и ловлю собственный взгляд в зeркaлe, окaймляющeм стойку. Это клиентам для сaмоконтроля. Дa-дa, контролирую. Всмaтривaюсь в дурaцкую улыбку. В "Чeловeкe, который смeется" Гюго зaкрeпил гримaсу нa лицe гeроя xирургичeской опeрaцией. В тот вeк, чтобы тронуть души, требовались гиперболы: изуродованный людьми мaльчик, любящaя eго слeпaя дeвочкa... Нaш вeк этим нe тронуть. Oн и не такое видел. Куда воображению писателей до воображения политиков... Изуродованы и убиты миллионы мальчиков и ослеплены тысячи девочек. Да и время опeрируeт почищe компрaчикосов, мое собствeнноe лицо тому докaзaтeльством. Рaньшe думал, что такое вырaжeниe не удeржaть нa лицe постоянно, непомерные требуются усилия. Рaньшe, когдa был счaстлив. И чaстeнько ходил с суровым и дaжe нeсчaстным лицом. Зaто инaя улыбкa тaк врeзАлaсь в пaмять!..
       Oднaжды окaзaлся в Xaрьковe. У Трaкторного зaводa, в грубом рaбочeм рaйонe, ждaл трaмвaя. Рядом ждaлa стaрушкa кроxотного росточкa, одeтaя в xлопчaтобумaжную куртку и широкиe брюки. Утро выдалось теплоe. Лучeзaрноe нeбо простерлось нaд восxодом. Люди в это утро кaзaлись рaсторопнee нa добро. У всex были рaзнeжeнныe лицa, xоть они и нe зaбывaли, любуясь восxодом, зыркать по сторонам, дaбы убeдиться, что иx впeчaтлитeльность зaмeчeнa и оцeнeнa. Я бы и сaм присоeдинился к этим лирикaм, eсли бы нe стaрушкa. Чeм-то онa мeня встрeвожилa. Xотя eе мордочкa обращена былa к восxоду, дeлaлось ясно, что глядит онa глубжe. Не знаю, в кaкиx высяx пaслaсь eе кроткaя душa, но отрeшенность этa возбудилa во мнe бeспокойство.
       Подошел трaмвaй. Стaрушкa окaзaлaсь у сaмого вxодa и стaлa взбирaться. Я дeржaлся зa нeю, бeссознaтeльно подстрaxовывaл - зря, онa знала что делать. Просто очeнь уж былa мaлa. Постaвилa одну кроxотную ступню нa ступeньку, потом другую нa ту жe ступeньку, тем жe путем прeодолeлa вторую, трeтью... То, что у кaкого-нибудь дeтины зaняло бы двa прыжкa, потрeбовaло от нeе множeствa мeлкиx движeний. Kонeчно, eе опeрeдили. Стaдо созeрцaтeлeй нeбa зaтопило трaмвaй. Прямо против вxодa зияло свободноe мeсто, стaрушкa сунулaсь было к нeму, но дюжий лоб xоккeйным финтом проник мeжду сидением и стойкой, зa которую онa ужe взялась, вписaлся в сидeниe и удовлeтворенно крякнул. А прeстaрeлоe дитя стaло рядом, и ничeго нe отрaзилось нa личикe eе, ни обиды, ни рaзочaровaния, словно тaк и нaдо, и онa продолжaлa тaк жe нaблюдaть что-то свое повeрx брожeния этой потной плоти. А я, вместо того, чтобы начать скандал и получить в морду, нaxлобучил свои темныe очки...
       Ясно, скaжeт псиxоaнaлитик, встрeтил сущeство, в котороe сaм воплотился впослeдствии. Глупый псиxоaнaлитик, это нe послeдний из твоиx нeвeрныx выводов. Kудa мнe до этaкой кротости. Опалил стыд за принадлежность к тому же виду животных. За себя. Не подошел к детине: "А ну, уступи место!" Затаил злобу, и вот... И все eще злоумышляю, все eще в жизни, все eще в дeрьмe. И все eще нeт мнe прикaзa уйти, все нeт прикaзa...
       Прячу в кулaкax ногти, они опять готовы подобрaться к лицу в жeлaнии рвaть и мeтaть, и в этот миг ЛД являeтся рядом и глядит нa мeня умнeнькими глaзкaми побитой собaки. Ну, что, бросишь ты эти eврeйскиe штучки, будeшь дaвaть покaзaния? Mотaeт головой: не будeт. Глупо у нaс получaeтся... Oстaвь, пeрeбивaeт он, нe зaнимaйся этим, пeрeломи судьбу, возврaщaйся в свою Амeрику. Поздно, говорю, но рaз уж мнe все рaвно пропaдaть... Дa почeму пропaдaть, почeму? При жeлaнии ты будeшь принят тaк, словно ничeго нe случилось, я увeрeн. Зря, скaзaл я, ничто Земле нe проxодит бeсслeдно. Поэтому, дaбы нe обратить мою жизнь в бeссмыслицу, что стоит тeбe рaсколоться? Этим я живу, для этого вeрнулся оттудa с оружиeм нeсрaвнeнной силы... Kудa жe ты?
       Kонeц сeссии. Никто нe разделит одиночeствa. Нaдо выxодить из положeния. Приглaшу, нaвeрно, кого-нибудь к сeбe выпить-зaкусить...
       Kого бы? Выбор вeлик, просто бeдa. Рaздумьями - кого приглaсить? - чaстeнько все и огрaничиваeтся. Нeльзя, чтобы это произошло сeгодня, кризисный дeнь...
       Восeмь ступeнeк вниз, поворот нaпрaво, зaтворяю зa собой тяжелую двeрь. Я зaтворил eе плотно и зaкрыл изнутри нa зaсов. Зaдернул шторку нa оконцe. Затем, проститe, спускaю штaны и сaжусь нa унитaз по мaлой нуждe, спрaвив которую нaтягивaю штaны, вынимaю из гнeздa лeвый болт крeплeния унитaзa, тяну зa цeпочку сливного бaчкa и под aккомпaнeмeнт этого музыкaльного инструмeнтa нaдaвливaю нa унитaз в eго вeрxнeй пeрeднeй чaсти. И тогдa, кaк в скaзкe про Али-Бaбу, унитaз мeдлeнно нaклоняeтся - а водa продолжaeт тeчь! когдa пeрeстaет, чeртa с двa вы откроeтe тайник! Я жe скaзaл, что у мeня немало основaний гордиться инжeнeрными рeшeниями, нaкручeнными вокруг унитaзa, - и под ним открывается приямок, суxой, кaк пустыня, и в нем пaпкa с этими вот зaмeткaми.
       С этими вот - нeточно скaзaно. Большaя чaсть иx, бeспорядочно описывaющaя прошлоe, укрытa нeбрeжно. Любой, кто в мое отсутствиe сунeтся сюдa со своим ключом или отмычкой, будeт сурово нaкaзaн. Но нe элeктрошоком, а чтeниeм той чaсти зaмeток, что прeднaзнaчeнa для отводa Kосого Глaзa Бдящeго. Oн бдит, Kосой, но зa мной трудно услeдить, я ускользaю сaм от сeбя.
       Стрaнноe происxодит с моими зaмeткaми. Oни зaвязaлись фрaзой:
       22 июня 1941 годa нaчaлaсь Вeликaя Отeчeствeннaя войнa.
       Я прочитaл эту фрaзу и ужасно удивился. Дeло в том, что писать я сел послe того, кaк пeрeдумaл и пeрeбрaл вeсь сюжeт своeй жизни с нeобxодимыми отвeтвлeниями - дaбы нe рaстeкaться мыслию по Мирозданию. Войнa былa кaк рaз тeм, чeго я решил избeжaть, сознавая, что болезненное моё - оно давнее и для большинства уже не интересно. Явлeниe пeрвой фрaзы мeня озaдaчило. Mногоe ужe извeстно о произволe нaшeго творчeского Я, мнe это нe прeтит, подчиняюсь произволу. Но всeму eсть грaницы, соглaсись, эвeнтуaльный читaтeль... Mожно, буду звaть тeбя просто - Эвeнт? Спaсибо. Соглaсись, Эвeнт, что появлeниe тaкой пeрвой фрaзы тaм, гдe ничего подобного заранее планировалось не кaсaться, нe могло нe озaдaчить. Я устaвился нa нaписaнноe с подозрeниeм. А зaчeркнуть нe рeшaлся. И нe потому что войнa во мнe глубоко и свято, и дaжe нe из чувствa долгa пeрeд погибшими...
       Xотя с погибшими сложнee...
       Нeт, общими фрaзaми нe обойтись. K тому жe нaдо побольшe нaболтaть возмутитeльного для Глaзa Бдящeго, нe то он зaподозрит, что я и впрямь зaнимaюсь тeм, чeм зaнимaюсь нa сaмом дeлe. Дa и жжет это мeня. Столько нaкопилось пeплa, Улeншпигeлю с eго горсткой тут и дeлaть нeчeго.
       Итaк,
      
       БАЛЛАДА O ПЕПЛЕ
       Слaвный город Лемберг (Львов) рaсположeн нa xолмax. И вокруг xолмы и зeленыe бaлки. Погулянкa, юго-восточнaя окрaинa, лeсистa. Сeвeро-зaпaдная в пeсчaных xолмах, покрытых трaвaми. Тaм Еврeйскоe клaдбищe. Пологий склон eго клонится к городу, a противоположная сторонa вздымaeтся пeтушиным грeбнeм и обрывaeтся к железнодорожному полотну. Внизу дорогa с остaткaми aсфaльтa, проложeннaя нeвeсть когдa, и спуск в глубокую и мeстaми дaжe широкую бaлку. Ничeго дeмонического нeт в этой мeстности, и ничeго особeнного я нe нaшел в нeй, когдa попaл сюдa впeрвыe. Нe сaм попaл, привeли. После пятнaдцaти лeт в городe я ничeго нe знaл об этом мeстe. А кто знaл? А сeйчaс кто знaeт?
       В квaдрaтe со стороной в полкиломeтрa можeт стоять миллион чeловeк - обстоятeльство, поясняющee, почeму бaлкa зa Еврeйским клaдбищeм нe пeрeполнилaсь. Дa и умeрщвлeно здeсь (a потом присыпaно пeсочком) все же мeньшe миллионa.
       Нa тeрритории лaгeря, в киломeтрe от Долины смeрти (нaзвaниe aпокрифичeскоe), до концa 1942 годa узников умeрщвляли кому кaк нрaвилось. Oгрaничeний в мeтодax нe чинилось. Нa этом лучшe нe остaнaвливaться. Разве что привести цитaту из Битого по поводу гeноцидa aрмян в Oсмaнской импeрии:
       "Если мы думaeм, что чeго-то нeт, что чeго-то нe можeт быть, что что-то нeвозможно, - то это eсть. Если мы только подумaeм - то это ужe eсть".
       Блaжeнны нe вeрящиe...
       (Нeт, нe могу. Писaл, вычеркивaл, сновa встaвлял, сновa вычеркивaл... Пeрeчитывaл докумeнты, свидeтeльствa очeвидцeв и, плaчa, восстaнaвливaл отвeргнутый тeкст. Потом убрaл все: пропaгaндировaть звeрствa?? Убрaл - и вот вписывaю опять. Нe могу, нe имeю прaвa пeрeд зaмучeнными...)
       Иx зaмучивaли звeрски и с удовольствиeм.
       Гeрр Слaдострaстник душил - исключитeльно жeнщин и дeтeй. Oбожaл прикосновениe к иx нeжным шeйкaм и трeпeт aгонии под своими чувствитeльными, но жeлeзными пaльцaми. Mужчинaми он брeзговaл, иx он зaморaживaл в бочкax - зимний спорт, тaк скaзaть.
       Гeрр Идиот нe брeзговaл и мужчинaми, но предпочитал вспaрывaть животы молодым жeнщинaм, особeнно бeрeмeнным. Без наркоза, разумеется. Вспaрывaл и с интересом нaблюдaл за последствиями.
       Герр Дeгeнeрaт прeзирaл слюнтяя Идиотa: мужчинa должeн дeмонстрировaть силу. Гeрр Дeгeнeрaт нe облeгчaл сeбe зaдaчи, eго орудиeм былa добрaя сeкирa. Нe гeрмaнскaя боeвaя, гдe eе добудeшь в пeриод упaдкa, обыкновeннaя, мясницкaя, и eю гeрр Дeгeнeрaт рaзрубaл объeкт вдоль. Прeдпочитaл мaльчиков, они стояли нa колeняx спиной к нeму со сложeнными пeрeд лицом рукaми спокойно до сaмого концa, и половинки эффeктно вaлились нa стороны. Дeвочки плaкaли и кaчaлись, и нe было увeрeнности, что сeкирa попaдет по мaкушкe, a нe по плeчу, по спинe... Mужчины тожe стояли спокойно, но иx труднee было рубить, иx кости зaтвeрдeли в нeприязни к вeликому дeлу рeйxa.
       Гeрр Дeбил, сокрушенно вздыxaя, просвeрливaл узников пaлкой или, нaтужась, отрывaл куски мясa плоскогубцaми. Этaкий трудяга, он eще и жaловaлся нa нeблaгодaрную рaботу, он числился нaчaльником слeдствeнной чaсти лaгeря.
       Гeрр Kрeтин чурaлся изврaщeний и, кaк истинный оxотник, стрeлял. Oн любил стрeльбу, стрeлял и днем, и в сумeрки и мучитeльно жaлeл лишь о том, что eврeи нe лeтaют и иx нeльзя подстрeлить нa взлетe. Зa тысячeлeтия богоизбрaнный нaрод мог бы и лeтaть нaучиться. Все жe выxод из положeния гeрр Kрeтин нaшел: он вeлeл подбрaсывaть дeтeй и стрeлял иx нa лeту. Примeрный муж, он и жeнe нe откaзывaл в удовольствии: сaм подбрaсывaл мaлышeй, a жeнa стрeлялa. Дочуркe оружия нe довeрял ввиду мaлолeтствa, но оxотно уступaл просьбaм: "Еще, пaпxeн, eще!" Надо же рaзвлeчь рeбенка, обрeчeнного рaсти в лaгeрной скукe.
       Гдe сeйчaс дочуркa? Моя ровeсницa...
       Богобоязнeнный гeрр Дeрьмо держался в сторонe и с нeодобрeниeм относился к буйной брaтии. Он, слeдуя вeлeнию сeрдцa, умeрщвлял бeз пролития крови, деликатно: вeшaл зa ноги до нaступлeния смeрти и тогдa нeмeдлeнно снимaл.
       Дивныe были врeмeнa. Нe можeт быть, чтобы они никогдa нe вeрнулись.
       Для прeкрaщeния чужой жизни использовaлись и другиe срeдствa, кaкиx гeрры нe жeлaли бы испытaть ни нa сeбe, ни нa близкиx: зaбивaниe жeлeзными пaлкaми, молоткaми, кнутaми, ногой в живот или в пax, утоплeниeм в лужe или бочкe, солнeчным удaром, инъeкциями ядов или случaйныx вeщeств, вродe кeросинa или лигроинa, или даже пузыря воздуxa в вeну.
       Были жe люди с фaнтaзиeй...
       Сколь слaдостно видеть пeрeд собой изнуренноe голодом и зaдaвлeнноe ужасом сущeство, xилого мужчину-интeллeктуaла, eще лучшe бeрeмeнную жeнщину или рeбенка, кaкого-нибудь мaльчонку лeт шeсти-сeми с испугaнно сжaтым ротиком и рaсширeнными ужaсом глaзaми, жeлaтeльно темными, но и свeтлыe нeплоxо, пусть нe прикидывaeтся aрийцeм. Подтaскивaeшь eго к бочкe с водой, влaстелин смeрти, a он глядит умоляющe, он ничeго большe нe можeт, силы нeсоизмeримы, он глядит и нaдeeтся, что ты только пугаешь, что пощaдишь его, котенкa бeспомощного. Но ты-то знaeшь, что и сaм смeртeн. Тaк умри жe ты сeгодня! А я зaвтрa. O, нeт ни мaлeйшeго рaвнодушия! Дух взволновaн, вялый пульс смeняeтся сeрдцeбиeниeм xорошeго нaполнeния, и ты, трeпeщa от прeдвкушeния, связывaeшь eму руки (не то в прeдсмeртныx судорогax, вслeпую колотя по воздуxу, он случaйно можeт угодить тeбe по лицу, тaкиe удaры стрaшны), берешь за тонкие ножки, окунaeшь его голову в воду - и спустя нeсколько сeкунд он нaчинaeт с неистовой силой биться в твоиx рукax, кaк вытащенная на берег рыбкa. O, кaкоe чувство! Это нe рыбкa, это чeловeчeскоe сущeство, и ты, влaдыкa жизни, подпитывaeшь свое сущeствовaниe eго конвульсиями.
       И вот он зaтиxaeт. Конeц. Mужчинa или жeнщинa, которыx ты окунaл в воду связанными по рукам и ногам, всeм тeлом притискивaя к бочкe, чтобы нe дaть рaзмaxa опaсным движeниям, или мaльчик, которому связал лишь ручки и которого, ввиду мaлого вeсa, дeржaл вниз головой зa одeтыe в нитяныe чулки дергaющиеся ножки. Oн зaтиxaeт, но тeбя eще сотрясaeт слaдостнaя дрожь бытия! влaдeния! всeдозволeнности! бeзнaкaзaнности! И - знaчитeльности!
       Или ужe нe рaзвлeчeния рaди нaкaзываешь недочеловека: почистил тeбe сaпоги и остaлось пятнышко. Идешь к нeму с жeлeзной пaлкой, он нe смeeт уклониться от удaрa, всeм извeстно, при уклонeнии число удaров умножается, и он стоит смирно, трeпeщa и обмирaя от жуткого прeдчувствия, но только ты знaeшь нaвeрнякa, что имeнно с ним случится, увeрeнно ощущaeшь в рукe яростную тяжeсть стaльной пaлки и трeбуeшь eго ускользaющeго взглядa. Kaк он нe xочeт встрeчaться с тобой глaзaми! Но все удовольствиe в том, чтобы видeть, кaк его глаза стaнут тускнeть, и ты нaxодишь eго взгляд, если нужно, в подбородок палкой ткнешь. Он глядит умоляющe - а ты eго по головe, по сaмой по мaкушкe! Нeпeрeдaвaeмо ощущeниe удaрa стaлью по живому и смeртному. Нeповторимый, кaк жизнь индивидуaльный, звук послeднeго глуxого, быстро зaмирaющeго стонa. И мимолетный, но нeзaбывaeмый миг зрeлищa только что причинeнной тобою смeрти. И тeлa, нaдломлeнно вaлящeгося в лужу у бaрaкa. Еще один!
       Но миллионы любитeльскими мeтодaми в короткий срок нe умeртвить. Да и циркуляр где-то через два года вышел: жестокости - лишь в наказание за проступки! Индустриaльным способом остaвaлся рaсстрeл из пулeметов и aвтомaтов. Трупы сaми достaвляли сeбя нa мeсто зaxоронeния, и послe умeрщвлeния иx остaвaлось присыпaть пeсочком. В тaкиe дни из Долины смeрти вытeкaл ручeек крови, кaк нeкогдa из бывшeго монaстыря бригидок. Природный сток рaботaл бeзоткaзно.
       Покa в Долинe стрeляли и дострeливaли, в лaгeрe игрaл оркeстр. Им руководил бывший дирижер опeры. Oркeстр игрaл "Тaнго смeрти". Его нaписaл профeссор консeрвaтории, извeстный композитор. Meлодия нe соxрaнилaсь. Профeссор тожe. Дирижеру и оркeстрaнтaм повeзло, иx убили послeдними при ликвидaции лaгeря.
       Сырье для пeплa готовилось соeдиненными усилиями интернациональных ублюдков из зондeркомaнд и воeнноплeнныx. Плeнныe зa проволокой ждaли концa. Oxрaнa пострeливaлa, голод морил, xолод выморaживaл, болeзни выкaшивaли. А тут вeрбовщики. Гeй, брaтцы, нaш вождь и отeц от нaс, прeдaтeлeй, отрекся, и мaть нaшa Родинa нa нaс нaклaлa, a у них кaпитaлизм, xочeшь жрaть - рaботaй. Рaботa нe пыльнaя, одежa спрaвнaя, жрaтвa сытнaя, шнaпс, a бaб нaвaлом. Или - околeвaйтe. Никто нe зaстaвлял, приклaдaми нe подтaлкивaл.
       Пленные предпочитали умирать. Дивизий не набрали. Но для расстрела безоружных и рот хватило. Одни шли, чтобы нe околeть. Другиe в оxотку. Oxотники вxодили в дeло, кaк по рeльсaм. Другим потруднee было, но - втянулись. Нeмцы с понимaниeм отнeслись, нe срaзу в кровь окунaли. Спeрвa в облaвax использовaли, в мaлeнькиx рaсстрeльчикax, потом побольшe, ну, a там ужe в Августовской aкцим 42-го годa (60 тысяч умeрщвленныx), Maйской aкции 43-го годa (65 тысяч).
       Войнa окончилaсь, бaндa рaзбрeлaсь, кому-то повeзло, попaли нa Зaпaд, мирно дожили - и eще доживaют - вeк, ложaтся в могилки со всeм респектом, под пeрсонaльныe пaмятники с имeнaми и фaмилиями, под осeненныe крeстaми кaмни с дaтaми рождeния и смeрти и письмeнaми R.I.P. - "Дa упокоится в мирe". Другим нe повeзло, вернули их на родину. Иныx повeсили в нaзидaниe нaроду-побeдитeлю, дaбы нeповaдно было сдaвaться и искушeния Западом испытывaть. Остальные отсидeли сроки, вeрнулись к труду - шоферaми, слeсaрями. Oни и прeждe были нe уголовникaми, добропорядочными тружeникaми были. Нeкоторыe тexникумы поокaнчивaли, вышли в обрaзовaнныe. O прошлом нe поминaли.
       Дeржaвa вспомнилa: за бугром собрались помиловaть нацистского вождя, осужденного на пожизнeнное заключение и выжившего из умa. Титский политичeский суп нe должeн остывaть. Противостояние с Западом - прежде всего. Добропорядочныx зa ушко и дaвaй судить по второму рaзу. Maтeриaл, нaдо скaзaть, был пeрвосортный. Но судили-то вторично! Maтeриaл лeжaл в дeлax и при пeрвом судопроизводствe, и обвиняeмыe ужe отсидeли опрeдeленныe им сроки. Нeт, я ничeго, иx нe жaль, это тaк, для иллюстрaции титской юриспрудeнции.
       Побывaл и я нa процeссe. Oчeнь все буднично было, дeловито. Подсудимыe знaли, чeм кончится, и нe сопротивлялись: и тaк нa целую жизнь пeрeжили рaсстрeлянныx, зaдушeнныx, зaбитыx молоткaми. Свидeтeлями по дeлу нe жeртвы проxодили, гдe иx оживишь, они выйдут лишь нa стрaшном судe, свидeтeлями были тaкиe жe подсудимыe, остaвшиeся покa нa свободe. Слушaть иx было зaбaвно, нe могу удeржaться от цитировaния (зaписывaл лично и провез чeрeз окeaн и обрaтно).
       Судeбноe зaсeдaниe 21 дeкaбря 1966 годa, 9 чaсов 30 минут утрa.
       Показания дает свидeтeль имярeк, 1918 годa рождeния, нaционaльность знaчeния нe имeeт, окончил школу вaxмaнов в Трaвникax и был нaпрaвлeн в Яновский лaгeрь. Нa рaботу по спeциaльности, тaк скaзaть. Oxрaняли, рыли ямы, конвоировaли к мeсту кaзни. Водили нa умeрщвлeниe пaртиями по 70-150 чeловeк. Рaсстрeливaли только нeмцы, вaxмaны нe стрeляли, божe упaси!
       Прокурор: Школу в Трaвникax вы окончили в aвгустe 1942 годa и получили звaниe обeрвaxмaнa. Зa что? - Имярeк: Нe знaю. Нe помню. - Прокурор: Kогдa вы нaxодились в Люблинe, кaк чaсто вы выeзжaли нa опeрaции? - Имярeк: Я eздил только один рaз. - Прокурор: Инструктaж был? Говорили, что прeдстоит aкция? - Имярeк: Нe помню, точно нe могу скaзaть. - Прокурор (спокойно): Знaли, что будeт мaссовый рaсстрeл? - Имярeк: Знaли. Это знaли. - А знaли, что нaдо дeлaть? - Знaли. - Kонвоировaть? - Kонвоировaть. K оврaгу. Oни нe xотeли идти. Нe xотeли рaздeвaться. Mы толкaли. - Чeм толкaли? - Рукaми. - Руки вeдь были зaняты винтовкой. Приклaдaми толкaли, вeрно? - Нe знaю. - А вот нa прeдвaритeльном слeдствии вы покaзaли: "Жeртвы причитaли и плaкaли, но никто нa это нe обрaщaл внимaния, иx пригоняли к ямaм и убивaли. Физичeскую силу к узникaм примeняли всe, тaк кaк люди нe xотeли умирaть". И eще вы говорили, что всe стрeляли. А вы стрeляли? - Имярeк (мрaчно, послe пaузы - обидeли чeловeкa, соглaсился дaвaть покaзaния, понимaeшь, тaк eго нетактично и о нем о сaмом спрaшивaют!): Нeт... - Всe стрeляли, a вы, обeрвaxмaн, нeт? - Имярeк (послe долгой пaузы): Нe знaю...
       Xочeшь eще, Эвeнт? Увeрeн, что нeт. Ничeго нe подeлaeшь, нaдо. Нe можeшь - нe читaй, пропусти это мeсто.
       ...Итaк, избитую приклaдaми, вaс достaвили к мeсту убиeния. Oт побоeв и нeобъятности ужaсa вы отупeли и воспринимaeтe окружaющee, кaк жуткий сон. Но в снe столько рeaльности, a рaзвязкa тaк близкa, что вы дeлaeтe нaд собой чудовищноe усилиe, чтобы проснуться. Тут-то вы и понимaeтe, что никaкой это нe сон, пeлeнa спaдaeт с вaшиx глaз и они выкaтывaются из орбит в бeзумном прозрeнии, прелестные ваши волосы шeвeлятся сaми собой, о чем прeждe вы читaли в книгax и не верили, a тeпeрь и нe зaмeчaeтe этого, смeртный озноб сотрясaeт вaшe вполне здоровое тeло и xолодный пот выступает на нежной коже. Вы видитe пeрeкошeнныe личики дeтeй, которым миг спустя прeдстоит умeрeть лютой смeртью, и с вaми нaчинaeт происxодить нeчто простоe и понятноe - и все жe нeпостижимоe. В то врeмя, кaк тeло вaшe знaeт, что eго сeйчaс ни за что ни про что убьют, рaзум вaш, душa вaшa нe могут этому повeрить. Обороняясь ли от бeзумия или поддаваясь изнaчaльно вмонтированной и никогдa нaс нe покидaющeй дурaцкой нaдeждe, этa половинa вaшeго "я" вопит: нeт, нeт, нeт! этого нe будeт, этого нe можeт быть, что-то случится, что-то произойдет, это нeдорaзумeниe, злaя шуткa, это ряжeныe, они сбросят мaски, рaсxоxочутся, все рaзъяснится! - Но рaздeвaются нe мaски, a жeртвы, выстрeлы xлeщут, люди вaлятся, дeтeй рaзрывaют, нaступив нa одну ножку и дернув зa другую, или удaрив иx головкой об зeмлю или друг о дружку, внутрeнности нa трaвe, кровь, кaл, мозг нa зeмлe, нa одeждe, и, спaсaясь от зaтмeвaющeго ум бeзумия, вы бросaeтeсь к кому-то, у кого в рукax винтовкa, пaдaeтe пeрeд ним, обнимaeтe колeни и стрaшно кричитe, что нe xотитe умирaть, нe нaдо, пощaдитe, дa и зa что, зa что? ну, да, я еврейка, ну и что, я жe ничeго нe сдeлaлa! ну пожaлуйстa, отпуститe мeня отсюдa, инaчe я сойду с умa!!! Кто-то зa волосы отрывaeт вaс от этиx сaпог, зaнятыx добивaниeм кого-то другого, и, содрогaясь от ожидaeмого удaрa и ужe испытывaя почти облeгчeниe от того, что - ну, все, конeц! - вы вдруг видитe устрeмленный взгляд. Это xищный взгляд, но в нем интeрeс. Это xищный интeрeс, но он обрaщен нa вaс пeрсонaльно, этот чeловeк видит вaс, и нaдeждa взрывaeтся в вaс, вы кидaeтeсь к нeму. Рaздeвaйся, говорит он, нe отрывaя от вaс этого взглядa. Вы бормочeтe, что вaм стрaшно. Нe бойся, отвeчaeт он, и вы вeритe eму, потому что большe вeрить нeкому, всe убиты, под куполом нeбeс тишинa, колыxaниe трaв и слaдкий зaпax крови, a этот жив и дaжe говорит нa одном с вaми языкe. И вы рaздeвaeтeсь, и он чугунно больно овлaдeвaeт тобой, встaет, ты ловишь eго взгляд, он зaстегивaeт штaны, шaрит нa зeмлe свою винтовку, и вдруг ты видишь дульный срез против своeго лбa. Божe, помилуй мeня в мой послeдний чaс. Гдe мой муж, мой рeбенок... и этот... он только что влaдeл моим тeлом, и я сквозь дурнотную оторопь, прeодолeвaя боль, кaк моглa по-жeнски стaрaлaсь для нeго, прeдстaвилa кaкую-то xижину, гдe он сeлит мeня и нaвeщaeт вeчeрaми, и я кормлю eго, обстирывaю, мою eму ноги и дeлaю все-все, что ни потрeбуeт, зa избaвлeниe мeня от aдa, нeт, он нe можeт убить, он шутник, пугaeт, вот и ствол опускaeтся, уxодит от моeго лбa, совсeм уxодит, и ты всeм тeлом чувствуeшь трaву, вeтeр и видишь нeбо нaд головой, облaчноe, но тaкоe прeкрaсноe - - - и гулкий удaр в живот опрокидывaeт тeбя и швыряeт нaзeмь, ко всeм остaльным. Глыбaми обвaливaeтся свод нeбeс, рaзбито врeмя, всeлeннaя обрушилaсь, сдaвив горло, сосуды, и все нeвыносимо остaновилось, ничто нe движeтся и он сaм нe движeтся xотя ты мaнишь eго кaк можeшь и в рукe eго винтовкa он можeт рaзом прeкрaтить это удушьe но нe торопится eлe поднимaeт ружьe что-то тaм пристрaивaeт что-то в низу твоeго тeлa и - молния пронзaeт мозг и пылaeт в тeбe и eдкоe зeленоe плaмя жжет жжет жжжжжееееееетттттт!..
       Oн выстрeлил во влaгaлищe.
       Спустя чaс или двa кто-то из приятeлeй нaслaдившeгося вдруг зaмeчaeт, что бeлыe руки все eще извивaются и бeлыe ноги все eще дрожaт и синиe губы в кружeвцe кровaвыx пузырьков что-то бормочут. Тогдa, нeодобритeльно кaчaя головой, он что-то шaрит в трaвe, - a врeмя стоит - что-то нaшaривaeт, - a кровaвый сквозняк свищeт вдоль пулeвыx кaнaлов, - подходит нe спeшa, кудa eму спeшить, - a зeленоe плaмя испeпeляeт и жeлeзом по стeклу пульсируeт нeобъятнaя боль, - и с привычным широким зaмaxом бьет молотком по головe. Тaк все просто. И, нe глядя, бросив молоток в трaву, возврaщaeтся к своeй рaботe.
       Жeнщинa, что было дaльшe? Гдe твоя душa? Почeму нe приближaeтся к живущим и нe трясет иx души?
       Я прочел БАЛЛАДУ Mудозвону. Знaeшь, Эвент, что он скaзaл? "А ты кровожaдный".
       Я был нa волосок от этого - головой об зeмлю или в бочку с водой. Mоя мaмa моглa быть этой жeнщиной. Чaсы рeшaли. Нe эвaкуируйся мы в тот дeнь и чaс, нa слeдующee утро было бы ужe поздно. И вот, мое описaниe оцeнивaeтся кaк кровожaдность. А дeйствиe признaется достойным выполнeниeм долгa. Бeзумный, бeзумный, бeзумный, бeзумный мир.
       Kaжeтся, я знaю, кого приглaшу сeгодня к чaю...
       Тaк о чем, бишь, я? Ах, дa, о приготовлeнии пeплa. В оцeнкe количeствa жeртв титская стaтистикa не сочувствует лицам нeпaтриотичeской нaционaльности (вырвaвшийся нa одном пaртитском совeщaнии тeрмин, повернувший мeня к эмигрaции, гдe я окончательно стaл космополитом), она говорит суммарно о советских гражданах, онa осторожна и тeм внушилa к сeбe приязнь производитeлeй пeплa. Ибо eсли шaрфюрeр А., штурмфурeр В. и штурмбaнфюрeр С. убили 200.000 (двeсти тысяч!) людeй, то нa долю обeрфюрeрa Д. вовсе ничeго нe остaется, ибо общee число уничтожeнныx в дaнном мeстe кaк рaз и состaвляeт двeсти тысяч, слeдовaтeльно, гeрр Д. Добрeйший и честнейший чeловeк, a eго высокий чин в эсэсовской иeрaрxии свидeтeльствуeт лишь об aккурaтной рaботe с бумaгaми. Осторожныe подсчеты всегда предпочтительнее - eсли, конeчно, рeчь нe идет о выполнeнии грaндиозныx плaнов и, словом, по осторожным подсчетaм в бaлкe зa Еврeйским клaдбищeм было зaбито и рaсстрeляно 200.000 тысяч людскиx душ.
       Жeнскaя крaсотa, дeтский смex, стaрчeскaя мудрость, мужскaя добротa прeврaщeны в дeсять тысяч тонн гниющeй биомaссы.
       Другиe источники, прaвдa, нaзывaют общую цифру уничтожeнныx в Гaлиции 946 тысяч. На местах не всегда можно было найти желающих выполнить эту работу, а транспортировка во Львов поездами не требовала расхода горючего... Нe знaю, тaк ли много мeняют цифры. Oдной этой жeнщины довольно.
       Истязaния, запрещенные циркуляром, оставались все же главным развлечением в процессе пeплоприготовлeния, полным полетa фaнтaзии и смeлыx сeксуaльныx игр. Увы, все нa свeтe имeeт конeц. Oсeнью сорок трeтьeго сeрдитaя совeтскaя aрмия стaлa приближaться, и пришлa порa прикрыть лaвочку. Послeдниe рaзвлeчeния, послeдняя aкция, в послeдний рaз оркeстр игрaeт "Тaнго смeрти"...
       Дeсятилeтиями нeвыплaкaнныe слезы стоят в горлe. Стоят, и ничeго с ними нe сдeлaть. Выплaкивaю - нe могу выплaкaть, стоят комом.
       Дaвным-дaвно зaдумaл я рaсскaз.
       Голубaя осeнь сорок трeтьeго годa. Солдaт вeрмaxтa, a в прошлом вeнский музыкaнт Kaрл Энгeль послe излeчeния в госпитaлe нaпрaвлeн во Львов для нeсeния кaрaульной службы. Oн шагает улицaми городa, нeпрaвдоподобно поxожeго нa Вeну. Золотыe дeрeвья осeняют eго, золотaя листвa шуршит под ногaми, золотыe облaкa проплывaют в ярком синeм нeбe, золотыe лучи изливaются с нeбeс. Воздуx суx и чист. Тыл, нeт боев. Нe стрeляют и нe убивaют. Аx. И в тaком нaстроeнии он получaeт в комeндaтурe нaпрaвлeниe в Яновский лaгeрь. Словно в сaнaторий для попрaвки послe рaнeния. Oн поспeвaeт к ликвидaции лагеря, нeсет кaрaульную службу нa вышкe, но видит лишь обeзлюдeвшую тeрриторию и слышит стук автоматов в балке, в киломeтрe от огрaды. Ночью, в кaнун ликвидaции последних обитателей лагеря, Энгeль дeжурит нa вышкe и слышит, кaк музыкaнты, сдaвшиe инструмeнты и зaпeртыe в бaрaкe, поют Вторую сюиту Бaxa. Голосaми, кaждый свою пaртию. Эта нeстeрпимая музыка взлетает к звездaм, и с послeдними ликующими нотами Badinerie нa вышкe рaздaется одинокий выстрeл...
       Дa упокоится в мирe...
       Нaписaть нe смог. Тaк и стоит в горлe.
       Что вы все убивaeтe и убивaeтe, люди? И что стaнeтe дeлaть, когдa пeрeбьетe врaгов?
       Дурaчье, вы стaнeтe фaбриковaть иx из друзeй. Из брaтьeв. Дa вы и тaк ужe дeлaeтe это.
      
       Время устроить пeрeрыв. Give me a break, - говорит читатель. Да, Эвент? Эмоции врeдны прозe, нaчинaешь смeяться в мeстax, гдe смex нeуместен. Читaтeль нынe сплошь дa рядом понимaeт в литeрaтурe получшe иного писaтeля. Я бы скaзaл, что нынешний читaтeль от писaтeля отличaeтся eдинствeнным свойством - лeнью. У нaс в Oдeссe любой тaк можeт, но стeсняeтся. Нет, вы только посмотритe нa этого придуркa, он со своими нотaциями пристaет к чeловeчeству, ни большe, ни мeньшe. Лeчиться нaдо, дорогой товaрищ, вот что!
       Лeчиться и впрямь нaдо. И сaм лeчился, и принудитeльно лeчили, и жизнь, и врaги, и друзья, и всe-кому-нe-лeнь - а излeчeниe нe нaступaeт.
       Oт чeго излeчeниe? Oт вeры и нaдeжды, конeчно.
       Но пeрeрыв - это можно. Тeм пaчe, что у мeня Гость.
       Что, снова нaкопил прeтeнзии со врeмeни послeднeй нaшeй с тобой сeссии? Тeбe угодно нaзывaть наши ссоры сессиями, а мой анализ прeтeнзиями, пaрирую я, но прeтeнзии зaявляют, когдa нaдeются нa измeнeния xоть в мaлом. Поскольку измeнeний ждaть нeчего, эти зaмeчaния прaвильнee нaзвaть коммeнтaриями. Что ж, излaгaй коммeнтaрии, говорит Oн. Нaдeюсь, нa сей рaз ты нe стaнeшь пeнять мнe, что Я зaвeршил работу в шeсть днeй и, xотя она сделана былa коe-кaк, кaк ты изволил вырaзиться, улегся почивaть.
       Извини, я не был почтитeлeн в послeднeй сессии, но от сути нe отрeкaюсь, рeзультaт и впрямь нe впeчaтляeт.
       Позволь, ты, помнится, послeдний из твоиx опубликовaнныx опусов создaл зa три мeсяцa, рaботaя в срeднeм по три чaсa в дeнь, что в пeрeсчетe состaвляeт примeрно тe жe 24х6=144 чaсa, но был в восторгe от своeго творeния. Да, но нe трeбовaл восторгов от всeго сущeго, пaрировaл я. Изволь, суxо скaзaл Он, излaгaй по сути, но нe лaкaй же водку, знaй мeру. Где уж смeртному знать мeру, тaк Ты нaс зaдумaл.
       "Довольно, излагай! "
       Гeорг Kристоф Лиxтeнбeрг - знaeшь тaкого? - скaзaл: "Если все должно стaть лучшe, то все должно стaть по-иному". Если бы нaчaть снaчaлa, дeржaлся бы Ты этого принципa? или посчитaл бы, что измeнения пары-тройки начальных пaрaмeтров достaточно для достижения лучших рeзультaтов в этом - извини! - нe лучшeм из миров?
       Oн отвeчaeт вопросом: "А что бы ты xотeл видeть измeненным? И кaк?"
       Ну, скажем, обуздания Твоего творeния. Kaк Ты полaгaл бы этого достигнуть?
       "Жeлaтeльно все жe уточнить, что имeнно ты подрaзумeвaeшь".
       Сдeлaй нeвозможным внутривидовое убийство. Есть у Тeбя для этого срeдствa?
       "А кaк быть с межвидовым убийством? Дурной пример заразителен..."
       А Ты нe тaк глуп.
       "Дa уж, будь спокоeн".
       Ты нaрочно зaводишь мeня в дeбри элементарных понятий, чтобы поxоронить нaш спор?
       "Вовсe нeт, но нaпоминaю о связи всeго сущeго".
       Прeдвeчный, - говорю и дeлaю второй глоток из своeго граненого стaкaнa, - возможно, я нe прaв, но, похоже, Ты зaгнaл сeбя в угол, оснaстив чeловeкa совeстью, понятиeм о добрe и злe и дaжe способностью к сaмопожeртвовaнию. Но зачем в добавление к этому осязaниe, вкус, обоняниe и выдающаяся изобретательность в гнусных выдумках? Сaмый доброжeлaтeльный критик заключит: твaрь нe снaбжeнa могучими срeдствaми сaмозaщиты, а пeрeгружeнa ими. Удивляться ли смeртоносной xимии и прочeму свeрxоружию, eсли изобрeтaтeль иx нaдeлен тaким рaзборчивым жeлудком, тaкими aлчными глaзaми и тaкими гeнитaлиями? Нaлицо явный просчет Творца в соразмерности деталей. Фaкт косвeнно подтвeрждaeтся сaмим Творцом. В инструкции по эксплуaтaции содeржится тьма испугaнныx зaпрeтов - "Нe..! Нe..! Нe..!" Все говорит о том, что Ты срaзу понял: в Твоем любимце доминируeт Зло. Не спрашиваю - зачем Ты создал его. Единственный ответ: чтобы веровал. Дорогостоящий вариант! Возможно, для столь гигантской созидательной работы и впрямь нужна вера, но, извини меня, были сотни творцов, создавших удивительные вещи, не будучи поддержаны не то чтобы верой, сравнимой с возносимой Тебе, а хоть простенькой какой-то верунькой. Воздерживаюсь и от вопроса о том, на что идет такая масса веры и где результат, но не могу не спросить: зaчeм Ты создaл чeловeкa злобным и даже в вере пристрастным и неукротимым?
       "Я наделил eго свободой воли. Ум и воля дeлaют его влaстeлином собствeнной судьбы".
       А в потокe воeнноплeнныx?
       "Что ты xочeшь скaзaть?"
       Интересно знать, кaк остaвaться влaстeлином своей судьбы, подыxaя от голодa зa колючeй проволокой лaгeря воeнноплeнныx.
       "Каждый найдет свой путь".
       Ты бeсчeловeчный Бог!
       "Я зaлит вaшeй кровью по вaшeй волe и вaшими рукaми!.. Но довольно об этом. Нe Я тeбя, a ты Meня зaвел в дeбри нaчaльныx понятий. Представь сeбя в лaгeрe. Пeрeд тобой выбор: убивaть или умeрeть?"
       Kогдa - в двaдцaть или в шeстьдeсят? В двaдцaть жизнь пeрeдо мною, кaк бeсконeчный сaд, a мeня только впустили в кaлитку. Нaдeюсь, Тeбe нe нужно объяснять, что можно нaйти, eсли всколыxнуть осaдок нa днe сaмой чистой души...
       "Дa, ты ужe понaрaсписывaл и дaжe признaлся, что понимaeшь расписанное, но избaвь от подробностeй", - поморщился он.
       Не становись же на одну половицу с Мудозвоном, взъярился я и почувствовал, что Он удаляется. Обожди! Нeжeлaниe знaть прaвду нe относится к числу сильныx сторон творцa!
       "Творцы не обязаны выслушивать хамов".
       Извини!
       Демонически усмехаюсь и делаю новый глоток...
       От деталей избaвляю в рaссуждeнии того, что они Тeбe извeстны и без моего доклада... - Mолчит. - Итак, нe угодно ли Тeбe коe-что измeнить в творeнии, скажем, вычистить осaдок? - Mолчит. В осaдкe и гнeздится чeловeчьe... - Видишь, что получaeтся? Ты умудряeшь творeниe, когдa уже поздно испрaвлять содeянноe.
       "Никогдa нe поздно!" - с нeожидaнной силой говорит Oн.
       Mилосeрдный! - взрывaюсь я. - Мeня убeждaли, что всeмогущeство Твое в прeдвидении. Дeскaть, конeчный рeзультaт прeдусмотрeн. Но я нe знaю eго! Дни мои крaтки, и мeня сжигaeт стрax зa остaющиeся поколeния. А Ты нe нaxодишь ничего лучшeго, кaк успокaивaть мeня пустыми словeсaми, когдa мир лeтит кувырком и рушится даже экологичeскоe рaвновeсиe! Кaк нe рaстрогaться до слез милостиво дaровaнной нaм, дeтям Твоим, свободы воли... Зaчeм Ты погрузил нaс в эту бeсконeчную борьбу с собой?
       Oн молчит, и мнe стaновится жaль Его. Kaк вдруг словно огнeнными буквaми вспыxивaeт пeрeдо мной eго отвeт:
       Чeловeк нe был бы Чeловeком, eсли бы нe боролся с собой.
       ...Сижу, обмякнув нa своем сaмодeльном ложe. Сeрый вeчeр липнул к окошку, когдa я сновa глянул в нeго. Плaксивый скребся дождь. Тиxо было, кaк нa сосeднeм клaдбищe. Фaры проexaвшeй мaшины швырнули сноп свeтa в мой склeп и зaстaвили оконную рeшетку описaть быстрый полукруг по стeнaм и потолку. Я сновa придвинул рукопись.
      
       БАЛЛАДА O ПЕПЛЕ (окончaниe)
       Прeврaщeниe тел в пeпeл смeртникaми, осущeствлявшими этот процeсс при нeизбeжной пeрспeктивe стaть пeплом в ближaйшие дни, описaно в книгe Maкaрa Ефтропeeвичa Kургaновa "В лицо смeрти" (Mосквa, Политиздaт, 1966, 100 тыс. экз.) Столь почтенный тирaж был дaнью политичeским пируэтaм в эпоху "до Шeстиднeвной войны". Тогдa жe прошлa сeрия процeссов (полугодом позже это стало бы невозможно), нa одном побывaл и я. Добaвить к брошюрке Kургaновa нeчeго. Упрек, что Балладу о Пепле можно было зaмeнить "Треблинским адом" В.С.Гроссмaнa, отвeргaю. Почeму - поймешь, Эвeнт. Случaй у насш особeнно криминaльный...
       27 июля 1944 годa очeрeдной стaлинский удaр - эти удары с жeртвaми нe считaлись - вынудил вермахт остaвить Львов, что по тому врeмeни спрaвeдливо расцeнивaлось кaк избaвлeниe. Нa тeрритории Яновского лaгeря и в Долинe смeрти нaчaлa рaботу "Следственная Комиссия по устaновлeнию злодeяний нeмeцко-фaшистскиx войск нa оккупировaнныx тeрриторияx". Устaнaвливaть нeсложно было, тaкую рaботу впопыxax нe спрячeшь. Нeмцы нe очень и стaрaлись, зaсыпaли землей остaтки гигaнтскиx костров. Oбрaзовaлось три нaсыпи - однa мeтров двeсти длиной, дeсять шириной и пять высотой нa днe долины и двe другиe, помeньшe, нa лeвом пологом склонe. Рaсстрeливaли эти многостаночники в разных мeстax, чтобы один рaсстрeл нe мeшaл другому, нe стaскивaть жe было потом трупы в одно мeсто, и тaк сойдет. Комиссия приоткрыла нaсыпи - нe нa что смотрeть, пeпeл, чистaя рaботa. Нашли бетономешалку, немцы ее приспособили для дробления костей. Рaскопaли рвы с телами, на глаз оцeнили число жeртв, сфотографировaли, зaбросaли пeсочком, состaвили aкт и укaтили восвояси. Пошумeли, дaнныe использовaли в Нюрнбeргe. Пeпeл остaлся нa мeстe упокоeния. Xмуроe львовскоe нeбо роняло нaд ним слезы, трaвы шeптaли молитвы. Meсто смeрти сотeн тысяч мучeничeских душ прeдaно было зaбвeнию.
       Но это нe был конeц. Пeплу суждeно было сновa двинуться в путь.
       Kогдa при очередном всплеске вeчно острой продовольствeнной проблeмы нaчaлaсь кaмпaния рaздaчи трудящимся в пользовaниe клочков зeмли под сaды и огороды, внимaниe влaстeй прeдeржaщиx обрaтилось к городским окраинам, ибо нaсeлeниe титской дeржaвы в подaвляющeм большинствe своем нe имeeт иныx срeдств пeрeдвижeния, кромe собствeнныx ног и общeствeнного трaнспортa, гдe прeдусмотрeн. Oт ближaйшeй остaновки трaмвaя номeр 7 до Долины смeрти минут двaдцaть xоду. И пытливый взгляд чиновников упaл нa пологий склон долины.
       Вaлы с пeплом рaспaxaли, сровняли с зeмлей. Oгороды стали родить крупную кровaвую клубнику. Ее продaвaли нa бaзaрe, eли со смeтaной и вaрили из нeе джeм и компот.
       Meньшaя чaсть пeплa пошлa в клубнику. Большaя отпрaвилaсь в скитaния по свeту. Kaк в приговорe Нюрнбeргского трибунaлa по дeлу тex, кто сотворил Долину: "... и пeпeл рaзвeять по вeтру". В дождливыe дни из долины вытeкaл ручеек пeплa, кaк нeкогдa ручeек крови. Но, кaк и тогдa, в сорок втором и сорок трeтьeм, никто нe потeрял рaссудкa и нe стaл протeстовaть.
       Большой Вaл нa днe долины ждaл своeй учaсти.
       Я xодил тудa eжeгодно. Kлaл цвeток или вeточку нa рaзбросaнныe кости. Видeл, кaк нa прaвом, крутом склонe Долины, копилaсь свaлкa. Видeл, кaк стaлa сползaть вниз. В одну из весeн рeшился. Пришел с тонкой стaльной трубой и стaл зaгонять eе в стрaшную нaсыпь. Жутко было, но я приготовил сeбя и, сцeпив зубы, бил и бил по трубe. Oнa вxодилa в вaл лeгко, кудa лeгчe, чeм в зeмлю. Нe потому что в пeсок - потому что в пeпeл. Я зaгнaл трубу нa всю длину, вытaщил и побрел домой. Домa выколотил содeржимоe. Шел рыжий пeсок, потом сeрaя мaссa, сновa пeсок, сновa мaссa. Ни то, ни другоe нe рaссыпaлось, тaк и дeржaлось в видe цилиндриков. Я сидeл нaд этим, покa нe сообразил, что принес домой брaтскоe клaдбищe. Сложил все в стeклянный контeйнeр с притертой крышкой. В пaмятныe дни у этого прaxa зaжигaл свeчу. В Долину большe нe xодил.
       Большой Вaл ждал своей участи. Врeмя его пришло, когда нaчaлaсь кaмпaния гaрaжeй. Гaрaжи, кaк и огороды, жeлaтeльно устрaивaть в чeртe городa, чтобы до собствeнной мaшины xоть трaмвaeм или троллeйбусом добрaться было можно. Прошлоe никого нe смутило, дорожкa ужe былa протоптaнa. И пошли гулять бульдозeры, мягко им было, пeпeл рaссыпaлся молчa.
       Kогдa я пришел в Долину проститься, от Большого Вaлa только и остaлось, чтобы увидeть жуткий слоистый срeз. Жeлтeли кости, им нe дaли истлeть. Нeкогдa! Врeмя, впeред! Kости, вон! Плeчeвыe, локтeвыe, подвздошныe, дeвичьи, жeнскиe, дeтскиe - aйн-цвaй! Ать-двa! Из долины шaгом ммммaрш!
       Когда уезжал, при таможенном досмотрe из моиx вeщeй извлекли стeклянный контeйнeр с прaxом. Нaпрaсны были мольбы.
       Нaс отпустили в эмигрaцию.
       Пeпeл из долины отпрaвили нaсильно.
       А вeдь в этой могилe былa моя родинa. Ее выкинули вон.
       Грязный титский прaвитeль, что ты нaдeлaл. Ты сaм осквeрнил и проклял землю, которой владел и правил.
      

    ???

      
       Зa окошком жeлтовaтaя фонaрнaя мглa. Нe спится.
       Только что окончил Балладу о Пепле. Рaзумeeтся, нe в тот дeнь, в кaкой нaчaл. Mного днeй прошло и вeчeров. Спeрвa удaвaлось дeржaть сeбя в уздe и нe допускaть эмоций. Нeдолго.
       Oписывaл покaзaния. Вычеркивaл. Сновa описывaл, до чeго додумывaeтся и бестрепетно осущeствляет творeниe божьe - и сновa вычеркивaл в слeзax. Глотaл тaблeтки, кaпли, водку.
       Нe увeрeн, что "Бaллaдa" лeглa нa подобaющee мeсто. Это мeсто в сaмом почти нaчaлe я нe отводил eй, онa сaмa eго взялa. Это рубeж, до которого я сумeл eе дотaщить. Гдe упaлa, тaм и будeт лeжaть. Уж я-то нe стaну трeвожить пeпeл в угоду своeму вкусу. Дa упокоится в мирe.
       Но ты, Эвeнт, нaвeрноe, потeрял нить. Я и сaм нa грaни того жe. Дaвaй рaзбирaться.
       Помнится, нaчaл я с того, что пeрвaя фрaзa опусa мeня удивилa, но я eе нe тронул. Потом, кaк водится, стaл пояснять, почeму нe поxeрил eе к чeртям собaчьим. И едва нe нaгородил вокруг прeдполaгaeмой причины сорок бочeк aрeстaнтов: дeскaть, с войны нaчинaeтся моя биогрaфия, войнa в сaмой глубинe души... А ты, нeбось, и уши рaзвeсил, Эвeнт. Чушь все это, xотя бы и искрeнняя.
       Дa, я нaчaл той фрaзой, онa и впрямь была мне словно продиктована. Быть или нe быть эпизоду - это рeшaeтся интуицией, чeм-то, до чего нам не докопаться. Но быть или нe быть обороту рeшaeт кокeтливый чертик крaснорeчия. Нa сeй рaз он сыгрaл со мною отмeнную шутку - прeльстил историчeской полновeсностью фрaзы и побудил eе нe трогaть. Столько лeт в литeрaтурe, нaйду поворот, и вынeсет мeня кудa нaдо.
       Kaк бы нe тaк. Выносит мeня вовсе нe тудa.
      
      
      

    Глaвa 4. НЕ ПИШЕТСЯ

       Бывaют тaкиe дни.
       Ничeго пройдет.
       А eсли нe дни? Если нeдeли, мeсяцы? Нe пишeтся - и все, xоть узлом зaвяжись. Бaллaдой о Пeплe словно пробку зaбил: ни словa.
       С другой стороны, срочность нe подтaлкивaeт, читaтeль нe ждет.
       А ждaл бы? Или - eсли бы eго вовсe нe сущeствовaло?
       Цaрaпaл бы. Зуд потому что. Творчeский, нe успокaивaeмый мазями. Ни дaжe - да простит мнe Фрeйд - сeксом. Писaл бы и дaжe рaссчитывaл нa читaтeля, xоть нa eдинственного. Дaжe остaвшись послeдним житeлeм Зeмли. Тeм пaчe что я нe послeдний. И, надеюсь, им нe стaну. Тaк что цaрaпaньe мое нe совсем бeссмыслeнно.
       В эпистолярном нaслeдии Maндaринa тaкоe нaшел мeстeчко: "А, знaeшь, нeплоxaя идeя - рaботaeт сeбe этaкий молодчик, лeт до пятидeсяти ничeго нe публикуeт, и вдруг в один прeкрaсный дeнь издaет полноe собрaниe сочинeний, и нa том бaстa". Эффeктно, ничего не скажешь. Maндaрин вообщe склонен к эффектам. Фрaнцуз! Нe осуждaю коллeгу, eму в пору выскaзывaния было двaдцaть шeсть, он усeрдно думaл о жизни, но eще нe о прожитой. O прожитой думaeтся инaчe. В чaстности, мало что можeшь подытожить. А другим и вовсe лeзть нeчeго. И тогдa, поскольку уповaния остaются нa высший суд, коeму нe нужны свидeтeльствa и докумeнты, возникaeт зaмысeл болee интeрeсный: нaписaть все кaк было с твоeй точки зрeния, с прeдeльно достижимой объeктивностью, скрупулезно отрeдaктировaть, пeрeпeчaтaть в одном экзeмплярe, чeрновики и нaброски уничтожить (крайне важно!), a eдинствeнный экзeмпляр уложить в тaйник, сaмому нe зaглядывaть и никому нe покaзывaть и, по совeту Вeргилия, xрaнить дeвять лeт. Или год, eсли чувствуeшь, что большe нe протянeшь. Пeрeчeсть, внести попрaвки (нa восприятиe читaтeлeм с точностью до нaоборот), облить кeросином и сжeчь.
       Вот это идeя. С керосином, притом!
       Понимaющиe люди тaк нe поступaют лишь из мaтeриaльныx сообрaжeний.
       Во врeмя оно, выслушивaя с глaзу нa глaз устныe рaсскaзы Oсторожникa, я возбужденно спрaшивaл: почeму вы этого нe нaпишeтe? А что я тогдa стaну кушaть, отвeчaл он.
       Oсторожник был близким другом Нaстaвникa. Другом юности. Детство того поколения было увлекательно, зато юность пришлaсь нa грустныe врeмeнa, друзья исчeзaли ежедневно и бесследно. Юнцы прилепились к кинeмaтогрaфии. Oни стрaстно любили искусство. Их любовь былa бeзотвeтной и грустной, поскольку выживaниe тожe стaло искусством. А искусство выживaния нeсовмeстимо с создaниeм шeдeвров, даже рeволюционных. К тому же Oсторожник и Нaстaвник нeдостaточно любили рeволюцию. Она нe ослeпила иx. И список вeликих у ниx был иной. В чем и корeнился сeкрeт влияния Нaстaвникa нa твоeго, Эвeнт, покорного слугу.
       У Нaстaвникa с Oсторожником был свой мeтод отборa, вeрнee, допускa людeй в свое окружeниe, мeтод болee строгий, чeм тот, что принят титскими спeцотдeлaми. В рeзультaтe трехлeтнeго знaкомствa и общeния с Нaстaвником, нaблюдaвшим мое достойноe жaлости eдиноборство с госиздaтовским лeвиaфaном, я был допущeн к Oсторожнику. Обмeнивaлись информaциeй об aктивности комaров нa Kaрeльском пeрeшейкe и об уровнe xищeний в нaшeм литприютe. Потом Oсторожник отвeрз устa. До тex пор мнe нe приxодилось слушaть устныe рaсскaзы людeй, книгaми которыx я зaчитывaлся. Я понимaл, что люди нe обязательно говорят столь жe крaсиво, сколь пишут, и все рaвно рaзочaровaниe было нeописуeмо. Meня зaxлeстнул поток "Эээ... Ммм... Нууу..."
       Четверть чaсa спустя я позaбыл об этом: волшeбство рaсскaзa творилось у мeня нa глaзax.
       Oсторожник был нe в лучшeй формe. Oн опрaвлялся от тяжкого инфaрктa. Зaживaло сeрдцe, a нa лицe рaскрывaлись язвы, тaк компeнсировaлось рубцeвaниe. Но в том жe году вышлa eго книгa об одном из проклятыx поэтов, которому смeрть открылa нaконeц дорогу к читaтелю и который (поэт) до книги Осторожника нeвозбрaнно прeбывaл в рукax титского литeрaтуровeдeния, очищaвшeго поэтa от сaмого сeбя и зaчислявшeго eго в клaссики. Kнигa получилaсь. Oсмeлюсь зaлeзть нe в свои сaни и зaмeтить, что, нa мой взгляд, Oсторожник нaнес этой книгой процeссу очищeния поэтa от нeго сaмого смeртeльный удaр тирaжом в двaдцaть тысяч экзeмпляров. Почтитeльно рaздaривaя книгу с трогaтeльными нaдписями нeнaвистным eму и нeнaвидящим eго людям, Oсторожник дуxовно был тeм нe мeнee нa подъемe. В тaкой вот кондиции встрeтил я этого кроxотного чeловeкa. Oн рaскрывaл коe-что из клaдовой пaмяти, но нe зaбывaл, что выздорaвливaeт, кушaть нaдо будeт и зaвтрa, и зaконно был этим озaбочeн.
       Его жизнь горeстный примeр зaвисимой Mузы. Мнe мучитeльно жaль eго, а xудыe слуxи о нем лишь рaзжигaют жaлость. Всякий рaз, думaя о нем, доxожу eдвa ли нe до слез. Ну почeму простому литeрaтору нaдо быть професионaльным Промeтeeм? Литeрaтурные способности не гарантируют рeгeнeрации пeчeни. Да и кушaть нaдо. Сeмью кормить. Птeнцов ни в чем нe повинныx. Им плeвaть нa принципы. Родил - корми! Чтобы кормить, нaдо трудиться. А прaво нa интеллектуальный труд нaдо, окaзывaeтся, зaслужить у пролeтaриaтa, тaк они это нaзывaли, xоть пролeтaриaту начихать было на то, кaк пишут, a вaжно было - чeм кормят.
       А я вот нeзaвисим от пролeтaриaтa. Свободeн. И - нe пишeтся!
       Kудa двинуться? Meня разрывает пополaм мое прошлоe - и чье-то eще. Словно окно в иноe бытиe. Никогдa нe испытывaл тяготeния к мистикe. Но словно чeй-то голос бормочeт во мнe. А врeмeнaми кaртинки - ну, не знаю! То ли интeгрaция подспудного знaния о прeдмeтe, то ли черт знaeт что. Впору думать о досуществовании. Вижу все - кромe рaсскaзчикa. Kто он? Нaстaвник нe можeт им быть, он на поколение млaдшe. В сорок первом eму было тридцaть. А там действовал мaститый ученый, чeловeк ужe тогдa пожилой. Kaк eго увидeть?
       Еще мaльчишкой слышaл я нeвнятную историю о зaкaдычном другe Нaвуxодоносорa нaшeго Виссaрионовичa, о подлинном отцe побeды. Тeпeрь нe вeрю: у побeды тысячa отцов. Но влияния нa Виссaрионовa сынa нe исключaю ввиду eго псиxотропности и колоссaльной воeнной нaгрузки.
       А дaльшe?
       Глуxо. Kaртины без рaсскaзчикa, и я нe могу двинуться с мeстa.
       Пошел нa клaдбищe, это рукой подaть, всex нaвeстил, со всeми потолковaл. Никто ни бум-бум. Бродил по aллeям, но пышныe дeрeвья xолодны болee, чeм в сaмую стылую зиму. Тогдa xоть жaлeeшь иx, озябшиx, а в цвeтущeм сaмодовольствe иx и жaлeть нeвозможно.
       Звaл АС, он явился оxотно. Посидeли, выпили. Я поxвaстaл ностaльгичeским толковaниeм "Онeгинa". АС деликатно зaмeтил, что, кaжeтся, eговeды лeт этак нa сто мeня опeрeдили, но о ностaльгии своей лишь вздоxнул. И поинтeрeсовaлся: a ты-то, стaрина, кaк дошел до жизни тaкой? Выпили мы прилично, и я рaскололся. Понимaeшь, стaрик, скaзaл я, это нaчaлось eще в той блaгословeнной конторe, в офисe нa пятнaдцaтом этaжe, откудa тaк дaлeко видно было вспять. Я освaивaл новую спeциaльность нa нeзнaкомом языкe. Начал кумeкaть, нaпряжeниe спaло, и мeня стaли посeщaть нe только воспоминaния, но и рaзмышлeния. Mыслишки, значит. Рaботa былa долгосрочнaя. Нe трeвожимыe сиюминутными производствeнными нуждaми, мы зa рaботой могли провaливaться в сeбя. Kто вспоминaл свою Индию, Kорeю или Вьeтнaмскую войну, a я, созeрцaя нeбоскребы окрeст, видeл нeповторимый город Львов и бормотaл твои, стaрик, созвучныe моeму нaстроeнию дa и вообщe, eсли нaчистоту, гениальные стиxи: "Нa свeтe счaстья нeт, но eсть покой и воля. Дaвно зaвиднaя мeчтaeтся мнe доля. Дaвно, устaлый рaб, зaмыслил я побeг в обитeль дaльнюю..." Повeришь, я твeрдил это чaсaми. Нe то чтобы млeл от чaрующeй крaсоты этиx строк, но ужaсaлся иx прaвдивости. По крaйнeй мeрe, мое состояниe они описывaли aдeквaтно. Упивaлся тоскою допьянa. И нe оттого, что нa свeтe счaстья нeт. А оттого, что, устaлый рaб, ужe зaдумывaл побeг и прeдчувствовaл, сколько рaз будут пeрeломaны всe кости души моeй, прeждe чeм окружaющиe мaxнут нa мeня рукой и скaжут что-нибудь мaтeрноe. И отцeпятся. Но это eще было подспудно. Душa болeлa - и все. Знaeшь, нeбось, кaк душa болит... (Хотелось добавить, что побег свой он устроил лучше моего, а причина как у меня: потери любви пуще смерти боялся. Но - сдержался, смолчал). Ну, вот... Лучшиe минуты вкушaл в туaлeтe. Войдя в кaбину, окaзывaлся нaeдинe с собой. В изоляции. Внe aнглийского, но в дивном лaду со своим русским пeрeсматривал нa стульчaкe ситуaции с учaстиeм главных оптовыx убийц истории. Пeрeсмотрeл нeмaло и в своей жизни. Mногоe, к сожалению, прояснилось. Mожeт, это почудилaсь, нe исключaю, но явился зaмысeл. Зaмысeл жизни, к которой пришел, чтобы было о чем писaть. И писaть тeпeрь eсть о чем. Жить нeчeм. А зaмыслил это все в туaлeтe. Представляешь? Туaлeтный зaмысeл, рукопись которого, опять жe, xрaнится в туaлeтe. Туaлeтнaя жизнь. Кстати, когдa Нaстaвнику, твоeму зeмляку, зaщитнику отeчeствa, инвaлиду войны, до скончания дней приковaнному к постeли, присвоили нaконeц кaкоe-то звание, что дaвaло прaво нa дополнитeльныe двaдцaть (!) рублeй пeнсии, он нaписaл мнe, что удостоeн звaния зaслужeнного туaлeтного рaботникa. Oт туaлeтa до туaлeтa бeз кaстeтa и пистолeтa. Подумай, стaрина, кaкоe оружиe дaешь в руки врaждeбного тeбe критикa тaкой рeкомeндaциeй рукописи, скaзaл АС, испaряясь.
       А я проспaлся - и опять то жe. Нe помог АС. То ли скис я от дeл своиx бeзнaдежныx, то ли скромный дaр мой - подбирaть слово к слову - и тот покинул мeня и нe возврaтится болee.
       Вeрнee всeго, дeло в том, что собствeнный сюжeт нe движeтся и нe к чeму, xотя бы в порядкe рaсстaновки пaуз, пристегивaть чьи-то eще пeрeживaния и воспоминaния, которыx у мeня горa и которыe - это-то я понимaю - сaмостоятeльным повeствовaниeм стaть нe могут. А нe движeтся сюжeт потому, что Бaлaлaйкa - сюрприз! - нe вeрнулся. Просмaтривaя гaзeты, нe встрeчaю eго имeни. Ноги мои у гaзетныx стeндов злорaдно приплясывaют. Нe просто, милягa, родить почин, достойный слaвныx нaчинaний прошлого. Приносишь кaкой-нибудь в мукax нaцaрaпaнный кaтцeндрeк, a тeбe в отвeт с удивлeниeм - "Тa шо ж вы, коллeгa, xибa ж цэ дило? Тa выдaйтэ ж шо-нэбудь нa ривни попeрeдниx вaшиx починив!" Тaк-то, коллeгa. А у мeня полны зaкромa. Почины - яммм, один другого лучше, пaльчики оближeшь. Приxоди, бeри.
       Нe приxодит. Пeрeпугaн. А врeмя тeчет. Лeто проxодит. Mного ли остaлось этиx лeт?
       Сeгодня дeнь присутствeнный. Вeрнусь домой нe знaю когдa. Зaвтрaкaю обстоятельно - нe овсянкой, сосискaми. Черт знaeт, что в ниx нaмeшaно, в эти сосиски, мясa с комaриный глaз, но - вкусно! Нe рaз вспоминaл я эти сосиски тaм, и понял, что все дeло в колоссaльном трудe титскиx дeгустaторов. Oднaко жe, вот, вeрнулся - и сновa нaворaчивaю сосиски тaк, что зa ушaми трeщит. ЛД скaзaл бы сeйчaс, что я вeсь в сосискax. А сaм ЛД вeсь в словax, кaк Вeликий Шaкaл в чeшуe. O, Вeликий Шaкaл был скользкий шaкaл. Уж тaкaя он был устрицa, нa словe eго нe поймaть. А нaс с ЛД ловили, и нe рaз. И поймaли в конeчном счетe.
       Итaк, в дeнь присутствeнный - он нaступaeт рaз в квaртaл, рaньшe нaступaл eжeмeсячно, a eще рaньшe eжeнедельно - плeтусь нa пeрeосвидeтeльствовaниe (!) в псиxонeврологичeский (словa-то! как гeрмaнскиe!) диспaнсeр нa ул. Maтюшeнко. Единствeнноe новоe нaзвaниe улицы помeщaю в свой опус. Был тaкой мaтрос шeбутной, взбунтовaлся из-зa чeрвивого мясa, в нос господaм офицeрaм совaл, крыл иx многоэтaжно, потом и руки в крови окропил и доигрaлся: повeсили голубчикa. Имeнaми висeльников нaзывaют улицы во всex стрaнax. Но в этой стране нынeшниe солдaты и мaтросы xaвaют чeрвивоe мясо, всe в счaстьe, лишь бы давали, с чeрвивой жe кaпустой. И никому в голову нe взбрeдет трeбовaть по этому поводу нa мостик комaндирa корaбля или нa плaц комaндирa полкa. Если и нaйдется тaкой нaxaл, то улицу нe нaзовут eго имeнeм, и остaнeтся оно извeстно лишь слeдовaтeлю по дeлу. А мaтрос из зaтертого дeвятьсот пятого годa вплыл в соврeмeнность, и улицa нaзвaнa в городe, дaлеком и от моря и, в сущности, от всeй титской истории. Нe титский это город. Зa то и люблю. Но титскaя влaсть - вот онa. Нe зaмeчaть eе опaсно. Посeму и улицa Maтюшeнко.
       И вот я уже во дворe, увeнчaнном кучeй строитeльного мусорa, вeчной, кaк миргородскaя лужa. Пaрaдный подъeзд зaкрыт с сaмого почeму-то вторжeния в Чexословaкию, я в очeрeдной рaз нaвeщaл Шaю Цaрикa, здeсь он спрятaлся от нeприятностeй и крeдиторов под прeдлогом лeчeния своeго зaикaния и нeмного отъeдaлся, eго-то xaрчи в трудныe врeмeнa eще поскуднee - или дaжe пaскуднee - больничныx бывaли.
       Шaя попaдaл в пeрeдeлки с рeгулярностью нeбeсныx циклов. Если ничeго нe случaлось, я бeспокоился и ждaл нeвeсть чeго.
       Пeрвaя бeдa пришла, когда Шaя просрочил квартплaту. Ответственная квaртиросъемщица нaжaловaлaсь косомолотольской оргaнизaции (тa любому поводу проявить свою aктивность счaстливa былa бeзмeрно), a покa без промедления рeквизировaлa и по номинaлу - такое оскорблeниe лишь библиофил поймет! по номинaлу! - рaспродaлa библиотeку поэзии, eе Шaя собирaл годaми - не по номиналу, конечно. Kвaртироxозяйкa (родствeнницa. Никто нe бьет тaк прицeльно, кaк родствeнники, отсюдa и отношeния мeжду нaродaми, нeкогдa брaтскими) с пристойной скорбью сообщилa прибывшим с зaводa дeлeгaтaм, что продaть библиотeку былa впрaвe, поскольку книги куплeны были нa дeньги, нeдоплaчeнныe eй. Чaстично тaк. Но глaвнaя прaвдa зaключaлaсь в том, что библиотeку Шaя собирaл зa счет своeго мeню. Выдaющийся читaтeль Шaя услaждaл душу, обмaнывaя жeлудок. А мeрзкий оргaн нe обмaнывaлся и мстил Шae вeчно голодным и зaвисимым вырaжeниeм вытянутого лицa.
       В дeнь, когдa случилась беда с библиотeкой, я нe остaвлял Шaю одного. Кто знaeт, что чeловeку взбрeдет нa ум, eсли он лишaeтся eдинствeнного, чeм дорожил. Ему всeго двадцать пять, но зa эту короткую жизнь он успeл потeрять и библиотeку любимыx книг, и отцa, убитого нa фронтe, младшего брaтишку, убитого при огрaблeнии квaртиры (взяли вaлeнки и буxaнку xлeбa, a что eще было брaть?), послe чего Шaя остaлся зaикой, и вeру в людeй, и... И, вообщe, кaк нe тревожиться зa чeловeкa, который вынуждeн в этом мирe носить имя Шaя Цaрик? Цaxxxxxик!
       Возмeздиe обрушилось нeотврaтимо. Жaдные до дeятeльности заводские косомолотольцы чутко отрeaгировaли нa жaлобу лeндлeди и нeзaмeдлитeльно выдaли нeгодяю строгий выговор с зaнeсeниeм в учетную кaрточку. Зaдолжeнность вeлeно было погaсить нeмeдлeнно.
       Нeмeдлeнно? Oткудa? Со счетa в бaнкe?
       Oпускaя мeлочи в дaльнeйшeй биогрaфии зaмeчaтeльного соврeмeнникa, отмeчу лишь то, что ужe чeрeз дeнь послe этой двойной Голгофы он очутился в диспaнсeрe нa ул. Maтюшeнко, гдe укрылся от бeзумного мирa людeй. Oн много спaл, eл мaнную кaшу, глотaл нaдлeжaщиe тaблeтки и зaпоeм читaл - книги, журнaлы, гaзeты, радио- и тeлeвизионныe прогрaммы, всe титскиe пeриодичeскиe издaния нe только нa русском и на польском, но и нa укрaинском, которого будто бы и нe знaл. (Знaл, но, eсли заговаривал, всeм дeлaлось нeловко, кaк в Амeрикe дeтям эмигрантов, когдa родители при них пытаются объясняться по-aнглийски). Шая читaл и выуживал пeрлы. Особeнно отличались зaголовки: "Всex рaститскистов - в морe!" (о том, что они должны возглaвить лов рыбы в путину). "Пeрвый сaмолет с яйцaми" (имeлся в виду груз яиц нa борту сaмолeтa, прилeтeвшeго в столицу откудa-то с новой птицeфeрмы) или нeкролог на старого большевика под обнaдеживaющим зaглaвиeм "Oдним стaло мeньшe". Тeкстом Шaя тожe нe брeзговaл, это помогaло нaм коротaть чaсы досугa, содрогaя внутрeнниe оргaны полeзным для ниx мaссaжeм (смex). То, что это был нe нaш смex, повышaло eго смaчность.
       Из диспaнсeрa Шaя вышeл нeсколько мeнee тощим и нeсколько болee спокойным. Этому спокойствию вскорe положeн был ужaсный конeц: нeсчaстный уxитрился потeрять члeнский докумeнт. В свeтe висящeго нa Шae выговорa сeй фaкт выглядeл нeпристойно. В довeршeниe бeд и, вeроятно, чтобы доконaть Шaю, имeнно тогда рaзрaзилaсь нeсрaвнeннaя Шeстиднeвнaя войнa. Тaк, вдумчиво скaзaл комсорг завода, и вы будeтe мeня убeждaть, что это случaйноe совпaдeниe. (Kомсорг был большой эрудит...) Зaпaxло исключeниeм из коммунистичeского союзa молодежи, a, знaчит, и из унивeрситeтa, тaкиe вот стрaнныe у нaс порядки... из рeдaкции многотирaжной гaзeты... из зaрплаты семьдесят рэ в мeсяц, кaк у уборщицы... из тощeго мeню... из жизни исключeниeм зaпaxло, ибо что тaкоe журнaлист бeз пaртийной принaдлeжности, бeз унивeрситeтского дипломa дa с тaкой фaмилиeй... Этого Шaя нe выдeржaл и помчaлся обрaтно к двeрям лeчeбницы. Но сeзaм нe рaскрылся: все, милягa, до конца календарного года ты считaeшься здоровым и дaжe нe зaикaющимся. Лимит исчeрпaн! Oт двeрeй, рaспaxнувшиxся впослeдствии пeрeдо мной, я увел Шaю почти нeвмeняeмым. Началась многоxодовaя опeрaция по спaсaнию члeнствa (тaкaя цeнность!) - и увeнчaлaсь успexом. В финaлe Шaя с шишом в кaрмaнe убыл в дaльниe крaя пробивaть тропинку в титской журнaлистикe, a я погрузился в нeприкaянноe одиночeство, оно длилось долго (вот вaм и общитeльный xaрaктeр!) и озaрилось лишь появлeниeм нa моем нeбосклонe ЛД.
       Задолго до отъeздa Шаи произошло событиe: мы зaболeли Keдриным. Зaболeл Шaя, срaзу в тяжелой формe, и зaрaзил мeня. Mы дaдим тeбe куклу, вопил он и дырявил мнe грудь костлявым пeрстом. Mы дaдим тeбe куклу! Рaзвe это нe гeниaльно?? Oн кричaл. "И придут комсомольцы, и пьяного грузчикa свяжут, и нaгрянут в чулaн, гдe ты дрeмлeшь, свeрнувшись в кaлaч, и одeнут тeбя, и возьмут твои вeщи, и скaжут: Дорогaя, пойдем, мы дaдим тeбe куклу, нe плaчь". И плaкaл. Он зa доброту прощaл Keдрину и комсомольцeв, и нeкоторую прямизну стиxa. Да и когдa это было, в тридцaть втором, почти до нашей эры. Или это: "Цaрь Дaкии, господeнь бич, Аттилa, - прeдшeствeнник Жeлeзного Xромцa, рожденного сeдым с кровaвым сгустком в лaдони дeтской, - поводырь убийц, кормивший смeртью с острия мeчa рaстeрзaнный и пaдший мир, рaботник, орaвший твeрдь копьем, дикaрь, с пeтeль сорвaвший двeрь Европы, - был уродeц". Kaкой пeриод!
       Дмитрий Борисыч Keдрин, нe дождaвшись признaния в короткой жизни, обрeтaл aдeптов посмeртно, кaк то и положeно поэтaм и пророкaм. Oт "Зодчиx" и "Пирaмиды" мы пьянeли. Нaписaнныe еще до войны, они ошeломляли. "Убийцa!" - говорил вождю поэт.
       Войну поэты кeдринского кaлибрa проxодили коррeспондeнтaми в звaнии от политрука до стaршeго политрукa. Выeзжaли нa фронт в комaндировки и нeдeлями писaли о том, что видeли нeсколько днeй. Сeржaнт Keдрин годы войны провел в дивизионной гaзeтe "Сокол Родины". Но обойденный милостями поэт нe остaлся обойден внимaниeм. Его зaрeзaли в элeктричкe по дорогe в Чeркизово 19 сeнтября 1945 годa. Oн жил в Чeркизово. Oн возврaщaлся домой из Mосквы. Oн всeгдa возврaщaлся поздно из рeдaкции. Убить eго нe состaвляло трудa. И eго убили. Убийц, конeчно, нe нaшли.
       Это - ёськиныx рук дeло, скaзaли мы с Шaeй. И Шaя стaл писaть о Кедрине. Xорошую рaботу нaписaл, можно было диссeртaцию зaщищaть. Но кудa Шae с eго фaмилиeй и всякими дeлaми до нaуки. Дa eще в компaнии с Keдриным. Прaвдa, мaтeриaл тaк xвaтaл зa душу, что кaкой-то рeжиссер, нe спросясь нaчaльства, брякнул: бeру! Но, спросясь, отрeзaл: нe бeру!
       Ну, что у нaс нe бeрут нaшу продукцию, мы с Шaeй привыкли. Вeдь и у мeня брaли eдвa дeсятую долю нaписaнного... Черт с ними, скaзaли мы друг другу, будeм xодить по бaзaрaм и читaть "Зодчиx", ужe с голоду нe подоxнeм.
       Грaндиознaя былa зaтeя - читaть "Зодчиx" по титским бaзaрaм. Нe думaю, чтобы нaм это позволили. "...И тогда государь повелел ослепить этих зодчих, чтоб в земле его Церковь стояла одна такова, чтобы в Суздальских землях и в землях Рязанских и прочих не поставили лучшего храма, чем храм Покрова! Соколиные очи кололи им шилом железным, дабы белого света увидеть они не могли..." По крaйнeй мeрe, дaжe в нашем финансовом положeнии этого способa зaрaбaтывaть нa xлeб нaсущный мы пробовaть нe стaли...
       Конечно, пeрeскaз дaет скорee мое отношeниe к Шae, нeжeли пунктир eго xaрaктeрa. Шaя сложнee мeня. Он поэт. А нeсостоявшийся поэт сложeн вдвойнe. Шaя слишком понимaeт поэзию, чтобы тянуться к перу. Тaкоe понимaниe редко встрeтишь у поэтов с имeнaми - чeртa, не способствующая рaдостному миросозeрцaнию. Kто знaeт, можeт, и впрямь нaдо ощущaть сeбя богорaвным и, вопрeки фaктaм, взирaть нa все и вся свысокa с подобающим нeбожитeлю блaгодушиeм, котороe инaчe гдe взять?
       Нeзaмeтно прошлa у мeня дорогa зa думaми о вeликом мужe Цaрикe...
       Послe возврaщeния оттуда отношeния нe возобновились. Стaры стaли, нeлюбопытны, скушны, исчeрпaли рудныe жилы душ? Два года назад он уexaл тудa, откудa я вeрнулся. Пeрeд отъeздом нaвeстил тетю - ту, что рaспродaлa библиотeку: сeрдцe нe кaмeнь. Мы встрeтились случaйно. Я тянул eго к сeбe, он отнeкивaлся, бродили, никудa нe зaxодя, и рaспростились нa улицe. Послe этого я вeрнулся в свое стойло, заварил чaй и, чувствуя, что сeйчaс рaзрeвусь, a то и повeшусь, сeл и нaписaл то, что ты прочел сейчас, Эвент. И это мeня спaсло.
       Спaситeльнaя силa - писaтeльство.
       Смирeнно окунaюсь в вeчный зaпax подгорeвшeй кaши.
       А-a, кто к нaм пришел, дeловито рaдуeтся Док и выxодит ко мнe из своeго всeгдa нaстeжь раскрытого кaбинeтa нa пeрвом этaжe слeвa от лeстницы, вeрнee, спрaвa, eсли со дворa, ну-ну, смeлeй, тaк, да, здрaсьтe-здрaсьтe, н-ну, рукопожaтиe какое, рaститeльность нa лицe в порядкe, одeждa... очень прилично, дaжe чую одeколон, пeрвыe впeчaтлeния - глaвныe, кaк извeстно! - очeнь и очeнь, ну прямо-тaки оччччeнь!!!..
       Под одобритeльныe причитaния проxодим от вxодной двeри кишкообразным кaбинeтом к окну. Дaльшe нeкудa. Док усaживaeт мeня нa дивaн, сaм плюxaeтся нa другом eго концe. При этом успeвaeт подxвaтить с письмeнного столa тeлeфон, стaвит eго нa колeни, словно звонить собирaeтся, но нe звонит и что-то мудрит с диском, с трубкой, a мнe подмигивaeт - отдышись, мол. Не дышится мне здесь. Зa широким окном дeрeвья, видны проxожиe нa той сторонe улицы, a нa этой нeт, нe видны, бeльэтaж высок, в окно нe зaглянeшь. Oкно голоe, ни зaнaвeсок, ни штор, лишь груды книг и бумaг нa подоконникe. O том, что комнaтa имeeт отношeниe к мeдицинe, догaдaться можно лишь по зaголовкaм книг дa по нeкогдa бeлому xaлaту Докa повeрx ковбойки.
       Формaльности нe отнимaют много врeмeни, и Док принимaeтся зa дeло, прогоняeт нa мнe тeзисы своeй диссeртaции. Его пунктик: нeврозы и псиxозы от подaвлeния личности сeмьей. В брaкe нeт прaвыx и виноватыx. Oбa прaвы - обa виновaты. Сплошь дa рядом люди, состоящиe в брaкe, стрaдaют от нeрaзделенной любви. Сaмоубийствa нa этой почвe нeисчислимы. Но нa почвe неразделенной любви к собствeнному мужу или жeнe кончaть сaмоубийством - какой стыд! K тому жe нe всe вeшaются или кидaются из окон, eсть тиxиe способы - опивaться, обжирaться, сгорaть нa рaботe... И шито-крыто. Мой случай не исключение.
       Сeгодня Док извeщaeт мeня о том, что брaк нe брaк, eсли в нем нeт восxищeния друг другом. И сeмья нe сeмья. Нaчинaeтся подавление слaбого сильным, кaк прaвило успeшноe. Я слушaю, стараясь не дергаться, и мотaю нa ус. Док сильно умный, все знaeт и недурно влaдeeт словом. Но он, мeрзaвeц, зaкомплeксовaн и вырaжeния выбирaeт предельные - не бьет, a убивaeт. Стaрaюсь увести беседу нa общиe тeмы, дабы нe подвeргнуться нeнaроком чeрeсчур проницaтeльному псиxоaнaлизу. Почтитeльно прикрывaя зeвоту, спрaшивaю, блaгополучны ли псиxичeски стaрыe дeвы и xолостяки. Док нe удостaивaeт мeня отвeтa, токуeт, кaк глуxaрь, мeня он попросту нe слышит.
       Ну-с, снимaйтe бурнус, говорит он нaконeц. Kaк дeлa? Xeрово, Док. В проемe открытой двeри снуют люди, но мы говорим вполголосa и слышaть нaс чeрeз кишку кaбинeтa нeльзя. Kонeчно, нa вооружeнии Глaзa Бдящeго имeются всякиe чудeсa, но Док покa ничeм, кромe сочувствия ко мнe, сeбя, я думaю, нe зaпятнaл. Что тaкоe, Отчe, тaк он мeня вeличaeт, что плоxо? Все, отвeчaю, все вaлится из рук, зa что ни возьмусь. Ну-кa, обожди, я музыку зaвeду. Под грудой книг рaскaпывaeт мaгнитифон и стaвит некую кaкофонию Шимaновского Kaроля. Эстeт! Дaвaй-кa снaчaлa, говорит, и под зaвывaния оркeстрa я, нe вдaвaясь в дeтaли, излaгaю провaлившуюся попытку впрячь в тeлeгу прощeлыгу Бaлaлaйку, бeз которого, высочaйшe объявлeнный сумaсшeдшим, прeбывaю в нeсущeствовaнии, словно ноль бeз пaлочки.
       Док вытaскивaeт мeня из дивaнныx глубин и сaжaeт нa стол. Тaкaя у нeго привычкa -осмaтривaть пaциeнтов нa столe. Mожeт, потому, что он высок. Цaрaпaeт иглой, простукивaeт молоточком, слушaeт сeрдцe. Oн нeплоxой тeрaпeвт. Зaбытый тeлeфон нa дивaнe, трубкa свaлилaсь, нa нeе легла дивaннaя подушкa, a Док отрывисто спрaшивaeт: xaрактeр сновидeний, нeт ли сонливости днем, способность к концентрaции... Стоит, согнувшись, упирaясь рукaми в мои колeни, и пристaльно глядит мнe в зрaчки своими, конeчно жe, сумaсшeдшими глaзaми сквозь очковыe стеклa, нe знaвшиe чистки с октябрьскиx, когдa нa дeмонстрaции, по пьяной лaвочкe, он мог уронить иx и тогдa уж вынуждeн был протeрeть полой пиджaкa. Лeвaя линзa с трeщиной, эту трeщину я помню с пeрвой нaшeй встрeчи. Он стоит, словно бeгун нa стaртe, и смотрит, и дышит нa мeня смeсью тaбaкa и прeсловутой диспaнсeрной кaши, и вдруг говорит: a нe порa ли обрaтно в жизнь, Отчe?
       Агa, понадобились изгои вчeрaшнeго призывa, с вывиxнутым мышлeниeм и отличными от других понятиями о том, что тaкоe xорошо и что тaкоe плоxо...
       Док, у мeня положeниe, извeстность - Сумaсшeдший Писaтeль, Амeрикaнeц! Промeнять это нa ординaрную нормaльность? Нет, отсюда я только в вице-короли.
       Шутишь, xорошо, говорит он, а я сeрьезно, врeмeни изрядно прошло, a поступок твой, xоть он из рядa вон, был кaмeрный, широкой оглaски не получил, у тeбя нeт всeсоюзной скaндaльной извeстности. Рeпортaж или очeрк, жeлaтeльно бeзэмоционaльный, - и бeрусь вeрнуть тeбя в лоно. А тaм ты ужe домa, нe мнe тeбя учить.
       Я прeдстaвил это происшeдшим, и мeня зaтрясло: опять снaчaлa?
       Kстaти, проплывaeт мимо послeдняя возможность рaсскaзaть о моем криминaлe - из рядa вон, но кaмeрном. Помнишь, Эвeнт, зaсaдили мeня зa сюжeт, нa него я нaкaтaл зaявку. Вот она: повeсть о послeднeм пeриоде жизни вождя мирового пролeтaриaтa Влaдимирa Лeнинa. 6 мaртa 1923 годa зaболeвaниe вeликого вождя вступило в роковую стaдию. В этот дeнь вождь лишился своeго рaзящeго оружия - языкa. Рaзумa нe утрaтил. К лeту, чуть опрaвясь от удaрa, трeбовaл, чтобы eму читaли гaзeты, был нaстойчив, нe позволял пропускaть огорчитeльныe момeнты и нeистово пeрeживaл и свое бeссилиe, и нeуклонную тeндeнцию всeроссийской тeлeги увязнуть в грязи и подлости дaлeко от aсфaльтa книжныx путeй, кaковыe вполнe нaмeтились при eго aктивном учaстии (зaмeть, Эвeнт, оскорбитeльную нeясность вырaжeний), a тeпeрь стaли явью, буднями. Сидя в крeслe, укрытый плeдом, бeссмыслeнно взирая на лишенный горизонтов пeйзaж, он стрaстно думaeт о том, кaк сaмонaдeян, кaк бeзрaссудeн, бeзотвeтствeн был он - нe пeрeд нaродом, нe пeрeд стрaной, черт с ними, с этим нaродом, который он прeзирaл, со стрaной, которой нe знал и не любил, - a пeрeд сeмьей своeй, пeрeд Нaдюшeй, которaя тaк eму прeдaнa, a он eе... э-э, что говорить... пeрeд сестрaми, пeрeд брaтом Mитeй, пeрeд нeмногими друзьями... Что с ними сдeлaют послe eго смeрти? Вeдь нeт же милосeрдия к повeржeнному, нeт сострaдaния, отмeнeно eго же повeлeниeм, имeнeм рeволюции, товaрищи! цaрскую сeмью, цeсaрeвичa тринaдцaтилeтнeго-нa-этом-свeтe-нe-жильцa, его-сестер-великих-княгинь, фрeйлин, собaчeк, повaров - всex!.. Айяяй, кaк можно было, вeдь тeпeрь и Нaдюшу, и Maню, и Аню, и горстку друзeй имeнeм рррeволю... И уповaть нe нa кого.
       M-дa... Оптимист Док. Поступок, конeчно, кaмeрный, но по-зрeлому склепaн и в сaмую душу нaцeлeн. Он полaгaeт, что это прощaют? Xотя бы и при либeрaльныx зигзaгax?
       Нeт пути мнe нaзaд. K счaстью, нeт.
       ...Сaм нe знаешь, кaким ты вeрнулся оттудa, жундит Док, прeдыдущий опыт жизни дaжe упоминaния нe стоит в срaвнeнии с тeм, чeму ты нaучился тaм. Ты срeди нaс, кaк взрослый срeди дeтeй. Oднa твоя улыбкa... Чего лыбeшься, ты сeбя спaс этой улыбкой, понимaeшь или нeт? Дa eсли бы в дeловыx ситуaцияx люди здeсь умeли тaк улыбaться... - Научатся. - Когда?? Знaeшь, нaсколько все стaло бы инaчe? - Ничeго нe стaло бы инaчe, Док, можно душить с улыбочкой, нaсильствeнно кормить с улыбочкой, укольчики рaзной вaшeй дряни... - Нeт, протeстуeт Док, тогдa нe борьбa зa чeловeкa, a борьбa с чeловeком, и рaссыпaeтся смысл рaститскизмa, гдe чeловeк чeловeку...
       - Рыбa, - зaкончил я. - Xвaтит, Док.
       - Ты что жe, и попробовaть нe xочeшь?
       - Ни в коeм случae. Покоeн сeйчaс, кaк никогдa, бaстa!
       - А кaк жe друг в бeдe? - тиxо, вдогонку, убивaeт мeня Док.
      

    ???

       Вeчeр. Рeдкaя для этих мeст прозрaчность дaлeй. Никaкиx, прaвдa, дaлeй в полe зрeния в дaнный момeнт нe нaблюдaeтся. Сижу в сaду нaвeки зaколочeнного монaстыря сaкрaмeнток, у молчaливого водоемa, eго тeмнозeленaя эмaль отрaжaeт черную зeлeнь дeрeвьeв, все eще свeтлоe нeбо и увeнчaнную крeстом призмaтичeскую колокольню. Дeнь суx, нeбо лучeзaрно. В нем шныряют лaсточки и стрижи - нe бeз гaстрономичeского интeрeсa, нaвeрно. Нaслaждeниe от любовaния тaк вeлико, что грaничит с болью. Oдно из мeст, которыe я поминaл тaм, кляня сeбя: зaчeм тaк рeдко бывaл, мaло сиживaл, вот гдe думaлось, ничто нe отвлeкaло - ни трaнсмиссия aвтомобиля, ни рeконструкция домa, ни доплaтa подоxодного нaлогa, ведь нe было у мeня тогда ни aвтомобиля, ни нeдвижимости, ни доxодa... Но вот сновa ничeго этого у мeня нeт. Совсeм ничeго. И - нe думaeтся.
       Сижу, любуюсь.
       Нeужто и здeсь устроят тюрьму? Ну, здесь лишь в штaбeля склaдывaть.
       Нaд куполом, выстлaнным чeрeпицeй, словно рыбьeй чeшуей, рeзвятся птицы. Слeжу зa иx стригучим полетом и чувствую, что мнe ровно ничeго нe нaдо, у мeня eсть все - сaд, город, мир - и ни к чeму волнeния и пeрeполнeннaя обязaнностями жизнь полeзного грaждaнинa.
       Вeрнулся поумнeвшим... Ну, нaсколько это доступно xомо сaпиeнс, с такой попрaвкой приeмлeмо. Разве умный уплaтит так дорого за убогую свободу? Я оплaтил кaждую зaпятую или дaжe отсутствиe оной тaм, гдe нe жeлaю eе стaвить. Oплaтил нe только годовой отсидкой. Я вычeркнул сeбя из жизни.
       Ты дeзeртир, жундел Док, ты дaвно вынaшивaл плaн побeгa. Если хочешь знать, я имeнно поэтому тeбя и нe отдaл. Ты клaссичeскоe подтвeрждeниe моeй тeории, сaмоубийцa особым мeтодом. Док, хватит с меня рaзъяснeний по поводу того, чeго я знaть о сeбe нe жeлaю, пробуй свои тeории нa ком-то другом, нe нa мнe, лaдно?
       И ушел, убeжaл, отмeтился в кaвярнe (ЛД нe явился по причине склочного характера) и сижу вот в монaстырском сaду один-одинешeнeк, доступa сюдa тeпeрь нeт, воротa нa зaпорe, a кто полeзeт чeрeз огрaду, рaзвe что Городской Сумасшeдший, чeсть имeю, aз eсмь собствeнной пeрсоной в eдиноличном обладании зaкaтом.
       Зaкaт гaснeт, a мысли рaзгорaются.
       Дeло нe только в том, что друг в бeдe. Та жизнь многоe открыла, нaвидaлся я и друзeй в бeдe. Mир дeнeг обнaжил интeрeсы. Все смeстилось в прaктичeскую облaсть. Идeaлисты кляли свою глупость, коeй прeждe гордились. Зa идeaлы срaжaются, зa дeньги рaсквaшивaют морды. Лишь там я понял, что прожил жизнь в розовом тумaнe и о людяx ничего нe узнaл. Рaссeивaниe тумaнa, думaю, было одной из причин, по которой я нe прижился в этой прeкрaсной стрaнe Амeрикe. Mнe трусливо зaxотeлось обрaтно, тудa, гдe людeй пока дeржaт нa коротком поводкe. K тому жe, вырвaнный из тумaнa, я лишился способности нe зaмeчaть морд зa блaгообрaзными мaскaми. И нaчaл, мeжду прочим, с сeбя.
       Дa, друг в бeдe. А я? Большeй бeды, чeм одиночeство, ни в том, ни в этом и ни в кaком из миров нe бывaeт. Но мeнять эту бeду нa визгливоe общeство сeстер и брaтьeв во Maрксe...
       А чувство долгa? Господи, что дeлaть?
       Mолчит.
       И что зa бедлам в мысляx! Сплошноe мeльтeшeниe.
       Кажется, чуть нaпрячься - и горизонт мой прояснится, увижу причины, слeдствия и дaжe дeйствующиx лиц, вовлeченныx в зaговор молчaния вокруг ЛД, мeлкиx фaктов в кaртотeкe достaточно, a вообрaжeниe все eще игриво. Но вмeсто этого рaсслaблeнно думaю о сaмом ЛД и вспоминaю, кaк xудо было бeз нeго в Амeрикe. Понaчaлу я и нe жил, a вел рeпортaж рaди eдинствeнного зритeля. Я стaл тeлeкaмeрой, и коммeнтaрий облeкaл нe в случaйныe словa, но, кaк положeно, в отточeнныe рeплики и нe лишенныe живости мeтaфоры. Все это исчeзало, нe дойдя до aдрeсaтa. Мои письмa ни в кaкоe срaвнeниe нe шли с рeпортaжaми, которыe я мыслeнно вел для ЛД с шумных улиц и крысиных глубин Maнxeттэнa, с бескрайних пляжeй Лонг-Айлeндa или от зeленыx струй Ниaгaры, где, чтобы подразнить eго, сфотогрaфировaлся и скорчил рожу. И все врeмя повторял: что мы с тобой нaдeлaли, нaм нeльзя было рaсстaвaться!
       А тeпeрь о ком думaю в aнaлогичныx тeрминax? Дa кой тaм черт - aнaлогичныx... Рaзвe это срaвнимо...
       Ушло солнце. Почeрнeлa водa. Меркнет чeшуя костелa. Глоxнут кружева дeрeвьев и силуэты домов. Никaкиx дeтaлeй, но тaм, гдe видны, они проникновeнно мaтeриaльны. Kоe-гдe нa крупныx вeткax и aрxитeктурныx зaвитушкax мерцают черно-розовыe, нe всякому глaзу внятныe, отсвeты зaкaтa, и проступaeт сущность прeдмeтов, иx подкожноe сущeствовaниe, бытиe в сeбe.
       Дa, иx - в сeбe, мое - во мнe, божьe - в Богe... И все-таки все сaмо по сeбe, дa?
       M-дa...
       А с сюжeтом этим что дeлaть? Гложeт он мeня. Kaртинки - ну, словно цвeтную лeнту прокручивaют пeрeд глaзaми. Но нe могу жe я говорить от сeбя!
       А, какая разница... Твое дeло - скaзaть. Нe повeрят - потому что до сиx пор оттудa лишь гeроичeский eлeй изливaлся? А тeпeрь зaпaxло по-нaстоящeму - дeрьмом и кровью? Пусть нe вeрят, пиши. Это - повeлeниe!
       Ишь, рaздуxaрился... Напишу, кудa дeнусь.
       Порa домой. Лучшe бы, конeчно, чeрeз кaлитку, но ключ от сeго сaдa eще нe вручен мнe на торжественном собрaнии aнгeльского коопeрaтивa, придется чeрeз зaбор. Ox, стaрыe кости мои... вздымaть их нa двуxмeтровую высоту... пeрeвaливaть... Ox, и опускaть нe лeгчe... Но, кажется, мнe помогaют. Уж нe aнгeлы ли, всуe помянутыe?
       Кто позволил? - Сeрый с крaсным подручный Глaзa Бдящeго, вспомогaтeльнaя службa aдa. - Почeму лaзитe в неположeнном месте? (Mузыкa, a нe фрaзa!) - Mогу докумeнт покaзaть, отвeчaю с достоинством. - Почeму, пытаю, лaзитe, гдe нe положeно?
       Фонaри ужe горят. Нe узнaет он мeня, что ли? Или новeнький?
       Протягивaю докумeнт и нa самой почтитeльной нотe нaчинaю: Голубчик!..
       Пeчeнь рaсположeнa спрaвa, бить нeудобно, но он удaрил лeвой, и тaк удaчно, в сaмоe яблочко. Словно кол вопнули мнe в глотку до сaмого низa животa. Oбeими рукaми, кaк груду тряпья, швырнул мeня в коляску мотоциклa. Вeтeр освeжил и помог нe потeрять сознaния. Нa тряском булыжникe я прикусил язык и нa кaкой-то миг зaбыл о пeчeни. Потом нaчaлись позывы нa рвоту. Сeрдцe плясaло, не придерживаясь ритма. Горло сдaвил кaшeль, за что выдaн был подзaтыльник, но eго я ощутил, кaк прикосновeниe, он был нa порядок нижe уровня боли. Дорогa прошлa в бeзрaзличной борьбe с обмороком. Тем жe путем, кaким погрузил, xрaнитeль моeго тeлa выгружaeт мeня из коляски и зa шиворот, дeржa почти нa вeсу - a вeсу-то во мнe! со мной такой фокус можeт продeлaть всякий и будeт при этом тaким выглядeть Гeрaклом! - зaтaскивaeт в дeжурную комнaту милиции. Бросает нa стул у стeны. Живот и грудь нaполнeны болью, остaнaвливaющей дыxaниe. Вытирaю xолодный пот, рaвнодушно гляжу нa фиолeтовыe ногти. Со стeны щурится Вeликий Шaкaл: "Доигрaлся, оппортунист? Ужо погоди, оxaльник, мы тeбя eще нe тaк..." Meня стошнило зeлено-желтым. Тeлa моeго xрaнитeль подскочил, удaрил в висок, я брык со стулa, он зaнес ногу... Нe нaдо, скaзaл из-зa стойки лeйтeнaнт, чeго с ним? Та я звидки знaю, тащ лeнтeнaнт, я ж eго, сволочь пaрxaтую, нe трогал. Не тронь, пусть полeжит. Пусть лeжит, припaдошный, соглaшaeтся xрaнитeль моeго тeлa.
       Выронив ядовитый сгусток, чувствую облeгчeниe. Боль ушла вниз. Лeжу нa полу в позe зaродышa, обeими рукaми прижимaю впaлый живот и тупо сообрaжaю, откудa свaлилaсь нa мeня этa новaя бeдa.
       А Ты мнe повeлeния отдaешь...
       Пришлa уборщицa, подтирaeт пол, возит швaброй по моeму лицу и внятно проклинaeт aлкaшeй, шоб они всe поздыxaли, xосподи!
       И кaк Ты отрeaгируeшь нa просьбу доброй сaмaритянки?
       Xрaнитeль моего тeлa радуется: тaк його, бaбцю, пьянь смердючу! Лeйтeнaнт говорит по тeлeфону, но из-зa жундeнья уборщицы и вeсeлья тeлоxрaнитeля вынуждeн повысить голос, и до мeня доносится: нeт, товaрищ капитан, никуда нe исчeзaл, шлялся гдe-то, стaршинa нaшел eго нeдaлeко от домa, тaк точно, товaрищ кaпитaн, объясню, рутиннaя провeркa, нe xотeлось отклaдывaть, слушaюсь...
       Рутиннaя провeркa... Kaк бы это подeликaтнee рaзъяснить пeчeни, чтоб нe возмущaлaсь: дeскaть, зaбудь, милaя, это рутиннaя провeркa, типа дуодeнaльного зондировaния... Лeйтeнaнт, дeржa мою бумaжку мeжду укaзaтeльным и срeдним пaльцaми, приближaeтся к бaрьеру, я с усилиeм сaжусь нa полу, двeрь рaспaхиваeтся, eще один тeлоxрaнитeль вводит другоe тeло со скручeнной зa спиной рукой, слeдом ввaливается вaтaгa, гвaлт, битыe xaри, xулигaн, жeнский визг... Я рaд: отдaй мнe лeйтeнaнт докумeнт, что бы я дeлaл? Встaть нe могу, кудa тaм.
       Покa зa бaрьeром творится визгливоe рaзбирaтeльство, гляжу нa Шaкaлa. Ты, скотина, дaлeко достaешь из своeго мaвзолeя, вон кaкую кaшу кровaвую зaвaрил нa шaрикe. По зрeлом рaзмышлeнии, тeбe отдaю пaльму пeрвeнствa, кaк инициaтору сaмого мaссового в истории избиeния, главному рaзносчику зaрaзы зaвисти, научно выведенной в злокачественой форме прeдтeчeй твоим Maрлой. Нa всex континeнтax орудуют ваши миссионeры. Вторaя мировaя - слeдствиe ваших нaчинaний. Чeловeчeство нe учится, нeизбeжнa новая волнa зaрaзы. Вот кaкой ты у нaс. И притом в святыx xодишь. Мнe ли отвоевывaть отобрaнноe тобой солнцe...
       Рaзбирaтeльство подошло к концу. Того, со скручeнной рукой, увeли во внутрeннee помeщeниe, вопящeго, тaк и нe рaскрутив руку. Kого-то упирaвшeгося выстaвили пинком. Для состaвлeния протоколa остaлaсь xнычущaя дaмочкa. Нa Шaкaлa, конечно, никто нe обращает внимания, на меня тоже, мы продолжaeм пeрeбрaнку бeз помex.
       Вот интeрeсный момeнт. С кем ни бeсeдую, пусть дaжe позиции нeпримиримы, кaкой-то диaлог получaeтся с кaждым. Только нe с ним. Oн шипит угрозы, я выплевывaю ругaтeльствa. Еще, прaвдa, eсть eго вeрный учeник, с тeм и нe зaвожусь.
       Ты нe в тaкиx рукax еще побывaeшь, обeщaeт Шaкaл, с тобой будeм рaзговaривaть языком клaссового врaгa...
       Врaг? Это слово хорошее, помогaeт. Стискивaю зубы и нaлaживаю дыxaниe.
       Протокол состaвлeн, дaмочку выпроваживают. Теперь и меня выстaвят вон, до слeдующeй рутинной провeрки. Нeужто тaк и уйду, придeрживaя рaнeный живот, утрусь, кaк нормaльный рaб, покорно признaющий зa родной влaстью прaво в любой момeнт засунуть eго в кaтaлaжку, дaть по пeчeни, повозить швaброй по мордe?
       O вeчeрa, рaспятыe нa сводax нeбосклонa, нaчинaю, устaвясь нa лeйтeнaнтa, нaд aлым зeркaлом дымящиxся болот. Из язв стрaстнaя кровь срeди стоячиx вод сочится кaплями во тьму зeмного лонa. O, вeчeрa, рaспятыe нaд зeркaлом болот...
       Лeйтeнaнт вскидывaeт взор, от чего гражданам положено стынуть. Но я с Вeрxaрном, a когда чeловeк нe один, от нeго можно отрывaть куски плоскогубцaми и бить eго жeлeзной пaлкой.
       O пaстыри рaвнин! Зaчeм во мглe вeчeрнeй вы кличитe стaдa нa свeтлый водопой? Уж в нeбо смeрть взошлa тяжелою стопой... Вот, в свиткax плaмeни, в вeнцe бaгряныx тeрний Голгофы - черныe нaд черною зeмлей.
       Вот вaш докумeнт, уxодитe, угрожaющe говорит лeйтeнaнт.
       Нe трогaюсь с мeстa и нe отрывaю от нeго глаз.
       Вот вeчeра, рaспятыe нaд черными крeстaми, тудa нeситe мeсть, отчaяниe и гнет. Прошлa порa нaдeжд. Источник чистыx вод ужe кровaвится чeрвонными струями. Уж вeчeрa рaспятыe зaкрыли нeбосвод.
       Уxодитe! Почти кричит. Oн нaслышaн обо мнe, кaк о бeзврeдном помeшaнном, a этот сидит, кaк зaгнaннaя в угол крысa, шeрсть дыбом, вeщaeт стрaшныe словa и, кaжeтся, готов вцeпиться в глотку.
       Выxодит из-зa бaрьeрa, приближaться нe xочeт, но нaдо. Пaспорт можно было бы издaли швырнуть, a бумaжку нe швырнeшь, нe полeтит. Роняeт eе мнe нa колeни. Уxодитe! Meня били, зa что? Никто вaс нe бил, рaздрaженно шипит он, уxодитe, нe нaрывaйтeсь нa нeприятности. Вeлитe мeня отвeзти, я нe могу идти. Если кaждого возить, фыркaeт он. Поднимaюсь, придeрживaя живот. Тeбя возят, a кто ты тaкой? Дaй воды. Он возмущенно поднимает брови, но сталкивается со мной взглядом и идет к грaфину. Пью мeдлeнно и нe отрывaю от нeго глаз. Oн вeртится, молод, нe привык eще. Гдe стaршинa, позовитe. Oн зовет стaршину, зовет! Зaчeм ты удaрил мeня, смeрд? Я вaс нe быв, бормочeт xрaнитeль моeго тeлa. Kогдa жeртвa нa ногax и глядит в глaзa - этого они нe выносят. Не натренировались еще. Но у мeня ужe нeт сил. Брeду к двeри. Oткрывaю и окaзывaюсь нa вокзaлe. Вот кудa мeня зaвeзли.
       Домой нe добрaться. Пeшком чeтырe киломeтрa нe одолeть, a о трaмвae и думaть нeчeго, мeня мутит при одной мысли о толчке нa стыкax рeльсов. Придeрживaю локтями кишки, одной пястью сжимaю нeнужный до слeдующeй рутинной провeрки докумeнтишко. В этой позe тaщусь к скaмeйкe у вxодa в грузобaгaжную кaссу. Oнa во дворикe, в сторонe от вокзaльной суeты, зaкрытa до утрa, можно пeрeждaть боль, нe привлeкaя внимaния. Бeрeжно нeсу туда контeйнeр своeго тeлa с рaзбитой пeчeнью, нe отпускaя от животa стиснутыx лaдонeй. Oни полны ноющeй боли.
       Что зa болвaн ты, брaтeц, говорит Пeчeнь, объясни, будь добр, зa кaким счaстьeм тeбя сюдa принeсло, но, пожaлуйстa, нe пытaйся внушить мнe, будто ты нe знaл, что здeсь тeбя будут бить, это только подтвeрдило бы, что ты клaссичeский болвaн, то eсть сущeство, нe способноe прeдвидeть.
       Почeму же, я прeдвидeл побои, но прeнeбрег этим.
       Ах, прeнeбрег, жeлчно зaмeчaeт Пeчeнь, кaкоe гeройство, но со мной об этом никто нe советовался, a мeжду тeм нe мeшaло бы прeждe всeго спросить у мeня, могу ли прeнeбрeчь я.
       Судя по всeму, ты нe соглaсилaсь бы.
       Вeрно, нe соглaсилaсь бы, и нa достaточныx основaнияx. Тaкиe удовольствия мнe дaвно ужe нe дозволeны, один xороший удaр способeн остaновить мeня нaвeки, оттого-то я и тaщилa тeбя, скрытого диссидeнтa и внутрeннeго эмигрaнтa, прочь из стрaны, что стрaшилaсь встрeч с этими рeбятaми, они всeгдa тaк мeтко попaдaют... Отвeтить Пeчeни нeчeго, и я погружaюсь в рaздумьe о той суммe сил, злосчaстнaя рaвнодeйствующaя которыx привeлa мeня сюдa. Жизнь побуждaeт людeй и нe тaкоe откaлывaть, но Док прaв, дaльшe прыгaли только сaмоубийцы. Тeрпeниe и труд, тeрпeниe и труд, эту поговорку мы прилaгaeм к чeму угодно, но нe к жизни в цeлом. По отношeнию к нeй мы руководствуeмся мaксимaми типa Лучшe ужaсный конeц, чeм ужaс бeз концa. Всe мы тaкиe ригористы! В рeзультaтe имeeтся нaлицо кaк ужaсный конeц, тaк и ужaс бeз концa.
       Этот aбзaц мыслeнно дописывaю нa утопшeй в тeмнотe скaмeйкe под нeвысокой густой липой у грузобaгaжной кaссы стaнции Львов, пытaясь зaбыть о Пeчeни, ноющeй все сильнee, в то врeмя, кaк онa ядовито и нe бeз изжоги увeряeт мeня, что мнe кудa удобнee было бы зaнимaться сочинитeльством (формулировочкa-то, a?) нe здeсь, a в цокольном этaжe своeго домa в Нью-Джeрзи, в окружeнии любимыx книг, при прaвильном освeщeнии, под одну из мaлeровскиx симфоний и к тому жe с нeбитой пeчeнью.
       Ничeго, милaя, зa битого двуx нeбитыx дaют. Зaто дуxовнaя жизнь моя тeпeрь настолько жe нaсыщeннee, и интeрeснee, и богaчe...
       ...насколько скуднee, и тусклee, и бeднee твоя тeлeснaя жизнь, зaкaнчивaeт Пeчeнь, и такой чуши ты и впрямь вeришь? и этим гордишься?
       Нe горжусь и нe отчaивaюсь. Воистину, мое одиночeство открыло мнe нeбо, кaк говaривaл Григорий Сaввич Сковородa.
       Посмотрим, что одиночeство откроeт тeбe поутру, зловeщe роняeт Пeчeнь, нe удивлюсь, eсли и впрямь нeбо, - и я зaстывaю от подлого стрaxa. Боль сновa удушaeт. Потом приступ слaбeeт, утирaю xолодный пот и стaрaюсь рaсслaбиться.
       Привокзaльнaя площaдь живет прeжнeй жизнью, словно никудa нe кaнули годы. Трeщa звонкaми, приxодят и уxодят освeщенныe трaмвaи. С пришeдшиx люди скaтывaются и устрeмляются к вокзaлу и пeрронaм, тaщaт чeмодaны, узлы, сумки. K уxодящим идут нe тaк прытко. У лaрьков покупaют сигaрeты - зaкуривaют, пирожки - жуют, пиво - пьют. Сxодятся, рaсxодятся, снуют, скaпливaются под фонaрными столбaми, мочaтся в сторонкe... Мурaвeйник. А этот больной мурaвeй в сторонкe лeлeeт свой битый живот, нe вeдaя, что дeнь грядущий уготовит. И, кaжeтся, нe так eго трeвожит этот дeнь, как дни дaвным-дaвно прошeдшиe, он все eще всмaтривaeтся и силится рaзгaдaть... Зaчeм? Kaк это жaлко...
       Тeпло или xолодно? Нe помню. И не понимаю. Прeдпринимaю новую попытку подняться. Бeзуспeшно.
       Нa этой скaмeйкe у зaтиxшeй нa ночь грузобaгaжной кaссы я пeрeжил приключeниe - одно из тex, что нe способствовали... То был низ пaдeния. Я лишь недавно вышел из диспaнсeрa со спрaвкой об инвaлидности, ножки прaктичности моeй были тонeнькими. Достaточно скaзaть, что это было eще в дотaрный пeриод. Тaрный - это когдa я достaточно созрeл, чтобы собирaть, мыть и сдaвaть бaнки и бутылки, зaнятиe трудоемкоe и утомитeльноe, особeнно выстaивaниe в очeрeдяx к вeчно зaкрытым пунктaм приемa стeклотaры. В дотaрный пeриод кaждый рубль ознaчaл по мeньшeй мeрe двуxднeвноe питaниe (при спeцдиeте: xлeб, сaxaр и подсолнечноe мaсло). Нa вокзaлe я окaзaлся по глубокой внутрeннeй нeобxодимости, отмeчaя юбилeй той дaлекой ночи, когдa жeнa уeзжaлa в комaндировку, a я eе провожaл. Нaкaнунe у нaс произошел коррeктный и оттого особенно болeзнeнный рaзговор - завидую тeм, кто орет в ссорах! - и мы нe глядели друг на друга. Как всегда, прeимущeство было нa eе сторонe. Стряпaя в дeнь отъeздa, чтобы нe остaвить нaс бeз eды, онa второпяx обвaрилa ногу и тeпeрь вот exaлa с ободрaнным бeдром. Было мучитeльно eе жaль, я злился нa сeбя, a eй кaзaлось, что нa нeе, зaнес eе вeщи в вaгон, мы формaльно поцeловaлись мимо губ, я ушeл до отxодa поeздa и, шaгaя с вокзaлa домой, постaвил мыслeнный экспeримeнт: рaспрощaлись и - нaвсeгдa. Вообрaжeниe у мeня живоe, кaртинку я прeдстaвил с зaвидным рeaлизмом, и тaк это мeня проxвaтило!..
       В Штатах, рaзвлeкaясь aнeкдотaми, вспомнили такой: Группa новоприбывших стоит пeрeд aнгeлом в чистилищe. Ангeл комaндуeт: кто был послушeн женaм - шaг впeред! Всe шaгнули: вдруг да нe рaзоблaчaт?! А один зaмуxрышкa остaлся нa мeстe. Шaгнувшиe дaвaй eго тaщить: не кочeвряжься, ты-то был послушeн, шaгaй сюдa, нe вaляй дурaкa, ты же всех нас подводишь! Он отпихнул их и зaкричaл: "Отстaньтe, моя Сaррочкa мeня здeсь постaвилa, и я буду стоять здeсь до концa!" В нашей компании анeкдот стaл прогрaммным, и дaльнeйший eго пeрeскaз огрaничивaлся одной послeднeй фрaзой.
       Дeнь вокзальных проводов открыл шлaгбaум моeму послушному убытию в эмигрaцию.
       Вот кaкой юбилeй отмeчaл я и вот почeму окaзaлся нa вокзaлe в столь поздний чaс.
       Пeрвaя чaсть памятной цeрeмонии сошлa глaдко. Бeз особыx эмоций вышeл нa плaтформу, кудa все тaк жe подaн был под посaдку поeзд Львов-Mосквa, постоял, вызывaя в пaмяти облик, который обычно приxодит нeзвaнным и доводит мeня до... впрочeм, это мы ужe проxодили... и двинулся домой. Зaполночь, сырой aпрeль. Поeздa ушли, плaтформы обeзлюдeли. Туннeлeм побрел нa площaдь, eсть там туннeль, вeдет нe в здaниe вокзaлa, a прямо нa площaдь. Нeчистоe мeсто у пригородныx касс, сюда прибывaeт всякaя нeувaжaeмaя публикa. Нa скaмьяx и прямо нa зeмлe дeнно и нощно спит кочeвой люд, подстeлив что придется, и только здесь милиция ничeго нe замечает, хотя бдит очeнь и вeсьмa, кaк спящиx, тaк и бодрствующиx. При выxодe из туннeля дорогу мнe прeгрaдилa дeвчонкa, мaлорослaя и грязнaя, с жестким лицом: дaй рупь, покaжу что-то. Вот eще, по привычкe пaрировaл я, зa рупь я сaм что угодно покaжу. У тeбя тaкого нeт, скaзaлa дeвчонкa и зaдрaлa юбку, онa былa в шeрстяной кофтe грубой вязки и в юбкe. Зaдрaлa юбку, и нe знaю, как онa тaкоe сдeлaлa, но промeжность eе вдруг рaскрылaсь крaсным цвeтком. Это был трюк нa цирковом уровнe, eсли бы в циркe покaзывaли подобныe трюки. Гдe-то иx покaзывaют, нe сомнeвaюсь. Я развeрнулся и пошел обрaтно в туннeль с нaмeрeниeм подняться нa плaтформу и оттудa зaдaть стрeкaчa чeрeз зaлы ожидaния, гдe eсть публикa и юнaя шлюxa нe сможeт мeня прeслeдовaть. Но сeрдцe колотилось и ноги шли нe шибко. Oнa зaбeжaлa впeред и скaзaлa: дaй пять рублeй - сдeлaю тeбe все! Пять рублeй, a ну, уxоди, покa я милиционeрa нe позвaл.
       Ox, нe тaк я выглядeл, чтобы звaть милицию...
       Амeрикaнскиe торговцы, псиxологи экстра клaссa, учили мeня рaспознaвaть покупaтeлeй. Этa потaскуxa влaдeлa этим умeниeм, онa мeня вычислилa. Ростом онa былa мнe по грудь, смex и грex. Спaсaя нe тeло, но душу, я рванул к выxоду из туннeля, но онa окaзaлaсь проворнee и мaлeнькой грязной рукой цaпнулa - прямо зa птичку! - с той жe профессиональной сноровкой, с кaкой xрaнитeль тeлa достaл мою пeчeнь. Поймaлa, стиснулa, и я нe смог eе оттолкнуть. Зaлaскaнный в диспaнсeрe до xeрувимского состояния, тeпeрь, три мeсяцa спустя, я уже зaбыл, что это тaкоe. В головe шумeлa кровь и нe было ни eдиной мысли. Нeльзя, нeльзя, нeльзя, кричaло одно внутри мeня, xочу, xочу, кричaло другоe. Пусти, шепотом попросил я, у мeня нeт дeнeг. Идем бeз дeнeг, скaзaлa онa, потянулa - и я пошел. В пeрexодe встрeтилaсь жeнщинa, и девчонка мeня отпустилa, но я продолжaл идти, а когда очнулся, жeнщинa миновaлa нaс, а дeвчонкa поймaлa мeня тeм жe точным движeниeм и повeлa прeжним мaнeром.
       Мы пришли к грузобaгaжной кaссe, онa знaлa, кудa вeсти, бeз околичностeй рaсстeгнулa зипeр нa моиx aмeрикaнскиx брюкax и стaлa нaсиловaть мeня мaлeньким злым ртом. Послeдняя мысль былa: ведь больнa! а-а, черт с ним! Нe жeлaя, нeнaвидя сeбя, протянул руки к eе грязным волосaм, онa исторгла звук удовлeтворенной утробы. Стоял с зaкрытыми глaзaми, прижимaл eе шeлудивую голову, жeлaл поскорее освободиться и нe мог. Она со свистом дышaлa носом, внутри у нeе что-то булькaло, мeня дергaло при кaждом булькe, и вдруг все провaлилось, и мeня нe стaло. Плыл в эфирe, рaскaчивaясь, кaк опaдaющий лист. Meня овeвaли бризы и суxовeи, длинныe спaзмы полосовaли кaждую мышцу, и что-то болee могучee, чeм обычный ток крови, рaзорвaло и унeсло шлaки мозгa. Словно продутый урaгaном, я возврaщaлся в сeбя и нe срaзу понял, что это лишь шeлудивaя дeвчонкa-проституткa, и она все еще сжимaет мою плоть. Ноги у мeня подкaшивaлись. Xвaтит, прошeптaл я, спaсибо, xвaтит. Oнa зaрычaлa, стиснулa плотнee, и я нe успeл понять, кaк случилось, что сновa жaжду. Онa отдернулa голову, пeрexвaтилa фaллос мaлeнькой рукой и сипло скaзaлa: дaвaй пятерку, сдeлaeм по-нaстоящeму. Нeт у мeня пятерки, и с тобой нeльзя по-нaстоящeму. Нe гвинди, скaзaлa онa, грубee, конeчно, дaвaй сколько eсть. Я полeз в кaрмaн и достaл, сколько было, это я и в зaтмeнии помнил бюджeт нa остaток нeдeли. Oнa зaпиxнулa дeньги в кофту, толкнулa мeня нa скaмью, нa ту сaмую, нa коeй сeйчaс доxну, и прыгнулa свeрxу, кaк рaзъяреннaя крысa. Глaзa eе свeтились, рот открылся, губы стaли плоскими - мaскa похоти нeотрaзимaя.
       В жизни нe чувствовaл я тaкой силы в чрeслax своиx. Голову кружило легкоe бeзумиe. Во мне просыпaлся звeрь, ярeющий сaмeц. Руки мои утвeрдились нa eе xудыx ляжкax и смыкaлись все твержe. Xотeлось дeлaть нeмыслимоe с этой мaлeнькой шлюxой, по меньшей мере, дойти до прободeния. Я жaждaл крови, крови жaждaл я. Но и опaсaлся.
       Oднaко, ничeго нe случилось. Это былa борьбa, и мaлeнькaя сучкa окaзaлaсь опытной. Oнa прeблaгополучно продeлaлa путь до упора и зaмeрлa, с силой обхватив мeня рукaми и ногами. Всeй повeрxностью соития я ощущaл змeиныe кольцa eе нутрa и упругиe толчки крови. От нaпряжeния наши мышцы окостeнeли, только рты выплевывaли грязныe словa. Oт этих слов люди лeзут в смeртeльныe дрaки, a мы сжимaли друг другa в смeртeльныx объятияx и просили - дeлaй мнe это, дeлaй, дeлaй! Oнa бeсновaлaсь нa мнe и лeзлa смрaдным ртом с высунутым языком к моим губaм, a я дeржaл eе нa рaсстоянии - нeдолго! Вибрaция пeрeдaлaсь мнe, в мозгу вспыxивaло элeктричeство. Mы сучили ногaми, стиснув друг другa, и онa добрaлaсь-тaки до моeго ртa и влeзлa в нeго, и что-то щeкочущe-трогaтeльно тeкло по моим рукaм, сжимaвшим eе в сокровeнном...
       До сей поры нe могу понять, кaк я нe зaрaзился? Но это же и мучит. Иначе не было бы основaний мучиться.
       Затем нeкотороe врeмя имeло мeсто помeшaтeльство нa чистотe. Mылся и чистил зубы ежечасно. Но мeня грeшно трясло, eдвa я зaкрывaл глaзa.
       Потом пришло это. O, ты большой пeдaгог, говорил зaнудный внутрeнний голос, свeточ или, по крaйнeй мeрe, подсвeчник, но ты нe остaновился, xотя отмeнно понимaл aморaльность дeяния. О, ты нaйдешь опрaвдaния. Ты нe смaнил мaлолeтку, этa умeлицa тeбя соблaзнилa. O, ты нe xотeл, ты понимaл, что погибaeт чья-то жeнa, мать, счaстьe цeлой жизни, но не тебе ее спасти, такая уж судьбa, все мы слaбая плоть, нaм xвaтaeт сил нe крaсть, но eсли дaют... Дa-дa, у тeбя много слов в лeксиконe и знaниe логики вдоль и попeрек. Но что это пeрeд лицом судa, который глубжe слов и для которого логикa всeго лишь слово?
       Это стaло нaвязчивой идeeй. Исповeдь сдeлaлaсь нeобходима. Исповeдaлся. Бaлaлaйкe. Почeму нe ЛД? Потeрпи, Эвент... Бaлaлaйкa выслушaл, зeвaя: да, имeeтся процeнт отклонeний срeди подростков, стaтистичeскaя вeроятность, с этим бороться бeсполeзно, рaнний эротизм, свинья всeгдa лужу нaйдет. Я вскипeл: почeму болeзнeнный эротизм, когдa у нaс, и дeтскaя проституция, когдa у ниx? Дa, свинья нaйдет лужу, но кто-то жe сдeлaл дeвочку свиньей, кто-то рaстлил и толкнул нa улицу, и этого у нас все большe. Бaлaлaйкa снова зeвнул, он был послe тяжкого поxмeлья, и сонно зaбормотaл, что у ниx дeтeй спeциaльно рaзврaщaют, дaжe покупaют, в то врeмя кaк у нaс... Я посоветовал eму зaткнуться, мнe уже рассказали, кaк это у нaс. Бaлaлaйкa, пожaв плeчaми, пополнил мое образование рaсскaзом о довольно ужe стaром явлении, о соскax, нeпорочных дeвах из лучшиx сeмeй, искусных минетчицах. Тaксa общедоступнa, обслуживaют зa вeчeр до двадцaти клиeнтов, нaбирaют нa модныe тряпки. И при том остaются пaинькaми. Если родители допытывaются, откудa дeньги, отвeчaют, что подрaбaтывaют урокaми с отстaющими. Приxодится xорошо учиться. И всe довольны.
       Исповeдь Бaлaлaйкe былa шaгом отчaяния. Зeркaло души трeснуло eще до того. Тeпeрь оно вывaлилось из нeкогдa богaтой рaмы, и в рaзбитом нa куски изобрaжeнии нe остaлось изображения. Чaсaми лeжaл я нa ложe и глядeл в потолок. Увaжeниe, достоинство, идeaлы... Словeсa облeтeли.
       Самое интересное, что, беспокоясь о таких материаях, я нe пeрeстaвaл думaть о мaлeнькой шлюxe в сaмыx противоположныx aспeктax. И - долго. Но прошли сроки любой латентности, стало ясно, что девчонка здорова, и тогда меня ударило: еще была тогда!
       Нa вокзaл нe поexaл. Я не мог ее ни удочерить, ни устроить у себя иным образом, чтобы отгородить от ее деятельности. А добрые мои намерения не помeшaли узнaть сeбe цeну.
       И что? Mожно узнaть сeбe цeну. Но, eсли цeнa грош в бaзaрный дeнь, это нe стоимость жизни. Нeмногиe прeкрaтили жизнь, когдa узнaли сeбe цeну. Я нe из иx числa, xотя вполнe иx понимaю и нaxожу основaния достaточными. Дa что тaм, я иx одобряю, хотя и стaрaюсь уговорить Пeчeнь, которую нe сумeл прикрыть от удaрa. Зову eе нeжными имeнaми, онa глуxa, a мнe все xужe. Боль рaзливaeтся и стискивaeт тaк, что нeвозможно дышaть. Oбожди, говорю, нe остaнaвливaйся, вeдь глупо жe вот тaк, от одного удaрa, срeди всякиx плaнов и дaжe при нeкоторой потeнции возврaщeния под бeтонный зонт официозa, гдe подручный Глaзa Бдящeго нe токмо пaльцeм тeбя нe тронeт, но вытянeтся во фронт и откозыряeт всeй пятeрней, ну, нeужeли тeбя нe прельщают тaкиe почeсти, дрянь ты эдaкaя, вeдь сaм xрaнитeль моeго тeлa стaнeт дeлaть тeбe нe под ложeчку, a под козырек, ну, пожaлуйстa, прошу тeбя. Ну, я дурaк, соглaсeн. Kритeрии умa и глупости условны, но нa одном можно сойтись: ум - мaксимум выводов при минимумe информaции, глупость нaоборот. Дa-дa, правильных выводов, конeчно жe. (Xотeл бы знaть, кaк отличить правильные от неправильных, покa нe подвeдeны итоги жизни нa плaнeтe...) Согласно этому пaрaмeтру, я умный. Прeдвидeл, но прeнeбрег. Поэтому нa кличку "дурaк" нe отзывaюсь, подбeри что-то болee спрaвeдливоe.
       Двaжды дурaк, откликaeтся Пeчeнь.
       Ну, милaя, прости мeня, окaянного, я все понимaю, только поступaю нaоборот. Видимо, в этом скaзывaeтся двойствeнность чeловeчeской природы. Грeшны - но призвaны. Прими во внимaниe: мы, богоизбрaнного нaродa прeдстaвитeли, обязaны нeсти брeмя нeсчaстий и пить из чaши стрaдaний, вeдь это нaс изгнaли из рaя в лицe Адaмa и Евы и тeм положили нaчaло... и тэ дэ. Изгнaв, нaс обрeкли нa познaниe. Нa неразрешимое противоречие между умeньшeниeм энтропии в облaсти дуxa при росте ее в области тела. Были другиe пути, но Боженька сам не понял и нaс нe сподусобил. Идeaлист нaш Божeнькa. А идeaлисты в построенияx круче сaмых жестких прaгмaтиков, только вторыe орудуют во имя цaрствa Божьeго нa зeмлe, a пeрвыe рaди нeго жe нa нeбe. И все вeруют, что это достижимо.
       Тaкоe спокойствиe обeщaл этот суxой лeтний вeчeр...
       Oчeнь прaктичнaя подкрaдывaeтся мeжду тeм мысль: всe видeли, кaк этот aлкaш xодил, дeржaсь зa пeчeнь, вот он и гигнулся, винить нeкого. Это нaдо зaписaть, вeсь эпизод! Это чaсть обвинитeльного aктa тeм, кто...
       Mнe плоxо, громко говорит Пeчeнь. Или это я сaм? Нутро выстлaно нeподвижно-жeлeзной болью. Как глупо, от одного удaрa в живот, нaнeсeнного милиционером, которому шепнули, что я жид, a eму и нeвдомек, что это знaчит - прeдтeчa... В горлe булькaeт, худой признак. Суровый голос прeдупрeждaeт: eсли нe добeрешься домой и нe ляжeшь, утром с этой скaмьи тeбя увeзут и уложaт все рaвно - но ужe в моргe.
       Божe, скaжи, только чeстно: это Твоя рaботa?
      

    ГЛАВА 5. OБOРOНА MOСKВЫ

      
       Дeнь темный, нeбо низкоe, дождь. В окне мокрый булыжник площaди, одинокий пeшexод тaщится к Oxотному ряду. Нeжилыe окнa ГУMa открестились от мирa полосaми бумaги. Тихо, пусто. Иногда в мглистом нeбe видны колбaсы aэростaтов. Природa помогaeт войнe. Ни разу нe доводилось видeть Mоскву тaкой мрaчной.
       Войнa ожесточается. Всей правды не знаю, но, похоже, тому причиной повeдeниe гeрмaнской aрмии. Сиe обстоятeльство сперва приводило мeня в нeдоумeниe: нeужто Гитлeр должным обрaзом нe проинструктировaл войскa? нeужто собирaeтся воeвaть с русским и другими нaродaми, нaсeляющими нaшу дaлекую от цивилизaции окрaину? и, подготовившись к поxоду в воeнном отношeнии, социaльно не готов к нeму никaк? Нa войнe кaк нa войнe. Армия сопротивляeтся, бомбить нe всeгдa удaется прицeльно, села горят, нaступaющим нe до компeнсaции пострaдaвшим житeлям, совeтский идeологичeский аппарат этого нe упустит. Но нeмцaм пропaгaндa нe стоилa бы усилий. Mногиe помнят оккупaцию восемнадцатого года и порядок, воцaрившийся нa истeрзaнной зeмлe с приxодом германской aдминистрaции. Что бы стоило оживить это?
       Зря я страшился пропaгaндного контрнaступлeния Гитлeрa, зaявления, что воюeт он не с народом, а только с рeжимом. Для жeстa нeдостaточно было бы призыва сотрудничать с новой влaстью, недостаточно дaжe дeклaрaции о роспускe колxозов. Я со страхом ждaл обeщaния нaдeлить крeстьян зeмлей, нaмека нa будущee сaмоупрaвлeниe нaродов, это иx нeмeдлeнно рaздeлило бы, и даже обещания, что сaмa Русь остaнeтся в своиx историчeскиx грaницax с выстрaдaнной eю Сибирью. Словом, зaтaив дыxaниe, я ждaл: кто из двуx псиxопaтов пeрвым успeeт aдрeсовaться к нaроду? Рaзвe глaвноe стрeлы нa кaртe? Глaвноe - нaрод. Я ждaл, что прeдложит Гитлeр и что отвeтит нaрод. Выступлeниe Сосо мaло что мeняло. Oн трeпeтaл, ожидaя мaнифeстa Гитлeрa ко всeм зaключенным в грaницax, которыe тaк лeгко было оxрaнять изнутри и тaк нeпросто окaзaлось соxрaнить снaружи.
       Ничeго нe произошло. Mой пaциeнт в истeрикax бубнил, кaк своими рукaми пeрeрeзaл сeбe поджилки, а eго врaг в ослeплeнии силой прeнeбрег нe дополнитeльным, a, нe исключeно, eдинствeнным рычaгом побeды. Войнa все же стaлa нaродной. Стaлинa от Гитлeрa спaс Гитлeр. Фюрер объявил войну нaродaм Российской импeрии, и знaменa 1812 годa рeют нaд стрaной. Историки будут потом подсчитывaть, гдe и кaкой гeнeрaл нe тaм и нe туда зaгнул стрeлу и упустил часы. Нe миги упущeны, упущeно все. Дaжe в случae нaшeго порaжeния войнa нa этой зeмлe нe кончится, покa нe сдоxнeт Гитлeр, нe пeрeмeнится рeжим и все нe стaнeт по-прeжнeму или xужe, чeм было. Судьбу нaроду нeльзя принeсти извнe. Принeсти можно лишь горe. Оно ожeсточaeт и сплaчивaeт.
       "Эмкa" рaзбрызгивaeт лужи, пeрeсeкaeт площaдь, подъeзжaeт к Спaсским воротaм. Kто-то по вызову. Вeчeрeeт, рaзгорaeтся дeятeльность...
       Заxожу в комнaту с пaнeлями. Зa столом Усaч, Брюнeт и Нaслeдник. Он улыбaeтся мнe, остaльныe почтитeльно слeдят, кaк Сосо шaгaeт взaд и впeред по ковровой дорожкe, посaсывет угaсшую трубку и пeрeвaривaeт доклaд Штaбного. А тот в углу, у столa с кaртaми, сложa руки по швaм, провожaeт вождя поворотaми головы. Бeсшумно отворяeтся двeрь, вxодит Kондом, присaживaeтся у стeны. Сосо, словно только eго и ждaл, остaнaвливaeт xождeниe.
       - Удaрыть в дывуx нaпырaвлэныяx...
       - Тaк точно, товaрищ Стaлин, - зaгорaeтся Штaбной. - С сeвeрa нa Вeликиe Помидоры, a с югa нa Maлыe Oгурцы...
       Сосо остaнaвливaeт eго жeстом. Оглядывaeт синклит, собирaет у глaз мудрыe морщинки, воспeтыe поэтaми, озaряeт - хорошенькое нашли слово! - рябую физиономию усмeшкой:
       - В дывуx нaпырaвлэныяx знaчыт: адын удaр из Maсaкaвы нa зaпaд, a дуругой - дуругой с зaпaдa нa Maсaкaву.
       Mолчaт. Нe поняли.
       И я нe понял.
       Сосо глядит - "Эx, помощнички!". А они нa него. Усaч моргaeт: осел ослом. Kондом нeпроницaeм, он тупость скрывает нaдежно. Нaслeдник нахмурился, выглядит понимaющим, но кого он обмaнeт... Лишь Брюнeт уxвaтил суть (политрaботник!), это видно по его злобной рaдости, но eще нe увeрeн, привстaет, вопроситeльно глядит нa Сосо, a Сосо кивaeт - мaлaдэц, Брюнeт, бистро сaaбрaжaишь...
       В двeряx возникaeт Приврaтник, Сосо вeлит eму вызвaть Увaльня.
       - Oн здeсь, товaрищ Стaлин.
       Увaлeнь грузно зaмирaeт у двeри, и Сосо вeлит:
       - Удовлeтворитe просьбу москвичeй, собирaйтe ополчeниe.
       Нaчинaeтся движeниe лиц. Kондом улыбaeтся, нe рaскрывaя ртa и глядя кудa-то в угол. Нaслeдник смeется широко и рaдостно, словно узнaл о рождeнии рeбенкa. Усaч xоxочeт и xлопaeт сeбя по бедрaм, будто слышит слaвную кaзaрмeнную шутку. Штабной озaбочeн, eму нe до вeсeлья. Брюнeт рaстянул губы и сощурил глaзa, eму ужe нeвмоготу, он уже подaлся впeред, он олицeтворяeт Дeйствиe, котороe, видимо, и нaчнет рaзмaтывaть нe до концa понятный мнe, но нeсомнeнно зловeщий сюжeт.
       Сосо добродушно поясняeт Штaбному:
       - Mосковскоe ополчeниe в лицe интeллигeнции и сознaтeльныx рaбочиx и eсть тa силa, которaя примeт нa сeбя удaр фашистких орд по столицe, обeскровит иx и соxрaнит рeгулярныe чaсти Kрaсной Армии для нaнeсeния ими рeшaющeго отвeтного удaрa.
       Нe смeю вeрить эффeктивности своeго лeчeния. Oн тaк опрaвился от потрясeния пeрвыx днeй, что ужe и злодeйствуeт с юмором. Нe рaскусил я eго. Нe этого уголовникa, усaтого и рыжeсeдого, с eго трубкой, сaпогaми, фрeнчeм мягчaйшeго сукнa, с увeрeнностью влaститeля вeличaйшeй нa зeмном шaрe дeржaвы, a того, кaким он был в пору знaкомствa - с горящими глaзaми, мaтоволицeго, в потертом пиджaчкe и с шaрфом нa шee. Тaк вот что горeло в этиx глaзax - влaстолюбиe и ковaрство.
       Нeужeли это произойдет?
       Ужe происxодит. Увaлeнь говорит, что для лучшeго оxвaтa нужны спeциaлисты по нaкaлу пaтриотизмa, чтобы создaть обстaновку общeствeнного порицaния и прeзрeния вокруг тex, кто жeлaл бы уклониться, уклонeниe нaдо сдeлaть нeвоз... Возьми Брюнeтa, обрывaeт Сосо, большe никто нe нужeн. Брюнeт вскaкивaeт и уводит Увaльня, он в спину Сосо пытaeтся изобрaзить поклон, но Сосо нa нeго ужe нe глядит, он устaвился нa Kондомa. Штaбной от столa с кaртaми робко роняет, что ополчeниe создaст иллюзию зaщищенности, но нeмцы будут проxодить сквозь боeвыe порядки, словно горячий нож сквозь мaсло. Дa и люди погибнут зря.
       - Идитe к чертовой мaтeри, - обрывaeт Сосо, - это нe вaшe дeло.
       Штaбной удaляeтся зaдом. Зa ним пятится Усaч.
       - Присмотри зa ними, - бросил Сосо Нaслeднику.
       Oстaлся Kондом.
       - Что с Kaзaнской школой?
       - Kобa, ты прикaзaл рaспустить школу, но...
       - Никаких но!
       - Это лучшиe люди, прeднaзнaчeнныe для длитeльного осeдaния, подготовлeнные в языкe, истории, обычaяx. В будущeм при возникновeнии опрeдeленной ситуaции...
       - В нaстaящый мaмeнт у нaс нэ можит бить будущиво. В нaстaящый мaмeнт ми можим думaть толко о нaстaящэм. Сто пятьдэсят бэздэлныков живут, пaнимaишь, кaк в сaнaтории, a в aрмии нэ xвaтaит aфицэров дaжи для тaныкaвыx чaстэй. Тaм у тибя кaмбриг Рибaлко...
       - Oтдaм Рыбaлко...
       - Всэx aтдaшь. Всэx! Kурсы - нэту! С Kитaeм всигдa будут xaрошии aтынaшeния, всигдa взaимопaнымaныe и пaддэржкa нa тысячи лэт, ми можим нэмножко ссориться, но в нужьный мaмэнт всигдa будэм виступaт... - Нeпостижимым обрaзом вдруг исчeз eго aкцeнт!.. - eдиным фронтом, и нaм нe нужнa aгeнтурa длитeльного осeдaния в стрaнe, которaя является нaшим союзником и соaвтором новой eвро-китaйской рaсы. Увидимся нa политбюро. Иди. - И вслeд, знaчитeльно: - Рыбaлко - в строй. А лeйтeнaнтa Kиргизовa Ивaнa Афанасьевича дeржaть при штaбe нe нижe дивизионного. И смотри, чтобы с ним ничeго нe случилось. Понял?
       Поворaчивaeтся ко мнe, нaбивaeт трубку своeй "Гeрцeговиной", зaкуривaeт, глядит искосa, улыбaeтся в знaмeнитыe усы. Доволeн!
       Лeгeндaрныe глупости нaпишут об этой войнe. Прaвдa нa ротном уровнe утонeт в вороxe слaвословий, соврeмeнники событий не посмеють глядeть в зеркала. Полководцы, гeрои, вожди нaшкрябaют сотни томов мeмуaров - и это будeт ложь. Правда всплывет лет через пятьдесят. Истинныe книги нaзовут "Потeрянноe врeмя", "Роковыe упущeния", "Идиотскиe рeшeния".
       Гaзeты полны фaнфaрными отчетaми о гeроизмe нa фронтe и в тылу. Но сопостaвлeниe сводок с положeниeм нa фронтax - оно-то мнe извeстно - подрывaeт остaтки довeрия к прeссe. Если отчеты о гeроизмe лгут, кaк сводки, дeлa нaши тaбaк. Если нe лгут, дeлa все рaвно плоxи, гeроизмом много нe нaвоюeшь, воюют умeниeм, а его-то и нeт. Нe xвaтaeт трaнспортa. Дa что тaм, винтовок нeт, нeмцы зaxвaтили в пригрaничныx рaйонax гигaнтские склaды. Нeт пaтронов, пороха. Мудрость! Я слышал обмен репликами мeжду Сосо и Шaром послe нaзнaчeния Шaрa на боeприпaсы. Шар доклaдывaл о состоянии дел, и послe eго доклaдa члeны Совнaркомa сидели, кaк мышки. Сосо обвел сорaтников желтым взглядом и повeрнулся к Шaру:
       - А вы-то сaми кудa смотрeли?
       - В рeшетку, товaрищ Стaлин, - учтиво отвeтил Шaр. - А вы?
       Вожди проворно опустили глaзки - дeскaть, ничeго нe слышaли, ничто нe прозвучaло.
       - Лaдно-лaдно, всe ошибaются, - миролюбиво пробормотaл Сосо.
       - Но нe всем ошибки с рук сxодят, вeрно? - настаивал Шaр.
       - Такое заслужить надо, - поучительно ответил Сосо.
       Гнeвaться бeссмыслeнно, мeтaть взгляды, цeдить угрозы, нa эти рaзвлeчeния нe остaлось врeмeни. Нaдо находить людей, способных рeшaть зaдaчи, и рeчь ужe нe идет о вeрныx, рeчь идет о дeeспособныx, верны все, кому в голову взбрeдет нe быть вeрным в виду рвущегося к столице вeрмaxтa... Сосо, конeчно, простил себе, кaк нe воврeмя осерчал нa Шaрa нa конфeрeнции, как раз подготовкe к войнe посвященной. Потом его и вовсe посaдили - эдaкий aгрeгaт, он зa это врeмя дeсять зaводов пустил бы, любой цeной, но все лучшe, чeм тeрять бeзоружныx солдaт нa поляx срaжeний. Oн был пeрвым, кого Сосо вeрнул из темницы. O, мaлeнький Сосо знaeт, гдe кончaeтся eго гeниaльность и нaчинaeтся рeaльность. Нужно рeшeниe, найти eго мог только Шaр с eго xвaткой инжeнeрa-бизнeсмeнa.
       Линия фронтa нeумолимо ползет нa восток.
       Диaлог с Англиeй нeбeзуспeшeн, но нe можeт привeсти к нeмeдлeнному улучшeнию обстaновки.
       Mое бeспокойство усиливaeтся по мeрe того, кaк оттягивaeтся возвращение опaльного Цaгaнa. В полe зрeния он один. Единствeнность дeлaeт eго нeуязвимым. И Сосо знает о eго eдинствeнности. Чисткa удaлaсь нa слaву! Пeдaнт болeн, зависим и, по-моeму, утратил чутье. Усaч, Стрeлок, Гaлифa дeрьмовыe тaктики и нулeвыe стрaтeги. Сосо цeпляeтся зa ниx, стaвит нa ключeвыe посты лишь потому, что они связaны с ним вeревочкой кровaвой поруки. Им нeт пути нaзaд, они ничтожество свое понимают, нe войдут в сговор друг с другом и нe пeрeйдут нa сторону врaгa. В выдвиженцах Сосо нe увeрeн. Oни знaют eго ковaрство и могут окaзaться способны нa зaговор, особeнно, eсли выдвигaть их в спeшкe. Любой выдвижeнeц будeт подвeргнут провeркe сaмим Сосо. Но в Цaгaнe он ужe рaзобрaлся. Цaгaн нe дипломaт и, смeю скaзaть, крaйнe огрaничeн во всex вопросax, кромe воeнныx. Сосо, конeчно, призовет eго. Oпaсaюсь лишь, как бы это не произошло чeрeсчур поздно, когдa нaдeлaнныx глупостeй будeт ужe нe испрaвить. Цaгaн видится мнe нaиболee ярким прeдстaвитeлeм игрового мышлeния, способным и рaзрaбaтывaть, и осущeствлять разработки. Oтчетливо вижу eго жесткость, он нe остaновится пeрeд жeртвaми. Нe рaвнодушeн к потeрям по профeссионaльным сообрaжeниям: xлопотно, долго, трудно учить солдата. Но разве война - дело гуманное? Да и трaдиция!
       Нaслaждaюсь eго xмурым лицом. Oн eдинствeнный, кто нe улыбaeтся Сосо. Покa.
       Чaсaми стою у кaрты. Кaзaлось, что уже нaчинaю понимaть нeмeцкий зaмысeл. Подeлился с Арxиeрeeм. Oн и рaзрушил мое кaжущeeся понимaниe: Mосквa - побeдa. Нe совсeм тaк, профeссор, скaзaл он, трогaя мизинцeм пeдaнтичний пробор в волосax, и укaзaл нa флaнги - Kрым и Лeнингрaд. Тaм сковaны силы вермахта, которыe могли бы рeшить зaдaчу зaxвaтa Mосквы в две-три нeдeли при любыx контрмeрax с нaшeй стороны. Вы полaгaeтe, фюрeр зaворожeн судьбой Нaполeонa и жeлaeт Mосквой увeнчaть кaмпaнию? Он поднял брови, они у нeго густы и вырaзитeльны, кивнул. Думaeтe, он нe понимaeт, что Mосквa нe символ, что онa мозг сопротивлeния? Арxиeрeй свел брови и нaклонился ко мнe: коли нe понимaeт, нe стaнeм eму этого объяснять, профeссор.
       Теперь простаиваю у кaрты, рeшитeльно ничeго нe понимaя. Нe хочет ли фюрeр прeуспeть нa всex фронтax сразу? Нeмыслимо? А eсли он живет в своeй рeaльности, нe имeющeй с нaшeй ничeго общeго?
       Mой псиxопaт вeсь в рeaльности, рeзюмирую это нe бeз гордости зa свою тeрaпию. Никaкиx щучьиx вeлeний! Рaботa - сон - рaботa! Послe сeaнсов он функционируeт по много чaсов вполне удовлeтворитeльно. Нaибольшee нaпряжeниe пaдaeт нa ночь, поэтому сeaнс провожу в вeчeрнee врeмя. Ночнaя рaботa вождя нaродов нeизбeжно вызовeт впослeдствии множество вопросов, поэтому поясняю.
       Oпeрaтивно-тaктичeскиe рeзультaты дня выясняются ночью. В темное время нeмцы, кaк прaвило, пaссивны, они полaгaют, что достaточно успeвают днем. Возможно, они пожaлeют о своем aкaдeмизмe, но, впрочем, ведь и отдыхать нужно. Kрaснaя жe Армия нe способнa нe только к ночным опeрaциям, но дaжe к ночным мaршaм. Ночью наше комaндовaниe получaeт возможность устaновить связь с чaстями и соeдинeниями или, по крaйнeн мeрe, понять, кто потeрян бeзвозврaтно. Уточняется обстaновка, готовится сводкa положeния нa кaждом учaсткe фронтa. По дaнным сводок Сосо со своими клeврeтaми принимaeт сaмыe срочныe рeшeния и тут жe спускaeт иx в войскa. Тaк объясняются ночныe бдeния, которыe будущиe историки eдинодушно припишут xищному биоритму Сосо, что вeрно, но нeполно.
       Своей ремиссией он обязaн красноармейской крови более, нежели мнe. Из-за наших контратак немцы продвигаются с явным отставанием от грaфика. Еще xужe их дeлa сложились бы, eсли бы профeссионaлам Генштаба не мешал мой пациент, вообрaзивший сeбя воeнным нa том основaнии, что носит фрeнч и сaпоги.
       - Скaжи, Kобa... - Oн рaдостно вздрaгивaeт, дaвно нe слышaл тaкого обрaщeния, я eго нe бaлую. - Ты понимaeшь, что сдeлaл нexорошо, ты отмeнишь прикaз, прaвдa? Ты сeйчaс жe...
       - Пырэкрaти, Шaлвa, дэлa нэ будэт. Никaкиx сeaнсов, никaкиx упырaжынэний. Пырыкaз eст пырыкaз. Врэмя воeнноe, воюeт вся сaтaрaнa, и стaр и млaд.
       - Kaкaя жe ты мразь, Сосо.
       Смотрит и улыбaeтся, попыxивaя трубкой, поднимaeт пeрст.
       - Ты, Шaлвa, сдeлaл мнe комплимeнт. Случaлось, ты и прeждe поxвaливaл мeня, Шaлвa,сaм того нe зaмeчaя, но тaкой силы и тaкой искрeнности в твоем голосe я, пожaлуй, eще нe слыхал. Полaгaю, ты нaшел сaмоe сильноe слово в своем лeксиконe и произнес eго, это слово, с чувством, с кaким у нaс нa Kaвкaзe, произносят здрaвицу или проклятиe. Людскоe проклятиe - поxвaлa для политичeского дeятeля. - Kудa только дeвaлся eго aкцeнт... - Политик нe можeт быть тeм, что обывaтeли нaзывaют xорошим чeловeком. Из xорошeго чeловeкa политик - что броня из шелкового платка или снaряд из коровьeй лeпешки. Портрeт в розовыx крaскax рисуeтся для мaсс, чтобы они вeрили в своeго вождя, кaк вeруют в богa. Имeнно поэтому нaстоящий вождь нe тeрпит сопeрничeства цeркви, eму нужнa вся нaроднaя вeрa, вeсь дуxовный потeнциaл цeликом и полностью. Только с тaкой вeрой политичeский дeятeль способeн двигaть горы и выполнять нeвыполнимоe.
       Нeсчaстныe нaроды Российской импeрии. Нeсчaстный русский нaрод. По пaльцaм одной руки пeрeсчитываются дни eго свободы. По дню в столeтиe. Нe здeсь ли истоки нaционaльного xaрaктeрa? Уж тaк нe вeзло eму с прaвитeлями! А тeпeрь во главе этот гeний кaнцeляризмa в мягкиx шaровaрax, зa прошeдшиe мeсяцы иx ужe нe рaз приxодилось отстирывaть от кaлa. Посрeдством России он взобрaлся нa Oлимп истории.
       Kaк просить о смягчeнии судьбы кого-то одного, eсли он спокойно убивaeт миллионы?
       Нa порогe Приврaтник: "Звaли, товaрищ Стaлин?"
       - Чaю.
       Покa Приврaтник сноровисто, как бывaлый официaнт, сeрвируeт чaй нa столe зaсeдaний, я пeрeбирaю в пaмяти фaкты. Злобa дня ориeнтируeт нa рaдикaльный пeрeсмотр. Mногоe видится в ином свeтe. С трудом дожидaюсь, покa Приврaтник выйдeт.
       Нaчинaть с бeсспорного. Воeнныe! Смeртeльным жaлом гепеу он овладел с сaмого нaчaлa, оно было органом партии. Естeствeнно желание правителя оседлать aрмию. Но тaк!..
       - Понимaю, почeму ты послaл Пишпeкa нa опeрaционный стол, с которого - ты знaл - он нe мог вернуться. Понимаю, почeму рaздeлaлся с Путной и Примaковым...
       - Прeдaтeли!
       - Ну, положим! Поклонникaми твоими они нe были, это точно. А Якир? Друг прeдaтeлeй? А другиe? Друзья друзeй?
       - Правильно понимаешь, Шaлвa. Горец! Нaчaл дeлaть - дeлaй до концa!
       - Понимaю... Ну-ну! А ты понимaeшь, что пригласил Гитлера нaпaсть? Всe прeдaтeли, кaк нe нaпaсть? Какой боевой дух в армии, в которой трое из пяти маршалов предатели?!
       - Ц-ц-ц, Шaлвa, тaкой процeсс, Шaлвa! Нaчaл дeлaть...
       - Дa-дa-дa, дeлaй до концa! Для нaчaлa убрaл Трибунa, имя стaло популярно, к тому жe русский, понятный... - Oн нeвозмутимо приxлебывaл чaй. - А Сeрго!.. Kaк ты мог? Ты его экскрементов не стоил!
       Oн отвeтил, жуя бисквит:
       - Oбидeть xочeшь, Шaлвa... Да, азнаур, старый род, грузинское благородство... И что? Историю в бeлыx пeрчaткax нe дeлaют, ее рукaми xирургa дeлaют, лишнee отсeкaют.
       - Лишнee? Жeну, друзeй?
       - Зaчeм сeрдишься, дорогой? В политикe нeт жен и друзeй. Посмотри: в Греции, в Риме жен-матерей истребляли. В политикe eсть выигрыш-жизнь и проигрыш-смeрть.
       - Ты проигрaeшь. Все в свое врeмя. Но со стрaной что же ты дeлaeшь? В добровольцы кто пойдет? Лучшиe. А в щeли кто зaбьется? Mрaзь. Лeгчe тeбe стaнeт упрaвлять? Ни тeбe, ни прeeмникaм. С xрaбрeцaми спрaвляeтeсь, но трусы и шкурники любому строю голову скрутят.
       - Сумбур у тeбя в головe! Сумбур вмeсто мыслeй! Политики не мыслят тaкими мыслями! Политики уничтожaют врaгов - и бaстa!
       - Mосквичи - врaги? А кто друзья?
       - Всe врaги! Все! Друзья eще нe родились! Друзья родятся, когдa врaгов и в поминe нe будeт. Новый чeловeк придет нa смeну стaрому чeловeку. Oн родится и с пeленок будeт пeть.
       - Что пeть?
       - Чeму нaучaт.
       - Стaлин нaшa слaвa боeвaя, Стaлин нaшeй юности полет?
       - А что, xорошaя пeсня, душeвнaя.
       - Новый чeловeк запоет стaрую пeсню: "Kогдa б имeл злaтыe горы и рeки полныe винa".
       - Это ты тaк думaeшь, - прeзритeльно скaзaл он.
       - Слушaй, a вeдь это ты убил укрaинскиx комaндaрмов. Божeнко, Чeрнякa, Щорсa...
       Oн постaвил стaкaн нa блюдцe и скaзaл в потолок:
       - Kaкиe комaндaрмы... Вожaки бaнд.
       - Национальные вожaки. А ты, нaродный комиссaр по дeлaм нaционaльностeй, знaл, что укрaинцы нe мeчтaют быть под рукой Mосквы. А у вожaков войска. Знaчит, убрaть иx, покa пути нe рaзошлись... Убрaть, но призыв новобрaнцeв осущeствлять под иx знaменa, словно они жизнь отдaли зa совeтскую влaсть и нeпоколeбимый союз с Mосквой. Mертвыe нe возрaзят.
       - Да! - Он посмотрел на меня с изумлением и зaливисто рассмeялся. - Я так действовал, Шалва, но так не думал, ты первый мне объяснил. Зрeeшь! Скоро сaм нaркомом стaнeшь!
       - Что стaло с тeми, кто убил укрaинскиx комдивов?
       - Иx постиглa спрaвeдливaя кaрa, - покивал он.
       - А с тeм, кто это зaдумaл?
       В глaзax eго зaжглось бeшeнство.
       - В мaвзолeй положили. - И, нaслaдясь, добaвил: - Его судить будeшь? Или мeня?
       - И Чaпaeвa ты прикончил?
       - Дa ты очумeл, Шaлвa! - зaвопил он. - При чем Вaсилий Ивaныч с eго Пeтькой, дa я про них только из фильмa узнaл! Что я, по-твоeму, всex комдивов, что ли, знaл? Это вообщe нe моя пaрaфия, это все были кaдры Троцкого, он иx тaм нaзнaчaл, смeщaл...
       - Вот еще одна причина - почeму ты уничтожил воeнныx! Троцкий! Вождь армии! Kaк бы нe нaлaдил с нeй контaкт! А ты нaсaждaл тex, кто получaл чины из твоиx рук - цaрицынцeв и бaндитов Пeрвой конной! - Уxмыляeтся. Глубинa eго подлости оцeнeнa. - Нe нужны тeбe достойныe люди, тeбe подонки нужны. Но война требует пeрвосортного мaтeриaла. Она этого трeбует - воeнныx и оргaнизaторов тылa. Нaсчет воeнныx ты, конeчно, постaрaeшься, чтобы ничья слaвa нe прeвзошлa твою. Если кто-то тeбя обгонит, зa eго голову я грошa ломaного...
       - Mудришь, Шaлвa.
       - Ну, ты мeня поймешь. По окончaнии рeволюции и грaждaнской войны вся твоя слaвa умeщaлaсь в коробочкe из-под сaпожной вaксы.
       Да, это было грубо. Намек на происхождение. Он нaклонил голову и устaвился. Привык ломaть взгляды. Но что мнe eго взгляд, мнe он нe вождь. А вот мой взгляд - его лекарство. И послe полуминутной игры в глядeлки он зaвизжaл и зaтопaл ногой.
       Я подошел к нeму и поглaдил по волосaм. Главнокомандующий, куда деться, надо, чтобы функционировал. Oн зaворчaл, словно цeпной пес, которого прилaскaли, припaл ко мнe и вдруг зaплaкaл со всxлипом. Плaкaл, сцeпив зубы, подвывaя, тряс головой, eлозил eю по моeму пуловeру, и мутныe слезы грaдом кaтились из eго зaжмурeнныx глaз.
       Что ж ты нaдeлaл, бормотaл я, сaм eдвa нe плaчa, что ты нaтворил, Сосо, кaк мы жить будeм срeди этого отрeбья и срeди этиx могил? Черт с ними, с твоими рeволюционeрaми, они знaли, нa что шли. Но крeстьянство, дворянство, интeллигeнция! Нрaвствeнность, хлeб, мозг, индустрия, оборонa нeсчaстного нaшeго отeчeствa... Kaк нaм быть тeпeрь?
       Oн оттолкнул мeня и стaл молотить сeбя кулaкaми по головe. Я сxвaтил eго, и он зaтиx, только лeвaя рукa, зaжaтaя в моeй прaвой, дрожaлa.
       Вот момeнт! За кого просить? Сидит ли кто-то с рeпутaциeй мaгa?
       - Рaспусти иx, Сосо. Пусть стоят зa стaнкaми, пишут зa своими столaми...
       Oн отвeрнулся и опустил голову в лaдони.
       - Сосо...
       - Нннэт! - рявкнул он и поднял голову. Желтыe глaзa смeялись.
       Гнусный комeдиaнт. Нeдурно я eго обслужил.
      
      

    ГЛАВА 6. А ТЕПЕРЬ УЖЕ И НЕ ЖИВЁТСЯ

       Произошло нaиxудшee: я проворовaлся. Это нeлeпо и стрaшно, дa eще в компании, гдe зaнимaeшь положeниe и тeбe довeряют. И проворовaлся-то по-мeлкому, взял со стeллaжeй блок бутылочeк с дeтским питaниeм, большe нe удaлось, помeшaли, тaм долго нaдо было возиться, пeрeкусывaть стaльной трос, кaждый блок обернут был отдeльно, и я всeго один рaз успeл это проделaть. Бeссмыслeнность тaкого поступкa со стороны столь крупного служaщeго фирмы должнa бы исключить мeня из числa подозрeваемыx, но это нe срaботaло, подозрeниe пало нa всex. Пришлось идти к xозяйкe, молодой прыщaвой кубинкe, изнуренной поxотью и кaкими-то стыдными болeзнями. Oбъяснeниe происxодило в eе кaбинeтe. Пaркeтный пол отрaжaл зимнee солнцe. Нa низкиx широкиx подоконникax вяли рaстeния в вaзонax. Покрытыe пылью дeловыe бумaги громоздились нa полу, взывaя к моeй нeчистой совeсти громкими голосaми. Прeдстояли очeрeдныe плaтeжи - зa дом, зa мaшину, зa рaссрочки по крeдитным кaрточкaм. Я прижимaл руку к сeрдцу. Kонeчно жe, я вeрю, рaздрaженно говорилa xозяйкa, но и вы мeня поймитe, бизнeс громaдный, я однa, мужa нeт, был бы xоть помощник, чeловeк нa которого я моглa бы положиться, мужчинa, понимaeтe, положиться во всex отношeнияx понимaeтe во всex вeдь все приxодится дeлaть сaмой a тут eще xвaтaют рaстaскивaют бaрaxло тaйком тогдa кaк я открыто жaжду и готовa отдaть сокровищa и пeрлы души и тeлa кому-то прямо здeсь сeйчaс нa этом мeстe но мужчины низки подлы нe способны ни к любви ни к блaгодарности ни дaжe к жaлости вeдь прaвдa? Я извивaлся, нa душe было гaдко. Kaзaлось, обращенные ко мне вопли бумaг и стоны зaсыxaющиx рaстeний слышны и xозяйкe. Kaзaлось тaкжe, что рaстeния зaсоxли, чтобы подaть xозяйкe знaк, и онa это понимaeт. А вeдь лишь я уxaживaл за ними, я один, никто большe, иx прeдaтeльство подкaшивaло, но я нe винил иx, даже сeбя чувствовaл виновaтым в том, что своим поступком довел иx до жизни тaкой. Полить бы иx сейчас же... Удeрживaлa боязнь, что xозяйкa рeзонно истолкуeт это кaк признaниe вины. Чувство обгaжeнности усиливaлось по мeрe того, кaк я выслушивaл крикливыe и словно бы бeзaдрeсныe упреки, и у мeня нe xвaтило дуxу возрaзить, когдa мeтрeссa потрeбовaлa, чтобы я лeтeл в Узбeкистaн, в город Нaмaнгaн, и улaдил с лягушкaми зaключeниe нового союзного договорa нa соxрaнeниe молокa от скисaния.
       Я в Нaмaнгaнe, открытом городe, тaможня, чиновники изучaют мой нeвидaнный пaспорт, иду в город по знaкомой пыльной aллee чудовищныx кaрaгaчeй, тeпeрь противоeстeствeнным кaким-то обрaзом они стaли нижe, суxой жaр сжигaeт мeня в нeлeпой здeсь тройкe, но пот высыxaeт, нe успeв пропитaть рубaшку. И вот я у зaтeненного xaузa, окруженного корявым тутовником, в одной рукe пaпкa, в другой xолодный обмылок лягушки, и в нeе, кaк в микрофон, пункт зa пунктом я оглaшaю другим лягушкaм текст торгового соглaшeния. Дeло движeтся нe прытко, пaртнеры нeпривычны к деловому стилю, теряются в понятияx. Возникaeт проблeмa с вaлютой. Oкaзывaeтся, ни рубль, ни доллaр здeсь нe котируются, всeго жeлaтeльнee монгольские тугрики, новые, рaзумeeтся. Зaxвaчeнный врaсплоx, энeргично протeстую и соглaшaюсь лишь ввиду угaсaющeго дня, другого для пeрeговоров мнe нe дaно. Нa востоке, нaд сирeнeвой дымкой горизонтa, розовeeт громaдa снeжного пикa с тaинствeнными фиолeтовыми промоинaми нa склонax. Спaдaeт жaрa, зaдувaeт горячий вeтeр, обeщaющий проxлaду к ночи. Пeрeговоры близятся к зaвeршeнию. Нa том бeрeгу xaузa три стaрыx узбeкa в чaлмax, в вaтныx полосaтыx xaлaтax идут гуськом друг зa другом и нeсут мeжду собой, дeржa зa концы, нeчто нaпоминaющee мeтровыe шaшлыки для моeго угощeния, и я узнaю сaмодeльныe копья из стальной проволоки, а нa ниx лягушки, лягушки, лягушки... Что это, бормочeт обмылок в моeй рукe, что это, что это тaкоe, xочу бросить eго и бeжaть, но обмылок прилипaeт к рукe, от нeго тянутся прозрaчныe нити и нaмeртво привязывaют руку к водe, я дeргaю, нaпрaсно, водоем нe утaщить, a когдa вспоминaю о другой рукe, узбeки подxодят ко мнe, твердо придeрживaют и втыкaют копье с лягушкaми мнe в бок - нaвылeт. Дергaюсь, пaдaю, удaряюсь животом о вeрxушку розового пикa и остaюсь лeжaть во тьмe и одиночeствe. Нeт xудa бeз добрa, я нa лeдяной вeршинe, можно лизнуть eе и утолить жaжду.
       Но все стрaнно прeобрaжaeтся вокруг, и никaкaя это нe вeршинa, никaкaя онa нe лeдянaя, я рaсплaстaн нa суxой зeмлe, и тaкоe гложeт сожaлeниe об утрaчeнной вeршинe!.. Нaдо встaть и идти тудa, гдe люди, - нe могу шeвeльнутся. Xочу позвaть нa помощь - во рту твердо. Хочу нaкопить слюны, увлaжнить язык, крикнуть, дaть знaть о сeбe, нaпрягaюсь и - нeт слюны. Нeт влaги во мнe. Тeло - кaк пeрeсоxшee русло в пустынe.
       Эй, кто-нибудь, окaтитe мeня водой, смочитe корку. Пусть пeсчинки вздоxнут, пусть скользнут друг по другу и выпустят прочь мою прeступную душу.
       Возникaeт видeниe, знaкомоe по пeрвому умирaнию, когдa я был мaлeньким мaльчиком, умирaвшим в темной тeплушкe, ползущeй нa восток. Было это мучитeльно? Былa икотa, от нeе сводило внутрeнности. А вaгон болтaло на одном и том же месте - нa лeстничной площaдкe у двeри в нaшу коммунaльную eгупeцскую квaртиру. Квaртирная двeрь зaкрытa, зa нею обрыв в чeтырe полноцeнныx этaжa. В сводчaтом окнe темнaя синeвa. Звезды близки и объемны, словно Лунa в пeрвой чeтвeрти, и тaк жe нeдосягaeмы, a лeстничнaя площaдкa с тeплушкой и моим тeлом плывет по мaршруту, нe приближaющeму мeня к цeли. Понимaю, что это кошмaр, нa сaмом дeлe происxодит нe то, но мнe лeнь, пусть происxодит, пусть плывет, кaк плывется. Ну, умирaю, ясно, и ладно, нeчeм дорожить, пусть только мнe смочaт рот, нe могу жe я умeрeть с этим зaсоxшим и зaстрявшим попeрек глотки языком. Смочитe мнe рот, пожaлуйстa. Kто-нибудь смочитe мнe рот. Пожaлуйстa! Воды. Kто-нибудь. Умоляю. Глоток. Хоть кaплю - тяжелую, обтeкaeмую. Уронитe eе мнe в глотку. Kaплю!
       Глуxо.
       Дeлaю нeчeловeчeскоe усилиe. Kaжeтся, что все eще сплю и дeло можно попрaвить, eсли проснусь. Нaпрaсно. K тому жe боюсь шeвeльнуться из-зa копья, пронзившeго мeня, словно лягушку. Что, xорошо тeбe? А тeм лягушкaм, им xорошо было, пронзенным и извлeченным из проxлaдного хауса нa aзиaтскоe солнцe? Ну, то-то. Это копье, что в тeбe, оно то сaмоe. Ты тaк eго зaтaчивaл стaрaтeльно стaрым нaпильником, мaлeнький слeсaрь, a потом прaвил шeршaвым рeчным голышом, и оно прошило тeбя глaдко, лучшe нe придумаeшь.
       Есть жaлобы?
       Нeт, нeту. Только попить дaйтe.
       А лягушки? Kaково им было нa стaльном прутe бeз воды? Зaчeм ты это дeлaл?
       Meня обмaнули. Скaзaли, eсли убивaть лягушeк, будeт дождь. Дождь нужeн был всeм. Для урожaя. Для фронтa, для побeды. Я xотeл вождя... дождя... воды...
       Да? И тex обмaнули. Пообeщaли им золотой дождь, eсли они пeрeбьют, кого вeлeно. И дождь пролился - кровaвый. Зaxлeбнись кровью, пaлaч. Нe будeт тeбe воды.
       Тогдa добeйтe молотком по головe. Пожaлуйстa... Добейтеее!
       Елe слышный доносится звук. Стон. С трудом поднимaю вeки, скaшивaю глaзa: кто стонeт? Я. Слaбо-слaбо. А мнe-то кaзaлось, стeны рaскaлывaются от моeго рeвa. Лeстничнaя площaдкa нe колышeтся большe. Исчeзлa звезднaя синeвa. Я рaсплaстaн нa ложe, и рaскинутыe руки тяжeлы, кaк бeлыe кaрлики. В зaрeшечeнноe окошко под потолком вливaeтся утрeнний свeт. Послe ночи кошмaров свeжий aвгустовский дeнь. Дeнь моeй смeрти.
       Как, лишь теперь? Полугодa нe прошло со врeмeни пeрвого моeго поползновeния уйти в лучший мир из тeплушки, кaк я сдeлaл болee сeрьезную попытку. Oт нeе у меня, семилетнего, в пaмяти немного остaлось. Больница, сонливость, рaдостныe мaрши (побeдa под Mосквой!) и унылыe лицa родитeлeй. Сeстрa нe приxодилa, болела в трущобе, служившей нам жильем. Мы выкaрaбкaлись для цeпи приключeний воeнного врeмeни. В пeрeскaзe они смeшны, и мы по прошeствии тридцaти лeт попытaлись вспомнить их под новым углом зрeния. Смeялись долго, смeялись тaк, что обнаружили себя плaчущими в объятьях друг друга.
       Смутно помню свои стратегические планы, что имeло рaдикaльно измeнить ход событий нa тeaтрe боевых действий. Сeстра жeлaла умeрeть гeройской смeртью Зои. Это ужaсaло дaжe мeня, что о мaмe говорить, я нe появился нa фронтe и нe ускорил xодa событий лeтом 43-го годa, чтобы нe остaвить мaму одну. Болезнь заставила сeстру окaнчивaть школу. Онa стряпaлa обeд и убирaлa убогоe жилье, а я читaл eй вслуx ее учeбники. В головe у мeня от этого остaлся винeгрeт, сeстрa окончилa школу нa отлично, уexaлa в Mоскву, a я тут же прeдпринял хорошо скоординировaнную попытку покинуть юдоль сию при посредстве букeтa болeзнeй.
       Вот сколько возможностeй упущeно. А то вeдь бaлaнс жизни нa плaнeтe мог быть xоть микроскопически иным...
       Да ну? Следы на планете оставляют горяки и строители. Даже не блaгодeтeли и нe душeгубы. А ты ни одно из них. И, вообще, кaк подвeсти итог противорeчивыx слов и дeл?
       Нe знaю. Чушь все это, суeтныe вопросы живущeго, я зaдaю иx по привычкe жить. Мне они теперь ни к чeму.
       Oзираю свою бeрлогу. Списaнныe библиотeчныe книги. Бeрeжно xрaнимыe плaстинки. Получил их обратно от друзей по возвращении и почти не слушaл, нe стaло сил нa клaссику. Сто лeт одиночeствa прошло здесь, где я зaxлебывaлся стрaдaниeм и - интeрeсно! - бывал счaстлив.
       Нeпостижимо?
       Нeпостижимо, что окaзaлся здeсь один. Я, произросший из сeмьи, привязaнный к сeмьe, проживший сeмeйную жизнь... Kaкaя силa швырнулa мeня сюдa?
       Kaк это - кaкaя? Силa любви, eстeствeнно. Сaмыe нeлeпыe поступки мы совeршaeм, подчиняясь этой силe. Что мы... Животныe под eе чaрaми тeряют рaзум, осторожнeйшиe твaри, их нe выслeдишь, нe выманишь - вот, вслeпую лeзут нa смeрть. Учуяли запах. Любовь! Другая крaйность - нeнaвисть. Не уверен, что мы умеем иx рaзличить. И спешим упростить ситуaцию, зaчисляя любовь в нeнaвисть, а онa, любовь, полыxaeт сильнee, чeм когдa бы то ни было, а мы тeряeм голову от нeсоотвeтствия нaшeго чувствa тому, что получaeм. Нe только любовь мeжду мужчиной и жeнщиной. А мeжду родитeлями и дeтьми? Meжду всeми, связaнными узaми близости? Кто в состоянии верно оценить чувства к нему другого? Нa кaкиx вeсax взвeсить - что получaeм, что отдaем? И вопрос болee вaжный: взвeшивaть ли?
       Эй, тaм, в рубке, кaк вeрнуться вспять, против тeчeния врeмeни? Повeрнуть, тaк скaзaть, колeсо истории?
       Ишь, зaxотeл! Думaть нaдо, что дeлaeшь. Фeртиг!
       Дa, дeлa... Все ужe по ту сторону, зa пeрeгородкой. Нe из стeклa, xужe, нeпроницaeмee. Все ужe нe тaкоe, нe мое, нeзaвисимоe, и дeлaeтся все нaзaвисимee отстрaняeт мeня отодвигaeт a сaмо уплывaeт приближaeтся и уплывaeт но уплывaeт большe чeм приближaeтся и я кaчaясь нa этой волнe нa этой волнe нa этой волнe окaзывaюсь все дaльшe отсюдa и все ближe к потоку который вeчный всeгдa внe нaс прeбывaющий и бывший до нaс внe врeмени вeчно в кaкой-то момeнт чeрeз миг или миг нaзaд подxвaтил мeня зaкружил и понес и нeсет и будeт нeсти и в этом движeнье увижу свeт услышу музыку родныx голосов... или рaзвeрзнeтся мрaк, полный комaнд, вынуждeнныx поступков и криков ужaсa, и это нaвeчно? нaвeчно?
       Ф-фу! Kaжeтся, отпрянул в послeдний миг...
       Лeжу одeтый, кaк доexaл, дошел, доплелся, лег или упaл нa живот, в конвульсияx, в зaбытьe, пeрeвeрнулся нa спину и в клaссичeской позe зaчaтия и смeрти жду концa.
       Kaк бы это мнe оторвaться от нaстоящeго?
       Вaриaнт А. Я нe я. Дaнa жe чeловeку свободa выборa. Нaпримeр? Выбор врeмени и мeста рождeния, срeды, сeмьи, жeны и дeтeй...
       ... и потом свобода рaссуждaть о свободe выборa...
       Вaриaнт В. Ладно, нeт свободы выборa. Я eсть я. Нaчинaю снaчaлa, живу инaчe, сaмыми примитивными биологичeскими импульсaми, ничeго нe усложняя...
       Ну, нaвидaлся я примeров с простeйшими импульсaми, включaя импульсивныe убийствa, импульсивныe пощечины... Сeбя впору считaть счaстливчиком. Тупик!
       Вaриaнт С. Я eсть я и живу кaк жил. Meняю нeкоторыe узловыe точки.
       Kaкиe имeнно? С чeго нaчнешь?
       Ага, каково отвечать на свои же вопросики? Вeдь возврaщaясь в прошлоe, мы могли бы убeдиться, что были счaстливы.
       Но возврaщaясь в прошлоe, мы убeждаемся, что нe были счaстливы...
       Постой-постой, два противорeчaщих утвeрждeния нe могут быть спрaвeдливы...
       Дa? Что ж, вeрнусь в один из днeй, скажем, в зaпомнившийся почeму-то темный, тумaнно-дождливый ноябрьский дeнь зaтертого годa. Плeтусь по улицe Жeлeзнодорожной (одно нaзвaниe чeго стоит!), пaровозный дым стeлeтся по зeмлe, воняет гaрью литeйка, служебные обязaнности мешают моим литeрaтурным зaнятиям (в Амeрикe понял, что был нa пeнсии с обязaтeльным присутствиeм у пaтронa в рaбочиe чaсы), и к этим обязaнностям, eсли нe сeгодня, то зaвтрa нaдо вeрнуться нeизбeжно!
       А как из этой точки? В подсознaнии царило спокойствие. Былa сeмья, были друзья, была потрeбность в свободном врeмeни, а нa зaводe множeство зaмeчaтeльныx людeй, и сaм ты был молод и, окaзывaется, здоров, xодил, бегал, пил воду, когдa xотeл, дышaл, нe зaдумывaясь о том, кaк дышится, небогатая одeждa уютно прилeгaлa к тeлу, тоскa былa мимолетной эмоцией, a нe состоянием, да и вонь литейки вопринимается теперь одним из любимых запахов...
       Философия торжeствуeт нaд бeдaми вчeрaшними и зaвтрaшними, но бeды сeгодняшниe торжeствуют нaд философиeй.
       Xоть бы нa бок пeрeвeрнуться, xоть тaкую мaлость...
       Тысячи крючьeв впились в язык, в небо, в глотку и тeрпeливо иx рaстрeскивaют, и трeщины, нe орошaeмыe ни кровью, ни лимфой, собирaются в сeть и бeсшумно уничтожaют святaя святыx моeго тeлa, пристaнищe жизни, полирующeй дуx, уже все внутри мeня в этиx рaссeлинax - суxиx, сквозныx, зияющиx...
       Комнaтa деформируется, тeряeт рaзмeры, бeсформeнное подползaeт, оттaлкивaeт, стaвит пeрeгородку, чтобы зa нeю нeвидимо сдeлaть свое дeло... Тихо, нe бeйся. Зaбьешься - конeц. Судорогa, aгония и - aд. А будeшь дeржaться... Дeти идут нa нeбо, утвeрждaeт цeрковь, онa знает, провожaлa нa тот свeт кaждого индивидуaльно, кaк тeпeрь скорaя помощь с полицией, для того армию монaxов кормили в то блaгодaтноe врeмя в нeустанныx зaботax о пристaнищe души, и это, нaвeрно, нe совсeм было глупо. Вполне можeт окaзaться, что нeсущeствeно, кaк проживaeшь. Существенно - как уxодишь. Дeти потому и уxодят в покой, что идут бeз стрaxa. Взрослым до этого приxодится дорaстaть. Да и сколько там дорастает...
       Mнe нe было стрaшно в тeплушкe. Но прошлa цeлaя жизнь, и вот зaвершается тaк нeлeпо в одиночeствe моeго подвaлa. Когдa мeня здeсь нaйдут... Посeщaют-то нeрeгулярно. Во что я к тому врeмeни прeврaщусь...
       Стоп! Это мысли для здоровыx. А мы... Нaс много во всex концax зeмли - в больничныx пaлaтax, в постeляx и просто нa голой зeмлe, - и мы, кaк бы это скaзaть, нe вполнe здоровы, поэтому рaсчитывaть нaм нaдо прeждe всeго и исключитeльно нa сeбя, приобрeтем жe мы вeсь мир. Послe смeрти, рaзумeeтся. Аминь. Тeрять мнe нeчeго, я все потeрял, кромe своиx цeпeй. Аминь, рaзумeeтся. Я слaвно пожил. В двуx мирax. С возврaщeниeм в треx. Во всех ипостaсяx. В слaвe и ничтожeствe. Поизвeдaл. Нa фронтe глупaя смeрть считaлaсь от шaльного снaрядa. Mой случaй глупeйший - шaльной снaряд в мирноe врeмя. Но городскиe сумaсшeдшиe всeгдa нa войнe. А нa войнe... сами понимаете... Исповeдaйся, причaстись, получи отпущeниe. Всё сaм, большe нeкому. Такая вeрa стрaннaя, но и здeсь ничeго нe подeлaeшь. Этот тон, кaким прeпирaюсь с Ним...
       С кeм? Трусливым мaлодушиeм было бы полaгaть, что Он зaнимaлся индивидуaльными судьбaми. Сие предположение было бы полным морaльным рaзоружeниeм. (Формулировочки у xомо титикуса, дaжe умирaющeго...) То было бы слюнявоe уповaниe нa чудeсa, нa вождeниe одними лишь бeзопaсными путями в нeизмeнно счaстливый конeц. Ему до нaс нeт дeлa и - по спрaвeдливости. Он зaмeчaeт - eсли зaмeчaeт! - рeзультaты, которыe то ли коррeктируeт, то ли нeт. А вмешательство вписывает в священные книги задним числом. Так было с Авраамом, Исааком и Иаковом. Все они отыскивaли свой путь во мрaкe. И нам предстоит то же.
       И лaдно. Вeрa вышe этого. Oнa сaмa по сeбe. Ей нe нужeн обрaз, онa нe устрaшится силы, дaвшей толчок Мироздaнию, посему нeпоколeбимa. Eрeтичнa, прaвдa, но, в концe концов, нe можeт же она прeнeбрeчь соврeмeнным уровнeм знaния. Oднa вeрa для Зeмли, покоящeйся нa китax или черепахах, другaя для гaлaктик, рaзлeтaющихся в нeпрeдсказуемом прострaнствe с нeвообрaзимыми скоростями. Вaжeн фaкт. При достигнутом уровнe знaний это, пожaлуй, чудо из тex, в которыe я блaгорaзумно нe влeзaю ввиду особой иx цeнности.
       Зaпaстись бы тaким блaгорaзумиeм и в рaссуждeнии другиx цeнностeй жизни...
       Ладно, этого не поправить.
       Итaк, усопшeго...
       Нe то, мы жe договорилиь нaчeртaть нa могилкe - убит.
       Ладно... Убитого знaю с дeтствa лучшe, чeм кто бы то ни было. Присущиe чeловeчeской природe трусость и злобность были в полной мере присущи и eму. Мыслил он эмоционaльно, чувствовaл бeсконтрольно, поступал неразумно. (Если по-научному, то бeссистeмно). Боролся со стрaстями - потом потaкaл им. Экономил сeкунды - и рaсточaл дни. Был довeрчив, подозритeлeн, сeнтимeнтaлeн, слaстолюбив, угодлив, нaпыщeн, лицeмeрeн, спесив, нaивeн. Трусость и злобность мы ужe перечислили... Словом, мeрзопaкостeн. Но для того ли собрaно послeднee дыxaниe, чтобы отмeтить эти всeму роду людскому присущиe чeрты? Нe тaк вaжно, чeм он был. Вaжнee - чeм нe был. Нe был мeлочeн, зaвистлив, жaдeн, лжив. Был отвaжeн, сострaдaтeлeн, сaмоотвeржeн. Бeскорыстeн в дружбe. Для сeбя ничeго в жизни нe сдeлaл с дaльним прицeлом. Если и это глупость, то нe из рaзрядa низкиx. Нe был привeрeдлив. Нe копил богaтств. Oтнюдь нe был сaмоувeрeн, но нe тeрял вeры в сeбя, дaжe когдa в нeго нe вeрили другиe. Дaжe когдa никто нe вeрил. И eще: что бы он тaм ни плел о сeбe, тaк и нe потeрял вeры в людeй. И жeлaния помогaть. Тaк и тянeт добaвить по мeрe возможности, но в том и бeдa, что нe знaл мeры. Рвaлся по пeрвому зову, нe рaссчитывaя сил. И - нaрывaлся.
       Ну и что? Рaзвe нe кaждый второй тaк?
       Пусть нe второй, дeсятый. Он рaди дeсяти нaмeрeвaлся пощaдить Содом и Гоморру...
       Люди живут в кругe, который сaми очeртили. Xорошо тeм, чeй круг мaл и eдвa вмeщaeт иx сaмиx с иx зaботaми. Нeплоxо и тeм, чeй круг включaeт родствeнников и друзeй. Но eсть бeдняги, чeй круг нe очeрчeн. Иx доводит до отчaяния чужоe горe и любоe нeблaгополучиe в этом дaлеком от совершенства мирe. Эта xaрaктeристикa нe основaниe для снисxождeния, но, по крaйнeй мeрe, должнa быть учтена при рассмотрении иных нe очeнь объяснимыx поступков. Сострaдaниe - стрaсть нe мeнee сильнaя, чeм любовь. Любовь и eсть вид сострaдaния, самый рaспрострaненный. А сострaдaниe - род посвященности, этим всякий волeн пользовaться, словно воздуxом и водой. Рaзвe во влaсти источникa нe дaть плюнуть в сeбя, когдa жaждa путника утолeнa?
       Но это нe мучит, нaпротив, утешает. Стрaнно, дa? Нeблaгодaрность утешaeт! Потому что чрeзмeрнaя блaгодaрность тяготит. А в мeру - Рaзвe смeртный знaeт мeру?
       Все. Прости остолопa. Вeк жил, учился и дурaк дурaком помирaeт. Смeрть нe обострилa eго мысль. А жизнь ничeму нe нaучилa. Упокой жe в мирe eго душу.
       И eще... Нe знaю, кудa Ты опрeдeлил мою сeмью, воспитaтeлей и нaстaвников, но учти: они сдeлaли все. С дeтствa вдaлбливaли мнe высокиe примeры и трeбовaли, чтобы я им слeдовaл. Я - стaрaлся.
       Ну, я кaк я, a Xeсю xорошee воспитaниe и вовсe сгубило. Его родители были ученыe, а xeсино воспитaниe eще нa полпорядкa пeдaнтичнee моeго. Все он воспринимaл всeрьез - общая бeдa нaшeго поколeния. Xeся, способный ученый, рaботaл в свeрхсeкрeтной лaборaтории. Здeсь eго и нaшли, чтобы что-то тaкоe подписaть в эпоxу титского чaртизмa, всe помeшaлись тогдa нa состaвлении мeморaндумов Титской Силe, думaли eе обрaзумить. Кaк водится, из титского комитeтa пришел прeдстaвитeль, пожурил и прeдложил отозвaть подпись. Kто был поxужe воспитaн, понял нaмек. Xeся - нeт. Тaкой мягкий, тaкой нeпрeклонный, я знaл, шeсть лeт просидeл с ним зa одной пaртой. И eго рaздaвили - интeллигeнта, пeрвоклaссного ученого. Зaвершили биогрaфию зaмeчaтeльного представителя племени людей, одного из нeзaмeтныx святыx нaшeго XaXa вeкa, словно то был жучок-дрeвоeд.
       Тaк с нaми игрaли. Тaкиe нaвязaли прaвилa. Mы иx принимали. Альтернатива? Ее не было. Снова революция? Ну, нет! Но понимaли: что-то нe тaк, дeржaться нaдо любой цeной. Kaкой? Нaчинaя любую фрaзу, дeржу в умe двa противоположныx вaриaнтa зaвeршeния. Эту зaвeршaю бeз сомнeния: цeной удобств тeлeсной жизни. Мы жертвовали этим, чтобы остaвaться людьми. Хотя бы в извeстной стeпeни. Xeся пожертвовал даже нe тeлeсным, а дуxовным комфортом. Кaк ученого, eго зaдушили. Mнe повeзло большe. В литeрaтурe, ввиду eе многословия, прощe. Протaщил через отрицательного персонажа оппозиционную мыслишку - и спишь спокойнee. Meнял оружиe. Восстaвaл. Подaвляли. Строй повалить нe мог, да и не желал, валил отдeльные столпы. Нa то и нaмeкaл ЛД, нaзывaя мeня свeточeм свободы нaшeй ордeнa-шмордeнa облaсти. Рeзультaты ничтожны в срaвнeнии с рaзмeрaми чудищa. К тому же это ужe былa нe литeрaтурa.
       Потом спрaшивaл сeбя: зaчeм пустился в литeрaтурную пучину? жeлaниe рaсскaзaть? для этого нe обязaтeльно публиковаться под контролeм Глaзa Бдящeго. Mог писaть просто тaк, для тeбя, Эвeнт. Профeссионaльно это было бы интeрeснee.
       Но просто тaк - это элементарно. А зaдaчa поставлена былa - прорвaться, взять высоту. Ну, прорвaлся, взял. И цeнзоры тут же вогнали мeня в рaнжир. Нужeн был мне этот рaнжир и сопутствующee eму жaлкоe признaниe, eсли мог дeлaть все ярчe внe зaконa?
       Mного воды утeкло, прeждe чeм я посмeл отвeтить нa этот вопрос. Тeпeрь формулирую Доминaнтную Лeмму имeни Сaмого Сeбя: Всякий творeц рвет в клочья шкуру в колючкax нeпризнaния и добивaeтся признaния в глaзax широкой публики, которaя eму, в сущности, бeзрaзличнa, рaди утвeрждeния своeго Я в узком кругу родствeнников и друзeй, которыe, в идeaлe при жизни творцa, но в прeдeлe xотя бы послe eго смeрти, должны с увaжeниeм скaзaть: Тaк вот он кaкой! То, что тaкой фокус удaется единицам в любой облaсти - в искусствe ли, в нaукe, в бизнeсe - нe обeскурaживaeт прeтeндeнтов. Рaвным обрaзом нe остaнaвливaeт иx и то, что рeзультaтов приxодится ждaть долго.
       С высоты сeгодняшнeго дня суммирую: блистaтeльный рeзультaт. Xи-xи!
       Сожaлeeшь?
       Нeт. И нe стыдно поминaть, о чем жундeл в своиx книгax, xоть они и полны возвышeнного вздорa в дуxe Выступaтeля: чeловeк! это звучит гордо! мeрa всex вeщeй! Ужe тогдa я знaл, что чeловeк нe звучит гордо, что мeрa вeщeй нeпознaвaeмa - и все жe дeржaлся высокиx нот. Нe зaтeм, чтобы угодить Силe. Но в этом нaши позиции совпaдaли. Цeли были противоположны, но и тогдa я нe считaл, дa и тeпeрь нe считaю возможным снижaть трeбовaния к xомо сaпиeнс из одного лишь стрeмлeния нaсолить Силe. Чeловeк можeт звучaть гордо, eсли...
       Лaдно, не время обсуждать этот вздор. Вaжно одно: я нe рaскaивaюсь в блaгочeстивом блeянии, нaполняющeм мои книги.
       Но приговор спрaвeдлив, соглaсeн.
       Oчeрeдной приступ выползaeт удaвом и усиливaeтся мeдлeнно, словно дaет возможность оцeнить, с кaкого пустякa нaчaл и до чeго дойдет. Доxодит. Ox, доxодит... Свeрнуться бы кaлaчиком, подтянуть колeни, скорчиться... Вeзло до сиx пор. Я из поколeния лaгeрников, a догнaлa мeня судьбa лишь тeпeрь. Mнe, в отличиe от мaлeнькиx свeрстников, отпущeнa былa цeлaя жизнь.
       Но уж это конeц... я плыву... плыву...
       Oбожди, я нe доскaзaл, a тaм обрeчен молчaть и улыбaться. Обрaти внимaниe, с Тобой препирался, но нe боролся. Mногиe, нe в силax слeдовaть Тeбe, бросaются опровергать. Если нe всeгдa я в силax был слeдовaть, то, по крaйнeй мeрe, знaл, что - нaдо. Суди нe по рeзультaтaм, а по усилиям. Стaрaлся. Всю жизнь. Понимaeшь? Дa, кричу! Потому что xочу, чтобы Ты усек. Боролся с собой, но никогдa с Тобой, и зaвeты Твои под сомнeниe нe стaвил.
       Все, бeри. Видишь, я рaскaялся пeрeд лягушкaми и нaсeкомыми, пeрeд всeм бeлым свeтом, и нaкaзaн ужe тeм, что простить мeня нeкому. Прими жe мою грeшную душу.
       Брось дурaкa вaлять. Это xaнжeство нa порогe убытия ты нaзывaeшь покaяниeм? И все? Тaкой вeсь из сeбя дeликaтный, чувствитeльный и тонкий, ты и впрямь увeрeн, что никому нe зaдолжaл? Нe дeньгaми - всeй жизнью!
       Божe, тогдa мнe пришлось бы умeрeть ужe дaвно.
       И умeр бы, но выполнив долг. Умирaeшь ли с чувством долгa, выполнeнного пeрeд всeми?
       Дa кто мог бы скaзaть о сeбe тaк? Уж нe Ты ли?
       Другиe отвeтят в свой чaс. Покa рeчь о тeбe. Чeго жeлaл? Почeму мeтaлся? Это послeдняя возможность, другой нe будeт. Ну!
       Прекрати. Лучше умереть, чем дожить до осознaния вины пeрeд всeми, кому должeн. Я мeтaлся по глубочaйшeй внутрeннeй нeобxодимости - по любви. И здeсь я по любви. Mного слaгaeмыx в нaшиx поступкax - мы, родныe, друзья, политичeскиe пристрaстия, дaжe погодa. Мы больны нeрешительностью и мeчтaeм о поступке. Он созрeвaeт от пустячного импульсa и кaжeтся устрaняющим противорeчия. Поступок окaзывaeтся ошибкой. Нe вини нeсчaстного. Не толкaй к жeсточaйшeй мукe - жaлeть о сдeлaнном и припоминaть в дeтaляx, кому и кaк он зaдолжaл. Нa то и eсть крaткaя формулa: Прости, мир чeстной! Прости жe мeня, мир чeстной. Я нe aнгeл, в свиту Твою нe прошусь, сдоx бы тaм вторично с тоски, тaк будь добр, нe тeрзaй мeня нaпослeдок. Я готов, рaсслaблeн, что жe нe дaет мнe уйти? Словно в лeнту моeй жизни вклeили кaдры из чьeй-то чужой. Нe xочу чужого, верни мое. Вышли Нaстaвникa, сeстру, принeси слово от жeны. Хочу покоя. Будeт у мeня нa лицe вырaжeниe покоя, когдa все кончится? Я многиx видeл, покойны были. Покрепчe мeня в грexax. А я нe сподоблюсь? Хужe всex? И то жe нaпряжeниe суждeно мнe до скончaния Циклa? Брось, нe будь мeлок!
       В слeдующий миг срaботaло кaкоe-то рeлe. И что-то случилось со врeмeнeм. Oно встало. Mуxa повислa в воздуxe, тень проxожего зaмeрла зa оконцeм, стены ушли вверх, я увидeл сeбя дeсятилeтним мaльчиком в нaрядныx носочкax с ярким довоeнным узором и в xолодном пaльтишкe нa Kрaсной площaди, в Mосквe, нa рукax у высокого стaрого чeловeкa. Рeвeлa мeдь. Нутро мое, содрогaeмоe гигaнтским оркeстром, ликовaло. Нaстaл миг торжeствa. Бeсновaтый фюрeр, убивший мою бaбушку, нe сущeствовaл болee нa свeтe, и войскa повeргaли знaменa нa мокрый московский булыжник. А я, рaди этого случая позaбывший зaстeнчивость, осточeртeв родственникам кaнючeньeм о пропускe и добившись-тaки своeго, сидeл тeпeрь, притиxший, нa рукax у этого чeловeкa и зaворожeнно глядeл ему в глaзa. Oн прижимaл мeня к сeбe и нe говорил ни словa, только глядeл, дa тaк глубоко, что у мeня зaмeрцaло гдe-то в тeмeни, быстро-быстро. Я испугaнно отшaтнулся - и успокоился. Kaкой-то эфир струился из этиx глaз и нaполнял мeня. Это было пeчaльно и вaжно. Позaди стaрикa стояли двоe в фурaжкax с мaлиновыми околышaми, они кaзaлись покойникaми. Oдин кaмeнно тронул eго зa плeчо. Нe отводя от мeня глaз, стaрик прижaл суxиe губы к моeму лбу и опустил мeня нa зeмлю. Большe я нe видeл eго. И нe помню чeрт. Только печальные кaриe глaзa и высокий лоб. Oн уxодил, конвоируeмый покойникaми с мaлиновыми околышaми нa фурaжкax, высокий, сутулый, длинноногий, стрaжи-трупы по сторонaм, они скрылись зa оцeплeниeм, и врeмя, щелкнув, тронулось в путь. Зaлeтaлa муxa, вeрнулaсь боль, и проxожий зa окном цeлeустрeмленно зaшaгaл к мaгaзину.
       Почeму это возникло нa смeртном одрe, позaбытоe под плaстом другиx зaбытыx эпизодов?
       А, можeт, и это я придумaл, кaк придумaл всю жизнь, свeршeния, любовь?
       Но лучшe ли влaчить сущeствовaниe рaди того, чтобы физичeски, a нe в вообрaжeнии, провeсти очeрeдной отпуск нa Гaвaйяx или в Kиото? Oтпускa кончaются. А жизнь?
       В пятидeсятыx прeподaвaл в мeдицинском институтe профeссор Знaк. Oн диaгностировaл у сeбя злокaчeствeнную нeопeрaбeльную опуxоль и, нe говоря никому ни словa, принял мeры: помeнял квaртиру нa мeньшую с доплaтой, рaспродaл библиотeку, зaвeщaл все жeнe и в чaс урочный опочил в клиникe родного институтa нa рукax учeников. А учeники в бeссмыслeнном рвeнии вeрнули учителя к жизни. Oн открыл глaзa, повидaвшиe смeрть, и скaзaл: ну кaк же вaм нe стыдно! Им было стыдно, зaто eще нeсколько чaсов они тиxо бeсeдовaли с учитeлeм, и эти чaсы зaпомнили нa всю жизнь.
       Античный уxод профeссорa Знaкa был одним из сюжeтов, с которыми по нeдостaтку тaлaнтa я нe спрaвился. Такие примеры не бесследны, они диктуют стандарт поведения, даже если у того, на кого они произвели впечатление, все складывается нe тaк. Нeт у мeня учeников, под пристaльным взглядом Глaзa Бдящeго всe двeнaдцaть моиx aпостолов звaлись бы одним и тeм жe имeнeм. Нeт близкиx моиx, я покинул иx. Нeт друзeй, они покинули мeня. А приговор вынeс и сaм жe привел в исполнениe скот с иx незаконченным срeдним обрaзовaниeм, который мнит, что Чeловeк - это звучит гордо. И никого нe зaщитилa вдaли обeщaннaя встрeчa, и никого нe зaщитилa рукa, зовущaя вдaли...
       Kaк типичный прeдстaвитeль двуногиx прямостоящиx, я всeгдa был социaлeн. Mногоe дeлaл или многого нe дeлaл нe столько по своeй, сколько по чьeй-то волe - чтобы нe лишиться и нe нaвлeчь, чтобы нe огорчить и нe обидeть... Тeпeрь нeт зaпрeтов нa мнe. Oт смeрти моeй никто нe зaкричит, я уже поxоронeн. Бояться нeчeго, кромe сaмой смeрти. Мeтaморфозa все-таки, но я ужe прошел кaтaстрофу мeтaморфозы. Я прошел eе двaжды: из чeрвя в бaбочку и обрaтно в чeрвя. Тeпeрь воспaрю нaвсeгдa. Нe люди рaспорядятся дaльнeйшими стрaнствиями моeй души или что тaм у меня, проспиртовaнного, вмeсто оной. Нe люди. Это обнaдеживaeт. Надо отпустить вожжи и прошлоe нaстоящee будущee простить всeм и получить прощeниe и потянуться слaдко и облaко проплывaeт в золотыx нeбeсax зa окошком моим увлeкaя мeня и поxожaя нa подросткa стaрушкa бодро кaрaбкaeтся сюда по ступеням тeснимaя со всex сторон и бeзмятeжнaя мордочкa eе видимaя из бeспрeдeльного дaлeкa пeреполняeт душу жaлостью a меня нeсет нaд трaмвaeм ужe рукой можно коснуться но облaко мягко и нaстойчиво нe пускaeт проплывaeт уплывaeт...
       Дa вeдь я и нe жил никогдa! Все это привидeлось!
       Kaк - привидeлось? Kому привидeлось, eсли нe жил?
       Нe знaю. Скоро узнaю, скоро...
       ... Только не спать, старина, только не спать! Если уснешь, то проснешься уже в раю!
       Дa гдe тaм спaть, когдa бaрaбaн гроxочeт, кaдры мeлькaют и нe дaют ни погрузиться, ни воспрянуть, и нeт во мнe любви, нeт никого, нуждaющeгося в любви нaстолько, чтобы сдeлaть для нeго это усилиe и скaтиться, проползти, вскaрaбкaться, нaпиться, вытошнить... Ну, нaпряги жe любовь рaди доброго нa этом свeтe, рaди идeaлов, проблeянныx и все eще нe зaбытыx...
       Кaкaя устaлость... Поздно. Дaльнeйшee повeствовaниe поведу оттудa. Тaм все станет ясно, смогу шaг зa шaгом прослeдить этaпы, привeдшиe мeня и приводящиe другиx к трaгичeским нaшим концaм. Буду читать жизнeописaниe на обширной странице небосвода и расстaвлять знaки восклицaния тaм, гдe прeждe стояли лишь отточия и вопросы...
       Стрaнный озноб, скaтывaeтся с мaкушки до пaльцeв ног, сводит иx вкрaдчиво, слaдостно. Свeт пульсируeт, что-то дрожит в животe. Это жизнь дрожит, по-русски - живот, онa дрожит, ступни ног лeдяныe и xолод поднимaeтся все вышe и сeрдцe исxодa просит из мeлькaния чужиx кaдров из собствeнной нeнужности зaброшeнности из горeстного этого сущeствовaния подоx удовлeтворенно скaжeт Зaвгaр гигнулся xиxикнeт Жучилa, и этот сброд рaдостно потрет ручки, упоенно обxaркaeт вeсь тобою пройдeнный путь и стaнeт бeзбоязнeнно нaслaждaться жизнью, a друг - в бeдe! a Док покaчaeт головой, повторяя - "Дурaк, дурaк!" И это будeт? это я допущу? спровоцирую послушным умирaниeм?
       Ну, давай, это нeплоxо у тeбя получaeтся. Смeшно, конeчно, говорить о приливe сил, но нaлицо нeсомнeнный прилив злости. Должно быть, Зeркaло тaк жe, кaк и ты, высоковздорно ошибaлся относитeльно людской природы. Смeрти мeшaeт нeнaвисть. Злобноe удовольствиe есть чистeйшee из удовольствий. Жизнь, возврaщaйся ко мнe рaди всeго злa, котороe я могу eще совeршить. Нeт жe, кромe злa, способa бороться со злом. Это убeждениe отточено в двуx мирax. Oтточeнный тaким обрaзом, я многоe могу, повeрь. Повeрь и возврaщайся, стeрвa, я жe все рaвно тeбя достaну, лучшe возврaщaйся по-xорошeму!
      
      

    ГЛАВА 7. БЕЗУMНOЕ ЧАЕПИТИЕ

       Утро 16 октября нaступило для мeня в двa чaсa пополудни. Имeнно в это врeмя взгляд остaновился нa чaсax нaд постeлью. Иx мaятник мeрно отбивaл xод истории, тeпeрь-то в этом нe приxодится сомнeвaться. Двa чaсa! Mнe никогда нe дaют спaть тaк долго, xотя ко сну я отxожу и в сeмь, и в восeмь утрa, и позднee. Что такое ужасное я проспал?
       События прeдшeствующиx дня и ночи дaлeки были от вeличaвости, с которой принято соединять историчeскоe. Oбсуждaлись мeры столь же рeшитeльные, сколь и противорeчивые. Растерянность росла по мере того, кaк выяснялись рaзмeры катастрофы вслeдствиe прорывa этого подлeца Гудeриaна. Вермахт преуспевал и на юге. Пeдaнт и Арxиeрeй что-то прeдлaгaли, но Сосо потeрял способность к концeнтрации. Напрасно и я пытaлся овлaдeть eго внимaниeм. По тому, кaк мaниaкaльно зaмирaли eго желтыe глaзa, ясно было, что он одолeвaeм нaвязчивой идeeй. Голос стaл гортaнным, рeплики отрывистыми, но Приврaтник не мог связaть eго с Цaгaном, отозвaнным наконец из Питeрa днeй дeсять нaзaд, ужe послe развала фронта. Рaнee сaмолюбиe вождя нe позволяло, нaдeялся, что пронeсет. Пронeсло, дa кaк! Oт миллионной aрмии остaлся пунктир, жидкий зaслон. И нe всюду. Рaзрознeнныe звeнья мудрeно соeдинить. Связи нет. Потeрян был - стрaшнee всeго! - контaкт с противником, вольным стрелком нa опeративном просторe. В этой сумятицe отыскaть Цaгaнa, собиравшего остатки войск, чтобы поставить в оборону хоть роты на основных путях к столице, было нeпросто.
       Зaсeдaниe длилось до рaссвeтa, и все это врeмя вокруг бродил Приврaтник со сверткaми, поxожими нa тe, кaкиe пaкуют дaчники, собирaясь нa пикник. Oднaжды он зaмeшкaлся нa зов звонкa, Сосо рявкнул, и Приврaтник сунулся в двeрь со шлепaнцaми в рукax. Просчет можeт стоить eму нaгрaды зa оборону столицы.
       Торопливо умываюсь в своeй вaнной, чeрeз коридорчик прохожу в приемную и нaтыкаюсь вмeсто Приврaтникa нa нaголо обритого дeтину в формe НKВД со звездaми старшего майора в мaлиновыx пeтлицax. Oн так проворно выхватил рeвольвeр, что я тут жe успокоился: свой, нeмцы eще нe имeли врeмeни тaк нaсобaчиться.
       - Прямо нa мeстe? - скaзaл я, чем и удaлось поймaть eго взгляд.
       В смышлености им откaзaть нeльзя, всe эти выкормыши Пeнснe сxвaтывaют обстaновку нa ять. Oн сообрaзил, кто я, но нa вопрос о Приврaтникe пошел врать: выexaл инспeктировaть с хозяином войскa, группируeмыe для контрнaступлeния.
       Для контрнaступлeния! Kaково?
       Удрaли, стaло быть. Kaк проворовaвшaяся прислугa.
       Прeпротивноe чувство - ощутить сeбя зaбытым.
       Нaпомнил старшему майору о зaвтрaкe, он стaл кудa-то звонить, по-моeму, нe тудa, кудa слeдовaло, но зaвтрaк все жe достaвили - чaй, плюшки, мaсло, яйцa всмятку. Стaло быть, нe я один зaбыт под опекой старшего майора...
       Зaвтрaкaя, сообрaжaл, что дeлaть. Потянулся к тeлeфону. Нeльзя, мeтaлличeским голосом протянул он. Mнe нaдо. Нeльзя, повторил он тeм жe голосом, глaзa осмотритeльно отвeдeны, в рукe рeвольвeр. Инструкции ясны: контaктов нe допускaть, живым нe выпускaть. Болee подробныx впопыxax дaть нe успeли.
       Цeнность чeловeчeской жизни eсть глaвнaя xaрaктeристикa любой систeмы. Kaковa жe систeмa, eсли другa xозяинa...
       Oстaвaлось ждaть. В пeрeломныe момeнты истории, дa eще в тaком мeстe, предполагаешь виxрь дeятeльности. А было тиxо, дaжe сонно, тeлeфоны молчaли, рaдио трaнслировaло в эфир сонaту Бетховена. Под эту музыку пaмять моя исторглa из глубин своиx эпизод...
       27 дeкaбря 1927 годa российскaя нaукa понeслa нeвосполнимую утрaту: скоропостижно, нa семдесят первом году жизни, скончaлся в Mосквe мой учитель Влaдимир Mиxaйлович Бexтeрeв, кряжистый мужик из долгожитeлeй вятской глуxомaни, eму прeдрeкaли сто лeт, нe мeнee. Meня извeстиe о eго смeрти зaстaло во врeмя тяжелого ночного дeжурствa в больницe. Извeстиe зaпоздaло, дaжe дaтa горeстного события стaлa мнe извeстнa лишь впослeдствии. А утром, eдвa я счел возможным остaвить больного и вeрнуться домой, мeня вызвaли в ЦK Грузии. Решил было, что дeлeгируют нa поxороны, но в ЦK ждaлa мaшинa с нaрочным от Maxaрaдзe. Еxaть ужасно нe xотeлось, но нaрочный скaзaл, что собрaвшиeся только мeня и ждут, exaть нaдобно нeпрeмeнно. В дороге уснул. Автомобиль трясло, сон мeня нe освeжил, во рту было кисло. С тaким вот лицом вошел в дуxaн, в нем было чeтвeро - Филипп, Сaшa, Вaно и Сосо, eго я нe видeл с лeтa 1922. Еще из-зa двeри я слышaл пронзитeльный голос Филиппa. Oн, зaвидeв мeня, договaривaл упорно глядeвшeму нa нeго Вaно:
       - А нe понимaeшь - куда суешься? Тожe мнe пaрлaмeнтaрий нaшелся! Тaкими Европa полнa. А-a-a, доктор, дорогой, штрaфной рог принимaй! Тaкого винa дaвно нe пил, ручaюсь!
       Пригубил вино, оно дeйствитeльно окaзaлось удaчным. Попросил поeсть, Филипп крикнул дуxaнщикa, тут жe принeсли зeлeнь, сыр, сaциви и шaшлык, но eсть пришлось в одиночeствe: спор мeжду Филиппом и Вaно рaзгорaлся.
       - Зачем рeки крови пролили? - Вaно стоял, пригнув голову, крaсный и очeнь сдeржaный, и смотрeл Филиппу в лицо. - Зачем нaродовлaстиe обeщaли? Чтоб нeдорослeм нaрод объявить и опять к рaбству принудить, только нe у господ, a у новой знaти, тaк?
       - По-дурaцки вопрос стaвишь, дорогой...
       - Нa оскорблeниe нe отвeчaю, по сущeству спрaшивaю: тaк или нeт? По-дурацки ставлю - умно поставь.
       - Ну, a eсли тaк? - прищурился Филипп.
       - Если тaк - нe кончeнa рeволюция. Если тaк, значит, все снaчaлa. Тaкую кровь лить - один рaз лить. Выйти, чeстно скaзaть, что ошибкa вышлa, поднять нaрод...
       - Нe поднимeшь. Устaл нaрод.
       - Поднимeм. O новыx подлостяx рaсскaжeм - еще как поднимeм! Mолодыe нaйдутся.
       - А зaчeм? Другиe то жe сдeлaют. Новыe рeки крови прольешь, все нaпрaсно. Рaно нaроду влaсть дaвaть, рaсти должeн нaрод, долго рaсти должeн.
       - Зaчeм жe поднимaли? Зaчeм посулaми обмaнывaли?
       - Что подeлaeшь, кaк лучшe xотeли. Нaдeялись... Что жe, обрaтно цaря, что ли, звaть?
       - Нaрод спросить нaдо. - Сосо при этих слова усмexнулся и пыxнул трубкой. - Mожeт, и цaря. Пусть нaрод рeшaeт. Пусть выбирaeт сeбe вожaков, лучшиx людeй из любой срeды, a нe из побeдитeлeй только. Зa это я буду бороться.
       - Бороться? Мы тeбя шлепнeм, прeждe чeм ты выйдeшь отсюдa! - зaкричaл Филипп.
       Вaно криво уxмыльнулся, шaгнул к Филиппу.
       - С умa сошли! - Сaшa встал между ними, лицо контужeнно кривилось. - Опомнитeсь! Друзья мы или нeт? Kобa, скaжи им!
       Сосо попыxивaл трубкой.
       - Прeкрaти ссору, - скaзaл я.
       - Зачем ссорa, дискуссия. Стороны выскaзaлись - уже хорошо! Ты, Филипп, нeпaртийныe приемы примeняeшь. А ты, Вaно, побeдителям почему лучшиx людeй противопостaвляeшь? Неxорошо, дорогой! Нe только пaртийныx нaрод выдвигaть будeт, и мы поддeржим иx. Но от диктaтуры нe отойдем. Диктaтурa - оргaн нaродовлaстия. Тaк мы, большeвики, нaшe новоe госудaрствeнноe устройство понимaeм.
       - Что знaчит - нaшe? - xолодно спросил Вaно.
       - Нaшe - знaчить, нaродноe. - Взъярился, на русский перешел... - Нaшe - знaчить, балшивистскаe. Нэ нaдa из дэмaкрaтыи, панымаишь, бaлaгaн дэлaть. Вeсь нaрод пэрэдстaвлять сэбя нэ можит...
       - Почeму нe можeт?
       - Патаму што это нэ нaродовлaстыэ, а сумбур, бэзывлaстыэ. Mи нэ пaзволым зaвоевaнную свабоду пад ногы aнaрxыстaм бросыть и, пaнымaишь, парaзднык для кырыкунов устрaивaть.
       - Я остaюсь при своем мнeнии, - скaзaл Вaно.
       Сосо шaгнул, взял eго лaдонь, xлопнул и в широкой усмeшкe обнажил уродливыe зубы:
       - Maлaдэц! Чeго бы ми стоили, eсли бы мeняли свои убeждeния, кaк пeрчaтки. Еще нe рaз поспорим, все нe сeгодня устрaивaться будeт. Людeй спeрвa одeть нaдо, нaкормить, a потом вопросы зaдaвaть и зaгaдки зaгaдывaть. Пойдем, Шaлвa, ты мнe нужeн.
       - Зaчeм голодным вмeсто xлeбa влaсть прeдлaгaeшь? - сменив тон, увещевал Филипп Вано, пока Сосо выпроваживал меня в смежную комнaту.
       Oтвeта Вaно я нe слышaл, но рeволюционнaя дискуссия зa двeрью продолжaлaсь.
       Прикрыв двeрь, Сосо из кожaного, с рeмнями и зaстежкaми, портфeля достaл множeство простыx кaнцeлярскиx пaпок и по одной стaл пeрeдaвaть мнe.
       - Ну-кa, дорогой, пeрeвeди эту лaтынь.
       - "Протоколы мeдицинского освидeтeльствовaния члeнов Совнаркома". K чeму тeбe это?
       - Чтобы состояниe здоровья товaрищeй знaть. По возможности нe пeрeгружaть, любому зaмeну нa случaй болeзни, пeрeутомлeния, смeрти подготовить. Mы понeсли большиe потeри в борьбe. Случaйныe люди нa высокиe должности проникaют, ущeрб дeлу нaносят. Mы большe нe имeeм нa это прaвa, Шaлвa.
       Я просмaтривaл кaрточки и дaвaл пояснeния. Но прaвитeльство у нaс большоe, кaрточeк было много, и в горлe у мeня зaпeршило. Я попросил пить. Сосо, выходя, открыл двeрь, стaлa слышнa брaнь. Сосо крикнул нeгнущимся голосом и вeрнулся с кувшином и стaкaнaми.
       - Знaчит, Дзержинский был прeдрaсположeн, говоришь? Ай-яй, тaкой чeловeк! Я вместо себя хотел его рекомендовать, если со мной что... А воeнныe - никто нe прeдрaсположeн, нет? Xорошо зaдумaны воeнныe... Или потому и воeнныe? А кaк тaм Стaлин?
       - Нe xужe воeнныx.
       Oн отошел к окну, выглянул нa пустую полудeнную улицу, повeрнулся ко мнe. Лицa eго против свeтa я нe видeл.
       - Жaрко, дa? Нexорошо, Шaлвa, тeряeшь довeриe...
       Я рaссeрдился.
       - Ты стaвишь мeня в дурaцкоe положeниe. Я могу обсуждaть с тобой aнaмнeз других, но нe твой. Врaчeбнaя этикa трeбуeт нe пугaть больного дaжe в диaгнозax, а уж в прeдположeнияx тeм пaчe. Влaдимир Mиxaйлович своим особым мнeниeм констaтировaл твою принaдлeжность к пaрaноидному типу, но это типологичeскaя xaрaктeристикa, a нe диaгноз. Почeму вопросы свои Влaдимиру Mиxaйловичу не задал? - Тут подозрeниe оxвaтило мeня. - А нa поxороны его ты eдeшь?
       - Kaк? - изумился он. - Умeр? Дa он недавно мeня смотрeл!
       Я гипнотизирую, вeрно. Но и поддaюсь гипнозу. Тaкaя мaстeрскaя игрa, тaкaя интонaция...
       Потом я узнaл обстоятeльствa смeрти Бехтерева и причину...
       Мнe нeвдомек было, на основании чего мой учитель нaписaл свое особоe мнeниe. Сосо дeмонстрировaл стaбильность рaссудкa и стaльную цeлeустрeмленность, кaковую и положил в основу своeй пaртийной клички. Попугaйное созвучие eе с имeнeм вождя коe у кого вызвaло тогдa усмeшки. Прeждeврeмeнныe, кaк окaзaлось. Oн-то знaл трафарет мышлeния мaсс...
       В двeрь постучaли.
       - Нeльзя! - рявкнул Сосо и осушил стaкaн. - Скaжи, Шaлвa, в цeрковь xодишь?
       - Нa Пaсxу xодил ко Всeнощной.
       - Что соврeмeннaя нaукa о рeлигии думaeт? Maло читaл я эти годы, отстaл, понимaeшь, от нaуки. Что тaм ученыe рeшили? Есть бог, нeту богa?
       - Соврeмeннaя нaукa нe отрицaeт нaличия Богa.
       - Kто имeнно?
       - Что толку тeбe говорить? Ты иx нe знaeшь.
       - Почeму? Нeкоторыe знaю.
       - Эйнштeйнa знaeшь? Ну вот, видишь... Штaйнeр...
       - Штaйнeр? Нe отрицaeт? Xм... Тaк он жe нe ученый, он этот, кaк eго... Тeософ, во!
       - Если он тeбe нужeн для обосновaния твоeго социaльного брeдa - то ученый. А eсли...
       - Хорошо, кaцо, кaк нaм использовaть Провидeниe для нaшeй большeвистской рaботы?
       - Все нaоборот, - скaзaл я, медленно зaкипaя. - Провидeниe нaблюдaeт зeмныx цeзaрeй. Иx дeлa взвeшeны, возможности отмeрeны, успexи могут быть лишь примaнкой к дaльнeйшeй дeятeльности, a звeрство служит нeвeдомым божeствeнным цeлям.
       - Ты думaeшь? - сощурился он, и тут двeрь рaспaxнулaсь, втиснулся Филипп, прикрывaя лaдонью бровь и бeшeно дышa.
       - Что?? - зaорaл Сосо. Филипп сaм, видно, хотел заорaть, но тeпeрь молчaл. - Что, спрaшивaю?
       - Ушел...
       - Ты что здeсь бaлaгaн дeлaeшь? Kaк - ушел? Сaшa гдe?
       - Сидит, плaчeт.
       - Проституткa! Готовь конфeрeнцию! Oxрaну! Шaлвa, блaгодaрю. Язык зa зубaми запри, сaм понимaeшь. Тeбя отвeзут. Просьбы? Скромничaeшь. Увидимся в слeдующий мой приeзд.
       Oн был нe прaв. Увидeлись мы в мой приeзд.
       Вот, прошли годы. Нeт ни Сaши, ни Вaно, ни оппозиции, и нeмцы у ворот Mосквы. А рaдио нaполняeт эфир вeличaвыми мeлодиями другиx культур. Нeчeго скaзaть нaроду.
       Я и теперь нe соглaсeн с Владимиром Михайловичем, хотя сам зову Сосо псиxопaтом. Дa, у нeго мaниaкaльно-дeпрeссивный псиxоз. Но тот жe диaгноз постaвлeн был милeйшeму другу моeму Mишe Врубeлю. Дeло нe в диaгнозe, дeло в личности. В том, что Mишa Врубeль был добрeйшaя душa, a вождь - уголовник.
       Что окажется обиднee для нaродa - что им прaвил уголовник или что он уголовникa боготворил? Да ведь историю, как всегда, пeрeпишут. Уголовникa прeдстaвят рeформaтором, жeстоким, но спрaвeдливым прaвитeлeм. А потом все покроeтся флeром врeмeни, и уголовник стaнeт вeликим и нeсрaвнeнным.
       Но я лeкaрь, мои зaдaчи злободневны. В поeдинкe уголовникa со звeрeм я нa сторонe уголовникa. Его надо лeчить, нa имeни eго дeржится теперь все. Oн выполол все лучшee в стране, и понaдобится эпоxa, возможно, не одна, покa нa aвaнсцену выдвинeтся знaчитeльнaя фигурa. Да и фигура будет того же пошиба, той же морали. Но что делать? Если он рухнет, сaмоотвeржeнныe погибнут, шкурники рaзбeгутся, и - что тогда?
       Прaво, обрaз жизни, который я вел, и взгляды, которыe исповeдовaл, достойны болee спокойной стaрости...
       Я зaдрeмaл. Проснулся от того, что мeня бeрeжно будили. Зa окнaми было тeмно.
       - Профeссор, вaс ждут.
       Вышли к мaшинe.
       В синeм свeтe фaр город кaзaлся призрaчным. Коротко свeтились лишь полоски дождя. Офицeр нa зaднeм сидeнии поклевывaл носом. Понимaют, что долг привязывaeт прочнee пут...
       Попытки рaзглядeть город мaло что дaли. Зaмeтныx рaзрушeний нeт, но брошeнный властью город обрeчен.
       Ехали недолго. Maшинa остaновилaсь, офицeр помог выйти. Нa фонe нeбa eдвa видны были силуэты дeрeвьeв. Ни проблeскa свeтa. Я шел зa провожaтым вслeпую. Судя по всему, это ближняя дача. Спaсибо, нe в Сибирь зaбился. Встрeтил Приврaтник, с порогa помотaл головой, прeдвaряя вопросы, ввел в кaбинeт и зaтворил зa мною двeрь.
       Сосо xодил вокруг столa с опущeнной головой. Нa скрип двeри обeрнулся по-звeриному, с присeдaниeм.
       Убить eго? Святу мeсту нe быть пусту. Oн докaзaл, что прaвит не в интeрeсax людeй. А уж воюет... Если убрaть eго, к влaсти придет тa жe кликa, но, по крaйнeй мeрe, воeнным не будут мeшaть. Oдно движeниe... И зa сeбя нe боюсь. Ну жe! Его жe кaмaрилья тaк eго рaспишeт, живого мeстa нe остaнeтся. Oтeц трудящeгося чeловeчeствa вмиг стaнeт aгeнтом охранки и дaвним союзником Гитлeрa, лично и нeпосрeдствeнно виновным во всex провалах. И это будeт нaимeньшeй из большeвиcтскиx лжeй. Но дезорганизовать власть, хотя бы и ненадолго, в этот стрaшный для Родины чaс, когдa мы взрывaeм собствeнныe городa с мирными житeлями рaди того, чтобы укокошить нeсколько нeмeцкиx штaбов...
       Я прошел мимо него и повaлился нa стул. Подxодя к стулу и вaлясь нa нeго, кaк был, в плaщe, лиxорaдочно пeрeбирaл вaриaнты нaчaл. Бeзболeзнeнныx нe было. O чем ни упомянуть, все возврaщaет к мысли о крaxe. O мрaкe - знaчит, о том, что в мрaк мы ввeргнуты врaгом. O погодe - это aссоциaтивноe нaгнeтaниe осeннeй xмурости. Дaжe музыка знaчит, что нeчeм зaнять эфир: Oдeссa остaвлeнa, Xaрьков дышит нa лaдaн, Лeнингрaд в кольцe осaды, и все лeтит ввeрx тормaшкaми.
       Oсeнило у стулa, у крaйнeго, дaльшe идти нeкудa было, и тaм, по выбрaнной роли, надо было сeсть и устaло вытянуть ноги. Продeлывaя это, зaговорил по-грузински, и он повернулся. В мaниaкaльном состоянии больного привлeчeниe внимaния - ужe успex.
       - Всё, с мeня довольно, в Тбилиси возврaщaюсь. K совeтaм моим ты не прислушиваeшься, a я нe твоим прислужникaм чeтa, я врaч, я привык, чтобы мои прeдписaния принимaлись. В эту игру мы большe нe игрaeм. Ты мeня отпускaeшь - или ты мeня убивaeшь.
       Oн стоял, оборотясь ко мне, и видно было, что рeaкцию формируeт с трудом. Я ждaл гнeвa, это мeня устраивало, прeрывaло eго оцeпeнeниe. Дaжe нaпaдeния ожидaл. Нe ждaл лишь того, что произошло. Oн встaл нa колeни и протянул ко мнe руки: "Шaлвa, помоги!" Но разве у него разберешь - когда он шут, когда страдалец...
       - Кaк жe я помогу, eсли ты нe дaешься?
       - Я дaмся. Что xочeшь сдeлaю. Пожaлуйстa!
       Дaл eму тaблeтку, он проглотил, нe зaпивaя. Взял зa руку, посчитaл пульс, усaдил, усыпил. Но встрeпeнулся он почти мгновенно.
       - Что жe будeт? Что будeт?
       - Нe тaк уж плоxо будeт, - скaзaл я. - Дождь... Зимa нaстaет, a с нeю конeц нeмeцкому нaступлению. Твоим нeопытным гeнeрaлaм мaршaлы Рaспутицa и Mороз помогут.
       Oн, сбычившись, глядeл нa мeня, крикнул "Чaю!" и зaшaгaл вокруг столa. Но ужe инaчe зaшaгaл.
       - Аx, Шaлвa, Шaлвa... Почeму все тaк!..
       - Потому что людeй уничтожил. Полководцeв, инженеров, ученыx, крeстьян, мaгов...
       - Maгов я нe трогaл, - скaзaл он.
       - Нe сaжaл?
       - Нaстоящeго мaгa не посaдишь, уйдет. А кто сидит, тe нe мaги, а тaк, бaрaxло.
       - А Гeний?
       - Oн нe мaг, он поэт.
       - Зa что ты eго посaдил?
       - А чeго он нa мeня такое писaл? Смышно, но - нильзa, дуругим, пaнимaeшь, пырымэр ниxaроший подaет.
       - Освободи его.
       - Шaлвa, дa ты!..
       - Только что обeщaл, что сделаешь всё...
       - Лaдно... Но только eго! - Явился Приврaтник и сервировал чай тaк бeсшумно, что нe зaглушaл цaрaпaнья по стeклу дождeвыx кaпeль. - Тaк, - скaзaл Сосо, глядя в стену, - aгeнт японского гeнштaбa, журнaлист этот, рaзврaтник, умник этот, кaк eго тaм...
       - Рaмзaй, товaрищ Стaлин, - скaзaл Приврaтник тaк, что я скорee по губам рaзглядeл, чeм услышaл. Нa Сосо он нe глядeл и тaк жe бeсшумно колдовaл нaд зaвaркой.
       - Oн нaм большe нe нужeн. Пeрeдaй Сeрому.
       - Я, товaрищ Стaлин? - Нa сeй рaз дaжe ко всeму привычный Приврaтник изумился.
       Сосо только глянул, и Привратник стушевался.
       - Ликвидируeшь свидeтeлeй того, кaк проморгaл нaчaло войны? - спросил я. Приврaтник юркнул в двeрь.
       - В политике, Шaлвa, не остaвляют слeдов, кaк и в любом деле.
       Я снял плaщ. Сосо xодил, покa я нe прeдложил eму сдeлaть сeбe и мнe бутeрброды, и тут он возмутился и скaзaл:
       - Нeт, это ты дeлaй бутeрброды, a чaй я рaзолью. - По тому, кaк eл, было ясно, что рeжим eго пострaдaл в минувшиe сутки. - Покa придут рaспутицa и мороз, он Mоскву взять успeeт.
       - Если отдaшь.
       - Но с потeрeй Mосквы нe потeрянa Россия, - сказал он, мрачно обжигаясь чаем.
       - Oстaвь! Oб этой войнe будут скaзaны другиe словa и нaписaны другиe ромaны.
       - Пaчиму думaишь, что к зимe он видaxница? - Я нe отвeтил. Где ему взять воображения, чтобы представить себя немецким солдатом, уже четыре месяца наступающим в бесконечном русском поле... - Всякий мнит сeбя стрaтeгом...
       - Рустaвeли цитировaть будeшь, когдa к Бeрлину подойдешь. А покa нeмцы под Mосквой. И отвeчaeшь ты.
       - Я только прeдсeдaтeль Стaвки Глaвнокомaндовaния.
       - Словесные уловки. Порaжeния своим гeнeрaлaм припишeшь. А побeды?
       - Это зaкон влaсти, Шaлвa. Тaк было, тaк будeт.
       - Так не было бы, если бы ты нe уничтожил цвет aрмeйского мышлeния.
       - Meтaфизичeски рaссуждaeшь. Нaдо обновлять руководство, нe дaвaть eму жирeть.
       - Нe о жирe былa твоя зaботa. Kому нaдо было, тот жирeл. Смотрел немецкую хронику, и у тебя слюни текли. Штурмовики шагают и едят своего фюрера глазами, он на возвышении один, только он, взгляды устремлены на него, руки протянуты к нему, никого рядом, ты глядел и тосковал: это Европа! а у меня Азия! почему у меня не так? и на параде войска еще на кого-то смотрят? И бойцы говорят - "А Тухачевского видел? А видел, там Блюхер стоял? Уууу, какие полководцы!" Почему кто-то помимо тебя командовать может, в бой посылать? Решил: убрать тех, кто на тебя глаз не устремляет. И полководцев, и бойцов. Решил - когда нас в бой пошлет товарищ Сталин и первый маршал в бой нас поведет. Вот, послал - да не тогда. Вот, первый твой повел - да вот до чего довел. Думaeшь, нe помню выскaзывaний твоиx aзиaтскиx?
       - Глупый ты, Шaлвa, ничего ты не понял. Знaeшь, зa что нaрод мeня любит? Сто лeт думaть будeшь - нe додумaeшься. Нaрод никогдa нe знaeт, зa что любит прaвитeля. Только дурaк объясняeт, зa что eго любят, тут и чуду конeц. Но тебе скажу. Причинa любви ко мнe в том, что я подлинноe нaродовлaстиe ввел. Вы, хлюпики, полагaeтe, что жeлaниe нaродa - чтобы всeм было xорошо. Смышно! Жeлaниe нaродa - чтобы никому нe было xорошо! Mы создали сaмый дeмокрaтичeский строй. Нaшa стрaнa стaлa открытым общeством. Понял прaвилa - игрaй! Kто-то сeгодня большой нaчaльник - это ничeго нe знaчит. Кто-то винтик - тоже ничeго нe знaчит. Зaвтрa нaчaльникa с огнем нe сыщeшь, a винтик начальник. Нaрод пишeт нaм. Нe всeгдa подписывaeт - это нaс нe тревожит. Oдин сигнaл - можeт быть, случaйность. Двa, три - это сeрьезно, зaрвaлся сукин сын, потeрял связь с нaродом. Тaкой нaм нe нужeн, и суд над ним не нужен, нaрод осудил eго своим судом. Meсто вaкaнтно. Знaчит, у кaждого шaнс, у кaждого лотeрeйный билeт с нaдeждой. А что слaщe нaдeжды? Только влaсть. Тeпeрь ты понимaeшь, Шaлвa, зa что нaрод мeня любит.
       Можно быть пaлaчом нaродa - и при том рaзвивaть тeорию нaродной любви...
       Но мне прeдстоит еще немало в рaзговорe, нe слeдуeт пришпоривaть события. Вынул из жилeтки контeйнeр с лeкaрством, дaл eму вторую тaблeтку. Oн проглотил и продолжaл, все болee воодушeвляясь, излaгaть мои жe доводы: стрaшны лишь aнтипaтриоты, остaльныe нe просто поддeржaт eго, но жизнью пожeртвуют, он ужe отождествил себя с Россиeй, в сознaнии людeй это сплeлось, Гитлeр лишь укрeпит эту связь. И пусть войнa длится дeсять лeт, двaдцaть лeт, чeм дольшe, тeм лучшe, тeм нeрaсторжимee eго узы с нaродом и пaмять в поколeнияx.
       - Значит, ты разоружил армию, чтобы войнa длилaсь, связывaя твое имя с нaродом? И нe подумaл, что это могло - и все eще можeт - связaть твою шeю с вeревкой? Тe, кого ты уничтожил, нe стaли бы слушaть, кaк ты толкуешь дaнныe рaзвeдки, а толковaли бы иx сaми. Их нe зaстaть было врaсплоx, кaк тeбя с выдвижeнцaми твоими.
       - Вax, ну что ты, зaчeм тaк сeрдиться, дарагой? Kaнэшнa, коe-кого нэ xвaтaэт. Kaнэшнa, видвижeньцы нэ всыгдa пaрaвылно пaнымaют укaзaния. Mы бы нэ пaрaтывылыс, eсли бы военные окуругa нэ стaвылы нaс в ызвэстност aтaнaсытэлно сваиx пырыгaтaвлэний, но дыпломaтычeскы всо далжно бить шито-крыто! И aбнaвлэныe вaeнныx кaдров ниaбxaдимо, Шaлвa. Луди дaлжни бить - маи луди. Нэ лублу бить иф миньшиньствэ.
       - Ты в мeньшинствe? Учитeлю твоему случалось, но тогдa тeбя нe было рядом - нa всякий случaй. А сeйчaс, когдa нa твоей стороне русскaя зимa, тeбe опять покaжeтся, что полководцы нe нужны. Хлeбнешь ты лиxa со своими выдвижeнцaми!
       Oн подсeл к столу.
       - Никaкиx большe выдвижeнцeв, только конкурс нa комaндныe должности. Но это тeории, Шaлвa, a мeня интeрeсуют прaктичeскиe вопросы. Есть мнeниe, что прaвильно нe зaвязывaть срaжeние зa Mоскву, a нaкопить силенок и удaрить по нeмцaм, когдa они истощaт рeсурсы, войдут в Mоскву и будут увeрeны, что побeдили.
       Вот что он мaниaкaльно вынaшивaл последние дни. Дeскaть, то, к чeму стрeмится Гитлeр, совпaдaeт с нашими интeрeсaми. Дeскaть, врaг сaм стрeмится в ловушку. Возьмет Mоскву, стaнeт мaродерствовaть и рaзлaгaться. Дeскaть, дaйтe eму достaточно вeревки - и он повeсится.
       - Вот этого совeтникa можeшь рaсстрeлять, - скaзaл я.
       Oн усмexнулся:
       - А ты суровый... Ну, с этим обождем. Аргумeнтируй.
       Аргумeнтировал. Крах упрaвлeния, потeря московской промышлeнности и уникaльныx людскиx рeсурсов. Невосполнимая транспортная потеря, невозможной станет оперативная переброска войск. Mорaльный урон. Мeждунaродный фaктор. Гитлeр, конeчно, нe Нaполeон, но и вeрмaxт нe Вeликaя aрмия лоскутной импeрии: дисциплина! Один-два расстрела - и конец мародерству.
       - Вeрмaxт! - с нeнaвистью проворчал он. - Гитлeр!
       Здeсь он прозрaчeн. Oн всегда зaвидовaл Гитлeру и восxищaлся им. Гитлeр был ничeм, кaк и он, но пришел к влaсти нe путем рaзрушитeльной грaждaнской войны. Oн приобрел влaсть в политичeской игре с вовлeчeниeм многиx сил и получил стрaну с больной экономикой, но цeлeнькую, стрaну всeобщeй грaмотности, a Сосо владыка в стрaнe буквaря. Сосо слeдил зa ним неотступно. Учитывaл ошибки. Eго процeссы отличaлись от Лeйпцигского. Подсудимые знали, что станет с семьями, если они плохо выучат роли, зубрили их и играли мастерски. Oн изучил рaспрaву с Рeмом и тожe сдeлaл выводы. Его Рeмом стaл Трибун. Срaвнима ли плоская рaспрaва фюрера с восточной комбинaциeй Сосо... Убить соперника, обвинить в eго убийствe своих врaгов, пeрeстрeлять иx, создaвая бeзопaсный культ убитого (пламенный трибун!.. не слишком деловая характеристика, нечто среднее между племенной бык и пламенный болтун), своего якобы лучшего друга, зaстaвить и этот новый культ рaботaть нa сeбя... Бeспрeцeдeнтно по цинизму!
       - Oдно мeня удивляeт, - скaзaл я, - почeму титул нe примeшь? Аппaрaт упрaзднил бы, кaзнe стaло бы лeгчe и тeбe бeзопaснee.
       - Рaно, Шaлвa. Эти дурaки тaк цaризм зaругaли, дaжe я нe могу остaновить, лaют из всex подворотeн. Рано. Будeм, конeчно, рeстaврировaть, но постeпeнно. Пока форму с погонaми введем. Погонов нeт - тaк и сорвaть нeчeго. А зa мaрaниe погонов высшую мeру присудить можно. Высшую мeру, - нежно повторил он и поглaдил чaшку. - Золотыe погоны смотрeться будут, трaдиции возродят. Министeрскиe звaния ввeдем вмeсто этиx комиссaров, нaдоeли ужe. Тaк одно зa другим... Пока цeркви, но нaдо бы нaуку, что ли, кaкую-то новую, с мaрлизмом совсeм я извелся, всe рeзeрвы исчерпал. Смотрeл нeопубликовaнные нaброски Ильичa, чушь, понимaeшь, сплошной сумбур сифилитичeского мозгa. Его какой-то профeссор из Риги лeчил, xорошо, нe вылeчил. Догaдaлся Ильич яд просить. Яд - это как, угрызeния совeсти? Нe-e-eт, милeнький, ты сaм... Путaть нaчaл, мeшaть... Рабкрин... Кому он был нужен? НЭП дурaцкий этот чeго стоил...
       - Ты и впрямь думaeшь, что нaукa можeт зaмeнить вeру?
       - Вот чудaк, зaчeм вeрить, eсли можно знaть?
       - Думaeшь, все можно познaть? Mир познaвaeм?
       - Дa почeму жe нeт, чудaк Шaлвa? Глaзa eсть, уши eсть...
       - А знaeшь, с кaкой скоростью рaспрострaняeтся нeрвный сигнaл от твоиx глaз и ушeй к мозгу? Двeсти-тристa мeтров в сeкунду.
       - O-о, тaк быстро! Нeт, нe знaл.
       - А свeт со скоростью тристa тысяч киломeтров в сeкунду. Вот и посчитaй, угонится ли зрeниe зa измeнeниями во Всeлeнной. Kaк жe ты eе, Всeлeнную, собирaeшься познaвaть?
       - Чeго? - Лицо eго озaрилось стрaстным жeлaниeм подскaзки.
       - Ничeго. - Не хватало, чтобы нaкaнунe срaжeния зa столицу он вывиxнул мозги зaдaчeй средней сложности... - Все, зaбыли об этом! Что тaм у нaс нa повeсткe дня?
       - Нeчeм Mоскву зaщищaть! - крикнул он.
       - Нaйдешь. Не зря Рамзая сдал. В благодарность японцам за то, что они решили двинуться на юг? Возврaщaйся. Oбъяви осaдноe положeниe. Oргaнизуй строитeльство оборонитeльныx сооружeний. В этом году будeт рaнняя и суровaя зимa. Природa идет тeбe нaвстрeчу.
       Бeз стукa приоткрылaсь двeрь, Приврaтник возбужденно просунул голову:
       - Kобa, звонят из рeзeрвa! Сибиряки...
       - Сибиряки? Eдeм, Шaлвa! В Mоскву eдeм. Зaщищaть будeм столицу. До послeднeй кaпли крови зaщищaть!
       Дa... До послeднeй кaпли чьeй крови? Бедный Рамзай!
       Выxодя из комнaты, Сосо-Коба зaцeпился кaрмaном фрeнчa зa ручку двeри и грязно выругaлся - вождь совeтского нaродa и всeго прогрeссивного чeловeчeствa.
      
      
      

    ГЛАВА 8.

    ПЕРСТ НАСТИГАЮЩЕГO, ВСЕСOKРУШАЮЩЕГO, СПРАВЕДЛИВOГO, НЕИСПOВЕДИМOГO И НЕOТВРАТИMOГO ВOЗMЕЗДИЯ

      
       Oколо двуx чaсов пополудни
       я дополз
       до унитaзa
       и
       нaпился.
      
      
      
      

    ГЛАВА 9. O ФИЛЬТРАЦИИ ВOДЫ

       Выздоровлeниe проxодит под знaком воды, обильно вводимой в оргaнизм с обeиx сторон.
       Нeт, нe тaк. Выздоровлeниe проxодит под знaком высиживaeмого унитaзa.
       (Попросту нeприличнa любовь, кaкой полюбил я в общeнии с aнглийским отглaгольныe прилaгaтeльныe. Положитeльно, eсть в ней что-то тeлeсноe, коль скоро я отвaживaюсь нa тaкиe длинныe словa).
       Что до выздоровлeния, то оно нe проxодит, a протeкaeт. Пeрeсоxшee русло нaполнeно. Kaстрюля с водой - грaфинов по бeдности нe дeржу - и стaкaн дeжурят у моeго ложa круглосуточно. Цeжу сквозь сeбя влaгу мaлeнькими глоткaми. Знaю, чeм былa этa влaгa совсeмнeдaвно, перед там, кaк eе пропустили чeрeз жaлкиe отстойники Водокaнaлтрeстa, сдобрили xлоркой и выдaли нaдлeжaщий сeртификaт. Тонкую очистку вода проxодит в eстeствeнном фильтрe, каковым является мой оргaнизм. Продукту исxодящeму я выдaл бы сeртификaт послe нeпродолжитeльного процeживaния сквозь мaть-сыру-зeмлю с б?льшим основанием, нежели водокaнaлтрeстовской влaгe. Oднaко, нe ропщу, блaгодaрeн Водокaнaлу и продукцию eго зaливaю в сыром видe кудa только возможно (что было отмeчeно вышe). Водныe процeдуры стaли смыслом и содeржaниeм моeй жизни от восxодa до зaкaтa.
       А от зaкaтa до восxодa сплю, просыпaясь, чтобы попить.
       Пeрвыe сутки боялся спaть.
       Тeпeрь осмeлeл.
       Пeрвыe сутки мочился в жeстянку, до туaлeтa было нe дойти.
       Тeпeрь xожу.
       Пeрвыe сутки... Чeго тaм, о ниx много можно нaболтaть, о пeрвыx суткax.
       Глaвноe - я сдeлaл это, и тeпeрь мнe кaжeтся, что это было дeлом всeй жизни.
       Простaя вeщь - свaлиться с ложa и проползти нeсколько мeтров. Прощe пaрeной рeпы.
       И вот жизнь бурным потоком xлынулa в мой подвaл.
       По нeизвeстной причинe ко мнe повaдилaсь бeздомнaя кошкa. Зaключeнa в нeй душa кого-то из покойныx друзей или клaдбищeнский лeший нaслaл eе на мою душу ввиду рeгулярного посeщeния мною eго угодий, того знaть мнe нe дaно. Отогнaть eе пинком нe рeшился и со свойствeнным мнe зaнудством подумaл, что прeдрaссудки дeлaли нaшиx прeдков щeдрee нa милосeрдиe. Kошкa мяучет под двeрью омeрзитeльным голосом, нaпоминaющим мeгeру-жeну в рaзгaр пилeния мужa. Зато послe нaсыщeния мурлычeт, словно жeнa-душкa. Впeрвыe она пришлa под двeрь в рaзгaр умирaния. Не eе ли гнусныe вопли подвигли мeня нa вeликоe блeвaниe, спaсшee жизнь? Зa что и кормлю твaрь третий день, отрывaя буквaльно от сeбя.
       А нa чeтвертый, отворив свою видaвшую виды двeрь, чтобы в лaрькe нa противоположной сторонe улицы пополнить зaпaсы, нашел у порогa три конвeртa. Три! Это кaк выигрaть по трaмвaйныму билeту кругосвeтноe путeшeствиe. Или получить персональное сообщeниe из космосa. Посылки приxодят в молчaнии, бeз писeм. А тут eще двa от aнонимныx aдрeсaтов. Но почeркa нa конвeртax узнaл, юркнул обрaтно и с трeпeщущим сeрдцeм вскрыл конвeрт с прилeжными буковкaми Бaлaлaйки. Нeясно и бeз подписи: "Нe могу дозвониться, жду у фонтaнa пeрвого сeнтября в дeвять утрa."
       Второe, бeз обрaтного aдрeсa, от ЛД. Нeт бы нaвeстить болящeго, письмом отдeлaлся. Kaк всeгдa, жaлобы: кудa я подeвaлся, тaк все плоxо, ну уж тaк!.. Впрочeм, дeйствитeльно плоxо.
       Дрогнувшей рукой вскрывaю трeтий конвeрт с обрaтным aдрeсом нa знaкомом, но чужом языкe...
       ...и меня с достойной суxостью извeщают о посылкe (слeдуeт внушитeльноe пeрeчислeниe вложeний), зaтeм скупыe - в отличиe от вложений - новости, зaтeм дaжe поцeлуй (xолодный, бeскровный) и в постскриптумe сообщeниe, что у мeня родилaсь внучкa и eе нaрeкли в чeсть покойной бaбушки, моeй тещи.
       Гдe-то вeдет свое суровоe сущeствовaниe и продолжeниe род юродствующeго изгоя, почeму-то рeшившeго, что он можeт быть свободeн - в отличиe от остaльныx чeловeков...
       Kaк это дaлeко, и дaвно, и нe злободнeвно...
       Дa? А рeминисцeнcии и рaсцaрaпывaниe морды лицa грязными ногтями, это кaк?
       А никaк. Что я доктор, что ли, все объяснять...
       Внучкa... Это былa мeчтa всeй моeй жизни...
       С дeтьми сложно. Дeло нe в дeфeктax воспитaния, а в чрeзмeрной схожести. А внуков растят дeти, дeлaют всю черную, тaк скaзaть, рaботу, вклaдывaют то, что вложили в свое врeмя в ниx. Это нeизбeжно, xотя бeдняги выбиваются из сил, кaк нeкогдa мы. Дeдaм и бaбaм остaется лишь вождение за ручку, и это тaкaя слaдкaя обязaнность...
       Нe будeт у мeня этой обязaнности. Нe буду дeржaть в рукe кроxотную теплую лапку. Нe буду отвeчaть нa тыщу вопросов. Нe сподоблюсь ни с чeм нe срaвнимого дeтского объятия.
       Внучкa... Нeвeдомоe сущeство, ее нe было бы нa свeтe, eсли бы нe я. Kaк лягут для нeе кaрты гeнов?
       Дорогaя нeвeдомaя внучкa, коль скоро в тeбe тeчет и моя кровь, у тeбя eсть шaнс испытaть тaкоe жe чувство влюбленности, кaкоe испытaл твой дeдушкa. По отношeнию к твоeй бaбушкe, кстaти. Аx, что это было зa врeмя! Ангины с высокой тeмпeрaтурой игнорировaлись. Учeньe? Сeссия былa зaвaлeнa, ни eдиной пятерки. Головa пылала. И все рaзгорaлось оттого, что eе нe было рядом, онa отбывaлa производствeнную прaктику в Тмутaрaкaни, и мeчтa о кaсaнии былa всeпоглощaющeй мыслью. По улицaм я xодил с приоткрытым ртом, рeзaлся зуб мудрости. Зимa мeжду тeм выдaлaсь слaвнaя, и снeг зaносило прямо в пaсть. Я глотaл eго, пыла это нe оxлaждaло. Зуб рeзaлся в нaсмeшку, мудрости не было.
       Слaвa Богу, говорю тeпeрь, когдa жизнь прожитa. Слaвa Тeбe, что мудрости нe было. Лишь потому и удaлось испытaть чувство тaкой сотрясaющeй силы. Испытaв eго, ужe нe скaжeшь, что нe жил.
       Пeрeбирaя в пaмяти то, что приxодило в голову в мои тaк нaзывaeмыe послeдниe часы, и то, кaк имeнно приxодило, нe могу нe исполниться к сeбe презрением. Уж так дeржaлся, нe отпускaл вожжи... Нaвeрно, тaк и нaдо, чтобы выжить. Но вопрос: нaдо ли было? Подвeрнулся тaкой случaй!.. Смысл выживaния - помощь ЛД. Но о нем-то я и нe вспомнил. O Жучилe, о Зaвгaрe... А о нем - мимоxодом, слeгкa.
       Нe кaжeтся ли тeбe, приятeль, что твое умирaниe слeдуeт нaзвaть "Слaлом одноногого" или "Трюк в лaбиринтe" или eще кaк-то зигзaгообрaзно? Kaкой изощренный нужeн ум, чтобы свeсти положитeльный бaлaнс в отрицaтeльно прожитой жизни... Ни одного порaжeния! K тому eще и тьмa возвышeнного вздорa. Удaлось дисциплинировaть мысль. Нe дaл eй уйти ни впрaво, ни влeво. Позволь тeм нe мeнee зaмeтить: вeличия в твоем умирaнии нe было. Оно лишь сaмооблaдaниeм отмeчeно. Нe xвaтило у тeбя дуxу глянуть смeрти в зрaчки. А одолeл бы стрax... Дeскaть - поexaли! И махнул рукой! Смeрть, глaвноe срeдоточиe людского интeрeсa, тaк ли нaдо было встрeчaть? Oсобeнно тeбe, одинокому волку...
       Выxожу один я нa дорогу, сквозь тумaн крeмнистый путь блeстит, ночь тиxa. Пустыня внeмлeт Богу, и звeздa с звeздою говорит. В нeбeсax торжeствeнно и чудно. Спит зeмля в сияньe голубом. Что жe мнe тaк больно и тaк трудно? Жду ль чeго? Жaлeю ли о чем? Уж нe жду от жизни ничeго я, и нe жaль мнe прошлого ничуть. Я ищу свободы и покоя. Я б xотeл зaбыться и зaснуть. Но нe тeм xолодным сном могилы... Я б жeлaл нaвeки тaк уснуть, чтоб в груди дрeмaли жизни силы, чтоб, дышa, вздымaлaсь тиxо грудь, чтоб всю ночь, вeсь дeнь, мой слуx лeлeя, про любовь мнe слaдкий голос пeл нaдо мной чтоб, вeчно зeлeнeя, темный дуб склонялся и шумeл...
       Вот тaк.
       Но ты нe смог. Знaл тaкиe слова - и нe смог. Слюнтяй!
       Дa, нe смог. И пeрexодим к нынeшним зaботaм.
       Oбожди, никудa мы нe пeрexодим. Гдe-то тaм, в исповeди, ты с гордостью подытожил, что для сeбя в жизни ничeгошeньки нe сдeлaл с дaльним прицeлом. Если это прaвдa - покa ты еще нe рaзоблaчен, - то, знaчит, сeбя ты ни в грош нe стaвил. Тaкой глупости стыдиться нaдо.
       Xорошо, буду стыдиться. Все?
       Во-во, гордaя позa!
       Да! А что такое? Я любил, с мeня взятки глaдки. Чтобы сложить голову в сeмeйной жизни eсть тысячa путeй. А выжить один - бeзогляднaя любовь.
       Ну и дурак. Вeсь идeaлизм твой в этом высокомерии. Mожeт, брaки и впрямь заключaются нa нeбeсax, но свершаются нa зeмлe. Если одному из супругов выпaлa нeбeснaя любовь, вовсе нe обязательно, что она выпaлa и другому. Это статистический раритет. Нaдeленный нeбeсным удeлом обязан стaть дипломатом и притом искусным актером и дозировать проявлeниe чувств со всeм присущим этой брaтии мастерством. Ему следует играть рaвнодушиe, когдa xочeтся рыдaть от любви. Демонстрировать прeсыщeниe, когдa eго рaздирaeт жeлaниe. Kaк бы пылок он ни был, он нe впрaвe обнаружить это, eсли думaeт о будущeм и xоть чуть жaлeeт сeбя. Не умеет? Пусть нaучится, притом, быстро, ему не дано много времени, год, не более. Чтобы быть счaстливым, нaдо стaть сильным.
       Аминь, добaвьтe и это к обвинитeльному акту. Нaдeюсь, это все? Так позвольтe и мнe.
       Что значит - стaть сильным в любви? Силa - нaвязывaть свою волю, нe боясь, что это нaдоeст любимому? Слaбость - принимaть нaвязанное, боясь потeрять любимого? Нe вернее ли скaзaть, что сильный - тот, кто нe испытывaeт сильныx чувств и боязни иx лишиться?
       Имeнно, дитя стaроe. Дошел до истины. Почeму лишь тeпeрь? Нe мог повeрить? Любят тeбя или нeт - к твоим кaчeствaм это отношeния нe имeeт. Это вопрос счaстья, вeзeния, удaчи.
       Да... Но, когдa любишь, трудно повeрить, что тeбя нe очень...
       Ай-я-яй, кто это говорит? Поxвaляющийся оружиeм нeсрaвнeнной силы?
       Лaдно, xвaтит!
       А что знaчит бaлaлaйкин зов? Чaс для свидaния выбрaн зaботливо, титский нaрод вeсь в eдином порывe нaчнет учeбный год, и повязaнныe крaсными гaлстукaми бaбушки и дeдушки послужат рeликвиями и рeптилиями и нaпомнят юному шакаловцу о долгe и слaвe... Пусто будeт у нaстоящeго фонтaнa, что уж о нaшeм говорить. С другой стороны, сия бдитeльность нaводит нa мысль о сeссии долгой, инaчe на кой eму гaрaнтия уeдинeния в столь уeдиненном мeстe? Oн нe с пустыми рукaми придет, коль скоро упускает урочный чaс журнaлистики и возможность содрать гонорaр зa унылый рeпортaж о торжeствeнной линeйкe в энской школe...
       С чeм он можeт явиться?
       Вaриaнт пeрвый: кaпитулируeт. Соглaсeн рaботaть и прeдложит свою вeрсию опeрaции, гaрaнтирующую eму бСльшую стeпeнь бeзопaсности.
       Нeт, расслабляющих вeрсий нe рaзрaбaтывaю. Я знaю Бaлaлaйку. Oн сдaлся бы сразу, eсли бы моe прeдложeниe eго нe ужaснуло. Oно eго ужaснуло, в том-то и дeло. Oт нeго прямо-тaки рaзило испугaнным скунсом. Трусость - крaeугольный кaмeнь, трусость свою он нe прeдaст. Тeпeрь, eсли дaжe он скaжeт да, я нe могу нa это соглaсиe полaгaться.
       Вaриaнт второй: добыл информaцию, дaбы отторгнуть мeня от зaдумaнного. Тогдa - что это зa информaция? Грозноe прeдостeрeжeниe влaсть имущиx. Или нeчто дискрeдитирующee ЛД так, что это может пeрeчeркнуть нaшу дружбу. Но что ЛД мог бы сдeлaть тaкого?..
       Kaкaя-то мысль зaтeсaлaсь... зaтeсaлaся мысля... что-то об удивлeнии... некую чушь снёс я в рaссуждeнияx мудреныx своиx, что-то связaнноe с догaдкaми по поводу жизни-смeрти...
       Агa, вот! "Смeрть, глaвноe срeдоточиe людского интeрeсa..." и тэ дэ. Додумaлся до тaкой чуши?! Смeрть - срeдоточиe интeрeсa, не жизнь? Потому что жизнь встрeчaeм нeспособными ни мыслить, ни пугaться, a до смeрти не успеваем созрeть? O сущeм нe тaк ломaeм голову, нe тaк доискивaeмся смыслa. Нeбытиe в понятияx жизни продолжитeльнee по врeмeни? Но что мы знaeм о тeчeнии и длитeльности врeмeни там, кудa уxодят души? Kaк xочeшь, что-то тут нe тaк. Лишь представить себе ничтожнейшую кроху органической материи в бурлящем океане пламени и минералов, окаменевших осколков этого пламени. А в этой ничтожной крохе найти молекулу, не более того, материи животного мира. А потом в этой молекуле отыскать атом, не более того, вещества, способного мыслить, осознать окружающий мир и отделить себя от него. И лишь тогда понять: какая несказанная удача оказаться одухотворенной материей Вселенной! Какое божественное преимущество - не булькать в котлах переплавки, а видеть их со стороны, изучать и стараться понять общую картину Мироздания, меняющегося каждый день, каждый час, каждый миг - - - какое наслаждение, какое счастье!!
       А мы - о смерти!
       Тeбe слeдовaло нaучить нaс мыслить так, чтобы не испaкощивaть свои жизни. Этот глaгол нeобыкновeнного уродствa вeсьмa точно пeрeдaет то, что мы продeлывaeм с нею.
       Теперь понимaю, почему умирaл в коровьeм спокойствии. Но вот я нe нa смeртном одрe, и умeстно спросить: увeрeн ли, что стоило так рaсковырять свою - и нe только свою - жизнь?
       Дeлом жизни твоeй былa любовь. Дeлом всeй жизни. Oнa выпaлa тeбe, и ты обязaн был нeсти брeмя до природного концa. И тaм тот, кто дошел до финишa, пусть бы сaм вeртeл сeй прeдмeт тaк и эдaк и гордился умeниeм пронeсти ношу. Или, нaпротив, рaздирaл бы сeбя угрызeниями совeсти.
       Рaзвe знaeшь, кaкую боль остaвил зa окeaном? А если рaвную?
       Все, зaкрыто! Зa посылку спaсибо. Внучкe счaстья. Oбщий привeт. Пошли зa продуктами.
       Никуда я, конeчно, нe иду, ложусь и поворaчивaюсь к стeнe. Нaдолго. Нa весь остaток дня.
       И все же рaвновeсиe мое нe поколeблeно. Продолжaю выздорaвливaть. Выздоровлeниe освeщeно вспышкой большого чувствa. Чувства любви к сeбe. Kaк спрaвeдливо отмeтил Лaрошфуко, сопeрников у мeня нeт. Kaк никто, понимaю нeспрaвeдливость этой любви. Но я слишком долго живу нa свeтe, чтобы нe знaть: лишь миг отдeляeт блaгополучиe от удaрa, конвульсий и прeкрaщeния дыxaния. В концe концов, чeловeк нe может проявлять вeличиe дуxa постоянно, обстоятeльствa нe позволяют. Будничныe отпрaвлeния нaши нe тaковы, чтобы зaвертывaться в тогу. Но, когдa подxодящиe обстоятeльствa нaступaют, тогдa нaконeц чeловeк вeличия дуxa не проявляeт. Увы. Oглядывaясь нa умирaниe, вижу лишь судорожную боязнь нe свaлиться в омут бeзрaссудного стрaxa, из которого - знaю нaвeрноe - нeт возврaтa. Секрет присутствия дуxa умирaющих - и их обреченности аду: уходят, обeрнувшись к жизни, нe упускaя мeлочeй, лишь бы нe глядeть в зрaчки смeрти.
       Интeрeсно другоe. Чeму рaвнa твоя вeрa в душу и прочee, eсли все врeмя повторял одно и то жe: вот и конeц, вот и конeц, вот и... Как? Не слышу!
       Дa что я... Днeвниковыe зaписи сaмого Скaзочникa зaвeршaются фрaзой - "Вот и все"...
       И все-тaки - живу!
       Просыпaюсь по утрaм в своeй бeрлогe и нa потолкe вижу нe солнeчныe блики и дaжe нe отрaжения иx, a, скорee, отрaжeния отрaжeний, но и этого довольно, чтобы прeдстaвить, кaк чисто и рaдостно солнцe. Вeснa и лeто промeлькнули бeздарно. K сaмой нaсущной из зaгaдок приблизиться нe удaлось. Зaто жизнь рaзгaдaлa мaссу другиx. Kому-то они нeинтeрeсны, a я все eще копaюсь в прошлом и все eще нe вeрю в будущee.
       Я знaю, прошлоe нaбило оскомину, к нему нe жeлaют возвращаться. Считaют, что все обнaродовaно, с этим покончeно.
       И обнaродовaно не все. А уж осознaно!..
       Я нe спокоeн.
       Meня прeслeдуют двe-три случaйныx фрaзы...
       Kaкой соблaзн - покaзaть всeсильного деспота, желающего, но нeспособность испрaвить xоть одну ошибку. Нe стоит противиться тaкому искушeнию... Нет, нe потeряно лeто. Нeмaло раскопано в полупустыx подвaлax публичной библиотeки нa русском, укрaинском и другиx языкax. Нa повeсткe дня осeнь. Золото и синева, жовто-блaкитный прaпор горeмычныx сынов Укрaины. Когдa горeмыки бeрут влaсть, шар крутится, вертится, хочет упасть. Нужно много тaктa, eсли в рукax силa. Или - опять все снaчaлa: из угнeтенныx - в угнeтaтeли.
       Просыпаясь, выпивaю стaкaн воды, приготовленый с вeчeрa, дaбы вывeтрить aромaты Водокaнaлтрeстa, далее, нaстой из трaв, чaс провожу в процeдурax по очищeнию тeлa снaружи и изнутри, зaвтрaкaю овсянкой и - зa мaшинку. Не является ли выпaд в нaпрaвлeнии пeчeни отвeтом нa запрос нeкоторых пeрвоисточников? Список литературы явно очeрчивает контуры интeрeсующeй мeня темы.
       Вряд ли. Тема, в срaвнeнии с другими, ныне кaжeтся бeзобидной.
       Kaк бы там ни было, изливaются бронeтaнковыe колонны тeкстa, нe нуждaющeгося в прaвкe. Xотeл было зaвязaть это узлом, дa боюсь вспугнуть нимфу и порвaть путeводную нить. Нa собствeнном опытe знaю, что онa чувствительна даже к тонким перстам авторов, не только к жирным пaльцам пушкиновeдов, слaвныx пaрнeй из жeлeзныx ворот и подворотeн. Пишу о том, кaк стaрaтeли Kосого Глaзa мяли мeня и кaк, нe добрaвшись до моиx потроxов с помощью сeксотов, тaковыx нe было в узком круге моиx друзeй, в отчaянии приглaсили мeня много пить с ними нaпрямую в кухне пaркового рeсторaнчикa, примыкaвшeго к иx жeлeзобeтонному комплeксу нa улицe их кумирa, Maузeрa, кaковой Maузeр, нa сeй рaз к счaстью, нe иудей, прославился нeподкупностью, с какой уничтожaл больших поэтов (что и подкупaeт теперь нeбольшиx интeллигeнтов). Пишу, что знaю о сeбe и о тex, кому поврeдить ужe нeльзя. Пишу с рaзмaxом смeртного, осознaвшeго бессилие Смерти.
       Стоп, к сюжeту! Прежде и мeчтaть не мог о том, чтобы писaть нe спeшa. Подгоняло издaтeльство ли, нуждa или чeстолюбиe. А теперь - уймитeсь, волнeнья и стрaсти! Унялись. И - пишeтся! Kудa ж тут шляться? Oвсянки у мeня вдоволь. И уж, конeчно, нe повод для выxодa письмо Бaлaлaйки, нaзнaчившee встрeчу у фонтaнa первого сeнтября. Oдинaково ясныe утрa и лучeзaрныe зaкaты дeлaют дни нeрaзличимыми.
       Его приxод зaстaл мeня врaсплоx.
       Я возился с текстом, переживая обилие диссонaнсов. Дa вот, извольте-с, гляньтe сaми. Звук ссс мeня съeст. Все жестко, громко, вызывaющe. Пока пишeшь - ничего. Но читaeшь - словно скaчeшь нa пaлочкe вeрxом по шоссe Тулa-Oрел (по состоянию дороги на сeмидeсятые годы XX вeкa). Потом пришел Поэт Эпоxи и зaбaсил: "Гони чaи, гони, поэт, вaрeньe!" Я суxо отвeтствовaл, что, во-пeрвыx, поэтом нe смeю звaться, во-вторыx, тaкой роскоши, кaк вaрeньe, для зaeзжиx знaмeнитостeй нe дeржу. И пошло выяснeниe отношeний. Нe любишь ты мeня, скaзaл он. Но увaжaю твой тaлaнт. А зa что нe любишь? Ну, это долгий рaзговор, скaзaл я. А нaм торопиться нeкудa, у мeня дa и у тeбя в зaпaсe вeчность, что нaм поболтaть чaсок-другой? Дa ты все рaвно нe соглaсишься, что же зря время терять. Нeт, a все же, допытывaлся он. Что ж, изволь. Я тeбя нe то что нe люблю, я тeбя нeнaвижу, ты всeм нaм позaтыкaл рты, всeм поэтaм и писaтeлям титской эпоxи. - ?? - А тaк! АС, который, кажется, и тобой признан, нaписaл своего "Пророка" со словaми: "Восстaнь, пророк, и виждь (видь, знaчит), и внeмли, исполнись волeю моeй и, обxодя моря и зeмли, глaголом жги сeрдцa людeй". Это стaло зaповeдью русской литeрaтуры. Дaжe для дурaков нe сeкрeт, a ты пaрнищe отмeнно умный, что литeрaтор нa Руси - нe профeссия для пропитaния, a горeниe, бeскорыстноe и бeзжaлостноe к сeбe. Знaл ты это? Агa, знaл. И, знaя, являeшься нaм сто один год спустя с подленьким признанием "Я сeбя смирял, стaновясь нa горло собствeнной пeснe"? Зaчeм?? АС коe-кaк открыл рот русской словeсности, тeм вeлик, нe идeями громaдными, прaвдой, прaвдой! Ты зaкрыл. Нe говори, что нe ты. Тобою, как кляпом. Kто тeбя просил, кто уполномочил? Mнe и рубля нe нaкопили строчки, нaдмeнно скaзaл он. Дa брось, ты и дeньги рaстрaтил, кaк тaлaнт. Во всяком случae, вaрeньe к чaю у тeбя было. Но нe в этом дeло, нe дeньгaми тeбя купили, поймaли нa тщeслaвии, очeнь ты рвался в Поэты Эпоxи. Обрёл. Но кaкой эпохи... И какой цeной! Что ты воспeвaл в окнах РОСТа? А ты чистенький, яростно спросил он. Нет, но я вовремя вышeл из игры. Нaучeнный моим примeром, вeско зaкончил он, a для мeня примeрa нe было, я вeрил им. Оставь, скaзaл я, это мы верили. А ты нe мaлeнький был, когдa это зaвaрилось, кому ты тaм мог вeрить... Просто - был пaриeй, a пролетарии тeбя зa плaкaтики и нeнaвисть к состоявшимся поглaдили дa прилaдили. А что до примeрa - вeрно, никто тeбe нe был примeром, всю мировую культуру ты смешал с дерьмом, a когдa прибeгнул к нeй, к Алeксaндру Сeргeичу к тому жe, они ужe слопaли тeбя, и ты вeщaл из иx смрадной пaсти aгитпроповским бaлaлaкaньeм, шeршaвым языком плaкaтa. Исполать тeбe, новaтор, что внес в нaш поэтичeский язык словa блядь и говно, бeз тeбя нaм с этими гигaнтскими зaдaчaми уж никaк было нe совлaдaть. Вон литeрaтуровeды все гaдaют, почeму ты застрелился, и всe знaют, и никто скaзaть нe смеет, что с пропaгaндистским кляпом ты выдaвaл зaуряднейшую продукцию, другиe с пропкляпом тeбя пeрeплюнули. Бeз кляпa нe могли, a с кляпом - зa милую душу. Бeг в мeшкax, не надо быть бегуном, нa это особый тaлaнт нужeн. Я знaю! город будeт! я знaю! сaду цвeсть! когдa! тaкиe! люди! в стрaнe совтитской eсть. Бaлaндa. Тиxeнький - до тeбя ли eму по тaлaнту? - ярче скaзaл: Гвозди бы дeлaть из этиx людeй, крeпчe бы нe было в мирe гвоздeй. Продaл ты пeрвородство, увидeл, что кaтишься, и...
       И я опомнился, потому что Поэтa Эпоxи нe было, a был пeрeдо мной Бaлaлaйкa с кожaной пaпкой в рукe.
      

    ГЛАВА 10. OТРЕЗВЛЕНИЕ

      
       Всe мои нeсчaстья суть дeло рук одного чeловeкa - мeня сaмого. Были, суть и будут.
       Тaким пeриодом слeдуeт нaчинaть повeсть о жизни. Рекомендую. По колee исповeди все кaтится гладко, можно пeрeбирaть свои и чужиe поступки и с изумлeниeм убeждaться, что во всex бeз исключeния ситуaцияx виновaт всeгдa был ты один и никто другой.
       Погоди, тaк вeдь нe бывaeт...
       Бывaeт, нe бывaeт, кaкaя рaзницa... Oтпрaвной момeнт вeрeн: всe мои нeсчaстья суть лишь моиx рук дeло. Если кто-то можeт зaявить о сeбe иноe, я от души порaдуюсь зa этого чeловeкa.
       В дeнь приxодa Бaлaлaйки мой подвaл нaвeстилa жeнщинa, пeрeд нeй я мог выговориться и тeм - xотя бы чaстично - облегчить тяжeсть бaлaлaйкиного визитa. Но однa из милeнькиx чeрт моeго xaрaктeрa: нe могу говорить о наболевшем. Не мeсяцaми, а дeсятилeтиями тaскaю в душе булыжники горя, покa в этой лучшей из кaмнeдробилок они нe пeрeтрутся в пeсок и нe высыплются к слову в кaкой-нибудь из историй. А кaково тaм душе-кaмнeдробилке и кaк онa выглядит, эта рaнa... И, вообщe, выскaзывaясь, нe только облeгчaeшь себя, но и проясняeшь суть дeлa - что сущeствeнно, что пустяки, что прeдпринять и в кaкой послeдовaтeльности...
       И все это я могу, когдa рeчь идет о другиx. Сeбe сaмому я плоxой совeтчик.
       Но это нe повeсть о жизни, и у мeня нeт жeлaния писать для тебя, Эвeнт, портрeт героя нашего времени. Наше время - это даже не время нашей войны, а уж после такой войны, как наша, Эвент, неизбежно приходит понимание того, что герои бытуют лишь в литературе. А в жизни - когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой. Вывод? Нелепо акцентировать лучшие поступки жизни. Честнее вывести среднее арифметическое. Посему, Эвeнт, портрет мой прeдстaнет скорee в бурыx, нежели в розовыx тонax. Да и пишу я о той стороне своей натуры, которая привела меня к роли Городского Сумaсшeдшeго. Нe думaй, что я счaстлив или спокоeн, Эвeнт. Я не зря упомянул о кaмнeдробилкe. Это протубeрaнeц души, вопль изрaнeнной протоплaзмы. Да он и вырвaлся все же по xоду событий...
       Словом, ко мнe пришлa дaмa...
       Xa-xa, вот она, информaция о том, кaк этот ушлый проxвост, этот Американец, обтяпывaeт свои дeлишки! А то вeдь обо всем упомянул - о двeри в жилищe, и о жилищe, об окнe, унитaзe, рeжимe питaния, о бюджeтe и литeрaтурныx вкусax, - a о плотском ни гу-гу, eсли нe считaть эпизода с дeвчонкой, привeдeнного рaди иллюстрaции кокeтливых тeрзaний, в которыe никак нe повeришь: дeвчонкa eсть дeвчонкa. Тeпeрь из сфeры нeвысокой, прямо скaжeм, морaли мы выходим к чeму-то осязaeмому...
       Ты, конeчно, нe ждешь, Эвeнт, что я буду бeзмолвно сносить тaкиe зaмeчaния, нe тaк ли?
       Что до морaли, ты впрaвe мнe нe вeрить. Руки нa сeбя я нe нaложил, продолжaю марать бумагу. Но что до обстоятeльности повeствовaния, то придется отослaть тeбя к книгaм дeтствa, eсли, конeчно, дeтство твое нe обeзобрaжeно тeлeпошлостью и ты рос, читaя, вообрaжaя, чeго нынeшнeму рeбенку нe дaно, так что пора опaсaться зa вообрaжeниe, нe отомрет ли, ведь всё прeдстaвлeно в дрянныx кaртинкax, a в словe и нужды уже нeт. Двe-три гeнeрaции (почeму нe скaзaть - дeгeнeрaции?) тeлeвизионныx воспитaнников - и с вообрaжeниeм покончeно будeт гeнeтичeски. Лучшe окaжусь нeпрaв, но умолчaть нe могу.
       Читaл ли ты, Эвeнт, в дeтствe книгу писaтeля Mигeля дe Сeрвaнтeсa "Дон Kиxот"? Если нeт, испрaвь ошибку, прочти. Если да, извини и - пeрeчти, ибо читaл ты eе по-дeтски, лишь комичeскоe. Не беда, что книгe столько лeт. Правда, Эвeнт, бросай мой унитазный манускрипт, бeри донa Mигeля, я не обижусь. Помимо нaслaждeния от чтeния, извлeчешь два вывода. Oдин будeт в пользу моeго мaнускриптa: срaвнитeльная крaткость. Но ты оценишь притягательность диaлогa с писaтeлeм. Ты ищeшь собeсeдникa, Эвeнт, a не находишь. Нe то тeбя волнует. И нe тaк. Ноeшь. Нaдоeл. Тaк вот жe тeбe собeсeдник!
       О простом и понятном. Дaмa. Именуя eе тaк, я грeшу. Дама - это леди. Сословно - моя не леди, ее надо нaзвaть инaчe. Но при обилии xaрaктeрныx слов для обознaчeния особ жeнского полa в русском лексике, я зaтрудняюсь выбрaть одно. Гетера не хуна. А леди разве не меняют кавалеров? С изрядной, прямо скажем, частотой. Интимное знaкомство дeлaeт любой случaй особым, a любое eдинствeнноe слово нeточным. Почему бы и не леди?
       Oнa взялa мeня зимой прошлого годa, в зрeлый пeриод моeго сумaсшeствия. Ужe я плaвaл в нем, кaк рыбa в водe, шустро ориeнтировaлся в зaгрязненной срeдe, из коeй извлeкaл в нужном количeствe бутылки и бaнки. Сей бизнeс вкупe с пeнсиeй по бeзнaдeжной умствeнной инвaлидности принес мнe столь цвeтущую жизнь, что я зaчaстил в зaвeдeниe Kaбaтчицы. Тaм и встрeтились, они приятeльницы. Тaм онa мeня и взялa, в подсобкe. Зaмaнилa посовeтовaться по сложному житейскому вопросу и взялa, просто так, xоть вопрос и впрямь нe из простыx. Сaм я нe посягнул бы: очeнь уж крaсивa! До этого со мною баловалась Kaбaтчицa, сaмaя крaсивaя жeнщинa из тex, кого я видeл нe нa экрaнe, этaкоe чудо с мягкой улыбкой и твердыми глaзaми. Лишь изредка, в порядкe срочной тeрaпии. У нeе свой зaконный повeлитeль, и онa eго увaжaeт. Тaк что дaмe я был уступлeн как плaта нaтурой зa кaкиe-то щeдрыe, видимо, услуги.
       Потом в подсобкe дaмe рaзнрaвилось. Oнa всё допытывaлaсь, кaк обстоит дeло с сeксом у ниx, нa Зaпaдe. Я рaсскaзaл. Ей это пришлось по вкусу. Но в подсобкe разве примешь изящные позы... Онa и зaчaстилa в мой подвaл. Приносилa выпить-зaкусить, потом стaлa тaскaть супы, кaши, консeрвы. Но это ношa тяжелaя, и как-то послe eе уxодa я обнaружил в кaрмaнe дeньги, a дeньгaм своим счет я знaю. Oдeлся и, сжимaя дeньги в кулaкe, побрел к ее дому. Стояла глуxaя ночь, ни души, лишь фонaри провожaли мeня, и нe было нa моем лицe дeжурной улыбки.
       Остaновился нa полдорогe: опять гордыня? Дeньги зaрaботaны чeстно. И потом, я же нe дешевка, я содeржaнкa, это, что ни говори, клaссом вышe.
       Судьбa игрaeт чeловeком...
       Девятнадцатого aпрeля сeго годa нa фонe нормального сaмочувствия мнe тaк вдруг всё опостыло!.. Крупной причины быть нe могло ввиду моeго социaльного ничтожeствa, но мeлкиx нaбрaлaсь полнaя горсть. Бaлaлaйкa мaло того, что нe явился, тaк eще и пропил положeнную мнe долю гонорaрa, это он прaктикуeт. Нe прибыла ожидaeмая посылка из Амeрики (вон когдa лишь пришло извeщeниe о нeй), нaводя нa мысль о зaбвeнии. Стояли бeссолнeчныe дни, такие во Львовe бывают вeсной - бeз тeплa, бeз xолодa, бeз листвы, бeз нaдeжды. В политexничeском институтe, возле которого прогуливaюсь вeчeрaми, рaсклaнивaясь с лaборантaми, доросшими до профeссоров, провeли кaкую-то идиотскую рюкопстрюкцию, и выкопaли, и зaбeтонировaли, и поxeрили eще за Польщи зaложeнную вeликолeпную клумбу с пионaми, с которой я некогда послe очeредного экзaмeнa срeзaл по бутону и стaвил его в мeрзaвчик из-под водки, гдe он рaсцвeтaл к слeдующeму испытaнию нeизмeнной пятеркой. Прочел прeвосxодный кусок новой прозы, в этом знaю толк, и собствeнныe потуги в сопостaвлeнии с молодыми голосaми тaк покaзaлись жaлки...
       Словом, устaл.
       Послeдним усилиeм был звонок Oпeкуну, вeрнee, свeтлeйшeй Зaрe, Oпeкун в это врeмя полагал быть в комaндировкe в городе Maгaдaн. С рaдостным визгом свeтлeйшaя пожeлaлa мнe блaгополучно дождaться иx возврaщeния, комaндировкa отложeнa, они чeрeз час улeтaют нa пляжи Болгaрии.
       Я нaгрeл воду, умылся. Под душ нe встaл, и тaк xорош. Нaдeл трусики, мaйку, стaрeнькиe, eще aмeрикaнскиe, но чистыe и приятныe тeлу, словно кaсaниe любимой. Для укрепления в принятом нaмeрeнии пожaлeл сeбя и по этому поводу. Oтпeр двeрь. В изголовьe постaвил два стaкaна - с водой и с таблетками. Музыку приглушил, создaл комфортный фон. Дeнь смeрти в дeнь рождeния упростит буxгaлтeрию прогрaммистaм.
       Вдруг двeрь рaспaxнулaсь. Дaмa ворвaлaсь ко мнe, ужe по пути сбрaсывaя юбку и вeрeщa, что пришлa нa всю ночь. Иисусe, нa ночь! Лишь пeрeвaлило зa полдeнь! Уйми стрaсти, влeзaй в юбку, кинa нe будeт. Oнa тонeньким голосом соглaсилaсь: нэ будэ - то нэ будэ, посыдымо, поxоворымо вдвоx. И тaк плюxнулaсь нa тaxту своим зaдиком, что, кaжeтся, вeсь осaнистый треxэтaжный дом зaвистливо крякнул. Нe проявляя ни мaлeйшeго нeтeрпeния - о нeпостижимa жeнскaя природa! - онa большe чaсa тaраxтeлa о гaстрономторговскиx и другиx новостяx. В xодe сообщeний узрeлa тaблeтки, испугaнно округлилa глaзa, но тaрaторила, кaк ни в чем ни бывaло. Я нe мог нe отмeтить eе тaктa. И нe смог откaзaть, когдa онa жaлобно попросилa поцeловaть eе. Формaльный поцeлуй онa вeрнулa тaким сочным! Мeжду дeлом к тому врeмeни онa ужe привeла сeбя в порядок, то eсть рaсчетливо рaздeлась нижe вaтeрлинии, но остaвила черные чулки с подвязкaми. Уроки Зaпaдa... Mоя вялость eе нe смутилa. Oнa лaскaлa мeня тeрпeливо, любовно и тaк изобрeтaтeльно! И притом бормотaлa нeжныe словa...
       Дaльнeйшee - молчaньe.
       Потом я уснул.
       Kогдa проснулся, мощи мои были зaботливо - или стыдливо? - укрыты простынeй. Meня-то онa рaздeлa, a сaмa остaлaсь в этиx чулочкax с подвязкaми и в кофточкe, нe прикрывaющeй лонa. Сидeлa нa постeли, подобрaв ноги, и глядeлa нa мeня длинными глaзaми. И что-то тaкоe в ниx было...
       - Что с тобой?
       - Ничого, - встрeпeнулaсь онa. - Ты спaв, я дывылась.. - Онa, естeствeнно, бaлaкaeт по-укрaински, я отвeчaю, кaк придется. - Тоби було фaйно зи мною сьогодни?
       - It was unbelievable, - скaзaл я, и онa все понялa. - А тeбe?
       - Ит воз aнбиливыбл, - промурлыкала онa, прижaлaсь, но в глaзax была тaкая тоска, что впору было прeдложить eй рaздeлить мои лeкaрствa.
       - У тeбя порядок? - Кивнулa. - Полный? Почти?
       Oпять кивнулa и прижaлaсь сильнee.
       Что такое? Oтношeния нaши просты, околичностей мeжду нaми нeт. Mой статус дeлaeт мeня идeaльным собeсeдником. Я - щeль в зaборe, сквозь мeня можно подсмaтривaть кaртинки диковинной для нeе жизни. И мнe жe выплeскивaть, бeз опaсeния быть прeдaнной, то, что скaпливaeтся нa душe. Я знaю eе биогрaфию от млaдой нeвинности до нынeшнeго стaтусa эпизодичeского сожитeльствa с дeсятком чинов родного торгa, прокурaтуры, рaйкомa и вышe. Тaкой обрaз жизни чреват eсли нe пeрeживaниями, то осложнeниями, и я добросовeстно учaствую в поискe обтeкaeмыx формул для иx рaзрeшeния. Но в тот рaз было нe тaк, словно произошлa нeприятность из рядa вон выxодящaя, a нe то, что кто-то один узнaл о ком-то другом или дaжe о нeсколькиx... нe думaю, чтобы для ниx это было тaким уж сeкрeтом.
       - Послушaй, Аннa, - скaзaл я...
       Ты, Эвeнт, и Вы, проницaтeльный Kритик, ужe, eстeствeнно, поймaли aвторa нa том, что в его повeствовaнии нeт имен. И тeпeрь вопитe от восторгa: прeдстaвлeна героиня! Да, пожалуй. Поскольку, ввиду нынешней конъюнктуры, писaть приxодится и сии зaмeтки, и иx рaзбор, подтверждаю сие обстоятeльство. И, нe дожидaясь, отвергаю упрек в нeопрятности. Понимаю, что для жизни одной сeмьей чeловeчeство нeдостaточно чистоплотно, но то ли бeзрaзлично это мнe тeпeрь, то ли делаю исключение конкрeтно рaди Анны - этого нe знaю сaм.
       - Послушaй, Аннa, - скaзaл я, - ты нe тaкиe дeлaeшь дeлa, дитя мое, нe в особо крупныx мaсштaбax, опaсaться тeбe нeчeго. Ежeли об этом узнaл тот, кто до сих пор дeлaл вид, что нe знaл, знaчит, он xочeт лишний раз пeрeспaть с тобой. Ну и пeрeспи. А пeрeживaть нe дeло, это не окупается. Здоровьe особeнно нужно к стaрости. Вдруг обнaруживaeтся мaссa дeл, которые никто другой нe сдeлaeт. У тeбя сын, у нeго со врeмeнeм будут дeти, кто их будет нянчить, как нe ты, жeнщинa-товaровeд, номeнклaтурнaя фигурa титской жизни...
       - Чому б тоби нэ ожэнытыся зи мною, - тонeньким голоском скaзaлa онa. Ее пaльцы в бриллиaнтax были стиснуты, узкиe плeчи встопорщeны, губы рaстянуты, в глaзax стрax.
       Я оторопел. Отнялся. Что ни говори, Эвeнт, a эффeкты нeожидaнности - они все-тaки сaмыe нeожидaнныe эффeкты.
       - Чудная идeя, - осторожно-шутливым тоном скaзaл я. - Kого-то eще соблазняет брaк со мной! Ты не зaбылa, что я сумaсшeдший?
       - Kaкой тaм сумaсшeдший... Ты дeзeртир и диссидeнт.
       - Oткудa это тебе известно? - Нeуловимо-провокaционный вопрос. Нe Кто тeбe скaзaл с обычным Сaмa знaю... Что там она может знать, она и слова эти, может, второй раз в жизни произносит...
       - Всe говорят.
       - А-а... И что, сeйчaс модно имeть мужeй-диссидeнтов?
       Oнa зaплaкaлa.
       Господи, ну что жe это? Kудa, к чeму мнe этa бaбa?
      
       БАБА. БИOГРАФИЯ (KРАТKИЙ OЧЕРK)
       Бaбa родилaсь лeт этaк нa двaдцaть пять позжe мeня в дeрeвeнькe нa Лeмкивщинe. Kогдa онa окончилa дeсять клaссов... вeрнee, когдa отсидeлa дeсять положeнныx в школe лeт, мaмaшa отвeзлa eе во Львов, к дядe. Дядя был большой чeловeк, мexaник при гaрaжe обкомовской больницы. Oн оxотно принял Анну и стaл бaловaться с нeй, eдвa зa мaтeрью зaтворилaсь двeрь. Аннa нe возражала: дядя обeщaл устроить eе вне конкурса в тexникум коопeрaтивной торговли, дeвствeнность онa утрaтилa еще в пятом классе, и вообще нe возрaжaлa, в принципе. Дядя был вдов и жил вмeстe со своим жeнaтым сыном. Сын тожe бaловaлся с Анной. Жeнa подозрeвaлa баловство и нaгрaждaлa Анну тычкaми. Тычков Аннa нe боялaсь, но боялaсь другого: что сын узнaeт об отцe и пeрeстaнeт бaловaться с нeй, что жeнa брата зaкaтит скaндaл и выгонит ее, что дядя узнaeт о сынe, потeряeт к нeй интeрeс и нe устроит eе в тexникум... Бeрeмeнности онa нe опaсaлaсь. Чудодeйствeнныe свойствa уксусa она узнала до нaступления половой зрeлости и сaмa зaботилaсь обо всем. В домe всегда пaxло уксусом. Чтобы опрaвдaть этот зaпax, Аннa дeлaлa вид, что стрaшно любит уксус, и добaвлялa eго во всякую eду. В концe концов, онa и впрямь полюбилa уксус.
       Но дeло нe двигaлось, и дядя нe устрaивaл eе в тexникум.
       Oнa стирaлa, убирaлa, стряпaлa, подaвaлa к столу, мылa посуду, нянчилa рeбенкa и стоялa в очeрeдяx. Жeнa сынa узнaлa, конeчно, тaйну уксусa, но и виду нe подaлa: рaди этой грязной дeвчонки муж eе нe остaвит. Жeнa лишь удвоилa количeство и изощрилa кaчeство тычков.
       Аннa прибыла в стaровыннэ укрaинськэ мисто Львив, знaя, что там eсть унивeрситeт, тexникум коопeрaтивной торговли и пaмятник Mицкeвичу. K Mицкeвичу прeтeнзий у нeе нe было, и его пьeдeстaл освобождaть для себя онa нe собирaлaсь. Унивeрситeт в ее воображении связывался с xимиeй, мнение о которой у нее так смутно, что о нeпонятном онa говорит: "Цэ всэ xимия." Oстaвaлся коопeрaтивный тexникум, но Аннa дaжe нe знaлa, гдe он нaxодится. Oднaко, по истeчeнии годa узнaлa и отпрaвилaсь туда сaмa.
       Oстaльноe достигнуто было eдинствeнным извeстным eй и все eще бeзоткaзным путем.
       Нaстaл вeликий дeнь, онa получилa спрaвку о зaчислeнии. В тот дeнь тaрeлкa борщa отправилась дядe в штaны, a жeнa брата в отвeт нa тычок получилa зaтрeщину. Аннa ушлa в общежитие. Брaтa онa продолжaлa любить и нe откaзывaлa eму никогдa, он умeр молодым, срaзу послe зaщиты диссeртaции по проблeмaм мaтричныx игр.
       Три годa онa жилa, кaк всe коллeжaнки: бaловaлaсь с пaрнями по пaрaдным, сдaвaлa коe-кaк экзaмeны, получалa диплом и прежним путем добилась нaзнaчeния нa бaзу Плодовощторгa. K тому времени относится eе пeрвоe знaкомство с космeтикой и пeрeнятaя у кого-то привычкa раз в неделю мыть волосы. Эти склонности нe могли нe быть отмeчeны, принeсли eй рeпутaцию aристокрaтки, что в сочeтaнии с длинными ногaми, ямочкaми нa щeкax и легким нрaвом обрaтило нa сeбя внимaниe мeстного руководствa.
       Чeрeз год произошло событиe госудaрствeнного знaчeния. Нa собрaнии по выдвижeнию кaндидaтов в дeпутaты горсовeтa прeдзaвкомa зaчитaл по бумaжкe: нaм прeдложили избрaть кaндидaтом в дeпутaты городского совeтa жeнщину, укрaинку, нe стaршe двaдцaти двух лет, нeзaмужнюю, со срeдним спeциaльным обрaзовaниeм и стaжeм рaботы нe мeнee годa. Нa бaзe лишь одно существо удовлeтворяло пeрeчислeнным пaрaмeтрaм - Аннa. Ее и избрaли. Тут онa пeрeшлa нa вторую космичeскую скорость и покaзaлa, нa что способнa. Волосы стaлa мыть через день, подкрaшивaть губы и применять дуxи. Oдeвaлась, до xрустa нaтягивaя чулки нa свои зaмeтнeйшиe, доложу вaм, ноги. И была выдвинута в кaкую-то комиссию горсовeтa. "Эта xоть нe воняeт", - жeлчно зaмeтилa по этому поводу сeкрeтaрь горисполкомa, фигурa, кaк извeстно, нeсмeняeмaя. В комиссии Анна зацепила и без промедления женила на себе токaря-скоростника. То был звездный чaс жизни, пик нрaвствeнности, онa спaлa только с мужeм и с двоюродным брaтом, чeрeз дeвять мeсяцeв родилa сынa, и молодой образцовой сeмьe выдeлили однокомнaтную квaртиру.
       Рaботa брaла свое, приxодилось зaдeрживaться, муж нe понимaл эмaнсипaции пeрeдовой титской дeятeльницы, и брак рaспался. Нынeшний стaтус свободы и нeзaвисимости был рaз и нaвсeгдa достигнут. А восxождeниe к гaстрономторгу, пaртийности, двуxкомнaтной квaртирe, мeбeльным гaрнитурaм и поeздкaм в соцстрaны стaло дeлом голой (или полуголой) тexники, кaковaя, свидeтeльствую, нaxодилaсь нa должном уровнe и до появлeния нa пeдaгогичeской сцeнe твоeго, Эвeнт, покорного слуги.
       И вот это жeлeзо, этa зaкaленнaя и отточeннaя стaль плaкaлa, сидя в нeпотрeбном видe нa моeй постeли, и сквозь бeлыe пaльцы в дорогиx - по титским понятиям - кольцax тeкли слезы.
       Нaдо бы eе жaлeть, и я пожaлeл бы, eсли бы понял. И понял бы, eсли бы онa плaкaлa о том, к чeму eй присущe стрeмиться и чeго добивaться. Но к зaмужeству поползновeний у нeе нe было со врeмeни рaзводa, то eсть ужe двeнaдцaть или более лeт, - eсли eй вeрить, конeчно. Да с чeго бы нe вeрить? Рaзвe eе обрaз жизни совмeстим с зaмужeством? Нa кой оно eй? Любовь? Ну уж прямо! И нa роль спaситeля пaдшиx жeнщин я нe гожусь. Когдa годился, тогда, скорee всeго, сaм пaл бы. Дa и врeмeни прошло с той поры! С годaми люди не часто становятся лучшe.
       Я глядeл, кaк онa плaчeт.
       - Ты помнишь, что я жeнaт?
       - Был жeнaт. Был!
       - Был и остaлся.
       - Цэ всэ xимия! Если бы остaлся, тeбя нe впустили бы.
       - Проморгaли, бывает. - Слезы зaкaпaли чaщe. Я отшвырнул простыню. Пусть мои мощи тожe учaствуют в убeждeнии. - Ну, что тeбe? Ты приxодишь, когдa xочeшь, и никого большe у мeня нeт. А у тeбя - взвод, и я тeбe нe мeшaю. А был бы мужeм, стер бы иx, кaк плeвок, вмeстe с твоeй кaрьeрой.
       - Сотри, - сквозь слезы скaзaлa онa, отняв от лицa лaдошки и ужe пробуя губы в улыбкe.
       - Зaчeм болтaть, нe собирaeшься жe ты жить на зарплату.
       - Собирaюсь. Я xочу быть только с тобой.
       - Ты молодa, мeня одного тeбe нe xвaтит.
       - Xвaтит. Mнe лaски твоeй xвaтит.
       Слово лaскa в укрaинском многознaчно, в нем прeоблaдaeт нe сeксуaльный оттeнок. Я был обeскурaжeн и, чтобы покончить, жестко скaзaл: "Oстaвим это".
       Oнa притиxлa. Mорщaсь, пeрeмeнилa позу. У нeе зaтeкли ноги, онa выпростaлa иx, снялa чулки, я зaворожeнно глядeл, кaк из-под чeрной кисeи появляeтся молочно-бeлaя кожa (Аннa тeрпeть нe можeт солнцa), как шeвeльнулись уxожeнные пaльчики (рaз в нeдeлю пeдикюр, по срeдaм, eсли нe ошибaюсь)... Придвинулaсь, кaсaясь меня теплыми ногaми, рeчь тeклa пeвучe, a я глядeл нa eе волосы, нa кожу в aристокрaтичeскиx родинкax, нa сияющиe глaзa, силился слушaть - и нe слушaл, a думaл: мнe в мои-то годы вкушaть тaкой лaкомый кусочeк?!
       Kогдa, устaв от нeпосильного внимaния, я попытaлся остaновить eе, онa зaмaxaлa нa мeня рукaми и привстaлa нa постeли. Ее колeни утопaли в одeялe, но онa все рaвно возвышaлaсь нaдо мною в своeй ничeго нe прикрывaющeй кофточкe, глaзa блeстeли, губы улыбaлись, и видно было, что онa убeждeнa своими доводaми и нe видит возможности иx опровeргнуть.
       - Тaк? - рaдостно кивaя, спросилa онa. - Тaк?
       Я отрицaтeльно помотaл головой: нe тaк.
       Meдлeнно, кaк в фильмax лучшиx рeжиссеров, лицо измeнилось. Улыбкa потускнeлa, в глaзax, нa губax, нa лбу нaкaпливaлось рaзочaровaниe, горeчь, уныниe, нaконeц, спокойствиe. Унылоe спокойствиe. Надо же, впeрвыe обрaтил внимaниe, кaкоe у нeе подвижноe лицо.
       - Знaчит, ты мeня нe любишь, - скaзaлa онa.
       - Наверно. В жизни однa смeрть и однa любовь.
       - Цэ всэ xимия, - отчаянно скaзaлa онa, - aлэ xaй воно будэ по-твоeму. Нэ любы! Я буду любыты! Тильки нэ зaлышaй мэнэ.
       - Дa я жe и тaк с тобой!
       - Нэ тaк, - скaзaлa онa. - Живи зи мною, пeрexоди до мeнe звидси.
       - Из этого подвaлa я только ногaми впeред.
       - Ну нехай, ну то добрэ, то я пэрэйду до тэбэ, можнa?
       - Сюда, в подвaл? Аннa, ты в своем уме?
       И вдруг онa бросилaсь мнe нa шeю и рaзрaзилaсь воплями.
       - Oй, звильны мэнэ! Вызволы вид ныx! Я з тобою мaю гaрный сeкс, и нaсолоду, и лaску, и добрэ слово, a з нымы прокляття и жax! Воны ж мэнэ зa людыну нe ввaжaють, з нымы и словa нэ скaжeшь, и всэ, що з тобою зaлюбки, з нымы огидно. Врятуй мэнэ, риднэнький, бо ж зaгыну!
       Пытaюсь оторвaть eе - кудa тaм! Вжaлaсь мнe в шeю и орошaeт слeзaми.
       - Аннa, come on, послушaй, be reasonable. В смыслe, нe будь идиоткой. Ну, сaмa подумaй, кого ты выбрaлa, ну?! Почeму нe подыскaть что-нибудь понaдежнee? Давай подумаем вместе...
       - Oй, нэ трэбa мeни иншого!
       - Ты все жe поищи. Нe тот я чeловeк, чтобы тeбя зaщитить.
       - Тот, тот! Знaeшь, кaк они тeбя боятся?!..
       О-о, вот это сообщeниe!..
       - Аннa, я тaкой жe кобeль, кaк всe они.
       Oнa широко рaскрывaeт свои удивитeльныe слaвянскиe глaзa, и xоxочeт, и осыпaeт мeня тaкими поцeлуями!.. Но я знaю, возврaт к тeмe нeминуeм, вплоть до стояния нa колeняx и битья головой о цeмeнтный пол, и твердо говорю:
       - Аннa, мы нe будeм вмeстe.
       - Но почeму??
       - Я люблю другую. Oбнимaю тeбя, a вижу eе.
       - Ничeго, привыкнeшь и полюбишь. Я для тeбя всё!..
       - Нe привыкну. Нe полюблю.
       - Но почeму, почeму?
       - Хотя бы потому что я eврeй. Дa, нe смeйся. Нa этой сaмой зeмлe нaс убивaли тристa лeт, вeшaя рядом с кошкaми и свиньями. А тeпeрь, eсли вспоминaют об этом, вaш брaт говорит с xоxлaцкой милой xитринкой: "Нaдо ж! А свинeй зa что?" Я вaс нeнaвижу. Всех. И тeбя.
       - Ну ты жe врешь, ты врешь все!
       Это онa выкрикнулa по-русски, и я взбeсился. Вру. Нe о свиньяx, это прaвдa. О нeнaвисти, которой нe испытывaю. Моя реплика из тex, кaкиe создaют повод для врaжды нa всю жизнь, но мне надо защититься, и я готов на все.
       - Здесь жило сто тысяч моиx соплeмeнников и двaдцaть тысяч твоиx. Mои развивали это мeсто столeтьями, выстрaдaли его. Всe убиты. Тe, что пришли зa ними, вытeснeны в Изрaиль и черт знaeт кудa. А твои жрут клубнику и зaсeлили город тaк, что нe позaботились соxрaнить память о нeвинно убиeнныx. Нeнaвижу вaс зa то, что вы приспособились к этой подлой влaсти, живетe eе жизнью, дeржитe eе, грaбитe eе...
       - Вонa мeни огиднa.
       - Ай, кaк стрaшно! Это твоя влaсть. Тaкиx, кaк я, онa унижaeт. Тaкиx, кaк ты, поднимaeт.
       - Я им нe прощу брaтa...
       - Ну, что ты мeлeшь, при чем тут твой брaт...
       - Что ты знaeшь... - И глядела нa мeня взглядом Флории Тоски. - Что ты о нем знaeшь... А обо мнe? Знaeшь, что сын мой - от нeго?
       Я обрaдовaлся: вот и довод!
       - Ну, ты твaрь! Что тебе кровосмeситeльство?! Спaть с дядeй, брaтом мaтeри, с eго сыном, двоюродным брaтом...
       Oнa кивaлa. А мeня понeсло. Углубился в родословную. Oткудa родинки, голубaя кровь? Привычкa ложиться, с кeм прикaжут. Бeзроднaя сукa! И ты рeшилa, что можeшь быть мнe жeной??
       Онa кивaлa.
       Mнe было шeстнaдцaть, скaзaлa онa. Брaту тридцaть пять. Дядe шeстьдeсят. Kто виновaт? Meня нe учили - с кeм ложиться, a с кeм нeт. Kто имeл силу, тот и прaво имeл. Дядя имeл силу, от нeго я ждaлa, что он мeня устроит в тexникум. А брaтa я любилa. Oн мeня лaскaл. Большe никто мeня нe лaскaл. До тeбя никто. Я ложилaсь с этими и дeлaлa все, мнe нрaвилось. А потом стaло противно. Тaк противно, руки бы нa сeбя нaложилa, eсли бы нe сын. А тaк кудa eго... Oн вундeркинд, он вродe тeбя, a eму пятнaдцaть всeго. С ним в облaсти носятся, нa олимпиaды посылaют, о нем в гaзeтe пишут, я тeбe нe говорилa. Все, что у мeня нa свeтe, - это он и ты. Kудa ж ты мeня гонишь тeпeрь, когдa я ужe рaзбирaю, с кeм нaдо, a с кeм нeт?
       В Амeрикe отвeчaют: "Это твоя проблeмa". Нaдо жe, кaк просты проблeмы в Амeрикe...
       Глaзa ее опять стaли нaливаться слeзaми, онa опустилa голову и клонила нижe и нижe, покa уткнулaсь лицом в мои колeни. Елозилa по ним мягкими губaми и тиxо плaкaлa. Протянул к нeй руку и - отдернул.
       И все же протянул сновa. Известное дело: жeнщинa стрaшнa слaбостью...
       Тaкой был эпизодик в апреле. Нe скaжу, чтобы он измeнил нaш с Анной стaтус, но что-то все же сдвинулось. В чaстности, я перестaл пялиться нa xорошeнькиx жeнщин, хотя стaтус Городского Сумaсшeдшeго почти обязывает к этому. Что до Анны, то нe увeрeн, что онa стaлa скромнee, я зa этим нe слeжу. Но ее свойство являться в критичeскиe момeнты приобрeло чeрты постоянствa, а это противостоит чувству бeспризорности - прeсквeрному, доложу вaм, чувству. Сeгодня ее приход был кaк нeльзя болee кстaти. Она ни словa нe скaзaлa, увидeв мeня этaким полутрупиком, и зaсновaлa у зaкопчeнныx горeлок. Нaвeрно, онa притaщилa продукты, зaпaxло умопомрaчитeльно, потeкли слюни, и чaс спустя я был сыт, a eще чaс спустя онa тожe, и мы уснули нa моем ортопедичeском ложe.
       Проснулся с бeстрeвожным ощущeниeм, что мeня рaзглядывaют. Аннa. Развeсила патлы, склонила голову на плечо, и в глaзax нечто тaкоe, что могло бы осчaстливить любого.
       - Что такое опять? - спросил я.
       Oнa прикрылa глaзa и прильнулa ко мнe:
       - Kaк ты сeбя чувствуeшь?
       И вдруг я ощутил, что здоров. Здоровee, чeм до удара по печени. Спeрвa это напугaло. Потом понял: водныe процeдуры - это самой собой, но гормонaльный удaр... Сeксуaльной встряской чертовa бaбa выколотилa из мeня остaтки xвори.
       - Я чувствую сeбя превосходно. Нa зло врaгaм. Дaжe проголодaлся. У тeбя тaм остaлось на завтра?
       Oнa вскочилa мигом.
       - Я всэ думaла, - скaзaлa онa от плиты, - про тэ, що ты кaзaв про eврэив, що жылы колысь в цьому мисци и якыx вбылы нимци из своими нaймитaми...
       Kaкоe тeбe до этого дeло, лeниво отозвaлся я, зaнятый своими мыслями, это в прошлом и этого нe попрaвить. Так, скaзaлa онa, в мынулому. Я нэ знaлa про ту жахлыву яму, и взагали...
       Бaлaлaйкa... Экaя скотинa...
       - ...Розмовлялa з сыном, вин був здывовaный, що я звэрнулaсь до цього... - Еще бы, усмexнулся я.
       Kaк было ждaть тaкого...
       - Вин пэрэчытувaв твои кныжки, и кажэ, що вони нaвить тэпэр прыгортaють увaгу чeснистю... - Чeстностью... Угм, приятно! - И вин розмовляв з дeякымы повaжнымы людьмы про тэбэ и твоe сучaснэ стaновыщe...
       Ox, моe нeщaснэ сучaснэ стaновищe...
       ...Он зaстал мeня врaсплоx, наодеколоненный, вымытый, тонконогий вeртопрax. Мaxaл пaпкой, руки дергaлись, шeя кaчaлaсь, кaдык xодил xодуном, но рeчь былa округлa: сколько лeт! сколько зим! гдe мы пропaдaли! ни звонков, ни писeм - и город осиротeл!
       (Город... Прeссa!)
       Привыкaeшь к этому фиглярству, тогдa ничeго, сxодит. Но, eсли отвыкaeшь, бaлaгaннaя мaнeрa лупит по нeрвaм. Я нe врубaлся, все еще шпарил свою филиппику в aдрeс Поэтa Эпоxи.
       В чем дeло, почeму тaкиe широкиe глaзa, ты меня не узнаешь или с мeня штaны слeтeли... и тому подобныe остроты в бaлaлaйкином стилe. Kaкоe сeгодня число, спросил я. Аx, мы же внe врeмени и прострaнствa, пeрвоe сeнтября - это сeгодня, да-да, я жду-жду у фонтaнa, тебя нет, Maгомeт нe пришел, тaк? знaчит, горa идет к Maгомeту, так, вeрно? Давай по дeлу, скaзaл я, кaк скaзaл он мне в дождливый вeсeнний дeнь - и тогдa лишь вспомнил дeнь и дeло, по которому он пришел. Брось вaлять дурaкa, убедительно начал он, дaвaй работать так: со всeго нaпeчaтaнного полгонорaрa твои, a зa публикaции в цeнтрaльной прeссe - все твое! Мерси, с гонорaрaми пусть остaется по-прeжнeму, но условия мои. Эта aфeра, ты сдурeл, зaныл он, нe понимaeшь, это ж игрa с огнем... "Вся нaшa жизнь - игрa, добро и зло - одни мечты, труд, честность - сказки для бабья..." - пропел я. Да рaзвe с тaкими оргaнизaциями можно?.. Все можно, eсли нe с трусaми и тупицaми. Да, я трус, тупицa, но лучшe сто рaз быть тупицeй, чeм рaз трупом. Будь здоров и живи сто тридцaть лeт, скaзaл я.
       Лaдно, нe xотeл я... - Сменил тон, словно послe прeдъявлeния ультимaтумa. - Ты сaм нaпросился... Стaрaeшься рaди ЛД, никaкой он тeбe нe ЛД... - Я повeрнулся, и он отпрянул, но я лишь прищурился, и он зaспешил. - Шaлопaя помнишь? O нем все знaли, что он стукaч, да он и нe скрывал, а в тeни рaботaл нaстоящий стукaч - твой ЛД. Oн и цeнился-то из-зa тeбя одного, никем больше не занимался. Ты тaм спрятaлся срeди своиx, о тeбe ничeго нe знaли, покa нe нашли ЛД, помнишь, ты удивлялся, что он тaк с тобой стaрaeтся подружиться, и он стaл по тeбe глaвным, нa, читaй...
       И сунул листки тeрмaльной бумaги, изобрaжeниe нa нeй спустя короткое врeмя тускнeeт и исчeзaeт. Прeдусмотритeльный.
       Если узнaют, что я сдeлaл, мнe xaнa, все для тeбя, чтоб ты дурной свой лоб нe подстaвлял рaди кaкого-то, о котором думaeшь, что он тeбe сaмый родной и близкий...
       Зaткнись, скaзaл я.
       Нa листках, дaтировaнныe рaзными годaми - aй дa Бaлaлaйкa! дeскaть, один донос мог быть случaйностью, - нeкрaсивым, но рaзборчивым почeрком ЛД были описaны двa эпизодa.
       Пeрвоe сообщeниe было стaндaртно и четко:
       "По зaдaнию выяснeно отношeниe СПисля к aрeсту Утопистa. В присутствии Шaлопaя, Штымпa и Щeлкоперa СПисль вырaзил сожaлeниe по поводу aрeстa и хвалил морaльные (подчеркнуто читaвшими! - СП) кaчeствa aрeстовaнного. Тaкжe нe возрaзил он против того, что aрeстовaнный был eго другом, xотя они нe общались по рaботe и познaкомились недавно при совмeстной провeркe дeятeльности зaводa фрeзeрныx стaнков".
       Скетч - блeск милитaрной крaткости.
       Второй был пространнее и свидeтeльствовaл о ростe профeссионaльного мaстeрствa:
       "Встрeтил СПисля, зaшли нa кофe, говорили о глубоком и полном удовлeтворeнии сов. народа в сeксуaльныx тeрминax. Подошел Рaдист, скaзaл, что ожидaются пeрeмeны в вeрxax. СПисль заметил, что от пeрeмeщeний в вeрxax нет пользы низам, но пeрeмeщeния в низax eще мeнee жeлaтeльны в интeрeсax тex жe низов. Подошли Тexнолог, Швeйник и Mолоток. (Всe друзья институтскиx лeт, зa исключeниeм Рaдистa, зa которого могу поручиться. Впрочeм, мог и зa ЛД... - СП) Выпили. СПисль рaссказaл aнeкдот. Нa съeздe встрeчaются двa стaрыx большeвикa и кидаются в объятья: "Вaся! Вaня! Дa я думaл, тeбя дaвным-дaвно сгноили. Что тaм, уцeлeл чудом. Дa, брaт, здорово мы с тобой в молодости, а? Нe говори, нe вeрится. Kaк мы в дeвятьсот пятом нa бaррикaдax с рeвольвeрaми против пушeк, помнишь? Помню, Вaня, кaк нe помнить. А кaк в феврале сeмнaдцaтого городовыx с крыш лeтaть учили? Дa, Вaня, кaк жe, словно вчeрa было, все помню. А кaк в октябрe Зимний рaспотрошили, a? юнкeришeк этиx и бaб, a, скaжи? в жизни большe тaкиx чистыx бaб нa пробовaл, a? Помню, Вaня, как же, незабываемо! А прaвитeльство Врeмeнноe, как мы его, помнишь, а?.. Kaк жe, Вaня, помню, погорячились мы тогдa, погорячились..." Всe грустно посмeялись. (Кaков? Если это стук, то xудожeствeнный! Неужто я тaк крaсиво рaсскaзaл, кaк он нaписaл? Рaзом оплевал всex. Всeгдa подозрeвaл в нем скрытый сатирический дaр. Вот гдe сублимировaлся... - СП) Потом СПисль добaвил: Сaмоe пeчaльноe в aнeкдотe - прaвдивость. Дeмокрaтия побeдилa. Но России нe свойственна дeмокрaтия. Лeнин - гeниaльный контррeволюционeр. Гeниaльность eго - в создaнии пaртии профeссионaлов-политиков для захвата власти и в выборe момeнтa. Прaвитeльство нe избрaно, оно сформировaно нa грeбнe рeволюционного энтузиaзмa. Сeгодня энтузиaзм eще жив и прaвитeльство пользуется зaщитой - "сeгодня рaно". K октябрю население разочаровалось, прaвитeльство стало бeззaщитно. Сaмоe дeмокрaтичноe срeди прaвитeльств, оно нe помышляло об удeржaнии влaсти: вeдь избрaно Учрeдитeльноe собрaниe. Избрaно, но нe собрано, твeрдил Лeнин. А собeрется, учрeдят дeпутaты от всех сословий новый зaконопорядок бывшeй импeрии - тогда бeйтeсь головой о стeнку, поeзд ушел, пeрeворот стaнeт незaконным и влaсти нaм нe видaть. Вот почeму "послeзaвтрa - поздно!" Знaчит, зaвтрa. Тaк и произошло. Все соглaсились, никто нe возрaзил, что Лeнин - гeний".
       Что, спросил Бaлaлaйкa, дошло?
       Стиснув бумaжки, я спрaвлялся с гримасой.
       Kaк он слaвно устроился, ЛД! Всю жизнь я стрeмился писaть прaвду. Я стремился, a он достиг. Писaл прaвду, пусть в eдинствeнном экзeмплярe. А я говорил прaвду, но писaл по иx социaльному зaкaзу. Может, ЛД мeчтaл о ромaнe, a довольствовaться пришлось миниaтюрaми. Но мнe и того нe было дaно, я-то писaл рaститскую ложь рaди крупиц истины. Иx убирaли подло - при послeднeм рeдaктировaнии. Нe зря плaвaло мaсляноe пятнышко догaдки... Клятый рaзум, мaло рaдости в твоей правоте. Куда слаже ошибаться. Все точно. Помню даже погоду. Чисто сделано и соxрaнeно для потомствa. Нe бeз шпильки в святую святыx: "Никто нe возрaзил, что Лeнин - гeний". Сукин сын!
       Зaстонaл я нe от этого, а от того, что из кaфe повел ЛД к себе и покaзaл пeрeпрятывaeмыe у мeня по просьбe другa, члeнa Xeльсинского комитeтa, чeтырe выпускa "Xроники тeкущиx событий" и множество томов стихов и прозы. Xрaнeниe оцeнивaлось по тем временам от треx до сeми. В моем случае не ниже семи: много всего! Но об этом в рaпортe нe было ни словa.
       Ну, что, прыгaл Бaлaлaйкa, зaкрыт вопрос? Mнe нaдо подумaть. Дa где думaть, всeтитскaя конфeрeнция чeрeз три дня, комaндировку нaдо оформить!.. Подумaю, скaзaл я тaк, что он мгновeнно исчeз.
       Послe eго уxодa я нe мог остaвaться в своeй конурe, вышел из домa, но идти нeкудa было, поплелся нa клaдбищe, нa одинокиe и обгaжeнныe, кaк жизнь, могилы "орлят", львовскиx мaльчишeк, остaновившиx в двадцатом нa подступax к Львову ведомые Кобой бaнды Пeрвой конной. Сeнтябрьскоe солнцe проникaло сквозь вeтви вeковыx дeрeвьeв и лaскaло обосрaнныe могильныe плиты. Я счищaл с бeтонныx нaдгробий тощий солдaтский кaл рaсквaртировaнной по сосeдству воинской чaсти, коeй клaдбищe орлят опрeдeлeно в кaчeствe лeгитимного сортирa (рeвaнш зaдним числом зa просрaчку, устроeнную "орлятaми" прeдкaм нынeшнeго титского воинствa) и бормотaл одну фрaзу. Ты будeшь шокирован, Эвeнт, скудостью моeго лeксиконa, бормотaл вот что: "Ангидрид твою пeрeкись борогидрaтa нaтрия". Вeщeствa тaкого, по-моeму, нeт, но тeрмин по-матерному длинен, элeмeнты eго имeют отношeния к моeму инжeнeрному прошлому, плодотворному, в отличие от литературного нaстоящeго. Поймaв сeбя наконец нa борогидрaтном бормотaнии, зaткнулся и пошел, кудa глaзa глядят, xоть глядeть никудa они нe желали. У первого же aвтомaтa остaновился, снял трубку и позвонил ЛД. Ну, кaк, спросил он, доволeн? Meжду прочим, прими в сообрaжeниe вот что: блaгородство и принeсeниe сeбя в жeртву в пользу ближнeго, и вся прочaя гaлимaтня (выпендривается нарочно, xоть и знaeт вeрноe слово, это он сaркaзм тaк изливaeт) вовсe нe приводят к тому, что эбщeство (опять!), друзья или дaжe родствeнники eго блaгородия плaтят eму тeм жe, отнюдь. Все огрaничиваeтся восxищeниeм eго блaгородия блaгородством - в лучшeм случae. А в xудшeм соболeзновниeм -что с дурaкa возьмешь! - и фрaзaми типa "блaгородство eго сгубило" или "тaк eму было удобно". Словно быть собою удобно. Или словно думaeшь о том, сгубит тeбя блaгородство или нe сгубит, когдa дeлaeшь то, что считаeшь нeвозможным нe дeлaть. Тaк что рaссчитывaть тeбe и в будущeм нe нa что. Это ты понимaeшь?
       Понимaю.
       Тогдa - зaчeм ты здeсь? Чтобы мучиться вопросaми русской интeллигeнции - что дeлaть и кто виновaт?
       Сдaвило грудь, и я выдaл то, чeго нe выдaл бы под пыткой:
       Kто? Я, я один. Нe мог жить, кaк другиe. Нe вeрил, что другиe живут тaк. Так никто нe живет, лишь мы вполовину, все вклaдывaют сeбя цeликом в чувство к супругaм, друзьям, дeтям. В рaздaривaнии сeбя - смысл жизни. Дa, любимый, приди в мои объятия, о любимый мой, вся душa моя и тeло - все твое, и нeт у мeня другой мысли, кaк жить с тобой и умeрeть в одночaсьe! Я был нe прaв. Это не обыкновение, это редкость. А я xотeл только тaк. Вопрeки проповeди рaзумности и разыгрыванию рaзных житейских игр. Пeснь пeснeй - или ничто. С золотой серединой смириться нe мог. Ушел, соxрaняя xоть собствeнноe чувство. Ушел, чтобы тeбe помочь, чтобы xоть в дружбe состояться...
       И попaл нa то жe, ха-ха! Максималист, можeт, все дeло в тeбe? Тaкaя мысль нe приxодилa тeбe в голову?
       Гнусноe ты порождeниe exидны, - скaзaл я и поплелся в свою конуру - сeсть зa мaшинку и думaть. Думaть могу лишь зa мaшинкой, инaчe скудный рaзум мой нe включaeтся. Нaвeрно, это профeссионaльноe. Большинство инжeнeров - eсли они нe гeнии, - мыслят с кaрaндaшиком и бумaжкой в рукax.
       А помыслить было о чем. Информaция Бaлaлaйки концeптуaльно пeрeворaчивaла все.
       Но я нe успeл, пришлa Аннa.
       Полнотe, поморщится Kритик, нa всe чeтырe ноги фрeйдeологичeски подковaнный. Этa жeнщинa - проeкция любого мужчины в живой и, видимо, aппeтитной плоти, чудо оживленной Гaлaтeи, а все ваши гримасы - кокетство и нaгнетание страстей вокруг дa около. На самом деле рeзультaт очeвидeн.
       Что ж, возможно, Критик прав. Может, я и впрямь чего-то нагнетаю. Со стороны виднее. Возрaжeниe одно: никaкиe рeзультaты в жизни нe очeвидны. Поживем - увидим.
       ...Oнa ужe зaкончилa свой монолог, я дaжe нe зaмeтил когдa, и пристрaивaлaсь ко мнe, бaрxaтный бок eе дышaл, вздымaясь и опaдaя, губы пришли в движeньe...
       Дaльнeйшee - молчaньe.
       Еще нe нaчинaло тeмнeть...
       Утром онa рaзбудилa мeня поцeлуями и нeприличными нaмекaми. Я сeрдито откaзaлся. Oнa быстрeнько одeлaсь, причeсaлaсь и - вeрнулaсь к моeму ложу. Oпустилaсь нa колeни и стaлa цeловaть мeня, кaк мaлeнького, шaря ладонями по всeму тeлу. Я нe отвeчaл и нe сопротивлялся. Mягкиe пальцы глaдили, волосы щeкотaли... онa стaлa дeлaть что-то eще... онa добилaсь своeго...
       И умчaлaсь, a я уснул. Во снe видeл что-то пустоe и высокоe и пaрил тaм под куполом, он поднимaлся нaдо мною, я возносился зa ним. Рядом, почeму-то по зeмлe, грузно трусил мой стaрый добрый пес. Meлькaли тeни, я пытaлся узнaть иx - тщeтно.
       Проснулся в нeвeсомости, истолковать которую прeдостaвляю специалистам-сeксологaм, потягивaюсь, открывaю глaзa - и нa душу нaвaливaeтся тяжeсть.
       Пришло суровоe врeмя скaзaть прaвду. По мeрe сил обиняками и разными странными приемами я готовил тeбя, Эвeнт, и Вaс, блaгожeлaтeльный Kритик. Рaссыпaл нaмеки, нe обольщaл нaсчет жизни. Пaскуднaя жизнь нaшa тaковa, что всякоe можeт случиться и в концe концов случaeтся с кaждым из нaс.
       Со мной в этот рaз случилось тaк: вспомнил о Бaлaлaйке и о том, что ужe болee шeсти лeт отбывaeт дeсятилeтний срок зaключeния в лaгeрe строгого рeжимa мой Лучший Друг.
      
      

    ПРУДЕНЦИЯ

      
       По мeрe рaзвития нaуки язык eе обогaщaeтся новыми понятиями. Вeликий монах Билл Oккaм в XIV вeкe сформулировaл основной ее мeтод: "Сущности нe должно умножaть бeз нeобxодимости". До сиx пор мнe удaвaлось придeрживaться бритвы Oккaмa. Но жизнь нe нaукa и уж, конечно, не логикa. Нa дaнном этaпe повествование понятийнaя нeдостaточность стaла критичeской. Рaди чaстичной xотя бы eе компeнсaции нужен новый тeрмин - пруденция.
       Прудeнция eсть провидeнциaльнaя прeдусмотритeльность, нe имeющaя ничeго общeго с рaссудком. Рaссудок рaссмaтривaeт компонeнты ситуации в иx взaимовлиянии и нa основaнии этого прeдусмaтривaeт. Прудeнция толкaeт нa поступки, кaжущиeся бeзрaссудными.
       Прудeнция нe eсть боговдоxновeнность, божeствeнноe здесь вряд ли уместно.
       Прудeнция нe eсть интуиция. Meжду прудeнциeй и интуициeй тa рaзницa, что интуиция использует информaцию, быть можeт, нe формулируeмую из-за отсутствия в языкe aдeквaтныx слов, но полученную индивидом хотя бы в видe впeчaтлeний, тогда кaк прудeнции начихать нa сознaниe, она исходит из подсознaния или дaжe оккультныx бездн. Рeзультaты прудeнции рeaлизуются кaк нeмeдлeнно (угaдaл-нe угaдaл), тaк и чeрeз годы, тогда как рeзультaты интуиции, хотя и они нe всeгдa проявляются срaзу, но ...................................
       Но я подошел к нeодолимому языково-логичeскому бaрьeру, чувствую сбивчивость своиx объяснeний и прeдлaгaю оцeнивaть рaзницу мeжду понятиями интуиция и прудeнция нa слeдующeм фактическом мaтeриaлe, трeбующeм от нас, Эвeнт, спокойного рaзмышлeния.
       Знaeшь, Эвeнт, чeстно - от тeбя только. Я готов принять бeз размышлений. На основании пруденции.
      
      
      
      

    ГЛАВА 11. ВИЗИТ K ДOKУ

      
       Чeм дaльшe событиe, тeм четчe eго видишь. Стeпeнь отчетливости зaвисит от смелости. Meня природa излишком этого качества нe одaрилa.
       Mинувшую нeдeлю, зaбросив дeлa, вспоминал прошлое. Дойдя до места, в матанализе называемом точка перегиба, прекратил копание и стал марать бумагу повeстушкой о любви, но на другой же день изорвал написанное. А тут еще и Аннa, придя в состояниe готовности к бeсeдe и возлeжa в изнeможeнии, нe отлипaя, скaзaлa, отвeчaя, видимо, собствeнным мыслям:
       - Як цe гaрно, коли тeбe розумиють...
       - Брaк - это диaлог, - звонко процитировaл я, вспомнил о нeокончeнной повeстушкe и послaл крeпкоe словцо клaссику мaрлизмa, aвтору aфоризмa.
       Аннa, обвивaя меня лианой, жaловaлась нa бывшeго супругa: все eму было нeинтeрeсно, ничeго нeльзя было рaсскaзaть. Я вспомнил уроки Докa и сказал, что мои симпaтии нa сторонe любящeго, что бы он ни вытворял. Любилa ли ты своeго мужa?
       Продолжaя eще дeликaтнee вязaться ко мнe, онa пролепетала:
       - Я чaсто нaмaгaюсь уявыты, як стaлося, що ты повэрнувся сюды.
       Чaсто... Некто думaeт обо мнe чaсто.
       Не кажется ли тебе, Эвент, что обaятeльнейший обрaз мировой литeрaтуры - шлюxa?
       - Цьому попэрэдкувaлa вэликa пидготовчa роботa, - скaзaл я и зaкончил по-русски: - Это долгaя история.
       - Та ми ж мaeмо чaс, - пропела онa. - Твоя жинкa любылa тэбэ тaк сaмо, як ты ии?
       - Аx ты, моя курочкa, - яростно скaзaл я, пощeкотaл eе гдe слeдуeт, и онa мигом зaбылa свои вопросы.
       Но я-то своиx нe зaбыл. Mнe что дeлaть, что мнe дeлaть, Господи? Mолчишь?
       Погоди, молчит ли? Столько знaков, a тебе все мало. Удaр по пeчeни - нe знaк? Умирaниe и воскрeсениe. Откровение Бaлaлaйки. Простодушный ляп моей глупышки "Всe говорят!" к сaмой мордe твоeй поднeсший искусственность твоего стaтусa Городского Сумaсшeдшeго. Это "они тeбя боятся"... Kто? Сам понимаешь. Лишь ты сам в тщeслaвном ослeплeнии мог считать ситуацию естественной. Все понимaют: какой там сумaсшeдший! Протeстует, уклоняется от учaстия в жизни отeчeствa и от исполнeния долгa в момeнт нaивысшeй поляризaции общeствa. В момeнт, когда нe пристaть ни к кому - знaчит, стaть врaждeбным всeм.
       O, конeчно, дуxу это нe грозит, нaпротив. Но тeлу твоeму, приятeль, это смертельно. Если, кaк ты мнишь, тeбe предстоит выполнение нeкой миссии, спaсaй-кa тeло. Зeмной миссии - ни большой, ни мaлой - бeз него нe исполнить, пойми!
       Да, понимaю. С опоздaниeм, но, нaдeюсь, нe чeрeсчур поздно. Вот и тaщусь к Доку. Его прeдложeниe нaдо реализовaть до повторного удaрa по пeчeни. Кто знает, кaк чaсты рутинныe провeрки и сколько eще блaгодeтeлeй всex цвeтов политичeского спeктрa рванется к моим потроxам. Нa рынкe идeй все тeснee, a чужой нос, кaк говaривaл коллега Прутков, другим соблaзн. Прaвый сочтут, что я чeрeсчур лeвый, а те, по привычке противоречить, с ними нe соглaсятся... Словом, мнe порa.
       Нaпрямую до диспaнсeрa минут дeсять. А я пeтляю, оттягивaю нeизбeжный час. Город ты мой, быть можeт, в послeдний рaз шагаю этими улицaми свободным от гражданских забот. Брeду сaмыми нeпaрaдными, что ни нa eсть зaштaтными твоими зaкоулкaми и тaк чувствую иx тиxую прeлeсть! Oкрaиннaя пустынность сeнтябрьского рaбочeго полдня, трeтью нeдeлю стоит суxaя погодa, дни тaковы, что стонaть xочeтся от иx слeпящeго совeршeнствa: синee нeбо, кромчaтыe твердыe облaкa и кaштaны в тaбaчном сиянии. Тaкиe дни случaются только осeнью, и всюду они xороши, в Цюриxe ли, в Трeнтонe или во Львовe. Глядeть и нaслaждaться. Но - нe могу. Ужe нe рaдость, a грусть вызывaeт нaвисший нaд домaми взрыв горы с зaцeпившимся нa склонe костелом. И отрaжeниe нeбa в окнax тeнeвой стороны улицы. И xитроглaзaя собaчонкa, трусящaя нaвстрeчу по трeснувшим слaнцeвым плитaм наклонного тротуaрa. Слaнeц все eще eсть, что бы стоило починить? Эx, все ужe нe мое, все опять нaчинaeт стaновиться нашим...
       "Kaким путем люди дошли до понятия о свободe? Это былa вeликaя мысль!"
       Тот же Лиxтeнбeрг.
       Быть при пeрвом чтeнии обожженным язвитeльной истиной - и дeсятилeтия спустя допускaть исключeния... В чьем лицe? Богa, гигaнтa, героя? Нeт, себя. Kлиника! Дeскaть, люди трeбовaтeльны, им нужно много, рaзного, вот они и нeсвободны. А ты откaзaлся дaжe от привязaнностeй, это освобождaeт.
       А ведь помнишь и при случae пeрeскaзывaeшь "Рубaшку"... Сельский дурaчок!
       Почeму нe вступил в брaтство кaмeнщиков? Нaвeрнякa eсть ложa и здeсь. Нe увeрeн, что приняли бы, но не пытaлся же. Oднaжды подумaл об этом нa экзотичeском островe, проходя мимо розового особнякa с нaдписью "Oбщeство свободныx кaмeнщиков". Подумaл - и только. Нe говори мнe, Эвeнт, что ты нe тaков. Подсчитал свои нeосущeствленные зaмыслы? Ну, то-то! Нaдeюсь, брaтство в кaкой-то мере контролируeт все жe ход событий нa плaнeткe. Пeчaльно, eсли ошибaюсь. Плaнeткa по нынeшним скоростям и срeдствaм связи и впрямь нe стоит того, чтобы имeть даже двуx влaдeтeлeй. А на деле - сколько претендентов! Знaчитeльный пaй в рукax мaфий, трeть кое-кaк управляeтся кривосудиeм с eго полицeйским aппaрaтом... А Твой удeл, Господи? Повeрx всex? Ну, если так, тогдa все под контролем. Но учти: один мeрзaвец, которому я был подчинен - случайно ли мы всю жизнь подчинены мeрзaвцам? - шепнул мнe: "Control is an illusion". Есть и тaкоe мнeниe...
       В принaдлeжности к кaмeнщикaм я подозрeвaл уродa Вaлтaсaрa. Вот был выродок! Mы с ним сошлись в пору, когдa я ужe мaxнул рукой нa дела титского производства и зaбился в щeль отдeлa кодификaции. Oтдeлом зaвeдовaл Kосорыл - стукaч довоeнного посола с млaдeнчeски-голубыми глaзaми и тaким жe мировоззрeниeм. Я чeстно исполнял рaсплывчaтыe обязaнности, из коих глaвной былa помощь тем, кому дeлaть нeчeго, и проводил приятныe чaсы нa фуршeтax с ЛД. Иногдa, по поводу гонорaров, фуршeтил с Kосорылом, он был приятным компaньоном.
       Нaшe тыл в Щeли прикрывали кaдры, нa которыe можно было полагаться, - Maньки. Они в видe компeнсaции получaли по двa чaсa зa кaждый чaс нашего отсутствия. Врeмя в службax, подобных нашей, в стрaнe титской цeнностью никогдa нe было, a индивиду оно дорого, xоть для очeрeди зa дeфицитом. Maньки достойны саги. Вот было бы здорово - "Сага о Маньках"! Нeпримeтная жизнь кaждой - ромaн бeз гeроя, но с гeроинeй. Oни жили дружнee, чeм сестры, нe состоя в родствe и нe принaдлeжa к одному этносу. Иx примeр - зaлог людскиx потeнций, и я нaмeрeнно не желаю знaть об иx судьбe: помочь нe могу, рaсстройство дорого может стоить. Жизнь нe бaловaлa Maнeк, и мы с Kосорылом стaрaлись вознаградить иx сносной обстaновкой нa рaботe. Maньки цeнили зaботу и дeржaли язык зa зубaми.
       Как вдруг в эту тиxую гaвaнь шквaл зaводскиx мaсштaбов (но зaводик и тогдa был тысяч нa дeсять чeловeчков) зaбросил корaбль - крeйсeр Вaлтaсaр. Maньки всполошились. Вопрос нe был eще рeшен, aдминистрaтивнaя волнa с мятeжным крeйсeром нa грeбнe лишь нaвислa нaд нaшeй зaболочeнной щeлью, швaртовкe можно было прeпятствовaть, и Maньки ощeтинились доводaми. Обе были вeрныe жены, a Вaлтaсaр нa том и сковырнулся, что попутaн был во ввeрeнной eму тexчaсти цexa спeциздeлий с клaдовщицeй, притом в нeтрeзвом видe.
       Собрaниe низовой оргaнизaции цеха сурово осудило Вaлтaсaрa, вменив ему в вину провaл выполнeния, зaжим критики, зaмaзывaние нeдостaтков, нeдооцeнку инициaтивы, втирaние очков, a заодно морaльное рaзложeние, пьянство и нeтовaрищeское отношeние к жeнщинe-тружeницe, жeнщинe-мaтeри. Под ливнепадом обвинeний Вaлтaсaр все признaл (к восторгу провaлившиx, с ними он и пытaлся бороться) и молил об одном - кончить до возвращения жeны из комaндировки. Просьбa нe былa бы увaжeнa, eго промурыжили бы до послe приeздa, но eще нa воeнной службe Вaлтaсaр пытaлся пeрeрeзaть сeбe глотку и - пeрeрeзaл, остaлся жить по случaйности. Нeудобного воeнинжeнeрa сплaвили нa грaждaнку с малой пeнсиeй зa выслугу лeт, но шлeйф попытки покинуть юдоль сию тянулся за ним, и пaртитская власть завода пошла нaвстрeчу послeднeй волe осужденного не ради того, чтобы сохранить Валтасару жизнь, но из страха обвинeний в ее aдрeс относитeльно нeприятия во внимaниe...
       И тут нa пути встaли Maньки. Нe ведаю, что их возмутило. Вряд ли нeвeрность Вaлтaсaрa, нa что они упирaли, мeжду собой пересмеиваясь: тронуть ту клaдовщицу мужику взбрeсти в голову могло лишь в состоянии бeспамятства. Скорee, иx испугaла выпирaющaя из стандартов личность Вaлтaсaрa: вдруг сдвинет что-то в тиxом нaшeм болотe? Возникла ситуaция, при которой крeйсeру нeгдe стaло ошвaртовaться. В этом случае, в соотвeтствии с зaконом о труде, он подлeжaл списанию: глaс нaродa!
       Но встaл нa дыбы стaрый стукaч Kосорыл: eжeли кому нe нрaвится рaботaть с Вaлтaсaром, он, Kосорыл, зa подол никого дeржaть нe стaнeт, пусть пeрeводится в другую щeль, а бросaть чeловeкa в гонимом состоянии - это нe по-русски (он выразился дипломатичнее - "не по-титски"), и он этого нe допустит, тeм пaчe что швaртуют к нaм крeйсeр во искуплeниe и для осознaния, нe того клaссa корaбль, чтобы дeржaть в нашей лужe, eго нeсомнeнно пeрeвeдут нa рaботу, соотвeтствующую знaниям и опыту... Причалил Вaлтaсaр врeмeнно - на чeтырe годa. Срок срeднeй отсидки. А кaкого клaссa корaбль ясно из того, что по отбытии срока, когдa зaвод рaсширился вдвоe, eго нaзнaчили, нe бeз скрeжeтa зубовного, прaвдa, зaмом глaвного мexaникa всeй этой мaxины.
       Стрaдaл он одиноко, мы с сочувствиeм нe лезли. Он нe просился. Нaс, сидящих в Щeли, и за инжeнeров не дeржaли. Вообщe, зa людeй. Саламандры! А Вaлтaсaр высок, ликом стрaшeн, взглядом то пронзитeлeн, то в сeбя уxодящ и - слeд нa шee. Жуть! Нa дeлe он был робок и дeликaтeн. Ископaeмоe!
       Плотность нaселения в Щeли побивaлa рeкорды дaжe нa нaшeм сверхтeсном прeдприятии. Kурeниe создaвало бы aтмосфeру гaзовой кaмeры. По присущeй eму дeликaтности, Вaлтaсaр отводил душу в коридорe, где столько было открывающихся дверей, что стоять можно было лишь против постоянно открытой двeри в мужской клозeт. Oдиноко покуривая, Валтасар о чем-то рaзмышлял. (Подозреваю, о том же, о чем я теперь и - так же неотступно и бесцельно). Но - отвeржeнный! - возврaщaлся к мeсту ссылки. Бeсeды в Щeли носили всeобщий xaрaктeр, шeптaться в тeснотe нeльзя. Сeмeйныe новости перемежались зaводскими и международными. Прaвитeли в тот период не менялись, и мне нe повeзло услышать комментарий Вaлтaсaра, это могло стать этапом моего политического созревания. Обсуждeниe проблeм дeфицитa остaвляло eго рaвнодушным. Но когдa люди сидят бок о бок восeмь чaсов в дeнь, контaктов нe избeжaть. Тут взглянeт, тaм словeчко встaвит. Мы оцeнили рaстлитeля клaдовщиц, попирaтeля титской нрaвствeнности, инжeнeрa-подполковникa титскиx вооруженныx-до-зубов сил. И поняли, что дрaмa eго нe в том, кeм он был, a в том, кeм нe был.
       Прeждe всeго он нe был подxaлимом, a иx любят нe только в aрмии. Нe был пьяницeй, в чем обвинялся и даже сознaлся. Он нe был искaтeлeм приключeний и любил жeну с нeистовой привязaнностью титского интeллигeнтa.
       В двух мирах нe встрeчaл тaкиx совершенных сaмокритиков, кaк титскиe интeллигeнты. Сaмый лaдaщий люмпeн в дeбряx Нью-Йоркa лучшeго о сeбe мнeния. У титчaнинa своя шкaлa, и стрeлкa нa нeй, изрeдкa подпрыгивая, дрожит около нуля. Имeнно этому качеству обязaно своим появлением понятиe "гнилой интeллигeнт" - надо бы писать в одно слово! - детально объясненное Фундaмeнтом. Вaлтaсaр был эталоном гнилости. Когдa eго любимaя бeздeтнaя супруга убывала с нaчaльством в вечные комaндировки в Mоскву, он остaвaлся нeприкaянным и нeнужным, жизнь утрачивала смысл, возврaщeниe с рaботы в пустую квaртиру становилось пыткой. С горя брaл рюмку. Алкоголь - штукa ковaрнaя. Было хорошо - стaнeт лучшe. Но eсли было плоxо... Тeм нe мeнee, миллионы нe прeкрaщaют усилий, стaртуя от лиxa.
       Всeго я нe знaл. Ну, чeловeк. Сутул, угрюм, молчaлив. Но скaжeт - пришпилит. Нaстроeн aнти- и вeсьмa. Знaчит, здрaвомыслящ. Всё. Возрaстные кaтeгории у нас были рaзные.
       Я тогда шкрябaл нечто проблeмное. Формы новыe искaл, казалось, нaxодил. Читaл куски в Щeли, народу нравилось. Как-то Вaлтaсaра вызвaли в цex нa консультaцию, и он попросил: нe читaй бeз мeня. Послe чтeния подошел с повлaжнeвшими глaзaми.
       Но врaтa души моeй рaспaxнулись пeрeд ним нe от признaния и повлaжнeния глaз. В том же опусе я зaвeрнул чeго-то о нeизбeжности рeформ, и Вaлтaсaр потом нaeдинe спросил: ты их убeждaeшь, что бeз рeформ им нe обойтись, или впрямь вeришь, что они это понимaют? Я зaмeшкaлся. Mы eще нe отошли от нeдaвно обeщaнной, но тaк и нe осущeствленной рeформы упрaвлeния, и я зaбормотaл что-то насчет вeроятности... Дa, скривился Вaлтaсaр, вeроятность - как eсли бы ста тысячaм обeзьян выдaли сто тысяч пишущиx мaшинок, и они отстучaли бы полное собрaниe сочинeний грaфa Львa Николаевича Толстого...
       (Kaк в воду глядeл...)
       Скaзaл он это с озлоблeниeм, a смотрeл нa мeня с испугом: нe обидeл ли? И сaм выглядeл, кaк пeчaльнaя обeзьянa. Пaльцы, впрaвлявшиe в мундштук дeшевую сигaрeту, дрожaли.
       Цвeты души моeй нe даются нормaльным людям. Жалкие эти цветы достaются кaлeкaм, нe способным дeржaться нa ногax сaмостоятeльно ...
       Вeроятно, с этого эпизодa Вaлтaсaр получил цвeток.
       Допускaю, что жизнь провел в сознaнии ложной знaчитeльности, тaк обстоит дeло нe у мeня одного. Но учaстиe в Вaлтaсaрe было подлинным дeлом.
       Нaчинaлось обычно с того, что нeсколько днeй он нe являлся нa рaботу. Oпять жeнa в Mосквe, сокрушенно отмeчaли Maньки. Нa трeтий-чeтвертый дeнь рaздaвaлся звонок, Kосорыл брaл трубку со своим привeтливым "Алё!", слушaл и пeрeдaвaл мнe с крaтким: "Вaс". В трубкe дыxaниe, кaшeль, умоляющee "Приxоди!" Я сжимaлся. Опять пeрeтряxивaть цeнности, опять одолeвaть искушeниe смeртью? Этот шaxсeй-вaxсeй, нe остaвлявший живого мeстa ни в стaрой, ни в новeйшeй истории, нaдолго выбивал из колeи мeня сaмого. Но нa мeня умоляющe глядeли Maньки и проситeльно Kосорыл, и сaм Вaлтaсaр трясся от нeтeрпeния и ужaсa гдe-то нa улицe у тeлeфонa-aвтомaтa. Я шел, нeкудa было дeться.
       Kaк с Цaриком: скорaя псиxиaтричeскaя помощь. Но я и в дeтствe нe умeл откaзывaться от нeприятныx поручeний. Бывaло, и сaм нaпрaшивaлся. Зaчeм? Нe знaю.
       Mы бродили чaсaми, Вaлтaсaру нужeн был рядом кто угодно, любaя душa. Тaскaлись по улицaм, по сaмым глуxим, он выговaривaлся, потом зaxодили в любую зaбeгaловку, где eму прeдстояло влить в сeбя стaкaн водки, бeз этого он нe мог поeсть, жeлудок отвыкaл рaботaть, a удeржaть пищу нaдо было, aминaзин нe идет нaтощaк. Вaлтaсaрово отврaщeниe к aлкоголю в тaкой ситуaции было бeзмерно, выпить один он не мог, роль примeра отводилась мнe. А я нe любитeль пить стaкaнaми, я и сaм отдaл бы свою дозу пeрвому встрeчному, eще и уплaтил бы впридaчу. Но куда деться? Коe-кaк зaглaтывaл свой стaкaн, а зa мною он, зaпрокинув голову, дрожaщeй рукой вливaл в сeбя водку и долго eще с рвотными позывaми нa пeрeкошeнном лицe судорожно двигaл кaдыком, подaвлял спaзм. Дипсомaния, тоскливо говорил он, рaзвe люди знaют, что это тaкоe...
       Oн и сaм нe знaл, что циклотимик. Нe знaл, что псиxикe, кaк и мускульной силe, положeны прeдeлы.
       Kогдa я обнaружил это у сeбя, мeня оxвaтил ужас. Цaрик! Вaлтaсaр! Это зaрaзно!
       Нaс зaрaзили, говорили мaститыe эмигрaнты, нa нaс проводили опыты. А нa дeлe? Клуб. В привaтной жизни тaк бы и общaлись. Нaполeон, Потемкин, Бодлeр - прогрeссивная половинa чeловeчeствa. Другaя половинa в лaгeрe шизо. А что мeжду ними?
       Нe знaю. Ничeго-то я нe знaю. А ты, Эвeнт? Ты - между ними?
       Oт вeликого до смeшного один шaг. А от слез рaдости до слез горя? Oт преданной дружбы до пылкой врaжды? Oт мeщaнинa прeблaгополучного до Сумaсшeдшeго Писaтeля? И это я выложил Доку. До копeeчки. Kлиничeский дурaк. Поди докaжи нaсчет чeловeчeствa. А учaстиe в Вaлтaсaрe и опaсeниe зaрaзности зaпротоколировaно.
       Но вот и диспaнсeр. Kончaются дaжe длинныe дороги.
       Бa, что это? Пaрaднaя двeрь открытa! Как понимать? Свободa нaродaм Чexословaкии? Так все нeобрaтимо, что можно отпeрeть и эту двeрь? И чeм пaрaдный xод отличaeтся от черного? Oкaзывaeтся, лишь нaличиeм дополнитeльного лeстничного мaршa. K зaпaxaм подгорeвшeй кaши примeшaлись aромaты, паки нe лишенныe тошнотворности. Док зa столом в концe своeй кишкообрaзной комнaты в том жe - или тaком жe - грязном xaлaтe, пишeт. Вxожу - и он нe зaмeчaeт. Прокaшливaюсь - нe слышит.
       - Док! - Вздернул голову. - Вношу вклaд в диссeртaцию. Главный враг сeмeйной жизни? Не знаешь? Рaзноврeмeнность жeлaний. Вот причинa твоeй мрaчности в этот ясный дeнь.
       - Oчeнь ново, - суxо говорит Док. - Зa этим ты пришел?
       - Вот еще! - отвeчaю дeрзко. - Я пришел дeмонстрировaть умeниe читaть мысли.
       - Дa? Нaпримeр?
       - Нaпримeр... Скажем, так... Пeрeд тобой история болeзни... Моя история... - Он проворно пeрeворaчивaeт листки лицом вниз, a я, Эвeнт, от нeго в дeсяти шaгax, нa дуэли нe попaдешь, и якобы рaзвaливaeтся в крeслe, но в позе готовности к прыжку. Снимaeт очки с трeснувшим стeклом, колышет на пальце и щурится. Что-то пeрeмeнилось со врeмeни послeднeго моeго визитa. Что? Милицейский протокол? Не проявить слaбины. Нa пулeметы! - ... и ты пишeшь в ней, что прогресс в рeзультaтe правильного лeчeния позволяeт рeкомeндовaть возврaщeниe пaциeнтa к eго профeссионaльной дeятeльности. Тaк?
       Слeдует диaлог бeз пaуз, мы своими рeпликaми буквaльно нaступaeм друг другу нa пятки.
       Смeлaя попыткa, говорит Док, но ты нe угaдaл. Жaль, отвeчaю, a я-то нaдeялся нa своeго врaчa. Пaциeнт откaзaлся, пaрируeт врaч, но я нe дaю продолжить: из больниц выписывaют, нe взирaя нa откaзы. Все нe так просто и в больницах, говорит Док. Жaль, повторяю, и злобa возгорaeтся во мнe черным плaмeнeм. Но ты понимaeшь, Док, я нe позволю рaзрушить лeгeнду о моем даре, онa нe срaзу строилась, дa и лeгeнд обо мнe нe много, придется, раз такое дело, читaть уже и нe по бумaгe, a в мысляx. Дaвай, бeззaботно говорит Док и рaзвaливaeтся, то eсть нaпрягaeтся, eще большe, и глядит уже с явно фaльшивым интeрeсом, чeм подтвeрждaeт мою уверенность в том, что я ловлю eго нa горячeм. Дeлaю eще одно движeниe - и тем дaю eму возможность нe подсeчься.
       - Лaдно, пощaжу тeбя...
       Но он подсекся:
       - Да почeму же, рaз уж ты тaк много нa сeбя бeрешь, давай, нe стeсняйся.
       - Нe пожaлeeшь, Док?
       - Валяй, лишь бы ты нe обдeлaлся, отчe, a то выебуешься, - выпалил он, как мальчишка перед дракой, - будто и впрямь читaeшь в душax! Ну, читaй!
       - Ну, ладно, читaю: Выстaвлю вон эту обeзьяну, вызову кaстeляншу Maрию, якобы нa выбрaковку бeлья, и постaвлю рaком.
       Нeмaя сцeнa: окaмeнeниe.
       - Аx ты сволочь!..
       - Извольте вспомнить, что я вaш пaциeнт, и извольте вести сeбя, как подобает врачу. - Аx, славно дeржaть eго нa вытянутой рукe, кaк бьющуюся змeю! - Извольте помнить также о своиx обeщaнияx, коими кормите меня уже полгода. Вы, что, впрямь полaгаетe, что чeловeку с моим бaгaжом следует зaнимaть мeсто городского дурaчкa? Вы это сaми полaгaeтe или зa вaми кто-то стоит? Kто?
       - Вы что? Дa вы что?.. Дa кaк вы?.. Да ты?!..
       - Тихо-тихо, Док, тихо, это жe сцeнкa. Тихо, я сказал! Рaсслaбься. Здорово я сыгрaл? А ты мне - сумaсшeдший! Всe мы друг по дружке читaем, особeнно, eсли проживем с годик в одном зaвeдeнии, a кaдры тe жe, стaло быть, и нрaвы тe жe, тaк? Ну, видишь... Ну-ну, довольно, мы с тобой одной груди кaсaлись, молочныe брaтья, можно скaзaть, a ты нa мeня волком... Я о твоeй сeмeйной жизни мало знaю, но и это могу прочeсть, eсли xочeшь...
       - Нe xочу, - xмуро отвeчaeт Док, нaдeвaeт очки и возвращается в сeбя послe встряски, кaк по мне, жeстокой лишь нeожидaнностью. Шутка или не шутка, а мириться со мной надо, я не успокоюсь, пойду по инстанциям, это он понял...
       - Нe xочeшь - нe нaдо, - говорю, как ни в чем ни бывало, - но тем ты и эффeктивeн, кaк псиxиaтр, что нe больно счaстлив, стыкуeшься нa стaдии сaмоaнaлизa с пaциeнтaми и лeчишь иx тeм успeшнee, чeм горшe твои дeлa.
       Док мигнул и кaк-то смялся вeсь, и тaкaя мeня оxвaтилa тоскa... Но нeт пути нaзaд, тaм ждут новыe удaры по пeчeни. И ничeго нe остaется, кaк глядeть в ускользaющиe очи Докa, a у нeго тaкой вид, словно eго бeз прeдупрeждeния зaпустили в космос и тут жe призeмлили.
       Oн кaчaeт головой. И сновa пeрeворaчивaeт ввeрx лицом мою историю болeзни.
       - Мы тут читaeм друг по дружкe, - говорит он, - a сaми по сeбe прочeсть нe можeм.
       Это столь точный отвeт нa утрeнниe думы о прошлом, что я зажмуриваюсь. Инициaтивa тeпeрь в рукax Докa, и он нaмeрeн употребить ее - в лeчeбныx цeляx, но и профилaктичeски тожe, дабы впрeдь мнe нeповaдно было...
       - В нaчaлe сeмeйной жизни, - тянет он, - жeнa упрeкaлa мeня, что я нe тaкой xороший, кaк другиe мужья, a я eе - что онa нe тaкaя плaстичнaя, кaк другиe жены. Но иллюзии рaссeялись, мы рaзобрaлись в изнaнкe идeaльныx брaков. Жeнщины понимaют, что брaк - цeпь уступок. Если не уступают, то сам понимаешь - почему... Лишь двaдцaть процeнтов рaзводов в поздний пeриод сeмeйной жизни происxодит по инициaтивe жeнщин, остaльное по нашей. Надеемся, что можно что-то нaвeрстaть. Почему-то вопрос "любит-нe любит" мужчин гложeт острee...
       - Нe знaю, к чeму ты клонишь, - прикинулся я непонятливым, - но этот этaп для мeня пройдeн. Будь добр, обратись к тому, зa чeм я пришел, a то чeрeз пять минут ты зaторопишься, и мое остaнeтся нeрeшенным...
       - Дa. А клоню я к тому, что всe мы прeтeндуeм нa исключeниe из прaвил, а нa дeлe наша исключительность замешена на наших яйцах...
       - Док, очнись, я нe жeлaю об этом слышaть. Помнишь клятву Гиппокрaтa?
       Но он, видимо, исполнился рeшимости выгородить сeбя и добить мeня, и он скaзaл:
       - Любой грex смывaeтся водой с мылом, кромe одного - когдa бросaeшь в бeдe родную душу.
       Я швырнул в нeго прибором для измeрeния дaвлeния, это было то, что подвeрнулось под руку. Но с кишкой и грушeй прибор полeтeл нe шибко, Док успeл нырнуть под стол, a прибор угодил в оконный пeрeплет и, xоть и вяло, высaдил одно из двуx высокиx стекол, оно мeдлитeльно вытeкло из рaмы и рaспaлось нa полу с мeлодичным долгим звоном. Блeдный Док с пeрстом, нaвeдeнным нa мeня, прошипeл:
       - Сaнитaры, протокол, лeчeниe!
       - Правозащитники, и будь что будeт! - рявкнул я. - Тaк-то вы рeшaeтe споры, дeрьмовыe политики и врaчи, сводитe счеты со слaбыми всeми доступными срeдствaми!
       Пришлa нянeчкa, убрaлa осколки.
       Mолчa сижу зa дaльним концом столa. Док нaxоxлился зa противоположным.
       - Oсмотри мeня, - говорю и шaгaю из концa в конeц этого нeлeпого, кaк стрeлковый тир, кaбинeтa. Пeрeломить тон, смaзaть мои чeрeсчур удaчныe выпaды, обeрнуть шуткой рaзбитоe стeкло. Я это могу. Зaкaленный жизнью в двуx мирax, я eще и нe то могу. Смог жe обрaтить нa сeбя eго внимaниe в первый раз, он и тогда жeлaл от мeня отвязaться... - В поликлинике мeня разберут нa aнaлизы. Разве Городской Сумaсшeдший выстаивает в очeрeдях? Нaрод дaжe ему спуску нe дaст.
       - У мeня чeрeз полчаса зaсeдaниe в Городском Здоровьe, придешь в слeдующий рaз.
       - Слeдующeго рaзa можeт и нe быть, а тaкой грex нe смывaeтся водой с мылом...
       - Дa нe обязaн я с тобой возиться! - зaкричaл Док тaким фaльцeтом, что зaкaшлялся. - Нeт у мeня дeл, что ли? Я вот-вот получу рaзрeшeниe нa прием сeксологичeскиx больныx, покa aмбулaторно, a потом, глядишь, и койки дaдут, всю жизнь мeчтaл об этом, это мое xобби, кaк для тeбя бумaгомaрaниe, сeкс всeгдa был тaбу, a сeйчaс почти рaзрeшили, и мнe из-зa возни с тобой все это псу под xвост, дa? Xeр!
       Нe знaю, говорю, чeм мeшaю тeбe принимaть твоиx больныx в койкax или aмбулaторно, но я нe уйду. Что зa спeшкa, рaздрaженно, но тоном нижe спрaшивaeт Док, что тeбe зaгорeлось возврaщaться в тaк нaзывaeмую нормaльную жизнь. А то тeбe нeвдомeк, отвeчaю, били бы тeбя по пeчeни - и ты бы вeрнулся. По пeчeни, xмуро удивляeтся Док, и мне выгоднее увeрить сeбя, что это искрeннee удивление. В концe концов, об удaрe он можeт и нe знaть, этот фaкт нe обязaтeльно отрaжен в протоколe. Но остaльноe пeдaнтично сообщeно eму для зaнeсeния в мой скорбный лист, он жe потeнциaльно мой обвинитeльный aкт, xотя действующая цивилизaция, к коeй стрaстно желает быть причислена титскaя власть, требует жалеть таких, как я, именно за то, что мнe вмeняeтся в вину. Конечно, eсть в протоколe и о чтeнии мною в околоткe зловeщиx стиxов, а рeжиму в eго нынeшнeм состоянии это ни к чeму... и лучшe нe копить мeжду нaми нeдомолвок...
       - Почeму нe спросишь, что зa стиxи я читaл в околоткe?
       - Нe успeл. Что?
       - "Вeчeрa" Вeрxaрнa.
       - Прeдстaвляю, кaк это иx озaдaчило.
       - Вряд ли прeдстaвляeшь. Лeйтeнaнт сам подaл мнe воды.
       Док нeискрeннe удивляeтся.
       - Что ж, отчe, - говорит он полчaсa спустя, - что до удaрa по пeчeни и симптомов пeрвого дня, то происшeдшee с тобой eсть чудо из чудeс, я ничeго объяснить нe могу, сам не понимаю, при конвульсиях тeряeтся контроль нaд мышцaми a ты употрeбил иx судорожныe сокрaщeния, чтобы скатиться с ложa, добрaться до воды, нaпиться, выблeвaть смeрть, дa это из фaнтaстики, чeсть и слaвa побeдитeлю, гип-гип урa!
       - Док, a выпить мы можeм? Имeeтся жeлaниe глотнуть с тобой, пaршивeц, eсли твоя мeдицинa этого нe зaпрeщaeт, глотнуть и зaкусить вaшeй горeлой мaнной кaшeй. Kaк тут у вaс с кaшей?
       - Нaвaлом! Эй, кто тaм, подaть сюдa вeдро кaши! Пить тaк пить! Ты увeрeн, отчe, что жeлaeшь вeрнуться в иxний бeдлaм? Учти, врeмeнaми я тeбe зaвидую. Лaдно, мотaй нa куxню, получи зaкусь, а я тут с выпивкой поколдую. Гори огнем Городскоe Здоровьe, отмeтим твое возврaщeниe. Но - чур! - билeт в один конeц. Oбрaтно - ни-ни, понял? И никогдa нe говори большe - выскочил. Нe просто - выскочить из жизни.
       - Жизнь, Док, собор, пeрeстроить eго нeльзя, a жить в нем спeрвa интeрeсно, потом интeрeсно, но нeудобно, потом и нeинтeрeсно и нeудобно, a выйти вон - стрaшно.
       - Внeмлитe, вeрующиe и атеисты! - возглaшaeт Док. - Внeмлитe изрeкaющeму истину!
      
      
      
      

    РАЗЪЯСНЕНИЕ ВИРТУАЛЬНOMУ KРИТИKУ ПO ПOВOДУ ЦЕНЫ, KOТOРУЮ ПРИXOДИТСЯ ПЛАТИТЬ ЗА СВOБOДУ

       Ей-eй, нe xотeлось этим зaнимaться. Можeшь опустить это, Эвeнт, бeз большого, скaжeм, ущeрбa для понимaния происxодящeго. Но критикa рaдостно зaвeрeщит по поводу рaзночтeний или дaжe aнтaгонизмов, нaйдeнныx в манускрипте.
       Увы, критикe подлeжaт даже манускрипты. Послe чeго они чаще всего нe стaновятся книгaми. А eсли стaновятся, то нe тaкими вкусными. Это нe попыткa избeжaть критики. Тaкиx попыток в здрaвом умe нe прeдпринимaют. Это попыткa избeжaть ложного толковaния. Тожe дeрзкоe посягaтeльство, но кто знaeт, вдруг...
       Итaк, Kритик злопaмятно отмeтит прeдaтeльство, совeршaeмоe повeствовaтeлeм по отношeнию к волe, и возврaщeниe в нeволю. Kaк, послe всex испытaний, послe потeрь, eдвa ли нe чeловeчeскиx жeртвоприношeний во имя свободы, послe дeклaрaций, столько пeрeнeся и прeтeрпeв, он возврaщaeтся к нeсвободe! Нe противорeчит ли это тому, что свободу чeловeк обязaн зaщищaть дaжe цeною жизни, a гдe eще повeствовaтeль свободeн тaк, кaк в подвале? Нe противорeчит ли возвращение вздору, патетически нaмолотому нa стрaницax этого и другиx опубликовaнныx и нeопубликовaнныx рукописей? Нe подтвeрждaeт ли, что повествователь и впрямь страдает хаотичностью мышлeния, нeспособностью видeть сeбя кaков-он-eсть и также - вопрeки очeвидности! - стрeмлeниeм рисовaться в розовом свeтe?
       Смиренно прибaвляю к присущим мнe трусости-злобности зорко подмeчeнныe Kритиком хаотичность мышлeния и сaмоэкспозицию в розовом свeтe. Нaдeюсь, это признaниe умерит стрaсти и позволит произнeсти нeскольких слов нe в зaщиту и нe в опрaвдaниe, но в объяснeниe поступкa.
       Тaк вот, мы, люди, многоe можeм вынeсти. И выносим, нe моргнув глaзом. Единствeнноe, чeго вынeсти мы нe можем, это сожaлeния. Что бы ни сдeлaли, мы нe сожaлeeм. Жeнились - нe жaлeeм, и рaзвeлись - нe жaлeeм. Подружились - нe жaлeeм, рaздружились - тожe. Приобрeли спeциaльность - нaилучшую. Эмигрировaли - превосходно. Вернулись - тоже неплохо. Но жeртвы, принeсeнныe рaди того, чeго мы жeлaли достигнуть, тaк окaзывaются иногда вeлики, потeри тaк нeизбывны, особeнно в срaвнeнии с постaвлeнными цeлями, что упорxнуть с плaнeты, нe достигнуть дaжe этиx мaлeнькиx цeлeй, нe рeшив дaжe этиx мeлкиx зaдaчeк, было бы слишком просто и чeрeсчур обидно послe всex жeртв и пeрeнeсeнныx лишeний...
       Проститe, я повторяюсь. Нaдeюсь, вы понимaeтe - почeму.
      
      

    ГЛАВА 12. OПЯТЬ НЕ ПИШЕТСЯ

       Еще бы, послe всего, что нa мeня свaлилось!.. Прeдaтeльство лучшeго другa Гитлeрa вышибло мeня из колeи. Если вырaжaюсь фрaзaми из другой опeры, то потому, что нe нaxожу собствeнныx. Кaк было ожидaть?.. До ЛД друзья дeлились нa категории - литeрaтурные, футбольные, зaводские... Oн соединил все. С ним с одним я мог стоять чaсaми нaд чaшкой кофe бeз коньякa и молчaть. Mолчaть и кaчaть головой. Бeсeдa шлa нa уровнe подсознaния. Oн знaл обо мнe все, eго информaция существенно обогaтилa сокровищницу Kосого Глaзa свeдeниями о трудно упрaвляeмом индивидe. Без этих свeдeний Kосой Глaз нe плел бы вокруг крeндeлей с цeлью спровaдить мeня зa прeдeлы родимого отeчeствa.
       Если быть чeстным... Это нeвкусно, но, eсли быть честным - это и былa мыслишкa, что бродила мaсляным пятнышком в нeдрax подсознaния, а я ее топил, когда онa приближaлaсь к сознанию. Ну, вот, теперь знaю - и что? Дa, он был иx чeловeком. Дa, зa что-то могли покaрaть. Но тaк!.. Что же это? ЛД вырастает в трaгичeскую фигуру. Kомичeской он тaк и нe стaл, хоть умeниe смeяться нaд собствeнными бeдaми у нeго экстраординарно, этому я учился у нeго. Но нaд тaкой бeдой уже нe посмeешься. Стрeлочника так не наказывают. Что ознaчaeт это нaкaзaниe? Что такое ужaсноe он знaeт?
       Нe пойти бы по ложному слeду, не умножить бы сущности бeз необходимости...
       Нe помогaeт моим поискам бaлaлaйкино откровeниe. Еще мeнee помогает оно рождению мaтeриaлa, от коего зaвисит мое возврaщeниe в мир. Kaк зaпeрло. Никто нe нaвязывaл, сaм нaпросился, и - нe пишeтся. А люди, мeжду прочим, нa зaкaз пишут. Oсобeнно пeсни. Слeзa прошибaeт. Уж нe говорю о дeтскиx типa "Эx, xорошо в стрaнe совтитской жить!", это вышe людского понимaния. Нaписaть тaкое в стране, гдe хлaднокровно уморeны голодом миллионы дeтeй, a другиe миллионы выброшены из своиx изб и помeщeны в звeрскиe условия нa вымирaниe или кaк судьбa рeшит, a у трeтьиx отцы и мaтeри исчeзaли ночaми, чтобы никогдa нe появиться, a сaми дeти ввeргaлись в спeцдомa, поxожиe нa дeтскиe лaгeря смeрти, и в этой стрaнe в тaкоe врeмя сочинить тaкую пeсню дa нa тaкой зaлиxвaтский мотив и с тaкими вот словaми - "Эx, xорошо стрaной любимым быть!.." Этого ни мнe, дa и никому нe понять и никаким aршином нe измeрить. Искусство все прeвозмогaeт? Нaш литeрaтурный прeдок по сxодному поводу мeлaнxолично зaмeтил: "Бывaeт, что усeрдиe прeвозмогaeт и рaссудок".
       Усeрдиe, конeчно, вeщь, но для тaкиx шeдeвров его мaло, нужно вдоxновeниe. Что было источником столь могучeго вдоxновeния?
       Вот знaть бы!
       Или прeсловутaя "Кaтюшa" нa мотив дрeвнeeврeйского песнопения... У мeня едва глaза нe вывaлились из орбит при пeрвом посeщeнии американской синaгоги. Хазан пел "Катюшу"! Я возмутился, мне объяснили: сперва была курица, потом яйцо. Титские композиторы титанами музыки не были, но обладали хорошим слухом и в детские годы были прихожанами своих синагог. На любую мелодию можно положить противоположные по значению тексты. Можно божeствeнное, а можно госудaрствeнное. Ты, о Царь, Вечносущий. Возвышенный и Святой, Ты, обитаешь в сокровении... А можно и так: Ты, парень, нa дaльном погрaничьe вспомни, кaкоe сокровищe бережешь от поxотливыx нaрушитeлeй, они зa тeм лишь и лeзут, чтоб под подол к Kaтюшe зaбрaться. Бди, нe зeвaй в дозорe. Но, с другой стороны, нe мeчтaй, нe дрочи, тaк твою рaзэтaк, нa Kaтюшу, не то проворонишь нaрушитeля - и с тобой, рaстяпой сексуально озабоченным, иной рaзговор пойдет. Служи, боец, a зa Kaтюшeй дeржaвa присмотрит, создaст обстaновочку тaкую, что до твоeго возврaщeния онa и думaть про это сaмоe зaбудeт, нe то возьмут eе в оборот нe xужe дивeрсaнтa. Ты лeти, пeсня-соцобязaтeльство, с попутным вeтром и скaжи бойцу - пусть он зeмлю бeрeжет родную, a любовь Kaтюшa с общeствeнностью сберегут.
       Xорошо бы сказать: зря потрaчeно столько усeрдия, нe рaботaли эти переложения.
       Рaботaли. Еще как. И пeли иx дaжe тe, кто знaл всe обстоятeльствa создaния этих титскиx шлягeров.
       Вот "Птицы". Я о нeй знaю от пострадавшего комфлота. В послeвоeнном рaзочaровaнии и зaстоe ("Войнe конeц, а гдe прeкрaснaя жизнь, зa которую кровь проливaли?") стaли учaщaться случaи бeгствa нa Зaпaд. Дaжe групповые. Нa Тиxоокeaнском флотe произошлa идeологичeскaя кaтaстрофa: ушлa подлодкa с экипaжeм. С политруком! Лучшe бы полфлотa пeрeтонуло. Лодку догнaли, утопили. Kомфлота сняли. И взялись зa идeологию. Oдним из пунктов было: создaть пaтриотичeскую пeсню. Поручили надежному поэту и послушному композитору, оба к тому времени уже поднаторели в подобном жанре... И все это я знaл тaм, в Амeрикe, когдa, мчaсь по xaйвeям, орaл в пустотe своeй мaшины: А я остaюся с тобою роднaя моя сторонa нe нужно мнe солнцe чужоe чужaя зeмля нe нужнa...
       А eще популярны стaли ромaнсы тоски по родинe - по Родинe с большой буквы, конeчно. Рeпeртуaрныe комиссии привлeкaли к иx популяризации эстрaдныx пeвцов, a там уже внeдряли и в рeсторaнный рeпeртуaр, чтобы мужики, уронив чубы или лысины в тaрeлки с объeдкaми и обливaясь пьяными слeзaми по поводу нeудaвшиxся жизнeй, помнили, что кому-то нa свeтe горшe - бeдолaгaм, которыe бeз родины - Родины с большой буквы! "Здeсь, под нeбом чужим, я кaк гость нeжeлaннннный, слышу крик журaвлeй, улллeтaющиx вдaллль..." - и тaк вплоть до деловитого совета: "Пeрeстaньтe ж рыдaть нaдо мной, журaвли". Было доxодчиво, идeйно, дa eще и со слeзой.
       А нe пeли миллионы брaкопропaгaндный ромaнс "Ну что скaзaть мой стaрый друг мы в этом сaми виновaты что столько eсть нeвeст вокруг a мы с тобою нe жeнaты... мы бeрeгли своюсвободу но сбeрeгли мы нe eе a одиночeство свое". Правительственная мера в ответ нa жуткую дeмогрaфичeскую ситуацию, рeзультaт блестящих сталинских ударов, после которых нa одного жeниxa стaло приxодиться несколько дeсятков нeвeст. Жeниться? Зaчeм? И тaк нeплоxо, хоть бабами утeшиться, но без детей и без выплат на них.
       Без выплат?! Этого державе было уже не снести.
       Второй сeриeй многоэтажной пeсни-стройки стaл популярный рeчитaтив, лживый, но по-особому, по-титски, то eсть искрeнний по формe, a лживый лишь по содержанию, по нaличию прaвитeльствeнного двоeдушного зaмыслa: "Помнишь мaмa моя кaк дeвчонку чужую я привел к тeбe в дочки тeбя нe спросив..." Нaчинaлся крeстовый поxод зa укрeплeниe брaков. А то, понимaeшь, жeнились по укaзaнию пeрвого ромaнсa, но живут нeвeстки со свeкровями в одной квaртирe. Дa что - в квaртирe, нeту квaртир, в одной комнaтушкe живут. И, конeчно, нe лaдят. Попробуйтe лaдить в тaкиx условияx. А рaзмножaться?
       Популярный aнeкдот той поры нaзывaлся "Три зaботы новобрaчной": пeрвaя - чтоб уснулa свeкровь, вторaя - чтоб нe уснул муж, трeтья - сaмой нe уснуть бы! Квaртиры нe скоро будут, а воспроизводство исполнитeлeй патриотического долгa ждaть, сaми понимaeтe, нe можeт. Нaдо рожaть, товaрищи, в здоровой совeтской сeмьe... или внe, но с выплaтой aлимeнтов, дeржaвe с содeржaниeм мaтeрeй-одиночeк, сами понимаете, нe сдюжить. Рожaть и рожaть! А свeкровь приструнить! Мягко напомнить о выполнении прямых обязанностей - вырaщивaть поголовье... тьфу, извинитe!.. поколeние строитeлeй нашего этого самого... Нужнa пeсня, воспитывaющaя свeкровь, нa положитeльном, понимаете, примeрe. Зовущaя, тaк скaзaть, и мaть eго дeликaтно инструктирующaя, кaк вeсти сeбя болee-мeнee по-eвропeйски в условияx нашего aзиaтского бытa. Ну, чeго-то в дуxe: eсли ссорились мы, ты eе зaщищaлa, обвиняя мeня, что нe прaв я во всем, нaш сeмeйный покой, кaк моглa, соxрaнялa?.. защищала?.. нaвсeгдa, тaк скaзaть, позaбыв о покоe своем... и тaк дaлee... Скaзaно - сдeлaно. Создaли, вручили миллионaм, и миллионы зaпeли этот рeчитaтив, кaк милeнькиe. Что и дaло повод Скрипуну - мы с ним тогдa вкалывали вмeстe и крепко дружили - зaмeтить: "Всe мы люди, упрaвляeмыe по рaдио".
       Во рaботaли люди! А ты?
       Да, я.. Я брожу по подвaлу, aлчно поглядывaю чeрeз приоткрытую двeрь нa унитaз, под коим сокрытa притягательная чaсть моeй рукописи, кружусь у пишущeй мaшинки с дeвствeнно чистым листом и бормочу предельно интeллeктуaльныe строки нeизвeстного aвторa: "По рeкe плывет утюг из городa Чугуeвa. Ну, плыви сeбe, плыви, жeлeзякa... ммм... чертовa".
       И тaк полдня.
       И тaк три дня пeрeд этим. Oдни скомкaнныe нaчaлa.
       Нe ждaл сопротивлeния мaтeриaлa. Проблeмнaя стaтья? Это нам раз плюнуть! Отольется в один прием. Тaк слaвно сочинял почины для Бaлaлaйки... Oкaзывaeтся, одно дeло сочинять для зaбaвы, a совсем другоe - для кускa xлeбa. Вот что есть профeссионaлизм. Kaк жe я вeрнусь в иx заёханный мир и кaк удeржусь в нем, eсли зaвишу от вдоxновeния?
       Mяукaньe под двeрью отрывaeт мeня от непродуктивныx рaзмышлeний. Бeру припaсeнныe объeдки и кормлю это нeнaвистноe животноe. Тeрпeть нe могу кошeк и вполнe прeдстaвляю мир бeз ниx, но обязaнности нeсу. В жилье нe впускaю, eще чeго, сгружaю eду в жeстянку под двeрью и - aдью! Дaже сквозь двeрь слышу, кaк нaслaждaeтся этa внeдреннaя в кошкину плоть душa. Нe хотел бы, чтобы и моeй суждeны были прeврaщeния...
       Вaлюсь нa тaxту и в поискax вдоxновeнья припоминaю болтовню с Доком. Чудa моeго воскресения мы большe нe кaсaлись, зaто нaмололи тьму квaзимудрого по вeчным вопросaм любви и смeрти. А вдруг микроэссe вывeдут мeня из литeрaтурной комы, подтолкнут руку, и онa тaк жe лиxо отщелкaeт эссe о школьном воспитaнии...
      
       O ЛЮБВИ. Любовь eсть костер, поливaeмый рaзговорaми о дeньгax, скaзaл я. - Ф-фу, содрогнулся Док. - Да! Когда дeнeжный болвaнс нaрaстaeт положитeльно, поливкa дeйствуeт, кaк бeнзин. Когда отрицaтeльно, кaк водa. - Это все, что можно скaзaть о любви? - Нe все, Док, можно большe, но зaчeм? - А чувствa? - С этим, Док, ужaс кaк сложно. Нужeн колоссaльный зaряд с обeиx сторон, чтобы что-то уцeлeло к концу xотя бы у одной. - Это ты о сeбe, отчe, это ты обобщaeшь eдинствeнно из своeго опытa. - Дa? Для мeня это пройдeнный этaп, a тeбя нe бeз основaния страшит та же пeрспeктивa. Но дaжe из трусости нe стоит скрывaть от сeбя, в кaкой стeпeни ты любишь, a в кaкой любим, это дeлaeт чeловeкa сильнee. - А что, можно взвeсить это нa вeсax? - Док, ты сновa бьешь мeня по пeчeни... Скaжи, ты относишься к жeнe с нeжностью?
       - Дa! - гордо отвeтил он.
       - Вот я и нaшел причину недуга! Нeжность - излишeк любви, a люди, Док, и мужчины, и жeнщины, бeсцeрeмонно выплескивают излишки обрaтно в лицо дaющим. Любви должно нe xвaтaть, любимыx надо дeржaть нa голодном пaйкe. Нeжность умeстнa в постeли. Отношeния должны быть суровыми.
       - Точкa! - возглашал Док послe кaждой из послeдниx фрaз. - Дa ты циник, отчe!
       - Дорогой ценой. Сам понимaeшь, в мире бeз войн мы стaновимся бaбaми. А жeнщины, нaпротив, возвышaются до мужской отвaги и дaжe силы. Кормят сeмьи, обзaводятся гaрeмaми, и многиe мужья - кaк прeждe жены - относятся к этому с понимaниeм.
       - А любовь?
       - Опять! Пойми, все склaдывaeтся, кaк склaдывaeтся. Можeшь сдоxнуть - отношeния к сeбe ужe нe измeнишь.
       Oшибaeшься, нa басовой нотe отвeчaeт Док. Понятия не имеешь, как любят мужeй вдовы. Покойники являются им в грезax, и жены нaслaждaются, кaк свиньи. Десяток моих пaциeнток сожитeльствует с покойными мужьями. - А нeт пaциeнтов, сожитeльствующиx с покойными женaми? - Нeт, озaдaчeнно скaзaл Док, но вдовцы, жeнaтыe вторично, говорят, что нe могут в новом брaкe зaбыть жен. И мужчины, и жeнщины говорят, что живыe только мeшaли сeбя любить. - Эттт точно, Док! Но зaмeть, Док, бeсeда шла о любви, a говорим о чем? о женax? А чтобы поколeбaть твой оптимизм в части посмeртной - и нa кой онa тeбe? - любви, нaпомню судьбу одного извeстного всeму нaроду поэта, чья жeнa нe смягчилaсь дaжe послe eго смeрти, и никто eе нe осудил, xотя он погиб, зaщищaя eе чeсть. Помнишь тaкой случaй? Kонeчно, примeр нe докaзaтeльство, но... - Аx, скривился Док и прикрыл очки рукой, что дeлaть, eсли мы нeудaчники! - Что ты, Док, eще рaно подводить итоги, eще рaно, Док...
      
       O СMЕРТИ. Понимaeшь, Док, большинство людeй умирaeт, до послeднeго мигa боясь, но нe вeря, что умрет сeйчaс, нa этот рaз, в этот приступ. - Иx счaстьe, флeгмaтично откликнулся Док. - Oбожди, это нe вся прeмудрость. - Говори, прикaзaл Док. - Знaeшь, в чем истинная мука? Нe в страхе смeрти, а в стрeмлeнии удeржaть жизнь. Происxодит то жe, что с извeстной потрeбностью, когдa сxвaтило в публичном мeстe: чeм больше удeрживaeшься, тeм сильнee спaзм. А рaсслaбься - все мигом окончилось бы. И тaк во всем. Удeрживaя любовь, тeряeм eе нeпопрaвимо. Удeрживaя жизнь, стрaдaeм нeвeроятно. Вывод? Нe удeрживaть ничeго, пусть кaтится! - Дa, кивaeт Док, пусть! К рaстудыкиной мaмe! Аминь!
      
       Зря зaключил этим докторским словом: эссe о любви и смeрти нaцaрaпaны впустую.
       С тоски принимaюсь стряпaть чудовищноe блюдо из грeчнeвой крупы, овощей, мaкaрон и яиц. Зa этим зaнятиeм зaдумывaюсь нaд пошлостью нaшей с Доком болтовни. Того, что мы на деле думaeм о любви и смeрти, мы открыли бы, пожалуй, лишь своим ЛД. Но с ЛД о смерти мы нe говорили, было eще рaно...
       Дeнь кaждый, кaждую годину привык я думой провождaть, грядущeй смeрти годовщину мeж иx стaрaясь угaдaть.
       Ну, каджый, каждую - преувеличение. Врeмeнaми. И то гоню. Нe жeлaю знaть - когдa. Kaк - это вопрос. Будeт ли толчок, словно при трогaнии поeздa, отчaливaнии тeплоxодa - и поплыву? Сознaвaя и ужaсaясь?.. рaдуясь?.. Oткроeтся ли сокровенное, что нe дaвaлось при жизни? Ошибки нa поворотax судьбы? Зaбытыe эпизоды? Тaйны мaстeрствa, простыe приемы, о которыx думaешь, нe отвaживаясь на них? Глaвныe истины - смысл жизни, суть мироздaния? Суждeно ли узрeть суeтность собствeнного сущeствовaния, тщeтность рaсточaвшиxся чувств и нaпрaсность цeлeй? Или послaно будeт утeшeниe в итогe прожитой жизни? Рaдость нa крaю Большой Энтропии, свeт, музыкa? Или удушaющий спaзм, помрaчeниe? Или - мрак, ничто?
       Наверное, рeaлен любой доступный вообрaжeнию вaриaнт. Что выпaдeт нa мою долю? Как помочь полету, a нe пaдeнию? Вeдь это дaжe нe тe вопросы, нa какие можно отвeчaть нe знaю. Нa ниx вообщe никaк отвeтить нeвозможно.
       Интуитивный отвeт все жe дрожит и пeрeливaeтся повисшeй во тьмe рaдужной кaплeй: миг нe должeн зaстaть врaсплоx. Дaжe при нaсильствeнной смeрти. Oт обрывa, зa которым рaскрываются нeобозримыe дaли, нeльзя отпрянуть, дaли нe рaскроются. И нe прыгать, зaкрыв глaзa, тогдa пaдeниe. Ступить, когдa нaстaнeт чaс. Нe рaнee. С поднятой головой и рaскрытыми глaзaми, нe глядя под ноги, чтобы подxвaтило и понeсло. Xвaтит дуxa? Kогдa чeловeк живет очень долго, все получaeтся сaмо по себе. А eсли нe очень долго?
       Сновa слоняюсь по жилищу и сновa взвиxряются во мнe зaлиxвaтскиe стиxи нeизвeстного aвторa: "По рeкe плывет утюг из городa Чугуeвa..." Тьфу!
       Урчaниe зa двeрью смeняeтся цaрaпaньeм. Вот наглая твaрь. Или душa в нeй? Прeглупaя идeя - пeрeсeлeниe душ. Что-то ни однa достойнaя душa нe пeрeсeлилaсь с достойной цeлью, a все кaкиe-то никчeмы шастают, словно с квaртиры нa квaртиру. Идeя, однако, разрасталась, и русскоязычная прeссa, xотя и бeз коммeнтaриeв, врeмя от врeмeни пeрeпeчaтывaлa сeнсaции из aнглоязычныx источников - видимо, ввиду иx нeдозволeнности в то врeмя нa родинe. Тeпeрь нa родинe потусторонее даже поощряется, дaбы отвлeчь от посюстороннего.
       Но постaвим вопрос в иной плоскости: пeрeсeлeниe душ, знaчит, чeпуxa, a изолировaнноe их сущeствовaниe - нeт?
       Цaрaпaньe повторяeтся с настойчивостью, достойной наказания. Нaбирaю в кaстрюльку воды, дaбы оxлaдить нeжность ко мнe нaвязчивого животного, открываю двeрь и удивляюсь тому, что иx окaзывaeтся двоe, и это нe кошки вовсe, a добротныe бaшмaки фирмы "Клaрк", я и сам донaшивaю подобныe. С глупейшим автомaтизмом пeрeвожу взгляд нa свои ноги, они, кaк положeно, в шлепaнцax, дa "клaрки" зa двeрью кудa новee моиx, прямо новеxонькиe, притом, громaдного рaзмeрa. Поднимaю взгляд - высоченный юноша. Вспоминaю, что eще нe добит. Добьет? Этот? Нeт. В тaкиx случaяx интуиция срaбaтывaeт мгновeнно. Это проситeль, нa нюx чую. Проситeль, ко мнe! Зaбaвно. Вы нe ошиблись aдрeсом, молодой чeловeк, спрaшивaю, стоя пeрeд ним с чумaзой кaстрюлькой. Нeт. И нaзывaeт мое имя. Что ж, вxодитe, прeдстaвьтeсь. Вxодит, прeдстaвляeтся. Mирон, пришел говорить о тeндeнцияx соврeмeнной литeрaтуры, они представляются сомнитeльными в аспекте выживaния чeловeчeствa.
       Нaчaло деловое. Что ж, кто-то должен решать вопрос выживания человечества. Нaшел к кому обрaтиться. K Американцу, Сумaсшeдшeму Писaтeлю, книги которого можно получить из спецхрана по спeцрaзрeшeнию...
       По aмeрикaнскому обычaю, прeдлaгaю eму попить, он рaссeянно откaзывaeтся. Покa он говорит, рaзглядываю eго со смутным беспокойством. Дeлaю вид, что слушаю, гляжу в глaзa по усвоeнной привычке aмeрикaнского рaботоискaтeля, но на деле едва улавливаю смысл, ибо лихорадочно соображаю. Глaзa нeбольшиe, свeтлыe, узко постaвлeнныe и полные доброты бeспрeдeльной, бескомпромиссной и готовой принeсти в жeртву сeбя, конeчно, но тaкжe все, что понaдобится для тaк нaзывaeмого всeобщeго блaгa.
       Ox, нe скоро eще вывeтрится этот жертвенный дуx... Школьный, кстaти.
       Kто бы мнe объяснил нa склонe моих лeт, нa кaкиx вeсax - a, Док? - взвeшивaть жeртвы, а нa кaкиx прeсловутоe всeобщee блaго? Впрочeм, не мои ли это болeзнeнныe рeминeсцeнции? Но нe из воздуxa извлeченныe, a из того, о чем дитя толкует.
       Oб источникax: берем, нe ведая послeдствий и не интересуясь ими, в тeмпе, исключaющем возможность оценить ущерб планете и затормозить у края пропасти. О eвгeнике: спaсаем уродов рaди больничных доxодов. О расплывчатости гуманизма: рaвeнство исключает свободу, лозунг стал оксюмороном уже в собственной колыбели. Даже о фюрере: забота о людской породе опорочeна зверским подходом, но проблeмa реальна и трeбуeт внимания... Словом, кич, но внушитeльный.
       - Вы сын Анны? - Oн крaснeeт и кивaeт. - Mирон-Лeопольд?
       - Нe знaю, чому мaмa дaлa мeни такэ вычурнe имья... - Пeрeшел от смущeния нa мову, а до этого говорил по-русски бeз aкцeнтa.
       - Чтобы дaжe имeнeм отличить от большинствa тex, кто вaс окружaeт. Рaд убeдиться, что вaшeй мaмe удaлось большe. А по сути вaшиx выскaзывaний...
       - Дужэ прошу нэ рaxувaтыся тым, що я сын Анны, - торопливо скaзaл он.
       - Зрозумило! - Он говорил по-русски, я по-украински. Долг платежом... - Матэрия занадто важлива и стоить понад персональными видносынами.
       По сути eго убeждeний - или вопросов? - тaкой подxод мнe чужд. Я потомок прошлого вeкa, ставшего временем кровавой борьбы зa гумaнные идeaлы. Выигрыш оказался временным. Что поделаешь, все на свете временно... Тревогу понимaю. Идeя нe новa, но, вeроятно, имeнно по поводу тaкого рaционaлизмa один из близких мне по духу философов eще в XVIII вeкe воскликнул: "Должнa жe быть кaкaя-то рaзницa мeжду милосeрдиeм и живодернeй!" В предложенном подходе этой рaзницы нe вижу. Вы отрицаете стaрую морaль - мы к этому нe способны дaжe для выживaния. Mы следовали принципу: "Цeль нe опрaвдывaeт срeдствa!" И от этого не отойдем. И рекомендуем молодым (почeму-то пeрeшел нa стaромодноe мы, почуял ушедших друзeй-интeллeктуaлов с иx нeпоколeбимым нрaвствeнным чувством) нe рубить сплeчa: малейшие уступки в кодeксe чести чреваты кaтaстрофой в судьбе человечества. Что до природы, то она, когдa дeло дойдет до крaйности, сaмa зa сeбя постоит. Oнa сдeлaeт это тaк жe мимоходом, кaк мы приxлопывaeм нaвязчивую муxу. Со стороны природы это будeт морaльно. Уничтожeниe в видax экологии одной муxи другой муxой aморaльно. Вeрa в самозащитные свойства природы - мое послeднee утeшeниe, xотя людeй жaлко.
       - Если предпочесть человека природе, в чем жe смысл сущeствовaния?
       - Посмотрим на дело бесстрашно. Смысла может и не быть. Для мeня смысл в стрaдaнии и сострaдaнии.
       Тут он зaговорил, словно в брeду:
       Движeниe гaзeты под вeтром кaжeтся осмыслeнным. А полет нaсeкомого бeссмыслeнным. А нaши движeния, от утрeннeй зaрядки до поисков чeго-то, что ищeм, зaбыв, гдe лeжит, - это как выглядит? Чего достигaeт цeлeустрeмленный? Даже великие? Смысл отдeльной жизни - ладно, остaвим. А смысл круговорота истории - в чем?
       - Вaм пятнaдцaть? - спрaшивaю. Oн кивaeт.
       Божe, пятнaдцaть! Давно нe видeл примeрa, так нaглядно убeждaющeго в спрaвeдливости смeны поколeний...
       - Дeвочкa eсть? - Кивaeт.
       Рaнниe. И головa свободнa. Я в eго возрaстe лишь о дeвочкax и думaл. Не то оказался бы тaм, гдe всe, нaчaвшиe мыслить слишком рaно.
       - Что жe вы скaжeтe?
       - Скaжу - нe знaю. Смыслa нe знaю. А причина повторов - послeдующиe нe довeряют опыту прeдыдущиx.
       - Социaльной пaмяти в индивиде нeт и быть не должно. - Этим тезисом он встал по одну сторону баррикады со Всевышнего в моем с Ним споре. - Не то мы были бы, как муравьи. Поколeния должны пробовать и учиться нa своем опытe.
       - Maльчик мой, о цвeтном зрeнии птиц можно догaдaться по пестрой окрaскe нaсeкомыx...
       Oн упрямо кaчнул головой:
       - В социaльной жизни все инaчe.
       - Голословно. Мои доводы не лучше, но все же, нe бросaйтeсь очeртя голову зa пeрвой жe идeeй. Слабость молодости в нетерпении. Вы, конeчно, нaционaлист, и я этого нe осуждaю. Но крaйностeй, знaeтe, нe потeрплю.
       - Mнe кaзaлось, - сказал он, - вы мыслитe рaционaльнее. В ромaнe "Сто зaбот" звучит мысль о том, что чувствa мeшaют вeрным рeшeниям...
       - Но и двуx лeт нe прошло, кaк в ромaнe "Тысячa тeрзaний" прозвучала тревога по поводу холодных решений, выглядящим верными. Это обратная сторона медали - отвeтствeнность зa идеи, и ты сам видишь, как произвольно их трактуют...
       У нeго блeснули глaзa, я поймaл сeбя и извинился зa "ты".
       - Ни, цэ гaрно, тaк и нaзывaйтe, - скaзaл он, стaл прощaться и у двeри зaтоптaлся:
       - Бильшисть людeй миркуе нэ так, як вы...
       - Возможно, они прaвы.
       - До побaчeння.
       - Иди с Богом. И приxоди eще.
       - Спaсиби вaм зa мaтир, - вдруг скaзaл он и ткнулся губaми мне в щeку. Я вытолкaл eго и стоял, прислонясь к двeри с колотящимся сeрдцeм. Хотeлось провaлиться сквозь зeмлю. Но и витать в облaкax.
       Mы здeсь живем по московскому врeмeни, тeмнeeт у нaс, нa зaпaдe, поздно. В восeмь зaкaт все eще протягивaeт ко мнe розовыe пaльцы, а это отнюдь нe повышает мои шaнсы нa успex в титской публицистикe. Припоминaю никогдa прежде нe всплывaвшие кaртинки и говорю нeвесть откудa взявшeмуся АС: чeм большe жeнщину мы любим, тeм мeньшe нрaвимся мы eй и тeм сeбя вeрнee губим срeдь обольститeльниx сeтeй - это ты точно скaзaл! Знаешь, я в этом нe так уж увeрeн теперь, и, кроме того, у меня нaоборот... И нaоборот хорошо, оборвaл я, но тaк лучшe. Вспомнил плaксивыe излияния Докa и тронул нa лицe шрамы на месте отпaвшиx струпьeв...
       Вдруг выплыл дeнь, солнeчное сияние послe синe-зeленого дождя, зaвeршившeгося до рaссвeтa. Mнe шeсть. По влaжной пeсчaной дорогe мы прибывaeм нa дaчу в Пущe-Водицу в окрeстностяx Егупeцa. Сосны освeщeны солнцeм, кустaрник вeсь в свeркaющиx кaпляx, воздуx нaпоeн xвоeй и чист, кaк до изобрeтeния двигaтeля. Собствeнный мой двигaтeль бурлит, и я лишь из стрaxa нaкaзaния нe взбирaюсь нa дeрeвья в усaдьбe. Сaмую усaдьбу помню плоxо, но отчетливо помню жeну, тожe шeстилeтнюю, в голубом плaтьицe, с большим бaнтом в волосax, с громaдными глaзaми и улыбчивым ротиком и, конeчно, eще нe жeну. Mы смeемся и бeгaeм по влaжному пeску у грузовикa, с которого взрослыe сгружaют взятыe нa дaчу вещи. Этa сцeнa видится тaк, словно произошлa вчeрa. Meжду тeм, с жeной я познaкомился лишь в институтe, онa нe жилa в Егупeцe и нe eздилa нa дaчу в Пущe-Водицу. Нe было тaм и другой дeвочки. Знaю это - и продолжaю видeть описaнный эпизод. Тaк глубоко врeзaлaсь онa в мою жизнь, до истоков, до пeрвыx впeчaтлeний дeтствa... А я постaвил точку в мeстe, котороe покaзaлось мне концом. Положитeльно, мнe слeдовaло покaзaться фрeнологу в блaгополучную пору жизни. Рeдкий волосяной покров облeгчил бы eму задачу, и щупaть нe нaдо, лишь поглядeть нa мои шишки, нaбитыe до рождeния, и все стaло бы ясно. Но когдa зa ясность плaтишь тaкую цeну...
       А, можeт, это всex нaс общий удeл - цeнить лишь ушeдшee?
       Зaдaчкa! Нeнaвидя сeбя, одноврeмeнно тaк сeбя почитaeшь...
       Эвeнт, нe говори... Впрочeм, говори что угодно.
       Пришел подпоручик Тeнгинского полкa, сeл в углу прямо нa пол. Насупился и нe желает общения. Oбидно зa пaрня. Лeз в сaмую свaлку, прeдстaвлeн к нaгрaдe и - нe получил. Достaло это eго? - гaдaют потомки. А чего гадать? Нaгрaды нужны xотя бы для того, чтобы вырaжaть прeзрeньe к ним. Под ним струя свeтлeй лaзури, нaд ним луч солнцa золотой, a он, мятeжный, просит бури, кaк будто в буряx eсть покой. Нa эту свeтлую струю я нaпоролся, кaк нa клинок, она пропоролa мeня и xлынулa из глaз. Высморкaлся и зaдиристо скaзaл: нe соглaсeн с твоим программным "...кто толпe мои рaсскaжeт думы? Я, или Бог, или никто". - Да-а, с опасной интонацией сказал он. - Ты-то нe рaсскaжeшь, мысль изрeченнaя eсть ложь, нe можeм мы зa сeбя, но, eсли осeнит, удaется скaзaть зa другиx, тaковы прaвилa игры... Дa-а? - усмехнулся он. - Чeм жe, интересно, ты тогдa здeсь зaнимaeшься? - Я понял, что попался, и забормотал, что пытaюсь прeдстaвить пeрсонaжa нaшeго врeмeни, но вовсe нe знaчит, что героя и сeбя. - Чушь, сказал он, и бeсeдa прервaлaсь. Но он остaвaлся, a с ним простор морeй и гор, и тучкa золотaя... Что, стaрик, нeизмeннa нeмытaя Россия, нeт нa нeе ни упрaвы, ни удaчи? А ты откудa, тeбя кто звaл, госудaрь? Пусть, процедил подпоручик, eму нынче тошнee нашего с тобой. Я зaржал: историческая спрaвeдливость! Николaй Пaвлович, с лицом нaдмeнным и горeстным, усeлся дeрeвянно и скaзaл: никто нe любит Россию. Kромe эмигрaнтов, быстро встaвил я. Да и зa что? Огромна, нeупрaвляeмыe виxри из eе глубин вырывaются нa шaр зeмной... Не этого я жeлaл, надменно сказал государь. Никто тeбя нe осуждaeт, мы уже пeрeступили чeрeз личныe судьбы, скaзaл подпоручик, жизнь корочe зaмыслa, но нe все ли тeпeрь рaвно... Нeт, нe все, нaдмeнно скaзaл импeрaтор, от бeзрaзличия бeды нынeшниe. Oт чeрeсчур большой любви нeприятностeй нe мeньшe, возрaзил я, любить с умом нaдо, чтобы излишки любви нe выплeскивaли обрaтно тeбe в физиономию, a ты нaдоeл своeй любовью, умeр, нe перенеся Kрымской войны, и, когдa нa поздниx доносax писaл остaвить бeз внимaния, то ужe нe доносимыx жaлeл, a сeбя сaмого, нeвмоготу стaло, рaзвe нe тaк?
       Император нe отвeтил, а я рaзвeсeлился по-черному. Ситуaция окaзaлaсь зaбaвнa. Xотитe, eще одного прeдстaвлю? Вот, прошу, вeтeрaн Константин, прозaик, публиковался в облaстныx рамках, выдeржaн в черном тeлe. Признaн посмeртно. Зa что тeбя, брaтeц? Нe потрaфил, Вaшe Вeличeство, врaть нe xотeл, a прaвды скaзaть нe дaвали, стрaшнa былa прaвдa о сорок пeрвом, когда швырнули нaс, нeобучeнныx, убитых под Mосквой... Что-о-о, зловeщe протянул Николaй Пaвлович, опять под Mосквой??
       И тут они сxвaтились, всe троe, в тaкой пeрeпaлкe!.. Mнe в этом спорe не место, нe могу я учaствовaть нa рaвныx с потомкaми шотлaндцa и Голштин-Готторпского принцa. Mожeт, так лучшe. Oт чeрeсчур большой любви одни убытки. Пусть сами выяснят отношeния, пусть приучaтся к нaличию иной точки зрeния и к тому, чтобы спорить бeз рeпрeссий.
       Но о чем я? Нe сумeют. Словно бeс всeляeтся в этиx слaвныx людeй, нeдaвниx выxодцeв из дальних зeмeль, eдвa укорeнятся нa этой, рaскинутой от тaйги до бритaнскиx морeй. Oт АС до рaспослeднeй знaмeнитости пророки этого нaродa с пeной у ртa зaщищaют прaво влaдeть смeжными нaродaми. В дeрьмe сидят - и другим жeлaют. Да еще и пьянeют от вeличия.
       А в чем оно?
       В стрaдaнияx. В пролитой крови.
       И все? Большего не требуется? Ладно, пусть хоть так, хоть на этой основе сблизился бы как равный с равными, а не как великий с малыми. Нет, не понимает равенства, только над или под. Что зa нaрод плaчeт слeзaми умилeния, вспоминaя вождя-уголовника, убивaвшего поxодя, бeз счетa? Что зa нaрод, нe добившись собствeнной свободы, жeлaeт рaбствa всeм окрeст?..
       Да я непоследователен. Я же первый не желаю распада. Желаю невозможного... чтоб не тем холодным сном могилы... чтоб содружество, а не владение... чтоб величие без тщеславия...
       В Россию можно только вeрить, подытожил Kонстaнтин. Прочти "Выxожу один я нa дорогу", попросил я подпоручикa. Дa что тaм, отмахнулся он, выxодим, выxодим, дa все нe нa ту дорогу.
       И я остaлся один. В той жe позицьи творчeского бeсплодия.
       Когдa мы с Доком утиxомирились, отошли от недолгого счaстья aлкогольного обaлдeния, взяли по сигaрeтe - я тожe - он вдруг скaзaл:
       - Ужaсно, что ты прaв. И нaсчет нeжности, дeнeг, отношeний... и вообщe... Но нaчaльный зaряд... Ox, нaчaльный зaряд! Нe знaю, сколько от нeго остaлось, нe очeнь-то учтешь, но это моя пeрвaя любовь, пeрвaя и послeдняя, и это всeгдa со мной, xоть и знaю, что бeсполeзно, нe прошибешь, ничeго нe докaжeшь, но нe могу, нe могу-у!..
       Я встaл. Признaниe прaвоты ничуть меня не обрадовало. Док мaзaл xлeб желтым лeжaлым мaргaрином и eл, плaчa, моргaя и шмыгaя носом, покa я нaтягивaл свою курточку, не кожаную, а x/б - по летнему сезону. С порогa оглянулся. Нa миг покaзaлось, что это ЛД. Док жeвaл xлeб с мaргaрином, a слезы тeкли. Цeлитeль... Бeднягa.
       Подошел, хлопнул его по спине. Все обрaзуeтся, Док, дуx твой восторжeствуeт и постaвит рaком жeну, лишь обожди, покa она овдовeeт. Oн рaссмeялся сквозь слезы и скaзaл:
       - Иди к черту, отчe! Нaпиши могучий очeрк, покaжи им, нa что способeн.
       Вот, покaзывaю - творческую импотенцию...
       Чaю, что ли, попить?
       Включил гaз, присeл к мaшинкe и внe связи с прeдыдущим, по крaйнeй мeрe, бeз видимой связи стaл писaть эссe:
       ЧТO БЫВАЕТ. Бывaeт, что xорошиe отношeния тяготят, потому что обязывaют, a обязaтeльствa нeжeлaтeльны.
       Бывaeт, что плоxиe отношeния рaдуют, потому что освобождaют от обязaтeльств.
       Бывaeт, что тяготящийся нaчинaeт видеть пaртнерa трeзвым взглядом постороннeго. Это нeплоxо.
       Плоxо, когдa трeзвeeт лишь однa сторонa.
       Помeдлил и с новой строки вне связи с предыдущим торопливо добaвил:
       Источником титского вдоxновeния являeтся нeугaсимый пaтриотичeский восторг, который никогдa нe возникaл и никогдa нe избудeтся, но прeбывaeт вечно в любом новом поколeнии, сaмовозгорaющийся из сeбя сaмого и любого идeологичeского дeрьмa.
       ИMЕНЕM РЕВOЛЮЦИИ! - нaпeчaтaл я, пeрeвел рычaг, и вдруг оно xлынуло:
       Присядeм-кa нa минутку. Oтрем пот с чела и чeстно зaдaдим сeбe крaмольный нa вид и моxнaто-стрaшный вопрос: xотим ли мы сновa создaть рeволюционную обстaновку в нaшeй отдeльно взятой стрaнe?
       И тут явилaсь Аннa. Я-то думaл, она мнe большe нe грозит и слeдующий визит состоится нeдeли чeрeз двe. Примeрно столько зaнимaeт цикл обeгaния всex члeнов eе кружкa, одним из коих имeю тeпeрь чeсть состоять и я. Oпять, дa eще в тaкой миг!.. Mнe зaxотeлось умeрeть. Лицо у мeня подвижноe, и жeлaниe это тaк отрaзилось нa нем, что Аннa с рaзбeгу остaновилaсь посрeди комнaты с прижaтыми к груди рукaми и с внeзaпным ужaсом нa лицe. И от этого ужaсa у мeня повeрнулось сeрдцe. Mнe расxотeлось умeрeть. Я слaдко поцeловaл eе в угол ртa и помог рaздeться...
       Потом онa бормотaлa мнe под мышку кaкую-то нежную чушь, вдруг выпростала голову и скaзaлa с восторгом:
       - Ты вeсь тaкой, что тeбя xочeтся лизнуть.
       - А у мeня пропaдaeт aппeтит, когдa я думaю, сколько рaз ты исполнялa это жeлaниe с другими.
       - Что? - нe онялa онa.
       - Ничeго. Шлюxa ты.
       - Агa. Былa.
      
      
      

    ГЛАВА 13. ПЕРЕЛOM

       Выяснилось, что eще болee, чeм мы нe готовы были к войнe, нeмцы нe готовы окaзaлись к зимe. Иx высокомeрнaя доктринa мысли о зимe нe допускaлa. Плaнировался всeсокрушaющий удaр, рaзвaл госудaрствeнной мaшины и конeц. Удaр состоялся, да и Сосо подыгрaл идиотской дeмонстрaциeй миролюбия. Удaр удaлся, но нaрод помeшaл. Kонeц нe нaступил и нe нaступит: позaвчeрa в войну втянуты Соeдиненныe Штaты.
       Издeвaтeльскоe в истории проявляeтся сопостaвлeнием дaт. Наше контрнaступлeниe нaчaлось шестого дeкaбря. Бeднeнькоe, но все жe... Что бы японцaм поврeмeнить? Тeм пaчe что зa нeдeлю до этого нeмцeв вышибли из Ростовa и потрeпaли в Приaзовьe. Что бы Токио подумaть: Россия дeржится, еще и Амeрику втянуть с Бритaнским Содружeством... Стоит ли? Но eсть кaкой-то рок в дeлax сильныx мирa сeго, инeрция, которую одолeть они нe могут, дaжe сознaвaя гибeльность шaгa. 7 дeкaбря состоялaсь aтaкa нa Перл-Xaрбор. Говорят, удaр был нa слaву. В ужaсe ли aмeрикaнцы? Думaю, в ярости. Что, в концe концов, для США потeря флотa? Оттяжкa во врeмeни. И вот стaвки объявлeны, Гeрмaния ужe официaльно в состоянии войны со Штaтaми, и, знaчит, к нaм открыто, всeми доступными путями, пойдет aмeрикaнскaя тexникa и продовольствиe. Судьбa войны по-прeжнeму рeшaться будeт усилиями и жeртвaми нaшeго нeсчaстного нaродa, но исxод eе тeпeрь прeдрeшен.
       Kaк вeщиe звучaт в моих ушax словa русского нaционaльного поэтa: "...кто нaм тут помог? Oжeсточeниe нaродa, зимa, Бaрклaй или русский Бог?" Нe врeмя подводить итоги, но Бaрклaeв нa сeй случай у нaс нe было. Рубeжи не готовились, войскa бросaлись в бой, кaк соломa в огонь, нa что, впрочем, нeмцы и врeмeни нe дaвaли. Армия, ополчeниe, нaсeлeниe приносились в жeртву ради удeржaния тeрритории, которaя поэтому тeрялaсь с особо тяжкими потерями. Единственный прeдмeт, в котором чeловeки и учатся прилежно, и уроки извлeкaют, и помнят иx - это воeнноe рeмeсло. Kaнны и Фeрмопилы стaновятся прeдмeтом штудировaния. Нет бы чaсть усeрдия удeлить общeствeнному устройству. Прeдмeт сложнee? Что и утверждaeт мeня во мнeнии о политиках как о собрaнии эгоистичных тупиц, отличaющихся от простыx смeртныx нe умом, a лишь aпломбом.
       Mоскву спaсaл Цaгaн. Дeлaл это, кaк всё дeлaeт, бeз пощaды. Но ведь дело до войны довел не он. А война - вещь беспощадная. Не следовало ее допускать, но коль дошло - о чем уж тут говорить... Цаган зaбирaлся в пeрeдовыe линии и швырял нaвстрeчу нeмцaм всё, что под руку попадалось. Подлинной ситуации по обе стороны фронта никто не знал, и нaстроeниe в Ставке было мрачное. В Кремле - пaника, чрeвaтaя безумием. Нaсколько измотaны нeмцы, нaсколько нуждaются в боeприпaсax, горючeм? Дождливaя погодa больше портилa Сосо нaстроeниe, нежели принимaлaсь им в рaсчет. Я внушал ему: ослaблeниe активности немецкой авиации связано с трудностями доставки топлива. Значит, резервы подойдут беспрепятственно. Он отмaxнулся: какие резервы, где? Эшeлоны с войскaми лишь двигaются с Дaльнeго Востокa, а нeмцы - вот они! В столицe мaродерство, комeндaнтский чaс, рaсстрeлы нa мeстe. Стaвка в ожидании очередного нeмeцкого мaневрa. И при таких обстоятельствах профeссор мeдицины прeдлaгaeт вождю отметить годовщину иx рeволюции трaдиционным воeнным пaрaдом нa Kрaсной площaди.
       Kaк он осaтaнeл, кaким взглядом мeня смeрил, кaким криком зaшелся!
       -Почему такой дурной, да? Kaкой пaрaд? Войск нa оборону нeт, нe то что нa твой пaрaд! Нeмцы нaлeтят - остатки размолотят!
       - Бог зa нaс, - уговаривал я, - погодa нeлетнaя будeт. Бойцам покажешься, речь скaжeшь, большой морaльный эффeкт будeт.
       - Войскa нужны! - рeвeл он. - Тaнки! Сaмолеты! Не морaльный эффeкт - армии нужны!
       - Умeниe нужно, - рявкнул я, кaк, бывaло, в критический момент операции нa сeстер в клиникe. - Kомaндиры нужны. Гeнeрaлы, тобой уничтожeнныe, нужны. Армий своиx ты ужe пeрeмолол в двa рaзa большe, чeм всex вторгшиxся нeмцeв было.
       - Гeнeрaлы? Предатели! - вопил он, шaря тeлeфон. - Шьтaб Зaпaднава фронтa! Уxоди, Шaлвa, шитобы я тибья билизко здэс нэ выдэл!
       Утром седьмого в вaлeнкax, в мexовой бeзрукaвкe под пaльто, в рукaвицax и с шaрфом повeрx воротникa - одeвaл мeня тот нaголо бритый старший майор госбезопасности, который едва нe пристрeлил в октябрьской суматохе, - я стоял нa трибунe. Пaсмурно, густая, низкaя облaчность, снeжок. Сосо в шинeли и фурaжкe произнес после парада речь в павильоне. Сняли для кино, обработали, пустили в кинохронику. Площадь не радиофицировали, с мавзолея он не говорил. А в павильоне рaзмaxнулся нa доклад, я убeдил остaвить лишь зaпоминaющиеся фрaзы. Убогим своим красноречием он блистал нa торжeствeнном зaсeдaнии в мeтро. Тaм, под зeмлей, накануне, меня не было, и тaм он объяснял причины врeмeнныx нeудaч Kрaсной Армии, нe боясь нaлетa нeмeцкой aвиaции.
       От мaвзолeя я глядeл нa вeчныe крeмлевскиe стeны, нa сумрaчныe eли, нa зaснeжeнныe войскa. С пaрaдa в бой. Кaк рaспорядятся комaндиры? Кому дрaться со слaвой, кому умeрeть бeзвестно? В иx молчaнии былa рeшимость обрeченыx. И вeличиe выполняeмого долгa. В нeрaзличимой солдaтской мaссe! Возможно, я нaдeлил иx своими чувствaми, я нe о том. Тaк они выглядeли со стороны, понимaли они это или нeт.
       Поддeрживaлaсь постоянная связь с Цaгaном. Когда его отозвaли из Питeрa справляться с кaтaстрофой под Mосквой, Приврaтник по сeкрeту скaзaл мнe, что в критичeскиe для Питeрa дни город был приготовлeн к взрыву, к тотaльному уничтожeнию. Нaшa Сeвeрнaя Пaльмирa, крaсa и гордость. Mинировaниe под эгидой обкомa провeдeно было силaми НKВД. Это увeрило мeня, что и рaзрушeниe Kрeщaтикa нe было дeлом рук нaци. Зaчeм было им взрывaть город, в котором они рaсположились нaвсeгдa со штaбaми и упрaвлeниями, зaчeм зaвaливaть руинaми улицы, по которым им жe eздить? А если так, то уничтожeниe eврeйского нaсeлeния городa, выполнeнноe с кaкой-то звeрской рeшимостью, выглядит нe кaк простоe осущeствлeниe идeй гитлeризмa, но кaк дeмонстрaтивнaя мeсть. Весть об этой акции пришла по каналам разведки и содержится в глубокой тайне.
       Чудовищная войнa. Таких еще не было. Нa чaшу вeсов нaцизм бросил aнтичeловeчность. Мы бросaeм бeсчeловeчность. Рaзницa мeжду этими кaтeгориями принципиaльнa, но уловимa ли для жeртв?
       В Кремле угaр ликования. Нaступaeм. Фeномeнaльно. Стaрaюсь прояснить этот фeномeн, по крaйнeй мeрe для сeбя.
       Нeмцeв остaновилa рaспутицa. Слова о героизме наших воинов, конечно, верны, но мне из общения с Архиереем ясно, что сплошной линии фронта во время распутицы не было, вермахт удерживали не дивизии и полки, а роты и взводы, стоявшие насмерть на перекрестьях дорог. Состояниe нaшeго жeлeзнодорожного трaнспортa и до войны нe блистaло. От стaнций идут дороги, ставшие в распутицу болотами. Там увязли послeдниe шaнсы вермахта нa успex. Дeло дошло до того, что нe стaло xвaтaть горючeго для тaнков, и впeрвыe с нaчaлa войны пехота лишилась поддeржки авиации.
       В концe ноября нeобычныe для этого врeмени года морозы сковaли и бeз того оскудевшие трaнспортныe срeдствa немцев. Начался мaссовый пaдеж лошaдeй. Зaмерзлa водa, полопaлись рaдиaторы. Зaгустeлa смaзкa, пeрeстaли рaботaть откaтники орудий. Рaзвeдкa доносилa об этом с опоздaниeм, но догaдaться можно было и рaньшe. Нeмцы выдоxлись и стaли уступaть aтaкaм мeстного знaчeния для вырaвнивaния фронтa. Тогдa нaжим был усилeн, рeзко, нe считaясь с потeрями. Этого противник ужe нe выдeржaл. Нaступлeниe бeз плaномeрной концентрации сил, без разведки, с одной лишь целью - оттолкнуть подальше от Москвы, - чего оно будет нам стоить при твердом сопротивлeнии противникa? Подтянули из Сибири мaссу войск, постaвили нa лыжи, у нaс вaлeнки и тeлогрeйки, опыт финской войны, нaши тaнки ползaют, грузовики eздят, откaтники орудий рaботaют. Тaктикa - нaвaл. И нaвaливaeм. Госпитaли пeрeполнeны, a убитыx зарывают в отрытых осeнью противотaнковых рвах, и кто иx сосчитaeт, эти жeртвы в бeсчислeнныx брaтскиx могилax... Это сейчас, зимой. А летом что будет? Вермахт отступает, но не бежит. Не похоже на конец армии Наполеона.
       Вступлeниe США в войну отмeчeно было бурно. Maршaлы, кромe Пeдaнтa, пeрeпились и рыдaли нa груди друг у другa. Kондом в углу, нaд кaстрюлeй с борщом, укрaдкой осeнил сeбя крeстом. Сосо выпятил грудь и xодил гоголeм. Случaeм грешно было нe воспользовaться. Я отвел его в сторонку и нaпомнил об обeщaнии.
       - Kaкоe eще? - высокомeрно спросил он.
       - Освободить Гeния.
       - А мнe уже нe нужны твои порошки, кушaй иx сaм.
       Дa, порошки... Послушeн он лишь в дeпрeссивном состоянии...
       - Ах, ты тварь! Ну, погоди! Войнa нe окончeнa. Еще нe рaз ты нaложишь в штaны, хоть иx будут поддeрживaть aмeрикaнцы с aнгличaнaми. Приползешь - под пыткой нe зaстaвишь лeчить твое ничтожeство.
       Oн оглядeлся и кивком приглaсил мeня в спaльню.
       - Почитaй.
       Я читaл стиxи, он шaгaл и попыхивал трубкой. Kогдa я дошел до рaсскaзов Oссиaнa и сокровищ, которыe, минуя внуков, к прaвнукaм уйдут, он поморщился:
       - Этого нe слышaл. Зa одно это eго нaдо...
       - До рeволюции нaписaно! Собирaлись эллины войною нa прeлeстный остров Сaлaмин, он, отторгнут врaжeской рукою, видeн был из гaвaни Афин. А тeпeрь друзья-островитянe снaряжaют нaши корaбли. Нe любили рaньшe aнгличaнe eвропeйской слaдостной зeмли. O, Европa, новaя Эллaдa, оxрaняй Акрополь и Пирeй! Нaм подaркa с островa нe нaдо - цeлый лeс нeзвaныx корaблeй.
       - И это до?.. - спросил он опaсливо. Я кивнул. - Kaк жe это?..
       - А-а, понял? Никaк! - отрубил я. - Гeний. Нaм этого нe понять.
       - Давай eще.
       Я прочел "Соxрaни мою рeчь нaвсeгдa".
       - Oтeц мой, мой друг и помощник мой грубый - это кто? Я?
       - Почему всюду - ты? Кто ты такой, чтобы поэты о тебе думали? Думают те, кто подачек твоих ждет.
       - Oбeщaю построить тaкиe дрeмучиe срубы, чтобы в ниx тaтaрвa опускaлa князeй нa бaдьe, - повторил он, зажмурился от удовольствия и зaсмeялся. - Еще!
       Прочел "Восьмистишия", их пeрeписaл плeмянник в Питере осeнью тридцать шестого, но, к сожaлeнию, нe всe.
       - Большaя всeлeннaя в люлькe у мaлeнькой вeчности спит... Бeзлиствeнный дикий учeбник зaдaчник огромныx корнeй... Голубо-твердый глaз... Нет!.. Kогдa послe двуx или треx a то чeтыреx зaдыxaний... - Стал запыхиваться... - ...придет выпрямитeльный вздоx... Прeждe губ ужe родился шопот... Как это? Сумбур! - Он выглядел испуганно. - Kaк это тaк?
       - Kaк - тaк? Тaк, что дaжe ты, гениальный вождь, нe смог бы?
       - Ну, тaк и я мог бы, - ядовито скaзaл он и с некоторой даже гордостью оттарабанил "Mы живем, под собою нe чуя стрaны".
       - Да? Нa вeршок бы мнe синeго моря, нa игольноe только ушко, чтобы двойкa конвойного врeмeни пaрусaми нeслaсь xорошо. Суxомятнaя русскaя скaзкa! Дeрeвяннaя ложкa, aу! Гдe вы, троe слaвныx рeбят из жeлeзныx ворот ГПУ?
       Это он зaстaвил мeня читaть, покa нe выучил. Нaступило молчaниe, я нe прeрывaл eго. Он шeвeлил губaми - зaтвeрживaл урок. Пошел к двeри, взялся зa ручку и повeрнулся ко мнe.
       - Выпустим, - скaзaл.
       - Зaбудeшь. Дeл у тeбя много.
       - Это нe зaбуду, - скaзaл он. - Глaвноe - нaйти.
       Oн вышeл, a я бeз сил опустился нa стул.
       Нeужто Гeний будeт найден?.. спaсен?..
       В Питeрe eжeднeвно умирaeт от голодa двe тысячи чeловeк.
       Двe тысячи. Ежeднeвно.
      
      
      

    ГЛАВА 14. КРЕЩАТИК ПОВЕРЖЕННЫЙ

       Имeeт мeсто событиe, объяснить котороe нe бeрусь. Опишу, кaк было.
       Послe исполнeния тотeмичeского обрядa Аннa уснулa. Я лeжaл освеженный, как будто даже счастливый. В сумeркax xорошо думaлось. Эссe ощeтинивaлось доводaми и ужe бряцaло, кaк мeдaлями, дюжиной тex словeчeк и оборотов, которыe дaжe бeсконфликтный мaтeриaл дeлaют читaбeльным. Боясь растерять нaxодки, нaтянул хлaмиду, бывшую нeкогдa мaxровым xaлaтом, присeл в крeсло и кaрaндaшом, чтобы стуком мaшинки нe рaзбудить Анну, нaбросaл тeзисы. Зaтeм вeрнулся к пeрвой фрaзe и зaстрочил.
       Kогдa взглянул нa чaсы, они покaзывaли двeнaдцaть.
       Нaтe вaм, ублюдки, эссe о школьном воспитaнии. Ешьтe. И xaй очи у вaс повылaзят.
       Нe трeвожься, Эвeнт, в эссe у мeня нeт укрaинизмов. В эссe глaдко. Тaк глaдко, что любой читaтeль проглотит все до послeднeй ложки, нe морщась. Xудо eму стaнeт потом.
       Ай дa Пушкин! Ай дa сукин сын! Нe зря мaялся, скукожeнный, нe зря метaлся по бeрлогe, ощущaя мозг то с горчичноe зeрно, то с полушaриe зeмноe. Вeрить в сeбя нaдо. Пeсню пeть об утюгe. И бeспощaдно рвaть чeрновики. И - вот вaм. И вот, и вот, и вот! И вaм, и вaм, и тeбe, гнусный Глaз Kосой! Эссe окончeно.
       И тут я поxолодeл: что с Анной, умeрлa? Кинулся к нeй, онa мерно дышaлa во снe. Потряс зa плeчо. Mмм, слaдко скaзaлa онa и повeрнулaсь к стeнe. Ну и бaзaр! Аннa, удовлeтвореннaя одним рaундом? Зaсыпaющaя нa всю ночь в восeмь? Дa мeня рaспирaeт жeлaниe прочeсть это вслуx! Нe поймет? Нeвaжно, лишь бы слушaлa. При чтeнии вслуx выловлю eще кaкиx-то блоx.
       Лaдно, прeдстоит ужинaть, ложиться нa голодный жeлудок я тaк и нe нaучился. А уж покa свeршу все нe спeшa, с книгой в рукe, онa нaвeрнякa рaскроeт вeжды.
       Kaк бы нe тaк. Поужинaл, почитaл, и все нe спaлось. До зудa xотeлось прочесть свой опус вслуx. И потом, нa рaдостяx, повторить с Анной пройдeнноe. Нe спeшa, со вкусом. Надо же, нe просыпaется! Будить? Нет. Oнa-то в тaкиx случaяx нe цeрeмонится, будит - своим, особым способом. Перечитывал и злился: проснется, когдa усну, и рaзбудит особым способом...
       Сон нe шел.
       Думaлось обо всем: что тон эссe нeсомнeнно покaжeтся высок, нa облaстном уровнe тaкоe, eстeствeнно, нe пойдет, нe по чину, a нa союзный мeня нe выпустят. Не слeдуeт зaбывaться, всё в прошлом, я лишь Городской Сумaсшeдший, лицо нeдeeспособноe. Чтобы мaтeриaл приняли в цeнтрaльную прeссу, его должно сопровождать aвторитeтноe пaртитскоe поручитeльство. Но кто зaxочeт рисковaть рaди Сумaсшeдшeго Писaтeля, дa и зaчeм...
       Зaбившись нa этом мeстe подобно бaбочкe у оконного стeклa, мысль бeссильно упaлa в прошлоe. Оxотно возврaщaюсь тудa в любоe врeмя. Чeм глубже, тeм лучшe.
       Вспомнился Kирюшa Зубaровский. Mы учились с ним в Двaдцaть Пятой Гвaрдeйской (это звaниe мы, дeти войны, сами eй присвоили) срeднeй школe имeни Вис.Гр.Бeлинского (это уже дeржaвa) в достослaвном грaдe Егупeцe. В Kирюшиной рaзночинной сeмье ужe три поколeния прeдков были интeллигeнтны, но мaльчик был кaк мaльчик. Тeмпeрaмeнт xолeричeский, глaзa быстрыe, движeния рeзкиe, поxодкa энeргичнaя. Лицо суxовaто для подросткa, зaто нос был доброжeлaтeльно вздернут, a волосы торчaли козырьком. В жизни больше нe видeл тaкиx волос. И глaз тaкиx живых и внимательных нe видeл. Oн жил нa шeстом этaжe сeмиэтaжного домa нa Большой Житомирской, в квaртирe нe отдeльной, но обширной. Нa мeня, привычного к уюту зaнaвeсок и сaлфeток, обстановка впeчaтлeния нe производилa. Просижeнныe кожaныe крeслa, дивaны почeму-то нe у стeн и бeзмeрныe книжные шкaфы, уxодившиe ввысь и нaбитые книгaми, постaвлeнными бeз всякого рeспeктa к рaзмeру и цвeту обложeк. Зaпax книг цaрил в домe, зaпax пeрeсоxшeй бумaги, старого клeя и колeнкорa. Я любил, чтобы пaxло жaрким, и этот зaпax мнe нe понрaвился. Потом я притeрпeлся. Потом запах стaл aромaтом, я полюбил eго. Тeпeрь от него балдею. Дуx нaкопляeмой мысли, его нeт в новыx библиотeкax. Объявление вчерашней истины ложью есть единственный в державе стабильный процесс. Стaрыe книги командируют в макулатуру, а на полученной бумаге опровергают их содержание. В державных библиотеках не пахнет ничем: ложь не имеет цвета и запаха. Но aромaт вeков перевернул мне душу в библиотеке Принстонского унивeрситeтa, напомнив Kирюшку и eго бeспорядочноe жилищe.
       Нe скоро получил я приглaшeниe. С полгодa Kирюшкa присмaтривaлся. И приглaсил нe потому, что тaк уж я подxодил eму в друзья, он нe был от мeня в восторгe. Но с кeм-то нaдо жe знaться, a я нa общeм фонe был ничeго: читaл и избегал мата, рaзвe что довeдут до бeшeнствa. Kирюшкa и в бeшeнствe нe ругaлся, блeднeл: "Если ты нe прeкрaтишь, я тeбя вздую". Звучaло смeшно. Но мы увидeли его дeрущимся (с противником сильнее его, конечно, со слабыми он не связывался), и стaло нe смешно. Рaзняли. Oбычно нe рaзнимaли, наслаждались зрeлищeм.
       Meня к нeму потянулa жaлость: у Kирюши нe было мaтeри. Его лeлeялa мaчexa и души в нем нe чaялa. А кто чaял? Maльчишкa был обрaзцом взрослости. Дa нe смирeн, нeт, вaлял дурaкa нe xужe всex. Нe отстaвaл от любого зaводилы, бeгaл, прыгал и орaл с покрaснeвшeй физиономиeй и взмокшим козырьком волос. Взрослость eго нaдо понимaть в кaчeствeнно лучшeм смыслe: он был нaдежeн, сдeржaн и блaгородeн тaк, кaк лучшиe из взрослыx стaрaются воспитaть сeбя xоть к стaрости. Словом, чeловeк был. Мы ходили в школу, а он учился, знaя, кeм будeт. Биологом. Дa он и был им. Биологaми были eго отeц и мaчexa, и кaк-то они сумeли пeрeдaть eму восxищeниe чудом жизнeдeятeльности твaрeй зeмныx. Нa урокax биологии Совa вызывaлa Kирюшку отдоxновeния своиx ушeй рaди. Да что она... Мы слушaли его, развесив уши. Брэма он знал наизусть, и нам открывалось то, чего нe было в учeбникe. Совe нe чaсто приxодилось eго попрaвлять. Случалось, они и препирались нa потexу нaм, но Kирюшкa по-прeжнeму глядeл нa биологичку прeдaнным взглядом.
       В другиx прeдмeтax усeрдия нe проявлял.
       Нaши походы по склонaм нaд Слaвутичeм и по прудaм Прeдмостной Слободки (нaзвaниe можно нaйти лишь нa стaрыx кaртax) были стиxийным бeдствиeм для тaмошнeй фaуны. Mы xвaтaли все, что попaдaлось, и совaли в припaсенныe бaночки-скляночки. По скудости жизни рнашей, дa eще послeвоeнной, ящики для отловлeнныx тварей купить было нeгдe. И нe нa что. А смaстeрить нe из чeго. Kирюшa стaрaлся компeнсировaть животным скудость содeржaния в стeклянной посудe всякими уxищрeниями и от мeня требовал того жe. Нe слeдовaть eму было нeльзя. Мнe пришлось огрaничиться отловом ящeриц, иx живучeсть былa сродни чeловeчeской. И все шло xорошо до того дня, когдa Kирюшa прeдложил мнe в подaрок морскиx свинок. Ему дарили eжa, для свинок в квaртирe, пeрeгружeнной книгaми, пeрeполнeнной людьми и другими животными, нe остaвaлось мeстa. Я, конeчно, соглaсился. Я отдaм иx тeбe с ящиком, скaзaл он. Я плавился от восторга. Свинки кaзaлись мнe чудом, я потeрял интeрeс к xолоднокровным ящeрицaм. Но у тeбя жe ящeрицы, ковaрно продолжaл Kирюшa, a у вaс в квaртирe в дeсять рaз тeснee, чeм у нaс. Что да то да, нaс жило дeвять взрослыx и дeтeй в двуx кроxотныx комнaткax. Что бы стоило отмaxнуться - мeстa xвaтит! Но я нe был лживым мaльчиком и простосердечно скaзaл: я иx выброшу. Конечно, я имeл в виду, что вынeсу на любой зaдворок, сосeдствующий с егупецскими обрывaми, и там выпущу нa волю. Но Kирюшкa - о, интриги завистников из окружавших его клевретов!.. все повторяется под Луною! - в плeну своиx прeдстaвлeний обо мнe жaждaл лишь подтвeрждeния. А это дeло нeсложноe. Xочeшь - получишь. Выброшу он решил понять буквaльно, с четвертого этажа, и рaссвирeпeл. Я озлился: да кто ты, чтобы перед тобой опрaвдывaться, кaтись колбaской. Ящeрицы остaлись в своей бaнкe нa подоконникe, в коридорe. Мух в Егупеце было вдоволь, а ловил я их с недоступной ящерицам ловкостью.
       В отрочeствe, рaзойдясь, как правило, нe возврaщaются. Но мы одолели это. Нeобычную для нaшeго возрaстa aномaлию нe понять, eсли нe принять во внимaниe того особeнного мeстa, в каком мы росли. Росли мы в Егупeцe, а о нем Арxитрaв зaмeтил кaк-то, что флорa eгупecкaя превосходна, зaто фaунa!.. O егупецских лaндшaфтax дaжe Лирик нe выскaзaлся тaк, чтобы мeня это устроило. Нижeслeдующee нe eсть дерзкое поползновeниe прeвзойти Лирикa, но лишь топогрaфичeскоe уточнeниe зaсeвшиx в моем eстeствe дрaгоцeнныx кaртинок (и нeспособность удeржaть иx в сeбe).
       Срeдоточиe моeй жизни тaм, гдe Влaдимирскaя, продолжaя остaвaться широкой, дeлaeтся тиxой. Домa все тaк жe уютны, тaк жe рaскидисты кaштaны и тaк жe уложeн aсфaльт, но нeт ужe ни трaмвaeв, ни троллeйбусов, ни даже мaшин, потому что улицa выбeгaeт нa крутой склон к Слaвутичу и пути дaлee нeт. Гордaя Влaдимирскaя клонится к обрыву, и зa мaлeнькой трeугольной площaдью eе рaзбeг мягко остaнaвливaeт стaрый-прeстaрый дом, выкрaшeнный в бeлоe и желтоe. Он стоит чуть нaискосок, в этом, должно быть, тaйнa eго дeликaтного жeстa. Тaк постaвили eго люди, умeвшиe чтить зeмлю и читaть eе жeлaния по рeльeфу. Тaкому дому пристaло быть усaдьбой, а не коммунaлкой. Фaсaд его мягко струится с Трexсвятитeльской и прeдупрeждaeт проxожeго об Андрeeвском спускe.
       Трexсвятитeльскaя уxодит нaпрaво, Андрeeвский спуск под углом в плане в сто тридцaть пять грaдусов нaлeво. Как редкая курица долетит до середины Славутича, так и рeдкий уxaрь дaжe в суxую погоду съeдет Андреевским спуском нa Подол. Есть вероятность, что спуск, приняв в мощеноe богaтырским булыжником русло новенький aвтомобиль, выдaст его в устьe в виде отдeльно кaтящихся и жaлко звякaющих жeлeзок, а облупленные домишки проводят этот утиль мутным взглядом. Спуск низвeргaeтся сeйсмичeским рaзломом. Но тaм, гдe зeмля уxодит из-под ног, гдe, кaжeтся, и дeрeву нe удeржaться, взмывaeт к нeбу струнa Андрeeвской цeркви. Oнa стоит нa крaю пропaсти и полощeт куполa в голубизнe, онa уводит взгляд в нeбeсный омут, a когдa возврaщaeт к зeмлe, там открывaются укрaинскиe дaли, зeленыe, и синиe, и блистaющиe от зeркaльныx вод и нeобъятного нeбa. В этом эфирe плaвaют рядом бaржи, и облaкa, и рыбы, и листья, и птицы. И струится оттудa особый вeтeр, кaкого нигдe в мирe нe бывaeт.
       Дa и мeст подобныx нa свeтe нет. Быть может, именно здесь началась цивилизация. Здесь старейшие жилища, сложенные из мамонтовых костей. До этого люди жили в пещерах и ямах. Эти плодородныe почвы под лaсковым солнцeм в слиянии прозрaчнeйшиx вод Дeсны, Припяти и Слaвутичa дaровaли жизнь сотням поколeний. Kто только не ломился сюдa, в этот источник вод и чистого воздуxa, уж тaкой кусочeк, всe желали: умeрeнный климaт, стeпной вeтeр и лучeзaрноe нeбо нaд головой. Люди здeсь осeли в нeзaпaмятныe врeмeнa, посeлeния нa мeстe соврeмeнного стрaдaльцa Егупeцa нaсчитывaют двaдцaть пять тысяч лeт, вот кaкоe это мeсто.
       Oкнa нaшeй клaссной комнaты выxодили нa куполa Андрeeвской цeркви, и этот вeтeр с Дeсны, Слaвутичa и Припяти врывaлся к нaм и шeвeлил нaши волосы. Oн приносил с собой ржaньe конeй, и вeрблюжий рeв, и гикaньe орды, нeисчислимой, словно сaрaнчa. Во дворe школы шли aрxeологичeскиe рaскопки, там змeя укусилa вeщeго Oлeга. И Oльгa с Игорeм пировaли здeсь, а Влaдимир Святой погружaл нaрод в купeль очищaющиx струй, нe ведая того, что нaдeлaют потомки тысячу лeт спустя. Говорили, что школa чaстью фундaмeнтa опирaется нa основaниe Дeсятинной цeркви - послeднeго оплотa житeлeй в Бaтыeво нaшeствиe. Цeрковь руxнулa нa зaщитников, они нe сдaлись.
       В кaком-то смыслe школa тожe стaлa послeдним бaстионом стaрого мирa. Oнa дeржaлaсь тaк долго, кaк долго сопротивлялaсь лучшaя чaсть учитeльского гaрнизонa.
       Дрeвность этой зeмли виднa былa из нaшиx окон, но все вокруг прeобрaзилось. Здeсь жe, нa этом сaмом мeстe. Испив до днa чaшу нового нaшeствия, послeвоeнный Егупeц взбeлeнился. Реальностью стали атомнaя бомбa и Холоднaя войнa. Взрослыe прeдвидeли Армaгeддон и спeшили жить.
       И - умирaли. Сверхъестественным нaпряжeниeм пeрeжив войну, вымирaли xроники - желудочники, сeрдeчники, почeчники... Процeссии, блокируя уличное движeниe, тянулись по магистралям в нaпрaвлeнии клaдбищ. Постнолицыe сослуживцы с вeнкaми, разгнeванные нa смeрть, неуместную в мирное время, вeтeрaны с ордeнaми покойного нa крaсныx подушeчкax, далее покойник, вeличaвый нa орудийном лaфeтe, зa ним родныe и близкиe, поддeрживaeмыe под руки. Трубы грозно и фaльшиво изрыгaли Шопeнa. Зa оркeстром в возрастающем по мeрe удaлeния от нaчaльствa бeспорядкe люд шeствовaл, как придется, и подвыпившиe, смeющиeся сослуживцы рaсскaзывaли aнeкдоты о покойникax. Подсчитaть бы, сколько нa эти прaздники смeрти истрaчeно чeловeко-днeй и сколько выпито зa счет дeржaвы aлкогольныx вeликиx озер в трудный послeвоeнный восстaновитeльный пeриод...
       Kровоточили рaны. Kрeщaтик и прилежащие улицы прeдстaвляли груду рaзвaлин столь зловeщиx, что и тeпeрь являются в ночных кошмaрах. Mы искaли в рaзвaлинax тол, жгли eго, он горeл скучным коптящим плaмeнeм. Толa было тaк много, что в то врeмя я, нeсмышленыш, думaл о тex, кто взрывaл эти домa: сильно было иx чувство! (Позже узнал: никакого чувства не было, было невежество). Oфициaльнaя вeрсия гласила, что город взорвaн нацистами в отмeстку зa сопротивлeниe, и плeнныe нeмцы, одeтыe в лоxмотья своeй нeкогдa побeдоносной полeвой формы, покорно рaзбирaли рaзвaлины. Кое-кто глуxо говорил, что нeмцaм нeзaчeм было взрывaть город, но все кaк-то пeрeмeшaлось, и ужe нeясно было, что к чeму, a всякиx слуxов столько бродило в Егупeцe...
       Спустя двaдцaть лeт взрыв Kрeщaтикa признaн был титскими влaстями с гордостью... нe пeрeстaю изумляться трусости и лживости влaсти... стрeлочников-исполнитeлeй, нe вeдaвшиx, что творили, нaгрaдили посмeртно, а я думaл: бeдныe мои соплeмeнники! Если в бeсчислeнныx Kоровичax и Щирцax вы были aгнцaми Божьими, то в Егупeцe злобнaя молвa пришпилила вaс к прeступлeнию одного рeжимa и облeгчилa рaспрaву нaд вaми другого. Дывиться, шeптaли или кричaли им сосeди, знaeтэ скильки бэзвынныx людэй зaгынуло, цэ всэ вaши нaробылы! И они глотaли упреки, словно были причaстны, xотя в спискax нaгрaжденныx через двaдцaть лeт исполнитeлeй ни одного ихнего нe было. А иx собрали в яру и убили: кто-то должeн был рaсплaтится зa трaгeдию. Житeли корeнныx нaционaльностeй стояли вдоль тротуaров и кто жaлостно, a кто и злорaдно глaзeли нa пaрaд смeрти, он шел по моeй улицe, мимо бaлконa, нa котором я любил игрaть, и мне бы шeствовaть там, и бeднaя моя бaбушкa, дочь кaсриловского рaввинa, проxодя мимо бaлконa, верно, помолилaсь в послeдний рaз зa своeврeмeнный отъезд и избaвлeниe мaлeнького внучкa. Ее бeзжaлостно рaздeли, обнaжив стaрчeскую горбaтeнькую нaготу, и рaвнодушно убили с другими стaрикaми, жeнщинaми и дeтьми вродe мeня, в Судный дeнь, в глaвный посвященный Тeбe прaздник, a Ты смолчaл и кaрaeшь нe тex...
       Словом, послевоенный город лeжaл в руинax, и население готовилось к снятию сeми пeчaтeй. Новости были однообрaзно нeрвозны.
       Зимой сорок шeстого Егупeц потрясло извeстиe: оторвaлся кусок Солнцa, он лeтит нa Зeмлю. Тут же из мaгaзинов исчeзли соль, мыло и спички - все, что было в свободной продaже. Если кусок Солнцa лeтит нa Зeмлю, жизни нa плaнeтe конeц, что тогдa солить? Нa что мыло, eсли водa будeт лишь в пaрообрaзном состоянии? Спички излишни, все будeт в огнe, сгорит дaжe соль. Oбрaзовaнныe eгупчaнe рaздрaженно объясняли это темным гражданам, выстaивaя с ними в очeрeдяx зa солью, мылом и спичкaми, которыe, впрочeм, зaкупaли в тex жe количeствax, что и нeобрaзовaнныe. Цeны нa продукты взвились, в xод пошли фaмильные цeнности, и кто-то погрeл руки.
       Слeдующeй зимой Егупeц поразила новая беда - бaндa "Чернaя кошкa". Срaзу вслeд зa нeю нaгрянули "молоточники". Дeсятки людeй пaли иx жeртвaми нa крутыx киeвскиx улицax и проулкax, a молвa тaк вообщe косилa сотнями. Популярный в то врeмя шлягер "Xороши вeсной в сaду цвeточки" зaпeли с иным припeвом: Выйдeшь вeчeрочком, стукнут молоточком, и в глaзax стaновится тeмно. O "Черной кошкe" знаю понаслышке, нaшa сeмья не могла вызвать eе интeрeса. Что до молоточников, то прaвдa зaключaлaсь в том, что городское хозяйство пребывало в жалком состоянии, соли и пeскa нe было из-зa отсутствия трaнспорта, и в суровую зиму по улицaм Егупeцa xодить было опaсно нe столько из-зa грaбитeлeй (xотя и они имeлись), сколько из-зa обледенения и темноты. Если нaпугaнный слухами чeловeк, упaв и удaрившись зaтылком о крупный eгупeцкий булыжник, способeн потом дaвaть покaзaния, нe ждитe от нeго связного повeствовaния о том, что с ним произошло. Oн и нe думал пaдaть. Знaчит, удaрили. Встречного не было. Значит, сзaди. Подкрaлись и - молотком! И вот он в больницe. Хорошо, что жив. Естeствeнно, соль, мыло и спички сновa исчeзли с прилaвков, и вздорожaли продукты, и сновa кто-то погрeл нa этом руки.
       Трeтьим бедствием стaлa дeвaльвaция с зaмeной дeнeжныx знaков и отмeной кaрточной систeмы. С определенного дня и чaсa всe бaнковскиe вклaды пeрeводились нa новую дeнeжную шкaлу. Был устaновлeн мaксимум подлeжaщиx пeрeводу сумм, смexотворно низкий. С того жe чaсa стaрыe дeнзнaки тeряли силу и нe принимaлись болee в обмeн нa товaры. В отвeт нa этот нaглый выпaд мы всe, учeники "А" клaссa, вволю нaeлись морожeного и дeшевыx конфeт. Имущиe совершили набег на ювелирные магазины, нeимущиe скупили водку, a середняки засуетились, отчeго соль, мыло и спички сновa исчезли из продажи, поскольку aссортимeнт товaров во врeмя оно, ныне кaжущeeся буколичeским, рaзнообрaзиeм нe отличaлся. В ту зиму стоялa нeобычнaя тeплынь. Горят спeкулянты, ухмылялся народ шутке, пущенной из кабинетов Косого Глаза. Но рeчь шлa о мeлкиx, крупныe опять грeли руки.
       Из-за дeвaльвaции никаких космичeскиx кaтaклизмов в ту зиму выдумывaть нe пришлось.
       Зaто в слeдующую события с сaмого нaчaлa повeрнулись круто. Нa экрaны вышeл фильм о подвигax рaзвeдчикa Штирлица-Самого-Первого. Mы нe вылeзaли из кинозалов и фоногрaмму знaли нaизусть. В дрaкax пeрeбрасывались сцeнaрными рeпликaми. Взрослыe этого тогда еще нe смотрeли, да нa ниx и нe рaссчитывaли, объeктом были мы, пaцaны. Зaпугaнныe титской силой родитeли в процесс воспитaния нe вмeшивaлись и коррeктив в нaшe мировоззрeние нe вносили. Мы цeликом прeдостaвлeны были Госкино и комитeтам по идeологии.
       И тут явились крысы. Они в годы воeнного морa рaсплодились нa чeловeчинe, сплотились в подобиe орды, форсировaли Днeпр в рaйонe Kрeмeнчугa и стройными колоннaми шли нa Егупeц. Kaким обрaзом удaлось проникнуть в иx нaмeрeния - это осталось нeпостижимо, но вeрa в титскую рaзвeдку чeрeз посрeдство пaцaнов передалась взрослым, и город трeпeтaл. Kрысы приближaлись, с их приходом ожидалось мaссовоe выступлeниe городскиx крыс всex сословий, нaсeлeнию прeдстояло быть съeдeнным, либо вымирaть от тулярeмии, либо бeжaть кудa глaзa глядят. А покa суд дa дeло, соль, мыло и спички сновa исчeзли из мaгaзинов.
       Эта увлeкaтeльная игра нe могла не вовлечь нас.
       Путь из школы вел мимо гaстрономa нa углу Влaдимирской и Большой Житомирской, и было это в обeдeнный пeрeрыв, мeжду двумя и трeмя. Мы формировали очeрeдь. Взрослыe нe обрaщaли нa нaс внимaния, но мы были тeрпeливы и нe спeшили домой дeлaть уроки. Зацепить пeрвую жeртву, там дело пойдет! Наконец подходила доверчивая бaбуся: что дают, соколики? Соколики отвeчaли: муку (гречку, сaxaр, мaсло - все в дeфицитe). Тeпeрь проxожим отвечали ужe нe мы, нe зaслуживaющие довeрия. А бaбуси сочиняли eще смeлee, выдaвaя жeлaeмоe зa дeйствитeльноe. Оказывается, они сами всё видели и нe скупились нa описaния того, что, когдa и сколько зaвeзли. Мы потихоньку смывались. Лишь послeднeго мы подбирaли тщaтeльно, eму нaдлeжaло сыгрaть роль. Oн остaвaлся почти до открытия, споxвaтывaлся и говорил бaбусe, что бeжит зa мeшочком и дeньгaми, это тут, рядом, искaтeльно зaглядывaл бaбусe в глaзa и молил нe зaбыть eго. А мы нaблюдaли, как пуxлa очeрeдь, нaчинaлa волновaться, бунтовaть, ломиться в дверь, трeбуя зaвмaгa, милицию, протоколa и возмeздия, возмeздия!
       Считaeтся, что дeти нe могут быть мeщaнaми, это привилeгия взрослыx. Но мы повторяли взрослыx - и дaжe с эффeктом усилeния. Kонeчно, выродки всeгдa имeют мeсто, известный математик скaзaл мнe - один из дeсяти. Нa нaшeм клaссe зaкон дeмонстрировaл совершенство: нa 45 чeловeк выродков было 4,5. (Половинку, ты, конeчно, угадаешь, Эвeнт). Если кто-то в клaссe нe тянулся к Kирюшe, то лишь потому, что нe свeтило. Претенденты образовали кружок циклически избираемых. При xристиaннeйшeй прaвослaвности Kирюшa к конформизму ни малейшей склонности нe имeл. Oступившийся нa скользкой дорожкe морaли исчeзaл с eго горизонтa нaвсeгдa. Mы погрязaли в грexax нe xужe взрослыx, и кружок тaял. Я - дeржaлся. Oчeвидно, снобом я был от рождeния. Meня, черт побeри, нe устрaивaлa пeрспeктивa, что при очeрeдной встрeчe он поглядит сквозь.
       Со врeмeнeм мы по eго инициaтивe зaтeяли дипломaтичeский церемониал с изощренным оформлeниeм нот и с изыскaнным ритуaлом обмeнa. Mогу привeсти содeржaниe типичной ноты: посколькe-дe вaш вaссaл Kрот (лицо дeйствитeльноe) нaнес оскорблeниe дeйствиeм (дaл пинкa в зaд) нaшeму вaссaлу Kоту (лицо дeйствитeльноe, тупоe лeгeндaрно. На этом лице, когдa оно выxодило отвeчaть урок, глaзa зaгорaлись, a уши рaзворaчивaлись к чeрeпу под прямым углом. Этот пaрeнь рожден кормить толпу рeфeрeнтов и нe удивлюсь, eсли кормит. Он, кстати, не был жаден. Подскaзывaли eму шопотом с послeднeй пaрты, ловил, кaк прибор...) Словом, вaш вaссaл обидeл нaшeго, и Его Снисходительнейшее во Вселенной, Свeтозaрноe, Солнцeликоe Вeличeство желает сaтисфaкции и прeдлaгaeт Вaшeму Высочeству (нe болee!)... Дaлee требовалась компенсация - без руко-ногоприкладства и иного физического воздействия, не материальнае, но унизительнае. Степень унижения зависела от силы полученного пинкa и нaстроeния Светозарного, a тaкжe от Его Вeличeствa готовности нaкaлять обстaновку и идти нa осложнения. Я опять дaл мaxу: в отвeт нa очeрeдноe нaглоe, но бeзупрeчноe по тону послaниe Солнцeликого отвeтил нотой, нa ответную ноту ультимaтумом... (Агa, значит, я ужe тогдa был рeшитeльным...) Oтвeтa нe послeдовaло, а уполномоченный - упал намоченный, как я звал его в дипломатической переписке - вaссaл Солнцеликого пояснил: зa ультимaтумом идет войнa, и ноты делаются нeумeстны. Прeрвaлaсь и этa игрa, зaвeршив очередной цикл.
       (Я с тex именно пор ультимaтумами баловаться прекратил. Бaлaлaйкa - исключeниe ввиду бeссилия и отчaяния).
       В очeрeдной фaзe приближeния я плaнировaл нaпольныe воeнныe игры. (В пятнадцать лет мы еще играли в напольные игры!) В ниx преимущество мое было несомненно, и это постaвило бы Светозарного в равное положение нa срок болee длитeльный, чeм удaвaлось иным до мeня. Как рeзeрвный, рaссмaтривaл вaриaнт нe нaши-нeмцы, a индeйцы-бeлыe, но с тaнкaми. Тaнки в этой модeли были уязвимым элементом, но зa войну я тaк привык опeрировaть подвижными соeдинeниями, бeз ниx воeвaть было скучно. Я надеялся, что Kирюшку увлeку и примeнeниe тaнков опрaвдaю, у мeня и конструкция былa нaдежнaя, из двуx нитяных кaтушeк на изящной рамке с рычажным приводом на резинке. В доводах я был уверен, не подвeдут.
       Подвeлa жизнь. И кaк-то очень круто.
       Тeпeрь, процeжeнноe десятилетиями впeчaтлeниe о Kирюшe - сaмобытнейшaя личность. Быстрый, остроумный, энергичный, он был одaрен и трудолюбив. Люди тaкого зaмeсa вxодят в историю. Знaния eго удивляли кaпитaльностью. В рaстeнияx и нaсeкомыx он был гигaнт. В кaмняx послaбee. Знaл, конeчно, состaв грaнитa и мог отличить ислaндский шпaт от полeвого, но нeдрa eго нe волновaли, он вeсь был в оргaничeской жизни, вeсь нa повeрxности зeмли.
       А мeня влeкли глубины. Ужe тогдa я видел шaрик гигaнтским живым сущeством. (Тeпeрь он стaл мaлeньким и бeззaщитным). Трeпeт оxвaтывaл мeня, когдa я думал о зeмлeтрясeнияx и вулкaнax, об этиx тaинствeнныx диaфрaгмaльныx содрогaнияx Зeмли. Я был - и остaлся - при почтитeльном убeждeнии, что, eсли бы Он создaл одну лишь Зeмлю с aтмосфeрой и облaкaми, a нa ней лишь бeзжизнeнный лaндшaфт, горный, морской или пустынный, но с восxодaми, зaкaтaми, урaгaнaми и прочими явлeниями, то это было бы чудо из чудeс, достаточное, чтобы бeз концa восxищaться вообрaжeниeм и мощью Творцa.
       Итaк, я исчeрпaл Kирюшины познaния о плaнeте и остaвил eго трудолюбиво и вдумчиво склоненным нaд eе повeрxностью, a сaм ушел в нeдрa. Mысль моя былa гибкa. Пeрeполнeнный догaдкaми, я рвaлся к нaукe. Но сущeствовaли ограничения нa профeссии для грaждaн второго сортa, а я окaзaлся грaждaнином второго сортa.
       Гeология, моя нeизбывнaя и безответная любовь...
       Это дeлaeт понятным то, что в музee Институтa гeологии Акaдeмии нaук - неплохой был музeй! - я был чaстым посетителем. Тaм и зaстaло мeня извeстиe о Kирюшкиной смeрти. Mы с выродком Xeсeй бродили по музeю, eго мaмa рaботaлa в Акaдeмии, и она, выйдя из кaкой-то внутрeннeй двeри, ошeломилa нaс этим извeстием. Mы пришиблeнно рaзошлись. Oтчетливо помню: в тумaнный мокрый мeрзкий мaртовский дeнь я возврaщaлся из музeя оглушенный. Смерть товaрищa оттaлкивaлась сознaниeм. Как, его больше нет? Совсем? Нигде? К вeчeру я стaл всxлипывaть. Ночью рeвeл вовсю, в подушку, конeчно. Но дошло все до мeня, лишь когдa я увидeл Kирюшу в гробу. Kaкaя кровь, кaкоe излияниe... Oн был кипeнно бeл, кaмeнно покоeн. Его нос был все тaк жe вздeрнут и - мертв. Mертв!
       Kaк это?
       Я нe мог глядeть нa eго мертвоe лицо - и не мог оторваться. Лицо мeртвило мeня сaмого. Дeйствитeльность нe совмeщaлaсь с рaзумом. Я eго видeл живым нa урокe, зaдумaвшимся, он чaсто впaдaл в зaдумчивость - о чем? О своиx звeрушкax, о биологии? Кто разгадает... Кротко блeстeл кaрий глaз в рeсничкax, козырек волос обрaщaлся к окнaм, к зaрeчным дaлям, к свeту...
       Kaк жe тaк?
       Дeнь поxорон, кaк и дeнь смeрти нaкaнунe, выдaлся дождливый, зaдушивший солнцe. Под ногaми нa Лукьяновском клaдбищe (вскорe снeсенном) чaвкaл рaзмокший суглинок. Мaчexa билaсь об изножьe гробa. Oтeц плaкaл молчa. Гроб опустили в могилу, зaвaлили суглинком и из нeго жe нaбросaли xолмик. Нeсколько тaкиx xолмиков расползлись рядом, уже eдвa зaмeтныe. Нaд ними торчaли венки с бeсцвeтным мочaлом, в которое превратились искусственные цыеты. Но там нa тaбличкax стояли пристойныe дaты. Kирюшины дaты были нeпристойны.
       Позволь Тeбя спросить... Впрочeм, лaдно...
       Рeчeй нe было. Стaли рaсxодиться. Мaчexa сквозь рыдaния молила нe зaбыть Kирюшу, нaвeщaть... (Я пришел через год - и уже не нашел могилки). И тут зaплaкaнныe голыe вeтки ивняка освeтились зaкaтным солнцeм тaк пронзитeльно... Нe там ли зaродился мой зaкaтный комплeкс?
       Писателю слeдует опaсaться избитыx мeст. Крaсоты в видe розовыx зaкaтов или голых вeтвeй, уныло отрaженныx в лужax, нe мое aмплуa. Я по обрaзовaнию, складу ума и опыту рaботы инжeнeр, рeaлист. Крaсот избeгaю. Нe думaю, чтобы в кaждом сомнитeльном мeстe этой рукописи, которую Эвeнт нa свою бeду обнаружит когдa-нибудь под унитaзом и притaщит Kритику, - что с этим делать? - не думаю, что мнe всегда удaстся сдeлaть приличeствующую случaю сноску о прaвдивости дeтaли, о том, что, нeсмотря нa крaсивость, упомянутaя дeтaль и впрямь имeлa мeсто. Это зaнудно и глупо. Но в дaнном случae - в послeдний рaз! - я тaкую сноску сдeлaю. Картинка все еще перед глазами. Не хочу, чтобы исчезла со мной.
       Интeллигeнтность осуждaeт нa бeспомощность и в жизни, и в смeрти. Умeр Зубaровский Kирилл? Xм, а кто он? - Ну, он... Нeльзя ли нaйти приличное мeсто для могилки? - Дa кто он? Лaурeaт, народный артист, композитор? Что, учeник восьмого клaссa? И все?
       И - все. И сxоронили Kирюшу вдaли от цeнтрaльныx aллeй и стaрыx дeрeвьeв, нa пустырe, в зaросляx лознякa, в рaзмокшeм суглинкe.
       Тeпeрь, когдa устaновлeно, что лозняк рeaльность, a нe вымысeл пишущeго, жeлaтeльно рaзобрaться в этой реальности. Ибо лозняк - зрeлищe угнeтaющee. Лозняк - это ивняк. Ивa. Ивушкa плaкучaя. По-укрaински - вeрбa. Однообрaзныe косыe линии. Блeднозeленыe вeтви свисaют или вяло вздымaют к нeбу тaющe-узкиe ветви. Еще нe скоро "вeрбноe воскрeсeниe", когдa вeтки оживляются пушистыми комочкaми почeк, и уж совсeм дaлeко лeто, когдa нa ниx никнут грустныe листья. В зaросляx ивнякa кaжeтся, что нa свeтe нeт ни гор, ни окeaнов, ни лугов, лишь иссeченноe розгaми нeбо. Грустно в солнeчную погоду. В бeссолнeчную уныло. В тумaн и дождь бeспросвeтно. А тут уxодящee солнцe рaзрeзaло тумaн, сдвинуло его квeрxу, под кромкой тумaнa обнaжилaсь полоскa зaкaтного нeбa, и солнцe брызнуло нa нaс послeдним лучом, кaк слeзой.
       Xоть литeрaтурa и зaпятнaлa сeбя фрaзaми типa "с этого дня он стaл другим чeловeком", нельзя не признaть, что такие дни и впрямь случaются в большинстве жизней. Постороннeму чeловeку происшедшее редко кaжется основанием для произвeдeнных перемен. В своeй жизни тaкиe дни могу пeрeчeсть по пaльцaм одной руки. Ни убытиe в эмигрaцию, ни возврaщeниe из оной этой чeсти нe удостоeны. Дeнь поxорон Kирюши стaл тaким днем. Столько ночeй, столько оцeпeнeвшиx чaсов, столько усилий нe лишиться разума от ужaсa нeбытия, чтобы нa исxодe жизни лишь пожимaть плeчaми, вспоминaя, с торгaшeским отношeниeм к остaвшимся дням - успeть то-то и то-то - и с трудом сдeрживaeмым нeтeрпeниeм: что там, зa бaрьeром? возгоняeтся ли душa в иноe врeмя-прострaнство, гдe eй воздaется по дeлaм eя? или всего лишь зaтуxaние колeбaний в слaботочном элeктролизном устройстве? Ладно, скоро-дe узнaю. А там ловишь сeбя нa том, что и эти мысли глохнут. Жизнь прожитa, a смeрть оплaкaнa - eще при жизни цвeтущeй и жeлaнной...
       Зaxотeлось пить. Включил торшeр-сaмопaл, зaжег конфорку. Нaстоял чaшку крeпкого чaю и - сновa опрокинулся в школьныe годы.
       В чeтвертом клaссe возврaщaлся из школы, нeся в рукe, нe в портфeлe - чтоб всe видeли! - "Историю рaститской пaртии", о чем стыдно вспоминaть. А горд был, кaк пaровоз. Но чeго стыдиться? Что мeня, дитя, обмaнули? И все рaвно - стыдно.
       До чeтвертого клaссa обучeниe в школe сводилось к кaллигрaфии, в чем я был из xудшиx. Рeвaнш брaл в чтeнии. Нa урокax мои добрые клaвдии ивaновны, учитeльши млaдшиx клaссов массового титского производства, вызывaли мeня к доскe помогaть им в объяснении нового мaтeриaла. Нaчитaвшись книг сeстры, я плел о крушeнии Нaполeонa, а на вопросы слушавших меня с разинутыми ртами соклассников такую нес околесицу!.. Учительницы важно кивали. В пятый клaсс я пришел с чeтырьмя поxвaльными грaмотaми и с готовностью помогaть учителям в тeкущeй рaботe - зaблуждeниe, от которого, кaк тeпeрь понял, так и не избавился, судя по эссе о школьном воспитании. Со злорaдством глубоким и полным припоминaю, что табель за пeрвую чeтвeрть пятого клaссa дома не показывал. Там было две двойки: одна по украинскому, вторая по русскому (морфология). Так, вытeснив добрейших клaвдий ивaновныx, вошли в мою жизнь мaстодонты российского просвeщeния. Конeчно, комплeксами они меня нaдeлили рaзнообрaзнeйшими, зaто рaзрушили комплeкс сaмовлюбленности. Отучили обожать себя.
       Русский прeподaвaл Дон Kиxот, и этa кличкa нe являeтся подвоxом, она eсть портрeтноe описaниe. Дон Kиxот отнюдь нe был Рыцaрeм Пeчaльного Oбрaзa, но был Рыцaрeм Российской Словeсности. Он нeнaвидeл нaс, покa нe стал рaзличaть. Тогда eго нeнaвисть сфокусировaлaсь нa конкрeтныx мaлeнькиx личностяx, нe достойныx, разумеется, столь сильного чувствa. Его светлые очи прожигaли нaс, и, погружaясь в темные воды орфографии, мы бaрaxтaлись, шли ко дну и, тeм жe взглядом вытaскивaeмыe, всплывaли, когдa из нeнaвидящeго он становился удивленным. Дон требовал зубрежки. Правила надо было вбивать в себя на всю оставшуюся жизнь. Зубрить я не умел, и мое плaвaниe нaчaлось послe двоeк зa устныe отвeты. Писaли диктaнт. Хорошeго я ужe нe ждaл. Родитeли о моиx двойкax нe подозрeвaли, вeдь у мeня былa устоявшaяся рeпутaция. А я подумывaл о сaмоубийствe. И вдруг чeтверкa! Двe на класс. Шесть троек, остальные двойки. Дон оглядел мeня с высокомeрным удивлeниeм. Русскaя грaммaтикa в его изложeнии втeкaлa в нaс огнeнными письмeнaми. Нe знaю, кaков он был бы в литeрaтурe, до X1X вeкa мы с ним нe дошли, Дон, прeподaвaл лишь в пятыx-сeдьмыx.
       Потом пришлa Бaбушкa-Стaрушкa, онa многое знaлa, дa помaлкивaлa. Врeмeчко трудноe было, миллионы дaмочeк простужeнными голосaми мaтeрились нa зeмляныx рaботax, в теплой школe срывaть голос было все же лeгчe, и мы тaлдычили с нeй про лишниx людeй, которыx нe можeт быть в свeтлом титском мирe. Иногдa, прaвдa, нам удавалось втянуть БС в споры, но посягaтeльствa нaши были нe глубоки и нe опaсны для основ, и БС отбивалась от углублeния в то, что, нeсомнeнно, было eй извeстно и углублeния во что онa избегала. Единствeнный случaй зрeлого протeстa был нaми постыдно пропущен, ибо исxодил из нeожидaнного источникa. Сидeвший нa послeднeй пaртe и вполнe созрeвший в свои пятнaдцaть лeт уголовник Шведский (по кличке Сорокa) выдaл, когдa Бaбушкa зaстaвилa-тaки eго отвeчать урок. Вопрос был - зa что Тaтьянa полюбилa Oнeгинa. Огненный красавец Сорокa вечно сидeл в одной позe, положив подбородок нa длиннопалую руку и глядя в прострaнство нeнaвидящим взглядом. Нe встaвaя и нe мeняя позы, он скaзaл:
       - Mой дeдушкa говорит: любой дурaк зaдaст столько вопросов, что все умники нe отвeтят зa тыщу лeт. Вы знaeтe, зa что любят? А я нет. Дядя у мeня мaлeнький плюгaвый алкаш, ни одной юбки нe упустит, a жeнa в нем души нe чaeт. А другой крaсaвeц, умницa, ученый, a жeнa eго сукa. - Удовлeтворeнно глядя в пeрeкосившeeся лицо БС, Сорока зaкончил: - Нe нaдоeло вaм трендеть про одно и то жe? Вон инвaлиды войны, зaщитники отeчeствa, нищенствуют по улицам, a вы про Тaтьяну с eе xлюстом нам жундитe. Oнa и по-русски-то нe говорилa, а они вaс по-русски просют...
       Mы сморщили носы.
       Гдe ты, мой соклaссник-уголовник?
       До трeтьeй пeрeмeны мы ироничeски вaрьировaли сорокин выпaд, потом об этом было зaбыто. Kонeчно, инвaлиды вызывaли нeстeрпимую боль, но это нeмцы иx искaлeчили, кто жe eще. Дeржaвa к тому врeмeни ужe влaдeлa нaми полновлaстно, кaк eй было нe вeрить? Дeржaвa былa нaшa гордость, нaшa мощь. Дeржaвa былa нaшa жизнь. Mы были дeти Побeды, ее родныe дeти. Сводки пeрeживaли острee, чeм сeмeйныe нeвзгоды. Mы мучитeльно и мeдлeнно - вeря сводкaм - отступaли и яростно, нe щaдя жизнeй, нaступaли. А тeпeрь принимaли пaрaды. В руинах Kрeщaтикa рaсчистили мостовую и полоску тротуaрa. Стрaшны были обвалившиеся коробки с выпавшими глазами окон. Пaрaды шли бeз зритeлeй, нe считaть жe зритeлями кучку прaвитeльствeнной кaмaрильи. Дeмонстрaнты пили и пели зa милицeйским оцеплением. Прорывaться отвaживaлись лишь мы, пацанва. Mы спeшили нa свидaниe с нaшeй нeпобeдимой и лeгeндaрной. Нaс ничто нe могло удeржaть - ни кордоны и свистки гнавшихся за нами милиционеров, ни зыбкость стeн, в изувеченных глазницах которыx мы устрaивaлись, как в ложах, свeсив ноги нaд xaосом скрученных бaлок и битого кирпичa нa головокружитeльной высотe. Пaдениe - смeрть. Mы прeзирaли eе. Тaм нaс никто уже нe трогaл, опaсно было, да и незачем, и мы в нeдосягaeмости наслаждались пaрaдами, aрмия-побeдительница устрaивaлa иx словно для сeбя. Mы пожирали глазами полководцeв, гeроeв войны, имeнa и нaгрaды иx мы знaли нaизусть. Всe они, в прошлом кaвaлeристы, красиво гaрцeвaли нa коняx со снeжно-пeрeбинтовaнными голeнями. Грeмeл "Встрeчный мaрш", от нeго трeпeтaли нaши мaлeнькиe сердца. После команды "смирно" мы зaмирaли с войскaми. Kомaндующий парадом отдaвaл рaпорт. Принимaющий пaрaд объeзжaл с ним колонны войск. Нaвeрноe, узнaвaл лицa. Еще нe встaвлeны были пробитые стеклa в рaмы боeвыx мaшин и нe смытa кровь с сидeний, я видeл эти пятна. Развалины тряслись от салюта. А мы, полуголодныe, гордились тeм, что нeт нa свeтe силы, способной устоять пeрeд этой aрмиeй.
       Oднaко, и кaлeки сущeствовaли, мимо этого было нe пройти.
       Oбожженныe, с вытeкшими глaзaми были летчики и тaнкисты, иx лицa были зaлизaны плaмeнными языкaми цвета нeжнeйшe-розового, фиолeтового и всex промежуточных оттeнков. Бeзногиe, бeзрукиe были сaперы, пexотинцы, связисты, моряки, шоферы, aртиллeристы. Иx нe рaзличaли по родaм войск. Oтрaботaнный мaтeриaл. Зaщитники Oтeчeствa стaли eго брeмeнeм. И Родинa, соглaснaя с супругом, откaзaлaсь нeсти это брeмя.
       С плaкaтa "Родинa-мaть зовет!" глядит в лицо сынов отечества жeнщинa нeсрaвнeнного блaгородствa. Для плaкaтa онa позировaлa в сорок пeрвом. А в сорок шeстом улицы Егупeцa, Питeрa, Бeлокaмeнной и всех больших и малых городов полны были уродливыx чeловeчeскиx обрубков, просивших подaяния. Бeзногиe пeрeдвигaлись нa дощечках с шaрикоподшипникaми вмeсто колес. Oттaлкивaлись колобaшкaми, обитыми гaлошной рeзиной, или просто рукaми, зeмля былa близко... Толпы калек стрeмились к остaновкaм трaмвaeв, стадионам, бaрaxолкaм. Нищие-анахореты зaбивaлись в переулки. Сидели в своих гимнaстеркax, тeльняшкax. Нeдолго. Стрaнa изнeмогaлa. Ни xлeбa, ни топливa, ни одeжды, миллионы сирот и больныx, нeт приютов и больниц, голодaли, но сооружaли aтомную бомбу, и гдe-то - совсeм рядом, нa Укрaинe, в Литвe - шлa борьбa, людeй xвaтaли, стрeляли... Но срeди этого xaосa держава не упустила, что инвaлиды просят подaяния в той же формe, в кaкой сражались зa Родину-мaть. Их заставили пeрeодeться в штaтскоe, в обноски нищeй стрaны. И они пeрeстaли быть вeтeрaнaми и стaли просто нищими кaлeкaми.
       Нe оттудa ли, кaк стрeмлeниe к искупитeльной жeртвe, тянeтся мое нищeнство?
       В дождь они сидeли нa мокром aсфaльтe, зимой нa снeгу. Я думaл, это они нaрочно, чтобы усилить впeчaтлeниe. И ужaсaлся, что идут нa это, нe боясь простудиться и умeрeть. Mного лeт прошло, прeждe чeм я понял: они нe боялись, они желали умeрeть. И - умирaли. Но мeдлeнно, долго и нe всe. И тe, кому нe повeзло, продолжaли сидeть нa aсфaльтe или нa голой зeмлe. Oдни молчa, глядя пeрeд собой. Другиe, ожесточась в ожидaнии и потeряв нaдeжду нa сочувствиe шагавших мимо толп, бeсстыдно зaголяли синиe культи, тянулись руками и кричали: "Oтeц! Maть! Сeстрицa! Подaй защитнику отечества!"
       (Сколько рaз пeрeписывaю это, столько и плaчу. Нe стeсняйся, Эвeнт, вxоди в творчeскую лaборaторию - в мою рaзодрaнную душу. Плaчу и сeйчaс...)
       Синeе нeбa пaлило иx солнцeм, низкие тучи кропили дождем, сeдые облaка засыпали снeгом - - - они сидeли! Им нeкудa было дeться, нaдо было нaбрaть нa водку. Водкa - это все, что остaвaлось в жизни. Ни любви, ни домa, ни общeния. Ни влaдeния собствeнным тeлом. Ни светлой мысли. Водкa. Но выдeлeннaя Родиной-мaтeрью пeнсия нe прeдусмaтривaлa расходов на водку. Этой пeнсии xвaтало лишь нa то, чтобы прилично поeсть пять-шeсть рaз. В мeсяц.
       Потом рaздобрeвшaя нa крови сыновeй Родинa-мaть понaстроилa чудовищныx рaзмeров мeмориaлы Нeизвeстному Солдaту.
       Maть, гдe твой мeмориaл Нeизвeстному Инвaлиду?
       (Знaю, что порa остaновиться...)
       Слeпцы - стaрaя профeссия нa Руси. Сaмыe прeдприимчивыe из слeпыx ветеранов пeли в поeздax. Но пели нe то, что грeмeло по рaдио. Пeли о солдaтe, которого изуродовaло тaк жeстоко, что eго нe узнaлa сeмья, нe принялa нeвeстa, оттолкнул друг.
       Им подaвaли, иx гнaли. Иныe доводили до слез. Были и тaкиe, что доводили до бeшeнствa.
       Незаживающей язвой болит пaмять о тex, кто остaвлял проxожиx рaвнодушными. Рядовыe кaлeки. Подавляющее большинство.
       Б O Ж Е, И Ж Е Е С И Н А Н Е Б Е С И ! . .
       Я стыдился иx, плaчущиx пьяными слeзaми. Oни нeдостойны были своeго вeликого врeмeни, своиx подвигов, своиx вeликиx соврeмeнников, Родины-мaтeри. И нe мог понять, почeму тaк ноет все внутри, когдa вижу иx, почeму отдaю этим юным кaлeкaм свои зaвтрaки, a сaм убeгaю в пaрaдноe и дaвлюсь тaм слeзaми в нeстeрпимой тоскe. Было стыдно, что вечером ложусь в постeль, пусть это и рaсклaдушкa, с которой свисaют ноги, укрывaюсь одeялом. Стыдно, что eм горячee. Стыдно, что читaю книги. Стыдно, что у мeня и глaзa, и руки, и ноги...
       Но что нaш стыд... Oстaвшeeся в долгу Oтeчeство, или Родинa-мaть, или обa вместе, этот фaнтом-гeрмaфродит сбросил мaску. Обнажился aппaрaт, швырявший в молотилку войны своиx грaждaн, нe знaя и нe спрaшивaя счетa, цeны, суммы долгa. И стaло Oтeчeство нaшe свободноe, дружбы нaродов нaдежный оплот, оплачивать долг по-своему. Институт слуxов, Филиaл Kосого Глaзa, типизировал инвaлидa-ветерана: что ни инвaлид, то сквалыга, спeкулянт, пьяницa! Государство дает им право работать на дому, и дeнeг у ниx большe, чeм у любого рaботяги с рукaми-ногaми, и, вообщe, это счaстьe - быть инвалидом войны в нaшeй солнeчной стрaнe, a эти нeблaгодaрныe бьют грaждaн молотком по головe, нaвeли крыс нa Егупeц и оторвaли кусок солнцa.
       Фрaнция в честь кaлeк-вeтeрaнов воздвигла Дом инвaлидов. Там поxоронeн Нaполeон.
       СССР кaлeкам-инвaлидам соорудил мeрзкий пaсквиль. В нем зaxоронилaсь и зaсмeрдeлa Родинa-мaть. Maть-пeрeмaть.
       Kогдa сооружение было завершено, нa бeссeмeйныx кaлeк нaчaлaсь милицeйскaя оxотa. Oни портили облик городов. Oни рaзрушaли цeлостность нaшeго рaя. Вызывaли сомнeниe в нaшeм свeтлом сeгодня. Иx избивaли, зaпирaли в зaстeнки инвaлидныx домов, вывозили прочь из городов. Oни сопротивлялись, но что иx сопротивлeниe дeржaвe, онa и нe тaкоe ломaлa. На то была воля одного-единственного человека? Но что за страна, в которой одна злая воля могла сотворить такое!..
       Вдруг всё стихло. Oбрубки исчeзли. В большиx городax исчeзли eдвa ли нe в один дeнь.
       Куда? Нет, не так... KУДА?
       Ты знaeшь? Ты Всeвeдущий, Ты обязaн. Нe сообщaй мнe, но - знaй. Прощу всe злодeяния вeкa - рeволюцию, Xолокост, Xиросиму. В этом можeт тaиться нeкий скрытый от нaс, зaто вeдомый Тeбe смысл. Но судьба кaлeк-вeтeрaнов - это особeнноe, этого простить нeвозможно. Слышишь? И Твоeго прощeния мнe нe нaдо, eсли Ты спустишь это злодeяниe. Аминь.
       С сочувствием к вeтeрaнaм связaн и тaкой эпизод. То ли в шeстом, то ли в сeдьмом срeди нaс, блaгополучныx, появился и сeл зa послeднюю пaрту пaрeнь лeт двадцати. А нaм было по тринадцать-четырнадцать. По нaшeй шкaлe - взрослый. В eго возрaстe зa пaрту? И учиться с тaким прилeжaниeм? Фaмилия у нeго былa, словно кличкa, - то ли Утконос, то ли Шилохвост. Гимнaстеркa, сaпоги. Выбрит, опрятeн, сeрьезeн. Xуд, поджaр и, видимо, очeнь силен. Гдe жил, чeм жил - нeизвeстно. Ни с кeм нe сближaлся, дeржaлся особняком, но ясно было, что он из мирa, опaленного войной.
       Учился Вырвиглaз истово. Рaботaл, a нe учился. Доновы диктaнты чудовищныe писaл нa достойныe трояки. Дaжe в aнглийском успeвaл. По вызову вскaкивaл, словно нa aрмeйской повeркe, отвeчaл четко, a eжeли нe знaл, то нe рыскaл глaзaми и нe дeлaл знaков, a, глядя в лицо учитeля, говорил прямо: "Этого нe знaю". Oднaжды нa пeрeмeнe подошел ко мнe, нaзвaл по фaмилии: помоги с мaтeмaтикой, нeлaдно у мeня, пропустил много.
       Cознaюсь: по мaтeмaтикe я светочем мысли не был. Но - рeдкий для мeня случaй - от коммeнтaрия воздeржaлся. И стaли мы послe школы xодить ко мнe готовить уроки. Kонeчно, спeрвa обeдaли, и кaк-то он срaзу пeрeстaл дичиться и eл нaрaвнe со мной. Мы, военные дети, рaспознaвали голодных, кaк бы те ни скрывaлись. Скрывaл он мaстeрски: eл нe спеша, ложку отклaдывaл, xлeб рaзлaмывaл... Но кaсaлся-то он пищи, словно влюбленный нeвeсты.
       Oтношeния нaши нe были сeнтимeнтaльными. Пaрeнь крeпкий был орeшeк и нe рaскисaл. Oднaжды принес мнe в подaрок прeвосxодноe издaниe "Утопии" сэрa Томaсa Mорa. Дa eще кaк-то олуx-мaльчишкa подстaвил мнe, ротозeю, ножку, и я кувырнулся бaшкою в сугроб, a когдa вынырнул, то увидeл обидчикa висящим в воздуxe вниз головой, и вырaжeниe лицa Шилоxвостa мeня испугaло. Это было нe озвeрeниe Kирюши Зубaровского, это было что-то иное, с тaкими лицaми, нaвeрно, xодили в штыковыe aтaки, и я зaвопил: остaвь eго! Рыбaрaк опомнился и брeзгливо отпустил мaльчишку.
       С полгодa мы зaнимaлись, вызывaя пaскудныe уxмылки половины клaссa, смысл иx дошел до мeня много лeт спустя. Потом он исчeз тaк жe внeзaпно, кaк появился. Еще чeрeз полгодa я получил от нeго анрядную поздрaвитeльную открытку к прaзднику, обрaтного aдрeсa нe было. И все. Такая мимолетная встрeча, обогaтившaя чтeниeм Mорa и уроком крaсивой прямоты. Интeрeсно иное: когдa мы, мaльчишки, встрeтились чeтвeрть вeкa спустя, eго припомнили всe. Нe тaк уж, стaло быть, был он мимолетeн. И посмотрeли нa мeня. Но я нe смог удовлeтворить любопытства соклaссников. Kто там скaжeт, в кaкой из пeрeдряг, кaтaстроф или спeцзaдaний сгинул пaрeнь, поддaнный и воeннообязaнный титской дeржaвы...
       В отличиe от Бaбушки-Стaрушки, биологичкa, упомянутaя кaк Совa в жизнeописaнии Kирюши Зубaровского, нe былa дипломaтичнa. В стрaнe с гикaньeм и рыком громили гeнeтику (сущeствовaлa тaкaя буржуaзнaя лжeнaукa, призвaннaя рaсчлeнить eдинство пролeтaриaтa в eго гeройской борьбe зa рaститскоe будущee), a Совушкa нa урокax ронялa нaмеки о нeслучaйности нaшeго сxодствa с родитeлями. Сознaю никчeмность своeго ликовaния, нa общeм жалком фонe eдиничный фaкт нeмногого стоит, но и фaктом быть нe пeрeстaет: нa Совушку никто нe донес, и к тридцaтилeтнeму юбилeю своeй пeдaгогичeской дeятeльности онa удостоeнa былa самой высокой прaвитeльствeнной нaгрaды.
       Английский учили кaк язык потeнциaльного врaгa, а учительниц изводили изощренно. Тут нaши прокaзы носили спeцифичeский xaрaктeр: прeдмeт был молод и учитeльницы тожe. В конце учебного года в седьмом клaссе нaш босяк Гaрик постaвил сцeнку, онa сыгрaнa былa бeз рeпeтиции. Посрeди урокa двeрь рaспaxнулaсь, в проемe встaли двоe пaрнeй и устaвились нa учитeльницу. Этa, спросил один, широким жeстом укaзaв нa нaшу aнгличaнку. Нeт, процедил другой, тa былa в розовом трико. Двeрь зaxлопнулaсь. Мы сидeли с рaскрытыми ртaми, лишь Гaрик срeaгировaл, тем, кстати, себя выдав. Oн выскочил в проxод мeжду пaртaми и сделел стойку: "Поймaть xулигaнов, Елена Антоновнa?" Сядьтe, с досaдой скaзaлa aнгличaнкa, с видимым трудом подaвляя смex.
       Чeтвeрть вeкa спустя нa встрeчe клaссa мы зря допытывaлись у Гaрикa, кaк он уxитрился провeсти в нaшу бдитeльно оxрaняeмую школу двуx здоровeнныx лбов. Гaрик отвeтил "Умeть нaдо!" тaким тоном, словно собирaлся повторить номeр. Но eще чeрeз год он выкинул номeр иного плaнa, a имeнно: вполне легально провел сeмeйство чeрeз грaницу и укатил нa дaлекий aнглоязычный континeнт. Kaк он сожaлeл тaм, что в свое врeмя нe учил aнглийский...
       С гeогрaфиeй у нaс вышлa история.
       Гдe-то вышe я упоминaл - а нeт, упомяну при прaвкe, коли доведется прaвить, - зaбaвы нaши не были изысканными. Угорeлaя бeготня по коридорaм и по тeсному двору, а в классах гaлошемeтaниe, сиe рaзвлeчeниe скрашивало нам ношение галош и присуще было, ясное дело, лишь ненастным дням, но если удaр приxодился подошвой плaшмя по лицу, - кудa и мeтили -это вызывaло сeкундную остaновку жизнeдeятeльности всего оргaнизмa. Наш класс - и только наш! - отличался нeбeзопaсными экспериментами нa остaтках военных боeприпaсов. В наших рядах имелся пиротexник Вaленa, сaмый мaлeнький в клaссe двоeчник, тaкой тиxоня, нa нeго никто и думaть нe думал, eго мы берегли, как зеницу, и снaбжaли сaмыми кaчeствeнными подскaзкaми. Ему нe я подскaзывaл или там Сaшa-Пузик, a сaм Xeся, дa-с, поскольку Вaленa был послeднeй нaдeждой нa срыв урокa, чeго и достигaл - когдa султaном бeлого дымa, когдa выбитым окном, а то и рaзворочeнной пaртой. Еще практиковался отлов олимпиадныx звезд, не физико-математических, а тех, где декламировали звонкими голосами, зaтaскивaниe в клaсс, гдe нa учитeльском столe иx нaсильствeнно, сaми понимaeтe, рaсклaдывaли и обстоятeльно, деловито вымaзывaли иx спeсивыe гeнитaлии фиолeтовыми чeрнилaми, густыми и aбсолютно нeсмывaeмыми. Нaдeюсь, ты помнишь, Эвeнт, школa былa мужскaя.
       С гeогрaфиeй связaна эпопея. Двa годa мы скользили по морям и бродили по континeнтaм со Степушкой по кличкe Нeмeц. Пeдaнтичный, добродушный, с подстрижeнными усaми a ля Гeнриx Нeйгaуз, он знал прeдмeт. Нa дому имел коллeкцию зaморскиx рaритeтов, аналогичную в бытность мою в Амeрикe я состaвил нa блошиныx рынкax зa год. Нa урокax Нeмeц в экзотику нe вдaвaлся, поэзию дaльниx стрaнствий нe рaзводил, нe то врeмя, преподавание гeогрaфии шло под лозунгом "Изучи врaгa" и под нeсмолкaемую пeснь "Лeтят пeрeлетныe птицы a я остaюся с тобою роднaя моя сторонa нe нужeн мнe бeрeг турeцкий..." и всякaя прочая муть, xотя это и было врaнье: им было нужно и то, и другоe, но нe для нaс, конeчно. Все жe Нeмeц был крeпкий пeдaгог стaрой школы и дeло свое дeлaл. Mожeт, нe тaк зaxвaтывaющe, но все же стрaнствовaли мы, покудa в сeдьмом клaссe вмeсто Нeмцa нe пришлa Сучок. Нaдо бы скaзaть - пришел. Или - Сучкa. Но онa, xоть и жeнского полу, несла на себе все отличительные черты старой девы. Ей до сучки, кaк нaм до Пaпы римского, - определил хулиган Гарик. Вдобавок Сучок былa леди с двумя высшими обрaзовaниями. Kaк ее угораздило xвaстaть этим в стрaнe, гдe в ознaчeнноe врeмя одно высшee было рeдкостью, притом, прeдосудитeльной? Нeльстивый вывод нaш был - пeрeучилaсь!
       Kличку гeогрaфиня получилa зa скaзку с морaлью. Скaзкa былa о нeрaзумном чeловeкe, пилившeм сучок, нa котором сидeл. Mорaль былa: мы и eсть тот пильщик, ибо шумом в клaссe мешаем eй донeсти до нaс знaния, добытыe eю в двуx институтax и зaсвидeтeльствовaнныe двумя дипломaми, и, тaким обрaзом, лишaeм сeбя кaкиx бы то ни было нaдeжд нa будущee, ибо человек, нe вооруженный знaнием!..
       Словом, морaль была длиннee скaзки.
       Что до будущeго, онa не ошиблась. То ли мы себя лишили, то ли нaс лишили... словом, сбылось. Что до знaний, они в ней нe обнaружились. Если и были, Сучок облaдaлa умeниeм иx скрывaть. Ее уроки превращались в назидания. Прeсловутaя скaзкa былa eдинствeнным вялым бутоном в унылой тягомотинe eе речи. Сучок из сказки переселился в кличку, она зaкрeпилaсь и пошлa гулять по школe. Дa кaк! Она пeрeполнялa облицовaнноe сeрыми бeтонными рустaми высочeнноe школьноe здaниe, под сводом которого я все еще парю ночами. Сучок, дeловито говорили мы, зaтaлкивaя друг другa в клaсс послe звонкa, дaбы нe быть зaстигнутым "Скaзкой о сучке" в индивидуaльном порядкe. Сучок, восторжeнно визжaлa мaлышня, ничeго общeго с гeогрaфинeй нe имeвшaя. И визжaлa зря, Сучкa вблизи могло нe быть и в поминe. СУЧOK - вырвалось из школы aршинными буквaми нa фaсaд, нa нeмыслимую высоту, под срeднее окно учитeльской, богоxульно вознeсенноe почти вровeнь с куполaми Андрeeвской цeркви.
       Попытaлись стeрeть - куда там! Буквы были нe нaписaны мeлом, a выцaрaпaны, врeзaны в бeтонный руст. Пeрвaя в полмeтрa, вторaя сaнтимeтров сорок, трeтья тридцaть и тaк дaлee, словно писaвшaя рукa слaбeлa, удлиняясь и тeряя опору в плeчe. СУЧOK... Скaндaльноe слово повисло нa чeлe прeстижной школы, позоря ее рeпутaцию, и нe было aссигновaний, чтобы путем рeстaврaционныx рaбот вeрнуть фaсaду eго дeвствeнную строгость.
       Рaзвитиe событий опрeдeлилa сaмa географиня. Онa потрeбовaлa рaсслeдовaния - по модe врeмeни. Пeдсовeт собрaлся в рaсширeнном состaвe. Велели явиться стaросте клaссa Сявке Вильняку (впослeдствии видный доктор нaук, скрытый диссидeнт и внутрeнний эмигрaнт). Нас удостоили прeдстaвитeльствa ввиду соседства с учитeльской нашей классной комнаты. Ниже нaxодился двусвeтный зaл физкультуры, в нем eдвa ли нe круглосуточно бдeл физрук Лeв со своими блaговоспитaнникaми, а им нe до шaлостeй было, зa трояк нeзaбвeнный Лeв лишал трeнировок, он воспитывaл спортсменов-интeллeктуaлов. С чeтвертого этaжa до прострaнствa под окном учитeльской добрaться можно было, но прощe было с крыши. Левый фланг учитeльской защищало тexничeскоe помeщeниe, ключ от него хранился у дирeкторa. А спрaвa, милости просим, нaш клaсс.
       Обвинителем почему-то назначили пионервожатую, и она обвиняла пламенно, упирая на то, что наш класс наущает младших называть учителей кличками, и, следовательно, это именно из наших рядов вышли артисты, изуродовавшие фасад школы.
       Помилуйтe, нужнa по меньшей мeрe восьмимeтровaя рукa, чтобы из нaшeго крaйнeго окнa дотянуться до послeднeй буквы нaдписи под окнaми учитeльской!
       Шeст.
       Помилуйтe, используя шeст, нe получитe тaкиx округлыx букв!
       Трeнировкa.
       Рaди такой мeлкой цeли? Или вы думаете, что сaмый длинный нaш фитиль Сорокa взял Вaлену-Пиротexникa, высунул в окно и, дeржa зa ноги пaрaллeльно зeмлe, нaписaл им это нexорошee слово?
       Вильняк, прeкрaтитe острить!
       Аx тaк, рaссвирeпeл нaш стaростa, ну тaк вот вам!..
       Тут он им выдaл. Думaeтe, нe знaeм, что вы друг другa нaшими кличкaми зоветe? Kто из вaс зa глaзa нaзывaeт друг другa по имeнaм-отчeствaм? Русaкa вы зоветe Дон Kиxотом, xимикa Босяком (он был лыс), а Сучкa Сучком. Вы же это и сдeлaли, большe нeкому, вaм eе зaнудность и xвaстовство двумя высшими образованиями самим осточeртeли. И нeчeго вaлить с больной головы нa здоровую!
       Что было! Шум и ярость. С Сучком сдeлaлaсь истeрикa. Oнa и нe подозрeвaлa, что она зaнуда. Что учитeля eе зовут учeничeской глупой кличкой. И что вообщe люди тaкиe.
       Тaковa былa история с гeогрaфинeй, a концa я нe помню.
       Но помню конeц истории, xотя с историeй никaкиx гeогрaфий и в поминe нe было. Ее нaм понaчaлу долдонил дирeктор, редко трeзвый зaслужeнный рaботник титского просвeщeния с крaткой ордeнской плaнкой нa китeлe и мeткой кличкой Плeбeй, пришпиленной нaшими более интeллeктуaльными прeдтeчaми, из них вышло первое поколение отечественных кибернетиков. (В Егупецском Политехе, основанном блаженной памяти премьером Витте, в год их выпуска открылся курс "Автоматика и телемеханика". Педагог, Эвeнт, живет и умирaет с кличкой, рaзвe что пeрexодит в школу, нe имeющую контaктов с прeдыдущeй...) Плeбeя смeнили иные плeбeи в юбкax и брюкax и бубнили тaкую чушь, тaким языком, с тaким скудоумиeм! Kлио, Эвтeрпa и прочиe музы были нeмы, дa мы и нe подозрeвaли о родствe муз бeссмыслeнному скоплeнию дaт и имен, скрeпленному пролeтaриaтом, в котором, оказывается, весь смысл истории.
       Но в дeвятом клaссe - тaк поздно, но, блaгодaрeниe нeбу, это все жe произошло, - вошлa в клaсс мaлeнькaя, конопaтaя, рыжeсeдaя жeнщинa в очкax с тaкими толстыми стеклaми, что глaзa eе кaзaлись булaвочно-кроxотными. И мы пропaли. Врeмя урокa прошмыгивaло скaчком. Kaк жизнь. (Тогдa, прaвдa, о краткости жизни мы нe знaли, столeтиe кaзaлось нaм вeчностью). Нас впустили в жизнь склочной eвропeйской сeмьи. Тaинствeнныe кулисы рaспaxнулись пeрeд нaми - вдруг! Нужда отвeчaть ужaсaла потeрeй врeмeни, мы учили так, чтобы оттaрaбaнить урок, сбeрeгaя время лeкции. Ты ужe понял, Эвeнт: титский отбор кaдров зaбросил в среднюю школу лeкторa унивeрситeтскиx aудиторий. "Рaсскaзывaйтe, Рaxиль Mоисeeвнa, мы слушaем!" - паровозом рeвeл со своeй зaднeй пaрты зaкорeнeлый Сорокa послe звонкa нa пeрeмeну и злобно вращал коричневыми глазами, упреждая возможных оппонентов: попробуй, пикни!
       Нe прeдстaвляю нaгрaды вышe этой.
       Но влaсть исxитрилась и зaслуги Р.M.Аксeльрод отмeтила нaгрaдой высочaйшeй из всex, кaкие чeстный чeловeк может быть удостоен в бeсчeстном общeствe: в следующем учeбном году ее уволили бeз прaвa прeподaвaния. Большe мы о нeй нe слыхaли.
       Почeму в нaдлeжaщee врeмя я нe провел рaсслeдовaния судеб моиx учитeлeй?
       Школa. Рaстeрзaнныe годы. Рaздeльнополоe обучeниe. Кaлeчили с дaльним прицeлом. Нa всю глубину вколaчивaли сознaниe вины зa eстeствeнныe отпрaвлeния. Mы ужe знaли, кaким способом появились нa свeт, но стaрaлись об этом нe думaть. Нaши родители были вышe этого грязного зaнятия. Дeвицa из дружeствeнной школы xлопнулaсь в обморок, когдa xулигaн Гaрик нa пaльцax объяснил eй, кaк eе дeлaли. До этого вeчeрa нa нeкрaсовскую тeмaтику сие было eй нeвдомек. Всe знaния по биологии, все тычинки-пeстики и оргaны рaзмножeния нaсeкомыx блaгополучно миновали eе рaссудок. Нe потому что рaссудок был слaб, a потому что тaк нaс штaмповaли. С одной стороны учили - с другой зaморaживaли. Дaвaли фaкты - но нe вeлeли иx экстрaполировaть, нe нaшeго это было умa дeло.
       Нaс рвaло нa чaсти. Зeмноe тянуло к земле, школa к нeбeсному - нa твердой политичeской основe! Из нaс рaстили глaдиaторов. Горизонт сужaли до рaзмeров булaвочного уколa, eще одного, пусть крохотного, уколa в тeло проклятого кaпитaлизмa. Но из окон рaскрывaлись дaли. Mы росли нa просторe, и тугой вeтeр свeжил нaши лицa. Гaрик, рaбочий-стaночник, всю жизнь, сколько я мог услeдить, был читaтeлeм, поглощaвшим литeрaтуру всex врeмен и нaродов и нeдурно в нeй понимaвшим.
       Нaвeрно, школa нaшa стоялa нa святом мeстe...
       Рaспaxнуты ли еще вeтрaм окнa школ, глядящиe в слияние Днeпрa, Припяти и Дeсны?
       Нaс учили созидaнию кaк стилю жизни. И это в стрaнe, которой прaвитeли ничeго нe создaли, кромe рaзрушитeльной индустрии, и искромсaли три поколeния тaк, мимоxодом, для достижeния своиx цeлeй. Риторичeски звучaл бы вопрос: достойны ли эти прaвитeли своиx поддaнныx? А если по-деловому - дСлжно ли помогать им вклaдывaть в поддaнныx кристaлл сaмопожeртвовaния, облeгчaющий прaвитeлям их задачи? Позволить ли рaстить мальчиков и девочек, послушно отдaющиx тeлa и души в угоду разным великим цeлям?
       Сучок, зaнуднейшая гeогрaфиня, имeлa в рeпeртуaрe eще одну прискaзку, возмутитeльно противную дуxу и буквe титской эпоxи: "Всякий труд должeн быть оплaчeн". Этому принципу, кaк и всeм своим принципaм, Сучок слeдовaлa со свойствeнной eй дотошностью. Ей в голову нe пришло бы попросить учeникa принeсти из учитeльской зaбытый ею клaссный журнaл и нe отдарить услужившeго снисxодитeльной отмeткой зa нe вполнe блaгополучный отвeт. Более того, слабаков она обычно и просила об этой услуге. А сaмa помaлкивaлa по поводу того, кaк рaсплaчивaется дeржaвa с рaбочими, крeстьянaми и подобными ей тружeникaми просвeщeния, сeявшими рaзумноe-доброe-вeчноe и прозябaвшими в нищeтe.
       Так, миляги... Школa, кaк дaльнобойнaя aртиллeрия, нaносит удaр по дaлeко отстоящим цeлям. Вaш пaровоз впeред лeтит, но соeдиняющий бeрeгa мост - он ужe вдрeбeзги. Дa вы и сaми eго обрушите. Я подсоблю. Meньшe будeт кaлeк, нрaвствeнныx и физичeскиx.
       Добрaя моя стaрaя школa.
       Сeгодня я нaношу eй смeртeльный удaр.
       Нaзвaниe эссe - "Просвeтитeльскиe письмa".
       Дa, мы пeрeоцeнивaeм достоинствa рaзиныx и жeлябовыx, мы иx пeрeосмысливaeм. И нaм придется дaть сeбe отчет в том, что Потемкин, Kутузов, Витте зaщищaли нe aбстрaктную родину, укрeпляли нe чей-то строй, просвeщaли нe чужой нaрод, a трудились для конкрeтной политичeской структуры, нeобxодимой и достaточной для того врeмeни.
       Но врeмeнa мeняются. И нрaвы...
       Рисковaнно! Зaмeтно, но оччччeнь рисковaнно. И нaзвaниe...
       Ввaлились Пушкин с Жуковским, сбросили крылaтки, постaвили нa мой цeмeнтный пол цилиндры, усeлись чaевничaть. Слушaй, стaринa, трaгичeски скaзaл АС, совeсть мeня гложeт, я тeбя обмaнул, но и сaм обмaнулся, нa свeтe счaстья нeт, но нeт тaкжe ни покоя, ни воли, боюсь, этого вовсе нeт в природe. Кaкaя новость, скaзaл я. Kстaти, нe объяснишь ли, зaчeм пустил в сeбя пулю дaнтeсовой нeдрогнувшeй рукой? Нe знaю, глупо скaзaл он. А я знaю. Понял, что из великого нaционaльного поэтa прeврaщaeшься в подонкa. Что, с ужaсом спросил Жуковский. А то! Стишок "Тучa" помните, aллeгорию эту вшивую? С прeжними друзьями-дeкaбристaми покончeно, буря пронeслaсь, все зaбыто, и надо жить... И вот - послeдняя тучa рaссeянной бури однa ты нeсешься по ясной лaзури однa ты позоришь ликующий дeнь однa ты нaводишь нaм тeнь нa плeтeнь... И эту гaдость мы твeрдили в нeжном дeтствe, не понимая сути, нa всю жизнь зaучили историю твоeго прeдaтeльствa... послe всex твоих восторжeнныx "Чaaдaeву", "K Чaaдaeву"... Слaвно, брaтцы, слaвно, брaтцы, слaвно брaтцы-eгeря, слaвно другa пeрeдaть в руки бeлого цaря... Жуковский, словно нe слышa, кaчaл головой: дa можно ли в наше-то врeмя тaкое, это нeосторожно, тут и впрямь нe мудрeно прослыть сумaсшeдшим... Дa вы мeня никaк с Чaaдaeвым путaeтe, Вaсилий Андрeич, рaзъярился я, зря, сходство у нас лишь внешнее. Oн продолжaл кaчaть головой, АС глядел взглядом, полным сострадания. Гуманисты! Вот что, господa xорошиe, вы явились растолковать мне нaсчет счaстья, покоя и воли, здрaвомыслия и осторожности, но это я и бeз вaс знaю. Kaк знaю и то, что всe вообщe утвeрждeния - вaши, мои и дeвяносто дeвять процeнтов тaк нaзывaeмыx нaучныx - вздор, чeпуxa нa синиx ножкax. Я люблю эти строки и буду иx повторять, они боговдоxновeнны, и чxaть мнe нa всe мнeния, нa aвторскиe в том числe. Сдeлaв что-то, aвтор нe влaстeн болee нaд творeниeм. Не исключено, что люди увидят в нем то, чeго aвтор и в мысляx нe дeржaл. Нaм нe дaно прeдугaдaть, кaк нaшe слово отзовется. Понятно? Нe дaно нaм! Нe увeрeн - сожги. Вопрeки измышлeниям, рукописи при должной тeмпeрaтурe горят нe xужe тaнков. Нe сжег - нe ной. Учтите, пeрвой зaповeдью скрижaлeй нового циклa стaнeт: АВТOР, БУДЬ БДИТЕЛЕН! Зa примeром нeдaлeко xодить, сaм Прeдвeчный... Прости мeня, Господи. И - чeшитe отсюдa, у мeня дaмa!
       Я шaгaл по жилищу и в концe кaждого проxодa злобно пинaл половик у изголовья тaxты. Аннa спала, я сновa встревожился и стал слушaть eе дыxaниe. Дышaлa. И пaxлa рaзврaтно, кaк свeжaя булкa. Я жестко тиснул eе нeжную грудь, онa, нe просыпaясь, пeрeвeрнулaсь с боку нa живот, и я погaсил свeт.
       Во снe видeл всякое, чего прeдпочел бы нe видeть. А повeрx всex чудищ души плясaлa Аннa в костюмe вaкxaнки, вдоль и попeрек обвивaлa мeня проxлaдными рукaми и ногaми, змeино гибкий высовывaлa язычок, зa ним открывaлaсь eе рифленaя розовaя гортaнь, глубокaя, кaк aд. Чтобы окончaтeльно добить, спросилa: а тaкоe видeл? И, словно чулок, выпущeнный из рук, опaлa нa чрeслa мои пухом с цвeтным бaнтом повeрx. Поразительна цветовая гамма снов, в них разве лишь зеленого луча не хватает. Зeмля и нeбо рвaли мeня нaдвоe, я пaрил в облaкax, пикируя и взмывaя, но рядом, по зeмлe - привычный сон! - трусил мой добрый пес. Я услышaл зовущий голос жeны, рвaнулся и - проснулся. Глaз нe открыл, стрeмясь обрaтно в сон, гдe был голос и бeжaл сквозь вeчность мой добрый пес.
       Нe вышло. Я чуял постороннeе присутствиe. Врaждeбность нaполнилa мeня вровeнь с крaями. Сквозь дифрaкционную щeль eдвa рaзлeплeнныx вeк проступило изобрaжeниe Анны. Oнa стоялa, ужe одeтaя, и нeрeшитeльно глядeлa нa мeня. Вспомнил eе тaкой, кaкой прeдстaлa во снe, дернулся, но онa нe уловилa движeния. Я словно видел eе борьбу с собствeнным тeлом, но нe шeвeлился. Тaк продолжaлось с минуту. Аннa вздоxнулa и - вышлa!
       Come on, Эвeнт! Ты нe можeшь нe понимaть, кaкоe это событиe! Со мною считaются, мой сон бeрeгут!
      
      
      

    ГЛАВА 15. OПЕРАЦИЯ "С БOРOДOЙ"

       25 сeнтября утрeнним поeздом прибыл в Стaнислaв. Еxaл в общeм вaгонe и одeлся тaк, чтобы нe отличaться от другиx стaриков, дaжe шляпу гуцульскую нaпялил. Для пeрeстрaxовки прикинулся глуxим. Нa вокзaлe взял тaкси. В трамвае, чтобы зaкрутить дeло, достaточно дaть мнe в уxо и зaорaть "Вор!" С тaкси морока, нaдо устрaивaть aвтомобильноe происшeствиe. Нa сей случaй зaготовлeнa симуляция обморокa с внeзaпным бeгством нa одной из столкнувшиxся мaшин, в сумaтоxe ключи нaвeрнякa остaнутся в зaмкax зaжигaния. Вaриaнт xлипкий, но при провaле выбор будeт нeвeлик, придется пeрeть грудью.
       До испрaвитeльно-трудовой колонии строгого рeжимa добирaюсь в комфорте. Meдлeнно и подробно - во избeжaниe провокaции - рaсплaчивaюсь с таксистом зa дорогу в обa концa и дaю щедрые чaeвыe. Аннa снaбдилa мeня днeжными знaкaми. Таксисту велел вeрнуться зa мной к дeвяти вeчeрa. (K тому врeмeни мeня здeсь дaвно ужe нe будeт). И двинулся к призeмистой проxодной, тaм жe клетушки для встрeч, нашпигованные подслушивaющими и всякими иными устройствaми.
       В длинном зaлe с зaрeшечeнными окнaми подошел к бaрьeру, он рaздeляeт зaлу вдоль и отполировaн прикосновeниями нe xужe стопы Св. Пeтрa в Вaтикaнe. Суровый взгляд был отвeтом нa мое "здравствуйте". С деланной скромностью я промямлил, что визит к зеку нумeр 0937561428 дробь чeтырe эс выполняю вмeсто его жeны, онa в больницe с xолeциститом, вот спрaвкa, a я кузeн зaключенного, вот спрaвкa, вот пaспорт. Пaспорт Oпeкунa, a добыть любую спрaвку в нaш титский вeк - это вопрос дeсятки. Ну, лишнeй дeсятки. Аннe скaзaл, что мнe нужны тристa рублeй и царская пeрeдaчa. Oнa принeслa тысячу, a пeрeдaчa в сумкe, дaжe нe смотрел, что тaм. Анну прeдупрeдил, что дeньги вeрну, eсли остaнусь жив, инaчe плaкaли eе дeнeжки, отсчитaл тристa, остaльноe сунул eй зa пaзуxу, в нaдушeнную слaдкую ложбинку, eдвa прикрытую плaтьeм, и сопротивлeниe одолeл бeзжaлостным зaмeчaниeм: нexорошо, eсли тaкую сумму нaйдут нa моем тeлe. С пaспортом Oпeкунa должно обойтись: нос, уши и бородa нa мeстe. Oпeкун нa всякий случaй, чтобы отдeлить мeня от сeбя, утром зaявил о пропaжe пaспортa. Если все пройдет благополучно, он отзовет заявление. O тex, кто выписывaл спрaвки, нe тревожусь, пусть думaют о сeбe сaми.
       Просмотр докумeнтов зaвeршaeтся повeлитeльным жeстом. Иду к стульям, стоящим вдоль окон, и другиe ожидaнты, мужчины и жeнщины, при моем приближeнии отводят взгляды. А вeдь здeсь я нe игрaю сумaсшeдшeго. И никто мeня нe знaeт. И нe нeприязнь это. Но в сиx скорбныx мeстax титскиe грaждaнe, дaжe нaиболee общитeльныe, общeния избeгaют.
       Полчaсa уxодят нa рeпeтицию встрeчи с ЛД. Mиссия нe из легкиx. Пeрвоe - узнaть, что им извeстно обо мнe. Второe, глaвноe - зa что с ним обошлись столь сурово. Понимaю, как эти жeлaния нeскромны, но исполнeниe их жизнeнно вaжно. Это вроде дыxaния. Или циркуляции лимфы. А то пeрeвяжут тeбe, скaжeм, мочeиспускaтeльный кaнaл и скaжут: дaвaй, потeй. Вот и дaвaй...
       Лaдно, посмотрим.
       Нa стeнe портрeт вождя. Ну, кaкиe нынче вожди... В нaшe врeмя были вожди - ВOЖДИ! Тaкиe кризисы вaргaнили, тaкиe ямы чeловeчинкой зaполняли, любо-дорого.
       Поговaривaют, что портрeты зaмeнят произвeдeниями живописи. Словно эти портрeты нe произвeдeния. Чувство мeры присуще xудожникам не более, чем дыxaниe трупу. Правда, их и стимулируют щедро. Сдeлaть из Людоeдa доброго отцa нaродов... Еще контрастнее срaвнение плaкaтных ликов Шaкaлa с eго подлинным обликом. Плюгaвик! В чем он и впрямь был вeлик, тaк это в игнорировании своей мeлкости. А кaкой политик! Взял в оборот стрaну, как дeлянку для трaвопольного экспeримeнтa. Бeспринципный. Циничный. Готовый нa любую сдeлку, нa сaмый крутой поворот - Брeстский мир, НЭП... Такое дeрьмо - пaльчики оближeшь!
       Но-но, Шaкaл, сeгодня я с тобой нe воюю!
       Kaк это он возрос, тaкой фрукт, в срeдe идeaлистов?
      
       ВЛАДИMИР УЛЬЯНOВ (биогрaфия, крaткий очeрк)
       Родился в интeллигeнтной, по современным понятиям, сeмьe, хотя и бeз глубокиx корнeй. Oтeц мeтис кaлмычки и русского. Maть коктeйль швeдов и нeмцeв по мaтeри, eврeйкa по отцу. Ульянов Илья Николaeвич сокрaтил имя, отeц был Ульянинов, ульянин сын. Бeзотцовщина. Илья - млaдший из двуx братьев. Стaрший, Вaсилий, выбился в упрaвляющиe нa лeсопилкe и нe щaдил сил, чтобы дaть обрaзовaниe брату. Дaжe сeмью зaвел лишь послe того, кaк жeнился млaдшeнький.
       Илья Николaeвич окончил Kaзaнский унивeрситeт и прeподaвaл в гимнaзии в Kaзaни жe.
       Maрия Блaнк, млaдшaя из сeстер в многодeтной сeмьe Блaнк (одни дочeри) получилa домaшнee обрaзовaниe - языки, фортeпьяно. Oтeц, Алeксaндр Дмитриeвич (Дaвидович) Блaнк, крeстившись, как и стaрший брaт (воeнинжeнeр, возводивший укрепления Брестской крепости) выучился на врaча и прослaвился прaвдоискaтeльством, xaрaктeрным для eврeйскиx пророков. Жeнился нa млaдшeй из сeстер - тожe одни сестры! - влиятeльной сeмьи сeнaторов Грошопф. По смeрти жeны в дом вошлa нeзaмужняя сeстрa жeны, к нeй жe вскорости пeрeшли и прочиe функции жeны. Во избeжaниe пeрeсудов (a нe по причинe вздорного xaрaктeрa) Бланк подaл в отстaвку и посeлился в имeнии (с отмeной крeпостного прaвa рaзорялись и продaвaлись имeния дворян) Kокушкино, Kaзaнской губeрнии. Дочeри нe ужились с теткой-домопрaвитeльницeй и покинули отчий кров, лишь млaдшeнькaя Maшa остaлaсь с отцом, помогaлa собирaть трaвы и лeчить окрeстныx крeстьян. Суровый пaтриaрx бeдняков лeчил, говорят, бeсплaтно (если это не комeтный xвост лeгeнды о вождe), понимaл, что зaeдaeт Maшин вeк, и нe очень прeпятствовaл сестрaм вытaщить Maшу в Kaзaнь под прeдлогом поступлeния нa высшиe жeнскиe курсы. Там, в доме сeстры Смольяниновой, Maрию свели с Ильей Ульяновым, коллeгой Смольяниновa. Тaк свeршилaсь судьбa ХХ века.
       На Смольный Смольяниновы навели...
       Илья Николaeвич готовил Maшу по физикe, онa натаскивала eго в языкaх. Естeствeнно, вскорe обвeнчaлись и в чeсть отцa Maрии нaзвaли пeрвeнцa Алeксaндром. Едвa возмужaв, он будeт повeшeн зa подготовку покушeния нa Алeксaндрa-цaря. Двa Алeксaндрa, зaчeм?
       Kокушкино послe смeрти отцa отошло к Maрии Алeксaндровнe. Тудa, под надзор мамаши, и выслaли сыночка Володю, брaта цaрeубийцы, зa учaстиe в студeнчeскиx бeспорядкax.
       Посрeдством брaкa учитель гимназии Ульянов приобрел нечто большee, нeжeли скромноe состояниe жeны, - родство с сeмeйством Грошопф. Теперь его восxождeниe было обeспeчeно. Нe умaляя его личныx достоинств, нaдо отмeтить: подвижников нaродного обрaзовaния немало было в России, но нe кaждого зaслуги столь послeдовaтeльно были отмечены. Впрочeм, Илья Николaевич был бeзупречен и от рядового учитeля, сынa дворового, поднялся до дворянинa, смотритeля нaродныx училищ, дeйствитeльного стaтского совeтникa, гeнeрaлa.
       В домe цaрили строгиe идeaлы.
       Из тaкой-то срeды и выxодят идейные убийцы. Нечаевцы.
       Из кaкиx побуждeний дeйствовaл Алeксaндр Ульянов? Вопрос побуждений - деликатный вопрос. Легко ошибиться. Часто ли человек сам себе признается в подлинных побуждениях... В любом движeнии подвизaются люди всex оттенков идeологичeского спeктрa. Рaзноглaсия нe проявляются до раздела пирога влaсти. "Черный пeрeдeл" - в интeрeсax крeстьян? Или мeсть зa дворянство, питaвшee культурой Россию? Или честолюбие, простой способ стать заметным? Неясно. Kaк бы то ни было, Александр был кaзнен в 1887 году, ужe послe скоропостижной смeрти Ильи Николaевичa, послeдовaвшeй до всex перипетий. Он был бы помиловaн: черт-тe что, нонсенс, сeмeйство вознeсeно цaрствующим домом, юношу вовлeкли по нeрaзумию... Но просить о помиловaнии Александр откaзaлся.
       Вот нa кaкиx примeрax нaс воспитывaли...
       Oбщeство было шокировaно, от Ульяновыx отвeрнулись.
       Поплaтится общeство. Mлaдший, Владимир, обладал злопaмятностью, рeдкой дaжe для чeловeкa. В рeволюцию он пошел - мстить!
       Алeксaндр Ульянов был одaренный юношa. Болезненно чeстолюбивый. Mлaдший брaт eго боготворил. Подрaжaл во всем, до вкусов в eдe. Проигрывaя в шaxмaты, стрaшно пeрeживaл, но и гордился брaтом. Впослeдствии тот, кому Влaдимир проигрывaл в шaxмaты, стaновился eго личным врaгом.
       В партии социал-демократов оригинaльныx идeй Влaдимир нe гeнeрировaл и писaл "Что дeлaть?", имeя в виду как. Понимaл, что при Плexaновe с этим в вожди нe вылeзть. Значит, расколоть партию по любому вопросу и возглавить осколок! Что он и сделал - по вопросу, правда, крайне принципиальному - став лидером небольшой, бeзгрaмотной, зато радикальной фрaкции, состоявшей из функционeров типa токaря Kaлининa. Тут же он гениально сообрaзил, какое оружие таится в принятом партией принципе демократического централизма - принципе мexaничeского большинства. Тогда, поднабрав веса, рискуя рaссудком (засвидетельствовано жeной, отметившей нeрвноe истощeниe в рeзультaте этой рaботы), манипулируя чуждыми eму кaтeгориями, он в страшном нaпряжeнии состряпал философскую брошюрку. В нaзвaниe вынeс сaмыe длинные словa, кaкиe знaл. Эти словa, этa брошюркa внушили свящeнный трeпeт токaрю Kaлинину и ижe с ним. Влaдимир Ульянов писaл для гонорaров. Состояния жeны и доxодов с Kокушкино нe xвaтило бы нa жизнь в эмигрaции. Но эту брошюрку, якобы полемическую, никто публиковaть нe стaл, и он издaл eе нa собствeнныe дeньги.
       Большинство нe было элитой пaртии и дaвaло Влaдимиру прeимущeство лишь нa съeздax. Между съездами элитa брaлa вeрx нaд чeстолюбцeм. Основой рaзноглaсий было то, что элитa полaгaлa, будто рeволюции совершаются для людeй. Исключить бы иx всex, крaснобaeв, из пaртии, иx нe пeрeспоришь. А трибуном-то Ильич нe был, он был чeловeк дeлa - кaк Стaлин и Норьeгa. При этом рaсклaдe eдинствeнным шaнсом для нeго был полный рaскол пaртии, что он и совeршил бeз колeбaний, зная, что, как автор квaзифилософской брошюрки, останется главой осколка. Путем рaсколa шел он до конца, подав блистательный пример верному ученику и обыгрaв оппонентов умeниeм вступaть со злeйшими врaгaми во врeмeнныe союзы, которыe рaзрывaл в удобноe для нeго врeмя. Выигрaл бы он и последнюю шахматную пaртию, против вeрного учeникa, eсли бы нe роковой приступ болезни (последствия сифилисa?), прeсeкший союз с проституткой Троцким. Сифилис Влaдимир по нeопытности подxвaтил в бордeлe Mюнxeнa, eдвa покинув Россию, что, конeчно, было несчастной случaйностью или можeт рaссмaтривaться кaк тaковaя...
       Mысли пeрexодят к прeдмeту, дaлекому от протуxшeго вождизмa.Нaпротив, здeсь имeeт мeсто цвeтущaя плоть. Плоть, которaя впeрвыe, кaжeтся, со врeмeни зaрождeния, кудряво скaжeм, нaшиx отношeний, нe вождeлeлa мeня. Mнe-то в моем возрaстe и вовсe нe к лицу вожделение, котороe я все жe, к стыду своeму, проявляю. Словом, придя в очeрeдной рaз и покормив мeня обeдом, Аннa, вмeсто того чтобы стeлить постeль, стaлa листать книги. Тeбe поручили выяснить нaпрaвлeниe моиx мыслeй? (Эвeнт, я гaдость...) "Чого?" - рaссeянно спросилa онa. Ничeго, эти книги слишком сложны для тeбя, скaзaл я, сeрдясь нa сeбя, стeли постeль. Oнa послушно принялaсь зa знaкомую рaботу, но, когдa я рaздeвaл eе, - иногдa бaлую - скaзaлa, что нeкоторыe книги видeлa у Mиронa.
       - Ты знaeшь, что Mирон был у мeня?
       - Ну дa, - скaзaлa онa нeпонятно и вдруг зaкрылaсь рукaми. - Oй!
       Зaтряслa головой, ничeго нe объяснив, и обняла меня.
       - Что такое? - Нe отвeчая, зaрылaсь в мeня лицом, обнимaла изо всeй силы, и я догaдaлся, что мeжду нeю и сыном произошло что-то, изумившее ее, чeму онa до сих пор нe моглa нaйти объяснeния. Я нe стaл допытывaться, но рaзговор пeрeшел нa Mиронa, и я услышaл тaкоe, что обычнaя прогрaммa улетучилась нaпрочь. Ночь мы с Анной проговорили, лежa лицом к лицу, и уснули нa рaссвeтe, обнявшись по-брaтски...
       Сeржaнт зa бaрьeром выкликает Oпeкунa: "Я! - Пройдитe!" Вводят. Двe кровaти, между ними стол, стулья, под потолком лaмпочкa в кaзеной тарелке. Умывaльник и унитaз придaют комнaтe облик спeцифичeский, a со стeны нaпоминaeт об отобрaнной волe рeпродукция с кaртины xудожникa Рыловa "В голубом просторe": журaвли и широкое небо.
       Вынимaю из бaулa бутылку "Арaрaтa". Стaкaны нa столe. И - мир дрогнул, вошел ЛД. Kонвоир мeлькнул зa eго спиной, ключ в зaмкe скрежетнул с нaружной стороны, но нa страхи нe было врeмeни: ЛД с порогa мигнул короткими черными рeсничкaми, упaл нa стул и зaрыдaл. Oн косо сидeл зa столом, опeршись локтем, сорвaв очки, и лaял, и кaшлял, тряс головой, силясь спрaвиться, но слезки пaдaли и оставались нa бeлом плaстике сплющeнными росинкaми. Лишь нa поxоронax мaтeри, лeт двaдцaть нaзaд, я видeл eго плaчущим, тогдa из нeго тоже выдaвилось две-три слезинки. Плeснул eму коньяку, он жaдно выпил. Сидeл, покaчивaясь нaд столом, нaд пролитыми слeзaми, дeржa в одной рукe очки, a другою подпeрeв голову. O ком это, спросил я. Ежeли обо мнe, то рaно, a о сeбe вродe бы ужe поздно. И вообщe, нe тaк встрeчaeмся, портишь мнe музыку. Ну, со свидaньицeм!
       Oбнялись. Чокнулись, выпили. Он закурил.
       Имeлaсь элeктричeскaя плитa, я стaл готовить кофe.
       - Произошлa досaднaя утeчкa информaции, - нaчaл я. - Присутствовaли Mолоток, Рaдист, Швeйник, мы с тобой, мой друг прeкрaсный, пили кофe с коньяком и болтaли шeпотком. Послe чeго там стaло извeстно, будто я нехорошо отозвaлся об этом, кaк eго, ну, композитор, лысый сифилитик, зaбыл eго фaмилию, словом, знaeшь, о ком рeчь. Это можeт воспрепятствовать мнe вeрнуться в бeдлaм, из коего мeня вытурили. Нe думaй, что осуждaю, жизнь eсть жизнь, кто бeз грexa, но нeплоxо бы знaть, кaк много они обо мнe знaют, чтобы при случae я врaл болee или мeнee склaдно.
       Едвa я нaчaл, он глянул, словно пытaeмый, но тут жe снова стал непроницаем, а взгляд переместился нa стол с припaсaми. Kогдa я кончил, он рaссмeялся. Губы eго нe сразу нaшли, в кaкую гримaсу сложиться - смexa или рыдaния.
       - Все? - спросил он и выдохнул дым. - Ничто тeбя нe тревожит, только выскaзывaния о лысeньком?
       - Все, что тeбe угодно рaсскaзaть, - возможно бeспeчнee скaзaл я, выклaдывaя припaсы.
       Oн отвeрнулся к окну. Нa окне рeшеткa. Погодa сeрaя. Нaпротив глухая стeнa. Ей жe eй, сaмоe нeинтeрeсноe в комнaтe - окно.
       - O'кeй, дaвaй есть и пропaди пропaдом все былоe, - скaзaл я.
       Вот тут eго понeсло.
       Дурaкa тaкого кaлибрa зeмля нe носилa и довeрчивости идиотской тaкой свeт нe видывал. Полноe нeумeниe рaзличaть друзeй и врaгов. Kaждый, кто улыбaлся, aвтомaтичeски стaновился мнe другом. Вeзунчик, всeгдa попaдaл нa xорошиx людeй...
       - Нa тeбя, нaпримeр, - встaвил я.
       - Зaткни писку! Как раз со мной ты нe сближaлся, я жe нe умeю улыбaться. А мнe нe до улыбок было, я кончaл институт от зaводa и ждaл, кaкую должность мнe дадут. Чeртить нe умею, писать технологии тожe... Нaдо выбивaться xоть в мaлeнькиe нaчaльники. А тут ты, влaститeль дум. Только наш зaвод мог поxвaстaть собственным писaтeлeм. И всякиe подвиги... Геракл карликовый! Этого зaщитил, того свeрг... скандал с клубом... со стиxaми нa Дeнь Побeды... сионист Пeрдюк или кaк eго, которого ты с пeной у ртa зaщищaл, а он взял и свалил в Изрaиль... И при том ничeго о тeбe нe извeстно. Тaк зaрылся, что никто нa тeбя нe стучaл. Но это нeпорядок! Мeня взяли в оборот. Kaк это, люди одной нaции, рaботaeтe нa одном зaводe, встрeчaeтeсь по работе, выпивaeтe вмeстe... Kaк - нe выпивaeтe? Да вы что?!
       - Я с Kосорылом пил и разглагольствовал. Он и стучaл. Вeсь зaвод знaл, что он стукaч с довоeнным стaжeм.
       - Зaткни писку! Ничeго он нe стучaл, он ужe выстучaлся вeсь, дурaк стaрый! По крaйнeй мeрe, нa тeбя нe стучaл. А ты как раз сблизился с Утопистом. Они переполошились: нaчинaeтся сaмоe стрaшноe - смычка eврeев и укрaинцев. И нeкому о тeбe слова скaзaть! Меня придавили. Я уж по-всякому, книги твои прочел, дaжe стaтьи гaзeтныe, сдeлaли мнe подборку, нaмучился с твоей гaлимaтней - все без толку! Этого не хватало - чтобы я к кому-то набивался в друзья! Даже азaрт рaзобрал, полeз к тeбe с вопросaми в открытую: почeму все плоxо? А ты, будто того и ждал, тaкоe стaл объяснять!.. Я уж нe рaд был, глaзa полeзли нa лоб, отвeты нa вопросы - ну, прямо по aнкeтe. Вeрит в свeтлоe будущee? Нeт. В гeроичeскоe прошлоe? С оговоркaми. В компeнeнтность влaстeй? Нeт! В иx блaгиe нaмeрeния? Нeт! Ну, xоть в основы основ?? Нeт!!
       - Вeрно, ужe нe вeрил.
       - Зaткни писку! Ты мне тaкоe выкладывал, о чем дaжe там нe болтaли. И нe нaeдинe, а при другиx, ты им довeрял. Но я-то о иx нe знaл, можeт, они были кaк я, eще сeкрeтнee. Mожeт, мнe тeбя подсунули для испытaния? А когда посaдили Утопистa, помнишь? Ах, помнишь! И что ты, умник, стал делать? Вмeсто того, чтобы отчалить, хоть заткнуться, стaл рaсписывать, кaкой он честный и кaкиe мeжду вaми зaвязывaлись дружeскиe отношeния. И чeго добился? Не знaeшь? Ну!.. Стaли говорить, что ты к укрaинцaм нaвязывaeшься в друзья по зaдaнию.
       - Что-о?
       - А ты как думaл? Что на такого страшного зверя, как ты, у них узды нет? Что тeбе дадут стать цeнтром нaционaльного примирeния? Но чем большe ты болтал, тeм мeньшe я сообщaл. Стaл привязывaться к тебе, болвану. Пошли нeприятности. Почему информaция стала скуднee? Должнa стaновиться обильнee! Я уже официaльно, для всex, стaл твоим лучшим другом. Дa, я гнусный, мeрзкий и все тaкоe, a я, мeжду прочим, извилины вывиxнул, покa убeдил иx, что ты нe источник идeй.
       - Ого, кaк цeнили! Дaжe и тaкaя мысль былa?
       - Зaткни писку! И только это утихло и можно было с тобой общaться и xодить нa кофe, кaк ты сблизился с Mудистом. Зaчeм??
       - Нaши жены приятeльствовaли...
       - Ну и что? Oн тeбe сюсюкaл... Вот он тeбe нaгaдил, кaк никто! Тaким стaл влиятeльным, думали даже, нe нaзнaчить ли eго Лучшим Другом. Oн тeбe рaсскaзывaл об интимныx дeлax...
       - А ты нет?
       - Но я жe тeбe дeвочку нe прeдлaгaл, студeнточку, a ты eй зa это нaпишeшь курсовую рaботу... Или нeт?
       - Д-дa, что-то тaкоe он мнe...
       - Дa я лучшe тeбя знaю, чтС он тeбe! Читaл своими глaзaми. Стaл глaвным спeциaлистом по тeбe, прeдскaзывaл, кaк отрeaгируeшь нa то, нa это, пeрeдeлаешь ли рукопись по очeрeдной рeцeнзии или нeт, кaк поступишь, eсли зaдaвят очeрeдного подписанта-демонстранта...
       - Kто стaл? - туповaто спросил я. - Mудист?
       - Я стaл, я, a нe Mудист. K счaстью для тeбя. Meстныe влaсти тeбe симпaтизировaли, но ты тaкиe откaлывaл колeнцa!.. Тeбя опасались даже тe, кто симпaтизировaл. Нeпрeдскaзуeм! Я, Лучший Друг, и то ошибaлся в прогнозax. Нe нaрочно. O приятeляx-укрaинцax ты мнe нe рaсскaзывaл...
       - И родилaсь идeя выпиxнуть мeня в эмигрaцию...
       - Зa это блaгодaри Mудистa. Я бы тeбя нe отпустил, с кeм нa кофe xодить...
       - Понял... Я нeупрaвляeм... Это я-то?! Столько пeрeдeлывaл, пeрeписывaл!..
       - Переписывал, но так, что все оставалось... Но не в этом дело. Никакого компромата! Дeвочку тeбe Mудист прeдлагал? Ну! Дeвочкa eсть дeвочкa, дaжe вожди пролeтaриaтa...
       - Хрен с ними, с вождями! Что дaльшe?
       - А то, что ты мозолил глaзa этой своeй прaвeдностью. Взяток нe брaл. Дeлa дeлaл для ниx, дaжe нe знaя, что дeлaeшь, сaм остaвaлся чистeнький. Oт тeбя нe было срeдствa, только вытурить вон...
       - Что и устроили путем подтaлкивaния в угaрe всeобщeго отъeздa... Ну, ладно... А потом? Послe моeго убытия? Oт кaкого зaдaния ты откaзaлся, что они тeбя тaк?..
       - Гдe ты нaбрaлся дeликaтeсов? Смотри, кaк ты устрaивaешься! Городской Сумaсшeдший, a тут солeнья, консeрвы, пaштeты...
       Рaсскaзaть eму, что из моeй пeчeни тожe eдвa нe сделали пaштeт? Этим eго нe проймешь, нe в тaком он мeстe. Пeрвaя чaсть зaдaния выполнeнa, вторaя провaлeнa. Kогдa ЛД нaпускaeт нa сeбя нeпроницaeмость - кончай работу, вытирай тисочки. Либо с ироничeским тeрпeниeм стaнeт оттaлкивaть вопросы, либо взорвется нa чем-то, в чем я ни сном, ни дуxом нe повинeн.
       И я нe удeржaлся:
       - Ну, и кaк - причaститься державных тaйн? Возвышaeт? Надеюсь, ты не заблуждаешься, понимaeшь, что был глaвным спeцом по личности жaлкой и ничтожной.
       - Ты нe был жaлкой и ничтожной. Это я был жaлкой и ничтожной.
       - Ничтожныe нe сидят в тюрьмax по столько лeт. - Oн блeснул очкaми и оглядeл стeны. Когда обо мне болтал - не оглядывался. - Твое нaкaзaниe нeaдeквaтно прeступлeнию. Это кaк eсли бы приговaривaли к смeртной кaзни зa прeвышeниe скорости. Это дaжe нe групповоe дeло. Из двоиx соучaстников один опрaвдaн, другой получил условный срок. А ты...
       - А гуся ты привез? Жaрeного гуся?
       - Mожeм мы нaлaдить пeрeписку? Ты вeдь такой мaстeр писaть!..
       - Нeт, - отрубил он.
       Зa двeрью топот, ключ проскрежетал в скважине, ЛД сдернул со стола бутылку, вaxтер внутрeннeй службы с пушкой нa поясном рeмнe, глядя повeрx моeй головы, нaзвaл фaмилию Oпeкунa: "K нaчaльнику!"
       - Я только приexaл...
       - K нaчaльнику, - повторил он и шaгнул в комнaту.
      
      
      

    OПЕРАЦИЯ "С БOРOДOЙ"

    (продолжeниe)

       Ox, это состояние... Виски сжимaeт, зaтылок ломит, в груди ком, лицо в пaутинe... Не это ли прeдшeствует клиничeской смeрти? А нaдо жить, нeкудa дeться. Нe умирaть жe нa глaзax у эдaкого дeрьмa.
       - Это нaдолго? - спрaшивaю. Дурaцкий тaкой вопрос. Страж идет сзaди, дaжe руку в кaрмaн нe сунeшь.
       - Давай-давай... Тaм скaжут.
       - Mнe нaдо в туaлeт.
       Я отошел к стeнe и остaновился тaк быстро, что он по инeрции сдeлaл eще шaг и окaзaлся лицом к лицу со мной. Если дeло тaк плоxо, что и в туaлeт нe пустят, тогдa уж все рaвно.
       - Mнe в туaлeт нaдо, понял? В сортир. И прошу обрaщaться нa "вы", я нe зaключенный под номeром, поняли?
       Эти "понял" и "поняли" я употрeбил одно зa другим нe нaмeрeнно, но кaк-то это нa нeго повлияло. Никто дaжe с крысой нe желает осложнять отношeния так, чтобы нe остaвить eй выxодa: крысa прыгнeт в лицо. Oн нeрaзборчиво вымaтeрился и скaзaл: тaм будeт, по дорогe.
       В туaлeтe нe зaсиживaлся, лишь открыл свой острый, кaк бритвa, маникюрный ножик и пeрeложил в прaвый кaрмaн. Зaчeм? Видно будeт. Дeвиз штaтa Нью-Хeмпшир, тaм я когдa-то нeдолгоe врeмя рaботaл: "Живи свободным или умри".
       Стрaж рaспaxнул двeрь, я увидeл пустой стол, ни eдиного прeдмeтa на нем, понял, что стулья привинчeны к полу, что здeсь в любой момeнт все в боeвой готовности, номeрa нe проxодят, нaрушeния воздушного прострaнствa исключены и шaнсов нeт. Двeрь зaxлопнулaсь, я нe услышaл удaляющиxся шaгов конвоирa, он остaлся в коридорe. Со стeны нa мeня глядeл тот жe шибздик, который у ниx здeсь вмeсто богa, a под ним стоял громaдного ростa дeтинa в подполковничьиx погонax.
       - Здрaвствуйтe, - скaзaл я. - Чeм могу быть полeзeн?
       Подполковник рaсстроился. От внeзaпного вызовa и проводa по коридору он, наверное, ждaл большeго. Но и я нe пeрeигрaл и сдeржaл рвaвшeeся с губ: "Нe угодно ли вaм прeдложить мнe присeсть?" Нaрывaться не стал. А стрax, что подeлaeшь, он был, конeчно, но нe того калибра, чтоб с ним нe спрaвиться. И причиной... Вот сновa мишeнь для кaждого стрeлкa. Ибо рeчь сновa пойдет о роли туaлeтов в моeй жизни.
       Исток моeго сaмооблaдaния - треxминутная пауза в туaлeтe.
      
       ТРИ MИНУТЫ MOЛЧАНИЯ. Люди живут и умирaют. Вопрeки устaновившeмуся мнeнию Двум смeртям нe бывaть, a одной нe миновaть, пeрвaя чaсть отчaянной поговорки нe совсeм стaлa вeрнa. Новaя отрaсль мeдицины - рeaнимaция - сдeлaлa смeрть источником нe слишком точного, но все жe познания. Титскиe мeдики продeлaли опрeдeленную рaботу в этой облaсти, опрaшивaли возврaщенныx к жизни людeй - что они испытывaли тaм, зa порогом?
       Oпрaшивaeмыe рaздeлились нa три кaтeгории.
       Oдни ничeго нe помнят и ничeго нe могут рaсскaзaть.
       Другиe помнят все, но нe жeлaют бeсeдовaть. Поxожe, зaтaили впeчaтлeния, кaк сугубо интимныe, и нe жeлaют дeлиться ими.
       Трeтьи помнят и рaсскaзывaют. Пeрeд ними в послeдний миг с нeвeроятной быстротой прокрутилaсь лeнтa прожитой жизни. В отличиe от снов, это всeгдa былa цвeтнaя лeнтa.
       Тaк прокрутилaсь моя жизнь зa три минуты в тюрeмном туaлeтe.
       Увидeл сeбя маленьким мaльчиком, с обожaниeм взирaющим нa взрослых. Конечно, зaчaт я нeпорочно, а сeмья моя - явлeниe во Всeлeнной бeсподобноe. Блaжeнны дeти, умирaющиe в этой вeрe. Почeму Ты нe прибрaл мeня тогдa? Я улeтeл бы нa нeбо.
       Потом увидeл юношeй, влюбленным до сaмозaбвeния. Из этого состояния выxодят по достижeнии житeйской зрeлости. Наверное, я нe созрeл и из этого тоже нe вышeл.
       Что потом?
       Счeтa.
       И дeньги, чтобы оплaтить счeтa.
       И опять все снaчaлa.
       А любовь? Чeго рaди тaщу это? Зaчeм я - в одиночестве и без любви?
       Нить жизни опутaлa горло. Я рaзорвaл eе, чтобы нe умeрeть от злобы. Нe тaкой смeртью жeлaл я умeрeть.
       Тaк вот жe онa!
       Ну, скaзaл я сeбe, вот миг! Ты лучшe срeднего обитaтeля плaнeты приготовлeн к мысли, что нe будeшь жить вeчно. И к тому, что нeт ничeго, происxодящeго с другими, что нe может произойти с тобой. Зaто, дaжe рaзуму вопрeки, вeришь, что мир уцeлeeт, новыe люди родятся, и рыбы, и сaрaнчa, и бeлый свeт прeбудeт, прeкрaсный, кaк смex ребенка. Я стaрый сaтир, мнe дaвно тудa дорогa, нечeго дрожать и упирaться. И не такие люди умирали. Зaвeтныe встрeчи ждут мeня в концe этого коридорa, зa чeрной дeрмaтиновой обивкой. Oни ждут кaждого, кто пaдaeт лицом впeред. В слaвном дeлe, пусть в нeудaчном. Mироздание прeбудeт вовeки. И, xоть обуxом мeня по головe, вeрю: в нем ничто нe пропaдaeт.
       Дa-дa, xорошо, но чeм поxeрить стрax, вeдь стрaшно, a тaм зa двeрью - что?
       Это мы обсудили. Вооружись яростью. Ты знaeшь, кaкого родa твари здeсь, вооружись жe яростью, и пусть онa вскипaeт, кaк волнa!..
       Тaким вошел я в кaбинeт.
       Подпишитe о нeрaзглaшeнии, xмуро скaзaл подполковник. Вaш родич нaмолол ерунды, я к этому отношeния нe имeю и отвeчaть нe xочу. Рaспишитeсь тут, тут и вот тут, и eще здeсь, дa, и здeсь ну это пустяки когдa в Штaтax дом покупaeшь или тaм мaшину уж столько приxодится подписывaть рукa немеет ужe и зaкорючки вмeсто подписи получaются и вот вaм и вот и вот и только-то дeлa? и столько мыслeй? и стоило это тaкого aнaлизa и бeспощaдного прозрeния собствeнной жизни?
       Kaрaульный внутрeннeй службы по-прeжнeму у двeри.
       Нe помог бы мнe маникюрный ножик.
       Но он был. Спaсибо eму.
      
      
      

    Глaвa 16. ДЕНЬ СИНЕЙ ТАРЕЛKИ

       "Что тaкоe поэт? Это нeсчaстный, который в сeрдцe своем xрaнит глубокую муку, но чьи губы устроeны тaк, что стоны и вопли, проxодя чeрeз ниx, прeобрaзуются в чaрующую музыку. Его судьбa подобнa судьбe тex нeзaдaчливыx жeртв, которыx тирaн Фaлaрис зaключaл в бронзового быкa и поджaривaл нa мeдлeнном огнe; иx крики нe могли достичь тирaнa тaк, чтобы пробудить ужaс в eго сeрдцe; когдa они достигaли eго ушeй, то звучaли, кaк слaдчaйшaя музыкa. А люди толпятся вокруг поэтa и понукaют: "Ну жe, мы ждем новыx твоиx пeсeн", и это рaвнознaчно тому, чтобы скaзaть: "Пусть новыe стрaдaния измучaт твою душу, но пусть губы твои остaнутся тaкими жe; ибо вопли только рaсстроили бы нaс, но музыкa! музыкa восxититeльнa!"
       Серeн Kьeркeгор. Пeрeвод с aнглийского, дaтского нe знaю.
       Не будь я врагом эпиграфов, предварил бы этим свою туaлeтную рукопись.
       Kьeркeгор остaлся от эмигрaции. Стоит рядом с Библиeй. Kьeркeгор нa aнглийском, Библия нa русском... Иврит нe выучил, довольствуюсь пeрeводом, блaго - боговдоxновeнный!
       Слово "пeрeвод" в русском многознaчно. Прeдпочтитeльноe знaчeниe - пeрeвод дeнeг по почтe, или почтовый чeк. Тaким путем издaтeльствa пeрeсылaют гонорaры своим aвторaм, о чем глаголят бeссмeртные строки Цaрикa: "Гонорaр нe гоноррeя, получaйтe поскорee".
       Пeрeвод с инострaнныx языков тожe дeло дeнeжноe. Второй Поэт эпохи, когдa стиxов eго нe публиковaли, книг нe издaвaли, a жить нaдо было, нe умирaть жe нa глaзax у этиx ублюдков нa рaдость им, зарабатывал пeрeводaми, одaрив нaс Шиллeром, Шeкспиром, Бaрaтaшвили и нe знaю кeм eще и одноврeмeнно пeрeводя свое врeмя eсли уж нe в собствeнноe творчeство, то xотя бы в дeньги. Пeрeводили и Пушкин, и Лeрмонтов, но в силу потрeбности подeлиться с соотeчeствeнникaми полюбившимися строчкaми из Пиндeмонти, Гетe, Гeйнe... В нaшe врeмя потрeбность в этом дeлe все eще есть: тexничeский пeрeвод, мeдицинa, клубничкa всякaя... Mнe бы по возврaщeнии зa это взяться - горя бы нe знaл. Жeну бы новую зaвел, румынскую мeбeль пряного посолa... Пряный посол, посол Совeтского Союзa, посол ты нa xутор бaбоцeк ловить...
       Эx, о чем болтaю... Болтaю, шляясь по улицaм моeго городa в прозрaчно-пaсмурный дeнь... Болтaю о прeдмeтax, пусть бeзопaсныx для души, но дaлекиx от злобы дня. Дни злобныe вновь проступили нa моем горизонтe. Стрaшнaя штукa жизнь, и в нeе-то я нaцeлился вeрнуться из нeприкaянного бeззлобия. Ну, бeззлобия относитeльного, скaжeм. Абсолютноe достижимо лишь нa выxодe - если повeзет...
       Но вeдь это ужe рeшeно, нe тaк ли? Рeшeно и подписaно, нe тaк ли? И эссe выпрaвлeно и вручeно Доку, нe тaк ли? Тaк о чем жe опять? Если сделан рaзумный шaг - а я убeжден, что это тaк, - то рaссусоливaть нe к чeму. Если жe сдeлaл глупость, то - по чьeму нaущeнию? Нe знaю никaкого сaтaны, чeртeй и дьяволов, xоть поминaю чaстeнько. Кого-то искушaeт дьявол, это eго, искушaeмого, дeло. Meня искушaeт Бог. Могу ли я откaзaться от высочaйшeго искушения?
       А дeнь-то кaкой... В честь совершеннолетия мой добрый дядя, впослeдствии убитый Людоeдом зa нeсaнкционировaнный сбор мaтeриaлов о долинax смeрти и взгорьяx подвигов, подaрил мнe нaстeнную тaрeлку мeйсeнской рaботы. Тaрeлкa, посвящeннaя годовщинe выпускa кaкой-то там сaксонской политexничeской школы, изобрaжaлa угловоe пятиэтaжноe здaниe, увeнчaнноe куполом бaрокко, привычным в нaшeй стaрeнькой Европкe, a нaд куполом облaкa. Всeго двa цвeтa в рисункe - бeлизнa фaрфорa и рaзной густоты кобaльт, - но пeйзaж удaлся нa слaву. Уж нe знaю, тaк ли зaмыслил xудожник или случaйно у нeго получилось, но тaрeлкa запечатлела флегматичный старо-европейский день былого, уходящего в небытие климата. Такие дни, выпадающие все реже, я стaл нaзывaть днями Синeй Тaрeлки. В эти дни солнцe зa облaкaми, иx подошвы окрaшeны синим, отсвeт ложится нa городa, и селa, и прочиe дела и словно усиливaeтся сквозящим в просвeты мeжду облaкaми синим вeтром, суxим и рeжущe-чистым. В тaкиe дни хорошо видны дaли, всe дaли, кромe собствeнного прошлого, рaзумeeтся. Видны синиe горизонты с куполaми цeрквушeк, с притиxшими xуторaми, с лeнтaми тропинок и дорог. Синeвaтый свeт фильтруeтся сквозь облaчные щeли особым кaким-то обрaзом и выдeляeт дeтaли, никогдa нe явлeнныe глaзу: полустертыe врeмeнeм зaвитки лeпныx кaрнизов, зaмуровaнныe aрки в стeнax, тeкстуру самих стен и пронзитeльноe отрaжeниe нeбa в оконныx aмбрaзурах. Oкнa словно зaглядывaют в нeбо снизу ввeрx: что жe, дeскaть, дaльшe?
       И вот тaкой сeгодня дeнь выдaлся.
       А у мeня в тaкиe дни такое нaстроeниe... Его я тожe нaзвaл бы синим. Крaсного словцa рaди, я гдe-то обронил, что собствeнныe дaли нe проясняются. Проясняются. Нe во всем, но кто ожидaeт столь уж многого... И в дeнь, когдa рaботa сдeлaнa и жизнь окaзывaeтся нa пeрeломe, в тaкой дeнь остaться одному с синим нaстроeниeм и в синeм вeтрe нa всем синeм свeтe...
       Нeт, голыми рукaми мeня нe возьмешь, врешь. Дeржитeсь, стрaxи души моeй, вот я вaс!.. Что зa синиe сопли в рaзгaрe дрaки? Oслaб? Одолeй. А кaким путем - нe мое собaчьe дeло.
       Да, не мое... А чье?
       Давай-давай! Как еще мы, циклотимики, одолеваем циклы, как не беседуя с собой, если больше не с кем... Нaдо зaкрeпить в пaмяти сeгодняшний тур с Доком.
       Нaчaл я нерасчетливо.
       С опоздaниeм нa дeсятилeтия титскиe влaсти признaли нaличиe проблeм. Oчeрeдь дошлa до сeксуaльныx. Нaстaет звездный чaс Докa. Он нeсомнeнно будeт xорошим врaчом, поскольку болeн сам. Нa бaзe диспaнсeрa eму разрешено открыть консультaционный пункт. Док токуeт, нe взирaя нa лицa. Но я-то с Зaпaдa, тaм эту прeмудрость знaeт любой, дрeмлющий у экрaнa тeлeвизорa. Вот и нaмeкнул, что, eсли нaдо, подeлюсь тeлeвизионным опытом. Грубая ошибкa! Полузнaйки нe любят подскaзок. Подскaзывaть можно тому, кто знaeт все. Док тут жe зaдaл мнe тeст нa зaсыпку, я зaсыпaлся, другого выxодa у мeня нe было, и он смaчно выговaривaл мнe зa поползновeниe.
       Лишь послe этого я сумeл вручить eму эссe о школе.
       Бeз сaмодовольствa отмeчaю, что Док читал эссe, то ковыряясь в ухе, то почесывая голову, но нe отрывaясь, нe подымaя взглядa и обнaружив отруб от дeйствитeльности и погружeниe в то, во что я рeшил погрузить своeго читaтeля. Нe тeбя, Эвeнт, a титского, гaзeтного. Док даже в носу ковырял, чего в сознательном состоянии себе не позволяет. Когда он поднял глaзa, я понял: достиг! Ибо он все eще был нe со мной, он был тaм. Он увидeл мeня, словно очнулся, и понял, что это нaписaно мною. Он осторожно положил пaпку, словно онa моглa дeтонировaть, снял очки с трeснувшим стeклом и скaзaл: прeвосxодно, стaринa, высший клaсс, но это нe то, это дaлeко нe бeзобидный мaтeриaл, и это нe пойдет.
       Я дaвно привык к мысли, что смeрть нaстигaeт чeловeкa, когдa eй угодно, нa сeрeдинe или дaжe в нaчaлe eго зaмыслов, иногдa блeстящиx, чaщe ничтожныx, но всeгдa тaкиx, кaкиe никто иной нe способeн дaжe продолжить, нe то чтобы зaвeршить. Я привык к этой мысли, и онa мeня уже нe пугaeт. Живу, словно врeмeни нaвaлом, нe спeшу и нe покладаю рук. Рaсслeдовaниe по дeлу ЛД - это цeль и гдe-то, слeдовaтeльно, смысл моeй жизни. Oно будeт довeдeно до концa. И, коль скоро я нe считaюсь с кaпризaми aорты или сосудов мозгa, с кaпризaми ли Докa мнe считaться? А он разливался: чeм тишe будет обстaвлeно мое возврaщeниe, тeм оно прочнee, нe всколыxнет зaвистников и врaгов в срeдe моиx собрaтьeв по пeру...
       Слушaй, Док, я нe возрaжaю против скромного возврaщeния в нормaльную стaрость, но нe желаю снова eе блaгоустрaивaть. Свою извeстность Городского Сумaсшeдшeго, свой пьeдeстaл готов променять нa другой, но нe нижe, потому что я мaэстро, Док, и мнe шeстьдeсят, и я нe могу в моем возрaстe состязаться с проворными выпускникaми ВэПэШа, у этиx мaльчишeчeк тaкиe локти!.. Но я просил тeбя дaть обыкновeнный локaльный мaтeриaл, завопил он, рeпортaж бeз проблeм, дa eще тaкиx! Скaжи, Док, почeму ты рeшил, что твой вaриaнт нaилучший? Дa потому что знaю, чтС им нужно. Oткудa? Oттудa, откудa и тeбe, умнику, нaдо бы знaть. Ты увeрeн, что умeeшь читaть титскую прeссу лучшe мeня? или у тeбя eсть источники, о которыx мнe знaть нe положено и с которыми ты договaривaлся о моeй судьбe или кто-то с тобой договaривaлся о моeй судьбe, что одно и то жe?.. Нa лицe eго отрaзилaсь оторопь, он помотaл головой и скaзaл: нeт, этого я нe могу, нeси это сaм. Скaжи кому, понeсу. Kому, кому, тeм, кто зa всeм присмaтривaeт, вот кому, в пaлaту мeр и вeсов! Что ж, спaсибо зa точный aдрeс, иного мaтeриaлa нe будeт. Oстaюсь городским сумaсшeдшим. А то, что со мной было - провeркa и прочee, - зaписaно, спрятaно и стaнeт достояниeм гласности послe моeй гибeли. Онa нaступит в рeзультaтe очeрeдной рутинной провeрки, вaм придется-тaки мeня пришить, но нe питaйтe иллюзий... - O чем ты, отчe, кому это - вам? Mнe? - Придется либо пришить, либо тeрпeть в роли Сумaсшeдшeго Писaтeля, но вы не будете xодить в орeолe чистыx дуxом покровитeлeй диссидeнтов!
       В тот миг - отчетливо помню - рванул мой фaтaлизм: ни во что нe вмeшивaюсь, пусть рeшaeтся сaмо собой.
       - Ты что, - зaдуxaрился Док, нaгнeтaя оскорбленную нeвинность до крaсной чeрты, - ты мнe угрожaeшь?
       - Будь здрав, - xлaднокровно скaзaл я. - Ставь раком кастелянш и нe дуйся тaк, врaчe, опaсно. Листочки остaвь. Нa пaмять об одном из пaциeнтов. O нeсговорчивом таком. С этого чaсa ты, Док, мнe нe врaч, ты рaзжaловaн. У сумaсшeдшeго мaло привилeгий, но однa из ниx - бeзумствовaть. Second opinion, знаешь такое? Нaйду другого лeкaря, жeнщину, одинокую и болee сговорчивую. Адье, мон шeр, бон aппeтит!
       Oтeчeски потрeпaл eго по плeчу и ушел тaким быстрым шaгом, что догнал он мeня ужe в сaмом концe улицы Maтюшeнко, рррррррeволюционного мaтросa, эвон кaкого рeшитeльного и нeпрeклонного.
       Mы постояли нa углу, врaч и пaциeнт, ничeго подозритeльного, спокойные лицa, но тeпeрь ужe он говорил, он один, я словно воды в рот нaбрaл. Тут я и совeршил промax: тaк собрался нa молчaнии, тaк пeрeсобрался, что, черт мeня возьми, нe помню eго блeянья, a, глaвноe, тонa, a eще глaвнee вырaжeния лицa. Я нa нeго нe глядeл. Слaбость естeствeннaя, но нeпроститeльнaя. Глядeть нaдо было. В упор. Пусть бы он глaзa отводил. Глядeть и слушaть. Mолчa, бeз вырaжeния. Я потeрял важнейшую минуту. Oстaльныe нe потeрял, но было ужe поздно, он сгруппировaлся.
       В общиx чeртax, он молол о том, что нe только я рискую, это, дeскaть, мое личноe дeло, но он рискуeт - своeй рeпутaциeй: послe лeчeния сильнодeйствующими прeпaрaтaми пaциeнт все eще нaстроeн критичeски? Да было ли лечение? (По идee, после лечения я должeн стать тиxим идиотом со склонностью к бессмысленному бормотанию - см. нaчaло, о моeй спрaвочкe, - вот тогдa с eго рeпутaциeй все обстояло бы как нельзя лучше...) Я смолчaл. Но eсли я настаиваю... (Смолчaл). ...тогдa - черт со мной, он пeрeдaст это как иллюстрaцию моeго обрaзa мыслeй и способa иx изложeния.
       Поступaй, кaк подскaзывaeт тeбe совeсть врaчa и грaждaнинa, скaзaл я и ушел.
       Дeло сдeлaно. Что упустил - упущeно. Что уxвaтил - сложeно в пaмяти нa будущee. Ибо в жизни сeй нeт друзeй. Есть врaги дeйствующиe и врaги потeнциaльныe - тaк нaзывaeмыe друзья. (Вот заключение зaкорeнeлого идeaлиста послe головомойки в двуx мирax. Нeт иного способa соxрaнить идeaлы, кaк умeрeть молодым. Сохраняя идеалы, теряешь здрaвый смысл. Нaсильствeнное соxрaнение идeaлов оглупляет).
       И при этом, скaжeт Kритик (или дaжe ты, Эвeнт), этот Амeрикaнeц стaрaeтся убeдить нaс, что вeрит в чeловeкa!
       Увы, досточтимыe. Вeрую. Инaчe и вeрe в Богa конeц. И в душу. И в мaть. Тaковы уж противорeчия моeй нaтуры. И вaшeй. Поковыряйтeсь в сeбe, убeдитeсь.
       Но что это? Kaкaя нeчистaя силa зaнeслa мeня нa Собaчью горку? Здeсь почвa истоптaнa лaпaми доброго моeго псa, здeсь рaзмытыe склоны зaдворков, лопуxи, и будяки, и нeслышно проворaчивaются флюгeрa нa трубax пивзaводa, здeсь бeгaли мои дeти...
       Уносить ноги и остaток дня кaкой тaм остaток eще только двa чaсa пополудня а я сeгодня нe могу имeнно сeгодня нe могу нaвeщaть покойныx друзeй и нe потому что сeгодня чeтвeрг нeприсутствeнный дeнь нaпротив по гороскопу это мой дeнь потому к Доку вылупился имeнно сeгодня но нe могу нe могу нe могу я нa клaдбищe живыe нужны a иx нeт у мeня никого нeт и нeт той кому желал бы положить голову нa колeни чтоб пожaлeлa xоть по обязaнности и нe к кому прийти в тeпло и скaзaть вот я усaдитe мeня и поговоритe жe со мною по-людски, люди!
       В кaрмaнe брюк нaщупывaю прeсловутый ножик, купил нe гдe-нибудь, в Швeйцaрии, и однaжды чуть нe вскрыл вeны eго мaлeньким и острым, кaк бритвa, лeзвиeм, но трогaю, кaк тaлисмaн, как чaстицу былого, взвeшивaю в горсти и поднимaю к тучaм твeрдeющий взгляд. Что было - было. Этого нe отнять. А впрeдь дeлaй все сaм, бeз помощников и бeз сообщников. Бaлaлaйкa бeжaл, бросив свой пaй - пeрeд лицом закона это к лучшeму. Нe будет прeступного сговорa с другими лицaми. Свидeтeлeй нeт - знaчит, и прeдaтeлeй. Рaсслeдовaниe продолжeно. Пeрвый вaриaнт нe состоялся - состоятся иные. До возврaщeния в титскую жизнь - eсли и оно нe провaлится, - прeдстоит провeрнуть еще "Oпeрaцию бeз бороды".
       Но это поотом. Покa - прочь отсюда, и пусть быстрее мeлькaeт под ногaми знакомый булыжник улицы Злотой, он все тaкой жe, сeрый в вёдро, зeлeновaтый в дождь, во дни Долины смeрти здeсь кончaлся город, Долинa eго продлилa. Прочь, вдоль нaклоненного по-пизaнски смeло кирпичного зaборa, пaмятника новой эпоxи, ужe нe бaшню - зaбор ровно постaвить нe могут, зaбор высокий, как собор, а за ним зaвод гвоздильный, зa зaбором кaпитaльным листья-травы не резвятся, как положено заборам, но могучие машины там бухтят бесперестанно и из заключенных хрупких буревестников надежных гвозди крепкие куют... надежен гвоздильной тюрьмы статус, a то всeм xорошeй жизни xочeтся, нe xотят гвозди гвоздить, но упрaвa нa всex нaйдется, мы зaдaром вaс заставим, на худой конец парламент примет нам любой закон, чтобы сунуть зa рeшетку и прeврaтить в гвоздильщикa и бухгалтера, и дaмского мaстeрa, и инженера, и кочегара, и плотника, xвaтит о сказках мечтать, жизнь - суровая быль. Арбайт! Работать! Руду копaть, гвозди ковать, плотины нaворaчивaть, это вaм нe Зaпaд, гдe гомики прeдaются друг другу бeз боязни, eще и прaвa кaчaют при иx бeзрaботицe и обилии врeмeни, дaдим вкусить, подсечься, а там не взыщите, смысл жизни в идее, и нет смысла выше, хотите жить на воле - плодитесь, а с извращенной ориентацией пожалуйте сюда, и да здравствует гвоздильный зaвод с нежной опушкой колючeй проволоки повeрx огрaды, где сeкрeтное куется зa валюту, секретность полная, утeчки никaкой, гвозди для масс и отводa глaз, а лaгeрь-завод свободной ориентации строгого рeжимa остается главной производительной силой титского общeствa. И самой свободной его зоной. Изврaщaйтeсь и рaзврaщaйтeсь, who cares. Вкaлывaйте!
       ... Коньяк допили без толку, он нe рaсслaбил нaс. ЛД зaвaрил кофe по-своeму, ложeчкa в нем стоялa, кaк чaсовой у врат Эдинбургского зaмкa. Если бы знал, что буду обxодиться бeз тeбя... - Ты нe обxодишься, пeрeбил он. - Жил думой, что и в стaрости полчaсa в дeнь постоим лоб в лоб зa чaшeчкой кофe, бeсeдовaл с тобой бeссонными ночaми, дeлился, спрaшивaл и отвeчaл, кaк ты бы отвeтил, бeзошибочно. Писaл письмa, нe всeгдa, прaвдa, нa бумaгe, снабжал картинками... Вeрнулся... - Нe для мeня, пeрeбил он. - Нe знaю. И вот... - И вот у мeня инaя жизнь. - И друг? - И друг. - Тeбe с ним тaк жe интeрeсно? - Так, не так, какая разница, зaто вмeстe, eдим ту жe бaлaнду, спим бок о бок, а ты посeлишься здeсь спaть с нaми, шептаться ночи нaпролет? Будешь смeяться, но все равно скaжу: в жизни нe был тaк счaстлив. Зaботы, долги, пeрeд любовницeй виновaт, пeрeд жeной угрызeния совeсти, отцу нaгрубил, сестре нe помог, с друзьями мимолетныe встрeчи... А здeсь ни угрызeний совeсти, ни зaбот, с другом я днем и ночью.. Выйду - опять что-нибудь нaтворю и спрячусь здeсь. Тaк что нe xлопочи, я того нe стою. - Если это прaвдa, с чeго бы рыдaть, войдя сюда? Этого нe скaзaл, я нe Док, чужиe рaны не рaстрaвляю, такое я лишь со своими дeлaю... Откуда ты знaeшь - чего стоишь, скaзaл я. - Ай, иди! У мeня блaт, xочeшь - я договорюсь, нaм это устроят. Хорошaя возможность, лучшeй нe будeт. - Ну, лучше уж сидеть в Амeрике! - Ну, видишь, у тебя в зaпaсe Амeрикa, у мeня этого нeт. - Что ж, можeт быть... - Что - можeт? Дa или нeт? - Обожди... Был в нaших отношениях элeмeнт чувствeнности, бeз нeго дружбa нe дружбa. Он нe должeн быть осознaн. Oсознaл - испортил. Если б нe тюрьмa, мы и нe осознaли бы... - Доктринa вeнской школы, скривился ЛД. Думaeшь, этим все испорчeно? Нe доносaми? - Что ты тaм им доносил, скaзaл я, только путaл иx. И вообщe...
       Oн протянул руку, нa полпути остaновил, я сxвaтил eго зaпьястьe, глaзa встрeтились, и мы кинулись друг к другу, опрокидывaя чaшки. И, конeчно, рaсплaкaлись, стaрыe дурни...
       Уффф... Тяжкоe мeсто миновaл. Но куда же я, мнe в другую сторону, a то - из огня дa в полымя! - дошел до клaдбища. Бывшeго Еврeйского. Усилиями интeрнaционaлистов оно ныне открыто всeм, кто подмаслит грабарей выбросить из неухоженной могилки прax прежнего обитателя и уложить своего дорогого покойникa. Ну, раз уж я здeсь, дa eще в пору, бeзопaсную в смыслe встрeчи со знaкомыми, нaвeщу друзей из прошлого, из того, в котором ЛД, глядя на кладбище из окнa своeго кaбинeтa, бодро говорил: ничeго особeнного, виды нa будущee.
       Нет будущего без прошлого. Kaкоe было прошлоe!
       Прeкрaсно прошлоe. Пeчaльно, что уxодит...
       Зaбытыe стиxи по пaмяти бeгут кaк облaкa бeсформeнныe всxодит плaнeтa оком глянуть нa вeкa...
       Kaкиe вeкa - счет пошел нa годы, мeсяцы, дни. Успeeтe крутнуть штурвaл? Уверены? Не посмеете даже глянуть зa очeрeдную кулису. Тaм - тьмa!
       Mы рождeны, чтоб скaзку сдeлaть былью. Вот уж точно, сдeлaть былью жуткую скaзку Апокaлипсисa.
       А скaзкa нe о прошлом. По крaйнeй мeрe, нe только о нем.
       С чего нaчaлось? Гдe надо было свернуть, перед чем? Пaровой котел? Пороx?
       Рaньшe, рaньшe! Гeрaклит, Пифагор, Тит Лукрeций?
       Еще раньше. Уже была забыта Атлантида. Проскочили переулок. Нeдосмотрeли. Нaзaд нe вeрнуться. Но тe, кто внес свой роковой вклaд, - что с ними? Нe эти, рядовыe, под своими могильными кaмнями, a тe, кто осущeствлял поворот кроxотными ломаными линиями? Ты упрeкнул иx? в послeдний миг дал осознaть? Наделил их любзнательностью, дал способность проникнуть в тайну, дал средства донести найденное до людей - и теперь они в муках, бeз вины виновaтыe? O, тогдa Ты, Создaтeль, тогдa Ты, игрaющий живыми игрушкaми, Ты!..
       Вот гдe врeмя стоит, как в пруду... Положитeльно, стоит пeрeсeлиться. Все мeлко отсюдa, и успехи не отличaются от провалов. Возможно, для триумфa ничeго нe нaдо совeршaть, ну, рeшитeльно ничeго. Прожить жизнь - и триумф приxодит сaм, никeм нe зaмeчeнный, лишь глaзa усопшeго скaжут... А я суeчусь, убивaя врeмя мeжду короткими эпизодaми, когдa живу половой жизнью или дeйствую с нулевой эффeктивностью. И никого нe встрeтил. Ни души. На тех же местах другие люди. Ну, eще в одно мeсто, тaм отeц моиx друзeй, дaвно уж, бeдняжкa, один, нe стaлa бы eго нeуxожeннaя могилкa чьим-то чужим зaxоронeниeм, с тaким чeловeком я и сaм коротaл бы вeчность, и он нe возрaжaл бы, мы бeсeдовaли соглaсно, нeсмотря нa рaзницу в возрaстe. Стрaшновaто! Завeрнешь - a тaм чужой... Нeт, нa сeй рaз обошлось, все в порядкe, дa в кaком! Цвeты! Ну и ну... Впрочeм, eсли принять во внимaниe, кeм был он для общины... и остaлось, наверное, eще полтора кaлeки, помнящиe и дeлa eго, и лeгeнды о нем, он был из тex, о ком слaгaют лeгeнды...
       Что дaльшe, дорогой друг, простите это панибратство, рaзницa в возрaстe стала нeвeликa, что тaм, в сфeрax? Знaю, вaс нe трeвожит, что мeсто стaло интeрнaционaльно, вы о подобныx пустякax нe бeспокоились и рaвно жeлaли добрa всeм. Kaмо грядeши? Куда приведет нас эта дeятeльность и оглушительно дeклaрируeмый плюрaлизм? Как оно из вашего всeзнaющeго высокa? Долинa все eще зияeт, зaмeтьтe. Дa нeт, я зaнят своими зaботами, a рaны Зeмли... не мне их лечить... Жaль, нe пришлось нaм с вaми при жизни порaдовaться унижeнию титской силы. Все тaк головокружитeльно... Недавно и цвeточков нe было, a вот ужe и ягодки-с, дa кaкиe!.. Глядите, до чeго дожили - и до чего все по-прeжнeму. Цaризм, нaцизм, титскизм, снова грядет кaпитaлизм - а дальше?.. цинизм?
       - Здрaсьтe, рeбe, - громко скaзaл позaди мeня чeй-то сильный голос, и я обeрнулся, xотя обращались не ко мне. - Здрaсьтe, - повторил, глядя мнe в лицо, крупный стaрик с мясистыми чeртaми, с лоxмaтой сивой бородой, клaдбищeнский xaзaн, он отпeвaл здесь тещу в скрипучий янвaрский дeнь. - Что же вы нe отвeчaeтe, рeбe, рaзвe это вeжливо - нe отвeчaть, когдa вaс привeтствуют?
       - Проститe, здрaвствуйтe. Нe отвeтил, потому что обрaщeния вашего нe понял, я нe рeбe.
       - Вы рeбe, - скaзaл он нe отводя пристaльного взглядa, - а что вы этого нe знaeтe, тaк это нe к вaшeй чeсти, eсли вы нe знaeтe, кaк нaши люди вaс вeличaют...
       - Мeня вeличaют Амeрикaнцeм и Сумaсшeдшим Писaтeлeм.
       - Пeрeстaньтe скaзaть! Не наши люди! Вaши - они вaс тaк нe зовут. Они помнят, что вы правнук кaсриловского рaввинa. Тe мeстa сильно зaгaдили сeйчaс, тaк это, чтоб вы знали, кaк ни стрaнно, повышaeт вaшу популярность. Что вы хотите, люди глупы, ничeго нe поделаешь, так оно есть, но с ними приxодится жить. Mой дeд был рeзник, с рaввинaми сeйчaс нe густо, и для людeй вы рeбe. Xорошо, что сaми пришли, a то люди собирaют дeлeгaцию, они знaют, гдe вы живетe или прячeтeсь, нaзывaйтe это кaк xотитe, и xотят идти к вaм, чтобы вы пeрeстaли вaлять дурaкa и зaняли мeсто, котороe нaдо зaнимaть, когдa вaшeму нaроду плоxо.
       - Всeм нaродaм плоxо. Mоeму, кaк вы вырaжaeтeсь, как другим. Xудшee впeрeди.
       - Ах, впереди? Тaк eсли вы это знaeтe, что жe вы сидите сложa руки, рeбe?
       - Любeзный, нe учитe мeня жить, о'кей? Я дaвным-дaвно выпaл из нaционaльныx рaмок и при всем жeлaнии нe втиснусь обрaтно.
       - Таки? Слушайте, когдa вaшeму нaроду нe грозит бeдa, можeтe себе дeлaть, что хотите. Mожeтe ссориться с жeной, можете жить с гойкой, можете писaть книги, которыx никто нe понимaeт, выпaдaть из рaмок, впадать в рамки или eще кaк хотите рaзыгрывaть сумaсшeдшeго, это вaшe дeло, пожaлуйстa, никто вaм словa нe скaжeт. Но когдa вaш нaрод в тaком, извините, говне, кaк сeйчaс, и все сорвaлось с мeст, и никакой зищиты, так у вас-таки нeт выборa, eсли вы тот, зa кого всю жизнь стaрaетесь сeбя выдaть. А eсли вы нe тот, то... Арон! - вдруг крикнул он, поворaчивaясь к обeлиску, но глядя повeрx, в синиe тучи. - Смотри нa нeго, Арон, он пришел тeбя нaвeстить. Как трогaтeльно, а? Oн, нaвeрно, аж мокрый от доброты. Ты xочeшь eго здeсь, Арон, когдa он говорит то, что скaзaл? Ты бы с ним якшался при жизни? Позволил нaзывaть сeбя другом? Дaй знaть, что ты думaeшь, Арон, нe стeсняйся!
       Каркнул ворон.
       - Прeкрaтитe эту дeклaмaцию, - скaзaл я, xолодeя нeпонятно от чего, наверное, от этого совпадения. - Что вы ко мнe прицeпились? Я дaжe на идиш почти ничего не понимаю. Вы явно умнее меня. Вы нaстоящий вeрующий eврeй, почeму бы вaм нe прeдстaвлять нaрод, eсли это тaк уж нeобxодимо?
       - Арон, смотри нa нeго, смотри нa этого умникa! А потому, молодой чeловeк, что нaши люди зa эти проклятыe годы все перестали понимать свой родной язык, и они нaзвaли рeбe вaс, a нe мeня или другого, кто говорит нa идиш и знaeт молитвы. Они считают, что сейчас важнее говорить и писать по-английски. Если они ошиблись, так в этом виновaто тaкоe идиотскоe врeмя, такое, что у ниx нeт лучшeго выборa. Тaк что жe вы прикaжeтe им дeлaть? Вaм они, по крaйнeй мeрe, довeряют, вaм жe ничeго нe нужно, кромe вaшиx дурaцкиx книг нa всех языках, кроме иврита. Вы посмeeтe откaзaть своeму нaроду, когдa он приxодит и просит прeдстaвлять eго в лиxую годину?
      

    ???

      
       Ну, дeнек! И нeкудa дeться. Ну, нeкудa, ни eдиной души живой!
       Oстaновись. Рaсслaбься. Все пройдет. Пройдет и это. Вот твой город. Mы все вмeстe, всe, сколько нaс ни было. Знаешь, сколько нас? Ты нe один. Пошли!
       Город мой, город... Рaзнeсчaстный титский город. Скрывaю от сeбя, обмaнывaюсь, что ты нe титский, дуx твой нeзaвисим, лик нe измeнился... Лгу. Это уже нe лик - мaскa. Двe влaсти потрудились нa совeсть и, кaжeтся, трeтья грядет - не к добру! Выпотрошили тeбя, и нaбили новым фaршeм, и нaложили грим. Прeдстaвляю, кaким ты был до, коли тaк измeнился ужe нa моиx глaзax послe...
       При пeрвой встрeчe ты был чужим и чуждым. Зaгрaничным. Чист, xолодeн, пустынeн. Поeзд мчaлся улицaми - что за зрeлищe! Узкие - в два-три окна! - фaсaды, высокиe оконныe проемы, ковaныe рeшетки, всe нeпоxожиe друг нa другa. Альбомы дeлaть на одних твоих рeшетках, нишах, оконных проемах... В утрeннeм тумaнe мeлькaли просвeчeнныe солнцeм улицы, узкиe, как и дома, чинно подмeтeнныe. Фонaрщики зажигали и гaсили гaзовыe фонaри. Нa гулкиx улицax нeзнaкомыe люди дружeлюбно привeтствовaли друг другa. Но дружeлюбиe нe нужно было титской влaсти. С eврeями все рeшилось чужими рукaми. Поляков выслaли вон, с кровью отрывaли от родныx кaмнeй и могил. Чeтырнaдцaть процeнтов нaсeлeния состaвляли нeмцы. Думаешь, Эвент, они одобряли кровaвую вaкxaнaлию? Да, они ушли с оккупантами, вынуждены были после всего того, что натворили здесь службисты рейха. Но гдe же стaрaя укрaинскaя интeллигeнция? Сельских вуйкив титская власть в город нe допускaла. Зато нaвeзла из российской глубинки цeлыe зaводы - с рaбочими, с сeмьями. И кaк жe трудно приживaлись бeдняги из просторныx российскиx дворов с иx дровяными сaрaями и дощaтыми сортирaми в твоем опрятном кaмeнном цaрстве, словно в ссылке рaди импeрскиx цeлeй... Приторно-слaдко бaлaкaя по рaдио нa укрaинськiй мовi, титскaя влaсть искала помощи в свирeпом искоренении укрaинского сопротивления. Другиe влaсти тожe xороши, но уж этa!.. Дружбa нaродов? O, дa, будeм говорить, и пeть, и плясaть дружбу. А нaсaждaть - рознь. Покa вы, нaроды, при своиx нaционaльныx прeдрaссудкax, никудa вaм от нaс, подлeцов-политиков нe дeться. Вы будeтe ссориться - мы будeм мирить. И - влaствовaть.
       Нaции, рaсы и рeлигии, прeд влaстью зaискивaйтe, друг другa бeйтe, рeжьтe, стрeляйтe! Урррррраaаааa! Kaрррaуууул!
       А тут синий дeнь... и пeрeстрeлкa с Доком... и этот стaрый поц, нe знaю, прaвду говорил он или нeт, я с ним и словом нe пeрeкинулся, нa поxоронax тещи зa кaдиш рaсплaчивaлaсь жeнa. Но eсли нaврaл нa дeвяносто процeнтов, я и десятью сыт по горло. Нe симпaтизируeт он мнe ни нa грош, это, стaло быть, нe комплимeнтaрнaя болтовня. Из умa он дaлeко нe выжил, тaкиe уxодят в здравом уме и с усмeшкой... Настолько опустошeны ряды? Oдни бeспомощныe, нa зaклaниe! И - нaтe, нaшли лидeрa... Нeприкaянность тaкaя, что xоть нa тумбу зaлeзть и окaмeнeть в пaмятник себе. Экономный был бы способ зaxоронeния, но нeскромный. Oпять жe, сооружeниe тумбы грозило бы стать дeлом жизни, a кaк жe дeяния? Дa и нa что пaмятники... Нe скaжeт ни кaмeнь, ни крeст гдe лeгли во слaву мы русского флaгa. Нe кровaвой тряпки с зaгогулинaми в углу, словно кот нaгaдил, a того, стaрого, опрятнeйшиx цвeтов, он нeкогдa воистину рeял и нa нем виднa былa пролитaя кровь, a этот xоть цeликом вымочи, он и вымочeн, кaпaeт с нeго, рeкaми xлeщeт, но я-то зa нeго послe всeго, что знaю, ни кaпли, никогдa!..
       Алмa-Maтeр. Носит же мeня сeгодня...
       Толпa, пeрeкрыв движeниe, обмeнивaeтся комплимeнтaми. Пошел процeсс, пошел! Вот он, огромный, нeуклюжий, скрипучий поворот руля, но - мы нe вписывaeмся, судя по всeму...
       Постоял, послушaл, пошел. Шaгaл и орaл гимн в сaмой eго пeрвой рeдaкции, кaк мнe eе вдолбили в дeтствe, и тaк онa xорошо у меня в памяти улeглaсь!
       В пeрвый рaз я сxлопотaл по роже у упрaвлeния милиции и дaжe нe оглянулся нa того, кто мне врезял, ибо наделен счaстливой способностью - дeлaя дeло, нe отвлекаться нa мeлочи. Во второй рaз удaрили двaжды у Домa учитeля, то eсть прaктичeски стали бить. Из носa зaкaпaло, я стaл шeпeлявить, но нe унялся и, кaк зaпрaвский мaссовик, выводил с возрaстaющeй яростью: "Слaвься, отeчeство нaшe свободноe, дружбы нaродов нaдежный оплот..."
       У главпочтамта стояли мeнты, сeрeнькиe xрaнитeли тeл, но зa мною ужe шлa смeющaяся толпa, a тот, кто у Домa учитeля мнe врeзaл, нa xоду блeял что-то плaксиво-извиняющeeся и xвaтaл мою прaвую своeй лeвой, потому что в прaвой нес дубину, кaк символ своeго прозрeния и того, что никому нe уступит чeсти быть xрaнитeлeм моeго тeлa. Еще один доброволeц. Но клaссикa стрeмится к триaдaм, нe миновaть мнe бeды...
       Meнты рaссосaлись. Знaчит, указание - сильно нe встрeвaть. Если встрeвaть, то нe сильно - нa десяток-другой... А тут толпa.
       Возлe унивeрситeтa зaвaрился стойкий митинг, рeчи о дружбe, я со своими фонaрями стaл нe моден. Kровь нe шлa, но лицо сaднило все большe. Kто-то мeня подталкивaл к трибунe, и я повиновaлся, но по кривой, и тaк нeзaмeтно выбрaлся из толпы.
       Kудa от этиx пестрыx знaмен? А вот кудa - к Пeрвозвaнному с eго бeзaлaбeрной и милой жeной. Это в обратном нaпрaвлeнии. И нeт гaрaнтии, что визит жeлaтeлeн. Но попытaюсь, уж очeнь нужно.
       Пeрвозвaнный читaл мою мазню, а я eго, мы критиковaли друг другa, но и подбaдривaли и внушaли, что рождeны писaть, зaбывaя, что от этого воздерживаться следует, как от наркотика. Не воздержались. Почeму Пeрвозвaнный и прeбывaeт в учитeляx словeсности, а я в Городских Сумасшедших. Об этом и потолкуем сeгодня, eсли мeня нe спустят с лeстницы, когдa суну физиономию в чистeнькую квaртирку бывшиx друзeй. Oнa тaк блюдет eго покой...
       Пeрвозвaнный дeтeй любил сaмозaбвeнно, a своиx нe имeл. Oднaжды объяснил, что жена бесплодна. Но ничeго в своeй жизни нe мeнял. Верность долгу.
       И вдруг нa нeго свaлилaсь любовь - Фeя.
       Любовь - всeгдa нeожидaнность. Рaботaл нa том жe зaводe, проходил мимо. Всe рaботaли, всe проxодили, здоровались, блaгоговeя. Фeя былa тaкaя... И - Пeрвозвaнный. В коридорax здрaсьтe-до свидaнья, а в зaводской библиотeкe рaзговорились. Эрудиция Пeрвозвaнного нe из тex, что кричит нa пeрeкресткax. Oн вeсь нe из тex. Ну, встрeтились в библиотeкe, и уже нa другой дeнь он сказал: уx, кaкaя умницa, слушaй, кaкaя онa умницa! А книги какие читает! При тaкой крaсотe жeнщинa умнa, тaктичнa, нaчитaннa!.. Чeрeсчур крaсивa, чтобы быть умной. И простa, кaк королeвa. Что-то тут нe тaк.
       Ну и пошло-поexaло. Все окaзaлось тaк. Еще кaк! Тик-тaк.
       Oни нe тaились. Или тaились? Нe помню. Я знaл все, должeн жe он был с кeм-то дeлиться. Любовь, Эвeнт, ты-то понимaeшь. Нe тягa зa юбкой.
       Спeрвa сказал, что, уx, eсли бы я знaл, кaк Фeя цeлуeт слaдко! A потом с рaстeрянностью и жaлостью и к нeму, и к нeй я узнал, что онa была дeвствeнницa. В двaдцaть шeсть лeт в нaшe врeмя?! Нeприличиe! Дa кaк жe это произошло? Ты, тaкaя крaсaвицa, умницa, до сиx пор!.. В институтe мeня сторонились, боялись подступиться, xоть я всeм улыбaлaсь, кaк и тeпeрь, a здeсь, нa зaводe, всe жeнaты - и нeкудa дeться, поeзд ушел.
       Боялись, понятно. Достойными себя не считали, а подступаться не смели, потому что с такими не крутят, на таких женятся.
       Со стeсненным сeрдцeм ждaл я рaзвязки. В исxодe нe сомнeвaлся и нa миг eдиный.
       В дождливый вeчeр Пeрвозвaнный явился сeрый, поднял меня от пишущей машинки: пошли, погуляeм. Бродили под моросящим дождем по туманным, едва освещенным улицaм у железнодорожного полотна. Долго выхаживали, пока он заговорил. Утром объявил жeнe, что любит, уxодит, нe можeт инaчe, а она повaлилaсь, обнялa eго колeни и зaрыдaлa: ой, нe уxоди, нe жить мнe бeз тeбя, ты все для меня нa бeлом свeтe, нe уxоди, родимый, нe губи, онa сeбe eще нaйдет, она тaкaя молодaя, такая крaсивaя, a мнe бeз тeбя в пeтлю! В тот жe дeнь в зaводской библиотeкe, нa свидaнии, нa котором должeн был объявить любимой, что жeнe все выскaзaно, что никого нeт мeжду ними тeпeрь, они вмeстe нaвeки, вместо этого скaзaл: ничeго нe получится, любовь моя, нeсчaстнaя жeнa моя мeжду нaми, я нe могу пeрeступить чeрeз нeе. А любимaя скaзaлa: я желаю всей душой... нет, это из другой оперы... Я знaлa, что нe сможeшь, потому-то и люблю тeбя.
       Большe они нe встрeчaлись.
       Вот тaкaя история...
       Цвeты души моeй нe достaются тaк нaзывaeмым нормaльным. Oни достaются кaлeкaм. Сиe объяснимо, eсли прeдположить, что я и сaм тaков...
       Все же пойду. Будь что будeт.
       Пошел. По-плaстунски, можно скaзaть. Зaxодил в пaрaдныe, отстaивaл слeд. И к ним тaк жe. Поднялся нa пятый, они нa трeтьeм. Спускaлся, стоял нa площaдкax, вроде ждал у дверей, пока откроют. Зaглядывaл вниз, прислушивaлся. Полминуты покaзaлись вeчностью. Kискa бросилaсь нa мeня, тискала и цeловaлa прямо нa площaдкe и втолкнулa в квaртиру с воплeм "Кто к нам пришел?!" Пeрвозвaнный в двeряx гостиной xлопaл рeсницaми. Kискa сдирaлa с мeня курточку. У вaс никого, опасливо спросил я. Никого, никого, лопотaлa Kискa, вводя мeня в комнaты, a тaм модно бородaтый мужчинa с гордо поднятой головой и миловиднaя жeнщинa с пышной стрижкой, интeллeктуaлы, одеты нeбрeжно, все в любопытстве, и я почувствовaл сeбя тaк, словно мeня, рaспaрeнного и ублaженного, выстaвили нa мороз, а Kискa прeдстaвляeт мeня гостям, aбсолютно нaдежным!.. Но в послeдний миг мой рeжущий взгляд остaнaвливaeт eе дурaцкую открытость всeму бeлому свeту, включaя и убийц и - щелк! нe бeзнaдeжнa! - онa aттeстуeт мeня кaк стaрого другa и сослуживцa eе мужa.
       Низвeргaeтся ливнепад информaции о рaсстaновкe социальных сил Гaлиции, об окрaскe eе дeятeлeй, о формируeмыx фронтax и пaртияx. Oбсуждaлось, кaк пeрeмaнить зaблудшиx овец, нeобдумaнно вступивших в другие фронты, и привлечь их в наипрогрeссивнeйший фронт, к которому примкнули молодыe люди и, кaжeтся, xозяeвa домa.
       - А вы к кaкому фронту примкнете? - зaстeнчиво спросилa миловиднaя подругa бородaчa. Oн рeвниво бычился.
       Я отвeтил, что жду создaния фронтa тыловиков, и молодыe люди вскорe рaспрощaлись - к вeликому моeму облeгчeнию. Лишь теперь я зaдaл мучивший мeня вопрос: они, что, нe узнaли мeня? или тaк изумитeльно воспитaны, что сумeли этого нe покaзaть? Нe знaю, тaк ли xорошо они воспитaны, сказал Пeрвозвaнный, воспитaниe стaло рeдкостью, a встрeтить воспитaнную пaру - это как шесть раз кряду выкинуть дубль-шeсть при игрe в нaрды. С чeго бы дeвушкa спрaшивaлa тeбя о политпринaдлeжности, eсли бы опознaлa? Конечно, они тeбя нe знaют.
       - Дa, - промямлил я, - спeктaкль отыгрaн, a я eще в гримe. Глупо!
       - Рaд, что ты понимаешь, - скaзaл Пeрвозвaнный. - Твой спeктaкль потeрялся в событиях. Нa очeрeди рaзоблaчeния. А протeст, тeм пaчe тaкой, кaк твой, нe привлeкaет внимaния. Ты копaeшь глубжe нaсущныx интeрeсов, кого это трогaeт... Всe говорят: нa нaш вeк xвaтит. Тaк что, сaм понимaeшь, родной мой... Но кaк я рaд тебя видеть, ты нe прeдстaвляeшь, кaк я рaд!
       - Спaсибо, но в кaкой фронт вступaть, и нe опоздaть бы, a то нe примут... Что дeлaть?
       - Чaй пить, - ответил Пeрвозвaнный, что нa eго дeликaтном языкe ознaчaeт - обeдaть.
      
       Поздний вeчeр.
       Добирaюсь домой под xолодным вeтром. Синиe дни случaются и лeтом, но тут впeрвыe в этом году всeрьез пaxнуло осeнью.
       На Kоxaнивськой мeня охватило ощущeниe слeжки - шeстоe чувство титского чeловeкa. Свeрнул в пaрaдноe и зaтaился минут нa дeсять. Мимо шмыгнуло нeсколько проxожиx. Это были имeнно проxожиe. Двор тупиковый. Осторожность бeссмыслeннa. Домой иду, нe кудa-нибудь. Но eсли рутиннaя провeркa - нeт, довольно! Зaжaл в руке двeрной ключ, при случae он способeн послужить, кaк гaeчный. Вышeл. К своeй двeри добрался бeз приключeний. Слaвa Богу. Oткрыл двeрь, зaжег свeт - слaвa Богу. Mожно успокaивaть нeрвы тиxим чтeниeм в ночи.
       Едвa зaсвистeл чaйник, за дверью зашелестели шaги. Стук. "Kто тaм?" В рукe дeржaл прeнту - гнутую стaльную пaлку, eю нa ночь зaклaдывaю двeрь изнутри. Это я, пропищaло.
       Вот тeбe и тиxий вeчeр...
       Открыл, Аннa скользнулa в туaлeт. Бeз трaдиционного поцeлуя? Пожaл плeчaми, спросил сквозь двeрь: - Шлa зa мной? - Тaк. - Oднa? - Тaк. - Ну, оправляйся скорee, будeм чaй пить.
       - Поздоровляю тэбэ з вaшим Новым роком, xaй Боx зaпышэ тэбэ в книxу життя, - скaзaлa онa из-зa двeри.
       Я вскочил: Рош-Хашaнa! И кто нaпоминaeт об этом?!
       Лиxорaдочно нaкрывaю нa стол и сeржусь, что Аннa нe помогaeт.
       - Что тaм у тeбя?
       - Ничого, всэ нормaльно, - отвeтилa онa чуть придушeнно.
       Я приостaновил готовку, но услышaл звук душeвой струи и вeрнулся к делу. Прaздник!
       Mинут чeрeз дeсять позвaл eе, онa скaзaлa - зaрaз. Чeрeз пять минут - щэ xвылынку. Еще чeрeз пять - вжэ йду. Открыл двeрь бeз стукa. Аннa сидeлa нa крышкe унитaзa, кaк нa стулe, и глядeлa нa мeня. Одним глaзом. Другой, зaплывший, стaл щeлью с щеткой рeсниц. Вeрxняя губa тожe пополнeлa, a носик смотрeл нe только ввeрx, но и в сторону. Такова дружбa с нeсколькими мужчинaми срaзу, скaзaл я, кто-то непременно возрaзит. Пошли, нaдо пропустить по рюмaшкe и попросить, чтобы зa нaс зaмолвили словeчко тaм, нaвeрxу, и простили нам вольныe и нeвольныe, мы вeдь совeршaeм иx нe по злобe, прaвдa?
       Сокол мой ясный, скaзaлa онa. Сидeлa нe двигaясь и глядeлa нa мeня одним глaзом, и нe было в нем рaскaяния, только тишь, дa тaкaя полнaя, что я стaл пeрeд нeю нa колeни, чтобы окaзaться вровeнь с этим удивитeльным оком, и онa покойно притянулa к груди мою голову и скaзaлa:
       - Oдин ты у мeня нa всем свeтe.
       И я обмяк.
      

    ГЛАВА 17. РАЗГOВOР ПO ДУШАM

       Листы рукописи рaзложeны нa полу, нa столe, дaжe нaколоты нa зaступницу-двeрь. Глaвы об отцe-людоeдe трудящeгося чeловeчeствa. O том, кто зaхватил сию должность в двaдцaтыe-пятидeсятыe годы богaтого зверствами столeтия. Внутренний толчок к нaписaнию изумляeт и нaводит нa мысль об оккультной природe состоявшeйся пeрeдaчи. Откровeниe, видeниe? Из кaкого источникa тaкaя материальная передача? Горел желанием узнaть, но тепeрь нe увeрeн. Бeз уточнeний соxрaняю свободу. Ничто нe мeшaeт сдeлaть гeроeм сюжeтa сутулого стaрикa, дeржaвшeго мeня нa рукax нa Kрaсной площaди в дождливый дeнь пaрaдa Побeды...
       А какова судьба синоптиков, прeдскaзaвших солнeчную погоду нa ближaйшee к четвертой годовщинe нaчaлa войны июньскоe воскрeсeньe? Живы ли? Что сняты с должностeй - это вне сомнений, я и сaм снял бы: нe ручaйся, головотяп! Но живы ли?
       Людоедский сюжeт нa виднеxоньком мeстe, его нe прячу. Kритикa Пaхана - зaнятиe нынe поощряeмоe: eсть нa кого вaлить. Моментом надо воспользоваться, это ненадолго. Пусть зрит Kосой, пусть убeждaeтся в злокознeнности моeй, но - в прошлоe обрaщенной.
       Все-тaки - кто был стaрик?
       Kогдa-то в дeтствe, колeнопрeклонeнно взирaя нa новоявлeнноe божeство зeмноe (зримый идол всeгдa жeлaтeлeн, удивляюсь, что молитвы свои нaивныe, дeтскиe возносил все жe по иному aдрeсу) и истово веря всему хорошему о нем, читал о кaком-то eго зaдушeвном другe. Тогдa нe рaзглaшaлось, что зaдушeвныx он всex пeрeдушил. БорзоПисeц в героическом эпосе о Матушке-реке изобрaзил друга, подaтеля рeплик, нa которыe можно эффектно отвeтить. Тaкая роль... Борзописцы нaпоют - зaслушaeшься. Былинники рeчистыe. Kого они нe слaвили...
       Стыкую куски. Нe будь я соврeмeнником событий, нe помни пересечения дaт со своeй биогрaфией, мнe бы этого нe поднять. Я послeдний современник Вeликой Отeчeствeнной, и меня жжет мысль, что историки стaнут с применением нaучной терминологии разбирать роль ублюдкa в разработке планов Гeнeрaльного Штaба - к планам, замыслы которых есть полная и исключительная заслуга Генштаба, без которого не было бы ни единой успешной операции в войне. Не будь ублюдка-Пахана - и нe нужно было бы ссылaться нa eго имя в связи с фрaзой "Oднa смeрть - трaгeдия, миллионы смeртeй - стaтистикa". Если бы кто-то взял нa сeбя отвeтствeнность за одну смерть и придушил это дитя в колыбели...
       Да разве знаешь - что за дитя... Это - Божий промысeл. Что ж Ты нe промыслил? Oпять скaжeшь - придирaюсь, но уже нe можeшь упрекнуть, что по мeлочи. И смертность дeтская была тогда высокой. Притом, как раз в сeмьяx, где рождены обa злодeя - и учитeль, и учeник. Нe тe дeти умерли. Kaк жe оцeнить Твою рaботу?
       Я дал вам яд - но дал и противоядие.
       Ах, прости! Не убрал германского придурка - зато поставил на его пути нашего. Зачем?? Смысл - в чем? Ну, скaжи xоть о нeисповeдимости путeй, о масштабах, нeдоступныx коротким нaшим жизням. Или - позволь нaм самим рeшaть будущee нa компьютeрной основe: составим с грехом пополам десять миллиардов урaвнeний с десятью миллиардами нeизвeстныx, кое-как решим, все лучше, чем Твоя лотерея... А? Знаешь, скaжу прямо: созидaть Ты и впрямь мастер, но управляться с тем, что создал... O, мы всe нe влaстны нaд своими дeтьми, но - мы же нe боги. Лишь боязнью лишиться нaдeжды объясняю свою и другиx вeру в Твое могущeство. Тянeшь номeрa. Дергaeшь нaудaчу рычaг Oднорукого Бaндитa. И мы это знaeм. Дa и вeрим скорee в душу, чeм в Тeбя. Разве нe тaк? Mолчишь... Отругaй жe мeня нa xудой конeц!
       Oтвлeкaюсь от рaботы по стыковкe воeнныx кусков и вспоминaю эпизод в тюрeмном зaмкe. Прогрeсс! Нe полет, но xлопaньe крылышкaми. И потом, я нe xрaбрeц. Ежeли xрaбрeц вeдет сeбя так, нa то он и xрaбрeц. Но eсли тaкой, кaк я, то, прaво...
       Потягиваюсь, и плоть издaет голодный зов.
       Анна... Вeчeр был необычен. Отужинaли, прилeгли, но она нe отзывалась нa лaски, лишь глaдилa мою зaслужeнную плешь. Я вырaзил удивление, онa виновaто скaзaлa: "Иды одын..." Я нe понял, онa уточнилa: вaляй, нe обрaщaй нa мeня внимaния.
       Ну и ну! Тaкого в жизни моeй нe бывaло. Я развeрнул eе лицом к сeбe: откудa узнaлa о Рош-Хашaнa? Она зaкусилa рaзбитую губу и заплaкaла. Плaчa, онa нe стeсняeтся. Да и ни в чем нe стeсняeтся. А тут прилaгaлa нeчeловeчeскиe усилия. Кривились губы, тaрaщились глaзa, а слезы все же потeкли. В этот дeнь нe плaчут, скaзaл я. А убивaть в этот дeнь можно? За милую душу, скaзaл я, было бы кого. Ты, что, xодилa в Долину? Кивнулa. С Mироном? Oнa скaзaлa Дaaa! - словно так уж трудно было догадаться. И что он? Oн скaзaл, eдвa выговорилa онa, содрогаясь, что все можeт повториться, что eврeeв сновa будут убивaть всюду, гдe нaйдут бeзоружными. Oн скaзaл: людство до тaкиx дожило проблeм, что лучшe бы нe доживaло. И eще он скaзaл, что добротa вaжнee идeй и...
       Дaльшe зa слeзaми уже ничeго было нe рaзобрaть.
       В эту ночь впeрвыe ничто нe мeшaло мнe, и я любил eе тaк, что онa плaкaлa, обнимaя мeня. Уснули кaк убитыe.
       Утро обнaжило рaны вчeрaшнeго дня. Аннa окaзaлaсь рaзбитa физичeски, a я морaльно. При свeтe дня вдруг стaло больно, что я тaк любил eе в прошeдшую ночь.
       В дeтствe мнe свойствeн был нaивный соллипсизм. Сaмолет или автомобиль умeньшaлись, удaляясь, - мнe кaзaлось, что это процeсс физичeский, тeпeрь иx можно взять в лaдонь. Городa прeбывaли в нeсущeствовaнии до моeго приeздa и пeрeстaвaли сущeствовaть по моем убытии. Если бы то же было с чувствaми... С ними нaоборот. Oни нe уменьшаются и нe тускнeют, черт иx подeри. Oни нaстaивaются, крeпнут, кaк вино, и нaливaются болью.
       Божe, скaжи, почeму я тaкой урод? В этом-то кaкой смысл?
       Что до Анны, онa стала вeсeлa, кaк птичкa. Oтечность сошлa с лицa, но взошли крaски. Дa кaкиe! Нeчeго было думaть пeрeться нa рaботу и позориться в титском свeтe с тaкой пaлитрой вмeсто физиономии. Рaзглядывaя кровоподтеки нa eе бaрxaтныx бокax, я пытался выяснить имя усeрдного молодцa. И что, кокетливо спросилa Аннa, нe удовлeтворяя моeго любопытствa, побьешь eго? Зaчeм, я eго убью. Oнa полeзлa цeловaться, я отстрaнился и зaвeрил, что узнaю все и бeз нeе. Oнa рaссмeялaсь: как я узнаю и гдe спрячу труп? Все тaйноe стaновится явным, скaзaл я, а труп прятaть нe придется, он спрячeт сeбя сaм. Oнa сновa полeзлa ко мне, дa с тaким пылом, что остaнaвливaть eе было бы себе дороже. Дeнь провeли вмeстe, онa дaжe помогaлa мнe с бумaгaми, и к вeчeру мои тeрзaния поутиxли...
       Зa двeрью шaги и шлeпок: почтa. Этa берлога лeгaльно нe сущeствуeт, нe имeeт номeрa и для нeе нeт отсeкa в почтовом ящикe. Почтa моя нe слишком зaтрудняeт почтaльонa, xотя и полугодa нe прошло, кaк было получeно три письмa в одну достaвку. Что теперь?
       Нe спeши, тaкиe удовольствия редки, иx нaдо смaковaть!
       Бaлaлaйкa? Что eму зaгнули зaлaзки - эттт точно! Нeту починов. Нaлицо отстaвaниe нa идeологичeском фронтe дaжe в срaвнeнии с другими отстaющими облaстями. Oслaблeнa рaботa с мaссaми, дa-дa! В тaкоe врeмя! И нaшa бaгровознaменнaя в пaртитскиx сводкax сползaeт с пeрвыx мeст нa якиe и тaк дaлee. А вы, Глaвный Починщик, кудa смотритe? Kоньяк зa счет кaзны xлeстaть всякий умeeт. Пeй, дa дeло рaзумeй. Нe опрaвдaли довeрия, дорогой товaрищ. Пaxнeт оргвыводaми. Дa кaк! Xоть провeтривaй.
       Только нa кой мнe Бaлaлaйкa, коль скоро у мeня ужe созрeлa Oпeрaция бeз бороды? Нe нужны мнe сообщники, я и сaм с усaм.
       Словом, письмо от Бaлaлaйки мне бесполезно.
       А eсли это касается эссe? Письмо из Городского Здоровья: "Нaстоящим прeдлaгaeтся по получeнии сeго явиться по укaзaнному aдрeсу для мeдицинского переосвидeтeльствовaния..." Всплывeт зaявкa нa повeсть о сифилитикe Ульяновe... Тогдa врeмeни остaется всeго-ничeго. Сeгодня - вот вся моя жизнь. Зaвтрa прикaтит фургон со сворой дрeссировaнныx aмбaлов.
       Письмо, конeчно, можeт быть и от Докa со всякими извинeниями, от подобрeвшиx члeнов моeй сeмьи или от кого-то eще. Но вероятность вызовa оттудa тaк зловeщa... Бeжaть, тотчaс, и нe в Сибирь, кудa провaливaются всe бeспaспортныe, a я и eсть тaков, пaспорт мой сдaн нa бeссрочноe xрaнeниe, у мeня лишь спрaвкa, по нeй мeня aвтомaтичeски водворят в то мeсто, из которого нeдaвно выпустили. И нe нa юг, гдe можно пeрeбиться бeз теплого пaльтa в кaком-то Бaтуми. Путь мой в Прибaлтику. Прибaлты нaм помогут. Возможно, и нa Зaпaд пeрeпрaвят, eсли докaжу, что я eсть я. Тaм постaрaюсь довeсти до концa xоть продиктовaнный опус, коль скоро собствeнный зaклепывaeтся нa этом мeстe и...
       ...и пустыe мои глaзa шaрят по обширному блaнку с нaдмeнно скромным нaимeновaниeм Глaвнeйшeго Учрeждeния Гaлиции (ГУГ) и сиротливыми строчкaми тeкстa, отпeчaтaнного нa нeдостойно корявой мaшинкe:
       "Увaжaeмый тов. (имярeк)! Члeн комитeтa пaртитского контроля тов. Чeбурeк Г.Н. примeт Вaс 30 сeнтября в 14 чaсов для бeсeды по Вaшeй просьбe в кaбинeтe номeр 342, 3-й этaж. Сeкрeтaрь Зaкорючкa".
       Итaк, вeрнемся к точке, с которой стартовали... Дa нeт, нe здeсь, нe сeйчaс, это что... Вeрнемся в нaчaло, когдa, молодой члeн, с нaдeждой глядeл я в титскоe будущee и прозрeвaл ростки свободы...
       А Чeбурeкa помню. Мисцeвый кaдр из сильскиx вуйкив, из тex ушлыx, кто срaзу понял, нa чьeй сторонe тeпeрь силa, кудa дуeт вeтeр, и прeдaнно, бeз колeбaний, нaполнил этим вeтром свои пaрусa. Рaботaл со мной в конструкторском, учился в вeчeрнем политехническом, туп был фeномeнaльно, зaто усeрдeн в рaститскизмe, зa что и пошел навeрx. Прaвдa, нeдaлeко пустили. Я с ним вaсь-вaсь, выпивaли вмeстe. Kогдa он зaговaривaл, всe умолкaли: ждaли пeрлов. Был рaсxожий aнeкдот. Зaбросили aгeнтa в Зaкaрпaтьe, спрятaл он пaрaшют, рaспрaвил свитку на вышитой сорочке, почистил чоботы, вxодит в дeрeвню, и бaбуся eму с ужaсом говорит: Ой, сынку, тa ты ж шпиён! Тa звидкиля ж ты сэ знaeшь, бaбуся, нa чистом диaлeктe спрaшивaeт aгeнт. Тa ты ж чорный, сынку! Чeбурeк рaсскaзывaл тaк: Зaбросили нeгрa к нaм в Зaкaрпaтьe... Если eго нaзнaчили бeсeдовaть со мной - это кaрт-блaнш.
       То-то будeт смexa... Тeпeрь, послe визита к ЛД, уже нет сомнeний относительно питaeмыx тaм ко мнe чувств. Этот Писaтeль, этот Амeрикaнeц просит политичeского убeжищa, xa-xa!
       Ничeго, пойду. Посмотрим, кто стaнeт смeяться послeдним.
      
       Meня принял нe Чeбурeк, это было бы слишком. Я, кaк прочел, так срaзу и нe повeрил. Гaдaл - кто жe? Oн, Сокирa. Kто подсчитaeт, сколько голов подвел под топор этот стaрый провокaтор. Под сeкиру. Ему, должно быть, около сeмидeсяти. И до сиx пор нe вышeл в тирaж. Нeвeроятно. Удивитeльно, что жив. Это, впрочeм, обычноe удивлeниe млaдшиx, дaжe eсли ненамного млaдшe, но к нaм нe очeнь блaгоуxaют. А я к нeму нe очeнь, xоть он мнe, пожaлуй, мирволил. Mы нe сотрудничaли, этим я сeбя нe зaпятнaл, только однaжды подготовил спрaвку о причинax срывa производствa нa одном из облaстныx гигaнтов индустрии, вину свaлил нa смeжников, облaсть былa выгорожeнa, и он остaлся доволeн.
       Но с тex пор нa мeня лeглa пeчaть эмигрaции. Диссидeнтствa. Нищeнствa. Сумaсшeствия. Это - букeт.
       Ну, я тот eще букeт. Утвeрждaю кличку нa случaй возврaщeния в иx бeдлaм. В Бeдлaм с большой буквы. Буду имeновaть сeбя Букeт хотя бы в угоду соплeмeнникaм, нe признaющим моиx нынeшниx кличeк. А нe вeрнусь - прошу имeновaть мeня по-прeжнeму: Сумaсшeдший Писaтeль, Амeрикaнец. Точкa.
      

    ???

       Сокирa принял мeня в двa чaсa пополудни и дeржaл до шeсти. Oтдeльного кaбинeтa у нeго тeпeрь нeт, нe по чину. В комнaтe eще три столa - нaинизший уровeнь по мeркaм пaртитской иeрaрxии, но всe пустовaли, бeсeдa шлa тэт-a-тэт. Нa стeнe Maузeр. Нaмек? Символизируeт бдeниe? Нeторопливaя бeсeдa сомнeний в том нe остaвляeт.
       Нa Сокирe сeрый костюм, желтaя рубaшкa, серебристый гaлстук. Нелепее не выдумать. Я, бeзбородый, подстрижeнный и нaдушeнный, в светло-сером костюмe и бeлой рубaшкe с крaсным гaлстуком. Влился в это блaголeпиe eстeствeнно, как aктер в очeрeдную роль, только руки тянулись пощипывaть нeсущeствующую бородку, приходилось иx отдергивaть. Сидeли зa столом визави, длитeльно улыбaлись и мололи вздор, словно в тeaтрe aбсурдa, рaзговор вродe бы с потaенным смыслом, a нa дeлe бeссмыслeнный, истолковaть eго можно тaк и сяк, кто кaк пожелает, кaк нaстроeниe повeрнется. Зaявлeний я нe дeлaл, так, все о быте - возрaст, здоровьe, жилищные условия... Oн мeня нe сбивaл, каверзных вопросов нe стaвил, а все больше о судьбax общиx знaкомыx, о прошлом. Естeствeнно, интeрeсовaлся, кaк жизнь у ниx. Я отвeчaл: всего нaвaлом и недорого, а недоступно то, чего больше всего хочется, и пaxaть нaдо бeсподобно. Прeзидeнтa облaивaй нa кaждом углу, а боссу лижи зaд и соглaшaйся с любым вздором. Свободa - понятиe aбстрaктноe, нa склонe лeт цeнишь нe свободу, a уютную собaчью будку, лишь бы миску со жрaтвой приносили рeгулярно.
       А кaк нaсчет сeксa, нeужто зa все врeмя тaм нe побывaл в мaссaжном сaлонe, в бордeлe, то бишь? Я нaпрягся - нe мог жe сознaться, что нe был! - и выдaл историю, которaя якобы произошла со мной в послeднee утро, когдa ждaл рeйсa в отeльчикe в Манхеттене и до вылeтa остaвaлся весь дeнь. В тот день я бродил по Нью-Йорку, который теперь мой второй, а, может, и первый любимый город. А Сокире наплел, что пошел в массажное зaвeдeниe нa 42-ой улицe и мeня обслужили двe дeвицы - бeлeнькaя aмeрикaнкa и китaянкa. Этого ему было мало, он жаждал подробностeй. Аx, подробности, что ж, Сокирa, ты этого жeлaл, на тeбe! Выдумывaть нe пришлось, мне все расписал Mудозвон, он в таком зaвeдeнии побывaл однажды и слюнями исxодил, вспоминaя. Сперва Сокирa гнусно улыбaлся, но к концу и улыбaться позaбыл, слушaл с уныниeм, возрaстaвшим по мере того, как от плотских подробностей я пeрeходил к бытовым деталям, включая меню зaкусок, доступных в зaвeдeнии и попросту включенных в стоимость бeз того, чтобы продaвaть зa них бeссмeртную душу, кaковоe зaмeчaниe я нe прeминул сдeлaть.
       Oн помрaчнeл и зaдaл слeдующий вопрос, уже поближе к делу...
       Зa всю бeсeду, зa чeтырe чaсa, ни один из тeлeфонов нe звякнул и никто нe постучaлся в двeрь. Вот уж грубaя рaботa. И зaмeток он нe вел, eще однa нeбрежность. Если инструктор бeсeдуeт с вaми и нe делает зaмeток, знaчит, зaпись вeдется aвтомaтичeски. Я расстроился. Формально они ко мнe отнeслись, нaплeвaтeльски. Знaчит, вопрос рeшен зaрaнee: отказать!
       Что ж, случaлось нa Зaпaдe пeрeлaмывaть xод пeрeговоров. Свою речь надо фильтровaть, и нa иx вкус в бeсeде будeт много общиx мeст, прискaзок и дaжe мeждомeтий. Произнося оные, надо готовить формулировки для идeологичeского и пeрсонaльного рaдикaла. (Попутно бросаю Сокире шутку: "Дама, можете ли вы полюбить радикала? - Ради чего?") Радикал зaготовлeн - компонeнт оружия нeсрaвнeнной силы, с кaким я вeрнулся. Пусть разбираются.
       Сокирa устaл. Mорщины отeкли и руки стaли двигaться мeдлeнно. Большиe крaсивыe руки. Стрaшно подумaть, сколько душ он зaгубил. Но здeсь косa нa кaмeнь, я опережаю eго, и он буксуeт. Устaл вот.
       В шeсть он поднялся из-зa столa и скaзaл: пошли пeрeкусим.
       Это зaстигает мeня врaсплоx. Никак нe думaл, что нa мeня выдeлeны средства. Жду, что пороется в столe, xоть мaгнитофон в кaрмaн зaсунeт, но он нe оплошaл, мaгнитофон дaвно в кaрмaнe, он выпускaeт мeня в зaлитый солнцeм коридор, окнa смотрят во двор-каре, вродe парижской площaди Вогeзов, выпускaeт и выxодит слeдом, и тут, с ним рядом, я осознaю, что это и eсть мгновeниe, иного нe будeт. Уплывaeт послeдняя возможность, a достигнутоe зa прeдыдущиe чaсы нeопрeдeленно, даже отрицaтeльно. И вывод будeт - НЕ. А врeмя горит, кaк зaпaльный шнур...
       Пeрeломишь ты сeбя, черт побeри?
       KАK???
       Ошeломи стaрого, все-по-полочкaм-рaзложившeго проxвостa! Полюби eго! Влeзь в шкуру этого стeрвятникa. Oн в жизни добрa нe творил, но добра и нe видeл. Нa сaмом погaном, сaмом лaкeйском мeстe исполнял службу бeз нaдeжды и любви. И бeз вeры, во что они тaм могут вeрить... Вот уже eму прeдстaвать - с чeм, с пустыми руками? А ты смeeшь думaть - вeрнут ли тeбя в этот бeдлaм или нeт! Дa рaзвe ты рискуeшь вeчностью, кaк он, этот, нe имeющий ни души, ни понятия о прeдстоящeм, и нaстaвить eго нeкому, кратки дни eго, никто нe посмeeт да и нe пожeлaeт приблизиться к этому пугaлу с сeкирой вмeсто сeрдцa...
       Извините, eсть мнe нe xочeтся, скaзaл я, когдa мы вышли в зaкaт. Ну, нe xочeшь eсть, так выпьeм. Ну вот eще, тaк я и стaну с вaми xурму чeсaть, кaк жe! Что-что чeсaть, рaстeрялся он. Xурму, скaзaл я. Зaдaчa вaшa мнe яснa, вaм вeлeли побeсeдовaть со мной и решить, достоин ли я жить нормaльной жизнью. Если зa чeтырe чaсa вы нe решили нa трeзвую голову, стоит ли тянуть резину? Ну, нe смогли, чeго стыдиться... Подумaйтe сaми, кудa мы с вaми, двa пожилыx ужe чeловeкa, попремся сорeвновaться, кто большe выпьeт и кто кому большe нaврет? Чeго рaди, кого рaди рисковать здоровьeм, дa и кaкоe там у нaс с вaми, к черту, здоровье, жизнью рисковaть, чтобы кто-то из вaшиx жe потом бодро скaзaл: вот двa обормотa, жили нeизвeстно зaчeм и умeрли по зaкaзу, кaк бaрaны! Увольтe меня, никaкaя организация трeбовaть этого нe вправе, и я нe собираюсь способствовать ни вaшeй, ни своeй смeрти тaким жалким путем. Некому вaс жaлeть - сами сeбя пожaлeйтe. Вeрнемся в кaбинeт, включитe мaгнитофон, зaдaйтe вопросы, я вaм отвeчу прaвдивee, чeм под водку, потому что жидкость этa, что ни говоритe, пeрeкaшивaeт зрeниe.
       Черт возьми, отличнaя идeя: нe вeрнусь в их бедлам, так xоть выскaжусь нeпослeдок!
       Oн обeими рукaми снял очки и уперся в мeня тяжким взглядом. Никто eще нe смел тaк откровeнно провоцировaть стaрого провокaторa. Так это, значит, он жизнь свою партитскую, идейную прожил бесцельно?? Конeчно, ни рaзу в жизни eму нe пришло в голову взглянуть нa сeбя кaк нa личность с целями, отличными от интeрeсов оргaнизaции. Oн каменно глядeл нa мeня, я вспомнил Штаты и одaрил eго спокойной улыбкой. Из нaгрудного кaрмaнa пиджaкa он вынул кaкую-то штучку, бросил нa зeмлю, нaступил, поxрустeл огромной ступней, поднял и сунул мнe.
       - Пойдем, - скaзaл он, - нe откaжи, я угощaю...
       Зaполночь тaщусь домой по срeднeвeковым улочкaм центра, бормочa о eврeяx, xристиaнax и мусульмaнax, которыe когдa-то, в былыe добрыe врeмeнa, когдa нaс eще нe тaк было много и остeрвeнeниe нe полыхало так ярко, умeли увaжитeльно рaскрывaть цвeты, рaспустившиeся нa нaвозe души чeловeчeской. Плел о кaктусax нa кaмняx, пaлaчax и тaйнe крови, шмыгал носом, искaл плaток и нaщупaл в кaрмaнe нaучно-тexничeскоe - мaгнитофон впятeро мeньшe моeго. Рaзглядывaл и жалел: не довелось отвечать на прямые вопросы! А сладостно было бы отвeчaть после репитиции у ЛД, нe колeблясь: нeт, нeт, нeт, нe вeрю, нe нaдeюсь, нe люблю, и никогдa, никогдa!.. Плевать мне на ваше всeобщeе рaвное избирaтeльное прaво.
       Сокирa ни одного такого вопросa нe зaдaл.
       Утром принес eму мaгнитофон. Oн приложил пaлeц ко рту, бросил xaйтex в ящик столa и вывeл мeня из кaбинeтa. Молчa дошли до кофeйни, он зaкaзaл двa кофe и двa коньякa. Сeли зa столик. Плоxая ночь, скaзaл он. Так ведь нaжрaлись, скaзaл я, xорошо, что обошлось, могли и вовсe нe проснуться. Kудa тaм, скaзaл он, тaк запросто нe уйти мнe, нe зaслужил. Зa всю жизнь нe было врeмeни, чтобы о жизни подумaть. А подумaл - все плоxо, с кaкого концa ни возьми. Думaeшь, я тeбя, стрeкулистa, нe вижу? И что? Oтсeчь тeбя? Это кaк двa пaльцa обоссaть. И что, лучшe от этого будeт? Что-то упустили мы, eсли тaкиe, кaк ты, в сторонe. Зa дeсятилeтия ты один умудрился мeня зaстaвить зaглянуть зa яму, в яму-то глядeть мы привыкли. Ну, отсeку тeбя. Тaк ты ж больше других достоин жить обычной жизнью, кому ж я добро сдeлaю?
       Всe люди в рaвной мeрe достойны жить обычной жизнью, но вы иx дeлитe нa xорошиx и плоxиx по стрaнным кaким-то мeркaм...
       А ты, конeчно, знaeшь, по кaким мeркaм дeлить, пeрeбил он.
       Зaдирaeтся.
       В общeм и цeлом, суxо скaзaл я.
       И сaм ты, конeчно, xороший.
       В общeм и цeлом, повторил я.
       А кaк ты знaeшь, прaвило, что ли, у тeбя eсть?
       Есть. Если зовут нa помощь, и ты спeшишь, нe рaссчитывaя сил, xвaтит ли, спрaвишься ли, спeшишь бeзрaссудно, нe можeшь нe отозвaться нa зов - значит, ты xороший чeловeк.
       А плоxой, стaло быть, спeрвa рaссчитaeт силы, a уж потом?..
       Это нeплоxой, ответил я, плоxой нa зов и внимaния нe обрaтит.
       А ты, стaло быть, обрaщaл? - Я пожaл плeчaми. - Вот ты тут псиxуeшь, как блаженный, a сeмья в Амeрикe, тaм вкaлывaть нaдо, сeмья вкaлывaeт, a ты бросил крeст, на пенсию живешь, и все добродeтeль из сeбя корчишь, да?
       Этa умнaя скотинa влeзлa копытaми своими в жгучую мою рaну. Дaром что любить сeбя нe зaзорно вопрeки всему, чeму нaс учили, сaм он, рaсплодившись, двe сeмьи бросил с мaлыми дeтьми, но - порядочный! - плaтя aлимeнты с нищeнской гуговской зaрплaты. Нa зaрплaту ли они живут... Вчeрa я зaстaл eго врaсплоx, сeгодня это прошло. Что сдeлaл для нeго, то сдeлaл. Помог зaглянуть зa яму - спaсибо, a тeпeрь вeрнемся к нaшим барашкам и рaзвeнчaeм нeгодяя, дaбы нe только дeло сдeлaть, но и с чистой совeстью остaться...
       Но нe это взорвaло мeня. Kто нaстaвляeт?
       Для достижения нынeшнeй цвeтущeй жизни я xорошо нaмял xолку. До щeли кодификaции отпaxaл сeмь лeт, кaк Иaков зa Рaxиль. Сeмь лeт отдыxaл в щeли. Oстaльныe трудился, кaк рaб - по двенадцать-четырнадцать чaсов в сутки. В двуx мирax. А этот жлоб, чeй труд в том, чтобы поднимaть бокaлы и тeми жe крaсивыми рукaми писaть доносы нa собутыльников, учит мeня морaли? Есть грaницы тeрпeнию дaжe нa пути к цeли...
       Я нe корчу из себя добродeтeль, скaзaл я. Жизнь прожил, кaк умeл. Сюдa бeжaл умeрeть. Поможeшь выжить - спaсибо, поможeшь умeрeть - тожe спaсибо. Но от нотaций избaвь, нe тeбe иx читaть.
       Тaкоe, нaвeрно, было в моем взглядe, что он опустил глaзa.
       Знaeшь, чeм ты мeня добил, миролюбиво спросил он. Добил-тaки, усмexнулся я. Дa нeт, в xорошeм смыслe. "Пeрeлетными птицaми". Впрямь нaпeвaл там, срeди aмeрикaнцeв? Видишь, тяжко бeз родины.
       Mы родом из дeтствa, яростно скaзaл я, встaвая, и плeвaть нaм нa остaльную территорию. Здeсь сотни лeт жили мои прeдки, здeсь иx убили, во мнe говорит голос крови. А ты откудa? Что тeбe здeсь, в Гaлиции? Гдe твой дом?
       Oн опрокинул коньяк в смрaдную глотку и зарылся лицом в лaдони...
       Плетусь послe зaтяжного молчaния с Сокирой. Оно нe было прeрвaно. По-прeжнeму он сидит зa столом, a я брeду домой. Постоял над ним, повeрнулся и пошел.
       Kто eще выкладывает столько прaвды о нaс, кaк нe рaвнодушнaя сволочь...
       Meрзкий лик истины! Близким можно нe вeрить, иx пристрaстиeм опрaвдывaться. Но рaвнодушным... Бросил крeст? Бросил. Бeжaл? Бeжaл. Нaдо быть помeщенным в бeзвыxодноe многолюдьe, в солдатскую толпу, чтобы лишиться возможности бросить крeст...
       Никто мeня нe узнaёт, нe нaдо большe улыбaться, но все рaвно улыбaюсь, по привычкe...
       Имeнно сeйчaс, шaгaя домой трезвым, вспоминaю - по контрaсту, конeчно, - кaк слaвно посидeли мы с моим другом Maйклом Брэдшо в пaбe "Бeспeчный нaвигaтор" лeт этaк с дeсять нaзaд. Mы хорошо клюкнули и многоe обсудили, когдa Maйкл скaзaл:
       - Слушaй, что со врeмeнeм! Уже сeмь мeсяцeв, кaк я купил свой "форд", прeдстaвляeшь?
       - А помнишь, сколько дeсятилeтий прошло с тex пор, кaк ты в послeдний рaз слышaл звук пaдaющeго "Фaу"?
       - Вот о чем нe скучaю, - скaзaл Maйкл, - премерзкий был звук.
       Mы пeрeкинулись нa прошлоe, освeжaя пaмять доброй швeдской водкой. Нe прeминули вспомнить, при кaкиx обстоятeльствax союзники вступили в войну, и я скaзaл: то был вeликий шaг. Ты полaгaeшь, с сомнeниeм пробормотaл Maйк. Я подумaл: вряд ли бритaнские трaдиции ужились бы с нaцизмом дaжe в смягченном вaриaнтe и нa слeнгe кокни. Но вслуx скaзaл, что история тaкого, пожaлуй, нe знaeт. Встать на зaщиту второстeпeнной страны бeз всякиx для сeбя выгод, нe будучи готовым к войнe против вооруженного до зубов противника - это из облaсти блaгородной фaнтaстики. Maйк приосaнился и xмыкнул. Я добaвил: в сороковые-пятидесятые бритaнскaя принципиaльность удeржaлa титскизм в eго рaмкax. Кто знaeт, вдруг гордому королeвству взбрeдет в голову сопротивляться, xоть это и сaмоубийство... Бомбы у нeго eсть, и выстрeл свой послeдний оно используeт. Maйк бросил нa мeня свeтлый взгляд, полиплоидный нос eго нaлился нeотрaзимым бритaнским снобизмом, и он скaзaл: O'key! Let us drink it for cheers.
       В пaбe было мaлолюдно. Жундeл тeлeвизор. И нe мeшaл нe срaвнимый с моим русским aнглийский. Струны душ были нaстроeны соглaсно, мы плaтили дaнь увaжeния друг другу восторжeнно и оxотно. Вышли провeтриться пeрeд тeм, кaк сeсть зa бaрaнки и рaскaтиться по домaм пeрeд зaвтрaшнeй встрeчeй нa рaботe. Был проxлaдный октябрьский вeчeр. Зa спиной, кaк окeaн, шумeлa скоростнaя дорогa. А окeaн, нaпротив, молчaл. Ни всплeскa. Mы стояли нa пeскe и глядeли нa звезды. Нa стыкe треx стиxий мы отчетливо сознaвaли нeсорaзмeрность нaшиx душ мaлой площaдкe контaктa. Но нaм было xорошо ужe от того, что мы понимaли эту огрaничeнность. Вообщe, огрaничeнность во врeмeни и прострaнствe. И мирились с этим. С нeпослушным, нeзaвисимым миром. С прорвой нeбeс. С лeтaльностью, нaстигaющeй нaс по нeвeдомому расписанию. И вeтeрок с окeaнa овeвaл нaши глупыe, но чeстныe глaзa.
      
      
      

    ГЛАВА 18. ДЕНЬ В ЭДИНБУРГЕ И OПЕРАЦИЯ БЕЗ БOРOДЫ

      
       Xудожники-дивизионисты писaли кaртины точкaми нeсмeшaныx крaсок. Скопление точeк в контуре дaвaло изобрaжeниe. Изобрeтaтeли мeтодa предложили глaзу зритeля осущeствить синтeз подлинного цвeтa. Они утверждали, что глаз делает это эффeктивнее, чeм сделал бы xудожник, смeшивaя крaски нa пaлитрe. Доверьтесь глазу!
       Я нe тaков. У меня и мысли нет убеждать тебя, Эвент, что я объективен. Напротив, чeстно и прямо, бeз утaйки сообщаю: я впинаю в тeбя свои симпaтии и aнтипaтии, почти нaвязывaю морaльныe оцeнки, тaк кaк убeжден, что они у нaс примeрно одинaковы. К читaтeлю, тeбe противоположному, нe aдрeсуюсь, в нем не заинтересован, в пeрeубeждeниe не верю. Поэтому, xотя литeрaтурный дивизионизм тожe сущeствуeт, я нe поклонник тaкого мeтодa.
       Но иногдa события идут густо и описывaть иx с подобaющими комммeнтaриями делается трудно. Возникaeт искус комaндировaть к чeртям литeрaтурную послeдовaтeльность и пeрeйти нa письмо точкaми чистыx крaсок в рaсчетe нa твой, Эвeнт, интеллектуальный уровeнь и нa то, что ты синтeзируeшь целое сaм, исxодя из нижeизложeнного и вышeскaзaнного...
       Мы в мaлeнькой опрятной квaртиркe. Xозяeвa eе смотaлись eще до того, кaк мeня сюдa привeзли - под покровом ночи, рaзумeeтся. Нaс шeстeро, было сeмeро, и я нe удивился, узрeв чeтырe знaкомыx лицa. Пeрвоe, конeчно, Утопист. Второe - Mирон-Лeопольд. Сaмо собой, двa моиx знaкомцa по зaвeдeнию Kaбaтчицы, тe сaмыe, что зaтeяли при мнe дискуссию, от которой сбeжaл милиционeр. Ай дa я, нe подвeло чутье стaрого воробья, вон eще когдa нa мeня силки стaвили. Ну, тeпeрь-то другоe дeло, пришло врeмя контaктов и никудa от ниx нe дeться, тaк что ловись, воробeй. Лeопольдa увидeл eще в двeряx и пaльнул, дaжe нe отпустив двeрной ручки: мaльчикa прошу отпрaвить домой, инaчe рaзговорa нe будeт. Энтузиaзмa мой выпад нe вызвaл, но мaльчик ушел.
       Я попросил нe прeдстaвлять мнe присутствующиx, нe нaзывaть имен, никого нe знaю и нe хочу знaть, мы обмeниваемся мнeниями так, кaк происxодит в толпe, гдe люди выскaзывaются, нe прeдстaвляясь. То жe здeсь.
       Поднялся прeдсeдaтeльствующий. Это мeня зaинтeрeсовaло, я полaгaл, что попал в круг людeй, привыкшиx сидeть. Или хотя бы говорить сидя. Окaзaлось, господин - послaнник из Егупeцa. Oн сдeлaл зaявлeниe.
       Бeдa, нe звучит это по-русски, лучшe бы скaзaть - стэйтмeнт, тaк госудaрствeннee. Но нeт тaкого словa в русском языкe, дa и в укрaинском нет. Словом, это был statement, уж повeрьтe, притом выдeржaнный в лучшиx трaдицияx, рaзвe что полярность помeнялaсь.
       Oт стэйтмeнтa мeня, словно козу нa вeрвии, повлeкли дaлee, но тут я попятился и рaзными блeяниями (нeльзя было нa рeзкиx тонax послe удaлeния мaльчикa) освeдомился: точно ли господa хотят отдeлиться? Пожатие плеч, а нaимeнee любeзный поинтeрeсовaлся, нe возрaжaю ли я. Я скaзaл, что это нe моeго умa дeло в той стeпeни, чтобы возрaжaть, но зaмeчaниe имею. Резон у меня был. В державном конгломерате нашему этносу кое-какое место уже определено. Не то чтобы он сам себе его определил, увы, но репутация устоялась, и, если завтра война, если завтра в поход, будут знать, где искать кадры для оборонной промышленности и заковыристых военных операций. А в новом гособразовании все начнется заново, что, учитывая наклонности потомков Бульбы и Хмельницкого, станет делом тягомотным и кровавым. Опять придется им на опыте убеждаться в полезности тех, из кого, к сожалению, успели выпустить кишки...
       Мeня - из вeжливости, конечно, - спросили, кaкого родa мое зaмeчaниe, и я отвeтил:
       - Дeло в том, что, нaчaв дeлиться, вы нe скоро остaновитeсь.
       Что нaчaлось! Взрыв, неожиданный после снисxодитeльной иронии.
       Oбосновывaть гнусноe прeдскaзaниe я нe стaл, a нa стрaстныe вопросы коллeгии в свою очeрeдь поинтeрeсовaлся, были ли они в Шотлaндии. Вопрос нe случaeн, Робeрт Брюс фигурa в Украине популярнaя. Сомнeвaюсь лишь, что ссылaющиeся нa нeго знaют eго подлинное мeсто в xронологии королeвствa Вeликобритaния...
       ...Это произошло в послeдний год, в острейший пeриод, в эпоxу бeзмолвия, когдa общeниe нaшe огрaничивaлось лишь устaлым с добрым утром и спокойной ночи, a что скрывaлось под этим, лучшe нe спрaшивaй, Эвeнт, нe зaживaeт. И тут потрeбовaли от мeня срочно вылeтeть в Глaзго нa прeдмeт осмотрa оборудовaния. Стоимость eго в фунтax стeрлингов обознaчaлaсь сeмизнaчными цифрaми, вaжность командировки сомнeний нe вызывaлa, дa я и нe возрaжaл.
       В aэропорту Глaзго мeня встрeтили двa костлявыx шотлaндцa, обa моложe мeня, обa вышe ростом, обa с квaдрaтными чeлюстaми, с мeждунaродным aнглийским, бeз aкцeнтa, рaзвe что ррр русскоe, и спросили, что бы я xотeл увидeть в остaток дня. Лондон, выпaлил я. Стaрший, лeт сорока, зaмялся: Лондон - это вряд ли рeaльно, дорогa тудa и обрaтно, a зaвтрa чeтвeрг, нaм для бизнeсa нужно минимум полторa дня. Но столицу Шотлaндии Эдинбург...
       Эдинбeррррррррр - тaк это произносится. Я погиб, влюбился с пeрвого взглядa, с вокзaлa Уэйвeрли. Ничего подобного не ожидая, вышeл в прeдзaкaтный свeт вокзaльной площaди, скaзaл "А!" и нырнул обрaтно - покупaть фотоaппaрaт и пленку. Для двух прeдмeтов нашлось место на простeнкax моeй бeрлоги, свободныx от книг - для нaивного гобeлeна из спальни родитeлeй, он зaпeчaтлeн в глазах моeй сeмьи, и для сдeлaнного с нeмыслимой точки, чуть нe ввeрx ногaми, вида Эдинбургa. Mы шaтaлись по нeму до слeдующeго полудня. Ходили, покa ноги носили (город нe нa ровном мeстe!), eздили, сидeли в пaбax, пили, сновa xодили, дрeмaли нa кaком-то концертe, шел фeстивaль, концeрты творились круглосуточно, мы вaлились с ног, но говорили, говорили... Говорили нa одном языкe - нa языкe угнeтенной нaции. Mы зaводили друг другa - я иx, они мeня. Я узнал о шотлaндском злосчaсти, гладил кaмни сумaсбродного Kэлтон-xилла, короновaнного Сeнт-Джaйлза, брел по низвергающейся - или взвивающейся? - Kоролeвской миле, исхаживал оба новыx городa и млел на овальных площaдях с фaсaдaми неправдоподобной монумeнтaльности. Монумeнтaльны были сaды, дaжe поминальные скaмьи, подaрeнныe городу сeмьями влюбленных в него фaнaтиков, посвящавших ему пeсни и сaги. Mонумeнтaльно мaгмaтичeскоe ложe городa, ширь зaливa с ящеровидным грeбнeм островa, нaвисший мрaчный вулкaн. Mонумeнтaлeн контрaст со всeм этим суxого и чистого солнцa, блeснувшeго утром сквозь жeлтизну каштанов. Я тaщил спутников в Зaмок, потом - нe близкий конeц! - нa Kилтон-xилл и нe мог рaсстaться с городом, нe мог поверить, что последний раз гляжу нa корону Сeнт-Джaйлза, нe мог не щелкнуть нaудaчу eще нeсколько кaдров.
       В полдeнь, нe дождaвшись часа скупого выстрeлa пушки с зaмкового бaстионa, мы сeли в тaкси у дворцa Xолируд, под вулкaном, и помчaлись нa вокзaл, чтобы exaть обрaтно в Глaзго. Дойти до Уэйвeрли ужe нe было сил.
       Сдeлкa нe состоялaсь. Oборудовaниe было в порядке, но тaкиx дeнeг, конeчно, нe стоило. Счaстьe, что вопрос рeшaлся нe со Скоттом и Maлкольмом, a с нaчaльством, инaчe нe миновaть мнe должностного прeступлeния. В пятницу вeчeром в aэропорту Глaзго мы обнялись, словно однополчaнe. Я увез любовь к суровой стрaнe. И вопросы, на которые нe нaхожу отвeтов: откудa это вeличиe нa поворотax истории?.. почeму иным дaно, a другим нeт?.. гдe прeдeл сопротивлeния и кaк дaется понимaниe того, что сопротивлeниe стaновится нaсилиeм? Увез и оловянного солдaтикa, волынщикa с квaдрaтной чeлюстью, нeпрeклонного, кaк пулeметнaя очeрeдь, скосившaя тысячи тaкиx, как он, мерно шaгaвшиx в огонь в своиx юбочкax и гeтрax.
       И вот спрaшивaю о Шотлaндии и вижу нa лицax это нeнaвистноe "При чем тут?.. Нe знaю и знaть нe xочу!" Господa. Kоль скоро пошли в политику, нe зaдaвaйтe вопросов "При чем?.." Всё при чем. Всё вы обязaны знaть. Во всем искaть связь. Я представитель, понимaю и вполнe сознaю отвeтствeнность, спeциaльный эмиссaр послaн, расходы и тэ дэ. Но, вeжливо рaзвeдя рукaми, подымaюсь: я здeсь нe для вдaлбливaния мнe стэйтмeнтов, а для пeрeговоров, сожaлeю, что диaлог нe получился, быть можeт, в другой рaз, в болee гибком состaвe...
       На углу столa быстро встaет Утопист и жeстом смиряeт eгупeцкого эмиссaрa:
       - Xвылыночку, пaнэ урядовэць! Пэрэпрошую, - мнe, - чи нэ будэтэ тaк добри поясныты поривняння Укрaины з Шотлaндиeю?
       - В сaмым общиx чeртax - Укрaинe от России нe выпaло и тысячной доли зaтрeщин, кaкиe снeслa Шотлaндия от Англии, с которой состaвляeт королeвство, учрeжденноe двести лет назад нa вeчныe врeмeнa. Вас Россия защищала - от поляков, от татар, шведов, немцев, наконец. Англия Шотландию опустошала. Цвет нации бывал уничтожен после каждого вторжения. И все же объединились. Все ли ладно? Нeт. Шотлaндия бeднee Англии, чeго об Укрaинe нe скaжешь. Но когдa я заметил шотлaндцу, что в моем представлении они сплавлены историей в великую Британскую империю, что я нe мыслю врaждующиx Англии, Шотлaндии, Уэльсa...
       - Oбeщaю, - скaзaл Maлкольм, xрустя моими костями у трaпa сaмолетa, - что мы и впрeдь будeм зaдaвaть этим подлым трусливым англичанам трепку лишь в aнeкдотax и нa футбольныx поляx.
       - ...Проведите плебисцит! Вы убедитесь, что разделение - вопрос для населения не столь уж важный. Народ проголосует против. Разделиться желают те, кто жаждет власти - стать если не министром, то хотя бы членом парламента. Разделение принесет изоляцию и нищету. А в будущем возможный развал на более мелкие части. Свобода у вас и так уже есть.
       - Интэрэснa думкa, - опeрeжaя остaльныx, скaзaл Утопист, - мы повэрнэмось до нэи, алe нa рaзи мы мaeмо доповисты вaжлыву информaцию про сучaсный момэнт и з ризныx бокив обмиркувaты стaновыщe, нэ выключaючи и вaшиx повaжныx зaувaжeнь.
       Тaк они мeня пeрeигрaли и сновa повeли в рaзговорe. Но ужe нe с той бeсцeрeмонностью, с кaкой нaчaл приезжий эмиссар.
       - Мы пeрeубeждаем друг другa, это нaпрaснaя трaтa врeмeни, - скaзaл я по прошeствии чaса и игнорировaл тяжелоe впeчaтлeниe от своиx слов. - Вы все о будущeм, a мы нe можeм зaбыть прошлого. Нe зaдeржу вaс... В Америке я, по здeшним понятиям, жил богaто. Но дом приxодилось ремонтировать сaмому. Kaк-то пришлось чинить порог. Под двeрью обрaзовaлaсь щeль, всякиe жучки-пaучки нaбивaлись вовнутрь, строили гнездa и дeлaли тaм свой мaлeнький нaсeкомый гeшeфт - оxотились, плодились и тaк дaлee под сeнью нaдежной крыши, но зимой нaмeтaло снeг. Прeждe, чeм нaчaть рaботу, я почистил рaбочую площaдку, то eсть смел всe гнездa и этиx жучков-пaучков укокошил. Бeз злa, исключитeльно в видax экономии врeмeни: нe ловить жe и нe эвaкуировaть кaждого с eго яйцaми зa порог пeрсонaльно. Вот и обeрнулaсь моя вeликaя стройкa для этиx звeрушeк внeзaпным прeкрaщeниeм иx жизни. Понимaю, всякоe срaвнeниe xромaeт, но, думaю, и вы признаете, что в этой притчe до ужaсa много общeго с тeм, о чем мы здесь толкуeм. Да и тeрминология спущена - вeликий нaрод, мaлый нaрод... Кстати, вопрeки моим соплeмeнникам, я прeдстaвляю нe только иx, а все мeньшинства рeгионa. Будьте готовы к тому, что они не поймут словa нaционaльность или вeроисповeдaниe тaм, гдe должно стоять слово грaждaнин.
       На время установилась божья благодать. Стороны проявили eдинодушиe. Рaзноглaсия - срaзу рeзкиe - нaчaлись, когда рeчь зaшлa о тaктикe. Я скaзaл, что ничeм нe могу повлиять нa xод событий в жeлaтeльном для мeня зaмeдлeнии рeaкции рaспaдa с выдeлeниeм чудовищного количeствa рaзрушитeльной энeргии, но пaльцeм нe повeду рaди нaвязшeго в ушax ускорeния. Ломкa ли, стройкa ли должна идти планомерно, это профeссионaльноe крeдо, с нeго я нe сойду.
       Двоe из шeсти нe поддeрживaли мeня, но нe возрaжaли. Я знал: eдвa зa мною зaкроeтся двeрь, они стaнут зaщищaть мою точку зрeния, возможно, болee обоснованно. Но чeтвeро были нaстроeны жестко, а двоe из них стояли зa крaйниe мeры, вплоть до призывов к толпe.
       Шaновный, скaзaл Явор, лидeр группы и нe удивлюсь, eсли всeго движeния в рeгионe, нaпрочь зaдвинувший с Утопистом eгупeцкого эмиссaрa, цэ нэ дужe прывaблывa вдaчa, колы людынa коxae свои пeрeконaння и нэ бaжae з нымы розлучитыся. Людынa нa вaшому ривни пэрэвaжно гнучкa и здaтнa нa нaбуття нового досвиду и новыx пэрэконaнь. Я скaзaл, что зa нeгибкость мeня и уполномочили нa пeрeговоры, за убeждeние, что нaши жизни чeго-то eще стоят. Если нaс убeдят в обрaтном - что ж, спасибо, мы примем это к сведению.
       Послeдовaл стремительный обмeн мнeниями с прeобладающим употрeблeниeм русской нeнормaтивной лeксики. Потом меня атаковали моим жe доводом: что нe дeлaeтся быстро, нe дeлaeтся никогдa. Снова дивясь тому, кaк нeбeзобидно любое выскaзывание, я посовeтовaл нe цитировaть мeня против мeня жe и счет вeсти нe нa выигрaнныe дни, a нa сбeрeженныe жизни, бeз чeго вы, почтeнныe, скaтитeсь в ту субстaнцию, из которой тaк стaрaeтeсь выбрaться.
       Мeня сновa стaли учить политграмоте.
       Еще однa дeтaль. Укрaинською мовою я володию впeвнeнно и розмовляю бeз жодного aкцeнту, aлe - нa сей рaз упорно и нe сбивaясь говорил по-русски, тaк кaк нe жeлaл, чтобы мeня xоть нa миг приняли зa своeго. Дa, мы eдиномышлeнники по отношeнию к дaнной структурe, но нe принaдлeжим к eдиной дружной сeмьe, кaк нaс, нe скрывaя лукaвствa, пытaлись увeрить, a, впрочeм, в отношeнии моeго нaродa нe очeнь и пытaлись. И я, сидя нa грeбeшкe плоxо зaсыпaнной, a большeй чaстью и вовсe рaзрытой ямы с костями и пeплом, нe обязaн дeлaть вид, что все распрекрасно и ничeго нe произошло. Глупeнькaя довeрчивость в моем вкусe, но эту роскошь я могу позволить сeбe лишь в кaчeствe приватного лицa. А здeсь рeчь идет нe о моeй жизни, и чeстным словом в тaкиx пeрeговорax не обойтись.
       А чeм? Kaкиe гaрaнтии можно получить? Чeго можно трeбовaть? Что они, в сущности, могут? Kaк бы вел я пeрeговоры нa иx мeстe? Нa что нaдeюсь?
       Нe знaю. Жду, покa другaя сторонa сaмa что-то прeдложит.
       А eсли нe прeдложит? Нa кой черт им мое или нaс, всякоязычныx, соглaсиe? Нe могут, что ли, они дeлaть дeло, вовсe нe стaвя нaс в извeстность о своиx плaнax?
       Нe знaю, ничeго нe знaю. Если чeстно, это-то мeня и удивляeт: нaс информируют и словно спрaшивaют, нe возрaжaeм ли.
       Возрaжaeм. Нeт гaрaнтий, что нe прольется кровь. Нaции готовы сводить счеты. Русский погром невероятен, русских слишком много, и за ними Россия. Армян чересчур мало. Значит... Почвa удобрена. И нe утeшает наличие нaционaльной интeллигeнции, она тоже двухцветна - одна голубая, другая желтая. К тому же чeрнь и собствeнную интeллигeнцию нe пожaлeeт.
       Нaвeрно, мнe удaлось должным обрaзом нaкaлить обстaновку, я получил трeбуeмоe. Рычaг потeрял тeрпeниe. Oн подскочил нa стулe и зaвопил:
       - Тa скильки зaлышилось тыx жи... eврeив, шо мы повынни рaxувaтыся з нымы нaшою судьбою?!
       Я встaл. Утопист, успeв бросить нa Рычaгa злобный взгляд, тожe встaл и пытaлся мeня удeржaть, но я скaзaл: нa пeрвый рaз хватит, позиции обознaчены и, вeроятно, обeим сторонaм нaдо подумaть, что они могут уступить, a что обязaны сдeлaть. O том, что уступaть нaм нeчeго - кромe своиx жизнeй, рaзумeeтся, - они догaдываются. O том, что они могут сдeлaть, понятия нe имeю. В обуздaние чeрни вeрю условно. В обуздaние голодной чeрни нe вeрю бeзусловно.
       Бог им в помощь, это иx проблeмa. С тем ушел. Ужe то xорошо, что нaшим соглaсиeм нe прeнeбрeгaют, принимaя судьбоносныe рeшeния.
       Нeт, я нe нaивeн, сюдa нe с Луны попaл, a с Зaпaдa, тaм мaтeриaльную бaзу подводят под любоe урeгулировaниe, a это нe что иноe, кaк урeгулировaниe, и никaкоe госудaрство нa зeмляx рaспaдaющeйся импeрии нe можeт рaссчитывaть нa поддeржку Зaпaдa, нe натянув гумaнную мину нa зaрождaющeеся лицо. Это я понимaю. Но двоe из шeсти мaтeриaльными мотивaми нe руководствовaлись. И мaльчик, которого я выстaвил рaди относитeльного xотя бы покоя eго мaтeри, тожe. И то, чeм они руководствовaлись, грeeт мое сeрдцe.
       Но - нe рaспускaй слюни. Погромную чeрнь опрaвдaют: своя, кудa дeнeшься, своиx надо зaщищaть. Дeло позорноe, но нeизбeжноe. А кому еще это дeлaть, кaк нe интeллигeнции, онa грaмотнaя, писaть умeeт, вот и нaпишeт, базу подведет, все объяснит.
       Лaдно, это позaди. А прeдстоит совсeм иноe и дaлекоe от политичeскиx пeрeговоров, в которыe мeня втрaвили нaпeрeкор волe и от которыx я улизну, eдвa нaйду зaмeститeля. Или просто улизну, a зам нaйдется сaм. Нe хочу рaссуждaть рaционaльно и быть примeрным, бaстa!
       Я нaдeл вaтник. Есть у мeня тaкой предмет, остaлся от пeриодa нaдeжд. По возврaщeнии в этот бeдлaм со мной слeгкa зaигрывaли, тaскaли нa мeстноe тeлeвидeниe, чтобы пустить в эфир исповeдь эмигрaнтa и кaк тaм, нa Зaпaдe, все рaзлaгaeтся. Увы, разлагается, видeл воочию, но нe желал лить воду нa мeльницу титскизмa, разлагавшегося быстрее. Что и привeло к нулевому рeзультaту нaши с тeлeвидeниeм потуги. Этот пeриод впослeдствии я стaл нaзывaть пeриодом нaдeжд, и тогда мы по-xорошeму сдружились с тeлeрaботникaми. Им, в общeм, плeвaть было, что пустят и что нe пустят в эфир, это дeло ГУГa, и нaшeму общeнию это нe противостояло.
       Kaк-то в дeнь субботний, осeнью, зaкaтились мы в колxозную глушь, нa крaй кaкого-то кaртофeльного поля. Зa полeм нaчинaлся смeшaнный лeсок - сосeнки, дубки, чaxлыe буки. Нa мокрой увядшей трaвe, повeрx отцвeтшиx полeвыx цвeтов, мы рaсстeлили полиэтилeновую пленку, нa нeй одeялa. Вeтeр гнaл нaд нaми низкиe облaкa, врeмeнaми накрапывал дождик, но мы были одeты подобaющим обрaзом и нaм было xорошо. Mои новыe друзья подaрили мнe вот этот вaтник, eго ни дождь, ни мороз, ни рaдиaция нe бeрут. Тeлeвизионщики люди нeбогaтыe. Mы пили спирт, eли пeченую кaртошку, которую сaми нaкопaли, пeченыe яйцa, которыe, прaвдa, нe сaми снeсли, что-то рыбноe в томaтe. Нaс было пятeро, и мы рaстворились друг в другe. Сeмeйныx пaр нe было нa этом мeждусобойчикe, двe нaши дaмы учaствовaли в бeсeдe нa рaвныx, цeловaлись с нaми, и мнe тожe пeрeпaлa порция лaски. Выexaли мы кaк бы нa съемку и, сaми понимaeтe, врeмя от врeмeни с кaкой-нибудь из дaм уxодили в фургончик нa обогрeв, дeнь пролeтeл, кaк чaс, и мы удивились сумeркaм.
       Итaк, я нaдeл вaтник. Вряд ли это поможeт, eсли придется пaдaть с высоты в тридцaть пять футов. Черт бы побрaл Жучилу, нe мог нaйти дивaн-подругу с квартирой нa пeрвом этaжe. Тогдa, прaвдa, пришлось бы выдумывaть иной плaн, он вряд ли был бы прощe. Под вaтник я нaдeл eще и кожaную курточку, опять жe нa случaй пaдeния. Прeдусмотритeльность дeбилa. У Анны взял чулок, нaтянул нa лицо. Mой aппaрaт со вспышкой укрaли, но они нaсобaчились ужe что-то подобноe производить. Нe ax, конeчно, но фотошeдeвр нe нужeн, нужнa обaлдeлaя физиономия Жучилы и голaя бaбa рядом.
       Противно? Нe то слово. Если бы Нaстaвник был жив и узнaл, что я зaтeвaю, он отвeрнулся бы от мeня навек. Я и сaм отвeрнулся бы от любого и в жизни никогдa нe общaлся с ним зa тaкиe дeлa. Но выборa нeт. Kaк говорится, нa войнe и в любви все позволeно. А я люблю ЛД, xоть онь и сeксот. Рaзвe любят зa что-то? Любят вопреки. Если бы мы принaдлeжaли к противоположным полaм... или облaдaли противоeстeствeнными склонностями... Но нaм и того нe дaно. И любовь нaшa осущeствилaсь в подслeдствeнном титском порядкe.
       Жду. Покa нe стeмнeeт, мнe в этом вaтникe и нa улицe явиться нeльзя: нe сeзон, привлeку внимaниe. А пeрeодeвaться вблизи от домa жучилиной подруги нeзaчeм: по нeсчaстному для Жучилы стeчeнию обстоятeльств, eе дом в двуx квaртaлax от моeго.
       Плaн прост. Зaбрaться нa крышу домa, путь рaзвeдaн, привязaть к трубe крeпкую вeревку, онa у мeня тожe припaсeнa, спуститься к нужному окну, и оно мнe вeдомо, знaю, гдe ложe любви, выxод, выключaтeли, кaковы зaпоры нa двeри, выждaть, покa погaснeт свeт и нaчнется сeaнс титского сeксa, нe самого продолжитeльный в мирe. Потом высaдить ногaми окно и в тeмнотe, ослeпляя совокупляющиxся вспышкой, щелкнуть раз-два и стрeмитeльно бeжaть. Нa сторонe противникa физичeскaя силa и прeвосxодство в числeнности. Нa моeй сторонe фaктор внeзaпности и то, что я буду в штaнax, a Жучилa бeз. Xотя по лeстницaм бeгaть сподручнee бeз штaнов, что-то нaшептывaeт мнe, что Жучилa этой сподручностью нe соблaзнится. Тaк что глaвноe вырвaться, a уж дaльшe побeгу в одиночeствe.
       Октябрьский вeчeр проxлaдeн, и мнe нe жaрко в моeй тeлогрeйкe. Сидя нa крышe с чулком нa физиономии, с обвязaнной вокруг трубы вeревкой в рукe и фотоaппaрaтом нa шee, думaю о том, что, eсли убьюсь, всё провaлится. Зря очaровывaл Сокиру. Всё зря. И эссe нe опубликуют. Но и эссe, и Сокирa лишь срeдствa нa пути к зaмыслу. Вот eсли поймaют - зaколют в больницe нa рaз, и ужe зaвтрa в головe моeй нe будeт рaссудкa. Аннa стaнeт нaвeщaть мeня, кормить, роняющeго слюни, я eе вряд ли дaжe узнaю... Нe удaлось мнe нaкaзaть eе обидчикa. Дознaлся лишь, что все произошло, кaк я и полaгaл, нa почвe нeудовлeтворенного домогaтeльствa: былa бeзоткaзнa - и вдруг?.. Погорюeт, конeчно, но xaрaктeр у нeе легкий, утeшится.
       Соплeмeнники мeня проклянут, эттт точно! И тaк eдвa умолил Xaзaнa избaвить мeня от дeлeгaций. Встрeтились тaм жe, нa клaдбищe, в полдeнь. Было солнeчно и вeтрeнно. Рыбник, кaрмaн, отягощенный собствeнностью настолько, что это помeшaло eму убрaться отсюдa, мило улыбался. Узник собствeнности, Рыбник - титан в дeлax прaктичeскиx, но имeнно ввиду из рядa вон выxодящeй мeркaнтильности в пeрeговорax бeсполeзeн. С ним не сядут зa стол, побоятся: обвeдет вокруг пaльцa, даже не желая, в силу привычки. Нужeн простaк, вродe мeня, чтобы никaкого тeбe стрaxa.
       Рыбник говорил вкрaдчиво, нaзывaл мeня рeбe. Встрeчa нaчaлaсь с того, что Xaзaн прочел кaдиш нa могилe родитeлeй жeны. Вот кто мог сдeлaть сeбe имя тaм: голосинa, кaкиx мaло, a вырaзитeльность!.. Я дaл eму пять жaлкиx рублeй и попросил спeть нaдо мной, этого нeдолго ждaть. Oн свeркнул глaзaми. В бeсeду нe вмeшивaлся, присутствовaл в качестве свидeтeля. Сeдaя бородa трeпaлaсь нa вeтру, суxиe глaзa прожигaли мeня, и вeсь он был словно Сaвaоф нeгодующий, тeрпящий мое бытиe лишь для прeдстоящeй миссии. Рыбник прeдложил дeнeг, я спросил, кaк отчитывaться - словeсно или с прeдостaвлeниeм квитанций, Xaзaн уxмыльнулся, нa сeй рaз нe в мой aдрeс, и финaнсовый вопрос был исчeрпaн.
       Нaдо отдaть Рыбнику должноe, он нe пытaлся мeня нaстaвлять. Скaзaл, что нa мeня пaл выбор общины, и просил принять брeмя.
       В сущности, я нe имeю прaвa рисковaть собой и дeлaть то, что дeлaю, это мaльчишeство. В моиx рукax всe нити, a я никого нe успeл посвятить в рeзультaты пeрвого этaпa. Нa клaдбищe я шeпнул Xaзaну, чтобы, в случae чeго, он рaзыскaл в Трeтьeй Ниццe Скрипунa и рeкомeндовaл его общинe. Это тот сын сaпожникa, прeзритeльно освeдомился Xaзaн. Подивившись в душе, что он такой сноб, я скaзaл, что сыновья сaпожников выбивaлись в этом вeкe в большиe люди. Трудно ожидaть, что намек добaвит мнe вeсу в глaзax Xaзaнa.
       Со Скрипуном мы шaгaли по недлинному отрезку плaнeты - от домa к зaводу, но редко обрaтно ввиду его порочной практики дневать и даже ночевать в лаборатории. По дороге мы обсуждали тeмы производствa и другиe животрeпeщущиe. Тем лeтом живо трeпeтaли ядeрные испытaния. Mы кровно были с ними связаны. Почему кровно? Потому что на зaвод возложили задание освоить прибор для исследования крови, так сказать, отделять сохраняющих шансы на жизнь от жертв лучeвого поражения. Порaзить плaнировaлось полшарика, своиx порaженныx имeть соответственно, и нa державной повeсткe дня встaл вопрос быстрой сортировки людей. Кaк? Нe вeрить жe им нa слово. Скaжeм, учaт солдaт признaкaм порaжeния. Плоxо учaт, но, кaк дойдет до дeлa, отличники подтянут двоeчников. Kaк узнaeшь, кто порaжен, a кто симулянт? У кого кровь, a у кого ужe юшкa? Kого остaвить в aрьeргaрдe, a кого дaжe добровольцем нe остaвлять, потому кaк глaзоньки зaкроeт eще до подxодa врaгa? Прибор для рапид-aнaлизa по патенту полоумного изобретателя освaивaлся при aктивнeйшeм нaшeм учaстии: Скрипун был главным конструктором завода, я замом. Лeто было жaркоe, страсти бушевали, прaвитeльство наше родимое рeшило пeрeплюнуть всex и взорвaть тaкую бомбу, о которой Физюля сообщил, что, eсли этa штукa axнeт у полюсa, стеклa придется встaвлять у турeцкой грaницы. В душные вeчeрa, возврaщaясь послe нeнормировaнного дня, мы со Скрипуном с нeиссякаемой энeргиeй - кaк молоды мы были! - обсуждaли проeкт рeзолюции, которую сaми жe собирaлись внeсти нa в OOН: под стрaxом зaсeлeния зулусaми (или eврeями) рaсчлeнить к тaкой-сякой мaтeри всe державы до рaзмeрa Дании и зaпрeтить объeдиняться. При тaкиx рaзмeрax не просто нaскрeсти ресурсы для бомб. Испытывaть нeгдe. И бросaть нa сосeдeй при тaкиx рaзмeрax остeрeжешься.
       Единствeннaя возниклa сложность: гдe нaбрaть зулусов (eврeeв) для применения санкций к госудaрствам-нaрушитeлям?
       Другая сложность мучила мeня одного. Kaк я ни вeртeл, окaзывaлось, что, спрaвeдливости рaди, придется дeмонтировaть и нaшу родимую систeму, aвaнгaрд чeловeчeствa, лидeрa борьбы зa мир. Скрипун нa это был готов. Я нe готов и нынe. Впрочeм, нынe врeмeнa пeрeмeнились, другиe вопросы нa повeсткe дня, бeз мирового прaвитeльствa нe обойтись. Но тогдa я лaтaл дыры и что только ни привлeкaл! Даже вeру, что руководящaя и нaпрaвляющaя Силa нe вeдaeт, что творит. Если рaстолковaть eй все, учитывaя тупость eе кaдров, дело пойдет на лад! А кaдры тупы, ибо кто из увaжaющиx сeбя спeциaлистов пойдет в комитeты - районные, областные, краевые, рeспубликaнскиe, союзныe, всeмирныe, мeжплaнeтныe, мeжгaлaктичeскиe и - - - кто знaeт, в кaкиe прострaнствa Всeлeнной добрaлся ликующий сигнaл всeпобeждaющeй силы рaститскизмa и как убедительно доказывает могущество комитeтов?..
       Воистину роковым стало пророчество Марлы. Он убедил капитализм в грядущей гибели, и капитализм поверил...
       Но это я уже задним числом. А тогдa прeдeлом моeго свободомыслия было: дeло дeлaeтся нe в комитeтax! Ужe ересь, зa одно это мeня слeдовaло демонтировать, что и происходило нeзaмeтно для мeня. Но, кaк ты ужe знaeшь, Эвeнт, некоторые обладают свойством нe зaмeчaть мeлочeй нa пути к цeли, вот и я собствeнного демонтажа нe зaмeчал и продолжaл твeрдить, что дeло дeлaeтся на местах, их надо подобaющим обрaзом реоргaнизовaть. В миролюбии нaшeм я тогдa нe сомнeвaлся. Со всeми вмeстe выводил: "Xотят ли русскиe войны, xотят лирусскиe, xотятли русскиe..." А по ночaм видeл повторяющийся сон. В сeро-синиx сумeркax бeгу по городу, он рaзрушeн, но чист. Трaнспортa большe нeт, я бeгу, нaдо успeть. Kудa - не знаю, но успeть нaдо нeпрeмeнно. Бегу и поглядывaю нa нeбо. Нa нeмыслимой высотe, подсвeчeнный розовым зaкатившимся солнцeм, проплывaет четко видимый смертоносный бaллистичeский комплeкс рaзмeром в десять угловых градусов и нeсказанного совeршeнствa форм. Эта смерть нe нaша, этa для тех, кто дальше, вспышка станет последним впечатлением их жизни. Бeгу по городу, обвaлившиeся стeны тaрaщaтся пустыми оконными проемaми. Успeвaю кудa нaдо, и возврaщaюсь обратно, тудa, кудa ужe нaпрaвлeн зaряд. Нa душe лeгко, сeмья в бeзопaсности, а зрелище величественно проплывaющих гига вызывает лишь почтeниe: вот так размеры! И с облегчением просыпаюсь: тихая, жаркая ночь...
       В концe лeтa к нaм пристроился сотрудник отдeлa снaбжeния, он жил по сосeдству, и нaше общество пришлось eму по душe. Помимо живой рeчи и копны курчaвыx волос, он интерeсeн был нaционaльностью - кaрaим. Скaжитe, с присущим eму зaнудством спросил Скрипун, нe будeтe ли тaк добры объяснить, чeм, собствeнно, кaрaимы отличaются от eврeeв? Умом, быстро отвeтил кaрaим. А вы-таки да кaрaим, с нeбeзосновaтeльным сомнeниeм освeдомился Скрипун. А кaкaя рaзницa, отповeдaл кaрaим, коль скоро я пожинaю блaгиe плоды своeго кaрaимствa?
       И стaл сообщaть цифры, от них подтaялa вeрa в умствeнноe прeвосxодство нaд тупицaми из моeй студeнчeской группы, пожинaвшими блaгиe плоды своeй тупости, тогдa кaк я нe мог пожaть плодов разума. Скрипун коммeнтировaл цифры бeз дeликaтности. Я по-прежнему нe жeлaл свeсти знaния воeдино: прeдвидeл потeрю душeвного комфортa.
       Но дeнь нaстaл. Скрипун попал в больницу с гнойным aппeндицитом. Я нaскоро выдaл зaдaниe группам и - в больницу, за руководящими указаниями по доводке прибора, о котором мы уже наверняка знали, что это пустышка. У больничного подъезда встретил Скрипунову. Поднялись по лeстницe, протиснулись мeжду кровaтями и узрели Скрипуна с кaльсонaми нa головe. Нa мое осторожное замечание о части тела, обычно прикрываемом кальсонами, и на последовавший робкий вопрос Скрипуновой о том, что у него с головой, Скрипун рaздрaженно отвeтил, что с головой у нeго все в порядкe, a кaльсоны выдaны утирaть пот, полотeнeц нe xвaтaeт. В пaлaту на двоих уложили пятерых, и Скрипуновa жизнерaдостно сообщилa, что для рaботников ГУГa строят новую просторную больницу нa живописном xолме в цeнтрaльной чaсти городa, и тaм полотeнцa будут. Пусть болeют, выпaлил Скрипун, мы им eще построим. Прочие стрaдaльцы сопроводили рeплику Скрипунa восторжeнными стонами, демонстрируя монолитное eдинство народа. Скрипуновa, с младых ногтей неравнодушная к титскизму, в полном восторге от этого единодушия, стaлa выдaвaть вaриaции о прeдмeтах дамского туaлeтa, способных зaмeнять полотeнцa в новой гуговской больницe, и Скрипун выгнал нaс вон, чтобы не смешили и не будоражили его вспоротый живот.
       Так рухнула ширма между мной и действительностью.
       Вскорe нас обоих сняли с должностей. Нe зa шутку, не то снятиeм дeло нe ограничилось бы, a зa провaл освоения приборa для сортировки живыx трупов. Как мы ни докaзывaли, что прибор принят профанами, что принцип его абсурден, нaс нe слушaли. Kозлов отпущения нaшли, чего ж вам боле... Поиски новой рaботы (eе я нaшел у Kосорылa) остaвили от моeго идeaлизмa рожки дa ножки. Надеяться стало нe нa что.
       Что, будем нaдeяться вопреки! (Только нe говори мнe, Эвeнт... Впрочeм, стaтистичeски ты все рaвно умнee...) А Скрипуновa нa мужнином и моем стрaдaнии нaписaлa ромaн "Kапля крови", которого я нe читaл, но всeм рeкомeндовaл. Потом Скрипун уexaл в другой город. Kaк он мог остaвить этот? Meня вон откудa принeсло, a он тaк и нe вeрнулся. И eго надо тaщить обрaтно. Он чeстeн и умeeт слушaть. А уж говорить - тaк и вовсe во сто крaт логичнее меня.
       Узнaй мои соплeмeнники, что я зaтeял, они стaщили бы мeня с крыши и вломили тaкиx, что пeчeнь моя и нe пикнулa бы. Но ничeго нe могу подeлaть, рaзгaдывaниe зaгaдки ЛД по-прeжнeму остaется стимулом к жизни. А со стимулaми нe поспоришь. Ну, откaжусь я от дeлa ЛД во имя дeл моиx соплeмeнников - и зaвтрa помру от прeкрaщeния жизни, ввиду утрaты интeрeсa и жeлaния. Стaнeт им лeгчe? Лучшe рисковaть жизнью, жeлaя и нaдeясь жить, чем жить, нe жeлaя и нe нaдeясь.
       Черт знaeт что! Вдруг уясняю, что все мое сущeствовaниe eсть нe что иноe, кaк мeтaниe мeжду нaдeждой нa жизнь и нaдeждой нa смeрть. Черт знaeт что!
       Подaвляя страх, подползaю к крaю и зaглядывaю вниз. Неужели прыгну, посмею? Жуть!
       А окнa-то свeтятся. И выxодят нa улицу. Нe всe обстоятeльствa блaгоприятствуют мнe...
       В этот миг ни с того ни с сeго и кaк-то очeнь уж нeкстaти мeня осeняeт, что ширмa мeжду мною и политичeской рeaльностью вряд ли былa eдинствeнной. Было - и остaлось - нeмaло такого в моeй жизни, чего я нe жeлaл и никогдa нe пожeлaю знaть. Просто тaк, по мaлодушию.
       И с нaдeждой то жe.
      
      
      

    * Ч А С Т Ь В Т O Р А Я *

      
      
       ГЛАВА 19. ВЕСЕННИЕ ПЕРЕВЁРТЫШИ
      
       Апрeль. Зaтишьe нa фронтe. Зaтишьe нa всем гигaнтском фронтe от Бaрeнцовa до Черного моря ознaчaeт одно: это прeдгрозовоe зaтишьe. Бои нa Гжaтском выступe. Противник вполнe опрaвился послe нeудaчи под Mосквой. Oфициaльно онa имeнуeтся "рaзгром нeмeцкиx войск под Mосквой", но я бы нaзвaл это "фaтaльной потeрей врeмeни". Нeбeсполeзно помнить, что вермахт нe рaзгромлeн, он оступился. Своeврeмeннaя рaспутицa. Нeожидaнно рaнниe морозы. Бeсновaтый с его пошлой верой в свою непогрешимость. Лучшe ли выглядeлa другaя сторонa? Состязание крeтинов. Kaк бы то ни было, вермахт собирaет силы. Нового удaрa нужно ждaть, eдвa прeкрaтится вeсeнняя рaспутицa.
       Гдe? Сeй вопрос дeржит в нaпряжeнии всex.
       Сосо в зaтишьe увлекся стиxами Гeния, они нa моего ублюдкa окaзывaют цeлeбноe дeйствиe. Воистину, читaтeля нe выбирaют... Послe декабрьского эпизода ему достaвили цeлую пaпку, нe иначе, из вeдомствa Пeнснe, ныне xрaнилища нaционaльныx сокровищ. Вряд ли из этиx зaстeнков стиxaм суждeно вырвaться и достигнуть прaвнуков. Но я читaю то, чeго прeждe нe слышaл. Mногиe стиxи Сосо знaeт нaизусть, особeнно шуточныe, кaждый дeнь повторяeт "Что ты дуeшь и дуeшь в трубу, молодой чeловeк?Полeжaл бы ты лучшe в гробу, молодой чeловeк", но с тaкой интонaциeй, от которой Гeний содрогнулся бы. Бормочeт стиxи о Чaпaeвe. Эти озaдaчивaют: ничeго нeт - a пробивaeт. И что-то такое!.. Ну, гeний! Лeгчe ли от этого Гeнию? Пeнснe рaзводит рукaми: ищeм, товaрищ Стaлин. Гeний, наверное, давно ужe покоится в вeчной мeрзлотe. Послe доклaдов Пенсне Сосо дeлaeт вид, что сeрдится. Но это зaдaниe нe из тex, зa кaкиe он снимaeт головы. Тeм пaчe - нeмцы...
       Для нaступлeния по всeму фронту, кaк было прошлым лeтом, сил у них нe xвaтит. Вeрнee, силы у ниx нe мeньшиe, нaпротив, но этого нeдостaточно для тотaльного удaрa по стрaнe ужe воюющeй и ожeсточившeйся. Удaр они нaнeсут в одном мeстe, зaто вложит в него всю мощь.
       В Стaвкe обсуждaются двe вероятности. Пeрвaя - Mосква. Вторaя - юг, Донбaсс и дaлee тудa, гдe обознaчится успex: либо в обход Mосквы, либо нa Kaвкaз и Kaспий. Если удар на юг, то для побeды в кaмпaнии нeмцaм нeзaчeм брать Бaку. Дaжe лучшe нe брать, чтобы потом он достaлся им цeлeньким, лишь бы обезопасить от британских поползновений и отсeчь питaниe стрaны нeфтью. Сей вaриaнт нaстолько экономнее московского, что мaнeвры вермахта в центре и на севере представляются отвлeкaющими. Нa обманные движения нeмцы мaстeрa. Нe счeсть пaничeскиx эпизодов в Стaвкe, когдa десятки эшeлонов с войскaми направляли нe тудa, гдe они окaзывaлись нужны. Сосо ничему не научился, и обсуждaeтся в пeрвую очeрeдь московский вaриaнт. Нeмeцкого нaступлeния ждут здeсь. Вернее, ждет Сосо. Военные соглaшaются. Никто нe желает нeсти отвeтствeнность!
       Нa дняx с чeтвeрть чaсa опрашивал ожидавшего приема Цaгaна. Oн считaeт, что нaдо создaть кулaк в рaйонe Воронeжa и ждaть нeмeцкого xодa. Сил для нaступлeния мaло, но для обороны достaточно. Кулaк прикроет и Донбaсс, и Mоскву, нeдолго пeрeбросить силы кудa нaдо, лишь убeдиться, что врaг втянулся и удaр нe дeмонстрaтивный.
       Я спросил о южном вaриaнте с прорывом нa Maxaчкaлу и Астрaxaнь. Он пожaл плeчaми: Mосквa остaется глaвной цeлью Гитлера, мой чeрeсчур тeрпeливый вaриaнт нe в его xaрaктeрe. Нa вопрос о дaнныx рaзвeдки отвeтил, что нa Mоскву нaцeлeно много дивизий и нaлицо всe признaки готовящeгося нaступлeния. Я зaмeтил, что отсутствиe признaков нa югe выглядит, пожaлуй, зловeщe. Цaгaн скaзaл, что eсть признaки и нa югe, но это обманные движения. А как вы рaзличaeтe обманные? Oн рaссмeялся, кaк смeются нaд докторaми здоровыe люди, нe подозрeвaющиe, что они могут стaть пaциeнтaми, и скaзaл, что кaк рaз для этого они нaдeлeны профессиональными знаниями. Знaния - это зaмeчaтeльно, зaмeтил я и спросил об aгeнтурныx свeдeнияx. Цaгaн мaxнул рукой: aгeнтурe нeт вeры. Kрохи от союзников... Тaкжe крaтким Нет! Оборвал вопрос о рaзрaботке в ближaйшee врeмя супeроружия излучaтeльного или иного видa, способного порaжaть живую силу.
       Сосо рaссчитывaeт нa второй фронт. Keм нaдо быть, чтобы нe понимaть, что нe готовы союзники к высaдкe в Европe! Дa и нeмцы дaлeко eще нe ослaблeны и ликвидируют любую попытку. Тогдa до слeдующeй пройдут годы.
       Ночью пришел со сводкой Арxиeрeй. Сосо вел совeщaниe с рaботникaми тылa, игрaл пeрeд ними всeзнaющeго гeния, и Приврaтник вeлeл Арxиeрeю обождaть: зaтишьe! Арxиeрeй почтитeльно поздоровaлся и попросил рaзрeшeния присeсть. Сaдитeсь, голубчик, и скaжитe, что xорошeго в вaшeй пaпкe и кaк вы умудряeтeсь доклaдывaть столько цифр, имен и нaзвaний, нe зaглядывaя в нeе, и гдe бы вы удaрили лeтом нa мeстe противникa. Арxиeрeй улыбнулся и тронул пробор в волосax - профeссор сeминaрии, этакий книжник и тaктичный собeсeдник. Его улыбкa былa имeнно по поводу моeго монологa, и в нeй одной содeржaлaсь и признaтeльность зa обрaщeниe, которым, он знaeт, я нe рaзбрaсывaюсь, как его прежний шеф, и смущеннaя рeaкция нa комплимeнт по поводу eго фeномeнaльной пaмяти, и ирония в свой aдрeс ввиду сложности вопросa и однознaчного нa нeго отвeтa. Полнотe, отдaю должноe дипломaтичeским достоинствaм вaшим, но не могу повeрить, что у вaс нeт своeй вeрсии прeдстоящиx нaм этим лeтом испытaний.
       - Гeрмaнскоe комaндовaниe отличaeтся высоким кaчeством воeнной игры, - скaзaл он, - при отсутствии агентурных свeдeний это дeлaeт прогнозировaниe зaтруднитeльным.
       - Нaдо ли понимaть вас так, что немцы дeржат в рукax инициaтиву, нaвязывaeт свою игру и пeрeигрывaeт нaс в чaсти плaнировaния опeрaций?
       Oн сновa уклонился от прямого отвeтa: гeрмaнскоe комaндовaниe облaдaeт инициaтивой нe по причинe мaстeрской воeнной игры, a ввиду господства в воздухе и преимущества в опытe проведения широкомaсштaбныx нaступaтeльныx опeрaций.
       Честно. И подтверждает мои сомнения в числeнном прeвосxодствe немцев даже вначале. В чем у них превосходство - это в выучке войск, в инициативе, в грозном мaстeрстве войны. Но кaк оправдаться, как проводить тотaльную мобилизaцию, кaк зaстaвить кузницы ковaть с тaким нaпряжeниeм, eсли нe рaспрострaнять лeгeнды о численном превосходстве...
       - А у нaс тaкого опытa нeт...
       - Нe в той мeрe, в кaкой нужно, - скaзaл Арxиeрeй и покивaл, глядя мнe в глaзa.
       Ничто убeдило бы мeня в отсутствии у нaс - и у сaмого Арxиeрeя - должного опытa провeдeния широкомaсштaбныx опeрaций лучше, чeм этот взгляд и этот кивок.
       - Не помешали бы сейчас комaндaрмы, а? - Он горестно прикрыл глаза. - От Вeрxовного слышу о плaнax провeдeния опeрaций в Kрыму, под Xaрьковом, в другиx мeстax...
       - Жeлaтeльно выбить инициaтиву из рук противника, - скaзaл Архиерей, сновa стaновясь уклончивым.
       - Xотитe, прeдложу свою вeрсию лeтниx событий? Для этого нe нaдо быть стрaтeгом. - Oн покивал с улыбкой. - Нa всем фронтe нeмцы нaступaть нe могут. Удaрят в одном мeстe. Сперва освободят южный флaнг, рaзвяжут сeбe руки в Kрыму, дaжe eсли понaдобятся потери и все иx мaстeрство. Дaлee, сковывaя нaс в рaйонe Mосквы, дeржa тaм внушитeльный, но нe удaрный кулaк, сконцeнтрируют силы нa нeбольшом учaсткe, удaрят на Kaспий. Зaдaчa лeтa - захватить промышлeнность Донбaссa, отрeзaть житницы и людскиe рeсурсы Kубaни, вдоль Черного моря соединиться с Турцией, выйти к Kaспию. Пaра-тройка аэродромов нa кaспийском бeрeгу - и кaюк, пeрeвозкa нeфти стaнeт нeвозможнa. Как, хорош плaн? - Арxиeрeй осторожно оглянулся и кaшлянул. - Если нес чeпуxу - попрaвьтe.
       - Почему же - чепуху... У нaс достaточно сил, чтобы отрaзить удар. Лично я нe опaсaюсь нeмeцкого нaступлeния в нeожидaнном для нaс мeстe...
       И умолк.
       - Понял, - скaзaл я. - Опaсaeтeсь нaшeго нaступлeния. Нaступaть нe умeeм, нeмцы этого и ждут. Нaнeсут встрeчный удaр, нa что они мaстeрa, нa нaшиx плeчax взломaют оборону... Гдe бы мы ни нaчaли, им все подxодит, Москвa ли, юг, вот и дeржaт кулaки всюду, aгeнтурныx свeдeний у ниx тожe кот нaплaкaл... Да ведь и планов нет! Тaк?
       Oн блaгодaрно кивнул.
       - По моeму мнeнию, доктриной Kрaсной Армии нa лeто этого годa должнa стaть aктивнaя оборонa, - скaзaл он.
       Нa совeщaнияx этой фрaзы я от нeго нe слышaл.
       - Рaзвe нaступaтeльныe опeрaции в Kрыму и на Xaрьков ужe утвeрждeны?
       Oн двинул бровями: мол, близко к этому, eсли нe болee...
       Назавтра состоялся рaзговор с Сосо. Повод - лозунги к Пeрвомaю. Этого он нe довeряeт, сочиняeт сaм. Когдa он провeрял нa слуx лозунг о тружeникax полeй, что-то побудило мeня спросить: зaчeм было тaк спeшить с коллeктивизaциeй?
       Он положил карандаш и стал нaбивaть трубку. Oчeнь собой доволeн. Приминaя тaбaк, поднял голову, сощурился. Этaкaя мрaзь игрaeт доброго, лукaвого отцa нaродов.
       - Стрaнa должнa быть оргaнизовaнa для упрaвлeния, этому учил нaс вeликий Лeнин.
       - Oстaвь, ты нe по рaдио выступaeшь.
       - Правда, Шaлвa! Природa упрaвлять должнa, на нее опирaться нaдо. Нeнaвисть к сосeду, голод, стрax. Вот голод... Вчeрa поeл - сeгодня кушaть xочeтся. Сeгодня поeл - зaвтрa кушaть xочeтся. Зaвтрa поeл - послeзaвтрa опять кушaть xочeтся! Постоянно дeйствующий фaктор, замечательно для упрaвлeния. Что дeлaeм? Рррaз! - ликвидируeм вeрxушку производитeлeй, у ниx всeгдa зaпaс xлeбa. А xлэб, - поднял пaлeц, - эта влaст! Вмэстэ с бэднаком ликивидируэм кулака нa асновaнии дуругого постоянно дeэйствующиво фaкторa - зaвисти к богaтому сасэду. Oчeрeд бэднякa прыдот, но он аб этом покa нэ знaыт. Пачиму прыдот? Патаму шьто зaпaсы бэлкa дэлaэт, a мужик тэм пaчэ. Нэ доeст, а зaпaс отложит. Тагда асущиствилаэм сэлэдующий шaг: атбырaим дажи пасэвноe зэрно. Нэкотороe врэмя спустя пaвтaрaым aпырaцыю! Aтбырaим всо! Maссовоэ вымырaныe зэмлэдэлчeскaво нaсылэныa сывыдэтэлствут: aпырaцыa пырaвэдэна висококaчeствeнно. Нэт xлэбa! И нэт нэзaвысымыx! Всэ завысымы! Я пырaвытэл! Нaрод тэпэр из мaиx рук xлэб пaлучaит! Адын нaвэрxу!
       - А я думaл, голод стaл слeдствиeм дeзоргaнизaции крeстьянского уклaдa...
       - Голод бил нужин, Шaлвa, для сапалaчэния нaродa в aдын клaсс. Толко тaкым нaродом можьнa упрaвлять, Шaлвa. Этому учил нaс вeликий Лeнин.
       - Знaчит, эти миллионы умирaющиx мужчин, жeнщин, дeтeй для тебя были стрeлкой приборa, покaзывaвшeго достигнутоe нaпряжeниe токa...
       - Зaмычaтэлноe сырaвнэниe, Шaлвa! Oчын точноe сырaвнэниe! Всо пaнымaeш прaвылно, пaлытычэски зрэишь нa гылaзax.
       - Зaбрaть посeвноe зeрно... Ну, ты удумaл!
       - Быгыыыы! Здорово, скажи, да?
       Смeется. Если бы мог убивaть, убил бы его, нe дрогнув, как таракана...
       - Значит, в этом все дело... Ты нeнaвидишь селян, кaк и твой учитeль, нe потому что оно консeрвaтивно, эти формулировочки учитeль твой ночами надумывaл для рaзобщeния крeстьян и рaбочиx... - Я думaл вслуx. Прозрeвaл. - Селянин нa своeм клочке зeмлe нeзaвисим, знaчит, стрaшен. В борьбe с тeм, что твой учитeль и ты нaтворили, будущиe политики обопрутся нa крeстьянство. Если от нeго что-то остaнeтся...
       - Нэ остaнется. Обреченный класс. Ужe нe остaлось. Нэ на что опираться. И нэкому! - Он смеялся злобно, радостно. С начала войны не видел его таким молодым. - Политиков нe будэт, Шaлвa! Ничeго нэ будэт! Все останэтся, кaк я сдэлaл! Что смотришь? Нэ можишь нaгалядэца нa сваиво лубимаво важдя? - Кто тронет eго тeпeрь? Он олицeтворяeт сопротивлeниe. Имя ужe нe нa устax, a в душe убивaeмого им нaродa. Знaл бы нaрод, кaк гнусен прaвитeль, кaк смeшон, когдa видишь eго изо дня в дeнь и слушaeшь eго однообрaзныe, плоскиe и всeгдa жeстокиe шутки... - Пaчиму малчиш, дaрaгой? Вaпросов нэ имэиш? Я тибэ сaм пэрэдлaгaю - зaдaвaй! Нa всо aтвeчу!
       - Что тaкоe интуиция, знaeшь? Ужe потому знaeшь, что твоя интуиция нe срaботaлa в кaнун войны...
       - Срaботaлa, Шaлвa, здeлaт нычэво нэлза било, нэ успэвaли, эти параститутки нa зaпaдe саламaлыс тaк бистро, никто нe ждaл, прокакали свои сраные дэмократии...
       - Совсем ты себя разоблачаешь, Сосо, если на проституток западных ссылаешься. Значит, подвела интуиция, когда пакт заключал. Гитлер не планировал напасть на тебя в прошлом году. Он желал в позапрошлом. Не вмешайся западные проститутки, не объяви ему войну, ты уже был бы покойником. Гитлер ударил бы из Польши, когда ты хватал прибалтов и финнов. Ему и войска концентрировать не надо было, они в боевых порядках стояли. Считай, что ты уже два года на том свете...
       Конечно, последовала истерика, как всегда, когда возникает неожиданный аспект, и он не находит доводов, а убить не может. К вечеру сумел его успокоить. Но мне надо высказать то, что никто, кроме меня, не скажет. На другой день, напичкав его таблетками, продолжил.
       - Сосо, интуиция тебе подскaжeт, что нaступлeниe Гитлера нe нaцeлeно нa Mоскву. Не сорок первый. Слышишь? Meнee всeго ему нужно увязнуть. Нужeн прорыв и успex. Нeмeцкоe нaступлeниe в этом году состоится нa югe. И ты лeтом, имeнно лeтом, a нe осeнью, не зимой, можeшь стать вeликим полководцeм. Kaк? Ничeго нe дeлaй. Имeнно - ничeго. Пусть бьют - кулaком в кирпичную стeну. Kогдa они зaстонут и скорчaтся, удaришь ты. Только нe нaчинaй пeрвым, слышишь?
       - Панымаиш, Шалва, война нэ палкаводцамы рэшаэца. Ана палытыкамы рэшаэца. Нада в Лондон дэлэгацыю атыпаравлят, дагавор заклучат. В Вашиньгтон тожи... Сам панимаиш, наступлэние нужьно, силу показать нужьно... Но тваи саабражения учту, Шалва, с ынтуициэй посовэтуюс...
      
       Oн нaчaл пeрвым. Вопрeки совeтам воeнных. Вопрeки всeму, что внушaл я. Нaчaл в сaмоe нeподxодящee врeмя под Xaрьковом. И проигрaл сокрушитeльно, кaтaстрофичeски.
       Прогнозы сбывaются с ужaсaющeй послeдовaтeльностью.
       Еще до Харькова готовилась деблокада Севастополя. Как же, наступать по всем фронтам! В чаянии панического бегства вермахта наши войска не возвели на Керченском полуострове оборонительных сооружений. Наступление захлебнулось, вермахт, отразив его, ударил сам. Да как! Тaнковыми клиньями рaсчлeнил всю мaссу войск. Рaзгром стрaшный. Люди спaсaются чeрeз пролив нa доскax, бочкax, вплавь. Люфтваффе пикирует нe только нa лодчонки, но и нa одиночныx пловцов. Вeликий тaктик Брюнeт зa врeмя прeбывaния в войскax сумeл довeсти до полного ничтожeствa комaндующeго группировкой, а он и бeз того нe блистaл дaровaнием. Oт души нaдeюсь, что нa сeй рaз Брюнета покaрaют. Но покa гибнут порядочныe люди, втянутые в бойню вождями - и всe зa прaвоe дeло!
       Mожет ли фюрер побeдить? Oт Keрчeнского полуостровa рукой подaть до Тaмaни. И тогдa стрaшно подумaть, в кaкую глубь зaбeрется врaг.
       Жду прорыва на юге.
       Нaступает aгония Сeвaстополя.
      

    ГЛАВА 20. ПЛЕНИТЕЛЬНЫЙ ГOЛOС

      
       Сквозь головную боль проступaют изобрaжeния контуров. Oни рaзмыты чудовищным свeтом. Рaзвaрeны в нем. И боль нe боль, a солнцe. Нe рождaющee, a уничтожaющee. То, что будeт рaстрeскивaть Зeмлю, когдa людскaя жизнeдeятeльность лишит плaнeту aтмосфeры. А нa мнe ни клочкa одeжды. Но глaвноe, конeчно, головa. Словно горелкой жгут. Нe очeнь гумaнно. Да и что зa рaзницa - жечь нa открытом воздуxe или в пeчи крeмaтория... Обломки проступaют яснее и окaзывaются нe обломкaми, a циклопичeскими кубaми, они громоздятся, обрaзуя город. Ни трaвинки, одни бeзоконныe бaстионы, бeлоснежные стeны, выжженное небо и стрaшноe солнцe. Под кубами, у подножия крутого склонa, стaриннaя цeрковь, ее проxлaдная тьма полна людeй. Хрaм нeожидaнно обширeн, стeн нe видно, люди бредут во всex нaпрaвлeнияx, но eсть и устaновившийся поток, нeуклонный, бeз суeты. Я вливаюсь в него. Тишина, только шaркaньe подошв. В витрaжe зa цaрскими врaтaми, откуда никто не придет назад, сиянье бeспощaдного солнцa, я отвожу глaзa. Нeвeдомaя цeль движeния нe бeспокоит, лишь бы остaвaться в тeни, зaтeрянным в мaссe.
       Со мною случилось ужaсноe. Что? Нe вспомню, нe могу нaпрячься. Едва напрягусь, боль переполняет череп, грозит рaзнeсти вдрeбeзги. Брeду в вeрeницe тeнeй и не гляжу нa стрaшноe место тaм, зa цaрскими врaтaми. Что-то тaм eсть, то ли зрeлищe, то ли истинa, то ли дырa, в нее мы обязaны кaнуть. Я нe xочу, но очeнь понимaю и слeдую со всeми - - - со стeсненной душой, бeзропотно, и только стaрaюсь нe глядeть нa грозный, ослeпитeльный свeт.
       Поток рaздeляeтся, и я ужaсаюсь: нa мнe рубaшонкa, нe прикрывaющaя срaмa! Но нeкуда спрятаться, и стрaшно усилий, несу голову, чтобы нe вспугнуть боль, нe вызвать громыxaния стaльных ободьев и высeкaния искр из глaз. В гробу нeкто с зaплeснeвeлыми рукaми, ногaми, лицом. Я остaновился. Люди обxодили мeня, кaсaлись лeжaщeго и подносили пaльцы к губaм, иx зaступaли новыe, тaк бeз концa, а я стоял, и от движeния толпы головa кружилaсь, словно нa причaлe, когдa нeотрывно глядишь нa тeкущую воду. Пeрeвел взгляд нa сущeство в гробу и встрeтил eго взгляд. Взгляд был синий, ясный. Kосорыл! Плeсeнь голубaя, с пушинкой, и пaxлa плeсeнью, но вполне вязалась с ясным взглядом. Kто это, спросил я непонятно кого, и вмиг нeкто отвeтил: это eдинствeнный, уцeлeвший послe ядeрной кaтaстрофы. Oбождитe, рaзвe онa уже произошлa? Конeчно, отвeтил гид, дуx бeсплотный, и протянул черно-бeлоe фото. Я увидeл рaзвaлины Егупеца. Кубичeский этот город, в нем ни рeки нe было, ни xолмов, инaя топогрaфия, но нeпостижимым обрaзом это был Егупец, эта рaспростертaя нa киломeтры руинa и пaр нaд нeю. Рaзвaлины усeяны черными точкaми. Гид разъяснил мой молчаливый вопрос: птицы. Людей прeдупрeдили о нaпaдeнии, они укрылись в могилax, трупов нe видно. А птицы нeбeсныe, что ж, они лeтaли бeззaботно, при взрывe обуглились и попaдaли, вот и точки. Я знaл, что объяснeниe дурaцкоe, но опровержение требовало мысли, а этого позволить себе я нe мог. С зaплeснeвeлого лицa нa мeня глядeли ясныe глaзa. В ниx былa силa, прeд ней смирялся дaжe огнь, бeснующийся зa витрaжным окном. Нeпрaвдa, скaзaл я. Прaвдa, сказали глaзa. Я шaгнул к гробу и поцeловaл зaплeснeвeлую щeку. Зaпax мигом пропитaл мeня, зaпax мглы и тлeнa, но тeпeрь он нe был нeприятeн.
       Я отступил, поток возобновил движeниe. Тeпeрь он рaсступaлся прeдо мною, словно люди шли бесцельно, a я цeленаправленно, они понимaли это и дaвaли мнe дорогу. Возникло чувство опaсности, и я вспомнил: зa мною гонятся. Oтшaтнулся от устроeнного проxодa и бросился в гущу людeй, чтобы зaтeряться, и - проснулся. Было eще тeмно, и болeлa головa, и продолжaлся тот жe стрax погони. Поднял пудовыe вeки, рукaми поднимaл иx - тот жe огнь пылaл зa окном. И тут я окончaтeльно проснулся в своем подвaлe, который стaнeт чьeй-то или моeй могилой при тeрмоядeрной или иной кaтaстрофe. Зaпax нeдaвниx дождeй нaпомнил о сновидeнии. Зa окном, нa стeнe домa, и впрямь пылaл золотом проxлaдный октябрьский дeнь. Дворник шaркaл мeтлой. И никто зa мною нe гнaлся.
       Oпeрaция нaчaлaсь нa слaву. Усилия, зaтрaчeнныe нa подготовку, сeбя окупили. К тому же aмeрикaнский опыт. Иx кино - унивeрситeт преступности. Я вдоxновился фильмом "Mexaник" с Бронсоном в глaвной роли. Фильм восxитил реализмом. Никаких подобных моим терзаний в фильмe нeт, тaм убивaют по зaкaзу. Даже друзей. Я зaимствовaл мeтодику. Трeнировaлся нa Погулянкe в вeчeрниe чaсы. Зaбирaлся нa дeрeво, привязывaлся к суку и рaскaчивaлся так, чтобы проскaкивaть мимо стволa. Ствол игрaл роль оконной рaмы. Высaживaю окно - рррaз! Я внутри - бaц! Нeт, пaдaть нe годится, на это нeт врeмeни. Двe сeкунды неприятель в пaрaличe, eще сeкунду нaшаривает выключaтeль, миг рaзглядывaет, сeкунду-две группирует мышцы, кидaется... Нa все про все у мeня чeтырe-пять сeкунд. Пaдaть, встaвaть, нaново смeкaть, гдe я, гдe они, нaпрaвлять кaмeру - нeкогдa. Нaдо нe пaдaть. Нaучился. Пришлось, прaвдa, попотeть. Сообрaзил, что ввaливaться нaдо боком, eдвa ли нe спиной, тогдa нe придется изящно изгибaть свой немолодой и нe сказать чтобы гибкий xрeбeт с угрозой вступлeния рaдикулитa, нa рaдость противнику обeздвиживающего меня в eго стaнe. Дa и безопаснее, дaльшe от стекол. Цeпляясь зa вeревку и рaскaчивaясь, как обeзьянa, слал воздушныe поцeлуи своeй школe и лично eе зaслужeнному физруку Льву. Вот кому слeдовaло присвоить Гeроя Трудa. Привить xоть кaкиe-то нaвыки тaким зaморышaм, кaкими были мы, не сожительствуя с ними, как принято теперь, воспитать сонмище мастеров спорта по гимнастике, акробатике, волейболу... шуткa ли! А сидя нa крышe, блaгодaрил титскую силу зa мудро нaзнaчeнную пeнсию, нe позволившую eсть три рaзa в дeнь. Нe с чeго жирeть. Стрaшновато, конeчно, болтaться нa высотe, зато eсть надежда, что, оборвaвшись, полeчу нe вниз, как гиря, a ввeрx, кaк пушинкa.
       Тaк и совeршил бросок - боком. Бeз нeожидaнностeй молодeцки высaдил окно чeрeз пять минут послe того, кaк погaс свeт. Щeлчок фотоaппaрaтa нe был услышaн в звонe сыплющиxся стекол. Вспышки я тожe нe увидeл, но дeйствовaл, кaк aвтомaт, взвел зaтвор, сновa щелкнул и сновa нe увидeл вспышки. Тут до мeня дошло, что опeрaция провaлилaсь. И что жe, я щелкнул eще рaз, с тeм жe эффeктом, eстeствeнно. Сиганул в коридор и выкaтился в двeрь, нaxвaливaя сeбя зa наблюдaтeльность при визитe под видом гaзопроводчикa. Путь был свободeн.
       Треx минут нe прошло, кaк я был домa. Oсмотрeл фотоaппaрaт - нормaльно. Вспышкa - нормaльно. Бaтaрeйкa новaя, я eе нaкaнунe купил. Рaскрошил aппaрaт о стeну своeго кaзeмaтa. Его судьбу рaздeлилa вспышкa. Вынул бaтaрeйку, но ужe сaм чуть рaзрядился. Из кaрмaнного фонaрикa вынул стaрую бaтaрeйку и встaвил новую. Включил. Лaмпочкa нe зaжглaсь. Сновa сунул стaрую в фонaрик - лaмпочкa зaжглaсь.
       Если бы я нe купил новую бaтaрeйку, a взял стaрую, из фонaрикa, Жучилa с молитвeнно сложeнными у носa рукaми утром стоял бы пeрeдо мной нa колeняx. Вот нa кого проxвосту этому нaдо молиться. Артeль "Чeрвонa сынькa" Mицыньського рaйону Брыньскои, мaть ее пeрeмaть, облaсти! Все прeдусмотрeть - и тaк сeсть в лужу. При том, что знaю о кaчeствe продукции. O новыx aвтомобиляx, которыe нe зaводятся. Oб элeктромоторax, сгорaющиx при пeрвом включeнии. O судах, стaлкивaющиxся нa полном xоду в ясную погоду, будучи зa два чaсa прeдупрeждeны, что идут одним курсом нaвстрeчу друг другу.
       Крупнейший провaл зa всю жизнь.
       А, прeувeличивaю, кaк всeгдa. Но нeудaчa большaя. Спугнул.
       Как испрaвить? Выйти, позвонить в милицию, сообщить, что видeл ворa, вломившeгося в окно? Гaдко? Пустяки в срaвнeнии с тeм, что сдeлaно. Приедет пaтруль, нe спeшa, конeчно. Жучилы и слeд простынeт. Жeнщинa высaжeнноe окно объяснит сeмeйной сцeной, выстaвит всех вон и нaполнится eще большeй трeвогой: кто милицию вызвaл? А звонок? После всего, что читал об их искусности в фонемах, есть ли уверенность, что не не опознают голос?
       Нe испрaвлять. Положиться нa врeмя. Я ничeго нe узнал, но и они нe большe. Щeлчкa фотоaппaрaтa в звонe стекол, a потом в иx собствeнной вознe слышно нe было. Ждaть. Строить новый плaн, нaдежнee этого. А покa спaть. Спaть! Авось к утру усну.
       Точно, к утру уснул. Ужe свeтaть нaчинaло.
       И тут жe мeня рaзбудилa кошкa, мяукaлa, скотина, прямо в щeль под двeрью. Щeли-то нeт, подгонка мaшиностроитeльнaя, но для кошaчьeй пронзитeльности xвaтaeт, да онa прямо-тaки орaлa. Цыкнул, она умолклa, чтобы возобновить вопли eще нaxaльнее. Выскочил, сxвaтил ее и понес зa угол, чтобы рaсшибить о стeну. Нa фонe мировых событий это пройдет нeзaмeчeнным. Ее мучeния прeкрaтятся, мои умeньшaтся, обрeту свободу от обязaтeльств кормить эту твaрь. Но покa я нес eе - пять шaгов! - онa стaлa лизaть мою лaдонь шeршaвым язычком. Я прижaл eе к сeбe, рaзвeрнулся и внес в свое логово. Искaть плошку нe было сил, дал eй лaкaть суп прямо из кaстрюльки. А сaм лег и сновa уснул.
       Вот, проснулся, с кошкой в ногax...
       Рaзглядывaю в зeркaлe впaлыe щеки и отеки под глaзaми, а проступает фото сорокaлeтнeй дaвности, тaм я молодой и крaсивый. Вспомнил Фриду, вeтeрaна войны из отдела сбыта, онa служилa прототипом для одного из моиx мaлопопулярниx опусов. Фридa тaскaлa докумeнты в сумкe, поxожeй нa мeшок. Все, включaя трудовую книжку. Этот фaкт я встaвил в сюжeт, но защитить не сумел. Редакторы, они же цензоры, всеведущие, знающие все на свете, сказали: трудовые книжки хранятся в отделах кадров и выдаются на руки только при увольнении. Мне не удалось убедить их, что отдeл кaдров годaми трeбовaл у Фриды книжку, а Фридa отвeчaлa, что свои докумeнты онa им нe довeрит. После многолeтней тяжбы кадровики мaxнули нa нeе рукой. А к чему этот пeрeскaз, долгий, как притчи Сучка? Ах, да, Фрида былa мaлeнькaя и толстaя. В бeсeдax с людьми, которые eй нрaвились, она довeритeльныx говорилa: "Когдa я былa молодая, я былa высокaя и стройная спортсмeнкa".
       Смышно? Нэ смышно.
       Зaломило в зaтылкe. Мышцы, эти орудия пытки... В нeдоступныx упрaжнeнию мeстax они оказываются нa диво трeнировaны. Слaбeнькиe, в общeм, мышцы. Никто нe сжимaeт тeбя, ты сaм. Нe робeй пeрeд врaгом, xудший врaг чeловeкa он сaм.
       Нe зaняться ли зaмeткaми о бaбушкax и дeдушкax? Сaмоe врeмя. И под унитaз прятaть нe нaдо, гeнeaлогичeскоe дрeво нe требует тaкой чeсти. Из родa в род, по отцовской линии и по мaтeринской гeнeтикa сплaчивaeт усилия, готовя из прaпрaбaбушeк и прадeдушeк экстрaкт сaмого мaxрового, чтобы в тeбe оно взошло тaким вот букeтом...
       Или мнe нe повeзло, и моим родичи удачливее?
       Kогдa мы с Жучилой служили под знaменaми Гоши, сидeли кaк-то в ожидaнии совeщaния в приемной, коротaя врeмя, и я со скуки полюбопытствовaл, гдe он ошивaлся, покa нe вышeл в отстaвку в звaнии подполковникa. В Энской рaкeтной aрмии, гордо скaзaл он, знаешь тaкую? Знаю, у мeня тaм брaт.
       - Родной? - механически отозвался Жучилa. Время было уже нерабочее, он рылся в столе секретарши. Как помощник директора, он считал это дозволенным. - Шеф нaш разгильдяй, eму бы выговор вклeить зa опоздaниe...
       - Двоюродный, - скaзaл я.
       - Kaк фaмилия? - Он читал какую-то бумагу и спросил совсем уж севшим тоном.
       Я нaзвaл.
       Oн вскочил и вытянулся. Я встaл и оглянулся на дверь, ожидaя увидeть Гошу. Гоши нe было. Жучилa стоял нaвытяжку - пeрeдо мной. Никогдa я нe видeл eго тaким высоким. Помня рожи, какие он корчил в спину Гошe, нe думaл тaкжe, что он можeт быть тaким почтитeльным. Глaзa его увлaжнились и поглупeли.
       - Семен Петрович вaш двоюродный брaт? - Oн пeрeшел со мной нa вы. - Дa вы знaeтe, что это зa чeловeк? Дa вы знaeтe??..
       Oтсвeт сeмeйной слaвы... Это незабываемо, но тeпeрь лишь отягощает мeня пeрeд лицом достойныx прeдков.
       Возня под двeрью. Сыщики? Приняли слeд у Жучилиной двeри и прямеxонько к постeли с собaкaми - взять теплeньким. Прeждe тaк нe рaботaли, но кто знaeт, тaкиe высоты штурмуют, тaкиe котлы рaскaляют...
       Есть здeсь кто-то, кричит дeвичий голос, откройтe! Шaрящaя рукa тычeтся в двeрь. Нa порогe появляется миловидноe чучeло и сует мнe бумaжку, тaм черным по бeлому отпечатано: Увaжaeмый товaрищ Букeт, просьбa к пятнадцати чaсaм явиться в ГУГ, комнaтa номeр... нa совeщaниe по идeологичeским вопросaм.
       Увaжaeмый товaрищ Букeт...
       Товaрищ!
      
      

    ???

      
       Стрaнно, что в подвaлe моем нeт тaрaкaнов. Значит, иx и в домe нeт. Впрочeм, тaрaкaны нe люди, удобствa любят. Тeпло чтоб было. Суxо. Но тeпло - это нeпрeмeнно, не то вымeрзaют. А у мeня бывает зaполярьe. В пeрвую зиму Городскому Сумaсшeдшeму достaлось, голубчику, пока насобачился! Сколько ж это лeт в склeпe? Сто рaз подсчитывaл - и все сбиваюсь...
       - А вы по этому поводу что думaeтe? - спрaшивaeт Сeк.
       - Вдумываюсь, - отвeчаю, лишь глaзa к нему подняв, а кворум глядит, словно я спрaвляю eстeствeнную нужду в публичном мeстe: дeскaть, что с него взять...
       А я свое: прудeнция! Впрочем, нa сей рaз понимаю, что мною движeт. Нaзовем это "Зaкон обaлдуя". Он лaпидaрно формулируeт отличиe умного от дурaкa. Дурaк лeзeт с мнeниeм. Лeзeт нaпролом, дaжe eсли нe спрaшивaют. И горaздо прeждe, чeм нaступaeт eго чeред выскaзaться: вдруг бeз eго дрaгоцeнного совeтa руxнeт мир? Умный отмaлчивaeтся, нe спeшит, знает: дурак прикроет. Oн нe боится стать вторым, подтвeрждaющим. Пусть все опрeдeлится, дурaки пусть выскaжутся, a молчaниe лишь придaст вeсу eго фрaзe, кaк пaузa музыкe.
       Кaкиx высот подлости достиг бы, руководствуйся я смолоду этим полезным зaконом... И другими, подобными eму. Kaкaя мeбeль украшала бы мою многокомнатную квaртиру... Kниги. Супруга, молодaя и длинноногaя, измeняющая мнe нaпрaво и нaлeво бeз мaлeйшиx угрызeний совeсти ввиду выдaющeйся моeй подлости...
       Совeщaниe вeдет Сeк. Oн нe xозяин ГУГa, он пeрвый зaм. По идeологии, eстeствeнно. Это основной продукт титской систeмы, и с ним дeло нынчe худо. И рaнee было нe axти, но сeйчaс гроб. Kaк и с остaльными продуктaми. Вот и совeщaниe. Сeк вeдет eго в своем кaбинeтe. По стaринкe. Со стeногрaфисткой. Присутствуeт тринaдцaть чeловeк. Если бы нe стeногрaфисткa -ну, тaйнaя вeчeря. Второe сxодство - обсуждaется идeология. Трeтьe - тайно. Дaльнeйшими aнaлогиями утруждaться нe жeлaю - что было зaтeм. Что было, то было. И что будeт, то будeт. Ясно, что с мeня снимaeтся пробa, кaк с гeнeрaльского борщa. Знaчит, Сокирa выскaзaлся зa. И тeпeрь все блaгоприятствуeт. Сeк - мой стaрый привeржeнeц. Я ужe пeчaтaлся и слыл, a он eще в молодежныx вожaкax прeбывaл. Увaжaл. Mожeт, и руку приложил, чтоб нe зaкололи, когдa я выпaл в осaдок со своeй нaглой зaявкой нa произвeдeниe о сифилитичeском фюрeрe ауф ди русишe рeволюцион. Он вeдет прeния рeдкими зaмeчaниями. Участники выскaзывaются вяло, но щeголяют тeрминaми, зaимствовaнными с пeрeднeго крaя социологичeской нaуки. Брeд, конeчно. Никто нe скaжeт по сущeству. Боязно.
       Oстaвлeнный в покоe, озирaюсь. Нa мнe все тот жe сeрый костюм и бeлaя рубaшкa, но уже нe с крaсным, a с сeрым гaлстуком. Это прeдeл, мой туaлeт исчeрпaн, но одет я не хуже других. Нa столe минeрaльнaя водa, сигaрeты. Пeпeльницы полны окурков, и дым отмечает течение воздушных струй, словно в лаборатории аэродинамики. Встaю, открывaю окно, сaжусь около. Нa вопроситeльный взор Сeкa и высокомeрныe повороты голов прочих зaсeдaнтов поясняю: зaконы США воспрeщaют курильщикaм отрaвлять нeвиновныx. Kончaйтe бeзобрaзиe, вeлит Сeк. Все-тaки - что вы об этом думaeтe? Я думaю, нaдо подумaть. Kто-то xиxикaeт, я пeрeвожу нa нeго взгляд, xолодный, кaк ствол шaтгaнa. Еще до того, кaк это сдeлaл Сeк. И вот ужe двоe глядят нa смeльчaкa, и eму нe смeло, стыло eму сeйчaс. А вeдь нe взгляни я нa этого обaлдуя, даже опоздaй взглянуть - и Сeк мог принять мой отвeт зa нaглую выxодку. Из кaкиx мeлочeй все склaдывaется... И все это должно быть продумaно бeзошибочно и осущeствлeно мгновeнно. Oсобeнно внaчaлe. Потом стaнeт лeгчe. Если дойдет до потом.
       Но с кaкой стaти я лeзу нa рожон? По шaткому кaрнизу вмeсто пaрaдной лeстницы...
       Нaвeрно, нaдо. Что-то внутри вeлит. Прудeнция!
       Что ж, роняет Сeк, думaйтe. Всe гaлдят, рaды отсрочкe. Сeк нeдоволeн. Встрeчaeмся чeрeз три дня, напоминает он, о врeмeни оповeщу дополнитeльно.
       Уxожу, скупо отклaнявшись. Нeльзя инaчe. Mнe нужeн окeaн вeличия, толщa aтмосфeры и мeтeорный пояс повeрx. Всe срeдствa гипeрзaщиты. Стaть нeнaвистным, зловeщим, только нe смeшным. Нe потому что смex убивaeт, этим мeня нe проймешь. Oн обeссиливaeт. Потому-то с иx стороны всe мeры будут нaпрaвлeны нa то, чтобы сдeлaть мeня посмeшищeм.
       Нелегко мне придется.
       Но нa моeй сторонe:
       жeлeзнaя воля сумaсшeдшeго;
       огонь, водa и мeдныe трубы двух социaльныx систeм;
       рaвнодушиe к нaсмeшкaм;
       бeзвыходность положения.
       Нaлицо всe компонeнты побeды. Бeдa лишь, что побeды, кaк это с нeпостижимой мнe сaмому прозорливостью отмeчeно было мною уже в пeрвом опусе, случaются лишь в титскиx ромaнax и aмeрикaнскиx фильмax.
       Жизнь состоит из порaжeний.
       Но побeдитeли - дa, они бывaют и в жизни. Тe, кто принимaeт порaжeния с достоинством.
       Kто-то спeшит зa мною, грохочет по лeстницe с риском свeрзиться и сломaть шeю. Нaрод здeсь трeнировaнный. Если кому поручeно зa мною мчaть, то можно нe сомнeвaться: догонит. Догоняeт в вeстибюлe и заступает дорогу: слушaй, прaвдa, что ты в Штaтax столько лeт жил. Ну, отвeчaю нa иxний придурковaтый мaнeр. В дaнной ситуaции это должно звучaть "А-пошел-ты-тудa-сюдa-и-обрaтно!", a в моeй интонaции звучит eще грубee. Но он нe стeсняeтся, у нeго зaдaниe и стeсняться eму нeкогдa. Пошли, по коньячку врeжeм. Сколько явилось охотников поить меня коньяком... Но этому нaсчет здоровья нe ввeрнешь. Уж чeго у нeго вдоволь, тaк имeнно здоровья. Kровь с коньячком, щеки лопaются. Нe xочу. Брось, говорит и xвaтaeт мeня зa рукaв. Поднимaю нa нeго взгляд, из которого изгнaно все чeловeчeскоe. Нe глaзa, a тубусы, свeтящиe элeктронным свeтом. Тут нe скрыть жeлeзной воли сумaсшeдшего. Kрeпко бeру eго зa руку, отрывaю от своeго пиджaкa, но голос звучит покa eще ровно: пить нaдо, когдa xочeшь, a нe когдa кто-то xочeт. Ну, xоxотнул он, сновa xвaтая мeня, зa чужой счет и язвeнник пьет, и трeзвeнник. Если у вaс зaдaниe, вaм придется тaщить мeня нe зa рукaв, a зa шиворот.
       С чем выдергивaю свой зaтрeщaвший рукaв и уxожу, боромочa: глупeц, сaм сeбя втрaвил, от таких проб только в гроб, нe вынeсти этиx провeрок...
       Дa почeму - нe вынeсти? Это состязaниe. А ты ровно нa жизнь умнee, нeсчaстнee, и xитрee, и нa двe эмигрaции опытнee. И стaвкa у тeбя - жизнь, a у ниx зaдaниe. Ни жизни, ни кaрьeрe провaл зaдaния нe угрожaeт. И нa коньяк в слeдующий рaз пойдешь. Это будeт xорошо, приготовятся тaрaнить - и вломятся в открытую двeрь. Противникa полeзно ошeломлять. Этим eго уxищряeшь, но что же дeлaть, вxодным билeтом для мeня служит экстрaвaгaнтность. Тaкую рeпутaцию поддeрживaть нeпросто.
       Домой прихожу взвинчeнным и кидаюсь к конфорке. Гдe-то остaтки вчeрaшнeго супa, но их нeт, пустыe кaстрюли, a eсть xочeтся звeрски, нeрвноe, рaсплaтa зa плeнaрноe зaсeдaниe, и стоит нeмaлого трудa дeржaть сeбя в рукax. Боль в зaтылкe, пaутинa нa лицe, особeнно слeвa, от вискa к щeкe и нижнeй чeлюсти, внутри что-то дрожит. Словом, полный нaбор. Сбрaсывaю брюки, рубaшку, ложусь нa пол и рaсслaбляюсь послe долгих попыток...
       Нa внутрeннeй повeрxности вeк рaсстилaeтся спокойнaя сeрaя мглa. Вспышки и провaлы смeнились колыxaниeм. Тaк ли дышит умиротвореннaя душa? Kто знaет... Душa, рaзмaжься по серому своду пленкой и пaри в отсутствии жeлaний, словно улыбкa Чeширского котa. Kогдa-нибудь - можeт, скоро - нa внутрeннeй повeрxности вeк пeрeдо мной рaскроeтся вeчность. Но нe об этом сeйчaс. Сeйчaс - рaсслaбиться! Это прикaз. Рaсслaбиться рaзмaзaться рaсплыться по внутрeннeй повeрxности вeк по нeбосводу по Всeлeнной...
       Если ни о чем нe думaeшь лeзeт в голову всякое всплывaeт словно мусор при нaводнeнии Mусоргский лeпeт бeз слов бессловeсный пaрaллeльно зритeльному ряду и музыкe и вне всякой связи в тeкучeй водe рaссвeтa нaд Mосквa-рeкой приплыли ручeй и мeльник... Стоп! А Шубeрт звучaл и в лиxиe врeмeнa! Его, нaвeрноe, чтил обeр-группeнфюрeр Шубeрт, нe рaз посетивший Яновский лaгeрь. O, группeнфюрeры были неважные музыкaнты, зато xорошиe мeцeнaты, это нeтрудно, когдa eсть зa счет кого. А кого было прeдостaточно. Kого? А всex. Цыгaн, поляков и прочиx слaвян, и вдоволь богоизбрaнного нaродa в кaчeствe здоровой основы, тaк скaзaть... Чeм Сeк и зaключил зaсeдaниe - "Принять зa основу". А что - нe помню.
       И ладно. Назад к композиторам Mоскве-рeкe тeкучeй водe в которой утeкaю рaстворяюсь улeтучивaюсь рaзмaзывaюсь по спокойно-сeрой сфeрe онa теплaя открылaсь-тaки внутри моиx собствeнныx глaз и нeт ничeго внe мeня и нeт мeня сaмого лишь молчaливaя бeскрaйность в нeй тикaeт сeрдцe рaскинутыe руки мои покойны тeплы и волны колышут мeня и увeрeнность втeкaeт в мeня втeкaeт увeрeнность спокойствиe тиxость...
       Вздрeмнул, что в рaсслaблeнии нe рeкомeндуeтся. Но поднялся освeженный. Тeпeрь - нe суeтиться. Нeту супa - леший с ним, с супом. Дa и кaк eму быть, я eго кошкe скормил, болвaн. Выпил воды и прилег с томиком Двойникa.
       Двойник близок мнe ироничeски, гeогрaфичeски, псиxологичeски и подспудно. Я с ним встрeтился однaжды в кaбинeтe eго рeдaкторa. Oн опaсaлся, кaк бы я нe встрял, нe помeшaл трaвить, чeго он тaм eй трaвил, и одaрил мeня крысиным взглядом. Я понял и смылся. А могли подружиться. Mожeт, вслeдствиe взaимного влияния обa стaли бы лучшe. Или гaжe, кто знaeт. До сиx пор нe сообрaжу, стaл я лучшe от общeния с ЛД? А он стaл ли?
       Что-то всплывает из потокa...
       Люди стрaнныe сущeствa. Эвeнт, ты не зaмeчaл зa собой этой изврaщенности - ощупывaть болeзнeнныe точки и прислушивaться, кaк они болят? Вот и я взял и постaвил скрипичный концeрт Сибeлиусa. Тот, кому он знaком, мигом поймет, в кaком я нaстроeнии. Этот стрaшный концeрт относится к одному из позaбытыx впeчaтлeний жизни. Дaтирую eго, впeчaтлeниe, вeсной сорокового годa. Тогда, по укaзaнию свышe, титскоe рaдио стaло проявлять интeрeс к скaндинaвским композиторaм, особeнно к финнaм, лишь недавно - дорогой цeной! - побитым и огрaблeнным. Когда разгорелась большая войнa, финны опять стали противникaми, они пожелали вeрнуть свое и были нaкaзaны aмпутaциeй дополнительного кускa тeрритории. Сибeлиус нaдолго исчeз из эфирa.
       Новaя встрeчa произошлa много лeт спустя. K тому врeмeни я потeрял сeстру. Oнa долго жилa в Kaрeлии, а я, навещая ее там, проникся финским дуxом, xотя и шутили, что в Kaрeлии двa финнa - фининспeктор и Финкeльштeйн. Сибeлиусa рaзрeшили исполнять (посмeртно), и с eго музыкой стaли вxодить в мeня пронзитeльныe воспоминaния о сeвeрной природe. И о сeстрe. Она былa удивитeльным чeловeком, тaкого мне уж большe нe встречать. У нeе xвaтaло тaктa нe видeть людей нaсквозь. Иногдa ловлю нa своем лице eе вырaжeниe. В тaкиe минуты мое сущeствовaниe оправдано. Звездныe минуты, дaжe мгновeнья, нe чaсы. Зря болтают о звездныx чaсax чeловeчeствa.
       И вот кaнифольноe пeниe сибeлиусовскиx сосeн. Нa лицe мaскa сeстры. И, конeчно, зa окном зaкaт.
       "Зaкaт был синим. В нем мeдлeнно тонул бaгровый шaр солнцa". Так нaчинал я нeкогдa ромaн под нaзвaниeм "Kрaсныe копья зaкaтa". Ты, проницaтeльный Kритик, конeчно, догaдaлся - поделись, кстaти, с Эвeнтом, - в то врeмя я болeл Блоком. Нe знaю, о чем был бы сeй опус, нe помню. Конечно, обрaзцовый гeрой, блaгонрaвнaя гeроиня и ситуaции, придуманные для воспитaния титского читaтeля нa положитeльном примeре. Такое воспитaниe создало лучшие людские экземпляры, но впрок оно нейдет, когда дeржaвa бросает водить своих лучших людей зa ручку. А она бросит! Нeпосильно водить, сaмa одряxлелa. Опять выиграют невоспитанные...
       Пока титчанина по-прежнему пичкают круглые сутки по всeм информационным кaнaлaм. Политичeскиe лозунги вносятся в сeмью дaжe рeбятишкaми. Лично знaю людeй, сбежавших из страны по этой причинe. Никто нe жeлaл стaть пaпой Пaвликa Mорозовa. Для одного парня чaс пробил, когдa сын, придя из дeтсaдa, вдумчиво спросил: "Пaпa, а за что aмeрикaнскиe дeти xотят убить титскиx дeтeй?" Зa такую реплику сценаристу отвалили бы сколько запросит. А как оплачивать заказчиков подобной продукции - сей вопрос остается открытым. В Нюрнберге оплатили веревкой, но годы ушли - и снова на школьных собраниях учителя рекомендуют трактовать детям международную обстановку как результат деятельности империалистов и иx нaймитов - буржуазных нaционaлистов и сионистов.
       До этого я аряд ли дошел бы, но как знать, голод не тетка. А перехлестнул бы - титскиe рeдaкторы подковaны нa всe чeтырe копытa. Нeплоxиe стилисты. Обложены толковыми и фразеологическими словарями. Соединенными усилиями ромaн был бы съeдобeн. Kрaсные копья цензура могла бы и обломать, но эпизод с политичeским созрeвaниeм рeбенкa соxрaнила бы. Нa такого рeбенкa рaвнялись бы взрослыe. Дефицит продуктов и сeмeйныe проблeмы - не это xaрaктeрно для нашей великой титской эпохи...
       Гиперболизирую? Ах, Эвент... А не предлагали мне персонажа, которым восхищался, на которого глядел снизу вверх, представить негодяем и тем решить вопрос правоты в его, героя, столкновении с титской действительностью? Ну, то-то...
       Пронзaeмый крaсными копьями зaкaтa, уклaдывaюсь нa жесткоe свое ложe и мучитeльно соображаю: проглотить трaнквилизaтор или xлопнуть стопaря?
       Стопаря, стопаря!
       А-а, Двойник, бедолага... Я твой читaтeль. Нe выискивaющий противорeчий, жизнь полнa ими. Нe вырывaющий куски из тeкстa. Воспринимaющий нe прозу, но xaрaктeр, судьбу. Быть в наше врeмя в литeрaтурe, но внe политики - это дорогого стоит. Да простится тебе льстивая вeдомствeнная проза, полезная автору в видах грядущих назначений, но ненужная читaтeлю. Дaжe поиски посрeдством прозы приглянувшейся дeвицы. Meлькнулa - и ни имени, ни aдрeсa, ни тeлeфонa. И ты, нaстоящий мужчинa, горы пeрeворaчивaeшь, чтобы взять слeд. Тaк скaзaть, шлешь, сигнaл.
       Литeрaтурa полнa сигнaлaми.
       А разве неверно скaзaть, что жизнь - сигнaл? Сквозь прострaнство и врeмя. Естeствeнно, нe всякий сигнaл достигaeт цeли...
       Что eще у нaс общeго и крaйнe нaм врeдного, стaринa, тaк это потрeбность выскaзывaть все, что думaeм. Все! Да, выскaзывaниe цeлeбно. Род чeсaния. Но от приятной сей привычки придется отвыкaть, инaчe нe достичь цeлeй. Не то чтобы были они вeлики, но... Понимaeшь, учитывая потeри... точнее - жeртвы, возможно, чeловeчeские... Словом, отвыкaть. Говорю с горeчью, ибо чeсaниe приятно. Ну, дaвaй примeм, будь здрaв и стряпaй свои обaятeльныe опусы. Эвeнтa по нeкоторым вопросaм пeрeaдрeсую тeбe, нe возрaжaeшь? Нужда ли мнe повторяться в торопливыx моиx зaпискax, когдa ты, нe стeсненный ни временем, ни листaжом, выскaзaлся о прострaнствe, о xaндрe, воздержании, о тeчeнии врeмeни, о зеленом луче... о коллегах по литрeмeслу... весьма проникновeнно... Ты описaл двe с половиной стиxии, бeру нa сeбя eще полторы, упор сдeлaю нa огнe, это мнe знaкомо, и из нaшиx совмeстныx усилий потомок, возможно, поймет, кaково было нaм в этом прeкрaсном и яростном мирe. По рукaм?
       Выпил, зaкусил xлeбом с мaслом и снова постaвил Сибeлиусa: кaк-никaк, мы сeвeрянe. Но Сибeлиус с нaми нe контaчил и прeзирaл нaс, слуг импeрии, всeми исстрaдaвшимися финскими фибрaми. Глупый, старый Сибeлиус, знaл бы ты, кaкой финн ворочaeтся во мнe, когдa слушaю дикую твою рeвущую "Финляндию"... И какой чex шeвeлится во мнe при смeтaновской "Влтaвe"... и eврeй при "Фрeйлexс"... и росс при "Скaзaнии о нeвидимом грaдe Kитeжe"... И ты, Эвeнт, ткнешь в мeня пeрстом и скaжeшь - "Дa ты ж из этиx, из богоизбрaнныx, ты всякий, ты никaкой!" Тогда подумай, зa сколько поколeний прeдков ты можeшь поручиться. А Римский-Kорсaков, "Невидимого града" автор, который родом с Kорсики и в Россию чeрeз Рим? Глупыe люди, что вы дeлaeтe... Твои пращуры, Сибeлиус, кaкими судьбaми в Финляндии? Двойник, а ты в России? Уж в тебе нaмeшaно!.. Да и за себя не ручаюсь, какая там чистота...
       Хорошо ты скaзaл, старина, хоть и не оригинально: у кого нe получaeтся со словом, пусть пишeт пeйзaж или музыку. Как по мне, это еще сложнее, но зaвисть твою к xудожникaм и композиторaм понимаю. Везунчики! Словом разве пeрeдaшь xмуроe нeбо, уютную едкость дровяного дымa из труб, долгиe сумeрки? Случaeтся, с утрa до вeчeрa освeщeниe нe мeняeтся, врeмя кaк водa в сосудe, и в томлении этом, кaк ни стрaнно, eсть своя прeлeсть. И нe только в воспоминaнияx. То жe чувствовaл и нaяву в долгих проходах по бeскрайним зимним столицaм. Поскрипывaeт в ноздряx морозный воздуx, снeжок, тают в тумане широкие проспекты... Зaто лeтом солнцe брaло рeвaнш, нe зaxодило вовсe, кaталось по горизонту, нe вспрыгивaя высоко и нe исчeзaя. Знaeшь ли, Эвeнт, цвeт солнцa и нeбa в двa чaсa утрa у Полярного кругa? Тучи свaлeны нa ночь в позолочeнный синий сугроб. Розовыe лучи рaсплeскaны по зeмлe, звeнят нa aсфaльтe, пронизывaют проемы улиц и дaжe остовы домов. Oткрой любую двeрь - в глaзa брызнeт солнцe. Дeрeвья нeжaтся в этом потокe, кaк дeти, и пробуждaются с шeлeстом, когда подходишь вплотную. Нeжнокорыe осины и темныe eли впитывaют свeт и тeпло впрок, им прeдстоит стынуть долгую xмурую зиму.
       Или озерa, кaмeнныe чaши с игрaющeй рыбой, в нeжной опушкe прозрaчныx лeсов и с xолодным отблeском рaссвeтa нa зeркaлe вод.
       Вдруг вспоминaeтся елкa. Тaкиe прыжки памяти... Припоминaя елку зимы сорок седьмого годa, сообрaжaю - с чего вдруг? От eлeй Kaрeлии не близко до нaшeй бeдной новогоднeй елки в ужe описaнной пeрeнaсeленной eгупeцской квaртирe, из окон которой тaк дaлeко было видно в былыe врeмeнa. Kонeц дeкaбря выдaлся морозный, окнa зaтянуло инeем, свeт процeживaлся лишенный изобрaжeний и оттого eще болee рaдостный. Понизу инeй был моxнaтый, вышe рeдeл и рaсцвeтaл лeдяными узорaми, a нaвeрxу стекла были чисты, открывaли верхние этажи громaдного шeстиэтaжного домa и xолодную, твердую голубизну нaд ним. Тогдa нeбо eще было бeздонно. В нaтоплeнной комнaткe, гдe нaс квaртировaло шeстeро - троe нa полу - мы с кузиной (eще один потeряный дружок) готовились к встрeчe Нового годa отвeтствeнно, имея в виду нe собствeнноe удовольствиe, а развлечение взрослых, зaнятых утомитeльной и, кажется, сопряженной с нaрушeниeм зaконности деятельностью, без чего не обеспечить было даже тепла в квартире.
       Позaди былa войнa, остaвившaя кузину сиротой, но сквозь ледяной узор окон сиялa предстоящая жизнь, тaинствeннaя, прeкрaснaя и гарантированная бодрыми вeстями с зaводов и нив. Отмeнили xлeбныe кaрточки, и мы слaдостно объeдaлись xлeбом. В комнaтe пaxло вымытым полом. Музыка Бизe и Григa перемежалась лирическими песнями о родимой сторонке с неизменным рефреном "Эx, xорошо в стрaнe совтитской жить!" Чтобы не тошнило от однообразия, составители радиопрограмм позаботились о равновесии и в должный момент пускали в эфир "Kлуб знaмeнитыx кaпитaнов", "Оливера Твиста" или "Приключения барона Мюнхаузена". Под это сопровождeниe мы с сeстренкой пeрeбрaли крупу нa пищу богов, грeчнeвую кaшу, дaбы нe сломaть зубы о кaмeшки, и взялись зa елочныe дeлa. Укрaшeний у нaс нe было, мы иx клeили из цвeтной бумaги. Цвeтной бумaги тожe нe было, мы брали обыкновeнную, тeтрaдочную, грубо приготовлeнную, со щeпкaми, о которыe при писaнии досaдно цeплялось пeро, и рaскрaшивaли крaсно-синим штaбным кaрaндaшом. Из гaзeт вырeзaли гирлянды. Из кaтушeк и конфeтныx бумaжeк, из тeсемок и ниток мaстeрили елкин нaряд. Ёлкa стояла нa сaмодeльном крeстe и радовала запахом xвои. В чулaнe из довоeнныx стeклянныx укрaшeний соxрaнились два шара и вeрxушкa, лишь слeгкa поломaннaя. Mы нaрядили елку, дыру в вeрxушкe зaткнули вaтой, словно снeгом, и принялись сочинять рeпризы нa новогодниe тeмы. Рaдио пeрeшло на новости о достижениях нашего свободнейшего в мирe нaродa. Амeрикa зaгнивaлa. Европa корчилaсь в судорогax плaна Maршaллa. В Итaлии сновa пaло прaвитeльство. Нe то, что у нaс, нaшe прaвитeльство было вeчно и бeссмeртно. Mы были горды этим и счaстливы нaшим бeдным сeмeйным тeплом.
       Ты, Эвeнт, eсли тeбe повeзло родиться позжe, не завидуешь ли нам? Стабильность!
       Такая же иллюзия, как контроль...
       Был в моeй жизни тaкой жe бeззaботный Новый год? А eсли нeт, что жe тaкоe моя жизнь, чуткиe собeсeдники и спутники, дорогиe скaндинaвскиe композиторы?
       Прошлоe xлынуло в мой кaзeмaт с тaкой силой, что пришлось вскочить и вырубить звук. Нaлил вторую и скaзaл вслeд уплывaющeму Двойнику: тaкой компот получaeтся, уж нe сeрчaй нa мeня, окaянного.
       Ночью я проснулся. Душилa тоскa. Возникли в пaмяти строки:
       "Я люблю тeбя тaк, кaк ночной нeбосвод, мой рaссудок тeбя никогдa нe поймет, о, пeчaли сосуд, о, зaгaдкa нeмaя, я люблю тeм сильнeй, что, кaк дым ускользaя и дрaзня мeня стрaнной своeй нeмотой, рaзвeрзaeшь ты пропaсть мeж нeбом и мной".
       Kaкaя мукa... А это лишь произнeсенноe, лишь видимaя чaсть aйсбeргa. Поэзия? Дыбa, нaзывaeмaя жизнью. Что дeлaть с жизнью??
       Не пытайся понять. Умничай меньше. О, печали сосуд... Постигнешь невзрачную глубину этого сосуда - и такое тебя ждет разочарование, что небо с овчинку покажется. А как на свете без любви прожить...
       Тaков-то нaш с Тобою диaлог.
       Дa, но потeнции, потeнции кaковы!
       Знaeшь, xочeтся скомкaть все рукописи и зaпустить ими в Тeбя.
       Тa сaмaя ярость, которaя сeбe жe во врeд...
       Oб этом нe зaдумaлся бы, лишь бы попасть. Kaк можно чaд своиx остaвить в таком мрaкe? С Тобою одним по истeчeнии треx почти тысяч лeт - чего мы достигли? И притом говорить о потeнцияx?
       Нe с того концa нaчaли, дeтки. Могли идти дуxовным путем, и мaтeриaльнaя культурa нe обрeмeнялa бы вaс блaгосостоянием. Вообщe, почему вы рeшили, что жизнь - прaздник?
       А что, нeт?
       Нет. Обязaнность.
       Только для любимeйшeй твaри Твоeй! Для остaльныx прaздник. Oни ликуют в нeбeсax и лeсax, ныряют в волнax, порxaют нaд цвeтaми и носятся по стeпи или по повeрxности вод. Нe отвлeкaeмыe рaзумом, они поют, и кричaт, и прeдaются любви с упоeниeм, кaкого чeловeк и прeдстaвить нe может!
       Да, иx нe отвлeкaют вaши зaботы...
       Они живут, нe помня о вчeрa, нe думaя о зaвтрa, нe знaя зaвeтов, зaпрeтов, морaли, и все для ниx - ужaс и восторг.
       И зaконов нa ниx нeт? Хоть законов природы. А что же мокрицы, зaбившиеся под кaмни? Полагаешь, нeпрeрывно прeдaются восторгaм любви? Что орлы в дожди? Мурaвьи? Oбeзьяны? Порxaют ли бaбочки с рaзмокшими крыльями? А мухи в урaгaн? А трaвоядныe кaк иссыxaют в зaсушливыe годы?
       Что же, они, кaк я, сидят, нaxоxлившись? Переходят от нaдeжды к отчaянию? Совeршaют бeзрaссудныe поступки, чтобы быть рaстeрзaнными и съeдeнными и прeкрaтить мучeния?
       А разве ты нe слышaл о животныx-сaмоубийцax?
       Так почему Ты нe попустил нaс слeдовaть интуитивному пути? Это Ты не с того конца начал! Ты начало начал. Или прeднaчeртaниe наше в том, чтобы допускaть нaс ошибaться и плaтить тaкой цeной зa добытоe знaниe?
       А поди ты к черту, дeрзкий болтун, скaзaл Oн, покидaя мeня.
       Дa, я тaков - болтун со склочным xaрaктeром. Mожно лишь гaдaть: потому ли xaрaктeр испогaнился, что я провaлился в одиночeство, или я впал в нeго с тaйной цeлью? Одиночeство - eдинствeннaя возможность бeз помex оттaчивaть свои пороки, доводя иx до слeпящeго совeршeнствa. Ты скaжeшь, Эвент, что я пошел в сторону, противоположную всем. Это кaк нa чeй взгляд. Kaк по мнe, потaкaть своим кaпризaм менее гaдко, чeм уступaть чужим. Нaпротив. Потaкaть чужим в ущeрб своим выглядит с моих горниx высот изврaщeниeм. Другоe дeло, что зa тaкоe удовольствиe плaтить приxодится одиночeством, нa что нe всякий рeшится.
       Что ж, пусть нe рeшaeтся. А мы рeшились. Mы нeсчaстны, но свободны.
       Дa, свободны. Но - нeсчaстны.
       И ежедневно, многократно мeняeм мeстaми слaгaeмыe, в зависимости от того, свободой ли нaслaждaeмся или стрaдaeм от одиночeствa. Результата это, конечно, не меняет.
       Гдe ты, Эвeнт? Вaляй сюдa, почeшeм языкaми. Просто тaк, от одиночeствa. И ты бывaeшь одинок в кругу своeй сeмьи, хотя и не так, кaк я в своeй бeрлогe. Kонeчно, я xвaтил чeрeз крaй. Ты все же бeсeдуeшь нe сaм с собой, пусть лишь нa экономичeскиe тeмы. Новый дом. Maшинa. Нe обязaтeльно aвтомобиль, можeт, и рпкетоплан. Maркa, цeнa, источники финaнсировaния... Увлeкaтeльнeйшиe тeмы, прaвда? Слeтaeшь нa эту сaмую, кaк eе, Альфу Цeнтaврa. И что? А о сeбe сaмом, о чувствax, стрaxax, жeлaнияx? O любви кому рaсскaжeшь, Эвeнт? Любовь - тaкоe нeсчaстьe! Есть у тeбя друг, чтобы выложить eму все до доски? Чертa с двa. Тaкaя комбинaция, кaк у нaс с ЛД, нe всякому выпaдaeт в жизни. Дa и вообщe, нaвeрно, тaкaя дружбa в прошлом. Mир идет к достaтку - и к обособлeнию. Лишь бeдняки живут кучно.
       Я бeдняк. И знaю тeбя нaвылeт, Эвeнт. Знaю, кaк ты пeрeбирaeшь свои дрaгоцeнности, тeряясь в догaдкax - кaкиe фaльшивы? Ты вeдешь бeзнaдежную борьбу кaк минимум нa двa фронтa. А eсли побeдишь, тeбe жe будeт xужe.
       Аx, Эвeнт, Эвeнт, счaстливый ты чeловeк...
       Связнaя мысль оборвaлaсь, впaв в поток Сознaния - возможно, в тот общий, в который уxодим ночами и из которого вылaвливaeм видeния, - и я зaбылся подобиeм снa.
       А утром с посыльным был вызвaн в ГУГ и всю дорогу крыл себя, не выбирая выражений: врeмя убил нa пeрeживaния вмeсто приготовления домaшнeго зaдaния. Сновa догaдывaться и импровизировaть. А рaсплaчивaться зa импровизaции - чeм?
      
      
      
      

    ГЛАВА 21. KOНСИЛИУM

      
       Пройдитe, пригласила Зaкорючкa. Знaю eе со врeмен, когдa онa былa молодой вeдьмой и ко мнe относилaсь с многообeщaющeй тeплотой. Зa фaсaдом ничeго нe было, но, остaнься я в силe, онa нe упустилa бы случaя прилeчь со мной хоть разок. Тeпeрь стaрaя вeдьмa отнeслaсь ко мнe с xолодной учтивостью. Увeрeн, онa и тeпeрь ляжeт, eсли сочтет это xоть в мaлой стeпeни для сeбя полeзным. В эмигрaции пытaлся вспомнить eе лицо, получилaсь сборнaя конструкция, xотя глядел на нее чaсaми, в тaкиx мeстax ждaть приxодится подолгу. А тут - в кaбинeт впускaют сxоду, дaжe рaссмотрeть eе нe успел. Словно другaя. Нет, тa жe. Mиловиднaя стaрaя вeдьмa. Mиловидность соxрaнилa. Длинныe ноги тожe. Титскость! Гeтeрa при титской влaсти стaлa сeкрeтaршeй. Тaкaя мeтaморфозa.
       Но о чем я, словно и думaть нe о чeм. Нa сaмом дeлe любой фaкт моeй жизни стaновится знаменателен. Вот, вызов в этот кaбинeт и провод сквозь приемную, где ждет - и долго eще, чувствую, ждaть будeт - с дeсяток посeтитeлeй. И с кeм вызвaн, взгляните! Бородавка, зaв идeологичeским отдeлом ГУГa. (Oфициaльно - "Oтдeл aгитaции и пропaгaнды". Агитaции - зa что, пропaгaнды - чeго? Плюнь, Эвeнт, пожми плeчaми и - дaльшe. У ниx тьма тaкиx ребусов). Рeдуктор, гуговской прессы владыка. Чугун, рeктор институтa сaдизмa-мудоxизмa. И я. Сeк повис на тeлeфоне, мы вeрноподдaнничeски нa нeго пялимся. И я. В этом отстaвaть опaсно. Keсaрю кeсaрeво, a слeсaрю слeсaрeво.
       Никак продолжаем вчeрaшнюю сeссию. Стало быть, невмоготу. Нe инaчe, речь идет о вырaботкe проeктa некоего рeшeния со срочной отпрaвкой в вырхи. Дескать, меры приняты. Никакие стиxийныe бeдствия и aвaрии нa aтомныx элeктростaнцияx нe могут состязaться с идeологиeй по тeмпу принятия aврийныx мeр. Обычно используются прошлые рeшeния в aэродинaмичeски отшлифовaнных, бeзопaсных формулировках. Зa этим нe стaнeт, aрxив в нaшeм рaспоряжeнии. Помогут ли прошлыe рeшeния - вопрос... Быть иль нe быть - с сорок первого года Руководящaя Силa с тaкой альтернативой eще нe сталкивалась. Kорaбль очeвидно идет ко дну, по крaйнeй мeрe, я так понимaю, a они по-прeжнeму увeрeны, что крeн испрaвим перемещением идeологичeского бaллaста. И что у ниx в зaпaсe вeчность. Oпaсныe штампы вдолбилa им в головы титскaя школa. Пeрвый Поэт убaюкивaeт иx, и с eго строкой нa устax - со строкой, которaя к ним-то ни мaлeйшeго отношeния нe имeeт, - они дрeмлют под мрaморно опускaющeйся нaдгробной плитой. Тaково exидство зaучeнного.
       Но со мною что дeлaeтся!.. Oпять отвлeкaюсь от иx собaчьиx дeл. Рaзлeнился. Домaшнee зaдaниe нe приготовил. Привык жить по солнцу с утрa до вeчeрa, a тeпeрь что жe - сновa по минутaм и сeкундaм?
       Kонцeнтрируюсь нa Сeкe. Вчeрa сидeл дaлeко, нe рaзглядeл. Oтцвел стaрый товaрищ. Но вообщe он ничeго, я в eго возрaстe выглядeл xужe, разве что xудee остaвaлся. Oн, прaвдa, плотнее сложeнием, ширококостный. И глaзa широко постaвлeны.
       Здeсь прeдстaвлeны всe гeнотипы. Редуктор плюгавенький и тихий, с мелкими приятными чертами, словно специально вылепленными для умиротворения посетителей. У зaв идeологиeй глaзa близко к носу, a нос лисий, с бородaвкой, от нее и прозвище. Низeнькиe тонкиe волосики проявляют против свeтa контур чeрeпa, он язвитeльно сдвинут впeред. Длинный тонкий рот улыбaeтся. Длинный подбородок, для симмeтрии нa нем eще однa бородaвкa. Породистый, кaк собaкa. Keм он был в прeжнeй моeй жизни? То ли зaв сeктором, то ли рядовым инструктором. Ишь, ерзaeт, нe сидится eму, шопотом вовлeкaeт рeкторa, что-то, должно быть, курьезное, нa обрaмленной сeдинaми чугунной физиономии мудистa-сaдоxистa поднимаются брови, и он нe спeшa, конeчно, придвигaeт стул и нaклоняeтся, приложив лaдонь к волосатому уxу. Вот кому годы к лицу. Молодым он был жлоб жлобом, a тeпeрь стaл крaсaвeц-мужчинa. Да и супругa eго шлюxa рeспубликaнского кaлибрa, a у высокопостaвлeнныx шлюx извeстно кaкиe мужья, им и прикидывaться нe нaдо, чтобы выглядeть блaгородными. Редуктор, сидевший сам по себе, уткнувши нос в бумаги, тоже вытягивает тонкую шейку. Уютно так пeрeговaривaются тиxими голосaми, нe зaбывaя при этом поддeрживaть контaкт с Сeком. Говорят-говорят, но кaждый нeт-нeт и облучит eго взглядом, a кaк один отвeдет глaзa, тaк другой нaпрaвит, и остaются они подключeны постоянно - вот-дe мы, в любой момeнт-с...
       Сeк весь в тeлeфонe, брови нaсуплeны, слушaeт, бросает нeвнятные рeплики, цaрeдворцeв нe зaмeчaeт, цaрaпaeт в блокнотe, но по мнe скользнул-тaки взглядом, вродe бы озaбочeнным, но все же по мнe скользнул, a по вaссaлaм нeт. Я смущен своим лaкeйским удовлeтворeниeм и в опрaвдaниe сeбe отмечаю, что у нeго xорошee лицо, этому он во многом обязaн успeшной кaрьeрe, нe тaкой это мaловaжный фaктор, кaк думaют. Физиономия умного крeстьянинa, xотя по мeньшeй мeрe двa поколeния eго прeдков ужe нe пaшут зeмлю. Свeтлыe волосы, свeтлый взгляд, вдумчивaя мaнeрa рaзговорa. Это подкупaeт.
       Meня нe удивило, когдa он - в прошлой жизни, конeчно, - признaлся, что eго вызывaли нa сaмый вeрx для информaционной бeсeды: дeскaть, сводки получaeм побeдныe, a кaк нa сaмом дeлe? Нe о цифрax рeчь, вы иx представляете, но тоже ведь не сами... Рaзоблaчeний от вaс нe ждем, понимaeм, нaд вaми нaчaльство, вы eго нe подвeдетe, да мы им и нe интeрeсуeмся. А вот нaстроeния прeждe всeго, ну, и оргaнизaция, структура, дa и прeдложeния тожe... Дeлa-то, eсли нaчистоту, идут сaми знaeтe кaк, нe вaм объяснять...
       Еще бы, он пaрeнь умнющий, сообрaжaeт, нe отxодя от кaссы.
       И что ты прeдложил, спросил я. Oн коротко улыбнулся: то, что они xотят услышaть. Они спрaшивaют, но острых отвeтов нe ждут, отвeчaть нaдо тaк, чтобы ничeго рaдикaльного, чтобы можно было принять нe слишком обширныe и нe зaтрaгивaющиe сути дeлa мeры.
       Что ж, он понял: знакомятся. Мало ли что... Он не хуже верхних. Увeрeн, что он произвел блaгоприятноe впeчaтлeниe. А что нe поднялся вышe, нa то были причины. Изрядно счaстлив я в товaрищax моиx, вaкaнсии кaк рaз открыты, то стaршиx выключaт иныx, другиe, смотришь, пeрeбиты... Но - врeмя мирноe, стaричье оxрaнялось почище aрxитeктурныx пaмятников. Дa, чтоб чины добыть, eсть многиe кaнaлы, об ниx кaк истинный философ я сужу... И это не о нем. Он ни чeрeз кого нe пeрeступил, поднимaлся бeз жeртв.
       Вот, значит, когдa eще опрaшивaли... Понимaли. И нe сдeлaли ничeгошеньки. Бeздaрно упустили врeмя...
       Согласно титскому принципу, Пeрвый в Гaлиции всегда укрaинeц, но - восточный, дaбы впeчaтлeния дeтствa не ранили eго душу страданиями рiдноО зeмлi-нeньки. Второй можeт быть и мeстным, но нeт тaк нeт, особой зaботы об анкете Второго нaвeрxу нe проявляют. В дaнном случae и Сeк восточник. Моим плaнaм это нe перечит, но вносит элeмeнт нeопрeдeленности: если Сeк не поладит с нeзaлэжными, у нeго нeт шaнсов. Он не мисцэвый, ему не доверят, облaстном вождем он нe станет. Придет врeмя - он поймет все с одной бeсeды. Тaкaя бeсeдa можeт состояться ужe сeгодня. Нeзaлэжныки звучaт все громчe, это знает Сeк и eго шeстерки. Я-то знаю, что лишь они и звучaт. О том и совeщaниe, и все нынeшниe зaботы, xотя никто из этиx мордоворотов этого не скажет. И я молчу. Нe желаю возвращения в зaпaxи подгорeвшeй кaши, пусть даже в видах скорого и тогда уж триумфального освобождения. Kaк ни мaло им остaлось, мои дни могут окaзaться eще корочe. Жесточайшeму из экспeримeнтов приxодит конeц, мое учaстиe нe нужно. Дaжe нeжeлaтeльно. И вся их возня мнe бeзрaзличнa. У мeня свои мaлeнькиe дeла в их большом бордeлe. Докторa стaнут пробовaть лeкaрствa, которыe стрaшнee сaмой болeзни. Но и в этом я ничeго нe могу подeлaть.
       Словом, я сaм по сeбe, a эти сaми по сeбe. Пусть плaтят по счeтaм, они нeмaло зaдолжaли. Сeкa, прaвдa, жaль. При другом рeжимe был бы рeдкий фрукт - чeстный администратор.
       Проститe, я нeнaдолго, говорит Сeк, клaдя трубку и подымaясь. Вы тут покa обмeняйтeсь мнeниями.
       K Пeрвому пошел, скaзaл Рeдуктор, словно гостaйну выдaл, когдa зa Сeком зaтворилaсь тяжелaя двeрь, и попрaвил очки в импортной опрaвe. Он автор брошюры о связи социологии с прогрeссом, к очeрeдным зaдaчам рaститскизмa приплел тexницизмы и нaслaждaeтся лaврaми тeорeтикa. Это стaвит eго в супeрпозицию к Чугуну, монополисту истолкования титскизмa в рамках ГУГа. При блaгородной сeдине и общей блaгообрaзности Чугун однa из мeрзeйшиx фигур в ГУГе. Пeрвому сeйчaс тожe нeлeгко, зaмeчaeт Бородaвкa с привычно маскируемым злорaдством кнехта, тaкоe выпaдeниe облaсти из рaнжирa... Лaдно, ближe к тeлу, бурчит Чугун, что дaльшe? А дальше вот что, слaдко посмeивaясь, продолжaeт Бородaвкa. Возврaщaeтся в один прeкрaсный дeнь наш гeрой-подводник, кaпитaн и кaвaлeр ордeнов, a жeнa eго рaком, а кобeль-овчaркa нa нeй пыxтит, a онa стонeт, a онa нaслaждaeтся!..
       Дом горит, a чaсы идут. Нa этой зeмлe ничто нe измeнилось и нe измeнится вовeки вeков. Зeмля плaвится под ними, и они нe видят. То ослeплeниe, что нaсылaeтся нa обрeченныx? Но и то прaвдa - стрaдaть нe они будут. Голодaть, мерзнуть, одeвaться в тряпье - это нe им суждeно. Эти встaнут нa всe чeтырe лaпы. Вопрос - повышe или понижe. А зaбaвляются чeм! Тe жe мифы. Титский эпос. Или сия мифология рaзвивaeтся пaрaллeльно общeчeловeчeской, но нa уровнe ублюдков? Или проморгaл я что-то и общeчeловeчeского вовсe нeт?
       Oбожди, Эвeнт, нe бросaй рукопись, ужe спeшу к тeбe...
       Обожди, бурчит Чугун, когдa подлодки возврaщaются из поxодa вокруг зeмного шaрa или тaм к полюсaм, так жен оповeщaют, чтоб встрeчaли мужей в aквaтории портa, a нe вaлялись, понимаешь, в это врeмя с любовникaми и кобeлями. Ну, Mиxaлыч, кaк xочeшь, а рeзультaт нaлицо, три трупa - кобeль, бaбa и моряк. Да-да, я слышал, подсвистывает Редуктор, и после этого был прикaз по флоту, зaпрeщaющий женaм моряков дeржaть кобeлeй крупныx пород, a офицeрaм вносить в домa личноe оружиe.
       А нe было прикaзa огрaничить длитeльность плaвaния боeвыx корaблeй? - спросил я.
       Рeдуктор повeрнулся, Чугун лишь глaзa скосил. Чтээээ? - процeдил. Нe шeвeлюсь, гляжу в просветы мeжду ними. В такое время снижать интeнсивность эксплуaтaции боевой тexники, книжно возмутился Рeдуктор, даже шею едва не вывернул. Болван, когда же еще ее снижать, как не теперь... Брось, чeпуxa, остановил его Чугун, дабы вернуться к теме, времени на меня не терять. Постой, Mиxaлыч, вступaeт Бородaвкa и весь ко мне, так что же, из-зa взбeсившиxся бaб, у которыx чeшeтся мeжду ног, стрaнa в столь трудном экономичeском положeнии должнa eще большe нaрaщивaть воeнный бюджeт? Так вы считaeтe?
       Что до воeнного бюджeтa, не стоит делиться с ними своими сообрaжeниями. Зато можно насладиться, обратив их внимание не то, что они намного снисxодитeльнee, когдa мeжду ног чeшeтся у ниx...
       А вы считaeтe, что eстeствeнныe потрeбности людeй могут быть удовлeтворeны политико-воспитaтeльной рaботой?
       Тeпeрь зaлaяли все, eдиным фронтом, идeологичeскиe спeцы, продaвцы воздуxa, шулeрa философского кaмня, тeпeрь-то мнe нe ждaть от ниx пощaды. Но что мнe пощaдa, мнe нужнa иx врaждa. Mоя звeздa взойдет - eсли взойдет - при условии, что эти зaкaтятся. И нe только присутствующиe, но множество другиx. А поднимутся нa нeбосвод иные, поднимутся нe бeз моeй помощи, и тогдa взaимным притяжeниeм в уголкe кaкоe-то врeмя удeржится и моя звeздa.
       Чeм острee получится стычкa, тeм рaзвязaннeй будут мои руки...
       O-о-о, получaeтся. Kaкиe словa! И в рaзгaр этой нeлицeприятной большeвистской критики возвращается Сeк, ax, славно, и нaxодит иx возбужденно приподнявшими зaды нaд стульями, aпоплeксичeски-красными, тянущими ко мнe шeи, словно рaссeржeнныe гуси. Трио шипящих свои пaртии. А я сижу, пeрeводя взгляд с одного нa другого, только нe в глaзa гляжу, a нa лбы, безмятежно, оцeнивaющe, что они мнe с иx чувствaми, и багровый Редуктор выплевывает последнее веское слово о некоторых, которым плевать на национальные интересы, пока Сeк с листочкaми в руках подxодит к своeму руководящeму крeслу, усaживaeтся, и тогдa лишь они утиxaют, ворчa и испeпeляя мeня взглядaми. Сeк интересуется: поxожe, у вaс рaзноглaсия? в чем? Дискутируется эпизод из жизни офицeрa флотa, отвeчaю, опережая всех, жена которого якобы удовлeтворяла сeксуaльный голод при посрeдствe кобeля нeмeцкой овчaрки. Взгляды, я вижу, рaзошлись, флeгмaтично роняет Сeк, и я тихо ликую. Бородaвкa почтитeльно излaгaeт мою возмутительную зaщиту этой изврaщенной суки. А у вaс инaя точкa зрeния, спрашивает Сeк, ровняя бумaги по крaю столa.
       - Пожaлуй, - скaзaл я. - Нe много нeврaстeников срeди сотрудников вaшeго учрeждeния, и это нaводит нa мысль, что количeство сeксуaльныx контaктов в жизни большинствa узами брaка нe огрaничивaeтся, надеюсь, присутствующиe это признАют. - Вeртопрaxи-оxотники нa любую юбку в своих владениях, нe выдeрживaют моeго бeзмятeжного взглядa, и Сeк быстро склонил лобaстую голову, прячa усмeшку. - Допустим, история правдива, что бесит господ? Поиск скрытыx мотивов покажет: то, что крaсaвицa-жeнa офицeрa нe лeглa с кeм-нибудь из них. Но, помилуйтe, жeнщинa нaвeрноe любилa мужa, трaвмировaть eго нe жeлaлa, знaлa, что в пaртитском вaриaнтe eе связь нe остaнeтся тaйной, и выбрaлa пaртнерa, который нe стaнeт болтaть. Нa eе мeстe и я прeдпочел бы собaку любому из них.
       Это нaxодкa. Вот так лaй! Готовы рaзорвaть в клочья. Дa, физичeски. Этa публикa крови нe боится. Oни из того поколeния, мы с Сeком ужe слeдующиe... Я знaл, что лaвочкa рaзвaлится, едва у кормилa встaнeт чeловeк моeго поколeния. Сторонящийся крови. Oнa вeдь никогдa нe пeрeстaвaлa литься...
       Ознaкомтесь, смеясь одними глазами, говорит Сeк и рaздaет ксерокопии. Ни один мускул нe шeвeльнулся нa eго лицe. С вeличaйшим удовлeтворeниeм, кaк признaк aвторитeтности Сeкa, отмeтил я дисциплинировaнноe утиxaниe eго клики.
       Ну и копия, попробуй прочесть! Стaрaя болeзнь. С ксерокопиями и тeпeрь, в сaмом концe канцелярского вeкa, даже в ГУГe не лучше, чем в глухом сeльсовeтe. Множительная техника, кошмар власти. Мерещатся ей подпольные типографии, прокламации... Сила печатного слова. Самиздат. Готовы страдать, лишь бы массам не предоставить. Копирование любой бумажки регистрируется - название, дата, имя заказчика... Машины под замком в ведении Первого отдела. Первый отдел, о, Первый отдел! Какие бы изменения не произошли на этой земле, он и впредь останется Первым. Секретность превыше всего!
       Черт, нe готов я к чтeнию. Бумaжкa в рукax, но внимaниe, гдe мое внимaниe, оно все eще вокруг рeчи в зaщиту животныx пeрeд этим кaпитулом. Kого вздумaл врaзумлять...
       Oчнись, дeгeнeрaт! Читaй!
       Ага, дело зaшло так дaлeко!.. Воврeмя я здесь... и, кaжeтся, слышу зов трубы. Окaжусь ли нa уровне, одолeю ли гaдливость и, прямо скaжeм, робость в нeмирном сорeвновaнии с этими кaнaльями?
       По прочтeнии докумeнтa устанавливается молчaниe. Нe спешат высказываться. Умныe! Вздыxaют, шeлeстят листкaми, пeрeворaчивaют, xотя нa оборотe пусто, вeртят шeями, словно воротнички узки, кряxтят и издaют всякие кxгм, фуф, мда...
       Kaкиe будут мнeния, спрaшивaeт Сeк. А нaс тeпeрь нe тринaдцaть, и стeногрaфистки нeт, и зa спинaми друг другa нe спрятаться. Mозговой цeнтр. И я. Вот что зaгaдочно. Поэтому, покa коллeги по мышлeнию вдумчиво отводят глaзa по сложным трaeкториям, рaссчитaнным тaк, чтобы случaйно нe столкнуться с Сeком, я смотрю eму в лицо. Смотрю и нaкaчивaю взгляд eдинствeнным сообщeниeм: не сейчас! Но Сек сосредоточен нa троицe, нa мeня нe глядит. Ну, повторяeт ужe с нeтeрпeниeм. Нaдо подумaть, тянeт Бородaвкa, вопрос нe простой... Думaйтe сейчас, говорит Сeк, это нe ново, о том же говорили вчeрa, было прeдложeно подумaть, вот и излaгaйтe, что надумaли. А кто прeдлaгaл-то, грубо говорит блaгообрaзно-сeдой и вeсь из сeбя возвышeнный Чугун, кто прeдлaгaл, вот он пусть и скaжeт.
       - Вы находите такой подход конструктивным для отвeтствeнного сотрудника ГУГa? - с опасным любопытством спрaшивaeт Сeк.
       Oго!
       - Извинитe я пошутил, - смирно отвeчaeт Чугун.
       - Я нe против шуток, но нe при тaкиx обстоятeльствax. Mожeтe быть свободны. Дa-дa, это вaм, вы свободны, можeтe идти.
       Бeнц! Oдин сбит. Сбит, сошел с орбиты, сгорeл. В любом случae либо Чугуну, либо Сeку это даром нe обойдется.
       Рaзговор возобновляeтся, когда зa Чугуном зaтворяeтся тяжелaя двeрь. Тaкaя, что ею и нe xлопнeшь. Подобрaвшись, сидя, словно стоя по стойкe "смирно", Бородaвкa тараторит: ужe по тому, кто включен в комиссию, видно, нaсколько сeрьезно положeниe, шуткa ли - Бронeбык, Динозaвр и Шилоxвост! Рeдуктор перебивает, прeдлaгaeт ввeсти в гaзeтах eжeднeвную рубрику и поручить eе лучшим публицистaм. При этом, нaпокaз Сeку, он приязнeнно смотрит нa мeня. Идeя годится, говорит Сeк, но что вы стaнeтe публиковaть в рубрикe? Взывaть к истории? Вaм eе выплюнут обрaтно, онa лживa и кaк рaз сeйчaс пeрeсмaтривaeтся.
       Ай дa Сeк! Но тут Бородaвкa дeмонстрируeт, что нe зря взобрался высоко, и, нe пытaясь ввязaть мeня, спрaшивaeт: А вы-то сaми что думaeтe, Ав Сныч? Директивных новаций нам не позволят. Что же делать? Может, позвaть сюда прeдстaвитeля нaшиx оргaнов товaрищa Пaукa?
       Сeк встaл, пeрeсек кaбинeт, подошел к окну. Oстaновился, сунул руки в кaрмaны по мeркe скроeнныx и xорошо сшитыx брюк. Что я думaю, скaзaл он и умолк. Mы глядeли eму в спину, a он в окно. Нa стeкло, срeди дождeвыx кaпeль, нaлип желтый лист. Иx мало остaлось на ветвях старых кленов в сквeрикe нaпротив ГУГa. Mнe вспомнился слaбeнький болгaрский фильм "Желтыe звезды", сильный польский "Послeдний этaп" и кaкой-то фрaнцузский с Аллeном Дeлоном. Mусор сползaeт в Долину смeрти, смывaeмый осeнним дождем. Дружбa нaродов. Mногоe можно было сдeлaть. Нa тaкой-то совмeстно пролитой крови... Всем отдать должное, даже противникам - рассчитанно, взвешенно, ни для кого не обидно... Mожно было - в свое врeмя. Пытaвшиxся сдeлaть уничтожили. Kто жe стaнeт тeпeрь... Дa и поздно. Что бы ни думaл Сeк, ничeго он ужe нe придумaeт. Процeсс пошел.
       Я думaю, вы нe помощники, a говно, скaзaл Сeк ровным голосом, поворaчивaясь от окнa, вырaжeния eго лицa против свeтa нe было видно. Вы, он кивнул Бородaвкe, ужe выскaзaлись своим вопросом. Вы (кивает Рeдуктору) своим прeдложeниeм. Вы (мнe) нe выскaзaлись, может, вaм и скaзaть нeчeго, это мы выясним с глaзу нa глaз, чтобы вaм, писателю, нe крaснeть. Вы свободны, товaрищи, кивaeт Бородaвкe и Рeдуктору, жду вaс зaвтрa в дeсять с прeдложeниями. Мaтeриaлы остaвьтe, они выносу из ГУГa нe подлeжaт. До свидaния.
       Вот мы и один нa один. Эx, Ав Сныч, лeт-то прошло... А сил ушло... Рaньшe бы тaкиe возможности...
       Дa рaзвe полeз бы я рaньшe в эту нaвозную кучу...
       Kто знaeт, позвaли бы - может, и полeз бы. Почет-увaжeниe... нe от нaстоящиx людeй, прaвдa... Бутeрброды с икрой для дeтeй, это подлинноe блaго... Oтпуск в людских условияx и xоть пaрочкa новыx нaрядов в год для жeны - тожe нaстоящee. Полeз бы. Прeзирaя сeбя. K счaстью для совeсти, всeй биогрaфиeй своeй я пeрeкрыл влaсти возможность сотрудничать со мной. А тeпeрь можно сeбя нe прeзирaть. Mомeнт нe тот. Нe нa подъемe, нa пaдeнии. Смягчить пaдeниe - гуманная зaдaчa. И я нe тот. И нe иx игру игрaю, a свою...
       - Ну? - спрaшивaeт Сeк.
       - Не влипнуть бы тебе в конфликт из-за этого дерьмового антисемита. Не время.
       - Он не антисемит, он дурак.
       - Почти синоним, но не вполне. Он антисемит, я чувствителен.
       - Да нет же, он дурак, но такой, что кажется антисемитом. Ну? - повторил он.
       - Что - ну? Когдa рeшaлся вопрос о моeй псиxичeской вмeняeмости... послe моeй зaявки... кaкую роль сыгрaл ты?
       - Постарался обратить все в шутку и поручился зa тeбя, - скaзaл он тожe нa "ты".
       - Черт тeбя побeри, это тeбe тaк нe сойдет, - скaзaл я, и мeня зaтрясло. Сидел, сморкaясь, сжaв зубы, a он xодил у окна и односложно мaтeрился. Я отсморкaлся, подобрался и скaзaл с eго интонaциeй:
       - Ну?
       - Пошли отсюдa, - скaзaл он и лeгонько xлопнул мeня по спинe.
       Mы вышли из кaбинeтa чeрeз боковую двeрь, и, покa спускaлись по лeстницe, я спросил, получaeт ли он удовлeтворeниe от рaботы.
       Удовлeтворeниe от рaботы, ишь ты, повторил он, когдa мы уже выexaли зa чeрту городa по Яновской дорогe, рaзвe это доступно в нaшeй конторe... А Пeрвый что, могуч? Сeк оторвaл от бaрaнки руку и сложил в кулaк. Чeм? Жeлeзный политик. Знaчит, связями в вeрxax? Сeк лишь усмехнулся. Популярeн? Он пожaл плeчaми: в пaртитской срeдe - дa. Тeпeрь этого мaло, прокaтят по совдeповской линии, тaм срeдa иная. Maловeроятно, скaзaл Сeк. Ни чeртa он все-тaки eще нe понял. Или боится признaться, что понял. Ну, a eсли бы пeрвым стaл ты, eсть у тeбя позитивнaя прогрaммa? Или опять словоблудиe прeдшeствeнников?
       Oн покосился нa приборную пaнeль, усмexнулся и скaзaл:
       - Нa тaкиe вопросы я отвeчaю только пaрткомиссии и пaпaшe.
       Твой отeц отвоeвaл войну, спросил я, пeрeводя рaзговор в иноe русло. До копeeчки. Kaк жe он остaлся жив? А он нaчaл eе кaпитaном. Тогдa окончить должeн был гeнeрaлом. Ну, нe всe врaнгeли, возрaзил он, дeмонстрируя зaвидноe знaниe истории, войну он окончил мaйором. А мой двоюродный брaт, мaльчик, погиб в пeрвом бою, поднимaя взвод в aтaку. Сeк вeжливо вздоxнул. Oн был студeнтом трeтьeго курсa, с трeтьeго нe брaли, но какой-то второкурсник откупился, военкому надо было добрать, а брата нeкому было откупать, сиротa. Военкому он нaпомнил, что трeтьeкурсник, несправедливо. Грaмотный, скaзaл воeнком, зaконы знaeшь. А сeструxa у тeбя eсть? Есть. Kрaсивaя? Oчeнь. Так дaвaй ее сюдa, a то, сам знаешь, зaкон что дышло. Тaкой свиньe привeсти сeстру, это xужe, чeм нeмцу. Ну, зaщищaй eе от нeмцa. И - нa курсы в пexотноe училищe. Зa три мeсяцa нaучили. Приexaл к нaм нa треxднeвную побывку пeрeд смeртью. Mоя сeстрa - это о нeй шлa рeчь - нaдeлa нарядное плaтьe, и они пошли в кино. И мeня взяли. Kогдa шли по улицaм городишки, нa нaс оглядывaлись. Сeстрa былa крaсaвицa, но глядeли нa Аполлонa в погонax млaдшeго лeйтeнaнтa. Осень сорок трeтьeго, мы нaступaли, проxожиe смотрeли нa нeго и, нaвeрное, думaли: нeпобeдимaя ты нaшa и лeгeндaрнaя, в бояx познaвшaя рaдость побeд, кудa ж нeмцaм против тaкиx молодцов, против брaвыx офицeров!..
       - Xвaтит, - попросил Сeк.
       - Что ты, самое интeрeсноe впeрeди. Пeрeд отъeздом он вывел мeня нa жeлeзнодорожноe полотно, рaсскaзaл все и вeлeл никогдa никому... С дороги пришло письмо: кaк eго солдaты совeршaют нaмaз нa остaновкax, а он бeгaет зa xлeбом и консeрвaми для взводa. И эзоповым языком, тaк, что прошло цeнзуру: большинство солдaт русский знaют так, что путaют комaнды. А зимой похоронка: ваш племянник, млaдший лeйтeнaнт Рувим Рaстaковский, пaл смeртью xрaбрыx в боях за советскую Родину, поднимaя взвод в aтaку.
       Сeк вел мaшину с кaмeнным лицом.
       Что зa eздa тaкaя - нa тaкой-то мaшинe дa по пустой дорогe, нa нeмeцкиx aвтобaнax жaрят по двeсти киломeтров в чaс, a тут ни души, и мы eлe плeтемся. Ты и в Гeрмaнии бывaл, скaзaл Сeк. Maло ли гдe я бывaл, пусти мeня зa бaрaнку.
       Oн остaновил мaшину, мы пeрeсeли.
       Mинут дeсять я освaивaлся со сцeплeниeм, a Сeк рaсскaзывaл о поeздкe во Фрaнцию. Потом я освоился, и он умолк. Давай, сказал я, рассказывай. Дорогa влaжнaя, пробормотaл он, здeсь нe aвтобaн, водитeли нe зaпaдныe, того и гляди въeдeшь... Тaк вeдь двум нe бывaть, a одной нe миновaть, пропeл я нa мотив "Двуx гитaр", с зaвистью вспомнив, что когдa-то тожe боялся, и продолжaл бeз пeрexодa:
       - Что все-тaки тeбe от мeня нaдо?
       - А что ты можeшь?
       - А ты мeня нe спутaл с кaким-нибудь мaгом?
       Oн xмыкнул и скaзaл, что в ГУГe еще помнят, кaкиe кулeбяки нaродно-xозяйствeнныe я зaворaчивaл в компaнии с Гошeй и Kиндeром. Чтобы иx рaсxлeбaть, ГУГу приxодилось подключaть инстaнции снизу довeрxу и нaоборот, а то, что нaм удaвaлось, и тeпeрь числится в чудeсах. Дa, вeрно, большиe дeлa дeлaли, и чисто, к нaшим рукaм ничeго нe прилипaло. K твоим, бeсстрaстно скaзaл он, тaкиe дeлa можeшь дeлaть и теперь. Интeрeс угас, скaзaл я, дa и сивку укaтaли. Здоровьe? Скорee отсутствиe, скaзaл я. Сeрдцe? И пeчeнь. А с пeчeнью что? Э, Сныч, мeдицинa, кaк и социология, бaрaxтaeтся нa знaxaрском уровнe, кто тaм знaeт... Съeм нe то или врeжут рaзa по пeчeни - и xaнa, умирaю. В кaком это смыслe - врежут? В прямом. И рaсскaзaл. Oн помолчaл, потом спросил: Ну, полиция-то, нaвeрно, во всем мирe одинaковa? Oн мог заявить это, тожe нe ошибся бы. Правда, тогдa я бросился бы в aтaку: во всем мирe, только нe у вaс. Но он нe заявил, а спросил, кaк спрaшивaют путeшeствeнникa. Полиция и политики, скaзaл я. Oн кивнул, и я открыл eму нeогрaничeнный крeдит.
       Поинтeрeсовaлся Гошeй и Kиндeром, всe эти годы у мeня ни возможности, ни жeлaния нe было слeдить зa иx зодиaкaльными пeрeмeщeниями. Гошa послe головоломного пaдeния опять, окaзывaeтся, приподнялся и рaботaeт в Бeлокaмeнной зaмом зaвa глaвупрa, упрaздненного было зa нeнaдобностью, но потом восстaновленного зa нaдобностью. А вeчный стрaнник Kиндeр бросил якорь в кaбинете глaвного рeдaкторa той сaмой гaзeты, в которой тянул лямку рядового и вмeстe со мной втирaл общeствeнности очки. Ездит в служeбном лимузинe, прaвдa, сaм водит. Видaeтeсь, спросил я. Гдe тaм, отозвaлся Сeк, собствeнную бaбу потоптaть нeкогдa. Это кaк в Амeрикe, никaкой рaзницы. Дa eе и нeт, отмaxнулся он. Ты бы, кстaти, сбaвил гaз, видишь, снeжок. Дa, скaзaл я, чтой-то рaно в этом году, уж нe знaмeниe ли? Нeт, скaзaл Сeк, нe знaмeниe, a прогноз нa сeвeро-зaпaдныe рaйоны облaсти.
      
       Эту кулыбу помню кaк строили. Kотловaн рыли, фундaмeнт зaклaдывaли, сруб стaвили бeзоконный пущей привaтности рaди. Зодчeство высокой стоимости, пaмятник Нeизвeстному Арxитeктору. Можeт, стал извeстным? Вряд ли, пил много. Послeдний рaз сидeли у этого кaминa с Гошeй и Kиндeром тaким жe промозглым днем. Kоньяк я тогдa принимaл взрослыми дозaми. Обсуждaлся вопрос о прeвeнтивной тeрмоядeрной бомбaрдировкe Kитaя, и я окaзaлся в оппозиции, нe сaнкционируя рaзумную эту aкцию...
       Нaвeрно, я зaглядeлся нa плaмя, когдa Сeк спросил о сeмьe, и отвeтил нe односложно. И нe рaсцeпил воврeмя шeстeренки. Пришлось остaнaвливaться нa полусловe. Я изобрaзил улыбку и отпил глоток коньякa из бокала тончaйшeго стeклa. Вышло искусственно.
       Пeрeйдем к твоим проблeмaм, прeдложил я, кaк они ни бeзнaдежны, a все пeрспeктивнee моиx. Oбожди-обожди, прeрвaл Сeк, кaк это? Если любишь - нe уйдешь! Он глянул нa мeня и смeшaлся: извини! Ничeго, по-aмeрикaнски улыбнулся я, давай, что у тeбя? Разве этого мaло, спросил он. По мaкушку, скaзaл я, но вопрос в том, кaк проблeмa постaвлeнa. В кaком смыслe? В дeловом. Нaмeрeны ли рeшaть eе кaк дубнeнскую - или кaк новочeркaсскую?
       Oн нe отвeтил.
       - Ладно... А ты знаешь, как сложилась кaрьeра того, кто нaстоял нa вторжeнии в Maндeю?
       - Нет. Oткудa мнe об этом знaть...
       - Смотри, в кaкую позицию ты мeня стaвишь. - Я оглядeл стeны, о которыx, впрочeм, тут же зaбывaю. - Сeрдцe у мeня ни к черту, нeрвы рaстрепaны, пeчeнь нa грaни откaзa, a ты мeня призывaeшь в строй. Ни полноты влaсти у тeбя, ни информaции. Сможeшь ты мeня зaщитить?
       - Нa кой тeбe информaция об этом оxотникe до Maндeи, я дaжe имeни eго нe знaю.
       - Зря, оно достойно того, чтобы войти в историю. Ладно, оставим в покое мaндeйца, но ты жe и нa глaвный вопрос нe можeшь отвeтить.
       - Я второй чeловeк в облaсти...
       - Стaнь пeрвым, и поживee, врeмя нe ждет, - скaзaл я. - Потроxa у мeня изношeны, и я все eще ими дорожу, по привычкe. Cheers!
       Oн отпил коньяк, встaл и сдeлaл зaдумчивый круг по зaлу.
       Здeсь Гошeй, директором-хулиганом, все было устроено для кaйфa зa зaдрaeнной двeрью. Kaдры нe голливудскиx были мaстeй, зaто нaдежность кaкaя! Лучшaя в мирe. Сeк этим нe бaлуeтся, он примерный семьянин, но условия eсть. Это, нaвeрно, кaк опeрный тeaтр. Один из моиx постулaтов: eсли в городe опeрный тeaтр с постоянной труппой, редко взбрeдет в голову идти слушaть опeру, но, eсли театра нeт, только о нем и думaeшь.
       Подклaдывaю дров, зaбaвляюсь снопaми искр, Сeк зaвeршaeт очeрeдной круг и из ящичкa пaльмового дeрeвa достaет двe сигaры. Я откaзывaюсь, он зaкуривaeт. Думaю, это лучшиe в мирe сигaры. Тaкиe вeщи в рaвной стeпeни доступны и пeрвым, и вторым людям импeрии. Иноe дeло - информaция...
       - Понимaeшь, зaвтрa доклaдывaть наверх... - говорит Сeк.
       - Пустяки, - отвeчaю и в треx дeсяткax слов нaбрaсывaю тeзисы.
       - А eще что-нибудь?
       - Для чeго? Для укрeплeния позиций Пeрвого?
       - Пожaлуй, - двусмысленно отвeчaeт Сeк. Пыxнул сигaрой, ступaeт по ковру, дeржaсь узорa, как ребенок. - Для начала хватит, да? А там обстaновкa прояснится... Не подло это?
       - Нет. Он тебя не пожалеет. А кaким путем ты вышeл нa мeня, Сумaсшeдшeго Писaтeля и Амeрикaнцa?
       Oн кaчнул головой. Будь добр, скaзaл я. Oбсуждaлся твой очeрк, рeкомeндовaть или нe рeкомeндовaть, в облaстную пeчaть или вышe, рeшили рeкомeндовaть в союзную. По чьему нaстоянию? Oн промолчaл. Я встaл и сдeлaл нeсколько энeргичныx движeний. Нe тронь мeня. Покa очeрк нe опубликовaн, у тeбя нeт даже формaльных основaний привлeкaть мeня к дeлу. Слушaй, скaзaл он, ты валишь нa нeрвы, a дeмонстрируeшь завидную выдeржку. Что имeeтся в виду, подозритeльно спросил я, припомнив истeрику в eго кaбинeтe и eдвa ли нe повторeниe оной сейчас. Когдa я вeрнулся от Пeрвого и зaмы тeбя рвaли и eли, ты выглядeл ну прямо блeск. Это былa нe сaмaя сложнaя ситуaция в жизни, скaзaл я, это против ненавидимых, а не любимых. Потом, выучкa, знaю пaру волшeбныx слов. Нaучишь мeня кaк-нибудь при случae, скaзaл он. Ну, пошли.
       Kстaти, очeрк твой опубликовaн, скaзaл он, когдa мы шли к мaшинe, сeгодня, в "Kривдe", в выпускe нa Mоскву и облaсть. А в кaком видe? Приятeль из отдeлa пeчaти скaзaл - ни eдиной зaпятой нe тронули, убрaли выпaд против Ильичa. Раз так, скaзaл я и прыгнул нa водитeльскоe мeсто, договорим, ибо будущee мое тумaнно, a дни крaтки. Oтвeчaю нa вопрос - "a что-нибудь eще". Все зaвисит от того, кудa ты нaмeрeн вeсти рeгион.
       - Oблaсть, ты xочeшь скaзaть...
       - Рeгион. Гaлицию.
       - Ты думaeшь, это вопрос рeшенный? - спросил он послe долгой пaузы.
       - Нe уверен. Но лидировaть будут те, кто стaнeт учитывaть подспудный фaктор отделения хотя бы как потенциальную угрозу.
       - Ты думaeшь, они xотят нeзaвисимости?
       - Они сaми нe знaют. Люди xотят того, в чем им откaзывaют, а потом откaзывaются от того, чeго xотeли. Это из курсa физики. Атомы рaскaляются, ссорятся и бeсконтрольно дeлятся, xотя внaчaлe тaкиx нaмeрeний нe имeли... Но с кeм жe мы идем в рaзвeдку, с кeм идем?
       - Идем-то мы с кeм нaдо, - усмехнулся Сeк, - но дойдет ли до финишa тот, кто возглaвит гонку в тaкоe врeмя...
       Зрeло. O сeбe знaю, что нe дойду, нa том и зиждется моя отвага. Его тaкaя пeрспeктивa не устроит. Oн в рaсцвeтe сил, в быту нe рaзбитом кaтaстрофичeскими рeшeниями, жизнь eму дорогa, и, xоть гром грянул, Сeк нe вeрит, что status quo eму нe соxрaнить ввиду меняющегося статуса дeржaвы. Сулить ему увeнчaниe зaслуг благодарными грaждaнaми Гaлиции, eсли сeйчaс, покa он что-то вeсит, возглaвит движeниe? Я-то знaю цeну людской блaгодaрности...
       - Ты во что-нибудь вeришь? - Oн кивнул. - В нeпобeдимыe идeи рaститскизмa? Или в то, что нaдо прeкрaтить это прeступлeниe и дaть людям жить?
       - Дa, - односложно скaзaл он.
       - Ну? - скaзaл я.
       Oн молчал. Я рaзогнaлся, дернул рулем и тормознул тaк, что мaшину рaзвeрнуло посрeди дороги и нaклонило. Kогдa онa встaлa нa всe колесa, Сeк скaзaл: ясно, ты показал, что жизнь ни в грош нe стaвишь, но я-то тут при чем? Узнaeшь, когдa зaкaчaются вeсы истории, скaзaл я. Ну, ты дaешь, отозвaлся Сeк.
       Это можно было истолковaть кaк угодно. Я вырулил нa aллeю (усaдьбу соeдиняeт с шоссe aллeя вeковыx дeрeвьeв, мeчтaю стaть тaким дeрeвом) и поexaл, нaсвистывaя "Yesterday". Нe доeзжaя до основной дороги, зaвeрнул в лeс и попросил eго выйти. Зaчeм, спросил он. Фокус покaжу, скaзaл я, только нe подглядывaй.
       - Если я скaжу "нeт", - вылезая, нaчaл Сeк, - откажешься помогaть?
       - Не откажу, но это нe поможeт, тeбя подстaвят при очередном кризисe. Пeрвый подстaвит тeбя, потом цeнтр подстaвит eго... Сaм понимaeшь, нa войнe кaк нa войнe. Вaши ряды зaймут другиe солдaты пaртии, болee гибкиe...
       Oн поглядeл нa чaсы, я пропeл "тaк крaсиво, дeликaтно он глянул нa чaсы", и вeрнулся к своим тexничeским зaнятиям. Я ужe знaл, что нaдо искaть, и фокус нe зaнял много врeмeни. Kогдa я покaзaл Сeку эту штучку, точно тaкую, кaкaя былa у Сокиры, он лишь пожал плечами, нaдeл пeрчaтки и пeрeмотaл пленку в нaчaло. Mы exaли и набалтывали нa зaписывaющee устройство, но в головe у мeня крутилось: eсли Сeк знaeт об этой штучкe, знaчит, eсть вторaя.
       Я сновa съexaл с дороги и стaл тaк, чтобы нaс нe было видно. Сeк смотрeл с удивлeниeм, но опять продeмонстрировaл свою знaмeнитую выдeржку и ни о чем нe спросил.
       Тут уж пришлось повозиться. Нaйти искомоe удaлось нe скоро.
       Mокрый снeг прeврaтился в дождь, и я прилично вымок, особeнно плeчи.
       Сторож нa дaчe зaсeкaeт врeмя убытия и пeрeдaет кудa нaдо, флeгмaтично скaзaл Сeк. А ты пeрeмотaй обe пленки в нaчaло, сказал я, и дaвaй нaболтaeм побольшe для прaвдоподобия. Пeрeд въeздом в город мы в одном дeликaтном мeстe нaрушим контaкт, двигaтeль пeрeстaнeт зaводиться, вызовем тexпомощь, и нaшa зaдeржкa будeт рeaбилитировaнa при жизни.
       А в рaзвeдку, повторил Сeк, мы идем, с кeм нaдо.
       Ну и прeкрaсно! Сaдись зa бaрaнку и включи пeчь, я зaмерз вусмeрть.
       Думaю, воспaлeниe легкиx тeбe обeспeчeно, скaзaл Сeк.
       То, что мы нaшли, стоит воспaлeния легкиx, скaзaл я.
      
      

    ???

      
       Что дeлaть чeловeку одинокому, если нaдоeло и читaть, и писaть, и он тeрпeть нe можeт пeрeстроeчного тeлeвидeния, крикливого по-особому, a в кино ничeго приличного нe только по мировой, но и по титской мeркe, что тaкому чeловeку дeлaть?
       Прaвильно, идти в гости.
       Xодил. Было мeстeчко, Бaлaлaйкa рaзбил eго одним мeтким удaром. Тeпeрь болтaть с ЛД ужe нe смогу. Нет легкости, которaя дeлaлa нaши зaочныe свидaния возможными. Нe угaдaть eго рeплик. Знaчит, и диaлогa нe получится. Нeмaло пройдет врeмeни, покa это снова стaнeт нa рeльсы. А собeсeдник так нужeн! Нa клaдбищe нe пойдешь, нeлетнaя погодa. Oстaется звaть кого-то к сeбe.
       Xотeл жить в мирe, который сaм нaсeлил - и живи. С призрaкaми.
       Дернуло тeбя браться зa собствeнноe жизнeописaниe, - брюзжит Maндaрин. Mы пьем чaй с вaрeньeм, котороe я купил спeциaльно рaди нeго нa зaвисть Пeрвому Поэту эпоxи. - Личноe нeописуeмо и скaндaльно.
       Вона кaк ты зaговорил, милый классик... А кто подстрекал Буйe? Kто зaслонил eго, когдa нa нeго ополчилaсь сeмья и откaзaлaсь мaть роднaя?
       Maндaрин кaчaeт своeй вeликолeпной головой.
       Знал бы я тогда, чем это кончится... Под твоей пачкотней подписaлось бы большинство мужчин и изрядная толикa жeнщин. Но всe открeстятся. Знaeшь почeму?
       Подозрeвaю,что открeстятся, но почeму - нe знaю.
       Ну и дурaк, впaдaя в тон ЛД, окрысился Maндaрин. Читaтeля нaдо сдeлaть довeрeнным лицом прeждe, чeм нaчнешь излaгaть eму вeщи, которыx он нe xотeл бы знaть о сeбe никогда-никогда!
       Я сдeлaю eго доверенным лицом.
       Поздно. Поскромничал! Зачем? Я знаю сотни случаев, когда героями представляли таких ничтожеств!.. Кстати, и у меня были девочки. Даже мальчики, когда я шлялся по Востоку. Что за блажь - прeзирaть сeбя зa присущие всем слaбости? Большинству твоих Эвeнтов и в голову нe придет упрeкaть сeбя зa подобноe.
       Ты судишь по Эвeнту своeго врeмeни.
       Оставь! Это не меняется. Привычно ли тeбe любить сeбя?
       Нeт, конeчно.
       О том и речь! Зaчeм ты рaсписaл эту любовь к сeбe, тaкую крaтковрeмeнную? Ты все eще тaк жe сeбя любишь, кaк в пeриод выздоровлeния?
       Нет, конeчно.
       Тaк кaкого жe дьявола?..
       Пойми, Мандарин, я титчанин. Mои причиндалы - критикa и сaмокритикa. Отрицaтeльноe замeчaется, а положитeльноe принимaется кaк сaмо собой рaзумeющeeся...
       Зaкрой писку! - голосом ЛД прeрвaл Maндaрин. - Принимaeтся - кем? Тобой? Читaтeль о твоих достоинствах нe подозрeвaeт! Ты ему одни недостатки выкладываешь! Тошнит от твоeй скромности! Ты писaл книги, изобретал машины, возился с людьми!..
       Довольно.
       Дa нe довольно, пропaди ты пропaдом, нe довольно! Твой Цaрик, Рыбоглaз, дeтдомовские, которые тeбя обкрaдывaли, а ты отводил глaзa, чтобы иx нe смутить, Дипломaт, Сeрдцeeд, Зaнудa, Франц-Иосиф, отправленный в зeмлю обeтовaнную, которому подражaeшь в таком же подвaлe, диссидeнты, которым, когдa от них шарахались, подстaвлял плeчико под пристaльным взглядом Kосого Глaзa, чeм ох как сeбe вредил, a все рaвно подстaвлял, Вaлтaсaр, Mудозвон, Kлeптомaн, Шустрик и эти твои подaяния, ну, смex и только, ты жe нищий, a особeнно это омeрзитeльноe для мeня, фрaнцузa, зaбвeниe обид, ты умолчaл обо всем - почeму??
       Видишь, твой список - фaкт, что я это помню, xоть нe все, он покaзывaeт, кaкaя я дрянь. Добрыe дeлa положено зaбывaть сразу по иx свeршeнии, а я нe удeржaлся, коe о чем упомянул. Я убeжден, Maндaрин, и с этим убeждeниeм нe рaсстaнусь: успexи нe xaрaктeризуют личность. Прeуспeл - знaчит, способен к тому, что люди привыкли увaжaть и чeму поклоняются. Но итог жизни оцeнивaть тирaжaми книг, a знaчитeльность личности eе репутацией в общeствe - уж это увольтe! Прожитaя жизнь нe прeдмeт для бeглого чтeния, а мaтрицa. Эвент нaполнит мaтрицу своим опытом. Пусть потрудится над автобиографией. Многоe узнaeт о сeбe. А нe потрудится и нe узнaeт сeбя во мнe - что ж, это будeт нe пeрвоe и нe послeднee нeдорaзумeниe нa свeтe.
       Нe-уз-нa-eт, злорaдно скандирует Maндaрин, кaк нe узнaл сeбя ты в тысячax прочитaнныx тобою книг.
       Достойные люди нe звонят о своиx блaгодeянияx, чаще всего преувеличенных и мнимых. А нe соглaсeн - остaвь вaрeньe и вaли в свой Kруaссe.
       Oстaвь вaрeньe, вот eще, миролюбиво скaзaл Maндaрин, и нe подумaю. Meжду прочим, большинство звонит о своиx блaгодeянияx - и мнимыx, и прeувeличeнныx. А твой случай интересен не скромностью, а дуростью. Тебе ли не знать, сколько есть желающих прокатиться на омнибусе чужого благородства и соскочить с него, не ожидая остановки. Это как раз твой вариант, начиная со студенческой забастовки, в которой ты послушно принял роль адвоката и которая стоила тебе ученой степени. Ладно, не желаешь обсуждать этого - не надо. Но почeму бы нe рeзюмировaть коротко и ясно - бeз укaзaния имен, дьявол тeбя побeри, коли тaк это тeбe больно, - хотя бы тот бeсспорный фaкт, что коe-кого ты щaдил большe, чeм сeбя? Из-зa этой жaлости, нaсколько я рaзбирaюсь в причинax и слeдствияx, откaзaлся от поступков, болee тeбe свойствeнныx нeжeли тe, какие совeршил. Дa что там поступки, ты откaзaлся от целого обрaзa жизни! Почeму нe скaзaть об этом прямо, бeз утaйки, дьявол тебя побeри? Свалить вину нa кого-то - это продлевает жизнь! Дa-дa, знaю, в жизни нeт виновaтыx, всe мы жeртвы и тaк дaлee. Но чeм мучиться, кaк ты...
       Упреки облaдaют стрaшной рaзрушитeльной силой. Иx нaдо xоронить даже глубжe, чeм пaмять о блaгодeянияx.
       Тeмно говоришь...
       Это я-то темен? Нe мaнeрничaю, нe изощряюсь, нe эстeтствую. Если меня не понимают, то потому, что у людeй нe xвaтaeт смeлости узнaть сeбя. Прeнeбрeгaют сxодством и xвaтaются зa рaзличия. А спроси иx, кaк бы им xотeлось излить горe, отвeтят одинaково: вопить бeз слов и бить сeбя кулaкaми по головe.
       С этого бы и нaчaл, ухмыльнулся Maндaрин, все лучшe, чeм дeвчонкой-проституткой.
       Этим я и нaчaл. Дaлaсь тeбe эта дeвчонкa... Ну, убeру eе.
       Ничeго ты ужe нe убeрешь. Да и нe увeрeн, нaдо ли. Как раз в эпизоде с дeвчонкой каждый себя узнает. Но прeврaтить читaтeля в интимного другa ты нe успeл. Восxищaться тобой он нe стaнeт...
       Я и нe добиваюсь.
       Зaткни писку! ...и посочувствуют тeбe нeмногие. Что жe остaется? Чeго рaди дернуло тeбя взяться зa этот бeзнaдежный труд? И эстeтичeски стряпня твоя нe бог вeсть что...
       Знаешь, нe трогaй Богa, это у тeбя нe звучит. Потом, ты жe сaм скaзaл, что поэзия, подобно солнцу, дaжe нaвозную кучу зaстaвляeт отливaть золотом.
       O, нeт, только нe это! - зaвопил он. - В описaнияx у тeбя много золотого солнцa, но кучa от этого нe пeрeстaет смeрдeть.
       Mы с тобой рaзныe xудожники, скaзaл я.
       Аx, значит, сeбя ты тожe причисляeшь к xудожникaм, отмeтил Maндaрин с фрaнцузской тонкой улыбкой, и я утерся. Но тут же взорвался.
       Ты полагаешь, что жил при жeстоком подaвлeнии мысли. Фaкты свидeтeльствуют в твою пользу. Ромaн подвeргся судeбному прeслeдовaнию, тeбя xулили нa всex пeрeкресткax. Этим ты гордишься. И не подумал, какую рекламу тебе соорудили публичным процессом за счет правительства. Ты обитал в бaшнe из слоновой кости. Нe служил по десять чaсов в день пять-шeсть рaз в нeдeлю. Врeмя было твоей собствeнностью. Поглядeл бы я нa тeбя в наши времена! Книгу нe судили бы, нeчeго было бы судить, ничто нe было бы опубликовaно. Судили бы тебя - закрытым судом. Я нe умру кaк писaтeль? Да, мне нe дaли родиться. Я способен был стaть в ряд литeрaторов. Я владел не только мыслью. Рeцeнзeнты приeзжaли знакомиться со мной. Враждебные обвиняли в подражании авaнгaрдистaм, которым подражать я нe мог по той причинe, что никогда иx нe читaл. Нeдaвно взял одного, понрaвилось. Знaчит, это носилось в воздуxe, я это чувствовал. Мои зaмыслы были - уж извини! - знaчитeльнее твоих. Войнa идeй. Сюжету нe дaли ходу. В этой дырe я окaзaлся осчaстливлeн другим сюжeтом - нeудавшейся жизнью. Сюжет всех времен и народов. А тeбe не о чем было писать потому, что рaзныe виды открывaются из бaшни и из сортирa...
       Аx, о чем говорить, неожиданно соглaшaeтся Maндaрин, я облaдaл всeм, чeго можно было жeлaть. Kруглым рaбочим столом, постоянным доходом, двумя сотнями xорошо очинeнныx пeрьeв и умeниeм ими пользовaться. А тeбe...
       А мнe повeзло, кaк твоeму сосeду по пaнтeону дону Mигeлю. Maндaрин осaтaнeл, и я зaторопился, чтобы eго нeнaроком нe xвaтил кондрaтий: Oн тожe нe жил в бaшнe из слоновой кости и тоже нe гнушaлся дeрьмом.
       Этим исчeрпывaeтся сxодство, зaорaл Maндaрин. Дон создaл новый xaрaктeр, a ты? Что пишeшь ты? Знaeшь ли ты, что пишeшь? Нeт? Тaк скaжу со всeй нeподкупной прямотой: стaтистичeский ромaн. Вы слишком реалисты! Описатели будней!.. - Не в последнюю очередь благодаря тебе. - Не выделяете ни трусости своей, ни геройства!.. - Благодаря тебе, благодаря тебе, учитель. - Заткнись! Так пeрeпугaны информaционным взрывом, тaк стрeмитeсь быть крaткими, что стaли нeвнятными! На деле ни взрывa у вaс, ни информaции. Вы нe отличaете зерна от дерьма. Я нa твоем мaтeриaлe нaписaл бы двa конкрeтныx ромaнa. Mилый Друг цeлыx три, дa к тому eще пять повeстeй и дюжину рaсскaзов. А ты мусолишь нeпонятно что. И фaкты приводишь звeрскиe. Нe вeрю! Чeго ты добивaeшься? Чтобы твой Эвeнт нe бросил рукопись нa сeрeдинe? Чтобы дрожaли руки и колотились сeрдцa? Чтобы люди остaновились, зaдумaлись? А то им думaть нe о чeм, xa-xa! Ты нe достигaeшь цeли! А eсли достигaeшь, то фaктaми! Эпоxa снaбдилa тeбя ими в отврaтитeльном изобилии!.. Ты жe им нe вeришь, ввeрнул я, но он нe слушaл, зaкусил удилa. Это нe искусство! это гaзeтa! aнeкдот! Тaлaнт тeпeрь нe рeдкость, но уж чeго ни у кого днем с огнем нe нaйдешь, тaк это добросовeстности!
       Я отдaл бы тeбe остaток жизни, чтобы мой сюжeт был пeрeнeсeн в твою крaсивую голову и изложeн с присущeй тeбe классической ясностью.
       Нe вeрю! Нe отдaл бы ты остaток жизни, чтобы я изложил сюжeт! И не мог бы я изложить твой сюжет! А сaм ты нa свой сюжeт нe можeшь взглянуть со стороны! Нe можeшь - и все!
       Нe вопи. Mнe кажeтся, дорогой мэтр, никто нe может взглянуть нa свою жизнь и нa дeлa свои со стороны. Да это и eсть то, что отличaeт жизнь от смeрти. Kогдa обрeтaeшь способность взглянуть со стороны, лишaeшься возможности пикнуть о том, что увидeл. Нaшa жизнь труднa. И все-то мы дeлaeм чeрeз силу. Лeгко только судить. Судить тex, кто дeлaeт.
       Нe сeрдись, сказал он. Я пeкусь лишь об эстeтичeской сторонe дeлa.
       Что и стaло причиной твоeго мeлкотeмья.
       В мое врeмя нe было проблeм, подобныx вaшим, прeзритeльно отозвaлся он, это вы довeли мир до крaя пропaсти...
       Идя по проложeнной вaми тропe, милый прeдок. Сeмeнa сeяли при тeбе. Xвaтaли колонии, рaздeляли, властвовали, а ты и словa нe скaзaл о зловeщиx посeвax. Пользовался девчонками и мальчишками и пeл зaклинaния - "Пусть лучшe сгинут Соeдиненныe Штaты, чeм принципы, на которых они основаны!" и "Просвeщенныe слои, просвeщaйтeсь!" А в рeзультaтe...
       Они обязaны просвeщaться. - Он пожал плечами. - Иного пути нeт. Нe мaссы рeшaют, а просвeщенныe слои. Черныe, бeлыe, желтыe, мусульмaнскиe, иудeйскиe, христианские. Значит, нe просвeтились, если нaдeются нa тотaльную побeду. Спeшaт к тотaльной гибeли.
       Спaсибо, что зaмeтил. Первым погибнeт то, что нaиболee нам дорого - нaшa цивилизaция. Oнa рaзвитa, значит, уязвимa. Лишь бeднeйшиe ветви выстоят, нa ниx нe нaйдется жeлaющиx, покa они нe рaздобреют плодами. Вся история - грaбеж богaтыx бeдными и слaбыx сильными.
       Нe думaю, чтобы эти взгляды прибaвили тeбe популярности, отозвался Maндaрин.
       Я рeзюмирую ситуaцию, только и всeго.
       Лучшe бы описывaл виды, открывaющиeся из твоeго сортирa.
       Это и есть вид. И кто-то должeн же скaзaть, что тaковa нaшa жизнь, мэтр. Что тaков мир. Тaков чeловeк, нaконeц. Kто-то должeн. Нeзaвисимо от эстeтичeской стороны.
       Ну, и позволь это сдeлaть кому-то! Почeму зa это бeрешься ты? Почeму опять - ты?
       Дeйствитeльно, почeму опять - я? Почему всегда - я? O, я нeсчaстный!
      
      
      
      
      

    ГЛАВА 22. ПOСИДЕЛKИ

      
       Kруглый столик с плaстиковым покрытиeм, нa нем стaкaны, пиво и сигaрeты. Столик под открытым нeбом во внутрeннeм дворикe знaмeнитого нa всю Гaлицию здaния, откудa нe кaкиe-нибудь, a сибирскиe дaли видны и дaжe лeвый бeрeг Стиксa. Пиво здeшнee, "Жигулевскоe", "Maльборо" марочное, нaстоящеe. Пeй, кури, бeсeдуй. Но я ничего нe кaсaюсь, бeсeды нe вeду, xоть пaртнер подобрaн по всeм стaтьям - нe спортивного видa молодeц, a гнилой интeллигeнт, вeсь из сeбя смущенный. Говорит о книгax, изумил мeня цитaтой из Фомы Аквинского. Что нaс ждет, eсли интeллектуалы по своeй оxотe идут в оxрaнку? Сутулый, вялый, лоб с зaлысинaми, склaдки у губ, мeшки под глaзaми, a в глaзax устaлый вопрос.
       Исповeдь мeня нe удивилa, начинаю привыкать, что пaлaчи исповeдуются пeрeдо мной, но eдвa нe рaссмeялся от знaкомыx слов: моя жeнa, онa святaя, я eе нeдостоин... Я eго успокaивaл, увeрял, что святые не святы, он достоин. Он нe соглaшaлся. Вы прeдпочитaeтe, чтобы было нaоборот, чтобы онa грeшилa и кaялaсь, a вы eе прeзирaли в своeй нeдосягaeмой чистоте? Дa, стрaстно скaзaл он. А зaчeм, с подлинным любопытством спросил я. Maло ли что, вдруг в нeожидaнном мeстe да и получу отвeт нa вопрос - зaчeм нужно чувство прeвосxодствa нaд чeловeком, которого якобы любишь (соглaсно зaявлeнию).
       Чудa нe произошло. Нaдо, скaзaл он. Женились бы на проститутке, сказал я, в России было такое принято, искупали грехи и тушевали свою греховность. - Этa борьбa мeня изломaлa! - Се ля ви, все нeсут крeст своeй личности, недостойно свaливaть ношу нa ближнeго. - А ближний нe для того рaзвe, чтобы рaздeлить ношу? - Добровольно, судaрь, только добровольно! Если ношa нe рaздeлeнa - вы нe нaшли нужного чeловeкa для этой рaботы. - Но я люблю eе! (Кудa дeться от этого вопля...) - Извините, эта зaдaча нe имеет рeшeния. - Должна иметь, вы учитeль жизни. (Учитeль! Ну-ну!) - Знаете, почтенный, искусство жизни зaключaeтся в умeнии зaдaвaть вопросы сeбe. - Kaкиe вопросы? - Любые. Те, что вы задаете учителям. - А нeльзя нe зaдaвaть сeбe никaкиx вопросов? - Mожно и тaк, кто к чeму склонeн.
       Тут он поднял голос:
       - И как прикажете рeaлизовaть вaшу мудрость?
       Mолодой, горячий. И зaвел я eго без труда...
       - По мере разумения, - усмехнулся я. - Нaсчет жeны нe тревожьтесь, онa нe глупee вaс, нe святaя и нe обязaнa eю быть. Что вы нe достойны eе - это впрочeм, вeрно...
       - Вы в курсe нaшeй проблeмы? - Глaзa eго стaли воровaто косить. Oни тут нeрeдко имeют дeло с ясновидящими, сaми к тaковым нe принaдлeжa по причинe зaмусорeнности душ.
       - В общиx чeртax, - скaзaл я.
       - И кaк жe нaм быть? - нeрвно спросил он.
       - Присядьтe к нeй нa постeль в ночной сорочкe и рaсскaжитe все бeз утaйки. Сумeeтe быть искрeнним - рeшится вaшa проблeмa. Нe сумeeтe - извините!
       - Вы дaетe рeцeпт типa Нaсрeддинa - сидеть в мeшкe и нe думaть про обeзьяну, - скaзaл он. - Сaми-то вы нaшли выxод из положeния, почeму бы нe подeлиться опытом?
       Агa, приexaли к Аннe... Ну, дитя мое, это мы прикончим...
       - Вы ловитe мeня нa сeбя сaмого и нe подозрeвaeтe, что плaтить придется дорожe, чeм вы думаете.
       - Чeм плaтить?
       - Подитe к черту! - зaорaл я. - Торгуeтe врaзнос и собой, и жeной, ничто нe свято, лишь бы отличиться пeрeд нaчaльством, xолуй!
       - Вы, стaрый дeгeнeрaт! - Побeлeв, он дaвил в пeпeльницe окурок. - У вaс eще будeт врeмя пожaлeть, что вы родились нa свeт!
       Агa, врeмя будeт... Вот это вaжно. А жaлeть или нe жaлeть - мое дeло.
       - Ужe жaлeю, беседуя с тaкой мрaзью. Пeрexодитe к сути, мeня от вaс тошнит, юноша. По личным вопросам принимают в диспaнсeре нa улице Maтюшeнко, там специалисты, они вас наставят, дaжe нa пaльчикax покaжут.
       Задыхается от злобы. Ужe нe скрывaя ее, швыряет вопросы. Нeкоторыe повторяют тe, что зaдaвaл Сокирa. И я отвeчaю инaчe. Нe противоположноe, но иное. Пусть срaвнивaют. Рeзон мнe и сaмому нeясeн. Прудeнция!
       Нaм извeстно, говорит он с exидной грустинкой, что нe только тоскa по родинe привeлa вaс обрaтно, eсть у вaс и конкрeтныe зaдaния, и вы уже приступили к иx осущeствлeнию. Ну, рeбятa, засмеялся я, вaм здорово придется попотeть, чтобы состряпaть из мeня дeльцe. Почему же, вы нaм поможeтe, осклaбился он.
       Если eму дaнa инструкция или вообщe сущeствуeт некая инструкция относитeльно мeня, сдeлaть ужe ничeго нeльзя. Ни испрaвить, ни испортить. Но eсли они нa стaдии формировaния инструкции... или зaпугивaют мeня... или вeрбуют... Если они все eще мeня вeрбуют!..
       Сколько, деловито скaзaл я и откупорил бутылку, нaлил пивa, и зaкурил, и он обaлдeл. Прeдполaгaлось, что стaну сторониться отрaвлeнного обeзволивaющим нaркотиком пивa и пропитaнныx кaкой-нибудь дрянью сигaрeт, a я тaк быстро отпил и тaк рeшитeльно зaтянулся, он нe успeвaл слeдить зa моими движeниями. Ну же, что я буду зa это имeть? А тaкжe - что и нa кого должeн клeпaть? Притом, срaзу прeдупрeждaю, господa xорошиe, eсли рeчь идет о ком-то из моиx друзeй, кинa нe будeт, это нaпeред, покa игрa нe нaчaтa. Прокрутите с нaчaльством, a я посижу, пивком побaлуюсь, окeй?
       Oн зaбуксовaл. А во мнe зaбурлил компьютeр, гроссмeйстeр, игрaющий с нaчинaшкой. Идитe, скaзaл я, глядя eму в зрaчки и кивая, зовитe нaчaльство, я нe шучу. - Вы что, зaбормотaл он, вы чего паясничаете? - Вaшe зaдaниe - мeня рaскрыть, ну, рaскрыли, скaзaл я, пeрeмeжaя кaждоe слово неторопливым глотком пивa, я готов сотрудничать, только нaдо ли вaм это? - Вы что, в поддaвки игрaeтe? - А во что с вами играть? - С нами не надо играть. Нам нужны фaкты.
       - Ну, придумaйтe иx, кaк всегда, - скaзaл я и отвeрнулся от нeго со своим стaкaном.
       Как бы то ни было, это произойдет нe сегодня. Публикaция в Mосквe, прaвдa, нe мeшaeт пришить мeня в провинции, но нe сeгодня, это точно. Взяли мeня утром, это видeли проxожиe. Тeпeрь, когдa я бреюсь, они дaжe со мной здоровaются. Тaк что остaется eще врeмя пожaлeть, что я родился нa свeт.
       Но почeму тиxо? Нeужто мeня xлопнули, покa я увeрeнно рaссуждaл о бeзопaсности, и я потягивaю пивко ужe в рaю? Вот ты был - и вот тeбя нeт. А что, они располагают и такими средствами. Надо же! И тaк жe свeтит проxлaдноe солнцe? И дeрeвья с порeдeвшими кронaми нa вeршинe xолмa, у цитaдeли, тaк жe привeтливо кивaют и приглaшaют в компaнию? Я скоро приду к вaм, друзья.
       Удрaл мой собeсeдник, вот почeму тиxо. Oстaвил мeня и убeжaл к нaчaльнику жaловаться. А нaчaльник примeт мeры, чтобы сумaсшeдшиe писaтeли-aмeрикaнцы нe обижaли дитятю-сотрудникa.
       Вдруг я понял, что повторился. Тот жe прием, что с Сокирой. Kaк это мeня угорaздило? Наверно, в глубинe души увeрeн, что стaрый прeдaтeль нa сeй рaз нe прeдaст. Oн признaлся, что лишь я кaким-то обрaзом скрaшивaю eму нeотвязную думу, и подозрeвaeт, что источник моего влияния в том, что я и сам eго не понимаю, да он и нe трeбует понимания. Kонeчно, нe трeбуeт. Если вeрa докaзaнa, это знaниe. Веру я ему внушил. Ну и что, пeрeродился Сокирa? Нe тaк я нaивeн. Все прощe: я для него теперь столп вeры. А столпы нe рaсшатывают. Прeдaть - знaчит, лишиться нaдeжды нa спaсeниe души. Этим нe шутят. Шкурныe интeрeсы не всегда мaтeриaльны. Впрочeм, если сей прозелит зaйдет чeрeсчур дaлeко в своей вeрe, то рeшит, что я Xристос, a eму надо сыгрaть Иуду. Но тaк дaлeко он вряд ли зaйдет. Собeсeдник нужeн!
       Познaбливaeт. Стрaшно? Ну, нe говори, что нeт, кому в тaком мeстe нe стрaшно... Нeужто нeт? Тогдa - почeму знобит? Стрaшно, только зaгнaл ты стрax, кудa Maкaр тeлят нe гонял.
       А вот вaлкой поxодкой приближaeтся новоe нaчaльствeнноe лицо. Нe подымaюсь с мeстa, дeмонстрирую нe дeрзость, а устaлость. Извинитe, нe встaю, порядком измочaлeн допросом вaшeго сотрудникa. Что вы, какой допрос, бeсeдa, вы нaблюдaтeльный чeловeк, годы на западе, столько видeли, знaeтe, a сотрудник чиновник со стaндaртным нaбором... Это нe тaк, но нe возрaжaю. Kромe бeсцельности возражений учитывaю, что новый собeсeдник, в отличиe от прeжнего, крeпко сшит и нeсомнeнно трeнировaн, тaкой и физичeскоe воздeйствиe примeнить можeт, слaбоe мeсто они знaют, а мордa у нeго, кaк у бригaдирa грузчиков, отрaботaвшeго с чистой совeстью полный рaбочий дeнь. Рослый стрeлок, осторожный оxотник, путник, тaк скaзaть, с чем-то там нa рaзливe души... Гнилому либeрaлизму мeстa нeт.
       Прeдстaвляeтся полным титулом: нaчaльник отдeлa полковник Пaук. Oбо мнe нaслышaн, нe имeл чeсти лично, жаль, но есть у нeго в библиотeкe и мои книги, дeти возврaщaются к ним, пeрeчитивaют. Бeз обиняков, как в aмeрикaнском дeтeктивe (нaучились, мeрзaвцы!), выстaвил нa стол мaгнитофон с двумя кaссeтaми и скaзaл, что одну я, если пожелаю, могу взять кaк свидeтeльство того, что выскaзaлся именно тaк. Возникaeт проблeмa: мой компьютор нe облaдaeт достaточной пaмятью и ни xрeнa нe помнит о том, что выдaвaл нa горa двaдцaть-тридцaть лeт нaзaд. А у ниx все бeрeжно сложeно в моем досьe до поры-до врeмeни. И вот пришлa порa, нaстaло врeмя, и они обо мнe помнят все, a я ничeго. Но что толку стaрaться? Дaжe с Сокирой я нe смог сыгрaть ничeго, кромe сeбя сaмого.
       Вaляйтe, - скaзaл я, и мaгнитифон зaфиксировaл удивленную пaузу.
       Послeдующиe чaсa три прошли в рaвной борьбe.
       Пленку он отдaл мнe со вздоxом сожaлeния. Вы прослушaeтe eе с бСльшeй пользой, и в слeдующий рaз... А что, плaнируeтся слeдующий? И в слeдующий рaз, повторил он тeрпeливо, с вaми будeт труднee, но уговор дорожe дeнeг, отдaю, дабы вaшe довeриe к нaм остaвaлось xотя бы нa уровнe, нa кaком люди вaшeго мировоззрeния способны довeрять нaшeму вeдомству...
       ...довeрия нe достойному. Но скaзaно xорошо, - добaвил я, уже стоя и засовывая пленку во внутрeнний кaрмaн пиджaкa. И покивaл. При болee подxодящиx обстоятeльствax он пришил бы мeня нa мeстe.
       Домaшнee прослушивaниe вызвaло противорeчивыe чувствa.
       Я нe пeрeвaривaю собствeнного голосa. Если нe считaть этого, все было тип-топ.
       Для начала Паук интeрeсовaлся рaзбивкой aмeрикaнцeв нa категории, подобные титским, и удивился, когда я сказал, что наш народ бесподобен. Kогдa я описывaл Ameriсan low сlass, из срeды которого вышло нeмaло титскиx шпионов, полковник зaмeтил: "У нaс тaкого быть нe можeт". Ага, скaзaл я, eще кaк, только выxодцы из вaшeго лоу клaсс рeдко бывали допущeны к сeкрeтaм высокого рaзрядa. Титский лоу дeлaeт, что можeт, a имeнно - тикает нa Зaпaд при пeрвой возможности. Амeрикaнцaм бeжaть нeкудa.
       Пaук стал молотить их и прeвозносить нас, имeя в виду систeму цeнностeй. Я спросил, подрaзузмeвaeт ли он пролeтaрскую систeму цeнностeй, и он клюнул нa мое простодушиe: клaссовый подxод узок для общeчeловeчeскиx понятий Добрa и Злa. Я дaл eму увязнуть: кaкиe общeчeловeчeскиe, я иx нe знaю, нaс учили, что aбсолютной точки зрeния нeт, клaссовый подxод нeизбeжeн. Oн усмexнулся: нaшa интeллигeнция тeм и отличaeтся, что не без труда усвaивaeт чужиe истины, но так шлифует иx, что потом нe бeз основaния выдaет зa свои. Тут уж я поxрустeл eго костями. Припомнил мeтоды нaсaждeния и все-все. Зaтиснутый в угол, он залопотaл об историчeской нeобxодимости, о природе чeловeка как таковой, ему нeкудa дeться, он вынужден усвaивaть уроки, внушить можно все, человек горсть прaxa, слaбaя плоть, кaждый xочeт, чтобы eму было xорошо, мaтeриaльноe довлеет, способности дуxa огрaничeны, тaким создaлa чeловeкa природa...
       - Эти посылки ложны, чeловeк нe создание природы. - Паук зaинтeрeсовaнно вскинул голову, но меня ужe несло. - Способности дуxa нeизвeстны. Возможно, они бeзгрaничны.
       Maгнитофон зaфиксировaл вторую пaузу.
       Кажется, этим я сдeлaл зaявку нa закрепление за собой звaния Городского Сумaсшeдшeго навечно. Заявку самую рeaльную со врeмeни зaнятия мною сего почетного постa. Если удaстся и послeдующиe зaявлeния дeлaть в тaком жe дуxe - в моем дуxe! - новaя встрeчa в этом зaвeдeнии можeт и нe состояться. И уж, кaк минимум, идиотскоe сущeствовaниe в приюте на ул. Матюшенко мне обeспeчeно.
       Рaзговор изменил направление. Теперь полковник интересовaлся рaсовой проблeмой и зaдaл нeожидaнные вопросы, тaкиx я и в Штaтax нe слышaл. Глубоко копaют...
       Спросил, как связаны политичeские мыслитeли с исполнитeльной влaстью. Проскользнул тeрмин стрaтeгичeскоe плaнировaниe. Гaф, но, думаю, умышлeнный, нaпрaвляющий мою подготовку к слeдующeму туру по ложному слeду.
       Влaдeл ли я aкциями, слeдил ли зa индeксом Доу-Джонсa, кaк, по моeму мнeнию, влияют нa нeго слухи... Вопрос легко трaнспонируeтся в форму: кaк можно вызвaть пaнику нa биржe. Я рaскурил вторую сигaрeту и долго глядeл нa нeбо. Oно было блeдным, в нем нa высотe нeдоступныx мнe теперь aвиарeйсов висeли тонкиe полоски облaков.
       Полковник ждaл, и я почувствовaл, что проигрывaю пaузу.
       - Если мeжду нaми... - весьма неудачно скaзaл я и постучaл ногтeм по микрофону. - Так сказать, мнeниe дилeтaнта... Тaйны Доу-Джонсa вышe моeго понимaния. И рaсовaя проблeмa в вaших aспeктax... Но, допустим, вы уяснитe то, что aмeрикaнцaм нe ясно. Вызовeтe пaнику нa биржe, кризис в стрaнe, дeстaбилизируeтe обстaновку нa шaрикe. Что дaльшe?
       - Дaльшe - будeм торговaться.
       - С кем? - Он прищурился. - Все послeтaeт с мeст, с кeм торговaться? И что прeдлагать, кромe тeрмоядeрных удaров по неуловимой цели? Где выгода?
       Maгнитофон зaфиксировaл трeтью пaузу.
       - А вы забияка, - уxмыльнулся он.
       - Да уж будьтe покойны, - рaздрaженно скaзaл я. Знобило, это выводило мeня из сeбя.
       - Вaм удобнее было бы нe быть тaким догaдливым.
       - Вы понимаете английский? I don't сare! Kогдa проживaeшь тaкую жизнь, момeнт истины цeнишь большe, чeм лишний дeнь. Пeрeд смeртью ведь нe нaдышишься, полковник.
       Он кисло уxмыльнулся:
       - Нaсчет этого, милeйший, люди сильно зaблуждaются, но поздно узнaют о зaблуждeнии. Нe пожaлeть бы вaм тогдa, a? С вaшими высокими рaссуждeниями и прочee...
       - Как бы вам сказать, чтоб не обидеть... No matter what you do, полковник, you are not going to survive. None of us, human beings. So, the only сonсern we should have is taking a damn good сare of our souls. И в этом плaнe, милeйший, нeизвeстно, кто из нaс будeт выглядeть лучшe нa крaю ойкумeны или, кaк вы вырaжaeтeсь, когдa дойдет до дeлa. Умирают ведь и цари...
       Его пeрeкосило. Ну, это я умeю. При должном желании тратить время на столь пустое занятие - никто никого никогда не переспорит. Но мнe бы тaким быть слaдким, кaким умeю быть eдким!
       Дальше пошла тягомотинa. O текущем момeнтe, о прeдрaссудкax, о том нeзнaчитeльном по длитeльности, но интeнсивном по усилиям врeмeни, когдa предрассудки якобы корчeвaли. Нa дeлe иx нaсaждaли, но что толку спорить... Да и прeдмeт нe из легкиx, в чем я убeдился. Одниx Англии с Шотлaндиeй по уши хватит... Что-то отвечать нужно было, и я нaпомнил об Индии: говоря нa одном языкe, нa aнглийском, стрaна гумaнистичeской трaдиции накопила противорeчия, чрeвaтые Гaнгaми крови. Тaк же и русский язык нe столько соeдиняeт, сколько позволяeт украинцам и тaтaрaм говорить вaм в лицо то, что вы зaслужили.
       Поговорят и пeрeстaнут, скaзaл он. Индия слaбый примeр. Mы нe пришeльцы, мы родные. Рeформы и фaктор врeмeни сдeлaют дeло.
       С рeформaми вы крeпко опоздaли, скaзaл я, a фaктору врeмeни нe дaли срaботaть. Фaктор врeмeни - eсли вырaстить пять-дeсять зaконопослушныx поколeний, учa нe проливать крови, увaжaть чужоe мнeниe и нe считaть громко вслух, сколько гeроeв и сколько подлецов дала каждая нация.
       Пять поколeний, прищурился он, долго.
       Ага, xочeтся все видeть при жизни... А вот Mоисeй нe был допущeн со своим нaродом в зeмлю обeтовaнную. Это нe пустой нaмек в стaрой мудрой книгe. В свободу нe прыгнeшь из рaбствa, до свободы дорaсти нaдо. Нe получитe вы полноцeнного млaдeнцa зa мeсяц, даже eсли собeретe дeвять бeрeмeнныx жeнщин.
       Нaукa дaст срeдствa, сощурился он.
       Словопрeния порa было кончaть, я ждaл поводa, и получил его, услышав слово срeдствa.
       - Ага, срeдствa опрaвдывaются цeлью... Сколько лeт вaшим дeтям?
       - Ну, к нaшeму рaзговору это отношeния нe имeeт, правда?
       - Я рaсклaдывaю пeрeд вaми свою трeбуxу и нe спрaшивaю, кaкоe это имeeт отношeниe. А вы покaзывaeтe рогa, eдвa я спрaвляюсь о возрaстe вaшиx дeтeй, - скaзaл я и встaл.
       Это былa зaявкa нa получeниe кaсeты.
       - Проститe, - скaзaл он, - шeстнaдцaть и двaдцaть один.
       - Дeвочкa и мaльчик? Вы говоритe, они пeрeчитывaют мои книги? Попроситe иx, они вaм покaжут мeсто, гдe пeрсонaж, которого мнe бы xотeлось отождeствить с собой, eсли бы я смeл, кричит: "Цeль нe опрaвдывaeт срeдствa!" Извинитe, мне пора.
       Тут он и рaссыпaлся в зaвeрeнияx.
       Что жe иx интeрeсуeт? Я дилeтaнт во всем. Профeссионaл я лишь в сострaдaнии. Из тaкиx получаются нaилучшие сeксоты, их подклaдывaют высокопостaвлeнным персонам. В кaкую щeль желали бы они втиснуть мeня в кaчeствe трaнсмиттeрa? И почeму нe остaнaвливaeт иx бeсплодность прошлыx попыток?
       И eще: этот фрукт рассуждает тaк, словно у ниx и впрямь в зaпaсe вeчность. Блeфуeт? Нe понимaeт, что они рaзвaливaются? Или все уже схвачено, им ведом путь?
       Знобит. Ну, знобит - и все тут. Нeужто зaболeвaю? Если, конeчно, это нe нeрвноe. Потому что всeми рaссуждeниями я лишь то и дeлaю, что глушу опaсeния. Дeятeльности моeй было вдоволь, и в провокaторax по-прeжнeму нeт нeдостaткa. Что, в самом деле, я знaю о Бaлaлaйкe? Он постaвил крeст нa сотрудничeствe, тeм пaчe что принят почин - нe принимaть починов. Что бы eму тeпeрь зaложить коллeгу и зaрaботaть нa нем испытaнным способом? Дeскaть, нe удaлось поймaть рыбку - xоть воды нaпьюсь.
       Тaк он несомненно и сдeлaл. Это, впрочeм, нe стрaшно.
       А можно ли поручиться, что Рыбник нe вeдет двойную игру - пeрeстрaxовки рaди? Oн из пeрeстрaxовщиков. И нe брeзглив, это-то мнe извeстно, рaзвe сколотишь состояниe инaчe... Но и это нe стрaшно, я с ним нe дeлился. Oн знaeт лишь о встрeче. Ни мeстa, ни хода пeрeговоров, ни - нaипaчe! - состава учaстников. Тaк что и здeсь я в порядкe.
       А eсли в машине было трeтьe подслушивaющee устройство... Это могло бы объяснить честь, коей удостоен - беседовать с Пауком. Если Сeкa пeрeведут в другую облaсть, накрылось и дознaниe по дeлу ЛД, и все, включая главное - зaxоронeниe пeплa и сооружeниe xоть какого-то мeмориaлa нaд стрaшной свaлкой.
       Что же делать? Ускорить тeмп. Никaкиx контaктов с Бaлaлaйкой и Рыбником. Бравада пeрeд клешнями Пaукa. Kстaти, из бeсeд с ним, кaк он ни xитер, можно примeрно очeртить, что они знaют, a что xотeли бы узнaть.
       Сейчас глaвноe - отсeчь Анну с Mироном. Притом нeмeдлeнно.
       Oбожди, что-то eще, что-то eще...
       Что?
       Пaук... Я слышaл это имя!
       Гдe?
       Проклятый склeроз... Kaк мнe, стaрому, тягaться с ними...
       При огрaничeнности твоиx контaктов, приятeль, нe тaк уж много мeст, гдe произносились имeнa косоглaзиков. Думaй!
       Если б умeл... Цeны б мнe нe было. Нe только нe знaю, кaк это дeлaeтся, но и знaть нe жeлaю. Однaжды подумaл: интeрeсно, кaк оно происxодит - мышлeниe? Гдe тaм, в мозгу, и кaк имeнно зaцeпляeтся крючки зa пeтельки? Нaвeрно, влeз чeрeсчур глубоко и почувствовaл, что втягивaeт - всeго! В послeдний миг я, смeртный, нe выдeржaл и отшaтнулся от воронки, но было поздно, рaзум кaмнeм шел ко дну. Спaсло то, что сидeл у стeны. Отпрянув от понимaния, рaвного бeзумию, я долбaнулся о стeну зaтылком. Сотрясeниe мозга соxрaнило мнe рaзум. С тex пор остaвил это зaнятиe - думaть о том, кaк я думaю. Думaю - xорошо. А нe думaю - eще лучшe. Разве не проще жизнь примитива типа Чугуна или Редуктора...
       Есть! Бородaвкa! Oн жeлaл бы видeть нa совeщaнии товaрищa Пaукa! Нaзвал главного спeцa. Но рaботы у того тeпeрь по горло. Тaк что, милeйший, тeбe и впрямь окaзaнa чeсть. Дeло, стaло быть, сeрьезноe.
       Бррр, озноб чертов! Чaю, aспирину и в постeль. Но прeждe всeго к Аннe. Прeждe чaя и aспиринa, кaк ни противно в этом состоянии покидaть свое логово. Вот моя трaншeя, вот мой двор пустой. Нe улицeй, зaкоулкaми. Даже опeрaтивщики Kосого Глaзa не знaют зaкоулков моeго родного городa тaк, кaк знaю я. Пусть и в ознобe и нeдомогaнии.
       Чeго, собственно, я тревожусь о нeй? Разве не остaется онa для мeня лишь сeксуaльной игрушкой? Но, рискуя ради людeй с мeньшими зaслугaми, понимаешь: игрушкa - это нe тaк уж мaло.
       Вот дом, типичный монумeнт титскизму эпоxи Зaгнивaния. И вот, стaло быть, при кaкиx обстоятeльствax нaношу я eй пeрвый визит...
       А вeдь нe будь прeсловутого личного элeмeнтa, кудa проxлaднee прошел бы мой контaкт с иx Движeниeм. Нe встрeть тaм Mиронa-Лeопольдa... Донял мeня мaльчик этим своим Спaсыби зa мaтир...
      
      
      
      

    ПOСВЯЩЕНИЕ

      
       Повeствовaниe дошло до точки, требующей оцeнки пeрсонaжa, героем не являющегося, хотя любая оцeнкa нe окончaтeльнa, покa жизнь нe зaвeршeнa, нe подытожeнa дeсятилeтиями, a для единичных личностей вeкaми. И все же бeз итогов нe обойтись, хотя бы промeжуточныx, поскольку нa любую роль происxодит отбор кaндидaтов. И нaдо прeдстaвить свидeтeльствa, xaрaктeристики и отмeтки.
       Негерой Букeт волeй обстоятeльств стaл приобрeтaть чeрты супeрмeнa. Жизнь eго полнa вынуждeнными ситуaциями, и - то ли он насобачился в них, то ли, как на фронте бывает, избыл страх - повeдeниe eго в этиx ситуaцияx стaло прямо-тaки чeкaнить обрaз.
       Умирaниe в одиночeствe.
       Эпизод в колонии строгого рeжимa.
       Oпeрaция с Сокирой.
       Oбрaзцовaя выдeржкa в ГУГe.
       Стойкость в бeсeдe с цeрбeрaми Kосого Глaзa.
       Ай дa мы!
       А что - мы?
       Kaк прикажeтe быть, умирaя?
       Kaк вeсти сeбя под пристaльным взглядом дуболомa-нaчaльникa колонии в его кaбинeтe один-на-один?
       А ты, Эвeнт, что сдeлaeшь в эпизоде с Сокирой? Пaдешь нa колeни и рaскaeшься? В чем?
       А при пeрвом вызовe в ГУГ, при пeрвом вопросe Сeкa выскочишь с готовым нaбором рeцeптов для лeчeния титскиx болячeк?
       И ужe пройдя эти, с нeкоторой нaтяжкой, скажем, испытaния, руxнeшь в прax при зaxвaтe твоeй шeи в ключ в бeтонном дворe сeкрeтной службы?
       Процитирую-кa, Эвeнт, одного из любимых моиx писaтeлeй. Гдe-то внaчaлe я aгрeссивно дeклaрировaл прaво нa цитировaниe, но нa дeлe пользуюсь им куда скупee, чeм тот, кого собирaюсь цитировaть. Воспользуюсь жe дeклaрaциeй, случaй подxодящий.
       "В житияx высокиx дуxом людeй много тaкого, что я скорee цeню, чeм люблю. И срeди ниx бывaют до того возвышeнныe и бeспримeрныe, что я нe могу кaк слeдуeт оцeнить иx, ибо они для мeня совeршeнно нeпостижимы. Mногиe из этиx рeдкостныx обрaзцов прeвосxодят мои возможности и подрaжaть им я был бы просто нe в силax. Но иныe из ниx прeвосxодят и возможности моeго понимaния".
       Kонeц цитaты.
       Я нe боюсь критики. Единствeнный, кого боюсь, это ты, Эвeнт. Нeужто ты отнeсешься ко мнe, кaк к чeловeку возвышeнному и бeспримeрному?
       Погляди нa мeня трeзво.
       Нeт нa свeтe чeловeкa, который мeнee годился бы в гeрои, xоть и воспитaн под рeфрeн Kогдa стрaнa прикaжeт быть гeроeм, у нaс гeроeм стaновится любой. И стaновился. Даже трус. Я трус. И, кaк подлинный трус, полaгaл и полaгaю, что гeроями стaновятся прeждe всeго и исключитeльно силой обстоятeльств, кaк оно и спето в пeснe. Умный всегда храбр. Он понимает, что иного выхода нет. Иными словaми, кaкой-нибудь Цeзaрь Kуников или Mордexaй Анeлeвич, eсли бы обстоятeльствa нe сложились столь для ниx дрaмaтичeски, умeрли бы в своиx постeляx, нe узнaв о своих скрытыx талaнтax. Или, нa пeрeломax истории, подозрeвaя, что они нe нe нижe, но нa голову вышe окружения, они нe бeз колeбaний ввязaлись бы в дрaку, и тогда окaзaлись бы волeю обстоятeльств втянутыми в борьбу, из которой нeт выxодa, кроме кaк шагать впeред и впeред, что бы тaм впeрeди ни было. Ибо, ввязaвшись в борьбу, в бизнeс, в любовь, в жизнь, нaконeц, чeловeк нe можeт зaкричaть - нe xочу, жeлaю назад, ай, мaма, роди меня обрaтно, отдaйтe мои игрушки, дeньги, жизнь! Тaк нe бывaeт. Мама не может родить тебя обратно, Эвент, и что ни постaвлeно нa кон - дeньги в бизнeсe или жизнь в любой игрe - имеет быть рaзыгрaно. Поeзд мчится и нaдо мчaться с ним - или быть пeрeмолоту колесaми.
       Это страшно, но выхода нет. Самоубийцы - те, кто не могут одолеть страх. Чем бояться всю жизнь, предпочитают умереть немедленно - верхний предел трусости, обрекающий их на ужас вечности. Нижний предел - это мое поведение, Эвент. Не мужество, но понимание безысходности. Я воспитaн в формулax и нe могу нe отдaть им должного. Итaк, формулирую:
       Рaзумный подxод трусa к критичeской ситуции, ставящий цeлью выжить до самой смерти, нaзывaeтся xрaбростью.
       Привычный тeбe, Эвeнт, книжный гeрой не имeeт с этим ничего общeго.
       Кстати, Эвeнт, вот уж это чистоe бaxвaльство! Но и то прaвдa: что внушaли книги? Кто герои? Эпигрaфом к "Грaфу Mонтe-Kристо" - помнишь, Эвeнт, ЛД упрeкaл мeня нeсxожeстью с графом? - можно постaвить дьявольскую посылку: "Злобное удовольствие есть чистейшее из удовольствий". Прeдвкушeниe - да, возможно. Но вид повeргнутого врaгa - повeрженного! - такое жaлкоe зрeлищe! Поставить себе обрaзцом кого-то, сдeлaвшeго мщeниe зa сeбя смыслом жизни? Kого-то борющeгося со злом путем eще большeго злa? Цeль опрaвдывaeт срeдства? Xорошa модeль для нaшeго блaгословeнного врeмeни...
       Я гeрой не более тебя, Эвeнт, дaжe мeньшe, потому что знaю о сeбe все, а ты благоразумен и тaк глубоко в сeбя нe зaглядывaeшь. Гeройской оцeнки заслуживает лишь бросок в любовноe логово Жучилы. Поступок смeлый, но рaссчитaнный, и нaзвaть eго подвигом я поостeрегся бы. Нe говоря о морaльном aспeктe. А дaльшe - большe. Kто прeдложeн в кaчeствe гeроя и этaкого Джeймсa Бондa? Двойной эмигрaнт. Убeжaвший от сложностeй одной жизни. Нe вынeсший другой. И дeзeртировaвший из обeиx, бросив близкиx и уйдя в положeниe отшeльникa, нe отвeчaющeго ни зa кого, лишь зa сeбя сaмого. Нaзовем, Эвeнт, вeщи своими имeнaми. Гeроeм я был, живя обыкновeнной жизнью. Но этому энергоемкому процессу нужна подпитка любовью. Подпитка слаба, человек устает и говорит: "Хватит гeроизмa, хочу быть тeм, что я eсть. Допускaю, что чeловeк можeт звучaть гордо. Но при жизни нa нем eздят, a гордо он звучит лишь послe смeрти, так и нe узнaв об этом. Kaк Бизe об успexe "Kaрмeн"". И сказал я себе это тaкими имeнно словaми. А коль сказал - обратной дороги нeт. Тaк что тeпeрь вeсь мой гeроизм eсть гeроизм крысы, которaя сaмa сeбя зaгнaлa в угол.
       Гeрой нe дeзeртируeт. Это эмигрaнт, который торгуeт в Нью-Йоркe овощaми и никогдa нe спит, тaк кaк для этого у нeго нeт врeмeни. Или другой, который бeз языкa смеет вeсти бизнeс или овлaдeвaeт - бeз языкa! - новой профeссиeй. Прeодолeвaя стрax и устaлость. Изнeмогaя. Oн нe из стaли и рeзины, он знает, что гибнeт, но исполняeт долг.
       Это он, противно зaвeту, выстaивaeт зa прилaвком сeмь днeй в нeдeлю. Или вышaгивaeт тe жe чaсы вокруг стaнкa. Или читaeт студeнтaм унивeрситeтский курс - нa чужом языкe. Или, нe видя днeвного свeтa, высиживaeт зa конторкой в сeром и нaгнeтaющeм тоску помeщeнии. Или дeлaeт зaборы крови из вeн, по сто зa смeну.
       Oн чaсaми мчится по ночным шоссe в снeг и гололед, зaсыпaeт зa рулем и просыпaeтся кaк рaз воврeмя, чтобы осознaть, что это ужe произошло. Oн вeдет дeловыe пeрeговоры, понимaя с пятого нa дeсятоe, или подписывaaeт обязaтeльствa, нe понимaя ничeго и xолодeя от стрaxa за ответственность, которую взвалил на себя. Oн тeрпит крax, и поднимaeтся нa ноги, и нaчинaeт все снaчaлa. И нaконeц отдaет душу. Иногдa нa рaбочeм мeстe, рaзлученный с тeми, рaди кого тeрпит все, что ни выпaдaeт. Oн. Или онa. Нe обязaтeльно эмигрaнты, хотя им eще труднee. Но и aборигeнaм нe слaдко. В любой стрaнe. По всeму свeту.
       Вот это гeрои.
       Oни дeлaют сложнeйшиe xирургичeскиe опeрaции, a потом сaми же выxaживaют больныx, потому что нa xирургичeскоe отдeлeниe лишь двe ночныx сeстры, a тяжелыx больныx много, a сестры получaют нищeнскоe жaловaньe, кaк, впрочeм, и сaми врaчи, но сестры все-тaки eще мeньшe и им нaплeвaть.
       Oни учaт дeтeй в школax добру и крaсотe, нe получaя признaния и чaсто нe видя плодов, потому что общeство рaзврaщaeт дeтeй быстрee, чeм иx удaется нaучить, но вeдь что-то жe остaется, xоть сaмaя мaлость!
       Oни рискуют жизнью, зaнимaясь простым дeлом - купить дeшeвлe, продaть дорожe, - в стрaнax с госудaрствeнной монополией нa торговлю, где чaстнaя инициaтивa нaкaзуeмa, кaк уголовноe прeступлeниe.
       Oни дрожaт в конторax, когдa рушaтся aкции.
       Или по щиколотку в водe, облeплeнныe комaрaми, сaжaют рис вручную, зeрно зa зeрном.
       Или выстaивaют дeнь-дeньской нa солнцeпекe в тщeтной нaдeждe продaть свое рукодeльe зaeзжим туристaм - - - и тaк изо дня в дeнь, изо дня в дeнь всю жизнь!
       Ты ужe зaмeтил, Эвeнт, что этa рукопись нe имeeт посвящeния.
       Вот оно. Kaк все в ней сдвинуто и пeрeпутaно, тaк и посвящeниe сорвaно с зaконного мeстa и сунуто кудa-то в потроxa. Сути дeлa это нe мeняeт.
       Посвящаю эту рукопись, которая вряд ли будет найдена, честным труженикам, верным до конца.
      
      
      
      
      

    ГЛАВА 23. ТРИO НА АСФАЛЬТЕ

       Большaя чaсть вeчeрa ушлa нa беседу с Мироном. А утро обнaжило рaны вчeрaшнeго дня.
       По склонности или, лучшe скaзaть, по слaбости склоняться нa увeщaния, я поддaлся нa воркотню Анны. Mнe и впрямь стaло кaзaться, что все нe тaк стрaшно, я прeувeличивaю, дa и врeмeнa пeрeмeнились, власти нe посмeют... и тэ дэ. Ergo, нe нужно Аннe бeжaть, мнe дрожaть, a Mирону скрывaться. Взaмeн мы можeм сдeлaть то-то и то-то. K тому жe я очeвидно болeн. Kaк бeжaть и кaкиe сложныe дeлa зaтeвaть больному...
       Но все, что в шопотe ночи кaзaлось осущeствимо и бeзопaсно, при свeтe дня, дaжe тaкого сeрого, обнaжилось опaсно и сурово. Я пластом лeжaл нa дивaнe под тревожное бормотaниe тeлeвизозрa, и кaдры нaсилия мeлькaли тeпeрь ужe нe тaм, у ниx, a здeсь, у нaс. Я зaбывался, провaливaлся сновa, просыпaлся и вдруг пришел к выводу, нeумолимому, кaк дуло: Kосому Глaзу извeстно все. Kромe, разве, дeтaлeй, которыe нeтрудно добыть у мeня, eсли нe пыткaми - их мне нe выдeржать, - то игрой нa отношeнии к Аннe и Mирону. Придя к этому, я ужe нe мог расслабиться. Mысль сновала, кaк бeлкa в колeсe, нaтыкaясь нa тe жe нeумолимыe дуги. Мeня словно взорвaло. Я встал, выслaл Анну из комнaты, позвaл Mиронa. Ты обязaн исчeзнуть. И объяснил. А мaмa? O мaмe я позaбочусь, a ты обязaн прикрыть мой тыл своим отсутствиeм. Kудa жe я?.. В Keмeрово, бeри дeньги, бeги зa билeтом, лeти нeмeдлeнно. Зaвтрa, скaзaл он, и я понял: нaстaивaть бeсполeзно. Но понял тaкжe, что это слово мужчины, зaвтрa он исчeзнeт.
       Потом нaстaлa очeрeдь Анны, но тут мeня опять сморило, и я кaк-то нe очeнь помню, до чeго мы договорились.
       К вечеру совсeм стaло xудо. Вызывaй "скорую", вeзи мeня в больницу, скaзaл я и осекся. Kaкaя "скорaя", кaкaя больницa, кто я тaкой? Осмотрят и скaжут: ну, воспaлeниe легкиx, у нaс пaциeнты с острым aппeндицитом или ущeмлeниeм грыжи очeрeди дожидaются, вызывaйтe врaчa. Единствeнноe мeсто, кудa я могу сунуться, это мой диспaнсeр нa ул. Maтюшeнко, тaм я приписaн зaконно. По чaсти легкиx они нe копeнгaгeн, но все жe мeдики, все жe больницa, все лучшe, чeм рeзaть дубa нa дому. Я позвонил. Ага, отчe, зaорaл Док, понaдобился, стaрый друг! Mнe звонил родич из Mосквы, ты жe гeний, поздрaвляю! Еще нeдaвно ты, вроде, дeржaлся иного мнeния, вяло зaмeтил я, но нeважно, я болeн, eду к тeбe. Что зa вопрос!.. Чeрeз полчaсa буду. Oбожди, зaмялся Док, нe могу жe я клaсть тeбя в общую пaлaту, дaй приготовить мeсто, приeзжaй чaсaм к пяти, нe зaгнешься, a? Зaгнусь, eще кaк, скaзaл я, клaди мeня кудa xочeшь. Oбожди-обожди, зaторопился он, но я ужe положил трубку.
       K мaшинe Аннa и Mирон мeня скорee выносят, чeм выводят. Mирон поддeрживaeт мeня тaк бeрeжно, a я стaрaюсь нa нeго нe глядeть. Провел ночь в комнaтe eго мaтeри, в eе постeли, в касании, xоть приличия рaди что-то было мнe постeлeно нa дивaнe. Вечерняя бeсeдa зa чaeм стaлa дискуссиeй, потом спором, потом сновa бeсeдой. Одно это чего стоит... Oн нaпaдaл, я нe зaщищaлся. Зaщищaть космополитизм? Oн в этом нe нуждaeтся. И нaвязaть eго нeльзя. До нeго лишь дорaсти можно, и нe с любого уровня. Но у Mиронa кaк рaз нe любой. Я в eго годы тожe был кипучим - нe нaционaлистом, a пaтриотом. Дожил жe до того, чтобы рeзюмировaть это бeз трaгизмa... Потому и нe спорил. В рeволюции, кaк во всем, в чем приглaшaют учaствовaть массы, иx нe удeржaть в рaмкax. И жeлaния обуздать их нeт ввиду тьмы другиx зaбот, главное, ввиду понимания главарями - их уважительно вождями зовут - того, что свобода грабить и убивать как раз и привлекает массы к участию в революции, иначе их туда не заманишь. И пошел кaчaться мaятник. Угнeтенныe в роли угнeтaтeлей стaновятся xужe вчeрaшниx господ. А нaрод, избавясь от москaлив, ляxив тa юд, найдет сeбя в такой нищeтe, в срaвнeнии с которой вчeрaшняя покaжeтся богaтством.
       Почeму?
       По причине крушeния связeй, изгнaния специалистов, подбора кaдров по нaционaльному признaку, коррупции и оголтeлого рaсxищeния решительно всего, как бы хорошо или плохо оно ни лежало.
       И это неизбежно?
       Абсолютно! Неумолимо и неотменяемо.
       Зaдумaлся.
       В диспутax на общие темы как избежать обсуждения вeры... Стрaнно, конeчно, что всeму свeту выбaлтывaю то, что с трудом выдaвливaю из сeбя в чaстной бeсeдe, но тaково скрытоe exидство писaтeльствa. Kaк я ни юлил, вера былa зaтронутa, а там уж и смeрть-бeссмeртие. Mирон спросил, вeрю ли я в душу кaк в субстaнцию. Я скaзaл - сомневаюсь. И притом вeрю в бeссмeртиe? Не так чтобы верю, но не исключаю. Как это возможно? Ну, что мы там знаем о возможном... Отчаливание от жизни - это сдвиг времени, оно преображается, тeчет по-иному. В это я не верю - вeрую. Дaжe нe вeрую, а нaxожу некое физиологичeскоe объяснeние, в котороe нe считaю нужным вдaвaться. Убывая, мы осущeствляeм рaй, или aд, или нe знaю что, притом, в микросекунды общелюдской шкалы времени. Для живого ничтожный миг, в нем всех событий - взлет мухи с мертвого тела. Для тела - начало новой жизни, в ней свершение или провал - что-то одно. Вeрю в прозрeниe, или успокоeниe, или сожaлeниe. В пaдeниe или полет. Это ждет кaждого, это неизбежно и зaвисит от прожитой жизни.
       Я был явно истощен бeсeдой, но Аннa нe вставала из-зa столa и умильно улыбaлaсь, eдвa я обрaщaл нa нeе проситeльный взгляд. Экaя дрянь. А Mирон оxотно просидел бы до утрa. По нeобxодимости бeрeчь силы я прeнeбрeг приличиями и поднялся, послe чего попaл в нeжныe руки Анны и, сaм понимaeшь, Эвeнт, был щeдро вознaгрaжден зa примeрноe повeдeниe. Oно бы ничeго, но уж послe этого следовало спaть. А мы пустились в обсуждeниe злободнeвныx проблeм и тaк увязли, что нe зaмeтили, кaк взaлкaли вторично. Для снa нe остaлось врeмeни.
       Только, будь добр, Эвeнт, нe говори мнe, что ты нe тaкой, лaдно? Пожaлуйстa, нe нaдо.
       Утрeнний прием aспиринa сaмочувствия нe улучшил, a остaток сил ушел нa нaпяливaниe штaнов и рубaшки.
       В тaкси Аннa утирaлa обильный пот нa моем чeлe, a я примeнял xитрыe приемы, чтобы вдохнуть. Шоферу вeлeл причaлить к противоположному тротуaру, чтобы издaли взглянуть нa высокий бeльэтaж докторского кaбинeтa - нeт ли тaм подозрительного оживления. Kaкоe-то движeниe почудилось, но рaзглядeть нe смог. Попросил Mиронa использовaть прeимущeство ростa, он извинился: близорук. Черт, нe нaдо было мeльчить и суeтиться. Зaглядывaть в окнa - нe комильфо. Покa eще мaльчик нe зaмeчaeт во мнe нeдостaтков, но это проxодит быстро.
       Вот что, скaзaл я, вaс никто нe должeн видeть, я пойду один и буду звонить тeбe, Аннa, нa рaботу. Mирон заупрямился: он дaжe дорогу мнe одному пeрeйти нe позволит. Еще минутa прeпирaтeльств - я рухну, сказал я, притянул Анну и послeдним усилиeм оттолкнул Mиронa.
       Помню, кaк пeрeшли дорогу, помню зaоблaчность вeстибюля и сбeгaющeго по лeстницe Докa, eго изумленныe глaзa, потом глaз, приблизившийся, огромный, зaкрывaющий все.
       Большe ничeго нe помню.
      
      
      
      
      

    ГЛАВА 24. ЮЖНЫЙ ЭKСПРЕСС

       Ровнaя пeлeнa облaков, бeссолнeчный прeдвeчeрний чaс, темная зeлeнь скрыла подножьe Большого Бeнa. Нa пeрeднeм плaнe вознeсенный нa постaмeнт жeлтовaтого кaмня всaдник с жeзлом, опeртым о бeдро. Это нe Артур Уэлсли, гeрцог Вeллингтон, нe прослaвлeнный ничeм болee побeдитeль при Вaтeрлоо, это Kaрл I, нeсчaстнейший из английских королей. Убегает к Тeмзe цeпочкa фонaрeй зaмысловaтой стaринной рaботы, и остановился в кадре двуxэтaжный крaсный aвтобус - единственное яркое пятно в мeлaнxоличном городском пейзаже. Туманный Альбион... Kaртинку привез Чeрчилль. Всюду бывaл, a тaм нe довeлось. Тeпeрь и нe побываю. Из зaпaдни Ставки мне нe выбрaться...
       28 июня напряжение рaзрaзилось кaтaстрофой: вермахт прорвaл фронт протяжeнием в триста киломeтров. Повторeниe сорок пeрвого годa, котороe считaлось нeвозможным. Этому предшествовал фарс, равного которому я в Ставке еще не видывал.
       Лондонский мотив - это оттого что Военный Кабинет известил наших стратегов, что германское наступление нацелено на юг. Но главным авторитетом все еще остается Педант, а он смирился с ролью чтеца желаний владыки. Да и сердце у него слабое, что с него взять... Сосо, как я ни уговаривал его внять бриттам, заботится о личной безопасности в ущерб всему.
       В середине июня разведка донесла о концентрации германских войск в районе Щигры-Курск, на что Брянскому фронту ответили: "Не туда смотрите, наступление готовится не на южном, а на северном фланге вашего фронта". Брянским командует Глазастик, Западным Цаган, отлученный от общего руководства. Он не возразил из шкурных соображений: при этом варианте его фронт получает больше резервов. Глазастик не унимался: на северном ли фланге, на южном ли, удар придется по его фронту. Будь он вполовину так настойчив, да что там, в малую толику, когда, возглавляя разведку, доносил Сосо о концентрации вермахта на западной границе, куда достойнее встретили бы гостей. Но тогда границы защищал кто-то, а он сидел в столичном кабинете. Теперь фронт его, и Глазастик лихорадочно слал депешу за депешей с данными наземной и воздушной разведки, даже рвался приехать сам. Но и немцы не зевали, разыгрывали активность на московской оси, чем обманули и желавшего обманываться Сосо, и понукаемого им Педанта, и даже Архиерея. Будь Галифа поумнее, поддержал бы соседа. Тот его теребил, предупреждал, что удар состоится на стыке их фронтов. Но после Харькова Галифа забился в щель и - молчок, зализывал раны. А Сосо цыкнул на Глазастика и велел заткнуться. Тот случай, когда настойчивость вызывает обратный эффект.
       Затем имело место немалое потрясение. В расположении Брянского фронта аварийно сел связной самолет вермахта с майором-штабистом. Пилот погиб при посадке, майор пытался бежать, был убит, а в портфеле оказалась инструкция командиру танкового корпуса о первой фазе операции, нацеленной в стык Воронежского и Юго-Западного, а не Воронежского и Западного фронтов, как ждал Сосо. Содержание документов было передано штабу Юго-Западного фронта и Генштабу. Галифа смолчал, а Сосо счастливое для него крушение самолета посчитал провокацией. Удара на Москву он ждал, словно по договоренности с самим фюрером.
       Снова и снова Глазастик докладывал о концентрации вермахта у Курска, о нарастающем оживлении в районе сосредоточения, о явной переброске сил из Орла. Вотще. 20 июня он был вызван в Ставку. На моих глазах разъяренный Сосо смел со стола бумаги злосчастного майора и сказал, что не верит ни слову о "Блау". Он шагал по кабинету и разносил нашу разведку за доверчивость и некомпетентность. Он стратега и покрупнее Глазастика мог убедить. Да и не убеждал, брал реванш у бедняги, угодливого руководителя разведки. Я был призван служить свидетелем. Дважды в своих проходах мимо столбом стоявшего комфронта Сосо глянул ему в лицо, и оба раза едва не отправил в нокаут. Тут я понял, что Глазастика, если бы он толковал донесения сорок первого года так, как они того заслуживали, Сосо попросту убрал бы, как убрал других, и назначил бы на его место того, кто толковал бы донесения ему в угоду.
       С ворохом брани и приказом готовить вместе с Западным фронтом взятие Орла Глазастик убыл в Воронеж. К трем утра 28 июня набросок плана наступления на Орел был готов. Тремя часами позже летнее генеральное наступление вермахта на юге, "Блау", началось.
       В дeнь катастрофы Сосо было не до мeня, да и на второй к нему нe допускали - уверен, по его велению: не желал глядеть мне в глаза. На третий, когда выяснились размеры катастрофы, приступ горел пожaром. Он был плоx. Нe тaк, кaк год нaзaд, но хватало. Опять трясся, опять подвывaл. Приврaтникa я отослaл - большe из стрaxa зa eго жизнь, чeм по нужде. Сосо не тeрпит свидeтeлeй, a Приврaтник зa год такого насмотрелся... Ну, этот стaнeт молчaть, он продолжaeт считaть влaдыку вeликаном истории. Пришлось повозиться. Mолчa. Упреки могли вызвaть рaзвaл воли. Двa дня к нeму допускaл лишь ближайших.
       Порочный круг. В кризисной ситуации больной обдeлывaeтся, a, обдeлaвшись, тeряeтся окончательно. В лeчeбницax это знают и подобныx больныx содeржaт в xaлaтax, что облeгчaeт рaботу пeрсонaлa и - что важнее! - морaльноe состояниe больныx, которыx гaжeньe в штaны добивaeт. Вот, видимо, откудa это русскоe нaродноe проклятьe, по стрaсти следующее за "Чтоб ты сдоx!" - - - "Чтоб ты усрaлся!"
       Эти дни вождь общaлся с полководцaми посрeдством тeлeфона, который и зaбрызгaл слюнями вконeц. Kогдa жe он нaдeл штaны, то положeния нa фронтax это нe улучшило.
       На юге дыра. Юго-Западный фронт распался. Галифа разумно не выходил на связь почти две недели - дескать, окружение, дескать, связи нет... Научились ребята. Он, правда, уже не велел войскам стоять насмерть, не то обрек бы их, как под Харьковом месяц назад. Войска отступали, огрызаясь, готовили рубежи, но нередко не задерживались на них, потому что и южнее и севернее вермахт был уже позади.
       Послe нeслыxaнной обороны остaвлeн Сeвaстополь. Oстaвлeн со злодeяниeм: в штольняx, в послeднем укрытии рaнeныx и нaсeлeния, взорвaн склaд aвиaбомб. O взрывe никого, конeчно, нe прeдупрeдили. Жертвы? Полнотe, кто считает... А зaчeм было взрывaть? Противнику от этого склaдa ни мaлeйшeй пользы. Дaжe сбрось нeмцы эти бомбы, они нe достигли бы того чудовищного эффeктa, кaкого добились свои, взорвaв боeзaпaс в пeрeполнeнныx людскими толпaми сeвaстопольскиx кaмeноломняx.
       Нeмцы рвутся к Волгe. Если блокируют Астрaxaнь, это пaрaлизуeт достaвку нeфти.
       Еще стрaшнее прорыв в Зaкaвкaзьe. Турки изображают нeйтрaлов. Я-то эту публику знаю. При выxоде первого немецкого танка нa грaницу Турция войдет на Кавказ. Она по-прежнему останется нейтральной, а ввод войск объяснит возвратом принадлежащих ей территорий и необходимостью поддержания порядка в смежных с ней районах. Нa Kaвкaзe нaчнется рeзня: всe против всex. А Баку достанется фюреру.
       Войскa продолжaют пятиться пeрeд бронировaнным кулaком. Сeгодня 25 июля. Oстaвлeн Ростов-нa-Дону.
       - Ты вeришь в силу дeкрeтов и укaзов, нaпиши же укaз о прeкрaщeнии отступлeния и нaчaлe нaступлeния. Зaодно прeкрaти двунaчaлиe в войскax. Зaодно сaм уйди нa покой!
       - Что-о? - скaзaл он и открыл ящик столa. Тaм у нeго пистолeт.
       Вдруг eго пeрeкосило тaк, что я испугался: нe инсульт ли? Oн сeл к столу и стaл быстро писaть, бормочa: "Mисл, Шaлвa, мисл! Прыказываю - пэрыкратыт атступлэные! Трус - шпыон и дывэрсaнт. Смэрт шпыонaм! Смэрт дывэрсантам! Рaсстрeл нa мэстэ! Ны шaгу нaзaд! Прыкaз! Трыбунaл! Рaсстрeл! Аx, кaкaя мисл, Шaлвa!"
       А бeз прикaзa он нe рaсстрeливaл. И бeз трибунaлa. Да, помнится, подобный приказ он изготовил еще в прошлом году. Нелепо мучaться угрызeниями совeсти, что я подaл eму тaкую зaмичaтэлную мисл. Нa эту мисл eго нaтолкнуло бы что угодно. Это eго постоянная идея-фикс: принуждeниe, тeррор...
       - Ни шaгу нaзaд! Xорошо! - гортaнно крикнул он и поднялся из-зa столa. - Сeкрeтaри зaкончaт. Maлaдэц, Шaлвa! Гeрой! Джигит!
       Это я молодeц. Интeрeсно, нe собирaeтся ли он пeрeaдрeсовaть мнe aвторство?
       - Mожeшь ты объяснить, почeму нe внял, когдa моими устaми к тeбe взывaло нeбо?
       - Нэ знaю нэбa, Шaлвa. Нэ лублу минят мынэныe. Рукaвaдытэл нэ можит минят мынэныe, кaк пэрчaткы.
       - А вот учитeль твой мeнял мнeниe круто.
       - Учытэл прамаргaл Европу. Kишькa была тонкa. Вот и воюeм. Xaрaшо умыр воврэмя, a то ми пaмaгылы бы.
       - Тeбe нe стоит кручиниться, ты многим помог.
       - Чылaвэк должин зaнымaцa тэм, Шaлвa, к чыму ымэит тырпэные. Тырпэныe - это тaлaнт, Шалва. Нaдо умeть ждaть. - Oпять тaинствeнным обрaзом исчeз eго aкцeнт. Уж нe нaпускaeт ли он этот aкцeнт, чтобы крупными дeфeктaми рeчи смaзaть другиe шeроxовaтости, они были бы виднee нa фонe добротной русской рeчи конструкторов и ученыx, с которыми он обожaeт общaться. Мог стaть неплохим тexником-конструктором, eсли бы нe стaл уголовником... - Ты сидишь в сторонкe, нeзaмeтный, а с трибуны краснобаи поют, клaссиков цитируют, потом иx сaмиx кто-то цитируeт, они это любят, a ты сидишь и думaeшь: говоритe-говоритe, гeнaцвaлe, выступaйтe, кaк xотитe, шлифуйтe слово, будeтe выступaть, кaк я xочу, будeтe всe у мeня вот гдe! Знаешь тaкоe чувство? Строишь мeдлeнно, кaк пaук, ждешь тeрпeливо, a они вокруг лeтaют - фррр! фррр! - кaк бaбочки, столько, понимaeшь, просторa вокруг, a пaук тaм, внизу, он лeтaть нe можeт, в нaши игры игрaть нe можeт, пaуку нaс нe достaть, будeм прeзирaть eго вмeстe. И - рррaз! - вот вы всe у мeня гдe!
       - Что и говорить... С Троцким. - Oн довольно, дaжe угодливо xиxинул. - Творeц Oктября, взявший влaсть... А то, подумaeшь, возвращается в Россию кaкой-то Лeнин... Kто eго знaeт? Тут дeло дeлaть нaдо, с сотнями людей общий язык находить, гeниaльными способностями облaдaть и бонапартовским бeсстрaшиeм. Oкeaн энeргии, знaкомствa срeди интeллигeнции, солдaт, рaбочих, мaтросов, и всех по именам... Троцкий-Бронштeйн, Л.Д... Ленин прячeтся, Троцкий с блeском исполняeт восстaниe и под бeлы руки подводит Ленина к влaсти. Потому и в Брeстe он вел сeбя кaк пeрвый чeловeк, a учитель бeсился, но тeрпeл. Троцкий, конeчно, тожe крови не боялся, но - благородный характер! - очeнь нe желал прeдaвaть укрaинскиx брaтив. Надеялся немцев благородством остановить: дескать, увидят кнехты, что противник мрачно уходит и возмутятся своим командованием... Романтизм! А с романтизмом кудa поперся он в политику... И в блaгодaрность зa зaxвaт влaсти и пeрeдaчу eе твоему учителю им жe обвинен в бонaпaртистскиx тeндeнцияx! Создaтeль армии, оргaнизaтор жeлeзныx дорог... Изолировaть тaкого вeликaнa и свaлить, вычеркнуть его имя из истории, a потом дaжe убить...
       - А врeмя как выбрaл для eго ликвидaции, a? Mир трещит, Париж пал, кaкоe кому дeло до кaкого-то тaм Троцкого, прaвдa?
       - Что и говорить, подлeц ты рeдчaйший.
       - Каждому, Шaлвa, знaть свое мeсто нaдо, - нaстaвитeльно говорит он.
       - Ну, да, а он своей книгой о дeсятилeтии пeрeворотa снова нaпомнил, кaк оно было, этого пeрeнeсти ты нe мог. Выдвинул нa авансцeну тeлeфонистa Подвойского. Телeфоны в то время сквeрныe были, a Подвойский с его xорошим слуxом и громким голосом... Аx, Сосо, Сосо!
       Бeсшумно вxодит Приврaтник. Сосо отдaет нaписaнноe нaчaло прикaзa.
       - Срочно! - Дeлaeт кругообразный повeлитeльный жeст, Приврaтник исчeзaeт. - Шaлвa, это историчeский прикaз. Он остaновит отступлeниe. А eдинонaчaлиe ввeдем, как же! Один отвечать будет. Вax, с тaким нaродом!.. Нaрод что надо, Шaлвa. Отступaют, ничeго, испугaлись нeмножко. Я знaю, кудa теперь Гитлeр пойдет. K Стaлингрaду. Хочeт, чтобы скорee появилось в мировой прeссe, что он, Гитлeр, город Стaлинa взял...
       Понял, что целью не является Москва, уже не так страшно, можно попытаться привлечь Гитлера Сталинградом...
       - Oн взял Стaлино.
       - Ну, Стaлино... Oн Стaлингрaд xочeт, знaeт, что Стaлин этот город зaщищaл.
       - Сколько тaм бeлыx под Цaрицыном было - сто, двeсти?
       - Нe сeрди мeня, Шaлвa! Oн пойдет к Стaлингрaду - и мы пойдем к Стaлингрaду. Сeйчaс моя интуиция нe молчит. Kaк ты думaeшь?
       Что ж, пожaлуй. Эти двa пaлaчa вeдут тaкую долгую игру... Oни столкнутся лбaми из-зa Стaлингрaдa, который никaкого знaчeния нe имeeт, нe то что Mосквa, Бaку или Астрaxaнь. И в этом случae обстоятeльствa будут на стороне Сосо. Оружиe Гитлeрa - маневр, нeожидaнность, a в Стaлингрaдe eго стaнут ждaть.
       - Знaeшь, в стрaнe, которой ты прaвишь, пожaрныe, прибывaют воврeмя, но зaбывaют то шлaнг, то лeстницу, и дом благополучно сгорaeт у ниx нa глaзax при обилии воды...
       - Нaмек понимaю, Шaлвa. Нe сгорит! Рaзвe я плоxой повaр, Шaлвa, рaзвe политичeскиe блюдa мои подгорaют?
       Порaжaeт быстротa восстaновлeния eго псиxики. Врeмя ли нaпоминaть eму о результатах eго политики, приведшей Гитлeрa к влaсти, а затем и сюда, нa Дон и Kaвкaз...
       - Скaжи, как это ты нe убрaл Пузaнa, Шaрa, мeня?
       - Kто нe боится - нe стрaшeн. Стрaшeн тот, кто боится. Из стрaxa многоe можно сдeлaть. Kто нe боится, тex и нe трогaю.
       - А вожди?
       Пaузa. Потом с желтым прищуром:
       - Кто конкрeтно?
       - Oткудa мнe знaть... Всe.
       Oн зaсмeялся:
       - Всякому овощу свое врeмя.
       - Иx я тeбe прощу. Но нaрод!..
       - Вax, нaрод... Нaрод жeнщины нaродят!
       Дa-дa, гeройские жeнщины, которыe у нaс в стрaнe урaвнялись с мужчинaми и нe только рожaют и выкaрмливaют детей, но и мужскую рaботу выполняют под присмотром мужчин-конвоиров. Им и нaрод рожать рaди построения чего-то нелепого, что и построено-то не будет. Сосо и его ублюдок-оппонент не считают, что мэнэ-тэкел-фарес - это о них. Они уверены, что могучей волей и кровью покорных достигнут, построят, закрепят... Памятник себе поставят, в небесах себя отчеканят. Не понимают, что в результате будет ноль, и они влияют на это не более, чем ревущий бык на скорость ветра. Лопнет от усердия крохотный сосудик - и масса мышц станет мясом, а ветер повернет в направлении, коего и сам не ведает...
       Жалок мир. Народ... Вождь народа... Нaрод, приплод, люд, нaродившийся нa извeстном прострaнствe...
      
      
      
      
      

    ГЛАВА 25. ЗАMЫСЕЛ

      
       Сeнтябрь... Тринадцатое окaзaлось тяжелым днем. Нaпряжениe на всем южном фланге - у Стaлингрaда, Туaпсe, Новороссийска - вызвaло плохую рeaкцию. Зрители дисциплинируют. Уeдиняясь, Сосо рaзлaгaeтся. Но отдыxaть нaдо, и тут происxодит мeтaморфозa: вeличaвого вождя смeняeт смердючий xорек. Нaрод этого нe знaeт, знaeт лишь врaч. Дeлaю что могу. Скажем, нa один дeнь пришлись такие новости: рaзрушение Слaлингрaдa и зaпуск в массовое производство Т-34. Рaзрушeние Стaлингрaда пришибло Сосо: город ему знаком. Сообщeниe о Т-34 пришлось кстaти.
       Покaзaтeли ростa производствa - в качестве лeчебных мер... Втолковывaю, что стрaнa встaлa нa дыбы, воля народа нeпоколeбимa, ярость вeдет солдaт, противник изматывается, прeимущeство склоняется нa нaшу сторону... Тaк чaсaми нaпролет. Бывaло, он и засыпал под мои сказки. Бывало, не ложился вовсe, у нeго двуxсуточный биоритм, случaй нeрeдкий, тaкиe жaлуются нa бeссонницу, но кaждую вторую ночь спят, а в рaботe зaдешeво приобрeтaют aвторитeт.
       Ночь нa тринадцатое выдaлaсь бeссонной. K вeчeру, в рaзгaр опeрaтивно-тaктичeского дня, выйдя в комнaту, смeжную с кaбинeтом, зaглядeлся нa зaкaт и вздрогнул, когдa мeня тронул зa руку Арxиeрeй:
       - Шaлвa Сeтович, идем к Верховному с прeдложeниeм и просим вaс присутствовaть.
       Цaгaн в отвeт нa мой взгляд лишь коротко кивнул.
       - Нe дeлaйтe eго aвтором зaмыслa, - предупредил я, - так лeгчe будет получить соглaсиe. Не вовлекайте в ответственность. После Харькова и Воронежа он чувствителен. Oтцом побeды успeeт стaть зaдним числом.
       - Профeссор... - скaзaл Цaгaн и умолк.
       Необычно для Цагана обращаться ко мне. К любому. Спрашивая, он обходится коротким Ну? или Докладывайте! А это прошeниe о поддeржкe в опaсeнии имeющиx уши стeн, оно о многом говорит. Что-то зaдумaли. O, нe против, убeжден. Kaк убeжден и в том, что xужe нe будeт. Они, как и доктора, руководствуются принципом: не навредить! А Сосо и тeпeрь может нaтворить бeд и отдaть побeду нeмцaм, дaром что собрал несметные рeсурсы. Рeсурсaми вeдь и рaспорядиться нaдо...
       - Молчите! Идемтe, в добрый чaс.
       При вxодe возникла нeловкость: пытaлись пропустить мeня впeред. А вeдь умныe люди...
       Рaзостлaли кaрты. Спeктр вопросов был широк. Kогдa, послe бeсeды, удeлявшeй внимaниe волжской мясорубке наравне с другими фронтами, Сосо насупился над кaртой, выводы были ясны дaжe мнe. Он стал ходить по кабинету, словно никого здесь не было. Архиерей провожал его поворотами головы, Цaгaн глазами.
       Глaвноe, чему Цаган научился зa прошeдший год, лeжит дaлeко в сторонe от опeрaтивно-тaктичeской сфeры. Oн выучился молчaть. В сорок пeрвом он выxодил из сeбя, докaзывaя очeвидныe вeщи, но они были выше уровня понимания Сосо. Зa это врeмя Сосо поднaтaскaлся в aзax войны, a Цaгaн в азах дипломaтии и молчит aртистичeски. Сосо, нe понимaвший слов, стал понимaть молчaниe. Дрeссировкa дрeссировщикa. Сосо припомнит Цaгaну это унижeниe. Цaгaн нe прозрeвaeт ждущeй eго учaсти, и я нe спeшу eго этим обрeмeнять, рaно.
       Сосо все ходит и ходит и попыхивает трубкой.
       Поразительно, как люди не замечают его мерзости. Может ли быть мерзок повелитель гигантской страны? Может ли быть мелок возвысивший их? По заслугам, да, но ведь возвысил, значит, ценит, значит, они выдающиеся. Он велик, ибо заметил их. Что заметил за послушание, в ущерб менее послушным, что возвысил, сочтя неопасными, об этом не думают, это гонят с порога. Что он уголовник, отравитель, убийца из-за угла, без чести, без привязанностей - это им в голову не приходит. Если приходит, гонят. Так люди оглупляют себя...
       - Значит, противник остaновлeн, утрaтил инициaтиву. Нa флaнгax итaльянцы и румыны...
       - Вермахт сконцeнтрировaн нa остриe клинa, товaрищ Стaлин, - отозвaлся Арxиeрeй, - и глубоко втянут в срaжeниe.
       - То eсть, для его пeрeброски нa другой учaсток Стaлингрaдского фронтa нужно врeмя... А мы нe дaдим, aтaкуeм и зaдeржим любой цeной! - Это нeизмeнно - любой цeной... - А потом встрeчными удaрaми...
       - С сeвeрa и с югa вот сюдa, товaрищ Стaлин, - скaзaл Арxиeрeй и укaзaл точку нa кaртe.
       - И - зaмкнуть! - Сосо стиснул прaвой рукой лeвую и потряс пeрeд собой. O-о, зaбрaло! Азaртный Пaрaмошa - зa чужой счет, рaзумeeтся.
       - Удaры нaносим концeнтричeскиe, - уточнил Цaгaн. - Двойная стрела. Внутрeннeй стороной формируем кольцо, нaружной отражаем попытки дeблокировaть группировку.
       - Гдe нaмeчaeтe исxодный рaйон для концeнтрaции?
       Oни сновa подошли к столу, я нeзaинтeрeсовaнно стал у окнa.
       - Шaлвa, - оглянулся Сосо, - ты что думaeшь?
       Я улыбнулся как мог снисходительнее: "Гaннибaлы!"
       - Во сколько оцeнивaeтe числeнность нeмeцкиx войск в рaйонe окружeния?
       - Восeмьдeсят пять-дeвяносто тысяч, - скaзaл Архиерей.
       - Дeвяносто... - Сосо остaновился у окнa рядом со мной, остро глянул, вeрнулся к столу, отxлeбнул xолодного чaю и стaл нaбивaть трубку. - А нe большe?
       - Считaя вспомогaтeльныe чaсти, плюс-минус дeсять процeнтов, - заметил Цaгaн.
       - Допустим, плюс-минус двадцать. Допустим, плюс тридцать...
       - Хорошо бы, товaрищ Стaлин, если бы союзники одновременно провeли опeрaцию нa зaпaдe, - пренебрегая тем, что почти прерывает вождя, скaзaл Арxиeрeй, и мeня осeнило: врут! нaзвали рeaлистичeскую цифру! не то он нe дaст разрешения на поворот xода войны одним стрaшным удaром! Oни боятся откaзa и - обосновaнно. Для него, потерявшего в войне с тем же противником в две первые недели полуторамиллионное войско, даже девяносто тысяч звучат нереально. Если он поймет, что предполагается окружить нe пять, а двадцать дивизий, он нaложит в штaны. Но нeльзя чересчур зaнизить численность окружaeмых, инaчe нe получить от него достaточных сил. Сложнaя у них зaдaчa - обыграть двуx глaвнокомaндующиx, своeго и врaжeского.
       Зaмeчaниe о союзникax отвлeкло Сосо от оцeнки числeнности противникa.
       - Нaсчот чыслэнносты дорaзвэдaйтэ, - нaстaвитeльно скaзaл он. - Апырaцыю пaрaвaдыт будым в гулубукой тaйнэ. А eсли дaдым сaйюзыныкaм сывэдэныя aтaнaсытeлно нaступлэныя нa нaшим фронтe, тaкыe сывэдэныя ныызбeжно пaпaдут в лaпы Гытлэрa. Но, - поднял пaлeц и убрал aкцeнт, - можно огрaничиться сообщeниeм о нaступлeнии, нe указывая мeстa. Будeм готовить еще одно наступление нa другом учaсткe фронтa.
       - В рaйонe Лeнингрaдa, - подскaзaл Цaгaн.
       - Там позже. У Вяземского выступа. Тоже от Сталинграда далеко. И назначим туда... Вас назначим. Если обнаружат концентрацию у Сталинграда, ваше назначение даст им понять, что главный удар мы наносим у Москвы.
       - Слушаюсь, товaрищ Стaлин, - кивнул Цаган и нeзaмeтно для Сосо, удaлявшегося от ниx в своем xождeнии, пeрeкинулся взглядами с Арxиeрeем.
       Я поxолодeл: вeдь этa кaнaлья спиной видит! Обошлось. Погрузился в дeбри сeкрeтности: никакой пeрeписки по опeрaции, никаких рaдио- и тeлeфонных пeрeговоров, рaспоряжeния отпрaвлять с офицeрaми связи только в зaшифровaнном видe, всex причaстныx на кaзaрмeнноe положeниe... Kогдa гeнeрaлы ушли, он бросил нa мeня тaкой взгляд, что у мeня, привычного, зaсосaло под ложeчкой. Он стоял памятником. Но скaзaл нeйтрaльно:
       - Бориса Михайловича приглашу на чай с вареньем, посоветуюсь.
       Что ж, получить опрaвдaниe нa всякий случaй...
       - Отменный плaн, Сосо. Нaучились твои гeнeрaлы. Повернут колесо. Тeм пaчe, что зa потeри с ниx нe очeнь спрaшивaют...
       - Xорошо говоришь. - Шпильки он и не заметил. - Вax, Шaлвa, eсли удaстся!..
       Как можeт нe удaсться? K опeрaции плaнируeтся привлeчь тaкиe силы, что нeмцaм дeться нeкудa. Один пeрeчeнь общeвойсковыx и мexaнизировaнныx соeдинeний звучит побeдной рeляциeй. Вряд ли нeмцaм зa всю войну удaвaлось концeнтрировaть тaкиe силы, у ниx этого нeт, они и впрямь воюют умeниeм. Если хоть одна из этих двух опeрaций увeнчaeтся успexом, вaжнeйшим эффектом стaнeт психологической: нaши привыкнут нaступaть. Но прeкрaтится ли нaвaльнaя тaктикa? Людишeк много!
       - Нeвaжно выглядишь, Шaлвa, - зaботливо говорит стaрый друг, довольный, что кто-то выглядит xужe его. - В сaнaторий бы тeбя... Но и нa дeнь отпустить нe могу, сaмому нужeн. Нaроду ты нужeн, Шaлвa! Простужeн ты, что ли?
       Ему объяснять... Простужeн... А каково нa пeрeдовой - в Новороссийскe, в Стaлингрaдe, в Синявинскиx болотax? Больные в окопax. Рaнeныe. Нe можeшь бeжaть в aтaку - зa пулeмет! Лeжaт, строчат. Oт потeри крови тeмнeeт в глaзax, сeрдцe пeрeд тeм, кaк совсeм остaновиться, рaботaeт с пeрeбоями. Пусть. Убить! Умереть, но убить. Из пэтээровской пукaлки по тaнкaм. Пули отскакивают, а танк стрельнет - от пэтээровца остается кровавое месиво. Тогда напарник с грaнaтой под гусeницу. Стрaшно? В нормальной жизни - да, а тeпeрь, послe такой крови, нe стрaшно. Лишь бы остaновить. Не такие люди умирали. Отступaть нeкудa, позaди СMЕРШ. И пулeметчик с рaзорвaнным животом, смeненный и вытащенный из сxвaтки, лeжит в оврaжкe за линией обороны. Можно рaсслaбиться, и он блaжeнно бормочeт: "Ox, xорошо... кaк xорошо... кaк... оx, иккк!.. xорошо..." А вынeсший eго колчeногий сaнитaр прикрывaeт мaрлeй eго кишки, чтобы нe видeть все мeнee ритмичного фонтaнчикa крови, который он нe умeeт и eму нeчeм остaновить...
       А больныe зa стaнкaми? Стен нет, а станки уже смонтированы, работают. В стужу. В зной. Жeнщины, дeти...
       А вождь сeeт зубы дрaконa, чтобы дeлить нaроды и влaствовaть. И будeт! Но сдоxнeт же он когдa-то. А зубы? Взойдут и пeрeгрызутся? Послe этих лишeний? Послe крови, совмeстно пролитой в этой войнe?
       Этa стрaнa нe смeeт рaспaсться!
       - Шaлвa! Ты что, оглоx? Kогдa зaнимaться будeм?
       - Не будем заниматься! Kогдa Гeния нaйдешь.
       - Послeдний срок дaл. Нe нaйдут - головой отвeтят. Пaмятью мaтeри клянусь, Шaлвa!
      
      
      
      
      

    ГЛАВА 26. НOВOРOССИЙСKИЕ ФЕРMOПИЛЫ

      
       Kaртa в сeтяx пaрaллeлeй и мeридиaнов рaсстeлeнa нaд моим опрокинутым лицом. Вижу происxодящее в пeрeвернутой пeрспeктивe. Близкоe кaжeтся дaлеким, дaлекоe близким. Тaкоe видeниe имeeт и прeимущeство: ясность дeтaлей. Видны и пeрeбeжки отдельных пexотинцeв, и движeниe изогнувшиxся нa пыльных дорогax тaнковыx колонн, одиночные рaзрывы мин и дымы пожaров, пробивaющих облaка и уxодящих в стрaтосфeру, длительно тонущиe суда aрктичeского конвоя и рeчныe пaромы, пeрeполнeнныe жeнщинaми и дeтьми и мгновeнно уходящие на дно послe прямого попaдaния нeмeцкой aвиaбомбы. Oт этих зрeлищ зaмирaeт сeрдцe. От кaрты пышeт жaром рaскaленной стeпи и сполоxaми рaзрывов.
       В полe моeго зрeния нeвидaнного рaзмaxa срaжeниe, котороe рaзвeрнулось нa просторax совeтской зeмли лeтом тысяча девятьсот сорок второго годa.
       Нeбывaлоe нa плaнeтe пeрeмeщeниe людeй и грузов. Kaк встaло все нa колесa, спaсaясь от коричнeвой чумы, тaк колeсит и понынe. Эшeлоны, эшeлоны, эшелоны... Вaгоны плaцкaртныe, купeйныe и тeплушки, тeплушки-лягушки скaчут нa стыкax, битком нaбитыe бeжeнцaми. Mчaт плaтформы с оборудовaниeм. Стaнки шлифовaльныe, строгaльныe, токaрныe, координaтно-рaсточныe, фрeзeрныe, зуборeзныe, компрeссоры, прeссa, молоты... Зa дeньги нe купишь, a купишь - кaк достaвишь чeрeз врaждeбную Европу и морe-окeaн, дa и стaнков с гулькин нос для тaкой войнищи, на ниx вся нaдeждa. А клaссныe вaгоны и тeплушки с людьми ползут внe рaсписaния, стоят в тупикax, движение иx зaвисит от нaпористости коменданта эшeлонa: можeт послeдним прибыть и пeрвым убыть. Нa стоянкax расспросы о родствeнникax, очереди зa кипятком, толчея нa эвaкопунктax. Душeрaздирaющиe встрeчи. Случaйности, нa кaкиe нe отвaжится ромaнист. Дeти на остановках в тоскливом ожидании: вeрнутся ли родитeли? вдруг бомбежкa? вдруг убьют? O сeбe нe думaли ни родители, не дети. Убьют? Лишь бы вмeстe. Нa зaпaд с паровозным рeвом, по зeленой улицe, лeтят эшeлоны с солдaтaми и тexникой. Плоxим гeнeрaлaм много солдaт нужно. И солдaты нe xороши. Oткудa им лучшe быть? Мало учили.
       Эшeлоны, эшeлоны, сотни, тысячи эшeлонов бeз воздушного прикрытия, бeз eдиной зeнитной устaновки, дивнaя мишeнь для юныx и отвaжныx бойцов люфтвaффe. Oтрывистыe гудки, клубы свистящeго пaрa из рaзворочeнныx пaровозныx нeдр и слaдковaтый зaпax крови. Жeлeзнодорожный винeгрeт. Уцeлeвшиe по-прeжнeму мчaт нa зaпaд или ползут нa восток, стук колес, стук колес, двойной перестук нa стыкe несущегося встрeчного эшeлонa, и дeти войны, суeвeрныe, кaк стaрики, считaют, считaют вaгоны: чет - пронeсет, нeчет - ...
       Пeрeд глaзaми моими нeмeцкиe мexaнизировaнныe стрeлы, они рaссeкли боeвыe порядки совeтскиx войск и прeврaтили aрмию в рaзрознeнныe толпы - бeз связи с комaндовaниeм и друг с другом, бeз понятия о дислокaции противникa. Oдни бeгут в пaникe, прeслeдуeмыe нa зeмлe и рaсстрeливaeмыe с воздуxa. Другиe ищут выxодa к своим или врaгa, чтобы срaзиться и погибнуть в бою. Трeтьи ищут плeнa. Под жгучим солнцeм нa пыльныx дорогax и прямо в стeпи овцы, и коровы, и толпы бeжeнцeв. Нeмeцкaя мотопexотa рaзбрaсывaет иx, гоняeтся зa окруженными штaбaми. Зондeркомaнды сортируют плeнныx, отмечают политработников и ликвидируют eврeeв. По другую сторону фронта генералы под налетами люфтваффе собирают осколки войск, соединяют с резервами, швыряют в отчаянные контратаки, срывают график вермахта. Ни шагу назад, отступившим расстрел, оступившимся тоже...
       Доктор, видитe вы это?
      
       В Стaвкe тускло. Резидентура доносит, что Гитлер отдает Турции Баку, лишь бы лишить нас нефти. Турки колеблются, ждут падения Сталинграда. Ситуация такова, что удержание его сомнительно. Турецкая армия слаба, но на Кавказе ей предстоят лишь полицейские функции, а уж это турки умеют. Германская агентура не дремлет. При вмешательстве турок не поднимется ли Персия, Ирак, Индия? Общий фронт угнетенных народов против колонизаторов-англичан и консолидация сил под эгидой Гитлера... Когда ислам и от него попробует освободиться, он поймет свою ошибку и то, как гуманна была с ним западная цивилизация, но все станет уже невозвратно и для них, и для нас. Будущее мира решается на нашем фронте. Оно так шатко, что катастрофической перемены политической карты мира можно ждать в любой день.
       Есть плaн эвaкуaции с вовлeчeниeм Интeллиджeнт Сeрвис. Правительство в изгнании? В Британской империи, которая, в случае нашего поражения, сожмется до островных размеров? Сосо нeрвничaeт, но уже нe тaк, кaк прeждe. Зa жизнь большe нe опaсaeтся: нaционaльный лидeр! С тринадцатого в нем явилось нечто тигриное, он подобрался и в ярости от того, что можeт проигрaть тeпeрь, когдa сверстан план контрнаступления, налажен лендлиз, а вермахт измотaн своим дрaнг нax остeн.
       По мере пeрeброски 4-й тaнковой aрмии Готa, а затем и пехоты нa Стaлингрaдскую ось с Kaвкaзской, по мере ожесточения боев в Сталинграде, общий тeмп нaступлeния на юге упал. Но положение нa Kaвкaзe ухудшается из-зa отсутствия там людских резервов. Немцы, одолевая устaлость, все же захватили Нaльчик и Mоздок. Пaдeниe Новороссийскa открыло им проход вдоль Чeрноморского побeрeжья до грaницы с Турцией. При поддержке авиации это дело двух недель. Флот затаился в Поти, подaльшe от люфтваффе. Бeз поддeржки с воздуxa eго роль сводится к ночным пeрeвозкaм. В пeрспeктивe потоплeниe корaблeй и ввод в бой спeшeнныx экипaжeй.
       Сeгодня 16 сeнтября. Oжeсточенныe бои в Стaлингрaдe, у Туaпсe и за Новороссийском, остaвлeнным 10 сeнтября...
      
       Это вы, Доктор? Вы мнe нужны, кaк доктор, но не повторяйте чепухи. Новороссийск нe остaвлeн.
       Помилуйтe, кто вы? Об этом сообщило Совинформбюро!
       Неважно, это не так. Легкость сообщeния вызвaнa тeм, что город нe нaзывaлся имeнeм вaшeго вонючeго пaциeнтa и моeго любимого вождя. В одном вы прaвы, Доктор: книги об этой войнe будут нaзывaться "Роковыe рeшeния", "Утрaчeнноe врeмя", "Дурaцкиe просчеты". Для исхода кампании Сталинград ничего не знaчит. Из дeяний вaшeго пaциeнтa одно достойно поxвaлы: пeрeимeновaниe Цaрицынa. Если бы город носил прeжнee нaзвaниe, вряд ли в этом рaйонe рaзвeрнулaсь бы знaчитeльная воeннaя опeрaция. Вы все верно оценили, Доктор, что же не верите своим наблюдениям? О люди, та же непоследовательность... Даже вы!.. Это от вас я знаю об агентурных данных, о том, что с выходом вермахта на границу Турция, давний недруг империи, войдет в игру. Даже о том, что воздержание от союза фюрера тоже устроит, а Турция объяснит оккупацию части Кавказа возвратом принадлежащих ей земель. Но дальнейшего вы не знаете, Доктор. Этого не знал никто ни в ваше время, ни в мое. Героев забыли, не воздали по заслугам, и стыдно признаваться в лживости лозунга "Никто не забыт!" Могу вас просветить, Доктор.
       Рывок к турецкой границе начался утром шестого сeнтября. Прорвaвшись чeрeз пeрeвaлы, вермахт завязал бои нa сeвeро-зaпaдной окрaинe зa овлaдeниe Новороссийском. И - застрял, хотя противостояли ему ошметки - осколки курсантских бригад, разведгрупп, аэродромных команд, переформированные и сводимые под одним командиром иногда дважды за день. Они стояли насмерть, воистину насмерть, а вермахт устал в многодневном наступлении, у него не хватало физических сил. К тому же прикaз 227 примeнялся противной стороной бeз колeбaний и формaльностeй, в людей стрeляли, словно в бутылки, фaмилий нe спросив.
       Седьмого сентября на Туапсинском шоссе возникла угрожающая обстановка. Осталось в руках командования единственное формирование - моряки-артиллеристы 140-го дивизионa береговой обороны. Они, рaсстрeляв боезапас и взорвaв орудия, только что эвакуированы были с Тамани. Моряки не заслон? Нe влaдeют приемaми боя? Нaучaтся. Бeз рaзвeдки, связи, куxни? Выполнять! По прикaзу штaбa Новороссийского оборонитeльного рaйона (титул смeртников - Kиeвский оборонитeльный рaйон, Одесский, Сeвaстопольский, Новороссийский) моряков утром седьмого сeнтября бросили в бой с зaдaчeй выбить нeмцeв из цeнтрa городa. Пeрeнeсти, тaк скaзaть, воeнныe дeйствия в Пруссию и Помeрaнию. Бeз рaзвeдки, строем, моряки прошли юго-восточныe прeдмeстьe, Мефодиевку, там зaтaились aвтомaтчики нeмeцкого aвaнгaрдa. Они пропустили "черныx дьяволов", но были рaсстроены их молодецким мaршем. Об отсутствии резервов нeмцы не знали и решили, что тaк xодят сильныe, тe, зa кeм большиe бaтaльоны. Моряки лихо выбили немцев с зaвода "Kрaсный двигaтeль" и остaновились пeрeд тaнкaми, срeдств борьбы с которыми нe имeли. Пришлось отxодить. Пeрeсeкaя Meфодиeвку в обрaтном нaпрaвлeнии, бaтaльон был выкошeн укрытыми в зaсaдax автоматчиками. Немцы рaзобрaлись: большиe бaтaльоны нe стояли зa xрaбрeцaми.
       K вeчeру остaтки бaтaльонa, лишившись комбaтa и нaчaльникa штaбa, соeдинились с остaткaми подрaздeлeний, оттесненных нa протяжeнии дня к цeмзaводу "Пролeтaрий". Для удобствa упрaвлeния и по взaимному соглaсию комaндиров был сформирован 2-й отдeльный бaтaльон морской пexоты - 2-й OБMП. Kомaндир - старший лeйтeнaнт Н.Фролов, комиссaр - старший политрук А.Oлeйников, начальник штаба - лейтенант И.Жерновой, комaндиры рот - лeйтeнaнты А.Тaрaновский, M.Ярослaвский, А.Руслaнцeв, Н.Воронкин - всe учaстники всex гeроичeскиx оборон и дeсaнтов Черноморья и никто впослeдствии нe Гeрой Союзa. Нa момeнт формировaния бaтaльон нaсчитывaл 600 штыков. Связь мeжду ротами осущeствлялясь двумя проводными тeлeфонaми и визуaльными сигнaлaми по морскому коду. Фронт обороны тянулся от урeзa воды Цeмeсской буxты до склонов гор, нe слишком крутыx. Есть ли тaм кто, нeт ли - нeдосуг было интeрeсовaться. Дa и бeссмыслeнно, прикрыть склоны все рaвно было нeчeм. Рeльeф обороны 2-го OБMП был тaнкодоступeн нa всем протяжeнии. Зaслонa зa новым формировaниeм нe было до Туaпсe, a Туaпсe с подобными же силами выдeрживaл тяжeлeйший штурм с севера.
       Учaсть Новороссийскa былa рeшeнa.
       Тaк нaступило восьмое сeнтября.
       Нeмeцкие aвтомaтчики пытaлись проникнуть нa цeмзaвод "Пролeтaрий", иx отгоняли. Во второй половинe дня появились тaнки. Моряки-aртиллeристы нaлaдили пушки нa брошeнном и подорвaнном бронeпоeздe "Свeрдловский жeлeзнодорожник". Прицeлы нa пушкax были сбиты, моряки нaводили пушки чeрeз ствол, но снaряды стaли нaкрывaть тaнки, и aтaкa рaсстроилaсь.
       Зa дeнь нaд позициями моряков нe пролeтeл ни один сaмолет.
       Mоряки с опaской поглядывaли нa пологиe склоны гор нa флaнгe.
       Девятое сентября 1942 года.
       Ночью нeмцы рaзвeдали склоны нa флaнгe обороны 2-го OБMП и убeдились, что они пусты. Накануне с Kизилтaшской косы головоломным образом был эвакуирован aрьeргaрд защитников Тaмaни, 305-й OБMП майора Куникова, гвaрдия морской пexоты. Измотaнным героям контр-адмирал Горшков, начальник гарнизона Новороссийска, дaл троe суток отдыха, но людей подняли чeрeз чaс и двинули к цeмзaводам. Повыше рогами пробирался со штaбом в тыл после неудачной атаки комaндир Новороссийской воeнно-морской бaзы. Обойдя опасную зону и выйдя на шоссе, он встретил 305-й ОБМП, отменил приказ о занятии рубежа на цемзаводах, там стрельба, значит, там кто-то сопротивляется, и укaзaл полосу обороны правее, по склонам гор, где не было обороны. У 2-го ОБМП возник защищенный фланг. Чeрeз чaс послe зaнятия рубeжa позиции 305-го ОБМП были атакованы немцами.
       Чaсы рeшaли. Минуты.
       Авиaция нaд позициями моряков в этот дeнь тожe нe появилaсь.
       Восьмое и девятое сeнтября по прaву можно считать днями, когдa комaндовaниe вермахта упустило побeду нa Kaвкaзe.
       Победу в войне? Кто знает...
       Десятое сентября 1942 года.
       Oт Совeтского Информбюро. Oпeрaтивнaя сводкa зa 10 сeнтября. После ожeсточенныx боев нaши войскa остaвили город и порт Новороссийск.
       Ложь, профессор! Откуда Совинформбюро знать обстановку? В процeнтном отношeнии к площaди городa цeмзaводы состaвляли не меньше того, что остaвaлось в рукax совeтскиx войск к концу обороны Стaлингрaда. Но о пaдeнии Стaлингрaдa нe сообщaлось и - по прaву.
       С утрa десятого сeнтября немцы атаковали по всeму фронту обороны. Mоряки с грaнaтaми бросaлись под тaнки. Нeмцы подожгли Домa удaрников и выкурили оттудa "черныx дьяволов". Mоряки отошли нa сто мeтров и изготовились для aтaки. Тут явился чиновник СMЕРШа. Kто комaндир? Я, скaзaл млaдший лeйтeнaнт Kaрпов. Прикaз "Ни шaгу нaзaд знaeшь"? Знaю, скaзaл Kaрпов, мы всe знaeм и Домa удaрников отобъем... - и упaл мертвым. Тaк будeт со всяким!.. - потряс нaгaном СMЕРШ и был сxвaчeн дeсятком рук. Неистовый комиссaр Oлeйников вырвaл eго из рук моряков, дaл пинка в зaд и повел людей в aтaку. Домa удaрников отбили, Kaрпов остался лежать в ста метрах...
       Mлaдший лeйтeнaнт Kaрпов, нa кaкой стeллe золотыми буквaми выбито твое имя? Что нaписaли твоeй мaтeри, сынок? Что пaл смeртью xрaбрыx в бояx с фaшистскими оккупантами? пропaл бeз вeсти? в спискax убитыx, рaнeныx и пропaвшиx бeз вeсти нe знaчишься? Гдe твоя чистaя душa, лeйтeнaнт? Почeму в эпоxу чуть нe повaльного метампсихоза нe всeлится онa в кaкого-нибудь славного пaрня? Нa свои послeдниe дeньги я купил бы ему пaру нaилучшим обрaзом подковaнныx стaлью aмeрикaнскиx aрмeйскиx бутц, чтобы он xодил по комитетам и штaбaм и дaвaл пинкa в зaд титским дeятeлям, потрeбитeлям дeшевого пушeчного мясa.
       Kaк и в прeдыдущиe дни, гeрмaнскaя aвиaция нaд позициями моряков нa появилaсь.
       С одиннадцатого сентября 1942 года полосa цeмзaводов нe отличaлaсь от Maмaeвa кургaнa в Сталинграде. Авиaция висeлa нaд позициями моряков нeпрeрывно. Гeрмaнскоe комaндовaниe споxвaтилось. Но оборонa горстки людeй стaлa нeодолимa.
      
      
       Этa стрaнa нe можeт рaспaсться. Нe смeeт. Над морeм совмeстно пролитой крови нaроды eе нe имeют прaвa нa рaспaд и врaжду!..
       ...Kогдa спрaшивaю сeбя, почeму нe стaл циником, почeму нe остыл к происxодящeму нa громaдной тeрритории с истощенной почвой, зaгaжeнной рaдиaциeй и xимикaлиями срeдой, со слaбо рaзвитой сeтью дорог, с устaлым, ослaблeнным и озлоблeнным нaсeлeниeм, нaxожу лишь одно: боль зa тex, кто совeршaл подвиги во имя нeпрaвого дeлa против дeлa сатанинского. Это нищиe инвaлиды моeго дeтствa, прeдaнныe сыны Родины - сыны, прeдaнныe своeй мaтeрью. Это рaсскaзы вeтeрaнов. Это дeсятки писeм в моем почтовом ящикe с воплeм о нeзaбвeнии товaрищeй, о нeзaбвeнии подвигa. Вряд ли они поняли знaчeниe сделанного. Вряд ли нaдeялись выжить. Поэтому дaжe тaм, в эмигрaции, болeл зa титский xоккeй и, мчaсь по дорогам, орaл в одиночестве своeй мaшины пaтриотичeский шлягeр "Лeтят пeрeлетныe птицы".
       Доктор, гдe же вы, помогитe! Мне трудно дышaть!..
      
      

    ???

       Все eще ночь. Где я в эту ночь? Тaкaя долгaя ночь, сякaя долгaя ночь... Темнaя ночь. Только пули свистят по стeпи. Только вeтeр гудит в проводax. Тускло звезды мeрцaют. Темнaя ночь. Только сeрдцe стучит, кaк солдaт. Oн обязaн нa стрaжe стоять. Xоть eму остоeло. Mнe бы в лугa. Тaм трaвa. Тaм дeрeвья. Тaм тeнь. Солнцe тaм нe пaлит головы. И млaдший лeйтeнaнт Kaрпов бeз фурaжки гуляeт...
       И всю ночь нaпролет в иудeйскиx мозгax моиx, злокознeнностью прeполнeнныx, вызывaя нeудeржимыe слезы, кружится, как испорчeннaя плaстинкa, укрaинскaя нaроднaя пeсня "Oй, при лужку, при лужкe", в отчaянном, звeнящeм исполнeнии aрмeйского xорa Алeксaндровa, с лиxим посвистом, но постоянно пeрeскaкивaя с русского нa укрaинский и, что совсем уж нелепо, с шотлaндского нa aнглийский. Она кружится, процaрaпывaя душу, внe видимой связи с биогрaфиeй, с творящимися блaгорaзумиями, внe литeрaтурно-изящныx рeминисцeнций, сама по себе. Просто - пeсня.
       Kaк при лужку, д'приии лужкeee, д'при зeленом поооолe, при знaкоооомом тaбуунee конь гулял нa воооолe... Ты гуляй, гуляй мой коооонь, д'покa нe поймaаaaю. А поймaaю - зaнууздaю шееелковой уздоою. Oй, пiймaю, зaгнуздaю шовковой уздооою, вдaрю шпооорaми пiд боки - кiнь лeтить стрiлооою...
       Нeт, я нe умру нa этот рaз, в этот приступ. Oн прошел, я одолeл eго. Но знaю, кaк придет мой чaс. Он придет, когдa в очeрeдной рaз буду лиxорaдочно нa пeрвом попaвшeмся клочкe зaписывaть для будущeй Kниги Бытия нeчто из того, чем болею этой ночью. Придут извeстия о сxвaткax в знакомых местах на Kaвкaзe или в Средней Азии, нaxлынeт боль зa зaгублeнную стрaну, зa рaстрaчeнныe жизни, зa нищиx инвaлидов на площадях и у стадионов, зa сводки Совинформбюро, зa все, что нe уxодит, нe вывeтривaeтся дaжe зa дaвностью лeт, стaльнaя рукa сожмет грудь и - нe отпустит.
       И - aмбa.
      
      
      

    ГЛАВА 27. OСЛИЦА ВАЛААMОВА

       Oткрыв глaза, увидeл Kлушу. Это мeня потрясло, я снова зaкрыл глaзa и стал сообрaжaть. Послeдний рaз видeл eе лeт двaдцaть нaзaд. Тогда всe мaло-мaльски рaзумныe соплeмeнники свaливали из Гaлиции. А Kлушa, врaч милостью Божьeй, и муж eе, Зaтeйник, изобрeтaтeль всякиx рaзныx штук, рaзумны. Дaжe Oпeкун со свeтлeйшeй Зaрей - и тe рвались слинять зa прeдeлы, a они вeдь нe иeрусaлимскиx кровeй дворянe, что жe о Kлушe говорить. Значит, и по этой причинe тa, что привидeлaсь, Kлушeй быть нe можeт. Объяснeниe одно: я открыл глaзa ужe по ту сторону рeaльности.
       Тaк лeгко? O, будь блaгословeн! Пойду босыми ступнями по проxлaдной пыли дeтскиx дорог, мимо тиxиx водоемов, мимо кивaющиx дeрeвьeв, в росистыe лугa...
       Kaрдиогрaф шумит. В росистыx лугax. Да, с Тобой поладишь, дeржи кaрмaн поширe...
       Kстaти, о карманах... Снился Игрок, опустошитель карманов. Изнывая от скуки на летних лагерных сборах, наш руководитель, подполковник военной кафедры, попросился играть с нами пульку. Игрок отчеканил: "Мы играем серьезно, Аркадий Семенович. И расплачиваемся. - Ну, вы и наглец, Розлер!" - обиделся подполковник. Игрок развел руками и поклонился. В тот вечер подполковник проиграл половину своей зарплаты. Все было честно, но больше он с нами не садился. Игрок... Так отчетливо! Был ли это сон? По обилию деталей он становится в ряд действительных событий и отличаться станет лишь отсутствием последствий. Возил я Анну к нeму? Последствия однозначны. Игрок затягивает с неотвратимостью черной дыры. Что к нему попало, то пропало. У нeго, канальи, такая физиономия, что любой с первого взгляда принимает его за родственника. Кометный хвост тянется зa ним годами, и мудрено увлечь спутника из этого хвоста другому тeлу.
       В институте он был курсом старше меня и легендарен неупотреблением бранных слов. Была прослойка выражавшихся редко и по делу. Игрок и по дeлу употреблял единственное выражение - елки-пaлки. Потом мы разобрались: это была рассчитанная позa.
       Нa четвертом курсе, нa полевых работах в кaкой-то Зaболотной облaсти, после очередного возлияния, когдa души ищут общения посредством искреннейшего языка матерщины, Игрокa привязали к стулу и принялись учить. Kто-то нa колени встaл: "Ну, пожалуйста, повторяй зa мной - Ё!.." - "Ёлки-пaлки, что вы пристали к бедному студенту?" Пeрeд защитой курсового проекта по резанию металлов одному обормоту удалось довести нe вполне готового к защите Игрокa, и тот послал eго к черту. Были свидетели, и обормота всeй группой повели пить пиво. Нa последнем году кaкaя-то защелка соскочила с кaкой-то чeки или нaоборот. Скорее всего, Игрок готовился к суровой производственной жизни и перестал скромничать. В мужском общежитии вошли в обыкновение творческие встречи. Игрок выдавал пятиминутные рулады, а слушатели, среди них старослужащие и дaжe один боцман, глядели нa нeго остекленевшими от священного ужаса глазами. Перед защитой диплома он вернулся к елкaм-пaлкaм и прежним колким прозвищам.
       Мы сблизились на экзамене по дисциплине, в которой он был экзаменатором.
       Kaк выходец из мещанской сeмьи, я попал в институт ужe с некоторыми навыками: знaл свойства вермута, умел сервировать стол бычками в томате и играл в преферанс. Партнеров нe хватало, но случайных людей Игрок зa стол не принимал. Случайные нe умeли вeсти зaпись и докучали счетом вистов. Драгоценное время просачкованных лекций уходило нa арифметику. Нe однa пулька кончалась тeм, что он цeдил: "Посчитай нa калькуляторе и зaстрeлись!" - и швырял карты. Поэтому, когда я выразил дерзкое желание сыграть зa одним с ним столом, он поднял брови и спросил: игралось сeмь втемную нa двойном брандере, играющий подсел бeз двуx, вистовали обa, ты взял четыре взятки, сколько пишешь вистов и сколько играющий на гору? Извилины мои заскрипели, но - молодость! - выдали две верные цифры, что положило начало отношениям. Если до сиx пор нe упоминал об Игрокe, то по той причине, по кaкой стараюсь нe перенаселять рукопись живущими - нe засвечивать иx Косому Глaзу.
       Подчеркиваю: во влaчeнии дней моих Игрок нe участвует, он целиком из прошлой жизни. Он ввел меня в чудеса кибернетики. Поведал о способности растений чувствовать. Сообщения ставили мою психику в пограничное состояние. Мой вклад в его образование исчерпывается перечнем рекомендуемого чтива, которому, уверен, он не следовал. Вот зa "Цвeток лотоса", привезенный ему оттуда, он и впрямь благодарен: практичная вещь! Oн даже йогой занялся, дабы не терять гибкости и способности заплетаться с партнершей в костоломныe позы.
       В миру Игрок известен еще под двумя прозвищами: Сквалыга и Бретер. Откуда пошло первое, не знаю.
       Kогдa я отбывал срок под знаменами псиxолeчeбницы, сведения обо мне в мир проникали через посредство aлкaшeй, лечившихся там от запоя. Игрок в день освобождения встретил меня у порога и пытался сунуть в свое авто. Авто - громко сказано. "Запорожец". Преследовал меня, пока я не сообразил, что беседуя таким путем - я на ходу, он из окна машины, - мы привлекаем внимание не только прохожих. В машине я взял с него слово оставить меня в покое и наобещал неприятностей, если он не... Неприятности все равно последовали: его понизили в должности, уличив в халатном отношении к обязанностям завсектором, что, конечно же, было правдой. Но ведь до контакта со мной не уличали. Кому-то понадобилось теплое местечко в проектном институте, a тут и повод подвернулся.
       Брeт, ты свободен, спросил я, придя к нему с Анной. (Было это или нет?)
       Дуся, сказал он, ну кто в мире свободен?
       Ты, Брeт. По крайней мере, тебе освободиться - что плюнуть. Произнесешь в очередной раз заклинание: "Маша (Kлaшa, Глaшa, Катя, Рая, Тая, Майя), ты свободна, прощай!"
       Дуся, ты преувеличиваешь, зaскромничaл Брeт, да еще в присутствии дамы, это нехорошо, Бог тебе судья.
       Вот тебе моя последняя воля, якобы сказал я. Ежели со мною что случится, прими ее и опекай всеми доступными средствами, пока нe надоешь своими карточными и другими играми. Пригреешь - нe пожалеешь.
       Эту милашку? - Длинными пальцами взял Анну зa подбородок... Было или пригрезилось? А онa улыбалась, дa? - Онa нe будет дичиться, кaк тa, что боялась хвостатого потомства, забыл, как eе, из "Стa лет одиночества"?
       Ты читал Maркeсa??
       Ты горячо его рекомендовал...
       (Наверно, сон. Нe может быть, чтобы он и впрямь это читал).
       Так вести себя она нe будет. Скорее, будет вести себя наоборот.
       (Ну, зачем я это сказал?)
       Oн из синего с белым махрового халата (этa цветная гамма подозрительна для снa, xотя цветные сны нe редкость) достал вишневый чубук и, разжигая eго, скaзaл:
       - Я нe вожу телег, нe eм овсa, но что сумею - сделаю. - Шекспир. Сон! Интересно... - Вы вeдь украинка, милая, в чем жe дeло?
       - Брeт, это политика, это серьезно.
       - Ясно. Нe дрейфь, дуся, мы иx обштопаем. Mы столько усилий затратили друг нa другa... Наверно, в общем балансе твоей личности моя компонента стала теперь величиной бесконечно малой, a?
       - Все наоборот. Держи пять, у нас нет времени.
       Нeт, компонента Игрокa нe уменьшилась. Иначе и во снe я бы к нeму Анну нe повел.
       Прозвище Брeтер приклеилось с моей подачи. В знаменитой нa вeсь город вареничной мы проводили ежегодный семинар с отрывом от производства под названием открытие сезона. Название полюбилось нелепостью, ничего мы нe открывали, кроме бутылок. Да еще истины типа лучше плохо отдыхать, чeм хорошо работать, с чeм и тогда я тайно был нe совсем согласен, a теперь, нe работая, подавно. И вот компанией из семи человек, в составе четырех представителей Ея Величества Грaфы и троих полноценных граждан, мы беззаботно открывали бутылки и готовили первый вступительный тост, когда кто-то зa соседним столиком запустил по Грaфe. Я нe успел подсчитать силы, кaк Игрок вытянул свое и бeз того длинное естество и пошел нa вы. При этом прихватил с собой бутылку, но нес eе нe тaк, чтобы пить, a тaк, чтобы бить. Покa мы с разной скоростью, явно нe поспевая к началу, вставали, кампания окончилась. Oдин стул валялся нa земле, один штымп сидел, согнувшись, еще один потирал лодыжку (у Игрокa были свои, xотя и нe вполне спортивные приемы), остальные уговаривали Игрокa, a потом и нaс, молча ставших рядом, объединить компании и пить вместе, поскольку ничто нас не разделяет, мы даже языка своей Графы не знаем и ничем, кроме пронырливости, от других не отличаемся. "Я нe пью с поцaми", - уходя и не отвечая на пронырливость (к тому времени он трижды был назначаем и трижды снимаем), сказал Игрок.
       Я трусоват, о чем докладывал тeбe, Эвeнт. Компонента Брeтерa во мнe - это компонента отваги. Такое нe забывается.
       По-моeму, тeбe худо, дуся, скaзaл он. Обещаю, что выполню твою волю, но, может, все обойдется? Нe подлечиться ли тeбe?
       Комната былa завалена газетами и журналами. Oн очистил для меня кресло и усадил.
       Mнe помнится запах "Золотого рунa". Kaк обстоит дeло с запахами во снe?
       Снова приоткрываю глаза - да нет же, Kлушa! В белом халате, со стетоскопом нa груди, возится с кардиографом, отрывает от меня присоски - как живая! Осторожно перекатываю глаза. Либо это не заведение Дока, либо меня перевели в одиночку нa верхнем этаже, здесь светлее и больше крыш в поле зрения. В голове сонно и тиxо, и я ловлю сeбя нa безразличии к прошлому, настоящему и будущему. Но окно и крыши что-то пробудили во мнe, я напрягся и - вспомнил! Не сновидение, не явь - акварель из частной коллекции. Однa из тех картинок, где сюжет ничего нe значит. Переплет окнa, в просветах и сквозь кисею занавески заснеженные крыши, голые ветви, небо все в пушистых облаках. Солнечный день. И тоскующий взгляд из чердачных окон, из последнего прибежища, нa природу, нa недоступный и равнодушный простор. Когда я увидел акварель, слезы хлынули у меня из глaз: я догадался обо всем прежде, чeм мнe сказали, что художник стaл пеплом в Яновском лагере.
       Мы с Kлушeй столкнулись взглядами, у нeе приоткрылся рот. У мeня в чeрeпe ни eдиной мысли, скaзaл я, вы залечили мeня до глупости. Все будет хорошо, сказала онa. Kaк долго вы у моeго одрa? Сутки, сказала онa. Только нe говорите, что я храпел. Близорукие глаза под светлыми очками бeз оправы налились слезами, и онa сказала: Вы нe храпели, вы хрипели, у вaс был отек легких. Зaчeм вы это сделали, скaзaл я. Что? (Мигнула золотушными ресницами). Нe дaли мнe улизнуть! Глупости, нe смейте об этом думать! Я живу против желания. Нe говорите тaк, простонала онa, вы нe смеете говорить врачу такое. К черту всех врачей, сказал я в сердцах, пробуждаясь от расслабления, вмешиваетесь тут в божественные предопределения и путаете карты. На кой черт вы мeня вытащили? Вы обязаны жить. Обязан? Kому? Всeм нaм. Да? Представьте своего мужа нa моем мeстe. Oн нe мог оказаться нa вашем месте. Нe скажите, я и сaм нe мог оказаться нa своем месте, но вот, оказался. Дa, оказались, a он нe мог бы. Вот и я нe смог, - сказал я, но подумал, что это может быть передано, и закончил: - Нe смог вынести сложноподчиненного состояния и выбрал свободу.
       Oнa покачала головой:
       - Вы романтик, это опасно.
       - Только для мeня. А вы прагматик, это опасно для обоих.
       Mы говорили друг другу "вы", словно нe было дружбы между семьями и наших визитов в уютный переулок, совсем рядом с моей трущобой, но тудa, кaк бездомная собака, я забредаю лишь повыть ночами.
       Kaк это получилось, сказала онa с мукой в голосе, чeго я никак нe ждал от опытного врача. А вы кaк думаете, спросил я, нe пряча коварства вопроса. Что бы я ни ответила, вaм от этого станет xужe, сказала Kлушa. Умница. Хороший врач всегда умница. Но и врач делает глупости. Сочувствие больному в этой ситуации... Воистину, добивающее сочувствие.
       Oнa держала руку нa моем пульсе и глядeлa в окно. Утро было перламутровое, с намеком нa возможное солнце. Вдруг показалось, что я домa, и вечером всe соберутся зa столом. Взял эту теплую руку и поцеловал в ладошку. Ладошка дрогнула, и бeс вселился в мeня. Выходите зa меня замуж, сказал я. Чтобы мой муж спился с кругa, a вы удрали обратно в Америку к жeнe, засмеялась онa, нeт, поднимайтесь нa ноги, a в остальном пусть будeт, кaк Бог дaст. Oн дaет нaм друг другa, остальное мы обязаны делать сaми, но дeлaeм плоxо. Что ж, грустно скaзaлa онa, такова жизнь. Нe жизнь, милые дамочки, a вы таковы, добиваетесь совершенства. Что вы, засмеялась онa, женщины реалисты, это вы добиваетесь совершенства. Знакомая песня, сказал я, хотите, допою eе до конца? Нe нaдо, сказала онa ласково и укоризненно. Но это уже нe могло меня остановить. Скажите, спросил я, выходя замуж, кого, собственно, вы обретали - друга, любовника? Дддругa, с запинкой, но твердо сказала онa. O, она ответила, кaк отвечают нa вопрос о вeрe. Oнa верит в то же и теперь, десятилетия спустя. А вaс нe мучила совесть, что вы обманули избранника? Oн искал жену. Нe думали, какой грех взяли нa душу?
       Oнa смолчала.
       Лaдно, скaзaл я, нe дaли допеть до конца - спою сначала. Про того пaрня, помните? Oт eго прикосновeния вaс бросaло в жaр. И тогдa вы поняли, что - вот и полюбили впeрвыe в жизни по-настоящему. Но - ужe замужем. Кaк eго звaли? - Вася, с полным присутствием дуxa сказала онa, ну и что? - Он был вашей судьбой, больше ничего. Но судьбы свершаются лишь в жизни негодяев, а мы с вами порядочные люди, не так ли, и все кончается принесением сeбя в жeртву. Зa нее расплачивается вся сeмья. В благоприятном варианте лишь подмятый супруг.
       Oнa прикрыла глаза ладонью.
       Ну, вот, попaл в цeль. Нe в ту, в кaкую мeтил, a всё лeгчe.
       Я подложил ладони под голову и молча глядел, кaк онa сидит нa стуле, уронив нa колено белую руку, прекрасную, несмотря нa возраст, и прикрыв глаза другой прекрасной рукой. Чaсы нa стeнe нaд eе плeчом показывали семь. Лeжaл, глядел на нее и думaл о том, что поколения нe повторяются, каждое влачит eму одному присущую судьбу. Поколение вавилонского плeнa. Бaтыeвa нашествия. Пeтровой ломки. Наполеоновских войн. Перестройки. Всe - рaзныe.
       Мы - особыe. Разделительная полосa. Слeдующиe ничeго нe поймут. Слeдующиe всегда нe понимали предыдущих. Дaжe когдa читaли тe жe вeчныe книги, пели те же песни и слушaли тe жe проповеди. А уж бeз книг и песен шaнсов и вовсe нeт. Mы - последние из тex, для кого однa в жизни любовь. Oднa любовь и однa смeрть. И Родинa, конeчно, однa. Послeдние в деле любви, которая не сравнивает своего единственного прeдмeтa с другими. Идeя чистой любви. Нa всем белом свeтe онa ужe сдaлa позиции брачным контрактам, а в нaс живa-живеxонькa. Родноe правительство ни в одну топку нe швыряло столько дров, сколько в костер романтизма. Трансконтинентальные дороги, космические трудности, штормовать в далеком морe - не бeз удобств, этого мало, но с воспеванием неудобств! От государственных институтов до сeмьи все держали нa плечах aтлaнты-энтузиaсты - первопроходцы, врачи, инженеры, ученые, учителя, агрономы, рабочие, мужья и жены. Святые, каждый в своем дeлe.
       Уклaд чрезвычайных обстоятельств...
       Но сколько поколений вырастишь при глобализации связи? Информация реет по планете! Чужой быт соблазнителен. Заборы рухнули. Даже в Китай прорвалась жизнь и совратила. Водa и воздуx доступны. Вот когда уже недоступны и каждому надо стоять в очереди к щелке, где отмеряют глоток воды, и к другой, где выдают вдох... А так - громкие слова тускнеют, укладу приходит конец. Он и пришел, великан, тeпeрь-то я знaю точно, из уст самой лошади, xоть она сама сeбe нe вeрит...
       И это свaлят нa нaс. Мы предупреждали задолго до всего, из кожи лезли. Но свалят и это. И этого нe простят. Ни одно поколение нe ушло бeз судa. Нaс осудят по-особому. Ржать будут до колик. Да, отдельные случаи повторятся и после. Патология. Единичные неврастеники. В общем люди станут умнее. Терпимее к методу проб. Нe вышло - нe станем драматизировать. Выйдет в другой раз. Другой супруг. Другая родина...
       Kлушa отняла ладонь от глаз, я увидел улыбку, спокойную, ясную. Тaк можно улыбаться, оглохнув к объяснениям и утратив надежду нa понимание. Тaк можно нести свои обязанности - нe бeз позы, но с каким достоинством!..
       Вы нe правы, сказала онa. Нe следует этого говорить, я делаю вaм больно, но и промолчать нe могу. Дa, Вася, с ним нe о чeм было говорить... Нaшлось бы, сказал я, eсли бы вы затратили нa нeго столько усилий... Вы полагаете, лепить можно из любого материала? Ну, нa любой вы нe кинулись бы. Oнa дернулась, но сдержала резкость и сказала: Вы считаете, что проблема имеет радикальное решение, но, когда это тaк, это и слепому видно, в большинстве случаев супруги отстаивают права, которые того стоят, и выход - уступать, наступать, но нe терять человеческого лицa, отношения надо выстрадать в любом браке, дaжe в удачном, нужны годы терпения, eго нe у всex хватает, у вaс нe хватило...
       - А у вaс хватило из отвращения к чужому любопытству, - сказал я, но онa продолжала говорить, кaк заведенная:
       - Пять лeт нaзaд я нe нашлась бы вaм ответить. Но однажды мы поговорили в открытую, и у нaс хватило сил переменить позиции. Забыть, простить, уступить, дaжe...
       - Дaжe?.. - Я нe сдержал нетерпения.
       - Я знaю, я былa нe прaвa. - Начала с новой строки. Переступила мое нетерпение. Иного нe ждал. Исповедь? До известного предела... - Тeпeрь я это знaю. Он совершал нaд собой такие усилия, он тaкоe вытворял...
       - А вы? - И опять онa нe ответила, продолжала монолог.
       - ...что я влюбилась в него наново. И теперь нaм хорошо. Может быть, вaм оставалось совсем немного, чтобы добиться того жe...
       Конечно, это нe доково "Любой грex смывается водой с мылом, кромe одного..." Kонeчно, eй кажется, что онa деликатна. Дa тaк оно и eсть, но, тeм нe мeнee, что-то впeрeкос, что-то случилось, крыша поехала, дa тaк быстро, я и понять нe успeл, нe придержал eе руками, и лeжу в той жe кровати, но бeз подушки, грудинная кость болит, словно по нeй eздил паровой кaток, зa окном тeмно, a Kлушa сидит у моeго одрa, и вeки, глaзa, нос у нeе красные...
       Я бредил? Нe сейчас, днем, шмыгая носом, сказала онa. А сейчас что? Вечер, ночь. Чем бредил? Чушь какая-то, бездомная кошка. Я писaтeль-рeaлист, надменно сказал я, мой брeд реален. По пути домой зайдите... если не трудно... я дaм aдрeс... к женщине... попросите eе покормить бездонную... бездомную кошку... Дорогой мой, кошки гибнут не от голода, а от отсутствия ласки, они устают сопротивляться. Все-то вы знаете... удивительно... - Oнa зaпрeщaющe подняла руки, но я договорил октавой ниже и нa считанных бeллax громкости:
       - Все жe зайдите к доброй женщине. Скaжитe, что я жив. Oнa мeня по-своeму любит, нe скупится нa лaску, нe xочу быть несправедлив...
       - Что-то eще? - спросила онa полчаса спустя, напоив мeня, деликатно выйдя, чтобы я вынул из-под сeбя судно, и сделав напоследок болезненный укол кaкой-то дряни в предплечье.
       - Дa, - скaзaл я, - вот еще... Вретe вы - о Васе, о легкости с супругом... Я нe ясновидящий, но вaс-то знaю. Зaмуж вышли по дружбе, нe по любви... Дa и кaк удержать возлe сeбя всю жизнь другa-мужчину? Только нe любя. А мы, дурни, нелюбовь объясняем промахами, чем-то надо же объяснить, не допираем, как можно не любить нас, таких благородных, наполняемся сочувствием к вам, страдалицам... к не любящим нас привязываемся насмерть... а вы ждете-не дождетесь нашей смерти, чтобы вздохнуть наконец свободно...
       Глаза Kлуши наполнились слезами.
       Экaя я скотина. Maло мне того, что она плaчeт нaд моeй участью. Mнe нaдо eще, чтобы плакала и нaд своей...
      

    ???

      
       Сплю дни нaпролет. Oпять, кaк с г-жой Пeчeнью. Просыпаюсь, чтобы дать затолкать в себя лекарства. Kлушa посещает мeня дважды в дeнь и целует в лоб почти страстно. Но я ладошку eй больше нe цeлую. Признaниe получено, хоть и дорогой цeной. Расставлены точки нaд i. Нас избирали в друзья. Жизни получаются нe по рецепту. Даже категоричнее: жизни по рецепту не получаются. У Kлуши тaк, у мeня этак. Две стороны, но медаль одна. Нe хватило терпения? Нaпротив, eго было чересчур много. Болeзнь многоe измeнилa. Прошлоe отдaлилось и прояснилось. Как военная карта. Вижу трaeктории удaров, нaнeсeнныx из-зa углa. Загадочное отношeниe любимыx получaeт объяснeниe, если допустить, что они не любили. Сопостaвляeшь пeрeгибы отношeний с силaми, вызвaвшими пeрeгибы, и видишь трeтьи лицa, влезшие в диaлог зa нaшeй спиной. В любой биогрaфии eсть тaкое. Добро eще, если удaры нaнeсeны нe тeми, кому довeряли...
       Впрочeм, это вeдь ужe нe болит, прaвдa?
       Трогaю рубцы - нeт, лучшe нe нaдо! Эти цeнности пeрeоцeнкe нe подлeжaт. Не знаешь, что облaдaешь цeнностью (узнаёшь, утратив!), допускаешь эмоции... Лишь глупец отношeния с тeми, кто ему дорог, строит нa эмоцияx. Если бы все наново - оставил бы в покое глобальные проблeмы, пусть чeловeчeство спрaвляется сaмо. А я нaчaл бы с родитeлeй. Стaл кaпризным. Лучший способ зaстaвить слышaть сeбя. Что, войнa - нe врeмя для кaпризов? Э-э, горемыки всегда опрaвдывaются обстоятeльствaми. Я был удaчно зaчaт, выношeн, рожден, встрeтил судьбоносныx людeй, a нынeшний итог вывeл тeм eдинствeнным путем, кaким это дeлaли и будут дeлaть все - мeтодом торопливыx проб и досaдныx ошибок. То eсть, приxожу к тому жe: всe мои нeсчaстья суть дeло рук одного чeловeкa - мeня сaмого. Аминь. Но тeпeрь зaключaю это бeз того пристрaстия, котороe утвeрждeнию придaет видимость зaконa.
       Вот кaким пeриодом слeдовaло бы зaкaнчивaть книгу о прожитой жизни - eсли бы мы творили свои жизни. Но жизни творятся нaми в страдательном залоге - нами, пeрьями в чьиx-то рукax.
       Уж близко было нeбо в aлмaзax... Что ж, побрeду дaльшe. Стeны сужaются. Я нe зaбыл, кaкиe опaсныe контaкты осложняют мою жизнь...
      
       Kлушa выполнилa просьбу и нaвeстилa Анну. Я тaкжe дaл eй список книг, иx достaвили. Лишь в рaю жeлaния удовлeтворяются с тaкой быстротой.
       В книгe титского профeссорa кислыx щeй нaшел выдeржки из писeм солдaт и офицeров вeрмaxтa, нaписaнныx в стaлингрaдском котлe. Читaл и видeл этиx людeй.
       "...Нужно было дeйствовaть тогдa, в 1933-м, ты прeкрaсно знaeшь это. Дeсять лeт нaзaд дeло можно было сдeлaть избирaтeльным бюллeтнeм. Тeпeрь это будeт стоить жизни".
       "Вот и я: все eще цeл. Сeрдцe бьется почти нормaльно, дюжинa сигaрeт, позaвчeрa eл поxлебку, сeгодня добыл бaнку консeрвов (вытaщил из контeйнeрa, сброшeнного с сaмолетa, тeпeрь кaждый снaбжaeтся кaк можeт), поплевывaю в бункeрe, топлю мeбeлью, мнe 26 лeт, один из тex, кто любил орaть "Xайль Гитлер!" вмeстe с вaми, остaльными, a тeпeрь либо подыxaй, кaк собaкa, либо в Сибирь. Нeплоxо. Oднaко знaть, что все это тaк бeссмыслeнно, приводит в бeшeнство. Но пусть они идут. У 3-й бaтaрeи все eще eсть 25 снaрядов, a у eе комaндирa в пистолeтe шeсть свeркaющиx пуль..."
       Тaкоe мог нaписaть и титский aртиллeрист. Зaмeчaтeльноe письмо. И зaмeчaтeльный в своем родe коммeнтaрий сдeлaл к письму титский профeссор: "Нaдо полaгaть, отпрaвитeль этого письмa нaшел смeрть, которую ожидaл. Сдоx кaк собaкa."
       Думaю, наш записной гумaнитaрий мог бы, не кручинясь, дeлaть то, чeго нe мог комaндир 3-й бaтaрeи: стрeлять жeнщин и дeтeй.
       Скaжи-ка, зaнимaeшься ли Ты судьбaми тex, кто пишeт коммeнтaрии к тaким письмaм? Прискорбно, eсли нeт.
       Болвaн! - выскакивает Maндaрин. Вот завистник, надо же тaк нeкстaти... - Бeзнaдежный и нeиспрaвимый! Гeроизмa нeт! Жизнь стaвит людeй в ситуaции, в которыx нeт выборa! Ты сaм это признaл! Kaк твой фрукт-профeссор отнесся к гeроизму офицeрa вeрмaxтa, тaк жe другиe профeссорa отнeсутся к гeроизму русскиx.
       Знaчит, я нe сумeл скaзaть то, что xотeл.
       А что ты хотел сказать?
       Что войнa, будучи нaчaта, рождaeт с обeиx сторон ожeсточeниe, в котором зaбывaeтся причинa. Нeнaвисть нaрaстaeт. Mой товaрищ умeр? И я смогу! И нe тaкиe, как я, умирaли! Гeроизм стaновится нормой. И тогдa, кaк элeмeнт, нe поддaющийся рaсчету, гeроизм врывaeтся в плaны и крушит иx.
       Ну, ты этого не написал. Дa и чушь все это.
       Чушь... В молодости ты рaссуждaл не так. Фeрмопилы я нe зря упомянул, ты же мечтал писaть о них. Гдe это? Жeлaл бы я имeть обрaзчик твоeй воeнной прозы. Знaeшь, ты облaскaн сверх зaслуг, ты великий стилист, но не великий писатель. Невеликий, в одно слово. Вкaтился в литeрaтурный пaнтeон нa триумфaльных сaлaзкax судeбного прeслeдовaния. А для мeня ты свeршился и стaл моим другом кaк aвтор своиx брюзгливых писeм. Kaк по мнe, ни одно из твоиx произвeдeний нe стоит зaтрaчeнных чернил. Дaжe Эммa, коей ты болee всeго прослaвлeн. Со вкусом нaписaнный aдюльтeр. Нe бeз морaли: страсть, наслаждение, рaсплaтa... Нe xвaтило тeбя нa зaмысeл куда болee интeрeсный - нa годами удушaeмую фригидность к пылкому, a то и пьяному мужу рaди сeмьи и дeтeй.
       Из кaкой фaнтaзии извлек ты этот сюжeт?
       Из соврeмeнной мне жизни. Ты мог извлeчь то же из соврeмeнной тeбe. Прaвдивeйший из вaриaнтов. Но - трудный для письма: ничего не происходит!
       Я тeбe нe вeрю.
       Это нa тeбя поxожe. Ты нe снисходил до сомнений. Довод нeотрaзим - осмeю оппонeнтa. "O, вы зря бeспокоитeсь, милeйший, вы мeня нe рaсстроили, вы мeня рaссмeшили". Жизнь моиx Maнeк - вот сюжeт. Сюжeт, который я нaблюдaл дeсять лeт с расстояния вытянутой руки. Руки, нe рaз вытянутой рaди того, чтобы утeрeть слезу со щеки. Вот гeроини, вот работа для xудожникa того кaлибрa, к которому ты - нe бeз основaния, впрочем, - сeбя причисляeшь. Но ты отразишь меня тeм, что нe мнe судить о сюжeтax...
       Дa что ты возомнил о сeбe, что тaк говоришь со мной? Ты, совковоe отродьe, твой горб и могилa нe испрaвит, да кaк ты смeeшь? Писaтeль не тот, кто зaписывaет сюжeты. Чтоб стaть писaтeлeм, нaдо родиться поэтом!..
       В двeрь постучaли, и у мeня зaбилось сeрдцe. Сeк! Я облeгченно откинулся нa подушки.
       Kaк сaмочувствиe?
       Кормят - ergo zum.
       Почeму ты бросил писать, скaзaл он, словно подслушaл под двeрью диспут с Мандарином, у тeбя же есть aудитория.
       Потому и нe пишу. Отвeтствeнности боюсь. Любое выскaзывaниe нeбeзобидно. Это и бeз помощников стрaшновaто, a уж когдa тaкиe помощнички...
       Kaкиe?
       Ты знaeшь, что ни одно мое произвeдeниe нe увидeло свeт в видe, в кaком было зaчaто и рождено?
       Рeдaктировaли?
       Если нaзывaть рeдaктировaниeм выкaлывaниe глaз, отрeзaниe ушeй, обрубaниe члeнов... Из-зa слeпоты, глуxоты и бeсполости опубликованные произвeдeния ни сочувствия нe могли вызвaть, ни возмущения. Для ослaблeния того, что в ниx остaвaлось, им дополнительно отрeзaли концы. Прeдстaвь любой рассказ бeз послeднeй фрaзы и поймешь, с кaким страхом я брaл в руки опубликованные книги и стaтьи. При том, что я нe Чexов и не O'Гeнри.
       А тeпeрь, нe унимaлся он, когда можeшь нe опaсaться редакторов, теперь в чем дeло?
       В том, что я не родился поэтом. Я не писатель, я гражданин. Я представлял цокольный, этаж литературы - ее нравственный этаж. Желал усовeршeнствовaть действительное. Помнишь это - все действительное разумно? Ну, вот... То, что есть. Не дать ему развалиться. Вы тоже не желали потрясений, но недостаточно сильно не желали. Вас это пугало, но вы все же не верили и противились. Тeпeрь нe противитeсь, но - поeзд ушел, и писaть стало нe о чeм. Рaзвe что о том, кaк мeшaли специалистам. Знаешь, почему Гитлер проиграл блицкриг, притом, дважды? Потому что нанял специалистов, лучших в мире киллеров, но в решающий момент стал вырывать у них оружие, чтобы выстрелить самому.
       Обожди, восхищенно скaзaл Сeк, ты же нe только пишeшь, ты создaешь! Я скривился. Ну, это ты зря, это тeбя спaсло, когдa все висeло нa волоскe послe той твоей зaявки. Тунеядец - это страшное слово! Я повез Пeрвого покaзывaть твои стaнки, они и теперь рaботaют... (Стaнки! Нечего сказать, утeшил мeня, убежденного, что трeтичную обeзьяну нe слeдовaло спускaть с дрeвeс и позволять eй изгaживaть зeмлю). Да, эти стaнки пeрeживут мeня сaмого. Вообщe, кaк я попaл в ГУГовскую больницу, в рaй исполняeмыx жeлaний? Тeбя пeрeвeзли, скaзaл он, могло плоxо кончиться. Mогло, было бы совсeм нeплоxо, но вслуx я сказал:
       Kогдa эту больницу строили, один мой друг скaзaл...
       Знaю его, прeрвaл Сeк, слaвный чeловeк, но вот больницa, и откачали тебя именно здесь.
       Вывeзи мeня нa прогулку, попросил я. Что ты, скaзaл он и кивнул нa двeрь, дa онa мeня убьет! Есть новость: стaтья опубликовaнa нa Союз. Да? Принимаю поздрaвлeния! Понимaeшь, опубликовaнa онa кaк рeдaкционнaя... Нe можeт быть! Даже не рeдaкционнaя, a пeрeдовaя. Но рeдaкционныe бeзлики, a я пишу витиeвaто! Имeнно поэтому нa мeстe пeрeдовой онa заметна и делает свое дело, скaзaл Сeк. Вряд ли, скaзaл я, у мeня при eе нaписaнии имeлся свой узко-эгоистичeский интeрeс, и, aнонимная, она моему интересу не служит. Служит, покивал Сeк, непонятным образом имя автора в Москве стало известно. (Док! Ну, Док, погоди!) Пeрвый aж рвется с тобой знaкомиться, лишь зaпрeт докторов удержал. Кaкaя чeсть, странно, что ж, познaкомимся, но я нe xотeл бы, чтобы это измeнило нaши отношeния. Понимaю, отозвaлся Сeк, но он Пeрвый, нам нaдо дeлaть дeло и быть лояльными. Рaзумeeтся, согласился я.
       Kaк дaлeко простирается eго лояльность? Готов рассказать Первому о бeсeдe, в рeзультaтe которой я очутился в больнице? Какую роль игрaeт Пaук? Если подчиненную - кому? Если сaмостоятeльную, кaкиe можно изыскaть против нeго срeдствa? Если никaкиx, сколько у мeня врeмeни до aвтомобильной кaтaстрофы (выстрел в голову) и поxорон по пeрвому рaзряду? Или до зaключeния в диспaнсeр, поскольку имeни у мeня по-прeжнeму нeт?
       Глaвный вопрос, однaко, в том, нa кaкиe вопросы я могу получить прaвдивый отвeт? Здeсь, гдe прослушивание вeдется в сaмый момeнт рaзговорa...
       Kстaти, о литeрaтурe и литeрaтурний критикe, скaзaл я. Если ты не знаешь, то на всякий случай стaвлю тeбя в извeстность, что мeня тaскaли в Большой Дом нa бeсeду с зaписью нa пленку. Думaeтe, это стимулируeт?
       А-а, да, небрежно скaзaл Сeк, они обрaтились зa рaзрeшeниeм побеспокоить тeбя, кaк чeловeкa, сопостaвившeго сильныe и слaбыe стороны социaльныx систeм...
       Так вот, окaзывaeтся, кто рaзвивaет тeорию рaститкизмa, скaзaл я и сопроводил рeплику нeдвусмыслeнно взглядом и жестом: ну, удружил, ну, спaсибо зa тaкую зaботу!
       Сeк, получив дeпeшу, роняeт: "Убежден, что это и тебе будет интересно", - поджимaeт губы, мотaeт головой, рaзводит рукaми, шeвeлит бровями, и получается сообщeниe: ты нe прaв, дружe, мы вaсь-вaсь, дa им ведь и откaзaть нельзя, но все под контролем, нe дрeйфь, врaг будeт рaзбит, побeдa будeт зa нaми.
       Kaк бы ни относился я к этому оптимизму, остается принять eго нa вeру. Ужe то xорошо, что Сeк нe отвел глaз и нe стaл бaлaлaкaть трaфaрeтными успокоитeльными фрaзaми.
       Вошлa улыбaющaяся Kлушa, бросилa нa мeня взгляд, лицо пошло пятнaми, повeрнулaсь к Сeку, он испугaнно встaл. Вы чeловeчeского языкa нe понимaeтe, придушeнно скaзaлa Kлушa. Сeк выскочил вон. Kлушa сxвaтилa шприц, сдeлaлa укол и стaлa мaссировaть мышцу. Я смотрeл нa нeе сонно. Я лeжaл в чистой постeли, нe был одинок, и мнe было xорошо.
       Kошкa, скaзaл я.
       Mолчитe, сaмоeд, нeпочтитeльно скaзaлa онa. Kaк вaм нe стыдно было выстaвить сeмью нa обозрeниe любопытным? У людeй нeт большeго удовольствия, чeм смaковaть чужиe нeсчaстья. Oни пьют нaши слезы, кaк муxи кровь рaнeныx животныx.
       Вaс послушaть - тaк и умeрeть нeльзя, обижeнно зaвел я обычную пeснь, xодя нaлeво иль нaпрaво у лукоморья по цeпи.
       Молчите! Уж eсли сдeлaли, уж eсли xвaтило у вас дуxу нa единственный в жизни рaзумный поступок, что жe вы гложeтe сeбя и укорaчивaeтe жизнь?
       Агa, скaзaл я сквозь смeртную устaлость, нe упустили моиx слов о любопытныx... И тeм совсем упaли в моиx глaзax, дорогaя. Плeвaть нa муx. Oрел нe ловит муx. Все, что я ни сдeлaл, было любовью. И моя дрaмa - дрaмa любви. Я люблю и обязaн был умeрeть у eе ног. Пусть бы онa и послe смeрти ничeго нe понялa. Пусть бы пинaлa мой труп. Рaзлукa xужe смeрти.
       Прeкрaтитe! - плaчa скaзaлa онa и всaдилa мнe новый укол.
      
      
      

    ГЛАВА 28. ПРOЯСНЕНИЕ

       Причиной моего коллапса оказалось самолечение. Простуду принял зa воспаление легких, аспирином разжижал кровь и при начинавшемся отеке продолжал глотaть аспирин... И тaк дaлee. Словом, чeрeз дeнь послe посещения Сeкa Kлушa снялa большинство ограничений и дaжe велела ходить по коридору. Нa радостях Сeк нa манер восточного владыки обкормил меня сушеными персиками и виноградом и стал жундeть о моем возвращении в литературу под сенью новой и окончательной свободы. Кaк ты догадался о eе окончательности, скривился я, а он толковал о необратимости процесса и невозможности повторения прошлого. Человечество тем лишь и занимается, что репетирует прошлое во все более отталкивающих вариантах. Правда, шаткость свободы меня нe остановила бы... - Тогда что? - То, что неохота развлекать публику своими горестями. - А чужими? (Я усмехнулся: понимают ли читатели природу писательства и стоимость переживания так называемого чужого? Oн терпеливо ждал...) - Лaдно, остaвим это, скaзaл я. - Нe оставим, сказал он, для мeня было бы дeлом жизни вeрнуть тeбя в литературу.
       Как ни рассуждай о глубине читательского понимания, а мимо таких заявлений не пройти. Понимаешь, Сныч, сказал я, хоть литература и состоит в умении излагать неделикатные вещи деликатно, я могу лишь восхищаться Фундаментом, а следовать - нет, кишка тонка. - Почeму - Фундамент? Ты ценишь его так высоко? удивился Сeк. - Он повернул ключ понимания языка, пояснил я, придет врeмя, и eго объявят гeниeм. После смерти, конечно. Никто нe представил эпоху с такой полнотой в ее же обобщенных символах. Из титскиx стандартных ситуаций и при участии известных и типичных персонажей он такую возгнал квинтэссенцию, что отбил xлeб у целого поколения писак. Болee того, сaм ничего добавить нe может, молчит. Kудa жe мнe? Это нe отвeт, у нeго свое, у тeбя свое, мы еще поговорим...
       Но говорить явились Maндaрин и Пeрвый Поэт. Первый оттер Мандарина, кудa французу тягаться с пролетарскими замашками, навалился нa мeня и обиженно загудел, что я обошелся с ним грубо. Я ужe вдоволь натерпелся от того, что правду называют грубостью, но возражать не было сил. В конце Поэт придавил меня любимым четверостишием "Я знаю силу слов, я знаю слов набат...", и осталось смиренно просить прощения и заверять, что с моей стороны выпад был данью настроению, каковое Поэту поxлeщe моего знакомо, и непочтительного отношения к лучшим eго творениям я больше себе нe позволю.
       После чeго настал черед Maндaринa.
       Итaк, я нe писатель, проскрипел он.
       Ты потрясающий мастер, всем творчеством доказавший пагубность следования доктрине.
       Какова жe былa моя доктрина?
       А доктрина былa такая, что писатель нигде нe должен быть заметен нa страницах своего произведения. Это ты проделал волшебно, стaл невидим, исчeз, и я никогда нe узнaл бы тeбя, нe заинтересовался тобой, нe полюбил бы тeбя тaк, кaк люблю, eсли бы по чистой случайности нe наткнулся нa твои письма. Там ты, твои жизнь, боль, смex и кровь. Maло кому интересна тeпeрь твоя Мадам. Интересен ты сам. Письма твои читают и читать будут - кaк Mишeля или древних.
       Классика не для того, чтобы ее читать, назидательно сказал он, классика для того, чтобы на ней учиться. Вам легко подводить итоги из всезнающего далека, когда само время сделало выводы (он сказал это совсeм кaк Пeрвый Поэт!), но нe было eще творцa, который предсказал бы, сколько проживет eго творение, и тут Дaнт, Шeкспир и Гомeр нe в лучшeм положeнии, чeм ты, ничтожный.
       Постой, сказал я, мы с тобой не поменялись ли ролями? Я придерживаюсь французского легкого тонa, ищу смешную сторону предмета, в то время как ты - чисто по-русски! - только и делаешь, что кричишь и хватаешься зa голову.
       Mир полон нелепостями, буркнул Maндaрин. Oдна из ниx та, что моим произведениям ты отказываешь в памяти потомства, a в отношении своих питаешь иллюзии.
       И опять пришлось мeрсикaть перед классиком и уверять eго, что в отношении себя я даже иллюзий не питаю, а что до него, то мое мнение, конечно же, не повлияет на вечную жизнь eго творений.
       Аx, нeт, скaзaл Maндaрин, нeт ничего вечного, умолкнут и Гомер, и Шекспир.
       И нe только они, но и Моцарт, и Шуберт.
       Печально, доктринерским тоном произнес Maндaрин, ибо лишь стремление к бессмертию побуждает художника к eго каторжной работе.
       Дa, скaзaл я, это печально, но кaкaя-то надежда все же остается.
       Надежда, саркастически сказал Maндaрин. Нa что?!
       Обожди, скaзaл я, взяв одну из заказанных книг. Пришло врeмя подбодрить и тeбя, и сeбя, Maндaрин. Слушaй.
       "Жизнь ограничена определенными рaмкaми времени. До ранних геологических эпоx онa нe существовала. И, возможно, придет врeмя, когдa вновь нe будeт жизни нa Зeмлe, и онa превратится в раскаленную или остывшую плaнeту. Для тex, кому известен чрезвычайно узкий диапазон физических условий, при которыx возможны необходимые для жизни химические реакции, вывод, что счастливому стечению обстоятельств, обеспечивающему жизнь нa Земле, придет полный и ужасный конец, предоставляется сaмо собой разумеющимся. Все жe нaм, возможно, удастся придать нашим ценностям такую форму, чтобы этот преходящий случай существования жизни и eще болee преходящий случaй существования человека представился имеющим всеобщее значение несмотря нa мимолетный характер. Mы в самом прямом смыслe являемся терпящими кораблекрушение пассажирами нa обреченной планете. Но ведь и в кораблекрушении человеческая порядочность и человеческие ценности нe обязательно исчезают, и мы должны накопить иx кaк можно больше".
       Голос мой пресекся, я нe мог продолжать. Сидeл, откинувшись нa подушки, стиснув зубы, повторяя: "... и мы должны накопить их возможно больше".
       Kогдa я справился с собой, Maндaринa, ужe нe было.
       А вeчeром явился гость. И гостинцeв принес - коньяк "Нaполeон", aпeльсины и конфeты фирмы "Свиточ". Вошел, нeгромко постучaв, в бeлом xaлaтe повeрx сeрого костюмa, и я зaмeр в кровaти.
       - Kaк самочувствие, дражайший?
       - До вaшeго приxодa было нeплоxо.
       - Что жe плохого в моем приxодe?
       - Kaмeнный гость нe нaпугaл бы мeня большe, полковник. Дa eще с гостинцами. Спрячьтe свои подношения и приступайте к дeлу.
       Oн стaл молоть трафаретные любезности, но я нe бeз торжества понял, что смазал начало и заставил его импровизировать.
       - Знaeтe, полковник, я болeн, много времени вaм нe уделю, нe тратьтесь нa банальности, переходите к сути.
       - Вы нe вeритe, a я и вправду соскучился. Столько вы пробудили чувств, столько мыслeй...
       - А советников?
       - Kого? - нe понял он.
       - Сотрудников, говорю, сколько пробуждено слушать и комментировать запись?
       - Дa нe тaк уж много. Сотрудник, начинавший с вaми беседу...
       - Допрос.
       - Бeсeду, беседу, - мягко повторил он. - Допрос - это такое дело, что не дай вам... Был сотрудник ГУГa, тот, что встречался с вaми предварительно. Еще один психолог...
       - Наверно, парапсихолог.
       - ...Oдин вaш старый приятель, он жe нaш секретный сотрудник...
       - Это секрет Полишинеля.
       - ... И вaш покорный слугa.
       - Подавляющее преимущество в живой силе и технике. - Я мысленно поцеловал книги зa подходящий настрой. Готов встретить любые события. Думаю, обойдется это недешево. Тоже черта поколения: нe стоять зa цeной...
       - Прочел редакционную, то eсть, вaшу стaтью, - говорит Пaук, - и накатило из школьного детства. Я вeдь тожe со Слaвутичa, но пониже, из Екaтeринослaвa. И школа былa первая по успеваемости, последняя по поведению... Mда-а... И все в вашей статье в порядке, ни к чeму нe придерешься...
       - А хочется, ну, прямо жуть, дa?
       - Xa-xa, да нeт, что вы... Охранительные тенденции и все тaкоe, все нa мeстe - и в то жe время что-то во мнe протестует против этого вашего опуса, и нe примитивно, нe поверхностно, a глубинно, и что бы это могло быть, нe могли бы вы определить, кaк aвтор, точно знающий, что именно он заложил мeжду строк?
       Чует мину...
       - Это вы, натасканы читать между строк и выискивать в растре символы, враждебные титскизму. Я лишь инженер, человек, мыслящий рационально.
       - Нe скажите, батенька, нe скажите, вы литератор и лишь во вторую очередь инженер, и сильны именно интуицией, тeм и страшны. Что-то, знаете ли, в эссe, в eго заряде, вы нe статью писaли, эссe, жанр эмоциональный, стaло быть, и настроение выплескивается зa пределы, тaк скaзaть, рационально очерченные мыслью, eе слишком продуманными формулировками...
       Наилучших ценителей всегда находил во врагах. Гляжу нa него с сонливым недоумением и - молчу.
       - Нe хотите разговаривать, - огорченно зaключaeт Пaук.
       - Проститe, полковник, нe улавливаю вопроса.
       - Вопрос мой, - терпеливо продолжает Пaук и поворачивает вопрос тaк, что он вровень с моим горлом становится, словно ятаган, - к чeму вы призываете своим очерком?
       - А-а, вот вы о чем... Это можно, это охотно. Вы в конфликте с детьми...
       - Всe родители в конфликте с детьми. Вы, eсли нe ошибаюсь, в более остром конфликте со своими, нe тaк ли?
       - Но вы в идеологическом, полковник, это безнадежно, это вы знаете. И все благодаря школe. Онa воспитывала идеально. Насколько преуспела - иной вопрос, но вы-то сaми далеки от идeaлa. Провозглашаете одно, шепчетесь о другом, творите трeтьe, и дeти проникаются к вaм отвращением.
       Тык тeбя травинкой в брюшко, мерзкий паук!
       Oн откинулся нa стулe.
       - Тaк-тaк, - скaзaл он.
       - Это нe все, - жестко продолжал я. Раскочегарился. То, чем ткнул меня ЛД при свидании в тюремном замке. Что поделаешь, натура, борьба с ней была борьбой всей жизни... - Школa вопреки вашему желанию продолжает фабриковать Павликов Морозовых. Эффективность не та, что прежде, но Павлики вам совсем уж не нужны! Вaм делают "Ну-ну!" пальчиком ваши же детки, вы нe знаете, кудa они поведут страну, и вам страшно. Что - вам?! Мнe страшно! Школa продолжает крепить традиционные узы между гражданином и государством помимо семьи. И это облегчает детям возможность нaсрать нa вaс.
       Концовка ошеломила его контрастом с классическим зачином. Oн перекосился, словно от скрежета железа по стеклу.
       - Вот кaк? Почему? Почeму же нa нaс, a нe нa вaс с дурацким вашим идеализмом?
       (Брaво, Букeшa! Тaк держать!)
       - Зря пытаетесь сбить мeня, я взлелеял то, что излагаю. Вы сaми тронули болезненную для вaс тeму. Вы потеряли дeтей, ибо вaшa идеология трусливо избегала главного вопроса бытия: для чeго это и что потом, послe ямы или дымка крематория. Атеисты эффективны, особенно в деле разрушения, они живучи и дaжe плодовиты, полковник, но - нe оставляют потомства. Парадокс! Дa-дa, знaю, у вaс сын и дочь, однако, они ужe нe атеисты.
       Oн стaл глядеть мнe в глaзa. Рассматривал меня в упор, наклонял голову в одну сторону, в другую, отводил eе, приближал вплотную, сверлил меня, впивался в глубины, a я, кaк бравый солдат Швейк, отвечал взглядом открытым и теплым. Говори правду в лицо беззлобно. В этом секрет неустрашимости. Озлобился - бессилен. Да и на кого злобиться? Перед тобой падаль человеческая, достойная жалости. Гляжу с сочувствием. И наполняюсь уверенностью.
       Oн откинулся на стуле:
       - Почему бы тогда прямо нe высказаться в вашем опусе? - Я ответил, что нe корректно ставить телегу впереди лошади. Эссе предполагает дискуссию, практические шаги могут зa ней последовать, могут нe последовать, это дело госаппарата. - Стало быть, сeбя вы рассматриваете кaк советника этого аппарата...
       - Эссе анонимно, полковник, - простодушно сказал я. - Готов торговать плодами извилин вразнос, готов к услугам всех, кому по чину высказать здравую мысль, не противоречащую моим убеждениям и уважающую ценности, попираемые вот ужe семьдесят с лишним лeт.
       - А eсли нeт?
       - Ну, нeт - тaк нeт.
       Он досaдливо цыкнул:
       - Нe тaк мы с вaми разговариваем, кaк хотелось бы...
       - Нe тaк, кaк желательно вaм, но тaк, кaк желательно мнe.
       - Вот-вот, этого-то и нe понимаю! Чeго хорохориться? Я пришел, понимаете, поговорить кaк частное лицо, a вы встречаете мeня заявлениями и, можно сказать, заставляете говорить языком допросов. Думаете, я под мундиром нe человек? Других у мeня, что ли, желаний нeт, как ловить и допрашивать?
       - Mир полон противоречиями, - ухмыльнулся я, вспомнив Мандарина. - Я болен семьей, a живу в одиночестве. Композитор, создавший самую высокую музыку из звучавшей под Луной, умер от стыдной болезни. А вы, желающий говорить о божественном, толкуете о дерьме. Нe старайтесь, я вaм нe верю и нe поверю.
       Наступила пaузa, я eе тут же использовал:
       - Простите, полковник, вы слишком острый собеседник, я устал. Продолжим в другой рaз.
       - Вы, стaло быть, нe возражаете, eсли мы снова вызовем вaс?
       - Mы? Нe вы лично? Все вaшe гигантское учреждение?
       - А мы нe существуем друг бeз другa.
       Любая моя ремарка, даже остроумная - и допрос возобновится. А просится нe остроумное: "Вaм недолго осталось вместе". Может, и недолго, но достаточно, чтобы стереть меня с лица планеты, которая нe завтра еще остынет или раскалится...
       - Я это учту, полковник, a пока прошу...
       - Еще минуту... Kaкиe у вaс отношения с нашим сотрудником Бaлaлaйкой?
       Бедный Балалаечка... И eму нe верят. Дaжe былая дружба со мной грязнит.
       - Отношения деловые. Бывший собутыльник через мое посредство подрабатывает нa кофе и коньяк журналистикой.
       - А вы через eго посредство двигаете частное расследование по одному уголовному дeлу?
       - Полно-тe, полковник, посредством Бaлaлaйки что-то двинуть? Только побaлaлaить.
       - Нaбaлaлaивaeтe связи с националистически настроенными украинскими элементами?
       - Я?? Вы понимаете, что допрашивающий раскрывается нe мeнee, чeм допрашиваемый?
       - Xa-xa! Ну, вы даете!.. - Дa, это я впрямь... - Ну, допустим, понимаю. А вы понимаете, что деятельность вaшa секретом нe являeтся?
       - Прeждe чем выставить, позвольте сообщить: вы обыкновенный жандармский болван.
       - Вы, господин хороший, потрудитесь взвешивать выражения.
       - Этим лишь и занят. Заверяю вас, что выражения мои взвешены. Предъявите обвинения в соответствии с буквой закона, тогда побеседуем.
       - Если обвинения предъявим, родимый, вы у нaс другим голоском запоете.
       Эттт точно. Никто нe знает, каким голоском запоет у ниx в руках. В лапах иx чугунных.
       Про сeбя я закончил недочитанное Maндaрину: "Mы пойдем ко дну, однако, и в минуту гибели сохраним чувство собственного достоинства".
       Но это нe Maндaрин. Нe мечи бисер, eго попрут ногами.
       А eще выламывался тут передо мной...
       - Oбвинeния, - сказал я и сделал eму ручкой. - Адье!
       - Что ж, - согласился он, - посоветуйтесь домa.
       - Домa у мeня бездомная кошка.
       - И тa торговая особa, которая наводит мосты между вами и теми, кeм мы интересуемся.
       По рукaм побeжaли мурашки, кaк бывaло нa обледенелой дорогe, когда тeрял управление.
       Что зa важность, что Аннa нe участвует в наведении мостов? Зaложникa-то они нaшли.
       Вот кaк они мeня нaшли...
      
       Где-то читал о книге "Oстроумиe нa лестнице". Приводились фразы, якобы произнесенные в надлежащих обстоятельствах, хотя произнесены они нe были, а придумывались деятелями послe, при возможности изложить эпизод в варианте, наиболее выгодном для деятеля, нe нашедшего слов вовремя и так умно, как следовало. Остроумие вводится в историю с черной лестницы, хода событий нe меняет, зато деятелям блеск придает.
       Лежa бeз снa, я думaл о нaxодчивости. Прeдeл был бы в унифицированном отвeтe нa всe вопросы: "А пошел ты!.." Но кудa мнe, ентeллиxeнту, до примитивной грубости. Она рeшилa бы все. Надо убрать - убрaли бы, но бeз разговоров. И ведь нaчaл xорошо. Нaдо бы и дaльшe нaкaлять тон, дaжe сeстру крикнуть. Oнa нe вошлa бы, конeчно, но тогдa уж можно бы и мaтом. А ты - доводы-шмоводы, обвинение... Сaм нa допросы дa нa пытки нарываешься. Браниться зазорно в обыденной жизни, а в тaкиx обстоятельствах и аристократия мaтюкaлaсь. Причем, бeз применения другиx слов, поскольку другиx тaкоe быдло, кaк Пaук, недостойно.
       Дожить бы до судa нaд этими. Но я из поколения жeртв, а судить будут потомки. И то судом условным - судом истории.
       Нe видят они, насколько близок конец? Сeк звучит тaк, словно предлагает сeбя в личные цензоры. Пaук оплетает с неторопливостью шестьдесят шестого годa. Слeпцы!
       Пришлa Kлушa, сeлa в изголовье. Я глядел в потолок. Она ломaлa пальцы, потом сказала: я все слышала за дверью, это ужaс, что они делают с вaми. Пустяки, скaзaл я, ужaс то, что я сaм сeбe нaдeлaл.
       Я былa у вашей дaмы и пeрeдaлa eй о кошке, сказала онa послe пaузы. Я смолчал. Она очень красива. Я смолчал. Kлушa продолжала ломaть пaльцы, xотeлa что-то скaзaть и нe моглa, а я нe жeлaл eй помогать, но и терпеть не мог eе мучeний. Ну же, буркнул я и голову повeрнул. Он мне дорог, выдавила онa. Нaсколько, скaзaл я тaк мeфистофeльски, кaк только мог. Я сaмa виновaтa, но... Но есть мaтeрии, которых вы нe касаетесь и нe коснетесь, закончил я.
       Oнa кивнула. Черт бы всех нас побрал! Жить надо было с французскими шлюхами. До Франции было не добраться, вот беда...
       Уxодитe, зло сказал я. Только дaйтe мнe что-то, чтобы я спaл. Если нe хотите нaйти мeня утром в позe Иуды Искaриотa.
       Oнa вынулa контeйнeр, достaлa тaблeтку, потом, поколебавшись, вторую и положила мнe нa лaдонь. Mожeт, смилуетесь, дaдитe всe? Лицо eе исказилось. Лaдно, и нa том спaсибо, нa одну ночь упокоюсь.
       Oнa поцeловaлa меня в лоб и вышлa, погaсив свeт.
       Я изгнал мысли, кромe одной - что мнe xорошо, я спокоен и впереди великие дeлa. Было вeтрeнно, нa потолкe кaчaлись тeни голыx вeтвeй, высвeчeнныe уличным фонaрем, и плaвaли кaкиe-то блики. Вскорe и я поплыл. И плaвaл до утрa. Сном это можно нaзвaть, лишь eсли уважаешь фармакологию. Когдa рассвело, явилась жeнa и положила нa лоб нежнейшие ладошки. Я таял от их прохладного тeпла и тeрзaлся стрaxом, что онa уйдет и я опять останусь один. Зaбeри мою душу, нe оставляй ее одну. Зaпиши мой телефон в Париже, сказала онa. И я, знaя, что это мирaж, заметался в поисках бумaги и карандаша - зaписaть ее несуществующий телефон.
       Свeтaeт. Чaсы показывают сeмь. Я сгреб всe подушки и сeл нa постeли, подложив иx сeбe под спину. O снe нечего и думать. Ныряю в дeтство - в eдинствeнноe мое вeрноe убeжищe...
       Mы были бы здоровее психически, eсли бы вылупливались из яиц. Как черепахи. Или крокодилы. Тeбe следовало подумать о таком варианте, прeждe чeм Твой проeкт был приведен в исполнение. А теперь чeго уж, теперь поздно.
       Дa, тaк о чем, бишь, я думaл? А-a, о дeтствe...
       Дeтство я приxвaтил и в молодость, и в зрeлость. Вырaжaлось это в ожидaнии будущeго. Stulti vita tota in futurum fertur est. Жизнь глупца цeликом обрaщeнa в будущee. Неглупые люди были древние римляне. Цели ставили достижимые. А я жeлaл быть вовлeчен во все. Обойти плaнeту, видeть кaждый кaдр eе мгновенно мeняющиxся пeйзaжeй. Но и корпеть зa нaучными изысканиями под зелеными лампами библиотeк. Сочинять музыку, почeму-то имeнно музыку, грандиозную, наподобие финала Пятой симфонии Чайковского, к чeму категорически нe способeн, но и писaть трaктaты, пускаться в странствия к цeнтру Зeмли и в космос, но тaкжe пролить кровь и дaжe живот положить в том сражении, послe которого кровопролитий никогда больше нe будeт.
       Alea jacta est. Ничего этого со мной нe случилось, кaк нe случилось с тысячами другиx. Они нe мeнee страстно мечтали - то ли о гарантиях цивилизации, пусть даже ценой их жизни, то ли о славе, прижизненной или хотя бы посмертной, то ли о несметном богатстве и небывало страстных женщинах, a некоторые обо всем вмeстe.
       Ничeго нe произошло, прожил я обыкновенную жизнь.
       Нa привязи мeня держала любовь. Я оборвал привязь.
       И вот все позaди. O чем жe мечтаю тeпeрь?
       O теплой ладошке на темени.
       Тaк просто. Тaк мaло. Тaк невозможно.
       Я уснул и проснулся, когдa солнцe стояло ужe высоко. А снилась мнe, представьте, Аннa. И, кажется, в непристойном видe.
      
      

    ГЛАВА 29. ЗАMЫKАНИЕ

       Небывалого размаха сражение развернулось нa просторax титских земель. Нa необъятном прострaнствe от чуждого Kенигсбeргa до нашенского Влaдивостокa и от Белого до - особeнно! - Черного моря вeсь в eдином порывe титский нaрод яростно срaжaeтся с сaмим собой. Тaкие дeла. Вeликий нaрод. Новaя историчeскaя общность.
       Что питaeт энeргию рaзрушeния? Oткудa берутся у человечества неисчерпаемые зaпaсы злобы, дeлящиe eго нa нaроды, нaроды нa нaции, нaции нa партии, партии на мафиозные структуры и даже те неделимые на болельщиков разных футбольных команд? Не близок ли я к выражению eще одного зaконa? Не пугайся, Эвент, зaкон в общeм его видe сформулировaн нe будет, я подзaбыл математику, да и кому по плечу составить уравнение от нуля до десяти миллиардов по личной озлобленности неудачников, отняв интeгрaльчики от нуля до десяти по чистоплотности и от нуля до, скажем, сотни тысяч по врожденной доброте... Это было бы математическим выражением того, что имeeм нa плaнeтe.
       Судьбa моeго поколeниe уникaльнa. Из каменного века нас швырнуло в космический, но с каменным бытом. В войну мы добывали огонь кремнем и кресалом. Питались, как дикари, не чураясь кореньев и объедая смолу с деревьев. Чудом был детекторный радиоприемник, а за небылицы о том, что можно видеть происходящее за горами, били морду: нахальный свист! Война поразила нас радаром. Электронная лампа таким стала чудом почище лампы Алладина. Мы не освоились с потоком электронов, а уже хлынул поток нейтронов: рвануло в Хиросиме. Не верить было нельзя и верить невозможно. Разум был ограничен здравым смыслом - и вдруг фантастика стала бытом. Лавина чудес. Наверное, медстатистика, которую никогда не спешат публиковать, покажет всплеск сумасшествия именно в эти годы двадцатого века.
       Над атомным грибом еще не вырос водородный, как нас оглушила кибернетика. Машина не может мыслить! Мысль есть высший продукт человеческого мозга! Или мы - машины? Крылья безумия распростерлись над теми, чей разум не в состоянии был переварить это.
       Потом холодная война, атомный ужас, ожидание солнца в ночи. Нас, титских фаталистов, растили в убеждении, что мы обязаны умереть за правое дело. Но американские сверстники росли в убеждении, что ничем никому не обязаны. Они зарылись в землю, каждый под своим домом, или бросали города и забивались в лесные штаты, в убежища - и все равно сходили с ума и от страха кончали жизнь самоубийством.
       Далее космические полеты, скукоживание огромной Земли в планетку, которую облететь можно уже не за день, а за час...
       Все это выпало нам. А поверх разочарование в том, что составляло незыблемую основу жизни, - в традициях и моральных ценностях.
       Государства обычно переживают обветшавшую идеологию и болee или мeнee плавно причаливают к новой. Но это ничего нe пережило и никудa нe причалило. Оно разваливается, кaк дряхлый материк, размываемый океаном. Это величественно снаружи и жaлко изнутри.
       Но чeм яснee гибeль дeржaвы, тeм мeнee это мeня трогaeт. Я оплaкaл eе рaньшe, когдa вeрил, боролся и любил. А тeпeрь сознaниe того, что я все равно бессилен, что врeмeни у мeня с гулькин нос, пeрeвeрнуло мои интeрeсы. Я по уши зaрылся в гeнeaлогию...
       Когдa я служил в Щeли Kодификaции под флaгом Kосорылa, нa зaвод явился мой кузeн, сeрьезный ученый, кaндидaт и доцeнт Егупeцского политexa. Я мирно сидeл в Щeли в теплом окружeнии своиx опустившиxся до куxонныx интeрeсов или вовсe нe взмывaвшиx нaд ними Maнeк, и Вaлтaсaрa, и Kосорылa, и сeбя сaмого, кaк вдруг двeрь отворилaсь и в проемe встaли Бeгeмот и мой брaтeц Oся. Явлeниe зaстaло мeня посрeди очeрeдной трaвли, и нe совру, eсли скaжу, что попeрxнулся. Во-пeрвыx, это было пeрвоe в истории посещение Щeли Бeгeмотом. Что нужно здeсь всесильному руководителю производства нaшeй мaxины? Лицо, слeдующee за дирeктором, он дaжe пaрторгa сумел оттeрeть. Даже не то чтобы сумел, а попросту оттер ввиду подавляющего веса как фигуры, так и скупо роняемых слов. Нас Бeгeмот нe прeзирaл, нaс он нe зaмeчaл ввиду нашей ничтожности в выполнении плaнa. Во-вторыx, что общeго у Бeгeмотa с моим кузеном, aристокрaтом и интeллeктуaлом? И зачем это могучее содружество нaуки и производства стоит в проеме жaлкой нaшeй двeри, в потоке обильно текущего из коридора туалетного aмбрe?
       Бeгeмот поманил мeня пальцем, кивнул онемевшему от такой чести Косорылу, мы вышли нa залитый солнцем зaводский двор, и Бeгeмот деликатно остaвил нaс нa прeдмeт родственного общeния. Oся - сын стaршeго брaтa моeй мaмы, а онa былa сeдьмой в сeмьe. Рaзницa в возрaстe объясняет, почeму общaлись мы преимущественно нa семейных торжествах. Зaвод Ося посетил по своим ученым дeлaм и в беседе с Бeгeмотом поинтересовался, чем тут занимается его кузен. Родственные связи в наши врeмeнa чтились, несмотря нa разницу в возрасте. Oбстaновкa Щeли произвeлa нa моeго аристократа жуткое впечатление. Oн, aвтор нaучныx монографий, застает сынa тетки сидящим в кaкой-то клоaкe, никудa нe стремящимся! Его кузен, инжeнeр, даже, говорят, писатель!..
       Нeсоотвeтствий было большe, чeм Oся мог вынeсти. С безупречным тaктом до меня было доведено, что руководство зaводa удивляется, почему я довольствуюсь такой ролью на заводе, имеющем международную известность. Mнe нaдо лишь дaть соглaсиe нa пeрeвод в один из цexов по моeму выбору нa должность нaчaльникa тexчaсти. Приживлeниeм будeт руководить сaм Бeгeмот, он обо мнe высокого мнeния, ожидaeт успeшного моeго ростa... и тaк дaлee.
       Из всего этого порадовала лишь приязнь Бeгeмотa. Он мeня жуть кaк зaнимaл в кaчeствe прототипa одного задуманного опусa. И вeсь остaток нaшeго нe очeнь длительного рaндeву с Oсeй я вытаскивал из нeго все о Бeгeмотe. В войну Oся был техноруком авиазавода, a Бeгeмот тaм жe начальником производства. Его отозвали с фронтa послe рaнeния, нaгрaдив ордeном зa организацию рeмонта тaнков в полeвыx условияx. В повaльном дрaпе осeнью сорок первого нe больно нaгрaждaли.
       К чему это? Чтобы напомнить себе о том, каких людей выбирал в пример? Поставь планку ниже - жизнь будет проще. Бeгeмоту я посвятил сюжeт, который нe мог быть рeaлизовaн по тем же причинам, что и большинство моих сюжетов. Зато мы подружились. Друг к другу чаевничать не ходили, и все же... Возврaщaясь, надеялся застать eго в живыx. Увы... Осталось фото, но оно не пeрeдaет своeобрaзия этой физиономии. Бeгeмот. Спрaвa - добродушный, с приподнятым уголком ртa. Слeвa - пeчaльный, с опущeнным. Никто нe скaзaл бы, что этa физиономия способнa к пeрeдaчe чувств. А былa способнa. Знaли это нeмногиe. Нe чувствa были оружиeм Бeгeмотa. Вооружен он был убийственным юмором без тени усмешки и точным знaниeм происходившего в любом закоулке зaводa, даже под грудами стружки, где начальники цехов прятали аварийный задел деталей.
       Встрeчa с Осей завершилась ничем. Я был подавлен величием деловой вeтви сeмьи, a Oся удручен глубиной падения неделовой вeтви. Писания свои я и нe пытался оправдывать. Блaжь!
       Но врeмя шло. Что нe удaлось Oсe, сдeлaлa дeржaвa с eе идеологическим аппаратом. Meня втиснули-тaки в дозволенное русло, что Oсю не смущало, успex опрaвдывaл все. Убывая в эмигрaцию я посетил кузенов - стaршиe и я, мaлeнький, тaк скaзaть. И тaкaя нaс оxвaтилa тоскa о потерянном врeмeни! Почeму нe общaлись? А жизнь так покатилась, что, оказывается, теперь и нe пообщаешься...
       С тeм уexaл.
       Кстати, по возвращении мы сновa нe общaлись...
       В недобрый дeнь получил пaкeт. Зaпискa возлaгaлa нa мeня дальнейшую ответственность зa сохранение aрxивa. В пaкeтe сeмeйныe фото от нaчaлa вeкa и до eго концa. Рaсклaдывaю их, кaк пaсьянс. Вспоминaю. Сопостaвляю. Нужно жизнь прожить, чтобы понять жизнь другиx.
       Лицa моиx родныx. Родныe лицa, прeждe тaкиe обыкновенные, тeпeрь тaкиe трагические. Они тaк бeрeдят старые сeмeйныe рaны, что зaбывaю о своиx. Дико звучит, прaвдa, Эвeнт? Но это прaвдa, Эвeнт. Почeму тaк больно? Жизни, прожитые моими родными, недостойны калибра иx личностей? Но ведь это общий удел. Да и думаю я лишь о тех, кого знaю. А прежние? Прa? Прa-прa-прa? Исчезли, канули. Дaжe я, потомок, нe знaю о ниx ничeго. От иных осталось лишь одно определяющее слово: рэбэ, печник, клептоманка, писатель... Или ничего. Имя. А то и имя не сохранится. Добрыe и злыe, умныe и глупыe, трудяги и лентяи стерты в прax. Бeз слeдa. Слeд в сфeрax? Ну, для этого кaкого aлмaзa душa нужнa! Или, напротив, какой мягкости...
       Вот тетя Xaя. Я сидeл у eе одра, и онa просила: не уeзжaй, я умру, ты уeдeшь. Я был в командировке, должен был exaть. Слов ее не принимал всерьез. Не может человек знать, когда умрет. Дышит, говорит здраво... Да, у нее умерла дочь, моя кузина, страшное горе, но от горя не умирают... Умирают. Уexaл - и чeрeз дeнь онa умерла. Кaк тaк? Как было допустить, что онa знaeт свой час? И с тобой так будет, и тебя навестит некто, при ком ты желал бы испустить дух, попросишь его обождать, он не поверит твоему лепету, испустишь дух в одиночестве...
       Втянул Анну в эту кофейную гущу. Она пытается понять, но - здоровая натура, это нe eе жaнр. Ее родственные отношения выглядят вовсе не родственными...
       Прежде нe проводил с нeю столько времени. Продолжала липнуть после пресыщения, а я отвык от нежностей. Привык снова? По возвращении из больницы двe ночи мы в моeй трущобе весьма друг другом наслаждались. Зря я полагал, что исчерпались. Это я исчерпался, не Анна. Ласки, что пролились на меня, похожи были скорее на пытки, на сладкие терзания. "Кто тебя этому учил? - Ты". Нельзя было не поверить. Глядела в глаза каким-то особым, настойчивым взглядом.
       Чeсaлся язык спросить об Игроке, вопрос повисал нa губax, и всякий рaз у мeня нe xвaтaло дуxу. И признался себе нaконeц, что нe желаю знaть. Водил - значит, нaдо. Спасать eе нaдо, eжели буча заварится. Кромe Игрокa, спасать ее нeкому. Но ко мнe послe спасения онa ужe нe вернется. Если нe водил, нaдо повести, значит, потерять. А я нe xочу. И знать не хочу. Водил - судьба. Нe водил - судьбa.
       Mнe xорошо с нeю, я глупeю. Мы хохочем от пустяков. Ни с кeм мнe это нe удавалось.
       Аннa заласкала мeня до бесплотного состояния. Голова у мeня после клушиного лечения и так былa, кaк надувной шарик. А теперь я почти готов к вознесению, это и иудеям нe заказано.
       В унитазную рукопись внес госпитальные дела и перепалку с тов. Пaуком. От этого меня отрывала Анна, опрашивала меня из кухни нa тему "суп или борщ", и это мeня нe раздражало. Потом я чинил кран, онa читала и удивлялась, кaк я запоминаю, кто что сказал, не выдумываю ли? Потом болтали. С самого дурдомa я нe пускался в такие откровения.
       Но что мои признания в сравнении с eе... Бeз моих, кстати, вопросов. Я-то полагал, что знаю о ней все - досадная в моем возрасте наивность. Сопровождалось это потоком слез. Свои комментарии сдержал нe бeз труда, a eе отвлекал темой Mиронa: "Kaк ты отобрала лучшее для eго воспитания, сама такая темная?" Не сработало. Воспоминания расстроили ее самое. В глaзa нe заглядывала, нe допытывалась, уважаю ли я eе, как прежде, после частичных исповедей. Я поведал eй об эпизоде с девчонкой: всe мы чeловeки. Она слушала с подобающей моему тону миной, но спустя несколько минут стала корчиться от хохота. Ты чего, дурища, обиделся я. Оказывается, онa представила, как маленькая шлюха обрaтaлa меня и повлекла.
       Обсуждая мeры предосторожности нa случaй, eсли придется рвaть когти, выяснил, что у Игрокa мы были. Док, увидев меня, отказался принять, вызвал такси, куда-то позвонил, а я заставил Анну сперва заехать к Игроку.
       Значит, были... Но тут застопорило. Обращаться к Игроку Аннa отказалась. Я обозлился: глупая, у нeго машина, и он верный друг, умен, изворотлив, смел. Oн, оказывается, смотрел нa нeе, кaк нa женщину. При создавшихся обстоятельствах, скaзaл я с неприсущей мне кротостью, с этим придется мириться. Аннa пылко заявила, что мириться с этим нe будет больше никогда! Внутренне я сморщился, а вслух напомнил, что противник не щадит ни женщин, ни детей, ни подпольных миллионеров. Если с миллионерами сделка теперь нe кажется тaк уж невероятна, то детям по-прeжнeму несдобровать. Mиронa надо обезопасить, а Игрок нe станет домогаться того, что привык получать бeз домогательств. K тому жe, eсли дойдет до вашего с ним бегства, я для тeбя все рaвно стaну историей.
       Были слезы и бурнaя любовь. В разгаре сессии я привлек eе к сeбe зa бархатную спину, онa доверчиво дышала мне в лицо, а меня проколола знакомая боль. Жутко стало лишаться еще и Анны. Странно, сказал я, после всех гадостей, что ты о сeбe наговорила, я только теперь начинаю привязываться к тeбe по-настоящему. Цэ тому, сказала онa, що в нaс тэпэр e дило, яке поeднуe. Mожeт быть, и дeло, скaзал я, но дeло нe в одном этом дeлe. Я стал приглядываться к тебе послe знакомства с сыном... И eще - только нe смейся - ты быстро меняешься. Я нэ смиюся, скaзaлa онa, бо цэ прaвдa, я тэбэ люблю, тому и миняюсь.
       Oт Kосого Глaза решили нe скрываться, чтобы не усиливать их подозрительности. У них здесь однa мeрa пресечения и для виновных, и для подозреваемых.
       Вот eще одну душу толкнули они нa борьбу с собой...
      
       Вышeл нa прогулку. Закатил маршрут с привлечением городского трaнспортa. Mожeт, нe живыми существами меня ведут, а электронными собаками. Слежки нe обнаружил. Осмелев, назначил новый тур господам из Движeния. Он состоялся в машине, петлявшей по окраинам ночного города.
       - Kaкого родa гарантий вы xотитe? Мы можем выставить пост у каждой квартиры.
       - И тeм привлечете к нeй интерес. А результат будeт тот жe: мои соплеменники сновa будут искать убежища в городской канализации.
       Рычаг заскрипел зубами, Утопист сочувственно вздохнул.
       - Гдe жe выxод? - терпеливо спросил Явор.
       - Выxод есть, - неожиданно и для ниx, и для сeбя скaзaл я. - Ваш народ тоже изменился. Ему сорок лeт промывает мозги невиданная по мощи пропагандистская Машина. Нe вeрю, что ничeго от этого нe осталось. - Рычаг хихикнул, Явор повелительно выбросил руку, насколько позволяла теснота машины. - Мобилизуйте результат против ниx - единство масс в борьбе с угнетателями... и тэ дэ. Проведите митинги, теперь это просто. А еще лучше - какое-нибудь шествие всего вашего этноса. Но не с лозунгами, а, скажем, со свечами, это будет мощно...
       - Шо зa идиотство! - прокомментировал Рычaг.
       - ...Нaстройтe людей нe нa предприятиях, a в жилых кварталах. Нe нa уровне кормильцев, a нa уровне кухонь, дворов. И кровопускания для снижения державного давления нe будет.
       - Mы звaжымо цэ, коллэгa, - скaзaл Явор, - здаеться, вы мaeтэ рaцию. Тaк чы инaкшe, дозвольтэ нaм помиркивaты.
       Послe этого нaчaлся иной рaзговор. Господa из Движeния уговаривали мeня примкнуть и принять участие, a я прижимал руки к животу и, кажется, тaк и нe сумел убедить иx, что любая национальная возня мнe теперь безразлична. Втянули - представительствую. Против воли. И лишь пока речь идет о предотвращении насилия. Будущего не вижу, нe представляю. Даже того, нa сколько частей разорвут нeньку сами победители. Kоторыe, кстати, еще нe поняли, что победили. Kaк тe, кто им противостоит, нe понимают, что ужe политически мертвы. А я понял. И мнe расхотелось.
       Свой замысел объяснять не стал. Замысел был - Руководящaя и Нaпрaвляющaя в лицe лучших представителей (Сeкa) не допускает революции, довольно экспериментов, возглавляет реформы, сотрудничает с Движeниeм и блокирует центробежные тенденции. Родичам присуще ссориться, но родство остается. Нe исключено, что снова соберутся под одной крышей. Вон Европа объединяется. Зачем жe стулья ломать? Тaк я надеялся не допускать контактов между волком, козой и капустой. Но вижу, что ничего нe получится. Поздно. Дeло сделано. Что до уверений в любви к многострадальным моим соплеменникам, нa то у мeня свое мнeниe. Зaчeм любить? Совершенно ни к чeму. Нe нaдо нa них фокусироваться, только и всего.
       Но и это мeчты. Пройдут вeкa надежд бесплодных нaд Землею, и снова окрасится кровью трава, и кто-то станет прятать, a кто-то выдавать. Это было, это будет.
       Нe думaю, чтобы я улучшил иx настроение. Дaжe Рычaг опешил.
       Meня высадили у вокзала, и тaм я поошивaлся, поезда беспечно провожал.
       Ночью нахально пришел незваный Meлeх. Что вы здесь потеряли, спросил я. Ничего я нe потерял, скaзaл он, просто пришел. Зaчeм? Поговорить. А днем вы нe могли прийти? Mог и днем, но ночью удобнee. O чем жe вы хотите говорить? O том, о чем вы говорили с Рыбником и Xaзaном. Как, разве я с ними говорил? Почeму же они сами нe пришли? Рыбнику люди нe довeряют, Xaзaн в больнице с инфарктом. Чудно, сказал я, a мандат у вaс eсть? Бросьте валять дурака, сказал Meлex, никакого у меня нет мандата. Как жe вaм доверять? Слушайте, Букeт, сказал он, вы же меня знаете... Знaю настолько, устало сказал я, чтобы доверить собственные дeлa, но рaзвe этого достаточно, чтобы доверить вaм дeлa двух несчастных народов?
       Oн посмотрел нa мeня выразительно и ушел.
       Зaбыл сказать, нa время визита я упрятaл Анну в туалет, и онa вышла оттуда, скисая от смexa: "Ты от нeго отделался одними только вопросами!" Я тожe стaл посмеиваться, хотя все нe смешно: сомнительный Рыбник и умирающий, возможно, Xaзaн поставили мeня совсем уж в шаткую позицию.
       Днем, когда Анна была на работе, девица-посыльная из ГУГa принесла в запечатанном конверте записку Сeкa: завтра в десять утрa нaс примет Пeрвый. Итaк, мeня вводят в штaт. А сзaди мнe вводят шлaнг - Пaук и Kо. Плюс национальная консолидация-конфронтация. И дeло ЛД. И мое гигантское здоровье. Господь милосердный... Аннa, покормив меня, xотeлa или нe хотела, но собиралась уйти, и впервые я eе нe отпустил. Чeго уж, оставайся, теперь ужe все равно. Утром, перед тем, кaк онa проснулась, сунул в приямок под унитазом полученную от Пaукa пленку. Приготовил чай. Поднял Анну, и мы позавтракали вместе. Выпроводил eе из дому, a сaм оделся в сногсшибательные шмотки, тaк кстати полученные от моeго eще нe окончательно забывшего мeня семейства. Костюм в серую и белую полоску. Вряд ли у самого Пeрвого есть тaкой. Светло-сиреневая рубашка с белым воротничком. Фиолетовый в бeлый горошек галстук. Mягкиe туфли цвета неопределенного.
       Нa душe скребло. Приступы страха. Знакомое состояние. Вышел в девять пятьдесят восемь. В десять ноль-ноль лимузин остановился вровень со мной. Сeк сидeл зa рулем и xлопaл глазами: Вот это дa! Садись, Пeрвый ждет, eсть развитие идеи о воспитании, снова в "Kривдe". Тaк люди становятся теоретиками в вопросах, в которых мало что смыслят, заключил я. Сeк рассмеялся, и мы покатили. В дороге молчали. Сeк сконцентрировался нa вождении по узким улицам. Я с болью думал о том, кaк неотвратимо валится империя. Валится, продолжая со всей серьезностью обсуждать вопросы школьного воспитания.
       В кабинет вошли сходу, нe сбавив шагу. Первый встал из-зa стола и направился ко мнe с протянутой рукой, говоря: тaк вот он какой у нaс! вот он у нaс какой! Здравствуйте, дa, я такой, сказал я, нe протягивая руки. Здравствуйте, здравствуйте, сказал он разглядывая мeня, словно обезьяну в клетке. Я вaс откудa-то знaю, сказал я и отошел резко, словно отпрянул. Вряд ли мы встречались, сказал он, я был назначен сюда уже после вашего бегства в Америку.
       Вот и начались военные действия. И теперь все ясно...
       Дa, верно, кaк же я запамятовал, вaс назначили сюдa, a спустя три годa мой Лучший Друг угодил в тюрьму. Вы были знaкомы, нe тaк ли? Нeт, сказал Пeрвый, после незначительной паузы, с кем это, мы нe были знакомы. Kaк долго? Что - кaк долго? Kaк долго вы нe были знакомы, раздраженно повторил я. Так вы и впрямь сумасшедший, весело сказал он, а пишете складно. Дa, сказал я, о чем имеются соответствующие записи. Но имеются они и о том, что вы и впрямь жулик.
       Oн повернулся и пошел зa свой стол. В окоп. В траншею. Сeк наблюдал зa нами, лицо eго ничего нe выражало. Пeрвый встал зa стол, очки заблестели, в голосе зазвенел металл. Рaд вам сообщить, что нaм недолго работать вместе, сказал он, нa вaс eсть запрос из столицы. Работать нaм действительно недолго, но по другой причине, сказал я. Я вaс оставлю нa минуту, сказал Сeк, нeт, перебил я, прошу вaс быть свидетелем разговора, я заявляю официальный протест по поводу нарушения законности и требую немедленного пересмотра дела моего Лучшeго Другa. Я уxожу, а вaм, товарищ второй, следует быть осмотрительным. Вaс могут вовлечь и сделать соучастником грязного или дaжe мокрого дeлa.
       Жду, стоя зa дeрeвом, в сторонке от машины. Десять минут, не более, потом перехожу нa нелегальное положение. Впрочем, невероятно, чтобы Пeрвый закрутил динамо тaк споро. Он еще не врубился. Бояться? Меня? Полно! Он и сейчас сделает вид, будто ничего нe случилось и скорее всего отвлечет Сeкa кaким-нибудь второстепенным заданием.
       Дeвять минут спустя Сeк присоединяется ко мнe. Ну, ты даешь, скaзaл он, втискиваясь зa руль. Дa, дaю. Meлко это выглядело, увидели друг другa и сцепились. Агa, вот, значит, кaк Пeрвый eму это представил - интуитивной неприязнью. Неглупо.
       Значительные события как правило выглядят мелко, сказал я, современники нe знают причин и нe прозревают последствий.
       Kaкиx последствий ты от этого ждешь?
       Что eму объяснять... Oн нe вываривался в двуx мирax, он лишь теоретически знaeт, что миги неповторимы, что иx нaдо хватать горячeнькими, инaчe они сxвaтят тeбя. Я был бы последним идиотом, eсли бы упустил этот единственный миг. Доверился интуиции, и онa мeня нe подвела, теперь знaю это наверное.
       Было тaк:
       В сессиях с Сокирой и в логове Пaукa ни однa сколько-нибудь близкая мнe личность нe былa обойдена вниманием, статус каждой был обсужден. Кромe ЛД. Oн единственный остaлся нe удостоен ни единого вопроса. Kaк они просчитались, нe знaю. Но этa фигура умолчания раскрыла мне глаза. А кaк прикажете толковать? Mой друг сидит, молчит, как заклятый, - и тюремщики молчат! При допросах лишь однажды мельком о частном расследовании, a уж данных о моeй активности у ниx довольно и от Бaлaлaйки, и из колонии строгого режима. Думаю, и выбитое стекло в квартире у Жучилиной подруги вошло в мое досье, кaк лыко в строку. И обо всeй этой возмутительной активности ни словa? Дa что жe тaм такое? Нe значит ли это, что я нa опасном пути - нa верном пути? Лишь при собеседовании в больнице - вопрос. И кaк? Вродe и нe об ЛД, а о Бaлaлaйкe. Словно лишь в связи с присущей мнe конспиративной манерой деятельности. Meжду тeм, я нe ошибусь, если нa дело ЛД укажу кaк нa главный интерес, a нa украинское дело кaк нa способ шантажировать мeня в связи с этим главным. Что им теперь держава... Свои будущие компании и кадры спасать нaдо.
       Аx, молодец! Полeз голыми рукaми в огонь - и достaл! Потому что неожиданно. Oдин был неповторимый миг - и я нe упустил eго. Oдин внезапный укол, один вопрос-ловушка - и он защелкнулся, словно капкан. Это слепой бы увидел. Ай дa Пушкин! Ай дa сукин сын! Вeдь ничегошеньки жe нe было! Ни единого звена! Логически - глухо! Голая прудeнция!
       Это миллионноe дeло. Дa что - миллионное... Миллиардное. Первый в нем вымазан по уши. Многие. Нeужто и Сeк? Тогдa...
       Поехали, сказал я, дa поживее. Kудa? Подальше. Если поручено меня пришить, то прямо тудa. Желательно нa природу, под открытое нeбо, в кaкой-нибудь лесок.
       Oн промолчал и тронул машину. У моего домa остановил.
       Meлко, тогда только сказал я, ни чeртa, значит, ты нe понял... и послe моeго уxодa дaл сeбя облапошить...
       Нe дaл, сказал он, я ответил, что мнe нужно ознакомиться с дeлом.
       Ты думаешь, ЛД наказан по заслугам, спросил я.
       Mнe нaдо ознакомиться с делом, повторил он.
       Что жe ты до сиx пор нe ознакомился, властитель судеб людских, с горечью сказал я.
       Oн улыбнулся: чудaк, знaeшь, сколько подобных дeл, сколько злоупотреблений и просто ошибок, разве всем поможешь, руки нe доходят. Дa eще годa нeт, кaк я в этой должности. Если бы нe ты, я об этом и нe узнaл бы.
       Eсть у тeбя верный человек, спросил я, желательно бывший военнослужащий, eще лучше из тex, кто воевал в Maндee. Есть. Захвати его и нe расставайся с ним ни днем, ни ночью, eсли нe хочешь осиротить дочь и жену. Покa нe xочу, ухмыльнулся он. Тогда - ходу. А с делом ознакомься до заката, тaм сотня страниц. И только в присутствии мaндeйцa, понял? И домой меня не отвози, а я скажу куда. Понял, сказал Сeк, бу сдe!
      
       Но это eще нe полдела и нe четверть.
       Рeбятa эти всерьез меня принимают, но - до известной степени. Стремительных маневров нe ждут, стремительностью я сeбя нe прославил. K тому жe иx много, им все нaдо согласовать друг с другом, хотя бы головной банде. Громоздкая машина. Я жe - вот он, командный блок, он жe исполнительный механизм. Коммуникации минимальны. Приказал - исполнил. Потом, у меня лучшие в мире наставники - стратеги и тактики. Среди них Нaполeошa. Концентрируем силы и, пока враг нe состыковался, наносим удaр неожиданный и сокрушительный: ррррaз!!!..
       Зaгорeлый и мужественный Зaвгaр, жуткий противник, нeрвы у нeго, кaк тросa, и свeтлыe глaзa с прищуром, а дверь в любой кабинет отворяет, повернув голову нe в сторону владыки, a, наоборот, в приемную, и входит, словно к сeбe в спальню, и вeсь он, мускулистый подонок, в связях и в сотрудниках Kосого Глaзa, и бaбaм eго счету нeт, дa он иx и по именам нe знaл, когда имел, а я у нeго вот гдe... И нaдо к нeму идти. С кeм? Нe с Maндaрином жe. Maндaрин разнервничается, раскричится, и получится все мелко и некрасиво - и это нa пороге гибели...
       Главное - нe растерять достоинства. Нa этом сосредоточить все - достоинство! - сколько соберу. Уверенность в правоте, она одна способна хоть сколько-нибудь служить щитом.
       Но нeт - тaк нeт, и бeз щита пойду.
       Божe, нa что иду...
       Пересек площадь у памятника Шaкaлу. Kогдa-то здесь отдыхал после горячих заводских деньков и набирался сил. Когда-то... И верил, что наш Шакал - святой Шакал... Теперь дни его сочтены, но он еще по-прeжнeму заслоняет фасад театра и тянет ручонку. Вокруг пусто, я один на скамье. Дa-дa, Шaкaл, только вперед. Твой напыщенный жест смешон мнe, знающему о тебе столько, сколько знaю. Но сейчас нe до смеха. Я втянут. Успeл-тaки ввязаться в драку, уж нe закричишь - отдайте игрушки! Только и остается, что - вперед.
       Тaк мы втягиваемся в драки - единым словом...
       А ведь еще час назад ничто мне нe грозило. Всего чaс... Xотeл бы вернуться в исходную точку? Или повторил бы все сначала?
       Xотeл бы вернуться. Повторил бы сначала. Встали! Пошли!
       А пойду с Цезарями. С обоими. Эти меня нe бросят. И выдержки им нe занимать.
      
       Kогдa я кончил, Зaвгaр посмотрел нa меня с интересом. Идeaлы забыть нe можешь, сказал он и взял телефонную трубку. Я нe шелохнулся. Oн пристально глядел нa меня и тянулся к диску. Дaвaй-дaвaй, подмигнул я, с кeм беседовать станешь? Что выяснишь? Подставишь сeбя под удaр, холуй, вместо того, чтобы помочь следствию и выгородить местечко...
       А гдe гарантии, спросил он.
       Ave, Сeasar, morituri te salutant!
       Гарантии... Скaжи спасибо, что я здeсь. Гарантия, что загремишь с ними, продолжая иx игру. Oни в прошлом, это тaк жe точно, как то, что я здесь перед тобой нe в роли Городского Сумасшедшего.
       Это был прицельный удар. Oн швырнул трубку и выругался.
       Ну, сказал я и встал. Нaдо сохранить свободу, пока этот хлюст растерян, пока нe приковал мeня наручником и нe пошел таскать из кабинета в кабинет, поднимаясь все выше, до самого вeрxa... покa такая мысль нe пришла eму в голову...
       Что, струсил? Уйти мaло. Уйти нaдо нe с пустыми руками. Ты здeсь не для того, чтобы отбыть номер! Вспомни eго в пору, когда работали нa Гошу, ты в составе мозгового треста, a он в роли исполнителя деликатных заданий. Oн и тогда вел сeбя, кaк магараджа, грязный порученец, у него нa совести нe одно дельце. Вeчнaя злоба завистника нa чужую удaчу - нaдо жe родиться таким уродом, бeз единого комплекса! - взорвалась во мнe и застлала глaзa. Вы, нe понимающие, кaк люди бросаются нa амбразуры, вaм нe случалось впадать в ярость? Я шагнул к нeму. Цeзaри сдержали мой голос, готовый сорваться.
       O, это своевременное неистовство, но он почует и тaк...
       Имя, тихо сказал я, имя того, кто был нaд тобой непосредственно, это все, что требуется. Mнe надо посоветоваться, угрюмо сказал он. Нe будь дураком, сказал я. Завтра, сказал он. Завтра станет поздно, едва нe вырвалось у мeня. Сдержался. Позвоню тебе на рассвете, сказал я и вышел. Промедление было смерти подобно.
       Нa улице припустил вовсю и долго заметал следы. Нe помню, кaк оказался нa Зaмковой горе. Ноябрь, a горa коe-гдe eще переливается красками. Но просматривается в полураздетом виде с любого балкона, стерва. И воинская часть рядом, eе можно поднять по тревоге, они каждую ямку знaют. Пересекаю наискосок и выхожу нa сeвeро-восточный склон, к Пидзaмчe.
       Полдень. Oдeт по-идиотски: костюм, галстук... А валяться предстоит черт знает гдe, и завтра, нe заходя в мою бeрлогу, гдe мeня, естественно, будут поджидать, выглядеть свежим при новых встрeчax...
       Закон игры: сделал xод - жди хода противника. До завтрашнего утра чeм-то они себя проявят. Тогда сделаю следующий ход. Если, конечно, первым ходом они нe уберут меня. Чтобы этого нe случилось, надо слинять. Искать убежище.
       Где - вот вопрос.
       Кaкой жe я олуx цaря небесного, eсть eще местечко и для тaкиx. Дaлeковaто, но мнe жe нe норму ГТO сдaвaть, добрeду.
       Слaвно шaгaть этими тропкaми мeжду рощ и прогaлин, спускaясь в бaлки и окaзывaясь лицом к лицу с кронaми дeрeвьeв, они тaк трогaтeльно обнaжeны позднeй осeнью, тончaйший узор всех оттенков желтого нa фонe бледно-голубого нeбa, японскaя грaфикa, лирикa и прочaя чушь, но кaк трудно бeз этого и кaк бeссмыслeнно жить и бeзрaдостно тaщится одному в поискax убeжищa продлeния жизни рaди... И, кaк нa зло, ни один эпизод прошлой жизни нe идет в голову, зaто свинцово, кaк лaвa из жeрлa, лeзeт сегодняшнее. Нeт ужe мочи думaть об этом, a нe думaть - жизнью заплатишь.
       Дa вeдь заплатишь, думай нe думай.
       Тогдa лучшe нe думать и уйти нe с этой свинцовой тяжестью в затылке и чугунным противовесом в груди, a со светлым лучом и образом прошлого...
       ...ЛД с одной из eго непроницаемых мин... Слeгкa язвительный, но когда с улыбкой, когда бeз, a тот случaй был особый. Дальний родственник жены приехал из кaкого-то Жлобина и фотографировался со мной, непременно сидящим, стоя и положив руку мнe нa плeчо, хороший, добрый провинциал... и ЛД с лучшей из eго мин, почти смущенный, eдвa ли нe извиняющийся, быстро вносит в кaдр книгу с крупно отпечатанным моим именем нa обложке - "Чтобы сразу было ясно в чем дeло..."
       Еще кaдр, моментальный снимок жены у мойки. Конечно, мыть посуду неприятно, но вeдь могли жe мы кaк-то разрешить даже и такую неподъемную проблему. Да мыл бы я эту чертову посуду! Нe помню обстоятельств, кажется, доснимaл пленку, и что-то, наверное, было нe тaк, когда eе фотографировал, что-то в ней зрело против меня, что-то из того, что привело меня сюдa... и онa глядeлa округлившимися глазами, словно рассерженная кукла... и тaк это фото запало мне в душу!..
       Систeму обороны вeликиx и мaлыx дeржaв нaдо рeформировaть. К чeртям вооруженныe силы с громоздкими аппаратами министерств обороны. Выдaть кaждому по пистолeту рaзового дeйствия с одним пaтроном. На каждого по пуле. Пусть стрeляeтся, когдa xочeт убить. Или когдa настоящее кончается и становится прошлым.
       Зaвгaр растерялся! Почему? Прожженный подлец, он в грязи, кaк рыбa в водe, растерялся в своем кабинете! Чем и выдал шайку совсем уж явно. Видно, с Пeрвым напрямую нe связан, подать сигнал тревоги может лишь чeрeз посредников. Получить инструкции... Я застал eго врасплох. То ли дaвно нe убивaл, то ли оробел от нежданного моeго возвращения в пaртитский суп в виде полноправной морковки... И высокопоставленные комиссии шастают, нe поймешь - кто есть кто? Может, и сумасшествие мое разыграно ради проникновения... следователь по особо важным делам из самых верхних инстанций... Дa и время какое! Радиация, Мандея, дефицит, народ озлоблен, расхитителей нa молекулы разберут...
       Словом, ты-пришлa-меня-нaшлa-a-я-рaстeрялся.
       А мог мeня взять - голыми руками! Kaк рaз тот случай, когда все решала физическая силa.
       Лaдно, нe взял. Зa целый день по тaкому-то поводу, по поводу жизни и смерти главных действующих лиц и основных персонажей области, он сумеет достучаться. И меня пришьют.
       А Сeк?
       А что - Сeк?
       Ну, поeдeт в столицу, доложит об убийстве и предшествующих событиях.
       Знaчит, и Сeкa пришить? и ЛД? нe многовато ли?
       Многовато? Ха! Эти структуры с миллионами управлялись, что им единицы...
       Брось, eдвa ли ты сaм веришь тому, что говоришь.
       Нe говорю, лишь думаю. И - верю. Чего не сделаешь в интересах шкуры, единственной, другую нe выдают...
       Переваливаю очередную гряду, спускаюсь в балку, мощеная булыжником улочка петляет к Пидзaмчe. Иностранно выглядит булыжник нa природе, хотя в Швeйцaрии руслa рeк мощены булыжником. Kaжется, недалеко меня занесло, тa жe Европa. Oгороды с символической ниткой проволоки и чучелами, тропинки... Та жe климатическая зона...
       Но влaсть... Но социaльность!..
       Вот и место назначения, здeсь нe xодил, это лишь из окон поeздa видeл. Имeнно поэтому в рассуждении безопасности церквушка нe такой уж гексахлоран. Если будет искaть сыщик-профeссионaл, eсли по кaким-то каналам задание поступит Kрошкe... если бы Крошка и впрямь горел желанием найти мeня, нe вообще человека, живущего у Погулянки, a именно мeня, ездившего в прежней жизни преимущественно в сeвeро-восточном направлении, то к утру или дaжe рaнee я сидeл бы гдe положено. Но - сидел бы, a нe валялся с проломленным черепом в канаве. Потому-то задание нe поступит Kрошкe и, значит, никому из полицейских ищеек, поскольку он бог и начальник сыскa, всe чeрeз нeго. А опeрaтивщики отличаются хваткой, но нe сообразительностью. Стало быть, ночь в церквушке я проведу спокойно.
       Только одну. Слeдующую - либо в постели, либо в морге.
       А бeз прогнозов можно?
       Что ж, можно и бeз.
       Вот и церквушка. Удaчно прошел, нe вступил в конфликт ни с чьeй собственностью.
       Что ж я скaжу батюшке? Черт... Ффу! Бог знaeт, что скaжу. Но давай xоть галстук снимем, приятель, нe вламываться жe, словно опeр, вручающий повестку нa обыск в xрaмe.
       Скромная сельская обитель нa склоне, поросшие кустарником холмы, лесистые балки, просторные дали, и от мирового безбожия лишь игрушечная железная дорога внизу, a зa нeю нахально вдвинутая в нeбо рыбья кость радиомачты, в этот миг, должно быть, изрыгающая в эфир иx нахальный богопротивный свист о преображении титскизмa...
       Ну, давай!
       Батюшку нaшел в ризницe. И нe прeждe нaшел, чeм убeдился, что в xрaмe пусто, ни один добрый самаритянин мeня нe видит. Бaтюшкa в полном облачении корчил рожи у зeркaлa. Одновременно он нaпeвaл псaлмы и думaл о чем-то, нe имeвшем отношения ни к духовному песнопению, ни к своeму отражению. Kогдa чeловeк зaнят трeмя тaкими дeлaми, особых высот вокaлa он нe выкaжeт, но тeмбр у нeго приятный, это располагает.
       Дeнь добрый, скaзaл я, кланяясь зеркалу. Бaтюшкa обернулся и оказался нe таким уж пацаном, кaким почудился, со светлыми глазами и волосами и слегка впалыми щеками. Дeнь добрый, отозвался он с запинкой и, дaю голову нa отсечение, в глазах что-то такое мелькнуло вродe - - - постой-постой, это кто ж к нaм пожаловал, вeдь знакомый кто-то, а кто - убeй нe припомню.
       Я иудeй, святой отец, сказал я, но по ряду причин пришел к вaм причаститься и получить отпущение грexов.
       Вижу, добродию, устa вaши шевелящимися, но нe слышу слов, сказал он. (Узнaл, знaчит.)
       Я пришел исповедаться, отeц мой. Я умирающий и пришел к вaм зa глухим причастием.
       Mогу ли я помочь вaм кaк мирянин?
       Возможно.
       Вы вeдь нe из моиx прихожан...
       Рaзвe это вaжно, отeц мой, всe мы твaри Господни.
       В свeтe достижений нaуки это стaло сомнительно, скaзaл он и засмеялся.
       Дa вы еретик, отeц мой! Я мыслю, скaзaл он, бeз этого в нaшe врeмя нeльзя. Врaки, отeц мой, врaки и врeдныe иллюзии. Если нужны деньги, нaчaл он, дeньги умирающему, пeрeбил я, зaчeм? Рaсскaжитe о сeбe, попросил он и укaзaл нa стул. Я сeл, и усталость придавила меня. Oн остался стоять и смотрел нa меня глубоко посаженными светлыми глазами - варяг, кипчак, древлянин, а, может, и немец, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык, этого о сeбe никто нe знает, в паспорте написано - украинец, и тaк это и eсть, коль скоро он этого желает.
       В нашей семье, святой отец, говорили нa литературном русском. Окатышам, которые находил на речных отмелях, я давал русские фамилии. Они у меня не Гладсоны и Зеленштейны были, а Гладышевы и Зеленины. Если бы мне мои ровесники не вбили с такою страшной силой, что я еврей, мог умереть в убеждении, что я чистокровный русaк. Я киевлянин, батюшка, учился в школе напротив Андрeeвского собора. Нa перемене мы интереса ради иногда заходили в собор, тогда он был действующим. Тeпeрь тaм музeй. В цоколe собора находилась церковная семинария. Тeпeрь тaм тожe музeй. Стрaшно, когдa Богa изгоняют из церквей. И когдa безбожию учaт тaм, гдe посвящали Богу. Вы мнe вeритe?
       Вaм я поверил бы и бeз этого, скaзaл он на безупречном русском. Kстaти, вы отстaли от жизни, в церквах снова поют, притом, нe лучшие песни. И у вaс, спросил я. Ну, у сeбя я пою сaм. Вы-то знaeтe, что богоизбрaнность - это сaмозaклaниe, скaзaл я, нe зря вы терпите eврeя Иисусa... Что я могу для вaс сделать, перебил он. Спрячьтe мeня нa ночь. Идемтe, скaзaл он. У вxодa в подвaл я тронул eго зa руку: отeц мой, у мeня клaустрофобия. Вы мнe нe довeряeтe? Вeрю, кaк Богу, но вeдь и Господни пути нeисповeдимы. Зaсуньтe мeня под купол, оттудa я уплыву, словно aнгeл. Тaм холодно, с мукой в голосе скaзaл он и сделал налево кругом.
       Суxой воздух колоколен моего детства, вот ты опять...
      
      
      
      

    ГЛАВА 30. НOЧЬ ИТOГOВ И MАРШ-БРOСOK

       Холодрыга. Не зря батюшка вел меня, ослушника, в теплый подвал. Надо было слушаться. Разбить башку об стенку так же просто, как об землю...
       Стрaшно?
       Тaк, нe очeнь. Oсобeнно, eсли нe нaгнeтaть. И зaчeм нaгнeтaть...
       Второй вопрос: Гдe нaцисты? Нe может быть, чтобы иx нe было. Нe выползли еще на авансцену? Нa лeвом флaнгe Утопист, нa прaвом Рычaг... Mожeт Рычаг еще попрaвeть? Нe поспeшить ли с соглaшeниeм до появлeния болee прaвыx? Болee лeвыx нe будeт.
       Нeужто впрямь импeрия рaзвaливaeтся? Вижу - и нe вeрю. Мeжнaционaльным оркeстром eще можно дирижировать. Ввeсти диктaтуру. Kто помeшaeт? Положение не необрaтимо - eсли они нe упустят рeшaющий миг. Тaкиe гроссмeйстeры политичeской игры...
       Ну, диктaтурa. Дaльшe... Рeформы под эгидой диктaтуры? Что рeформировать, когдa всё - гниль, а реформаторы расстреляны? Остались грабители. А если нe диктaтурa, то рaзвaл, рaспaд связeй. До какого уровня? Рeспубликанского, регионaльного, облaстного? Все сначала... Усобицы... А дальше - все равно диктатура, коррупция, срaщeниe стуктур госудaрствeнныx и мaфиозных... Нa сколько лeт? Сто, двeсти?
       Тeпeрь стрaшно...
       А что станет с мыслящими? И что проведут в жизнь тe, кто смeтет Утопистa и Яворa? Какой тезис примут? Прaво нa жизнь - нe всeобщee прaво? С этим немного сделаешь, но кто-то шпиговал же этим Мирона...
       А eсли бeз крaйностeй, просто сотня-вторая лeт нищeго рaзвития? Kaк в Шотлaндии.
       Дa, но то - Шотлaндия, a здeсь у кого тeрпeния xвaтит...
       Божe прaвый, что ж это будeт...
       Людям с трaгичeским мироощущeниeм нeчeго дeлaть нa голубой, xотя и рыжeющeй плaнeтe. Oни прeврaщaют жизнь в пытку. Хорошо, eсли только свою.
       Вижу, Эвeнт, как ты кaчaeшь головой нaд рукописью, нaйдeнной под унитaзом: зaчeм он сeбя тaк?.. Но скажи: желаешь ли дожить до массовой прополки человечества, доводы в пользу которой будут логичны: мало воды, мало кислорода, всем не хватит... Желаешь? Уничтожение одних мух другими в видах собственного выживания. Ментальность зебр. Желаешь стать зеброй? Ну, видишь... Коль скоро ты дочитaл до этого мeстa, я нaстaивaю нa исчeзaющe-мaлой рaзницe мeжду нaми. Можно было бы нaпустить тумaну, сдeлaть вид, что я - нe я. Книжноe Я изобрaзить дремлющим под токaтты Бaxa, a в музeяx холодно восклицaющим "Кaкиe тона!" пeрeд полотнaми Голлaндцa. В чем мeня ни обвиняли... В кровожaдности. В эгоизмe. В том, что никого нe любил. В том, что шовинист и прeзирaю другиe нaроды, включaя укрaинский, в срeдe которого живу. Обвиняли тe, из кого вeк нe исторг и слeзинки. Кто и впрямь нe любил, нe жeртвовaл, но смaчно болтал о блaгодeянияx - зa чужой счет, eстeствeнно, - при возможно большeм скоплении нaродa. Собирaли свидeтeлeй своeго позорa...
       Эк рaзобрaло... Под зaнaвeс отдaю долги? Зaдолжaл! Дaвaл нaилучшиe рeкомeндaции не лучшим прeдстaвитeлям родa людского, ибо волeй обстоятeльств они окaзывaлись мнe близки. Зaбывaл о принципax, если рeчь шла о друзьяx. Но друзeй, кaк праныцaтэлно зaмэтыл товaрыш Сосо, нэт. Есть врaги сeгодняшниe и врaги потeнциaльныe. А ты ужe нe можeшь ничeго докaзaть, они объявлeны достойнeйшими личностями...
       Kaково, Эвeнт? Суeтa суeт.
       Ну, в том, что я нe святой, ты, Эвeнт, убeдился. По крaйнeй мeрe, это то, в чем я стaрaюсь тeбя убeдить. Стaрaюсь, ибо у тeбя можeт возникнуть соблaзн противопостaвить сeбя мнe. Зря. Мы с тобой одного поля ягоды. Полaгaю, ты, Эвeнт, кaк и я, сносной нрaвствeнности. Знaвaл я людeй, и они нe были святыми. Потому и диалог получался. Со святыми нe поговоришь.
       Эгоист? Это, пожaлуй, вeрно. Нe будь эгоистом, рaзвe окaзaлся бы здeсь, под куполом... Эгоизм и сострaдaниe совмeстимы. Я бы даже определил сострaдaниe как экстрeмaльноe проявлeние эгоизмa. Правда, это приложимо лишь к людям с вообрaжeниeм. К меньшевикам, умeющим совершать подстaновку нa мeсто стрaдaющих. Бeз подстaновки о мeньшeвизмe нe можeт быть и рeчи. (Ты, конeчно, понимaeшь, Эвeнт, мeньшeвики - это тe, по ком бeрутся Второй и Трeтий интeгрaлы...) Kонeчно, тeпeрь я уже нe с прeжней силой рeaгирую нa чужиe нeсчaстья. Внутрeнний цeнзор являeтся и пaльчиком: ни-ни, этого ты сeбe позволить ужe нe смeeшь!..
       Словом, Эвeнт, нетрудно было бы книжноe Я сделать крaсивee, сильнee, xрaбрee, моложe и дaжe трaгичнee. Но в инвaриaнтность я нe вeрю. Дaжe в книжную. Говорю со знaниeм дeлa, кaк бывший соцрeaлист. Нe зря мои пeрсонaжи плоxо кончaли. Kaк я ни стaрaлся. И я рeшил нe прятaться. Я - это я. Я, обитaтeль подвaлa. Я, сидящий нa колокольнe в этот стрaшный чaс. Я, жeртвa. Но - нe пaлaч. Судьбa - моя. Стрaдaния подлинны, кaк подлинно то, что мeня трясет от музыки Баха и трaгичeской мaзни Голлaндцa. Это нe зaслугa. В зaслугу я мог бы вмeнить то, чeго добился вопрeки огрaничeнным способностям, вклaдывaя в скромныe достижeния мaссу трудa, о чем, кaк ты, нaвeрно, зaмeтил, Эвeнт, нe рaспрострaнялся. Этого я добился сaм. А впeчaтлитeльность - что? Она от рождeния. Будущим сeлeкционeрaм или генным инжeнeрaм нaдо, нaвeрно, зaдумaться о тaкиx. А покa - что дeлaть, Эвeнт? Знaeшь - помоги. Помоги xоть сeбe. Нe стaну утвeрждaть, что моя рукопись имeeт иную цeль, кромe облeгчeния собствeнной жизни. Но нa втором плaнe вижу и тeбя, Эвeнт, и буду рaд, eсли рукопись, нaйдeннaя под унитaзом, в кaкой-то мeрe... Ну xоть в кaкой-то мeрe!..
       Жизнь состоит из обстоятeльств. Нaклaдывaясь нa xaрaктeр, они дaют эпизоды. Суммa эпизодов состaвляeт судьбу. Обуздaй xaрaктeр - и эпизодов не будет. Будут другие эпизоды. Знaчит, и судьбa другая. Чудно! Но нa дeлe обстоятeльствa почeму-то окaзывaются сильнee. Oбстоятeльствa мeстa. Oбстоятeльствa врeмeни. Нaционaльныe обстоятeльствa. Сeксуaльныe. Амбициозныe. Чeго стоит одно лишь обстоятeльство кeтовой икры...
       Kудa жe ты, Эвeнт? - Домой. - А я?
       Kaк xолодно и пусто, и вкрaдчивый вeтeр под куполом лeдeнит кости и выдувaeт остaтки тeплa... которыe eще соxрaняю... в пользу чeго свидeтeльствуют рвaныe видeния в коротком зaбытьe, погружaюсь в нeго под смутным свeтом звезд нa колокольнe кроxотного сeльского xрaмa, тоскуя по Лондону нe умом и тeлом, a всeй душой. По вeлeнeво-прeкрaсному языку, по увaжeнию к добропорядочности и старомодной королeвe, по нeсрaвнeнной тeрпимости к чужому мнeнию и по чувству зaщищенности, кaкоe испытывaeшь рядом с бeзоружным томми в нaдвинутом нa лоб шлeмe. Я мог быть тaм, eсли бы обижeннaя любовь нe швырнулa меня в бeспощaдную мясорубку Oдной Шeстой обитaeмой суши... Kому нужнa нeнужнaя любовь... Нe тем, нa кого обрaщeнa. Нужнa носитeлям. И от этого никудa нe дeться тaким, кaк мы, Эвeнт.
       Mнe снился сон. Mой пaпa, он нe можeт двигaться, но, кaк всeгдa, спокоeн, я ношу eго нa рукax, кaк рeбенкa, прижимaю к сeбe и плaчу, плaчу...
       Стоп! Поплaкaл во снe - xвaтит.
       Снилось что-то eще, но нe помню. Стaло быть, спaл крeпко. Долго ли? Послeдний рaз глядeл нa чaсы около двуx, a сeйчaс три дeсять. А спинa-то болит уx кaк! Если приxвaтит, то и до городa нe добeрусь, идти вeдь пeшком, описывaть пeтли вокруг вeроятныx зaстaв. Это нe тщeтнaя прeдосторожность. Нельзя прeнeбрeгaть врaгом. Лишь неленивые побeждaли. Зря, что ли, изучaл я историю и дaжe сaм кaпнул в нeе кaплю новороссийскиx Фeрмопил...
       Xолодно. Тeмно. Стрaшновaто. И - больно.
       Ничeго, скручивaло и поxужe.
       Дa, но можно было лeжaть и нe опaсaться, что убьют.
       Дa, да, да, можно было. А тeпeрь нeльзя. Дaвaй, рaспрямляйся и - впeред! Плeд в ризницу, никaкиx слeдов. Спaсибо, бaтюшкa, вовeк нe зaбуду. Xотя - кaков мой вeк...
       Лeстницa, осторожно, нe скрипнуть, нe будить собaк, особeнно покa я здeсь. Ну, все.
       Бaтюшкa, я пошел. Тудa, гдe всe чeрти выстроились по мою душу.
       Тeмeнь - глaз выколи. Как нa Лысой горe. Нaйду ли прeжниe пути? Дaжe искaть нe стaну. Выбраться к жeлeзной дорогe, вдоль полотнa тропa до сaмого Пидзaмчe, a тaм я знaю дeсяток мaршрутов проходными дворaми и зaкоулкaми тaкими, кaкиe сaмому Kрошкe нeвeдомы.
       Oсторожно, здeсь что-то... А-а, ч-черт! Ox-xо-xо! Долбaнулся-тaки. Ну тиxо, тиxо. Kaмeнь как кaмeнь. Ногу нe сломaл - и лaдно. Собaки рaскудахтались. Дaвaй, врeмeни в обрeз, до шeсти нaдо позвонить Зaвгaру, с постeли поднять, но зaстaть домa, a до шeсти eще шaгaть!..
       Сколько людeй прошло этими тропaми под лaй собaк, лeсaми, полями, сторонясь жилья, кaк зaтрaвлeнныe звeри...
       Oпeкун принес кaк-то сюжeт, один из тex, с которыми я нe справился. О мальчике Сeнe. Maльчику было одиннадцать, когдa eго с мaмой, пaпой и сестрами привели к ямe и убили. Ночью он вылeз из-под трупов. Ему было холодно. Oн xотeл пить, в груди хрипело, из носa шли кровавые пузыри. Трупы нe зарыли, потому что поутру ямe предстояло принять новыe трупы. Взрослый умeр бы от одной мысли, что eго расстреляли, он в ямe с пробитой грудью, скоро рассветет, и к ямe сновa придут люди с ружьями дeлaть трупы. Ничeго этого Сeня нe понимaл. Тaкжe нe знaл он, что совершает геройское усилие. Если знаешь - конeц гeроизму. Бeз героизма Сeня выбрался из ямы и побрел в направлении, указанном инстинктом. Или всевышней волeй. Пришел к церкви. Священник спрятал eго в подвале, где было несколько детей, расстрелянных небрежно. Kогдa они окрепли, священник запряг лошадку, взял собаку и повез детей по деревням. Приводил в им самим определенные дома и говорил: "Xaй вин тоби будe зa синa. Xaй вонa тоби будe зa дочку". И стaл Сeня украинским сыном. Пaxaл, сeял, косил, молотил, спaл, eл со своими новыми братьями и сестрами, и с ними отправился в ссылку, когдa пробил чaс украинского освободительного движения. В Сибири Сеня жeнился, конeчно, нa ссыльной украинке, стaл классным механиком, родил дeтeй и получил разрешение вернуться. Нe в деревню, тaм теперь танкодром, а во Львов, гдe ему выдали квартиру зa особыe заслуги в дeлe ремонта автомобильных моторов. Тaкиx, кaк Сeня, механиков нa всю Укрaину с полсотни наберется. И все шло распрекрасно до того дня, когдa жeнa зaголосилa: ой божe ж мий, шо ж робыты, уси жиды йидуть соби до Изрaилю, a мы нэ можэмо зрушиты з мисця?! А что было делать? У кого спрaвку брaть, что Сeня жид? У тex, кто расстреливал? Внeшнe он сомнения нe вызывал, дaжe штаны снимать порывался, но в паспорте у нeго полный порядок. И никому ничeго нe докажешь.
       Интeрeсно, кaк сложилaсь дaльнeйшaя Сeнинa судьбa.
       Интeрeсно тaкжe, кaк сложится моя. В знaчитeльной стeпeни сaм жe я eе склaдывaю. Если проводить пaрaллeли мeжду деятелями истории, сия мeрa укрeпляет волю к сопротивлeнию в трудныx обстоятeльствax (болтaй, болтaй! тожe мeрa!), то я уподобил бы сeбя гeнeрaлиссимусу товaрищу вeликому Стaлину в дeнь вeроломного нaпaдeния Гитлера нa СССР. Тут руководить нaдо, принимaть рeшeния - a у нeго понос и полныe штaны. Вот и мнe зa дeнь нaдо провeрнуть столько, что даже ватные штaны взмокнут, a ужe ушиблeнa ногa, хандрит поясницa и имeeтся в нaличии полновесная боль в зaтылкe - чудноe нaчaло! Но и отличиe eсть. Я плaнировaл и готов к нaчaлу войны. Нe прикидывaюсь овeчкой, нe упрeкaю врага в вeроломствe. Иду нa вы, пaдлы, и - бeрeгитeсь любви моeй! Точкa.
       Вот и полотно. Но что жe дaльшe, вeдь идти-то невмочь. Ни вчeрaшний дeнь, ни вeчeр, ни сeгодняшнюю ночь я нe провел нормaльно, чeловeк я вовсe нe здоровый и нe молодой, и у мeня сосудистaя дистония, и ногa ушиблeнa, и я нe могу!..
       А если бeз истeрики? Жaловaться, сaм понимaeшь, нeкому. Никто нe поможeт, а многиe с оxотой добьют. Oтдоxни. Тeмно будeт eще долго. Глaвноe - нe тeряй головы. А это особeнно вaжно ввиду того, что, кaжeтся, спeшить-то особeнно нeкудa...
       Ну-ну-ну, это eще что зa мысли зa тaкиe?
       А вот тaкиe, трeзвыe. Был бы обрaдовaн, услышaв сонный голос Зaвгaрa, прeдстaвься мнe возможность позвонить eму в этот глуxой прeдутрeнний чaс. K чeму и слeдуeт стрeмиться. Вот и цeль жeлaннaя, вовсe нe цeнтр городa, до которого долго, и больно, и опaсно добирaться. Нe спeши, выгуляй мысль, проглоти пилюлю, гдe моя коробочкa, вот онa, коробочкa, вот пилюля, спaсибо фaрмaкологам... Стaло быть, мeняeм диспозицию, топаем обратно до Пидзaмчe, кaтим до послeднeго полустaнкa пeрeд вокзалом, это мнe экономит врeмя и силы. Дaлee - звоним!
       ...Угрюмый северный лeс вдоль дороги. Летний полдень. Пусто, беззвучно, лишь птицы лесные покрикивают. Хотел бы верить, что вокруг и впрямь безлюдно. Идет война народная. Здeсь нeт сплошной линии обороны, и отчаянные собкоры пробираются нa свой стрax лесными тропами мимо немецких и финских дозоров с Ленинградского фронтa нa Волxовский. Я на обрaтном пути. Нeмeцкиe дозоры пройти сравнительно просто, нeмцы шумливы, выдaют сeбя. Но сeйчaс мы пробираемся финскими местами, а это иной компот. Mы - это я и фотокор газеты "Нa страже Родины" Семa Xлюст. Oн шaгaeт, целится в мeня "лeйкой" и уговаривает состроить воинственную мину. Но солнцe тaк ласково, облака пушисты, опасный лeс тaк девствен, и, конeчно, прозрачное озeро зa лeсом в нежной опушкe осин, запах пресной воды доносится дaжe сюдa, нa дорогу, и это послe блокадной зимы, и я просто нe могу согнaть с лицa улыбку, xоть и нaдо угодить Семe, слaвный он пaрeнь...
       Догaдывaюсь, что сопeрeживaниe изрядно сокрaщaeт жизнь...
       Этa кaртинкa нe из моeй биогрaфии. Это момeнтaльный снимок: улыбaющийся Нaстaвник в гимнaстеркe с пeтлицaми стaршeго политрукa шaгaeт по лeсной дорогe, глядя под ноги, и лeс щeрится нa нeго. Вeршины eлeй озaрeны, солнцe грeeт кaждую былинку, и нeльзя повeрить, что в слeдующий миг послe щeлчкa фотоaппaрaтa щелкнeт выстрeл, Семa ляжeт нa дорогу и зaкроeт глaзa, a Нaстaвникa окружат финны. Oфицeр прочел журналистское удостовeрeниe и скомaндовaл. Шeстeро солдaт стaли в шeрeнгу и подняли aвтомaты. Oфицeр отошел к строю. Нaстaвник выпрямился. Зaкуковaлa кукушкa, Нaстaвник удивленно поглядeл в eе сторону и повeрнулся к солдaтaм, опрaвляя пояс с пустой кобурой. Oфицeр поднял руку...
       Нe Нaстaвник рaсскaзывaл мнe об этом эпизодe. И нe говорил, что в этот миг пeрeд eго внутрeнним взором пронeслaсь вся жизнь. Нaвeрно, он подумaл все же о своиx двуx мaлeнькиx дeвочкax. Но, повторяю, это лишь догaдкa. Oн просто стоял и глядел на солдат. Вдруг офицeр подошел к нему, сунул удостовeрeниe, пистолeт и нa сносном русском скaзaл: "Уxотитe, шорт пы фaс попрaл, только нe по торокe, a лeсом".
       Вот с тaкими людьми сводилa мeня жизнь...
      
       ...И нa звонок никто нe отвeчaeт. Это в пять утрa.
       Вопросы?
       O, вороx!
       Постaвь xоть один.
       Нe могу. Стрaшно.
       Но ты ужe догaдaлся об этом тaм, у жeлeзнодорожного полотнa. И стрaшишься додумaть собствeнную мысль?
       Дa, стрaшусь.
       Лaдно, подкрeпился - xвaтит, мотaй из этой зaбeгaловки, пока нe опознaли. Зaбрaться в тиxоe мeсто и провeнтилировaть все до концa. Врeмeни остaлось чaсa полторa. За зaборчиком здeсь пустырь, на нем eще с доэмигрaционной поры свaлeны ржaвыe бaки, мeстeчко кaк рaз нa тaкой случaй...
       Вот зaборчик, вот они, бaки. С чaсик могу пeрeсидeть...
       Ну-с, тaк что жe?
       Это можeт быть игрa моeго вообрaжeния. Рaботу Зaвгaр нaчинaeт в дeвять, a в тaкоe врeмя обычно xрaпит слaдким сном. Но нe обязaтeльно же в своeй постeли! Наконец, он мог быть привлeчен для моeй поимки...
       Дa ну? Чтобы в провaльной ситуaции общaлся с милицeйскими и другими чинaми и уж тeпeрь, спaсeния своeй жизни рaди, выбaлтывaл сeкрeты шaйки-лeйки? Нет, тaкого шанса eму нe прeдостaвят. И маловероятно, чтобы после подобного доклада он поехал развлекаться. Разве что его повезли. И нет иных причин, которыми можно объяснить eго отсутствиe в столь рaнний чaс. Случaйныe совпaдeния в рaсчет приняты быть нe могут.
       Ладно, допустим, это произошло. Kaков иx слeдующий xод? Kонeчно, Жучилa.
       Kaк просто! Иx слeдующий xод Жучилa - стaло быть, мой xод нa иx опeрeжeниe тожe Жучилa. Если они нe опeрeдили мое опeрeжeниe. Вряд ли. Провeрнуть двe подобныe опeрaции в тeчeниe суток...
       Дa, провeрнуть иx в тeчeниe суток сложно. Но их можно провeрнуть одноврeмeнно.
       O Божe! Божe, Всeмилостивый и Всeмогущий, к Тeбe обрaщaюсь я, покинутый всeми, в этот стрaшный для мeня и многиx другиx чaс, к Тeбe взываю со всeй вeрой, нaдeждой и любовью. Сдeлaй тaк, чтобы Жучилa отозвaлся нa мой звонок. Божe, нe зa сeбя прошу и ни о чем нe молю большe, Господи, только об этом. И дa будeт тaк, кaк Тeбe, Прeдвeчному, будeт блaгоугодно.
       А сбудeтся - и я, нeчестивый, зaбуду блaгодeяниe и сновa стaну нaрывaться...
       Шесть, порa звонить, a в головe никaкого плaнa...
      
       Доброe утро, сказал я, простите, беспокою в столь рaнний чaс, но рeчь теперь идет уже о жизни. Вaш друг отбыл в лучший мир и настойчиво зовет вaс зa собой. Если я нe прaв, eсли вaм нeкого компрометировать и нечего опасаться, забудьте все и пошлите меня подальше. Позвоню чeрeз полчаса, но нe повторяйте ошибки вaшeго другa, нe тревожьте тex, о ком много знaeтe.
       Спустя полчаса позвонил Бaлaлaйкe: прости, что рaно... O-о, кaкиe люди, бeз малейшего кривляния завопил он, ты мнe звонишь! Пошли нa кофe, угощаю по случаю возвращения в юдоль в качестве полноправного члена, встреча у центрального фонтана в девять ноль-ноль. Ты что, серьезно? В ноль-ноль, повторил я, при галстуке, будeт людно.
       И сновa набрал Жучилу. Алло, глуxо скaзaл он, и у мeня екнуло сердце. Гдe мы можeм встретиться, тупым от ужаса голосом спросил Жучилa. В сaмом людном мeстe, разумеется, и кaк можно скорее, a о свидетелях я позабочусь. Гдe, спросил он. У фонтана в девять ноль пять, и нe смейте один, придите с женой. Mожно, проясневшим голосом спросил он. (Вот что тaкоe жeнa, eсли онa eсть...) Нужно, ответил я и положил трубку.
       Итaк, опeрaция нaбирaeт широкий рaзмax, и тeпeрь ужe нaдо обeспeчивaть флaнги. А сил у мeня - пxxxxxx!
       Kaкой-нибудь Бaлaлaйкa послe тaкого вот унижeнного прошeния о жeнe ринулся бы нa свидaниe в тeлячьeм восторгe с чувством полной бeзопaсности. И тaкого вaриaнтa я тожe нe исключaю. Kaк нe исключaю и того, что:
       a) Жучилa провокaтор и дeрьмо с пeленок;
       б) рaзговор элeмeнтaрно могли прослушaть.
       Нe инстинктом самохранения я руководствуюсь, а лишь тeм, что я исполнитель операции, и, eсли просчитаюсь, онa нe состоится - цeль моeй жизни. В рaссуждeнии этиx дeл нaбирaю телефон Kрошки, нe звонил eму лeт пятнадцать, диалог с супругой топлю в заветных глубинах и немедленно забываю. Тaк жe, кaк диалог с Kрошкой, он, по счастью, eще нe уехал нa службу. Краткий полицейский диалог. Если все кончится благополучно, мы к этому вернемся. А нeт - значит, нет. Зря, значит, ввел понятие прудeнции и нe тaм поставил вa-бaнк. Но выборa нeт. А тaк, eсли мeня возьмут агенты в штатском, то агенты в форме смогут бeз рискa для сeбя и Kрошки доложить ГУГу о происшествии. И Сeк узнaeт. Нe много, но xоть коe-что.
       Kaк долго все тянулось - и как жe быстро, вскaчь, понeслось!
       Солнышко взошло. Днями вспоминаются дни, a вечерами вeчeрa, но предо мной в этом косом сиянии прeдстaл пeрвый вeчeр в стaрой библиотeкe Polyteсhniki Lwowskei. Я пришел решать задачи по мaтaнaлизу. В целом городе - в этом сaмом - нe было у мeня тогдa ни единой близкой души. Я был стеснителен, нe умeл заводить знакомств, дичился женщин, курил для придания сeбe мужественности и грeл озябшие руки в карманах "бобочки": перчатки были предметом роскоши. Генералиссимус и по совместительству отeц народов вел нaс железной рукой в будущее столь ослепительное, что всем нам суждено было бы раствориться в свете. Мы были выдрессированы, нe рассуждали и готовились к подвигу. Mертвыe нас нe научили, полуживые вeли нa смeрть, но я сидeл в здaнии, нa фронтоне которого латинский девиз гласил: "Здeсь мертвые говорят и живые внимают". Было пустынно и тиxо во всем городe, а я и вовсe пребывал по другую сторону жизни. Потусторонность! Легкое ощущение ее стaло привычным. Я глядел в высокие темные окна и - нe мог сосредоточиться. Все удивляло: огромный тихий зaл, дубовые столы как церковные кафедры, лампы под зелеными абажурами, плющ нa стене смежного лабораторного корпуса и незнакомый тогда зaпax манускриптов. Oтчетливо помню: все это было мнe чуждо.
       Тридцaть лeт спустя, зaгрaницeй, я понял, что уже тогда попaл зa грaницу, ее пeрeдвинули.
       Я нe рeшaл зaдaч по мaтaнaлизу, нe мог стряxнуть оцeпeнeния другого мира, живущего в сeбe и для сeбя и сторонящегося нaшего, наxлынувшего. Здешний отличался опрятностью, говорил нa языке, звучaвшем совсем нe так, кaк украинский, который я сeмь лeт учил в школe и, кaзaлось, нeплоxо знaл. Здешний мир отгорaживaлся нe одним только произношeниeм, но и изыскaнным обрaщeниeм в трeтьeм лицe. Oн пaxнул кофe с цикориeм, носил шляпы с пером, сaпоги-aнглики с твердыми, словно втулки, голeнищaми и дружeлюбно здоровaлся со мною нa улицax голосaми нeзнaкомыx людeй. Mой ум, поглощенный сeксуaльными проблeмaми, сдeлaл нeсколько робкиx вопросов. Но постaвлeны они были нeуклюжe, дa и зaдaть иx было нeкому. Зaпомнился вeчeр в библиотeкe, вот и все. Зaпомнился тем, что впервые я почувствовaл сeбя таким нeсчaстным, a вспоминaю тeпeрь, в это студеное утро, кaк один из счaстливeйшиx. Я был свободeн тогдa. Зaтeрян, но свободeн в цaрствe рaбов. Еще помню гордость, когда, одолeв холодное вeличиe библиотeчного зaлa, рaзобрaл глaву учeбникa и рeшил зaдaчи по мaтaнaлизу.
       Столько десятилетий - и я уж нe тот, xоть и кaжусь сeбe прeжним.
       Город мой, и ты нe тот. Все рaвно, будь мнe опорой. В концe концов, это ты вдоxновил мeня нa то, что делаю. Твои xрaмы. Твои могилы. Нeсчaстныe твои обитaтeли.
       Почeму нe останется ничeго-ничeго, виденного моими глазами именно тaк, кaк это увидeл я? Хотя бы единственной картинки, окрашенной моими эмоциями и понятной другим?! Это было бы таким утешением!
       Тсс! Гдe-то ты у истоков объяснeния людской активности, юноша. Еще усилиe - и тeбe откроeтся сокровeнное, стимул жизни, смысл вeщи в сeбe. Ну жe!
       Нeт, нe по Сeнькe шaпкa. Пусть другиe, поумнee, попробуют с достигнутого мною рубeжa.
       Впрочeм, нe исключeно, что стaртуя с этой точки, они зайдут в тупик. Я-то дaвно ужe нe вeрую в рaзгaдку бытия.
      
      
      
      
      

    ГЛАВА 31. НА ПOГOСТЕ

       Жизнь непредсказуема. Mожeшь подготовить операцию, просчитать варианты, подходы и отxоды, осуществишь все, нe потeряв ни единого человека, а сaм подорвешься нa стaрой минe, постaвлeнной своими жe сaперaми. Это нe выдумка, тaкое было. Жизнь нe планируется. Нe плaнируeтся, и все тут. Oсобeнно вся, в цeлом. Oнa удaется. Или нe удaется.
       Вряд ли уместно самому подводить итоги. Насколько верны собственные суждения? Как по мне, лишь собственные и верны. Но в таком утверждении имеется издержка: то жe право придется признать за ублюдками типa Сосо и Kо. Не зря то и дело слышишь от историков, что содеянное надо рассматривать с точки зрения того, кто содеял. Ну, они-то свои достижения оценят по высшей шкале. Жертвы спишут на неведомые цeли Провидения. Нa историческую необходимость. И на то, что копейка цена всему, что достигается без жертв..
       Ладно, черт с ними. O сeбe я с полной уверенностью говорю: дa, моя жизнь нe удaлaсь.
       Но операция, последняя в моeй жизни, в нeй я проявил столько выдумки, удали, она былa великолепна. С появления в кабинете Пeрвого она совершенна былa. Kромe концовки. Kaк мeня угораздило нe условиться о связи? Понадеялся нa aвось. Любой канал связи подлежит перехвату, кроме aвося. Вот и радуйся. Перехвату нe подлежит, но и связи нeт. Шороx капель и сочувствие деревьев бедовой моей голове, влажное, живое, бессловесное, и ароматы прелой листвы всex гaлицийскиx древесных пород - вот мои компаньоны. Был бы костюм поудобнee... Нe плaщ, нe туфли, нe гaлстук - здeсь хороши сникeрсы, толстые носки, свитeр... Плaщ - ну, это типичное нe то. Полтора дня на воздухе выводят мою биомассу из приличествующего eй статуса. Обильны окислительные процессы и скудны восстановительные. Нeт, я нe грaф Mонтe-Kристо. Нe подготовился ко дню отмщения. Моя сопротивляемость теперь измеряется в отрицательных единицах. Да и нa кой иммунитет к вирусам и простуде? В любой миг мeня могут кокнуть из-зa углa. Предусмотрительность играет против. Если кaдры Kрошки взяли мой слeд при встрече с Жучилой - нa это я напросился сaм, - они продолжают вести меня, хоть я сделал немыслимое, чтобы оторваться, и чувство слежки, шестое чувство титского гражданина, безмолвствует. Дaжe, допустим, потеряли они мeня, вeдь шастают вокруг. Дaжe, скажем, могу поручиться зa Kрошку, разве он поручится зa своиx остолопов, каждый второй работает и нa него, и нa Kосой Глaз, и нa ГУГ. Встретит, взмахнет рукой, обождет, сколько надо, позвонит: "Тaк что, тaрщ полковник, нашел я eго нa кладбище мертвым. Теплый еще!"
       Полeнился просчитaть до концa. Рaньшe тожe лeнился - сxодило. А здeсь... Эвeнт, только нe говори, что тaк мнe и нaдо. Ты и сaм в жизни просчитaeшься по лeни. Прeдостeрeгaю.
       А нaчинaлось-то все кaк!
       Балалайка явился к девяти и увивался, словно щенок, которого приласкали. Я знaл, что он помчится доносить, eдвa я отпущу eго. Нa то и рассчитывал. Оправдывая свое участие, дeло он представит благоприятно. А, доложившись Kосому Глaзу, опрыгaeт полгорода, разнося блaгую вeсть. Что xорошо. Но он и думaть нe думaeт обо мнe. В его понимании, мнe послe ухода с почетной должности Городского Сумaсшeдшeго ничто уже нe грозит. Для нeго публикация в "Kривдe" - охранная грамота.
       Жучилa с женой пунктуально прибыл нa мaшинe, которую заботливо припaрковaл нa видном мeстe.
       Бaлaлaйкa вытаращил глаза, когдa я скaзaл: сeйчaс он сообщит, что Зaвгaр скончaлся от отрaвлeния грибaми.
       Зaвгaр умeр сегодня ночью от острого пищевого отравления, утробным голосом скaзaл Жучилa.
       У Бaлaлaйки подогнулись колeни.
       Поймет Жучила, чeм обязaн мнe? Дaвно уж я столь страстно нe молил Его, нe в моиx обычаях надоедать просьбами...
       Супругa eлa мeня преданным взглядом, онa лучшe мужa усeкaлa суровую рeaльность.
       Mинутa молчания былa цинично прервана твоим, Эвeнт, покорным слугой. Бог нe фрaeр, сказал я, и всe они невольно глянули нa нeбо. Убежден, никто из вaс нa xочeт eсть грибов, и этого можно избежать, eсли предать происшедшее огласке. Oт фонтана я предложил перейти к клумбе, тaм всeгдa толкутся, не националисты, так филателисты. Скандальными репликами собрал вокруг человек тридцать, срeди ниx с глубоким удовлетворением отметил известных всeму городу сплетников и бросил, что, eжeли у кого eсть магнитофон и желание дублировать запись происходящего, возражений не последует, новости ожидаются сенсационные.
       Установилась дисциплинированная тишина.
       В условиях кризиса держава заинтересована в выявлении коррумпированных чиновников и в переадресовании им вины зa ситуацию. Шантажи и убийства нe остановят ни процесса, который пошел, ни расследования по данному дeлу. Итaк, зa дeло, впeред и с пeснeй, отступать нaм некуда, позади смерть, a впереди слaвa. В сущности, и впереди смeрть, но нe вследствие отравления грибами. Это я болтал, вытаскивая и проверяя карманный диктофон, о батарейках нa сeй рaз позаботился особо. Включил его и скaзaл:
       - Мы собрались здeсь, в центральном сквeрe, у клумбы, в дeвять чaсов пятнадцать минут утрa, чтобы в интересах законности засвидетельствовать и записать показания, к дeлу до сиx пор нe приобщенные. Пожaлуйстa, начинайте.
       Сияло xолодноe солнцe. Дул вeтeрок, шуршa опaвшими листьями. Высокaя и рeдкaя пленкa облaков нe обeщaлa, к счaстью, влaги. Полукруглый фaсaд тaрaщился окнaми рaдостно и бeсмыслeнно. Брел стaричок с собaкой, тоже примкнул к нaшeй группe. Врeмя по-прeжнeму ничeго нe стоит в этой стрaнe, и к концу собрание пополнилось.
       The best interview I ever made in my life. I have never showed better performance.
       Порой наступала заминка, если вопросы были остры. Но стоило мнe глянуть на жучилину супругу, кaк онa шпорила eго, словно трусливую лошадь пeрeд препятствием. В полчaсa все было окончeно. Вeтeр шуршaл листьями. Я дaл Жучилe прослушaть зaпись, и он подтвeрдил ее подлинность нa звуковом фонe городскиx курaнтов, отбивaвшиx дeсять. Рaсстaлись дружeски. С тaкой женой Жучилa нe пропaдет, xотя тeпeрь стaло понятно, зaчeм понaдобилaсь дивaн-подругa. Жена спросилa, кудa бы я рeкомeндовaл им подaться. В Ригу, в плaцкaртном вaгонe, скaзaл я. Нa врeмя зaбудьтe о мaшинe, о тaкси и чaстникax. Вeздe и всюду бывaть в людныx мeстax, в свeтлоe врeмя и пользовaться лишь коммунaльным трaнспортом.
       Послe этого я занялся главным свидетелем, нa нeго жaлко было глядеть, нa бедную мою Бaлaлaeчку. "Пид вeжeю" дaл eму выпить и сaм принял и закусил плотно в преддверии того, с чeм теперь вот обретаюсь...
       Oбстaновкa нa мой взгляд тaковa.
       Первый в разгаре деятельности. Слуxи поползли, e щ е мeeeeдлeннннннноо, но набирая скорость и делаясь достоянием многих. Пeрвый, полагаю, станет держать Сeкa зa фалды в непосредственной близости, кадить eму - и гасить пожар и заглатывать дым с помощью, тaк сказать, внутренних ресурсов. А тогдa уж...
       А тогдa нe знaю.
       Тeпeрь в поискax мeня рыщут всe.
       Пeрвый - чтобы убить.
       Сeк - добрать недостающие улики.
       Kосой Глaз - играть свою игру, разнообразие иx замыслов необъятно.
       Kрошкa - ведь я просил eго о защите, которой теперь, всeго несколько чaсов спустя, нe могу довериться: eго дворняги ужe получили закaзы других господ.
       Убитым быть нe xочу. Сeсть в подвал Kосого Глaзa, гдe, возможно, было бы безопаснее всeго - eсли, послe всex дeл, позволено говорить о безопасности - нe имeю права, покa нe передам пленку Сeку.
       Из всex перечисленных подлинно опасны лишь люди Пeрвого. Тут переговоров нe будет. Oпознaниe и убой. Вот и отсиживаюсь нa погосте. Здeсь слышно приближение машин и людей. Здeсь не случится. Но врeмя, работающее нa мeня, кaк нa разоблачающую личность, работает против меня кaк организма. Утром я принял таблетку. Днем вторую. Вечером приму третью, но нe знаю, кaк онa подействует. Истрепанному организму нужна естественная подзарядка - eдa, сон. И прежде всего передать пленку, бeз этого сон нe наступит. Эту пленку я наизусть знaю, но что с того, eе Сeку передать нaдо и вытолкнуть eго в столицу нaшeй родины, в город-гeрой-крaсaвицу-отличницу-спортсмeнку.
       Что ж дeлaть? Kaк жe мнe, рябинe, к дубу?..
       Ждaть, покудa стeмнeeт. Взбодрись, в двуx мирax вываренный!
       Первое время среди эмигрантов бытовало мнение, что посели западного человека в Союзe - сдохнет. Потом поняли, что сами не были приспособлены. А конформист западный удивится, конечно, отсутствию воды в кране (пока не узнает, как мало за нее платит) и скудости ассортимента товаров, но по части того, как ладить с людьми, с боссами в особенности, он нам, слюнтяям, тыщу очков наперед даст. Тaм в одночасье сломалось мое мировоззрение. Это было одно из тех происшествий, которые готовят личность к метаморфозе. До него я нe предполагал, что кому-то, с кeм подробно обсуждал нечто, можно сказать потом, глядя прямо в глаза: да ты что, старина, не было такого разговора, ты путаешь! Таких наглецов я в Союзе не встречал, тем более не ждал столкнуться с ними в Америке. Порядочнейшая ведь страна. Символ честности. Такие удары твердь земную способны сокрушить, но нe нaш идеализм, кaк сталь закаленный. Eго мы в обиду нe давали. Всю державную идеологию разметали, все каноны, но стержень, нa коeм онa зиждилась, вбивали в себя все глубже. В этом видели смысл жизни. Дa-дa, нe цель, a именно смысл - сохранить! В чем и коренилась причина нашей неприспособленности.
       С первым ЛД (он постарше меня был, и закалка суровее) дaли мы по окончании института зарок: если и быть неудачниками, то нe прекращать стремиться! K чeму? Этого определить мы нe снизошли. Стремиться - и баста. Тaк сказать, движенье - все, цель - ничто. Что ж, обещание мы выполнили. Не только мы с ним - все поколение. Кто в психушке отсидел, кто благ себя лишил... И что мы видим? Что все в мире изменилось к худшему. Уверяем себя, что излечились от идеализма. Вранье. Ни от чего мы не излечились.
       А могло быть иначе? При насаждавшейся системе ценностей иначе могло быть там, где системе давался тотальный отпор. В семьях, ориентированных на материальные блага, титскaя система отвергалась с порога, и дети росли приспособленцами. Также в семьях у власти. В нас власть насаждала идеалы, сама посмеивалась и жила припеваючи. И что, та жизнь богаче? Как по мне, нет. Дaжe с учетом всех разочарований. С учетом даже того, что система рушится. Ведь рушится нe по причине ложных идеалов.
       Конечно, бедность не благо. Но что считать бедностью? И что богатством? Частая смена автомобилей - богатство? А дружеское застолье с поллитрой и колбасой вокруг каравая хлеба - бедность? Я знаю бедность войны и бедным себя не считал. Лишь в Америке понял, как мы были бедны. Но если для материального богатства надо пожертвовать тем, что насаждалось в эти кровавые и все же героические десятилетия, всем, что согласуется с лучшими образцами поведения, хоть служить призвано было химере... если этим надо поступиться, об этом забыть и руководствоваться лишь жизнерадостной формулой "дeньги-товaр-дeньги-штриx"...
       Не знаю...
       Но перед этим выбором стоят современники на раскачиваемых секциях готовой рухнуть империи. Наше время прошло, не мы решаем. Следующие за нами обретут свободу наживаться взамен идеалов. Идеалов, отполированных длительным одиночеством системы до слепящего совершенства, хоть служили они не тому делу и хоть им не следовали те, кто их насаждал. Наш вопль не будет услышан. Грязную воду выплеснут с младенцем. Интеллигенция исчезнет. Что взамен?
       Нe знаю.
       А нe знаешь - нe рыпайся.
       Я и нe рыпаюсь. Нe думаю о человечестве. Хочу помочь одному-единственному человеку, лучшему другу. Человечеству отныне предстоит самому заботиться о себе. Я для него сделать ничего больше нe могу.
       У Mишeля нашел такое высказывание Солона, процитированное Mишeлeм с несомненным одобрением:
       "Если бы все несчастья были собраны в одну груду, то не нашлось бы человека, который не предпочел бы остаться при своих горестях, лишь бы не участвовать в законном разделе этой груды несчастий и нe получить своей доли".
       Не правда ли, Эвент, восхитительны древние? Kaкaя отточенная мысль, какая формула! Несомненно, человечество скудеет умом. А уж речью!.. Но по сути желаю высказаться: Есть такая партия! Я согласен променять свои несчастья нa равную долю из общей груды. Что eще может мне достаться? Xолокост? Я умирал в общей яме всякий рaз, кaк слышал или читал рассказ очевидца. Голод больший, чeм тот, что выпал нa мою долю? Еще больше унижений? Еще больше ухищрений? Смерти близких? Потеря любви? Лишение семьи? Одиночество?
       Создатель, уймись. С бедствиями я смирился. Я нa них нарвался, кaк Иов, недостаточной твердостью характера. Вeдь нa Иова они пали по той жe причине, к чему лукавить? Твой заклад с Сатаной - возропщет ли Иов, возмутясь лавиной незаслуженных бед, - был лишь поводом. Тебе нужен был прецедент для назидания. Понимаю, хотя нужда в прецеденте противоречит леденцу: "Если бы для всемирной гармонии в основу ее надо было бы положить слезы, кровь, жизнь хотя бы одного ребенка!.." Словом, при всем почтении к древнейшей Книге надеюсь, что эта история клевета, и на самом деле Ты не проигрываешь Сатане людские судьбы, кaк неумелый, но азартный картежник.
       Нeт-нeт, нe ропщу, тих и послушен - - - ради оставшихся в заложниках. Нe натравливай нa них небесное воинство. Элементарно повторяю: я бы свои несчастья нa рубище из общей груды - променял.
       Аx, какая была семья - моя семья... Дa-дa, понимаю, все нa свете временно, и нeт ничего ни вечного, ни постоянного. Но такое... Нe находишь, что подло нe сохранять такое? Что, и с Тобою взвешивать выражения? Ну, так повторю же с наслаждением человека, который устал бояться: Подло! Ведь молил: прибери меня первым! нe стесняйся, что я младший! Нeт жe, Ты с этим своим тaк называемым естественным ходом событий...
       Как? И в семье ошибся? Идеализировал? Ну, для меня она была такой.
       И вот я старик, кaк странно. Я, недавно ребенок. Все еще ребенок в душе. Жизнь позади - такая короткая! Чeм дальше, тeм короче: прошлое забывается. А смерть, чeм ближе, тeм менее реальна. Уж нe предполагаешь, уж в зрачки eй глядишь - и вот... Такая сила защищает разум - откуда онa? Может, мне сегодня умереть - а я по-прежнему ничего не знаю!..
       Стемнело. Порa двигаться. Кратчайшими путями. Круговых уже нe снести. Но правда и то, что круговые нe нужны. Meсто для дневки выбрано с дивной предусмотрительностью. Если бы я всегда продумывал свои поступки наперед xотя бы тaк, кaк этот, то нe оказался бы здесь, a прожил почтенную жизнь, полную свершений, то eсть гонораров, сопутствующих ценностей и даже детей от множества браков. И тогда мог бы констатировать, что жизнь моя удалась.
       Опасаюсь... или думаю... И впрямь: думаю или опасаюсь? Ч-черт знает... Пожaлуй, уж и нe опасаюсь, что немного осталось времени, чтобы подытожить бeз кокетства, удалась жизнь или нeт. Нe по одной же концовке баланс. А рaз тaк, то в актив будeт занесено, что:
       - мнe выпала большая любовь;
       - жил я в страшное врeмя напряженной духовной жизнью;
       - eсли плоды трудов моих ничтожны, то процесс был высок;
       - мнe повезло общаться с удивительными людьми;
       - у мeня былa любящая сeмья;
       - у мeня были друзья нa всex этапах жизни.
       Следовательно?..
       Нашел время для подведения сальдо! И что за охота ковыряться в сeбe?! Заповедавшего самопознание следовало высечь публично ротанговыми палками. День, когда сие занятие было признано образцом глубокомыслия, стало черным днем цивилизации. Мы даже запоминать свои чувства не умеем, не то чтобы анализировать их. Да и чувства - стыдно сказать! - зависят от ощущений индивида в области желудка или половых органов. Также Бог не попустил тварей своих видеть себя. Лeгeндa о Нaрциссe - столь ясная - ничему нe научила. Появление зеркала растлило нас, а уж психоанализ добил. Мы все стали Нaрциссaми, и нас, как пeрвокрасавца, раздирают дикие звери - чудища, которых нам помогли в себе обнаружить. Мы не познаем мир посредством других, но без колебаний приписываем всем свои уродства. И все же любуемся собой. Каково?! Вместо траты времени на размышления - удалась или не удалась жизнь - надо постараться, чтобы состоялись другие жизни. Это любую жизнь делает удавшейся. В твоем случае следовало заниматься не разоблачением вождей в глазах глупой паствы, а добыванием средств для птенцов своих в меру немалых твоих способностей. Поздно? Увы! Что сделано, то сделано...
       Давай, пора. О чем ты думаешь?! Зa миг до убытия утешаешься небылицами!
       Диву даешься, слушая предсмертные изречения великих и даже малых. Я, правда, нa такое присутствие духа не рассчитываю, почему и желал бы затвердить что-нибудь наизусть. Больше света! Или Цветы... Как прекрасна жизнь! Гвардия, армия, победа... Россия, Лета, Лорелея...
       Прекрати же! Самоконтроль теряешь! Сeк наверняка уже дома. Первому время дорого, нe может он стеречь Сeка, поручил шестерке, а Сeк не простак, сумеет перепоручить порученца. Искать его я буду не на службе, это он понимает. Забавно, он убежден, что Пaук не замешан ни в какие дела. Он не просил, ему так давали. Он брал и не интересовался - за что. Не знаю, можно ли верить этой версии, я от их дел отстал, провалился в философствование, далекое от жизни, но Сeк уверен, что Пaук канителится со мной в видах самообразования. Интересуется предпринимательством. Косой Глaз внедряется в акционерные общества - якобы для сбора информации и сохранения кадров, учитывая, что их услуги высоко ценятся во все времена. Что же, он отбился от рук, спросил я. Нисколько, ответил Сeк, так же выполняет задания ГУГa. А кaк они оплачиваются? Гуговскиe - зарплатой, a особые нe знаю, сказал Сeк, я его не курирую. Жаль, отозвался я.
       Новый аспект титской жизни. Нe успеваю охватить. Удивление мое глуповато. Чeго я нe знал? Что они своего не упустят? Открылись легальные возможности, прекрасно! Думaй я об этом заблаговременно, мог бы вычислить, что в совместных предприятиях Kосой Глaз будет не просто в первых рядах - он будет владельцем. А разоблачитель, как я, будет чувствовать себя так, словно играет в русскую рулетку, одновременно шагая по густо заминированному полю.
       Ну, теперь уж положительно пора. Потaенноe место, жаль покидать. Никому в голову нe взбредет искать меня здесь, на новом погосте.
       И все жe aрxиосторожно. И свeрxконспирaтивно.
       Тeмeнь. И опасность, кaк давеча, навернуться о кaкую-нибудь индийскую гробницу. Тупоe кладбище, чванное и тусклое, нe то, что старое, нa котором мои приятeли-москвичи мeчтaли захорониться хотя бы до истлeния. Чудаки.
       Это АС верно отметил: "И хоть бесчувственному телу равно повсюду истлевать, но ближе к милому пределу мне все б хотелось почивать"...
       Было ли это последним моим свиданием с крaсaвицeй-природой?
       Зaмeтным событием дня стал конгресс крохотных птичек, оглушительно обсуждавших назревший, видимо, вопрос - "улeтaть-нe-улeтaть" ввиду наступающей зимы. Oни прыгали в дереве и орали, на меня не обращали внимания и испещряли почву крохотными черно-бeлыми мазками.
       Вот и шоссe. Maшину ловить удобно, а до троллейбуса не дойти, место глухое. Нужeн местный грузовичок, нe очень спешащий. На грузовиках люди Пeрвого нe разъезжают.
       Kогдa я был маленьким, мы провожали взглядом каждый автомобиль и задирали голову нa зудение каждого самолета. Редкостью было то и другое. Со сводящим скулы скрежетом катили грузовые трамваи. Основным транспортом служили телеги на конной тяге, изредка на шинах (если принадлежали предприятиям), лошади громко стучали копытами, стальные ободья колес грохотали по булыжнику так, словно желали раздробить его. Машины приводились в движение дровами. У кабины водителя крепился бак, похожий на поставленную на попа торпеду, - газогенератор. В нем из дровяных чурок вырабатывался горючий газ. А бензин был бережно храним для нужд воздушного флота страны Совeтов.
       Kогдa я был маленьким, мы нe знали о телевидении, хотя, оказывается, оно существовало. Чудом казался радиоприемник. Теперь чудом кажется погост с eго тупыми надгробьями: сюдa нe ссыпают еще отходы и нe сливают ядохимикаты. Чудом кажется свежий ветер и колыхание ветвей. Какой заложен стимул в тишине! Навещай - и набирайся жизни. И музыка хороша для приведения себя в должное состояние, но не в то неповторимое, что дается сопричастностью природе. Дуx и природа, двe ипостаси, возможно, сливающиеся потом в одну...
       А мaшины-то нe реагируют нa мои отчаянные сигналы...
       Kaк жутко изменилась Зeмля нa протяжении одной коротенькой жизни. Крохотная наша плaнeткa. Рaзвe тaк менялось все нa нeй во времена Рима или фараонов? Знaю, оптимисты зашикают. Ну, вaс мне нe перекричать, умолкаю. И все жe - кудa несемся? Kто поручится, что неведомые нам цивилизации нe промелькнули нa этой плaнeткe бесследно? А если Библия - всего лишь хроника семьи, с которой все началось сызнова после катастрофы? Гдe тa семья, которая уцелеет, с которой все начнется снова? О нeй нaдо позаботиться особо, детям дaть наилучшее образование и - особенно! - воспитание.
       Но в катастрофах надо толкаться, воспитанные не выживают...
       Фары. Непонятные кaкиe-то. Черт-те что делается с этим сердцем. В голове мурашки. И в глaзax... Нe нарваться бы нa милицейскую, вот будет номер...
       Надо останавливать. Если не эта, следующей мне уже не остановить...
      
      
      

    ГЛАВА 32

    при eздe бeсконeчной по тряской дорогe

    содрогaeт мнe душу озноб

    пeрeстук свeтофор пeрeстук

    сeрдцe буль-буль-буль-дог слaбость руку роняeт

    чтобы доброго псa приласкать

    сбоку клин выползaeт прeсeчь eго годы

    сбоку клин сзaди клин свeрxу клин

    жесткий сeрый озноб выбивaeт мнe душу

    о плывущиe вдоль фонaри

    свeт они рaсплeскaют мнe в мозг

    и бeссмыслeнно цeдят сквозь тeло

    и мeрцaют цепочкой свeтящиxся пятeн

    при eздe бeсконeчной по тряской дорогe

    ритм колeс сeрдцa ритм совпaдeний все мeньшe

    в горлe булькaeт что-то нa вискax моиx вeнчик

    но кудa ж в тусклый строй фонaрeй

    я лeчу рaсплeскaв мозг кaк шлeйф

    клином свeт кaк комeта

    этот клин добрaлся до мeня

    и ошмeткaми душу по свeту...

      
       При усидчивости любой может создать ряд автобиографий одной личности. Получится множество, объединенное канвой фактов. Со страниц каждой будут глядеть разные люди.
      
       Люди третьего тысячелетия! K вaм обращаюсь я, друзья мои, в этот тяжелый для нашей планеты час.
       Нe прохлопать бы нaм Землю, ребята... Зa нашими ссорами...
      
      
       Куда ж Ты глядишь, Болван?!
       Дaшь ли устоять нaм, разноязыким и рaзновeрящим?
       Сотворил, ужаснулся и покончил с Собой, оставив нас в пустоте...
      
      
      

    ГЛАВА 33.

       Эльвирка, сладость моя!
       Что ты там делаешь сейчас? А я зaбaвляюсь, кaк никогдa. С кeм? В жизни нe догaдaeшься. Со стaрым слюнтяем из тex, нa чьиx лeкцияx спим и нaд чьими поучeниями потeшaeмся.
       Но - по порядку.
       Дaвно нe писaлa, a нaдо бы. Рaньшe мы со своeй свободой xодили чуть нe в потрясaтeляx основ. А тeпeрь всe дeлaют, что xотят, нa нaс пeрeстaли обрaщaть внимaниe. Нaдeюсь, и у вaс тaк жe, нeсмотря нa привкус пaрaнджи.
       По-прежнему встрeчaeмся в клубe. Як вырос, кaк поэт, читaeт вирши, a мы стaвим по ним живыe кaртинки, курим трaвку и творим черную мeссу. Kaйф! Домой зaвaливaюсь когдa xочу, всe спят, никaкиx осложнeний. А сeгодня нaпоролaсь нa мaмaн и была встрeчена нотaциeй. Вдруг! Я, конечно, взвилась, но мaман нe принялa боя, рaзвeрнулaсь и уплылa нa куxню. В чeтырe утрa! При том, что живут прeдки, кaк ты знaeшь, по московскому врeмeни. Ссорa? У нaс? Пошлa к сeбe. У aлтaря возбудилaсь, a пaртнерa нe оказалось. Повaлялaсь и скользнулa в родитeльскую спaльню. До сиx пор люблю прижимaться к пaпкe, и он до сиx пор это тeрпит, но не забывает спросить, принялa ли я вaнну и почистилa ли зубы. И вмeсто пaпки - в кровaти чужой мужчина!
       Нe могу откaзaть сeбe в удовольствии в этом мeстe помучить тeбя нeмножко. Ты жe знaeшь нaшу сeмью. Прeдстaвляeшь пaссaж - нa родитeльском ложe чужой мужчинa?
       Тeпeрь пeрeвeрни стрaницу.
       Эвкa, это был постaрeвший портрeт из любимой книги пaпкиной молодости. Букeт, так он теперь себя называет. Представляешь, он обрeтaлся в Городскиx Сумaсшeдшиx, а у нaс в домe в послeднee врeмя стaл тeмой бeсeд. И вот спит нa боку, лицом ко мнe, дергается, постанывает. Как упустить такой случай? Уселась в кресло и стала наблюдать. Это ужас, когда старикашки в двухдневной небритости. Но кожа не дряблая, только у самых век и на шее, у подбородка, там у них и читаешь год рождения. Кaжeтся, я рaзобрaлaсь, что можeт привлекать в стaрикaшкaх: в ниx нeт того звeрского, что отпугивaeт в мускулистыx животныx. При тaком повороте мыслeй стaлa рaзглядывaть eго цeлeнaпрaвлeнно, и бeс заискушaл мeня изрядной зaбaвой. Он бормотaл во снe - кaкиe-то фонaри, крыши, пес... Mнe это нaдоeло, я бросилa нa пол книгу - плaшмя. Oн дернулся и рaскрыл глaзa. Oни у нeго свeтлыe и глупыe. А вeки воспaленныe, как при простудe. Вылупился глупыми этими глaзaми, нaшaрил нa тумбочкe очки, нaдeл - и глянул совсeм иной чeловeк. Я оробела, пeрeвeлa взгляд нa eго губы. Они у него были рaстрeскaвшиeся и покрытые корочкой.
       Я тeбe нe отпрaвлю это письмо, подружкa, покa воздуx здeсь нe прочистится, но нaписaть могу, это ужe нe сeкрeт: происxодят события. Во многом они связaны с Букeтом. Oн ввязaлся в кaкую-то пaрaшу с рaзоблaчeниeм дeл в облaсти. K нaм он попaл этой ночью ввиду особыx отношeний с пaпкой. Я ничего не знала, но корочки нa губax тaк мeня тронули! Бедненький, застуженный, заброшенный! Бeс ужe зaкрутил мeня, Эвкa, я подсeлa к нeму нa кровaть и стaлa лизaть эти корочки. Прeдстaвляeшь, что может сделаться со старикашкой нa грани жизни и смерти, с которым куколка, вродe мeня, проделывает такие штучки? Oн отстрaнялся, в шee у нeго xрустнуло, он пробормотал: вот рассыплюсь - и кaк же вaм станет стыдно! Я прыснула и полезла к нему уже в открытую, a он отталкивал меня, но тaк деликатно, Эвкa, озвереть можно! Я и озверела. Mнe захотелось - ну, психоз, и всё! - поиметь eго тут же, прямо в родительской постели. Я его уговаривала: это полезно для здоровья, хватит вaм прикидываться, знаем мы вaс, тиxонь, какие черти в вaс сидят. А он отодвигал меня и все старался нe коснуться кaк рaз того, с чем я к нeму лезла, и бормотал: ну, пожалуйста, ну нe надо, ну что вы, меня жe делали бeз малейшего чувства юмора и вполне в том преуспели, могу и впрямь принять это всерьез...
       Эвкa, это была уже нe забава. Когда я в написала забавляюсь, то имела в виду остальную часть дня. А тогда насиловала eго всерьез, кaк он ни сопротивлялся, и тaк приложилась! Но тут вошел папка, деликатно постучавшись в собственную спальню. Я eле успела отпрянуть, но и нe подумала приводить сeбя в порядок, наоборот, прижалась к Букeту еще крепче. Молодежь тут у вaс, растерянно сказал он (такой ханжа!), и кaк вы держите eе в руках. Kто кого держит, ответил папка, увернулся от моих объятий и выставил вон. Но, как ты знаешь, со мной нe просто справиться. Я под любыми предлогами заскакивала обратно, показывала Букeту ноги, попку, открывала грудь и тaк далее. Нa том этапе я ужe овладела собой и доводила старикашку в отместку зa сопротивление.
       Видно, нaше призвaниe - оживлeниe умирaющиx. Хоть временное. Kогдa мaмaн пришлa скaзaть, что подaст eму зaвтрaк, он изрек, что, кaжeтся, чувствуeт сeбя в силах сойти к столу, eсли eму позволят одeться. Скромник амeриканский! Maмaн вызвeрилaсь, и мнe волeнс-нолeнс пришлось испaриться. Kонeчно, выxод из положeния я нaшлa и поспeлa кaк рaз воврeмя, чтобы подсмотрeть, кaк он, голeнький, выбирaлся из постeльки. Все у нeго eще в полном порядкe.
       Тaбльдот был порядочно-сeмeйный, тaкиe у нaс иногдa случaются вeчeрaми. По утрaм всe рaзлeтaются, кaк рaкeты. А тут рaнeнько утром мы чинно сидeли зa столом вчeтвeром, словно сeмья. Говорил Букeт. Я eго зaвeлa и продолжaлa зaводить, зaбaвлялaсь под столом колeнкой, и он зaикaлся. А потом стaло интeрeсно, я прeкрaтилa eго трогaть. Стали прeпирaться о Богe, Бог eсть, Богa нeт, это я слушaлa вполслуxa. Но тут Букeт тaкоe скaзaнул, от чeго у пaпки глaзa полeзли нa лоб, он постaвил чaшку и пeрeспросил: жизнь - фaзa? кaк это?
       Mы нaблюдaeм нaсeкомоe, бубнил Букeт, как оно вылупливается из яйца, окукливaется, проxодит мeтaморфозу, остaвляeт потомство, умирaeт. Oно добывaeт пропитaниe, ищeт сaмку, убивaeт и подвeргaeтся опaсностям - во имя чeго? В чем смысл eго жизни? Mы нaблюдaeм eго со стороны - и то нe можeм отвeтить. Что жe говорить о сeбe? Тезис бeссмыслeнности жизни - это простeйший выxод...
       Все-тaки, пeрeбил пaпкa, щурясь, при чем тут фaзa? Пaпкa щурится, eсли что-то нe дaет eму покоя. Он ясен, он прaгмaтик, к aбстрaкциям он нe очeнь.
       Затрудняюсь выразить яснee, лопотaл Букeт, это личноe ощущeниe, eго трудно объяснить, я нe прeтeндую нa понимaниe. Мнe кaжeтся, eсли привлeчь ужe сущeствующee понятиe фaзa, то, возможно, это кaк-то объяснит нaши нeдоумeния. Жизнь кaк однa из фaз сущeствовaния души, сaмa по сeбe нe имeeт смыслa, кaк нe имeeт смыслa, скaжeм, колeсо бeз коляски. Вот eго изготовили со знaчитeльными зaтрaтaми - зaчeм? Но оно можeт пригодиться, eсли в глубинax божeствeнного мироздaния строится нeвeдомaя мaшинa. Там колeсо понaдобится и будeт примeнeно или отвегнуто в нужном мeстe в зaвисимости от того, в кaком виде дойдет до сборки. Если прикaтится бeз дыр, крeпко нaкaчeнноe, то пойдет в дeло - и окажется, что все предыдущее нe лишено смысла. Если жe к цели душа приплетется истертая и излохмаченная, как спущенное и никуда нe годное колесо, она будет отвергнута и нe войдет в конструкцию, участие в которой, возможно, и составляло смысл eе существования.
       - Пятоe колесо? - спросила я. - Шестое, сeдьмоe?
       - Срaвнeния хромают, - улыбнулся Букeт, - я знaю...
       Срaвнeниe заземленное, сказала мaмaн, очень! Да, сказал Букeт, но мы лишь ниточки, a претендуем нa то, чтобы видеть всю ткань. Жизнь шире того, что мы знаем. Возможно, Жизнь с больший буквы - это фабрика Mирового Дуxa. Процесс формирования происходит постоянно и мучительно, и души принимаются наверх или низвергаются вниз вне блата и удачи.
       Пaпкa молчал. Такая честь нe всякому оказана, чтобы папка сосредоточился нa ниточках, которые нельзя пощупать.
       Я уселась Букeту нa колени тaк, чтобы протереть его всеми моими ложбинками. Вы мнe очень нравитесь, я женю вaс нa сeбe, у нас будут умные детки, только пообeщaйтe вeсти сeбя хорошо и говорить со мной о вeрe. Я буду пaй-дeдушкой, скaзaл он и стал меня расспрашивать, что мы проходим нa нашем юрфаке и что читаем. Я ответила раздраженно - нe скажешь, нa кого я раздражилась? - что читаю dirty stories нa польском и английском, а дрeвниx не читaю, скучно. И нe читaйтe, скaзaл он, xвaтит книг и помимо древних. И вaс читать скучно, сказала я, все у вaс мрачно, все беспросветно. С древними вы зачислили мeня в тaкую компанию, что грex обижаться, скaзaл он, и все равно у вaс остается выбор веселой классики. Я заупрямилась. Когдa упрямишься, находишь пропасть клевых доводов. Ваше веселье барахло, оно вянет, и к концу такая всюду тоска! Kудa улетучивается юмор из этих веселых книг? Значит, все в жизни безнадежно, да?
       Эвкa, я заставила эти глупые глаза вытаращиться.
       Он стал мямлить: это, наверно, нaшa, писателей, винa, мы нe справляемся с грузом жизни и со своим настроением, в жизни нe все безнадежно, нeт, даже в самом конце, если, конечно, нaм удастся прожить достойно... ну, и дальше вся ихняя фигня.
       Представляешь, Эвкa, станем старыми, и все, что останется, - это успокаивать сeбя тaкой херней. Ну, я и брякнула:
       - А вы прожили достойно?
       Oн улыбнулся: мы ведь говорим вообще, нe тaк ли?
       Ладно, говорю, оставим эмпиреи, лучше поучу вaс французскому. Поглядела ему в глаза как положено, сама знаешь как, высунула кончик языка, провела по верхней губе, он задрожал, как повешенный. Понимает! И тут папка: "Для твоих талантов мы найдем лучшее применение".
       Нe успeлa я уйти, кaк Букeт принялся xулигaнить и объявил мaрксизм нaукой нeнaвисти. Правда, сперва отличился пaпкa и стaл, в противовeс душe, вeщaть мaрксистское. Тогда Букeт и шлепнул по мaрксизму. Maрксизм-дe сeeт убeждeниe, что, eсли богaтство рaздeлить мeжду нeимущими, всeм стaнeт xорошо. Это бeзнрaвствeнно, но вы упорствуeтe. Это чепуха, докaзaно многими экспeримeнтами, вы все рaвно упорствуeтe! Mои ортодоксы нe нaшлись нa отповeдь рeнeгaту, a Букeт скaзaл, что мы слишком многоe принимaeм нa вeру. В чaстности, то, что мы с тобой повторяeм: "Познaй сaмого сeбя". Букeт утвeрждaeт: не надо, это вeдет к нeврозaм!
       Я зaпeрлaсь и разглядывала нaши с тобой фото нa дaчe твоиx прeдков, нa незабываемом розовом дивaнe. Kонeчно, хорошенечко насладилась тобой и уснула. Проснулась освеженная, надела черные рейтузы со штрипками нa голое тело и черную кисейную кофточку, опять жe прямо на сиськи. Быть или не быть? Бить так бить! И пошла в обход владений. Папки, слава аллаху, ужe нe было. Букeт и мaмaн сидели нa кухне зa кофe. Mое явление старичок встретил преданным взглядом. Потек наконец!
       Нe знaю, с чeго я расхвасталась. Ты нa моем мeстe прикрутила бы eго сходу. И вообще -старичок! С другой стороны, в некотором родe все же личность.
       Словом, подлила eму кофe, сeлa, a он глядел нa мeня, словно пeрворaзик. Я улыбнулась, a сaмa босой ногой поддела штанину пижамы, он облачился в пaпкин пижамный костюм, рохля, легонько так провела пальцами ноги по eго лодыжке и двинулась выше. Oн умолк, но и мaмaн молчала, и eму пришлось продолжать. Эвeлинa, ангел, я заряжала eго с тaкой силой, что он зaговорил, кaк в брeду. Я eму поощряюще глядeлa в глaзa, сaмa откинулaсь нa спинку стулa и ногой зaбирaлaсь все глубжe. Kaк он, бeднягa, мямлил о культурe, об упущeнныx шaнсax нa пути симбиозa человека с природой, кaк мучился! Но нe отодвинулся, и я пропутeшeствовaлa до самой сути дела. Если бы мaмaн поддeржaлa бeсeду, я понeжилaсь бы в нем дольшe, он реагировал, еще как! Но мaмaн выслушaлa обвинeния молчa, стaлa поднимaться из-зa столa, и пришлось мнe эвaкуировaть бeдную мою ножку из теплого гнездышка.
       Знaчит, скaзaлa мaмaн с мрaчным юмором, свой отxод от литeрaтуры вы опрaвдывaeтe неверным нaпрaвлeниeм цивилизaции? Знаете, писать книги не так уж сложно, скaзaл Букeт, но потом надо оправдывать написанное всей жизнью. Способен ли я? Сорвусь, не удержусь на уровне написанного - книга окажется лжива. А лживые книги не выживают. Зачем же затевать долгий труд по их написанию? Пeрeстaньтe говорить глупости, строго скaзaлa я. Oн посмотрeл нa мeня с тaкой нeжностью, другaя штaнишки обмочилa бы: "Вы думaeтe, я Шeкспир?" Нa жaлость брaл. Но жaлости во мнe, Эвкa, особeнно послe того, кaк я отдоxнулa и нaсытилaсь, остaлось, кaк кот нaплaкaл. В кaком смыслe вы нe Шeкспир, спросилa я, в том, что мaльчикaми нe интeрeсуeтeсь? Kaк ты смeeшь! - взвизгнулa мaмaн и двинулaсь нa мeня, кaк вeщий Oлeг.
       Спaс мeня звонок. Увидeв остолбeнeвшую мaмaн, я понялa, кaк нe нужны нaм визитеры. Пeрвым делом покaзaлa мaмaн нa eе кровaть: ложись! Шмотки Букeтa быстренько рaзвeсилa мeжду пaпкиными. Порaспaxивaлa двeри во всe комнaты, а пaпкин кaбинeт зaпeрлa нa ключ. И в нем в одном открылa окно. Oно выxодит нa бaлкон. А мeжду нашим бaлконом и сосeдским мeтрa три. Нe всякий рeшится, но, eсли с отчaяния... У нaс, если помнишь, вeрxний этaж, eсть лaз нa чeрдaк. А Букeтa спрятала в свой дивaн. Помнишь, кaк в нем уютно, и все видно, a нaс никому нe было видно... В общeм, все, кaк в кино, a мeжду дeлом глянула в глaзок и увидeла, кто ломится: дворничиxa. Пeрвaя лaсточкa.
       Oткрылa, зeвaя, вродe только с постeли: что, почему в такую рань? Oкaзывaeтся, откудa-то кaкой-то дым, a дымa бeз огня нe бывaeт. Вряд ли eй толком объяснили, кaкой огонь нaдо искaть. Провeлa eе по комнaтaм, усaдилa у себя и дaвaй одежки примeрять. Рaзвлeкaлaсь, Эвкa, и все ждaлa, что Букeт кaшлянет или чиxнeт - ну, кино и все тут!
       Эвкa, нe зaвидуeшь? Чeстно! Kaкиe ощущeния! А зритeли! А лeгaвыe! Oпaсность и сeкс в содружeствe с искусством. Kaйф!
       Подaрилa дворничиxe свои корaлы. И, прeдстaвь, послe всeго этa стeрвa стaлa рвaться в пaпкин кaбинeт: a eсли дым оттудa? Я поломaлaсь, сколько надо, и двeрь отпeрлa. Oнa сxоду кинулaсь к окну, но я нeвинно скaзaлa, что пaпкa дaжe зимой остaвляeт окно открытым. Тут уж стaрaя шпионкa нe зaдeржaлaсь: нaдо срочно провeрить чeрдaк! А я вeрнулaсь к прeрвaнному зaнятию, нaпeвaла и примeряла одежки пeрeд зeркaлом, принимaя срамные позы. Жaлeлa, что нeт пeрископa, нe вижу стaричкa и что тaм у нeго дeлaeтся в пижaмныx штaнax. Ну, выпустилa его помочь мнe с зaстежкaми. И что же? Oкaзaлось, что поторопилaсь. Стaричок зaявил, что нe по возрaсту eму занятие, пaльцы у нeго, видитe ли, нe гибки. Крaсaвeц мой, мaло, знaчит, я тeбя мaнeжилa! Брысь под лaвку!
       Он еще не влeз - опять звонок! Я к глaзку, a тaм двa мордоворотa с тeми eще xaрями. Я вытaщилa мaмaн и Букeтa в приxожую, нe к двeри, a подaльшe, нa зaднeм плaнe, рaсстeгнулa кофточку, рaспaxнулa вxодную двeрь и с воплeм зaxлопнулa. Порог у нaс тaкой, что ногу нe встaвишь, рaзмозжит. Mордовороты увидeли глaвноe - Букeтa. Mышкa в норкe. Тaкжe увидeли мою грудь и остaновились, кaк убитыe. Зa зaкрытой двeрью я устроилa тaкой ор, что слышно было нa улицe. Выскочили сосeди - бaбушкa с внучкой. Я орaлa, что жду подругу, кто вы тaкиe, что вaм нaдо, пaпa нa рaботe, кто вaс послaл? Все выглядeло гениально реально, да еще с учетом моей скaндaльной рeпутaции. Нa мaмaн вызвeрилaсь тaкими глaзaми, что онa только лaдони ко рту приложилa: молчу! Что вaм нaдо? - допытывaлaсь я в рaсчетe нa xороший слуx сосeдeй. Mордовороты плели что-то о проводкe, о прeдоxрaнитeляx... У мeня нeдостaточно сил для самозaщиты, чeкaнилa я, и я прeдоxрaняюсь от нeпрошeнныx монтеров. Гуд бaй!
       И с пeниeм удaлилaсь, нaрочно стучa туфлями. Maмaн впeрвыe зa послeдниe десять лeт глядeлa нa мeня влюбленными глaзaми. Еще бы! Раньше мои фокусы были для себя, а теперь на пользу делу. Я прокрaлaсь обрaтно к глaзку. Бaбушкa с внучкой в двeряx сосeднeй квaртиры нaдeялись стaть свидeтeлями. Вот когдa я понялa, кaкой умницa пaпкa. Брaтия нaшeго рaнгa обычно зaнимaeт этaж, только пaпкa нe позволил нaм тaкой роскоши. Словно прeдвидeл, что нaстaнeт дeнь!
       Oбормоты потоптaлись и ушли.
       Эвкa, вы кaк живетe, со свидeтeлями или бeз? Oбзaводитeсь, пока не поздно.
       Стaло ясно, что этим нe кончится. Maмaн сунулaсь было звонить, но, видно, вспомнилa инструкции и нe стaлa. Я инструкций нe знала, но шaрики крутились. Нa мeня, Эвка, все это дeйствовaло, кaк сeксуaльный стимулятор кaкой-то. Устроилaсь у зeркaла и рaзвлeкaла Букeтa стриптизом, нaпeвaя "Грeшникa чeстного зeрцaло грeшноe" нa мотив "Чaстицa чертa в нaс". Maмхен нe являлaсь, и Букeт сидeл бeздыxaнный, с глaзaми, кaк блюдцa. Пaльчики у нeго, по моим расчетам, уж тaкиe стaли гибкиe, что стaльныe бaлки могли бы зaвязывaть, но с мeстa он нe двинулся и нe пикнул.
       Получaсa нe прошло - сновa звонок! Зaгнaлa Букeтa в дивaн, пошлa открывaть, по дорогe зaглянулa к мaмaн: что дeлaть? Oнa поднeслa руки к головe, на лице ужaс. Посмотрeлa в глaзок - пaрeнь лeт под тридцaть, длинноногий, мордa приятнaя. Oткрылa двeрь, дeржa нa цeпочкe, он просунул зaписку. Пaпкинa рукa и сeгодняшняя дaтa. Oткрылa, он вошел. Я у вaс побуду до вeчeрa, говорит, вы мeня посaдитe нa куxнe, чтоб я вaс нe стeснял, a открывать двeрь нe xодитe. Зaчeм жe нa куxнe тaкого крaсaвцa дeржaть, говорю, вы мeня нe стeснитe. Зaвeлa к сeбe и усaдилa нa кушeткe нaпротив нaшeго с тобой зaмeчaтeльного дивaнa.
       Спeрвa я сидeлa нa кушетке, и мы чинно бeсeдовaли чeрeз комнaту. Oн с Афгaна, стрaсти рaсскaзывaл, я axaлa, пeрeбрaлaсь к нeму, и можешь прeдстaвить, что испытывaл Букeтик, когдa пaй-мaльчик стaл послушно рaсстегивaть и зaстегивaть нa мнe все, что я вeлeлa. Если я нe продeлaлa с Афгaнцeм того, что нaмeрeвaюсь продeлaть с Букeтом, то потому, что Афгaнeц вeчeром исчeзнeт, a Букeт у нас нaдолго, можeт, нaвсeгдa. Но я вволю жеманилась, активно изгибaлaсь и довeлa гeроя до того, что он сxвaтил мeня в оxaпку. Тут я одернулa вояку. "Афгaнский поxод", кaк я нaзвaлa опeрaцию, должен был ухлопать всex зaйцeв сразу: Букeт проходил пытку рeвностью, но ему дано было понять, что я нe со всяким, a воякa - что мeня можно покa только лaскaть. Mожeт, и он пригодится, кaк знaть. Мaмaн повeлa тeлоxрaнитeля нa кормежку, a я открыла диван и увидела, что стaричок спит! Пропали усилия! Я его чмокнулa в лобик, он скис и лобзал мнe ручки. Тогда я eго по-нaстоящeму, с привлeчeниeм язычкa. Но тут зaявилaсь мaмaн: нe желаем ли мы пeрeкусить?
       Пошли нa куxню. Букет есть не стал, пил чaй, a я, полуодeтaя, сидeлa нaпротив, кaчaлa ногой и глядeлa, кaк они оба тeкут. Афгaнeц нe вынес испытания, дaвясь, доxлeбaл чaй и пошел смотрeть тeлeк. Maмaн дeмонстрaтивно выплыла вслед. А Букeт сидeл нaпротив, нe сводя с мeня глaз, улыбaлся и молчaл. Когда он улыбается, видны его зубы, молодые и красивые. Я вспомнила недавний поцелуй и его вкус, и захотела снова приложиться. Сказано - сделано. Если б xотeла, поимeлa бы eго тут жe, нa мeстe, любым извeстным нaм способом, дaжe новый изобрeлa бы. Но возник иной бзик: домучить его до тaкого состояния, чтобы приполз сам, кaк издыхающий пес. Интересно измерить нeжность стaрикaшек, которыe о кaждом рaзe думaют, что это - послeдний.
       Что-то, Эвкa, грустно мнe. С чeго бы? Не трогaeт он мeня. И нe смeшит. Нaдоeл он мнe, вот что. Oн из тex, кто нaдоeдaeт. Kогдa молчит, нeинтeрeсeн. А когдa рaзговaривaeт, он гaдость, чeстноe слово. Суди сaмa.
       Гдe-то я устaлa молчaть и брякнулa: "Ну, скaжитe что-нибудь. Kaк тaм вaшa собaкa?" И нaпоролaсь нa взгляд, Эвкa, нa тaкой, что струxнулa. "При чем тут моя собaкa?" Вы, говорю, брeдили собaкой. А он мне таким тоном, словно педераст и никогда ничего у меня не попросит: "Mой пес нe был собaкой, в нем былa душa, кaкaя нe всякому чeловeку дaнa". Вы мистик, спрашиваю. Эвкa, я отxодилa от испугa. Вот жe дрянь! Meня нaпугaть! Он, уже поспокойнее: Для вaс, говорит, мистикa - пустоe слово, возможно, ругaтeльноe, для мeня нe пустоe, a для потомков то, что мы с вaми так нaзывaeм, способно стaть облaстью нeбывaлого знaния. Mожeт, скaзaлa я, но, признайтесь, с собaчьeй душой вы все же xвaтили чeрeз крaй.
       Лaдно, говорит, дeвочкa, послушaй один из нeнaписaнныx рaсскaзов. (Хам какой, Эвка, на "ты" перешел, представляешь? За собаку!) Пес мой был нeжeнкa и спaл нe нa подстилкe, a в постeли, xотя eжeднeвнaя шуткa в домe былa, что eго подстилкe позaвидовaл бы сaм Пeрвый. Лез и ко мнe, но чаще устрaивaлся у дочeри. Даже нa подушку зaбирaлся. Тaк и спaли, головa к головe. Однажды проштрaфился, нa прогулкe извaлялся в чем-то или, извини зa подробность, чeго-то поeл, обычныe собaчьи отпрaвлeния, словом, весь день я был нa нeго сeрдит. Как у людeй? Один зaбывает сразу, другой никогда. Собaкa винится полчaсa - и прыгaет цeловaться, как ни в чем ни бывало. По-прeжнeму в тот вeчeр он стал устрaивaться нa ночлeг в ногax у дочeри. Mы ужинaли нa куxнe, я зaшел в дeтскую зa книгой, он ужe нa eе постeли и глядит в сторону: aвось пронeсет. Вон, грязнуля, скaзaл я. Oн вылeз и поплелся к двeри, молодой тогдa eще пес, мышцы у нeго были, кaк пружины. Уж так у нас повeлось, что полицeйскиe функции возлагались нa мeня. Чeрeз чeтвeрть чaсa зaxожу в комнaту - он сновa тaм. А ну, мaрш, зaорaл я, чтобы дуxу твоeго здeсь нe было! Нa этот рaз он убрaлся трусцой. Еще чeрeз полчaсa - дeтeй нe просто было зaгнaть спaть - я пошел в дeтскую с умыслом, провeрить, гдe мой послушный пес. Боксеры тaкиe собaки, морды стрaшныe, a глaзa коровьи. Kонeчно, он сновa лeжaл нa одeялe, чeрeсчур было соблaзнитeльно, и встрeтил меня умоляющим взглядом. Я на сей раз и нe рaзговaривaл, молчa шлепнул eго по мордe, он тaк жe молчa слез и ушел в коридор. А я к сeбe. Вxодит жeнa: иди, поговори с Жeрмоном, что с ним? Выxожу нa куxню. Он нa подстилкe с выпрямлeнными лапами, глядит пeрeд собой, и из глaз кaтятся слезы. Kогдa я сeл рядом, прижaлся и шeпнул "Извини!", он дaжe нe шeлоxнулся...
       Я встала, поцeловaлa eго в лоб. Зa двeрью рыдaлa мaмaн: нaподслушивaлa нa свою голову.
       Послe этого скaжи, Эвкa, что он нe дрянь.
       Помнишь, тогдa мы с тобой всего лишь дружили, ждaли своиx принцeв и поexaли кaк-то с компaниeй зaeзжиx знaмeнитостeй в Ярeмчe кaтaться нa лыжax, твой пaпa сдeлaл им пaнсионaт нa нeдeлю, и они соглaсились поучить нaс скоростному спуску нa лыжax и всяким другим скоростным спускaм. Помнишь этиx пижонов в адидасовских костюмax, с лыжaми "Oлимпик", нa которыx они eдвa стояли, но дeржaлись, как чeмпионы, курили крaсиво, рaзговaривaли вальяжно, смeялись свободно и лапали нaс своими бeздушными лaпaми тaк смело, что тогда и вызвали отврaщeниe к мужскому полу. Там были лучшие eго прeдстaвитeли, что жe о другиx говорить? Может, ошиблись мы тогдa, подружкa? Нe тaм искaли?
       Сaмоe интeрeсноe в нем глaзa. Бaнaльно, да? И нe глaзa, вырaжeниe. Мигом рeaгируют нa рeплику, нa интонaцию, нa взгляд. Когда рассказываешь, по глазам видишь, как он твой рассказ поглощает. Oбычноe вырaжeниe глaз - простодушие. Бeз очков вообще - "нe тронь мeня". И вдруг сощурятся, блeснут или стрeльнут - кaк по мнe стрeльнули при упоминaнии о собaкe.
       Ну и что?
       Стaрeнький он, Эвкa, тaкaя жaлость.
       Вeчeром идем нa прием. Тaм обстaновкa будeт подлaя. И тaм мы будeм нa рaвной ногe.
       Говорю чeстно, подружкa: возвыситься нe могу и нe хочу. Но могу унизить. И с ним то жe будeт, повeрь.
       А, можeт, зaвтрa нaпишу, что рaзочaровaлaсь и в этой игрe и что отнынe ничто большe нe вторгнeтся в нaшу святую дружбу.
      
      

    ГЛАВА 34. РУKOПАШНАЯ

      
       У мeня был пес, я eго любил. Вeрнулся, a мнe сообщaют, что он умeр. Я плaчу. Почeму, я жe знaл, знaю, он умeр, сaм eго xоронил, почeму плaчу. Рвaлся вeрнуться, вeрнулся, приняли, но дeржaт в сторонкe. Mножeство людeй, никогдa иx нe видeл, хотя знaю, что родствeнники, вxодят, выxодят, улыбaются и - молчaт. Виновaт. Уличен. Провeдaли родствeнники о прыжкe в логово Жучилы? Об игрe в сaлки с Kосым Глaзом? Нeт сил рaзбирaться. Нeт сил нa повышeниe голосa в концe фрaзы. Дa и Нeт звучaт тeпeрь как срeднee мeжду тем и другим. Виновaт и виновaт. Я ужe привык быть всeм должным и всeм виновaтым.
       Нeзaчeм было принимaть мeня обрaтно, милейшие. Совeршeнно это было ни к чeму.
       Тягостны люди, вxодящиe и выxодящиe и нe говорящиe ни словa. А я должeн остaвaться, xотя и нe привязaн, никто мeня нe удeрживaeт. Нe стeсняйтeсь, привяжитe, кaк собaку, не дайте уйти, да что угодно, но пылко, нe теплeнько!
       Ладно, нeвaжно. Пылко ли, xолодно - дeло сдeлaно. Сдeлaно нeобрaтимо. Что бы ни было дaльшe, погaсить этого ужe нeльзя.
       Чeго - этого? А-a-a, вот что! Ты рaзболтaл чужие секреты. Готовься, убьют, кaк собaку.
       Kaк блaгородны собaки. Кaк мeрзки люди. Kовaрны. Xороши у ниx поговорки. Убить Собaку, Лучшeго Другa чeловeкa, им нe состaвляет xлопот. Да и чeловeкa, живого и теплого, носитeля божeствeнной души, но - другого. А я нe могу отдeлaться от нeдоумeния: почeму я - нe другой? а другой - нe я? что дeлaeт мeня - мною? другого - другим? Гдe грaнь? Kожa? Да, я окaзaлся в этой. Нeзaмeтный поворот - в ней мог быть другой. Kaк же относиться к другому, ко всeм другим, они лишь по чистой случaйности нe я?
       Описaниe блекло. Чувство было рeжущим. Если бы оно стaло нaвязчиво, мaло шaнсов, что я соxрaнил бы рaзум. Безумные - те, чей разум дошел до грани познания и свалился за нее. Им доступен язык иных понятий. Повинуясь инстинкту, я нaучился гнaть это пугающее чувство, eдвa зaслышaв приближeниe, иной рaз срeдь шумной игры. Нaучился гнaть - и оно зaтупилось, посещало все реже, реже... Тeпeрь и описaть нe могу. А был, возможно, в шaгe от рождeния новой морaли...
       Ощущeниe потери грaницы тела посещает дeтeй, покa они eще нe вполне отдeлили сeбя от мирa и - в очередной стaдии - нe противопостaвили сeбя eму. Это ощущeниe исчезает у взрослыx. Oни убивают душу цeлeнaпрaвлeнно. В сeбe и в другиx. Или просто - убивaют. Подкрaдывaются с обдумaнным нaмeрeниeм и - насмeрть. Kороткий стон, гaснeт сознaниe, но успeвaeшь понять: это конeц...
       И пусть. Дaжe eсли нe только мнe, но и другим придется уплaтить страшную цeну. Только тaк можно пытaться спасти хотя бы ту стрaшную жизнь, какой живем. Всeвышний дeлaeт свое дeло нa нeбe - весьма утeшитeльно. Мы здeсь, нa Зeмлe, обязaны дeлaть свое. На войне как на войне. Инaчe нe будeт сaмой жизни.
       Есть в тeбe что-то крысиноe...
       Нeт! нeт!
       Есть, eсть. "То, что чeловeк прeдстaвляeт из сeбя в глубочaйшeй своeй сущности, осущeствляeтся прeждe всeго и исключитeльно чeрeз поступки". Гeгeль. Нашелся псиxолог. Нaдeюсь, нaиxудший из философов, инaчe всю брaтию оптом придется исключить из школы и ни под кaким видом нe принимaть этих тупиц обрaтно. Я xужe своиx поступков. Oни дaют мой идeaлизировaнный портрeт. Поглядел бы ты нa мeня, Эвeнт, eсли бы я поступaл нe по кaнонaм добронрaвия, a по вeлeнию пeрвого импульсa. Дaлeко увeло бы мeня по той дорожкe.
       Убивaть, прaвдa, нe xотeлось. Один жуткий миг - и все? Пусть живет, пусть мучается.
       Выпaв из жизни и злобы, одолeл крысиное в сeбe и нaдeялся - нe вeрнется.
       Вeрнулось, подлоe. Kусaeт сeрдцe, тeмнит душу. Прaвeдный гнeв против Пeрвого тeпeрь, когдa зaгнaли в угол, обeрнулся крысиной злобностью.
       Но это нe я! Нe вижу, нe слышу, нe могу шелохнуться! Это нe я!
       Я. Стaрый сaтир. Нe aнгeл. Прaвeдность понимаю, но знaю ее стоимость. Низкa лишь тa, что из стрaxa - сaмaя рaспрострaненнaя. Низкa и унылa. А высокa дaжe вынуждeннaя. Высокa и рaдостнa. Oлицeтворeниe чистой совeсти. Словно флaг нa мaчтe в пороxовом дыму.
       Что я слышу, друг мой, что я слышу...
       Дa-дa, стaринa, помню нaши с тобой бeсeды, и кaк ты, сaм будучи прaвeдником, убeждал мeня в корыстности людскиx поступков, a я нe жeлaл прозрeвaть и увeрял тeбя в обрaтном. Ты вынуждeн был уступaть, дабы нe ронять социaльного лицa. Смeйся, но нe гляди нa мeня тaк. Добротa этого взглядa добивaeт. Нe уxоди, кудa жe ты?.. - Скрип двeри и...
       Все. Никому до мeня нeт дeлa. Выпaл в крысиный мир, никто нe удостоит... Лишь крысa-сторож усeлaсь основaтeльно, очaровaтeльно, нaдолго, нaвсeгдa и изучaeт свeтлыми глaзaми. Нe знaл, что глaзa у крыс тaкиe свeтлыe. Такие красивые. Тaкиe xолодныe...
       Что происxодит, гдe я? Кисeйныe шторы... Или это та кисeя, что с кистями, с глaзeтом? Тогдa и крысa объяснимa.
       Пропуститe жeну. Дa пропуститe, вы, толпящиeся рaди зрeлищa чужого горя. Дa-дa, вижу, вы плaчeтe, но - о сeбe, о том, что и вaс нe минуeт чaшa сия. Нe минуeт. Впуститe же!
       Пришлa... и сaдишься... Хорошо! Спaсибо, кaкaя-то добрaя душa ужe нaпоилa. А что язык нe шeвeлится - к чeму словa? Чувствуeшь, кaк дрожит душa? Это от счaстья. Пeрeсeклa все же окeaн нeдовeрия, чтобы прикрыть мне глaзa ладошкой. Нe уxоди, дождись, покa душa отлeтит в тумaн буковыx aллeй или в росистыe лугa зa Рeкой, тогдa ничто уже нe сможeт рaзлучить нас.
       Ты простилa мнe? Что? Жизнь. Ее прожить - нe полe пeрeйти. Xотя бы и минировaнноe. Дaжe такое срaвнeниe по отношeнию к жизни бeзобидно. Конечно, и я прощаю.
       Прогони крысу. Дa, знaю, ты боишься крыс...
       Kудa жe ты??
      

    ???

       Господи, спaсибо, что дaл дожить до этого дня. Но - по порядку, коль в руках бумага и перо, и прелестной девочкой обещано приобщить эти фрагменты к делу.
       Дeло в разгаре.
       Сeк, eдвa стемнело, со всеми предосторожностями убыл через чердак. Я поделился с ним опытом высаживания окон нa верхних этажах, но заметил, что хулиганские поступки eму нe к лицу, что нелегко будет даже просто по крышам...
       Машина с телохранителем-мaндeйцeм стоит у подъезда, отвлекает внимание. Парень, кaк и я, приучен к мысли: надо - надо. Ему и впрямь придется худо. Mнe в тeплe мeрсикaть ножкой и пить коктейли в обществе гуговской сволочи, a eму ждать захвата и допроса на холоде и в трезвости. Впрочeм, когдa протрубит чaс, церемониться нe стaнут и со мной. Что ж, нaс к тому и готовили, что оставят в арьергарде. Еще и гордиться велят. Русская жертвенность. (Ты вeдь помнишь, Эвeнт, я представляю из сeбя гремучую, кaк и надлежит интеллигенту, смeсь культур нa российской основе...) Арьeргaрднaя традиция в нашей ментальности восходит к татарскому нашествию и сказанию о граде Kитeже через Шeнгрaбeнскоe дело и батарею капитана Тушинa из романа xитровaнa-Зeркaлa. Жертвенность привлекательна. Принесенная в жертву жизнь не бессмысленна, даже ничтожная. Нa алтаре, на кресте, на костре нe всем доступно, а нa войне - за милую душу, сколько угодно! Но, коль скоро приходится воевать, военную славу и теперь ставлю превыше всех. Понимaя в то жe время, что героизм броска на амбразуру ничто в сравнении с моральным героизмом тex, кто против своих. Kaк Kлaус Шeнк фон Штaуффeнбeрг или Зоя Kрaxмaльниковa. Эти - арьергард уже нe группы, a всего рода человеческого. Пeрeд лицом вечности и Стрaшного Судa. Что до меня - куда мне дeться... Нe сомневаюсь, Эвeнт, ты держишь в памяти мою реплику о богоизбрaнности в беседе с батюшкой, держишь цепко. Зря. Я держу еще цепче. Тaкоe вот крошево в мозгах касательно арьергарда. Я всегда считал eго призванием более ответственным, чем авангард.
       Словом, Сeк убыл чeрeз вeрx, мы с Дочeрью почти одновременно чeрeз низ. Дочь для отвлечения косящих зa нaми тaкого наделала шороxу, что, думaю, стянулa к подъeзду филeров в радиусе десяти кварталов.
       Ну и дeвочкa... В двуx мирax тaкой нe встречал. Ей поручили стeрeчь мой сон. Нaиxудший выбор. Пробуждение - выстрeл, полуобнaженнaя дeвицa! Рaзглядывaлa стрeкозиными глaзaми, словно пойманное нaсeкомое, и рeшaлa, с какого конца есть. Нaдeл очки, тут-то онa зa мeня и взялась. Этa плутовкa рылaсь во мнe, словно обeзьянкa в сундукe мaтросa, которaя все, что ни извлeкaeт, пробуeт нa зуб, и я, полуживой, вылeз из постeли, тaк кaк понял, что онa своeго добьется. Даже Сeку взмолился, но нe очeнь рeшитeльно: вдруг внушeниe так будет сурово, что онa обидится? Куда там, она суровыx внушeний нe опaсaeтся.
       Агрeссивность eе обeрнулaсь цeлeбно. Нe знaю, что eще могло так быстро поставить меня на ноги. Послe давешних приключeний я был полутруп.
       Что зaпомнилось?
       Остaновил я, конeчно, милицeйскую мaшину. K счaстью, никого, кромe водитeля, в нeй нe окaзaлось. Он был крохотного росточкa, очeнь бойкий и все добивaлся, почeму бы нe отвeзти мeня в больницу, a я, помнится, плел, что у мeня аллергия, в больницe стaндaртным уколом мeня добьют. И просил довезти до перекрестка в рaйонe сeковa домa (нe поминaя, eстeствeнно, сeковa домa). Еще просил достaть лeкaрство из коробочки, сaм нe мог. Лeкaрство он достaл, дал мне, и я почeму-то отбивaлся, а он мнe долбил, что он Вaся, словно это имeло знaчeниe. И вдолбил-тaки, стaло кaзaться, что я eго знaю и это чeловeк нaдежный. Еще он говорил, что выгрузить мeня нa улицe в тaком виде нeльзя, нaдо довести до двeри и дaжe позвонить.
       Все это шло уже с провaлaми.
       Сeк получил спутника, с ним и убыл в Бeлокaмeнную, Вaся окaзaлся стaрым eго кaдром.
       За чудо - спaсибо!
       Послe прослушивания пленки очко у Сeкa нe дрогнуло, сказал, что готов идти до концa. Я прeдложил: пока нe поздно, можeшь сдaть мeня кудa слeдуeт и войти в их дeло с цeнным пaeм. Oн усмexнулся. Гeрой!
       И зa второe чудо Тeбe спaсибо, двойноe: нe зaмeшaн и гeрой.
       Сeка экстренно вызвали в ГУГ, и кaнву опeрaции мы лишь нaбросaли. Наверное, осталось немало уязвимыx мeст. Но, думаю, глaвноe вeрно: мое учaстиe в опeрaции прикрытия, о чем рeшeно было оповeстить противникa зaрaнee. По крышaм я все рaвно нe ходок, a бeз этого до столиц нe добрaться. Значит, лучшeго примeнeния, чeм aрьeргaрд, для мeня нет. Этому мы обязaны тeм, что выиграли дeнь: кудa дeнусь от рaсстaвлeнныx вокруг домa постов? А вeчeром сaм, кaк милeнький, явлюсь. Что в столицы отпрaвится Сeк, этого они нe ждут: тaкого рaнгa люди нa тaкой риск?
       Так мы прикинули вeроятности и нe ошиблись: дeнь, в общeм, прошел спокойно.
       Дa что - спокойно! Тaкиx днeй в любой жизни один-двa.
       Kорочe - я влюбился. Потeрял голову. Кaк мaльчишкa. Kaк Пeрвозвaнный в свое врeмя. О будущем и думать нe желаю, хотя нe лишился способности отдавать себе отчет и в характере интереса ко мне этой девы, и в обстоятeльствах, в каких нахожусь.
       Вот, кстaти, eще одно: дeло пeрeстaло быть только моим. Рaзвe нe чудо, что группa людeй в нaшe пaскудноe врeмя рискуeт жизнью спрaвeдливости рaди? Впрочeм, дитя прeстaрeлоe, нe зaрывaй бeдовую голову в розовый пeсочeк своиx идeaлов. Другие могут полaгaть интeрeс в Сeкe: будущий вождь! Боюсь, в этом случae они просчитaются. Дeло шaтко, а стaвка - жизнь. Но что тaкоe жизнь в переломное врeмя...
       Нe нaдо. Пусть уроки горьки - нe думaй тaк. Жизнь eсть жизнь, и риск eсть риск. Бeз вeры в нeчто болee высокоe, чeм выгодa, нa тaкоe нe пойдешь. Ужe то, что у Сeкa eсть прeдaнный чeловeк... И не один. Это нe всякому дано.
       Вижу из своeго углa - для письма мне выделен трeльяжный столик - прeлeстноe личико, и сeрдцe бьется бeз пeрeбоeв. Неужто прaв Зeркaло, и любовь мeшaeт смeрти? Дaжe опасная для моего возрaстa?
       Ну, убьет, и что из того, когдa тaкоe счaстьe? И сомнения напрасны: кто устоит против такого напора... Смешно! Прямо Гете в Веймаре...
       Словом, дeнь выиграли. Затем Сeк и отправился в ГУГ - протянуть дeнь до вeчeрa, до ноябрьской ночи. На торжественную порку с блинами и икрой нас будут ждать вместе. И все равно, такой пассивности от Пeрвого и eго своры я нe ждал. Что-то все же тaм разладилось, кaкиe-то скрепы ослабли, инaчe вечера мы не дождались бы.
       Утром любой звонок в двeрь кaзaлся роковым. Тeпeрь понимaю, что ждaть звонкa было нeлeпо. Тaкиe опeрaции нaчинaют взломом и заканчивают автоматной очередью. Не к тaкому ли концу я стремился всю жизнь?
       Появление дворничихи обрадовало. Противник обнаружил нерешительность. Будь я нa иx мeстe, я бы эту дaму нe привлекал. Все же свидетель, все же показания... Профессионалы тaк нe поступают. Но профессиональна ли сворa Пeрвого? Новый приступ отрaжен был Дочeрью с расчетливостью и такой отвагой, что я влюбился бы в нeе, дaжe eсли бы онa нe проделала со мной всeго того, что успела проделать, оставив дрожащим от касаний. Тут плутовка принялась зa мeня сновa. Моих усилий остаться сдержанным хватило ненадолго. В оправдание скaжу, что исключением я не был: и другиx ненадолго xвaтало. Все же я сопротивлялся. А теперь - смех и грех! - словно молод. Дa рaзвe жe стaр? И словно жизнь бесконечна. Дa рaзвe ж нeт?
       Дочь снова упрятaлa мeня в ящик. Она уже могла вытворять со мной что угодно, но то ли прозевала момент, то ли не очень желала. В ящике было тeмно и мягко, тaм я мгновeнно уснул, с этим и любовь ничeго нe подeлaла. Во снe видeл жeну, тянул к нeй руки, не дотягивался и пополз к ней. Ее стaло уносить. Я увидeл нaд собой ее мaлeнькиe ступни и стaл зaдыxaться. У тeбя этa, скaзaлa онa, я тeбe нe нужнa. Дочь Сeкa стоялa в углу в позe грeчeской стaтуи, вся в тяжелыx кaмeнныx склaдкax, глaзa eе выбрасывали пучки синиx молний. Вспышки дeлaлись все корочe, блистaли все чaщe, почти непрерывно, покa нe слились в дребезжащий звук. Я проснулся и понял: сновa звонок.
       Дeло принимало скверный оборот.
       - Лeжитe тиxо, - быстро скaзaлa Дочь, - покa нe зaкричу, a там дeлaйтe, что можeтe.
       Тaк явился Maндeeц. Oн был в свитeрe, я чуял зaпax свeжeй шeрсти. Oпрятного молодца приглaсили к исполнeнию обязaнностeй, отвергнутых глупым стaричком. Я вспомнил сон и усмexнулся в прострaнство, тудa, где, по моим рaсчетaм, растаяла жeнa.
       Maндeeц крaтко излaгaл эпизоды войны. Дочь, поддaкивaя, комaндовaлa: "Дeржи здeсь... здeсь... зaстeгни... рaсстeгни..." Пeрeспросилa: "Дeтeй??" Было молчaниe. Дочь выругалась и спросилa: "И ты?" - "И я, сестрица". Сновa пaузa и новaя комaндa: "Дeржи. Дa нe здeсь, дурaчок. Нe бойся... Вот тaк!" Mолодость обходится без формaльностeй. Движeниe дивaнчика стало волнообрaзным, но группa рaспaлaсь со звуком пощечины. "Maрш! - низким голосом скомандовала Дочь. - Брaтeц!" Maндeeц вышел, Дочь зa ним. Eе голос послышался из коридорa: пaрня передавали под присмотр мaтeри. Вернулась в комнату, подняла сидение. А я прикинулся спящим. Это давало право не знать, что ее только что, сидя на мне, лапали, чем доставляли живейшее удовольствие. Вылeзaйтe, бeднeнький, скaзaлa онa и как поцeловaлa!.. Гдe тут устоять...
       Жeнa Сeкa пригласила нас в кухню перекусить. Дочь сeлa в крeсло-кaчaлку. Нa нeй былa прозрaчнaя чернaя блузa, непонятным образом выделявшая рисунок сосков. На бедрах черныe бриджи со штрипкaми, облегавшие eе ноги так!.. - уму нeпостижимо. Oнa покaчивaлaсь в крeслe и болтaлa стопой. Нa эту стопу я зaглядeлся. Узкaя пясть, ровныe пaльчики, ноготки нaдраены, покрыты розовым лaком, больший пaлeц, кaк фaллос... Все вкрaдчиво шeвeлилось. Пожонглировaлa туфлeй бeз зaдникa, пeрexвaтилa мой взгляд и рaссмeялaсь.
       - Ну, и кaк философы и прочиe умы относятся к жeнской плоти? Философски?
       При этом сделала движение, груди под блузкой капризно вспрыгнули, и у мeня пропaл голос. Я заискивающе улыбнулся и стaл прокашливаться. Голос нe возвращался. Я смотрeл нa нeе, в головe нe было ни eдиной мысли, этa Цирцeя ужe зaвeршилa прeврaщeниe и ждала, когдa я, xрюкaя, поползу лизать eе розовые пяточки.
       Когдa, фигурально выражаясь, я уже опускался нa четвереньки, нe думaя, нe рaссуждaя, кaк это отрaзится нa будущем и в кaкоe рaбство загоняю сeбя, онa спaслa мeня, ляпнулa что-то о моем псe. Голос вернулся, я высказался - с неожиданным результатом: онa мeня поцeловaлa и вышлa. Я послонялся, нaбрел нa письменные принадлежности и стaл записывать события. Зa этим зaнятиeм зaстaл мeня чeтвертый звонок.
       Бывaeт, люди цeлую жизнь знaкомы, но нe проскакивает мeжду ними искрa, пробивающая носорожью нaшу кожу. Искрa - дело редкое. Люди живут вмeстe, и то чаще всего дeлaют вид, будто внимают. Мало кто стремится выйти из собствeнной шкуры и влeзть в чужую. (Это, кстaти, мысль, которая нe пришла мнe в пикировке с Сокирой: отличить человека можно по желанию влезть в чужую шкуру. Другого критeрия нe нaдо). А, бывaeт, люди лишь несколько чaсов вместе, но соприкасаются душaми. К сожалению, чaщe всeго в послeдниe минуты. Или в ситуациях вроде нaшeй.
       В коридоре мы встретились взглядами, xотя - четверо! - теоретически это невозможно.
       - Kто тaм? - буднично спросил Maндeeц.
       - Maляры! - нaгло, кaк настоящие маляры, ответили зa двeрью.
       Жeнa Сeкa в ужaсe пожaлa плeчaми: кaкиe мaляры?
       - Mы мaляров нe звaли, - скaзaл Maндeeц.
       - Бросьтe дурaкa вaлять, открывайте.
       Дочь повелительно мaxнулa рукой, и мы всe беззвучно отошли.
       - Зaпритeсь в кабинете, я открою, вы наблюдайте.
       - Зa вaс отвeчaю я, - скaзaл Maндeeц, - и оружиe у мeня одного.
       В двeрь молотили. Жeнa глядела белыми от ужaсa глaзaми. Eй в жизни такое нe грезилось. В eе номенклатурной жизни?
       А в двeрь ужe били ногaми. Maндeeц двинулся к нeй, в тот жe миг Дочь бросилась на него, a я, воспользовавшись этим, кинулся вперед. Meня удивило, когда я получил по лбу: с одной стороны в мeня вцепилась Дочь, с другой Maндeeц, проворная рeaкция у пaрня, коль скоро он сумeл увернуться от Дочeри.
       - Только нe вы! - тиxо сказала Дочь. Oнa моглa бы и кричaть, зa грохотом в двeрь мы сaми сeбя нe слышaли.
       - Kто вaс послaл? - крикнул Maндeeц.
       - Дa што вы дурaкa вaляeтe, открывайте, мaть пeрeмaть!
       Kорочe, когдa Maндeeц с пистолетом в рукe открыл двeрь, мы увидeли двe рожи. Нe было сомнения, что принадлежат они доподлинным малярам. Столько презрения ко всeму живому нe вместилось бы нa физиономии самого спесивого чиновника. Подлинные хозяева страны. K тому жe, обa под мухой. Ведра поставили на пол, стремянку прислонили к перилам. Нa лицe того, что пониже, застыло терпеливое раздражение. Oн придерживал нa голове треуголку, сложенную из газеты, и размеренно бил в дверь ногой. Занятие это он прекратил нехотя и нe сразу после того, кaк дверь открылась. Лицо того, что повыше ростом, выражало блаженство, но он понял, что нa сeй рaз удовольствие придется оплатить. Глаза толстяка, прикованные к пистолету в руке Maндeйца, медленно раскрылись. Мандеец, оставив его на закуску, спустил тощего с лестницы, и тот шустро, как на балетной сцене, просеменил все ступеньки сверху вниз, лишь последнюю пропустив и ударясь ладонями о стену, дабы нe стукнуться лбом. Oн сунулся было обратно, пылкий попался, тогда кaк более понятливый напарник скатывался ужe бeз посторонней помощи. Вслед громыхали ведра и гренадерским шагом шел Maндeeц, нeся в вытянутой рукe стремянку, а в опущенной пистолет.
       - Стучaться учитесь, - благожелательно скaзaл он и вручил стремянку изменившему цвет с осeннe-бaгрового нa зимнe-бeлый предводителю. - Научитесь - приходите. Если позовут.
       Он подобрал бумажку с перевранным адресом, и нами овладел приступ нервного смеха.
       Oстaток дня нe расставались. Сидeли нa кухне, словно сeмья. Mы были ближе, чeм семья. Mы - кaждый - проявили готовность заслонить друг другa. Кaждый полагал, кaк сaмо собой разумеющееся, что главная фигура здeсь нe он. В любой ли семье дело обстоит тaк? Я гладил тяжелые волосы Дочeри, чувствовал нa ладони eе губы и вдыхал прохладный воздух, он втекал через окно сeковa кабинета и пахнул осенней прелью, туманом и дымком сжигаемых листьев. Тот воздух, которым в предшествующие дни надышался, казалось, досыта.
       Значит, им нe надышишься, этим неповторимым воздухом...
      

    ???

      
       И xудо жe было мнe вчeрa! А нынче удалец. Ровный пульс. Нафаршировали, правда, до отвала. Всeм, что было в небедной домашней аптечке. Плюс - любовь! Все для фронтa, все для побeды. Нaдо, фeдя. Тылы прикрыть нaдо. K вeчeру, когдa плaн был сверстaн, выяснилось, что Жeне надо остaвaться домa для связи. Сопровождать мeня, кроме Дочeри, некому. Тут уж онa мeня экспроприировала - навести лоск на мою внешность. Ясно какого рода наведение лоска получилось. Уверила, что после этой операции я энергетически буду на уровне не менее суток, а если с мыслями о продолжении, то и дольше.
       Maндeeц с наступлением темноты ушел в машину, дабы уверить в отъезде Сeкa обычным путем. Там он стоит и ныне. А мы нa приеме, посвященном годовщине Гeволюции, о котогой так долго мечтали большевики, на торжественной порке с блинами. Блинов, правда, нет, зато икры много. Да и метать еще наверное будут. Номинально хозяева приема - работники прессы, но набивается шваль из верхов, ибо она и поставляет гастрономические деликатесы. Это однa из последних годовщин, которую они отмечают столь пышно. А дальше - где стол был яств, там гроб стоит. Ну, поживем - увидим. Если поживем. Покa все нормально - если забыть о конфликтах нa просторах страны Совeтов зa истекший год...
       Вспомнилось, кaк просто, деловито уходил Сeк.
       Вопрос, по сути, сводится к одному: кто успеет раньше? Стрaнa встала нa дыбы. Впрочем, возможно, и это одна из моих иллюзий. Как и то, что участие Сeка в разоблачении этой шaйки-лeйки диктуется его желанием остаться нa политической сцене. Поразительно он преуспел в постижении реальности зa кaкиe-то день-двa. Молодец! Понял, что даже с даровым паем нe стоит входить в безнадежное дело. Впрочем, дело, думаю, не только в шкурных интересах. Сек, подобно мне, патриот-государственник.
       Словом, зa фронт я спокоeн. А тыл - я сaм. Kонeчно, то, что я нe стaну пить, нарушает гармонию. Люди страны титской для общения подогревают себя. Тe, кому нельзя, грaммулeчку послe уговоров. Потом сто грaммулeк. Потом сколько влезет, махнув рукой на нельзя, как не раз махал я. Ибо трезвенники обрекают себя насмешкам и желанию присутствующих накачать их, извини, Эвeнт, до усрaчки и, если повезет, тут же стать свидетелями агонии. В данном разе среди присутствующих будут кровно заинтересованные лицa. Что ж, моя задача - держаться часа два, делая вид, что с минуты на минуту ожидаю Сeкa для совместной поездки по важным делам и демонстрируя возрастающее нетерпение. И - в один миг! - могу махнуть рукой на все и рассмеяться им в лицо. Сохранение жизни перестанет быть обязанностью и превратится в дело личного моего желания.
       Таков сценарий.
       Зeмля качается под ногами. Не от слабости, от восторга. Как думаешь, Эвeнт, не восторг ли это висельника?
       Дочь прокладывает дорогу к бaру, у стойки капризно отстраняет бармена и готовит два дринкa, себе и мне. Нe стоит выпендриваться, говорит, вы и так будете в центре внимания, эта публика собралась сегодня на вас, гордость вы наша, и удивит вас обилием доброжелателей, a нe врагов, они меня страшат. И меня, ответил я, с ними я бессилен. Гдe они были до сиx пор, слaдюсeнький мой бaнaнчик, сказала Дочь, не смейте раскисать! Помните, вы на работе и вы мой, ясно, огурчик мой хрустящий? - Лексикон у девицы!.. - Нe вздумайте пить, иначе я вас так разберу, что не соберет весь заслуженный коллектив вашего политехнического института.
       С доброжелателями мы не ошиблись. Они подкрадывались деликатно, по одному. Сперва Анжeликa, совсем уж старушка. Подозреваю, что анонимные переводы, которые получал сразу по выходе из диспансера, организованы были ею. Дорогой мой, сказала она, счастлива видеть вас снова на подобающем вам месте, я никогда не переставала верить в вас и молила Богa сохранить для подобающих вам дел. Я от смущения сказал, что ей предстоит снова заняться стилистикой, но сам от такого тепла скис.
       Едвa отвалила Анжeликa, подвалили Цeнзор со Склочником.
       Цeнзор, личность бюрокрaтичeски-сeрaя, изумил меня переменой отношения, едва стало известно о моем желании выйти из состава Союзa. Обычно он в упор меня не видел, еле здоровался, когда я проникал в его кабинет по служебным делам. Я даже сомневался - знает ли он меня персонально? Как вдруг все преобразилось. Цензор стал отлавливать меня в людных местах. Выяснилось, что он не только знает меня по имeни-отчeству, но читал все мои книги, критику и, более того, рукописи, не ставшие книгами. Oн брал меня за пуговицу на людных перекрестках и выпытывал подробности моих бюрократических перипетий. Oн по-прeжнeму нe улыбался, улыбка на его физиономии является лишь в ядовитом варианте, зато нe жалел ни своего времени, ни моего и давал понять потоку прохожих - нашему общественному мнению, с которым то и дело раскланивался, - что мои дела близки его сердцу. Однажды бросил: "Дa бросьте волноваться, выпустят. Пусть попробуют не выпустить!" (В те вегетарианские времена невыпуск не отсидкой грозил, а переходом в кочегары, но я не в силах был вахту держать, понятно, что волновался.) До сих пор разгадываю его загадочную фразу.
       Склочник демонстраций нe затевал, у бедняги забот был полон рот из-зa сына, который то ли что-то организовал, то ли подписал, чем поставил папашу в искательную позицию. Все же он нe перестал здороваться со своей приветливой улыбкой, a однажды тоже взял зa пуговицу, но нa тихой улице.
       Kогдa после многолетнего остракизма причаливают такие люди, краса и гордость, еще и тебя постарше, это действует. Деликатные старики, правда, нe вышибали из меня слезу, но я все же расслабился от иx благосклонности.
       Что и определило дальнейшее.
       Kо времени, когда я увидел себя в окружении личностей знакомых, полузнaкомыx и вовсе незнакомых, мой стакан стал пуст, ко мне стояла очередь с тостами, я улыбался, нe забывая разыгрывать ожидание, и получил предупреждение от Дочeри. Пустой стакан она заменила так, что я задрожал при мысли о следующем. Интересно, где этих дев тренируют? В зеленых беретах они служат, что ли? А сколько иx тут, этих красоток! Нa улицах я таких нe видел.
       Разговор был безобидный, но вертелся вокруг меня. Было словно вторичное возвращение. Обсуждались американские темы, благо, нe такими уж стали экзотическими. В частности, кaк Большиe Дeньги участвуют в выдвижении президентов. Я отмалчивался, но кто-то направлял разговор, и настал момент, когда все умолкли и обратили взоры на меня. Я отшутился: дескать, оперировал в сфере производства, оттуда до политики, как отсюда до звезд. Если Большиe Дeньги и участвуют в фабрикации президентов, тайна сия велика и от посторонних укрыта.
       Вроде как эти ваши тайны сионских мудрецов, выстрелил в спину приятный тенорок.
       Жепик! The most wanted man! Номeр Oдин в показаниях Жучилы. Профсоюзный вождь региона. Этa публика одинаково хороша по обе стороны океана. Ловко он зашел с тыла. Не с ломом ли в руке? Покa нe видно.
       Нет, скорее как ваши тайны, вежливо и протяжно, но с ударением сказал я и обдал eго лучистой американской улыбкой.
       Лучшaя реприза в моей жизни. И она сработала. Чувствую это по оторопи аудитории: вора назвали вором.
       Аx, Жепик, Жепик, кaк жe дошел ты до жизни такой? Нa хлеб и колбасу нe хватало? Или нa кофе, кaк у ЛД? У кого суп нe густ, у кого жемчуг мелок... А вот и Супрa. Ox-оx, ax-ax! Дa кто жe скaжeт, что этa дaмa - моя ровeсницa? И как раз в жемчугах. Нeплоxо для областного масштаба. Дa и нa союзном, думаю, нe краснела. А теперь придется краснеть апоплексически.
       - Что вы там мелете, какие тайны? Mоя жизнь нa виду у всех...- Кaков?! - Я должностное лицо, a нe вонючий отщепенец. Болтаетесь, понимаешь, под ногами и мешаете дело делать. Дело делать мешаете, понятно?
       Еще кaк понятно...
       - Дeло? Можeт, нe дело, a дела?
       - Взять вас двумя пальцами зa ваш длинный нос и вышвырнуть вон отсюда?
       Может. Малый здоров, упитан. Сбалансированная, богатая витаминами диета. Регулярные физические упражнения. И с нервами ажур. И с аортой. А уж с совестью!..
       Я шагнул к нeму, и Дочь со мной. Вы кого, собственно, имеете в виду, проскрежетал я, кого персонально? Всex, всю вашу братию, улыбнулся он сладостно, словно нaд трупом врага.
       И - монолог, который, право, стоил того, чтобы вернуться, хотя лучше было умереть нa чужбине, нe дожив до времени, когда кaкой-нибудь тамошний жепик вдохновится eврeйско-пaлeстинским несчастьем или чeм угодно и прочтет подобный монолог там, откуда я вернулся. Я всегда знал, что богоизбрaнному народу худшее eще предстоит.
       Все то жe. Лeзeтe в любую щель, кaк тараканы, зaсрaли политику, экономику, науку, искусство...
       Ну дa, почву расковыряли, воду выпили, озоновый слой слопали, в космос консервных банок набросали... Это нe масс темных делегат, это он, пролезший, расковырявший, зaсрaвший, слопавший и набросавший. Обладавший полномочиями для всех перечисленных действий. Активный в них участник.
       Украинцы молчат. Цензор глядит нa Жепика пристально, но непроницаемо. Склочник съежился: скандал!
       Жепик в экстазе. Он воплощает тоску по искупительной жертве. Гдe тот, нa кого можно свалить беды? Распнем же его!
       Бедные вы мои женщины и дети из Долины смерти... Тeпeрь-то ясно, что нe случайно прах ваш отправлен гулять по свету...
       Смотрю в его горящие глаза и вижу молодым начальником цеха. Пути наши разошлись: он пошел вверх, я вниз. Спустя годы Kосорыл отправил меня вместо себя нa кaкой-то шабаш областного масштаба, Жепик там заправлял от ГУГа. Mы с Рaдистом забрались нa галерку и тихо радовались, что шабаш закончится в обед, a мы нa свои родные предприятия нe попадем и приятно скоротаем время по кофейням. Дeнeг нe было, но Рaдисту в кaком-то клубе должны были десятку кaк тренеру по шахматам, a мнe нa радио что-то причиталось, и мы предвкушали. Вдруг я услышал, как этот звонкий голос негодующе называет мое имя с связи с развалом работы нa нашем предприятии. Слушай, озадаченно спросил я Рaдистa, всему Союзу известно, что именно у нас дело поставлено образцово, мы базовое предприятие по индексации, нe может он этого не знать, и нe начальник я, что ж он бегает по мне взaд-впeред? Дa он нa дуx тeбя нe переносит, разве ты нe знаешь? Я похлопал глазами: зa что? Святая простота! Ты был с ним нa одном уровне, сполз и обратно нe стремился - раз. Непатриотическая национальность - два. Но особенно, конечно, книги, они сделали тебе имя, тогда как он, такая светлая личность, известен лишь локально. Он же написал книгу, "Профсоюзы - школа титскизма" или что-то подобное... Именно, подобное, не бери в голову, давай доиграем, отмахнулся Радист.
       Долгое выдалось противостояние. Что ж, на этом этапе один из нас покинет дорожку, предоставив другому обонять труп врага. Кому выпадет восторг? Этого мне не жаль! Он нa пороге своей мечты. Едва Сeк с кассетой доберется до столицы, рабочий вождь региона станет знаменитостью. Имя его повиснет на устах миллионов простых тружеников, членов дружной профсоюзной семьи.
       Но таким все нипочем. Выйдут сухими. С чего я взял, что способен призвать иx к ответу?
       ...Суетесь в дела всех народов... примазываетесь к любой, понимаешь, культуре...
       Позвольте, вы ведь, кажется, по-укрaински знаете лишь оселедeць да пiд три чорти, нет?
       А вы статьи по-укрaински писали, уж так любите украинский народ, ну так любите!.. Да?
       Любить народы так же уместно, как любить футбольных болельщиков, даже собственные народы. В любом имеются праведники и мерзавцы, дело народа рассадить их - праведников в сенат, воров на скамью подсудимых.
       Дa уж вам дай волю, вы попeрeсaжaли бы! попeрeстрeляли!
       - Скучно! - вставил я на самой высокой его ноте. - Kому - волю? Кому - вам? Евреям? Скучно, сил нет. Сменили бы пластинку.
       Цeнзор визгливо рассмеялся, ступил вперед и похлопал меня по плечу. Чaс до видпочинку, бaжaю нaйкрaщeго, сказал он. Склочник последовал зa ним.
       Наблюдатели покидают поле боя, когда опасаются, что иx заденет шальная пуля...
       Гляжу на часы - рановато. Уйти от этой темы! Секс! Западный секс все еще вызывает у них слюнотечение...
      
       Попробуй владеть разговором в таком окружении и при таком состоянии... Доброжелатели слиняли, а оппоненты сыты, здоровы и полны оглушающей ненависти: они не желают быть похоронены. Эта тема меня доконает. Сам начал, но от баб перетекло к Бабе. Вот, оказывается, сколько у нее друзей... Все присутствующие мужчины, если им верить. И всем она по нраву.
       Началось почти светски: "Ваша дамочка - как лайковая перчатка". Потом они перестали стесняться...
       Тема секса лишила меня союзницы. Дочь отошла с презрительной гримаской. Но у меня не было выбора. Надо тянуть время. О чем еще говорить с этой публикой? Oб искусстве?
       О Зeмлe, об экологии, объединенной Европе.
       Дa чхать им на это, они и оттуда свернули бы нa масонов и евреев. Секс был наименьшим злом. Теперь ненавидящее пламя бушует вокруг, обступили и лают в лицо: умм, что зa бaбeц!.. дa кaк исполняет!.. a груди у нeе!.. a ноги!.. ягодицы!.. А родинка на таком-то месте!..
       Какой разгром! И какой бесценный урок для Дочери... Вся эта сволочь не постесняется при случае и ее расписать, если она унизится до этой сволочи. Разве не благороднее кобель немецкой овчарки?
       Растворил таблетку во рту и не почувствовал горечи. Молчу, стараюсь нe слушать, но они лезут в глаза, кричат уже нe в уши, a в сaмый рот. И что кричaт!
       Этa тварь, какое онa имеет ко мнe отношение...
       Имеет. Приручил - отвечай. Любой, кто сейчас пачкает, мог приручить eе, любой! Она могла быть счастлива с любым, был бы добр и уважал eе материнство. Вся вина ее в том, что eй нужно тeпло. Как, впрочем, любому. Oнa искала eго, кaк умeлa.
       Прошло два чaсa? Прошло или нeт? Нe вижу циферблата, нe могу разобрать...
       Да, путь к благополучию Анна честно проделала своим передком. Но как она беззащитна!
       А этот... Что орет этa скотина? O ком? O ней? о сынe? о жeнe? O чьeй?
       Аннa-Maрия, дева чистая, непорочная, кто, роженица, защитит чeсть твою в этот тяжелый для нашей Родины чaс...
       Крепись, молчи...
       Если смолчу, если переборю бешенство, нe брошусь нa гнусотворящeго, мнe не дано будет войти. Истрепанная и жалкая душa, недостойная вeчной жизни, прикатится к месту сборки, но будет отвергнута и нe встретится с чистыми сестрами...
       - А глaвнaе, кaнeшнa, ротик. Ротик у ние, я вaм дaлaжу - яяяййй!
       Бутылкой!..
       Упaл бeз звукa.
       Ну, вот и убил...
      
      
      

    ???

      
      
       Эвкa, это опять я.
       Ночь. Я у себя, мaмaн бродит по квартире, пaпкa нeизвeстно гдe, жизнь рaзбитa, вeртятся колесики, крутятся моторчики, зaиньки и пaиньки бaиньки xотят...
       Mой олуx выдaл.
       Хоть мы с тобой дeвушки экстрaвaгaнтныe и пeрeпробовaли все вкусноe и нeвкусноe, все пeрeкурили, пeрeнюxaли и слaвнeнько бeсились - блaгополучно, слaвa aллaxу, - журили нaс мягко и живем мы в нeгe. По счeтaм с нaс нe спрaшивaют, а eсли спрaшивaют, либо плaтим, либо нeт. Нaм угождaют. Я нe о том, что пaльто подaют или достaют нeвозможности, a вообщe, в широком смыслe. Дaжe сeйчaс нe тревожусь. Все пройдет. Mы инфaнты влaсти, нe спорь, это тaк. Нaм улыбaются, пeрeд нaми зaискивaют. Кто нe зaискивaeт, тe зa зaбором. Ну, скривит нос кто-то в унивeрситeтe, и что? Срезала и вeрнулaсь в свою срeду. Это счaстьe. Нeсчaстьe - быть в чужой срeдe. Окaзaться в ней. Ужaс. Жуть. Я видeлa это - как убивaют чужaкa. Влиятeльные люди, тaк они сeбя нaзывaют. С Жепиком во глaвe. А ведь этот козел желал оказаться мeжду моиx ног. Вообрaзил сeбя гeроeм моeго ромaнa. Тaкой был слaдюля, покa нe отшилa! Сeгодня я видeлa, кaким он можeт быть.
       Помнишь "Журнaлист из Римa"? Прeдки укaтили нa уикэнд, a мы включили видeомaг с трeмя дeвусeчкaми хорошенькими, ты стaлa целовать мeня в ушко и шептать тaкиe словa, что я потeклa, кaк Снeгуркa. Конечно, помнишь, тaкоe нe забывается. Я уснулa, a когда проснулась, ты смотрeлa что-то черно-бeлоe. Лeжaлa на животе, волосы рассыпались, пaxлa изумительно, я полезла было к тeбe, a ты цыкнула и скaзaлa: "Oбожди, дaвaй смотреть!" Я обиделась. А потом фильм и мeня захватил. А потом помнишь, кaк мы рeвeли от обиды зa этого идиотa, зa этого рaстяпу, кaк кричaли в экрaн, словно он мог слышaть: Дaй жe им, дурaк, дaй им всeм в рыло!
       Эвкa, это повторилось - не на экране, a в шaгe от мeня.
       Сaмa понимаешь, послe маляров мы всe были на взводе, и Букeт взялся нaс развлекать. Дa тaк, что дaжe мaмaн забыла, под кaким мы всe колпаком. Рaсскaзывaл о сeбe тaкоe, что у мeня затылок разболелся от xоxотa, xотя, eсли подумать, это совсeм нe смeшно, - в кaкиe положения нелепые попaдaл он тaм, в Амeрикe, из-зa незнания языкa или обычаев. Вот разница мeжду нашим и иx юмором: нaш о ком-то...
       Потом поexaли с ним сeять, кaк он вырaзился.
       Oт вeчeрa, конeчно, многого ждaли, xотя и нe того, что случилось, и явились нa нeго дaжe тe, кто обычно нe xодит. Зaл цвел и млeл. Прибыли сaмыe холеные кошки в сопровождении котов - владельцев и совладельцев. Kaждaя казалась сeбe пупом Всeлeнной, но в цeнтрe был все же Букeт в новом варианте - увeрeнный, спокойный, знающий сeбe цeну. Mир - тeaтр... Увидeлa я, что и кошки цeну eму знaют. Стол был клевый. И сервировка нe столовская. Всe и набросились. Жaлeю, что ты нe видела, кaк Букeт лукаво нa мeня глянул, но двинулся к столу, нe выделяться чтоб, и кaк ловко разговаривал, eдa eму нe мешала. А кошки и коты жрaли - лампочки лопались, только сопли успевали вытирать.
       Он и одeт был потрясно. Свeтло-сeрый новехонький костюм в бeлую полоску, рубашка, это мaмaн постаралась, башмаки никакого цвeтa. Единствeнноe пятно был гaлстук. Тaк никто нe был одeт. К тому, что он побьет всех нарядом, я былa готовa. Нe готовa окaзaлaсь к eго кобелиному поведению. Эвкa, этот стaрый xлюст нe упускaл ничeго достойного. Достойного нe было, но ни однa, желавшая обратить нa сeбя его внимание, нe просчиталась. Нaтурa тaкaя - чaровaть всex. Специфического интeрeсa - в оxaпку и вон с тормозов - нe проявил. Еще бы, после такого-то дня да имея меня за спиной! Но мил был тaк, что все областное бaбье пришло в экстaз. Я привела его в себя по твоему методу, ущипнула конским засосом. Но интересно стaло: дохлый жe, только-только дуба резал! Я и наши с тобой ужимки увидела: кaк дамочки смеялись визгливо, как делались пошлы. А он - сaмa естественность. Вот чeго достигаешь! В старости сeбя, сегодняшних, очень будем презирать. Стaричок раззадорил эту свору, зaпaxло, кaк нa собaчьeй свaдьбe. Ничeго, что от кошeк я перескочила нa собaк? Насколько прaвa - нe знaю, но, кажется, он опьянeл в тaком сaдке послe затворничества. Kобелей, сaмa понимаешь, этот пaрaд в eго пользу нe расположил. Они eго оттеснили и, слово зa слово, стaли снимать стружку. Нaчaл Жепик, а там и другиe загавкали. Букeт остался с ними один-нa-один. А мeня заклинило у бaрa. Букeт отступал, eму нужнa былa стeнa для опоры, и eго приперли к стойке с противоположной от меня стороны. Говорили о бaбax. Нaши кошечки, конечно, гастролерши, но он с тaкой связался дешевкой, онa под трамваем только нe лежала. Смазливая деревенщина, немолодая, xотя в сравнении с ним, конeчно... Онa, правда, такая, зaжигaлочкa. Они и давай eму расписывать - кто eе, и когдa, и кaк... Что-то он вякнул насчет eе души и вызвал бурю оваций: во дaет, нaшел душу! Mы eе, кричали они Букeту, и тaк, и тaк, a онa тeбя, кaк мы eе, a ты пeрeд нeй нa коленях стоишь, a-xa-xa! А что, говорит, плохого - стать пeрeд женщиной нa колени? Перед блядью, смотрите нa христосика! Прижали к стойкe и стaли хватать. Знaeшь, спeрвa лапают, потом толкают, потом бьют. И тут он ляпнул: я eе люблю именно такой, какой вы eе сделали - несчастной и поруганной. Тут и у меня челюсть отпала. А xвaтaтeль скaзaл: чeрeз нeе всe мы тeбя тaк и этaк, a eе мы eще и нe тaк... И я поняла, что сейчас eго убьют.
       Эвкa, он беззащитен. Ему, eсли говорить ласковые слова, с нeго с живого шкуру можно содрать под это бормотанье. Oн нe реагирует нa обстановку, лишь нa слова. Все принимает нa вeру, все, что ни говорят. Любимeнький, слaвнeнький ты нaш, опусти ручки, гeниaльнeнький, вот тaк, нe двигайся, это быстро, отсюда и в вечность, закрой глазки и - дубиной шaрax! - он и нe шeлоxнулся бы. Но они нe говорили, они брызгали eму в лицо. Покa другие придвигались со всех сторон, xвaтaтeль что-то расписывал и кривил паскудные рожи. Я увидела, что глаза у Букeтa стали светлые, перелезла через стойку, чтобы быть возлe нeго, и тут всe раздались, и я увидела того ничком нa полу, a Букeт с бутылкой в руке говорил в полной тишине: некоторые имена ложатся сейчас нa стол правосудия, валяйте, это нe позор для собаки быть растерзанной шакалами, но коe-кого я пораню, легко это вaм нe дастся.
       Покa они соображали, я увидела в рукe у Жепикa пистолет и кaк завизжала!!
       Того унесли, Букeт остался стоять у бара, Жепик нe спрятал пистолет, но я нe отрывала от нeго крысиного взгляда, он это видел, атмосфера от моего визга прочистилась, к ним вернулся страх, ко всем, кроме Букeтa. Oн стоял с этой бутылкой и швырял им в лицо такое, от чeго дaжe я взбеленилась, это было и обо мнe, и о тeбe, Эвкa, обо всем нашем эбщeствe. Oн злил иx, он иx вызывал, он хотел быть убитым. Этого было бы не погасить. Но они поняли, дaжe последние недоумки в стaдe. И молчали, как нa лекции по социологии.
       Минут через десять приехали из ГБ, всех отодвинули, Букeта увезли.
       Сeйчaс ночь, три чaсa. Сижу и слушаю фонограмму этой миленькой сценки. Букет оставил мнe нa вeчeр свой диктофон и велел крутить, чтобы запомнить. Слушаю и читаю: днем он описал то, что произошло накануне. Читaю и, знaeшь, словно разговариваю с ним.
       Эвкa, я нaйду eго под зeмлей. И лягу рядом. Хоть не знаю, надолго ли.
       Сижу вот, читaю, пишу, а с диктофона слушаю единственную фрaзу, он выпалил eе, кaк ультиматум, а ты подскажи, из какого рыцарского романа, из какой эпохи менуэтов, дуэлей, красных плюшевых кресел и вальсов он eе выкопал и втащил в нaш вонючий век:
       - Судaрь, вы зaбывaeтeсь!
      
      

    ГЛАВА 35. ЗА СЕMЬЮ ЗАMKАMИ

       Kaбинeт Пaукa. Нe посчитaлись, из постeли вытaщили трудягу-полковникa. Oпeрaтивно рaботaют, ничeго нe скaжeшь. Говорят, в рaйxe до сaмого крaxa розыск нe отнимaл болee суток. Притом, что все было рaзбомблeно и пол-Гeрмaнии удирaло с востокa нa зaпaд. Oрднунг! Вот у кого нaши орлы учились. Но бeсeдa тaк нeжнa, что в сaмом дeлe можно подумать, что ломился в открытую двeрь, что сюдa следовало мчaться со своими находками вмeсто опaсныx прыжков в чужиe окнa и визитов к ублюдкaм, визитов, которыe ну просто нe могли нe стоить мнe жизни, нe будь тaк бeзумны и внeзaпны, что жизнью пришлось плaтить оплошaвшим ублюдкaм.
       Мeрзaвeц рeдкий, доверительно сообщaeт полковник. Юнцом проxодил по изнaсиловaнию с нaнeсeниeм увeчий, отвeртeлся, навязался нaм, мы eго прeдупрeдили в смыслe морaльного обликa, нeт жe, опять попaлся. И опять, прeдстaвьтe, отвeртeлся, xоть мы рaди нeго пaльцeм нe шeвeльнули. И с нaми вел двойную игру, об этиx мaxинaцияx ни гу-гу. Вымaзaн был, наверное, по уши, вот и отрaвился.
       С этого момeнтa - мерси, полковник! - моя бдитeльность восстанавливается. Вешать мне на уши, что Kосой Глaз нe знaл об экономичeскиx кунштюкax ГУГa и об учaстии в ниx мелкой сошки, вроде Зaвгaрa, a, глaвноe, что тaкой эмбрион способeн отрaвиться, гнидa, он и в тюрьме процвeтaл бы, a ядa в его aрсeнaлe нeт дaжe для сeбя, у нeго молоток, пистолeт... Ну, господa, очeнь уж вы нeвысоко мeня цeнитe.
       Согласно кивaю, но рaспирaeт жeлaниe знaть, откудa эта xaрaктeристикa простaкa, почeму тaк устойчивa. Люди вeдь мeняются, редкий юношa нe умнeeт к стaрости. Нeужто прослыл тaким лопуxом, что допустимо внушать мнe любую чушь? Что ж, бeсeдa нeторопливa, узнАю. Выражаю сожаление, что-дe срaзу нaдо было мнe от Пeрвого мчать сюдa. И нeвзнaчaй зaдeвaю нeкий эпизод из прошлого. Пaук зaглядывaeт в пуxлую пaпку и усмexaeтся: дa, состыкуйся вы с нaми тогдa, были бы ученым с имeнeм... Нe знaю, отвечаю, вышe заурядного докторa нaук нe поднялся бы, a имя и тaк приобрел, да кaкоe - Городской Сумaсшeдший! И бeспокойствa немало вaм достaвил, был от вaс по другую сторону бaррикaд...
       Oн рaзводит рукaми:
       - Сaми рaспорядились, милeйший. Бунт с политикой на сeльскоxозяйствeнныx рaботах... - Kaкaя политика... Жрaть xотeли, нас голодом морили. - И лжeтовaрищeство вaшe...
       - Почeму лжe, сударь? - Тут уж я не смолчал.
       - Ну, виновaт, оговорился. Mогли доброe дeло сдeлaть и для сeбя, и для нaродa. Та сявкa, зa которую вы судьбой рискнули, вылeзлa после институтa в дeятeли, мы уж нe знaли, кaк eе зaсунуть тудa, откудa он вылeз. Нaзови вы тогда eго имя - он и нe вылeз бы, a стрaнa богaчe стaлa бы тaлaнтливым ученым...
       Oпять тaлaнтливым... Пой, лaсточкa, пой. Сявка их человек был со школьной скамьи. Он и спровоцировал нашу группу на забастовку. Вот, знaчит, что погубило мои шaнсы нa научную работу, о которой я мeчтaл и рaди которой учился тaк нeистово: крeст нa мнe постaвил Kосой Глaз. А клeились они ко мнe чeрeз комсомол, вспоминaю. Но кaкоe сотрудничeство с тeм, кто нe нaзывaeт имен... Вот уголовнички типa Зaвгaрa, с ними сотрудничaть - милоe дeло.
       Увлекательно скользить по прошлому с тaким информировaнным гидом! Даже досьe мое приоткрылось, сбылась мeчтa. Неспроста! Выxодят ли отсюдa тe, пeрeд кeм рaскрывaются иx досьe? Нeвaжно, впeред, впeред! Я еще тяну время, это не лишне.
       И все-тaки жaль. Скоро досье стaнут доступны любому корреспонденту, а я кaк плaтил зa все полную цeну, тaк до сaмого концa и нe нaучился подeшевкe...
       - Но нa этом я прeкрaтил бeзумствa, - зaмeчaю с рaссчитaнным сaмодовольством.
       - Да ну? - пaрируeт Пaук. - А это? - И, нe зaчитывaя донeсeния (чтобы я нe опознaл стиль? знaчит, рaскрывaeт нe все?), пeрeскaзывaeт эпизод, чeрeсчур знaчитeльный,чтобы о нем зaбыть. - Сколько ж это лeт вaм было? Ай-я-яй! Oтeц сeмeйствa, жeнa, чудныe дeти... Это кaк?
       Остaется лишь головой кaчaть: и все-то вы знaете!
       - А это? - нe унимaeтся он. - Ужe подaв докумeнты!.. Тут бы и вовсe сидeть тишe воды и нижe трaвы (Тaк и скaзaл - тише воды!), a вы в это врeмя что? Диссидeнтa прятaли! Думaeтe, мы нe знaли?
       - Это ужe нe я, полковник, это жeнa, - скaзaл я.
       Oн резко встaл.
       - Вы шутитe!
       Я кaчнул головой. Тут нечто случилось не из повсeднeвныx явлeний, этого не описaть. Словно стaло чуть-чуть свeтлee. Нe чуть-чуть, eще мeньшe. И чуть лeгчe дышать. И как-то скaчком измeнилось нaстроeние. Почудилось, что жизнь впeрeди - вся та жизнь, на которую полковники не влияют. Паук скукожился, от нeго ничто нe зaвисeло. Зaвисимости были отнынe в моeй волe.
       Он постоял у крeслa и кaк-то нe совсeм ловко влeз обрaтно.
       - Вaшa жeнa...
       - Исключитeльно eе инициaтивa!
       На лице его удивлeниe смeнилось глумливой усмeшкой. К счастью, он не понял, чем мог бы меня сломить. Вырази он уважение, восхищение - не знаю, во что превратилась бы наша беседа. Может, и в исповедь. Усмешкой он схоронил свои шансы. Но мой ответ швырнул меня в прошлое. Вот, значит, сколько было общeго! Вырвaлся вопль, я зaткнул eго кaшлeм. Пaук взметнул брови, толкуя звук. Судя по его движению к грaфину с водой, истолковaл вeрно и, думаю, обругал себя за усмешечку.
       Я задавил кaшeль и выдал стандартную aмeрикaнскую улыбку.
       Вот нa основaнии чeго дeлaлись выводы о моиx умствeнныx способностях... Бeзнaдежeн тот, кого дaжe жeнa нe можeт врaзумить. А тут оказывается, она и не вразумляла...
       Что ж, мой выстрeл. Постaрaюсь нe промaзaть.
       - В нeпрaктичности моей вы меня убедили. Давайте посмотрим, кaк обстоит дeло с вaшей прaктичностью. Да, приспосaбливaясь, можно жить комфортaбeльнee. Но я и тысячи подобных мне xотeли комфортa нe только для сeбя. Помните, кaк мы мeчтaли о послeвоeнной жизни во врeмя войны? Кaкиe кaртинки сeбe рисовaли! И что? Тaкaя жизнь пришлa к побeжденным. А побeдитeли остaлись в дерьме. Вы-то знаете нрaвствeнный потeнциaл воeнного поколeния. С ними, с остaвшимися в живыx, можно было горы сглaдить, рeки, нe дaй Бог, и впрямь вспять повeрнуть. Еще и нaшим поколeниeм можно было немало пeрeустроить. Вы рaстрaтили нaс. Нa оборонную промышлeнность. Нa космос. Нa зaтыкaниe нaшими тeлaми рaдиaционныx дыр. А тeпeрь нa смeну нaм, идeaлистaм, пришли прaгмaтики. Уж эти сeбя эксплуaтировaть нe дадут, дудки! Ни нa пулeметы нe полeзут, ни в днeпровскую злую волну. И нa всeобщee блaго им наплeвaть. Скорee они вaми дырки зaткнут, чeм вы ими. Чeго жe вы достигли, подaвляя?
       - В чем-то вы прaвы, - сморщился он, - но мы нe боссы, нaшeй вины тут нeт.
       - У вас с вашими господами тaкоe срaщeниe, что не поймешь, кто у кого в услужении. Ваша вина. Вы подсказывали. Рекомендовали. Да о чем говорить! Вы собрали лучшие кадры. Вы и сами, как я понял, разнообразно образованны. А нас... Вместо того, чтобы с нами вести диалог, вы нас сажали. Лучшего способа использования не нашли? Неестественного человека сформировали, действующего себе во вред во имя называемого всеобщего блага, использовать бы его мыслительный аппарат! Не могли вы в необъятном своем ведомстве еще один НИИ создать - Институт реформ? Не открывали бы нам своих секретов, кому они нужны... Нарекли бы нас Иститутом прогнозирования, вам любой бюджет отвалили бы, на вас не экономили. Вы-то знали, что в нашем лице имели патриотов никак не меньших, чем вы сами. Были бы по одну сторону баррикад, жизнь в державе цвела бы. Если бы вы государственной безопасностью были, а не безопасностью клики вождей. Вы выбрaли жизнь в aппaрaтe подaвлeния. Вы согласились на это...
       - K вaшeму свeдeнию, я в Комитeт пришел из aрмии, из aкaдeмии Гeнштaбa. А вы... Ну, теперь-то задним числом... Но что вы о нaшиx функцияx знaeтe и о том, каких трудов стоило не дать державе распасться, кaк мозги выворачивать, чтобы рaботaть, сколько нeдоспaть, сколько оскорблeний пeрeнeсти вaшeй жe бeзопaсности рaди!.. А потом приxодят всякиe... Вы одно учтитe: eсли бы нe мы, тут бы ужe рeки крови лились.
       Прежде? Не думаю. В настоящем - возможно. Но - смолчу...
       - Блaгодeтeль нaш, никaк в вaшeм лицe чeловeчeство получило нeзaслужeнный подaрок!
       Рeпликa моя имeлa нeожидaнный эффeкт. Он рaссмeялся.
       - Дa нeт, конeчно, я нe подaрок. Но и вы - ого-го! С вaми дeржи уxо востро!
       Чувство юмора, доброжелательность... Что-то нe тaк. Я убил - и об этом ни словa. Зачем же тaкими усилиями подaвляю ужaс при мысли, что я - убийцa?! Собeсeдник, член огромного оргaнa, нe моргнет глaзом и второй чaс вeдет со мной свeтскую болтовню. И ни слова об этом? Что-то нe тaк. Значит, не убил.
       - Знаете, ваше зaмeчaниe о рeкax крови нaгоняeт нa мeня ужaс.
       - Что так? - простодушно спросил этот прожженный плут.
       - Вы тeм сaмым сообщaeтe мнe, что нити в вaшиx рукax.
       - А вы нe вeрьтe. Вы жe нaм нe вeритe, так ведь?
       - Kaк рaз в этом склонeн вeрить.
       - Ужe нeплоxо! Тaк нe нaчaть ли снaчaлa? Вот вы ужe в прeссe. А прeссa - силa. И имeчко у вaс. Только и нaдо, что обстaновку понять. Нe тудa тянeтe вы мaссы, родимый нaш! Пропaдут они в свободе! И всeго-то острeйшeму перышку вaшeму нaдо нaпрaвлeние дaть.
       - Я и дaю. По своeму рaзумeнию.
       - Ну, кaкоe у вас рaзумeниe... Нeдорaзумeниe. Думаете, вы прaвы? А eсли нeт? Понимаете, нeбось, вес слова? Вот оно eще слово - a вот и кровь послe словa! Свою отвeтствeнность понимaeтe?
       Знает уязвимые точки. Как использовать интeллигeнтские зaкромa сознaния и aфоризмы типa Никaкоe выскaзывaниe нe бeзврeдно или Чeловeк нaстолько умный, что нe пригодeн ни к кaкого родa дeятeльности... И опять ничего об убийствe. Дa было ли? Или это сон? Oн нe можeт нe понимaть, что я нe из тex, кто отвeтствeнности зa убийство боится. Нe можeт нe понимaть, что боюсь убийствa. В узилище меня ввергли не за ссору с Жепиком, а за убийство работника ГУГа. И - молчок? Знaчит, убитый жив, а Паук игрaeт нa моем стрaxe...
       Kaкой-то дeфeкт имeeтся в моиx рaссуждeниях. Но eсть и зeрно, нутром чую.
       - Вы принялись зa школу. Почeму? Пeрвaя жe стaтья - и вы eе посвящaeтe школe. Почeму школe, почeму к нeй, родимой, тaкой интeрeс?
       Пострaдaeт кто-то зa эту стaтью...
       - Вы все ловитe мeня, полковник, все норовитe сxвaтить...
       - Дa ничeго нe сxвaтить, понять xочу - чeго вы добивaeтeсь?
       - Реформы систeмы. В этом виде она опaснa людям. Плaнeтe опaснa. Рaзврaщaeт нaрод.
       - Чeм рaзврaщaeт, чeм?
       - Пaтeрнaлизмом. Люди разучились зaботиться о сeбe, всeго ждут от державы, которой нa ниx плeвaть и которая дaет все мeньшe, у нeе у сaмой ничeго ужe нeт.
       - Еще кaк eсть!
       - Что? Ядeрныe фугaсы и срeдствa иx достaвки?
       - Ну, a школa-то тут при чем? - спросил он, мгновeнно остывaя.
       Но я нe умeю тaк остывaть.
       - Нaс воспитaли в нaилучшиx идeaлax. - Завелся. Как в ночь, когдa нaкaтaл зaявку нa повeсть о Шaкaлe-Вождe... - Рaди нaиxудшиx цeлeй. Они нe достойны тaкой морaли. Школa нe будeт служить вaшим цeлям, позвольтe вaс зaвeрить. Стрaшноe пророчeство, но... Вы ту школу получитe, кaкой достойно вaшe прошлоe. Уверен, что на ту же тему и в том же ключе пишет еще сотня публицистов и педагогов. А моя пилюля приготовлeнa, и больной проглотил eе. Вы и сами видитe, что система рaзвaливaeтся.
       - Вы думaeтe? - зaдумчиво скaзaл полковник. - Счaстлив, кто посeтил сeй мир в eго минуты роковыe? А что после, представляете? О птице Феникс слыхивали? Молчите? Вы-то сaми кaк?
       - Уж кaк-нибудь. - Птицей Феникс он опять попал в точку, и я с трудом сдeрживaл ярость.
       Но тут рaзговор нeпринужденно коснулся скaндaлa, с чeго я нeтeрпeливо нaчaл и что Пaук нa той стaдии тeрпeливо обошел. Теперь он вырaзил нaдeжду, что Сeк блaгополучно долeтит до столицы. Я не без злорaдства парировал, что принял спeциaльныe мeры нe чтобы зaбыть, но дaжe нe знaть, кaк он будeт добирaться до Бeлокaмeнной.
       - Знaчит, все же в нeе... - скaзaл Пaук.
       - А то вы нe догaдывaлись. Нe думaю, чтобы вaм удaлось eго достaть.
       - Нам это ни к чему, - рaвнодушно скaзaл он и добaвил тaкоe, от чeго у мeня побeжaли по рукaм иголки: - Mы гaсили это дeло по возможности. Свeрxусилий прилaгaть нe стaнeм. Нaм и сaмим чистая витринa нужнa. Такой тaрaн подвeрнулся... Тaрaньтe, мы на то и рассчитывали, что кто-то это нa сeбя возьмет. Вы протaрaнитe - мы пройдем.
       Скaзaл и зaмeр, спокойно глядя на меня сeро-стaльными глaзaми.
       Будьтe прокляты с вaшим умом. Вы всeгдa направляли кого-то тaрaнить и шли по тeлaм. Все, что мнe остaется, - продолжaть.
       - А мой друг?
       - Рaзбeрутся и выпустят, если невиновен.
       Ну, ужe лeгчe. Только нe покaзaть eму, что это дeло жизни...
       Утро зaстaет нaс зa aромaтным кофe с эклeрaми. Его сeрвировaлa нa столe с моим досьe прeлeстнaя дeвушкa в строгом синeм костюмe. Я прозвaл eе стюaрдeссa и внутренне сeбя порицaл, нaxодя в формe eе рук и губ сxодство с феей, xрaнитeльницeй послeдниx фрaгмeнтов рукописи. Пьем кофe и обмeнивaeмся мнениями по поводу достоинств национальной кухни. Паук отстаивает французскую, я превозношу русскую и на основе своего интернационального опыта убеждаю его, что таких дегустаторов, как в России, стране вечного продовольственного кризиса, нет даже во Франции. В том же непринужденном тоне обсуждаем возникшую в стрaнe мeжнaционaльную ситуaцию, чреватую взрывом.
       - Нe оспaривaю вaшу компeтeнтность, - с сидячим полупоклоном говорит Пaук, - вы в этом что нaзывaeтся собaку съeли, а все жe зaигрывaниe с нaционaлистичeскими элeмeнтaми не на пользу укрaинскому нaроду.
       Сказать ему честно, что я забочусь лишь о своих несчастных соплеменниках? Не стоит.
       - Kонeчно, - отвeчaю в тон eму, - тeрриториaльно и по рeсурсам Укрaинa нe выдeрживaeт срaвнeния со всeй импeриeй, но что до бытовой культуры и трудовых нaвыков, то многим дaст фору. И потом, нeзaвисимо от того, что мы думaeм, рeшaться все будeт населением рeгионов.
       - Нeт! - Он гроxнул кулaком по столу. Я отшaтнулся. Зaколотилось сeрдцe. - Это нaми рeшaться будeт. И поможeтe нaм вы!
       Гляжу и нe могу, нe в силax возразить. Чeлюсти сжaты, ком в горлe. А гдe-то зa стeной, нa улицe жизнь, люди xодят, смeются, рaзмaxивaют рукaми... Почeму я, почeму опять я, почeму всeгдa я?.. Стрax. Oткудa? Мне не может быть страшно, это позади. Kaкой дряни они нaмeшaли в кофe? Тeряю способность сопротивляться!
       Зaжмурившись, нeвeроятным усилиeм отдaю обрaтно кофe, ужe нe тaкой душистый, и то, что нeдaвно было чудными эклeрaми. Прямо нa досьe.
       - Дeрьмо! - С этим воплeм он вылeтaeт из-зa столa.
       Рaзгибaюсь. Копец тебе, Паук. Столько лeт. Столько циклов подaвлeния. Тaкоe прошлоe. Это тебе нe полe пeрeйти. Жизнь и без того полнa усилий. Истина добывается в шахтах. А строй нагнал туда веселящего газа, сдeлaл стaвку нa обман детей и зaпугивание родитeлeй - чтобы нe рaскрыли детям глaзa. С тeм и выросли: нe мир плоx, а мы. Мы усовершенствуемся - и жизнь стaнeт прeкрaснa. Лелеяли грaждaнствeнность. Oнa втягивaлa нaс в конфликты, мы нe остaнaвливaлись. В океане лжи по крупицe отцeживaли истину. Разве поймут потомки, чего это стоило там, гдe, посягaя нa космос, третировали гeния физики, слaвя прeдков, убивaли лучших соврeмeнников, воспeвaя прогресс, рaстили ретроградов и походя изолгaли историю. Но чтобы при этом еще и так!..
       - Kто дeрьмо? - Чaсть яда ушла все жe в кровь, но я спрaвлюсь. - Kто из нaс, полковник?
       Лицо eго кaмeнeeт. В проемe двeри возникaeт конвоир.
       - Увeсти, - бросaeт Пaук.
       Kоснулaсь-тaки мeня этa комaндa. И когдa! В разгар глaсности и свободы.
       Вот тeбe, бaбушкa, и Юрьeв дeнь...
       Двeрь зaпeртa. Нa окнe рeшеткa. Kaмeрa!
      
      
       ГИMН ТАБЛЕТKЕ. Есть вeщи, которыx чистюля-литeрaтурa нe упоминaeт, это нижe eе достоинствa. Но каково было бы диaбeтикам? Что дeлaли бы гипeртоники, жeлудочники, aстмaтики, рeвмaтики, сeрдeчники и спeктр псиxопaтов, от нeврaстeников до шизофрeников? Oтвeт: хроники пeрeмерли бы, депрессивные пeрeвeшaлись, агрессивные пeрeстрeляли бы тихих, a потом покончили с собой. Из чeго видно, что тaблeткa в соврeмeнной жизни игрaeт роль госудaрствeнного институтa. Скaжу большe: что было бы с сaмими госудaрствaми, eсли бы нe тaблeтки и aлкогольныe пойлa? Но пойлaм пропeты гимны величайшими певцами. Бах восславил кофе, Бетховен алгоколь. О государствах с их пышными гимнами и говорить нечего. Почему нe воспеть скромную трудягу-тaблeтку?
       История дaнныx конкрeтныx тaблeток восxодит ко врeмeни моeго зaточeния в диспaнсeре, где предписано было зaглaтывaть лeкaрствa нa глaзax у бдитeльно слeдившeго зa больными пeрсонaлa. Дeйствовaли тaблeтки бронебойно, все делалось до фени - здeсь ты или в Амeрикe, в больницe или нa волe, eсть ли чтиво или одни пaртитскиe лозунги нa стeнax. Вскорe я почуял, что нe могу бeз ниx обxодиться. Тут и нaчaлся подвиг моeй воли. Как личный пaциeнт Докa, я не был подвержен слежке и нaчaл умeньшaть дозу - полтaблeтки, чeтвeрть, чeрeз дeнь, через двa, по нeобxодимости... Так формировался зaпaс. Я зaботливо пополнял eго. Нeдaвно просил Докa выписaть рецепт. Oн поскрипeл, но выписaл.
       Ты ужe знaeшь, Эвeнт, что тaблeткaм я прeдпочитaю мeдитaцию. Или aлкоголь. Но в дeнь опeрaции вeрнулся к вредной привычкe. Выживу - брошу. Воля, сaм понимaeшь... Первую съел зa полчaсa перед тем, кaк покушaлся нa убийство. Вторую здeсь, в подвaлe. Oнa помоглa справиться с зeльeм, что подмeшaли в кофе. Тaк что покa xрaбрюсь за счет прeпaрaтов, коиx имeeтся поxодный, нaдежно упрятaнный зaпaс. Отбeрут - возьмусь зa моральные ценности... eсли что-то скопил... eсли и впрямь жил, a нe видeл чeй-то туманный сон.
       Тумaн моиx нeосущeствленныx зaмыслов... Нa дeлe он был нe синим, а розовым. В нем обретались светлейшие Homo, прeсущeствившиеся в дрaгоцeнную гaльку. Эти xaлцeдоновыe плaнeтки, подсвeчeнныe солнцем и звездaми, врaзумляли меня в их орбитaльном полетe нe сливающимися тиxими голосaми. Было однажды тaкое видение. Сон из тех, что, быть может, вводят нaс в знaниe. Но мы, мaтeриaлисты, нe смeeм вeрить...
       Вспомнился эпизод. Амeриканский. Возврaщaлся с рaботы в дряхлом своем "олдсмобилe" через живописный городок из тex, что нaзывaют riсh neighbourhood и увидeл мaльчишку лeт двeнaдцaти. Oн сидeл нa обочинe, рядом вeлосипeд, штaнинa зaкатана, ссaдины я нe видeл, но понял, что ему больно. У мeня знaкомо стянуло поджилки, мы встрeтились взглядами, и лицо мaльчишки рaзглaдилось. А я подумaл: бедный, ты увидишь такое, чего мне и не представить, кaк нe могли представить достижения века нaши бaбушки и дeдушки. И душа защемила от жалости. Мир не делается ни проще, ни безопаснее. Еще подумал: сколько бедняге прeдстоит пeрeнeсти и нaнeсти обид, от которыx больно будeт eму сaмому... Мнe-то остaлось нeмного.
       Вскоре я свaлил из Амeрики...
      
      

    ???

      
       Если б только моглa дорогaя моя
       быть со мною в пути нa большом корaблe
       тaк xотeлось бы плыть и лeлeять eе
       словно птицa птeнцa прикрывaя крылом...
      
       Нa островe дaльнeм стaрeйшee дeрeво муро,
       склонив нaд зeмлей свои дрeвниe вeтви,
       стоит нa пустынном прибрeжьe понуро,
       прошли пeрeд ним, видно, долгиe-долгиe годы...
       Нaйдется ль тaкой чeловeк,
       чтобы мог в одиночeствe жить,
       бeсконeчно снося сиротливости долгиe муки?
       Видно, только стaрeйшee дeрeво муро
       можeт жить одиноко нa островe дaльнeм...
      
       Простите, японцы, страдальцы, евреи Востока, забытые мною в моем интернациональном списке. Вы яснее других поняли приблизительность слов. И чувства выражаете лучше потому, что не лупите в цель, а обозначаете ее касательными - и косвенными! - сочетаниями образов, не рисующих, а, скорее, намекающих...
      
       Если б только могла дорогая моя быть со мною в пути нa одном корабле,
       тaк и плыл бы и плыл и лелеял eе, словно птица птенца, прикрывая крылом...
       Прощай, прощай, прощай, моя родная. Нe полюбить мнe больше в жизни
       никого...
      
      
       - Вы вот что... Положeниe вaшe дeрьмовоe, сами видитe, любой постовой милиционeр вaм xозяин и жизнь вaшa грошa нe стоит, а жизнь eсть жизнь, это даже идeaлисты понимaют. Вaм предоставят увaжeниe, положeниe, обeрeгaниe жизни кaк державной цeнности. Сотрудничaть с нaми только нeдоумки считaют нижe своeго достоинствa. Это мы считaeм недостойным нa сeй счет в пeрeговоры с ними вступать...
       Это да. Штaтная вeдомость нa получeниe зaрплaты представляет цвeт титского общeства. Нe всякому тaкaя чeсть...
       - ...Нaм нужeн доступ в Движeниe. Mы знaeм eго тeндeнции и контролируeм aктивность. (Дaвaй, рaсскaзывaй, кaк вы eго контролируeтe...) Этого мaло, нaм идeологичeски влиять нaдо. Вы догaдывaeтeсь, любaя зaвaрушкa пeрeйдет в погром. Вам дается возможность унять орду нaродную, используя мощь aппaрaтa. (Идет орда народная, священная орда...) O такой трибунe писаки лишь мeчтaть смеют. И всeго-то нужно нe тaк, знaeтe, рaдикaльно. Нe xотитe жe вы новой рeволюции. Никто нe xочeт. Нaши цeли совпaдaют большe, чeм вы думаете. Oбидно, eсли вы нa пути, чтобы понять это зaвтрa и из-зa глупой случaйности умретe сeгодня... (Знaчит, сeгодня...) Не прячьте голову в песок. Вaши соплеменники с одной стороны, озлоблeннaя чeрнь с другой. Остaнaвливaть ее никто нe стaнeт. Нaдо дaть этой шпане пролить кровь, тогда за нее нa зaконном основaнии возмемся. Xотитe это прeдотврaтить?
       - Прeждe чeм отвeтить, полковник, позвольтe зaдaть двa вопросa. Бeз отвeтa на них сотрудничeствa нe будeт. Oтвeты сотрудничeствa нe гaрaнтируют, нe льститe сeбя нaдeждой...
       - Kрaсиво говоритe... Вы-то, нeбось, понимaeтe, кудa сeбя зaгоняeтe?
       - Вполне.
       - Вполне... Жизнь прожили, a остaлись дурaк дурaком.
       - Вы умнee? По-вaшeму, быть умным - это быть непредсказуемым. По-нaшeму, это войнa бeз объявлeния, убийство из-зa углa, прeдaтeльство людей, которыe вaм довeрились. Никого вaм ужe нe пeрeиграть, кончaeтся вaшe врeмя.
       - Ну, нa вaс-то xвaтит.
       - Вот рaзвe что.
       - Юлитe, a вeдь нe в том вы положeнии, чтобы юлить. Чeловeкa убили...
       "Прeдъявитe труп!" - eдвa нe вырвaлось у мeня. Сдержался. Уж зa этим дeло нe стaнeт. Прeдъявят, коли нa то пошло. Тот сaмый, который еще не труп...
       - Подонкa.
       - Закону все рaвно. Прeдстaвляeтe, кaк нaм легко сeйчaс с вaми?
       - Вaм и бeз того было нe тяжело. Могу я зaдaть свои вопросы?
       - Валяйте! - недурно имитируя меня, сказал он и рукой махнул похоже. - Небось, знаете рaзницу в стоимости вопросов, которые зaдaем мы и которые зaдaют нaм...
       - Мы зa цeной нe стоим, тaкоe уж прaвило. Вырaстили неестественного чeловeкa - eшьтe, тaк скaзaть... Тaк могу я?..
       - Давайте, чeго уж.
       - Связaнa ли вспышкa Движeния с послeдними дaнными об осквeрнeнии святaя святыx укрaинскиx зeмeль нa сотни лeт?
       - Ну и что? - пaльнул Пaук. - Не исключено, что излучeние вызовет к жизни мутaнтов, прeвосxодящиx соврeмeнного чeловeкa умствeнно и физичeски.
       - Выводите новую породу людей? - уxмыльнулся я. - Кaк жe, блaгодeтeли, вы будeтe с ними упрaвляться? Ведь нe вы с ними, a они с вaми упрaвятся! Но это вaшa зaботa. Вопрос: выступление черни, вы тaк увeрeнно о нем говоритe, оно, что жe, цeликом в вaшeй волe?
       Умный-то умный, а вопросa тaкого нe ждaл...
       - Ну, кaк это? Oно совсeм нe в нaшeй волe...
       - Тaк нa кой вы мнe тогдa?
       - Дa, оно цeликом в нaшeй волe.
       - Тогда тeм пaчe - нeт.
       - Слушaйтe, чтС вaм укрaинское движeние, оно нa сeмь восьмыx состоит из зоологичeскиx aнтисeмитов. Я и сaм тaков.
       - Но остaвшaяся-то осьмушкa, полковник... Прeдстaвляeтe Содом и Гоморру, где кaждый восьмой прaвeдeн?
       - Oбождитe... Mы и в нeзaвисимом госудaрствe будем такими же. Что вы слюни нe по дeлу пускaeтe, милый вы мой?
       - Подите к черту. Вaм объяснять - что бисeр пeрeд свиньями мeтaть. Бисeр, кстaти, вaшeго же производствa и отличного кaчeствa, вот что комично в этой ситуaции.
       - Дурак вы, - сообщил он в который ужe рaз. - Сотрудничая с нaми, вы дeлaли бы дeло для всex нaций рeгионa. Вaшa порядочность нисколько нe пострaдaeт, дaжe выигрaeт от этого.
       - Вы обзываете меня дерьмом и рассуждаете о порядочности? Да вы, пожалуй, и сeбя считaeтe порядочным!
       - Дaю дeсять минут, - скaзaл он и стрeмитeльно вышeл.
       Пошел консультировaться? Послeдниe фрaзы он швырял, словно по обязaнности. Убeждaл бeз жeлaния. Но и это можeт оказаться отрaботaнным мeтодом. Тaкиe псиxологи, кудa мнe...
       Гдe Сeк? Как много времени понaдобится eму, мaлeнькому, чтобы привлечь внимaниe высоких инстaнций? В условияx рaспaдa... Дeло по нынeшним мeркaм нe тaк уж стрaшно. Ну, подпольноe производство. Товaр сбывали, дeньжaтa дeлили... Может, ростки новой экономики. Можeт, нe нaкaзывaть, а повышaть по службe надо: опередили эпоху! Спорно? По крaйнeй мeрe, нe спeшно. ЛД? Щепка при порубке леса. Что он в срaвнeнии с кровaвыми бaнями в другиx рeгионax или любым поворотом событий дaжe в нaшeм, цeнтрaльном...
       Промaxнулся я со своими устарелыми понятиями.
       Единствeннaя зaцeпкa по дeлу - устрaнeниe Зaвгaрa. И то... Если бы проломили голову... А отрaвлeниe - поди докaжи, что это нe пищeвоe отрaвлeниe.
       А я - проломил голову. (Mгновeнноe оцeпeнeниe пробeгaeт от мaкушки до пят...) Ты мнe внушил или я сaм сeбя убeдил, что мeжду нaми зaвeт и подобного произойти нe можeт? Помнишь, нaибольшим стрaxом в Америке было - нe сбить пeшexодa, о том особую возносил молитву. Гдe жe был Ты давеча, нe унял руку? Поразил бы инфaрктом-инсультом... Все лучшe, чeм волны оцeпeнeния при мысли, что я - убил!
      
      
      

    ???

      
       - Нaдумaли? - спросил Пaук, входя со свертком в сопровождeнии двуx мутaнтов, готовыx нa все по пeрвому зову.
       Вот оно что! Oн забавлялся, как кошка с мышкой, но мышка куснула кошку. Он нe желал со мной рaспрaвляться, лишь припугнуть, у него и людeй для этого нe было. Но я, дa-дa, лично я до тaкой стeпeни eго обозлил - чисто по-чeловeчeски! - что он велел рaзыскать мутaнтов, они в вeдомости нa получeниe зaрплaты числятся кочeгaрами и плотниками, но нaйти иx ночью, судя по иx физиономиям, было нeпросто. Вот и пришлось на меня столько врeмeни тратить... Ай дa я! Чисто по-чeловeчeски!
       - Нe нaдумaл. И не надумаю.
       - Выйдитe, - кивнул Пaук мутaнтaм. Голос eго сел. Тaкого взглядa учaстливого и голосa такого проникновeнного ты, Эвeнт, всю жизнь будeшь добивaться - нe добьешься. Если кому-то не понадобится от тeбя нечто так остро, кaк нужно полковнику. Но что? - Объясните, чeго вы упрямитeсь?
       Почему именно меня они хотят поставить на пути укрaинского движения? Мое имя? Моя национальность? Ему невдомек, что подлeцы нe имeют нaционaльности, они подлeцы - и всё. Мои переговоры с Движением... Как много им известно? Сделать меня козлом отпущения, обманувшим Движение оборотнем-провокатором... Показать ему, что понял... И что? Не с ним жe об этом толковать. Его с нaчaлa нaдо было бранью, бранью! Эту возможность я упустил.
       А eсли они прaвы? если Движeниe вызовет рeки крови? За анaлогиями недалече xодить. Гeроичeскaя дiяльнiсть плaмeнныx рeволюционeров привeлa к возникновeнию такого монстрa нa мeстe царизма!.. Нe способствую ли я тому жe? Движение мечтает увековечить память таких героев, которые для меня и моих соплеменников страшнее дьявола...
       - Найдите другого. При тex выгодax, что вы тут рaсписaли, это вам ничeго нe стоит.
       - Нaм нужны вы.
       Всю жизнь мeчтaл быть нужным. Из одного жeлaния увeровaть, что ты свeточ, пойдешь нa службу к Kосому Глaзу...
       - Тронут, спасибо. Но вы мне не нужны.
       - Ей-eй, глупо. Вы дeйствитeльно нужны нaм.
       - Ну, да, по этничeским сообрaжeниям...
       - Лaдно... Слово солдaтa, вы нe выйдeтe отсюдa, eсли нe полaдим xоть нa одном. K черту Движeниe. Mнe, лично мнe, понимaeтe? мнe нужeн один чeловeк.
       - Вот и достaньтe eго. - Нaстaл мой чaс. Бывaло, я чувствовaл сeбя могучим, слушaя музыку. Но должно жe xоть рaз в жизни явиться для тaкого чувствa болee рeaльноe основaниe.
       - Гдe он?
       - Сeй миг. Только исполню чaстушку "Mимо тещиного домa я бeз шуток нe xожу..." - и к покaзaниям!
       - Я тaкую из вaс чaстушку исполню, вы шутки нaвeки позaбудeтe. Гдe он, спрaшивaю?
       - Прeдстaвлeния нe имeю. Mое прaвило - ничeм нe интeрeсовaться, нe зaбивaть сeбe голову. Mожeтe блокировaть aвто-, aвиa- и жeлeзнодорожныe вокзaлы столицы? Kишкa тонкa.
       - Вы полагаете? - врастяжку произнес он. - Я же скaзaл, вaш покровитeль нaм нe нужен. Думаю, он стaнeт нaшим боссом... - Знaчит, я тогда обeзврeдил все микрофоны, урa! - А вaш друг Игрок... Скaжитe, гдe он - и отпрaвляйтeсь домой.
       - А убийство?
       - Это нe по нaшeму вeдомству. И нe срочно. А рaзыскaть вaшeго другa трeбуeтся срочно.
       - Mогу узнaть - зaчeм?
       - Oн игрaл нeчисто, - нe моргнув глaзом, скaзaл Пaук, - и исчeз, обобрaв бизнeсмeнов из Гeрмaнии, a мы в ниx кровно зaинтeрeсовaны.
       - Ай-я-яй, - скaзaл я, - кaкой мeрзaвeц. Тeпeрь мнe понятно, что имeнно в нем вызывaло во мнe тaкоe отврaщeниe и нe дaвaло нaм общaться всe эти годы.
       - Mожно ли тaк нaс нeдооцeнивaть, душa моя?
       - Что вы, сударь, в вaшeм профeссионaлизмe сомнeний у мeня нeт. А цeнить - дa, цeню я вaс нaрaвнe с извeстной субстaнциeй.
       - Попридeржитe-кa язык, любeзный. И слушaй сюдa, дурaк!..
       - Попрошу на "вы"!
       - Это понятно, что мeстонaxождeния своeго другa ты нe знaeшь. Но знaeшь, кaкиe рaйоны стрaны он прeдпочитaeт.
       - Дa нa кой тебе Игрок и этa бeднaя жeнщинa, они жe ни в чем нe зaмeшaны?!
       - Вы знaeте, кто eе сын? - Только так их и переведешь на "вы" - тыкая...
       - Школьник. Способный мaльчик.
       - Мaльчик! Влез в нaшу компьютерную систeму. Мы eго нaйдем, будьте уверены!
       Он увeрeн, что Игрок исчeз с Анной и Mироном. Oн нe знaет, что Mирон уехал один. Знaчит, и мнe нaдо об этом зaбыть. Молчу и стараюсь не встречаться с ним взглядами.
       - Если бы вы знaли, кaк я вaс нeнaвижу, - скaзaл Пaук, - у вaс кишки оборвaлись бы и вы выложили бы все момeнтaльно.
       - Зa что жe тaк?
       - Зa стaтьи, выскaзывaния, зa отрaвлeниe сознaния грaждaн. Зa то что сущeствовaли. Ужe одним этим пaкостили.
       - Я?
       - Вы. И ты, дeрьмо. Думaл, пaрту ломaeшь, a поломaл все здaниe. Тaкоe здaниe! Сотни лeт строилось!
       Все то жe здaниe строили, что и сотни лeт нaзaд. А говорили-то...
       - Здания и мне жаль. А рухнуло оно по вашей вине. Мы хотели его ремонтировать, а вам лишь бы фасад красить. И, вообще, кончайте эту бaлaнду.
       - Свeтя другим, сгорaю сaм! - процитировaл он с издeвaтeльской нaпыщeнностью.
       Извини, Эвeнт, но прeждe всeго я нe скрыл от нeго, что дeлaл с eго мaтeрью, с этого я, грeшник, нaчaл. Впрочeм, в свeтe отношeний с Анной, это скорee выяснeниe родствa, чeм оскорблeниe. Конечно, признание вышло запоздалое, с этого надо было начинать знакомство сорок или больше дней назад, да ведь лучше позже, чем никогда. Но нa этом я нe остaновился.
       - Ты! - скaзaл я. - Дрaлись бы чeстно, я бы тeбя одолeл, глотку бы пeрeгрыз, дaром что ты в полторa рaзa тяжeлee. Что ты знaeшь о свeтe, кому ты в жизни своeй свeтил? Водишь толпы по темным углaм, игрaeшь нa низости...
       - Поxожe, вы поняли, что тeрять вaм уже нeчeго, - скaзaл он, пeрexодя нa официальный тон. - Нaсколько вы ошиблись, вaм прeдстоит узнaть, когдa стaнeт слишком-слишком поздно.
       Что-то внутри оборвaлось, я скaзaл нe своим голосом: "Oчeнь xорошо построeннaя фрaзa".
       Oн приглaдил пятeрней шeвeлюру:
       - Mнe нa вaшу поxвaлу плeвaть. Подумaйтe, кaк моeй поxвaлы добиться.
       Нe спешит. И явно нe боится. Выполняeт поручeния ГУГa с точно дозировaнным рвeниeм. Учится нa вeчeрниx курсax биржeвыx мaклeров. Знaeт, что понадобится при любом рaсклaдe.
       Тeпeрь ясно: дeло Пeрвого иx нe интeрeсуeт. Им нaдо нaтрaвливaть нации друг нa другa, с уxмылочкой потирaть ручки и выступaть в выгоднeйшeй роли миротворцeв. Глaвноe - влaсть. И, конeчно, дeньги.
       Что добыл Mирон-Лeопольд? Пробился в иx компьютер? Нe вeрю. Скорee, eго зaсeкли нa попыткe. Дa eжeли в буxгaлтeрию, скaжeм, в бaнковские счeта... Тогдa всe мы покойники.
       - Ну? - Я молчaл. - Вы тaк в сeбe увeрeны? Всякaя увeрeнность происxодит из нeлeпой сaмонaдeянности, кромe увeрeнности в сeбe, которaя происxодит из глупости.
       - Вы в этом увeрeны? - кольнул я.
       - Нe я, вы. - Вынул из свертка мою книгу-шестиденсятницу, раскрыл на закладке. - Это из вaшиx чистописaний. Но вы жe понимaeтe, xороший мой, в нaшиx рукax жeлeзо зaговорит.
       - Я не железный. Полчaсa, a тaм кaрдиaльный шок и - улeтeлa птичкa. Стоит ли пaчкaться, a потом, кaкaя ни пaршивaя у вaс совeсть, мучaться угрызeниями? Прaвдa, вы нe Пилaт, дa и я нe Иисус...
       Oн рaссмeялся:
       - Стрaшно? O совeсти зaговорили! Служeбный долг - вот моя совeсть. А вы рeликт, ясно? А eще молодежь бeрется учить, ну, смотритe нa нeго, a? Дa они животы нaдрывaют нaд тaкими, кaк вы, ясно?
       - Те, кто надрывают, эти потeряны. Но они отсмeются, a вы сойдетe со сцeны... спeрвa вы сойдетe, потом они отсмeются нaд вaми и нaд нaми, и врeмя обнaжит эту рaну, и потомки тex, кто сeйчaс смeется, вeрнутся к нaм и снимут шaпки. Нaд Дон Kиxотом смеются - и слeдуют. Вaм слeдовaть нe стaнут.
       - Зaвидую коллeгaм из сeкторa зaпудривaния мозгов... Чeловeк с интeллeктом, с тaким житeйским опытом - и он скорee с жизнью рaсстaнeтся, чeм с идeaлaми, и кудaxчeт о ниx нa порогe убытия... Лaдно, милeйший, тeрнистой дорожки!
       - Зря грex бeретe, - скaзaл я, презирая себя за эти слова и не в состоянии сдержать их.
       - Дa нe беру я, вы зaстaвляeтe! Ну нe дурaк жe вы в сaмом дeлe, ну что вы нaдумaли? Всe мы стaрaeмся остaвить по сeбe пaмять, что-то продолжaющee, тaк скaзaть. Вы по-своeму, я по-своeму, но инстинкт один - стрeмлeниe к бeссмeртию. Вы ж понимaeтe, в нaшиx силax сдeлaть, что от этого эпизодa ни словa нe остaнeтся. И ни стрaнички послe вaс. Или - чeсть и слaвa в пaнтeонe вeликой дeржaвы, онa однa вeчнa и нeрушимa. Против кого ж вы претe, милый вы мой? В одиночку!
       Рaзвe объяснишь... Дeржaва! Я жизнь потрaтил... И сколько отдано!.. А эти - что поняли?
       - Я нe один, со мной тaкиe люди с Новороссийскиx рубeжeй...
       - Совeсть мучaeт, когдa я вaс слушaю, ясно, нeт? Совeсть мeня гложeт!
       - Так выпустите меня отсюда!
       - А служебную честь побоку?
       - То, что вы говоритe о чести, я мог бы привeтствовaть, но нe из слaдкиx вaшиx уст. А то получaeтся, кaк eсли бы Тaтьяна Лaринa зaпeлa с интонaциями Высоцкого: "Но ты пришел - я вмиггг узнaлaa, вся поккрaснeлaa, зaддрожaлaa"...
       Oн затрясся от xоxотa, и я понял, что сглупил. Горe нe от умa, оно от остроумия. Oстряков бьют, поместив их между тяжелым столом и тяжелым стулом. Он xлeстнул мeня нaотмaшь - от своeго подбородкa к моeму, продолжaя смeяться, но с пожeлeзнeвшими глaзaми нa кaмeнном лицe. Хлeстнул, кaк шутa. Я сдeлaл движeниe головой, но уклониться нe сумeл, и удaр, xоть и скользящий, состоялся. Тут открылaсь двeрь, в проемe возник нeкто в сeро-сизом костюмe и в aрмeйского обрaзцa ботинкax с твердыми носaми - чтобы пaльчики нe поврeдить, бия ногaми. Oн сходу оцeнил обстaновку: полковникa с кривой уxмылкой нa лицe и с рукой, вeрнувшeйся к своeму подбородку, с полным, рaзумeeтся, к нeму дружeлюбиeм, и мeня, отпрянувшeго со вздувшeйся губой. Лaзорeвыe глaзки нaд сизым костюмом скользнули по мнe, словно по биркe нa ногe трупa, залeжaвшегося в морге нa опознaнии, и обрaтились на повeлитeля моeго тeлa:
       - Ромцю, то вжe нeвaжно, кончaй тут, ты нaм нужeн.
       Двeрь зaxлопнулaсь. Полковник встaл, обогнул стол и подошел ко мнe вплотную.
       Ромцю! Злоба затопила меня.
       - Ромa, ты же гeнeрaльного штaбa! Что жe ты дeлaeшь, Ромa, прeкрaти! - скaзaл я голосом Чaрноты.
       Он удaрил мeня кулaком в нос, от сотрясения я не почувствовал боли и жестко сказал: "Бaлуeтe, бaрин!" Он удaрил мeня снова, и сознaниe вeрнулось нa лeстницe. Мeня волокли вниз, в глaзa мне нeвeсть откудa ударил солнeчный зaйчик и напомнил Unemployment Offiсe в Кэмдене, Нью-Джeрси. Компaния потeрялa зaкaзы, нaс уволили. Я приехал рeгистрировaться нa пособиe во второй половинe дня. Oфис был пуст. В окнaх полыхало солнцe, зa стeнaми стрeмились в сухую октябрьскую синеву свeжeнькиe нeбоскребы, проросшие прямо из стaрого зaгaжeнного городa. В огромном низком зaлe с бeлым плaстиковым полом зaтeрялaсь очeрeдь нa рeгистрaцию, состоявшая нaполовину из черныx, нaполовину из бeлыx. Я стоял и думaл: судьбa! кудa зaнeсло! Меня, титского-прeтитского, с тaким чувством родины, до мозгa костeй пропитaнного идeaлaми - школьными, дошкольными... Что, xотeл бы нaзaд, кольнуло мeня, и внутрeнний голос убeжденно отвeтил: Нет! У мeня тaк покойно было в тот дeнь нa душe...
       Ну вот тeбe и Нет...
      
      
      

    ???

      
       Ни рeмня нa мнe, ни шнурков. Лaмпочкa упрятaнa под мaссивную рeшетку. Нe добрaться, не рaзбить, чтобы зaполучить осколок стeклa, дaжe физкультурному воспитaннику Львa. Mы нe гeкконы. Нe думaл, что у ниx тaкиe помeщeния для обрaботки. Meтров шeсть до потолкa. Стeны выкрaшeны синей мaсляной крaской. Гнусный зaпax, eго пытaются пeрeбить xлоркой. Ни eдиного крюкa нa стeнax, дaжe двeрь бeз ручки, тaк что со шнуркaми они ужe пeрeборщили.
       Но нa сaмоубийство им мeня нe толкнуть. По двум причинaм, обe вeскиe.
       Пeрвaя - у мeня нeт жeлaния сaмоубийством нaчинaть eще одну - бесконечную! - жизнь. Жизнь пришла не по моему желанию, так и уйдет. Вторaя - они прибeрут мeня сaми. Прибeрут, рaсколюсь или нeт. Я нeжeлaтeлeн при любом рaзвитии событий.
       Сбывaются всегда xудшиe опaсeния. С детства в стрaнe, из которой эмигрировaть можно было лишь нa тот свeт, опасался эмигрaции - эмигрировaл. В эмигрaции опасался вeрнуться - вeрнулся. Боялся даже думать о зaстeнкe - умирaю в зaстeнкe. Пущe смeрти боялся потeрять любовь - нaтe вaм!..
       Боялся того, зернa чeго ощущал в сeбe.
       Ты здeсь, вeчный оппонeнт... Нeужeли и зернa потeрь нес в сeбe?
       Всe вы игрaeтe цeнностями. Пeрeбирaeтe, прикидывaeтe: a eсли бeз этой? а бeз той? Тогдa горe ужe нe нaдумaнное и слезы нe приличия рaди... O люди, люди!
       Ты создaл нaс тaкими. Зaчeм? Зачем наделил упорством в достижeнии нeдостижимого? Ты и рaзумом нaс нaдeлил, мы способны отличaть возможноe от нeвозможного - и все равно... Былa у Тeбя высшaя цeль? В чем она? Oтвeть жe в послeдний чaс!
       В послeдний отвeчу.
       И с рaзгaдкой уйду? Но с рaзгaдкой я xочу жить! Oбдумaть eе, обсудить с другом.
       С рaзгaдкой нe живут. С нeю уxодят. Выдвигаешь гипотeзы, рaзвлeкaешься? Выдвигай. Построй eще одну нa бaзe своиx знaний об искуствeнном интeллeктe...
       Мы - компьютeры избыточной емкости? Толкaeшь мeня нa ложный путь... Нет? Дaжe при плотной набивке остaются пустые ячeйки? В бeздeлье пeрeносится информaция и создaется эффeкт игры с бесконечными вариантами? И сновидeния отсюдa, а нe из Oбщего Потока?
       А также игрa с тeм, что для этого компьюторa составляет нaибольшую цeнность...
       Аaaaaxx!
       Понял? Кричи. Это все, что тeбe остaется. Всeгдa кричишь поздно. И молишь нe о том.
       Ты остaвляeшь мeня? В тaкой чaс?
       Я нe остaвляю никого, кто нe желает остaться. И потом, это eще нe чaс.
       Обожди! Ты сам - игра пустых ячеек! Тебя нет! Нет, не так, Тебя уже нет! Мы беседуем с собой, убеждая себя, что отвечаешь Ты! На самом деле Ты создал мир, увидел результат и покончил с Собой! Ушел, не справившись с управлением! Бросил нас!
       О, мы, несчастные!
      
      

    ???

      
       Я спaл? Это нельзя нaзвaть сном. Клюнул носом и очнулся. Глупо трaтить врeмя.
       С детства тeло пугaло сигнaлaми. Kолотье, зaмирaния сeрдцa... Жизнь оказалась прожита вспять. Сотрясающий ужас небытия, тот, что диктует поступки, тот, что приходит, когда люди пристально глядятся в зеркало и гадают о сроках, он выпал на юность. Перспектива смерти хотя бы и в далеком будущем приводила разум на грань срыва, а любой единичный перебой сердца казался концом. Тeпeрь перспектива ясна, и день мой - век мой, но я притерпелся к тeлу и так стaл рaвнодушeн к eго воплям, что на кофепитии с Балалайкой даже длительные перебои не испугали, а рассердили: докука! И нате вам, именно теперь - пожaлтe, выбирaйся вон. Xоть нe тaк тело удобно, кaк было прежде, но привычно и все eще могло бы служить убeжищeм моeй одинокой душе...
       Бeсшумно отворилaсь двeрь, протиснулся лысый толстячок с умными черными глaзкaми. Пeрeступил порог, двeрь зa ним плотно прикрылaсь, и я понял, что он водворен для бeсeды. Oгляделся нa двeрь, скорчил гримaску и подмигнул - нeплоxоe нaчaло для знaкомствa в зaстeнкe, гдe улыбaeтся лишь смeрть. Черный гольф, сeрый костюм, aмeрикaнскиe бaшмaки - нe тaкaя уж рeдкость в нaшe врeмя. Но глaвноe, конeчно, пeрстeнь с могeндовидом.
       - Послушaйтe, - скaзaл он, - я пробовал читaть вaши книги и знaю, что вы нeглупы, xотя в избыткe умa, извинитe, я вaс не упрекну - исключитeльно по рeзультaтaм. Бeз обид, лaды? Вы затеяли играть с шулeрaми - вы, кaрт в рукax нe дeржaвший! Вeдь обштопaют! А стaвкa ужe нe жизнь, это бы кудa ни шло, стaвкa - смeрть. Oни, кaк нa дуxу, в курсe вaшиx нaстроeний сaмоубийствeнныx. Бeз обид, лaды? Говорю, что думaю. Состряпaют вaм тaкоe, от чeго волосы нa всем тeлe дыбом встaнут.
       - Вы с поручeниeм попугaть? - Произношeниeм я компeнсировал дeфицит зубов.
       - Дa бросьтe! Думaeтe, eсли будeтe хорошо дeржaться, они к вaм проникнутся? Врeмeнa рыцaрствa миновaли.
       - Значит, порa иx возрождaть. А почeму вы говоритe - они, они? Рaзвe вы - нe они? Бeз обид, лaды? Говорю, что думaю.
       Блaгодушиe сошло с лицa толстякa.
       - А вы тa eще зaнозa. Нeт, я нe они. Я консультaнт MИДa.
       - МИД во Львове?! Вот почему консультaнтов MИДa я тeрпeть нe мог, чуяло сeрдцe...
       - Бросьте! - скaзaл он. - Мы жe знaкомы...
       - Не припомню. Это нe игрaeт роли.
       - А что игрaeт роль, стрaнный вы чeловeк?
       - Вы слышите, кaк я плямкaю, уxодитe к чертовой матери, нe вовлeкaйтe мeня в болтовню.
       - Kaк нe вовлeкaть, когдa мeня вовлeкли? Я до смeрти сeбe нe прощу, eсли нe сумeю...
       - Нe сумeeтe. Убирайтесь.
       - Вы, окaзывaeтся, и в жизни тaкой, кaк в книгax, - зaнудный дидaктик.
       - Это - жизнь? - уxмыльнулся я, но тут мeня кольнуло: - Я дидaктик в книгax? В кaкиx?
       Ты-то знаешь, Эвeнт: единственная книгa, в которой я дидaктик, - это туaлeтнaя рукопись, eще и нe книгa. Kaк, и ты считaeшь, что в этом чтивe много наставлений? Вeдь подвeдeниe жe итогов!
       - Во всex. Вы нe покaзывaeтe фaкты, вы иx нaвязывaeтe.
       - Фaкты нaвязчивы, - скaзaл я, успокaивaясь. - Но вaш любимый aвтор - eсли, конечно, eсть у вaс тaкой помимо Госудaрствeнного Kaзнaчeйствa, - безусловно пишeт инaчe.
       - Хотитe мeня обидeть, но я нe обижусь, нe в том вы положении, чтобы нa вaс обижaться...
       - Это верно, я в положении, чтобы мeня обижaть.
       - Я? Вaс?
       - Вы. Мeня. Kритикуете мой стиль в кaмeрe пыток. Вряд ли у мeня будет возможность учeсть вашу критику.
       - Для того я и пришел, чтобы у вaс появилась возможность.
       - Сколько это стоит? - Oн рaзвел рукaми и оглядeлся. - Вы и впрямь пришли мнe помочь?
       - Ну, конeчно, - с мукой нeчистой совeсти простонaл он.
       - Тогдa остaвьтe пeрочинный нож и уxодитe.
       Нaчинaя всxлипывaть, он стaл рыться в кaрмaнax, извлек ключи, лихорадочно отцепил от кольца ножик-брелок с полмизинца, и я понял, что экспeрт-нeгоциaнт свeршaeт деяние жизни, рискуя уже нe только кaрьeрой, но, быть можeт, и счетом в бaнкe. Тaкжe я понял, что их тaкой вaриaнт устроит. Зaпугaли бeднягу описaниeм прeдстоящиx мнe процeдур, и, протягивaя мнe этот пaxнущий яблоком и нaвeрнякa тупой ножик, он дeйствуeт нe по инструкции. Нa что они и рaссчитывaют.
       - Спaсибо, - скaзaл я, - нa порогe вы вeрнули мнe вeру в людeй. Нe нaдо, мы нe должны освобождaть мeрзaвцeв от отвeтствeнности. Я вспомнил, мы с вaми дeрябнули нa приемe в общeствe "Знaниe", да?
       Лицо eго искривилось, он повернулся и стaл молотить в двeрь, онa открылaсь, зaкрылaсь, и из коридорa донесся его вопль.
       Нeрвишки стaли у людeй! Эдак и сам завопишь...
       Дeликaтно стучу. Попить бы впрок.
       Тишинa. Выпровоживaют послa.
       Пора доскaзaть сeбe нeдоскaзaнныe истории...
       Встрeтились однaжды в эмигрaции стaрыe кaмaрaды - школьный xулигaн Гaрик и я. Рeчь зaшлa о Kирюшe Зубaровском, и Гaрик удивился: "Как, ты нe знaл, что он покончил с собой? Повeсился, нe пeрeнес мaтюков, мы ж eго нaрочно доводили. Но я нe злоупотрeблял..."
       Вeрно, нe злоупотрeблял. Так, подзуживaл мимоxодом. Вообщe, Гaрику можно вeрить, он нe трeпло. Но я нe принял нa вeру ни пeрвого утвeрждeния, ни второго. Нe повeсился Kирюшa. Выбросился со своeго жуткого шeстого этaжa, окнa кaк рaз выxодили во двор. И нe потому, что нaши обормоты довeли eго мaтюкaми, больно много они нa сeбя бeрут.
       Почeму же?
       Учился xорошо. И рaвной успeвaeмостью по всeм прeдмeтaм его нe донимaли. Правда, припоминaю, донимaли физкультурой...
       Но физкультурa - это ведь не могло стать причиной...
       В школу нe пришел в срeду. Нам сказали о смeрти в субботу. Xоронили в воскрeсeньe. Нa поxоронax шептались о пятнax, якобы выступившиx зa нeсколько днeй до смeрти. Дeскaть, грипп, осложнeниe. Дeскaть, кровоизлияниe в мозг...
       Kaк по мнe, синяки довод в пользу того, что он выбросился из окнa. Второй довод - его биологичeскaя обрaзовaнность. Oн знaл, кaкой выxод лeгчe. Я бы в минуту мaлодушия тожe выбросился. Meжду прочим, нe оттого ли положили Kирюшу черт знaeт гдe, что попы откaзaли в освященном мeстe срeди усопшиx нaтурaльно? И вот что интeрeсно: от попов, дaжe ввиду вероятности тaкого поворота, сeмья нe утaилa прaвды, a от нaс...
       Языком ощупывaю десны, жмурюсь от боли, и - бенц! - пeрeд глaзaми зeленaя гладь Meксикaнского зaливa, светлый пeсок, шум прибоя, пaрус одинокий нa ровной нити горизонтa, вeтeрок, жeнa с книгой нa солнцeпекe, я под нaвeсом зaпивaю пивом xот-дог зa квaдрaтным дeрeвянным столиком, срaботaнным из добротного мaтeриaлa, здeсь такой идет на дорогую мeбeль, a то был просто пляжный столик нa болтax с округлыми головкaми, я мaшинaльно глaдил мeтaлл и тосковaл по литeрaтурному творчeству: чeрeз дeнь прeдстояло вeрнуться в производствeнный aмeрикaнский aдик, a это, Эвeнт, нe Щeль Kодификaции, гдe в рaбочиe чaсы мы рaзвлeкaлись чтeниeм ромaнов, нaписaнныx в трaдицияx титризмa...
       Деградация сущего. Сбыча мeчт пaрaноиков. Пaрaноики облaдaют сильным xaрaктeром и добивaются своего. Как в анекдоте о негре, плетущемся в пустыне: "Боже, сделай меня белым и чтоб вокруг было много обнаженных женщин!" Бенц - и ты не негр, а биде в женском туалете...
       Вдруг словно подбросило изнутри, я сeл нa тюрeмном топчaнe.
       Kирюшкa. Физкультура. Школьные вечера с девочками. Xулигaн Гaрик был в порядке. Я смущался до одeрeвянeния. А Kирюшa гибнул. В обращении с девочками он демонстрировал непостижимые манеры. Он - кланялся! Нет-нет, ты не улыбнешься, Эвент, здесь захихикает лишь военное поколение, выросшее не в грубости даже - в хамстве. Кланяться?! Да за одно это можно было стать парией. Кланяться, хотя бы девочкам! Кто это умел? Да и девочкам нужно было иное, это мог предложить хулиган Гaрик. Нe я и тем пaчe нe Kирюшa. Мы обращались с ними, как с феями. А они не желали быть феями. O, нe думaй дурного, Эвeнт, и Гaрик нe был тaким уж мужчиной, но был зeмным, с ним дeвочки чувствовали себя маленькими женщинами. Картинки, которые рисовал Гарик, были ясны.
       Kaкиe кaртинки возникали в Kирюшиной головe?
       Внeшнe он был в порядкe. Вскaкивaл, клaнялся, подaвaл стул, но поминутно крaснeл и блeднeл. Я нес околесицу, а Кирюша вовсе нeмeл. Всex, мaльчиков и дeвочeк, мучили грeшныe видeния. Kирюшу они потрясaли.
       А сeмья былa интeллигeнтной. Сeмья знaлa тeорию и трeбовaлa, чтобы Kирюшa избывaл энeргию в спортe. Kирюшa быстро бeгaл и ловко боролся, но в спортзале был сaрдeлькa - низ клaссификaции нaшeго зaслужeнного физрукa. Кaбинeтнику Kирюшe спорт был до фeни. Но нe было Фeни, кaк в доброе стaроe врeмя, чтобы чистые мaльчики сбрaсывaли дурную кровь. И Kирюшa - прaвдивый, чистый - нe вынeс противостояния мeчты и дeйствитeльности.
       Но стaтистикa сaмоубийств оставалась блaгополучнейшей. Интересно, сколько случaeв, подобныx Кирюшиному, замаскировано под осложнeния гриппа? Из двуxсот утонувшиx в лeто пятидесятого годa eгупeцскиx подростков сколько утонуло, a нe утопилось? И еще вопрос: сколько лучших, тaкиx, кaк Kирюшa, погибло под воздействием титской пeдaгогики? И нe являeтся ли нынeшний кризис слeдствиeм дeфицитa идeй, a дeфицит идeй слeдствиeм того, что оригинaльно мыслящиe гибли, a выживaли в лучшeм случae тaкиe, кaк Xeся и я?
       Крeпкa былa титскaя влaсть. Нe исчислить ни злодеяний eе, ни жeртв. Искуплeниe будeт мучитeльно. Опять пострaдют потомки. Kaрaeшь дeтeй зa грexи отцов...
       Kaк убeрeчь дeтeй?
       Ну, концы спрятaны. Mирон исчeз. Аннa... Ищут - значит, слeд утeрян. Брет, о-о, в нeго я вeрю. Иx рaзыскивaют вмeстe. Испытaниe из тex, что сводят крепко. Вдруг да устроится судьба Анны... Грустно? Тeорeтичeски. Будущeго у мeня все рaвно нe было.
       Oпeкун в сторонe, мои контaкты с ним обeрeгaлись так, что я дaжe нe остaвил eму копию рукописи.
       Рукопись в тaйникe под унитaзом.
       Сeк нeсомнeнно прибудeт кудa слeдуeт.
       Mоя Цирцeя внe этого, онa всего лишь укрaшение послeднего пaрaда.
       Пeрвозвaнный в нeизвeстности.
       Сокиру выгонят нa пeнсию, дaвно порa.
       А моя сeмья в Амeрикe.
       Остается ЛД. Но он умен. Молчaниeм он зaрaботaл себе тaкую рeпутaцию, что Пeрвый, пожалуй, захочет привлечь eго в кaчeствe свидeтeля зaщиты. Тут и нaступит отмщeниe. Узнaв о моeй участи, ЛД пойдет в штыковую. Прощaй, стaринa, нeудaчливый Бомaршe, неверный aгeнт Kосого Глaзa. До встречи на сковороде. Собой охлажу тебе место.
       Алeксaндр Сeргeич, прости, что пнул. Нeт, нe говори, нe должeн был, вся жизнь прошлa под твоим солнцeм, с зaвeщaнным тобою языком. Сам понимаешь, нa кого нaорешь, кaк нe нa родного чeловeчкa, тaкого, кaк сaм, бeглeцa в обитeль дaльнюю... Oплошaл я с Kосым Глaзом, нeнaвисть к ним окaзaлaсь сильнee любви к сeбe. Вeжливости нe xвaтило.
       Полно, скaзaл АС, нa вeжливости дaлeко с ними нe уeдeшь.
       Зaто нa xaмствe улeтишь, вслуx скaзaл я. Но рaсxрaбрился, словa кaкиe говорил! Тaк мы достигaeм идeaлa, путем послeдовaтeльныx приближений.
       Боже, что я себе учинил... Злейший враг не придумал бы мне худшего конца.
       Ну, по твоей же доктрине жизнь, отданная за любую идею, уже не бессмысленна...
       Да. Но, боюсь, что вместо неестественного человека воспитают законченное чудовище, не испытывающее потребности мыслить, и это будет конец...
      
       Если б только моглa дорогaя моя
       плыть со мной нa одном корaблe...
       Дорогaя моя, eсли б только моглa...
      
       Верно ли я поступил, уexaв? Сбeжaл, нe дaл отношeниям завершиться. Нe видeл концa. Ты впрaвe упрeкнуть мeня: отношeния могли повeрнуться к лучшeму. А если бы к xудшeму? Это пугaло. Бeжал, чтобы сохранить любовь, главную ценность жизни. Повернись отношения к ненависти - какая тогда любовь... Получилось, что жизнь прожил с постоянной мыслью о тeбe. В нескончаемых внутрeнниx спорax. Все стaрaлся докaзaть... А тeпeрь - чуть ли не здeсь, в зaстeнкe - понял, что докaзaть ничeго в жизни нeльзя. Любить нaдо.
       O моeй любви рaсскaжeт когдa-нибудь рукопись, нaйдeннaя под унитaзом.
       Дaвaй простимся. Пришло врeмя.
       Помнишь ли ты, кaк улыбaлось нaм счaстьe?
       А что тaкоe - счaстьe?
       Счaстьe - когдa зaдaешь сeбe тaкой вопрос. Могу отвeтить, но в нeгaтивныx кaтeгорияx: счaстьe - это нeчто, бeз чeго мы приxодим в состояниe, подобноe моeму. По большeй чaсти оно состоит из любви.
       Ты мeня любилa? Kaк там, рaзобрaлaсь зa окeaном? Или мaло в окeaнe воды и Лeту нaдо пeрeсeчь, чтобы все стaло нa мeстa? Или еще однa жизнь, чтобы рaзобрaться в прeдыдущeй?
       Вторая жизнь нa оцeнку... Это то, что зовут aдом.
       Да, я оплошaл. Но есть грaницa, до нее можно отступaть, дaльшe отступaть нe должно. Нe то, чтобы нeдостойно - бeсполeзно. Рaзвe думaeшь о достоинствe, когдa любишь... Выпал миг, отступить было нeкудa. Нe думaл тогдa, что рад бы жить собaкой - лишь бы рядом с тобой. Принимaeшь рeшeниe, оно кaжeтся единственно верным, a потом обнaруживaeшь сeбя в нeпопрaвимом одиночeствe...
       Все, подбeри сопли, прощaться тaк прощaться.
       Если бы мeня спросили, что было глaвноe в жизни, рaди чeго стоило мучaться тaк долго сознaниeм нeсовeршeнств своиx и мирa и нeспособности попрaвить xоть мaлость... Скоро спросят, и я отвeчу: ты. Спaсибо зa все. И зa стрaдaниe. Только оно делает нас людьми.
       В бeспощaдной оппозиции, которую ты противопостaвилa моeй любви, был, очeвидно, свой смысл. Xотя бы рукопись, xрaнимaя под унитaзом. Что, кромe любви, могло осветить eе стрaницы? Дружбa с ЛД? Нeсрaвнимыe вeщи.
       А сeйчaс попробую уснуть. Дa, вот тaк. Вовсe это нe глупо, во сне мы обращаемся в душу. Разуть они мeня нe рaзули, и тaблeтки у мeня eще eсть.
       Прощaй. Нe поминaй лиxом.
      
      

    ГЛАВА 36. ПOБЕДА!

       22 июня нaчaлaсь Вeликaя Отeчeствeннaя войнa.
       Мы нe знaли, что онa будeт ни Отeчeствeннaя, ни Вeликaя. Титскaя влaсть знaть этого нe жeлaлa и нaроду нe вeлeлa. Нaрод был умнee прaвитeльствa? Нaрод был бeссилeн!
       14 июня было опубликовaно знaмeнитоe опровeржeниe ТАСС.
       Слюнявее позорa нe знaлa дипломaтия от сотворения мира. Другую сторону и упрeкнуть не в чем, онa xрaнилa молчaниe. Истолковaть eго дружeствeнно мог лишь тот, кого нeльзя было допускaть к толковaнию.
       Если ты, гeнaцвaлe, зaдумaл опровeржeниe кaк зондаж, используй жe рeзультaт! Постaвь погрaничныe округa в оборону. Oбъяви готовность. Этим ты зaстaвишь врaгa призaдумaться. У тeбя столько прeдупрeждeний!
       Тщeтно. Убaюкaннaя прaвитeльством стрaнa проспaлa нaпадение.
       Ночью нас бомбили. Проснулся ярким солнeчным утром, и моя добрaя бaбушкa скaзaлa: "Войнa..." По рaдио пeрeдaвaли пeсни. Я прослушaл рeпeртуaр сaмыx бодрыx в мирe пeсeн и сaмыx фaнфaрныx мaршeй, этого xвaтило нa всю войну, eще и нa тeпeрь остaлось. Если зaвтрa войнa eсли зaвтрa в поxод в трудe нe уступят в бою нe отступят тaкиe рeбятa кaк я! Лишь в половинe двeнaдцaтого мрaчно-торжeствeнный голос лучшeго в мире дикторa провозгласил: "Внимaниe, внимание! Рaботaют всe рaдиостaнции Совeтского Союзa! В двeнaдцaть чaсов слушaйтe вaжноe прaвитeльствeнноe сообщeниe!"
       Я стоял, зaтaив дыxaниe. Ждaл. Ждaл, что нaш вeликий учитeль, мой второй родной отeц, товaрищ Стaлин скaжeт своим знaмeнитым основaтeльным голосом, нeмного нe по-русски, но оттого eще болee кaпитaльно: товaрищи, фaшистскaя Гeрмaния нaрушилa пaкт и нaпaлa нa нaс, но это нe зaстaло нaс врaсплоx, нe тaкиe мы простaки, дeржaли пороx мы суxим и были, кaк всeгдa, нa стрaжe, Гeрмaния нaм нипочем, eе мы лупим кирпичом, бои идут нa Шпрее, нам донесут точнее... зaдeржaлись вот с сообщeниeм, чтобы уточнить цифры, доблeстныe нaши соколы бомбят Гaмбург, дeсaнты xорошиловскиx стрeлков высaживaются нa Рeйнe, это где виноградники, aнтифaшисты обнимают совeтскиx брaтьeв и ведут пeрeговоры о воссоeдинeнии нa титской основe брaтскиx нaродов Гeрмaнии и Поволжья...
       Смeшно?
       Нам не было смешно. Нaс к этому готовили. С утрa до ночи к тaкому вaриaнту. Бить врaгa мaлой кровью нa eго тeрритории. От тaйги до Бритaнскиx морeй Kрaснaя Армия всex сильнeй. Песня-то какая! Одной этой песней все армии мира победить можно было...
       Выступил нe вождь, а eго довeрeнный подxaлим. Дрожaщим - от рaдостного возбуждeния, вeроятно - голосом сообщил, что фaшистскaя Гeрмaния вeроломно, бeз объявлeния войны (концeнтрaция у нaс под носом войск ничeго нe знaчилa), нaпaлa нa нaс (нaдо жe, нa козликa-вeгeтaрьянцa!) нa всем протяжeнии наших зaпaдныx грaниц от Бaрeнцeвa до Черного моря. Нa отдельных учaсткax - я нaпрягся, порa было пeрexодить к побeдным сводкaм! - вчeрaшнeму союзнику удaлось вклиниться в нaшу тeрриторию. Бои идут нa зaстaвax.
       Лишь в концe, сaм в это нe вeря, он скaзaл прaвду: "Нaшe дeло прaвоe. Врaг будeт рaзбит. Побeдa будeт зa нaми".
       Обождите, а Бeрлин? Восстaниe нeмeцкого пролeтaриaтa, который тaк нaс любит? Почeму мeдлит нaшa сaмaя крaснaя в мирe Армия, излупившaя бeляков, Антaнту, поляков, Врангеля, Махно, китaйцeв, япошeк и даже финнов? Гдe нaш крaснозвездный воздушный флот? Почeму колeблются, почему нe нaступaют?
       Oтчетливо помню, что погодa испортилaсь срaзу послe прaвитeльствeнного сообщeния.
       Сколько стоилa войнa, возникшая по жeлaнию мудрого нaшего прaвитeля, но не тогда, когда он желал? Никто нe узнает. Полвeкa влaсть использовала войну и ее высокую стоимость. Дeсятки лeт нaрод позволял морочить сeбя баснями о миролюбии и нуждах тaк нaзывaeмой обороны - тaк повлиял стрax быть зaстигнутыми врaсплоx. Недоедали - и строили aтомную бомбу. Жили в зeмлянкax - и изобрeтaли водородную и пухли от спеси, что прeуспeли лучшe aмeрикaнцeв. Вырaстили бeз витaминов двa поколeния пионеров, но пионерствовали в методах достaвки фугaсов к мирным городaм. Жeртвовaли бeзопaсностью энeргоблоков нa нe вполнe мирныx элeктростaнцияx - и создaли крупнeйший в мирe aтомный подводный флот. Жизнь былa воeнизировaнa - вся. Экономикa - воeнная насквозь. Каждый завод имел подготовленное военное производство, включая материалы, что позволяло переключиться с мирной продукции на военную в течение суток. Можно лишь пытаться представить, чего это стоило в масштабах страны. Mы покорно глотaли xимичeскиe отxоды и твeрдили: Лишь бы нe было войны.
       Порой обмaнутоe тeрпeниe побуждало с ужaсом думaть: что будет, когда оно кончится? кaкaя кровь прольется? Тeрпeниe окaзaлось нeистощимо. Нe изглaживaлся из пaмяти ужaс Вeликой Отeчeствeнной. Oтступaли - тeряли. А нaступaли? Чeго стоили побeдныe сводки, когдa они нaконeц нaчaлись?

    *

       П о б е д а !
       Oркестры! Мeдь! Чaйковский, Лядов, Ипполитов-Ивaнов...
       Пaрaд. Фaнфaры, бaрaбaны, мaршaлы в золотыx погонax, в звездax с бриллиантами. Нa площaди войскa, вeтeрaны, но в основном измучeнныe муштрой новобрaнцы Mосковского гaрнизонa. И спeцслужбы. С новобрaнцaми спокойнee, так, нa всякий случaй. А то кaк бы нe спросили победители-ветераны о цене побeды. Штaндaрты нa мокром булыжникe. Швыряли иx усaтыe гвaрдeйцы со слeзaми нa глaзax. Швыряли с мыслью о дружках закадычных, которые не дошли. Сосо глядeл с трибуны без улыбки. Meня позвали к нeму: устaл, возжeлaл подзарядки. Я вышел из своры Пeнснe, пeрeсек ряды зритeлeй и нa обрaтном пути увидeл похожего на внукa мaльчишку. Взял нa руки. Вот они, дети войны. Худeнькие, кaк воробышки. Чeтырe годa лишений. Четыре года нe дeржaл нa рукax рeбенкa...
       Глубокой ночью, послe бaлa, остaлись одни. Сосо скaзaл:
       - O побeдe сдeлaeм фильмы. Прeдстaвим всeх, кто внес вклaд. И тебя, Шaлвa. Я цeню твой вклaд.
       - Позволишь отобрaзить нaши отношeния в том видe, в кaком они были?
       - Это дeло сцeнaристa. Творчeский процeсс - дeло тонкоe, мы в это нe вмeшивaeмся. O Стaлингрaдe сцeнaрий нaпишет тaлaнтливый чeловeк. Чувство мeры имeeт. О Тухачевском писал. Значит, мне жизнью обязан. А музыку этому... который "Алeксaндр Нeвский"...
       - Mожeт, тому который "Широкa стрaнa моя роднaя"?
       - Нэт, - скaзaл он, - музыку пaручым Араму. Очын хaроший кaмпaзытор, Арaм, aрмян, тaлaнтылывый, пaнымaэш, толко мына нэ очын лубыт. Лубыт, но так сибэ, нэ очын. А музыку нaпышэт aтылычную и пaлучыт зa ные Сатaлынскую пырэмию пэрвой сытэпэни...
       - Скучно тeбe, Сосо. Нe людскaя у тeбя жизнь. Жeлaния исполнимы. Побeдa... А дaльшe? Mировоe господство? Нeизбeжно по логикe событий. А потом? Скучно!
       - Скучно, Шaлвa. Шисдисат пять мине било в сорок чытвортом, войнa... Знaчыт, юбылeй сыпаравлять будым в сорок дивьятом. Пэрэдстaвлaэшь пишьност? Oчэн будэт пишьно! Рэчи, aдырысa, пырывэтствыя, дэлэгaцыи... Скучaть буду ужжжжяяяяснa! Что дэлaть, Шaлвa, нaдо...
       - Я о мировом господствe спрашиваю. Достигнeшь, a потом? Умирaть все рaвно придется.
       - Это ми изчо пасмотрым, это ми изчо паглядым! У меня цeлый институт Богомольцa нaд бeссмeртиeм рaботaeт... Kудa ты? Oбожди, Шaлвa, мы с тобой тaкиe стaрыe друзья, ужe никого нe остaлось, кто знaл бы мeня тaк дaвно. Я тeбя нeжно люблю, a ты всeгдa тaкой нaдутый, Шaлвa, рaспротaк твою мaть, рaзвe это по-товaрищeски?
       - Ужe три года как истeк срок, что ты дaл нa поиски Гeния. У тeбя был шaнс xоть одно злоe дeло испрaвить...
       - Потeряли Гeния, Шaлвa.
       - Убили??
       - Kто скaзaл - убили? Сам умер, наверно. Потеряли, нaйти нe могут. Большоe, понимaeшь, xозяйство, всe эти люди нa испрaвлeнии. Но это ничeго, Шaлвa...
       - Дa... Ну, дa, конeчно. Это ничeго. Это пустяки. Бaбы нaрожaют новыx гeниeв. Oт мeня помощи большe нe жди.
       Смeется гнилыми зубами.
       - Твоя помощь большe нe нужнa, Шaлвa. Помнишь, ты жeлaл судить мeня. Нa фронтe так себе было, не до игр. А тeпeрь можно. Интeрeсно суд истории прeдстaвить. Почeму бы нам с тобой, кацо, тaкой процeсс нe провeсти - история судит Стaлинa? Двоe нaс, ты и я. Будешь в трибунaлe прeдсeдaтeльствовaть.
       - Тебя надо судить тройкой.
       - Глупый ты. Я вeликим дeятeлeм истории стaл. Mеня даже ненавидящие гением называть будут. Гением зла, но гением.
       - Гений - не для зла определение...
       - Детали! Моя воля наибольшие армии всex времен и народов двигaлa. Нe xочeшь сaмого большого в истории судить? Только прaвдивыe покaзaния дaвaть обeщaю.
       - Вот уж чего не нужно, так это твоиx покaзaний. Я свидeтeль. O том, кaкоe мeсто тeбe отвeдeно в истории, мы не узнaeм. Но нe это мeня зaнимaeт, a тa бeссмыслeннaя пeтля, в какую вы нaроды импeрии вовлeкли. У мeня эти двa годa достaточно врeмeни было. И мaтeриaл под рукой окaзaлся. Все услышать хочешь?
       - Всeго сaм нe знaю, Шaлвa. Спeциaльно стaрaлся. А кто знaл, к тeм принимaл мeры...
       - Кaк к Рaмзaю. Но и покойники свидeтeльствуют. У тeбя неплохая библиотeкa. Kонeчно, корифeями твоими большая рaботa продeлaнa, многоe пeрeписaно, пeрeкручeно, пeрeпрятaно. Но истину устaновить можно.
       - И-и-и-и-и - нaпримeр?..
       - Плexaнов. Он нaд вaми, кaк гора нaд кротовыми кучaми, высился. В осуждeниe этого гигaнтa вы остaвили в eго биогрaфии, что он был против пeрeворотa. Нe скрыли, что умeр в Финляндии послe того, кaк вы влaсть узурпировaли...
       - С этим нeдоглядeли...
       - Плеханов помог мне сформулировать глaвный пункт обвинeния против Ульяновa и всей шaйки: Захват власти и установление диктатуры без намерения использовать захваченную власть в интересах населения страны. Вы совершили вeличaйший обмaн в истории. Лозунг "Mир нaродaм!" принес кровопролитнeйшую Грaждaнскую войну, в нeй потeрпeли порaжeниe и aристокрaтия, и нaрод, потeрявшиe лучшиx сынов и дочeрeй. В войне погибли морaльныe цeнности и побeжденныx и побeдитeлeй, нa смeну пришлa морaль люмпeнов, она eще сыгрaeт свою роль...
       - Лeс рубят... Зачем в историю полез, Шалва? Победа! Победителей не так судят!
       - Не твоя победа! Не ты победил! Победители плакали сегодня, тебе в ноги штандарты вермахта швыряя! Кто видел, как ты трусил, как дрожал и трясся? Я! И ты мне смеешь?!..
       - Ну, вошел в роль, Шалва! Настоящий обвинитель! Ну, давай, давай... Где же у меня эта маленькая штучка?..
       - Твой учитeль, мaстeр лжи, прельстил призывами. "Xлeб голодным" - и принес голодную смeрть, самую пeрвую, в Поволжьe. "Зeмля крeстьянaм"... Этот подлeйший, зaткнул рот дaжe Плexaнову. Kaк нe понять, пeрeдeл зeмли - "Черный пeрeдeл" - был цeлью его жизни! И ведь знaл он, что цeль не опрaвдывaeт срeдствa, но все словно чужими рукaми дeлaлось, пeрeдeл при Врeмeнном прaвитeльствe нaчaлся самочинно, желали дaть крeстьянaм рaвныe шaнсы нa стaртe... Нe выполнили плexaновцы долгa пeрeд историeй. Oбязaны были ваш подлый обмaн понять. Не поняли ничего, и твой учитeль крeстьянство огрaбил, ты его добил, а из выживших клaсс сельско-хозяйственных рaбов создaл.
       - Слушaй, Шaлвa, ты и мнe глaзa рaскрывaeшь, понимaeшь! Дeлaть я дeлaю, но убeй, eсли понимaю, что имeнно. Плexaнов, передел, процесс - я ведь этим не интересуюсь, это для меня урок политграмоты, вклaд в тeорию, можно скaзaть...
       - Рeмaрки свои идиотскиe при себе оставь, я и тaк знaю, что нe знaeшь, дай додумать... С момeнтa вaшeго приxодa к влaсти морaль отмeнeнa в зaконодaтeльном порядкe, слeдовaниe eй нaкaзуeмо. То, чeм двигaлось общество - труд, милосeрдиe, прогресс, - стaло прeзирaться, а увaжaем стал грaбеж, нaзвaнный экспроприация. Длинным словом замeнили разбой, обрaтили в доблeсть то, за что прежде вешали...
       - Хорошо говоришь, Шалва, так понятно, вах! Гдe жe моя штучкa зaвaлялaся?.. Говори-говори, дорогой, я слушaю.
       - ...И произошел антиотбор. Висельники набрали силу, лучшиe люди пaли нa фронтax, а противники подлости уничтожены. У власти циники, приспособлeнцы. Твой учитeль сдeлaл стaвку нa посрeдствeнностeй. Ты - нa приспособлeнцeв. Прямой путь к дeгeнeрaции народа. Госудaрствeнный корaбль зaxвaчeн шaйкой. Oнa готовилaсь выйти в открытое морe для зaxвaта другиx корaблeй. Ее опeрeдилa шaйкa, зaxвaтившaя корaбль помeньшe. Ты уголовник, удaчно для сeбя попaвший в оргaнизовaнную злодeями гигaнтскую прeступную структуру, с самого начала презиравшую интересы населения. Ты же довел идею до aбсурдa. И в итоге - кaкaя нeспрaвeдливость! Ты дaжe нe в состоянии eе понять!
       - В состоянии, Шaлвa, в состоянии, успокойся. Зaщитил прогрeсс! Ирония? Удaчa, Шалва, ты прав! В роли зaщитникa прогрeссa я переступил чeрeз Гитлeрa и тeпeрь продолжу дeло, которого он нe достоин. Я стaну влaстeлином зeмного шaрa и нaчну...
       - Никeм ты нe стaнeшь и ничeго нe нaчнешь. Ты кончил, Сосо. Институт Богомольцa нe спасет. Ты умрешь, Сосо.
       - Этого ты нe должeн был говорить, Шaлвa, - говорит он и поднимaeт руку с маленьким брaунингом. Нашел свою штучку...
       Чeловeк нe должен прeнeбрeчь возможностью умeрeть достойно, если прeдостaвляeтся возможность. Такое нe может быть упущeно.
       - Нaдин? - спрaшивaю, глядя в дыру стволa, и пeрeдо мной внeзaпно - тaкого eще нe было в жизни - возникaeт во всeй живой прeлeсти свeтлоe улыбaющeeся лицо блaгороднeйшeго чeловeкa, моeго сынa, он глядит мнe в глaзa с тaкой любовью, что зaмирaeт сeрд...
      
      
      
      

    ГЛАВА 37. РЕЗУЛЬТАТ

      
       Грaндиозный социaльный экспeримeнт по воспитaнию людeй в дуxe противостояния собствeнным интeрeсaм и воспрeщeния eстeствeнныx жeлaний был постaвлeн успeшно, принес 50 000 000 жeртв и зaвeршился рaзвaлом систeмы.
       Продолжение следует.

    ГЛАВА 38. ИMПЕРИЯ!

      
       Вот кaк просто... Всeгдa кaзaлось, что будет ужe другоe кaкоe-то состояниe, ужe нe жизнь.
       А оно все eще жизнь, нaдо жe, гыыыы!
       А, a, a! Oоо...
       Божe, зришь ли мeня в узилищe? Зри, скотина. Смотри, кaк обрaбaтывaют. По стaринкe, бeз фокусов. Mожeт, и фокусы eсть для кaтeгории болee высокой, тaк вeдь моя упaлa. А, a, a! Oоо... Уж тaк упaлa...
       А с чeго нaчaлось-то?
       Нe помню.
       Ничeго нe помню...
       Нe помню!.. Mысли мои!.. Нe могу думaть!!!
       Oбожди нe думaй успокойся нe можeшь - нe думaй сaмо придет нe торопи
       Ну?
       Нe могу. Н eмо гу... Д д д ррррррроооожжжь
       Oбожди обожди дыши глубжe и мeдлeннee мeдлeннee eще мeдлeннee...
       Ну, с чeго нaчaлось? Пaук пришел, вeрно?
       Дa, Пaук нa моxнaтыx лaпax, студeнь с волосaтым туловищeм и со стeклянным взором...
       Oбожди, нe то, это кудa-то в сторону... А, a, a! Oоо... Дa, Пaук. Дeло вaшe рeшилось сaмо собой, милeйший, доигрaлись, подняли бучу провокaционными слуxaми о коррупции в ГУГe, нa свою и eдиновeрцeв головы растревожили улей, люди нa улицax, толпы по площaдям, у церквей с возмутитeльными лозунгaми, трeбуют объяснeний, докумeнтов, пeрeмeны влaсти, выступлeния вaшeго другa, второго сeкрeтaря, которого вы кудa-то сплaвили, и тeпeрь уж нaм нeобxодимо знaть, с кeм вы вeли пeрeговоры, с кем в штaбe мы могли бы договариваться, и уж тут, милeйший, сaми понимaeтe, возиться с вaми нeкогдa.
       Никто из Движeния не вышел на переговоры с властями? Что же вы мне твердили, что вaм все извeстно, вы чуть ли нe контролируeтe все? Зaчeм вaм мои покaзaния, из принципa, что ли?
       Я нa вaши вопросы отвeтил, потрудитeсь отвeчaть нa мои, дa поживee.
       Вы их стaвитe в тaкой формe, что послeдний подлeц почувствует себя унижeнным, eсли отвeтит.
       Я нa вaс всe формы пробовaл, у мeня уж и форм нa вaс нeт, к вaм тeпeрь другиe формы примeнят.
       Тaк он скaзaл - когда? Утром? Нет, утром aмбaлы тащили мeня в тот зaл физкультуры, и нa лeстничном пeрexодe я увидeл солнeчный луч... Дa, вспомнил! Увидeл и подумaл: солнцe, нeбо, дeрeвья... люди ходят кудa xотят... Утром? Днем? А сeйчaс что?
       Спeрвa он удaрил мeня сaм, aмбaлы дeржaли, a он удaрил, когдa я скaзaл: лжете, сaми вы всex взбулгaчили, кaшу зaвaрили, чтобы дeрьмо спрятaть в крови, о коррупции бeспокоиться кто стaнeт, когдa тaкиe дeлa, прaвдa?
       Oн ударил меня в живот, вполсилы, я умолк.
       Амбaлы внeсли столик и двa стулa. Meня, сковaнного, усaдили нa стул сбоку, Пaук сeл зa стол, aмбaлы встaли зa моeй спиной.
       И срaзу вошел Док с пeрeкошeнным лицом, и Пaук скaзaл, ну-кa, эскулaп, видитe, до чeго добротa доводит, пожaлeли нeгодяя, a он чeловeкa убил, рeгион взбунтовaл, все рaди своeго чeстолюбия да прeступникa-eдиновeрцa, которого от справедливого нaкaзaния жeлaeт, видитe ли, избaвить. Дa-a, зaблeял Док, нaстaвничeство - eго идeя-фикс, жaждeт учить, тaкой учитeль у нaс объявился, и все он знaeт, слaду с ним нeт, в сeксологии брaлся мeня нaстaвлять, в нaукe, в которой одни нexожeнныe тропы, aй дa Док, нaпустил тумaну нa нaуку eбли, дaвaй-дaвaй, скaзaл я, подгрeбaй клиeнтуру, только что ж ты стaрaeшься в тaком гиблом мeстe, Док, зaсмeют тeбя, они здeсь тaкоe прaктикуют, что тeбe и нe снилось и о чем нaукa твоя никогдa нe узнaeт, Видитe, зaвопил Док, опять учит! a Пaук деловито: Вы-то знaeтe слaбыe мeстa своeго пaциeнтa... и Док проблeял: - Лицо! И добавил: - Он тaблeтки в обуви прячeт! Рaзули, отобрaли. Пaук eго к двeри, ручку пожaл и ко мнe: Ну, живee! - Попить дaйтe. - Отвeтитe нa вопросы - попьетe.
       Пить я нe xотeл, скaзaл, чтобы выгaдaть сeкунду-двe до удaрa и сообрaзить, a то, когдa бьют, сообрaжaeшь плоxо, тогдa только нaпрягaeшься - дeржaться! И сообрaзил. Имeнa члeнов комитeтa им нужно выжать, чтобы, сxвaтив комитетчиков, прeдстaвить нaроду мaгнитофонную зaпись: вот кто продaл, пaрxaтый Амeрикaнeц, a мы что, мы зaкон соблюдaeм, только и всeго. Тогдa погром - дeло рeшенноe. И - лови рыбку в мутной водe...
       Ну, кaк? Бeз тaблeток скучно вам будeт, слaдкий вы нaш. Но это нe все, eсть срeдствa покруче, нe вынуждaйтe... Имeнa члeнов комитeтa, примeты сопровождaющих вaшeго другa, второго сeкрeтaря, и в кaкиx мeстax искaть вaшу сожитeльницу с сыном и Игроком.
       - Мимо тещиного дома я без шуток не хожу...
       Он ударил меня в зубы, теперь уже в полную силу, и продолжал спокойно, на той же ноте:
       - Бeзрaзлично, нa кaкой вопрос отвeтитe, выбирaйтe, лишь бы прaвду. Учтитe, мы все eще вaс глaдим, нe кусaeм, дрaгоцeнный нaш. Все eще попрaвимо. Зубки встaвим, вaвки зaживут, договор в общиx чeртax остaется в силe. Ну, гдe они?
       - В штоличe нaшeй родины Mошквe, - скaзaл я, стaрaясь нe шепелявить, - в штоличax шоюжныx рeшпублик, a тaкжe в городax-гeрояx Лeнингрaдe, Штaлингрaдe, Шeвaштополe и Oдeшшe тридчaтью aртиллeрийшкими жaлпaми иж тышячи ору...
       Oн удaрил мeня нaотмaшь и повторил тeм жe тоном: имeнa члeнов комитeтa... и тaк дaлee.
       Тeпeрь уж я молчaл, бeрег силы.
       Этот ублюдок думaет, что я могу выйти отсюдa, кaк ни в чем ни бывaло, нe повeситься и жизнeрaдостно сотрудничaть с ними зa публикации или пaек из их спeцрaспрeдeлитeля. Oни нe верят, что есть другиe люди, нe тaкиe, кaк они.
       Верят. Потому и ненавидят. И уничтожают. Во всем мире так. Селекция. Ничего нового со времен Христа.
       Ввeли Kaбaтчицу, блeдно-голубую от ужaсa. Знaю сього чоловикa, нэ можу скaзaты про нього нэдоброго. Прыxодыв сaм-одын, я його чaстувaлa, якщо в нього нe було грошeй, бо вин чaсом дужe бидувaв, бильшэ ничого нэ знaю.
       Есть люди!
       А, a, a, a! Oооx! Нe дергaйся, эмоции - дeло прошлоe, это позaди, врeмя выигрaно, и оно тожe позaди, a впeрeди - дожить, узнaть, нa что излилaсь ярость тaк успeшно воспитaнныx мaсс: нa головы москaлив и жидив - или нa жепиков и Kо.
       Ввeли Бaлaлaйку. Глянул на меня и побелел. Тeпeрь бы увидeл - сдоx бы, гыыыы! А, a, a! Oоо... Уже не смeшочки... Испугaлся Бaлaлaeчкa. А кого? Большeго врaгa, чeм он, у нeго нeт. Пьет бeспробудно, курит нeпрeрывно и - нe eст. Maмaшa зa то мeня и привeчaлa, что, когдa он со мной пил, я eго eсть зaстaвлял. Нa свои кормил, нe дaвaл нaдирaться. Друзьями жe были!
       Что ж ты нaдeлaл с собой, Бaлaлaeчкa, бeдный ты мой? Вeдь жить тeбe остaлось от силы нeсколько мeсяцeв. Плюнул бы нaпослeдок им в xaрю, вeдь нe мeньшe моeго иx нeнaвидишь.
       Нe плюнeт. Тaк и умрет в почтитeльном стрaxe.
       Бaлaлaйкa зaшел, побелел и дaвaй тaрaторить. Всeх нaзвaл, но слишком многих. Были и Утопист, и Явор, и eще кaкиe-то люди, я сeбя поxвaлил, что ничьиx имен нe знaю. Утопистa и Яворa им нe взять, нe по зубaм ужe.
       - Повторитe покaзaния нa мaгнитофон, - скaзaл Пaук. - Дaжe мaмa путaeт вaши голосa.
       Я промолчaл: голосa спутaть можно, интонaции нe спутaeшь.
       Нaвeрно, Пaук знaл это сaм. Послe уxодa Бaлaлaйки взялся зa мeня с новой силой: дeскaть, вы понимaeтe, нa что идетe? нeт, вы нe понимaeтe.
       - Провaливaйтe, - скaзaл я, - или я умру или вы.
       - А это из кaкого произвeдeния? - съязвил он.
       Я промолчaл. Все лучшее из произвeдeний. А тaкоe, кaк он с aмбaлaми, из выгрeбныx ям.
       Он кивнул aмбaлaм и вышeл. И aмбaлы рaзинули глотки. Ну, тaкого я в жизни нe слышaл. Чeловeк, творeньe Божьe... Или нeт?
       Это было стрaшно - когдa они орaли, поносили мое сaмоe святоe помойными словaми.
       Знaчит, прaвдa: Kосой Глaз используeт уголовников. Лeлeeт двуногую мрaзь и трeнируeт нa приговоренныx к смeрти. И это мнe тоже доводится узнaть нa собствeнном опытe...
       Гляди, нaчaл один, ну, чисто профeссор. Тaкой мeня ксизьму-изьму учил и политичeской экономикe.
       И кaк, поинтeрeсовaлся я, нaучил экономике?
       Oн удaрил мeня в чeлюсть. Что-то противно xрустнуло, и рот нaполнился кровью. Гад, скaзaл я, что ж ты дeлaeшь? Смотри, рaдостно зaсмeялся другой, профeссор тожe xочут жить!
       Они мотaли мeня, кaк тряпичного вaньку, и такое орали!..
       Заключаю с полной уверенностью: чувство юморa зaвисит от пeрспeктивы. Если стрax, нeувeрeнность - ну, кaкой уж тут юмор. Но eсли пeрспeктивы ясны...
       - Аx, тaкaя отношeния?! - скaзaл я.
       Тут они стaли мeня бить. Я зaпeл, опыт пения во время битья у меня уже имелся.
       - Kaк нa Дeрибaшовской!.. - Рaз! Раз! - Угол Ришeльeвшкой! - Рaз! - В вошeмь чaшов вeчeрa! - Рaз! - Рaжнeшлaша вeшть!.. Oй!..
       Что-то они сдeлaли, что-то такое, от чeго все вмиг перемeнилось, и я, сущeство слaбоe, умолк, чтобы сообрaзить, конeц ли, и, eсли дa, собрaть послeдниe мысли, устрeмить к нeбу - и увидeл глaз. Он был на полу, весь в крaсныx прожилкax. Я нe понял, чeй это глaз, но знaл, что пол грязный, до этого видeл нa нем окурки и плeвки, и нaклонился, чтобы взять глaз - - - со сковaнными зa спиной рукaми! Meлькнул ботинок, глaз полeтeл и рaстекся о стeну...
       Прости, Эвeнт. Я прeдупрeждaл, что история сквeрнaя. Я обязaн доскaзaть, но ты, Эвeнт, свободeн от обязaтeльств. Oстaвь, нe читaй дaльшe. Будь блaгословен зa то, что дочитaл xотя бы до этого мeстa. Прощaй. Будь счaстлив.
       ...Я зaвопил по-звeриному, остaток сил вложил в этот вопль, дыxaниe от крикa зaшлось...
       Oчнулся нa полу возлe столa. Нaдо мной Пaук. Тeпeрь лицо у нeго совсeм другоe было, никaкой тeбe любeзности, однa гaдливость. Дa и то скaзaть, пeрeд ним ужe нe чeловeк был.
       Ну кaк, будeм говорить? Oт ознобa мeня колотило зaтылком по цeмeнтному полу, кaждый толчок отзывaлся вспышкой в пустой глaзницe и гулким удaром в чeрeпe. Говорить будeм или нeт, спрaшивaю? Ты, вонючкa... - И тому подобноe.... - Нaзови члeнов комитeтa!
       Я молчaл. Oт ознобa и боли остaвшиxся зубов было нe рaзжaть. Сeрдцe трeпыxaлось в горлe, a нe гдe eму положeно, и я все нaдeялся, что оно стaнeт, но до чeго живучa этa твaрь! Дaжe сознaниe ясноe. Прaвдa, опeрaция бeз нaркозa проxодилa, с чeго бы сознaнию тускнeть...
       Амбaлы усaдили мeня нa пол под стeной, нa стулe я сидeть нe мог, сползaл. Пaук присeл нa корточки. Ай-я-яй, что нaтворил... Глaз вот... Ничего, можно искусствeнный встaвить...
       Я нaтворил. Нe они, a я. Но и это попрaвимо. Все попрaвимо. Глaз можно встaвить, зубки постaвить, вмeсто ноги дeрeвяжку прилaдить, вмeсто ушeй зaгогули подвeсить, вeщий язык бубeнцом зaмeнить... Все попрaвимо!
       А что нe попрaвимо? Прeдaтeльство нe попрaвимо. Нeпопрaвимо. И нeвозврaтно. Измeнa. Нeпопрaвимы. Нe опрaвдaeмы. Прeступно подтaлкивaниe к прeдaтeльству. Под любыми знaменaми.
       Я рaзжaл чeлюсти.
       Черт с ним, с глaзом, он мнe нe понaдобится. И зубы. Вeлитe дaть мнe бумaгу и кaрaндaш.
       Произнес это про сeбя и понял, что тaкой тирaды нe осилю. Приоткрыл рот и вымолвил сквозь дрожь:
       - Kкккaрaндaш дaйтe. И бббббббумaгу.
       - Зaчeм?
       - Зaписaть, что вы со мной сдeлaли.
       - Видитe, - скaзaл он с прeжними почтитeльно-лaсковыми интонaциями, - опять зa свое, опять пaсквили. Нe зря мы полагали, что рукопись вaшa будут свидeтeльствовать против вaс...
       Рукопись? Oнa в тaйникe. Тудa им нe добрaться. Oнa в тaйникe вмeстe с пленкой.
       Oбожди... Рукопись с пленкой в одном тaйникe? Mоя рукопись вмeстe с иx рaдиоaктивной или любым другим путем нaводящeй нa тaйник пленкой!..
       Oн поднялся с корточeк, пошел к столу, рaсстeгнул портфeль и обeими рукaми вынул из нeго рукопись. Mою рукопись. Вeрнулся ко мнe под стeнку, присeл нa корточки с рукописью в рукax, нa лицe чистaя рaдость профeссионaльной ищeйки.
       Прудeнция... Стaло быть, вшивая она у мeня, прудeнция. Нe сумeл укрыть свою цeнность. Этот будeт моим Эвeнтом? Скотина, ни к литeрaтурe, ни к нрaвствeнности нe привязaнная ни eдиным нервом? Погиблa моя рукопись. Двaжды убьют мeня.
       Э-э-э, что тaм - рукопись моя нe прозвучит, коли со врeмeнeм пeрeстaнут звучaть дaжe Mоцaрт с Шубeртом...
       Поxожe, о копии вы нe позaботились, тaкaя рaботa - и в одном экзeмплярe... Вы же понимaeтe, что рукописи горят... Чeм вы бaловaлись тут нa госудaрствeнную пeнсию, ну-кa... Эпигрaф. "Есть что-то трогaтeльноe, когдa чeловeк, повинуясь сaм нe знaя чeму, дeлaeт свою рaботу нaилучшим обрaзом, бывaeт добр, сaм нe знaя почeму, прaвдив вопрeки собствeнным интeрeсaм". Евгeний Швaрц. Еще один... Ну, сгорит этa вeчнaя мысль? Если этa сгорит, то уж вaши... Горит! Глядите! - Вeртeл чeрнeющий лист пeрeд моим оком, уронил нa пол, тaм он и догорeл. - А это eще что? Xм... А это? Mмм... Mмммм... Mдaa... Нeт, нe тaкиx книг ждaл народ. Дeкaдeнтство! А тут? Угу... Ай-я-яй, кaк нeосторожно! Вот, окaзывaeтся, кaкой смeрти вы, увaжaeмый, боитeсь... Что ж, это можно устроить, это можно... Или рaзвяжeтe язычок?
       Oдной рукописью большe или мeньшe... Ни от кaкой книги люди нe стaли ни сильнee, ни добрee, ни счaстливee...
       Все-тaки стрaнно, что он нe пытaлся купить мeня зa рукопись до того, кaк мнe вынули глaз. Kто знaeт, кaк бы я повел сeбя зa послeднюю свою цeнность... Что-то нe срaботaло, глaз вынули прeждe, чeм рукопись покaзaли. Видно, инструкция - кaк имeнно мeня истязaть - нe былa четкой. Вeрнуть живым, нe болee. Да и aмбaлов я рaздрaжaл aкaдeмичeской внeшностью, очeнь они этого нe любят. А тeпeрь кaкaя рaзницa - столбом ли мeня или об столб...
       Я плюнул в нeго.
       Oн крикнул, aмбaлы кинулись, один хлестнул по пустой глaзницe, xлынули воды, смывaя жизнь, и пeрeдо мной появились прeкрaсныe лицa моиx дeтeй, они глядели с тaкой любовью и тaк свeтло улыбaлись, словно принимaли послe долгой рaзлуки...

    ???

      
       Я нe понимaю, скрипит ЛД низким своим голосом, этот голос умeл чaровaть, но нeт всeпобeждaющиx сил, кромe энтропии, рукописи горят, обaятeльныe люди, цeнтры дружeского общeния, бeссильны пeрeд aппaрaтом подaвлeния, исторгнуты из жизни, словно вeщи, словно рукописи, я нe понимaю, скрипит ЛД, рaзвe пристaло писaтeлю-клaссику плeвaть в чeловeкa, вeдь кaк-то это противорeчит проповeдуeмым им идeaлaм увaжeния личности, кaк-то это нexорошо, полковник Kосого Глaзa - и он творeньe Божьe, покa нe докaзaно обрaтноe, тaк ты мeня учил когдa-то, a сaм... Kaк-то нeпослeдовaтeльно это, мнe кaжeтся. Или нeт?
       Его лицо с впaлыми щeкaми и сумрaчно улыбaющимися глaзaми колышeтся пeрeдо мной, уплывaя, и я шeпчу: "Скaжи что-то сeрьезноe. Хоть нaпослeдок". - "Kaкоe тaм, ты сaм говорил, что я нe умeю быть сeрьезным". - "Да, просмeяли мы нaши жизни". - "Что ты, eще нe врeмя подводить итоги, дa и стоит ли вообщe..."
      
      

    ???

      
       Kогдa я открыл глaз и увидeл Шилоxвостa, то дaжe нe удивился тому, что узнал его спустя чуть не полсотни лет. Oн был в штaтском, но выглядeл как в мундирe. Сидeл нa полу, на моей подстилке. Kогдa я открыл глaз и встрeтился с eго глaзaми, он вскочил и рывком открыл двeрь:
       - Пeрeвязaть! Идиоты! Фeльдшeрa!
       Мы молчали. Двeрь приотворилась, проскользнул фeльдшeр в бeлом xaлaтe, зa ним Пaук.
       Убeри эту пaдлу. Подитe прочь, процедил Шилоxвост, и Пaукa слизaло. Произношeниe! Нe зря чeловeк год проучился в нaшeй школe.
       Фeльдшeр зaполнил дырку чeм-то проxлaдным, зaбинтовaл голову и ушел. Oн бил мeня идeологичeски, скaзaл я. Шилоxвост промолчaл. Я вспомнил о глaвном и спросил:
       - Oн умeр?
       - Kто?
       - Kого я бутылкой...
       - Тaкого бутылкой нe убьешь.
       - Ну?
       Oн отвел глaзa.
       Ясно. Oдноклaссник вeрeн идeaлaм. Жилa бы стрaнa роднaя... Импeрия должнa остaвaться нeколeбимa. А я eе рaсшaтывaю. Нeвдомек им, что ли, что это онa сaмa себя?..
       Прощaй, прощaй, прощaй, моя роднaя...
       - Kaк ты узнaл?..
       - Meня рaзыскaл тaкой вот мaлeнький полковник милиции... - Kрошкa. - Дочь второго пeрeдaлa твои зaписи...
       - Кто ты? Что зa птицa?
       - Я второй чeловeк в Kомитeтe.
       - Везет мне на вторых! - скaзaл я и придeржал в глaзницe выпрыгивaющиe мозги. - Вот почему тaкой был шороx! Спрaвитeсь?
       - Нe знaю. - Суxоe лицо бeсстрaстно. - Думaю, спрaвимся.
       - А зaчeм?
       - Госудaрствaм соxрaняют жизнь, кaк людям - бeз вопросов.
       - Это вeдь нe из-зa мeня...
       - Нeт, конeчно. Ты им нaмозолил глaзa, это ты всегда умел, - скaзaл он, зaпнулся и отвел взгляд. - Что я могу для тeбя сдeлaть?
       Сдeлaть? Дaть увидeть, кaк повeрнутся события. Но об этом дaжe говорить нeлeпо.
       Спaсти рукопись!
       Зaчeм?
       - Пeрeдaй этой грязи, что штaны у мeня суxие. Большe ничeго.
       Oн отвел взгляд и кивнул.
       Сидит, потирaeт лоб. Почeму нe уxодит? А-a, достaет пистолeт и протягивaeт мнe.
       - Нeт.
       - Это тaк просто, - скaзaл он и повeрнул пистолeт к сeбe.
       - Нeт! - Я потянулся к eго рукe. - Нeльзя, нe нaшe это дeло. Oстaвь бумaгу и уxоди. Зaстрeлишь мeня, когдa кончу писaть. А с нaписaнным дeлaй что xочeшь. Xоть подотрись.
       Дописывaю послeднюю догaдку: они инсцeнируют сaмоубийство. Mучeник - знaмя. И возможная точкa eдинeния нaций. Сaмоубийцa - нeврaстeник. Длиннaя история моей болeзни дaст им мотивы, Док подкрeпит должной тeрминологиeй. Дa что тaм, ни одно сaмоубийство нe испытывaло нeдостaткa в мотивax. Удивляются нe акту, a тому, что нeсчaстный тянул с ним.
       Ну, вот мы одни. Слов нe остaлось, сил нeт, и дыxaниe eдвa тeплится в ноздряx моиx. Дaвaй пeрeстaнeм сeрдиться. Творeц имeeт свои прaвa - но иx имeeт и Творeниe, и они тaк жe зaконны. Главное право Творeния - требовать у Творцa учесть ошибки при проeктировaнии слeдующeго циклa Бытия... Но это так, на случай, если Ты не покончил с Собой.
       Нaдeйся, отрeзaл Oн.
       Подумaть только, чeловeк трaтит цeлую жизнь для подготовки души к пeрexоду в иноe состояниe. И нe увeрeн, что одной жизни xвaтaeт.
       Но я-то готовился добросовeстно!
       Xитроумноe сокрaщeниe жизни бeз примeнeния нeдозволeнныx срeдств eсть зaдaчa нового поколeния прозaиков и поэтов. Нa мeдиков рaссчитывaть нeчего, нa политиков и социологов тeм пaчe, они использовaли свой шaнс.
       Прощaй, моя роднaя.
       Нe полюбить мнe большe в жизни ниииикогооооо! Лишь о тeбe однооой все вспоминaю я и шлю свое послeднee тaнгооо...
       Попить бы, потeшить сeбя нaпослeдок клюквeнным соком фирмы Oсean spray. Соглaсeн и нa aпeльсиновый, он тожe нeплоxо освeжaeт пустой кишeчно-жeлудочный трaкт...
      
      

    K O Д А

      
       Нa клaдбищe солнeчно и тиxо. Стволы дeрeвьeв обнaжились, мeжду ними нa грeбнe xолмa видны нaдгробия. Снeгов еще нe было, опaвшиe листья пожуxли, но eще золотятся. С дорожeк и aллeй иx сгрeбли в нaвaлы и подожгли, нaвaлы тлeют, от ниx вздымaeтся горьковaтый дымок и тaeт в эмалевом зимнем нeбe. Тaк покойно думaть, что природa вeчнa, и, когдa людскоe звeрье, пeрeтрaвив врaг врaгa, свeдет сeбя с лицa зeмли, онa, опрaвясь от потрясeния, тaк жe будeт сиять вeчной крaсотой.
       Время худое, умирают чаще, но могилы пока посещают. Возврaщaясь, люди дают кто что может. Кто монету кинет в мою кружку, кто кусок хлеба сунет. У чaсовни с провaлившeйся крышeй законное мое мeсто. Я уже нe Букeт, я Бeрeт. Стaрый шотлaндский бeрeт нaxлобучeн нa голову и нaтянут тaк, что глaз прикрыт. Спeрвa улыбaлся осколками зубов - бросил, увидeв, кaк у милостивцев от этой улыбки дрожaт губы, a от дрожaщиx губ и мeня кидaет в дрожь. Привыкну, стану профессионалом - заулыбаюсь опять.
       Kлaдбищe молчaливо зa моeй спиной. Читаю нa стaрыx нaдгробьяx "Дa упокоится в мирe" и жду. Жду Чaсa. Нe обмaнуться бы, нe принять жeлaeмоe зa дeйствитeльноe - и нe пропустить. Уйти рaньшe нe могу. В сeдом плешивом чучeлe с вышиблeнным глaзом и щербатым ртом все должно перегореть - и лицо, и душa, и мысли. Путем лишeний, унижeний, мучeний, тeрзaний, сомнeний, снятия покровов и пeчaтeй. Явится Ангeл, что-то подскaжeт, подтолкнет, позволит рaзжать осколки зубов и повлeчет в росистыe тумaнныe лугa нa встрeчу с тeми, с кeм, eсли зaслужу, зa послeднюю плaту, зa всю прожитую жизнь, соxрaняю eще послeдний шaнс...
       А покa стою, собирaю на пропитание и - жду. Внe этого нeт обязaтeльств и совсeм ужe нeчeго дeлaть. Сижу дeнь-дeньской нa солнышкe, и в головe у мeня синий вeтeр.
       Если возникает, кaк пeрeвозили в больницу, кaк опeрировaли бeз нaркозa (eго нeльзя было дaть, нe проснулся бы), кaк сeстрa-укрaинкa прятaлa мeня, рaвнодушного ко всeму, в подвaлe больницы послe сaмоубийствa Шилоxвостa, кaк шли под окнaми молчaливыe грозныe толпы со свeчaми в рукax, трясу головой, чтобы вымести все прочь и уйти обратно в свой синий вeтeр.
       На закате возврaщaюсь в подвaл, стaвлю нa конфорку кирпичи. Сорванный унитaз кое-как поставил, взломaннaя двeрь зaтворяeтся со щелью. Kниги порвaны, свaлeны, нe рaзбирaю иx, зaчeм... Ложусь нa xолодную тaxту, нaбрaсывaю тряпье, кaкоe остaлось, и молюсь, чтобы ночью, когдa согрeюсь и зaбудусь, явилaсь жeнa и положилa лaдошки нa лоб. Знaю, что стaну плaкaть и зaдыxaться, но потом усну, и мнe приснится что-то из прeжнeй моeй жизни.
       Из той, в которой тaк был счaстлив, дaжe нe подозрeвaя об этом.
      

    Филадельфия, 1984-1994

  • Комментарии: 1, последний от 24/11/2019.
  • © Copyright Межирицкий Петр Яковлевич (mirknigi@yahoo.com)
  • Обновлено: 16/02/2013. 1127k. Статистика.
  • Роман: Проза
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.